Народ в романе князь серебряный сочинение

1. Введение

Не одно уже поколение читает и перечитывает также и исторический роман А.К.Толстого «Князь Серебряный» (1862). Произведение сделалось одной из любимейших книг, особенно для юношества, когда сердце впервые отзывается на внушаемые ему идеи добра, справедливости, верности законам совести и чести, достоинству человеческой личности. А именно в этом главный пафос «Князя Серебряного». В основе сюжета романа А.К.Толстого – коренной перелом в русской истории: возвышение централизованной власти московского князя и борьба ее с боярской оппозицией; в центре романа образ Ивана Грозного – первого русского царя. Хотя давно уже отмечены критиками и литературоведами односторонность и пристрастность отношения А.К.Толстого к Ивану Грозному, – автор не на его стороне, а на стороне гибнущего, но неизмеримо более благородного, чем царь, как ему кажется, боярства, – все же писатель своим художническим чутьем глубоко проник в тайны сложной и противоречивой личности Ивана Грозного. Он не допускает заглаживания деспотизма царя, идеализации его личности, как это наблюдалось у прежних и позднейших историков России и у некоторых писателей совсем недавнего прошлого. Концепция А.К.Толстого, при всех ее изъянах в характеристике личности Ивана Грозного, стоит ближе к выводам историков последних лет.

Сюжет романа мастерски скомпонован, развивается с захватывающим драматическим интересом, с переплетающимися нитями интриг, и каждая главка, обозначенная кратко, одним-двумя словами, имеет свою законченную тему и вносит свой вклад в повествовательное целое.

А.К.Толстой был знатоком древнего русского быта, нравов и обычаев; он даже испытывал особое пристрастие к старине, умел подмечать ее следы в окружающей его жизни. «Князь Серебряный» сообщает читателю огромное количество полезных сведений об истории Руси, ее людях, развивает и обогащает его историческое и эстетическое мышление.

Над «Князем Серебряным» А.К.Толстой начал работать с конца 40-х годов. Привлекший его образ Ивана Грозного он разрабатывал в балладах: «Василий Шибанов», «Князь Михайла Репнин», «Старицкий воевода»; славил добродетели бояр и служилых людей, неповинно загубленных. Но роман подвигался туго… Наступившая предреформенная «эпоха гласности» развязывала руки, и в 1859-1861 годах А.К.Толстой интенсивно работал над «Князем Серебряным». 21 марта 1861 года он уже сообщал приятелю, что роман закончен.

А.К.Толстой много потрудился над источниками. Главной опорой для него была «История» Карамзина. Для создания картин народной жизни, описания внутреннего, духовного мира людей Древней Руси, постижения народного языка А.К.Толстой изучал популярные в его время труды И.П.Сахарова «Сказания русского народа», «Песни русского народа», «Русские народные сказки».

«Князь Серебряный» живет уже долгое время, потому что проблемы, изложенные в страстных его диалогах, имеют важный общечеловеческий смысл. Логика повествования отодвигает здесь на задний план узкую «аристократическую» концепцию автора, его сословные предрассудки, и на передний план выступают живо нарисованные картины и образы, внушающие читателю глубокую веру в то, что добро побеждает зло, что есть великий народ и великая родина, которые не пропадут ни в каких, самых суровых испытаниях истории.

1. Образ власти в романе А. К. Толстого «Князь Серебряный»

1. Иван IV Грозный

Образный центр романа — царь Иван Грозный, и все образные и сюжетные линии повествования стягиваются к нему. В своем романе А.К. Толстой исследует те тайные и явные пружины истории и человеческого характера, которые позволяют существовать таким деспотам и тиранам, как Иоанн Грозный. Как жажда власти, наживы, злость, зависть, болезненное честолюбие, необузданная страсть, низменный животный страх, эгоизм делают людей послушными рабами, пособниками в кровавых делах Иоанна, умевшего играть на слабых и порочных струнах человеческой души. В своем романе Толстой не рассказывает читателю о тех временах раннего правления Иоанна IV, когда его природный ум, «бойкий и гибкий, вдумчивый и немного насмешливый, настоящий великорусский, московский ум», следование советам Сильвестра и Адашева давали повод радоваться народу русскому и славить мудрого и справедливого царя.

О временах раннего периода царствования Иоанна мы можем судить лишь по тому, как воспринимает происходящее вернувшийся в Россию после пятилетнего отсутствия Никита Романович Серебряный. Он помнил другого царя, и того, другого, он искренне любил и почитал: «Все русские люди любили Иоанна всею землею. Казалось, с его праведным царствием настал на Руси новый золотой век, и монахи, перечитывая летописи, не находили в них государя, равного Иоанну». Поэтому так трудно Серебряному поверить в то, что увидел он, вернувшись после длительного отсутствия.

Впервые о царской опричнине Никита Романович узнает в деревне, где праздновали Аграфену Купальницу. «Вишь ты, боярин, с тех пор как настала на Руси опричнина, так наш брат всего боится; жития нету бедному человеку! И в праздник пей, да не допивай, пой, да оглядывайся. Как раз нагрянут, ни с того ни с другого, словно снег на голову», — рассказывает ему пожилой крестьянин. И в самом деле, опричники не заставили себя долго ждать, — они налетели на деревню, как смертоносный вихрь. В то же время показались всадники, человек с пятьдесят, сабли наголо. Впереди скакал чернобородый детина в красном кафтане, в рысьей шапке с парчовым верхом. К седлу его привязаны были метла и собачья голова.

 — Гайда! Гайда! — кричал он, — колите скот, рубите мужиков, ловите девок, жгите деревню! Никого не жалеть!».

С такими словами появляются царские люди на страницах романа… «Метла, что у нас при седле, значит, что мы Русь метем, выметаем измену из царской земли; а собачья голова — что мы грызем врагов царских», — гордо заявляет Матвей Хомяк. Но Серебряный не верит сказанному, считая, что Хомяк клевещет на царя и принимает опричников за разбойников… Рассказывает о происшедших в царе и на Руси изменениях Серебряному боярин Морозов: «Трудное настало время, Никита Романович! Такой ужас от царя, какого искони еще не видано… На то он царь, чтобы карать и миловать. Только то больно, что не злодеев казнили, а все верных слуг государевых…».

Противится сердце Серебряного такому рассказу:

» — Боярин! — вскричал Серебряный, вскакивая с места, — если бы мне кто другой сказал это, я назвал бы его клеветником, я бы сам наложил руки на него!».

Такая реакция Никиты Романовича свидетельствует о том, что Иоанн действительно был другим, и память о нем, как о царе справедливом и благородном, не дает Серебряному поверить в произошедшую перемену. Но перемена произошла…

Создавая глубокий нравственно-психологический и исторический портрет Ивана Грозного, Толстой исследует те глубокие процессы, что происходят в душе государя. Разрушительная сила душевного перелома ясно выражается в физическом облике царя.

На пиру в Слободе Никита Романович увидел, как переменился царь: «Правильное лицо все еще было прекрасно; но черты обозначились резче, орлиный нос стал как-то круче, глаза горели мрачным огнем, и на челе явились морщины, которых не было прежде. Всего более поразили князя редкие волосы в бороде и усах. Иоанну было отроду тридцать пять лет; но ему казалось далеко за сорок. Выражение лица его совершенно изменилось. Так изменяется здание после пожара. Еще стоят хоромы, но украшения упали, мрачные окна глядят зловещим взором и в пустых покоях поселилось недоброе». Мы видим, как в романе царь страдает от душевных мук: «Раздражительное воображение не раз представляло ему картину будущего возмездия… он часто изнемогал под жестоким напором воображения. Тогда отчаяние схватывало его как железными когтями. Неправость дел его являлась во всей наготе, и страшно зияли перед ним адские бездны». Но эти просветления сердца и ума, угрызения измученной совести приписывал Иоанн хитростям дьявола, стремящегося отвлечь помазанника Божия от высоких его начинаний. Но не всегда в силах Иоанн одолеть душевные страдания. Есть особое состояние человека, которое он не может контролировать ни силою воли, ни силою ума, — это состояние между сном и явью — забытье, где властвуют иные неведомые силы, перед которыми человек бессилен. Именно такое состояние царя описано в романе: «Изба слабо освещалась образными лампадами… Среди этой тишины Ивану Васильевичу опять сделалось страшно.

Вдруг ему почудилось, что приподнимается половица и смотрит из-под нее отравленный боярин. Мертвец медленно вытянулся из-под полу и приблизился к Иоанну.

Царь хотел закричать, но не мог. В ушах его страшно звенело. Мертвец наклонился перед Иоанном.

— Здрав буди, Иване! — произнес глухой нечеловеческий голос, — се кланяюся тебе, иже погубил еси мя безвинно!

Слова эти отозвались в самой глубине души Иоанна. Он не знал, от призрака ли их слышит или собственная его мысль выразилась ощутительным для уха звуком».

В забытьи Иоанн не властен над самим собой, здесь нет подмены понятий, которую услужливо предлагает извращенный разум, и поэтому Иоанн ощущает себя как человека грешного, повинного в смерти безвинных людей. В забытьи он чувствует свою душу, для которой в реальной жизни царя нет места; он слышит настоящие, не искаженные подменой мысли, но очнувшись, Иоанн, негодовал на свое малодушие. В гневе на самого себя и на духа тьмы. Он опять назло аду и наперекор совести, начинал дело великой крови и великого поту, и никогда жестокость его не достигала такой степени, как после невольного изнеможения».

Но автор ни в коей мере не оправдывает Иоанна, но считает, что встав на сторону Зла и подмены, Иван Грозный сам наказал себя самой страшной казнью — вечными душевными терзаниями, адскими муками совести, просыпающимися всякий раз, когда засыпал разум, отравленный ложными идеями: «.. .Иоанн глубоко несчастен: .. .если он предавался разврату, то разврат его не удовлетворял, а только заглушал в нем на время его душевные страдания; если Иоанн палач России, то вместе с тем и свой собственный палач».

1. Опричники Ивана IV Грозного

Безграничное свое самовластие, сопровождающееся невиданной жестокостью, считает Иоанн благом для русской земли, способствующим искоренению измены на Руси… Эту «благородную» миссию по выведению врагов царских возлагает Иван Грозный на созданную им самим опричнину. Но даже внешний вид этих «защитников отечества» — метла при седле и собачья голова — говорит о сатанической сути этого якобы справедливого и нужного мероприятия. Опричники в романе — это бесы в человеческой плоти, которые не соблюдают православных порядков, установленных веками. В романе есть эпизод, в котором описывается день празднования Ивана Купалы: «…все колокола московские раскачивались с самого утра и звонили без умолку. Все церкви были полны. По окончании обедни народ рассыпался по улицам. Молодые и старые, бедные и богатые несли домой зеленые ветки, цветы, березки, убранные лентами. …Однако к полуденной поре улицы стали пустеть… Воцарилась мертвая тишина. Православные покоились в своих опочивальнях, и не было ни кого, кто бы гневил Бога, гуляя по улицам, ибо Бог и человеку, и всякой твари велел покоиться в полуденную пору: а грешно идти против воли Божией, разве уж принудит неотложное дело.

Итак, все спали. Только на Балчуге, в кабаке, слышны были крики, ссоры, и песни. Там, несмотря на полдень, пировали ратники, почти все молодые, в богатых нарядах. Все были пьяны… Оседланные кони стояли у ворот. К каждому седлу привязана была метла и собачья голова». Опричники выпадают из общего хода человеческой жизни, они — нелюди, растерявшие все человеческое, переступив через кровь братьев своих. «Дьявольскими, кровоядными полками» называет опричников Дружина Морозов. «Топчут правду, выметают не измену, но честь русскую; грызут не врагов государевых, а верных слуг его, и нет на них нигде ни суда, ни расправы!» — говорит об опричниках боярин Морозов, именуя их действия словами, которые нельзя отнести к человеку: «топчут», «грызут»…

Толстой создает особый образ опричнины. Это — материализовавшиеся страшные и мучительные помыслы Иоанна, опричники — воплощенное Зло, сатанинское племя, забрызганное с ног до головы человеческой кровью. Создавая образы опричников. Толстой опирается на архетипические представления людей о Зле как воплощении бесовской, дьявольской силы. Опричники Толстого — это персонифицированные представления о чертях: метла при седле и собачья голова — атрибуты нечистой силы. Опричнина была орудием в руках Иоанна, и он пользовался им со всей силой своей природной жестокости, движимой «постоянною мыслию об измене, которая сделалась его хронической болезнью».

Толстой рисует в романе образ такого «худородного» раба, самого страшного человека в окружении царя — Малюты Скуратова. Малюта, утративший в страшной злобе человеческие чувства, даже внешне мало похож на человека. Портрет его напоминает одичавшее существо, которое забыло свое имя, данное ему родителями, и стало на веки вечные Малютой, злодеем, именем которого матери пугают непослушных детей: «Наружность его вселяла ужас в самых неробких. Лоб его был низок и сжат, волосы начинались почти над бровями; скулы и челюсти, напротив, были несоразмерно развиты, череп, спереди узкий, переходил без всякой постепенности в какой-то широкий котел к затылку, а за ушами были такие выпуклости, что уши казались впалыми», — Толстой описывает нечеловеческое лицо, это хищный зверь, огромная челюсть которого необходима ему для ловли и пожирания своей добычи… Но особенно страшны глаза, которые отражают всю сатанинскую суть верного раба Иоанна: «Глаза неопределенного цвета не смотрели ни на кого прямо, но страшно делалось тому, кто нечаянно встречал их тусклый взгляд. Казалось, никакое великодушное чувство, никакая мысль, выходящая из круга животных побуждений, не могла проникнуть в этот узкий мозг, покрытый толстым черепом и густой щетиной. В выражении этого лица было что-то неумолимое и безнадежное. Глядя на Малюту, чувствовалось, что всякое старание отыскать в нем человеческую сторону было бы напрасно. И подлинно, он нравственно уединил себя от всех людей, жил посреди их особняком, отказался от всякой дружбы, от всяких приязненных отношений, перестал быть человеком и сделал из себя царскую собаку, готовую растерзать без разбора всякого, на кого Иоанну не вздумалось бы натравить ее».

Позиция автора, его отношение к изображаемому персонажу декларируются открыто, выражаясь в оценочных эпитетах («неумолимое» и «безнадежное» — в выражении лица, «тусклый взгляд», «глаза неопределенного цвета»), метафорических уподоблениях ( «сделал из себя царскую собаку», наружностью он напоминает животное:»…никакая мысль, выходящая из круга животных побуждений, не могла проникнуть в этот узкий мозг, покрытый толстым черепом и густой щетиной»). Если в образе Иоанна присутствуют элементы авторского сочувствия, черты двойственности, свидетельствующие о том, что в этом человеке изначально было Добро, то образ Малюты абсолютно однозначен, и даже самая светлая сторона любой человеческой натуры — любовь к сыну, «была любовью дикого зверя, любовью бессознательной, доходившей до самоотвержения».   Усугублялось все «любочестием» Малюты Скуратова. «Происходя сам из низкого сословия, будучи человеком худородным, он мучился завистью при виде блеска и знатности и хотел, по крайней мере возвысить свое потомство. Мысль, что Максим, которого он любил тем сильнее, что не знал другой родственной привязанности, будет всегда стоять в глазах народа ниже тех гордых бояр, которых он, Малюта, казнил десятками, приводила его в бешенство, он старался золотом достичь почестей, недоступных ему по рождению, и с сугубым удовольствием предавался убийствам: он мстил ненавистным боярам, обогащался их добычею и, возвышаясь в милости царской, думал возвысить и возлюбленного сына».

Жестокость, с которой добивается Малюта почестей и богатства, не поддается человеческому пониманию… Жестокость — его кровное чувство, это неотъемлемая часть его нечеловеческой хищной натуры: «…кровь была для него потребностью и наслаждением. Много душегубств совершил он своими руками, и летописи рассказывают, что иногда, после казней, он собственноручно рассекал мертвые тела топором и бросал их псам на съедение. Эта внутренняя потребность в крови, не иссякающее желание творить зло, причинять физическую боль, раскрыты в романе в сцене допроса Малютой Никиты Романовича Серебряного.

В предвкушении только ему доступных удовольствий, Малюта оттягивает момент физического издевательства над Серебряным, разжигая себя видом человека, жизнь которого находится в данный момент в его власти. У Малюты от близости княжеской крови даже меняется голос: «Здравствуй, батюшка — князь! — проговорил он таким голосом, который никогда еще не слыхивал Никита Романович, голосом протяжно — вкрадчивым и зловеще мягким, напоминающим кровожадное мяуканье кошки, когда она подходит к мышеловке, в которой сидит пойманная мышь…». «Голос походил на визг шакала, нечто между плачем и хохотом». О силе воздействия этого голоса, в котором слились визг шакала и мяуканье предвкушающей добычу кошки, мы можем судить по реакции на него князя Серебряного: «Волосы его стали дыбом… Он не в силах был вынести этого голоса и взгляда». Но Серебряного пугает не столько боязнь пытки, он испытывает «ужас омерзения, какой производит на нас близость нечистой твари, грозящей своим прикосновением». Сатанинская суть Малюты изуродовала его лицо, она движет его мыслями и поступками, прокладывая ему прямую дорогу в Ад: «Уж припекут тебя на том свете раскаленными ключами, сатана ты этакой! Ей-богу, сатана! И лицо-то дьявольское! Уж кому другому, а тебе не миновать огня вечного! Будешь, Гришка, лизать сковороды горячие за все клеветы свои! Будешь, проклятый, в смоле кипеть, помяни мое слово», — говорит о Малюте старая мамка царя Ануфриевна.

Каждый герой Толстого, принадлежащий к окружению Иоанна, пришел в этот стан своим путем, но печальный итог этого пути был у всех одинаков. Афанасий Вяземский был погублен необузданностью, всепожирающей страстностью любовного чувства, не признающего никаких нравственных преград. «Я опричник! Слышишь, боярин, я опричник! Нет у меня чести! Полюбилась мне жена твоя, слышишь, боярин! Не боюся судного дела; всю Москву пущу на дым, а добуду Елену!» — говорит с яростью Вяземский Дружине Морозову, пытающемуся напомнить ему, что он «не разбойник, но князь и боярин!». Федор Басманов — привычкой к безбедной, наполненной порочными развлечениями жизни. Алексей Басманов — трусостью, которая заглушала в нем даже родственное чувство к сыну. Творя зло, они не понимают, что зло это обернется бедой против них же. Как волны от камня, брошенного в воду, расходится это зло кругами по всей России. Безусловно покоряясь высшему произволу, бояре, в свою очередь, «позволяют себе безусловный произвол над низшими и всячески угнетают народ. «Явление понятное, — замечает А.К. Толстой в своей статье, — кто не признает за собой никаких человеческих прав, тот не признает и никаких обязанностей в отношении других, и наоборот, интриги, доносы, клевета и обрядность — вот жизненное содержание этих растленных бояр, низошедших до рабства, но жадных до власти и почестей». Но есть в окружении Иоанна люди, которых природа наградила лучшими человеческими качествами, люди, склонные к Добру, а не к злодейству. Таким человеком является Борис Годунов, который занимает особое место в окружении царя.

1. Борис Годунов в романе А. К. Толстого «Князь Серебряный»

Борис Годунов, страстно стремясь к «благоустройству земли», решил, что к достижению Добра все пути хороши, и это решение (такое же искреннее, как и желание Добра для России у Иоанна) уводит его все дальше и дальше от настоящего, а не подмененного личным заблуждением Добра. Очень ярко объясняет свою «окольную» позицию сам Годунов в разговоре с Никитой Романовичем Серебряным:

«Видишь ли, Никита Романович, …хорошо стоять за правду, да один в поле не воевода. Чтоб ты сделал, кабы, примерно, сорок воров стали при тебе резать безвинного?

— Что б сделал? А хватил бы саблею по всем по сорока и стал бы крошить их, доколе б души Богу не отдал!

Годунов смотрел на него с удивлением.

