Кому на руси жить хорошо теория егэ

История создания. Вопрос композиции 

Работу над поэмой «Кому на Руси жить хорошо» Н.А. Некрасов начал в середине 1860-х годов. Точная дата начала работы над первой частью поэмы неизвестна, однако в конце рукописи есть авторское обозначение: «1865 г.». Хронология поэмы, ее жизненная основа связаны с общественной атмосферой именно пореформенного времени, с отменой крепостного права в 1861 году. 

Зимой 1866 года подписчики «Современника» стали первыми читателями нового произведения Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»: в журнале было напечатано начало поэмы – пролог. В прологе Н.А. Некрасов стремился сразу же обнаружить главную, коренную мысль – «идею» своей поэмы, указать на значительность ее, предупредить о грандиозности и долговременности событий, которые в поэме совершатся. Потому-то сама поэма росла год от года, являлись новые и новые части и главы. Прошло более десяти лет, и все же к моменту смерти автора она осталась неоконченной. 

В классической русской литературе, как, может быть, ни в какой другой, есть несколько таких произведений, которые, входя в самый первый художественный ряд, тем не менее производят впечатление незаконченных («Евгений Онегин» А.С. Пушкина) или и в самом деле не закончены («Мертвые души» Н.В. Гоголя). К их числу принадлежит и поэма «Кому на Руси жить хорошо». 

В этом случае к обычным загадкам, которые несет всякое великое явление искусства, добавляются новые: что сделал бы автор со своими героями дальше, куда бы их повел. Особенность подобных «незавершенных» произведений связана с самой эпической сутью русской литературы, которая обращена к жизни в целом и, не сковывая себя, не столько следует «сюжету» и «герою», сколько отдается движению, потоку самой жизни. 

Сам Н.А. Некрасов своего расположения уже завершенных частей поэмы не оставил. Вот и расставляют исследователи и издатели эти части на разный манер. Сомнений не вызывает только первая часть. Да и здесь не все ясно, что делать с прологом: то ли это пролог к первой части, то ли ко всей поэме. Именно в прологе сформулировался рефрен – «кому живется весело, вольготно на Руси», который постоянным напоминанием пройдет через всю поэму. 

Кажется, замысел поэмы четко намечен в прологе. Семеро крестьян затевают спор о том, каким группам населения «на Руси жить хорошо», и в совокупности как будто совершенно правильно определяют эти группы. Но, не знакомые с жизнью верхних слоев общества, они решают совместно выяснить, «кому живется весело, вольготно на Руси», и для этого опросить представителей всех названных групп. 

Пока здесь нет еще ничего странного, кроме разве того, что все спорящие принимают презумпцию, согласно которой хорошо живется лишь одному из названных кандидатов – то есть либо помещику, либо чиновнику и т. д., – в результате чего и возникает спор, переходящий в жестокую драку. Но это – условность, мотивирующая дальнейшее путешествие спорщиков и мотивированная фольклорно-сказочным колоритом пролога. Вообще же не было бы, кажется, ничего странного, если бы поэт захотел показать «вольготную» жизнь господствующих слоев общества как бы увиденной глазами самого народа и судимой его судом, подобно тому как это сделал впоследствии Лев Толстой в «Плодах просвещения». Странность же замысла поэмы Н.А. Некрасова состоит в том, что никто из опрашиваемых кандидатов в счастливые не признает себя счастливым и каждый убеждает опрашивающих странников в том, что не он тот счастливец, которого они ищут. А поскольку среди низших слоев уже заведомо нет счастливых, их, значит, нет ни в одном слое общества. 

В написанных частях поэмы из предполагаемых счастливцев опрошены лишь поп и помещик, в черновике еще чиновник. Все они считают себя несчастными. Но ведь нелепо было бы предположить, что по замыслу поэмы несчастливая доля попа, помещика и чиновника должна была быть противопоставлена счастливой доле купца, министра или царя. Значит, несчастливы и они. 

Замысел Н.А. Некрасова документирован мемуарным свидетельством Глеба Успенского, который так передает свой разговор с поэтом: «Однажды я спросил его: – А каков будет конец «Кому на Руси жить хорошо»? – А вы как думаете? Н. А. улыбался и ждал. Эта улыбка дала мне понять, что у Н. А. есть на мой вопрос какой-то непредвиденный ответ, и, чтобы вызвать его, я наудачу назвал одного из поименованных в начале поэмы счастливцев. – Этому? – спросил я. – Ну вот! Какое там счастье! И Н. А. немногими, но яркими чертами обрисовал бесчисленные черные минуты и призрачные радости названного мною счастливца. – Так кому же? – переспросил я. И тогда Н. А., вновь улыбнувшись, произнес с расстановкой: – Пья-но-му»! Затем он рассказал, как именно предполагал окончить поэму. Не найдя на Руси счастливого, странствующие мужики возвращаются к своим семи деревням: Горелову, Неелову и т. п. Деревни эти «смежны», стоят близко друг от друга, и от каждой идет тропинка к кабаку. Вот у этого-то кабака встречают они спившегося с кругу человека, «подпоясанного лычном», и с ним, за чарочкой, узнают, кому жить хорошо». 

Подобный финал, вероятно, означает, что в стране, где нет подлинного счастья, возможно лишь иллюзорное счастье, символом которого и является счастье пьяного. Г.И. Успенский не раскрывает, кого из предполагаемых счастливцев он назвал Н.А. Некрасову. Цензурный характер умолчания Г.И. Успенского очевиден: любой другой кандидат, кроме царя, мог быть назван прямо. А уж если и царь несчастлив, что же говорить о прочих кандидатах? Итак, Н.А. Некрасов положил в основу поэмы мысль о том, что сильные мира сего, включая самого царя, – совсем несчастливые люди, что нет и не может быть счастливого на Руси. 

Н.А. Некрасов мечтал закончить поэму «Кому на Руси жить хорошо» и горько сожалел во время тяжелой предсмертной болезни о невозможности сделать это. А.С. Суворин рассказывает: «Большие надежды возлагал он на свою поэму «Кому на Руси жить хорошо». Уже больной, он раз говорил с одушевлением о том, что можно было бы сделать, «если б еще года три-четыре жизни. Это такая вещь, которая только в целом может иметь свое значение. И чем дальше пишешь, тем яснее представляешь себе дальнейший ход поэмы, новые характеры. Начиная, я не видел ясно, где ей конец, но теперь у меня все сложилось, и я чувствую, что поэма все выигрывала бы и выигрывала». А.А. Буткевич писала С.И. Пономареву 13 декабря 1878 года: «Поэма «Кому на Руси жить хорошо» была любимым детищем брата; он часто во время болезни вспоминал о ней и еще незадолго до смерти сказал: «Одно, о чем сожалею глубоко, это – что не кончил свою поэму «Кому на Руси жить хорошо». 

