Дайте характеристику монаде основываясь на тексте фрагмента сочинения лейбница монадология

«1. Монада, о которой мы будем здесь
говорить, есть не что иное, как простая
субстанция, которая входит в состав
сложных; простая – значит, не
имеющая частей.

2. И необходимо должны существовать
простые субстанции, потому что существуют
сложные, ибо сложная субстанция есть
не что иное, как собрание или агрегат
простых.

3. А где нет частей, там нет ни протяжения,
ни фигуры и невозможна делимость. Эти-то
монады и суть истинные атомы природы,
одним словом, элементы вещей.

4. Нечего также бояться и разложения
монады, и никак нельзя вообразить себе
способа, каким субстанция могла бы
естественным путем погибнуть.

5. По той же причине нельзя представить
себе, как может простая субстанция
получить начало естественным путем,
ибо она не может образоваться путем
сложения.

6. Итак, можно сказать, что начало или
конец монады могут произойти лишь с
одного раза, т.е. монады могут получить
начало только путем творения и
погибнуть только через уничтожение,
тогда как то, что сложно, начинается
или кончается по частям.

7. /…/ Монады вовсе не имеют окон,
чрез которые что-либо могло бы войти
туда или оттуда выйти. Акциденции не
могут отделяться или двигаться вне
субстанций, как это некогда у схоластиков
делали чувственные виды /…/.

9. /…/ Каждая монада необходимо должна
быть отлична от другой. Ибо никогда не
бывает в природе двух существ, которые
были бы совершенно одно как другое и в
которых нельзя было бы найти различия
внутреннего, или же основанного на
внутреннем определении.

10. Я принимаю также за бесспорную истину,
что всякое сотворенное бытие – а
следовательно, и сотворенная монада –
подвержено изменению и даже что это
изменение в каждой монаде беспрерывно.

11. Из сейчас сказанного следует, что
естественные изменения монад исходят
из внутреннего начала, так как
внешняя причина не может иметь влияния
внутри монады» (Монадология // Антология
мировой философии. Т. 2. с. 450-451).

16. Попробуйте привести аргументы против изложенной ниже точки зрения Беркли.

«Все согласятся с тем, что ни наши мысли,
ни страсти, ни идеи, образуемые
воображением, не существуют вне нашей
души. И вот для меня не менее очевидно,
что различные ощущения или идеи,
запечатленные в чувственности, как бы
смешаны или соединены они ни были между
собою (т.е. какие бы предметы они не
образовывали), не могут иначе существовать,
как в духе, который их воспринимает. Я
полагаю, что каждый может непосредственно
убедиться в этом, если обратить внимание
на то, что подразумевается под термином
существует в его применении к
ощущаемым вещам. Я говорю: стол, на
котором я пишу, существует, — это значит,
что я вижу и осязаю его; если бы я находился
вне моего кабинета, то также бы сказал,
что стол существует, разумея тем самым,
что, находясь в моем кабинете, я мог бы
воспринять его, или же что какой-либо
другой дух действительно воспринимает
его. Здесь был запах – это значит, я его
обонял; был звук – значит, его слышали;
были цвет или фигура – значит, они были
восприняты зрением или осязанием. Это
все, что я могу разуметь под такими или
подобными выражениями. Ибо то, что
говорится о безусловном существовании
немыслящих вещей без какого-либо
отношения к их воспринимаемости, для
меня совершенно непонятно. Их esse
есть percipi (существование
есть восприятие. – примеч. составителя),
и невозможно, чтобы они имели какое-либо
существование вне духов или воспринимающих
их мыслящих вещей.

4. Правда, существует поразительно
распространенное между людьми мнение,
будто дома, горы, реки, одним словом, все
ощущаемые предметы имеют естественное
или реальное существование, отличное
от их воспринимаемости умом. Но с какой
бы уверенностью и общим согласием не
утверждалось это начало, всякий имеющий
смелость подвергнуть его исследованию
найдет, если я не ошибаюсь, что оно
заключает в себе явное противоречие.
Ибо что такое вышеупомянутые предметы,
как не вещи, воспринимаемые нами в
ощущениях? И что же мы воспринимаем, как
не наши собственные идеи или ощущения?
И не будет ли полным противоречием
допустить, что какое-либо из них или
какое-либо их сочетание существует, не
будучи воспринимаемым?» (О началах
человеческого знания // Антология мировой
философии. Т. 2. С. 513-514).

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]

Источник

Монадология Готфрида Лейбница, философский персонализм и богословие личности

Аннотация

Персонализм как философское направление стал известен в первой половине XIX века и развивался на протяжении XX столетия, в частности как реакция на обезличивающие тенденции философии, науки и культуры. Центральное место этого теистического философского направления занимает понятие «личность». Персонализм постулирует абсолютную реальность и ценность личности – как человеческой, так и Божественной. Однако философское понимание личности не всегда соответствует святоотеческому представлению о ней.

В России персонализм именовали лейбницианством или неолейбнициан- ством, по имени основателя монадологии Готфрида Лейбница. В основу своей метафизики мыслитель ставит «субстанцию-монаду» – духовный «атом» бытия. Авторы рассматривают монадологию Г. Лейбница, серьезно повлиявшую на русский философский персонализм, и сопоставляют это учение с православным богословием личности.

В работе проанализированы представления немецкого мыслителя о понятиях «монада», «душа», «дух», «Бог», «личность». Дан краткий обзор монадологии, согласно которой монады составляют универсум и находятся в определенной иерархии, соответствующей предустановленной Богом гармонии. Между собой монады различаются по степени ясности своих восприятий и представлений. На вершине иерархии стоит Высшая Монада – Бог с самой совершенной степенью восприятия. Человек есть тоже монада, а точнее «монада-дух», обладающая высокой степенью восприятия, разумом, и являющаяся образом Божества. Личность человека напрямую отождествляется с сознанием, что не соответствует богословскому представлению о несводимости личности к природе, даже утонченной, ментальной.

Авторы приходят к выводу, что Г. Лейбниц, хотя и утверждает субстанциональность монады и личности, но не достигает двуединства святоотеческой богословской онтологии, оставаясь в рамках однополярной, духовно-субстанциальной онтологии. Немецкий мыслитель не утрачивает многих антропологических интуиций, но примитивизирует христианское богословие, стремясь к разработке «рационалистической религиозной доктрины»; к сожалению, он не использует великие достижения богословско-философского синтеза отцов Церкви.

Цитирование. Мефодий (Зинковский), иером.; Головина И. В. Монадология Готфрида Лейбница, философский персонализм и богословие личности // Вестник Екатеринбургской духовной семинарии. 2020. № 4 (32). С. 112–136. DOI: 10.24411/2224–5391–2020–10407

Сведения об авторах. Иеромонах Мефодий (Зинковский Станислав Анатольевич) – доктор богословия, кандидат технических наук, доцент кафедры теологии, Русская христианская гуманитарная академия (Россия, г. Санкт- Петербург). E-mail: rev.methody@yandex.ru

Головина Илона Вячеславовна – магистр теологии, аспирант Русской христианской гуманитарной академии (Россия, г. Санкт-Петербург). E-mail: shal- don2010@gmail.com

Поступила в редакцию: 10.03.2020 Принято к публикации: 05.05.2020

Введение

Богословие личности непосредственно связано c понятиями «личность» (ипо стась) и «сущность» и с различением трех Ипостасей и единой Сущности в Боге. Согласно богословскому видению, человек, как и его Творец, находится в поле природно-личностной онтологии. Основными же категориями метафизики Готфрида Вильгельма Лейбница (1646–1716), выдающегося немецкого мыслителя, основателя и первого президента Берлинской Академии наук, являются синонимические понятия «субстанция» и «монада». Философ приравнивает монады к перво-атомам бытия, наделяет их духовной субстанциональностью, жизненной силой, разумностью, определенной активностью, но остается далек от богословского, святоотеческого различения ипостаси и субстанции (сущности). И в то же время он в чем-то стремится интуитивно к богословию личности, к сожалению, не достигая его, что мы покажем далее.

Свою философию Г. Лейбниц развивал в эпоху Нового времени, когда открытия в разных областях науки происходили буквально одно за другим. На его творчество повлияли идеи разных мыслителей: Платона, Плотина, Аристотеля, блж. Августина, Р. Луллия, Фомы Аквинского, номиналистов, Дж. Бруно, Я. Б. ванн Гельмонта, Р. Декарта, Б. Спинозы, Т. Гоббса, А. Гейлинкса и др^¹. Обладая недюжинной способностью синтезировать, «примирять и объединять самые разные идеи»^², Г. Лейбниц выступал против атомистической картины мира и механицизма, был основным оппонентом Р. Декарта и картезианцев. Являясь многогранно развитой личностью, философ, тем не менее, не создал систематически изложенного философского учения. Его идеи представлены в небольших трактатах, посвященных отдельным темам и вопросам, его волновавшим, а также в многочисленных письмах, которые были изданы уже посмертно, как и большинство его трудов. Писал Лейбниц на французском, латинском и немецком языках.

В ранних работах философ пользуется термином «субстанция». В «Рассуждении о метафизике» (1686) он определяет, что «когда несколько предикатов приписываются одному и тому же субъекту, а этот субъект не приписывается никакому другому, то его можно назвать индивидуальной субстанцией»^³. Понятие «субстанция» также рассматривается философом в работах «Об усовершенствовании первой философии и о понятии субстанции» (1694)^⁴, «Новая система природы и общения между субстанциями…» (1696)^⁵.

Одно из первых упоминаний термина «монада» мы находим в труде «О самой природе, или о природной силе и деятельности творений (для подтверждения и пояснения начал динамики)» (1698), где Г. Лейбниц пишет: «. субстанциальное начало, которое в живых существах называется душой, в других же – субстанциальной формой <.> единое само по себе, оно образует то, что я называю монадой»^⁶. Подробно понятие «монада» рассматривается в «Началах природы и благодати, основанных на разуме» (Principes de la nature et de la grace, fondes en raison) и «Монадологии» (La Monadologie), написанных в 1714 году. Понятие монады мы встречаем и в других работах и письмах Г. Лейбница. Например, к письмам Николаю Ремону он пишет приложение, где разъясняет некоторые аспекты своей монадологии^⁷.

Монада

Немецкий мыслитель утверждает, что первоэлементом всего сущего является субстанция или монада – активный, духовный, а не материальный атом. При этом Г. Лейбниц ссылается на греческое значение слова «монада», обозначающее «единицу, или то, что едино»^⁸. Он считает, что монада – это «простая субстанция, которая входит в состав сложных; простая, значит, не имеющая частей»^⁹. Монады – это «истинные атомы природы, элементы вещей»^¹⁰, «то, из чего» все. Все материальное, по Г. Лейбницу, – делимо^¹¹, «в природе не существует атомов материальных: мельчайшая частица материи в свою очередь состоит из частей»^¹². Так, философ отвергает понятие материального атома. Монады же – это нематериальные, деятельные, духовные атомы^¹³, обладающие духовной субстанциальностью^¹⁴. Монаду-субстанцию немецкий философ именует формальным или истинным атомом, духовной единицей бытия, поэтому метафизику Г. Лейбница нередко именуют монадологией^¹⁵.

Философ, в отличие от мыслителей Нового времени Рене Декарта (15961650) и Бенедикта Спинозы (1632–1677), у которых «учение об универсальной субстанции сочеталось с идеей пассивности», настойчиво подчеркивал активность субстанции-монады,^¹⁶. Г. Лейбниц считал «определяющим свойством субстанции не самодостаточность или независимость, а способность к самопроизвольному действию и спонтанному изменению»^¹⁷. Будучи метафизической точкой^¹⁸, монада «выступает центром жизненной силы»^¹⁹, а жизнь оказывается универсальным свойством бытия^²⁰.

Можно провести параллель между монадами Лейбница и аристотелевскими первыми сущностями^²¹, но только не в материальной плоскости. Монадология есть попытка Г. Лейбница дать экзистенциальное обоснование разнообразию сотворенного бытия опираясь не на материализм, а на теолого-философский спиритуализм. «Фактически монадология Лейбница – это теория двух миров – идеального и материального… эти миры объединены в один предустановленной Богом гармонической связью»^²². Однако единство мира обосновывается не балансом между двумя, а онтологическим приматом идеального мира, определяющим своими законами бытие видимое.

Монады Лейбница содержат в себе все атрибуты и способны к актуализации заложенного в них Богом начала, при этом они не имеют свободы выбора. Лейбниц, как многие мыслители Нового времени, отказывается от свободы воли сотворенных существ. Философ говорит о субстанциональности монад, выстраивает картину их гармоничного множества, но в своих рассуждениях не доходит до единства и различия сотворенных ипостасей в их природно-личной онтологии. Понятие об ипостаси-личности в богословской интерпретации^²³ остается для него неизведанным, что оставляет мысль философа-идеалиста-субстанци- олиста перед неразрешимостью парадокса единства и множественности в бытии. Неслучайно определенный плюрализм его монадологии ряд исследователей в конце концов заподозривает в скрытом субстанциональном монизме.

Свойства монад

Как активные духовные атомы бытия, монады Лейбница обладают набором свойств. Прежде всего, монада проста – неделима, не имеет частей, не образуется путем сложения или разложения; нематериальна, т. к. все материальное сложно и делится на части; бессмертна – сотворена Богом и может только Им быть уничтожена. В монаде «ничего нельзя переместить и нельзя представить в ней какое-либо внутреннее движение, которое могло бы быть вызываемо, направляемо, увеличиваемо или уменьшаемо внутри монады»^²⁴.

С богословской же точки зрения, ипостаси, так же как монады, сотворены Творцом, неделимы, не образуются путем деления или суммирования, бессмер- тны^²⁵. Однако ипостаси имеют составляющие в принадлежащей им природе и внутри их возможно движение воипостасных им природ, возможно и приращение разнообразных природных энергий посредством их воипостазирования^²⁶.

Помимо перечисленных свойств монадам Лейбница также присущи: замкнутость; уникальность и различимость; перцепция (восприятие); динамика и стремление; самостоятельность и самодеятельность; непрерывность. Рассмотрим эти свойства монад поочередно и сравним с богословскими качествами сотворенных ипостасей.

Замкнутость

Монады Лейбница замкнуты – «не имеют окон, через которые что-либо могло бы войти туда или оттуда выйти»^²⁷. Они не могут взаимодействовать между собой и влиять друг на друга, каждая монада – это микрокосм, зеркало универсума, которое воспринимает в себе весь космос во всем его богатстве^²⁸. Между монадами существуют только согласованность и гармония, предустановленные Творцом^²⁹.

Человеческие ипостаси-личности, с богословской точки зрения, также являются микрокосмами, но открытыми: не только отражающие, но и постепенно включающие по принципу перихоресиса (περιχώρησις) в свое бытие окружающий мир и даже своего Творца. Ипостаси, как и монады, находятся в согласованном между собой, по замыслу Творца, бытии. Но кроме логосов природных, «предустановленных» Творцом, ипостаси имеют и свободное произволение – проэресис (προαίρεσις)^³⁰, реализуемый в межипостасном общении, внутриродовом и межродовом, почему они и влияют друг на друга. Сущность ипостасей в богословском видении едина и является своеобразной средой их взаимообщения. Так, в Прототипе сотворенного бытия – Святой Троице мы мыслим «вневременной диалог»^³¹ Божественных Личностей, осуществляемый «внутри» единой Божественной Сущности.