— И отдал бы душу, Никита Романович, — сказал он, на пятом, много на десятом воре, а остальные все-таки б зарезали безвинного. Нет, лучше не трогать их, князь; а как станут они обдирать убитого, тогда крикнуть, что Степка — де взял на себя более Мишки, так они и сами друг друга перережут». Таким образом, выходит, что для достижения справедливости можно пожертвовать и жизнью одного безвинного человека… Так Толстой показывает еще одну разновидность правителя — деспота; он не творит произвол, не отдает приказа о расправах и, тем более, сам не участвует в них. Он просто умело натравливает своих приближенных друг на друга, достигая той же цели, что и кровавый тиран Иоанн — стоять одному, «аки дуб в чистом поле». «Иоанн губит своих врагов со злобою, Годунов безо всякой злобы устраняет их как препятствие. Он вовсе не жесток от природы, но когда он думает, что жестокость нужна для устранения его врагов, она его не пугает».

Отчего же произошла эта глубочайшая аберрация нравственных понятий в душе человека, вовсе не являющегося злодеем или негодяем?» Двадцать лет, проведенных у престола такого царя, как Иоанн Грозный, не могли пройти даром Борису, и в нем уже совершился тот горестный переворот, который по мнению современников, обратил в преступника человека, одаренного самыми высокими качествами», — пишет А.К. Толстой. В образе Бориса Годунова воплощена идея растлевающего влияния власти, в результате которого «окольные пути» жизни становятся губительными для души, т.к. оправдывают преступления и кровопролитие. А следование идее «Цель оправдывает средства» приравнивает «не жестокого от природы» и стремящегося к Добру Бориса Годунова с жестоким и грозным царем Иоанном Васильевичем.

2.4 Образ Дружины Морозова

Одним из таких спальников был и Дружина Андреевич Морозов, представитель древнего боярского рода, славно послужившего отечеству. Благословил господь Дружину Андреевича «и здоровьем, и дородством, и славою ратною, и волею твердою, и деревнями, и селами, и широкими угодьями за Москвой-рекой, и кладовыми, полными золота, парчи, мехов дорогих. Лишь одним не благословил Господь Дружину Андреевича: не благословил его милостью царскою». «Опалился» же Иоанн на Морозова и «повершил наказать боярина» за то, что не побоялся Дружина Андреевич взять под свою защиту и покровительство Елену Дмитриевну, спасая ее тем самым от домогательств любимого царского опричника Афанасия Вяземского. «Как узнал Иван Васильевич, что опоздали его свахи, опалился на Морозова, повершил наказать боярина; велел позвать его ко столу своему и посадил не только ниже Вяземского, но и ниже Годунова, Бориса Федоровича, еще не вошедшего в честь и не имевшего никакого сана.

Не снес боярин такого бесчестия; встал из-за стола: невместно-де Морозову быть меньше Годунова! Тогда опалился царь горшею злобою и выдал Морозова головою Борису Федоровичу. Понес боярин ко врагу повинную голову, но обругал Годунова жестоко и назвал щенком.

И, узнав о том, царь вошел в ярость великую, приказал Морозову отойти от очей своих и отпустить седые волосы, доколе не сымется с него опала. И удалился от двора боярин; и ходит он теперь в смирной одежде, с бородою нечесаною, падают седые волосы на крутое чело. Грустно боярину не видать очей государевых, но не опозорил он своего роду, не сел ниже Годунова!». Реально существовавший во времена Иоанна боярин Дружина Морозов превратился под пером Толстого в собирательный образ настоящего русского боярина, для которого честь и достоинство выше царской милости и боярских привилегий.

Портрет Морозова, созданный Толстым напоминает русского богатыря, сила которого таится не только в крепких руках, но и в горячем сердце: «боярин принадлежал к числу тех людей, которых личность глубоко врезывается в памяти. Один рост и дородность его уже привлекали внимание. Он был целою головою выше Серебряного. Темно-русые волосы с сильною проседью падали в беспорядке на умный лоб его, рассеченный несколькими шрамами. Окладистая борода, почти совсем седая, покрывала половину груди. Из-под темных нависших бровей сверкал проницательный взгляд, а вокруг уст играла приветливая улыбка, сквозь которую просвечивало то, что в просторечии называется: себе на уме. В его приемах, в осанистой поступи было что-то львиное, какая-то особенно спокойная важность, достоинство, неторопливость и уверенность в самом себе. Глядя на него, всякий сказал бы: хорошо быть в ладу с этим человеком! И вместе с тем всякий подумал бы: нехорошо с ним поссориться! Действительно, всматриваясь в черты Морозова, легко было догадаться, что спокойное лицо его может в минуту гнева сделаться страшным. Но приветливая улыбка и открытое, неподдельное радушие скоро изглаживали это впечатление».

Морозов тяжело переживает опалу, ибо готов верой и правдой служить царю и отечеству. Опала для него — горе, но на вопрос князя Серебряного, за что попал Морозов под опалу. Дружина Андреевич сурово и гордо ответил: «За то, что держусь старого обычая, берегу честь боярскую, да не кланяюсь новым людям!» С горечью рассказывает Морозов о тех бедах, что обрушились на русскую землю с тех пор, «как учинил государь опричнину на Руси». «Прогневали мы, видно. Бога, Никита Романович; помрачил он светлые царские очи!» Рассказ Морозова — это рассказ истинного патриота, озабоченного судьбами родной земли, не желающего равнодушно наблюдать, как разоряют царские опричники богатые земли, не желающего наблюдать, как губит царь «верных слуг своих». «Горько вымолвить, страшно подумать» ему, что «не по одним наветам наушническим стал царь проливать кровь неповинную». Но при всей трезвости оценок, и Морозов убежден, что царь — от Бога, и указывать ему нельзя. Этим и объясняет он согласие бояр на введение опричнины: «А кабы он опять уехал? Что бы тогда? Без государя было оставаться, что ли? А народ что бы сказал?».

По-разному расправился Иоанн со своими спальниками: кому чашу отравленного вина поднес, кому нож в сердце вонзил, кого под пытками заставил оговорить себя и признать самые невероятные преступления, а потом отправил на плаху или виселицу. Для Дружины Морозова его изощренный ум придумал самую страшную для этого боярина казнь — бесчестие. После того, как вновь призванный в царскую Слободу, Морозов отказался сесть ниже Годунова, заявив: «Стар я, государь, перенимать новые обычаи. Наложи опять опалу на меня, прогони от очей твоих — а ниже Годунова не сяду!» — царь приказал ему надеть шутовской кафтан, «пожаловав» Морозова званием первого шута, взамен умершего шута Ногтева. Как громом поразило боярина это издевательское решение. «Багровое лицо его побледнело, кровь отхлынула к сердцу, очи засверкали, а брови сначала заходили, а потом сдвинулись так грозно, что даже вблизи Ивана Васильевича выражение его показалось страшным. Он еще не верил ушам своим; он сомневался, точно ли царь хочет обесчестить всенародно его, Морозова, гордого боярина, коего заслуги и древняя доблесть были давно всем известны?». Морозов обращается к царю с последней просьбой: «Государь, возьми назад свое слово! Вели меня смерти предать! В голове моей ты волен, но в чести моей неволен никто!». Обращение это звучит гордо и вызывающе, Морозов оставляет за собой право распоряжаться своей честью и совестью. Если бы Дружина Морозов испугался, покорился или, упав к ногам царя, стал бы униженно молить о пощаде, пишет Толстой, быть может, и смягчился бы Иван Васильевич. «Но вид Морозова был слишком горд, голос слишком решителен; в самой просьбе его слышалась непреклонность, и это не мог снести Иоанн. Он ощущал ко всем сильным нравам неодолимую ненависть».

Надел Дружина Морозов шутовской кафтан, но только для того, чтобы, воспользовавшись правом шута говорить все, что вздумается, сказать царю всю правду. «Как же мне потешить тебя, государь? — спросил он, по­ложив локти на стол и глядя прямо в очи Ивану Васильевичу. — Мудрен ты стал на потехи, ничем не удивишь тебя! Каких шуток не перешучено на Руси, с тех пор как ты государишь! Потешался ты, когда был еще отроком и конем давил народ на улицах; потешался ты, когда на охоте велел псарям князя Шуйского зарезать; потешался, когда выборные люди из Пскова пришли плакаться к тебе на твоего наместника, а ты приказал им горячею смолою бороды палить!… Но то все было ребяческое веселье; оно скоро тебе надоело. Ты стал знаменитых людей в монахи постригать, а жен и дочерей их себе на потеху позорить. И это тебе прискучило. Стал ты тогда лучших слуг твоих мукам предавать, тут дело пошло повеселее, только ненадолго. Не все же ругаться над народом, да над боярами. Давай и над церковью Христовою поглумимся! Вот и набрал ты всякой голи кабацкой, всякой скаредной сволочи, нарядил ее в рясы монашеские и сам монахом нарядился, и стали вы днем людей резать, а ночью акафисты петь. Сам ты, кровью обрызган, и пел, и звонил, и чуть ли обедню не служил. Эта потеха вышла изо всех веселейшая, такой, опричь тебя, никому не выдумать!».

Морозов предсказывает царю его печальную участь — быть проклятому потомками, он угрожает Иоанну вечными муками совести: «Пока ты жив, уста народа русского запечатаны страхом, но минует твое зверское царенье, и останется на земли лишь память дел твоих, и перейдет твое имя от потомков к потомкам на вечное проклятие, доколе не настанет Страшный суд господень! И тогда все сотни и тысячи избиенных тобою, все сонмы мужей и жен, младенцев и старцев, все, кого ты погубил и измучил, все предстанут перед господом, вопия на тебя, мучителя своего! И в оный день предстану и я перед вечным судьею, предстану в этой самой одежде и потребую обратно моей чести, что ты отнял у меня на земле! И не будет с тобою кромешников твоих заградить уста вопиющих, и услышит их судия, и будешь ты ввергнут в пламень вечный, уготованный диаволу и аггелам его!».

Понятие о чести и совести, впитанные Дружиной Морозовым от всех предшествующих поколений доблестных русских людей, дают власть над окружающим Злом, которое не способно сломить силу его духа: «Грозен был вид старого воеводы среди безмолвных опричников. Значение шутовской его одежды исчезло. Из-под густых бровей сверкали молнии. Белая борода величественно падала на грудь, принявшую некогда много вражьих ударов, но испещренную ныне яркими заплатами, а в негодующем взоре было столько достоинства, столько благородства, что в сравнении с ним Иван Васильевич показался мелок».

1. Никита Серебряный в романе А. К. Толстого «Князь Серебряный»

Над характером этого героя А.К. Толстой работал долго и кропотливо. В самом начале работы над романом писатель сокрушался, что характера у Серебряного нет. «Я часто думал о характере, который надо было бы ему дать, — писал Толстой в письме 1856 года, — я думал сделать его глупым и храбрым, дать хорошую глупость, но он слишком был бы похож на Митьку. Нельзя ли было бы его сделать очень наивным… то есть сделать человека очень благородного, не понимающего зла, но который не видит дальше своего носа… Если бы сделать это худо­жественно, можно было бы заинтересовать читателя подобным характером».

Есть какая-то странная закономерность, имманентно присущая литературе, особенно русской, — отрицательные образы и персонажи всегда ярче, выпуклее, значимее (в художественном плане), нежели образы положительные. Наверное потому, что и в жизни Зло проявляется ярче, отчетливее, нежели Добро. Вот почему иногда кажется, что Зло разлито повсюду, и никогда Добру не одержать над ним победу. Честь, благородство, доброта не так ярки в своих проявлениях, как злоба и предательство.

«Таков ли ты был, князь Никита Романович, каким воображаю тебя, — про то знают лишь стены кремлевские да древние дубы подмосковные! Но таким ты предстал мне в час тихого мечтания, в вечерний час, когда поля покрывались мраком, вдали замирал шум хлопотливого дня, а в близи все было безмолвно, и лишь жук вечерний пролетал мимо. И грустно и больно сказывалась во мне любовь к родине, и ясно выступала из тумана наша горестная и славная старина, как будто взамен зрения, заграждаемого темнотою, открылось во мне внутреннее око, которому столетия не составляли преграды», — так писал в романе о своем герое А.К. Толстой. И чувствуется, что образ этот особенный, рожденный в ощущении слияния с окружающим миром, вызванный на свет нежной любовью к родине, к ее «горестной и славной старине». Ставший выразителем мыслей и чувств автора, этот образ оказался очень близок самому Толстому, он унаследовал от своего создателя многие черты его характера.

А главные черты характера князя Серебряного — прямодушие и честность. Пять лет он провел в Литве, куда царь послал его «подписать мир на многие лета после бывшей тогда войны». Но выбор царя был неудачен: «Никита Романович упорно отстаивал выгоды своей земли», но для переговоров не был рожден. Отвергая тонкости посольской науки, он хотел вести дело начистоту и, к крайней досаде сопровождавших его дьяков, не позволял им никаких изворотов». С самых первых страниц романа Толстой выделяет в герое очень важную черту характера — способность идти прямой дорогой, не кривить душой, слушать голос своего сердца. Характерной чертой поэтики «положительного героя» является то, что основные особенности его личности и психологии оговорены, обозначены автором в портрете-характеристике. Таков портрет двадцатипятилетнего князя Серебряного, наружность которого полностью соответствовала его нраву: «Отличительными чертами более приятного, чем красивого лица его были простосердечие и откровенность. В его темно-серых глазах, осененных черными ресницами, наблюдатель прочел бы невольную решительность, не позволявшую уму ни на миг задуматься в минуту действия. Неровные взъерошенные брови и косая между ними складка указывали на некоторую беспорядочность и непоследовательность в мыслях. Но мягко и определенно изогнутый рот выражал честную, ничем непоколебимую твердость, а улыбка — беспритязательное, почти детское добродушие, так что иной, пожалуй, почел бы его ограниченным, если бы благородство. дышащее в каждой черте его, не ручалось, что он всегда постигнет сердцем, чего, может быть, и не сумеет объяснить себе умом. Общее впечатление было в его пользу и рождало убеждение, что можно смело ему довериться во всех случаях, требующих решимости и самоотверждения, но что обдумывать свои поступки не его дело и что соображения ему не даются». Серебряный — человек, который ищет ответы на вопросы только в своем сердце и действует согласно его повелению. А такие черты, как благородство, почти детское добродушие, откровенность являются залогом того, что сердце его не обманет.

Князь Серебряный руководствуется заложенными в его сердце и душу понятиями чести. Даже Иоанн испытывает незнакомое ему чувство невольного уважения к Серебряному, «которого смелые поступки возмущали его самодержавное сердце, а между тем не подходили под собственные его понятия об измене. Доселе Иоанн встречал или явное своеволие, как в боярах, омрачавших своими раздорами время его малолетства, или гордое непокорство, как в Курбском, или же рабскую низкопоклонность, как во всех окружавших его в настоящее время. Но Серебряный не принадлежал ни к одному из этих разрядов. Он разделял убеждения своего века в божественной неприкосновенности прав Иоанна, он умственно подчинялся этим убеждениям и, более привыкший действовать, чем мыслить, никогда не выходил преднамеренно из повиновения царю, которого считал представителем Божьей воли на земле.

Но несмотря на это, каждый раз, когда он сталкивался с явною несправедливостью, душа его вскипала негодованием, и врожденная прямота брала верх над правилами, принятыми на веру. Он тогда, сам себе на удивление и почти бессознательно, действовал наперекор этим правилам, и на деле выходило совсем не то, что они ему предписывали. Эта благородная непоследовательность противоречила всем понятиям Иоанна о людях и приводила в замешательство его знание человеческого сердца». Мы видим, что Серебряный верит в божественность царской власти, но эти правила, «принятые на веру», отступают при соприкосновении со Злом иных правил, заложенных в душе этого человека.

Даже Иоанн ощущает силу его «благородной непоследовательности, которая одновременно притягивает и пугает его: «Откровенность Серебряного, его неподкупное прямодушие и неспособность преследовать личные выгоды были очевидны для самого Иоанна. Он понимал, что Серебряный его не обманет, что можно на него вернее положиться, чем на кого-либо из присяжных опричников, и ему приходило желание приблизить его к себе и сделать из него свое орудие; но вместе с тем он чувствовал, что орудие это, само по себе надежное, может неожиданно ускользнуть из рук его, и при одной мысли о такой возможности расположение его к Серебряному обращалось в ненависть». Иоанн понимает, что у него никогда не получиться сделать из Серебряного «свое орудие», т.к. этот человек подчиняется только неписанным законам своего сердца, силы которого направлены на противостояние Злу; а его бескорыстность делает его еще более неуязвленным для Иоанна, т.к. никакие почести и богатства не привлекут его на сторону Зла, даже если этого требует сам царь всея Руси Иоанн Грозный.

Понимая это, Иоанн приходит к убеждению, что «Никита Романович принадлежит к числу людей, которых не должно терпеть в государстве…». Так становится Никита Романович Серебряный «разбойничьим воеводой», отказавшись служить в царской опричнине. Он говорит Иоанну: » Государь, благодарствую тебе за твою милость; но дозволь уж лучше и мне к сторожевому полку примкнуть. Здесь мне делать нечего, я к слободскому обычаю не привычен, а там я буду служить твоей милости, доколе сил хватит!». Понятия чести не позволяют Серебряному вступить в опричнину, воины которой не соответствуют его представлениям о защитниках отечества. Поэтому Никита Романович выбирает иной путь — путь истинного служения родине, борьбу с настоящими врагами земли русской — татарами, а не со своими братьями.

Князь Серебряный не мыслит свою судьбу изолированной от судеб любимой им святой Руси, да и его возлюбленная подстригается в монахи не только потому, что «кровь Дружины Андреича» будет вечной преградой между счастьем и ими. «Да и кто теперь счастлив?», — грустно спрашивает Елена Дмитриевна. «Не личила бы нам одна радость, когда вся земля терпит горе и скорбь великую». Самое страшное для Серебряного — то, что «не татары, а царь губит родину».  «Кабы не был он царь, я знал бы, что мне делать; а теперь ничего в толк не возьму; на него идти Бог не велит, а с ним мыслить мне невмочь», — говорит Никита Романович Годунову.

Единственным утешением было для Серебряного сознание, «что он в жизни исполнил свой долг, насколько позволило ему умение, что он шел прямою дорогой и ни разу не уклонился от нее умышленно. Драгоценное чувство, — восклицает Толстой, — которое, среди скорби и бед, как неотъемлемое сокровище, живет в сердце честного человека и пред которым все блага мира, все, что составляет цель мирских стремлений, есть прах и ничто!». В этом лирическом отступлении автор выражает и свой взгляд на жизненный путь человека. Простота его кажется очевидной — идти «прямою дорогой». Но как не просто, оказывается, в жизни «ни разу не уклониться» от этой дороги «умышленно». И потому чувство, которое испытывает Серебряный, осознавая, что он «выполнил долг свой» и «шел прямою дорогой» так близко и дорого Толстому; оно «неотъемлемое сокровище», живущее в сердце честного человека, оно и составляет для Толстого смысл человеческой жизни.

Судьба и история страны подобны судьбе и жизни отдельного человека. История идет своим чередом, не спрашивая человека, «укладываются или нет его лучшие стремления в ее тяжелые требования, и долго, может быть, она будет плести свой пестрый узор, где каждая подробность, взятая отдельно, не имеет понятного смысла, но где все явления держатся меж собою неразрывною цепью, истекая одно из другого со строгою после­довательностью». В этой последовательности Добро и Зло тесно переплетены и взаимосвязаны. Пока бездействуют в растерянности силы Добра, Зло процветает, и кажется, власть его никогда не прекратится. «Хорошо стоять за правду, да один в поле не воевода», — говорит Серебряному Борис Годунов. Но не согласен с ним писатель. В смутное время и «один в поле воин»!

Серебряный ни в чем не упрекает Иоанна, не говорит грозных слов и не посылает проклятий, но внутреннее влияние князя на мысли и поведение царя ощутимо не менее, чем яростное обличение Дружины Морозова. Но противостояние Серебряного и Иоанна, Добра и Зла, не внешнее, а внутреннее, оно происходит не так заметно, не так явно, но оно «приводит в замешательство», а значит, расшатывает укоренившиеся законы несправедливости и Зла в человеческой душе.

