Напомню один случай который произошел на твоих глазах в детстве сочинение егэ

Напомню тебе один случай, который произошёл на твоих глазах в детстве.

Ты зашёл к своему сверстнику в гости. На кухне сидела его старенькая бабушка. Она психически больна. Несмотря на свой недуг, это была сама доброта и труженица, каких поискать. Чтобы чем-то помочь взрослой дочери по хозяйству, она бралась за любую работу. И хотя посуду после неё принято было перемывать, она старалась как могла. Зато связать носки, соткать половик – мастерица. Вот и на этот раз, сидя на кухне, она вязала носки любимому внуку. Самому дорогому ей человеку!

Его приход из школы – для неё тихая светлая радость…

Родным ей был карельский язык – язык малочисленного исчезающего народа. Нас очень смешило, когда на непонятном наречии она тихонько молилась, а на русском пела непристойные частушки.

Твой друг стыдился своей бабушки.

Досада накапливалась.

Когда вы разделись и прошли на кухню, она прервала своё рукоделие. Открытая улыбка осветила её лицо. Поверх очков на внука смотрели излучающие доброту глаза. Натруженные руки с вязальными спицами расслабленно опустились на заштопанный передник. И вдруг… клубок шерстяных ниток озорно, как живой, выскочил из неуверенных рук, разматываясь и уменьшаясь.

Опираясь на кухонный буфет, она тяжело поднялась с устойчивой деревянной табуретки. А дальше… (надо же было такому случиться!), нагнувшись за клубком, она нечаянно задела внука, который наливал себе в кружку молоко. Рука качнулась, и молоко расплескалось…

– Дура! – в бешенстве прокричал внук.

Всё произошло так быстро: он зло схватил тяжёлый сковородник и, выбегая из кухни, с порога, изо всех сил, бросил им в бабушку. Сковородник попал по опухшей бабушкиной ноге. Её полные губы задрожали, и она, что-то причитая на родном языке, придерживая рукой больное место, с плачем опустилась на табуретку.

Слёзы текли по её раскрасневшемуся лицу.

Не помня себя, ты схватил шапку, пальто и выбежал из дома.

На Душе было гадко. Но Тело успокаивало:

– Бабушка не наша. Нам-то что? Пусть сами разбираются…

***

Спустя много лет ты воспринял её боль как свою собственную. С тех пор эти воспоминания для твоей Души – открытая рана.

Я, как твой Разум, пытался понять, почему мир несправедливо жесток? Может, он просто неразумен? Существует интересный афоризм: «Мы думаем слишком мелко. Как лягушка на дне колодца. Она думает, что небо – размером с отверстие колодца. Но если бы она вылезла на поверхность, то приобрела бы совсем другой взгляд на мир».

Человек тоже способен видеть только то, что Вершитель судеб готов приоткрыть ему в конкретный момент. Всему своё время. И его не ускоришь, механически передвинув вперёд стрелки часов. Быстро развиваются только простейшие организмы.

Меня осенило: и «слёзки невинного ребёночка» в произведении Достоевского, и «подвиг» твоего одноклассника в отношении родной бабушки, – всё специально подстроено только для того, чтобы пробудить сострадание именно в тебе.

Пусть действительно не изменить судьбу книжного героя и поступок бездуховного Тела не скорректировать задним числом. (Прошлое неподвластно никому, даже Богу.) Но есть ещё настоящее и будущее. Как поступать в подобных ситуациях впредь?

Кто-то снова и снова проигрывает в сознании яркий ролик из неприятных воспоминаний. Это – своеобразный тест, предложенный свыше. Во время поисков правильных ответов формируются мысли и чувства.

И вот детство подходит к концу.

Детство – сон Разума и Души.

***

Любовь

Любовь!

Никакой любви на свете нет. Всё сказки.

До двадцати лет, искренне веря, ты был готов подписаться под этими словами. Но, оказывается, никогда не нужно спешить подписываться.

Юность.

Потихоньку, несмело начинает теплиться Разум и просыпаться Душа. Если бы в этот момент Тело хоть чуть замедлило своё развитие, то – вот и она, желанная гармония.

Куда там. Тело точно с цепи сорвалось. Безумная страсть к женщинам – препятствие серьёзное. Как с высокой крыши столкнули. Попробуй, остановись…

Слушая доводы Разума и Души, невпопад кивая, Тело стремилось к слиянию. Добровольно оно «простаивало» только в период своего беспокойного сна и поспешного заглатывания пищи. Непросто было, кружась в этом шальном собачьем танце, поверить в существование любви.

***

Ты мысленно, для себя, называл её одной из претенденток «на престол». (Пора было подумать о женитьбе.) Девчонка уверенно тянула на крепкую «четвёрку». «Может, именно её и стоит выбрать?» – просчитывал я как твой Разум.

Душа молчала. Тело согласно кивало.

Тело… Да от него в спокойное-то время не дождёшься разумных советов, а сейчас, когда даже потовые железы вырабатывали семенную жидкость, и подавно.

В общении с этой подружкой не было, собственно, ничего нового. Как всегда. Милая болтовня. Ты начинаешь мысль – она заканчивает. Остроумный, к месту, юмор. До исступления – секс. Между тем знакомство, которое длилось больше года, по моему мнению, пора было заканчивать. «Найдём получше!»

Мелкая ссора. Вы расстались.

Тело готово к новым походам. А Душа?

На дворе ноябрь. Солнца неделями нет. Дни серые. Плохая погода и повлияла на настроение: ничем больше твою хандру я объяснить тогда не мог.

К новым знакомствам не тянуло. Странно…

Нужно встряхнуться. Сменить обстановку. Выехать на природу – и всё встанет на свои места. Наверное, просто утомился с учёбой. Да и после простуды лёгкое недомогание. Приятной улыбкой, абсолютно не к месту, пробежала мысль о «четвёрке».

Но вот поездка состоялась. Солнце на месте. А Душа стала томиться ещё сильнее. Никого видеть не хочется.

Стоп! Так ли уж никого? Нет, не так.

Тело, сбитое с толку горячей поддержкой Души, впервые испытывало не животное волнение. Ноги сами понесли. Встреча. Готовность к восстановлению отношений только с твоей стороны. Опять расстались. Разлука. Жгучая тоска.

Письма к ней.

Ты растворялся в них.

Нестерпимая ноющая боль в сердце.

Для тебя Она потеряна навсегда.

Сначала, может, показалось? Какое там! Земля начала уходить из-под ног… Тело испытывает беспокойное чувство невесомости. Мелькание перед глазами. Пол. Потолок. Голова. Ноги. Удар! Абсолютно жуткий удар. До искр из глаз. До слёз.

Поднимаешься.

Не сразу, как неваляшка, под тихий мелодичный звон в ушах… Пытаешься поймать равновесие. Вот теперь ты знаешь, что такое любовь. Ты внутри неё. (Пока не провалился – разве поймёшь?)

Перед тобой в зеркале уже совсем другой, разом повзрослевший человек. Куда-то бесцельно бредёшь по жизни...

Ну а дальше совсем неинтересно. Обычный кошмар. У нерушимого, сейсмостойкого здания (каким ты себя считал) «поехала крыша». Стыд. Доводы Разума. Планы на будущее. Всё потеряло своё прежнее значение без Неё.

Вы несколько раз сходились и расходились, ссорились и мирились. Мне, твоему Разуму, отчётливо было видно, что вот так, под «канкан», всю жизнь не проскачешь.

***

Генрик Сенкевич высказал замечательную мысль: «В любовнице ищи, чего хочешь: ума, темперамента, поэтического настроения, впечатлительности, но с женой нужно жить всю жизнь, а поэтому ищи в ней того, на что можно положиться, ищи основ».

Не зря говорят: женщины делятся на проституток и матерей. И для создания крепкой семьи требовалось найти «мать».

Нашёл.

Свадьба была зимой, в трескучие морозы.

Невесту ты вёз на санях, запряжённых тройкой лошадей, укрывая свою дорогую и желанную находку жарким овчинным тулупом. Трудно загадывать, как жизнь сложится дальше. Но одно можно с уверенностью сказать сейчас – и по расчёту брак бывает удачным, если расчёт правильный…

Хотя, конечно, «кто не пил водки, не может по достоинству оценить вкус воды».

Деньги

Хозяйка квартиры уже давно рассказывала о какой-то учительнице. Её спокойный голос, достигнув тебя, не задерживаясь, проплывал мимо… (Трудно, оставаясь безразличным, изображать заинтересованный вид в разговоре с собеседником.)

