Эпизод экзамен митрофана читать

Те же, г-жа Простакова, Простаков, Митрофан и Еремеевна.

Г-жа Простакова (входя). Всё ль с тобою, друг мой?

Митрофан. Ну, да уж не заботься.

Г-жа Простакова (Стародуму). Хорошо ли отдохнуть изволил, батюшка? Мы все в четвертой комнате на цыпочках ходили, чтоб тебя не обеспокоить; не смели в дверь заглянуть; послышим, ан уж ты давно и сюда вытти изволил. Не взыщи, батюшка…

Стародум. О сударыня, мне очень было бы досадно, ежели б вы сюда пожаловали ране.

Скотинин. Ты, сестра, как на смех, все за мною по пятам. Я пришел сюда за своею нуждою.

Г-жа Простакова. А я так за своею. (Стародуму.) Позволь же, мой батюшка, потрудить вас теперь общею нашею просьбою. (Мужу и сыну.) Кланяйтесь.

Стародум. Какою, сударыня?

Г-жа Простакова. Во-первых, прошу милости всех садиться.

Все садятся, кроме Митрофана и Еремеевны.

Вот в чем дело, батюшка. За молитвы родителей наших, — нам, грешным, где б и умолить, — даровал нам господь Митрофанушку. Мы все делали, чтоб он у нас стал таков, как изволишь его видеть. Не угодно ль, мой батюшка, взять на себя труд и посмотреть, как он у нас выучен?

Стародум. О сударыня! До моих ушей уже дошло, что он теперь только и отучиться изволил. Я слышал об его учителях и вижу наперед, какому грамотею ему быть надобно, учася у Кутейкина, и какому математику, учася у Цыфиркина. (К Правдину.) Любопытен бы я был послушать, чему немец-то его выучил.

Г-жа Простакова. Всем наукам, батюшка. (Вместе.)

Простаков. Всему, мой отец. 

Митрофан. Всему, чему изволишь.

Правдин (Митрофану). Чему ж бы, например?

Митрофан (подает ему книгу). Вот, грамматике.

Правдин (взяв книгу). Вижу. Это грамматика. Что ж вы в ней знаете?

Митрофан. Много. Существительна да прилагателъна…

Правдин. Дверь, например, какое имя: существительное или прилагательное?

Митрофан. Дверь, котора дверь?

Правдин. Котора дверь! Вот эта.

Митрофан. Эта? Прилагательна.

Правдин. Почему же?

Митрофан. Потому что она приложена к своему месту. Вон у чулана шеста неделя дверь стоит еще не навещена: так та покамест существительна.

Стародум. Так поэтому у тебя слово дурак прилагательное, потому что оно прилагается к глупому человеку?

Митрофан. И ведомо.

Г-жа Простакова. Что, каково, мой батюшка?

Простаков. Каково, мой отец?

Правдин. Нельзя лучше. В грамматике он силен.

Милон. Я думаю, не меньше и в истории.

Г-жа Простакова. То, мой батюшка, он еще сызмала к историям охотник.

Скотинин. Митрофан по мне. Я сам без того глаз не сведу, чтоб выборный не рассказывал мне историй. Мастер, собачий сын, откуда что берется!

Г-жа Простакова. Однако все-таки не придет против Адама Адамыча.

Правдин (Митрофану). А далеко ли вы в истории?

Митрофан. Далеко ль? Какова история. В иной залетишь за тридевять земель, за тридесято царство.

Правдин. А! так этой-то истории учит вас Вральман?

Стародум. Вральман? Имя что-то знакомое.

Митрофан. Нет, наш Адам Адамыч истории не рассказывает; он, что я же, сам охотник слушать.

Г-жа Простакова. Они оба заставляют себе рассказывать истории скотницу Хавронью.

Правдин. Да не у ней ли оба вы учились и географии?

Г-жа Простакова (сыну). Слышишь, друг мой сердечный? Это что за наука?

Митрофан (тихо матери). А я почем знаю.

Г-жа Простакова (тихо Митрофану). Не упрямься, душенька. Теперь-то себя и показать.

Митрофан (тихо матери). Да я не возьму в толк, о чем спрашивают.

Г-жа Простакова (Правдину). Как, батюшка, назвал ты науку-то?

Правдин. География.

