Владимир Владимирович Маяковский (1893 – 1930)
Творческий дебют Маяковского был непосредственно связан с художественной практикой и выступлениями русских футуристов. Футуристы пытались стоить»искусство будущего». Задумано было перестроить русскую словесность, освободиться от «слова как такового», разрушить синтаксис и грамматику в целях беспредельной свободы творца-поэта, создать «заумный язык». Футуристы отрицали категорически весь предшествующий поэтический опыт.(Литературные манифесты футуристов «Пощёчина общественному вкусу», «Садок судей»)
Новаторство Маяковского
— М.выступает как новатор в самом видении мира – трагедийный поэт. Крупный лиричес-кий герой – он выше вселенной
— М. соединяет страстную взволнованную лирику и социальные мотивы
-Широко использует и соединяет разнородные лексические пласты (живой народный язык, книжная, высокая, торжественная лексика, низкая вульгарная лексика, жаргонизмы)
-М. – поэт гипербол, метафор. Часто использует гротеск.
— М. – крупный реформатор стиха. Его стих митинговый. М. пытается преодолеть разрыв между поэтической и прозаической речью.
М.делит самую главную строчку на акценты. «Лесенка» М.родилась из его желания выделить наиболее важные отрезки. Это рождает неравномерность строк внутри строфыю Стих М. держится на рифме. Самое главное слово М. ставит в конец строки. Его рифмы необычны (голуба – любовь; ад тая – проклятая; губ ему – глупому).
1.Дореволюционная лирика
«А вы могли бы?» (Противопоставление поэтической чуткости и эстетической глухоты тех, кто навсегда останется в плену пошлости жизни)
«Нате!» (Разоблачение мещан, их пошлости. Протест обретает социальный смысл)
«Скрипка и немножко нервно» (М. вновь обращается к рассказу о безуспешном стремле-нии поэта разделить с людьми страдании, но каждый раз это оказывается невозможным, поэт остается непонятым и одиноким)
Поэма «Облако в штанах» (Тетраптих) (1914-1915)
Поэма о трагическом столкновении поэта с действительностью, в которой воплощены 4 крики: «долой вашу любовь», «долой ваше искусство», «долой ваш строй», «,долой вашу религию».
Категоричность суждений, заявлений лирического героя напоминает о бескомпромисс-ности , нигилизме, бунтарстве Базарова.
Ведущий образ поэмы – лирическое «Я».(Поэма посвящена Лиле Брик)
Основной приём изображения – антитеза. Революция в поэме возникает как единственное спасение от торжества пошлости и сытости. Противопоставление всему обществу в про-логе поэмы вырастает до противопоставления всему мирозданию в конце. Гиперболизация образов
тва, каждая минута ожидания любимой – мука. И как итог страданий – казнь. Является героиня. Действие на лирического героя слов его возлюбленной передаётся скрежещущей звукописью:
Вошла ты,
резкая, как «нате!»,
муча перчатки замш,
сказала:
«Знаете –
Я выхожу замуж».
Катастрофа, постигшая героя, сопоставима с мировыми катастрофами: «Крик последний, — ты хоть о том, что горю, в столетия выстони!»
2-я часть – об отношениях героя и искусства. Начинается часть с решительного заявления героя: «Я над всем, что сделано, ставлю «nihil» (ничто). Герой отрицает вымученное , вялое искусство.. Звучит гимн живой жизни, которая ставится выше «Я»
Герой отождествляет себя с самим Богом. Он готов на самопожертвование: «душу вытащу, растопчу, чтоб большая! – и окровавленную дам, как знамя». Вот цель и назначение поэзии и поэта.
В 3-й части мысль поэмы логически переходит к тем, кого вести под этим «знаменем», сделанным из «растоптанной души» героя. Кругом пошлость, бездарность, уродство. Этот пошлый мир надо разрушить во что бы то ни стало. Лирический герой берёт на себя роль «тринадцатого апостола» С Богом он запросто: «может быть, Иисус Христос нюхает моей души незабудки».
В 4-й части от глобальных замыслов по переделке мира герой возвращается к мыслям о своей любимой.Имя «Мария» выкрикивается многократно. Это мольба о любви. И герой становится покорным, чуть ли не униженным, «просто человеком». Любимая заменяет всё, она необходима, как «хлеб насущный». Поэт говорит о своём «в муках рождённом слове»: оно «величием равное Богу». В этом, конечно, кощунство, постепенно перераста-щее в бунт против Бога. Отказ любимой провоцирует этот бунт страдающего и отчаявше-гося героя. Герой с Богом на «ты», откровенно хамит ему. Главное обвинение Богу не в неправильном устройстве мира, не в социальной несправедливости. Несовершенство мира в том, «отчего ты не выдумал, чтоб было без мук целовать, целовать, целовать?!»Отчаяние героя доходит до бешенства, он выкрикивает страшные богохульства. И вдруг смиряет себя, он уже снова с небом на «вы»
Яростно конфликтуя с миром, герой обнаруживает свою бунтарскую сущность. Противоречивость героя, соединение в нём предельной «расхристанности» и предельной нежности, обостряют конфликт. Противоречивость, раздирающая героя, обрекает его на трагическое одиночество.
2.Сатирические произведения
Особенности:
-заостренность сатиры, злая сатира
— автор чётко обосновывает свою позицию
— социальный характер
-разоблачительный характер
-конкретно-реалистический характер, сатира не страдает отвлечённостью
-имеет чёткий, конкретный адрес
— М.носит в сатирические произведения ощущение перспективы, чувство будущего, идеал, за который он сражается.
Стихотворение «О дряни» (1921) (против мещанства)
Стихотворение «Прозаседавшиеся» (1922) (против бюрократии)
Пьеса «Баня»
Пьеса «Клоп» (разоблачение мещанства)
3. Стихотворения о поэте и поэзии
«Юбилейное» (1924) (Поднимается проблема традиции и новаторства в поэзии. М.называет Пушкина и Некрасова своими предшественниками, говорит, что необходимо отражать в искусстве современность. Необходимо бороться со старым, отжившим в искусстве)
«Разговор с фининспектором о поэзии» (1926) (М. говорит о сложности поэтического труда, сравнивает поэтический труд с добычей радия. Труд поэта тем и сложен, что в нём нельзя всего учесть и предугадать. Огромное напряжение творческих сил искупается сознанием, что подлинное искусство бессмертно, ибо в произведении живёт душа поэта, его мысли и чувства. М.Утверждает искусство кровно связанное с интересами народа)
4.Патриотическая лирика
«Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка»
Поэма «Хорошо!»
«Стихи о советском паспорте»
5. Любовная лирика
«Товарищу Кострову из Парижа о сущности любви»
«Письмо Татьяне Яковлевой»
Поэма «Про это»
Вопросы.
1.Назовите поэтическое течение начала ХХ века, которое представлял Маяковский.
2.К какому поэту в стихотворении «Юбилейное» Маяковский обращается со словами:
Я бы и так-то…
и агитки Вы б смогли –
вам доверить мог. у вас
Раз бы показал: хороший слог.
Вот так-то, мол,
3.Какой приём использует М. в следующем примере: «Гриб. Грабь. Гроб. Груб»
ПОСЛУШАЙТЕ!
Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — кто-то хочет, чтобы они были?
Значит — кто-то называет эти плевочки
жемчужиной?
И, надрываясь
в метелях полуденной пыли,
врывается к богу,
боится, что опоздал,
плачет,
целует ему жилистую руку,
просит —
чтоб обязательно была звезда! —
клянется —
не перенесет эту беззвездную муку!
А после
ходит тревожный,
но спокойный наружно.
Говорит кому-то:
«Ведь теперь тебе ничего?
Не страшно?
Да?!»
Послушайте!
Ведь, если звезды
зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — это необходимо,
чтобы каждый вечер
над крышами
загоралась хоть одна звезда?!
4.Назовите тип композиции, характеризующийся финальным возвращением к исходной мысли, образу (см. дважды повторённое обращение лирического героя в данном стихотворении)
5.Как называется вид тропа, основанный на переносе свойств одного предмета или явления на другие («в метелях полуденной пыли»)?
6.Укажите термин, обозначающий повтор слова или группы слов в начале смежных строк («значит – это кому-нибудь нужно? Значит – это необходимо…»).
7.Стихотворение заканчивается вопросом, обращённым к человеку и человечеству. Как называется вид вопроса, не требующего ответа и нередко являющегося скрытым утверждением?
