Мое восприятие лирики а к толстого мини сочинение

Мое восприятие лирики а к толстого. Основные мотивы и жанровое своеобразие лирики А.К. Толстого

Выдающемуся русскому лирику, поэту Алексею Константиновичу Толстому свойственно необычайно тонкое ощущение красоты родной природы. Он умел уловить самое характерное в формах и красках природы, ее звуках и запахах. Не исключение и стихотворение «Осень. Обсыпается весь наш бедный сад» (1858). Поэт говорит о «пожелтелых листьях», что летят по ветру, и о ярко-красных кистях на вянущих рябинах. Именно эти строки легко ложатся в память, и картина, красочно изображенная поэтом, встает перед мысленным взором. Указаны самые броские приметы осенней поры. Вторая половина стихотворения — о печальной любви и осенней грусти — понятна только взрослому.

Многие произведения А. К. Толстого приобрели широкую популярность в народе и стали песнями. Таковы «Колокольчики мои, цветики степные…», «Ой, кабы Волга-матушка да вспять побежала…», «Спускается солнце за степи…» и т. д. В этих и в других стихотворениях выразилось проникновенное лирическое чувство, ощущение родины.

В ранний период творчества, в 1840-е годы,
лирические стихотворения Толстого наполнены живым чувством исто­рии, памятью о
которой пронизаны ярко-праздничные кар­тины русской и украинской природы. В
стихотворении «Ты знаешь край, где все обильем дышит…» поэт исполь­зует
композиционное построение любимой русскими и не­мецкими романтиками «Миньоны»
Гёте. Лирическая геро­иня произведения вдохновенно говорит там о таинственной
обетованной земле, где цветут лимоны, где негой Юга дышит небосклон, и трижды
призывает своего возлюблен­ного:

Туда, туда, Возлюбленный, нам скрыться б
навсегда.

Толстой, повторяя композиционную схему стихов
Гёте, стремится наполнить ее не таинственно-романтическим, а реалистическим
содержанием, используя опыт лермонтов­ской «Родины». Пейзаж Украины дается
сперва общим планом, как с высоты птичьего полета:

Ты знаешь край, где все обильем дышит, Где реки
льются чище серебра, Где ветерок степной ковыль колышет, В вишневых рощах тонут
хутора…

Затем поэт складывает крылья, приземляется среди
укра­инских сел и садов, где «деревья гнутся долу, и до земли висит их плод
тяжелый». Открывается панорама окрест­ных лесов, озер, полей. И уже совсем
по-лермонтовски зву­чат строки, когда поэт входит в круг современной ему на­родной
жизни:

Туда, туда всем сердцем я стремлюся,

Туда, где сердцу было так легко,

Где из цветов венок плетет Маруся,

О старине поет слепой Грицко,

И парубки, кружась на пожне гладкой, Взрывают
пыль веселою присядкой!

Далее поэт совершает полемический по отношению к
лермонтовской «Родине» ход. Вспомним, что «темной ста­рины заветные преданья»
не шевелили «отрадного меч­танья» в душе Лермонтова. А у Толстого наоборот: от
конкретных реалий украинского пейзажа, от картин совре­менной народной жизни
память поэта устремляется в дали истории:

Среди степей курган времен Батыя, Вдали стада
пасущихся волов, Обозов скрып, ковры цветущей гречи И вы, чубы — остатки
славной Сечи… И украинский пейзаж, и народная жизнь наполнены у Толстого
гулом истории, насыщены «заветными преданья­ми» темной старины. Поэт
одухотворяет природу и народ­ную жизнь отголосками давно прошедших времен:

Ты помнишь ночь над спящею Украиной, Когда седой
вставал с болота пар, Одет был мир и сумраком и тайной, Блистал над степью
искрами стожар, И мнилось нам: через туман прозрачный Несутся вновь Палей и
Сагайдачный? Толстой верен здесь основным эстетическим установкам своего
творчества: видимый мир просквожен у него светом мира невидимого, проступающим
сквозь «прозрачный
ту­ман» современности. Даже образ современной Украины
не пишется им «с натуры». Это образ-воспоминание, увиден­ный не прямым, а духовным
зрением
поэта. На характер­ные его признаки обратил внимание Н. В. Гоголь,
говоря о пейзажах слепого русского поэта И. И. Козлова: «Глядя на радужные
цвета и краски, которыми кипят и блещут его
роскошные картины природы,
тотчас узнаешь с грустью, что они уже утрачены для него
навеки: зрячему никогда бы не показались они в таком ярком и даже пре­увеличенном
блеске. Они могут быть достоянием только та­кого человека, который давно уже не
любовался ими, но верно и сильно сохранил об них воспоминание, которое росло и
увеличивалось в горячем воображении и блистало даже в неразлучном с ним мраке».
Именно в духовном зре­нии Толстого любимая им украинская природа сияет ра­дужными
цветами и красками: «реки льются чище сереб­ра», «коса звенит и блещет», «нивы золотые испещрены лазурью васильков»,
«росой подсолнечник блестит» и сып­лет «искрами стожар».

Исторические воспоминания, сперва лишь
пробивающи­еся сквозь огненно-яркие картины-воспоминания о жизни современной
Украины, постепенно набирают силу и разре­шаются в кульминационных строках:

Ты знаешь край, где с Русью бились ляхи,

Где столько тел лежало средь полей?

Ты знаешь край, где некогда у плахи

Мазепу клял упрямый Кочубей

И много где пролито крови славной

В честь древних прав и веры православной?

А затем по романтической традиции происходит
резкий спад — контраст между героизмом времен минувших и грустной прозой
современности:

Ты знаешь край, где Сейм печально воды Меж
берегов осиротелых льет, Над ним дворца разрушенные своды, Густой травой давно
заросший вход, Над дверью щит с гетманской булавою?.. Туда, туда стремлюся я
душою!

В этом стихотворении уже проступают контуры
историчес­ких взглядов А. К. Толстого. Вслед за Пушкиным он трево­жится об
исторических судьбах русской дворянской арис­тократии, теряющей в современности
свою ведущую роль. К шедеврам любовной лирики поэта относятся его стихи «Средь
шумного бала…», положенные на музыку П. И. Чайковским и ставшие классическим
русским ро­мансом:

Средь шумного бала, случайно,

В тревоге мирской суеты,

Тебя я увидел, но тайна

Твои покрывала черты…

Любовную лирику Толстого отличает глубокий
психоло­гизм, тонкое проникновение в зыбкие, переходные состоя­ния человеческой
души, в процессы зарождения чувства, которым трудно подыскать четкое
определение, закрепля­ющее название. Поэтически схвачен незавершенный про­цесс
созревания любви в душе лирического героя. Отмече­ны первые тревоги этого
чувства, первые и еще смутные симптомы его пробуждения. Событие встречи
погружено в дымку воспоминания о ней, воспоминания тревожного и
неопределенного. Женский образ в стихах зыбок и неуло­вим, окутан покровом
романтической таинственности и загадочности. Вроде бы это случайная встреча,
воспоминания о которой должны поглотить впечатления шумного бала, докучные
тревоги «мирской суеты». Однако в стихи, нару­шая привычный, давно
установившийся ход повседневной жизни, неожиданно и парадоксально вторгается
противи­тельное «но»: «Тебя я увидел, но
тайна…» Тайна, притя­гательная,
еще необъяснимая, увлекает лирического героя, разрушает инерцию суетного
светского существования.