Тяжело вздохнув, женщина продолжала:

– …У неё было четверо детей. Одна девочка окончила девятый класс, вторая училась в шестом, вместе с моим сыном. А мальчишки: один – в третьем, другой – в первом. Муж работал тогда на комбинате, в цехе производства окатышей, рабочим, а она была классным руководителем моего сына. Три года назад у нас на комбинате сильно задерживали зарплату. Бюджетникам государство в положенный срок тоже не платило. Людей постоянно обманывали. Многодетные семьи попадали в крайне тяжёлое положение.

Я стал прислушиваться.

– Конечно, разные есть люди. Она была из тех, кто, прокладывая себе жизненный путь, никого не расталкивает локтями. Пожалуй, только близкие знали, насколько ей тяжело. Тогда при выдаче зарплаты не смотрели, у кого сколько детей в семье. Всем выдавали одинаково: например, по тридцать процентов. А попробуй-ка четверых детей прокорми… Мы часто встречались. То у меня на работе, то я к ней домой заходила. Она меня хорошо понимала не только как учитель, но и, в первую очередь, как мать, наверное. У меня сын больной. У него полностью потерян слух. Три года он учился в спецшколе, а в четвёртый класс я его привезла в общеобразовательную школу. Но легче, когда один педагог учит, и совсем другое дело, когда преподавателей становится несколько, и каждый ведёт свой предмет. Я очень боялась, сможет ли сын привыкнуть к учителям, к коллективу. И, само собой, возникали трудности. Первым человеком, который помог мне в моём горе, была она. Настраивала ребят, учителей. Подбадривала меня, чем могла. Я, честно скажу, даже не ожидала таких успехов у сына в пятом классе. Ей удалось сплотить и ребят, и нас, взрослых. Она устраивала совместные праздники. Вместе отмечали Рождество. Родители готовились, дети готовились. Все поняли в конце пятого класса, что мы – одна большая семья. И это во многом благодаря ей. На День Святого Валентина она вырезала из бумаги маленькие красные сердечки – «валентинки» – и дарила от себя каждому ученику в классе. Вот это сердечко. Я его сюда, на видное место, повесила. Однажды вечером я шла после работы домой и встретила её – из школы возвращалась, после второй смены. Я предложила зайти в магазин. Она: «Да мне там делать нечего, ведь у меня денег и на хлеб нет…» Я разволновалась. Говорю: «Давайте, я вам дам». А в ответ: «Нет, не надо! Зачем я буду кого-то обременять?»

Всё это время, рассказывая, хозяйка хлопотала по кухне. Но тут она в замешательстве остановилась, присела рядом и, помедлив, заговорила вновь:

.

– Намечалась первая забастовка учителей. Как педагог, она жалела, что перерыв в учёбе отразится на успеваемости ребят, но как человек была убеждена: необходимо бороться за свои права. Я решила позвонить ей, чтобы узнать, вести ли ребят завтра в школу? Обычно, когда я звонила, то старалась совсем мало времени у неё отнимать. Самое конкретное спрошу – и всё. А тут разговор как-то затянулся. Она сокрушалась, что у неё паскудно на душе. Я успокаивала, что три дня будет забастовка, отдохнёте немножко. Отдохнуть, говорит, не получится: в школу всё равно надо ходить. Сказала ещё, что сейчас на комбинате у мужа в счёт зарплаты мешок муки дали. Блины можно будет печь. Этому звонку я не придала большого значения. Разговаривала она уже лёжа в кровати. «Дети, – говорит, – там ещё бегают, радуются, что завтра в школу не надо, а я лежу. Муж на работе в ночную смену». Утром, когда супруг вернулся с работы, дети не спали. Дверь в спальню была плотно закрыта, чтобы маму не беспокоить.

А мама была уже мёртвая.

Врачи поставили диагноз: сердце не выдержало.

Маленькое красное сердечко загадочно качнулось…

Сердце, которого хватало на каждого и не хватило только на себя, продолжало жить.

***

Имущие и неимущие.

Из этих двух категорий и состоит род людской.

Их различное отношение к жизни, устремления, порой противоположные, – источник вечного противоборства, кровавых революций и один из самых сложных вопросов философии.

В Библии сказано: «Не нужно собирать себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут. А нужно собирать себе сокровища на небе». Эти красивые, правильные слова едва ли могут прийти на ум человеку, когда он систематически голодает… Их можно списать, можно зазубрить, можно под угрозой повторить, но глаза, горящие неутолённым блеском, выдадут.

«Сколько натерпишься обвинений в хамстве, прежде чем узнают, что ты глухонемой», – писал Михаил Жванецкий. Неимущие люди в отношении таких библейских призывов тоже по-своему «глухонемые».

Человек только тогда может изменить своё отношение к деньгам, когда на личном опыте вдруг обнаружит, что богатство – это «две курицы в каждой кастрюле, две машины в каждом гараже и две головные боли на каждую таблетку аспирина».

Я хорошо понимаю людей, которые тут же возмутятся:

– Мы тоже хотим такую головную боль!

Справедливое желание.

Господи, дай им возможность самим испытать её.

***

(1)Василий Конаков, или просто Вася, как звали мы его в полку, был командиром пятой роты. (2)Участок его обороны находился у самого подножия Мамаева кургана, господствующей над городом высоты, за овладение которой в течение всех пяти месяцев шли наиболее кровавые бои.

(3)Участок был трудный, абсолютно ровный, ничем не защищённый, а главное, с отвратительными подходами, насквозь простреливавшимися противником. (4)Днём пятая рота была фактически отрезана от остального полка. (5) Снабжение и связь с тылом происходили только ночью. (6) Всё это очень осложняло работу участка. (7)Надо было что-то предпринимать. (8)И Конаков решил сделать ход сообщения между своими окопами и железнодорожной насыпью.

(9)Однажды ночью он явился ко мне в землянку. (10)С трудом втиснул свою массивную фигуру в мою клетушку и сел у входа на корточки. (11)Смуглый кудрявый парень, с густыми чёрными бровями и неожиданно голубыми, при общей его черноте, глазами. (12)Просидел он у меня недолго — погрелся у печки и под конец попросил немного толу — «а то, будь оно неладно, все лопаты об этот чёртов грунт сломал».

—(13)Ладно, — сказал я. —(14)Присылай солдат, я дам, сколько надо.

—(15)Солдат? — он чуть-чуть улыбнулся краешком губ. —(16)Не так-то у меня их много, чтоб гонять взад-вперёд. (17) Давай мне, сам понесу. (18)И он вытащил из-за пазухи телогрейки здоровенный мешок.

(19)На следующую ночь он опять пришёл, потом — его старшина, потом — опять он.

(20)Спустя полторы-две недели нам с капитаном удалось попасть во владения Конакова, в пятую роту. (21)Сейчас прямо от насыпи, где стояли пулемёты и полковая сорокапятка, шёл не очень, правда, глубокий, сантиметров на пятьдесят, по всем правилам сделанный ход сообщения до самой передовой.

(22)Конакова в его блиндаже мы не застали. (23) На ржавой, неизвестно откуда добытой кровати, укрывшись с головой шинелью, храпел старшина, в углу сидел скрючившись с подвешенной к уху трубкой молоденький связист. (24)Вскоре появился Конаков, растолкал старшину, и тот, торопливо засунув руки в рукава шинели, снял со стены трофейный автомат и ползком выбрался из блиндажа.

(25)Мы с капитаном уселись у печки.

—(26)Ну как? — спросил капитан, чтобы с чего-нибудь начать.

—(27)Да ничего, — Конаков улыбнулся, как обычно, одними уголками губ. —(28)Воюем помаленьку. (29)С людьми вот только сложно…

—(30)Ну с людьми везде туго, — привычной для того времени фразой ответил капитан. —(31)Вместо количества нужно качеством брать.

(32)Конаков ничего не ответил. (33)Потянулся за автоматом.

—(34)Пойдём, что ли, до передовой пройдёмся?

(35)Мы вышли.

(36)Вдруг выяснилось то, что ни одному из нас даже в голову не могло прийти. (37)Мы прошли всю передовую от левого фланга до правого, увидели окопы, одиночные ячейки для бойцов с маленькими нишами для патронов, разложенные на бруствере винтовки и автоматы, два ручных пулемёта на флангах — одним словом, всё то, чему и положено быть на передовой. (38) Не было только одного — не было солдат. (39)На всём протяжении обороны мы не встретили ни одного солдата. (40) Только старшину. (41) Спокойно и неторопливо, в надвинутой на глаза ушанке, переходил он от винтовки к винтовке, от автомата к автомату и давал очередь или одиночный выстрел по немцам…

(42)Дальнейшая судьба Конакова мне неизвестна — война разбросала нас в разные стороны. (43)Но, когда вспоминаю, как он молча потянулся за автоматом в ответ на слова капитана, что за счёт количества надо нажимать на качество; когда думаю о том, что этот человек вдвоём со старшиной отбивал несколько атак в день и называл это только «трудновато было», мне становится ясно, что таким людям, как Конаков, и с такими людьми, как Конаков, не страшен враг. (44) Никакой!

