Экзамены в китае для школьников

16.06.201719:5316.06.2017 19:53:17

В начале июня китайские школьники тоже сдают выпускные экзамены. Ежегодно в течение трёх дней подряд порядка 9 миллионов школьников должны справиться с рядом заданий, проверяющих статус «всесторонне развитой личности» выпускника.
В отличие от России, где обязательными являются два предмета, в Китае каждый выпускник обязан сдать китайский язык и литературу, математику и иностранный язык.  Далее начинается возможность вариации, но чаще всего она сводится к трём дополнительным предметам по выбору. Литературной композиции (на довольно замысловатую тему) традиционно отдаётся ведущая роль: именно при помощи неё учителя проверяют, насколько будущий полноправный член общества усвоил нормы морали, осознание ответственности за свои решения, умение мыслить.

Для большинства выпускников гаокао (а именно так называется данный экзамен) является самым судьбоносным моментом в жизни. Поскольку экзамены проводятся в трёхдневный срок, то на них проверяются не только знания, но и физическая и психологическая устойчивость в стрессогенной обстановке. Неслучайно гаокао считается одним из самых сложных экзаменов в мире. По результатам гаокао становится ясно, может ли школьник поступить в вуз (в том числе и зарубежный, где гаокао считается за вступительный), устроиться на престижную работу. Нередко конкурс в вузы составляет 100 человек на место, поэтому перед каждым выпускником стоит задача: сдать любой ценой. Иногда попытки продолжаются годами.

Сами экзамены длятся всего 1,5-2 часа, и если выпускник не уложился в это время, экзамен считается проваленным. За списывание — внимание! — экзаменуемого могут лишить возможности пересдать гаокао от 3-х лет до пожизненного срока. По сути, на кону — вся дальнейшая жизнь. А в 2016-м году власти ввели за мошенничество на экзамене тюремный срок — до 7 лет.

С 7 по 9 июня весь Китай превращается в страну «Всё-для-выпускников». В районе места проведения экзамена останавливаются строительные работы, полиция следит за соблюдением тишины. Владельцы автомобилей пересаживаются на общественный транспорт, чтобы не создавать школьникам проблем с дорогой. Либо сами подвозят нуждающихся.

Родители отпрашиваются с работы и целый день дежурят возле места экзамена, приносят детям еду и молятся духам-покровителям. (Не говоря о переездах в другую провинцию, которой выделяется больше квот на бюджетные места, о дорогостоящих репетиторах, консультациях у психологов и даже, кхе-кхе, у гинекологов — чтобы перенести начало менструального цикла.) Окончание всех экзаменов сравнимо с национальным праздником.

Конечно, находятся люди, делающие деньги на страхе перед экзаменом. Массовые мошенничества приобретают всё более замысловатые формы, несмотря на то что ежегодно правительство выделяет значительные суммы на мониторинг качества экзамена. С прошлого года была резко ужесточена проверка абитуриентов перед тем, как впустить их в зал для сдачи экзамена. На входе проверяется вся одежда и обувь выпускников. Чтобы исключить участие в экзаменах подставных лиц, проверяют даже отпечатки пальцев и радужную оболочку глаза.

(После завершения гаокао экзаменуемые торжественно избавляются от своих конспектов)

Так что нам вообще грех жаловаться на все эти наши пляски вокруг ЕГЭ.

Как проходят тестовые экзамены у соседей-украинцев…

Ежегодно в начале июня миллионы выпускников школ со всего Китая сдают единый вступительный экзамен в ВУЗы страны, который называется «Гаокао». Для большинства молодых людей – это единственный шанс получить высшее образование, причем по китайским законам абитуриент может подать документы только в один ВУЗ. В течение двух дней необходимо сдать китайский язык, литературу, математику и некоторые другие предметы, в зависимости от выбранной специальности. Оценка, полученная на стандартизированном экзамене «Гаокао», определит будущую жизнь китайских парней и девушек, а потому на экзамене царит нешуточный накал страстей.

Вадим Чекунов, писатель, автор книг «Шанхай. Любовь подонка», «Китай. Культурный шок» и других

Когда-то я жил на окраине Шанхая и просыпался рано утром от звуков стройки за окном, криков соседей по подъезду и немилосердных гудков транспорта. Пока готовил себе кофе, уже знал: вот-вот к общему шуму присоединится начальная школа, что располагалась по соседству. И школа никогда не подводила. Уже в начале восьмого с ее стороны раздавалась громкая музыка — бодрая и залихватская, с элементами военного марша. Сквозь музыку строгий женский или мужской голос принимался что-то выкрикивать в микрофон. Мне, еще не владевшему языком, эти крики казались военными командами — занять круговую оборону или, наоборот, приготовиться к штыковой атаке.

