А еще мы с детства играли в то чем жили сами егэ сочинение - Помощь в подготовке к экзаменам и поступлению

23 задание ЕГЭ по русскому языку 2023. Практика. Тесты созданы на основе демоверсии ФИПИ.

Вариант 1

(6)А ещё мы с детства играли в то, чем жили сами. (7)Классы соревновались не за отметки или проценты, а за честь написать письмо папанинцам или именоваться «чкаловским», за право побывать на открытии нового цеха завода или выделить делегацию для встречи испанских детей.
(8)И ещё я помню, как горевал, что не смогу помочь челюскинцам, потому что мой самолёт совершил вынужденную посадку где-то в Якутии, так и не долетев до ледового лагеря. (9)Самую настоящую посадку: я получил «плохо», не выучив стихотворения.

(16)А мы и не знали, что за порогом нашего класса дежурила война. (17)Мы были молоды, а незнания молодости восполняются верой в собственное бессмертие.

(28)Между вами, вчерашними, и ими, сегодняшними, лежит не просто поколение. (29)Мы твёрдо знали, что будет война, а они убеждены, что её не будет. (30)И это прекрасно: они свободнее нас. (31)Жаль только, что свобода эта порой оборачивается безмятежностью…

34)Да, мы искренне хотели, чтобы судьба наша была суровой. (35)Мы сами избирали её, мечтая об армии, авиации и флоте: мы считали себя мужчинами, а более мужских профессий тогда не существовало.
(50)Мы были молоды, но жаждали не личного счастья, а личного подвига. (51)Мы не знали, что подвиг надо сначала посеять и вырастить. (52)Что зреет он медленно, незримо наливаясь силой, чтобы однажды взорваться ослепительным пламенем, сполохи которого ещё долго светят грядущим поколениям.

Какие из перечисленных утверждений являются ошибочными? Укажите номера ответов.

1) В предложениях 6-9 представлено описание.
2) В предложениях 16, 17 содержится повествование.
3) Предложения 28-31 содержат рассуждение.
4) В предложениях 34, 35 представлено повествование.
5) В предложениях 50–52 представлено рассуждение.

Вариант 2

(4)Он вернулся к себе в окоп, проверил автомат, повесил на пояс три диска, приготовил пять гранат, две простые и три противотанковые, положил их в сумку, потом огляделся и, подумав, взял припасённую в солдатском мешке медную проволочку и спрятал её в карман.
(6)После утреннего дождя земля ещё не просохла, и на тропке были хорошо видны уходившие в лес следы.
(20)Школенко посидел примерно с полчаса, вскинул автомат и, уже не добавляя гранат, снова пошёл в ту сторону, что и утром.
(21)Теперь он взял правее деревни и ближе к реке, прячась в росших по обочинам дороги кустах.

– (37)Мы могилу себе рыли, – сказал Сатаров, – нас двое автоматчиков стерегли, они, как услышали взрыв, убежали. (38)А ты, значит, один?
– (39)Один, – повторил Школенко и посмотрел на миномёты. – (40)Скорее миномёты берите, сейчас к своим пойдём.

(41)Он шёл сзади вырученных им из плена и видел окровавленные тела раненых, и горькое выражение появлялось на его лице.
(42)Через полтора часа они дошли до батальона.

Какие из перечисленных утверждений являются верными? Укажите номера ответов.

1) В предложении 4 представлено повествование.
2) В предложении 6 представлено рассуждение.
3) В предложениях 20, 21 содержится повествование.
4) Предложения 37–40 содержат описание.
5) Предложение 42 поясняет то, о чём говорится в предложении 41.

Вариант 3

(1)Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! (2)Как не любить, не лелеять воспоминаний о ней? (3)Воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений…
(8)Отуманенными дремотой глазами я пристально смотрю на её лицо, и вдруг она сделалась вся маленькая, маленькая – лицо её не больше пуговки.
(12)Но я пошевелился – и очарование разрушилось. (13)Я суживаю глаза, поворачиваюсь, всячески стараюсь возобновить его, но напрасно. (14)Я встаю, с ногами забираюсь и уютно укладываюсь на кресло.
(24)В комнате тихо, полутемно; мамаша сидит подле самого меня; я слышу её голос. (25)Всё это заставляет меня вскочить, обвить руками её шею, прижать голову к её груди.

(32)Вернутся ли когда-нибудь та свежесть, беззаботность, потребность любви и сила веры, которыми обладаешь в детстве? (33)Какое время может быть лучше того, когда две лучшие добродетели – невинная весёлость и беспредельная потребность любви – были единственными побуждениями в жизни?

Какие из перечисленных утверждений являются ошибочными? Укажите номера ответов.

1) В предложениях 1–3 представлено рассуждение.
2) Предложение 8 содержит элементы описания.
3) В предложениях 12–14 представлено повествование.
4) Предложение 25 называет причину того, о чём говорится в предложении 24.
5) В предложениях 32, 33 представлено повествование.

Вариант 4

(10)Себя отношу к категории людей, занятых делом, но мой пример нетипичен.

(11)Я умудряюсь читать и писать. (12)Выпустил четвёртый сборник стихов. (13)Не останавливаюсь на этом, папки рукописей и черновиков пополняются, хотя перелёты, поездки и ночное бодрствование – вот весь писательский ресурс, который у меня остаётся.

(15)Если попытаться охарактеризовать всё отобранное и недавно прочитанное мною, то первое, что приходит на ум: это написали личности! (16)Люди, сделавшие себя сами.

(19)А ведь это очень важно – верить автору, что бы мы ни читали: научную литературу, роман или мемуары. (20)Знаменитое «Не верю!» Станиславского проникает сейчас во все жанры и виды искусства. (21)И если в кино динамика кадра и лихость сюжета могут отвлечь внимание зрителя от нестыковок и откровенной фальши, то печатное слово сразу выталкивает на поверхность всякое враньё, всё, что написано ради красного словца, высосано из пальца. (22)Воистину написанное
Какие из перечисленных утверждений являются верными? Укажите номера ответов.

1) В предложениях 1–3 представлено повествование.
2) В предложениях 4, 5 представлено описание.
3) Предложения 11–13 подтверждают содержание предложения 10.
4) Предложение 16 поясняет содержание предложения 15.
5) В предложениях 19–22 содержится рассуждение.

Вариант 5

(3)Кто-то пустил слух, что призыв новобранцев в этом году будет раньше обыкновенного, к восемнадцатому августу, и что отсрочки студентам будут отменены. (4)Поэтому Бубенчиков и Козовалов были угнетены: если это верно, то им придётся отбывать воинскую повинность не через два года, а нынче.

(15)Когда Лиза узнала об этом, ей вдруг стало как-то неловко, почти стыдно того, что она посмеивалась над ним. (16)Ей вспомнились его ясные, детски чистые глаза. (17)Она вдруг ясно представила себе далёкое поле битвы – и он, большой, сильный, упадёт, сражённый вражескою пулею. (18)Бережная, жалостливая нежность к этому, уходящему, поднялась в её душе.

(32)Пауль шёл впереди и пел. (33)Глаза его блестели, лицо казалось солнечно-светлым, – он держал шляпу в руке, – и лёгкий ветерок развевал его светлые кудри. (34)Его обычная мешковатость исчезла, и он казался очень красивым.

(38)Дошли до леска за деревнею. (39)Дачницы стали возвращаться. (40)Призываемые начали рассаживаться в экипажи.

(51)Пока мы живы, мы немцев далеко не пустим. (52)А кто войдёт в Россию, тот не обрадуется нашему приёму. (53)Чем больше их войдёт, тем меньше их вернётся в Германию.

Какие из перечисленных утверждений являются ошибочными? Укажите номера ответов.

1) Предложение 4 указывает на следствие того, о чём говорится в предложении 3.
2) Предложения 15–18 содержат элементы описания.
3) В предложениях 32–34 представлено рассуждение.
4) В предложениях 38–40 представлено повествование.
5) Предложения 51–53 содержат описание.

Вариант 6

(3)Мне было лет двенадцать, то есть после войны прошло около двух лет, когда маму на лето назначили директором пионерского лагеря.
(4)И однажды к нашему дому подвезли на грузовичке и горой вывалили
в комнате прямо на пол книги – основательно бывшие в употреблении, но весьма разнообразные по тематике. (5)Кто-то заранее побеспокоился, не без маминого, думаю, участия, чтобы для детей была создана библиотека.
(10)Пока в один счастливый момент не выудил из этой горы потрёпанный кирпичик: тонкая рисовая бумага, старинные буквы «еры» и «яти», обложек нет, первых страниц нет, последних нет.
(16)Написано было: «По тому инстинктивному чувству, которым один человек угадывает мысли другого и которое служит путеводною мыслью разговора, Катенька поняла, что мне больно её равнодушие…» (17)А ведь сколько раз и мне случалось, как и неведомой Катеньке, в разговоре инстинктивно угадывать «мысли другого»!

(29)Но кто он был – неведомый автор? (30)Чья такая волшебная книга оказалась у меня в руках?
(31)Надо ли говорить, что ни в какую библиотеку она не поехала: с обглоданными своими началом и концом она осталась у меня лично.

Какие из перечисленных утверждений являются верными? Укажите номера ответов.

1) Предложения 3, 4 содержат повествование.
2) Предложение 5 объясняет содержание предложения 4.
3) Предложение 10 содержит элементы описания.
4) Предложение 16 указывает на причину того, о чём говорится в предложении 17.
5) Предложение 31 содержит ответ на вопросы, поставленные в предложениях 29, 30.

Вариант 7

(3)Она сказала мне однажды: – В жизни много испытаний. (4)Их не перечислишь. (5)Но вот три, они встречаются часто. (6)Первое – испытание нуждой. (7)Второе – благополучием, славой. (8)А третье испытание – страхом. (9)И не только тем страхом, который узнаёт человек на войне, а страхом, который настигает его в обычной, мирной жизни.
(10)Что же это за страх, который не грозит ни смертью, ни увечьем? (11)Не выдумка ли он? (12)Нет, не выдумка. (13)Страх многолик, иногда он поражает бесстрашных.
(31)Чего он боится? (32)Слетая с горы, он может свернуть себе шею. (33)Переплывая реку, может утонуть. (34)Слова «это сделал я» не грозят ему смертью.(35)Почему же он боится их произнести?

(40)Я скажу правду, а меня за это исключат из школы… (41)Скажу правду – уволят с работы… (42)Уж лучше промолчу.

(50)Мужество бывает одно. (51)Оно требует, чтобы человек умел преодолевать в себе обезьяну всегда: в бою, на улице, на собрании. (52)Ведь слово «мужество» не имеет множественного числа. (53)Оно в любых условиях одно.

Какие из перечисленных утверждений являются верными? Укажите номера ответов.

1) В предложениях 3–9 представлено повествование.
2) Предложения 12–13 содержат ответы на вопросы, поставленные в предложениях 10–11.
3) В предложениях 31–35 содержится рассуждение.
4) В предложениях 40–42 представлено рассуждение.
5) В предложениях 50–53 представлено описание.

Вариант 8

(7)Десяток рук протянули ему пилы; он выбрал топор у ближайшего, прикинул на вес, одобрительно, на пробу, тронул ногтем лезвие, прозвеневшее, как струна, и притоптал снежок, где мешал, – прислушался к верховому шелесту леса и неторопливо, как на эшафоте, с маковки до пяты оглядел свою жертву.

(8)Она была неслыханно хороша сейчас, старая мать Облога, в своей древней красе, прямая, как луч, и без единого изъяна; снег, как розовый сон, покоился на её отяжелевших ветвях.

(18)Непонятно по прошествии стольких лет, откуда у тихого крестьянского отрока взялась такая ярость, но следует допустить одно для понимания всего дальнейшего: призвание смолоду ведёт человека по искусно подобранным зрелищам бытия, чтобы воспитать в нём сноровку и волю на осуществление его исторических целей.

(21)Произошло замешательство, скверная брань вспыхнула. (22)Подоспевший помощник Кнышева Титка псом бросился на обидчика, пустившегося к лесу по снежной целине.

(25)Мальчик с ходу взбежал до развилины и сидел там, как в седле, обнажив зубы, страшный в своём недетском озлоблении, а Титка похаживал внизу, длинным языком лизал снег с ладошки, перстом грозился, пока во всём снаряжении не подоспел сам Кнышев.

Какие из перечисленных утверждений являются верными? Укажите номера ответов.

1) Предложение 7 содержит повествование.
2) В предложении 8 представлено описание.
3) В предложении 18 содержится рассуждение.
4) Предложения 21–22 противопоставлены по содержанию.
5) В предложении 25 представлено рассуждение.

Вариант 9

(4)3адача ясна? (5)3а последние дни мы много потеряли, но сохранили знамя полка, надо сохранить и честь полка. (6)Держаться будем до последнего! (7)Пехотный полк выступил из хутора. (8)3вягинцев толкнул Николая локтем и, оживлённо блестя глазами, сказал: В бой идти со знаменем — это подходяще, а уж отступать с ним — просто не дай бог! (9)Как предполагаешь, устоим? (10)Николай решительно кивнул.

(12)Около ветряной мельницы босой белоголовый мальчик лет семи, который пас гусей, подбежал поближе к дороге, остановился, чуть шевеля румяными губами, восхищённо рассматривая проходивших мимо красноармейцев.
(14)Такие же, как у старшего сынишки, широко поставленные голубые глаза, такие же льняные волосы…

(16)Где-то он теперь, его маленький, бесконечно родной Николенька Стрельцов? (17)Захотелось ещё раз взглянуть на мальчика, так разительно похожего на сына, но Николай сдержался: перед боем не нужны ему воспоминания, от которых размякает сердце.

(27)Первый танк остановился, не дойдя до группы терновых кустов, второй вспыхнул, повернул было обратно и стал, протянув к небу дегтярно-чёрный, чуть колеблющийся дымный факел. (28)На флангах загорелись ещё два танка. (29)Бойцы усилили огонь, стреляя по пытавшейся подняться пехоте противника, по щелям, по выскакивавшим из люков горевших машин танкистам. (30)Придавленная пулемётным огнём, пехота противника несколько раз пыталась подняться и снова залегала. (31)Наконец она поднялась, короткими перебежками пошла на сближение, но в это время танки круто развернулись, двинулись назад, оставив на склоне шесть догорающих и подбитых машин.

(37)В ноздри его ударил тяжёлый запах горелого железа и бензина, смешанный с горьким, золистым духом жжёной травы. (38)Около ближайшего танка выгорала трава, по верхушкам ковыля метались мелкие, почти невидимые в дневном свете язычки пламени, на склоне дымились обугленные, тёмные остовы неподвижных танков.

Какие из перечисленных утверждений являются верными? Укажите номера ответов.

1) В предложении 10 содержится ответ на вопрос, поставленный в предложении 4.
2) Предложения 12, 14 содержат описание.
3) Предложения 16 и 17 противопоставлены по содержанию.
4) В предложениях 27-31 представлено повествование.
5) В предложениях 37, 38 представлено рассуждение.

Вариант 10

(10)И вот, помню, случился очередной Новый год. (11)Мы с женою глубоко за полночь выложили огромный мешок подарков под ёлку. (12)Легли спать в предвкушении – нет же большей радости, как увидеть счастье своего ребёнка.
(13)Утром, часов в 9, смотрим – он выползает из своей комнатки.

(14)Вид сосредоточенный, лоб нахмурен: может, Дед Мороз забыл зайти.

(15)Заприметил мешок, уселся рядом с ним и давай выкладывать всё. (16)Там был аэроплан на верёвочке. (17)Там был пароход на подставочке. (18)Солдаты трёх армий в ужасающей врага амуниции. (19)Книга с роскошными картинками. (20)Щит и меч. (21)Первый, ещё игрушечный мобильник.

(22)Когда он всё это выгрузил, нам с кровати стало не видно нашего ребёнка. (23)Мы даже дыхание затаили в ожидании его реакции. (24)И тут раздался оглушительный плач! (25)Сын рыдал безутешно.

(59)Дед Мороз есть, факт. (60)Каждый год наши младшие пишут ему свои письма.
(61)Старший самым внимательным образом отслеживает, чтобы броневик был зелёный, чтобы вместо мушкетёров в мешок не попали пираты, чтобы вместо Гарри Поттера не была куплена Таня Гроттер (или наоборот) и чтобы воздушные шарики были правильной воздушно-шариковой формы.

Какие из перечисленных утверждений являются верными? Укажите номера ответов.

1) В предложениях 10–13 содержится повествование.
2) В предложении 14 содержится элемент описания.
3) Предложения 15-21 содержат рассуждение.
4) Предложение 24 объясняет содержание предложения 23.
5) Предложения 60 и 61 противопоставлены по смыслу.

Вариант 11

(1)Реклама, предлагая множество самых разных товаров, формирует такое же множество всяческих желаний. (2)И неизбежно возникает вопрос: а нужно ли человеку хотеть слишком многого? (3)В сущности, это старый спор Толстого и Чехова. (4)Лев Николаевич писал, что человеку нужно лишь две сажени земли для счастья. (5)На что Антон Павлович ответил, что две сажени это для мертвеца, как раз на могилу хватит, а живому человеку нужен весь земной шар.

(14)Обладание некоторыми вещами (теми же мобильными телефонами, дубленками, модными туфлями), наличие некоторых привычек (пить пиво такой-то марки, курить такие-то сигареты, жевать такие-то жвачки, играть в боулинг и т.д.) означает принадлежность к своим, к «нашим», гарантирует качество, продвинутость данного человека. (15)Тогда как отсутствие этих вещей и привычек зачастую автоматически определяет человека как чужака, даже как отсталого. (16)Таким образом, внутреннее подменяется внешним, понятие души выхолащивается, человек сам превращается в вещь.

(17)Однако виновата ли в этом реклама? (18)Сложный вопрос.

Какие из перечисленных утверждения являются ошибочными? Укажите номера ответов.

1) Предложение 9 поясняет, раскрывает содержание предложения 8.
2) В предложениях 3-5 представлено повествование.
3) В предложении 16 содержится вывод, следствие из предложений 14-15.
4) В предложении 18 содержится ответ на вопрос, сформулированный в предложении 17.
5) В предложениях 1-3 представлено описание.

Вариант 12

(3)Разговариваем, а мне удивительно, как это, около самых книг сидя, человек не взглянет пристально на редкости.

(5)И вижу – человек не настоящий. (6)То есть, конечно, хороший человек и в своих интересах весьма обстоятельный, при синем галстуке, носки с должной просинью и пробор на волосах, все отлично, – но не нашего полета, не из книголюбов.

(10)«Неужто, – говорит, – у вас есть третий том словаря Геннади?» (11)И тут я весь как бы в сиянье счастья, потому что этого человека я скоро не отпущу, дам ему понюхать и Губерти, и Бурцева, и Сопикова, и Обольянинова, и какая у меня грамматика издания Академии, и стопочка песенников от Ильинских ворот, и найдется гравюрка великого Уткина, и снегиревское писанье о лубочных картинках, и кое-что по части книжного знака, а в заключенье развяжу бантики самодельной папочки и поражу человека моей гордостью – «Щеголеватой аптекой».

(14)И ему хочется больше порассказать, и я тороплюсь выложить свое, – и не можем наговориться, так что в дверь мне тихо постукивают и спрашивают: «Что же он, гость-то, останется обедать или как?» (15)Но даже и такое предупреждение не может сразу облагоразумить.

Какие из перечисленных утверждений являются верными? Укажите номера ответов.

1) Предложение 6 содержит элементы описания
2) В предложении 11 содержится ответ на вопрос, сформулированный в предложении 10.
3) Предложение 6 поясняет содержание предложения 5.
4) В предложении 3 представлено рассуждение.
5) В предложении 15 содержится вывод, следствие из содержания предложения 14.

Вариант 13

(1)Жалость к человеку. (2)Боль за человека. (3)Жалость выше справедливости, но справедливость долговечней. (4)Вспоминая момент проявления жалости к человеку уже с некоторого временного расстояния, мы можем осознать, что, пожалуй, переборщили. (5)Этот человек был недостоин этой степени жалости.

(6)Но вспоминая справедливое решение по отношению к человеку, мы не можем себе сказать, что переборщили по части справедливости.
(7)Жалость, я уверен, необъяснима никакими рациональными соображениями, она идет к человеку сверху, от Бога.
(8)Однако почти всякий человек иногда мучительно вспоминает случаи из своей жизни, где должен был проявить жалость, но не проявил.

(20)И не совсем случайные слова Горького стали его лозунгом: жалость унижает человека. (21)Ведь, кроме прирожденных палачей, были же среди революционеров искренние, желающие добра люди?

(22)Неужели они не видели противоречия между объявленным идеалом этого государства – любви к народу и самым безжалостным отношением к нему в жизни? (23)Безусловно, видели, но оправдывали по нескольким достаточно серьезным причинам.

(50)Кто правильней действовал из этих двух пассажиров на вокзале? (51)По-моему, ясно, что первый пассажир. (52)Как говорится, теория мертва, но вечно зелено древо жизни.

Какие из перечисленных утверждений являются ошибочными? Укажите номера этих ответов?

1) В предложениях 50-52 представлено рассуждение.
2) В предложении 23 содержится ответ на вопрос, сформулированный в предложении 22.
3) В предложениях 1-5 представлено описание.
4) В предложении 21 объясняется причина того, о чем говорится в предложении 20.
5) Предложение 6-8 содержит рассуждение.

Вариант 14

(8)Я строил из песка дома, которые разрушались каждый раз, когда мимо проходил речной теплоход или большая баржа. (9)Часами лёжа на берегу, я видел отблеск солнца в стёклах с той стороны канала, далёкие деревянные заборы, пыльную зелень фруктовых садов.

(13)Мысль о том, что я сделаю это сейчас, наполнила меня неожиданной радостью. (14)Я понял: сделав это, я пересеку границу между собой нынешним и собой прошлым, и это будет значить, что тот мальчик и я – один и тот же человек.

(16)Предвкушая его, я поехал медленно. (17)Уже почти добравшись до цели, я заметил странность: шоссе расширялось и уходило вправо от того места, где лежало раньше. (18)А потом я увидел новый бетонный мост, по которому оно теперь шло.

(21)Но у меня есть подозрение, что Лета – это не те воды, в которые мы вступаем после смерти, а река, через которую мы переплавляемся при жизни. (22)Мост у нас под ногами. (23)Но есть ли берега? (24)Границы, по которой я иду, я не помню.

Какие из перечисленных утверждений являются верными? Укажите номера ответов.

1) В предложении 9 представлено описание.
2) В предложении 24 содержится ответ на вопрос, сформулированный в предложении 23.
3) В предложении 14 объясняется причина того, о чем говорится в предложении 13.
4) В предложениях 16-18 представлено повествование.
5) В предложениях 8-9 представлено рассуждение.

Вариант 15

(4)Судно новое построили. (5)Только отошли от родного завода – котел вышел из строя. (6)Не возвращаться же. (7)Только ведь вышли.

(8)Два паренька, обмотав друг друга чем попало и непрерывно поливая один другого и вдвоем сами себя, влезли в котел, в невыносимый жар, и спасли престиж тех, кто ставил этот котел. (9)В огонь и воду идут наши ребята, если надо.

(23)Недавно снова прорвало. (24)Теперь кинохроника заранее подъехала. (25)Водопровод бьет фонтаном. (26)Юпитера горят. (27)К девяти солдата привезли. (28)Скромный паренек, опять заткнул.

(57)И кто, вы думаете, разгреб кирпич и вытащил приемо-сдаточную комиссию с отличными оценками за качество строительства? (58)Наш водитель троллейбуса.

(63)Вы слушаете и думаете: где-то рвануло, где-то упало, где-то сломалось. (64)И всегда найдется он. (65)Он вытащит. (66)Он влезет. (67)Он спасет. (68)Хорошо, если заметят. (69)А сколько их, безвестных, лежит под машинами в снег, в дождь на дорогах наших. (70)Конечно, с запчастями, слесарями, с передвижными мастерскими каждый дурак сумеет, а ты так – в холод, в зной. (71)За пятьсот километров от Усть-Улыча, за триста до Магадана один с гаечным ключом. (72)Вот ты и опять герой. (73)Только ты этого не знаешь и не знаешь, сколько всего разного держится на твоем героизме. (74)Потому что иногда подвиг одного – это преступление другого. (75)Жаль только, нет фотографий подлинных «виновников торжества».

Какие из перечисленных утверждений являются верными? Укажите номера этих ответов.

1) В предложении 58 содержится ответ на вопрос, сформулированный в предложении 57.
2) Предложение 9 представляет собой следствие из предложения 8.
3) В предложениях 63-75 представлено рассуждение.
4) В предложениях 23-28 представлено повествование.
5) Предложение 4-7 содержит элементы описания.

Вариант 16

(3)Она сказала мне однажды:
– В жизни много испытаний. (4)Их не перечислишь. (5)Но вот три, они встречаются часто. (6)Первое – испытание нуждой. (7)Второе – благополучием, славой. (8)А третье испытание – страхом. (9)И не только тем страхом, который узнаёт человек на войне, а страхом, который настигает его в обычной, мирной жизни.
(10)Что же это за страх, который не грозит ни смертью, ни увечьем? (11)Не выдумка ли он? (12)Нет, не выдумка. (13)Страх многолик, иногда он поражает бесстрашных.

(31)Чего он боится? (32)Ведь летя с горы, он может свернуть себе шею. (33)Переплывая реку, может утонуть. (34)Слова «это сделал я» не грозят ему смертью. (35)Почему же он боится их произнести?

(40)Я скажу правду, а меня за это исключат из школы… (41)Скажу правду – уволят с работы… (42)Уж лучше промолчу.

Какие из перечисленных утверждений являются верными? Укажите номера ответов.

1) В предложениях 3–9 представлено повествование.
2) В предложениях 12–13 содержится ответ на вопросы, поставленные в предложениях 10–11.
3) В предложениях 31–35 содержится рассуждение.
4) В предложениях 40–42 представлено рассуждение.
5) В предложениях 50–53 представлено описание.

Вариант 17

(1)Человек создан на столетия, если судить по огромной, ни с чем не сравнимой трате сил. (2)Лев, убив антилопу, в сытой дрёме отдыхает сутки. (3)Могучий сохатый после часового боя с соперником полдня отстаивается в чащобе, судорожно поводя проваленными боками. (4)Айтматовский Каранар год копил силы, чтобы буйствовать, неистовствовать и торжествовать полмесяца. (5)Для человека подобные подвиги − блеск мгновения, за который он платит столь малой толикой своих запасов, что вообще не нуждается в отдыхе.

(19)Я задал этот вопрос в пятом или шестом классе, когда добрёл до элементарной физики, и решил, что она объясняет всё. (20)И она действительно всё мне тогда объяснила.

(27)Это свойство − соглашаться с собеседником не тогда, когда всё понял, а когда ничего не понял, − видимо, заложено во мне от природы. (28)Житейски оно мне всегда мешало, ибо я не вылезал из троек, сочиняя свои теории, гипотезы, а зачастую и законы. (29)Но одна благодатная сторона в этой странности всё же была: я запоминал, не понимая, и сам докапывался до ответов, сейчас уже не столь важно, что чаще всего ответ был неверным. (30)Жизнь требует от человека не ответов, а желания искать их.

(31)Я пишу об этом только ради двух слов отца, определивших для меня весь смысл существования. (32)Это стало главной заповедью, альфой и омегой моего мировоззрения.

Какие из перечисленных утверждений являются верными? Укажите номера ответов.

1) Содержание предложений 2–5 поясняет содержание предложения 1.
2) В предложениях 19–20 представлено описание.
3) В предложениях 27–29 представлено рассуждение.
4) Предложение 30 объясняет содержание предложения 29.
5) Предложения 31 и 32 противопоставлены по содержанию.

Вариант 18

(7)Но не надо думать, что чувство нежности принижает человека. (8)Наоборот. (9)Нежность идёт сверху, она заботится о любимом, охраняет, опекает его. (10)А ведь опекать и охранять можно только существо беззащитное, нуждающееся в опеке, поэтому слова нежности – слова уменьшительные, идущие от сильного к слабому.

(11)Нежность встречается редко и всё реже. (12)Современная жизнь трудна и сложна. (13)Современный человек и в любви стремится прежде всего утвердить свою личность. (14)Любовь – единоборство.

(30)Женщина немолодая, сухая, лёгкая, с увядшим лицом и тревожно-счастливыми глазами.

(44)И вот как-то он выполз на террасу раньше обычного. (45)Она долго усаживала его, укрывала пледами, подкладывала подушки

(57)Она ничего не ответила. (58)Она только с трудом проглотила воздух, крепко прижала руки к груди и огляделась кругом с такой болью и с таким отчаянием, точно искала помощи.

Какие из перечисленных утверждений являются верными? Укажите номера ответов.

1) В предложениях 7–10 содержится рассуждение.
2) В предложениях 11–14 представлено повествование.
3) В предложении 30 представлено описание.
4) В предложениях 44–45 представлено повествование.
5) Предложения 57–58 содержат рассуждение.

Вариант 19
1)Любовь – трудная душевная работа, её не каждый осилит. (2)Но каждый мечтает о ней, ищет её. (3)Чего мы ищем в любви? (4)Мы ищем в ней ухода от одиночества, душевной опоры.

(9)Но когда рождается любовь, как растить её, чтобы она выжила? (10)Чем удержать себя, чем держать того, кого любишь, чтобы оставаться одной-единственной среди всех женщин, как роза Маленького принца осталась одной-единственной в саду, где было пять тысяч таких же роз?

(12)Тогда я не могла понять житейскую мудрость этого секрета: мне виделось что-то постыдное в слове «удержать». (13)Я ведь читала Пушкина: «Кто в силах удержать любовь?» и Блока: «О да, любовь вольна, как птица».

(16)Увидев, что его гость устал и потому зевает, правитель не обиделся, а приказал ему зевать.
«(17)С каждого надо спрашивать то, что он может дать. (18)Власть должна быть разумной», – сказал король.

(21)А в любви никто никому ничего не должен. (22)Главный и неоспоримый закон любви – её добровольность: я стою здесь, под твоими окнами, не потому, что ты мне приказала, а потому, что не могу иначе.
(23)И с другой позиции: я варю тебе суп и глажу твои рубашки, потому что для меня радость служить тебе.

Какие из перечисленных утверждений являются верными? Укажите номера ответов.

1) В предложениях 1–4 представлено повествование.
2) В предложениях 9–10 представлено описание.
3) Предложение 13 поясняет содержание предложения 12.
4) Предложения 17–18 объясняют содержание предложения 16.
5) В предложениях 21–23 содержится рассуждение.

Задание 23. Теория
Практика ЕГЭ (по заданиям)
Варианты ЕГЭ

Источник

5 готовых проверенных сочинений ЕГЭ 2022 по тексту Васильева от нашего класса у меня остались для задания №27 ЕГЭ по русскому языку 11 класс.

Полный текст Васильева от нашего класса у меня остались

(4)Из сорока пяти человек, закончивших когда-то 7 «Б», до седых волос дожило девятнадцать. (5)Мне почему-то сейчас не хочется вспоминать, как мы убегали с уроков, устраивали толкотню в раздевалке, чтобы хоть на миг прикоснуться к той, которую любили настолько тайно, что не признавались в этом самим себе. (6)А ещё мы с детства играли в то, чем жили сами.

(7)Классы соревновались не за отметки или проценты, а за честь написать письмо папанинцам или именоваться «чкаловским», за право побывать на открытии нового цеха завода или выделить делегацию для встречи испанских детей. (8)И ещё я помню, как горевал, что не смогу помочь челюскинцам, потому что мой самолёт совершил вынужденную посадку где-то в Якутии, так и не долетев до ледового лагеря.

(9)Самую настоящую посадку: я получил «плохо», не выучив стихотворения. (10)Потом-то я его выучил: «Да, были люди в наше время…» (11)А дело заключалось в том, что на стене класса висела огромная самодельная карта и каждый ученик имел свой собственный самолёт. (12)Отличная оценка давала пятьсот километров, но я получил «плохо», и мой самолёт был снят с полёта. (13)«Плохо» было не просто в школьном журнале: плохо было мне самому и немного – чуть-чуть! – челюскинцам, которых я так подвёл.

(14)Я часами смотрю на выцветшую фотографию, на уже расплывшиеся лица тех, кого нет на этой земле: я хочу понять. (15)Ведь никто же не хотел умирать, правда?

(16)А мы и не знали, что за порогом нашего класса дежурила война. (17)Мы были молоды, а незнания молодости восполняются верой в собственное бессмертие. (18)Но из всех мальчиков, что смотрят на меня с фотографии, в живых осталось четверо.

(19)Улыбнись мне, товарищ. (20)Я забыл, как ты улыбался, извини. (21)Я теперь намного старше тебя, у меня масса дел, я оброс хлопотами, как корабль ракушками. (22)По ночам всё чаще и чаще слышу всхлипы собственного сердца: оно уморилось. (23)Устало болеть.

(24)Я стал седым, и мне порой уступают место в общественном транспорте. (25)Уступают юноши и девушки, очень похожие на вас, ребята. (26)И тогда я думаю, что не дай им Бог повторить вашу судьбу. (27)А если это всё же случится, то дай им Бог стать такими же.

(32)В девятом классе Валентина Андроновна предложила нам тему свободного сочинения «Кем я хочу стать?». (33)И все ребята написали, что они хотят стать командирами Красной Армии. (34)Да, мы искренне хотели, чтобы судьба наша была суровой. (35)Мы сами избирали её, мечтая об армии, авиации и флоте: мы считали себя мужчинами, а более мужских профессий тогда не существовало. (36)В этом смысле мне повезло. (37)Я догнал в росте своего отца уже в восьмом классе, а поскольку он был кадровым командиром Красной Армии, то его старая форма перешла ко мне.

