Есть ли на войне место радости сочинение егэ

7 июня 2021

В закладки

Обсудить

Жалоба

Спустя двадцать пять лет я держал в руках письмо фронтового друга Волкова, написанное девушке по имени Женя.

Полный текст (№9).

Сочинение

В трудных ситуациях человек часто осознаёт, какое большое значение в нашей жизни имеют маленькие радости. То, на что в мирное время мы можем даже не обратить внимания, в годы войны придаёт силы и поднимает боевой дух. Есть ли на войне место радости? Над этим вопросом задумывается в предложенном фрагменте Д.А. Гранин.

Даже удовлетворение физиологических потребностей способно сделать человека счастливым в тревожное военное время. Так, например, герой Д.А. Гранина радуется возможности разделить с товарищами новогоднюю трапезу. «Яствами», от которых все отвыкли, он называет самую обыкновенную пищу. Несмотря на то что еда была в ограниченном количестве, солдат чувствует себя счастливым в этот момент.

Кроме того, сама новогодняя атмосфера напоминает герою о праздниках в семейном кругу. Ёлка с игрушками кажется ему даже «нарядней, чем в детстве». Солдатом овладевает «замирающее чувство восторга», когда он смотрит на эту яркую, прекрасную ёлку. Её «нежный свежий запах» контрастирует с «неистребимым смрадом войны», и это внушает надежду на светлое будущее. Конкретизируя данную мысль, автор подчёркивает, что в такое тяжёлое для каждого человека время маленькие радости нужнее всего. Они позволяют хотя бы ненадолго забыть о вражде, страданиях, смерти.

Позицию автора можно понять следующим образом: герой Д.А. Гранина испытал «острое чувство благодарности и счастья», потому что даже на войне есть место радости.

Нельзя не согласиться с автором. Действительно, такие мелочи помогают людям выживать. О том же рассуждает и А.Т. Твардовский в поэме «Василий Тёркин». Заглавный герой называет «сабантуем» для солдата даже способность победить страх перед атакой или умение найти минуту на отдых.

Таким образом, в любой ситуации нельзя забывать о том, что делает тебя счастливым. Человек не сможет выжить, если всё вокруг кажется ему бессмысленным и беспросветным. Умение радоваться мелочам даёт человеку силы двигаться дальше во что бы то ни стало.

Проблема места радости на войне

Текст: М. А. Шолохов. О войне

13.02.2023 02:59:15

Автор: Анастасия

---

      Есть ли место радости на войне? Именно этой проблеме посвящен текст Михаила Александровича Шолохова.  
      Размышляя над поставленной проблемой, автор описывает разговор двух русских солдат. Николай, находясь в мрачном расположении духа, считает, что произошла большая по размерам катастрофа. Их полк,  который уже пятый день идет к Дону, а затем Сталинграду, вдребезги разбили фашисты. Боец досадливо отмечает, что фронт их прорван на широком участке, немцы «висят на хвосте» и неизвестно, когда полк «упрется». Потому он не видит никаких оснований для жизнерадостности. Этот пример показывает, что из-за неудач на войне часто не бывает места для положительных эмоций.
      Однако солдат Лопахин мыслит совершенно по-другому. Он считает, что для радости не нужен особый повод. Достаточно быть живым и видеть всю красоту природы: ярко святящее солнце, размеренно текущую речку и плывущие по ней желтые кувшинки. Лопахин говорит, что если «дали нам духу», то это еще не конец войны и не конец света. Он не поддается страху и отчаянию перед лицом врага, а, наоборот, считает, что нужно сохранять надежду на лучшее и верить в долгожданную победу над фашистами. Таким образом, несмотря на сложившуюся военную ситуацию, каждый солдат по примеру Лопахина должен продолжать ощущать от жизни радость и наслаждение.
      Противопоставленные друг другу примеры, в полной мере дают понять, что всегда, даже в тяжелых военных условиях, должно быть место для радости и счастья.
      Позиция автора для меня ясна. Михаил Александрович Шолохов считает, что, несмотря на все невзгоды, препятствия и трудности, в душе каждого солдата должно сохраняться место для позитивных эмоций. Боец не должен отчаиваться и падать духом. Наоборот, ему следует с радостью в глазах встречать каждый новый день и верить в то, что война закончится, а победа подарит людям мирное небо над головой.
      Я согласна с точкой зрения автора, поскольку считаю, что умение радоваться мелочам дает человеку сил, чтобы двигаться дальше. Каждый из нас должен научиться видеть смысл в самых незначительных вещах и событиях, которые происходят в нашей жизни. Только так мы сможем испытывать чувства наслаждения и удовлетворения от каждого прожитого дня.
      Подводя итог всему вышесказанному, хочется отметить, что, несмотря ни на какие обстоятельства, на войне всегда должно быть место для проявления радости, счастья, умиротворения и других положительных чувств. Испытывая подобные ощущения, человек продолжает верить в лучшее, а главное — жить.

Количество слов — 363

Сочинение ЕГЭ 2021 на 25 баллов по тексту Д.А. Гранина: «Спустя двадцать пять лет я держал в руках письмо фронтового друга Волкова, написанное девушке по имени Женя»

Исходный текст

Есть ли на войне место человеческим чувствам? Над этим вопросом размышляет в предложенном для анализа тексте Д.А. Гранин.

Для понимания авторской позиции обратимся к тексту. Рассказчик Борис читает письмо своего фронтового друга Сергей Волкова и вспоминает описанные в нем события.

Очевидно, обоим друзьям нравилась девушка Женя, которой и адресовано письмо Сергея. Фронтовики поссорились на новогоднем вечере. Думается, истинной причиной недовольства Бориса была ревность, но «он кричал, что война, что не время для чувств и страданий».

Сергей думал иначе. Он писал: «Любить, мечтать о любви – достойно даже во время такой тяжелой войны».

Автор противопоставляет мнения этих двух персонажей, но его симпатии на стороне Сергея. После того, как Борис его «распекал», Волков испытывает угрызения совести, считая, что «обижаться, говорить друг другу гадости» — недостойно их великой миссии.

Позиция Гранина становится ясной в финальной части текста. Борис читает письмо спустя двадцать пять лет. И он смотрит на произошедшее уже другими глазами. Автор прибегает к сравнению «петухом наскакиваю», чтобы подчеркнуть, что рассказчик осознал, что был не прав. Думается, таким образом Гранин утверждает мысль о том, что человеческие чувства должны быть на войне. Солдатам следует оставаться людьми, мечтать, любить.

Я разделяю позицию автора. Действительно, находясь в условиях постоянного стресса, ежедневно видя ужасы войны, теряя близких, можно сойти с ума. Именно поэтому в годы войны так важно было давать солдатам возможность почувствовать себя обычными людьми. Поэтому приезжали артисты из «Дома Красной Армии», показывали спектакли, устраивали танцы. По этой же причине Сергей представлял, что Женя войдет «в голубеньком платьице» и будет его отыскивать. Он мечтал о любви.

Итак, на войне люди имеют право испытывать естественные человеческие чувства. Вера в то, что война закончится и снова наступит мирная жизнь, необходима. Именно она помогает солдатам выжить.

Автор сочинения: Svetlana Savvateeva

Но появился Борис, который начал «распекать» Сергея. В отличие от Волкова, Борис считал, что на войне нет места чувствам: «Он кричал, что война, что не время для чувств и страданий». По мнению Бориса, на войне человек должен проявлять лишь стойкость, мужественность, забыв про сердечность и чувства. На что Сергей в письме пишет: «любить, мечтать о любви – это достойно даже во время такой тяжелой войны…» Рассказчик – это и есть Борис. Его впечатления были противоречивы, он, «чувствуя на лице улыбку», вспоминает ёлку, её «нежный, свежий запах». Она взволновала его больше всего. И сейчас, осмыслив все, рассказчик размышляет над словами Сергея: «а может, он прав».

Противопоставляя различные точки зрения Сергея и Бориса, автор приходит к выводу: место чувствам есть везде, в любой обстановке. Рассказчик осознает нелепость ссоры. Главная мысль выражена в словах Сергея: «надо быть достойным того, что мы защищаем». Защищая Родину, важно не только проявлять стойкость, но и сохранять в себе человека.

Нельзя не согласиться с мнением автора. Именно чувства прежде всего отличают человека от животного, главное в человеке – это его духовные качества, его чувства и мысли. Главный герой романа Васильева «В списках не значился» попадает на фронт сразу же после училища. Потеряв товарищей и отчаявшись, он чуть не кончает жизнь самоубийством. Но Николая спасают чувства Мирры, с которой он знакомится незадолго до войны. Мирра всем сердцем полюбила Плутникова, и он полюбил в ответ. Именно чувства помогли Николаю не сдаться в тяжелый момент жизни и до последнего сражаться за Отчизну.

Таким образом, на войне всегда есть место чувствам, искренности, человечности. Любить достойно даже во время войны, недостойно – быть жестоким. Подлинная любовь рождается лишь в сердце.

Текст:

Спустя двадцать пять лет я держал в руках письмо фронтового друга Волкова, написанное девушке по имени Женя.

«…Встречали мы Новый год 1-го января в той самой деревеньке, из которой я писал Вам первое свое письмо. В 18:00 собрались в избу. Начали с доклада о международном положении. Доклад делал наш офицер. 

Тексты с ЕГЭ по русскому языку 2021 (4 июня)

Текст 1. Б.Л. Пастернак о музыке

Исходный текст: «Больше всего на свете я любил музыку, больше всех в ней — Скрябина. Музыкально лепетать я стал незадолго до первого с ним знакомства…»

Примерный круг проблем:
1. Как найти свое призвание?
2. Может ли человек реализовать себя в профессии, если у него нет природных способностей?
3. Почему важно быть честным с самим собой?
4. Почему бывает сложно найти свое призвание?
5. Как преодолеть сомнения, когда принимаешь судьбоносные решения?

Пример сочинения ЕГЭ 2021 по реальному тексту Б.Л. Пастернака: Что позволяет человеку реализовать свой потенциал и добиться больших высот в профессии?  

Текст 2. Т. Скок про великодушие

Исходный текст: «В литературе есть ярчайший пример героя, который совершил нравственное восхождение от тщеславия и эгоизма к всепрощению и великодушию. Это князь Андрей Болконский из романа Л. Толстого «Война и мир»…»

Примерный круг проблем:
1. Что такое великодушие?/В чем проявляется великодушие?
2. Как проявляется величие духа?
3. Что значит быть истинно смелым?
4. Как стать великодушным?

Текст 3. Соловейчик о свободе и совести

Исходный текст: «Чтобы ответить на этот вопрос, написаны сотни книг, и это объяснимо: свобода – понятие бесконечное. Оно принадлежит к высшим понятиям человека и потому принципиально не может иметь точного определения…»

Примерный круг проблем
1. Чем отличается внутренняя свобода от внешней?
2. Что значит быть свободным человеком?
3. Что должно быть главной целью воспитания?
4. Что такое внутренняя свобода?
5. Как связаны совесть и свобода?
6. Что такое совесть?
7. Каким должен быть учитель?

Пример сочинения ЕГЭ 2021 по реальному тексту С.Л. Соловейчика: «Кого можно назвать свободным человеком?»

Текст 4. К.М. Симонов о жизненных ценностях

Исходный текст: «Таня вышла из госпиталя, еще не зная, что делать: до девятнадцати оставалось больше часа. И вдруг с испугом вспомнила, что оставила там, на Сретенке, бумажку с телефоном Артемьева….»

Примерный круг проблем:
1. Как война раскрывает качества человека?
2. Какими должны быть жизненные цели человека?
3. Почему важно отстаивать свои жизненные принципы?
4. Чем опасна алчность?
5. Как страх влияет на поступки человека?
6. Что важнее: материальное и духовное?
7. Чем опасно стремление к наживе?
8. Чем опасна подмена жизненных ценностей?

Текст 5. Л.Н. Толстой о любви к человеку

Исходный текст: «Для того, чтобы общение с людьми не было страданием для тебя и для них, не вступай в общение с людьми, если не чувствуешь любви к ним»

Примерный круг проблем:
1. Какое значение имеет любовь в жизни человека?
2. Как нужно общаться с людьми?
3. Какие принципами нужно руководствоваться в жизни?
4. Как полюбить человека?

Пример сочинения ЕГЭ 2021 по реальному тексту Л.Н. Толстого: Как нужно относиться к окружающим?

Текст 6. Ю. Лотман о культурных ценностях

Исходный текст: «Что такое настоящие культурные ценности? Великие культурные ценности – это отнюдь не некий многоуважаемый шкаф из «Вишнёвого сада». Не скопление книг на полке, которые редко берут в руки».

Примерный круг проблем:
1. Что такое настоящие культурные ценности? 
2. Какие произведения искусства можно отнести к подлинной культуре?
3. Какую роль играет культура в жизни человека?
4. Есть ли незаменимые люди в культуре?

Пример сочинения ЕГЭ 2021 по реальному тексту Ю.М. Лотмана: «Что такое культурные ценности?»

Текст 7. И. Грекова о взрослении

Исходный текст: «Ну, что ж? В общем, дома не существовало. Были какие-то обрывки, клочья. Циля, Роза и дедушка — в одном месте, комната и воспоминания — в другом»

Примерный круг проблем:
1. Какое значение имеет школа в жизни человека?
2. Какую роль играет школа в становлении личности?
3. Какие изменения происходят в жизни человека, когда он взрослеет?
4. Какое значение имеет дружба в жизни человека?
 

Текст 8. О.К. Кожухова о детстве

Исходный текст: «Нет, наверно, еще не пришла пора ворошить пережитое. К тому же ведь существуют и другие, куда более важные темы, неотложные и трудные. Но уже начинают уходить из жизни мои близкие, дорогие мне люди, и каждый такой уход, как черта, как итог, заставляет задуматься…»

Примерный круг проблем:

1. Какую роль играют воспоминания детства в жизни человека?
2. В чем заключается ценность детских воспоминаний?
3. Как детство влияет на формирование личности ребенка?
4. В чем проявляется родительская любовь?
5. Каким должно быть отношение ребенка к родителям?
6. Какое влияние на формирование человека оказывают впечатления, которые он получил в детстве?
7. Когда человек осознает любовь к Родине?
8. Что дает человеку постижение прекрасного в природе?
9. Какую роль играют родители в жизни человека?

Пример сочинения ЕГЭ 2021 по реальному тексту О.К. Кожуховой: «В чем ценность воспоминаний о детстве?»

Текст 9. В.А. Солоухин о техническом прогрессе

Исходный текст: «Видно, уж прошло то время, когда в письмах содержались целые философские трактаты. Да и то сказать, ну ладно, если бы заехал куда-нибудь подальше, ну ладно, если бы заехал на год, на два, а то и всего-то – пятнадцать дней…»

Примерный круг проблем:
1. Какое влияние оказывает технический прогресс на жизнь человека?/на жизнь общества
2. Экономил ли развитие технологий человеку время?
3. Сделала ли техника человека могущественней?

Текст 10. В.А. Солоухин об искусстве

Исходный текст: «До сих пор я не знаю: были у человеческого искусства два пути с самого начала или оно раздвоилось гораздо позже?Красота окружающего мира: цветка и полёта ласточки, туманного озера и звезды, восходящего солнца и пчелиного сота, дремучего дерева и женского лица – вся красота окружающего мира постепенно аккумулировалась в душе человека…»

Примерный круг проблем:

1. Каковы истоки искусства?
2. Как природа влияет на душу человека?
3. Что дает человеку постижение прекрасного в природе?
4. Что дает человеку созерцание красоты природы?
5. Что включает в себя понятие произведение искусства?
6. В чем заключается уникальность/ценность произведения искусства?

Пример Сочинение по тексту В.А. Солоухина «Каковы истоки искусства?»

Текст 11. Ф.А. Абрамов об истинном мужестве

Исходный текст: «Лида, бухгалтер, попала в беду: пять месяцев без работы! Выгнали за то, что отказалась подписать фальшивые документы на списание уцененных товаров…»

Примерный круг проблем:
1. В чем заключается истинное мужество?
2. Как связаны смелость и нравственные качества человека?
3. Что влияет на нравственный выбор человека?
4. Чем должен руководствоваться человек, делая нравственный выбор?
5. Какие качества должны быть главными в человеке?
6. В чем опасность карьеризма?
7. Чему нужно обучить человека в первую очередь? 
8. Почему люди оказывают несостоятельными в жизни?
9. Почему люди потворствуют несправедливости?
10. Как жажда власти влияет на поведение человека?

Пример сочинения по тексту Ф.А. Абрамова: Какие качества должны быть воспитаны в человеке?

Текст 13. Л.Н. Толстой о любви к ближнему

Исходный текст: «Заставить себя любить других нельзя. Можно только откинуть то, что мешает любви. А мешает любви любовь к своему животному я»

Примерный круг проблем:

1. Чем опасна чрезмерная любовь к себе?
2. В чем заключается радость самоотречения?
3. В чем заключается истинная доброта?
4. В чем проявляется истинное бескорыстие?
5. Чем опасен эгоизм?
6. Почему важно воспитывать в себе умение делиться?
7. Что представляет собой истинная любовь к людям?

Тексты с ЕГЭ по русскому языку 2021 (3 июня)

Текст 1. К.Г. Паустовский «Лефортовские ночи» о войне.

Исходный текст: «Сверкающий дуговыми фонарями, как бы расплавленный от их мелового шипящего света, Брестский вокзал был в то время главным военным вокзалом Москвы. С него отправлялись эшелоны на фронт. По ночам к полутемным перронам крадучись подходили длинные пахнущие йодоформом санитарные поезда и начиналась выгрузка раненых…»

Примерный круг проблем:
1. В чем заключается бесчеловечность войны? 
2. В чем заключался героизм людей в годы войны?
3. Что объединяло людей в годы войны?
4. В чем заключался главный ужас войны?
5. Как люди проявляли заботу друг о друге в годы войны?
6. Как война повлияла на человека?

Пример сочинения по тексту К.Г. Паустовского «Что объединяло людей в годы войны?»

Текст 2. А.Н. Толстой «В кабинете редактора» (о прессе в военное время)

Исходный текст: В кабинете редактора большой либеральной газеты «Слово народа» шло чрезвычайное редакционное заседание, и так как вчера законом спиртные напитки были запрещены, то к редакционному чаю, сверх обычая, были поданы коньяк и ром»

Примерный круг проблем:
1. В чем проявляется истинный патриотизм?/ Что может объединить людей перед лицом опасности?
2. Что способно объединить людей с разными взглядами?
3. В каких ситуациях особенно важно пойти на компромисс?
4. Какую роль играла/должна играть журналистика в военное время?

Текст 3. А.Н. Толстой о военной журналистике

Исходный текст: «Годы Великой Отечественной войны вызвали к жизни различные формы и методы работы советской журналистики, усиливавшие ее воздействие на массы. Многие редакции и военные журналисты были тесно связаны с бойцами и командирами, с рабочими, колхозниками, вели с ними переписку, привлекали к участию в работе газет и на радио..»

Примерный круг проблем:
1. Какую роль играли средства массовой информации в годы войны?
2. Как война отразилась на журналистике?
3. В чем была особенность публицистики Великой Отечественной войны?
4. В чем проявлялось единство фронта и тыла в годы Великой Отечественной войны?

Пример сочинения по тексту А.Н. Толстого «Какую роль играли средства массовой информации в годы Великой Отечественной войны?»

Текст 4. Л.Н. Толстой о насилии и самосовершенствовании

Исходный текст: «Ничто так не мешает улучшению жизни людей, как то, что они хотят улучшить свою жизнь делами насилия. Насилие же людей над людьми более всего отвлекает людей от того одного, что может улучшить их жизнь, а именно от того, чтобы стараться самим становиться лучше…»

Примерный круг проблем:
1. Чем опасно насилие?
2. Какие люди способны на насилие?
3. Что помогает сделать жизнь людей лучше?
4. Кто/что может изменить жизнь людей к лучшему?
5. Как изменить жизнь людей/устройство общества к лучшему?
6. Какова роль самосовершенствования в жизни человека?
7. Как общество может избавиться о пороков?
8. Почему насилие не способно изменить мир к лучшему?
9. В чем причины несчастий людей?

Пример сочинения по тексту Л.Н. Толстого «Как изменить жизнь людей к лучшему?»

Текст 5. Л.Н. Толстой о способности мыслить

Исходный текст: «Нельзя избавиться от грехов, соблазнов и суеверий телесными усилиями. Избавиться можно только усилиями мысли. Только мыслями можно приучить себя быть самоотверженным, смиренным, правдивым….»

Примерный круг проблем:
1. Что помогает человеку стать лучше?
2. Почему человеку важна способность мыслить?
3. Каково значение совести в жизни человека?
4. Как человек может познать истину?
5. Как человек может избавиться от пороков?
6. Что помогает человеку переносить трудности?
7. Почему важно самостоятельно мыслить?

Пример сочинения по тексту Л.Н. Толстого «Что помогает человеку стать лучше?»

Текст 6. К.Г. Паустовский «Базарный Сызган…»

Исходный текст: «Базарный Сызган. Я запомнил эту станцию из-за одного пустого случая. Мы простояли на запасных путях в Сызгане всю ночь. Была вьюга…»

Примерный круг проблем:
1. Почему в тяжелые времена у человека обостряется любовь к родной земле?
2. Какую роль играет Родина/дом в жизни человека?
3. Как человек должен относиться к Родине?
4. Что составляет главное счастье в жизни человека?
5. Что означает/включает в себя «чувство родной страны»?
6. Как формируется любовь к родному краю?

Пример сочинения по тексту К.Г. Паустовского «Как человек должен относиться к Родине?»

Текст 7. В.Н. Афонин о детских воспоминаниях

Исходный текст: «Полуденный зной после сыроватой прохлады родительского дома показался даже приятным. Женька окинул взглядом опалённую солнцем безлюдную улицу.»

Примерный круг проблем:
1. Какова роль детских воспоминаний в жизни?
2. В чем заключается ценность воспоминаний о детстве?
3. Чем отличается детское восприятие мира от восприятия мира взрослыми людьми? 

Пример сочинения по тексту В.Н. Афонина: «Какова роль воспоминаний о детстве?» 

Текст 8. Н.И. Батыгина об отзывчивости

Исходный текст: «На фотографии Иван Михайлович кажется серьезным, даже суровым. Это и понятно — снимок-то сделан для заводской Доски почета…»

Примерный круг проблем:
1. В чем заключается сила доброты?
2. Какую роль играют забота и поддержка в жизни людей?
3. Что помогает человеку пережить горе?/ сохранить силу духа?
4. Как проявляется истинная доброта?

Пример сочинения по тексту Н.И. Батыгиной: В чем проявляется доброта человека?

Текст 9. В.В. Корчагин о страхе и предательстве

Исходный текст: «Утро следующего дня было холодным и пасмурным. Услышав голос Андрея Ивановича, Наташа, как всегда, попыталась встать с постели, но едва она приподнялась, как голова ее закружилась, и она снова неловко опустилась на землю…»

Примерный круг проблем:
1. Как проявляется внутренний конфликт?
2. Как проявляется любовь человека к ближнему?
3. Какова роль нравственных ориентиров в жизни человека?
4. Чем опасна трусость?
5. Почему люди проявляют эгоизм?
6. Что толкает человека на предательство?
7. Как страх влияет на поступки человека?
8. В какие моменты жизни особенно важно сохранять силу духа?