Эту тайну он не может раскрыть, эту загадку ему
не удается разгадать. Образ женщины соткан из необъясни­мых в своей
противоположности штрихов: веселая речь, но печальные очи; смех грустный, но
звонкий; голос — то «как звук отдаленной свирели», то «как моря играющий вал».
За этими противоречиями скрывается, конечно, за­гадка душевного облика женщины,
но ведь они характери­зуют еще и смятенность чувств лирического героя, пребы­вающего
в напряженном колебании между отстраненным наблюдением и неожиданными приливами
чувства, предве­щающего любовную страсть. Прилив чередуется с отливом.

Контрастны не только черты женского образа — все
стихотворение построено на противопоставлениях: шумный бал и тихие часы ночи,
многолюдство светской толпы и ночное одиночество, явление тайны в буднях жизни.
Сама неопределенность чувства позволяет поэту скользить на грани прозы и
поэзии, спада и подъема. В зыбкой психо­логической атмосфере закономерно и
художественно оправ­дано допускаемое поэтом стилистическое многоголосие.
Будничное («люблю я усталый прилечь») соединяется с возвышенно-поэтическим
(«печальные очи», «моря играю­щий вал»), романтические «грезы неведомые» — с
проза­ическим «грустно я так засыпаю». Два стилистических плана здесь глубоко
содержательны, с их помощью поэт изображает процесс пробуждения возвышенной
любви в са­мой прозе жизни.

Лирические стихи А. К. Толстого отличает
импровиза-ционность. Поэт сознательно допускает небрежность риф­мовки,
стилистическую свободу и раскованность. Ему важ­но создать художественный
эффект сиюминутности, неруко-творности вылившейся из-под его пера поэтической
мини­атюры. В письме к приятелю Толстой сказал: «Плохие рифмы я сознательно
допускаю в некоторых стихотворени­ях, где считаю себя вправе быть небрежным…
Есть род живописи, где требуется безукоризненная правильность линии, таковы
большие полотна, называемые исторически­ми… Есть иная живопись, где самое
главное — колорит, а до линии почти дела нет… Некоторые вещи должны быть
чеканными, иные же имеют право или даже не должны быть чеканными, иначе они
покажутся холодными».
Легкая «небрежность» придавала стихам Толстого
трепетную правдивость, искренность и теплоту в передаче рождающе­гося чувства,
в изображении возвышенных, идеальных со­стояний души.

В одном из писем к другу Толстой заметил: «Когда
я смотрю на себя со стороны (что весьма трудно), то, кажет­ся, могу
охарактеризовать свое творчество в поэзии как ма­жорное, что резко отлично от
преобладающего минорного тона наших русских поэтов, за исключением Пушкина, ко­торый
решительно мажорен». И действительно, любимым образом природы в поэзии Толстого
является «веселый ме­сяц май». Заметим только, что мажорный тон в его поэзии
пронизан изнутри светлой печалью даже в таком шедевре его солнечной лирики,
каким является стихотворение «То было раннею весной…», положенное на музыку
П. И. Чай­ковским и Н. А. Римским-Корсаковым:

То было раннею весной,

Трава едва всходила, Ручьи текли, не парил зной,

И зелень рощ сквозила;

Труба пастушья поутру

Еще не пела звонко, И в завитках еще в бору

Был папоротник тонкий.

То было раннею весной,

В тени берез то было, Когда с улыбкой предо мной

Ты очи опустила.

То на любовь мою в ответ

Ты опустила вежды — О жизнь! о лес! о солнца
свет!

О юность! о надежды!

И плакал я перед тобой,

На лик твой глядя милый, —

То было раннею весной, В тени берез то было!

То было в утро наших лет —

О счастие! о слезы! О лес! о жизнь! о солнца
свет!

О свежий дух березы!

Посылая это стихотворение другу, Толстой назвал
его «маленькой пасторалью, переведенной из Гёте». Он имел в виду «Майскую
песнь», навеянную любовью немецкого по­эта к Фрид ерике Брион, дочери
деревенского пастора. Все произведение у Гёте построено на восклицаниях, выража­ющих
ликование лирического героя:

Как все ликует, Поет, звенит! В цвету долина, В
огне зенит!

Финальные строки стихов Толстого, состоящие из
одних восклицаний — «О счастие! о слезы! / О лес! о жизнь! о солнца свет!»,-
действительно напоминают гётевские стро­ки: «О Егс1, о Зоппе, о С-ШсЖ, о
Ьиз!;!» Но далее этого сход­ства Толстой не идет. Стихи «Майской песни» явились
для него лишь толчком к созданию оригинального, далекого от пасторальных
мотивов Гёте стихотворения. У немецкого поэта воспевается ликующее счастье
любви в единстве с де­ревенской цветущей природой. У Толстого же на первом
плане воспоминание
о далеких, безвозвратно ушедших мгновениях первой
юношеской влюбленности. И потому через все стихотворение лейтмотивом проходит
тема стре­мительного бега времени: «То было
раннею весной», «То было
в
утро наших лет», «Среди берез то было».
Радость у русского поэта
пронизана чувством печали, ощущением утраты — неумолимой, безвозвратной.
Майское утро сли­вается с «утром наших лет» — и сама жизнь превращает­ся в
неповторимое и ускользающее мгновение. Все в прош­лом, но «память сердца»
хранит
его. Яркость весенних красок здесь не только не ослаблена, но усилена, заостре­на
духовным зрением поэта-христианина, помнящего о смерти, о непрочности земного
счастья, о хрупкости зем­ных радостей, о мимолетности прекрасных мгновений.

С.И. Храмова

Основные мотивы ранней лирики (1840-е гг.) А.К. Толстого — это раздумья об увядании жизни старого, родовитого дворянства («Ты помнишь ли, Мария…», «Шумит на дворе непогода.»«, «Пустой дом»), жалобы об утрате былой счастливой жизни («Благовест», «Ой, стоги стоги…») и обращение к историческому прошлому Украины и России с его героическими деяниями (первая редакция «Колокольчиков», «Ты знаешь край, где все обильем дышит…»).

Лирике А.К. Толстой почти всецело отдался в предреформенное десятилетие. С 1851 по 1859 г. он написал более восьмидесяти стихотворений, а затем долгие годы практически не обращался к этому литературному роду и лишь в первой половине 1870-х годов написал еще несколько стихотворений.

