Если бы птицам присваивали воинские чины то этому гусю следовало бы дать адмирала сочинение егэ

Если бы птицам присваивали воинские чины, то этому гусю следовало бы
дать адмирала. Все у него было адмиральское: и выправка, и походка, и
тон, каким он разговаривал с прочими деревенскими гусями.

Ходил он важно, обдумывая каждый шаг.

Когда гусь на отмели поднимался в полный рост и размахивал упругими
полутораметровыми крыльями, на воде пробегала серая рябь и шуршали
прибрежные камыши.

Этой весной, как только пообдуло проселки, я собрал свой велосипед и
покатил открывать рыбачий сезон. Когда я проезжал вдоль деревни, Белый
гусь, заметив меня, пригнул шею и с угрожающим шипеньем двинулся
навстречу. Я едва успел отгородиться велосипедом.

— Вот собака! — сказал прибежавший деревенский мальчик. — Другие гуси
как гуси, а этот… Никому прохода не дает. У него сейчас гусята, вот он
и лютует.

— А мать-то их где? — спросил я.

— Гусыню машина переехала. Гусь продолжал шипеть.

— Легкомысленная ты птица! А еще папаша! Нечего сказать, воспитываешь поколение…

Переругиваясь с гусем, я и не заметил, как из-за леса наползла туча. Она
росла, поднималась серо-сизой тяжелой стеной, без просветов, без
трещинки, и медленно и неотвратимо пожирала синеву неба.

Гуси перестали щипать траву, подняли головы.

Я едва успел набросить на себя плащ, как туча прорвалась и обрушилась
холодным косым ливнем. Гуси, растопырив крылья, полегли в траву. Под
ними спрятались выводки.

Вдруг по козырьку кепки что-то жестко стукнуло, и к моим ногам скатилась белая горошина.

Я выглянул из-под плаща. По лугу волочились седые космы града.

Белый гусь сидел, высоко вытянув шею. Град бил его по голове, гусь
вздрагивал и прикрывал глаза. Когда особенно крупная градина попадала в
темя, он сгибал шею и тряс головой.

Туча свирепствовала с нарастающей силой. Казалось, она, как мешок,
распоролась вся, от края и до края. На тропинке в неудержимой пляске
подпрыгивали, отскакивали, сталкивались белые ледяные горошины.

Гуси не выдержали и побежали. То здесь, то там в траве, перемешанной с
градом, мелькали взъерошенные головки гусят, слышался их жалобный
призывный писк. Порой писк внезапно обрывался, и желтый «одуванчик»,
иссеченный градом, поникал в траву.

А гуси все бежали, пригибаясь к земле, тяжелыми глыбами падали с обрыва в
воду и забивались под кусты лозняка. Вслед за ними мелкой галькой в
реку сыпались малыши — те немногие, которые успели добежать.

К моим ногам скатывались уже не круглые горошины, а куски наспех обкатанного льда, которые больно секли меня по спине.

Туча промчалась так же внезапно, как и набежала. Луг, согретый солнцем,
снова зазеленел. В поваленной мокрой траве, будто в сетях, запутались
иссеченные гусята. Они погибли почти все, так и не добежав до воды.

На середине луга никак не растаивала белая кочка. Я подошел ближе. То
был Белый гусь. Он лежал, раскинув могучие крылья и вытянув по траве
шею. По клюву из маленькой ноздри сбегала струйка крови.

Все двенадцать пушистых «одуванчиков», целые и невредимые, толкаясь и
давя друг друга, высыпали наружу. (449 слов) (По Е. И. Носову)

ЗАДАНИЕ:
Перескажите текст подробно.

Придумайте свое название к данному рассказу и обоснуйте его.

Перескажите текст сжато.

Ответьте на вопрос: «Какие мысли и чувства вызывает у вас этот рассказ?»

Если бы птицам присваивали воинские чины, то этому гусю следовало бы дать адмирала. Все у него было адмиральское: и выправка, и походка, и тон, каким он разговаривал с прочими деревенскими гусями.

Ходил он важно, обдумывая каждый шаг. Прежде чем переставить лапу, гусь поднимал ее к белоснежному кителю, собирал перепонки, подобно тому, как складывают веер, и, подержав этак некоторое время, неторопливо опускал лапу в грязь. Так он ухитрялся проходить по самой хлюпкой, растележенной дороге, не замарав ни единого перышка.

Этот гусь никогда не бежал, даже если за ним припустит собака. Он всегда высоко и неподвижно держал длинную шею, будто нес на голове стакан воды.

