Обновлено: 10.03.2023
Знает ли человек свои возможности? И есть ли у них предел? Над этой проблемой предлагает задуматься Даниил Гранин.
Писатель, размышляя над этими вопросами, обращает внимание на то, что люди зачастую не знают, на что они способны и не способны, так как боятся делать открытие себя. Но в будничной жизни, в экстремальных условиях, бывают такие ситуации, когда человек превосходит обычные способности, а значит, вся деятельность может превосходить стандартные возможности.
Позиция Д.А. Гранина заключается в том, что для человеческих возможностей нет пределов и границ.
Я согласна с автором, так как считаю, что в различных ситуациях, имея огромное желание и высокую мотивацию, мы способны преодолевать многие непосильные препятствия и преграды, и после совершенного невозможно осознать, каким образом это было сделано.
Ведь у них была одна цель- победить врага. Они открывали все новое и новое дыхание, но продолжали воевать и преодолевать препятствия как могли.
Итак, текст Даниила Гранина убеждает нас в том, что человек не может точно знать свои возможности, но они очень велики и бескрайны.
Может ли человек превзойти свои возможности в военное время? Именно эту проблему поднимает Д.А.Гранин в своем тексте.
Писатель раскрывает проблему на примере невероятной стойкости людей во время блокады Ленинграда. Голодные и измученные души не сдавались, продолжали бороться со смертью и, тем самым, поражали своим мужеством. Даже медицина не могла объяснить это невероятный героизм. Автор отмечает то, что именно такие духовные силы, как глубокое чувство патриотизма и вера в победу давали людям невероятные силы для дальнейшей борьбы.
Позиция автора довольна ясна. Публицист считает, что во время блокады люди превосходили пределы допустимых физических нагрузок.
Я поддерживаю позицию автора, потому что война раскрывает в человеке, казалось бы, невозможные силы.
Таким образом, на примерах художественной литературы можно убедиться в невероятном героизме людей в военное время.Действительно, война показала, что ради своей Отчизны народ может совершить невозможное и сделать куда больше, чем кажется.
Почему же люди создают некий барьер вокруг себя, который мешает развиваться, открывать новые таланты и возможности? Если задуматься, то в мире столько всего замечательного, от чего, к сожалению, люди отказываются. В данном тексте Д.Гранин поставил проблему неграмотного использования своих возможностей.
И все-таки автор считает, что люди способны на большее, чем они предполагают. Дело лишь в желании и старании.
Я согласна с позицией автора и также считаю, что абсолютно все люди обладают талантами. Их лишь нужно правильно и вовремя раскрыть.
Я думаю, что люди самокритичны не только из-за собственных побуждений, но и из-за влияния общества. Поэтому очень важно окружать себя правильными людьми, которые никогда не станут причиной вашей низкой самооценки.
Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Один мой знакомый, довольно крупный ученый, считает, как и многие другие, что ученому весьма полезно потреблять искусство. В этом его убеждают и многие наши литературоведы и исследователи, которые с гордостью отмечают, как помогала Эйнштейну игра на скрипке или чтение Достоевского, сводя эту полезность примерно в разряд рекомендаций бегать по утрам по системе Купера, есть рыбу и употреблять поливитамины. Но в данном случае заставляет задуматься не этот утилитарный, примитивный подход. Мне было интересно, откуда он происходит. Может быть, от веры этого человека в могущество научного подхода к любым явлениям жизни. Он считает, что все можно вычислить, что нет неразрешимых противоречий и непонятных явлений. Ему все ясно или все может быть выяснено. Он считает, что рано или поздно все явления искусства можно будет проанализировать, взвесить, разложить, оценить величину любого таланта. Для него книга или фильм ценны своей информацией. Много информации — хорошая книга, мало — плохая, все очень просто. Он ставит меня в тупик тем, что он живо интересуется всем, что он не узкий специалист, в нем нет ограниченности, односторонности, он преуспевает как ученый, и, самое печальное, я чувствую, что в нем эти взгляды укрепляются не только потому, что они удобны, но и потому, что среди окружающих людей циркулируют те же идеи. Я не знаю, придет ли он когда-нибудь к тому горькому выводу, к которому пришел Дарвин в конце жизни, почувствовав свой уход от искусства как утрату эстетического вкуса. Дарвин писал, что это было равносильно утрате счастья и вредно отражалось на нравственных качествах, так как ослабляло эмоциональную сторону человеческой природы…
Стоит сравнить хотя бы такую простую вещь, как количество людей, с которыми мы знакомы, — с тем количеством людей, которые окружали наших родителей, — их больше в пять, в десять раз. Но при этом мы испытываем дефицит дружбы. Общение стало более поверхностным. Зато наши родители испытывали дефицит новизны, дефицит общения.
Могут возразить, что литературе, связанной с нынешним рабочим человеком, не хватает художественных достижений. Однако неправомерно сравнивать литературу о прошлом и о современности. Да и, кроме того, есть в ней особое преимущество активности, заинтересованности, жгучей проблемности окружающей нас жизни.
Задание 27 № 2367
Напишите сочинение по прочитанному тексту.
Сформулируйте одну из проблем, поставленных автором текста.
Прокомментируйте сформулированную проблему. Включите в комментарий два примера-иллюстрации из прочитанного текста, которые, по Вашему мнению, важны для понимания проблемы исходного текста (избегайте чрезмерного цитирования). Дайте пояснение к каждому примеру-иллюстрации. Укажите смысловую связь между примерами-иллюстрациями и проанализируйте её.
Сформулируйте позицию автора (рассказчика). Сформулируйте и обоснуйте своё отношение к позиции автора (рассказчика) по проблеме исходного текста.
Объём сочинения — не менее 150 слов.
Работа, написанная без опоры на прочитанный текст (не по данному тексту), не оценивается. Если сочинение представляет собой пересказанный или полностью переписанный исходный текст без каких бы то ни было комментариев, то такая работа оценивается 0 баллов.
Сочинение пишите аккуратно, разборчивым почерком.
(1)Почему-то романтическими считаются такие профессии, как лётчик, космонавт, моряк дальнего плавания, геолог. (2)А мне кажется, что самая большая романтика — в повседневном труде учёного. (3)Ведь учёный — это тот человек, которому общество, человечество поручает узнавать новое об окружающем мире и о нас самих, то есть совершать открытия. (4)И как же счастлив человек, который всю жизнь, каждый день делает открытия!
(11)Правда, далеко не всегда научные открытия правильно оцениваются современниками. (12)В этом смысле показательна история одного ныне знаменитого языковеда.
(20)Прошло почти пятьдесят лет. (21)Де Соссюр достиг преклонного возраста и умер малоизвестным. (22)Незадолго до смерти он трижды прочитал в Женевском университете, где был профессором, курс общего языкознания. (23)В первый год к нему пришло всего шесть слушателей, в последний — целых двенадцать! (24)Как можно видеть, студенты на лекции де Соссюра, мягко говоря, не особенно стремились попасть.
(По А. А. Леонтьеву*)
*Алексей Алексеевич Леонтьев (1936-2004) — известный лингвист, психолог, психолингвист, автор учебников и многочисленных публикаций.
Всегда любил Васька наблюдать за синичкой Сювой, которая жила во дворе.
Ну там хлопают и вау кричат
Какой учебник, и вообще, какой предмет?
2. Тишину нарушал, и треск сухой ветки, и шумный полет птицы, и сердитый крик вороны.
(тишину дополнение, нарушал сказуемое, треск подлежащие, сухой определение, ветки дополнение, шумный определение, полет подлежащие, птицы дополнение, сердитый определение, крик подлежащие, вороны дополнение)
3.Воин, рядовой, боец.
4.Транскрипция слова: [р’из’ба]
[р’] — согласный, звонкий, сонорный, парный мягкий
[и] — гласный, безударный
[з’] — согласный, глухой, мягкий
[б] — согласный, звонкий, твёрдый
[а] — гласный, ударный
В слове 6 букв и 5 звуков.
Другие вопросы по русскому языку
Читайте также:
- Сочинение зачем человеку люди 5 класс
- Можно ли считать человека победившего на дуэли человеком чести сочинение
- Тема семьи в романе салтыкова щедрина господа головлевы сочинение
- Умеют ли животные говорить сочинение рассуждение
- Сочинение юрист на немецком языке
Один мой знакомый, довольно крупный ученый, считает, как и многие другие, что ученому весьма полезно потреблять искусство. В этом его убеждают многие наши литературоведы и исследователи, которые с гордостью отмечают, как помогала Эйнштейну игра на скрипке или чтение Достоевского. Они сводят эту полезность примерно в разряд рекомендаций бегать по утрам по системе Купера, есть рыбу или употреблять поливитамины. Но в данном случае заставляет задуматься не этот утилитарный, примитивный подход. Мне было интересно, откуда он происходит. Может быть, от веры этого человека в могущество научного подхода к любым явлениям жизни. Он считает, что все можно вычислить, что нет неразрешимых противоречий и непонятных явлений. Ему все ясно или все может быть выяснено. Он считает, что рано или поздно все явления искусства можно будет проанализировать, взвесить, разложить, оценить величину любого таланта. Для него книга или фильм ценны своей информацией. Много информации — хорошая книга, мало — плохая. Все очень просто. Он ставит меня в тупик тем, что живо интересуется всем, что он не узкий специалист, в нем нет ограниченности, односторонности, он преуспевает как ученый. И, самое печальное, я чувствую, что в нем эти взгляды укрепляются не только потому, что удобны, но и потому, что среди окружающих людей циркулируют те же идеи. Я не знаю, придет ли он когда-нибудь к тому горькому выводу, к которому пришел Дарвин в конце жизни, почувствовав свой уход от искусства как утрату эстетического вкуса. Дарвин писал, что это было равносильно утрате счастья и вредно отражалось на нравственных качествах, так как ослабляло эмоциональную сторону человеческой природы…
(По Д. Гранину)
Условие
Помогите найти проблем и авторскую позицию, очень срочно, пожалуйста!!)
Один мой знакомый, довольно крупный ученый, считает, как и многие другие, что ученому весьма полезно потреблять искусство. В этом его убеждают многие наши литературоведы и исследователи, которые с гордостью отмечают, как помогала Эйнштейну игра на скрипке или чтение Достоевского. Они сводят эту полезность примерно в разряд рекомендаций бегать по утрам по системе Купера, есть рыбу или употреблять поливитамины. Но в данном случае заставляет задуматься не этот утилитарный, примитивный подход. Мне было интересно, откуда он происходит. Может быть, от веры этого человека в могущество научного подхода к любым явлениям жизни. Он считает, что все можно вычислить, что нет неразрешимых противоречий и непонятных явлений. Ему все ясно или все может быть выяснено. Он считает, что рано или поздно все явления искусства можно будет проанализировать, взвесить, разложить, оценить величину любого таланта. Для него книга или фильм ценны своей информацией. Много информации — хорошая книга, мало — плохая. Все очень просто. Он ставит меня в тупик тем, что живо интересуется всем, что он не узкий специалист, в нем нет ограниченности, односторонности, он преуспевает как ученый. И, самое печальное, я чувствую, что в нем эти взгляды укрепляются не только потому, что удобны, но и потому, что среди окружающих людей циркулируют те же идеи. Я не знаю, придет ли он когда-нибудь к тому горькому выводу, к которому пришел Дарвин в конце жизни, почувствовав свой уход от искусства как утрату эстетического вкуса. Дарвин писал, что это было равносильно утрате счастья и вредно отражалось на нравственных качествах, так как ослабляло эмоциональную сторону человеческой природы…
(По Д. Гранину)
русский язык 10-11 класс
2588
О решение…
На нашем сайте такое бывает редко, но решение к данной задаче еще никто не написал.