Возвращаясь с работы, я встречал школьников, в сумерках бредущих по домам после тяжелых ежедневных боев за знания. От знакомых китайцев я уже знал, что на этом еще ничего не закончилось — впереди у ребят плотно загруженный домашкой вечер, иногда переходящий в ночь. А завтра ни свет ни заря — снова в школу, снова громкие марши и суровые крики командования…

С тех пор прошло несколько лет. За эти годы я встретил в Шанхае чудесную девушку, увез ее в Москву, мы поженились, у нас родилась дочка. И вот все ближе подходил ее школьный возраст и все острее вставал вопрос, куда пойти учиться. Против обычной районной московской школы ни я, ни жена ничего не имели. Хотя я уже начал тогда скучать по восточному колориту и предложил подумать над вариантом «поучиться год в китайской школе». Было несколько причин в пользу этой авантюры.

Первая — иероглифы. Их, как известно, тьма тьмущая. И свободно владеть надо изрядной частью этой тьмы. Ну хорошо — около тысячи иероглифов необходимо знать уже в первом классе. Из них нужно уметь писать более трехсот. Потом будут еще и еще. Писать и читать по-китайски мы теоретически могли бы научить дочку и в Москве, в свободное время. Но у нас его, свободного времени, не было. А если бы и появилось, то парой часов в день в таком деле не обойтись никак. И уверенное письмо плюс беглое чтение на китайском мы вряд ли сумели бы гарантировать ребенку.

Вторая причина — математика, перед которой я, выпускник филфака, благоговею, как дикарь перед реактивным самолетом. Царица наук в особой чести в шанхайских школах, ей уделяется повышенное внимание, и российская программа по математике для начальной школы отличается от китайской как (продолжая авиационные ассоциации) «кукурузник» от СУ-57. В этом мы убедились, полистав учебники. Там, где в наших детишки еще осваивают и закрепляют сложение и вычитание однозначных чисел, китайчата уже переходят к умножению и делению двузначных.

Третья причина, как бы смешно ни звучало, — дисциплина. Китайский подход к образованию и воспитанию больше всего напоминает СССР периода расцвета. Не то чтобы я пребывал в глубокой ностальгии, но мне есть что вспомнить и оценить. Ну и красные пионерские галстуки — как по мне, тоже важная часть школьной поры. К тому же жена вообще не способна выкрикивать команды, а я не могу это делать в адрес лапочки-дочки. Но кто-то же должен это взять на себя, иначе что за обучение будет такое.

Поэтому решили довериться специалистам. Договорились, что первый класс дочь закончит в китайской школе, узнает азы настоящей жизни, закалится, возмужает и заодно читать-писать по-китайски выучится. Потом можно будет вернуться в Москву и продолжить учебу в «курортном» режиме.

Собрались и приехали в Шанхай. Помня о непрекращающихся стройках и вообще довольно специфичной жизни на окраинах, решили поселиться возле культовых шанхайских высоток и телебашни. Жилье очень дорогое, но мы утешали себя — зато в центре и всего на год.

Спустя несколько месяцев после нашего приезда разразилась пандемия коронавируса, которая спутала все планы. Меры, принятые КНР для борьбы с болезнью, оказались столь эффективны, что мы решили задержаться в стране еще на какое-то время. И в этом году дочка пошла в свой третий китайский класс.

Нет худа без добра — закалка и впрямь состоялась.

Нельзя сказать, что китайская школьная система приняла нас с распростертыми объятиями. Как говорится, здесь вам не тут. Из нескольких районных школ нас мигом отфутболили — мол, ребенок ваш иностранец. И даже то, что мама — китаянка, не помогало. Понять их можно — сейчас за любыми денежными операциями в школах следят очень пристально, а так как для местных ребят образование бесплатное, то связываться с иностранцами и выяснять, сколько с них брать и как проводить эти платежи, никому не хочется, проще отказать и по-доброму посоветовать какую-нибудь коммерческую international school с обучением на английском, как лаоваям (иностранцам) и положено.

Но нашей целью были именно китайский язык и китайская культура, поэтому мы упорствовали в поисках. И все же нашли государственную начальную школу, которая принимала на обучение иностранных детишек. Не бесплатно, но во много раз дешевле так называемых международных школ.

Школа оказалась хорошей, едва ли не одной из лучших в городе. Возможно, сказалось ее местоположение — в пяти минутах ходьбы от знаменитых шанхайских небоскребов. Вообще у китайских школ есть негласные рейтинги престижности — они складываются из загруженности программы (чем больше всего, тем лучше), высокой цены за дополнительные занятия (чем выше цена, тем лучше — соседям и знакомым можно нос утереть) и процентом поступивших в вузы учеников.