Собственно, головы у него, казалось, и не было. Вместо нее прямо к шее был прикреплен огромный, цвета апельсиновой корки клюв с какой-то не то шишкой, не то рогом на переносье. Больше всего эта шишка походила на кокарду.

Когда гусь на отмели поднимался в полный рост и размахивал упругими полутораметровыми крыльями, на воде пробегала серая рябь и шуршали прибрежные камыши. Если же он при этом издавал свой крик, в лугах у доярок звонко звенели подойники.

Одним словом, Белый гусь был самой важной птицей на всей кулиге. В силу своего высокого положения в лугах он жил беспечно и вольготно. На него засматривались лучшие гусыни деревни. Ему безраздельно принадлежали отмели, которым не было равных по обилию тины, ряски, ракушек и головастиков. Самые чистые, прокаленные солнцем песчаные пляжи — его, самые сочные участки луга — тоже его.

Но самое главное — то, что плес, на котором я устроил приваду, Белый гусь считал тоже своим. Из-за этого плеса у нас с ним давняя тяжба. Он меня просто не признавал. То он кильватерным строем ведет всю свою гусиную армаду прямо на удочки да еще задержится и долбанет подвернувшийся поплавок. То затеет всей компанией купание как раз у противоположного берега. А купание-то это с гоготом, с хлопаньем крыльев, с догонялками и прятками под водой. А нет — устраивает драку с соседней стаей, после которой долго по реке плывут вырванные перья и стоит такой гам, такое бахвальство, что о поклевках и думать нечего.

Много раз он поедал из банки червей, утаскивал куканы с рыбой. Делал это не воровски, а все с той же степенной неторопливостью и сознанием своей власти на реке. Очевидно, Белый гусь считал, что все в этом мире существует только для него одного, и, наверное, очень бы удивился, если бы узнал, что сам-то он принадлежит деревенскому мальчишке Степке, который, если захочет, оттяпает на плахе Белому гусю голову, и Степкина мать сварит из него щи со свежей капустой.

Этой весной, как только пообдуло проселки, я собрал свой велосипед, приторочил к раме пару удочек и покатил открывать сезон. По дороге заехал в деревню, наказал Степке, чтобы добыл червей и принес ко мне на приваду.

Белый гусь уже был там. Позабыв о вражде, залюбовался я птицей. Стоял он, залитый солнцем, на краю луга, над самой рекой. Тугие перья одно к одному так ладно пригнаны, что казалось, будто гусь высечен из глыбы рафинада. Солнечные лучи просвечивают перья, зарываясь в их глубине, точно так же, как они отсвечивают в куске сахара.

Заметив меня, гусь пригнул шею к траве и с угрожающим шипением двинулся навстречу. Я едва успел отгородиться велосипедом.

А он ударил крыльями по спицам, отскочил и снова ударил.

— Кыш, проклятый!

Это кричал Степка. Он бежал с банкой червей по тропинке.

— Кыш, кыш!

Степка схватил гуся за шею и поволок. Гусь упирался, хлестко стегал мальчишку крыльями, сшиб с него кепку.

— Вот собака! — сказал Степка, оттащив гуся подальше.— Никому прохода не дает. Ближе ста шагов не подпускает. У него сейчас гусята, вот он и лютует.

Теперь только я разглядел, что одуванчики, среди которых стоял Белый гусь, ожили и сбились в кучу и испуганно вытягивают желтые головки из травы.

— А мать-то их где? — спросил я Степку.

— Сироты они…

— Это как же?

— Гусыню машина переехала.

Степка разыскал в траве картуз и помчался по тропинке к мосту. Ему надо было собираться в школу.

Пока я устраивался на приваде, Белый гусь уже успел несколько раз подраться с соседями. Потом откуда-то прибежал пестро-рыжий бычок с обрывком веревки на шее. Гусь набросился на него.

Теленок взбрыкивал задом, пускался наутек. Гусь бежал следом, наступал лапами на обрывок веревки и кувыркался через голову. Некоторое время гусь лежал на спине, беспомощно перебирая лапами. Но потом, опомнившись и еще пуще разозлившись, долго гнался за теленком, выщипывая из ляжек клочья рыжей шерсти. Иногда бычок пробовал занять оборону. Он, широко расставляя передние копытца и пуча на гуся фиолетовые глаза, неумело и не очень уверенно мотал перед гусем лопоухой мордой. Но как только гусь поднимал вверх свои полутораметровые крылья, бычок не выдерживал и пускался наутек. Под конец теленок забился в непролазный лозняк и тоскливо замычал.

«То-то!..» — загоготал на весь выпас Белый гусь, победно подергивая куцым хвостом.