Что Вы можете сделать?
- Выставите данный вопрос вновь. Перейдите на главную страницу.
- Найдите похожую задачу. Используйте поиск.
Написать комментарий
Обновлено: 11.01.2023
Знает ли человек свои возможности? И есть ли у них предел? Над этой проблемой предлагает задуматься Даниил Гранин.
Писатель, размышляя над этими вопросами, обращает внимание на то, что люди зачастую не знают, на что они способны и не способны, так как боятся делать открытие себя. Но в будничной жизни, в экстремальных условиях, бывают такие ситуации, когда человек превосходит обычные способности, а значит, вся деятельность может превосходить стандартные возможности.
Позиция Д.А. Гранина заключается в том, что для человеческих возможностей нет пределов и границ.
Я согласна с автором, так как считаю, что в различных ситуациях, имея огромное желание и высокую мотивацию, мы способны преодолевать многие непосильные препятствия и преграды, и после совершенного невозможно осознать, каким образом это было сделано.
Ведь у них была одна цель- победить врага. Они открывали все новое и новое дыхание, но продолжали воевать и преодолевать препятствия как могли.
Итак, текст Даниила Гранина убеждает нас в том, что человек не может точно знать свои возможности, но они очень велики и бескрайны.
Может ли человек превзойти свои возможности в военное время? Именно эту проблему поднимает Д.А.Гранин в своем тексте.
Писатель раскрывает проблему на примере невероятной стойкости людей во время блокады Ленинграда. Голодные и измученные души не сдавались, продолжали бороться со смертью и, тем самым, поражали своим мужеством. Даже медицина не могла объяснить это невероятный героизм. Автор отмечает то, что именно такие духовные силы, как глубокое чувство патриотизма и вера в победу давали людям невероятные силы для дальнейшей борьбы.
Позиция автора довольна ясна. Публицист считает, что во время блокады люди превосходили пределы допустимых физических нагрузок.
Я поддерживаю позицию автора, потому что война раскрывает в человеке, казалось бы, невозможные силы.
Таким образом, на примерах художественной литературы можно убедиться в невероятном героизме людей в военное время.Действительно, война показала, что ради своей Отчизны народ может совершить невозможное и сделать куда больше, чем кажется.
Почему же люди создают некий барьер вокруг себя, который мешает развиваться, открывать новые таланты и возможности? Если задуматься, то в мире столько всего замечательного, от чего, к сожалению, люди отказываются. В данном тексте Д.Гранин поставил проблему неграмотного использования своих возможностей.
И все-таки автор считает, что люди способны на большее, чем они предполагают. Дело лишь в желании и старании.
Я согласна с позицией автора и также считаю, что абсолютно все люди обладают талантами. Их лишь нужно правильно и вовремя раскрыть.
Я думаю, что люди самокритичны не только из-за собственных побуждений, но и из-за влияния общества. Поэтому очень важно окружать себя правильными людьми, которые никогда не станут причиной вашей низкой самооценки.
Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Один мой знакомый, довольно крупный ученый, считает, как и многие другие, что ученому весьма полезно потреблять искусство. В этом его убеждают и многие наши литературоведы и исследователи, которые с гордостью отмечают, как помогала Эйнштейну игра на скрипке или чтение Достоевского, сводя эту полезность примерно в разряд рекомендаций бегать по утрам по системе Купера, есть рыбу и употреблять поливитамины. Но в данном случае заставляет задуматься не этот утилитарный, примитивный подход. Мне было интересно, откуда он происходит. Может быть, от веры этого человека в могущество научного подхода к любым явлениям жизни. Он считает, что все можно вычислить, что нет неразрешимых противоречий и непонятных явлений. Ему все ясно или все может быть выяснено. Он считает, что рано или поздно все явления искусства можно будет проанализировать, взвесить, разложить, оценить величину любого таланта. Для него книга или фильм ценны своей информацией. Много информации — хорошая книга, мало — плохая, все очень просто. Он ставит меня в тупик тем, что он живо интересуется всем, что он не узкий специалист, в нем нет ограниченности, односторонности, он преуспевает как ученый, и, самое печальное, я чувствую, что в нем эти взгляды укрепляются не только потому, что они удобны, но и потому, что среди окружающих людей циркулируют те же идеи. Я не знаю, придет ли он когда-нибудь к тому горькому выводу, к которому пришел Дарвин в конце жизни, почувствовав свой уход от искусства как утрату эстетического вкуса. Дарвин писал, что это было равносильно утрате счастья и вредно отражалось на нравственных качествах, так как ослабляло эмоциональную сторону человеческой природы…
Стоит сравнить хотя бы такую простую вещь, как количество людей, с которыми мы знакомы, — с тем количеством людей, которые окружали наших родителей, — их больше в пять, в десять раз. Но при этом мы испытываем дефицит дружбы. Общение стало более поверхностным. Зато наши родители испытывали дефицит новизны, дефицит общения.
Могут возразить, что литературе, связанной с нынешним рабочим человеком, не хватает художественных достижений. Однако неправомерно сравнивать литературу о прошлом и о современности. Да и, кроме того, есть в ней особое преимущество активности, заинтересованности, жгучей проблемности окружающей нас жизни.
Задание 27 № 2367
Напишите сочинение по прочитанному тексту.
Сформулируйте одну из проблем, поставленных автором текста.
Прокомментируйте сформулированную проблему. Включите в комментарий два примера-иллюстрации из прочитанного текста, которые, по Вашему мнению, важны для понимания проблемы исходного текста (избегайте чрезмерного цитирования). Дайте пояснение к каждому примеру-иллюстрации. Укажите смысловую связь между примерами-иллюстрациями и проанализируйте её.
Сформулируйте позицию автора (рассказчика). Сформулируйте и обоснуйте своё отношение к позиции автора (рассказчика) по проблеме исходного текста.
Объём сочинения — не менее 150 слов.
Работа, написанная без опоры на прочитанный текст (не по данному тексту), не оценивается. Если сочинение представляет собой пересказанный или полностью переписанный исходный текст без каких бы то ни было комментариев, то такая работа оценивается 0 баллов.
Сочинение пишите аккуратно, разборчивым почерком.
(1)Почему-то романтическими считаются такие профессии, как лётчик, космонавт, моряк дальнего плавания, геолог. (2)А мне кажется, что самая большая романтика — в повседневном труде учёного. (3)Ведь учёный — это тот человек, которому общество, человечество поручает узнавать новое об окружающем мире и о нас самих, то есть совершать открытия. (4)И как же счастлив человек, который всю жизнь, каждый день делает открытия!
(11)Правда, далеко не всегда научные открытия правильно оцениваются современниками. (12)В этом смысле показательна история одного ныне знаменитого языковеда.
(20)Прошло почти пятьдесят лет. (21)Де Соссюр достиг преклонного возраста и умер малоизвестным. (22)Незадолго до смерти он трижды прочитал в Женевском университете, где был профессором, курс общего языкознания. (23)В первый год к нему пришло всего шесть слушателей, в последний — целых двенадцать! (24)Как можно видеть, студенты на лекции де Соссюра, мягко говоря, не особенно стремились попасть.
(По А. А. Леонтьеву*)
*Алексей Алексеевич Леонтьев (1936-2004) — известный лингвист, психолог, психолингвист, автор учебников и многочисленных публикаций.
Всегда любил Васька наблюдать за синичкой Сювой, которая жила во дворе.
Ну там хлопают и вау кричат
Какой учебник, и вообще, какой предмет?
2. Тишину нарушал, и треск сухой ветки, и шумный полет птицы, и сердитый крик вороны.
(тишину дополнение, нарушал сказуемое, треск подлежащие, сухой определение, ветки дополнение, шумный определение, полет подлежащие, птицы дополнение, сердитый определение, крик подлежащие, вороны дополнение)
3.Воин, рядовой, боец.
4.Транскрипция слова: [р’из’ба]
[р’] — согласный, звонкий, сонорный, парный мягкий
[и] — гласный, безударный
[з’] — согласный, глухой, мягкий
[б] — согласный, звонкий, твёрдый
[а] — гласный, ударный
В слове 6 букв и 5 звуков.
Другие вопросы по русскому языку
Читайте также:
- Сочинение зачем человеку люди 5 класс
- Можно ли считать человека победившего на дуэли человеком чести сочинение
- Тема семьи в романе салтыкова щедрина господа головлевы сочинение
- Умеют ли животные говорить сочинение рассуждение
- Сочинение юрист на немецком языке
Один мой знакомый, довольно крупный ученый, считает, как и многие другие, что ученому весьма полезно потреблять искусство. В этом его убеждают и многие наши литературоведы и исследователи, которые с гордостью отмечают, как помогала Эйнштейну игра на скрипке или чтение Достоевского, сводя эту полезность примерно в разряд рекомендаций бегать по утрам по системе Купера, есть рыбу и употреблять поливитамины. Но в данном случае заставляет задуматься не этот утилитарный, примитивный подход. Мне было интересно, откуда он происходит. Может быть, от веры этого человека в могущество научного подхода к любым явлениям жизни. Он считает, что все можно вычислить, что нет неразрешимых противоречий и непонятных явлений. Ему все ясно или все может быть выяснено. Он считает, что рано или поздно все явления искусства можно будет проанализировать, взвесить, разложить, оценить величину любого таланта. Для него книга или фильм ценны своей информацией. Много информации — хорошая книга, мало — плохая, все очень просто. Он ставит меня в тупик тем, что он живо интересуется всем, что он не узкий специалист, в нем нет ограниченности, односторонности, он преуспевает как ученый, и, самое печальное, я чувствую, что в нем эти взгляды укрепляются не только потому, что они удобны, но и потому, что среди окружающих людей циркулируют те же идеи. Я не знаю, придет ли он когда-нибудь к тому горькому выводу, к которому пришел Дарвин в конце жизни, почувствовав свой уход от искусства как утрату эстетического вкуса. Дарвин писал, что это было равносильно утрате счастья и вредно отражалось на нравственных качествах, так как ослабляло эмоциональную сторону человеческой природы…
В процессе НТР человек в какой-то мере становится функциональным. В идеале для механизированного производства человек — функция; наилучший «человек» — это все же машина. Современное производство требует машины управляющей, принимающей решения. Работающий человек в ряде современных предприятий оценивается как бы своей «машинностью». Чем больше в нем машинности, то есть чем меньше эмоций, которые понижают эффективность системы, чем меньше возможности отвлекаться, тем он лучше как работник. Он хорош, когда нет у него ни переживаний, ни мечтаний, когда в нем минимум индивидуальных процессов. Такой работник для любого капиталистического предприятия самый выгодный. Мы же считаем, что подобная функциональность обедняет и перекашивает человека. Литература отстаивает личную цельность, сохраняет внутренний мир человека, мешает его эрозии. Вот почему так горячо воспринимаются сегодня книги, где главное не производство, а нравственные проблемы, где велико внимание к душевной жизни человека. Они иногда стоят как бы в стороне от главных проблем той же НТР. Там и герои отнюдь не инженеры и не ученые. Возьмите повести Айтматова, Белова, Распутина. В них исследуются нравственные ценности, они заставляют задуматься над тем, что из жизни уходит тот нравственный мир человека, который определял этику народной жизни 30-х или, допустим, 40-х годов, с его понятием красоты, доброты, любви. Не случайно Сергей Залыгин назвал подобную литературу в какой-то мере «литературой прощания». Путь к прошлому поучителен, хотя он легче и короче, чем к современности. Читая эти книги, невольно спрашиваешь себя: а что же, человек становится лучше или хуже? И хочется сравнивать человека 30-х годов и нынешнего, что он приобрел и чего он лишился, его отношение к труду; вероятно, заинтересованность в результатах труда была больше, и, может быть, отношение к труду было более честное…
Но всегда ли плодотворно такое сравнение? Одно дело, когда «Белый пароход» Айтматова вызывает гнев, сострадание и, главное, жажду действия, и другое дело, когда авторы заняты лишь печалью о прошлом. Что нам дает этот список потерь и приобретений? Ведь нет возврата даже к тому человеку, который начинал с великим энтузиазмом строительство первых пятилеток. Мы отдаем ему должное, чтим его и даже восхищаемся им, но нынешние строители общества живут в других условиях и другие обстоятельства определяют их подвиги и их характеры, другие требования предъявляет к ним жизнь.
