Тут попалось на глаза интервью с Александром Ивановым, профессором, доктором физматнаук. Тема интервью, которые берут товарищи левой направленности (в данном случае — Константин Сёмин) по поводу образования, неизменна: как оно, образование, разрушается враждебными силами, как низко мы пали по сравнению с образованием в СССР и сколько вреда приносит навязший в зубах ЕГЭ.
Прежде всего, мне до сих пор непонятен момент, почему очень многие люди, причисляющие себя к левым, так ненавидят этот пресловутый Единый экзамен. Почему именно он явился якобы корнем всех бед современного образования.
Вообще идея независимой оценки знаний школьника весьма здравая. Мало того, те же левые часто ужасаются, как это в школах внедряются разные образовательные программы, выбираются разные учебники. Ну вот ЕГЭ как-раз и делает замер единого для всех уровня знаний. Учись по какому хочешь учебнику, но спрашивать тебя всё-равно будут то, что ты, как гражданин России, должен знать. Это раз.
Потом, тема коррупции. Конечно, и при системе ЕГЭ некоторые особо ушлые ухитряются пробить себе место наверху нечестным путём. Вот в интервью есть рассказ про слив заданий по математике и химии накануне экзамена. Возможно, слив и был. Но надо признать, что абсолютное большинство школьников не пользовалось кем-то прорешёнными примерами из этого слива. Большинство школьников готовилось и сдавало экзамен самостоятельно, с тем багажом знаний, которые успели накопить.
Позволю себе привести пример из жизни. Я выпускался из школы в 1999 году. Ни о каком ЕГЭ речи ещё не было. Даже учебники были либо советские, либо новые, но изданные по старым программам. Учителя были в-основном с большим педагогическим стажем, заканчивали педвузы ещё до развала СССР, начали карьеру тогда же. Даже репетирство, такое модное сейчас, было в то время скорее редким случаем. Ну, отдельных детишек натаскивали к вузу, но в целом все учились сами. То есть я определённо могу судить, что было до ЕГЭ, в системе, которая по своей сути ещё была позднесоветская. Та система, которую нам обычно ставят в пример.
Так вот. На что упирают противники ЕГЭ, в том числе из левых. Первое. Система настолько несовершенна, настолько оторвана от реальности, что баллы, полученные на ЕГЭ, мало что значат в плане реальных знаний школьника.
Ну смотрите. У нас был выпускной экзамен по литературе. Совершенно никого не стесняясь, к нескольким девочкам прямо на экзамене, в присутствии других детей, подходили учительницы и, так скажем, помогали получить нужную им пятёрку. Почему? – Девочки “шли на золотые и серебряные медали” (помните, была такая категория – “идущие на медаль”, оформлялась она ещё классе в 9). Школа тащила этих девочек, потому что школе тоже нужно было чем-то хвалиться перед вышестоящими органами, показывать, что она регулярно выпускает медалистов. При всём уважении к погодкам, никто из них потом гениальным профессионалом не стал, золотая медаль являлась скорее показателем вложенного труда, как со стороны ученика, так и со стороны опекающих его учителей. Золотой медалист не означало действительно самый умный и даже самый образованный ученик. Умный, образованный, но не самый. Однако именно его имя красовалось на школьном иконостасе, он без экзаменов уходил в вуз.
Справедливости ради, тянули ещё одного мальчика, моего друга, очень смышлёного, но ленивого парня. Уровень его знаний совершенно точно не соответствовал врученной ему серебряной медали (хотя у него был потенциал получить медаль честно). Мой друг брал обаянием, общей внешкольной эрудицией, а то и просто наглостью и лестью.
Исходя из этого, можем ли мы сказать, что школы старой формации, до ЕГЭ, честно оценивали уровень своих выпускников? – Думаю, вряд ли. И это ладно у нас, в Подмосковье, мелкие шалости. А в национальных республиках? В местах, где клановость и кумовство давно является нормой? – Ответ понятен. При всём несовершенстве Единого экзамена, на уровне идеи он однозначно более объективен.
Второе: мол, сейчас школа не учит, а только натаскивает на выпускной экзамен. Из-за этого качество образования падает.
Позвольте, но и раньше школа не обязана была учить. Сейчас я в первую очередь говорю о уже постсоветской России, с её проблемами, прежде всего с наличием нищеты в учительской среде, их моральным падением. Тем не менее, безо всякого ЕГЭ одна учительница вкладывала в нас душу, старалась действительно выучить. Другая гадала сканворды во время урока. Одна орала на меня при всех, натурально унижая, используя слова, которые ни при каких обстоятельствах не должны были быть использованы в школе. Другая, видя, что я стараюсь и у меня есть желание выучиться, закрывала глаза на мелкие огрехи и ставила пятёрки.
В школе учительница по информатике сказала мне, что мне с моим недалёким умом (опять унижение перед всем классом) не стоит даже подходить к компьютерам. Во взрослой жизни я работаю программистом уже 9-й год, мне платят хорошую зарплату, меня порой пытаются перекупить. В школе я выдавливал из себя сочинения на заданную тему по 3-4 часа. Жутко мучился, стыдился того, что я написал. Получал свои заслуженные трояки или трудовые, натянутые из последних сил четвёрки. Сейчас я могу сесть и быстро написать сочинение свободного характера на любую тему, у меня этот навык уже стал переходить в автоматические. Конечно, не шедевры, но люди читают и даже иногда понимают, что я хочу донести.
Таким образом, та система, к которой нас часто призывают вернуться – “давайте вернём советскую школу!” – совершенно так же не гарантирует получение настоящих, твёрдых знаний, как и современная система, в которой весь процесс обучения завершает Единый экзамен.
Мои коллеги много писали про настоящую коммунистическую систему образования, по Макаренко, Крупской. Всех интересующихся могу отослать к статьям Сергея Плетнёва. Позднесоветская система совершенно точно не была передовой, лучшей по всем параметрами. Поэтому ностальгирующие по прежним временам профессионалы, мечтая о её возврате, неосознанно предлагают сменить шило на мыло.
Почему неосознанно? В интервью есть интересный момент. Константин, хотя сам и явно симпатизирующий идее возвращения к советской школе (посмотрите его фильм “Последний звонок”), тем не менее, профессионально дожал своего собеседника, который постоянно намекал на какие-то “силы”, которые стоят за “массовым отуплением школьника”. В итоге дедушке пришлось выдавить: олигархи! олигархи заинтересованы, чтобы школьник стал тупой.
Что это, как не банальное конспироложство? Конечно же, правящему классу буржуазии не выгодно, когда массовый школьник, будучи воспитанным, допустим, в коммуне макаренковского типа, вдруг осознает себя, свой классовый интерес, и начнёт задавать олигархам разные неудобные вопросы. Поэтому, собственно, никакого массового воспитания макаренковского типа нет и не предвидится.
Но в рамках тех имеющихся производственных ресурсов, которыми владеют олигархи, им то как-раз нужны относительно неплохо образованные люди! Заслуженный деятель, забывая об основном, ударяется в конспиративные дебри. Основное в системе образования – это система производства, для которой нужно это образование! Именно поэтому российский школьник с малых лет учит языки: ему нужно будет читать иностранную документацию. Именно поэтому первоклашек грузят презентациями и проектами: им нужно будет выгрызать себе место на рынке труда, завоёвывать его в конкурентной борьбе со своими же сверстниками. Поэтому им и прививают навык составления красивых слайдов.
Мне кажется, интервьюируемый заслуженный специалист, как и многие заслуженные специалисты старшего возраста, просто не совсем понимают реальность. От того у них какая-то запредельная фиксация на ЕГЭ (который всего лишь инструмент), но мало слов о самой производственной системе, о производственных отношениях.
Образование, как и всё теперь в России, прочно встало на капиталистические рельсы. Замена ЕГЭ на устные экзамены ничего не решит. Сам характер отношений действует так, что дети более богатых родителей будут получать более хорошее образование. Массовая система образования будет деградировать настолько, чтобы обеспечить минимально достаточный уровень воспроизведения знаний для существующих в экономике технологий. Размер её государственной поддержки, финансирования, всегда будет колебаться у этой точки равновесия. Для прорывных секторов экономики, там, где не теперь не требуется большое количество специалистов, будут готовиться эти самые специалисты с углублённым изучением отдельных предметов. Школьникам приоткрываются дверки, чтобы попасть в эти сектора. Конечно, первыми в очереди туда снова детишки богачей.
Но в любом случае, в этой системе производства массового высококачественного образования не нужно в принципе! Ни с ЕГЭ, ни без него. Заказчику это не нужно, он не будет оплачивать ваши хотелки. Вернёте “советскую школу” – это будет плохая, хроническая недофинансированная советская школа со всеми её изъянами, плюс ещё привнесёнными из экономики конкурентными отношениями.
В интервью профессор говорит про кадетские школы (тоже ещё один пример конспиративного мышления: мол, Шойгу таки пробил “для своих” хорошее образование, а то в армии будет коллапс). Не знаю, как у других, а у меня есть знакомая семья, которая отдала сына в кадетскую школу в подмосковном Монино. Там готовят ребят для поступления в учебные заведения ВВС: будущие лётчики, командиры, специалисты. Так вот, парня забрали оттуда на первом же году обучения и отдали в обычную гражданскую школу. Потому что уровень преподавания в школе низкий. Муштра – да. Дисциплина – да. Образование – так себе.
Кадетские учебные заведения прежде всего готовят будущих военных: людей, привыкших жить по расписанию, по команде, по уставу. Их выучат там до того уровня, чтобы они смогли управлять танком или сесть за пульт системы ПВО. Таким образом, система закрытых училищ, “заведения офицерской преемственности” тоже не являются никаким оплотом “настоящего”, “советского” образования, не надо тешить себя иллюзиями.