Окончание поэмы должно было быть связано с Гришей Добросклоновым или людьми его типа. На это указывает письмо Н.А. Некрасова к А.Т. Малоземовой от 2 апреля 1877 года. Прочтя опубликованные части «Кому на Руси жить хорошо», сельская учительница Малоземова написала Н.А. Некрасову письмо с опровержением основной мысли автора о том, что счастливых на Руси нет. Она писала, что чувствует себя счастливым человеком, несмотря на то, что стара, некрасива, бедна. Она счастлива тем, что посвятила свою жизнь народному благу, воспитывает из крестьянских детей людей «с сознанием человеческого достоинства» и отдает народу все свои силы. Отвечая на это письмо, Н. А. Некрасов писал: «Счастие, о котором Вы говорите, составило бы предмет продолжения моей поэмы – ей не суждено окончиться». Возможно, так преобразовалась идея поэмы. Счастливые есть на Руси, это друзья народа, – от тех, которые скромно работают для его блага, до тех, которые готовы умереть за народ». 

Гриша Добросклонов – человек счастливый и в своем сознании, и по оценке автора. Но, если Н.А. Некрасов мечтал продолжить и закончить поэму, Гриша Добросклонов и ему подобные должны были быть сведены с семью странниками и признаны счастливыми их решением. 

А возможно, заключая поэму, Н.А. Некрасов так и не видел ясно, где ее конец. Да и возможен ли в такой поэме конец? Очевидно, дело не в том, что можно было получить однозначный ответ, указать пальцем: «Вот – счастливый…» Однако Н.А. Некрасов, хотя уже и не надеялся на завершение работы, все же страстно желал обнародовать то, что — это становилось ясно – должно было оказаться пусть не окончанием поэмы, но все же концом работы над ней, хотел, как, наверное, сказал бы кто-нибудь из героев Ф.М. Достоевского, «мысль объявить». Хотя поэма осталась неоконченной, и в этом смысле  
Н.А. Некрасов, подобно А.С. Пушкину, уносил с собой некую неразгаданную тайну, но – «мысль объявлена». Если главный тезис всего позднего творчества Н. Некрасова– «Дряхлый мир на роковом пути», то главный в нем же антитезис этому – любовь, посылка к другим, круговая порука – «Пир на весь мир». Скрытный, замкнутый, хандрящий, раздраженный, грустный Н.А. Некрасов, как, может быть, никто в русской литературе, нес в себе эти начала. Оказалось, что в стихах четвертьвековой давности он пророчески написал и о себе: Со всех сторон его клянут И, только труп его увидя, Как много сделал он, поймут, И как любил он – ненавидя!

Анализ  поэмы «Кому на Руси жить хорошо» Н.А. Некрасова для тех, кто сдает ЕГЭ по русскому языку и литературе.

Идейно-художественное своеобразие поэмы «Кому на Руси жить хорошо» (1865-1877).

1.  Проблематика произведения построена на соотнесении фольклорных образов и конкретных исторических реалий. 

Проблема народного счастья – идейный центр произведения.

Образы семи мужиков-странников – символический образ России, тронувшейся с места (произведение не окончено).

2.  В поэме отразились противоречия русской действительности в пореформенный период: а) Классовые противоречия (гл. «Помещик» «Последыш»), б) Противоречия в крестьянском сознании (с одной стороны народ – великий труженик, с другой – пьяная невежественная масса), в) Противоречия между высокой духовностью народа и невежеством, косностью, неграмотностью, забитостью крестьян (мечта Некрасова о том времени, когда мужик «Белинского и Гоголя с базара понесет»), г) Противоречия между силой, бунтарским духом народа и смирением, долготерпением, покорностью (образы Савелия – богатыря святорусского и Якова верного, холопа примерного).

Отражение революционно-демократических идей связано в поэме с образом автора и народного заступника (Гриша Добросклонов). Позиция автора во многом отличается от позиции народа (см. предыдущий пункт). Образ Гриши Добросклонова имел своим прототипом Н. А. Добролюбова.

3.  Отражение эволюции народного сознания связано с образами семи мужиков, которые постепенно приближаются к правде Гриши Добросклонова от правды попа, Ермилы Гирина, Матрены Тимофеевны, Савелия. Некрасов не утверждает, что крестьяне восприняли эту правду, но это и не входило в задачи автора.

4.  «Кому на Руси жить хорошо» – произведение критического реализма:

а)  Историзм (отражение противоречий жизни крестьян в пореформенной России (см. выше),

б)  Изображение типических характеров в типических обстоятельствах (собирательный образ семи мужиков, типические образы попа, помещика, крестьян),

в)  Самобытные черты реализма Некрасова – использование фольклорных традиций, в которых он был последователем Лермонтова и Островского.

5.  Жанровое своеобразие:

Некрасов использовал традиции народного эпоса, что позволяло ряду исследователей трактовать жанр «Кому на Руси жить хорошо» как эпопею (Пролог, путешествие мужиков по Руси, обобщенный народный взгляд на мир – семь мужиков).

Для поэмы характерно обильное использование жанров фольклора: а) Волшебная сказка (Пролог), б) Былина (традиции) – Савелий, богатырь святорусский, в) Песня – обрядовая (свадьба, уборка урожая, песни-плачи) и трудовая, г) Притча (Бабья притча), д) Легенда (О двух великих грешниках), е) Пословицы, поговорки, загадки.

1. Жанровое своеобразие поэмы.

2. Композиция поэмы.

3. Проблематика поэмы.

4. Система персонажей в поэме.

5. Роль фольклора в поэме.

«Кому на Руси жить хорошо» – итоговое произведение Некрасова. Задуманная в 1863 г., поэма так и не была закончена, помешала смерть. Жанр произведения – а исследователи называют его обычно эпической поэмой или поэмой-эпопеей – достаточно необычен для XIX века. Традиция больших эпических произведений, тесно связанных с жизнью народа и его творчеством, давно прервалась. Нас интересуют два вопроса: в чем выражаются жанровые свойства эпопеи и каковы причины ее появления?

Эпичность поэмы проявляется и в композиции, и в неспешном движении сюжета, и в пространственной широте изображенного мира, и в многочисленности населяющих поэму героев, и в огромной временной, исторической протяженности, и, главное, в том, что в поэме Некрасов смог уйти от своей лирической субъективности и рассказчиком и наблюдателем здесь становится сам народ.

Даже неоконченность поэмы, конечно непредумышленная, кажется частью замысла. Пролог, обнажая главную идею – найти счастливого, задает такую долговременность событий, что поэма может расти как будто сама по себе, прибавляя все новые части и главы, объединяемые рефреном: «Кому живется весело, / вольготно на Руси?» Первые же слова: «В каком году – рассчитывай, / В какой земле угадывай…» – задают масштаб места – это вся Русь, и масштаб времени – не только настоящее (определение мужиков как «временнообязанных» дает временной ориентир – вскоре после крестьянской реформы), но и недавнее прошлое, о котором вспоминает и поп, и помещик, и Матрена Тимофеевна, и еще более дальнее – молодость Савелия, и еще дальше – народные песни из «Пира на весь мир» не имеют определенной временной приуроченности.

