Образ революционной эпохи в поэме блока двенадцать сочинение

/ Сочинения / Блок А.А. / Двенадцать / Образ революционной эпохи в поэме А.Блока «Двенадцать»

Образ революционной эпохи в поэме А.Блока «Двенадцать»

/ Сочинения / Блок А.А. / Двенадцать / Образ революционной эпохи в поэме А.Блока «Двенадцать»

Смотрите также по
произведению «Двенадцать»:

• Краткое содержание
• Полное содержание

( 2 оценки, среднее 4 из 5 )

9 вариантов

1. Двадцатый век был сложным и драматическим периодом в истории нашего государства. В это время происходило рождение нового государства. Это время тяжелых испытаний и перемен. Революционные события 1917-1918 годов оставили свой отпечаток в истории России. Революция потрясла огромную страну, она не прошла не замеченной и коснулась каждого. Александр Блок также не остался равнодушным. Свое отношение к революционным событиям он высказал в поэме «Двенадцать».
   Параллельно с поэмой «Двенадцать» Блок работал над поэмой «Скифы» и статьей «Интеллигенция и революция». Эти творческие работы также отражают отношение автора к событиям 1917-1918 годов.
   Стоит отметить, что начало революции Блок воспринял радостно и восторженно. Он призывал прислушаться к голосу революции и следовать за ним. В революции автор видел что-то новое, другое. Блок верил, что теперь жизнь в России изменится. Но позже, мы видим, как этот восторг уходит, отношение к происходящим событиям меняется. Блок старается объективно взглянуть на революционные события и дать им оценку. Поэма «Двенадцать» стала отражение объективных мыслей автора о тех событиях.
   Революция в поэме «Двенадцать» показана, как стихийное и бесконтрольное событие. Автор сравнивает ее с метелью и вьюгой, с бураном, который сметает все на своем пути. Для Блока революция стала неизбежным событием. В нем собрано все недовольство и ненависть, которые в один миг вырвались на свободу и теперь несутся по просторам великой страны, сметая фигуры «буржуазной пошлости».
   Революция ломает старый мир «барыней», «буржуев», «витий». Она беспощадна к ним. В строках поэмы мы слышим строки о гибели России. Но это не так. Умирает старый мир, а на его место приходит новый.
   Для Блока революция имеет две стороны: черную и белую. Все происходящее в то время было залито кровью и насилием, сопровождалось грабежами и убийствами. Именно поэтому через все произведение идет борьба «черного вечера» и «белого снега». Блок пытается понять может ли революция действительно создать что-то новое или она способна лишь на разрушение.
   Движущей силой революции становится образ двенадцати. Это простые солдаты, которые шагают уверенным шагом по улицам революционного города. Блок не однозначно относится к ним. В поэме они сначала изображены, как бандиты («в зубах цигарка, примят картуз»), но потом автор, говорит, что они простые русские парни, которые отправились служить в красную армию. Затем снова Блок показывает их грязные поступки. Они выливаю свою злость и ненависть на ни в чем не повинных людей. Двенадцать без доли сомнений убивают Катьку, только потому, что она сейчас с другим.
   Образ революции в поэме «Двенадцать» неразрывно связан с образом Христа. Хотя, двенадцать постоянно пытаются от него избавиться, он все равно возглавляет их «победоносное» шествие. Христос, как когда-то давно, вновь сошел на землю, чтобы озарить заблудшим верный путь.
   В поэме «Двенадцать» Блок так и не дает оценки происходящим событиям. Революция для автора стала неизбежным событиям, но он так и не смог понять ее жестокости и бесчеловечности.