Монады-зеркала многократно отражают один и тот же мир «на свой лад»^³², таким образом они имеют в себе бесконечный потенциал и «не могут с одного раза раскрыть в себе все свои тайны, ибо они идут в бесконечность»^³³. Это напоминает богословское свойство потенциальной бесконечности личного начала, но пассивностью акта отражения противоречит личной активности и открытости.

Не случайно русские персоналисты преобразовали идею Лейбница о замкнутости монад. Так, Н. О. Лосский (1870–1965), вслед за А. А. Козловым (1831–1901), допускает взаимодействие, влияние и элементы единения между монадами^³⁴.

Уникальность

Монады Лейбница обладают уникальностью или различимостью: в природе нет «двух существ, которые были бы совершенно одно как другое»^³⁵. Мир – это собрание уникальностей на всех уровнях, каждый не подобен другому, все незаменимо. Это многоразличие «производит видовую определенность и разнообразие простых субстанций»^³⁶, как, собственно, и ипостасное начало является началом отличия и уникальности^³⁷.

Лейбниц предлагает для своего времени новое видение уникальности сотворенного бытия: он обосновывает бесценность каждой монады, а значит, каждого творения, каждой личности. Этим он утверждает и пытается философски обосновать бесценность каждого человека в европейском сознании, которому в то время была свойственна «угнетенность» «индивидуально-субъективного и самостоятельного», личного начала^³⁸. Впрочем, вряд ли можно говорить о полноценном обосновании Лейбницем принципа личной уникальности ввиду субстанциальной однополюсности его онтологии. Уникальность здесь может быть сведена лишь к потенциально бесконечному перебиранию комплексов природных характеристик монад, тогда как богословская антропология обосновывает уникальность неповторимостью самого ипостасного начала, лишь отражаемого в комплексе природных свойств индивида.

Динамика и стремление

Немецкий мыслитель указывает на беспрерывное изменение, развитие и динамику монад, которые «исходят из внутреннего принципа, так как внешняя причина не может иметь влияния внутри монады»^³⁹. Деятельность монад заключается в «непрерывной смене внутренних состояний, в процессе которой развертывается, актуализируется потенциальное содержание, изначально заложенное в монадах»^⁴⁰. Внутренняя динамика связана с понятиями «первичной силы» и «энтелехии»^⁴¹. Философ пишет, что «сущность монад заключается именно в их внутренней деятельности»^⁴², что соответствует идее о монадной замкнутости.

Богословие личности также говорит о беспрерывности ипостасной динамики, но указывает, что динамика эта зависит как от внутренней самодеятельности или автургичности^⁴³ каждого ипостасного начала, так и от внешних воздействий, которым подвержен любой сотворенный субъект^⁴⁴.

Представление о замкнутости монад не соответствует богословской открытости ипостаси-личности^⁴⁵, но является некоторым преувеличением принципа самостоятельности, доведенным до закрытости к внешним воздействиям. Действительно, Лейбниц, по сути, вынужден настаивать на замкнутости монад. Не имея двойственной, природно-личной онтологии, опираясь лишь на иерархическую монадно-духовную субстанциональность, философ должен «защищать» самостоятельность своих атомов бытия с помощью представления об их замкнутости вместо постулирования умеренной монадной неизменности в логосах, в «матрице» бытия, наряду с динамической подверженностью влияниям извне посредством природных энергий и модусов существования^⁴⁶. Кроме того, Внешней Причиной, воздействующей на все и вся, должно бы признать и Творца, Который не отнимает свободы ипостасей, но творчески влияет на их развитие и движение.

Необходимо добавить, что положение Лейбница о беспрерывном развитии монад парадоксально предполагает, что «в простой субстанции необходимо должна существовать множественность состояний и отношений, хотя частей она не имеет»^⁴⁷. Противоречиво звучит идея множественности отношений и состояний при «неделимости» и простоте состава монад. Проблема здесь кроется, опять же, в том, что Лейбниц не смог дойти до святоотеческого различения ипостаси и субстанции (сущности)^⁴⁸, и потому не мог связать динамический принцип с ипостасно-личным измерением, вынужденно «жонглируя» принципами единства и множественности, простоты и сложности исключительно в рамках субстанционального языка.

Непрерывность

Внутренняя деятельность и стремление монад связаны с одним из основных принципов метафизики Лейбница – принципом непрерывности (lex continuitatis)^⁴⁹, заключающимся, в частности, в том, что любое «восприятие может естественным путем произойти только от другого восприятия»^⁵⁰. Согласно этому принципу, природа никогда не делает скачков^⁵¹. От самых низших до самой высшей монады, которая обладает самым ясным сознанием, существуют бесчисленные переходы. Из принципа непрерывности вытекает то, «что последовательность всех монад, если их расположить в один ряд по степени их “совершенства”, т. е. развития и самопознания, неограничена в обе стороны»^⁵².

Этот принцип сформулирован немецким мыслителем «в связи с открытым им дифференциальным исчислением, которое основано на исчислении “бесконечно малых” величин»^⁵³. Непрерывность для Лейбница «не является чем-то идеальным, но все, что есть реального, укладывается в этот порядок непрерывности»^⁵⁴.

Одновременно с принципом непрерывности Лейбниц настаивает на монадической дискретности^⁵⁵. Но, как уже отмечалось выше, аксиоматика Лейбница, как правило, не позволяет разрешить богословско-философских парадоксов. И ему все же не удается разрешить парадокс сочетания дискретности и континуальности бытия. Остается непонятным, как появляется свойство непрерывности у реальных материальных тел, если составляющие их монады сами образуют дискретное множество?

Для Лейбница очевидно, что в идеальном мире «целое предшествует частям, как арифметическая единица предшествует долям»^⁵⁶. Этот идеалистический монизм принципиально не может позволить разрешить парадокс сочетания единства и множественности, непрерывности и дробности в бытии. Лейбницу приходится умалчивать об обосновании скачка (а скачки в онтологии он не склонен признавать) от дробности монадного мира к континуальности видимого. Кроме того, Г. Лейбниц вынужден выстраивать плюралистическое и неограниченное множество монад от низших к высшим, снижая «степень» их дискретности, приближая их к друг другу на минимальное расстояние. Это сближает его монадологию с теорией атомарного финитизма, согласно которому атомы не имеют между собой пустоты, составляя некий континуум атомов^⁵⁷.

С аксиомой континуальности связаны и представления Г. Лейбница о непрерывном развитии монад и всего мира. Во всей вселенной, по Лейбницу, «совершается известный непрерывный прогресс, который все больше продвигает культуру»^⁵⁸, несмотря на какие-либо катаклизмы и катастрофы, и который в целом ведет к благу. Хотя Г. Лейбниц и называет этот прогресс свободным, однако, учитывая онтологическое непризнание им полноценной свободы монад, вряд ли представляется возможным признать это качество свободности обоснованным вполне для прогресса, отдающего все же привкусом монической тоталитарности.

Отметим, что с принципом непрерывности Лейбница связан и общий эволюционный настрой русских персоналистов: и А. А. Козлов, и С. А. Аскольдов, и Н. О. Лосский поддерживали идею эволюционного развития субстанций-монад от низших форм к высшим.

С точки же зрения богословского персонализма, непрерывная динамика сотворенных ипостасей-личностей не приводит их к иерархической эволюции, не погружает их в некий неизбежный и мощный поток всеобщего неуклонного «развития», но позволяет свободно и творчески реализовать изначальные смыслы и потенциалы, заложенные в них Творцом. При этом дискретность относится богословской антропологией к ипостасному началу, а непрерывность – к природному.

Самостоятельность и самодеятельность

С замкнутостью и внутренней динамикой связано для Лейбница то, что каждая монада является самостоятельной и самодеятельной – неким источником собственных внутренних действий^⁵⁹, «ибо все монады имеют в себе совершенство и самодовление»^⁶⁰, что значит – самодостаточность. Монады развивают самопроизвольную внутреннюю деятельность, несмотря на всю их «запрограммированность» Творцом^⁶¹. Немецкий мыслитель в своей метафизике не отказывается от понятия воли, но как детерминист не признает ее свободы. В действительности для Лейбница свободен только Бог, а человеческий дух зачастую детерминирован властью психологических сил, желаниями и страстями.

В богословском же ключе ипостаси, как мы отметили выше, обладают полноценными самодеятельностью и свободным произволением (проэреси- сом), сообразными с автургичностью и свободой Триипостасного Бога.

Плюрализм и иерархия монад

Метафизика философов Нового времени носит в основном монистический характер. Б. Спиноза, например, активно использовал понятие «субстанция» и утверждал, что существует только единая субстанция – природа или Бог, причем Бог у Б. Спинозы не имеет личностного начала. В основе же метафизики Лейбница лежит субстанциональный плюрализм – учение о множественности монад как индивидуальных субстанций.

Бесчисленное множество самодеятельных субстанций-монад для Лейбница является метафизической основой физического мира, а различаются они между собой по степени ясности восприятий^⁶². Перцепция (бессознательное восприятие) свойственна всем монадам, а апперцепция (сознательное восприятие) – только высшим монадам, т. е. животным и человеку.

Совокупность монад образует определенную иерархию, на вершине которой стоит Бог с самой совершенной степенью восприятия. Мир, по Лейбницу, «качественно разнообразен, все в нем уникально, неповторимо»^⁶³. В то же время некоторые исследователи усматривают в лейбницевском плюрализме монизм^⁶⁴, ведь «основа повсюду одна и та же»^⁶⁵.

Определенная иерархия ипостасей существует и в богословской сфере, но, во-первых, она определяется не столько степенью ипостасного сознания, сколько включающим и разумную составляющую природным фактором, соответствующим логосам-замыслам Творца. Во-вторых, ипостасная иерархия не предполагает включения высшими ипостасями низших «в себя», что в монадологии считается возможным и что ведет к упомянутому нами подозрению в сводимости ее к чистому монизму. При этом ипостаси, ввиду богословской сбалансированности природного и личного начал, не являются «основой» физического мира, но рассматриваются как понятия, принадлежащие одному из двух аспектов единой лично-природной онтологии^⁶⁶. Что же касается восприимчивости, то и она есть у ипостасного начала^⁶⁷, но если у Лейбница восприимчивость похожа больше на «отражение» без обратной связи внутри монады, то у ипостаси это и отражение, и усвоение или воипостазирование, т. е. «включение в ипостась»^⁶⁸, и последующая новая активность ипостаси во «вне себя».

Простые или голые монады

На низшей ступени иерархии монад располагаются «простые» или «голые» монады, которые обладают всеми перечисленными выше свойствами и имеют смутные ощущения и восприятия, которые они не осознают^⁶⁹. Деятельность этих монад бессознательна. Голые монады составляют основу вселенной; по мысли Лейбница, «в природе все наполнено»^⁷⁰ ими, любая вещь, в том числе и человек, состоит из множества простых монад, и каждая вещь имеет «главную монаду», ту, что ее определяет. Животные определяются монадой-душой, человек же определяется монадой-духом.

С богословской точки зрения, ипостаси не включаются друг в друга, чтобы «низшие» становились составляющими ипостасей более высокого уровня, но образуют некую ипостасно-модульную структуру. При этом простейшие ипостаси, например представители неживой природы, могут вполне и не обладать сознанием или восприятием как таковыми.

Души

Монады-души помимо перечисленных свойств обладают еще и чувствами, восприятия их «более отчетливы и сопровождаются памятью»^⁷¹. Такие монады составляют, по Лейбницу, «принцип единства сложной субстанции», являются «центрами совокупности простых монад, образующих их тела»^⁷². Монады-души присущи животным. Тело, «принадлежащее монаде, которая есть его энтелехия, или душа, образует вместе с энтелехией то, что можно назвать живым существом, а вместе с душою – то, что называется животным»^⁷³.

Автор «Монадологии» не разделяет представления о материи древних атомистов и И. Ньютона, которые понимают материю как «конгломерат независимых частиц, связанных воедино лишь случайными столкновениями или мистическими силами дальнодействия»^⁷⁴. Философ считает, что идея атомизма не объясняет целостности предметов и их внутренней согласованности, а противоречит «гармонии» и «единству мира»^⁷⁵.

По Лейбницу, материальные тела не являются чем-то непрерывным, они «есть масса лишь с точки зрения высшей монады, и, значит. суть лишь феномены в ее восприятии»^⁷⁶. Материя – это «хорошо обоснованный феномен»^⁷⁷, она не является субстанцией, а есть понятие вторичное и подчиненное. Феномен материи у Лейбница – «это феномен, частично являющий собой суть вещей из физического мира, воплощенных в объективно существующих монадах»^⁷⁸. Материя «представляет собой как бы инобытие монад, которые есть одновременно и душа, и тело, форма и материя»^⁷⁹. Телесность и вещественность – «это внешнее обнаружение монад, в которых раскрываются свойства и отношения вещей, такие, как пространство, время, причинность»^⁸⁰. Кстати, идею феноменальности материального мира поддерживали и русские персоналисты.

С богословской точки зрения, ипостасный принцип тоже является основой единства сложной природы живых существ. Однако ипостась животного не включает «низшие», более простые «ипостаси» как составляющие, а объединяет различные природные части, которые не отождествляются с ипостас- ным началом. Телесность и вещественность в богословской онтологии в полной мере сохраняют свою субстанциальность вне зависимости от того, в какой ипостаси они имеют свое бытие. Материальный мир представляет собой один из двух полюсов многоуровневой двуединой природно-ипостасной богословской онтологии, тогда как Лейбницу, с нашей точки зрения, неизбежно приходится искать некую «промежуточную» между материей и ипостасью (которые у него, по сути, не находят полноценного признания) монадную «субстанцию».

Духи

Монады-духи кроме чувств и памяти обладают еще и разумом. Они определяют человека и являются совершеннейшими существами. Человека от животных, по Лейбницу, отличает наличие разума. Монады-духи не только живые зеркала универсума, но и образы Бога^⁸¹, «наилучшим образом выражающие Божество»^⁸². Помимо восприятия дел Божьих, духи имеют способность к творчеству, они могут «познавать систему вселенной и подражать Творцу кое в чем своими творческими попытками, так как всякий дух в своей области – как бы малое божество»^⁸³. Монады-духи в «силу своего разума. вступают в некоторого рода общение с Богом и через это являются членами Града Божия» – «всесовершеннейшего государства»^⁸⁴.

С богословской точки зрения, люди и ангелы-духи являются разумными ипостасями, сообразными Творцу, находящимися в личном общении с Ним и обладающими творческими способностями. Однако человеческие ипостаси, обладая духовно-телесной природой, призваны быть выше ангелов в своем сообразном с Творцом бытии^⁸⁵. Материальные тела тоже должны войти со временем в Град Божий.

Бог

На вершине пирамиды иерархии монад стоит Высшая Монада – Бог. Бог есть «первичное Единство, изначальная простая Субстанция»^⁸⁶. Он обладает «самым ясным сознанием и представляет собой чистую деятельность (actus purus)»^⁸⁷. Однако для немецкого философа Бог остается замкнутой Монадой, а не Троицей.

Основанием понятия «личность», с богословской точки зрения, является Святая Троица, Нераздельная Сущность в Трех Лицах. Бог есть «не только домостроительный модус проявления безличностной в Самой Себе Монады, но первичное и абсолютное пребывание Бога-Троицы в Своей трансцендентности»^⁸⁸. Мы видим в Боге одновременно и совершенное единство, и подлинное личностное различие^⁸⁹. «Невозможно помыслить, что Бог есть только одна Личность, любящая Себя Самое»^⁹⁰. Он – три Личности, любящие Друг Друга. Богословское понимание сознания и самосознания также, в конечном счете, невозможно вне ипостасной множественности.

