Короткие тексты для сочинения егэ по русскому языку

А знаете ли Вы, что…

… к ЕГЭ допускаются лишь обучающиеся, успешно написавшие итоговое сочинение.

Тексты для сочинений ЕГЭ

Здесь представлены наиболее распространенные тексты из ЕГЭ по русскому языку. На основе этих текстов составлены задания части B, а также по ним пишется сочинение части С.
На примере этих текстов вы можете составить представление о том, что вас ожидает на экзамене.

Список текстов:

«Отправь голову в отпуск!» (П. Измайлов)

В доме боярина Никиты Филимоныча Крутоярского дым стоял коромыслом. (Л.А. Чарская) 2019

В Малозёмове гостит князь (Цыбулько 2020, по Чехову) 2019

Вещи и книги, книги и вещи… (Л. Лиходеев)

Во время одной из записей рассказа о блокадных днях Ленинграда возник разговор… (А. Адамович, Д. Гранин)

Воспалённое состояние Поли… (Л. Леонов)

Всякий из нас знает чудесную легенду о цветке папоротника… (И. Бражнин)

Вы очень хороший человек, Николай Степаныч… (про Катю, А. Чехов)

Земля — космическое тело, а мы — космонавты… (В. Солоухин)

Книги… (А. Етоев)

Кружила январская метелица… (Ю. Бондарев)

Мне вспомнилась одна поездка в трамвае… (С. Львов)

Многие считают понятие чести устарелым, несовременным… (Д. Гранин)

Небо заволокло злыми тучами… (А. Чехов)

О душе (М. Пришвин)

О любви к малой родине (Ю. Нагибин)

О человеческом достоинстве (Ю. Золотарев)

О чести (Д. Гранин)

О шедеврах. Осень в этом году стояла… (К.Г. Паустовский) 2019

Описание бабушкиной комнаты (М. Осоргин)

От незнания к знанию (А. Лосев)

Про современных эстрадных «звёзд» (И. Гонцов)

Разрыв связей между поколениями (Е. Кореневская)

Рассказать о тех, кто снимает шапки с чужих голов? … (В.П. Астафьев)

Робинзон Крузо (С. Львов)

Родной язык (Ч. Айтматов)

Рядовой Федосеев, телефонист … (Е. Воробьев)

С ДОСРОЧНОГО ЕГЭ 2010 (Б. Васильев)

Среди оборванных старух… (Про войну, К. Симонов)

Творчество гениев — вехи в развитии мировой культуры… (Н.В. Гончаренко)

Телеграмма (К. Паустовский)

Третья охота (В. Солоухин)

Человек должен быть интеллигентен (Д. Лихачев)

Что же руководит миром… (Мгновение, Ю. Бондарев)

Экология культуры (А. Вознесенский)

Это было на оккупированной немцами территории… (В. Солоухин)

Я сидел в ванне с горячей водой… (Л. Андреев)

Тексты для сочинения-рассуждения

Текст №1

(1)Не знаю, кто из ве­ли­ких ска­зал, что более всего сле­ду­ет пре­зи­рать сла­бость. (2)А может, никто этого не го­во­рил, по­то­му что ис­ти­на эта слиш­ком оче­вид­на, чтобы её от­ли­вать в какой-то ажур­ный афо­ризм. (З)Ведь и в самом деле мно­же­ство людей под­ли­ча­ют, об­ма­ны­ва­ют, ведут бес­чест­ную игру вовсе не для того, чтобы до­бить­ся какой-то лич­ной вы­го­ды. (4)Нет, чаще всего под­ле­ца­ми нас де­ла­ет сла­бость: вроде бы не хотел че­ло­век ни­че­го пло­хо­го де­лать, даже на­про­тив, хотел по­мочь, желал про­явить своё бла­го­род­ство и бес­ко­ры­стие, а не по­лу­чи­лось, не хва­ти­ло сил. (5)Вот и вышло, что он не помог, об­ма­нул, бро­сил, пре­дал…

(6)Мне всё вспо­ми­на­ют­ся мно­го­чис­лен­ные ска­за­ния про ры­ца­рей, ко­то­рые спа­са­ли не­счаст­ных ца­ре­вен от чу­до­вищ. (7)В ре­аль­но­сти чаще бы­ва­ет по-дру­го­му. (8)По­обе­ща­ет иной бла­го­род­ный ры­царь бед­ной де­вуш­ке, что не даст её в обиду, а когда уви­дит ог­не­ды­ша­ще­го дра­ко­на, когда услы­шит его хрип­лый рёв, вся книж­ная ге­ро­и­ка мигом вы­ле­тит из его тря­су­щей­ся ду­шон­ки — и толь­ко и ви­де­ли вы этого горе-змее­бор­ца.

(9)Я спе­шил на лек­ции. (10)На оста­нов­ке уви­дел ху­день­кую де­вуш­ку, ко­то­рая несла боль­шую хо­зяй­ствен­ную сумку.

(11)— Де­вуш­ка, вам по­мочь? — спро­сил я. (12)Де­вуш­ка оста­но­ви­лась, чтобы пе­ре­хва­тить сумку дру­гой рукой, и сде­ла­ла какое-то уста­лое дви­же­ние го­ло­вой, ко­то­рое можно было при­нять и за не­ре­ши­тель­ный отказ, и за роб­кое со­гла­сие. (13)Без лиш­них слов я вы­хва­тил у неё сумку и, под­бро­сив её, бодро спро­сил:

(14)—Куда вам?

(15)- Седь­мая Ра­ди­аль­ная! (16)Там у меня ба­буш­ка живёт!

(17)С цен­траль­ной улицы мы свер­ну­ли в про­улок, где на­чи­нал­ся част­ный сек­тор. (18)Од­но­этаж­ные ла­чуж­ки бес­по­ря­доч­но рас­сы­па­лись ка­ки­ми-то за­мыс­ло­ва­ты­ми кон­цен­три­че­ски­ми кру­га­ми, и по­пав­ше­му сюда че­ло­ве­ку вы­брать­ся было труд­нее, чем из Крит­ско­го ла­би­рин­та. (19)Один дом рас­по­ла­гал­ся на Де­вя­той Ра­ди­аль­ной, а дру­гой, рядом с ним, по­че­му-то счи­тал­ся на Две­на­дца­той. (20)Про­хо­жие, когда мы их спра­ши­ва­ли, по­сы­ла­ли нас то в одну сто­ро­ну, то в дру­гую. (21)Кто-то качал го­ло­вой, по­сме­и­ва­ясь над не­ле­по­стью нашей прось­бы — найти нуж­ный адрес в этом бес­фор­мен­ном на­гро­мож­де­нии жилья. (22)Сумка между тем до­воль­но ощу­ти­мо тя­ну­ла книзу. (23)Я то и дело менял руки.

(24)— Де­вуш­ка, там у вас кир­пи­чи?

(25)— Нет, там кар­тош­ка. (26)Я ба­буш­ке при­вез­ла из де­рев­ни…

(27)Гос­по­ди, эти де­ре­вен­ские чу­да­ки… (28)Кар­тош­ку в сумке во­зить… (29)Она на рынке пять руб­лей стоит… (30)Меня по­сте­пен­но стала раз­дра­жать её ку­коль­ная ми­ло­вид­ность, её вздёрну­тый носик и какая-то дет­ская без­за­щит­ность. (31)Кто же это чадо в чужой город от­пра­вил, к тому же с сум­кой раз­ме­ром с ба­гаж­но-поч­то­вый вагон?

(32)Мы хо­ди­ли уже почти час, мои руки по­вис­ли, ощу­ти­мо бо­ле­ли ноги, но нуж­но­го ад­ре­са всё не было. (ЗЗ)Про­сто так бро­сить дев­чон­ку было стыд­но, но и рыс­кать по этому тру­щоб­но­му хаосу я тоже боль­ше не мог. (34)Де­вуш­ка тоже тя­го­ти­лась тем, что ввя­за­ла меня в эти бес­ко­неч­ные стран­ствия. (35)Она робко про­си­ла: «Да­вай­те я по­не­су сама. (36)Вы идите!» (37)Этот ис­пу­ган­но-тре­вож­ный голос вы­во­дил меня из себя.

(38)Когда мы ока­за­лись на какой-то Че­тыр­на­дца­той Ра­ди­аль­ной, я не вы­дер­жал:

(39)— Да что это за город иди­о­тов?! (40)Кто эти улицы пла­ни­ро­вал? (41)В тайге ско­рее игол­ку найдёшь, чем здесь нуж­ный адрес…

(42)Я по­ста­вил сумку и, уже не скры­вая уста­лой зло­сти, не­при­яз­нен­но по­смот­рел на де­вуш­ку. (43)Она, как бы со­гла­ша­ясь со мной, кив­ну­ла и потёрла лоб белой ла­до­шкой.

(44)- По­стой здесь! (45)Я спро­шу у кого-ни­будь! — ска­зал я и на­пра­вил­ся через до­ро­гу к жен­щи­не, ко­то­рая во­зи­лась с цве­та­ми в па­ли­сад­ни­ке. (46)Ни­че­го не узнав от неё, я пошёл даль­ше. (47)Но во дво­рах ни­ко­го не было, я пересёк улицу, потом ещё один про­улок… (48)А потом пошёл в уни­вер­си­тет.

(49)Я схо­дил на лек­ции, по­си­дел в биб­лио­те­ке, толь­ко ве­че­ром вспом­нил о за­бы­той мною где-то в ла­би­рин­те домов де­вуш­ке. (50)Мне вдруг по­чу­ди­лось, что она, при­ко­ван­ная к тяжёлой сумке, до сих пор стоит и с на­деж­дой вы­смат­ри­ва­ет меня. (51)А может, она по­ня­ла, что я уже не вер­нусь, но, па­ра­ли­зо­ван­ная стра­хом, не может дви­нуть­ся с места. (52)И всё-таки моя пла­чу­щая со­весть ру­га­ла меня не за то, что я бро­сил де­вуш­ку, а за то, что там, на оста­нов­ке, не прошёл мимо неё, впу­тал­ся в это не­по­силь­ное для себя дело.

(По М. Ху­дя­ко­ву*)

* Ми­ха­ил Ге­ор­ги­е­вич Ху­дя­ков (род. в 1936 г.) — со­вре­мен­ный пуб­ли­цист.

Про­бле­мы:

1. Про­бле­ма вос­пи­тан­но­сти.
2. Про­бле­ма от­вет­ствен­но­сти че­ло­ве­ка за свои по­ступ­ки

По­зи­ция ав­то­ра:

1. Не нужно ки­чить­ся своим бла­го­род­ством, теша себя мыс­лью о том, какой ты хо­ро­ший и как пра­виль­но ты по­сту­па­ешь. Вос­пи­тан­ный че­ло­век легко про­ве­ря­ет­ся сво­и­ми по­ступ­ка­ми и своим от­но­ше­ни­ем к про­ис­хо­дя­ще­му. Труд­ность, воз­ник­шая на пути рас­сказ­чи­ка, вы­яви­ла на­сто­я­щие сто­ро­ны его ха­рак­те­ра.
2. Че­ло­век дол­жен быть от­вет­стве­нен за свои по­ступ­ки. От­вет­ствен­ность не­об­хо­ди­мо в себе раз­ви­вать. От­вет­ствен­ность не поз­во­лит тебе спа­со­вать перед труд­но­стя­ми.

Текст №2

(1)Чаще всего че­ло­век ищет свою мечту, но бы­ва­ет и так, что мечта на­хо­дит че­ло­ве­ка. (2)Как бо­лезнь, как вирус грип­па. (З)Вроде бы ни­ко­гда Коль­ка Велин не смот­рел на небо, за­та­ив ды­ха­ние, и го­ло­са птиц, ре­яв­ших в го­лу­бой вы­ши­не, не за­став­ля­ли тре­пе­тать его серд­це. (4)Он был самым обык­но­вен­ным уче­ни­ком, в меру усид­чи­вым и ста­ра­тель­ным, в школу ходил без осо­бо­го за­до­ра, на уро­ках был тише воды, любил ры­ба­чить…

(5)Всё пе­ре­ме­ни­лось мгно­вен­но. (6)Он вдруг решил, что ста­нет лётчи­ком.

(7)В глу­хой, далёкой де­рев­не, где до бли­жай­шей стан­ции боль­ше ста ки­ло­мет­ров, где любая по­езд­ка ста­но­вит­ся целым пу­те­ше­стви­ем, сама эта мысль ка­за­лась безу­ми­ем. (8)Жиз­нен­ная стезя каж­до­го че­ло­ве­ка здесь была ров­ной и пря­мой: после школы маль­чи­ки по­лу­ча­ли права на управ­ле­ние трак­то­ром и ста­но­ви­лись ме­ха­ни­за­то­ра­ми, а самые сме­лые окан­чи­ва­ли во­ди­тель­ские курсы и ра­бо­та­ли в селе шофёрами. (9)Ез­дить по земле — вот удел че­ло­ве­ка. (10)А тут ле­тать на самолёте! (11)На Коль­ку смот­ре­ли как на чу­да­ка, и отец на­де­ял­ся, что вздор­ная идея как-ни­будь сама собой уле­ту­чит­ся из го­ло­вы сына. (12)Мало ли чего мы хотим в мо­ло­до­сти! (13)Жизнь — же­сто­кая штука, она всё рас­ста­вит по своим ме­стам и рав­но­душ­но, как маляр, за­кра­сит серой крас­кой наши пыл­кие мечты, на­ри­со­ван­ные в юно­сти.

(14)Но Коль­ка не сда­вал­ся. (15)Ему гре­зи­лись се­реб­ри­стые кры­лья, не­су­щие его над влаж­ным сне­гом об­ла­ков, и гу­стой упру­гий воз­дух, чи­стый и хо­лод­ный, как род­ни­ко­вая вода, на­пол­нял его лёгкие.

(16)После вы­пуск­но­го ве­че­ра он от­пра­вил­ся на стан­цию, купил билет до Орен­бур­га и ноч­ным по­ез­дом по­ехал по­сту­пать в лётное учи­ли­ще. (17)Проснул­ся Коль­ка рано утром от ужаса. (18)Ужас, будто удав, сда­вил его око­че­нев­шее тело хо­лод­ны­ми коль­ца­ми и впил­ся своей зу­ба­стой па­стью в самую грудь. (19)Коль­ка спу­стил­ся с верх­ней полки вниз, по­смот­рел в окно, и ему стало ещё страш­нее. (20)Де­ре­вья, вы­сту­пав­шие из по­лу­мглы, тя­ну­ли к стёклам кри­вые руки, узкие просёлки, слов­но серые степ­ные га­дю­ки, рас­пол­за­лись по ку­стам, и с неба, за­пол­нен­но­го до краёв кло­чья­ми обо­дран­ных туч, фи­о­ле­то­во-чёрной крас­кой сте­кал на землю су­мрак. (21)Куда я еду? (22)Что я там буду де­лать один? (23)Коль­ке пред­ста­ви­лось, что сей­час его вы­са­дят и он ока­жет­ся в бес­пре­дель­ной пу­сто­те не­оби­та­е­мой пла­не­ты…

(24)При­е­хав на вок­зал, он в тот же день купил билет на об­рат­ную до­ро­гу и через два дня вер­нул­ся домой. (25)К его воз­вра­ще­нию все от­нес­лись спо­кой­но, без издёвки, но и без со­чув­ствия. (26)Денег, по­тра­чен­ных на би­ле­ты, не­мно­го жаль, зато съез­дил, по­смот­рел, про­ве­рил себя, успо­ко­ил­ся, те­перь вы­бро­сит из го­ло­вы вся­кий вздор и ста­нет нор­маль­ным че­ло­ве­ком. (27)Та­ко­вы за­ко­ны жизни: всё, что взле­те­ло вверх, рано или позд­но воз­вра­ща­ет­ся на землю. (28)Ка­мень, птица, мечта — всё воз­вра­ща­ет­ся назад…

(29)Коль­ка устро­ил­ся в лес­хоз, же­нил­ся, сей­час рас­тит двух дочек, в вы­ход­ные ходит на ры­бал­ку. (30)Сидя на бе­ре­гу мут­ной ре­чуш­ки, он смот­рит на бес­шум­но ле­тя­щие в не­бес­ной вы­ши­не ре­ак­тив­ные самолёты, сразу опре­де­ля­ет: вот «МиГ», а вон «Су». (31)Серд­це его сто­нет от ще­мя­щей боли, ему хо­чет­ся по­вы­ше под­прыг­нуть и хотя бы разок глот­нуть той све­же­сти, ко­то­рой небо щедро поит птиц. (32)Но рядом сидят ры­ба­ки, и он пуг­ли­во пря­чет свой взвол­но­ван­ный взгляд, на­са­жи­ва­ет чер­вяч­ка на крю­чок, а потом тер­пе­ли­во ждёт, когда начнёт кле­вать.

(По С. Ми­зе­ро­ву*)

* Сер­гей Вик­то­ро­вич Ми­зе­ров (род. в 1958 г.) — рос­сий­ский пи­са­тель, пуб­ли­цист.

Про­бле­мы:

1. Не каж­дый че­ло­век может осу­ще­ствить свою мечту.
2. Про­бле­ма за­ви­си­мо­сти че­ло­ве­ка от об­сто­я­тельств, услов­но­стей, для пре­одо­ле­ния ко­то­рых не­об­хо­ди­ма ре­ши­тель­ность.

По­зи­ция ав­то­ра:

1. Каж­дый из нас стро­ит свою жизнь са­мо­сто­я­тель­но. Нужно, чтобы мечта пре­вра­ти­лась в цель, тогда ре­аль­но будет её осу­ще­ствить.
2. Жить как все – при­выч­ная по­зи­ция обы­ва­те­ля. Сна­ча­ла ты свы­ка­ешь­ся с жиз­нен­ной ру­ти­ной, по­сте­пен­но за­бы­ва­ешь о дет­ских меч­тах. Но «смот­реть в небо» ни­ко­гда не позд­но, нужно за­хо­теть и во­пло­тить в жизнь свою мечту.

Текст №3

(1)В дет­стве я за­чи­ты­вал­ся книж­ка­ми про ин­дей­цев и страст­но меч­тал жить где-ни­будь в пре­ри­ях, охо­тить­ся на би­зо­нов, но­че­вать в ша­ла­ше… (2)Летом, когда я окон­чил де­вя­тый класс, моя мечта не­ожи­дан­но сбы­лась: дядя пред­ло­жил мне охра­нять па­се­ку на бе­ре­гу тощей, но рыб­ной ре­чуш­ки Си­ся­вы. (3)В ка­че­стве по­мощ­ни­ка он на­вя­зал сво­е­го де­ся­ти­лет­не­го сына Мишку, парня сте­пен­но­го, хо­зяй­ствен­но­го, но про­жор­ли­во­го, как гал­чо­нок.

(4)Два дня про­ле­те­ли в один миг: мы ло­ви­ли щук, об­хо­ди­ли до­зо­ром наши вла­де­ния, во­ору­жив­шись луком и стре­ла­ми, без уста­ли ку­па­лись; в гу­стой траве, где мы со­би­ра­ли ягоды, та­и­лись га­дю­ки, и это при­да­ва­ло на­ше­му со­би­ра­тель­ству остро­ту опас­но­го при­клю­че­ния. (5)Ве­че­ра­ми в огром­ном котле я варил уху из пой­ман­ных щук, а Мишка, пыхтя от на­ту­ги, вы­хле­бы­вал её огром­ной, как ковш экс­ка­ва­то­ра, лож­кой.

(6)Но, как вы­яс­ни­лось, одно дело — чи­тать про охот­ни­чью жизнь в кни­гах, и со­всем дру­гое — жить ею в ре­аль­но­сти.

(7)Скука мало-по­ма­лу на­чи­на­ла то­мить меня, вна­ча­ле она ныла не­силь­но, как не­до­ле­чен­ный зуб, потом боль стала на­рас­тать и всё ярост­нее тер­зать мою душу. (8)Я стра­дал без книг, без те­ле­ви­зо­ра, без дру­зей, уха опро­ти­ве­ла мне, степь, уты­кан­ная оран­же­вы­ми кам­ня­ми, по­хо­жи­ми на клыки вы­мер­ших реп­ти­лий, вы­зы­ва­ла тоску, и даже далёкое поле жёлтого под­сол­неч­ни­ка мне ка­за­лось огром­ным клад­би­щем, ко­то­рое за­ва­ли­ли ис­кус­ствен­ны­ми цве­та­ми.

(9)Од­на­ж­ды после обеда по­слы­шал­ся гул ма­ши­ны. (10)Дядя так рано ни­ко­гда не при­ез­жал — мы ре­ши­ли, что это раз­бой­ни­ки-гра­би­те­ли.

(11)Схва­тив лук и стре­лы, мы вы­ско­чи­ли из па­лат­ки, чтобы дать отпор не­зва­ным го­стям. (12)Возле па­се­ки оста­но­ви­лась «Волга». (13)Вы­со­кий муж­чи­на лет со­ро­ка, обой­дя ма­ши­ну, от­крыл зад­нюю дверь и помог выйти ма­лень­ко­му ста­рич­ку. (14)Тот, ша­та­ясь на сла­бых ногах, тя­же­ло осел на траву и стал с жад­ной прон­зи­тель­но­стью смот­реть кру­гом, слов­но чуял в лет­нем зное какой-то неотчётли­вый запах и пы­тал­ся по­нять, от­ку­да он ис­хо­дит. (15)Вдруг ни с того ни с сего ста­ри­чок за­пла­кал. (16)Его лицо не мор­щи­лось, губы не дро­жа­ли, про­сто из глаз часто-часто по­тек­ли слёзы и стали па­дать на траву. (17)Мишка хмык­нул: ему, на­вер­ное, по­ка­за­лось чуд­ным, что ста­рый че­ло­век пла­чет, как дитя. (18)Я дёрнул его за руку. (19)Муж­чи­на, ко­то­рый привёз ста­ри­ка, по­ни­мая при­чи­ну на­ше­го удив­ле­ния, по­яс­нил:

(20)— Это мой дед! (21)Ра­ны­пе он жил здесь. (22)На этом самом месте сто­я­ла де­рев­ня. (23)А потом все разъ­е­ха­лись, ни­че­го не оста­лось…

(24)Ста­рик кив­нул, а слёзы не пе­ре­ста­вая текли по его серым впа­лым щекам.

(25)Когда они уеха­ли, я огля­нул­ся по сто­ро­нам. (26)Наши тени — моя, вы­со­кая, и Миш­ки­на, чуть мень­ше, — пе­ре­се­ка­ли берег. (27)В сто­ро­не горел костёр, ве­те­рок ше­ве­лил фут­бол­ку, ко­то­рая су­ши­лась на верёвке… (28)Вдруг я ощу­тил всю силу вре­ме­ни, ко­то­рое вот так раз — и слиз­ну­ло целую все­лен­ную про­шло­го. (29)Не­уже­ли от нас оста­нут­ся толь­ко эти смут­ные тени, ко­то­рые бес­след­но рас­та­ют в ми­нув­шем?! (30)Я, как ни си­лил­ся, не мог пред­ста­вить, что здесь когда-то сто­я­ли дома, бе­га­ли шум­ные дети, росли яб­ло­ни, жен­щи­ны су­ши­ли бельё… (31)Ни­ка­ко­го знака былой жизни! (32)Ни­че­го! (ЗЗ)Толь­ко пе­чаль­ный ко­выль скорб­но качал стеб­ля­ми и уми­ра­ю­щая ре­чуш­ка едва ше­ве­ли­лась среди ка­мы­шей…

(34)Мне вдруг стало страш­но, как будто подо мной рух­ну­ла земля и я ока­зал­ся на краю без­дон­ной про­па­сти. (35)Не может быть! (Зб)Не­уже­ли че­ло­ве­ку не­че­го про­ти­во­по­ста­вить этой глу­хой, рав­но­душ­ной веч­но­сти?

(37)Ве­че­ром я варил уху. (38)Мишка под­бра­сы­вал дрова в костёр и лез своей цик­ло­пи­че­ской лож­кой в ко­те­лок — сни­мать пробу. (39)Рядом с нами робко ше­ве­ли­лись тени, и мне ка­за­лось, что сюда из про­шло­го не­сме­ло при­шли не­ко­гда жив­шие здесь люди, чтобы по­греть­ся у огня и рас­ска­зать о своей жизни. (40)Порою, когда про­бе­гал ветер, мне даже слыш­ны были чьи-то тихие го­ло­са…

(41)Тогда я по­ду­мал: па­мять. (42)Чут­кая че­ло­ве­че­ская па­мять. (43)Вот что че­ло­век может про­ти­во­по­ста­вить глу­хой, хо­лод­ной веч­но­сти. (44)И ещё я по­ду­мал о том, что обя­за­тель­но всем рас­ска­жу о се­го­дняш­ней встре­че. (45)Я обя­зан это рас­ска­зать, по­то­му что ми­нув­шее по­свя­ти­ло меня в свою тайну, те­перь мне нужно до­не­сти, как тле­ю­щий уголёк, живое вос­по­ми­на­ние о про­шлом и не дать хо­лод­ным вет­рам веч­но­сти его по­га­сить.

(По Р. Са­ви­но­ву*)

* Роман Сер­ге­е­вич Са­ви­нов (род. в 1980 г.) — рос­сий­ский пи­са­тель, пуб­ли­цист.

Про­бле­мы:

1. Че­ло­век бес­си­лен перед вре­ме­нем. Мы не за­ду­мы­ва­ем­ся о быст­ро­теч­но­сти вре­ме­ни, не умеем це­нить каж­дый миг жизни.
2. Про­бле­ма че­ло­ве­че­ской па­мя­ти. Без про­шло­го нет на­сто­я­ще­го.

По­зи­ция ав­то­ра:

1. Жить надо, ра­ду­ясь каж­до­му мгно­ве­нью жизни. Надо, чтобы про­жив жизнь, че­ло­век остав­лял после себя доб­рый след, ко­то­рый не спо­соб­но сте­реть время.
2. Про­ти­во­по­ста­вить веч­но­сти может па­мять. Па­мять – это то, что свя­зы­ва­ет про­шлое с на­сто­я­щим и бу­ду­щим.

Текст №4

(1)Су­ше­ству­ет точ­ное че­ло­ве­че­ское на­блю­де­ние: воз­дух мы за­ме­ча­ем, когда его на­чи­на­ет не хва­тать. (2)Чтобы сде­лать это вы­ра­же­ние со­всем точ­ным, надо бы вме­сто слова «за­ме­чать» упо­тре­бить слово «до­ро­жить». (3)Дей­стви­тель­но, мы не до­ро­жим воз­ду­хом и не ду­ма­ем о нём, пока нор­маль­но и бес­пре­пят­ствен­но дышим.

(4)По обы­ден­но­сти, по нашей не­за­ме­ча­е­мо­сти нет, по­жа­луй, у воз­ду­ха ни­ко­го на земле ближе, чем трава. (5)Мы при­вык­ли, что мир — зелёный. (6)Льём на траву бен­зин, мазут, ке­ро­син, кис­ло­ты и щёлочи. (7)Вы­сы­пать ма­ши­ну за­вод­ско­го шлака и на­крыть и от­го­ро­дить от солн­ца траву? (8)По­ду­ма­ешь! (9)Сколь­ко там травы? (10)Де­сять квад­рат­ных мет­ров. (11)Не че­ло­ве­ка же за­сы­па­ем, траву. (12)Вы­рас­тет в дру­гом месте.

(13)Од­на­ж­ды, когда кон­чи­лась зима и ан­ти­фриз в ма­ши­не был уже не нужен, я от­крыл кра­ник, и вся жид­кость из ра­ди­а­то­ра вы­ли­лась на землю, на лу­жай­ку под ок­на­ми на­ше­го де­ре­вен­ско­го дома. (14)Ан­ти­фриз растёкся про­дол­го­ва­той лужей, потом его смыло до­ждя­ми, но на земле, ока­зы­ва­ет­ся, по­лу­чил­ся силь­ный ожог. (15)Среди плот­ной мел­кой трав­ки, рас­ту­щей на лу­жай­ке, об­ра­зо­ва­лось зло­ве­щее чёрное пятно. (16)Три года земля не могла за­ле­чить место ожога, и толь­ко потом пле­ши­на снова за­тя­ну­лась тра­вой.

(17)Под окном, ко­неч­но, за­мет­но. (18)Я жалел, что по­сту­пил не­осто­рож­но, ис­пор­тил лу­жай­ку. (19)Но ведь это под соб­ствен­ным окном! (20)Каж­дый день хо­дишь мимо, ви­дишь и вспо­ми­на­ешь. (21)Если же где-ни­будь по­даль­ше от глаз, в овра­ге, на лес­ной опуш­ке, в при­до­рож­ной ка­на­ве, да, гос­по­ди, мало ли на земле травы? (22)Жалко ли её? (23 )По­ду­ма­ешь, вы­сы­па­ли шлак (же­лез­ные об­рез­ки, ще­бень), при­да­ви­ли не­сколь­ко мил­ли­о­нов тра­ви­нок, не­уже­ли та­ко­му выс­ше­му, по срав­не­нию с тра­ва­ми, су­ще­ству, как че­ло­век, ду­мать и за­бо­тить­ся о таком ни­что­же­стве, как тра­вин­ка! (24)Трава. (25)Трава она и есть трава. (26)Её много. (27)Она везде. (28)В лесу, в поле, в степи, на горах, даже в пу­сты­не… (29)Разве что вот в пу­сты­не её по­мень­ше. (30)На­чи­на­ешь за­ме­чать, что, ока­зы­ва­ет­ся, может быть так: земля есть, а травы нет. (31)Страш­ное, жут­кое, без­надёжное зре­ли­ще!

(32)Пред­став­ляю себе че­ло­ве­ка в без­гра­нич­ной, бес­трав­ной пу­сты­не, какой может ока­зать­ся после какой-ни­будь кос­ми­че­ской или не кос­ми­че­ской ка­та­стро­фы наша Земля, об­на­ру­жив­ше­го, что на обуг­лен­ной по­верх­но­сти пла­не­ты он — един­ствен­ный зелёный ро­сто­чек, про­би­ва­ю­щий­ся из мрака к солн­цу.

(В. Со­ло­ухин*)

* Вла­ди­мир Алек­се­е­вич Со­ло­ухин (1924-1997 гг.) — рус­ский со­вет­ский поэт и пи­са­тель, пуб­ли­цист.

Про­бле­мы:

1. Про­бле­мы эко­ло­гии. Че­ло­век без­дум­но от­но­сит­ся к при­ро­де, уни­что­жа­ет ее, тем самым рубит сук на ко­то­ром сидит.
2. Про­бле­ма от­вет­ствен­но­сти че­ло­ве­ка за про­ис­хо­дя­щее на Земле.

По­зи­ции:

1. От­но­си­тесь к при­ро­де как к сво­е­му дому, и при­ро­да от­пла­тит вам доб­ром.
2. Че­ло­ве­че­ству пора за­ду­мать­ся над тем, что он тво­рит со своим домом, ведь он един­ствен­ное ра­зум­ное су­ще­ство на Земле, по­это­му от­вет­ствен­ность за все про­ис­хо­дя­щее лежит на нем.

Текст №5

(1)Рано утром впотьмах под­ни­мал­ся я и брёл к элек­трич­ке, ехал в бит­ком на­би­том ва­го­не. (2)Потом — сля­кот­ный пер­рон… (З)Го­род­ские зим­ние угрю­мые су­мер­ки. (4)Люд­ской поток несёт тебя ко входу в метро. (5)Там давка: в две­рях, у тур­ни­ке­тов, у эс­ка­ла­то­ров, в под­зем­ных пе­ре­хо­дах. (6)В жёлтом элек­три­че­ском свете течёт и течёт мол­ча­ли­вая люд­ская река…

(7)К ве­че­ру на­гля­дишь­ся, на­слу­ша­ешь­ся, уста­нешь, еле бредёшь.

(8)Снова — метро, его под­зе­ме­лья… (9)Вы­бе­решь­ся от­ту­да, вздохнёшь и спе­шишь к элек­трич­ке, в её ве­чер­нюю тол­кот­ню, Бога моля, чтобы не от­ме­ни­ли.

(10)Так и текла моя мос­ков­ская жизнь: за днём — день, за не­де­лей — дру­гая. (11)За­тем­но вста­нешь, за­тем­но к дому прибьёшься. (12)Ни­че­му не рад, даже зиме и снегу.

(13)Уже пошёл де­кабрь, спеша к но­во­го­дью…

(14)Од­на­ж­ды ве­че­ром мне по­вез­ло вдвой­не: элек­трич­ку не от­ме­ни­ли и вагон ока­зал­ся не боль­но на­би­тым. (15)Усел­ся, га­зе­ту раз­вер­нул. (16)Хотя чего там вы­чи­ты­вать: убили, взо­рва­ли, огра­би­ли… (17)Ве­чер­ний поезд, уста­лые люди. (18)3има, тес­но­та, из там­бу­ра дует, кто-то вор­чит…

(19)Глаза при­крыл, но за­дре­мать не успел: за­стре­ко­та­ли рядом мо­ло­день­кие де­вуш­ки. (20)Хо­ро­шо, что об­хо­ди­лись без убо­го­го «ко­ро­че», «при­коль­но». (21)Обыч­ная де­ви­чья бол­тов­ня: лек­ции, прак­ти­ка, зачёты —сло­вом, учёба. (22)Потом Новый год вспом­ни­ли, ведь он не­да­ле­ко.

(23)— По­дар­ки пора по­ку­пать, — ска­за­ла одна из них. (24)— А чего да­рить? (25)И всё до­ро­го.

(26)— Ты ещё по­дар­ки не при­го­то­ви­ла?! — ужас­ну­лась дру­гая дев­чуш­ка. (27)— Когда же ты успе­ешь?!

(28)— А ты?

(29)— Ой, у меня почти всё го­то­во. (30)Маме я ещё осе­нью, когда в Ким­рах была, ку­пи­ла до­маш­ние та­поч­ки на вой­ло­ке, ста­ри­чок про­да­вал. (31)Руч­ная ра­бо­та, не­до­ро­го. (32)У ма­моч­ки ноги болят. (33)А там — вой­лок. (34)Ой, как мама об­ра­ду­ет­ся! — голос её про­зве­нел такой ра­до­стью, слов­но ей самой по­да­ри­ли что-то очень хо­ро­шее.

(35)Я го­ло­ву под­нял, взгля­нул: обыч­ная мо­ло­день­кая де­вуш­ка. (36)Лицо живое, милое, го­ло­сок, как ко­ло­коль­чик, зве­нит.

(37)— А папе… (38)У нас такой папа хо­ро­ший, ра­бо­тя­щий… (39)И я ему по­да­рю… (40)А де­душ­ке… (41)А ба­буш­ке…

(42)Не толь­ко я и со­се­ди, но, ка­жет­ся, уже весь вагон слу­шал счаст­ли­вую по­весть де­вуш­ки о но­во­год­них по­дар­ках. (43)На­вер­ное, у всех, как и у меня, от­сту­пи­ло, за­бы­лось днев­ное, не­слад­кое, а просну­лось, на­хлы­ну­ло иное, ведь и вправ­ду Новый год бли­зок…

(44)Я вышел из ва­го­на с лёгким серд­цем, то­ро­пить­ся не стал, про­пус­кая спе­ша­щих. (45)До­ро­га слав­ная: берёзы да сосны сто­ро­жат тро­пин­ку; не боль­но хо­лод­но, а на душе вовсе тепло. (46)Спа­си­бо той де­воч­ке, ко­то­рую унес­ла элек­трич­ка. (47)А в по­мощь ей — ма­ли­но­вый чи­стый закат над чёрными елями, бор­мо­чу­щая во тьме ре­чуш­ка под гиб­ким де­ре­вян­ным мост­ком, говор вдали, дет­ский смех и, ко­неч­но, на­деж­да. (48)Так что шагай, че­ло­ве­че…

(По Б.П. Еки­мо­ву)*

* Борис Пет­ро­вич Еки­мов (род. в 1938 г.) — рус­ский про­за­ик и пуб­ли­цист.

Про­бле­мы:

1. В суете мы за­бы­ва­ем о ра­до­стях жизни, пе­ре­ста­ем ра­до­вать­ся окру­жа­ю­щей кра­со­те мира, не за­ме­ча­ем кра­со­ты при­ро­ды.
2. Мы не умеем де­лать по­дар­ки, за­ча­стую по­ку­па­ем по­дар­ки на ско­рую руку, не вкла­ды­вая в них ни души, ни серд­ца.

По­зи­ция ав­то­ра:

1. Надо ра­до­вать­ся жизни, не за­цик­ли­вать­ся на каж­до­днев­ных про­бле­мах, и тогда мир во­круг из се­ро­го ста­нет цвет­ным, а жизнь яркой.
2. Чтобы по­ра­до­вать кого-то по­дар­ком, нужно де­лать его ис­крен­не, с душой, тогда выбор по­дар­ка не будет в тя­гость, а на­про­тив, до­ста­вит массу по­ло­жи­тель­ных эмо­ций.

Текст №6

(1)Вла­ди­мир Со­ло­ухин в одном из сти­хо­тво­ре­ний вы­ска­зы­ва­ет мысль, что того, кто несёт в руках цветы, можно не опа­сать­ся, ибо че­ло­век с цве­та­ми в руках зла со­вер­шить не может.

(2)Ду­ма­ет­ся, то же можно ска­зать и о че­ло­ве­ке, не­су­щем в руках томик Пуш­ки­на или Че­хо­ва. (З)Ибо че­ло­век, чи­та­ю­щий такие книги, есть че­ло­век ра­зум­ный, че­ло­век нрав­ствен­ный.

(4)Из­вест­ны слова Горь­ко­го: «Лю­би­те книгу — ис­точ­ник зна­ния». (5)К этому сле­до­ва­ло бы до­ба­вить, что хо­ро­шая книга — это и сред­ство вос­пи­та­ния чувств, ду­хов­но­го воз­вы­ше­ния лич­но­сти, это мир че­ло­ве­че­ских пе­ре­жи­ва­ний. (6)А кроме того, книга при­об­ща­ет к кра­со­те род­ной речи.

(7)В Рос­сии ли­те­ра­тур­но-про­све­ти­тель­ские тра­ди­ции все­гда были силь­ны. (8)Иван Сытин, кре­стьян­ский сын, ко­то­рый ос­но­вал во вто­рой по­ло­ви­не XIX века из­да­тель­ство в Москве, мно­гие книги про­да­вал по очень низ­кой цене, может быть, себе в убы­ток, чтобы они были до­ступ­ны на­ро­ду. (9)А бла­го­да­ря из­да­те­лю Пав­лен­ко­ву в на­ча­ле XX века по­яви­лось две ты­ся­чи бес­плат­ных де­ре­вен­ских биб­лио­тек.

(10)В целом мы были и, хо­чет­ся на­де­ять­ся, остаёмся более на­чи­тан­ным на­ро­дом, чем мно­гие дру­гие. (11)И всё-таки всё чаще задаёшь себе во­прос:

«А будут ли наши дети чи­тать Пуш­ки­на?» (12)Хотя книж­ный при­ла­вок стал не­из­ме­ри­мо бо­га­че и раз­но­об­раз­нее, круг на­ше­го чте­ния, как по­ка­зы­ва­ют со­цио­ло­ги­че­ские ис­сле­до­ва­ния, за­мет­но из­ме­нил­ся. (13)Поль­зу­ют­ся спро­сом спе­ци­аль­ная ли­те­ра­ту­ра и книги, со­дер­жа­щие раз­но­го рода прак­ти­че­ские со­ве­ты. (14)Что же ка­са­ет­ся «ху­до­же­ствен­ной» ли­те­ра­ту­ры, то раз­вле­ка­тель­ное чтиво: де­тек­ти­вы, при­клю­че­ния, «се­мей­ные» ро­ма­ны — явно по­тес­ни­ло всё про­чее. (15)«Спрос опре­де­ля­ет пред­ло­же­ние», — раз­во­дят ру­ка­ми из­да­те­ли.

(16)Да, со­вре­мен­но­му че­ло­ве­ку, оза­бо­чен­но­му ма­те­ри­аль­ны­ми и про­чи­ми про­бле­ма­ми, не до серьёзного чте­ния. (17)Чи­та­ет он пре­иму­ще­ствен­но в транс­пор­те, по до­ро­ге на ра­бо­ту и с ра­бо­ты. (18)А что можно чи­тать в ав­то­бус­ной су­то­ло­ке? (19)Же­ла­ние от­влечь­ся, снять нерв­ное на­пря­же­ние за­став­ля­ет пред­по­честь лёгкое чте­ние, не тре­бу­ю­щее раз­мыш­ле­ний и глу­бо­ко­го про­ник­но­ве­ния в текст.

(20)Мощ­ны­ми кон­ку­рен­та­ми книги стали кино и те­ле­ви­де­ние. (21)Ки­но­ре­жиссёр Ролан Быков вспо­ми­нал о встре­че с ки­но­зри­те­ля­ми, на ко­то­рой одна жен­щи­на хва­ли­ла ки­не­ма­то­граф за вы­пуск филь­ма «Война и мир». (22)Она рас­це­ни­ла это как ве­ли­кую за­бо­ту о наших детях, ко­то­рым про­сто не про­чи­тать че­ты­ре тол­стен­ных тома. (23)А те­перь они пой­дут в кино и всё уви­дят. (24)«В зале сме­я­лись, — го­во­рил Быков, — но это было давно».

(25)Чем опас­на за­ме­на книги филь­мом? (26)Дело не толь­ко в том, что ли­те­ра­тур­ные ше­дев­ры не все­гда пре­вра­ща­ют­ся в ше­дев­ры ки­не­ма­то­гра­фи­че­ские. (27)В от­ли­чие от дру­гих видов ис­кус­ства, ли­те­ра­ту­ра тре­бу­ет не чув­ствен­но­го, а ин­тел­лек­ту­аль­но­го по­сти­же­ния. (28)Чи­та­тель создаёт об­ра­зы ге­ро­ев, про­ни­ка­ет в под­текст про­из­ве­де­ния ра­бо­той мысли. (29)Пре­вра­ще­ние те­ле­ви­де­ния в ос­нов­ной канал ин­фор­ма­ции, как утвер­жда­ют пси­хо­ло­ги, сви­де­тель­ству­ет о том, что мы пе­ре­хо­дим на об­раз­но-под­со­зна­тель­ное вос­при­я­тие в ущерб ра­ци­о­наль­но­му. (30)Ещё в XVIII веке фран­цуз­ский фи­ло­соф Дидро го­во­рил: «Кто мало чи­та­ет, тот пе­ре­стаёт мыс­лить».

(31)Во­прос «Будут ли наши дети чи­тать Пуш­ки­на?» сим­во­ли­чен: в нём зву­чит бес­по­кой­ство о нашем бу­ду­щем. (32)Ведь оно за­ви­сит от нрав­ствен­но­го об­ли­ка, ду­хов­но­го мира тех, кто се­год­ня сидит за школь­ной пар­той или в уни­вер­си­тет­ской ауди­то­рии. (ЗЗ)Им опре­де­лять судь­бу нашей ци­ви­ли­за­ции в XXI веке.

(34)Так сде­ла­ем же всё, чтобы наши дети чи­та­ли Пуш­ки­на!

(По Н. Ле­бе­де­ву*)

* Ни­ко­лай Иго­ре­вич Ле­бе­дев (род. в 1966 г.) — ре­жиссёр, сце­на­рист.

Про­бле­мы:

1. Про­бле­ма сни­же­ния ин­те­ре­са к чте­нию и как след­ствие этого ду­хов­ное об­ни­ща­ние че­ло­ве­ка.
2. Про­бле­ма вы­тес­не­ния книги те­ле­ви­де­ни­ем при­во­дит к тому, что «мы пе­ре­хо­дим на об­раз­но-под­со­зна­тель­ное вос­при­я­тие в ущерб ра­ци­о­наль­но­му»

По­зи­ция ав­то­ра:

1. Книга учит, вос­пи­ты­ва­ет, раз­ви­ва­ет. Чтобы не до­пу­стить ду­хов­ной де­гра­да­ции, нужно со­хра­нить книгу. Не­об­хо­ди­мо знать свое ли­те­ра­тур­ное на­сле­дие.
2. Чте­ние раз­ви­ва­ет ин­тел­лек­ту­аль­ный по­тен­ци­ал, а те­ле­ви­де­ние на­стра­и­ва­ет на «лег­кий» про­смотр, «уво­дит» че­ло­ве­ка от по­ис­ка ра­ци­о­наль­ных путей ре­ше­ния про­блем.

 Текст №7

(1)Когда раз­мыш­ля­ют о том, каким дол­жен быть хо­ро­ший врач, то часто про­фес­си­о­наль­ное ма­стер­ство, зна­ния, опыт про­ти­во­по­став­ля­ют­ся нрав­ствен­ным ка­че­ствам: чут­ко­сти, про­сто­те, об­щи­тель­но­сти. (2)Кто-то ре­зон­но го­во­рит, что врач не свя­щен­ник, что его дело — гра­мот­но ле­чить, а не уте­шать. (З)Дру­гие воз­ра­жа­ют: фи­зи­че­ское здо­ро­вье че­ло­ве­ка не­раз­рыв­но свя­за­но со здо­ро­вьем ду­шев­ным. (4) Доб­рым сло­вом, со­чув­стви­ем, от­зыв­чи­во­стью можно до­бить­ся боль­ше­го, чем са­мы­ми эф­фек­тив­ны­ми ле­кар­ствен­ны­ми пре­па­ра­та­ми.

(5)17 июня два вы­пуск­ни­ка ме­ди­цин­ской ака­де­мии, Ки­рилл Мак­си­мов и Артём Бе­ля­ков, оде­тые в стро­гие ко­стю­мы, то­роп­ли­во ша­га­ли по улице, боясь опоз­дать на тор­же­ствен­ное вру­че­ние ди­пло­мов. (б)Вдруг, пе­ре­хо­дя улицу, Артём уви­дел, что в от­кры­том ка­на­ли­за­ци­он­ном ко­лод­це кто-то лежит. (7)3ной­ное солн­це, гул машин, спе­ша­щие люди, кусты пыль­ной си­ре­ни, сквозь ко­то­рые сте­ка­ют зо­ло­ти­стые струи света… (8)Всё как обыч­но!

(9)А тут, прямо под но­га­ми, не­по­движ­но лежит че­ло­век.

(10)— Ки­рилл, по­дой­ди!

(11)Ки­рилл подошёл и по­смот­рел вниз, потом огля­нул­ся по сто­ро­нам.

(12)— Пошли ско­рее! — при­ду­шен­ным шёпотом про­ши­пел он. (13)— Вечно ты куда-ни­будь вли­па­ешь!

(14)— Куда пошли?! (15)Может, че­ло­ве­ку плохо!

(16)— Тема, это не че­ло­век, а семь­де­сят ки­ло­грам­мов все­воз­мож­ной за­ра­зы!

(17)— Да тут лю­бо­му упасть — не­че­го де­лать. (18)Я сам чуть в эту дыру не сва­лил­ся… (19)Может, так же шёл че­ло­век, за­зе­вал­ся и упал вниз…

(20)Ки­рилл за­ка­тил глаза:

(21)— Тема, у меня крас­ный ди­плом, а у тебя синий. (22)3наешь, по­че­му? (23)По­то­му что я умный, а ты — нет. (24)И вот тебе умный че­ло­век го­во­рит: это бро­дя­га от­сы­па­ет­ся после бур­ной ночи. (25)Пошли от­сю­да, пока не под­це­пи­ли какую-ни­будь че­сот­ку.

(26)Артём не­уве­рен­но огля­нул­ся, потом вздох­нул и стал спус­кать­ся по же­лез­ной лест­ни­це в шахту. (27) Л ежа­щий нич­ком муж­чи­на, услы­шав по­сто­рон­ние звуки, резко вздрог­нул, ис­пу­ган­но вски­нул бо­ро­да­тое лицо с ис­ца­ра­пан­ны­ми до крови ску­ла­ми и что-то не­чле­но­раз­дель­но крик­нул.

(28)— Муж­чи­на, с вами всё нор­маль­но? — спро­сил Артём. (29)Свер­ху раз­дал­ся хохот.

(30)— Тема, ты ему сде­лай ис­кус­ствен­ное ды­ха­ние по ме­то­ду «рот в рот»…

(31)— Вы не ушиб­лись? — гром­че спро­сил Артём, мор­щась от гу­сто­го за­па­ха пота и за­кис­шей сы­ро­сти.

(32)Бро­дя­га пе­ре­ва­лил­ся на бок и, не­дру­же­люб­но свер­ля гла­за­ми вторг­ше­го­ся в его жи­ли­ще чу­же­зем­ца, стал рас­ти­рать затёкшие руки.

(33)— Ас­кор­бин­ку ему дай или через пи­пет­ку ры­бье­го жира на­ка­пай! —ве­се­лил­ся Ки­рилл.

(34)Артём вылез из шахты. (35)Ки­рилл, взвизг­нув, изоб­ра­жая па­ни­че­ский страх, от­ско­чил в сто­ро­ну.

(36)— Тема, не при­бли­жай­ся ко мне. (37)Ты те­перь био­ло­ги­че­ское ору­жие мас­со­во­го по­ра­же­ния… (38)По­смот­ри на себя! (39)Пу­га­ло! (40)Как ты пойдёшь в таком виде ди­плом по­лу­чать?!

(41)Артём снял пи­джак и горь­ко вздох­нул: на спине тем­не­ли жир­ные пятна, на лок­тях, слов­но при­со­сав­ши­е­ся пи­яв­ки, ви­се­ли тяжёлые капли жёлтой крас­ки.

(42)— Ко­роль тру­щоб­ных окра­ин! — на­смеш­ли­во по­ка­чал го­ло­вой Ки­рилл, глядя на удручённого друга. (43)— Го­во­ри­ли ему умные люди…

(44)…Когда на сцену под бур­ные ап­ло­дис­мен­ты вышел Ки­рилл, рек­тор вру­чил ему крас­ный ди­плом и, по­жи­мая руку, по-оте­че­ски лас­ко­во улыб­нул­ся. (45)Потом, не вы­пус­кая его руки, по­вер­нул­ся к важ­но­му чи­нов­ни­ку из ми­ни­стер­ства здра­во­охра­не­ния и с гор­до­стью по­ка­зал на си­я­ю­ще­го от­лич­ни­ка.

(46)Артём, услы­шав свою фа­ми­лию, вы­ско­чил на сцену, стес­ня­ясь не­уни­что­жи­мо­го за­па­ха по­мой­ки, то­роп­ли­во вы­хва­тил ди­плом из рук рек­то­ра и, ссу­ту­лив­шись, по­бе­жал на своё место.

