В девках я здоровая была, наравне с парнями мешки таскала. Тятя жалел, да ведь десять ртов в семье жалость заглушат.
И вот, никогда не забыть, грузили баржу картошкой. С обеда начали, к вечеру ноги подгибаются. Парни мне стараются мешки поменьше наваливать, а все равно. Дождь шел, промокла я, продрогла, все прокляла. К вечеру дождь перестал. Тащу мешок, а тятя (он тоже грузил) говорит: «Варя, посмотри-ка какая красота». Я отвечаю: «Тять, как же я посмотрю, меня мешок к земле пригибает, только под ногами и вижу». — «Сбрось, говорит, мешок, успеешь натаскаться, а такое не увидь — и не увидишь. Коня, говорит, какого в радугу запрягли». Что такое, думаю. Сбросила тяжесть, разогнулась. И ровно в глазах воссияло. Думала — пожар. Вятка красная. Радуга во все небо. А над радугой, как под дугой, солнышко, поглядела я — как будто умылась, дышать легче стало.
И вот, думаю, не обрати мое внимание отец на красоту, да раз, да другой, так слепой бы и прожила. А от него переняла и детям передала.
Помню, пошла с дочкой за земляникой. День хороший, солнце. В березняке я нашла маленькую полянку и обомлела. Зову дочку, чуть не шепотом, ровно кого спугнуть боюсь. Полянка вся в землянике, красным-красна, и на ней роса играет.
Дочка на голос прибежала, увидела, хлоп на колени — и рвать. Подожди, говорю, не убегут ягоды, ты полюбуйся. Она встала рядом, смотрела-смотрела и говорит: «Жалко, мама, ягоды трогать, давай просто так уйдем». Я засмеялась: «Милая ты моя! Ты красоту запомни, а пользу зачем упускать».
И вот чем закончу. У этой дочки своя дочь. Гуляем мы втроем в парке, она дочери говорит: «Смотри, Машенька, какие цветы». На руки взяла: «Смотри, Машенька, какие облака».
Рецензия на миниатюры В.Н.Крупина «Сбрось мешок» и
В.П. Астафьева «Свеча над Енисеем».
Гимн всему живому.
Жанр лирической миниатюры, этюда, короткого рассказа позволяет как бы быстрым мазком кисти удивительно точно передать мимолетное переживание, душевное состояние, чувство.
Лирическая миниатюра В.Н. Крупина «Сбрось мешок» помогает по-новому осмыслить красоту окружающей нас природы, которую мы порой не замечаем, помогает человеку забыть и усталость, и трудности, и горести.
Заглавие в форме повелительного наклонения глагола, ибо сказано о сокровенном. Автору удается разбудить наши сердца, показать путь к душевному, путь из быта – в бытие. Перед нами красота – нерукотворная. Казалось бы, мимолетное явление – радуга над рекой. Она не накормила, не высушила одежду, но в ней оказалась огромная целительная сила.
«Мешок» в миниатюре – это символ суетных забот, заполняющих нашу жизнь.
В произведении нет портретов героев в традиционном смысле, но в сознании читателей создаются яркие образы.
Варя – очень красивый человек. Она верно говорит, что если человек не видит красоты, то он «слепой». Красота природы преображает не только внешний, но и внутренний мир человека. Это глубоко философский рассказ. «Мешок» дневных забот и тягот, лежащий на плечах человека, прижимает его к земле, лишает чувства полета.
Неравнодушный взгляд читателя способен увидеть в миниатюре писателя подлинный мир природы.
«И ровно в глаза воссияло: думала – пожар. Вятка красная. Радуга во все небо. А под радугой, как под дугой, солнышко. Поглядела я – как будто умылась,дышать стало легче».
Какими же средствами языка писатель выражает свой авторский замысел?
Автор употребляет удивительную метафору. «Коня в радугу запрягли». Как родилась эта метафора? Радуга похожа по форме на дугу, а под дугой должна быть голова коня, и красное солнце напомнило рыжую голову коня.
А вот ключевое слово, раскрывающее идейный замысел писателя, – «воссияло». Воссияло – устаревшее, библейское слово вносит праздничность, торжественность, возвышенную интонацию.
Для усиления эмоционального воздействия на читателя В.Н. Крупин использует инверсию: «промокла я, продрогла».
Автор умело сочетает в сюжете рассказа разговорную лексику (тятя, обомлела, хлоп на колени, не увидь).
В его лирической зарисовке использованы неполные предложения, повторы слов: смотрела-смотрела, красным-красно. Все эти изобразительно-выразительные средства определяют силу и глубину впечатления от знакомства с миниатюрой В.Н. Крупина.
У каждого настоящего писателя есть свое неповторимое слово о красоте, вызывающее у читателя озарение и прозрение, обогащающее и преображающее его духовный мир. Именно таким словом является миниатюра «Сбрось мешок».
В.П. Астафьев тоже внимательно всматривается, вслушивается в жизнь родной земли, природы.
