Эзопов язык в произведениях салтыкова щедрина сочинение

Эзопов язык Салтыкова-Щедрина

Отличительной особенностью произведений писателя является использование в них художественного иносказательного языка, называемого самим автором эзоповым, по имени известного баснописца Эзопа, раба, вынужденного свои высказывания описывать не в прямой речи, а в завуалированной форме.

Прочтение творений писателя представляется порой несколько сложным в связи с применением им странных, слишком мудреных выражений, но это объясняется тяжелой зависимостью писателя от царской цензуры и желанием автора донести до читателей собственное независимое от правящей власти мнение.

Использование в оригинальной форме литературного языка «рабьей манеры», как именовал писатель свое иносказательное творчество, позволяет автору с особой меткостью и силой изобличать пороки и недостатки существующего самодержавного строя, красиво и легко обходя цензуру.

Применение сказочно-фантастической формы произведений позволяет писателю доносить глубокую реалистичность, вкладывая в фактическое содержание сказок сатирическое заострение и преувеличение, проявляя исключительную изобретательность в использовании аллегорических приемов. Доведение фантастического содержания до реально-абсурдного состояния является одним из проявлений применения эзоповой манеры в сказках писателя.

Кроме того, одним из особенных признаков эзопового языка представляется специальное использование пропуска слов или целой текстовой части, дающих читателю возможность самому придумать дальнейшее развитие событий.

Понижение тонального окраса в повествовании также является одним из приемов эзоповой манеры, сочетающейся с сознательным созданием двузначных текстов, заключающихся в чередовании прямого смысла и авторских идей.

В изложении сказочных историй писатель применяет присущею ему ядовитую сатиру, включая в текст произведения иносказательные выражения, нечаянные оговорки, умолчания, иронию и маску положительного рассказчика, которые представляются автором в сложном художественном переплетении. Авторский стиль позволяет рассмотреть изображаемый предмет с неожиданной и остроумной точки зрения, а также иллюстрированные в непривычной форме черты и приметы героев сказок остаются надолго в памяти после прочтения, поскольку использование скрытой мысли дает возможность увеличивать речевую силу, тогда как обнаженный текст, наоборот, придерживает читательское воображение.

Употребление в сказках приемов остроумного эзопового языка, позволяющих более ярко иллюстрировать художественное восприятие, помогает писателю при создании глубоких, обобщенных образов реальной действительности, а также в правильном понимании происходящих событий, которые он иносказательно рассматривает через литературное увеличительное стекло, подчеркивая человеческие взаимоотношения, обличая порочный, праздный образ жизни самодержавия, нещадно эксплуатирующее обнищавшее население.

Эзопов язык Салтыкова-Щедрина

Несколько интересных сочинений

• Шенграбенское сражение в романе Война и мир Толстого

  Одним из ярких эпизодов в романе Льва Николаевича Толстого «Война и мир» стало изображение боевого столкновения вражеских войск при Шенграбене.

• Жанровое своеобразие сказок Салтыкова-Щедрина

  Сказки у Щедрина всегда были в фольклорном стиле, но все равно они являются литературными произведениями. Больше всего они похожи на произведения Пушкина, потому что у обоих писателей в сказках

• Герои произведения Слепой музыкант Короленко

  Главный герой Петрусь родился слепым. Подвижный и любознательный мальчик может развиваться только с помощью звуков. Мать и его дядя всячески этому способствуют.

• Анализ произведения За далью даль Твардовского

  Над поэмой «За далью — даль» А.Т. Твардовский работал десять лет, с 1950 по 1960 годы. Это было сложное для поэта время, связанное с уходом из журнала «Новый мир»
• Отзыв на произведение Вечера на хуторе близ Диканьки Гоголя

  «Вечера на хуторе близ Диканьки» стали простыми, интересными историями, которые изображали истинное лицо России в те времена. Истории были просты для понимания и, тем не менее, интересно написаны автором, что привлекает вниманием читателя

Эзопов язык, или иносказание, – восходящая к незапамятным временам форма художественной речи. Недаром она связывается с именем Эзопа – полулегендарного создателя греческой басни, жившего, по видимому, в шестом веке до нашей эры. Как гласит предание, Эзоп был рабом, а потому не мог открыто высказывать свои убеждения и в баснях на сюжеты из жизни животных изображал людей, их взаимоотношения, достоинства и недостатки. Однако далеко не всегда эзопов язык – вынужденная мера, результат недостатка решимости; есть люди, у которых непрямая, иносказательная

манера выражения мыслей становится как бы увеличительным стеклом, помогающим увидеть жизнь более глубоко.