К сожалению, теология Лейбница редко «перерастает в христианское богословие (реже, например, чем это имело место у И. Ньютона), хотя многозначное, синкретичное и аморфное понятие Бога употребляется философом часто и в самых различных контекстах»^⁹¹.

Универсум, предустановленная гармония и свобода

Между множеством замкнутых монад, не влияющих друг на друга, существуют только согласованность и гармония, предустановленные Творцом^⁹². Взаимодействие монад «происходит не вследствие влияния, но вследствие согласия, вытекающего из Божеского предобразования (praeformatio)»^⁹³, своеобразного предопределения. Каждая отдельная вещь, по мысли Лейбница, «следуя законам и внутренне присущей силе своей природы, вместе с тем приспособлена к внешним вещам; в этом состоит также и соединение души и тела»^⁹⁴. В силу всеобщей предустановленной Богом гармонии «всякая субстанция точно выражает все другие субстанции путем отношений, какие она имеет к ним»^⁹⁵.

Учение Лейбница о предустановленной гармонии характеризует деистическое направление его мысли и «выявляет абстрактный характер лейбницевского Бога и фактическую самостоятельность по отношению к нему реального мира, существующего в силу собственных закономерностей»^⁹⁶.

Замкнутые, но гармонически согласованные между собой монады составляют универсум – одно из главных понятий онтологии Лейбница. Понятие «универсум» отражает представление немецкого философа о структуре мироздания, которое разнится с представлениями Б. Спинозы и Р. Декарта и «с ньютоновской парадигмой, получившей впоследствии господствующее значение и вытеснившей идеи Лейбница на периферию»^⁹⁷.

Весь универсум «состоит единственно из простых субстанций-монад и из их сочетаний»^⁹⁸. Согласованность универсума «возникает благодаря предустановленной гармонии этих субстанций, потому что всякая простая субстанция – это зеркало, отражающее один и тот же универсум» на свой лад^⁹⁹. Всякая монада «чувствует все, что совершается в универсуме»^¹⁰⁰. В силу этой непрерывной связи в универсуме «все дышит взаимным согласием»^¹⁰¹.

Но если множество сотворенных ипостасей-личностей в богословском понимании действительно составляют некий универсум в силу единосущия между собой, то гармония между ними зависит от их свободного произволения (проэресиса), а не только от первоначального замысла Творца. Как уже отмечалось, Лейбниц вслед за Т. Гоббсом и Б. Спинозой отказывается от понятия свободной воли, игравшего огромную роль в философских и теологических построениях Средневековья и Ренессанса^¹⁰². Этот отказ напрямую связан с попытками философа «оправдать» Бога^¹⁰³ и оправдать теорию всеобщей предустановленной гармонии. Свободной воли в виде «я хочу то, что я хочу», по Лейбницу, не существует – «человек может хотеть только то, что заложено в него Богом»^¹⁰⁴, а всецело свободен только Бог.

Личность и ее тождество

Человек, как мы отметили выше, есть та же самая монада, а точнее – «монада- дух», стоящая на более высоком уровне. Монады-духи (люди), в отличие от монад-душ (животных), по Лейбницу, обладают высокой степенью восприятия и разумом и являются образами Божества. Но помимо употребления этих терминов для обозначения человека Г. Лейбниц использует и понятие «личность» – «personne». Понятие «личность» он связывает и часто отождествляет с «сознанием», «разумом» и «памятью». Эта связь неслучайна, ведь вся жизнь монад протекает в «непрерывной смене их внутренних состояний»^¹⁰⁵, а отличаются они между собой только по степени ясности восприятий. В выражении Лейбница: «.разумная душа (lame intelligente), знающая, что она такое, и могущая сказать ‘‘я́» (а это слово говорит очень многое), сохраняет свое существование не только. в метафизическом отношении, но остается одною и тою же в нравственном смысле и составляет тождественную личность»^¹⁰⁶. Здесь очевидно отождествление Лейбницем «разумной души» и «личности», а также отождествление «сознания» с качеством души.

Лейбниц утверждает субстанциональность и тождественность человеческой личности. Несомненно, позитивно размышление немецкого философа о самотождественности и непрерывности бытия личности – «без воспоминания о том, чт0 мы были, бессмертие не имело бы ничего привлекательного»^¹⁰⁷. Также наблюдается отождествление Лейбницем личности и сознания: «Бог всегда будет сохранять не только нашу субстанцию, но и нашу личность, т. е. память и сознание о том, что мы такое»^¹⁰⁸.

Г. Лейбниц связывает тождество личности с памятью: «Следует помнить, что всякая душа сохраняет все предыдущие впечатления и не может раздвоиться <.> Будущее у каждой субстанции теснейшим образом связано с прошедшим»^¹⁰⁹. Что и составляет тождество личности, которое завязано на самоидентификацию ею самой себя, или непрерывность самосознания. А на примере вселения души человека в осла, который рассматривает Г. Лейбниц^¹¹⁰, становится очевидным, что ученый может бытийно оторвать личность от ее телесной природы и рассматривает личность лишь как самосознание. Но в то же время в другом месте философ включает в определение человека и его материальную составляющую: «.нечто от фигуры и телосложения»^¹¹¹. Очевидно, мысль о соотношении личности и телесности не доведена у Лейбница до конца.

И все же более всего Г. Лейбниц связывает личность с сознанием: «Слово личность означает мыслящее и понимающее, обладающее разумом и рефлексией существо, которое может рассматривать себя как того же самого, как ту же самую вещь, мыслящую в различное время и в различных местах»^¹¹². Философ утверждает, что «сознание или самосознание доказывает моральное или личное тождество»^¹¹³, а «“я” определяется не тождеством или различием субстанции, в которой нельзя быть уверенным, а только тождеством сознания»^¹¹⁴.

Напоминая нам об известном определении Боэция, Лейбниц пишет, что суть личности составляет «индивидуальная, непередаваемая субстанция разумного существа»^¹¹⁵. И дополняет: «Понятие же личности <.> происходит от разницы между индивидуумами, которая существует, хотя бы внешне они не отличались друг от друга»^¹¹⁶. Личность, по Лейбницу, есть разумная субстанция- монада «со своеобразным, свойственным только ей способом существования»^¹¹⁷.

С точки зрения святоотеческого богословия, личное начало отнюдь не замыкается на самосознание, на разумную природу человека, но синтетически объединяет в себе все части нашей составной природы. Хотя самосознание есть свойство ипостасного начала^¹¹⁸, а не чистый продукт развивающейся материи, как полагали материалисты, оно не является единственным и принципиально определяющим самотождественность личности. Например, если бы человек не помнил себя по какой-то причине (травма или болезнь ума), он все равно оставался бы, с точки зрения богословской антропологии, личностью, тождественной самой себе.

Заключение

Мы рассмотрели основные синонимичные категории лейбницевской метафизики: субстанция и монада. Для богословия личности важно, что Лейбниц утверждает субстанциональность монад, душ и духов, определяющих животных и человека. Однако философ не достигает двуединства святоотеческой богословской онтологии, оставаясь в рамках однополярной, духовно-субстанциальной онтологии. По Лейбницу, монады суть активные «субстанции», духовные атомы вселенной, которым присущи схожие с ипостасными свойства простоты, замкнутости, уникальности, перцепции, динамики, самостоятельности и непрерывности. Философ настойчиво подчеркивал активность монад. Бесчисленное множество сотворенных монад составляет универсум и встроено в определенную иерархию в соответствии с предустановленной Богом гармонией. Между собой монады отличаются только степенью ясности своих представлений о себе и о мире.

К сожалению, Г. Лейбниц не воспринял святоотеческого различения ипостаси и субстанции (сущности), что ставит любого мыслителя в неразрешимое положение перед лицом парадокса единства и множественности в бытии. Поиск экзистенциальных оснований приводит выдающегося немецкого философа к понятию о монадах как перво-атомах, относящихся к духовному миру, в противовес материальному. Однако Лейбниц, с одной стороны, утверждает простоту и замкнутость монад, а с другой – противоречиво настаивает на бесконечной внутренней динамике и развитии каждой. Также в его иерархии монад высшие включают в себя простейшие, что противоречит представлению о монадной атомарности.

Известно, что в своем философском творчестве Лейбниц пытался синтезировать античную и современную ему философию. Автор «Теодицеи» придерживался «естественной религии» и без особого благоговения относился к христианским догматам, пытаясь философски их толковать. Стремясь к разработке «рационалистической религиозной доктрины», которая могла бы стать платформой объединения христианских вероисповеданий^¹¹⁹, Лейбниц значительно примитивизирует представления о христианском богословии. Таким образом, несмотря на то, что он не утрачивает многих антропологических интуиций, философ не может воспользоваться великими достижениями богословско-философского синтеза отцов Церкви.

С некоторой неизбежностью идеи философа носят деистическую и пантеистическую окраску, поскольку в понимании Бога у Лейбница совершенно отсутствует план ипостасного внутри-троичного различения и общения. И раз Бог для него является высшей Монадой, но не Троицей, единство неизбежно превалирует над множеством во всех плоскостях бытия.

Человек, с точки зрения Лейбница, тоже монада, а точнее – монада-дух, наделенная высоким уровнем восприятия, сознания и разумом, в отличие от животных. Философ использует и понятие «личность». Он утверждает субстанциональность и тождественность человеческой личности и связывает это понятие с «сознанием», «разумной душой», т. е. разумом, а также с памятью, утверждая, в частности, что если человек теряет память, то перестает быть личностью, что с богословской точки зрения неприемлемо. Чаще всего, как мы отметили выше, Лейбниц отождествляет человеческую личность с сознанием, что свойственно и русским персоналистам. Этот факт – не случайность, ведь вся жизнь монад заключается в смене внутренних состояний сознания, и отличаются они между собой только степенью ясности восприятий и сознания.

Монады-духи Лейбниц называет образами Божества, приписывает им способность общения с Богом и способность к творчеству, что отчасти схоже с богословскими представлениями о сотворенных личностях. Однако философ не придает серьезного значения идеям единосущия и общения монад-духов между собой. Это и понятно, поскольку если для него сама высшая Монада не содержит в себе и намека на ипостасное различение и внутреннее общение, то и на низших уровнях тема общения монад не может не стать рудиментарной.

Одновременно одной из главных заслуг немецкого мыслителя можно признать то, что он утверждает и пытается философски обосновывать бесценность человеческой личности, опираясь на библейскую идею со0бразности человека Творцу и уникальность монад. Это оказывается весьма актуально для современного ему европейского сознания. Однако, в особенности в связи с идеей замкнутости монад, подход Лейбница чреват стимулированием развития идей индивидуализма, столь характерного для нынешнего западного менталитета, ведь каждой монаде присуща своя собственная точка зрения, и «именно точка зрения определяет индивидуальную сущность. »^¹²⁰.

Идеи Лейбница в Россию принес в XIX веке немецкий философ Густав Тейхмюллер (1832–1888), основатель Юрьевской философской школы, последователями которого были философы Е. А. Бобров, Я. Ф. Озе, В. Ф. Лютославский и В. С. Шилкарский. Философию Г. Лейбница и Г. Тейхмюллера продолжал А. А. Козлов, – по мысли прот. Василия Зеньковского, «первый яркий представитель философского персонализма (в духе Лейбница) в России»^¹²¹. Лейбницианство весьма оригинально развивали и дополняли русские мыслители Н. О. Лосский, С. А. Аскольдов. Л. М. Лопатин, П. Е. Астафьев и основатель Московской философско-математической школы Н. А. Бугаев. Они порой качественно пересматривали аксиоматическую базу взглядов Лейбница, но, как правило, не проводили серьезного критического анализа его учения. Творчество этих русских философов интересно как для исследователей русского персонализма, так и для богословов, желающих прояснить степени взаимного влияния так называемой персоналистической философии^¹²² и современной христианской антропологии, в частности богословия личности.

Источники

1. Lampe G. W. H. A Patristic Greek Lexicon. Oxford: Clarendon Press, 1961.

2. Лейбниц Г. В. Сочинения: в 4 т. / [редколл.: Б. Э. Быховский, Г. Г. Майоров, И. С. Нар- ский и др.]. М., 1982–1989. Т. 1–4.

Литература

1. Батурин В. К. Онтология Г. В. Лейбница: целостный взгляд с позиций современной философии и науки // Пространство и время. 2012. № 1 (7). С. 51–55.

2. Гайденко П. П. Лейбниц // Большая Российская энциклопедия: [в 35 т.] / научн.-ред. совет: Ю. С. Осипов и др.; отв. ред. С. Л. Кравец. РАН. М., 2005–2017. Т. 17. С. 170–173.

3. Делёз Ж. Лекции о Лейбнице, 1980, 1986/87 / пер. с франц. Б. Скуратов. М., 2015.

4. Зеньковский В. В., прот. Неолейбницианство в русской философии. Козлов. Аскольдов. Лопатин. Лосский // Его же. История русской философии. М., 2001. С. 599–641.

5. Каллист (Уэр), еп. Святая Троица – парадигма человеческой личности / пер. с англ. А. Кырлежева // Альфа и Омега. 2002. № 2 (32). С. 110–123.

6. Киприан (Керн), архим. Ангелы, иночество, человечество. К вопросу об ученом монашестве // Церковь и время. 1998. № 4. С. 135–153.

7. Лосский В. Н. Богословское понятие человеческой личности // Его же. Боговидение: сборник статей / пер. с фр. В. А. Рещиковой; сост. и вступ. ст. А. С. Филоненко. М., 2006. С. 645–657.

8. Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви // Богословские труды. 1972. № 8. С. 9–128.

9. Лосский Н. О. Обоснование интуитивизма // Его же. Избранное. М.: Правда, 1991. С. 11–334.

10. Луцик Р. В., Колесникова А. В. Монадология и теодицея Лейбница в свете современной науки (Макс Планк и Лейбниц) // Гуманитарные и правовые проблемы современной России: материалы XIII межвузовской студенческой научно-практической конференции (Новосибирск, 27 апреля 2017 г.). Новосибирск, 2017. Ч. 2. С. 10–12.

11. Майоров Г. Г. Лейбниц как философ науки // Лейбниц Г. В. Сочинения: в 4 т. / [ред- колл.: Б. Э. Быховский, Г. Г. Майоров, И. С. Нарский и др.]. М., 1984. Т. 3. С. 3–40.

12. Мефодий (Зинковский), иером. Богословие личности в XIX-XX вв. СПб., 2014.

13. Мефодий (Зинковский), иером. Ипостасно-природный характер понятия «знание» и теология образования // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2015. Т. 16, вып. 3. С. 29–38.

14. Мефодий (Зинковский), иером. Святоотеческие категории и богословие личности. СПб., 2014.

15. Мефодий (Зинковский), иером. Термин proairesis и богословие личности // SCHOLAE. Философское антиковедение и классическая традиция. 2014. № 2. С. 312327.

16. Мефодий (Зинковский), иером.; Кирилл (Зинковский) иером. Богословие личности и динамическая теория материи // Вопросы теологии. 2019. Т. 1, № 1. С. 9–22.