Пример сочинения по тексту В.В. Корчагина: «Как трудности раскрывают характер человека?»

Текст 10. Д.А. Гранин. Новый год на фронте

Исходный текст: Спустя двадцать пять лет я держал в руках письмо фронтового друга Волкова, написанное девушке по имени Женя.
«…Встречали мы Новый год 1-го января в той самой деревеньке, из которой я писал Вам первое свое письмо…»

Примерный круг проблем:
1. Какие чувства испытывает человек на войне?
2. Есть на войне место радости?
3. Какие воспоминания важны для человека?
4. В чем люди черпали силы в годы Великой Отечественной войны?

Текст 11. Ю.Я. Яковлев о силе материнской любви

Исходный текст: «У нас с сыном глаза серые, с едва заметными крапинками. В ясный летний день от травы и листьев крапинки становятся заметнее и глаза зеленеют…»

Примерный круг проблем:
1. В чем проявляется материнский подвиг?
2. В чем заключается сила материнской любви?
2. Какова роль нравственных ориентиров в жизни человека?
3. Что такое честь?
4. В чем заключается истинная смелость?
5. В чем заключается нравственный выбор?
6. Чем руководствуется человек, делая нравственный выбор

Пример сочинения по тексту Ю.Я. Яковлева: «В чем заключается сила материнской любви?»

Текст 12. Ю.П. Казаков об отчем доме

Исходный текст: «Горько это, сынок, горько, когда нету у тебя отчего дома! – Вот, знаешь, ехали мы в один прекрасный день на пароходе с приятелем по чудесной реке Оке…»

Примерный круг проблем:
1. Какую роль играет Родина в жизни человека?
2. Какое значение имеет отчий дом в жизни человека?

Пример сочинения по тексту Ю.П. Казакова «Почему отчий дом имеет большое значение в жизни человека?»

Текст 13. Ю.М. Нагибин о воспоминаниях юности

Исходный текст: «Вот и кончился последний урок последнего дня нашей школьной жизни! Десять школьных лет завершились по знакомой хрипловатой трели звонка…»

Примерный круг проблем:
1. Какое значение имеет первая любовь в жизни человека?
2. Какую роль играет юность в жизни человека?
3. Каковы последствия упущенных возможностей?
4. Почему нужно ценить время? 

Текст 14. М.В. Глушко о горечи утраты

Исходный текст: «С работы в этот раз Нина возвращалась поздно. Дверь почему-то оказалась открытой, в темной комнате было холодно, плита не топилась; за столом, кинув на клеенку руки, сидела Евгения Ивановна в ватнике и платке, смотрела на холодную плиту…»

Примерный круг проблем:

1. Как война повлияла на жизни людей?
2. Какую роль играла поддержка в годы Великой Отечественной войны?
3. Оправдана ли ложь во спасение?
4. В чем заключается ужас войны?
5. Для чего нужна спасительная ложь?

Пример сочинения по тексту М.В. Глушко «Для чего нужна утешительная ложь?»

Текст 15. В.М. Шукшин о Родине

Исходный текст: «Родина… Я живу с чувством, что когда-нибудь я вернусь на родину навсегда». 

Примерный круг проблем:
1. Какое значение имеет Родина в жизни человека?
2. Почему человек всегда стремится вернуться на Родину?
3. Как характеризует человека его отношение к Родине?
4. Как человек должен относиться к Родине?
5. Что значит быть истинным патриотом?
6. Когда человек осознает любовь к Родине? 

Пример сочинения по тексту В.М. Шукшина: «Как проявляется любовь к Родине?»

Текст 16. К.М. Симонов о командире дивизии

Исходный текст: «Ни одна работа на свете не поглощает человека так целиком, как работа войны. И вдруг, когда он сегодня в первый раз, еще не вслух, а про себя, прочел шестинедельные итоги боев, он ощутил весь тот истинный масштаб событий, который обычно скрадывался повседневными заботами…»

Примерный круг проблем:
1. Что помогало людям преодолеть тяготы войны?
2. Какая ответственность лежала на плечах командиров к годы Великой Отечественной войны?
3. Какова цена ошибки на войне?
4. Почему нужно помнить о событиях Великой Отечественной войны?
5. Как военные действия влияли на душевное состояние людей?
6. В каких ситуациях человек с особой силой ощущает ценность жизни?
7. Какова была роль лидера в годы войны?

Пример сочинения по тексту К.М. Симонова «Какая ответственность лежала на плечах командиров к годы Великой Отечественной войны?»

Текст 17. Л.Н. Толстой о душе

Исходный текст: «Кто ты? – Человек. – Какой человек? Чем отличаешься от других? – Я таких-то родителей сын, дочь, я старый, я молодой, я богатый, я бедный»

Примерный круг проблем:
1. Что объединяет людей?/ Что есть общего у всех людей?
2. Что важнее душа или тело?/Как соотносятся душа и тело?
3. Что представляет собой духовная часть человека?/ Какую роль она играет в жизни человека?
4. Что такое совесть?
5. Какую роль играет совесть в жизни человека? /Для чего человеку нужна совесть?

Подборка текстов с основного периода ЕГЭ-2021.

На экзамене тексты могли быть в сокращённом виде.

3 июня

Текст 1

| сочинение

Нельзя избавиться от грехов, соблазнов и суеверий телесными усилиями. Избавиться можно только усилиями мысли. Только мыслями можно приучить себя быть самоотверженным, смиренным, правдивым. Только когда в мыслях своих человек будет стремиться к самоотречению, смирению, правдивости, только тогда он будет в силах бороться и на деле с грехами, соблазнами и суевериями.

Хотя и не мысль открыла нам то, что надо любить, — мысль не могла открыть нам этого, — но мысль важна тем, что она показывает нам то, что мешает любви. Вот это-то усилие мысли против того, что мешает любви, это-то усилие мысли важнее, нужнее и дороже всего.

Если бы человек не мог мыслить, он бы не понимал, зачем он живет. А если бы он не понимал, зачем он живет, он не мог бы знать, что хорошо и что дурно. И потому нет ничего дороже для человека того, чтобы хорошо мыслить.

Люди говорят о нравственном и религиозном учении и о совести, как о двух раздельных руководителях человека. В действительности же есть только один руководитель — совесть, то есть сознание того голоса бога, который живет в нас. Голос этот несомненно решает для каждого человека, что ему должно и чего не должно делать. И этот голос всегда может быть вызван в себе всяким человеком усилием мысли.

Если бы человек не знал, что глаза могут видеть, и никогда не раскрывал бы их, он был бы очень жалок. Так же, и еще более, жалок человек, если он не понимает, что ему дана сила мысли для того, чтобы спокойно переносить всякие беды. Если человек разумен, то ему легко будет переносить всякие беды: первое, потому что разум скажет ему, что всякие беды проходят и часто превращаются в доброе, а второе то, что для разумного человека всякая беда на пользу. А между тем люди, вместо того, чтобы смотреть прямо в глаза беде, стараются увернуться от нее.

Не лучше ли радоваться тому, что бог дал нам власть не огорчаться тем, что с нами случается помимо нашей воли, и благодарить его за то, что он подчинил нашу душу только тому, что в нашей власти — нашему разуму. Он ведь не подчинил нашей души ни родителям нашим, ни братьям, ни богатству, ни телу нашему, ни смерти. Он, по благости своей, подчинил ее одному тому, что от нас зависит, — нашим мыслям.

Вот эти-то мысли и чистоту их и должны мы для нашего блага блюсти всеми силами.

Когда мы узнаем новую мысль и признаем ее верною, нам кажется, что мы уже давно знали ее и теперь только вспомнили то, что знали. Всякая истина уже лежит в душе всякого человека. Только не заглушай ее ложью, и рано или поздно она откроется тебе.

Часто бывает, что придет мысль, которая кажется и верной и вместе странной, и боишься поверить ей. Но потом, если хорошенько подумаешь, то видишь, что та мысль, которая казалась странной, — самая простая истина, такая, что, если раз узнал, в нее уже нельзя перестать верить.

Всякая великая истина для того, чтобы войти в сознание человечества, должна неизбежно пройти три ступени. Первая ступень: «Это так нелепо, что не стоит и обсуждать». Вторая ступень: «Это безнравственно и противно религии». Третья ступень: «Ах! это так всем известно, что не стоит и говорить про это».

Хорошо было бы, если бы мудрость могла переливаться из того человека, в котором ее много, в того, в ком ее мало, как вода переливается из одного сосуда в другой до тех пор, пока в обоих будет равно. Но для того, чтобы человеку принять чужую мудрость, ему нужно прежде самому думать.

Л.Н. Толстой.

Текст 2

Ничто так не мешает улучшению жизни людей, как то, что они хотят улучшить свою жизнь делами насилия. Насилие же людей над людьми более всего отвлекает людей от того одного, что может улучшить их жизнь, а именно от того, чтобы стараться самим становиться лучше.

Только те люди, которым выгодно властвовать над другими людьми, могут верить в то, что насилие может улучшить жизнь людей. Людям же, не подпавшим этому суеверию, должно бы быть ясно видно, что жизнь людей может измениться к лучшему только от их внутреннего душевного изменения, а никак не от тех насилий, которые над ними делаются.

Чем меньше человек доволен собою и своею внутреннею жизнью, тем больше он проявляет себя во внешней, общественной жизни.

Для того, чтобы не впадать в эту ошибку, человек должен понимать и помнить, что он так же не властен и не призван устраивать жизнь других, как и другие не властны и не призваны устраивать его жизнь, что он и все люди призваны только к одному своему внутреннему совершенствованию, в этом одном всегда властны и этим одним могут воздействовать на жизнь других людей.

Люди очень часто живут дурно только оттого, что они заботятся о том, как устроить жизнь других людей, а не свою собственную.

Им кажется, что своя жизнь только одна, и потому устройство ее не так важно, как важно устройство многих, всех жизней. Но они забывают при этом то, что в устройстве своей жизни они властны, а устраивать чужую жизнь они не могут.

Если бы то время и те силы, которые расходуются людьми теперь на устроительство жизни людей, расходовались бы каждым на дело борьбы с своими грехами, то то самое, чего желают достигнуть люди — наилучшее устройство жизни, — было бы очень скоро достигнуто.

Устройство общей жизни людей посредством законов, поддерживаемых насилием, без внутреннего совершенствования, это все равно что перекладывание без извести из неотесанных камней на новый лад разваливающееся здание. Как ни клади, все не будет толка, и здание все будет разваливаться.

В молодых годах люди верят, что назначение человечества в постоянном совершенствовании и что возможно и даже легко исправить все человечество, уничтожить все пороки и несчастья. Мечты эти не смешны, а, напротив, в них гораздо больше истины, чем в суждениях старых, завязших в соблазнах людей, когда люди эти, проведшие всю жизнь не так, как это свойственно человеку, советуют людям ничего не желать, не искать, а жить, как животное. Ошибка мечтаний молодости только в том, что совершенствование себя, своей души юноши переносят на других.

Делай свое дело жизни, совершенствуя и улучшая свою душу, и будь уверен, что только этим путем ты будешь самым плодотворным образом содействовать улучшению общей жизни.

Если ты видишь, что устройство общества дурно, и ты хочешь исправить его, то знай, что для этого есть только одно средство: то, чтобы все люди стали лучше; а для того, чтобы люди стали лучше, в твоей власти только одно: самому сделаться лучше.

Во всех случаях, где употребляется насилие, прилагай разумное убеждение, и ты редко потеряешь в мирском смысле и всегда будешь в большом выигрыше в духовном.

Л.Н. Толстой.

Текст 3

| сочинение

Кто ты? – Человек. – Какой человек? Чем отличаешься от других? – Я таких-то родителей сын, дочь, я старый, я молодой, я богатый, я бедный.

Каждый из нас особенный от всех других людей человек: мужчина, женщина, старик, мальчик, девочка; и в каждом из нас, особенном человеке, живет во всех одно и то же во всех духовное существо, так что каждый из нас вместе и Иван, и Наталья, и одно и то же во всех духовное существо. И когда мы говорим: я хочу, то иногда это значит то, что хочет этого Иван или Наталья, – иногда же то, что хочет этого то духовное существо, которое во всех одно. Так что бывает так, что Иван или Наталья хотят чего-нибудь одного, а духовное существо, которое живёт в них, не хочет этого, а хочет совсем другого.

Кто-то подходит к двери. Я спрашиваю: Кто там? Отвечают: – Я. – Кто я? – Да я, – отвечает тот, кто пришел. А пришел крестьянский мальчик. Он удивляется тому, что можно спрашивать о том, кто это я. Он удивляется потому, что чувствует в себе то единое духовное существо, которое одно во всех, и потому удивляется тому, что можно спрашивать о том, что должно быть известно всякому. Он отвечает о духовном я, я же спрашиваю о том окошке, через которое смотрит это я.

Говорить, что то, что мы называем собою, есть только тело, что и мой разум, и моя душа, все только от тела, говорить так, все равно, что говорить, что то, что мы называем нашим телом, есть только та пища, которой питается тело. Правда, что тело мое это только переделанная телом пища и что без пищи не было бы тела, но тело мое не пища. Пища это то, что нужно для жизни тела, но не тело.

То же и про душу. Правда, что без моего тела не было бы того, что я называю душой, но все-таки душа моя не тело. Тело только нужно для души, но тело не душа. Не было бы души, я бы и не знал, что такое мое тело.

Начало жизни не в теле, а в душе.

В каждом человеке живут два человека: один слепой, телесный, а другой зрячий, духовный. Один – слепой человек – ест, пьет, работает, отдыхает, плодится и делает все это, как заведенные часы. Другой – зрячий, духовный человек – сам ничего не делает, а только одобряет или не одобряет то, что делает слепой, животный человек.

Зрячую, духовную часть человека называют совестью. Эта духовная часть человека, совесть, действует так же, как стрелка компаса. Стрелка компаса двигается с места только тогда, когда тот, кто несет ее, сходит с того пути, который она показывает. То же и с совестью: она молчит, пока человек делает то, что должно. Но стоит человеку сойти с настоящего пути, и совесть показывает человеку, куда и насколько он сбился.

Когда мы слышим про то, что человек сделал что-нибудь дурное, мы говорим: совести у него нет.

Что же такое совесть?

Совесть это голос того единого духовного существа, которое живет во всех.

Совесть – это сознание того духовного существа, которое живет во всех людях. И только тогда, когда она такое сознание, она верный руководитель жизни людей. А то часто люди считают за совесть не сознание этого духовного существа, а то, что считается хорошим или дурным теми людьми, с которыми они живут.

Голос страстей может быть громче голоса совести, но голос страстей совсем другой, чем тот спокойный и упорный голос, которым говорит совесть. И как ни громко кричат страсти, они все-таки робеют перед тихим, спокойным и упорным голосом совести. Голосом этим говорит вечное, божественное, живущее в человеке.

Философ Кант говорил, что две вещи больше всего удивляют его. Одно: это звезды на небе, а другое: это закон добра в душе человека.

Истинное доброе в тебе самом, в твоей душе!

Л.Н. Толстой.

Текст 4

| сочинение

Годы Великой Отечественной войны вызвали к жизни различные формы и методы работы советской журналистики, усиливавшие ее воздействие на массы. Многие редакции и военные журналисты были тесно связаны с бойцами и командирами, с рабочими, колхозниками, вели с ними переписку, привлекали к участию в работе газет и на радио.

Укрепление связей солдатских газет с читателями способствовало росту числа авторов. Так, редакция армейской газеты «Боевое знамя» за август – октябрь 1943 г. получила 798 писем, из них 618 было опубликовано. «Правда» постоянно переписывалась с тружениками тыла и воинами, сражавшимися на фронте. За годы войны она получила свыше 400 тысяч писем, значительная часть которых была опубликована как отражение неразрывного единства фронта и тыла.

Одним из ярких проявлений участия тысяч людей в деятельности прессы, в создании специальных подборок и программ стали передачи по радио писем на фронт и с фронта. Уже в первые дни войны в адрес Московского радио начали поступать письма от рабочих и колхозников, обращенные к близким и знакомым, находящимся в Советской Армии. Объединив эти письма в цикл «Письма на фронт», Центральное радио с 9 июля 1941 г. ввело ежедневные передачи «Письма на фронт». С августа начали выходить в эфир передачи «Письма с фронта». Эти циклы готовила специальная редакция Всесоюзного радио. За годы войны Радиокомитет получил около 2 млн. писем, позволивших создать свыше 8 тысяч передач «Письма на фронт» и «Письма с фронта».

Большое распространение в годы войны получили радиомитинги: в честь 24-й годовщины Октября, в защиту детей от фашистского варварства, антифашистский митинг работников литературы и искусства, Всесоюзный митинг женщин-матерей и жен фронтовиков и др.; обнародование по радио патриотических писем и другие формы.

9 декабря 1942 г. Всесоюзное радио передало письмо колхозников и колхозниц тамбовщины о строительстве танковой колонны. На следующий день оно было опубликовано в центральной печати. Это письмо положило начало патриотическому движению по сбору средств на вооружение Красной Армии и Военно-Морского флота.

Распространённой формой массовой работы в годы войны оставались выездные редакции. 25 ноября 1941 г. Центральное радио создало выездную редакцию фронтового вещания «Говорит фронт». Более 30 выездных редакций «Правды» работало в различных пунктах страны; 38 выездных редакций организовала «Комсомольская правда». Они выпустили 2884 номера газеты общим тиражом 6 млн. экз.

Текст 5

В кабинете редактора большой либеральной газеты «Слово народа» шло чрезвычайное редакционное заседание.

Редактор, седой и румяный, английской повадки мужчина, говорил чеканным голосом, — слово к слову, — одну из своих замечательных речей, которая должна была и на самом деле дала линию поведения всей либеральной печати.

— …Сложность нашей задачи в том, что, не отступая ни шагу от оппозиции царской власти, мы должны перед лицом опасности, грозящей целостности Российского государства, подать руку этой власти. Наш жест должен быть честным и открытым.

Нет сомнения, что война не может продолжаться долее трех-четырех месяцев, и какой бы ни был ее исход, — мы с гордо поднятой головой скажем царскому правительству: в тяжелый час мы были с вами, теперь мы потребуем вас к ответу…

Один из старейших членов редакции — Белосветов, пишущий по земскому вопросу, не выдержав, воскликнул вне себя:

— Воюет царское правительство, при чем здесь мы и протянутая рука? Пускай цари ломают себе шеи, — мы только выиграем.

С трудом восстановив порядок, редактор разъяснил, что на основании циркуляра о военном положении военная цензура закроет газету за малейший выпад против правительства и будут уничтожены зачатки свободного слова, в борьбе за которое положено столько сил. Антошке Арнольдову поручили отдел военной цензуры. Он под горячую руку взял аванс и на лихаче «запустил» по Невскому в Главный штаб.

Заведующий отделом печати, полковник Генерального штаба Солнцев, принял в своем кабинете Антошку Арнольдова и учтиво выслушал его, глядя в глаза ясными, выпуклыми, веселыми глазами. Антошка приготовился встретить какого-нибудь чудо-богатыря, — багрового, с львиным лицом генерала, — бича свободной прессы, но перед ним сидел изящный, воспитанный человек и не хрипел, и не рычал басом, и ничего не готовился давить и пресекать, — все это плохо вязалось с обычным представлением о царских наемниках.

— Я не сомневаюсь, полковник, что к Новому году русские войска будут в Берлине, но редакцию интересуют главным образом некоторые частные вопросы…

Полковник Солнцев учтиво перебил:

— Мне кажется, что русское общество недостаточно уясняет себе размеры настоящей войны. Конечно, я не могу не приветствовать ваше прекрасное пожелание нашей доблестной армии войти в Берлин, но опасаюсь, что сделать это труднее, чем вы думаете. Я, со своей стороны, полагаю, что важнейшая задача прессы в настоящий момент — подготовить общество к мысли об очень серьезной опасности, грозящей нашему государству, а также о чрезвычайных жертвах, которые мы все должны принести.

— Я понимаю, что чувство патриотизма среди некоторых кругов несколько осложнено. Но опасность настолько серьезна, что — я уверен — все споры и счеты будут отложены до лучшего времени. Российская империя даже в двенадцатом году не переживала столь острого момента. Вот все, что я хотел бы, чтобы вы отметили. Затем нужно привести в известность, что имеющиеся в распоряжении правительства военные лазареты не смогут вместить всего количества раненых. Поэтому и с этой стороны обществу нужно быть готовым к широкой помощи…

— Простите, полковник, я не понимаю, какое же может быть количество раненых?

Солнцев опять высоко поднял брови:

— Мне кажется, в ближайшие недели нужно ожидать тысяч двести пятьдесят — триста.

Антошка Арнольдов проглотил слюну, записал цифры и спросил совсем уже почтительно:

— Сколько же нужно считать убитых в таком случае?

— Обычно мы считаем от пяти до десяти процентов от количества раненых.

— Ага, благодарю вас.

Солнцев поднялся, Антошка быстро пожал ему руку и, растворяя дубовую дверь, столкнулся с входившим Атлантом, чахоточным, взлохмаченным журналистом в помятом пиджаке, уже со вчерашнего дня не пившим водки.

— Полковник, я к вам насчет войны, — проговорил Атлант, прикрывая ладонью грязную грудь рубахи. — Ну, как, — скоро берем Берлин?

А.Н. Толстой.

Текст 6

Базарный Сызган. Я запомнил эту станцию из-за одного пустого случая. Мы простояли на запасных путях в Сызгане всю ночь. Была вьюга. К утру поезд сплошь залепило снегом. Я пошел со своим соседом по вагону, добродушным увальнем Николашей Рудневым, студентом Петровской сельскохозяйственной академии, в вокзальный буфет купить баранок.

Как всегда после вьюги, воздух был пронзительно чист и крепок. В буфете было пусто. Пожелтевшие от холода цветы гортензии стояли на длинном столе, покрытом клеенкой. Около двери висел плакат, изображавший горного козла на снеговых вершинах Кавказа. Под козлом было написано: «Пейте коньяк Сараджева». Пахло горелым луком и кофе.

Курносая девушка в фартуке поверх кацавейки сидела, пригорюнившись, за столиком и смотрела на мальчика с землистым лицом. Шея у мальчика была длинная, прозрачная и истертая до крови воротом армяка. Редкие льняные волосы падали на лоб.

Мальчик, поджав под стол ноги в оттаявших опорках, пил чай из глиняной кружки. Он отламывал от ломтя ржаного хлеба большие куски, потом собирал со стола крошки и высыпал их себе в рот.

Мы купили баранок, сели к столику и заказали чай. За дощатой перегородкой булькал закипавший самовар.

Курносая девушка принесла нам чай с вялыми ломтиками лимона, кивнула на мальчика в армяке и сказала:

– Я его всегда кормлю. От себя, а не от буфета. Он милостыней питается. По поездам, по вагонам.

Мальчик выпил чай, перевернул кружку, встал, перекрестился на рекламу сараджевского коньяка, неестественно вытянулся и, глядя остановившимися глазами за широкое вокзальное окно, запел. Пел он, очевидно, чтобы отблагодарить сердобольную девушку. Пел высоким, скорбным голосом, и в ту пору песня этого мальчика показалась мне лучшим выражением сирой деревенской России. Из слов его песни я запомнил очень немного.