Короче говоря, на лугу не прекращался гомон, устрашающее шипение и хлопанье крыльев, и Степкины гусята пугливо жались друг к другу и жалобно пищали, то и дело теряя из виду своего буйного папашу.

— Совсем замотал гусят, дурная твоя башка! — пробовал стыдить я Белого гуся.

«Эге! Эге! — неслось в ответ, и в реке подпрыгивали мальки.— Эге!..» Мол, как бы не так!

— У нас тебя за такие штучки враз бы в милицию. «Га-га-га-га…» — издевался надо мной гусь.

— Легкомысленная ты птица! А еще папаша! Нечего сказать, воспитываешь поколение…

Переругиваясь с гусем и поправляя размытую половодьем приваду, я и не заметил, как из-за леса наползла туча. Она росла, поднималась серо-синей тяжелой стеной, без просветов, без трещинки, и медленно и неотвратимо пожирала синеву неба. Вот туча краем накатилась на солнце. Ее кромка на мгновение сверкнула расплавленным свинцом. Но солнце не могло растопить всю тучу и бесследно исчезло в ее свинцовой утробе. Луг потемнел, будто в сумерки. Налетел вихрь, подхватил гусиные перья и, закружив, унес вверх.

Гуси перестали щипать траву, подняли головы.

Первые капли дождя полоснули по лопухам кувшинок. Сразу все вокруг зашумело, трава заходила сизыми волнами, лозняк вывернуло наизнанку.

Я едва успел набросить на себя плащ, как туча прорвалась и обрушилась холодным косым ливнем. Гуси, растопырив крылья, полегли в траву. Под ними спрятались выводки. По всему лугу были видны тревожно поднятые головы.

Вдруг по козырьку кепки что-то жестко стукнуло, тонким звоном отозвались велосипедные спицы, и к моим ногам скатилась белая горошина.

Я выглянул из-под плаща. По лугу волочились седые космы града. Исчезла деревня, пропал из виду недалекий лесок. Серое небо глухо шуршало, серая вода в реке шипела и пенилась. С треском лопались просеченные лопухи кувшинок.

Гуси замерли в траве, тревожно перекликались.

Белый гусь сидел, высоко вытянув шею. Град бил его по голове, гусь вздрагивал и прикрывал глаза. Когда особенно крупная градина попадала в темя, он сгибал шею и тряс головой. Потом снова выпрямлялся и все поглядывал на тучу, осторожно склонял голову набок. Под его широко раскинутыми крыльями тихо копошилась дюжина гусят.

Туча свирепствовала с нарастающей силой. Казалось, она, как мешок, распоролась вся, от края и до края. На тропинке в неудержимой пляске подпрыгивали, отскакивали, сталкивались белые ледяные горошины.

Гуси не выдержали и побежали. Они бежали, полузачеркнутые серыми полосами, хлеставшими их наотмашь, гулко барабанил град по пригнутым спинам. То здесь, то там в траве, перемешанной с градом, мелькали взъерошенные головки гусят, слышался их жалобный призывный писк. Порой писк внезапно обрывался, и желтый «одуванчик», иссеченный градом, поникал в траву.

А гуси все бежали, пригибаясь к земле, тяжелыми глыбами падали с обрыва в воду и забивались под кусты лозняка и береговые обрезы. Вслед за ними мелкой галькой в реку сыпались малыши — те немногие, которые еще успели добежать. Я с головой закутался в плащ. К моим ногам скатывались уже не круглые горошины, а куски наспех обкатанного льда величиной с четвертинку пиленого сахара. Плащ плохо спасал, и куски льда больно секли меня по спине.

По тропинке с дробным топотом промчался теленок, стегнув по сапогам обрывком мокрой травы. В десяти шагах он уже скрылся из виду за серой завесой града.

Где-то кричал и бился запутавшийся в лозняке гусь, и все натужнее звякали спицы моего велосипеда.

Туча промчалась так же внезапно, как и набежала. Град в последний раз прострочил мою спину, поплясал по прибрежной отмели, и вот уже открылась на той стороне деревня, и в мокрое заречье, в ивняки и покосы запустило лучи проглянувшее солнце.

Я сдернул плащ.

Под солнечными лучами белый, запорошенный луг на глазах темнел, оттаивал. Тропинка покрылась лужицами. В поваленной мокрой траве, будто в сетях, запутались иссеченные гусята. Они погибли почти все, так и не добежав до воды.

Луг, согретый солнцем, снова зазеленел. И только на его середине никак не растаивала белая кочка. Я подошел ближе. То был Белый гусь.