3. Поэма “Двенадцать” была написана в 1918 году. Это было страшное время: позади четыре года войны, ощущение свободы в дни Февральской революции, Октябрьский переворот и приход к власти большевиков, наконец, разгон Учредительного собрания, первого российского парламента. Интеллигентами того круга, к которому относился А. Блок, все эти события воспринимались как национальная трагедия, как погибель русской земли, на этом фоне явным контрастом прозвучала блоковская поэма, она многим его современникам показалась не только неожиданной, но даже кощунственной. Как мог певец Прекрасной Дамы создать стихи о толстомордой Кате? Как мог поэт, посвятивший такие проникновенные лирические стихи России, написать в страшные для нее дни слова: “Пальнем-ка пулей в Святую Русь”? Вопросы эти были поставлены после первой публикации поэмы “Двенадцать” в газете “Знамя труда”.
   Сегодня все эти вопросы встали перед нами с новой силой, поэма “Двенадцать” вызвала пристальный интерес, мы вглядываемся через нее в прошлое, пытаясь понять настоящее и предугадать будущее, понять позицию поэта, продиктовавшую ему строки этого стихотворения. “Эпиграф столетия” — так называют блоковскую поэму исследователи современности, предлагая различные варианты ее прочтения. В последние годы толкователи порой пытаются прочесть стихотворение “от противного”, доказать, что Блок в нем дал сатиру на революцию, а его Христос на самом деле Антихрист. Однако так ли это?
   Прежде всего, А. Блок предупреждал, что не следует переоценивать значение политических мотивов в поэме “Двенадцать”. Она имеет более широкий смысл. В центре произведения — буйство стихий: природы, музыки и стихии социальной. Само действие поэмы происходит не только в Петрограде 1918 года, “на всем божьем свете” идет разгул стихийных сил природы, а для поэта-романтика, поэта-символиста, которым был А. Блок, это символ, противостоящий самому страшному — обывательскому покою и уюту. Еще в цикле “Ямбы” (1907–1914) он писал: “Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой! Уюта нет. Покоя нет”. Поэтому стихия природы так созвучна его душе, она передана в “Двенадцати” множеством образов: ветер, снег, вьюга, пурга. В этом разгуле стихий, сквозь вой ветра и пурги, А. Блок услышал музыку революции. В своей статье “Интеллигенция и Революция” он призывал: “Всем телом, всем сердцем, всем сознанием — слушайте революцию”. Главное, что услышал поэт в этой музыке, — ее многоголосие. Оно отразилось в ритмике поэмы — она вся построена на смене музыкальных мелодий. Среди них и боевой марш, и бытовой разговор, и старинный романс, и частушка (известно, что А. Блок начал писать свою поэму со строчек “Уж я ножичком полосну-полосну”, поразивших его своей звукописью). И за всем этим многоголосием, дисгармонией слышится мощный музыкальный напор, четкий ритм движения, которым заканчивается поэма.
   Стихийна в ней и любовь. Это темная страсть с черными хмельными ночками, с роковой изменой и нелепой гибелью Катьки, которую убивают, целясь в Ваньку, и никто не раскаивается в этом убийстве. Даже Петруха, пристыженный своими товарищами, ощущает неуместность своих страданий: “Он головку вскидывает,/ Он опять повеселел”.
   А. Блок очень точно ощутил то страшное, что вошло в жизнь: полное обесценивание человеческой жизни, которую не охраняет больше никакой закон (никому даже не приходит в голову, что за убийство Катьки придется отвечать). Не удерживает от убийства и нравственное чувство — нравственные понятия предельно обесценились. Недаром после гибели героини начинается разгул, теперь все дозволено: “Запирайте этажи,/ Нынче будут грабежи!/ Отмыкайте погреба — / Гуляет нынче голытьба!”. Не в состоянии удержать от темных, страшных проявлений человеческой души и вера в Бога. Она тоже потеряна, и Двенадцать, которые пошли “в красной армии служить”, сами это понимают: “Петька! Эй, не задирайся!/ От чего тебя упас/ Золотой иконостас? ” И добавляют: “Али руки не в крови/ Из-за Катькиной любви? ” Но убийство творится не только из-за любви, в нем появилась и иная стихия — социальная. В разгуле, разбое — бунт “голытьбы”. Эти люди не просто бушуют, они пришли к власти, они обвиняют Ваньку в том, что он “буржуй”, они стремятся уничтожить старый мир: “Мы на горе всем буржуям/ Мировой пожар раздуем…” И вот тут возникает самый сложный вопрос, мучающий читателей блоковской поэмы и сейчас, как три четверти века назад: как мог А. Блок прославить этот разбой и разгул? Это уничтожение, в том числе и культуры, в которой он был воспитан и носителем которой был сам?
   Многое в поэзии А. Блока может прояснить то, что поэт, будучи всегда далеким от политики, был воспитан в традициях русской интеллигентской культуры ХIХ века с присущими ей идеями “народопоклонства” и ощущением вины интеллигенции перед народом. Поэтому разгул революционной стихии, приобретавший подчас такие уродливые черты, как, например, упомянутые поэтом разгромы винных погребов, грабежи, убийства, уничтожение барских усадеб со столетними парками, поэт воспринимал как народное возмездие, в том числе и интеллигенции, на которой лежат грехи отцов. Потерявшая нравственные ориентиры, охваченная разгулом темных страстей, разгулом вседозволенности — такой предстает Россия в поэме “Двенадцать”. Но в том страшном и жестоком, через что предстоит ей пройти, что она переживает зимой 18-го года, А. Блоку видится не только возмездие, но и погружение в ад, и в этом же — ее очищение. Россия должна миновать это страшное; погрузившись на самое дно, вознестись к небу.
   И именно в связи с этим возникает самый загадочный образ в поэме, появляющийся в финале, — Христос. О финале этом и образе Христа написано бесконечно много. Трактовали его очень разнообразно. В исследованиях прошлых лет звучало вольное или невольное (вернее, часто подневольное) стремление объяснить появление Христа в поэме едва ли не случайностью, недопониманием А. Блоком того, кто должен быть впереди красногвардейцев. Сегодня уже нет нужды доказывать закономерность и глубоко продуманный характер этого финала. Да и предугадывается образ Христа в произведении с самого начала — с названия: для тогдашнего читателя, воспитанного в традициях христианской культуры, изучавшего закон Божий, число двенадцать было числом апостолов, учеников Христа. Весь путь, которым идут герои блоковской поэмы — это путь из бездны к воскресению, от хаоса к гармонии. Неслучайно Христос идет путем “надвьюжным”, а в лексическом строе поэмы после намеренно сниженных, грубых слов появляются столь прекрасные и традиционные для А. Блока:
   Нежной поступью надвьюжной,
   Снежной россыпью жемчужной,
   В белом венчике из роз
   Впереди — Иисус Христос.
   На этой ноте завершается поэма, проникнутая верой А. Блока в грядущее воскресение России и человеческого в человеке. Борьба миров в произведении — это прежде всего борьба внутренняя, преодоление в себе темного и страшного.