…Схоронил ее
во сыром бору,
во сыром бору
под колодою,
под колодою,
под дубовою…

Я невольно перевел взгляд туда, куда смотрел мальчик. Снеговая дорога сбегала в овраг между заиндевелыми кустами орешника. За оврагом, за соломенными крышами овинов вился струйками к серенькому, застенчивому небу дым из печей. Тоска была в глазах у мальчика – тоска по такой вот косой избе, которой у него нет, по широким лавкам вдоль стен, по треснувшему и склеенному бумагой окошку, по запаху горячего ржаного хлеба с пригоревшими к донцу угольками.

Я подумал: как мало в конце концов нужно человеку для счастья, когда счастья нет, и как много нужно, как только оно появляется.

С тех пор я помногу живал в деревенских избах и полюбил их за тусклый блеск бревенчатых стен, запах золы и за их суровость. Она была сродни таким знакомым вещам, как ключевая вода, лукошко из лыка или невзрачные цветы картошки.

Без чувства своей страны – особенной, очень дорогой и милой в каждой ее мелочи – нет настоящего человеческого характера. Это чувство бескорыстно и наполняет нас великим интересом ко всему. Александр Блок написал в давние тяжелые годы:

Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые —
Как слезы первые любви!

Блок был прав, конечно. Особенно в своем сравнении. Потому что нет ничего человечнее слез от любви, нет ничего, что бы так сильно и сладко разрывало сердце. И нет ничего омерзительнее, чем равнодушие человека к своей стране, ее прошлому, настоящему и будущему, к ее языку, быту, к ее лесам и полям, к ее селениям и людям, будь они гении или деревенские сапожники.

В те годы, во время службы моей на санитарном поезде, я впервые ощутил себя русским до последней прожилки. Я как бы растворился в народном разливе, среди солдат, рабочих, крестьян, мастеровых. От этого было очень уверенно на душе. Даже война не бросала никакой тревожной тени на эту уверенность. «Велик Бог земли русской, – любил говорить Николаша Руднев. – Велик гений русского народа! Никто не сможет согнуть нас в бараний рог. Будущее – за нами!»

Я соглашался с Рудневым. В те годы Россия предстала передо мной только в облике солдат, крестьян, деревень с их скудными достатками и щедрым горем. Впервые я увидел многие русские города и фабричные посады, и все они слились своими общими чертами в моем сознании и оставили после себя любовь к тому типичному, чем они были наполнены.

К.Г. Паустовский.

Текст 7

Сверкающий дуговыми фонарями, как бы расплавленный от их мелового шипящего света, Брестский вокзал был в то время главным военным вокзалом Москвы. С него отправлялись эшелоны на фронт. По ночам к полутемным перронам крадучись подходили длинные пахнущие йодоформом санитарные поезда и начиналась выгрузка раненых.

Каждую ночь, часам к двум, когда жизнь в городе замирала, мы, трамвайщики, подавали к Брестскому вокзалу белые санитарные вагоны. Внутри вагонов были устроены подвесные пружинные койки.

Ждать приходилось долго. Мы курили около вагонов. Каждый раз к нам подходили женщины в теплых платках и робко спрашивали, скоро ли будут грузить раненых. Самые эти слова — «грузить раненых»,- то есть втаскивать в вагоны, как мертвый груз, живых, изодранных осколками людей, были одной из нелепостей, порожденных войной.

— Ждите!- отвечали мы. Женщины, вздохнув, отходили на тротуар, останавливались в тени и молча следили за тяжелой вокзальной дверью.

Женщины эти приходили к вокзалу на всякий случай — может быть, среди раненых найдется муж, брат, сын или однополчанин родного человека и расскажет об его судьбе.

Все мы, кондукторы, люди разных возрастов, характеров и взглядов, больше всего боялись, чтобы какая-нибудь из этих женщин не нашла при нас родного искалеченного человека.

Когда в вокзальных дверях появлялись санитары с носилками, женщины бросались к ним, исступленно всматривались в почернелые лица раненых и совали им в руки связки баранок, яблоки, пачки дешевых рассыпных папирос. Иные из женщин плакали от жалости. Раненые, сдерживая стоны, успокаивали женщин доходчивыми словами. Эти слова простой русский человек носит в себе про черный день и поверяет только такому же простому, своему человеку.

Раненых вносили в вагоны, и начинался томительный рейс через ночную Москву. Вожатые вели вагоны медленно и осторожно.

Чаще всего мы возили раненых в главный военный госпиталь в Лефортово. С тех пор воспоминание о Лефортове связано у меня с осенними холодными ночами. Прошло уже много лет, а мне все чудится, что в Лефортове всегда стоит такая ночь и в ней светятся скучными рядами окна военного госпиталя. Я не могу отделаться от этого впечатления потому, что с той поры я ни разу не был в Лефортове и не видел военный госпиталь и обширный плац перед ним при дневном свете.

В Лефортове мы помогали санитарам переносить тяжелораненых в палаты и бараки, разбросанные в саду вдалеке от главного корпуса. Там по дну оврага шумел пахнувший хлором ручей. Переносили раненых мы медленно и потому зачастую простаивали в Лефортове до рассвета.

Иногда мы возили раненых австрийцев. В то время Австрию насмешливо называли «лоскутной империей», а австрийскую армию — «цыганским базаром». Разноплеменная эта армия производила на первый взгляд впечатление скопища чернявых и невероятно худых людей в синих шинелях и выгоревших кепи с оловянной кокардой и насквозь пробитыми на ней буквами «Ф» и «И». Это были инициалы впавшего в детство австрийского императора Франца-Иосифа.

Мы расспрашивали пленных и удивлялись: кого только не было в этой армии! Там были чехи, немцы, итальянцы, тирольцы, поляки, босняки, сербы, хорваты, черногорцы, венгры, цыгане, герцеговинцы, гуцулы и словаки… О существовании некоторых из этих народов я и не подозревал, хотя окончил гимназию с пятеркой по географии.

Однажды вместе с нашими ранеными ко мне в вагон внесли длинного, как жердь, австрийца в серых обмотках. Он был ранен в горло и лежал, хрипя и поводя желтыми глазами. Когда я проходил мимо, он пошевелил смуглой рукой. Я думал, что он просит пить, нагнулся к его небритому, обтянутому пересохшей кожей лицу и услышал клекочущий шепот. Мне показалось, что австриец говорит по-русски, и я даже отшатнулся. Тогда я с трудом повторил:

— Есмь славянин! Полоненный у велика-велика битва… брат мой.

Он закрыл глаза. Очевидно, он вкладывал в эти слова очень важный для него и непонятный мне смысл. Очевидно, он долго ждал случая, чтобы сказать эти слова. Потом я долго раздумывал над тем, что хотел сказать этот умирающий человек с запекшимся от крови бинтом на горле. Почему он не пожаловался, не попросил пить, не вытащил из-за пазухи за стальную цепочку полковой значок с адресом родных, как это делали все раненые австрийцы? Очевидно, он хотел сказать, что сила ломит и солому и не его вина, что он поднял оружие против братьев. Эта мысль соединилась в горячечном его сознании с памятью о кровавом сражении, куда он попал по воле «швабов» прямо из своей деревни. Из той деревни, где растут вековые ореховые деревья, бросая широкую тень, и по праздникам пляшет на базаре под шарманку ручной динарский медведь.

К.Г. Паустовский.

Текст 8

| сочинение

У нас с сыном глаза серые, с едва заметными крапинками. В ясный летний день от травы и листьев крапинки становятся заметнее и глаза зеленеют. В пасмурные дни глаза серые — крапинки пропадают совсем. У сына припухшие веки, а ресницы редкие, острые, как обойные гвоздики. Смотрит он исподлобья, потому что у него привычка слегка наклонять голову вперед, как бы желая коснуться подбородком ямочки между ключиц.

Глаза сына смотрят на меня, хотя самого его давно нет рядом. И вот уже сколько лет я всматриваюсь в них, хочу прочесть ответ на вопрос, мучающий меня всю жизнь, начиная с того далекого страшного дня.

— Ваш сын приговорен к казни.

Я прислонилась к стене. Потом собралась с силами.

— Можно мне видеть коменданта?

Меня пропустили. Комендант сидел на табуретке. На нем был только один сапог. Другой он держал в руке и придирчиво осматривал.

Комендант, вероятно, страдал лихорадкой, потому что его лицо было желтым и на нем проступали следы недосыпания и усталости. Под глазами начинали вырисовываться темные мешки. — Я пришла умолять вас о моем сыне!

— Умолять? О сыне? Ему надо помочь?

— Он приговорен к казни.

Мейер вытер лоб ладонью.

— Он работал на лесопилке…

— Ах, лесопилка! — Он как бы вспомнил о лесопилке. — И ваш сын… Понимаю, понимаю…

Я не могла взять в толк — издевается он надо мной или сочувствует. Хотела думать, что он сочувствует. Смотрела на него глазами, полными слез.

— Эти глупые, неразумные мальчишки убили часового, — после недолгого молчания сказал комендант.

— Я отдаю себе отчет, насколько это вам сложно, немыслимо трудно, заговорила я. — Но умоляю вас войти в мое положение.

— Понимаю, — сказал он и как бы ушел в себя.

Я поверила, что он сочувствует мне, ищет выхода. И чтобы он самостоятельно не пришел к отрицательному решению, я заговорила:

— Ваша мать жива?

— Моя матушка? — Он слегка посветлел. — Моя матушка?

По-немецки это звучало «мейн муттерхен».

— Она служит в госпитале в Дюссельдорфе. Старшей фельдшерицей. Вы знаете, — комендант оживился, — она чем-то похожа на вас, хотя вы значительно моложе.

— Все матери похожи друг на друга.

— Совершенно верно, — он как бы перенесся в далекий Дюссельдорф, в родной дом, к своей муттерхен. Потом он сказал:

— Одного часового убили четверо юношей… Это вполне могли сделать и трое. Не правда ли?

— Правда, — отозвалась я.

— А один мог быть задержан случайно. Могло ведь так случиться?

— Могло, — с готовностью подтвердила я.

На меня нашло материнское ослепление. Никого вокруг не существовало. Только мой сын. И для того чтоб он был, я готова была на любое признание, на любой поступок. Пропала гордость. Обязанности перед близкими людьми. Только бы он жил! В надежде выиграть, я играла с Мейером в игру, которую он мне предложил.

Комендант покосился на часы и сказал:

— Вам придется поторопиться, госпожа учительница, казнь произойдет через пятнадцать минут.

— Куда мне бежать?

— Бежать не нужно. Вас довезут на автомобиле. Тут недалеко. Километра полтора. — Он крикнул: — Рехт!

Появился длинный, худой Рехт. Жаркая, слепящая радость обволокла меня. Я спасла сына!

Мальчики стояли у освещенной солнцем кирпичной стены. Их было четверо. Все четверо — мои ученики. Они были такими, какими я привыкла их видеть всегда. Только неестественно бледны, словно припекающие лучи не касались их, а скользили мимо. И со стороны казалось, что четверо ребят загорают на солнце.

Машина остановилась. Я нетерпеливо спрыгнула на землю. Вслед за мной, согнувшись вдвое, из машины выбрался длинноногий Рехт. Он распрямился и крикнул:

— Сын госпожи учительницы может отойти от стены! Который из вас сын госпожи учительницы?

Мой сын не шелохнулся. Он стоял неподвижно, как будто команда Рехта его не касалась. Тогда я сделала еще несколько шагов и встретилась взглядом с Кирюшей. В этой маленькой героической шеренге, застывшей у кирпичной стены в ожидании своего последнего часа, мой сын был крайним справа.

Он по привычке опустил голову и смотрел исподлобья куда-то в сторону. Я почувствовала — он боялся встретиться со мной взглядом, чтобы не проявить слабость. Его веки слегка вздрагивали. Глаза смотрели виновато. Перед кем он чувствовал вину? Передо мной или перед самим собой? Но, может быть, никакой вины в его взгляде не было и то, что я принимала за вину, было печалью расставания?

Он знал, что сейчас его жизнь находится в моих руках. Стоит мне кивнуть — «вот мой сын», — и не будет кирпичной стены, не будет фашистов с автоматами, не будет удушающего ожидания смерти.

— Госпожа учительница, пора, — сказал длинный Рехт. — Вы задерживаете казнь… Может быть, здесь нет вашего сына?

Я вздрогнула. По сердцу рванула мысль: я нахожусь на грани страшного предательства. Спасая сына, я одновременно предаю его. Предаю его, и Кирюшу, и отчаянного Дубка, и осиротевшего Мишу. Умирать всегда тяжело. Но куда тяжелее расставаться с жизнью, если тебя предал близкий человек…

Я вдруг почувствовала, что все четверо одинаково дороги мне близость смерти уравняла их в моем сердце.

— Госпожа учительница!.. Берите любого и уходите. Слышите?

Слова Рехта, как пули, просвистели над моим ухом. Я взглянула на сына. Кирпичная стена показалась мне сложенной из детских кубиков. А его я увидела совсем маленьким. В кроватке с сеточкой. Его мучила корь. Он метался в жару. Но почему-то не тянулся ко мне, а забился в уголок, чтобы там перестрадать в гордом одиночестве. Он и сейчас не звал меня на помощь.

Длинный Рехт положил мне руку на плечо. Я повернулась и сказала:

— Они все мои сыновья.

Ю.Я. Яковлев.

Текст 9

| сочинение

Спустя двадцать пять лет я держал в руках письмо фронтового друга Волкова, написанное девушке по имени Женя.

«…Встречали мы Новый год 1-го января в той самой деревеньке, из которой я писал Вам первое свое письмо. В 18:00 собрались в избу. Начали с доклада о международном положении. Доклад делал наш офицер. Читал, как пономарь, сообщая всем известные истины, что Германия будет разбита, что второй фронт будет открыт, что у немцев все больше ошибок, а у нас все больше уменья и т.д. Кончил, мы бурно похлопали, потом были выборы в совет офицерского собрания, куда я, раб божий Сергей, тоже попал по рекомендации С.Л., единственного здесь моего товарища. После выборов ком-р части прочел напутственное слово для офицеров, чтобы не напивались, не матерились, не дрались, чтобы консервы с тарелки брали вилками, а не руками и с женщинами обращались бережно, как с хлебом».

Я не вспомнил, а представил, как наш командир говорил, это была его интонация — не то в шутку, не то всерьез. Он сам умел выпить и погулять. Учил нас при питье знать — сколько, с кем, что пьешь и когда. Ерш, говорил он, это не разное питье, а разные собутыльники.

«Солдаты принесли скамейки в избу. Мы вошли. Три стола с белыми скатертями, и на них яства, от которых мы отвыкли, — винегрет, хлеб черный, 25% белого, капуста, шпроты, селедка, благословенная водка из расчета пол-литра на двоих. Стояла елка с игрушками. Вся комната была в лентах с золотым дождем. Перед входом в этот зал имелась маленькая комнатка, где мы прыскались шипром, ваксили сапоги…»

Господи, была же елка! Она появилась передо мной в золотых звездах, нарядней, чем в детстве, она вспомнилась вместе с тем замирающим чувством восторга, что вдруг нахлынул среди голодной зимы. Это была последняя в моей жизни елка, которая так взволновала. Тут смешалось все — и окопная бессонница, и прокопченная эта изба, и грубый наш офицерский быт, и — вдруг — это видение из прошлого, когда были еще мама, папа, братишка, тетка, наш дом, еще не спаленный, старый шкаф с игрушками. Нежный свежий запах елки, запах зажженных крохотных свечек, запах рождества мешался с запахами капусты, кожи, табака, пороха, неистребимым смрадом войны.

Даже в детстве не было такого острого чувства благодарности и счастья, как от той елки в ночь на 1943 год. Я вспомнил, походил по комнате, любуясь этой картиной, чувствуя на лице улыбку.

«Первый тост предложили за победу, второй за Родину, третий за наших любимых. Приехали артисты из Дома Красной Армии». Вот артистов я плохо помнил.

Д.А. Гранин.

Текст 10

Горько это, сынок, горько, когда нету у тебя отчего дома!

– Вот, знаешь, ехали мы в один прекрасный день на пароходе с приятелем по чудесной реке Оке (погоди, милый, подрастешь ты, и повезу я тебя на Оку, и тогда ты сам увидишь, что это за река!). Так вот, ехали мы с товарищем к нему домой, а не был он дома больше года. До дома его было еще километров пятнадцать, а приятель уж стоял на носу, волновался и все показывал мне, все говорил: вот тут мы с отцом рыбу ловили, а вон там такая-то горка, а вон, видишь, речка впадает, а вон такой-то овраг…

А была весна, разлив, дебаркадеров еще не поставили, и поэтому, когда мы приехали, пароход наш просто ткнулся в берег. И сходни перебросили, и сошли мы на берег, а на берегу уж ждал отец моего приятеля, и тут же лошадь стояла, запряженная в телегу…

Вот ты все мчишься на своей автомашине и не знаешь даже, что куда лучше ехать на телеге или в санях по лесной или полевой дороге – смотришь по сторонам, думаешь о чем-то, и хорошо тебе, потому что чувствуешь всей душой, что все, что вокруг тебя, все это и есть твоя родина!

И взвалили мы все свои чемоданы и рюкзаки на телегу, а сами пошли на изволок, вверх по скату, по весеннему прозрачному лесу, и чем ближе подходили к дому, тем сильнее волновался мой приятель.

Еще бы! Ведь дом этот, малыш, строил дед моего товарища, и отец и мать прожили здесь всю жизнь, и товарищ мой тут родился и вырос.

И как только взошли мы в этот дом, так и пропал мгновенно мой товарищ, побежал по комнатам, побежал здороваться с домом. А и было же с чем здороваться! Ведь дом тот был не чета нашему с тобой и недаром назывался: «Музей-усадьба».

Столько там было милых старых вещей, столько всех этих диванов с погнутыми ножками, резных стульев. Столько прекрасных картин висело по стенам, такие заунывные и радостные пейзажи открывались из окон! А какие разные были там комнаты: светлые, с громадными окнами, узкие, длинные, затененные деревьями и совсем крохотные, с низкими потолками! А какие окна там были – большие, маленькие, с внезапными витражами в верхних фрамугах, с внезапными формами, напоминающими вдруг то фигурные замковые окна, то бойницы… А между комнатами, коридорами, закоулками, площадками – какие шли скрипучие антресоли, лестницы с темными перилами, истертыми ступеньками. И какими, наконец, старыми, приятными запахами пропитана была там каждая вещь, и не понять было – не то пахло чебрецом, сорванным когда-то какой-нибудь романтической мечтательницей, не то старыми книгами, целый век простоявшими в шкафах, пожелтевшими, с сухой кожей и бумагой, не то пахли все эти лестницы, перила, мебель, дубовые балки, истончившийся паркет…

Ты не думай, малыш, что дома и вещи, сделанные человеком, ничего не знают и не помнят, что они не живут, не радуются, не играют в восторге или не плачут от горя. Как все-таки мало знаем мы о них и как порою равнодушны к ним и даже насмешливы: подумаешь, старье!

Так и ты уедешь когда-нибудь из отчего дома, и долго будешь в отлучке, и так много увидишь, в таких землях побываешь, станешь совсем другим человеком, много добра и зла узнаешь…

Но вот настанет время, ты вернешься в старый свой дом, вот поднимешься на крыльцо, и сердце твое забьется, в горле ты почувствуешь комок, и глаза у тебя защиплет, и услышишь ты трепетные шаги старой уже твоей матери, – а меня тогда, скорей всего, уж и не будет на этом свете, – и дом примет тебя. Он обвеет тебя знакомыми со младенчества запахами, комнаты его улыбнутся тебе, каждое окно будет манить тебя к себе, в буфете звякнет любимая тобою прежде чашка, и часы особенно звонко пробьют счастливый миг, и дом откроется перед тобою: «Вот мой чердак, вот мои комнаты, вот коридор, где любил ты прятаться… А помнишь ты эти обои, а видишь ты вбитый когда-то тобой в стену гвоздь? Ах, я рад, что ты опять здесь, ничего, что ты теперь такой большой, прости меня, я рос давно, когда строился, а теперь я просто живу, но я помню тебя, я люблю тебя, поживи во мне, возвратись в свое детство – вот что скажет тебе твой дом.

Как жалею я иногда, что родился в Москве, а не в деревне, не в отцовском или дедовском доме. Я бы приезжал туда, возвращался бы в тоске или в радости, как птица возвращается в свое гнездо.

И поверь, малыш, совсем не смешно мне было, когда один мой друг, рассказывая о войне, о том, как он соскакивал с танка, чтобы бежать в атаку, – а был он десантником, – и кругом все кричали: «За Родину!», и он вместе со всеми тоже кричал: «За Родину!», а сам видел в эти, может быть, последние свои секунды на земле не Родину вообще, а отцовский дом и сарай, и сеновал, и огород, и поветь в деревне Лошпеньга на берегу Белого моря!

Ю.П. Казаков.

Текст 11

| Сочинение

Вот и кончился последний урок последнего дня нашей школьной жизни! Десять школьных лет завершились по знакомой хрипловатой трели звонка, что возникает внизу, в недрах учительской, и, наливаясь звуком, подымается с некоторым опозданием к нам на шестой этаж, где расположены десятые классы.

Все мы, растроганные, взволнованные, радостные и о чем-то жалеющие, растерянные и смущенные своим мгновенным превращением из школяров во взрослых людей, слонялись по классам и коридору, словно страшась выйти из школьных стен в мир, ставший бесконечным. И было такое чувство, будто что-то недоговорено, недожи- то, не исчерпано за последние десять лет, будто этот день застал нас врасплох.

В класс заглянула Женя Румянцева:

— Сережа, можно тебя на минутку?

Я вышел в коридор.

— Сережа, я хотела тебе сказать: давай встретимся через десять лет.

Шутливость совсем не была свойственна Жене, и я спросил серьезно:

— Зачем?

— Мне интересно, каким ты станешь. Ты ведь очень нравился мне все эти годы.

Я думал, что Жене Румянцевой неведомы ни эти слова, ни эти чувства. Вся ее жизнь протекала в двух сферах: в напряженной комсомольской работе и в мечтаниях о звездных мирах. Не многие из нас твердо определили свои дальнейший жизненный путь, а Женя с шестого класса знала, что будет астрономом и никем другим.

Между нами никогда не было дружеской близости. В поисках разгадки я мысленно пробегал прошлое, но ничего не нашел в нем, кроме одной встречи на Чистых прудах…

Однажды мы собрались в выходной день на Химкинское водохранилище — покататься на лодках. Сбор назначили на Чистых прудах, у большой беседки. Но с утра заморосил дождь, и на сборный пункт пришли только мы с Павликом Аршан- ским, Нина Барышева и Женя Румянцева.

— Давайте покатаемся по пруду, и будем воображать, что мы в Химках.

— Или в Индийском океане! — восторженно подхватила Женя. — Или у берегов Гренландии!..

Мы влезли в старую, рассохшуюся плоскодонку, подобрали на берегу две дощечки вместо весел и отправились в кругосветное путешествие. Едва ли кому-нибудь из нас, кроме Жени, это доставляло удовольствие. Пока мы с Павликом вяло шлепали дощечками по воде, Женя придумывала трассу нашего путешествия. Вот мы проходим Босфор, через Суэцкий канал попадаем в Красное море, оттуда в Аравийское, оплываем Филиппины и входим в Тихий океан.