Он лежал, раскинув могучие крылья и вытянув по траве шею. Серый немигающий глаз глядел вслед улетавшей туче. По клюву из маленькой ноздри сбегала струйка крови.

Все двенадцать пушистых «одуванчиков», целые и невредимые, толкаясь и давя друг друга, высыпали наружу. Весело попискивая, они рассыпались по траве, подбирая уцелевшие градины. Один гусенок, с темной ленточкой на спине, неуклюже переставляя широкие кривые лапки, пытался взобраться на крыло гусака. Но всякий раз, не удержавшись, кубарем летел в траву.

Малыш сердился, нетерпеливо перебирал лапками и, выпутавшись из травинок, упрямо лез на крыло. Наконец гусенок вскарабкался на спину своего отца и замер. Он никогда не забирался так высоко.

Перед ним открылся удивительный мир, полный сверкающих трав и солнца.

Из авторского сборника «Где просыпается солнце», 1978 год

Рисунок Л. Кузнецова к рассказу «Белый гусь»

ГЕРОИЧЕСКИЙ ПОСТУПОК. Рассказ Евгения Носова очень меня взволновал. Совсем не
хочется верить в то, что гусь погиб, ведь еще мгновение назад он
был жив. Радовал всех своим геройским видом и бесстрашием.
Он был лучшим гусем во всей округе, и остальные гуси безро-
потно подчинялись ему. Как же его не слушаться, когда он так
смел и бесстрашен. Своим благородным видом он вызывал ува-
жение и почтение: «Все у него было адмиральское: и выправка, и
тон, каким он разговаривал с прочими деревенскими гусями. Хо-
дил он важно, обдумывая каждый шаг». Самую грязную лужу он
проходил так, что его белоснежные перышки оставались чистыми.
По праву он считался хозяином всей округи, и все лучшие луга
принадлежали ему и его стае.
Он трепетно охранял свою территорию, и любому чужаку было
очень неуютно в его владениях.
Так случилось, что гусю пришлось самому воспитывать гусят
(их мама погибла под колесами автомобиля).
Отцом он был заботливым, но беспокойным. Охраняя гусят, он
то и дело гонялся за кем-нибудь по лугу. Но зато его гусята были
в полной безопасности: «ближе ста шагов» гусь никого не подпус-
кал к своим малышам.
Но однажды, когда гуси были на лугу, начался сильный дождь.
Гуси, раскинув крылья, полегли на траву, под ними прятались гу-
сята. Дождь усилился, и вскоре к нему присоединился град. Гуси
не выдержали ударов града и побежали прятаться в кусты лозня-
ка. К сожалению, после этого многие маленькие гусята погибли
под ударами града. Только Белый гусь сидел неподвижно, изредка
вздрагивая и шевеля крыльями.
Вскоре дождь закончился, вышло солнышко, а на лугу лежал
Белый гусь, устремив взгляд в небо, по его клюву струйкой стека-
ла кровь.
Гусята, выбравшись из-под мощных крыльев отца, весело ко-
пошились в зеленой траве. Так ценой своей жизни Белый гусь
сохранил жизнь гусятам.
Мне очень жаль, что погибла такая красивая гордая птица.
В древние времена в Англии гуси считались священными —
их не убивали и не ели. Я думаю, англичане были правы.

читать похожие:

«Белый гусь » (по рассказу Е. Носова)
ГЕРОИЧЕСКИЙ ПОСТУПОК (по рассказу Е. И. Носова «Белый гусь»)
Торжество жизни в рассказе Е. И. Носова «Белый гусь»
Гусиный адмирал (по рассказу Е, Носова «Белый гусь»)