Размышления о системе образования в отрыве от размышлений об устройстве общества в целом приносят мало пользы. Система образования нужна обществу, чтобы воспроизводить требуемый ему на данном этапе уровень знаний. Сначала ставится цель, потом под неё верстаются необходимые ресурсы. Никакая “советская” школа не вернёт страну в “счастливое” советское время. Мало того, она только дезориентирует современных учеников, породит иллюзии относительно своего места в мире. И то, если сможет остаться советской внутри несоветской страны, а не банально подстроиться под текущий буржуазный курс. Социальные революции не начинаются со школьных парт. Товарищам взрослым и на этот раз придётся всё сделать самим.
Поэтому, моё мнение: такие вот старые заслуженные товарищи от образования только утверждают большинство народа в мнении, что современный ЕГЭ всё-таки лучше, чем школа, в которой правят мало адекватные люди. Может быть, имеющие заслуги в какой-то предметной области, но уже давно ударившиеся в конспирологию и кликушество.
Оригинал статьи на сайте Коммунистического Движения имени «Антипартийной группы 1957 года»: http://1957anti.ru/publications/item/732-maoizm-i-nashe-dvizhenie
Краткое содержание:
- Говорил ли?..
- 50 лет тому назад…
- Школьное образование в 90-е
- …и в 2000-е
- Главное отличие современного образования от образования в СССР
- Предложение Чубайса
- Мысли местного автора
- Выводы
- Обсуждение
«А вот другой Дон-Кишот просвещенья: завел школы! Ну что, например, полезнее человеку, как знанье грамоты? А ведь как распорядился? Ведь ко мне приходят мужики из его деревни. «Что это, говорят, батюшка, такое? Сыновья наши совсем от рук отбились, помогать в работах не хотят, все в писари хотят, а ведь писарь нужен один». Ведь вот что вышло!» (Н.В. Гоголь «Мёртвые души»).
Говорил ли?..
Пожалуй, в настоящее время над реформами российской системы образования вообще и над ЕГЭ в частности не издевался только ленивый. Особенно в этом занятии преуспевают сторонники той точки зрения, что в СССР было лучшее образование в мире, и даже сам Кеннеди якобы сказал о нём следующее: «Советское образование — лучшее в мире. Мы должны многое из него взять. СССР выиграл космическую гонку за школьной партой».
На самом-то деле ничего подобного Кеннеди не говорил: в «Специальном послании Конгрессу об образовании» 1963 года он упомянул её достижения исключительно в части ликвидации неграмотности населения и увеличения доли граждан с более чем 7-летним образованием в 23 раза по сравнению с началом века, выпуск советскими вузами в 3 раза больше инженеров и в 4 раза больше врачей, чем в США, и ежегодный приток научно-технических кадров, более чем в 2 раза превышающий таковой в Соединённых Штатах. На этом основании Кеннеди сделал вывод о том, что увлечение советских людей образованием, безусловно, достаточно, чтобы превзойти достижения любой другой нации или системы:
«The necessity of this program does not rest on the course of the cold war. Improvement in education is essential to our nation’s development without respect to what others are doing. Nevertheless, it is worthwhile noting that the Soviet Union recognizes that educational effort in the 1960’s will have a major effect on a nation’s power, progress and status in the 1970’s and 1980’s. According to a recent report prepared for the National Science Foundation, Soviet institutions of higher education are graduating 3 times as many engineers and 4 times as many physicians as the United States. While trailing behind this country in aggregate annual numbers of higher education graduates, the Soviets are maintaining an annual flow of scientific and technical professional manpower more than twice as large as our own. At the same time, they have virtually eliminated illiteracy, with a 23-fold increase since the turn of the century in the proportion of persons with an education beyond the 7th grade. This nation’s devotion to education is surely sufficient to excel the achievements of any other nation or system».
John F. Kennedy, Special Message to the Congress on Education, 29.01.1963
Кстати, почему Кеннеди говорил о 7-летнем образовании?
Всеобщим, обязательным и бесплатным в раннем СССР было только неполное среднее образование — это было закреплено в статье 121 Конституции СССР 1936 года. А вот полное среднее и высшее образование было платным, исключения существовали только для некоторых категорий граждан.
Плата за полное среднее и высшее образование была отменена постановлением Совмина СССР от 06.06.1956 г., а месяц спустя это право граждан было закреплено в новой редакции статьи 121 Конституции, принятой законом СССР от 14.07.1956:
«Статья 121. Граждане СССР имеют право на образование.
Это право обеспечивается всеобще-обязательным семилетним образованием, широким развитием среднего образования, бесплатностью всех видов образования, как среднего, так и высшего, системой государственных стипендий отличившимся учащимся в высшей школе, обучением в школах на родном языке, организацией на заводах, в совхозах, машинно-тракторных станциях и колхозах бесплатного производственного, технического и агрономического обучения трудящихся» (Конституция (Основной закон) Союза Советских Социалистических Республик).
Тем не менее сторонников возвращения к советской системе образования сейчас выше крыши, а противников системы ЕГЭ ещё больше.
Но так ли она плоха, как её преподносят?
Давайте-ка для начала перенесёмся в прошлое — скажем, лет на 50.
50 лет тому назад…
Школьные классы в то время были не такими малочисленными, как сейчас: в школах Куйбышева нормой было 32—36 учеников на один класс, именно по этой причине было принято проветривать помещение после каждого урока.
Отличников было не меньше половины в первых классах, а к восьмому их оставалось всего 1—3 человека: большинство подростков продолжали обучение в учреждениях профессионально-технического образования, поскольку спрос на рабочих всегда был высоким, и трудоустройство было гарантировано, а заработная плата, скажем, высококвалифицированного токаря нередко превышала заработную плату директора завода.
К тому же попасть в институт рабочему было намного проще, чем «белому воротничку»: советское государство всячески поддерживало получение высшего образования без отрыва от производства.
О средствах визуализации в учебном процессе в то время особенно никто не задумывался, а пользоваться на уроках теми же калькуляторами — например, мощнейшим «Электроника МК 36» — преподаватели запрещали, хотя уже тогда все понимали: архаичные счёты, вычисления на листке бумаги и логарифмическая линейка — это уже прошлое.
Учебная нагрузка была не запредельной, поскольку не было таких потребностей в информации, как сейчас. Для получения образования ученикам было вполне достаточно школьных учебников и дополнительных знаний, даваемых учителями на уроках, а для расширения кругозора — школьной библиотеки, посещение которой раз в неделю было обязательным.
Роль учителя в образовательном процессе тогда была очень важной, поскольку уроки не были тупым пересказыванием учебников: они хотя и содержали необходимый минимум знаний, но заменить преподавателя не могли.
Именно по этой причине уже недельный пропуск школьником занятий из-за банальной простуды оборачивался необходимостью «догонять класс».
Всё стало стремительно меняться в лихие 90-е.
Школьное образование в 90-е
Бардак в постсоветском государстве не замедлил отразиться на системе образования, и в первую очередь на учебной нагрузке школьников, которая стала расти не по дням, а по часам: иногда обоснованно в соответствии с требованиями времени, но нередко просто из-за моды.
Например, в тот период к обязательным предметам добавилось повальное увлечение родителей факультативными занятиями, в результате чего школьники приходили на учёбу к 8 утра, а уходили только вечером, что плохо сказывалось на успеваемости.
Придя в школу преподавателем в 1992 году, автор этих строк с удивлением обнаружил, что его ученики и ученицы на редкость апатичны из-за хронической усталости, для преодоления которой преподавателям приходилось прикладывать недюжинные усилия.
Что, впрочем, было делом почти бессмысленным: в отличие от времён СССР, когда знания вколачивались в синапсы школьников весьма прочно, в российские 90-е содержание учебных программ приобрело тенденцию испаряться из голов учащихся почти немедленно после сдачи экзамена.
Тогда же произошла утрата престижа рабочих профессий, поэтому в те же ПТУ стало уходило всё меньше и меньше школьников: теперь они досиживали «десятилетку» и всеми правдами и неправдами поступали в институты. Обычной практикой тогда стала подача документов сразу в несколько ВУЗов, причём самыми престижными оказались специальности, связанные со сферой экономики и финансов.
По той же причине родители прикладывали массу усилий, чтобы их чада получили школьный аттестат без «троек», а заветной мечтой многих была «золотая медаль»: таким выпускникам было несравненно проще поступить в институт.
И здесь хочешь — не хочешь, а без поддержки преподавателей, завуча и директора школы стать «медалистом» шансов почти не было. Естественно, в 90-е в школах пышным цветом расцвела система взяток.
…и в 2000-е
Компьютеризация и появление широкого доступа в Интернет поначалу не вызвало особых опасений у преподавателей старой закалки, которые в массе своей просто не понимали, как это изменит образовательный процесс.
Вспомните, как мы готовили те же рефераты, не говоря уже о курсовых и дипломных работах: пять-восемь часов изучения литературы в областной научной библиотеке, и хорошо ещё, если найдёшь несколько подходящих цитат.
С появлением Интернета множество литературных источников и научных работ оказалось в свободном доступе, и процесс подготовки чернового варианта работы сократился с недель до нескольких дней и даже часов.
Мало того: семимильными шагами стала развиваться услуга написания любых работ — от рефератов до диссертаций «на заказ»; в системе образования СССР она тоже была, но скорее в виде редкого исключения и только на подпольном положении.