 Вопрос, о котором спорят герои, тоже эпический, потому что это центральный для народного сознания вопрос счастья и горя, правды и кривды. Решается он всем миром: поэма многоголосая, и каждый голос – своя история, своя правда, найти которую можно только совместно.

Поэма состоит из четырех больших, достаточно автономных частей. До сих пор остается вопросом последовательность частей (авторская воля Некрасова нам неизвестна, поэма не была закончена). В нашей издательской практике существует два варианта – либо «Пролог и первая часть», «Крестьянка», «Последыш», «Пир на весь мир», либо после «Пролога и первой части» помещается «Последыш», потом «Крестьянка» и в самом конце «Пир на весь мир». Каждый из вариантов имеет свои преимущества. «Последыш» и «Пир на весь мир» связаны теснее остальных, у них единое место действия, общие герои. Другая же последовательность носит более содержательный характер. Поэма Некрасова так устроена, что внешний сюжет не имеет для нее большого значения. Собственно, общего сюжета и нет. «Пролог» предлагает сюжетную мотивировку – поиск счастливого, и дальше лишь мотив дороги, бесконечного странствия семерых мужиков объединяет повествование. В первой части даже отдельные главы достаточно самостоятельны, в «Крестьянке» сюжет связан с событиями жизни Матрены Тимофеевны, в «Последыше» он представляет историю столкновения крестьян и помещика, в «Пире на весь мир» сюжета как такового вообще нет. Тем важнее оказывается внутренний сюжет, объединяющий эпопею, – последовательное движение народной мысли, осознающей свою жизнь и предназначение, свою правду и идеалы, движение противоречивое и сложное, которое никогда не может быть закончено. Постепенное углубление в народную жизнь, предстающую в первой части во внешнем многолюдстве и многоголосии, во второй – в драматической коллизии, развертывающейся на наших глазах, в «Крестьянке» – в исключительном, героическом женском характере, причем хотя героиня рассказывает о себе сама (а это говорит об очень высокой степени самосознания), но это рассказ не только о ее частной судьбе, но об общей женской доле. Это голос самого народа, он звучит в песнях, которых так много в «Крестьянке». И наконец, последняя часть, которая целиком состоит из песен, в которых осмысляется прошлое, настоящее и будущее народа и в которых он предстает перед нами в своем глубинном, сущностном значении.

Система персонажей в эпопее сложно устроена. Самое характерное для нее – многочисленность. В главах первой части «Сельская ярмонка», «Пьяная ночь», «Счастливые» перед нами огромное количество людей. Некрасов говорил, что поэму он собирал «по словечку», и эти «словечки» и стали голосами-историями народной толпы. Построение системы персонажей связано и с конфликтом поэмы. Если первоначальный замысел, который можно реконструировать по спору мужиков в «Прологе», предполагал противостояние крестьян всей общественной пирамиде от чиновника до царя, то изменение его (поворот к изображению жизни народа) определило и иной конфликт – мира крестьянского и мира, непосредственней всего связанного с крестьянской жизнью, – помещичьего. Помещики в поэме представлены достаточно разнообразно. Первый из них Оболт-Оболдуев, рассказ которого рисует общую картину помещичьей жизни в прошлом и настоящем и образ которого соединяет множество возможных помещичьих типов (он и хранитель патриархальных устоев, и лирик, воспевающий усадебную идиллию, и деспот-крепостник). Резче всего конфликтное противостояние миров представлено в «Последыше». Парадоксальному анекдотическому сюжету разыгранной «камеди» соответствует и резко гротескный образ помещика. Князь Утятин – выморочное, полуживое, ненавидящее существо; его невидящее, мертвое око, которое «вертится колесом» (несколько раз повторяющийся образ), гротескно воплощает образ мертвой жизни.

Крестьянский мир отнюдь не однороден. Основное деление строится на нравственном противостоянии тех, кто ищет правды, как семеро мужиков, которые берут обет «… дело спорное / По разуму, по-божески, / По чести повести», тех, кто отстаивает народную честь и достоинство, как Яким Нагой («… люди мы великие / В работе и в гульбе»), кто позволяет понять, что счастье не в «покое, богатстве, чести» (первоначальная формула), а в строгой правде (судьба Ермилы Гирина), кто оказывается богатырем и в своем бунте, и в своем покаянии, как Савелий, – тех, кто выражает нравственную силу всего крестьянского мира, и тех, кто от этого мира отъединяется, от лакея в «Счастливых» до предателя Глеба-старосты в легенде «О двух великих грешниках».

Особое место среди героев поэмы занимает Гриша Добросклонов. Сын бедного дьячка, интеллигент-разночинец, он изображен как человек, знающий, в чем счастье, и счастливый, потому что нашел свой путь. «За все страдное, русское /Крестьянство я молюсь!» – говорит Савелий, и Гриша, продолжая тему жизни для всех, создает песню о «доле народа, счастье его». Песни Гриши в «Пире на весь мир» естественно завершают песенный сюжет, создавая одновременно образ течения времени: «Горькое время – горькие песни» – прошлое, «И старое и новое» – настоящее, «Доброе время – добрые песни» – будущее.

 Значение фольклора для поэмы огромно. Свободный и гибкий стихотворный размер, независимость от рифмы дали возможность передать живую народную речь, насыщенную поговорками и пословицами, афоризмами, сравнениями. Интересный прием – использование загадок, в которых Некрасов ценит их образную силу: «Пришла весна – сказался снег! / Он смирен до поры: / Летит – молчит, лежит – молчит, / Когда умрет, тогда ревет. / Вода – куда ни глянь!». Но главную роль играют в поэме жанры народно-поэтического творчества – сказка (волшебная скатерть-самобранка, говорящая птичка пеночка), причитания и, главное – песни, все более усиливающие свою роль к концу поэмы. «Пир на весь мир» может быть назван народной оперой.

Литературное направление: реализм

Род: лироэпос

Жанр: поэма, поэма-эпопея

Поэма — это лиро–эпический жанр: в ней, с одной стороны, как в эпическом произведении, имеется сюжет, повествуется о каких–либо героях и событиях; с другой — в поэме открыто выражается авторское отношение к изображаемому, т.е. явно присутствует лирическое начало. В поэме Некрасова присутствует и драматическое начало: в текст произведения включены диалоги героев, которые вполне можно поставить на сцене (например, в части «Пир — навесь мир»). Некрасов пользуется разнообразными способами изложения: это повествование, описание, диалог, монолог, авторские отступления, авторская речь и речь персонажей.