(45)А ведь таких у нас миллионы, десятки миллионов, целая страна.

(по В. П. Некрасову*)

Ответ:

345<или>любая другая последовательность этих цифр.

(1)Я говорил в одном месте, что музей похож на ту ледяную глыбу, большая часть которой скрыта под водой и только подразумевается. (2)Насколько это верно, я убедился, очутившись в разнообразных запасниках музея.

(3)Помещения, где хранится, так сказать, излишек икон, то есть икон либо реставрированных, но не выставленных в основной экспозиции музея, либо ждущих своей реставрации,— помещения эти кажутся чрезвычайно тесными. (4)Во-первых, они на самом деле тесны, во-вторых, в них помещено слишком много икон. (5)Иконы хранятся на стеллажах, поставленные ребром, как книги в библиотеке. (6)Есть полки с небольшими, «домовыми» иконами. (7)Есть ряды «солидных» икон. (8)Есть иконы двухметровой высоты. (9)Впрочем, солидность иконы не всегда зависит от её размеров.

(10)Иногда я наугад брал икону, как книгу с полки, и видел, что икона прекрасна или что она будет прекрасной после умелой и тщательной реставрации. (11)Икон в запасниках тысячи. (12)Красота, которая тонко была распределена по всей Русской земле, теперь соскоблена скребком, подобно позолоте, и собрана в горстки. (13)Горсть в запасниках Третьяковки (около шести тысяч штук), горсть вот здесь, в подвалах Михайловского дворца (четыре тысячи), горсть, допустим, в Ярославском областном музее, горсть в Вологодском музее. (14)А потом уж, после крупных городов, пойдут поскрёбышки: в Суздале, где-нибудь в Тотьме, в Шенкурске, в Городце… (15)На земле же, откуда соскребено и соскоблено, а то и просто смыто, остались кучи щебня, бурьян, иногда омертвевшие, обезглавленные кирпичные помещения, где держат керосин, овёс, корм для свиней, свежеободранные бараньи и телячьи шкуры.

(16)На северных землях, главным образом архангельских и карельских, среди лесов и по берегам холодных рек, уцелели кое-где деревянные удивительные часовенки и церкви, в которых, говорят, иногда находят ещё как бы присохшие, потемневшие от налета копоти блёстки. (17)Если их вовремя не спасти, они обречены, как было с Ненексой, древним имением Марфы-посадницы (Борецкой). (18)Она, Марфа, в своё время послала туда наилучших из Новгорода мастеров. (19)В далеком беломорском селе затаилась с тех пор красота, которой завидовали бы Ватикан и Равенна. (20)Первым из музейных работников проник в Ненексу вездесущий белобородый старик Каликин. (21)Он, хоть и был потрясен, спокойно пронумеровал наилучшие иконы по степени их ценности, аварийности и первоочередности эвакуации. (22)Ставил мелом крупные римские цифры: III, V, X, XV… (23)Одну-единственную икону старик сумел увезти с собой. (24)Для того чтобы вывезти остальные иконы, нужно было снова посылать людей в командировку. (25)Нужен самолёт, вездеходы, грузовики, а главное — деньги. (26)Где же взять денег Государственному Эрмитажу или Русскому музею?

(27)Тем временем церковная крыша прохудилась, и бесценная живопись была безвозвратно смыта дождями.

(28)От Русского музея на Север в экспедиции каждый год выезжают ленинградский художник Евгений Мальцев и сотрудница музея Гелла Смирнова. (29)На попутных машинах, а то и пешком забираются они в глушь в поисках шедевров древней живописи. (30)Но много ли увезут они вдвоём? (31)Например, в течение одной экспедиции они обнаружили пятьсот двадцать пять икон, а успели спасти только шестнадцать.

(32) — Что же вам нужно для того, чтобы спасти всё? — спросил я у них, когда разговорились.

(33)—  Вертолёт на один месяц.

(34)—  Как? За этим все дело?! (35)Но неужели в нашем государстве… (36)Один вертолёт… (37)На один месяц… (38)Разве не окупились бы эти деньги?

(39)Непосредственно они, конечно, не окупились бы, потому что торговать иконами Русский музей не собирается. (40)Но спасены были бы ценности, которым просто не назовешь цены. (Владимир Солоухин «Письма из Русского музея», письмо 6)

Ответ:

145<или>любая другая последовательность этих цифр

Сострадание

(1)Напомню один случай, который произошёл на твоих глазах в детстве.
(2)Ты зашёл к своему сверстнику в гости. (3)На кухне сидела его старенькая бабушка. (4)Она психически больна.

(5)…сидя на кухне, она вязала носки любимому внуку. (6)Самому дорогому ей человеку!

(7)Его приход из школы — для неё тихая радость…

(8)Родным ей был карельский язык — язык малочисленного исчезающего народа. (9)Нас очень смешило, когда на непонятном наречии она тихонько молилась, а на русском пела непристойные частушки. (10)Твой друг стыдился своей бабушки. (11)Досада накапливалась.

(12)Когда вы разделись и прошли на кухню, она прервала своё рукоделие. (13)Открытая улыбка осветила ее лицо. (14)Поверх очков на внука смотрели излучающие доброту глаза. (15)И вдруг… клубок шерстяных ниток озорно, как живой, выскочил из неуверенных рук, разматываясь и уменьшаясь.

(16)Опираясь на кухонный буфет, она тяжело поднялась с деревянной табуретки. (17)А дальше… (надо же было такому случиться!), нагнувшись за клубком, она нечаянно задела внука, который наливал себе в кружку молоко. (18)Рука качнулась, и молоко расплескалось…

(19)—Дура! — в бешенстве прокричал внук.

(20)Всё произошло так быстро: он зло схватил тяжёлый сковородник и изо всех сил бросил им в бабушку. (21)Сковородник попал по опухшей бабушкиной ноге. (22)Её полные губы задрожали, и она, что-то причитая на родном языке, придерживая больное место, с плачем опустилась на табуретку. (23)Слёзы текли по её лицу.

(24)Не помня себя, ты схватил шапку, пальто и выбежал из дома. (25)На душе было гадко. (26)Но тело успокаивало:

(27)— Бабушка не наша. (28)Нам-то что? (29)Пусть сами разбираются…

(30)Спустя много лет ты воспринял её боль как свою собственную. (31)С тех пор эти воспоминания для твоей души — открытая рана. (Александр Костюнин «Земное притяжение»)

Ответ:

134<или>любая другая последовательность этих цифр

Самая большая ценность — жизнь

(1)«Вдох — выдох, выдох!» (2)Я слышу голос инструктора гимнастики: «Чтобы вдохнуть полной грудью, надо хорошенько выдохнуть. (3)Учитесь прежде всего выдыхать, избавляться от «отработанного воздуха». 

(4)Жизнь — это прежде всего дыхание. (5)«Душа», «дух»! (6)А умер — прежде всего — «перестал дышать». (7)Так думали исстари. (8)«Дух вон!» — это значит «умер».

(9)«Душно» бывает в доме, «душно» и в нравственной жизни. (10)Хорошенько выдохнуть все мелочные заботы, всю суету будничной жизни, избавиться, стряхнуть все, что стесняет движение мысли, что давит душу, не позволяет человеку принимать жизнь, ее ценности, ее красоту. (11)Человек всегда должен думать о самом важном для себя и для других, сбрасывая с себя все пустые заботы.

(12)Надо быть открытым к людям, терпимым к людям, искать в них прежде всего лучшее. (13)Умение искать и находить лучшее, просто «хорошее», то есть «заслоненную красоту», обогащает человека духовно.

(14)Заметить красоту в природе, в поселке, городе, улице, не говоря уже в человеке, сквозь все заслоны мелочей — это значит расширить сферу жизни, сферу того жизненного простора, в которой живет человек.