И вот тут-то преподаватели впервые ощутили беспокойство, поскольку они почти перестали быть необходимыми для учеников — как потеряли смысл и списки рекомендуемой литературы, которые учителя создавали по своим предметам годами.
Появление того же Скайпа ударило и по репетиторству в традиционном его понимании: теперь тот же иностранный язык можно было осваивать непосредственно с носителем языка, находящемся в другом месте планеты, и стоимость обучения очень заметного снизилась.
Параллельно с этим выросла учебная нагрузка, и оценивать знания школьников традиционными методами стало проблематично. Отсюда и появилась в 2001-м году система ЕГЭ — сначала а виде эксперимента, проведённого в Чувашии, Марий Эл, Якутии, Ростовской и Самарской областях, а учебный процесс был перекроен до такой степени, что противники ЕГЭ и сторонники старой школы преподавания стали заявлять о воспитании с его помощью поколения, которое совершенно не умеет думать головой.
И вот тут-то уместно понять, чем современное образование коренным образом отличается от образования в СССР.
Главное отличие современного образования от образования в СССР
Заключается оно в следующем: если в СССР главной задачей ученика было использование своей головы именно для процесса учёбы, то сейчас на первом месте стоит поиск готовых ответов в интернете и их зазубривание.
Именно свободный доступ к океану знаний из-за их перевода в цифровую форму является основной причиной потери прежнего статуса преподавательской профессии: сейчас учителя практически не могут сказать ничего нового своим ученикам уже в начальных классах, поскольку те сами находят всю нужную информацию на просторах интернета.
И если во времена СССР над решением той же математической задачи нужно было потрудиться самостоятельно или хотя бы списать у одноклассника, хорошо разбирающегося в предмете, то теперь в этом нет никакого смысла, ибо по одному её условию сразу выгугливается готовое подробное решение.
По схожей причине современному поколению неинтересно запоминать ту же таблицу умножения: ведь встроенный калькулятор есть в любом компьютере и смартфоне.
Учить правила орфографии и пунктуации? А зачем, если в любом офисном текстовом приложении есть встроенный модуль проверки, а для особо продвинутых существуют такие специализированные программы как ОРФО.
Самому писать реферат? Чего ради, если за 200 рублей уже через 4-5 часов ученик получит через Интернет готовый реферат, причём с требуемым процентом уникальности текста и гарантией прохождения проверки сервисом «Антиплагиат»?
Учить неорганическую химию — ту же валентность, свойства кислот, оснований, и пр.? Какой в этом смысл, если школьник не собирается связывать своё будущее место работы с данной специальностью?
Да та же таблица Менделеева, которая до 50-х годов прошлого века считалась незыблемой, а затем стала дополняться трансактиноидными элементами, получаемыми на ускорителях тяжелых ионов: запоминать число элементов периодической системы теперь просто незачем, ибо эта информация приобрела справочный характер, причём регулярно обновляемый в сторону увеличения.
Тут вы можете возразить: надо воспитывать всесторонне образованную личность.
Задам встречный вопрос: а зачем?
К чему, например, школьнику учить наизусть стихи Осипа Мандельштама, если при необходимости он в любой момент выведет их в монитор компьютера или в экран смартфона? Для развития памяти? Но сейчас развитая память далеко не так уж необходима, как 50 лет тому назад.
В той же юриспруденции память чаще создаёт больше проблем, чем приносит пользы: изменения в законодательство вносятся настолько часто, что опытный юрист, отягощённый грузом устаревших правовых норм в памяти, постоянно рискует принять неправильное решение.
В этой связи весьма интересное предложение сделал такой люто ненавидимый народом персонаж как Анатолий Борисович Чубайс.
Предложение Чубайса
Год назад, выступая в Екатеринбурге на конференции «Россия-2050», Чубайс отметил, что сейчас в стране молодёжь имеет слишком много «развращающих» возможностей учиться бесплатно, и высказал предложение ограничить бесплатное образование тремя классами, мотивируя это тем, что подсчитать свои налоги люди смогут и с таким уровнем образования.
Предложение, естественно, вызвало бурю негодования в преподавательской среде, что и понятно: не бывает пчёлок против мёда, и реализация подобной инициативы в первую очередь повлекла бы за собой массовые сокращения преподавателей.
Впрочем, предложение и впрямь выглядит провокационно-крутовато: местный автор, например, категорически не понимает, куда по замыслу Чубайса должен пойти 10-летний ребёнок по завершении 3-х классов, если его родители не в состоянии оплатить 9 классов основного среднего образования.
Мысли местного автора
Несмотря на спорность предложения Чубайса, в нём — предложении — есть своё рациональное зерно.
Возвращение системы платного полного среднего и высшего образования, как это было в СССР до 1956 года, имеет смысл: сейчас по окончании девятилетки молодые люди уже вполне осознанно могут сделать выбор относительно своей дальнейшей судьбы: или продолжить обучение дальше и поступить в ВУЗ, или бесплатно получить хорошо оплачиваемую рабочую профессию в системе профтехобразования, либо заняться бизнесом или неквалифицированным трудом.
Во всяком случае, такая система хотя бы частично помогла бы решить проблему тупоголовых выпускников современных ВУЗов, которые изначально поступали туда исключительно с целью «откосить от армии» и (или) получить заветные «корочки» о высшем образовании и затем осесть где-нибудь в виде офисного планктона.
Возможно, вы удивитесь, но сейчас найти того же крановщика или экскаваторщика — проблема из проблем, несмотря на то, что предлагаемая работодателями зарплата раза в 3-4 превышает зарплату офисного работника.
Но для этого необходимо целенаправленно проводить работу по популяризации и повышению престижа рабочих профессий, а в современной России делать это в принципе разучились.
Хорошо, спросите вы, а почему только 9 классов, а не все 11?
Строго говоря, всё обучение в 10 и 11 классах нацелено на подготовку школьников к поступлению в высшие учебные заведения, в частности, особый упор делается на предметы, которые необходимы для поступления в конкретные ВУЗы — вплоть до организации профильных классов.
А опыт показывает, что процесс целенаправленного обучения рабочим специальностям идёт легче и успешнее в 15-16 лет, а не в 19 — после того, как к рабочей специальности вынужденно приходит несостоявшийся студент, «провалившийся» на вступительных экзаменах в институт или отчисленный из ВУЗа за неуспеваемость.
Тут два года имеют значение — тем более, что получивший рабочую специальность, рабочее место и достойную зарплату человек вполне в состоянии самостоятельно оплатить своё обучение в высшем учебном заведении — например, если высшее образование необходимо ему для продвижения по карьерной лестнице.
Именно такой подход всячески пропагандировался во времена СССР, и к высшему образованию люди подходили осознанно и именно для карьеры: стать тем же мастером цеха или начальником железнодорожной станции было гораздо проще человеку с высшим образованием, вышедшим из рабочей среды. Кроме того, начальника «из своих» рабочие уважали гораздо больше, чем, скажем, инженеров, не поднимавших ничего тяжелее авторучки.
С учётом представленных доводов, автор этих строк спокойно относится к системе ЕГЭ, и совершенно не поддерживает старческое брюзжание и ностальгию по советскому образованию: для того времени оно было органичным и целесообразным, но сейчас его подходы малоприменимы.
Зато вполне актуальным стало мнение, высказанное главным героем цикла рассказов Артура Конан Дойла — мистером Шерлоком Холмсом:
Кстати, это высказывание вполне согласуется с данными, полученными наукой ещё в прошлом веке: от знаний, которые не используются человеком ежедневно более одного месяца, ещё через два остаётся не более 4 процентов. Именно по этой причине, например, писатель Чернышевский (1828 — 1889), владевший 16 языками, каждый день уделял языковой практике почти 5 часов.
Выводы
В современном обществе неуклонно приближается время максимально узкой специализации, и не за горами то время, когда часть школьных предметов перейдёт в категорию, аналогичную специалитету в высших учебных заведениях — то есть только для интересующихся.
Во всяком случае, детские психологи в последние 20-25 лет отмечают постоянный рост статистики психических расстройств у школьников, которым всё тяжелее удаётся осваивать школьную учебную программу.
И это несмотря на то, что всё больше информации даётся им в аудиовизуальной форме: получасовую лекцию по многим вопросам с успехом заменяет буквально двухминутное видео, презентации PowerPoint, цифровые платформы для обучения основным школьным предметам и электронные учебники, которые намного удобнее и информативнее привычным нам учебников бумажных.
Во всяком случае, на личном опыте автор этих строк убедился: те знания, которые ему дала советская общеобразовательная школа, а затем и его первый университет в массе своей ему абсолютно не пригодились, и впоследствии были успешно им забыты за ненадобностью.
По той же причине сейчас вассерманы и подобные ему «знатоки» из «Что? Где? Когда» уже далеко не так популярны, как это было в Советском Союзе: Интернет свёл роль образования и необходимость развития памяти если не к нулю, то очень близко к этой лаконичной циферке — примерно как в этом номере от «Уральских пельменей»:
Ваше мнение по этому вопросу?
Высшие образования автора (профессиональные компетенции): юриспруденция, экология, биология, химия, педагогика; медицина (Ludwig-Maximilians-Universität München, Deutschland); пищевое производство и технологии.
Государственные аккредитации: законотворчество, экспертиза нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов (Министерство юстиции Российской Федерации).
знаний у выпускников заставил восстановить систему периодической проверки знаний учащихся в СССР
На изображении: фрагмент свидетельства Министерства Просвещения РСФСР
об окончании семилетки, 1947 год. Источник: GennadyL
«Как всё было? Очень патриархально и по-домашнему. Пришли, расселись в своём классе, как сидели на обычных занятиях. Учительница написала красивым почерком на доске две темы…» 
domestic_lynx вспоминает, какие экзамены сдавали ученики советских школ, и объясняет, почему уровень знаний выпускников за последние несколько лет существенно снизился.