Историческая эпоха:

«В каком году — рассчитывай,

В какой земле — угадывай…»

«Первые два стиха «Пролога» к поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» демонстрируют открытое авторское лукавство. Прямой «сказочный» зачин (по типу: «В некотором царстве, в некотором государстве…») провоцирует на общее «сказочное» же продолжение. Но не тут-то было: побудительные «рекомендации» повествователя («рассчитывай», «угадывай») можно применить к тексту поэмы, что называется, впрямую. И «рассчитать» время действия несложно: через три стиха указано, что мужики «временнообязанные», а это обозначение крестьян было прямым следствием реформы 19 февраля 1861 г.: после отмены крепостного права крестьяне обязывались нести некоторые повинности в пользу своих бывших владельцев и считались «временнообязанными» до момента полного выкупа ими земли (после чего переходили в разряд «крестьян–собственников»). Эта «реформенная» терминология держалась на Руси недолго, следственно действие поэмы происходит не позднее середины 1860–х гг. И «угадать» место действия не так уж трудно: судя по стилизованным названиям губернии, уезда, волости и «смежных деревень», действие происходит в европейской Великороссии…» В. А. Кошелев

Н. А. Некрасов переживал события 1861 г. трагически, о чём свидетельствуют, в частности, воспоминания Н. Г. Чернышевского:

«В день объявления воли я пришёл к нему и застал его в кровати. Он был крайне подавлен; кругом на кровати лежали разные части «Положения» о крестьянах». «Да разве это настоящая воля! — говорил Некрасов. — Нет, это чистый обман, издевательство над крестьянами». Так что мне пришлось успокаивать даже его».

После отмены крепостного права Некрасов задаётся вопросом: «Народ освобождён, но счастлив ли народ?..» Поэма «Кому на Руси жить хорошо» — это попытка поэта осмыслить те процессы, которые происходили в духовной жизни крестьянства после реформы 1861 г.

Поэт задумывал изложить все, что знал о народе, все сведения, накопленные им «по словечку», как он сам говорил, в течение двадцати лет:

«Я задумал изложить в связном рассказе все, что я знаю о народе, все, что мне привелось услыхать из уст его, и я затеял «Кому на Руси жить хорошо». Это будет эпопея современной крестьянской жизни». Н.А. Некрасов

«Некрасов задумывает «Кому на Руси жить хорошо» в те же годы, когда Толстой начинает работу над «Войной и миром». И поэт, и прозаик руководствовались сходным замыслом: показать русскую нацию в кризисной ситуации, на переломе. И Толстого, и Некрасова волновала «мысль народная». Прозаику, однако, для воплощения замысла романа-эпопеи понадобились исторический материал и собственная философия истории. Поэт в создании поэмы-эпопеи обратился к явлениям современной, пореформенной действительности, но зато нашел точку опоры в фольклорной поэтике. Толстой в своей эпопее смотрел на прошлое с точки зрения современности. Некрасов вглядывался в современность словно из глубины веков». И. Сухих

Сюжет

Семь мужиков — временнообязанных крестьян — бросают свои хозяйственные заботы и дела, чтобы найти того счастливого, «кому живётся весело, вольготно на Руси». Читатель знакомится со множеством судеб, с жизненными историями людей самых разных сословий и достатка, от социальных низов до самых верхов, и видит, как постепенно меняется представление мужиков о счастье.

• Сказочный зачин («Пролог») — характеристика времени имеет условный характер
• Условность места. Говорящие названия деревень (характеристика их обитателей):

«Подтянутой губернии,

Уезда Терпигорева,

Пустопорожней волости,

Из смежных деревень:

Заплатова, Дырявина,

Разутова, Знобишина,

Горелова, Неелова

– Неурожайка тож»

• Хронотоп большой дороги

Мотив путешествия, странствия с какой-то заранее определенной целью — «трудная задача»:

«В домишки не ворочаться,

Не видеться ни с женами,

Ни с малыми ребятами,

Ни с стариками старыми,

Покуда делу спорному

Решенья не найдут,

Покуда не доведают

Как ни на есть доподлинно:

Кому живется счастливо,

Вольготно на Руси?»

• Герои-типы. Символичность числа странников (семь) = образ коллективного «счастьеискателя»; герои поэмы названы по их социальному статусу (поп, помещик, крестьянка)
• Песни («Крестьянка»). В части «Крестьянка» читатель видит, что главная героиня Матрёна будто мыслит произведениями фольклора. Например, рассказывая о своей судьбе, она приводит множество народных песен. Вторая глава части «Крестьянка» так и называется — «Песни». Это любовные песни:

«Ты скажи, за что,

Молодой купец,

Полюбил меня,

Дочь крестьянскую?»

И свадебные причитания:

«Как рыбка в море синее

Юркнешь ты!

Как соловушко,

Из гнёздышка порхнёшь!

Чужая–то сторонушка

Не сахаром посыпана,

Не мёдом полита!

Там холодно, там голодно

Там холёную доченьку

Обвеют ветры буйные,

Обграют чёрны вороны.

Облают псы косматые,

И люди засмеют!»

И «женские» песни:

«Мой постылый муж

Подымается:

За шелкову плеть

Принимается»

И похоронные причитания:

«Ой, плотнички–работнички!

Какой вы дом построили

Сыночку моему?

Окошки не прорублены,

Стеколышки не вставлены,

Ни печи, ни скамьи!»

Иногда Н. А. Некрасов сам в примечаниях указывает источник некоторых фрагментов:

«Жену ему неумную

Пошли, детей — юродивых!

Прими, услыши, Господи,

Молитвы, слёзы матери,

Злодея накажи…»

(взято почти буквально из народного причитания — Прим. Н. А. Некрасова)

Использование стихотворных фрагментов, стилизованных под народные песни, помогает автору создать определённую атмосферу, делает поэму ещё более «народной». С помощью песен в поэму вводятся дополнительные сюжетные линии и дополнительные герои. Песни отличаются от основного повествования размером и ритмикой, которые автор позаимствовал из фольклора.

Стилистические приёмы народной поэзии

Весь текст поэмы, особенно речь персонажей, наполнен фольклорными элементами. Некрасов использует характерные для народной поэзии стилистические приёмы:

• Сказочные формулы:

«Шли долго ли, коротко ли,

Шли близко, далёко ли».

• Постоянные фольклорные эпитеты: Ветры буйные, солнце красное, сыра земля, волки серые, чёрные вороны, зайка серенький, горючие слезы и т.п.
• Сравнения, характерные для фольклора:

«Смеётся солнце красное,

Как девка из снопов

…

И облака дождливые,

Как дойные коровушки».

• Слова с уменьшительно–ласкательными суффиксами: Ребятушки, поляночка, путь–дороженька, стаканчик, хлебушко, картиночки, соловушко, солнышко, водочки, огурчики, лапотки, портретики, комарики и т.п.
• Отрицательные сравнения:

«Не ветры веют буйные,

Не мать–земля колышется —

Шумит, поёт, ругается,

Качается, валяется,

Дерётся и целуется

У праздника народ!»

• Повторы:

«Ой, тени! Тени чёрные!

Кого вы не нагоните?

Кого не перегоните?»

