Экзамены, тесты и всевозможные контрольные работы – пожалуй, главная головная боль всех студентов и школьников, грызущих гранит науки. А как бы обрадовались студенты, если б их не было! Но нет, экзамены и контрольные работы – главный метод проверки знаний учеников, и существовали они еще с глубокой древности, и наверняка будут существовать и в будущем. Точно ответить на вопрос кто придумал экзамены не возможно, вероятно они появились вместе с самими первыми образовательными учреждениями в истории. Например, уже в древнем Египте ученики готовились к экзаменам, так же как и их современные коллеги. Об истории экзаменов в разные времена и эпохи мы поговорим дальше в нашей статье.
Вступительные экзамены в древнем Египте
В древнем Египте как мы помним всей наукой и образованием ведали жрецы, которые были не только священнослужителями, но и учеными: астрономами, архитекторами, врачами, судьями, учителями. Чтобы обучатся искусству жрецов, необходимо было пройти через систему специальных испытаний, или, говоря современным языком – сдать вступительные экзамены в условный «древнеегипетский вуз» (разумеется, самого термина «вуз» в те времена еще не существовало). Сперва юный неофит (он же абитуриент) проходил процедуру, напоминающую современное собеседование: старшие жрецы выясняли его биографические данные, уровень образованности, внешний вид, умение вести беседу, и главное – мотивацию к обучению. Если собеседование проходило успешно, неофиту предстояло пройти еще несколько испытаний, в которых проверялось его умение трудиться, слушать и… молчать.
Это интересно: суровую систему египетских испытаний в свое время прошел и знаменитый древнегреческий ученый Пифагор, многому научившийся у египетских жрецов. Вернувшись в Грецию, он основал свою пифагорейскую школу, много элементов которой было позаимствовано у египтян.
Выпускные экзамены в древнем Вавилоне
В древнем Вавилоне, еще одной колыбели цивилизации, так же была своя система экзаменов для тех, кто желал заниматься интеллектуальным трудом, а не работать в поле. В частности там существовали выпускные экзамены для писцов, которые были в вавилонском обществе чем-то вроде современных программистов и инженеров: они не только вели экономическую и прочую деловую документацию, но и обладали другими полезными навыками, могли правильно измерить размер поля, разделить имущество. А во время экзаменов проверяли, в том числе не только каллиграфию, но и умение разбираться в тканях, металлах и растениях, а также знание арифметики и особенно геометрии. (Кажется что экзамены в современных дистанционных школах вроде https://onlineschool-1.ru/, не такие суровые как в древних аналогах).
Профессиональные экзамены в древнем Китае
В императорском Китае очень почетной была должность государственного чиновника, и не удивительно, что на нее существовал очень большой конкурс. Чтобы стать государственным чиновником необходимо было сдать специальный профессиональный экзамен, тему для которого подбирал сам китайский император, он же проводил непосредственно проверку знаний на заключительном этапе многоступенчатого отбора, призванного найти лучших из лучших.
Контрольные работы как письменная форма экзамена
В древности и средневековье экзамены в школах и университетах были устными, но постепенно стали вводится и письменные экзамены в виде контрольных работ, а потом и специально разработанных тестов. Но такая форма экзаменов первоначально вызывала протесты со стороны студентов. Например, в Англии письменные экзамены в виде контрольных работ стали использоваться в XVII веке, и то после почти двухсотлетней борьбы, а студенты Йельского университета в 1762 году даже опубликовали манифест против письменной формы экзаменов, в котором говорилось, что из-за них студентам приходится много «зубрить».
Автор: Павел Чайка, главный редактор исторического сайта Путешествия во времени
При написании статьи старался сделать ее максимально интересной, полезной и качественной. Буду благодарен за любую обратную связь и конструктивную критику в виде комментариев к статье. Также Ваше пожелание/вопрос/предложение можете написать на мою почту [email protected] или в Фейсбук, с уважением автор.
Схожі статті:
Экзамены (слово происходит от лат. examen, обозначавшее поначалу язычок, стрелку у весов, а уже затем оценку, испытание) появились ещё в середине III тысячелетия до нашей эры в Древнем Вавилоне в школах, где готовили писцов. У выпускников проверяли умение писать, а также разбираться в тканях, металлах, растениях и знания всех четырёх арифметических действий.