Рассказ Евгения Носова очень меня взволновал. Совсем не хочется верить в то, что гусь погиб, ведь еще мгновение назад он был жив. Радовал всех своим геройским видом и бесстрашием.
Он был лучшим гусем во всей округе, и остальные гуси безропотно подчинялись ему. Как же его не слушаться, когда он так смел и бесстрашен. Своим благородным видом он вызывал уважение и почтение: “Все у него было адмиральское: и выправка, и тон, каким он разговаривал с прочими деревенскими гусями. Ходил он важно, обдумывая каждый шаг”. Самую грязную лужу он проходил так, что его белоснежные перышки оставались чистыми. По праву он считался хозяином всей округи, и все лучшие луга принадлежали ему и его стае.
Он трепетно охранял свою территорию, и любому чужаку было очень неуютно в его владениях.
Так случилось, что гусю пришлось самому воспитывать гусят (их мама погибла под колесами автомобиля).
Отцом он был заботливым, но беспокойным. Охраняя гусят, он то и дело гонялся за кем-нибудь по лугу. Но зато его гусята были в полной безопасности: “ближе ста шагов” гусь никого не подпускал к своим малышам.
Но однажды, когда гуси были на лугу, начался сильный дождь. Гуси, раскинув крылья, полегли на траву, под ними прятались гусята. Дождь усилился, и вскоре к нему присоединился град. Гуси не выдержали ударов града и побежали прятаться в кусты лозняка. К сожалению, после этого многие маленькие гусята погибли под ударами града. Только Белый гусь сидел неподвижно, изредка вздрагивая и шевеля крыльями.
Вскоре дождь закончился, вышло солнышко, а на лугу лежал Белый гусь, устремив взгляд в небо, по его клюву струйкой стекала кровь.
Гусята, выбравшись из-под мощных крыльев отца, весело копошились в зеленой траве. Так ценой своей жизни Белый гусь сохранил жизнь гусятам.
Мне очень жаль, что погибла такая красивая гордая птица.
В древние времена в Англии гуси считались священными — их не убивали и не ели. Я думаю, англичане были правы.

Рассказ Евгения Носова очень меня взволновал. Совсем не хочется верить в то, что гусь погиб, ведь еще мгновение назад он был жив. Радовал всех своим геройским видом и бесстрашием.
Он был лучшим гусем во всей округе, и остальные гуси безропотно подчинялись ему. Как же его не слушаться, когда он так смел и бесстрашен. Своим благородным видом он вызывал уважение и почтение: «Все у него было адмиральское: и выправка, и тон, каким он разговаривал с прочими деревенскими гусями. Ходил он важно, обдумывая каждый шаг». Самую грязную лужу он проходил так, что его белоснежные перышки оставались чистыми. По праву он считался хозяином всей округи, и все лучшие луга принадлежали ему и его стае.
Он трепетно охранял свою территорию, и любому чужаку было очень неуютно в его владениях.
Так случилось, что гусю пришлось самому воспитывать гусят (их мама погибла под колесами автомобиля).
Отцом он был заботливым, но беспокойным. Охраняя гусят, он то и дело гонялся за кем-нибудь по лугу. Но зато его гусята были в полной безопасности: «ближе ста шагов» гусь никого не подпускал к своим малышам.
Но однажды, когда гуси были на лугу, начался сильный дождь. Гуси, раскинув крылья, полегли на траву, под ними прятались гусята. Дождь усилился, и вскоре к нему присоединился град. Гуси не выдержали ударов града и побежали прятаться в кусты лозняка. К сожалению, после этого многие маленькие гусята погибли под ударами града. Только Белый гусь сидел неподвижно, изредка вздрагивая и шевеля крыльями.
Вскоре дождь закончился, вышло солнышко, а на лугу лежал Белый гусь, устремив взгляд в небо, по его клюву струйкой стекала кровь.
Гусята, выбравшись из-под мощных крыльев отца, весело копошились в зеленой траве. Так ценой своей жизни Белый гусь сохранил жизнь гусятам.
Мне очень жаль, что погибла такая красивая гордая птица.
В древние времена в Англии гуси считались священными — их не убивали и не ели. Я думаю, англичане были правы.
Рассказ Носова «Фантазеры» мне очень понравился тем, что в нем рассказано про таких же мальчишек, как я и мои одноклассники.
Мишутка и Стасик — веселые и добрые ребята. У них богатое воображение. Они, наверное, много читают, потому что фантазия «уносит» ребят то в океан к акулам, то в Африку к крокодилам, а то и вовсе на Луну.
Эти безобидные фантазии никому не приносят вреда, а лишь учат мальчиков мечтать.
Мишутке и Стасику не понравился подлый поступок Игоря, когда тот подвел свою сестренку.
Ребята сразу поняли разницу между своими фантазиями и злым враньем Игоря.
Встретив заплаканную Иру, сестру Игоря, мальчики делятся с ней своим мороженым, чтобы утешить девочку.
Рассказ писателя Носова учит нас добру, отзывчивости, внимательному, чуткому отношению к окружающим.
Я и мои одноклассники тоже любим придумывать всякие фантастические истории, но никогда не обижаем своими выдумками никого. А того, кто будет врать и выдумывать во вред другим, мы прогоним из своей компании. Фантазия должна приводить человека к изобретательности. Ведь недаром, всякие машины, которые описывают фантасты в своих произведениях, рано или поздно появляются в реальном мире, а не в мире фантазии. Поэтому фантазировать не только интересно, но и полезно.

