Каждый ученик волнуется перед сдачей экзамена: ту ли ручку взял, можно ли брать линейку и т.д. Представьте, как себя чувствуют те, кому нужны особые условия – люди с ограниченными возможностями. В их головах еще больше страхов и вопросов.
На нашем телеграм-канале и в группе много полезной информации и акций. А тут мы расскажем, к чему готовиться детям-инвалидам при сдаче единого государственного экзамена, какие трудности могут их ожидать и к чему можно быть готовым.
ЕГЭ или ГВЭ?
ОГЭ и ЕГЭ для детей-инвалидов проводят на общих основаниях (как и всегда), но с особыми условиями.
Дети-инвалиды могут выбирать, что им сдавать: Государственный выпускной экзамен (ГВЭ) или единый государственный экзамен (ЕГЭ). Различие заключается в том, что первый экзамен проходит не в виде теста, а в виде ответа на билет или устно.
Специалисты уверены, что такая форма сдачи будет более комфортна людям с повышенным уровнем тревожности.
Но есть и минус сдачи такого экзамена: результаты ГВЭ не учитываются при поступлении в вуз. Так что всем желающим абитуриентам придется сдавать отдельно вступительные экзамены.
Если всех участников экзамена обязательно проверяют на металлоискателе, то ребенка с ОВЗ в зависимости от диагноза от этой процедуры могут освободить. Например, если у него с собой кардиостимулятор, слуховой аппарат, медицинский прибор или препараты для экстренной медицинской помощи и т.д.
Особые условия и льготы
Ученикам с ОВЗ положены особые льготы при сдаче ЕГЭ.
Первая и основная – им положено больше времени для сдачи на любых письменных заданиях. Детям-инвалидам добавляют 1,5 часа. На устных экзаменах по желанию учащегося могут добавить 30 минут.
Вторая льгота – организация дополнительного питания и перерывы. Это сделано для того, чтобы во время перерывов можно было провести необходимые профилактические или лечебные мероприятия.
Чтобы ученик мог воспользоваться положенными условиями и льготами, он должен предъявить соответствующий документ, подтверждающий его право на особые льготы и условия. Справки об инвалидности или копии будет достаточно.
Остальные льготы и особые условия будут зависеть от типа характера заболевания:
- Слабослышащим детям предоставляют прибор, усиливающий звуки. Глухим – услуги сурдпереводчика.
- Детям с проблемами опорно-двигательного аппарата предоставят допуск к аудиториям, туалетам и другим необходимым местам с пандусами, поручнями, лифтами и расширенными дверными проемами. Если таких в здании нет, то экзамен для таких детей обязательно должен проводиться на первом этаже.
Все эти положения регулируются законодательно на основании Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации», Приказа Минобрнауки России «об утверждении Порядка проведения государственной итоговой аттестации по образовательным программам среднего общего образования и Методических рекомендаций по организации и проведению государственной итоговой аттестации по образовательным программам основного общего и среднего общего образования в форме основного государственного экзамена и единого государственного экзамена для лиц с ограниченными возможностями здоровья, детей-инвалидов и инвалидов.
Если по состоянию здоровья ребенку нельзя покидать дом или больницу и он находится там на длительном лечении, комиссия должна организовать сдачу теста/экзамена в больнице или дома
Если ученик подает аппеляцию, то при рассмотрении дела глухого или слабослышащего ученика привлекают сурдопереводчика, а для слепого – тифлопереводчика.
Подавать апелляцию в этом случае должен не только сам ученик, но и его законный представитель (родители, опекуны, представители социальных служб).
Экзамен для людей с проблемами зрения
Чтобы проверить знания у таких учеников, задействуют задания рельефно-точечным тактильным шрифтом Брайля. Если ученик недавно лишился зрения, ему предлагают использовать компьютер с синтезатором речи и допосвещение специальными светодиодными лампами.
Еще до экзамена ученик должен связаться с организаторами и предупредить, как ему будет удобнее работать: с проекторами и специальным освещением, с компьютерами или специальным шрифтом, нужна ли ему лупа.
К таким детям на экзамен приставляют ассистента, который будет помогать в решении любых вопросов по заполнению бланков.
При вынесении решения о сдаче экзамена создают тифлокомиссию, все члены которой владеют шрифтом Брайля. Процесс проходит под четким наблюдением ФИПИ и Рособрнадзора для максимального удобства детей.
Экзамен для аутистов
Создать особые условия для этой категории экзаменующихся помогают психолого-медико-педагогические комиссии (ПМПК). Часто для сдачи экзамена детям с ОВЗ дополнительно предлагают ассистента, компьютер и планшет для набора текста
Самое важное – суметь добиться тьютора для аутиста – это ассистент, который будет всячески помогать и общаться с окружающим вместо аутиста, оказывать бытовое содействие, но при этом не будет вмешиваться в экзаменационный процесс.
Задача тьюттора – минимизировать у человека с синдромом аутизма стресс из-за экзамена и убедиться, что тот правильно воспринят материал, определился с целями и решил предложенные задания.
Цель ассистента/тьютора – оказать помощь в следующих действиях:
- занять рабочее место,
- передвигаться по аудитории;
- прочитать задание;
- перенести ответы на экзаменационные бланки;
- зафиксировать ответы;
- убедиться в наличии специальных технических средств (брайлевской печатной машинки, лупы, чертежных инструментов и т.д.
Задача комиссии – выявить, с в какой области у ребенка проблемы с ОВЗ. Если у него нарушена функция письма, то он не выполнит письменное задание не потому, что не понял, а потому что не смог. И эксперты должны учитывать этот фактор.
Решить проблему можно, вывив особенности человека: например, при нарушении функции письма у него может совершено не возникать проблем с печатью на компьютере.
Чаще всего детям-аутистам предлагают одни и те же задания в нескольких вариантах решения. Это не облегчает их задачу, а лишь помогает понять их умения и навыки, чтобы выбрать для экзамена наиболее доступную форму испытания.
Как видите, особых условий и льгот детям с ОВЗ не предоставляют – лишь облегчают некоторые моменты, приравнивая возможности и делая экзамен более конкурентоспособным.
Дальше у детей с ОВЗ будет вполне обычная студенческая жизнь – со сложностями и стрессами во время сессии. Сервис студенческой помощи помогает всем без исключения – на равных условиях получить образование и пройти итоговую аттестацию.