(По Е. Лап­те­ву*)

* Ев­ге­ний Алек­сан­дро­вич Лап­тев (род. в 1936 г.) — пи­са­тель и пуб­ли­цист.

Про­бле­мы:

1. Про­бле­ма утра­ты ми­ло­сер­дия, со­стра­да­ния к окру­жа­ю­щим.
2. Про­бле­ма от­вет­ствен­но­сти и долга.

По­зи­ция ав­то­ра:

1. Че­ло­век за­ча­стую свою черст­вость пы­та­ет­ся оправ­дать ра­ци­о­наль­но­стью, тем самым теряя своё че­ло­ве­че­ское лицо.
2. Чув­ство от­вет­ствен­но­сти при­су­ще не всем. Ино­гда за на­пуск­ной «пра­виль­но­стью» и лос­ком труд­но уга­дать на­сто­я­щее лицо че­ло­ве­ка. Пе­чаль­но, что люди самой гу­ман­ной про­фес­сии – врачи не все­гда ощу­ща­ют от­вет­ствен­ность, ко­то­рую долж­ны ис­пы­ты­вать, из­брав свой путь – нести людям добро, спа­сать жизни.

Текст №8

 

(1)Есть жи­вот­ные, ко­то­рые не могут слы­шать, и их душа за­пол­не­на пу­сто­той мёрт­во­го без­мол­вия. (2)Есть жи­вот­ные, ко­то­рые на­де­ле­ны толь­ко одной спо­соб­но­стью — ощу­щать тепло при­бли­жа­ю­щей­ся жерт­вы, и, за­та­ив­шим­ся в кро­меш­ной тьме, им не­ве­до­мо ни­ка­кое чув­ство, кроме со­су­ще­го их утро­бу го­ло­да. (З)Одно дело, когда мы го­во­рим о без­глас­ной рыбе или о не­спо­соб­ном ле­тать пре­смы­ка­ю­щем­ся, и дру­гое дело, когда у не­ко­то­рых людей об­на­ру­жи­ва­ет­ся пол­ная атро­фия тех спо­соб­но­стей, ко­то­рые, ка­за­лось бы, свой­ствен­ны че­ло­ве­ку по самой его сути. (4)Про этих ду­хов­ных калек писал Фёдор Тют­чев: «Они не видят и не слы­шат, живут в сём мире, как впотьмах…». (5)Если че­ло­век не вос­при­ни­ма­ет кра­со­ту, то мир для него ста­но­вит­ся од­но­тон­ным, как упа­ко­воч­ная бу­ма­га; если он не знает, что такое бла­го­род­ство, то вся че­ло­ве­че­ская ис­то­рия для него пред­стаёт бес­ко­неч­ной цепью под­ло­стей и ин­триг, а при­ка­са­ясь к вы­со­ким дви­же­ни­ям че­ло­ве­че­ско­го духа, он остав­ля­ет жир­ные от­пе­чат­ки своих рук.

(б)Од­на­ж­ды в одной из сто­лич­ных газет, из­вест­ной своим об­ли­чи­тель­ным па­фо­сом, мне по­па­лась ста­тья, в ко­то­рой автор утвер­ждал, что пат­ри­о­тизм свой­ствен лишь на­ту­рам серым, при­ми­тив­ным, не­до­ста­точ­но раз­ви­тым, в ко­то­рых ин­ди­ви­ду­аль­ное чув­ство ещё не вы­зре­ло в пол­ной мере. (7)3атем автор, до­ка­зы­вая тезис о том, что ге­ро­и­че­ская са­мо­от­вер­жен­ность по­рож­де­на не бла­го­род­ством, как это при­ня­то ду­мать, а не­раз­ви­то­стью лич­ност­но­го на­ча­ла, при­во­дит вы­держ­ки из про­щаль­но­го пись­ма Улья­ны Гро­мо­вой.

(8)Эта де­вуш­ка во время Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной войны стала одним из ру­ко­во­ди­те­лей под­поль­ной ор­га­ни­за­ции «Мо­ло­дая гвар­дия», куда вхо­ди­ли люди, мно­гим из ко­то­рых не было и два­дца­ти лет. (9)Ре­бя­та рас­кле­и­ва­ли ли­стов­ки с со­об­ще­ни­я­ми о по­ло­же­нии на фрон­те, вы­ве­ши­ва­ли крас­ные флаги, по­ка­зы­ва­ли всем, что ок­ку­пан­ты за­во­е­ва­ли город, но не по­ко­ри­ли людей. (10)Фа­ши­сты схва­ти­ли под­поль­щи­ков, изу­вер­ски пы­та­ли их, а потом каз­ни­ли. (11)Улья­на Гро­мо­ва перед самой смер­тью успе­ла на­пи­сать пись­мо род­ным.

(12)Автор ста­тьи на­хо­дит в этом ко­рот­ком по­сла­нии пунк­ту­а­ци­он­ные и ор­фо­гра­фи­че­ские ошиб­ки: вот тут об­ра­ще­ние не вы­де­ле­но за­пя­ты­ми, тут не­пра­виль­ная буква в па­деж­ном окон­ча­нии имени су­ще­стви­тель­но­го… (13)От­сю­да вывод: де­вуш­ка — ти­пич­ная тро­еч­ни­ца, серая по­сред­ствен­ность, она пока ещё не осо­зна­ла бес­цен­но­сти че­ло­ве­че­ской жизни, а по­то­му легко, без со­жа­ле­ний пошла на смерть…

(14)Когда люди са­дят­ся за стол, перед едой они моют руки. (15)Когда при­ка­са­ешь­ся к вы­со­ко­му и свя­щен­но­му, надо пре­жде всего от­мыть душу от жи­тей­ско­го, су­ет­но­го, пыль­но­го, мел­ко­го… (16)Же­сто­кие и бес­по­щад­ные враги на­па­ли на нашу ро­ди­ну, и ком­со­моль­цы, почти дети, стали с ними сра­жать­ся. (17)Это на­зы­ва­ет­ся по­дви­гом! (18)Когда их пы­та­ли, му­чи­ли, ре­за­ли, жгли, они ни­че­го не ска­за­ли врагу. (19)И это тоже на­зы­ва­ет­ся по­дви­гом! (20)По­двиг, ко­то­рый рождён вы­со­ким со­зна­ни­ем своей от­вет­ствен­но­сти перед стра­ной, по­то­му что врага можно по­бе­дить толь­ко так: жерт­вуя своей жиз­нью.

(21)Со­гла­сен, что каж­дый че­ло­век имеет право на свою точку зре­ния, знаю, что злей­шим вра­гом вся­ко­го про­грес­са яв­ля­ют­ся не кри­ти­ки, а твер­до­ка­мен­ные «сто­рон­ни­ки». (22)Но весь во­прос в том, кто несёт зна­ние. (23)Если о сущ­но­сти пат­ри­о­тиз­ма раз­мыш­ля­ют люди, не ис­пы­ты­ва­ю­щие любви к ро­ди­не, не зна­ю­щие, что такое ге­ро­изм, то это будет то же самое, как если бы о при­ро­де сол­неч­но­го света фи­ло­соф­ство­ва­ли мор­ские скаты, ко­че­не­ю­щие в кро­меш­ной тьме веч­ной под­вод­ной ночи.

(По А. Куз­не­цо­ву*)

* Ан­дрей Ни­ко­ла­е­вич Куз­не­цов (1920-1998 гг.) — пи­са­тель, участ­ник Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной войны.

Про­бле­мы:

1. Про­бле­ма пат­ри­о­тиз­ма.
2. Про­бле­ма опас­но­сти «ду­хов­ных калек», людей с ис­ка­жен­ным вос­при­я­ти­ем жиз­нен­ных цен­но­стей.

По­зи­ция ав­то­ра:

1. Ро­ди­на — самое до­ро­гое, что есть у че­ло­ве­ка, за Ро­ди­ну го­то­вы были со­всем юные ком­со­моль­цы-мо­ло­до­гвар­дей­цы, пре­воз­мо­гая себя, сра­жать­ся с вра­гом, го­то­вы уме­реть. Оце­нить их по­двиг может толь­ко че­ло­век, сам ощу­ща­ю­щий себя пат­ри­о­том.
2. Люди с черст­вы­ми ду­ша­ми, не спо­соб­ные по­ни­мать окру­жа­ю­щих, оце­нить по до­сто­ин­ству по­ступ­ки дру­гих, раз­ла­га­ют не толь­ко себя, они сеют раз­ру­ше­ние во­круг себя. Таких людей надо не толь­ко опа­сать­ся, надо не дать им воз­мож­но­сти «пе­ре­де­лать» мир под себя.

Текст №9

(1)Ны­неш­ние под­рост­ки, рождённые в на­ча­ле де­вя­но­стых годов XX века, — пер­вое по­ко­ле­ние, вы­рос­шее в «об­ще­стве по­треб­ле­ния». (2)У боль­шин­ства из них, не­смот­ря на юный воз­раст, уже су­ще­ству­ет лич­ност­ная уста­нов­ка, со­от­вет­ству­ю­щая сло­га­ну: «Бери от жизни всё». (З)Всё взять, всё иметь, всё успеть. (4)Де­ся­ти-пят­на­дца­ти­лет­ние ак­тив­ны, но не умеют де­лать что-либо про­сто так. (5)По ве­ле­нию души. (6)Они во мно­гом хит­рее и прак­тич­нее взрос­лых и ис­крен­не убеж­де­ны, что взрос­лые су­ще­ству­ют лишь для удо­вле­тво­ре­ния их по­треб­но­стей. (7)Всё воз­рас­та­ю­щих. (8)Дети хотят быст­рее вы­рас­ти. (9)По­че­му спе­шат? (10)Чтоб сво­бод­но рас­по­ря­жать­ся день­га­ми. (11)Как за­ра­бо­тать, пока не знают, не за­ду­мы­ва­ют­ся.

(12)Сей­час вос­пи­ты­ва­ют сверст­ни­ки, те­ле­ви­де­ние, улица. (13)Рос­сий­ские пси­хо­ло­ги счи­та­ют, что самая боль­шая про­бле­ма за­клю­ча­ет­ся в том, что и сами взрос­лые на­це­ле­ны на по­треб­ле­ние. (14)Од­на­ко не всё так плохо. (15)В целом молодёжь очень раз­ношёрст­ная, а бо­лез­нен­ные пе­ре­ко­сы имеют объ­ек­тив­ную ос­но­ву: свой­ствен­ные под­рост­ко­во­му воз­рас­ту кри­зи­сы сов­па­ли с кри­зи­сом цен­ност­ных ори­ен­та­ции в стра­не.

(16)У со­вре­мен­ной молодёжи не­ма­ло и по­ло­жи­тель­ных ори­ен­ти­ров. (17)Она жаж­дет учить­ся, де­лать ка­рье­ру и для этого го­то­ва много ра­бо­тать, тогда как юноши и де­вуш­ки эпохи за­стоя ждали, что им всё даст го­су­дар­ство.

(18)Тен­ден­ция к са­мо­ре­а­ли­за­ции — зна­ко­вое на­прав­ле­ние для се­го­дняш­не­го юного по­ко­ле­ния. (19)А по­вы­шен­ное вни­ма­ние под­рост­ков к опре­делённым то­ва­рам, стилю жизни было и будет, так как это вхо­дит в круг цен­но­стей, ко­то­ры­ми надо об­ла­дать, чтобы впи­сать­ся в среду сверст­ни­ков. (20)Надо быть как все.

(21)Что же наи­бо­лее зна­чи­мо в жизни, по мне­нию самих под­рост­ков? (22)На пер­вом месте у них — хо­ро­шая ра­бо­та, ка­рье­ра и об­ра­зо­ва­ние. (23)Под­рост­ки осо­зна­ют: чтобы в бу­ду­щем хо­ро­шо жить, надо при­ло­жить к этому соб­ствен­ные уси­лия. (24)Мно­гие стар­ше­класс­ни­ки хотят по­лу­чить выс­шее об­ра­зо­ва­ние, и в рей­тин­ге про­фес­сий нет ни бан­ди­тов, ни кил­ле­ров, что на­блю­да­лось ещё де­сять лет назад. (25)Для до­сти­же­ния своих целей они го­то­вы от­ло­жить же­нить­бу или за­му­же­ство до того вре­ме­ни, когда ре­а­ли­зу­ют себя как спе­ци­а­ли­сты и, со­от­вет­ствен­но, ста­нут хо­ро­шо за­ра­ба­ты­вать.

(26)Ны­неш­ние под­рост­ки не лучше и не хуже своих пред­ше­ствен­ни­ков. (27)Про­сто они дру­гие.

(По И. Мас­ло­ву*)

* Илья Алек­сан­дро­вич Мас­лов (1935-2008 гг.) — поэт, про­за­ик, пуб­ли­цист, автор книг, по­свя­щен­ных ис­то­рии.

Про­бле­мы:

1. Про­бле­ма по­тре­би­тель­ско­го от­но­ше­ния к жизни.
2. Про­бле­ма вза­и­мо­от­но­ше­ния по­ко­ле­ний.

По­зи­ция ав­то­ра:

1. Под­рост­ки, вос­пи­тан­ные в об­ще­стве по­треб­ле­ния, не спо­соб­ны к де­лать что-либо по ве­ле­нию души. Лич­ност­ная уста­нов­ка «Бери от жизни всё» может быть по­во­дом для кон­флик­тов не толь­ко с окру­жа­ю­щим миром, но и внут­рен­них кон­флик­тов с самим собой.
2. Со­вре­мен­ная мо­ло­дежь не хуже и не лучше преды­ду­щей, про­сто она дру­гая, нужно при­ни­мать новое по­ко­ле­ние таким, ка­ко­во оно есть со всеми его до­сто­ин­ства­ми и не­до­стат­ка­ми.

Текст №10

(1)Я видел это на при­го­род­ной танц­пло­щад­ке. (2)Весёлый, гор­бо­но­сый, гиб­кий, с фи­о­ле­то­вым от­ли­вом чёрных глаз, он при­гла­сил её тан­це­вать с таким звер­ским, жад­ным видом, что она ис­пу­га­лась даже, гля­нув на него жал­ким, рас­те­рян­ным взгля­дом не­кра­си­вой де­вуш­ки, ко­то­рая не ожи­да­ла к себе вни­ма­ния.

(3)— Что вы, что вы!

(4)— Раз-ре­ши­те? — по­вто­рил он на­стой­чи­во и по­ка­зал круп­ные белые зубы де­лан­ной улыб­кой. (5)— Мне будет оч-чень при­ят­но.

(6)Она огля­ну­лась по сто­ро­нам, будто в по­ис­ке по­мо­щи, быст­ро вы­тер­ла пла­точ­ком паль­цы, ска­за­ла с за­пин­кой:

(7)— На­вер­но, у нас ни­че­го не по­лу­чит­ся. (8)Я плохо…

(9)—Ни­че­го. (10)Прошу. (11)Как-ни­будь.

(12)Кра­са­вец тан­це­вал бес­страст­но, ще­голь­ски и, пол­ный хо­лод­но­го вы­со­ко­ме­рия, не гля­дел на неё, она же топ­та­лась не­уме­ло, мотая юбкой, на­це­лив на­пряжённые глаза ему в гал­стук, и вдруг толч­ком вски­ну­ла го­ло­ву — во­круг пе­ре­ста­ли тан­це­вать, вы­хо­ди­ли из круга, по­слы­шал­ся свист; за ними на­блю­да­ли, ви­ди­мо, его при­я­те­ли и де­ла­ли за­ме­ча­ния с едкой на­смеш­ли­во­стью, пе­ре­драз­ни­ва­ли её дви­же­ния, тря­сясь и кор­чась от смеха.

(13)Её партнёр ка­мен­но изоб­ра­жал го­род­ско­го ка­ва­ле­ра, а она всё по­ня­ла, всю не­про­сти­тель­ную ни­зость, но не от­толк­ну­ла, не вы­бе­жа­ла из круга, толь­ко сняла руку с его плеча и, ало крас­нея, по­сту­ча­ла паль­цем ему в грудь, как обыч­но сту­чат в дверь. (14)Он, удивлённый, скло­нил­ся к ней, под­нял брови, она снизу вверх мед­лен­но по­смот­ре­ла ему в зрач­ки с не­про­ни­ца­е­мо-пре­зри­тель­ным вы­ра­же­ни­ем опыт­ной кра­си­вой жен­щи­ны, уве­рен­ной в своей не­от­ра­зи­мо­сти, и ни­че­го не ска­за­ла. (15)Нель­зя по­за­быть, как он пе­ре­ме­нил­ся в лице, потом он от­пу­стил её и в за­ме­ша­тель­стве как-то че­ре­с­чур вы­зы­ва­ю­ще повёл к ко­лон­не, где сто­я­ли её по­дру­ги.

(16)У неё были тол­стые губы, серые и очень боль­шие, слов­но по­гружённые в тень ди­ко­ва­тые глаза. (17)Она была бы не­кра­си­вой, если бы не тёмные длин­ные рес­ни­цы, почти жёлтые ржа­ные во­ло­сы и тот взгляд снизу вверх, пре­об­ра­зив­ший её в кра­са­ви­цу и на­все­гда остав­ший­ся в моей па­мя­ти.

(По Ю.В. Бон­да­ре­ву*)

* Юрий Ва­си­лье­вич Бон­да­рев (род. в 1924 г.) — рус­ский пи­са­тель, сце­на­рист, автор мно­го­чис­лен­ных про­из­ве­де­ний о Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной войне.

Про­бле­мы:

1. Про­бле­ма под­ло­сти.
2. Про­бле­ма ис­тин­ной кра­со­ты че­ло­ве­ка.

По­зи­ция ав­то­ра:

1. Че­ло­ве­че­ская под­лость не знает гра­ниц. Под­лый, низ­кий че­ло­век ни­что­жен, вы­зы­ва­ет от­вра­ще­ние.
2. Ге­ро­и­ня об­ла­да­ет внут­рен­ней кра­со­той, по­то­му что в ней есть чув­ство соб­ствен­но­го до­сто­ин­ства, это дает ей воз­мож­ность ока­зать­ся выше уни­же­ний.

 

Текст №11

(1)Ку­стар­ник и мел­ко­ле­сье. (2)Жут­ко­ва­тая пред­ве­чер­няя ти­ши­на. (З)Мол­ча­ли­вые за­рос­ли. (4)Бо­лы­пая стая сорок под­ня­лась в одном, дру­гом месте. (5)По этому пир­ше­ству сорок и ворон на­хо­ди­ли в лесу по­гиб­ших лосей и птиц. (6)Что же слу­чи­лось?

(7)Не­дав­но над этими ме­ста­ми летал самолёт и опрыс­ки­вал лес хи­ми­че­ской жид­ко­стью. (8)Было за­ду­ма­но рас­ши­рить пло­щадь лугов. (9)Под­счи­та­ли, что кор­че­вать живой лес до­ро­же, чем отра­вить его с самолёта, а потом уж кор­че­вать. (10)Дело не новое, оно при­вле­ка­тель­но де­ше­виз­ной и по­то­му счи­та­ет­ся про­грес­сив­ным и вы­год­ным. (11)Не­со­мнен­но, есть в этом деле зна­чи­тель­ные плюсы. (12)Но есть и очень боль­шие ми­ну­сы. (13)Их не все­гда за­ме­ча­ют. (14)А ведь здесь по­гиб­ло два­дцать семь лосей, за­губ­ле­ны те­те­ре­ва, мел­кие птицы, спа­сав­шие окрест­ные поля и лес от вре­ди­те­лей. (15)Гиб­нут на­се­ко­мые, мно­гие из ко­то­рых — наши дру­зья. (16)Какой бух­гал­тер возьмётся те­перь под­счи­ты­вать вы­го­ду опе­ра­ции?! (17)И это ещё не всё. (18)Ты­ся­чи людей боль­шо­го го­ро­да едут в лес. (19)Пение птиц, вся­кое про­яв­ле­ние жизни со­став­ля­ют ра­дость этих про­гу­лок. (20)Встре­ча же с круп­ным зве­рем че­ло­ве­ку ино­гда за­по­ми­на­ет­ся на всю жизнь. (21)При­кинь­те же, сколь­ким людям не встре­тят­ся два­дцать семь лосей. (22)Какой бух­гал­те­ри­ей из­ме­ря­ет­ся эта по­те­ря?

(23)Что же, не на­шлось че­ло­ве­ка, ко­то­рый мог бы пред­ви­деть беду? (24)Со­всем на­о­бо­рот. (25)3асы­па­ли со­от­вет­ству­ю­щие учре­жде­ния пись­ма­ми. (26)А там своё суж­де­ние. «(27)У нас план. (28)И чего шум под­ня­ли? (29)Ве­ще­ство впол­не без­опас­ное. (30)Ни­че­го не слу­чит­ся с вашим зверьём».

(31)Свя­ты­ми гла­за­ми те­перь гля­дят от­вет­ствен­ные чи­нов­ни­ки на тех, кто бил тре­во­гу:

(32) — Мы? (33) Л оси по­гиб­ли от чего-то дру­го­го. (34)У нас есть ин­струк­ция. (35)Вот, чи­тай­те: «Дан­ное ве­ще­ство ток­сич­но для че­ло­ве­ка и жи­вот­ных. (Зб)Если не со­блю­дать осто­рож­ность, могут быть отрав­ле­ния, а также по­ни­жа­ет­ся ка­че­ство мо­ло­ка у коров…» (37)Вот ви­ди­те, ка­че­ство мо­ло­ка… (38)Про лосей же ни слова…

(39) — Но ведь можно было об этом до­га­дать­ся. (40)Пре­ду­пре­жда­ли же…

(41) — Мы со­глас­но ин­струк­ции…

(42)Вот и весь раз­го­вор.

(43)…В деле, где схо­дят­ся при­ро­да и химия, нами ру­ко­во­дить долж­ны Осто­рож­ность, Муд­рость, Лю­бовь к нашей ма­те­ри-земле, жи­во­му, что укра­ша­ет жизнь и ра­ду­ет че­ло­ве­ка. (44)Мы не долж­ны за­бы­вать в любом деле о самом глав­ном — о че­ло­ве­че­ском здо­ро­вье, не долж­ны пре­не­бре­гать сча­стьем слы­шать пение птиц, ви­деть цветы у до­ро­ги, ба­боч­ку на под­окон­ни­ке и зверя в лесу…

(По В. Пес­ко­ву*)

* Ва­си­лий Ми­хай­ло­вич Пес­ков (род. в 1930 г.) — со­вре­мен­ный пи­са­тель-очер­кист, жур­на­лист, пу­те­ше­ствен­ник.

Про­бле­мы:

1. Про­бле­мы эко­ло­гии. Че­ло­век без­дум­но от­но­сит­ся к при­ро­де, уни­что­жа­ет ее, тем самым рубит сук на ко­то­ром сидит.
2. Про­бле­ма от­вет­ствен­но­сти че­ло­ве­ка за про­ис­хо­дя­щее на Земле.

По­зи­ции:

1. От­но­си­тесь к при­ро­де как к сво­е­му дому, и при­ро­да от­пла­тит вам доб­ром.
2. Че­ло­ве­че­ству пора за­ду­мать­ся над тем, что он тво­рит со своим домом, ведь он един­ствен­ное ра­зум­ное су­ще­ство на Земле, по­это­му от­вет­ствен­ность за все про­ис­хо­дя­щее лежит на нем.

  Текст №12

(1)В одной из не­дав­них те­ле­пе­ре­дач, где ве­лась бур­ная дис­кус­сия о про­бле­мах со­вре­мен­но­го об­ра­зо­ва­ния, мод­ная те­лезвез­да раз­ра­зи­лась гнев­ной ти­ра­дой в адрес учи­те­лей. (2)По её твёрдому убеж­де­нию, все они —это люди не­со­сто­яв­ши­е­ся, не­удач­ни­ки, про­иг­рав­шие борь­бу за успех, они при­шли в школу един­ствен­но для того, чтобы ото­мстить бед­ным детям за свою сло­ман­ную судь­бу. (З)При­зна­юсь: меня, че­ло­ве­ка уже по­жи­ло­го, вы­рос­ше­го в по­сле­во­ен­ные годы, эти слова оше­ло­ми­ли, будто бы какой-то не­че­сти­вец по­смел при­люд­но над­ру­гать­ся над свя­ты­ней. (4)В пер­вый мо­мент мне по­ка­за­лось, что про­ис­хо­дя­щее — сцена из ка­ко­го-то филь­ма и те­лезвез­да про­сто-на­про­сто иг­ра­ет от­ри­ца­тель­ную роль. (5)Но, к со­жа­ле­нию, это был не фильм, и, к ещё боль­ше­му со­жа­ле­нию, по­че­му-то никто из пуб­ли­ки не счёл воз­мож­ным ска­зать хоть слово в за­щи­ту учи­те­лей.

(6)…Шёл ап­рель 1947 года. (7)Мы, раз­лучённые вой­ной со сво­и­ми от­ца­ми, росли без царя в го­ло­ве, не при­зна­вая ни за­ко­нов, ни пра­вил. (8)Голод, по­сто­ян­ные ли­ше­ния, су­ро­вые жиз­нен­ные усло­вия — всё это на­ло­жи­ло свой от­пе­ча­ток на наши ха­рак­те­ры. (9)Тогда счи­та­лось нор­маль­ным вся­че­ски по­ка­зы­вать своё пре­не­бре­же­ние к учи­те­лям, и чем более дерз­ко ты себя вёл, тем боль­ше тебя ува­жа­ли в маль­чи­ше­ской ком­па­нии.

(10)Учи­тель фи­зи­ки Иван Ва­си­лье­вич Мат­ве­ев пришёл к нам в седь­мой класс. (11)Ходил он мед­лен­но, с уси­ли­ем опи­ра­ясь на па­лоч­ку, и когда не­ча­ян­но за­де­вал ра­не­ной ногой угол парты, то лицо чуть за­мет­но вздра­ги­ва­ло от боли.

(12)В конце ме­ся­ца он, по­лу­чив расчёт, воз­вра­щал­ся с ра­бо­ты. (13)Его встре­ти­ла мест­ная шпана, чтобы отобрать день­ги. (14)Учи­тель, не­вы­со­кий кре­пыш, пе­ре­ло­жил па­лоч­ку из пра­вой руки в левую, затем двумя паль­ца­ми —ука­за­тель­ным и сред­ним — ле­гонь­ко стук­нул гла­ва­ря по верх­ней губе. (15)Тот рух­нул на землю, учи­тель по­смот­рел на оце­пе­нев­ших раз­бой­ни­ков и по­ко­вы­лял даль­ше. (16)Весть о том, что учи­тель шутя рас­швы­рял целую банду, мо­мен­таль­но раз­нес­лась по всему го­род­ку, а по­сколь­ку Иван Ва­си­лье­вич вёл фи­зи­ку в нашем клас­се, то все се­ми­класс­ни­ки в той или иной мере счи­та­ли себя со­при­част­ны­ми этому по­дви­гу. (17)Мы даже осво­и­ли не­сколь­ко ха­рак­тер­ных же­стов сво­е­го учи­те­ля, го­во­рить стали мед­лен­но, про­тяж­но, видом своим по­ка­зы­вая, что учи­тель по­де­лил­ся с нами сек­рет­ны­ми приёмами и те­перь не при­ве­ди Бог кому-ни­будь нас оби­деть.

(18)Од­на­ж­ды я уви­дел, как Иван Ва­си­лье­вич, спус­ка­ясь со школь­но­го крыль­ца, подал руку иду­щей сле­дом учи­тель­ни­це ма­те­ма­ти­ки. (19)Та смущённо по­крас­не­ла и по­бла­го­да­ри­ла фи­зи­ка. (20)В тот же день, по­ви­ну­ясь без­отчётному же­ла­нию во всём по­хо­дить на учи­те­ля, я подал руку своей маме, когда она пе­ре­хо­ди­ла по шат­кой ле­сен­ке через теп­ло­трас­су. (21)Мама удивлённо улыб­ну­лась, потом об­ня­ла меня и ска­за­ла, лас­ко­во глядя по­влаж­нев­ши­ми гла­за­ми: «Спа­си­бо, милый! (22)Ты у меня уже со­всем боль­шой!»

(23)Ста­ра­ясь ка­зать­ся взрос­лы­ми, та­ба­ком мы на­ча­ли ба­ло­вать­ся чуть ли не с шести лет. (24)Но, когда по­ня­ли, что наш учи­тель не курит, мно­гие, в том числе и я, оста­ви­ли эту вред­ную при­выч­ку. (25)Как-то раз Петь­ка Фёдоров руг­нул­ся матом — дело обыч­ное для нас. (26)Иван Ва­си­лье­вич, услы­шав не­при­лич­ное слово, шёпотом ска­зал Петь­ке:

(27)— Это на­зы­ва­ет­ся муж­ская сла­бость.

(28)С той поры я ста­ра­тель­но из­бе­гал не­цен­зур­ных слов в своей речи…

(29)Мыс­лен­но огля­ды­ва­ясь на про­жи­тые годы, я по­ни­маю, как много пра­виль­но­го, муд­ро­го и не­об­хо­ди­мо­го по­да­рил мне этот ве­ли­кий че­ло­век. (30)Даже се­год­ня мне ещё хо­чет­ся дер­жать­ся за его креп­кую руку, ко­то­рая ведёт меня по до­ро­ге жизни.

(По Е.А. Лап­те­ву*)

* Ев­ге­ний Алек­сан­дро­вич Лап­тев (род. в 1936 г.) — пи­са­тель-пуб­ли­цист.

Про­бле­мы:

1. Про­бле­ма от­вет­ствен­но­сти за свои слова.
2. Про­бле­ма не­ува­же­ния к учи­те­лю, со­зна­тель­но­го фор­ми­ро­ва­ния в об­ще­стве не­га­тив­но­го об­ра­за учи­те­ля.

По­зи­ция ав­то­ра:

1. В по­го­не за сен­са­ци­ей те­лезвез­ды не оста­нав­ли­ва­ют­ся ни перед чем: опо­ро­чить че­ло­ве­ка в по­го­не за рей­тин­гом ни­че­го не зна­чит. Люди, ко­то­рым вы­па­ла честь «ве­щать» на всю стра­ну, долж­ны нести от­вет­ствен-ность за свои слова.
2. В нашей стра­не, где сфор­ми­ро­ва­на цен­ность об­ра­зо­ва­ния, где учи­тель все­гда счи­тал­ся ав­то­ри­те­том, на­пад­ки те­лезвез­ды вы­гля­дят как сви­де­тель­ство на­ру­ше­ния гар­мо­нич­но­го раз­ви­тия об­ще­ства. В жизни каж­до­го че­ло­ве­ка есть учи­тель, ко­то­ро­му оста­ешь­ся бла­го­да­рен всю жизнь.

Текст №46

(1)3а не­сколь­ко дней до войны Ака­де­мия ар­хи­тек­ту­ры в Москве ре­ши­ла ре­ста­ври­ро­вать ред­кие и наи­бо­лее цен­ные из­да­ния своей биб­лио­те­ки.

(2)Огром­ные тома Вит­ру­вия или Пал­ла­дио, ис­то­чен­ные чер­вя­ми или об­вет­шав­шие от вре­ме­ни, тре­бо­ва­ли тон­чай­ше­го ма­стер­ства пе­ре­плётчика, ко­то­рый дол­жен был вер­нуть им пер­во­на­чаль­ный вид.

(З)Такие зо­ло­тые руки на­шлись в Москве. (4)Это был ста­рый пе­ре­плётчик Элья­шев, родом из Ни­ко­ла­е­ва, че­ло­век, тонко чув­ство­вав­ший эпоху, бес­ко­рыст­но влюблённый в своё дело, вир­ту­оз­ный пе­ре­плётчик и фу­тляр­щик.

(5)Его при­гла­си­ли в биб­лио­те­ку Ака­де­мии ар­хи­тек­ту­ры, и Элья­шев ре­ста­ври­ро­вал там или, вер­нее, вос­со­здал ряд за­ме­ча­тель­ных книг, так что даже самый опыт­ный взгляд не об­на­ру­жил бы изъ­я­нов.

(6)Я все­гда с ува­же­ни­ем смот­рел на Элья­ше­ва, ко­то­рый об­ра­щал­ся с кни­гой так, слов­но раз­го­ва­ри­вал с ней.

(7)В 1941 году, во время эва­ку­а­ции, я по­те­рял Элья­ше­ва из виду в слож­ных со­бы­ти­ях войны и счи­тал, что ста­рик не вынес, ве­ро­ят­но, тяжёлых по­тря­се­ний. (8)Но од­на­ж­ды, года через два после окон­ча­ния войны, я узнал, что Элья­шев жив и даже ра­бо­та­ет про­дав­цом в книж­ном ки­ос­ке Ака­де­мии наук на одной из стан­ций мос­ков­ско­го метро. (9)Я по­ехал на эту стан­цию и отыс­кал Элья­ше­ва.

(10)— Как я рад, что вы живы, — ска­зал я ему, — ведь часто вспо­ми­нал ваши руки.

(11)— Жив-то я жив, — от­ве­тил он, — но с ру­ка­ми мне при­ш­лось про­стить­ся.

(12)Он по­ка­зал мне свои руки, на ко­то­рых были ам­пу­ти­ро­ва­ны все паль­цы, за ис­клю­че­ни­ем двух — боль­шо­го и ука­за­тель­но­го, ко­то­ры­ми он и дей­ство­вал.

(13)— Я от­мо­ро­зил их на ле­со­за­го­тов­ках. (14)Ноги у меня были тоже от­мо­ро­же­ны, но не в такой сте­пе­ни.

(15)— Не­уже­ли без вас не обо­шлись на ле­со­за­го­тов­ках? (16)Ведь вам боль­ше ше­сти­де­ся­ти лет, — ска­зал я, го­то­вый пред­по­ло­жить чьё-то рав­но­ду­шие к чужой ста­ро­сти.

(17)— Нет, я пошёл доб­ро­воль­но, — от­ве­тил он с твёрдо­стью. (18)— Разве мог я остать­ся без дела, когда вся стра­на воюет? (19)Нет, я не впра­ве был по­сту­пить иначе.

(20)Я вспом­нил о своих кни­гах, ко­то­рые пе­ре­плёл Элья­шев, вспом­нил ред­чай­шие из­да­ния в биб­лио­те­ке Ака­де­мии ар­хи­тек­ту­ры, ко­то­рым этот ста­рик дал вто­рую жизнь.

(21)— Как же мне жалко ваши руки, Элья­шев, — ска­зал я, ис­крен­не скор­бя за него. (22)— Они у вас были как у скри­па­ча.

(23)— Ко­неч­но, руки мои про­па­ли… но если я принёс ими хоть сколь­ко-ни­будь поль­зы в войну, что сей­час го­во­рить о них.

(24)Он ска­зал это, ни­сколь­ко не ри­су­ясь, и я по­ду­мал о том, что, может быть, спи­лен­ное его ше­сти­де­ся­ти­лет­ни­ми ру­ка­ми де­ре­во по­слу­жи­ло топ­ли­вом для дви­га­те­ля или стан­ка, на ко­то­ром из­го­тов­ля­ли ору­жие.

(25)Не­де­лю спу­стя Элья­шев не­ожи­дан­но пришёл ко мне.

(26)— Вот что, — ска­зал он, — дайте мне какую-ни­будь вашу самую лю­би­мую книгу… я по­ста­ра­юсь пе­ре­пле­сти её, и это будет в по­след­ний раз в моей жизни.

(27)Я дал ему ред­кость — сбор­ник вы­со­ких мыс­лей «По­хва­ла книге», и он пе­ре­плёл её, ору­дуя двумя уце­лев­ши­ми паль­ца­ми; ве­ро­ят­но, это сто­и­ло ему мно­гих уси­лий, но он пе­ре­плёл книгу, и она стоит у меня на полке и по­ны­не. (28)Она на­по­ми­на­ет мне о том, что ис­тин­ное су­ще­ство че­ло­ве­ка про­ве­ря­ет­ся в самых труд­ных ис­пы­та­ни­ях.

(По В.Г. Ли­ди­ну*)

* Вла­ди­мир Гер­ма­но­вич Лидин (1894-1979 гг.) — рус­ский со­вет­ский пи­са­тель.

Про­бле­мы:

1. Про­бле­ма пат­ри­о­тиз­ма и от­вет­ствен­но­сти че­ло­ве­ка за судь­бу Ро­ди­ны.
2. Про­бле­ма стой­ко­сти, не­сги­ба­е­мо­сти перед лицом опас­но­сти.

По­зи­ция ав­то­ра:

1. Ис­тин­ный пат­ри­от не ки­чит­ся своей лю­бо­вью к Ро­ди­не, а де­ла­ет обыч­ное, порой не­за­мет­ное дело и убеж­ден, что так долж­но быть, иной путь им даже не пред­по­ла­га­ет­ся.
2. Пе­ре­плет­чик Элья­шев – об­ра­зец на­сто­я­ще­го че­ло­ве­ка, ко­то­рый может вы­дер­жать любые ис­пы­та­ния и при этом оста­вать­ся Че­ло­ве­ком.

Тексты для сочинений ЕГЭ по русскому языку с сайта ФИПИ.

Текст 1

(1)Каждый день перепрыскивали дожди. (2)В конце концов земля так напиталась водой, что не брала в себя больше ни капли влаги. (3)Вот почему, когда образовалась в небе широкая, тёмная прореха и оттуда хлынула обильная, по-летнему тёплая вода, наша тихая мирная речка сразу начала вздуваться и пухнуть. (4)По каждому оврагу, по каждой канаве наперегонки, перепрыгивая через корни деревьев, через камни, мчались ручьи, словно у них была единственная задача – как можно быстрее домчаться до речки и принять посильное участие в её разгуле.

(5)Я пошёл вдоль по берегу, не думая ни о чём, любуясь воистину необыкновенным зрелищем. (6)Никогда, при самом дружном таянии самых глубоких снегов, не было на нашей реке такого разлива, такого водополья, как теперь. (7)Высокие ольховые кусты теперь выглядывали из воды одними макушками.

(8)До моего слуха стал доноситься однообразный слабенький писк, настолько слабенький, что сначала я хоть и слышал его, но как-то не обращал внимания, как-то он не мог «допищаться» до меня. (9)Может быть, спутывался сначала с писком и щебетанием птиц, а потом уж и выделился, чтобы завладеть вниманием.

(10)Сделав несколько шагов по берегу, я прислушался ещё раз и тут увидел у носка моего самому мне показавшегося огромным резинового сапога крохотную ямочку, оставленную некогда коровьим копытом. 
(11)В ямке, сбившись в клубочек, барахтались крохотные существа, беспомощные, как все детёныши.

(12)Детёныши были величиной со взрослых мышей или, лучше сказать, с кротов, потому что больше походили на них окраской своих мокреньких шубок. (13)Их копошилось штук шесть, причём каждый старался занять верх, так что они вслепую всё время перемешивались клубочком, попирая и топча наиболее слабеньких.

(14)Мне захотелось узнать, чьи это детёныши, и я стал оглядываться. (15)Из-за верхушки ольхи, судорожно, непрерывно загребая лапками, чтобы удержаться на одном месте (течение сносило её), глядела на меня своими чёрными бусинками выхухоль. (16)Встретившись со мной глазами, она быстро, испуганно поплыла в сторону, но невидимая связь с коровьим копытцем держала её, как на нитке. (17)Поэтому поплыла выхухоль не вдаль, а по кругу. (18)Она вернулась к ольховому кусту и снова стала глядеть на меня, без устали гребя на одном месте.

(19)Выхухоль держалась на воде метрах в двух от меня, что невероятно для этого крайне осторожного, крайне пугливого зверька. (20)Это был героизм, это было самопожертвование матери, но иначе не могло и быть: ведь детёныши кричали так тревожно и так призывно!

(21)Я наконец ушёл, чтобы не мешать матери делать своё извечное дело – спасать своих детей. (22)Поддавшись невольной сентиментальности, я думал о том, что у меня тоже есть дети. (23)Я старался вообразить бедствие, которое по масштабу, по неожиданности, по разгулу и ужасу было бы для нас как этот паводок для бедной семьи зверушек, когда пришлось бы точно так же тащить детей в одно, в другое, в третье место, а они гибли бы в пути от холода и от борьбы за существование, и кричали бы, и звали бы меня, а я не имел бы возможности к ним приблизиться.

(24)Перебрав всё, что подсказывало воображение, я остановился на самом страшном человеческом бедствии. (25)Название ему – война.

(26)Дождь усиливался с минуты на минуту, он больно сёк меня по лицу и рукам. (27)На землю спустилась чёрная, ненастная ночь. (28)В реке по-прежнему прибывала вода.

(29)В небе, выше дождя, превыше ночной темноты, так, что едва доносился звук, неизвестно куда и неизвестно откуда летели птицы, созданные из огня и металла.

(30)Если бы они и могли теперь взглянуть со своей высоты на землю и на меня, идущего по ней, то я им показался бы куда мельче, куда микроскопичнее, чем полчаса назад казались мне слепые, озябшие детёныши выхухоли, лежащие на самом краю земли и стихии.

(По В.А. Солоухину*)

* Владимир Алексеевич Солоухин (1924–1997) – русский советский писатель и поэт, видный представитель «деревенской прозы».

 Текст 2

(1)Дети никогда не запоминают мать молодой, красивой, потому что понимание красоты приходит позже, когда материнская красота успевает увянуть.

(2)Я запомнил свою мать седой и усталой, а говорят, она была красива. (3)Большие задумчивые глаза, в которых проступал свет сердца. (4)Ровные тёмные брови, длинные ресницы. (5)На высокий лоб спадали дымчатые волосы.

(6)До сих пор слышу её негромкий голос, неторопливые шаги, ощущаю бережное прикосновение рук, шершавое тепло платья на её плече. (7)Это не имеет отношения к возрасту, это вечно.

(8)Дети никогда не говорят матери о своей любви к ней. (9)Они даже не знают, как называется чувство, которое всё сильнее привязывает их к матери. (10)В их понимании это вообще не чувство, а что-то естественное и обязательное, как дыхание, утоление жажды.

(11)Но в любви ребёнка к матери есть свои золотые дни. (12)Я пережил их в раннем возрасте, когда впервые осознал, что самый необходимый человек на свете – мама. (13)Память не сохранила почти никаких подробностей тех далёких дней, но я знаю об этом своём чувстве, потому что оно до сих пор теплится во мне, не развеялось по свету. (14)И я берегу его, потому что без любви к матери в сердце – холодная пустота.

(15)Я никогда не называл свою мать матерью, мамой. (16)У меня для неё было другое слово – мамочка. (17)Даже став большим, я не мог изменить этому слову. (18)У меня отросли усы, появился бас. (19)Я стеснялся этого слова и на людях произносил его чуть слышно.

(20)Последний раз я произнёс его на мокрой от дождя платформе, 
у красной солдатской теплушки, в давке, под звуки тревожных гудков паровоза, под громкую команду «по вагонам!». (21)Я не знал, что навсегда прощаюсь с матерью. (22)Я шептал «мамочка» ей на ухо и, чтобы никто не видел моих мужских слёз, вытирал их о её волосы… (23)Но когда теплушка тронулась, не выдержал, забыл, что я мужчина, солдат, забыл, что вокруг люди, множество людей, и сквозь грохот колёс, сквозь бьющий в глаза ветер закричал:

– Мамочка!

(24)А потом были письма. (25)И было у писем из дома одно необычайное свойство, которое каждый открывал для себя и никому не признавался в своём открытии. (26)В самые трудные минуты, когда казалось, что всё кончено или кончится в следующее мгновение и нет уже ни одной зацепки за жизнь, мы находили в письмах из дома неприкосновенный запас жизни. (27)Когда от мамы приходило письмо, не было ни бумаги, ни конверта с номером полевой почты, ни строчек. (28)Был только мамин голос, который я слышал даже в грохоте орудий, и дым землянки касался щеки, как дым родного дома.

(29)Под Новый год мама подробно рассказывала в письме о ёлке. (30)Оказывается, в шкафу случайно нашлись ёлочные свечи, короткие, разноцветные, похожие на отточенные цветные карандаши. (31)Их зажгли, и с еловых веток по комнате разлился ни с чем не сравнимый аромат стеарина и хвои. (32)В комнате было темно, и только весёлые блуждающие огоньки замирали и разгорались, и тускло мерцали золочёные грецкие орехи.

(33)Потом оказалось, что всё это было легендой, которую умирающая мама сочинила для меня в ледяном доме, где все стёкла были выбиты взрывной волной, а печки были мертвы и люди умирали от голода, холода и осколков. (34)И она писала, из ледяного блокадного города посылая мне последние капли своего тепла, последние кровинки.

(35)А я поверил легенде. (36)Держался за неё – за свой неприкосновенный запас, за свою резервную жизнь. (37)Был слишком молод, чтобы читать между строк. (38)Я читал сами строки, не замечая, что буквы кривые, потому что их выводила рука, лишённая сил, для которой перо было тяжёлым, как топор. (39)Мать писала эти письма, пока билось сердце…

(По Ю.Я. Яковлеву*)

* Юрий Яковлевич Яковлев (1922–1995) – русский советский писатель 
и сценарист, автор книг для подростков и юношества.

 Текст 3

(1)Есть на нашей реке такие глухие и укромные места, что, когда продерёшься через спутанные лесные заросли, заполненные к тому же крапивой, и присядешь около самой воды, почувствуешь себя как бы 
в отгороженном от остального земного пространства мире.

(2)У черёмух выросли до своей величины будущие ягоды. (3)Теперь они гладкие, жёсткие, всё равно как вырезаны из зелёной кости и отполированы. (4)Листья ракиты повёрнуты то своей ярко-зелёной, то обратной, матовой, серебряной стороной, отчего всё дерево, вся его крона, всё, так сказать, пятно в общей картине кажется светлым. (5)У кромки воды растут, наклонясь в сторону, травы. (6)Кажется даже, что дальше травы привстают на цыпочки, тянутся изо всех сил, чтобы обязательно, хотя бы 
из-за плеч, поглядеть в воду. (7)Тут и крапива, тут и высоченные зонтичные, названия которым здесь у нас никто не знает.

(8)Но больше всех украшает наш замкнутый земной мирок некое высокое растение с пышными белыми цветами. (9)То есть каждый цветок в отдельности очень мал и был бы вовсе незаметен, но собрались цветы на стебле в бесчисленном множестве и образуют пышную, белую, слегка желтоватую шапку растения. (10)А так как его стебли никогда не растут поодиночке, то пышные шапки сливаются, и вот уже как бы белое облако дремлет среди неподвижной лесной травы. (11)Ещё и потому невозможно не залюбоваться этим растением, что едва лишь пригреет солнце, как от белого цветочного облака поплывут во все стороны незримые клубы, незримые облака крепкого медвяного аромата.

(12)Глядя на белые пышные облака цветов, я часто думал о нелепости положения. (13)Я вырос на этой реке, чему-то меня учили в школе. (14)Цветы эти я вижу каждый раз, и не просто вижу, а выделяю из всех остальных цветов. (15)А вот спроси меня, как они называются, – не знаю, почему-то ни разу не слыхал их названия и от других, тоже здесь выросших людей. (16)Одуванчик, ромашка, василёк, подорожник, колокольчик, ландыш – на это нас ещё хватает. (17)Эти растения мы ещё можем называть по имени. (18)Впрочем, зачем же сразу обобщать, – может быть, один лишь я и не знаю? (19)Нет, кого бы я ни расспрашивал в селе, показывая белые цветы, все разводили руками:

– (20)Кто их знает! (21)Полно их растёт: и на реке, и в лесных оврагах. (22)А как называются?.. (23)Да тебе на что? (24)Цветы и цветы, их ведь не жать, не молотить. (25)Нюхать и без названия можно.

(26)Мы вообще-то, я бы сказал, немного равнодушны ко всему, что окружает нас на земле. (27)Нет, нет, конечно, мы часто говорим, что любим природу: эти перелески, и холмы, и роднички, и огневые, на полнеба, летние тёплые закаты. (28)Ну и собрать букет цветов, ну и, конечно, прислушаться к пению птиц, к их щебетанию в золотых лесных верхах в то время, когда сам лес ещё полон темно-зелёной, чёрной почти прохлады. (29)Ну и сходить по грибы, ну и поудить рыбу, да и просто полежать на траве, глядя вверх на плывущие облака.

«(30)Послушай, а как называется трава, на которой ты теперь так бездумно и так блаженно лежишь?» – «(31)То есть как это как? (32)Трава. (33)Ну там… какой-нибудь пырей или одуванчик». – «(34)Какой же тут пырей? (35)Тут вовсе нет никакого пырея. (36)Всмотрись повнимательнее. (37)На месте, которое ты занял своим телом, растёт десятка два разнообразных трав, и ведь каждая из них чем-нибудь интересна: то ли образом жизни, то ли целебными для человека свойствами. (38)Впрочем, это уж вроде как бы непостижимая для нашего ума тонкость».

(По В.А. Солоухину*)

* Владимир Алексеевич Солоухин (1924–1997) – русский советский писатель и поэт, видный представитель «деревенской прозы».

 Текст 4

(1)Нежность – самый кроткий, робкий, божественный лик любви. (2)Любовь-страсть – всегда с оглядкой на себя. (3)Она хочет покорить, обольстить, она хочет нравиться, она охорашивается, подбоченивается, мерит, всё время боится упустить потерянное. (4)Любовь-нежность всё отдаёт, и нет ей предела. (5)И никогда она на себя не оглянется, потому что «не ищет своего». (6)Только она одна и не ищет. (7)Но не надо думать, что чувство нежности принижает человека. (8)Наоборот. (9)Нежность идёт сверху, она заботится о любимом, охраняет, опекает его. (10)А ведь опекать и охранять можно только существо беззащитное, нуждающееся в опеке, поэтому слова нежности – слова уменьшительные, идущие от сильного 
к слабому.

(11)Нежность встречается редко и всё реже. (12)Современная жизнь трудна и сложна. (13)Современный человек и в любви стремится прежде всего утвердить свою личность. (14)Любовь – единоборство.

– (15)Ага! (16)Любить? (17)Ну ладно же. (18)Засучили рукава, расправили плечи – ну-ка, кто кого?

(19)До нежности ли тут? (20)И кого беречь, кого жалеть – все молодцы и герои. (21)Кто познал нежность – тот отмечен.

(22)В представлении многих нежность рисуется непременно в виде кроткой женщины, склонившейся к изголовью. (23)Нет, не там нужно искать нежность. (24)Я видела её иначе: в обликах совсем не поэтических, 
в простых, даже забавных.