5. Это первая крупная послеоктябрьская поэма в русской литературе. В ней нашли свое отражение не только революционная современность, но и мысли целого поколения интеллигентов, к числу которых относился и Александр Блок. В “Двенадцати” поэт поднялся к грандиозным социальным обобщениям.
   Характерную особенность произведения составляет органическое слияние реалистического и романтического. В самом ее названии намечается связь с легендой о двенадцати апостолах, учениках Христа, шедших за ним. Но образ двенадцати имеет в поэме и предельно реалистический источник: патрули красногвардейцев на улицах Петрограда действительно состояли из двенадцати человек.
   В поэме достаточно много различных символических образов. Символические образы вьюги, мете- ли, пурги, ветра, снега проходят через всю поэзию Блока: “вот поднялся вихорь снежный”, “вдали запевала метель”, “ветер веет снежный”. В этих выражениях воплощены мотивы душевного смятения, вселенского кризиса, отраженного в сознании поэта. Постоянный в его творчестве образ-символ снежной бури в “Двенадцати” находит наиболее развернутое воплощение.
   Действие поэмы развивается на фоне ветра, пурги, снега: “свищет ветер”, “порхает снег” и т. д. Но явления природы не только создают фон, они становятся как бы действующими лицами произведения. Образы ветра, снежной бури — символы очистительной стихии.
   Двуплановость образного строя “Двенадцати” ярко проявляется уже в первой строфе поэмы:
   Черный вечер,
   Белый снег,
   Ветер, ветер!
   В основе произведения — революционный конфликт, борьба старого и нового. Столкновение не может закончиться примирением — настолько контрастны борющиеся силы. Их непримиримость в поэме подчеркнута резким контрастом “черного” и “белого”. Автор конкретизирует содержание “черного вечера”: “буржуй на перекрестке”, “поп нынче веселый”, “барыня в каракуле”. Образы социально определены, каждый из них так или иначе выражает свое неприятие революционных перемен: поп — “стороной за сугроб”, барыня — “к другой подвернулась: “Уж мы плакали, плакали…”. Особенно непримирим к новому давний недруг Блока — либеральный болтун. Он охарактеризован кратко и убийственно: “Длинные волосы и говорит вполголоса… Должно быть, писатель-вития…”.
   Старый мир исторически обречен. Его представители изображаются автором иронически. В их изображении он использует сравнения — броские и емкие:
   Стоит буржуй на перекрестке
   И в воротник упрятал нос.
   А рядом жмется шерстью жесткой,
   Поджавши хвост паршивый пес.
   Но “пес” так же, как и многие образы в поэме, имеет два плана:
   Стоит буржуй, как пес голодный,
   Стоит безмолвный, как вопрос.
   И старый мир, как пес безродный,
   Стоит за ним, поджавши хвост.
   Сюжет в главах поэмы развивается последовательно. Он не столько фабульный, сколько психологический. Двенадцать — враги старого мира, но они сами вышли из его недр. Поэт символически передает это образом старого мира — “пса безродного”, который не отстает, а ковыляет позади. В них бушуют и темные страсти. Их охватывает пьянящее ощущение вседозволенности: “Свобода, свобода, эх, эх, без креста!”.
   Поэт безоговорочно приветствует происходящее. Он благословляет очистительную силу огня революции и активность ее свершений: “Мы на горе всем буржуем мировой пожар раздуем”. Но значение социалистической революции заключалось в том, что она с первых шагов не только разрушала старый мир, но и строила новый.
   Созидательная сила революции не получила в поэме прямого воплощения. Однако поэт показывает, что борьба окрыляет героев, в них просыпается чувство классового сознания и революционного долга. Историческая миссия очищает образы двенадцати от всего случайного, мелочного, наносного. Смысл жизни они обретают благодаря революции.
   Поэма “Двенадцать” впервые в русской литературе подчеркнула вселенский размах революции. Важнейшее значение произведения заключалось в том, что Блок показал в нем, как революция пробудила в людях все самое светлое. Он возвысил любовь простого человека, изобразил героя революции как личность с живыми и сильными чувствами. В этом поэма была новаторской.
   В поэме “Двенадцать” Блоку удалось передать накал социальной борьбы, запечатлеть его в драматииеских и контрастных образах.
   Поэма “Двенадцать” принадлежит к вершинам русской литературы, стоит в одном ряду с такими великими поэмами, как “Медный всадник” А. С. Пушкина, “Кому на Руси жить хорошо” Н. А. Некрасова.
   Беру!

7. Это первая крупная послеоктябрьская поэма в русской литературе. В ней нашли свое отражение не только революционная современность, но и мысли целого поколения интеллигентов, к числу которых относился и Александр Блок. В “Двенадцати” поэт поднялся к грандиозным социальным обобщениям.
   Характерную особенность произведения составляет органическое слияние реалистического и романтического. В самом ее названии намечается связь с легендой о двенадцати апостолах, учениках Христа, шедших за ним. Но образ двенадцати имеет в поэме и предельно реалистический источник: патрули красногвардейцев на улицах Петрограда действительно состояли из двенадцати человек.
   В поэме достаточно много различных символических образов. Символические образы вьюги, мете— ли, пурги, ветра, снега проходят через всю поэзию Блока: “вот поднялся вихорь снежный”, “вдали запевала метель”, “ветер веет снежный”. В этих выражениях воплощены мотивы душевного смятения, вселенского кризиса, отраженного в сознании поэта. Постоянный в его творчестве образ-символ снежной бури в “Двенадцати” находит наиболее развернутое воплощение.
   Действие поэмы развивается на фоне ветра, пурги, снега: “свищет ветер”, “порхает снег” и т. д. Но явления природы не только создают фон, они становятся как бы действующими лицами произведения. Образы ветра, снежной бури — символы очистительной стихии.
   Двуплановость образного строя “Двенадцати” ярко проявляется уже в первой строфе поэмы:
   Черный вечер,
   Белый снег,
   Ветер, ветер!
   В основе произведения — революционный конфликт, борьба старого и нового. Столкновение не может закончиться примирением — настолько контрастны борющиеся силы. Их непримиримость в поэме подчеркнута резким контрастом “черного” и “белого”. Автор конкретизирует содержание “черного вечера”: “буржуй на перекрестке”, “поп нынче веселый”, “барыня в каракуле”. Образы социально определены, каждый из них так или иначе выражает свое неприятие революционных перемен: поп — “стороной за сугроб”, барыня — “к другой подвернулась: “Уж мы плакали, плакали…”. Особенно непримирим к новому давний недруг Блока — либеральный болтун. Он охарактеризован кратко и убийственно: “Длинные волосы и говорит вполголоса… Должно быть, писатель-вития…”.
   Старый мир исторически обречен. Его представители изображаются автором иронически. В их изображении он использует сравнения — броские и емкие.
   Стоит буржуй на перекрестке
   И в воротник упрятал нос.
   А рядом жмется шерстью жесткой,
   Поджавши хвост паршивый пес.
   Но “пес” так же, как и многие образы в поэме, имеет два плана:
   Стоит буржуй, как пес голодный,
   Стоит безмолвный, как вопрос.
   И старый мир, как пес безродный,
   Стоит за ним, поджавши хвост.
   Сюжет в главах поэмы развивается последовательно. Он не столько фабульный, сколько психологический. Двенадцать — враги старого мира, но они сами вышли из его недр. Поэт символически передает это образом старого мира — “пса безродного”, который не отстает, а ковыляет позади. В них бушуют и темные страсти. Их охватывает пьянящее ощущение вседозволенности: “Свобода, свобода, эх, эх, без креста!”.
   Поэт безоговорочно приветствует происходящее. Он благословляет очистительную силу огня революции и активность ее свершений: “Мы на горе всем буржуем мировой пожар раздуем”. Но значение социалистической революции заключалось в том, что она с первых шагов не только разрушала старый мир, но и строила новый.
   Созидательная сила революции не получила в поэме прямого воплощения. Однако поэт показывает, что борьба окрыляет героев, в них просыпается чувство классового сознания и революционного долга. Историческая миссия очищает образы двенадцати от всего случайного, мелочного, наносного. Смысл жизни они обретают благодаря революции.
   Поэма “Двенадцать” впервые в русской литературе подчеркнула вселенский размах революции. Важнейшее значение произведения заключалось в том, что Блок показал в нем, как революция пробудила в людях все самое светлое. Он возвысил любовь простого человека, изобразил героя революции как личность с живыми и сильными чувствами. В этом поэма была новаторской.
   В поэме “Двенадцать” Блоку удалось передать накал социальной борьбы, запечатлеть его в драматических и контрастных образах.
   Поэма “Двенадцать” принадлежит к вершинам русской литературы, стоит в одном ряду с такими великими поэмами, как “Медный всадник” А. С. Пушкина, “Кому на Руси жить хорошо” Н. А. Некрасова.