Стоит сравнить хотя бы такую простую вещь, как количество людей, с которыми мы знакомы, — с тем количеством людей, которые окружали наших родителей, — их больше в пять, в десять раз. Но при этом мы испытываем дефицит дружбы. Общение стало более поверхностным. Зато наши родители испытывали дефицит новизны, дефицит общения.
В «литературе прощания» преобладает созерцательность. Ей не всегда хватает социальной активности, особенно для человека, который хочет что-то сделать, бороться, соучаствовать, творить. Эта литература вызывает сожаление о прошлом, вероятно, благотворное, законное, но не всегда способное побудить к действию. Думается, что художественная мысль лишь тогда совпадает с народной мыслью, когда она ведет вперед, а не назад, сливается с усилиями и трудом народа, его устремлениями. Такое положение приобретает особое значение для литературы о нравственном формировании человека. Некоторые критики стали преподносить нравственность как понятие неизменное, прежде всего крестьянское, делать старую русскую деревню источником духовных добродетелей. Оттуда, мол, все пошло и там все хранится. Истинно народное — значит деревенское. Деревня — это хорошо, а вот город — это плохо, город чуть ли не исчадие зла и пороков. Эти крайности антиисторичны.
А где же при всем при том рабочий класс? Тот класс, который делал революцию? В крови и беспощадности гражданской войны рождалась пролетарская, народная мечта о царстве свободы. Некогда казавшиеся утопическими идеалы социализма стали явью, и лучшие сыны революции шли в бой, чтобы разрушить мир насилия, чтобы «кто был ничем, тот станет всем». Вместе с трудовым крестьянством они сражались, чтоб «землю в Гренаде крестьянам отдать». Впервые в людской истории они воплощали идеи интернационализма, приносили в жертву все ради счастья угнетенных. Под предводительством рабочего класса возникала новая нравственность, отвергая мир эгоизма, корысти, невежества, идиотизма деревенской жизни, где калечились лучшие чувства, уродовалась любовь, где бедность была позором, религия — ханжеством. Пролетариат отстоял то лучшее, что цинично использовалось в народном характере церковью, властью. Новая нравственность нашего общества росла, укреплялась под руководством рабочего класса, строителя индустрии, делателя технического прогресса. Как же можно противопоставлять сегодня деревню городу, выдавать идиллических деревенских старух за главных хранителей добра, честности? Да и человек в деревне стал иной. Он унаследовал нравственность рабочего класса.
Могут возразить, что литературе, связанной с нынешним рабочим человеком, не хватает художественных достижений. Однако неправомерно сравнивать литературу о прошлом и о современности. Да и, кроме того, есть в ней особое преимущество активности, заинтересованности, жгучей проблемности окружающей нас жизни.
Литература, посвященная заводскому труду, его красоте, его романтике, почти не имеет традиций. Она создана главным образом уже в советское время. Начиная с «Цемента» Гладкова и вплоть до «Битвы в пути» Галины Николаевой она набирала свои высоты и ныне, как мне кажется, начинает осваивать качественно новую для себя сферу, связанную с НТР, с бурными изменениями внутреннего мира трудового человека. Мне вспоминаются книги молодых: Антропова, Скопа, Курчаткина, Тублина, Солнцева, Бондаренко, Мусаханова, Константиновского (я называю лишь то, что читал). И даже эта малая часть той литературы, какая существует, порождает ощущение новой волны и подъема многообещающего.
Тут я хочу остановиться на наиболее близкой и милой моей душе литературе, связанной с наукой и учеными. Я вовсе не собираюсь отстаивать ее специфику. Любое деление литературы по профессиям вызывает активные наскоки, суть их состоит в том, что нет литературы деревенской, литературы рабочей, а есть, мол, литература о человеке. И тем не менее я выискиваю на книжных полках и книжных прилавках книги и романы об ученых. Они меня интересовали и интересуют. Их не так много. Я перечитываю «В маленькой лаборатории» Найджела Бэлчина, «Эроусмит» Синклера Льюиса, книги Митчела Уилсона, Каверина, Грековой, Крона, я беру сборники «Пути в незнаемое» — интересное издание, где жизнь науки раскрывается достоверно, изнутри. Я люблю перечитывать «Скучную историю» Чехова…
Текст книги «Милосердие»
Автор книги: Даниил Гранин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
Здесь есть одна принципиально важная сторона проблемы. Чувства неприязни и обвинения, о которых говорилось, распространились сейчас, но в том счете, который предъявляют сегодня науке, ученым, справедливая часть должна быть отделена от несправедливой. Пафос защиты природы, благородный и правильный, особый отклик нашел среди наших литераторов и журналистов. Однако нам в первую очередь следует понимать, что в современных условиях природная среда с ее реками, озерами, растительностью, животными может быть спасена и сохранена только с помощью той же науки и техники. Только они, а не благие наши призывы и святой гнев, только наука и мощные средства современной техники могут создать нормальные условия, в которых сохранится зеленое и живое чудо нашей планеты.
На XXV съезде КПСС было сказано: «…Можно и нужно, товарищи, облагораживать природу, помогать природе полнее раскрывать ее жизненные силы. Есть такое простое, известное всем выражение „цветущий край“. Так называют земли, где знания, опыт людей, их привязанность, их любовь к природе поистине творят чудеса. Это наш, социалистический путь».
Известно, сколько сил положили ученые, в частности Сибирского отделения Академии наук СССР, защищая Байкал. Работы их продолжаются. Они направлены на то, чтобы не только сохранить уникальные богатства озера, но и приумножить их. Я видел на Дальнем Востоке, как ученые-ихтиологи, биологи на Курильских островах изучали лососевые стада, чтобы разводить и акклиматизировать рыб.
Научный, умный, комплексный подход к использованию богатств Сибири и ее возможностей ложится сегодня прежде всего на плечи ученых.
В этом смысле как никогда велика их нравственная ответственность перед народом, перед будущим. Человек и природа взаимосоотносятся через труд, и через труд человек прикасается к природе как к общечеловеческой ценности. В любви или нелюбви к природе проявляет и раскрывает себя личность, духовная ее культура, социальная зрелость. Нельзя не отметить той страсти и защитительного пафоса, каким пронизаны многие произведения нашей литературы, воспевающие любовь к природе. Возьмите книги Бориса Васильева, Виктора Астафьева, Николая Сладкова, Элигия Ставского, направленные на прямую защиту природы работы Василия Пескова.
Забота об охране природы – забота всечеловеческая. Через нее возникает интернациональное отношение к народам, к земному шару, понимание всеобщих наших богатств и всеобщего беспокойства об ограниченности этих богатств. Мы живем в эпоху перестройки общественного и личного сознания. Природа предстает перед человеком во множестве связей, где рыба связана с лесом, леса – со здоровьем, химия – с пчелами, где насекомые, птицы, слоны, рыбы, мхи и болота соединились в семью, переплетенную и «деловыми», и «родственными» отношениями. Это новое экологическое сознание – заслуга науки. Оно приводит к острым противоречиям, неожиданным, непривычным, поскольку наше народное хозяйство требует активного вмешательства в природные явления. Как бы мы ни противились, но условия существования животных, и трав, и тайги меняются и будут меняться и наше соседство с природой будет приводить к взаимным потерям и неудобствам. Нужны новые посевные площади, нужна вода для орошения, нужно менять режим рек, приходится теснить природу. Но все дело в том, что надо осознавать эти потери как наши печали, а не как торжество, как потери в наших отношениях с природой, а не как победу в борьбе с ней.
Когда речь идет о том, какую личность воспитывать, когда мы размышляем о конкретном наполнении и понимании нравственной личности, сюда обязательно входит вопрос об отношении к природе. На этом вырастает нравственное сознание человека. Воспитывать любовь к природе с детства – значит формировать гуманность человека, делать его лучше. Проблема отношения к природе может стать могучим способом нравственного воспитания людей.
V
Существует ли взаимодействие между НТР и искусством, в частности литературой? Вопрос этот неоднократно дискутировался и, как всякая жизненная проблема, не получил законченного решения. Несомненно следующее: НТР породила новые искусства – например, художественную фотографию, дизайн, электронную музыку, телевидение, оформительское искусство. НТР необычайно способствовала доступности искусства, позволила его тиражировать. Люди повсюду через телевидение имеют возможность видеть постановки лучших театров, встречаться с лучшими артистами. Это, несомненно, содействует пониманию явлений искусства, развивает вкус, повышает культуру. Возник новый жанр литературы – научная фантастика.
Успехи НТР породили у ее творцов чувство превосходства перед искусством. Тем более что искусство подобного прогресса не имеет, в сравнении с триумфом НТР оно кажется традиционным, малоподвижным, к тому же оно, это искусство, сегодня во многом зависит от техники. Да оно и впрямь вроде бы не меняется. В нем та постоянность, которая смущает и в то же время радует. Не в этом ли великая ценность и сила искусства, что нас все так же волнуют и трогают строки, написанные почти полтораста лет тому назад:
Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит…
Разумеется, искусство жадно вбирает в себя явления современности. Чаплин первый отразил в «Новых временах» всю фантасмагорию машинного мира, человека, попавшего между колес огромной машины, – это был бой, который Чаплин повел в защиту человека. Чаплин не умилялся этой машиной, он умилялся человеком и тревожился о нем.
Зачем же оно нужно, искусство, в этом бурном техническом процессе? Не отвлекает ли оно, не излишество ли оно, не дань ли оно сентиментальным пережиткам прошлого? И так ли уж оно необходимо, современное искусство, не проще ли пользоваться накопленным богатством и оставить его только для развлечения и отдыха? Когда Пушкин писал: «И славен буду я, доколь в подлунном мире жив будет хоть один пиит», – думается, он высказал чрезвычайно глубокую мысль о том, что прошлая поэзия будет существовать до тех пор, пока будет существовать живая, современная поэзия.