• Синтаксические параллелизмы:

«Как выли вьюги зимние,

Как ныли кости старые…

…

Мычит корова глупая,

Пищат галчата малые,

Кричат ребята буйные…»

• Диалектизмы в речи крестьян:

«Не правда ли, Матрёнушка,

На очеп я похож…»

(деревенский колодец — Прим. Н. А. Некрасова)

• Просторечия и вульгаризмы:

«…хрюкалом

В канаву ляг, воды испей,

Авось, соскочит дурь!

Чтоб вошь, блоха паскудная

В рубахах не плодилася…»

• Глаголы на –ся: Поклонилися, чуждалися, венчалися, расступилися, случалося, смягчилися, зажглися и т.п.
• Деепричастия на –учи, –ючи: Играючи, смеючись, жалеючи и т.п.
• Черты житийной литературы (легенда «О двух великих грешниках»)

Описание жизни Кудеяра–атамана, а затем инока Питирима выдержано в духе жития, построено по известной житийной схеме: герой сначала был великим грешником, потом покаялся и стал святым. Парадоксально, но символично, что спасительным для души подвигом оказывается убийство: убийство Глуховского засчитывается Кудеяру как подвиг, за который ему отпускаются все предыдущие грехи. Житийный «зачин» легенды:

«Господу Богу помолимся,

Древнюю быль возвестим.

Мне в Соловках её сказывал

Инок, отец Питирим…»

В речи персонажей (например, попа) содержится религиозная лексика:

«Несу мой крест с терпением

…Аминь!

Простите, православные,

Не в осужденье ближнему…»

• Малые фольклорные жанры. В авторской речи и в речи персонажей встречаются и самые разнообразные малые фольклорные жанры: пословицы и поговорки, загадки, народные приметы, многие из которых имеют реальную фольклорную основу.

В поэме Некрасов использует сказочные мотивы, это позволяет ему свободно, по сказочным законам, обращаться со временем и пространством, не акцентируя внимания на неважных для сюжетного развития перемещениях (автор не упоминает точное время странствий крестьян, проблемы с едой и питьём решены с помощью волшебной скатерти–самобранки). Благодаря этому Некрасов имеет возможность сосредоточить всё внимание читателя на основной идее поэмы: проблеме подлинного счастья и понимания её разными людьми. Насыщенность поэмы песнями, стилизованными под народные, многочисленными народными присказками, поговорками, пословицами, искусно вплетёнными в текст, создаёт особую атмосферу повествования и сближает поэму с простым читателем, давая ей полное право называться народной.

Роман, Демьян, Лука, братья Губины, старик Пахом, Пров

Главные герои «Кому на Руси жить хорошо» – семь мужиков-крестьян, пустившихся разыскать на земле человека, которому живется вольно и хорошо.
Неприхотливые, работящие мужики, настоящие богатыри земли русской.

Характеристика героев – это образы простых русских крестьян, лишь недавно скинувших гнет крепостничества. Все они составляют как бы одно целое, и их описание является единым для всех семерых. Число «семь» отсылает читателя к фольклорной символике, оно всегда было традиционным сакральным мифологическим числом. Можно предположить, что количество «странников» условно. Условны и их образы: по сравнению со многими другими героями мужики не обладают индивидуальными характерами. Читателю почти ничего не известно об их жизни до того, как они встретились.

Крестьяне в поэме Некрасова задаются вопросом «Кому живётся весело, вольготно на Руси?», однако автор не стремится поскорее приблизить действие поэмы к закономерной развязке — найденному счастливому человеку. Некрасов, в первую очередь, изображает картину народной жизни в сложный пореформенный период. Можно сказать, что семь главных героев вовсе не являются главными, а служат, по большей части адресатами многочисленных историй и «глазами» автора. Основными действующими лицами и истинными героями поэмы оказываются либо те, кто истории рассказывает, либо те, о ком их рассказывают.

Реальный пореформенный мир

Имеет свои законы построения в поэме: сначала через героев-типов динамично очерчивается вертикаль и горизонталь мира, а в следующих главах создаются детально проработанные портреты героев и определяется счастливый – поэт.

Вертикаль

В первых спорах странников кандидатами в счастливые оказываются представители всей надстраивающейся над мужиком социальной вертикали: помещик, чиновник, поп, купец, вельможный боярин-министр, царь. Но «высоко Бог, далеко царь…». В первой части странникам удается узнать лишь мнения попа и помещика, персонажей, наиболее близких к мужицкой жизни. Оба они отказываются от звания счастливых.

• Поп

Священник показывает, что такие признаки счастья, как покой, богатство, честь, в его жизни отсутствуют. Вместо покоя он находится в постоянных хлопотах и волнениях за прихожан. Богатству неоткуда взяться среди повсеместной мужицкой бедности. А честь сословия постоянно посрамляют те же мужики, рассказывая «сказки балагурные» и распевая «песни непристойные» о попе, его жене и дочери. Простой священнослужитель оказывается человеком, живущим той же, что и его вопрошатели, тяжелой, безрадостной жизнью:

«Деревни наши бедные,

А в них крестьяне хворые

Да женщины печальницы,

Кормилицы, поилицы,

Рабыни, богомолицы

И труженицы вечные,

Господь, прибавь им сил!

С таких трудов копейками

Живиться тяжело!

..Идешь безотговорочно.

И пусть бы только косточки

Ломалися одни, —

Нет! всякий раз намается,

Переболит душа…»

• Помещик Гаврила Афанасьевич Оболт-Оболдуев

Жалобы на свою жизнь «румяненького, осанистого, присадистого» Оболт-Оболдуева (говорящая фамилия) имеют лицемерный характер. Его печалит исчезновение прежнего быта с громадной прислугой, огромной охотой и законом, опиравшимся на право сильного:

«Кулак – моя полиция!

Удар искросыпительный,

Удар зубодробительный,

Удар скуловорррот!..»

Эта жизнь ушла вместе с отменой крепостного права. Недаром помещик при первой встрече язвительно обращается к мужикам сначала «господа», потом – «граждане». Жить по-новому, строить отношения с гражданами , которые перестали ломать шапки, рубят господские леса, иногда – «в избытке благодарности» – бунтуют, помещик не умеет.

«Скажу я вам, не хвастая,

Живу почти безвыездно

В деревне сорок лет,

А от ржаного колоса

Не отличу ячменного,

А мне поют: „Трудись!“»»

Глава «Помещик» заканчивается на печальной ноте: помещик рыдает, добродушные крестьяне «чуть тоже не заплакали», сочувствуя ему, и думают про себя:

«Порвалась цепь великая,

Порвалась – расскочилася:

Одним концом по барину,

Другим по мужику!..»

Позицию героев здесь, как и в других случаях, нельзя отождествлять с точкой зрения автора. Финальный афоризм опровергается в самой главе многочисленными ироническими деталями. Конец этого мира не вызывает авторского сочувствия. Некрасов, в отличие от Чехова, не грустит о вишневых садах. Дворянское прошлое в середине шестидесятых годов еще близко и не вызывает ностальгии.