9. Тема революции в поэме А.А. Блока “Двенадцать”
   Поэма А. Блока “Двенадцать” была написана в 1918 году. Это было страшное время: позади четыре года войны, ощущение свободы в дни Февральской революции, Октябрьский переворот и приход к власти большевиков, наконец разгон Учредительного собрания, первого российского парламента. Интеллигентами того круга, к которому относился А. Блок, все эти события воспринимались как национальная трагедия, как погибель русской земли.
   На этом фоне явным контрастом прозвучала блоковская поэма, она многим его современникам показалась не только неожиданной, но даже кощунственной. Как мог певец Прекрасной Дамы создать стихи о толстомордой Кате? Как мог поэт, посвятивший такие проникновенные лирические стихи России, написать в страшные для нее дни слова: “Пальнем-ка пулей в Святую Русь?”. Вопросы эти были поставлены после первой публикации поэмы “Двенадцать” в газете “Знамя труда”. Сегодня, спустя более трети века, все эти вопросы встали перед нами с новой силой, поэма “Двенадцать” вызвала пристальный интерес, мы вглядываемся в нее, вглядываемся в прошлое, пытаясь понять настоящее и предугадать будущее, понять позицию поэта, продиктовавшую ему строки этого стихотворения. “Эпиграф столетия” — так называют блоковскую поэму исследователи современности, предлагая различные варианты ее прочтения. В последние, девяностые годы толкователи порой пытаются прочесть стихотворение “от противного”, доказать, что Блок в нем дал сатиру на революцию, а его Христос на самом деле Антихрист. Однако так ли это?
   Прежде всего, А. Блок предупреждал, что не следует переоценивать значение политических мотивов в поэме “Двенадцать”. Она имеет более широкий смысл. В центре произведения – стихия, вернее, пересечение четырех стихий: природы музыки, и стихии социальной, само действие поэмы происходит не только в Петрограде 1918 года, сколько, как пишет поэт, “на всем божьем свете”. Идет разгул стихийных сил природы, а для поэта-романтика, поэта-символиста, которым был А.Блок, это символ, противостоящий самому страшному – обывательскому покою и уюту. Еще в цикле “Ямбы” (1907-1914) он писал: “Нет!Лучше сгинуть в стуже лютой! Уюта нет. Покоя нет.” Поэтому и стихия природы так созвучна его душе, она передана в “Двенадцати” множеством образов: ветер, снег, вьюга и пурга. В этом разгуле стихий, сквозь вой ветра и пурги А.Блок услышал музыку революции – в своей статье “Интеллигенция и Революция” он призывал: “Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте Революцию”.
   Главное, что услышал поэт в этой музыке, – это ее многоголосие. Оно отразилось
   в ритмике поэмы – она вся построена на смене музыкальных мелодий. Среди них
   и боевой марш, и бытовой разговор, и старинный романс, и частушка (известно,
   что А. Блок начал писать свою поэму со строчек “Уж я ножичком полосну-полосну”,
   услышанных им и поразивших его своей звукописью). И за всем этим многоголосием,
   дисгармонией поэту слышится мощный музыкальный напор, четкий ритм движения,
   которым заканчивается поэма. Стихийна в ней и любовь. Это темная страсть с черными
   хмельными ночками, с роковой изменой и нелепой гибелью Катьки, которую убивают,
   целясь в Ваньку, и никто не раскаивается в этом убийстве. Даже Петруха, пристыженный
   своими товарищами, ощущает неуместность своих страданий:
   “Он головку вскидывает,
   Он опять повеселел”.
   А. Блок очень точно ощутил то страшное, что вошло в жизнь: полное обесценивание
   человеческой жизни, которую не охраняет больше никакой закон (никому даже не
   приходит в голову, что за убийство Катьки придется отаечать. Не удерживает от
   убийства и нравственное чувство – нравственные понятия предельно обесценились.
   Недаром после гибели героини начинается разгул, теперь все дозволено:
   “Запирайте етажи,
   Нынче будут грабежи!
   Отмыкайте погреба –
   Гуляет нынче голытьба!”
   Не в состоянии удержать от тёмных, страшных проявлений человеческой души и
   вера в Бога. Она тоже потеряна, и Двенадцать, которые пошли “в красной гвардии
   служить”, сами это понимают:
   “Петька! Эй, не завирайся!
   От чего тебя упас
   Золотой иконостас?”
   и добавляют:
   “Али руки не в крови
   Из-за Катькиной любви?”
   Но убийство творится не только из-за любви – в нем появилась и иная стихия,
   стихия социальная. В разгуле, в разбое – бунт “голытьбы”. Эти люди не просто
   бушуют, они пришли к власти, они обвиняют Ваньку в том, что он “буржуй”, они
   стремятся уничтожить старый мир: “Мы на горе всем буржуям/ Мировой пожар раздуем…”
   И вот тут возникает самый сложный вопрос, который мучит читателей блоковской
   поэмы и сейчас, как мучил три четверти века назад: как мог А. Блок прославить
   этот разбой и разгул, это уничтожение, в том числе и уничтожение культуры, в
   которой он был воспитан и носителем которой был он сам?
   Многое в позиции А. Блока может прояснить то, что поэт, будучи всегда далеким от политики, был воспитан в традициях русской интеллигентской культуры XIX века с присущими ей идеями “народопоклонства” и ощущением вины интеллигенции перед народом. Поэтому разгул революционной стихии, который приобретал подчас такие уродливые черты, как, например, упомянутые поэтом разгромы винных погребов, грабежи, убийства, уничтожение барских усадеб со столетними парками, поэт воспринимал, как народное возмездие, в том числе и интеллигенции, на которой лежат грехи отцов. Потерявшая нравственные ориентиры, охваченная разгулом темных страстей, разгулом вседозволенности – такой предстает Россия в поэме “Двенадцать”. Но в том страшном и жестоком, через что предстоит ей пройти, что она переживает зимой 18-го года, А. Блоку видится не только возмездие, но и погружение в ад, в преисподнюю, но в этом же – ее очищение. Россия должна миновать это страшное; погрузившись на самое дно, вознестись к небу. И именно в связи с этим возникает самый загадочный образ в поэме – образ, который появляется в финале, Христос. О финале этом и образе Христа написано бесконечно много. Трактовали его очень разнообразно. В исследованиях прошлых лет звучало вольное или невольное (вернее, часто подневольное) стремление объяснить появление Христа в поэме едва ли не случайностью, недопониманием А. Блока того, кто должен быть впереди красногвардейцев.
   Сегодня уже нет нужды доказывать закономерность и глубоко продуманный характер этого финала. Да и предугадывается образ Христа в произведении с самого начала – с названия: для тогдашнего читателя, воспитанного в традициях христианской культуры, изучавшего в школе Закон Божий, число двенадцать было числом апостолов, учеников Христа. Весь путь, которым идут герои блоковской поэмы – это путь из бездны к воскресению, от хаоса к гармонии. Не случайно Христос идет путем “надвьюжным”, а в лексическом строе поэмы после намеренно сниженных, грубых слов появляются столь прекрасные и традиционные для А. Блока: “Нежной поступью надвьюжной, Снежной россыпью жемчужной, В белом венчике из роз Впереди – Исус Христос”.
   На этой ноте завершается поэма, проникнутая верой А. Блока в грядущее воскресение России и воскресение человеческого в человеке. Борьба миров в произведении – это прежде всего борьба внутренняя, преодоление в себе темного и страшного.