(25)Мы жили в санатории под Парижем. (26)Гуляли, ели, слушали радио, играли в бридж, сплетничали. (27)Настоящий больной был только один – злющий старик, поправлявшийся от тифа.

(28)Старик часто сидел на террасе в шезлонге, обложенный подушками, укутанный пледами, бледный, бородатый, всегда молчал и, если кто проходил мимо, отворачивался и закрывал глаза. (29)Вокруг старика, как трепетная птица, вилась его жена. (30)Женщина немолодая, сухая, лёгкая, 
с увядшим лицом и тревожно-счастливыми глазами. (31)И никогда она не сидела спокойно. (32)Всё что-то поправляла около своего больного. (33)То переворачивала газету, то взбивала подушку, то подтыкала плед, то бежала греть молоко, то капала лекарство. (34)Все эти услуги старик принимал с явным отвращением. (35)Каждое утро с газетой в руках она носилась от столика к столику, приветливо со всеми беседовала и спрашивала:

– Вот, может быть, вы мне поможете? (36)Вот здесь кроссворд: «Что бывает в жилом доме?». (37)Четыре буквы. (38)Я записываю на бумажке, чтобы помочь Сергею Сергеевичу. (39)Он всегда решает кроссворды, и, если затрудняется, я ему прихожу на помощь. (40)Ведь это единственное его развлечение. (41)Больные ведь как дети. (42)Я так рада, что хоть это его забавляет.

(43)Её жалели и относились к ней с большой симпатией.

(44)И вот как-то он выполз на террасу раньше обычного. (45)Она долго усаживала его, укрывала пледами, подкладывала подушки. (46)Он морщился и сердито отталкивал её руку, если она не сразу угадывала его желания. (47)Она, радостно поёживаясь, схватила газету.

– (48)Вот, Серёженька, сегодня, кажется, очень интересный кроссворд.

(49)Он вдруг приподнял голову, выкатил злые жёлтые глаза и весь затрясся.

– (50)Убирайся ты наконец к чёрту со своими идиотскими кроссвордами! – бешено зашипел он.

(51)Она побледнела и вся как-то опустилась.

– (52)Но ведь ты же… – растерянно лепетала она. – (53)Ведь ты же всегда интересовался…

– (54)Никогда я не интересовался! – всё трясся и шипел он, со звериным наслаждением глядя на её бледное, отчаянное лицо. – (55)Никогда! (56)Это ты лезла с упорством дегенератки, каковая ты и есть!

(57)Она ничего не ответила. (58)Она только с трудом проглотила воздух, крепко прижала руки к груди и огляделась кругом с такой болью и 
с таким отчаянием, точно искала помощи. (59)Но кто же может отнестись серьёзно к такому смешному и глупому горю? (60)Только маленький мальчик, сидевший за соседним столиком и видевший эту сцену, вдруг зажмурился и горько-горько заплакал.

(По Н.А. Тэффи*)

* Надежда Александровна Тэффи (1872–1952) – русская писательница, поэтесса, мемуарист и переводчик.

Текст 5

(1)Я знала замечательную писательницу. (2)Её звали Тамара Григорьевна Габбе. (3)Она сказала мне однажды:

– В жизни много испытаний. (4)Их не перечислишь. (5)Но вот три, они встречаются часто. (6)Первое – испытание нуждой. (7)Второе – благополучием, славой. (8)А третье испытание – страхом. (9)И не только тем страхом, который узнаёт человек на войне, а страхом, который настигает его в обычной, мирной жизни.

(10)Что же это за страх, который не грозит ни смертью, ни увечьем? (11)Не выдумка ли он? (12)Нет, не выдумка. (13)Страх многолик, иногда он поражает бесстрашных.

(14)«Удивительное дело, – писал поэт-декабрист Рылеев, – мы не страшимся умирать на полях битв, но слово боимся сказать в пользу справедливости».

(15)С тех пор как написаны эти слова, прошло много лет, но есть живучие болезни души.

(16)Человек прошёл войну как герой. (17)Он ходил в разведку, где каждый шаг грозил ему гибелью. (18)Он воевал в воздухе и под водой, он не бегал от опасности, бесстрашно шёл ей навстречу. (19)И вот война кончилась, человек вернулся домой. (20)К своей семье, к своей мирной работе. (21)Он работал так же хорошо, как и воевал: со страстью отдавая все силы, не жалея здоровья. (22)Но когда по навету клеветника сняли с работы его друга, человека, которого он знал, как себя, в невиновности которого он был убеждён, как в своей собственной, он не вступился. (23)Он, не боявшийся ни пуль, ни танков, испугался. (24)Он не страшился смерти на поле битвы, но побоялся сказать слово в пользу справедливости.

(25)Мальчишка разбил стекло.

– (26)Кто это сделал? – спрашивает учитель.

(27)Мальчишка молчит. (28)Он не боится слететь на лыжах с самой головокружительной горы. (29)Он не боится переплыть незнакомую реку, полную коварных воронок. (30)Но он боится сказать: «Стекло разбил я».

(31)Чего он боится? (32)Ведь летя с горы, он может свернуть себе шею. (33)Переплывая реку, может утонуть. (34)Слова «это сделал я» не грозят ему смертью. (35)Почему же он боится их произнести?

(36)Я слышала, как очень храбрый человек, прошедший войну, сказал однажды: «Бывало страшно, очень страшно».

(37)Он говорил правду: ему бывало страшно. (38)Но он умел преодолеть свой страх и делал то, что велел ему долг: он сражался.

(39)В мирной жизни, конечно, тоже может быть страшно.

(40)Я скажу правду, а меня за это исключат из школы… (41)Скажу правду – уволят с работы… (42)Уж лучше промолчу.

(43)Много пословиц есть на свете, которые оправдывают молчание, и, пожалуй, самая выразительная: «Моя хата с краю». (44)Но хат, которые были бы с краю, нет.

(45)Мы все в ответе за то, что делается вокруг нас. (46)В ответе за всё плохое и за всё хорошее. (47)И не надо думать, будто настоящее испытание приходит к человеку только в какие-то особые, роковые минуты: на войне, во время какой-нибудь катастрофы. (48)Нет, не только в исключительных обстоятельствах, не только в час смертельной опасности, под пулей испытывается человеческое мужество. (49)Оно испытывается постоянно, 
в самых обычных житейских делах.

(50)Мужество бывает одно. (51)Оно требует, чтобы человек умел преодолевать в себе обезьяну всегда: в бою, на улице, на собрании. (52)Ведь слово «мужество» не имеет множественного числа. (53)Оно в любых условиях одно.

 (По Ф.А. Вигдоровой*)

* Фрида Абрамовна Вигдорова (1915–1965) – советская писательница, журналист.

Текст 6

 (1)Человек создан на столетия, если судить по огромной, ни с чем не сравнимой трате сил. (2)Лев, убив антилопу, в сытой дрёме отдыхает сутки. (3)Могучий сохатый после часового боя с соперником полдня отстаивается в чащобе, судорожно поводя проваленными боками. (4)Айтматовский Каранар год копил силы, чтобы буйствовать, неистовствовать и торжествовать полмесяца. (5)Для человека подобные подвиги − блеск мгновения, за который он платит столь малой толикой своих запасов, что вообще не нуждается в отдыхе.

(6)Цель зверя − прожить отпущенный природой срок. (7)Сумма заложенной в нём энергии соотносима с этим сроком, и живое существо тратит не столько, сколько хочется, а столько, сколько надо, будто в нём предусмотрено некое дозирующее устройство: зверю неведомо желание, он существует по закону необходимости. (8)Не потому ли звери и не подозревают, что жизнь конечна?

(9)Жизнь зверей – это время от рождения до смерти: звери живут во времени абсолютном, не ведая, что есть и время относительное, в этом относительном времени может существовать только человек. (10)Его жизнь никогда не укладывается в даты на могильной плите. (11)Она больше, она вмещает в себя ведомые только ему секунды, которые тянулись, как часы, и сутки, пролетевшие, словно мгновения. (12)И чем выше духовная структура человека, тем больше у него возможностей жить не только в абсолютном, но и в относительном времени. (13)Для меня глобальной сверхзадачей искусства и является его способность продлевать человеческую жизнь, насыщать её смыслом, учить людей активно существовать и во времени относительном, то есть сомневаться, чувствовать и страдать.

(14)Это − о духовности, но и в обычной, физической жизни человеку отпущено «горючего» заведомо больше, чем нужно, для того чтобы прожить по законам природы. (15)Зачем? (16)С какой целью? (17)Ведь в природе всё разумно, всё выверено, испытано миллионолетиями, и даже аппендикс, как выяснилось, для чего-то всё-таки нужен. (18)А многократно превышающий потребности огромный запас энергии для чего дан человеку?

(19)Я задал этот вопрос в пятом или шестом классе, когда добрёл до элементарной физики, и решил, что она объясняет всё. (20)И она действительно всё мне тогда объяснила. (21)Кроме человека. (22)А его объяснить не смогла. (23)Именно здесь кончалась прямолинейная логика знания и начиналась пугающе многовариантная логика понимания. 
(24)Я тогда, разумеется, этого не представлял, однако энергетический баланс не сходился, и я спросил отца, зачем-де человеку столько отпущено.

− (25)Для работы.

− (26)Понятно, − сказал я, ничего не поняв, но не стал расспрашивать.

(27)Это свойство − соглашаться с собеседником не тогда, когда всё понял, а когда ничего не понял, − видимо, заложено во мне от природы. (28)Житейски оно мне всегда мешало, ибо я не вылезал из троек, сочиняя свои теории, гипотезы, а зачастую и законы. (29)Но одна благодатная сторона в этой странности всё же была: я запоминал, не понимая, и сам докапывался до ответов, сейчас уже не столь важно, что чаще всего ответ был неверным. (30)Жизнь требует от человека не ответов, а желания 
искать их.

(31)Я пишу об этом только ради двух слов отца, определивших для меня весь смысл существования. (32)Это стало главной заповедью, альфой и омегой моего мировоззрения. (33)И стал я писателем, вероятно, совсем не потому, что рождён был с этаким блеском в очах, а потому лишь, что свято веровал в необходимость упорного, ежедневного, исступлённого труда.

(По Б.Л. Васильеву*)

* Борис Львович Васильев (1924–2013) – советский писатель, прозаик, публицист, общественный деятель, автор произведений «А зори здесь тихие», «Завтра была война», «В списках не значился» и др.

 Текст 7

(1)Любовь – трудная душевная работа, её не каждый осилит. (2)Но каждый мечтает о ней, ищет её. (3)Чего мы ищем в любви? (4)Мы ищем в ней ухода от одиночества, душевной опоры. (5)Нам важно знать, что любящему человеку важно и дорого всё, что происходит с нами, всё, что касается нас. (6)И с другой стороны, этот человек нуждается в нас, в нашей заботе, помощи, в нашем понимании. (7)Друзья – даже самые близкие – могут только любить нас. (8)А мы ищем того, кто разделит нашу жизнь, с кем у нас будут общими не только радости, но и боли, и обиды…

(9)Но когда рождается любовь, как растить её, чтобы она выжила? (10)Чем удержать себя, чем держать того, кого любишь, чтобы оставаться одной-единственной среди всех женщин, как роза Маленького принца осталась одной-единственной в саду, где было пять тысяч таких же роз?

(11)Много лет назад, когда я была ещё подростком, немолодая женщина открыла мне тайну: завоевать любовь нетрудно, трудно её удержать. (12)Тогда я не могла понять житейскую мудрость этого секрета: мне виделось что-то постыдное в слове «удержать». (13)Я ведь читала Пушкина: «Кто 
в силах удержать любовь?» и Блока: «О да, любовь вольна, как птица».

(14)А на самом-то деле есть, существуют тайны и законы любви, 
и Сент-Экзюпери был одним из тех, кто знает эти тайны.

(15)Когда Маленький принц только начал своё путешествие, он посетил планету, на которой жил старый король. (16)Увидев, что его гость устал и потому зевает, правитель не обиделся, а приказал ему зевать. 
«(17)С каждого надо спрашивать то, что он может дать. (18)Власть должна быть разумной», – сказал король.

(19)В молодости мы не задумываемся о пределах нашей власти над любимым и любящим человеком и очень часто нарушаем мудрый закон старого короля: «власть должна быть разумной». (20)Молодые жёны, вчерашние девочки, ощутив на пальце кольцо – символ абсолютной власти, – вдруг начинают требовать от ошарашенных мужей ничуть не меньше, чем знаменитая старуха требовала у золотой рыбки.

(21)А в любви никто никому ничего не должен. (22)Главный и неоспоримый закон любви – её добровольность: я стою здесь, под твоими окнами, не потому, что ты мне приказала, а потому, что не могу иначе. 
(23)И с другой позиции: я варю тебе суп и глажу твои рубашки, потому что для меня радость служить тебе.

(24)Когда знаешь, что всё перетерпишь и выдержишь ради того, кого любишь, тогда и начинается любовь. (25)Когда знаешь, что твоя власть над ним терпелива, ты не станешь приказывать ему обернуться морской чайкой, ты будешь терпеливо приручать его, а он будет приручать тебя, пока вы не станете друг для друга единственными в целом свете.

(По Н. Долининой*)

* Наталья Григорьевна Долинина (1928–1979) – филолог, педагог, писатель.

Текст 8

 (1)Дискуссии о состоянии русского языка ведутся ещё со времён могучих витий веков прошлых: А.С. Пушкина, Ф.И. Тютчева, А.И. Герцена, В.Г. Белинского, Ф.М. Достоевского. (2)Ныне для нас их споры, размышления о судьбе родного языка являются высокими уроками русской литературы, человеческой мысли.

(3)А что до «деградации», «ослабления», а то и непременной «гибели» русского языка, литературы – это не более чем гипербола, основанная довольно часто на искренней, естественной и понятной тревоге за судьбы своего народа, особенно во времена перемен, потрясений.

(4)Нынешние потрясения и глубокие перемены в России происходят, на мой взгляд, скорее в умах и душах людей. (5)Для русского же языка они мне представляются не очень значительными, если вспомнить такие испытания, как «монгольское нашествие» или петровское «окно в Европу».

(6)«Восточный ветер» да «западный ветер» приходят и уходят, не в силах пошатнуть укоренённое в веках и на широких просторах могучее древо русского языка, лишь освежая его, а значит, усиливая.

(7)В подобных случаях, испытаниях могучий океан великого языка 
(и не только русского) своей несравнимой с пришельцами массой, мощью, энергией, мерной и неустанной работой огранит, отшлифует чужие слова, пристраивая их к собственным нуждам, окропит живыми ключами родной земли, принимая в народную речь, письменность, художественную литературу. (8)Так было. (9)Видимо, так и будет. (10)Двести тысяч слов одного лишь словаря В.И. Даля – разве не океан? (11)Чужое перетрёт, перемелет, а грязное с пеною выбросит. (12)Рядовой, нынешний, орфографический словарь, и тот – сто тысяч слов, каждое из которых – не старая плесень, а живая речь, которая, конечно, богаче любых словарей, недаром из неё черпают щедро, но дна, слава Богу, не видно. (13)Русский язык не только живёт, но животворит!

(14)Одно из химических производств свои, конечно же ядовитые, отходы давно и поныне закачивает в глубокие земные пласты, губя воды живые. (15)Укорам да упрёкам не внемлют. (16)Главное для них – прибыль.

(17)На этой же земле, сохраняя воды живые, ребятишки-школьники хуторов Малоголубинского, Пятницкого и других, конечно же с учителями, земные родники да ключи берегут, чистят их. (18)Каждому – своё.

(19)То же – в нашей литературе, журналистике, которые, конечно же, влияют на состояние русского языка. (20)Тут дело в совести и, главное, в таланте. (21)Толстой, Тургенев, Шолохов, Шукшин не ставили себе задачей охранение русского языка. (22)У них это получалось естественно, потому что они были рождены русской землёй, от которой приняли великий дар и достойно им распорядились. (23)Вот и всё объяснение. (24)Для меня лично оно основательно. (25)В меру сил и возможностей следую ему, понимая малую свою силу.

(26)Но ведь на хуторе Малоголубинском родники расчищают вовсе малые ребятишки, из начальной школы. (27)Эти родники да ключи текут помаленьку, оживляя речки Малую Голубую, Ростошь, Еруслань, а далее –Дон, его могучие воды.

(По Б.П. Екимову*)

*Борис Петрович Екимов (род. в 1938 г.) – российский прозаик и публицист.

Текст 9

(1)Катерина Ивановна никогда ни на что не жаловалась, кроме как на старческую слабость. (2)Но я знал от соседки и от бестолкового доброго старика Ивана Дмитриева, сторожа при пожарном сарае, что Катерина Ивановна одна на белом свете. (3)Дочь Настя вот уже четвёртый год как не приезжает – забыла, значит, мать, а дни у Катерины Ивановны считанные. (4)Не ровён час, так и умрёт она, не повидав дочери, не приласкав её, не погладив её русые волосы «очаровательной красоты» (так говорила о них Катерина Ивановна).

(5)Настя присылала Катерине Ивановне деньги, но и то бывало с перерывами. (6)Как Катерина Ивановна жила во время этих перерывов, никому не известно.

(7)Однажды Катерина Ивановна попросила меня проводить её в сад, где она не была с ранней весны, всё не пускала слабость.

(8)– Дорогой мой, – сказала Катерина Ивановна, – уж вы не взыщите с меня, со старой. (9)Хочется мне вспомнить прошлое, напоследок посмотреть сад. (10)В нём я ещё девушкой зачитывалась Тургеневым. (11)Да и кое-какие деревья я посадила сама.

(12)Она одевалась очень долго. (13)Надела старый тёплый салопчик, тёплый платок и, крепко держась за мою руку, медленно спустилась с крылечка.

(14)Уже вечерело. (15)Сад облетел. (16)Палые листья мешали идти. (17)Они громко трещали и шевелились под ногами, на зеленеющей заре зажглась звезда. (18)Далеко над лесом висел серп месяца.

(19)Катерина Ивановна остановилась около обветренной липы, оперлась о неё рукой и заплакала.

(20)Я крепко держал её, чтобы она не упала. (21)Плакала она, как очень старые люди, не стыдясь своих слёз.

(22)– Не дай вам бог, родной мой, – сказала она мне, – дожить до такой одинокой старости! (23)Не дай вам бог!

(24)Я осторожно повёл её домой и подумал: как бы я был счастлив, если бы у меня была такая мама!

(по К.Г. Паустовскому)

Текст 10

(1)Можно с уверенностью сказать, что в мире мало поэтов, являю­щихся, подобно Есенину, душой нации и пользующихся безграничной любовью народа. (2)Есенина любят разные слои общества: молодёжь и старики, рабочие и профессора.

(3)Чем же объяснить такую любовь русского народа к творчеству Есенина? (4)Ведь это очень сложный поэт, и нет человека, который бы его до конца понял, нет пока и критика, который смог бы объяснить и прокомментировать всё богатство содержания есенинской поэзии. (5)Его простота и доступность подчас как бы скрывают от глаз те огромные духовные глубины, которые в нём подспудно содержатся.

(6)Есенин – это национальный мыслитель, и этим прежде всего определяется любовь к поэту. (7)Смотрите, как он масштабно и крупно мыслит, причём он мыслит по самым существенным проблемам мира, которые так волнуют человека: о жизни и смерти, о крестьян­стве, о русской истории, о судьбе отдельной личности и всего народа.

(8)Есенин – великий художник интуиции, и это тоже определяет особое отношение народа к творчеству поэта. (9)Мысли Есенина рождаются вместе со взрывом эмоций – они подобны ослепительным вспышкам, это чаще всего глубочай­шие духовные прозрения. (10)Недаром он предположил: «Зато в глазах моих прозрений дивных свет». (11)Всей своей великой интуицией художника он безошибочно угадывал правду, писал только правду, ничего, кроме правды, и поэтому написан­ное им с каждым годом звучит громче и громче.

(12)Есенин – певец любви. (13)Эта тема тоже близка каждому человеку. (14)Поэт рыцарски стоял за высокое духовное понимание любви, за предельную одухотворённость чувства, не примирялся с компромиссом, требовал максимального любовного напряжения, максимального переживания.

(15)Поэт – это сейсмограф, компас. (16)Он передаёт колебания эпохи, он философ, мы по нему определяем пути истории, силу подземных толчков. (17)Надо только, чтобы этот сейсмограф был чуток, компас – точен. (18)А Есенин был идеальным в этом смысле инструментом – он был обнажённой совестью нации.                                     

(По Е. Винокурову)

Текст 11

(1)Даже самые развитые люди, я заметил, глубоко убеждены в том, что жить духовной жизнью – значит ходить в театры, читать книги, спорить о смысле жизни. (2)Но вот в «Пророке»:

                            Духовной жаждою томим,

                            В пустыне мрачной я влачился…

(3)Чего же не хватало пушкинскому герою – споров, театров и выставок? (4)Что это значит – духовная жажда?

(5)Духовность не то, что культура поведения или образованность. (6)Огромное количество людей, не имея образования, обладает высочайшей силой духа. (7)Интеллигентность – не образованность, а духовность. (8)Отчего самые тонкие ценители искусства бывают порой негодными людьми? (9)Да потому, что чтение книг, посещение театров и музеев не есть духовная жизнь. (10)Духовная жизнь человека – это его собственное стремление к высокому, и тогда книга или театр волнуют его, потому что отвечают его стремлениям. (11)В произведениях 
искусства духовный человек ищет собеседника, союзника – ему искусство нужно для поддержания собственного духа, для укрепления собственной веры в добро, правду, красоту. (12)Когда же дух человека низок, то в театре и кино он лишь развлекается, убивает время, даже если он является ценителем искусства. (13)Точно так же может быть бездуховным и само искусство – все признаки таланта налицо, но нет стремления к правде и добру и, значит, нет искусства, потому что искусство всегда духоподъёмно, в этом его назначение.

(14)Бывает и обратное: есть добрые, способные любить и надеяться люди, которые не знали в детстве и в юности высших духовных стремлений, не встречались с ними. (15)Такие люди не нарушают моральных законов, но бездуховность их сразу видна. (16)Добрый и работящий человек, но не мучается его душа, не может, не хочет он выйти за круг бытовых забот. 

(17)Чего жаждет человек, когда у него духовное томление? (18)Обычно желания делят на высокие и низкие, добрые и дурные. (19)Но разделим их по иному принципу: на конечные и бесконечные. (20)Конечные желания могут быть осуществлены к такому-то числу; это желания приобрести, получить, достичь, стать… (21)Но никогда не исполнятся полностью, не исчерпают себя желания бесконечные – назовём их стремлениями: «священный сéрдца жар, к высокому стремленье» (Пушкин). (22)Бесконечно стремление к добру, неутолима жажда правды, ненасытен голод по красоте…

(С. Соловейчик)

Текст 12

(1)Во время командировки я поскользнулся на обледеневшей лестнице и сильно повредил руку. (2)Запястье распухло, делать было нечего: пришлось идти на приём к хирургу. (3)Так я, житель большого областного города, оказался в обычной районной больнице. (4)Врач почему-то не начинал приём, и около дверей в тесном коридорчике, освещённом чахлой лампочкой, было настоящее вавилонское столпотворение. (5)Кого тут только не было! (6)Пожилые женщины, лица которых раскраснелись от духоты, хмурые старики, старшеклассницы, визгливо кричащие, что пройдут вне очереди, потому что им всего-навсего нужно поставить штамп. (7)Грудные дети плакали на руках измученных ожиданием мам, которые устало их качали и в немой тоске смотрели на закрытую дверь кабинета.

(8)Время шло, а приём всё не начинался. (9)И терпение людей лопнуло. (10)Вначале послышался какой-то глухой ропот, который, будто спичка сухие ветки, поджёг общее недовольство. (11)Дети, как по сигналу, в один голос заплакали, и уже не ропот, а возмущённо-жалобный вой наполнил весь коридор.

(12)«Господи, зачем я здесь!» – думал я, глядя на этих людей. (13)Разбуженная в руке боль запылала с удвоенной силой, голова закружилась. (14)Ждать стало невмоготу, я решил действовать. (15)Твёрдым шагом я подошёл к окошечку регистратуры, тихо, но властно постучал в стекло. (16)Полная женщина взглянула на меня поверх очков, я жестом попросил её выйти в коридор. (17)Когда она вышла, я протянул ей талон к врачу и пятьдесят рублей.

– (18)Мне нужно срочно попасть на приём к хирургу. (19)Пожалуйста, устройте!

(20)Женщина молча взяла мой талон, деньги положила в карман халата.

– (21)Отойдите все от дверей, отойдите! – проворчала она и, пройдя сквозь толпу людей, будто нож сквозь студень, вошла в кабинет. (22)Через минуту она вышла и кивнула мне головой:

– (23)Сейчас вас вызовут!

(24)Плакали дети, лампочка, мигая от перепадов напряжения, разбрызгивала пучки жёлтенького света, запах чего-то несвежего и затхлого забивал лёгкие. (25)Вдруг в мои ноги уткнулся вырвавшийся из рук измученной мамы мальчик в синей кофточке. (26)Я погладил его пушистую головку, и малыш доверчивыми глазами посмотрел на меня. (27)Я улыбнулся. (28)Молодая мама усадила его на место.

– (29)Потерпи, маленький, потерпи, скоро мы пойдём!

(30)Инвалид уронил костыль и, беспомощно водя руками, пытался поднять его с пола. (31)Я закрыл глаза. (32)Дверь распахнулась, и медсестра звонко крикнула:

– (33)Никитин, на приём!

(34)Люди закрутили головами, спрашивая, кто здесь Никитин. (35)Я, не шевелясь, стоял в стороне.

– (36)Никитин кто? (37)Где он?

(38)Медсестра недоуменно пожала плечами и сказала:

– (39)Ну, тогда кто первый по очереди, заходите!

(40)К двери бросилась молодая мама с ребёнком. (41)Я отошёл к окну. (42)Сыпал редкий снег, потемневшее небо, похожее на затянутую льдом реку, низко висело над землёй, и сквозь него летели голуби. (43)Из кабинета врача вышла молодая мама с малышом, тот посмотрел на меня и помахал мне перебинтованной ручкой.

– (44)Не подошёл ещё Никитин? (45)Ну, тогда следующий по очереди…

(По К. Акулинину)

Текст 13

(1)Идёшь по улице, и вдруг в глаза бросается яркая афиша: «Концерт Zемфиры». (2)Рядом кинотеатр приглашает тебя на просмотр новой ленты под названием «Шиzа». (3)Захочется перекусить, а на дверях ресторана красуется «Бiблiотека». (4)Придёшь домой, берёшь газету, глядь – на первой странице сообщение «Кур$ валют». (5)Включаешь телевизор, чтобы отвлечься, но и тут назойливо рекламируются охранные системы «Аllигатор». (6)В смятении подходишь к окну, видишь на стене соседнего дома приглашение на «Ве4ер отдыха» и теперь только понимаешь, что тебя обложили со всех сторон.

(7)Обогащается или портится природная речь благодаря заимствованиям – вопрос непростой и неоднозначный. (8)Языковая стихия берёт из окружающего мира всё, что ей потребно, и выбрасывает на берег лишнее. (9)Но когда сплошь и рядом в кириллические устоявшиеся написания внедряются латинские и иные графические символы, то это ведёт не к обогащению языка, а к нарушению его функционирования, к размыванию веками устанавливавшихся норм.

(10)Англо- и иноязычными словами в их натуральном написании сегодня пестрят страницы прессы, эти слова вторгаются в текст, наводняют рекламу. (11)Но одно дело, когда просто употребляется лексика на латинице, и совсем другое, если чужие буквы оказываются внутри слова, ломают его изнутри. (12)Любой юрист подтвердит, что это нарушение гораздо более тяжкое.

(13)Модная певица и производители автосигнализаций, вернее – их агенты по рекламе, используют латинские буквы в формировании и раскрутке образа чаще всего в погоне за оригинальностью. (14)Им кажется: внимание потенциальных потребителей легче привлечь необычным графическим начертанием имени или названия фирмы. (15)Дескать, наш глаз невольно цепляется за неправильное сочетание. (16)Расчёт, вероятно, оправдывается, но насколько велика его отдача? (17)На мой взгляд, подобный подход к формированию имиджа является довольно поверхностным, примитивным, а главное – становится банальным.

(18)Варианты Zемфира (равно как и Глюк’OZA) и «Аllигатор» есть выпендрёж и ненужное искажение письменной формы. (19)Применяя иностранные слова, не стоило заниматься порчей языка. (20)Великий и могучий Алфавит, подаренный нам славянскими святыми Кириллом и Мефодием, принесён в жертву золотому тельцу.

(21)Реальная жизнь, увы, приводит нам примеры такого рода, и не пришлось бы в близком будущем констатировать свершившийся факт словами Татьяны Бек: «До свидания, алфавит».

(По С. Казначееву)

Текст 13

(1)… Жизнь Гайдара была продолжением, а иногда и началом его книг. (2)Года за два до того, как вышел «Тимур и его команда», Гайдар зашёл как-то ко мне. (3)У меня был трудно болен сын, и мы сбились с ног в поисках одного редкого лекарства. (4)Его нигде не было.

(5)Гайдар подошёл к телефону и позвонил к себе домой.

– (6)Пришлите сейчас же ко мне, – сказал он, – всех мальчиков нашего двора. (7)Я жду.

(8)Он повесил трубку. (9)Через десять минут раздался отчаянный звонок у двери. (10)Гайдар вышел в переднюю. (11)На площадке за дверью стояло человек десять мальчиков, очень взволнованных и запыхавшихся.

– (12)Вот что, – сказал им Гайдар. – (13)Тяжело болен мальчик. (14)Нужно лекарство. (15)Я вам запишу каждому его название на бумажке. (16)Сейчас же – во все аптеки: на юг, на восток, на север, на запад. (17)Из аптек звонить мне сюда. (18)Всё понятно?

– (19)Понятно, Аркадий Петрович! – закричали мальчики и понеслись вниз по лестнице.

(20)Вскоре начались звонки.

– (21)Аркадий Петрович! – кричал в трубку взволнованный детский голос. – (22)В аптеке на Маросейке нету.

– (23)Поезжай дальше. (24)На Разгуляй.

(25)Гайдар сидел у телефона, как капитан на мостике корабля. (26)Через сорок минут восторженный детский голос прокричал в трубку:

– (27)Аркадий Петрович, есть! (28)Я достал!

– (29)Где?

– (30)В Марьиной роще!

– (31)Вези сюда. (32)Немедленно.

(33)Лекарство было привезено, и сыну вскоре стало легче.

(34)Благодарить его было нельзя. (35)Он очень сердился, когда его благодарили за помощь. (36)Он считал помощь человеку таким же … делом, как, скажем, приветствие. (37)Никого же не благодарят за то, что он с вами поздоровался.

(38)Однажды мы с Гайдаром шли по улице и услышали встревоженные голоса. (39)Оказалось, что в саду вырвало кран из водопроводной трубы. (40)Сильная струя воды била прямо в кусты роз и сирени, в клумбы с цветами, вымывала из-под них землю и вот-вот могла уничтожить весь сад. (41)Люди бросились вверх по улице, чтобы закрыть какой-то кран.   

(42)Гайдар подбежал к трубе, примерился и зажал трубу ладонью. (43)Поток воды остановился. (44)По лицу Гайдара я видел, что он сдерживает давление воды изо всех сил и ему невыносимо больно. (45)Он почернел и стиснул зубы, но трубу не отпустил, пока не перекрыли воду.

(46)Потом Гайдар долго тяжело дышал. (47)Ладонь у него была окровавлена. (48)Но он был очень радостно настроен – не потому, конечно, что проверил свою силу, а потому, что ему удалось спасти маленький чудный сад.

(49)Мне очень не хватает Гайдара – большого, доброго, талантливого человека.

 (По К. Паустовскому)

Текст 14

(1)Однажды ко мне на вахту, октябрьскую, осеннюю, ненастную, прилетели скворцы. (2)Мы мчались в ночи от берегов Исландии к Норвегии. (3)На освещённом мощными огнями теплоходе. (4)И в этом туманном мире возникли усталые созвездия…

(5)Я вышел из рубки на крыло мостика. (6)Ветер, дождь и ночь сразу стали громкими. (7)Я поднял к глазам бинокль. (8)В стёклах заколыхались белые надстройки теплохода, спасательные вельботы, тёмные от дождя чехлы и птицы – распушённые ветром мокрые комочки. (9)Они метались между антеннами и пытались спрятаться от ветра за трубой.

(10)Палубу нашего теплохода выбрали эти маленькие бесстрашные птицы в качестве временного пристанища в своём долгом пути на юг. (11)Конечно, вспомнился Саврасов: грачи, весна, ещё лежит снег, а деревья проснулись. (12)И всё вообще вспомнилось, что бывает вокруг нас и что бывает внутри наших душ, когда приходит русская весна и прилетают грачи и скворцы. (13)Это не опишешь. (14)Это возвращает в детство. (15)И это связано не только с ра­достью от пробуждения природы, но и с глубоким ощущением родины, России.

(16)И пускай ругают наших русских художников за ста­ромодность и литературность сюжетов. (17)За именами Саврасова, Левитана, Серова, Коровина, Кустодиева скрывается не только вечная в искусстве радость жизни. (18)Скрывается именно русская радость, со всей её нежностью, скромностью и глубиной. (19)И как проста русская песня, так проста живопись.

(20)И в наш сложный век, когда искусство мира мучительно ищет общие истины, когда запутанность жизни вызывает необходимость сложнейшего анализа психики отдельного человека и сложнейшего анализа жизни общества, – в наш век художникам тем более не следует забывать об одной простой функции искусства – будить и освещать в соплеменнике чувство родины.

(21)Пускай наших пейзажистов не знает заграница. (22)Чтобы не проходить мимо Серова, надо быть русским. (23)Искусство тогда искусство, когда оно вызывает в человеке ощущение пусть мимолётного, но счастья. (24)А мы устроены так, что самое пронзительное счастье возникает в нас тогда, когда мы ощущаем любовь к России. (25)Я не знаю, есть ли у других наций такая нерастор­жимая связь между эстетическим ощущением и ощущением родины?

 (По В. Конецкому)

Текст 15

(1)Имя собственное «принадлежит себе», потому что в древнерусском языке собь (себе) – это собственность (отсюда, между прочим, и слово «свобода»). (2)Чужое имя – другая судьба. (3)Язычники тщательно подбирали имя наследнику: не случилось бы чего плохого.

(4)Имя человека – имя собственное, оно показывает, каков человек есть и каким его хотят видеть.

(5)История же такова. (6)В древности личных имён накапливалось у каждого человека достаточно. (7)Родился вторым в семье – Другой, неповоротлив и вял – Леной (ленивый), родитель верит в твою славу – Ярослав, поп окрестил – Пётр… и так далее, в зависимости от судьбы, от того, как сложится жизнь. (8)Одна дочь – Румяна, другая – Беляна, хороша и та, и другая… (9)Именем личным могло стать также любое слово – если оно относилось к конкретному человеку.

(10)Мы сказали бы: не именем, а прозвищем. (11)Смысл слова прозвище ясен: про – зов – ище. (12)Корень -зов- тот же, что в словах звать, и зов, и призыв. (13)Зовом призывают человека, зовут его. (14)Важнее приставка про-. (15)Про— – это то, что будет, что находится «перед» чем-то. (16)Про- всегда в движении. (17)Это то, чего ещё нужно достичь. (18)Следовательно, прозвище – то, что дают впрок, на всякий случай, чтобы не только звать человека, но и призвать на него все добрые силы. (19)Потому имена давались хорошие, светлые, добрые.

(20)Потом появилось отчество. (21)Слово то же, что и отечество. (22)Старое слово дало две формы, и каждая рачительно использована. (23)У одной остались оба гласных, эта форма стала обозначать место рождения – отечество. (24)У другой формы в разговорной речи остался только один прежний краткий гласный: отчество. (25)Отчество от имени отличается, посредством отчества человек показан прилагатель­ным, которое как бы прилагается к человеку, ему полагается по статусу, выделяя в принадлежности не его самого, а весь его род. (26)В именовании отчеством признание общественных заслуг всего рода. (27)Отчество есть «имя по отечеству», по отцу, семейное имя.

(28)Насколько хорош и удобен в общении русский обычай называть человека не только по имени, но и по отчеству? (29)Сохранять ли отчество при личном имени – это вопрос о ценностях национальной традиции.

(30)Обращение к человеку по отчеству связано с обычаем наследования по отцовской линии. (31)Начиная с Древней Руси по отчеству называли стольных князей, затем и удельных, мелких, позже – бояр, ещё позже – именитых купцов. (32)Деловые люди, купцы, при Петре получившие право «называться по отечеству», целовали руки своего императора за неизбывную честь, включившую их в ряды «новых русских» ХVIII века.

(33)Отчество – по отцу, фамилия – по роду, и только личное имя всегда твоё, с ним ты личность, и чего заслужишь, так тебя и нарекут: Иван, Ваня, Ванюша, Ванечка, Ванька, Ванёк – ведь это всё разные имена.

(34)Сегодня мы во многом подражаем деловитым американцам. (35)Даже вместо русских слов частенько подставляем соответствующие английские. (36)Так и с именем. (37)У них Боб, Джек, Джон и даже президент всего лишь Билли – и у нас похожее. (38)Говорят, например, Влад, и тогда не ясно, кто есть этот Влад: Владислав, Владимир или ещё кто?

(39)Не имя, конечно, создаёт личность. (40)Хотя и имя – не последнее дело, обычно оно вскрывает некоторую сущность человека. (41)Я убеждён в этом.

(По В.В. Колесову)

Текст 16

(1)Оставляя пока в стороне все материальные выго­ды, которые мы получаем от науки, обратим внимание на ту её сторону, которая доставляет нам внутреннее удовлетворение и служит главной причиной нашего духовного развития. (2)Цель изучения наук и переработки тех сведений, которые они доставляют, есть формиро­вание в нас личности, именно личности, то есть совокупности таких идей и убеждений, которые бы составили собой неотъемле­мую принадлежность нашего «я». (3)Каждый человек представляет собой независимое и обособленное целое. (4)Быть цельным, быть самостоятельной едини­цей, то есть иметь своё действительно своим, – идеал об­разованного человека. (5)Но приобрести убеждения, ко­торые бы образовали в нас личность, можно лишь путём долгого и упорного изучения наук. (6)Имея свои убеж­дения, мы формируем определённое отношение к ок­ружающим людям, к обществу, к государству, и это уже должно доставить нам большое удовлетворение. (7)Да, кроме того, одно чистое знание без всякого употребления его на выработку миросозерцания уже служит для человека источником высоких наслаждений.

(8)Но наука приносит «сладкие плоды» даже таким людям, которые по своей близорукости не ждут от неё духовного удовлетворения. (9)Многие при изучении на­ук преследуют только одни материальные выгоды, и в их осознании достижение известного «об­разования» всегда соединяется с получением матери­альных преимуществ. (10)В этом случае «плоды учения» ещё более очевидны. (11)Раз человек достиг известного по­ложения в обществе, если он обеспечил себе безбедное су­ществование, то «сладкий плод» учения становится для него прямой реальной действительностью. (12)Но можно нередко встретить таких людей, которые, по своей ли ви­не или просто из-за дурных условий существо­вания, не получив в молодости достаточного образования, вступили в жизнь без всяких познаний и под­готовки для деятельности в качестве полезного члена общества. (13)Эти люди, если они не испытали всех трудностей первых лет учения по своей лености, всегда упрекают самих себя и начина­ют «учиться» уже в зрелых годах. (14)Пока не сделаются образованными, они не могут рассчитывать на те выгоды и ту пользу, которую другие люди получа­ют после многих лет труда и лишений ради образования.

(15)Вместе с теми, кому мешали раньше учиться внешние обстоятельства, они, начиная заниматься, с удовольствием переносят все трудности учения и думают вместе с поэтом, который, «погубив много жизни на разные забавы», с сожалением говорил:

(16) Грустно думать, что напрасно

       Была нам молодость дана!

(17)Выгоду образования можно сравнить с урожаем на земле крестьянина. (18)Ранней весной он начинает свои полевые работы и трудится всё лето, несмотря на страшно изнуряющую жару, в поле, где нет ни одного дерева, которое бы могло скрыть его под свою тень. (19)Но честно потрудившегося крестьянина ожидает удо­вольствие отдыха и полного материального достатка на круглый год.

(По А.Ф. Лосеву)

Текст 17

(1)Любите ли вы литературу так, как люблю её я? (2)То есть любите ли вы читать книги?

(3)Затратное занятие. (4)Но это как посмотреть. (5)Есть книги, 
не сокращающие жизнь на часы, что потрачены на их чтение, а удлиняющие её. (6)Словно побывал в местах, где никогда не был, сошёлся с людьми, с которыми никогда бы не пересёкся, они стали близкими, часто ближе друзей, реальнее друзей, откровеннее самых близких людей.

(7)Человек узнаёт из книг то, что он уже знал о себе, но не знал, что знает.

(8)Есть и другие. (9)Потраченное на них время вычеркнуто из жизни. (10)Будто просидел три часа на бесполезном собрании. (11)После таких книг становишься только глупее.

(12)Вечная проблема выбора. (13)Электронные версии толстых журналов немного облегчают жизнь. (14)Можно спокойно полистать, присмотреться, принюхаться. (15)Но полиграфия нынче быстрая, книгу издают за две-три недели. (16)А в «толстяках» редакционный цикл – полгода, а то и больше. (17)Ничего удивительного, что многие писатели предпочитают не связываться с журналами, а сразу несут рукопись в издательство. (18)Так и получается: заходишь в любой книжный – глаза разбегаются. (19)Хочется купить всё. (20)Как голодный перед колбасной витриной. (21)Но уже знаешь, что не всё съедобное. (22)А что съедобное и что несъедобное? (23)На обложках рейтинговые звёзды не вытиснены. (24)А те, что вытиснены, враньё. (25)Плавали, знаем, успели распробовать.

(26)Экспансия коммерческой литературы сужает круг потенциальных читателей, которых в России осталось не так уж много. (27)Казалось бы, что за беда? (28)Читают – и пусть себе. (29)Всё лучше, чем пьянствовать. (30)Но не так-то всё просто.

(31)Есть книги, без которых можно спокойно прожить. (32)Есть телевизор, есть газеты, есть компьютерные стрелялки. (33)А есть книги, без которых жить трудно. (34)И если в юности не попалась книга, перепахавшая душу, читатель для литературы потерян. (35)Он будет жевать литературный попкорн в полной уверенности, что читает книгу, не подозревая о том, что она всего лишь похожа на книгу, а к животворной литературе никакого отношения не имеет. (36)И таких читателей становится всё больше.

(37)Но неужели всё так безнадёжно? (38)Неужели читателю, любящему живую книгу, остаётся утешаться нетленной классикой? (39)К счастью, нет. (40)Поразительная закономерность. (41)Живая книга чудом пробивается к читателю. (42)И диктат рынка ей не слишком большая помеха.

(По В. Иванову)

Текст 18

(1)Наукой заниматься трудно. (2)Это хорошо знает тот, кто посвятил ей жизнь. (3)Научное призва­ние всегда связано с большой долей риска и смелости, поскольку учёный взваливает на свои плечи заведомо трудную ношу и обязан про­являть поистине изощрённое терпение в своей работе, не говоря уже о ежедневно переживаемой им драме личной борьбы с интеллектуальной темнотой во имя достижения ясности. (4)Научная мысль примеча­тельна тем, что она является одним из организующих начал человечес­кой психики и что она направлена на сохранение, постоянное обновление, исправление, пересмотр результатов своей деятельности. (5)Именно поэтому она предполагает смелость, по­стоянство, упорство, что и придаёт будничному труду учёного подлинный драматизм.

(6)Наукой заниматься не только трудно. (7)Наукой заниматься необходимо. (8)Исследовательская деятельность – мудрый педагог – воспитывает личность, развивает память и наблюдательность, точность и тонкость мышления. (9)По-моему, чем больше людей получают навыки исследования, тем лучше обществу. (10)При помощи ума человек мо­жет не только познать мир, но может своей волей изме­нять среду обитания, создавать новое качество, не существовавшее до того в природе.

(16)Предмет познания неисчерпаем не только для разума, но и для на­шей любви, наших чувств. (17)«Почему вы всю жизнь занимаетесь червя­ми?» – спросили одного учёного. (18)«Червяк такой длинный, а жизнь такая короткая», – ответил он. (19)Давно прозвучали эти слова, и вот недавно в одном из городков Австралии открыли… Музей червей, там посетителям предлагают по­чувствовать себя в роли червяка, проползти по лабиринту, побыть «внутри» червяка. (20)Вы хотели бы посетить этот музей? (21)Хотели бы сводить туда своих детей? (22)Вы гордились бы этим музе­ем, если бы он был в вашем городе, рассказывали бы о нём своим гостям? (23)А вы подумайте, ведь началось всё с любви исследователей-одиночек к сво­им предметам исследования.

(24)Труд и любовь. (25)Труд и удовольствие. (26)Труд и радость от труда, сразу же – радость, не тогда, когда плоды и результаты, а радость до вызрева­ния плодов, в трепетном ожидании их и выращивании.

(27)Наукой приятно заниматься потому, что она, как зонтик над голо­вой, уберегает от мелких, въедливых, обвальных неприятностей, не позволяя им властвовать душой. (28)Обида на товарища, сказавшего не то или не так, критика со стороны начальства, скандал в семье, непонят­ное недомогание – любой негативный фактор теряет силу, как только мы погружаемся в мир собственных исследований. (29)Даже самый ис­кусный мозг не способен одновременно классифицировать накоплен­ный материал и накопленные неприятности. (30)В этом плане наука це­лебна для здоровья. (31)Наука помогает пережить даже беду, поскольку, хоть и на короткий срок, но сильно и крепко овладевает пострадавшим сознанием.

(По В. Харченко)

Текст 19

(1)Все знают, что часовая стрелка на циферблате движется, но увидеть, как она движется, нельзя. (2)То же происходит и с языком. (3)Он изменяется. (4)Но мы не чувствуем, как это происходит. (5)Сейчас в нашей истории наступил такой момент, когда мы видим, как меняется русский язык. (6)И это не может не пугать. (7)Мы так хотим во что бы то ни стало отойти от предшествующей эпохи нашей жизни, построить новые общественные отношения, новую экономику, что нам даже хотелось бы иметь новый язык. (8)Когда-то говорили «отмежеваться», теперь – «дистанцироваться», нам надоело выражение «сойти с ума» – мы говорим «крыша поехала». (9)Или разонравилось слово «встреча», стали говорить «тусовка».(10)Русский язык, по словам А.С. Пушкина, «переимчив и общежителен», он легко принимает иностранные слова, если они нужны. (11)И в этом нет ничего страшного, когда всё делается в меру. (12)А мера утеряна. (13)В нашей речи возникают «сэндвичи», «ленчи», «дисплеи». (14)Обычно меняются 20-30 слов в год, а у нас сейчас появляются, может быть, 20 слов в неделю. (15)Кроме того, немаловажно, из каких источников появляются новые слова языка. (16)Сейчас, например, идёт поток слов из довольно сомнительных источников, в частности уголовного жаргона: «разборка», «халява». (17)Многие печатные органы используют «непечатные» слова, которые, кстати, так и называются, потому что их печатать не надо. (18)В Думе несколько лет обсуждался «3акон о русском языке». (19)Закон, конечно же, нужен. (20)Но если серьёзно говорить о законе, то должен быть и механизм наказания за его нарушение. (21)Однако представляется несерьёзным предложение создать филологическую милицию, учредить штрафы за ошибки в русском языке. (22)Что ни говори, делает язык народ, а его трудно заставить подчиняться административным нормам в отношении языка. (23)Были уже такие тщетные попытки. (24)В своё время, в XIX, да и в XX веке, образцовый язык давала художественная литература. (25)Если человек не знал, как правильно говорить, то он открывал Тургенева и там находил ответ. (26)Сейчас, конечно, не художественная литература формирует наш языковой вкус. (27)Тон задают теперь в первую очередь телевидение и радио. (28)Это касается и произношения звуков, и ударения, и интонации. (29)А современным дикторам нравится американская интонация. (30)И молодёжь начинает им подражать. (31)Бывает, ведущий бог знает что и как говорит, а людям нравится. (32)Это относится, безусловно, не ко всем передачам, каналам, дикторам, но многие из них подвержены моде.(33)Мы сейчас недовольны языком, но здесь очень важно разобраться – язык в этом виноват или что-то другое. (34)Ведь язык подчиняется людям, которые им пользуются. (35)Он приспосабливается к потребностям общества. (36)Если в нашем обществе сегодня существует потребность думать о будущем, о крепкой семье, о счастье детей – то язык пойдёт в эту сторону, будет давать нам средства для этого. (37)Если у нас главное – как, не работая, заработать миллион, секс, насилие, наркотики, то язык повернётся сюда. (38)За что его ругать? (39)Он отражает состояние общества. (40)Так что не язык надо сейчас исправлять.

(По В. Костомарову)

Текст 20

(1)Какое же зеркало жизни наш язык! (2)Нет, он поистине велик, оставаясь и поныне свобод­ным, правдивым. (3)Всё приемлет, на всё отзывается, как пушкинское эхо, больше того – он вберёт и чуже­странные слова и научит их плодить новые формы (не клонировать!) от устаревших и заёмных слов. (4)Беда только, что всё это идёт порой в безобразном, безграмот­ном смешении.(5)Так, за короткий срок сумели обрусеть и даже раз­межеваться по значению такие привычные в среде спор­та слова, как «фанатик» и «фанат», а теперь и «фан», и даже религиозный фанатизм приобретает иную окраску. (6)Были когда-то «поклонники», даже «клакёры» (франц.) теат­ральные, а теперь фанатики размежевались с «фаната­ми». (7)Есть ещё футбольные фанаты (не «болельщи­ки»), эстрадные.(8)Даже старомодное «приватный», когда-то редко встречаемое в обыденной речи, в словаре В. Даля толкуе­мое как «частный», «личный», «особенный», «домаш­ний» («приват-доцент», «приватная беседа»), мы сумели так национализировать, что слово «приватизация» даже в бытовом, всегда чутком на оттенки языке приобрело пренебрежительное звучание, став «приХватизацией». (9)А ведь известно, что слово, герой, явление, попавшие в народный язык, в фольклор, анекдот, становятся уже «нашими», «свойскими», как остроумные словечки из фильмов Данелия, Ряза­нова, Гайдая.(10)Всюду языковое разноцветье. (11)Какое по­ле для наблюдения лингвистов, литераторов, актёров! (12)Но как необычно, одухотворённо зву­чат в нашей сверхделовой речи старинные слова, кото­рые ушли временно, но живут на страницах классиков и ждут светлых дней.(13)Ни в коем случае не стоит закрывать глаза на то, что, кроме иноязычных слов, нас захлёстывает и уголовная лексика. (14)Откуда пришли эти «крутые», «приколь­ные», «крыши», «клёвые»? (15)Их источник ясен. (16)Но почему они расцветают среди вполне приличной молодёжи, звучат с экрана, пестрят в печати?(17)Этот разговор может продолжить каждый, кто радеет за наш язык. (18)Он ведь и сейчас «великий, мо­гучий, правдивый и свободный». (19)Только портим его мы сами, забывая о том, что он жи­вой, поэтому не надо обижать его пошлостью, чужим со­ром, ненормативной лексикой, канцелярскими изыска­ми, несовместимой мешаниной.