Больше Женя не бывала с нами. Мы не раз приглашали ее на наши сборища, но она отказывалась за недосугом. А что, если в тот единственный раз она пришла из-за меня, и из-за меня отступилась, сказав с гордой честностью: «Не вышло»…

— Почему же ты раньше молчала, Женя? — спросил я.

— К чему было говорить? Тебе так нравилась Нина!

С ощущением какой-то досадной и грустной утраты я сказал:

— Где же и когда мы встретимся?

— Через десять лет, двадцать девятого мая, в восемь часов вечера в среднем пролете между колонн Большого театра.

Минули годы. Женя училась в Ленинграде, я ничего не слышал о ней. Зимой 1941 года, жадно ловя известия о судьбе моих друзей, я узнал, что Женя в первый же день войны бросила институт и пошла в летную школу. Летом 1944 года, находясь в госпитале, я услышал по радио указ о присвоении майору авиации Румянцевой звания Героя Советского Союза. Когда я вернулся с войны, то узнал, что звание Героя было присвоено Жене посмертно.

Жизнь шла дальше, порой я вдруг вспоминал о нашем уговоре, а за несколько дней до срока почувствовал такое острое, щемящее беспокойство, будто все прошедшие годы только и готовился к этой встрече. Я купил у цветочницы ландыши и пошел к среднему пролету между колонн Большого театра. Постоял там немного, затем отдал ландыши худенькой сероглазой девушке и поехал домой.

Мне хотелось на миг остановить время и оглянуться на себя, на прожитые годы, дождик, вспомнить слепоту своей юношеской души, так легко прошедшей мимо того, что могло бы стать судьбой.

Ю.М. Нагибин.

Текст 12

На фотографии Иван Михаилович кажется серьезным, даже суровым. Она нередко обращает мою память к Ивану Михайловичу.

В пятиместной палате койка его стояла напротив другой, несколько дней пустовавшей. И если кто-либо обращал внимание на нее, Иван Михайлович неизменно повторял: «Так слава Богу, как говорится, одним больным на свете и поменьше…» Сам он после операции, мог лежать в постели три-четыре дня. Остальные проводил в заботах о соседях. Особенно много внимания он уделял Алеше — парнишке в большой гипсовой повязке. Ухаживал за ним, как нянечка. И всем другим в палате помогал: умоет тех, кто пока сам не может этого сделать, чаем свежезаваренным напоит, грелку нальет, кому понадобится, одеяло поправит, у кого сползет. Благодаря Ивану Михайловичу Алеша прямо-таки переродился. Войду в палату — он теперь улыбается, приветливо говорит «доброе утро», «спасибо». Раньше такой общительности за ним не замечалось.

Все же пришел тот день, когда долго не занятая в палате койка понадобилась. На нее положили молодого мужчину — моряка, накануне вернувшегося из длительного плавания. Он куда-то торопился, вскочил на ходу в вагон, сорвался с подножки и ногой попал под колесо. Раздробленную голень пришлось ампутировать. Иван Михаилович весь остаток ночи провел без сна и во многом помог сестре.

— У нас пополнение… Вот Володя поступил, несчастье-то какое произошло… — нарушил тишину Иван Михайлович. Повязка на лице Ивана Михайловича сбилась, глаза выражали усталость. Остальные лежали молча, уткнувшись головой в подушку. Алеша забыл поприветствовать меня. А Володя словно застыл. Он смотрел в одну точку и вряд ли что видел или слышал. Остывший завтрак стоял на тумбочке нетронутым.
Я говорила слова утешения, призывала его собрать все силы, чтобы пережить горе. Называла имена известных людей, перенесших подобную трагедию, но сумевших подняться над ней, рассказывала о солдатах с тяжелыми ранениями, полученными на фронтах Великой Отечественной войны, изувеченных, но определивших для себя место в жизни. Повернул ко мне лицо Володя: высокий лоб, большие глаза. Еле слышно ответил: «Что делать, на протезе ходить буду…»

Теперь уже не могу вспомнить точно, когда в палате появились первые приметы восстановленного покоя. Алеша снова начал произносить «доброе утро», и все обитатели палаты вторили ему. Однажды утром, войдя к ним, сразу обратила внимание на стол. Иван Михайлович расставил на нем какие-то вкусные припасы. Глаза его с лукавой хитринкой будто говорили: «Смотри и любуйся». Я смотрела и любовалась. Готовился завтрак в честь окончательного появления у Володи радости жить.

Опираясь ладонями на край накрытого стола, на котором лежали и бумажные салфетки с зеленой каемочкой (трогательный намек на домашний уют), Иван Михаилович произнес слова, простые и мудрые:

— Что я Володе-то говорю. Живой остался, вот и ладно. Парень молодой, собой пригожий, специальность есть и морская, и земная. Протезы ноне делают, паря, — от здоровой ноги не отличишь. Летом приедешь к нам в Устюг Великий. Отдохнуть у нас можно. А невесты-то у нас до того хороши, что нигде таких, паря, нету…

— Иван Михаилович все верно говорит. Он так много сделал для меня в эти тяжелые дни… А жениться к Вам в город приеду, Иван Михаилович, приподнявшись на локти и весело улыбаясь, добавил Володя. Чтобы вот так улыбнулся он, сколько было всего переговорено в пятиместной палате за долгие дни. Он поверил в себя снова. Как повезло ему, что имел он возможность в беде своей оказаться рядом с Иваном Михайловичем.

Н.И. Батыгина.

Текст 13

Полуденный зной после сыроватой прохлады родительского дома показался даже приятным. Женька окинул взглядом опалённую солнцем безлюдную улицу. Низенькие, словно вросшие в землю домишки, деревянные, крашеные голубым и зелёным, и кирпичные, оштукатуренные, белые, — всё как и прежде, только очень уж уныло смотрелись оголённые фасады. Когда-то, давно, небесное пространство заслоняли старые тополя, их спилили, а молодые деревца, липы и рябины, посаженные вдоль канав, тоже уже вымахали выше крыш и опять открыли для обзора всю улицу. И проезжая часть расширена: сплошной асфальт с большими выбоинами. И старые деревянные столбы заменены на железобетонные — с красивыми «столичными» светильниками. Перемены эти произошли, конечно, не вдруг, но как-то не замечались раньше, а теперь увиделись как бы в сравнении с детством.

Свернув на улицу Крупской, Женька через минуту-другую вышёл на набережную, где старая тенистая аллея тоже словно полысела: акацию вырубили, везде асфальт, старые вязы в многолетней борьбе за солнце с трехэтажными «казенными» домами вытянулись вверх, некоторые обрублены, обломаны, несчастные калеки. Но зато вид на озеро отсюда всегда великолепен.

Вообще, это озеро — Ломпадь — просто божий дар людиновцам. И поилец, и кормилец: леса кругом, ягоды, грибы, охота, рыбная ловля. Давно не видно, правда, рыбаков-артельщиков, а когда-то они плавали на баркасах, опускали в воду по кругу длинную сеть с поплавками и волокли потом её к берегу. Малышня, засучив штаны, тоже лезла в воду, хватаясь за канаты, помогая изо всех силенок, и рыбаки, мужики-инвалиды, не прогоняли, разрешали поглазеть на скудный улов, который вываливался из сети на дно баркаса. В основном попадалась мелочь, плотва, краснопёрка, хотя бывали и лещи-подлещики, и щуки, однажды даже сом не уберёгся, но для детских глаз всего было много, всё было сказкой.

А ещё, кстати, вспомнилось, как вон там, на «мосту» (бывшем железнодорожном, от которого осталась только заросшая зеленью песчаная насыпь с проливчиком посередине), попалась Женьке самая первая в его жизни рыбка. Тогда было жарко и долго не клевало ничего, Женька заскучал, зазевался на проплывавшие мимо моторки и не заметил, как и когда исчез поплавок. Глянул — нет нигде! И, не веря ещё своему счастью, схватил удочку, дёрнул и вдруг почувствовал трепетное сопротивление: удочка согнулась и задрожала, а из воды вслед за поплавком и леской ожидаемо-неожиданно вынырнула, извиваясь и ослепительно вспыхивая на солнце, серебряная рыбка и полетела прямо на Женьку. Поймать её на лету он ещё не умел и в страшном волнении перекинул удочку через себя назад, а рыбка уже сама соскочила с крючка и билась-прыгала на песке. Женька упал на неё и вместе с горстью песка осторожно захватил в руку живое упругое тельце. Сквозь песчинки виднелись поперечные полоски на чешуе: окунёк! С нежностью понёс его ополоснуть в воде, но хитрый окунёк словно только того и ждал, мгновенно расчухался в родной стихии, трепыхнулся внезапно, и Женька испуганно разжал пальцы. Окунёк, расправив плавнички, повиливая серо-зелёной в чёрных поперечных полосках спинкой и хвостиком, спокойно и неуловимо поплыл из-под рук на глубину. Женька попытался всё же схватить его в воде, но промахнулся, конечно, и, невольно отступая от глубины назад, к берегу, споткнулся о подводный камень и брякнулся задом в воду — прямо в чём был: в закатанных до колен сатиновых шароварах и в байковой клетчатой рубашке…

В.Н. Афонин.

Текст 14

Утро следующего дня было холодным и пасмурным. Услышав голос Андрея Ивановича, Наташа, как всегда, попыталась встать с постели, но едва она приподнялась, как голова ее закружилась, и она снова неловко опустилась на землю. Все тело у нее болело. Сильная тошнота подступала к горлу.

Наташа стиснула зубы:

«Только бы встать! Только бы подняться на ноги!» — мысленно твердила она, проклиная свою слабость. Она слышала, как легко и быстро поднялся Валерий. Он даже насвистывал что-то. Почему же у нее так кружится голова?

Она снова попыталась встать и снова бессильно опустилась на землю. К ней подошел Андрей Иванович.

— Что, Наточка, тяжело?

Он сел возле нее.

Наташа подняла глаза и увидела его худое потемневшее лицо и большие, лихорадочно блестевшие глаза. Видно было, что и он еле поднялся.

Наташа сделала над собой усилие и села, прислонившись спиной к влажному стволу дерева.

Ничего, Андрей Иванович. Я еще могу идти…

— Надо идти, Наташенька. — Он помог ей подняться. — Еще немного. А сегодня… Сегодня мы немного увеличим нашу утреннюю норму.

Он отыскал глазами Валерия.

— Валерий! В твой рюкзак я положил шоколад. Вынь-ка одну плитку. Все мы очень ослабли…

— Что вы, Андрей Иванович! Шоколад надо оставить на конец пути, — ответил Валерий не оборачиваясь.

— Мы очень ослабли, — повторил Андрей Иванович, — а конец уже недалеко. Одну плитку давайте разделим сейчас.

— Андрей Иванович! — Валерий решительно застегнул рюкзак. — Вы же мужчина! Стыдитесь! Впереди еще столько дней пути, а вы предлагаете уничтожить наш неприкосновенный запас. Я мальчишка и то…

Геолог побледнел.

— Хорошо, — сказал он с расстановкой, — я могу идти без шоколада. Но Наташе он необходим сейчас. Она еле поднялась с постели.

Наташа хотела возразить, но Валерий опередил ее: — Ах, вот как! Это другое дело. Что ж… Я отдаю Наташе свой сегодняшний завтрак, — сказал он вызывающим тоном. — Но шоколад останется неприкосновенным!

Валерий быстро вскинул рюкзак на плечи и, не оглядываясь, зашагал вдоль реки. С минуту Андрей Иванович смотрел ему вслед, и вдруг страшное подозрение обожгло его мозг.

— Стой!! — закричал он.

Валерий остановился. Геолог подошел к нему.

— Снимай рюкзак!

Валерий отступил на шаг, и вдруг лицо его задергалось.

— Что?.. Что вы думаете?..

Андрей Иванович взялся за его рюкзак.

— Не дам! — рванулся Валерий.

— Приказываю! — раздельно и властно потребовал геолог.

Лицо его сделалось страшным. Правая рука сжалась в кулак. Валерий дрожащими руками снял рюкзак. Андрей Иванович быстро расстегнул его и вдруг почувствовал, что земля уходит у него из-под ног: в рюкзаке лежала смятая хвоя пихты. Медленно поднял он глаза на Валерия и словно впервые увидел его красивое надменное лицо, прищуренные веки и наглый бегающий взгляд.

— Ну что? Что смотрите! Может, и мораль начнете еще читать? А мне наплевать на вас! Я жить хочу! — голос Валерия перешел на крик. — Я моложе вас! Я имею больше прав на жизнь! Я… — И вдруг голос его осекся. Прямо перед собой он увидел ввалившиеся, полные муки глаза Наташи.

— А-а-а! — взвыл он и бросился на землю.

Ни слова не говоря, Андрей Иванович медленно подошел к костру, тщательно разломил на три равные части сухарь и к каждому кусочку положил по крошечной дольке сахару. После этого он направился к реке, чтобы набрать в котелок воды.

Наташа словно оцепенела. Все происшедшее было настолько невероятным, что казалось каким-то чудовищным недоразумением, которое следовало сейчас же, немедленно разрешить. Валерий не мог этого сделать! Несмотря на все, что она узнала о нем за последнее время, он не мог так низко пасть — обворовать ее, слабую девушку, своего школьного товарища, и пожилого мужчину, делавшего все возможное для их спасения. Разве мог это сделать человек, который так много и с таким чувством говорил о любви, о красоте, о дружбе, который так любил музыку, который писал стихи, который…

Но этого человека уже не было. Перед ней лежала на земле и скулило, как побитая собака, какое-то жалкое мерзкое существо, которое стыдно было даже сравнивать с человеком.

В.В. Корчагин.

Текст 15

Ни одна работа на свете не поглощает человека так целиком, как работа войны. И вдруг, когда он сегодня в первый раз, еще не вслух, а про себя, прочел шестинедельные итоги боев, он ощутил весь тот истинный масштаб событий, который обычно скрадывался повседневными заботами, с утра до ночи забивающими голову командира дивизии. Его дивизия была всего-навсего малой частью того действительно огромного, что совершилось за последние шесть недель и продолжало совершаться. Но это чувство не имело ничего общего с самоуничижением; наоборот, это было возвышавшее душу чувство своей хотя бы малой, но бесспорной причастности к чему-то такому колоссальному, что сейчас еще не умещается в сознании, а потом будет называться историей этой великой и страшной войны.

А хотя почему — потом? Это уже и сейчас история.

— На, прочти еще раз вслух, — сказал Серпилин, отодвигая стакан с чаем и протягивая листки Пикину.

Пикин читал номера окруженных и разбитых немецких дивизий, цифры уничтоженных и взятых орудий, танков, самолетов, цифры километров, пройденных войсками Сталинградского, Донского, Юго-Западного и Воронежского фронтов, южнее, севернее и западнее Сталинграда, на Верхнем и Среднем Дону, на Калитве и Чире, в донских и калмыцких зимних степях…

Монотонный голос Пикина звучал торжественно и грозно, а у Серпилина на душе творилось что-то странное.

То, что он слышал в чтении Пикина, было как гул, как что-то далекое, грозное и нарастающее, на фоне чего только и могли существовать мысли о собственной дивизии и этих двух людях, сидевших перед ним.

Для того чтобы теперь все вышло так, как читал Пикин, их дивизия должна была еще раньше, до этого, совершить все, что выпало на ее долю. А если бы она этого не сделала, то всего, что теперь было, не могло быть.

Да, она сейчас стояла и ждала своего часа, и они наступали там, в крови и дыму. Но для того чтобы они могли сейчас, зимой, наступать там, она все лето и осень подставляла себя под миллионы пуль и десятки тысяч снарядов и мин, ее давили в окопах танками и живьем зарывали в землю бомбами. Она отступала и контратаковала, оставляла, удерживала и снова оставляла рубежи, она истекала кровью и пополнялась и снова обливалась кровью.

О нем говорят, что он умеет беречь людей. Но что значит — «беречь людей»? Ведь их не построишь в колонну и не уведешь с фронта туда, где не стреляют и не бомбят и где их не могут убить. Беречь на войне людей — всего-навсего значит не подвергать их бессмысленной опасности, без колебаний бросая навстречу опасности необходимой.

А мера этой необходимости — действительной, если ты прав, и мнимой, если ты ошибся, — на твоих плечах и на твоей совести. Здесь, на войне, не бывает репетиций, когда можно сыграть сперва для пробы — не так, а потом так, как надо. Здесь, на войне, нет черновиков, которые можно изорвать и переписать набело. Здесь все пишут кровью, все, от начала до конца, от аза и до последней точки…

И если превысить власть — это кровь, то и не использовать ее в минуту необходимости — тоже кровь. Где тут мера твоей власти? Ведь все же чаще не начальство или, на худой конец, трибунал определяют ее задним числом, а ты сам, в ту минуту, когда приказываешь! Начальство потом в первую голову считается с тем, чем кончилось дело, — успехом или неудачей, а не с тем, что ты думал и чувствовал, превышая свою власть или, наоборот, не используя ее.

Многие из тех решений и приказаний, в соответствии с которыми он обязан был действовать летом и осенью, казались ему сейчас не самыми лучшими, неверными, неоправданными. Но все же в конце концов в итоге все, вместе взятое, оказалось оправданным, потому что привело к той победе, о которой напоминал монотонный голос Пикина, уже подходившего к концу и читавшего теперь названия фронтов и фамилии командующих.

Да, оправдано. Но люди, люди!.. Если бы всех их оживить и посадить вокруг…

Он ощутил у себя за спиной молчаливую толпу мертвых, которые уже никогда не услышат того, что он слышит сейчас, и почувствовал, как слезы подступают к горлу.

К.М. Симонов.

Текст 16

| сочинение

С работы в этот раз Нина возвращалась поздно.

Дверь почему-то оказалась открытой, в темной комнате было холодно, плита не топилась; за столом, кинув на клеенку руки, сидела Евгения Ивановна в ватнике и платке, смотрела на холодную плиту.

— Что это вы в темноте? — спросила Нина.

Евгения Ивановна не взглянула в ее сторону.

Нина вышла, раздалась, принялась растапливать плиту и все оглядывалась на Евгению Ивановну — та сидела все так же неподвижно, изредка роняя:

— Вот беда-то…

Свое «Вот беда-то» она проговаривала так обычно и нестрашно, как проговаривают по привычке, когда никакой особенной беды нет, и Нину тревожили не слова, а эта напряженная поза и глаза, которые никуда не смотрели, хотя были открыты.

Она чистила картошку, мыла ее, ставила на плиту и все кружила, кружила словами и все думала: где и какая беда, уж не передавали ли чего по радио? Что-нибудь про Сталинград или Ленинград?.. И тут ей показалось, что Евгения Ивановна улыбнулась, в черном оскале блеснули металлические коронки, и задохнувшийся голос забормотал бессмыслицу:

— Вот тебе и гривенники… Вот и гривенники…

Теперь Нине стало по-настоящему страшно. Она выскользнула тихонько в сени, оттуда, боясь стукнуть дверью, — во двор, побежала к Ипполитовне.

— Пойдемте к нам. Там тетя Женя чего-то… Сидит… Она вроде не в себе, помешалась. Я боюсь…

Старушка пошла, держась за стенки, перехватываясь руками, Нина поддерживала ее.

Евгения Ивановна все так же сидела лицом к плите и не взглянула на них, только опять выхватила гребенку, раз-другой поскребла по голове.

— Ты чего это, в одеже — с порога окликнула Ипполитовна, а Евгения Ивановна будто и не слышала, только заелозила шершавыми ладонями по клеенке, как будто сметала крошки. Припадая на ноги, Ипполитовна подошла, тяжело опустилась на стул, взяла ее за руки, потянула к себе.

Евгения Ивановна осмысленно посмотрела на неё, сдвинув брови, как будто силилась и не могла понять обращенные к ней слова.

— Сон-то, сон мой вещий — больным, переливчатым голосом выкрикивала Евгения Ивановна, — Мужики мои вон… — Она упала головой на стол, стала перекатываться лбом по клеенке. — Мужа убили!.. А Колюшка, сын — без вести…

Нина зажала рот рукой, увидела, как сразу уменьшилась, осела Ипполитовна, будто растеклась по стулу, и как некрасиво раскрылся ее запавший рот.

Ипполитовна постепенно оправлялась от испуга, приходила в себя и уже скребла маленькими пухлыми руками по спине Евгении Ивановны.

— Ты погоди, девка… Сразу-то не верь. — Она оглядывалась на Нину, словно ждала подмоги. А Нина стояла, вся съежившись, чувствуя себя почему-то виноватой перед этим горем, и ничем помочь не могла.

— Ты погоди… Похоронки-то кто пишет? Писаря. А они при штабах, там бумаг страсть сколько… Вот и попутали. Вон и Нинка скажет, она грамотная.

Нина молчала. А Евгения Ивановна со стоном перекатывалась лбом по столу, гребенка выпала из ее волос, волосы рассыпались, липли к мокрым щекам. Вдруг она оторвала голову от стола и замерла, вроде к чему-то прислушиваясь. Пошарила в карманах ватника, вытащила бумагу, всхлипнула, подала Нине.

Нина прочитала. Эта бумага была из горвоенкомата, ней значилось, что, по наведенным справкам, рядовой Завалов Николай Артамонович погиб в декабре 1941 года, а младший сержант Николай Николаевич с ноября 1941 года числится в пропавших без вести.

И опять Евгения Ивановна стала плакать, припав головой к столу.

— Ну, дак что? — и тут нашлась Ипполитовна. — Нюрку Милованову знаешь? Энту, с Кирпичной?.. Пришел мужик домой без ноги, а через месяц на него похоронка, сам и получил… Война большая, сколько людей в ней, кого и попутают…

Евгения Ивановна притихла, только изредка всхлипывала, конечно, ничему этому она не верила, смотрела и слушала просто так, для последней душевной зацепки, чтобы смирить первое горе.

А Нина думала о Луке из пьесы «На дне», про которого все говорят, что он жулик и вредный утешитель… А Нина видела его доброту, ведь он один пожалел умершую Анну, за это она любила его. И сейчас думала, что в жизни нельзя без утешителей, иначе сломается душа; страшную правду надо впускать постепенно, придерживая ее святой ложью, иначе душа не выдержит… Даже металл не выдерживает огромного одноразового удара, а если нагрузку распределять порциями, металл будет жить долго, до последней усталости… А человеческая душа — не металл, она хрупка и ранима…

М.В. Глушко.

Текст 17

| сочинение

Родина… Я живу с чувством, что когда-нибудь я вернусь на родину навсегда. Может быть, мне это нужно, думаю я, чтобы постоянно ощущать в себе житейский «запас прочности»: всегда есть куда вернуться, если станет невмоготу. Одно дело жить и бороться, когда есть куда вернуться, другое дело, когда отступать некуда. Я думаю, что русского человека во многом выручает сознание – есть ещё куда отступать, есть где отдышаться, собраться с духом. И какая-то огромная мощь чудится мне там, на родине, какая-то животворная сила, которой надо коснуться, чтобы обрести утраченный напор в крови. Видно, та жизнеспособность, та стойкость духа, какую принесли туда наши предки, живёт там с людьми и поныне, и не зря верится, что родной воздух, родная речь, песня, знакомая с детства, ласковое слово матери врачуют душу.