(15)Я долго искал это слово — сфера. (16)Сперва я сказал себе: «Надо расширять границы жизни», — но жизнь не имеет границ! (17)Это не земельный участок, огороженный забором — границами. (18)Расширять пределы жизни — не годится для выражения моей мысли по той же причине. (19)Расширять горизонты жизни — это уже лучше, но все же что-то не то. (20)У Максимилиана Волошина есть хорошо придуманное им слово — «окоём». (21)Это все то, что вмещает глаз, что он может охватить. (22)Но и тут мешает ограниченность нашего бытового знания. (23)Жизнь не может быть сведена к бытовым впечатлениям. (24)Надо уметь чувствовать и даже замечать то, что за пределами нашего восприятия, иметь как бы «предчувствие» открывающегося или могущего нам открыться нового. (25)Самая большая ценность в мире — жизнь: чужая, своя, жизнь животного мира и растений, жизнь культуры, жизнь на всем ее протяжении — и в прошлом, и в настоящем, и в будущем… (26)А жизнь бесконечно глубока. (27)Мы всегда встречаемся с чем-то, чего не замечали раньше, что поражает нас своей красотой, неожиданной мудростью, неповторимостью. (Дмитрий Лихачёв «Письма о добром и прекрасном», письмо 4)

5) В предложениях 17-18 представлено рассуждение.

Ответ:

345<или>любая другая последовательность этих цифр

Алгебра и гармония

(1)Часто мы называем красивым то, что соответствует идеалам и нормам нашего времени. (2)Нормы и моды у каждой эпохи свои, но вместе с тем есть красота нетленная, непреходящая, к которой человечество обязательно возвращается. (3)Нас никогда не перестанут радовать пропорции Парфенона, гармоничность и единство с природой церкви Покрова на Нерли. (4)Я огорчаюсь всякий раз, когда слышу фразу: «На вкус и цвет товарищей нет». (5)Как раз обратное — удивляешься тому, как много людей одинаково оценивают красоту. (6)И что примечательно: те, кто не входит в это большинство, обычно не единодушны в своих мнениях. (7)В этом доказательство объективности понятия прекрасного.

(8)Можно ли ограничиться внешним восприятием красоты? (9)Можно ли оценить красоту, измеряя линейкой соотношения размеров? (10)За чисто внешней красотой лица мы ищем красоту духовную, благородство, напряжение мысли. (11)Ничего не выражающее красивое лицо мы называем «кукольным». (12)И в конкретном, и в абстрактном искусстве значительность произведения определяется тем, насколько оно выходит за пределы внешнего воздействия, насколько глубоко взаимодействуют и соотносятся части целого. (…) (13)Это взаимодействие частей иногда радует взор, как в «Поцелуе» Родена, картинах Рафаэля или Ватто, но может быть напряжённым и трагическим, как в «Рабах» Микеланджело, у Эль Греко или Гойи.

(14)По словарю Ларусса, красивое — это то, что «радует глаз или разум». (15)Мы говорим о красоте музыки Моцарта, пушкинских стихов, но что можно сказать о красоте науки, красоте мысленных построений, которых не нарисовать на бумаге, не высечь на камне, не переложить на музыку?

(16)Красота науки, как и искусства, определяется ощущением соразмерности и взаимосвязанности частей, образующих целое, и отражает гармонию окружающего мира. (17) Вот что писал великий французский математик Анри Пуанкаре в книге «Наука и метод»: «Если бы природа не была прекрасна, она не стоила бы того, чтобы её знать, жизнь не стоила бы того, чтобы её переживать. (18)Я здесь говорю, конечно, не о той красоте, которая бросается в глаза… (19)Я имею в виду ту более глубокую красоту, которая открывается в гармонии частей, которая постигается только разумом. (20)Это она создаёт почву, создаёт каркас для игры видимых красок, ласкающих наши чувства, и без этой поддержки красота мимолётных впечатлений была бы несовершенна, как всё неотчётливое и преходящее. (21)Напротив, красота интеллектуальная даёт удовлетворение сама по себе». (Академик А. Мигдал «Алгебра и гармония»)

Разрушительные теленовости

(1)Жителю России ежедневно формируют мировоззрение катастрофического периода. (2)Он, житель России, уже свыкся с выживанием среди наводнений, ограблений, обрушений и взрывов. (3)Поселки смывает, здания горят, самолёты падают, автомобили сталкиваются, поезда сходят с рельс, а вот интервью с вором, а это трупы боевиков. (4)Теперь про погоду.   

(5)Итак. (6)В России. (7)Ежегодно. (8)Гибнет. (9)На дорогах — 30  000. (10)Тонут — 15 000. (11)Опиваются спиртным — 40 000. (12)Убивают — 30 000. (13)Пропадает без вести — 30 000. (14)Падают с крыш, балконов, окон, деревьев, столбов — десятки человек по стране в день. (15)Суют в станки все части тела и отрывают — ежедневно. (16)Кусаются псами, бодаются быками — что ни час. (17)Кончает самоубийством, вешается, вскрывает вены, бросается под поезд — 25 000 в год. (18)Сосульками с крыш по голове — десятки трупов по стране каждую весну. (19)Бьет током в ванных — чище электрических стульев в старой Америке. (20)Ещё можно насмерть подавиться шашлыком и запариться в сауне.    

(21)То есть.  (22)Независимо от экстраординарных событий телевидению хватит в любой миг и ординарных, чтобы выпуск новостей превратить в репортаж из гибнущей цивилизации. (23)Ресурс несчастий у нас — единственный, которому не грозит истощение. (24)Кажется, что Россия закончит своё существование, а несчастья всё ещё будут продолжаться.  

(25)Однако.  (26)Вот в Америке.  (27)Там торнадо и ураганы просто беспрерывно. (28)Сдувает и смывает еженедельно целыми поселками. (29)С убийствами и катастрофами у них чуть похуже, чем у нас, но вполне достаточно, чтобы заполнить сотню федеральных каналов на 24 часа в сутки. (30)Однако страстей в США по ящику куда и куда меньше наших.   

 (31)Экстаз саморазрушения охватил руссише ТВ?! (32)Почему наши новости, ежедневные, многоразовые, сделаны почти исключительно в жанре как раз телекатастроф и  происшествий? (33)В стране происходит хоть что-то, кроме указов президента и катастроф?!    

(34)Объясняю. (35)Катастрофа — это рейтинг передачи. (36)Рейтинг —  это стоимость телерекламы. (37)Рекламный блок при новостях —  это доход телеканала. (38)Телеканалы кормят народ катастрофами, потому что им за это платят. (39)Рекламодатели.     

(40)Что  толкают  рекламодатели?  (41)Импортный  западный ширпотреб.  (42)Русское телевидение  кормит сведениями  о  сплошных несчастьях народ,  формируя у  него пессимистическое мировоззрение, пофигизм,  неврозы, неуверенность  во  всем  окружающем, садистские  наклонности и  мазохистский национальный комплекс, чтобы западный производитель сбывал больше товара на российском рынке.(…)

 (43)Ну — кого ещё сегодня убили? (44)Что сгорело? (45)И немедленно заесть это «Данон». (По Михаилу Веллеру «Разрушительные теленовости») 

Ответ:

235<или>любая другая последовательность этих цифр

(1)Даже самые развитые люди, я заметил, глубоко убеждены в том, что жить духовной жизнью — значит ходить в театры, читать книги, спорить о смысле жизни. (2)Но вот в «Пророке»:
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился…
(3)Чего же не хватало пушкинскому герою — споров, театров и выставок? (4)Что это значит — духовная жажда?

Ответ:

145<или>любая другая последовательность этих цифр

(1)Уходил Оська на войну в конце октября из опустевшей Москвы. 
(2)Его уже дважды требовали с вещами на призывной пункт, но почему-то отпускали домой. (3)И вот стало точно известно: Оську и его товарищей по выпуску отправляют на восток в трёхмесячное пехотное училище. (4)Он пришёл проститься с моими домашними, потом мы поехали к нему на Мархлевского. (5)Я знал, что он ждёт девушку, пепельноволосую Аню, и хотел попрощаться у подъезда, но Оська настоял, чтобы я поднялся.

(6)Когда мы провожали Павлика на действительную, он разделил между нами свои скромные богатства. (7)Павлика не баловали дома и растили по-спартански. (8)Правда, в восьмом классе ему сшили бостоновый костюм «на выход», и Павлик проносил его до армии, время от времени выпуская рукава и брюки, благо запас был велик. (9)Но у него имелся дядя, выдающийся химик, и однажды этого дядю послали на международную научную конференцию за кордон, что в ту пору случалось нечасто. (10)В пожилом, нелюдимом, обсыпанном перхотью, запущенном холостяке, по уши закопавшемся в свою науку, таилась душа пижона. (11)По окончании конференции он потратил оставшиеся деньги на приобретение жемчужно-серых гетр — тогдашний крик моды, смуглой шёлковой рубашки, двух свитеров, роскошного галстука и тёмных очков, почти не встречавшихся в Москве. (12)Но, вернувшись домой, он понял, что наряжаться ему некуда, поскольку ни в театр, ни в гости, ни на балы он не ходил, а таскать на работу столь ослепительные вещи стыдно, да и непрактично: прожжешь химикатами, и тогда он вспомнил о юноше-племяннике, и на скромного Павлика пролился золотой дождь.