Среди русских писателей наиболее заметные таланты, применявшие эзопов язык, – это И. А. Крылов и М. Е. Салтыков-Щедрин. Но если в баснях Крылова иносказание “расшифровывается” в морали (положим, Демьянова уха уподобляется творениям писателя-графомана), то в произведениях Салтыкова-Щедрина читатель сам должен понять, какая же реальность стоит за полусказочным-полуфантастическим миром писателя.
Вот сплошь построенная на иносказании “История одного города”. Что такое –

город Глупов? Типичный, “средне – статистический” русский губернский город?

Нет. Это условное, символическое изображение всей России, недаром писатель подчеркивает, что его границы расширяются до пределов всей страны: “Выгонные земли Византии и Глупова были до такой степени смешны, что византийские стада почти постоянно смешивались с глуповскими, и из этого выходили беспрестанные пререкания”. А кто такие глуповцы? Как ни горестно признать, но глуповцы – это россияне.

Об этом свидетельствуют, во-первых, события русской истории, которые хотя и даны в сатирическом освещении, но все же легко узнаются. Так, известная по летописям борьба славянских племен (полян, древлян, радимичей и др.) и их последующее объединение пародируются Салтыковым-Щедриным в изображении того, как головотяпы враждовали с соседскими племенами – лукоедами, лягушечниками, рукосуями. Кроме того, увидеть в глуповцах русских заставляют и такие подмеченные писателем качества, как лень, бездеятельность, неспособность быть мужественными строителями собственной жизни, и отсюда страстное желание вручить кому-нибудь свою судьбу, лишь бы самим не принимать ответственных решений.

Одна из первых страниц глуповской истории – поиски правителя. После того как далекие предки глуповцев Волгу толокном замесили, потом свинью за бобра купили, рака с колокольным звоном встречали, батьку на кобеля променяли, они решили найти князя, но только непременно глупого: “Нам глупый-то князь, пожалуй, еще лучше будет! Сейчас мы ему коврижку в руки: жуй, а нас не замай!” Сквозь эту изображенную Салтыковым-Щедриным историю отчетливо проглядывает летописное сказание о приглашении варяжских князей на русскую землю; причем летописец подчеркивает, что русские решаются на иноземную власть над собой, убедившись в собственной несостоятельности: “Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет…”
Кроме указанных иносказаний есть в “Истории одного города” и более конкретные соответствия: Негодяев – Павел I, Беневоленский – Сперанский, Угрюм-Бурчеев – Аракчеев. В образе Грустилова, возвысившего дань с откупа до пяти тысяч в год и умершего от меланхолии в 1825 году, дан сатирический портрет Александра I. Однако нельзя сказать, что горький смех над русской судьбой свидетельствует об историческом пессимизме писателя. Финал книги говорит о бессилии Угрюм-Бурчеева остановить течение реки, в чем можно видеть иносказание о том, что безрезультатны усилия тиранов остановить течение жизни.
Понимать Эзопов язык необходимо и при чтении сказок Салтыкова-Щедрина. Например, сказка “Премудрый пескарь”, повествующая о дрожащей от страха за свою жизнь рыбке, разумеется, выходит за рамки “жизни животных”: пескарь – это символическое воплощение трусливого, эгоистичного обывателя, равнодушного ко всему, кроме себя. “Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил” также полна иносказаний. Мужик, вьющий по приказанию генералов веревочку, чтобы привязать себя, олицетворяет собой рабскую покорность народа.