А более детально про особенности проведения экзамена для детей-инвалидов и с ОВЗ можно посмотреть в этом видео:
За и против: должны ли дети с особенностями развития сдавать выпускные экзамены
Учитель математики из Пушкинского лицея рассказала «Городу» о том, как выпускные экзамены за 9-й и 11-й классы в российских школах превращаются в пытку для детей с особенностями в развитии, а специалист из Института проблем инклюзивного образования — почему эти экзамены неправильно отменять.
Нина Вигдорова
учитель математики Пушкинского лицея №1500
«В этом году я была назначена уполномоченным экзаменационной комиссии в школу надомного обучения. В ней учатся дети с эпилепсией, шизофренией, детским церебральным параличом и другими патологиями. Кто-то там учится по классно-урочной системе, кого-то приводят один-два раза в неделю, к другим учителя ходят домой.
Когда перед экзаменом 9-го класса дети меня увидели, то страшно перепугались. Они заласканы своими учителями, твердо знают, что те не дадут их в обиду, а тут пришел чужой человек — явно для того, чтобы за ними следить. Я попыталась их немного ободрить, но ведь дело не только во мне. По новым правилам проведения экзаменов в школе установили рамки металлоискателей, каждого ребенка проверял охранник. А это первый экзамен в их жизни. Представьте, каково им было? К примеру, там была совершенно чудесная девочка с ДЦП, которая сидела, съежившись в инвалидной коляске. Я подошла и протянула руку, чтобы помочь ей встать с кресла и пройти на экзамен. Она посмотрела на меня полными ужаса глазами и сказала: «Вы очень злая?». Я рассказываю это, и меня продолжает трясти.
Затем я увидела высокого молодого человека — его всего колотило. Неожиданно он, как медведь, набросился на школьного директора, стал обнимать его и говорить, что все понял, только очень волнуется, потому что у него ангина и он может директора заразить. Директор успокоил юношу, а потом объяснил мне, что мальчику 19 лет и у него тяжелейшая форма шизофрении. Бабушка с помощью лекарств привела его в более-менее спокойное состояние, но вообще у него в любой момент может начаться кризис, когда он ничего не соображает и оказывается на грани суицида, — они уже такое проходили.
Другой мальчик-аутист во время экзамена стал разговаривать сам с собой: «Нет, почему ты так говоришь? Перестань! Надо делать по-другому!» Выглядело страшновато. Хорошо, что там были учителя, которые знали, как его успокоить. Как только кому-то становилось нехорошо, у меня просили разрешения вывести ребенка, дать ему попить-поесть, сделать укол. Рядом была медсестра, которая знала каждого их них. Перед экзаменом классная руководительница прошла по рядам и всех поцеловала. И все равно на протяжении четырех часов нашей общей задачей было сделать так, чтобы дети не сошли разом с ума. Если честно, к этому все шло.
Позже директор рассказал, что, вероятно, это последний год, когда ему удается выбить для своих детей возможность сдавать экзамены в своей школе. Одиннадцатиклассников ему отстоять в этом году не удалось — их повели в другую школу. Среди них был мальчик с тяжелой формой шизофрении. Перед экзаменом он был в плохом, агрессивном состоянии и папа подсыпал ему в суп или в чай транквилизаторы. В результате на экзамен ребенок пришел очень тихий и в классе сразу уснул. В какой-то момент это заметил его одноклассник и в ужасе стал просить позвать сопровождающего. «Он сначала храпел, а потом перестал! Он умер!» — кричал ребенок. По правилам нельзя пускать в аудиторию сопровождающего, но тут пришлось позвать, чтобы все могли убедиться, что все в порядке. Но вы подумайте, что пережили эти дети?
Я помню, как сама своих учеников провожала на ЕГЭ. Я их подвела к воротам школы, всех собрала, обняла, успокоила и отправила на экзамены в более-менее нормальном состоянии. Но когда они выходили с экзамена — у них просто глаза на лбу были. На вопрос, что случилось, отвечали: «Нина Исааковна, с нами там обращались как в тюрьме!» Они пришли в чужую школу, к чужим учителям, прошли через унизительную процедуру с этими металлоискателями, потом их обыскивали три охранника, у них отобрали все вещи, мобильники, всюду были расставлены камеры. В этом положении нормальный человек экзамен сдать не сможет. А что уж говорить о детях с особенностями. Я работала учителем в классах коррекции и в больнице, так что не то, что это я такая впечатлительная, я знаю о чем говорю.
После экзамена я приехала в управление образования — сдавать на проверку результаты. Там я повстречала женщину, которая была уполномоченным на надомном экзамене у ребенка с ДЦП. Кроме нее на экзамене должны были присутствовать еще два организатора, учитель, который ходил заниматься домой к ребенку, и еще человек с камерой — все они приехали к мальчику в 9-метровую комнату общежития. Четыре чужих человека на одного несчастного ребенка, у которого мама умерла, папа — алкоголик, и экзамен он никогда не сдавал. Мальчик четыре часа сидел под таким надзором.
Еще недавно, если ребенок заикался или у него была бронхиальная астма, — его освобождали от экзамена и давали ему аттестат. Почему теперь нельзя этих детей освободить? Что касается одиннадцатиклассников, если они хотят поступать в вуз — пускай поступают, но при чем тут аттестат? Более того форма экзаменов ГИА, которую сдают эти дети, даже не дает права поступления. Дайте человеку спокойно выпуститься из школы, а потом есть вторая волна ЕГЭ, куда ребенок может пойти сдавать экзамены, уже не беспокоясь за среднее образование. Дети с шизофренией и аутизмом могут поступать в техникумы, в вузы — если им создать для этого облегченные условия не по уровню сложности экзамена, а по форме.
Я настаиваю на том, чтобы таких детей освобождали от выпускных экзаменов 9-х и 11-х классов. По моей просьбе одна моя бывшая ученица составила соответствующую петицию на Change.org. Мы не имеем права устраивать детям такой стресс».
Елена Кутепова
заместитель директора Института проблем инклюзивного образования
«В 2002 году в России впервые провели ЕГЭ для детей с нарушениями зрения. Это произошло в Петербурге по заявке самих родителей — они хотели, чтобы у детей была возможность поступить в высшее учебное заведение. Опыт оказался удачным — показатели слепых детей, сдававших ЕГЭ, по городу были выше, чем у зрячих. Проведение итоговой аттестации было поставлено на поток с 2008 года — именно тогда всем категориям детей была предоставлена возможность сдавать государственную итоговую аттестацию как в традиционной форме, так и в форме ЕГЭ или ГИА.