ЛИЛИЧКА!
Вместо письма
Дым табачный воздух выел.
Комната —
глава в крученыховском аде.
Вспомни —
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще —
выгонишь,
можешь быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят —
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон —
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек…
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
8.Какому поэтическому жанру близко стихотворение?
9.Как называется средство выразительности, являющееся одним из ведущих в стихотворении («сегодня сидишь вот – сердце в железе»)?
10.Как называются слова, «изобретённые» Маяковским («опожаренный», «крученыховский», «выреветь»)?
11.Стремясь придать звучанию стихотворения особую выразительность, М. использует повтор одинаковых согласных звуков («сломанная дрожью рука в рукав»). Как в литературоведении называется этот поэтический приём?
12.Как называется изобразительное средство, дающее образную характеристику предмету («Захочет покоя уставший слон – царственный ляжет в опожаренном песке»)?
13.Укажите название синтаксического средства, которое использует М., чтобы подчеркнуть эмоциональную значимость высказывания(«Слов моих сухие листья ли заставят остановиться, жадно дыша?»)?
14.Как называется система стихосложения, в правилах которой написано стихотворение?
15. В главе автобиографии «Начало 14-го года» В.В.Маяковский пишет: «Чувствую мастерство. Могу овладеть темой. Вплотную. Ставлю вопрос о теме. Революционной». О замысле какого произведения писал поэт?
16. Как определил жанр «Облака в штанах» автор поэмы?
17 Поэма «Облака в штанах» состоит из четырёх частей, или, как писал Маяковский, «криков». Назовите первый из «криков».
18. Герой поэмы Маяковского выступает в роли богоборца. Его богоборчество начинается с мук неразделённой любви к женщине и постепенно приобретает социальный и бытийный смысл. Как первоначально называлась поэма?
19. Образ Марии в «Облаке в штанах» — дань памяти четырём любовным драмам: роману с Софьей Шамардиной, ухаживанию за Эльзой Коган, страстной влюблённостью в Марию Денисову, любовью к Лиле Брик. Кому из них посвящена поэма?
20. Сколько лет было поэту, когда он написал поэму «Облако в штанах»?
21. Маяковский всегда торопил будущее. Он пророчит новую революцию, но ошибается в дате. Какой год он видит «в терновом венке революций»?
22. У кого из философов поэт «заимствует» образ Заратустры?
Слушайте!
Проповедует,
мечась и стеня,
сегодняшнего дня крикогубый Заратустра.
23. С каким классиком немецкой литературы поэт вступает в полемику?
Что мне до Фауста,
феерией ракет
скользящего с Мефистофелем в небесном
паркете!
24. Назовите троп, которым неоднократно мастерски пользуется В.В.Маяковский.
Слышу:
тихо,
как больной с кровати,
спрыгнул нерв.
И вот,-
сначала прошелся
едва-едва,
потом забегал,
взволнованный,
четкий.
Теперь и он, и новые два
мечутся отчаянной чечеткой.
Вопросы к стихотворению «Нате!»
1.К каким годам относится начало творчества В.В.Маяковского: 80-90 годы 19 века или 10-е годы 20 века?
2.С каким поэтиче6ским течением связано творчество В.В.Маяковского?
3.Кто из указанных поэтов был современником и исходно являлся поэтическим единомышленником В.Маяковского: Б.Пастернак, И.Бродский, Н.Рубцов, А. Вознесенский?
4.В каком из названных произведений, как и в стихотворении «Нате!», звучат революционные, бунтарские мотивы: «Юбилейное», «Хорошее отношение к лошадям», «Лиличка!», «Облако в штанах»?
5.Назовите жанр лирической поэзии, к которому близко стихотворение «Нате!»
6.Из первой строфы выпишите один из эпитетов.
7.Из четвёртой строфы выпишите словесный образ, определяющий внутренний облик лирического героя стихотворения «Нате!»
8.Как называется фонетический приём, основанный на повторе согласных звуков, использованный поэтом в стихотворении: «Через час отсюда в чистый переулок вытечет по человеку»?
9. Как называется приём единоначатия, использованный во второй строфе стихотворения?
10. К какому художественному приёму, предполагающему преувеличение размеров, количества, значения явлений, прибегает Маяковский, называя толпу «стоглавой вошью»?
11.Укажите композиционный приём, характеризующийся возвращением поэта к исходному образу: «я – бесценных слов мот и транжир»?
Задания с развёрнутым ответом ограниченного объёма.
С1.Какие характерные особенности присущи поэтике раннего Маяковского?
С2.В чём проявляется внутренняя двойственность лирического героя раннего творчества Маяковского и в каких произведениях русских поэтов мы встречаем схожий тип героя?
К стихотворению «Лиличка!»
С3.С какой целью изображение любовного чувства в стихотворении «Лиличка!» противопоставляется другим поэтическим образам?
С4.Как различные поэтические приёмы помогают создать образ лирического героя этого стихотворения?
С5.В чём проявилось новаторство лирики Маяковского и традиции кого из предшествующих поэтов нашли отражение в его творчестве?
Задания к стихотворению «Послушайте!»
1.Укажите название авангардистского течения в поэзии начала 20 века, одним из лидеров которого является В.В.Маяковский и принципы которого отчасти нашли своё отражение в стих. «Послушайте!»
2.Назовите тип композиции, характеризующийся финальным возвращением к исходной мысли, образу (см. дважды повторённое обращение лирического героя ).
3.Как называется вид тропа, средство художественной выразительности, основанное на переносе свойств одного предмета или явления на другое (« в метелях полуденной пыли»)?
4.Укажите термин, обозначающий повтор слова или группы слов в начале смежных строк («значит – это кому-нибудь нужно? Значит – это необходимо…»).
5.Стихотворение заканчивается вопросом, обращённым к человеку и человечеству. Как называется тип вопроса, не требуюего ответа и нередко являющегося скрытым утверждением?
С1.Какими чувствами наполнена лирическая исповедь поэта и что придаёт ей особую выразительность?
С2. В каких произведениях отечественной классики герои размышляют о связи человека и мироздания и в чём эти произведения созвучны стихотворению Маяковского «Послушайте!»
Задания к отрывку из произведения «Облако в штанах» («Вы думаете, это бредит малярия? …..Собора Парижской Богоматери.»)
1.К какому жанру относится «Облако в штанах» Маяковского»?
2.К какому литературному роду относится «Облако в штанах» Маяковского»?
3.Стихи Маяковского отличает ритмическое своеобразие: Откуда большая у тела такого должно быть, маленький, смирный любёночек. Она шарахается автомобильных гудков. Любит звоночки коночек. Как называется созвучие на концах стихотворных строк, важный ритмический элемент стиха?
4.Рассказывая о силе переживаний своего лирического героя, Маяковский неоднократно прибегает к использованию этого средства художественной выразительности, которое основано на переносе свойств одних предметов или явлений на другие («Ночью хочется звон свой спрятать в мягкое в женское»). Назовите его.
5.Каким термином называется сопоставление предметов или явлений по их сходству, иногда довольно отдалённому и неожиданному («Упал двенадцатый час, как с плахи голова казнённого»)?
6.В поэзии Маяковского встречается множество необычных слов, им придуманных («любеночек», «декабрый»). Как называется подобное новое авторское словообразование?
7.Дайте определение художественного средства, состоящего в том, чтобы при описании неодушевлённых предметов наделять их человеческими чертами («В дряхлую спину хохочут и ржут канделябры»).
С1.Как содержание предложенного для анализа фрагмента связано с названием произведения Маяковского?
С2.Какие произведения русских писателей о любви близки по эмоциональному накалу «Облаку в штанах» Маяковского? Свой ответ обоснуйте.
Сочинение.
1.Можно ли утверждать, что поэзии Маяковского чужда философская проблематика?
2.Почему Маяковский называл свои сатирические произведения «кавалерией острот»?
3.Что определяет драму лирического героя в ранней лирике Маяковского?
4.В чём своеобразие раскрытия темы любви в лирике Маяковского?
5.Каким предстаёт перед нами образ возлюбленной (по творчеству Маяковского?)
6.Почему особое место в творчестве Маяковского занимает тема будущего?
7.Какими чертами обладает герой-бунтарь поэзии Маяковского?
8.Что вызывает протест у героя ранней лирики Маяковского?
9.Что высмеивается в сатирической поэзии Маяковского?