17. Мефодий (Зинковский), иером.; Легеев М. В. Ипостасно-природный характер синергии // Церковь и время. 2012. № 4 (61). С. 69–106.

18. Нарский И. С. Основное гносеологическое сочинение Лейбница и его полемика с Локком // Лейбниц Г. В. Сочинения: в 4 т. / [редколл.: Б. Э. Быховский, Г. Г. Майоров, И. С. Нарский и др.]. М., 1983. Т. 2. С. 3–46.

19. Петрушенко Л. А. Философия Лейбница на фоне эпохи. М., 2009.

20. Сараф М. Я. Понятие универсума в философии Г. В. Лейбница // Пространство и время. 2011. № 3 (5). С. 43–46.

21. Сергеев К. А., Коваль О. А. Монадология Лейбница: субстанция, субъект, истина // К 70-летию профессора Ярослава Анатольевича Слинина. Сер.: «Мыслители», Я. (А. Слинин) и мы. Вып. 10. СПб., 2002. C. 475–506.

22. Соколов В. В. Философский синтез Готфрида Лейбница // Лейбниц Г. В. Сочинения: в 4 т. / [редколл.: Б. Э. Быховский, Г. Г. Майоров, И. С. Нарский и др.]. М., 1982. Т. 1. С. 3–77.

23. Соколов В. В. Философское значение «Теодицеи» Лейбница // Лейбниц Г. В. Сочинения: в 4 т. / [редколл.: Б. Э. Быховский, Г. Г. Майоров, И. С. Нарский и др.]. М., 1989. Т. 4. С. 3–48.

24. Тауфик И. Мусульманский атомизм как строгий финитизм // Вопросы философии. 2014. № 6. С. 142–153.

25. Methody (Zinkovskii), hierom. Hypostatic Characteristics of Notions of Thought, Knowledge and Cognition in the Greek Patristic Thought // Studia Patristica. Vol. XCI (Papers presented at the XVII International Conference on Patristic Studies. Oxford, 10 August – 14 August, 2015). 2017. Vol. 17: Philosophica, Theologica, Ethica / ed. M. Vinzent. Leuven, Paris, Bristol, 2017. P. 157–166.

26. Personalism // Stanford Encyclopedia of Philosophy. URL: https://plato.stanford.edu/en- tr1es/personal1sm/ (дата обращения: 12.05.2018).

Methody (Zinkovsky), Hieromonk;

Ilona V. Golovina

The Monadology of leibniz, PhilosoPhical PersonalisM and Theology of The Person

Abstract. Philosophical personalism developed throughout the 20^th century as a reaction to depersonalizing tendencies of the philosophy, science and culture. The central place in this theistic philosophical course is occupied by the concept of ‘personality». Personalism posits ultimate reality and value in personhood – human as well as divine. However, the philosophical understanding of ‘personality» does not always correspond to the theological, patristic idea of it. In Russia personalism was called ‘leibnizism» or ‘neo-leibnizianstvó by the name of Leibniz, the founder of monadology. The German philosopher places the ‘substance-monad», the spiritual ‘atom» of being, at the basis of his metaphysics. In this article we consider Leibniz’s monadology, which had a serious impact on Russian philosophic personalism, and compare this doctrine with the Orthodox theology of personality. The German thinker’s concepts of «monad», «soul», «spirit», «God» and «person» are analyzed in this article. The authors shortly describe monadology, according to which the monads constitute a universe and present a certain hierarchy in accordance with the harmony preset by God. Monads differ in the degree of clarity of their perceptions and apperception. God as the Highest Monad possesses the most perfect degree of perception and stands at the top of the hierarchy. Man is also a monad or rather ‘monad-spirit», which has a high degree of perception, intelligence, and represents an image of God. Leibniz directly identifies the human person with the consciousness, which diverges from the theological understanding of irreducibility of person to nature, even sophisticated, mental one.

Although Leibnitz affirms the substantiality of the monad and person, nevertheless he remains within the one-polar spiritual-substantial ontology not achieving the two-polar patristic one. The German thinker does posses certain anthropological intuitions but he seriously simplifies Christian theology aiming at development of a rational religious doctrine and alas leaving behind the great achievements of the theological and philosophical synthesis of the Church fathers.

Keywords: monad, substance, monadology, person, Leibniz, personalism, leibnizism, neo-leib- nizianstvo, theology.

Citation. Methody (Zinkovsky), hierom.; Golovina I. V. Monadologiia Gotfrida Leibnitsa, fi- losofskii personalizm i bogoslovie lichnosti [The Monadology of Leibniz, Philosophical Personalism and Theology of the Person]. Vestnik Ekaterinburgskoi dukhovnoi seminarii – Bulletin of the Yekaterinburg theological Seminary, 2020, no. 4 (32), pp. 112–136. DOI: 10.24411/22245391–2020–10407

About the authors. Methody (Zinkovsky Stanislav Anatolievich), hieromonk – Dr. hab. (Theology), PhD (Technical Sciences), assistant professor of Theology at the Russian Christian Academy for the Humanities, lecturer at Department of Pedagogics and Theory of Education at the Sts. Cyril and Methodius Institute of Post-Graduate Studies on the base of Russian Christian Academy for the Humanities (Russia, Saint Petersburg). E-mail: rev.methody@yandex.ru

Golovina Ilona Vyacheslavovna – Master of Theology, postgraduate student of the Russian Christian Academy for the Humanities (Russia, Saint Petersburg). E-mail: shaldon2010@gmail.com

Submitted on 10 March, 2020

Accepted on 08 May, 2020

References

1. Baturin V. K. Ontologiia G. V. Leibnitsa: tselostnyi vzgliad s pozitsii sovremennoi filosofii i nauki [Ontology of G. V. Leibniz: A Holistic View from the Standpoint of Modern Philosophy and Science]. Prostranstvo i vremia – Space and Time, 2012, no. 1 (7), pp. 51–55.

2. Cyprian (Kern), агсЬітапЛгіІе. Angely, inochestvo, chelovechestvo. K voprosu ob uche- nom monashestve [Angels, Monasticism, the Humanity. On the question of learned monasticism]. Tserkov» i vremia – Church and Time, 1998, no. 4, pp. 135–153.

3. Deleuze G. Lektsii o Leibnitse, 1980, 1986/87 [Lectures on Leibniz, 1980, 1986/87]. Transl. by B. Skuratov. Moscow, 2015.

4. Gaidenko P. P. Leibnits [Leibniz]. Bol’shaia Rossiiskaia entsiklopediia: v 35 t. [Great Russian Encyclopedia: in 35 vols.]. Ed. Yu. S. Osipov. Moscow, 2005–2017, vol. 17, pp. 170–173.

5. Kallistos (Ware), bishop. Sviataia Troitsa – paradigma chelovecheskoi lichnosti [The Holy Trinity: Paradigm of the Human Person]. Al’fa i Omega – Alpha and Omega, 2002, no. 2 (32), pp. 110–123.

6. Lampe G. W. H. A Patristic Greek Lexicon. Oxford: Clarendon Press, 1961.

7. Leibniz G. V. Sochineniia v 4 t. [Works in 4 vols.]. Eds. B. E. Bykhovsky, G. G. Mayorov, I. S. Narsky et al. Moscow, 1982–1989, vols. 1–4.

8. Lossky N. O. Obosnovanie intuitivizma [The Intuitive Basis of Knowledge]. Idem. Izbran- noe [Selected Works]. Moscow, 1991, pp. 11–334.

9. Lossky V. N. Bogoslovskoe poniatie chelovecheskoi lichnosti [The Theological Concept of the Human Person]. Idem. Bogovidenie. Sbornik statei [Vision of God. Collection of Articles]. Transl. V. A. Reshhikova, ed. A. S. Filonenko. Moscow, 2006, pp. 645–657.

10. Lossky V. N. Ocherk misticheskogo bogosloviia Vostochnoi Tserkvi [An Essay on Mystical Theology of Eastern Church]. Bogoslovskie trudy – Theological Studies, 1972, no. 8, pp. 9–128.

11. Lutsik R. V., Kolesnikova A. V. Monadologiia i teoditseia Leibnitsa v svete sovremennoi nauki (Maks Plank i Leibnits) [Monadology and Leibniz’s Theodicy in the Light of Modern Science (Max Planck and Leibniz)]. Gumanitarnye i pravovye problemy sovremennoi Rossii: materialy XIII mezhvuzovskoi studencheskoi nauchno-prakticheskoi konferentsii. Novosibirsk, 27 aprelia 2017 [Humanitarian and Legislative Problems of Modern Russia: Materials of the 13-th Inter-University Student Scientific and Practical Conference. Novosibirsk, 2017, April 27]. Novosibirsk, 2017, vol. 2, pp. 10–12.

12. Maiorov G. G. Leibnits kak filosof nauki [Leibniz as a Philosopher of Science]. Leibniz G. V. Sochineniia v 4 t. [Works in 4 vols.]. Eds. B. E. Bykhovsky, G. G. Mayorov, I. S. Nar- sky et al. Moscow, 1982–1989, vol. 3, pp. 3–40.

13. Methody (Zinkovskiy), Hieromonk. Hypostatic Characteristics of Notions of Thought, Knowledge and Cognition in Greek Patristic Thought, Studia Patristica. vol. XCI. Papers presented at the 17-th International Conference on Patristic Studies. Oxford, 10 August – 14 August, 2015. Philosophica, Theologica, Ethica. Ed. M. Vinzent. Leuven; Paris; Bristol, 2017, vol. 17. pp. 157–166.

14. Methody (Zinkovsky), Hieromonk. Bogoslovie lichnosti v XIX-XX vv. [Theology of the Person in the 19–20 Centuries]. Saint Petersburg, 2014.

15. Methody (Zinkovsky), Hieromonk. Ipostasno-prirodnyi kharakter poniatiia «znanie» i teologiia obrazovaniia [Hypostatic-natural Character of the ‘Knowledgé Concept and the Theology of Education]. Vestnik Russkoi khristianskoi gumanitarnoi akademii – Herald of the Russian Christian Academy for Humanities, 2015, vol. 16, issue 3, pp. 29–38.

16. Methody (Zinkovsky), hieromonk. Sviatootecheskie kategorii i bogoslovie lichnosti [Patristic Categories and Theology of the Person]. Saint Petersburg, 2014.

17. Methody (Zinkovsky), hieromonk. Termin ‘‘proairesis»» i bogoslovie lichnosti [The Term ‘Proairesis» and Theology of the Person]. Schole. Filosofskoe antikovedenie i klassicheskaia tra- ditsiia – Schole. Ancient Philosophy and the Classical Tradition, 2014, no. 2, pp. 312–327.

18. Methody (Zinkovsky), hieromonk; Kirill (Zinkovskyi), hieromonk. Bogoslovie lichnosti i dinamicheskaia teoriia materii [The Theology of the Person and the Dynamic Theory of Matter]. Voprosy teologii – Issues of Theology, 2019, vol. 1, no. 1. pp. 9–22.

19. Methody (Zinkovsky), hieromonk; Legeev M. V. Ipostasno-prirodnyi kharakter sinergii [Hypostatico-Natural Character of Synergy]. Tserkov» i vremia – Church and Time, 2012, no. 4 (61), pp. 69–106.

20. Narsky I. S. Osnovnoe gnoseologicheskoe sochinenie Leibnitsa i ego polemika s Lokkom [The Main Epistemological Work of Leibniz and His Controversy with Locke]. Leibniz G. V. Sochineniia v 4 t. [Works in 4 vols.]. Eds. B. E. Bykhovsky, G. G. Mayorov, I. S. Narsky and et al. Moscow, 1982–1989, vol. 2, pp. 3–46.

21. Personalism. Stanford Encyclopedia of Philosophy. Available at: https://plato.stanford. edu/entr1es/personal1sm/ (accessed: 12.05.2018).

22. Petrushenko L. A. Filosofiia Leibnitsa na fone epokhi [Leibniz’s Philosophy Against a Background of the Epoch]. Moscow, 2009.

23. Saraf M. Ya. Poniatie universuma v filosofii G. V. Leibnitsa [Concept of the Universe in the Philosophy of G. V. Leibniz]. Prostranstvo i vremia – Space and Time, 2011, no. 3 (5), pp. 43–46.

24. Sergeev K. A., Koval» O. A. Monadologiia Leibnitsa: substantsiia, sub”ekt, istina [The Mo- nadology of Leibniz: Substance, subject, truth]. K 70-letiiu professora Iaroslava Anatol’evicha Slinina. Seriia «Mysliteli», Ia. (A. Slinin) i MY [To the 70th Anniversary of Professor Yaroslav Anatolyevich Slinin. Series “Thinkers”, I. (A. Slinin) and WE]. Saint Petersburg, 2002, issue 10, pp. 475–506.

25. Sokolov V. V. Filosofskii sintez Gotfrida Leibnitsa [Gottfried Leibniz’s Philosophical Synthesis]. Leibniz G. V. Sochineniia v 4 t. [Works in 4 vols.]. Eds. B. E. Bykhovsky, G. G. Mayorov, I. S. Narsky et al. Moscow, 1982–1989, vol. 1, pp. 3–77.

26. Sokolov V. V. Filosofskoie znachenie «Teoditsei» Leibnitsa [The Philosophical Meaning of ‘Theodicy» Leibniz]. Leibniz G. V. Sochineniia v 4 t. [Works in 4 vols.]. Eds. B. E. Bykhovsky, G. G. Mayorov, I. S. Narsky et al. Moscow, 1982–1989, vol. 4, pp. 3–48.

27. Taufik I. Musul’manskii atomizm kak strogii finitizm [Muslim Atomism as Strict Finit- ism]. Voprosy filosofii – Question of Philosophy, 2014, no. 6, pp. 142–153.

28. Zenkovsky V. V., prot. Neoleibnitsianstvo v russkoi filosofii. Kozlov. Askol’dov. Lopatin. Losskii [Neo-Leibnizianism in Russian Philosophy. Kozlov. Askoldov. Lopatin. Lossky]. Idem. Istoriia russkoi filosofii [History of Russian Philosophy]. Moscow, 2001, pp. 599–641.

* * *

Гайденко П. П. Лейбниц // Большая российская энциклопедия: в 35-ти т. М., 2005–2017. Т. 17. С. 170.

Гайденко П. П. Лейбниц. С. 172.

Лейбниц Г. В. Рассуждение о метафизике // Его же. Сочинения: в 4-х т. М., 1982. Т. 1. С. 131.

⁴

Лейбниц Г. В. Об усовершенствовании первой философии и о понятии субстанции // Там же. Т. 1. С. 244–246.

⁵

Лейбниц Г. В. Новая система природы и общения между субстанциями, а также о связи, существующей между душою и телом // Там же. Т. 1. С. 271–281.

⁶

Лейбниц Г. В. О самой природе, или природной силе и деятельности творений // Там же. Т. 1. C. 300.

⁷

Лейбниц Г. В. Переписка с Николаем Ремоном // Там же. Т. 1. С. 529–570.

⁸

Лейбниц Г. В. Начала природы и благодати, основанные на разуме // Там же. Т. 1. С. 404.

⁹

Лейбниц Г. В. Монадология // Там же. Т. 1. С. 413.

¹¹

Лейбниц Г. В. О самой природе, или природной силе и деятельности творений. С. 300.

¹²

Лейбниц Г. В. Ответ на размышления. г-на Бейля о системе предустановленной гармонии // Его же. Сочинения. Т. 1. С. 333.