А в Древнем Египте для обучения искусству жрецов всем желающим предстояло пройти воистину суровые испытания. Поначалу новичков ждало что-то вроде собеседования: выясняли уровень образованности, биографию и разговорные навыки. Следующий этап: проверка умения трудиться, молчать и слушать. И, наконец, завершающий и самый сложный этап: испытания огнём, водой и угрозой смерти. Кстати, такие испытания преодолел, в частности, Пифагор, проходивший обучение в Египте, а вернувшись в Грецию, он основал школу с подобными испытаниями.
В Древнем Китае, например, учителя чань-буддизма проводили экзаменационные испытания с элементами психологического стресса. Учащиеся должны были быстро, не раздумывая отвечать на загадки и вопросы-парадоксы вроде «Была ли борода у бородатого варвара?» и «Имеет ли собака природу Будды?».
В Европе экзамены, более приближенные к современной форме, возникли в средневековых университетах при испытании на должности бакалавра и магистра. Например, по данным Лейпцигского университета, в 15-начале 16 века из 100 человек, записавшихся на слушание лекций, через два года экзамен держало 30 человек, а к выпускному экзамену явилось всего 6 человек. Как видим, сложность экзаменов тех времён не поддаётся сомнению, ведь за всё время обучения отсеялось 94 процента слушателей.
В 19 веке система экзаменов уже использовалась во всех европейских странах. В России, например, учреждением-первопроходцем, принявшим такую форму проверки знаний, как экзамен, была школа Э. Глюка, основанная в 1705 году в Москве. В 1837 году «Правилами для испытания в уездных училищах и гимназиях» приняты экзаменационные билеты и знакомая нам (правда, ставшая уже историей) пятибалльная система оценки знаний учащегося.
А в начале XX века появилось много противников экзаменационных испытаний из числа педагогов, считавших экзамены необъективными и склоняющими обучающихся к пустой механической «зубрёжке». Так, после Октябрьской революции 1917 года экзамены в СССР были отменены, но ненадолго, так как их отмена привела к существенному ухудшению знаний учащихся.
Конечно, экзамены – это тяжёлое испытание и существенная нагрузка на учеников, но всё же в необходимости их сомневаться не приходится. Остаётся только пожелать студентам грамотно распределить время и усилия на подготовку к экзаменам и заслуженный отдых. И тогда всё у вас получится. Ни пуха, ни пера!
Экзамены (слово происходит от лат. examen, обозначавшее поначалу язычок, стрелку у весов, а уже затем оценку, испытание) появились ещё в середине III тысячелетия до нашей эры в Древнем Вавилоне в школах, где готовили писцов. У выпускников проверяли умение писать, а также разбираться в тканях, металлах, растениях и знания всех четырёх арифметических действий.
А в Древнем Египте для обучения искусству жрецов всем желающим предстояло пройти воистину суровые испытания. Поначалу новичков ждало что-то вроде собеседования: выясняли уровень образованности, биографию и разговорные навыки. Следующий этап: проверка умения трудиться, молчать и слушать. И, наконец, завершающий и самый сложный этап: испытания огнём, водой и угрозой смерти. Кстати, такие испытания преодолел, в частности, Пифагор, проходивший обучение в Египте, а вернувшись в Грецию, он основал школу с подобными испытаниями.
В Древнем Китае, например, учителя чань-буддизма проводили экзаменационные испытания с элементами психологического стресса. Учащиеся должны были быстро, не раздумывая отвечать на загадки и вопросы-парадоксы вроде «Была ли борода у бородатого варвара?» и «Имеет ли собака природу Будды?».
В Европе экзамены, более приближенные к современной форме, возникли в средневековых университетах при испытании на должности бакалавра и магистра. Например, по данным Лейпцигского университета, в 15-начале 16 века из 100 человек, записавшихся на слушание лекций, через два года экзамен держало 30 человек, а к выпускному экзамену явилось всего 6 человек. Как видим, сложность экзаменов тех времён не поддаётся сомнению, ведь за всё время обучения отсеялось 94 процента слушателей.
В 19 веке система экзаменов уже использовалась во всех европейских странах. В России, например, учреждением-первопроходцем, принявшим такую форму проверки знаний, как экзамен, была школа Э. Глюка, основанная в 1705 году в Москве. В 1837 году «Правилами для испытания в уездных училищах и гимназиях» приняты экзаменационные билеты и знакомая нам (правда, ставшая уже историей) пятибалльная система оценки знаний учащегося.