Генералы думают, что французские булки на дереве растут; эта сатирическая деталь иносказательно изображает, насколько далеки крупные чиновники от реальной жизни.
Салтыков-Щедрин о себе сказал: “Я – Эзоп и воспитанник цензурного ведомства”. Но, наверное, щедринское иносказание – это не только необходимость, вызванная цензурными соображениями. Безусловно, Эзопов язык помогает создать глубокий, обобщенный образ действительности, а значит, лучше понять саму жизнь.

Особенности языка

Эзопов язык в произведениях Салтыкова-Щедрина выражается в невероятной изобретательности аллегорий и целой системе обманных маневров. Зачастую в сказках участвуют животные, но писатель регулярно переключает внимание на обычный человеческий мир.

Например, Топтыгин Первый съел чижика, но для такого не самого значительного события имеется серьезный комментарий: «все равно, как если бы какого-то крохотного гимназистика своими мерами до самоубийства довел». Становится очевидно, что речь идет о преследованиях студенческой молодежи.

В сказке «Карась-идеалист» главный герой и Ерш ведут речь об общественных проблемах. Среди них мировой прогресс, гражданские чувства и социализм. А в произведении «Прекрасный пескарь» поднимаются проблемы боязни перемен и смены строя.

Но при этом писатель стремился сделать разграничение между миром животных и людей. Например, в сказку «Премудрый пескарь» он ввел врага в виде страшного человека. Так вышла сложная аллегория как пример эзопова языка: подводный мир представляется как человеческое общество и одновременно противопоставляется живым людям.

Использование приемов в сказках

Салтыков-Щедрин был прекрасным сатириком. Он мастерски умел использовать различные приемы художественной литературы, среди которых можно отметить:

• юмористическую составляющую;
• сатирические описания;
• ироничность;
• сарказм и гротеск, доведение до абсурда.

Чаще всего писатель задействовал иронию — тонкую и незаметную насмешку, которая представлена как пафос, лесть и похвала.

Генералы, которые слоняются по острову в поисках пропитания, натыкаются на отдыхающего мужика и приходят в негодование. Обсуждая, отчего Коняга не умирает от работы, приходят к выводу, что «он хранит в себе жизнь духа и дух жизни, и пока он их сохраняет, то никогда не падет». Здесь писатель в сатирическом ключе показывает рассуждения так называемых друзей народа и господскую любовь к простому мужику.

Раскрытие эзоповой манеры

«Раскройте суть понятия эзопов язык» — примерный вопрос, который может быть задан ученикам или студентам. Эзоповскую манеру повествования можно отличить в виде таких литературных приемов:

• Намеренный перевод места действия в древние времена или отсутствие конкретного места действия и периода. Для этого придумывались старинные имена, например, Милитриса Кирбитьевна.
• Маска благонамеренного повествователя. В сказке «Дурак» расписываются достойные поступки Иванушки, которые автор называет «дурацкими».
• Нарочный пропуск слов или целого куска текста, чтобы читатели могли самостоятельно додумать итог. В конце той же сказки «Иванушка пропадает на долгие годы, а приходит обратно больным. Никто не мог узнать у него, где он находился и что делал».

Салтыков-Щедрин намеренно доводит фантастику до абсурда, что используется преувеличением и иносказательным сочинением.

Например, один из генералов в свое время работал учителем по каллиграфии для солдатских детей. Зачем он это делает, ведь это не соответствует должности и необходимости, как, например, у дипломатов. Или в сказке про Топтыгина маскирует губернатора под медведя, чтобы назвать его скотиной или сукиным сыном.

У Салтыкова-Щедрина эзопов язык является средством, с помощью которого он критикует тогдашнюю действительность, порядки и общественный строй, обличает несправедливость и произвол. Его произведения отличаются лиричностью и сложными комбинациями приемов, которые показывают, как органично уживаются в сказках и остаются актуальными в современном обществе животные с человеческими пороками.

