Фильм экзамен 2009 ответ

Начнем с той очевидности, которая, что называется, бьёт в глаза. Весь фильм¹ герои заняты поиском вопроса, поиском задачи, которую им нужно решить. Эти условия напоминают или даже отсылают к тем, которые французский философ Жиль Делёз ставил перед философским изысканием: вопрос следует правильно поставить, выверить его составляющие, так, чтобы у нас получилось блюдо, а не мешанина из того, что плохо или вовсе не сочетаемо.² Нам нужен вопрос — вот первоочевидность, вокруг которой вращается фильм. Разворот вопроса зависит от частных условий проявления, он локален и связан с манифестацией — с моим желанием так или иначе трактовать существо дела, уводить его в свою сторону. Концепты (используемые понятийные построения) отягощены вопросом, который может оставаться как личным, так и безличным, причем в двух смыслах.

Личные вопросы сводятся к наворачиванию спиралей вокруг: «Чего же я хочу?» Смотреть за пределы желания, складывать его из обстоятельств³ — это всегда уже дело персон, которые принадлежат истории, своей истории, истории проблемного поля. Это обращение за пределы данной манифестации, излюбленный прием патриотической риторики: «Вспомним подвиги отцов!» Мы видим эту соблазнительную вязь: Платон-Аристотель-Декарт-Кант-Гуссерль… Все они ведут общее расследование концептов сущего, сознания, мышления, Я.

Едва речь заходит дальше личных пожеланий и собственного намерения, она упирается в фигуру этого собственника. Нейтральное желание исследователя — желание различать, добиваться ясности, обращенное к теме личности исследователя (ведь, например, исследуется не только, «что такое Я», но — «кем Я могу быть», не только «ложное сознание», но хитрости и подмены, используемые буржуа) — позволяет обратиться к нарративу, выверить и оценить обстоятельства уже чьей-то жизни, а значит и возможных изменений. В цепях перерождений (…Кант-Гегель-Гуссерль…) мы должны найти мыслителя, Прометея, шанс для проявления мысли. Так и говорят — у всех есть своя маленькая философия, своё мировоззрение. Передо мною есть необъятное множество — мир, и мне нужно выбрать позицию, с которой смотреть на него, причем так, чтобы обладать для себя правом и потребностью действия. Для этого есть «Экзамен». Передо мною чистый лист, на котором нет задания — и…

Здесь я хотел бы привести различие между уровнями развития вопроса, попутно демонстрируя эволюционный ход мысли. Я располагаю уровни развития по их отношению к вопросу, прослеживая где же обретается «личностное» в рамках со-участия в задаче⁴. В начале фильма персонажи грызут свои карандаши, мнут листочки, с них капает пот трудолюбия: «Чего от меня хотят?!» И это первый уровень, когда все еще уверены, что в них есть что-то такое, за что их могут выбрать. У них есть смутное понимание собственной личности, ещё не различенной во взаимодействии с другими личностями — это скорее суб-личность. До того, как происходит столкновение, выяснение отношений, мы имеем своеобразный зоопарк смутного: эти движения, позы, характеры — это мои конкуренты. Они способны разрешить эту задачу, при этом я не знаю ни самой задачи, ни этих людей — чем же тогда я лучше слепого пятна, которое всегда избегает столкновения и выяснения отношений?

Есть нечто очень меткое в высказывании «выяснять отношения». Ведь действительно, чем лучше обозначена роль, чем больше багаж ее истории — тем больше связей можно установить. Раньше других расстаётся со своей позицией парень (тот, что рвет листок дамы-соперницы), начинающий игру за выживание. Он решает: этот не подходит для работы в корпорации, поскольку не выдерживает эмоционального накала испытания, эту я сам могу выгнать, и так далее. Он является катализатором выяснения отношений.

На втором уровне этого духовного метрополитена таятся уже не «эти люди» или субличности, а идентификации⁵. Быть может, чтобы понять вопрос, надо уже занимать определенную позицию — быть негром, которого изберут на работу в компании за его расовые качества, или же хитрецом, который способен быть по-настоящему безжалостным.