Но нам ничего этого не было нужно — мы просто радовались, что ребенок сможет ходить в школу. При этом мы не питали иллюзий, что дитя попадет в сказку.

Мой русский приятель, много лет работающий в Пекине, поведал историю своей дочери, отданной в китайскую школу. Школа была не государственная, а элитная частная, по типу интерната. В ней мой приятель работал и сам, поэтому никаких особых проблем не ожидал. Но отношения с главной учительницей (нечто вроде нашего классного руководителя) не заладились с самого начала. Учительнице иностранка в классе не пришлась по нраву. Раздражало ее все — и то, что папа иностранки тоже работал там, и то, что директор школы позволила иностранке покидать школу посреди недели и ночевать дома. В первый же день новой ученице была прочитана лекция на тему «напрасно ты себя считаешь особенной».

Может, в этом и было бы здравое зерно и даже полезный эффект, но именно сама учительница и выделила иностранку в «особенные» и придиралась к любой мелочи. Сама она была выпускницей провинциального вуза, преподавала английский, но правильными грамматикой и произношением не блистала. Девочка пару раз неосторожно поправила учительницу, чем попросту взбесила ее и нажила уже смертельного врага. Быть как все — это прежде всего сливаться с рельефом, не высовываться и беспрекословно подчиняться. Навыки не такие уж и вредные — на войне пригодятся, но для седьмого класса все же нужен более гуманный подход.

Однако учительское самодурство лишь усиливалось: оценки русской девочке занижались, всему классу сообщалось, что из-за плохой успеваемости лаовайки страдает весь класс — его школьный рейтинг снижается. Одноклассники объявили новенькой бойкот, соседки по общежитию устраивали мелкие пакости.

«Пребывание в школе стало для дочки настолько токсичным, что у нее развилась миалгия, — рассказывал приятель. — По утрам она просто не могла подняться из-за ужасных мышечных болей. Стали выпадать волосы. На наших глазах крепкая 12-летняя девочка превращалась в инвалида. Я в отчаянии заявил ее учительнице, что в такой обстановке дочь учиться не сможет. Однако совесть учительницы крепко спала. Более того — она упивалась своей властью».

К счастью, закончилась история хорошо — девочку удалось перевести в российскую школу при посольстве. «Российское образование, не будучи идеальным, стало ответом на наши молитвы и буквально спасло ребенка», — закончил рассказ приятель и пожелал нам, как в песне, удачи в бою.

Так что мы были готовы ко всему. Но ребенка приняли в классе очень радушно и учителя, и одноклассники. Ничего и в помине не было похожего на то, что мы слышали раньше. И это при том, что хотя наша дочь и метиска, китайцы всегда и везде воспринимают ее исключительно как иностранку — каштановый цвет волос, белая кожа и другой менталитет сбивают их с толку. Впрочем, в «особенные» она все же в итоге угодила. По результатам учебы ей присвоили официальное, подкрепленное документами звание «гордость школы» — им удостаивают лишь одного-двух учеников на весь класс.

Первые учебные дни и недели дались, конечно, тяжело — но не столько дочке, сколько нам самим. Потому что младшеклассники проводят в школе полноценный рабочий день — восемь часов, не считая продленки. И если для жены это было более-менее нормальным и привычным, то я изводился, переживал и удивлялся, откуда у детей берутся силы на такую программу.

И до сих пор продолжаю этому поражаться. Да что там я — еще испанца Доминго Наваререте, миссионера XVII века, изумлял обычай китайцев заставлять своих детей все силы отдавать учебе. Он отмечал, что ученикам в Китае разрешается играть всего восемь дней в году и никаких каникул у них нет.

Сейчас дней для игр немного прибавилось и даже появились новогодние и летние каникулы. Летние короче наших российских на целый месяц. Но эти послабления в сторону безделья, разумеется, скомпенсированы возросшей учебной нагрузкой. Китайские дети по вечерам корпят над чудовищными кучами домашних заданий. Они постоянно сдают неимоверное количество экзаменов, среди которых самые страшные — выпускные. Даже спустя много лет после окончания школы китайцу будут сниться кошмары, как он сидит на государственном экзамене — так другим некитайским людям снятся самые стрессовые события их жизни — свадьбы, разводы, первые роды, тюрьма, армия или война. Моей жене тридцать два года, у нее за плечами один из лучших вузов Шанхая и журфак МГУ, но и она до сих пор иногда во сне заполняет листы ответов на школьном «гао као» — том самом «высоком экзамене».