(По Т. Жаровой)

Текст 21

(1)В купе поезда, куда я вошёл с опозданием, человек с одной рукой, судя по возрасту, инвалид войны, надевал миловидной, молодящейся даме мягкие тапочки с розочками-аппликациями на носках.(2)Обутая и ободрённая, дама ушла в коридор, скучая, смотрела в окно.(3)Инвалид принялся заправлять постели.(4)Ничего не скажешь, делал он эту работу одной рукой довольно ловко, хотя и не очень споро, – привык, видать, заниматься домашними делами. (5)Но одна рука есть одна рука, и он устал изрядно, пока заправил две постели.(6) – Мурочка! (7)Всё в порядке, – известил он даму и присел к столику.(8)Дама вошла в купе, пальчиком подправила не совсем ловко заделанную под матрац простыню и победительно взглянула на меня: «Вот как он меня любит!»(9)Инвалид по-собачьи преданно перехватил её взгляд.(10)Потом они препирались насчёт нижнего места, и дама снисходительно уступила:(11) – Ну, хорошо, хорошо! – (12)Поцеловала усталого спутника, мужа, как выяснилось потом, пожелала ему спокойной ночи и стала устраиваться на нижнем месте.(13)Сходив в туалет, инвалид попытался молодецки вспрыгнуть на вторую полку – не получилось. (14)Он засмущался, начал извиняться передо мной, спрашивать у Мурочки, не потревожил ли её.(15) – Да ложись ты, ради Бога, ложись! (16)Что ты возишься? – строго молвила дама, и супруг её снова заизвинялся, заспешил.(17)Дело кончилось тем, что мне пришлось помочь ему взобраться на вторую полку. (18)Поскольку были мы оба фронтовики, то как-то и замяли неловкость, отшутились. (19)Познакомились. (20)Инвалид был известный архитектор, ехал с ответственного совещания, жена его сопровождала, чтобы ему не так трудно было в пути.(21)Долго не мог уснуть архитектор на второй полке, однако шевелиться боялся: не хотел потревожить свою Мурочку. (22)И я подумал, что любовь, конечно, бывает очень разная и, наверное, я её понимаю как-то упрощённо, прямолинейно или уж и вовсе не понимаю. (23)Во всяком разе, такую вот любовь, если это в самом деле любовь, мне постичь было непосильно.

(По В. Астафьеву)

Текст 22

(1)Это был один из тех осенних дней, когда изнуряющая тоска давит сердце, когда промозглая сырость проникает в душу и там, как в погребе, становится темно и холодно. (2)Порывисто дул ветер, и неподвижно-тяжёлая вода в лужах начинала покрываться чёрными пупырышками. (3)Белые льдинки, похожие на обглоданные рыбьи кости, тоненько звенели о края асфальта. (4)Провисшее небо цементного цвета, озябшие осины, обмотанные грязно-серыми бинтами утренней изморози, выбеленные ночным холодом скулы зданий… (5)В такие дни кажется, что никогда больше не появится солнце, что навсегда померк свет, что наша жизнь будет безрадостно тлеть среди этого одуряюще-серого, радикулитного сумрака…(6)Я ждал автобуса на остановке, возвращаясь из служебной командировки: в маленьком волжском городке я инспектировал безопасность газового оборудования городской котельной. (7)В моём портфеле лежала целая кипа предписаний, и кому-то эта проверка грозила увольнением с работы. (8)Вот почему меня встречали и провожали с обречённо-кислой полуулыбкой, как будто я был бациллой сибирской язвы, от которой никак невозможно спастись. (9)Мне робко пытались вручить пакет с сувениром и приглашали на якобы случайно совпавший с моим приездом семейный праздник, но я категорично отказался. (10)Хотя все свои проверки я проводил в точном соответствии с должностными инструкциями, на душе лежал камень. (11)Люди на остановке, будто связанные по рукам и ногам пленники, застыли на месте и апатично смотрели в ту сторону, откуда должен был появиться опаздывающий автобус. (12)Ни раздражительного слова, ни весёлой шутки, ни смеха… (13)Мы все стали неотъемлемой частью тоскливого ненастья. (14)Вдруг откуда-то из переулка вышел высокий, полный мужчина, который вёл за руки двух круглолицых девочек. (15)Они кружили подле отца, хлопали одна другую по плечам и самозабвенно смеялись. (16)Отец смеялся вместе с ними, поправляя девочкам капюшоны, то и дело сползающие на глаза. (17)Эта весело гомонящая троица подошла к остановке. (18)Отбиваясь от детей, отец посмотрел на расписание, потом бегло глянул на часы и, видимо поняв, что у него ещё есть время, целиком отдался игре. (19)Они шумно бегали друг за другом, с топотом кружа вокруг сваленных в кучу бетонных плит. (20)Дети смеялись так, что порой останавливались и, согнувшись, хватались за отца, чтобы не упасть. (21)Тот, большой и толстый, с широким мясистым лицом, торопливо, почти взахлёб, говорил им что-то смешное, и они, всплёскивая руками, начинали хохотать ещё сильнее. (22)Пожилая женщина, пряча лицо от ветра, искоса глядела на это ликующее семейство и укоризненно качала головой: (23) – Ну разве так можно?!(24)А я смотрел на них и завидовал. (25)Так завидуешь людям, живущим в уютной и тёплой деревушке, мимо огоньков которой ты мчишься на поезде в морозную зимнюю ночь… (26)Подошёл автобус, одна из девочек, прочитав табличку на ветровом стекле, радостно махнула рукой вопросительно кивнувшему отцу:(27) – Не наш! (28)Играем!(29)Мы угрюмо сели в автобус и поехали, а они остались, с блаженным визгом гоняясь друг за другом по опустевшей остановке.

(По И. Новикову)

Текст 23

(1)«Отправь голову в отпуск!» – такой призыв сплошь и рядом украшает сегодня столичное метро и пригородные электрички, страницы самых популярных газет и журналов и улицы крупнейших городов страны, звучит по радио и на ТВ… (2)Только не подумайте, что эта «беспрецедентная рекламная кампания» направлена на раскрутку высокоградусных напитков. (3)Всё гораздо возвышеннее: «новый формат периодики покоряет Россию»! (4)Теперь благодаря некоему российскому издательству любой обладатель 15 рублей запросто окунётся в мир чувств, спектр которых достаточно широк. (5)Например, книжная серия «Виражи любви» «вскружит Вам голову изощрёнными сюжетными интригами, причудливым переплетением неожиданных поворотов судьбы, расставаний и встреч, переживаний и настоящих чувств, для которых не бывает непреодолимых преград…». (6)Причём новый «бурный роман» обещан читателям еженедельно, и уже есть первые три выпуска – «Звёздное кружево», «Убиться веником» и «Бриллианты из морозилки». (7)Лично меня привлекло название №2: есть в нём некая простота – и в то же время тайна… (8)Правда, аннотация разочаровала: «(9)Убиться веником – что это? (10)Любимое выражение героини или коктейль со свекольным соком? (11)Для того чтобы понять, о чём идёт речь, не обязательно иметь большой опыт общения по Интернету. (12)Умные люди считают, что настоящей любви в чате не место. (13)Какая любовь, если ни разу не видел предмет своей страсти? (14)Только голос и буквы на мониторе… (15)Именно в такой ситуации оказались герои этой истории». (16)Да и к чему эти виртуальные надрывы, если имеется специальная серия «Дыхание страсти», посвящённая вполне земным радостям. (17)Главное – во время чтения «не сбейтесь с ритма!» (18)(Издательство предупреждает!). (19)«У Мэтта Дэвидсона и Джилли Тэйлор много общего: они не просто долго работают в одной рекламной фирме, они оба инициативны, напористы и энергичны. (20)Босс сталкивает их лбами, и они становятся соперниками. (21)Но постепенно враждебность уступает место чему-то иному… (22)И пока Мэтт и Джилли пытаются добиться победы друг над другом в карьерной борьбе, одновременно они воюют сами с собой. (23)Однако в какой-то момент они понимают, что не могут больше думать о работе…» (24)Наверное, воистину гамлетовский выбор «между карьерой и чувствами» персонажей «Соперников» кого-то действительно собьёт с ритма и даже выбьет из привычной жизненной колеи, но у меня возникло стойкое ощущение скуки. (25)И уже не захотелось ни «Дороги домой», ни «Готики», ни «По ту сторону» – так называются другие серии, предлагаемые издательством. (26)Даже по 15 рублей за книгоштуку. (27)Охотно верю, что еженедельными темпами издатели добьются своей цели и скоро их мини-романы отправят в отпуск сотни, тысячи, десятки тысяч российских головушек. (28)Вот только слово «отпуск» не совсем точное: привыкание к подобному чтиву чревато более длительными последствиями, и головам грозит не отпуск, а пенсия. (29)Причём по инвалидности. (30)Хотя издательство об этом не предупреждает: наверное, безголовая Россия его вполне устроит. (31)А вас, читатель?

(По П. Измайлову)

Текст 24

(1)В современном обществе целый океан проблем. (2)Они обступают нас всюду, и по какой дорожке ни пойдёшь, возникают новые. (3)Возьмём вопрос о чтении – на уроке, домашнем. (4)О том, много ли читают, как читают, как относятся к книге. (5)Тоже дело очень сложное. (6)Сейчас, по моим наблюдениям, читают гораздо меньше, чем 25 – 30 лет назад. (7)Я помню годы войны, когда я мальчишкой оказался в эвакуации, в тылу, в особых больничных условиях. (8)Какой великой ценностью была для нас книга! (9)Готовы были выменять её на любую мальчишескую радость – на марки, на рогатки, да на что угодно. (10)Причём выменять не в личное пользование, а только почитать. (11)Уже это было счастьем. (12)Наиболее популярными мальчишками среди нас были те, кто умел пересказать книгу, которую никто не видел в глаза. (13)Те, кто мог рассказывать «Трёх мушкетёров», «Всадника без головы» и … «Войну и мир». (14)Да-да, «Войну и мир», это серьёзнейшее произведение, я услышал в рассказах мальчика одиннадцати лет. (15)В десять лет я прочитал «Мёртвые души» Гоголя и «Коварство и любовь» Шиллера. (16)Не могу сказать, что я многое понял, но я до сих пор представляю себе какие-то сцены из Шиллера. (17)Под влиянием всё убыстряющегося, всё более нервного ритма жизни появилась тенденция, которую многие считают неизбежной и закономерной: вместо того чтобы читать объёмные романы великих писателей, можно посмотреть экранизацию и познакомиться с содержанием книги. (18)Более или менее удачно… (19)Некоторые считают, что это очень современно и даёт большое преимущество человеку, так как экономит его время, которое необходимо затратить на ознакомление с произведением. (20)Это так удобно для школьника, которому столько нужно прочитать «по программе»! (21)Я же думаю, что телевизор – великий враг книги. (22)Несчастье, что дети слишком много и неразборчиво смотрят телевизор и слишком мало читают книги. (23)Конечно, телевидение – великая сила и без него трудно обойтись в нашей жизни, в учёбе. (24)Но использовать его надо разумнее. (25)Когда в ресторане нам предлагают меню из ста блюд, мы, естественно, не берём всё подряд. (26)Одно или два, и мы уже сыты. (27)Но что мы делаем с телевидением? (28)Хаотично, когда придётся, включаем аппарат и «смотрим», что ни показывают. (29)Варварство. (30)Нужно формировать вкус у ребят, чтобы они могли выбрать то, что можно обсудить потом с друзьями, с учителями. (31)Воспитание вкуса – отдельная тема. (32)Это следует делать только на высоких образцах. (33)К сожалению, сейчас появилось много художественных произведений весьма невысокого художественного уровня. (34)Привыкая к ним, мы теряем ориентиры. (35)Можно воспитывать вкус на Толстом, на Достоевском, на Пушкине. (36)Главное – научиться различать, что действительно красиво, а что подделка. (37)Что ново и оригинально, а что банально и истёрто, тысячу раз встречалось. (38)Поэтому – не искусство: искусство всегда ново, что-то открывает. (39)Можно воспитать вкус лишь чтением, вдумыванием, вглядыванием в тексты истинно совершенные.

(По В. Лакшину)

Текст 25

(1)Многие считают понятие чести устарелым, несовременным, в том смысле, что оно нынче не применимо – не те условия. (2)Для одних это связано с такими действиями, как дуэль: мол, чем иначе можно защитить свою честь от оскорблений? (3)Другие считают: честь сегодня заменена более высоким понятием – принципиальность. (4)Вместо человека чести – человек принципов…

(5)Как может устареть чувство чести, чувство собственного достоинства, сугубо личное нравственное чувство? (6)Как может устареть понятие чести, которая даётся человеку однажды, вместе с именем, и которую нельзя ни возместить, ни исправить, которую можно только беречь?

(7)Мне вспоминается случай, связанный с именем А.П. Чехова. (8)В 1902 году царское правительство аннулировало избрание Максима Горького в почётные академики. (9)В знак протеста Короленко и Чехов отказались от звания академиков. (10)Для Чехова это был акт не только общественный, но и личный. (11)Он писал в заявлении, что при избрании Горького он повидался с ним и первый поздравил его. (12)А теперь, когда Академия наук известила, что выборы недействительны, выходит, что он, Чехов, как академик, признаёт это. (13)«Я поздравлял сердечно, и я же признаю выборы недействительными – такое противоречие не укладывается в моём сознании, примирить с ним свою совесть я не мог, – писал он в Академию наук. – И после долгого размышления я мог прийти только к одному решению… о сложении с меня звания почётного академика». (14)А ведь так сложились обстоятельства, вроде независимые от Чехова, и он мог бы найти для себя оправдание.

(15)Убеждения, конечно, вещь необходимая. (16)Но есть такое более простое, конкретное понятие, как слово, данное человеком. (17)Оно не подтверждено никаким документом, справкой. (18)Просто слово. (19)Допустим, делового человека, который обещал сделать ремонт к такому-то числу, собрать людей, привезти оборудование, принять приехавших издалека. (20)Да мало ли ещё что. (21)Ну, эка беда, не принял, не сделал, не привёз. (22)Сделает через месяц, примет через два дня, и за это спасибо. (23)Бывает, что и в самом деле ничего страшного, никакой катастрофы, если исключить одно обстоятельство – слово, дано было слово.  

(По Д. Гранину)

Текст 26

(1)Почему-то многие современные эстрадные «звёзды» с особенным удовольствием говорят о том, как плохо они учились в школе. (2)Кому-то объявляли выговоры за хулиганство, кого-то оставляли на второй год, кто-то доводил педагогов до обморочного состояния своими умопомрачительными причёсками… (3)Можно по-разному относиться к подобным откровениям наших «звёзд»: одних эти рассказы об озорном детстве приводят в умиление, другие начинают ворчливо сетовать на то, что сегодня путь на сцену открыт только бездарям и невеждам.

(4)Но больше всего беспокоит реакция подростков. (5)У них возникает стойкое убеждение, что наиболее короткий путь к известности пролегает через детскую комнату милиции. (6)Они-то всё принимают за чистую монету. (7)Они далеко не всегда понимают, что рассказы о «безбашенном» детстве, когда будущая «звезда» поражала всех окружающих своим экзотическим своеобразием, – это всего лишь сценическая легенда, что-то вроде концертного костюма, который отличает артиста от обычного человека. (8)Подросток не просто воспринимает информацию, он её активным образом преобразовывает. (9)Эта информация становится основой для его жизненной программы, для выработки путей и способов достижения цели. (10)Вот почему человек, который что-то вещает на многомиллионную аудиторию, должен обладать высоким чувством ответственности.

(11)На самом ли деле он выражает свои мысли или бессознательно продолжает сценическую игру и говорит то, чего от него ждут поклонники? (12)Посмотрите: я «свой», такой же, как все. (13)Отсюда и иронично-снисходительное отношение к образованности, и кокетливое ёрничанье: «Ученье – свет, а неученье – приятный полумрак», и надменное самолюбование. (14)Но вот передача закончилась. (15)Что осталось в душе тех, кто слушал артиста? (16)Какие семена он посеял в доверчивых сердцах? (17)Кого он сделал лучше? (18)Кого он направил на путь творческого созидания? (19)Когда одному известному ди-джею молоденькая журналистка задала эти вопросы, он просто фыркнул: да идите вы, я совсем не для этого… (20)И в этом недоуменном возмущении «поп-звезды» проявляется её гражданская незрелость, её человеческая «недообразованность». (21)А человек, который ещё не построил себя как личность, не осознал своей миссии в обществе, становится покорным слугой толпы, её вкусов и потребностей. (22)Он, может быть, и умеет петь, но не знает, для чего поёт.

(23)Если искусство не зовёт к свету, если оно, хихикая и лукаво подмигивая, тащит человека в «приятный полумрак», если оно ядовитой кислотой иронии уничтожает незыблемые ценности, тогда возникает резонный вопрос: а нужно ли такое «искусство» обществу, достойно ли оно того, чтобы стать частью национальной культуры?

(По И. Гонцову)

Текст 27

(1)Мы говорим иногда о других людях: «Ограниченный человек». (2)Но что может значить это определение? (3)Каждый человек ограничен в своих знаниях или в своём представлении о мире. (4)Ограничено и человечество в целом.

(5)Вообразим горняка, который в угольном пласте разработал вокруг себя некоторое пространство, окружённое толщами непроницаемого чёрного камня. (6)Вот его ограниченность. (7)Каждый человек в незримом, но тем не менее непроглядном пласте мира и жизни разработал вокруг себя некоторое пространство знаний. (8)Он находится как бы в капсуле, окружённой безграничным, загадочным миром. (9)«Капсулы» разные по размерам, потому что один знает больше, а другой меньше. (10)Человек, прочитавший сто книг, самонадеянно говорит о том, кто прочитал двадцать книг: «Ограниченный человек». (11)Но что он скажет тому, кто прочитал тысячу? (12)И нет, я думаю, человека, который прочитал бы все книги.

(13)Несколько веков тому назад, когда информационная сторона человеческих знаний была не столь обширна, встречались учёные мужи, «капсула» которых приближалась к «капсуле» всего человечества и, может быть, даже совпадала с ней: Аристотель, Архимед, Леонардо да Винчи… (14)Теперь такого мудреца, который знал бы столько же, сколько знает человечество как таковое, найти нельзя. (15)Следовательно, про каждого можно сказать, что он ограниченный человек. (16)Но очень важно разделять знания и представления. (17)Чтобы пояснить свою мысль, возвращаюсь к нашему горняку в каменноугольном пласте.

(18)Допустим условно и теоретически, что некоторые из горняков родились там, под землей, и ни разу не вылезали наружу. (19)Не читали книг, не имеют никакой информации, никакого представления о внешнем, запредельном (находящемся за пределами их забоя) мире. (20)Вот он выработал вокруг себя довольно обширное пространство и обитает в нём, думая, что мир ограничен его забоем. (21)Под землёй же работает и другой, менее опытный горняк, у которого выработанное пространство меньше. (22)То есть он более ограничен своим забоем, но зато имеет представление о внешнем, наземном мире: он купался в Чёрном море, летал на самолёте, рвал цветы… (23)Спрашивается, кто же из них двоих более ограничен?

(24)То есть я хочу сказать, что можно встретить учёного человека с большими конкретными знаниями и вскоре убедиться, что он очень, в сущности, ограниченный человек. (25)И можно встретить человека, не вооружённого целым арсеналом точных знаний, но с широтой и ясностью представлений о внешнем мире.

(По В. Солоухину)

Текст 28

(1)Недавно прочитал в интервью городского чиновника: «Фи­лармония «Петербург-концерт» должна стать продюсерским цен­тром, своеобразной «фабрикой звёзд»… (2)Более неудачное сочета­ние слов – «фабрика звёзд» – трудно себе представить в устах председателя Комитета по культуре. (3)Ведь то, что показывает нам телевидение под этим названием, – если и фабрика, то не звёзд, а, скорее, заштампованной метеоритной пыли, которая в доли секунд исчезает в животворящей атмосфере культуры. (4)Бедная страна наша! (5)Кроме прочих неисчислимых недугов, она просто заражена «звёздной болезнью». (6)А нам нужны мастера!

(7)Понятно, что воспитание актёра, певца и музыканта требует не только неимоверного труда, способностей и терпения, но и вре­мени. (8)Недаром даже очень среднее образование требует не ме­нее трёх лет обучения. (9)А за полгода неокрепших молодых лю­дей, даже подающих надежды, можно только вымуштровать, обучив немногим актерским штампам, годным на потребу невзы­скательной толпе.

(10)Если говорить словами великого поэта, то мы «сеем разум­ное, доброе, вечное». (11)И в школьном классе, и в пре­красном зале на Фонтанке я вижу, как в глазах старшеклассников появляется пытливый блеск понимания и сопереживания, когда они слушают Достоевского, Чехова, Пушкина, Галича, Окуджаву, как глубокие мысли и чувства, высказанные на сказочно прекрасном русском языке, трудно переводимом на другие языки, находят свой путь к их разуму и сердцу. (12)И их реплики после кон­церта – «клёво!» – не меньшая награда, чем громкие аплоди­сменты или напряжённая, сознательная тишина во время выступле­ний. (13)Надо только сделать так, чтобы этот «птичий» подростковый сленг переплавился в их сознании в прекрасную русскую речь. (14)А что говорить о великой классической музыке, которая без слов – напрямую – испокон веку воздействовала на чувства людей!

(15)Это адски трудное дело – пытаться донести до зрителя (особенно молодого – ведь упустим же!) драгоценные слова и музыку наших великих предшественников, за творения которых нас уважают и любят во всем мире.

(16)А шоу-бизнес в помощи государства не нуждается.

(По Л. Мозговому)

Текст 29

(1)Немцы были изгнаны из Умани, и на улицах города вплотную, впритык, стояли брошенные ими в бегстве автомашины, бронетранспортёры и танки. (2)В городе ещё пахло гарью, тем звериным душным запахом, какой оставляют после себя бегущие массы людей, и вонью гниющих продуктов: в грузовиках стояли бочки с огурцами и капустой.

(3)На одной из улиц сквозь разбитое окно нижнего этажа я увидел груды сваленных на полу книг. (4)Вид книг всегда волнует меня, и я зашёл в помещение, в котором сразу по стеллажам определил библиотеку. (5)Никого в помещении, казалось, не было, только вглядевшись, я увидел скорбные фигуры двух немолодых женщин, разбиравших в соседней комнате книги. (6)Часть книг уже стояла на полках. (7)Я подошёл к женщинам, и мы познакомились: одна оказалась учительницей русского языка Зинаидой Ивановной Валянской, другая – библиотекаршей районной библиотеки Юлией Александровной Панасевич, а книги, лежавшие на полу, они перетаскали из подполья, где те пережили всю оккупацию. (8)Я взял в руки одну из книг – это был учебник экономической географии, но, перелистав несколько страниц, я с недоумением обратился к титулу книги: содержанию он никак не соответствовал.

(9)– Работа нам предстоит немалая, – сказала одна из женщин, – дело в том, что по приказу гебитскомиссара Оппа мы должны были уничтожить все книги по прилагаемому списку, – и она достала из ящика целую пачку листков с тесными строками машинописи: это был список подлежавших уничтожению книг. – (10)Мы переклеивали со старых учебников и разных других книг заглавные страницы, и нам удалось спасти почти всё, что подлежало уничтожению, – добавила женщина с удовлетворением, – так что не удивляйтесь, если том сочинений Пушкина, например, называется руководством по вышиванию.

(11)Это было действительно так: две мужественные женщины спасли целую районную библиотеку, вклеивая в подлежавшие уничтожению книги другие названия или вкладывая их в другие переплёты. (12)А теперь они разбирались в своих богатствах, восстанавливали то, что по распоряжению назначенного директором библиотеки Крамма они должны были разорвать в клочки.

(13)В Умани, в помещении районной библиотеки, я убедился в бессмертии книги.

(По В.Г. Лидину)

Текст 30

(1)Он нёс меня на себе восемь километров. (2)Восемь тысяч метров по раскалённой земле. (3)Я до сих пор помню его горячую спину, пот, который, будто кислота, разъедал кожу на руках. (4)И белую даль, словно накрахмаленная больничная простыня… (5)Я всё это помню, помню в деталях, в подробностях, в красках. (6)Но всё равно ничего не могу понять. (7)И сегодня, спустя много лет, когда я вспоминаю тот случай, моя мудрость, потеряв равновесие, беспомощно вязнет в густой трясине … : мне кажется непостижимой и странной вся наша жизнь, особенно если пытаешься её понять.

(8)Нам тогда было по тринадцать – мне и моему закадычному другу Серёжке Леонтьеву. (9)Мы пошли рыбачить за тридевять земель на старый, обмелевший пруд. (10)Мне вдруг приспичило освежиться, и я полез в воду, но не успел сделать и шагу, как вскрикнул от острой боли в ноге. (11)Ко мне бросился Серёжка, он выволок меня на берег. (12)Я с ужасом увидел, что из пятки торчит осколок бутылочного горлышка, а на траву каплет густая кровь. (13)Восемь километров Серёжка нёс меня на себе.

– (14)Серёнь, брось меня! – шептал я сухими губами.

– (15)Нет! – хрипел друг. (16)Это было как в кино: друг выносит с поля боя раненого друга. (17)Свистят пули, рвутся снаряды, а ему хоть бы хны. (18)Он готов пожертвовать своей жизнью, отдать своё сердце, свою душу, готов отдать всё на свете… (19)У меня от слабости кружилась голова, и вдруг, сам не знаю зачем, я сказал Серёжке:

– (20)Серёнь, если я умру, то передай от меня привет Гальке Коршуновой! (21)Скажи ей, что я её любил.

(22)Серёжка, сдувая с лица капли пота, рвал свою футболку на лоскуты и от усталости, кажется, уже не соображал, что я говорю. (23)Он дотащил меня до больницы, потом, тяжело дыша, сидел на кушетке и смотрел, как врач обрабатывает мою рану. 

(24)А на следующий день, когда я, хромая, вышел во двор, все уже знали, что перед смертью я просил передать привет Гальке Коршуновой. (25)Я сделался посмешищем всей школы. (26)Моё появление теперь у всех вызывало конвульсии глумливого хихиканья, и я, от природы жизнерадостный мальчишка, стал замкнутым и застенчивым до болезненности.

(27)Зачем он рассказал им про мой привет? (28)Может быть, он просто изложил все подробности того случая, не предполагая, что моя просьба всех так рассмешит? (29)А может быть, ему хотелось, чтобы его геройство выглядело более внушительным на фоне моего тщедушного актёрства? (30)Не знаю!

(31)Он нёс меня восемь километров по залитой солнечным зноем дороге. (32)Но я до сих пор не знаю, спас он меня или предал.

(33)Шрам на ноге почти полностью зарубцевался, а вот сердце моё до сих пор кровоточит. (34)И когда мне говорят: «Вам такой-то передал привет», я цепенею от ужаса и по моей спине пробегают мурашки. 

(По М. Худякову)

Текст 31

 (1)– Друг, ты чей?

(2)Пара грустных преданных глаз взирает на тебя снизу вверх.

(3)– Ты, наверное, голодный? (4)И где же твоя семья?

(5)Лохматый хвост неистово заметает пыль на асфальте. (6)Ненавистный холодный ветер, взлохмачивая грязную шерсть, продувает насквозь, но какое это теперь имеет значение! (7)Вот хозяин, они так долго друг друга искали!

(8)– Эх, как жалко, что даже нечего дать тебе перекусить… (9)Ну, мне пора. (10)Ты не грусти, всё будет хорошо. (11)Давай, пока!

(12)«Что такое, ты уходишь? А как же…» (13)Лохматый хвост замирает в недоумении.

(14)– Прости, не могу тебя сейчас взять. (15)И не смотри так – квартира маленькая, я постоянно на работе. (16)Да и вообще, с тобой заниматься нужно…

(17)Удаляющийся силуэт скрывается за поворотом, оставляя живое существо наедине со своими надеждами и переживаниями…

(18)Знакомая ситуация? (19)Вот только концовка бывает разной. (20)Иногда – как описано выше, а порой кто-то после подобной встречи находит друга.

(21)О преданности и любви собаки по отношению к человеку написаны книги, сняты фильмы, но даже они не в силах передать ту жажду отдавать и быть необходимым, которая у них в крови. (22)Служение человеку для собаки – это жизнь. (23)Быть рядом – предназначение. (24)Отнимите это у собаки, и жизнь потеряет для неё всякий смысл, останется лишь поиск хозяина, друга, собственной необходимости.

(25)В последние несколько лет психологи, ветеринары и владельцы собак в полной мере осознали ценность контактов между человеком и собакой. (26)Теперь собаки не только помогают «видеть» слепым, «слышать» глухим, но и выполняют важные обязанности «развлекать» старых и больных людей, нетрудоспособных и душевно надломленных взрослых и детей. (27)Было обнаружено, что само присутствие собаки оказывает огромное оздоровительное воздействие на таких людей, оживляя их обычно унылый быт. (28)Собак приводят в детские дома или дома престарелых, и их обитатели с благодарностью ощущают на себе благотворное воздействие тепла и расположения, которое оказывают им собаки. (29)Самое важное для них – быть другом для человека. (30)Преданным, готовым на любые лишения, подчас с риском для жизни, и хранящим свою верность при любых условиях.

(31)Так что ситуации, похожие на описанную в начале статьи, – это не просто разговор на уровне «взять – не взять». (32)Быть может, попытавшись хотя бы раз помочь живому существу найти своё место в жизни и начать жить в соответствии со своим (в данном случае «собачьим») законом, мы с вами научимся жить в соответствии со своим законом – человеческим, который известен с самых давних времён как Кодекс Чести.

(По А. Морозову)

*Морозов Александр Владимирович – современный публицист, психолог, педагог.

Текст 32

(1)Бескорыстным и верным другом назвал книгу выдающийся русский писатель Леонид Леонов. (2)Кипой пыльной бумаги назвал книгу молодой программист в одной из недавних телепередач. (3)В его словах звучала ребяческая драчливость, ему, наверное, хотелось подразнить своей дерзостью примолкшую публику, и несколько восторженных поклонниц наградили молодого «смутьяна» аплодисментами. (4)Нет, я вовсе не собираюсь кряхтеть по поводу испортившихся нравов, я очень хорошо понимаю законы телевизионного ток-шоу, где эпатаж, шокирующая бравада нужны для того, чтобы придать пряный вкус скучноватым и банальным разговорам. (5)Мне показалось странным, до обидного странным, покорное, какое-то скорбно-похоронное молчание взрослой публики.

(6)Мы как-то уж очень послушно согласились с тем, что книга безнадёжно устарела и теперь её место среди пыльных музейных экспонатов. (7)Сегодня нас окружают очень полезные и умные машины: микроволновые печи, пылесосы, домашние кинотеатры, холодильники… (8)Вся эта техника сделала жизнь человека более комфортной, освободила много времени. (9)Теперь не надо носить воду из колодца, не надо выжимать выстиранное бельё, не надо ехать на другой конец города, чтобы посмотреть нашумевший фильм! (10)Всё рядом, почти любое желание моментально, как по мановению волшебной палочки, может быть исполнено лёгким движением руки. (11)И на фоне этих модных машин, утыканных кнопочками, тумблерами, мигающими лампочками, тугая стопка сшитой бумаги многим кажется чем-то архаичным, каким-то нелепым рудиментом, который случайно уцелел в бурных потоках прогресса.

(12)Нет, книга не стала хуже, она по-прежнему исполняет своё назначение, она так же терпеливо и доброжелательно учит человека, бескорыстно передаёт ему бережно собранную нашими предками мудрость. (13)Зато мы изменились, мы возомнили себя обладателями каких-то несметных богатств, покорителями каких-то недосягаемых духовных высот… (14)А на самом деле мы просто даём дурачить себя: нам внушили, что модное – это и есть необходимое, что всё новое лучше того, что было прежде. (15)Вот поставили вы в своей квартире компьютер – дорогущий, весь опутанный проводами прибор, который то и дело капризничает, постоянно требует для своего обслуживания специалиста… (16)И что? (17)Какие реальные преимущества имеет этот громоздкий, ненадёжный агрегат перед книгой –  этим компактным, дешёвым, всегда доступным устройством, которое никогда не даёт сбоев, не «глючит», не ломается, которое не требует для своего обслуживания инженера, которое нуждается только в умном, внимательном и доброжелательном собеседнике?

(18)Я не ретроград, не зову в первобытное прошлое, не считаю, что людям в проветриваемой пещере живётся лучше, чем в панельном доме! (19)Я говорю о духовной бдительности, о том, что мы часто даём себя легко обмануть. (20)Ладно, когда этот «обман» касается только нашего кошелька. (21)Обидно, когда мы обманываем свою душу, когда мы обкрадываем сами себя, когда мы честного и бескорыстного друга меняем на самодовольного и нечистого на руку приятеля.

(По И. Косолапову*)

*Косолапов Игорь Петрович – современный публицист.

Текст 33

(1)Может быть, самая трогательная и самая глубокая черта детства –…

(2)Я вспоминаю горницу в дедушкином доме, домотканый ковёр на стене, на котором вышит огромный бровастый олень с печальными глазами. (3)Позади оленя маленький человек, ссутулившись, с каким-то жестоким усердием целится в него из ружья. (4)Мне кажется, этот маленький человечек сердит на оленя за то, что олень такой большой, а он такой маленький, и я чувствую, что этот маленький человечек никогда не простит этой разницы. (5)И хотя олень на него не смотрит, по его печальным глазам видно, что он знает человека, который, ссутулившись, целится в него. (6)И олень такой огромный, что промахнуться никак невозможно, и он, олень, об этом знает, что промахнуться никак невозможно, а бежать некуда, ведь он  такой большой, что его отовсюду видно. (7)Раньше он, наверное, пробовал бежать, но теперь понял, что от этого сутулого человека никуда не убежишь. (8)Я подолгу смотрел на этот ковёр, и любил оленя, и ненавидел этого охотника, с его ссутуленной в жестоком усердии спиной.

(9)Помню хорошо и один из плакатов, которыми были оклеены стены дедушкиного дома. (10)Мужичок, горестно всплеснувший руками перед неожиданно разверзшимся мостом, в который провалилась его лошадёнка вместе с телегой. (11)Под этой поучительной картинкой была не менее поучительная подпись: «Поздно, братец, горевать, надо было страховать!»

(12)Я не очень верю этому мужичку. (13)Не успела лошадь провалиться, как он уже всплеснул руками и больше ничего не делает. (14)То, что я видел вокруг себя, подсказывало мне, что крестьянин вряд ли так легко расстанется со своей лошадью, он до конца будет пытаться спасти её, удержать если не за вожжи, то хотя бы за хвост.

(15)Однажды мне показалось, что сквозь усы мужичка проглядывает улыбка. (16)Она проглядывала из щетины на лице, как маленький хищник из-за кустов. (17)Конечно, это мне показалось, но, видно, и показалось потому, что я чувствовал фальшь.

(18)Детство верит, что мир разумен, а всё неразумное – это помехи, которые можно устранить, стоит повернуть нужный рычаг. (19)Может быть, дело в том, что в детстве мы ещё слышим шум материнской крови, проносившейся сквозь нас и вскормившей нас. (20)Мир руками наших матерей делал нам добро и только добро, и разве не естественно, что доверие к его разумности у нас первично? (21)А как же иначе?

(22)Я думаю, что настоящие люди – это те, что с годами не утрачивают детской веры в разумность мира, ибо эта вера поддерживает истинную страсть в борьбе с безумием жестокости и глупости.

(По Ф. Искандеру*)

Искандер Фазиль Абдулович (р. 1929) – российский писатель-прозаик, поэт, журналист, драматург.

Текст 34

1)Волжская ГЭС, Чебоксарская ГЭС. (2)Сколько лет гидроэлектростанциям и сколько Волге? (3)ГЭС – дело рук человеческих. (4)Мы помним строительство Волжской ГЭС, которая перегородила реку в Жигулях, как победно кричали об этом газетные заголовки… (5)Что ж, всё было правильно; страна вставала из руин Великой Отечественной; заводам, стройкам, городам требовалось электричество, много электричества, желательно более дешёвого. (6)Гидроэлектростанции, по убеждению учёных, давали нам его.

(7)С годами на Волге возник целый каскад гидростанций. (8)Они и сейчас безотказно дают ток. (9)Они помогли нам сделать рывок к звёздам –запустить ракеты, овладеть атомом…

(10)Всё так. (11)Из песни века, которую по праву можно назвать эпической, не выкинуть ни одного слова.

(12)Не выкинуть и других слов… (13)Тех, которые слагались народом о прекрасной реке, о её красоте, о приволье её вод и плёсов. (14)Тех плёсов, какие видел Пушкин в окрестностях Козьмодемьянска, Свияжска, Васильсурска, Чебоксар, Симбирска и которых мы с вами сейчас не увидим. (15)Их нет. (16)Вода поднялась, разлилась, поглотила красоту. (17)И, кстати, заодно замедлила течение. (18)Иначе и не могло быть в непомерно разлившихся водохранилищах. (19)В них теперь нет того сильного, могучего течения, которое очищало бы реку от нынешнего вредного, застойного цветения.

(20)Но это цветение – пусть извинит читатель за невольный каламбур  – это только цветочки. (21)С Волгой стало происходить такое, о чём ни мы с вами, ни Пушкин, ни какой-нибудь другой писатель, одарённый воображением сказочника, и подумать не могли.

(22)У слияния Суры с Волгой водная гладь поражает своей необозримостью. (23)За Васильсурском тоже рукотворное море. (24)Оно радует глаз, как радует его, как не может не радовать живая вода, разлившаяся привольно по земному лону.

(25)Но эта вода не живая. (26)Она если и не мёртвая вовсе, то полумёртвая. (27)Здесь – в глубинах и на отмелях водохранилища. (28)В самом конце 80-х годов в нём запретили ловить рыбу. (29)Не для того, чтобы сберечь её стадо, дать нагуляться молоди… (30)А потому, что выловленная рыба стала опасной для человека. (31)Волжская сказочная рыба – стерлядь, осётр, судак. (32)Теперь она, набравшая за последние годы выше всякой нормы ртуть, отравлена.

(33)Да может ли быть такая норма?

(34)Ртуть вместе с другими – тоже не целебными – отходами сбрасывали в воду. (35)И вот концентрация ртути привела к катастрофе. (36)Пока, как сообщали газеты, лишь в бассейне водохранилища.

(37)Что будет дальше?

(По И. Смольникову*)

*Смольников Игорь Фёдорович (р. 1930) – русский писатель, поэт, литературный критик, публицист, автор разнообразных очерков и статей, посвященных преимущественно литературе и изобразительному искусству.

Текст 35

(1)Осенью около дома, построенного в лесу, заасфальтировали дорожку. (2)Весной и в дождливые летние дни можно было прогуливаться по ней, не рискуя увязнуть в размокшей земле. (3)Но прогуливаться удалось недолго. (4)В конце лета поверхность асфальта начала вздуваться буграми, которые росли не по дням, а по часам. (5)Вот один из бугров лопнул, и из центра развороченных глыб показалась коричневая шляпка гриба, нежная и бархатистая. (6)Вскоре лопнули и другие бугры, и вся дорожка стала искорёженной и развороченной. (7)Из центра хаоса в каждом разрушении торчали грибы. (8)Они были такими хрупкими, что легко ломались от любого прикосновения. (9)Но именно они, с виду очень слабые, и пробили асфальт.

(10)Наблюдая подобное, поражаешься скрытой силе, которую таит в себе жизнь. (11)Эта сила проявляется везде. (12)В микроскопические поры каменных пород она втискивает корни растений. (13)Голые скалы покрывает лесом, и он наполняется гомоном птиц и запахом трав.

(14)Сила жизни! (15)Это она превратила нашу планету, некогда пустынный скалистый шар, в цветущий зелёный оазис Вселенной.

(16)И чем глубже изучаешь природу, тем больше поражаешься загадкам жизни. (17)Далеко от океана вверх по течению реки появляются из икринок мальки лососей. (18)Вниз по течению плывут они к океану. (19)Выросшие в пути рыбёшки проплывают в бездонных пучинах десятки тысяч километров. (20)Но приходит время дать жизнь потомству. (21)Вновь проделав многие тысячи километров в обратном направлении в вечной мгле безбрежных просторов, они ищут устье своей родной реки. (22)Поднимаясь вверх по течению, прыгая через камни, завалы, одолевая плотины, находят место, где когда-то сами появились на свет, и откладывают там икринки, обеспечивая жизнь новому поколению. (23)Как им удаётся найти путь, как среди океанских глубин они могут запомнить дорогу и вернуться домой? (24)Всё это и сегодня остаётся загадкой.

(25)Кроты роют свои норы на берегу и зарываются в них на зиму, но всегда так, что отверстие норы размещается выше уровня будущего весеннего паводка.

(26)За миллиарды лет развития жизни на Земле живые существа приобрели способность использовать скрытые от нас силы природы. (27)Это позволило им выжить и совершенствоваться. (28)А ведь человек  –это лишь звено в бесконечной цепи живых существ, неразрывно связанное со всей цепью. (29)Многие из свойств, присущих более простым организмам, сохранились и у нас и проявляют себя тогда, когда мы об этом и не подозреваем. (30)О них надо знать для того, чтобы научиться использовать их. (31)Обидно сознавать, что очень часто многие люди не реализуют сотой доли тех возможностей, которыми с избытком их наградила природа. (32)Почему бывает так, что человек, наделённый талантом, попросту зарывает его в землю? (33)Сколько открытий не совершено, сколько людей не спасено только из-за того, что мы не нашли в себе сил, чтобы с честью выполнить свою высокую человеческую миссию!            

(По Г.И. Косицкому и И.Н. Дьяконовой*)

*Косицкий Григорий Иванович (1920–2000) – русский учёный, физиолог, педагог. Дьяконова Ирина Николаевна – учёный-физиолог, автор многочисленных  статей по медицине.

Текст 36

(1)Надо быть храбрым, верным данному слову, сильным, трудолюбивым.

(2)Почему надо? (3)А потому. (4)Вот так принято. (5)Иначе накажут, или выгонят, или будут презирать…

(6)С одной стороны, это хорошо и правильно. (7)Культивировалось поведение, которое позволило выстоять и подняться в борьбе с природой и врагами. (8)То, что способствует выживанию и процветанию общества, то есть большинства людей, и есть истинно, иначе все погибнем. (9)Тут критерием истины выступает практика, всё выясняется через опыт поколений.

(10)С другой стороны, эти практические предписания отбивали у людей необходимость думать и решать самим. (11)Большинство всегда и не хотело (и не могло) думать и решать самостоятельно. (12)Но некоторые умственно непоседливые всегда хотели докопаться до всех первопричин сами…

(13)Дети всегда спрашивают: «Почему?». (14)И получают ответ: «Потому». (15)В юности этот вопрос приобретает всё более общий характер, а ответ становится всё менее вразумительным: «Потому что есть такой закон природы», или «Потому что надо поступать хорошо, а не плохо», или «Потому что за это накажут, а за это поощрят»…

(16)Естественно, что именно в юности, при выборе пути, человек пытается осознать своё предназначение: зачем он явился на этот свет? (17)Потом эти мысли и движения души обычно исчезают, сглаживаются – некогда: работать надо, семью кормить, карьеру строить, купить то-сё.

(18)А потом в старости сидит человек и думает: и зачем мне нужны были все эти мои труды и мучения? (19)На тот свет ничего с собой не возьмёшь…

(20)И кто поумней отвечает ему: человек должен делать в жизни самое большее, на что он способен. (21)Большому кораблю – большое плавание. (22)Кому полмира покорить, кому сад посадить, кому детей поднять – каждому своё. (23)Мог ты сделать то-то и то-то, а вот не сделал. (24)Не угадал своё предназначение. (25)Глуп был и слаб, отвечает старик, да и на кой чёрт оно всё, мир не переделаешь, всё суета сует, все помрём. (26)Во, отвечает другой, поэтому не надо вообще дёргаться и напрягаться, а надо жить в святости и размышлять о вечном и бренности бытия, раз конец всё равно один.

(27)Тамерлан говорил так: «Миру нужен владыка, и этим владыкой должен быть я». (28)Тут с местом и ролью человека всё понятно. (29)По крайней мере ему самому и всему окружению…

(30)Однако большинству людей их место не нравится, и своей ролью они не удовлетворены. (31)И почему судьба их сложилась так, а не иначе, они объясняют двумя словами: «характер» и «обстоятельства». (32)Что есть одна из форм старого родительского ответа «а потому что так». (33)А почему такой характер? (34)А почему такие обстоятельства? (35)Потому что генетика и уровень развития общественно-экономических отношений. (36)А почему? (37)И зачем?

(По М. Веллеру*)

*Михаил Иосифович Веллер (родился в 1948 г.) – писатель, публицист.

Текст 37

 (1)Есть такая пословица, знакомая из русской классики: «…». (2)Я бы прибавила к ней ещё другую, практически не менее важную: создавай себе привычку смолоду, с первых дней молодости! (3)Привычку к определённой форме, определённой технологии труда! (4)Это скажется на всей жизни, это принесёт огромные плоды в старости. (5)С ужасом вижу я у части современной молодёжи лёгкое и пустое отношение к времени… (6)Часы, дни проходят у молодого, полного сил существа впустую. (7)Напоминают ему: «Надо же успеть выучить, надо к такому-то успеть сделать!» – и получают в ответ: «Пустяки, наверстаю!»… (8)Впереди много времени, вёрсты и вёрсты. (9)Успеется. (10)И время, материальное время, бежит, как пустой конвейер, на который ничего не положено. (11)День не положено, месяц не положено, год не положено – впереди ещё есть вёрсты, наверстаю. (12)Но когда пришёл последний срок «наверстать», оказывается, что молодой, энергичный человек наверстать не может. (13)Один-два раза выйдет, а вообще – не получается, не выходит, хотя есть ещё и время для этого, и силы, и здоровье. (14)Почему не получается? (15)Попробуйте спросить у хорошего скрипача, месяцами не бравшего скрипку в руки, почему не выходит у него знакомый пассаж. (16)Да потому, что не было ежедневной тренировки пальцев, не было необходимой практики. (17)Время не резинка, оно действенно. (18)Пустое время между вами и вашим делом – пропущенное – не оставляет за этот промежуток вас и ваши способности точь-в-точь такими, какими они были до промежутка. (19)Они, ваши способности, за этот промежуток притупились, деквалифицировались, назад пошли. (20)И наоборот, если б он, этот промежуток времени, заполнялся бы вами, как на конвейере, практикой, повторением, изучением, освоением определённой вещи, то ваши способности и ваши умения за этот промежуток упрочились бы, вошли в привычку.

(21)Сколько теряют наши молодые люди, не заручившись привычкой думать, работать, изучать, делать с ранней молодости! (22)Но я неверно сказала, что промежуток откладывания своих дел в надежде «наверстать» оказывается для них только пустым и потерянным временем. (23)Время никогда не бывает пустым. (24)Оно откладывает на своём конвейере для праздной молодёжи по кирпичику пустоты, создавая постепенно привычку к ничегонеделанью. (25)И уже эта самая привычка ничегонеделанья и мешает им впоследствии «наверстать».

(М. Шагинян*)

*Мариэтта Сергеевна Шагинян (1888–1982) – русская писательница, литературовед, философ.

Текст 36

(1)В тo лето я жил в маленьком северном городе. (2)Я снял комнату на окраине, в старом двухэтажном доме. (3)Хозяин мой, доктор, был вечно занятой молчаливый человек. (4)Он жил один и лечил детей.

(5)Однажды в доме появился ещё один обитатель. (6)Вот как это произошло.

(7)Возвращаясь как-то с дежурства, доктор увидел слепого пса. (8)С обрывком верёвки на шее он сидел, забившись между брёвнами, и дрожал. (9)Доктор и раньше несколько раз видел его. (10)Теперь доктор остановился, рассмотрел его во всех подробностях, почмокал губами, посвистал, потом взялся за верёвку и потащил слепого к себе домой.

(11)Дома доктор вымыл его тёплой водой с мылом и накормил. (12)По привычке пёс вздрагивал и поджимался во время еды. (13)Ел он жадно, спешил и давился. (14)Лоб и уши его были покрыты побелевшими рубцами.

– (15)Ну, теперь ступай! – сказал доктор, когда пёс наелся, и подтолкнул его с террасы.

(16)Пёс упёрся и задрожал. (17)Потом улёгся на террасе и задремал.

(18)Он был худ, рёбра выпирали, спина была острой, и лопатки стояли торчком. (19)Иногда он приоткрывал свои мёртвые глаза, настораживал уши и поводил головой, принюхиваясь. (20)Потом снова клал морду на лапы и закрывал глаза.

(21)А доктор растерянно рассматривал его, ёрзал в качалке и придумывал ему имя. (22)Как его назвать?

– (23)Арктур… – пробормотал доктор.

(24)Пёс шевельнул ушами и открыл глаза.

– (25)Арктур! Иди сюда, Арктур! – уже уверенно, властно и радостно позвал доктор.

(26)Пёс встал, подошёл и осторожно уткнулся носом в колени хозяину. (27)Доктор засмеялся и положил руку ему на голову.

(28)Так для слепого пса началась новая жизнь.

(29)Собаки бывают разные, как и люди. (30)Есть собаки нищие, побирушки, есть свободные и угрюмые бродяги, есть глупо-восторженные брехуны. (31)Есть унижающиеся, вымаливающие подачки, подползающие к любому, кто свистнет им. (32)Извивающиеся, виляющие хвостом, рабски умильные, они бросаются с паническим визгом прочь, если ударить их или даже просто замахнуться.    

(33)Много я видел преданных собак, собак покорных, строптивых, гордецов, стоиков, подлиз, равнодушных, лукавых и пустых. (34)Арктур не был похож ни на одну собаку в мире. (35)Чувство его к своему хозяину было необыкновенным и возвышенным. (36)Он любил его страстно и поэтично, может быть, больше жизни.