Когда человек ни разу в жизни не сталкивался с детьми с ограниченными возможностями здоровья в ситуациях обучения, он очень эмоционально реагирует на происходящее. Ему становится жалко детей, которые вынуждены терпеть экзамен в той или иной форме. Но к счастью, существует вариант щадящего ЕГЭ или ГИА — с увеличенным временем, с проведением экзамена в комфортных для ребенка условиях. Конечно, проблемы есть. В этом году они состояли в том, что ввели камеры на экзаменах. Об этом специалисты узнали очень поздно, и у них не было возможности подготовить детей к такой обстановке, поэтому было сложно и нервно. В следующем году дети уже будут готовиться к этому. В основном, конечно, речь идет о детях с аутистическими расстройствами, которые эмоционально реагируют на появление новых людей или изменение условий, как, например, мальчик с шизофренией, о котором рассказывает Нина Вигдорова.
Мы должны понимать, что мы все равны и дети с ограниченной возможностью здоровья независимо от того, как они передвигаются или выглядят, имеют право и возможность обучаться дальше. Выбор аттестации остается за ребенком и его родителями: он может идти на основной государственный экзамен после ГИА в 9-м классе или на ЕГЭ после 11-го класса. Тогда уже, имея на руках баллы, поступает, куда хочет. Он также может выбрать традиционный экзамен в обычной школе, но в этом случае решение о поступлении принимает само образовательное учреждение.
Совсем освободить ребенка от прохождения итоговой аттестации, с моей точки зрения, неправильно — это подчеркивает определенную недостаточность в его развитии и, что самое главное, лишает его возможности получить профессию. Конечно, не факт, что он будет работать в этой профессии, но с распространением информационных технологий и возможностью работать, не выходя из дома, очень многие дети, заканчивая вузы, в частности, наш университет, работают на удаленном доступе. Для каждого человека важно признание, карьера. Просто сидеть и получать пенсию по инвалидности не самая приятная ситуация для молодого человека или молодой девушки.
Отмена экзамена — это запрет на продолжение жизни, которую ведут одноклассники ребенка. Например, дети с нарушением интеллекта не проходят экзамены или проходят в очень упрощенном виде. Они не могут поступить в высшие профессиональные заведения, только в специальные. На мой взгляд, дети других категорий — слепые, слабовидящие, дети с расстройствами аутистического спектра — должны сдавать экзамены, чтобы ощущать себя полноценными гражданами. Ведь мы с вами тоже, поступая, оцениваем свои возможности, претендуем на какое-то развитие.
Просто родителям и школе нужно готовить детей заранее. Им нужно пройти заранее психолого-методологическую комиссию, потому что именно она прописывает условия экзамена, длительность экзамена, возможность сдачи в той или иной форме. Нужны поддерживающий специалист, сопровождающий, педагог, сурдопедагог. Но право выбора, сдавать или не сдавать экзамен, остается за ребенком. Мы не можем сверху запретить сдавать экзамен».
Нина Вигдорова
Учитель математики из Пушкинского лицея №1500
«В этом году я была назначена уполномоченным экзаменационной комиссии в школу надомного обучения. В ней учатся дети с эпилепсией, шизофренией, детским церебральным параличом и другими патологиями. Кто-то там учится по классно-урочной системе, кого-то приводят один-два раза в неделю, к другим учителя ходят домой.
Когда перед экзаменом 9-го класса дети меня увидели, то страшно перепугались. Они заласканы своими учителями, твердо знают, что те не дадут их в обиду, а тут пришел чужой человек — явно для того, чтобы за ними следить. Я попыталась их немного ободрить, но ведь дело не только во мне. По новым правилам проведения экзаменов в школе установили рамки металлоискателей, каждого ребенка проверял охранник. А это первый экзамен в их жизни. Представьте, каково им было? К примеру, там была совершенно чудесная девочка с ДЦП, которая сидела, съежившись в инвалидной коляске. Я подошла и протянула руку, чтобы помочь ей встать с кресла и пройти на экзамен. Она посмотрела на меня полными ужаса глазами и сказала: «Вы очень злая?». Я рассказываю это, и меня продолжает трясти.
Затем я увидела высокого молодого человека — его всего колотило. Неожиданно он, как медведь, набросился на школьного директора, стал обнимать его и говорить, что все понял, только очень волнуется, потому что у него ангина и он может директора заразить. Директор успокоил юношу, а потом объяснил мне, что мальчику 19 лет и у него тяжелейшая форма шизофрении. Бабушка с помощью лекарств привела его в более-менее спокойное состояние, но вообще у него в любой момент может начаться кризис, когда он ничего не соображает и оказывается на грани суицида, — они уже такое проходили.
Другой мальчик-аутист во время экзамена стал разговаривать сам с собой: «Нет, почему ты так говоришь? Перестань! Надо делать по-другому!» Выглядело страшновато. Хорошо, что там были учителя, которые знали, как его успокоить. Как только кому-то становилось нехорошо, у меня просили разрешения вывести ребенка, дать ему попить-поесть, сделать укол. Рядом была медсестра, которая знала каждого их них. Перед экзаменом классная руководительница прошла по рядам и всех поцеловала. И все равно на протяжении четырех часов нашей общей задачей было сделать так, чтобы дети не сошли разом с ума. Если честно, к этому все шло.
Позже директор рассказал, что, вероятно, это последний год, когда ему удается выбить для своих детей возможность сдавать экзамены в своей школе. Одиннадцатиклассников ему отстоять в этом году не удалось — их повели в другую школу. Среди них был мальчик с тяжелой формой шизофрении. Перед экзаменом он был в плохом, агрессивном состоянии и папа подсыпал ему в суп или в чай транквилизаторы. В результате на экзамен ребенок пришел очень тихий и в классе сразу уснул. В какой-то момент это заметил его одноклассник и в ужасе стал просить позвать сопровождающего. «Он сначала храпел, а потом перестал! Он умер!» — кричал ребенок. По правилам нельзя пускать в аудиторию сопровождающего, но тут пришлось позвать, чтобы все могли убедиться, что все в порядке. Но вы подумайте, что пережили эти дети?