А в начале XX века появилось много противников экзаменационных испытаний из числа педагогов, считавших экзамены необъективными и склоняющими обучающихся к пустой механической «зубрёжке». Так, после Октябрьской революции 1917 года экзамены в СССР были отменены, но ненадолго, так как их отмена привела к существенному ухудшению знаний учащихся.
«ЕГЭ — это зеркало, отражающее уровень подготовки абитуриентов. Можно, конечно, его расколотить, потому что с утра не побрился и физиономия у тебя опухла. Но лучше пойти побриться, и к зеркалу отношение будет гораздо лучше.
Глубинная причина общественного неприятия ЕГЭ — не в методике, а в его социальном эффекте. Интересы значительных групп — а именно населения крупнейших городов страны — оказались ущемлены. Жители Москвы, Питера, Екатеринбурга, Новосибирска, Нижнего Новгорода после краха СССР в течение 15 лет имели возможность почти монопольно пользоваться важным социальным благом — бесплатным высшим образованием для своих детей в лучших вузах. Они просто оказались к ним ближе и имели средние доходы, позволявшие платить за курсы подготовки к вузовским экзаменам. Жители же других регионов, малых городов, сел оказались вне системы подготовки в лучшие вузы — и по своему месту проживания, и по своим доходам, в 2-3 раза более низким, чем у живущих в мегаполисах.
Но ведущие вузы в свое время строились для всей страны, и при советской власти 75% московских студентов были иногородними. В начале же 2000-х, когда ЕГЭ только задумали, в Москве осталось лишь 25% студентов из других регионов, в Питере — треть. Сейчас у нас в «Вышке», например, их уже почти 60%. Например, если раньше в ВШЭ или МГУ на бюджет можно было поступить с 70-75 баллами (наши экзамены, «пересчитанные» в ЕГЭ), то сегодня — с 80-85. В нормальный хороший московский вуз пять лет назад мог поступить москвич, который имел «четверку» (по ЕГЭ это 55-70 баллов) по профильному предмету, сегодня граница проходного сместилась вверх — это не меньше 62-65 баллов. Ситуация поменялась, и интересы людей, которые не могут платить за обучение детей в лучших вузах, но могут тратиться, скажем, на вузовских репетиторов, оказались против ЕГЭ. Они 15 лет строили счастье своих детей на отрешении от возможности развиваться остальному населению страны. Не москвичи это устроили, но они привыкли к этим обстоятельствам, и восстановление справедливости не вызывает у них поддержки».
Ярослав Кузьминов, ректор Высшей школы экономики.
Давно ищу ответ на вопрос — как это возникло, к полному изумлению, об этом не сообщают даже весьма подробные работы по истории образования или средневековых университетов. Но вроде бы постепенно удалось прийти к пониманию.
Некоторая форма проверки знаний существовала «всегда», это очевидно. Заканчивающие кафедральную школу или университет в 12, 13 вв. должны были предстать перед коллегией преподавателей (9 или 6 человек) и ответить на те вопросы, которые преподаватели могли задать. В рамках курса, книг, по которым шло преподавание. Чуть позже это делалось в форме диспута. На «первом курсе» факультета искусств такие экзамены были чаще (учились там студенты такие, что по нашим понятиям — еще школьники, туго грамоте разумели). Кстати, преподавание было устное, формы проверки знаний — тоже, так что даже банальная грамотность (на латыни) была под вопросом и в некоторых университетах ее проверяли. А иногда не проверяли. На высших факультетах экзамены или вообще не проводились, или были пустой формальностью — студент являлся пред коллегией преподавателей, иногда с ним беседовали — не столько спрашивая предмет, сколько просто разговаривая (а чего ты, Клаус, даже простейшего латинского стиха сочинить не можешь?).
Экзамены проникали в университет извне. Все Средние века цервовь вела борьбу с низким уровнем образованности священников (и монахов). Есть впечатляющие примеры неграмотности священников, и есть кипы постановлений, которые призваны с этим бороться. Во многие монастыри брали с разбором, после того, как кандидат отвечал на некоторые вопросы. кафедральные и монастырские школы готовили будущих священников и монахов — туда спускались инструкции, что должен знать священник, и студенты сдавали экзамены — отвечали на положенные вопросы о материале (те или иные книги, цитаты, правила).