(37)У хозяина бывало минутами плохое настроение, но чаще всего он был добр, и тогда Арктур изнывал от любви. (38)Когда же хозяин начинал толкать его, щекотать, гладить и смеяться прерывистым воркующим смехом, что это было за наслаждение! (39)Тело его обмякало и замирало, только громко и часто колотилось сердце. (40)Ему хотелось вскочить и помчаться, захлёбываясь радостным лаем. (41)Но он сдерживался. (42)Он был целомудрен и редко позволял себе раскрываться до конца.

 (По Ю. Казакову*)

*Юрий Павлович Казаков (1927–1982) – русский советский писатель-прозаик.

 Текст 37

(1)Недавно прочитал в журнале статью своего коллеги. (2)Говоря о нашем обществе, о наших многочисленных проблемах, он порадовался, что нынешние россияне освободились от предрассудков, от ханжества, которое так мешало нам раньше. (3)Вот тут, мне кажется, нужно кое-что уточнить.

(4)Что понимается под предрассудками? (5)Если понимать под предрассудками суеверия, ничем не оправданные предубеждения, то, конечно, такие предрассудки достойны осуждения. (6)И вот Пушкин пишет в письме Чаадаеву: «…я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; … как человек с предрассудками – я оскорблён…» (7)Но вряд ли он имеет в виду суеверия, чёрных кошек и «пережитки прошлого».

(8)Предрассудки у него – это не нечто нелепое, отжившее. (9)В данном случае Пушкин говорит о том, что «включается» перед рассудком. (10)До него. (11)Раньше него. (12)О том, что живёт в сознании человека всегда, что составляет его эмоциональную и подсознательную память, что заложено в него прошлым, что не зависит от воли. (13)И что же это за предрассудки? (14)Да всё те же понятия допустимого и недопустимого, возможного и невозможного, справедливого и несправедливого, благородного и бесчестного.

(15)Рассудочное, оценочное осмысление происходящего наступит потом, и кто знает, какими выводами и умозаключениями оно закончится. (16)Но предрассудок уже сработал, уже настроил человека определённым образом, и нельзя не принимать его во внимание.

(17)Теперь о ханжестве. (18)В любом толковом словаре пишут, что ханжа – это «лицемер, прикрывающийся добродетельностью и набожностью». (19)Всё так, и ханжество – штука действительно неприятная, но… (20)Нам-то сегодня о ханжестве только мечтать можно! (21)Нам ещё до него добраться нужно! (22)Нам ещё дожить надо до времён, когда у нас чиновники и просто граждане смогут выговаривать нужные высокие слова, понимая их смысл.    

(23)Ханжа хоть и не всегда, но должен совершать действия в соответствии с теми высокими понятиями, которые его вынуждает провозглашать общественное мнение. (24)А вот ждать благородных дел и честных решений от человека, убеждённого, что благородных помыслов и честности не существует в природе, просто бесполезно. (25)Нет, с ханжой ещё можно ужиться, а вот с откровенным и принципиальным «сверхчеловеком», человеком без предрассудков…

(26)На Западе разбогатевший человек обязательно занимается благотворительностью. (27)Не потому, что он такой святой. (28)А потому, что пусть попробует не заняться! (29)Нет, уголовно его преследовать не будут, а вот изгоем, не допускаемым в приличное общество, обязательно сделают.

(30)Вот о чём речь. (31)Как нам ввести в нашу жизнь высокие понятия долга и чести, совести и служения народу. (32)Чтобы, борясь с ханжеством, не впасть в дикость.

(По И. Серкову*)

*И.К. Серков (родился в 1926 г.) – детский писатель.

Текст 38

1)Дети видят мир не так, как взрослые. (2)У нас, даже если мы и восторгаемся закатом, птичками или кошками, – это больше так, замыленные восторги. (3)А дети сливаются со всей этой красотой. (4)Они не вне, а внутри неё.

(5)Однажды на листочке бумаги мой сын Серёжа нарисовал двух котов, собирающих в лесу грибы. (6)Большой кот и котёнок шли, держась за руки. (7)Да-да, не за лапы, а за руки. (8)Шли по-человечески на двух ногах и с корзинками. (9)Сквозь детскую наивность проглядывала живая реальность. (10)Кот и котик явно изображали нас с Серёжей.

(11)Острота и незамыленность в детском взгляде – это ещё не всё. (12)Он обладает также и «микроскопными» свойствами, позволяющими замечать усы комара, крылья мухи, песчинки, сахаринки… (13)Жучков-паучков, травинки, цветочки я показывал сыну, когда он был ещё младенцем. (14)Вместо ярких и безвкусных пластмассовых погремушек я вешал перед ним на ниточке осенние листья клёна, цветы по сезону, шишки еловые да сосновые. (15)И видел его явное удовольствие от них.

(16)Лет с пяти-шести я стал рисовать с ним на пару. (17)Я рисовал то, что он не мог, а потом отдавал дорисовывать то, что ему хотелось. (18)А затем оставлял наедине с нашей общей работой.

(19)Кошки и котята дома у нас не переводились. (20)Цветы, попугайчики. (21)Да и в деревне он жил подолгу. (22)Лес настоящий, речка Смородинка, старые домики. (23)Громадные берёзы и вётлы. (24)Колодец, родник. (25)Словом, природа во всём стихийном многообразии. (26)Были грозы страшные, и закаты-рассветы росные, град. (27)Был даже смерч настоящий, что на его глазах сломал высоченную берёзу. (28)А какие туманы в полнолуние мы с ним видели!

(29)Помнится, показал я Серёже в сильную лупу снежинки на улице. (30)Нашёл фотографии в книгах. (31)И сказал, что среди миллионов снежинок одинаковых никогда не будет. (32)Серёжа это понял и стал уже
по-другому смотреть на это белое чудо. (33)И рисовать. (34)Вот отсюда и сюжеты его картинок появлялись. (35)Могут спросить, мол, почему он так много кошек рисует и… сорок? (36)Просто у нас их много, и он вместе с нами их любит. (37)А черепашек-ниндзя или динозавров, не говоря уж о телепузиках, он никогда не рисовал.

(38)Флоренский писал своей дочери в 1937 году из Соловецкого лагеря: (39)«Секрет творчества – в сохранении юности. (40)Секрет гениальности – в сохранении детства, детской конституции на всю жизнь… (41)Эта-то конституция и даёт гению объективное восприятие мира… и потому оно цельно и реально. (42)Иллюзорное, как бы блестяще оно ни было, никогда не может быть названо гениальным. (43)Ибо суть гениального мировосприятия – проникновение в сущность вещей, а суть иллюзорного – в закрытии от себя реальности».

(По Д. Утенкову*)

*Дмитрий Максимович Утенков (родился в 1948 г.) – современный график, член Союза художников России.

Текст 39

(1)Пустой тратой времени являются попытки оценить взаимоотношения, кропотливо и пристально проанализировать то, что нас разъединяет. (2)Основным всё-таки является другой вопрос, на который мы должны найти ответ, если хотим улучшить или спасти наши отношения: «Что нас объединяет?».

(3)Мудрые справедливо говорили, что наши отношения с другими людьми будут длиться столько же, сколько будет существовать то, что нас объединяет. (4)Если нас связывают дом, дача, деньги, внешняя привлекательность или любые другие краткосрочные вещи, которые сегодня есть, а завтра нет, то с первыми же проблемами в этой сфере будут поставлены под угрозу и наши взаимоотношения. (5)Связи, в которых людей уже ничего не объединяет, похожи на потёмкинские деревни, где внешне всё нормально, но за красивым фасадом –одни проблемы и пустота. (6)Часто такие формальные связи хуже одиночества.

(7)Людей объединяют совместно пережитые трудности и кризисные моменты. (8)Если в преодолении препятствий, в поиске решений все стороны в одинаковой мере прилагают усилия и сражаются за то, чтобы стало лучше, это не только укрепляет любые отношения, но и рождает новые, более глубокие, удивительные состояния души, открывающие новые горизонты 
и направляющие развитие событий в совсем иное русло.

(9)Нужно научиться делать первый шаг, не теряя при этом самого себя и своего внутреннего достоинства. (10)Для взаимоотношений нужны двое, и любой наш шаг должен вызвать резонанс, отклик другого человека, за которым последует его реакция, его ответные шаги нам навстречу. (11)Если после наших продолжительных усилий такого не случается, то напрашивается один из выводов: либо мы делаем неверные шаги, либо наши взаимоотношения строятся на зыбкой почве, ибо держатся только на одном человеке и один человек пытается тащить на себе всё, а это уже абсурдно и искусственно.

(12)Для успеха любых взаимоотношений нужно, чтобы обе стороны пытались преодолеть чувство собственничества и эгоизма. (13)Очень часто мы не видим индивидуальности, уникальности людей, которых любим, и продолжаем рассматривать их как отражение наших собственных взглядов, требований, представлений о том, какими они должны быть. (14)Мы не должны пытаться воспитывать и переделывать людей по своему образу и подобию. (15)Любовь требует ощущения воздуха и свободы души. (16)Люди, любящие друг друга, не растворяются друг в друге и не теряют своей индивидуальности; они –две колонны, поддерживающие крышу одного храма.

(По Е. Сикирич*)

* Елена Анатольевна Сикирич (род. в 1956 г.) – современный публицист, философ, психолог, общественный деятель.

Текст 40

(1)Прутский поход Петра Первого, предпринятый в 1711 году, как говорится, сразу не заладился. (2)После победы над шведами в головах у многих русских государственных деятелей началось то, что позже назовут головокружением от успехов. (3)Когда под Полтавой была наголову разгромлена не знавшая прежде поражений армия шведского короля 
Карла ХII, державшего в узде всю Европу, многим казалось, что теперь для русского оружия нет ничего невозможного, что чудо-богатыри только свистнут – и турки сразу же выбросят белый флаг. (4)Но не тут-то было. (5)Турки хитро заманили русское войско в безводные степи, а потом окружили. (6)Страшный зной, голод и жажда, турецкие конники, бесшумно маячившие в мареве, будто призраки из преисподней, беспрестанные рыдания офицерских жён – всё слилось в погребальную музыку, которой дирижировала неизбежность… (7)Никто не знал, что делать. (8)Двигаться вперёд нельзя, потому что враги превосходили их вчетверо, нельзя стоять на месте, позволяя туркам стягивать кольцо окружения. (9)Но невозможно 
и отступить. (10)Словно вода в пересыхающем степном колодце, таяли силы, мало-помалу отчаяние и безнадёжность овладевали людьми, которые оказались в западне.

(11)Царь Пётр, пожалуй, лучше остальных понимал серьёзность создавшегося положения, но ему нужно было думать не о собственной жизни, а о судьбе страны, которая могла лишиться правителя. (12)Тогда царь отправил письмо в Боярскую Думу, которое правильнее было бы назвать завещанием. (13)В коротком послании он даёт последние распоряжения своим сподвижникам, просит их руководствоваться в своей деятельности государственными интересами.

(14)Турки схватили посыльного, нашли депешу и внимательно её прочитали. (15)Карл ХII, который прятался у турок, довольно потирал руки: письмо ясно указывало на то, что положение русских не просто тяжёлое, оно безнадёжное. (16)Но великий визирь, напротив, погрузился в задумчивость, а потом внезапно объявил, что решил заключить перемирие с окружённым русским войском и отпускает его на все четыре стороны. (17)Карл решил, что ослышался: какое перемирие, кто отпускает врага, попавшего в ловушку? (18)Да этот визирь спятил! (19)Шведский король просит, умоляет, требует, заклинает, но визирь непоколебимо качает головой: из перехваченного послания ясно, что русский царь уже готов к смерти, а это означает, что его воины будут сражаться остервенело, до последнего дыхания, до последней капли крови. (20)Конечно, стопятидесятитысячная турецкая армия скорее всего одолеет 40 тысяч русских воинов, но это будет пиррова победа. (21)Лучше, если русские просто уйдут.

(22)Этот исторический факт может вызвать разные оценки, стать предметом для глубоких социологических, философских и психологических обобщений. (23)Важно главное: в этом как будто бы бесславном с точки зрения прямых результатов походе ярко проявилась та сила, которую называют национальным духом. (24)Чаще всего эту силу характеризуют, используя определения «таинственная», «неведомая», «непостижимая», однако ничего мистического в ней нет. (25)Она рождается из необходимости защищать свою семью, друга, дом, Отчизну, то есть из необходимости отвечать за что-то большее, чем собственная жизнь. (26)Да, в том походе 
не были решены военные задачи, не были одержаны славные победы, но зато была добыта главная мудрость: побеждает не тот, у кого больше людей и оружия, а тот, у кого больше стойкости и мужества.

(По С. Покровскому*)

* Сергей Михайлович Покровский (род. в 1967 г.) – современный прозаик.

Текст 41

(1)Нынешние подростки, рождённые в начале девяностых годов  ХХ века, —первое поколение, выросшее в «обществе потребления». 
(2)У большинства из них, несмотря на юный возраст, уже существует личностная установка, соответствующая слогану: «Бери от жизни всё». (3)Всё взять, всё иметь, всё успеть. (4)Десяти-пятнадцатилетние активны, но не умеют делать что-либо просто так. (5)По велению души. (6)Они во многом хитрее и практичнее взрослых и искренне убеждены, что взрослые существуют лишь для удовлетворения их потребностей. (7)Всё возрастающих. (8)Дети хотят быстрее вырасти. (9)Почему спешат? (10)Чтоб свободно распоряжаться деньгами. (11)Как заработать, пока не знают, не задумываются.

(12)Сейчас воспитывают сверстники, телевидение, улица. (13)Российские психологи считают, что самая большая проблема заключается в том, что и сами взрослые нацелены на потребление. (14)Однако не всё так плохо. (15)В целом молодёжь очень разношёрстная, а болезненные перекосы имеют объективную основу: свойственные подростковому возрасту кризисы совпали с кризисом ценностных ориентаций в стране.

(16)У современной молодёжи немало и положительных ориентиров. (17)Она жаждет учиться, делать карьеру и для этого готова много работать, тогда как юноши и девушки эпохи застоя ждали, что им всё даст государство.

(18)Тенденция к самореализации —знаковое направление для сегодняшнего юного поколения. (19)А повышенное внимание подростков к определённым товарам, стилю жизни было и будет, так как это входит в круг ценностей, которыми надо обладать, чтобы вписаться в среду сверстников. (20)Надо быть как все.

(21)Что же наиболее значимо в жизни, по мнению самих подростков? (22)На первом месте у них —хорошая работа, карьера и образование. (23)Подростки осознают: чтобы в будущем хорошо жить, надо приложить к этому собственные усилия. (24)Многие старшеклассники хотят получить высшее образование, и в рейтинге профессий нет ни бандитов, ни киллеров, что наблюдалось ещё десять лет назад. (25)Для достижения своих целей они готовы отложить женитьбу или замужество до того времени, когда реализуют себя как специалисты и, соответственно, станут хорошо зарабатывать.

(26)Нынешние подростки не лучше и не хуже своих предшественников. (27)Просто они другие.

(По И. Маслову*)

* Илья Александрович Маслов (1935–2008 гг.) – поэт, прозаик, публицист, автор книг, посвящённых истории.

Текст 42

(1)Кустарник и мелколесье. (2)Жутковатая предвечерняя тишина. (3)Молчаливые заросли. (4)Большая стая сорок поднялась в одном, другом месте. (5)По этому пиршеству сорок и ворон находили в лесу погибших лосей и птиц. (6)Что же случилось?

(7)Недавно над этими местами летал самолёт и опрыскивал лес химической жидкостью. (8)Было задумано расширить площадь лугов. (9)Подсчитали, что корчевать живой лес дороже, чем отравить его с самолёта, а потом уж корчевать. (10)Дело не новое, оно привлекательно дешевизной и потому считается прогрессивным и выгодным. (11)Несомненно, есть в этом деле значительные плюсы. (12)Но есть и очень большие минусы. (13)Их не всегда замечают. (14)А ведь здесь погибло двадцать семь лосей, загублены тетерева, мелкие птицы, спасавшие окрестные поля и лес от вредителей. (15)Гибнут насекомые, многие из которых – наши друзья. (16)Какой бухгалтер возьмётся теперь подсчитывать выгоду операции?! (17)И это ещё не всё. (18)Тысячи людей большого города едут в лес. (19)Пение птиц, всякое проявление жизни составляют радость этих прогулок. (20)Встреча же с крупным зверем человеку иногда запоминается на всю жизнь. (21)Прикиньте же, скольким людям не встретятся двадцать семь лосей. (22)Какой бухгалтерией измеряется эта потеря?

(23)Что же, не нашлось человека, который мог бы предвидеть беду? (24)Совсем наоборот. (25)Засыпали соответствующие учреждения письмами. (26)А там своё суждение. «(27)У нас план. (28)И чего шум подняли? (29)Вещество вполне безопасное. (30)Ничего не случится с вашим зверьём».

(31)Святыми глазами теперь глядят ответственные чиновники на тех, кто бил тревогу:

(32) – Мы? (33)Лоси погибли от чего-то другого. (34)У нас есть инструкция. (35)Вот, читайте: «Данное вещество токсично для человека и животных. (36)Если не соблюдать осторожность, могут быть отравления, а также понижается качество молока у коров…» (37)Вот видите, качество молока… (38)Про лосей же ни слова…

(39) – Но ведь можно было об этом догадаться. (40)Предупреждали же…

(41) – Мы согласно инструкции…

(42)Вот и весь разговор.

(43)…В деле, где сходятся природа и химия, нами руководить должны Осторожность, Мудрость, Любовь к нашей матери-земле, живому, что украшает жизнь и радует человека. (44)Мы не должны забывать в любом деле о самом главном –о человеческом здоровье, не должны пренебрегать счастьем слышать пение птиц, видеть цветы у дороги, бабочку на подоконнике и зверя в лесу…

 (По В. Пескову*)

* Василий Михайлович Песков (род. в 1930 г.) – современный писатель-очеркист, журналист, путешественник.

Текст 43

(1)Сергей Николаевич Плетёнкин вернулся домой, как обычно, в половине девятого. (2)Он работал в сервисной мастерской, в самом центре города. (3)Чтобы оправдать горючее, по дороге домой он делал остановку возле центрального рынка и подхватывал, если, конечно, повезёт, попутчика. (4)Сегодня ему несказанно повезло, душа от радости пела, и он, едва разувшись, даже не помыв руки, сразу же помчался на кухню рассказывать об удивительном происшествии.

(5)Жена стояла возле раковины и мыла посуду. (6)Дочь с недовольным видом допивала чай и, капризно оттопырив нижнюю губу, спрашивала:

(7)–Мам, а почему нельзя?

(8)–Потому что… – раздражённо отвечала мать. (9)–Вон у отца отпрашивайся!

(10)Плетёнкин нетерпеливо махнул рукой, прося тишины, и, взвизгивая от радости, чем всегда раздражал жену, начал рассказывать.

(11)–Представляете, еду я сегодня мимо центрального рынка, тормозит меня какая-то женщина… (12)Просит, чтобы я её подвёз до заводоуправления. (13)Я гляжу: кожаное пальто, сапожки стильные, ну, и на лицо такая, видно, что ухоженная… (14)Я сразу ей: триста!.. (15)Она даже рот открыла. (16)Ну, ничего, села, довёз я её до управления. (17)Она выходит и даёт мне пятьсот рублей… (18)Я такой: «Так, а вот сдачи-то у меня нет!» (19)Она посмотрела на меня, пожала плечиками и говорит: «Ладно, сдачу оставьте себе!» (20)Представляешь, как повезло!

(21)–Да-а! (22)Были бы все пассажиры такие! – протянула жена.
(23)–Ты иди мой руки и давай садись ужинать…

(24)Плетёнкин закрылся в ванной и начал намыливать руки, вновь и вновь прокручивая подробности всего происшедшего. (25)Густые чёрные волосы, тонкие пальцы с обручальным кольцом, слегка отрешённый взгляд… (26)Такой взгляд бывает у людей, которые что-то потеряли, а теперь смотрят туда, где должна бы лежать пропавшая вещь, прекрасно зная, что там её 
не найдут.

(27)И вдруг он вспомнил её! (28)Это была Наташа Абросимова, она училась в параллельном классе. (29)Конечно, она изменилась: была невидной дурнушкой, а теперь стала настоящей дамой, но тоскливое разочарование в глазах осталось. (30)Однажды в одиннадцатом классе он вызвался проводить её, вёл тихими улочками, чтобы их не видели вместе. (31)У неё глаза светились от счастья, и, когда он попросил написать за него сочинение на конкурс «Ты и твой город», она тут же согласилась. (32)Плетёнкин занял первое место, получил бесплатную путёвку в Петербург, а после этого уже не обращал внимания на очкастую дурнушку. (33)И только на выпускном балу, выпив шампанского, он в порыве слезливой сентиментальности попытался ей что-то объяснить, а она смотрела на него с той же усталой тоской, с какой смотрела и сегодня.

(34)–Ну, получается, что я обманул тебя!

(35)–Меня? – она улыбнулась. (36)–Разве ты меня обманул?

(37)–А кого же! – сказал он и глупо ухмыльнулся. (38)Она молча ушла.

(39)…Плетёнкин хмуро намыливал руки. (40)Он подумал, что обязательно встретит её и вернёт ей двести, нет, не двести, а все пятьсот рублей… (41)Но с … понял, что никогда не сделает этого.

(42)–Ты чего там застрял? (43)Всё стынет на столе! – потеряв терпение, крикнула из кухни жена.

(44)«Разве ты меня обманул?» – вновь вспомнилось ему, и он поплёлся есть остывающий суп.

(По С.С. Качалкову*)

* Сергей Семёнович Качалков  (род. в 1943 г.) – современный писатель-прозаик.

Текст 44

(1)Вечером молодой пастух Гришка Ефимов, которого за большие хрящеватые уши, торчащие в разные стороны, будто остренькие рожки, называли Чертёнком, пригнал в село табун. (2)Бешено вращая зрачками, он рассказал толпившимся возле гаража мужикам, что видел в степи настоящую антилопу.

– (3)Да чего этого Чертёнка слушать: он собаку от курицы не отличает! – недоверчиво отмахивались от него. – (4)Откуда в наших местах антилопы?

– (5)Да я лично видел! (6)Она в лощине паслась!

– (7)Так, может, это не антилопа, а северный олень или мамонт?! – вкрадчиво спросил визжащего от обиды Чертёнка дед Кадочников, пряча улыбку в большой окладистой бороде. (8)Смеясь, мужики стали расходиться. (9)Не смеялся только рослый механик Николай Савушкин. (10)Он строго посмотрел на пастуха и тихо спросил его:

– (11)Ты точно антилопу видел?

– (12)Точно! (13)Видел! (14)Мамой клянусь! – пастух неуклюже перекрестился. – (15)А зачем тебе, Колёк, антилопа? (16)Лето ведь – мясо испортится!

– (17)Мне  не  мясо,  мне  рога  нужны, я  из  них  лекарство  сделаю! (18)Дочка у меня сильно хворает, уже третий год.

(19)Ранним утром, едва только рассвело, Савушкин взял ружьё и отправился в лощину. (20)Туман тугими лентами покрывал степь, и сквозь белые кружева синели одинокие берёзы, похожие на старинные корабли, застрявшие во льдах. (21)Савушкин исходил всю лощину, пролазил все перелески, но не нашёл следов антилопы. (22)Он знал, что ничего не найдёт. (23)Так уж, видно, суждено. (24)Суждено видеть стеклянные глаза девочки, которая с тоской смотрит куда-то внутрь себя, как будто чувствует, как по её крошечному телу крадётся боль. (25)Боль, похожая на большую чёрную кошку.

(26)Нещадно палило полуденное солнце, и воздух, словно горячий жир, стекал густыми струями на землю. (27)Нужно было возвращаться назад. (28)Савушкин спустился с холма и заплакал. (29)По его лицу, мешаясь с потом, текли слёзы и, будто кислота, разъедали кожу… (30)Она молчит, просто смотрит внутрь себя и молчит, потому что знает: никто не поможет. (31)И ты видишь, как твой ребёнок в одиночестве блуждает по бесконечным лабиринтам боли.

(32)Вдруг Савушкин замер. (33)В овражке, прорытом вешними водами, стояла антилопа. (34)Совсем  близко,  под  самым  носом,  шагах  в  двадцати. (35)Савушкин осторожно снял с плеча ружьё, взвёл курки. (36)Антилопа смотрела на него, но почему-то не убегала.

– (37)Стой, стой, миленькая, стой! – шёпотом уговаривал её Савушкин. (38)Он шагнул влево и увидел рядом с антилопой детёныша. (39)Малыш примостился возле матери, на траве, поджав тонкие ножки, и, сморённый жарой, устало смотрел куда-то в сторону. (40)Мать стояла возле него, закрывая своим телом от палящего солнца. (41)Прохладная тень, будто фиолетовое покрывало, лежала на сонно вздрагивающей головке детёныша. (42)Савушкин вздохнул и попятился назад…

(43)Солнце жгло прокалённую землю. (44)Дочка сидела на крыльце 
и ела землянику, которую он нарвал в овраге перед самым селом. 

– (45)Вкусно, миленькая?

– (46)Вкусно!

(47)Савушкин наклонился и погладил её мягкие волосы. (48)На голову ребёнка, будто фиолетовое покрывало, легла прохладная тень.

(По А. Владимирову*)

* Александр Павлович Владимиров – современный писатель-прозаик.

Текст 45

(1)«Я лучше, я умнее всех». (2)Человек такой моральной позиции напрочь лишён способности судить о своих возможностях. (3)Хорошо, если в конце концов он поймёт это и займёт соответствующее своим способностям место, положит на плечи посильный груз. (4)А если нет? (5)Такой человек, окажись он у власти (пусть самой что ни на есть скромной), станет только вредить делу. (6)Такой руководитель побоится иметь хорошего заместителя: как бы тот не занял его место. (7)Не поддержит дельного предложения: ведь оно исходит не от него, руководителя. (8)Похоронит хороший проект, если он «не работает» на его, начальника, авторитет.

(9)Каждый человек ищет место в жизни. (10)Старается утвердить своё «я». (11)Это естественно. (12)Только вот как он находит своё место, какими путями идёт к нему, какие моральные ценности имеют вес в его глазах, – вопрос чрезвычайно важный.

(13)Поэт сказал: «Мы все немножко подпираем небосвод». (14)Это о достоинстве человека, его месте на земле, его ответственности за себя, за всех и за всё.

(15)И ещё верные слова: «Каждый человек стóит ровно столько, сколько он действительно создал, минус его тщеславие».

(16)Чего уж там, многие из нас не могут признаться себе, что из-за ложно понятого, раздутого чувства собственного достоинства, из-за нежелания показаться хуже мы иногда делаем опрометчивые шаги, поступаем не очень правильно – лишний раз не переспросим, не скажем «не знаю», «не могу».

(17)Слов нет, беспардонные себялюбцы вызывают чувство осуждения. (18)Однако не лучше и те, кто разменивает своё достоинство, как мелкую монету. (19)В жизни каждого человека, наверное, бывают моменты, когда он просто обязан проявить своё самолюбие, утвердить своё «я». (20)И, конечно, сделать это не всегда просто.

(21)Одним из семи чудес света, о которых писали древние, был александрийский маяк – сооружение грандиозное и необычное. (22)Рассказывают, что сферическое зеркало маяка под определённым углом собирало в пучок столько солнечного света, что могло сжигать корабли, плывущие далеко в море. (23)Маяк был построен по приказу Птолемея Филадельфа. (24)На мраморных плитах маяка самолюбивый фараон приказал выбить своё имя.

(25)Но кто был подлинным творцом седьмого чуда, его настоящим строителем? (26)Люди узнали об этом через много лет. (27)Оказывается, архитектор сделал на каменных плитах маяка углубления и в них высек слова: «Сострат, сын Дексифана из Книда, – богам-спасителям ради мореходов». (28)Надпись он залепил известью, затёр её мраморной крошкой и на ней начертал, как того требовал фараон: «Птолемей Филадельф».

(29)Так всегда бывает. (30)Истинная цена человека рано или поздно всё равно обнаруживается. (31)И тем выше эта цена, чем больше человек любит не столько себя, сколько других. (32)Лев Толстой подчёркивал, что каждый из нас, так называемый маленький, рядовой человек, на самом деле есть лицо историческое. (33)Великий писатель возлагал ответственность за судьбу всего мира на каждого из нас. (34)На то самое «я», которое таит в себе силы титанические. (35)То самое «я», которое становится во сто крат сильнее, превращаясь в «мы», в заботу о нашем общем благе. (36)На этом пути человеку дорого доброе имя, общественное признание. (37)Не будем забывать об этом.

(По М.С. Крюкову*)

* Марлен Сергеевич Крюков (1931–1997 гг.) – русский писатель, журналист.

Текст 46

(1)В детстве я зачитывался книжками про индейцев и страстно мечтал жить где-нибудь в прериях, охотиться на бизонов, ночевать в шалаше… (2)Летом, когда я окончил девятый класс, моя мечта неожиданно сбылась: дядя предложил мне охранять пасеку на берегу тощей, но рыбной речушки Сисявы. (3)В качестве помощника он навязал своего десятилетнего сына Мишку, парня степенного, хозяйственного, но прожорливого, как галчонок.

(4)Два дня пролетели в один миг: мы ловили щук, обходили дозором наши владения, вооружившись луком и стрелами, без устали купались; в густой траве, где мы собирали ягоды, таились гадюки, и это придавало нашему собирательству остроту опасного приключения. (5)Вечерами в огромном котле я варил уху из пойманных щук, а Мишка, пыхтя от натуги, выхлебывал её огромной, как ковш экскаватора, ложкой.

(6)Но, как выяснилось, одно дело – читать про охотничью жизнь в книгах, и совсем другое – жить ею в реальности.

(7)Скука мало-помалу начинала томить меня, вначале она ныла несильно, как недолеченный зуб, потом боль стала нарастать и всё яростнее терзать мою душу. (8)Я страдал без книг, без телевизора, без друзей, уха опротивела мне, степь, утыканная оранжевыми камнями, похожими на клыки вымерших рептилий, вызывала тоску, и даже далёкое поле жёлтого подсолнечника мне казалось огромным кладбищем, которое завалили искусственными цветами.

(9)Однажды после обеда послышался гул машины. (10)Дядя так рано никогда не приезжал – мы решили, что это разбойники-грабители. (11)Схватив лук и стрелы, мы выскочили из палатки, чтобы дать отпор незваным гостям. (12)Возле пасеки остановилась «Волга». (13)Высокий мужчина лет сорока, обойдя машину, открыл заднюю дверь и помог выйти маленькому старичку. (14)Тот, шатаясь на слабых ногах, тяжело осел на траву и стал с жадной пронзительностью смотреть кругом, словно чуял в летнем зное какой-то неотчётливый запах и пытался понять, откуда он исходит. (15)Вдруг ни с того ни с сего старичок заплакал. (16)Его лицо не морщилось, губы не дрожали, просто из глаз часто-часто потекли слёзы и стали падать на траву. (17)Мишка хмыкнул: ему, наверное, показалось чудным, что старый человек плачет, как дитя. (18)Я дёрнул его за руку. (19)Мужчина, который привёз старика, понимая причину нашего удивления, пояснил:

(20)– Это мой дед! (21)Раньше он жил здесь. (22)На этом самом месте стояла деревня. (23)А потом все разъехались, ничего не осталось…

(24)Старик кивнул, а слёзы не переставая текли по его серым впалым щекам.

(25)Когда они уехали, я оглянулся по сторонам. (26)Наши тени – моя, высокая, и Мишкина, чуть меньше, – пересекали берег. (27)В стороне горел костёр, ветерок шевелил футболку, которая сушилась на верёвке… (28)Вдруг я ощутил всю силу времени, которое вот так раз – и слизнуло целую вселенную прошлого. (29)Неужели от нас останутся только эти смутные тени, которые бесследно растают в минувшем?! (30)Я, как ни силился, не мог представить, что здесь когда-то стояли дома, бегали шумные дети, росли яблони, женщины сушили бельё… (31)Никакого знака былой жизни! (32)Ничего! (33)Только печальный ковыль скорбно качал стеблями и умирающая речушка едва шевелилась среди камышей…

(34)Мне вдруг стало страшно, как будто подо мной рухнула земля и я оказался на краю бездонной пропасти. (35)Не может быть! (36)Неужели человеку нечего противопоставить этой глухой, равнодушной вечности?

(37)Вечером я варил уху. (38)Мишка подбрасывал дрова в костёр и лез своей циклопической ложкой в котелок – снимать пробу. (39)Рядом с нами робко шевелились тени, и мне казалось, что сюда из прошлого несмело пришли некогда жившие здесь люди, чтобы погреться у огня и рассказать о своей жизни. (40)Порою, когда пробегал ветер, мне даже слышны были чьи-то тихие голоса…

(41)Тогда я подумал: память. (42)Чуткая человеческая память. (43)Вот что человек может противопоставить глухой, холодной вечности. (44)И ещё я подумал о том, что обязательно всем расскажу о сегодняшней встрече. 
(45)Я обязан это рассказать, потому что минувшее посвятило меня в свою тайну, теперь мне нужно донести, как тлеющий уголёк, живое воспоминание о прошлом и не дать холодным ветрам вечности его погасить.

(По Р. Савинову*)

* Роман Сергеевич Савинов (род. в 1980 г.) – российский писатель, публицист.

Текст 47

(1)Слепой лежал тихо, сложив на груди руки и улыбаясь. (2)Оберегая нервы Рабида, профессор не сказал ему, что операция удалась, что он, безусловно, станет вновь зрячим. (3)Какой-нибудь десятитысячный шанс на неудачу мог обратить всё в трагедию.

(4)Среди мучительного напряжения, ожидания и всяких предположений Рабид услышал голос подходящей к нему Дэзи Гаран. (5)Это была девушка, служившая в клинике; часто в тяжёлые минуты Рабид просил её положить ему на лоб свою руку. (6)И теперь он с удовольствием ожидал, что эта маленькая дружеская рука слегка прильнёт к его онемевшей от неподвижности голове.

(7)Когда она отняла руку, он, так долго смотревший внутрь себя и научившийся безошибочно понимать движения своего сердца, понял ещё раз, что главным его страхом за последнее время стало опасение никогда не увидеть Дэзи. (8)Ещё когда его привели сюда и он услышал стремительный женский голос, распоряжавшийся устройством больного, в нём шевельнулось отрадное ощущение нежного и стройного существа, нарисованного звуком этого голоса. (9)Это был тёплый, весёлый и близкий душе звук молодой жизни, богатый певучими оттенками, ясными, как тёплое утро.

(10)Постепенно в нём отчётливо возник её образ, произвольный, как все наши представления о невидимом, но необходимо нужный ему. (11)Разговаривая в течение трёх недель только с ней, подчиняясь её лёгкому и настойчивому уходу, Рабид знал, что начал любить её уже с первых дней; теперь он стремился выздороветь прежде всего ради неё.

(12)И он совершенно не знал, что эта девушка, голос которой делал его таким счастливым, думала о его выздоровлении со страхом и грустью, так как была некрасива. (13)Он был слеп, и она могла спокойно смотреть на себя его внутренним о ней представлением, которое он выражал не словами, 
а всем своим отношением, и она знала, что он любит её.

(14)Наступил час испытания. (15)В два счёта повязка была снята. (16)Рабид понял, что прозрел. (17)Теперь он нетерпеливо ждал, когда уйдут все люди, возвратившие ему зрение, чтобы позвать Дэзи и сказать ей всё самое главное.

(18)Узнав, что операция удалась блестяще, Дэзи вышла с улыбкой на лице и казнью в душе к дверям, за которыми всё так необычайно переменилось. (19)И, припомнив со всей быстротой последних минут многие мелочи их встреч и бесед, она поняла, что он точно любил её. (20)Коснувшись двери, она помедлила и открыла её.

– (21)Кто вы? – вопросительно улыбаясь, спросил Рабид.

– (22)Правда, я как будто новое существо для вас? – сказала она, мгновенно возвращая ему звуками голоса всё их короткое, таящееся друг от друга прошлое.

(23)В его чёрных глазах она увидела нескрываемую, полную радость, и страдание отпустило её. (24)Не произошло чуда, но весь её внутренний мир, вся её любовь, страхи, самолюбие и отчаянные мысли и все волнения последней минуты выразились в такой улыбке залитого румянцем лица, что вся она, со стройной своей фигурой, казалась Рабиду звуком струны, обвитой цветами. (25)Она была хороша в свете любви.

– (26)Теперь, только теперь, – сказал Рабид, – я понял, почему у вас такой голос, что я любил слышать его даже во сне.

(27)В этот момент его, рождённое тьмой, точное представление о ней было и осталось таким, какого не ожидала она.

 (По А. Грину*)

* Александр Грин (1880–1932) – русский писатель-прозаик, поэт, создатель вымышленной страны, в которой происходит действие многих его произведений, в том числе самых известных романтических книг – «Бегущая по волнам» и «Алые паруса».

Текст 48

(1)Когда при Берге произносили слово «Родина», он усмехался. (2)Он не понимал, что это значит. (3)Родина, земля отцов, страна, где он родился, – не так важно, где человек появился на свет. (4)Земля отцов! (5)Берг не чувствовал никакой привязанности ни к своему детству, ни к маленькому городку, где он родился.

– (6)Эх, Берг, сухарная душа! – с тяжёлым укором говорили ему друзья.

– (7)Какой из тебя художник, когда ты землю родную не любишь, чудак!

(8)Может быть, поэтому Бергу и не удавались пейзажи. (9)Он предпочитал портрет, плакат. (10)Он старался найти стиль своего времени, но эти попытки были полны неудач и неясностей.

(11)Однажды Берг получил письмо от художника Ярцева. (12)Он звал его приехать в муромские леса, где проводил лето.

(13)Август стоял жаркий и безветренный. (14)Ярцев жил далеко от безлюдной станции, в лесу, на берегу глубокого озера с чёрной водой. (15)Он снимал избу у лесника. (16)Вёз Берга на озеро сын лесника Ваня Зотов, сутулый и застенчивый мальчик. (17)На озере Берг прожил около месяца. (18)Он не собирался работать и не взял с собой масляных красок. (19)Он привёз только маленькую коробку с акварелью.

(20)Целые дни он лежал на полянах и с любопытством рассматривал цветы и травы. (21)Берг собирал ягоды шиповника и пахучий можжевельник, тщательно рассматривал осенние листья. (22)На закатах журавлиные стаи с курлыканьем летели над озером на юг. (23)Берг впервые почувствовал глупую обиду: журавли показались ему предателями. (24)Они бросали без сожаления этот пустынный, лесной и торжественный край, полный безымянных озёр и непролазных зарослей.

(25)В сентябре пошли дожди. (26)Ярцев собрался уезжать. (27)Берг рассердился. (28)Как можно было уезжать в разгар этой необыкновенной осени? (29)Желание Ярцева уехать Берг ощутил теперь так же, как когда-то отлёт журавлей, – это была измена. (30)Чему? (31)На этот вопрос Берг вряд ли мог ответить. (32)Измена лесам, озёрам, осени, наконец, тёплому небу, моросившему частым дождём.

– (33)Я остаюсь, – сказал Берг резко. – (34)Я хочу написать эту осень.

(35)Ярцев уехал. (36)На следующий день Берг проснулся от солнца. (37)Лёгкие тени ветвей дрожали на чистом полу, а за дверью разлилась тихая синева. (38)Слово «сияние» Берг встречал только в книгах поэтов, считал его пафосным и лишённым ясного смысла. (39)Но теперь он понял, как точно это слово передаёт тот особый свет, какой исходит от сентябрьского неба 
и солнца.

(40)Берг взял краски, бумагу и пошёл на озеро. (41)Он торопился. (42)Он хотел всю силу красок, всё умение своих рук и зоркого глаза, всё то, что дрожало где-то на сердце, отдать этой бумаге, чтобы хоть в сотой доле изобразить великолепие этих лесов, умирающих величаво и просто. (43)Берг работал как одержимый. (44)Никто его никогда таким не видел!

(45)Вернувшись в город, Берг обнаружил извещение о выставке. (46)Его попросили сообщить, сколько своих вещей он выставит. (47)Берг сел к столу и быстро написал: «Выставляю только один этюд акварелью, сделанный мною этим летом, – мой первый пейзаж».

(48)Была полночь. (49)Мохнатый снег падал снаружи на подоконник. (50)В соседней квартире кто-то играл на рояле сонату Грига. (51)Берг хотел проследить, какими неуловимыми путями появилось у него ясное и радостное чувство Родины. (52)Оно зрело годами, но последний толчок дали лесной край, осень, крики журавлей… (53)Почему? (54)Берг никак не мог найти ответа, хотя и знал, что это было так.

 (55)Берг знал, что теперь он связан со своей страной не только разумом, но и всем сердцем, как художник, и что любовь к Родине сделала его умную, но сухую жизнь тёплой, весёлой. (56)Во сто крат более прекрасной, чем раньше.

 (По К.Г. Паустовскому*)

* Константин Георгиевич Паустовский (1892–1968) – известный русский писатель, классик отечественной литературы.

Текст 49

(1)В Москве уже осень, а в Коктебеле бархатный сезон.

(2)Хотя времена иные, шумные, но и нынче хорошо в Крыму. (3)Вдоль набережной – сплошные магазины-скворечники с яркой пестрядью этикеток и обёрток, кафе, шашлычные, закусочные. (4)Но остались море, небо, горы, степь; их молчание, ропот волн, шелест травы – словом, главное.

(5)А вечерами – шумная набережная, от затенённой диким виноградом веранды до музея Волошина. (6)Прогулки, разговоры, толкотня. (7)Занятные безделушки на парапете и лотках. (8)Что-то рассмотришь, что-то купишь – себе или родным и друзьям в подарок.

(9)Всё славно. (10)И лишь пожилая женщина с букетами полыни тревожила меня. (11)Она была не к месту и всем своим видом – потёртое пальто, тёмный платок, старость – и своими жалкими, никому не нужными букетами. (12)Вечерами она, сгорбившись, одиноко сидела на скамейке на самом краю набережной. (13)Она была лишней на этом осеннем, но всё же празднике на берегу моря.

(14)В первый же день я, конечно, купил у неё букетик полыни, выслушав: «Повесите на стенку, и так хорошо будет пахнуть!» (15)Купил, словно долг отдал. (16)Но от этого не стало легче! (17)Конечно же, не от хорошей жизни прибрела она сюда. (18)Сидит, потом медленно бредёт во тьме домой. (19)Старая мать моя обычно, ещё солнце не сядет, уже ложится в постель. (20)Говорит, что устала. (21)Ведь и в самом деле устала: такая долгая жизнь. (22)И такой долгий летний день – для старого человека.

(23)Старые люди. (24)Сколько их ныне с протянутой рукой. 
(25)И эта одинокая пожилая женщина на набережной! (26)Просить милостыню, видно, не хочет. (27)Хотя подали бы ей много больше, чем выручит за свои жалкие сухие веточки. (28)Но просить не хочет. (29)Сидит.

(30)Прошёл день, другой, третий. (31)Ещё радовали солнечные дни, тёплое море, голубое небо, яркие клумбы оранжевых бархоток и пахучих петуний, зелень деревьев. (32)В Москве слякотно, холодно и даже снег прошёл, а здесь ласковое лето. (33)Днём хорошо, и вечером приятно погулять по набережной, постоять на причале возле рыбаков.

(34)И всякий вечер на набережной была старая женщина, одиноко сидящая возле букетов сухой полыни.

(35)Но однажды, выйдя на набережную, увидел я, что возле старой женщины, на её скамейке, сидит пара: бородатый мужчина – на краешке скамьи, на отлёте, мирно покуривает, а супруга его живо беседует со старушкой. (36)Сухой букетик – в руке, какие-то слова о пользе полыни 
и всяких других растений. (37)А разговоры «о пользе» весьма притягательны.

(38)Вот возле старой женщины, у её букетиков, заслышав что-то 
«о пользе», стали останавливаться. (39)День на исходе, забот никаких. (40)Самое время побеседовать «о пользе». (41)Беседуют и, гляжу, покупают. (42)Дело-то копеечное.

(43)Поглядел я, порадовался, побрёл потихоньку своей дорогой. 
(44)А на душе как-то спокойно стало. (45)Ведь так тревожно было видеть её одиночество, словно заноза вонзалась в сердце.

(46)Следующим вечером – та же картина: женщины беседуют, бородатый мужчина спокойно покуривает рядом. (47)Слышу, старушку уже по имени-отчеству величают. (48)Значит, познакомились. (49)Это и вовсе хорошо.

(50)В один из последних вечеров видел я и старую женщину с сухими цветами, и её новых друзей. (51)Последние, видимо, уезжали. (52)Мужчина что-то записывал на бумажке. (53)Наверное, адрес.

(54)На следующий день – гроза, ливень, потом моросило. (55)Вышел 
я вечером – никого. (56)И старушки тоже, конечно, нет.

(57)Но тогда, в тот последний мой крымский вечер, и теперь, от Коктебеля вдали, я вспоминаю о старой женщине без горечи и печали. (58)Нашлись люди добрые, посидели возле неё, поговорили. (59)А что ещё нужно старому человеку? (60)Теперь она зимует и ждёт весны. (61)Как и все мы, грешные, ждём тепла, небесного ли, земного. (62)Любое – в помощь.

(По Б.П. Екимову*)

* Борис Петрович Екимов (род. в 1938 г.) – российский прозаик и публицист.

Текст 50

(1)Тогда у нас ещё был только один ребёнок – старший сын. (2)Мы были замечательно бедны. (3)Питались жареной капустой и гречкой. (4)Новогодние подарки ребёнку начинали покупать за полгода, не позже, так как точно знали, что накануне Нового года денег на все заказанные им у Деда Мороза сюрпризы точно не хватит. (5)Так вот и жили, приобретая один подарок в месяц: на него иногда уходила треть моей нехитрой зарплаты.

(6)Старший очень долго верил в Деда Мороза, чуть ли не до восьми лет. (7)По крайней мере, я точно помню, что в первом классе он реагировал на одноклассников, которые кричали, что никакого Деда Мороза нет, как на глупцов.

(8)Каждый год он составлял списки: что он желает заполучить к празднику. (9)Мы по списку всё исполняли, иногда добавляя что-либо от себя.

(10)И вот, помню, случился очередной Новый год. (11)Мы с женою глубоко за полночь выложили огромный мешок подарков под ёлку. (12)Легли спать в предвкушении – нет же большей радости, как увидеть счастье своего ребёнка.

(13)Утром, часов в 9, смотрим – он выползает из своей комнатки. (14)Вид сосредоточенный, лоб нахмурен: может, Дед Мороз забыл зайти. (15)Заприметил мешок, уселся рядом с ним и давай выкладывать всё. (16)Там был аэроплан на верёвочке. (17)Там был пароход на подставочке. (18)Солдаты трёх армий в ужасающей врага амуниции. (19)Книга с роскошными картинками. (20)Щит и меч. (21)Первый, ещё игрушечный мобильник.

(22)Когда он всё это выгрузил, нам с кровати стало не видно нашего ребёнка. (23)Мы даже дыхание затаили в ожидании его реакции. (24)И тут раздался оглушительный плач! (25)Сын рыдал безутешно.

(26)Жена вскочила с кровати: что, мол, что такое, мой ангел?

(27)Вы знаете, я врать не буду – я не помню точно, чего именно ему не хватило в числе подарков. (28)Но, поверьте, это была сущая ерунда. (29)Допустим, он хотел чёрный танк, а мы купили ему зелёный броневик. (30)Что-то вроде того.

(31)Но обида и некоторый даже ужас были огромны.

– (32)Он забыл танк! – рыдал ребёнок. – (33)Он забыл! (34)Он забыл!

(35)Сидит, понимаете, этот наш маленький гномик под горой игрушек, купленных на последние деньги родителями, отказывающими себе во всём, невидимый за ними, – и рыдает.

(36)Реакция наша была совершенно нормальная. (37)Мы захохотали. (38)Ну, правда, это было очень смешно.

(39)Он от обиды зарыдал ещё больше – мы кое-как его утешили, пообещав написать Деду Морозу срочную телеграмму, пока он не уехал 
к себе в Лапландию… (40)Я до сих пор уверен, что мы себя вели правильно.

(41)Может, у кого-то поведение моего ребёнка вызовет желание воскликнуть: «(42)Набаловок! (43)Кого вы воспитываете! (44)Он вам ещё покажет!»

(45)Как хотите, я не спорю. (46)Я ж знаю, что он не набаловок. (47)Он отреагировал как ребёнок, которому ещё неведомы несчастье и обман. (48)Этого всего ему вдосталь достанется потом. (49)Уже достаётся.

(50)Но дитя, у которого было по-настоящему счастливое детство, когда сбывалось всё, что должно сбыться, всю жизнь обладает огромным иммунитетом. (51)Я в этом убеждён.

(52)Мой отец говорил мне эту любимую мою фразу: «(53)Как скажешь – так и будет». (54)Я всё жду, кто мне ещё в жизни может такие слова сказать. (55)Больше никто не говорит. (56)Так как никто не может мне повторить эти слова, я сам часто их говорю своим близким.

(57)Мой старший подрос, и теперь у нас детей уже четверо. (58)Старший свято блюдёт тайну Деда Мороза. (59)Дед Мороз есть, факт. (60)Каждый год наши младшие пишут ему свои письма.

(61)Старший самым внимательным образом отслеживает, чтобы броневик был зелёный, чтобы вместо мушкетёров в мешок не попали пираты, чтобы вместо Гарри Поттера не была куплена Таня Гроттер (или наоборот) и чтобы воздушные шарики были правильной воздушно-шариковой формы.

(62)Насколько я вижу (а я вижу), опыт детства научил моего старшего сына не безответственности и наглости, а желанию самолично доводить чудеса до конца для тех, кто ждёт этих чудес и верит в них.

 (По З. Прилепину*)

* Захар Прилепин (Евгений Николаевич Прилепин; род. в 1975 г.) – современный российский писатель, лауреат литературных премий.

Текст 51

(1)Во внешней человеческой красоте воплощены наши представления об идеале прекрасного. (2)Внешняя красота – это не только антропологическое совершенство всех элементов тела, не только здоровье. (3)Это внутренняя одухотворённость: богатый мир мыслей и чувств, нравственного достоинства, уважение к людям и к себе. (4)Чем выше нравственное развитие и общий уровень духовной культуры человека, тем ярче отражается внутренний духовный мир во внешних чертах. (5)Это «свечение души», по выражению Гегеля, всё больше проявляется, понимается и чувствуется современным человеком. (6)Внутренняя красота отражается на внешнем облике.