11. “Революция, как грозовой вихрь, как снежный буран, всегда несет новое и неожиданное; она жестоко обманывает многих; она легко калечит в своем водовороте достойного; она часто выносит на сушу невредимым недостойных; но это не меняет ни общего направления потока, ни того грозного и оглушительного шума. Гул этот все равно о великом.”
    (Из статьи Блока “Интеллигенция и революция”)
    Блок восторженно принял Октябрьскую революцию. Октябрьская революция открыла Блока как художника, вдохновила его на создание “12” -лучшего его произведения, закончив которое он обычно беспощадно строгий к себе, сказал: “Сегодня я- гений!”
    В “12” Блок с громадным вдохновением и блистательным мастерством запечатлел открывавшийся ему в романтических пожарах и метелях образ освобожденной революцией Родины. Он понял и принял Октябрьскую революцию как стихийный, неудержимый “мировой пожар”, в очистительном огне которого должен гореть без остатка весь старый мир.
    Такое восприятие Октябрьской революции имело и сильные и слабые стороны. Поэт услышал в революции по преимуществу одну “музыку” – музыку разрушения. Беспощадно , “со святой злобой” он осудил и заклеймил в своей поэме этот прогнивший мир с его буржуями, барышнями, попами. Но разумное, организованное, созидательное начало социалистической революции не получило в “12” такого же полного и ясного художественного воплощения. В героях поэмы- красногвардейцах, беззаветно вышедших на штурм старого мира пожалуй больше от анархической “вольницы”(активно действовавшей в октябрьские дни), нежели от авангарда петроградского рабочего класса, который под руководством партии большевиков обеспечил победу революции.
    Ветер, вьюга, метель, снег- это образы ,символизирующие стихию
    очистительной революционной бури, силу и мощь народного выступления.
    В основе произведения – конфликт старого и нового. Их непримиримость подчеркнута резким контрастом “черного” и “белого”.
    Образ Христа Блок как бы поставил во главе своих красногвардейцев. Поэт исходил при этом из своих субъективных( и самому ему до конца ясных) представлений о раннем христианстве как “религии рабов”, проникнутой бунтарскими настроениями и приведших к распаду старого, языческого мира. В этом Блок усматривал известное историческое сходство с крушением царской помещичье-буржуазной России.
    Но отдельные недоговоренности и противоречия в “12” искупаются всецело проникающим это замечательное произведение высоким революционным пафосом, живым ощущением величия и всемирно-историческим значением Октября. “Вдаль идут державным шагом” -сказано в поэме о ее героях. Вдаль, то есть в далекое будущее, и именно державным шагом, то есть как новые хозяева жизни, строители молодой пролетарской державы. Это и есть главное и основное, что определяет смысл и историческое значение “12” как величественного памятника Октябрьской эпохи.
    Поэма “12” сделала имя А. Блока поистине всенародно-известным. Строки ее перешли в плакаты, газетные столбцы , на знамена первых воинских частей Красной Армии.
    “Всем телом, всем сердцем слушайте Революцию”, -призывал поэт. Чистый и сильный голос Блока приветствовал революцию как новый день мира.