Экзамен на степень проходил довольно забавно. За многие столетия в университете скапливалось множество пожеланий и наставлений разных инстанций (старых профессоров, инспекторов и пр.) о том, что следует спрашивать и что должен представить студент, дабы пройти испытание. Все сознавали, что исполнить весь объем требований физически невозможно — туда включались пробные лекции по разным дисциплинам, знание книг, которые уже больше не преподавались и т.п. Для экзамена каждый год профессора отбирали из всего этого хлама то, что считали нужным сейчас проверять — опираясь на читаемые сейчас курсы, здравый смысл и пр. Так что «на бумаге» требования к испытуемому были преогромны, и не знающий некоторых негласных установок студент мог с ума сойти от ужаса, но на самом деле испытания были трудные, но вменяемые. Видимо, за этой кутерьмой стоял еще один смысл — тогда студенты очень много путешествовали, занимались то в одном университете, то в другом. А потом где-нибудь останавливались, чтобы получить степень. Видимо, это был способ немного «утяжелить» студента — там, где он собирался получить степень, рекомендовалось хоть немного, хоть несколько месяцев потереться, узнать — как и что. А не в пару дней — приехал, сдал (отболтался) и утек с дипломом данного университета в кармане, где его никто и не видывал. Кстати, экзамен на степень был двойной — приватный и публичный. На первом было неформальное собеседование с коллегией преподавателей, второй — публичный диспут. По крайней мере, так было у студентов юридического факультета. Но, конечно, не везде.
Итак, были некоторого рода испытания (=экзамены) при поступлении в корпорацию (монастырь; университет), при продвижении в ней (принятие сана, переход на другой курс), по окончании стадии обучения (экзамен на степень). Но при всем сходстве — это не современный экзамен. В значительной степени это походило на собеседование — преподаватели спрашивали, что их интересовало у данного студента, весь экзамен проходил устно, оценок не было, установленного количества вопросов не было, программы опроса не было.
Экзамены стали появляться как границы на карте — с появлением государств. Государство брало на свое обеспечение университеты (это отдельная история; огосударствление отличалось от патронажа владетельных особ, которые тоже давали особые права (=академические свободы), иммунитет от местных влстей и денежные пожертвования и стипендии). А для бюрократии, если на баланс поставлено учреждение — надо иметь единообразные правила, иначе не разобраться. и с появлением государств и развитием чиновной бюрократии экзамены стали приобретать форму современных. Когда имеется где-то утвержденная программа, которой университет и экзамен должен соответствовать. Когда заранее известно и централизованно назначено, какой объем знаний будут проверять. Когда экзамен часто сдается письменно и представляет собой документ.
до того было так:
Жак Ле Гофф=Интеллектуалы в средние века:
«…Незадолго до личного экзамена consiliarius нации, к которой принадлежал кандидат, представлял его ректору. Кандидат клятвенно заверял последнего, что исполнил все, что требуется уставами, и не пытался подкупить своих экзаменаторов. В предшествующую экзамену неделю один из мэтров представлял его архидиакону, ручаясь за его способность выдержать проверку. Утром в день экзамена кандидат, прослушав мессу Св. Духа, представал перед коллегией докторов, один из которых давал ему два отрывка для комментирования. Он удалялся к себе, чтобы подготовить комментарий, который зачитывался вечером в общественном месте (чаще всего в соборе) перед жюри из докторов, в присутствии архидиакона, который, однако, не имел права вмешиваться. Вслед за комментарием он отвечал на вопросы докторов, которые затем удалялись для голосования. Сдав этот экзамен, кандидат становился лиценциатом, но еще не получал докторского звания и права на преподавание: для этого требовалось пройти публичный экзамен. С помпой кандидата сопровождали в собор, где он произносил речь и зачитывал тезисы о каком-нибудь из правовых положений, а затем защищал их от нападавших на него студентов. Тем самым он впервые играл роль мэтра на университетском диспуте. После этого архидиакон торжественно вручал ему лицензию, дающую право преподавать и соответствующие знаки отличия: кафедру, раскрытую книгу, золотое кольцо, судейскую шапочку или берет.