Князь Серебряный присутствует на страницах романа до конца — его светлый образ сохранен в сердцах людей, в их памяти, а значит, «жизнь его, как и жизнь каждого человека, имела особенное значение — творить Добро, тем самым распространяя его вокруг себя; это любовь к ближнему, этот высший вид живой энергии, переполняющей сердце человека и требующий выхода и расточения».

Князь Серебряный является олицетворением душевного добра и бескорыстности, которые присущи каждому человеку, но сохранить их под силу лишь отважным и верным своему сердцу людям. И поэтому Никите Романовичу Серебряному выделена особая роль в романе, которую легче почувствовать, чем разглядеть: являясь средоточием положительной энергии всего произведения, он становится воплощением авторской идеи проповедо­вания Добра. И каждый прочитавший этот роман ощущает в душе своей струны, созвучные душевным струнам Никиты Романовича Серебряного.

1. Максим Скуратов в романе А. К. Толстого «Князь Серебряный»

Эта идея распространения сил Добра воплощается в романе в образе Максима Скуратова. Максим даже внешне не похож на своего отца, в его лице нет ничего животного, дикого. Вот каким увидел его игумен монастыря: «Правильное лицо Максима не являло ни одной порочной или преступной черты. То было скромное лицо, полное доб­родушия и отваги, одно из тех русских лиц, которые еще ныне встречаются между Москвой и Волгой, в странах, отдаленных от больших дорог, куда не проникло городское влияние». Так, уже в портрете Максима Скуратова Толстой акцентирует те черты, которые отличают его от отца — Малюты Скуратова. Эпитет «правильное» лицо включает в себя не только оценку черт Максима, но содержит и определение потенции характера Максима в его стремлении к Добру. Толстой обращает внимание читателя на то, что в лице Максима «не было ни одной порочной или преступной черты». И так как физиономика Толстого — стремление по чертам лица создать внутренний облик человека, — то мы видим, что природно и внутренне Максим Скуратов не преступник. Не случайна и декларация «русскости» Максима, в которой подчеркнута излюбленная мысль А.К.Толстого о стремлении к Добру и справед­ливости как доминантах национальной ментальности.

Давно уже идет в душе Максима внутренняя борьба за право сделать свой выбор: «… с самого детства только и слышал отовсюду, что царева воля — Божья воля, что нет тяжелее греха, как думать иначе, чем царь. И отец Левкий, и все попы слободские мне на душу в великий грех ставили, что я к вам не мыслю, — говорит он отцу. Поневоле иногда раздумье брало, прав ли я один противу всех вас?». Силы Зла, которые в словах Максима воплощаются в образах отца Левкия, «всех попов слободских» и самого Малюты Скуратова, пытаются обманом заманить Максима на свою сторону, заглушить голос его сердца, убить все доброе и человеческое беспрекословным подчинением царской, а следовательно и «Божьей воле».

Мы снова видим, как совершается этот обман — через подмену понятий Добра и Зла. Отец Левкий и попы — служители Бога — на самом деле оказываются служителями Зла и порока, т.к. покрывают страшные дела царя и Малюты Скуратова, прикрываясь «Божьей волей». Не случайно Толстой говорит «слободские попы». Здесь выражена суть подмены: Слобода в контексте произведения приобретает значение «неволи», произвола, служения Злу. Поэтому становится понятно, какой силе служат «слободские попы» и на какую сторону хотят завлечь сомневающуюся душу Максима.

Сомнение это привело Максима в ряды опричников, но не по нему сшита дьявольская та «одежа», стесняла она душу и сердце, как и «прозвище» кровного его отца. В этом смятении находился Максим до тех пор, пока не встретил Никиту Романовича Серебряного, который, сам того не ведая, помог ответить Максиму на волнующий его вопрос, от решения которого зависела жизнь Максима Скуратова: «Прав ли я один противу всех вас?» После встречи с Серебряным Максим говорит отцу: «…сегодня я понял, что я прав! Как услышал князя Серебряного, как узнал, что он твой объезд за душегубство разбил и не заперся перед царем в своем правом деле, но как мученик пошел за него на смерть, — тогда забилось к нему сердце мое, как ни к кому еще не бивалось, и вышло из мысли моей колебание, и стало мне ясно, как день, что не на вашей стороне правда!».

Знакомство с князем Серебряным пробудило в душе Максима, уже соприкоснувшейся со Злом, но сохранившей теплоту и честность, все лучшие чувства и стремления, желание жить по-иному и искупить свои грехи праведным служением отечеству. «Поверишь ли, князь, — признается Максим, — как увидел тебя, на сердце у меня повеселело, словно родного встретил! Еще и не знал я, кто ты таков, а уж полюбился ты мне, и очи у тебя не так глядят, как у них, и речь звучит иначе. Вот Годунов, пожалуй, и лучше других, а все не то, что ты. Смотрел я на тебя, как ты без оружия супротив медведя стоял; как Басманов, после отравы того боярина, и тебе чашу с вином поднес; как тебя на плаху вели; как ты со станичниками говорил. Так меня и тянуло к тебе, вот так бы и кинулся к тебе на шею! Не дивись, князь, моей глупой речи, — прибавил Максим, потупя очи, — я не набиваюсь к тебе в дружбу, знаю, кто ты и кто я, только что ж мне делать, коли не могу слов удержать; сами рвутся наружу, сердце к тебе само так и мечется!».

Никита Романович Серебряный становится для Максима духовным братом, той частью души, которая долго страдала, но обрела все-таки покой, впустив в себя частичку родной души. Жизнь обретает смысл и цель: «Ты мне брат, Никита Романыч! Что бы ни случилось, я с тобой неразлучен; кто тебе друг, тот друг и мне; кто тебе враг, тот и мне враг; буду любить твоею любовью, опаляться твоим гневом, мыслить твоею мыслию! Теперь мне и умирать веселее, и жить не горько; есть с кем жить, за кого умереть!». Об одном думает Максим, принявший в себя часть чистой и светлой души Серебряного, которая засветила в нем самом ту искру Божью, что есть в каждом человеке: «Коли, даст Бог, останемся живы, подумаем хорошенько, поищем вместе, что бы нам сделать для родины, какую службу святой Руси сослужить. Быть того не может, чтобы все на Руси пропало, чтоб уж нельзя было и царю служить иначе, как в опричниках!».

И тогда Максим понял, что служить можно, борясь не с собственным народом, не с мнимыми, а с истинными врагами его; почувствовал он, как хочется ему жить, как весело звенит у него на сердце. И рождается вера, что можно еще вернуть те добрые времена, когда царь слушал не льстецов и негодяев, а праведников Адашева и Сильвестра: «Такая чуется сила и охота, — признается он Серебряному, — что целый век показался бы ко­роток. И чего не передумал я с тех пор, как заря занялась! Так стало мне ясно, так понятно, сколько добра еще можно сделать на родине! Тебя царь помилует, быть того не может, чтоб не помиловал. Пожалуй, еще и полюбит тебя. А ты возьми меня к себе; давай вместе думать и делать, как Адашев с Сильвестром. Все, все расскажу тебе, что у меня на мысли…». Для Толстого пробуждение души и совести рождает истинные патриотические чувства. Охваченный ими Максим идет защищать от татар рубежи родной страны. Так Толстой опровергает еще одну пословицу — «яблоня от яблони недалеко падает». Писатель подчеркивает два варианта одной судьбы: если отец безжалостно истребляет мнимых внутренних врагов, то Максим идет защищать родину от врагов внешних, истинных.

Но не суждено было Максиму пожить жизнью праведной и славной: «зазвенел тугой татарский лук, спела тетива, провизжала стрела, угодила Максиму в белу грудь, угодила каменная под самое сердце». И в смертный свой час жалеет Максим свою родину: «Жаль мне родины моей, жаль святой Руси! Любил я ее не хуже матери, а другой зазнобы не было у меня». Видя бегущих под натиском русских татар, радуется он, веря, что Бог стоит за святую Русь. Верит в это и князь, и сам автор, для которого смерть на поле брани предпочтительнее бесславной жизни палача и мучителя.

1. Образ народа в романе А. К. Толстого «Князь Серебряный»

1. Образ разбойников в романе А. К. Толстого «Князь Серебряный»

Первая сила, противостоящая царской опричнине, которую встретил князь Серебряный, разбойники, называющие себя «станичниками» и «казаками». Разбойниками Россия всегда славилась, но особенно много стало их во времена опричнины, с тех пор, как опричники вытеснили целые села хлебопашцев, целые посады мещан: «Лишаясь жилища и хлеба, люди эти приставали к шайкам станичников, укрепились в засеках и, по множеству сво­ему, сделались не на шутку опасны».

В главе «Ванюха Перстень и его товарищи» Толстой рассказывает, как пополняется разбойничья шайка. Один из пришедших со станичниками парней остался без хаты — ее спалили опричники; у другого «убили опричники матушку да батюшку, сестер да братьев», у силача — тугодума Митьки опричники «нявесту взяли».

Но каковы же эти разбойники?

Ванюха Перстень — атаман «станичников» — не имеет ничего общего с традиционным кровожадным злодеем без совести и чести. Он красив, силен, умен, наделен недюжинными способностями. А главное — он искренне предан своему царю, своей родине. Его патриотические чувства подтверждены многими храбрыми поступками: он спасает от неминуемой гибели царевича Ивана, не жалеет жизни для спасения князя Серебряного, сражается с татарами, а потом уходит к Ермаку Тимофеевичу, чтобы завоевать для отчества новые земли под новым именем Иван Кольцо.

По версии А.К. Толстого, и Ермак Тимофеевич — тоже станичник, казачий атаман. Но любовь его к родине и желание послужить «святой Руси» верою и правдою не менее сильны, чем у князя Серебряного. Не зря сравнивает их Перстень: «Хоть он и худой человек, почитай, мне ровня, а полюбил бы ты его, князь, и он тебя полюбил бы! Не в обиду тебе сказать, а схожи вы нравом. Как заговорил ты про святую Русь, да загорелись твои очи, так я и вспомнил Ермака Тимофеевича. Любит он родину, крепко любит ее, нужды нет, что станичник. Не раз говаривал мне, что совестно ему землю даром бременить, что хотелось бы сослужить службу родине. Эх, кабы теперь его на татар! Он один целой сотни стоит. Как крикнет: за мной, ребята! Так, кажется сам станешь и выше и сильнее, и ничто тебя уже не остановит, и все вокруг тебя так и валится. Похож ты на него, ей-богу похож, Никита Романович, не в укор тебе сказать!».

Покоряя огромный край за Уралом, заставил Ермак, побежденные народы целовать свою кровавую саблю во имя царя Ивана Васильевича, за что и получил от Иоанна дорогие подарки и прощение за прежние «разбойные подвиги».

Особое место в шайке Перстня занимает старый разбойник Коршун. Много смертей на совести этого человека… Но на закате своей жизни, предчувствуя скорый конец, Коршун вспоминает историю многолетней давности — убийство младенца, и воспоминание это не дает покоя его душе: «…как подумаю об этом, так сердце и защемит. … Да и не только то время, а не знаю, с чего стало мне вдруг памятно и такое, о чем я давно уж не думал. Говорят оно не к добру, когда ни с того ни с другого станешь вдруг вспоминать, что уж из памяти вышиб!..» — гово­рит он Ванюхе Перстню. Мучает старого разбойника совесть, а значит не все человеческое он «вышиб» из себя. И это потаенное, а после и всенародное раскаяние спасает измученную его душу: «Наружность Коршуна почти вовсе не изменилась ни от пытки, ни от долгого томления в темнице, …но в выражении лица произошла перемена. Оно сделалось мягче; глаза глядели спокойнее.

С той самой ночи, как он был схвачен в царской опочивальне и брошен в тюрьму, угрызения совести перестали терзать его. Он тогда же принял ожидающую его казнь как искупление совершенных им некогда злодейств, и, лежа на гнилой соломе, он в первый раз после долгого времени заснул спокойно».

Толстой считает, что раскаяние, признание собственных грехов, может спасти даже убийцу, как некогда спас свою душу распятый на кресте рядом с Иисусом раскаявшийся разбойник. То, что разбойники во главе с Ванюхой Перстнем люди, а не звери, то, что они не безбожники, говорит и тот факт, что в разбойничьей избушке стоит «на косяке образ, весь почерневший от дыма», который «примирил» с ними не только Михеича, но и всех читателей.

Как же должно было все перевернуться в вековечном жизненном укладе, как должны были сместиться все нравственные понятия, если не государевы люди, а разбойники стали носителями идеи Добра, справедливости, патриотизма! Благородство и честь находят себе пристанище в разбойничьих шайках, в сердцах тех, кто попал в число царских «спальников» и тех, кого народ называл «юродивыми».

1. Образ Юродивого в романе А. К. Толстого «Князь Серебряный»

Отношение к юродивым в народе было особым — ведь их считали Божьими людьми, несущими Божью отметину. Их не только жалели, к их словам прислушивались, ища в их несвязном бормотании пророчества и предвестия. При царях зачастую только они имели право говорить правду, которая нужна даже самому закон­ченному тирану и деспоту. И именно таково назначение Василия Блаженного в романе Толстого.

Это был человек лет сорока, «на груди его звенели железные кресты и вериги, а в руках были деревянные четки. Бледное лицо его выражало необыкновенную доброту, на устах, осененных реденькою бородой играла улыбка, но глаза глядели мутно и неопределенно». Этот человек со странной, «детски добродушной улыбкой» оказывал на людей огромное воздействие. Даже опричники заискивали перед ним и безропотно сносили его обвинения. Вот он появляется на месте страшной массовой казни, и один только вид его «посреди стольких лиц, являвших ужас, страх или зверство» настолько сильно на всех подействовал, что «площадь затихла, казни приостановились».

«Все знали блаженного, но никто еще не видывал на лице его такого выражения… Против обыкновения, судорога подергивала эти улыбающиеся уста, как будто с кротостью боролось другое, непривычное чувство». Это чувство негодования, душевного сопротивления увиденному Злу, которое захлестнуло в этот момент смирение и кротость. Юродивый бросает вызов Иоанну: «Посмотри на блаженного! Что ж не велишь казнить и блаженного? Чем Вася хуже других?» Блаженный видит в царе пришельца из ада: «Смотрите, смотрите! Что это у него на лбу? Что это у тебя, Ивашко? У тебя рога на лбу! У тебя козлиные рога выросли! И голова-то твоя стала песья». Этот человек видит сатанинскую суть Иоанна, которая уже настолько слилась с царем в единое целое, что даже не прячет своей «страшной рожи», дьявольской личины. Разгневанный обвинениями блаженного, Иоанн заносит над ним копье, но в этот момент крик негодования разносится в народе: «Не тронь его!» — послышалось в толпе, — не тронь блаженного! В наших головах ты волен, а блаженного не тронь!» Это народное заступничество заставило неуправляемого в своем гневе царя сделать усилие над собой и переломить свою волю, отведя занесенное над Василием копье. И это символично и очень важно: если в народе есть еще что-то сокровенное и святое, чего он не позволяет тронуть даже всемогущему Иоанну Васильевичу, этот народ еще воскреснет, еще проявит свое могу­щество и волю.

Василий Блаженный связан душевным родством с такими же блаженными, как он сам — Дружиной Морозовым и Никитой Романовичем Серебряным. «Ты мне брат. — обращается при встрече Василий Блаженный к Серебряному. — Я тотчас узнал тебя. Ты такой же блаженный, как и я. И ума-то у тебя не более моего, а то бы ты сюда не приехал. Я все твое сердце вижу. У тебя там чисто, чисто, одна голая правда; мы с тобой оба юродивые!» Автор даже использует идентичные детали в описании портретов этих героев. Улыбка Серебряного выражала «почти детское добродушие», у Василия Блаженного — «детски добродушная улыбка». Их объединяет доброта и бескорыстность, качества, которые во времена господства и торжества Зла кажутся ненормальными.

Дружину Морозова Василий Блаженный тоже считает своим братом. «Дружинка-то? Этот наш! Этот праведник! Только голова у него непоклонная!» И добавляет, провидя страшную судьбу праведника: «А скоро поклонится, да уж и не подымится!».

В этих героях, объединенных определением «юродивые», сохранено стержневое чувство в человеке, которое оберегает от душевного разрушения — блаженное понимание истинного человеческого пути, т.е. пути Добра и справедливости.

Объединяя в своем романе трех праведников, без которых, как говорят в народе, «нет граду стояния», определением «юродивые», Толстой воплощает идею подмены, распада всех понятий о Добре и Зле, когда носители идей Добра, любви и справедливости выглядят на общем фоне юродством, когда норма кажется отк­лонением, а ненормальность и извращение выдаются за норму.

1. Заключение

«Князь Серебряный» был «пробным камнем». В далекой и сложной эпохе Грозного и в личности царя писатель стремился разглядеть зерно многих явлений, определявших современную ему русскую действительность. Со страстной заинтересованностью, горячим восторгом или гневным осуждением относится Толстой к прошлому. Глубокая искренность и творческая честность уводят писателя в романе.

Он ставит проблему происхождения тирании, ее политических и нравственных последствий. Он живо ощущает гнетущую атмосферу всеобщей подавленности, неуверенности и безгласия перед тиранией, царившую в эпоху Грозного. С высоким гражданским пафосом провозглашает он несовместимость человеческого достоинства с деспотизмом.

Но ведь все эти вопросы продолжали оставаться актуальными и для современной Толстому России — сопоставление напрашивалось само собой История одним из самых впечатляющих и жутких своих периодов наталкивала на вопросы и параллели…

1. Список использованной литературы.

1   Ямпольский И.Г.  А.К.Толстой // Толстой А.К. Собрание сочинений: в 4т. Т.1 .– М.,1963. –  С. 5–52.

2.     Богуславский Г.А. Роман А.К.Толстого «Князь Серебряный»//

3.     Толстой А.К.  Князь Серебряный. – М., 1966. – С. 5–31.

4.     Кулешов В.И. А.К.Толстой и его роман «Князь  Серебряный» // Толстой А.К.   Князь Серебряный. – М.,1992. – С. 5–18.

Сочинение по роману «Князь Серебряный»

Роман А. К. Толстого «Князь Серебряный» — замечательное произведение, стоящее в одном ряду с лучшими русскими историческими романами. И это совсем не случайно, я думаю.

Роман очень увлекателен, читается на одном дыхании. Очень важна его основная тема — борьба с деспотизмом. «Князь Серебряный» пронизан любовью к своему отечеству, идеями добра, справедливости, чести и достоинства человека.

Действие романа происходит в эпоху Ивана Грозного. Царь ведет борьбу за власть с боярством. Из-за этого в стране творятся произвол, жестокости

и бесчестья.

Все герои романа делятся на две группы: те, кто находится на стороне царя (Борис Годунов, опричники Малюта Скуратов, Василий Грязной, Хомяк, отец и сын Басмановы, князь Вяземский), и те, кто выступает за права боярства (князь Серебряный, боярин Морозов, Колычевы, разбойник Иван Перстень со своей шайкой, Максим Скуратов).

Главный герой романа, князь Никита Романович Серебряный, не может не вызывать симпатию. Он находится на службе у государя, К моменту действия в романе князь Серебряный возвращается в Москву из Литвы, где пробыл пять лет по государственным делам.

В наружности князя отразились

черты его характера: простосердечие, откровенность, решительность, честность, твердость, добродушие, благородство. В общем, «общее впечатление было в его пользу и рождало убеждение, что можно смело ему довериться во всех случаях, требующих решимости и самоотвержения, но что обдумывать свои поступки не его дело и что соображения ему не даются».

Сам того не желая, князь Серебряный оказывается в центре борьбы за власть. Подъезжая к Москве, он наталкивается на опричников, бесчинствующих в деревне Медведевке. Позже он узнает от боярина Морозова обо всех ужасах, творимых этими слугами царя.