Горизонталь

«В толпе – искать счастливого»

(гл. «Сельская ярмонка», «Пьяная ночь», «Счастливые»).

Поиск продолжается уже не по вертикали, а по горизонтали, среди таких же мужиков, как и сами герои. Являются самые разные герои с историями своей жизни: старуха, вырастившая огромную вкусную репу; выживший в двадцати сражениях, битый палками, но оставшийся в живых солдат; хвастающий своей силой и своим огромным молотом каменотес; больной крестьянин, счастье которого видится в мечте умереть на родине.

Некрасов строит эти картины на ироническом парадоксе: парад «счастливых» завершается нищими. В надежде получить бесплатное угощение они тоже толкуют о своем счастье: им с охотой подают милостыню. Иной тип счастливого человека предлагает крестьянин Федосей из деревни Дымоглотова:

«Коли Ермил не выручит,

Счастливцем не объявится,

Так и шататься нечего…»

Новое в народное представление о счастье вносят образы Ермилы Гирина (заступничество), Якима Нагого (просвещение) и Павлуши Веретенникова (внимание к народу со стороны интеллигенции).

• Ермил Гирин

Первый появляющийся в поэме тип «просто мужика», который перестает быть только страдальцем и вырастает в народного заступника, действующего «не колдовством, а правдою». Он начинает карьеру писарем, потом весь мир выбирает его бурмистром. Отступив от правды при спасении от рекрутчины «меньшого брата Метрия», он кается перед народом, получает прощение и в полной мере оправдывает его доверие в борьбе за мельницу с купцом Алтынниковым (говорящая фамилия). Все пожертвованные деньги Ермил честно возвращает, за исключением того рубля, на который не нашлось хозяина. Судьба этого претендента на счастье оказывается драматичной. Его история неожиданно обрывается двумя намеками. Ермила призвали помочь в усмирении крестьян «помещика Обрубкова,/ Испуганной губернии, уезда/ Недыханова, деревни Столбняки». Но после этого «в остроге он сидит». Заступничество, борьба за народную правду и тюрьма в первый раз оказываются связанными друг с другом.

• Павлуша Веретенников

Павлуша Веретенников «складно поёт русские песни» и любит их слушать. Крестьяне охотно общаются с Павлушей, ведь у него лёгкий нрав — народ считает его «милягой». У Веретенникова имеется при себе «книжечка», в которую он записывает из уст мужиков понравившиеся песни и поговорки. Позже выясняется, что Веретенников — собиратель фольклора, один из многих, которые тогда странствовали по Руси. В середине XIX в. интерес к фольклору был обусловлен не только научно, но и идеологически. Внимание интеллигенции к простому народу, готовность шагнуть ему навстречу само по себе уже обозначало немалые перемены. Прообразами Веретенникова стали реальные этнографы– фольклористы, например Павел Рыбников и Павел Якушкин. Фамилия «Веретенников» принадлежала известному журналисту, прославившемуся своими отчётами о сельских ярмарках, которые публиковались в «Московских ведомостях». Павлуша не просто любопытствует, он старается как можно глубже проникнуть в жизнь народа, видит счастье и несчастье людей. Он соучастник, а не пассивный наблюдатель. Так, уже появившись в поэме в первый раз, Веретенников совершает добрый поступок: он покупает козловые башмачки для внучки деда Вавилы, который пропил все деньги. Однако в корне изменить жизнь народа Веретенников не в силах. Павлуша Веретенников готов выслушать простых крестьян. Он искренне сокрушается о повальном пьянстве среди мужиков, ему на это «обидно поглядеть». После разговора с Якимом Нагим, который оправдывает любовь к выпивке тяжёлой жизнью и непрестанным трудом, Веретенников не обижается на его убедительные слова и лишь подносит Якиму «два шкалика». «Разумной–то головушке / Как не понять крестьянина?» — так переговариваются между собой мужики о Павлуше. Павлуша Веретенников становится немаловажным образом в поэме «Кому на Руси жить хорошо» — он представитель людей высшего сословия, заинтересованных в реформации Руси, готовых к диалогу с народом.

• Яким Нагой

Когда загорелась изба Якима, он первым делом вынес из огня лубочные картинки, которые покупал для сына, а не свои сбережения. Жена же его спасала иконы, так и сгорели все деньги семьи — 35 целковых. Этот поступок как нельзя лучше свидетельствует о духовности русского народа, не ставящего на первое место материальные ценности.

На долю каждого из изображённых крестьян выпало множество испытаний и невзгод, но они не сломили цельности их характера. Крестьяне пореформенной России понимают, что живут несчастливо и кто виновен в их бедственном положении, но это не мешает им сохранять внутреннее достоинство, честность, чувство юмора и своей внутренней правоты.

Князь Утятин

(«Последыш»)

Словно выживший из ума Оболт-Оболдуев. Он не просто тоскует по прежней помещичьей жизни, а навсегда остался в ней. И крестьяне деревни Вахлаки соглашаются, по просьбе будущих наследников, ему в этом подыгрывать: «морочить полоумного», «дурацкие приказы исполнять». Но даже в этой восстанавливающей прошлое комедии мертвый хватает живого: по приказу Последыша мужики понарошку наказывают розгами непокорного Агапа, и он в тот же день умирает.

«Последыш» заканчивается и другим горьким парадоксом, подтверждающим ранее прозвучавший афоризм о порвавшейся цепи. Пока мужики играли с барином в прошлое, они жили относительно свободно.

«Уважил я Последыша! —

Сказал бурмистр. –

Господь с тобой!

Куражься, колобродь!

Не знай про волю новую,

Умри, как жил, помещиком,

Под песни наши рабские,

Под музыку холопскую —

Да только поскорей!

Дай отдохнуть крестьянину!»

После его смерти жизнь изменилась, но в худшую сторону.

«Пропала ласка барская:

Опохмелиться не дали

Гвардейцы вахлакам!

А за луга поемные

Наследники с крестьянами …

Тягаются доднесь».

Матрена Тимофеевна и Савелий

(«Крестьянка»)

Матрена Тимофеевна прошла почти все испытания, которые могут выпасть на долю крестьянки: семейный «ад» в доме мужа, страшная гибель ребенка, публичное наказание по прихоти самодура-помещика, солдатчина мужа.

Тем не менее она правит домом и растит детей, но сама соглашается со словами «святой странницы»:

«Ключи от счастья женского,

От нашей вольной волюшки

Заброшены, потеряны

У Бога самого!»

Глава строится на контрасте: если Матрена Тимофеевна демонстрирует великое терпение, то Савелий, богатырь святорусский – предел этого терпения, бунт против насилия, хотя тоже очень своеобразный. «Клейменый, да не раб!» – говорит о себе бывший каторжанин. Но, вспоминая о прошлом, он видит свою заслугу в том, что, как и другие односельчане, не выдавал после порки барину всех денег:

«Отменно драл Шалашников,

А не ахти великие

Доходы получал:

Сдавались люди слабые,

А сильные за вотчину

Стояли хорошо.