От юного парижского артиста требовалось получение предварительной степени. Трудно утверждать с полной уверенностью, но вероятнее всего она была итогом первого экзамена, determinatio, в результате которого студент становился бакалавром. Determinatio предшествовали еще два экзамена. Сначала кандидат должен был выдержать дискуссию с мэтром во время responsiones. Дебаты происходили в декабре перед постом (во время которого происходил экзамен). Если кандидат успешно проходил эту проверку, то его допускали к ехатеп determinatium или baccalariandorum, где он должен был доказать, что удовлетворяет требованиям статутов, и продемонстрировать знания текстов, включенных в программу авторов, отвечая на вопросы жюри мэтров. Вслед за этим следовало determinatio: во время поста он читал ряд курсов, чтобы показать свою способность к университетской карьере.
Вторым этапом был собственно экзамен, который давал лицензию и степень доктора. Он также подразделялся на несколько этапов. Самый важный из них заключался в серии комментариев и ответов на вопросы перед жюри из четырех мэтров под председательством канцлера или вице-канцлера. Несколькими днями позже канцлер торжественно вручал кандидату лицензию во время церемонии, включавшей в себя лекцию (collatio), которую тот должен был прочесть, но она была чистой формальностью. Примерно через полгода кандидат действительно становился доктором во время inceptio, соответствующего болонскому conventus. Накануне этого дня он принимал участие в торжественной дискуссии, получившей название вечерни. В день inceptio он произносил перед факультетом инаугуральную речь, после чего ему вручались знаки отличия, соответствующие его степени.
…В первый учебный день, то есть в тот день, когда открывший диспут мэтр мог прочитать лекцию, поскольку воскресенье, праздничный день или какое-нибудь другое препятствие могли ему помешать выступить сразу же, на следующий день мэтр возвращался к теме, обсуждавшейся в его школе ранее. Насколько ему позволял материал обсуждения, он приводил в логический порядок выдвинутые против него возражения, придавал им законченную формулировку. За возражениями следовали аргументы в пользу предложенного им учения. Затем он переходил к доктринальному разъяснению, которое в большей или меньшей степени проистекало из обсуждавшегося вопроса. Именно оно составляло центральную и важнейшую часть второго сеанса, determinatio. Он завершал диспут ответами на каждое из возражений против выдвинутых тезисов…
Акт determinatio, записанный мэтром или одним из слушателей, был конечной целью диспута.
Вот в какой обстановке получал развитие особый жанр: диспут quodlibet. Дважды в год мэтры могли занимать кафедру, предлагая рассматривать проблему, поставленную кем угодно и по какому угодно поводу (de quodlibet ad voluntatem cujuslibet).
Отец Глорье описал это упражнение следующим образом:
Представление начиналось от трех до шести утра, во всяком случае, очень рано, поскольку диспут мог продлиться очень долго. Для него были характерны причудливость, импровизация, неопределенность. Во время самого диспута аргументы не отличались от всех прочих, но его особенностью было то, что инициатива принадлежала не самому мэтру, а его ассистентам. При обычном диспуте мэтр заранее объявлял о занимающих его предметах, он размышлял над ними и готовился к их обсуждению. Во время диспута quodlibet кто угодно мог поднять какую угодно проблему.
Это представляло немалую опасность для принимавшего вызов мэтра. Вопросы или возражения могли выдвигаться со всех сторон: они могли быть враждебными, курьезными, мудреными, какими угодно. Отвечающего могли спрашивать искренне, чтобы узнать его мнение; но могли попытаться запутать в противоречиях, могли принудить высказаться по рискованным темам, о коих он предпочел бы молчать. Иной раз его расспрашивал любопытствующий чужестранец или беспокойный ум; часто — ревнивый соперник или пытливый мэтр, пытающийся поставить испытуемого в затруднительное положение. Иногда темы были интересными и ясными, иной раз вопросы были двусмысленными, и мэтру было не просто в точности уловить их истинный смысл. Одни слушатели чистосердечно ограничивались чисто интеллектуальной сферой; другие пытались вытянуть из него задние мысли о политике или желали его очернить… Тому, кто решался вести такой диспут, следовало обладать незаурядным умом и почти универсальной компетентностью.»