Князь Серебряный — доблестный воин, он силен, ловок, храбр и опытен. Герой честно бился с напавшими на него опричниками во главе со Скуратовым. Однако все-таки попал в тюрьму, где его морили голодом и угрожали пытками.

В этих эпизодах Серебряный выступает как обычный человек. Он испытывает страх и даже ужас: «Сердце Серебряного болезненно сжалось, и перемена в Годунове показалась ему тяжелее самой смерти». Но, несмотря ни на что, князь Никита Романович Серебряный остается честным и порядочным человеком, преданным своей Родине. В конце романа мы узнаем, что он решает служить отчизне, не желая больше служить государю Иоанну. Князь погибает на форпостах к Жиздре, воюя с татарами.

Перечисляя моих любимых героев в романе, обязательно нужно сказать о Максиме Скуратове, сыне Малюты Скуратова. Живя в семье опричника, он не может выносить преступлений своего отца. «Не житье мне здесь, батюшка, не житье! Не по силам дома оставаться! Невмоготу слышать вой да плач по вся дни, невтерпеж видеть, что отец мой… Что отец мой — палач!». Максим уезжает из дома, чтобы попасть в дружину к князю Серебряному. Он хочет жить, защищая правое дело, как и Никита Романович. Попав к князю, Максим становится его ближайшим другом и самым лучшим собеседником.

Я назвал лишь несколько любимых мною героев в романе «Князь Серебряный». На самом деле, нужно еще обязательно упомянуть о Ваньке Перстне, «положительном разбойнике», о царском шуте боярине Морозове, о блаженном провидце Ваське, о Елене Дмитриевне Морозовой.

Читая «Князя Серебряного», невозможно остаться равнодушным к этой книге, ее героям. Кого-то из них ты любишь и сопереживаешь им, другие же вызывают у тебя антипатию, презрение и даже ненависть. Это происходит, на мой взгляд, благодаря мастерству А. К. Толстого, сумевшего сделать близким и понятным нам жизнь людей 16 столетия.

Вы сейчас читаете сочинение Сочинение по роману «Князь Серебряный»

«Князь Серебряный» по традиции справедливо считается историческим романом: в нем есть не только хроникальная эпичность, но и драматизм, любовная интрига, замкнутость сюжетного действия. Однако сам автор назвал его в подзаголовке «Повесть времен Иоанна Грозного». Это нисколько не противоречит сути дела; жанр исторического романа тогда еще не вполне установился, Толстой сам его ищет. Могла сказаться тут и простая скромность писателя. Кроме того, вспомним, что слово «повесть» многие века в древней русской литературе, в летописях всегда звучало торжественно, было признаком высокого стиля: «Повесть временных лет» и другие. Иногда авторы по каким-либо особым соображениям дают неожиданные названия своим произведениям: у Пушкина поэма в стихах «Медный всадник» — «петербургская повесть», у Гоголя «Мертвые души» — «поэма».

Над «Князем Серебряным» А.К.Толстой начал работать с конца 40-х годов. Привлекший его образ Ивана Грозного он разрабатывал в балладах: «Василий Шибанов», «Князь Михайла Репнин», «Старицкий воевода»; славил добродетели бояр и служилых людей, неповинно загубленных. Но роман подвигался туго, вероятно, надо было ждать смерти Николая I, чтобы засесть за роман о другом царе-тиране. Наступившая предреформенная «эпоха гласности» развязывала руки, и в 1859-1861 годах А.К.Толстой интенсивно работал над «Князем Серебряным». 21 марта 1861 года он уже сообщал приятелю, что роман закончен.

А.К.Толстой много потрудился над источниками. Главной опорой для него была «История» Карамзина. Для создания картин народной жизни, описания внутреннего, духовного мира людей Древней Руси, постижения народного языка А.К.Толстой изучал популярные в его время труды И.П.Сахарова «Сказания русского народа», «Песни русского народа», «Русские народные сказки». Ценными были для него новейшие исследования и собрания текстов П.А.Бессонова «Калики перехожие», В.Варенцова «Духовные стихи». Много взял он материала из книги А.В.Терещенко «Быт русского народа», в частности указания о том, что слуги на царских обедах три раза переменяли платье.

А.К.Толстой в построении «Князя Серебряного» опирался на традиции европейского и русского исторического романа. В развитии остро приключенческой интриги чувствуется влияние «Трех мушкетеров» А.Дюма. Первым, кто дал понятие о том, как надо строить исторический роман с искусным сочетанием вымышленных героев с героями реальными, которые восходят к подлинно существовавшим лицам, был Вальтер Скотт, например, в романе «Квентин Дорвард». События пропускаются через призму центрального вымышленного героя, обычно ничем не выдающегося, который оказывается по воле судеб замешанным в большие события. Это позволяет обрисовывать великих исторических деятелей и события не с их показной, официальной стороны, а, как выразился Пушкин, «домашним образом», раскрыть их человеческие характеры. Встреча сюжетного героя с историческим лицом, от которого затем зависит его судьба, у В.Скотта происходит случайно, в пути, в таверне, и герой обычно не знает, с кем имеет дело. Они успевают оказать друг другу какие-то услуги, а затем происходит их новая встреча, уже в иных обстоятельствах, нередко как представителей борющихся лагерей, и создается весьма драматическая коллизия. Так у В.Скотта строятся взаимоотношения между нанявшимся на дворцовую службу шотландцем Квентином Дорвардом и жестоким французским королем Людовиком XI. По этому же принципу построена «Капитанская дочка» у Пушкина: встречи Гринева с Пугачевым.

С некоторыми усложнениями подобный зачин мы встречаем и в «Князе Серебряном». По дороге в Москву в деревне Медведевке происходит столкновение князя Никиты Романовича Серебряного и его свиты с отрядом опричника Хомяка, что кладет начало всем распрям Серебряного с опричниной и самим Иваном Грозным (в романе — Иоанном). Хомяк здесь выступает в роли двойника царя, и князь лишь впоследствии узнает, что все бесчинства в Медведевке санкционированы новой политикой Ивана Грозного, получившей название «опричнина». Услуга же была оказана князем в той же сцене добродетельному разбойнику Ивану Перстню, которого опричники собирались казнить: князь спас его от смерти, а тот затем выведет князя из царской тюрьмы и спасет его. В сцене с медведем в Александровой слободе, напущенного Басмановым на Серебряного и перед которым князь не дрогнул, чувствуется влияние «Дубровского» Пушкина (вспомним сцену: Дефорж — Дубровский и медведь в имении Троекурова). В обрисовке станичной голытьбы, разбойников, повстанцев, сражающихся с басурманами-татарами, можно усмотреть влияние гоголевского «Тараса Бульбы».

В «Князе Серебряном» поражает тесная связь и взаимная перекличка между всеми эпизодами, точная и яркая характеристика героев, сохраняющих на всем протяжении романа свою определенность. Ни один эпизод не пропадает даром: он непременно получает отклик в последующих событиях. Создается впечатление какой-то неотвратимости развертываемых событий и порождается ощущение зыбкости, непрочности жизни в этом взбудораженном мире. Столкновение в Медведевке дает ход еще одной сюжетной линии в романе: деревня принадлежала опальному крамольнику боярину Морозову, и получалось, что Серебряный защищал противника царя Ивана Грозного. Но Морозов был женат на молодой боярыне Елене Дмитриевне, дочери окольничего, убитого под Казанью, в которую прежде был влюблен Серебряный, до своего отбытия с посольством в Литву, и Елена Дмитриевна сама питала к нему ответные чувства. Лишь долгое отсутствие Серебряного и домогательства чуждого ей князя Вяземского, перешедшего в опричнину, заставили ее выйти за престарелого Морозова. Но Серебряный по-прежнему любит Елену Дмитриевну, и взаимная страсть их вспыхнула с новой силой. Князь оказывался нарушителем семейного очага Морозова, которого искренне уважает и в ответ на это уважение сам пользуется симпатией боярина. Они оба чувствуют, что являются единомышленниками, противниками опричнины, и что у них до некоторой степени общая судьба. Хомяк одновременно двойник и Вяземского: недаром он вызывается быть «охотником», то есть наймитом, чтобы заступить его место в поединке с Морозовым. А двойником Морозова на этот раз оказывается простодушный парень Митька, воплощение исконно русской народной силы, служащий правде и справедливости. У Митьки, кроме того, имеются и свои личные счеты с Хомяком, и Митька в «божьем суде» оглоблей мстит своему оскорбителю: «Я те научу нявест красть!»

Все герои романа резко делятся на два лагеря: боярство и опричнину. В первом несколько равновеликих личностей, своим благородством вызывающих симпатии у читателя. Князь Серебряный — главный герой романа. Рядом с ним столь же значителен боярин Морозов. К ним примыкает тот боярин, которого отравят на пиру в Александровой слободе. Сюда же относятся и терзаемые царской опалой Колычевы, родственники сведенного митрополита. Толстому важно показать и убедить читателя, что боярщина была плодотворной почвой для возникновения сильных, волевых характеров, независимых мнений, благородства, мужества. Поэтому естественно, что вокруг Серебряного группируются добрые и храбрые люди из других сословий, служащих ему верой и правдой. Таков не только его стремянный Михеич, подающий мудрые советы осторожности и осмотрительности в действиях, милый Михеич, сдабривающий всякий раз самые горькие повороты судьбы самодельно-иронической поговоркой: «Тетка его подкурятина». Пристает к Серебряному и разбойничья шайка во главе с Иваном Перстнем, способная благородно послужить как в стычке с опричниками, так и в битве с татарами и уходящая вместе с Серебряным служить отчизне, а не царю на форпосты против татар к Жиздре, где Серебряный, как мы узнаем позднее, и погибнет. Отколовшийся от них Иван Перстень появляется в конце романа снова при дворе Иоанна Грозного как соратник легендарного Ермака уже под именем Ивана Кольцо, с посольством и дарами из Сибири. Он оказался также служителем отчизне, вопреки царским преследованиям и указам, и поставил себя выше царского гнева, даже вызволил у Иоанна невольную благодарность.

Образ князя Серебряного вызывает симпатии читателя, но перед А.К.Толстым вставала опасность слишком прямой идеализации своего героя и, следовательно, его упрощения. Автор сам это чувствовал. «Я часто думал о характере, который надо было бы ему дать, — писал Толстой жене, — я думал сделать его глупым и храбрым, дать хорошую глупость, но он слишком был бы похож на Митьку». Толстой нашел средства усложнить и обогатить образ героя. Рыцарская прямота действий Серебряного, верность правде без рассуждений — это и есть «хорошая глупость». На ее основе вырастает особое духовное ясновидение героя: безошибочное суждение о правде и кривде. Мы не раз видим, как Серебряный своим благородством помыслов ставит в тупик злокозненных людей, расчетливых хитрецов, даже самого царя. Последнего он не раз в прямых столкновениях мнений ведет за собой, заставляет либо играть в царское благородство, либо принимать решения, действительно обдуманные. Не раз жизнь Серебряного висела на волоске, но он не искал личного спасения за счет правды и справедливости.

Через призму сознания Серебряного автор проводит оценку различных типов опричнины: наиболее вульгарный, разбойничий ее тип — Хомяк, беспрекословно-раболепный тип — Василий Грязной и потерявший человеческий облик Малюта Скуратов, затем перебежчики, бывшие бояре, решившиеся погреть руки на народной беде, — Алексей и Федор Басмановы. И вот — хитрейший из них Годунов, безошибочно знающий характер Иоанна Грозного. Доверительный его разговор с Серебряным бросает яркий свет на них обоих. Годунов предлагает Серебряному чуть ли не тайный союз: укрепившись при дворе, совместно влиять на царя, спасать государство: «Дай срок, князь, и вся опричнина до смерти перегрызется!» Годунов идет и дальше и говорит о царе: «А ты думаешь, он правды не знает? Ты думаешь, он и в самом деле всем изветам верит, по которым столько людей казнено?» На Серебряного и выпадает нелегкая задача разобраться в этом новом, сложном «делателе» истории. Никому другому не поручает решать эту задачу и А.К.Толстой. Серебряный испытывает одновременно три чувства: он видит, что из всего окружения Иоанна только Годунов — самый реальный ум; в то же время Серебряный поражен его цинизмом и способностью вести двойную игру. И наконец, какова же цена ожидания, ведь каждый день льется кровь невинных жертв. Это ими-то покупается будущее России? Все эти вопросы Серебряный напрямик задает Годунову. У Серебряного хватает проницательности понять все хитрые ходы Годунова, и он говорит ему свое твердое «нет»: «С опричниной хлеба-соли не поведу!» Однако Серебряного сковывает неискоренимая вера в святость царской власти: «Кабы не был он царь, я знал бы, что мне делать…» Служить Серебряный не хочет ни царю, ни дальним видам Годунова. «Что же мне делать?» — не раз спрашивает он себя. Не в силах победить врагов внутренних, он идет воевать против врагов внешних. Либо царь, либо родина — и он выбрал родину.

Если далеко было до «божьего суда» и суда истории над Иоанном Грозным, то земной суд над ним А.К.Толстой поручает произвести боярину Морозову, низведенному на потеху придворным холопам на степень шута. Да и кто мог тогда на Руси попрекнуть всенародно царя, как не шут или юродивый? Ведь и у Пушкина в «Борисе Годунове» царю режет правду-матку в глаза не кто иной, как юродивый Николка. И в «Князе Серебряном» выведен образ народного правдолюбца Василия блаженного, которого слушает толпа, а царь ничего с ним поделать не смеет. Точно так же и ясновидящая престарелая кормилица Онуфревна пророчит гибель всем затеям грозного Ивашки…

Отвлечемся на время от романа А.К.Толстого, посмотрим объективно, что говорит современная историческая наука о царствовании Ивана Грозного. От его правления страдали не только ненавистные ему бояре, но и народ, гибли сотни тысяч неповинных крестьян. Отмена «Юрьева дня» положила начало крепостному праву. Страна была разорена, война в Прибалтике проиграна, пришлось оставить все завоеванные там земли, войска крымских ханов появлялись в предместьях Москвы, а Девлет-Гирей пожег ее в 1571 году. Казни, ссылки создали на Руси настроение уныния и духовного упадка. Из Москвы бежали многие образованные люди. Мания преследования, заговоры делали Ивана Грозного необузданным в своей мести: он убил даже своего сына, наследника Ивана Ивановича, создав предпосылки для так называемого смутного времени в истории Руси, когда она чуть не потеряла свою национальную независимость. А царевич Иван Иванович ничем не отличался от отца, поддерживал опричнину и сам был жесток. Мы привыкли судить о царевиче по известной картине И.Е.Репина, и умирающий юноша вызывает у нас жалость. Но А.К.Толстой изобразил царевича в своем романе в соответствии с истиной. Много верного он рассказал и об Иване Грозном. Историки свидетельствуют, что Иван Грозный, при всем своем уме и проницательности, верил в колдовство и гадания. Проводя долгое время в моленной, он иногда хитрил со своей совестью, но иногда и искренне верил в бога, особенно в божественность своей власти… А.К.Толстой не раз рисует эти жуткие сцены игры настроений царя.

В 1565 году, к которому относится действие романа «Князь Серебряный», была введена опричнина. Название ее идет от слова «опричь», то есть «кроме», «особенный». Царь выделил в своем государстве уделы (Можайск, Суздаль, Белев, Вологда и др.), доходы с которых поступали в казну на содержание нового двора при царе, нового войска и управления с целью борьбы с «изменой» бояр, «крамолой», то есть с мятежами и заговорами. В опричнину шли мелкие дворяне, помещики, которые получали льготы. К ним отходили земли преследуемых бояр и крестьян. Активными участниками в проведении опричнины были бояре Алексей и Федор Басмановы, оружничий князь Афанасий Вяземский, Василий Грязной, Григорий Скуратов-Бельский, за жестокий нрав прозванный Малютой. Все это лица исторические, и они выведены в романе. В декабре 1564 года Иван Грозный из-за гнева на духовенство, бояр, приказных людей с сокровищами и ратью удалился в Александрову слободу, что в ста двадцати верстах на северо-восток от Москвы, и там создал свой новый опричный двор. А вся остальная «земщина», то есть большая часть государства, управлялась боярской думой и теперь была в растерянности. Авторитет царской власти на Руси был уже настолько крепким, что Иван Грозный смог позволить себе проделать этот грандиозный спектакль отречения. Вскоре из осиротевшей Москвы пришла депутация просить его остаться на царствовании. Иван Грозный получил чрезвычайные полномочия, и тут-то полилась кровь боярская. Террор усиливался до самой смерти Ивана Грозного, случившейся в 1584 году.

Тем не менее, при всей правдивости своих картин, А.К.Толстой подходит к оценке исторических событий в «Князе Серебряном» не всесторонне, как должно, а со своих морально-этических позиций. Это, конечно, сильно обмеляет роман. А.К.Толстой резко осуждает казни Ивана Грозного, его опричнину, не вдаваясь в оценку важных общенациональных и социальных причин консолидации единой Руси под эгидой Московского княжества. Толстой не видит прогрессивности создания на Руси единого абсолютистского государства. Он не задумывается над глубокими историческими причинами, вызвавшими необходимость укрепления власти московских князей, в частности Ивана IV, не видит, в конце концов, реакционности стремлений удельных князей и бояр воспрепятствовать этому процессу. Толстой, несомненно, идеализирует взаимоотношения боярства с народом, полагая, что их интересы едины. На самом же деле бояре жестоко эксплуатировали крестьян и социально ближе стояли к царю. В опричниках Толстой видит только лишь шайку честолюбцев, лжедрузей власти, не понимая, что опричники представляли собой помещичий слой, дворян, более, чем бояре, преданных царю-самодержцу, помогавших ему укрепить в государстве централизованную власть.

Смесь противоречивых начал: стремление к исторической достоверности, с одной стороны, и желание навязать читателю свои вкусы и симпатии в оценке событий и лиц, с другой, — сильно чувствуется в романе А.К.Толстого, особенно в сценах, где изображается борьба партий и стоящий в центре ее Иван Грозный.

Спаянной и все укрепляющейся в своих дружеских чувствах показана партия князя Серебряного и погрязшей во взаимных интригах партия опричников. В первой никто не претендует на главную роль, здесь могло быть сразу несколько вождей на равных условиях, и князь Серебряный избирается «гласом народным». Во второй — каждый угодничает перед царем, попирая других, каждый — жертва настроений царя, но сам готов выполнить любое, самое чудовищное его приказание. Федор Басманов доносит на Вяземского, Малюта — на Басманова и на царевича.

Образ Иоанна Грозного в романе, конечно, обужен, автор уклоняется от общей оценки: прогрессивным или реакционным было правление царя? А.К.Толстой умалчивает о важных проведенных Иоанном в государстве преобразованиях в управлении, суде, армии, о присоединении к России Казанского и Астраханского царств.

Но в пределах своей концепции А.К.Толстой весьма правдиво воспроизводит психологически противоречивый образ Иоанна Грозного. Это, несомненно, большая художественная удача писателя. В русской литературе никому еще не удавалось так правдоподобно нарисовать сложный исторический характер. Мы видим Иоанна как живого, верим в его психологическую достоверность. А.К.Толстой искусно меняет ракурсы освещения царя, изображает перепады в его настроениях, в гневе и милости, как государственного мужа и как жертву каприза, иногда проницательного, иногда ослепленного доверчивостью. На характер Иоанна Грозного наложило печать раннее сиротство, засилье временщиков во время боярского правления, зависимость от «Избранной рады», думного дьяка Адашева и священника Сильвестра. Много значили и личные особенности царя: маниакальная недоверчивость, патологическое пристрастие к мучительству и крови. А.К.Толстой прекрасно изображает казуистическую логику в рассуждениях неограниченного деспота, который никому не подотчетен, но иногда и заботится о внешнем благообразии своих действий и бесчинств. Он милует Серебряного за правдивость, но это только игра; прощения Иоанн обратно не возьмет, потому что-де, мол, крепко царское слово; но если будет на князе какая-либо новая вина, то и старая взыщется. Вот и все «правосознание отдельной личности», предначертанное с трона; ниже этого уровня опускаться уже некуда.