(38)Гимнастёрка и галифе, сапоги и командирский ремень, шинель и будёновка из тёмно-серого сукна. (39)Я надел эти прекрасные вещи в один замечательный день и не снимал их целых пятнадцать лет. (40)Пока не демобилизовался. (41)Форма тогда уже была иной, но содержание её не изменилось: она по-прежнему осталась одеждой моего поколения. (42)Самой красивой и самой модной. (43)Мне люто завидовали все ребята.

(44)И даже Искра Полякова. – (45)Конечно, она мне немного велика, – сказала Искра, примерив мою гимнастёрку. – (46)Но до чего же в ней уютно. (47)Особенно, если потуже затянуться ремнём.

(48)Я часто вспоминаю эти слова, потому что в них – ощущение времени. (49)Мы все стремились затянуться потуже, точно каждое мгновение нас ожидал строй, точно от одного нашего вида зависела готовность этого общего строя к боям и победам. (50)Мы были молоды, но жаждали не личного счастья, а личного подвига. (51)Мы не знали, что подвиг надо сначала посеять и вырастить. (52)Что зреет он медленно, незримо наливаясь силой, чтобы однажды взорваться ослепительным пламенем, сполохи которого ещё долго светят грядущим поколениям. (По Б.Л. Васильеву*)

Проблема:

Как война повлияла на детей? (Война лишила их нормальной жизни, не давая возможности повзрослеть, лишила их детства, беззаботности)
Почему в молодости люди более смелые? (Мы были молоды, а незнания молодости восполняются верой в собственное бессмертие)
Чем отличается «поколение военного времени от других поколений. (Другие поколения более свободны, потому что знают, что им нечего бояться)
О чем мечтали дети войны? (Их мечты были связаны с суровой реальностью, они мечтали защищать Родину)
В чем заключался дух военного времени? (Во всеобщей готовности защищать свою Родину, в мечтах, играх, отношении к жизни)
Как ужасы войны отражаются на судьбе человека и его жизни? (Они не дают покоя, сердце болит, воспоминания терзают и остаются с человеком навсегда)

Готовое сочинение ЕГЭ №1

Автор текста принадлежит к тем людям, которые не понаслышке знают об обстоятельствах войны, о том, как жили люди того времени, о чем они думали, о чем мечтали, какие цели преследовали и с какими проблемами сталкивались. Сейчас не верится, но и в тот момент, когда над головой свистали пули, люди продолжали жить, но, конечно, жизнь эта в корне отличалась от нашей современной жизни. В своем тексте Б.Л. Васильев рассуждает о том, как война отразилась на судьбах молодых людей.

С ностальгией рассказчик смотрит на старую фотографию своего класса и с сожалением замечает, что из всех на ней присутствующих в живых остались лишь четверо – остальных растворило время. Вспоминая о том, как проходили школьные годы, лирический герой наводит читателя на мысль о том, что поколение молодежи того времени полностью отличалось от тех молодых людей, которых он видит спустя десятилетия, с досадой отмечая то, что тогда никто не хотел умирать, но все упиралось в тезис о том, что «незнания молодости восполняются верой в собственное бессмертие». Он, как и все военная молодежь, мечтал стать членом Красной Армии, «мы искренне хотели, чтобы судьба наша была суровой» -акцентирует рассказчик, и читатель понимает: в сердцах молодежи того времени пульсировал героизм, а по венам текла любовь к Отечеству, и потому все мысли их, все желания были связаны с войной, все «жаждали не личного счастья, а личного подвига».

Глубже понять идею текста помогает чётко сформулированная авторская позиция. Б.Л. Васильев со всхлипами уставшего сердца констатирует тот факт, что война не казалось молодежи того времени страшным событием, никто не боялся – все осмысленно хотели, чтобы их судьба была суровой, все жаждали героизма и подвигов, и мечты о будущем каждого были связаны с тем же — с Красной армией. Война отразилась на судьбе молодежи напрямую: с нею были связаны мысли каждого, однако мало кого она оставила в живых.

Нельзя не согласиться с мыслью писателя, действительно, война не оставила равнодушным никого, однако для тех, чье становление выпало именно на те самые роковые года, она стала всем. Молодые люди того времени буквально жили войной, смерть дышала им в спину, но они не боялись – они хотели воевать, Красная Армия буквально стала для них культом, в «моде» была военная форма и затянутый потуже пояс – и в том, как мне кажется, весь трагизм того поколения. Страшно то, что это событие не щадило никого, но еще страшнее то, что молодые люди сами шли на собственную смерть, не думая о последствиях, воспринимая героический подвиг как конечную цель своего существования.

Герой романа Л.Н. Толстого «Война и мир», Петя Ростов, будучи романтиком, воспринимал войну как приключение, возможность испытать себя, проявить героизм. Попав на поле боя он имеет перед собой одну цель – совершить подвиг и прослыть героем своего Отечества, и потому всегда находится в самом центре событий. Петя во всем старается казаться взрослее своего возраста и, конечно, не прислушивается ни к каким советам, делая все по-своему. Но эта всеразрушительная стихия распорядилась с судьбой доброго, чистого, совсем юного молодого человека так же, как распоряжалась почти со всеми, и смерть его стала символом бессмысленности и жестокости любой войны.

Роковые для нашей страны сороковые года отразились на судьбе каждого советского гражданина, начиная от юнцов и заканчивая пожилыми людьми. И, конечно, сильнее всего страдали совсем еще молодые парни, которые до нападения немцев в большинстве своем были еще детьми, мировоззрение которых складывалось на фоне страшнейших событий. Конечно, современное поколение даже представить себе не может, что чувствовали дети того поколения, что чувствовал каждый, переживший смерть своих родных. Примером того, как война отразилась на судьбах молодых людей служит Ванюша, герой рассказа М.А. Шолохова «Судьба человека». Когда автор знакомит нас с этим мальчиком, мы сразу видим его одиноким и голодным, брошенным на распоряжение самому себе. Война забрала у этого ребенка всех родных, забрала его дом, и мне даже представить страшно, что было бы, если бы Ваню не встретил Андрей Соколов. Но я уверена, что несмотря на все пережитое, позже, в мыслях уже повзрослевшего героя, так же как и в мыслях всех школьников того времени, самым главным было желание отдать всего себя на защиту Отечества. Ведь, скорее всего, у всех молодых людей того времени эта мысль въедалась в подсознание, тем более у таких, как Ваня, имеющих перед собой пример героизма и доблести.

Война не щадила никого, и нашему поколению невозможно представить себе, что было в головах у таких же молодых парней и девушек, полных энтузиазма и стремления раскрыть себя. Однако одно мне ясно точно: в войне никогда не было и не будет романтизма, и как бы не воспринимала её молодежь, с ними она расправлялась так же, как и со стариками.

Готовое сочинение ЕГЭ №2

Борис Львович Васильев известен читателю как выдающийся русский писатель, затрагивающий важные вопросы для каждого. Его произведения помогают обратить внимание на многие аспекты жизни современного общества. Так и в предложенном мне тексте автор поднимает проблему влияние войны на детей. Как война повлияла на детей? Вот вопрос, над которым размышляет в тексте писатель и сценарист Б. Л. Васильев.

Затем автор отмечает, что они даже «не знали, что за порогом нашего класса дежурила война» и что из всех мальчиков, которые преодолели войну, в живых осталось только четверо. Размышляя дальше, Б. Л. Васильев приходит к выводу, что они «жаждали не личного счастья, а личного подвига». Позиция автора становится понятной после внимательного прочтения текста. Он уверен, что война забирает у человека друзей детства, зачастую мешает возможности быть счастливым.

Я разделяю точку зрения рассказчика по данной проблеме, так как убеждена, что война рушит судьбы людей и навсегда оставляет след в душе каждого человека.

Чтобы обосновать свою точку зрения, мне хотелось бы обратиться к произведению Владимира Богомолова «Иван» речь идёт о двенадцатилетнем мальчике Иване Бондареве, который потерял свою семью во время войны. И жаждой отплатить противнику за убийство своей семьи, он мужественно решается податься в партизанский отряд. Иван готов рисковать судьбой собственной жизни, чтобы война в конечном итоге, завершилась.

Следующий пример хочу привести из художественной литературы М. А. Шолохова «Судьба человека», где автор рассказывает нам о мальчике Ване. Война забрала у него семью, дом и он остался одиноким, брошенным, голодным. Страшно даже представить, если бы Ваню не встретил Андрей Соколов.

Таким образом, все вышесказанное ещё раз подтверждает, что война не жалеет никого даже детей. Они вынуждены взрослеть раньше времени и совершать поступки, несвойственные детям.

Готовое сочинение ЕГЭ №3

Известно, что на нашу жизнь влияют детские впечатления, приобретённый опыт, а также время, в которое мы живём. Именно время во многом определяет портрет поколения, для которого становятся общими нравственные ценности и принципы. Какую же роль играет историческая эпоха в формировании поколения?

Известный русский писатель Борис Васильев в предложенном отрывке ставит проблему влияния времени на судьбу целого поколения. Главный герой, вспоминая школьных товарищей, сравнивает их с современной молодежью и рассуждает о природе различий поколений.

Ярким примером, помогающим понять проблему влияния эпохи на судьбу поколения, является эпизод, в котором рассказчик замечает, что с друзьями они «играли в то, чем жили сами». В предвоенные годы классы соревновались за честь написать письмо исследователям Арктики или побывать на открытии нового цеха завода, а, повзрослев, все мальчишки мечтали стать командирами Красной Армии. Автор изображает мальчишек, которые искренне хотели, чтобы их судьба была суровой. Этот эпизод важен для понимания поставленной проблемы, так как показывает, что в предвоенную эпоху дети восхищались подвигами взрослых и стремились быть похожими на отцов.

Еще одним примером, помогающим понять важность проблемы, является эпизод, в котором погружённый в воспоминания герой сравнивает одноклассников с современными юношами и девушками. Рассказчик находит главное отличие: первые «твёрдо знали, что будет война», вторые же, наоборот, «уверены, что её не будет». Это делает молодое поколение более свободным, ведь их будущее не омрачает неизбежно приближающаяся война. Перед этими людьми не стоит задача защитить родину ценой жизни, они смотрят вперёд без страха и не ждут от судьбы глобальных трагедий. Им позволено быть безмятежными.

Нельзя не заметить, как эти два эпизода тесно связаны между собой. Сравнивая людей военного и мирного времени, автор подчёркивает силу влияния эпохи на формирование поколений.

Автор убеждён в том, что дух времени сильно влияет на поколение, во многом определяет его мечты, ценности, представления о смысле жизни.

Нельзя не согласиться с автором в вопросе влияния исторических событий на судьбу поколений. Не понимая, почему старшее поколение отличается от младшего, мы просто забываем о времени, в котором жили люди. Наши папы и мамы никогда не будут такими, как мы, а мы не будем похожи на своих родителей именно потому, что росли в разное время. Ярким примером влияния духа времени на людей является, на мой взгляд, роман Э.М. Ремарка «Три товарища». В нём удивительно ярко рассказывается о людях, чью жизнь определила пережитая ими Первая мировая война. После ужасов фронта лишь немногие смогли вернуться к мирному существованию. Неслучайно то поколение называют «потерянным». Мысль Б. Васильева о том, что на жизнь поколения влияет время, созвучна мысли Э.М. Ремарка.

Размышляя о разности поколений, трудно не заметить, что различие между ними обусловлено разным историческим контекстом, поэтому нам, живущим сегодня, следует относиться к старшему или младшему поколению с пониманием и уважением. Именно в этом, на мой взгляд, заключается глубинная мысль автора.

Готовое сочинение ЕГЭ №4

Б.Л. Васильев-русский писатель. В своем тексте он поднимает проблему патриотизма: на что способен человек, зная, что его Родина в опасности?

Рассуждая над этим вопросом, автор приводит пример из жизни своего героя. «Пять девчат да старшина с охраной» противостояли целому отряду фашистких диверсантов. Но не о орденах и медалях думали солдаты, а о родной земле, которую они защищали. Они стояли до последнего вздоха ради мирного неба над головой у будущего поколения. Рита Осянина, понимая, что ее рана смертельна «не жалела себя», а думала о сыне, о его дальнейшей судьбе.

Авторская позиция выражена четко и ясно: именно чувство патриотизма способно заставить человека совершать отважные поступки, преодолевая все трудности.

Человек, который искренне любит свою Родину, будет ее защищать и никогда не предаст ее!

Я согласен с мнением автора и считаю, что победа в кровопролитной войне была одержана благодаря стойкости, героизму и мужеству советского народа.

К данной проблеме обращались многие классики русской литературы. В рассказе М. Шолохова «Судьба человека» повествуется жизнь русского офицера. Стойкость, мужество, патриотизм- вот качества, которые его характеризуют. Ни изнурительные условия на фронте, ни плен не смогли сломить Андрея Соколова. После войны он совершает еще один подвиг: подарил отцовскую любовь осиротевшему мальчику.

Приведу еще один литературный аргумент, в котором поднимается данная проблема. Поступаете в 2019 году? Наша команда поможет с экономить Ваше время и нервы: подберем направления и вузы (по Вашим предпочтениям и рекомендациям экспертов);оформим заявления (Вам останется только подписать);подадим заявления в вузы России (онлайн, электронной почтой, курьером);мониторим конкурсные списки (автоматизируем отслеживание и анализ Ваших позиций);подскажем когда и куда подать оригинал (оценим шансы и определим оптимальный вариант).Доверьте рутину профессионалам – подробнее.

В произведение Ю.Бондарева «Горячий снег» описываются героические действия советских патриотов. От взвода Кузнецова остается одно орудие и три бойца, но несмотря на это, им удается держать оборону еще три дня. Это одни из огромного множества отважных солдат, которые воевали за наше мирное небо над головой.

В заключение я хочу сказать, что человек, зная, что его Родина в опасности, способен совершать героические поступки! Он будет преодолевать все трудности несмотря ни на что!

Готовое сочинение ЕГЭ №5

Война… Сколько боли и страданий в данном слове! Эта ужасная трагедия способна перечеркнуть счастливую мирную жизнь целой нации. Те, кто прошел войну, уже не станут прежними. Они всегда будут не похожи на людей, не заставших ее. О проблеме различий между довоенным и послевоенным поколениями рассуждает в предложенном тексте Борис Васильев.

Писатель рассказывает читателю о своем классе. Ребята довоенного поколения желали совершить «личный подвиг», стремились принести пользу стране и народу. «Да, мы искренне хотели, чтобы судьба наша была суровой», — говорит Б. Васильев. Молодые люди конца тридцатых — начала сороковых годов двадцатого века «твердо знали, что будет война». Нынешние же юноши и девушки «убеждены, что ее не будет». В этом автор видит главное различие между двумя поколениями. Именно здесь заложена причина «стремления затянуться потуже» одних и «безмятежности» других.

По мнению автора, то, что современная молодежь не верит в возможность наступления войны, – «прекрасно!» «Они свободнее нас», — поясняет писатель. Однако он опечален чересчур оптимистическими взглядами юношества. Автор проводит параллель между «безмятежностью» нынешней молодежи и «верой в собственное бессмертие» ребят из своего класса. «Из всех мальчиков, что смотрят на меня с фотографии, в живых осталось только четверо», — с грустью отмечает Б. Васильев. Писатель показывает, что послевоенное поколение счастливее тех, кто пережил времена войны. Однако молодежи не хватает серьезности, присущей ее предшественникам.

С мнением Б. Васильева нельзя не согласиться. Действительно, многие люди, не заставшие войну, относятся к ней довольно равнодушно и тешат себя мыслями, что она никогда не наступит. Подобные взгляды бытуют и в нынешнее время. Конечно, свет подвига советского народа в Великой Отечественной войне светит и нашему поколению. Однако нужно все равно объяснять молодежи, что война реальна в любое время и что нужно всегда быть готовым защищать свою Родину.

Проблему различий между людьми, пережившими «лихолетье», и теми, кто его не застал, ставят в своих произведениях многие русские писатели. Исключением не является и М. Ю. Лермонтов. В стихотворении «Бородино» поэт говорит об Отечественной войне 1812 года и подвиге, который совершил русский народ. Мы видим, как юноша, не заставший это время, интересуется у участника событий о том, что тот видел. «Да, были люди… не то, что нынешнее племя», — отвечает солдат тех лет. Также он говорит, что молодежь не чета прошлому поколению, а своих ровесников считает «богатырями». М. Ю. Лермонтов восхищается храбростью героев Отечественной войны и показывает, что его поколению «эпохи безвременья» есть, чему у них поучиться.

Данная проблема ставится и в произведениях других видов искусства. Например, в шедеврах кинематографа. Так, Михаил Ромм в своем документальном фильме «Обыкновенный фашизм» также рассуждает о том, что послевоенное поколение сильно отличается предыдущего, пережившего страшное время. «Их интересует только то, что происходит с ними сейчас», — говорит режиссер о молодых людях, родившихся в мирные годы. Михаил Ромм призывает юношей и девушек больше думать о недопущении войны. Режиссер говорит, что они должны заботиться о том, чтобы эта трагедия никогда не случилась.

Таким образом, проблема, поставленная Б. Васильевым в предложенном тексте, является актуальной для любого времени и любого вида искусства. Писатель говорит о том, что подвиг героев войны должен быть примером для людей, живущих в мирные годы. Юноши и девушки, не заставшие времена кровавых сражений, обязаны заботиться о недопущении трагедии в будущем.

ПОДЕЛИТЬСЯ МАТЕРИАЛОМ

Источник

Чем отличается сочинение огэ от егэ

Проблема:

Как война повлияла на детей? (Война лишила их нормальной жизни, не давая возможности повзрослеть, лишила их детства, беззаботности)

Почему в молодости люди более смелые? (Мы были молоды, а незнания молодости восполняются верой в собственное бессмертие)

Чем отличается «поколение военного времени от других поколений. (Другие поколения более свободны, потому что знают, что им нечего бояться)

О чем мечтали дети войны? (Их мечты были связаны с суровой реальностью, они мечтали защищать Родину)

В чем заключался дух военного времени? (Во всеобщей готовности защищать свою Родину, в мечтах, играх, отношении к жизни)

Как ужасы войны отражаются на судьбе человека и его жизни? (Они не дают покоя, сердце болит, воспоминания терзают и остаются с человеком навсегда)

Готовое сочинение ЕГЭ №1

Автор текста принадлежит к тем людям, которые не понаслышке знают об обстоятельствах войны, о том, как жили люди того времени, о чем они думали, о чем мечтали, какие цели преследовали и с какими проблемами сталкивались. Сейчас не верится, но и в тот момент, когда над головой свистали пули, люди продолжали жить, но, конечно, жизнь эта в корне отличалась от нашей современной жизни. В своем тексте Б. Л. Васильев рассуждает о том, как война отразилась на судьбах молодых людей.

С ностальгией рассказчик смотрит на старую фотографию своего класса и с сожалением замечает, что из всех на ней присутствующих в живых остались лишь четверо – остальных растворило время. Вспоминая о том, как проходили школьные годы, лирический герой наводит читателя на мысль о том, что поколение молодежи того времени полностью отличалось от тех молодых людей, которых он видит спустя десятилетия, с досадой отмечая то, что тогда никто не хотел умирать, но все упиралось в тезис о том, что «незнания молодости восполняются верой в собственное бессмертие». Он, как и все военная молодежь, мечтал стать членом Красной Армии, «мы искренне хотели, чтобы судьба наша была суровой» — акцентирует рассказчик, и читатель понимает: в сердцах молодежи того времени пульсировал героизм, а по венам текла любовь к Отечеству, и потому все мысли их, все желания были связаны с войной, все «жаждали не личного счастья, а личного подвига».

Глубже понять идею текста помогает чётко сформулированная авторская позиция. Б. Л. Васильев со всхлипами уставшего сердца констатирует тот факт, что война не казалось молодежи того времени страшным событием, никто не боялся – все осмысленно хотели, чтобы их судьба была суровой, все жаждали героизма и подвигов, и мечты о будущем каждого были связаны с тем же — с Красной армией. Война отразилась на судьбе молодежи напрямую: с нею были связаны мысли каждого, однако мало кого она оставила в живых.

Герой романа Л. Н. Толстого «Война и мир», Петя Ростов, будучи романтиком, воспринимал войну как приключение, возможность испытать себя, проявить героизм. Попав на поле боя он имеет перед собой одну цель – совершить подвиг и прослыть героем своего Отечества, и потому всегда находится в самом центре событий. Петя во всем старается казаться взрослее своего возраста и, конечно, не прислушивается ни к каким советам, делая все по-своему. Но эта всеразрушительная стихия распорядилась с судьбой доброго, чистого, совсем юного молодого человека так же, как распоряжалась почти со всеми, и смерть его стала символом бессмысленности и жестокости любой войны.

Роковые для нашей страны сороковые года отразились на судьбе каждого советского гражданина, начиная от юнцов и заканчивая пожилыми людьми. И, конечно, сильнее всего страдали совсем еще молодые парни, которые до нападения немцев в большинстве своем были еще детьми, мировоззрение которых складывалось на фоне страшнейших событий. Конечно, современное поколение даже представить себе не может, что чувствовали дети того поколения, что чувствовал каждый, переживший смерть своих родных. Примером того, как война отразилась на судьбах молодых людей служит Ванюша, герой рассказа М. А. Шолохова «Судьба человека». Когда автор знакомит нас с этим мальчиком, мы сразу видим его одиноким и голодным, брошенным на распоряжение самому себе. Война забрала у этого ребенка всех родных, забрала его дом, и мне даже представить страшно, что было бы, если бы Ваню не встретил Андрей Соколов. Но я уверена, что несмотря на все пережитое, позже, в мыслях уже повзрослевшего героя, так же как и в мыслях всех школьников того времени, самым главным было желание отдать всего себя на защиту Отечества. Ведь, скорее всего, у всех молодых людей того времени эта мысль въедалась в подсознание, тем более у таких, как Ваня, имеющих перед собой пример героизма и доблести.

Готовое сочинение ЕГЭ №2

Готовое сочинение ЕГЭ №3

Нельзя не согласиться с автором в вопросе влияния исторических событий на судьбу поколений. Не понимая, почему старшее поколение отличается от младшего, мы просто забываем о времени, в котором жили люди. Наши папы и мамы никогда не будут такими, как мы, а мы не будем похожи на своих родителей именно потому, что росли в разное время. Ярким примером влияния духа времени на людей является, на мой взгляд, роман Э. М. Ремарка «Три товарища». В нём удивительно ярко рассказывается о людях, чью жизнь определила пережитая ими Первая мировая война. После ужасов фронта лишь немногие смогли вернуться к мирному существованию. Неслучайно то поколение называют «потерянным». Мысль Б. Васильева о том, что на жизнь поколения влияет время, созвучна мысли Э. М. Ремарка.

Готовое сочинение ЕГЭ №4

Б. Л. Васильев-русский писатель. В своем тексте он поднимает проблему патриотизма: на что способен человек, зная, что его Родина в опасности?

Человек, который искренне любит свою Родину, будет ее защищать и никогда не предаст ее!

К данной проблеме обращались многие классики русской литературы. В рассказе М. Шолохова «Судьба человека» повествуется жизнь русского офицера. Стойкость, мужество, патриотизм — вот качества, которые его характеризуют. Ни изнурительные условия на фронте, ни плен не смогли сломить Андрея Соколова. После войны он совершает еще один подвиг: подарил отцовскую любовь осиротевшему мальчику.

В произведение Ю. Бондарева «Горячий снег» описываются героические действия советских патриотов. От взвода Кузнецова остается одно орудие и три бойца, но несмотря на это, им удается держать оборону еще три дня. Это одни из огромного множества отважных солдат, которые воевали за наше мирное небо над головой.

Готовое сочинение ЕГЭ №5

Проблема:

О чем мечтали дети войны? (Их мечты были связаны с суровой реальностью, они мечтали защищать Родину)

Автор текста принадлежит к тем людям, которые не понаслышке знают об обстоятельствах войны, о том, как жили люди того времени, о чем они думали, о чем мечтали, какие цели преследовали и с какими проблемами сталкивались. Сейчас не верится, но и в тот момент, когда над головой свистали пули, люди продолжали жить, но, конечно, жизнь эта в корне отличалась от нашей современной жизни. В своем тексте Б. Л. Васильев рассуждает о том, как война отразилась на судьбах молодых людей.

С ностальгией рассказчик смотрит на старую фотографию своего класса и с сожалением замечает, что из всех на ней присутствующих в живых остались лишь четверо – остальных растворило время. Вспоминая о том, как проходили школьные годы, лирический герой наводит читателя на мысль о том, что поколение молодежи того времени полностью отличалось от тех молодых людей, которых он видит спустя десятилетия, с досадой отмечая то, что тогда никто не хотел умирать, но все упиралось в тезис о том, что «незнания молодости восполняются верой в собственное бессмертие». Он, как и все военная молодежь, мечтал стать членом Красной Армии, «мы искренне хотели, чтобы судьба наша была суровой» — акцентирует рассказчик, и читатель понимает: в сердцах молодежи того времени пульсировал героизм, а по венам текла любовь к Отечеству, и потому все мысли их, все желания были связаны с войной, все «жаждали не личного счастья, а личного подвига».

Глубже понять идею текста помогает чётко сформулированная авторская позиция. Б. Л. Васильев со всхлипами уставшего сердца констатирует тот факт, что война не казалось молодежи того времени страшным событием, никто не боялся – все осмысленно хотели, чтобы их судьба была суровой, все жаждали героизма и подвигов, и мечты о будущем каждого были связаны с тем же — с Красной армией. Война отразилась на судьбе молодежи напрямую: с нею были связаны мысли каждого, однако мало кого она оставила в живых.

Герой романа Л. Н. Толстого «Война и мир», Петя Ростов, будучи романтиком, воспринимал войну как приключение, возможность испытать себя, проявить героизм. Попав на поле боя он имеет перед собой одну цель – совершить подвиг и прослыть героем своего Отечества, и потому всегда находится в самом центре событий. Петя во всем старается казаться взрослее своего возраста и, конечно, не прислушивается ни к каким советам, делая все по-своему. Но эта всеразрушительная стихия распорядилась с судьбой доброго, чистого, совсем юного молодого человека так же, как распоряжалась почти со всеми, и смерть его стала символом бессмысленности и жестокости любой войны.

Роковые для нашей страны сороковые года отразились на судьбе каждого советского гражданина, начиная от юнцов и заканчивая пожилыми людьми. И, конечно, сильнее всего страдали совсем еще молодые парни, которые до нападения немцев в большинстве своем были еще детьми, мировоззрение которых складывалось на фоне страшнейших событий. Конечно, современное поколение даже представить себе не может, что чувствовали дети того поколения, что чувствовал каждый, переживший смерть своих родных. Примером того, как война отразилась на судьбах молодых людей служит Ванюша, герой рассказа М. А. Шолохова «Судьба человека». Когда автор знакомит нас с этим мальчиком, мы сразу видим его одиноким и голодным, брошенным на распоряжение самому себе. Война забрала у этого ребенка всех родных, забрала его дом, и мне даже представить страшно, что было бы, если бы Ваню не встретил Андрей Соколов. Но я уверена, что несмотря на все пережитое, позже, в мыслях уже повзрослевшего героя, так же как и в мыслях всех школьников того времени, самым главным было желание отдать всего себя на защиту Отечества. Ведь, скорее всего, у всех молодых людей того времени эта мысль въедалась в подсознание, тем более у таких, как Ваня, имеющих перед собой пример героизма и доблести.

31 Жаль только, что свобода эта порой оборачивается безмятежностью.

100ballnik. com

08.04.2018 7:28:59

2018-04-08 07:28:59

Источники:

Https://100ballnik. com/5-%D1%81%D0%BE%D1%87%D0%B8%D0%BD%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B9-%D0%B5%D0%B3%D1%8D-%D0%BF%D0%BE-%D1%82%D0%B5%D0%BA%D1%81%D1%82%D1%83-%D0%B2%D0%B0%D1%81%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D0%B5%D0%B2%D0%B0-%D0%BE%D1%82-%D0%BD/

Задания 1-3 | Новые тесты ЕГЭ 2022 по русскому языку с ответами | Вариант 11 » /> » /> .keyword { color: red; } Чем отличается сочинение огэ от егэ

ЕГЭ 2022 — РУССКИЙ ЯЗЫК НОВЫЕ ТЕСТОВЫЕ ВАРИАНТЫ Вариант 11 ОТВЕТЫ в конце страницы

ЕГЭ 2022 — РУССКИЙ ЯЗЫК
НОВЫЕ ТЕСТОВЫЕ ВАРИАНТЫ Вариант 11
ОТВЕТЫ в конце страницы

(1) Чем архитектура отличается от простого строительства? (2) Красотой, скажете вы, — только важно определить, из чего складывается красота в архитектуре. (3) Здесь важно всё: во-первых, верно найденные пропорции, элементы композиции, во-вторых, правильно подобранный скульптурный декор, <. >, цвет, который так роднит архитектуру с живописью.

Задание 1

Укажите варианты ответов, в которых верно передана ГЛАВНАЯ информация, содержащаяся в тексте. Запишите номера этих предложений.

1) Архитектура отличается от простого строительства красотой, роднящей архитектуру с живописью.
2) Верно найденные пропорции, элементы композиции, а также правильно подобранный скульптурный декор являются непременными атрибутами строительства.
3) Композиция, скульптурный декор и цвет — всё это отличает архитектуру от простого строительства.
4) В архитектуре, в отличие от простого строительства, важны такие компоненты, как композиция, скульптурный декор, цвет.
5) Красота в строительстве складывается из композиции, скульптурного декора и цвета.

Задание 2

Самостоятельно подберите вводную конструкцию со значением последовательности, которая должна стоять на месте пропуска в третьем (3) предложении текста. Запишите эту вводную конструкцию.

Задание 3

Прочитайте фрагмент словарной статьи, в которой приводятся значения слова РОДНИТЬ. Определите значение, в котором это слово употреблено в третьем (3) предложении текста. Выпишите цифру, соответствующую этому значению в приведённом фрагменте словарной статьи.

РОДНИТЬ, — ню, — нишь, несов.

1) Создавать отношения родства между кем-л. Брак уже в языческую пору роднил чуждые друг другу роды.
2) Устанавливать, создавать между кем-л. близкие отношения. Это сближает всех, роднит.
3) Делать сходным, похожим; сближать. Целый ряд признаков роднит человека и обезьяну.

ЕГЭ 2022 — РУССКИЙ ЯЗЫК
НОВЫЕ ТЕСТОВЫЕ ВАРИАНТЫ Вариант 11
ОТВЕТЫ в конце страницы

5 Красота в строительстве складывается из композиции, скульптурного декора и цвета.

Izilearn. ru

26.10.2018 12:49:17

2018-10-26 12:49:17

Источники:

Https://izilearn. ru/index. php? r=egerusnew%2Fview&id=62

Чем ГВЭ отличается от ГИА и ЕГЭ? | LANCMAN SCHOOL » /> » /> .keyword { color: red; } Чем отличается сочинение огэ от егэ

Чем ГВЭ отличается от ЕГЭ

Чем ГВЭ отличается от ЕГЭ?

В последнее время таких слов-аббревиатур, как ЕГЭ, ГИА, ГВЭ, ВПР, в школе употребляется очень много. Разъясняем, что означают многочисленные аббревиатуры, касающиеся выпускников 9 и 11 классов. Уверены, что теперь никакой путаницы не будет. В конце статьи мы расскажем, как будут проводиться ГВЭ в 2021 году.

ГИА – это государственная итоговая аттестация. Она проводится традиционно в 9 и 11 классах. У ГИА есть разновидности. О каждой из них – рассказываем подробнее.

ОГЭ – основной государственный экзамен в 9 классе.

Это форма государственной итоговой аттестации, проверяющая знания учащихся 9 классов. Проводятся экзамены в специальных пунктах (ППЭ), в качестве заданий используются стандартизированные тестовые материалы, которые называются КИМами.

КИМы – это специально разработанные стандартизированные тесты-задания. Каждый год их публикуют на сайте fipi. ru, и любой желающий может не только посмотреть, какие примерные задания ждут его на экзамене, но и попробовать свои силы: ответить на все вопросы, самостоятельно проверить работу (по специальным критериям) и подсчитать количество заработанный баллов.

ЕГЭ – единый государственный экзамен в 11 классе.

Это форма государственной итоговой аттестации, проверяющая знания за весь курс 11-летнего обучения в средней школе. Этот экзамен тоже стандартизирован и проводится по КИМам. Одновременно баллы ЕГЭ – это основание для того, чтобы стать абитуриентом высшего учебного заведения, поскольку при наборе на 1 курс бакалавриата или специалитета основной конкурсный набор осуществляется как раз на основании баллов ЕГЭ.

ГВЭ-9 и ГВЭ-11 – государственный выпускной экзамен в 9 и 11 классах. Это ещё одна форма государственного экзамена для учеников, у которых есть те или иные ограничения по здоровью. Также ГВЭ сдают воспитанники учебно-воспитательных учреждений закрытого типа и ученики, находящиеся в местах лишения свободы. Вот этим выпускникам предоставляется возможность сдать государственный экзамен в несколько облегченной форме либо в более комфортных условиях (в зависимости от ситуации). Проводится ГВЭ в те же сроки, что ОГЭ и ЕГЭ. Если возникают какие-либо вопросы или сомнения, то смело обращайтесь к завучу школы, вам дадут компетентные ответы. Они обязаны быть в курсе всех нормативных актов, а также заинтересованы в том, чтобы вы оформили все документы вовремя и правильно.

В чём основные отличия ЕГЭ и ГВЭ

1. ГВЭ – это почти всегда большая контрольная работа, а не тест по КИМам (хотя облегченные варианты тестирования тоже встречаются).