Г-жа Простакова (Митрофану). Слышишь, еоргафия.

Митрофан. Да что такое! Господи боже мой! Пристали с ножом к горлу.

Г-жа Простакова (Правдину). И ведомо, батюшка. Да скажи ему, сделай милость, какая это наука-то, он ее и расскажет.

Правдин. Описание земли.

Г-жа Простакова (Стародуму). А к чему бы это служило на первый случай?

Стародум. На первый случай сгодилось бы и к тому, что ежели б случилось ехать, так знаешь, куда едешь.

Г-жа Простакова. Ах, мой батюшка! Да извозчики-то на что ж? Это их дело. Это таки и наука-то не дворянская. Дворянин только скажи: повези меня туда, — свезут, куда изволишь. Мне поверь, батюшка, что, конечно, то вздор, чего не знает Митрофанушка.

Стародум. О, конечно, сударыня. В человеческом невежестве весьма утешительно считать все то за вздор, чего не знаешь.

Г-жа Простакова. Без наук люди живут и жили. Покойник батюшка воеводою был пятнадцать лет, а с тем и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить и сохранить. Челобитчиков принимал всегда, бывало, сидя на железном сундуке. После всякого сундук отворит и что-нибудь положит. То-то эконом был! Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть. Перед другим не похвалюсь, от вас не потаю: покойник-свет, лежа на сундуке с деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково это?

Стародум. Препохвально. Надобно быть Скотинину, чтоб вкусить такую блаженную кончину.

Скотинин. Да коль доказывать, что ученье вздор, так возьмем дядю Вавилу Фалелеича. О грамоте никто от него и не слыхивал, ни он ни от кого слышать не хотел: а какова была головушка!

Правдин. Что ж такое?

Скотинин. Да с ним на роду вот что случилось. Верхом на борзом иноходце разбежался он хмельной в каменны ворота. Мужик был рослый, ворота низки, забыл наклониться. Как хватит себя лбом о притолоку, индо пригнуло дядю к похвям потылицею, и бодрый конь вынес его из ворот к крыльцу навзничь. Я хотел бы знать, есть ли на свете ученый лоб, который бы от такого тумака не развалился; а дядя, вечная ему память, протрезвясь, спросил только, целы ли ворота?

Милон. Вы, господин Скотинин, сами признаете себя неученым человеком; однако, я думаю, в этом случае и ваш лоб был бы не крепче ученого.

Стародум (Милону). Об заклад не бейся. Я думаю, что Скотинины все родом крепколобы.

Г-жа Простакова. Батюшка мой! Да что за радость и выучиться? Мы это видим своими глазами и в нашем краю. Кто посмышленее, того свои же братья тотчас выберут еще в какую-нибудь должность.

Стародум. А кто посмышленее, тот и не откажет быть полезным своим согражданам.

Г-жа Простакова. Бог вас знает, как вы нынче судите. У нас, бывало, всякий того и смотрит, что на покой. (Правдину.) Ты сам, батюшка, других посмышленее, так сколько трудисся! Вот и теперь, сюда шедши, я видела, что к тебе несут какой-то пакет.

Правдин. Ко мне пакет? И мне никто этого не скажет! (Вставая.) Я прошу извинить меня, что вас оставлю. Может быть, есть ко мне какие-нибудь повеления от наместника.

Стародум (встает и все встают). Поди, мой друг; однако я с тобою не прощаюсь.

Правдин. Я еще увижусь с вами. Вы завтре едете поутру?

Стародум. Часов в семь.

Правдин отходит.

Милон. А я завтре же, проводя вас, поведу мою команду. Теперь пойду сделать к тому распоряжение.

Милон отходит, прощаясь с Софьею взорами.

---

Действие 4, явление 8. Пьеса «Недоросль» Д. Фонвизина.