Наверное, современным школьникам сложно себе представить, но экзамены сдавали еще ученики античного мира. В те времена далеко не все могли позволить себе учиться, но в школах уже проводилась проверка полученных знаний. А вот единые общенациональные экзамены впервые были введены в Древнем Китае. Главной целью этого экзамена было найти смышленных ребят, которые отбирались в будущем на государственные должности. А если учесть, что «государева служба» была раньше только честью для привилегированных граждан, то экзамен позволял попробовать свои силы, давая шанс вырваться из крестьян в государственные деятели, благодаря своему уму. Так что изначальная суть экзаменов была скорее благой целью, нежели попыткой измучить школьников.
Англичане, много путешествующие и изучающие лучший опыт зарубежных стран, взяли пример с Китайской империи и в 1806 году ввели в своей стране экзамены для всех желающих, чтобы отбирать лучших на службу в Королевский двор. Несомненно это было новаторским ходом в те времена, во всей Европе подобного еще не встречалось. Но практика распространилась быстро, система экзаменов внедрилась в процесс обучения и стала вводиться в образовательных учреждениях всего мира.
Для Российской империи 19 век также ознаменовался появлением системой образования, открывались гимназии, лицеи, кадетские школы. Это могла быть как государственная, так и частная школа, хотя последние на начальном этапе появления образования встречались чаще, а потому и обучать своих детей в то время могли только состоятельные люди.
Рост государственных школ, в которых мог обучаться любой ребенок, независимо от материального статуса и семейного положения, произошел уже в СССР. Прежде же во всем мире, и в царской России в частности, считалось, что большинство детей из рабочих и крестьянских семей не сможет обучиться письму и чтению, в связи с чем вовсе не стоит тратить на них государственные время и деньги. Знаете ли вы, что до сих пор в мире существуют такие регионы, в которых нет бесплатного государственного образования. И многие дети, чьи родители не в состоянии оплачивать огромные счета за образование, обречены всю жизнь быть только лишь крестьянами или фермерами. Поэтому мы должны ценить то, что у нас есть шанс на лучшую жизнь, а использовать его или нет, дело каждого.
В советских школах экзамены состояли, как правило, из двух основных частей — устной и письменной. В устной части нужно было рассказать весь выученный материал по тому билету, который ученик вытянул. Письменная часть включала в себя решение задач, расчет данных и написание сочинения или изложения (в зависимости от предмета). Для старших классов был введен основной государственный экзамен, включавший в себя одинаковые для всей страны задания. В то время тоже встречались курсы подготовки к ОГЭ, но в основном ученики были неплохо подготовлены, так как за годы учебы какие-то знания да остались, а сам экзамен был не в виде теста, а потому преподаватели могли более объективно оценить уровень знаний школьника.
В начале нового 21 века в русских школах был введен единый государственный экзамен. Изначально это было целью сделать систему образования более стандартизированной, но до сих пор не утихают споры по поводу того, вреден или полезен ЕГЭ. Ежегодно он видоизменяется и дополняется новыми типами заданий и вопросов, а потому, чтобы экзамен был успешно сдан ребенком, родителям будущих выпускников приходится держать руку на пульсе, оплачивать дополнительные курсы подготовки к ЕГЭ, заниматься с педагогами, покупать различные книги. Но в конце концов во всем мире требования к образованию повышаются, ведь сегодня появляется множество новых профессий и видов деятельности.
Ясно одно, что экзамены уже прочно вошли в нашу жизнь и лучшего способа проверить уровень знаний на данный момент нет и в ближайшее время вряд ли будет. Сегодня экзамены могут быть как устными, так и письменными, в виде тестов на бумаге или на компьютере. Придумываются разные способы сдачи экзаменов, но сама их суть от этого не изменяется.
( 1 оценка, среднее 5 из 5 )
От соискателей работы не потребовали предъявить какие-либо дипломы, рекомендательные письма или заполнить обычные анкеты. Вместо этого их попросили ответить на 163 вопроса (почему именно такое число — неизвестно). Вопросы были самые разные…
Какой материк больше — Австралия или Гренландия?
Из какого дерева делают бочки для керосина?
Какую машину изобрёл Джеймс Уатт?
Какая гора — самая высокая в мире?
И т.д.
Фото: ru.wikipedia.org
Из 718 человек, откликнувшихся на объявление, только 57 правильно ответили на более чем 70% вопросов (это был «проходной балл»), и только 32 из них — на 92% и более. Эдисон проверил на вопроснике также своих сотрудников, и те из них, кто не ответил на 70% вопросов, были уволены.