Я помню, как сама своих учеников провожала на ЕГЭ. Я их подвела к воротам школы, всех собрала, обняла, успокоила и отправила на экзамены в более-менее нормальном состоянии. Но когда они выходили с экзамена — у них просто глаза на лбу были. На вопрос, что случилось, отвечали: «Нина Исааковна, с нами там обращались как в тюрьме!» Они пришли в чужую школу, к чужим учителям, прошли через унизительную процедуру с этими металлоискателями, потом их обыскивали три охранника, у них отобрали все вещи, мобильники, всюду были расставлены камеры. В этом положении нормальный человек экзамен сдать не сможет. А что уж говорить о детях с особенностями. Я работала учителем в классах коррекции и в больнице, так что не то, что это я такая впечатлительная, я знаю о чем говорю.
После экзамена я приехала в управление образования — сдавать на проверку результаты. Там я повстречала женщину, которая была уполномоченным на надомном экзамене у ребенка с ДЦП. Кроме нее на экзамене должны были присутствовать еще два организатора, учитель, который ходил заниматься домой к ребенку, и еще человек с камерой — все они приехали к мальчику в 9-метровую комнату общежития. Четыре чужих человека на одного несчастного ребенка, у которого мама умерла, папа — алкоголик, и экзамен он никогда не сдавал. Мальчик четыре часа сидел под таким надзором.
Еще недавно, если ребенок заикался или у него была бронхиальная астма, — его освобождали от экзамена и давали ему аттестат. Почему теперь нельзя этих детей освободить? Что касается одиннадцатиклассников, если они хотят поступать в вуз — пускай поступают, но при чем тут аттестат? Более того форма экзаменов ГИА, которую сдают эти дети, даже не дает права поступления. Дайте человеку спокойно выпуститься из школы, а потом есть вторая волна ЕГЭ, куда ребенок может пойти сдавать экзамены, уже не беспокоясь за среднее образование. Дети с шизофренией и аутизмом могут поступать в техникумы, в вузы — если им создать для этого облегченные условия не по уровню сложности экзамена, а по форме.
Полностью статья: http://gorod.afisha.ru/people/za-i-protiv-dolzhny-li-deti-s-osobennostyami-razvitiya-sdavat-vypusknye-ekzameny/
Поддержать законодательную инициативу об отделении школы от ЕГЭ можно здесь: http://www.onlinepetition.ru/%D0%BE%D1%82%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D1%82%D1%8C-%D1%88%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D1%83-%D0%BE%D1%82-%D0%B5%D0%B3%D1%8D/petition.html
Источник: The Conversation
Автор: Ребекка Вуд
Часто говорят, что в младших классах британских школ слишком много тестов, экзаменов и контрольных. И, несмотря на то, что такое огромное количество тестов может усложнять жизнь всех детей и добавлять им всем стресса, тесты могут быть особенно трудными для аутичных детей.
Если верить статистике департамента образования (Department for Education), значительное число аутичных детей младшего школьного возраста плохо справляется с тестами. И, согласно статистике, некоторые их вообще не берут — хотя мы не можем составить полную картину из-за особенностей сбора данных для составления статистики.
Учитывая, что аутичные дети пытаются найти свою нишу в школьной системе, которая на них не рассчитана, доминирующий страх, что они не справятся с тестами, может заходить слишком далеко.
Вызывает обеспокоенность и то, какое негативное влияние это может оказать на этих детей, и насколько деструктивно в потенциале это может сказаться на остальном классе — особенно если у ребенка есть сложности с концентрацией внимания на заданиях.
Кроме того, некоторые эксперты считают, что аутичным детям важнее не возиться с основной школьной программой, а тратить силы на «более важные вещи», такие, как социализация, «обучение необходимым для жизни навыкам» и обучение тому, чтобы спокойно поднимать руку, вместо того, чтобы выкрикивать ответы.
ОСОБЕННОСТИ ПРОХОЖДЕНИЯ ТЕСТОВ.
Мое небольшое исследование показывает, что у аутичных детей могут быть определенные проблемы с прохождением тестов. На их способность сдавать экзамены могут влиять самые разные факторы: такие, как уровень шума и других сенсорных раздражителей, и расположение в классе. Дополнительные сложности могут создавать формулировки тестовых вопросов.
Мое исследование также показало, что некоторые аутичные дети могут «застревать» на определенной задаче, и это мешает им двигаться. Еще они могут интерпретировать визуальный и текстовый материал необычным образом, и от этого давать «неправильный» ответ. Еще одна распространенная причина тестовых неудач заключается в том, что некоторые аутичные дети недостаточно социально мотивированы для того, чтобы хорошо писать контрольные.
Один из родителей рассказывал мне, что однажды, по дороге в школу (на экзамен по математике) его сын — который был кем-то вроде математического гения — придумывал игры и ритмы, связанные с определенным числом. Мальчик был так увлечен этой числовой игрой, что перенес ее на экзамен по математике — игнорируя те условия задач, что ему дали. Мне этот мальчик сказал, что то, «понравится ли ему тест», будет частично зависеть от того, какие в нем будут цифры.
ВНИМАНИЕ К ФАКТАМ.
Проблема в том, что даже аутичные дети, которые хорошо сдают тесты, набирая девять из десяти баллов, но не добирая до отличного результата, могут подвергаться давлению и даже травле со стороны своих менее успешных сверстников.
Но фактически, несмотря на эти сложности, для аутичных детей тесты могут стать положительным опытом. Некоторые из участников моего исследования ценят относительную простоту тестов по сравнению с другими школьными заданиями, которые могут быть более сложными в социальном смысле.
Но не все аутичные дети сталкиваются со сложностями при прохождении тестов.
Очень важно четко осознавать, что для некоторых аутичных детей тесты являются более простым способом показать, что они знают, чем обычные школьные занятия со всей их сложностью и многогранностью.
Так что, несмотря на то, что некоторые учителя обеспокоены очевидным акцентом на «факты» в новой школьной программе для начальных классов, эта программа может позитивно сказаться на некоторых аутичных учениках. Потому что они, возможно, лучше, чем другие, понимают ценность такого рода знаний.
КАЖДЫЙ СЛУЧАЙ УНИКАЛЕН.