По ходу фильма выясняется, что для решения задачи необходимо её собрать: из идентификаций, из подручного материала (зачем нам эти листки для ответа, если на них ничего не написано? Зачем здесь лампы? Охранник — почему с ним нельзя разговаривать?), из отношений между людьми (связывающие нас отношения и есть сокровенное «личное»), которые также могут быть вовсе не теми, кем являются, они могут быть тем самым. Это уже вопрос третьего члена — интерпретанты, точнее — сам вопрос здесь переходит к интерпретанте (в терминах Чарльза Сандерса Пирса⁶).

Мы очень любим давать ответы, но у выверенного и своевременного вопроса есть своя красота. Именно третий уровень мне мыслится близким к тому, чтобы быть уровнем самосознания. Как мы видим, до конца испытания доходит героиня, промолчавшая большую часть фильма. Эта подлинная монахиня обитает на третьем уровне, на той высоте, с которой даётся весь комплекс условий и действующих лиц. Итак, нам недостаточно всего разнообразия реального (участников, комнаты) и мыслимого, воображаемого по поводу него (догадки о том, кто устроил испытание, попытки понять их действительное желание, его каркас). Важно осознание следующего факта: задачу ты выбираешь сам.⁷

Передо мною чистый лист, на котором нет задания — и …

Передо мною чистый лист, на котором нет задания — и… мне надо его сформулировать. Причём не важно, поймёшь ты суть или нет, дойдёшь ли до конца, главное — дать ответ. Никакого предписанного мне вопроса, темы и задачи нет. С одной стороны, нечего открывать и исследовать, а с другой — задача прячется не в самом испытании, но в последствиях: как будет развивать корпорацию героиня, когда победит? Это проблематика надличностного уровня: свободный от собственного мнения и желания ответ — спонтанность, и задача, которую нужно понять и выбрать (как говорит Сартр — каждый раз, решаясь на что-то, я решаюсь заново). Героиня отвечает «нет», что сразу означает следующее.

Во-первых, вопрос и ответ являются чистыми формами, и в этом смысле героиня может сказать и «да», и «нет», и что угодно — лишь бы был какой-то ответ (это процедура принятия ответственности) для какого-то вопроса.

Во-вторых, для понимания задачи, для пониманя того, о чём же нас спрашивают, мы не должны углубляться в вопрос и марать листочек — все лежит на поверхности⁸, и углубление является скорее последствием рефлексии над ответом, которая провоцирует вопрос.

И наконец, героиня всё-таки является монахиней, а не чем-то «вне ума», абсолютным просветленным существом. Она не провоцирует дальнейшую игру условий (можно было сказать «нет», но иметь в виду другой вопрос — и совсем уйти с испытания), её ответ оказывается не только формальным, но и содержательным — она отрекается от своих возможностей во благо живых существ, хотя и говорит: «я ещё не согласилась». Ситуация абсурда (например, героиню бы застрелили после правильного ответа) скорее бы довела бы фильм до выводов, представленных в этой статье: вопрос и ответ свободны от человека. В терминах уличного надличностного: гуляй, дорогой, пока не найдешь свой вопрос и ответ.

Экзамен / Exam

Великобритания, 2009

Жанр: триллер

Режиссер: Стюарт Хэзелдайн

Сценарий: Стюарт Хэзелдайн, Саймон Гэррити

В ролях: Чаквуди Ивуджи, Люк Мэбли, Поллианна МакИнтош, Колин Сэлмон

Похожие фильмы:

• «Эксперимент» (2000)
• «Куб» (1997)

Вот это желание устроиться на работу в конкретную фирму! Причем не у одного человека, а сразу у восьмерых. Да и то показаны лишь конкретные герои фильма, тогда как, по словам представителя компании, сюда стремилось попасть намного больше народу. В итоге все трудные испытания (какие — останется за кадром) прошла лишь «великолепная (омерзительная?) восьмерка». Остался последний рубеж. Нужно в окружении своих соперников — кандидатов на вакантную должность в течение восьмидесяти минут ответить на вопрос, который… не задан! Необходимо самому понять, что хочет от тебя работодатель, и проявить себя соответственно. Нельзя выходить из «испытательной комнаты», нельзя обращаться к руководству, дистанционно наблюдающему за тобой, и говорить с оставшимся в «классе» охранником, у которого, кстати, пистолет. Нельзя портить лежащий на столе листок, где напечатано лишь слово «кандидат» с порядковым номером. А что же делать? Пусть сообразит сильнейший!