¹³

Нарский И. С. Основное гносеологическое сочинение Лейбница и его полемика с Локком // Лейбниц Г. В. Сочинения: в 4 т. М., 1983. Т. 2. С. 3–46, здесь: с. 4.

¹⁴

Сараф М. Я. Понятие универсума в философии Г. В. Лейбница // Пространство и время. 2011. № 3 (5). С. 43–46, здесь: с. 44.

¹⁵

Соколов В. В. Философский синтез Готфрида Лейбница // Лейбниц Г. В. Сочинения. Т. 1. С. 3–77, здесь: с. 43.

¹⁷

Лейбниц Г. В. Опыт абстрактных доказательств // Его же. Сочинения: в 4 т. М., 1984. Т. 3. С. 647.

¹⁸

Нарский И. С. Основное гносеологическое сочинение Лейбница. С. 37.

¹⁹

Соколов В. В. Философский синтез Готфрида Лейбница. С. 44.

²⁰

Лейбниц Г. В. Критика основоположений преподобного отца Мальбранша // Его же. Сочинения. Т. 1. С. 397.

²¹

Сергеев К. А., Коваль О. А. Монадология Лейбница: субстанция, субъект, истина // К 70-летию профессора Я. А. Слинина. Сер. «Мыслители». Вып. 10. СПб., 2002. C. 475–506, здесь: с. 475.

²²

Петрушенко Л. А. Философия Лейбница на фоне эпохи. М., 2009. С. 92.

²³

Лосский В. Н. Богословское понятие человеческой личности // Его же. Боговидение: сб. ст. / пер. с франц. В. А. Рещиковой; сост. и вст. ст. А. С. Филоненко. М., 2006. С. 645–657, здесь: с. 655.

²⁴

Лейбниц Г. В. Монадология. С. 413.

²⁷

Лейбниц Г. В. Монадология. С. 413.

²⁸

Зеньковский В. В., прот. Неолейбницианство в русской философии. Козлов. Аскольдов. Лопатин. Лосский // Его же. История русской философии. М., 2001. С. 599–641, здесь: с. 629.

²⁹

Лейбниц Г. В. Монадология. С. 427.

³⁰

Мефодий (Зинковский), иером. Термин proairesis и богословие личности // SCHOLAE. Философское антиковедение и классическая традиция. 2014. № 2. С. 312–327, здесь: с. 320.

³¹

Каллист (Уэр), еп. Святая Троица – парадигма человеческой личности / пер. с англ. А. Кыр- лежева // Альфа и Омега. 2002. № 2 (32). С. 110–123, здесь: с. 113.

³²

Лейбниц Г. В. Переписка с Николаем Ремоном. С. 541.

³³

Лейбниц Г. В. Монадология. С. 424.

³⁴

Лосский Н. О. Обоснование интуитивизма // Его же. Избранное. М., 1991. С. 11–334, здесь: с. 52.

³⁵

Лейбниц Г. В. Монадология. С. 414.

³⁷

Лосский В. Н. Богословское понятие человеческой личности. С. 649.

³⁸

Петрушенко Л. А. Философия Лейбница на фоне эпохи. С. 32.

³⁹

Лейбниц Г. В. Монадология. С. 414.

⁴⁰

Гайденко П. П. Лейбниц. С. 170–173.

⁴¹

Майоров Г. Г. Лейбниц как философ науки // Лейбниц Г. В. Сочинения. Т. 3. С. 3–40, здесь: с. 34.

⁴²

Лейбниц Г. В. Монадология. С. 414.

⁴³

От греческого «αυτουργός» – «само-деющий» (αυτός и -ουργός), см.: Lampe G. W H. A Patristic Greek Lexicon. Oxford, 1961. P. 273.

⁴⁷

Лейбниц Г. В. Монадология. С. 414.

⁴⁸

Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви // Богословские труды. 1972. № 8. С. 9–128, здесь: с. 29–30.

⁴⁹

Лейбниц Г. В. Два отрывка о принципе непрерывности // Его же. Сочинения. Т. 1. С. 204.

⁵⁰

Лейбниц Г. В. Монадология. С. 417.

⁵¹

Гайденко П. П. Лейбниц. С. 170–173.

⁵²

Нарский И. С. Основное гносеологическое сочинение Лейбница. С. 39.

⁵³

Соколов В. В. Философский синтез Готфрида Лейбница. С. 45.

⁵⁴

Лейбниц Г. В. Переписка с Николаем Ремоном. С. 540.

⁵⁵

Нарский И. С. Основное гносеологическое сочинение Лейбница. С. 37.

⁵⁶

Лейбниц Г. В. Переписка с Николаем Ремоном. С. 540.

⁵⁷

См., напр.: Тауфик И. Мусульманский атомизм как строгий финитизм // Вопросы философии. 2014. № 6. С. 142–153.

⁵⁸

Лейбниц Г. В. О глубинном происхождении вещей // Его же. Сочинения. Т. 1. С. 289–290.

⁵⁹

Батурин В. К. Онтология Г. В. Лейбница: целостный взгляд с позиций современной философии и науки // Пространство и время. 2012. № 1 (7). С. 51–55, здесь: с. 52.

⁶⁰

Лейбниц Г. В. Монадология. С. 416.

⁶¹

Соколов В. В. Философский синтез Готфрида Лейбница. С. 71.

⁶²

Лейбниц Г. В. Монадология. С. 423.

⁶³

Нарский И. С. Основное гносеологическое сочинение Лейбница. С. 35.

⁶⁵

Лейбниц Г. В. Новые опыты о человеческом разумении автора системы предустановленной гармонии // Его же. Сочинения. Т. 2. С. 215.

⁶⁶

Вопросы теологии. 2019. Т. 1, № 1. С. 9–22, здесь: с. 11.

⁶⁹

Лейбниц Г. В. Начала природы и благодати, основанные на разуме. С. 410.

⁷¹

Лейбниц Г. В. Монадология. С. 416.

⁷²

Лейбниц Г. В. Начала природы и благодати, основанные на разуме. С. 405.

⁷³

Лейбниц Г. В. Монадология. С. 424.

⁷⁴

Батурин В. К. Онтология Г. В. Лейбница. С. 55.

⁷⁶

Гайденко П. П. Лейбниц. С. 172.

⁷⁷

Лейбниц Г. В. Переписка с Николаем Ремоном. С. 531.

⁷⁸

Батурин В. К. Онтология Г. В. Лейбница. С. 55.

⁷⁹

Сараф М. Я. Понятие универсума в философии Г. В. Лейбница. С. 44.

⁸¹

Лейбниц Г. В. Переписка с Николаем Ремоном. С. 541.

⁸²

Лейбниц Г. В. Рассуждение о метафизике. С. 161.

⁸³

Лейбниц Г. В. Монадология. С. 428.

⁸⁴

Лейбниц Г. В. Начала природы и благодати, основанные на разуме. С. 411.

⁸⁵

См.: Киприан (Керн), архим. Ангелы, иночество, человечество. К вопросу об ученом монашестве // Церковь и время. 1998. № 4. С. 135–153.

⁸⁶

Лейбниц Г. В. Монадология. С. 421.

⁸⁷

Гайденко П. П. Лейбниц. С. 172.

⁸⁸

Лосский В. Н. Богословское понятие человеческой личности. С. 646.

⁸⁹

Каллист (Уэр), еп. Святая Троица – парадигма человеческой личности. С. 110.

⁹¹

Соколов В. В. Философский синтез Готфрида Лейбница. С. 31.

⁹²

Лейбниц Г. В. Монадология. С. 427.

⁹³

Лейбниц Г. В. О самой природе, или природной силе и деятельности творений. C. 299.

⁹⁵

Лейбниц Г. В. Монадология. С. 423.

⁹⁶

Соколов В. В. Философский синтез Готфрида Лейбница. С. 56.

⁹⁸

Лейбниц Г. В. Переписка с Николаем Ремоном. С. 540.

¹⁰⁰

Лейбниц Г. В. Монадология. С. 424.

¹⁰²

Соколов В. В. Философский синтез Готфрида Лейбница. С. 69.

¹⁰³

См.: Лейбниц Г. В. Опыты теодицеи о благости Божией, свободе человека и начале зла // Его же. Сочинения. Т. 4. С. 49–401.

¹⁰⁴

Луцик Р. В., Колесникова А. В. Монадология и теодицея Лейбница в свете современной науки (Макс Планк и Лейбниц) // Гуманитарные и правовые проблемы современной России: мат-лы XIII межвуз. студенч. научн.-практ. конф. (Новосибирск, 27 апреля 2017 г.). Новосибирск, 2017. Ч. 2. С. 10–12, здесь: с. 10.

¹⁰⁵

Лейбниц Г. В. Монадология. С. 414.

¹⁰⁶

Лейбниц Г. В. Рассуждение о метафизике. С. 160.

¹⁰⁷

Лейбниц Г. В. Рассуждение о метафизике. С. 160.

¹⁰⁹

Лейбниц Г. В. Новые опыты о человеческом разумении. С. 114.

¹¹⁵

Лейбниц Г. В. Предварительные соображения по поводу второй книги [«Опыта.»] // Его же. Сочинения. Т. 2. С. 568.

¹¹⁸

См.: Methody (Zinkovskiy), hierom. Hypostatic Characteristics of Notions of Thought, Knowledge and Cognition in the Greek Patristic Thought // Studia Patristica. Vol. XCI (Papers presented at the XVII International Conference on Patristic Studies. Oxford, 10 August – 14 August, 2015). Vol. 17: Philosophica, Theologica, Ethica / ed. M. Vinzent. Leuven; Paris; Bristol, 2017. P. 157–166; Мефодий (Зинковский), иером. Ипостасно-природный характер понятия «знание» и теология образования // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2015. Т. 16, вып. 3. С. 29–38.

¹¹⁹

Соколов В. В. Философское значение «Теодицеи» Лейбница // Лейбниц Г. В. Сочинения. Т. 4. С. 3–48, здесь: с. 30.

¹²⁰

Делёз Ж. Лекции о Лейбнице, 1980, 1986/87 / пер. с франц. Б. Скуратова. М., 2015. С. 33.

¹²¹

Зеньковский В. В., прот. Неолейбницианство в русской философии. С. 599.

¹²²

Personalism // Stanford Encyclopedia of Philosophy. URL: https://plato.stanford.edu/entries/per- sonalism/ (дата обращения: 12.05.2018).

Комментарии для сайта Cackle

Источник

Монадология Лейбница

Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования

«Санкт-Петербургский Государственный Экономический Университет»

Реферат

по дисциплине «Философия»

на тему: «Монадология Лейбница»

Выполнила студентка

Санкт-Петербург

Содержание

1. Философия в эпоху Просвещения

.1 Биография Г.В. Лейбница

. Идеализм Лейбница

. Учение о монадах

.1 Субстанция как монада

.2 Классификация монад

. Характеристика монады

.1 Общие свойства

.2 О живых телах

.3 О предустановленной гармонии

.4 О множественности субстанций

.5 О Боге как монаде

Заключение

Список литературы

1. Философия в эпоху Просвещения

Философские миросозерцания, господствующие в течение 18 века вплоть до его конца, в двояком смысле носят название философии Просвещения и, вместе с тем, являются выражением духа своего времени. Они желают быть просвещенными, пытаясь искать объяснения проблем бытия на ясных, понятных основаниях; они стремятся просвещать, желая распространить познание того, что полезно и достойно изучения, с целью вспомоществовать образованию и благоденствию общества.

Если в эпоху Возрождения принималось, что наш разум безграничен в своих возможностях в познании мира, то в 18 столетии с разумом стали связывать не только успехи в познании, но и надежды на благоприятное для человека переустройство как природы, так и общества. Для многих мыслителей 18 века научный прогресс начинает выступать как необходимое условие успешного продвижения общества по пути к человеческой свободе, к счастью людей, к общественному благополучию.

Столетие Просвещения в своей духовной и особенно философской жизни является главным образом эпохой наслаждения. Пользуясь полнотой умственной свободы, завоеванной Возрождением, и неограниченно распоряжаясь великими принципами мысли, выработанными 16 и 17 веками, обогащенная сокровищами нового знания, которое без труда распространялось по пути твердо установленных методов, эпоха эта наслаждалась гордым сознанием своего превосходства и своего внутреннего содержания. Отуманенная величием собственного мышления, философия этого столетия считала возможным смотреть на результаты, добытые более ранними временами, как на слабые предвидения ее собственного совершенства, и, с другой стороны, считала себя достаточно сильной, чтобы желать управлять реальным миром согласно своим собственным идеям. То, что она сама прибавила к великим мыслям, полученным ею в наследство, состояло главным образом в их энергичной и прямолинейной разработке, силу которой общие принципы, постепенно разветвляясь, проникали в самые отдаленные уголки научного исследования, и кроме того, в остроумной, перешедшей в национальные литературы, формулировке этих воззрений.

Этот преобладающий характер наслаждения нигде не выступал так живо и осязательно, как в движении немецкого Просвещения. Последнее обусловливалось уже тем, что немецкая нация не принимала участия в выработке великих принципов научного мышления, происходившей в 17 веке. Поэтому сначала она ограничилась одним лишь восприниманием эмпиризма и рационализма и только в лице Лейбница впервые предприняла попытку соединить обе великие противоположности, над чем и работала в продолжении всего 18 века. Таким образом, Лейбниц сделался умом, господствующим над немецким Просвещением; но своеобразная форма, в которой его учение появилось на свет, изначально вела к тому, что идейное содержание немецкого Просвещения было обусловлено, главным образом, знакомством сначала с французской, а затем все более и с английской литературой. Поэтому издавна начало новейшей немецкой философии приурочивается к появлению философии Лейбница, и это её появление, действительно, имеет такое значение, что способно затмить все предшествующее концу 17 века.

.1 Биография Г.В. Лейбница

Готфрид Вильгельм Лейбниц родился 21 июня (1 июля) 1646 г., то есть полвека спустя после появления на свет Ренэ Декарта и четырнадцатью годами позже Спинозы и Локка. Он был сыном профессора морали Лейпцигского университета, рано лишился отца, а когда стал студентом — и матери. Готфриду было пятнадцать лет, когда в 1661 г. после нескольких лет активного самообразования он поступил на юридический факультет Лейпцигского университета. В 1666 г. он окончил его, проучившись, кроме того, один семестр в Йене у знаменитого энтузиаста математического метода познания Э. Вейгеля. Но университетские власти родного города отказали Лейбницу в ученой степени доктора права, отклонив его диссертацию. Зато он блестяще доказал право на докторскую степень в том же году в Альторфе, городе близ Нюрнберга. Лейбниц отказался от предложенной ему в Альторфе университетской карьеры: она сковала бы развитие его оригинальной мысли. С 1668 г. Лейбниц служил при дворе майнцского курфюрста, исполняя в высшей степени полезные для своего духовного развития функции юриста, дипломата и историографа.