13. Главная
    Рефераты – Сочинения по литературе
    Тема революции в поэме А.А. Блока “Двенадцать” – сочинение
    Тема революции в поэме А.А. Блока “Двенадцать”
    Поэма А. Блока “Двенадцать” была написана в 1918 году. Это было страшное время: позади четыре года войны, ощущение свободы в дни Февральской революции, Октябрьский переворот и приход к власти большевиков, наконец разгон Учредительного собрания, первого российского парламента. Интеллигентами того круга, к которому относился А. Блок, все эти события воспринимались как национальная трагедия, как погибель русской земли.
    На этом фоне явным контрастом прозвучала блоковская поэма, она многим его современникам показалась не только неожиданной, но даже кощунственной. Как мог певец Прекрасной Дамы создать стихи о толстомордой Кате? Как мог поэт, посвятивший такие проникновенные лирические стихи России, написать в страшные для нее дни слова: “Пальнем-ка пулей в Святую Русь?”. Вопросы эти были поставлены после первой публикации поэмы “Двенадцать” в газете “Знамя труда”. Сегодня, спустя более трети века, все эти вопросы встали перед нами с новой силой, поэма “Двенадцать” вызвала пристальный интерес, мы вглядываемся в нее, вглядываемся в прошлое, пытаясь понять настоящее и предугадать будущее, понять позицию поэта, продиктовавшую ему строки этого стихотворения. “Эпиграф столетия” — так называют блоковскую поэму исследователи современности, предлагая различные варианты ее прочтения. В последние, девяностые годы толкователи порой пытаются прочесть стихотворение “от противного”, доказать, что Блок в нем дал сатиру на революцию, а его Христос на самом деле Антихрист. Однако так ли это?
    Прежде всего, А. Блок предупреждал, что не следует переоценивать значение политических мотивов в поэме “Двенадцать”. Она имеет более широкий смысл. В центре произведения – стихия, вернее, пересечение четырех стихий: природы музыки, и стихии социальной, само действие поэмы происходит не только в Петрограде 1918 года, сколько, как пишет поэт, “на всем божьем свете”. Идет разгул стихийных сил природы, а для поэта-романтика, поэта-символиста, которым был А.Блок, это символ, противостоящий самому страшному – обывательскому покою и уюту. Еще в цикле “Ямбы” (1907-1914) он писал: “Нет!Лучше сгинуть в стуже лютой! Уюта нет. Покоя нет.” Поэтому и стихия природы так созвучна его душе, она передана в “Двенадцати” множеством образов: ветер, снег, вьюга и пурга. В этом разгуле стихий, сквозь вой ветра и пурги А.Блок услышал музыку революции – в своей статье “Интеллигенция и Революция” он призывал: “Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте Революцию”.
    Главное, что услышал поэт в этой музыке, – это ее многоголосие. Оно отразилось в ритмике поэмы – она вся построена на смене музыкальных мелодий. Среди них и боевой марш, и бытовой разговор, и старинный романс, и частушка (известно, что А. Блок начал писать свою поэму со строчек “Уж я ножичком полосну-полосну”, услышанных им и поразивших его своей звукописью). И за всем этим многоголосием, дисгармонией поэту слышится мощный музыкальный напор, четкий ритм движения, которым заканчивается поэма. Стихийна в ней и любовь. Это темная страсть с черными хмельными ночками, с роковой изменой и нелепой гибелью Катьки, которую убивают, целясь в Ваньку, и никто не раскаивается в этом убийстве. Даже Петруха, пристыженный своими товарищами, ощущает неуместность своих страданий:
    “Он головку вскидывает,
    Он опять повеселел”.
    А. Блок очень точно ощутил то страшное, что вошло в жизнь: полное обесценивание человеческой жизни, которую не охраняет больше никакой закон (никому даже не приходит в голову, что за убийство Катьки придется отаечать. Не удерживает от убийства и нравственное чувство – нравственные понятия предельно обесценились. Недаром после гибели героини начинается разгул, теперь все дозволено:
    “Запирайте етажи,
    Нынче будут грабежи!
    Отмыкайте погреба –
    Гуляет нынче голытьба!”
    Не в состоянии удержать от тёмных, страшных проявлений человеческой души и вера в Бога. Она тоже потеряна, и Двенадцать, которые пошли “в красной гвардии служить”, сами это понимают:
    “Петька! Эй, не завирайся!
    От чего тебя упас
    Золотой иконостас?”
    и добавляют:
    “Али руки не в крови
    Из-за
    Катькиной любви?”
    Но убийство творится не только из-за любви – в нем появилась и иная стихия, стихия социальная. В разгуле, в разбое – бунт “голытьбы”. Эти люди не просто бушуют, они пришли к власти, они обвиняют Ваньку в том, что он “буржуй”, они стремятся уничтожить старый мир: “Мы на горе всем буржуям/ Мировой пожар раздуем…” И вот тут возникает самый сложный вопрос, который мучит читателей блоковской поэмы и сейчас, как мучил три четверти века назад: как мог А. Блок прославить этот разбой и разгул, это уничтожение, в том числе и уничтожение культуры, в которой он был воспитан и носителем которой был он сам?
    Многое в позиции А. Блока может прояснить то, что поэт, будучи всегда далеким от политики, был воспитан в традициях русской интеллигентской культуры XIX века с присущими ей идеями “народопоклонства” и ощущением вины интеллигенции перед народом. Поэтому разгул революционной стихии, который приобретал подчас такие уродливые черты, как, например, упомянутые поэтом разгромы винных погребов, грабежи, убийства, уничтожение барских усадеб со столетними парками, поэт воспринимал, как народное возмездие, в том числе и интеллигенции, на которой лежат грехи отцов. Потерявшая нравственные ориентиры, охваченная разгулом темных страстей, разгулом вседозволенности – такой предстает Россия в поэме “Двенадцать”. Но в том страшном и жестоком, через что предстоит ей пройти, что она переживает зимой 18-го года, А. Блоку видится не только возмездие, но и погружение в ад, в преисподнюю, но в этом же – ее очищение. Россия должна миновать это страшное; погрузившись на самое дно, вознестись к небу. И именно в связи с этим возникает самый загадочный образ в поэме – образ, который появляется в финале, Христос. О финале этом и образе Христа написано бесконечно много. Трактовали его очень разнообразно. В исследованиях прошлых лет звучало вольное или невольное (вернее, часто подневольное) стремление объяснить появление Христа в поэме едва ли не случайностью, недопониманием А. Блока того, кто должен быть впереди красногвардейцев.
    Сегодня уже нет нужды доказывать закономерность и глубоко продуманный характер этого финала. Да и предугадывается образ Христа в произведении с самого начала – с названия: для тогдашнего читателя, воспитанного в традициях христианской культуры, изучавшего в школе Закон Божий, число двенадцать было числом апостолов, учеников Христа. Весь путь, которым идут герои блоковской поэмы – это путь из бездны к воскресению, от хаоса к гармонии. Не случайно Христос идет путем “надвьюжным”, а в лексическом строе поэмы после намеренно сниженных, грубых слов появляются столь прекрасные и традиционные для А. Блока: “Нежной поступью надвьюжной, Снежной россыпью жемчужной, В белом венчике из роз Впереди – Исус Христос”.
    На этой ноте завершается поэма, проникнутая верой А. Блока в грядущее воскресение России и воскресение человеческого в человеке. Борьба миров в произведении – это прежде всего борьба внутренняя, преодоление в себе темного и страшного.