(7)Единство внутренней и внешней красоты – это эстетическое выражение нравственного достоинства человека. (8)Нет ничего зазорного 
в том, что человек стремится быть красивым. (9)Но, мне кажется, надо иметь моральное право на это желание. (10)Нравственность этого стремления определяется тем, в какой мере эта красота выражает творческую, деятельную сущность человека. (11)Ярче всего красота человека проявляется тогда, когда он занят любимой деятельностью, которая по своему характеру подчёркивает в нём что-то хорошее, свойственное его личности. (12)При этом его внешний облик озарён внутренним вдохновением. (13)Не случайно красоту дискобола Мирон воплотил в момент, когда напряжение внутренних духовных сил сочетается с напряжением сил физических, в этом сочетании – апофеоз красоты.

(14)Внешняя красота имеет свои внутренние, нравственные истоки: любимое творчество делает человека красивым, преобразует черты лица – делает их тонкими, выразительными.

(15)Красоту создаёт и тревога, забота – то, что обычно называют «муками творчества». (16)Как горе откладывает на лице неизгладимые морщины, так и творческие заботы являются самым тонким, самым искусным скульптором, делающим лицо красивым. (17)И наоборот, внутренняя пустота придаёт внешним чертам лица выражение тупого равнодушия.

(18)Если внутреннее духовное богатство создаёт человеческую красоту, то бездеятельность (и тем более безнравственная деятельность) эту красоту губит.

(19)Безнравственная деятельность уродует. (20)Привычка лгать, лицемерить, пустословить создаёт блуждающий взгляд: человек избегает смотреть в глаза другим людям; в его глазах трудно увидеть мысль, он прячет её. (21)Зависть, эгоизм, подозрительность, боязнь того, что «не оценят», – все эти чувства постепенно огрубляют черты лица, придают ему угрюмость, нелюдимость. (22)Быть самим собой, дорожить своим достоинством – это живая кровь подлинной человеческой красоты.

(23)Идеал человеческой красоты – это ещё и идеал нравственности. (24)В конечном счёте единство физического, нравственного, эстетического совершенства – это и есть та гармония, о которой так много говорится.

(По В.А. Сухомлинскому*)

* Василий Александрович Сухомлинский (1918–1970) – выдающийся советский педагог-новатор.

 Текст 52

(1)С глазами, полными слёз, Иван глядел в снег под собою: подступал конец его сказки. (2)Правда, добрая половина Облога стояла нетронутой, 
но в сознании мальчика бор перестал существовать одновременно с гибелью той могучей хвойной старухи, что осеняла Калинову кровлю. (3)Оставлять её было немыслимо: в первую же пургу, при падении, она раздавила бы Калинову сторожку, как гнилой орех.

– (4)Теперь раздайсь маленько, – тусклым голосом сказал Кнышев. – (5)Дакось и мне погреться чуток!

(6)Неожиданно для всех он сбросил с себя поддёвку и остался в белой рубахе, опоясанной кавказским ремешком с серебряным набором. (7)Десяток рук протянули ему пилы; он выбрал топор у ближайшего, прикинул на вес, одобрительно, на пробу, тронул ногтем лезвие, прозвеневшее, как струна, 
и притоптал снежок, где мешал, – прислушался к верховому шелесту леса 
и неторопливо, как на эшафоте, с маковки до пяты оглядел свою жертву. (8)Она была неслыханно хороша сейчас, старая мать Облога, в своей древней красе, прямая, как луч, и без единого изъяна; снег, как розовый сон, покоился на её отяжелевших ветвях. (9)Пока ещё не в полную силу, Кнышев размахнулся и с оттяжкой на себя, как бы дразня, ударил в самый низ, по смолистому затеку у комля, где, подобно жилам, корни взбегали на ствол, 
а мальчик Иван чуть не ахнул от удивления, что кровка не забрызгала ему рук.

– (10)Вот как её надоть, – наставительно промолвил Золотухин. – (11)Учитеся!

(12)И хотя Кнышев действовал без передышки, все понимали: он несколько подзатягивает своё удовольствие, чего простые люди никогда не прощали и заправским палачам.

– (13)Пошла-а… – придушенно шепнул кто-то над головой Ивана.

(14)Еле заметное движение родилось в ветвях, что-то деловито хрустнуло внизу и мелкой дрожью отозвалось в вершине. (15)Нет ничего медленней и томительней на земле, чем падение дерева, под чьей сенью посещали тебя смутные грёзы детства!

(16)Не дождавшись конца, весь содрогаясь, Иван отправился побродить по оголённому пространству. (17)Он вернулся, когда миновал приступ отчаяния.

(18)Непонятно по прошествии стольких лет, откуда у тихого крестьянского отрока взялась такая ярость, но следует допустить одно для понимания всего дальнейшего: призвание смолоду ведёт человека по искусно подобранным зрелищам бытия, чтобы воспитать в нём сноровку и волю на осуществление его исторических целей. (19)Можно только гадать, каким чудом оказалась у Ивана рогатка, кто вложил ему камень в руку посреди зимы.

(20)Кнышев успел выпустить первое облачко дыма, когда в щёку ему угодил Иванов гостинец. (21)Произошло замешательство, скверная брань вспыхнула. (22)Подоспевший помощник Кнышева Титка псом бросился на обидчика, пустившегося к лесу по снежной целине. (23)Молодому было легче перескакивать завалы, зато на одном из них у Ивана соскочил валенок, и он со всего маху распорол себе ногу о сук, спрятанный под сугробом. (24)Уже не больше десятка шагов разделяло их, и ходить бы Ивану – будущему профессору Вихрову – век с надорванным ухом, если бы не подвернулась та спасительная, под отлогим углом наклонённая берёза. (25)Мальчик с ходу взбежал до развилины и сидел там, как в седле, обнажив зубы, страшный в своём недетском озлоблении, а Титка похаживал внизу, длинным языком лизал снег с ладошки, перстом грозился, пока во всём снаряжении не подоспел сам Кнышев.

– (26)Слазь, волчонок, – глухо сказал большой, еле переводя дух.

– (27)Гнилой барин! – повторил маленький, словно знал, что для Кнышева, гордившегося своим здоровьем и плебейским происхождением, нет клички обидней.

(28)Тут за дело взялся Титка:

– (29)Покарауль его, сейчас мы его жердиной оттеда сковырнём!

(30)Кнышев щурко смотрел на мальчонку, на его под рваным треушком сверкающие глаза, на босую, в крови, слегка посиневшую ступню. (31)Что-то изменилось в его намерениях: вряд ли пожалел человеческого зверька в лохмотьях, но подивился, наверное, что за целое десятилетие его злодейской деятельности лишь один этот, во всей России, крестьянский паренёк с кулаками вступился за русские леса.

– (32)Ступай отсюда, дурак! – приказал Кнышев Титке. – (33)Нет, погоди, валенок ему сперва отыщешь…

(По Л.М. Леонову*)

* Леонид Максимович Леонов (1899–1994) – русский советский писатель, 
в центре внимания которого философская и нравственная проблематика.

 Текст 53

(1)В наше время чтение художественной литературы, по сути, привилегия. (2)Слишком много времени отнимает этот род занятий. (3)Недосуг. (4)Да и чтение – это тоже работа, и в первую очередь – над собой. (5)Пусть незаметная, не столь обременительная, но у человека, потратившего день на решение проблем, требующих физической или интеллектуальной и душевной отдачи, порой просто не остаётся сил поинтересоваться новинками литературы. (6)Это никого не оправдывает, но причины очевидны, а стойкую привычку к серьёзному чтению, к сожалению, выработали не все.

(7)Для большей части взрослых и пожилых людей в наши дни телевидение заменяет чтение, они если и знакомятся с новинками книжного рынка, то за редким исключением в примитивном телевизионном изложении. (8)Молодёжь же всё чаще познаёт мир слова через наушники плееров 
и интернет-ресурсы, посредством смартфонов и планшетов, которые всегда под рукой. (9)Возможно, я сгущаю краски и кто-то сумеет нарисовать более оптимистичную картину, но, на мой взгляд, реалии времени именно таковы.

(10)Себя отношу к категории людей, занятых делом, но мой пример 
нетипичен. (11)Я умудряюсь читать и писать. (12)Выпустил четвёртый сборник стихов. (13)Не останавливаюсь на этом, папки рукописей и черновиков пополняются, хотя перелёты, поездки и ночное бодрствование – вот весь писательский ресурс, который у меня остаётся. (14)С чтением ещё сложнее, паузы выпадают редко.

(15)Если попытаться охарактеризовать всё отобранное и недавно прочитанное мною, то первое, что приходит на ум: это написали личности! (16)Люди, сделавшие себя сами. (17)Им веришь. (18)Сама история их жизни не позволяет усомниться в выводах и формулировках. (19)А ведь это очень важно – верить автору, что бы мы ни читали: научную литературу, роман или мемуары. (20)Знаменитое «Не верю!» Станиславского проникает сейчас во все жанры и виды искусства. (21)И если в кино динамика кадра и лихость сюжета могут отвлечь внимание зрителя от нестыковок и откровенной фальши, то печатное слово сразу выталкивает на поверхность всякое враньё, всё, что написано ради красного словца, высосано из пальца. (22)Воистину написанное пером не вырубишь топором.

(23)Проверяя читательский багаж прошлых лет, прихожу к выводу, что я всегда неосознанно тянулся к авторам, которые не только отмечены писательским талантом, но и обладают выдающейся личной историей. (24)Биографией, как тогда говорили. (25)В советское время информация 
о личной жизни популярных авторов была дозированной, а порой 
и недоступной, о пиаре тогда никто и не догадывался. (26)Но крупицы их дел и поступков были у всех на слуху, оживляли образ и увеличивали наши симпатии и степень доверия. (27)Так было с Маяковским, так было 
с Высоцким и Визбором, с Солженицыным и Шаламовым. (28)И многими другими, чьи тексты мы разбирали на цитаты, чьи высказывания становились самыми убедительными аргументами в спорах.

(29)Что же является критерием настоящей литературы? (30)Для меня главным мерилом был и остаётся результат: чтобы тебе поверили.

(По А.Н. Соболеву*)

* Андрей Николаевич Соболев – член Комитета Совета Федерации по науке, образованию и культуре; журналист, поэт-песенник.

Текст 54

(1)Вечером опять сошлись у Старкиных. (2)Говорили только о войне. (3)Кто-то пустил слух, что призыв новобранцев в этом году будет раньше обыкновенного, к восемнадцатому августу, и что отсрочки студентам будут отменены. (4)Поэтому Бубенчиков и Козовалов были угнетены: если это верно, то им придётся отбывать воинскую повинность не через два года, 
а нынче.

(5)Воевать молодым людям не хотелось: Бубенчиков слишком любил свою молодую и, казалось ему, ценную и прекрасную жизнь, а Козовалов не любил, чтобы что бы то ни было вокруг него становилось слишком серьёзным.

(6)Козовалов говорил уныло:

– Я уеду в Африку. (7)Там не будет войны.

– (8)А я во Францию, – говорил Бубенчиков, – и перейду во французское подданство.

(9)Лиза досадливо вспыхнула. (10)Закричала:

– И вам не стыдно! (11)Вы должны защищать нас, а думаете сами, где спрятаться. (12)И вы думаете, что во Франции вас не заставят воевать?

(13)Из Орго призвали шестнадцать запасных. (14)Был призван и ухаживающий за Лизою эстонец, Пауль Сепп. (15)Когда Лиза узнала об этом, ей вдруг стало как-то неловко, почти стыдно того, что она посмеивалась над ним. (16)Ей вспомнились его ясные, детски чистые глаза. (17)Она вдруг ясно представила себе далёкое поле битвы – и он, большой, сильный, упадёт, сражённый вражескою пулею. (18)Бережная, жалостливая нежность к этому, уходящему, поднялась в её душе. (19)С боязливым удивлением она думала: «Он меня любит. (20)А я, что же я? (21)Прыгала, как обезьянка, и смеялась. (22)Он пойдёт сражаться. (23)Может быть, умрёт. (24)И, когда будет ему тяжело, кого он вспомнит, кому шепнёт: „Прощай, милая”? (25)Вспомнит русскую барышню, чужую, далёкую».

(26)Призванных провожали торжественно. (27)Собралась вся деревня. (28)Говорили речи. (29)Играл местный любительский оркестр. (30)И дачники почти все пришли. (31)Дачницы принарядились.

(32)Пауль шёл впереди и пел. (33)Глаза его блестели, лицо казалось солнечно-светлым, – он держал шляпу в руке, – и лёгкий ветерок развевал его светлые кудри. (34)Его обычная мешковатость исчезла, и он казался очень красивым. (35)Так выходили некогда в поход викинги и ушкуйники. (36)Он пел. (37)Эстонцы с воодушевлением повторяли слова народной песни.

(38)Дошли до леска за деревнею. (39)Дачницы стали возвращаться. (40)Призываемые начали рассаживаться в экипажи. (41)Набегали тучки. (42)Небо хмурилось. (43)Серенькие вихри завивались и бежали по дороге, маня и дразня кого-то.

(44)Лиза остановила Сеппа:

– Послушайте, Пауль, подойдите ко мне на минутку.

(45)Пауль отошёл на боковую тропинку. (46)Он шёл рядом с Лизою. (47)Походка его была решительная и твёрдая, и глаза смело глядели вперёд. (48)Казалось, что в душе его ритмично бились торжественные звуки воинственной музыки. (49)Лиза смотрела на него влюблёнными глазами. (50)Он сказал:

– Ничего не бойтесь, Лиза. (51)Пока мы живы, мы немцев далеко не пустим. (52)А кто войдёт в Россию, тот не обрадуется нашему приёму. (53)Чем больше их войдёт, тем меньше их вернётся в Германию.

(54)Вдруг Лиза очень покраснела и сказала:

– Пауль, в эти дни я вас полюбила. (55)Я поеду за вами. (56)Меня возьмут в сёстры милосердия. (57)При первой возможности мы повенчаемся.

(58)Пауль вспыхнул. (59)Он наклонился, поцеловал Лизину руку 
и повторял:

– Милая, милая!

(60)И когда он опять посмотрел в её лицо, его ясные глаза были влажны.

(61)Анна Сергеевна шла на несколько шагов сзади и роптала:

– Какие нежности! (62)Он Бог знает что о себе вообразит. (63)Можете представить: целует руку, точно рыцарь своей даме!

(64)Бубенчиков передразнивал походку Пауля Сеппа. (65)Анна Сергеевна нашла, что очень похоже и очень смешно, и засмеялась. (66)Козовалов сардонически улыбался.

(67)Лиза обернулась к матери и крикнула:

– Мама, поди сюда!

(68)Она и Пауль Сепп остановились у края дороги. (69)У обоих были счастливые, сияющие лица.

(70)Вместе с Анною Сергеевною подошли Козовалов и Бубенчиков. (71)Козовалов сказал на ухо Анне Сергеевне:

– А нашему эстонцу очень к лицу воинственное воодушевление. (72)Смотрите, какой красавец, точно рыцарь Парсифаль.

(73)Анна Сергеевна с досадою проворчала:

– Ну уж красавец! (74)Ну что, Лизонька? – спросила она у дочери.

(75)Лиза сказала, радостно улыбаясь:

– Вот мой жених, мамочка.

(76)Анна Сергеевна в ужасе воскликнула:

– Лиза, что ты говоришь!

(77)Лиза проговорила с гордостью:

– Он защитник Отечества.

(По Ф. Сологубу*)

* Фёдор Сологуб (1863–1927) – русский поэт, писатель, драматург, публицист.

Текст 55

(1)Однажды я ехал в электричке. (2)Сидевшая рядом со мной у окна скромно одетая сдержанная женщина открыла томик Чехова. (3)Дорога предстояла длинная, книжки я не захватил, люди вокруг были чужие, я стал думать о работе. (4)И тем же тоном, каким спрашивают, например: «Вы не знаете, скоро ли мы приедем?» – я неожиданно для себя и тем более для соседки спросил её:

– Простите, вы не знаете, что такое счастье?

(5)Женщина с томиком Чехова в руках оказалась замечательной собеседницей. (6)Она не стала спрашивать меня, отчего я задал такой странный вопрос, не стала с ходу отвечать, она прикрыла книгу и долго молчала, посматривая в окно, – думала. (7)Наконец, когда я совсем уже решил, что она забыла о вопросе, она повернулась ко мне и сказала…

(8)Вернёмся к её ответу позже. (9)Спросим себя: что такое счастье? (10)Что кроется за этим словом?

(11)В каждой стране есть свой Главный педагог – народ и есть Главный учебник – язык. (12)Я не должен объяснять, что такое счастье, я должен смиренно спросить об этом наш язык – в нём всё есть, из него всё поймёшь, прислушиваясь к слову в сегодняшней нашей речи. (13)Народная мысль содержится не только в пословицах и поговорках, в народной мудрости, но и в распространённых, обычных фразах и оборотах речи. (14)Поищем: с какими другими словами сочетается интересующее нас понятие, почему так можно сказать, а так нельзя. (15)Это никогда не бывает случайным.

(16)Мы говорим: «счастливая доля», «счастливый случай», «счастливая судьба», «счастье привалило», «вытянул счастливый билет».

(17)Самые деятельные, всего достигшие своим трудом люди говорят: «Мне выпало счастье, мне дано счастье…»

(18)Счастье – фортуна, судьба, о которой мы ничего не знаем, и если его нет, то говорят: «Такая уж у меня судьба», «Видно, мне так на роду написано».

(19)Но мы не раз ещё столкнёмся с законом духовной жизни: всё, что есть в человеке, возникает из двух встречных движений, из двух сил: из движения, направленного от мира к человеку, и движения от человека к миру. (20)Противоположные эти силы, встречаясь в одной точке, не уничтожаются, а складываются. (21)Но если встреча не происходит, то обеих сил словно и не было. (22)Предположим, человеку нет удачи ни в чём, несчастья преследуют его, и выпала ему, быть может, от рождения тяжёлая доля. (23)Не всякий сумеет победить судьбу. (24)Но сильный человек умеет использовать самый незаметный шанс, который, конечно, есть в жизни каждого: он побеждает судьбу. (25)Вернее, не судьбу, а трудности, которые посланы ему судьбой. (26)И если нет собственного стремления победить, стремления к счастью, то хоть озолоти его – счастья не будет. (27)У него нет веры в жизнь, воля его сломлена. (28)Говорят: «нашёл своё счастье», «добыл счастье», «достиг счастья» и даже «украл чужое счастье». (29)Язык требует действия: нашёл, поймал, добыл, достиг, вырвал у судьбы своё счастье, всякий человек – кузнец своего счастья.

(30)Человек должен стремиться к счастью. (31)Неукротимое, неудержимое, жгучее желание счастья… (32)Счастье не вещь, и не склад вещей, и не положение, и не денежное состояние, а состояние души, возникающее при достижении сильно желаемого. (33)Счастье – это благословенное состояние, благодать.

(34)Что же, однако, сказала о счастье женщина в электричке? (35)Позже выяснилось, что она научный сотрудник, специалист в области химии белков. (36)После долгого обдумывания моего вопроса она сказала:

– Я не могу дать определения счастья. (37)Вот учёный! (38)Учёный не тот, кто всё знает, а тот, кто точно знает, чего он не знает. (39)Но, может быть, так? (40)У человека есть духовные стремления: когда они удовлетворяются, он чувствует себя счастливым. (41)Похоже на правду?

(По С.Л. Соловейчику*)

* Симон Львович Соловейчик (1930–1996) – публицист, педагог, философ. Главный труд его жизни – книга «Педагогика для всех», в которой он изложил принципы воспитания Свободного Человека.

Текст 56

(1)Это было утром. (2)Командир батальона Кошелев позвал к себе Семёна Школенко и объяснил, как всегда без долгих слов:

 – «Языка» надо достать.

 – (3)Достану, – сказал Школенко.

 (4)Он вернулся к себе в окоп, проверил автомат, повесил на пояс три диска, приготовил пять гранат, две простые и три противотанковые, положил их в сумку, потом огляделся и, подумав, взял припасённую в солдатском мешке медную проволочку и спрятал её в карман. (5)Идти предстояло вдоль берега. (6)После утреннего дождя земля ещё не просохла, и на тропке были хорошо видны уходившие в лес следы.

 (7)Впереди были заросли. (8)Школенко пополз через них налево; там виднелась яма, кругом неё рос бурьян. (9)Из ямы, в просвете между кустами бурьяна, был виден стоявший совсем близко миномёт и на несколько шагов подальше – ручной пулемёт: один немец стоял у миномёта, а шестеро сидели, собравшись в кружок, и ели из котелков.

 (10)Торопиться было незачем: цель была на виду. (11)Он прочно упёрся левой рукой в дно ямы, вцепился в землю так, чтобы рука не скользнула, и, приподнявшись, швырнул гранату. (12)Когда он увидел, что шестеро лежат неподвижно, а один, тот, который стоял у миномёта, продолжает стоять около него, удивлённо глядя на изуродованный осколком гранаты ствол, Школенко вскочил и, вплотную подойдя к немцу, не сводя 
с него глаз, знаками показал, чтоб тот отстегнул у себя парабеллум и бросил на землю, чтоб взвалил пулемёт на плечи. (13)Немец послушно нагнулся 
и поднял пулемёт. (14)Теперь у него были заняты обе руки.

(15)Так они и пошли обратно – впереди немец со взваленным на плечи пулемётом, сзади Школенко.

(16)На командный пункт батальона Школенко добрался только после полудня.

 – (17)Хорошо, – сказал командир полка, – одну задачу, – он кивнул на капитана Кошелева, – вы выполнили, теперь выполните мою: вы должны узнать, где стоят их остальные миномёты.

 – (18)Узнаю, – коротко сказал Школенко, – один пойду?

 – (19)Один, – сказал Кошелев.

 (20)Школенко посидел примерно с полчаса, вскинул автомат и, уже не добавляя гранат, снова пошёл в ту сторону, что и утром.

 (21)Теперь он взял правее деревни и ближе к реке, прячась в росших по обочинам дороги кустах. (22)Идти пришлось по длинной лощине, пробираясь сквозь густой, царапавший руки и лицо орешник, через мелколесье. (23)Возле большого куста были хорошо видны три миномёта, стоявшие в балке.

 (24)Школенко лёг плашмя и вытащил бумагу, на которой он заранее решил начертить для точности, где именно стоят миномёты. (25)Но в ту секунду, когда он принял это решение, семеро немцев, стоявших у миномётов, подошли друг к другу и сели у ближнего к Школенко миномёта, всего в восьми метрах от него. (26)Решение родилось мгновенно, может быть, так мгновенно оттого, что только сегодня, в точно такой же обстановке, ему уже один раз повезло. (27)Взрыв был очень сильным, и немцы лежали убитые. (28)Неожиданно в двух десятках шагов от него в кустах сильно зашуршало. (29)Прижав к животу автомат, Школенко пустил туда длинную очередь веером, но из кустов вместо немцев выскочил его хороший знакомый Сатаров, боец 2-го батальона, несколько дней тому назад взятый в плен. (30)Вслед за ним из кустов вышли ещё шестнадцать человек. (31)Трое были окровавлены, одного из них поддерживали на руках.

 – (32)Ты стрелял? – спросил Сатаров. – (33)Вот, поранил их, – показал Сатаров рукой на окровавленных людей. – (34)А где же все?

 – (35)А я один, – ответил Школенко. – (36)А вы тут что?

 – (37)Мы могилу себе рыли, – сказал Сатаров, – нас двое автоматчиков стерегли, они, как услышали взрыв, убежали. (38)А ты, значит, один?

 – (39)Один, – повторил Школенко и посмотрел на миномёты. – (40)Скорее миномёты берите, сейчас к своим пойдём.

(41)Он шёл сзади вырученных им из плена и видел окровавленные тела раненых, и горькое выражение появлялось на его лице.

 (42)Через полтора часа они дошли до батальона. (43)Школенко отрапортовал и, выслушав благодарность капитана, отошёл на пять шагов 
и ничком лёг на землю. (44)Усталость сразу навалилась на него: открытыми глазами он смотрел на травинки, росшие около, и казалось странным, что он вот живёт, и кругом растёт трава, и всё кругом такое же, как было.

 (По К.М. Симонову*)

* Константин Михайлович Симонов (1915–1979) – русский советский журналист и прозаик, киносценарист.

Текст 57

(1)Толстой вошёл в мою жизнь, не представившись. (2)Мы с ним уже активно общались, а я всё ещё не подозревал, с кем имею дело.

(3)Мне было лет двенадцать, то есть после войны прошло около двух лет, когда маму на лето назначили директором пионерского лагеря. 
(4)И однажды к нашему дому подвезли на грузовичке и горой вывалили 
в комнате прямо на пол книги – основательно бывшие в употреблении, но весьма разнообразные по тематике. (5)Кто-то заранее побеспокоился, не без маминого, думаю, участия, чтобы для детей была создана библиотека.

(6)«Ваше любимое занятие?» – (7)«Рыться в книгах». (8)Это и про меня. (9)Тогда, в детстве, тоже рылся. (10)Пока в один счастливый момент не выудил из этой горы потрёпанный кирпичик: тонкая рисовая бумага, старинные буквы «еры» и «яти», обложек нет, первых страниц нет, последних нет. (11)Автор – инкогнито.

(12)Глаз упал на начало, которое не было началом, а дальше я оторваться от текста не смог. (13)Я вошёл в него, как в новый дом, где почему-то всё оказалось знакомым: никогда не был, а всё узнал. (14)Поразительно! (15)Казалось, неведомый автор давно подсматривал за мной, всё обо мне узнал и теперь рассказал: откровенно и по-доброму, чуть ли не по-родственному.

(16)Написано было: «По тому инстинктивному чувству, которым один человек угадывает мысли другого и которое служит путеводною мыслью разговора, Катенька поняла, что мне больно её равнодушие…» (17)А ведь сколько раз и мне случалось, как и неведомой Катеньке, в разговоре инстинктивно угадывать «мысли другого»! (18)Как точно…

(19)Или в другом месте: «Глаза наши встретились, и я понял, что он понимает меня и то, что я понимаю, что он понимает меня…» (20)Опять лучше не скажешь! (21)«Я понимаю, что он понимает…»

(22)И так на каждой странице. (23)«В молодости все силы души направлены на будущее… (24)Одни понятные и разделённые мечты о будущем счастье составляют уже истинное счастье этого возраста». (25)Опять моё! (26)Так и есть: каждый день твоих детства-отрочества, если они нормальны, будто сплавлен с солнцем и светом ожидания, чтобы твоё предназначение состоялось. (27)Но как выразить вслух это снедающее тебя предчувствие, можно ли передать его словами? (28)Пока ты мучим неодолимой немотой, этот автор-инкогнито всё за тебя успел рассказать.

(29)Но кто он был – неведомый автор? (30)Чья такая волшебная книга оказалась у меня в руках?

(31)Надо ли говорить, что ни в какую библиотеку она не поехала: 
с обглоданными своими началом и концом она осталась у меня лично.

(32)Позже я узнал её и в переплёте: «Детство», «Отрочество», «Юность» Льва Николаевича Толстого. (33)Вот так Толстой вошёл в мою жизнь, не представившись.

(34)Иллюзия узнавания – непременная особенность классических текстов. (35)Их авторы – классики, потому что пишут для всех. (36)Это верно. (37)Но они ещё и потому вечные классики, что пишут для каждого. (38)Это верно в не меньшей степени.

(39)Юный простак, я «купился» именно на последнее. (40)Эксперимент был проведён чисто: автора скрыли. (41)Магия имени не довлела над восприятием текста. (42)Текст сам отстоял своё величие.

(43)Толстовская «диалектика души», впервые отмеченная нелюбезным Владимиру Набокову Николаем Чернышевским, как шаровая молния в форточку, сияя, влетела в очередное неопознанное читательское сердце.

(По Д.К. Орлову*)

* Даль Константинович Орлов (род. в 1935 г.) – критик, драматург, сценарист, публицист.

Текст 58

(1)От нашего класса у меня остались воспоминания и одна фотография. (2)Групповой портрет с классным руководителем в центре, девочками вокруг и мальчиками по краям. (3)Фотография поблёкла, края, смазанные ещё при съёмке, сейчас окончательно расплылись; иногда мне кажется, что расплылись они потому, что мальчики нашего класса давно отошли в вечность, так и не успев повзрослеть, и черты их растворило время. (4)Из сорока пяти человек, закончивших когда-то 7 «Б», до седых волос дожило девятнадцать. (5)Мне почему-то сейчас не хочется вспоминать, как мы убегали с уроков, устраивали толкотню в раздевалке, чтобы хоть на миг прикоснуться к той, которую любили настолько тайно, что не признавались 
в этом самим себе.

 (6)А ещё мы с детства играли в то, чем жили сами. (7)Классы соревновались не за отметки или проценты, а за честь написать письмо папанинцам или именоваться «чкаловским», за право побывать на открытии нового цеха завода или выделить делегацию для встречи испанских детей.

 (8)И ещё я помню, как горевал, что не смогу помочь челюскинцам, потому что мой самолёт совершил вынужденную посадку где-то в Якутии, так и не долетев до ледового лагеря. (9)Самую настоящую посадку: я получил «плохо», не выучив стихотворения. (10)Потом-то я его выучил: «Да, были люди в наше время…» (11)А дело заключалось в том, что на стене класса висела огромная самодельная карта и каждый ученик имел свой собственный самолёт. (12)Отличная оценка давала пятьсот километров, но 
я получил «плохо», и мой самолёт был снят с полёта. (13)«Плохо» было не просто в школьном журнале: плохо было мне самому и немного – чуть-чуть! – челюскинцам, которых я так подвёл.

 (14)Я часами смотрю на выцветшую фотографию, на уже расплывшиеся лица тех, кого нет на этой земле: я хочу понять. (15)Ведь никто же не хотел умирать, правда?

 (16)А мы и не знали, что за порогом нашего класса дежурила война. (17)Мы были молоды, а незнания молодости восполняются верой 
в собственное бессмертие. (18)Но из всех мальчиков, что смотрят на меня 
с фотографии, в живых осталось четверо.

 (19)Улыбнись мне, товарищ. (20)Я забыл, как ты улыбался, извини. (21)Я теперь намного старше тебя, у меня масса дел, я оброс хлопотами, как корабль ракушками. (22)По ночам всё чаще и чаще слышу всхлипы собственного сердца: оно уморилось. (23)Устало болеть.

 (24)Я стал седым, и мне порой уступают место в общественном транспорте. (25)Уступают юноши и девушки, очень похожие на вас, ребята. (26)И тогда я думаю, что не дай им Бог повторить вашу судьбу. (27)А если это всё же случится, то дай им Бог стать такими же.

 (28)Между вами, вчерашними, и ими, сегодняшними, лежит не просто поколение. (29)Мы твёрдо знали, что будет война, а они убеждены, что её не будет. (30)И это прекрасно: они свободнее нас. (31)Жаль только, что свобода эта порой оборачивается безмятежностью…

 (32)В девятом классе Валентина Андроновна предложила нам тему свободного сочинения «Кем я хочу стать?». (33)И все ребята написали, что они хотят стать командирами Красной Армии. (34)Да, мы искренне хотели, чтобы судьба наша была суровой. (35)Мы сами избирали её, мечтая об армии, авиации и флоте: мы считали себя мужчинами, а более мужских профессий тогда не существовало.

 (36)В этом смысле мне повезло. (37)Я догнал в росте своего отца уже в восьмом классе, а поскольку он был кадровым командиром Красной Армии, то его старая форма перешла ко мне. (38)Гимнастёрка и галифе, сапоги 
и командирский ремень, шинель и будёновка из тёмно-серого сукна. 
(39)Я надел эти прекрасные вещи в один замечательный день и не снимал их целых пятнадцать лет. (40)Пока не демобилизовался. (41)Форма тогда уже была иной, но содержание её не изменилось: она по-прежнему осталась одеждой моего поколения. (42)Самой красивой и самой модной.

 (43)Мне люто завидовали все ребята. (44)И даже Искра Полякова.

 – (45)Конечно, она мне немного велика, – сказала Искра, примерив мою гимнастёрку. – (46)Но до чего же в ней уютно. (47)Особенно, если потуже затянуться ремнём.

 (48)Я часто вспоминаю эти слова, потому что в них – ощущение времени. (49)Мы все стремились затянуться потуже, точно каждое мгновение нас ожидал строй, точно от одного нашего вида зависела готовность этого общего строя к боям и победам. (50)Мы были молоды, но жаждали не личного счастья, а личного подвига. (51)Мы не знали, что подвиг надо сначала посеять и вырастить. (52)Что зреет он медленно, незримо наливаясь силой, чтобы однажды взорваться ослепительным пламенем, сполохи которого ещё долго светят грядущим поколениям.

(По Б.Л. Васильеву*)

* Борис Львович Васильев (1924–2013) – выдающийся русский писатель 
и сценарист, лауреат Государственной премии СССР. Тема Великой Отечественной войны главная в его творчестве.

Текст 59

(1)Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! (2)Как не любить, не лелеять воспоминаний о ней? (3)Воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений…

(4)Набегавшись досыта, сидишь, бывало, за чайным столом, на своём высоком креслице. (5)Уже поздно, давно выпил свою вечернюю чашку молока с сахаром, сон смыкает глаза, но не трогаешься с места, сидишь и слушаешь. (6)Maman говорит с кем-нибудь, и звуки голоса её так сладки, так приветливы. (7)Одни звуки эти так много говорят моему сердцу!

(8)Отуманенными дремотой глазами я пристально смотрю на её лицо, 
и вдруг она сделалась вся маленькая, маленькая – лицо её не больше пуговки. (9)Но оно мне всё так же ясно видно: вижу, как она улыбнулась мне. (10)Мне нравится видеть её такой крошечной. (11)Я прищуриваю глаза ещё больше, 
и она делается ещё меньше. (12)Но я пошевелился – и очарование разрушилось. (13)Я суживаю глаза, поворачиваюсь, всячески стараюсь возобновить его, но напрасно. (14)Я встаю, с ногами забираюсь и уютно укладываюсь на кресло.

– (15)Ты опять заснёшь, Николенька, – говорит мне maman, – ты бы лучше шёл наверх.

– (16)Я не хочу спать, maman, – ответишь ей, и неясные, но сладкие грёзы наполняют воображение, здоровый детский сон смыкает веки, и через минуту забудешься и спишь до тех пор, пока не разбудят.

(17)Чувствуешь, бывало, впросонках, что чья-то нежная рука трогает тебя; по одному прикосновению узнаёшь её и ещё во сне невольно схватишь эту руку и крепко, крепко прижмёшь её к губам.

(18)Все уже разошлись; одна свеча горит в гостиной; maman сказала, что сама разбудит меня. (19)Это она присела на кресло, на котором я сплю, своей чудесной нежной ручкой провела по моим волосам, и над ухом моим звучит милый знакомый голос: «Вставай, моя душечка: пора идти спать».

(20)Ничьи равнодушные взоры не стесняют её: она не боится излить на меня всю свою нежность и любовь. (21)Я не шевелюсь, но ещё крепче целую её руку.

– (22)Вставай же, мой ангел.

(23)Она другой рукой берёт меня за шею, и пальчики её быстро шевелятся и щекочут меня. (24)В комнате тихо, полутемно; мамаша сидит подле самого меня; я слышу её голос. (25)Всё это заставляет меня вскочить, обвить руками её шею, прижать голову к её груди.

(26)Она ещё нежнее целует меня.

(27)После этого, как, бывало, придёшь наверх и начнёшь укладываться 
в своем ваточном халатце, какое чудесное чувство испытываешь, говоря: «Люблю папеньку и маменьку».

(28)Помню, завернёшься, бывало, в одеяльце; на душе легко, светло 
и отрадно; одни мечты гонят другие, но о чём они?

(29)Они неуловимы, но исполнены чистой любовью и надеждами на светлое счастие. (30)Вспомнишь любимую фарфоровую игрушку – зайчика или собачку – уткнёшь её в угол пуховой подушки и любуешься, как хорошо, тепло и уютно ей там лежать. (31)Ещё подумаешь о том, чтобы было счастие всем, чтобы все были довольны и чтобы завтра была хорошая погода для гулянья, повернёшься на другой бок, мысли и мечты перепутаются, и уснёшь тихо, спокойно.

(32)Вернутся ли когда-нибудь та свежесть, беззаботность, потребность любви и сила веры, которыми обладаешь в детстве? (33)Какое время может быть лучше того, когда две лучшие добродетели – невинная весёлость 
и беспредельная потребность любви – были единственными побуждениями 
в жизни?

(По Л.Н. Толстому*)

* Лев Николаевич Толстой (1828–1910) – русский писатель, мыслитель, просветитель, почётный академик Петербургской академии наук.

Текст 60

– (1)Танки пошли, лейтенант! – крикнул Щербак. (2)Саня Малешкин даже не успел сообразить, что ему делать, как в наушниках раздался отрывистый и совершенно незнакомый голос комбата: «Вперёд!»

– (3)Вперёд! – закричал Саня и прилип к панораме.

(4)Внезапно справа и слева захлопали пушки. (5)Выстрелы звучали резко и сухо, как будто где-то поблизости кололи дрова. (6)Танк лейтенанта Доронина тоже начал стрелять. (7)Саня приказал Щербаку отъехать в сторону и открыть огонь.

(8)Саня, в сущности, плохо понимал, что происходит. (9)Комбат приказал не вырываться вперёд и двигаться за танками в ста метрах. (10)Щербак же повис на хвосте впереди идущей машины. (11)Тридцатьчетвёрка шла зигзагами, стреляя на ходу. (12)За ней тоже зигзагами вёл самоходку Щербак. (13)Саня не видел поля боя: мешала тридцатьчетвёрка. (14)Он приказал Щербаку отстать или свернуть в сторону. (15)Щербак, не ответив, продолжал плестись за танком.

(16)Вдруг суматошно закричали солдаты-десантники. (17)Саня метнулся к люку: автоматчики скатывались с машин. (18)Перед самоходкой на одной гусенице вертелся танк. (19)Механик-водитель пытался вывалиться из люка, но за что-то зацепился, повис и тоже вертелся вместе с машиной 
и дико кричал. (20)Из башни вырвался острый язык огня, окаймлённый чёрной бахромой, и танк заволокло густым смолистым дымом. (21)Ветер подхватил дым и тёмным лохматым облаком потащил по снегу в село.

«(22)Что же я стою? (23)Сейчас и нас так же… – мелькнуло в голове Малешкина. – (24)Надо двигаться…»

– (25)Вперёд, Щербак!

(26)Щербак повернулся к Малешкину. (27)Саня не узнал своего водителя. (28)У него в эту минуту лицо было без кровинки, словно высеченное из белого камня.

– (29)Вперёд, Гриша! (30)Вперёд, милый! (31)Нельзя стоять! – упрашивал Саня.

(32)Щербак не пошевелился. (33)Малешкин вытащил из кобуры пистолет.

– (34)Вперёд, гад, сволочь, трус! – кричали на водителя наводчик 
с заряжающим.

(35)Щербак смотрел в дуло пистолета, и страха на его лице не было. (36)Он просто не понимал, чего от него хотят. (37)Саня выскочил из машины, подбежал к переднему люку и спокойно приказал:

– Заводи, Щербак.

(38)Щербак послушно завёл. (39)Саня, пятясь, поманил его на себя. (40)Самоходка двинулась.

– (41)За мной! – закричал младший лейтенант Малешкин и, подняв пистолет, побежал по снегу к селу.

(42)В эту минуту Саня даже не подумал, что его легко и так просто могут убить. (43)Одна мысль сверлила его мозг: «Пока горит танк, пока дым – вперёд, вперёд».

(44)В небо взлетела зелёная ракета – танки повернули назад. (45)Малешкин не видел этой ракеты. (46)Он бежал не оглядываясь. (47)Он видел только село. (48)Там фашисты… (49)Их надо выбить! (50)Таков был приказ. (51)И он этот приказ выполнял.

(52)Пригнувшись, он бежал и бежал. (53)Бежать по присыпанной снегом пашне было очень тяжело. (54)Ломило спину, рубашка прилипла к телу, пот заливал глаза. (55)«Только бы не упасть, только бы не упасть». (56)Он оглянулся. (57)Самоходка наступала ему на пятки. (58)Саня побежал быстрее.

– (59)Лейтенант, лейтенант! – услышал он голос Щербака. – (60)Садись, я сам поеду. (61)Теперь не страшно.

…(62)Закончился бой. (63)Горели вражеские танки. (64)Полковник Дей слез с танка и ехидно спросил:

– А почему вы, Малешкин, в село впереди машины бежали?

(65)Саня не знал, что ответить. (66)Сказать правду – значит, с головой выдать Щербака. (67)Полковник Дей в ожидании ответа с любопытством разглядывал Малешкина.

(68)Саня поднял на полковника глаза и виновато улыбнулся:

– Очень замёрз, товарищ полковник, вот и побежал, чтоб согреться.

(69)Поверил ли словам Малешкина Дей, трудно сказать. (70)Только вряд ли. (71)Он повернулся к Беззубцеву и скрипучим, железным голосом приказал:

– Комбат, доложите в свой штаб, чтобы Малешкина представили к Герою, а экипаж – к орденам. – (72)И, уловив в глазах комбата удивление, ещё жёстче проскрипел: – Да, именно к Герою. (73)Если б не Малешкин, кто знает, чем бы всё это кончилось!

(74)Полковник Дей резко повернулся и пошёл своей прыгающей, птичьей походкой.

 (По В.А. Курочкину*)

* Виктор Александрович Курочкин (1923–1976) – русский писатель советского периода.

Текст 61

(1)Мы – остатки воевавших за Доном частей, докатившихся до Сталинграда, – пробыли месяц в запасном полку за Волгой. (2)Кого-то вновь бросили в бой, а нас отвели в запас, казалось бы, это отдых от окопов. (3)Отдых… два свинцово-тяжёлых сухаря на день, мутная водица вместо похлёбки, ватные ноги и головокружение от голода. (4)Отправку на фронт встретили с радостью. (5)Очередной хутор на нашем пути. (6)Мы все отошли на обочину дороги, а наш лейтенант в сопровождении старшины отправился выяснять обстановку.

(7)Через полчаса старшина вернулся.

– (8)Ребята! – объявил он вдохновенно. – (9)Удалось вышибить по двести пятьдесят граммов хлеба и по пятнадцать граммов сахара! (10)Кто со мной получать хлеб? (11)Давай ты! – (12)Я лежал рядом, и старшина ткнул

в меня пальцем.

(13)В ту самую секунду у меня вспыхнула мыслишка… трусливая, гаденькая и унылая. (14)Тащился я с плащ-палаткой за старшиной,

а мыслишка жила и заполняла меня отравой. (15)Я расстилал плащ-палатку на затоптанном крыльце, и у меня дрожали руки. (16)Старшина на секунду отвернулся, и я сунул полбуханки под крыльцо, завернул хлеб в плащ-палатку, взвалил её себе на плечо.

(17)Только идиот может рассчитывать, что старшина не заметит исчезновения перерубленной пополам буханки. (18)Я вор, и сейчас, через несколько минут, это станет известно. (19)Тем, кто, как и я, пятеро суток ничего не ел. (20)Как и я!

(21)В жизни мне случалось делать нехорошее: врал учителям, чтоб не поставили двойку, не раз давал слово не драться и не сдерживал слова, однажды на рыбалке я снял с чужого крюка толстого голавля. (22)Но всякий раз я находил для себя оправдание: не выучил задание – надо было дочитать книгу; подрался снова, так тот сам полез первый. (23)Теперь я и не искал оправданий. (24)Ох, если б можно вернуться, достать спрятанный хлеб, положить его обратно в плащ-палатку!

(25)С обочины дороги навстречу нам с усилием стали подыматься солдаты. (26)Хмурые, тёмные лица, согнутые спины, опущенные плечи. (27)Старшина распахнул плащ-палатку, и хлеб был встречен почтительным молчанием. (28)В этой-то почтительной тишине и раздался вопрос.

– (29)А где?.. (30)Тут полбуханка была!

(31)Произошло лёгкое движение, тёмные лица повернулись ко мне,

со всех сторон – глаза, глаза, жуткая насторожённость в них.

– (32)Эй ты! (33)Где?! (34)Тебя спрашиваю!

(35)Я молчал. (36)А пыльные люди с тёмными лицами обступали меня.

(37)Пожилой солдат, выбеленно голубые глаза, изрытые морщинами щёки, сивый от щетины подбородок, голос без злобы:

– (38)Лучше, парень, будет, коли признаешься.

(39)В голосе пожилого солдата – крупица странного, почти неправдоподобного сочувствия. (40)А оно нестерпимее, чем ругань и изумление.

– (41)Да что с ним разговаривать!

(42)Один из парней вскинул руку. (43)И я невольно дёрнулся.

(44)А парень просто поправил на голове пилотку.

– (45)Не бойся! – с презрением проговорил он. – (46)Бить тебя… (47)Руки пачкать.

(48)И неожиданно я увидел, что окружавшие меня люди поразительно красивы – тёмные, измученные походом, голодные, но лица какие-то гранёные, чётко лепные. (49)Среди красивых людей – я уродлив.

(50)Ничего не бывает страшнее, чем чувствовать невозможность оправдать себя перед самим собой. (51)Мне повезло, в роте связи гвардейского полка, куда я попал, не оказалось никого, кто видел бы мой позор. (52)Мелкими поступками раз за разом я завоёвывал себе самоуважение – лез первым на обрыв линии под шквальным обстрелом, старался взвалить на себя катушку с кабелем потяжелей; если удавалось получить у повара лишний котелок супа, не считал это своей добычей, всегда с кем-то делил его. (53)И никто не замечал моих альтруистических «подвигов», считали – нормально. (54)А это-то мне и было нужно, я не претендовал на исключительность, не смел и мечтать стать лучше других.

(55)Больше в жизни я не воровал. (56)Как-то не приходилось.

(По В.Ф. Тендрякову*)

* Владимир Фёдорович Тендряков (1923–1984) – русский советский писатель, автор произведений о духовно-нравственных проблемах, о войне.

Текст 62

(1)Главная претензия к пьесе Грибоедова «Горе от ума», высказываемая в разное время независимо друг от друга Пушкиным

и Белинским, заключается в психологической несообразности конфликта. «(2)Всё, что говорит он, очень умно. (3)Но кому говорит он всё это? (4)Фамусову? (5)Скалозубу? (6)На бале московским бабушкам? (7)Молчалину? (8)Это непростительно. (9)Первый признак умного человека – с первого взгляду знать, с кем имеешь дело, и не метать бисера перед Репетиловыми», – пишет Пушкин, сам всю жизнь глубоко страдавший от непонимания людей, цену которым знал отлично.

(10)В.Г. Белинского смущает сама пружина действия: в Софью влюблён, надо же! (11)Какой после этого ум?! (12)«И что он нашёл в Софье? (13)Меркою достоинства женщины может быть мужчина, которого она любит, а Софья любит ограниченного человека без души, без сердца, без всяких человеческих потребностей, мерзавца, низкопоклонника, ползающую тварь, одним словом, Молчалина».

(14)Грибоедов попал в нерв: черта умного человека – изначально и неизбежно присущая уму, –увы, именно в этом. (15)Высказываться перед теми, кто не может тебя понять; домогаться уважения тех, кого сам ты не можешь уважать ни при какой погоде; любить ту, которая способна полюбить кого угодно, кроме тебя, и в сущности мизинца твоего не стоит. (16)Может ли быть иначе? (17)Вряд ли. (18)Потому что иное положение дел свидетельствовало бы о высокомерии, а оно весьма редко уживается с настоящим-то умом. (19)Снобизм – иное дело, но редкий сноб умён

в истинном смысле слова. (20)Чаще он демонстрирует репетиловские черты: нахватался фраз да и позиционирует себя, не особо слыша, что ему отвечают.

(21)Горькая и странная, эта пьеса – именно о том, как ум взыскивает диалога. (22)Он не живёт в вакууме, по-щенячьи горячо набрасывается на собеседника, надеясь разагитировать, перевербовать его, хоть что-то доказать. (23)Пушкина и Белинского смущает, что Чацкий не разобрался в Софье. (24)Скажите на милость, естественно ли для умного человека разбираться в предмете страсти? (25)Это признак совсем другой души – расчётливой, опытной, пусть даже и тонкой, но Грибоедова интересует ум философский, чаадаевский, самоцельный, занятый вечными вопросами. (26)Такому мудрецу и правда не понять, что у него под носом делается.

(27)Грибоедов точно подметил ахиллесову пяту всякого большого ума: необходимость отклика, а в особенности потребность в любви. (28)Не даётся ум холодным и самодостаточным существам. (29)И это – один из фундаментальнейших законов, на котором держится мир: если бы злодеи были умны, о, в какой ад они превратили бы захваченный ими мир!

(30)Но злодеи недалёки, как правило: способности к пониманию и здравому анализу съедены тщеславием, мнительностью, заботой об имидже, карьере. (31)А ум даётся таким, как Чацкий: лирическим, пылким, рассеянным, инфантильным, небрежно одетым. (32)Высчитывать, кому и что можно сказать, – молчалинская черта. (33)Это Молчалин у нас знает, в какое время открывать рот, а в какое тебя всё равно неправильно поймут.

(34)Горе ума – в том, что он не может априори признать людей идиотами. (35)В нём нет холодного презрения к тем, кто много ниже, и температура его мира не около ноля, а много выше. (36)Горе ума – в вечном и обречённом поиске понимания, в искреннем неумении и нежелании вести себя так, чтобы «блаженствовать на свете». (37)Горе ума – в любви к Софье, потому что трезво оценивать возлюбленную – прерогатива буфетчика Петруши. (38)Горе ума, наконец, – в трезвом осознании того, что представляет собой общество. (39)Но ничего не поделаешь: все эти бессмыслицы – непременная черта умного человека, этой немногочисленной, но, к счастью, неистребимой породы людей.

(По Д.Л. Быкову*)

* Дмитрий Львович Быков (род. в 1967 г.) – современный российский писатель, журналист, критик.

Текст 63

(1)Был осенний серенький день в конце листопада. (2)И серенькое настроение. (3)Я пришёл в Тимирязевский парк прогуляться.

(4)Пустынно было в парке и тихо. (5)И вдруг из леса через дорогу

в пяти шагах от меня проследовал заяц. (6)Он не пробежал, а медленно пропрыгал мимо, удостоив меня лишь косым взглядом. (7)Невдалеке от меня он остановился, поскрёб за ухом длинной задней ногой и тихо-мирно упрыгал в кусты. (8)Эко событие, скажете. (9)Однако настроение моё сразу переменилось. (10)Я шёл, посвистывая, вспоминал зайца, представляя, что он сейчас делает. (11)Дома за чаем опять зайца вспомнил. (12)И стало на душе хорошо и тепло.