10.На что направлена сатира комедий Маяковского («Клоп» и «Баня»)
11. «Я хочу быть понят моей страной» (В.В.Маяковский) Был ли понят?
Ранняя лирика Маяковского.
«А вы могли бы?»
Сопоставления («Я показал на блюде студня косые скулы океана», «На чешуе жестяной рыбы прочёл я зовы новых губ») необычны, парадоксальны, но чем необычнее эти сопоставления, тем ярче подчёркивают они контрастность сугубо будничного, прозаического, пошлого и мечты поэта, устремлённой к прекрасному, к «океану» жизни. Тема стихотворения – «я и мир». В стихотворении отчётливо намечены те, кто никогда не поймёт поэта, кто навсегда останется в плену пошлости жизни, кто никогда не увидит «на блюде студня» «косые скулы океана», для кого водосточные трубы не запоют подобно флейте. Противопоставление поэтической чуткости и эстетической глухоты с особой силой проявилось в завершающих строках стихотворения, звучащих резко, как вызов: «А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?»
Это стихотворение позволяет говорит о том, что даже в первых своих опытах Маяковский выступает как поэт самобытный, оригинальный.
«Нате!»
Мотив разъединения лирического «я» поэта и толпы развивается и в стихотворении «Нате!» Предельная резкость лексики выражает возмущение, негодование поэта, передает его ненависть, презрение к душевно опустошенным людям, не понимающим искусства, сделавшим из него предмет праздного любопытства. Главное в стихотворении – разоблачение мещан, их пошлости. Ничтожные людишки торжествуют, хохочут; «грязные, в калошах и без калош» — они готовы взгромоздиться на «бабочку поэтиного сердца». Его резкость – вынужденная резкость, а не душевная грубость. Ему хочется встряхнуть этих людей, пробудить их от спячки своим дерзким вызовом.
«Скрипка и немножко нервно»
Маяковский вновь и вновь обращается к рассказу о безуспешном стремлении поэта прийти к людям, рассказать им о своих страданиях, разделить с ними их горе. Но каждый раз это оказывается невозможным. Поэт остаётся непонятым и одиноким. Всё шире раздвигается пропасть между поэтом и толпой. Поэт воспринимается окружающими как чудак и неудачник, его благородные поступки вызывают смех и глумление. В жалобах скрипки поэт услышал тоску по человеку, но его порыв встречен хохотом окружающих, воспринимается ими обыденно, пошло: «Влип как» Пришёл к деревянной невесте! Голова!»
Сатирические стихи.
«О дряни»
Характер сатиры Маяковского жизнеутверждающий, наступательный.. Об этом говорят прямые авторские призывы и высказывания. Пафос утверждения накладывает отпечаток на всё развитие поэтической мысли, а заключительные строки оправданы непримиримостью поэта к мещанству. Заключительная строфа – это призыв к действию, в новом обществе Маяковский не хочет видеть ничего от старого.
Слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами звучат насмешливо-пренебрежительно, а слова, лексически несочетаемые, поставленные рядом, приобретают ироническую окраску. Строя фразы по принципу стилистического контраста (платье с эмблемой серпа и молота, фигурять на балу в Реввоенсовете),Маяковский разоблачает стремление мещанина спрятать, замаскировать, прикрыть свою сущность революционной фразой. Всё, что дорого, свято революции, превращается у мещанина в ширму, скрывающую его истинное лицо пошляка.
«Прозаседавшиеся»
Посетитель – центральный герой. Это живой, непосредственный, очень эмоциональный человек, остроумный. Он понимает свою ответственность за всё, что совершается вокруг. Стихотворение пронизано ироничным, насмешливо-пренебрежительным отношением поэта к бюрократизму. По мере развития действия ирония делается беспощаднее и переходит в преувеличение. Явно фантастические картины: собрание по поводу покупки склянки чернил или по вопросу об объединении ТЕО и ГУКОНА, заседание «А-БЕ-ВЕ-ГЕ-ДЕ-Е-ЖЕ-ЗЕ-КОМА», куда ушёл неуловимый Иван Ваныч. Развивая основную мысль, Маяковский выражает её всё в более заострённой форме, постепенно нагнетая фантастические образы. А последняя строфа строится на гиперболе, доведённой до гротеска.
Поэт показывает, что бюрократизм оборачивается бездушием, стремлением всё обезличить. Неуловимый Иван Ваныч, его секретарша – воплощение механичности, безразличия и бездушия. Заключительные строки – это и призыв к уничтожению всяких заседаний, и убеждение, что бюрократизм будет побеждён, и ирония (Маяковский как бы пародирует бюрократическую речь).
Сатирические пьесы.
В 1928 году Маяковский написал феерическую комедию «Клоп», а в 1929 году – «драму с цирком и фейерверком» «Баня».
Маяковский выступал как драматург-новатор. «Попытка вернуть театру зрелищность, попытка сделать подмостки трибуной, — писал он, — в этом суть моей театральной работы».
Творчески развивая традиции русской сатирической комедии, прежде всего Гоголя, Маяковский добивался сближения сцены и зрительного зала, театра с действительной жизнью. В то же время он глубоко убеждён: «Театр не отражающее зеркало, а увеличивающее стекло». Неудивительно поэтому, что в «Клопе» и в «Бане» Маяковский широко обращается к художественной условности – от особой роли гиперболы, гротеска при создании характеров, обстоятельств и широкого использования фантастики (перенесения действия в комическое будущего в «Клопе», появление машины времени и фосфорической женщины в «Бане») до внешних форм, связанных с введением элементов цирковой зрелищности, феерической празничности, с использование красочных афиш, рекламных летучек и лозунгов, появлявшихся на сцене и в зрительном зале с целью сблизить их друг с другом и разъяснить смысл театрального действия, его актуальность.
Основная тема комедии «Клоп» — борьба с мещанством.
«В моей пьесе нет положений, которые не опирались бы на десятки подлинных случаев», — писал Маяковский. Факты из жизни собирались в 2 центральные фигуры комедии: Присыпкин, переделавший для изящества свою фамилии в Скрипкина Пьера, бывший рабочий, нынче жених, и Олег Баян – подхалимничающий самородок из домовладельцев.
Действие первых 4 картин происходит в 1929 году, т.е. в том году, когда она была поставлена. И образы её были очень актуальны. Показывая мещанство, Маяковский осмысливал его политически. Бытовое перерождение Присыпкина – не частный случай, это социальное явление: измена человека своему классу.. Главный удар Маяковский обрушил на приспосабливающееся мещанство, когда оно маскирует свою сущность, прикрывается лозунгами «красной семьи» и тому подобными.
Присыпкин, семья Ренессанс и их свадебные гости – это носители таких пороков, как грубость, приспособленчество, подхалимство, пьянство, грязь, хамское отношение к женщине, антиобщественные отношения.
Чтогбы показать мещанство не только как порок современного общества, но и как явление, тормозящее развитие общества, Маяковский перенес действие остальных 5 картин на 50 лет вперед. Попав в мир будущего, Присыпкин оказывается настолько чуждым людям 1979 года, что его с полного его согласия помещают в клетку зоологического сада. У Маяковского не было намерения показать картину будущего социалистического общества. Он хотел лишь противопоставить мещанству образцы культуры быта, чистой жизни. А в самом конце комедии в обращении Присыпкина к зрителям Маяковский приглашает их проверить, нет ли и в них самих ещё не изжитых качеств мещанина Присыпкина.
«Клоп» был первой законченной пьесой Маяковского, написанной в прозе. Маяковский строил свою прозу как стихи, придавая словам и фразам чеканность, энергию и звучность, и реплики приобретали особую выразительность.
Почему В.В.Маяковский называл свои сатирические произведения «кавалерией острот»?
В.В.Маяковский – один из ярких поэтов 20 века. Он жил и творил в крайне тяжёлую эпоху для России.. Революция, Гражданская война, начало массовых репрессий – всё это не могло не волновать писателя такой величины.
Особое место в творчестве М. занимают сатирические произведения. Сам поэт называл свои сатирические стихи «кавалерией острот». Действительно, автор устремляет «отточенные пики» своей сатиры в двух направлениях: на борьбу с мещанством и бюрократией.
Его излюбленными приёмами в сатирических стихах становится гротеск и метафора.
(Далее характеристика произведений)
Несмотря на мощную критику в свой адрес, М. остался верен своим идеалам. Он вступил в борьбу с бюрократической системой, показал её несостоятельность и бесполезность, раскрыл сущность мещан. М.Хотел вывести страну на истинный путь, полный веры, добра, правды и справедливости.