Мое исследование показало, что хотя тесты могут быть выгодны и полезны некоторым аутичным детям, эта полезность и выгода распространяется не на всех.
Решения о том, проводить тесты или нет, должны приниматься после тщательной консультации со всеми участниками процесса – и особенно после консультации с ребенком. В некоторых школах уже разработаны механизмы помощи детям (в том числе и аутичным) во время тестирования.
Это очень важно, потому что как бы это ни было иногда болезненно, возможность проходить тесты и экзамены является одновременно правом и привилегией — те из нас, которые с радостью используют возможности, предлагаемые тестированием для того, чтобы доказать свою квалификацию, должны хорошенько подумать, прежде чем отказывать в этой возможности другим.
В то же время специалистам в области образования необходимо усерднее работать для того, чтобы создать тесты, которые были бы способны подчеркнуть сильные стороны аутичных детей.
_____________
На русский язык переведено специально для проекта Нейроразнообразие в России.
03.05.18
Вопрос-ответ. В какой поддержке нуждаются аутичные учащиеся во время экзаменов?
Специалист по образовательному праву и образовательным услугам из Великобритании об опыте предоставления адаптаций учащимся с РАС
Автор: Карла Манини-Роуден / Carla Manini-Rowden
Источник: Network Autism
Для предоставления специальных образовательных условий сначала нужно определить, какие именно условия нужны конкретному учащемуся. Например, школьники или студенты сначала должны пройти оценку у педагога-психолога или дефектолога, который определит, какие условия могут быть важны в данном случае.
Специальные условия для прохождения экзаменов
Большие и незнакомые помещения для экзаменов могут вызвать перегрузку у аутичных учащихся. Яркие лампы дневного света, большое количество людей вокруг, шум и запахи могут помешать им сосредоточиться на экзамене. Для маленькой группы или отдельного учащегося может понадобиться организация отдельного небольшого помещения для прохождения экзамена.
Аутичные учащиеся могут оказаться неспособны оценить, сколько времени следует тратить на каждый вопрос, чтобы завершить тестирование или экзамен вовремя. Кроме того, им может понадобиться больше времени, чтобы понять текст инструкций и вопросов. В этом случае специальные условия могут включать тьютора или иного сотрудника, который остается рядом с учащимися и дает им подсказки относительно понимания задания и планирования времени.
У многих аутичных людей есть трудности с навыками мелкой моторики. Это означает, что они тратят гораздо больше времени на письмо от руки, а их почерк может быть очень неразборчивым. Специальные условия для некоторых учащихся могут включать использование компьютера для письменного экзамена, а также, если возможно, услуги сопровождающего писца.
Другие специальные условия могут, в зависимости от потребностей, включать:
– Чтец (кто-то, кто зачитает учащемуся вопросы вслух).
– Переформулирование вопросов (квалифицированный сотрудник меняет формулировку вопроса, чтобы она была более понятна учащемуся).
– Программное обеспечение (перевод текста в речь/перевод речи в текст).
– Предоставление документации экзамена в другом формате, например, в электронном виде.
– Предоставление коротких перерывов для отдыха под наблюдением.
Специальные условия должны планироваться и запрашиваться заранее с уведомлением экзаменационных комиссий.
Аутичные учащиеся могут понимать речь буквально, и они могут не понимать открытые вопросы. Экзаменационные комиссии обязаны гарантировать, что вопросы экзамена доступны для всех учащихся, но при этом верно оценить реальные знания каждого учащегося. Однако смогут ли аутичные учащиеся верно понять эти вопросы? До экзамена полезно просмотреть старые экзаменационные вопросы с учащимся и поговорить с ним о том, как он понимает и интерпретирует вопросы.
Помощь в подготовке к экзамену
Школа и иное образовательное учреждение может сыграть ключевую роль в подготовке учащегося к экзамену, и это может оказаться важнее, чем специальные условия во время самого экзамена. Аутичным учащимся часто нужна дополнительная поддержка по формированию специальных навыков для прохождения экзамена.
Экзамен является новым и непредсказуемым опытом, который часто нарушает привычный распорядок дня, что может вызвать сильную тревожность у аутичного учащегося. По этой причине до дня экзамена важно объяснить школьнику или студенту:
– Когда и где будет проходить экзамен.
– Как нужно готовиться к экзамену.
– Каким будет регламент и процедура экзамена.
Для такого объяснения может быть очень полезна визуальная поддержка.
Аутичные учащиеся имеют разные стили обучения, поэтому при планировании подготовки к экзамену важен индивидуальный подход. Поощряйте учащегося подумать о том, что помогает ему почувствовать себя комфортнее и лучше усваивать информацию. Некоторым учащимся очень помогают методы мысленных карт и карточек с подсказками для повторения пройденного материала. Другие учащиеся могут предпочитать специальные мобильные приложения для студентов.
Период для самостоятельной учебы и подготовки к экзаменам может быть особенно сложным для молодых аутичных людей, так как он не имеет четкой структуры. Они могут не понимать, как планировать свое время, а их стиль обучения может быть очень нестандартным. Им можно помочь с помощью расписания подготовки к экзаменам, в котором будет четкая структура с указанием приоритетных тем и того, в какое время и как долго их следует повторять. Важно также включить время для физической разминки, еды и питья в расписание подготовки к экзаменам. Это поможет учащимся сохранять позитивный настрой, а также уменьшит тревожность и стресс.
Другие стратегии поддержки могут включать:
– Недельный календарь учебы и подготовки к экзаменам.
– Визуальное расписание экзамена.
– «Симуляция» экзамена с помощью старых экзаменационных вопросов.
– Социальные истории, объясняющие, что происходит во время экзамена.
Отдельно можно поработать с учащимися над пониманием открытых вопросов и образного языка. Постарайтесь увидеться с учащимся, с которым вы работали, непосредственно перед началом экзамена – ему может помочь то, что он видит знакомое лицо.
Надеемся, информация на нашем сайте окажется полезной или интересной для вас. Вы можете поддержать людей с аутизмом в России и внести свой вклад в работу Фонда, нажав на кнопку «Помочь».
На общих основаниях, но со специальными условиями
Прежде всего следует уточнить: у старшеклассников с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ) есть выбор. В отличие от обычных выпускников, они могут отказаться от ЕГЭ (единый государственный экзамен) и сдавать ГВЭ (государственный выпускной экзамен).