15. Поэма А. Блока “Двенадцать” была написана в 1918 году. Это было страшное время: позади четыре года войны, ощущение свободы в дни Февральской революции, Октябрьский переворот и приход к власти большевиков. Интеллигентами того круга, к которому относился А. Блок, все эти события воспринимались как национальная трагедия, как погибель русской земли. На этом фоне явным контрастом прозвучала блоковская поэма, она многим его современникам показалась не только неожиданной, но даже кощунственной. Как мог певец Прекрасной Дамы создать стихи о “толстоморденькой” Кате? Как мог поэт, посвятивший такие проникновенные лирические стихи России, написать в страшные для нее дни слова: “Пальнем-ка пулей в Святую Русь”? Сегодня, спустя более трети века, все эти вопросы встали перед нами с новой силой, поэма “Двенадцать” вызвала пристальный интерес, мы вглядываемся в нее, пытаясь понять настоящее и предугадать будущее, понять позицию поэта, продиктовавшую ему строки этой поэмы.
    Нынешние толкователи порой пытаются прочесть поэму “Двенадцать” “от противного”, доказать, что Блок в ней дал сатиру на революцию, а его Христос — на самом деле Антихрист. Однако так ли это? Прежде всего, А. Блок предупреждал, что не следует переоценивать значение политических мотивов в поэме. Она имеет более широкий смысл. В центре произведения — стихия. Идет разгул стихийных сил природы, а для поэта-романтика, поэта-символиста, которым был А. Блок, этот разгул символизирует собой противостояние самому страшному — обывательскому покою и уюту. Это передано в “Двенадцати” множеством образов: ветер, снег, вьюга. Сквозь вой ветра и пурги А. Блок услышал музыку революции (в своей статье “Интеллигенция и Революция” он призывал: “Всем телом, всем сердцем, всем сознанием — слушайте Революцию”). И главное, что услышал поэт в этой музыке, — ее многоголосие. Оно отразилось в ритмике поэмы — она вся построена на смене музыкальных мелодий. Среди них и боевой марш, и бытовой разговор, и старинный романс, и частушка. И за всем этим многоголосием автору слышится мощный музыкальный напор, четкий ритм движения, которым заканчивается поэма.
    Стихийна в произведении и любовь. Это темная страсть с черными хмельными ночками, с роковой изменой и нелепой гибелью Катьки, которую убивают, целясь в Ваньку, и никто не раскаивается в этом убийстве.
    А. Блок очень точно ощутил то страшное, что вошло в жизнь: полное обесценивание человеческой жизни, которую не охраняет больше никакой закон (никому даже не приходит в голову, что за убийство Катьки придется отвечать). Не удерживает от убийства и нравственное чувство — нравственные понятия предельно обесценились. Недаром после гибели героини начинается разгул, теперь все дозволено: “Запирайте етажи, / Нынче будут грабежи! /Отмыкайте погреба —/Гуляет нынче голытьба!”
    Не в состоянии удержать от темных, страшных проявлений неуемности человеческой души и вера в Бога. Она тоже потеряна, и Двенадцать, которые пошли “в красной гвардии служить”, сами это понимают: “Петька! Эй, не завирайся! / От чего тебя упас / Золотой иконостас?” — и добавляют: “Али руки не в крови / Из-за Катькиной любви?” Но убийство творится не только из-за любви — в нем появилась и иная стихия, стихия социальная: “Мы на горе всем буржуям / Мировой пожар раздуем…” И вот тут возникает самый сложный вопрос, который мучит читателей блоковской поэмы и сейчас, как мучил три четверти века назад: как мог А. Блок прославить этот разбой и разгул, это уничтожение, в том числе и уничтожение культуры, в которой он был воспитан и носителем которой был он сам? Многое в позиции А. Блока может прояснить то, что поэт, будучи всегда далеким от политики, был воспитан в традициях русской интеллигентской культуры XIX века с присущими ей идеями “народопоклонства” и ощущением вины интеллигенции перед народом. (Поэтому разгул революционной стихии поэт воспринимал как народное возмездие, в том числе и интеллигенции, на которой лежат грехи отцов. Потерявшая нравственные ориентиры, охваченная разгулом темных страстей, разгулом вседозволенности — такой предстает Россия в поэме “двенадцать”. Но в том страшном и жестоком, через что предстоит ей пройти, что она переживает зимой 1918 года, А. Блоку видится не только возмездие, но и погружение в ад, в преисподнюю, но в этом же состоит и ее очищение. Россия должна миновать это страшное; погрузившись на самое дно, она должна вознестись к небу. И именно в связи с этим возникает самый загадочный образ в поэме, образ, который появляется в финале, — Христос. Впрочем, образ Христа предугадывается в произведении с (Самого начала — уже с его названия: для тогдашнего читателя, воспитанного в традициях христианской культуры, число 12 было числом апостолов, учеников Христа. Весь путь, которым идут герои блоковской поэмы, — это путь из бездны к воскрешению, от хаоса к гармонии. Неслучайно Христос идет путем “надвьюжным”, а в лексическом строе поэмы после намеренно сниженных, грубых слов появляются столь прекрасные и традиционные для А. Блока: “Нежной поступью надвьюжной, / Снежной россыпью жемчужной, / В белом венчике из роз -/ Впереди — Исус Христос”.
    На этой ноте завершается поэма, проникнутая верой А. Блока в грядущее воскрешение России и воскресение человеческого в человеке.
    Беру!