Любовная лирика.
Стихи М. о глубоко личном поражают страстной силой выраженного в них чувства: «Кроме любви твоей мне нету света…» («Лиличке»), «…Стою огнём обвит на несгорающем костре немыслимой любви» («Человек»). В письме к Л.Ю.Брик М.писал: «Исчерпывает ли для меня любовь всё? Всё, но только иначе. Любовь – это жизнь, это главное. От неё разворачиваются и стихи, и дела, и всё прочее. Любовь – это сердце всего…»
Именно такое, любящее и потому отзывающееся на всё в мире «сплошное чувство» открывается в поэзии М. Говорить о любви для поэта – значит говорить о жизни, счастье в любви неотделимо от обновления человеческих отношений. Для М. чувство, соединяющее двоих, не изолирует их от мира – любящее сердце вмещает в себя весь мир.Утверждаемый поэтом идеал высокой любви осуществим лишь в светлом будущем. И задача поэзии в этом случае – ускорить путь в грядущее. Стихи по глубоко «личным мотивам» становятся стихами о всеобщем счастье – на меньшее поэт не согласен.
«Письмо товарищу Кострову о сущности любви» и
«Письмо Татьяне Яковлевой»
Написаны стихотворения одновременно, навеяны сильным и глубоким чувством к Т.Яковлевой. Но первое из них адресовано лицу официальному, редактору «Комсомольской правды», в которой сотрудничал М.; второе – не предназначающееся для печати, — передано в руки любимой женщины.
В первом письме М.размышляет не просто о любви – о её сущности. Сильное чувство вызывает потребность разобраться в себе, по-новому взглянуть на мир, т.к. для М. любовь – чувство, перестраивающее человека. В стихотворении много подробностей, деталей: назван по именит адресат, введена та, что вызвала бурю в сердце. . Любовь – «человеческая, простая», поэтическое вдохновение появляется в будничной обстановке. Но простое земное чувство противопоставляется «прохожей паре чувств», что названа «дрянью»: поэт говорит о том, что возвышает человека, о стихии («Ураган, огонь, вода подступают в ропоте»), обладающей целительной силой. Произнесённое здесь имя Коперника даёт представление о масштабах, достойных чувства.. В стихотворении М. не противопоставляет земное и небесное, будничное и возвышенное. Любовь даёт возможность, стоя на земле, видеть над собой звёздное небо. Нет нужды противопоставлять обычное, земное прекрасному, высокому: любовь даёт возможность ощутить их единство, поэзия – выразить его словом.
Разговор о оюбви обретает общественный характер: слово, вырвавшееся из опалённого страстью сердца способно «подымать, и вести, и влечь, которые глазом ослабли».
В «Письме Татьяне Яковлевой» та же тема предстаёт с иной, драматической, стороны.
Жанр стихотворения – монолог, обращённый к конкретному лицу. Это сообщает стихотворению доверительность, придаёт сказанному глубоко личный характер. Вместе с тем рамки мира чрезвычайно широки (расстояние от Москвы до Парижа; время революции и Гражд. войны – сегодняшний день – грядущее, связываемое с приходом революции в Париж).
М.предпринимает попытку придать издавна существующим чувствам и словам иной смысл. Уже в первых строках в ряд с глубоко интимными («В поцелуе рук ли, губ ли, в дрожи тела близких мне») встают слова социального плана («красный цвет моих республик»). Такое сопоставление порождено желанием перевести разговор о чувстве, связывающем лишь влюблённых в разговор о счастье «ста миллионов». И даже ревность обретает здесь иной характер: «Я не сам, а я ревную за Советскую Россию».
И здесь тема любви не может получить счастливого разрешения. Оно – как всегда у М. – переносится в неопределённое будущее, связывается с грядущим торжеством революции во всемирном масштабе. А в настоящем – так и не преодолённое одиночество.
«Громада любовь» — вот словосочетание, которе лучше других способно выразить чувство, лежащее в основе стихотворения.
В.В. Маяковский. Стихотворения: «А вы могли бы?», «Нате!», «Скрипка и немножко нервно», «Послушайте!», «Лиличка!», «Дешевая распродажа», «Хорошее отношение к лошадям», «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче», «Прозаседавшиеся», «Юбилейное», «Письмо Татьяне Яковлевой»
«А вы могли бы?»
Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня
косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ.
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?
— 1913 –
«Нате!»
Через час отсюда в чистый переулок
вытечет по человеку ваш обрюзгший жир,
а я вам открыл столько стихов шкатулок,
я — бесценных слов мот и транжир.
Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста
где-то недокушанных, недоеденных щей;
вот вы, женщина, на вас белила густо,
вы смотрите устрицей из раковин вещей.
Все вы на бабочку поэтиного сердца
взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош.
Толпа озвереет, будет тереться,
ощетинит ножки стоглавая вошь.
А если сегодня мне, грубому гунну,
кривляться перед вами не захочется — и вот
я захохочу и радостно плюну,
плюну в лицо вам
я — бесценных слов транжир и мот.
— 1913 –
«Скрипка и немножко нервно»
Скрипка издергалась, упрашивая,
и вдруг разревелась
так по-детски,
что барабан не выдержал:
«Хорошо, хорошо, хорошо!»
А сам устал,
не дослушал скрипкиной речи,
шмыгнул на горящий Кузнецкий и ушел.
Оркестр чужо смотрел, как
выплакивалась скрипка
без слов,
без такта,
и только где-то
глупая тарелка
вылязгивала:
«Что это?»
«Как это?»
А когда геликон —
меднорожий,
потный,
крикнул:
«Дура,
плакса,
вытри!» —
я встал,
шатаясь полез через ноты,
сгибающиеся под ужасом пюпитры,
зачем-то крикнул:
«Боже!»,
Бросился на деревянную шею:
«Знаете что, скрипка?
Мы ужасно похожи:
я вот тоже
ору —
а доказать ничего не умею!»
Музыканты смеются:
«Влип как!
Пришел к деревянной невесте!
Голова!»
А мне — наплевать!
Я — хороший.
«Знаете что, скрипка?
Давайте —
будем жить вместе!
А?»
— 1914 —
«Послушайте!»
Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — кто-то хочет, чтобы они были?
Значит — кто-то называет эти плево́чки жемчужиной?
И, надрываясь
в метелях полу́денной пыли,
врывается к богу,
боится, что опоздал,
плачет,
целует ему жилистую руку,
просит —
чтоб обязательно была звезда! —
клянется —
не перенесет эту беззвездную му́ку!
А после
ходит тревожный,
но спокойный наружно.
Говорит кому-то:
«Ведь теперь тебе ничего?
Не страшно?
Да?!»
Послушайте!
Ведь, если звезды
зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — это необходимо,
чтобы каждый вечер
над крышами
загоралась хоть одна звезда?!
— 1914 —
«Лиличка!»
ВМЕСТО ПИСЬМА
Дым табачный воздух выел.
Комната —
глава в крученыховском аде.
Вспомни —
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще —
выгонишь,
может быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом умо́рят —
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон —
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
несуетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек…
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
— 1916 –
«Дешевая распродажа»
Женщину ль опутываю в трогательный роман,
просто на прохожего гляжу ли —
каждый опасливо придерживает карман.
Смешные!
С нищих —
что с них сжулить?
Сколько лет пройдет, узнают пока —
кандидат на сажень городского морга —
я
бесконечно больше богат,
чем любой Пьерпонт Морган.
Через столько-то, столько-то лет
— словом, не выживу —
с голода сдохну ль,
стану ль под пистолет —
меня,
сегодняшнего рыжего,
профессора разучат до последних йот,
как,
когда,
где явлен.
Будет
с кафедры лобастый идиот
что-то молоть о богодьяволе.
Склонится толпа,
лебезяща,
суетна.
Даже не узнаете —
я не я:
облысевшую голову разрисует она
в рога или в сияния.
Каждая курсистка,
прежде чем лечь,
она
не забудет над стихами моими замлеть.
Я — пессимист,
знаю —
вечно
будет курсистка жить на земле.
Слушайте ж:
все, чем владеет моя душа,
— а ее богатства пойдите смерьте ей! —
великолепие,
что в вечность украсит мой шаг
и самое мое бессмертие,
которое, громыхая по всем векам,
коленопреклоненных соберет мировое вече,
все это — хотите? —
сейчас отдам
за одно только слово
ласковое,
человечье.