Элегии А.К. Толстого отличаются глубиной содержания и совершенством художественной формы. Вслед за Лермонтовым и Тютчевым А.К. Толстой противопоставляет глубокую и чистую любовь как огромную нравственную ценность «тщеславию» и «ничтожной суете» той жизни, которую он вел до встречи с любимой женщиной, и всему «миру лжи» светского общества, который окружал его и в дальнейшем. Лучшие из таких стихотворений — «Я вас узнал, святые убежденья…», «Мне в душу, полную ничтожной суеты…», «Когда кругом безмолвен лес дремучий…», «Минула страсть, и пыл ее тревожный..»

Эти же мотивы нашли развитие в стихотворении «Пусть тот, чья честь не без укора…», где выражен основной моральный принцип поэта — принцип нравственной стойкости и независимости. Лирический герой А.К. Толстого не страшится мнения людей, не боится их хулы, не льстит «неправому пристрастью», не таит своих убеждений» ни пред какой земною властью»

Ни пред венчанными царями,
Ни пред судилищем молвы
Он не торгуется словами,
Не клонит рабски головы.

Такой нравственный идеал отразился и в поэме «Иоанн Дамаскин», и в балладах, и в замечательном по своей выразительной лаконичности стихотворении «Коль любить, так без рассудку…», и в поздней лирике.

Когда-то 15-летним юношей в одном из первых своих стихотворений А.К. Толстой пророчески написал:

Я верю в чистую любовь
И в душ соединенъе;
И мысли все, и жизнь, и кровь,
И каждой жилки бъенъе
Отдам я с радостию той,
Которой образ милый
Меня любовию святой
Исполнит до могилы.

Так, собственно, и случилось… Этой светлой мечте суждено было воплотиться и в судьбе, и в поэзии А.К. Толстого: всю жизнь он любил Софью Андреевну Миллер. Поэт не преувеличивал, когда писал:

Мою любовь, огромную, как море,
Вместить не могут жизни берега.

Широко известна романтическая история знакомства Алексея Константиновича и Софьи Андреевны зимой 1850- 1851 г. на бале-маскараде в Большом театре.

Средь шумного бала, случайно,
В тревоге мирской суеты,
Тебя я увидел, но тайна
Твои покрывала черты.

Полное неувядающей прелести стихотворение «Средь шумного бала» сегодня трудно читать: чтобы осознать текст, приходится «сопротивляться» музыке П.И. Чайковского. В центре стихотворения — самоанализ лирического героя, который пытается понять, что совершается в его душе после недавней встречи с необычной женщиной, чьи очи печально глядели,

А.К. Толстой сумел передать самую атмосферу нежной влюбленности, едва уловимого интереса, который внезапно проявляют друг к другу только вчера познакомившиеся люди.

Софье Андреевне было двадцать пять лет. Умная, образованная, далеко не красавица, но при этом необыкновенно женственная, она не могла не понравиться тому, кого прельщала прежде всего красота души и ума.

Софья Андреевна стала не только вдохновительницей лирики А.К. Толстого, но и помощницей, советчицей, первым критиком. При ее содействии возникали многие толстовские шедевры — и поэтические, и драматические. «Я все отношу к тебе: славу, счастье, существование», — писал А.К. Толстой жене.

Любовные стихотворения А.К. Толстого читаются как лирический дневник, повествующий об истории его чувства. Образ любимой женщины в них конкретен и индивидуален; он проникнут чистотой нравственного чувства и подлинной человечностью; отчетливо звучит у А.К. Толстого мотив облагораживающего воздействия любви.

Как здесь хорошо и приятно,
Как запах дерев я люблю!
Орешника лист ароматный
Тебе я в тени настелю.
Я там, у подножья аула,
Тебе шелковицы, нарву,
А лошадь и бурого мула
Мы пустим в густую траву.
Ты здесь у фонтана приляжешь,
Пока не минуется зной,
Ты мне улыбнешься и скажешь,
Что ты не устала со мной.

Все детали этого стихотворения, все его образы возникают как бы случайно, незаметно и создают атмосферу нежности и света, которая фокусируется в конце, как будто бы в незначащей фразе. Но в ней так органично и полно проявляется и герой — его любовь, забота, внимание, и героиня — ее нежность, женственность и даже судьба, и еще нечто, третье, главное — высокая поэзия и радость одухотворенной человеческой любви. А.К. Толстой создает атмосферу причастности к возвышенному представлению о смысле и ценности человеческих чувств и стремлений.

У А.К. Толстого есть такие стихи:

Не ветер, вея с высоты,
Листов коснулся ночью лунной;
Моей души коснулась ты —
Она тревожна, как листы,
Она, как гусли, многострунна.

«Моей души коснулась ты» — казалось бы, как мало! На самом деле — так много, потому что проснувшаяся душа будет жить дальше уже другой, новой, настоящей, не обязательно счастливой, но непременно живой человеческой жизнью.

А.К. Толстой оставил краткую, но удивительно емкую формулу всякого подлинного чувства:

Минула страсть, но пыл ее тревожный Уже не мучит сердца моего,

Но разлюбить тебя мне невозможно,

Все, что не ты, — так суетно и ложно, Все, что не ты, — бесцветно и мертво.

В лирических стихотворениях А.К. Толстой иногда почти дословно повторяет мысли, выраженные им в письмах к Софье Андреевне. Исследовательница Р.Г. Магина нашла несколько случаев подобных аналогий. Так, в октябре 1851 г. поэт пишет Софье Андреевне о своем большом чувстве: «Клянусь тебе, как я поклялся бы перед судилищем Господним, что люблю тебя всеми способностями, всеми мыслями, всеми движениями, всеми страданиями и радостями моей души. Прими эту любовь, какая она есть, не ищи ей причины, не ищи ей названия, как врач ищет названия для болезни, не определяй ей места, не анализируй ее. Бери ее, какая она есть, бери не вникая, я не могу дать тебе ничего лучшего, я дал тебе все, что у меня было самого драгоценного, ничего лучше у меня нет».

30 октября 1851 г., в те же дни, когда было написано это письмо, поэт создает одно из самых своих замечательных, предельно искренних стихотворений:

Ты не спрашивай, не распытывай,
Умом-разумом не раскидывай:
Как люблю тебя, почему люблю,
И за что люблю, и надолго ли?
Полюбив тебя, я не спрашивал,
Не разгадывал, не распытывал;
Полюбив тебя, я махнул рукой,
Очертил свою буйну голову!

Многие строки писем А.К. Толстого к любимой женщине не менее поэтичны, чем сами стихи, посвящаемые ей в течение 25 лет.

«Бывают минуты, в которые моя душа при мысли о тебе как будто вспоминает далекие-далекие времена, когда мы знали друг друга еще лучше и были еще ближе, чем сейчас, а потом мне как бы чудится обещание, что мы опять станем так же близки, как были когда-то, и в такие минуты я испытываю счастье столь великое и столь отличное от всего, доступного нашим представлениям здесь, что это — словно предвкушение или предчувствие будущей жизни». «Не за твой ум, не за твои таланты я люблю тебя. Я полюбил тебя за твою нравственную высоту и благодаря родству наших душ… Жизнь до встречи с Софьей Андреевной представлялась А.К. Толстому тяжким сном: «Без тебя я спал бы, как сурок, или страдал постоянной болезнью души и сердца. Любить тебя — это мой девиз! Любить тебя — значит для меня жить». В стихотворении, написанном летом 1856 г., читаем:

Если б я был богом океана,
Я б к ногам твоим принес, о друг,
Все богатства царственного сана,
Все мои кораллы и жемчуг!