В рассказе Е. И. Носова «Белый гусь» повествуется о необыкновенной самоотверженности птицы, пожертвовавшей своей жизнью ради спасения маленьких гусят.
Главный герой произведения — Белый гусь, был «самой важной птицей». Не зря автор сравнивает его с адмиралом — и внешний вид, и поведение птицы свидетельствуют о соответствии этому званию. Всегда гордый и важный, гусь считал себя полноправным хозяином округи и никому не давал спуску — ни людям, ни животным. К нему относились с уважением и опаской. Вместе с тем гусь не был пустым бахвалом. Когда его выводок остался без матери, он взял на… себя заботу о птенцах. Однажды, когда гуси паслись на лугу, разразилась гроза.
Гусята попрятались в траве и под крыльями родителей. Но вот с неба посыпался град, и птицы, позабыв обо всем, кинулись к реке, чтобы спрятаться в кустах лозняка и под береговыми обрезами. Брошенные на произвол птенцы падали в мокрую траву, насмерть сбитые градом.
Только Белый гусь не двинулся с места, надежно укрыв крыльями своих малышей. Он погиб под ударами града, но спас всех гусят. Мне кажется, что людям есть чему поучиться у Белого гуся, а именно — ответственности, мужеству и самоотверженности.

Сочинения (см. по автору произведений)

Рассказ Е. Носова “Белый гусь” мне очень понравился, хотя о таких произведениях нельзя говорить однозначно, ведь они не просто нравятся, а волнуют и трогают душу. Главный герой рассказа — Белый гусь. Он был очень красивый: “Тугие перья одно к другому так ладно пригнаны, что казалось, будто гусь высечен из глыбы рафинада”. Ходил гусь всегда важно и степенно и считал себя самым главным в деревне. Его называли адмиралом: “Все у него было адмиральское: и выправка, и тон, каким он разговаривал с прочими деревенскими гусями”. Белому гусю самому пришлось воспитывать гусят, потому что их мать погибла под колесами автомобиля. Более внимательного и заботливого отца сложно представить. Он никого не подпускал близко к своим гусятам. Оберегая своих детей, Белый гусь прогонял других птиц, шипел на людей, погнался даже за бычком и выгнал его с луга. Однажды, когда гуси были на лугу, неожиданно полил холодный ливень. Все гуси легли на траву, а под ними спрятались маленькие гусята. Косой холодный ливень перешел в град, и гуси не выдержали и побежали прятаться в кусты лозняка. Оставленные взъерошенные гусята жалобно кричали вслед своим родителям и падали в траву под ударами града. Один Белый гусь сидел не шелохнувшись, иногда вздрагивая от безжалостных ледяных ударов. Дождь закончился, но на середине луга неподвижно лежала белая птица, по ее клюву текла струйка крови, а из-под сильных крыльев выбирались дети. Белый гусь погиб, но спас своих гусят, оставшись до конца храбрым и стойким. Мне очень жаль, что Белый гусь погиб. Я восхищаюсь его самоотверженным подвигом.

«Если бы птицам присваивали воинские чины, то этому гусю следовало бы дать звание адмирала. Все у него было адмиральское: и выправка, и походка, и тон, каким он разговаривал с прочими деревенскими гусями». Так начинается рассказ «Белый гусь». Этот гусь был самой важной птицей во всей округе. На него засматривались лучшие гусыни деревни. Белый гусь у Носова интересен всем: и своим внешним видом, и повадками, и отважным и гордым нравом. Но самое интересное и необычное заключается в том, что эта «глупая птица» совершила настоящий подвиг.
Белый гусь сам выхаживал маленьких гусят, которые потеряли свою мать. Ее переехала машина. Он никого не подпускал ближе ста шагов к своим пушистым питомцам.
Однажды весной внезапно налетел вихрь. Начался ливень с градом. Все гуси с гусятами побежали. Но град сыпался на их головы, и маленькие гусята гибли по дороге. Только Белый не двигался с места, спрятав гусят под своим телом. Когда дождь кончился, писатель увидел на зеленом лугу неподвижную белую точку. Это был белый гусь. Он лежал мертвый, «раскинув могучие крылья и вытянув по траве шею». Но все двенадцать пушистых комочков уцелели и высыпали наружу, подбирая уцелевшие градины.
Если бы птицам присваивали звания, то Белому гусю следовало бы дать звание героя.
У нас большая база и мы ее постоянно пополняем, и поэтому если вы не нашли, то пользуйтесь поиском
В нашей базе свыше 15 тысяч сочинений
Сохранить сочинение:

Рассказ Е. Носова “Белый гусь” мне очень понравился, хотя о таких произведениях нельзя говорить однозначно, ведь они не просто нравятся, а волнуют и трогают душу. Главный герой рассказа – Белый гусь. Он был очень красивый: “Тугие перья одно к другому так ладно пригнаны, что казалось, будто гусь высечен из глыбы рафинада”. Ходил гусь всегда важно и степенно и считал себя самым главным в деревне. Его называли адмиралом: “Все у него было адмиральское: и выправка, и тон, каким он разговаривал с прочими деревенскими гусями”. Белому гусю самому пришлось воспитывать гусят, потому что их мать погибла под колесами автомобиля. Более внимательного и заботливого отца сложно представить. Он никого не подпускал близко к своим гусятам. Оберегая своих детей, Белый гусь прогонял других птиц, шипел на людей, погнался даже за бычком и выгнал его с луга. Однажды, когда гуси были на лугу, неожиданно полил холодный ливень. Все гуси легли на траву, а под ними спрятались маленькие гусята. Косой холодный ливень перешел в град, и гуси не выдержали и побежали прятаться в кусты лозняка. Оставленные взъерошенные гусята жалобно кричали вслед своим родителям и падали в траву под ударами града. Один Белый гусь сидел не шелохнувшись, иногда вздрагивая от безжалостных ледяных ударов. Дождь закончился, но на середине луга неподвижно лежала белая птица, по ее клюву текла струйка крови, а из-под сильных крыльев выбирались дети. Белый гусь погиб, но спас своих гусят, оставшись до конца храбрым и стойким. Мне очень жаль, что Белый гусь погиб. Я восхищаюсь его самоотверженным подвигом.

Рассказ Е. Носова “Белый гусь” мне очень понравился, хотя о таких произведениях нельзя говорить однозначно, ведь они не просто нравятся, а волнуют и трогают душу. Главный герой рассказа — Белый гусь. Он был очень красивый: “Тугие перья одно к другому так ладно пригнаны, что казалось, будто гусь высечен из глыбы рафинада”. Ходил гусь всегда важно и степенно и считал себя самым главным в деревне. Его называли адмиралом: “Все у него было адмиральское: и выправка, и тон, каким он разговаривал с прочими деревенскими гусями”. Белому гусю самому пришлось воспитывать гусят, потому что их мать погибла под колесами автомобиля. Более внимательного и заботливого отца сложно представить. Он никого не подпускал близко к своим гусятам. Оберегая своих детей, Белый гусь прогонял других птиц, шипел на людей, погнался даже за бычком и выгнал его с луга. Однажды, когда гуси были на лугу, неожиданно полил холодный ливень. Все гуси легли на траву, а под ними спрятались маленькие гусята. Косой холодный ливень перешел в град, и гуси не выдержали и побежали прятаться в кусты лозняка. Оставленные взъерошенные гусята жалобно кричали вслед своим родителям и падали в траву под ударами града. Один Белый гусь сидел не шелохнувшись, иногда вздрагивая от безжалостных ледяных ударов. Дождь закончился, но на середине луга неподвижно лежала белая птица, по ее клюву текла струйка крови, а из-под сильных крыльев выбирались дети. Белый гусь погиб, но спас своих гусят, оставшись до конца храбрым и стойким. Мне очень жаль, что Белый гусь погиб. Я восхищаюсь его самоотверженным подвигом.

Всех приветствую! Даю ответ:
Если бы птицам присваивали воинские чины, то этому гусю следовало бы дать адмирала. Все у него было адмиральское: и выправка, и походка, и тон, каким он разговаривал с прочими деревенскими гусями.
Ходил он важно, обдумывая каждый шаг. Прежде чем переставить лапу, он поднимал ее к белоснежному кителю, собирал перепонки подобно тому, как складывают веер, и, подержав этак некоторое время, неторопливо опускал лапу в грязь. Так он ухитрялся проходить по самой хлюпкой растележенной дороге, не замарав ни единого перышка.
Этот гусь никогда не бежал, даже если за ним припустит собака. Он всегда высоко и неподвижно держал длинную шею, будто нес на голове стакан воды.
Собственно головы у него, казалось, и не было. Вместо нее прямо к шее был прикреплен огромный, цвета апельсиновой корки клюв с какой-то не то шишкой, не то рогом на переносье. Больше всего эта шишка походила на кокарду.
Когда гусь на отмели поднимался в полный рост и размахивал упругими полутораметровыми крыльями, на воде пробегала серая рябь и шуршали прибрежные камыши. Если же он при этом издавал свой крик, в лугах у доярок тонко звенели подойники.
Одним словом, Белый гусь был самой важной птицей на всей
кулиге. В силу своего высокого положения в лугах, он жил бес-
печно и вольготно. На него засматривались лучшие гусыни де-
ревни. Ему безраздельно принадлежали отмели, которым не было
равных по обилию тины, ряски, ракушек и головастиков. Самые
чистые, прокаленные солнцем песчаные пляжи тоже его.
(Е. Носов.)