Я долго стыдился, что я из деревни и что моя деревня далеко. Любил её молчком, не говорил много. Служил действительную, как на грех, во флоте, где в то время, не знаю, как теперь, витал душок некоторого пижонства: ребятки в основном все из городов, из больших городов, я и помалкивал со своей деревней. Но потом – и дальше, в жизни – заметил: чем открытее человек, чем меньше он чего-нибудь стыдится или боится, тем меньше желания вызывает у людей дотронуться в нём до того места, которое он бы хотел, чтоб не трогали. Смотрит какой-нибудь ясными-ясными глазами и просто говорит: «вяцкий». И с него взятки гладки. Я удивился – до чего это хорошо, не стал больше прятаться со своей деревней. Конечно, родина простит мне эту молодую дурь, но впредь я зарёкся скрывать что-нибудь, что люблю и о чём думаю. То есть нельзя и надоедать со своей любовью, но как прижмут – говорю прямо.

Родина… И почему же живёт в сердце мысль, что когда-то я останусь там навсегда? Когда? Ведь не похоже по жизни-то… Отчего же? Может, потому, что она и живёт постоянно в сердце, и образ её светлый погаснет со мной вместе. Видно, так. Благослови тебя, моя родина, труд и разум человеческий! Будь счастлива! Будешь ты счастлива – и я буду счастлив.

В.М. Шукшин.

4 июня

Текст 18

Заставить себя любить других нельзя. Можно только откинуть то, что мешает любви. А мешает любви любовь к своему животному я.

«Полюби ближнего, как самого себя» — не значит то, что ты должен стараться полюбить ближнего. Нельзя заставить себя любить. «Люби ближнего» значит то, что ты должен перестать любить себя больше всего. А как только ты перестанешь любить себя больше всего, ты невольно полюбишь ближнего, как самого себя.

Для того, чтобы точно, не на словах, быть в состоянии любить других, надо не любить себя, — тоже не на словах, а на деле. Обыкновенно же бывает так: других, мы говорим, что любим, но любим только на словах, — себя же любим не на словах, а на деле. Других мы забудем одеть, накормить, приютить, — себя же никогда. И потому для того, чтобы точно любить других на деле, надо выучиться забывать о том, как одеть, накормить, приютить себя, — так же, как мы забываем сделать это для других людей.

Надо приучить себя, когда сходишься с человеком, в душе говорить себе: буду думать только о нем, а не о себе.

Стоит вспомнить о себе в середине речи — и теряешь нить своей мысли. Только когда мы совершенно забываемся, выходим из себя, только тогда мы плодотворно общаемся с другими и можем служить им и благотворно влиять на них.

Чем богаче по внешности, благоустроеннее жизнь человека, тем труднее, дальше от него радость самоотречения. Богатые почти совсем лишены этого. Для бедного всякая отрывка от своей работы для помощи ближнему, всякий ломоть хлеба, поданный нищему, есть радость самоотречения.

Богатый же, если и отдаст из своих трех миллионов два ближнему, не испытает радости самоотречения.

Была давно-давно на земле большая засуха: пересохли все реки, ручьи, колодцы, и засохли деревья, кусты и травы, и умирали от жажды люди и животные.

Раз ночью вышла девочка из дома с ковшиком поискать воды для больной матери. Нигде не нашла девочка воды и от усталости легла в поле на траву и заснула. Когда она проснулась и взялась за ковшик, она чуть не пролила из него воду. Он был полон чистой, свежей воды. Девочка обрадовалась и хотела было напиться, но потом подумала, что недостанет матери, и побежала с ковшиком домой. Она так спешила, что не заметила под ногами собачки, споткнулась на нее и уронила ковшик. Собачка жалобно визжала. Девочка хватилась ковшика.

Она думала, что разлила его, но нет, он стоял прямо на своем дне, и вся вода была цела в нем. Девочка отлила в ладонь воды, и собачка все вылакала и повеселела. Когда девочка взялась опять за ковшик, он из деревянного стал серебряным. Девочка принесла ковшик домой и подала матери. Мать сказала: «Мне все равно умирать, пей лучше сама», и отдала ковшик девочке. И в ту же минуту ковшик из серебряного стал золотой. Тогда девочка не могла уже больше удерживаться и только хотела приложиться к ковшику, как вдруг в дверь вошел странник и попросил напиться. Девочка проглотила слюни и поднесла страннику ковшик. И вдруг на ковшике выскочило семь огромных брильянтов, и из него полилась большая струя чистой, свежей воды.

А семь брильянтов стали подниматься выше и выше и поднялись на небо и стали теми семью звездами, которые называются Большой Медведицей.

То, что ты отдал, то твое, а то, что ты удержал, то чужое.

Если ты отдал что-нибудь другому, оторвав от себя, ты сделал добро себе, и это добро навсегда твое, и никто не может отнять его от тебя. Если же ты удержал то, что хотел иметь другой, то ты удержал это только на время или до того времени, когда тебе придется отдать это.

Л.Н. Толстой.

Текст 19

| сочинение

Для того, чтобы общение с людьми не было страданием для тебя и для них, не вступай в общение с людьми, если не чувствуешь любви к ним.

Без любви можно обращаться только с вещами: без любви можно рубить деревья, делать кирпичи, ковать железо, но с людьми нельзя обращаться без любви, так же как нельзя обращаться с пчелами без осторожности. Свойство пчел таково, что если станешь обращаться с ними без осторожности, то им повредишь и себе. То же с людьми.

Не чувствуешь любви к людям, сиди смирно, занимайся собой, вещами, чем хочешь, но только не людьми. Только позволь себе обращаться с людьми без любви, и не успеешь оглянуться, как станешь не человеком, а зверем, и людям повредишь и себя замучаешь.

Если ты обижен человеком, то на обиду ты можешь отвечать, как собака, как корова, как лошадь: либо бежать от обидчика, если обидчик сильнее тебя, либо огрызаться, бодаться, брыкаться. А можешь отвечать на обиду как разумный человек, — можешь сказать себе: человек этот обидел меня, это его дело; мое же дело — делать то, что я считаю хорошим: делать ему то, чего я себе желаю.

Когда видишь людей, всегда всем недовольных, всех и все осуждающих, хочется сказать им: «Ведь вы не затем живете, чтобы понять нелепость жизни, осудить ее, посердиться и умереть. Не может этого быть. Подумайте: не сердиться вам надо, не осуждать, а трудиться, чтобы исправить то дурное, которое вы видите.

Устранить же то дурное, которое вы видите, вы можете никак не раздражением, а только тем чувством доброжелательства ко всем людям, которое всегда живет в вас и которое вы сейчас же почувствуете, как только перестанете заглушать его».

Надо привыкать к тому, чтобы быть недовольным другим человеком только так же, как бываешь недоволен собой. Собой бываешь недоволен только так, что недоволен своим поступком, но не своей душой. Так же надо быть и с другим человеком: осуждать его поступки, а его любить.

Для того, чтобы не делать ближнему своему дурного — любить его, нужно приучать себя не говорить ни ему, ни о нем дурного, а для того, чтобы приучить себя к этому, надо приучить себя не думать о нем дурного, не допускать в свою душу чувство недоброжелательства даже в мыслях.

Можешь ли ты сердиться на человека за то, что у него гнойные раны? Он не виноват, что вид его ран тебе неприятен. Точно так же относись и к чужим порокам.

Но ты скажешь, что у человека есть разум для того, чтобы он мог сознавать и исправлять свои пороки. Это верно. Стало быть, и у тебя есть разум, и ты можешь обсудить то, что тебе не сердиться надо на человека за его пороки, а, напротив, постараться разумным и добрым обхождением без гнева, нетерпения и надменности пробудить в человеке его совесть.

Есть такие люди, что любят быть сердитыми. Они всегда чем-нибудь заняты и всегда рады случаю оборвать, обругать того, кто к ним обратится за каким-нибудь делом. Такие люди бывают очень неприятны. Но надо помнить, что они очень несчастны, не зная радости доброго расположения духа, и потому надо не сердиться на них, а жалеть их.

Л.Н. Толстой.

Текст 20

До сих пор я не знаю: были у человеческого искусства два пути с самого начала или оно раздвоилось гораздо позже? Красота окружающего мира: цветка и полета ласточки, туманного озера и звезды, восходящего солнца и пчелиных сот, дремучего дерева и женского лица — вся красота окружающего мира постепенно аккумулировалась в душе человека, потом неизбежно началась отдача. Изображение цветка или оленя появилось на рукоятке боевого топора. Изображение солнца или птицы украсило берестяное ведерко либо первобытную глиняную тарелку. Ведь до сих пор народное искусство носит ярко выраженный характер. Всякое украшенное изделие — это прежде всего изделие, будь то солонка, дуга, ложка, трепало, салазки, полотенце, детская колыбелька…

Казалось бы, очень просто. Потом уж искусство отвлеклось. Рисунок на скале не имеет никакого прикладного характера. Это просто радостный или горестный крик души. От никчемного рисунка на скале до картины Рембрандта, оперы Вагнера, скульптуры Родена, романа Достоевского, стихотворения Блока, пируэта Галины Улановой…Но что же было в начале: потребность души поделиться своей красотой с другим человеком или потребность украсить свой боевой топор? А если потребность души, если просто накопившееся в душе потребовало выхода и изумления, то не всё ли равно, на что ему было излиться: на полезные орудия труда или просто на подходящую для этого поверхность прибрежной гладкой скалы.

В человеке, кроме потребностей есть, спать и продолжать род, жило две великие потребности. Первая из них — общение с душой другого человека. Она возникла оттого, вероятно, что душа — это как бы миллиарды отпечатков либо с одного и того же, либо с нескольких, не очень многих негативов. Вторая же человеческая потребность — общение с небом, с беспредельностью во времени и пространстве. Ведь человек есть частица, пусть миллионная, пусть мгновенная, но все же частица той самой беспредельности и безграничности. Символ этой безграничности, конечно же, небо.

…Кстати, и ступа ведь может быть произведением искусства. Изящные уточки солонки, деревянные ковши в виде лебедей. Рубель, которым катали бельё, превращён в уникальное изделие. Прясницы красноборские, валдайские, вологодские. Цветы и солнца, птицы и листья деревьев, чаепития и масленичные катания — всё нашло себе место на этих прясницах, все вплелось в общие узоры, в общую красоту.

Ведь, казалось бы, не всё ли равно, к какой доске привязать кусок льна и сучить из него суровую нитку. Но, значит, не всё равно, если вот они, сотни прясниц, и нет двух совпадающих по рисунку или по резьбе.

В.А. Солоухин.

Текст 21

| сочинение

Видно, уж прошло то время, когда в письмах содержались целые философские трактаты. Да и то сказать, ну ладно, если бы заехал куда-нибудь подальше, ну ладно, если бы заехал на год, на два, а то и всего-то – пятнадцать дней. Да успеешь ли за пятнадцать дней написать хотя бы два письма? Устоишь ли от соблазна, сев за неудобный для писания гостиничный столик, не коситься глазом на телефон, не потянуться к нему рукой, не набрать нужный номер? Поговорив по телефону, отведя душу, смешно садиться за письма.

Кстати, о гостиничных столиках. Не приходилось ли вам замечать, что в старых гостиницах (я не говорю, что они лучше новых во всех других отношениях) едва ли не главным предметом в номере являлся письменный стол? Даже и зеленое сукно, даже и чернильный прибор на столе. Так и видишь, что человек оглядится с дороги, разложит вещи, умоется, сядет к столу, чтобы написать письмо либо записать для себя кое-какие мыслишки. Устроители гостиниц исходили из того, что каждому постояльцу нужно посидеть за письменным столом, что ему свойственно за ним сидеть и что без хорошего стола человеку обойтись трудно.

Исчезновение чернильных приборов понятно и оправдано. Предполагается, что у каждого человека теперь имеется автоматическое перо. Со временем и сами письменные столы становились все меньше и неприметнее, они превратились вот именно в столики, они отмирают, как у животного вида атрофируется какой-нибудь орган, в котором животное перестало нуждаться. Недавно в одном большом европейском городе, в гостинице, оборудованной по последнему слову техники и моды нашего века, в совершенно модерной, многоэтажной полустеклянной гостинице я огляделся в отведенном мне, кстати сказать, недешевом номере и вовсе не обнаружил никакого стола. Откидывается от стенки полочка с зеркалом и ящичком явно для дамских туалетных принадлежностей: пудры, кремов, ресничной туши и прочих вещей. Стола же нет как нет. Так и видишь, что люди оглядятся с дороги, разберут вещи и… устроители гостиницы исходили, видимо, из того, что самой нужной, самой привлекательной принадлежностью номера должна быть, увы, кровать.

Да и выберешь ли в современном городе время, чтобы сесть в раздумчивости и некоторое время никуда не спешить, не суетиться душой и посидеть не на краешке стула, а спокойно, основательно, отключившись от всеобщей, все более завихряющейся, все более убыстряющейся суеты.

Принято считать, что телеграф, телефон, поезда, автомобили и лайнеры призваны экономить человеку его драгоценное время, высвобождать досуг, который можно употребить для развития своих духовных способностей. Но произошел удивительный парадокс. Можем ли мы, положа руку на сердце, сказать, что времени у каждого из нас, пользующегося услугами техники, больше, чем его было у людей дотелефонной, дотелеграфной, доавиационной поры? Да боже мой! У каждого, кто жил тогда в относительном достатке (а мы все живем теперь в относительном достатке), времени было во много раз больше, хотя каждый тратил тогда на дорогу из города в город неделю, а то и месяц, вместо наших двух-трех часов.

Говорят, не хватало времени Микеланджело или Бальзаку. Но ведь им потому его и не хватало, что в сутках только двадцать четыре часа, а в жизни всего лишь шестьдесят или семьдесят лет. Мы же, дай нам волю, просуетимся и сорок восемь часов в одни сутки, будем порхать как заведенные из города в город, с материка на материк, и все не выберем часу, чтобы успокоиться и сделать что-нибудь неторопливое, основательное, в духе нормальной человеческой натуры.

Техника сделала могущественными каждое государство в целом и человечество в целом. Но вот вопрос, сделала ли техника более могучим просто человека, одного человека, человека как такового? Могуч был библейский Моисей, выведший свой народ из чужой земли, могуча была Жанна д’Арк из города Орлеана, могучи были Гарибальди и Рафаэль, Спартак и Шекспир, Бетховен и Петефи, Лермонтов и Толстой. Да мало ли… Открыватели новых земель, первые полярные путешественники, великие ваятели, живописцы и поэты, гиганты мысли и духа, подвижники идеи. Можем ли мы сказать, что весь наш технический прогресс сделал человека более могучим именно с этой единственно правильной точки зрения? Конечно, мощные орудия и приспособления… Но ведь и духовное ничтожество, трусишка может дернуть за нужный рычажок или нажать нужную кнопку. Пожалуй, трусишка-то и дернет в первую очередь.

В.А. Солоухин.

Текст 22

Лида, бухгалтер, попала в беду: пять месяцев без работы! Выгнали за то, что отказалась подписать фальшивые документы на списание уцененных товаров.

Дело разбирал комитет народного контроля, партбюро – все признали: честный человек Лида. Немедленно восстановить на работе.

Но Москва уперлась: нет и нет. Потому что восстановить на работе Лиду – значит признать виновной Т., а заодно с нею и кое-кого из московских тузов. Одна шайка-лейка. Да и первого секретаря РК пришлось бы потревожить: она горой встала за Т. (…)

Мне начали названивать разные люди:

– Федор Александрович, да что же это у нас делается? Человек пропадает за правду! Где мы живем? До ручки довели бабу. Затравили. С голоду подыхает, белье продает. И если бы, говорит, не ребенок малый, давно бы петлю на шею накинула.

Не хотелось мне влезать в эту грязь – время, нервы, а с другой стороны, если я не помогу, если другой не поможет, то кто же поможет?

Пошел в обком к А. Нравился мне этот человек. Простой, демократичный. Не глуп. Умеет пошутить, выпить, наконец, не дурак. А его прошлое? Помню, козырнул как-то в разговоре с ним своим ранением: дескать, воевал. Немецкими пулями на теле записан патриотизм.

– А у меня, Федор Александрович, тоже сорок девять дырок в теле, – очень скромно, как бы между прочим заметил А.

Я так и присел. А потом кое-какие подробности из его фронтовой жизни и до меня дошли. Рядовой матрос. Бесстрашно, с одной финкой в зубах на врага ползал. Двумя орденами Славы, тремя медалями «За боевые заслуги» награжден, а этими наградами, как известно, и в войну не кидались. Свой, одним словом, парень, нашенский, как сказал о нем один приятель.

Встретил меня А. радушно, просто, вышел из-за стола (так теперь заведено у крупных партийных работников, так меня и Демичев встречал), от души пожал руку.

– Ну как живем-можем, Федор Александрович? Как здоровье? Как творческие успехи?

– Благодарю, вашими молитвами.

– Ну, ежели нашими молитвами – отлично. Мы тут частенько молимся за здоровье творческой интеллигенции. На этот счет у обкома взгляды широкие – признаем Господа Бога.

В таком вот непринужденном тоне – с шутками, с прибаутками – мы поговорили о моем круизе вокруг Европы, дали надлежащую – партийную – оценку поступку Рябкова, оставшегося в Англии, и только после этого я начал излагать суть дела, по поводу которого я пришел.

– Так, так, – время от времени кивал мне А. – Дальше. – И лицо его при этом все более и более каменело.

Я решил зайти с другой стороны – может, там у него незащищенное место? Стыд ведь, срам, говорю. Вся организация взбудоражена. Весь город языком чешет. Обком треплют…

– Разберемся, – бесстрастно роняет А., и кумачовое, чернобровое лицо его еще больше мрачнеет.

– Да чего разбираться-то! – уже совсем выхожу из себя. – Разобрались. Народный контроль разбирался, партбюро. Все сказали: покарать жуликов!

– Разобраться всегда полезно, товарищ Абрамов.

Да, уже не Федор Александрович, а товарищ Абрамов. И с угрозой, с начальственным рыком в голосе.

И я смотрю на этого раскормленного, краснорожего дядю, смотрю на его мрачно сдвинутые брови, на стиснутый рот, и мне понятно, какие заботы и мысли обуревают его секретарскую голову. Прихлопнуть надо. И нетрудно прихлопнуть. Да стукнешь в Т., а попадешь в Д., в М. Вот ведь как жизнь устроена. А что значит тронуть их? Рубить сук, на котором ты сидишь. Потому что они держат в своих руках две могущественные организации. От них зависит твой авторитет. А их связи с верхами? Ты, к примеру, секретарь Ленинградского обкома, бывал хоть раз на приеме у Генерального? А М. вхож к нему запросто. Публично, перед всесоюзной телекамерой, был обласкан и расцелован Генеральным.

Да, что делается у А. в голове, мне понятно. Непонятно другое – откуда у него дремучий чертополох в сердце? Человек молодым парнишкой не щадил себя, жизнь в любую минуту готов был отдать за Родину, а тут надо вступиться за оклеветанного, затравленного человека – струсил? И только ли дело в нежелании рисковать своей карьерой? А может, все проще? Может, дело все в том, что умереть за Родину – это ему внушали, вколачивали с детства, а человеком быть не учили? И не потому ли у нас сплошь и рядом: люди спокойно и мужественно умирают на войне и оказываются совершенно несостоятельными в повседневной, будничной жизни?

Ф.А. Абрамов.

Текст 23

| сочинение

Больше всего на свете я любил музыку, больше всех в ней — Скрябина. Музыкально лепетать я стал незадолго до первого с ним знакомства. К его возвращенью я был учеником одного поныне здравствующего композитора. Мне оставалось еще только пройти оркестровку. Говорили всякое, впрочем, важно лишь то, что, если бы говорили и противное, все равно жизни вне музыки я себе не представлял. Но у меня не было абсолютного слуха. Так называется способность узнавать высоту любой произвольно взятой ноты. Отсутствие качества, ни в какой связи с общею музыкальностью не стоящего, но которым в полной мере обладала моя мать, не давало мне покоя. Если бы музыка была мне поприщем, как казалось со стороны, я бы этим абсолютным слухом не интересовался. Я знал, что его нет у выдающихся современных композиторов, и, как думают, может быть, и Вагнер, и Чайковский были его лишены. Но музыка была для меня культом, то есть той разрушительной точкой, в которую собиралось все, что было самого суеверного и самоотреченного во мне, и потому всякий раз, как за каким-нибудь вечерним вдохновеньем окрылялась моя воля, я утром спешил унизить ее, вновь и вновь вспоминая о названном недостатке.

Тем не менее у меня было несколько серьезных работ. Теперь их предстояло показать моему кумиру. Устройство встречи, столь естественной при нашем знакомстве домами, я воспринял с обычной крайностью. Первую вещь я играл еще с волнением, вторую — почти справясь с ним, третью — поддавшись напору нового и непредвиденного. Случайно взгляд мой упал на слушавшего.

Следуя постепенности исполнения, он сперва поднял голову, потом — брови, наконец, весь расцветши, поднялся и сам и, сопровождая изменения мелодии неуловимыми изменениями улыбки.

Все это ему нравилось. Я поспешил кончить. Он сразу пустился уверять меня, что о музыкальных способностях говорить нелепо, когда налицо несравненно большее, и мне в музыке дано сказать свое слово. В ссылках на промелькнувшие эпизоды он подсел к роялю, чтобы повторить один, наиболее его привлекший. Оборот был сложен, я не ждал, чтобы он воспроизвел его в точности, но произошла другая неожиданность, он повторил его не в той тональности, и недостаток, так меня мучивший все эти годы, брызнул из-под его рук, как его собственный.
Полагаясь, на превратность гаданья, я задумал надвое. Если на признанье он возразит мне: «Боря, но ведь этого нет и у меня», тогда — хорошо, тогда, значит, не я навязываюсь музыке, а она сама суждена мне. Если же речь в ответ зайдет о Вагнере и Чайковском, о настройщиках и так далее, — но я уже приступал к тревожному предмету и, перебитый на полуслове, уже глотал в ответ:

«Абсолютный слух? После всего, что я сказал вам? А Вагнер? А Чайковский? А сотни настройщиков, которые наделены им?

Он говорил о вреде импровизации, о том, когда, зачем и как надо писать.Он справился о моем образовании и, узнав, что я избрал юридический факультет за его легкость, посоветовал немедленно перевестись на философское отделение историко-филологического, что я на другой день и исполнил.

Пока он говорил, я думал о происшедшем. Сделки своей с судьбою я не нарушал. О худом выходе загаданного помнил. Развенчивала ли эта случайность моего кумира? Нет, никогда, — с прежней высоты она подымала его на новую. Отчего он отказал мне в том простейшем ответе, которого я так ждал? Это его тайна. Когда-нибудь, когда уже будет поздно, он подарит меня этим упущенным признаньем. Как одолел он в юности свои сомненья? Это тоже его тайна, она-то и возводит его на новую высоту.

Я шел переулками, чаще надобности переходя через дорогу. Совершенно без моего ведома во мне таял и надламывался мир, еще накануне казавшийся навсегда прирожденным. Я шел, с каждым поворотом все больше прибавляя шагу, и не знал, что в эту ночь уже рву с музыкой.

Б.Л. Пастернак.