В 1672 г. он был послан в Париж, где провел четыре насыщенных творчеством года, хотя в это время прервались его связи с Майнцом. В столице Франции ему удалось лично и через переписку завязать контакты с такими титанами науки, как Ферма, Гюйгенс, Папен, и с такими видными философами, как Мальбранш и Арно. Все интересует Лейбница — и тайны бесконечности, над которыми ломал голову Паскаль, и автоматическое регулирование машин, использованное в паровом котле Папена, и субстанциальная структура мира. Начиная с 1676 г. и до конца жизни Лейбниц в течение сорока лет находился на службе при Брауншвейг-Люнебургском герцогском дворе. Светлым пятном в его жизни были философские беседы с герцогиней Софией и с прусской королевой Софией-Шарлоттой во время поездок в Берлин. Став в 1673 г. членом Лондонского Королевского общества, он сам заложил основу нескольких академий наук и обществ по изучению языка и истории. Он стал первым президентом Прусской академии наук в 1700 г. и был инициатором создания аналогичных учреждений в Вене и Петербурге. Трижды встречался он с Петром 1, который приглашал его в Россию. В записке о будущей Петербургской академии наук немецкий просветитель подчеркивал необходимость ее ориентации на практические нужды обширной и во многом еще неустроенной страны.

При странных обстоятельствах Лейбниц скончался 14 декабря 1716 года: прописанное ему лекарство от подагрических приступов, которыми он страдал, лишь приблизило конец, и вскоре после приема снадобья последовала мучительная смерть. Целый месяц тело философа лежало в церковном подвале без погребения. Лютеранские пасторы, почти открыто называвшие Лейбница «безбожником», ставили под сомнение саму возможность захоронения его на христианском кладбище. Когда в конце концов скромный кортеж направился к могиле, за гробом шло только несколько человек, почти все из них случайные лица, а от двора не присутствовал никто. И один из немногих свидетелей церемонии, понимавший подлинное значение того, что произошло (Д. Кер), заметил: «Этот человек составлял славу Германии, а его похоронили как разбойника». Только Парижская академия торжественно почтила память Лейбница.

2. Идеализм Лейбница

В самом себе носит человек весь мир, и если он понимает себя, то он постиг также и все. Этот субъективный идеализм выступает в этом периоде развития философии ещё форме смелых утверждений и фантастических умозрений, переплетаясь с различными историческими преобразованными и измененными почти до неузнаваемости отрывками неоплатоновского предания; но он же составляет и основную черту всей немецкой философии. Он лежит в основании монадологии, при посредстве которой Лейбниц господствовал над 18 веком.

Таким образом, философия Лейбница есть идеализм. Основная идея её такова: душа не есть особая и конечная субстанция, помимо которой существует ещё другая, ей противоположная, материальная субстанция; душа есть единая и единственная субстанция. Она составляет всю истину, существенность и действительность: ведь только деятельное бытие есть действительное, подлинное бытие; но всякая деятельность есть душевная деятельность, понятие деятельности и есть понятие души, и наоборот. Материя есть не что иное, как приостановка, предел деятельности. Материя есть лишь выражение множественности душ; она утверждает только, что существует не одна-единственная душа, не одна субстанция, по бесчисленное количество душ; в самом деле, материя есть отличие конечной субстанции от бесконечной, и в качестве такового она является источником множественности. Радостью своего бытия ты обязан лишь источнику твоих страданий: ограниченности твоего существа, твоей деятельности. Только на темном фоне материи светятся монады в виде бесчисленных звезд; устрани материю, и они исчезнут, это только единый свет неограниченной субстанции.

Исходным пунктом философии Лейбница служил взгляд Декарта о качественной противоположности между материей и духом (душой и телом), вследствие чего прямое воздействие их друг на друга оказывалось невозможным. Лейбниц выступил против декартовского дуализма материи и духа, отстаивая первенство второго над первой. По учению Лейбница, материя в своей сущности, в последних элементах, из которых она сложена, неотличима от духа.

Главная же особенность духа состоит в том, что он есть деятельная живая сила. Декарт, как известно, считал главным отличительным признаком материи протяжение. Однако, по философии Лейбница, протяженность предмета означает, в первую очередь то, что он занимая определённую область пространства, вытесняет всё врывающееся в его границы. Воспринимать протяжение материального тела — значит, воспринимать его сопротивление тому, что пытается в него проникнуть. Сопротивление же неизбежно предполагает наличие силы, деятельности, стремления.

Таким образом, Лейбниц считает, что саму идею материальности и протяжения мы познаём лишь благодаря идее силы. Вторая является первичной по отношению к первой. Многие (в том числе и Декарт) неправомерно признают материю качественно противоположной духу и силе субстанцией. Однако, на деле она — не что иное, как разновидность силы. По философии Лейбница, материи, как протяжения, собственно, и не существует, она не более чем кажущееся явление.

2. Учение о монадах

.1 Субстанция как монада

Когда Декарт объявляет сущностью субстанции независимость ее существования от других субстанций, то это, конечно, в полном смысле слова относится только к бесконечной субстанции, к Божеству; а к конечным субстанциям, напротив, только в том смысле, что они для своего существования не нуждаются друг в друге. Именно с этого пункта удобнее всего обозревать учение Лейбница.

«Монадология» Лейбница — метафизически-философская концепция положившая в основу идею о «контингентности мира» состоящего из множества самостоятельно действующих единиц — «монад», единство которых обеспечивается через внешнюю причину в виде божественной «предустановленной гармонии». Исторической заслугой Лейбница оказалось придание субъективности вид объективности, а объективности характерных черт субъективности.

Субстанция (лат. Substantia — сущность) — философский термин, обозначающий первооснову всего существующего, которая обуславливает возникновение и исчезновение конкретных вещей и явлений, а сама ни от чего не зависит, являясь причиной самой себя.

В своем произведении «Монадология» Лейбниц объявил материальные явления проявлением неделимых, простых духовных единиц — монад. Неделимая монада не имеет протяженности и не находится в пространстве, так как пространство бесконечно делимо. Монада — это нематериальный, духовный центр деятельной силы.

«1. Монада, о которой мы будем здесь говорить, есть не что иное, как простая субстанция, которая входит в состав сложных; простая, значит, не имеющая частей. 2. И необходимо должны существовать простые субстанции, потому что существуют сложные; либо сложная субстанция есть не что иное, как собрание, или агрегат, простых. 3. А где нет частей, там нет ни протяжения, ни фигуры и невозможна делимость. Эти-то монады и суть истинные атомы природы, одним словом, элементы вещей. 4. Нечего также бояться и разложения монады, и никак нельзя вообразить себе способа, каким субстанция могла бы естественным путем погибнуть. 5. По той же причине нельзя представить себе, как может простая субстанция получить начало естественным путем, ибо она не может образоваться путем сложения».

Субстанция есть существо, способное к действию. Она может быть простой или сложной. Простая субстанция — это такая, которая не имеет частей. Субстанция сложная есть собрание субстанций простых, или монад. Монада — слово греческое, обозначающее единицу, или то, что едино. Субстанции сложные, или тела, суть множества; субстанции простые, жизни, души, духи суть единицы. Простые субстанции необходимо должны быть повсюду, ибо без субстанций простых не было бы и сложных; и, следовательно, вся природа полна жизни.

При всей своей индивидуальности субстанции родственны друг другу не только в том, что все они духовны, но и в том, что они вечны и «просты», т.е. неделимы. В этом смысле, а также в том, что пространственные различия для них вообще не существенны, они представляют собой «точки» — точки не математические или физические, а «мегафизические». Это не минимальные элементы геометрических структур и не вещественные атомы или корпускулы, но «атомы истинные», подобные тем своего рода неделимым «атомам» в пневматологии и юриспруденции, которыми оказываются в этих науках человеческие души и личности. Согласно этой «философии точек», как обозначил Лейбниц свое мировоззрение в письме герцогу Иоганну Фридриху в 1671 г., геометрические и физические точки суть лишь «точки зрения» и вообще только явления, а «точки» духовные — это сущности. Физические «точки», по Лейбницу, в принципе всегда сложны, то есть реально и познавательно расчленимы, делимы на их составляющие, так что в телесной природе не существует никаких окончательных, далее неделимых элементов.

Он не только характеризует субстанции, ссылаясь на данные микроскопии как «живые точки», но и считает их своего рода метафизическими дифференциалами, некими актуально бесконечно малыми сущностями. При строгом употреблении всех этих терминов возникает логический тупик, ибо конечная бесконечность невозможна, как и любое ей аналогичное понятие. Это признает и сам Лейбниц: «Ничего подобного не существует. Такое понятие внутренне противоречиво…».Но при употреблении иносказательном нет более подходящего обозначения для субстанций. Им не свойственна протяженность, и в этом смысле они суть точки, то есть как бы пространственные «ничто», но, будучи субстанциями, они полны содержания и неисчерпаемы, и в этом смысле они суть бесконечно содержательные «нечто».

Равнодействующей этих двух философских параметров и будет понятие философской бесконечно малой сущности, которая в то же время отличается и противоположным качеством — бесконечно большой содержательностью. Все же это понятие, как ни подчеркивать его иносказательность, ведет концепцию Лейбница к неизбежным в ней формально логическим противоречиям. В философии Лейбниц во многих случаях рассуждает по поводу субстанций и их интеграции так, как если бы все они действительно были некими бесконечно малыми, а в то же время индивидуально и строго фиксируемыми и конечными объектами.

Это окутывает «метафизические точки» покровом мистики и таинственности. Будучи метафизическими точками или «живыми нулями», субстанции Лейбница с не меньшим правом могут быть названы и метафизическими индивидуальностями, т. е. монадами как философ стал их называть с 1696 г. Термин «монада» уже употреблялся и раньше, например, в сочинениях Д. Бруно. Сам Лейбниц называл свои субстанции-монады также и по-другому: «энтелехии», «субстанциальные формы», «формальные атомы» и «подлинные атомы», применяя, таким образом, выражения Аристотеля и Демокрита.

.2 Классификация монад

Самые низшие монады Лейбниц называет «голыми (nues)»: они составляют главным образом неорганическую природу, и их нельзя назвать ни мертвыми, поскольку смерти нет, ни живущими той жизнью, которой живут сознающие души. Эти монады «спят без сновидений», и они составляют камни, землю, траву и т.п.

Между так называемой неживой природой и живой существует непрерывная связь через цепочку посредствующих звеньев, т.е. промежуточных существ. Здесь вступает в силу принцип непрерывности метода Лейбница. Ступени перехода есть и внутри органической природы — между растениями и животными людьми.

Второй класс монад отличается тем, что его элементы обладают ощущениями и созерцаниями (восприятиями, перцепциями). Самым неразвитым представителем это класса свойственны пассивные, т.е. подсознательные и полусознательные, смутные созерцания. Излюбленными примерами таковых служат у Лейбница едва слышный для нас шорох, издаваемый падающей песчинкой, и слабый шум прибрежных волн. Но это значит, что смутные перцепции, по Лейбницу, имеются не только у низших, но и у развитых монад (душ). Основной состав второго класса — это животные; их деятельность по преимуществу страдательна, пассивна; самосознание им не свойственно.

Третий класс монад образуют души людей. Это духи-активные, сознания, обладающие памятью, способностью к рассуждению. Усредненный элемент третьего класса был для Лейбница той моделью, по которой он формировал учение о монадах вообще.

Четвертый класс — Бог.

У монад, стоящих на самой низкой ступени, все представления смутны, у монад, стоящих на средней ступени, одни из представлений-смутны, другие — ясны, и, наконец, у монад, стоящих на самой высшей ступени их ряда, весь мир представляется вполне ясно.

3. Характеристика монады

.1 Общие свойства

Итак, мир состоит из особых, не разложимых на составные части монад. Этих монад в бесконечной вселенной должно быть также бесконечное множество, ибо нигде в природе, утверждает Лейбниц, нет пустоты и разрывов. При этом каждая монада уникальна, индивидуальна, неповторима. Нельзя найти две одинаковые монады, так же как невозможно отыскать два одинаковых листа на дереве. Эта ярко выраженная индивидуальность каждой монады дополняется еще и тем, что в каждой из них заключена вся бесконечность и разнообразие вселенной — любая из них, говорит Лейбниц, является «постоянным живым зеркалом вселенной». Всякая монада представляет собой микрокосм, в полной мере содержащий в себе взаимосвязь всех вещей и событий мироздания. «Заглянув» в любую из монад, мы смогли бы увидеть прошлое и будущее в их истинном виде, без разделения на пространство и время, понять и осознать истинный смысл мировой истории. Помимо этого, каждая монада обязательно наделена качествами восприятия и стремления, что делает ее подвижной, деятельной, активной.

Монады, не имея частей, не могут подлежать ни образованию, ни разрушению. Естественным образом они не могут ни возникать, ни уничтожаться и, следовательно, имеют такую же длительность, как и универсум, подлежащий изменению, но никоим образом не разрушению. Они не могут иметь фигур, иначе они должны были бы иметь части. Поэтому монада сама по себе в данный момент может отличаться от другой монады только внутренними качествами и действиями, которые не могут быть ничем иным, как ее восприятиями, или перцепциями (perceptions) (т.е. представлениями (representations) в простом сложного или внешнего), и ее стремлениями (appetitions) (т.е. влечениями от одного представления к другому), составляющими принципы изменений. Простота субстанции не препятствует множественности модификаций, которые должны совместно существовать в той же самой простой субстанции и состоять в разнообразии отношений к внешним вещам. Точно так же в центре, или точке, как она ни проста, находится бесконечное множество углов, образованных линиями, в ней встречающимися.

«8. Однако монады необходимо должны обладать какими-нибудь свойствами, иначе они не были бы существами. И если бы простые субстанции нисколько не различались друг от друга по своим свойствам, то не было бы средств заметить какое бы то ни было изменение в вещах, потому что все, что заключается в сложном, может исходить лишь из его простых составных частей, а монады, не имея свойств, были бы неразличимы одна от другой, тем более что по количеству они ничем не различаются; и, следовательно, если предположить, что все наполнено, то каждое место постоянно получало бы в движении только эквивалент того, что оно до того имело, и одно состояние вещей было бы неотличимо от другого.

. Точно так же каждая монада необходимо должна быть отлична от другой. Ибо никогда не бывает в природе двух существ, которые были бы совершенно одно как другое и в которых нельзя было бы найти различия внутреннего или же основанного на внутреннем определении».

Здесь мы обнаруживаем диалектику единства и многообразия реального мира, но эта диалектика в данном случае достигается дорогой ценой — ценой идеализма, поскольку все субстанции роднит между собой, по Лейбницу, общая их духовная природа. Поэтому различия между субстанциями оказываются не пространственно-временными и механически-количественными, а духовно-психическими и органически-качественными. Метод Лейбница распространяет индивидуализацию и автономность по всему миру, до самых отдаленных его уголков. Подобно различным человеческим личностям субстанции индивидуальны и неповторимы, каждая из них обладает своеобразием, на свой маневр развивается и изменяется, хотя развитие их всех происходит в конечном счете в едином направлении.

Монады вечны и неуничтожимы, они не могут возникнуть или погибнуть естественным путем. Они не изменяются и под внешним воздействием. Всякая отдельная монада — это единство души и тела. Внешним выражением духовной сущности монады является число.

Деятельность, движение — свойство монады. Природу, считает Лейбниц, нельзя объяснить одними законами механики, необходимо ввести также понятие цели. Ибо каждая монада есть сразу и основание всех своих действий и их цель. Душа — это цель тела, то, к чему оно стремится. Взаимодействие души и тела монады — это Богом «предустановленная гармония».