Форм экзаменов несколько. Например, по русскому языку, это может быть и диктант, и изложение, и сочинение. По математике предусмотрены контрольные работы как в устной, так и в письменной формах. В каком формате будет тот или иной выпускник с ОВЗ (ограниченными возможностями здоровья) сдавать экзамен, определяется на основании заключении медицинской комиссии. Иногда право выбора формы экзамена предоставляется самому выпускнику прямо на самом экзамене. Например, на ГВЭ по русскому языку можно выбирать между написанием изложения или сочинения. Обычно выпускники выбирают то задание, которое показалось им проще и понятнее.

2. Время экзамена всегда увеличено на 1,5 часа.

3. Участники ГВЭ-9 и ГВЭ-11 могут пользоваться необходимыми им техническими средствами (списывать при помощи смартфона, правда, всё равно не получится).

4. В аудитории экзамена вместе с участников ГВЭ может находиться ассистент, оказывающий помощь.

5. Для участников ГВЭ с ограниченными возможностями здоровья организуется питание и перерывы на экзамене (причём это время не будет засчитываться как время экзамена).

6. Иногда ограничивается число выпускников, находящихся в одной аудитории во время экзамена, их количество может быть уменьшено, например, с 15 до 5 человек.

7. Для тех выпускников с ОВЗ, которые не могут явиться на экзамен, организуется сдача ГВЭ прямо на дому: приходят 2 организатора, а квартира или дом оснащаются системой видеонаблюдения оффлайн.

Можно ли по результатам ГВЭ-11 поступить в вуз

Если вы успешно сдали ГВЭ в 11 классе, это значит, что вы имеете на руках школьный аттестат. Подавать документы в вуз вы имеете полное право. Однако результаты ГВЭ, в отличие от баллов ЕГЭ, ни один вуз засчитать по закону не может.

Но не отчаивайтесь, выход есть: каждый вуз обязан провести для вас в этом случае отдельные вступительные испытания, чтобы дать вам шанс стать студентом. Какие экзамены и в какой форме (устно или письменно) вы будете сдавать, это можно узнать только в конкретном вузе, поскольку каждое высшее учебное заведение имеет право определять форму и сложность экзаменационных испытаний самостоятельно. Для этого советуем обращаться напрямую в приёмные комиссии.

Что такое медицинское заключение ПМПК

ПМПК – это психолого-медико-педагогическая комиссия. Если вы хотите сдавать в 9 или 11 классах ГВЭ, то этой процедуры вам не избежать. Только на основании результатов ПМПК вы получите официальный документ, дающий право сдавать ГВЭ.

ПМПК определяет наличие или отсутствие у выпускника ограниченных возможностей здоровья и выдает специальное заключение. Имея на руках этот документ, выпускник и его семья могут выбирать, какая форма итоговой аттестации подходит им больше. Некоторые школьники с ОВЗ всё-таки выбирают ЕГЭ, чтобы не сдавать дополнительные экзамены в вузе.

Надо помнить, что заключение ПМПК вы можете получить не позднее 1 марта. Советуем не тянуть и не откладывать ПМПК до марта, поскольку не позднее 1 марта вы должны официально уведомить школу (в письменном заявлении) о том, какие экзамены и в какой форме вы намерены сдавать.

Напоминаем также, что Заключение ПМПК не может полностью освободить выпускника от сдачи ГИА (государственной итоговой аттестации). Также это медицинское заключение не даёт никаких дополнительных льгот при поступлении в вуз. Поступить в вуз вне конкурса могут лишь дети-инвалиды, а также инвалиды I и II групп.

Как будут проводиться ГВЭ в 2021 году

В 2021 году все выпускники 11 классов, не планирующие поступать в вузы, смогут пройти государственную итоговую аттестацию в своих школах, написав государственные выпускные экзамены (ГВЭ) по русскому языку и математике. ГВЭ-2021 пройдут с 24 по 28 мая в той школе, где обучается выпускник. Итоовое сочинение все выпускники (и поступающие в вузы и не поступающие) напишут после 5 апреля — точную дату пока не объявили.

Образцы заданий ГВЭ по русскому языку и математике 2021 года, опубликованные на сайте ФИПИ, можно посомтреть по этим ссылкам:

Чем ГВЭ отличается от ЕГЭ.

Ege. lancmanschool. ru

21.01.2017 9:17:57

2017-01-21 09:17:57

Источники:

Https://ege. lancmanschool. ru/gve-11/chem-gve-otlichaetsya-ot-gia-i-ege/

Источник

ТЕКСТ:

«ДОЧА, ПОГОДИ!..»

Недавно перебирал старые бумаги. Попалась мне на глаза толстая тетрадь, из тех, что прежде назывались «общими»: в них много страниц. На обложке запись: «Для рассказов». В эту тетрадь я когда-то коротко записывал интересные, на мой взгляд, житейские случаи, на основе которых можно рассказ написать. Что-то пригодилось, а что-то так и осталось короткой записью.

И вот попалась на глаза эта тетрадь. Начал ее проглядывать, вспоминая годы теперь уже давние. На одной из страниц задержался. Там лишь одна строчка: «Тарасов: „Доча, погоди… Погоди, доча!!”»

Тарасов… Разве забудешь его… Казачина могучий… Работяга. Тракторист. Давно умер. А в рассказах написанных он остался. Имена да фамилии прототипов всегда я меняю. Потому что одно дело — жизнь, а другое — рассказ ли, повесть. Это уже литература. Но Тарасова по-другому назвать рука не поднялась. Понимал, что — надо. Но не мог. Казалось, он сразу поблекнет, уйдет. Будет не то. Так и оставил его Тарасовым, написав о нем, кажется, два рассказа.

А вот этот сюжет остался строчкой в тетради: «Доча, погоди!..» Хотя в то время рассказ мне ясно виделся, можно было писать. Но…

В те же далекие времена уже знал я повесть Валентина Распутина «Деньги для Марии». Простой сюжет. У продавца сельского магазина Марии обнаружили денежную недостачу. Как говорится, проторговалась.

Недостача обнаружена, надо ее «погасить», то есть деньги внести. А сумма для сельского жителя тех времен немалая. Но не вернешь деньги, значит будет суд и тюрьма. Дети останутся сиротами. Так было в те годы.

Вот и идет Мария по людям, по знакомым, от двора к двору. И везде — отказ. Жили небогато. И не все понимают чужую беду. Тем более — продавщица. Вполне возможно, украла, а теперь вот ходит.

Повесть горькая. Написана хорошо. Помню последние строки ее: «Молись, Мария…» Это от автора, когда Мария переступает порог последнего дома, прося о помощи. Последний дом, последняя, теперь уже слабая, надежда. И потому: «Молись, Мария…»

Длинное отступление, но нужное. Возвращаюсь к своей тетрадке, где короткая запись: «Тарасов: „Доча, погоди!..”»

История сельская, похожая на распутинскую: прошлый век, семидесятые годы. На хутор Клейменовский в тамошний магазин прислали новую молоденькую продавщицу. Она окончила в райцентре «курсы продавцов» — было такое учебное заведение.

Полгода проработала, не больше. И проторговалась. Приехала проверка и обнаружила недостачу, товара ли, выручки за него. Словом, нужно эту недостачу покрыть деньгами, не медля. Иначе — уголовное дело.

А у девочки-продавщицы какие деньги? Мать у нее — уборщица, отца нет. И, конечно же, любому ясно, что обманули ее в райцентре, на базе, при получении товара. То ли недоглядела, то ли накладную не ту подписала.

Молодая девчушка, тихая. Вот и получилось…

Хуторской народ все понял сразу:

— Обчичекали… И думать нечего. Тама такие ащаулы сидят, абманаты… За ними — в четыре глаза не углядишь. А она, дите-дитем… Тихая вода… Какой из нее торгаш. Вот и обчичекали.

Понять-то люди поняли, но продавщице разве от этого легче? Магазин опечатан. Недостачу надо покрыть за неделю. Родных нет. Мамка лишь плачет.

И пошла продавщица по хутору, простодушно прося:

— Помогите… Я верну… Я буду работать… Я дам расписку и все верну… Обязательно… Господом Богом клянусь…

С такой вот нехитрой песней, от дома к дому. Не все, но верили и давали деньги. Хотя жилось тогда непросто. Но сироту жалели, беде сострадая. Как говорится, от сумы да тюрьмы… А девушка-то молодая, славная. Полгода на хуторе пробыла, но худого о ней никто не сказал. Дитя-дитем, и в тюрьму? Как не помочь? Посильно, хотя бы малой копейкой.

Так она и шла, от двора ко двору, прося, обещая: «Я буду работать… Я отдам… Господом Богом клянусь…»

Нужную сумму молодая продавщица собрала. Может, еще и в райцентре соседи помогли? До суда дело не дошло.

В магазине стала торговать своя хуторская бой-баба. Но это уже другая история.

О молодой продавщице скоро забыли, но долго помнили из этой истории тарасовское: «Доча, погоди!..»

К Тарасовым девушка за деньгами тоже приходила. По хуторским меркам Тарасовы жили богато: скотина, птица, большой огород. Хозяин — трудяга, лучший тракторист. Но зарплаты — колхозные, копеечные. Денег всегда внатяг. Тем более что сын — в городе, в институте учится, а дочка — в райцентровском техникуме. Но как девчушке откажешь? Голосок тоненький. «Господом Богом клянусь…» А в глазах — слезы.

Что-то набрали, вытаскивая, наверное, и вправду последнее из кошельков да гаманков. Не меньше других наскребли.

Но когда девушка, деньги приняв, поблагодарила и ушла, Тарасов вдруг спохватился:

— Рая! Да у нас еще за зеркалом полсотня лежит! Забыли!

Он достал деньги и заспешил: в коридор, а потом — на крыльцо, с криком:

— Доча, погоди!.. Погоди, доча!!

Тарасов — мужик тушистый, не меньше центнера весом. Заторопясь, он на пороге споткнулся и рухнул, слава богу, что не вниз по ступеням высокого крыльца, а на крепкие, дубовые перила, которые хрупнули, но удержали хозяина.

— Доча, погоди… — просипел Тарасов, пополам сгибаясь от боли.

Девушка его услышала, вернулась, взяла деньги. А Тарасов так и остался на крыльце, отдыхивался и никак не мог продышаться. Спасибо, жена Раиса вышла и помогла ему, утянула в дом. А потом долго его лечила. Своими средствами, укоряя: «Вот тебе и „доча, погоди”. Помчался, молоденький…»

В районную больницу Тарасов, конечно, не поехал. И на работу ходил. Но в кабину трактора влезал с трудом, стоная и охая. Ему помогали.

Но еще долго вспоминали, повторяя то, что жена его Раиса по всему хутору разнесла: «Доча, погоди! Погоди, доча!..»

Люди подсмеивались, но по-доброму. Тарасова уважали.

Теперь все это в далекой дали.

В тетради — несколько строк. Сюжет не исполненный. Рассказ не написан. Потому что в ту пору в кругах литературных это могло показаться каким-то нарочитым, нарочно придуманным вызовом распутинской повести.

Хотя все это было: житейский случай, хутор Клейменовский, края донские.

(Б.Екимов)

СОЧИНЕНИЕ:

В данном тексте автор поднимает проблему сострадания и помощи.

В небольшом по объёму, но емкому по содержанию рассказу Борис Екимов рассказывает историю о молоденькой продавщице, у которой случилась недостача. Автор отмечает, что многие односельчане понимали девушку, старались помочь, несмотря на свои финансовые трудности: «Не все, но верили и давали деньги. Хотя жилось тогда непросто. Но сироту жалели, беде сострадая». Особенно писатель отмечает отзывчивость и сострадание Тарасова, который отдал все последние деньги: «Что-то набрали, вытаскивая, наверное, и вправду последнее из кошельков да гаманков», а вспомнив про то, что «ещё за зеркалом полсотни лежит», он с криками «Доча, погоди» побежал за продавщицей.

Позиция автора однозначна. Б.Екимов считает, что нужно помогать друг другу, ведь это необходимая составляющая отношения к жизни и людям. Без этого наша жизнь пуста, бессмысленна.

Я согласна с мнением автора и считаю, что помощь, умение сострадать, принимать чужое горе, как своё – всё это необходимо для общества. Ведь каждый из нас может оказаться в трудной жизненной ситуации.

Символом христианского сострадания является героиня романа Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание» Соня Мармеладова. Маленькая, слабая, похожая на ребенка, Соня находит в себе силы не только справляться с ударами судьбы, но и оказывать помощь тем, кто в ней нуждается: детям Катерины Ивановны, ради спасения которых она отдаёт своё тело на поругание, пьянице-отцу, Раскольникову- убийце её подруги Лизаветы. Героиня считает, что доброта и смирение – естественное состояние человека, а стремление Раскольникова переделать мир обрекает его на немыслимые страдания. Именно Соне дано привести преступника к раскаянию и осознанию своей ошибки, а не умному и опытному следователю Порфирию Петровичу. Душевная сила героини – в её умении сочувствовать и помогать другим.

В рассказе М.А. Шолохова «Судьба человека» милосердие является единственной возможностью воскресить измученную душу главного героя – Андрея Соколова. Ему пришлось пройти через страшные испытания: война, плен, гибель всей семьи. Казалось, судьбе удалось сломить этого человека, ведь практически невозможно пережить такие невыносимые муки. Возродиться к новой жизни герою удается только через помощь и любовь к другому, ещё более несчастному человеку – мальчику-сироте Ванюшке. Спасая ребенка, став ему настоящим отцом, Соколов возвращается к жизни.

Подводя итог, хочется сказать, что сострадание и помощь – это свидетельство того, что человек действительно является человеком.

Источник

(1)От нашего класса у меня остались воспоминания и одна фотография. (2)Групповой портрет с классным руководителем в центре, девочками вокруг и мальчиками по краям. (3)Фотография поблёкла, края, смазанные ещё при съёмке, сейчас окончательно расплылись; иногда мне кажется, что расплылись они потому, что мальчики нашего класса давно отошли в вечность, так и не успев повзрослеть, и черты их растворило время. (4)Из сорока пяти человек, закончивших когда-то 7 «Б», до седых волос дожило девятнадцать. (5)Мне почему-то сейчас не хочется вспоминать, как мы убегали с уроков, устраивали толкотню в раздевалке, чтобы хоть на миг прикоснуться к той, которую любили настолько тайно, что не признавались в этом самим себе.

(8)И ещё я помню, как горевал, что не смогу помочь челюскинцам, потому что мой самолёт совершил вынужденную посадку где-то в Якутии, так и не долетев до ледового лагеря. (9)Самую настоящую посадку: я получил «плохо», не выучив стихотворения. (10)Потом-то я его выучил: «Да, были люди в наше время…» (11)А дело заключалось в том, что на стене класса висела огромная самодельная карта и каждый ученик имел свой собственный самолёт. (12)Отличная оценка давала пятьсот километров, но я получил «плохо», и мой самолёт был снят с полёта. (13)«Плохо» было не просто в школьном журнале: плохо было мне самому и немного – чуть-чуть! – челюскинцам, которых я так подвёл.

(36)В этом смысле мне повезло. (37)Я догнал в росте своего отца уже в восьмом классе, а поскольку он был кадровым командиром Красной Армии, то его старая форма перешла ко мне. (38)Гимнастёрка и галифе, сапоги и командирский ремень, шинель и будёновка из тёмно-серого сукна. (39)Я надел эти прекрасные вещи в один замечательный день и не снимал их целых пятнадцать лет. (40)Пока не демобилизовался. (41)Форма тогда уже была иной, но содержание её не изменилось: она по-прежнему осталась одеждой моего поколения. (42)Самой красивой и самой модной.

(43)Мне люто завидовали все ребята. (44)И даже Искра Полякова.

– (45)Конечно, она мне немного велика, – сказала Искра, примерив мою гимнастёрку. – (46)Но до чего же в ней уютно. (47)Особенно, если потуже затянуться ремнём.

(По Б.Л. Васильеву*)
* Борис Львович Васильев (1924–2013) –
выдающийся русский писатель и сценарист,
лауреат Государственной премии СССР.

Борис Львович Васильев известен читателю как выдающийся русский писатель, затрагивающий важные вопросы для каждого. Его произведения помогают обратить внимание на многие аспекты жизни современного общества. Так и в предложенном мне тексте автор поднимает проблему влияние войны на детей. Как война повлияло на детей? Вот вопрос, над которым размышляет в тексте писатель и сценарист Б.Л.Васильев.

Чтобы привлечь внимание читателей к данной проблеме, рассказчик повествует нам о своем воспоминании из детства, как они в школе фотографировались, » соревновались не за отметки или проценты, а за честь написать письмо папанинцам» и «играли в то, чем жили сами». Затем автор отмечает, что они даже «не знали, что за порогом нашего класса дежурила война» и что из всех мальчиков, которые преодолели войну, в живых осталось только четверо. Размышляя дальше, Б.Л.Васильев приходит к выводу, что они «жаждали не личного счастья, а личного подвига».

Позиция автора становится понятной после внимательного прочтения текста. Он уверен, что война забирает у человека друзей детства, зачастую мешает возможности быть счастливым.

Я разделяю точку зрения рассказчика по данной проблеме, так как убеждена, что война рушит судьбы людей и навсегда оставляет след

Источник

ЕГЭ 2020 Задание 26

Результаты ЕГЭ показывают, что это одно из самых сложных заданий. Трудность его выполнения объясняется тем, что нужно прежде всего иметь ясное представление об основных средствах художественной выразительности, то есть знать перечень таких средств, понимать особенности каждого из них, осознавать различия между ними. Нужно научиться обнаруживать эти средства в тексте и правильно их называть.

Алгоритм работы с этим заданием:

Прочитав перечень из 9 терминов, определите, какие из них относятся к лексическим средствам языка, а какие — к синтаксическим.

Вспомните определения терминов.

Внимательно читая рецензию, вставьте цифры, соответствующие терминам.

Выразительные средства русского языка

Тропы основаны на переносном значении слова

Лексические средства.

Синтаксические приемы

Синтаксические средства

Ирония

литота

гипербола

метафора

метонимия

олицетворение

сравнение

эпитет

оксюморон

аллегория

Антонимы

диалектизмы

неологизмы

окказионализмы

оценочная лексика

разговорные слова

просторечные слова

синонимы

термины

устаревшие слова

фразеологизмы

экспрессивная лексика

Анафора

антитеза

вопросно-ответная форма изложения

градация

инверсия

ирония лексический повтор

повтор парцелляция

риторическое обращение

синтаксический параллелизм

цитирование

эпифора

вводные конструкции

восклицательные предложения

неполные предложения

однородные члены

противопоставление

риторический вопрос

риторическое восклицание

бессоюзие

многосоюзие

сравнительный оборот

однородные члены

Анафора — повторение одних и тех же элементов в начале каждой новой фразы

Мне нравится, что вы больны не мной,

Мне нравится, что я больна не вами. ( М. Цветаева)

Антитеза — резкое противопоставление понятий, образов, мыслей. Ученье — свет, а неученье — тьма.

Антонимы — слова, имеющие противоположное значение. Белый —черный, вверх — вниз.

Антонимы контекстуальные (контекстные) — слова, противоположные своими значениями только в условиях контекста.

Архаизмы — устаревшие, вышедшие из употребления слова и выражения, которые заменились другими. Чело (лоб).

Вопросно-ответная форма изложения — стилистический приём, заключающийся в том, что автор задает вопрос и сам же на него отвечает: Что такое осень? Это небо, плачущее небо под ногами (Ю.Шевчук).

Гипербола — преувеличение размера, силы какого-либо предмета, явления. Он так кричал, что в соседних домах окна повылетали.

Градация — такое расположение слов (например: однородных членов), частей предложения, при котором либо усиливается, либо уменьшается смысловое или эмоционально-экспрессивное значение: жалобный, жалостный, каторжный вой. (М.Цветаева).

Диалектизмы — необщеупотребительные слова, используемые в определённой местности: гутарить (говорить), селюшки (цыплята) и т.п.

Инверсия — нарушение прямого порядока слов с целью усиления выразительности речи: Белеет парус одинокий. (М.Ю.Лермонтов)

Ирония — употребление слова или выражения в смысле, обратном буквальному, с целью насмешки. «Молодец!» — похвалил меня отец, листая дневник с двойками.

Историзмы — устаревшие слова, вышедшие из употребления, в связи с исчезновением тех реалий, которые они обозначали: камзол.

Литота — троп, противоположный гиперболе. Художественное преуменьшение величины, силы, значения изображаемого предмета, явления: Ваш шпиц, прелестный, шпиц, не более напёрстка. (А.Грибоедов)

Метафора — скрытое сравнение (заря жизни, мешок неприятностей, костер рябины, льется речь, сердце пылает).

Метонимия — употребление названия одного предмета вместо названия другого предмета на основании внешней или внутренней связи между ними.

Связь может быть:

а) между предметом и материалом, из которого сделан предмет
(«Не то на серебре — на золоте едал») (А.С.Грибоедов)

б) между содержимым и содержащим («Ну, скушай же еще тарелочку, мой милый!» (И.А.Крылов)

в) между действием и орудием этого действия («Её перо любовью дышит») (А.С.Пушкин)

г) между автором и его произведением «Читал охотно Апулея, а Цицерона не читал» (А.С.Пушкин)

д) между местом и людьми, находящимися на этом месте «Но тих был наш бивак открытый» (М.Ю.Лермонтов)

Неологизм — слово, созданное для обозначения нового понятия: мерчендайзер.

Окказионализм — слово, образованное автором, используемое только в условиях данного контекста: Молоткастый, серпастый советский паспорт. (В.Маяковский)

Оксюморон — стилистическая фигура, состоящая в соединении двух противоположных понятий. Горячий снег. Безобразная красота.

Олицетворение — наделение неодушевленного предмета качествами живого существа, человека. Вьюга злится, вьюга плачет.

Парцелляция — разделение одной синтаксической конструкции на части для расстановки в ней акцентов, деление на мелкие интонационные и смысловые единицы., неполные предложения «Все умеют. И дядя Гриша тоже. И доктор тоже». (М.Горький).

Профессиональная и терминологическая лексика — слова, употребляемые в определённой сфере деятельности людей (скальпель, бронхоскопия — в медицине).

Риторический вопрос — предложение, содержащее утверждение или отрицание в форме вопроса, на который не ожидается ответа: А судьи кто?

Риторическое обращение — высказывание, которое адресуется неодушевленному предмету, отвлеченному понятию: «Мечты, мечты! Где ваша сладость?» (А. Пушкин).

Синтаксический параллелизм — одинаковое синтаксическое построение соседних предложений или отрезков речи. «Под ним струя светлей лазури, над ним луч солнца золотой…» (М.Ю.Лермонтов).

Синонимы — слова, близкие или тождественные по значению: бежать-мчаться.

Синонимы контекстуальные — слова, сближающиеся своими значениями только в условиях контекста.

Сравнение — сопоставление двух предметов или явлений. Выражается творительным падежом («…великолепными коврами, блестя на солнце, снег лежит» (А. Пушкин), формой сравнительной степени прилагательного или наречия («Душа ее зефира тише»), оборотом с союзами как, будто, точно, словно и т.п. («Безумных лет угасшее веселье мне тяжело, как смутное похмелье»).

Различайте сравнение и метафору. Пруд как зеркало – сравнение, два предмета, союз как. Зеркало пруда – метафора, скрытое сравнение, нет сопоставления двух предметов, можно заменить сравнением с союзом как, будто,точно…
Фразеологизм — лексически неделимое устойчивое сочетание слов, (остаться с носом, иметь в виду, представить себе, обратить внимание, на белом свете, зарубить на носу, вешать лапшу на уши).

Эпитет — художественное образное определение, вид тропа. Как правило, эпитет выражен именем прилагательным, реже — наречием. Не каждое определение может быть эпитетом (ср. железная кровать и железный характер»). Только в словосочетаниях железный характер перед нами эпитет.

Эпифора — повторение одних и тех же элементов в конце рядом стоящих конструкций

Мне бы хотелось знать, отчего я титулярный советник? Почему именно титулярный советник? ( Н.В. Гоголь)

ПРАКТИКА.

Вариант 1
(1)От нашего класса у меня остались воспоминания и одна фотография. (2)Групповой портрет с классным руководителем в центре, девочками вокруг и мальчиками по краям. (3)Фотография поблёкла, края, смазанные ещё при съёмке, сейчас окончательно расплылись; иногда мне кажется, что расплылись они потому, что мальчики нашего класса давно отошли в вечность, так и не успев повзрослеть, и черты их растворило время. (4)Из сорока пяти человек, закончивших когда-то 7 «Б», до седых волос дожило девятнадцать. (5)Мне почему-то сейчас не хочется вспоминать, как мы убегали с уроков, устраивали толкотню в раздевалке, чтобы хоть на миг прикоснуться к той, которую любили настолько тайно, что не признавались в этом самим себе.
(6)А ещё мы с детства играли в то, чем жили сами. (7)Классы соревновались не за отметки или проценты, а за честь написать письмо папанинцам или именоваться «чкаловским», за право побывать на открытии нового цеха завода или выделить делегацию для встречи испанских детей.
(8)И ещё я помню, как горевал, что не смогу помочь челюскинцам, потому что мой самолёт совершил вынужденную посадку где-то в Якутии, так и не долетев до ледового лагеря. (9)Самую настоящую посадку: я получил «плохо», не выучив стихотворения. (10)Потом-то я его выучил: «Да, были люди в наше время…» (11)А дело заключалось в том, что на стене класса висела огромная самодельная карта и каждый ученик имел свой собственный самолёт. (12)Отличная оценка давала пятьсот километров, но я получил «плохо», и мой самолёт был снят с полёта. (13)«Плохо» было не просто в школьном журнале: плохо было мне самому и немного – чуть-чуть! – челюскинцам, которых я так подвёл.
(14)Я часами смотрю на выцветшую фотографию, на уже расплывшиеся лица тех, кого нет на этой земле: я хочу понять. (15)Ведь никто же не хотел умирать, правда?
(16)А мы и не знали, что за порогом нашего класса дежурила война. (17)Мы были молоды, а незнания молодости восполняются верой в собственное бессмертие. (18)Но из всех мальчиков, что смотрят на меня с фотографии, в живых осталось четверо.
(19)Улыбнись мне, товарищ. (20)Я забыл, как ты улыбался, извини. (21)Я теперь намного старше тебя, у меня масса дел, я оброс хлопотами, как корабль ракушками. (22)По ночам всё чаще и чаще слышу всхлипы собственного сердца: оно уморилось. (23)Устало болеть.
(24)Я стал седым, и мне порой уступают место в общественном транспорте. (25)Уступают юноши и девушки, очень похожие на вас, ребята. (26)И тогда я думаю, что не дай им Бог повторить вашу судьбу. (27)А если это всё же случится, то дай им Бог стать такими же.
(28)Между вами, вчерашними, и ими, сегодняшними, лежит не просто поколение. (29)Мы твёрдо знали, что будет война, а они убеждены, что её не будет. (30)И это прекрасно: они свободнее нас. (31)Жаль только, что свобода эта порой оборачивается безмятежностью…
(32)В девятом классе Валентина Андроновна предложила нам тему свободного сочинения «Кем я хочу стать?». (33)И все ребята написали, что они хотят стать командирами Красной Армии. (34)Да, мы искренне хотели, чтобы судьба наша была суровой. (35)Мы сами избирали её, мечтая об армии, авиации и флоте: мы считали себя мужчинами, а более мужских профессий тогда не существовало.
(36)В этом смысле мне повезло. (37)Я догнал в росте своего отца уже в восьмом классе, а поскольку он был кадровым командиром Красной Армии, то его старая форма перешла ко мне. (38)Гимнастёрка и галифе, сапоги и командирский ремень, шинель и будёновка из тёмно-серого сукна.
(39)Я надел эти прекрасные вещи в один замечательный день и не снимал их целых пятнадцать лет. (40)Пока не демобилизовался. (41)Форма тогда уже была иной, но содержание её не изменилось: она по-прежнему осталась одеждой моего поколения. (42)Самой красивой и самой модной.
(43)Мне люто завидовали все ребята. (44)И даже Искра Полякова.
– (45)Конечно, она мне немного велика, – сказала Искра, примерив мою гимнастёрку. – (46)Но до чего же в ней уютно. (47)Особенно, если потуже затянуться ремнём.
(48)Я часто вспоминаю эти слова, потому что в них – ощущение времени. (49)Мы все стремились затянуться потуже, точно каждое мгновение нас ожидал строй, точно от одного нашего вида зависела готовность этого общего строя к боям и победам. (50)Мы были молоды, но жаждали не личного счастья, а личного подвига. (51)Мы не знали, что подвиг надо сначала посеять и вырастить. (52)Что зреет он медленно, незримо наливаясь силой, чтобы однажды взорваться ослепительным пламенем, сполохи которого ещё долго светят грядущим поколениям.

«Борис Львович Васильев рассуждает о различиях между довоенным и послевоенным поколениями, поэтому ведущим становится приём – (А)__________ (предложения 28, 29, 50). Светлой грустью пронизаны его воспоминания о довоенной юности, описать которую помогает такое синтаксическое средство, как (Б)__________ (предложения 2, 38). Выразить своё отношение к ровесникам, не вернувшимся с войны, помогает лексическое средство – (В)__________ («отошли в вечность» в предложении 3, «до седых волос» в предложении 4), а подчёркивает боль утраты троп – (Г)__________ (предложения 16, 22)».

Список терминов:
1) цитирование
2) фразеологизмы
3) эпитеты
4) ряды однородных членов предложения
5) противопоставление
6) олицетворение
7) парцелляция
сравнение
9) синонимы

Вариант 2
(1)Это было утром. (2)Командир батальона Кошелев позвал к себе Семёна Школенко и объяснил, как всегда без долгих слов:
– «Языка» надо достать.
– (3)Достану, – сказал Школенко.
(4)Он вернулся к себе в окоп, проверил автомат, повесил на пояс три диска, приготовил пять гранат, две простые и три противотанковые, положил их в сумку, потом огляделся и, подумав, взял припасённую в солдатском мешке медную проволочку и спрятал её в карман. (5)Идти предстояло вдоль берега. (6)После утреннего дождя земля ещё не просохла, и на тропке были хорошо видны уходившие в лес следы.
(7)Впереди были заросли. (8)Школенко пополз через них налево; там виднелась яма, кругом неё рос бурьян. (9)Из ямы, в просвете между кустами бурьяна, был виден стоявший совсем близко миномёт и на несколько шагов подальше – ручной пулемёт: один немец стоял у миномёта, а шестеро сидели, собравшись в кружок, и ели из котелков.
(10)Торопиться было незачем: цель была на виду. (11)Он прочно упёрся левой рукой в дно ямы, вцепился в землю так, чтобы рука не скользнула, и, приподнявшись, швырнул гранату. (12)Когда он увидел, что шестеро лежат неподвижно, а один, тот, который стоял у миномёта, продолжает стоять около него, удивлённо глядя на изуродованный осколком гранаты ствол, Школенко вскочил и, вплотную подойдя к немцу, не сводя
с него глаз, знаками показал, чтоб тот отстегнул у себя парабеллум и бросил на землю, чтоб взвалил пулемёт на плечи. (13)Немец послушно нагнулся и поднял пулемёт. (14)Теперь у него были заняты обе руки.
(15)Так они и пошли обратно – впереди немец со взваленным на плечи пулемётом, сзади Школенко.
(16)На командный пункт батальона Школенко добрался только после полудня.
– (17)Хорошо, – сказал командир полка, – одну задачу, – он кивнул на капитана Кошелева, – вы выполнили, теперь выполните мою: вы должны узнать, где стоят их остальные миномёты.
– (18)Узнаю, – коротко сказал Школенко, – один пойду?
– (19)Один, – сказал Кошелев.
(20)Школенко посидел примерно с полчаса, вскинул автомат и, уже не добавляя гранат, снова пошёл в ту сторону, что и утром.
(21)Теперь он взял правее деревни и ближе к реке, прячась в росших по обочинам дороги кустах. (22)Идти пришлось по длинной лощине, пробираясь сквозь густой, царапавший руки и лицо орешник, через мелколесье. (23)Возле большого куста были хорошо видны три миномёта, стоявшие в балке.
(24)Школенко лёг плашмя и вытащил бумагу, на которой он заранее решил начертить для точности, где именно стоят миномёты. (25)Но в ту секунду, когда он принял это решение, семеро немцев, стоявших у миномётов, подошли друг к другу и сели у ближнего к Школенко миномёта, всего в восьми метрах от него. (26)Решение родилось мгновенно, может быть, так мгновенно оттого, что только сегодня, в точно такой же обстановке, ему уже один раз повезло. (27)Взрыв был очень сильным, и немцы лежали убитые. (28)Неожиданно в двух десятках шагов от него в кустах сильно зашуршало. (29)Прижав к животу автомат, Школенко пустил туда длинную очередь веером, но из кустов вместо немцев выскочил его хороший знакомый Сатаров, боец 2-го батальона, несколько дней тому назад взятый в плен. (30)Вслед за ним из кустов вышли ещё шестнадцать человек. (31)Трое были окровавлены, одного из них поддерживали на руках.
– (32)Ты стрелял? – спросил Сатаров. – (33)Вот, поранил их, – показал Сатаров рукой на окровавленных людей. – (34)А где же все?
– (35)А я один, – ответил Школенко. – (36)А вы тут что?
– (37)Мы могилу себе рыли, – сказал Сатаров, – нас двое автоматчиков стерегли, они, как услышали взрыв, убежали. (38)А ты, значит, один?
– (39)Один, – повторил Школенко и посмотрел на миномёты. – (40)Скорее миномёты берите, сейчас к своим пойдём.
(41)Он шёл сзади вырученных им из плена и видел окровавленные тела раненых, и горькое выражение появлялось на его лице.
(42)Через полтора часа они дошли до батальона. (43)Школенко отрапортовал и, выслушав благодарность капитана, отошёл на пять шагов и ничком лёг на землю. (44)Усталость сразу навалилась на него: открытыми глазами он смотрел на травинки, росшие около, и казалось странным, что он вот живёт, и кругом растёт трава, и всё кругом такое же, как было.
(По К.М. Симонову*)

«Константин Симонов рассказывает о жизни солдата на войне так, что читатель становится сопричастным судьбе героя. Читатель видит картину военных событий, понимает состояние людей. Всё это показать писателю помогают лексическое средство – (А)__________ («швырнул» в предложении 11) и троп – (Б)__________ («горькое выражение» в предложении 41). Синтаксическое средство – (В)__________ (в предложениях 4, 11, 20) и приём – (Г)__________ («мгновенно» в предложении 26, «кругом» в предложении 44) помогают понять мысли автора».