В первую очередь следует обозначить целевую аудиторию «Экзамена». По визуалу это однозначно не «Пила» и не «Эксперимент «Офис»», где люди в замкнутом пространстве будут заниматься жестким взаимным кровопусканием или их станет резать «внешний» беспощадный злодей. Британская картина достаточно интеллигентная, доминирующе психологичная, хотя и с парой-тройкой «острых» во всех смыслах моментов, суть которых не стоит раскрывать. Фактически перед нами высококультурные люди, пришедшие устраиваться в корпорацию с колоссальными возможностями, где по идее нет места мелочным и аморальным секретам, ущемляющим человеческое достоинство. Пусть групповое испытание необычно по форме и туманно по содержанию, но не может же оно угрожать соискателям? Тем более, что в любой момент каждый волен покинуть помещение — навсегда, без возможности «пересдачи». Но, с другой стороны, это ведь всего лишь работа. Не сложится с этой, найдется другая. Правда, нынешние претенденты действительно особенные. Никто из них не собирается отступать и костьми ляжет ради заветной должности. Естественно, последнее — лишь фигура речи… или нет?

Если говорить о жизненном восприятии «Экзамена», то предпосылка разыгрываемой ситуации кажется странной. Кандидаты крайне смутно представляют, что за работа их ждет, руководствуясь лишь тем, что это «очень крутая компания». В России можно провести аналогию с условным «Газпромом» или «Яндексом», когда бренд сам по себе обладает непреодолимой притягательностью и внушает железное убеждение, что «уж там-то бабла платят немерено!». Просто действительно непонятно, откуда такое изначальное рвение попасть в фирму, пусть по мере развития истории и раскрываются отдельные секреты конкретных персонажей. Фактически самое увлекательное в фабуле то, что люди в комнате не совсем случайные и не совсем равны как по отношению друг к другу, так и в своих шансах на победу. Но все равно (и развязка это подтвердит) они борются за «кота в мешке», рискуя при этом, как окажется, не только «отказом работодателя».

Вообще идея «стрессового группового собеседования», где соискатели общаются не с потенциальным боссом, а друг с другом, интересна доведением до крайности, когда людям в комнате разрешено все, кроме вышеобозначенных ограничений, означающих однозначный проигрыш. И если поначалу герои фактически играют в «Что? Где? Когда?», то с приближением дедлайна все больше начинают перемещаться в плоскость «бойцовского клуба». Ситуация накаляется, и поведение «культурных» людей удивительным образом меняется: в конце-то концов не умрет же человек, если я его напугаю, а еще ударю, а потом поистязаю, ну совсем чуть-чуть? Да, итог сродни «Стэнфордскому тюремному эксперименту» с той лишь разницей, что здесь никто не придет на помощь, даже при более чем реальной угрозе жизни кого-нибудь из участников. В конце концов вы сами сюда пришли, зная, что «за просто так большие деньги не платят» и следует быть готовым к существенным трудностям ради будущего благополучия.

Что еще примечательно, «Экзамен» — не «угадайка» для публики, когда отдельные зрители смотрят кино ради того, чтобы обо всем догадаться раньше героев. Развязка практически нечитаема в силу ее замудренности и, откровенно говоря, искусственности. Финал — самая слабая часть этого бесспорно сильного фильма, где действительно интересно наблюдать за невольными «игроками», постепенно «снимающими маски», за которыми скрыты как их худшие, так и лучшие черты. И до конца поддерживается интрига: нужен ли компании самый сильный, беспринципный и безжалостный — или, наоборот, требуется практически «святой», никогда не отступающий от высоких моральных принципов. Истина, как всегда, окажется «где-то рядом», но не ждите от нее художественных откровений. Главное, что было интересно все девяносто минут хронометража и фильм не зря считается современной классикой камерного триллера. Он остается в памяти не благодаря «финальному твисту», а за счет крутых словесных баталий, порой выходяших за разговорно-бесконтактные рамки. Причем, если абстрагироваться от спорной концовки, главный посыл истории — не привычное «человек человеку волк», а, наоборот, воспевание «прекрасных порывов» людской души, которые могут быть выше циничных амбиций и страха смерти.