Начало июня — особое время. Выпускные школьные экзамены. На днях старшеклассники спросили меня, как были организованы экзамены в моё время — в 70-е годы. Я вообще заметила, что сегодня молодые всё больше интересуются этой затонувшей Атлантидой — Советским Союзом. Во всех проявлениях.
Я стала вспоминать, рассказывать. Стали наплывать видения прошедшей жизни. Увидела: девочки, большие уже, барышни — но в белых фартуках, как первоклашки. Все тащат сирень. Сирень — цветок экзаменов. Недаром сложилось школьное суеверие: съешь сиреневый пятилистник — сдашь на пятёрку; потому все ищут пятилистники. В моё время сирень ещё тащили, а вот фартуков было мало: разрешили приходить в «пионерской форме» — белая блузка и тёмная юбка.
Но затеяла я этот рассказ не просто ради воспоминаний о давно прошедшем. Мне хочется сравнить два принципиально разных способа оценки знаний — неформальный, как это было у нас, и формальный — с помощью тестов. Что выявляет тот и другой? Какой объективнее? И что такое в данном случае объективность? Цель они или средство? И средство чего? Когда начинаешь задумываться на эти темы — всё оказывается далеко не так очевидно и однозначно, как кажется тем, кто привык мыслить слоганами.
Для начала — что было «в наше время». В старые добрые времена, когда, как гласит молва, сметана была гуще, а молодёжь почтительнее. Расскажу лично о себе.
По-настоящему выпускных экзаменов в моё время никто особо не боялся: кто в вуз не идёт — тому всё равно, а кто идёт — тому сдавать вступительные, в них вся сила. Дело доходило до того, что некоторые передовые представители столичной школоты на школьные занятия «забивали»: положительные оценки гарантированы всем, а энергию лучше направить на подготовку с репетиторами к вступительным экзаменам в престижные вузы. Но такой прямой взгляд на вещи был не очень распространён: жил в народе некий «страх божий», побуждающий учиться более-менее старательно.
Что внимание к учёбе у школьников снижается — это не прошло мимо начальства. Пытались как-то повысить роль школьных отметок при поступлении в вузы: например, в 70-е годы средний балл школьного аттестата суммировался с баллами, полученными на вступительных экзаменах. Но всё-таки важнейшее значение имели именно вступительные экзамены. Их боялись, к ним готовились, а выпускные — ну, полагается так полагается.
Прежде всего, в каких классах и по каким предметам были экзамены? В наши дни первые экзамены сдавали в 8-м классе. Раньше, когда учились родители, первые экзамены были в 4-м, по окончании начальной школы, а потом переводные в каждом классе. Притом, похоже, по всеем основным предметам. Помните, в «Старике Хоттабыче» Волька сдаёт экзамен по географии, то ли в 6-м, то ли в 7-м классе. Наша учительница по русскому рассказывала, что экзамены в каждом классе — это было замечательно: ученики подтягивались, повторяли материал, как-то укладывали и утрамбовывали в своей голове полученные за год знания. А без экзаменов — просто выбрасывали этот мусор из головы, да и дело с концом. Но в мои годы переводные экзамены отошли в область предания. Когда их отменили — не знаю. Думаю, в процессе демонтажа сталинизма и уничтожения того тона серьёзности и ответственности, которым была пронизана вся жизнь. Мне кажется, именно с тоном серьёзности и ответственности непримиримо боролись антисталинисты, хотя им субъективно казалось, что они утверждают свободу личности и блага демократии. А уж в наше время, в 70-е годы, то и дела раздавались голоса про опасные для детского здоровья экзаменационные волнения, стресс. Это было тогда модное словцо — в те поры как раз была переведена книжка Селье про стресс. Так что экзамены в наше время были только после 8-го класса.
После 8-го класса выдавали аттестат о неполном среднем образовании. Можно было уйти из школы — в ПТУ, в техникум. В принципе, можно было уже начинать работать, но в моём поколении это не практиковалось. Экзаменов после 8-го класса было четыре: сочинение, русский устный, алгебра письменная и геометрия устная. Сочинение писали четыре часа (не помню, астрономических или академических), надо было написать 5-6 тетрадных страниц.
Это был первый экзамен. Как всё было? Очень патриархально и по-домашнему. Пришли, расселись в своём классе, как сидели на обычных занятиях. Учительница написала красивым почерком на доске две темы. Я их помню: 1) За что я люблю свой край. 2) Выбирай себе дорогу с пионерских юных лет. В классе сидела ещё одна учительница, время от времени заходила завуч — в этом отличие от обычного классного сочинения. Ещё отличие, что работы писали на тетрадных листках со штампом школы.
Я сработала два сочинения — для себя про дорогу и для моей соседки про родной край: она всегда затруднялась в писании и страшно боялась наляпать ошибок, отчего делала их ещё больше. Но наляпала — при переписывании с черновика. (Писали, естественно, сначала начерно, а потом переписывали). Но это даже хорошо: было бы как-то подозрительно, если б Надька написала без ошибок. Наверняка, учителя видели наши манёвры, но — закрыли глаза. Моё сочинение было признано выдающимся, поскольку все, писавшие про «выбирай себе дорогу», рассуждали о выборе профессии, а я — об идеологической борьбе и противостоянии вражеской пропаганде. Мне пришло в голову написать об этом, потому что как раз накануне я, покрутив «Спидолу», послушала немного «Голос Америки», показавшийся мне, впрочем, малоинтересным. Кстати, глушили его не очень, не получалось, наверное. Литературных тем в 8-м классе не давали — только свободные.
Потом был экзамен по алгебре. Туда включалась и арифметика, уже подзабытая, вроде манипуляций с простыми дробями, приведения к общему знаменателю, поиска дополнительных множителей и вписывания их в люлечку возле дроби. Это было, пожалуй, самое «творческое», а вся алгебра — чисто машинальные тождественные преобразования. Была какая-то задача с «рассказом» — надо составить уравнение или, кажется, систему уравнений — и решить. Все упражнения — простые, то, что повседневно решали в классе и дома. Помню, практически все ученики быстро и хорошо справились с заданием.
Остальные два экзамена были устные — геометрия и русский. Помню, накануне экзамена по геометрии мы с подругой пошли вечером прогуляться. Она всё беспокоилась, что не понимает теоремы о сумме внутренних углов многоугольника. Мы рисовали на земле злополучный многоугольник, делили его на треугольники, она всё правильно говорила, но внутри себя — так и не поняла. А я втайне гордилась тем, что я понимаю, а ещё — что у меня новые красивые красные босоножки; я их до сих пор помню — на чёрной низенькой танкеточке, с чёрным бантиком.
На экзамене требовалось доказать теорему и решить задачу. Все справились совершенно благополучно.
По русскому экзамен прошёл тоже без приключений. Требовалось рассказать какую-то тему по морфологии, ещё один был вопрос по синтаксису, и надо было разобрать предложение по частям речи и по членам предложения. Ничего сложного не было. Собственно, к этим экзаменам мы готовились целый год. У нас была даже специальная тетрадь для подготовки к экзаменам. Некоторые особо старательные девочки просто писали полные ответы на все билеты (я не писала). Билеты каждый мог купить в книжном магазине за 7 коп. по каждому предмету. Задачи, впрочем, не публиковались; указывалось только, на какую тему задача.
В 9-м классе у нас был экзамен (письменный) по математике и сочинение. Экзамен в 9-м классе то вводили, то отменяли. Мне даже кажется, что этот экзамен был инициативой школы. Он мне мало запомнился — тоже всё сошло благополучно.
В 10-м классе сдавали много экзаменов: алгебра письменно, сочинение, геометрия устно, физика, химия, история + обществоведение (один экзамен, но две оценки), иностранный язык. По алгебре было маленькое приключение. Вдруг пронесся слух: кому-то стали известны задания завтрашнего экзамена по алгебре. Принесла их одна девочка, чья мама работала в министерстве просвещения, так что ей безоговорочно поверили. Мы кинулись решать и прорешали оба варианта. Каково же было разочарование, когда оказалось, что задания очень похожие, но не те самые. Разумеется, все всё решили. Мне кажется, кому-то помогали учителя, т. к. они были кровно заинтересованы, чтобы всё сошло без эксцессов. Но в подавляющем большинстве случаев выпускники были к экзаменам готовы.
Сочинение мы, помнится, писали 6 июня, в день рождения Пушкина. Наша директриса, сама учительница литературы, поздравила нас с днём рождения Пушкина и выразила надежду, что после экзамена мы принесём цветы к его памятнику. Потом она распечатала конверт, пришедший с каких-то административных верхов, и огласила темы. Их было три: по русской дореволюционной литературе, по советской и свободная. Накануне я собиралась писать свободную, но потом почему-то выбрала пушкинскую тему: «Вслед Радищеву восславил я свободу»; вероятно, речь директрисы на меня так повлияла. Я сочинила очень длинный текст с привлечением всех известных мне пушкинских произведений — и все их мне удалось представить как трактующие тему свободы. Писали мы жуть как долго — часов шесть. Посредине этого срока активистки родительского комитета принесли завтрак; помимо того разрешалось есть принесённый с собой шоколад без ограничений.
За сочинение ставили две оценки: за грамотность и за содержание. Я получила 5/5; наша учительница сказала, что я единственная, кто раскрыл эволюцию взглядов Пушкина на свободу. Меня это несколько удивило: я ничего такого не имел в виду.