Я тоже перетерпливал,

Помалчивал, подумывал:

«Как ни дери, собачий сын,

А всей души не вышибешь,

Оставишь что-нибудь!»»

Современную жизнь он упрекает в отсутствии даже такого терпения.

«Вот были люди гордые!

А нынче дай затрещину —

Исправнику, помещику

Тащат последний грош!»

Но и такому беспредельному терпению приходит конец. Правда, через восемнадцать лет. Причиной страшного взрыва становится вроде бы мелочь: простая ругань управляющего-немца, за которую девять мужиков закапывают его в землю. Определение «богатырь», применяемое к Савелию, полно горькой иронии.

«Как вы терпели, дедушка?»

«А потому терпели мы,

Что мы – богатыри.

В том богатырство русское».

Позднее, вернувшись с каторги, Савелий становится невольным виновником гибели внука, уходит странствовать, кается и умирает, дожив до «ста семи годов». Судьба этого героя перекликается с судьбой Ермила Гирина: и последовательная защита мужицких интересов, и внезапный бунт приводят к одному итогу.

«Как вы ни бейтесь, глупые,

Что на роду написано,

Того не миновать!

Мужчинам три дороженьки:

Кабак, острог, да каторга…»

Счастье поэта

(«Пир на весь мир»)

Происходит возвращение к композиционному принципу первой части. «Площадка перед Волгою, / Луною освещенная», на краю села, у большой дороги, становится местом разговоров, рассказов, песен, воспоминаний о недавнем прошлом и гаданий о будущем – пира на весь мир. О недавнем прошлом напоминают многие песни и сюжеты. «Голодная» и «Веселая», «Барщинная» и «Соленая» песни на самом деле не очень отличаются друг от друга. Герои других рассказов-баллад демонстрируют бунт на коленях или предательство народных интересов. «Холоп примерный – Яков верный» отомстил барину тем, что удавился на его глазах. Глеб-староста, герой «Крестьянского греха», за обещанные горы золота и личную вольность предает «восемь тысяч душ», которые адмирал собирался отпустить на волю, а наследник оставляет в «цепях-крепях». Настоящий бунт изображен в «древней были» «О двух великих грешниках» (она действительно опирается на народные предания). Страшный разбойник Кудеяр-атаман искупает грехи убийством жестокого пана Глуховского, который мучил, пытал и вешал холопов, не испытывая никаких мук совести. Это убийство оправдано не только людским мнением, но и Божьим промыслом: «Рухнуло древо, скатилося / С инока бремя грехов!» Эта месть – предельный случай прошлой жизни.

Отмена крепостного права действительно является для автора поэмы великим переломом. Личная свобода по указу государеву не отменяет всех проблем, но создает основу для новой жизни, в которой уже будут невозможны ни прежние герои, ни прежние конфликты.

«Всему виною: крепь! –

Змея родит змеенышей,

А крепь – грехи помещика,

Грех Якова несчастного,

Грех Глеба родила!

Нет крепи – нет помещика,

До петли доводящего

Усердного раба,

Нет крепи – нет дворового,

Самоубийством мстящего

Злодею своему,

Нет крепи – Глеба нового

Не будет на Руси!»

Образы странников в этой главе раздваиваются: то они «люди гордые с уверенной походкою», то опять вахлаки, «досыта не едавшие, несолоно хлебавшие, которых вместо барина драть будет волостной». Однако выбор между этими вариантами все-таки происходит в эпилоге.

В эпилоге поэмы появляется персонаж с говорящей фамилией Добросклонов. Гриша вырастает в семье дьячка, живет обычной крестьянской трудной жизнью (об этом мы знаем из главы «Поп»), с помощью односельчан поступает в семинарию и твердо определяет свое будущее призвание:

«И скоро в сердце мальчика

С любовью к бедной матери

Любовь ко всей вахлачине

Слилась, – и лет пятнадцати

Григорий твердо знал уже,

Кому отдаст всю жизнь свою

И за кого умрет».

В некрасовских черновиках осталось четверостишие, проясняющее драматический вариант Гришиной судьбы: «Ему судьба готовила/ Путь славный, имя громкое/ Народного заступника, /Чахотку и Сибирь». Но это будущее не отменяет настоящего. Гриша Добросклонов, сам выйдя из народной среды, выбирает путь, ведущий к униженным и обиженным. Но его оружием, его инструментом на этом пути оказывается слово. Счастливым герой предстает в тот момент, когда сочиняет «песню новую», в ней четко формулируются и некрасовские заветные мысли о России. В душе героя зреет «новая песенка». Счастье творчества, находящего отклик у народа, воодушевляющего его, напоминающего ему о лучшей жизни, – становится последним, окончательно найденным финалом некрасовской поэмы.

«Как с игры да с беганья щеки разгораются,

Так с хорошей песенки духом поднимаются

Бедные, забитые…

Быть бы нашим странникам под родною крышею,

Если б знать могли они, что творилось с Гришею.

Слышал он в груди своей силы необъятные,

Услаждали слух его звуки благодатные,

Звуки лучезарные гимна благородного —

Пел он воплощение счастия народного!..»

Григорий Добросклонов выступает в роли пророка, возвещающего новую правду старому миру, приход свободы и счастья. Именно в песне Гриши сформулировано близкое автору представление о том, в чём истинное счастье народа:

«Доля народа,

Счастье его,

Свет и свобода

Прежде всего!»

Григорий Добросклонов понимает, что за свободу и счастье придётся бороться, что ещё очень многое осталось на Руси от старого порядка. В песне «В минуту уныния, о родина–мать…» Гриша говорит о прошлом России:

«Была ты глубоко несчастной страной,

Подавленной, рабски–бессудной».

Но теперь, после отмены крепостного права, появилась надежда на лучшую жизнь. Хотя изменения происходят медленно, Гриша осознаёт, что России «суждено ещё много страдать», он верит в будущее счастье:

«Но ты не погибнешь, я знаю».

Настоящая свобода ещё не пришла на Русь, но Гриша видит, что народ постепенно пробуждается от сна:

«Довольно! Окончен с прошедшим расчёт,

Окончен расчёт с господином!

Сбирается с силами русский народ

И учится быть гражданином».

В русском народном характере соединяются самые противоположные черты — и сила, и слабость, и в песне «Русь» Григорий Добросклонов выражает эту противоречивость России:

«Ты и убогая,

Ты и обильная,

Ты и забитая,

Ты и всесильная,

Матушка Русь!..»

Но, по мнению Гриши, приближается время, когда должна проявиться сила народа:

«Рать подымается

Неичислимая,

Сила в ней скажется

Несокрушимая!»