Список терминов:
1) эпитет
2) диалектизм
3) лексический повтор
4) олицетворение
5) разговорное слово
6) анафора
7) индивидуально-авторское слово
вводные слова
9) ряды однородных членов предложения

Вариант 3
(1)Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! (2)Как не любить, не лелеять воспоминаний о ней? (3)Воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений…
(4)Набегавшись досыта, сидишь, бывало, за чайным столом, на своём высоком креслице. (5)Уже поздно, давно выпил свою вечернюю чашку молока с сахаром, сон смыкает глаза, но не трогаешься с места, сидишь и слушаешь. (6)Maman говорит с кем-нибудь, и звуки голоса её так сладки, так приветливы. (7)Одни звуки эти так много говорят моему сердцу!
(8)Отуманенными дремотой глазами я пристально смотрю на её лицо,
и вдруг она сделалась вся маленькая, маленькая – лицо её не больше пуговки. (9)Но оно мне всё так же ясно видно: вижу, как она улыбнулась мне. (10)Мне нравится видеть её такой крошечной. (11)Я прищуриваю глаза ещё больше,
и она делается ещё меньше. (12)Но я пошевелился – и очарование разрушилось. (13)Я суживаю глаза, поворачиваюсь, всячески стараюсь возобновить его, но напрасно. (14)Я встаю, с ногами забираюсь и уютно укладываюсь на кресло.
– (15)Ты опять заснёшь, Николенька, – говорит мне maman, – ты бы лучше шёл наверх.
– (16)Я не хочу спать, maman, – ответишь ей, и неясные, но сладкие грёзы наполняют воображение, здоровый детский сон смыкает веки, и через минуту забудешься и спишь до тех пор, пока не разбудят.
(17)Чувствуешь, бывало, впросонках, что чья-то нежная рука трогает тебя; по одному прикосновению узнаёшь её и ещё во сне невольно схватишь эту руку и крепко, крепко прижмёшь её к губам.
(18)Все уже разошлись; одна свеча горит в гостиной; maman сказала, что сама разбудит меня. (19)Это она присела на кресло, на котором я сплю, своей чудесной нежной ручкой провела по моим волосам, и над ухом моим звучит милый знакомый голос: «Вставай, моя душечка: пора идти спать».
(20)Ничьи равнодушные взоры не стесняют её: она не боится излить на меня всю свою нежность и любовь. (21)Я не шевелюсь, но ещё крепче целую её руку.
– (22)Вставай же, мой ангел.
(23)Она другой рукой берёт меня за шею, и пальчики её быстро шевелятся и щекочут меня. (24)В комнате тихо, полутемно; мамаша сидит подле самого меня; я слышу её голос. (25)Всё это заставляет меня вскочить, обвить руками её шею, прижать голову к её груди.
(26)Она ещё нежнее целует меня.
(27)После этого, как, бывало, придёшь наверх и начнёшь укладываться
в своем ваточном халатце, какое чудесное чувство испытываешь, говоря: «Люблю папеньку и маменьку».
(28)Помню, завернёшься, бывало, в одеяльце; на душе легко, светло
и отрадно; одни мечты гонят другие, но о чём они?
(29)Они неуловимы, но исполнены чистой любовью и надеждами на светлое счастие. (30)Вспомнишь любимую фарфоровую игрушку – зайчика или собачку – уткнёшь её в угол пуховой подушки и любуешься, как хорошо, тепло и уютно ей там лежать. (31)Ещё подумаешь о том, чтобы было счастие всем, чтобы все были довольны и чтобы завтра была хорошая погода для гулянья, повернёшься на другой бок, мысли и мечты перепутаются, и уснёшь тихо, спокойно.
(32)Вернутся ли когда-нибудь та свежесть, беззаботность, потребность любви и сила веры, которыми обладаешь в детстве? (33)Какое время может быть лучше того, когда две лучшие добродетели – невинная весёлость и беспредельная потребность любви – были единственными побуждениями в жизни?
(По Л.Н. Толстому*)

«Рассказывая о детстве героя, автор нередко использует приём – (А)__________ («счастливая» в предложении 1). С этой порой у героя связаны тёплые воспоминания, что выражает троп – (Б)__________ («сладкие грёзы» в предложении 16, «нежная рука» в предложении 17, «чистой любовью и надеждами на светлое счастие» в предложении 29). Синтаксическое средство – (В)__________ («Николенька» в предложении 15, «моя душечка» в предложении 19, «мой ангел» в предложении 22) – помогает создать образ мамы героя. Использованное в конце текста синтаксическое средство – (Г)__________ (предложения 32 и 33) – позволяет автору обратиться напрямую к читателям».

Список терминов:
1) эпитет
2) олицетворение
3) восклицательные предложения
4) вопросительные предложения
5) фразеологизм
6) лексический повтор
7) противопоставление
разговорная лексика
9) обращение

Вариант 4

(1)В наше время чтение художественной литературы, по сути, привилегия. (2)Слишком много времени отнимает этот род занятий. (3)Недосуг. (4)Да и чтение – это тоже работа, и в первую очередь – над собой. (5)Пусть незаметная, не столь обременительная, но у человека, потратившего день на решение проблем, требующих физической или интеллектуальной и душевной отдачи, порой просто не остаётся сил поинтересоваться новинками литературы. (6)Это никого не оправдывает, но причины очевидны, а стойкую привычку к серьёзному чтению, к сожалению, выработали не все.
(7)Для большей части взрослых и пожилых людей в наши дни телевидение заменяет чтение, они если и знакомятся с новинками книжного рынка, то за редким исключением в примитивном телевизионном изложении. (8)Молодёжь же всё чаще познаёт мир слова через наушники плееров и интернет-ресурсы, посредством смартфонов и планшетов, которые всегда под рукой. (9)Возможно, я сгущаю краски и кто-то сумеет нарисовать более оптимистичную картину, но, на мой взгляд, реалии времени именно таковы.
(10)Себя отношу к категории людей, занятых делом, но мой пример нетипичен. (11)Я умудряюсь читать и писать. (12)Выпустил четвёртый сборник стихов. (13)Не останавливаюсь на этом, папки рукописей и черновиков пополняются, хотя перелёты, поездки и ночное бодрствование – вот весь писательский ресурс, который у меня остаётся. (14)С чтением ещё сложнее, паузы выпадают редко.
(15)Если попытаться охарактеризовать всё отобранное и недавно прочитанное мною, то первое, что приходит на ум: это написали личности! (16)Люди, сделавшие себя сами. (17)Им веришь. (18)Сама история их жизни не позволяет усомниться в выводах и формулировках. (19)А ведь это очень важно – верить автору, что бы мы ни читали: научную литературу, роман или мемуары. (20)Знаменитое «Не верю!» Станиславского проникает сейчас во все жанры и виды искусства. (21)И если в кино динамика кадра и лихость сюжета могут отвлечь внимание зрителя от нестыковок и откровенной фальши, то печатное слово сразу выталкивает на поверхность всякое враньё, всё, что написано ради красного словца, высосано из пальца. (22)Воистину написанное пером не вырубишь топором.
(23)Проверяя читательский багаж прошлых лет, прихожу к выводу, что я всегда неосознанно тянулся к авторам, которые не только отмечены писательским талантом, но и обладают выдающейся личной историей. (24)Биографией, как тогда говорили. (25)В советское время информация о личной жизни популярных авторов была дозированной, а порой и недоступной, о пиаре тогда никто и не догадывался. (26)Но крупицы их дел и поступков были у всех на слуху, оживляли образ и увеличивали наши симпатии и степень доверия. (27)Так было с Маяковским, так было с Высоцким и Визбором, с Солженицыным и Шаламовым. (28)И многими другими, чьи тексты мы разбирали на цитаты, чьи высказывания становились самыми убедительными аргументами в спорах.
(29)Что же является критерием настоящей литературы? (30)Для меня главным мерилом был и остаётся результат: чтобы тебе поверили.
(По А.Н. Соболеву*)

«А.Н. Соболев стремится поделиться своими размышлениями с читателями, привлекая их внимание к поднятой проблеме. С этой целью автором использованы разнообразные средства выразительности, в том числе приём – (А)__________ (предложения 29, 30). Авторская речь образна и эмоциональна, характеризуется использованием такого лексического средства выразительности, как (Б)__________ («под рукой» в предложении 8, «сгущаю краски» в предложении 9). Синтаксические средства: (В)__________ (предложение 15) и (Г)__________ (в предложениях 6, 9) – обнаруживают неравнодушие писателя к поставленной проблеме и в то же время готовность понять другую точку зрения».

Список терминов:
1) сравнительный оборот
2) диалектизм
3) восклицательное предложение
4) книжная лексика
5) фразеологизмы
6) вводные слова
7) противопоставление
диалог
9) вопросно-ответная форма изложения

Вариант 5
(1)Вечером опять сошлись у Старкиных. (2)Говорили только о войне. (3)Кто-то пустил слух, что призыв новобранцев в этом году будет раньше обыкновенного, к восемнадцатому августу, и что отсрочки студентам будут отменены. (4)Поэтому Бубенчиков и Козовалов были угнетены: если это верно, то им придётся отбывать воинскую повинность не через два года, а нынче.
(5)Воевать молодым людям не хотелось: Бубенчиков слишком любил свою молодую и, казалось ему, ценную и прекрасную жизнь, а Козовалов не любил, чтобы что бы то ни было вокруг него становилось слишком серьёзным. (6)Козовалов говорил уныло:
– Я уеду в Африку. (7)Там не будет войны.
– (8)А я во Францию, – говорил Бубенчиков, – и перейду во французское подданство. (9)Лиза досадливо вспыхнула. (10)Закричала:
– И вам не стыдно! (11)Вы должны защищать нас, а думаете сами, где спрятаться. (12)И вы думаете, что во Франции вас не заставят воевать?
(13)Из Орго призвали шестнадцать запасных. (14)Был призван и ухаживающий за Лизою эстонец, Пауль Сепп. (15)Когда Лиза узнала об этом, ей вдруг стало как-то неловко, почти стыдно того, что она посмеивалась над ним. (16)Ей вспомнились его ясные, детски чистые глаза. (17)Она вдруг ясно представила себе далёкое поле битвы – и он, большой, сильный, упадёт, сражённый вражескою пулею. (18)Бережная, жалостливая нежность к этому, уходящему, поднялась в её душе. (19)С боязливым удивлением она думала: «Он меня любит. (20)А я, что же я? (21)Прыгала, как обезьянка, и смеялась. (22)Он пойдёт сражаться. (23)Может быть, умрёт. (24)И, когда будет ему тяжело, кого он вспомнит, кому шепнёт: „Прощай, милая”? (25)Вспомнит русскую барышню, чужую, далёкую».
(26)Призванных провожали торжественно. (27)Собралась вся деревня. (28)Говорили речи. (29)Играл местный любительский оркестр. (30)И дачники почти все пришли. (31)Дачницы принарядились.
(32)Пауль шёл впереди и пел. (33)Глаза его блестели, лицо казалось солнечно-светлым, – он держал шляпу в руке, – и лёгкий ветерок развевал его светлые кудри. (34)Его обычная мешковатость исчезла, и он казался очень красивым. (35)Так выходили некогда в поход викинги и ушкуйники. (36)Он пел. (37)Эстонцы с воодушевлением повторяли слова народной песни.
(38)Дошли до леска за деревнею. (39)Дачницы стали возвращаться. (40)Призываемые начали рассаживаться в экипажи. (41)Набегали тучки. (42)Небо хмурилось. (43)Серенькие вихри завивались и бежали по дороге, маня и дразня кого-то.
(44)Лиза остановила Сеппа:
– Послушайте, Пауль, подойдите ко мне на минутку.
(45)Пауль отошёл на боковую тропинку. (46)Он шёл рядом с Лизою. (47)Походка его была решительная и твёрдая, и глаза смело глядели вперёд. (48)Казалось, что в душе его ритмично бились торжественные звуки воинственной музыки. (49)Лиза смотрела на него влюблёнными глазами. (50)Он сказал:
– Ничего не бойтесь, Лиза. (51)Пока мы живы, мы немцев далеко не пустим. (52)А кто войдёт в Россию, тот не обрадуется нашему приёму. (53)Чем больше их войдёт, тем меньше их вернётся в Германию.
(54)Вдруг Лиза очень покраснела и сказала:
– Пауль, в эти дни я вас полюбила. (55)Я поеду за вами. (56)Меня возьмут в сёстры милосердия. (57)При первой возможности мы повенчаемся.
(58)Пауль вспыхнул. (59)Он наклонился, поцеловал Лизину руку
и повторял:
– Милая, милая!
(60)И когда он опять посмотрел в её лицо, его ясные глаза были влажны.
(61)Анна Сергеевна шла на несколько шагов сзади и роптала:
– Какие нежности! (62)Он Бог знает что о себе вообразит. (63)Можете представить: целует руку, точно рыцарь своей даме!
(64)Бубенчиков передразнивал походку Пауля Сеппа. (65)Анна Сергеевна нашла, что очень похоже и очень смешно, и засмеялась. (66)Козовалов сардонически улыбался.
(67)Лиза обернулась к матери и крикнула:
– Мама, поди сюда!
(68)Она и Пауль Сепп остановились у края дороги. (69)У обоих были счастливые, сияющие лица.
(70)Вместе с Анною Сергеевною подошли Козовалов и Бубенчиков. (71)Козовалов сказал на ухо Анне Сергеевне:
– А нашему эстонцу очень к лицу воинственное воодушевление. (72)Смотрите, какой красавец, точно рыцарь Парсифаль.
(73)Анна Сергеевна с досадою проворчала:
– Ну уж красавец! (74)Ну что, Лизонька? – спросила она у дочери.
(75)Лиза сказала, радостно улыбаясь:
– Вот мой жених, мамочка.
(76)Анна Сергеевна в ужасе воскликнула:
– Лиза, что ты говоришь!
(77)Лиза проговорила с гордостью:
– Он защитник Отечества.
(По Ф. Сологубу*)

«Описывая события, происходившие летом 1914 года в эстонской деревушке, Ф. Сологуб акцентирует внимание прежде всего на действиях персонажей и их поведении, вследствие чего нередко использует синтаксическое средство выразительности – (А)__________ (предложения 1, 2, 26, 28, 38). Но не менее важны автору и сами герои: их внешний вид, чувства, мысли. Так, в создании образов Лизы и Пауля важную роль играют тропы: (Б)__________ (в предложении 9, «ритмично бились… звуки» в предложении 48) и (В)__________ («ясные, детски чистые глаза» в предложении 16, «бережная, жалостливая нежность» в предложении 18, «счастливые, сияющие лица» в предложении 69), на которые автор скупится при описании остальных героев. И троп, встречающийся в речи Анны Сергеевны и Козовалова, – (Г)__________ («точно рыцарь своей даме» в предложении 63, «точно рыцарь Парсифаль» в предложении 72), – несмотря на сарказм, с которым это произносится, лишь подчёркивает контраст между Лизой и Паулем, с одной стороны, и её родными и знакомыми – с другой».

Список терминов:
1) ряд однородных членов предложения
2) сравнение
3) односоставные неопределённо-личные предложения
4) гипербола
5) фразеологизм
6) метафора
7) противопоставление
разговорная лексика
9) эпитет

Вариант 6

(1)Толстой вошёл в мою жизнь, не представившись. (2)Мы с ним уже активно общались, а я всё ещё не подозревал, с кем имею дело.
(3)Мне было лет двенадцать, то есть после войны прошло около двух лет, когда маму на лето назначили директором пионерского лагеря.
(4)И однажды к нашему дому подвезли на грузовичке и горой вывалили
в комнате прямо на пол книги – основательно бывшие в употреблении, но весьма разнообразные по тематике. (5)Кто-то заранее побеспокоился, не без маминого, думаю, участия, чтобы для детей была создана библиотека.
(6)«Ваше любимое занятие?» – (7)«Рыться в книгах». (8)Это и про меня. (9)Тогда, в детстве, тоже рылся. (10)Пока в один счастливый момент не выудил из этой горы потрёпанный кирпичик: тонкая рисовая бумага, старинные буквы «еры» и «яти», обложек нет, первых страниц нет, последних нет. (11)Автор – инкогнито.
(12)Глаз упал на начало, которое не было началом, а дальше я оторваться от текста не смог. (13)Я вошёл в него, как в новый дом, где почему-то всё оказалось знакомым: никогда не был, а всё узнал. (14)Поразительно! (15)Казалось, неведомый автор давно подсматривал за мной, всё обо мне узнал и теперь рассказал: откровенно и по-доброму, чуть ли не по-родственному.
(16)Написано было: «По тому инстинктивному чувству, которым один человек угадывает мысли другого и которое служит путеводною мыслью разговора, Катенька поняла, что мне больно её равнодушие…» (17)А ведь сколько раз и мне случалось, как и неведомой Катеньке, в разговоре инстинктивно угадывать «мысли другого»! (18)Как точно…
(19)Или в другом месте: «Глаза наши встретились, и я понял, что он понимает меня и то, что я понимаю, что он понимает меня…» (20)Опять лучше не скажешь! (21)«Я понимаю, что он понимает…»
(22)И так на каждой странице. (23)«В молодости все силы души направлены на будущее… (24)Одни понятные и разделённые мечты о будущем счастье составляют уже истинное счастье этого возраста». (25)Опять моё! (26)Так и есть: каждый день твоих детства-отрочества, если они нормальны, будто сплавлен с солнцем и светом ожидания, чтобы твоё предназначение состоялось. (27)Но как выразить вслух это снедающее тебя предчувствие, можно ли передать его словами? (28)Пока ты мучим неодолимой немотой, этот автор-инкогнито всё за тебя успел рассказать.
(29)Но кто он был – неведомый автор? (30)Чья такая волшебная книга оказалась у меня в руках?
(31)Надо ли говорить, что ни в какую библиотеку она не поехала:
с обглоданными своими началом и концом она осталась у меня лично.
(32)Позже я узнал её и в переплёте: «Детство», «Отрочество», «Юность» Льва Николаевича Толстого. (33)Вот так Толстой вошёл в мою жизнь, не представившись.
(34)Иллюзия узнавания – непременная особенность классических текстов. (35)Их авторы – классики, потому что пишут для всех. (36)Это верно. (37)Но они ещё и потому вечные классики, что пишут для каждого. (38)Это верно в не меньшей степени.
(39)Юный простак, я «купился» именно на последнее. (40)Эксперимент был проведён чисто: автора скрыли. (41)Магия имени не довлела над восприятием текста. (42)Текст сам отстоял своё величие.
(43)Толстовская «диалектика души», впервые отмеченная нелюбезным Владимиру Набокову Николаем Чернышевским, как шаровая молния в форточку, сияя, влетела в очередное неопознанное читательское сердце.
(По Д.К. Орлову*)

«Даль Константинович Орлов предельно искренен в своих размышлениях. Троп – (А)__________ («Толстой вошёл в мою жизнь…»
в предложении 1), а также синтаксическое средство – (Б)__________ (предложения 14, 20, 25) – помогают автору выразить свою оценку появления в его жизни произведений Л.Н. Толстого. Стремясь познакомить читателя с теми фрагментами произведений Л.Н. Толстого, которые произвели на него особое впечатление, автор использует приём – (В)__________ (в предложениях 16, 19, 23–24). Яркость впечатлений автору помогает передать троп – (Г)__________ («как в новый дом»
в предложении 13, «как шаровая молния в форточку» в предложении 43)».

Список терминов:

1) сравнение
2) парцелляция
3) метонимия
4) книжная лексика
5) фразеологизм
6) вводные слова
7) восклицательные предложения
диалог
9) цитирование

Вариант 7

(1)Я знала замечательную писательницу. (2)Её звали Тамара Григорьевна Габбе. (3)Она сказала мне однажды:
– В жизни много испытаний. (4)Их не перечислишь. (5)Но вот три, они встречаются часто. (6)Первое – испытание нуждой. (7)Второе – благополучием, славой. (8)А третье испытание – страхом. (9)И не только тем страхом, который узнаёт человек на войне, а страхом, который настигает его в обычной, мирной жизни.
(10)Что же это за страх, который не грозит ни смертью, ни увечьем? (11)Не выдумка ли он? (12)Нет, не выдумка. (13)Страх многолик, иногда он поражает бесстрашных.
(14)«Удивительное дело, – писал поэт-декабрист Рылеев, – мы не страшимся умирать на полях битв, но слово боимся сказать в пользу справедливости».
(15)С тех пор как написаны эти слова, прошло много лет, но есть живучие болезни души.
(16)Человек прошёл войну как герой. (17)Он ходил в разведку, где каждый шаг грозил ему гибелью. (18)Он воевал в воздухе и под водой, он не бегал от опасности, бесстрашно шёл ей навстречу. (19)И вот война кончилась, человек вернулся домой. (20)К своей семье, к своей мирной работе. (21)Он работал так же хорошо, как и воевал: со страстью отдавая все силы, не жалея здоровья. (22)Но когда по навету клеветника сняли с работы его друга, человека, которого он знал, как себя, в невиновности которого он был убеждён, как в своей собственной, он не вступился. (23)Он, не боявшийся ни пуль, ни танков, испугался. (24)Он не страшился смерти на поле битвы, но побоялся сказать слово в пользу справедливости.
(25)Мальчишка разбил стекло.
– (26)Кто это сделал? – спрашивает учитель.
(27)Мальчишка молчит. (28)Он не боится слететь на лыжах с самой головокружительной горы. (29)Он не боится переплыть незнакомую реку, полную коварных воронок. (30)Но он боится сказать: «Стекло разбил я».
(31)Чего он боится? (32)Слетая с горы, он может свернуть себе шею. (33)Переплывая реку, может утонуть. (34)Слова «это сделал я» не грозят ему смертью.(35)Почему же он боится их произнести?
(36)Я слышала, как очень храбрый человек, прошедший войну, сказал однажды: «Бывало страшно, очень страшно».
(37)Он говорил правду: ему бывало страшно. (38)Но он умел преодолеть свой страх и делал то, что велел ему долг: он сражался.
(39)В мирной жизни, конечно, тоже может быть страшно.
(40)Я скажу правду, а меня за это исключат из школы… (41)Скажу правду – уволят с работы… (42)Уж лучше промолчу.
(43)Много пословиц есть на свете, которые оправдывают молчание, и, пожалуй, самая выразительная: «Моя хата с краю». (44)Но хат, которые были бы с краю, нет.
(45)Мы все в ответе за то, что делается вокруг нас. (46)В ответе за всё плохое и за всё хорошее. (47)И не надо думать, будто настоящее испытание приходит к человеку только в какие-то особые, роковые минуты: на войне, во время какой-нибудь катастрофы. (48)Нет, не только в исключительных обстоятельствах, не только в час смертельной опасности, под пулей испытывается человеческое мужество. (49)Оно испытывается постоянно, в самых обычных житейских делах.
(50)Мужество бывает одно. (51)Оно требует, чтобы человек умел преодолевать в себе обезьяну всегда: в бою, на улице, на собрании. (52)Ведь слово «мужество» не имеет множественного числа. (53)Оно в любых условиях одно.
(По Ф.А. Вигдоровой*)

Прочитайте фрагмент рецензии, составленной на основе текста, который Вы анализировали, выполняя задания 20–23. В этом фрагменте рассматриваются языковые особенности текста. Некоторые термины, использованные в рецензии, пропущены. Вставьте на места пропусков (А, Б, В, Г) цифры, соответствующие номеру термина из списка. Запишите последовательность цифр без пробелов, запятых и других дополнительных символов.
«Ф.А. Вигдорова говорит о сложных явлениях в нашей повседневной жизни, неслучайно ведущим приёмом в тексте становится (А)_________ (предложения 24, 29–30). Акцентировать внимание читателей на важных мыслях автору помогает ещё один приём – (Б)_________ (предложения 17–18, 28–29). Искреннюю взволнованность автора и неравнодушное отношение к проблеме, поставленной в тексте, передают синтаксическое средство – (В)_________ («как себя», «как в своей собственной» в предложении 22) и троп – (Г)_________ («головокружительной горы» в предложении 28, «коварных воронок» в предложении 29)».

Список терминов:

1) книжная лексика
2) эпитет
3) противопоставление
4) разговорная лексика
5) анафора
6) олицетворение
7) вводное слово
синонимы
9) сравнительный оборот

Вариант 8

(1)С глазами, полными слёз, Иван глядел в снег под собою: подступал конец его сказки. (2)Правда, добрая половина Облога стояла нетронутой,
но в сознании мальчика бор перестал существовать одновременно с гибелью той могучей хвойной старухи, что осеняла Калинову кровлю. (3)Оставлять её было немыслимо: в первую же пургу, при падении, она раздавила бы Калинову сторожку, как гнилой орех.
– (4)Теперь раздайсь маленько, – тусклым голосом сказал Кнышев. – (5)Дакось и мне погреться чуток!
(6)Неожиданно для всех он сбросил с себя поддёвку и остался в белой рубахе, опоясанной кавказским ремешком с серебряным набором. (7)Десяток рук протянули ему пилы; он выбрал топор у ближайшего, прикинул на вес, одобрительно, на пробу, тронул ногтем лезвие, прозвеневшее, как струна,
и притоптал снежок, где мешал, – прислушался к верховому шелесту леса
и неторопливо, как на эшафоте, с маковки до пяты оглядел свою жертву. (8)Она была неслыханно хороша сейчас, старая мать Облога, в своей древней красе, прямая, как луч, и без единого изъяна; снег, как розовый сон, покоился на её отяжелевших ветвях. (9)Пока ещё не в полную силу, Кнышев размахнулся и с оттяжкой на себя, как бы дразня, ударил в самый низ, по смолистому затеку у комля, где, подобно жилам, корни взбегали на ствол,
а мальчик Иван чуть не ахнул от удивления, что кровка не забрызгала ему рук.
– (10)Вот как её надоть, – наставительно промолвил Золотухин. – (11)Учитеся!
(12)И хотя Кнышев действовал без передышки, все понимали: он несколько подзатягивает своё удовольствие, чего простые люди никогда не прощали и заправским палачам.
– (13)Пошла-а… – придушенно шепнул кто-то над головой Ивана.
(14)Еле заметное движение родилось в ветвях, что-то деловито хрустнуло внизу и мелкой дрожью отозвалось в вершине. (15)Нет ничего медленней и томительней на земле, чем падение дерева, под чьей сенью посещали тебя смутные грёзы детства!
(16)Не дождавшись конца, весь содрогаясь, Иван отправился побродить по оголённому пространству. (17)Он вернулся, когда миновал приступ отчаяния.
(18)Непонятно по прошествии стольких лет, откуда у тихого крестьянского отрока взялась такая ярость, но следует допустить одно для понимания всего дальнейшего: призвание смолоду ведёт человека по искусно подобранным зрелищам бытия, чтобы воспитать в нём сноровку и волю на осуществление его исторических целей. (19)Можно только гадать, каким чудом оказалась у Ивана рогатка, кто вложил ему камень в руку посреди зимы.
(20)Кнышев успел выпустить первое облачко дыма, когда в щёку ему угодил Иванов гостинец. (21)Произошло замешательство, скверная брань вспыхнула. (22)Подоспевший помощник Кнышева Титка псом бросился на обидчика, пустившегося к лесу по снежной целине. (23)Молодому было легче перескакивать завалы, зато на одном из них у Ивана соскочил валенок, и он со всего маху распорол себе ногу о сук, спрятанный под сугробом. (24)Уже не больше десятка шагов разделяло их, и ходить бы Ивану – будущему профессору Вихрову – век с надорванным ухом, если бы не подвернулась та спасительная, под отлогим углом наклонённая берёза. (25)Мальчик с ходу взбежал до развилины и сидел там, как в седле, обнажив зубы, страшный в своём недетском озлоблении, а Титка похаживал внизу, длинным языком лизал снег с ладошки, перстом грозился, пока во всём снаряжении не подоспел сам Кнышев.
– (26)Слазь, волчонок, – глухо сказал большой, еле переводя дух.
– (27)Гнилой барин! – повторил маленький, словно знал, что для Кнышева, гордившегося своим здоровьем и плебейским происхождением, нет клички обидней.
(28)Тут за дело взялся Титка:
– (29)Покарауль его, сейчас мы его жердиной оттеда сковырнём!
(30)Кнышев щурко смотрел на мальчонку, на его под рваным треушком сверкающие глаза, на босую, в крови, слегка посиневшую ступню. (31)Что-то изменилось в его намерениях: вряд ли пожалел человеческого зверька в лохмотьях, но подивился, наверное, что за целое десятилетие его злодейской деятельности лишь один этот, во всей России, крестьянский паренёк с кулаками вступился за русские леса.
– (32)Ступай отсюда, дурак! – приказал Кнышев Титке. – (33)Нет, погоди, валенок ему сперва отыщешь…
(По Л.М. Леонову*)

«Л.М. Леонов – мастер психологической прозы. Образ старой сосны показан глазами мальчика Ивана. Красота и величие дерева переданы с помощью таких тропов, как (А)__________ («как луч», «как розовый сон» в предложении 8), (Б)__________ («могучей хвойной старухи» в предложении 2) и (В)__________ («без единого изъяна» в предложении 8, «лишь один этот, во всей России, крестьянский паренёк с кулаками вступился за русские леса» в предложении 31). Особенности речи персонажей писатель передаёт с помощью такого лексического средства, как (Г)__________ («маленько» в предложении 4, «чуток» в предложении 5, «жердиной» в предложении 29)».

Список терминов:

1) литота
2) сравнение
3) восклицательные предложения
4) метафора
5) фразеологизм
6) лексический повтор
7) разговорная и просторечная лексика
гипербола
9) ряд однородных членов предложения

Вариант 9
Капитан Сумсков бегло оглядел построившихся красноармейцев и, слегка волнуясь, сказал: Товарищи! (2)Получен приказ: занять оборону на высоте, находящейся за хутором, на скрещении дорог. (З)Оборонять высоту до подхода подкреплений. (4)3адача ясна? (5)3а последние дни мы много потеряли, но сохранили знамя полка, надо сохранить и честь полка. (6)Держаться будем до последнего! (7)Пехотный полк выступил из хутора. (8)3вягинцев толкнул Николая локтем и, оживлённо блестя глазами, сказал: В бой идти со знаменем — это подходяще, а уж отступать с ним — просто не дай бог! (9)Как предполагаешь, устоим? (10)Николай решительно кивнул. (11)Надо устоять! (12)Около ветряной мельницы босой белоголовый мальчик лет семи, который пас гусей, подбежал поближе к дороге, остановился, чуть шевеля румяными губами, восхищённо рассматривая проходивших мимо красноармейцев. (13)А Николай пристально посмотрел на него и в изумлении широко раскрыл глаза: до чего же похож! (14)Такие же, как у старшего сынишки, широко поставленные голубые глаза, такие же льняные волосы… (15)Неуловимое сходство было и в чертах лица, и во всей небольшой плотно сбитой фигурке. (16)Где-то он теперь, его маленький, бесконечно родной Николенька Стрельцов? (17)Захотелось ещё раз взглянуть на мальчика, так разительно похожего на сына, но Николай сдержался: перед боем не нужны ему воспоминания, от которых размякает сердце. (18)И он вспомнит и подумает о своих осиротелых детишках не в последнюю минуту, а после того, как отбросят немцев от безымянной высоты. (19)А сейчас автоматчику Николаю Стрельцову надо плотнее сжать губы и постараться думать о чём-либо постороннем, так будет лучше… (20)Николай всё же не выдержал искушения, оглянулся: мальчик, пропустив колонну, всё ещё стоял у дороги, смотрел красноармейцам вслед и робко, прощально помахивал поднятой над головой загорелой ручонкой. (21)И снова, так же как и утром, неожиданно и больно сжалось у Николая сердце, а к горлу подкатил трепещущий горячий клубок. (22)Жара ещё не спала. (23)Солнце по-прежнему нещадно калило землю. (24)И вот наступили те предшествующие бою короткие и исполненные огромного внутреннего напряжения минуты, когда учащённо и глухо бьются сердца и каждый боец, как бы много ни было вокруг него товарищей, на миг чувствует ледяной холодок одиночества и острую, сосущую сердце тоску. (25)Танки повели с ходу пушечный огонь. (26)Снаряды ложились, не долетая высоты. (27)Первый танк остановился, не дойдя до группы терновых кустов, второй вспыхнул, повернул было обратно и стал, протянув к небу дегтярно-чёрный, чуть колеблющийся дымный факел. (28)На флангах загорелись ещё два танка. (29)Бойцы усилили огонь, стреляя по пытавшейся подняться пехоте противника, по щелям, по выскакивавшим из люков горевших машин танкистам. (30)Придавленная пулемётным огнём, пехота противника несколько раз пыталась подняться и снова залегала. (31)Наконец она поднялась, короткими перебежками пошла на сближение, но в это время танки круто развернулись, двинулись назад, оставив на склоне шесть догорающих и подбитых машин. (32)Откуда-то, словно из-под земли, Николай услышал глухой ликующий голос Звягинцева: — Здорово мы их! (ЗЗ)Пускай опять идут, мы их опять! (34)Николай зарядил порожние диски, попил немного противно тёплой воды из фляги, посмотрел на часы. (35)Ему казалось, что бой длился несколько минут, а на самом деле с начала атаки прошло больше получаса, заметно склонилось на запад солнце, и лучи его уже стали утрачивать недавнюю злую жгучесть. (З6)Ещё раз глотнув воды, Николай с сожалением отнял от пересохших губ фляжку, осторожно выглянул из окопа. (37)В ноздри его ударил тяжёлый запах горелого железа и бензина, смешанный с горьким, золистым духом жжёной травы. (38)Около ближайшего танка выгорала трава, по верхушкам ковыля метались мелкие, почти невидимые в дневном свете язычки пламени, на склоне дымились обугленные, тёмные остовы неподвижных танков. (39)Николай не услышал потрясшего землю, обвального грохота взрыва, не увидел тяжко вздыбившейся рядом с ним большой массы земли. (40)Сжатая, тугая волна горячего воздуха смахнула в окоп насыпь переднего бруствера, с силой откинула голову Николая. (41)Очнулся Николай, когда самолёты, с двух заходов ссыпав свой груз, давно уже удалились и немецкая пехота, начав третью по счёту атаку, приблизилась к линии обороны почти вплотную, готовясь к решающему броску. (42)Вокруг Николая гремел ожесточённый бой. (43)Из последних сил держались считаные бойцы полка; слабел их огонь: мало оставалось способных к защите людей; уже на левом фланге пошли в ход ручные гранаты; оставшиеся в живых уже готовились встречать немцев последним штыковым ударом. (44)Настигнув у самого оврага бежавших немцев, начали работать штыками Звягинцев и остальные, далеко отстав от устремившихся вперёд красноармейцев, тяжело припадая на раненую ногу, шёл сержант Любченко, держа в одной руке знамя, другой прижимая к боку выставленный вперёд автомат; выполз из разбитого снарядом окопа раненый капитан Сумсков… (45)Опираясь на левую руку, капитан полз вниз с высоты, следом за своими бойцами. (46)Ни кровинки не было в его известково-белом лице, но он всё же двигался вперёд и, запрокидывая голову, кричал ребячески тонким, срывающимся голоском: — Орёлики! (47)Родные мои, вперёд!.. (48)Дайте им жизни!
(По М.А. Шолохову)

Прочитайте фрагмент рецензии, составленной на основе текста, который Вы анализировали, выполняя задания 21-24. В этом фрагменте рассматриваются языковые особенности текста. Некоторые термины, использованные в рецензии, пропущены. Вставьте на места пропусков (А, Б, В, Г) цифры, соответствующие номерам терминов из списка. Запишите в таблицу под каждой буквой соответствующую цифру.
Последовательность цифр запишите в окно ответа без пробелов, запятых и других дополнительных символов.
«М.А. Шолохов особое внимание обратил на рядовых солдат, преодолевающих все неимоверные трудности и лишения войны. В тексте нередко используются синтаксические средства выразительности:
(А)__ (предложения 6, 11, 13) и (Б)___(предложения 9, 16). Особая роль в тексте принадлежит изображению реалий войны. И здесь важную роль играют тропы: (В)__________ («злую жгучесть» в предложении 35) и (Г)_________ («метались…язычки пламени» в предложении 38)».