На экзамене по литературе надо было изложить тему по классической русской литературе, по советской и прочитать наизусть стихотворение данного автора по выбору экзаменующегося. Мне, помню, досталось про «гражданский подвиг Чернышевского». Начала я с длинной цитаты из оды Рылеева «Гражданское мужество»: «Но подвиг воина гигантский и стыд сражённых им врагов / В суде ума, в суде веков/ Ничто пред доблестью гражданской», чем снискала симпатию какой-то пришлой экзаменаторши, вероятно, из РОНО. Экзаменаторша изобразила на лице такое наслаждение, словно слышит райское пение. Потом я что-то рассказывала из Маяковского, но меня особо никто не слушал, т. к. настроились на пятёрку. Впоследствии я сообразила, что выдала цитату из поэмы «Хорошо!» за поэму «Владимир Ильич Ленин», но никто этого не заметил.
А дальше покатилось само собой. Самый трудный экзамен у нас считался история с обществоведением. Я их как раз не боялась, т. к. мне это было всегда не чуждо, я любила читать по этим темам. Историю мы сдавали в урезанном виде — только ХХ век. Мне досталось «Причины Первой мировой войны». На самом деле, конечно, никто не мог бы удовлетворительно ответить на этот вопрос, если всерьёз. Я запела соловьём. Как раз незадолго до этого я для английского, по которому готовилась к сдаче вступительных экзаменов, читала что-то о Лондоне. И там мне попалась надпись на памятнике неизвестному солдату, что он-де погиб… не помню уж за что, но, в общем, за всё хорошее. Память у меня была преотличная, я буквально процитировала эту надпись и немедленно её разоблачила, заявив, что погиб этот солдат за интересы банкиров и промышленников, которые в поисках новых рынков сбыта стремились переделить уже поделённый мир. Мне самой понравилось, как это у меня ловко получилось: в процессе подготовки я об этом не думала, просто накануне решила для разнообразия почитать английский, и вот, оказалось кстати. Второй вопрос был по обществоведению, его я не помню.
Экзамены в вузе были по форме похожи на школьные, а уровень их сложности отвечал требованиям вуза. Вопросы могли быть более или менее сложные, но их тематика никогда не выходила за пределы школьной премудрости. То есть никогда не спрашивали литературные произведения сверх изученных в школе, теоремы, физические законы и т. п., которых не было в школьной программе. Ну а глубина освоения — это зависело от вуза. Мне рассказывали, что в рядовых технических вузах ничего не было сложнее обычных рядовых школьных экзаменов. Ну а МГУ, МИФИ, МФТИ — это, как говорится, другой коленкор. Я лично экзаменовалась в ин-яз, и тоже ничего особо сложного там не было. По английскому меня готовила репетиторша из ин-яза, а остальные предметы там ничего особенного собой не представляют.
Потом, уже в новой, так сказать, России, поднялась гигантская реформаторская буча по замене того порядка, о котором я писала, на новый, еуропейский — по всем канонам цивилизации и прогресса. Идея, на первый взгляд, вроде неплохая: совместить выпускные экзамены со вступительными и лишить вузы возможности коррупции на входе. Затратили миллиарды на всю эту суету по имени ЕГЭ. Прошёл уж десяток лет, как это действует — и что же? ВСЕ без изъятья работники высшей школы говорят, что уровень подготовки резко понизился. В чём причина?
Наши реформаторы в силу невежества и чисто хлестаковской «лёгкости необыкновенной в мыслях» просто не осознали, что единым махом сменили не просто порядок проведения экзаменов — они сменили всю жизненную философию, весь подход к человеку, к работе, к знанию — вообще, к жизни. Разумеется, такое понимание непосильно бюрократической мысли, а никакая иная мысль там и не ночевала.
В чём же дело? В том, что любое большое дело, явление, общественный институт (семья, школа, армия, промышленность) базируется на некой пресуппозиции, выражаясь философски, или презумпции, выражаясь юридически. Это некие распространённые среди участников процесса верования, интегральное чувство жизни — то, что в немецкой мысли называют «дух». Это редко формулируется и почасту вовсе не осознаётся. Это часто и оказывается тем самым «базисом», на котором основывается то или иное большое явление. Изменить его — крайне трудно, а всякие попытки вводить какие-то инновации, требующие иной пресуппозиции — дело неблагодарное и почти заведомо провальное.
Экзамен в форме беседы (традиционный) и формализованный экзамен в форме теста (ЕГЭ) имеют абсолютно разные пресуппозиции-презумпции. Традиционный экзамен презумирует ни много ни мало — добродетельность человека, а ЕГЭ — порочность. Традиционный экзамен (как в школе, так и в вузе) предполагает, что все участники процесса хотят добра и стремятся к тому, чтобы своими действиями его достичь. Это что-то сродни юридической презумпции добропорядочности. Презумпция добропорядочности и означает, что каждый гражданин предполагается добропорядочным, то есть не имеющим противоправных намерений. Но в случае экзамена предполагается ещё и добросовестное стремление адекватно оценить знания выпускников или поступающих. Все участники процесса предполагаются разумными, квалифицированными, честными людьми, стремящимися к наилучшему результату. Результат — оценить уровень подготовки и отобрать лучших для обучения в вузе — в значительной степени не поддаётся строгой формализации. Более того. Лучший способ определить знания ученика, уровень его смышлёности и даже мотивации к обучению — это… о ужас! — собеседование. Не о том-о сём, конечно, а по соответствующим предметам. Не случайно, в тех вузах, где требуется найти не добросовестных попугаев, а людей способных — всегда есть и было такое собеседование. И сегодня его, кажется, отстояли. И на устном экзамене, в общении с преподавателем, более всего проявляется умение соображать, реагировать, рассуждать. Говорить, в конце концов! Взять, например, историю. Требуется ЕГЭ по истории, положим, для юристов. Но по-моему, совсем не безразлично, насколько владеет будущий юрист речью. А это превосходно проявляется именно на экзамене по истории. И, знаете, я бы, пожалуй, отдала предпочтение тому, кто рассказывает ярко и интересно, тому, кто натаскался на даты и имена царей.
Я знала случай (очень давний, 70-х годов), когда одного парня из Норильска приняли в знаменитый Физтех с очень низкими, непроходными, баллами: он пленил экзаменаторов своим чисто техническим, инженерным подходом, хотя физику-математику знал не слишком хорошо. «Такие нам нужны», — решили экзаменаторы и взяли парня. Он, в самом деле, стал хорошим инженером.
В случае ЕГЭ пресуппозиция радикально иная. Человек предполагается 1) пешкой, деталью на конвейере, чуркой с глазами — назовите, как хотите. Смысл понятен: имеется в виду, что системе требуется просто исполнитель, максимально овладевший умением действовать по инструкции и заталкивать в голову максимальное количество «единиц хранения». Вот в этих двух умениях и соревнуются ученики. Ничего другого от него не требуется и не ожидается. 2) Человек предполагается жуликом и проходимцем, которому нельзя ничего доверять, в том числе и отбор тех, кого он будет обучать своей профессии. Да что их особо и отбирать? В силу п.1 годятся любые чурбаки, обладающие определёнными параметрами. ЕГЭ и замеряет эти параметры.
Считается замечательной инициативой, что у вузов отняли функции вступительных экзаменов. Наверное, это действительно правильно: лишний раз показали, что все эти «доценты с кандидатами» — такие же чурки, как и все остальные: даже учеников себе выбирать не заслужили. Это серьёзный меседж. И этот меседж обладает силой внушения. Вообще, внушение роли — это большая сила, нельзя недооценивать это явление. Всем педагогам известно: если постоянно давать понять Сидорову, что он дурак — он дураком и станет. Если объявить его хулиганом — он постарается не разочаровать педагогическую общественность.
Сегодня каждый выпускник школы получает мощный сеанс внушения: ты — жуликоватый чурбан. А как ещё прикажете понимать эти обыски, тюремное препровождение в нужник, отсекание лишних строчек сочинения? Такой вот образ человека рисуется юному созданию при выходе в большую жизнь. Как вы думаете, каким он будет в этой самой большой жизни? Правильно думаете.
Иногда говорят: «А что вам не нравится в тестах? Во всём мире тесты». Тесты и упражнение в заполнении клеточек — это важный шаг по пути дебилизации. Ведётся подготовка акакиев акакиевичей — мелких клерков, «умеренных и аккуратных». Имеется такая прекраснодушная гипотеза: тест — это всего лишь форма проверки знаний, а сами знания можно-де получать любым способом. Очевидно: если работу как учителей, так и учеников оценивают по этим тестам, то учить их будут одному — заполнению клеточек. Этому учат на курсах, репетиторы на дому — работа кипит. В результате возникают люди, чьи головы заполнены плотно утрамбованными обрывками наукообразной чепухи, которая годится для одной цели — для заполнения клеточек. Всё это живо напоминает развлечения дореволюционных офицеров в захолустном гарнизоне, описанные Писателем Куприным, которого я очень люблю, в повести «Поединок».