Искусство, тот же театр, где нас по-прежнему волнуют Софокл и Островский, та же неизменная литература, нужны человеку для того, чтобы осознать себя, свою личность, свой внутренний мир, нужны для понимания других людей, для преодоления своей ограниченности. Человеку надо становиться все более человеком. Новые силы и новые знания требуют человечности. Человечность не обретается массово, она добывается индивидуально. В дискуссии, проведенной журналом «Вопросы философии», Д. С. Данин заметил, что вместе с проблемой охраны внешней среды возникает проблема охраны внутреннего мира человека. Так же как в первом случае неоценима роль науки, так во втором случае неоценима роль искусства.
НТР увеличивает меру материального довольства, искусство увеличивает меру внутренних потребностей человека. Литература, очевидно, должна не расцвечивать НТР, не преклоняться перед ней, а помочь осознать ее лишь как средство, показать пределы ее, ее опасности, дополнить ее.
НТР может создавать человека ограниченного, самодовольного, уверенного, что знания заменяют культуру, что многообразие мира – лишь предмет для научных исследований. Возьмем, допустим, музейный взрыв, который произошел за последние годы. В Ленинграде в Эрмитаж с каждым годом приходит все больше людей. Стоит неубывающая очередь. Однако стоит понаблюдать, как смотрят картины, как происходит потребление искусства. Довольно часто действует схема приобретения знаний: обойти, увидеть столько-то залов, побывать там-то и там-то. Искусство не успевают прочувствовать, пережить. Человек прочитает книгу, которая вроде бы должна взволновать, заставить задуматься о жизни, однако, захлопнув ее, он спешит к телевизору, где его ждет новая постановка, оттуда – в кино, затем он садится в машину, чтобы мчаться на футбол… Он не успевает ничего освоить. Прочитанная книга, даже хорошая, остается в его сознании как информация, она не перерабатывается душевным, умственным организмом в его убеждения, в сомнения и чувства. Она обогащает ум, а не душу, не эмоциональный мир.
Один мой знакомый, довольно крупный ученый, считает, как и многие другие, что ученому весьма полезно потреблять искусство. В этом его убеждают и многие наши литературоведы и исследователи, которые с гордостью отмечают, как помогала Эйнштейну игра на скрипке или чтение Достоевского, сводя эту полезность примерно в разряд рекомендаций бегать по утрам по системе Купера, есть рыбу и употреблять поливитамины. Но в данном случае заставляет задуматься не этот утилитарный, примитивный подход. Мне было интересно, откуда он происходит. Может быть, от веры этого человека в могущество научного подхода к любым явлениям жизни. Он считает, что все можно вычислить, что нет неразрешимых противоречий и непонятных явлений. Ему все ясно или все может быть выяснено. Он считает, что рано или поздно все явления искусства можно будет проанализировать, взвесить, разложить, оценить величину любого таланта. Для него книга или фильм ценны своей информацией. Много информации – хорошая книга, мало – плохая, все очень просто. Он ставит меня в тупик тем, что он живо интересуется всем, что он не узкий специалист, в нем нет ограниченности, односторонности, он преуспевает как ученый, и, самое печальное, я чувствую, что в нем эти взгляды укрепляются не только потому, что они удобны, но и потому, что среди окружающих людей циркулируют те же идеи. Я не знаю, придет ли он когда-нибудь к тому горькому выводу, к которому пришел Дарвин в конце жизни, почувствовав свой уход от искусства как утрату эстетического вкуса. Дарвин писал, что это было равносильно утрате счастья и вредно отражалось на нравственных качествах, так как ослабляло эмоциональную сторону человеческой природы…
В процессе НТР человек в какой-то мере становится функциональным. В идеале для механизированного производства человек – функция; наилучший «человек» – это все же машина. Современное производство требует машины управляющей, принимающей решения. Работающий человек в ряде современных предприятий оценивается как бы своей «машинностью». Чем больше в нем машинности, то есть чем меньше эмоций, которые понижают эффективность системы, чем меньше возможности отвлекаться, тем он лучше как работник. Он хорош, когда нет у него ни переживаний, ни мечтаний, когда в нем минимум индивидуальных процессов. Такой работник для любого капиталистического предприятия самый выгодный. Мы же считаем, что подобная функциональность обедняет и перекашивает человека. Литература отстаивает личную цельность, сохраняет внутренний мир человека, мешает его эрозии. Вот почему так горячо воспринимаются сегодня книги, где главное не производство, а нравственные проблемы, где велико внимание к душевной жизни человека. Они иногда стоят как бы в стороне от главных проблем той же НТР. Там и герои отнюдь не инженеры и не ученые. Возьмите повести Айтматова, Белова, Распутина. В них исследуются нравственные ценности, они заставляют задуматься над тем, что из жизни уходит тот нравственный мир человека, который определял этику народной жизни 30-х или, допустим, 40-х годов, с его понятием красоты, доброты, любви. Не случайно Сергей Залыгин назвал подобную литературу в какой-то мере «литературой прощания». Путь к прошлому поучителен, хотя он легче и короче, чем к современности. Читая эти книги, невольно спрашиваешь себя: а что же, человек становится лучше или хуже? И хочется сравнивать человека 30-х годов и нынешнего, что он приобрел и чего он лишился, его отношение к труду; вероятно, заинтересованность в результатах труда была больше, и, может быть, отношение к труду было более честное…
Но всегда ли плодотворно такое сравнение? Одно дело, когда «Белый пароход» Айтматова вызывает гнев, сострадание и, главное, жажду действия, и другое дело, когда авторы заняты лишь печалью о прошлом. Что нам дает этот список потерь и приобретений? Ведь нет возврата даже к тому человеку, который начинал с великим энтузиазмом строительство первых пятилеток. Мы отдаем ему должное, чтим его и даже восхищаемся им, но нынешние строители общества живут в других условиях и другие обстоятельства определяют их подвиги и их характеры, другие требования предъявляет к ним жизнь.
Стоит сравнить хотя бы такую простую вещь, как количество людей, с которыми мы знакомы, – с тем количеством людей, которые окружали наших родителей, – их больше в пять, в десять раз. Но при этом мы испытываем дефицит дружбы. Общение стало более поверхностным. Зато наши родители испытывали дефицит новизны, дефицит общения.
В «литературе прощания» преобладает созерцательность. Ей не всегда хватает социальной активности, особенно для человека, который хочет что-то сделать, бороться, соучаствовать, творить. Эта литература вызывает сожаление о прошлом, вероятно, благотворное, законное, но не всегда способное побудить к действию. Думается, что художественная мысль лишь тогда совпадает с народной мыслью, когда она ведет вперед, а не назад, сливается с усилиями и трудом народа, его устремлениями. Такое положение приобретает особое значение для литературы о нравственном формировании человека. Некоторые критики стали преподносить нравственность как понятие неизменное, прежде всего крестьянское, делать старую русскую деревню источником духовных добродетелей. Оттуда, мол, все пошло и там все хранится. Истинно народное – значит деревенское. Деревня – это хорошо, а вот город – это плохо, город чуть ли не исчадие зла и пороков. Эти крайности антиисторичны.
А где же при всем при том рабочий класс? Тот класс, который делал революцию? В крови и беспощадности гражданской войны рождалась пролетарская, народная мечта о царстве свободы. Некогда казавшиеся утопическими идеалы социализма стали явью, и лучшие сыны революции шли в бой, чтобы разрушить мир насилия, чтобы «кто был ничем, тот станет всем». Вместе с трудовым крестьянством они сражались, чтоб «землю в Гренаде крестьянам отдать». Впервые в людской истории они воплощали идеи интернационализма, приносили в жертву все ради счастья угнетенных. Под предводительством рабочего класса возникала новая нравственность, отвергая мир эгоизма, корысти, невежества, идиотизма деревенской жизни, где калечились лучшие чувства, уродовалась любовь, где бедность была позором, религия – ханжеством. Пролетариат отстоял то лучшее, что цинично использовалось в народном характере церковью, властью. Новая нравственность нашего общества росла, укреплялась под руководством рабочего класса, строителя индустрии, делателя технического прогресса. Как же можно противопоставлять сегодня деревню городу, выдавать идиллических деревенских старух за главных хранителей добра, честности? Да и человек в деревне стал иной. Он унаследовал нравственность рабочего класса.
Могут возразить, что литературе, связанной с нынешним рабочим человеком, не хватает художественных достижений. Однако неправомерно сравнивать литературу о прошлом и о современности. Да и, кроме того, есть в ней особое преимущество активности, заинтересованности, жгучей проблемности окружающей нас жизни.
Литература, посвященная заводскому труду, его красоте, его романтике, почти не имеет традиций. Она создана главным образом уже в советское время. Начиная с «Цемента» Гладкова и вплоть до «Битвы в пути» Галины Николаевой она набирала свои высоты и ныне, как мне кажется, начинает осваивать качественно новую для себя сферу, связанную с НТР, с бурными изменениями внутреннего мира трудового человека. Мне вспоминаются книги молодых: Антропова, Скопа, Курчаткина, Тублина, Солнцева, Бондаренко, Мусаханова, Константиновского (я называю лишь то, что читал). И даже эта малая часть той литературы, какая существует, порождает ощущение новой волны и подъема многообещающего.
Тут я хочу остановиться на наиболее близкой и милой моей душе литературе, связанной с наукой и учеными. Я вовсе не собираюсь отстаивать ее специфику. Любое деление литературы по профессиям вызывает активные наскоки, суть их состоит в том, что нет литературы деревенской, литературы рабочей, а есть, мол, литература о человеке. И тем не менее я выискиваю на книжных полках и книжных прилавках книги и романы об ученых. Они меня интересовали и интересуют. Их не так много. Я перечитываю «В маленькой лаборатории» Найджела Бэлчина, «Эроусмит» Синклера Льюиса, книги Митчела Уилсона, Каверина, Грековой, Крона, я беру сборники «Пути в незнаемое» – интересное издание, где жизнь науки раскрывается достоверно, изнутри. Я люблю перечитывать «Скучную историю» Чехова…
Мир ученых не есть какой-то особый мир избранных людей. Через него наглядно выявляется творческая сущность человека. Ученый, будь он большой или малый, – это борец, стремящийся создать новое, одолевающий старые догмы, человек, который живет в завтрашнем дне. В его деятельности, может быть, внешне невыразительной, существует богатейший спектр чувств, взлеты и неудачи, приключения, мысли, поиски тайны. Конечно, трудно раскрыть эту внутреннюю жизнь духа, не упрощая, не вульгаризируя, сделать ее понятной, близкой читателю. Особенно трудно это сегодня, когда ученый, любой научный сотрудник, работает в большом коллективе, когда он совершает малую часть работы, связанную с большой проблемой. Но, изображая коллектив в целом, все-таки главное внимание литература уделяет личности, рассказывает об отдельном человеке. Да и какая бы ни была коллективность в работе, ценность личности, ценность таланта остается прежней, может быть, даже повышается. Известный советский геолог Мейен заметил, что есть теоремы Коши, Колмогорова, Пифагора, но нет теорем математического института. Сам акт творчества остается индивидуальным. Открытие происходит в мозгу одного человека.
Полезно вспомнить, что художественная литература никогда особенно не преклонялась перед наукой. Она относилась к науке с разумным скептицизмом. Можно вспомнить и «Фауста», и того же Чехова, и Толстого, и Свифта, и Щедрина, и Достоевского. Стремление к просвещению – это одно, а что касается образа самого ученого, культа ученого, то здесь царил тот здоровый критический подход, которого, на мой взгляд, не хватает нашей литературе. Наше восхищение, связанное с НТР, с возможностями и размахом современной науки, мы невольно переносим на ее творцов. Мы не хотим замечать ограниченности узких специалистов, подчас их бескультурья, делячества, мы уходим от обстановки псевдонауки, от явлений, связанных с погоней за званиями, степенями, с борьбой честолюбия и тщеславий.