(13)Явление это обычное. (14)Пойдёшь с рюкзаком за город и, если ничего живого за день не усмотрел, возвращаешься хоть и довольный ходьбой, но всё-таки с ощущением, что чего-то важного не было. (15)Этим важным может быть утка, с треском и кряканьем взлетевшая из-под ног

с маленького пруда. (16)Это могут быть увлекательные, захватывающие сцены поединка двух летунов – легкокрылой стрекозы и длиннохвостой сороки. (17)Или вдруг в бинокль увидел: трудолюбивый дятел таскает птенцам в дуплянку не личинок, а созревшие ягодки земляники.

(18)Всё живое, тесно переплетённое множеством связей, являет собой чудо с названием Жизнь, очень возможно, единственную в бескрайней Вселенной. (19)Всякое проявление жизни даёт ощущение радости бытия. (20)Из всех человеческих ценностей главная ценность – сама жизнь

с восходом солнца, с облаками, пением птиц, кваканьем лягушек, трюканьем сверчка и шелестом трав.

(21)Образы природы сопровождают людей с самой глубокой древности. (22)Сцены охоты древние люди оставили нам в наследство на стенах пещер, на камнях в виде скупых царапин, изображающих лосей, кабанов, туров. (23)Нынешняя техника даёт возможность увидеть зверей и птиц в естественных красках и обстановке. (24)Мы видим эпизоды их жизни, и в душе появляется тёплое чувство. (25)Они где-то есть, эти звери, они ещё бегают, рычат, прячутся или проявляют, как и мы, люди, любопытство…

(26)Желая испытать это тёплое чувство, на городских этажах мы держим кошек, собак, попугаев, белок, рыбок в аквариуме. (27)Врачи говорят, что поглаживание кошки или кормление синицы с ладони целительны для человеческой психики. (28)Заяц, встреченный в парке, исправил моё настроение. (29)А сколько случаев, когда человека с жизнью связывает только ниточка общения с собакой, с обыкновенными воробьями или воронами!

(30)Бывшая работница нашей редакции время от времени по телефону докладывает мне о жизни ворон во дворе, о том, что они любят есть, как безошибочно узнают её в массе людей.

(31)А старушка у нас во дворе каждое утро носит воробьям крошки. (32)И я вижу радость на лице женщины, наблюдающей, как суетливые птички подбирают рассыпанный корм. (33)Иногда мне кажется: не прилетят воробьи к её выходу из подъезда, и старушка умрёт от обрыва последней ниточки, соединяющей её с жизнью. (34)Как-то мы разговорились с ней,

и она призналась, что ни разу не видела в жизни, как пролетают и кричат журавли. (35)Я рассказал ей, как журавли весною танцуют, разбившись на пары, и кричат так, что голоса их сливаются в один торжествующий звук любви. (36)Старушка слушала внимательно и, прощаясь, сказала три слова: «Какой вы счастливый…» (37)Яснополянский мудрец говорил то же самое

в дневниках: «Счастье – это быть с природой, видеть её, говорить с ней».

(По В.М. Пескову*)

* Василий Михайлович Песков (1930–2013) – писатель, журналист, фотокорреспондент, путешественник.

Текст 64

(1)Хотя лейтенанта Володина тошнило и голова его была как свинцом налита, хотя он чувствовал страшную слабость, у него подкашивались ноги
и руки были словно чужие, он шёл сейчас к своему взводу, к селу, к позициям, где ещё гремел бой. (2)Шёл, чтобы выполнить солдатский долг.

(3)За пылью, поднятой артиллерийскими снарядами, были едва видны крайние соломкинские избы. (4)Разрывы метались по полю, вспыхивали справа и слева вдоль шоссе, и между разрывами, лавируя, пробивались два «виллиса». (5)Наконец «виллисы» вышли из-под обстрела и неожиданно оказались так близко, что он отчётливо увидел даже лица сидевших за ветровым стеклом.

(6)Он сразу узнал генерал-лейтенанта, члена Военного совета Воронежского фронта, который вчера вместе с командующим осматривал оборонительные сооружения в Соломках. (7)Володин спохватился, хотел было отойти на обочину, но было уже поздно, передний «виллис», скрипнув тормозами, остановился прямо напротив него.

– (8)Ранены? – спросил генерал, не дожидаясь, пока Володин, как положено по уставу, отрапортует, кто он, почему стоит на шоссе, что делал и что собирается делать.

– (9)Нет, товарищ генерал, – смущённо ответил Володин, заметив, как генерал пристально разглядывает его лицо и одежду, и подумал: «Сейчас влетит!»

(10)Но член Военного совета фронта неожиданно повернулся к сидевшему позади полковнику и сказал:

– Это же тот самый лейтенант…

– (11)От пулемётных гнёзд?

– (12)Ну…

(13)Генерал и сидевший позади него полковник знали многие подробности соломкинского боя, знали и о Володине, как он был послан к пулемётным гнёздам, как попал под танк и как солдат, рискуя жизнью, спас его, своего командира.

– (14)Туда?

– (15)Да, в роту, товарищ генерал!

– (16)Отпустили? (17)Выписали?

– (18)Сам ушёл, – добавил Володин и подумал, что лежать под бомбами куда легче, чем стоять перед генералом.

(19)Хотя он и волновался, он всё же был доволен, что сказал правду. (20)Лейтенант не чувствовал за собой никакой вины ни в том, что с ним случилось на передовой, ни в том, что решился вернуться из санитарной роты в траншею.

(21)Генерал вовсе не собирался отправлять его назад, в санитарную роту, хотя видел, что тот как раз именно в этом нуждается. (22)Бледное, измождённое лицо, впалые щёки, гимнастёрка, выпачканная в саже и копоти, оторванная портупея, весь вид совсем юного, стоявшего по стойке «смирно» командира взвода – всё это вызывало у генерала иные мысли. (23)Он думал 
о том, сколько должно быть воли в человеке, если он вот так, испытав страх 
и ужас, не только не пал духом, но стал ещё крепче и сильнее.

(24)Генерал ещё раз взглянул в упрямое лицо Володина. (25)Он понял: сейчас не нужно ни одобрительных слов, ни похвал. (26)Генерал просто протянул руку и сказал:

– Желаю удачи, лейтенант! (27)Боевой удачи!

(28)«Виллисы» уже скрылись за поворотом, а Володин ещё в раздумье стоял на шоссе. (29)Было в этой случайной минутной встрече что-то очень важное для него, чего он не мог понять сразу.

(30)То важное, чего он не смог понять тогда, стоя на шоссе, неожиданно откроется ему в одной несложной фразе, которую Володин услышит от члена Военного совета фронта, когда встретит его семь дней спустя в освобождённой Рындинке, на ещё дымящейся от боя окраине: «Мы – русские солдаты!» (31)Может быть, потому, что слово «солдат» в таком сочетании поднималось над всеми воинскими званиями, даже над генеральским, даже над маршальским чином, а слово «русский» связывало 
с историей России, с лучшими её страницами: Бородинским сражением, Севастопольской эпопеей. (32)Но, может быть, потому, что Володин сам ощущал всё это и только не мог выразить свои чувства одной фразой, теперь, услышав эту фразу, он вдруг понял, насколько проста, насколько очевидна истина, и с гордостью мысленно повторил её: «Мы – русские солдаты!»

 (По А.А. Ананьеву*)

* Анатолий Андреевич Ананьев (1925–2001) – русский советский прозаик. 

Текст 65

(1)Весь в пару, надвинулся к перрону поезд. (2)Обындевелые крыши вагонов, натёки льда с крыш, белые слепые окна. (3)И словно это поезд нанёс 
с собой ветер: помело с крыши вокзала, закружило. (4)В снежном вихре, 
в пару отчаянно метались люди от дверей к дверям, из последних сил бежали вдоль состава.

(5)Каждый раз вот так бегают с вещами, с детишками, а везде всё закрыто, ни в один вагон не пускают.

(6)Санитар, стоявший рядом, тоже смотрел.

– (7)Вот бы Гитлера сюда этого! (8)Сам-то он в тепле сидит. 
(9)А народу такие мучения принимать… (10)Да с детишками…

(11)И зябко ёжился, будто уже совсем замёрз.

(12)Глупым показался Третьякову этот разговор. (13)Срывая на санитаре зло, потому что ему тоже было жаль метавшихся по морозу баб, которых гнали от поезда, сказал:

– Что ж, по-твоему, захотел какой-то Гитлер – и война началась? (14)Захотел – кончилась?

(15)И сам от своего командирского голоса распрямился под халатом. (16)Санитар враз поскучнел, безликим сделался.

– (17)Не я ж захотел, – бормотал он себе под нос, переходя к другому окну. – (18)Или мне моя нога лишней оказалась?

(19)Третьяков посмотрел ему вслед, на один его сапог и на деревяшку. (20)Что ему объяснишь? (21)Не приставишь оторванную ногу и не объяснишь. (22)А самое главное, что и себе не всё объяснишь.

(23)В школе со слов учителей он знал, как и почему возникают войны, и успешно отвечал на отметку. (24)И их неизбежность при определённых условиях тоже была объяснима и проста. (25)Но тому, что он повидал за эти годы, не было лёгких объяснений. (26)Ведь сколько раз бывало уже: кончались войны, и те самые народы, которые только что истребляли друг друга с такой яростью, как будто вместе им нет жизни на земле, эти самые народы жили потом мирно и ненависти никакой не чувствовали друг к другу.

(27)Так что же, способа нет иного прийти к этому, как только убив миллионы людей? (28)Какая надобность не для кого-то, а для самой жизни 
в том, чтобы люди, батальонами, полками, ротами погруженные в эшелоны, спешили, мчались, терпя в дороге голод и многие лишения, шли скорым пешим маршем, а потом эти же люди валялись по всему полю, порезанные пулемётами, размётанные взрывами, и даже ни убрать их нельзя, ни похоронить?

(29)Трава родится и с неизбежностью отмирает, и на удобренной ею земле гуще растёт трава. (30)Но ведь не для того живёт человек на свете, чтобы удобрить собою землю. (31)И какая надобность жизни в том, чтобы столько искалеченных людей мучилось по госпиталям?

(32)Ещё до войны прочёл он поразившую его вещь: оказывается, нашествие Чингисхана предварял целый ряд особо благоприятных лет. (33)Шли в срок дожди, небывало росли травы, плодились несметные табуны, и всё вместе это тоже дало силу нашествию. (34)Быть может, разразись над этим краем многолетняя засуха, а не сойдись всё так благоприятно, и не обрушилось бы страшное бедствие на народы в других краях. (35)И история многих народов пошла бы по-другому.

(36)На фронте воюет солдат, и ни на что другое не остаётся сил. (37)Но здесь, в госпитале, одна и та же мысль не давала покоя: неужели когда-нибудь окажется, что этой войны могло не быть? (38)Что в силах людей было предотвратить это? (39)И миллионы остались бы живы… (40)Двигать историю по её пути – тут нужны усилия всех, и многое должно сойтись. (41)Но, чтобы скатить колесо истории с его колеи, может быть, не так много и надо, может быть, достаточно камешек подложить?

         (По Г.Я. Бакланову*)

* Григорий Яковлевич Бакланов – (1923–2009) – русский советский писатель и сценарист.

Текст 66

(1)Судьбу поколения не случайно сравнивают с белым листом, на котором невидимыми чернилами сделаны особые отметки, да и сама бумага покрыта незаметными для беглого взгляда «водяными знаками». (2)Растут дети, бегают в школу, дерутся и мирятся, ходят в технические кружки и на танцы, влюбляются и строят планы, не подозревая, что Судьба вносит за годом год строчки в их общую биографию. (3)Приходит срок, наступает их час – и внезапно в целом поколении обнаруживаются неведомые силы, способные противостоять любым испытаниям, вынести нечеловеческие нагрузки и победить любого врага.

(4)Жизнь – это путь. (5)Для того, кто хочет пройти его в угоду себе, он тёмен и неведом, ненадёжен, как игрушка в руках безрассудной фортуны. (6)Но для того, кто жизнь видит в служении своей Отчизне, этот путь наполнен особенным, непостижимым для прочих смыслом. (7)К общей цели его ведёт сама Россия.

(8)Её живая душа станет верной советчицей в сомнениях, надёжной попутчицей в долгих странствиях, нежной утешительницей в горе, трудолюбивой помощницей в деяниях, мужественной соратницей в борьбе 
и битве.

(9)Судьба великих сынов России всегда была открыта и ясна, потому что она кровно связана с судьбой народа, и биография каждого героя всегда совпадает с биографией его страны. (10)Самой жизнью уготовано им жить одной судьбой, разделять со страной её радость и скорбь. (11)Вместе победить и, если потребуется, не торгуясь, отдать за её победу свою жизнь.

(12)«Я патриот, а к патриотам грязь не пристанет», – повторял Николай Кузнецов, легендарный разведчик, герой Советского Союза, сын «раскулаченных», с лихвой хлебнувший «от перегибов» в политике партии. (13)Русский герой не припоминал нанесённых обид и не предъявлял счетов. (14)Жизнь свою он положил для служения своей стране, защищая страну от фашистов, и его «Подвиг разведчика» останется с нами навсегда.

(15)Русская земля сама рождает и закаляет своих защитников, наделяя их особой совестливостью и честью, чтобы предстояли они всему народу, пронеся через века образец служения Родине.

(16)Необученные и необстрелянные мальчишки лета 1941 года будут совершать подвиги и являть чудеса героизма не ради карьеры и наград, не ради высокопарных лозунгов и политических доктрин. (17)Они будут стоять насмерть за свои детские дворы, где гоняли в футбол, за чердаки домов, на которых жались друг к другу голубятни, за берег речки и летние каникулы, проведённые в пионерском лагере, за свою школу, в которой день за днём постигали, «что такое хорошо и что такое плохо», за девчонок, с которыми целовались в скверах после выпускного бала… (18)Поэтому они окажутся сильнее любых вражеских «мёртвых голов» и станут непобедимыми. (19)Так дети Гражданской войны станут героями Великой Отечественной…

(20)Война не сломит их, только закалит характер. (21)Много испытавшие в жизни, они как никто будут ценить и понимать чужие чувства, при этом не скрывая своих. (22)Война воспитает в них человечность, научит принимать ответственность на себя, не бояться тяжёлых трудов, не сомневаться в правоте выбранного дела. (23)Сделает из обычных людей Поколение победителей.

(По М.С. Строганову*)

* Михаил Сергеевич Строганов – современный писатель, публицист.

Текст
№1

(1)Не знаю, кто из ве­ли­ких ска­зал, что более
всего сле­ду­ет пре­зи­рать сла­бость. (2)А может, никто этого не го­во­рил, по­то­му
что ис­ти­на эта слиш­ком оче­вид­на, чтобы её от­ли­вать в какой-то ажур­ный
афо­ризм. (З)Ведь и в самом деле мно­же­ство людей под­ли­ча­ют, об­ма­ны­ва­ют,
ведут бес­чест­ную игру вовсе не для того, чтобы до­бить­ся какой-то лич­ной вы­го­ды.
(4)Нет, чаще всего под­ле­ца­ми нас де­ла­ет сла­бость: вроде бы не хотел че­ло­век
ни­че­го пло­хо­го де­лать, даже на­про­тив, хотел по­мочь, желал про­явить
своё бла­го­род­ство и бес­ко­ры­стие, а не по­лу­чи­лось, не хва­ти­ло сил.
(5)Вот и вышло, что он не помог, об­ма­нул, бро­сил, пре­дал…

 (6)Мне
всё вспо­ми­на­ют­ся мно­го­чис­лен­ные ска­за­ния про ры­ца­рей, ко­то­рые спа­са­ли
не­счаст­ных ца­ре­вен от чу­до­вищ. (7)В ре­аль­но­сти чаще бы­ва­ет по-дру­го­му.
(8)По­обе­ща­ет иной бла­го­род­ный ры­царь бед­ной де­вуш­ке, что не даст её в
обиду, а когда уви­дит ог­не­ды­ша­ще­го дра­ко­на, когда услы­шит его хрип­лый
рёв, вся книж­ная ге­ро­и­ка мигом вы­ле­тит из его тря­су­щей­ся ду­шон­ки — и
толь­ко и ви­де­ли вы этого горе-змее­бор­ца.

 (9)Я
спе­шил на лек­ции. (10)На оста­нов­ке уви­дел ху­день­кую де­вуш­ку, ко­то­рая
несла боль­шую хо­зяй­ствен­ную сумку.

 (11)—
Де­вуш­ка, вам по­мочь? — спро­сил я. (12)Де­вуш­ка оста­но­ви­лась, чтобы пе­ре­хва­тить
сумку дру­гой рукой, и сде­ла­ла какое-то уста­лое дви­же­ние го­ло­вой, ко­то­рое
можно было при­нять и за не­ре­ши­тель­ный отказ, и за роб­кое со­гла­сие.
(13)Без лиш­них слов я вы­хва­тил у неё сумку и, под­бро­сив её, бодро спро­сил:

 (14)—Куда
вам?

(15)-
Седь­мая Ра­ди­аль­ная! (16)Там у меня ба­буш­ка живёт!

 (17)С
цен­траль­ной улицы мы свер­ну­ли в про­улок, где на­чи­нал­ся част­ный сек­тор.
(18)Од­но­этаж­ные ла­чуж­ки бес­по­ря­доч­но рас­сы­па­лись ка­ки­ми-то за­мыс­ло­ва­ты­ми
кон­цен­три­че­ски­ми кру­га­ми, и по­пав­ше­му сюда че­ло­ве­ку вы­брать­ся
было труд­нее, чем из Крит­ско­го ла­би­рин­та. (19)Один дом рас­по­ла­гал­ся
на Де­вя­той Ра­ди­аль­ной, а дру­гой, рядом с ним, по­че­му-то счи­тал­ся на
Две­на­дца­той. (20)Про­хо­жие, когда мы их спра­ши­ва­ли, по­сы­ла­ли нас то в
одну сто­ро­ну, то в дру­гую. (21)Кто-то качал го­ло­вой, по­сме­и­ва­ясь над
не­ле­по­стью нашей прось­бы — найти нуж­ный адрес в этом бес­фор­мен­ном на­гро­мож­де­нии
жилья. (22)Сумка между тем до­воль­но ощу­ти­мо тя­ну­ла книзу. (23)Я то и дело
менял руки.

 (24)—
Де­вуш­ка, там у вас кир­пи­чи?

(25)—
Нет, там кар­тош­ка. (26)Я ба­буш­ке при­вез­ла из де­рев­ни…

 (27)Гос­по­ди,
эти де­ре­вен­ские чу­да­ки… (28)Кар­тош­ку в сумке во­зить… (29)Она на
рынке пять руб­лей стоит… (30)Меня по­сте­пен­но стала раз­дра­жать её ку­коль­ная
ми­ло­вид­ность, её вздёрну­тый носик и какая-то дет­ская без­за­щит­ность.
(31)Кто же это чадо в чужой город от­пра­вил, к тому же с сум­кой раз­ме­ром с
ба­гаж­но-поч­то­вый вагон?

 (32)Мы
хо­ди­ли уже почти час, мои руки по­вис­ли, ощу­ти­мо бо­ле­ли ноги, но нуж­но­го
ад­ре­са всё не было. (ЗЗ)Про­сто так бро­сить дев­чон­ку было стыд­но, но и
рыс­кать по этому тру­щоб­но­му хаосу я тоже боль­ше не мог. (34)Де­вуш­ка тоже
тя­го­ти­лась тем, что ввя­за­ла меня в эти бес­ко­неч­ные стран­ствия. (35)Она
робко про­си­ла: «Да­вай­те я по­не­су сама. (36)Вы идите!» (37)Этот ис­пу­ган­но-тре­вож­ный
голос вы­во­дил меня из себя.

 (38)Когда
мы ока­за­лись на какой-то Че­тыр­на­дца­той Ра­ди­аль­ной, я не вы­дер­жал:

(39)—
Да что это за город иди­о­тов?! (40)Кто эти улицы пла­ни­ро­вал? (41)В тайге
ско­рее игол­ку найдёшь, чем здесь нуж­ный адрес…

 (42)Я
по­ста­вил сумку и, уже не скры­вая уста­лой зло­сти, не­при­яз­нен­но по­смот­рел
на де­вуш­ку. (43)Она, как бы со­гла­ша­ясь со мной, кив­ну­ла и потёрла лоб
белой ла­до­шкой.

 (44)-
По­стой здесь! (45)Я спро­шу у кого-ни­будь! — ска­зал я и на­пра­вил­ся через
до­ро­гу к жен­щи­не, ко­то­рая во­зи­лась с цве­та­ми в па­ли­сад­ни­ке.
(46)Ни­че­го не узнав от неё, я пошёл даль­ше. (47)Но во дво­рах ни­ко­го не
было, я пересёк улицу, потом ещё один про­улок… (48)А потом пошёл в уни­вер­си­тет.

 (49)Я
схо­дил на лек­ции, по­си­дел в биб­лио­те­ке, толь­ко ве­че­ром вспом­нил о за­бы­той
мною где-то в ла­би­рин­те домов де­вуш­ке. (50)Мне вдруг по­чу­ди­лось, что
она, при­ко­ван­ная к тяжёлой сумке, до сих пор стоит и с на­деж­дой вы­смат­ри­ва­ет
меня. (51)А может, она по­ня­ла, что я уже не вер­нусь, но, па­ра­ли­зо­ван­ная
стра­хом, не может дви­нуть­ся с места. (52)И всё-таки моя пла­чу­щая со­весть
ру­га­ла меня не за то, что я бро­сил де­вуш­ку, а за то, что там, на оста­нов­ке,
не прошёл мимо неё, впу­тал­ся в это не­по­силь­ное для себя дело.

(По
М. Ху­дя­ко­ву*)

* Ми­ха­ил Ге­ор­ги­е­вич
Ху­дя­ков (род. в 1936 г.) — со­вре­мен­ный пуб­ли­цист.

Про­бле­мы:

1. Про­бле­ма вос­пи­тан­но­сти.

2. Про­бле­ма от­вет­ствен­но­сти
че­ло­ве­ка за свои по­ступ­ки

По­зи­ция ав­то­ра:

1. Не нужно ки­чить­ся
своим бла­го­род­ством, теша себя мыс­лью о том, какой ты хо­ро­ший и как пра­виль­но
ты по­сту­па­ешь. Вос­пи­тан­ный че­ло­век легко про­ве­ря­ет­ся сво­и­ми по­ступ­ка­ми
и своим от­но­ше­ни­ем к про­ис­хо­дя­ще­му. Труд­ность, воз­ник­шая на пути
рас­сказ­чи­ка, вы­яви­ла на­сто­я­щие сто­ро­ны его ха­рак­те­ра.

2. Че­ло­век дол­жен быть
от­вет­стве­нен за свои по­ступ­ки. От­вет­ствен­ность не­об­хо­ди­мо в себе
раз­ви­вать. От­вет­ствен­ность не поз­во­лит тебе спа­со­вать перед труд­но­стя­ми.

Текст №2

(1)Чаще всего че­ло­век ищет свою мечту, но бы­ва­ет
и так, что мечта на­хо­дит че­ло­ве­ка. (2)Как бо­лезнь, как вирус грип­па.
(З)Вроде бы ни­ко­гда Коль­ка Велин не смот­рел на небо, за­та­ив ды­ха­ние, и
го­ло­са птиц, ре­яв­ших в го­лу­бой вы­ши­не, не за­став­ля­ли тре­пе­тать его
серд­це. (4)Он был самым обык­но­вен­ным уче­ни­ком, в меру усид­чи­вым и ста­ра­тель­ным,
в школу ходил без осо­бо­го за­до­ра, на уро­ках был тише воды, любил ры­ба­чить…

 (5)Всё
пе­ре­ме­ни­лось мгно­вен­но. (6)Он вдруг решил, что ста­нет лётчи­ком.

 (7)В
глу­хой, далёкой де­рев­не, где до бли­жай­шей стан­ции боль­ше ста ки­ло­мет­ров,
где любая по­езд­ка ста­но­вит­ся целым пу­те­ше­стви­ем, сама эта мысль ка­за­лась
безу­ми­ем. (8)Жиз­нен­ная стезя каж­до­го че­ло­ве­ка здесь была ров­ной и пря­мой:
после школы маль­чи­ки по­лу­ча­ли права на управ­ле­ние трак­то­ром и ста­но­ви­лись
ме­ха­ни­за­то­ра­ми, а самые сме­лые окан­чи­ва­ли во­ди­тель­ские курсы и ра­бо­та­ли
в селе шофёрами. (9)Ез­дить по земле — вот удел че­ло­ве­ка. (10)А тут ле­тать
на самолёте! (11)На Коль­ку смот­ре­ли как на чу­да­ка, и отец на­де­ял­ся, что
вздор­ная идея как-ни­будь сама собой уле­ту­чит­ся из го­ло­вы сына. (12)Мало
ли чего мы хотим в мо­ло­до­сти! (13)Жизнь — же­сто­кая штука, она всё рас­ста­вит
по своим ме­стам и рав­но­душ­но, как маляр, за­кра­сит серой крас­кой наши пыл­кие
мечты, на­ри­со­ван­ные в юно­сти.

 (14)Но
Коль­ка не сда­вал­ся. (15)Ему гре­зи­лись се­реб­ри­стые кры­лья, не­су­щие
его над влаж­ным сне­гом об­ла­ков, и гу­стой упру­гий воз­дух, чи­стый и хо­лод­ный,
как род­ни­ко­вая вода, на­пол­нял его лёгкие.

 (16)После
вы­пуск­но­го ве­че­ра он от­пра­вил­ся на стан­цию, купил билет до Орен­бур­га
и ноч­ным по­ез­дом по­ехал по­сту­пать в лётное учи­ли­ще. (17)Проснул­ся Коль­ка
рано утром от ужаса. (18)Ужас, будто удав, сда­вил его око­че­нев­шее тело хо­лод­ны­ми
коль­ца­ми и впил­ся своей зу­ба­стой па­стью в самую грудь. (19)Коль­ка спу­стил­ся
с верх­ней полки вниз, по­смот­рел в окно, и ему стало ещё страш­нее. (20)Де­ре­вья,
вы­сту­пав­шие из по­лу­мглы, тя­ну­ли к стёклам кри­вые руки, узкие просёлки,
слов­но серые степ­ные га­дю­ки, рас­пол­за­лись по ку­стам, и с неба, за­пол­нен­но­го
до краёв кло­чья­ми обо­дран­ных туч, фи­о­ле­то­во-чёрной крас­кой сте­кал на
землю су­мрак. (21)Куда я еду? (22)Что я там буду де­лать один? (23)Коль­ке
пред­ста­ви­лось, что сей­час его вы­са­дят и он ока­жет­ся в бес­пре­дель­ной
пу­сто­те не­оби­та­е­мой пла­не­ты…

 (24)При­е­хав
на вок­зал, он в тот же день купил билет на об­рат­ную до­ро­гу и через два дня
вер­нул­ся домой. (25)К его воз­вра­ще­нию все от­нес­лись спо­кой­но, без
издёвки, но и без со­чув­ствия. (26)Денег, по­тра­чен­ных на би­ле­ты, не­мно­го
жаль, зато съез­дил, по­смот­рел, про­ве­рил себя, успо­ко­ил­ся, те­перь вы­бро­сит
из го­ло­вы вся­кий вздор и ста­нет нор­маль­ным че­ло­ве­ком. (27)Та­ко­вы за­ко­ны
жизни: всё, что взле­те­ло вверх, рано или позд­но воз­вра­ща­ет­ся на землю.
(28)Ка­мень, птица, мечта — всё воз­вра­ща­ет­ся назад…

 (29)Коль­ка
устро­ил­ся в лес­хоз, же­нил­ся, сей­час рас­тит двух дочек, в вы­ход­ные
ходит на ры­бал­ку. (30)Сидя на бе­ре­гу мут­ной ре­чуш­ки, он смот­рит на бес­шум­но
ле­тя­щие в не­бес­ной вы­ши­не ре­ак­тив­ные самолёты, сразу опре­де­ля­ет:
вот «МиГ», а вон «Су». (31)Серд­це его сто­нет от ще­мя­щей боли, ему хо­чет­ся
по­вы­ше под­прыг­нуть и хотя бы разок глот­нуть той све­же­сти, ко­то­рой небо
щедро поит птиц. (32)Но рядом сидят ры­ба­ки, и он пуг­ли­во пря­чет свой взвол­но­ван­ный
взгляд, на­са­жи­ва­ет чер­вяч­ка на крю­чок, а потом тер­пе­ли­во ждёт, когда
начнёт кле­вать.

(По
С. Ми­зе­ро­ву*)

* Сер­гей
Вик­то­ро­вич Ми­зе­ров (род. в 1958 г.) — рос­сий­ский
пи­са­тель, пуб­ли­цист.

Про­бле­мы:

1.
Не каж­дый че­ло­век может осу­ще­ствить свою мечту.

2.
Про­бле­ма за­ви­си­мо­сти че­ло­ве­ка от об­сто­я­тельств, услов­но­стей, для
пре­одо­ле­ния ко­то­рых не­об­хо­ди­ма ре­ши­тель­ность.

По­зи­ция
ав­то­ра:

1.
Каж­дый из нас стро­ит свою жизнь са­мо­сто­я­тель­но. Нужно, чтобы мечта пре­вра­ти­лась
в цель, тогда ре­аль­но будет её осу­ще­ствить.

2.
Жить как все – при­выч­ная по­зи­ция обы­ва­те­ля. Сна­ча­ла ты свы­ка­ешь­ся с
жиз­нен­ной ру­ти­ной, по­сте­пен­но за­бы­ва­ешь о дет­ских меч­тах. Но «смот­реть
в небо» ни­ко­гда не позд­но, нужно за­хо­теть и во­пло­тить в жизнь свою
мечту.

Текст №3

(1)В дет­стве я за­чи­ты­вал­ся книж­ка­ми про ин­дей­цев
и страст­но меч­тал жить где-ни­будь в пре­ри­ях, охо­тить­ся на би­зо­нов, но­че­вать
в ша­ла­ше… (2)Летом, когда я окон­чил де­вя­тый класс, моя мечта не­ожи­дан­но
сбы­лась: дядя пред­ло­жил мне охра­нять па­се­ку на бе­ре­гу тощей, но рыб­ной
ре­чуш­ки Си­ся­вы. (3)В ка­че­стве по­мощ­ни­ка он на­вя­зал сво­е­го де­ся­ти­лет­не­го
сына Мишку, парня сте­пен­но­го, хо­зяй­ствен­но­го, но про­жор­ли­во­го, как
гал­чо­нок.

 (4)Два
дня про­ле­те­ли в один миг: мы ло­ви­ли щук, об­хо­ди­ли до­зо­ром наши вла­де­ния,
во­ору­жив­шись луком и стре­ла­ми, без уста­ли ку­па­лись; в гу­стой траве,
где мы со­би­ра­ли ягоды, та­и­лись га­дю­ки, и это при­да­ва­ло на­ше­му со­би­ра­тель­ству
остро­ту опас­но­го при­клю­че­ния. (5)Ве­че­ра­ми в огром­ном котле я варил
уху из пой­ман­ных щук, а Мишка, пыхтя от на­ту­ги, вы­хле­бы­вал её огром­ной,
как ковш экс­ка­ва­то­ра, лож­кой.

 (6)Но,
как вы­яс­ни­лось, одно дело — чи­тать про охот­ни­чью жизнь в кни­гах, и со­всем
дру­гое — жить ею в ре­аль­но­сти.

 (7)Скука
мало-по­ма­лу на­чи­на­ла то­мить меня, вна­ча­ле она ныла не­силь­но, как не­до­ле­чен­ный
зуб, потом боль стала на­рас­тать и всё ярост­нее тер­зать мою душу. (8)Я стра­дал
без книг, без те­ле­ви­зо­ра, без дру­зей, уха опро­ти­ве­ла мне, степь, уты­кан­ная
оран­же­вы­ми кам­ня­ми, по­хо­жи­ми на клыки вы­мер­ших реп­ти­лий, вы­зы­ва­ла
тоску, и даже далёкое поле жёлтого под­сол­неч­ни­ка мне ка­за­лось огром­ным
клад­би­щем, ко­то­рое за­ва­ли­ли ис­кус­ствен­ны­ми цве­та­ми.

 (9)Од­на­ж­ды
после обеда по­слы­шал­ся гул ма­ши­ны. (10)Дядя так рано ни­ко­гда не при­ез­жал
— мы ре­ши­ли, что это раз­бой­ни­ки-гра­би­те­ли.

(11)Схва­тив
лук и стре­лы, мы вы­ско­чи­ли из па­лат­ки, чтобы дать отпор не­зва­ным го­стям.
(12)Возле па­се­ки оста­но­ви­лась «Волга». (13)Вы­со­кий муж­чи­на лет со­ро­ка,
обой­дя ма­ши­ну, от­крыл зад­нюю дверь и помог выйти ма­лень­ко­му ста­рич­ку.
(14)Тот, ша­та­ясь на сла­бых ногах, тя­же­ло осел на траву и стал с жад­ной
прон­зи­тель­но­стью смот­реть кру­гом, слов­но чуял в лет­нем зное какой-то
неотчётли­вый запах и пы­тал­ся по­нять, от­ку­да он ис­хо­дит. (15)Вдруг ни с
того ни с сего ста­ри­чок за­пла­кал. (16)Его лицо не мор­щи­лось, губы не дро­жа­ли,
про­сто из глаз часто-часто по­тек­ли слёзы и стали па­дать на траву. (17)Мишка
хмык­нул: ему, на­вер­ное, по­ка­за­лось чуд­ным, что ста­рый че­ло­век пла­чет,
как дитя. (18)Я дёрнул его за руку. (19)Муж­чи­на, ко­то­рый привёз ста­ри­ка,
по­ни­мая при­чи­ну на­ше­го удив­ле­ния, по­яс­нил:

 (20)—
Это мой дед! (21)Ра­ны­пе он жил здесь. (22)На этом самом месте сто­я­ла де­рев­ня.
(23)А потом все разъ­е­ха­лись, ни­че­го не оста­лось…

 (24)Ста­рик
кив­нул, а слёзы не пе­ре­ста­вая текли по его серым впа­лым щекам.

 (25)Когда
они уеха­ли, я огля­нул­ся по сто­ро­нам. (26)Наши тени — моя, вы­со­кая, и Миш­ки­на,
чуть мень­ше, — пе­ре­се­ка­ли берег. (27)В сто­ро­не горел костёр, ве­те­рок
ше­ве­лил фут­бол­ку, ко­то­рая су­ши­лась на верёвке… (28)Вдруг я ощу­тил
всю силу вре­ме­ни, ко­то­рое вот так раз — и слиз­ну­ло целую все­лен­ную про­шло­го.
(29)Не­уже­ли от нас оста­нут­ся толь­ко эти смут­ные тени, ко­то­рые бес­след­но
рас­та­ют в ми­нув­шем?! (30)Я, как ни си­лил­ся, не мог пред­ста­вить, что
здесь когда-то сто­я­ли дома, бе­га­ли шум­ные дети, росли яб­ло­ни, жен­щи­ны
су­ши­ли бельё… (31)Ни­ка­ко­го знака былой жизни! (32)Ни­че­го! (ЗЗ)Толь­ко
пе­чаль­ный ко­выль скорб­но качал стеб­ля­ми и уми­ра­ю­щая ре­чуш­ка едва ше­ве­ли­лась
среди ка­мы­шей…

 (34)Мне
вдруг стало страш­но, как будто подо мной рух­ну­ла земля и я ока­зал­ся на
краю без­дон­ной про­па­сти. (35)Не может быть! (Зб)Не­уже­ли че­ло­ве­ку не­че­го
про­ти­во­по­ста­вить этой глу­хой, рав­но­душ­ной веч­но­сти?

 (37)Ве­че­ром
я варил уху. (38)Мишка под­бра­сы­вал дрова в костёр и лез своей цик­ло­пи­че­ской
лож­кой в ко­те­лок — сни­мать пробу. (39)Рядом с нами робко ше­ве­ли­лись
тени, и мне ка­за­лось, что сюда из про­шло­го не­сме­ло при­шли не­ко­гда жив­шие
здесь люди, чтобы по­греть­ся у огня и рас­ска­зать о своей жизни. (40)Порою,
когда про­бе­гал ветер, мне даже слыш­ны были чьи-то тихие го­ло­са…

 (41)Тогда
я по­ду­мал: па­мять. (42)Чут­кая че­ло­ве­че­ская па­мять. (43)Вот что че­ло­век
может про­ти­во­по­ста­вить глу­хой, хо­лод­ной веч­но­сти. (44)И ещё я по­ду­мал
о том, что обя­за­тель­но всем рас­ска­жу о се­го­дняш­ней встре­че. (45)Я обя­зан
это рас­ска­зать, по­то­му что ми­нув­шее по­свя­ти­ло меня в свою тайну, те­перь
мне нужно до­не­сти, как тле­ю­щий уголёк, живое вос­по­ми­на­ние о про­шлом и
не дать хо­лод­ным вет­рам веч­но­сти его по­га­сить.

(По
Р. Са­ви­но­ву*)

* Роман Сер­ге­е­вич Са­ви­нов (род.
в 1980 г.) — рос­сий­ский пи­са­тель, пуб­ли­цист.

Про­бле­мы:

1. Че­ло­век бес­си­лен
перед вре­ме­нем. Мы не за­ду­мы­ва­ем­ся о быст­ро­теч­но­сти вре­ме­ни, не
умеем це­нить каж­дый миг жизни.

2. Про­бле­ма че­ло­ве­че­ской
па­мя­ти. Без про­шло­го нет на­сто­я­ще­го.

По­зи­ция ав­то­ра:

1. Жить надо, ра­ду­ясь каж­до­му
мгно­ве­нью жизни. Надо, чтобы про­жив жизнь, че­ло­век остав­лял после себя
доб­рый след, ко­то­рый не спо­соб­но сте­реть время.

2. Про­ти­во­по­ста­вить
веч­но­сти может па­мять. Па­мять – это то, что свя­зы­ва­ет про­шлое с на­сто­я­щим
и бу­ду­щим.

Текст №4

(1)Су­ше­ству­ет точ­ное че­ло­ве­че­ское на­блю­де­ние:
воз­дух мы за­ме­ча­ем, когда его на­чи­на­ет не хва­тать. (2)Чтобы сде­лать
это вы­ра­же­ние со­всем точ­ным, надо бы вме­сто слова «за­ме­чать» упо­тре­бить
слово «до­ро­жить». (3)Дей­стви­тель­но, мы не до­ро­жим воз­ду­хом и не ду­ма­ем
о нём, пока нор­маль­но и бес­пре­пят­ствен­но дышим.

 (4)По
обы­ден­но­сти, по нашей не­за­ме­ча­е­мо­сти нет, по­жа­луй, у воз­ду­ха ни­ко­го
на земле ближе, чем трава. (5)Мы при­вык­ли, что мир — зелёный. (6)Льём на
траву бен­зин, мазут, ке­ро­син, кис­ло­ты и щёлочи. (7)Вы­сы­пать ма­ши­ну за­вод­ско­го
шлака и на­крыть и от­го­ро­дить от солн­ца траву? (8)По­ду­ма­ешь! (9)Сколь­ко
там травы? (10)Де­сять квад­рат­ных мет­ров. (11)Не че­ло­ве­ка же за­сы­па­ем,
траву. (12)Вы­рас­тет в дру­гом месте.

 (13)Од­на­ж­ды,
когда кон­чи­лась зима и ан­ти­фриз в ма­ши­не был уже не нужен, я от­крыл кра­ник,
и вся жид­кость из ра­ди­а­то­ра вы­ли­лась на землю, на лу­жай­ку под ок­на­ми
на­ше­го де­ре­вен­ско­го дома. (14)Ан­ти­фриз растёкся про­дол­го­ва­той
лужей, потом его смыло до­ждя­ми, но на земле, ока­зы­ва­ет­ся, по­лу­чил­ся
силь­ный ожог. (15)Среди плот­ной мел­кой трав­ки, рас­ту­щей на лу­жай­ке, об­ра­зо­ва­лось
зло­ве­щее чёрное пятно. (16)Три года земля не могла за­ле­чить место ожога, и
толь­ко потом пле­ши­на снова за­тя­ну­лась тра­вой.

 (17)Под
окном, ко­неч­но, за­мет­но. (18)Я жалел, что по­сту­пил не­осто­рож­но, ис­пор­тил
лу­жай­ку. (19)Но ведь это под соб­ствен­ным окном! (20)Каж­дый день хо­дишь
мимо, ви­дишь и вспо­ми­на­ешь. (21)Если же где-ни­будь по­даль­ше от глаз, в
овра­ге, на лес­ной опуш­ке, в при­до­рож­ной ка­на­ве, да, гос­по­ди, мало ли на
земле травы? (22)Жалко ли её? (23 )По­ду­ма­ешь, вы­сы­па­ли шлак (же­лез­ные
об­рез­ки, ще­бень), при­да­ви­ли не­сколь­ко мил­ли­о­нов тра­ви­нок, не­уже­ли
та­ко­му выс­ше­му, по срав­не­нию с тра­ва­ми, су­ще­ству, как че­ло­век, ду­мать
и за­бо­тить­ся о таком ни­что­же­стве, как тра­вин­ка! (24)Трава. (25)Трава
она и есть трава. (26)Её много. (27)Она везде. (28)В лесу, в поле, в степи, на
горах, даже в пу­сты­не… (29)Разве что вот в пу­сты­не её по­мень­ше. (30)На­чи­на­ешь
за­ме­чать, что, ока­зы­ва­ет­ся, может быть так: земля есть, а травы нет.
(31)Страш­ное, жут­кое, без­надёжное зре­ли­ще!

 (32)Пред­став­ляю
себе че­ло­ве­ка в без­гра­нич­ной, бес­трав­ной пу­сты­не, какой может ока­зать­ся
после какой-ни­будь кос­ми­че­ской или не кос­ми­че­ской ка­та­стро­фы наша
Земля, об­на­ру­жив­ше­го, что на обуг­лен­ной по­верх­но­сти пла­не­ты он —
един­ствен­ный зелёный ро­сто­чек, про­би­ва­ю­щий­ся из мрака к солн­цу.

(В.
Со­ло­ухин*)

* Вла­ди­мир
Алек­се­е­вич Со­ло­ухин (1924-1997 гг.) — рус­ский
со­вет­ский поэт и пи­са­тель, пуб­ли­цист.

Про­бле­мы:

1. Про­бле­мы эко­ло­гии.
Че­ло­век без­дум­но от­но­сит­ся к при­ро­де, уни­что­жа­ет ее, тем самым
рубит сук на ко­то­ром сидит.

2. Про­бле­ма от­вет­ствен­но­сти
че­ло­ве­ка за про­ис­хо­дя­щее на Земле.

По­зи­ции:

1. От­но­си­тесь к при­ро­де
как к сво­е­му дому, и при­ро­да от­пла­тит вам доб­ром.

2. Че­ло­ве­че­ству пора за­ду­мать­ся
над тем, что он тво­рит со своим домом, ведь он един­ствен­ное ра­зум­ное су­ще­ство
на Земле, по­это­му от­вет­ствен­ность за все про­ис­хо­дя­щее лежит на нем.

Текст №5

(1)Рано утром впотьмах под­ни­мал­ся я и брёл к
элек­трич­ке, ехал в бит­ком на­би­том ва­го­не. (2)Потом — сля­кот­ный пер­рон…
(З)Го­род­ские зим­ние угрю­мые су­мер­ки. (4)Люд­ской поток несёт тебя ко
входу в метро. (5)Там давка: в две­рях, у тур­ни­ке­тов, у эс­ка­ла­то­ров, в
под­зем­ных пе­ре­хо­дах. (6)В жёлтом элек­три­че­ском свете течёт и течёт мол­ча­ли­вая
люд­ская река…

 (7)К
ве­че­ру на­гля­дишь­ся, на­слу­ша­ешь­ся, уста­нешь, еле бредёшь.

 (8)Снова
— метро, его под­зе­ме­лья… (9)Вы­бе­решь­ся от­ту­да, вздохнёшь и спе­шишь к
элек­трич­ке, в её ве­чер­нюю тол­кот­ню, Бога моля, чтобы не от­ме­ни­ли.

 (10)Так
и текла моя мос­ков­ская жизнь: за днём — день, за не­де­лей — дру­гая. (11)За­тем­но
вста­нешь, за­тем­но к дому прибьёшься. (12)Ни­че­му не рад, даже зиме и снегу.

 (13)Уже
пошёл де­кабрь, спеша к но­во­го­дью…

 (14)Од­на­ж­ды
ве­че­ром мне по­вез­ло вдвой­не: элек­трич­ку не от­ме­ни­ли и вагон ока­зал­ся
не боль­но на­би­тым. (15)Усел­ся, га­зе­ту раз­вер­нул. (16)Хотя чего там вы­чи­ты­вать:
убили, взо­рва­ли, огра­би­ли… (17)Ве­чер­ний поезд, уста­лые люди. (18)3има,
тес­но­та, из там­бу­ра дует, кто-то вор­чит…

 (19)Глаза
при­крыл, но за­дре­мать не успел: за­стре­ко­та­ли рядом мо­ло­день­кие де­вуш­ки.
(20)Хо­ро­шо, что об­хо­ди­лись без убо­го­го «ко­ро­че», «при­коль­но».
(21)Обыч­ная де­ви­чья бол­тов­ня: лек­ции, прак­ти­ка, зачёты —сло­вом, учёба.
(22)Потом Новый год вспом­ни­ли, ведь он не­да­ле­ко.

 (23)—
По­дар­ки пора по­ку­пать, — ска­за­ла одна из них. (24)— А чего да­рить? (25)И
всё до­ро­го.

(26)—
Ты ещё по­дар­ки не при­го­то­ви­ла?! — ужас­ну­лась дру­гая дев­чуш­ка. (27)—
Когда же ты успе­ешь?!

(28)—
А ты?

(29)—
Ой, у меня почти всё го­то­во. (30)Маме я ещё осе­нью, когда в Ким­рах была, ку­пи­ла
до­маш­ние та­поч­ки на вой­ло­ке, ста­ри­чок про­да­вал. (31)Руч­ная ра­бо­та,
не­до­ро­го. (32)У ма­моч­ки ноги болят. (33)А там — вой­лок. (34)Ой, как мама
об­ра­ду­ет­ся! — голос её про­зве­нел такой ра­до­стью, слов­но ей самой по­да­ри­ли
что-то очень хо­ро­шее.

 (35)Я
го­ло­ву под­нял, взгля­нул: обыч­ная мо­ло­день­кая де­вуш­ка. (36)Лицо живое,
милое, го­ло­сок, как ко­ло­коль­чик, зве­нит.

(37)—
А папе… (38)У нас такой папа хо­ро­ший, ра­бо­тя­щий… (39)И я ему по­да­рю…
(40)А де­душ­ке… (41)А ба­буш­ке…

 (42)Не
толь­ко я и со­се­ди, но, ка­жет­ся, уже весь вагон слу­шал счаст­ли­вую по­весть
де­вуш­ки о но­во­год­них по­дар­ках. (43)На­вер­ное, у всех, как и у меня, от­сту­пи­ло,
за­бы­лось днев­ное, не­слад­кое, а просну­лось, на­хлы­ну­ло иное, ведь и
вправ­ду Новый год бли­зок…

 (44)Я
вышел из ва­го­на с лёгким серд­цем, то­ро­пить­ся не стал, про­пус­кая спе­ша­щих.
(45)До­ро­га слав­ная: берёзы да сосны сто­ро­жат тро­пин­ку; не боль­но хо­лод­но,
а на душе вовсе тепло. (46)Спа­си­бо той де­воч­ке, ко­то­рую унес­ла элек­трич­ка.
(47)А в по­мощь ей — ма­ли­но­вый чи­стый закат над чёрными елями, бор­мо­чу­щая
во тьме ре­чуш­ка под гиб­ким де­ре­вян­ным мост­ком, говор вдали, дет­ский
смех и, ко­неч­но, на­деж­да. (48)Так что шагай, че­ло­ве­че…

(По
Б.П. Еки­мо­ву)*

*
Борис Пет­ро­вич Еки­мов (род. в 1938 г.) — рус­ский
про­за­ик и пуб­ли­цист.

Про­бле­мы:

1. В суете мы за­бы­ва­ем о
ра­до­стях жизни, пе­ре­ста­ем ра­до­вать­ся окру­жа­ю­щей кра­со­те мира, не
за­ме­ча­ем кра­со­ты при­ро­ды.

2. Мы не умеем де­лать по­дар­ки,
за­ча­стую по­ку­па­ем по­дар­ки на ско­рую руку, не вкла­ды­вая в них ни души,
ни серд­ца.

По­зи­ция ав­то­ра:

1. Надо ра­до­вать­ся
жизни, не за­цик­ли­вать­ся на каж­до­днев­ных про­бле­мах, и тогда мир во­круг
из се­ро­го ста­нет цвет­ным, а жизнь яркой.

2. Чтобы по­ра­до­вать
кого-то по­дар­ком, нужно де­лать его ис­крен­не, с душой, тогда выбор по­дар­ка
не будет в тя­гость, а на­про­тив, до­ста­вит массу по­ло­жи­тель­ных эмо­ций.

Текст №6

(1)Вла­ди­мир Со­ло­ухин в одном из сти­хо­тво­ре­ний
вы­ска­зы­ва­ет мысль, что того, кто несёт в руках цветы, можно не опа­сать­ся,
ибо че­ло­век с цве­та­ми в руках зла со­вер­шить не может.

 (2)Ду­ма­ет­ся,
то же можно ска­зать и о че­ло­ве­ке, не­су­щем в руках томик Пуш­ки­на или Че­хо­ва.
(З)Ибо че­ло­век, чи­та­ю­щий такие книги, есть че­ло­век ра­зум­ный, че­ло­век
нрав­ствен­ный.

 (4)Из­вест­ны
слова Горь­ко­го: «Лю­би­те книгу — ис­точ­ник зна­ния». (5)К этому сле­до­ва­ло
бы до­ба­вить, что хо­ро­шая книга — это и сред­ство вос­пи­та­ния чувств, ду­хов­но­го
воз­вы­ше­ния лич­но­сти, это мир че­ло­ве­че­ских пе­ре­жи­ва­ний. (6)А кроме
того, книга при­об­ща­ет к кра­со­те род­ной речи.