• Полный текст
• Действие первое
• Явление I
• Явление II
• Явление III
• Явление IV
• Явление V
• Явление VI
• Явление VII
• Явление VIII
• Действие второе
• Явление I
• Явление II
• Явление III
• Явление IV
• Явление V
• Явление VI
• Действие третье
• Явление I
• Явление II
• Явление III
• Явление IV
• Явление V
• Явление VI
• Явление VII
• Явление VIII
• Явление IX
• Действие четвертое
• Явление I
• Явление II
• Явление III
• Явление IV
• Явление V
• Явление VI
• Явление VII
• Явление VIII
• Явление IX
• Действие пятое
• Явление I
• Явление II
• Явление III
• Явление IV
• Явление V
• Явление VI
• Явление VII
• Явление последнее
• Комментарии

Коме­дия в пяти действиях

Дей­ству­ю­щие лица:

Про­ста­ков.
Г‑жа Про­ста­кова, жена его.
Про­ста­ков, сын их, недоросль.
Ере­ме­евна, мама Митрофанова.
Правдин.
Стародум.
Софья, пле­мян­ница Стародума.
Милон.
Ско­ти­нин, брат г‑жи Простаковой.
Кутей­кин, семинарист.
Цыфир­кин, отстав­ной сержант.
Враль­ман, учитель.
Тришка, портной.
Слуга Простакова.
Камер­ди­нер Стародума.

Дей­ствие в деревне Простаковых.

Действие первое

Явление I

Г‑жа Про­ста­кова, Мит­ро­фан, Еремеевна.

Г‑жа Про­ста­кова (осмат­ри­вая каф­тан на Мит­ро­фане). Каф­тан весь испор­чен. Ере­ме­евна, введи сюда мошен­ника Тришку. (Ере­ме­евна отхо­дит.) Он, вор, везде его обу­зил. Мит­ро­фа­нушка, друг мой! Я чаю, тебя жмет до смерти. Позови сюда отца.

Мит­ро­фан отходит.

Явление II

Г‑жа Про­ста­кова, Ере­ме­евна, Тришка.

Г‑жа Про­ста­кова (Тришке). А ты, скот, подойди поближе. Не гово­рила ль я тебе, воров­ская харя, чтоб ты каф­тан пустил шире. Дитя, пер­вое, рас­тет; дру­гое, дитя и без узкого каф­тана дели­кат­ного сло­же­ния. Скажи, бол­ван, чем ты оправдаешься?

Тришка. Да ведь я, суда­рыня, учился само­уч­кой. Я тогда же вам докла­ды­вал: ну, да извольте отда­вать портному.

Г‑жа Про­ста­кова. Так разве необ­хо­димо надобно быть порт­ным, чтобы уметь сшить каф­тан хоро­шенько. Экое скот­ское рассуждение!

Тришка. Да, ведь порт­ной-то учился, суда­рыня, а я нет.

Г‑жа Про­ста­кова. Ища он же и спо­рит. Порт­ной учился у дру­гого, дру­гой у тре­тьего, да пер­воет порт­ной у кого же учился? Говори, скот.

Тришка. Да пер­воет порт­ной, может быть, шил хуже и моего.

Мит­ро­фан (вбе­гает). Звал батюшку. Изво­лил ска­зать: тотчас.

Г‑жа Про­ста­кова. Так поди же вытащи его, коли доб­ром не дозовешься.

Мит­ро­фан. Да вот и батюшка.

Явление III

Те же и Простаков.

Г‑жа Про­ста­кова. Что, что ты от меня пря­таться изво­лишь? Вот, сударь, до чего я дожила с твоим потвор­ством. Какова сыну обновка к дядину сго­вору? Каков каф­та­нец Тришка сшить изволил?

Про­ста­ков (от робо­сти запи­на­ясь). Me… меш­ко­ват немного.

Г‑жа Про­ста­кова. Сам ты меш­ко­ват, умная голова.

Про­ста­ков. Да я думал, матушка, что тебе так кажется.

Г‑жа Про­ста­кова. А ты сам разве ослеп?

Про­ста­ков. При твоих гла­зах мои ничего не видят.

Г‑жа Про­ста­кова. Вот каким мужень­ком награ­дил меня гос­подь: не смыс­лит сам разо­брать, что широко, что узко.

Про­ста­ков. В этом я тебе, матушка, и верил и верю.

Г‑жа Про­ста­кова. Так верь же и тому, что я холо­пям пота­кать не наме­рена. Поди, сударь, и теперь же накажи…

Явление IV

Те же и Скотинин.

Ско­ти­нин. Кого? За что? В день моего сго­вора! Я прошу тебя, сест­рица, для такого празд­ника отло­жить нака­за­ние до зав­трева; а зав­тра, коль изво­лишь, я и сам охотно помогу. Не будь я Тарас Ско­ти­нин, если у меня не вся­кая вина вино­вата. У меня в этом, сест­рица, один обы­чай с тобою. Да за что ж ты так прогневалась?