Словами трудно передать всю глубину переполнившего поэта чувства:

Весело и горестно сердцу моему,
Молча твои рученьки грею я и жму,
В очи тебе глядючи, молча слезы лью,
Не умею высказать, как тебя люблю.

А.К. Толстой — большой мастер улавливать и запечатлевать тончайшие нюансы настроений и чувств.

Тебя так любят все!
Один твой тихий вид
Всех делает добрей и с жизнию мирит.
Но ты грустна; в тебе есть скрытоемученье,
В душе твоей звучит какой-то приговор;
Зачем твой ласковый всегда так робок взор
И очи грустные так молят о прощенье,
Как будто солнца свет, и вешние цветы,
И тень в полдневный зной, и шепотпо дубравам,
И даже воздух тот, которым дышишь ты,
Все кажется тебе стяжанием неправым?

Лирический герой этого стихотворения стремится проникнуть в характер любимой женщины, понять и объяснить его. И по мере осмысления ее натуры неуловимо возникает нежность к ней, эта нежность нарастает к концу стихотворения, где высота духа и прелесть героини проясняются особенно определенно. По сути это стихотворение очень близко к стихотворению «Как здесь хорошо и приятно»; здесь то же высокое, духовное отношение к любви и женщине, восприятие возлюбленной как светлого духовного начала.

В интимной лирике А.К. Толстого запечатлены все оттенки истинной любви — и понимание, и сострадание, и жалость, и нежность, и стремление защитить любимую, стать ей опорой.

Толстовской героине постоянно сопутствовали «тоска», «робость», «неведомые муки», «сомнения и заботы». Чувство вины, с юности завладевшее Софьей Андреевной, которая стала невольной виновницей гибели брата, вступившегося за ее честь, не утихало с годами.

Ты словно яблони цветы,
Когда их снег покрыл тяжелый:
Стряхнуть тоску не можешь ты,
И жизнь тебя погнула долу;
Ты как лощинка в вешний день:
Когда весь мир благоухает,
Соседних гор ложится тень
И ей одной цвести мешает;
И как с вершин беокит в нее
Снегов растаявшая груда,
Так в сердце бедное твое
Стекает горе отовсюду!

Слабость возлюбленной вызывает у лирического героя сильное рыцарское чувство, мужественное и благородное.

Ты прислонися ко мне, деревцо,к зеленому вязу:

Ты прислонися ко мне, я стою надежнои прочно!

Толстовский герой как будто боится потерять что-то очень важное и дорогое, что было с трудом отвоевано у жизни, но что легко можно утратить. Эта интонация придает стихам А.К. Толстого особое обаяние. При этом мажорность тона ощущается в самых грустных строках А.К. Толстого.

О, если б ты могла, хоть на единый миг
Забыть свою печаль, забыть свои невзгоды?
О, если бы хоть раз я твой увидел лик,
Каким я знал его в счастливейшие годы!
Когда в твоих глазах засветится слеза,
О, если б эта грусть могла пройти порывом,
Как в теплую весну пролетная гроза,
Как тень от облаков, бегущая по нивам!

Да, здесь печаль, но нет безысходности, это пушкинская светлая печаль («Мне грустно и легко; печаль моя светла; Печаль моя полна тобою. Тобой, одной тобой…» — А.С.Пушкин. «На холмах Грузии») у А.К. Толстого даже слеза блестит светло, «светится». Читателя покоряет светлое чувство любви, желание радости и добра любимой женщине, переданное поэтом так легко и возвышенно.

Стихи, посвященные счастью любви, полноте и гармонии жизни, у А.К. Толстого еще более цельны, осязаемы и конкретны.

Источник за вишневым садом,
Следа голых девичьих ног,
И тут же оттиснулся рядом
Гвоздями подбитый сапог.
Все тихо на месте их встречи,
Но чует ревниво мой ум
И шепот, и страстные речи,
И ведер расплесканных шум…

Высокую ценность своей любви поэт осознавал не только в свете нравственного идеала независимости и свободы; он связывал ее и со своим романтическим идеалом, со своим религиозно-философским мировоззрением. А.К. Толстой был убежден в существовании духовного мира за пределами земного бытия и, чувствуя возвышенность своих любовных переживаний, осознавал их как проявление этого духовного мира, как свою связь с ним. Это романтико-идеалистическое осмысление своей душевной жизни он выразил в ряде стихотворений, очень значительных по глубине содержания и величавой выразительности языка: «Не ветер, вея с высоты…», «В стране лучей, незримой нашим взорам..», «Звонче жаворонка пенье…», «О, не спеши туда, где жизнь светлей и чище..» и других.

Особо выделяются по разработанности мотивов философской романтики стихотворения «Меня, во мраке и пыли…» и «Слеза дрожит в твоем ревнивом взоре…», где поэт говорит о существовании незримого мира таинственной жизни природы, одухотворенного любовью и открывающегося только тому, кто сам любит. Однако на земле любовь «раздроблена», а само земное существование — лишь «отблеск вечной красоты».

Ключевые слова:
Алексей Константинович Толстой, лирика А.К. Толстого, критика на творчество А.К. Толстого, анализ творчества А.К. Толстого, скачать критику, скачать анализ, скачать бесплатно, русская литература 19 века

АЛЕКСЕЙ КОНСТАНТИНОВИЧ ТОЛСТОЙ (1817-1875)

В результате изучения данной главы студент должен:

• – знать
  
  основные мотивы и жанры лирики Толстого; историософию писателя; осмысление проблем ы власти в драматической трилогии; художественные особенности драматического цикла Толстого;
• – уметь
  
  характеризовать исторические воззрения писателя; осмыслять формы их художественного претворения;
• – владеть
  
  навыками анализа лирического и драматического произведения.

А. К. Толстой – писатель разностороннего дарования: тончайший лирик, острый сатирик, самобытный прозаик и драматург. Литературный дебют Толстого – повесть «Упырь», которая была опубликована в 1841 г. под псевдонимом «Краснорогский» и удостоилась доброжелательной оценки Белинского. Однако затем А. К. Толстой долго не печатал своих произведений, а среди них такие шедевры лирики, как «Колокольчики мои…», «Василий Шибанов», «Курган». В 1840-е гг. он начал работать над романом «Князь Серебряный». Долгое молчание, вероятно, было обусловлено требовательностью, которую воспитал в писателе дядя Алексей Перовский, больше известный нам как писатель Антоний Погорельский. А. К. Толстой вновь выступил в печати лишь в 1854 г.: в «Современнике», издаваемом Некрасовым, с которым незадолго до этого он познакомился, появилось несколько стихотворений поэта, а также серия сатирических произведений с Козьмой Прутковым. Позже Толстой разорвал отношения с журналом и печатался в «Русском вестнике» Μ. Н. Каткова, а в конце 1860-х гг. начал сотрудничать с «Вестником Европы» Μ. М. Стасюлевича.