Люди!
Пыля проспекты, топоча рожь,
идите со всего земного лона.
Сегодня
в Петрограде
на Надеждинской
ни за грош
продается драгоценнейшая корона.
За человечье слово —
не правда ли, дешево?
Пойди,
попробуй,-
как же,
найдешь его!
— 1916 —
«Хорошее отношение к лошадям»
Били копыта. Пели будто:
— Гриб.
Грабь.
Гроб.
Груб. —
Ветром опита,
льдом обута,
улица скользила.
Лошадь на круп
грохнулась,
и сразу
за зевакой зевака,
штаны пришедшие Кузнецким клёшить,
сгрудились,
смех зазвенел и зазвякал:
— Лошадь упала! —
— Упала лошадь! —
Смеялся Кузнецкий.
Лишь один я
голос свой не вмешивал в вой ему.
Подошел
и вижу
глаза лошадиные…
Улица опрокинулась,
течет по-своему…
Подошел и вижу —
за каплищей каплища
по морде катится,
прячется в ше́рсти…
И какая-то общая
звериная тоска
плеща вылилась из меня
и расплылась в шелесте.
«Лошадь, не надо.
Лошадь, слушайте —
чего вы думаете, что вы их плоше?
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь».
Может быть
— старая —
и не нуждалась в няньке,
может быть, и мысль ей моя казалась пошла́,
только
лошадь
рванулась,
встала на́ ноги,
ржанула
и пошла.
Хвостом помахивала.
Рыжий ребенок.
Пришла веселая,
стала в стойло.
И все ей казалось —
она жеребенок,
и стоило жить,
и работать стоило.
— 1918 –
«Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче»
(Пушкино, Акулова гора, дача Румянцева, 27 верст по Ярославской жел. дор.)
В сто сорок солнц закат пылал,
в июль катилось лето,
была жара,
жара плыла —
на даче было это.
Пригорок Пушкино горбил
Акуловой горою,
а низ горы —
деревней был,
кривился крыш корою.
А за деревнею —
дыра,
и в ту дыру, наверно,
спускалось солнце каждый раз,
медленно и верно.
А завтра
снова
мир залить
вставало солнце а́ло.
И день за днем
ужасно злить
меня
вот это
стало.
И так однажды разозлясь,
что в страхе все поблекло,
в упор я крикнул солнцу:
«Слазь!
довольно шляться в пекло!»
Я крикнул солнцу:
«Дармоед!
занежен в облака ты,
а тут — не знай ни зим, ни лет,
сиди, рисуй плакаты!»
Я крикнул солнцу:
«Погоди!
послушай, златолобо,
чем так,
без дела заходить,
ко мне
на чай зашло бы!»
Что я наделал!
Я погиб!
Ко мне,
по доброй воле,
само,
раскинув луч-шаги,
шагает солнце в поле.
Хочу испуг не показать —
и ретируюсь задом.
Уже в саду его глаза.
Уже проходит садом.
В окошки,
в двери,
в щель войдя,
валилась солнца масса,
ввалилось;
дух переведя,
заговорило басом:
«Гоню обратно я огни
впервые с сотворенья.
Ты звал меня?
Чаи́ гони,
гони, поэт, варенье!»
Слеза из глаз у самого —
жара с ума сводила,
но я ему —
на самовар:
«Ну что ж,
садись, светило!»
Черт дернул дерзости мои
орать ему, —
сконфужен,
я сел на уголок скамьи,
боюсь — не вышло б хуже!
Но странная из солнца ясь
струилась, —
и степенность
забыв,
сижу, разговорясь
с светилом постепенно.
Про то,
про это говорю,
что-де заела Роста,
а солнце:
«Ладно,
не горюй,
смотри на вещи просто!
А мне, ты думаешь,
светить
легко?
— Поди, попробуй! —
А вот идешь —
взялось идти,
идешь — и светишь в оба!»
Болтали так до темноты —
до бывшей ночи то есть.
Какая тьма уж тут?
На «ты»
мы с ним, совсем освоясь.
И скоро,
дружбы не тая,
бью по плечу его я.
А солнце тоже:
«Ты да я,
нас, товарищ, двое!
Пойдем, поэт,
взорим,
вспоем
у мира в сером хламе.
Я буду солнце лить свое,
а ты — свое,
стихами».
Стена теней,
ночей тюрьма
под солнц двустволкой пала.
Стихов и света кутерьма —
сияй во что попало!
Устанет то,
и хочет ночь
прилечь,
тупая сонница.
Вдруг — я
во всю светаю мочь —
и снова день трезвонится.
Светить всегда,
светить везде,
до дней последних донца,
светить —
и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой —
и солнца!
— 1920 —
«Прозаседавшиеся»
Чуть ночь превратится в рассвет,
вижу каждый день я:
кто в глав,
кто в ком,
кто в полит,
кто в просвет,
расходится народ в учрежденья.
Обдают дождем дела бумажные,
чуть войдешь в здание:
отобрав с полсотни —
самые важные! —
служащие расходятся на заседания.
Заявишься:
«Не могут ли аудиенцию дать?
Хожу со времени о́на». —
«Товарищ Иван Ваныч ушли заседать —
объединение Тео и Гукона».
Исколесишь сто лестниц.
Свет не мил.
Опять:
«Через час велели придти вам.
Заседают:
покупка склянки чернил
Губкооперативом».
Через час:
ни секретаря,
ни секретарши нет —
го́ло!
Все до 22-х лет
на заседании комсомола.
Снова взбираюсь, глядя на́ ночь,
на верхний этаж семиэтажного дома.
«Пришел товарищ Иван Ваныч?» —
«На заседании
А-бе-ве-ге-де-е-же-зе-кома».
Взъяренный,
на заседание
врываюсь лавиной,
дикие проклятья доро́гой изрыгая.
И вижу:
сидят людей половины.
О дьявольщина!
Где же половина другая?
«Зарезали!
Убили!»
Мечусь, оря́.
От страшной картины свихнулся разум.
И слышу
спокойнейший голосок секретаря:
«Они на двух заседаниях сразу.
В день
заседаний на двадцать
надо поспеть нам.
Поневоле приходится раздвояться.
До пояса здесь,
а остальное
там».
С волнения не уснешь.
Утро раннее.
Мечтой встречаю рассвет ранний:
«О, хотя бы
еще
одно заседание
относительно искоренения всех заседаний!»
— 1922 –
«Юбилейное»
Александр Сергеевич,
разрешите представиться.
Маяковский.
Дайте руку!
Вот грудная клетка.
Слушайте,
уже не стук, а стон;
тревожусь я о нем,
в щенка смиренном львенке.
Я никогда не знал,
что столько
тысяч тонн
в моей
позорно легкомыслой головенке.
Я тащу вас.
Удивляетесь, конечно?
Стиснул?
Больно?
Извините, дорогой.
У меня,
да и у вас,
в запасе вечность.
Что нам
потерять
часок-другой?!
Будто бы вода —
давайте
мчать, болтая,
Будто бы весна —
свободно
и раскованно!
В небе вон
луна
такая молодая,
что ее
без спутников
и выпускать рискованно.
Я
теперь
свободен
от любви
и от плакатов.
Шкурой
ревности медведь
лежит когтист.
Можно
убедиться,
что земля поката,—
сядь
на собственные ягодицы
и катись!
Нет,
не навяжусь в меланхолишке черной,
да и разговаривать не хочется
ни с кем.
Только
жабры рифм
топырит учащенно
у таких, как мы,
на поэтическом песке.
Вред — мечта,
и бесполезно грезить,
надо
весть
служебную нуду.
Но бывает —
жизнь
встает в другом разрезе,
и большое
понимаешь
через ерунду.
Нами
лирика
в штыки
неоднократно атакована,
ищем речи
точной
и нагой.
Но поэзия —
пресволочнейшая штуковина:
существует —
и ни в зуб ногой.
Например
вот это —
говорится или блеется?
Синемордое,
в оранжевых усах,
Навуходоносором
библейцем —
«Коопсах».
Дайте нам стаканы!
знаю
способ старый
в горе
дуть винище,
но смотрите —
из
выплывают
Red и White Star’ы1
с ворохом
разнообразных виз.
Мне приятно с вами,—
рад,
что вы у столика.
Муза это
ловко
за язык вас тянет.
Как это
у вас
говаривала Ольга?..
Да не Ольга!
из письма
Онегина к Татьяне.