Текст 24

Почему-то из детства мне всегда вспоминается только хорошее.

Хуторок наш, в три дома, стоял, окруженный оврагами, на бугре, на сухом, возвышенном месте, среди длинных, как ленты, протянувшихся по степи, разросшихся лесопосадок.

Мой отец — агроном, его дело — бороться с оврагами, с суховеями, изучать жизнь не тронутой человеком, нераспаханной степи и глубинные ее связи с лесом, с ветром, с водой по оврагам, с длинной цепью прудов, сеять хлеб под защитою лесополос.

Мы живем здесь, как в некой особой стране. Вокруг нас на многие километры сплошь безлесные деревеньки да степи, иссыхающие на горячем ветру уже к концу мая, все здесь серого, желтого цвета, а мы — в зелени и в цветах, в гущине трав по пояс, в птичьем гаме, в черемухе и соловьях.

В те годы, как я теперь понимаю, отец меня многому научил, если, в сущности, не всему. Только делал он это неназойливо, осторожно, почему-то всегда оставаясь в тени, будто занятый чем-то другим.

Мне, наверное, не было и шести лет, когда он посадил меня верхом на коня и заставил проехаться по двору. Конь был умный, послушный, влюбленный в людей, славный Мальчик.

Я проехала, еле держась за поводья и сползая на холку коню, но не вскрикнув, не завизжав: выражать чувство страха в нашем доме не принято. Я ударила Мальчика пятками по бокам, и он поскакал. Не успев удержаться, я скатилась в траву через голову Мальчика. В ту же самую секунду он остановился, и, лоснящийся, эластичный, с удивлением и упреком повернулся ко мне и тихонько заржал.

— Ну, ну! Ничего, ничего… — сказал мне отец. И спокойно пошел по делам, по хозяйству, хорошо понимая, что самое важное уже сделано, навсегда. Что теперь я всю жизнь буду помнить эту счастливую минуту, что я стану бродить за Мальчиком неотступно, помогать нашему конюху чистить его, кормить и поить, и водить на купание на пруд и в ночное. Он, отец, и еще и еще ненавязчиво поощрит эту страсть: то даст подержать под уздцы, когда сам будет садиться в седло, то я буду править вожжами, когда мы с отцом поедем на станцию в нашем стареньком тарантасе, то он разрешит всем нам троим, мне и старшим двум сестрам, поехать без взрослых, одним, на первый участок в библиотеку или в поле за сеном — и это всегда для меня будет праздник.

Зимним утром конюшня еще в темноте. Двойные широкие двери — на светлом ее силуэте — зияют глубоким провалом, оттуда уже вылетает парок, запах теплых животных, навоза, гниющей соломы. Там, внутри, убитый ногами земляной пол, на стене, на крюке фонарь «летучая мышь», он чуть теплится в этом мраке, в клубящемся зимнем воздухе. За невидимой стенкой дощатого стойла — наш конюх Роман Васильевич: невысокого роста, с круглой стриженой головой, с низким лбом, перерезанным глубокими бороздами морщин. Он, посвистывает, выгребая лопатой навоз, подстилая солому.

— А, здорово, здорово! — откликается он на мое приветствие. — Как дела?

— Ничего… А твои?

— И мои ничего.

— Ну вот и прекрасно!

Утро полностью наше. Нам никто не мешает. Я стою у бревенчатой, крашенной известью стены и с волнением наблюдаю каждый день одно и то же прекрасное зрелище — прекрасное, по крайней мере, для меня, — как Роман Васильевич берет в руки щетку и начинает чистить лошадей: сперва Мальчика, затем Чалого, затем Пегушу, затем Орлика, затем Серого, затем Галку и хорошенького ее жеребенка, стригунка, вызывающего у меня, да и у всех живущих на хуторе, какое-то совершенно особое чувство нежности, ласки.

— Но, но… Не кусайся! Ишь чего захотел! — ворчливо отталкивает Роман от себя жеребенка, играющего и хватающего его за чуб и за шапку зубами.

Этот двор мне знаком до последней соломинки, до последнего бревнышка. Говорят, что когда-то здесь жил Докучаев. Низкий, маленький домик, крытый соломой, в одну комнату, с русской печью, с холодными сенями и чуланом, поставленный на окраине леса, он давно обветшал. Но его не ломают. Рядом с домом колодец с журавлем и вот эта конюшня, куда я хожу по утрам к лошадям. Летом здесь очень тихо, безветренно и уютно. Вокруг лес — стоит не шелохнется; в тихих, слепеньких окнах отраженно, как в омуте, зреют синие сумерки.

Сейчас лес и сырая солома на крыше, на срезе, каждый листик и каждая веточка на морозном стекле — все бело, все искрится от снега, розовеет в свете первых лучей декабрьского солнца. Мои ноги замерзли, я уже застоялась, как конь, и Роман поспешает: он выводит на улицу Мальчика и гонит его к стеклянной от намерзшего льда водопойной колоде; тот бежит, индевея, в белом ворсе вокруг тонких ноздрей и на челке; повод брошен, мотается у него под ногами, тонкой змейкой прочерчивает по свежему порошистому снегу извилистый след. Вода ледяная, но парит в настывшем за ночь мерзлом воздухе.

Мальчик весело, бойко, с разбегу утыкается мордой в колоду, жадно пьет, морща нос и лиловые, словно сделанные из резины, мясистые губы, звонко хлюпает, даже всхрапывает потихоньку. И вдруг зорко косится огромным, в прямых нежных ресницах застенчивым глазом на Романа, на мою неуклюжую в шубе и шапке фигурку.

— Но-о, пужайся! Уж больно пужливый… — охлаждает его грубовато Роман и при этом любовно похлопывает Мальчика рукавицей по крупу. — Ну-ка, ну-ка, подвинься! — И он поворачивает копя поудобней, чтобы рядом с ним стала Пегуша, а за ней следом Галка с жеребчиком. — Ишь какой эгоист!.. Растопырился!

И подсвистывает: пей, мол, пей, напивайся на весь день работы.

Я не знаю, что думает Мальчик, глядя вдаль, на дымы, поднимающиеся столбами из труб занесенных снегом домов, на леса, индевеющие на горизонте, на степь, чуть курящуюся серебряными хвостами поземки, но мне радостно видеть его стройную шею, красивую голову, этот крепкий, темнеющий по позвоночнику круп, словно в этом животном сама радость жизни, словно я нашла себе друга, хорошего друга, которого мне не заменит никто, даже самые лучшие, умные люди. Да и так рассудить: всему есть на земле свое время и место, и я теперь дружбу с людьми, может быть, понимаю значительно глубже и шире, чем если бы понимала ее, не оставив в степи ни Пегуши, ни Галки, ни Мальчика.

О.К. Кожухова.

Текст 25

Ну, что ж? В общем, дома не существовало. Были какие-то обрывки, клочья. Циля, Роза и дедушка — в одном месте, комната и воспоминания — в другом. Костя часто вспоминал Генриха Федоровича и тосковал. Чего-то он здесь не выполнил, не сделал. Не пошел, не кричал. Молчание — предательство. Ему казалось, что тетю Дуню он тоже предал. А что он мог?

И все же постепенно он успокоился, а молодость шла и брала свое. Даже удивительно, как минутами он умел быть счастливым. Неистребимое что-то.

Школа никогда особенно много для него не значила, но шел его последний год в школе, и все как-то становилось зачарованным. Последние уроки, последние встречи с учителями, последние ссоры с товарищами. Последние, последние… А впереди — жизнь. Постойте, может быть, он все-таки немного любил школу?

Ребята — сколько лет прожили вместе, а он их не знает. И все — какие-то незнакомые. Мальчики с неожиданно пробивающимися, даже какими-то неприличными усиками. Девочки с тонкими талиями, с нежными, женскими голосами. Нет, это не те голоса, которые кричали ему: «дурак», «воображала»… А свой-то собственный голос — тоже иногда звучит чужим…

И преподаватели стали другими. Или просто он увидел их другими глазами. Например, заведующий Иван Поликарпович — теперь уже не заведующий, а директор. Он сам смущен своим новым званием и не знает, как жить дальше и что теперь будет? Не возвращаются ли гимназические порядки?

Прежде для Кости это был просто лысеющий человек в серой толстовке, похожий на мешок с пылью. Досадное препятствие — и только. А теперь Костя глядел на него с интересом и жалостью…

В этот последний год в школе как-то особенно часто — по пустякам — вспыхивали небольшие скандалы. После одного из них Иван Поликарпович вызвал Костю к себе в кабинет.

Сколько раз он уже стоял здесь… Знает каждую вещь. Вот старая, истертая по сгибам карта Европы. Вот цветы на окне, построенные по росту. Правофланговым — фикус. Левофланговым — кактус. Вот тронутое молью чучело вороны на одной ноге…

Все это когда-то душило его пылью и скукой. И от заведующего шли правильные, скучные, пыльные слова… Он тогда переминался с ноги на ногу и только ждал: когда же его отпустят?

Теперь он стоит в том же кабинете и видит все иным: трогательным, одушевленным. Старый заведующий, старые вещи—а за всем этим скромность, терпение, воля, труд.

У Ивана Поликарповича оглобелька железных очков, видно, отломилась и замотана суровой ниткой. Аккуратно замотана. Как задевает сердце эта оглобелька! Сам, наверно, заматывал — этими самыми неуклюжими, робкими пальцами. Нелегко ему.

— Послушай, Левин, — сказал Иван Поликарпович, — я давно хотел у тебя спросить: а не скучно тебе так безвкусно валять дурака?

И он устыдился.

А другие учителя? Огненно-рыжая Софья Яковлевна; стройная, завитая, с подмазанными губами «биологиня» Любовь Алексеевна; старый математик Василий Петрович, потерявший ногу на гражданской войне и входивший в класс, гремя костылями? Все это были люди! А он, безвкусно валяя дурака, ни разу даже не взглянул на них, как на людей… Теперь поздно, на носу — выпуск. Костя глядел на этих людей, потерянных им по своей вине, по небрежности, и радостно горевал, и почти любил их.

А Юра словно горел в эту весну. Он уже четвертый раз был влюблен, метался, дергался, паясничал и брился, забросил уроки и часто сманивал Костю за город — купаться. Восхитителен был этот ворованный отдых. Лежа на песке и сладостно сознавая себя преступниками, они говорили о будущем. Поступать куда-нибудь — только вместе! Костя еще колебался, не знал, куда его тянет. Юра решил — в Политехнический. Они займутся автоматикой. Техника будущего.

Весь в песке — и в волосах песок, и на ресницах— Юра рассказывал об автоматическом управлении. Поезда без машинистов. Самолеты — без летчиков. Нет, больше того — мысль без мозга… А какие слова: «фотоэлемент», «телеуправление», «радиолокация»…

В общем, Юра увлек Костю, и так случилось, что оба они потом стали инженерами.

И. Грекова.

Текст 26

Что такое настоящие культурные ценности? Великие культурные ценности – это отнюдь не некий многоуважаемый шкаф из «Вишнёвого сада». Не скопление книг на полке, которые редко берут в руки. Не портрет на стене. Это живое явление культуры… Возьмём, к примеру, музыку Баха. Совсем недавно казалось, что она существует только для знатоков, что так называемому широкому слушателю Бах не нужен. А уж добаховская музыка, музыка ренессансная, средневековая казалась чем-то давно забытым, списанным в архив. Но посмотрите на современные афиши. Её исполняют и слушают с гораздо большим удовольствием и пониманием, чем хронологически более близкие вещи.

В подлинной культуре ничто не умирает. Может оставаться, как незажжённая лампочка. Но придёт минута, чья-то рука коснётся выключателя – вспыхнет яркий свет. Вспомним хотя бы Пушкина. Были ведь после смерти его эпохи, когда Пушкин, казалось бы, был оттеснён, его переставали читать. Но потом он снова возвращался, и я думаю, что он у нас не за спиной, он всё ещё впереди: отчасти он наше историческое прошлое, отчасти – культурное будущее. И сегодня он привлекает нас прежде всего тем, что он поэт раздумья. Не случайно уже с середины двадцатых годов его произведения кончаются не ответами, а вопросами. Лирика Пушкина всегда даёт толчок мысли.

Нам невольно хочется видеть в Пушкине литератора, уже закончившего свою дорогу. Мы как бы придаём этакую композиционную завершённость его пути. Но всё дело в том, что Пушкин нашёл необходимость постоянного движения. И тут мы должны говорить об участии Творца, Личности в культурной жизни не только своего времени.

Культура преодолевает биологическую смерть и не всегда подчиняется простой логике: чем новее – тем современней. Понятие это – немеханическое. И формула «незаменимых людей нет» – везде неправильная – здесь вопиюще несправедлива. В области художественного творчества все незаменимы. Не изобретённая одним человеком машина будет изобретена другим – ненаписанное произведение останется ненаписанным. А ведь без «Евгения Онегина» или «Братьев Карамазовых» история России была бы другой. После крупного мастера какой-то путь остаётся непройденным.

Непройденные дороги – это не заваленные тоннели, не потерянные тропы. И культура часто возвращается назад, чтобы найти потерянную тропу. История идёт вперёд и будет идти очень круто. Пушкин, Толстой, Достоевский, Чехов вдруг скажут нам ещё что-то новое, чего мы не предполагали. Судить, что в культуре умерло, а что остаётся, – очень трудно. Я думаю, подлинно талантливое не умирает. Другое дело, что мы часто оказываемся не на высоте нашего наследия, не на высоте своей культурной памяти.

Ю.М. Лотман.

Текст 27

Чтобы ответить на этот вопрос, написаны сотни книг, и это объяснимо: свобода – понятие бесконечное. Оно принадлежит к высшим понятиям человека и потому принципиально не может иметь точного определения. Бесконечное не определимо в словах. Оно выше слов.

Сколько люди живут, они будут стараться понять, что же такое свобода, и стремиться к ней.

Полной социальной свободы нет нигде в мире, экономической свободы для каждого человека нет и, судя по всему, быть не может; но свободных людей – огромное множество. Как же это получается?

В слове «свобода» содержится два разных понятия, сильно отличающихся одно от другого. По сути, речь идет о совершенно разных вещах.

Философы, анализируя это трудное слово, пришли к выводу, что есть «свобода-от» – свобода от какого бы то ни было внешнего угнетения и принуждения – и есть «свобода-для» – внутренняя свобода человека для его самоосуществления.

Внешняя свобода, как уже говорилось, не бывает абсолютной. Но внутренняя свобода может быть беспредельной даже при самой трудной жизни.

В педагогике давно обсуждается свободное воспитание. Учителя этого направления стремятся дать ребенку внешнюю свободу в школе. Мы говорим о другом – о внутренней свободе, которая доступна человеку во всех обстоятельствах, для которой не надо создавать специальных школ.

Внутренняя свобода не зависит жестко от внешней. В самом свободном государстве могут быть зависимые, несвободные люди. В самом несвободном, где все так или иначе угнетены, могут быть свободные. Таким образом, воспитывать свободных людей никогда не рано и никогда не поздно. Мы должны воспитывать свободных людей не потому, что наше общество обрело свободу – это спорный вопрос, – а потому, что внутренняя свобода нужна самому нашему воспитаннику, в каком бы обществе он ни жил.

Человек свободный – это человек, свободный внутренне. Как и все люди, внешне он зависит от общества. Но внутренне он независим. Общество может освободиться внешне – от угнетения, но стать свободным оно может лишь тогда, когда люди в большинстве своем будут внутренне свободны.

Вот это и должно быть, на наш взгляд, целью воспитания: внутренняя свобода человека. Воспитывая внутренне свободных людей, мы приносим самую большую пользу и нашим воспитанникам, и стране, стремящейся к свободе. Здесь нет ничего нового; присмотритесь к лучшим учителям, вспомните своих лучших учителей – они все старались воспитывать свободных, потому они и запоминаются.

Внутренне свободными людьми держится и развивается мир.
Что такое внутренняя свобода?

Внутренняя свобода так же противоречива, как и свобода вообще. Внутренне свободный человек, свободная личность, в чем-то свободен, а в чем-то не свободен.

От чего свободен внутренне свободный человек? Прежде всего от страха перед людьми и перед жизнью. От расхожего общего мнения. Он независим от толпы. Свободен от стереотипов мышления – способен на свой, личный взгляд. Свободен от предубеждений. Свободен от зависти, корысти, от собственных агрессивных устремлений.

Можно сказать так: в нем свободно человеческое.

Свободного человека легко узнать: он просто держится, по-своему думает, он никогда не проявляет ни раболепства, ни вызывающей дерзости. Он ценит свободу каждого человека. Он не кичится своей свободой, не добивается свободы во что бы то ни стало, не сражается за свою личную свободу – он всегда владеет ею. Она дана ему в вечное владение. Он не живет для свободы, а живет свободно.

Это легкий человек, с ним легко, у него полное жизненное дыхание.

Каждый из нас встречал свободных людей. Их всегда любят. Но есть нечто такое, от чего действительно свободный человек не свободен. Это очень важно понять. От чего не свободен свободный человек?

От совести.

Что такое совесть?

Если не понять, что же такое совесть, то не понять и внутренне свободного человека. Свобода без совести – ложная свобода, это один из видов тяжелейшей зависимости. Будто бы свободный, но без совести – раб дурных своих устремлений, раб обстоятельств жизни, и внешнюю свою свободу он употребляет во зло. Такого человека называют как угодно, но только не свободным. Свобода в общем сознании воспринимается как добро.

Обратите внимание на важное различие: тут не сказано – не свободен от своей совести, как обычно говорят. Потому что совесть не бывает своя. Совесть и своя, и общая. Совесть – то общее, что есть в каждом отдельно. Совесть – то, что соединяет людей.

Совесть – это правда, живущая между людьми и в каждом человеке. Она одна на всех, мы воспринимаем ее с языком, с воспитанием, в общении друг с другом. Не нужно спрашивать, что же такое правда, она так же не выразима в словах, как и свобода. Но мы узнаем ее по чувству справедливости, которое каждый из нас испытывает, когда жизнь идет по правде. И каждый страдает, когда справедливость нарушается – когда попирается правда. Совесть, чувство сугубо внутреннее и в то же время общественное, говорит нам, где правда и где неправда. Совесть заставляет человека придерживаться правды, то есть жить с правдой, по справедливости. Свободный человек строго слушается совести – но только ее.

Учитель, цель которого – воспитание свободного человека, должен поддерживать чувство справедливости. Это главное в воспитании.

Никакого вакуума нет. Никакого госзаказа на воспитание не нужно. Цель воспитания одна на все времена – это внутренняя свобода человека, свобода для правды.

С.Л. Соловейчик.

Текст 28

Таня вышла из госпиталя, еще не зная, что делать: до девятнадцати оставалось больше часа. И вдруг с испугом вспомнила, что оставила там, на Сретенке, бумажку с телефоном Артемьева. Положила на кухонный стол, под будильник, чтоб не забыть, а потом из-за всей этой суматохи забыла. Она торопливо перебежала Садовую и пошла по Сретенке, все время думая о том, что Надина мама, разбираясь на кухне, могла вынуть эту бумажку из-под будильника, изорвать и выбросить…

Когда она открыла дверь и шагнула в переднюю, она сначала ничего не могла понять. Почти вся передняя была засыпана чем-то белым, а Надина мама, «папочка» и майор, их попутчик, – все трое стояли в разных углах передней на четвереньках и что-то делали.

Белое – был сахарный песок. Он горой лежал у двери на кухню, и из-под этой горы торчали углы наволочки. Наверное, его несли через переднюю в этой наволочке, и она лопнула, и песок рассыпался по всему полу. И теперь его собирали, а чтобы собрать, тесно прижав к полу пальцами листы бумаги, подгребали на них песок и понемножку ссыпали в стоявшие на полу два таза и суповую миску.

Когда Таня вошла, все трое, не вставая с корточек, подняли головы и посмотрели на нее, и ей стало смешно на секунду и почему-то страшно – тоже на секунду, а потом Надина мама, по-прежнему не вставая с корточек, крикнула ей:

– Ну, что ж вы стоите? Помогайте!

Она крикнула это таким голосом, что Таня почувствовала себя как на пожаре и, скинув шинель и повесив ее на ручку двери, тоже, как они, опустилась на четвереньки. И Надина мама, с треском выдрав несколько листов из лежавшей на полу толстой книги, дотянулась до Тани и отдала ей эти листы. И Таня взяла один лист и, прижимая его к полу, стала подгр

сахар и ссыпать его в суповую миску, стоявшую между нею и майором. Сначала она думала только о том, что это сахар, и что он лежит на полу, и что надо поскорее помочь подобрать его, подгребая с полу глянцевитым, вырванным из книги листом, на котором были нарисованы антилопы с детенышами. Она почувствовала, как ей мешает, упираясь в бедро, подаренный Кашириным маленький трофейный «вальтер», и передвинула его на поясе подальше на спину.

Все работали молча. «Как на операции», – подумала Таня, но «папочка» вдруг нарушил молчание.

– Вот видишь, понемножку и подвигается, – заискивающим тоном сказал он Надиной маме.

– А я вообще не желаю с тобой разговаривать, – тяжело дыша, ответила Надина мама. – Только идиот мог вот так взять и потащить наволочку за углы, через весь дом. А вы тоже хороши, – сказала она майору, уже совсем задыхаясь («Наверное, у нее астма», – подумала Таня), – приспичило сегодня, не могли до утра отложить!

– Не мог, потому что у меня завтра машины не будет, – сердито сказал майор и, не вставая с четверенек, потер рукой поясницу.
– Дали бы шоферу полкило, и завтра машина была бы, – отозвалась Надина мама. – Так нет, приспичило сегодня! Можно подумать, что мы за ночь без вас отсыпали бы! Крохобор несчастный!

– Я попросил бы вас… – продолжая стоять на четвереньках, с достоинством сказал майор.

И Таня, повернувшись и посмотрев на его багровое лицо с белыми бровями, вспомнила, как он тогда, днем, пересчитывал вещи и как Надина мама сказала ему: «Не хотелось бы сегодня вечером», а он сказал: «Ну посмотрим», – вспомнила и поняла сразу все. Они вместе везли, а теперь делили этот сахар, а может быть, и еще что-то другое, что они притащили сюда днем в своих тюках и обвязанных веревками тяжелых больших чемоданах. И этот майор помогал им откуда-то все это везти, потому что он в форме и ему легче верили и разрешали, а теперь он получает за это с них свою долю. А она, как дура, ползает на четвереньках и помогает этим спекулянтам собирать с полу их сахар, которого, наверное, столько не дают на целую неделю на весь тети Полин госпиталь…

Она встала и обдернула гимнастерку.

– Ужели устали? – спросила Надина мама.

– Нет. Но мне надо пройти к вам на кухню.

– Обождите, – сказала Надина мама, – вот соберем все, и пройдете. Если поможете – быстрее будет…

– А я спешу…

– На всякое хотение есть терпение! – сказала Надина мама. Она была раздражена, но все еще не хотела ссориться.

Таня ничего не ответила. Высматривая, как бы ей получше, поаккуратней пройти, она заметила то, на что раньше не обратила внимания: в углу у вешалки стояли кульки с, наверно, уже поделенным сахаром.

– Вы извините, но я все же пройду.

– Да вы что, человеческий язык понимаете или нет?! – повысила голос Надина мама. – Вы что, по нашему сахару, что ли, пойдете!