1.    Беспечно — наречие. Жил (как?) беспечно. Признак дейст-
вия.
2.     Образа действия.
3.     Неизм.
4.     Жил (как?) 
1.    Вольготно — наречие. Жил (как?) вольготно. Признак дей-
ствия.
2.     Образа действия.
3.     Неизм.
4.     Жил (как?) 
1.    Безраздельно — наречие. Принадлежали (в какой мере?)
безраздельно. Признак действия.
2.     Меры.
3.     Неизм.
4.     Принадлежали (в какой мере?) 
1.    Прокаленные — причастие. Пляжи (какие?) прокаленные.
Признак предмета по действию.
2.     Прокалить.
3.     Страд., невозвр., сов.вид., прош.вр.
4.     Мн.ч., им.п.
5.     Пляжи (какие?) 
 

Рассказ Е. И. Носова “Белый гусь” — рассуждения, анализ, аргументы и характеристики. Русский язык и литература для школьника

“Если бы птицам присваивали воинские чины, то этому гусю следовало бы дать звание адмирала. Все у него было адмиральское: и выправка, и походка, и тон, каким он разговаривал с прочими деревенскими гусями”. Так начинается рассказ “Белый гусь”. Этот гусь был самой важной птицей во всей округе.

На него засматривались лучшие гусыни деревни. Белый гусь у Носова интересен всем: и своим внешним видом, и повадками, и отважным и гордым нравом. Но самое интересное и необычное заключается в том, что эта “глупая птица” совершила настоящий подвиг.

Белый гусь сам выхаживал маленьких гусят, которые потеряли свою мать. Ее переехала машина. Он никого не подпускал ближе ста шагов к своим пушистым питомцам.

Однажды весной внезапно налетел вихрь. Начался ливень с градом. Все гуси с гусятами побежали. Но град сыпался на их головы, и маленькие гусята гибли по дороге.

Только Белый не двигался с места, спрятав гусят под своим телом. Когда дождь кончился, писатель увидел на зеленом лугу неподвижную белую точку. Это был белый гусь.

Он лежал мертвый, “раскинув могучие крылья и вытянув по траве шею”. Но все двенадцать пушистых комочков уцелели и высыпали наружу, подбирая уцелевшие градины.

Если бы птицам присваивали звания, то Белому гусю следовало бы дать звание героя.

Все сочинения

помогите найти сложноподчиненные предложения и определить их вид.

(1) Если бы птицам присваивали воинские чины, то этому гусю следовало бы дать адмирала. (2)Все у него было адмиральское: и выправка, и походка, и тон, каким он разговаривал с прочими деревенскими гусями.
(3)Ходил он важно, обдумывая каждый шаг. (4)Прежде чем переставить лапу, гусь поднимал ее к белоснежному кителю, собирал перепонки, подобно тому как складывают веер, и, подержав этак некоторое время, неторопливо опускал лапу в грязь. (5)Так он ухитрялся проходить по самой хлюпкой, растележенной дороге, не замарав ни единого перышка.
(6)Этот гусь никогда не бежал, даже если за ним припустит собака. (7) Он всегда высоко и неподвижно держал длинную шею, будто нес на голове стакан воды.
(8)Собственно, головы у него, казалось, и не было. (9)Вместо нее прямо к шее был прикреплен огромный, цвета апельсиновой корки клюв с какой-то не то шишкой, не то рогом на переносье. (10)Больше всего эта шишка походила на кокарду.
(11)Когда гусь на отмели поднимался в полный рост и размахивал упругими полутораметровыми крыльями, на воде пробегала серая рябь и шуршали прибрежные камыши. (12)Если же он при этом издавал свой крик, в лугах у доярок звонко звенели подойники.
(13)Одним словом, Белый гусь был самой важной птицей на всей кулиге. (14)В силу своего высокого положения в лугах он жил беспечно и вольготно. (15)На него засматривались лучшие гусыни деревни. (16)Ему безраздельно принадлежали отмели, которым не было равных по обилию тины, ряски, ракушек и головастиков. (17)Самые чистые, прокаленные солнцем песчаные пляжи — его, самые сочные участки луга — тоже его.