Разумеется, ученому не обязательно увлекаться поэзией, музыкой или живописью. Ученый вполне может ограничить себя теннисом или альпинизмом. Возможно, ученый, не знающий ни истории, ни живописи, будет хорошим ученым. Однако это справедливо, пока мы рассматриваем этого ученого изолированно, отдельно. Когда мы берем его не как ученого, а как личность, во взаимодействии с людьми, тут требуются иные оценки. Нравственные критерии общения требуют развития совести, души и думания.
В одной из дискуссий Виктор Розов сказал, что НТР воздействует на искусство, рационализируя его. Рациональность ставится искусству и литературе в упрек. Так же, как рационализм ставится в упрек человеку. Как будто рациональность исключает в человеке эмоциональный мир, богатство чувств и восприятий. Думаю, что в этом «или – или» есть узость и даже опасность наших критических оценок и требований. Мы слишком высокомерны бываем к рациональности, к расчетливости. Хотя на самом деле в жизни очень широко пользуемся этими качествами. Однако считаем, что бережливость, допустим, или распланированность жизни – качества чем-то зазорные, и почти не имеем в нашей литературе героев деловитости, практичности, коммерческого таланта.
Литература не подсобное средство для НТР. Хотя некоторые считают, что она существует для пропаганды задач НТР, для воспитания хороших специалистов, для показа успехов атомной энергетики или молекулярной биологии. История литературы свидетельствует, что производственные романы оказывались жизнестойкими, если в них сосредоточивались главные социальные заботы времени, а не проблемы кислородного дутья и скоростного фрезерования.
Эпоха НТР входит в литературу прежде всего через миропонимание писателя, через острые человеческие и общественные проблемы, а не через очередные достижения техники или технологии, которые автор искренне пропагандирует. Значение кинокартины «Премия» состоит в том, что герой ее решает реальный нравственный вопрос, связанный с понятием честной работы. Виктор Конецкий в своих последних книгах «За доброй надеждой» и «Начало конца комедии» почти не пользуется антуражем НТР, показывая работу моряка торгового флота. Однако его герои заняты напряженной работой обдумывания, наблюдения над собой, над людьми. Так, в маленькой повести «Последний раз в Антверпене» он пристально изучает, как образуется нравственная тупость, глухота у штурмана Карапузова – дитяти суперсовременной НТР.
Герой романа «Бессонница» Александра Крона, профессор Юдин, целиком и полностью занят своей научной работой. Правда, сам процесс этой работы лишь обозначен, никак не раскрыт. Тут своя крайность. Почему его профессиональные страсти условны. И это несколько схематизирует происходящее. Зато покоряет страсть автора, с какой он исследует нравственный мир героя. Проблема ответственности человека, осознание своей вины за происходящее и за происходившее возбуждает отклик читателя. С этим связан значительный успех романа. Нас привлекает мыслящий герой, обдумывающий свою жизнь, герой интеллигентный. Так же, как и В. Конецкий, Ю. Трифонов, В. Тендряков, так и А. Крон в романе «Бессонница» показывает нравственную высоту, требовательность к себе лучших представителей советской интеллигенции. С легкой руки некоторых писателей мы слишком часто читали и видели нашу интеллигенцию как рефлектирующую, способную лишь к резонерству, критиканству и во многом малоприятную. И слишком редко она предстает перед нами как носительница лучших нравственных качеств нашего народа, как требовательная к себе и другим активно действующая сила, которая, по сути, является творцом и двигателем НТР.
Эпоха НТР сжимает масштабы, помогает видеть быстротечность той литературы, где постановка самых актуальных вопросов не связана с процессами перестройки человеческого сознания. Это эпоха сложных систем, сложных ситуаций, требующих большего раздумья над своими поступками. Читатель ищет героев мысли и души, которые стали бы для него не столько положительными, сколько любимыми героями. Подобно людям, украшающим галерею человечества, – допустим, Льву Толстому, Альберту Швейцеру, подобно таким ученым, как Игорь Курчатов, Николай Вавилов, Нильс Бор.
В литературе сегодня не хватает героев, работающих и мыслящих широко, граждански смело.
Людей действия и духовной красоты, в которых раскрывается передовая идеология времени. Это герои со своими проблемами миропорядка, со своими мировыми вопросами, соразмерными с теми, какие терзали героев Достоевского, Толстого, Горького. Разве сегодня не встает вопрос, зачем человек живет, к чему стремится, что он, один человек, может в этом мире? Думается, что именно новые научные знания, машины, космос – все то, что мы вкладываем в широкоохватное и тем не менее необходимое понятие «НТР», все это заставляет, как никогда раньше, остро задаваться извечным вопросом о смысле человеческого бытия, требует от каждого понять – что же такое «я», что же такое моя душа и на что она имеет право: что такое любовь, что означает смерть, и если смерть, то зачем тогда все?
Великие писатели мира, и русские в особенности, выстрадали современного человека, развили любовь к нему, утверждали жизнь на основе справедливости, по законам красоты и любви, сострадая бедным, униженным и оскорбленным. Ныне, вступая в новые времена, когда мощные изменения так сильно воздействуют на психику человека, когда наука открывает великолепные и опасные возможности познания человека, управления человеком, происходит сближение литературы с жизнью и все более могущественной наукой. Они нуждаются друг в друге. Их соединяют не только забота о благе человека, но и ответственность за судьбу мира и человечества. В этом смысле советская литература всегда служила гуманным идеалам социализма.
Наука и литература, НТР и искусство – два крыла современной культуры, благодаря им человек нашего общества может обрести себя, обрести сокровенность и полноту жизни.
Для наглядности привожу текст сочинения ЕГЭ по новому формату 2022 года с выделением основных элементов. Это сочинение написано перед экзаменом одной из моих учениц и заслуживает высшего балла. На него можно ориентироваться при подготовке к экзамену.
- Исходный текст:
(1)Несколько лет назад мой знакомый, Юрий Сергеевич М., проводил отпуск на Черноморском побережье Кавказа. (2)С ним путешествовал его сын Серёжа, кудрявый романтический мальчик, жаждущий приключений, вылитый «маленький принц» из сказки Сент-Экзюпери.
(3)Впервые предоставленные самим себе, мужчины «ударились в разгул». (4)Сколько было съедено чебуреков, персиков, мороженого! (5)Сколько раз было схожено в кино, езжено на катере! (6)Естественно, они порастратились. (7)Впрочем, отпуск всё равно подходил к концу, пора было уезжать домой, в Москву, — в Сухуми (последнем пункте маршрута) Юрий купил два билета на самолёт, и ещё у него осталась скромная сумма, достаточная для того, чтобы прожить оставшиеся дни — без особых излишеств.
(8)Но случилось так, что накануне отъезда у Юрия вытащили из кармана бумажник, в котором были почти все оставшиеся деньги, а главное — билеты на самолёт. (9)Юрий оказался в сложном положении: в чужом городе, с ребёнком, без денег, без билетов, без единой знакомой души; по карманам он нашарил какую-то мелочь, сущие пустяки.
(10)Решил подъехать на аэродром, чтобы заранее восстановить хотя бы билеты, номера которых он знал. (11)Серёжа настоял, чтобы ехать в такси, — по его представлениям, ехать на аэродром можно было только так. (12)Однако на такси до аэродрома и назад денег не хватало. (13)«Обратно — автобусом», — согласился Серёжа. (14)Взяли такси. (15)По дороге Юрий разговорился с шофёром, рассказал о своей неприятности. (16)Тот выслушал его с сочувствием и предложил: «(17)Если негде будет ночевать — поезжай ко мне». (18)Юрий поблагодарил водителя, но отказался: номер в гостинице был оплачен вперёд. (19)Шофёр всё-таки назвал себя и дал адрес. (20)Юрий записал его на папиросной коробке и забыл о нём.
(21)А с билетами ничего не получилось. (22)Девушка в окошке потребовала, чтобы Юрий внёс полную стоимость билетов. (23)Обескураженный, за руку с мальчиком, вернулся он на площадь перед аэровокзалом. (24)До ближайшего автобуса в город ждать было ещё порядочно.
(25)Юрий сел на скамью, посадил рядом с собой Серёжу, положил его голову к себе на плечо; тот мгновенно уснул. (26)Кругом стояла бархатная, тёплая, звеневшая цикадами южная ночь; непривычные конфигурации созвездий ярко выделялись на чёрном небе. (27)А Юрий задумался: о том, как много «чужих», неспособных, неготовых помочь друг другу.
(28)Недалеко от скамейки, где они сидели, остановилась легковая машина.
(29)Спустя некоторое время её передняя дверца открылась, и вышел человек в тёмном. (30)Осторожными, крадущимися шагами он подошёл к скамейке и остановился, пристально разглядывая сидящих. (31)Юрию стало не по себе. «(32)Грабитель? — подумал он. — (33)Вряд ли. (34)А впрочем, грабит. (35)Взять-то у меня сейчас нечего». (36)На всякий случай он восстановил в памяти рекомендации по самообороне в случае внезапного нападения, преподанные ему когда-то в кружке самбо.
(37)Человек подошёл ближе.
— (38)Это вы? — спросил он с грузинским акцентом.
— (39)Это я, — ответил Юрий. — (40)А что вам надо?
—(41)Ой, как я рад, что это вы! (42)Я — Ираклий Пимениди, не узнали?
(43)Я вас сегодня в такси возил, помните?
— (44)Конечно, помню, — приходя в себя, сказал Юрий.
— (45)Ну как, вам билеты восстановили?
— (46)Нет, предложили купить новые.
(47)Ираклий пощёлкал языком:
— (48)Ай-яй, беда какая! (49)И что будете делать?
— (50)Пока не знаю — что-нибудь придумаю.
(51)Ираклий самую малость поколебался и спросил:
— (52)Сорок рублей хватит?
(53)Он полез в карман, вынул и протянул Юрию четыре десятки. (54)Тот
был ошеломлён более, чем благодарен.
— (55)Почему вы мне верите? — спросил он.
— (56)Очень просто — смотрю: человек — и верю.
— (57)Честное слово, я сразу же вышлю деньги!
— (58)Не надо честное слово, — сказал Ираклий. — (59)Садись в такси,
поедем. (60)Мальчика жалко, совсем спит…
(61)Вернувшись в Москву, Юрий, конечно, в тот же день первым делом отослал деньги, а в ответ получил следующее письмо: «(62)Уважаемый Юрий Сергеевич!
(63)Пишет вам сестра Ираклия, так как его несколько дней не будет дома. (64)Мы все очень рады, что вы выслали деньги, то есть, простите, рады не за деньги, а за вашу честность. (65)Был у нас такой случай. (66)Наш старший брат одолжил 200 рублей одному приезжему. (67)Однако этот человек не только не отдал деньги, но даже не признал брата, когда тот поехал к нему за деньгами. (68)А теперь, когда будете в Сухуми, обязательно приезжайте к нам. (69)Мы всегда рады людям с добрым и честным сердцем. (70)До свидания».