«Да, вот именно, по сахару, по их сахару!» – с ожесточением подумала Таня, хотя еще совсем недавно смотрела на эту гору прекрасного, белого, красивого сахара, не представляя себе, как можно наступить ногой на такую драгоценность. Она шагнула и пошла, хрустя сапогами, прямо через всю переднюю к дверям кухни. И Надина мама, вскочив с четверенек, закричала: «Сумасшедшая, дура!

!» И рванулась к ней, но вдруг вся пошла багровыми пятнами и, закашлявшись, опустилась и села прямо на пол на свой сахар. Хромоногий бросился к ней на помощь. А майор, в первый раз за все время вскочив с четверенек, закричал очень строго, словно Таня стояла перед ним в строю: «Товарищ военврач!» И это так разозлило ее, что она, стоя в сахаре, уже у самых дверей на кухню, заскрипев сапогами, повернулась к нему и, расстегивая за спиной кобуру «вальтера», медленно, с ненавистью сказала:

– А я вот постреляю сейчас вас всех к черту, спекулянты паршивые!

Несмотря на обманчиво спокойный голос, она была вне себя, и, если бы майор или хромоногий кинулись сейчас к ней, она бы стала стрелять. Но, на свое счастье, они кинулись не к ней, а от нее. Майор побледнел и, спиной открыв двери в столовую, отступил туда, схватившись за створки руками, готовый в любую секунду захлопнуть их за собой. А хромоногий необычайно быстро, словно паук, боком, не вставая с пола, обогнул жену и оказался за ее спиной.

Только одна Надина мама не испугалась, а сквозь душивший ее кашель прохрипела что-то мужу и, извернувшись, всей пятерней влепила ему пощечину – за трусость!

– Вы хуже фашистов, – сказала Таня, вынимая из-за спины пустую руку, без пистолета. – Только мараться о вас не хочется!

Сказала, повернулась и, уже не оглядываясь на них и не боясь, что они что-нибудь могут с ней сделать, последний раз хрустнув сапогами по их сахару, шагнула в кухню и закрыла за собой дверь.

К.М. Симонов.

Текст 29

В литературе есть ярчайший пример героя, который совершил нравственное восхождение от тщеславия и эгоизма к всепрощению и великодушию. Это князь Андрей Болконский из романа Л. Толстого «Война и мир». В конце своей жизни, прошедший через нравственные испытания и физические муки, князь Андрей становится способен искренне пожалеть своего страдающего врага, Анатоля Курагина, и в этом проявляется истинное величие его души: «восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его сердце. Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями». Получив смертельное ранение, он с сожалением понимает, что дальнейшая его жизнь могла бы пройти по-иному: «Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал Бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!» Величие духа князя Андрея – это итог его кропотливой работы над собой; перед лицом смерти он просветлел душой, вознесся к высотам духа и тем явил пример истинного мужества. Ни жалоб, ни озлобления. Строгое и чистое просветление.

Быть великодушным – это уметь жалеть и понимать других людей. Подбадривать, подставлять им плечо в трудную минуту. Уметь хвалить искренне, без тени зависти.

Замечать таланты и указывать им стезю, дарить идеи – это тоже великодушие. Великолепный образец – Александр Сергеевич Пушкин, светлый гений. Его солнечная природа проявлялась и в творчестве, и в мироощущении, и в отношении к друзьям и близким. «Если жизнь тебя обманет,/ Не печалься, не сердись! В день уныния смирись:/ День веселья, верь, настанет», — строчки из его стихотворения говорят о христианском мировосприятии: не печалиться, не унывать, не гневаться, проявлять смирение, терпеть и верить в лучшее. Эта же мысль в письме А.С. Пушкина к П.А. Плетневу от 22 июля 1831 года, в котором он врачует душу друга: «Письмо твое от 19-го крепко меня опечалило. Опять хандришь. Эй, смотри, хандра хуже холеры, одна убивает только тело, другая убивает душу… Жизнь все еще богата; мы встретим еще новых знакомцев, новые созреют нам друзья, дочь у тебя будет расти, вырастет невестой, мы будем старые хрычи, жены наши – старые хрычовки, а детки будут славные, молодые, веселые ребята; а мальчики станут повесничать, а девчонки сентиментальничать; а нам то и любо. Вздор, душа моя, не хандри – холера на днях пройдет, были бы мы живы, будем когда-нибудь и веселы». Хотелось жить, виделось далекое будущее, но судьба распорядилась по-иному…

О последних днях А.С. Пушкина осталось несколько воспоминаний друзей и близких, в которых с новой силой проступает величие духа поэта. П. А. Вяземский: «Смерть обнаружила в характере Пушкина все, что было в нем доброго и прекрасного… Сколько было в этой исстрадавшейся душе великодушия, силы, глубокого скрытого самоотвержения». В.И. Даль: «Пушкин заставил всех присутствующих сдружиться со смертью, так спокойно он ожидал ее, так твердо был уверен, что последний час его ударил… Когда тоска и боль его одолевали, он крепился усильно, и на слова мои: терпеть надо, любезный друг, делать нечего; но не стыдись боли своей: стонай, тебе будет легче, — отвечал отрывисто: «Нет, не надо; жена услышит”… Он скончался так тихо, что предстоящие не заметили смерти его». Е.Н. Мещерская-Карамзина: «Когда друзья и несчастная жена устремились к бездыханному телу, их поразило величавое и торжественное выражение лица его. На устах сияла улыбка, как будто отблеск несказанного спокойствия, на челе отражалось тихое блаженство осуществившейся святой надежды».

«Великодушие довольно точно определено своим названием»

Самый большой дар в жизни – великодушие.
Из заповедей Будды.

Великодушие — непременное качество благородства.
Из поговорок Пророка.

Много ли вокруг нас по-настоящему великодушных людей? Увы. И сетовать на это бесполезно.

Так же не много по-настоящему талантливых, по-настоящему мудрых. Их надо беречь. Ведь это дар Божий. Во всех мировых религиях можно найти образцы великодушного самопожертвования, служения людям. Вне зависимости от вероисповедания, этнической или расовой принадлежности распределяется меж людьми доброта, благородство, сострадание. Вспомним, как в трагические годы Великой Отечественной войны и после нее люди брали в семьи чужих потерянных детей, делились последним, ютились под одной крышей и не разделялись на своих и чужих. В этом чувствовались величие, единство и правота многонациональной страны. Величина страны и ее величавость определяли и широту души людей, ее населяющих. Может показаться, что великодушных людей тогда было больше, чем теперь, в более сытое и спокойное время. Но, наверное, процент великодушия остался прежним. Ведь по сути не важно, в огромной стране ты живешь или в едва заметной на карте, житель ты современного мегаполиса или средневековой деревеньки, мирный обыватель или воин, все равно можно найти примеры великодушия, которые заставляют людей становиться лучше.

Встретил великодушного человека – держись подле него, помогай ему, приобщайся. Можем ли мы о себе сказать: «Я человек великодушный»? Ответ у каждого свой. Но каких бы этических и религиозных взглядов мы ни придерживались, суть одна: «душа обязана трудиться» над собой. Можно по-чеховски выдавливать из себя по капле раба или по-толстовски стремиться быть вполне хорошим, можно изобрести собственную формулу нравственного и духовного восхождения. Главное – душою ввысь, любя, прощая, помогая.

Т. Скок.

Тексты с ЕГЭ по русскому языку 2021 (4 июня)

Текст 1. Б.Л. Пастернак о музыке

Исходный текст: «Больше всего на свете я любил музыку, больше всех в ней — Скрябина. Музыкально лепетать я стал незадолго до первого с ним знакомства…»

Примерный круг проблем:
1. Как найти свое призвание?
2. Может ли человек реализовать себя в профессии, если у него нет природных способностей?
3. Почему важно быть честным с самим собой?
4. Почему бывает сложно найти свое призвание?
5. Как преодолеть сомнения, когда принимаешь судьбоносные решения?

Пример сочинения ЕГЭ 2021 по реальному тексту Б.Л. Пастернака: Что позволяет человеку реализовать свой потенциал и добиться больших высот в профессии?

Текст 2. Т. Скок про великодушие

Исходный текст: «В литературе есть ярчайший пример героя, который совершил нравственное восхождение от тщеславия и эгоизма к всепрощению и великодушию. Это князь Андрей Болконский из романа Л. Толстого «Война и мир»…»

Примерный круг проблем:
1. Что такое великодушие?/В чем проявляется великодушие?
2. Как проявляется величие духа?
3. Что значит быть истинно смелым?
4. Как стать великодушным?

Текст 3. Соловейчик о свободе и совести

Исходный текст: «Чтобы ответить на этот вопрос, написаны сотни книг, и это объяснимо: свобода – понятие бесконечное. Оно принадлежит к высшим понятиям человека и потому принципиально не может иметь точного определения…»

Примерный круг проблем
1. Чем отличается внутренняя свобода от внешней?
2. Что значит быть свободным человеком?
3. Что должно быть главной целью воспитания?
4. Что такое внутренняя свобода?
5. Как связаны совесть и свобода?
6. Что такое совесть?
7. Каким должен быть учитель?

Пример сочинения ЕГЭ 2021 по реальному тексту С.Л. Соловейчика: «Кого можно назвать свободным человеком?»

Текст 4. К.М. Симонов о жизненных ценностях

Исходный текст: «Таня вышла из госпиталя, еще не зная, что делать: до девятнадцати оставалось больше часа. И вдруг с испугом вспомнила, что оставила там, на Сретенке, бумажку с телефоном Артемьева….»

Примерный круг проблем:
1. Как война раскрывает качества человека?
2. Какими должны быть жизненные цели человека?
3. Почему важно отстаивать свои жизненные принципы?
4. Чем опасна алчность?
5. Как страх влияет на поступки человека?
6. Что важнее: материальное и духовное?
7. Чем опасно стремление к наживе?
8. Чем опасна подмена жизненных ценностей?

Текст 5. Л.Н. Толстой о любви к человеку

Исходный текст: «Для того, чтобы общение с людьми не было страданием для тебя и для них, не вступай в общение с людьми, если не чувствуешь любви к ним»

Примерный круг проблем:
1. Какое значение имеет любовь в жизни человека?
2. Как нужно общаться с людьми?
3. Какие принципами нужно руководствоваться в жизни?
4. Как полюбить человека?

Пример сочинения ЕГЭ 2021 по реальному тексту Л.Н. Толстого: Как нужно относиться к окружающим?

Текст 6. Ю. Лотман о культурных ценностях

Исходный текст: «Что такое настоящие культурные ценности? Великие культурные ценности – это отнюдь не некий многоуважаемый шкаф из «Вишнёвого сада». Не скопление книг на полке, которые редко берут в руки».

Примерный круг проблем:
1. Что такое настоящие культурные ценности? 
2. Какие произведения искусства можно отнести к подлинной культуре?
3. Какую роль играет культура в жизни человека?
4. Есть ли незаменимые люди в культуре?

Пример сочинения ЕГЭ 2021 по реальному тексту Ю.М. Лотмана: «Что такое культурные ценности?»

Текст 7. И. Грекова о взрослении

Исходный текст: «Ну, что ж? В общем, дома не существовало. Были какие-то обрывки, клочья. Циля, Роза и дедушка — в одном месте, комната и воспоминания — в другом»

Примерный круг проблем:
1. Какое значение имеет школа в жизни человека?
2. Какую роль играет школа в становлении личности?
3. Какие изменения происходят в жизни человека, когда он взрослеет?
4. Какое значение имеет дружба в жизни человека?

Текст 8. О.К. Кожухова о детстве

Исходный текст: «Нет, наверно, еще не пришла пора ворошить пережитое. К тому же ведь существуют и другие, куда более важные темы, неотложные и трудные. Но уже начинают уходить из жизни мои близкие, дорогие мне люди, и каждый такой уход, как черта, как итог, заставляет задуматься…»

Примерный круг проблем:

1. Какую роль играют воспоминания детства в жизни человека?
2. В чем заключается ценность детских воспоминаний?
3. Как детство влияет на формирование личности ребенка?
4. В чем проявляется родительская любовь?
5. Каким должно быть отношение ребенка к родителям?
6. Какое влияние на формирование человека оказывают впечатления, которые он получил в детстве?
7. Когда человек осознает любовь к Родине?
8. Что дает человеку постижение прекрасного в природе?
9. Какую роль играют родители в жизни человека?

Пример сочинения ЕГЭ 2021 по реальному тексту О.К. Кожуховой: «В чем ценность воспоминаний о детстве?»

Текст 9. В.А. Солоухин о техническом прогрессе

Исходный текст: «Видно, уж прошло то время, когда в письмах содержались целые философские трактаты. Да и то сказать, ну ладно, если бы заехал куда-нибудь подальше, ну ладно, если бы заехал на год, на два, а то и всего-то – пятнадцать дней…»

Примерный круг проблем:
1. Какое влияние оказывает технический прогресс на жизнь человека?/на жизнь общества
2. Экономил ли развитие технологий человеку время?
3. Сделала ли техника человека могущественней?

Текст 10. В.А. Солоухин об искусстве

Исходный текст: «До сих пор я не знаю: были у человеческого искусства два пути с самого начала или оно раздвоилось гораздо позже?Красота окружающего мира: цветка и полёта ласточки, туманного озера и звезды, восходящего солнца и пчелиного сота, дремучего дерева и женского лица – вся красота окружающего мира постепенно аккумулировалась в душе человека…»

Примерный круг проблем:

1. Каковы истоки искусства?
2. Как природа влияет на душу человека?
3. Что дает человеку постижение прекрасного в природе?
4. Что дает человеку созерцание красоты природы?
5. Что включает в себя понятие произведение искусства?
6. В чем заключается уникальность/ценность произведения искусства?

Пример Сочинение по тексту В.А. Солоухина «Каковы истоки искусства?»

Текст 11. Ф.А. Абрамов об истинном мужестве

Исходный текст: «Лида, бухгалтер, попала в беду: пять месяцев без работы! Выгнали за то, что отказалась подписать фальшивые документы на списание уцененных товаров…»

Примерный круг проблем:
1. В чем заключается истинное мужество?
2. Как связаны смелость и нравственные качества человека?
3. Что влияет на нравственный выбор человека?
4. Чем должен руководствоваться человек, делая нравственный выбор?
5. Какие качества должны быть главными в человеке?
6. В чем опасность карьеризма?
7. Чему нужно обучить человека в первую очередь? 
8. Почему люди оказывают несостоятельными в жизни?
9. Почему люди потворствуют несправедливости?
10. Как жажда власти влияет на поведение человека?

Пример сочинения по тексту Ф.А. Абрамова: Какие качества должны быть воспитаны в человеке?

Текст 13. Л.Н. Толстой о любви к ближнему

Исходный текст: «Заставить себя любить других нельзя. Можно только откинуть то, что мешает любви. А мешает любви любовь к своему животному я»

Примерный круг проблем:

1. Чем опасна чрезмерная любовь к себе?
2. В чем заключается радость самоотречения?
3. В чем заключается истинная доброта?
4. В чем проявляется истинное бескорыстие?
5. Чем опасен эгоизм?
6. Почему важно воспитывать в себе умение делиться?
7. Что представляет собой истинная любовь к людям?

Тексты с ЕГЭ по русскому языку 2021 (3 июня)

Текст 1. К.Г. Паустовский «Лефортовские ночи» о войне.

Исходный текст: «Сверкающий дуговыми фонарями, как бы расплавленный от их мелового шипящего света, Брестский вокзал был в то время главным военным вокзалом Москвы. С него отправлялись эшелоны на фронт. По ночам к полутемным перронам крадучись подходили длинные пахнущие йодоформом санитарные поезда и начиналась выгрузка раненых…»

Примерный круг проблем:
1. В чем заключается бесчеловечность войны? 
2. В чем заключался героизм людей в годы войны?
3. Что объединяло людей в годы войны?
4. В чем заключался главный ужас войны?
5. Как люди проявляли заботу друг о друге в годы войны?
6. Как война повлияла на человека?

Пример сочинения по тексту К.Г. Паустовского «Что объединяло людей в годы войны?»

Текст 2. А.Н. Толстой «В кабинете редактора» (о прессе в военное время)

Исходный текст: В кабинете редактора большой либеральной газеты «Слово народа» шло чрезвычайное редакционное заседание, и так как вчера законом спиртные напитки были запрещены, то к редакционному чаю, сверх обычая, были поданы коньяк и ром»

Примерный круг проблем:
1. В чем проявляется истинный патриотизм?/ Что может объединить людей перед лицом опасности?
2. Что способно объединить людей с разными взглядами?
3. В каких ситуациях особенно важно пойти на компромисс?
4. Какую роль играла/должна играть журналистика в военное время?

Текст 3. А.Н. Толстой о военной журналистике

Исходный текст: «Годы Великой Отечественной войны вызвали к жизни различные формы и методы работы советской журналистики, усиливавшие ее воздействие на массы. Многие редакции и военные журналисты были тесно связаны с бойцами и командирами, с рабочими, колхозниками, вели с ними переписку, привлекали к участию в работе газет и на радио..»

Примерный круг проблем:
1. Какую роль играли средства массовой информации в годы войны?
2. Как война отразилась на журналистике?
3. В чем была особенность публицистики Великой Отечественной войны?
4. В чем проявлялось единство фронта и тыла в годы Великой Отечественной войны?

Пример сочинения по тексту А.Н. Толстого «Какую роль играли средства массовой информации в годы Великой Отечественной войны?»

Текст 4. Л.Н. Толстой о насилии и самосовершенствовании

Исходный текст: «Ничто так не мешает улучшению жизни людей, как то, что они хотят улучшить свою жизнь делами насилия. Насилие же людей над людьми более всего отвлекает людей от того одного, что может улучшить их жизнь, а именно от того, чтобы стараться самим становиться лучше…»

Примерный круг проблем:
1. Чем опасно насилие?
2. Какие люди способны на насилие?
3. Что помогает сделать жизнь людей лучше?
4. Кто/что может изменить жизнь людей к лучшему?
5. Как изменить жизнь людей/устройство общества к лучшему?
6. Какова роль самосовершенствования в жизни человека?
7. Как общество может избавиться о пороков?
8. Почему насилие не способно изменить мир к лучшему?
9. В чем причины несчастий людей?

Пример сочинения по тексту Л.Н. Толстого «Как изменить жизнь людей к лучшему?»

Текст 5. Л.Н. Толстой о способности мыслить

Исходный текст: «Нельзя избавиться от грехов, соблазнов и суеверий телесными усилиями. Избавиться можно только усилиями мысли. Только мыслями можно приучить себя быть самоотверженным, смиренным, правдивым….»

Примерный круг проблем:
1. Что помогает человеку стать лучше?
2. Почему человеку важна способность мыслить?
3. Каково значение совести в жизни человека?
4. Как человек может познать истину?
5. Как человек может избавиться от пороков?
6. Что помогает человеку переносить трудности?
7. Почему важно самостоятельно мыслить?

Пример сочинения по тексту Л.Н. Толстого «Что помогает человеку стать лучше?»

Текст 6. К.Г. Паустовский «Базарный Сызган…»

Исходный текст: «Базарный Сызган. Я запомнил эту станцию из-за одного пустого случая. Мы простояли на запасных путях в Сызгане всю ночь. Была вьюга…»

Примерный круг проблем:
1. Почему в тяжелые времена у человека обостряется любовь к родной земле?
2. Какую роль играет Родина/дом в жизни человека?
3. Как человек должен относиться к Родине?
4. Что составляет главное счастье в жизни человека?
5. Что означает/включает в себя «чувство родной страны»?
6. Как формируется любовь к родному краю?

Пример сочинения по тексту К.Г. Паустовского «Как человек должен относиться к Родине?»

Текст 7. В.Н. Афонин о детских воспоминаниях

Исходный текст: «Полуденный зной после сыроватой прохлады родительского дома показался даже приятным. Женька окинул взглядом опалённую солнцем безлюдную улицу.»

Примерный круг проблем:
1. Какова роль детских воспоминаний в жизни?
2. В чем заключается ценность воспоминаний о детстве?
3. Чем отличается детское восприятие мира от восприятия мира взрослыми людьми? 

Пример сочинения по тексту В.Н. Афонина: «Какова роль воспоминаний о детстве?» 

Текст 8. Н.И. Батыгина об отзывчивости

Исходный текст: «На фотографии Иван Михайлович кажется серьезным, даже суровым. Это и понятно — снимок-то сделан для заводской Доски почета…»

Примерный круг проблем:
1. В чем заключается сила доброты?
2. Какую роль играют забота и поддержка в жизни людей?
3. Что помогает человеку пережить горе?/ сохранить силу духа?
4. Как проявляется истинная доброта?

Пример сочинения по тексту Н.И. Батыгиной: В чем проявляется доброта человека?

Текст 9. В.В. Корчагин о страхе и предательстве

Исходный текст: «Утро следующего дня было холодным и пасмурным. Услышав голос Андрея Ивановича, Наташа, как всегда, попыталась встать с постели, но едва она приподнялась, как голова ее закружилась, и она снова неловко опустилась на землю…»

Примерный круг проблем:
1. Как проявляется внутренний конфликт?
2. Как проявляется любовь человека к ближнему?
3. Какова роль нравственных ориентиров в жизни человека?
4. Чем опасна трусость?
5. Почему люди проявляют эгоизм?
6. Что толкает человека на предательство?
7. Как страх влияет на поступки человека?
8. В какие моменты жизни особенно важно сохранять силу духа?

Пример сочинения по тексту В.В. Корчагина: «Как трудности раскрывают характер человека?»

Текст 10. Д.А. Гранин. Новый год на фронте

Исходный текст: Спустя двадцать пять лет я держал в руках письмо фронтового друга Волкова, написанное девушке по имени Женя.
«…Встречали мы Новый год 1-го января в той самой деревеньке, из которой я писал Вам первое свое письмо…»

Примерный круг проблем:
1. Какие чувства испытывает человек на войне?
2. Есть на войне место радости?
3. Какие воспоминания важны для человека?
4. В чем люди черпали силы в годы Великой Отечественной войны?

Текст 11. Ю.Я. Яковлев о силе материнской любви

Исходный текст: «У нас с сыном глаза серые, с едва заметными крапинками. В ясный летний день от травы и листьев крапинки становятся заметнее и глаза зеленеют…»

Примерный круг проблем:
1. В чем проявляется материнский подвиг?
2. В чем заключается сила материнской любви?
2. Какова роль нравственных ориентиров в жизни человека?
3. Что такое честь?
4. В чем заключается истинная смелость?
5. В чем заключается нравственный выбор?
6. Чем руководствуется человек, делая нравственный выбор

Пример сочинения по тексту Ю.Я. Яковлева: «В чем заключается сила материнской любви?»

Текст 12. Ю.П. Казаков об отчем доме

Исходный текст: «Горько это, сынок, горько, когда нету у тебя отчего дома! – Вот, знаешь, ехали мы в один прекрасный день на пароходе с приятелем по чудесной реке Оке…»

Примерный круг проблем:
1. Какую роль играет Родина в жизни человека?
2. Какое значение имеет отчий дом в жизни человека?

Пример сочинения по тексту Ю.П. Казакова «Почему отчий дом имеет большое значение в жизни человека?»