17. Своеобразие поэтического мира А. А. Блока. Поэтическое творчество А. А. Блока проникнуто поиском Идеала, Красо­ты, Гармонии в несовершенном мире. «Мировой пожар» ре­волюции мыслится поэтом как очищающая и возрождаю­щая стихия. Искренняя вера в справедливое преобразование общественного мироустройства заставляла А. А. Блока при­зывать в статье «Интеллигенция и революция», которая уви­дела свет в то же время, что и поэма: «Всем телом, всем серд­цем, всем сознанием — слушайте Революцию». Как писала в своих воспоминаниях М. А. Бекетова, в то время поэт «хо­дил молодой, веселый, бодрый, с сияющими глазами — и прислушивался к той «музыке революции», к тому шуму от падения старого мира, который непрестанно раздавался у него в ушах, по его собственному свидетельству…».
    Образ революционной эпохи в поэме А. А. Блока «Двенад­цать». Обобщенный образ революции на страницах поэмы со­здается всей гаммой художественных средств, используемых автором. Внутренняя дисгармония чувствуется во всем: в ритмике, образах, самом стиле произведения, — все это под­чинено одной авторской цели — представить эпоху слома, хаоса. Не случайно А. А. Ахматова назвала А. А. Блока «тра­гическим тенором эпохи». Мотив ветра, гуляющего «на всем белом свете», становится лейтмотивным, придавая изобра­жаемому времени черты стихийного начала — это и есть са­ма революция. Она вбирает в себя и стихию мира природы, и стихию человеческих страстей (даже убийство Катьки яв­ляется стихийным поступком героя). Но вот останется эта стихия разрушительной или сможет преобразоваться в сози­дательное начало? Возможны ли гармония и достижение идеала через пролитие крови? Сам образ Христа становится символом нового времени, где отношения между людьми будут строиться на основе вечных ценностей, братской люб­ви. Появление в заключительной части поэмы образа Хрис­та с кровавым флагом предлагает несколько трактовок фина­ла: кровь — революция, трагедия, Христос — спасение, выс­шая справедливость. Сам А. А. Блок не давал однозначного решения финалу: «Когда я кончил, я сам удивился: почему Христос? Неужели Христос? Но чем больше я вглядывался, тем яснее видел Христа. И тогда же я записал у себя: «К со­жалению, Христос», а затем — «Что Христос идет перед ни­ми — несомненно».Особенности композиции и художественное своеобразие поэмы «Двенадцать». Жанровое своеобразие поэмы связано с раскрытием эпи­ческого сюжета и реализацией в рамках произведения лири­ческих принципов композиционного строения «Двенадца­ти». Поэма представляет собой некий калейдоскоп лиц и со­бытий (из 12 главок), на фоне которых предстает судьба Петьки. Страдания и исторические потрясения, по замыслу автора, должны привести героя нового мира к преображе­нию.
    Игра на контрасте цвета (черного — цвета не только зла, но и хаоса, и белого — цвета чистоты и созидающего начала) и ритма усиливает символическое значение образов в худо­жественной ткани поэмы, а включение разножанровых тем расширяет многоголосие хаотического мира, представлен­ного в поэме. Полифония становится ведущим приемом: в многоголосье звучат песни и частушки, марши и призывы, просторечье (етажи, толстозадая, жрали, нос повесил и др.) соседствует с высоким слогом (Революцьонный держите шаг! // Неугомонный не дремлет враг).
    Поэма «Двенадцать» стала одним из знаковых произведе­ний своего времени и вызвала множество споров. Она стала первой попыткой поэтически осмыслить произошедший слом эпохи. Сам же автор отмечал, что не стоит увязывать поэму только с политикой: «… в январе 1918 г. я в последний раз отдался стихии не менее слепо, чем в январе 1907 или в марте 1914. Оттого я и не отрекаюсь от написанного тогда, что оно было писано в согласии со стихией: например, во время и после окончания «Двенадцати» я несколько дней ощущал физически, слухом, большой шум вокруг — шум слитный (вероятно, шум от крушения старого мира). Поэто­му те, кто видит в «Двенадцати» политические стихи, или очень слепы к искусству, или сидят по уши в политической грязи, или одержимы большой злобой, — будь они враги и друзья моей поэмы».