В чем разница? По форме ГВЭ больше похож на экзамены прошлого века – проводится по билетам, а не в виде тестов как ЕГЭ. По мнению специалистов, такой вариант сдачи экзаменов является наиболее комфортным, особенно для ребят с повышенной тревожностью. Однако у ГВЭ есть большой минус: при поступлении в вузы результаты этого экзамена не засчитываются (в отличие от ЕГЭ). То есть вступительные экзамены придется сдавать отдельно.
Другое правило, которое распространяется на всех выпускников-инвалидов: для них продолжительность ЕГЭ увеличивается на полтора часа. А экзамен по иностранному языку (в разделе «Говорение») – еще на 30 минут.
Во время проведения ЕГЭ для его участников с инвалидностью также предусмотрены организация питания и перерывы «для проведения необходимых лечебных и профилактических мероприятий».
Что касается остальных спецусловий при сдаче единого госэкзамена, они зависят от характера заболевания выпускника. Так, для слабослышащих участников ЕГЭ аудитории, где проходит экзамен, оборудуют звукоусиливающей аппаратурой, а для совсем глухих ребят приглашают сурдопереводчика.
Инвалидам-опорникам организаторы ЕГЭ должны обеспечить возможность беспрепятственного доступа в аудитории, туалетные и другие помещения. В пунктах проведения экзаменов (ППЭ) обязательно наличие пандусов, поручней, расширенных дверных проемов, лифтов. Если лифта нет, аудитория располагается на первом этаже.
Кстати, о пунктах проведения экзаменов. По данным Рособрнадзора, в этом году организованы 5576 ППЭ, причем 66 из них – за рубежом. Для участников ЕГЭ с ограниченными возможностями здоровья организованы еще 14 таких пунктов в лечебных учреждениях и более 300 ППЭ на дому.
Метод Брайля и электронная лупа
Как сдают ЕГЭ инвалиды по зрению, мы попросили рассказать Павла Суворова, директора специализированной (коррекционной) общеобразовательной школы-интерната №2 г. Москвы:
– Начну с новшества. В декабре прошлого года на базе нашей школы состоялся совместный координационный совет по вопросам организации государственной итоговой аттестации для детей с ОВЗ. В этот совет входит профильный комитет Госдумы по образованию, руководство Рособранадзора, департамента образования Москвы, руководители ряда профильных учреждений науки в области дефектологии и, конечно, эксперты из школ некоторых регионов России. Обсуждались вопросы проведения ЕГЭ для слабовидящих детей. В частности, был уточнен ряд деталей проведения государственной итоговой аттестации.
Один из результатов той встречи касается детей, которые ослепли недавно и пока не освоили рельефно-точечный тактильный шрифт Брайля. Рособрнадзор прислушался к мнениям, которые звучали на совете, и выпустил обновленные методические инструкции к проведению государственной итоговой аттестации для детей с ОВЗ.
Например, слабовидящим во время проведения экзамена теперь разрешено использовать компьютер с синтезатором речи.
На той же встрече уточнялся вопрос и о дополнительном освещении. В частности, шел разговор о том, что это должны быть обязательно светодиодные лампы, современные. Причем лампы, возможно, с динамическим изменением освещения, что важно для некоторых категорий людей. Потому что есть светобоязнь, еще какие-то такие специфические вещи, которые довольно трудно учесть не специалистам в этой области.
Надо иметь в виду, что, если человек слабовидящий, совсем не обязательно давать ему масштабированный контрольно-измерительный материал (КИМ). Речь о бланках с увеличенным шрифтом, какие раздают нашим выпускникам.
Однако некоторым удобно писать на мелком материале, то есть на обычном, как у остальных детей, бланке, но при этом использовать электронно-увеличительное устройство. Это такой монитор, на который проецируется изображение с электронной лупы, установленной непосредственно перед текстом.
Такие устройства обязательно должны быть в ППЭ, где сдают экзамены слабовидящие ребята. Обязательно и присутствие на экзамене ассистента, который должен помочь такому участнику ЕГЭ заполнить все бланки.
Что касается незрячих старшеклассников, у них весь контрольно-измерительный материал переводится в рельефно-точечный тактильный шрифт Брайля. При сдаче экзамена образуется так называемая тифлокомиссия. Эта комиссия состоит из специалистов, которые владеют шрифтом Брайля. И они переводят бланки из рельефно-точечного шрифта Брайля в обычный вид, в графический.
В принципе, Рособрнадзор пошел навстречу до конца и даже организовал выпуск контрольно-измерительных материалов ЕГЭ. То есть они выпускают часть материалов для ЕГЭ в рельефно-точечном шрифте Брайля.
Это уникальная вещь! Не школа переводит своими силами – они это делают.
Рособранадзор, так же, как и Мособрнадзор, очень серьезно контролируют вопросы сдачи единого госэкзамена для детей с ОВЗ, что, конечно, в целом способствует уменьшению сегрегации инвалидов в обществе в целом.
Не все дети – левополушарные аудиалы
Менее оптимистично настроена президент Центра проблем аутизма Екатерина Мень:
– С одной стороны, действительно, можно через ПМПК (психолого-медико-педагогическую комиссию – ред.), получить довольно большие уступки по чисто пространственной, организационной части, получить какую-то гибкость. То есть гибкость, которая позволяет, допустим, ребенку с аутизмом, каким-то образом его уединить. Либо сохранить при нем тьюторство, чтобы тьютор (ассистент) не вмешивался в процесс сдачи экзамена, но помогал в каких-то бытовых вопросах. То есть создать такому инвалиду условия, которые тревожили бы его в наименьшей степени.
Но проблема в том, что сама дидактика, то есть сами контрольно-измерительные материалы, особой гибкостью не отличаются. Я говорю об отсутствии вариативности именно содержательной… Ну хорошо, допустим, вы создадите условия для минимизации у ребенка чисто экзаменационного стресса. Но если материал предполагает апелляцию к каким-то сторонам ученика…
Дело даже не в его академических способностях, а именно в содержании текста – такого, которое требует особого, типичного восприятия. Или сложное содержание задачи. То есть, например, в математике мы проверяем не только математические действия, а именно: из какой-то задачи вычленяется постановка целей, что нужно решить, для того, чтобы получить правильный ответ. Вот весь этот контекст, условно говоря, сложен для аутиста, смысл, который в этой задаче предложен, ему непонятен.