Многие предполагают, что строгости, связанные с «гао као», уходят корнями в систему императорских экзаменов старого Китая, когда соискателей запирали в крохотных кельях, где находились лишь стол и скамья, и в течение трех дней было необходимо написать несколько сочинений длиной по две тысячи иероглифов каждое. Но это еще не все — требовалось продемонстрировать и совершенное знание текстов, состоящих из почти полумиллиона иероглифов.

Чтобы осознать всю неимоверную сложность экзаменов тех времен, следует знать, что количество успешно выдержавших их учеников не превышало одного процента. Но иногда случались удачные годы, и тогда процент возрастал до двух. А сколько человек сходило с ума или кончало с жизнью от отчаяния, история умалчивает. Впрочем, бывали и любопытные случаи. Например, когда некто Хун Сюцюань четырежды провалил «гао као», то неожиданно осознал, что он младший брат Иисуса Христа и поднял мятеж против династии Цин, став лидером Тайпинского восстания.

Спустя весьма долгое время (Поднебесная крепка традициями), но все же пришло понимание — все хорошо в меру, мало ли кто еще надорвется на учебе и вообразит себя невесть кем. Лишние неприятности никому не нужны.

Для шанхайских детишек, начиная с этого года, кажется, замаячил луч надежды на послабление. Местное правительство наконец-то обратило внимание на проблему переутомления учащихся и приказало снизить объем домашних заданий. Были отменены письменные экзамены в первом и втором классах, что существенно облегчило жизнь малышей. Для остальных младшеклассников теперь можно проводить лишь один итоговый экзамен за семестр. Будут строго следить и за формами контроля, чтобы не было вопросов, выходящих за рамки обычной программы, — тем самым намечается борьба со всевозможными подготовительными курсами, расплодившимися вокруг школ и процветавшими до недавнего времени.

Решили прекратить и практику публичного оглашения результатов контрольных работ — благодаря этой мере рассчитывают снизить давление на учеников со стороны общества и родителей. К этим же начинаниям относится вышедший в новом учебном году запрет деления классов на продвинутые и обычные, то есть убрали настоящее яблоко раздора, позволявшее дельцам многочисленных курсов по повышению успеваемости наживаться на честолюбии родителей учеников.

Китайское правительство озаботилось и тем, как проводят досуг юные граждане. Снижение объема домашних заданий не предполагает зависания в онлайн-играх. Поэтому и тут всех маленьких любителей поджидают нововведения. Игровое время в сети для несовершеннолетних здорово сократили. Дети и подростки получат доступ к игровым ресурсам всего три дня в неделю — в пятницу, субботу и воскресенье. Но провести все выходные за играми у них тоже не получится — теперь это возможно лишь с восьми до девяти часов вечера. Для игр требуется верификация — нужно предоставить паспортные данные. Конечно, родители могут сделать это с помощью своих документов, но тут уж каждая семья решает сама, что лучше для ребенка. В нашем случае этим нововведениям обрадовались двое членов семьи и огорчился всего лишь один, самый младший. Первую неделю дочка сильно переживала, что больше не может каждый вечер зависать над планшетом и помогать своей любимой кошечке, хозяйке ресторана, кормить и развлекать посетителей. Потом привыкла и освободившееся время заняла чтением книг. А книг у нас в семье много.

Впрочем, иногда ушлые чада пробуют пробиться в онлайн с помощью раздобытых удостоверений взрослых членов семьи или купленных в сети чужих данных. Но Большой Брат не дремлет — так, один дедушка лихо рубился по ночам в шутеры и другие игры. Органы контроля удивились и потребовали от пользователя пройти процедуру Face ID. Игрок исчез и больше не появлялся.

Послабления послаблениями, но все равно усердная учеба среди китайцев остается в чести. Иначе и быть не может при таком огромном населении. Того, кто себя жалеет, непременно обойдут другие — старательные, требовательные и строгие к себе. Герой борьбы за национальную независимость Китая Линь Цзэсюй весьма красноречиво описал учебу своих селян: «Морозными днями и нескончаемыми ночами, в ветхом домишке из трех комнат, под сердитое завывание северного ветра, при свете единственной висящей на стене лампы стар и млад мы сидели рядом за чтением и рукоделием, пока ночь не сменялась утром».

Разумеется, в Китае многое изменилось с позапрошлого века, особенно условия жизни, но подход к учебе остается неизменным. Учись усердно, или твою работу получит другой. Мир стремительно сближается, глобализация — не выдумка журналистов, поэтому и в наши дни принцип усердности в учебе остается актуальным. Подойдите к своему ребенку и убедите его доделать домашку и почитать учебник. Потому что где-то не так уж и далеко сотни и сотни миллионов юных китайцев сидят над своими домашними заданиями, и не исключено, что именно кто-то из них получит работу вместо вашего отпрыска. 

Перейти к контенту