Г‑жа Про­ста­кова. Да вот, бра­тец, на твои глаза пошлюсь. Мит­ро­фа­нушка, подойди сюда. Меш­ко­ват ли этот кафтан?

Ско­ти­нин. Нет.

Про­ста­ков. Да я и сам уже вижу, матушка, что он узок.

Ско­ти­нин. Я и этого не вижу. Каф­та­нец, брат, сшит изряднехонько.

Г‑жа Про­ста­кова (Тришке). Выйди вон, скот. (Ере­ме­евне.) Поди ж, Ере­ме­евна, дай позав­тра­кать ребенку. Вить, я чаю, скоро и учи­тели придут.

Ере­ме­евна. Он уже и так, матушка, пять було­чек ску­шать изволил.

Г‑жа Про­ста­кова. Так тебе жаль шестой, бес­тия? Вот какое усер­дие! Изволь смотреть.

Ере­ме­евна. Да во здра­вие, матушка. Я вить ска­зала это для Мит­ро­фана же Терен­тье­вича. Про­тос­ко­вал до самого утра.

Г‑жа Про­ста­кова. Ах, мати божия! Что с тобою сде­ла­лось, Митрофанушка?

Мит­ро­фан. Так, матушка. Вчера после ужина схватило.

Ско­ти­нин. Да видно, брат, поужи­нал ты плотно.

Мит­ро­фан. А я, дядюшка, почти и вовсе не ужинал.

Про­ста­ков. Пом­нится, друг мой, ты что-то ску­шать изволил.

Мит­ро­фан. Да что! Соло­нины лом­тика три, да подо­вых, не помню, пять, не помню, шесть.

Ере­ме­евна. Ночью то и дело испить про­сил. Квасу целый кув­ши­нец выку­шать изволил.

Мит­ро­фан. И теперь как шаль­ной хожу. Ночь всю така дрянь в глаза лезла.

Г‑жа Про­ста­кова. Какая ж дрянь, Митрофанушка?

Мит­ро­фан. Да то ты, матушка, то батюшка.

Г‑жа Про­ста­кова. Как же это?

Мит­ро­фан. Лишь стану засы­пать, то и вижу, будто ты, матушка, изво­лишь бить батюшку.

Про­ста­ков (в сто­рону). Ну, беда моя! Сон в руку!

Мит­ро­фан (раз­не­жась). Так мне и жаль стало.

Г‑жа Про­ста­кова (с доса­дою). Кого, Митрофанушка?

Мит­ро­фан. Тебя, матушка: ты так устала, колотя батюшку.

Г‑жа Про­ста­кова. Обойми меня, друг мой сер­деч­ный! Вот сынок, одно мое утешение.

Ско­ти­нин. Ну, Мит­ро­фа­нушка, ты, я вижу, матуш­кин сынок, а не батюшкин!

Про­ста­ков. По край­ней мере я люблю его, как над­ле­жит роди­телю, то-то умное дитя, то-то разум­ное, забав­ник, затей­ник; ино­гда я от него вне себя и от радо­сти сам истинно не верю, что он мой сын.

Ско­ти­нин. Только теперь забав­ник наш стоит что-то нахмурясь.

Г‑жа Про­ста­кова. Уж не послать ли за док­то­ром в город?

Мит­ро­фан. Нет, нет, матушка. Я уж лучше сам выздо­ровлю. Побегу-тка теперь на голу­бятню, так авось-либо…

Г‑жа Про­ста­кова. Так авось-либо гос­подь мило­стив. Поди, порез­вись, Митрофанушка.

Мит­ро­фан с Ере­ме­ев­ною выходят.

Явление V

Г‑жа Про­ста­кова, Про­ста­ков, Скотинин.

Ско­ти­нин. Что ж я не вижу моей неве­сты? Где она? Вве­черу быть уже сго­вору, так не пора ли ей ска­зать, что выдают её замуж?

Г‑жа Про­ста­кова. Успеем, бра­тец. Если ей это ска­зать прежде вре­мени, то она может еще поду­мать, что мы ей докла­ды­ва­емся. Хотя по муже, однако я ей свой­ствен­ница; а я люблю, чтоб и чужие меня слушали.