«В полку между молодыми офицерами была распространена довольно наивная, мальчишеская, смехотворная игра: обучать денщиков разным диковинным, необыкновенным вещам. Веткин, например, когда к нему приходили в гости товарищи, обыкновенно спрашивал своего денщика-молдаванина: „А что, Бузескул, осталось у нас в погребе еще шампанское?“ Бузескул отвечал на это совершенно серьезно: „Никак нет, ваше благородие, вчера изволили выпить последнюю дюжину“. Другой офицер, подпоручик Епифанов, любил задавать своему денщику мудреные, пожалуй, вряд ли ему самому понятные вопросы. „Какого ты мнения, друг мой, — спрашивал он, — о реставрации монархического начала в современной Франции?“ И денщик, не сморгнув, отвечал: „Точно так, ваше благородие, это выходит очень хорошо“. Поручик Бобетинский учил денщика катехизису, и тот без запинки отвечал на самые удивительные, оторванные от всего вопросы: „Почему сие важно в-третьих?“ — „Сие в-третьих не важно“, или: „Какого мнения о сем святая церковь?“ — „Святая церковь о сем умалчивает“. У него же денщик декламировал с нелепыми трагическими жестами монолог Пимена из „Бориса Годунова“. Распространена была также манера заставлять денщиков говорить по-французски: бонжур, мусьё; бони нюит, мусьё; вуле ву дю те, мусьё».
Вот это — даже не пародия, а просто модель современного образования и его апофеоза — ЕГЭ. Что ответят его клиенты на требования жизни? «Никак нет!» и «Не могу знать!»? Похоже, что так.
Большинство россиян выступили против ЕГЭ. Грядут ли перемены?
Ректор МГПУ Реморенко: ЕГЭ в России можно сохранить, но доработать КИМы
Недавний опрос аналитиков сервиса SuperJob показал, что две трети россиян выступают за отмену ЕГЭ. Впрочем, споры вокруг экзамена не утихают больше 20 лет — с тех самых пор, когда его еще вводили в качестве эксперимента.
РИА «Новости»
В последние годы вопрос полного отказа от этой системы, кажется, поднимался реже — возможно, многие смирились. Однако в недавнем послании к Федеральному собранию президент России Владимир Путин призвал вернуть в вузы специалитет и вообще по максимуму опираться в сфере образования на успешный опыт СССР. Возможно, это всколыхнуло новую волну протестов против ЕГЭ, который так до конца и не прижился.
Наверное, каждый в России знает, что такое Единый государственный экзамен. В одни и те же дни по всей стране выпускники сдают одни и те же предметы в письменной форме. Контрольно-измерительные материалы (КИМ) нигде не «светятся» до экзамена — их распечатывают прямо в аудитории, в присутствии учеников. Экзаменационная работа содержит как тестовые задания, где нужно просто выбрать правильный вариант из предложенных, так и задачи, подразумевающие развернутый ответ. Тестовую часть проверяет компьютер, остальное — комиссия. Система оценки стобалльная. Итоги ЕГЭ учитываются как на конкурсе в высшее учебное заведение, так и при выставлении отметок в аттестате.
РИА «Новости»
Обязательными для каждого выпускника ЕГЭ остаются русский язык и математика. По математике можно выбрать базовый, более простой вариант, который нужен для получения аттестата, и профильный — для тех, кому предмет пригодится при поступлении в вуз. Остальные предметы каждый выпускник выбирает сам, исходя из того, где планирует учиться после школы.
Происки американцев?
Официально автором идеи ЕГЭ был Владимир Филиппов, который был министром образования в России с 1998 по 2004 год. Однако, как сообщил «360» руководитель Всероссийского фонда образования и сопредседатель движения «Образование для всех» Сергей Комков, госэкзамен вводили «с подачи американских советников».
Он напомнил, что первоначально вокруг ЕГЭ было много мифов — предполагалось даже, что высшее образование по умолчанию будет платным, а от баллов ученика на госэкзамене будет зависеть то, на какой процент бюджет страны покроет расходы на обучение. Кроме того, самые первые варианты были исключительно тестовыми, то есть только с расставлением галочек.
РИА «Новости»
ЕГЭ в России впервые опробовали в 2001 году в республиках Чувашия, Марий-Эл, Якутии, Самарской и Ростовской областях. В дальнейшем эксперимент расширяли на другие территории. К 2008 году экзамены в форме ЕГЭ сдавали более миллиона выпускников по всей России, при этом перечень предметов для сдачи в этой форме каждый регион определял самостоятельно. С 2009 года ЕГЭ признали единственной формой выпускных экзаменов в школе и основной формой вступительных — в вузе.
Все по шаблону
Некоторые плюсы ЕГЭ были очевидны изначально. Экзамен дает возможность проверить знания сразу по многим темам, наполовину исключает человеческий фактор (по крайней мере половину заданий оценивает компьютер — тем самым облегчается и задача преподавателей). Но в то же время госэкзамен дает шанс школьнику с плохой успеваемостью. Ведь можно просто поставить галочки наугад — где-то да попадешь.
Другие минусы тоже были в принципе очевидны. Многие противники ЕГЭ утверждали, что экзамен не обеспечивает качественной проверки знаний, не проверяет мыслительные и творческие навыки выпускников.
РИА «Новости»
Дело в том, что контрольно-измерительные материалы составлялись в целом единообразно, и школьники примерно знали, что им предстоит: в какой форме будут представлены вопросы, как правильно на них ответить и какими будут критерии оценки. Например, детям объясняли шаблоны написания сочинений по русскому языку: какой абзац за каким должен следовать, какие моменты нужно учесть и сколько баллов можно получить и потерять за каждый критерий. Из-за этого обучение в старших классах практически свелось к натаскиванию конкретно на сдачу ЕГЭ. Это был, пожалуй, главный недостаток, который отмечали многие учителя и родители школьников.
С учетом всего этого изначально против ЕГЭ выступали почти 90% россиян, рассказал «360» ректор МГПУ Игорь Реморенко. Но было понятно, что какой-то новый механизм поступления в вузы все же нужен.
Старая схема, когда вузы сами устанавливали правила приема и контрольно-измерительные материалы, перестал работать. Они чуть ли не с детсада начинали готовить к себе студентов, открывали в школах классы и занимались ранней специализацией, что в целом плохо сказывалось на качестве образования. Какие-то общие правила были необходимы.
Игорь Реморенко
ректор Московского городского педагогического университета
Вокруг госэкзамена не раз разгорались скандалы. Например, в 2010 году в Ростовской области задержали 70 педагогов, которые за деньги сдали ЕГЭ вместо школьников. Три года спустя задания утекли в Сеть: подростки, которые за счет разницы в часовых поясах сдали экзамены раньше, решили «помочь» остальным.
Не раз обсуждались, в том числе на министерском уровне, идеи отказа от ЕГЭ, но это ни к чему не привело. Правда, экзамены дорабатываются с учетом пожеланий экспертов в сфере образования, исправляются недочеты. В последние годы, например, стало больше заданий с развернутым ответом.
РИА «Новости»
«Из-за массового возмущения началась трансформация экзамена. Начали сначала требовать возвращения итогового сочинения, потом — развернутого письменного экзамена по математике, потом — устного экзамена по иностранному языку… Сегодня мы уже наполовину, если не больше, вернулись к своим традиционным выпускным экзаменам», — отметил Комков.
Тем не менее противников ЕГЭ не становится меньше — даже наоборот.
Отменять или не отменять?
Мнения экспертов, с которыми пообщался «360», разделились. Один выступил за то, чтобы вернуться к истокам, то есть традиционным выпускным, без всяких тестов, другой — за то, чтобы оставить ЕГЭ, но немного доработать.
По мнению Сергея Комкова, единственные, кто сегодня все еще считает госэкзамен полезным, — молодые люди, которым хочется «поиграть в лотерею»: ничего не зная и отвечая наугад, попасть в вуз.
Президент в своем послании сказал, что надо возвращаться к нашим лучшим традициям отечественного образования. Наше среднее образование считалось лучшим в мире, высшее — одним из лучших. Надо забыть дурацкие измышления, которые занесли сюда американские советники, и возвращаться к системе нормальной аттестации за курс высшей школы. ЕГЭ опасен тем, что ребята практически перестают учиться нормально, учителя занимаются с ними подготовкой к этому вот единому госэкзамену. То есть процесс обучения заканчивается. Две трети населения уже фактически это осознали.
Сергей Комков
руководитель Всероссийского фонда образования и сопредседатель движения «Образование для всех»,
член-корреспондент РАЕН
Игорь Реморенко не так категоричен. По его словам, сейчас не хватает ясного видения, концепции, доктрины, которая бы фиксировала, как должны меняться контрольно-измерительные материалы, в каком направлении их нужно совершенствовать.
«Старый подход, когда культивировалась зубрежка и оценивался лишь объем запоминаемой информации, постепенно уходит в прошлое. Нужен какой-то ясный документ, который укажет, куда будет меняться ЕГЭ. Пока КИМы, по которым осуществляется прием в вузы, оставляют желать лучшего», — констатировал ректор МГПУ.
И есть ощущение, что в дальнейшем нас ждет скорее именно развитие системы ЕГЭ, чем полный отказ от госэкзаменов.
ЕГЭ
Вузы
Экзамены
31 мая начался период сдачи единых государственных экзаменов: выпускники подтверждали знания по химии, географии и литературе. Они продлятся до конца июня. А за пару недель до того ЕГЭ в очередной раз предложили отменить. «Переломить ситуацию и вернуться к традиционному русскому образованию без ЕГЭ, ГИА и прочих аббревиатур» захотел зампредседателя Госдумы и член общественного совета при Министерстве культуры Пётр Толстой.
Давайте вспомним, к чему нам предлагают вернуться.
Экзамен преткновения
Единый государственный экзамен ввели в России в качестве эксперимента в ряде регионов в 2001 году, число их росло с каждым годом. Ключевой задачей ЕГЭ стало уничтожение недобросовестности в школах и коррупции в вузах. Экзамены должны были стать объективной и точной оценкой знаний каждого ученика, а в случае отличных результатов — обеспечить поступление в любой российский вуз. Кроме того, экзамен стал важным этапом вхождения России в Болонский процесс. Это набор соглашений, обеспечивающий сопоставимость стандартов высшего образования в разных странах.