Лирика

А. К. Толстого называют сторонником теории «чистого искусства». Однако его лирика многопланова и не замыкается на тех темах, к которым традиционно обращались поэты, исповедующие художественные принципы эстетического направления в литературе. Толстой живо откликался на злободневные события своей эпохи, в его лирике ярко представлена гражданская тематика. Свою позицию в литературной и политической полемике той поры писатель выразил в стихотворении «Двух станов не боец, но только гость случайный…»
(1858), где речь идет о споре между «западниками» и «славянофилами» (изначально оно было адресовано И. С. Аксакову). Однако смысл стихотворения шире: автор выражает свою главную этическую установку – он там, где истина, для него неприемлемо следование какой-либо идее только потому, что она исповедуется кругом друзей. По сути, позиция А. К. Толстого в тех спорах, которыми была ознаменована эпоха 1850–1860-х гг., как раз и состоит в отстаивании идеалов добра, веры, любви, в утверждении высоких духовных начал, которые вдруг утратили свою очевидность, стали восприниматься как обветшалые и устаревшие. Писатель не отказывается от своих убеждений под натиском новых теорий, не уходит от споров, не замыкается в себе (что характерно для представителей «чистого искусства») – он боец, в этом его высшее предназначение, неслучайно одно из стихотворений так и начинается: «Господь, меня готовя к бою…»

Программным в этом отношении стало позднее стихотворение «Против течения»
(1867). Оно диалогично и обращено к тем, кто, как и сам А. К. Толстой, привержен вечным ценностям, для кого значимы мечта, вымысел, вдохновение, кто способен воспринять божественную красоту мира. Настоящее для него мрачно и агрессивно – поэт почти физически ощущает «натиск нового времени». Однако Толстой говорит о недолговечности новейших убеждений, ведь сущность человека остается прежней: он так же верит в добро, красоту (во все то, что ниспровергают представители «века положительного»), ему так же открыто живое движение природы. Духовные основы остаются прежними. Мужество тех немногих, кто верен им («други» – так обращается к единомышленникам поэт), уподоблено подвигу ранних христиан. Историческая аналогия показывает, что правда не за большинством, а за той немногочисленной группой, которая идет «против течения».

О верности своим убеждениям, об обреченности на внутреннее одиночество мыслящего человека идет речь в послании «И. А. Гончарову»
(1870). «Для своей живи лишь мысли», – призывает Толстой художника. Для этого пласта лирики А. К. Толстого характерна острая публицистичность, однозначность оценки современной действительности, этим обусловлена лексика, создающая ощущение мрака, темноты, давления, когда речь идет о современной эпохе (так, например, возникает образ «черных туч», выражение «натиск нового времени»). Эту же мысль Толстой облекает и в аллегорическую форму. В стихотворении «Темнота и туман застилают мне путь…»
(1870) возникает образ царь-девицы, которая для поэта – воплощение гармонии, красоты, тайны; идеал, поиск которого – и есть жизнь. А. К. Толстой использует образ дороги, за которым в русской литературной традиции прочно закрепилась семантика жизненного пути, обретения собственной духовной стези, поиска смысла жизни. Лирический герой, не страшась, идет в темноту и мрак, так как только внутреннее противостояние тьме и рождает надежду на встречу с таинственной царь-девицей. Образный строй этого стихотворения, его стилистика предвосхищают лирику символистов.

А. К. Толстой воспринимает современность не только как «шум толков, сплетен и хлопот», но и как смену эпох, закат старой дворянской культуры. В таких стихотворениях, как «Ты помнишь ли, Мария…»
(1840-е гг.), «Шумит на дворе непогода…»
(1840-е гг.), «Пустой дом»
(1849?), возникает образ опустевшего, брошенного дома, который стал символом оскудения рода, распада связи времен, забвения семейных преданий. Так в лирике Толстого предмет начинает обрастать символическим значением, а пространственный образ позволяет передать движение времени. По сути, это пушкинский принцип развития лирического сюжета. Однако в стихотворении «По гребле неровной и тряской…»
(1840) образ времени получает неожиданный лермонтовский разворот. В сознании лирического героя одномоментны два восприятия времени: он существует в реальном временном потоке, но при этом утрачивает чувство настоящего, единичности переживаемой ситуации.

Предметный план стихотворения предельно прост: это ряд бытовых и пейзажных картин, по которым скользит взгляд героя во время движения. Все, что он видит, типично и заурядно. Это та реальность, созерцание которой, как правило, не рождает никаких эмоций или размышлений. Однако у лирического героя вдруг возникает ощущение уже однажды испытанного, пережитого: «Все это когда-то уж было,
// Но мною забыто давно».
Откуда это чувство? Это – культурная память. Она в самом существе человека, а проявляется на подсознательном уровне. Через подобное «узнавание» как раз и осознается кровная связь с родной землей.

Чувство родины в лирике А. К. Толстого дает о себе знать в разных формах: и в особом интересе к исторической теме, и в использовании народно-поэтических ритмов.

Историческая тема
для Толстого, без преувеличения, любимая, и разрабатывается она всесторонне, в разных жанрах: писатель создает баллады, былины, сатирические стихотворения, элегии, роман, трагедии… Особо Толстого привлекала эпоха Ивана Грозного: рубеж XVI-XVII вв. он воспринимал как переломный момент русской истории. Именно в это время, по мнению Толстого, происходит уничтожение исконного русского характера, искоренение правдолюбия, духа свободы.

А. К. Толстой выделял в русской истории два периода: он говорил о Руси Киевской, «русской» (до монгольского нашествия), и «Руси татарской». Киевская Русь – это то историческое прошлое, в котором Толстой находил общественный идеал. Страна была открыта для внешнего мира, активно поддерживала отношения с другими государствами. Это была эпоха богатырей духа. В балладах «Песня о Гаральде и Ярославне»
(1869), «Три побоища»
(1869), (1869), «Боривой»
(1870), «Роман Галицкий»
(1870) Толстой создает цельный характер героя-воина, показывает прямоту и благородство отношений. Совершенно иной предстает в его изображении Русь времен Ивана Грозного. Объединение вокруг единого центра Толстой воспринимал как причину упадка русской духовности. В связи с этим интересны его размышления по поводу современного европейского мира (а Толстой знал его очень хорошо), в котором, как видел поэт, утверждается «господство посредственности» (об этом – один из споров А. К. Толстого с Тургеневым, который приветствовал демократические преобразования во Франции). Толстой предвидел распространение этих процессов и в других странах (например, в Италии). Однако любая централизация, по его мнению, ведет к утрате исконных черт, самобытности. Свободное, по-настоящему культурное общество может существовать только в маленьких государствах. Образцами таковых для Толстого как раз и являлись Киевская Русь и Новгород. По этой причине писатель не считал, что сосредоточение русских земель вокруг Москвы было благом для русской истории (что явствует, например, из «Истории государства Российского» Карамзина). Московский период, по глубокому убеждению Толстого, и есть утверждение «татарщины» в русском сознании, а это – раздоры, бесправие, насилие, неверие, животное, непросвещенное сознание. А. К. Толстой писал: «Скандинавы не установили, а нашли вече уже совсем установленным.
Их заслуга в том, что они его подтвердили, тогда как отвратительная Москва уничтожила его… Нс было надобности уничтожать свободу, чтобы покорить татар. Не стоило уничтожать менее сильный деспотизм, чтобы заместить его более сильным»; «Моя ненависть к московскому периоду… это не тенденция – это я сам. Откуда взяли, что мы антиподы Европы?»