Про­ста­ков (Ско­ти­нину). Правду ска­зать, мы посту­пили с Софьюш­кой, как с сущею сирот­кой. После отца оста­лась она мла­ден­цем. Тому с пол­года, как ее матушке, а моей сва­тьюшке, сде­лался удар…

Г‑жа Про­ста­кова (пока­зы­вая, будто кре­стит сердце). С нами сила крестная.

Про­ста­ков. От кото­рого она и на тот свет пошла. Дядюшка ее, гос­по­дин Ста­ро­дум, поехал в Сибирь; а как несколько уже лет не было о нем ни слуху, ни вести, то мы и счи­таем его покой­ни­ком. Мы, видя, что она оста­лась одна, взяли ее в нашу дере­веньку и над­зи­раем над ее име­нием, как над своим.

Г‑жа Про­ста­кова. Что, что ты сего­дня так разо­врался, мой батюшка? Ища бра­тец может поду­мать, что мы для инте­ресу ее к себе взяли.

Про­ста­ков. Ну как, матушка, ему это поду­мать? Ведь Софьюш­кино недви­жи­мое име­ние нам к себе при­дви­нуть не можно.

Ско­ти­нин. А дви­жи­мое хотя и выдви­нуто, я не чело­бит­чик. Хло­по­тать я не люблю, да и боюсь. Сколько меня соседи ни оби­жали, сколько убытку ни делали, я ни на кого не бил челом, а вся­кий убы­ток, чем за ним ходить, сдеру с своих же кре­стьян, так и концы в воду.

Про­ста­ков. То правда, бра­тец: весь око­ло­ток гово­рит, что ты мастер­ски оброк собираешь.

Г‑жа Про­ста­кова. Хотя бы ты нас поучил, бра­тец батюшка; а мы никак не умеем. С тех пор как все, что у кре­стьян ни было, мы ото­брали, ничего уже содрать не можем. Такая беда!

Ско­ти­нин. Изволь, сест­рица, поучу вас, поучу, лишь жените меня на Софьюшке.

Г‑жа Про­ста­кова. Неужели тебе эта дев­чонка так понравилась?

Ско­ти­нин. Нет, мне нра­вится не девчонка.

Про­ста­ков. Так по сосед­ству ее деревеньки?

Ско­ти­нин. И не дере­веньки, а то, что в дере­вень­ках-то ее водится и до чего моя смерт­ная охота.

Г‑жа Про­ста­кова. До чего же, братец?

Ско­ти­нин. Люблю сви­ней, сест­рица, а у нас в око­лотке такие круп­ные сви­ньи, что нет из них ни одной, котора, став на задни ноги, не была бы выше каж­дого из нас целой головою.

Про­ста­ков. Стран­ное дело, бра­тец, как родня на родню похо­дить может. Мит­ро­фа­нушка наш весь в дядю. И он до сви­ней сыз­мала такой же охот­ник, как и ты. Как был еще трех лет, так, бывало, увидя свинку, задро­жит от радости.

Ско­ти­нин. Это под­линно дико­винка! Ну пусть, бра­тец, Мит­ро­фан любит сви­ней для того, что он мой пле­мян­ник. Тут есть какое-нибудь сход­ство; да отчего же я к сви­ньям-то так сильно пристрастился?

Про­ста­ков. И тут есть же какое-нибудь сход­ство, я так рассуждаю.

Явление VI

Те же и Софья.

Софья вошла, держа письмо в руке и имея весе­лый вид

Г‑жа Про­ста­кова (Софье). Что так весела, матушка? Чему обрадовалась?

Софья. Я полу­чила сей­час радост­ное изве­стие. Дядюшка, о кото­ром столь долго мы ничего не знали, кото­рого я люблю и почи­таю, как отца моего, на сих днях в Москву при­е­хал. Вот письмо, кото­рое я от него теперь получила.

Г‑жа Про­ста­кова (испу­гав­шись, со зло­бою). Как! Ста­ро­дум, твой дядюшка, жив! И ты изво­лишь зате­вать, что он вос­крес! Вот изряд­ный вымысел!

Софья. Да он нико­гда не умирал.