(71)Юрий прочёл письмо, перечёл, и ему стало стыдно. (72)За размышления о «чужих», за свою готовность к самообороне там, на скамье у аэровокзала. (73)Да мало ли ещё за что! (74)Ираклий, давая ему деньги, прекрасно знал историю с тем приезжим. (75)Знал — и всё-таки дал. (76)Сумел пренебречь «суровыми уроками жизни». «(77)Смог бы я так поступить? — спросил себя Юрий и честно ответил: — (78)Не знаю».
(По И. Грековой*)
* И. Грекова — литературный псевдоним; настоящее имя — Елена Сергеевна Вентцель (1907–2002) — советский математик, автор учебников по теории вероятностей и исследованию операций, русский прозаик, доктор технических наук, профессор
- Сочинение:
ВСТУПЛЕНИЕ – ВВОДНАЯ ЧАСТЬ ПЕРЕД ПРОБЛЕМОЙ. ПОЗВОЛЯЕТ ПЛАВНО ПЕРЕЙТИ К САМОЙ ПРОБЛЕМЕ. Иногда так бывает, что кто-то оказывается в сложной жизненной ситуации, и при этом никто из его знакомых не хочет или не может помочь, но вдруг появляется совершенно незнакомый человек, который готов протянуть руку помощи. К сожалению, таких добрых людей в нашем суровом мире очень мало, но они есть. ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ НА ВВОД ПРОБЛЕМЫ: «АВТОР ( ФИО) СТАВИТ ПРОБЛЕМУ, ТАК КАК В ЗАДАНИИ 27 «СФОРМУЛИРУЙТЕ ОДНУ ИЗ ПРОБЛЕМ, ПОСТАВЛЕННЫХ
АВТОРОМ ТЕКСТА» Именно поэтому И. Грекова ставит в данном тексте проблему проявления доброты к малознакомым людям.
КОММЕНТАРИЙ НАЧИНАЕТСЯ С ВВОДНОЙ ФРАЗЫ И УКАЗАНИЕМ, ГДЕ И КОГДА ПРОИСХОДИТ ДЕЙСТВИЕ, В ЧЁМ СУТЬ СИТУАЦИИ Размышляя над проблемой, писатель изображает ситуацию из жизни своих героев, которая произошла в период отпуска Юрия Сергеевича. ПЕРВЫЙ ПРИМЕР – ПЕРЕСКАЗ Отец с сыном очень хорошо проводили время на Черноморском побережье Кавказа: ели чебуреки, персики мороженое, ходили в кино, ездили на катере. Но случилось неожиданное: накануне отъезда у Юрия украли бумажник и билеты на самолёт, поэтому главные герои оказались в сложном положении. Тогда глава семейства решил поехать в аэропорт, чтобы восстановить билеты, а по дороге туда он разговорился с таксистом и рассказал о своей проблеме. Шофёр, выслушав мужчину, предложил: «Если негде будет ночевать — поезжай ко мне». Однако главный герой отказался, так как номер в гостинице был оплачен вперёд, но таксист всё равно назвал себя и дал адрес. ПОЯСНЕНИЕ ПЕРВОГО ПРИМЕРА – СВЯЗЬ С ПРОБЛЕМОЙ ( ЧТО ДЕЛАЕТ АВТОР?) Автор не случайно обращает наше внимание на шофёра, так как тот, узнав о проблеме незнакомых людей, сразу же предложил свою помощь. ВТОРОЙ ПРИМЕР – ПЕРЕСКАЗ Когда Юрий приехал в аэропорт, ему отказали в восстановлении билетов, поэтому, отчаявшись, он вернулся на площадь перед аэровокзалом. Но, как только главные герои сели на лавочку, к ним подъехала легковая машина, из которой вышел тот самый таксист. Ираклий, так звали шофёра, узнав, что билеты не восстановили, протянул Юрию сорок рублей, чего главный герой точно ожидать не мог. Поэтому, когда мужчина вернулся в Москву, он первым же делом отослал деньги своему спасителю. ПОЯСНЕНИЕ ВТОРОГО ПРИМЕРА – СВЯЗЬ С ПРОБЛЕМОЙ Действия таксиста показывают, что Ираклий очень добрый человек, который готов одолжить деньги даже малознакомым людям. НАЗЫВАНИЕ СМЫСЛОВОЙ СВЯЗИ И ЕЁ АНАЛИЗ ( ЧЕРЕЗ ЧТО ЭТА СМЫСЛОВАЯ СВЯЗЬ ПРОЯВЛЯЕТСЯ) И. Грекова в данном тексте дополняет один поступок шофёра другим: сначала таксист, узнав о неприятностях мужчины и мальчика, приглашает их к себе домой, а потом даёт им деньги на билеты.
ПОЗИЦИЯ АВТОРА – СНАЧАЛА ПЕРЕСКАЗ ЕЁ, ПОТОМ ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ЦИТАТОЙ Позиция автора заключается в том, что руку помощи иногда протягивают те люди, от которых ты этого не ждёшь, ведь считаешь их чужими. А они, в свою очередь, делают это бескорыстно. Таких людей, конечно, мало, поэтому такие поступки удивляют и ошеломляют. «Он полез в карман, вынул и протянул Юрию четыре десятки. Тот был ошеломлён более, чем благодарен», — пишет И. Грекова.
СОБСТВЕННОЕ МНЕНИЕ: СНАЧАЛА ОБОСНОВАНИЕ, А ПОТОМ ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ПРИМЕРОМ Я полностью согласна с позицией автора в том, что людей, которые способны сочувствовать, сопереживать и пытаться помочь незнакомцам, в наше время очень мало, потому что всех остальных интересуют только личные проблемы. Именно поэтому помощь малознакомому человеку приравнивается к чуду. Так было и в произведении А. Куприна «Чудесный доктор». ПЕРЕСКАЗ ПРИМЕРА С ОБЯЗАТЕЛЬНЫМ УКАЗАНИЕМ ФИНАЛА ПРОИЗВЕДЕНИЯ На семью Мерцаловых сыпятся одна за другой разные проблемы: увольнение с работы, нехватка денег, переезд вы сырой подвал, смерть дочки, голод, болезни. Поэтому глава семейства уже начинает думать о самоубийстве, так как попытки достать деньги безуспешны. Но однажды главный герой случайно встретил доктора, который, узнав о несчастьях семьи, сразу же решил помочь: он дал деньги на еду и дрова, осмотрел больную девочку и выписал рецепт, а потом профессор Пирогов ушёл, оставив несколько крупных купюр. ВЫВОД ПО ПРИМЕРУ, СВЯЗАННЫЙ С ПРОБЛЕМОЙ ИСХОДНОГО ТЕКСТА Поступок доктора семья всю жизнь считала чудом, а самого врача — ангелом-хранителем, ведь у них всё наладилось только благодаря его доброте.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ СОЧИНЕНИЯ В заключение хотелось бы сказать, что каждый из нас должен стараться делать добро, ведь тогда помощь людям не будет считаться редким явлением. А также желание помогать должно исходить от сердца, а не от потребности казаться хорошим человеком.
Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru!
/ Сочинения / ЕГЭ / Часть C / По рассказу И. Грековой «Знакомые люди» Текст №1 ( сборник ЕГЭ Г.Т. Егораевой «Практикум задания части 2 «)
Важно ли для человека общение с незнакомцами? Почему с возрастом человек перестает быть знакомым со всеми? Почему в детстве люди более открыты и склоны к общению с незнакомцами? Именно эту проблему поднимает И. Грекова в своем рассказе «Знакомые люди».
Писательнице хочется выяснить, в какой момент совершается в человеке переход от светлого детского «Все знакомы» к взрослому, отчужденному » я никого не знаю и знать не хочу». Рассуждая над проблемой, автор текста рассказывает необычную историю, приключившуюся с Таней, которая в свои ранние годы уже не желавшая по указанию родителей разговаривать с незнакомцами, была вынуждена обратиться к соседям снизу. Прозаик хочет выяснить, сможет ли та обойтись от нежелания контакта с посторонними при необходимости. Или чувство нежелания общения с людьми настолько сильно, что не позволит этого сделать? Писательница твердо убеждена в том, что такое поведение людей не нормально. Если на обочине тротуара лежит человек, и мимо него проходят толпы людей, которые все куда- то торопятся , каждому из них некогда остановиться, то человек этот может просто- напросто погибнуть от неуказания первой помощи. Или женщина, плачущая на скамейке, к которой никто не подойдет тоже может серьезно пострадать от человеческого равнодушия, образованного от нежелания контактировать с незнакомыми. И это авторская позиция данного текста , с которой нельзя не согласиться.
Я полностью согласен с писательницей в том, что игнорирование незнакомых людей может привести к неблагоприятному, необходимо дарить радость и счастье каждому, чтобы все окружающие улыбались вам, всегда были готовы помочь. Такой образ жизни способен сделать людей добрее и лучше. Способность к контактам, по мнению автора, свойственна каждому нормальному человеку изначально.
Многие русские писатели затрагивали проблему данного характера. Среди них и
Валентин Григорьевич Распутин. В своем рассказе » Уроки французского» он показал то, насколько сильна и важна любовь к людям, оказавшимся в сложной ситуации как главный герой рассказа Володя. Доброта учительницы французского языка Лидии Михайловны буквально спасла мальчика от бедности и голода. Она действительно заслуживает глубокого уважения за помощь, которую она совершила не близкому ей человеку.
Однако общение с незнакомцами не всегда может быть хорошим. Возьмем ,например, великий роман М. А. Булгакова » Мастер и Маргарита». Целая глава романа посвящена этой проблеме » Никогда не разговаривайте с незнакомцами», где появляется Воланд, представленный в образе иностранца. Нельзя с уверенностью сказать, что этот герой как-то отрицательно повлиял на беседующих с ним писателей «Массолита», ведь те тоже были не чисты душой ,особенно Берлиоз, которому была суждена ,по предсказаниям Воладна, неминуемая смерть.
Подводя итог, хочется подчеркнуть, что способность к контакту с незнакомцами очень важна, потому как для того, чтобы приспособиться к сложностям современного мира необходимо умение общаться, обращаться за помощью при необходимости к окружающим незнакомым людям и самому помогать нуждающимся. Это способно изменить мир в лучшую сторону. Однако к этому следует подходить разумно, чувствуя меру.
Добавил: Manko8903
18927 человек просмотрели эту страницу. Зарегистрируйся или войди и узнай сколько человек из твоей школы уже списали это сочинение.
/ Сочинения / ЕГЭ / Часть C / По рассказу И. Грековой «Знакомые люди» Текст №1 ( сборник ЕГЭ Г.Т. Егораевой «Практикум задания части 2 «)
СОЧИНЕНИЕ
Елена Сергеевна Вентцель, советский
математик и писатель, рассказывает историю, как ее знакомый Юрий Сергеевич М.
оказался в чужом городе без денег, с ребенком и без единой знакомой души. В
аэропорту отказались восстановить билеты, и Юрий Сергеевич задумался о том, как
много чужих, неспособных, неготовых помочь друг другу людей.
Здесь можно было бы сказать, что
Елена Сергеевна Вентцель
поднимает проблему человеческого равнодушия, однако текст писателя Грековой заканчивается
размышлениями Юрия Сергеевича: «Смог бы ли я так поступить? — спрашивает
он себя и честно отвечает: Не знаю».
Дело в том, что обворованных в чужом
городе отца и сына спас таксист, который отвёз их в аэропорт. Ираклий Пимениди дал
незнакомым людям сорок рублей на билет, отвёз в аэропорт, несмотря на то что
прекрасно знал свою семейную историю с проезжим, который не только не вернул
двести рублей, но даже отказался признать одолжившего деньги человека.