 (7)В
Рос­сии ли­те­ра­тур­но-про­све­ти­тель­ские тра­ди­ции все­гда были силь­ны.
(8)Иван Сытин, кре­стьян­ский сын, ко­то­рый ос­но­вал во вто­рой по­ло­ви­не
XIX века из­да­тель­ство в Москве, мно­гие книги про­да­вал по очень низ­кой
цене, может быть, себе в убы­ток, чтобы они были до­ступ­ны на­ро­ду. (9)А бла­го­да­ря
из­да­те­лю Пав­лен­ко­ву в на­ча­ле XX века по­яви­лось две ты­ся­чи бес­плат­ных
де­ре­вен­ских биб­лио­тек.

 (10)В
целом мы были и, хо­чет­ся на­де­ять­ся, остаёмся более на­чи­тан­ным на­ро­дом,
чем мно­гие дру­гие. (11)И всё-таки всё чаще задаёшь себе во­прос:

«А
будут ли наши дети чи­тать Пуш­ки­на?» (12)Хотя книж­ный при­ла­вок стал не­из­ме­ри­мо
бо­га­че и раз­но­об­раз­нее, круг на­ше­го чте­ния, как по­ка­зы­ва­ют со­цио­ло­ги­че­ские
ис­сле­до­ва­ния, за­мет­но из­ме­нил­ся. (13)Поль­зу­ют­ся спро­сом спе­ци­аль­ная
ли­те­ра­ту­ра и книги, со­дер­жа­щие раз­но­го рода прак­ти­че­ские со­ве­ты.
(14)Что же ка­са­ет­ся «ху­до­же­ствен­ной» ли­те­ра­ту­ры, то раз­вле­ка­тель­ное
чтиво: де­тек­ти­вы, при­клю­че­ния, «се­мей­ные» ро­ма­ны — явно по­тес­ни­ло
всё про­чее. (15)«Спрос опре­де­ля­ет пред­ло­же­ние», — раз­во­дят ру­ка­ми из­да­те­ли.

 (16)Да,
со­вре­мен­но­му че­ло­ве­ку, оза­бо­чен­но­му ма­те­ри­аль­ны­ми и про­чи­ми
про­бле­ма­ми, не до серьёзного чте­ния. (17)Чи­та­ет он пре­иму­ще­ствен­но в
транс­пор­те, по до­ро­ге на ра­бо­ту и с ра­бо­ты. (18)А что можно чи­тать в
ав­то­бус­ной су­то­ло­ке? (19)Же­ла­ние от­влечь­ся, снять нерв­ное на­пря­же­ние
за­став­ля­ет пред­по­честь лёгкое чте­ние, не тре­бу­ю­щее раз­мыш­ле­ний и
глу­бо­ко­го про­ник­но­ве­ния в текст.

 (20)Мощ­ны­ми
кон­ку­рен­та­ми книги стали кино и те­ле­ви­де­ние. (21)Ки­но­ре­жиссёр Ролан
Быков вспо­ми­нал о встре­че с ки­но­зри­те­ля­ми, на ко­то­рой одна жен­щи­на
хва­ли­ла ки­не­ма­то­граф за вы­пуск филь­ма «Война и мир». (22)Она рас­це­ни­ла
это как ве­ли­кую за­бо­ту о наших детях, ко­то­рым про­сто не про­чи­тать че­ты­ре
тол­стен­ных тома. (23)А те­перь они пой­дут в кино и всё уви­дят. (24)«В зале
сме­я­лись, — го­во­рил Быков, — но это было давно».

 (25)Чем
опас­на за­ме­на книги филь­мом? (26)Дело не толь­ко в том, что ли­те­ра­тур­ные
ше­дев­ры не все­гда пре­вра­ща­ют­ся в ше­дев­ры ки­не­ма­то­гра­фи­че­ские.
(27)В от­ли­чие от дру­гих видов ис­кус­ства, ли­те­ра­ту­ра тре­бу­ет не чув­ствен­но­го,
а ин­тел­лек­ту­аль­но­го по­сти­же­ния. (28)Чи­та­тель создаёт об­ра­зы ге­ро­ев,
про­ни­ка­ет в под­текст про­из­ве­де­ния ра­бо­той мысли. (29)Пре­вра­ще­ние
те­ле­ви­де­ния в ос­нов­ной канал ин­фор­ма­ции, как утвер­жда­ют пси­хо­ло­ги,
сви­де­тель­ству­ет о том, что мы пе­ре­хо­дим на об­раз­но-под­со­зна­тель­ное
вос­при­я­тие в ущерб ра­ци­о­наль­но­му. (30)Ещё в XVIII веке фран­цуз­ский фи­ло­соф
Дидро го­во­рил: «Кто мало чи­та­ет, тот пе­ре­стаёт мыс­лить».

 (31)Во­прос
«Будут ли наши дети чи­тать Пуш­ки­на?» сим­во­ли­чен: в нём зву­чит бес­по­кой­ство
о нашем бу­ду­щем. (32)Ведь оно за­ви­сит от нрав­ствен­но­го об­ли­ка, ду­хов­но­го
мира тех, кто се­год­ня сидит за школь­ной пар­той или в уни­вер­си­тет­ской
ауди­то­рии. (ЗЗ)Им опре­де­лять судь­бу нашей ци­ви­ли­за­ции в XXI веке.

(34)Так
сде­ла­ем же всё, чтобы наши дети чи­та­ли Пуш­ки­на!

(По
Н. Ле­бе­де­ву*)

* Ни­ко­лай
Иго­ре­вич Ле­бе­дев (род. в 1966 г.) — ре­жиссёр,
сце­на­рист.

Про­бле­мы:

1. Про­бле­ма сни­же­ния ин­те­ре­са
к чте­нию и как след­ствие этого ду­хов­ное об­ни­ща­ние че­ло­ве­ка.

2. Про­бле­ма вы­тес­не­ния
книги те­ле­ви­де­ни­ем при­во­дит к тому, что «мы пе­ре­хо­дим на об­раз­но-под­со­зна­тель­ное
вос­при­я­тие в ущерб ра­ци­о­наль­но­му»

По­зи­ция ав­то­ра:

1. Книга учит, вос­пи­ты­ва­ет,
раз­ви­ва­ет. Чтобы не до­пу­стить ду­хов­ной де­гра­да­ции, нужно со­хра­нить
книгу. Не­об­хо­ди­мо знать свое ли­те­ра­тур­ное на­сле­дие.

2. Чте­ние раз­ви­ва­ет ин­тел­лек­ту­аль­ный
по­тен­ци­ал, а те­ле­ви­де­ние на­стра­и­ва­ет на «лег­кий» про­смотр, «уво­дит»
че­ло­ве­ка от по­ис­ка ра­ци­о­наль­ных путей ре­ше­ния про­блем.

Текст №7

(1)Когда раз­мыш­ля­ют о том, каким дол­жен быть
хо­ро­ший врач, то часто про­фес­си­о­наль­ное ма­стер­ство, зна­ния, опыт про­ти­во­по­став­ля­ют­ся
нрав­ствен­ным ка­че­ствам: чут­ко­сти, про­сто­те, об­щи­тель­но­сти.
(2)Кто-то ре­зон­но го­во­рит, что врач не свя­щен­ник, что его дело — гра­мот­но
ле­чить, а не уте­шать. (З)Дру­гие воз­ра­жа­ют: фи­зи­че­ское здо­ро­вье че­ло­ве­ка
не­раз­рыв­но свя­за­но со здо­ро­вьем ду­шев­ным. (4) Доб­рым сло­вом, со­чув­стви­ем,
от­зыв­чи­во­стью можно до­бить­ся боль­ше­го, чем са­мы­ми эф­фек­тив­ны­ми ле­кар­ствен­ны­ми
пре­па­ра­та­ми.

 (5)17
июня два вы­пуск­ни­ка ме­ди­цин­ской ака­де­мии, Ки­рилл Мак­си­мов и Артём Бе­ля­ков,
оде­тые в стро­гие ко­стю­мы, то­роп­ли­во ша­га­ли по улице, боясь опоз­дать
на тор­же­ствен­ное вру­че­ние ди­пло­мов. (б)Вдруг, пе­ре­хо­дя улицу, Артём
уви­дел, что в от­кры­том ка­на­ли­за­ци­он­ном ко­лод­це кто-то лежит. (7)3ной­ное
солн­це, гул машин, спе­ша­щие люди, кусты пыль­ной си­ре­ни, сквозь ко­то­рые
сте­ка­ют зо­ло­ти­стые струи света… (8)Всё как обыч­но!

(9)А
тут, прямо под но­га­ми, не­по­движ­но лежит че­ло­век.

(10)—
Ки­рилл, по­дой­ди!

 (11)Ки­рилл
подошёл и по­смот­рел вниз, потом огля­нул­ся по сто­ро­нам.

(12)—
Пошли ско­рее! — при­ду­шен­ным шёпотом про­ши­пел он. (13)— Вечно ты куда-ни­будь
вли­па­ешь!

(14)—
Куда пошли?! (15)Может, че­ло­ве­ку плохо!

(16)—
Тема, это не че­ло­век, а семь­де­сят ки­ло­грам­мов все­воз­мож­ной за­ра­зы!

(17)—
Да тут лю­бо­му упасть — не­че­го де­лать. (18)Я сам чуть в эту дыру не сва­лил­ся…
(19)Может, так же шёл че­ло­век, за­зе­вал­ся и упал вниз…

 (20)Ки­рилл
за­ка­тил глаза:

(21)—
Тема, у меня крас­ный ди­плом, а у тебя синий. (22)3наешь, по­че­му? (23)По­то­му
что я умный, а ты — нет. (24)И вот тебе умный че­ло­век го­во­рит: это бро­дя­га
от­сы­па­ет­ся после бур­ной ночи. (25)Пошли от­сю­да, пока не под­це­пи­ли
какую-ни­будь че­сот­ку.

 (26)Артём
не­уве­рен­но огля­нул­ся, потом вздох­нул и стал спус­кать­ся по же­лез­ной
лест­ни­це в шахту. (27) Л ежа­щий нич­ком муж­чи­на, услы­шав по­сто­рон­ние
звуки, резко вздрог­нул, ис­пу­ган­но вски­нул бо­ро­да­тое лицо с ис­ца­ра­пан­ны­ми
до крови ску­ла­ми и что-то не­чле­но­раз­дель­но крик­нул.

 (28)—
Муж­чи­на, с вами всё нор­маль­но? — спро­сил Артём. (29)Свер­ху раз­дал­ся
хохот.

(30)—
Тема, ты ему сде­лай ис­кус­ствен­ное ды­ха­ние по ме­то­ду «рот в рот»…

(31)—
Вы не ушиб­лись? — гром­че спро­сил Артём, мор­щась от гу­сто­го за­па­ха пота
и за­кис­шей сы­ро­сти.

 (32)Бро­дя­га
пе­ре­ва­лил­ся на бок и, не­дру­же­люб­но свер­ля гла­за­ми вторг­ше­го­ся в
его жи­ли­ще чу­же­зем­ца, стал рас­ти­рать затёкшие руки.

(33)—
Ас­кор­бин­ку ему дай или через пи­пет­ку ры­бье­го жира на­ка­пай! —ве­се­лил­ся
Ки­рилл.

 (34)Артём
вылез из шахты. (35)Ки­рилл, взвизг­нув, изоб­ра­жая па­ни­че­ский страх, от­ско­чил
в сто­ро­ну.

(36)—
Тема, не при­бли­жай­ся ко мне. (37)Ты те­перь био­ло­ги­че­ское ору­жие мас­со­во­го
по­ра­же­ния… (38)По­смот­ри на себя! (39)Пу­га­ло! (40)Как ты пойдёшь в
таком виде ди­плом по­лу­чать?!

 (41)Артём
снял пи­джак и горь­ко вздох­нул: на спине тем­не­ли жир­ные пятна, на лок­тях,
слов­но при­со­сав­ши­е­ся пи­яв­ки, ви­се­ли тяжёлые капли жёлтой крас­ки.

(42)—
Ко­роль тру­щоб­ных окра­ин! — на­смеш­ли­во по­ка­чал го­ло­вой Ки­рилл, глядя
на удручённого друга. (43)— Го­во­ри­ли ему умные люди…

(44)…Когда
на сцену под бур­ные ап­ло­дис­мен­ты вышел Ки­рилл, рек­тор вру­чил ему крас­ный
ди­плом и, по­жи­мая руку, по-оте­че­ски лас­ко­во улыб­нул­ся. (45)Потом, не
вы­пус­кая его руки, по­вер­нул­ся к важ­но­му чи­нов­ни­ку из ми­ни­стер­ства
здра­во­охра­не­ния и с гор­до­стью по­ка­зал на си­я­ю­ще­го от­лич­ни­ка.

(46)Артём,
услы­шав свою фа­ми­лию, вы­ско­чил на сцену, стес­ня­ясь не­уни­что­жи­мо­го
за­па­ха по­мой­ки, то­роп­ли­во вы­хва­тил ди­плом из рук рек­то­ра и, ссу­ту­лив­шись,
по­бе­жал на своё место.

(По
Е. Лап­те­ву*)

* Ев­ге­ний
Алек­сан­дро­вич Лап­тев (род. в 1936 г.) — пи­са­тель
и пуб­ли­цист.

Про­бле­мы:

1. Про­бле­ма утра­ты ми­ло­сер­дия,
со­стра­да­ния к окру­жа­ю­щим.

2. Про­бле­ма от­вет­ствен­но­сти
и долга.

По­зи­ция ав­то­ра:

1. Че­ло­век за­ча­стую
свою черст­вость пы­та­ет­ся оправ­дать ра­ци­о­наль­но­стью, тем самым теряя
своё че­ло­ве­че­ское лицо.

2. Чув­ство от­вет­ствен­но­сти
при­су­ще не всем. Ино­гда за на­пуск­ной «пра­виль­но­стью» и лос­ком труд­но
уга­дать на­сто­я­щее лицо че­ло­ве­ка. Пе­чаль­но, что люди самой гу­ман­ной
про­фес­сии – врачи не все­гда ощу­ща­ют от­вет­ствен­ность, ко­то­рую долж­ны
ис­пы­ты­вать, из­брав свой путь – нести людям добро, спа­сать жизни.

Текст №8

(1)Есть жи­вот­ные, ко­то­рые не могут слы­шать,
и их душа за­пол­не­на пу­сто­той мёрт­во­го без­мол­вия. (2)Есть жи­вот­ные,
ко­то­рые на­де­ле­ны толь­ко одной спо­соб­но­стью — ощу­щать тепло при­бли­жа­ю­щей­ся
жерт­вы, и, за­та­ив­шим­ся в кро­меш­ной тьме, им не­ве­до­мо ни­ка­кое чув­ство,
кроме со­су­ще­го их утро­бу го­ло­да. (З)Одно дело, когда мы го­во­рим о без­глас­ной
рыбе или о не­спо­соб­ном ле­тать пре­смы­ка­ю­щем­ся, и дру­гое дело, когда у
не­ко­то­рых людей об­на­ру­жи­ва­ет­ся пол­ная атро­фия тех спо­соб­но­стей,
ко­то­рые, ка­за­лось бы, свой­ствен­ны че­ло­ве­ку по самой его сути. (4)Про
этих ду­хов­ных калек писал Фёдор Тют­чев: «Они не видят и не слы­шат, живут в
сём мире, как впотьмах…». (5)Если че­ло­век не вос­при­ни­ма­ет кра­со­ту, то
мир для него ста­но­вит­ся од­но­тон­ным, как упа­ко­воч­ная бу­ма­га; если он
не знает, что такое бла­го­род­ство, то вся че­ло­ве­че­ская ис­то­рия для него
пред­стаёт бес­ко­неч­ной цепью под­ло­стей и ин­триг, а при­ка­са­ясь к вы­со­ким
дви­же­ни­ям че­ло­ве­че­ско­го духа, он остав­ля­ет жир­ные от­пе­чат­ки своих
рук.

 (б)Од­на­ж­ды
в одной из сто­лич­ных газет, из­вест­ной своим об­ли­чи­тель­ным па­фо­сом,
мне по­па­лась ста­тья, в ко­то­рой автор утвер­ждал, что пат­ри­о­тизм свой­ствен
лишь на­ту­рам серым, при­ми­тив­ным, не­до­ста­точ­но раз­ви­тым, в ко­то­рых
ин­ди­ви­ду­аль­ное чув­ство ещё не вы­зре­ло в пол­ной мере. (7)3атем автор,
до­ка­зы­вая тезис о том, что ге­ро­и­че­ская са­мо­от­вер­жен­ность по­рож­де­на
не бла­го­род­ством, как это при­ня­то ду­мать, а не­раз­ви­то­стью лич­ност­но­го
на­ча­ла, при­во­дит вы­держ­ки из про­щаль­но­го пись­ма Улья­ны Гро­мо­вой.

 (8)Эта
де­вуш­ка во время Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной войны стала одним из ру­ко­во­ди­те­лей
под­поль­ной ор­га­ни­за­ции «Мо­ло­дая гвар­дия», куда вхо­ди­ли люди, мно­гим
из ко­то­рых не было и два­дца­ти лет. (9)Ре­бя­та рас­кле­и­ва­ли ли­стов­ки с
со­об­ще­ни­я­ми о по­ло­же­нии на фрон­те, вы­ве­ши­ва­ли крас­ные флаги, по­ка­зы­ва­ли
всем, что ок­ку­пан­ты за­во­е­ва­ли город, но не по­ко­ри­ли людей. (10)Фа­ши­сты
схва­ти­ли под­поль­щи­ков, изу­вер­ски пы­та­ли их, а потом каз­ни­ли.
(11)Улья­на Гро­мо­ва перед самой смер­тью успе­ла на­пи­сать пись­мо род­ным.

 (12)Автор
ста­тьи на­хо­дит в этом ко­рот­ком по­сла­нии пунк­ту­а­ци­он­ные и ор­фо­гра­фи­че­ские
ошиб­ки: вот тут об­ра­ще­ние не вы­де­ле­но за­пя­ты­ми, тут не­пра­виль­ная
буква в па­деж­ном окон­ча­нии имени су­ще­стви­тель­но­го… (13)От­сю­да
вывод: де­вуш­ка — ти­пич­ная тро­еч­ни­ца, серая по­сред­ствен­ность, она пока
ещё не осо­зна­ла бес­цен­но­сти че­ло­ве­че­ской жизни, а по­то­му легко, без
со­жа­ле­ний пошла на смерть…

 (14)Когда
люди са­дят­ся за стол, перед едой они моют руки. (15)Когда при­ка­са­ешь­ся к
вы­со­ко­му и свя­щен­но­му, надо пре­жде всего от­мыть душу от жи­тей­ско­го,
су­ет­но­го, пыль­но­го, мел­ко­го… (16)Же­сто­кие и бес­по­щад­ные враги на­па­ли
на нашу ро­ди­ну, и ком­со­моль­цы, почти дети, стали с ними сра­жать­ся.
(17)Это на­зы­ва­ет­ся по­дви­гом! (18)Когда их пы­та­ли, му­чи­ли, ре­за­ли,
жгли, они ни­че­го не ска­за­ли врагу. (19)И это тоже на­зы­ва­ет­ся по­дви­гом!
(20)По­двиг, ко­то­рый рождён вы­со­ким со­зна­ни­ем своей от­вет­ствен­но­сти
перед стра­ной, по­то­му что врага можно по­бе­дить толь­ко так: жерт­вуя своей
жиз­нью.

 (21)Со­гла­сен,
что каж­дый че­ло­век имеет право на свою точку зре­ния, знаю, что злей­шим вра­гом
вся­ко­го про­грес­са яв­ля­ют­ся не кри­ти­ки, а твер­до­ка­мен­ные «сто­рон­ни­ки».
(22)Но весь во­прос в том, кто несёт зна­ние. (23)Если о сущ­но­сти пат­ри­о­тиз­ма
раз­мыш­ля­ют люди, не ис­пы­ты­ва­ю­щие любви к ро­ди­не, не зна­ю­щие, что
такое ге­ро­изм, то это будет то же самое, как если бы о при­ро­де сол­неч­но­го
света фи­ло­соф­ство­ва­ли мор­ские скаты, ко­че­не­ю­щие в кро­меш­ной тьме
веч­ной под­вод­ной ночи.

(По
А. Куз­не­цо­ву*)

* Ан­дрей
Ни­ко­ла­е­вич Куз­не­цов (1920-1998 гг.) — пи­са­тель,
участ­ник Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной войны.

Про­бле­мы:

1. Про­бле­ма пат­ри­о­тиз­ма.

2. Про­бле­ма опас­но­сти
«ду­хов­ных калек», людей с ис­ка­жен­ным вос­при­я­ти­ем жиз­нен­ных цен­но­стей.

По­зи­ция ав­то­ра:

1. Ро­ди­на — самое до­ро­гое,
что есть у че­ло­ве­ка, за Ро­ди­ну го­то­вы были со­всем юные ком­со­моль­цы-мо­ло­до­гвар­дей­цы,
пре­воз­мо­гая себя, сра­жать­ся с вра­гом, го­то­вы уме­реть. Оце­нить их по­двиг
может толь­ко че­ло­век, сам ощу­ща­ю­щий себя пат­ри­о­том.

2. Люди с черст­вы­ми ду­ша­ми,
не спо­соб­ные по­ни­мать окру­жа­ю­щих, оце­нить по до­сто­ин­ству по­ступ­ки
дру­гих, раз­ла­га­ют не толь­ко себя, они сеют раз­ру­ше­ние во­круг себя. Таких
людей надо не толь­ко опа­сать­ся, надо не дать им воз­мож­но­сти «пе­ре­де­лать»
мир под себя.

Текст №9

(1)Ны­неш­ние под­рост­ки, рождённые в на­ча­ле
де­вя­но­стых годов XX века, — пер­вое по­ко­ле­ние, вы­рос­шее в «об­ще­стве
по­треб­ле­ния». (2)У боль­шин­ства из них, не­смот­ря на юный воз­раст, уже су­ще­ству­ет
лич­ност­ная уста­нов­ка, со­от­вет­ству­ю­щая сло­га­ну: «Бери от жизни всё».
(З)Всё взять, всё иметь, всё успеть. (4)Де­ся­ти-пят­на­дца­ти­лет­ние ак­тив­ны,
но не умеют де­лать что-либо про­сто так. (5)По ве­ле­нию души. (6)Они во мно­гом
хит­рее и прак­тич­нее взрос­лых и ис­крен­не убеж­де­ны, что взрос­лые су­ще­ству­ют
лишь для удо­вле­тво­ре­ния их по­треб­но­стей. (7)Всё воз­рас­та­ю­щих.
(8)Дети хотят быст­рее вы­рас­ти. (9)По­че­му спе­шат? (10)Чтоб сво­бод­но рас­по­ря­жать­ся
день­га­ми. (11)Как за­ра­бо­тать, пока не знают, не за­ду­мы­ва­ют­ся.

 (12)Сей­час
вос­пи­ты­ва­ют сверст­ни­ки, те­ле­ви­де­ние, улица. (13)Рос­сий­ские пси­хо­ло­ги
счи­та­ют, что самая боль­шая про­бле­ма за­клю­ча­ет­ся в том, что и сами
взрос­лые на­це­ле­ны на по­треб­ле­ние. (14)Од­на­ко не всё так плохо. (15)В
целом молодёжь очень раз­ношёрст­ная, а бо­лез­нен­ные пе­ре­ко­сы имеют объ­ек­тив­ную
ос­но­ву: свой­ствен­ные под­рост­ко­во­му воз­рас­ту кри­зи­сы сов­па­ли с кри­зи­сом
цен­ност­ных ори­ен­та­ции в стра­не.

 (16)У
со­вре­мен­ной молодёжи не­ма­ло и по­ло­жи­тель­ных ори­ен­ти­ров. (17)Она жаж­дет
учить­ся, де­лать ка­рье­ру и для этого го­то­ва много ра­бо­тать, тогда как юноши
и де­вуш­ки эпохи за­стоя ждали, что им всё даст го­су­дар­ство.

 (18)Тен­ден­ция
к са­мо­ре­а­ли­за­ции — зна­ко­вое на­прав­ле­ние для се­го­дняш­не­го юного
по­ко­ле­ния. (19)А по­вы­шен­ное вни­ма­ние под­рост­ков к опре­делённым то­ва­рам,
стилю жизни было и будет, так как это вхо­дит в круг цен­но­стей, ко­то­ры­ми
надо об­ла­дать, чтобы впи­сать­ся в среду сверст­ни­ков. (20)Надо быть как
все.

 (21)Что
же наи­бо­лее зна­чи­мо в жизни, по мне­нию самих под­рост­ков? (22)На пер­вом
месте у них — хо­ро­шая ра­бо­та, ка­рье­ра и об­ра­зо­ва­ние. (23)Под­рост­ки
осо­зна­ют: чтобы в бу­ду­щем хо­ро­шо жить, надо при­ло­жить к этому соб­ствен­ные
уси­лия. (24)Мно­гие стар­ше­класс­ни­ки хотят по­лу­чить выс­шее об­ра­зо­ва­ние,
и в рей­тин­ге про­фес­сий нет ни бан­ди­тов, ни кил­ле­ров, что на­блю­да­лось
ещё де­сять лет назад. (25)Для до­сти­же­ния своих целей они го­то­вы от­ло­жить
же­нить­бу или за­му­же­ство до того вре­ме­ни, когда ре­а­ли­зу­ют себя как
спе­ци­а­ли­сты и, со­от­вет­ствен­но, ста­нут хо­ро­шо за­ра­ба­ты­вать.

 (26)Ны­неш­ние
под­рост­ки не лучше и не хуже своих пред­ше­ствен­ни­ков. (27)Про­сто они дру­гие.

(По
И. Мас­ло­ву*)

* Илья
Алек­сан­дро­вич Мас­лов (1935-2008 гг.) — поэт,
про­за­ик, пуб­ли­цист, автор книг, по­свя­щен­ных ис­то­рии.

Про­бле­мы:

1. Про­бле­ма по­тре­би­тель­ско­го
от­но­ше­ния к жизни.

2. Про­бле­ма вза­и­мо­от­но­ше­ния
по­ко­ле­ний.

По­зи­ция ав­то­ра:

1. Под­рост­ки, вос­пи­тан­ные
в об­ще­стве по­треб­ле­ния, не спо­соб­ны к де­лать что-либо по ве­ле­нию
души. Лич­ност­ная уста­нов­ка «Бери от жизни всё» может быть по­во­дом для кон­флик­тов
не толь­ко с окру­жа­ю­щим миром, но и внут­рен­них кон­флик­тов с самим собой.

2. Со­вре­мен­ная мо­ло­дежь
не хуже и не лучше преды­ду­щей, про­сто она дру­гая, нужно при­ни­мать новое
по­ко­ле­ние таким, ка­ко­во оно есть со всеми его до­сто­ин­ства­ми и не­до­стат­ка­ми.

Текст №10

 (1)Я видел это на при­го­род­ной танц­пло­щад­ке.
(2)Весёлый, гор­бо­но­сый, гиб­кий, с фи­о­ле­то­вым от­ли­вом чёрных глаз, он при­гла­сил
её тан­це­вать с таким звер­ским, жад­ным видом, что она ис­пу­га­лась даже,
гля­нув на него жал­ким, рас­те­рян­ным взгля­дом не­кра­си­вой де­вуш­ки, ко­то­рая
не ожи­да­ла к себе вни­ма­ния.

 (3)—
Что вы, что вы!

(4)—
Раз-ре­ши­те? — по­вто­рил он на­стой­чи­во и по­ка­зал круп­ные белые зубы де­лан­ной
улыб­кой. (5)— Мне будет оч-чень при­ят­но.

(6)Она
огля­ну­лась по сто­ро­нам, будто в по­ис­ке по­мо­щи, быст­ро вы­тер­ла пла­точ­ком
паль­цы, ска­за­ла с за­пин­кой:

(7)—
На­вер­но, у нас ни­че­го не по­лу­чит­ся. (8)Я плохо…

(9)—Ни­че­го.
(10)Прошу. (11)Как-ни­будь.

 (12)Кра­са­вец
тан­це­вал бес­страст­но, ще­голь­ски и, пол­ный хо­лод­но­го вы­со­ко­ме­рия,
не гля­дел на неё, она же топ­та­лась не­уме­ло, мотая юбкой, на­це­лив на­пряжённые
глаза ему в гал­стук, и вдруг толч­ком вски­ну­ла го­ло­ву — во­круг пе­ре­ста­ли
тан­це­вать, вы­хо­ди­ли из круга, по­слы­шал­ся свист; за ними на­блю­да­ли,
ви­ди­мо, его при­я­те­ли и де­ла­ли за­ме­ча­ния с едкой на­смеш­ли­во­стью,
пе­ре­драз­ни­ва­ли её дви­же­ния, тря­сясь и кор­чась от смеха.

 (13)Её
партнёр ка­мен­но изоб­ра­жал го­род­ско­го ка­ва­ле­ра, а она всё по­ня­ла,
всю не­про­сти­тель­ную ни­зость, но не от­толк­ну­ла, не вы­бе­жа­ла из круга,
толь­ко сняла руку с его плеча и, ало крас­нея, по­сту­ча­ла паль­цем ему в
грудь, как обыч­но сту­чат в дверь. (14)Он, удивлённый, скло­нил­ся к ней, под­нял
брови, она снизу вверх мед­лен­но по­смот­ре­ла ему в зрач­ки с не­про­ни­ца­е­мо-пре­зри­тель­ным
вы­ра­же­ни­ем опыт­ной кра­си­вой жен­щи­ны, уве­рен­ной в своей не­от­ра­зи­мо­сти,
и ни­че­го не ска­за­ла. (15)Нель­зя по­за­быть, как он пе­ре­ме­нил­ся в лице,
потом он от­пу­стил её и в за­ме­ша­тель­стве как-то че­ре­с­чур вы­зы­ва­ю­ще
повёл к ко­лон­не, где сто­я­ли её по­дру­ги.

 (16)У
неё были тол­стые губы, серые и очень боль­шие, слов­но по­гружённые в тень ди­ко­ва­тые
глаза. (17)Она была бы не­кра­си­вой, если бы не тёмные длин­ные рес­ни­цы,
почти жёлтые ржа­ные во­ло­сы и тот взгляд снизу вверх, пре­об­ра­зив­ший её в
кра­са­ви­цу и на­все­гда остав­ший­ся в моей па­мя­ти.

(По
Ю.В. Бон­да­ре­ву*)

* Юрий
Ва­си­лье­вич Бон­да­рев (род. в 1924 г.) — рус­ский
пи­са­тель, сце­на­рист, автор мно­го­чис­лен­ных про­из­ве­де­ний о Ве­ли­кой
Оте­че­ствен­ной войне.

Про­бле­мы:

1. Про­бле­ма под­ло­сти.

2. Про­бле­ма ис­тин­ной
кра­со­ты че­ло­ве­ка.

По­зи­ция ав­то­ра:

1. Че­ло­ве­че­ская под­лость
не знает гра­ниц. Под­лый, низ­кий че­ло­век ни­что­жен, вы­зы­ва­ет от­вра­ще­ние.

2. Ге­ро­и­ня об­ла­да­ет
внут­рен­ней кра­со­той, по­то­му что в ней есть чув­ство соб­ствен­но­го до­сто­ин­ства,
это дает ей воз­мож­ность ока­зать­ся выше уни­же­ний.

Текст №11

(1)Ку­стар­ник и мел­ко­ле­сье. (2)Жут­ко­ва­тая
пред­ве­чер­няя ти­ши­на. (З)Мол­ча­ли­вые за­рос­ли. (4)Бо­лы­пая стая сорок
под­ня­лась в одном, дру­гом месте. (5)По этому пир­ше­ству сорок и ворон на­хо­ди­ли
в лесу по­гиб­ших лосей и птиц. (6)Что же слу­чи­лось?

 (7)Не­дав­но
над этими ме­ста­ми летал самолёт и опрыс­ки­вал лес хи­ми­че­ской жид­ко­стью.
(8)Было за­ду­ма­но рас­ши­рить пло­щадь лугов. (9)Под­счи­та­ли, что кор­че­вать
живой лес до­ро­же, чем отра­вить его с самолёта, а потом уж кор­че­вать.
(10)Дело не новое, оно при­вле­ка­тель­но де­ше­виз­ной и по­то­му счи­та­ет­ся
про­грес­сив­ным и вы­год­ным. (11)Не­со­мнен­но, есть в этом деле зна­чи­тель­ные
плюсы. (12)Но есть и очень боль­шие ми­ну­сы. (13)Их не все­гда за­ме­ча­ют.
(14)А ведь здесь по­гиб­ло два­дцать семь лосей, за­губ­ле­ны те­те­ре­ва, мел­кие
птицы, спа­сав­шие окрест­ные поля и лес от вре­ди­те­лей. (15)Гиб­нут на­се­ко­мые,
мно­гие из ко­то­рых — наши дру­зья. (16)Какой бух­гал­тер возьмётся те­перь
под­счи­ты­вать вы­го­ду опе­ра­ции?! (17)И это ещё не всё. (18)Ты­ся­чи людей
боль­шо­го го­ро­да едут в лес. (19)Пение птиц, вся­кое про­яв­ле­ние жизни со­став­ля­ют
ра­дость этих про­гу­лок. (20)Встре­ча же с круп­ным зве­рем че­ло­ве­ку ино­гда
за­по­ми­на­ет­ся на всю жизнь. (21)При­кинь­те же, сколь­ким людям не встре­тят­ся
два­дцать семь лосей. (22)Какой бух­гал­те­ри­ей из­ме­ря­ет­ся эта по­те­ря?

 (23)Что
же, не на­шлось че­ло­ве­ка, ко­то­рый мог бы пред­ви­деть беду? (24)Со­всем на­о­бо­рот.
(25)3асы­па­ли со­от­вет­ству­ю­щие учре­жде­ния пись­ма­ми. (26)А там своё суж­де­ние.
«(27)У нас план. (28)И чего шум под­ня­ли? (29)Ве­ще­ство впол­не без­опас­ное.
(30)Ни­че­го не слу­чит­ся с вашим зверьём».

 (31)Свя­ты­ми
гла­за­ми те­перь гля­дят от­вет­ствен­ные чи­нов­ни­ки на тех, кто бил тре­во­гу:

(32) —
Мы? (33) Л оси по­гиб­ли от чего-то дру­го­го. (34)У нас есть ин­струк­ция.
(35)Вот, чи­тай­те: «Дан­ное ве­ще­ство ток­сич­но для че­ло­ве­ка и жи­вот­ных.
(Зб)Если не со­блю­дать осто­рож­ность, могут быть отрав­ле­ния, а также по­ни­жа­ет­ся
ка­че­ство мо­ло­ка у коров…» (37)Вот ви­ди­те, ка­че­ство мо­ло­ка… (38)Про
лосей же ни слова…

(39) —
Но ведь можно было об этом до­га­дать­ся. (40)Пре­ду­пре­жда­ли же…

(41) —
Мы со­глас­но ин­струк­ции…

(42)Вот
и весь раз­го­вор.

 (43)…В
деле, где схо­дят­ся при­ро­да и химия, нами ру­ко­во­дить долж­ны Осто­рож­ность,
Муд­рость, Лю­бовь к нашей ма­те­ри-земле, жи­во­му, что укра­ша­ет жизнь и ра­ду­ет
че­ло­ве­ка. (44)Мы не долж­ны за­бы­вать в любом деле о самом глав­ном — о че­ло­ве­че­ском
здо­ро­вье, не долж­ны пре­не­бре­гать сча­стьем слы­шать пение птиц, ви­деть
цветы у до­ро­ги, ба­боч­ку на под­окон­ни­ке и зверя в лесу…

(По
В. Пес­ко­ву*)

* Ва­си­лий
Ми­хай­ло­вич Пес­ков (род. в 1930 г.) — со­вре­мен­ный
пи­са­тель-очер­кист, жур­на­лист, пу­те­ше­ствен­ник.

 Про­бле­мы:

3. Про­бле­мы эко­ло­гии.
Че­ло­век без­дум­но от­но­сит­ся к при­ро­де, уни­что­жа­ет ее, тем самым
рубит сук на ко­то­ром сидит.

4. Про­бле­ма от­вет­ствен­но­сти
че­ло­ве­ка за про­ис­хо­дя­щее на Земле.

По­зи­ции:

3. От­но­си­тесь к при­ро­де
как к сво­е­му дому, и при­ро­да от­пла­тит вам доб­ром.

4. Че­ло­ве­че­ству пора за­ду­мать­ся
над тем, что он тво­рит со своим домом, ведь он един­ствен­ное ра­зум­ное су­ще­ство
на Земле, по­это­му от­вет­ствен­ность за все про­ис­хо­дя­щее лежит на нем.

Текст №12

(1)В одной из не­дав­них те­ле­пе­ре­дач, где ве­лась
бур­ная дис­кус­сия о про­бле­мах со­вре­мен­но­го об­ра­зо­ва­ния, мод­ная те­лезвез­да
раз­ра­зи­лась гнев­ной ти­ра­дой в адрес учи­те­лей. (2)По её твёрдому убеж­де­нию,
все они —это люди не­со­сто­яв­ши­е­ся, не­удач­ни­ки, про­иг­рав­шие борь­бу
за успех, они при­шли в школу един­ствен­но для того, чтобы ото­мстить бед­ным
детям за свою сло­ман­ную судь­бу. (З)При­зна­юсь: меня, че­ло­ве­ка уже по­жи­ло­го,
вы­рос­ше­го в по­сле­во­ен­ные годы, эти слова оше­ло­ми­ли, будто бы какой-то
не­че­сти­вец по­смел при­люд­но над­ру­гать­ся над свя­ты­ней. (4)В пер­вый мо­мент
мне по­ка­за­лось, что про­ис­хо­дя­щее — сцена из ка­ко­го-то филь­ма и те­лезвез­да
про­сто-на­про­сто иг­ра­ет от­ри­ца­тель­ную роль. (5)Но, к со­жа­ле­нию, это
был не фильм, и, к ещё боль­ше­му со­жа­ле­нию, по­че­му-то никто из пуб­ли­ки
не счёл воз­мож­ным ска­зать хоть слово в за­щи­ту учи­те­лей.

 (6)…Шёл
ап­рель 1947 года. (7)Мы, раз­лучённые вой­ной со сво­и­ми от­ца­ми, росли без
царя в го­ло­ве, не при­зна­вая ни за­ко­нов, ни пра­вил. (8)Голод, по­сто­ян­ные
ли­ше­ния, су­ро­вые жиз­нен­ные усло­вия — всё это на­ло­жи­ло свой от­пе­ча­ток
на наши ха­рак­те­ры. (9)Тогда счи­та­лось нор­маль­ным вся­че­ски по­ка­зы­вать
своё пре­не­бре­же­ние к учи­те­лям, и чем более дерз­ко ты себя вёл, тем боль­ше
тебя ува­жа­ли в маль­чи­ше­ской ком­па­нии.

 (10)Учи­тель
фи­зи­ки Иван Ва­си­лье­вич Мат­ве­ев пришёл к нам в седь­мой класс. (11)Ходил
он мед­лен­но, с уси­ли­ем опи­ра­ясь на па­лоч­ку, и когда не­ча­ян­но за­де­вал
ра­не­ной ногой угол парты, то лицо чуть за­мет­но вздра­ги­ва­ло от боли.

 (12)В
конце ме­ся­ца он, по­лу­чив расчёт, воз­вра­щал­ся с ра­бо­ты. (13)Его встре­ти­ла
мест­ная шпана, чтобы отобрать день­ги. (14)Учи­тель, не­вы­со­кий кре­пыш, пе­ре­ло­жил
па­лоч­ку из пра­вой руки в левую, затем двумя паль­ца­ми —ука­за­тель­ным и
сред­ним — ле­гонь­ко стук­нул гла­ва­ря по верх­ней губе. (15)Тот рух­нул на
землю, учи­тель по­смот­рел на оце­пе­нев­ших раз­бой­ни­ков и по­ко­вы­лял
даль­ше. (16)Весть о том, что учи­тель шутя рас­швы­рял целую банду, мо­мен­таль­но
раз­нес­лась по всему го­род­ку, а по­сколь­ку Иван Ва­си­лье­вич вёл фи­зи­ку
в нашем клас­се, то все се­ми­класс­ни­ки в той или иной мере счи­та­ли себя со­при­част­ны­ми
этому по­дви­гу. (17)Мы даже осво­и­ли не­сколь­ко ха­рак­тер­ных же­стов сво­е­го
учи­те­ля, го­во­рить стали мед­лен­но, про­тяж­но, видом своим по­ка­зы­вая,
что учи­тель по­де­лил­ся с нами сек­рет­ны­ми приёмами и те­перь не при­ве­ди
Бог кому-ни­будь нас оби­деть.

 (18)Од­на­ж­ды
я уви­дел, как Иван Ва­си­лье­вич, спус­ка­ясь со школь­но­го крыль­ца, подал
руку иду­щей сле­дом учи­тель­ни­це ма­те­ма­ти­ки. (19)Та смущённо по­крас­не­ла
и по­бла­го­да­ри­ла фи­зи­ка. (20)В тот же день, по­ви­ну­ясь без­отчётному же­ла­нию
во всём по­хо­дить на учи­те­ля, я подал руку своей маме, когда она пе­ре­хо­ди­ла
по шат­кой ле­сен­ке через теп­ло­трас­су. (21)Мама удивлённо улыб­ну­лась,
потом об­ня­ла меня и ска­за­ла, лас­ко­во глядя по­влаж­нев­ши­ми гла­за­ми:
«Спа­си­бо, милый! (22)Ты у меня уже со­всем боль­шой!»

 (23)Ста­ра­ясь
ка­зать­ся взрос­лы­ми, та­ба­ком мы на­ча­ли ба­ло­вать­ся чуть ли не с шести
лет. (24)Но, когда по­ня­ли, что наш учи­тель не курит, мно­гие, в том числе и
я, оста­ви­ли эту вред­ную при­выч­ку. (25)Как-то раз Петь­ка Фёдоров руг­нул­ся
матом — дело обыч­ное для нас. (26)Иван Ва­си­лье­вич, услы­шав не­при­лич­ное
слово, шёпотом ска­зал Петь­ке:

(27)—
Это на­зы­ва­ет­ся муж­ская сла­бость.

(28)С
той поры я ста­ра­тель­но из­бе­гал не­цен­зур­ных слов в своей речи…

 (29)Мыс­лен­но
огля­ды­ва­ясь на про­жи­тые годы, я по­ни­маю, как много пра­виль­но­го, муд­ро­го
и не­об­хо­ди­мо­го по­да­рил мне этот ве­ли­кий че­ло­век. (30)Даже се­год­ня
мне ещё хо­чет­ся дер­жать­ся за его креп­кую руку, ко­то­рая ведёт меня по до­ро­ге
жизни.

(По
Е.А. Лап­те­ву*)

* Ев­ге­ний Алек­сан­дро­вич
Лап­тев (род. в 1936 г.) — пи­са­тель-пуб­ли­цист.

Про­бле­мы:

1. Про­бле­ма от­вет­ствен­но­сти
за свои слова.

2. Про­бле­ма не­ува­же­ния
к учи­те­лю, со­зна­тель­но­го фор­ми­ро­ва­ния в об­ще­стве не­га­тив­но­го об­ра­за
учи­те­ля.

По­зи­ция ав­то­ра:

1. В по­го­не за сен­са­ци­ей
те­лезвез­ды не оста­нав­ли­ва­ют­ся ни перед чем: опо­ро­чить че­ло­ве­ка в по­го­не
за рей­тин­гом ни­че­го не зна­чит. Люди, ко­то­рым вы­па­ла честь «ве­щать» на
всю стра­ну, долж­ны нести от­вет­ствен-ность за свои слова.

2. В нашей стра­не, где
сфор­ми­ро­ва­на цен­ность об­ра­зо­ва­ния, где учи­тель все­гда счи­тал­ся ав­то­ри­те­том,
на­пад­ки те­лезвез­ды вы­гля­дят как сви­де­тель­ство на­ру­ше­ния гар­мо­нич­но­го
раз­ви­тия об­ще­ства. В жизни каж­до­го че­ло­ве­ка есть учи­тель, ко­то­ро­му
оста­ешь­ся бла­го­да­рен всю жизнь.

Текст №13

(1)3а не­сколь­ко дней до войны Ака­де­мия ар­хи­тек­ту­ры
в Москве ре­ши­ла ре­ста­ври­ро­вать ред­кие и наи­бо­лее цен­ные из­да­ния
своей биб­лио­те­ки.

 (2)Огром­ные
тома Вит­ру­вия или Пал­ла­дио, ис­то­чен­ные чер­вя­ми или об­вет­шав­шие от
вре­ме­ни, тре­бо­ва­ли тон­чай­ше­го ма­стер­ства пе­ре­плётчика, ко­то­рый
дол­жен был вер­нуть им пер­во­на­чаль­ный вид.

 (З)Такие
зо­ло­тые руки на­шлись в Москве. (4)Это был ста­рый пе­ре­плётчик Элья­шев,
родом из Ни­ко­ла­е­ва, че­ло­век, тонко чув­ство­вав­ший эпоху, бес­ко­рыст­но
влюблённый в своё дело, вир­ту­оз­ный пе­ре­плётчик и фу­тляр­щик.

 (5)Его
при­гла­си­ли в биб­лио­те­ку Ака­де­мии ар­хи­тек­ту­ры, и Элья­шев ре­ста­ври­ро­вал
там или, вер­нее, вос­со­здал ряд за­ме­ча­тель­ных книг, так что даже самый
опыт­ный взгляд не об­на­ру­жил бы изъ­я­нов.

 (6)Я
все­гда с ува­же­ни­ем смот­рел на Элья­ше­ва, ко­то­рый об­ра­щал­ся с кни­гой
так, слов­но раз­го­ва­ри­вал с ней.

 (7)В
1941 году, во время эва­ку­а­ции, я по­те­рял Элья­ше­ва из виду в слож­ных со­бы­ти­ях
войны и счи­тал, что ста­рик не вынес, ве­ро­ят­но, тяжёлых по­тря­се­ний.
(8)Но од­на­ж­ды, года через два после окон­ча­ния войны, я узнал, что Элья­шев
жив и даже ра­бо­та­ет про­дав­цом в книж­ном ки­ос­ке Ака­де­мии наук на одной
из стан­ций мос­ков­ско­го метро. (9)Я по­ехал на эту стан­цию и отыс­кал Элья­ше­ва.

 (10)—
Как я рад, что вы живы, — ска­зал я ему, — ведь часто вспо­ми­нал ваши руки.

(11)—
Жив-то я жив, — от­ве­тил он, — но с ру­ка­ми мне при­ш­лось про­стить­ся.

(12)Он
по­ка­зал мне свои руки, на ко­то­рых были ам­пу­ти­ро­ва­ны все паль­цы, за ис­клю­че­ни­ем
двух — боль­шо­го и ука­за­тель­но­го, ко­то­ры­ми он и дей­ство­вал.

(13)—
Я от­мо­ро­зил их на ле­со­за­го­тов­ках. (14)Ноги у меня были тоже от­мо­ро­же­ны,
но не в такой сте­пе­ни.

(15)—
Не­уже­ли без вас не обо­шлись на ле­со­за­го­тов­ках? (16)Ведь вам боль­ше ше­сти­де­ся­ти
лет, — ска­зал я, го­то­вый пред­по­ло­жить чьё-то рав­но­ду­шие к чужой ста­ро­сти.

(17)—
Нет, я пошёл доб­ро­воль­но, — от­ве­тил он с твёрдо­стью. (18)— Разве мог я
остать­ся без дела, когда вся стра­на воюет? (19)Нет, я не впра­ве был по­сту­пить
иначе.

 (20)Я
вспом­нил о своих кни­гах, ко­то­рые пе­ре­плёл Элья­шев, вспом­нил ред­чай­шие
из­да­ния в биб­лио­те­ке Ака­де­мии ар­хи­тек­ту­ры, ко­то­рым этот ста­рик
дал вто­рую жизнь.

(21)—
Как же мне жалко ваши руки, Элья­шев, — ска­зал я, ис­крен­не скор­бя за него.
(22)— Они у вас были как у скри­па­ча.

(23)—
Ко­неч­но, руки мои про­па­ли… но если я принёс ими хоть сколь­ко-ни­будь
поль­зы в войну, что сей­час го­во­рить о них.

(24)Он
ска­зал это, ни­сколь­ко не ри­су­ясь, и я по­ду­мал о том, что, может быть,
спи­лен­ное его ше­сти­де­ся­ти­лет­ни­ми ру­ка­ми де­ре­во по­слу­жи­ло топ­ли­вом
для дви­га­те­ля или стан­ка, на ко­то­ром из­го­тов­ля­ли ору­жие.

(25)Не­де­лю
спу­стя Элья­шев не­ожи­дан­но пришёл ко мне.

(26)—
Вот что, — ска­зал он, — дайте мне какую-ни­будь вашу самую лю­би­мую книгу…
я по­ста­ра­юсь пе­ре­пле­сти её, и это будет в по­след­ний раз в моей жизни.

 (27)Я дал ему ред­кость
— сбор­ник вы­со­ких мыс­лей «По­хва­ла книге», и он пе­ре­плёл её, ору­дуя
двумя уце­лев­ши­ми паль­ца­ми; ве­ро­ят­но, это сто­и­ло ему мно­гих уси­лий,
но он пе­ре­плёл книгу, и она стоит у меня на полке и по­ны­не. (28)Она на­по­ми­на­ет
мне о том, что ис­тин­ное су­ще­ство че­ло­ве­ка про­ве­ря­ет­ся в самых труд­ных
ис­пы­та­ни­ях.    (По В.Г. Ли­ди­ну*)* Вла­ди­мир Гер­ма­но­вич Лидин (1894-1979
гг.) — рус­ский со­вет­ский пи­са­тель.

Про­бле­мы:

1. Про­бле­ма пат­ри­о­тиз­ма
и от­вет­ствен­но­сти че­ло­ве­ка за судь­бу Ро­ди­ны.

2. Про­бле­ма стой­ко­сти,
не­сги­ба­е­мо­сти перед лицом опас­но­сти.

По­зи­ция ав­то­ра:

1. Ис­тин­ный пат­ри­от не
ки­чит­ся своей лю­бо­вью к Ро­ди­не, а де­ла­ет обыч­ное, порой не­за­мет­ное
дело и убеж­ден, что так долж­но быть, иной путь им даже не пред­по­ла­га­ет­ся.

2. Пе­ре­плет­чик Элья­шев
– об­ра­зец на­сто­я­ще­го че­ло­ве­ка, ко­то­рый может вы­дер­жать любые ис­пы­та­ния
и при этом оста­вать­ся Че­ло­ве­ком.

ЕГЭ по русскому языку