Предполагается, что писать изложение нужно от руки. Но в случае с ребенком-аутистом это могут быть две разные задачи.
У него может отставать, например, функция письма, и тогда он не сможет написать изложение, потому что ему не хватает моторных письменных функций. А мы сделаем вывод, что ребенок не понял текст и не смог написать изложение по нему. Но ребенок с аутизмом может хорошо писать на компьютере…
Варианты, когда используются какие-то высокотехнологические средства предъявления того, что ребенок может сделать – их тоже нет. То есть требуется гибкость – именно дидактическая, именно содержательная, чтобы все возможные варианты предъявления своих знаний и умений у ребенка были. Это касается и детей с моторной, допустим, ограниченностью. То есть, чтобы дети могли использовать максимальное количество девайсов, максимальное количество каких-то современных приспособлений… Могли набрать предложение на компьютере, на планшете. Вот этих вещей нет!
И еще. Мы хотим проверить, как ребенок понял смысл текста. То есть наша задача: понять, как он владеет внутренней речью, потому что внешняя речь у детей с аутизмом всегда отстает от внутренней.
Если мы не дадим большое количество вариантов, то как он может предъявить то, что он умеет? Ребенку будет очень трудно это сделать. Мы реально не узнаем, а что он там освоил, что он думает. Ну то есть нам очень трудно оценивать его знания и степень его обученности в тех предметах, которые мы проверяем.
Поэтому с одной стороны есть некоторый прогресс, действительно можно, например, договориться об условиях. С другой – в этих условиях дети-инвалиды все равно должны быть, как обычные.
Даже если им добавляют время, сами задания не меняются – они такие же, как у других детей. То есть дидактически, внутренне, по своей когнитивной содержательной логике они никаким образом не меняются. А значит, не учитывают то, как думает этот ребенок.
Довольно известны исследования о том, что модальностей обучения много. Есть аудиалы, есть визуалы, есть кинестетики. И когда учат взрослых, все про это знают. Когда вы идете на какие-то тренинги или учите иностранный язык, все вот эти ваши особенности учитываются. Берется во внимание тот факт, что модальность существует, что есть ведущий канал восприятия информации.
Как ни странно, школьные программы, совершенно не учитывают – у кого левополушарная доминанта, у кого – правополушарная. И исследования говорят, что вся типовая школа, типовая программа ориентирована на левополушарных аудиальных детей. Если ребенок – аудиал (по своей ведущей модальности), если он левополушарный, то он, скорее всего, будет хорошим учеником. Поэтому дети, которым повезло (они левополушарные и они хорошо воспринимают через аудиальный канал), и тесты хорошо сдают, и ЕГЭ.
Мало кто об этом думает, когда мы говорим о нейротипичных детях, а в случае с ментальщиками это обостряется. Среди аутистов очень мало аудиалов, они либо визуалы, либо кинэстетики. И когда мы их учим, мы учитываем эти вещи. У нас идут программы, мы их учим действительно через другие подходы, через опору на другие сенсорные каналы, на другие типы. А потом они выходят на ЕГЭ…
Им очень трудно сдавать, потому что эти тесты тоже преимущественно для левополушарных аудиалов. Программа эти особенности не учитывает.
Должно быть много пакетов, гораздо больше вариантов КИМ
– Про это весь мир говорит, нужно учитывать данные когнитивных наук, нейрофизиологических, о том, как мозг учится, сколько он может удерживать внимание, – продолжает Екатерина Мень. – Откуда появляется репетиторство? Репетитор занимается в том числе с умными детьми. То есть почему-то школа умному ребенку не додает, а репетитор (хороший репетитор) просто индивидуализирует подход.
Иными словами, школа не справляется не потому, что она плохая или плохие педагоги, а потому, что существует стандарт, который не учитывает разнообразия воспринимающих механизмов (нейросенсорных и т.п.).
Мы говорим не только об умственно отсталых детях или об интеллектуальной недостаточности, мы говорим о детях, которые имеют выраженные особенности когнитивной модели. Они по-другому мыслят. Для них вообще ничего нет. И они, как увеличительное стекло, это все выделяют, укрупняют. Поэтому существует такой феномен: хорошие дети из хорошей семьи почему-то показывают плохие результаты в школе.
На мой взгляд, появление ментальных инвалидов наиболее ярко высветило то, что нужно сделать. А сделать нужно очень много. Например, в контрольно-измерительных материалах (КИМ) нужно добиваться гибкости не только на уровне количественной адаптации: не пять задач, а три, не три часа они решают, а четыре с половиной. Это лишь один из критериев. Нужна содержательная гибкость.
Должно быть много пакетов. Должно быть гораздо больше вариантов КИМ. Сейчас их мало. И их мало именно на уровне дидактики, на уровне содержательного подхода. Об этом речь.
Условия-то можно создать. Но в этих условиях ребенок все равно будет писать то, что задумано для людей, которые думают по-другому. Понимаете? Он так не думает.
Нужно в КИМах достичь такой гибкости, чтобы мы могли предположить наибольшее разнообразие и презентации задач, и способов выражения ребенком его ответа.
Например, у нас невербальный ребенок. Все дети пишут сочинение «Как я провел лето», а этот ребенок делает презентацию. Он хорошо владеет программой PowerPoint, она у него есть в компьютере. С помощью этой программы ученик готовит презентацию с фотографиями, которые он сделал на свой телефон или на мамин, что-то пишет. То есть ему позволяют сделать визуальный отчет о своем лете. И это принимается. И это уже – опора на его сильные стороны. Он хорошо понимает сам в компьютере, он может сверстать презентацию, он может ее подписать короткими предложениями.
Сочинение написать тяжело, потому что он в принципе пишет тяжело, он плохо владеет письмом… Ну, моторики у него не хватает письменной и т.д.
Мы можем это в рамках нашей школы делать, а когда он выходит на экзамен, у него таких вариантов нет. Ему никто не предлагает компьютер, на котором он мог бы сделать по определенному заданию презентацию. То есть сделать проект, показать проект. И, таким образом, это было бы принято в качестве его экзаменационного задания. Вот о чем речь.
Ментальная инвалидность связана не только с интеллектуальной недостаточностью. Она связана еще с особенностями мышления, восприятия, переработки информации. Вот что такое ментальные особенности. Интеллект сам по себе может ничего не решать.