Монады не возникают, ибо возникновение субстанций из ничего было бы чудом, а телесное возникновение как соединение ранее существовавших частей не присуще, субстанциям. Они и не гибнут, ибо погибать могут только сложные тела, распадаясь на свои составные элементы. Субстанция не может умереть, то есть монады «бессмертны» и в этом подобны духам. В любом уголке Вселенной бьет ключом жизнь, нигде и никогда не умолкает хор ее голосов. Но в чем же состоит жизнь монад? Всякая жизнь есть деятельность, и субстанции не могут бездействовать, с другой стороны, только субстанции могут обладать деятельностью. Мoнадам чужда пассивность, они чрезвычайно активны, одни более в потенции, другие актуально, и можно даже сказать, что именно активное стремление составляет их сущность. Каждая из них есть постоянный и беспрерывный поток перемен, в котором изменение реальности и сознания, движения и развития совпадают. Монады — это силы, и поскольку они духовны, а в то же время суть «точки», то они представляют собой центры сосредоточения сил равнокачественных, но всегда идеальных. Перед нами плюралистически-идеалистическая концепция активно действующих субстанций. Субстанция Лейбница — это, по выражению Л. Фейербаха, не только многоцветный, «многогранный кристалл», но и принцип деятельности, почти не ведающей покоя. Этот принцип приобрел у философа даже этическую окраску, что неудивительно ввиду его идеализма: в вечном «беспокойстве» монад заключается их счастье, хотя к смутной стадии этого беспокойства неизбежно примешано едва заметное страдание. Однако «…счастье заключается в наиболее гармоничном состоянии ума».

Монады рассматривались и описывались Лейбницем по аналогии с человеческими «я». Их жизнь заключается не только в деятельности, но и в сознании. Так, личность, изменяясь на протяжении всей жизни человека, остается именно данной личностью, сохраняющей сознание непрерывности своего существования во времени. «Движение» каждой монады есть ее духовное изменение, развитие.

«10. Я принимаю также за бесспорную истину, что всякое сотворенное бытие — а следовательно, и сотворенная монада — подвержено изменению и даже что это изменение в каждой монаде беспрерывно.

. Из сейчас сказанного следует, что естественные изменения монад исходят из внутреннего принципа, так как внешняя причина не может иметь влияния внутри монады.

. Но кроме начала изменения необходимо должно существовать многоразличие того, что изменяется, которое производит, так сказать, видовую определенность и разнообразие простых субстанций.

. Это многоразличие должно обнимать многое в едином или простом. Ибо так как естественное изменение совершается постепенно, то кое-что при этом изменяется, а кое-что остается в прежнем положении; и, следовательно, в простой субстанции необходимо должна существовать множественность состояний и отношений, хотя частей она не имеет.

. Преходящее состояние, которое обнимает и представляет собой множество в едином или в простой субстанции, есть не что иное, как то, что называется восприятием (перцепцией), которое нужно отличать от апперцепции, или сознания, как это будет выяснено в следующем изложении. И здесь картезианцы сделали большую ошибку, считая за ничто несознаваемые восприятия. Это же заставило их думать, будто одни лишь духи бывают монадами и что нет вовсе душ животных или других энтелехий; поэтому же они, разделив ходячие мнения, смешали продолжительный обморок со смертью в строгом смысле. А это заставило их впасть в схоластический предрассудок, будто душа может совершенно отделиться от тела, и даже укрепило направленные в другую сторону умы во мнении о смертности душ.

. Деятельность внутреннего принципа, которая производит изменение или переходит от одного восприятия к другому, может быть названа стремлением. Правда, стремление не всегда может вполне достигнуть цельного восприятия, к которому оно стремится, но в известной мере оно всегда добивается этого и приходит к новым восприятиям».

По Лейбницу, наша душа-единственное во Вселенной, что мы в состоянии непосредственно и в собственном смысле познать. Все же, что мы высказываем о других вещах, основывается на наших представлениях о них. Таким образом, в действительности весь мир для нас заключается в наших представлениях, и о сущности вещей мы можем судить только по аналогии с нашей собственной душой.

Отсюда вытекает общая метафизическая предпосылка, что мир представляет вообще собою царство существ, подобных душе, монад; каждая из этих монад сама по себе должна мыслиться абсолютно самостоятельной ,так что ни в какую из них не может проникнуть что-либо извне, однако, вследствие того, что мы должны предположить мир как гармоническое целое, они находятся по своим внутренним свойствам в некоторых отношениях друг к другу. Эти внутренние свойства, мы, в свою очередь, можем себе представить только аналогичными тем, которые мы воспринимаем в нашей собственной душе, а именно, как способность представления и стремление — два основных свойства нашего душевного бытия.

Порядок расположения монад также не может быть иным, чем тот, который мы открываем в нашей собственной душевной жизни и который состоит в постепенном переходе представлений от наименее ясных к наиболее ясным. По мнению Лейбница, мы поэтому вынуждены признать существенным моментом мировой гармонии, собственно законом, регулирующим самую гармонию, два принципа: первый гласит, что все вещи в мире аналогичны друг другу, второй, что все различия непрерывно переходят друг в друга. По этим двум основным законам непрерывности и аналогии мир понимается как последовательный ряд бесконечно многих сил.

Каждая из этих сил, каждая монада не только абсолютно самостоятельная единица, но также абсолютно простая сущность: если бы монада была сложною, то она необходимо, в свою очередь, распадалась бы на простые силы, или сущности. Поэтому монады образуют систему ступеней, которая через бесконечно малые различия между последовательными членами поднимается до бесконечно больших различий; эти различия проявляются также у отдельных монад в различной степени ясности их направлений. Так как ,однако, монады ,по образному выражению Лейбница, «не имеют сосем окон», и так как из одной ничего не может перейти в другую, то совокупность представлений, которые могут возникнуть не только в отдельной монаде ,но и вообще во вселенной, заложена в каждой монаде с самого начала. Поэтому каждая монада есть «микрокосм» в истинном смысле этого слова: мир во всей совокупности заключен в ней, и различие отдельных монад друг от друга состоит только в различной степени ясности их представлений.

К отрицательным свойствам монад Лейбниц относил: неделимость, неуничтожимость, нематериальность, неаффицируемость, неповторимость.

К положительным свойствам монад Лейбниц относил: саморазвитие, психическую активность, состоящую в восприятии и стремлении.

.2 О живых телах

Весь мир, каждый его фрагмент, каждый мельчайший элемент на самом деле одухотворен, одушевлен, хотя нам это далеко не всегда видно. Во всяком, на первый взгляд неживом, объекте находится не видимый глазу живой мир, наполненный не прекращающимся ни на мгновение биением божественной жизни. Следовательно, в мире нет места ни рождению, ни смерти, а существуют только такие понятия, как появление и исчезновение, прирост и снижение, развитие и регресс.

Всеобщая совокупность монад похожа и на республику: ведь подобно душам людей каждая из них — обособленный мир, обладающий своим содержанием, в которое не может внедриться никакое духовное содержание извне и из которого не может ничто «просочиться» вовне.. Монады не могут воздействовать ни на что вовне себя и сами не подвержены никакому внешнему влиянию — в этой самодостаточности их совершенство, а в их самоограниченности гарантия того, что мир представляет собой не хаос, а систему.

Лейбниц мечтал как о гармоничной координации монад, так и об их субординации, образующей систему управления. Но все это недостижимо, поскольку противоречит самозамкнутости монад, а объяснение Лейбница, что одни монады охотно подчиняются другим, если близки их взгляды на мир, крайне искусственно. Если монады самозамкнуты, то невозможна не только их организация в систему руководства и подчинения, но и диалог, а значит, и коллективная работа ученых в академиях, о которой так горячо мечтал великий просветитель.

.3 О предустановленной гармонии

Над решением этой проблемы Лейбниц работал довольно долго, пока наконец не нашел остроумный и эффектный выход. Всю видимую гармоничность и целесообразность мира он попытался объяснить с помощью, так называемой предустановленной гармонии, которую добрый и разумный Бог создал специально для мира физической природы. Причем для большей наглядности и убедительности Лейбниц использовал в качестве примера недавнее изобретение того времени — маятниковые часы.

Душа является не просто «мыслящей сущностью», но «энтелехией живого тела»; поэтому душа животного также родственна человеческой, но только представляет собой предшествующую ей ступень в развитии, ибо и вообще «одушевленное бытие» не является по монадологии специфическим атрибутом какой-нибудь субстанции. С этой точки зрения и при помощи принципа непрерывности, Лейбниц разрешает проблему взаимодействия души и тела. В бесконечном последовательном ряду монад монады тела-те, которые ближе всего стоят к принадлежащей им душе, т.е. к их центральной монаде. Что совершается в душе, то должно в силу закона непрерывности происходить также и в монадах тела, хотя в более смутном виде, и наоборот. Поэтому взаимоотношение души и тела представляет собой только частный случай мировой гармонии: оно вместе с мировой гармонией — необходимый результат непрерывной постепенности существ и их внутренних состояний.

Мысль о гармонии не в меньшей степени господствует и в теологии Лейбница. Понятие Бога, по его учению, с двух точек зрения, господствующих вообще в его системе, дает законченность гармонии: с точки зрения непрерывности, по которому Бог является «монадой монад», высшей из монад, в которой бесконечно ясной форме представляется все то, что происходит в других; и с точки зрения закона аналогии, по которому Бог — центральная монада мира, господствующая духовная сила Вселенной аналогично тому, как индивидуальная монада — центральная монада своего тела. Обе точки зрения, по мнению Лейбница, порождают идею внемирового Бога, однако теснейшим образом связанного с миром. На основании этой идеи он потом заменяет понятие мировой гармонии понятием предустановленной гармонии, по которому мировой порядок установлен Богом, и потому частные взаимодействия души и тела предначертаны Им.

философский просвещение лейбниц монада

3.4 О множественности субстанций

Учению Спинозы о единой субстанции, модусами которой являются все единичные вещи и существа, Готфрид Вильгельм Лейбниц противопоставил учение о множественности субстанций. Деятельность монад, по Лейбницу, выражается в непрерывной смене внутренних состояний, которую мы можем наблюдать, созерцая жизнь собственной души. И в самом деле, наделяя монады влечением и восприятием, Лейбниц мыслит их по аналогии с человеческой душой.

По мысли Лейбница, из одной-единственной субстанции неповторимое многообразие вещей и качеств бесконечной Вселенной произойти не может, так что принцип качественного многообразия должен быть введен в субстанцию. Бесспорно, философ был прав, считая, что в самой природе бытия должна быть налицо многокачественность. Лейбниц был прав, критикуя Спинозу за то, что его учение о свойствах субстанции не только не дает возможности осуществить обоснованный переход к неисчерпаемому многообразию мира модусов, но даже препятствует ему, но Лейбниц был не прав, полагая, что такому выведению препятствует то, что Спиноза исходит из понятия одной субстанции, утверждая, что субстанций бесконечно много,. Лейбниц смешивал две различные проблемы — философскою (субстанциального) и естественнонаучную (физического, структурно-дискретного) многообразия вещей. Отсюда ошибочность его требования, чтобы существовало беспредельное множество субстанций. Правда, он достигает единства и упорядоченности субстанций, утверждая наличие среди них строгой и всеобъемлющей иерархии, так что они составляют систему. Поскольку между субстанциями Лейбница имеется качественное родство, они составляют своего рода семейство.

.5 О Боге как монаде

Несмотря на многие, почти божественные свойства монад, единственно простой и первичной монадой является сам Бог. Он никогда не начинался и никем не был сотворен; Он и есть подлинное основание всех вещей, всего мира. Все остальное бесчисленное множество монад произведено Богом путем собственных «беспрерывных излучений». Поэтому никакая монада не может погибнуть или исчезнуть сама собой — они все бессмертны в той степени, в которой это необходимо Богу. Все это в полной мере соответствует христианским представлениям о Боге как справедливом судье мира и человеческих поступков.

Бог Лейбница — это не только абсолютное знание как совокупность всех вечных истин в их единстве, обобщении и интуитивном постижении и не только абсолютная мощь, но и всеобщая связь, принцип и полнота единства всех связей действительности. Как абсолютная истина и максимальное совершенство он остается для людей чем-то потенциальным: люди через познание и деятельность все более приобщаются к абсолютному, но никогда не смогут достигнуть его уровня. Но в качестве принципа единства и всеобщей природной связи «бог» всегда присутствует в нас и вокруг нас в полноте своей актуальности.

«48. В Боге заключается могущество, которое есть источник всего, потом знание, которое содержит в себе все разнообразие идей, и, наконец, воля, которая производит изменения или создания сообразно началу наилучшего. И это соответствует тому, что в сотворенных монадах составляет субъект, или основание, способность восприятия и способность стремления. Но в Боге эти атрибуты безусловно бесконечны или совершенны, а в монадах сотворенных, или в энтелехиях (perfectihabies), как перевел это слово Ермолай Варвар, — это лишь подражания в той мере, в какой монады имеют совершенства».

Бог должен быть един, мудр и всемогущ. Един «виду всеобщей взаимности гармонии, особенно когда тела получают движение не каждое порознь от своего собственного невещественного существа, но взаимно друг от друга». Мудр «ввиду красоты вещей». Всемогущ «ввиду повиновения вещей его маноению». Такое невещественное существо и будет «Разумом, управляющим вселенной, т.е. Богом».

Далее Лейбниц противопоставляет мышление (как нечто делимое) движению (которое делимо на части) и делает не очень обоснованный даже при самых скромных требованиях к логике вывод, что мышлению, мыслящей сущности, должны быть свойственны и другие качества, противоположные качествам движения: неподвижность, неразложимость, неразрешимость и это, разумеется, доказывает, что душа бессмертна. Бог Лейбница-обезличенный бог, необходимое звено в философской системе — там, где Лейбниц такую систему строит.

Заключение

Лейбниц — один из самых всеобъемлющих гениев за всю историю человечества. Великий философ, он в то же время знаменитый математик, физик, историк, богослов, юрист и дипломат.

Лейбниц остается величественной фигурой и его величие сейчас заметнее, нежели когда-либо раньше. Его философские гипотезы, хотя и фантастичны, но очень ясны и могут быть точно выражены. Я считаю, что его монады все еще могут быть полезны как предполагаемые возможные пути видимого восприятия, хотя их нельзя рассматривать как лишенные окон.

Одной из вершин философского наследия Лейбница является учение об индивидуальной монаде как концентрированном мире, как зеркале единой и бесконечной Вселенной.

В противовес теории Декарта и Спинозы Лейбниц выдвинул теорию о монадах (или о множественности субстанций). Основные положения данной теории (монадологии) следующие:

весь мир состоит из огромного количества субстанций, имеющих не дуалистическую (двойственную, как у Декарта и Спинозы), а единую природу;

данные субстанции называются монадами;

монада проста, неделима, не имеет протяжения, не является материально-вещественным образованием;

монада обладает четырьмя качествами: стремлением, влечением, восприятием, представлением;

по своей сути монада — это деятельность, единое, непрерывно меняющее свое состояние;

в силу непрерывности своего существования монада осознает себя;

монады абсолютно замкнуты и независимы друг от друга (по мнению Лейбница: «не имеют окон, через которые что-либо могло бы войти туда и оттуда выйти»).

Все существующие монады Лейбниц делит на четыре класса: «голые монады» — лежат в основе неорганической природы (камней, земли, полезных ископаемых); монады животных — обладают ощущениями, но неразвитым самосознанием; монады человека (души) — обладают сознанием, памятью, уникальной способностью разума мыслить; высшая монада — Бог. Чем выше класс монады, тем больше ее разумность и степень свободы.