Таким образом Ирина Грекова ставит
вопрос о вере в людей, о вере в добрую природу человека и предлагает читателям
ответить на вопрос Юрия Сергеевича: смогли бы вы дать деньги первому
встречному, незнакомому человеку?
Думаю, что Елена Сергеевна Вентцель
тоже не знает, смогла бы она поверить незнакомому человеку; в этом и состоит ее
авторская позиция.
Обоснование собственной
позиции и объяснение поступка Ираклия — объяснение примера-иллюстрации 1
Я, наверное, согласен с
Еленой Сергеевной: нельзя сказать наверняка, как бы я поступил на месте Ираклия
Пимениди. Если
бы я провел какое-то время с этими незнакомыми людьми, то скорее всего я бы
поверил, доверился бы. С другой стороны, думаю, для Ираклия важнее было не
оставить людей в беде, не проити мимо чужого несчастья, а еще Ираклий заботился
и о мальчике (для южных людей дети важнее денег).
Я бы смог поступить как
Ираклий, если бы был потрясён несчастьем, так сказать, под влиянием порыва.
Связь примеров-иллюстраций
В заключение хочу
сказать, что иррациональные поступки героев убеждают читателя и Юрия Сергеевича в доброте и
отзывчивости людей, ведь ему стало стыдно, когда он сравнил себя с Ираклием. И
если бы мальчик не настоял на такси и герои поехали бы в аэропорт на автобусе,
возможно, они остались бы без помощи.
Связь примеров-иллюстраций. Объяснение примера-иллюстрации 2
Для Ираклия Пимениди желание помочь,
сострадание чужому горю оказались сильнее «суровых уроков» жизни,
сильнее жизненного опыта, сильнее «низких истин».
Вывод
Так и должно быть:
«возвышающий обман» сильнее низких истин, вера в людей сильнее
неверия.
ИСХОДНЫЙ ТЕКСТ
(1)Несколько лет назад мой знакомый, Юрий Сергеевич М., проводил
отпуск на Черноморском побережье Кавказа. (2)С ним путешествовал его
сын Серёжа, кудрявый романтический мальчик, жаждущий приключений,
вылитый «маленький принц» из сказки Сент-Экзюпери.
(3)Впервые предоставленные самим себе, мужчины «ударились
в разгул». (4)Сколько было съедено чебуреков, персиков, мороженого!
(5)Сколько раз было схожено в кино, езжено на катере! (6)Естественно, они
порастратились. (7)Впрочем, отпуск всё равно подходил к концу, пора было
уезжать домой, в Москву, – в Сухуми (последнем пункте маршрута) Юрий
купил два билета на самолёт, и ещё у него осталась скромная сумма,
достаточная для того, чтобы прожить оставшиеся дни – без особых
излишеств.
(8)Но случилось так, что накануне отъезда у Юрия вытащили из кармана
бумажник, в котором были почти все оставшиеся деньги, а главное – билеты
на самолёт. (9)Юрий оказался в сложном положении: в чужом городе,
с ребёнком, без денег, без билетов, без единой знакомой души; по карманам
он нашарил какую-то мелочь, сущие пустяки.
(10)Решил подъехать на аэродром, чтобы заранее восстановить хотя бы
билеты, номера которых он знал. (11)Серёжа настоял, чтобы ехать в такси, –
по его представлениям, ехать на аэродром можно было только так.
(12)Однако на такси до аэродрома и назад денег не хватало. (13)«Обратно –
автобусом», – согласился Серёжа. (14)Взяли такси. (15)По дороге Юрий
разговорился с шофёром, рассказал о своей неприятности. (16)Тот выслушал
его с сочувствием и предложил: «(17)Если негде будет ночевать – поезжай ко
мне». (18)Юрий поблагодарил водителя, но отказался: номер в гостинице
был оплачен вперёд. (19)Шофёр всё-таки назвал себя и дал адрес. (20)Юрий
записал его на папиросной коробке и забыл о нём.
(21)А с билетами ничего не получилось. (22)Девушка в окошке потребовала, чтобы Юрий внёс полную стоимость билетов. (23)Обескураженный,
за руку с мальчиком, вернулся он на площадь перед аэровокзалом. (24)До
ближайшего автобуса в город ждать было ещё порядочно.
(25)Юрий сел на скамью, посадил рядом с собой Серёжу, положил его
голову к себе на плечо; тот мгновенно уснул. (26)Кругом стояла бархатная,
тёплая, звеневшая цикадами южная ночь; непривычные конфигурации
созвездий ярко выделялись на чёрном небе. (27)А Юрий задумался: о том,
как много «чужих», неспособных, неготовых помочь друг другу.
(28)Недалеко от скамейки, где они сидели, остановилась легковая
машина.
(29)Спустя некоторое время её передняя дверца открылась, и вышел
человек в тёмном. (30)Осторожными, крадущимися шагами он подошёл
к скамейке и остановился, пристально разглядывая сидящих. (31)Юрию стало
не по себе. «(32)Грабитель? – подумал он. – (33)Вряд ли. (34)А впрочем, пусть грабит. (35)Взять-то у меня сейчас нечего». (36)На всякий случай он
восстановил в памяти рекомендации по самообороне в случае внезапного
нападения, преподанные ему когда-то в кружке самбо.
(37)Человек подошёл ближе.
– (38)Это вы? – спросил он с грузинским акцентом.
– (39)Это я, – ответил Юрий.
– (40)А что вам надо?
– (41)Ой, как я рад, что это вы! (42)Я – Ираклий Пимениди, не узнали?
(43)Я вас сегодня в такси возил, помните?
– (44)Конечно, помню, – приходя в себя, сказал Юрий.
– (45)Ну как, вам билеты восстановили?
– (46)Нет, предложили купить новые.
(47)Ираклий пощёлкал языком:
– (48)Ай-яй, беда какая! (49)И что будете делать?
– (50)Пока не знаю – что-нибудь придумаю.
(51)Ираклий самую малость поколебался и спросил:
– (52)Сорок рублей хватит?
(53)Он полез в карман, вынул и протянул Юрию четыре десятки. (54)Тот
был ошеломлён более, чем благодарен.
– (55)Почему вы мне верите? – спросил он.
– (56)Очень просто – смотрю: человек – и верю.
– (57)Честное слово, я сразу же вышлю деньги!
– (58)Не надо честное слово, – сказал Ираклий.
– (59)Садись в такси,
поедем. (60)Мальчика жалко, совсем спит…
(61)Вернувшись в Москву, Юрий, конечно, в тот же день первым делом
отослал деньги, а в ответ получил следующее письмо:
«(62)Уважаемый Юрий Сергеевич!
(63)Пишет вам сестра Ираклия, так как его несколько дней не будет
дома. (64)Мы все очень рады, что вы выслали деньги, то есть, простите, рады
не за деньги, а за вашу честность. (65)Был у нас такой случай. (66)Наш
старший брат одолжил 200 рублей одному приезжему. (67)Однако этот
человек не только не отдал деньги, но даже не признал брата, когда тот
поехал к нему за деньгами. (68)А теперь, когда будете в Сухуми, обязательно
приезжайте к нам. (69)Мы всегда рады людям с добрым и честным сердцем.
(70)До свидания».
(71)Юрий прочёл письмо, перечёл, и ему стало стыдно. (72)За
размышления о «чужих», за свою готовность к самообороне там, на скамье
у аэровокзала. (73)Да мало ли ещё за что! (74)Ираклий, давая ему деньги,
прекрасно знал историю с тем приезжим. (75)Знал – и всё-таки дал.
(76)Сумел пренебречь «суровыми уроками жизни». «(77)Смог бы я так
поступить? – спросил себя Юрий и честно ответил: – (78)Не знаю».
(По И. Грековой*)
* И. Грекова – литературный псевдоним; настоящее имя – Елена Сергеевна
Вентцель (1907–2002) – советский математик, автор учебников по теории
вероятностей и исследованию операций, русский прозаик, доктор
технических наук, профессор.
Сочинение ЕГЭ
Как следует относиться к жизненным трудностям? Именно об этом размышляет И. Грекова, русский прозаик.
В фокусе внимания автора — доктор Чагин, ставший инвалидом на войне. Но, что еще страшнее, потерял он не только конечность, но и семью. Несмотря на весь пройденный ужас, Чагин продолжил жить и даже начал работать в больнице, где «держался особняком». Этот пример дает читателю понять, что жизненные трудности не смогли сломать доктора Чагина, хоть и пытались. Он вовсе не опустил руки, не обезумел от горя и ненависти, а, наоборот, направил свою энергию в нужное русло: помощь другим. Но так ли это просто: продолжать жить после нежданных ударов судьбы?
Отвечая на данный вопрос, обратимся к предложениям 29-81, где автор повествует уже о своей жизни. Кира Петровна, будучи врачом, «оказалась пациентом», сломав бедро. Долгое лечение в Москве, рентгены, операции, костыли. Вскоре автор попала в свою родную больницу, где её лечением должен заниматься уже известный доктор Чагин. Спустя месяц она узнает от доктора, что сращения нет и что дальнейшие операции малоэффективны. Киру «пошатнуло», она поняла, что всю жизнь будет ходить «в обнимку» с палкой. Чагин поддержал девушку, ведь он понимает её как никто другой: «Главное не жалеть себя, а продолжать жить». Кира взглянула в глаза доктору и даже улыбнулась. Тем самым автор пытается донести до читателя мысль о том, что ни в коем случае нельзя настраивать себя на плохое, столкнувшись с проблемой лицом к лицу; важно не обижаться на весь мир, не жалеть себя, а идти вперед с поднятой головой, пусть и опершись на палку.
Эти два примера, связанные автором, помогают понять, что герои текста — люди с внутренним стержнем, они понимают, что такое жизнь, как и понимают её темные стороны. Однако при этом не забывают про вторую сторону монеты и идут вперед.
Позиция автора ясна: нельзя зацикливаться на своей беде, закрываться от мира и всех ненавидеть. В такие моменты нужно настроиться на нужный лад и не пасть духом, принять то, что невозможно исправить.
Несомненно и точно, я согласна с мнением автора. Слишком много можно пропустить хорошего, посвятив целую жизнь думам о своей проблеме. В пример можно привести Алексея Маресьева, советского летчика, которому ампутировали обе ноги во время Великой Отечественной войны. Однако он не пал духом. Невзирая на трудности, Алексей вернулся к работе в небе и летал уже с протезами.
Таким образом, важно уметь сосуществовать со своими бедами, которые нельзя изменить, ведь невозможно вернуться в прошлое и поступить по-другому. При этом крайне важно не только принять, но и двигаться вперед.
Текст: неполный
Я стояла в ординаторской, смотрела на фикус и думала о своих пациентах.
–Кира Петровна! О чём вы так задумались?
Обернулась. Рядом стоял доктор Чагин – низенький, массивный человек, зав. отделением травматологии и ортопедии. Тяжёлое, крупное, волевое лицо с янтарными, пронзительными, немигающими глазами. Железно-седые, густые волосы враскидку каким-то острым клювом сходятся на лбу. Общее впечатление – недоброй, умной, насупленной птицы….
Еще сочинения по данному тексту
Важно ли для человека общение с незнакомцами? Почему с возрастом человек перестает быть знакомым со всеми? Почему в детстве люди более открыты и склоны к общению с незнакомцами? Именно эту проблему поднимает И. Грекова в своем рассказе «Знакомые люди».