Конечно, Толстой романтизирует некоторые проявления хитрости Иоанна. Например, в сцене, когда он ложится в постель, надев кольчугу, а пробравшиеся к нему в спальню Перстень и Коршун рассказывают ему на сон грядущий сказки, чтобы, когда царь заснет, из-под подушки выкрасть ключи от тюрьмы, где сидел Серебряный. Царь перехитрил «сказочников».

В другие многие сцены мы верим: Иоанн угадывает чужие мысли, обманывает самые коварные расчеты, поражает неожиданным проявлением гнева того, кто надеялся получить от него милость. Царь умел убирать свидетелей своих коварств. Бывал он и наигранно откровенен. «Разве ты думаешь, — говорит он Годунову, — что я без убойства жить не могу?» Он холодно ироничен, когда обрубались все нити милости к Басманову: «Ступай себе, Федя, на все четыре стороны», или когда участь Вяземского уже была предрешена: «Что, Афоня?» Любое прикровенное деяние всегда исходило от царя. Он — виновник всех злодейств. Многочисленны реплики автора, вроде следующей: «Вечером у царя было особенное совещание с Малютой». Царь-лицедей и толпу разглядывал в тайное окошечко, прежде чем выйти к ней на крыльцо со своими «милостями» и «прощениями».

Выразительно написаны у А.К.Толстого диалоги между героями: тут видна рука прирожденного драматурга. Но в описании любовных чувств он гораздо слабее: здесь сказывается романтическая стилизация: «запылала радость в груди», «взыграло сердце» у Серебряного. Даже Вяземский, желая приворожить Елену Дмитриевну, говорит ей о каком-то «райском блаженстве».

Конечно, исторический колорит в «Князе Серебряном» еще во многом условен. Какая-то оперная театральность чувствуется в описании костюмов и оружия Морозова и Вяземского на поединке, царских пиров и забав, как бы они пышны ни были на самом деле. И все же роман А.К.Толстого влюбляет в русскую историю, развивает драгоценное в человеке качество — умение воображать прошлое. А.К.Толстой приглашает читателя посреди окружающих его будничных предметов переселиться в иной век, прочесть старинные камни. Вот он рисует Москву с ее Кремлем еще без стрельчатых верхов башен, но прекрасную, опоясывающие ее стены Китай-города, Белого города, море почерневших тесовых крыш, речки Неглинную и Яузу, на берегах которых машут крыльями мельницы, а кругом — леса, монастыри. Вот дорога через Троице-Сергиеву лавру к Александровой слободе: пестрые толпы богомольцев, нищих, скоморохов с гудками и балалайками.

А.К.Толстой иногда сам выходит на авансцену, призывает читателя вообразить ушедшее, прежнее в живой картине. И мы, нынешние читатели, с еще большим усилием стараемся все это вообразить, ведь после А.К.Толстого прибавилось еще сто с лишним лет, разделяющих нас с древностью. И все кругом изменилось до неузнаваемости: иные дома и люди, там, где были леса, теперь поля, где скрипели телеги, теперь мчатся машины…

«Князь Серебряный» живет уже долгое время, потому что проблемы, изложенные в страстных его диалогах, имеют важный общечеловеческий смысл. Логика повествования отодвигает здесь на задний план узкую «аристократическую» концепцию автора, его сословные предрассудки, и на передний план выступают живо нарисованные картины и образы, внушающие читателю глубокую веру в то, что добро побеждает зло, что есть великий народ и великая родина, которые не пропадут ни в каких, самых суровых испытаниях истории.

В наше время огромное количество примечательных писателей середины девятнадцатого века остаётся вне поля зрения читателей. Золотой век русской литературы известен прежде всего психологическими романами Достоевского, пьесами Островского, повестями Гоголя и философскими романами Толстого. В тени этих литературных колоссов меркнут фигуры других многочисленных и не менее талантливых писателей. Одним из таких авторов является родственник знаменитого Льва Николаевича Толстого – Алексей Константинович Толстой. Он прославился своими многочисленными историческими романами и пьесами, в которых рассматривал непростой период в истории России – вторую половину шестнадцатого века, эпоху правления Ивана Грозного, Фёдора Иоанновича и Бориса Годунова. Фундаментальным произведением на эту тему стал роман «Князь Серебряный».

История создания

Источником вдохновения для писателя период правления императора Николая I, которое тяжело воспринималось интеллигенцией того времени, как время тирании. В образах людей шестнадцатого века писатель хотел отобразить ту ситуацию, которую видел вокруг себя с жестоким государем, окружающими его подлыми прихлебателями и безмолвным народом, страдающим от произвола.

Работа над романом «Князь Серебряный» началась в сороковых годах. В 1850 году Толстой уже зачитывал отрывки первые отрывки Гоголю. Точная дата окончания работы неизвестна, Толстой не спешил как с написанием, так и публикацией своего творения, опасаясь цензуры. Только после того, как императором стал Александр II, писатель решился представить свой роман широкой публике. В 1861 году «Князь Серебряный» был публично зачитан в Зимнем дворце, а в 1862 году опубликован без купюр.

История написания романа «Князь Серебряный» включает в себя и другие интересные факты:

• В качестве исторического источника автор использовал знаменитый научный труд Н.М. Карамзина «История государства российского», поэтому многие детали и ситуации, изображенные в книге, имеют подтверждение.
• Чтобы изобразить историю того периода с нескольких углов зрения, писатель использовал «Сказания князя Курбского» — сборник писем опального дворянина, который открыто выступал против Ивана Грозного и критиковал его методы правления.
• Роман «Князь Серебряный» стал одной из первых книг в России, которые вышли с иллюстрациями.
• Императрице очень понравился роман, и она удостоила автора ценного подарка — золотого брелка в форме книги.
• Толстой старался по возможности смягчить исторические подробности из летописей и писем, чтобы не травмировать читателя описаниями кровавых событий. В предисловии он писал:

При чтении источников книга не раз выпадала у автора из рук, и он бросал перо в негодовании, не столько от мысли, что мог существовать Иоанн IV, сколько от той, что могло существовать такое общество, которое смотрело на него без негодования. Это тяжёлое чувство постоянно мешало необходимой в эпическом сочинении объективности и было отчасти причиной, что роман, начатый более десяти лет назад, окончен только в настоящем году.

Жанр и направление

«Князь Серебряный» создавался в пограничный для русской литературы период перехода от романизма к реализму, а потому впитал черты, свойственные обоим этим направлениям. Значительную роль играет романтическое начало. Разберем основные черты романтизма:

1. Главный конфликт всего произведения заключается в противостоянии высокоморального индивида и порочного общества. В итоге у главного героя не получается ни изменить несправедливый порядок вещей, ни смириться с ним, а потому он вынужден покинуть общество и удалиться в далёкие края, куда ещё не проникла порочная цивилизация. 
2. Автор избрал для своего творения типичные для романтизма декорации: исторический контекст, а в финале — экзотические пейзажи.
3. Образ главного героя-бунтаря соответствует канонам романтизма.

Однако элементы реализма придают конфликту неоднозначность: образы, созданные писателем, неоднозначны и максимально приближены к реальности. В итоге в романе отсутствует деление на чёрное и белое, читатель может сам выбрать, чью сторону принять и каким героя сопереживать. Кроме того, Толстой изобразил реальные исторические подробности и проделал длительную архивную работу, чтобы достоверность не пострадала.

Жанр произведения «Князь Серебряный» можно определить, как исторический роман. Повествование охватывает длительный промежуток времени, включает в себя большое число действующих лиц. События разворачиваются на фоне масштабных и важных событий. Сюжет плотно переплетён с реальной историей, в описываемых в романе событиях принимают активное участие реальные исторические лица, используются названия реальных мест и явлений.

Композиция и конфликт

Роман «Князь Серебряный» имеет классическую линейную композицию. Среди часто используемых писательских приёмов можно отметить авторские отступления, в которых Толстой рассказывает о внутреннем состоянии героев, или рассказывает о событиях, оставшихся за пределами основной сюжетной линии. Роман не концентрируется только на одном герое, иногда писатель переключает внимание читателя на других персонажей, позволяя читателю лучше понять происходящие события.

В основе конфликта всего романа «Князь Серебряный» лежит борьба одного человека с несправедливым общественным устройством. Характерно, однако, то, что в романе отсутствуют однозначно отрицательные персонажи. В каждом антагонисте можно найти что-то положительное.

Смысл названия

Роман назван в честь главного героя произведения – князя Никиты Романовича Серебряного. Это позволяет писателю сразу же обозначить центральную фигуру всего произведения.

Характерно, что образ князя Серебряного отсылает нам к полумифической фигуре князя Никиты Романовича, ставшего в русском фольклоре правдивым заступником справедливости. Таким образом, название заключает в себе идеалы, которым следует герой.

Суть: о чём роман?

Повествование в романе «Князь Серебряный» начинается с того, как царский воевода князь Никита Романович Серебряный возвращается на родину с войны в Ливонии. Вокруг себя он видит тотальный упадок, жестокость и несправедливость, причиной которых является бесчинствующее в стране опричное войско царя Ивана Грозного.

Князь со своими людьми видит, как опричники грабят деревню, даёт им бой и пленяет нескольких из них, чтобы отвезти их на суд к царю. В то, что опричники действуют с позволения самого Грозного, князь верить отказывается.

Параллельно с этим мы узнаем о судьбе возлюбленной Никиты Романовича – Елены. Серебряный хотел жениться на ней, но война спутала все планы. Пока князь воевал, на Елену стал заявлять права царский опричник Афанасий Иванович Вяземский, чтобы избежать этой судьбы девушка вышла замуж за боярина Дружину Андреевича Морозова. Однако Вяземского это ничуть не волнует, и он выискивает любую возможность взять Елену, обращаясь за помощью даже к мельнику-колдуну.

В этот момент в дом Морозова и заезжает князь Серебряный, повергая Елену в шок. Морозов говорит князю не ехать к царю, однако тот остаётся непреклонным.

Прибыв в Александровскую Слободу, Никита Романович предстаёт перед Иваном Грозным, который намеревается казнить воеводу, однако за того заступается сын главного опричника Малюты Скуратова – Максим. Царь приходит в благодушное расположение духа и милует князя. Однако при дворе разгорается новый конфликт: Малюта Скуратов решает убить насмехающегося над его незнатным происхождением царевича Иоанна. Опричники похищают наследника престола, но на их пути становится Серебряный и спасает Иоанна.

Завоевав уважение царя и его сына, Никита Романович снова отправляется в гости к Морозову, где встречается с опричником Вяземским. Ночью Афанасий со своими людьми врывается в покои Дружины Андреевича, похищает Елену и устраивает пожар. Князь пытается помешать им, тяжело ранит Вяземского, но сам попадает в плен.

Вяземский скачет с Еленой в свою рязанскую вотчину, но по дороге теряет сознание от ран и падает с лошади. Девушка сбегает и волей случая оказывается на мельнице, где живёт тот самый колдун, к которому Вяземский недавно обращался за помощью. Старик, однако, решает не выдавать Елену, а прячет её. Исцелив раны Вяземского, он направляет его по ложному следу. Вскоре появляется слуга князя, испрашивающий у колдуна совета, как ему спасти Серебряного, мельник направляет того в разбойничье логово.

Слуга Серебряного находит банду разбойников, в которую вошли люди, пострадавшие от опричников. Среди бандитов оказываются люди, который Никита Романович спас от опричной расправы в самом начале романа, поэтому разбойники соглашаются спасти князя. Проникнув в Александровскую слободу под видом сказочников, они вызволяют Серебряного из темницы.

Разбойники хотят напасть на Александровскую слободу, но князь Никита Романович пробуждает в них остатки порядочности и отправляется с ними на отражение татарского набега, одерживая победу. После этого Серебряный решает вернуться к царю и снова отдать себя на его милость.

Сам Грозный тем временем разбирается с делом Вяземского и Морозова, в итоге царь решает устроить суд поединком. Однако в судьбоносный день Вяземский не может драться из-за незатянувшихся ран, и на бой выходят опричник Матвей Хомяк и паренёк Митька, чью жену Хомяк когда-то похитил. Митька берёт в бой деревянную оглоблю и убивает опричника. Суд решается в пользу Морозова, а Вяземский отправляется в тюрьму.

Однако на последовавшем за судом пиру гордый Морозов отказывается сесть ниже Годунова, чем вызывает гнев царя, который приказывает нарядить боярина в шутовской наряд. Дружина, однако, не успокаивается и публично обвиняет Грозного в зверствах и преступлениях против веры. Государь приказывает бросить в тюрьму и Морозова.

Через несколько дней центре Москвы царь подвергает мучительной казни и Вяземского, и Морозова, и старого мельника, а также разбойника Коршуна и своего бывшего приближённого Басманова.

Когда перед взором Грозного снова предстаёт Серебряный, он, находясь в хорошем настроении, снова милует воеводу и прибывших с ним разбойников и отправляет их защищать границы страны от степняков. Перед тем, как уехать на границу, Никита Романович в последний раз видится с Еленой, которая, пережив шок от последних событий, ушла в монастырь.

Спустя много лет, царь узнаёт, что князь Серебряный вместе со всеми своими людьми погиб в битве с татарами.

Главные герои и их характеристики

Многомудрый Литрекон тоже вынес приговор персонажам и заточил их в крепость таблицы. Характеристика героев романа «Князь Серебряный» представлена ниже:

Никита Романович Серебряный	русский князь и воевода. Умелый и отважный боец, опытный военачальник и харизматичный лидер. Благородный и принципиальный человек, для которого всегда на первом месте стоит справедливость. Верность присяге, закону и царю у него доходят до такой крайности, что он готов добровольно пойти на смерть, чтобы не стать преступником в собственных глазах.
Иван Васильевич Грозный	русский царь. Властный, беспринципный и жёсткий правитель. Тиран и заложник собственного часто меняющегося настроения. Способен как на немотивированную жестокость, так и на безграничную милость. Оценивает подданных исключительно по их личной преданности ему, за что приближает к себе даже людей из простонародья.
Афанасий Иванович Вяземский	высокопоставленный опричник и любимец царя. Властный, самонадеянный и наглый человек, при этом наделённый отвагой и умением. Страсть к Елене пошатнула его душевное равновесие, сделав его одержимым злодеем, готовым пойти на любую подлость, чтобы добиться желаемого.
Дружина Андреевич Морозов	пожилой московский боярин. Бывалый воин и военачальник. Несмотря на солидный возраст, сохранил в себе силу духа и крепость тела. Благородный человек, стоящий на стороне закона против тирании Грозного.
Елена Дмитриевна Морозова	молодая жена Дружины и возлюбленная князя Серебряного. Честная девушка, которая бережет своё честное имя. После возвращения князя переживает внутреннюю борьбу, разрываясь между законным мужем и любимым. В конце концов, будучи не в силах вынести жестокость мира, принимает постриг и удаляется в монастырь.

Темы

Тематика романа «Князь Серебряный» представлена в сокращенном виде, но Многомудрый Литрекон может ее дополнить, если на то есть необходимость, о которой стоит заявить в комментариях.

1. Любовь – любовь в романе показана, как нечто, что приносит людям много горя. Любовь замужней Елены к Никите Серебряному терзает девушку, которая только обрела покой в семейной жизни. Безумная любовь Вяземского к Елене превращает его в негодяя и подлеца. Писатель показывает, что истинной любви зачастую нет места в этом жестоком мире.
2. Быт и нравы России – Толстой показывает всю противоречивость и колоритность средневековой России, в которой смешались как положительные, так и отрицательные черты. Писатель создал набор противоречивых и ярких образов, навсегда врезающихся в память. Нельзя не ужаснуться бесчинствам и произволу, объявшим страну, но вместе с тем нельзя не восхититься силой духа и благородством таких людей, как князь Серебряный или Дружина Андреевич, честно живущих по заветам предков и служащих стране и народу.
3. Народ в романе «Князь Серебряный» находится в страдательном положении, терзаемый собственным государем-самодуром. Однако русские люди не показаны безвольными рабами, которые просто подчиняются судьбе. Наоборот, простые люди, потеряв терпение, готовы бросить всё и начать бороться за свои права, как это сделали разбойники или парень Митька. Особенно характерен эпизод, когда во время казни Иван Грозный хочет ударить ругающего его юродивого. Безмолвствовавший до этого народ взрывается бурей негодования и гнева, что пугает даже жестокого тирана Грозного.
4. Судьба России – через всё произведение проходит тема тревоги писателя за судьбу своей страны, не средневекового Российского царства, а за благополучие Российской империю девятнадцатого века, которая, как ему казалось, также страдает от жестокой тирании, которая ведёт бесправную, безмолвную страну в пропасть.

Проблемы

Проблематика произведения «Князь Серебряный» не менее интересна. Если Вы считаете, что чего-то не хватает, напишите об этом Многомудрому Литрекону.

1. Социальное неравенство – Толстой показывает то, как страдает простой народ, погрязший в бедности, в то время как царь со своими приближёнными проводит время в пирах и увеселениях, даже не задумываясь над несправедливостью такой ситуации. Однако писатель показывает, что, несмотря на материальное неравенство, общество ещё не разделилось на две враждебные части, поэтому боярин Морозов и воевода Серебряный, отстаивая справедливость и думая о благе страны, находят общий язык с простыми людьми, которые стремятся к тому же.
2. Опричнина – опричники в романе представлены исключительно в отрицательном свете. Грубые, жадные и невежественные мерзавцы, которые думают исключительно о собственном благополучии, и ради своих корыстных интересов не гнушаются никакими средствами. Опричники, по мнению писателя, олицетворяют собой деспотизм, в который вырождается царская власть.
3. Абсолютная монархия – Толстой, никак не высказываясь прямо против монархии, тем не менее, показывает нам на примере Грозного, что бывает, когда государь начинает руководствоваться не мыслями о всеобщем благе и законами, а собственной прихотью. По мнению писателя, закон и справедливость должны стоять у добросовестного правителя превыше всего.

Основная идея

Роман «Князь Серебряный» представляет собой качественную, красиво оформленную зарисовку из жизни средневековой России, которая оказала огромное влияние на читающую публику девятнадцатого века и надолго определила, в каком ключе люди воспринимали эпоху Ивана Грозного и во многом продолжают воспринимать до сих пор. Смысл романа «Князь Серебряный» заключается в призыве к русскому народу всех времен: нужно сохранять собственное достоинство и выступать против несправедливости, даже если война за свободу кажется обреченной на провал. Только борьба за свои права может улучшить ситуацию: если не сейчас, то долгосрочной перспективе.

Рассказывая о шестнадцатом веке, Алексей Толстой рассуждал и о той России, в которой он жил, говорил о её проблемах и выражал беспокойство о судьбе страны, в которой он жил. Рассказ о Средневековье — лишь форма для идеи, которую нельзя было выразить прямо в 19 веке. Главная мысль романа «Князь Серебряный» заключается в вырождении монархии как формы правления: она превращается в тиранию и губит страну, как только престол занимает жестокий и недальновидный человек, а такое в истории случалось нередко.

Чему учит?

Роман «Князь Серебряный» показывает нам пример по-настоящему благородного человека. Он заставляет задуматься о том, как важно в любой ситуации отстаивать закон и справедливость, думать об общем благе, а не стремиться к единоличной выгоде. Писатель показывает, что этот путь не принесёт человеку счастья или признания, что он будет труден и, скорее всего, закончится трагедией, но именно такая жизнь, отданная служению высоким идеалам, по его мнению, делает ценным человеческое существование. Такова мораль романа «Князь Серебряный».

Читая роман, мы можем видеть, кого люди девятнадцатого века считали тираном. Автор осуждает эгоизм, жестокость и лицемерие. Показывает, как низко может пасть человек, для которого не существует никаких законов. Таков нравственный вывод, который можно извлечь из повествования Толстого.

Критика

А. К. Толстой опубликовал свой роман, будучи уже признанным литературным деятелем Российской империи. Поэтому неудивительно то, что он получил огромный кредит доверия. Сама императорская семья заинтересовалась романом, и именно ей писатель и прочитал его раньше всех.