Хотя претендентов на работу просили о вопросах никому не говорить, известие о них просочилось в СМИ. Проверять свои знания бросились многие читатели газет и журналов, их стали задавать, как каверзные, известным людям и знаменитостям. Пришлось Эдисону разработать новый вопросник. Дело получило широкую огласку, вопросники-тесты вошли в моду.
Позже американский психолог К. Бригем разработал тесты для школьников, основные принципы составления которых нашли применение во многих странах, но особенно широко (хотя и не сразу) — в США. Печальные последствия этого для США достаточно известны: многие ученики кончают школу, не умея читать и писать. Но американцы не унывают — закупают мозги за рубежом, предпочитая страны, где обходятся без тестирования, особенно те, где образование организовано по советскому образцу. Так как сейчас ЕГЭ стал обязателен в России, видимо, скоро отток кадров из России в США иссякнет.
Фото: ru.wikipedia.org
Когда общеизвестный физик и математик А. Эйнштейн посетил США, газетчики, конечно же, попросили его высказаться по поводу вопросника Эдисона. Эйнштейн ответил, что ему незачем держать в памяти, например, величину скорости звука (кстати, а многие ли читатели ШЖ её помнят?), если о ней можно узнать в справочниках (сейчас бы он сказал — в Интернете). Из этого случая родился анекдот, актуальный и сейчас.
«При встрече с Эйнштейном Эдисон показал ему свой вопросник. Ознакомившись, Эйнштейн с огорчением отметил, что ему не удалось бы устроиться работать к Эдисону».
Для поддержания имиджа тестирования, весьма подмоченного качеством общедоступного среднего образования в США, в Америке тиражируется такой случай, сделанный легендой (один из вариантов американской мечты).
В 1929 году Эдисон «с группой товарищей» объявили общеамериканский конкурс на звание «самого умного школьника Америки» (слямзили, наверное, с нашего телеконкурса «Умники и умницы»). Из множества участников, 49 из которых вышли в финал, победил 16-летний школьник У. Хьюстон. За свою победу он получил стипендию для продолжения образования в Массачусетском технологическом институте (вот жмоты, дали только одну стипендию; наше ТВ куда щедрее). Впоследствии У. Хьюстон стал одним из руководителей НАСА.
Фото: ru.wikipedia.org
В общем, ставь крестики в клеточки теста и станешь президентом. Интересно, что наш известный популяризатор науки Я. И. Перельман перевёл и издал отдельной книжкой физические и математические задачи из этого конкурса. В предисловии он написал, что «особой замысловатостью они не отличаются и для наших школьников последних классов вполне посильны».
Вообще-то, впервые в той форме, в которой ЕГЭ пытаются проводить у нас, его начали использовать во Франции в 1967 году. Дело в том, что после освобождения бывших французских колоний там осталось много граждан Франции, доступ которым к высшему образованию во Франции закрылся. Чтобы помочь соотечественникам, французские власти решили вместо вступительных экзаменов проводить ЕГЭ на местах (в смысле — в бывших колониях), а лучших сразу же зачислять в вузы.
Эксперимент длился 3 года и с треском провалился, потому что уровень высшего образования во Франции резко снизился. За Францией тот же печальный путь прошли и США (внедряли, кстати, как это ни странно, французы). И сейчас тестирование повсеместно — только один из пунктов допуска к вступительным экзаменам, а в США для поступления в колледж без экзамена надо представить ещё огромный перечень всяких других документов.
В заключение хотелось бы сказать: зря Эдисон изобрёл ЕГЭ. Это, видимо, такое же его малополезное изобретение, как постоянный ток. И очень странно, что ЕГЭ пытаются внедрить у нас, зная заведомо, что оно везде провалилось. В такой форме, как у нас, ЕГЭ ни в одной стране мира не существует! Те, кто с упорством, достойным лучшего применения, настырно пробивают ЕГЭ, на мой взгляд, преследуют две главные цели.
Фото: Depositphotos
- Первая (явная) — добиться из госбюджета огромных инвестиций и права их «распределять».
- Вторая (тайная) — окончательно развалить наше, пока ещё лучшее в мире, качество образования.
Тем огромным средствам, которые тратятся на ЕГЭ, можно найти гораздо лучшее применение: отремонтировать школы, повысить зарплату учителям, увеличить средства на питание младших школьников и т. д. Но это, видимо, не входит в число приоритетов тех, кто даёт и тратит наши денежки.