(19)Может показаться странной и недостойной эта барахольная возня перед разлукой, скорее всего навечной, ничтожное копанье в шмотье посреди такой войны. (20)Неужели не было о чём поговорить, неужели не было друг для друга серьёзных и высоких слов? (21)Все было, да не выговаривалось вслух. (22)Нас растили на жестком ветру и приучили не размазывать по столу масляную кашу слов. (23)А говорить можно и простыми, грубыми предметами, которые «пригодятся». (24)«Держи!..» — а за этим: меня не будет, а ты носи мою шапку и ботинки и обогревайся рефлектором, когда холодно… (25)«Бери кофемолку, не ломайся!» — это значит: а хорошая у нас была дружба!.. (26)«Давай, чёрт с тобой!» — а внутри: друг мой милый, друг золотой, неужели это правда, и ничего больше не будет?.. (27)«На дуршлаг!» — но ведь было, было, и этого у нас не отнимешь. (28)Это навсегда с нами. (29)Значит, есть в мире и останется в нём…   (По Ю. Нагибину)

Ответ:

345<или>любая другая последовательность этих цифр 

(1)У каждого из нас бывают в жизни такие времена, когда естественная, от природы данная нам одинокость вдруг начинает казаться нам тягостною и горькою: чувствуешь себя всеми покинутым и беспомощным, ищешь друга, а друга нет… (2)И тогда изумленно и растерянно спрашиваешь себя: как же это так могло случиться, что я всю жизнь любил, желал, боролся и страдал, и, главное, служил великой цели — и не нашел ни сочувствия, ни понимания, ни друга? (3)Почему единство идеи, взаимное доверие и совместная любовь не связали меня ни с кем в живое единство духа, силы и помощи?..

(4)Тогда в душе просыпается желание узнать, как же слагается жизнь у других людей: находят они себе настоящих друзей или нет? (5)Как же жили люди раньше, до нас? (6)И не утрачено ли начало дружбы именно в наши дни? (7)Иногда кажется, что именно современный человек решительно не создан для дружбы и не способен к ней… (8)И в конце концов неизбежно приходишь к основному вопросу: что же есть настоящая дружба, в чем она состоит и на чем держится?

(9)Конечно, люди и теперь нередко «нравятся» друг другу и «водятся» друг с другом… (10)Но, Боже мой, как все это скудно, поверхностно и беспочвенно. (11)Ведь это только означает, что им «приятно» и «забавно» совместное времяпрепровождение или же, что они умеют «угодить» друг другу… (12)Если в склонностях и вкусах есть известное сходство; если оба умеют не задевать друг друга резкостями, обходить острые углы и замалчивать взаимные расхождения; если оба умеют с любезным видом слушать чужую болтовню, слегка польстить, немножко услужить,— то вот и довольно: между людьми завязывается так называемая «дружба», которая, в сущности, держится на внешних условностях, на гладко-скользкой «обходительности», на пустой любез­ности и скрытом расчете… (13)Бывает «дружба», основанная на совместном сплетничании или на взаимном излиянии жалоб. (14)Но бывает и «дружба» лести, «дружба» тщеславия, «дружба» протекции, «дружба» злословия, «дружба» преферанса и «дружба» собутыльничества. (15)Иногда один берет взаймы, а другой дает взаймы — и оба считают себя «друзьями». (16)«Рука моет руку», люди вершат совместно дела и делишки, не слишком доверяя друг другу, и думают, что они «подружились». (17)Но «дружбой» иногда называют и легкое, ни к чему не обязывающее «увлечение», связывающее мужчину и женщину; а иногда и романтиче­скую страсть, которая подчас разъединяет людей окончательно и навсегда. (18)Все эти мнимые «дружбы» сводятся к тому, что люди взаимно посторонние и даже чуждые, проходят друг мимо друга, временно облегчая себе жизнь поверхностным и небескорыстным соприкосновением: они не видят, не знают, не любят друг друга, и нередко их «дружба» распадается так быстро и исчезает столь бесследно, что трудно даже сказать, были ли они раньше вообще «знакомы».

(19)Люди сталкиваются друг с другом в жизни и отскакивают друг от друга, подобно деревянным шарам. (20)Таинственная судьба взметает их, как земную пыль, и несет их через жизненное пространство в неизвестную даль, а они разыгрывают комедию «дружбы» в трагедии всеобщего одиночества… (21)Ибо без живой любви люди подобны мертвому праху…

(22)Но истинная дружба проламывает это одиночество, преодолевает его и освобождает человека к живой и творческой любви. (23)Истинная дружба… (24)Если бы только знать, как она завязывается и возникает… (25)Если бы только люди умели дорожить ею и крепить ее…

(26)Настоящий человек носит в своем сердце некий скрытый жар, так, как если бы в нем жил таинственно раскаленный уголь. (27)Бывает так, что лишь совсем немногие знают об этом угле и что пламя его редко обнаруживается в повседневной жизни. (28)Но свет его светит и в замкнутом пространстве, и искры его проникают во всеобщий эфир жизни. (29)И вот, истинная дружба возникает из этих искр.   (По И. Ильину)                                                                                                                  

Ответ:

145<или>любая другая последовательность этих цифр

                                                                                                   (По Ю. Бондареву)                         

Ответ:

135<или>любая другая последовательность этих цифр

(1)Самый страшный и самый распространенный стереотип в нашей стра­не — это стереотип безответственности. (2)Руки опускаются, когда человек читает в газетах одно, а в жизни видит другое. (3)Они опускаются от пос­тоянной неразберихи, бесхозяйственности, махрового бюрократизма. (4)Руки опускаются, когда ты понимаешь, что вокруг тебя никто ни за что не отвечает и что всем все «до лампочки». (5)Вот от чего опускаются руки! (6)Стереотип бесхозяйственности на то и стереотип, что за ним всегда — многолетний опыт, привычка. (7)Он, как глубокая колея, накатанная, удобная, проверенная.

(8)С годами он стал у нас чуть ли не составной частью любой профессии. (9)Здесь доходит до абсурда. (10)К примеру, каждый человек в отдельности твёрдо знает, что зима в этом году будет обязательно. (11)И соответственно к ней готовится: достает тёплое пальто, покупает тёплые ботинки, варежки, бельё… (12)Но как только отдельные, персонально готовые к зиме люди собираются под крышей какого-либо учреждения, которое ведает теплоснабжением в городе, так зима, самая обычная зима, приходит к нам неожиданно. (13)Каждый год они регулярно оправдываются в статьях, что «зима, к сожалению, застала нас врасплох». (14)Читать это, честное слово, смешно! (15)Но дальше смешное кончается. (16)Дальше начинаются аварии.

(17)Лопаются трубы в домах. (18)Мерзнут люди. (19)И новые газетные статьи рассказывают уже о тех «героических усилиях», которые пришлось предпринять, чтобы как-то выправить положение. (20)А ведь порой жёсткие, страшные репортажи о результатах безответственности рвут душу, оглушают, не дают уснуть… (21)И порой от боли заходится сердце…

(22)Но до каких пор будем мы окунаться в ситуации, когда из-за двух или трёх разгильдяев сотни, а то и тысячи людей вынуждены демонстрировать массовый героизм? (23)До каких пор?!

(24)Вопрос этот только кажется риторическим. (25)На него можно и нужно ответить.

(26)Убеждён, что в подобные ситуации мы будем окунаться до тех самых пор, пока не расстанемся с проклятым стереотипом безответственности и наплевательского отношения к труду! (27)Как к собственному, так и к чужому.

(28)И каждый раз, откровенно халтуря на работе («сойдёт!…»), что-то слепляя на авось («перемелется!…»), что-то недодумывая, не просчитывая, не проверяя («да ладно, обойдется…»), закрывая глаза на собственную небреж­ность («плевать»…»), мы же сами, своими руками, собственным так назы­ваемым трудом строим полигоны для грядущей демонстрации массового героизма, сами себе готовим завтрашние аварии и катастрофы!

(29)Пишем в газетах: «такой-то освобожден от должности…» Хотя порою хочется прочитать: «должность освобождена от такого-то…»… Освобождена, как земля. (30)И теперь, может быть, вздохнет свободно… (31)Но ведь «освобождён» не всегда означает «наказан». (32)А следова­ло бы…

(33)Людей, конечно, надо жалеть. Но ведь и спрашивать с них надо! (34)И очень серьёзно, а не для вида. (35)Только тогда можно избавиться от стереотипа бесхозяйственности, который гирей висит на наших ногах.