К 2009 году ЕГЭ в России полностью заменил выпускные экзамены в школах и стал основным вступительным испытанием в вузах. Звучали слова о повышении качества образования и квалификации учителей. С тех пор плюсы и минусы единого экзамена жарко обсуждают каждый год.
Спустя двадцать лет после первого эксперимента с ЕГЭ — удалось ли добиться поставленных целей?
В плане уничтожения коррупции и обеспечения равных условий для поступления — скорее, да. Выпускники сдают экзамен под присмотром наблюдателей и видеокамер вдали от школы и учителей, работы проверяют анонимно и наполовину автоматизировано. Попытки воспользоваться гаджетами и шпаргалками жёстко пресекают, каждый раз несколько сотен человек за это отправляют на пересдачу через год. Единый экзамен объективен, позволяет сравнить результат обучения в разных школах, стимулирует самоподготовку, становится социальным лифтом, позволяя талантливым детям поступать в лучшие вузы страны.
А вот с повышением качества образования, учебной литературы и квалификации учителей всё не так просто. Спустя двадцать лет главная претензия к ЕГЭ звучит так: экзамен стимулирует не получение знаний, а умение решать тесты. В 10 и 11 классе подготовка к ЕГЭ в школе вообще подменяет собой учебный процесс, а индустрию внешкольной подготовки оценивают в более чем сто миллиардов рублей ежегодно. Именно ЕГЭ педагоги обвиняют в формализации школьного образования, снижении творческих и рациональных способностей школьников, высоком уровне стресса.
Экзаменов — два, единообразия — ноль
До ЕГЭ экзаменов было два: выпускные из школы и вступительные в вуз.
Классические экзамены, доставшиеся современной России от СССР, а ему — от Российский Империи, проводили устно и письменно одновременно. В зависимости от предмета доля того и другого отличалась. Экзамен по истории был, в основном, устным, но школьник опирался на подготовленные на месте записи. По математике — скорее, письменным, но написанное решение требовалось объяснить.
Экзамен не был единым в том смысле, что школы и вузы сами определяли содержимое испытаний: составляли билеты и выбирали критерии оценки. Да, имелись методические указания, но по современным меркам — очень общие. Огромное влияние на процесс и результат оказывал педагог.
После распада СССР говорить о единообразии не приходилось совсем. Появились частные школы и частные вузы, платное образование, профильные классы, гимназии и лицеи, их причудливые коллаборации с вузами, предметные олимпиады, подготовительные курсы и много, много чего ещё.
Выпускные: марафон списывания
Одиннадцатиклассники сдавали в 2000 году два обязательных экзамена — русский язык и математику — и ещё несколько по выбору. Экзамены напрямую влияли на оценку в аттестате: можно было проучиться десять лет на одни пятёрки, но если ты сдавал выпускной экзамен на четыре, выше в аттестат поставить не могли.
Учитывая, что результаты влияли и на показатели учителей, выпускной экзамен зачастую превращался в марафон списывания, в котором проверяющие помогали проверяемым: ставить самому себе двойки никто не хотел. Степень откровенности подтасовок разнилась от «сделали вид, что не заметили шпаргалку» до «положили перед школьником учебник с нужным параграфом» и даже «учитель исправил все ошибки и отдал переписать начисто».
В результате между реальными знаниями учеников и результатами экзаменов образовывался разрыв, которого никто не замечал, пока не ввели ЕГЭ.
— Падение качества образования связывают с ЕГЭ, но это не так, — подчёркивал в интервью «Взгляду» руководитель Елизовской физико-математической школы Сергей Новиков. — Просто ЕГЭ вскрыл то, что есть на самом деле. Результаты оказались удручающими. Потому что минимальный порог не преодолеть — я как математик говорю — это надо просто не знать математику. И вдруг оказалось, что у нас огромный процент детей просто не знает. Порядка 12–15%.
Как проходили вступительные экзамены
При СССР подать документы можно было только в один вуз. В России девяностых-двухтысячных закон не регламентировал количество вузов, но оно всё равно ограничивалось возможностью присутствовать на экзаменах — ведь они проходили очно. Абитуриент подавал в один вуз оригиналы документов, в другой — и иногда третий — копии, и, если не проходил в первом, шёл в другие. Копии, впрочем, принимали не все вузы.
Для современных школьников это наверняка будет странно, но точных формулировок заданий и даже критериев отбора не существовало. Вуз сам составлял «билеты» — блоки из одного-трёх вопросов. До экзамена билеты не публиковали, то есть человек просто изучал предмет в целом и шёл на экзамен. А преподаватель вуза должен был оценить не конкретный ответ, а все его знания и не всегда ограничивался вопросами из билета.
— Отдельного натаскивания на экзамен в том виде, в каком сейчас распространена подготовка к ЕГЭ, не было, — говорит учительница Ольга Осинникова. — Точнее, учёба и была подготовкой к экзамену. Логично, правда? Никаких предварительных тестов, пробных экзаменов. Зато раздобыть билеты прошлых лет, чтобы понимать хотя бы структуру вопросов, было святой задачей репетитора, специализирующего на подготовке к поступлению. Репетиторов в 10-11 классах нанимали далеко не все, в классе таких учеников было меньшинство. Остальные либо вообще не собирались поступать на «бюджет», либо верили в свои силы, либо у родителей просто не было на репетитора денег.
У гуманитариев экзамен выглядел как длинный, до получаса, разговор, в котором абитуриент должен был продемонстрировать знание вопроса, умение связно излагать мысли, аргументировать позицию и отвечать на критику.
— Для поколения, сдававшего классические экзамены, тесты, особенно с вариантами ответов, кажутся упрощением, — говорит Ольга Осинникова. — Выпускники, сдавшие ЕГЭ на высокий балл, часто не могут связно изложить тему: они натренировались отвечать на несколько вопросов по ней, но многое нельзя сформулировать в виде вопроса для теста.
Экзамены по точным наукам были в значительной степени письменными. Получив в билете задачи, абитуриент их самостоятельно решал, после чего шёл к экзаменатору и объяснял ход решения. Интересно, что из-за зыбкости критериев случались ситуации, когда человек неправильно решал задачу из-за простой арифметической ошибки, но всё равно получал высокую оценку — потому что продемонстрировал понимание способа или предложил нестандартное решение.
Нетрудно заметить, как велика была роль и, если угодно, власть педагога, как широк круг полномочий членов приёмной комиссии. В период экзаменов они небольшой группой решали судьбы людей. Это накладывало в первую очередь моральные обязательства — и в период падения доходов и статуса профессии не всякий мог справиться с этим грузом.
Взятки и блат
Среди абитуриентов начала двухтысячных широко распространились настроения пессимистические: «всё куплено», «на бюджет принимают только за деньги или по блату». И для этого были основания. Масштабы коррупции разнились от вуза к вузу, зависели от его престижности и моральной чистоплотности руководителей, и порой действительно потрясали воображение. Дети всех прокуроров и судей города обязательно поступали на юрфак, сын доктора наук просто обязан стать кандидатом, а преподаватель-взяточник на купленных экзаменах стал постоянным персонажем анекдотов.
А вот поймать коррупционеров за руку было непросто: проплаченные абитуриенты поступали с помощью хитрых схем, например, поддельных результатов олимпиад или подмены экзаменационных листов — то есть перепроверка ничего не давала. С устными экзаменами – по той же истории или обществознанию – было ещё проще: достаточно помочь нужным детям и «завалить» остальных.
Тем не менее, коррупционеров ловили. В Кузбассе самое громкое дело началось в 2004 году, когда ректора КемГУ Юрия Захарова, возглавлявшего этот вуз 30 лет, обвинили во взяточничестве, подлоге и превышении полномочий.
ЕГЭ резко усложнил любой подлог, но желание и привычка зарабатывать на вступительной кампании никуда не делись. В первые годы после введения ЕГЭ случился целый ряд крупных скандалов. В 2010 году «Российская газета» рассказывала, как в Ростовской области 30 преподавателей, обложившись словарями и учебниками, выполняли задания ЕГЭ вместо учеников, а в Астраханской области учителя по телефону подсказывали выпускникам ответы. А в 2011 году в престижнейшем РГМУ имени Пирогова оказалось, что почти весь набор — 626 из 709 абитуриентов — «мёртвые души», на места которых позднее зачисляли других абитуриентов за большие деньги.
Со временем масштабы прямых подлогов и продажи мест сократились, зато появились новые, более сложные способы мошенничества на экзаменах: пересылка ответов из ранних часовых поясов в более поздние, взлом баз данных с правильными ответами. Однако эти случаи были единичными, и судя по косвенным признакам — например, низкому количеству «стобалльников», — уровень коррупции не идёт ни в какое сравнение с тем, что было раньше.
Родители против ЕГЭ, педагоги в растерянности
Соцопросы демонстрируют рост количества россиян, выступающих за отмену ЕГЭ: к маю среди респондентов таковых было 68%. Причём среди родителей старшеклассников эта доля ещё выше.
— Одна из проблем ЕГЭ — огромный стресс, в котором живут дети, — подчёркивает Ольга Осинникова. — Родители, школа, окружающие ведут себя так, будто несдача ЕГЭ разрушит жизнь и будущее. Конечно, высшее образование важно, но психическое здоровье куда важнее. Достаточно пройтись по твиттеру и почитать, что пишут эти дети. Они полны неуверенности, они заранее ненавидят себя. Это очень страшно. Конечно, это относится к любым экзаменам. В том плане, что и мы стрессовали в своё время. Однако есть ощущение, что именно сама форма ЕГЭ приводит к такому.