Список терминов:
1) диалог
2) эпитет
3) метафора
4) гипербола
5) парцелляция
6) анафора
7) восклицательные предложения
сравнение
9) вопросительные предложения

Вариант 10

(1)Тогда у нас ещё был только один ребёнок – старший сын. (2)Мы были замечательно бедны. (3)Питались жареной капустой и гречкой. (4)Новогодние подарки ребёнку начинали покупать за полгода, не позже, так как точно знали, что накануне Нового года денег на все заказанные им у Деда Мороза сюрпризы точно не хватит. (5)Так вот и жили, приобретая один подарок в месяц: на него иногда уходила треть моей нехитрой зарплаты.
(6)Старший очень долго верил в Деда Мороза, чуть ли не до восьми лет. (7)По крайней мере, я точно помню, что в первом классе он реагировал на одноклассников, которые кричали, что никакого Деда Мороза нет, как на глупцов.
(8)Каждый год он составлял списки: что он желает заполучить к празднику. (9)Мы по списку всё исполняли, иногда добавляя что-либо от себя.
(10)И вот, помню, случился очередной Новый год. (11)Мы с женою глубоко за полночь выложили огромный мешок подарков под ёлку. (12)Легли спать в предвкушении – нет же большей радости, как увидеть счастье своего ребёнка.
(13)Утром, часов в 9, смотрим – он выползает из своей комнатки. (14)Вид сосредоточенный, лоб нахмурен: может, Дед Мороз забыл зайти. (15)Заприметил мешок, уселся рядом с ним и давай выкладывать всё. (16)Там был аэроплан на верёвочке. (17)Там был пароход на подставочке. (18)Солдаты трёх армий в ужасающей врага амуниции. (19)Книга с роскошными картинками. (20)Щит и меч. (21)Первый, ещё игрушечный мобильник.
(22)Когда он всё это выгрузил, нам с кровати стало не видно нашего ребёнка. (23)Мы даже дыхание затаили в ожидании его реакции. (24)И тут раздался оглушительный плач! (25)Сын рыдал безутешно.
(26)Жена вскочила с кровати: что, мол, что такое, мой ангел?
(27)Вы знаете, я врать не буду – я не помню точно, чего именно ему не хватило в числе подарков. (28)Но, поверьте, это была сущая ерунда. (29)Допустим, он хотел чёрный танк, а мы купили ему зелёный броневик. (30)Что-то вроде того.
(31)Но обида и некоторый даже ужас были огромны.
– (32)Он забыл танк! – рыдал ребёнок. – (33)Он забыл! (34)Он забыл!
(35)Сидит, понимаете, этот наш маленький гномик под горой игрушек, купленных на последние деньги родителями, отказывающими себе во всём, невидимый за ними, – и рыдает.
(36)Реакция наша была совершенно нормальная. (37)Мы захохотали. (38)Ну, правда, это было очень смешно.
(39)Он от обиды зарыдал ещё больше – мы кое-как его утешили, пообещав написать Деду Морозу срочную телеграмму, пока он не уехал
к себе в Лапландию… (40)Я до сих пор уверен, что мы себя вели правильно.
(41)Может, у кого-то поведение моего ребёнка вызовет желание воскликнуть: «(42)Набаловок! (43)Кого вы воспитываете! (44)Он вам ещё покажет!»
(45)Как хотите, я не спорю. (46)Я ж знаю, что он не набаловок. (47)Он отреагировал как ребёнок, которому ещё неведомы несчастье и обман. (48)Этого всего ему вдосталь достанется потом. (49)Уже достаётся.
(50)Но дитя, у которого было по-настоящему счастливое детство, когда сбывалось всё, что должно сбыться, всю жизнь обладает огромным иммунитетом. (51)Я в этом убеждён.
(52)Мой отец говорил мне эту любимую мою фразу: «(53)Как скажешь – так и будет». (54)Я всё жду, кто мне ещё в жизни может такие слова сказать. (55)Больше никто не говорит. (56)Так как никто не может мне повторить эти слова, я сам часто их говорю своим близким.
(57)Мой старший подрос, и теперь у нас детей уже четверо. (58)Старший свято блюдёт тайну Деда Мороза. (59)Дед Мороз есть, факт. (60)Каждый год наши младшие пишут ему свои письма.
(61)Старший самым внимательным образом отслеживает, чтобы броневик был зелёный, чтобы вместо мушкетёров в мешок не попали пираты, чтобы вместо Гарри Поттера не была куплена Таня Гроттер (или наоборот) и чтобы воздушные шарики были правильной воздушно-шариковой формы.
(62)Насколько я вижу (а я вижу), опыт детства научил моего старшего сына не безответственности и наглости, а желанию самолично доводить чудеса до конца для тех, кто ждёт этих чудес и верит в них.

(По З. Прилепину*)

«Рассуждения З. Прилепина очень эмоциональны. Наряду с яркими тропами, такими как (А)__________ («нехитрой зарплаты» в предложении 5, «оглушительный плач» в предложении 24)
и (Б)__________ (предложение 35), используются такие приёмы, как (В)__________ (предложения 16, 17) и (Г)__________ (предложения 42-44, 53)».

Список терминов:

1) цитирование
2) эпитеты
3) парцелляция
4) синтаксический параллелизм
5) фразеологизм
6) синонимы
7) градация
метафора
9) олицетворение

Ответ

2841

Вариант 11

(8)Мне кажется, что тут все зависит от человека. (9)Тот, кто по природе своей склонен к вещизму, и нынешнее наводнение рекламы воспримет как призыв к потребительству, свое счастье начнет измерять в банках модного пива, в популярных тарифах на мобильные телефоны и т.д. (10)Тот же, кто знает, что вещи и деньги лишь одно из условий счастья, причем не самое важное, обилие предлагаемых товаров воспримет просто как расширение своих возможностей, это не затмит ему истинного смысла жизни.

(11)Но приведенное рассуждение верно лишь для сформировавшихся людей. (12)Как быть с теми, кто еще не определился? (13)На мой субъективный взгляд, на молодежь реклама влияет значительно больше. (14)Обладание некоторыми вещами (теми же мобильными телефонами, дубленками, модными туфлями), наличие некоторых привычек (пить пиво такой-то марки, курить такие-то сигареты, жевать такие-то жвачки, играть в боулинг и т.д.) означает принадлежность к своим, к «нашим», гарантирует качество, продвинутость данного человека. (15)Тогда как отсутствие этих вещей и привычек зачастую автоматически определяет человека как чужака, даже как отсталого. (16)Таким образом, внутреннее подменяется внешним, понятие души выхолащивается, человек сам превращается в вещь.

(17)Однако виновата ли в этом реклама? (18)Сложный вопрос. (19)Виноват ли владелец винного магазина в том, что живущий поблизости человек спился? (20)Вряд ли. (21)Ведь множество его соседей не имеют проблем с алкоголем. (22)А виноват ли распространитель наркотиков в том, что его клиенты становятся наркоманами? (23)Безусловно.

(24)Куда отнести рекламу в таком метафорическом понимании? (25)К алкоголю или к наркотикам?
(По В.М. Черновецкому*)

Приглашая читателя поразмышлять над предложенной проблемой, В.Черновецкий использует А__(в предложениях 24-25). Динамику его рассуждениям придает такое синтаксические средство, как Б___(в предложениях 14,9) , а В__(в предложениях 19-20, 22-23 помогает самому автору разобраться в сути тех явлений, которые происходят в современном мире. Для того, чтобы показать, противоречивость человеческой натуры, автор использует такое лексическое средство, как Г__(«внутреннее» , «внешнее» в предложении 16).

Список терминов:
1) восклицательные предложения
2) диалог
3) риторический вопрос
4) фразеологизмы
5) ряды однородных членов
6) сравнение
7) вопросно-ответная форма
архаизмы
9) антонимы

Вариант 12

(1)Сразу поймешь человека, когда он стоит перед вашими книжными полочками! (2)Приходит к вам: «здрасте – здрасте», сядет в кресло около самых книг, глазом покосится и начнет разговор про то, что читали ли нынче, какая вышла катастрофа в метро и нордсюде, и что Дон-Аминадо пишет по индийскому вопросу свои стихи. (3)Разговариваем, а мне удивительно, как это, около самых книг сидя, человек не взглянет пристально на редкости. (4)У меня, например, в первом издании сказки Афанасьева, и в отличных переплетах, на уровне самого его носа, и хоть бы чихнул!
(5)И вижу – человек не настоящий. (6)То есть, конечно, хороший человек и в своих интересах весьма обстоятельный, при синем галстуке, носки с должной просинью и пробор на волосах, все отлично, – но не нашего полета, не из книголюбов. (7)Иной раз стараюсь занять разговором, что вот у Березина-Ширяева неправильно указан год издания, – и сразу человек начинает как бы внутренне позевывать, зачем пришел; я, говорит, очень тороплюсь домой, извините. (8)Ну что же – до свиданья!
(9)Другой же человек, только вошел – сразу ко мне спиной – и прилип к полкам. (10)«Неужто, – говорит, – у вас есть третий том словаря Геннади?» (11)И тут я весь как бы в сиянье счастья, потому что этого человека я скоро не отпущу, дам ему понюхать и Губерти, и Бурцева, и Сопикова, и Обольянинова, и какая у меня грамматика издания Академии, и стопочка песенников от Ильинских ворот, и найдется гравюрка великого Уткина, и снегиревское писанье о лубочных картинках, и кое-что по части книжного знака, а в заключенье развяжу бантики самодельной папочки и поражу человека моей гордостью – «Щеголеватой аптекой».
(12)Мало у меня, сущие пустяки – но обвеяно любовью и скреплено в корешочках душевною привязанностью, потому что рождено до нас и нас переживет, а радости в мире так мало. (13)Показываю книжку за книжкой, а в горле моем дрожит комочек нервных переживаний, – и, ясно вижу, он тоже волнуется, спешит рассказать, какая у него была редкость в бытность его в Москве, когда посещал книготорговлю Шибанова. (14)И ему хочется больше порассказать, и я тороплюсь выложить свое, – и не можем наговориться, так что в дверь мне тихо постукивают и спрашивают: «Что же он, гость-то, останется обедать или как?» (15)Но даже и такое предупреждение не
может сразу облагоразумить.
(16)Вот это, значит, попался свой человек, книголюб сумасбродный!
(17)Так и расцениваю человека.
( По М.А. Осоргину*)

Эмоциональность своего состояния автор передает при помощи А___(в предложениях 1,4,8,16). Использование Б___(«понюхать и Губерти, и Бурцева, и Сопикова, и Обольянинова» в предложении 11) и В___(«великий» в предложении 11, «сумасбродный» в предложении 16) помогает писателю наиболее точно передать свои мысли. А свое трепетное, «отеческое» отношение к книгам Осоргин передает посредством Г___(«стопочка», «папочки», «гравюрка», «корешочках»).

Список терминов:
1) эпитеты
2) диалектизмы
3) восклицательные предложения
4) анафора
5) гипербола
6) оксюморон
7) метонимия
цитирование
9) слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами

ОТВЕТЫ

Вариант	Ответ	Вариант	Ответ
1	5426	7	3592
2	5193	8	2487
3	6193	9	7923
4	9536	10	2841
5	3692	11	3579
6	3791	12	3719

Источник

Составитель: Беспалова Т.В.

Авторы текстов:

1)Амлинский В. Вот люди, которые приходят ко мне

2)Астафьев В. В клетке зоопарка тосковал глухарь.

3)Бакланов Г.За год службы в батарее Долговушин переменил множество должностей

4)Бакланов Г. Опять бьет немецкая минометная батарея

5)Быков В. Старик не сразу оторвал от противоположного берега

6)Васильев Б. От нашего класса у меня остались воспоминания и одна фотография.

7)Вересаев В. Усталый, с накипавшим в душе глухим раздражением

8)Воронский А. Наталья из соседней деревни

9)Гаршин В. Я живу в Пятнадцатой линии на Среднем проспекте

10)Глушко М. На перроне было холодно, опять сыпалась крупка

11)Казакевич Э. В уединенном блиндаже оставалась только Катя.

12)Качалков С. Как время меняет людей!

13)Круглый В. Все-таки время – удивительная категория.

14)Куваев О. …От сохранивших тепло камней палатка просохла

15)Куваев О. Традиционный вечер полевиков служил вехой

16)Лихачёв Д. Говорят, что содержание определяет форму.

17)Мамин-Сибиряк Д. На меня самое сильное впечатление производят сны

18)Нагибин Ю́. В первые годы после революции

19)Никитайская Н. Семьдесят лет прожито, а ругать себя не перестаю.

20)Носов Е. Что такое малая родина?

21)Орлов Д. Толстой вошел в мою жизнь, не представившись.

22)Паустовский К. Мы прожили несколько дней на кордоне

23)Санин В. Гаврилов — вот кто не давал Синицыну покоя.

24)Симонов К. Все трое немцев были из белградского гарнизона…

25)Симонов К. Это было утром.

26)Соболев А. В наше время чтение художественной литературы

27)Соловейчик С. Ехал я однажды в электричке

28)Сологуб Ф. Вечером опять сошлись у Старкиных.

29)Солоухин В. С детства, со школьной скамьи

30)Чуковский К. На днях пришла ко мне молодая студентка

Амлинский Владимир Ильич – российский писатель.

Вот люди, которые приходят ко мне, пишут мне поздравительные открытки, делают вид, что я такой же, как и все, и что всё будет в порядке, или не делают вид, а просто тянутся ко мне, может, верят в чудо, в моё выздоровление. Вот они. У них есть это самое сострадание. Чужая болезнь их тоже малость точит – одних больше, других меньше. Но немало таких, которые презирают чужую болезнь, они не решаются вслух сказать, а думают: ну зачем он ещё живёт, зачем он ползает? Так во многих медицинских учреждениях относятся к хроникам, так называемым хроническим больным.

Бедные здоровые люди, они не понимают, что весь покой и здоровье их условны, что одно мгновение, одна беда – и всё перевернулось, и они сами уже вынуждены ждать помощи и просить о сострадании. Не желаю я им этого.

Вот с такими я жил бок о бок несколько лет. Сейчас я вспоминаю об этом как о страшном сне. Это были мои соседи по квартире. Мать, отец, дочки. Вроде бы люди как люди. Работали исправно, семья у них была дружная, своих в обиду не дадут. И вообще всё как полагается: ни пьянства, ни измен, здоровый быт, здоровые отношения и любовь к песне. Как придут домой – радио на всю катушку, слушают музыку, последние известия, обсуждают международные события. Аккуратные до удивления люди. Не любят, не терпят беспорядка. Откуда взял, туда и положи! Вещи места знают. Полы натёрты, всё блестит, свет в общественных местах погашен. Копейка рубль бережёт. А тут я. И у меня костыли. И я не летаю, а тихо хожу. Ковыляю по паркету. А паркет от костылей – того, портится… Тут и начался наш с ними духовный разлад, пропасть и непонимание. Сейчас всё это шуточки, а была форменная война, холодная, со вспышками и нападениями. Нужно было иметь железные нервы, чтобы под их враждебными взглядами ковылять в ванную и там нагибать позвоночник, вытирать пол, потому что мокрый пол – это нарушение норм общественного поведения, это атака на самые устои коммунальной жизни.

И начиналось: если вы больные, так и живите отдельно! Что я могу ответить? Я бы и рад отдельно, я прошу об этом, да не дают. Больным не место в нашей здоровой жизни. Так решили эти люди и начали против меня осаду, эмбарго и блокаду. И хуже всего им было то, что я не откликался, не лез в баталии, не давая им радости в словесной потасовке. Я научился искусству молчания. Клянусь, мне иногда хотелось взять хороший новенький автомат… Но это так, в кошмарных видениях. Автомат я бы не взял, даже если бы мы с ними оказались на необитаемом острове, в отсутствии народных районных судов. К тому времени я научился уже понимать цену жизни, даже их скверной жизни. Итак, я молчал. Я пытался быть выше и от постоянных попыток таким и стал. А потом мне становилось порой так плохо, что всё это уже не волновало меня. Меня не волновали их категории, я мыслил другими, и только когда я откатывался от бездны, я вспоминал о своих коммунальных врагах.

Всё больше доставлял я им хлопот, всё громче стучал своими костылями, всё труднее мне становилось вытирать полы, не проливать воду, и всё нетерпимее становилась обстановка в этой странной обители, соединившей самых разных, совершенно не нужных друг другу людей.

И я в один прекрасный момент понял совершенно отчётливо, что может быть самое главное мужество человека в том, чтобы преодолеть вот такую мелкую трясину, выбраться из бытовых гнусностей, не поддаться соблазну мелочной расплаты, карликовой войны, копеечного отчаяния.

Потому что мелочи такого рода с огромной силой разъедают множество людей, не выработавших себе иммунитет к этому. И вот эти люди всерьёз лезут в дрязги, в дурацкую борьбу, опустошаются, тратят нервы, уже не могут остановиться. Когда они постареют, они поймут всю несущественность этой возни, но будет уже поздно, уже слишком много сил отдано мышиной возне, так много зла скоплено внутри, так много страстей потрачено, которые могли бы питать что-то важное, которые должны были двигать человека вперёд.

Астафьев Виктор Петрович — советский и российский писатель.

В клетке зоопарка тосковал глухарь. Днем. Прилюдно. Клетка величиной в два-три письменных стола являла собой и тюрьму, и «тайгу» одновременно. В углу ее было устроено что-то вроде засидки в раскоренье. Над засидкой торчал сучок сосны с пересохшей, неживой хвоей, на клетке разбросана или натыкана трава, несколько кочек изображено и меж ними тоже «лес» — вершинка сосны, веточка вереска, иссохшие былки кустиков, взятые здесь же, в зоопарке, после весенней стрижки.

Глухарь в неволе иссох до петушиного роста и веса, перо в неволе у него не обновлялось, только выпадало, и в веером раскинутом хвосте не хватало перьев, светилась дыра, шея и загривок птицы были ровно бы в свалявшейся шерсти. И только брови налились красной яростью, горели воинственно, зоревой дугою охватив глаза, то и дело затягивающиеся непроницаемой, слепой пленкой таежной темнозори, забвением тоскую щего самца.

Перепутав время и место, не обращая внимания на скопище любопытных людей, пленный глухарь исполнял назначенное ему природой — песню любви. Неволя не погасила в нем вешней страсти и не истребила стремления к продлению рода своего.

Он неторопливо, с достоинством бойца, мешковато топтался на тряпично-вялой траве меж кочек, задирал голову и, целясь клювом в небесную звезду, взывал к миру и небесам, требовал, чтоб его слышали и слушали. И начавши песню с редких, отчетливых щелчков, все набирающих силу и частоту, он входил в такое страстное упоение, в такую забывчивость, что глаза его снова и снова затягивало пленкой, он замирал на месте, и только чрево его раскаленное, горло ли, задохшееся от любовного призыва, еще продолжало перекатывать, крошить камешки на шебаршащие осколки.

В такие мгновения птичий великан глохнет и слепнет, и хитрый человек, зная это, подкрадывается к нему и убивает его. Убивает в момент весеннего пьянящего торжества, не давши закончить песню любви.

Не видел, точнее, никого не хотел видеть и замечать этот пленник, он жил, продолжал жить и в неволе назначенной ему природой жизнью, и когда глаза его «слепли», уши «глохли», он памятью своей уносился на дальнее северное болото, в реденькие сосняки и, задирая голову, целился клювом, испачканным сосновою смолою, в ту звезду, что светила тысячи лет его пернатым братьям.

Глядя на невольника-глухаря, я подумал, что когда-то птицы-великаны жили и пели на свету, но люди загнали их в глушь и темень, сделали отшельниками, теперь вот и в клетку посадили. Оттесняет и оттесняет человек все живое в тайге газонефтепроводами, адскими факелами, электротрассами, нахрапистыми вертолетами, беспощадной, бездушной техникой дальше, глубже. Но велика у нас страна, никак до конца не добить природу, хотя и старается человек изо всех сил, да не может свалить под корень все живое и под корень же свести не лучшую ее частицу, стало быть, себя. Обзавелся вот «природой» на дому, приволок ее в город — на потеху и для прихоти своей. Зачем ему в тайгу, в холодную…

Бакланов Григорий Яковлевич — русский советский писатель и сценарист.

За год службы в батарее Долговушин переменил множество должностей, нигде не проявив способностей.

Попал он в полк случайно, на марше. Дело было ночью. К фронту двигалась артиллерия, обочиной, в пыли, подымая пыль множеством ног, топала пехота. И, как всегда, несколько пехотинцев попросились на пушки, подъехать немного. Среди них был Долговушин. Остальные потом соскочили, а Долговушин уснул. Когда проснулся, пехоты на дороге уже не было. Куда шла его рота, какой её номер — ничего этого он не знал, потому что всего два дня как попал в неё. Так Долговушин и прижился в артиллерийском полку.

Вначале его определили к Богачёву во взвод управления катушечным телефонистом. За Днестром, под Яссами, Богачёв всего один раз взял его с собой на передовой наблюдательный пункт, где все простреливалось из пулемётов и где не то что днём, но и ночью-то головы не поднять. Тут Долговушин по глупости постирал с себя все и остался в одной шинели, а под ней — в чем мать родила. Так он и сидел у телефона, запахнувшись, а напарник и бегал и ползал с катушкой по линии, пока его не ранило. На следующий день Богачёв выгнал Долговушина: к себе во взвод он подбирал людей, на которых мог положиться в бою, как на себя. И Долговушин попал к огневикам.

Безропотный, молчаливо-старательный, все бы хорошо, только уж больно бестолков оказался. Когда выпадало опасное задание, о нем говорили: «Этот не справится». А раз не справится, зачем посылать? И посылали другого. Так Долговушин откочевал в повозочные. Он не просил, его перевели. Может быть, теперь, к концу войны, за неспособностью воевал бы он уже где-нибудь на складе ПФС, но в повозочных суждено было ему попасть под начало старшины Пономарёва. Этот не верил в бестолковость и сразу объяснил свои установки:

— В армии так: не знаешь — научат, не хочешь — заставят. — И ещё сказал: — Отсюда тебе путь один: в пехоту. Так и запомни.

— Что ж пехота? И в пехоте люди живут, — уныло отвечал Долговушин, больше всего на свете боявшийся снова попасть в пехоту.

С тем старшина и начал его воспитывать. Долговушину не стало житья. Вот и сейчас он тащился на НП, под самый обстрел, все ради того же воспитания. Два километра — не велик путь, но к фронту, да ещё под обстрелом…

Опасливо косясь на дальние разрывы, он старался не отстать от старшины. Теперь впереди, горбясь, шагал Долговушин, сзади — старшина. Неширокая полоса кукурузы кончилась, и они шли наизволок, отдыхая на ходу: здесь было безопасно. И чем выше взбирались они, тем видней было им оставшееся позади поле боя оно как бы опускалось и становилось плоским по мере того, как они поднимались вверх.

Пономарёв оглянулся ещё раз. Немецкие танки расползлись в стороны друг от друга и по-прежнему вели огонь. Плоские разрывы вставали по всему полю, а между ними ползли пехотинцы вcякий раз, когда они подымались перебегать, яростней начинали строчить пулемёты. Чем дальше в тыл, тем несуетливей, уверенней делался Долговушин. Им оставалось миновать открытое пространство, а дальше на гребне опять начиналась кукуруза. Сквозь её реденькую стенку проглядывал засыпанный снегом рыжий отвал траншеи, там перебегали какие-то люди, изредка над бруствером показывалась голова и раздавался выстрел. Ветер был встречный, и пелена слез, застилавшая глаза, мешала рассмотреть хорошенько, что там делается. Но они настолько уже отошли от передовой, так оба сейчас были уверены в своей безопасности, что продолжали идти не тревожась. «Здесь, значит, вторую линию обороны строят», — решил Пономарёв с удовлетворением. А Долговушин поднял вверх сжатые кулаки и, потрясая ими, закричал тем, кто стрелял из траншеи.

До кукурузы оставалось метров пятьдесят, когда на гребень окопа вспрыгнул человек в каске. Расставив короткие ноги, чётко видный на фоне неба, он поднял над головой винтовку, потряс ею и что-то крикнул.

— Немцы! — обмер Долговушин.

— Я те дам «немцы»! — прикрикнул старшина и погрозил пальцем.

Он всю дорогу не столько за противником наблюдал, как за Долговушиным, которого твёрдо решил перевоспитать. И когда тот закричал «немцы», старшина, относившийся к нему подозрительно, не только усмотрел в этом трусость, но ещё и неверие в порядок и разумность, существующие в армии. Однако Долговушин, обычно робевший начальства, на этот раз, не обращая внимания, кинулся бежать назад и влево.

— Я те побегу! — кричал ему вслед Пономарёв и пытался расстегнуть кобуру нагана.

Долговушин упал, быстро-быстро загребая руками, мелькая подошвами сапог, пополз с термосом на спине. Пули уже вскидывали снег около него. Ничего не понимая, старшина смотрел на эти вскипавшие снежные фонтанчики. Внезапно за Долговушиным, в открывшейся под скатом низине, он увидел санный обоз. На ровном, как замёрзшая река, снежном поле около саней стояли лошади. Другие лошади валялись тут же. От саней веером расходились следы ног и глубокие борозды, оставленные ползшими людьми. Они обрывались внезапно, и в конце каждой из них, где догнала его пуля, лежал ездовой. Только один, уйдя уже далеко, продолжал ползти с кнутом в руке, а по нему сверху безостановочно бил пулемёт.

«Немцы в тылу!» — понял Пономарёв. Теперь, если надавят с фронта и пехота начнёт отходить, отсюда, из тыла, из укрытия, немцы встретят её пулемётным огнём. На ровном месте это — уничтожение.

— Правей, правей ползи! — закричал он Долговушину.

Но тут старшину толкнуло в плечо, он упал и уже нe видел, что произошло с повозочным. Только каблуки Долговушина мелькали впереди, удаляясь. Пономарёв тяжело полз за ним следом и, подымая голову от снега, кричал:

— Правей бери, правей! Там скат!

Каблуки вильнули влево. «Услышал!» — радостно подумал Пономарёв. Ему наконец удалось вытащить наган. Он обернулся и, целясь, давая Долговушину уйти, выпустил в немцев все семь патронов. Но в раненой руке нe было упора. Потом он опять пополз. Метров шесть ему осталось до кукурузы, не больше, и он уже подумал про себя: «Теперь — жив». Тут кто-то палкой ударил его по голове, по кости. Пономарёв дрогнул, ткнулся лицом в снег, и свет померк.

А Долговушин тем временем благополучно спустился под скат. Здесь пули шли поверху. Долговушин отдышался, вынул из-за отворота ушанки «бычок» и, согнувшись, искурил его. Он глотал дым, давясь и обжигаясь, и озирался по сторонам. Наверху уже не стреляли. Там все было кончено.

«Правей ползи», — вспомнил Долговушин и усмехнулся с превосходством живого над мёртвым. — Вот те и вышло правей… Он высвободил плечи от лямок, и термос упал в снег. Долговушин отпихнул его ногой. Где ползком, где сгибаясь и перебежками, выбрался он из-под огня, и тот, кто считал, что Долговушин «богом ушибленный», поразился бы сейчас, как толково, применяясь к местности, действует он.

Вечером Долговушин пришёл на огневые позиции. Он рассказал, как они отстреливались, как старшину убило на его глазах и он пытался тащить, его мёртвого. Он показал пустой диск автомата. Сидя на земле рядом с кухней, он жадно ел, а повар ложкой вылавливал из черпака мясо и подкладывал ему в котелок. И все сочувственно смотрели на Долговушина.

«Вот как нельзя с первого взгляда составлять мнение о людях, — подумал Назаров, которому Долговушин не понравился. — Я его считал человеком себе на уме, а он вот какой, оказывается. Просто я ещё не умею разбираться в людях…» И поскольку в этот день ранило каптёра, Назаров, чувствуя себя виноватым перед Долговушиным, позвонил командиру батареи, и Долговушин занял тихую, хлебную должность каптёра.

Бакланов Григорий Яковлевич — русский советский писатель и сценарист.

Опять бьет немецкая минометная батарея, та самая, но теперь разрывы ложатся левей. Это она била с вечера. Шарю, шарю стереотрубой — ни вспышки, ни пыли над огневыми позициями — все скрыто гребнем высот. Кажется, руку бы отдал, только б уничтожить ее. Я примерно чувствую место, где она стоит, и уже несколько раз пытался eе уничтожить, но она меняет позиции. Вот если бы высоты были наши! Но мы сидим в кювете дороги, выставив над собой стереотрубу, и весь наш обзор — до гребня.

Мы вырыли этот окоп, когда земля была еще мягкая. Сейчас дорога, развороченная гусеницами, со следами ног, колес по свежей грязи, закаменела и растрескалась. Не только мина — легкий снаряд почти не оставляет на ней воронки: так солнце прокалило ее.

Когда мы высадились на этот плацдарм, у нас не хватило сил взять высоты. Под огнем пехота залегла у подножия и спешно начала окапываться. Возникла оборона. Она возникла так: упал пехотинец, прижатый пулеметной струей, и прежде всего подрыл землю под сердцем, насыпал холмик впереди головы, защищая ее от пули. К утру на этом месте он уже ходил в полный рост в своем окопе, зарылся в землю — не так-то просто вырвать его отсюда.

Из этих окопов мы несколько раз поднимались в атаку, но немцы опять укладывали нас огнем пулеметов, шквальным минометным и артиллерийским огнем. Мы даже не можем подавить их минометы, потому что не видим их. А немцы с высот просматривают и весь плацдарм, и переправу, и тот берег. Мы держимся, зацепившись за подножие, мы уже пустили корни, и все же странно, что они до сих пор не сбросили нас в Днестр. Мне кажется, будь мы на тех высотах, а они здесь, мы бы уже искупали их.

Даже оторвавшись от стереотрубы и закрыв глаза, даже во сне я вижу эти высоты, неровный гребень со всеми ориентирами, кривыми деревцами, воронками, белыми камнями, проступившими из земли, словно это обнажается вымытый ливнем скелет высоты.

Когда кончится война и люди будут вспоминать о ней, наверное, вспомнят великие сражения, в которых решался исход войны, решались судьбы человечества. Войны всегда остаются в памяти великими сражениями. И среди них не будет места нашему плацдарму. Судьба его — как судьба одного человека, когда решаются судьбы миллионов. Но, между прочим, нередко судьбы и трагедии миллионов начинаются судьбой одного человека. Только об этом забывают почему-то. С тех пор как мы начали наступать, сотни таких плацдармов захватывали мы на всех реках. И немцы сейчас же пытались сбросить нас, а мы держались, зубами, руками вцепившись в берег. Иногда немцам удавалось это. Тогда, не жалея сил, мы захватывали новый плацдарм. И после наступали с него.