                                    (По Р. Рождественскому)                                                                                        

Ответ:

123<или>любая другая последовательность этих цифр

В курсе «ЕГЭ-навигатор» более 100 заданий по теме «Функционально-смысловые типы речи». Система формирует для вас варианты при каждом новом обращении, проверяет вашу работу, выставляет оценки, показывает вам допущенные ошибки, сохраняет все выполненные вами тесты и отражает всю информацию в вашей личной «Истории тестирования».

(3)На кухне сидела его старенькая бабушка. (4)Она психически больна.

(5)…сидя на кухне, она вязала носки любимому внуку. (6)Самому дорогому ей человеку!

(7)Его приход из школы — для неё тихая радость…

(8)Родным ей был карельский язык — язык малочисленного исчезающего народа. (9)Нас очень смешило, когда на непонятном наречии она тихонько молилась, а на русском пела непристойные частушки. (10)Твой друг стыдился своей бабушки. (11)Досада накапливалась.

(12)Когда вы разделись и прошли на кухню, она прервала своё рукоделие. (13)Открытая улыбка осветила ее лицо. (14)Поверх очков на внука смотрели излучающие доброту глаза. (15)И вдруг… клубок шерстяных ниток озорно, как живой, выскочил из неуверенных рук, разматываясь и уменьшаясь.

(16)Опираясь на кухонный буфет, она тяжело поднялась с деревянной табуретки. (17)А дальше… (надо же было такому случиться!), нагнувшись за клубком, она нечаянно задела внука, который наливал себе в кружку молоко. (18)Рука качнулась, и молоко расплескалось…

(19)—Дура! — в бешенстве прокричал внук.

(20)Всё произошло так быстро: он зло схватил тяжёлый сковородник и изо всех сил бросил им в бабушку. (21)Сковородник попал по опухшей бабушкиной ноге. (22)Её полные губы задрожали, и она, что-то причитая на родном языке, придерживая больное место, с плачем опустилась на табуретку. (23)Слёзы текли по её лицу.

(24)Не помня себя, ты схватил шапку, пальто и выбежал из дома. (25)На душе было гадко. (26)Но тело успокаивало:

(27)— Бабушка не наша. (28)Нам-то что? (29)Пусть сами разбираются…

(30)Спустя много лет ты воспринял её боль как свою собственную. (31)С тех пор эти воспоминания для твоей души — открытая рана.

(Александр Костюнин, «Земное притяжение»)

(1)Василий Конаков, или просто Вася, как звали мы его в полку, был командиром пятой роты. (2)Участок его обороны находился у самого подножия Мамаева кургана, господствующей над городом высоты, за

овладение которой в течение всех пяти месяцев шли наиболее кровавые бои.

(3)Участок был трудный, абсолютно ровный, ничем не защищённый, а главное, с отвратительными подходами, насквозь простреливавшимися противником. (4)Днём пятая рота была фактически отрезана от остального полка. (5) Снабжение и связь с тылом происходили только ночью. (6) Всё это очень осложняло работу участка. (7)Надо было что-то предпринимать. (8)И Конаков решил сделать ход сообщения между своими окопами и железнодорожной насыпью.

(9)Однажды ночью он явился ко мне в землянку. (10)С трудом втиснул свою массивную фигуру в мою клетушку и сел у входа на корточки. (11)Смуглый кудрявый парень, с густыми чёрными бровями и неожиданно голубыми, при общей его черноте, глазами. (12)Просидел он у меня недолго — погрелся у печки и под конец попросил немного толу — «а то, будь оно неладно, все лопаты об этот чёртов грунт сломал».

—(13)Ладно, — сказал я. —(14)Присылай солдат, я дам, сколько надо.

—(15)Солдат? — он чуть-чуть улыбнулся краешком губ. —(16)Не так-то у меня их много, чтоб гонять взад-вперёд. (17) Давай мне, сам понесу. (18)И он вытащил из-за пазухи телогрейки здоровенный мешок.

(19)На следующую ночь он опять пришёл, потом — его старшина, потом — опять он.

(20)Спустя полторы-две недели нам с капитаном удалось попасть во владения Конакова, в пятую роту. (21)Сейчас прямо от насыпи, где стояли пулемёты и полковая сорокапятка, шёл не очень, правда, глубокий, сантиметров на пятьдесят, по всем правилам сделанный ход сообщения до самой передовой.

(22)Конакова в его блиндаже мы не застали. (23) На ржавой, неизвестно откуда добытой кровати, укрывшись с головой шинелью, храпел старшина, в углу сидел скрючившись с подвешенной к уху трубкой молоденький связист. (24)Вскоре появился Конаков, растолкал старшину, и тот, торопливо засунув руки в рукава шинели, снял со стены трофейный автомат и ползком выбрался из блиндажа.

(25)Мы с капитаном уселись у печки.

—(26)Ну как? — спросил капитан, чтобы с чего-нибудь начать.

—(27)Да ничего, — Конаков улыбнулся, как обычно, одними уголками губ. —(28)Воюем помаленьку. (29)С людьми вот только сложно…

—(30)Ну с людьми везде туго, — привычной для того времени фразой ответил капитан. —(31)Вместо количества нужно качеством брать.

(32)Конаков ничего не ответил. (33)Потянулся за автоматом.

—(34)Пойдём, что ли, до передовой пройдёмся?

(35)Мы вышли.

(36)Вдруг выяснилось то, что ни одному из нас даже в голову не могло прийти. (37)Мы прошли всю передовую от левого фланга до правого, увидели окопы, одиночные ячейки для бойцов с маленькими нишами для патронов, разложенные на бруствере винтовки и автоматы, два ручных пулемёта на флангах — одним словом, всё то, чему и положено быть на передовой. (38) Не было только одного — не было солдат. (39)На всём протяжении обороны мы не встретили ни одного солдата. (40) Только старшину. (41) Спокойно и неторопливо, в надвинутой на глаза ушанке, переходил он от винтовки к винтовке, от автомата к автомату и давал очередь или одиночный выстрел по немцам…

(42)Дальнейшая судьба Конакова мне неизвестна — война разбросала нас в разные стороны. (43)Но, когда вспоминаю, как он молча потянулся за автоматом в ответ на слова капитана, что за счёт количества надо нажимать на качество; когда думаю о том, что этот человек вдвоём со старшиной отбивал несколько атак в день и называл это только «трудновато было», мне становится ясно, что таким людям, как Конаков, и с такими людьми, как Конаков, не страшен враг. (44) Никакой!

(45)А ведь таких у нас миллионы, десятки миллионов, целая страна.

(по В. П. Некрасову*)

Широкая долина Рыбной синела и чуть туманилась под солнцем, перевальный ветерок налетал резвыми, не сильными порывами. Кедровки орали недалеко внизу. Погода стояла самая охотничья. (В. Ремизов «Воля вольная»)

Годков капитану было тридцать девять, обитал он в общаге на втором этаже в самой большой угловой комнате, где раньше был общий холл с телевизором. Койка, три стула, стол и в Васькин рост розовый японский холодильник. Иногда появлялась богатая музыка со множеством колонок, плазменная панель в полстены или ещй что-то такое же экзотическое, дико дорогое и специально заказанное в Японии. (В. Ремизов. «Воля вольная»)

Маша жила в своём доме. Типовом для посёлка, длинном одноэтажном доме, разделённом пополам на двух хозяев. Внутри тоже у всех было одинаково, безыскусная простенькая планировка: двери по центру, окна посередке.  У Маши всё было продумано, просто и удобно. Вещей в квартире было немного, и она казалась просторной. (В. Ремизов, «Воля вольная»)

Трое суток добирался Илья Жебровский до участка. Последник сорок километров до зимовья несколько лет уже никто не чистил, и местами дорога была сильно завалена упавшими деревьями. Пилили в две пилы, растаскивали, раскладывали брёвна. Какие-то очень уж здоровые «Уралом» дёргали, проезжали недолго и снова пилили. (В. Ремизов «Воля вольная»)

Он вышел почти на самый верх, снял рюкзак, отвязал и надел суконку. Карам отстал. Степан обернулся, посмотрел вниз, прислушался сквозь шум ветра, не орёт ли где, но услышал гул вертолёта. ОН взвалил на себя незавязанный рюкзак и заторопился обратно, вниз к ближайшим скалам. Вертушка шла со стороны его участка, её не было видно, только гул нарастал, сбиваемый порывами ветра. Степан торопился, камни ползли под ногами, он бился коленками, резал руки. Он был уже в нескольких метрах от скальника, когда над белоснежным прогибом перевала вырвалась оранжевая машина. Степан сел и замер. Вертушка прошла так близко, что ему показалось, что он слышит запах выхлопа. (В. Ремизов «Воля вольная»)

Дядь Саша выругался и полез из кабины.
Дядь Саша ждал этой беды, в кузове у него был запасной мост… Он стал набирать на телефоне Мишку Милютина. Потом вызвал Поварёнка.