Песня Гриши — это своего рода гимн о народном счастье. Счастливым человеком у Некрасова оказывается не царь и не пьяный, а поэт, поющий лучезарные гимны о народном счастье. Умирая, «гений уныния» Некрасов создал образ молодого творца, своего счастливого наследника, за которым – будущее.

Земледельцы: Ермил Гирин, Матрена Тимофеевна

«Люди холопского звания»: Ипат, «холоп примерный — Яков верный»

Некрасов показывает, что в народе существуют не только крестьяне, которые стремятся к свободе и готовы бороться за неё, но и «холопы», которые добровольно принимают рабство и бесправное положение и сами не хотят быть свободными. Страшная суть холопства выражается в словах крестьянина Викентия Александровича, рассказывающего историю о холопе Якове:

«Люди холопского звания —

Сущие псы иногда!

Чем тяжелей наказания,

Тем им милей господа…»

Некрасов не раз выражал свое отрицательное отношение к этим, как сказал Герцен, «фанатикам рабства», так как в их лице было доведено до гиперболических форм смирение крестьян, развращенных крепостничеством. Наиболее заметной фигурой среди дворовых холопов был крестьянин Ипат, крепостной лакей князей Утятиных, гордившийся, словно великими почестями, всеми тумаками, пинками, обидами, какие за всю его жизнь нанес ему господин:

«Как был я мал, наш князюшка

Меня рукою собственной

В тележку запрягал…»

Дальше он с таким же умилением рассказывает, как его возлюбленный «князюшка», наехав на него санями и раздавив ему грудь, все же не дал ему замерзнуть в снегу, а

«…рядом, недостойного,

С своей особой княжеской

В санях привез домой!»

При этом рассказе у дворового капали слезы, «и сколько ни рассказывал, всегда тут плакал он».

«Холоп примерный» Яков Верный, всю жизнь холивший и лелеявший барина, но в итоге «крепко обиженный» жестоким помещиком, оказался способным к открытому протесту против барского самодурства. И хотя протест его носит стихийный характер (всё, что он смог сделать в отместку, — покончить жизнь самоубийством на глазах у барина), Некрасов показал, что и в среде «холопов по убеждению» появляются ростки пассивного сопротивления.

Разрушение векового уклада жизни

В начале главы «Крестьянка» странники видят картину разорения помещичьей усадьбы: барин уехал за границу, «управитель при смерти», и дворовые крестьяне, «покинутые барином на произвол судьбы», не знают, как им жить дальше. Не умея самостоятельно организовать свою жизнь, голодные дворовые постепенно разворовывают и разрушают усадьбу и сад:

«— Дорожки так загажены,

Что срам! У девок каменных

Отшибены носы!

Пропали фрукты–ягоды,

Пропали гуси–лебеди

У холуя в зобу!

Что церкви без священника,

Угодам без крестьянина,

То саду без помещика! —

Решили мужики».

Помещик Оболт–Оболдуев, живший прежде «как у Христа за пазухой», может только рыдать от жалости к себе и горевать о прошлой жизни, а как существовать в новых условиях, он не понимает:

«Скажу я вам, не хвастая,

Живу почти безвыездно

В деревне сорок лет,

А от ржаного колоса

Не отличу ячменного.

А мне поют: «Трудись!»»

Вековой уклад жизни разрушился, и как помещикам, привыкшим властвовать и жить за счёт народа, так и народу, привыкшему существовать в рабстве, трудно приспосабливаться к изменяющимся условиям. В конце разговора с помещиком странники думают:

«Порвалась цепь великая,

Порвалась — расскочилася

Одним концом по барину,

Другим по мужику!..»

В главе «Последыш» странники видят помещика Утятина, который так и не смог смириться с отменой крепостного права, он потому и назван «последыш», что всё ещё продолжает держаться за прежние порядки. Странники удивляются:

«Чего же он куражится?

Теперь порядки новые.

А он дурит по–старому…»

Но оказывается, что крестьяне сами добровольно разыгрывают перед помещиком комедию, они потакают его желаниям, делая вид, что крепостное право вернулось, так как наследники князя обещали им отдать за это пойменные луга. И свободные люди продолжают вести себя как холопы:

«Бурмистр (смекнули странники.

Что тот мужик присадистый

Бурмистр) перед помещиком,

Как бес перед заутреней,

Юлил: «Так точно! Слушаю–с!» —

И кланялся помещику

Чуть–чуть не до земли».

Хотят ли крестьяне перемен? Об этом Пахом говорит:

«Не только над помещиком,

Привычка над крестьянином

Сильна…»

Вопрос о счастье, вынесенный в заглавие поэмы, — это вопрос не столько благополучия, материального довольства и процветания, сколько внутренней гармонии и миропорядка; это подведение итогов прошлого и создание «проекта о будущем», социальной и национальной его модели.

Распадение единых законов общей жизни всего более коснулось простого народа — поэтому его проблемы и его мера счастья вынесены в центр поэмы.
В конце главы «Пир на весь мир» Некрасов говорит о двух возможных путях жизни человеческой:

«Средь мира дольного

Для сердца вольного

Есть два пути.

…

Одна просторная

Дорога — торная.

Страстей раба,

По ней громадная,

К соблазну жадная

Идёт толпа.

…

Другая — тесная,

Дорога честная…»

Первый путь для тех, кто живёт только для себя, для кого счастье — это личное благосостояние. Другой путь гораздо более трудный, но именно он, по мнению автора, является истинным. Это путь служения людям, путь самопожертвования ради других, по этому пути идут «лишь души сильные, любвеобильные».
«Кому на Руси жить хорошо» – эпопея национальной жизни, в которой страдание уравновешивается улыбкой, безнадежность преодолевается надеждой и верой.

Стихотворный размер

Поэма написана «свободным» языком, максимально приближенным к простонародной речи. В поэме используется множество различных стихотворных размеров. Основной размер — трёхстопный или четырёхстопный нерифмованный ямб. Входящие в состав поэмы народные песни, а также песни Григория Добросклонова, написаны с использованием трёхсложных размеров. Часто встречаются клаузула (ритмическая концовка строки, включающая в себя безударные слоги) и анакруза (ритмический зачин, включающий в себя безударные слоги, перед первым ударным слогом появляются «лишние» безударные):

«В каком году — рассчи́тывай,

В какой земле — уга́дывай,

На столбово́й доро́женьке

Сошлись семь мужиков:

Семь временнообязанных,

Подтянутой губернии,

Уезда Терпигорева,

Пустопорожней волости…»

Стих поэмы исследователи называют «гениальной находкой» Некрасова. Свободный и гибкий стихотворный размер, независимость от рифмы дают возможность передать всё своеобразие народного языка, сохранив всю его меткость, воспроизвести фольклорный стиль, сохраняя классические поэтические каноны.

в условии
в решении
в тексте к заданию
в атрибутах

Категория:

Атрибут:

Всего: 46    1–20 | 21–40 | 41–46

Добавить в вариант

Всего: 46    1–20 | 21–40 | 41–46