В миниатюре «Свеча над Енисеем» автор, описывая березу, использует высокий стиль: «В конце лета на скале, обветренной дождями, свечкой горит березка…Свечка, родная,…не сгорай дотла, пусть дни погожие и ясные дольше постоят, порадуют людей. Гори и не гасни над Енисеем, над миром, в храме природы, негасимым желтым огоньком, свеча вечности».
В тексте подняты проблемы вечности и бесконечности жизни на земле. Березка над Енисеем – символ гармонии между временами года, летом и осенью.
Заглавие текста «Свеча над Енисеем» — это перифраз. Свеча на ветру заменяет слово «береза».Эти синонимы рисуют образ березки над Енисеем: березка, дерево, свеча восковая, деревце, вещунья, бобылка, свечечка, свеча вечности.
В миниатюре соединены два плана: пейзажный и философский.
Картины природы в произведении В.П. Астафьева рождают философские раздумья. Свеча – символ бесконечности мира, бытия человека.
Завораживает яркость образа, своеобразное восприятие жизни лирическим героем, особый астафьевский язык. В.П. Астафьеву свойственно ощущение близости к природе, оно заставляет переживать красоту и совершенство этого мира, как чудо, ведь « в благоговении, в покое, который испытываешь, когда созерцаешь красоту природы, рождается уважение ко всему, окружающему тебя, — к реке, к закату, к дереву…»
В лирической миниатюре В.П. Астафьева природа живет богатой поэтической жизнью. Она вся в вольном движении, в бесконечном развитии и изменении. Подобно человеку, она рождается, растет, грустит и радуется.
В миниатюре наблюдается стремление Астафьева к всеобщей гармонии и единству всего сущего на земле.
Поражают своим разнообразием изобразительно-выразительные средства языка: эпитеты («благодатная осень», «плечистая скала»), сравнительные обороты («последним пламенем, словноярким вскриком, в конце лета заявит она о себе»), риторические обращения («Свечечка, родная, не зажигайся»).
В тексте органически сочетается высокая и простонародная лексика: «вековать», «бобылка», «вещунья», «приморилась» и «свеча вечности», «храм природы».
Лирический герой завершает текст словами, обращенными к дереву: «Гори и не гасни над Енисеем, над миром, в храме природы негасимым желтым огоньком, свеча вечности».
Если свеча горит – значит жизнь продолжается.
Проанализировав миниатюры, я пришла к следующим выводам:
- Мысль о цельности и неразрывном единстве бытия природного и бытия человеческого составляет основной пафос рассмотренных миниатюр;
- Данные миниатюры обращены к лирико-философским проблемам;
- Миниатюры писателей являются гимном всему живому;
Писатели стремятся напомнить читателям о великой сложности, бесчисленных тайнах, многообразной красоте окружающего мира, которая, будучи даже не осознанной нами, питает в нас ощущение счастья бытия.
Моор Елизавета
Крупин Владимир «Сбрось мешок!»
Владимир Крупин.
Сбрось мешок!
В девках я здоровая была, наравне с парнями мешки таскала. Тятя жалел, да ведь десять ртов в семье жалость заглушат.
И вот, никогда не забыть, грузили баржу картошкой. С обеда начали, к вечеру ноги подгибаются. Парни мне стараются мешки поменьше наваливать, а все равно. Дождь шел, промокла я, продрогла, все прокляла. К вечеру дождь перестал. Тащу мешок, а тятя (он тоже грузил) говорит: «Варя, посмотри-ка какая красота». Я отвечаю: «Тять, как же я посмотрю, меня мешок к земле пригибает, только под ногами и вижу». — «Сбрось, говорит, мешок, успеешь натаскаться, а такое не увидь — и не увидишь. Коня, говорит, какого в радугу запрягли». Что такое, думаю. Сбросила тяжесть, разогнулась. И ровно в глазах воссияло. Думала — пожар.
Вятка красная. Радуга во все небо. А над радугой, как под дугой, солнышко, поглядела я — как будто умылась, дышать легче стало.
И вот, думаю, не обрати мое внимание отец на красоту, да раз, да другой, так слепой бы и прожила. А от него переняла и детям передала.
Помню, пошла с дочкой за земляникой. День хороший, солнце. В березняке я нашла маленькую полянку и обомлела. Зову дочку, чуть не шепотом, ровно кого спугнуть боюсь. Полянка вся в землянике, красным-красна, и на ней роса играет.
Дочка на голос прибежала, увидела, хлоп на колени — и рвать. Подожди, говорю, не убегут ягоды, ты полюбуйся. Она встала рядом, смотрела-смотрела и говорит: «Жалко, мама, ягоды трогать, давай просто так уйдем». Я засмеялась: «Милая ты моя! Ты красоту запомни, а пользу зачем упускать».
И вот чем закончу. У этой дочки своя дочь. Гуляем мы втроем в парке, она дочери говорит: «Смотри, Машенька, какие цветы». На руки взяла: «Смотри, Машенька, какие облака».