К обеду ясно стало, что сегодня не выехать, конца не видать было. Вместе с мостом надо было менять ещё что-то. Поварёнок обзванивал корешей в поисках нужных сальников и рычагов. Жебровский сначала пытался вникать, потом просто сидел рядом на ящике, скучая и покуривая. Дядь Саша тоже особо не лез, работой молча управлял высокий и худощавый Мишка. (В. Ремизов «Воля вольная»)

По своему характеру он плюнул бы на это дело, замял и уехал бы, но в области уже знали, и человека надо было представить. Живым, а лучше мёртвым — за оказание сопротивления. «Это надо сделать кровь из носу, ты что, не врубаешься!..» — орал из области зам по оперативной, которому, видно, самолму здорово досталось.

Александру Михайловичу и так всё ясно было  его место из-за беглого Кобяка падало в цене и могло быть отдано только кому-то местному. Интересно, Семихватскому с Гнидюком предлагали? А может, и обоим для конкуренции, размышлял Александр Михалыч… (В. Ремизов «Воля вольная»)

Жебровский не вмешивался. В России власть всегда была священной коровой. Даже здесь, на её окраинах, где никогда не было крепостного права и где на суровой природе жили вполне самостоятельные мужики, людей возмущало не дурное устройство самой власти, но лишь справедливость или несправедливость её действий. Это необъяснимо глупо, думал Илья и помалкивал. Смысла в этих разговорах не было никакого. (В. Ремизов «Воля вольная»)

Слышал, что три года назад, весной, убили младшего дядь Саши — Сашку. В тот день САшка вернулся из армии. В кафе дело было, куда он никогда не ходил. Один прыщавый, на голову ниже Сашки, курнув дряни, пырнул ножом. Весь посёлок хоронил. Сашка был красивый, трезвый и в жизни никого не обидел. Его ударили ножом, а он только морщился, улыбался растерянно и виновато, зажимая рукой пульсирующую рану. (В. Ремизов «Воля вольная»)

Илья поставил вариться макароны, открыл тушёнку от нечего делать, а скорее, от охотничьего зуда в руках, принёс чехол с новым штуцером. Вспомнил, как ездил за ним в Австрию, как пробовал там на стрельбище, — пуля в пулю ложилась. Работа была штучная, ему надо было к сентябрю, и австрияки всё сделали в срок и нигде не отступили от своего качества. (В. Ремизов «Воля вольная»).

Генка встал, отряхиваясь, взял карабин на плечо и пошёл прочь. Странное было дело. Эту вот жизнь в тайге он с годами любил всё больше и больше, а азарт терял. Не то чтобы азарт, но то, что раньше было. Он это точно знал за собой. Жадным никогда не слыл, но когда удавалось добыть больше других, а такое случалось часто, ходил довольный. Бывало и хвастался по пьяни. (В. Ремизов «Воля вольная»)

(1)Я говорил в одном месте, что музей похож на ту ледяную глыбу, большая часть которой скрыта под водой и только подразумевается. (2)Насколько это верно, я убедился, очутившись в разнообразных запасниках музея.

(3)Помещения, где хранится, так сказать, излишек икон, то есть икон либо реставрированных, но не выставленных в основной экспозиции музея, либо ждущих своей реставрации,— помещения эти кажутся чрезвычайно тесными. (4)Во-первых, они на самом деле тесны, во-вторых, в них помещено слишком много икон. (5)Иконы хранятся на стеллажах, поставленные ребром, как книги в библиотеке. (6)Есть полки с небольшими, «домовыми» иконами. (7)Есть ряды «солидных» икон. (8)Есть иконы двухметровой высоты. (9)Впрочем, солидность иконы не всегда зависит от её размеров.

(10)Иногда я наугад брал икону, как книгу с полки, и видел, что икона прекрасна или что она будет прекрасной после умелой и тщательной реставрации. (11)Икон в запасниках тысячи. (12)Красота, которая тонко была распределена по всей Русской земле, теперь соскоблена скребком, подобно позолоте, и собрана в горстки. (13)Горсть в запасниках Третьяковки (около шести тысяч штук), горсть вот здесь, в подвалах Михайловского дворца (четыре тысячи), горсть, допустим, в Ярославском областном музее, горсть в Вологодском музее. (14)А потом уж, после крупных городов, пойдут поскрёбышки: в Суздале, где-нибудь в Тотьме, в Шенкурске, в Городце… (15)На земле же, откуда соскребено и соскоблено, а то и просто смыто, остались кучи щебня, бурьян, иногда омертвевшие, обезглавленные кирпичные помещения, где держат керосин, овёс, корм для свиней, свежеободранные бараньи и телячьи шкуры.

(16)На северных землях, главным образом архангельских и карельских, среди лесов и по берегам холодных рек, уцелели кое-где деревянные удивительные часовенки и церкви, в которых, говорят, иногда находят ещё как бы присохшие, потемневшие от налета копоти блёстки. (17)Если их вовремя не спасти, они обречены, как было с Ненексой, древним имением Марфы-посадницы (Борецкой). (18)Она, Марфа, в своё время послала туда наилучших из Новгорода мастеров. (19)В далеком беломорском селе затаилась с тех пор красота, которой завидовали бы Ватикан и Равенна. (20)Первым из музейных работников проник в Ненексу вездесущий белобородый старик Каликин. (21)Он, хоть и был потрясен, спокойно пронумеровал наилучшие иконы по степени их ценности, аварийности и первоочередности эвакуации. (22)Ставил мелом крупные римские цифры: III, V, X, XV… (23)Одну-единственную икону старик сумел увезти с собой. (24)Для того чтобы вывезти остальные иконы, нужно было снова посылать людей в командировку. (25)Нужен самолёт, вездеходы, грузовики, а главное — деньги. (26)Где же взять денег Государственному Эрмитажу или Русскому музею?

(27)Тем временем церковная крыша прохудилась, и бесценная живопись была безвозвратно смыта дождями.

(28)От Русского музея на Север в экспедиции каждый год выезжают ленинградский художник Евгений Мальцев и сотрудница музея Гелла Смирнова. (29)На попутных машинах, а то и пешком забираются они в глушь в поисках шедевров древней живописи. (30)Но много ли увезут они вдвоём? (31)Например, в течение одной экспедиции они обнаружили пятьсот двадцать пять икон, а успели спасти только шестнадцать.

(32) — Что же вам нужно для того, чтобы спасти всё? — спросил я у них, когда разговорились.

(33)—  Вертолёт на один месяц.

(34)—  Как? За этим все дело?! (35)Но неужели в нашем государстве… (36)Один вертолёт… (37)На один месяц… (38)Разве не окупились бы эти деньги?

(39)Непосредственно они, конечно, не окупились бы, потому что торговать иконами Русский музей не собирается. (40)Но спасены были бы ценности, которым просто не назовешь цены.

(1)Напомню один случай, который произошёл на твоих глазах в детстве.
(2)Ты зашёл к своему сверстнику в гости. (3)На кухне сидела его старенькая бабушка. (4)Она психически больна.

(5)…сидя на кухне, она вязала носки любимому внуку. (6)Самому дорогому ей человеку!

(7)Его приход из школы — для неё тихая радость…

(8)Родным ей был карельский язык — язык малочисленного исчезающего народа. (9)Нас очень смешило, когда на непонятном наречии она тихонько молилась, а на русском пела непристойные частушки. (10)Твой друг стыдился своей бабушки. (11)Досада накапливалась.

(12)Когда вы разделись и прошли на кухню, она прервала своё рукоделие. (13)Открытая улыбка осветила ее лицо. (14)Поверх очков на внука смотрели излучающие доброту глаза. (15)И вдруг… клубок шерстяных ниток озорно, как живой, выскочил из неуверенных рук, разматываясь и уменьшаясь.

(16)Опираясь на кухонный буфет, она тяжело поднялась с деревянной табуретки. (17)А дальше… (надо же было такому случиться!), нагнувшись за клубком, она нечаянно задела внука, который наливал себе в кружку молоко. (18)Рука качнулась, и молоко расплескалось…

(19)—Дура! — в бешенстве прокричал внук.

(20)Всё произошло так быстро: он зло схватил тяжёлый сковородник и изо всех сил бросил им в бабушку. (21)Сковородник попал по опухшей бабушкиной ноге. (22)Её полные губы задрожали, и она, что-то причитая на родном языке, придерживая больное место, с плачем опустилась на табуретку. (23)Слёзы текли по её лицу.