Г‑жа Про­ста­кова. Не уми­рал! А разве ему и уме­реть нельзя? Нет, суда­рыня, это твои вымыслы, чтоб дядюш­кою своим нас застра­щать, чтоб мы дали тебе волю. Дядюшка-де чело­век умный; он, увидя меня в чужих руках, най­дет спо­соб меня выру­чить. Вот чему ты рада, суда­рыня; однако, пожа­луй, не очень весе­лись: дядюшка твой, конечно, не воскресал.

Ско­ти­нин. Сестра, ну да коли он не умирал?

Про­ста­ков. Избави боже, коли он не умирал!

Г‑жа Про­ста­кова (к мужу). Как не уми­рал! Что ты бабушку пута­ешь? Разве ты не зна­ешь, что уж несколько лет от меня его и в памят­цах за упо­кой поми­нали? Неужто таки и греш­ные-то мои молитвы не дохо­дили! (К Софье.) Пись­мецо-то мне пожа­луй. (Почти выры­вает.) Я об заклад бьюсь, что оно какое-нибудь амур­ное. И дога­ды­ва­юсь от кого. Это от того офи­цера, кото­рый искал на тебе жениться и за кото­рого ты сама идти хотела. Да кото­рая бес­тия без моего спросу отдает тебе письма! Я добе­русь. Вот до чего дожили. К деуш­кам письма пишут! девушки гра­моте умеют!

Софья. Про­чтите его сами, суда­рыня. Вы уви­дите, что ничего невин­нее быть не может.

Г‑жа Про­ста­кова. Про­чтите его сами! Нет, суда­рыня, я, бла­го­даря бога, не так вос­пи­тана. Я могу письма полу­чать, а читать их все­гда велю дру­гому. (К мужу.) Читай.

Про­ста­ков (долго смотря). Мудрено.

Г‑жа Про­ста­кова. И тебя, мой батюшка, видно, вос­пи­ты­вали, как крас­ную девицу. Бра­тец, про­чти, потрудись.

Ско­ти­нин. Я? Я отроду ничего не читы­вал, сест­рица! Бог меня изба­вил этой скуки.

Софья. Поз­вольте мне прочесть.

Г‑жа Про­ста­кова. О матушка! Знаю, что ты масте­рица, да лих не очень тебе верю. Вот, я чаю, учи­тель Мит­ро­фа­нуш­кин скоро при­дет. Ему велю…

Ско­ти­нин. А уж зачали молодца учить грамоте?

Г‑жа Про­ста­кова. Ах, батюшка бра­тец! Уж года четыре как учится. Нечего, грех ска­зать, чтоб мы не ста­ра­лись вос­пи­ты­вать Мит­ро­фа­нушку. Троим учи­те­лям денежки пла­тим. Для гра­моты ходит к нему дья­чок от Покрова, Кутей­кин. Арих­ме­тике учит его, батюшка, один отстав­ной сер­жант, Цыфир­кин. Оба они при­хо­дят сюда из города. Вить от нас и город в трех вер­стах, батюшка. По-фран­цуз­ски и всем нау­кам обу­чает его немец Адам Ада­мыч Враль­ман. Этому по три­ста руб­ли­ков на год. Сажаем за стол с собою. Белье его наши бабы моют. Куда надобно – лошадь. За сто­лом ста­кан вина. На ночь саль­ная свеча, и парик направ­ляет наш же Фомка даром. Правду ска­зать, и мы им довольны, батюшка бра­тец. Он робенка не нево­лит. Вить, мой батюшка, пока Мит­ро­фа­нушка еще в недо­рос­лях, пора его и поне­жить; а там лет через деся­ток, как вой­дет, избави боже, в службу, всего натер­пится. Как кому сча­стье на роду напи­сано, бра­тец. Из нашей же фами­лии Про­ста­ко­вых, смотри-тка, на боку лежа, летят себе и чины. Чем же плоше их Мит­ро­фа­нушка? Ба! да вот пожа­ло­вал кстати доро­гой наш постоялец.

Явление VII

Те же и Правдин.

Г‑жа Про­ста­кова. Бра­тец, друг мой! Реко­мен­дую вам доро­гого гостя нашего, гос­по­дина Прав­дина; а вам, госу­дарь мой, реко­мен­дую брата моего.

Фонвизин Денис » Недоросль — читать книгу онлайн бесплатно