— Дескать,
муж у вас
дурак
и старый мерин,
я люблю вас,
будьте обязательно моя,
я сейчас же
утром должен быть уверен,
что с вами днем увижусь я.—
Было всякое:
и под окном стояние,
письма,
тряски нервное желе.
Вот
когда
и горевать не в состоянии —
это,
Александр Сергеич,
много тяжелей.
Айда, Маяковский!
Маячь на юг!
Сердце
рифмами вымучь —
вот
и любви пришел каюк,
дорогой Владим Владимыч.
Нет,
не старость этому имя!
Тушу
вперед стремя,
я
с удовольствием
справлюсь с двоими,
а разозлить —
и с тремя.
Говорят —
я темой и-н-д-и-в-и-д-у-а-л-е-н!
Entre nous..2
чтоб цензор не нацыкал.
Передам вам —
говорят —
видали
даже
двух
влюбленных членов ВЦИКа.
Вот —
пустили сплетню,
тешат душу ею.
Александр Сергеич,
да не слушайте ж вы их!
Может,
я
один
действительно жалею,
что сегодня
нету вас в живых.
Мне
при жизни
с вами
сговориться б надо.
Скоро вот
и я
умру
и буду нем.
После смерти
нам
стоять почти что рядом:
вы на Пе,
а я
на эМ.
Кто меж нами?
с кем велите знаться?!
Чересчур
страна моя
поэтами нища.
Между нами
— вот беда —
позатесался Надсон3.
Мы попросим,
чтоб его
куда-нибудь
на Ща!
А Некрасов4
Коля,
сын покойного Алеши,—
он и в карты,
он и в стих,
и так
неплох на вид.
Знаете его?
вот он
мужик хороший.
Этот
нам компания —
пускай стоит.
Что ж о современниках?!
Не просчитались бы,
за вас
полсотни отдав.
От зевоты
скулы
разворачивает аж!
Дорогойченко,
Герасимов5,
Кириллов,
Родов —
кар он
однаробразный пейзаж!
Ну Есенин6.
мужиковствующих свора.
Смех!
Коровою
в перчатках лаечных.
Раз послушаешь..
но это ведь из хора!
Балалаечник!
Надо,
чтоб поэт
и в жизни был мастак.
Мы крепки,
как спирт в полтавском штофе.
Ну, а что вот Безыменский?!
Так…
ничего…
морковный кофе.
Правда,
есть
у нас
Асеев7
Колька.
Этот может.
Хватка у него
моя.
Но ведь надо
заработать сколько!
Маленькая,
но семья.
Были б живы —
стали бы
по Лефу соредактор.
Я бы
и агитки
вам доверить мог.
Раз бы показал:
— вот так-то, мол,
и так-то…
Вы б смогли —
у вас
хороший слог.
Я дал бы вам
жиркость
и сукна,
в рекламу б
выдал
гумских дам.
(Я даже
ямбом подсюсюкнул,
чтоб только
быть
приятней вам.)
Вам теперь
пришлось бы
бросить ямб картавый.
Нынче
наши перья —
штык
да зубья вил,—
битвы революций
посерьезнее «Полтавы»,
и любовь
пограндиознее
онегинской любви.
Бойтесь пушкинистов.
Старомозгий Плюшкин,
перышко держа,
полезет
с перержавленным.
— Тоже, мол,
у лефов
появился
Пушкин8.
Вот арап!
а состязается —
с Державиным9…—
Я люблю вас,
но живого,
а не мумию.
Навели
хрестоматийный глянец.
Вы
по-моему
при жизни
— думаю —
тоже бушевали.
Африканец!
Сукин сын Дантес!
Великосветский шкода.
Мы б его спросили:
— А ваши кто родители?
Чем вы занимались
до 17-го года?—
Только этого Дантеса бы и видели.
Впрочем,
что ж болтанье!
Спиритизма вроде.
Так сказать,
невольник чести…
пулею сражен…
Их
и по сегодня
много ходит —
всяческих
охотников
до наших жен.
Хорошо у нас
в Стране Советов.
Можно жить,
работать можно дружно.
Только вот
поэтов,
к сожаленью, нету —
впрочем, может,
это и не нужно.
Ну, пора:
рассвет
лучища выкалил.
Как бы
милиционер
разыскивать не стал.
На Тверском бульваре
очень к вам привыкли.
Ну, давайте,
подсажу
на пьедестал.
Мне бы
памятник при жизни
полагается по
чину.
Заложил бы
динамиту
— ну-ка,
дрызнь!
Ненавижу
всяческую мертвечину!
Обожаю
всяческую жизнь!
— 1924 —
«Письмо Татьяне Яковлевой»
В поцелуе рук ли,
губ ли,
в дрожи тела
близких мне
красный
цвет
моих республик
тоже
должен
пламенеть.
Я не люблю
парижскую любовь:
любую самочку
шелками разукрасьте,
потягиваясь, задремлю,
сказав —
тубо —
собакам
озверевшей страсти.
Ты одна мне
ростом вровень,
стань же рядом
с бровью брови,
дай
про этот
важный вечер
рассказать
по-человечьи.
Пять часов,
и с этих пор
стих
людей
дремучий бор,
вымер
город заселенный,
слышу лишь
свисточный спор
поездов до Барселоны.
В черном небе
молний поступь,
гром
ругней
в небесной драме,-
не гроза,
а это
просто
ревность двигает горами.
Глупых слов
не верь сырью,
не путайся
этой тряски,-
я взнуздаю,
я смирю
чувства
отпрысков дворянских.
Страсти корь
сойдет коростой,
но радость
неиссыхаемая,
буду долго,
буду просто
разговаривать стихами я.
Ревность,
жены,
слезы…
ну их! —
вспухнут веки,
впору Вию.
Я не сам,
а я
ревную
за Советскую Россию.
Видел
на плечах заплаты,
их
чахотка
лижет вздохом.
Что же,
мы не виноваты —
ста мильонам
было плохо.
Мы
теперь
к таким нежны —
спортом
выпрямишь не многих,-
вы и нам
в Москве нужны
не хватает
длинноногих.
Не тебе,
в снега
и в тиф
шедшей
этими ногами,
здесь
на ласки
выдать их
в ужины
с нефтяниками.
Ты не думай,
щурясь просто
из-под выпрямленных дуг.
Иди сюда,
иди на перекресток
моих больших
и неуклюжих рук.
Не хочешь?
Оставайся и зимуй,
и это
оскорбление
на общий счет нанижем.
Я все равно
тебя
когда-нибудь возьму —
одну
или вдвоем с Парижем.