По словам педагога-психолога Ольги Козляковой, ЕГЭ давит на психику школьников годами.
— Процедура, нагнетающая напряжение, ужасна, а тесты не показывают системных знаний, — отмечает учительница. — Но есть и плюсы. Действительно же ведь у ребят больше возможностей для поступления. Пожалуй, ЕГЭ нужно не отменять, а дорабатывать.
По мнению доктора экономических наук Игоря Аглицкого, которое приводит «Независимая газета», в отмене единого государственного экзамена заинтересованы прежде всего вузы.
— Каждый вуз сможет разрабатывать свои экзаменационные программы, составлять свои задания и использовать свои критерии оценивания. Так уже было, — подчёркивает учёный. — Значимыми станут не учителя и фрилансеры, а преподаватели вузов, хорошо знакомые с банком заданий. В том числе и составители этих самых заданий. Таким образом, произойдет глобальный передел рынка репетиторских услуг.
В педагогическом сообществе единого мнения по этому поводу нет.
— Если бы заменить один экзамен на другой можно было по мановению волшебной палочки, без очередной перестройки всей системы, я бы сказала, что возврат к классическим экзаменам — хорошее решение, — говорит Ольга Осинникова. — При подготовке к ЕГЭ часто всё сводится к прорешиванию тестов. Не сказать, что это помогает в фундаментальной подготовке по предмету. Ребёнку из-за загруженности приходится выбирать — знать предмет или уметь его сдавать. Есть, конечно, учителя, которые успевают осветить предмет всесторонне, есть и дети, которые способны учиться в таких условиях. Но это далеко не все. Подготовка к классическому экзамену позволяет получить больше знаний. К сожалению, я не уверена, что очередная реформа образования сделает всё лучше. Если представить, что сейчас начнется переделка программ, переделка самой формы сдачи, обкатка новой системы… Я не верю, что замена экзаменов будет продуманной и логичной, да еще и заботящейся о детях. Так что пусть лучше не лезут.
Ответы
Виктор Шаламов
А ЕГЭ — это и есть экзамен. Единый государственный. Но разница с теми экзаменами, которые были в советской школе в том, что на тех экзаменах не было никаких вариантов ответов. нужно было просто отвечать на вопросы билета. Отвечать живому экзаменатору, который и ставил оценку знаний. А в ЕГЭ допущена такая тупость — выбор правильного варианта ответа. Но ведь его можно и просто угадать? И механизированная проверка ответов. То есть сделано всё, чтобы исключить экзаменатора из процесса.
Наталья Котова
с ЕГЭ дети могут поступать сразу в пять ВУЗов и на три факультета в каждом….. больше шансов, чем когда мы сдавали просто экзамены и поступали в один ВУЗ….. и не надо никуда ехать, снимать квартиры и сдавать там экзамены…. Кроме того, сейчас дети сами выбирают сколько и что сдавать… а мы 7 экзаменов сдавали и тоже была лотерея….
Вадим Аладьин
делиться надо, а не жрать в три горла и спать на пяти кроватях сразу, доведут опять до бунта, скоты
Михаил Алтухов
Самым главным- отсутствием человека с другой стороны! Человека должен оценивать человека, а не машина! Машина(компьютеры) могут тестировать, измерять и т.д. знания, способности и т.п. выпускников, но заключение по этим данным должен делать человек(группа)
Вадим Аладьин
согласен полностью. Мы вообще живём в век тотального недоверия, в данном вопросе — недоверие учителю
AS
Anatol Solear
Объясню образно-вы обедаете в кафе-берете первое, второе блюда, салат и чай и употребляете их в определенном порядке, узнавая вкус каждого-это как экзамен, а если все блюда смешать вместе и потом кушать то это уже ЕГЭ.
Елена Копыткова
У нас ЕНТ, ну то же самое, что и ЕГЭ. За один день проверяется несколько предметов. Напряжение на нервную систему зашкаливает. Но ребята справляются. Хотя , я считаю, что надо вернуть нормальные экзамены с билетами.
Вадим Аладьин
я то же думаю, что умение самому формулировать ответы, очень важно’
МБ
Марина Баннова
Чем Единый госэкзамен отличается от экзаменов? Тем что экзамены раньше были кто в лес кто по дрова — а сейчас он единый и по его резульаьам можно поступить в вуз — что важно
Вадим Аладьин
так учителя и сейчас учат или где? Раньше хороших учителей было много, потому, что они были нужны, а сейчас репетиторы за месяц всё обучение успевают закончить. Ладно, видно я отстал от жизни
МБ
Марина Баннова
Я училась в свое время без ЕГЭ — хорошо училась, закончила институт. А сын учился по ЕГЭ и тоже поступил. Поскольку фактически я подучивалась дважды и видела все эти вопросы мне показалось ЕГЭ намного более эффективной системой
Вадим Аладьин
я наоборот вижу плохо говорящую, малообразованную молодёжь. И кучку элитарно образованных чемпионов разных олимпиад
МБ
Марина Баннова
В массе есть разный уровень — при любых экзаменах — у нас вы думаете было мало троешников? да полно — есть даже такие которые уже в правительстве)))
Belich Roman
не знаю… Не пробовал… Но могу точно сказать, что приведя меня под конвоем милиции на экзамен по литературе, я его как экзамен сдал натри… С ЕГЭ врядли бы вышло… ;-))
Тигр Очень Ласковый.
ЕГЭ -по сути. не плохо вещь….нужно только вопросы умные в нем задавать….а так он ни чем от простых экзаменов не должен отличаться. Просто разная форма…
Вадим Аладьин
не согласен, отучает мысли формулировать, и авторитет учителя подрывает, я так думаю, а социальные лифты можно другими способами устраивать
Ме
Менслу
На устном экзамене может оказаться, что Вас никто не будет слушать и поставят, например «3». Просто так. А ЕГЭ подтасовывать никто не сможет
Ме
Менслу
На ЕГЭ сколько баллов наберёте-все ваши!
Ирина
)) это и есть экзамен, только «единый государственный экзамен» , о прохождении которого и количестве набранных баллов выдается сертификат
Галина
тестами ,если при экзаменах идет словесное общение с экзаменатором ,то здесь общение с бумагой ,как в кто хочет миллионером
Александр Жук Эстония Таллин
ЕГЭ это ответы по тестам если читать умеешь то почти всегда ответишь а на экзамене тут еще и знать предмет полагается
Лира Мальцева
ЕГЭ — американская система для даунов,с которыми трудно общаться.У нас её могли внедрить только враги народа.
ИS
Ирина S Россия❤️
ЕГЭ — это и есть экзамен, единый государственный экзамен. Вы спрашиваете, чем отличается экзамен от экзамена?
Neo Gint
не так,система ЕГэ,шаг к безграмотности и незнанию,потому что с вариантами ответов ,даже полный дурак может ответить,это государственная политика,чтобы всем дать одинаковые шансы,потому экономика и топчется на месте,что нет естественного отбора…,просто угадать,а с билетной системой,шансы «двоечника»0,1%,и «шпоры» не помогут
ИS
Ирина S Россия❤️
Я не про суть, а про формулировку вопроса. Мне тоже не нравитс система ЕГЭ, но в том, что ответит каждый дурак я не согласна. Я присутствовала на ЕГЭ в качестве наблюдателя-сопровождающего. Мы проходили обучение, и я знаю организвцию изнутри. Вопросы серьёзные и, даже при возможности выбора, не подготовленный ученик не наберёт баллов. А вот, то, что детей лишили возможности говорить, формулировать свою мысль, доказывать преподавытелю свою точку зрения, это очень плохо. Только в непосредственной беседе можно понять ход мысли. Сочинение на ЕГЭ тоже не имеют ничего общего с сочинениями прошлых лет. Дети совсем не умеют формулировать свою мысль. Вот это беда!(((
Neo Gint
я тоже видел перечень заданий,в СССР ,на них ответил-бы любой второгодник,и тем более с подсказками в виде готовых ответов,даже не зная предмета,человек с головой на плечах,может «вычислить» правильное решение
Вадим Аладьин
ну да, вопрос о разнице между Е. Г. экзаменом и советским «субъективным», экзаменом.
Александр
Дебильностью. На экзамене преподаватель может выяснить, что ты что то знаешь, по существу. ЕГЭ — угадалка.
ЛГ
Лена Глотова
Только тем, что в другой школе проводятся. Детей поднимают ещё раньше, чтобы они ничего не соображали!!!
Сергей Субботний
ЕГЭ — в сша применяется для тестирования в психиатрии. врождённые генетические патологии.
Анатолий Лапшин
ЕГЭ это тесты с тыкание пальцем. Экзамены без тыкания пальцем. Угадаешь — не угадаешь.
ЭК
Эмма Коноплицкая
На экзамене — вытаскиваешь познания из своей головы, а на ЕГЭ — игра в крестики-нолики
Мири
На экзамене,в основном.предполагались и устные ответы.Что хорошо.На ЕГЭ этого нет
СН
Скребнева Наталия
С ЕГЕ можно наугад ответить правильно.А на экзамене отвечаешь по билету в живую.
ОС
Одинокая Сволочь
на экзаменах проверяли знания, полученные при обучении, ЕГЭ — тест для дебилов…
Ирa
ЕГЭ это тест с предлагаемыми вариантами ответов , экзамен ответы на вопросы)
Jelizaveta Rakova
Экзамены, это проверка знаний полученых в школе, а ЕГ, это игра в лотерею.