Однако критика восприняла роман не слишком восторженно. Середина девятнадцатого века стала переломный периодом в истории России, а потому роман Толстого о преданному царю воеводе был воспринят враждебно, в лучшем случае, как развлекательное чтиво, а в худшем, как скрытая пропаганда лоялизма. Например, даже либерал М.Е. Салтыков-Щедрин опубликовал враждебную сатирическую рецензию, где высмеял подобострастие князя Серебряного.

«Нагайки в „Князе Серебряном“, пройдя сквозь горнило народного представления, утрачивают свой истязательный характер и представляются уму беспристрастного наблюдателя лишь простым и незлобивым времяпрепровождением»

Марксистские литературоведы были не менее резки в отношении книги:

«Ревнители общественного блага сочли „повесть времён Иоанна Грозного“ литературно архаичной, этически ничтожной и политически вредной. Честному писателю надлежит клеймить сегодняшние безобразия, а не баснословного царя. Стыдно отвлекать общество от важных дел сказками о княжеских страданиях, порушенной любви, верности слову, муках совести и прочей ерунде. Граф А. К. Толстой отвлекал. (А. Немзер)

Однако роман всё равно снискал популярность и огромного числа читателей и оказал большое влияние на массовое сознание того времени, которое мы можем ощущать до сих пор. Книгу одобрили такие известные писатели, как Н.В. Гоголь и Ф.М. Достоевский. 

Литературовед В.И. Кулешов также высоко оценил произведение:

«Сюжет романа мастерски скомпонован, развивается с захватывающим драматическим интересом, с переплетающимися нитями интриг, и каждая главка, обозначенная кратко, одним-двумя словами, имеет свою законченную тему и вносит свой вклад в повествовательное целое»

Даже современные писатели нередко ссылаются на роман «Князь Серебряный». Например, о нем высказывался В. Сорокин:

Сам Сорокин считает, что «увлекательный и трогательный» роман А. К. Толстого — «словно кусок времени живого, вырезанный из кромешной истории Иоанна Васильевича, первого российского самодержца-параноика»

Автор: Михаил Щепин

Анализ произведения Князь Серебряный Толстого (романа)

История создания

Произведение А. Толстого было написано в 1861 году, но это творение выпустили «в свет» уже в 1863 г. Оно вызвало в обществе живой резонанс, хоть и рассказывалось в нём об эпохе Ивана Грозного. Толстой написал своё создание опираясь на сочинение Н.М. Карамзина «История государства Российского» (сочинение, в котором описывалась российская история вплоть до правления Ивана IV). Конечно, Алексей предал нам материал со своей, художественной точки зрения. Данное произведение давно полюбили, а также любят и сейчас.

Жанр

Произведение «Князь Серебряный» принадлежит к такому литературному жанру, роман (это исторический роман о временах опричнины).

Тема

В сюжете данного исторического романа лежат несколько тем:

1.Любовь.

2.Быт и нравы Российского государства при правлении Ивана IV.

3.Судьба России.

Сюжет

Исторический роман начинается с приезда Никиты Романовича Серебряного на родную землю с войны с Ливонией. Вернувшись домой, он замечает жестокость, несправедливость опричников, во главе которых стоял Иван IV. Несмотря на это, мы также узнаём о Елене Дмитриевне-возлюбленной князя, а также она являлась женой боярина Морозова. В момент, когда Серебряный приезжает в дом Морозова, он видит Афанасия Ивановича Вяземского –любимого опричника Ивана Грозного. Вяземский пытался выискать возможность, чтобы взять Елену, поэтому она, скрываясь от преследований Вяземского, выходит замуж за боярина.

Однажды ночью Афанасий ворвался в покои Дружины Морозова устроил пожар и похитил Елену. Серебряный пытался помешать опричникам, даже ранил Вяземского, но ничего не вышло и князь попал в плен. По пути в вотчину Вяземский падает в обморок от ран, нанесённых Никитой Романовичем, в это время Елена сбегает и случайным образом попадает к колдуну, у которого Афанасий Иванович просил помощи, чтобы взять супругу Морозова.

После этого на мельнице появляется слуга Ивана IV, который интересовался как спасти Никиту Романовича. Недолго думая, мельник направляет его в лес к разбойникам. Слуга князя встречает разбойников, пострадавших от опричников, которых спас Серебряный, вот поэтому они пошли на компромисс спасать князя. Притворившись сказочниками они проникают в Александрову слободу и освобождаю своего князя. После это князь вновь возвращается к Грозному и отдаёт ему свою милость. В это время Иван IV разрешает конфликт между Вяземским и Морозовым поединком, в котором Вяземский не смог участвовать из-за ран, поэтому за него вступается Матвей хомяк, против него-Митька. В итоге, Вяземский отправился в тюрьму, следовательно суд оправдал Морозова. Спустя несколько дней Иван Грозный казнит и Афанасия, и боярина, а также колдуна, Коршуна и Басманова. Иван IV милует Серебряного и отправляет на защиту границы. Перед отъездом князь Серебряный видится с Еленой. Спустя большое количество времени Иван Грозный узнаёт, что Никита Романович погиб в битве.

Главные герои произведения

1.Никита Романович Серебряный- князь, прибывший на родину, после войны.Также он являлся бойцом и военачальником.

2.Дружина Андреевич Морозов-боярин, муж Елены Дмитриевны.

3.Елена Дмитриевна Морозова-жена Морозова, а также любимая женщина Серебряного

Композиция

Произведение Толстого написано в классической композиции. В романе нельзя не заметить авторские отступления, в которых Алексей повествует о внутреннем состоянии души героев.

Вариант 2

Произведение в соответствии с авторским замыслом является описанием событий второй половины XVI века, изображающих характерные черты того исторического периода с воспроизведением нравов, традиций, вероучений российского общества.

Основным персонажем романа является образ князя Никиты Романовича Серебряного, являющийся плодом авторской фантазии, собирательным типом характеров и биографий многих исторических личностей, при этом имеющего существовавшую в те времена княжескую фамилию, изображенного писателем в качестве благородного, честного, прямодушного боярина, славного воина. Двадцатипятилетний князь описывается писателем в виде красивого юноши, отличающегося умными и откровенными темно-серыми глазами, а также взъерошенными, непослушными волосами, обладающим порядочностью, простосердечием и отличительным чувством патриотического долга.

Сюжетная линия произведения состоит из двух частей в виде взаимоотношений главного героя князя Серебряного и его любимой женщины Елены, а также связи князя с государем Иваном Грозным, являющего центральной основой романа и представляющий образ жестокой, деспотичной власти в произведении.

Жанрообразующую функцию в романе осуществляет лейтмотив божьего промысла, божественного провидения, сочетающийся с мотивами смерти и страшного суда. Прежде всего божье предопределение человеческой судьбы проявляется в отношении героев романа к правящему государю Ивану Грозному, отождествляющих царскую волю с волей бога. Описание сцен, изображающих смерть отдельных героев романа, подчеркивают авторскую позицию о божественном провидении в человеческой судьбе, несущей по воле бога свой определенный крест. 

Одной из тем исторического романа является изображение опричнины как особого явления русской действительности той эпохи, для раскрытия которой писатель использует описание образов народа, а также разбойников. Описывая опричников, являющихся методом исполнения страшных и жестоких помыслов царя-самодержца, писатель изображает их в образах сатанинского племени, напоминающих бесовских чертей, символизирующих жестокость и зло.

В этой связи писателем исследуются вопросы о происхождении тирании, влекущей политические и нравственные последствия, демонстрируя гнетущее состояние страны в период правления Ивана Грозного, характеризующееся всеобщим безгласием и неуверенностью, подавленностью народа перед царской властью. 

Для более полного акцентирования отрицательных черт правления Ивана Грозного писатель использует образ Малюты Скуратова, изображая его в виде одичавшего животного, зверя, именем которого родители пугают детей, характеризующегося исключительно негативными качествами, не смягчающиеся даже его беспредельной отеческой любовью к сыну.

Роман утверждает авторскую позицию о невозможности сохранения человеком чувства собственного достоинства при государственной власти в форме тирании.

Анализ романа Князь Серебряный

Несколько интересных сочинений

• Сочинение Почему месть разрушает душу?

  Месть – это преднамеренное, жестокое нанесение вреда другому человеку, причинившему боль в качестве «оплаты» за какой-то поступок. Почему же месть разрушает наши души? Давайте разбираться.

• Характеристика Снежной королевы в сказке и ее образ (Андерсен) сочинение

  Образ Снежной королевы в сказке Андерсена воплощает в себе холод, безжизненность, неспособность к любви и состраданию.

• Сочинение Самоубийство Катерины в Грозе Островского

  Самоубийство Катерины в «Грозе» является драматической развязкой произведения. Вся пьеса Островского построена на внутрисемейном конфликте, отображающем жизнь и пороки общества того времени.

• Сочинение на тему Мой папа самый лучший друг

  Моего папу зовут Аркадий. Он работает на хлебозаводе шофером. Каждое утро он развозит горячий хлеб и булочки по магазинам

• Образ и характеристика Степана в сказе Медной горы Хозяйка Бажова сочинение

  В сказке «Медной горы Хозяйка» Павла Петровичи Бажова Степан – крепостной крестьянин, работающий на одном из местных горных заводов. Перед читателем он постает как один из центральных персонажей.

Категория: Литература.

Художественная природа романа А. К. Толстого «Князь Серебряный», ч. 2

■ Идея сопротивления Злу и ее образное

воплощение
в романе

Идеей
сопротивления Злу, необходимости противостояния, пронизан весь роман. Идеей
этой объединена целая группа геро­ев, принадлежащих к самым различным
сословиям.

Образы
разбойников

Первая
сила, противостоящая царской опричнине, которую встретил князь Серебряный,
разбойники, называющие себя «ста­ничниками» и «казаками».
Разбойниками Россия всегда слави­лась, но особенно много стало их во времена
опричнины, с тех пор, как опричники вытеснили целые села хлебопашцев, целые
посады мещан: «Лишаясь жилища и хлеба, люди эти приставали к шайкам
станичников, укрепились в засеках и, по множеству сво­ему, сделались не на
шутку опасны».

В главе
«Ванюха Перстень и его товарищи» Толстой расс­казывает, как
пополняется разбойничья шайка. Один из пришед­ших со станичниками парней
остался без хаты – ее спалили оп­ричники; у другого «убили опричники
матушку да батюшку, сес­тер да братьев», у силача – тугодума Митьки
опричники «нявес­ту взяли».

Но
каковы же эти разбойники?

Ванюха
Перстень – атаман «станичников» – не имеет ниче­го общего с
традиционным кровожадным злодеем без совести и чести. Он красив, силен, умен,
наделен недюжинными способнос­тями. А главное – он искренне предан своему царю,
своей роди­не. Его патриотические чувства подтверждены многими храбрыми
поступками: он спасает от неминуемой гибели царевича Ивана, не жалеет жизни для
спасения князя Серебряного, сражается с татарами, а потом уходит к Ермаку
Тимофеевичу, чтобы завое­вать для отчества новые земли под новым именем Иван
Кольцо.

По
версии А. К. Толстого, и Ермак Тимофеевич – тоже ста­ничник, казачий атаман. Но
любовь его к родине и желание пос­лужить «святой Руси» верою и
правдою не менее сильны, чем у князя Серебряного. Не зря сравнивает их
Перстень: «Хоть он и худой человек, почитай, мне ровня, а полюбил бы ты
его, князь, и он тебя полюбил бы! Не в обиду тебе сказать, а схожи вы нравом.
Как заговорил ты про святую Русь, да загорелись твои очи, так я и вспомнил
Ермака Тимофеевича. Любит он роди­ну, крепко любит ее, нужды нет, что
станичник. Не раз говари­вал мне, что совестно ему землю даром бременить, что
хотелось бы сослужить службу родине. Эх, кабы теперь его на татар! Он один
целой сотни стоит. Как крикнет: за мной, ребята! Так, кажется сам станешь и
выше и сильнее, и ничто тебя уже не ос­тановит, и все вокруг тебя так и
валится. Похож ты на него, ей-богу похож, Никита Романович, не в укор тебе
сказать!».

Покоряя
огромный край за Уралом, заставил Ермак, побеж­денные народы целовать свою
кровавую саблю во имя царя Ивана Васильевича, за что и получил от Иоанна
дорогие подарки и прощение за прежние «разбойные подвиги».

Особое
место в шайке Перстня занимает старый разбойник Коршун. Много смертей на
совести этого человека. . . Но на за­кате своей жизни, предчувствуя скорый конец,
Коршун вспомина­ет историю многолетней давности – убийство младенца, и воспо­минание
это не дает покоя его душе: «. . . как подумаю об этом, так сердце и защемит.
. . . Да и не только то время, а не знаю, с чего стало мне вдруг памятно и такое,
о чем я давно уж не думал. Говорят оно не к добру, когда ни с того ни с другого
станешь вдруг вспоминать, что уж из памяти вышиб!. . » – гово­рит он Ванюхе
Перстню. Мучает старого разбойника совесть, а значит не все человеческое он
«вышиб» из себя. И это потаен­ное, а после и всенародное раскаяние
спасает измученную его душу: «Наружность Коршуна почти вовсе не изменилась
ни от пытки, ни от долгого томления в темнице, . . . но в выражении лица произошла
перемена. Оно сделалось мягче; глаза глядели спокойнее.

С той
самой ночи, как он был схвачен в царской опочи­вальне и брошен в тюрьму,
угрызения совести перестали терзать его. Он тогда же принял ожидающую его казнь
как искупление совершенных им некогда злодейств, и, лежа на гнилой соломе, он в
первый раз после долгого времени заснул спокойно».

Толстой
считает, что раскаяние, признание собственных грехов, может спасти даже убийцу,
как некогда спас свою душу распятый на кресте рядом с Иисусом раскаявшийся
разбойник. То, что разбойники во главе с Ванюхой Перстнем люди, а не звери, то,
что они не безбожники, говорит и тот факт, что в разбойничьей избушке стоит
«на косяке образ, весь почернев­ший от дыма», который «примирил»
с ними не только Михеича, но и всех читателей.

Как же
должно было все перевернуться в вековечном жизненном укладе, как должны были
сместиться все нравственные понятия, если не государевы люди, а разбойники
стали носите­лями идеи Добра, справедливости, патриотизма! Благородство и честь
находят себе пристанище в разбойничьих шайках, в серд­цах тех, кто попал в
число царских «спальников» и тех, кого народ называл
«юродивыми».

Образ
Дружины Морозова

Одним
из таких спальников был и Дружина Андреевич Морозов, представитель древнего
боярского рода, славно послужив­шего отечеству. Благословил господь Дружину
Андреевича «и здоровьем, и дородством, и славою ратною, и волею твердою, и
деревнями, и селами, и широкими угодьями за Москвой-рекой, и кладовыми, полными
золота, парчи, мехов дорогих. Лишь одним не благословил Господь Дружину
Андреевича: не благословил его милостью царскою». «Опалился» же
Иоанн на Морозова и «повер­шил наказать боярина» за то, что не
побоялся Дружина Андрее­вич взять под свою защиту и покровительство Елену
Дмитриевну, спасая ее тем самым от домогательств любимого царского оприч­ника
Афанасия Вяземского. «Как узнал Иван Васильевич, что опоздали его свахи,
опалился на Морозова, повершил наказать боярина; велел позвать его ко столу
своему и посадил не толь­ко ниже Вяземского, но и ниже Годунова, Бориса
Федоровича, еще не вошедшего в честь и не имевшего никакого сана.

Не снес
боярин такого бесчестия; встал из-за стола: невместно-де Морозову быть меньше
Годунова! Тогда опалился царь горшею злобою и выдал Морозова головою Борису
Федорови­чу. Понес боярин ко врагу повинную голову, но обругал Годуно­ва
жестоко и назвал щенком.

И,
узнав о том, царь вошел в ярость великую, приказал Морозову отойти от очей
своих и отпустить седые волосы, доко­ле не сымется с него опала. И удалился от
двора боярин; и хо­дит он теперь в смирной одежде, с бородою нечесаною, падают
седые волосы на крутое чело. Грустно боярину не видать очей государевых, но не
опозорил он своего роду, не сел ниже Году­нова!». Реально существовавший
во времена Иоанна боярин Дру­жина Морозов превратился под пером Толстого в
собирательный образ настоящего русского боярина, для которого честь и дос­тоинство
выше царской милости и боярских привилегий.

Портрет
Морозова, созданный Толстым напоминает русского богатыря, сила которого таится
не только в крепких руках, но и в горячем сердце: «боярин принадлежал к
числу тех людей, которых личность глубоко врезывается в памяти. Один рост и
дородность его уже привлекали внимание. Он был целою головою выше Серебряного.
Темно-русые волосы с сильною проседью пада­ли в беспорядке на умный лоб его,
рассеченный несколькими шрамами. Окладистая борода, почти совсем седая,
покрывала по­ловину груди. Из-под темных нависших бровей сверкал проница­тельный
взгляд, а вокруг уст играла приветливая улыбка, сквозь которую просвечивало то,
что в просторечии называется: себе на уме. В его приемах, в осанистой поступи
было что-то львиное, какая-то особенно спокойная важность, достоинство,
неторопливость и уверенность в самом себе. Глядя на него, всякий сказал бы:
хорошо быть в ладу с этим человеком! И вместе с тем всякий подумал бы: нехорошо
с ним поссориться! Действительно, всматриваясь в черты Морозова, легко было до­гадаться,
что спокойное лицо его может в минуту гнева сде­латься страшным. Но приветливая
улыбка и открытое, неподдель­ное радушие скоро изглаживали это
впечатление».

Морозов
тяжело переживает опалу, ибо готов верой и правдой служить царю и отечеству.
Опала для него – горе, но на вопрос князя Серебряного, за что попал Морозов под
опалу. Дружина Андреевич сурово и гордо ответил: «За то, что держусь
старого обычая, берегу честь боярскую, да не кланяюсь новым людям!» С
горечью рассказывает Морозов о тех бедах, что обру­шились на русскую землю с
тех пор, «как учинил государь оп­ричнину на Руси». «Прогневали
мы, видно. Бога, Никита Романо­вич; помрачил он светлые царские очи!»
Рассказ Морозова – это рассказ истинного патриота, озабоченного судьбами родной
зем­ли, не желающего равнодушно наблюдать, как разоряют царские опричники
богатые земли, не желающего наблюдать, как губит царь «верных слуг
своих». «Горько вымолвить, страшно поду­мать» ему, что «не
по одним наветам наушническим стал царь проливать кровь неповинную». Но
при всей трезвости оценок, и Морозов убежден, что царь – от Бога, и указывать
ему нельзя. Этим и объясняет он согласие бояр на введение опричнины: «А
кабы он опять уехал? Что бы тогда? Без государя было оста­ваться, что ли? А
народ что бы сказал?».

По-разному
расправился Иоанн со своими спальниками: ко­му чашу отравленного вина поднес,
кому нож в сердце вонзил, кого под пытками заставил оговорить себя и признать
самые не­вероятные преступления, а потом отправил на плаху или висели­цу. Для
Дружины Морозова его изощренный ум придумал самую страшную для этого боярина
казнь – бесчестие. После того, как вновь призванный в царскую Слободу, Морозов
отказался сесть ниже Годунова, заявив: «Стар я, государь, перенимать новые
обычаи. Наложи опять опалу на меня, прогони от очей твоих – а ниже Годунова не
сяду!» – царь приказал ему надеть шутовской кафтан, «пожаловав»
Морозова званием первого шута, взамен умершего шута Ногтева. Как громом
поразило боярина это изде­вательское решение. «Багровое лицо его
побледнело, кровь отх­лынула к сердцу, очи засверкали, а брови сначала
заходили, а потом сдвинулись так грозно, что даже вблизи Ивана Васильеви­ча
выражение его показалось страшным. Он еще не верил ушам своим; он сомневался,
точно ли царь хочет обесчестить всена­родно его, Морозова, гордого боярина,
коего заслуги и древняя доблесть были давно всем известны?». Морозов
обращается к ца­рю с последней просьбой: «Государь, возьми назад свое
слово! Вели меня смерти предать! В голове моей ты волен, но в чести моей
неволен никто!». Обращение это звучит гордо и вызывающе, Морозов оставляет
за собой право распоряжаться своей честью и совестью. Если бы Дружина Морозов
испугался, покорился или, упав к ногам царя, стал бы униженно молить о пощаде,
пишет Толстой, быть может, и смягчился бы Иван Васильевич. «Но вид
Морозова был слишком горд, голос слишком решителен; в самой просьбе его
слышалась непреклонность, и это не мог снести Иоанн. Он ощущал ко всем сильным
нравам неодолимую нена­висть».