(24)Не помня себя, ты схватил шапку, пальто и выбежал из дома. (25)На душе было гадко. (26)Но тело успокаивало:

(27)— Бабушка не наша. (28)Нам-то что? (29)Пусть сами разбираются…

(30)Спустя много лет ты воспринял её боль как свою собственную. (31)С тех пор эти воспоминания для твоей души — открытая рана.

Самая большая ценность — жизнь

(1)«Вдох — выдох, выдох!» (2)Я слышу голос инструктора гимнастики: «Чтобы вдохнуть полной грудью, надо хорошенько выдохнуть. (3)Учитесь прежде всего выдыхать, избавляться от «отработанного воздуха». 

(4)Жизнь — это прежде всего дыхание. (5)«Душа», «дух»! (6)А умер — прежде всего — «перестал дышать». (7)Так думали исстари. (8)«Дух вон!» — это значит «умер».

(9)«Душно» бывает в доме, «душно» и в нравственной жизни. (10)Хорошенько выдохнуть все мелочные заботы, всю суету будничной жизни, избавиться, стряхнуть все, что стесняет движение мысли, что давит душу, не позволяет человеку принимать жизнь, ее ценности, ее красоту. (11)Человек всегда должен думать о самом важном для себя и для других, сбрасывая с себя все пустые заботы.

(12)Надо быть открытым к людям, терпимым к людям, искать в них прежде всего лучшее. (13)Умение искать и находить лучшее, просто «хорошее», то есть «заслоненную красоту», обогащает человека духовно.

(14)Заметить красоту в природе, в поселке, городе, улице, не говоря уже в человеке, сквозь все заслоны мелочей — это значит расширить сферу жизни, сферу того жизненного простора, в которой живет человек.

(15)Я долго искал это слово — сфера. (16)Сперва я сказал себе: «Надо расширять границы жизни», — но жизнь не имеет границ! (17)Это не земельный участок, огороженный забором — границами. (18)Расширять пределы жизни — не годится для выражения моей мысли по той же причине. (19)Расширять горизонты жизни — это уже лучше, но все же что-то не то. (20)У Максимилиана Волошина есть хорошо придуманное им слово — «окоём». (21)Это все то, что вмещает глаз, что он может охватить. (22)Но и тут мешает ограниченность нашего бытового знания. (23)Жизнь не может быть сведена к бытовым впечатлениям. (24)Надо уметь чувствовать и даже замечать то, что за пределами нашего восприятия, иметь как бы «предчувствие» открывающегося или могущего нам открыться нового. (25)Самая большая ценность в мире — жизнь: чужая, своя, жизнь животного мира и растений, жизнь культуры, жизнь на всем ее протяжении — и в прошлом, и в настоящем, и в будущем… (26)А жизнь бесконечно глубока. (27)Мы всегда встречаемся с чем-то, чего не замечали раньше, что поражает нас своей красотой, неожиданной мудростью, неповторимостью.

Алгебра и гармония

(1)Часто мы называем красивым то, что соответствует идеалам и нормам нашего времени. (2)Нормы и моды у каждой эпохи свои, но вместе с тем есть красота нетленная, непреходящая, к которой человечество обязательно возвращается. (3)Нас никогда не перестанут радовать пропорции Парфенона, гармоничность и единство с природой церкви Покрова на Нерли. (4)Я огорчаюсь всякий раз, когда слышу фразу: «На вкус и цвет товарищей нет». (5)Как раз обратное — удивляешься тому, как много людей одинаково оценивают красоту. (6)И что примечательно: те, кто не входит в это большинство, обычно не единодушны в своих мнениях. (7)В этом доказательство объективности понятия прекрасного.

(8)Можно ли ограничиться внешним восприятием красоты? (9)Можно ли оценить красоту, измеряя линейкой соотношения размеров? (10)За чисто внешней красотой лица мы ищем красоту духовную, благородство, напряжение мысли. (11)Ничего не выражающее красивое лицо мы называем «кукольным». (12)И в конкретном, и в абстрактном искусстве значительность произведения определяется тем, насколько оно выходит за пределы внешнего воздействия, насколько глубоко взаимодействуют и соотносятся части целого. (…) (13)Это взаимодействие частей иногда радует взор, как в «Поцелуе» Родена, картинах Рафаэля или Ватто, но может быть напряжённым и трагическим, как в «Рабах» Микеланджело, у Эль Греко или Гойи.

(14)По словарю Ларусса, красивое — это то, что «радует глаз или разум». (15)Мы говорим о красоте музыки Моцарта, пушкинских стихов, но что можно сказать о красоте науки, красоте мысленных построений, которых не нарисовать на бумаге, не высечь на камне, не переложить на музыку?

(16)Красота науки, как и искусства, определяется ощущением соразмерности и взаимосвязанности частей, образующих целое, и отражает гармонию окружающего мира. (17) Вот что писал великий французский математик Анри Пуанкаре в книге «Наука и метод»: «Если бы природа не была прекрасна, она не стоила бы того, чтобы её знать, жизнь не стоила бы того, чтобы её переживать. (18)Я здесь говорю, конечно, не о той красоте, которая бросается в глаза… (19)Я имею в виду ту более глубокую красоту, которая открывается в гармонии частей, которая постигается только разумом. (20)Это она создаёт почву, создаёт каркас для игры видимых красок, ласкающих наши чувства, и без этой поддержки красота мимолётных впечатлений была бы несовершенна, как всё неотчётливое и преходящее. (21)Напротив, красота интеллектуальная даёт удовлетворение сама по себе».

Разрушительные теленовости

(1)Жителю России ежедневно формируют мировоззрение катастрофического периода. (2)Он, житель России, уже свыкся с выживанием среди наводнений, ограблений, обрушений и взрывов. (3)Поселки смывает, здания горят, самолёты падают, автомобили сталкиваются, поезда сходят с рельс, а вот интервью с вором, а это трупы боевиков. (4)Теперь про погоду.   

(5)Итак. (6)В России. (7)Ежегодно. (8)Гибнет. (9)На дорогах — 30  000. (10)Тонут — 15 000. (11)Опиваются спиртным — 40 000. (12)Убивают — 30 000. (13)Пропадает без вести — 30 000. (14)Падают с крыш, балконов, окон, деревьев, столбов — десятки человек по стране в день. (15)Суют в станки все части тела и отрывают — ежедневно. (16)Кусаются псами, бодаются быками — что ни час. (17)Кончает самоубийством, вешается, вскрывает вены, бросается под поезд — 25 000 в год. (18)Сосульками с крыш по голове — десятки трупов по стране каждую весну. (19)Бьет током в ванных — чище электрических стульев в старой Америке. (20)Ещё можно насмерть подавиться шашлыком и запариться в сауне.    

(21)То есть.  (22)Независимо от экстраординарных событий телевидению хватит в любой миг и ординарных, чтобы выпуск новостей превратить в репортаж из гибнущей цивилизации. (23)Ресурс несчастий у нас — единственный, которому не грозит истощение. (24)Кажется, что Россия закончит своё существование, а несчастья всё ещё будут продолжаться.  

(25)Однако.  (26)Вот в Америке.  (27)Там торнадо и ураганы просто беспрерывно. (28)Сдувает и смывает еженедельно целыми поселками. (29)С убийствами и катастрофами у них чуть похуже, чем у нас, но вполне достаточно, чтобы заполнить сотню федеральных каналов на 24 часа в сутки. (30)Однако страстей в США по ящику куда и куда меньше наших.   

 (31)Экстаз саморазрушения охватил руссише ТВ?! (32)Почему наши новости, ежедневные, многоразовые, сделаны почти исключительно в жанре как раз телекатастроф и  происшествий? (33)В стране происходит хоть что-то, кроме указов президента и катастроф?!    

(34)Объясняю. (35)Катастрофа — это рейтинг передачи. (36)Рейтинг —  это стоимость телерекламы. (37)Рекламный блок при новостях —  это доход телеканала. (38)Телеканалы кормят народ катастрофами, потому что им за это платят. (39)Рекламодатели.     

(40)Что  толкают  рекламодатели?  (41)Импортный  западный ширпотреб.  (42)Русское телевидение  кормит сведениями  о  сплошных несчастьях народ,  формируя у  него пессимистическое мировоззрение, пофигизм,  неврозы, неуверенность  во  всем  окружающем, садистские  наклонности и  мазохистский национальный комплекс, чтобы западный производитель сбывал больше товара на российском рынке.(…)

 (43)Ну — кого ещё сегодня убили? (44)Что сгорело? (45)И немедленно заесть это «Данон».