В балладе «Поток-богатырь»
(1871) созданная писателем историческая панорама позволяет показать суть произошедших перемен. Богатырь погружается в сон во времена Владимира, а просыпается во времена Грозного и современную Толстому эпоху. Прием отстранения позволяет поэту оценить тысячелетнюю русскую историю глазами не потомков, а предков. Прежде всего, уходит единение, справедливость и правдолюбие. Нормой становится рабство перед чином. В современной эпохе Толстой делает акцент на разрушении традиционной морали, экспансии материалистических идей, на ложности слова – иными словами, он не принимает ничего из того, что обозначалось словом «прогресс».

Историческая тема появляется уже в ранней лирике А. К. Толстого. Традиции исторической элегии развиваются в стихотворении «Колокольчики мои…»
(1840), однако поэт видоизменяет жанр. Как правило, в исторической элегии герой из настоящего обращал свой взор в прошлое, тем самым соотносил, что было и что стало. Ушедшие эпохи позволяли осознать настоящее и выявить общие закономерности движения времени. Так, например, обстояло дело в исторических элегиях Батюшкова (который стоял у истоков жанра) и Пушкина. В элегии А. К. Толстого носитель речи – не герой-современник, а древнерусский воин, скачущий по степи. Однако это не только стихийное движение в беспредельном пространстве, это путь «к цели неизвестной», путь, который «знать не может человек
– // Знает Бог единый».
Человек оказывается один на один со степью – так в стихотворение входит мотив судьбы, которая понимается и как личная судьба, и как судьба страны. И если собственная доля герою неведома («Упаду ль на солончак
// Умирать от зною?
// Или злой киргиз-кайсак, // С бритой головою,
// Молча свой натянет лук, // Лежа под травою
// И меня догонит вдруг
// Медною стрелою?»), то будущее для него очевидно: оно в единении славянских народов.

Лирический монолог строится как обращение к «колокольчикам», «цветикам степным». В данном случае прием апострофы не просто типичная для толстовской эпохи риторическая фигура. Он позволяет воплотить сущностную особенность сознания древнерусского человека, еще не утратившего языческих представлений, живущего в единстве с природой, нс противопоставившего себя ей. Подобное мировосприятие отражено в известном памятнике древнерусской письменности – «Слове о полку Игореве».

Ближе к традиционной исторической элегии стихотворение «Ты знаешь край, где все обильем дышит…»
(1840-е гг.). Лирическая медитация здесь строится как воспоминание об идеальном мире, а структура элегии (вопросная форма, наличие адресата) создает особую атмосферу интимности. Однако в стихотворении отчетливо выражено стремление преодолеть личностность, вовлечь в круг переживания чужое сознание.

Сначала в воображении поэта возникает ряд пейзажных картин, наполненных покоем и тишиной. Это гармоничный, идиллический мир, в который человек вписан как неотъемлемая часть. Здесь жизненная полнота, здесь еще не умерла память о героическом прошлом, которое живет в предании, песне («О старине поет слепой Грицко»
) ,
о славных временах напоминает и внешний облик человека («чубы
– остатки славной Сечи»
). Природа также хранит памятные вехи прошлого («курган времен Батыя»
). Упоминаемые имена исторических деятелей и события воскрешают суровое, сложное, но яркое прошлое. Так постепенно в стихотворение входит история, и оно начинает звучать как эпическое сказание. В результате разрушается первоначальное представление об идеальном мире: это уже не далекая, с точки зрения пространства, но конкретная Украина, а историческое прошлое страны. В результате пространственный ракурс замещается временным, а лирический герой обретает свой идеал лишь в мечте о героических ушедших эпохах.

Историческая тема разрабатывается поэтом также в жанрах баллады и былины. Баллады обращены к домонгольскому периоду русской истории. Исследователи, как правило, вычленяют два цикла баллад: русский и иностранный. Обращаясь к прошлому, А. К. Толстой не стремится к исторической достоверности. Писателя часто упрекают в том, что слова и вещи в его балладах несут исключительно декоративную функцию, а не отражают дух и конфликты эпохи. Толстого интересует не столько событие, сколько личность в момент какого-либо деяния, поэтому баллады – это своего рода психологический портрет.

В ранних балладах («Василий Шибанов»
, «Князь Михайло Репнин»
(1840-е гг.), «Старицкий воевода»
(1858)) Толстой обращается к трагическим моментам русской истории (прежде всего к эпохе Ивана Грозного). Поздние баллады («Боривой»
, «Змей Тугарин»
(1867), «Гакон Слепой»
(1869–1870), «Три побоища»
, «Канут»
(1872), «Роман Галицкий»
, «Песня о походе Владимира на Корсунь»
и др.) более разнообразны с точки зрения и темы, и формы. В них звучат разные интонации: патетические, торжественные и иронические, юмористические. Один из центральных конфликтов в этих балладах – противостояние двух ветвей христианства. Нравственная сила героев заключена в верности православию.

В былинах А. К. Толстой не копировал фольклорные образцы, он даже не пытался имитировать былинный стих: они написаны двухсложными или трехсложными размерами. Поэт отказался и от простого переложения известных сказаний об Илье Муромце, Алеше Поповиче, Садко. В былинах отсутствует развитое действие. Как говорил сам Толстой о былине «Садко», в ней «есть только картинка, так сказать, несколько аккордов… нет рассказа». Эти же слова можно отнести и к самой известной былине «Илья Муромец». Поэт не пытается «соревноваться» с фольклорными источниками, так как они «всегда выше переделки».

Однако, обращаясь к жанру народной песни,
Толстой демонстрирует незаурядное мастерство владения ее техникой, использует те художественные конструкции, которые типичны для фольклора: вопросно-ответную форму, параллелизм, систему повторов, инверсии, тавтологические сочетания, обилие ласкательных форм, постоянные эпитеты и др. Следуя за фольклорной традицией, Толстой часто отказывается от рифмы, в результате возникает впечатление непроизвольности текста, естественности словесного потока. Писатель опирается и на характерную для народной песни образность: так в стихотворениях появляются «сыра земля», «грусть-тоска», «кручина», «горе горючее», «путь- дороженька», «поле» и др. Толстой использует также типичные зачины и обращенность, в роли «собеседника» может выступать природная реалия («Уж ты нива моя, нивушка…»
), душевное состояние («Уж ты, мать-тоска, горе-гореваньице!», «Ты почто, злая кручинушка…»
). Мир природы в песнях не самодостаточен, он позволяет поведать герою о своем душевном переживании («Вырастает дума, словно деревце…»
). Разнообразна тематика песен: это и история, и любовь, и поиски правды, и раздумья о судьбе, о тяжкой доле.