Надел
Дружина Морозов шутовской кафтан, но только для того, чтобы, воспользовавшись
правом шута говорить все, что вздумается, сказать царю всю правду. «Как же
мне потешить тебя, государь? – спросил он, по­ложив локти на стол и глядя прямо
в очи Ивану Васильевичу. – Мудрен ты стал на потехи, ничем не удивишь тебя!
Каких шуток не перешучено на Руси, с тех пор как ты государишь! Потешался ты,
когда был еще отроком и конем давил народ на улицах; по­тешался ты, когда на
охоте велел псарям князя Шуйского заре­зать; потешался, когда выборные люди из
Пскова пришли пла­каться к тебе на твоего наместника, а ты приказал им горячею
смолою бороды палить!. . . Но то все было ребяческое веселье; оно скоро тебе
надоело. Ты стал знаменитых людей в монахи постригать, а жен и дочерей их себе
на потеху позорить. И это тебе прискучило. Стал ты тогда лучших слуг твоих мукам
преда­вать, тут дело пошло повеселее, только ненадолго. Не все же ругаться над
народом, да над боярами. Давай и над церковью Христовою поглумимся! Вот и
набрал ты всякой голи кабацкой, всякой скаредной сволочи, нарядил ее в рясы
монашеские и сам монахом нарядился, и стали вы днем людей резать, а ночью ака­фисты
петь. Сам ты, кровью обрызган, и пел, и звонил, и чуть ли обедню не служил. Эта
потеха вышла изо всех веселейшая, такой, опричь тебя, никому не
выдумать!».

Морозов
предсказывает царю его печальную участь – быть проклятому потомками, он
угрожает Иоанну вечными муками со­вести: «Пока ты жив, уста народа
русского запечатаны страхом, но минует твое зверское царенье, и останется на
земли лишь память дел твоих, и перейдет твое имя от потомков к потомкам на вечное
проклятие, доколе не настанет Страшный суд госпо­день! И тогда все сотни и
тысячи избиенных тобою, все сонмы мужей и жен, младенцев и старцев, все, кого
ты погубил и из­мучил, все предстанут перед господом, вопия на тебя, мучителя
своего! И в оный день предстану и я перед вечным судьею, предстану в этой самой
одежде и потребую обратно моей чести, что ты отнял у меня на земле! И не будет
с тобою кромешников твоих заградить уста вопиющих, и услышит их судия, и будешь
ты ввергнут в пламень вечный, уготованный диаволу и аггелам его!».

Понятие
о чести и совести, впитанные Дружиной Морозовым от всех предшествующих
поколений доблестных русских людей, дают власть над окружающим Злом, которое не
способно сломить силу его духа: «Грозен был вид старого воеводы среди
безмолв­ных опричников. Значение шутовской его одежды исчезло. Из-под густых
бровей сверкали молнии. Белая борода величественно па­дала на грудь, принявшую
некогда много вражьих ударов, но ис­пещренную ныне яркими заплатами, а в
негодующем взоре было столько достоинства, столько благородства, что в
сравнении с ним Иван Васильевич показался мелок».

Являясь
носителем авторской идеи сопротивления Злу, Дружина Морозов становится и
выразителем доказываемых на про­тяжении всего романа слов о том, что и один в
поле воин, ибо свет праведной личности, распространяясь вокруг, не может не
задеть умы и сердца окружающих людей. А. К. Толстой верит в то, что Свет этот не
исчезает бесследно, а рассеивается во вселенной, согревая и сплачивая души
людей. Таким продолжите­лем дел Добра и справедливости, испытавшим на себе
влияние горячего сердца Дружины Морозова, является в романе князь Се­ребряный.

Образ
князя Серебряного

Над
характером этого героя А. К. Толстой работал долго и кропотливо. В самом начале
работы над романом писатель сокру­шался, что характера у Серебряного нет.
«Я часто думал о ха­рактере, который надо было бы ему дать, – писал
Толстой в письме 1856 года, – я думал сделать его глупым и храбрым, дать
хорошую глупость, но он слишком был бы похож на Митьку. Нельзя ли было бы его
сделать очень наивным. . . то есть сде­лать человека очень благородного, не
понимающего зла, но ко­торый не видит дальше своего носа. . . Если бы сделать это
худо­жественно, можно было бы заинтересовать читателя подобным ха­рактером».

Есть
какая-то странная закономерность, имманентно при­сущая литературе, особенно
русской, – отрицательные образы и персонажи всегда ярче, выпуклее, значимее (в
художественном плане), нежели образы положительные. Наверное потому, что и в
жизни Зло проявляется ярче, отчетливее, нежели Добро. Вот по­чему иногда
кажется, что Зло разлито повсюду, и никогда Добру не одержать над ним победу.
Честь, благородство, доброта не так ярки в своих проявлениях, как злоба и
предательство.

«Таков
ли ты был, князь Никита Романович, каким вообра­жаю тебя, – про то знают лишь
стены кремлевские да древние дубы подмосковные! Но таким ты предстал мне в час
тихого меч­тания, в вечерний час, когда поля покрывались мраком, вдали замирал
шум хлопотливого дня, а в близи все было безмолвно, и лишь жук вечерний
пролетал мимо. И грустно и больно сказыва­лась во мне любовь к родине, и ясно
выступала из тумана наша горестная и славная старина, как будто взамен зрения,
заграж­даемого темнотою, открылось во мне внутреннее око, которому столетия не составляли
преграды», – так писал в романе о сво­ем герое А. К. Толстой. И
чувствуется, что образ этот особен­ный, рожденный в ощущении слияния с
окружающим миром, вызван­ный на свет нежной любовью к родине, к ее
«горестной и слав­ной старине». Ставший выразителем мыслей и чувств
автора, этот образ оказался очень близок самому Толстому, он унасле­довал от
своего создателя многие черты его характера.

А
главные черты характера князя Серебряного – прямоду­шие и честность. Пять лет
он провел в Литве, куда царь послал его «подписать мир на многие лета
после бывшей тогда войны». Но выбор царя был неудачен: «Никита
Романович упорно отстаи­вал выгоды своей земли», но для переговоров не был
рожден. Отвергая тонкости посольской науки, он хотел вести дело на­чистоту и, к
крайней досаде сопровождавших его дьяков, не позволял им никаких
изворотов». С самых первых страниц романа Толстой выделяет в герое очень
важную черту характера – спо­собность идти прямой дорогой, не кривить душой,
слушать голос своего сердца. Характерной чертой поэтики «положительного ге­роя»
является то, что основные особенности его личности и психологии оговорены,
обозначены автором в портрете-характе­ристике. Таков портрет
двадцатипятилетнего князя Серебряного, наружность которого полностью соответствовала
его нраву: «От­личительными чертами более приятного, чем красивого лица
его были простосердечие и откровенность. В его темно-серых гла­зах, осененных
черными ресницами, наблюдатель прочел бы не­вольную решительность, не
позволявшую уму ни на миг задумать­ся в минуту действия. Неровные взъерошенные
брови и косая между ними складка указывали на некоторую беспорядочность и
непоследовательность в мыслях. Но мягко и определенно изогну­тый рот выражал
честную, ничем непоколебимую твердость, а улыбка – беспритязательное, почти
детское добродушие, так что иной, пожалуй, почел бы его ограниченным, если бы
благородс­тво. дышащее в каждой черте его, не ручалось, что он всегда постигнет
сердцем, чего, может быть, и не сумеет объяснить себе умом. Общее впечатление было
в его пользу и рождало убеждение, что можно смело ему довериться во всех
случаях, требующих решимости и самоотверждения, но что обдумывать свои поступки
не его дело и что соображения ему не даются». Сереб­ряный – человек,
который ищет ответы на вопросы только в сво­ем сердце и действует согласно его
повелению. А такие черты, как благородство, почти детское добродушие,
откровенность яв­ляются залогом того, что сердце его не обманет.

Князь
Серебряный руководствуется заложенными в его сердце и душу понятиями чести.
Даже Иоанн испытывает незнако­мое ему чувство невольного уважения к
Серебряному, «которого смелые поступки возмущали его самодержавное сердце,
а между тем не подходили под собственные его понятия об измене. Досе­ле Иоанн
встречал или явное своеволие, как в боярах, омрачав­ших своими раздорами время
его малолетства, или гордое непо­корство, как в Курбском, или же рабскую низкопоклонность,
как во всех окружавших его в настоящее время. Но Серебряный не принадлежал ни к
одному из этих разрядов. Он разделял убежде­ния своего века в божественной
неприкосновенности прав Иоан­на, он умственно подчинялся этим убеждениям и,
более привык­ший действовать, чем мыслить, никогда не выходил преднамерен­но из
повиновения царю, которого считал представителем Божьей воли на земле.

Но
несмотря на это, каждый раз, когда он сталкивался с явною несправедливостью,
душа его вскипала негодованием, и врожденная прямота брала верх над правилами,
принятыми на ве­ру. Он тогда, сам себе на удивление и почти бессознательно,
действовал наперекор этим правилам, и на деле выходило совсем не то, что они
ему предписывали. Эта благородная непоследова­тельность противоречила всем
понятиям Иоанна о людях и приво­дила в замешательство его знание человеческого
сердца». Мы видим, что Серебряный верит в божественность царской власти,
но эти правила, «принятые на веру», отступают при соприкосно­вении со
Злом иных правил, заложенных в душе этого человека.

Даже
Иоанн ощущает силу его «благородной непоследова­тельности, которая
одновременно притягивает и пугает его: «Откровенность Серебряного, его
неподкупное прямодушие и нес­пособность преследовать личные выгоды были
очевидны для само­го Иоанна. Он понимал, что Серебряный его не обманет, что
можно на него вернее положиться, чем на кого-либо из присяж­ных опричников, и
ему приходило желание приблизить его к себе и сделать из него свое орудие; но
вместе с тем он чувствовал, что орудие это, само по себе надежное, может
неожиданно ус­кользнуть из рук его, и при одной мысли о такой возможности
расположение его к Серебряному обращалось в ненависть». Иоанн понимает,
что у него никогда не получиться сделать из Сереб­ряного «свое
орудие», т. к. этот человек подчиняется только неписанным законам своего
сердца, силы которого направлены на противостояние Злу; а его бескорыстность
делает его еще более неуязвленным для Иоанна, т. к. никакие почести и богатства
не привлекут его на сторону Зла, даже если этого требует сам царь всея Руси
Иоанн Грозный.

Понимая
это, Иоанн приходит к убеждению, что «Никита Романович принадлежит к числу
людей, которых не должно тер­петь в государстве. . . «. Так становится Никита
Романович Се­ребряный «разбойничьим воеводой», отказавшись служить в
царс­кой опричнине. Он говорит Иоанну: » Государь, благодарс­твую тебе за
твою милость; но дозволь уж лучше и мне к сторо­жевому полку примкнуть. Здесь
мне делать нечего, я к слободс­кому обычаю не привычен, а там я буду служить
твоей милости, доколе сил хватит!». Понятия чести не позволяют Серебряному
вступить в опричнину, воины которой не соответствуют его представлениям о
защитниках отечества. Поэтому Никита Романо­вич выбирает иной путь – путь
истинного служения родине, борьбу с настоящими врагами земли русской —
татарами, а не со своими братьями.

Князь
Серебряный не мыслит свою судьбу изолированной от судеб любимой им святой Руси,
да и его возлюбленная подстри­гается в монахи не только потому, что «кровь
Дружины Андреи­ча» будет вечной преградой между счастьем и ими. «Да и
кто теперь счастлив?», – грустно спрашивает Елена Дмитриевна. «Не
личила бы нам одна радость, когда вся земля терпит горе и скорбь великую».
Самое страшное для Серебряного – то, что «не татары, а царь губит
родину». «Кабы не был он царь,
я знал бы, что мне делать; а теперь ничего в толк не возьму; на него идти Бог
не велит, а с ним мыслить мне невмочь», – говорит Никита Романо­вич
Годунову.

Единственным
утешением было для Серебряного сознание, «что он в жизни исполнил свой
долг, насколько поз­волило ему умение, что он шел прямою дорогой и ни разу не
ук­лонился от нее умышленно. Драгоценное чувство, – восклицает Толстой, —
которое, среди скорби и бед, как неотъемлемое сок­ровище, живет в сердце
честного человека и пред которым все блага мира, все, что составляет цель
мирских стремлений, есть прах и ничто!». В этом лирическом отступлении
автор выражает и свой взгляд на жизненный путь человека. Простота его кажет­ся
очевидной – идти «прямою дорогой». Но как не просто, ока­зывается, в
жизни «ни разу не уклониться» от этой дороги «умышленно». И
потому чувство, которое испытывает Серебряный, осознавая, что он «выполнил
долг свой» и «шел прямою дорогой» так близко и дорого Толстому;
оно «неотъемлемое сокровище», живущее в сердце честного человека, оно
и составляет для Толстого смысл человеческой жизни.

Судьба
и история страны подобны судьбе и жизни отдель­ного человека. История идет
своим чередом, не спрашивая чело­века, «укладываются или нет его лучшие
стремления в ее тяже­лые требования, и долго, может быть, она будет плести свой
пестрый узор, где каждая подробность, взятая отдельно, не имеет понятного
смысла, но где все явления держатся меж собою неразрывною цепью, истекая одно
из другого со строгою после­довательностью». В этой последовательности
Добро и Зло тесно переплетены и взаимосвязаны. Пока бездействуют в
растерянности силы Доб­ра, Зло процветает, и кажется, власть его никогда не
прекра­тится. «Хорошо стоять за правду, да один в поле не воевода», —
говорит Серебряному Борис Годунов. Но не согласен с ним пи­сатель. В смутное
время и «один в поле воин»!

Серебряный
ни в чем не упрекает Иоанна, не говорит грозных слов и не посылает проклятий,
но внутреннее влияние князя на мысли и поведение царя ощутимо не менее, чем
ярост­ное обличение Дружины Морозова. Но противостояние Серебряного и Иоанна,
Добра и Зла, не внешнее, а внутреннее, оно происхо­дит не так заметно, не так
явно, но оно «приводит в замеша­тельство», а значит, расшатывает
укоренившиеся законы неспра­ведливости и Зла в человеческой душе.

Князь
Серебряный присутствует на страницах романа до конца – его светлый образ
сохранен в сердцах людей, в их па­мяти, а значит, «жизнь его, как и жизнь
каждого человека, име­ла особенное значение – творить Добро, тем самым
распростра­няя его вокруг себя; это любовь к ближнему, этот высший вид живой
энергии, переполняющей сердце человека и требующий вы­хода и расточения».

Князь
Серебряный является олицетворением душевного доб­ра и бескорыстности, которые
присущи каждому человеку, но сохранить их под силу лишь отважным и верным
своему сердцу людям. И поэтому Никите Романовичу Серебряному выделена осо­бая
роль в романе, которую легче почувствовать, чем разгля­деть: являясь
средоточием положительной энергии всего произ­ведения, он становится
воплощением авторской идеи проповедо­вания Добра. И каждый прочитавший этот
роман ощущает в душе своей струны, созвучные душевным струнам Никиты Романовича
Серебряного.

Образ
Максима Скуратова

Эта
идея распространения сил Добра воплощается в романе в образе Максима Скуратова.
Максим даже внешне не похож на своего отца, в его лице нет ничего животного,
дикого. Вот каким увидел его игумен мо­настыря: «Правильное лицо Максима
не являло ни одной пороч­ной или преступной черты. То было скромное лицо,
полное доб­родушия и отваги, одно из тех русских лиц, которые еще ныне
встречаются между Москвой и Волгой, в странах, отдаленных от больших дорог,
куда не проникло городское влияние». Так, уже в портрете Максима Скуратова
Толстой акцентирует те черты, которые отличают его от отца – Малюты Скуратова.
Эпитет «пра­вильное» лицо включает в себя не только оценку черт
Максима, но содержит и определение потенции характера Максима в его стремлении
к Добру. Толстой обращает внимание читателя на то, что в лице Максима «не
было ни одной порочной или преступной черты». И так как физиономика
Толстого – стремление по чертам лица создать внутренний облик человека, – то мы
видим, что при­родно и внутренне Максим Скуратов не преступник. Не случайна и
декларация «русскости» Максима, в которой подчеркнута из­любленная
мысль А. К. Толстого о стремлении к Добру и справед­ливости как доминантах национальной
ментальности.

Давно
уже идет в душе Максима внутренняя борьба за пра­во сделать свой выбор:
«. . . с самого детства только и слышал отовсюду, что царева воля – Божья
воля, что нет тяжелее гре­ха, как думать иначе, чем царь. И отец Левкий, и все
попы слободские мне на душу в великий грех ставили, что я к вам не мыслю, —
говорит он отцу. Поневоле иногда раздумье брало, прав ли я один противу всех
вас?». Силы Зла, которые в словах Максима воплощаются в образах отца
Левкия, «всех попов сло­бодских» и самого Малюты Скуратова, пытаются
обманом заманить Максима на свою сторону, заглушить голос его сердца, убить все
доброе и человеческое беспрекословным подчинением царс­кой, а следовательно и
«Божьей воле».

Мы
снова видим, как совершается этот обман – через под­мену понятий Добра и Зла.
Отец Левкий и попы – служители Бога – на самом деле оказываются служителями Зла
и порока, т. к. покрывают страшные дела царя и Малюты Скуратова, прикрываясь
«Божьей волей». Не случайно Толстой говорит «слободские по­пы».
Здесь выражена суть подмены: Слобода в контексте произ­ведения приобретает
значение «неволи», произвола, служения Злу. Поэтому становится
понятно, какой силе служат «слободс­кие попы» и на какую сторону
хотят завлечь сомневающуюся душу Максима.

Сомнение
это привело Максима в ряды опричников, но не по нему сшита дьявольская та
«одежа», стесняла она душу и сердце, как и «прозвище»
кровного его отца. В этом смятении находился Максим до тех пор, пока не
встретил Никиту Романо­вича Серебряного, который, сам того не ведая, помог
ответить Максиму на волнующий его вопрос, от решения которого зависела жизнь
Максима Скуратова: «Прав ли я один противу всех вас?» После встречи с
Серебряным Максим говорит отцу: «. . . сегодня я понял, что я прав! Как
услышал князя Серебряного, как узнал, что он твой объезд за душегубство разбил
и не заперся перед царем в своем правом деле, но как мученик пошел за него на
смерть, – тогда забилось к нему сердце мое, как ни к кому еще не бивалось, и
вышло из мысли моей колебание, и стало мне яс­но, как день, что не на вашей
стороне правда!».

Знакомство
с князем Серебряным пробудило в душе Макси­ма, уже соприкоснувшейся со Злом, но
сохранившей теплоту и честность, все лучшие чувства и стремления, желание жить
по-иному и искупить свои грехи праведным служением отечеству. «Поверишь
ли, князь, – признается Максим, – как увидел тебя, на сердце у меня повеселело,
словно родного встретил! Еще и не знал я, кто ты таков, а уж полюбился ты мне,
и очи у тебя не так глядят, как у них, и речь звучит иначе. Вот Годунов,
пожалуй, и лучше других, а все не то, что ты. Смотрел я на тебя, как ты без
оружия супротив медведя стоял; как Басманов, после отравы того боярина, и тебе
чашу с вином поднес; как тебя на плаху вели; как ты со станичниками говорил.
Так меня и тянуло к тебе, вот так бы и кинулся к тебе на шею! Не ди­вись,
князь, моей глупой речи, – прибавил Максим, потупя очи, – я не набиваюсь к тебе
в дружбу, знаю, кто ты и кто я, толь­ко что ж мне делать, коли не могу слов
удержать; сами рвутся наружу, сердце к тебе само так и мечется!».