— 1928 —
Владимир Маяковский (1893—1930) Владимир Владимирович Маяковский родился 7 (19) июля 1893 г. в селе Багдади Кутаисской губернии. Отец поэта, Владимир Константинович — дворянин, родом из запорожского казачества, был лесничим. Мать, А. А. Павленко, тоже казачьего рода, прожила долгую жизнь, воспитала практически одна троих детей. В 1902 — 1906 гг. Маяковский учился в Кутаисской гимназии, был близок к кругам либерально-демократической интеллигенции, вместе с представителями грузинской и русской молодежи участвовал в манифестации 1905 г. в Кутаиси. В 1906 г., после смерти отца, семья Маяковских переехала в Москву. Материальное положение семьи было очень тяжелым. В марте 1908 г. из-за отсутствия средств на оплату обучения Маяковский был исключен из 5-го класса 5-й московской гимназии. Благодаря художественным навыкам он был принят в подготовительный класс Строгановского училища, но в этот период главной помехой его дальнейшему образованию становятся политические увлечения юного Маяковского. В начале 1908 г. будущий поэт вступил в РСДРП (б) и активно проводил революционную агитацию среди рабочих. Трижды подвергался аресту за антиправительственную деятельность. После 11-месячного заключения в Бутырской тюрьме (освобожден в январе 1910 г.) он прекратил практическую политическую работу в партии, но именно в этот период он усвоил философию марксизма и учение большевиков о классовой борьбе пролетариата. Возможно, его восприятие марксизма было стихийно-романтическим, но очевидно, что это восприятие было глубоко искренним, определившим его роль и положение «агитатора, горлана, главаря» в советской поэзии 1920-х гг. В тюрьме Маяковский впервые начал писать стихи; его поэтические опусы в духе постнароднического реализма были изъяты тюремными служителями. Маяковский вернулся к занятиям живописью и рисунком. Осенью 1910 г. он попытался сдать экзамены в Училище живописи, ваяния и зодчества, но провалился. На следующий год предпринял новую попытку и был допущен к конкурсному экзамену в Высшее художественное училище при Академии Художеств, но экзамены сдать не смог — полиция отказала Маяковскому в свидетельстве о политической благонадежности. Но все-таки в конце августа 1911 г. Маяковскому повезло — он был принят в фигурный класс С.-Петербургского училища живописи, ваяния и зодчества. В Петербурге в сентябре того же года Маяковский познакомился с организатором футуристической группы «Гилея» Д. Д. Бурлюком. Среди друзей и единомышленников Бурлюка Маяковский наконец обрел «своих» — так называемых леворадикальных модернистов, молодых поэтов и художников, отвергавших практически все предшествующие достижения литературы и искусства. В декабре 1912 г. лидеры футуристов — Маяковский, Хлебников, Бурлюк, А. Е. Крученых — выпустили альманах «Пощечина общественному вкусу», где опубликовали свой одноименный манифест, в котором охарактеризовали себя как единственных представителей «лица нашего времени», ратуя за адекватное новой индустриальной эпохе словотворчество, словоизобретательство, настаивали на неизбежности полного разрыва с русской классической литературой и ценностями русской культуры, сформулированными еще дворянской интеллигенцией. В альманахе были напечатаны стихи Маяковского «Ночь», «Утро». В 1912 — 1913 гг. Маяковский регулярно пишет и стихи и публикует их в альманахах группы «Гилея», а также в других сборниках с экстравагантными названиями: «Садок судей 2», «Требник троих», «Дохлая луна», «Рыкающий Парнас», «Молоко кобылиц», «Весеннее контрагентство муз». В 1913 г. Маяковский выпустил, если так можно выразиться, свой первый сборник — четыре стихотворения, объединенных в цикл «Я», которые были изданы в Москве способом «самописьма», тиражом 300 экземпляров. Однако до революции 1917 г. у Маяковского не было настоящего читателя, его стихи издавались почти фрагментарно в связи с запретами царской цензуры (по политическим и религиозным соображениям). О творчестве поэта тех лет очень метко высказался Ю. Н. Тынянов: Маяковский «был уличным происшествием. Он не доходил в виде книги». В настоящее время в литературоведении утверждается новая интерпретация творчества Маяковского: «конфликт лирического героя» поэта рассматривается как «еретический протест» против существующего мироустройства, а не только против капиталистического мира. Маяковский, который «органически воспринял сакральное кощунствование, демонстрационное снижение вечных символов «проклятыми» поэтами (Ш. Бодлер, А. Рембо, Ж. Лафарг), их антиэстетизм, отмежевался от эстетики русского символизма». Однако, низвергая традиционные романтические религиозные образы, Маяковский в 1912— 1914 гг. в области поэтики развивал некоторые «открытия» символизма, особенно его «урбанистического» направления, представителем которого был А. Белый. От А. Белого Маяковский позаимствовал также и разбивку стиха в столбик. («Лесенка» Маяковского — разбивка стиха на интонационные отрезки с внутренней рифмовкой — появится позже, в 1923 г.) Подобная разбивка соответствовала установке футуризма — слово произнесенное должно было быть максимально материализовано, «весомо, грубо, зримо», т. е. по возможности — обладать не только звуком и смыслом, но и образом, а желательно и цветом. Оригинальность и самобытность лирики Маяковского как раннего, так и позднейших периодов заключалась в гипертрофированной эмоциональности и энергичности изложения, воплотившейся в насыщенной звукописи строки, в живописной экспрессии метафорических образов. 1913 год был особым в истории русского футуризма: именно тогда состоялся «Первый всероссийский съезд баячей будущего» в Усикирко в Финляндии; был создан футуристический театр, поставивший пьесу Вл. Маяковского под названием «Владимир Маяковский. Трагедия»; «баячи будущего» организовали большое турне по городам России, пропагандируя достижения футуристического искусства. Позднее Ф. А. Степун, характеризуя сущность футуризма, писал о нем как о предвестнике «большевистской революции с ее футуристическим отрицанием неба и традиции, с ее разрушением общепринятого языка… с ее утопичным грюндерством, доверием к хаосу». По его мнению, именно футуристы «Зачинали великое ленинское безумие: крепили паруса в ожидании чумных ветров революции» Следует отметить, что творческий опыт наиболее талантливых поэтов-футуристов оставил значимый след в развитии русского стиха. Резкие смысловые сдвиги, перебои ритма, сочетания различных размеров в рамках одного поэтического произведения, использование составной и начальной рифмы, «реализация» метафоры, как бы высвобождающая в слове полустертые обиходным употреблением ассоциативные связи, наконец, широкое введение в стих неологизмов — все эти новшества, столь демонстративно преподнесенные в первых футуристических сборниках, постепенно начинали входить в поэтическую практику. Империалистическая война стала новым рубежем в истории русского футуризма и в поэтическом развитии Маяковского. Его первый отклик на военные события — стихотворение «Война объявлена» — наполнен мрачными поэтическими ассоциациями, передающими резко отрицательное отношение автора к войне-человекоубийце. Метафорический строй этого стихотворения пронизан мыслью о страданиях, захвативших даже природу: С неба, изодранного о штыки жала, слезы звезд просеивались, как мука в сите, ***************************** а с запада падает красный снег сочными клочьями человечьего мяса. До 1915 г. Маяковскому были присущи патриотические настроения. Он вел литературно-критический раздел в газете национально-патриотической ориентации «Новь» (редактором газеты был А. А. Суворин). В своих статьях Маяковский указывал, что именно футуристы, чьей главной задачей непосредственно в сфере литературы было «делать язык русским… сообразно общим законам рождения слов», в настоящее время являются подлинными носителями обновленной национально-патриотической идеи (в противовес «эстету» И. Северянину с его претенциозными неологизмами и западнически-подражательным эгоцентризмом). Круг знакомых Маяковского значительно расширяется. Еще со времени выступлений в «Бродячей собаке» (1913 г.) Маяковский поддерживал отношения с акмеистами: О. Мандельштамом, А. Ахматовой, в «домашних салонах» символиста В. Брюсова имел возможность встречаться и подолгу спорить с Ходасевичем. Среди его знакомых — С. Есенин, М. Кузмин, с 1916 г. — Борис Пастернак, который позднее, в 1920-х гг., станет его последовательным антагонистом. А вот творческая дружба с М. Цветаевой, начавшаяся в 1918 г., несмотря на разницу политических убеждений двух поэтов и эмиграцию Цветаевой, с годами не только не ослабеет, но, наоборот, сделается проникновенней (цикл «Маяковскому» (1936): «Враг ты мой родной!»). 