Герой фольклорной песни часто вполне конкретен: это разбойник, ямщик, добрый молодец и т.д. Однако Толстой использует форму народной песни для того, чтобы выразить свое, глубоко личное переживание, так в них возникает явный автобиографический контекст. Например, в песне «Ты не спрашивай, не распытывай…»
поэт говорит о своем чувстве к С. А. Миллер. Написанное 30 октября 1851 г., оно вместе с такими стихотворениями, как «Средь шумного бала, случайно…»
, «Слушая повесть твою, полюбил я тебя, моя радость!»
, , «Не ветер, вся с высоты…»
, появившимися в это же время, составляет своеобразный цикл. В любовной лирике Толстого взаимодействуют два сознания (он и она) и доминирует грусть. Чувство, испытываемое героями, взаимно, но одновременно и трагично. Ее жизнь полна внутренних страданий, которые и рождают ответное чувство героя:

Ты прислонится ко мне, деревцо, к зеленому вязу:

Ты прислонися ко мне, я стою надежно и прочно!

Устойчивой антитезой в любовной лирике А. К. Толстого является противопоставление хаоса и гармонии. Хаос преодолим именно потому, что в мир приходит великое гармонизирующее и созидающее чувство любви. В элегии «Средь шумного бала» вроде бы конкретная, вырастающая из реальной биографии ситуация перерастает в символическую картину. Во многом этому способствует образ бала, а также акцент на указанной антитезе. По сути, в стихотворении зафиксирован момент рождения чувства, которое преображает мир. Изначально герой воспринимает внешнее бытие как шум, «мирскую суету», в которой отсутствует какая-либо доминанта, организующая его. Явление героини (в сильную смысловую позицию Толстой ставит слово «случайно») меняет мир, она становится центром, вытесняет все прочие впечатления. При этом само внешнее бытие остается прежним, но меняется внутреннее состояние героя. Прежде всего это отражается в изменении звуковой картины: шум бала (а это наложение музыки, людских разговоров, тойота танцующих) вытесняется звуками, связанными с идиллическим хронотопом: пение «отдаленной свирели», «моря играющий вал» и женский голос («смех твой, и грустный и звонкий»).

Лирический сюжет развивается как воспоминание о встрече. В сознании героя возникают отдельные черты облика героини. Перед нами нет целостного портрета, лишь отдельные мазки: тонкий стан, «задумчивый вид», звук голоса, речь. Внутренняя доминанта образа женщины – диссонанс веселья и грусти, рождающий ощущение тайны.

В стихотворении «Мне в душу, полную ничтожной суеты…»
воспроизведена та же внутренняя ситуация: любовь как внезапный порыв, как страсть, преображающая мир, воскрешающая душу героя, одновременно разрушающая мелочное, суетное.

Любовь для А. К. Толстого – божественный дар, высшее гармонизирующее начало. В стихотворении «Меня, во мраке и в пыли…»
(1851 или 1852) есть строки: «И всюду звук, и всюду свет,
// И всем мирам одно начало,
// И ничего в природе пет, // Что бы любовью не дышало». В нем отчетливо слышна связь с «Пророком» Пушкина. В стихотворении Толстого воссоздана та же ситуация внутреннего преображения, обретения дара «пламени и слова», однако если преображение пушкинского пророка совершается под влиянием высших сил, то у Толстого преображение происходит из-за обретенного дара любви. Тайная, скрытая сущность мира обнаруживает свое присутствие внезапно; в момент обретения высокого чувства человеку открывается новое видение:

И просветлел мой темный взор,

И стал мне виден мир незримый,

И слышит ухо с этих пор,

Что для него неуловимо.

И с горней выси я сошел,

Проникнут весь ее лучами,

И на волнующийся дол

Взираю новыми очами.

Любовь делает понятным человеку язык («немолчный разговор») мира. Задача поэта как раз и состоит в том, чтобы передать одухотворенность бытия. Толстой говорит о творящей силе слова, он декларирует: «…все рожденное от Слова». За этими строками прочитывается текст Вечной книги. Как замечает И. Сан-Францисский, «тайнознание, тайнослышание, передача глубинного смысла жизни тем, кто его не видит, – вот “практика” и предназначение искусства», «Пушкин написал о Пророке, глагол которого остался неизвестен… А. Толстой явил этого Пророка в его глаголе. Явил то, что пророк этот призван был сказать русскому народу».

Лекция 34 А.К. Толстой. Жизнь и творчество. Основные темы, мотивы и образы поэзии.

Русская литература дала миру трех писателей с фамилией Толстой:

ü Если говорить о творчестве А.К.Толстого, то скорее всего подавляющее большинство жителей нашей страны не вспомнит ни одного произведения этого великого человека (и это конечно очень грустно).

А ведь А.К. – великий русский поэт, писатель, драматург, член-корреспондент Петербургской академии наук. По его произведениям в ХХ веке было снято 11 художественных фильмов в России, Италии, Польше, Испании. Его театральные пьесы с успехом шли не только в России, но и в Европе. На его стихи в разное время было создано более 70 музыкальных произведений. Музыку к стихотворениям Толстого писали такие выдающиеся русские композиторы, как Римский-Корсаков, Мусоргский, Балакирев, Рахманинов, Чайковский, а также венгерский композитор Ф.Лист. Никто из поэтов не может похвастаться таким достижением.

Через полвека после смерти великого поэта последний классик русской литературы И. Бунин написал: «Гр. А. К. Толстой есть один из самых замечательных русских людей и писателей, еще и доселе недостаточно оцененный, недостаточно понятый и уже забываемый».

Толстой Алексей Константинович

(1817-1875)

Основные темы, жанры и образы в творчестве А.К.Толстого

Тема любви

Тема любви
занимала большое место в творчестве Толстого. В любви Толстой видел основное начало жизни. Любовь пробуждает в человеке творческую энергию. Самое ценное в любви — родство душ, духовная близость, которую не в силах ослабить расстояние. Через всю любовную лирику поэта проходит образ любящей духовно богатой женщины
.

Основным жанром
любовной лирики Толстого стали стихотворения романсового типа

С1851 года все стихотворения были посвящены одной женщине Софье Андреевне Миллер, которая впоследствии стала его женой, она была единственной на всю жизнь любовью А.Толстого, его музой и первым строгим критиком. Вся любовная лирика А.Толстого с 1851 года посвящена ей.

Стихотворение «Средь шумного бала», благодаря музыке Чайковского, превратилось в знаменитый романс, который был очень популярен и в XIX, и в XX веках.

Тема природы

Многие произведения А. К. Толстого строятся на описании своих родных мест, своей Родины, вскормившей и вырастившей поэта. В нем очень сильна любовь ко всему «земному», к окружающей природе, он тонко ощущает её красоту. В лирике Толстого преобладают стихотворения пейзажного типа.