Я не знаю, будем ли мы наступать с этого плацдарма. И никто из нас не может знать этого. Наступление начинается там, где легче прорвать оборону, где есть для танков оперативный простор. Но уже одно то, что мы сидим здесь, немцы чувствуют и днем и ночью. Недаром они дважды пытались скинуть нас в Днестр. И еще попытаются. Теперь уже все, даже немцы, знают, что война скоро кончится. И как она кончится, они тоже знают. Наверное, потому так сильно в нас желание выжить. В самые трудные месяцы сорок первого года, в окружении, за одно то, чтобы остановить немцев перед Москвой, каждый, не задумываясь, отдал бы жизнь. Но сейчас вся война позади, большинство из нас увидит победу, и так обидно погибнуть в последние месяцы.

Быков Василь Владимирович — советский и белорусский писатель, общественный деятель, участник Великой Отечественной войны.

Оставшись один на обрыве, старик молчаливо притих, и его обросшее сизой щетиной лицо обрело выражение давней привычной задумчивости. Он долго напряженно молчал, машинально перебирая руками засаленные борта кителя с красным кантом по краю, и слезящиеся его глаза сквозь густеющие сумерки немигающе глядели в заречье. Коломиец внизу, размахав в руке концом удочки, сноровисто забросил ее в маслянистую гладь темневшей воды. Сверкнув капроновой леской, грузило с тихим плеском стремительно ушло под воду, увлекая за собой и наживку.

— Ты вот что, дед! — резким голосом сказал он под обрывом. — Брось юродствовать! Комедию играть! Никто к тебе оттуда не придет. Понял?

Петрович на обрыве легонько вздрогнул, будто от холода, пальцы его замерли на груди, и вся его худая, костлявая фигура под кителем съежилась, сжалась. Но взгляд его по-прежнему был устремлен к заречному берегу, на этом, казалось, он не замечал ничего и вроде бы даже и не слышал неласковых слов Коломийца. Коломиец тем временем с привычной сноровкой забросил в воду еще две или три донки, укрепил в камнях короткие, с малюсенькими звоночками удильца.

— Они все тебя, дурня, за нос водят, поддакивают. А ты и веришь. Придут! Кто придет, когда уже война вон когда кончилась! Подумай своей башкой.

На реке заметно темнело, тусклый силуэт Коломийца неясно шевелился у самой воды. Больше он ничего не сказал старику и все возился с насадкой и удочками, а Петрович, некоторое время посидев молча, заговорил раздумчиво и тихо:

— Так это младший, Толик… На глаза заболел. Как стемнеет, ничего не видит. Старший, тот видел хорошо. А если со старшим что?..

— Что со старшим, то же и с младшим, — грубо оборвал его Коломиец. — Война, она ни с кем не считалась. Тем более в блокаду.

— Ну! — просто согласился старик. — Аккурат блокада была. Толик с глазами неделю только дома и пробыл, аж прибегает Алесь, говорит: обложили со всех сторон, а сил мало. Ну и пошли. Младшему шестнадцать лет было. Остаться просил — ни в какую. Как немцы уйдут, сказали костерок разложить…

— От голова! — удивился Коломиец и даже привстал от своих донок. — Сказали — разложить!.. Когда это было?!

— Да на Петровку. Аккурат на Петровку, да…

— На Петровку! А сколько тому лет прошло, ты соображаешь?

— Лет?

Старик, похоже, крайне удивился и, кажется, впервые за вечер оторвал свой страдальческий взгляд от едва брезжившей в сутеми лесной линии берега.

— Да, лет? Ведь двадцать пять лет прошло, голова еловая!

Гримаса глубокой внутренней боли исказила старческое лицо Петровича. Губы его совсем по-младенчески обиженно задрожали, глаза быстро-быстро заморгали, и взгляд разом потух. Видно, только теперь до его помраченного сознания стал медленно доходить весь страшный смысл его многолетнего заблуждения.

— Так это… Так это как же?..

Внутренне весь напрягшись в каком-то усилии, он, наверно, хотел и не мог выразить какую-то оправдательную для себя мысль, и от этого непосильного напряжения взгляд его сделался неподвижным, обессмыслел и сошел с того берега. Старик на глазах сник, помрачнел еще больше, ушел весь в себя. Наверно, внутри у него было что-то такое, что надолго сковало его неподвижностью и немотой.

— Я тебе говорю, брось эти забавки, — возясь со снастями, раздраженно убеждал внизу Коломиец. — Ребят не дождешься. Амба обоим. Уже где-нибудь и косточки сгнили. Вот так!

Старик молчал. Занятый своим делом, замолчал и Коломиец. Сумерки наступающей ночи быстро поглощали берег, кустарник, из приречных оврагов поползли сизые космы тумана, легкие дымчатые струи его потянулись по тихому плесу. Быстро тускнея, река теряла свой дневной блеск, темный противоположный берег широко опрокинулся в ее глубину, залив речную поверхность гладкой непроницаемой чернотой. Землечерпалка перестала громыхать, стало совсем глухо и тихо, и в этой тишине тоненько и нежно, как из неведомого далека, тиликнул маленький звоночек донки. Захлябав по камням подошвами резиновых сапог, Коломиец бросился к крайней на берегу удочке и, сноровисто перебирая руками, принялся выматывать из воды леску. Он не видел, как Петрович на обрыве трудно поднялся, пошатнулся и, сгорбившись, молча побрел куда-то прочь от этого берега.

Наверно, в темноте старик где-то разошелся с Юрой, который вскоре появился на обрыве и, крякнув, бросил к ногам трескучую охапку валежника — большую охапку рядом с маленькой вязанкой Петровича.

— А где дед?

— Гляди, какого взял! — заслышав друга, бодро заговорил под обрывом Коломиец. — Келбик что надо! Полкило потянет…

— А Петрович где? — почуяв недоброе, повторил вопрос Юра.

— Петрович? А кто его… Пошел, наверно. Я сказал ему…

— Как? — остолбенел на обрыве Юра. — Что ты сказал?

— Все сказал. А то водят полоумного за нос. Поддакивают…

— Что ты наделал? Ты же его убил!

— Так уж и убил! Жив будет!

— Ой же и калун! Ой же и тумак! Я же тебе говорил! Его же тут берегли все! Щадили! А ты?..

— Что там щадить. Пусть правду знает.

— Такая правда его доконает. Ведь они погибли оба в блокаду. А перед тем он их сам вон туда на лодке отвозил.

Васильев Борис Львович — русский писатель.

От нашего класса у меня остались воспоминания и одна фотография. Групповой портрет с классным руководителем в центре, девочками вокруг и мальчиками по краям. Фотография поблекла, а поскольку фотограф старательно наводил на преподавателя, то края, смазанные еще при съемке, сейчас окончательно расплылись; иногда мне кажется, что расплылись они потому, что мальчики нашего класса давно отошли в небытие, так и не успев повзрослеть, и черты их растворило время.

Мне почему-то и сейчас не хочется вспоминать, как мы убегали с уроков, курили в котельной и устраивали толкотню в раздевалке, чтобы хоть на миг прикоснуться к той, которую любили настолько тайно, что не признавались в этом самим себе. Я часами смотрю на выцветшую фотографию, на уже расплывшиеся лица тех, кого нет на этой земле: я хочу понять. Ведь никто же не хотел умирать, правда?

А мы и не знали, что за порогом нашего класса дежурила смерть. Мы были молоды, а незнания молодости восполняются верой в собственное бессмертие. Но из всех мальчиков, что смотрят на меня с фотографии, в живых осталось четверо.

А еще мы с детства играли в то, чем жили сами. Классы соревновались не за отметки или проценты, а за честь написать письмо папанинцам или именоваться «чкаловским», за право побывать на открытии нового цеха завода или выделить делегацию для встречи испанских детей.

И еще я помню, как горевал, что не смогу помочь челюскинцам, потому что мой самолет совершил вынужденную посадку где-то в Якутии, гак и не долетев до ледового лагеря. Самую настоящую посадку: я получил «плохо», не выучив стихотворения. Потом-то я его выучил: «Да, были люди в наше время…» А дело заключалось в том, что на стене класса висела огромная самодельная карта и каждый ученик имел свой собственный самолет. Отличная оценка давала пятьсот километров, но я получил «плохо», и мой самолет был снят с полета. И «плохо» было не просто в школьном журнале: плохо было мне самому и немного — чуть-чуть! — челюскинцам, которых я так подвел.

Улыбнись мне, товарищ. Я забыл, как ты улыбался, извини. Я теперь намного старше тебя, у меня масса дел, я оброс хлопотами. как корабль ракушками. По ночам я все чаще и чаще слышу всхлипы собственного сердца: оно уморилось. Устало болеть.

Я стал седым, и мне порой уступают место в общественном транспорте. Уступают юноши и девушки, очень похожие на вас, ребята. И тогда я думаю, что не дай им Бог повторить вашу судьбу. А если это все же случится, то дай им Бог стать такими же.

Между вами, вчерашними, и ими, сегодняшними, лежит не просто поколение. Мы твердо знали, что будет война, а они убеждены, что ее не будет. И это прекрасно: они свободнее нас. Жаль только, что свобода эта порой оборачивается безмятежностью…

В девятом классе Валентина Андроновна предложила нам тему свободного сочинения «Кем я хочу стать?». И все ребята написали, что они хотят стать командирами Красной Армия. Даже Вовик Храмов пожелал быть танкистом, чем вызвал бурю восторга. Да, мы искренне хотели, чтобы судьба наша была суровой. Мы сами избирали ее, мечтая об армии, авиации и флоте: мы считали себя мужчинами, а более мужских профессий тогда не существовало.

В этом смысле мне повезло. Я догнал в росте своего отца уже в восьмом классе, а поскольку он был кадровым командиром Красной Армии, то его старая форма перешла ко мне. Гимнастерка и галифе, сапоги и командирский ремень, шинель и буденовка из темно-серого сукна. Я надел эти прекрасные вещи в один замечательный день и не снимал их целых пятнадцать лет. Пока не демобилизовался. Форма тогда уже была иной, но содержание ее не изменилось: она по-прежнему осталась одеждой моего поколения. Самой красивой и самой модной.

Мне люто завидовали все ребята. И даже Искра Полякова.

— Конечно, она мне немного велика, — сказала Искра, примерив мою гимнастерку. — Но до чего же в ней уютно. Особенно, если потуже затянуться ремнем.

Я часто вспоминаю эти слова, потому что в них — ощущение времени. Мы все стремились затянуться потуже, точно каждое мгновение нас ожидал строй, точно от одного нашего вида зависела готовность это этого общего строя к боям и победам. Мы были молоды, но жаждали не личного счастья, а личного подвига. Мы не знали, что подвиг надо сначала посеять и вырастить. Что зреет он медленно, незримо наливаясь силой, чтобы однажды взорваться ослепительным пламенем, сполохи которого еще долго светят грядущим поколениям.

Вересаев Викентий Викентьевич — русский писатель, переводчик.

Усталый, с накипавшим в душе глухим раздражением, я присел на скамейку. Вдруг где-то недалеко за мною раздались звуки настраиваемой скрипки. Я с удивлением оглянулся: за кустами акаций белел зад небольшого флигеля, и звуки неслись из его раскрытых настежь, неосвещенных окон. Значит, молодой Ярцев дома… Музыкант стал играть. Я поднялся, чтобы уйти; грубым оскорблением окружающему казались мне эти искусственные человеческие звуки.

Я медленно подвигался вперед, осторожно ступая по траве, чтоб не хрустнул сучок, а Ярцев играл…

Странная это была музыка, и сразу чувствовалась импровизация. Но что это была за импровизация! Прошло пять минут, десять, а я стоял, не шевелясь, и жадно слушал.

Звуки лились робко, неуверенно. Они словно искали чего-то, словно силились выразить что-то, что выразить были не в силах. Не самою мелодией они приковывали к себе внимание — ее, в строгом смысле, даже и не было, — а именно этим исканием, томлением по чему-то другому, что невольно ждалось впереди. — Сейчас уж будет настоящее — думалось мне. А звуки лились все так же неуверенно и сдержанно. Изредка мелькнет в них что-то — не мелодия, лишь обрывок, намек на мелодию, — но до того чудную, что сердце замирало. Вот-вот, казалось, схвачена будет тема, — и робкие ищущие звуки разольются божественно спокойною, торжественною, неземною песнью. Но проходила минута, и струны начинали звенеть сдерживаемыми рыданиями: намек остался непонятным, великая мысль, мелькнувшая на мгновенье, исчезла безвозвратно.

Что это? Неужели нашелся кто-то, кто переживал теперь то же самое, что я? Сомнения быть не могло: перед ним эта ночь стояла такою же мучительною и неразрешимою загадкой, как передо мною.

Вдруг раздался резкий, нетерпеливый аккорд, за ним другой, третий, — и бешеные звуки, перебивая друг друга, бурно полились из-под смычка. Как будто кто-то скованный яростно рванулся, стараясь разорвать цепи. Это было что-то совсем новое и неожиданное. Однако чувствовалось, что нечто подобное и было нужно, что при прежнем нельзя было оставаться, потому что оно слишком измучило своей бесплодностью и безнадежностью… Теперь не слышно было тихих слез, не слышно было отчаяния; силою и дерзким вызовом звучала каждая нота. И что-то продолжало отчаянно бороться, и невозможное начинало казаться возможным; казалось, еще одно усилие — и крепкие цепи разлетятся вдребезги и начнется какая-то великая, неравная борьба. Такою повеяло молодостью, такою верою в себя и отвагою, что за исход борьбы не было страшно. «Пускай нет надежды, мы и самую надежду отвоюем!» — казалось, говорили эти могучие звуки.

Я задерживал дыхание и в восторге слушал. Ночь молчала и тоже прислушивалась, — чутко, удивленно прислушивалась к этому вихрю чуждых ей, страстных, негодующих звуков. Побледневшие звезды мигали реже и неувереннее; густой туман над прудом стоял неподвижно; березы замерли, поникнув плакучими ветвями, и все вокруг замерло и притихло. Над всем властно царили несшиеся из флигеля звуки маленького, слабого инструмента, и эти звуки, казалось, гремели над землею, как раскаты грома.

С новым и странным чувством я огляделся вокруг. Та же ночь стояла передо мною в своей прежней загадочной красоте. Но я смотрел на нее другими глазами: все окружающее было для меня теперь лишь прекрасным беззвучным аккомпанементом к тем боровшимся, страдавшим звукам.

Теперь все было осмысленно, все было полно глубокой, дух захватывающей, но родной, понятной сердцу красоты. И эта человеческая красота затмила, заслонила собою, не уничтожая ту красоту, по-прежнему далекую, по-прежнему непонятную и недоступную.

В первый раз я воротился в такую ночь домой счастливым и удовлетворенным.

Воронский Александр Константинович — российский писатель, литературный критик, теоретик искусства.

…Наталья из соседней деревни, лет десять назад она сразу лишилась мужа и троих детей: в отлучку её они померли от угара. С тех самых пор она продала хату, бросила хозяйство и странствует.

Говорит Наталья негромко, певуче, простодушно. Слова её чисты, будто вымыты, такие же близкие, приятные, как небо, поле, хлеба, деревенские избы. И вся Наталья простая, тёплая, спокойная и величавая. Наталья ничему не удивляется: всё она видела, всё пережила, о современных делах и происшествиях, даже тёмных и страшных, она рассказывает, точно их отделяют от нашей жизни тысячелетия. Никому Наталья не льстит; очень в ней хорош, что она не ходит по монастырям и святым местам, не ищет чудотворных икон. Она – житейская и говорит о житейском. В ней нет лишнего, нет суетливости.

Бремя странницы Наталья несёт легко, и горе своё от людей хоронит. У неё удивительная память. Она помнит, когда и в чём в такой-то семье хворали. Рассказывает она обо всём охотно, но в одном она скупа на слова: кода её спрашивают, почему она сделалась странницей.

…Я уже учился в бурсе, слыл «отпетым» и «отчаянным», мстил из-за угла надзирателям и преподаватели, обнаруживая в делах этих недюжинную изобретательность. В одну из перемен бурсаки известили, что в раздевальной меня ожидает «какая-то баба». Баба оказалась Натальей. Наталья шла издалека, из Холмогор, вспомнила обо мне, и хотя ей пришлось дать крюку верст по восемьдесят, но как же не навестить сироту, не посмотреть на его городское житьё, уж, наверное, вырос сынок, поумнел на радость и утешение матери. Я невнимательно слушал Наталью: стыдился её лаптей, онучей, котомки, сего её деревенского облика, боялся уронить себя в глазах бурсаков и всё косился на шнырявших мимо сверстников. Наконец не выдержал и грубо сказал Наталье:

-Пойдём отсюда.

Не дожидаясь согласья, я вывел её на задворки, чтобы никто нас там не видел. Наталья развязала котомку, сунула мне деревенских лепёшек.

-Больше-то ничего не припасла для тебя, дружок. А ты уж не погребуй, сама пекла, на маслице, на коровьем они у меня.

Я сначала угрюмо отказывался, но Наталья навязала пышки. Скоро Наталья заметила, что я её дичусь и нисколько не рад ей. Заметила она и рваную, в чернильных пятнах, казинетовую куртку на мне, грязную и бледную шею, рыжие сапоги и взгляд мой, затравленный, исподлобья. Глаза Натальи наполнились слезами.

-Что же это ты, сынок, слова доброго не вымолвишь? Стало быть, напрасно я заходила к тебе.

Я с тупым видом колупал болячку на руке и что-то вяло пробормотал. Наталья наклонилась надо мной, покачала головой и, заглядывая в глаза, прошептала:

-Да ты, родной, будто не в себе! Не такой ты был дома. Ой, худо с тобой сделали! Лихо, видно, на тебя напустили! Вот оно, ученье-то, какое выходит.

-Ничего,- бесчувственно пробормотал я, отстраняясь от Натальи.

Гаршин Всеволод Михайлович — русский писатель, поэт, художественный критик.

Я живу в Пятнадцатой линии на Среднем проспекте и четыре раза в день прохожу по набережной, где пристают иностранные пароходы. Я люблю это место за его пестроту, оживление, толкотню и шум и за то, что оно дало мне много материала. Здесь, смотря на поденщиков, таскающих кули, вертящих ворота и лебедки, возящих тележки со всякой кладью, я научился рисовать трудящегося человека.

Я шел домой с Дедовым, пейзажистом… Добрый и невинный, как сам пейзаж, человек и страстно влюблен в свое искусство. Вот для него так уж нет никаких сомнений; пишет, что видит: увидит реку — и пишет реку, увидит болото с осокою — и пишет болото с осокою. Зачем ему эта река и это болото? — он никогда не задумывается. Он, кажется, образованный человек; по крайней мере кончил курс инженером. Службу бросил, благо явилось какое-то наследство, дающее ему возможность существовать без труда. Теперь он пишет и пишет: летом сидит с утра до вечера на поле или в лесу за этюдами, зимой без устали компонует закаты, восходы, полдни, начала и концы дождя, зимы, весны и прочее. Инженерство свое забыл и не жалеет об этом. Только когда мы проходим мимо пристани, он часто объясняет мне значение огромных чугунных и стальных масс: частей машин, котлов и разных разностей, выгруженных с парохода на берег.

— Посмотрите, какой котлище притащили, — сказал он мне вчера, ударив тростью в звонкий котел.

— Неужели у нас не умеют их делать? — спросил я.

— Делают и у нас, да мало, не хватает. Видите, какую кучу привезли. И скверная работа; придется здесь чинить: видите, шов расходится? Вот тут тоже заклепки расшатались. Знаете ли, как эта штука делается? Это, я вам скажу, адская работа. Человек садится в котел и держит заклепку изнутри клещами, что есть силы напирая на них грудью, а снаружи мастер колотит по заклепке молотом и выделывает вот такую шляпку.

Он показал мне на длинный ряд выпуклых металлических кружков, идущий по шву котла.

— Дедов, ведь это все равно, что по груди бить!

— Все равно. Я раз попробовал было забраться в котел, так после четырех заклепок еле выбрался. Совсем разбило грудь. А эти как-то ухитряются привыкать. Правда, и мрут они, как мухи: год-два вынесет, а потом если и жив, то редко куда-нибудь годен. Извольте-ка целый день выносить грудью удары здоровенного молота, да еще в котле, в духоте, согнувшись в три погибели. Зимой железо мерзнет, холод, а он сидит или лежит на железе. Вон в том котле — видите, красный, узкий — так и сидеть нельзя: лежи на боку да подставляй грудь. Трудная работа этим глухарям.

— Глухарям?

— Ну да, рабочие их так прозвали. От этого трезвона они часто глохнут. И вы думаете, много они получают за такую каторжную работу? Гроши! Потому что тут ни навыка, ни искусства не требуется, а только мясо… Сколько тяжелых впечатлений на всех этих заводах, Рябинин, если бы вы знали! Я так рад, что разделался с ними навсегда. Просто жить тяжело было сначала, смотря на эти страдания… То ли дело с природою. Она не обижает, да и ее не нужно обижать, чтобы эксплуатировать ее, как мы, художники… Поглядите-ка, поглядите, каков сероватый тон! — вдруг перебил он сам себя, показывая на уголок неба: — пониже, вон там, под облачком… прелесть! С зеленоватым оттенком. Ведь вот напиши так, ну точно так — не поверят! А ведь недурно, а?

Я выразил свое одобрение, хотя, по правде сказать, не видел никакой прелести в грязно-зеленом клочке петербургского неба, и перебил Дедова, начавшего восхищаться еще каким-то «тонком» около другого облачка.

— Скажите мне, где можно посмотреть такого глухаря?

— Поедемте вместе на завод; я вам покажу всякую штуку. Если хотите, даже завтра! Да уж не вздумалось ли вам писать этого глухаря? Бросьте, не стоит. Неужели нет ничего повеселее? А на завод, если хотите, хоть завтра.

Сегодня мы поехали на завод и осмотрели все. Видели и глухаря. Он сидел, согнувшись в комок, в углу котла и подставлял свою грудь под удары молота. Я смотрел на него полчаса; в эти полчаса Рябинин выдумал такую глупость, что я не знаю, что о нем и думать. Третьего дня я возил его на металлический завод; мы провели там целый день, осмотрели все, причем я объяснял ему всякие производства (к удивлению моему, я забыл очень немногое из своей профессии); наконец я привел его в котельное отделение. Там в это время работали над огромнейшим котлом. Рябинин влез в котел и полчаса смотрел, как работник держит заклепки клещами. Вылез оттуда бледный и расстроенный; всю дорогу назад молчал. А сегодня объявляет мне, что уже начал писать этого рабочего-глухаря. Что за идея! Что за поэзия в грязи! Здесь я могу сказать, никого и ничего не стесняясь, то, чего, конечно, не сказал бы при всех: по-моему, вся эта мужичья полоса в искусстве — чистое уродство. Кому нужны эти пресловутые репинские «Бурлаки»? Написаны они прекрасно, нет спора; но ведь и только.

Где здесь красота, гармония, изящное? А не для воспроизведения ли изящного в природе и существует искусство? То ли дело у меня! Еще несколько дней работы, и будет кончено мое тихое «Майское утро». Чуть колышется вода в пруде, ивы склонили на него свои ветви; восток загорается; мелкие перистые облачка окрасились в розовый цвет. Женская фигурка идет с крутого берега с ведром за водой, спугивая стаю уток. Вот и все; кажется, просто, а между тем я ясно чувствую, что поэзии в картине вышло пропасть. Вот это — искусство! Оно настраивает человека на тихую, кроткую задумчивость, смягчает душу. А рябининский «Глухарь» ни на кого не подействует уже потому, что всякий постарается поскорей убежать от него, чтобы только не мозолить себе глаза этими безобразными тряпками и этой грязной рожей. Странное дело! Ведь вот в музыке не допускаются режущие ухо, неприятные созвучия; отчего ж у нас, в живописи, можно воспроизводить положительно безобразные, отталкивающие образы? Нужно поговорить об этом с Л., он напишет статейку и кстати прокатит Рябинина за его картину. И стоит.

Глушко Мария Васильевна — советская писательница, сценарист.

На перроне было холодно, опять сыпалась крупка, она прошлась притопывая, подышала на руки.

Кончались продукты, ей хотелось хоть чего-нибудь купить, но на станции ничего не продавали. Она решилась добраться до вокзала. Вокзал был забит людьми, сидели на чемоданах, узлах и просто на полу, разложив снедь, завтракали.

Она вышла на привокзальную площадь, густо усеянную пестрыми пятнами пальто, шубок, узлов; здесь тоже сидели и лежали люди целыми семьями, некоторым посчастливилось занять скамейки, другие устроились прямо на асфальте, расстелив одеяло, плащи, газеты… В этой гуще людей, в этой безнадежности она почувствовала себя почти счастливой — все же я еду, знаю куда и к кому, а всех этих людей война гонит в неизвестное, и сколько им тут еще сидеть, они и сами не знают.

Вдруг закричала старая женщина, ее обокрали, возле нее стояли двое мальчиков и тоже плакали, милиционер что-то сердито говорил ей, держал за руку, а она вырывалась и кричала. Есть такой простой обычай — с шапкой по кругу, А тут рядом сотни и сотни людей, если бы каждый дал хотя бы по рублю… Но все вокруг сочувственно смотрели на кричащую женщину и никто не сдвинулся с места.

Нина позвала мальчика постарше, порылась в сумочке, вытащила сотенную бумажку, сунула ему в руку:

— Отдай бабушке… — И быстро пошла, чтобы не видеть его заплаканного лица и костлявого кулачка, зажавшего деньги. У нее еще оставалось из тех денег, что дал отец, пятьсот рублей — ничего, хватит.

У какой-то женщины из местных она спросила, далеко ли базар. Оказалось, если ехать трамваем, одна остановка, но Нина не стала ждать трамвая, она соскучилась по движению, по ходьбе, пошла пешком.

Рынок был совсем пустой, и только под навесом стояли три толсто одетые тетки, притопывая ногами в валенках, перед одной возвышалось эмалированное ведро с мочеными яблоками, другая торговала картошкой, разложенной кучками, третья продавала семечки.

Она купила два стакана семечек и десяток яблок. Нина тут же, у прилавка, с жадностью съела одно, чувствуя, как блаженно заполняется рот остро-сладким соком.

Вдруг услышала перестук колес и испугалась, что это уводит ее поезд, прибавила шагу, но еще издали увидела, что ее поезд на месте.

Той старухи с детьми на привокзальной площади уже не было, наверно, ее куда-то отвели, в какое-нибудь учреждение, где помогут — ей хотелось так думать, так было спокойнее: верить в незыблемую справедливость мира.

Она бродила по перрону, щелкая семечки, собирая шелуху в кулак, обошла обшарпанное одноэтажное здание вокзала, его стены были оклеены бумажками-объявлениями, писанными разными почерками, разными чернилами, чаще — химическим карандашом, приклеенными хлебным мякишем, клеем, смолой и еще бог знает чем. «Разыскиваю семью Клименковых из Витебска, знающих прошу сообщить по адресу…» «Кто знает местопребывание моего отца Сергеева Николая Сергеевича, прошу известить…» Десятки бумажек, а сверху — прямо, по стене углем: «Валя, мамы в Пензе нет, еду дальше. Лида».

Все это было знакомо и привычно, на каждой станции Нина читала такие объявления, похожие на крики отчаяния, но всякий раз сердце сжималось от боли и жалости, особенно тогда, когда читала о потерянных детях.

Читая такие объявления, она представляла себе колесящих по стране, идущих пешком, мечущихся по городам, скитающихся по дорогам людей, разыскивающих близких, — родную каплю в человеческом океане, — и думала, что не только смертями страшна война, она страшна и разлуками!

Сейчас Нина вспоминала всех, с кем разлучила ее война: отца, Виктора, Марусю, мальчишек с ее курса… Неужели это не во сне — забитые вокзалы, плачущие женщины, пустые базары, и я куда-то еду… В незнакомый, чужой. Зачем? Зачем?

Казакевич Эммануил Генрихович – писатель и поэт, переводчик, киносценарист.

В уединенном блиндаже оставалась только Катя.

Что означал ответ Травкина на ее заключительные слова по радио? Сказал ли он я вас понял вообще, как принято подтверждать по радио услышанное, или он вкладывал в свои слова определенный тайный смысл? Эта мысль больше всех других волновала ее. Ей казалось, что, окруженный смертельными опасностями, он стал мягче и доступней простым, человеческим чувствам, что его последние слова по радио — результат этой перемены. Она улыбалась своим мыслям. Выпросив у военфельдшера Улыбышевой зеркальце, она смотрелась в него, стараясь придать своему лицу выражение торжественной серьезности, как подобает — это слово она даже произносила вслух — невесте героя.

А потом, отбросив прочь зеркальце, принималась снова твердить в ревущий эфир нежно, весело и печально, смотря по настроению:

— Звезда. Звезда. Звезда. Звезда.

Через два дня после того разговора Звезда вдруг снова отозвалась:

— Земля. Земля. Я Звезда. Слышишь ли ты меня? Я Звезда.

— Звезда, Звезда! — громко закричала Катя.- Я Земля. Я слушаю тебя, слушаю, слушаю тебя.

Она протянула руку и настежь отворила дверь блиндажа, чтобы кого-нибудь позвать, поделиться своей радостью. Но кругом никого не было. Она схватила карандаш и приготовилась записывать. Однако Звезда на полуслове замолчала и уже больше не говорила. Всю ночь Катя не смыкала глаз, но Звезда молчала.

Молчала Звезда и на следующий день и позднее. Изредка в блиндаж заходили то Мещерский, то Бугорков, то майор Лихачев, то капитан Яркевич — новый начальник разведки, заменивший снятого Барашкина. Но Звезда молчала.

Катя в полудремоте целый день прижимала к уху трубку рации. Ей мерещились какие-то странные сны, видения, Травкин с очень бледным лицом в зеленом маскхалате, Мамочкин, двоящийся, с застывшей улыбкой на лице, ее брат Леня — тоже пoчему-то в зеленом маскхалате. Она опоминалась, дрожа от ужаса, что могла пропустить мимо ушей вызовы Травкина, и принималась снова говорить в трубку:

— Звезда. Звезда. Звезда.

До нее издали доносились артиллерийские залпы, гул начинающегося сражения.

В эти напряженные дни майор Лихачев очень нуждался в радистах, но снять Катю с дежурства у рации не решался. Так она сидела, почти забытая, в уединенном блиндаже.

Как-то поздно вечером в блиндаж зашел Бугорков. Он принес письмо Травкину от матери, только что полученное с почты. Мать писала о том, что она нашла красную общую тетрадь по физике, его любимому предмету. Она сохранит эту тетрадь. Когда он будет поступать в вуз, тетрадь ему очень пригодится. Действительно, это образцовая тетрадь. Собственно говоря, ее можно было бы издать как учебник,- с такой точностью и чувством меры записано все по разделам электричества и теплоты. У него явная склонность к научной работе, что ей очень приятно. Кстати, помнит ли он о том остроумном водяном двигателе, который он придумал двенадцатилетним мальчиком? Она нашла эти чертежи и много смеялась с тетей Клавой над ними.

Прочитав письмо, Бугорков склонился над рацией, заплакал и сказал:

— Скорей бы войне конец… Нет, не устал. Я не говорю, что устал. Но просто пора, чтобы людей перестали убивать.

И с ужасом Катя вдруг подумала, что, может быть, бесполезно ее сидение здесь, у аппарата, и ее бесконечные вызовы Звезды. Звезда закатилась и погасла. Но как она может уйти отсюда? А что, если он заговорит? А что, если он прячется где-нибудь в глубине лесов?

И, полная надежды и железного упорства, она ждала. Никто уже не ждал, а она ждала. И никто не смел снять рацию с приема, пока не началось наступление.

Качалков Сергей Семёнович — современный писатель-прозаик.

(1)Как время меняет людей! (2)Неузнаваемо! (3)Порою это даже не изменения, а настоящие метаморфозы! (4)В детстве была принцесса, повзрослела – превратилась в пиранью. (5)А бывает наоборот: в школе – серая мышка, незаметная, невидная, а потом на тебе – Елена Прекрасная. (6)Почему так бывает? (7)Кажется, Левитанский писал, что каждый выбирает себе женщину, религию, дорогу… (8)Только не ясно: действительно ли человек сам выбирает для себя дорогу или какая-то сила толкает его на тот или иной путь? (9)На самом ли деле наша жизнь изначально предначертана свыше: рождённый ползать летать не может?.. (10)Или всё дело в нас: ползаем мы потому, что не захотели напрягать свои крылья? (11)Не знаю! (12)В жизни полным-полно примеров как в пользу одного мнения, так и в защиту другого.

(13)Выбирай, что хочешь?..

(14)Максима Любавина мы в школе называли Эйнштейном. (15)Правда, внешне он нисколько не походил на великого учёного, но зато имел все замашки гениев: был рассеян, задумчив, в его голове всегда бурлил сложный мыслительный процесс, совершались какие-то открытия, и это часто приводило к тому, что он, как шутили одноклассники, был не в адеквате. (16)Спросят, бывало, его на биологии, а он, оказывается, в это время каким-то мудрёным способом рассчитывал излучение каких-то там нуклидов. (17)Выйдет к доске, начнёт писать непонятные формулы.

(18)Учительница биологии плечами пожмёт:

(19) – Макс, ты про что?

(20)Тот спохватится, стукнет себя по голове, не обращая внимания на смех в классе, тогда уж начнёт рассказывать то, что нужно, например, про дискретные законы наследственности.

(21)На дискотеки, классные вечера он носу не показывал. (22)Ни с кем не дружил, так – приятельствовал. (23)Книги, компьютер – вот его верные товарищи-братья. (24)Мы между собой шутили: запомните хорошенько, как одевался Максим Любавин, где он сидел. (25)А лет через десять, когда ему вручат Нобелевскую премию, сюда понаедут журналисты, хоть будет что про своего великого одноклассника рассказать.