И если вы не даете достаточное количество средств выражения знания (или того, что ребенок понял), вы загоняете его исключительно узкую систему. Вы выстраиваете барьер – ребенок не может себя предъявить в полной мере, показать, на что он способен. И это проблема.
«Ложка меда» в поддержку ЕГЭ
Чтобы не заканчивать этот материал на минорной ноте, вернемся к разговору с Павлом Суворовым, директором школы, где учатся дети с нарушением зрения.
– К ЕГЭ все очень по-разному относятся. Некоторые критикуют такой формат экзаменов, мол, много тестового материала. Хотя с течением времени ЕГЭ меняется. Я считаю, что для наших детей ЕГЭ – это благо.
Были ситуации, когда наши дети приходили в институт, сдавали свои аттестаты, где написано: «специальная (коррекционная) школа», а потом они подвергались сегрегации. Их, например, не допускали до вступительных экзаменов в некоторых вузах. Сейчас, имея результаты ЕГЭ, ребенок может поступить туда, куда он считает нужным.
Кроме того, благодаря ЕГЭ повышается качество образования. При выпускных экзаменах в школе бывало по-разному: могли и завысить оценки, и занизить. Был субъективный фактор. Сейчас так не получится. ЕГЭ – это, в первую очередь, независимая оценка. Так что в целом ЕГЭ для детей-инвалидов – это большой плюс, большое преимущество.
Справка
Одновременно с 11-классниками государственную аттестацию сейчас проходят и 9-классники. По данным Рособрнадзора, основной государственный экзамен (ОГЭ) в этом году сдают 1 325 тысяч школьников, что на 74 тысячи больше, чем в прошлом году. В их числе 16,6 тысячи ребят с ограниченными возможностями здоровья. Для проведения ОГЭ задействованы почти 7,8 тысячи пунктов проведения экзаменов (ППЭ).
Все вопросы, связанные с проведением ЕГЭ и ОГЭ, которые могут возникнуть в ходе экзаменов, выпускники и их родители могут задать специалистам Рособрнадзора по телефону горячей линии +7 (495) 984-89-19.
Обо всех нарушениях на экзаменах можно сообщить по телефону линии доверия: +7 (495) 104-68-38.
Такие ученики в 9-м классе смогут сдавать русский язык письменно или устно. Если письменно, то это сочинение или изложение с творческим заданием. Аутистам разрешат писать диктант.
В билете для устного экзамена по математике 5 заданий. В каждом надо решить только одну задачу
Примерные темы сочинений делятся на разные группы в зависимости от состояния здоровья ребенка. Например, для слабослышащих и слабовидящих предлагаются такие темы сочинений: «Какие черты личности имеют в виду, говоря о благородстве человека?» или «Какую мудрость хранят пословицы?». Минимальный объем — 250 слов.
Для школьников с тяжелыми нарушениями речи, с задержкой психического развития на тренировочном сочинении предлагаются такие темы: «Чем опасен эгоизм?», «Что значит поступать по совести?». Для того чтобы получить положительную оценку, достаточно 100 слов. Для подготовки к устной форме экзамена предлагаются перечни теоретических вопросов и примеры практических заданий с ответами .
Федеральный институт педагогических измерений (ФИПИ) рекомендует проверять работы слабослышащих и глухих учеников отдельно от других. И желательно — при участии сурдопедагога.
В тренировочном билете для устного экзамена по математике пять заданий. В каждом — 2-3 задачи по базовому курсу. Ученику достаточно решить только одну. Допустим, такую: «Решите уравнение 7х — 9 = 100».
Можно пользоваться справочными материалами, но калькулятор приносить на экзамен запрещено.
Задания для письменного экзамена, как и для ЕГЭ, что называется, практикоориентированные. Например, надо определить массу яйца в зависимости от его категории, проследить за изменением температуры воздуха в течение дня, подсчитать, сколько страниц может напечатать принтер за определенное время.
Самая тяжелая группа учеников — дети с задержкой психического развития, умственно-отсталые ученики. Если русский язык они еще как-то могут осилить, то математика, даже элементарная, для них — китайская грамота. Поэтому на 10 заданий письменного экзамена по математике в девятом классе им дается почти 4 часа.
Всего ФИПИ подготовило материалы для девятиклассников и одиннадцатиклассников по 11 предметам. Для чего все это нужно? В обычных школах теперь могут учиться самые разные дети, в том числе дети-инвалиды. Педагоги разрабатывают для них отдельные программы. Но сдать обычный экзамен многим особым детям не под силу. Поэтому для них подготовлены другие задания .
Кстати
Такие вопросы могут быть на экзамене по истории :
— С какими событиями, процессами в истории России связаны понятия «отруб», «хутор», «Крестьянский банк»? Объясните их значение.
— Что означает понятие » коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны»? Объясните, с какими событиями, процессами оно связано.
Компетентно
Вера Астафьева, сурдопедагог школы 101 им. Кривовяза (ГБОУ «Курчатовская школа»):
— Сочинения на философские темы будут слишком сложными для слабослышащих и глухих. Их осилит, может, только 1 процент. Проблема в том, что в школы сейчас приходят очень слабые дети. Дошкольной подготовки для них почти нет. Программу начальной школы за 4 года почти никто не может осилить. Но у нас есть право продлить началку до 5 или даже 6 лет. Особая головная боль — позднооглохшие имплантированные дети. Ставить импланты надо на первом году жизни, а у нас это делают и в 8, и в 9, и в 10 лет. Таких детей надо учить слушанию, но учителя не знают, как это делать. А если не знаем, как учить, что тогда с них спрашивать на экзамене ?
Алла Орлова, дефектолог, учитель высшей категории, Москва:
— Ученики с задержкой психического развития (ЗПР) смогут написать сочинение, это будут простые предложения по 3-4 слова. Думаю, будут и такие, кто сможет осилить экзамен по математике. Но квадратный корень, наверное, найдет один из двадцати. Надо понимать, что дети с ЗПР — очень разные, кто-то хорошо умеет читать, но математика ему не дается, кто-то — наоборот. Для таких детей сложно не только сдать экзамены, пусть и упрощенные, но и освоить программу. Учитель за 45 минут не всегда может уделить им должное время и внимание.