Никита
Романович Серебряный становится для Максима ду­ховным братом, той частью души,
которая долго страдала, но обрела все-таки покой, впустив в себя частичку
родной души. Жизнь обретает смысл и цель: «Ты мне брат, Никита Романыч!
Что бы ни случилось, я с тобой неразлучен; кто тебе друг, тот друг и мне; кто
тебе враг, тот и мне враг; буду любить твоею любовью, опаляться твоим гневом,
мыслить твоею мыслию! Теперь мне и умирать веселее, и жить не горько; есть с
кем жить, за кого умереть!». Об одном думает Максим, принявший в себя
часть чистой и светлой души Серебряного, которая засветила в нем самом ту искру
Божью, что есть в каждом человеке: «Коли, даст Бог, останемся живы,
подумаем хорошенько, поищем вместе, что бы нам сделать для родины, какую службу
святой Руси сос­лужить. Быть того не может, чтобы все на Руси пропало, чтоб уж
нельзя было и царю служить иначе, как в опричниках!».

И тогда
Максим понял, что служить можно, борясь не с собственным народом, не с мнимыми,
а с истинными врагами его; почувствовал он, как хочется ему жить, как весело
звенит у него на сердце. И рождается вера, что можно еще вернуть те добрые
времена, когда царь слушал не льстецов и негодяев, а праведников Адашева и
Сильвестра: «Такая чуется сила и охота, – признается он Серебряному, – что
целый век показался бы ко­роток. И чего не передумал я с тех пор, как заря
занялась! Так стало мне ясно, так понятно, сколько добра еще можно сде­лать на
родине! Тебя царь помилует, быть того не может, чтоб не помиловал. Пожалуй, еще
и полюбит тебя. А ты возьми меня к себе; давай вместе думать и делать, как
Адашев с Сильвестром. Все, все расскажу тебе, что у меня на мысли. . . «. Для
Толстого пробуждение души и совести рождает истинные патриотические чувства.
Охваченный ими Максим идет защищать от татар рубежи родной страны. Так Толстой
опровергает еще одну пословицу – «яблоня от яблони недалеко падает».
Писатель подчеркивает два варианта одной судьбы: если отец безжалостно
истребляет мни­мых внутренних врагов, то Максим идет защищать родину от вра­гов
внешних, истинных.

Но не
суждено было Максиму пожить жизнью праведной и славной: «зазвенел тугой
татарский лук, спела тетива, провиз­жала стрела, угодила Максиму в белу грудь,
угодила каменная под самое сердце». И в смертный свой час жалеет Максим
свою родину: «Жаль мне родины моей, жаль святой Руси! Любил я ее не хуже
матери, а другой зазнобы не было у меня». Видя бегу­щих под натиском
русских татар, радуется он, веря, что Бог стоит за святую Русь. Верит в это и
князь, и сам автор, для которого смерть на поле брани предпочтительнее
бесславной жизни палача и мучителя.

Вот
почему идея возмездия незримо присутствует на про­тяжении всего повествования,
выражаясь не только в контексте образов романа, но и в прямых пророчествах
героев, объединен­ных определением «юродивые». В смутные времена,
когда Зло и насилие правят свой сатанинский бал, люди, противостающие Злу,
действительно кажутся ненормальными, – ведь норма, при­нятая в обществе, —
нарушение всех и всяческих человеческих норм и законов.

Юродивые
в романе

Отношение
к юродивым в народе было особым – ведь их считали Божьими людьми, несущими
Божью отметину. Их не только жалели, к их словам прислушивались, ища в их
несвязном бормо­тании пророчества и предвестия. При царях зачастую только они имели
право говорить правду, которая нужна даже самому закон­ченному тирану и
деспоту. И именно таково назначение Василия Блаженного в романе Толстого.

Это был
человек лет сорока, «на груди его звенели же­лезные кресты и вериги, а в
руках были деревянные четки. Бледное лицо его выражало необыкновенную доброту,
на устах, осененных реденькою бородой играла улыбка, но глаза глядели мутно и
неопределенно». Этот человек со странной, «детски добродушной
улыбкой» оказывал на людей огромное воздействие. Даже опричники заискивали
перед ним и безропотно сносили его обвинения. Вот он появляется на месте
страшной массовой каз­ни, и один только вид его «посреди стольких лиц,
являвших ужас, страх или зверство» настолько сильно на всех подейство­вал,
что «площадь затихла, казни приостановились».

«Все
знали блаженного, но никто еще не видывал на лице его такого выражения. . .
Против обыкновения, судорога подерги­вала эти улыбающиеся уста, как будто с
кротостью боролось другое, непривычное чувство». Это чувство негодования,
душев­ного сопротивления увиденному Злу, которое захлестнуло в этот момент
смирение и кротость. Юродивый бросает вызов Иоанну: «Посмотри на
блаженного! Что ж не велишь казнить и блаженно­го? Чем Вася хуже других?»
Блаженный видит в царе пришельца из ада: «Смотрите, смотрите! Что это у
него на лбу? Что это у тебя, Ивашко? У тебя рога на лбу! У тебя козлиные рога
вырос­ли! И голова-то твоя стала песья». Этот человек видит сата­нинскую
суть Иоанна, которая уже настолько слилась с царем в единое целое, что даже не
прячет своей «страшной рожи», дь­явольской личины. Разгневанный
обвинениями блаженного, Иоанн заносит над ним копье, но в этот момент крик
негодования разносится в на­роде: «Не тронь его!» – послышалось в
толпе, – не тронь бла­женного! В наших головах ты волен, а блаженного не
тронь!» Это народное заступничество заставило неуправляемого в своем гневе
царя сделать усилие над собой и переломить свою волю, отведя занесенное над
Василием копье. И это символично и очень важно: если в народе есть еще что-то
сокровенное и свя­тое, чего он не позволяет тронуть даже всемогущему Иоанну Ва­сильевичу,
этот народ еще воскреснет, еще проявит свое могу­щество и волю.

Василий
Блаженный связан душевным родством с такими же блаженными, как он сам —
Дружиной Морозовым и Никитой Романо­вичем Серебряным. «Ты мне брат. —
обращается при встрече Ва­силий Блаженный к Серебряному. – Я тотчас узнал тебя.
Ты та­кой же блаженный, как и я. И ума-то у тебя не более моего, а то бы ты
сюда не приехал. Я все твое сердце вижу. У тебя там чисто, чисто, одна голая
правда; мы с тобой оба юродивые!» Автор даже использует идентичные детали
в описании портретов этих героев. Улыбка Серебряного выражала «почти
детское доб­родушие», у Василия Блаженного – «детски добродушная
улыбка». Их объединяет доброта и бескорыстность, качества, которые во
времена господства и торжества Зла кажутся ненормальными.

Дружину
Морозова Василий Блаженный тоже считает своим братом. «Дружинка-то? Этот
наш! Этот праведник! Только голова у него непоклонная!» И добавляет, провидя
страшную судьбу праведника: «А скоро поклонится, да уж и не
подымится!».

В этих
героях, объединенных определением «юродивые», сохранено стержневое
чувство в человеке, которое оберегает от душевного разрушения – блаженное
понимание истинного челове­ческого пути, т. е. пути Добра и справедливости.

Объединяя
в своем романе трех праведников, без которых, как говорят в народе, «нет
граду стояния», определением «юро­дивые», Толстой воплощает идею подмены,
распада всех понятий о Добре и Зле, когда носители идей Добра, любви и
справедливос­ти выглядят на общем фоне юродством, когда норма кажется отк­лонением,
а ненормальность и извращение выдаются за норму.

■ ■ ■

Художественно
исследуя личность Иоанна и его эпоху, Толстой ставит важную и значимую для всей
русской истории проблему: почему возможны в России такие правители? Почему так
мало людей, которые открыто противятся неправым делам? Почему русский народ
молча терпел эту вакханалию убийств и грабежей? Историк С. Пушкарев считает,
что прежде всего, действовала долгая привычка беспрекословно повиноваться воле
и приказаниям государя-царя, а также тот фактор, что эпоха террора совпала с
периодом тяжелой и опасной войны на западе (при постоянной угрозе нападения
крымцев с юга), а во время войны, особенно неудачной, обвинения в
«измене» и в «крамоле» всегда находят отклики и доверие у
легковерных людей. Призна­вая это, Толстой все же указывает, что главная беда
народа русского – в его «наследственной болезни», называемой рабс­твом,
идолопоклонничеством, неискоренимой верой в божествен­ную принадлежность любой
власти.

Все
несут ответственность: и те, кто доносил и клеве­тал, и те, кто осуществлял
страшные пытки и казни, и те, кто молча наблюдал за всем этим. . . Виновен народ
в том, что так мало было в его среде тех, кто возвысил свой голос противу
«великого» беспредела. Истории известен лишь митрополит Фи­липп,
который в 1568 году, после долгих и бесплодных увещева­ний, обращенных к царю,
публично, при большом скоплении наро­да в Успенском храме обличил жестокого
царя и, угрожая ему гневом Божьим, требовал, чтобы он перестал проливать кровь
неповинную. Жестоко поплатился Филипп, как, впрочем, все те, кто возвысил свой
голос в защиту правды: он был свергнут с митрополии и сослан в тверской отрочь
монастырь, где в следу­ющем году был задушен царским «кромешником»
Малютой Скурато­вым. «Так пал непобежденным великий пастырь Русской
Церкви», – писал С. М. Соловьев. В XVII столетии Филипп был канонизиро­ван,
причислен к лику святых, и мощи его были торжественно перенесены в Москву.

Но как
редко появлялись в России люди, подобные Филиппу и Василию Блаженному, князю
Репнину, Морозову или Серебряно­му. Словом правды боролись они против Зла, и не
потому, что в этой борьбе рассчитывали на дополнительную власть или богатс­тво,
а потому, что сердце их было наполнено любовью к родине и своему несчастному
народу и душа наполнялась страданиями при виде их мучений. Являлись такие люди
«как светлые звезды на безотрадном небе нашей русской ночи, но, как и
самые звез­ды, они были бессильны разогнать ее мрак, ибо светились от­дельно и
не были сплочены, ни поддерживаемы общественным мне­нием», – пишет А. К.
Толстой в заключении.

Очень
важную для русской истории проблему затрагивает Толстой – проблему
«рассеяния» Добра, разрозненности его сил. Известно, как агрессивны и
склонны к сплочению и объединению силы Зла, которые пускают в ход все средства,
чтобы подчинить души людей, склонить их на свою сторону. Поэтому в эпоху
царства Зла очень важно значение таких людей, как упомянутые герои истории:
«Простим же грешной тени Ивана Васильевича, но помянем добром тех,
которые, завися от него, устояли в добре, ибо тяжело не упасть в такое время,
когда все понятия извра­щаются, когда низость называется добродетелью, а сама
честь и человеческое достоинство почитаются преступным нарушением долга! Мир
праху вашему, люди, честные! Платя дань веку, вы видели в Грозном проявление
Божьего гнева и сносили его тер­пеливо; но вы шли прямою дорогой, не бояся ни
опалы, ни смер­ти; и жизнь ваша не прошла даром, ибо ничто на свете не про­падает,
и каждое дело, и каждое слово, и каждая мысль вырас­тает, как древо; и многое
доброе и злое, что как загадочное явление существует поныне в русской жизни,
таит свои корни в глубоких и темных недрах минувшего».

Такова
матафилософия истории: ничто в мире не исчезает бесследно, не уходит в никуда.
Каждый злой и каждый добрый поступок оставляют на земле и в людских сердцах
свой след. Сила мысли и поступка, энергия Добра и Зла по каким-то таинс­твенным
законам существует в мировом пространстве, – вот по­чему так важен этот
кажущийся незаметным процесс накопления энергии Добра, результатом которого
должно стать неизбежное падение Зла.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

Ответьте на вопросы теста:

1.
Почему и откуда возвращается князь Серебряный?

2.
Кем является Ванюха Перстень?

3.
Почему Афанасий Вяземский обращается к мельнику?

4.
Почему Алена Дмитриевна стала женой Дружины Морозова?

5.
Что произошло в 1565 году в день Ивана Купалы?

6.
Какие песни и почему поют девушки в главе «Встреча»?

7.
Кто спас князя Серебряного от медведя?

8.
О каком событии рассказывает Толстой, используя
старинную народную песню «Когда зачиналась камена Москва…»?

9.
Кто и как спас царевича Ивана от смерти?

10. Какова
судьба отца и сына Басмановых?

11. Почему
разбойник коршун спокойно встречает свою смерть?

12. Кем
является Иван Кольцо? Как сложилась его судьба?

13. Какова
судьба Александрвой Слободы? В чем ее символика?

Ответьте на вопросы:

1.
Какова творческая история романа?

2.
Почему Толстой опасался за судьбу своего романа?

3.
Каким предстает Иван Грозный в трудах русских историков
и в романе Толстого? Чем отличаются трактовки личности царя?

4.
Как Толстой определяет цель своего повествования?

5.
Чем оправданы анахронизмы в романе?

6.
В чем сущность исторической концепции романа?

7.
Почему внимание Толстого привлекала эпоха Иоанна
Грозного?

8.
Каков смысл соотношения названия и подзаголовка романа?

9.
Что является самым главным предметом исследования
Толстого-художника?

10. Как
в эпиграфе обозначаются главные проблемы романа?

11. Почему
в начале романа Иван Грозный дан через призму восприятия князя Серебряного?

12. Как
в изображении Толстого внешний облик сооносится с внутренним миром человека?

13. В
чем видит Толстой главную трагедию Иоанна Грозного?

14. Как
проявляются в поведении Грозного признаки подмены?

15. Как
показана в романе Александрова Слобода? В чем символика этого образа?

16. Как
проявляются деспотические наклонности Грозного?

17. Каково
происхождение и предназначение опричнины? Какова символика образа опричника?

18. В
чем проявляется двойственность образа Ивана Грозного?

19. Какими
людьми и почему окружил себя царь?

20. Какие
средства использует Толстой при создании образа Малюты Скуратова? Почему?

21. В
чем специфика образа Бориса Годунова? Какую идею выражает Толстой, рисуя образ
Годунова?

22. Как
в понимании Толстого соотносятся силы Добра и Зла в жизни и душе человека?

23. Какова
символика судьбы царевича Ивана?

24. Как
и почему показывает Толстой разбойников?

25. Как
представлен в романе Дружина Морозов? Носителем какой авторской идеи он
является?

26. Какое
место занимает в романе образ князя Серебряного?

27. Каково
значение образа Малюты Скуратова в идейном содержании романа?

28. Кто,
по Толстому, несет ответственность за злодеяния Иоанна Грозного?

29. В
чем заключается идейно-художественное значение романа «Князь Серебряный» в
русской литературе?

Выполните задания:

1.
Подготовьте сообщения:

Образ Иоанна Грозного в оценке Н. М. Карамзина.

Образ Иоанна Грозного в трудах Н. М. Костомарова.

Образ Иоанна Грозного в интерпретации В. К. Ключевского.

2.
О каком герое
идет речь?

а) «То было скромное лицо, полное добродушия и отваги, одно из тех
русских лиц, которые еще ныне встречаются между Москвой и Волгой, в странах,
отдаленных от больших дорог, куда не проникло городское влияние».

б) «Отличительными чертами более приятного, чем красивого лица его были
простосердечие и откровенность. В его темно-серых глазах, осененных черными
ресницами, наблюдатель прочел бы невольную решительность, не позволявшую уму ни
на миг задуматься в минуту действия. Неровные взъерошенные брови и косая между
ними складка указывали на некоторую беспорядочность и непоследовательность в
мыслях. Но мягко и определенно изогнутый рот выражал честную, ничем
непоколебимую твердость, а улыбка – беспритязательное, почти детское
добродушие, так что иной, пожалуй, почел бы его ограниченным, если бы
благородство, дышащее в каждой черте его, не ручалось, что он всегда постигнет
сердцем, чего, может быть, и не сумеет объяснить себе умом. Общее впечатление
было в его пользу и рождало убеждение, что можно смело ему довериться во всех
случаях, требующих решимости и самоотвержения, но что обдумывать свои поступки
не его дело и что соображения ему не даются».

в) «Темно-русые волосы с сильною проседью падали в беспорядке на умный
лоб его, рассеченный несколькими шрамами. Окладистая борода, почти совсем
седая, покрывала половину груди. Из-под темных нависших бровей сверкал
проницательный взгляд, а вокруг уст играла приветливая улыбка, сквозь которую
просвечивало то, что в просторечии называется: себе на уме. В его приемах, в
осанистой поступи было что-то львиное, какая-то особенно спокойная важность,
достоинство, неторопливость и уверенность в самом себе. Глядя на него, всякий
сказал бы: хорошо быть в ладу с этим человеком! И вместе с тем всякий подумал
бы: нехорошо с ним поссориться!»

г) «Наружность его вселяла ужас в самых неробких. Лоб его был низок и
сжат, волосы начинались почти над бровями; скулы и челюсти, напротив, были
несоразмерно развиты, череп, спереди узкий, переходил без всякой постепенности
в какой-то широкий котел к затылку, а за ушами такие выпуклости, что уши
казались впалыми».

д) «Правильно лицо его все еще было прекрасно; но черты обозначились
резче, орлиный нос стал как-то круче, глаза горели мрачным огнем и на челе
явились морщины, которых не было прежде».

3. Найдите в романе аутентичные фольклорные тексты. Какова их роль в
повествовании?

4. С какими фольклорными образами и жанрами связан образ мельника в
романе?

Темы творческих и контрольных
работ:

1.
Историческая и художественная реальность в романе
А. К. Толстого «Князь Серебряный».

2.
И один в поле воин?

3.
Образ Иоанна Грозного в романе А. К. Толстого «Князь
Серебряный».

4.
Идея сопротивления Злу в романе А. К. Толстого «Князь
Серебряный» и ее образное воплощение.

5.
Юродивые в романе А. К. Толстого «Князь Серебряный».

6.
О чем предупреждал потомков А. К. Толстой в романе «Князь
Серебряный»?

7.
Проблема «народ и власть» в романе А. К. Толстого «Князь
Серебряный».

Библиографический список

Андреев Д. Дар вестничества // Андреев
Д. Роза мира. – Книга 10. Глава 1. – М. ,
1992.

Богат Е.
«В тревогах мирской суеты. . . «: об А. К. Толстом и С. А. Миллер //
Богат Е. Что движет солнце и
светила. – М. , 1978.

Бунин И. А. Инония и Китеж // Бунин И. А.
Окаянные дни. – М. , 1991.

Васильев С. Ф. Проза А. К. Толстого. – Л. ,
1987.

Волошин М. Опыт переоценки
художественного значения Некрасова и Алексея Толстого // Русская литература.
1996. N 3.

Жуков Д. Козьма Прутков и его друзья. —
М. , 1976.

Кошелев В. А. Мудрость неуместного: Жизнь
и творчество Алексея Константиновича Толстого // Литература в школе. 1995. N 1.

Никитин В. А. Христианская поэзия А. К. Толстого // Русс­кая
литература XIX века и христианство. – М. , 1997.

Пржиборовская Г. «Любови крылья
вознесли в отчизну пла­мени и слова» // Нева. 1996. N 3.

Соловьев Вл. Поэзия гр. А. К. Толстого //
Соловьев Вл. Литературная критика. – М. , 1990.

Толстой А. К. Его жизнь и сочинения. Сб. историко-лите­ратурных
статей. – М. , 1912.

Троицкий В. Ю. А. К. Толстой. Духовные
начала творчества и художественный мир писателя // Филологические науки. – М. ,
1994. N 5/6.

Трушкин М. Д. Певец родной старины: К
180-летию со дня рождения Алексея Константиновича Толстого // Московский жур­нал.
1997. N 12.

С. Ф. Батин, МКОУ «Реконструкторская
СОШ», п. Реконструкция, Волгоградская область

Метки: Литература