Текст 13. Ю.М. Нагибин о воспоминаниях юности

Исходный текст: «Вот и кончился последний урок последнего дня нашей школьной жизни! Десять школьных лет завершились по знакомой хрипловатой трели звонка…»

Примерный круг проблем:
1. Какое значение имеет первая любовь в жизни человека?
2. Какую роль играет юность в жизни человека?
3. Каковы последствия упущенных возможностей?
4. Почему нужно ценить время? 

Текст 14. М.В. Глушко о горечи утраты

Исходный текст: «С работы в этот раз Нина возвращалась поздно. Дверь почему-то оказалась открытой, в темной комнате было холодно, плита не топилась; за столом, кинув на клеенку руки, сидела Евгения Ивановна в ватнике и платке, смотрела на холодную плиту…»

Примерный круг проблем:

1. Как война повлияла на жизни людей?
2. Какую роль играла поддержка в годы Великой Отечественной войны?
3. Оправдана ли ложь во спасение?
4. В чем заключается ужас войны?
5. Для чего нужна спасительная ложь?

Пример сочинения по тексту М.В. Глушко «Для чего нужна утешительная ложь?»

Текст 15. В.М. Шукшин о Родине

Исходный текст: «Родина… Я живу с чувством, что когда-нибудь я вернусь на родину навсегда». 

Примерный круг проблем:
1. Какое значение имеет Родина в жизни человека?
2. Почему человек всегда стремится вернуться на Родину?
3. Как характеризует человека его отношение к Родине?
4. Как человек должен относиться к Родине?
5. Что значит быть истинным патриотом?
6. Когда человек осознает любовь к Родине? 

Пример сочинения по тексту В.М. Шукшина: «Как проявляется любовь к Родине?»

Текст 16. К.М. Симонов о командире дивизии

Исходный текст: «Ни одна работа на свете не поглощает человека так целиком, как работа войны. И вдруг, когда он сегодня в первый раз, еще не вслух, а про себя, прочел шестинедельные итоги боев, он ощутил весь тот истинный масштаб событий, который обычно скрадывался повседневными заботами…»

Примерный круг проблем:
1. Что помогало людям преодолеть тяготы войны?
2. Какая ответственность лежала на плечах командиров к годы Великой Отечественной войны?
3. Какова цена ошибки на войне?
4. Почему нужно помнить о событиях Великой Отечественной войны?
5. Как военные действия влияли на душевное состояние людей?
6. В каких ситуациях человек с особой силой ощущает ценность жизни?
7. Какова была роль лидера в годы войны?

Пример сочинения по тексту К.М. Симонова «Какая ответственность лежала на плечах командиров к годы Великой Отечественной войны?»

Текст 17. Л.Н. Толстой о душе

Исходный текст: «Кто ты? – Человек. – Какой человек? Чем отличаешься от других? – Я таких-то родителей сын, дочь, я старый, я молодой, я богатый, я бедный»

Примерный круг проблем:
1. Что объединяет людей?/ Что есть общего у всех людей?
2. Что важнее душа или тело?/Как соотносятся душа и тело?
3. Что представляет собой духовная часть человека?/ Какую роль она играет в жизни человека?
4. Что такое совесть?
5. Какую роль играет совесть в жизни человека? /Для чего человеку нужна совесть?

Сочинение ЕГЭ по тексту Алексиевича это было красивое утро утреннее море синее, 7 готовых примеров сочинений проблема текста с аргументами из литературы с реального ЕГЭ прошлых лет по русскому языку для 11 класса.

Проблема текста

• Проблема взросления во время войны
• Проблема влияния войны на детей
• Может ли рано повзрослеть ребенок на войне?
• Проблему детского мироощущения
• Как дети справлялись с тяготами войны?

Проблема взросления во время войны

В тексте, предложенном для анализа, затрагивается проблема взросления во время войны. Размышляя о судьбе ребёнка во время ведения боевых действий, С. Алексиевич повествует о трудном детстве рассказчика в период Великой Отечественной войны.

Автор обращает внимание, что главный герой, находясь в первые дни в санатории на Черном море, при появлении самолетов не осознает начала войны: «Мы не испугались, а начали играть «в войну», не подозревая, что где-то уже идет война». После отправки в Ростов, где уже совершаются бомбардировки города, рассказчик вместе с другими детьми наравне со взрослыми принимает участие в подготовке к уличным боям: «А мы, дети, сторожили ящики, в которые складывали бутылки с зажигательной смесью, подвозили песок и воду на случай пожара». С. Алексиевич подчеркивает, что в ноябре сорок второго герой становится «воспитанником госпиталя», и на него как на настоящего солдата также ложатся нелегкие по объему обязанности по постоянной стирке бинтов и изготовлению парафиновых свечей. 

Кроме того, повествователю, несмотря на совсем юный возраст, в условиях продолжающихся боевых действий приходится переносить вид крови и обожжённой плоти. Таким образом, автор показывает героя, которому рано приходится взрослеть и принимать на себя круг действий на равных с другими людьми.

Но вопреки ужасу и трагедии войны рассказчик продолжает оставаться ребёнком. Недаром автор упоминает, что герой с удовольствием читает красочную книгу «Жизнь животных», соответствующую возрасту повествователя. С. Алексиевич также упоминает радость рассказчика при виде детского велосипеда в немецком поселке: «Я за войну ни одной детской вещи не видел. Забыл, что они где-то есть».

Таким образом, автор демонстрирует душевное состояние героя, лишенного из-за боевых действий настоящего детства. С. Алексиевич приводит читателей к выводу: война отнимает возможность быть ребёнком и заставляет рано взрослеть. 

Проблема влияния войны на детей по тексту С. Алексиевич

Перед нами воспоминания одного из ветеранов Великой Отечественной войны, которые писатель Светлана Алексиевич собрала в своей книге. На первый взгляд, ничего особенного не сказано. Но по простым, часто неполным, предложениям чувствуется, с каким трудом даются рассказчику эти воспоминания, ведь война отняла у него (и у целого поколения!) детство. Проблема разрушительного влияния войны на человека, в частности на его детство, и поднимается автором в этом тексте.

Начало военных действий еще не воспринимается ребенком осознанно, это как бы продолжение игры «в войну».

Но всенародная трагедия неизбежно касается каждого, хотя поначалу для мальчика это просто новые «взрослые» поручения — «сторожили ящики», потом он ходил с мамой в «армейский полевой госпиталь». Осознание утраты детства приходит постепенно. Хочется читать «Жизнь животных», а приходится скручивать бинты — «тысячу штук в день!». Растет и ответственность — делать свечи из парафина и следить за тем, чтобы они долго горели.

Весь текст строится на контрасте — обычные детские желания и суровая военная реальность. Рассказчику особенно запомнился «день двенадцатилетия», когда в качестве подарка ему вручили «пачку махорки, как полноправному бойцу». Он, как и все дети, не верит в возможность умереть, но война жестока — мальчика контузило, хотя он и выжил чудом под артобстрелом. Ребенку хочется играть «веселые песни», кататься на велосипеде, забавляться детскими игрушками. Именно эти ощущения особенно запомнились ветерану в то страшное военное время.

Война отнимает у юного поколения детство, и в этом еще одна сторона её античеловечности. Эту мысль хотела донести до нас С. Алексиевич, знакомя читателей с одним из воспоминаний людей, переживших войну. Нам, к счастью, не знавшим трагедии Великой Отечественной, знать об этом особенно важно.

Рассказ ветерана напомнил мне другого двенадцатилетнего мальчика, чье детство пришлось на страшное военное время. Есть у Валентина Катаева повесть «Сын полка», в которой рассказывается об осиротевшем мальчике Ване Солнцеве. Много испытаний выпало на его долю, прежде чем он попал к разведчикам, но его возмужание и нравственное взросление неизбежны, когда рядом боевые товарищи, когда даются серьезные поручения — наблюдение за немцами в тылу врага. Обычные детские развлечения остаются в прошлом.

О войне написано очень много. Но среди рассказов о военных сражениях, подвигах и предательстве особое место занимают вот такие «детские» воспоминания. Воспоминания о детстве, которое отняла война.

Может ли рано повзрослеть ребенок на войне? сочинение ЕГЭ

Может ли рано повзрослеть ребенок на войне? Ответ на этот вопрос можно найти в предложенном для анализа тексте С. А. Алексиевич.

Чтобы привлечь внимание читателя, автор обращается к речи главного героя: «Попробуйте скрутить тысячу штук в день! А я наловчился еще быстрее взрослых». Эти слова свидетельствуют о том как рано мужают дети на войне, выполняя взрослую работу. Также С. А. Алексиевич обращает внимание на сложную жизнь мальчиков и девочек, забывавших радости жизни в годы войны: «Я за войну ни одной детской вещи не видел.

Забыл, что они где-то есть». Оба примера, дополняя друг друга, позволяют понять, что дети на войне могут рано повзрослеть. Также они позволяют понять позицию автора.

Позиция автора выражена в словах главного героя: «Пришлось овладеть специальностью, не предусмотренной никакими воинскими списками — делал свечки». С. А. Алексиевич считает, что ребенок может рано повзрослеть на войне и начать осваивать специальности, а также заниматься деятельностью в военное время.

Я согласна с позицией автора и считаю, что война делает ребенка старше,чем ему на самом деле лет, потому что из-за сложного военного периода у них совсем нет детства. Для того, чтобы спасти жизнь товарищу приходится принимать быстро смелые решения. В романе М. А. Шолохова «Алешкино сердце», когда политком отправил Алешку с гранатой, чтобы тот бросил в оконный проем. Как только мальчик выдергивает чеку, из сарая выходят двое бандитов, и один из них был с девочкой на руках. Алешка не мог убить ни в чем не повинного ребенка, но с гранаты уже была выдернута чека. Он лег на нее животом, но в последний миг юному Синицыну удалось оттолкнуть его и отбросить гранату в сторону.

Таким образом, дети в годы войны действительно могут повзрослеть раньше времени и стать настоящими героями.

Как война влияет на детей? сочинение ЕГЭ

Как война влияет на детей? Ответ на этот вопрос можно найти в предложенном для анализа тексте С. А. Алексиевич.

Чтобы привлечь внимания читателя к поставленной проблеме, автор рассказывает историю мальчика, детство которого приходится на суровые годы Великой Отечественной войны. Его мама работает в полевом госпитале, куда она начала брать и сына. Ребенок стал «воспитанником» этого медицинского учреждения.

Автор пишет: «Одни бинты могли свести с ума». Мальчик скручивал тысячу штук в день, «наловчился еще быстрее взрослых». Затем его обязанностью стало изготовление свечей, что было даже хуже стирки и сушки бинтов. Тем самым автор показывает, что ребенок выполнял тяжелую работу наравне со взрослыми.

Кроме этого, С. А. Алексиевич пишет, что, когда мальчику исполнилось двенадцать лет, старшина вручил ему пачку махорки. Рассказчик начал курить, но «тихонько от мамы». Уже в таком раннем возрасте мальчик перенимает поведение и привычки старших. Это является следствием взрослой жизни.

Оба примера-иллюстрации доносят до читателя мысль о том, что война заставляет детей повзрослеть раньше времени.

Автор считает, что боевые действия не проходят бесследно ни для кого: ни для взрослых, ни для детей. В страшные годы войны молодое поколение не может остаться в стороне. Дети сталкиваются с непосильной работой, болью, смертью, кровью, страданиями и, как следствие, взрослеют раньше времени.

Я полностью согласна с позицией автора. Действительно, война лишает мальчишек и девчонок счастливого детства. Они слишком рано взрослеют. Например, во время блокады Ленинграда дети работали на заводах, заменив ушедших на фронт мужчин, изготавливали боеприпасы, дежурили по ночам. Некоторые становились партизанами, разведчиками, участвовали в боевых действиях, помогали в госпиталях. Множество документальных фильмов снято на эту тему.

В заключение хочется сказать, что война — это страшное и тяжелое время, которое негативно влияет на людей всех возрастов. Она заставляет ребят взрослеть раньше времени, лишает их радостей детства. Таким образом, любой военный конфликт должен быть предотвращен.

Проблему детского мироощущения сочинение ЕГЭ

Писательница С. А. Алексиевич поднимает проблему детского мироощущения.

Эта проблема раскрывается автором на воспоминаниях мальчика о том, что он, будучи ребенком, делал, видел, слышал, чувствовал во время войны. Дети помогали взрослым готовить город к боям. Детям той поры хотелось читать книги о мирной жизни. Став воспитанником госпиталя, он готовил для перевязок бинты, делал свечи.

Мальчик вспоминал о страхе, который он испытывал. Он признается, что «с трудом к крови привык». Однажды его контузило. Но, будучи маленьким, он жил верой, что его не могут убить. Потом мальчика научили игре на разных инструментах, и он видел, как во время концертов «солдаты плакали». Ему очень хотелось увидеть детские игрушки.

Автор текста хотел сказать, что мироощущение детей во время тяжелых потрясений постепенно становится серьёзным, ответственным. Дети войны становятся похожими на взрослых людей, хотя желания, мечты остаются детскими.

С мироощущением крестьянских детишек, живших в годы существования крепостного права, нас познакомил в рассказе «Бежин луг» писатель И. С. Тургенев. Мальчики ездили в ночное караулить хозяйских коней, жгли костёр, варили картошку и рассказывали страшные истории. Ильюша поведал о домовом, которого они слышали, оставшись ночевать на фабрике. Дети слышали, как ночью двигалась вода по колесу, как кто-то ходил по лестнице, как внезапно открылась дверь. Костя рассказал историю о Гавриле-плотнике и русалке, которую он услышал от отца. Таким образом, представления об окружающем мире у детей той поры складывалось в основном на основании суеверных взглядов взрослых.

Мироощущение детей послевоенной поры, оставшихся без родителей, складывалось тоже по-взрослому. Они жили заботами о хозяйстве. Митраша научился делать деревянную посуду, а Настя заботилась о животных. О том, как жить и что делать, чтобы не голодать, Настя и Митраша узнавали от взрослых в деревне и из воспоминаний о родителях. Они помнили, как отец говорил им о пользе клюквы, о палестинке и об опасной Слепой Елани. Между братом и сестрой возникали детские ссоры. Но они быстро заканчивались. Дружней, чем эти дети, никого в деревне не было.

Во время похода за клюквой Настя и Митраша столкнулись со многими опасностями. Так писатель показал, как дети самостоятельно постигали окружающий мир с его природными богатствами.

Таким образом, у детей во время жизненных потрясений мироощущение становится более серьёзным. На окружающий мир они начинают смотреть взрослым взглядом.

Как дети справлялись с тяготами войны? сочинение ЕГЭ

Как дети справлялись с тяготами войны? Как дети взрослели на войне? Как война влияет на детей? Такими и подобными вопросами задаётся автор текста, предложенного для анализа.

Рассуждая над этой проблемой автор пишет: «Как это меня могут убить, ведь ещё столько дел не сделано?». Этой фразой Светлана Александровна Алексиевич доносит нам мысль о том, что дети, не понимавшие до конца, что такое смерть, не были готовы встретиться со всеми ужасами войны. Их неокрепшие умы не могли полностью воспринять происходящее.

«Одни бинты могли свести с ума: их всегда не хватало, приходилось стирать, сушить, скручивать», — пишет Светлана Александровна о деятельности рассказчика в военное время, обращая наше внимание на то, что на войне дети не сидели сложа руки.

Они работали. Их деятельность играла очень важную роль для всего советского народа. На них лежала огромная ответственность. Два этих факта, дополняя друг друга, позволяют понять, что на войне детям было не легче, чем взрослым, а может быть даже сложнее, ведь они не были готовы к войне ни морально, ни физически.

Позиция Светланы Александровны Алексиевич заключается в том, что у детей военного времени не было тех прекрасных ранних лет, которые постепенно делают человека взрослым. Это время у них забрала война, поэтому стать взрослыми им пришлось сразу.

Не возможно не согласиться с позицией Светланы Александровны Алексиевич. Я тоже считаю, что, лишившись детства, совсем маленькие девочки и мальчики, которым приходилось работать, не покладая рук, становились взрослыми очень быстро. Это происходило из-за того, что каждый день им приходилось переносить то, что казалось бы, перенести невозможно.

Таким образом мы можем увидеть и убедиться в том, что у войны действительно не женское лицо, дети, пережившие войну, взрослели с каждым днём, забывая про всё, что связано с детством.

Существует ли детство на войне? сочинение ЕГЭ

Война — страшное слово для каждого из нас, ведь она не щадит ни взрослых, ни детей. Существует ли детство на войне? Ответ на этот вопрос найдем в отрывке из текста советской писательницы Светланы Александровны Алексиевич.

Раскрывая данную проблему, автор повествует о мальчике, детство которого прошло в годы Великой Отечественной войны. Мы видим жизнь ребенка, ставшего воспитанником госпиталя, солдатом. Писательница отмечает, что он работал наравне со взрослыми. «Что делал? Одни бинты могли свести с ума:их всегда не хватало, приходилось стирать, сушить, скручивать… Я наловчился еще быстрее взрослых». Действительно, в такое тяжелое время дети не позволяли себе беззаботно играть, пока их отцы и деды защищали родину. Они пытались помочь им, выполняя попрой совсем недетскую работу.

Однако ребенок остается ребенком даже на войне. Автор приводит случай, когда мальчик после очередной бомбежки подбирает одну книгу «Жизнь животных». Она произвела на него большое впечатление: «не спал, читал и не мог оторваться…». Почему он выбрал именно эту книгу, а не книгу о войне? Ответ очевиден. Ребенок, уставший от ужасной войны, хочет просто насладиться красочными картинками, помечтать, а, может быть, вспомнить о своих домашних питомцах.

«Я за войну ни одной детской вещи не видел и даже как-то подзабыл что ли, что они где-то существуют — детские игрушки… Я забыл… Забыл, потому что вырос на войне…». Эти строчки полностью отображают позицию автора. На войне нет места детским игрушкам и забавам. Жестоко отбирая у ребят эти счастливые годы, она превращает их в солдат.

Я полностью согласна с мнением С. А. Алексиевич. Нам твердят, что детство — самое беззаботное время в жизни человека, наполненное радостью и светлыми моментами счастья. Но на войне свои законы. Там мальчишки и девчонки быстро взрослеют, забыв о детских играх. Мы живем в счастливое время, когда у нас и у наших родителей было полноценное детство. К большому сожалению, такой «роскоши» не было у наших бабушек и дедушек, ведь их детство пришлось на военные годы. Моей бабушке было всего 4 года, когда ёё отца забрали на фронт, а их с мамой отправили в концлагерь. Заслужила она такое детство? Да и можно такие годы, проведенные в концлагерях, назвать детством? Думаю, что нет!

Текст Алексиевич для сочинения ЕГЭ

(1)Это было красивое утро…

(2)Утреннее море. (3)Синее и спокойное. (4)Первые дни, как я приехал в детский санаторий Совет-Квадже на Чёрном море. (5)Услышали гул самолетов…

(6)Я нырнул в волны, но и там, под водой, был слышен этот гул. (7)Мы не испугались, а начали играть «в войну», не подозревая, что где-то уже идет война. (8)Не игра, не военные учения, а война. (8)Через несколько дней нас отправили по домам. (9)Я – в Ростов. (10)На город уже падали первые бомбы. (11)Все готовились к уличным боям: рыли щели, строили баррикады. (12)Учились стрелять. (13)А мы, дети, сторожили ящики, в которые складывали бутылки с зажигательной смесью, подвозили песок и воду на случай пожара.

(14)Все школы превратились в госпитали. (15)В нашей семидесятой школе размещался армейский полевой госпиталь для легкораненых. (16)Туда направили маму. (17)Ей разрешали и меня брать с собой, чтобы не оставался один дома. (18)А когда отступали – куда ехал госпиталь, туда ехали и мы. (19)После очередной бомбёжки запомнил груду книг среди разбитого камня, подобрал одну, она называлась «Жизнь животных». (20)Большая, с красивыми картинками. (21)Всю ночь не спал, читал и не мог оторваться… (22)Помню, что военные книжки я не взял, читать о войне уже не хотелось. (23)А вот о животных, о птицах…

(24)В ноябре сорок второго… (25) Начальник госпиталя приказал выдать мне форму, правда, её пришлось срочно перешивать. (26)А сапоги на меня не могли найти целый месяц. (27)Так я стал воспитанником госпиталя. (28)Солдатом. (29)Что делал? (30)Одни бинты могли свести с ума. (31)Их всегда не хватало. (32)Приходилось стирать, сушить, скручивать. (33)Попробуйте скрутить тысячу штук в день! (34)А я наловчился ещё быстрее взрослых. (35)Ловко получилась и первая самокрутка… (36)В день моего двенадцатилетия старшина с улыбкой вручил мне пачку махорки, как полноправному бойцу. (37)Покуривал. (38)Тихонько от мамы. (39)Воображал, конечно. (40)Ну… и страшно… (41)Я с трудом к крови привык. (42)Боялся обожженных. (43)С черными лицами…

(44)Когда разбомбили вагоны с солью и парафином, и то и другое в дело пошло. (45)Соль – поварам, парафин – мне. (46)Пришлось овладеть специальностью, не предусмотренной никакими воинскими списками – делал свечи. (47)Это похуже бинтов! (48)Моя задача – следить, чтобы свечи долго горели, ими пользовались, когда не было электричества. (49)Врачи не прекращали операции ни под бомбежкой, ни под обстрелом. (50)Ночью только закрывали окна. (51)Завешивали простынями. (52)Одеялами.

(53)Мама плакала, а я все равно мечтал сбежать на фронт. (54)В то, что меня могут убить, не верил. (55)Послали однажды за хлебом… (56)Чуть проехали, начался артобстрел. (57)Били из минометов. (58)Сержанта убило, возницу убило, меня контузило. (59)Потерял речь, а когда через какое-то время заговорил, все равно осталось заикание. (60)Оно и сейчас у меня есть. (61)Все удивлялись, что я остался живой, а у меня было другое чувство – разве меня могут убить? (62)Как это меня могут убить? (63)Проехали мы с госпиталем всю Беларусь, Польшу… (64)Я выучил польские слова…

(65) В Варшаве… (66) Среди раненых оказался чех — тромбонист Пражской оперы. (67) Начальник обрадовался ему, и, когда тот пошёл на поправку, попросил пройти по палатам, поискать музыкантов. (68)Оркестр получился отличный. (69)Меня научили играть на альте, на гитаре научился уже сам. (70)Мы играли, а солдаты плакали. (71)Играли мы весёлые песни.

(72)Так доехали до Германии…

(73)В разбитом немецком посёлке увидел: велосипед валяется. (74)Обрадовался. (75)Сел и поехал. (76) Хорошо так идёт! (77)Я за войну ни одной детской игрушки не видел. (78)Забыл, что они где-то есть. (79)Детские игрушки…

(по С. А. Алексиевич*)

Светлана Александровна Алексиевич (род. 1948 г.) – всемирно известный белорусский прозаик, пишущий на русском языке. Автор прозы о войне, о Чернобыле. Создатель уникального документально-художественного метода, основанного на беседах с реальными людьми.

Посмотрите также на нашем сайте:

• Сочинение ЕГЭ по русскому языку 11 класс примеры с проблемами
• Текст ЕГЭ для сочинения

ПОДЕЛИТЬСЯ МАТЕРИАЛОМ