Монада — это не материальная единица бытия, а духовная субстанция, она — самостоятельная единица, способная к активности. Монада в своих первичных качествах является деятельной, нигде в мире нет пассивных вещей. Монады находятся между собой в состоянии предустановленной гармонии. Это понятие у Лейбница должно объяснить существующие в мире взаимосвязь и согласованность.

Развитие каждой монады уже изначально находится в соответствии с развитием других монад, и это соответствие предустановлено Богом. Это определяет гармонию в явлениях и гармонию между сущностью и явлениями.

Как таковые монады обладают простотой и не изменяются в своей определенности, они не зависят друг от друга. Каждая монада в то же время представляет собой свой особый мир, в котором отражается весь мировой порядок, все другие монады и весь мир.

Монады обладают качествами, которые отличают одну монаду от другой; двух монад, абсолютно тождественных, не существует. Лейбниц различает монады в зависимости от степени развития. Так как монады — духовные образования, не обладающие физическими характеристиками, мы не можем постигать их чувствами, а постигаем только разумом. В философии Лейбница впервые в эпоху Нового времени была выдвинута идея универсальности развития. Согласно Лейбницу, каждая монада — источник развития и движения, так как обладает активной силой. Понимая мир целостно, Лейбниц стремился подчеркнуть динамичный характер всего мира. Монады, действующие целесообразно, образуют такой мир, который постоянно развивается ко все более совершенным образованиям. Это постоянное совершенствование мира достигает своего пика в познающем человеческом духе.

Каждая из них живет более или менее интенсивной жизнью, которую можно объяснить опять-таки по аналогии с психической жизнью людей: ощущения, созерцания, представления, самосознание — вот её ступени. Монады как бы двулики: стремление и восприятие — это две стороны их жизни. Саморазвитие каждой монады — это теологический переход её ко всё более высоким ступеням сознания, что совпадает с прогрессом её познания.

Монады Лейбница однородны в смысле обладания личностью и волей, однако не одинаковы. Каждая из них отличается одна от другой степенью совершенства своей внутренней деятельности. Монады представляют последовательную лестницу неодинаково развитых существ (градацию совершенств). Одни из них развиты выше, другие ниже. Низшие лежат в основе низших, а высшие — высших явлений действительного, телесного и духовного, мира. Человеческое тело есть собрание монад, которые к монадам души относятся как низшие к высшим.

Лейбниц оказался перед той же проблемой, что в свое время и Декарт, пытавшийся объяснить взаимодействие материального человеческого тела с его нематериальным духом, сознанием. Когда я мысленно приказываю телу, к примеру, поднять руку, оно тотчас выполняет приказ. И такое удивительное согласование мы наблюдаем постоянно и повсюду.

Итак, монады при всем безграничном их качественном разнообразии, составляют всеобщую последовательность, систему. Развитие монад низшего класса имеет целью достижение состояния монад более развитых, животных, а развитие последних устремлено к состоянию духов. Но и у высших, духовных монад, т.е. людей, наблюдается та же картина — их сознательной жизни, ориентированной на развитие научного и философского мышления, предшествуют довольно примитивные состояния, как в детстве, так и на начальных стадиях познания ими любого объекта, поскольку оно начинается с пассивной чувствительности. В монаде более высокого ранга всегда присутствуют низшие состояния.

В свете этого учения Лейбница получает новое осмысление теория Аристотеля о трех уровнях души — растительном, животном и разумном, то есть мыслящем. Рациональное содержание этой теории в том, что высшие функции организма не могут осуществляться иначе как на основе низших функций, то есть первые зависят от последних.

Список литературы

1) Виндельбанд В. История новой философии в ее связи с общей культурой и отдельными науками: В 2 т. Т. 1. — М.:ТЕРРА-Книжный клуб; КАНОН-ресс-Ц, 2000. — 640 с.

) Вундт В. Введение в философию-3-е изд. — М.: Добросовет,КДУ, 2006. — 356 с.

) Нарский И.С. Готфрид Лейбниц. М.: «Мысль», 1992. — 240 С.

) Лейбниц Г.В. Сочинения в четырех томах. Том 1. М.: «Мысль», 1984. — 636 с.

) Погребысский И.Б. Готфрид Вильгельм Лейбниц. — М.: Наука, 2012. — 320с.

) Фейербах Л. История философии. Собрание произведений в 3-х томах, Т. 2, — М., «Мысль», 1997. — 480 с.

) Ягодинский И.И. Неизданное сочинение Лейбница «Исповедь философа», Казань, 2012. — 112 с.

Источник

Г. В. Лейбниц – немецкий философ, математик. 1705 год был ознаменован для него завершением работы над «Новыми опытами о человеческом разумении», однако опубликован этот труд был только в 1765 г. в качестве уникального комментария к «опыту о человеческом разумении», автором которого является Дж. Локк. «Опыты теодицеи» были изданы Г. Лейбницем в 1710 г., а в 1714 учёный представляет миру свой небольшой трактат, который станет ключевым творением его жизни – «Монадологию». Произведение посвящение учению Г. Лейбница о монадах.

Основные положения монады

Основные положения Монады:

Монада – это простейшая субстанция, которая является частью сложной, при этом простая вовсе не означает, что она не имеет частей.
Простые субстанции должны существовать наравне со сложными, раз есть сложные, значит, есть и простые. В ином изложении сложная субстанция – это совокупность или агрегация простых.
В случае, где нет частей, там нет и продолжения, и фигуры нет, и разделить их невозможно. В этих монадах и смысл, именно они являются истинными атомами природы, иными словами – элементы вещей.
Не стоит остерегаться и разложения монады, нет никакого реального способа даже представить, что субстанция может погибнуть в естественных условиях.
Это же причина лежит в основе идеи, что простая субстанция не может получить начало естественным путём, поскольку она не имеет возможности образоваться посредством сложения.
В итоге всего этого можно сказать, что монады могут образоваться или погибнуть в один момент, иначе говоря, получить право на существование или погибнуть только через уничтожение, тогда как то, что сложно, зарождается или погибает по частям.
Кроме того, нет возможности пояснить, в случае чего монада изменяется в своём внутреннем существе посредством какого-либо иного творения. Это происходит потому, что в ней нельзя ничего переместить, исправить, уменьшить, увеличить, направить или усилить, как это возможно в сложных субстанциях, которым характерны изменения в отношениях между частями. Монады не имеют никаких отверстий, чтобы кто-то или что-то могло выйти или войти в них. Акциденции не могут и не умеют отделяться и двигаться вне этой субстанции, подобно тому, как это проделывали схоластики с чувственными видами. Отсюда вывод: ни субстанция, ни акциденция не могут проникнуть в монаду извне.
Но стоит отметить, что монады должны обязательно обладать свойствами любого рода, иначе они не смогут быть существами. Главная идея заключается в том, что простые субстанции должны отличаться друг от друга, в противном случае заметить какое-либо изменение в вещах было бы невозможно. В силу того, что всё, что составляет сложное, состоит из простого. Каждая монада должна отличаться одна от другой, в силу этого можно утверждать, что в природе не существует двух объектов, которые не отличны друг от друга по внутренним признакам или основанным на внутреннем определении.

«Трактат о принципах человеческого знания» Дж. Беркли

Дж. Беркли – английский философ, епископ в Клойне (Ирландия). Основная идея его учения заключалась в отрицании материализма и обосновании религии. Он активно критиковал взгляды И. Ньютона о пространстве как вместилище всех тел и учения Локка о происхождении понятий материи и пространства. К ключевым работам его относят «Опыт новой теории зрения» и «Трактат о принципах человеческого знания».

Работу «Трактат о принципах человеческого знания» он посвятил идеи о том, что внешний мир не существует вне зависимости от восприятий и мышления, воспринимаемость – основа бытия вещей.

Основные положения трактата

Основные положения «Трактата о принципах человеческого знания»:

Всякий, кто способен видеть объекты человеческого познания, понимает, что они представляют собой идеи, которые воспринимаются чувствами. Либо идеи, получаемые вследствие наблюдения за эмоциями и действиями ума. Ещё возможны идеи, образованные памятью и воображением. А также идеи, которые возникли посредством соединения, разделения или просто представления того, что было первоначально воспринято любым указанным способом.

С помощью зрения человек составляет идею о мире, о свете, цветах и их разнообразии. Осязание помогает понимать, где твёрдое, а где мягкое, различать тёплое и холодное, движение и сопротивление, и при этом всё это в отношении и количества, и степени. Посредством обоняния человек ощущает запахи, вкусы. Слух служит для того, чтобы распознать разнообразие звуков по тональности и составу. А поскольку разные идеи наблюдаются вместе в союзе, то принято их обозначать одним именем или одной какой-нибудь вещью.

Пример 1

Один предмет, например, яблоко, называют так, потому что могут выделить его качественные характеристики или идеи: цвет, форма, запах, вкус, консистенция. Другая совокупность идей представляет собой камень или дерево, книга или шкаф и тому подобные чувственные вещи, которые так или иначе по своему характеру вызывают у нас определённые чувства: радость, гнев, страсть, смех и т.п.

Однако наряду с этими бесконечными чередами идей или предметов знания существует нечто равное, способное понять и воспринять их, а также произвести различные действия, например, хотение, воображение, воспоминание. Это внутреннее существо, стремящееся к познанию, что человек называет ум, дух, душа или моё «Я». Этими словами автор обозначает не одну из своих идей, но вещь, которая отлична от них, при этом они существуют в ней. Вместе с тем, то же самое, что воспринимается как существование идеи заключается в её воспринимаемости.
Автор утверждает, что каждый человек согласен с мнением, что наши мысли, страсти, идеи, образуемые воображением, не могут существовать вне нашей души. В такой ситуации логично говорить о том, что разные ощущения или идеи, зафиксированные на чувственном уровне, смешаны и соединены между собой любым способом, существуют в полной мере только в духе, который их воспринимает. Каждый может лично удостовериться в этом, если обратиться к понятию «существует» относительно ощущаемых вещей.

Пример 2

Говоря о столе как предмете, за которым можно писать, «существует» обозначает, что его можно увидеть и потрогать, и если не находиться в комнате, то можно утверждать, что стол существует в той комнате. В этом случае можно воспринимать его или говорить, что какой-то иной дух его воспринимает. Относительно запаха или звука можно говорить, что его обоняли или слушали соответственно. Цвет или форму – видеть или воспринимать посредством зрения или осязания.

Это всё, воспринимается или ощущается под такими выражениями, в силу того, что всё подразумевающееся под безусловным существованием немыслящих вещей, без определённого отношения к их воспринимаемости, совершенно неясно.

Автор говорит о странности в восприятии людей относительно домов, гор, рек, и т.п. чувственных вещей и что они имеют существование, выборочно либо реальное, либо природное, не относящееся к восприятию разума. Однако, та уверенность, с которой утверждается этот принцип может любым исследователем быть подвержен сомнению, поскольку содержит в себе достаточно противоречивое знание. В силу того, что эти объекты, о которых говорилось выше не что иное, как вещи, которые воспринимаются человеком как чувственное. При этом автор задаётся вопросом, что человек может воспринимать не посредством чувств или ощущений. А также его интересует проблема воспринимаемости относительно идей и ощущений или их различных комбинаций.

Тщательное изучение этого видения проблемы и дальнейшее изучение в этой области могут дать совершенно неожиданные результаты и выводы. В конечном итоге данное исследование зависит от учения об абстрактных идеях. В ходе изучения нужно максимально абстрагироваться от отличий в существовании ощущаемых предметов и воспринимаемости их так, чтобы представить их как существующие невоспринимаемые.

Необходимо ответить на вопрос, что такое то, что мы можем видеть, например, свет и цвета, формы и протяжения и т.п. Как их понимать и воспринимать в качестве разнообразных ощущений, идей или чувственных восприятий. Кроме того, есть ли необходимость и возможность, мысленно отделять которую из них от восприятия. Каждый человек по своему может отделять вещи от себя, при этом способность мыслить или представлять не может идти дальше, нежели реальное существование или восприятие. Поэтому, если человек не может видеть или трогать что-то без его реального существования, то и не в состоянии помыслить или ощутить вещь или предмет независимо от их ощущения или восприятия. В реальности объект и ощущение это одно и то же, в силу этого их невозможно абстрагировать один от одного.

Источник

ВикиЧтение

Философия. Шпаргалки
Малышкина Мария Викторовна

57. Монадология Г. В. Лейбница

Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646–1716) – чрезвычайно многосторонний ученый, творивший во всех отраслях человеческого знания. Однако наибольшее значение имеют его труды по философии. Он развивал идеи, заложенные в платоновском наследии.

Учение Лейбница – монадология. Монада (одно, единое) – это наименьшая, далее неделимая, часть мира, обладающая психическими свойствами. Мир, считал Лейбниц, состоит из мельчайших элементов, или монад, – духовных элементов бытия, обладающих активностью и самостоятельностью, находящихся в непрерывном изменении и способных к страданию, восприятию и сознанию. Бог, по Лейбницу, возвышается над телесным миром, являясь его «виновником и господином». Единство и согласованность монад есть результат Богом «предустановленной гармонии». Так, «низшим» монадам присущи лишь смутные представления (в таком состоянии находятся неорганический мир и растительное царство); у животных представления достигают ступени ощущений, а у человека – ясного понимания, осмысления. Каждая монада отражает мир, все они одинаковы и отражают переживания мира. Но нужна еще одна монада, которая творит изменения в мире. Это – Бог. Он творит свои переживания и отражает сам себя. Ближе всего к Богу монада человеческой души.

Признавая, с одной стороны, основным свойством монад деятельную силу, устанавливая энергийную связь между ними, а с другой – защищая идею Бога-творца, Лейбниц через теологию подходит к принципу диалектики.

Отвергая представление о пространстве и времени как о самостоятельных началах бытия, существующих наряду с материей и независимо от нее, Лейбниц рассматривал пространство как порядок взаимного расположения множества индивидуальных тел, существующих вне друг друга, а время – как порядок сменяющих друг друга явлений, или состояний, тел. Одной из вершин философского наследия Лейбница является его учение об индивидуальной монаде как о концентрированном мире, зеркале единой и бесконечной Вселенной.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

16. Попробуйте привести аргументы против изложенной ниже точки зрения Беркли.

Монадология Готфрида Лейбница, философский персонализм и богословие личности

Аннотация

Свойства монад

Простые или голые монады

Души

Духи

Бог

Универсум, предустановленная гармония и свобода

Источники

Литература

Монадология Лейбница

Основные положения монады

«Трактат о принципах человеческого знания» Дж. Беркли

Основные положения трактата

Читайте также

3. СПОР ЛЕЙБНИЦА И АРНОЛЬДА ЭКГАРДА О ПОНЯТИИ ЦЕННОСТИ

Монадология Лейбница – завершающая форма идеализма и рационализма XVII века

§ 3. Философия в Германии в XVII в. Объективный идеализм Лейбница

Жизнь и труды Лейбница

Из произведений Лейбница

Хронология жизни Лейбница

§2. Расцвет востоковедных изысканий: от Лейбница до Фр. Шлегеля

X. НАТУРФИЛОСОФИЯ И МИРОВОЗЗРЕНИЕ СПИНОЗЫ И ЛЕЙБНИЦА

§ 5. Монадология Канта и Лейбница, их различие и сходство, их ошибочность

Глава седьмая УЧЕНИЕ ЛЕЙБНИЦА О ПЕРЕВОПЛОЩЕНИИ

«Живая сила» Лейбница