В конце 50-60 годов в произведениях поэта появляются восторженные, народно-песенные мотивы. Отличительной чертой лирики Толстого становится фольклорность.

Особенно привлекательна для Толстого весенняя пора, расцветающие и оживающие поля, луга, леса. Любимым образом природы в поэзии Толстого является «веселый месяц май». Весеннее возрождение природы исцеляет поэта от противоречий, душевных терзаний и придает его голосу нотки оптимизма:

В стихотворении «Край ты мой, родимый край» Родина у поэта ассоциируется с величием степных скакунов, с их безумными скачками на полях. Гармоничное слияние этих величественных животных с окружающей природой, создают у читателя образы безграничной свободы и необъятных просторов родного края.

В природе Толстой видит не только неумирающую красоту и врачующую истерзанный дух современного человека силу, но и образ многострадальной Родины. Пейзажные стихотворения легко включают в себя раздумья о родной земле, о битвах за независимость страны, о единстве славянского мира. («Ой стоги, стоги»)

Основной жанр
: пейзаж (включающий философские раздумья

Основные образы:
весенний месяц май, образ многострадальной Родины, образы безграничной свободы и необъятных просторов родного края.

Особенность:
фольклорность, народность поэзии Толстого (стихотворения в стиле народных песен).

Многие лирические стихотворения, в которых поэт воспевал природу, положены на музыку великими композиторами. Чайковский высоко ценил простые, но глубоко волнующие произведения поэта и считал их необыкновенно музыкальными.

Сатира и юмор

Юмор и сатира всегда были частью натуры А.К. Толстого. Веселые розыгрыши, шутки, проделки молодого Толстого и его двоюродных братьев Алексея и Владимира Жемчужниковых были известны на весь Петербург. Особенно доставалось государственным чиновникам высшего ранга. Жалобы.

Позже Толстой стал одним из создателей образа Козьмы Пруткова
– самодовольного, глупого чиновника, начисто лишенного литературного дара. Толстой и Жемчужниковы составили биографию вымышленного горе-литератора, выдумали место работы, знакомые художники написали портрет Пруткова.

От имени Козьмы Пруткова они писали и стихи, и пьески, и афоризмы, и исторические анекдоты, высмеивая в них явления окружающей действительности и литературы. Многие верили, что такой писатель действительно существует.

Афоризмы Пруткова пошли в народ.

Сатирические его стихотворения пользовались большим успехом. Любимыми сатирическими жанрами А.К.Толстого были: пародии, послания, эпиграммы.

Сатира Толстого поражала своей смелостью и озорством.Свои сатирические стрелы он направлял и на нигилистов («Послание к М.Н.Лонгинову о дарвинизме», баллада «Порой веселой мая…» и др.), и на государственный порядок («Сон Попова»), и на цензуру, и мракобесие чиновников, и даже на самую русскую историю («История государства Российского от Гостомысла до Тимашева»).

Самым известным произведением данной тематики является сатирическое обозрение «История государства Российского от Гостомысла до Тимашева» (1868). В 83 четверостишиях изложена вся история России (1000 лет) с призвания варягов до правления Александра II. А.К. дает меткие характеристики русским князьям и царям, описывая их попытки улучшить жизнь на Руси. А заканчивается каждый период словами:

Земля наша богата

Порядка ж снова нет.

Тема истории России

Основные жанры: баллады, былины, поэмы, трагедии
. В этих произведениях развернута целая поэтическая концепция русской истории.

Историю России Толстой делил на два периода: домонгольский (Киевская Русь) и послемонгольский (Московская Русь).

Первый период он идеализировал. По его убеждению, в древности Русь была близка к рыцарской Европе и воплощала высший тип культуры, разумного общественного уст­ройства и свободного проявления достойной личности. На Руси не было рабства, существовало народовластие в форме веча, не было деспотизма и жестокости в управлении страной, князья относились с уважением к личному достоинству и свободе граждан, русский народ отличался высокой нравственностью и религиозностью. Высок был и международный престиж Руси.

Баллады и поэмы Толстого, рисующие образы Древней Руси, пронизаны лиризмом, они передают страстную мечту поэта о духовной независимости, восхищение цельными героическими натурами, запечатленными народной эпической поэзией. В балладах «Илья Муромец», «Сватовство», «Алеша Попович», «Боривой» образы легендарных героев и исторические сюжеты иллюстрируют мысль автора, воплощают его идеальные представления о Руси.

Монголо-татарское нашествие повернуло течение истории вспять. С 14 века на смену вольностям, всеобщему согласию и открытости Киевской Руси и Великого Новгорода приходят холопство, тирания и национальная замкнутость России Московской, объясняемые тяжким наследием татарского ига. Устанавливается рабство в виде крепостного права, уничтожено народовластие и гарантии свободы и чести, возникают самодержавие и деспотизм, жестокость, моральное разложение населения.

Все эти процессы он относил в первую очередь к периоду правления Ивана III, Ивана Грозного, Петра Великого.

XIX век Толстой воспринимал как прямое продолжение позорного «московского периода» нашей истории. Поэтому критике со стороны поэта подвергались и современные российские порядки.

Основные образы поэзии

Образы народных героев (Илья Муромец, Боривой, Алеша Попович) и правителей (князь Владимир, Иван Грозный, Петр I)

Любимым жанром
поэта была баллада

Наиболее распространенный
в творчестве Толстого литературный образ – это образ Ивана Грозного
(во многих произведениях- баллады «Василий Шибанов», «Князь Михайло Репнин», роман «Князь Серебряный», трагедия «Смерть Иоанна Грозного»). Эпоха правления этого царя — это яркий пример «московщины»: казни неугодных, бессмысленная жестокость, разорение страны царскими опричниками, закрепощение крестьян. Кровь стынет в венах, когда читаешь строки из баллады «Василий Шибанов» о том, как слуга сбежавшего в Литву князя Курбского привозит Ивану Грозному послание от хозяина.

Для А. Толстого была характерна личная независимость, честность, неподкупность, благородство. Ему были чужды карьеризм, приспособленчество и высказывание мыслей, противных его убеждениям. Поэт всегда честно говорил в глаза царю. Он осуждал державный курс русской бюрократии и искал идеал в истоках русской демократии древнего Новгорода. Кроме того, он решительно не принимал и русский радикализм революционеров-демократов, находясь вне обоих станов.

Ретроград, монархист, реакционер – такими эпитетами награждали Толстого сторонники революционного пути: Некрасов, Салтыков-Щедрин, Чернышевский. А в советское время великий поэт был низведен до положения второстепенного поэта (мало издавался, не изучался в курсе литературы). Но как ни старались предать забвению имя Толстого, влияние его творчества на развитие русской культуры оказалось огромно (литература – стал предтечей русского символизма, кино -11 фильмов, театр – трагедии прославили русскую драматургию, музыка -70 произведений, живопись – картины, философия- взгляды Толстого стали основой для философской концепции В.Соловьева).