Эзопов язык, или иносказание, — восходящая к незапамятным временам форма художественной речи. Недаром она связывается с именем Эзопа — полулегендарного создателя греческой басни, жившего, по видимому, в шестом веке до нашей эры. Как гласит предание, Эзоп был рабом, а потому не мог открыто высказывать свои убеждения и в баснях на сюжеты из жизни животных изображал людей, их взаимоотношения, достоинства и недостатки. Однако далеко не всегда эзопов язык — вынужденная мера, результат недостатка решимости; есть люди, у которых непрямая, иносказательная манера выражения мыслей становится как бы увеличительным стеклом, помогающим увидеть жизнь более глубоко. Среди русских писателей наиболее заметные таланты, применявшие эзопов язык, — это И. А. Крылов и М. Е. Салтыков-Щедрин. Но если в баснях Крылова иносказание “расшифровывается” в морали (положим, Демьянова уха уподобляется творениям писателя-графомана), то в произведениях Салтыкова-Щедрина читатель сам должен понять, какая же реальность стоит за полусказочным-полуфантастическим миром писателя.
Вот сплошь построенная на иносказании “История одного города”. Что такое — город Глупов? Типичный, “средне- статистический” русский губернский город? Нет. Это условное, символическое изображение всей России, недаром писатель подчеркивает, что его границы расширяются до пределов всей страны: “Выгонные земли Византии и Глупова были до такой степени смешны, что византийские стада почти постоянно смешивались с глуповскими, и из этого выходили беспрестанные пререкания”. А кто такие глуповцы? Как ни горестно признать, но глуповцы — это россияне. Об этом свидетельствуют, во-первых, события русской истории, которые хотя и даны в сатирическом освещении, но все же легко узнаются. Так, известная по летописям борьба славянских племен (полян, древлян, радимичей и др.) и их последующее объединение пародируются Салтыковым-Щедриным в изображении того, как головотяпы враждовали с соседскими племенами — лукоедами, лягушечниками, рукосуями. Кроме того, увидеть в глуповцах русских заставляют и такие подмеченные писателем качества, как лень, бездеятельность, неспособность быть мужественными строителями собственной жизни, и отсюда страстное желание вручить кому-нибудь свою судьбу, лишь бы самим не принимать ответственных решений. Одна из первых страниц глуповской истории — поиски правителя. После того как далекие предки глуповцев Волгу толокном замесили, потом свинью за бобра купили, рака с колокольным звоном встречали, батьку на кобеля променяли, они решили найти князя, но только непременно глупого: “Нам глупый-то князь, пожалуй, еще лучше будет! Сейчас мы ему коврижку в руки: жуй, а нас не замай!” Сквозь эту изображенную Салтыковым-Щедриным историю отчетливо проглядывает летописное сказание о приглашении варяжских князей на русскую землю; причем летописец подчеркивает, что русские решаются на иноземную власть над собой, убедившись в собственной несостоятельности: “Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет…”
Кроме указанных иносказаний есть в “Истории одного города” и более конкретные соответствия: Негодяев — Павел I, Беневоленский — Сперанский, Угрюм-Бурчеев — Аракчеев. В образе Грустилова, возвысившего дань с откупа до пяти тысяч в год и умершего от меланхолии в 1825 году, дан сатирический портрет Александра I. Однако нельзя сказать, что горький смех над русской судьбой свидетельствует об историческом пессимизме писателя. Финал книги говорит о бессилии Угрюм-Бурчеева остановить течение реки, в чем можно видеть иносказание о том, что безрезультатны усилия тиранов остановить течение жизни.
Понимать Эзопов язык необходимо и при чтении сказок Салтыкова-Щедрина. Например, сказка “Премудрый пескарь”, повествующая о дрожащей от страха за свою жизнь рыбке, разумеется, выходит за рамки “жизни животных”: пескарь — это символическое воплощение трусливого, эгоистичного обывателя, равнодушного ко всему, кроме себя. “Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил” также полна иносказаний. Мужик, вьющий по приказанию генералов веревочку, чтобы привязать себя, олицетворяет собой рабскую покорность народа. Генералы думают, что французские булки на дереве растут; эта сатирическая деталь иносказательно изображает, насколько далеки крупные чиновники от реальной жизни.
Салтыков-Щедрин о себе сказал: “Я — Эзоп и воспитанник цензурного ведомства”. Но, наверное, щедринское иносказание — это не только необходимость, вызванная цензурными соображениями. Безусловно, Эзопов язык помогает создать глубокий, обобщенный образ действительности, а значит, лучше понять саму жизнь.