(26)После школы Макс поступил в университет. (27)Блестяще окончил его… (28)А потом наши дороги разошлись. (29)Я стал военным, надолго уехал из родного города, обзавёлся семьей. (30)Жизнь у военного бурная: только соберёшься в отпуск – какое-нибудь ЧП… (31)Но вот всё же удалось с женой и двумя дочками вырваться на родину. (32)На вокзале сговорились с частником, и он повёз нас на своей машине до родительского дома.

(33) – Тольк, ты меня не узнал что ли? – вдруг спросил водитель. (34)Я изумлённо посмотрел на него. (35)Высокий, костистый мужчина, жидкие усики, очки, шрам на щеке… (36)Не знаю такого! (37)Но голос, действительно, знакомый. (38)Макс Любавин?! (39)Да не может быть! (40)Великий физик занимается частным извозом?

(41) – Нет! (42)Бери выше! – усмехнулся Макс. – (43)Я грузчиком на оптовом рынке работаю…

(44)По моему лицу он понял, что я счёл эти слова шуткой.

(45) – Да нет! (46)Просто я умею считать! (47)У нас сахар мешками продают! (48)Я вечером из каждого мешка грамм по триста-четыреста отсыплю…(49)Знаешь, сколько в месяц выходит, если не жадничать? (50)Сорок тысяч! (51)Вот и прикинь, если бы я стал учёным, получал бы я такие деньги? (52)На выходных можно извозом подкалымить, подвёз пару клиентов – ещё тысяча. (53)На булочку с маслом хватает…

(54)Он довольно засмеялся. (55)Я покачал головой.

(56) – Макс, а вот с сахаром – это не воровство?

(57) – Нет! (58)Бизнес! – ответил Макс.

(59)Он довёз меня до дома. (60)Я дал ему двести рублей, он вернул десятку сдачи и поехал искать новых клиентов.

(61) – Вместе учились? – спросила жена.

(62) – Это наш Эйнштейн! – сказал я ей. – (63)Помнишь, я про него рассказывал!

(64) – Эйнштейн?

(65) – Только бывший! – с печальным вздохом произнёс я.

Круглый Владимир Игоревич – заслуженный врач РФ.

Все-таки время – удивительная категория. Я стал заново открывать мир литературы и вдруг осознал, что чтение перестало вызывать необычайную, ни с чем не сравнимую радость, как это бывало раньше.

Скажем, в шестидесятые-семидесятые, по крайней мере, по моим воспоминаниям, чтение и для меня, и для окружающих было не просто ежедневной потребностью: взяв в руки книгу, я испытывал неповторимое чувство радости. Подобного ощущения мне не доводилось переживать уже давно. К сожалению, и моим детям тоже, хотя они умные, развитые и читающие, что нынче редкость.

А виновато в этом, конечно, время. Изменившиеся условия жизни, большие объемы информации, которую необходимо осваивать, и желание облегчить ее восприятие через видеоформат приводят к тому, что мы перестали получать наслаждение от чтения.

Я понимаю, что уже никогда, вероятно, не вернется энтузиазм семидесятых или восьмидесятых, когда мы следили за появлением книг, охотились за ними, порой в Москву специально ездили, чтобы где-то выменять или купить дефицитное издание. Тогда книги являли собой подлинное богатство – и не только в материальном смысле.

Однако стоило мне укрепиться в своем разочаровании, как жизнь преподнесла неожиданный сюрприз. Правда, произошло это после прискорбного и тягостного события. После ухода из жизни моего отца в наследство мне досталась большая и содержательная библиотека. Начав ее разбирать, именно среди книг конца XIX – начала XX столетий я смог найти то, что захватило меня с головой и вернуло пусть и не ту детскую радость, но настоящее удовольствие от чтения.

Разбирая книги, я начал перелистывать их, углубляясь то в одну, то в другую, и вскоре понял, что читаю их взахлеб. Все выходные, а также долгие часы в дороге, в поездах и самолетах, я с упоением провожу с очерками об известных русских художниках – Репине, Бенуа или Добужинском.

О последнем художнике, надо признаться, я знал очень мало. Книга Эриха Голлербаха «Рисунки Добужинского» открыла для меня этого замечательного человека и превосходного художника. Изумительное издание 1923 года совершенно очаровало меня, в первую очередь – репродукциями работ Добужинского, аккуратно укрытыми папиросной бумагой.

К тому же книга Голлербаха написана очень хорошим языком, читается легко и увлекательно – как художественная проза. Рассказывая о том, как с самых юных лет формировалось дарование Добужинского, автор раскрывает читателю секреты художника. Книга искусствоведа и критика Эриха Голлербаха предназначалась широкому читателю, и в этом ее сила. А как приятно держать ее в руках! Прекрасное оформление, тонкий запах бумаги, ощущение, что прикасаешься к старинному фолианту, – все это порождает настоящий читательский восторг.

Но отчего именно книги конца ХIХ – начала ХХ столетий стали для меня глотком свежего воздуха? И сам не знаю доподлинно; осознаю только, что атмосфера того времени словно поглотила меня, захватила в плен.

Возможно, это была попытка уйти от современной действительности в мир истории. Или, напротив, желание найти «точки пересечения»: переходные периоды, годы поиска новых форм и смыслов, как известно, повторяют друг друга, а значит, изучая рубеж XIX и XX веков по художественной литературе, документам или публицистике, можно набраться опыта или подсмотреть готовые решения для сегодняшнего дня.

Благодаря причудливой игре времени источником читательского вдохновения для меня оказались книги «серебряного века» нашей культуры; для кого-то другого таким источником, возможно, станут старинные фолианты или рукописи начинающих писателей. Главное – не дать окрепнуть разочарованию и продолжить искать: книга, которая подарит удовольствие, обязательно найдется.

Куваев Олег Михайлович — советский геолог, геофизик, писатель.

…От сохранивших тепло камней палатка просохла, и они провели ночь в сухом и нежарком тепле. Утром Салахов проснулся в палатке один. Тепло все еще держалось, и Салахов полежал в дремоте. Выйдя из палатки, он увидел ясное небо и Бога Огня у воды. Тот неторопливо мыл пробу, взятую прямо у берега.

— Проснулся я прямо здоровый, — сказал рабочий и радостно передернул в подтверждение плечами. — Решил посмотреть на удачу в лоток…

… Бог Огня положил лоток, снял росомашью шапку и вытащил из-за отворота ее кусок лески.

— Красную тряпочку жрет, собака. Гляди! — он преданно глянул на Салахова , метнул леску в воду и тотчас выбросил на песок крупного темноспинного хариуса.

Бог Огня укрепил ноги в не по росту больших сапогах, поддернул телогрейку, сдвинул лохматую шапку и стал челноком таскать хариусов одного за другим. Вскоре весь песок вокруг него был завален упругими отливающими перламутром рыбами.

— Хватит! — сказал Салахов . — Остановись.

— На эту бы реку… да с сетями, да с бочками. И горб гнуть не надо. На материке-то лазишь, лазишь с бреднем, еле на уху наберешь. А если бы эту реку туда. А нашу воронежскую сюда. Все равно тут населения нету, здесь и пустая река сгодится.

— Ты бы там ее за неделю опустошил, — сказал Салахов .

— За неделю? Не-ет! — вздохнул Бог Огня .

— Закрывай санаторий, — распорядился Салахов

— Может, навялим да с собой унесем? — предложил нерешительно Бог Огня.

— Против жадности слова силы не имеют, — усмехнулся Салахов. — Против нее автоматы нужны. Выздоровел? Точка! Собирай лагерь, вари уху и топаем согласно полученного задания. Вопросы есть ?

— Нет вопросов, — вздохнул Бог Огня.

— Действуй! Я вниз по течению схожу с лотком. …

Салахов шел очень быстро. Его вдруг поразила мысль, что от добра люди становятся хуже. Свинеют. А когда людям плох, то они становятся лучше. Пока Бог Огня болел, Салахов очень жалел его . А сегодня он был ему неприятен , даже ненавистен…

Салахов, забыв, что ему надо брать пробу, все шагал и шагал по сухому берегу реки Ватап. Мысль о том, что добро к людям ведет к их же освинению, была ему очень неприятна . Какая-то безысходная мысль. По опыту армии, по опыту тюремной жизни Салахов знал, что излишняя строгость так же озлобляет людей. «Значит, ни добром, ни страхом нас не возьмешь, — думал он. — Но должен быть какой-то подход. Должна же быть открытая дверь…»

И вдруг Салахов остановился. Ответ, найденный им , был прост, очевиден. Среди множества человеческих коллективов есть, наверное, только один, который твой. Как в армии своя рота. Если ты нашел его — держись за него зубами. Пусть все видят, что ты свой, ты до конца с ними . И что у тебя все на виду. Одна крыша, одна судьба, а об остальном пусть думает государство…

Куваев Олег Михайлович — советский геолог, геофизик, писатель.

Традиционный вечер полевиков служил вехой, отделявшей один экспедиционный сезон от другого.

Чинков знаком предложил налить в рюмки и встал.

— Уважаемые коллеги! сказал он высоким голосом. Прежде всего позвольте поблагодарить за честь. Я впервые присутствую на празднике прославленного геологического управления не как гость, а как свой человек. На правах новичка позвольте нарушить традицию. Не будем говорить о минувшем сезоне. Поговорим лучше о будущем. Что такое открытие месторождения? Это смесь случайности и логики. Но всякое истинное месторождение открывается только тогда, когда созрела потребность в нем.

В стену управления что-то глухо стукнуло, раздался как бы расширенный вздох и тотчас задребезжали, заныли стекла в торце коридора.

— Господи благослови! — сказал кто-то. — Первый зимний!

— Что это? — тихо спросила Сергушова у Гурина.

— Южак. Первый за эту зиму. Придется сбегать отсюда.

Каждый журналист, каждый заезжий литератор и вообще любой, побывавший в Поселке и взявшийся за перо, обязательно писал и будет писать о южаке. Это все равно что побывать в Техасе и не написать слова ковбой или, будучи в Сахаре, не упомянуть верблюда. Южак был чисто поселковым явлением, сходным со знаменитой новороссийской борой. В теплые дни за склоном хребта скапливался воздух и затем с ураганной силой сваливался в котловину Поселка. Во время южака всегда бывало тепло, и небо безоблачно, но этот теплый, даже ласковый ветер сшибал человека с ног, перекатывал его до ближайшего закутка и посыпал сверху снежной пылью, шлаком, песком, небольшими камнями. В южак лучше всего годились ботинки на триконях и защитные очки горнолыжника. В южак не работали магазины, была закрыты учреждения, в южак сдвигались крыши, и в крохотную дырку, в которую не пролезет иголка, за ночь набивались кубометры снега.

Лампочки потускнели, стекла уже дребезжали непрерывно, и за стеной слышались все учащающиеся вздохи гигантских легких, по временам где-то било металлом о металл.

Они сидели, сгрудившись за одним столом. Лампочка помигала и погасла или повредило проводку, или электростанция меняла режим работы. На лестнице послышалось бормотание. Это Копков проводил Люду Голливуд и вернулся. Он принес с собой свечки.

Южак ломился в двери управления, набирал силу. Пламя свечей колебалось, тени прыгали по стенам. Разноцветно светились бутылки. Копков отодвинул от Жоры Апрятина стакан с коньяком и пошел вдоль столов, разыскивая свою кружку.

— Такое получается дело, как всегда, — неожиданно забубнил Копков. Он обежал всех шалым взглядом пророка и ясновидца, обхватил ладонями кружку, сгорбился. — Лежим мы нынче в палатке. Угля нет, солярка на исходе, погода дует. И все такое прочее. Кукули за лето слиплись от пота, не шерсть, а стружки. Пуржит, палатка ходуном ходит, ну и разное, всем известное. Лежу, думаю: ну как начальство подкачает с транспортом, куда я буду девать вверенных мне людей? Пешком не выйдешь. Мороз, перевалы, обуви нет. Ищу выход. Но я не о том. Мысли такие: зачем и за что? За что работяги мои постанывают в мешках? Деньгами сие не измерить. Что получается? Живем, потом умираем. Все! И я в том числе. Обидно, конечно. Но зачем, думаю, в мире от древних времен так устроено, что мы сами смерть ближнего и свою ускоряем? Войны, эпидемии, неустройство систем. Значит, в мире зло. Объективное зло в силах и стихиях природы, и субъективное от несовершенства наших мозгов. Значит, общая задача людей и твоя, Копков, в частности, это зло устранять. Общая задача для предков, тебя и твоих потомков. Во время войны ясно бери секиру или автомат. А в мирное время? Прихожу к выводу, что в мирное время работа есть устранение всеобщего зла. В этом есть высший смысл, не измеряемый деньгами и должностью. Во имя этого высшего смысла стонут во сне мои работяги, и сам я скриплю зубами, потому что по глупости подморозил палец. В этом есть высший смысл, в этом общее и конкретное предназначение.

Копков еще раз вскинул глаза, точно с изумлением разглядывал неизвестных ему людей, и так же неожиданно смолк.

Лихачёв Дмитрий Сергеевич — российский ученый-литературовед, историк культуры, текстолог, публицист, общественный деятель.

Говорят, что содержание определяет форму. Это верно, но верно и противоположное, что от формы зависит содержание. Известный американский психолог начала этого века Д. Джеймс писал: «Мы плачем оттого, что нам грустно, но и грустно нам оттого, что мы плачем».

Когда-то считалось неприличным показывать всем своим видом, что с вами произошло несчастье, что у вас горе. Человек не должен был навязывать свое подавленное состояние другим. Надо было и в горе сохранять достоинство, быть ровным со всеми, не погружаться в себя и оставаться по возможности приветливым и даже веселым. Умение сохранять достоинство, не навязываться другим со своими огорчениями, не портить другим настроение, быть всегда ровным в обращении с людьми, быть всегда приветливым и веселым – это большое и настоящее искусство, которое помогает жить в обществе и самому обществу.

Но каким веселым надо быть? Шумное и навязчивое веселье утомительно окружающим. Вечно «сыплющий» остротами молодой человек перестает восприниматься как достойно ведущий себя. Он становится шутом. А это худшее, что может случиться с человеком в обществе, и это означает в конечном счете потерю юмора.

Не быть смешным – это не только умение себя вести, но и признак ума.

Смешным можно быть во всем, даже в манере одеваться. Если мужчина тщательно подбирает галстук к рубашке, рубашку к костюму – он смешон. Излишняя забота о своей наружности сразу видна. Надо заботиться о том, чтобы одеваться прилично, но эта забота у мужчин не должна переходить известных границ. Чрезмерно заботящийся о своей наружности мужчина неприятен. Женщина – это другое дело. У мужчин же в одежде должен быть только намек на моду. Идеально чистая рубашка, чистая обувь и свежий, но не очень яркий галстук – этого достаточно. Костюм может быть старый, он не должен быть только неопрятен.

Не мучайтесь своими недостатками, если они у вас есть. Если вы заикаетесь, не думайте, что это уж очень плохо. Заики бывают превосходными ораторами, обдумывая каждое свое слово. Лучший лектор славившегося своими красноречивыми профессорами Московского университета историк В. О. Ключевский заикался.

Не стесняйтесь своей застенчивости: застенчивость очень мила и совсем не смешна. Она становится смешной, только если вы слишком стараетесь ее преодолеть и стесняетесь ее. Будьте просты и снисходительны к своим недостаткам. Не страдайте от них. У меня есть знакомая девушка, чуть горбатая. Честное слово, я не устаю восхищаться ее изяществом в тех редких случаях, когда встречаю ее в музеях на вернисажах. Хуже нет, когда в человеке развивается «комплекс неполноценности», а вместе с ним озлобленность, недоброжелательность к другим лицам, зависть. Человек теряет то, что в нем самое хорошее, – доброту.

Нет лучшей музыки, чем тишина, тишина в горах, тишина в лесу. Нет лучшей «музыки в человеке», чем скромность и умение помолчать, не выдвигаться на первое место. Нет ничего более неприятного и глупого в облике и поведении человека, чем важность или шумливость; нет ничего более смешного в мужчине, чем чрезмерная забота о своем костюме и прическе, рассчитанность движений и «фонтан острот» и анекдотов, особенно если они повторяются.

Простота и «тишина» в человеке, правдивость, отсутствие претензий в одежде и поведении – вот самая привлекательная «форма» в человеке, которая становится и его самым элегантным «содержанием».

Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович — русский прозаик и драматург.

(1)На меня самое сильное впечатление производят сны, в которых поднимается далёкое детство и в неясном тумане встают уже не существующие лица, тем более дорогие, как всё безвозвратно утраченное. (2)Я долго не могу проснуться от такого сна и долго вижу живыми тех, кто давно уже в могиле. (3)И какие всё милые, дорогие лица! (4)Кажется, чего бы не дал, чтобы хоть издали взглянуть на них, услышать знакомый голос, пожать их руки и ещё раз вернуться к далёкому-далёкому прошлому. (5)Мне начинает казаться, что эти молчаливые тени чего-то требуют от меня. (6)Ведь я стольким обязан этим бесконечно дорогим для меня людям…

(7)Но в радужной перспективе детских воспоминаний живыми являются не одни люди, а и те неодушевлённые предметы, которые так или иначе были связаны с маленькой жизнью начинающего маленького человека. (8)И сейчас я думаю о них, снова переживая впечатления и ощущения детства. (9)В этих немых участниках детской жизни на первом плане всегда, конечно, стоит детская книжка с картинками… (10)И это была та живая нить, которая выводила из детской комнаты и соединяла с остальным миром. (11)Для меня до сих пор каждая детская книжка является чем-то живым, поскольку она пробуждает детскую душу, направляет детские мысли по определённому руслу и заставляет биться детское сердце вместе с миллионами других детских сердец. (12)Детская книга — весенний солнечный луч, который заставляет пробуждаться дремлющие силы детской души и вызывает рост брошенных на эту благодарную почву семян. (13)Дети, благодаря этой книжке, сливаются в одну громадную духовную семью, которая не знает этнографических и географических границ.

(14)3десь мне придётся сделать небольшое отступление именно по поводу современных детей, у которых приходится сплошь и рядом наблюдать полное неуважение к книге. (15)Растрёпанные переплёты, следы грязных пальцев, загнутые углы листов, всевозможные каракули на полях — одним словом, в результате получается книга-калека.

(16)Трудно понять причины всего этого, и можно допустить только одно объяснение: нынче выходит слишком много книг, они значительно дешевле и как будто потеряли настоящую цену среди других предметов домашнего обихода. (17)У нашего поколения, которое помнит дорогую книгу, сохранилось особенное уважение к ней как к предмету высшего духовного порядка, несущего в себе яркую печать таланта и святого труда.

Проблема памяти (В чём заключается долг памяти перед теми, кого уже нет с нами?) Близкие люди, которых уже нет с нами, всегда живы в нашей памяти; мы благодарны им за всё, что они для нас сделали; долг памяти перед ними заключается в стремлении стать лучше.

Проблема детских воспоминаний (Какие чувства вызывают у человека воспоминания о детстве?) Воспоминания о детстве пробуждают в человеке самые сильные и яркие чувства.

Проблема роли книги в становлении личности ребёнка (Какую роль играет книга в становлении личности ребёнка?) Детская книга пробуждает душу ребёнка, соединяет его со всем миром, воспитывает бережное отношение к духовным ценностям.

Проблема бережного отношения к книгам (Почему книги требуют бережного к себе отношения?) Книга – это предмет высшего духовного порядка, и поэтому она требует к себе особого уважения.

Нагибин Юрий Маркович — русский писатель-прозаик, журналист и сценарист.

В первые годы после революции академик архитектуры Щусев читал перед широкой, преимущественно молодежной рабочей аудиторией лекции по эстетике. Их целью было приобщить широкие массы, как тогда выражались, к пониманию красоты, наслаждению искусством. На первой же лекции, прочитанной Щусевым с огромным воодушевлением, талантом прирожденного популяризатора и, само собой разумеется, исчерпывающим знанием предмета, поднялся какой-то парень с прилипшим к нижней губе окурком и развязно сказал:

– Вот вы, товарищ профессор, все бубнили: красота, красота, а я так и не понял, чего такое эта красота?

Кто-то засмеялся. Щусев внимательно поглядел на парня. Сутулый, длиннорукий, мутноглаэый. И чего завалился на лекцию этот вовсе не безупречный шатун – погреться или побузить? Его нисколько не интересовала суть вопроса, хотелось озадачить распинающегося на кафедре «интеллихента» и выставиться перед окружающими. Его надо крепко осадить ради общего дела. Щусев прищурился и спросил:

– Зеркало дома есть?

– Есть. Я перед ним броюсь.

– Нет, большое…

– Ага. В стенном шкапе.

Щусев протянул парню фотографию, снятую с «Давида» Микеланджело, которую тот машинально взял. – Вы сразу поймете, что такое красота и что такое безобразие.

Я привел этот случай не развлечения ради. В насмешливой выходке архитектора есть рациональное зерно. Щусев предложил самый верный способ постигнуть красоту. Истина и вообще познается в сравнении. Лишь вглядываясь в образы красоты, созданные искусством, будь то Венера Милосская или Ника Самофракийская, мадонна Рафаэля или мальчик Пинтуриккьо, Флора Тициана или автопортрет Ван Дейка, царевна-лебедь Врубеля или три богатыря Васнецова, крестьянская девушка Аргунова, кружевница Тропинина, дочь Нестерова или бегущие спортсменки Дейнеки, можно приучить свой глаз и душу к той радости, которую дает встреча с прекрасным. Этой цели служат музеи, выставки, репродукции, книги по искусству.

Как хорошо сказал великий педагог К. Ушинский: «Всякое искреннее наслаждение изящным само по себе источник нравственной красоты». Вдумайся в эти слова, читатель!..

Никитайская Наталия Николаевна — фантаст, прозаик, поэт. По образованию театровед.

Семьдесят лет прожито, а ругать себя не перестаю. Ну, что мне стоило, пока живы были родители, расспросить их обо всем, все подробно записать, чтобы и самой помнить, и по возможности другим рассказать. Но нет, не записывала. Да и слушала-то невнимательно, так, как в основном и слушают родителей их дети. Ни мама, ни папа не любили возвращаться к прожитому и пережитому в войну. Но временами… Когда гости приходили, когда настроение повспоминать нападало и так — ни с того ни с сего… Ну, например, приходит мама от соседки, Антонины Карповны, и говорит: «Карповна мне сказала: «Галька, ты у нас ненайденный герой”. Это я ей рассказала, как из-под Луги из окружения выходила».

К началу войны маме было восемнадцать лет, и была она фельдшером, сельским врачом. Папе было двадцать четыре года. И он был летчиком гражданской авиации. Познакомились и полюбили друг друга они в Вологде. Мама была очень хорошенькой, живой и легкомысленной.

Профессия летчика до войны относилась к романтическим профессиям. Авиация «становилась на крыло». Люди, причастные к этому становлению, сразу попадали в разряд избранных. Еще бы: не каждому дано обживать небеса. О вольностях, которые позволяли себе пилоты тех времен, напомнит, например, пролет Чкалова под Троицким мостом в Ленинграде. Правда, историки считают, что это придумали киношники для фильма. Но легенды легендами, а мой папа абсолютно точно пролетал «на бреющем» над крышей маминого дома. Чем и покорил маму окончательно.

В первый же день войны, как военнообязанные, и папа, и мама надели военную форму. Оба были отправлены на Ленинградский фронт. Мама — с госпиталем, папа — в авиаполк. Папа служил в авиационном полку. Начинали войну на У-2. Никакого серьезного оснащения на самолетах не было, даже радиосвязи. Но ведь воевали!

Однажды когда папа во главе эскадрильи этих двухместных кораблей неба возвращался с задания, он увидел внизу, на шоссе, ведущем в город, сломанный санитарный автобус. Возле него возился водитель, пытаясь устранить поломку. И отчаянно махала кофтой нашим самолетам медсестра. И сверху папа увидел, что по этому же шоссе и тоже в сторону города марширует колонна немцев. И вот-вот автобус с ранеными, с шофером и медсестрой окажется у них на пути. Исход такой встречи был предрешен. «Знаешь, я сразу о Гале подумал. На месте этой сестрички могла быть и она. И тогда я просигналил крыльями команду: «Делай, как я“ — и пошел на посадку перед автобусом». Когда приземлились и пересчитали людей, оказалось, что всех не забрать, что трое остаются за бортом. «Я прикинул мощность машин и в некоторые распределил не по человеку, а по два человека». И один из летчиков заорал тогда: «Командир, хочешь, чтобы я гробанулся! Не полечу с двумя! Себе-то одного посадил…» «Я-то знал, что его машина надежнее, но спорить не стал, некогда было спорить. Говорю: «Полечу на твоей, а ты бери мою машину“».

Вообще-то вся эта история кажется специально придуманной для кино, для непременного использования параллельного монтажа, чтобы еще больше накалить страсти. Вот раненые с трудом карабкаются по фюзеляжу в кабину, а колонна фрицев марширует уже в пределах видимости, а вот взлетает в небо первый наш самолет с раненым, и немец готовит свой «шмайссер» к стрельбе… Ну, и так далее… И в реальной жизни, когда взлетал последний летчик, фашисты действительно открыли стрельбу… А потом об этом случае писали в газете, но беспечная наша семья, конечно, ее не сохранила.

Эти мои заметки я пишу сейчас не только для того, чтобы, пусть и запоздало, признаться в любви к своим прожившим очень нелегкую, но такую честную жизнь родителям. Были миллионы других таких же советских людей, которые одолели фашизм и не потеряли человеческого лица. И я очень не хочу, чтобы они были забыты.

Носов Евгений Иванович — русский и советский писатель.

(1)Что такое малая родина? (3)Где ее границы? (4)Откуда и докуда она простирается?

(5)По-моему, малая родина — это окоём нашего детства.(6) Иными словами, то, что способно объять мальчишеское око. (7)И что жаждет вместить в себя чистая, распахнутая душа. (8)Где эта душа впервые удивилась, обрадовалась и возликовала от нахлынувшего восторга.(9) И где впервые огорчилась, разгневалась или пережила свое первое потрясение.

(10)Тихая деревенская улица, пахнущий пряниками и кожаной обувью тесный магазинчик, машинный двор за околицей, куда заманчиво пробраться, тайком посидеть в кабине еще не остывшего трактора, потрогать рычаги и кнопки, блаженно повздыхать запах наработавшегося мотора; туманное таинство сбегающего под гору колхозного сада, в сумерках которого предостерегающе постукивает деревянная колотушка, гремит тяжелой цепью рыжий репьистый пес. (11)За садом — змеистые зигзаги старых, почти изгладившихся траншей, поросших терновником и лещиной, которые, однако, и поныне заставляют примолкнуть, говорить вполголоса…

(12)И вдруг, снова воротясь к прежнему, шумно, наперегонки умчаться в зовущий простор луга с блестками озерков и полузаросших стариц, где, раздевшись донага и взбаламутив воду, майкой начерпать в этом черном киселе чумазых карасей пополам с пиявками и плавунцами. (13)И вот наконец речушка, петлявая, увертливая, не терпящая открытых мест и норовящая улизнуть в лозняки, в корявую и петлючую неразбериху.(14) И если не жалеть рубах и штанов, то можно продраться к старой мельнице с давно разбитой плотиной и обвалившейся кровлей, где сквозь обветшалые мостки и в пустые проемы буйно бьет вольный кипрей. (15)Здесь тоже не принято говорить громко: ходит молва, будто и теперь еще в омуте обретается мельничный водяной, ветхий, обомшелый, и будто бы кто-то слыхал, как он кряхтел и отдувался в кустах, тужась столкнуть в омут теперь уже никому не нужный жернов. (16)Как же не пробраться туда и не посмотреть, страшась и озираясь, лежит ли тот камень или уже нет его…

(17) За рекой — соседняя деревня, и забредать за реку не полагается: это уже иной, запредельный мир.(18) Там обитают свои вихрастые окоемщики, на глаза которых поодиночке лучше не попадаться…

(19)Вот, собственно, и вся мальчишеская вселенная. (20)Но и того невеликого обиталища хватает с лихвой, чтобы за день, пока не падет солнце, набегаться, наоткрывать и на-впечатляться до того предела, когда уже за ужином безвольно начнет клониться опаленная солнцем и вытрепанная ветром буйная молодецкая головушка, и мать подхватывает и несет исцарапанное, пахнущее рогозом и подмаренником, отрешенное, обмякшее чадо к постели, как с поля боя уносит павшего сестра милосердия.(21) И видится ему сон, будто взбирается он на самое высокое дерево, с обмирающим сердцем добирается до вершинных ветвей, опасно и жутко раскачиваемых ветром, чтобы посмотреть: а что же там дальше, где он еще не бывал? (22)И вдруг что-то ломко хрустит, и он с остановившимся дыханием кубарем рушится вниз. (23)Но, как бывает только во снах, в самый последний момент как-то так удачно расставляет руки, подобно крыльям, ветер упруго подхватывает его, и вот уже летит, летит, плавно и завораживающе набирая высоту и замирая от неописуемого восторга.

(24)Малая родина — это то, что на всю жизнь одаривает нас крыльями вдохновения.

Орлов Даль Константинович — поэт, российский киновед и драматург.

Толстой вошел в мою жизнь, не представившись. Мы с ним уже активно общались, а я все еще не подозревал, с кем имею дело. Мне было лет одиннадцать-двенадцать, то есть через год-другой после войны, когда маму на лето назначили директором пионерского лагеря. С весны в нашу комнатушку, выходящую в бесконечный коммунальный коридор, стали являться молодые люди того и другого пола — наниматься в пионервожатые и физкультурники. По-нынешнему говоря, мама прямо на дому проводила кастинг. Но дело не в этом.

Дело в том, что однажды к нашему дому подвезли на грузовичке и горой вывалили прямо на пол книги — основательно бывшие в употреблении, но весьма разнообразные по тематике. Кто-то заранее побеспокоился, не без маминого, думаю участия, чтобы в будущем пионерлагере была библиотека. «Ваше любимое занятие?.. Рыться в книгах» — это и про меня. Тогда тоже. Рылся. Пока в один счастливый момент не выудил из этой горы потрепанный кирпичик: тонкая рисовая бумага, еры и яти, обложек нет, первых страниц нет, последних нет. Автор — инкогнито. Глаз упал на начало, которое не было началом, а дальше я оторваться от текста не смог. Я вошел в него, как в новый дом, где почему-то все оказалось знакомым — никогда не был, а все узнал.

Поразительно! Казалось, неведомый автор давно подсматривал за мной, все обо мне узнал и теперь рассказал — откровенно и по доброму, чуть ли не по родственному. Написано было: «… По тому инстинктивному чувству, которым один человек угадывает мысли другого и которое служит путеводною мыслью разговора, Катенька поняла, что мне больно ее равнодушие…» Но сколько раз и со мной случалось, что и с неведомой Катенькой: в разговоре инстинктивно угадывать «мысли другого»! Как точно… Или в другом месте: «…Глаза наши встретились, и я понял, что он понимает меня и то, что я понимаю, что он понимает меня…» Опять лучше не скажешь! «Я понимаю, что он понимает…» И так на каждой странице. «В молодости все силы души направлены на будущее… Одни понятные и разделенные мечты о будущем счастии составляют уже истинное счастье этого возраста». Опять мое! Так и есть: каждый день твоих детства-отрочества, если они нормальны, будто сплавлен с солнцем и светом ожидания, чтобы твое предназначение состоялось. Но как выразить вслух это снедающее тебя предчувствие, можно ли передать его словами ? Пока ты мучим неодолимой немотой, этот автор-инкогнито все за тебя успел рассказать.

Но кто он был — неведомый автор? Чья такая волшебная книга оказалась у меня в руках? Надо ли говорить, что ни в какую пионерскую библиотеку она не поехала — с обглоданными своими началом и концом она осталась у меня лично. Позже я узнал ее и в переплете: Л.Н.Толстой. «Детство», «Отрочество», «Юность».

Вот так Толстой вошел в мою жизнь, не представившись. Иллюзия узнавания — непременная особенность классических текстов. Они — классики, потому что пишут для всех. Это верно. Но они еще и потому вечные классики, что пишут для каждого. Это верно не менее. Юный простак, я «купился» именно на последнее. Эксперимент был проведен чисто: автора скрыли. Магия имени не довлела над восприятием текста. Текст сам отстоял свое величие. Толстовская «диалектика души», первым отмеченная нелюбезным Набокову Чернышевским, как шаровая молния в форточку, сияя, влетела в очередное неопознанное читательское сердце.

Паустовский Константин Георгиевич — русский советский писатель, классик русской литературы.

Мы прожили несколько дней на кордоне, ловили рыбу на Шуе, охотились на озере Орса, где было всего несколько сантиметров чистой воды, а под ней лежал бездонный вязкий ил. Убитых уток, если они падали в воду, нельзя было достать никаким способом. По берегам Орса приходилось ходить на широких лесниковских лыжах, чтобы не провалиться в трясины.

Но больше всего времени мы проводили на Пре. Я много видел живописных и глухих мест в России, но вряд ли когда-нибудь увижу реку более девственную и таинственную, чем Пра.

Сосновые сухие леса на ее берегах перемешивались с вековыми дубовыми рощами, с зарослями ивы, ольхи и осины. Корабельные сосны, поваленные ветром, лежали, как медные литые мосты, над ее коричневой, но совершенно прозрачной водой. С этих сосен мы удили упористых язей.

Перемытые речной водой и перевеянные ветром песчаные косы поросли мать-и-мачехой и цветами. За все время мы не видали на этих белых песках ни одного человеческого следа – только следы волков, лосей и птиц.

Заросли вереска и брусники подходили к самой воде, перепутываясь с зарослями рдеста, розовой частухи и телореза.

Река шла причудливыми изгибами. Ее глухие затоны терялись в сумраке прогретых лесов. Над бегучей водой беспрерывно перелетали с берега на берег сверкающие сизоворонки и стрекозы, а в вышине парили огромные ястребы.