1915 г. оказался для Маяковского судьбоносным как в личном, так и в творческом плане: летом он познакомился с Лилей Брик и ее мужем; начал сотрудничать с социал-демократическим издательством «Парус», в котором через год вышел его первый сборник избранных произведений «Простое, как мычание» (1916); позировал в Куокалле И. Е. Репину; «брал уроки» по логике и эристике у Евреинова (Евреинов был доволен успехами Маяковского: «Он, нет сомнения, очень хорошо усвоил… все данные «Эристики» Шопенгауэра, с какими я познакомил его во время наших бесед об искусстве спора…»). Осенью отдельной книгой вышла поэма Маяковского «Облако в штанах» (1915 г., первое название «Тринадцатый апостол»), импульсом к созданию которой послужила безответная любовь к М. А. Денисовой. В этой поэме окончательно определяется столь важная для всего дооктябрьского (а также и постоктябрьского) периода творчества Маяковского тема богоборчества. В «Тринадцатом апостоле» поэт решительно снижает традиционный образ всемогущего вершителя человеческих судеб. Уже в ранних его стихах можно было встретить подобные дерзкие или озорные выпады: то он мимоходом упоминает «бежавшего из иконы» Христа («Несколько слов обо мне самом»), то напоминает о «жилистой» руке Бога («Послушайте!»), то, наконец, представляет Бога в образе расчувствовавшегося, прослезившегося над стихами суетливого старичка: И Бог заплачет над моею книжкой! Не слова — судороги, слипшиеся комом; и побежит по небу с моими стихами подмышкой и будет, задыхаясь, читать их своим знакомым. В новой поэме Маяковский начинает «решительный разговор» с Творцом, который не смог и даже не попытался адаптировать некогда придуманное им мироустройство к потребностям Владимира Владимировича; все социальные и личные проблемы, с которыми Маяковский столкнулся и которые не смог сам разрешить в свои 22 года (война, бедность, социальная несправедливость, непонимание, равнодушие, безответность в любви), «выплеснулись» таким воплем к Богу, где юношеская мольба и ропот, отрицание, бравада, любовь и проклятия сплелись в неразрывный тугой узел противоречивых чувств и мыслей, что М. Горький, всегда очень точно и тонко сопереживавший творческим людям, имел полное основание сравнить «Облако в штанах» с библейской книгой Иова, добавляя, что «Господу Богу от Маяковского «здорово досталось». Поэт-лирик по самой природе своего дарования, Маяковский тем не менее всегда стремился объединить в рамках одного жанра лирику в собственном смысле слова и сатиру. «Облако в штанах» — первая подобная попытка в эпической форме. Написанная в том же году (1915) поэма «Флейта-позвоночник» — шедевр любовной лирики Маяковского — в отличие от предыдущего произведения является тематически одноплановой, выдержанной в одном лирическом ключе. Огромное, всепоглощающее чувство любви составляет все ее содержание. Три части поэмы — это отчаянный крик измученного любовью сердца, обращенный к Богу, к любимой, ко всему миру. В этом чувстве нет светлой пушкинской гармонии, оно насквозь пронизано острейшими противоречиями; даже в светлом лике любимой, «вызаренном» в памяти поэта, порой проступают черты иного облика, как бы встающего «из пекловых глубин». Тема любви, дающей человеку силы, способной, по словам поэта, «пустить в работу» «сердца застывший мотор», — одна из самых заветных тем поэзии Маяковского. К ней он обращается даже в поэме, посвященной Октябрьской революции. В пору работы над другой поэмой, посвященной любви, — «Про это», размышляя о значении любви в жизни человека, Маяковский запишет: «Исчерпывает ли для меня любовь все? Все, но только иначе. Любовь это жизнь, это главное. От нее разворачиваются и стихи, и дела, и все прочее. Любовь это сердце всего. Если оно прекратит работу, все остальное отмирает, делается лишним, ненужным, но если сердце работает, оно не может не проявляться во всем». В поэме «Флейта-позвоночник» связь всеобъемлющего чувства любви со всей жизнью человека как бы заложена в глубь поэтической метафоры. Как позвоночник составляет опору тела, так любовь поддерживает дух человека во всех испытаниях. Воспоминание о любимой даже в смертный час может вызвать улыбку счастья. Но голос «флейты-позвоночника» далек от успокоительной мелодии. Неистовая сила чувства, которое лирический герой поэмы пронесет сквозь все испытания, сохранив до самой смерти: Последним будет твое имя, запекшееся на выдранной ядром губе, — сталкивается с простым и страшным обычаем: Знаю каждый за женщину платит. И вот уже любовь из светлого чувства превращается в мучительную пытку, ниспосланную человеку «всевышним инквизитором». Расплата за любовь, к которой готов поэт, — смерть — страшная расплата. Здесь впервые у Маяковского отчетливо зазвучал мотив самоубийства, ставший впоследствии постоянным лейтмотивом его поэзии. Стремительный творческий рост Маяковского, за два-три года превратившегося в одного из крупнейших поэтов предреволюционной эпохи (время до начала 1914 г. он сам считал периодом ученичества), критика не сумела или не захотела заметить, (поэма «Война и мир», 1915—1916; поэма «Человек», 1916—1917; стихотворения «Ода революции», 1918; «Левый марш», 1919). В отзывах о нем на первый план постоянно выдвигались пресловутая «желтая кофта» и участие в эпатирующих выступлениях футуристов. Между тем творческий вклад Маяковского в развитие русской поэзии второй половины 1910-х гг. значителен во многих отношениях. Молодой поэт сумел затронуть в своих стихах наиболее важные проблемы своего времени, проложить новые пути в развитии жанра поэмы, необычайно сильно раздвинуть границы лирики, вернуть сатире социальную остроту. Формалистические увлечения первых лет, стремление «эпатировать буржуа» постепенно отходили на второй план; более определенным становилось его представление о роли и общественных задачах искусства, о человеке и обществе. Маяковский принес в поэзию не только новый словарь, но и новый тип поэтических ассоциаций, рожденных эпохой надвигающихся социальных столкновений. Яркая метафоричность, гиперболизм, резко подчеркнутая контрастность характерны для его поэтического стиля. Особенно значительны открытия Маяковского в области стихосложения. Начало XX века было ознаменовано упорными поисками новых путей развития русского стиха. И символисты, и акмеисты, и футуристы, каждые по-своему, пытались преодолеть жесткую регламентированность традиционных размеров, однако в большинстве случаев их поиски все же оставались в рамках силлаботоники. Маяковский решительно шагнул в область тонического стиха, умело используя свойственную русскому языку свободу синтаксической конструкции, учитывая ритмообразующую роль паузы. Молодой поэт выработал свой оригинальный стих, вобравший в себя интонационную гибкость ораторской речи, рассчитанной не на камерное исполнение, а на обращение трибуна к массам. Свержение самодержавия в России поэт приветствовал радостными стихами, в которых прямо связал происходившие события с мечтой о социализме. Октябрьскую революцию Маяковский принял как начало долгожданного обновления мира, освобождения народа и отдал ей горение сердца и «всю звонкую силу» поэта. Маяковский, наступая «на горло собственной песне», по существу становится официальным государственным поэтом Советской страны. Свое участие в построении новой действительности Маяковский понимает и как конкретное «делание жизни», и как приближение стиха к потребителю искусства. Об этом свидетельствуют его работа в окнах РОСТа, частые выступления, стихотворения — отклики на текущие события. Работает Маяковский неустанно: пишет стихи («Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче», 1920, «О дряни», 1921, «Прозаседавшиеся», цикл стихов об Америке, 1922, «Юбилейное», 1924, «Разговор с фининспектором о поэзии», 1926), поэмы(«150000000», 1919 — 1922, «Владимир Ильич Ленин», 1924, «Хорошо!», 1927), пьесы («Мистерия-буфф», 1921, «Баня», «Клоп», 1929—1930), сценарии для кинофильмов, снимается в кино («Барышня и хулиган»). Его «служение» новой власти относится к разряду «высокого служения», основанного на искреннем чувстве веры в идеалы марксизма. Так продолжается до 1929 г., когда после турне по странам западного мира Маяковский осознает, что не все «хорошо» на его родине. Если Маяковский действительно испытал разочарование в советском строе, то оно неизбежно должно было привести к глубокому духовному кризису. Личные неудачи (расставание с любимой женщиной — опять, в который раз, любовь поэта оборачивается трагедией одиночества!) в совокупности с творческим кризисом, вызванным крушением идеалов, привели к тому, что единственным выходом из лабиринтов этой жизни Маяковскому показалась смерть. Он застрелился. «Трагедия, произошедшая 14 апреля 1930 года в 10 часов 15 минут в рабочей комнате в Лубянском проезде, случайно (или не случайно все-таки ? — Примеч. сост.) и символично совпавшая с днем Пасхи, стала последним вызовом, который поэт-богоборец бросал Творцу и его миропорядку».
Мы изучаем — Подготовка к ЕГЭ. Темы сочинений и задания по Маяковскому. Подсказки школьнику
Подготовьте ответ на вопрос: Новаторство В. Маяковского. Тема поэта и поэзии в творчестве Маяковского: традиции и новаторство. Для ответа на этот вопрос выучите наизусть одно стихотворение поэта и, дав общий обзор темы, проанализируйте это стихотворение подробно, определяя особенности лексики, образной системы, стиха, рифм.
Сатира Маяковского: темы, жанры, приемы сатиры. Выучите одно стихотворение наизусть и подробно проанализируйте его. Лирический эпос Маяковского.
Дайте подробную характеристику одной из поэм.
ТЕМЫ СОЧИНЕНИЙ
Я к вам приду…: Маяковский и наше время. В. Маяковский о времени и о себе. Лирический герой поэзии В. Маяковского. Кавалерия острот В. Маяковского. Тема города в поэзии В. Маяковского. Громада-любовь, громада-ненависть (по произведениям В. Маяковского). Я поэт.
Этим и интересен (по произведениям В. Маяковского). Счастье в понимании лирического героя В. Маяковского и С. Есенина. Революционная эпоха и ее герои в произведениях А. Блока и В. Маяковского.
Все сочинения