Все доцветало вокруг. Миллионы листьев, стеблей, веток и венчиков преграждали дорогу на каждом шагу, и мы терялись перед этим натиском растительности, останавливались и дышали до боли в легких терпким воздухом столетней сосны. Под деревьями лежали слои сухих шишек. В них нога тонула по косточку.

Иногда ветер пробегал по реке с низовьев, из лесистых пространств, оттуда, где горело в осеннем небе спокойное и еще жаркое солнце. Сердце замирало от мысли, что там, куда струится эта река, почти на двести километров только лес, лес и нет никакого жилья. Лишь кое-где на берегах стоят шалаши смолокуров и тянет по лесу сладковатым дымком тлеющего смолья.

Но удивительнее всего в этих местах был воздух. В нем была полная и совершенная чистота. Эта чистота придавала особую резкость, даже блеск всему, что было окружено этим воздухом. Каждая сухая ветка сосны была видна среди темной хвои очень далеко. Она была как бы выкована из заржавленного железа. Далеко было видно каждую нитку паутины, зеленую шишку в вышине, стебель травы.

Ясность воздуха придавала какую-то необыкновенную силу и первозданность окружающему, особенно по утрам, когда все было мокро от росы и только голубеющая туманка еще лежала в низинах.

А среди дня и река и леса играли множеством солнечных пятен – золотых, синих, зеленых и радужных. Потоки света то меркли, то разгорались и превращали заросли в живой, шевелящийся мир листвы. Глаз отдыхал от созерцания могучего и разнообразного зеленого цвета.

Полет птиц разрезал этот искристый воздух: он звенел от взмахов птичьих крыльев.

Лесные запахи набегали волнами. Подчас трудно было определить эти запахи. В них смешивалось все: дыхание можжевельника, вереска, воды, брусники, гнилых пней, грибов, кувшинок, а может быть, и самого неба… Оно было таким глубоким и чистым, что невольно верилось, будто эти воздушные океаны тоже приносят свой запах – озона и ветра, добежавшего сюда от берегов теплых морей.

Очень трудно подчас передать свои ощущения. Но, пожалуй, вернее всего можно назвать то состояние, которое испытывали все мы, чувством преклонения перед не поддающейся никаким описаниям прелестью родной стороны.

Тургенев говорил о волшебном русском языке. Но он не сказал о том, что волшебство языка родилось из этой волшебной природы и удивительных свойств человека.

А человек был удивителен и в малом и в большом: прост, ясен и доброжелателен. Прост в труде, ясен в своих размышлениях, доброжелателен в отношении к людям. Да не только к людям, а и к каждому доброму зверю, к каждому дереву.

Санин Владимир Маркович – известный советский писатель, путешественник, полярник.

Гаврилов — вот кто не давал Синицыну покоя.

Память, не подвластная воле человека, сделала с Синицыным то, чего он боялся больше всего, перебросила его в 1942 год.

Он стоял на часах у штаба, когда комбат, сибиряк с громовым басом, отдавал приказ командирам рот. И Синицын услышал, что батальон уходит, оставляя на высоте один взвод. Этот взвод должен сражаться до последнего патрона, но задержать фашистов хотя бы на три часа. Его, Синицына, взвод, второй взвод первой роты! И тогда с ним, безусым мальчишкой, случился солнечный удар. Жара стояла страшная, такие случаи бывали, и пострадавшего, облив водой, увезли на повозке. Потом по дивизии объявляли приказ генерала и салютовали павшим героям, больше суток отбивавшим атаки фашистов. И тут командир роты увидел рядового Синицына.

— Ты жив?!

Синицын сбивчиво объяснил, что у него был солнечный удар и поэтому…

— Поня-ятно, протянул комроты и посмотрел на Синицына.

Никогда не забыть ему этого взгляда! С боями дошел до Берлина, честно заслужил два ордена, смыл никем не доказанную и никому не известную вину кровью, но этот взгляд долго преследовал его по ночам.

А теперь еще и Гаврилов.

Перед самым уходом Визе к нему подошел Гаврилов и, явно пересиливая себя, неприязненно буркнул: Топливо подготовлено?

Синицын, измученный бессонницей, падающий с ног от усталости, утвердительно кивнул. И Гаврилов ушел, не попрощавшись, словно жалея, что задал лишний и ненужный вопрос. Ибо само собой разумелось, что ни один начальник транспортного отряда не покинет Мирный, не подготовив своему сменщику зимнего топлива и техники. Ну, не было в истории экспедиций такого случая и не могло быть! Поэтому в заданном Гавриловым вопросе любой на месте Синицына услышал бы хорошо рассчитанную бестактность, желание обидеть и даже оскорбить недоверием.

Синицын точно помнил, что кивнул он утвердительно.

Но ведь зимнее топливо, как следует, он подготовить не успел! То есть подготовил, конечно, но для своего похода, который должен был состояться полярным летом. А Гаврилов пойдет не летом, а в мартовские морозы, и поэтому для его похода топливо следовало готовить особо. И работа чепуховая: добавить в цистерны с соляром нужную дозу керосина, побольше обычного, тогда никакой мороз не возьмет. Как он мог запамятовать!

Синицын чертыхнулся. Нужно немедленно бежать в радиорубку, узнать, вышел ли Гаврилов в поход. Если не вышел, сказать правду: извини, оплошал, забыл про топливо, добавь в соляр керосина. Если же Гаврилов в походе, поднять тревогу, вернуть поезд в Мирный, даже ценой потери нескольких дней, чтобы разбавить солярку.

Синицын начал одеваться, сочиняя в уме текст радиограммы, и остановился. Стоит ли поднимать панику, на скандал, проработку напрашиваться? Ну какие будут на трассе морозы? Градусов под шестьдесят, не больше, для таких температур и его солярка вполне сгодится.

Успокоив себя этой мыслью, Синицын снял с кронштейна графин с водой, протянул руку за стаканом и нащупал на столе коробочку. В полутьме прочитал: люминал. И у Женьки нервишки на взводе. Сунул в рот две таблетки, запил водой, лег и забылся тяжелым сном.

Через три часа санно-гусеничный поезд Гаврилова ушел из Мирного на Восток на смертельный холод.Симонов

Константин Михайлович — советский прозаик, поэт, киносценарист.

Все трое немцев были из белградского гарнизона и прекрасно знали, что это могила Неизвестного солдата и что на случай артиллерийского обстрела у могилы и толстые и прочные стены. Это было по их мнению, хорошо, а все остальное их нисколько не интересовало. Так обстояло с немцами.

Русские тоже рассматривали этот холм с домиком на вершине как прекрасный наблюдательный пункт, но наблюдательный пункт неприятельский и, следовательно, подлежащий обстрелу.

— Что это за жилое строение? Чудное какое-то, сроду такого не видал,— говорил командир батареи капитан Николаенко, в пятый раз внимательно рассматривая в бинокль могилу Неизвестного солдата.— А немцы сидят там, это уж точно. Ну как, подготовлены данные для ведения огня?

— Так точно! — отрапортовал стоявший рядом с капитаном командир взвода молоденький лейтенант Прудников.

— Начинай пристрелку.

Пристрелялись быстро, тремя снарядами. Два взрыли обрыв под самым парапетом, подняв целый фонтан земли. Третий ударил в парапет. В бинокль было видно, как полетели осколки камней.

— Ишь брызнуло! — сказал Николаенко.— Переходи на поражение.

Но лейтенант Прудников, до этого долго и напряженно, словно что-то вспоминая, всматривавшийся в бинокль, вдруг полез в полевую сумку, вытащил из нее немецкий трофейный план Белграда и, положив его поверх своей двухверстки, стал торопливо водить по нему пальцем.

— В чем дело? — строго сказал Николаенко.— Нечего уточнять, все и так ясно.

— Разрешите, одну минуту, товарищ капитан,— пробормотал Прудников.

Он несколько раз быстро посмотрел на план, на холм и снова на план и вдруг, решительно уткнув палец в какую-то наконец найденную им точку, поднял глаза на капитана:

— А вы знаете, что это такое, товарищ капитан?

— Что?

— А все — и холм, и это жилое строение?

— Ну?

— Это могила Неизвестного солдата. Я все смотрел и сомневался. Я где-то на фотографии в книге видел. Точно. Вот она и на плане — могила Неизвестного солдата.

Для Прудникова, когда-то до войны учившегося на историческом факультете МГУ, это открытие представлялось чрезвычайно важным. Но капитан Николаенко неожиданно для Прудникова не проявил никакой отзывчивости. Он ответил спокойно и даже несколько подозрительно:

— Какого еще там неизвестного солдата? Давай веди огонь.

— Товарищ капитан, разрешите! — просительно глядя в глаза Николаенко, сказал Прудников.

— Ну что еще?

— Вы, может быть, не знаете… Это ведь не просто могила. Это, как бы сказать, национальный памятник. Ну…— Прудников остановился, подбирая слова.— Ну, символ всех погибших за родину. Одного солдата, которого не опознали, похоронили вместо всех, в их честь, и теперь это для всей страны как память.

— Подожди, не тараторь,— сказал Николаенко и, наморщив лоб, на целую минуту задумался.

Был он большой души человек, несмотря на грубость, любимец всей батареи и хороший артиллерист. Но, начав войну простым бойцом-наводчиком и дослужившись кровью и доблестью до капитана, в трудах и боях так и не успел он узнать многих вещей, которые, может, и следовало бы знать офицеру. Он имел слабое понятие об истории, если дело не шло о его прямых счетах с немцами, и о географии, если вопрос не касался населенного пункта, который надо взять. А что до могилы Неизвестного солдата, то он и вовсе слышал о ней в первый раз.

Однако, хотя сейчас он не все понял в словах Прудникова, он своей солдатской душой почувствовал, что, должно быть, Прудников волнуется не зря и что речь идет о чем-то в самом деле стоящем.

— Подожди,— повторил он еще раз, распустив морщины.— Ты скажи толком, чей солдат, с кем воевал,— вот ты мне что скажи!

— Сербский солдат, в общем, югославский,— сказал Прудников.— Воевал с немцами в прошлую войну четырнадцатого года.

— Вот теперь ясно.

Николаенко с удовольствием почувствовал, что теперь действительно все ясно и можно принять по этому вопросу правильное решение.

— Все ясно,— повторил он.— Ясно, кто и что. А то плетешь невесть чего — «неизвестный, неизвестный». Какой же он неизвестный, когда он сербский и с немцами в ту войну воевал? Отставить!

Симонов Константин Михайлович — советский прозаик, поэт, киносценарист.

Это было утром. Командир батальона Кошелев позвал к себе Семена Школенко и объяснил, как всегда без долгих слов:

— «Языка» надо достать.

— Достану, — сказал Школенко.

Он вернулся к себе в окоп, проверил автомат, повесил на пояс три диска, приготовил пять гранат, две простые и три противотанковые, положил их в сумку, потом огляделся и, подумав, взял припасенную в солдатском мешке медную проволочку и спрятал ее в карман.

Идти предстояло вдоль берега. Он пошел не спеша, с оглядкой. Кругом все было тихо. Школенко прибавил шагу и, чтобы сократить расстояние, стал пересекать лощинку напрямик, по мелкому кустарнику. Раздалась пулеметная очередь. Пули прошли где-то близко. Школенко лег и с минуту лежал неподвижно.

Он был недоволен собой. Эта пулеметная очередь — без нее можно было обойтись. Надо было только пройти по густому кустарнику. Хотел сэкономить полминуты, а теперь придется терять десять — обходить кругом. Он поднялся и, пригибаясь, перебежал в чащу. За полчаса он миновал сначала одну балку, потом другую. Сразу же за этой балкой стояли три сарая и дом. Школенко лег и пополз по-пластунски. Через несколько минут он подполз к первому сараю и заглянул внутрь. В сарае было темно и пахло сыростью. По земляному полу ходили куры и поросенок. Школенко заметил у стены неглубокий окопчик и выпиленную в два бревна бойницу. Возле окопчика валялась недокуренная пачка немецких сигарет. Немцы были где-то близко. Теперь это не вызывало сомнений. Следующий сарай был пуст, у третьего, возле стога, лежали двое убитых красноармейцев, рядом с ними валялись винтовки. Кровь была свежая.

Школенко попробовал восстановить в уме картину происшедшего: ну да, вот они вышли отсюда, шли, наверно, в рост, не таясь, а немец ударил из автомата откуда-нибудь с той стороны. Школенко взяла досада за эту неосторожную смерть. «Если бы они были со мной, не дал бы им так идти», подумал он, но думать дальше было некогда, надо было искать немца.

В лощине, заросшей виноградником, он напал на тропку. После прошедшего утром дождя земля еще не просохла, и на тропке были хорошо видны уходившие в лес следы. Через сто метров Школенко увидел пару немецких сапог и винтовку. Он удивился — почему их тут бросили, и на всякий случай сунул винтовку в кустарник. Свежий след вел в лес. Не прополз еще Школенко и пятидесяти метров, как услышал минометный выстрел. Миномет с небольшими паузами ударил десять раз подряд.

Впереди были заросли. Школенко пополз через них налево; там виднелась яма, кругом нее рос бурьян. Из ямы, в просвете между кустами бурьяна, был виден стоявший совсем близко миномет и на несколько шагов подальше ручной пулемет. Один немец стоял у миномета, а шестеро сидели, собравшись в кружок, и ели из котелков.

Школенко вскинул автомат и хотел дать по ним очередь, но рассудительно изменил решение. Он мог одной очередью не убить сразу всех, и ему предстояла бы неравная борьба.

Не торопясь, он стал изготовлять к бою противотанковую гранату. Противотанковую он выбрал потому, что расстояние было небольшое, а ударить она могла гуще. Он не торопился. Торопиться было незачем: цель была на виду. Он прочно уперся левой рукой в дно ямы, вцепился в землю так, чтобы рука не скользнула, и, приподнявшись, швырнул гранату. Она упала прямо посреди немцев. Когда он увидел, что шестеро лежат неподвижно, а один, тот, который стоял у миномета, продолжает стоять около него, удивленно глядя на изуродованный осколком гранаты ствол, Школенко вскочил и, вплотную подойдя к немцу, не сводя с него глаз, знаком показал, чтоб тот отстегнул у себя парабеллум и бросил на землю. У немца дрожали руки, он долго отстегивал парабеллум и бросил его далеко от себя. Тогда Школенко, толкая немца перед собой, подошел с ним к пулемету. Пулемет был разряжен. Школенко знаком показал немцу, чтобы тот взвалил пулемет на плечи. Немец послушно нагнулся и поднял пулемет. Теперь у него были заняты обе руки.

Несмотря на серьезность положения, Школенко усмехнулся. Ему показалось забавным, что немец своими руками отнесет к нам свой пулемет.

Соболев Андрей Николаевич — российский лингвист, славист и балканист.

В наше время чтение художественной литературы, по сути, – привилегия. Слишком много времени отнимает этот род занятий. Недосуг. Да и чтение – это тоже работа, и в первую очередь – над собой. Пусть незаметная, не столь обременительная, но у человека, потратившего день на решение проблем, требующих интеллектуальной и душевной отдачи, порой просто не остается сил поинтересоваться новинками литературы. Это никого не оправдывает, но причины очевидны, а стойкую привычку к серьезному чтению выработали не все.

Для большей части взрослых и пожилых людей в наши дни телевидение и кино заменяют чтение, они если и знакомятся с новинками книжного рынка, то за редким исключением в примитивном киноизложении.

Молодежь же все чаще познает мир слова через наушники плееров и интернет-ресурсы, на смартфонах и планшетах, которые всегда под рукой.

Возможно, я сгущаю краски и кто-то сумеет нарисовать более оптимистичную картину, но мне кажется необходимым учитывать реалии времени.

Себя отношу к той категории людей, что заняты делом. Но мой пример не типичен. Умудряюсь читать и даже писать. Написал 4-ый сборник стихов. Не останавливаюсь на этом, папки рукописей и черновиков пополняются, хотя перелеты, поездки и ночные бдения – вот весь писательский ресурс, который у меня остается. С чтением еще сложнее, паузы выпадают редко.

Если попытаться охарактеризовать недавно прочитанное, то первое, что приходит на ум: это написали ЛИЧНОСТИ! Люди, сделавшие себя сами. Им веришь. Сама история их жизни не позволяет усомниться в выводах и формулировках. А ведь это очень важно – верить автору, что бы мы ни читали – научную литературу, роман или мемуары. Знаменитое «Не верю!» Станиславского проникает сейчас во все жанры и виды искусства. И если в кино динамика кадра и лихость сюжета могут отвлечь внимание зрителя от нестыковок и откровенной фальши, то печатное слово сразу выталкивает на поверхность всякое вранье, все, что написано ради красного словца, высосано из пальца. Воистину – писаное пером не вырубишь топором.

Проверяя читательский багаж прошлых лет, прихожу к выводу, что я всегда неосознанно тянулся к авторам, не только отмеченным писательским талантом, но и обладавшим выдающейся личной историей. Биографией, как тогда говорили. В советское время о личной жизни популярных авторов была дозированной, а порой и недоступной, о пиаре тогда никто и не догадывался. Но крупицы их дел и поступков были у всех на слуху, оживляли образ и увеличивали наши симпатии и степень доверия. Так было с Маяковским, так было с Высоцким, Визбором, Солженицыным и Шаламовым. И многими другими, чьи тексты мы разбирали на цитаты, чьи книги становились самыми убедительными аргументами в спорах.

Не знаю, что является критерием настоящей литературы, для меня главным мерилом был и остается результат – чтобы тебе поверили.

Соловейчик Симон Львович — советский и российский публицист и журналист, теоретик педагогики.

Ехал я однажды в электричке. Сидевшая рядом со мной у окна скромно одетая сдержанная женщина открыла томик Чехова. Дорога предстояла длинная, книжки я не захватил, люди вокруг были чужие, я стал думать о работе. И тем же тоном, каким спрашивают, например: «Вы не знаете, скоро ли мы приедем?» — я неожиданно для себя и тем более для соседки спросил ее:

— Простите, вы не знаете, что такое счастье?

Женщина с томиком Чехова в руках оказалась замечательной собеседницей. Она не стала спрашивать меня, отчего я задал такой странный вопрос, не стала с ходу отвечать: «Счастье — это…», она не сказала мне, что счастье — когда тебя понимают, или «что такое счастье — это каждый понимает по-своему», — не стала говорить цитатами: нет, она прикрыла книгу и долго молчала, посматривая в окно, — думала. Наконец, когда я совсем уже решил, что она забыла о вопросе, она повернулась ко мне и сказала…

Вернемся к ее ответу позже.

Спросим себя: что такое счастье?

В каждой стране есть свой Главный педагог — народ, и есть Главный учебник педагогики — язык, «практическое сознание», как давно писали классики. За поступками мы обращаемся к народу, за понятиями — к языку народа. Я не должен объяснять, что такое счастье, я должен смиренно спросить об этом наш язык — в нем все есть, из него все поймешь, прислушиваясь к слову в сегодняшней нашей речи. Народная мысль содержится не только в пословицах и поговорках, в народной мудрости (пословицы как раз и противоречивы), но в распространенных, обычных фразах и оборотах речи. Поищем: с какими другими словами сочетается интересующее нас понятие, почему так можно сказать, а так нельзя. Так говорят — а так не говорят. Это никогда не бывает случайным.

Мы говорим: «счастливая доля», «счастливый случай», «счастливая судьба», «счастье привалило», «вытянул счастливый билет», «счастливая удача».

Самые деятельные, всего достигшие своим трудом люди все-таки говорят: «Мне выпало счастье… Мне дано счастье…»

Счастье — фортуна, судьба, о которой мы ничего не знаем, и если его нет, то говорят: «Такая уж у меня судьба», «Видно, мне так на роду написано».

Но мы не раз еще столкнемся с законом духовной жизни(это предложение было немного другим): все, что есть в человеке, возникает из двух встречных движений, из двух сил: из движения, направленного от мира к человеку, и движения от человека — к миру. Противоположные эти силы, встречаясь в одной точке, не уничтожаются, а складываются. Но если встреча не происходит, то обеих сил словно и не было. Предположим, человеку нет удачи ни в чем, несчастья преследуют его, и выпала ему, быть может, от рождения тяжелая доля. Не всякий сумеет победить судьбу. Но сильный человек умеет использовать самый незаметный шанс, который, конечно, есть в жизни каждого.

Так и человек побеждает судьбу. Вернее, не судьбу, а трудности, которые посланы ему судьбой. И если нет собственного стремления победить, стремления к счастью, то хоть озолоти его — счастья не будет. У него нет веры в жизнь, воля его сломлена.

Говорят: нашел свое счастье, добыл счастье, достиг счастья и даже — украл чужое счастье. Язык требует действия: нашел, поймал, добыл, достиг, вырвал у судьбы свое счастье, всякий человек — кузнец своего счастья.

Счастье не вещь, и не склад вещей, и не положение, и не денежное состояние, а состояние души, возникающее при достижении сильно желаемого. (И еще что-то типа «счастье — благословение, благодать»).

Что же, однако, сказала о счастье женщина в автобусе? Позже выяснилось, что она научный сотрудник, специалист в области химии белков. После долгого обдумывания предложенного ей вопроса она сказала:

— Я не могу дать определения счастья. Вот ученый! Ученый не тот, кто все знает, а тот, кто точно знает, чего он не знает. Но, может быть, так: у человека есть духовные стремления: когда они удовлетворяются, он чувствует себя счастливым. Похоже на правду?

Сологуб Фёдор — русский поэт, писатель, драматург, публицист.

Вечером опять сошлись у Старкиных. Говорили только о войне. Кто-то пустил слух, что призыв новобранцев в этом году будет раньше обыкновенного, к восемнадцатому августу; и что отсрочки студентам будут отменены. Поэтому Бубенчиков и Козовалов были угнетены, — если это верно, то им придется отбывать воинскую повинность не через два года, а нынче.

Воевать молодым людям не хотелось, — Бубенчиков слишком любил свою молодую и, казалось ему, ценную и прекрасную жизнь, а Козовалов не любил, чтобы что бы то ни было вокруг него становилось слишком серьезным.

Козовалов говорил уныло:

— Я уеду в Африку. Там не будет войны.

— А я во Францию, — говорил Бубенчиков, — и перейду во французское подданство.

Лиза досадливо вспыхнула. Закричала:

— И вам не стыдно! Вы должны защищать нас, а думаете сами, где спрятаться. И вы думаете, что во Франции вас не заставят воевать?

Из Орго призвали шестнадцать запасных. Был призван и ухаживающий за Лизою эстонец, Пауль Сепп. Когда Лиза узнала об этом, ей вдруг стало как-то неловко, почти стыдно того, что она посмеивалась над ним. Ей вспомнились его ясные, детски-чистые глаза. Она вдруг ясно представила себе далекое поле битвы, — и он, большой, сильный, упадет, сраженный вражескою пулею. Бережная, жалостливая нежность к этому, уходящему, поднялась в ее душе. С боязливым удивлением она думала: «Он меня любит. А я, — что же я? Прыгала, как обезьянка, и смеялась. Он пойдет сражаться. Может быть, умрет. И, когда будет ему тяжело, кого он вспомнит, кому шепнет: «Прощай, милая»? Вспомнит русскую барышню, чужую, далекую».

Призванных провожали торжественно. Собралась вся деревня. Говорили речи. Играл местный любительский оркестр. И дачники почти все пришли. Дачницы принарядились.

Пауль шел впереди и пел. Глаза его блестели, лицо казалось солнечно-светлым, — он держал шляпу в руке, — и легкий ветерок развевал его светлые кудри. Его обычная мешковатость исчезла, и он казался очень красивым. Так выходили некогда в поход викинги и ушкуйники. Он пел. Эстонцы с одушевлением повторяли слова народного гимна.

Дошли до леска за деревнею. Лиза остановила Сеппа:

— Послушайте, Пауль, подойдите ко мне на минутку.

Пауль отошел на боковую тропинку. Он шел рядом с Лизою. Походка его была решительная и твердая, и глаза смело глядели вперед. Казалось, что в душе его ритмично бились торжественные звуки воинственной музыки. Лиза смотрела на него влюбленными глазами. Он сказал:

— Ничего не бойтесь, Лиза. Пока мы живы, мы немцев далеко не пустим. А кто войдет в Россию, тот не обрадуется нашему приему. Чем больше их войдет, тем меньше их вернется в Германию.

Вдруг Лиза очень покраснела и сказала:

— Пауль, в эти дни я вас полюбила. Я поеду за вами. Меня возьмут в сестры милосердия. При первой возможности мы повенчаемся.

Пауль вспыхнул. Он наклонился, поцеловал Лизину руку и повторял:

— Милая, милая!

И когда он опять посмотрел в ее лицо, его ясные глаза были влажны.

Анна Сергеевна шла на несколько шагов сзади и роптала:

— Какие нежности с эстонцем! Он Бог знает что о себе вообразит. Можете представить, — целует руку, точно рыцарь своей даме!

Лиза обернулась к матери и крикнула:

— Мама, поди сюда!

Она и Пауль Сепп остановились у края дороги. У обоих были счастливые, сияющие лица.

Вмести с Анною Сергеевною подошли Козовалов и Бубенчиков. Козовалов сказал на ухо Анне Сергеевне:

— А нашему эстонцу очень к лицу воинственное воодушевление. Смотрите, какой красавец, точно рыцарь Парсифаль.

Анна Сергеевна с досадою проворчала:

— Ну уж красавец! Ну что, Лизонька? — спросила она удочери.

Лиза сказала, радостно улыбаясь:

— Вот мой жених, мамочка.

Анна Сергеевна в ужасе перекрестилась. Воскликнула:

— Лиза, побойся Бога! Что ты говоришь!

Лиза говорила с гордостью:

— Он — защитник отечества.

Солоухин Владимир Алексеевич – русский советский писатель и поэт.

С детства, со школьной скамьи человек привыкает к сочетанию слов: «любовь к родине». Осознает он эту любовь гораздо позже, а разобраться в сложном чувстве любви к родине — то есть что именно и за что он любит дано уже в зрелом возрасте.

Чувство это действительно сложное. Тут и родная культура, и родная история, все прошлое и все будущее народа, все, что народ успел совершить на протяжении своей истории и что ему совершить еще предстоит.

Не вдаваясь в глубокие рассуждения, мы можем сказать, что на одном из первых мест в сложном чувстве любви к родине находится любовь к родной природе.

Для человека, родившегося в горах, ничего не может быть милее скал и горных потоков, белоснежных вершин и крутых склонов. Казалось бы, что любить в тундре? Однообразная заболоченная земля с бесчисленными стеклышками озер, поросшая лишайниками, однако ненец-оленевод не променяет своей тундры ни на какие там южные красоты.

Одним словом, кому мила степь, кому — горы, кому — морское, пропахшее рыбой побережье, а кому — родная среднерусская природа, тихие красавицы реки с желтыми кувшинками и белыми лилиями, доброе, тихое солнышко Рязани… И чтобы жаворонок пел над полем ржи, и чтобы скворечник на березе перед крыльцом.

Было бы бессмысленно перечислять все приметы русской природы. Но из тысяч примет и признаков складывается то общее, что мы зовем нашей родной природой и что мы, любя, быть может, и море и горы, любим все же сильнее, чем что-либо иное в целом свете.

Все это так. Но нужно сказать, что это чувство любви к родной природе в нас не стихийно, оно не только возникло само собой, поскольку мы родились и выросли среди природы, но воспитано в нас литературой, живописью, музыкой, теми великими учителями нашими, которые жили прежде нас, тоже любили родную землю и передали свою любовь нам, потомкам.

Разве не помним мы с детства наизусть лучшие строки о природе Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Алексея Толстого, Тютчева, Фета? Разве оставляют нас равнодушными, разве не учат ничему описания природы у Тургенева, Аксакова, Льва Толстого, Пришвина, Леонова, Паустовского?.. А живопись? Шишкин и Левитан, Поленов и Саврасов, Нестеров и Пластов — разве они не учили и не учат нас любить родную природу? В ряду этих славных учителей занимает достойное место имя замечательного русского писателя Ивана Сергеевича Соколова-Микитова.

Иван Сергеевич Соколов-Микитов родился в 1892 году на земле Смоленской, и детство его прошло среди самой что ни на есть русской природы. В то время живы были еще народные обычаи, обряды, праздники, быт и уклад старинной жизни. Незадолго до смерти Иван Сергеевич так писал о том времени и о том мире:

«В коренной крестьянской России начиналась моя жизнь. Эта Россия была моей настоящей родиной. Я слушал крестьянские песни, смотрел, как пекут хлеб в русской печи, запоминал деревенские, крытые соломой избы, баб и мужиков… Помню веселые святки, масленицу, деревенские свадьбы, ярмарки, хороводы, деревенских приятелей, ребят, наши веселые игры, катанье с гор… Вспоминаю веселый сенокос, деревенское поле, засеянное рожью, узкие нивы, синие васильки по межам… Помню, как, переодевшись в праздничные сарафаны, бабы и девки выходили зажинать поспевшую рожь, цветными яркими пятнами рассыпались по золотому чистому полю, как праздновали зажинки. Первый сноп доверяли сжать самой красивой трудолюбивой бабе — хорошей, умной хозяйке… Это был тот мир, в котором я родился и жил, это была Россия, которую знал Пушкин, знал Толстой».

Чуковский Корней Иванович — русский советский поэт, публицист, литературный критик, переводчик и литературовед.

На днях пришла ко мне молодая студентка, незнакомая, бойкая, с какой-то незатейливой просьбой. Исполнив ее просьбу, я со своей стороны попросил ее сделать мне милость и прочитать вслух из какой-нибудь книги хоть пять или десять страничек, чтобы я мог полчаса отдохнуть.

Она согласилась охотно. Я дал ей первое, что попало мне под руку, — повесть Гоголя «Невский проспект», закрыл глаза и с удовольствием приготовился слушать.

Таков мой любимый отдых.

Первые страницы этой упоительной повести прямо-таки невозможно читать без восторга: такое в ней разнообразие живых интонаций и такая чудесная смесь убийственной иронии, сарказма и лирики. Ко всему этому девушка оказалась слепа и глуха. Читала Гоголя, как расписание поездов, — безучастно, монотонно и тускло. Перед нею была великолепная, узорчатая, многоцветная ткань, сверкающая яркими радугами, но для нее эта ткань была серая.

Конечно, при чтении она сделала немало ошибок. Вместо блАга прочитала благА, вместо меркантильный — мекрантильный и сбилась, как семилетняя школьница, когда дошла до слова фантасмагория, явно не известного ей.

Но что такое безграмотность буквенная по сравнению с душевной безграмотностью! Не почувствовать дивного юмора! Не откликнуться душой на красоту! Девушка показалась мне монстром, и я вспомнил, что именно так — тупо, без единой улыбки — читал того же Гоголя один пациент Харьковской психиатрической клиники.

Чтобы проверить свое впечатление, я взял с полки другую книгу и попросил девушку прочитать хоть страницу «Былого и дум». Здесь она спасовала совсем, словно Герцен был иностранный писатель, изъяснявшийся на неведомом ей языке. Все его словесные фейерверки оказались впустую; она даже не заметила их.

Девушка окончила школу и благополучно училась в педагогическом вузе. Никто не научил ее восхищаться искусством — радоваться Гоголю, Лермонтову, сделать своими вечными спутниками Пушкина, Баратынского, Тютчева, и я пожалел ее, как жалеют калеку.

Ведь человек, не испытавший горячего увлечения литературой, поэзией, музыкой, живописью, не прошедший через эту эмоциональную выучку, навсегда останется душевным уродом, как бы ни преуспевал он в науке и технике. При первом же знакомстве с такими людьми я всегда замечаю их страшный изъян — убожество их психики, их «тупосердие» (по выражению Герцена). Невозможно стать истинно культурным человеком, не пережив эстетического восхищения искусством. У того, кто не пережил этих возвышенных чувств, и лицо другое, и самый звук его голоса другой. Подлинно культурного человека я всегда узнаю по эластичности и богатству его интонаций. А человек с нищенски-бедной психической жизнью бубнит однообразно и нудно, как та девушка, что читала мне «Невский проспект».

Но всегда ли школа обогащает литературой, поэзией, искусством духовную, эмоциональную жизнь своих юных питомцев? Я знаю десятки школьников, для которых литература — самый скучный, ненавистный предмет. Главное качество, которое усваивают дети на уроках словесности, — скрытность, лицемерие, неискренность.

Школьников насильно принуждают любить тех писателей, к которым они равнодушны, приучают их лукавить и фальшивить, скрывать свои настоящие мнения об авторах, навязанных им школьной программой, и заявлять о своем пылком преклонении перед теми из них, кто внушает им зевотную скуку.

Я уже не говорю о том, что вульгарно-социологический метод, давно отвергнутый нашей наукой, все еще свирепствует в школе, и это отнимает у педагогов возможность внушить школярам эмоциональное, живое отношение к искусству. Поэтому нынче, когда я встречаю юнцов, которые уверяют меня, будто Тургенев жил в XVIII веке, а Лев Толстой участвовал в Бородинском сражении, и смешивают старинного поэта Алексея Кольцова с советским журналистом Михаилом Кольцовым, я считаю, что все это закономерно, что иначе и быть не может. Все дело в отсутствии любви, в равнодушии, во внутреннем сопротивлении школьников тем принудительным методам, при помощи которых их хотят приобщить к гениальному (и негениальному) творчеству наших великих (и невеликих) писателей.

Без энтузиазма, без жаркой любви все такие попытки обречены на провал.

Теперь много пишут в газетах о катастрофически плохой орфографии в сочинениях нынешних школьников, которые немилосердно коверкают самые простые слова. Но орфографию невозможно улучшить в отрыве от общей культуры. Орфография обычно хромает у тех, кто духовно безграмотен, у кого недоразвитая и скудная психика.

Ликвидируйте эту безграмотность, и все остальное приложится.

Добавить комментарий

Источник