Писательнице хочется выяснить, в какой момент совершается в человеке переход от светлого детского «Все знакомы» к взрослому, отчужденному » я никого не знаю и знать не хочу». Рассуждая над проблемой, автор текста рассказывает необычную историю, приключившуюся с Таней, которая в свои ранние годы уже не желавшая по указанию родителей разговаривать с незнакомцами, была вынуждена обратиться к соседям снизу. Прозаик хочет выяснить, сможет ли та обойтись от нежелания контакта с посторонними при необходимости. Или чувство нежелания общения с людьми настолько сильно, что не позволит этого сделать? Писательница твердо убеждена в том, что такое поведение людей не нормально. Если на обочине тротуара лежит человек, и мимо него проходят толпы людей, которые все куда- то торопятся , каждому из них некогда остановиться, то человек этот может просто- напросто погибнуть от неуказания первой помощи. Или женщина, плачущая на скамейке, к которой никто не подойдет тоже может серьезно пострадать от человеческого равнодушия, образованного от нежелания контактировать с незнакомыми. И это авторская позиция данного текста , с которой нельзя не согласиться.
Я полностью согласен с писательницей в том, что игнорирование незнакомых людей может привести к неблагоприятному, необходимо дарить радость и счастье каждому, чтобы все окружающие улыбались вам, всегда были готовы помочь. Такой образ жизни способен сделать людей добрее и лучше. Способность к контактам, по мнению автора, свойственна каждому нормальному человеку изначально.
Многие русские писатели затрагивали проблему данного характера. Среди них и
Валентин Григорьевич Распутин. В своем рассказе » Уроки французского» он показал то, насколько сильна и важна любовь к людям, оказавшимся в сложной ситуации как главный герой рассказа Володя. Доброта учительницы французского языка Лидии Михайловны буквально спасла мальчика от бедности и голода. Она действительно заслуживает глубокого уважения за помощь, которую она совершила не близкому ей человеку.
Однако общение с незнакомцами не всегда может быть хорошим. Возьмем ,например, великий роман М. А. Булгакова » Мастер и Маргарита». Целая глава романа посвящена этой проблеме » Никогда не разговаривайте с незнакомцами», где появляется Воланд, представленный в образе иностранца. Нельзя с уверенностью сказать, что этот герой как-то отрицательно повлиял на беседующих с ним писателей «Массолита», ведь те тоже были не чисты душой ,особенно Берлиоз, которому была суждена ,по предсказаниям Воладна, неминуемая смерть.
Подводя итог, хочется подчеркнуть, что способность к контакту с незнакомцами очень важна, потому как для того, чтобы приспособиться к сложностям современного мира необходимо умение общаться, обращаться за помощью при необходимости к окружающим незнакомым людям и самому помогать нуждающимся. Это способно изменить мир в лучшую сторону. Однако к этому следует подходить разумно, чувствуя меру.
Текст книги «Милосердие»
Автор книги: Даниил Гранин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
Здесь есть одна принципиально важная сторона проблемы. Чувства неприязни и обвинения, о которых говорилось, распространились сейчас, но в том счете, который предъявляют сегодня науке, ученым, справедливая часть должна быть отделена от несправедливой. Пафос защиты природы, благородный и правильный, особый отклик нашел среди наших литераторов и журналистов. Однако нам в первую очередь следует понимать, что в современных условиях природная среда с ее реками, озерами, растительностью, животными может быть спасена и сохранена только с помощью той же науки и техники. Только они, а не благие наши призывы и святой гнев, только наука и мощные средства современной техники могут создать нормальные условия, в которых сохранится зеленое и живое чудо нашей планеты.
На XXV съезде КПСС было сказано: «…Можно и нужно, товарищи, облагораживать природу, помогать природе полнее раскрывать ее жизненные силы. Есть такое простое, известное всем выражение „цветущий край“. Так называют земли, где знания, опыт людей, их привязанность, их любовь к природе поистине творят чудеса. Это наш, социалистический путь».
Известно, сколько сил положили ученые, в частности Сибирского отделения Академии наук СССР, защищая Байкал. Работы их продолжаются. Они направлены на то, чтобы не только сохранить уникальные богатства озера, но и приумножить их. Я видел на Дальнем Востоке, как ученые-ихтиологи, биологи на Курильских островах изучали лососевые стада, чтобы разводить и акклиматизировать рыб.
Научный, умный, комплексный подход к использованию богатств Сибири и ее возможностей ложится сегодня прежде всего на плечи ученых.
В этом смысле как никогда велика их нравственная ответственность перед народом, перед будущим. Человек и природа взаимосоотносятся через труд, и через труд человек прикасается к природе как к общечеловеческой ценности. В любви или нелюбви к природе проявляет и раскрывает себя личность, духовная ее культура, социальная зрелость. Нельзя не отметить той страсти и защитительного пафоса, каким пронизаны многие произведения нашей литературы, воспевающие любовь к природе. Возьмите книги Бориса Васильева, Виктора Астафьева, Николая Сладкова, Элигия Ставского, направленные на прямую защиту природы работы Василия Пескова.
Забота об охране природы – забота всечеловеческая. Через нее возникает интернациональное отношение к народам, к земному шару, понимание всеобщих наших богатств и всеобщего беспокойства об ограниченности этих богатств. Мы живем в эпоху перестройки общественного и личного сознания. Природа предстает перед человеком во множестве связей, где рыба связана с лесом, леса – со здоровьем, химия – с пчелами, где насекомые, птицы, слоны, рыбы, мхи и болота соединились в семью, переплетенную и «деловыми», и «родственными» отношениями. Это новое экологическое сознание – заслуга науки. Оно приводит к острым противоречиям, неожиданным, непривычным, поскольку наше народное хозяйство требует активного вмешательства в природные явления. Как бы мы ни противились, но условия существования животных, и трав, и тайги меняются и будут меняться и наше соседство с природой будет приводить к взаимным потерям и неудобствам. Нужны новые посевные площади, нужна вода для орошения, нужно менять режим рек, приходится теснить природу. Но все дело в том, что надо осознавать эти потери как наши печали, а не как торжество, как потери в наших отношениях с природой, а не как победу в борьбе с ней.
Когда речь идет о том, какую личность воспитывать, когда мы размышляем о конкретном наполнении и понимании нравственной личности, сюда обязательно входит вопрос об отношении к природе. На этом вырастает нравственное сознание человека. Воспитывать любовь к природе с детства – значит формировать гуманность человека, делать его лучше. Проблема отношения к природе может стать могучим способом нравственного воспитания людей.
V
Существует ли взаимодействие между НТР и искусством, в частности литературой? Вопрос этот неоднократно дискутировался и, как всякая жизненная проблема, не получил законченного решения. Несомненно следующее: НТР породила новые искусства – например, художественную фотографию, дизайн, электронную музыку, телевидение, оформительское искусство. НТР необычайно способствовала доступности искусства, позволила его тиражировать. Люди повсюду через телевидение имеют возможность видеть постановки лучших театров, встречаться с лучшими артистами. Это, несомненно, содействует пониманию явлений искусства, развивает вкус, повышает культуру. Возник новый жанр литературы – научная фантастика.
Успехи НТР породили у ее творцов чувство превосходства перед искусством. Тем более что искусство подобного прогресса не имеет, в сравнении с триумфом НТР оно кажется традиционным, малоподвижным, к тому же оно, это искусство, сегодня во многом зависит от техники. Да оно и впрямь вроде бы не меняется. В нем та постоянность, которая смущает и в то же время радует. Не в этом ли великая ценность и сила искусства, что нас все так же волнуют и трогают строки, написанные почти полтораста лет тому назад:
Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит…
Разумеется, искусство жадно вбирает в себя явления современности. Чаплин первый отразил в «Новых временах» всю фантасмагорию машинного мира, человека, попавшего между колес огромной машины, – это был бой, который Чаплин повел в защиту человека. Чаплин не умилялся этой машиной, он умилялся человеком и тревожился о нем.
Зачем же оно нужно, искусство, в этом бурном техническом процессе? Не отвлекает ли оно, не излишество ли оно, не дань ли оно сентиментальным пережиткам прошлого? И так ли уж оно необходимо, современное искусство, не проще ли пользоваться накопленным богатством и оставить его только для развлечения и отдыха? Когда Пушкин писал: «И славен буду я, доколь в подлунном мире жив будет хоть один пиит», – думается, он высказал чрезвычайно глубокую мысль о том, что прошлая поэзия будет существовать до тех пор, пока будет существовать живая, современная поэзия.
Искусство, тот же театр, где нас по-прежнему волнуют Софокл и Островский, та же неизменная литература, нужны человеку для того, чтобы осознать себя, свою личность, свой внутренний мир, нужны для понимания других людей, для преодоления своей ограниченности. Человеку надо становиться все более человеком. Новые силы и новые знания требуют человечности. Человечность не обретается массово, она добывается индивидуально. В дискуссии, проведенной журналом «Вопросы философии», Д. С. Данин заметил, что вместе с проблемой охраны внешней среды возникает проблема охраны внутреннего мира человека. Так же как в первом случае неоценима роль науки, так во втором случае неоценима роль искусства.
НТР увеличивает меру материального довольства, искусство увеличивает меру внутренних потребностей человека. Литература, очевидно, должна не расцвечивать НТР, не преклоняться перед ней, а помочь осознать ее лишь как средство, показать пределы ее, ее опасности, дополнить ее.
НТР может создавать человека ограниченного, самодовольного, уверенного, что знания заменяют культуру, что многообразие мира – лишь предмет для научных исследований. Возьмем, допустим, музейный взрыв, который произошел за последние годы. В Ленинграде в Эрмитаж с каждым годом приходит все больше людей. Стоит неубывающая очередь. Однако стоит понаблюдать, как смотрят картины, как происходит потребление искусства. Довольно часто действует схема приобретения знаний: обойти, увидеть столько-то залов, побывать там-то и там-то. Искусство не успевают прочувствовать, пережить. Человек прочитает книгу, которая вроде бы должна взволновать, заставить задуматься о жизни, однако, захлопнув ее, он спешит к телевизору, где его ждет новая постановка, оттуда – в кино, затем он садится в машину, чтобы мчаться на футбол… Он не успевает ничего освоить. Прочитанная книга, даже хорошая, остается в его сознании как информация, она не перерабатывается душевным, умственным организмом в его убеждения, в сомнения и чувства. Она обогащает ум, а не душу, не эмоциональный мир.
Один мой знакомый, довольно крупный ученый, считает, как и многие другие, что ученому весьма полезно потреблять искусство. В этом его убеждают и многие наши литературоведы и исследователи, которые с гордостью отмечают, как помогала Эйнштейну игра на скрипке или чтение Достоевского, сводя эту полезность примерно в разряд рекомендаций бегать по утрам по системе Купера, есть рыбу и употреблять поливитамины. Но в данном случае заставляет задуматься не этот утилитарный, примитивный подход. Мне было интересно, откуда он происходит. Может быть, от веры этого человека в могущество научного подхода к любым явлениям жизни. Он считает, что все можно вычислить, что нет неразрешимых противоречий и непонятных явлений. Ему все ясно или все может быть выяснено. Он считает, что рано или поздно все явления искусства можно будет проанализировать, взвесить, разложить, оценить величину любого таланта. Для него книга или фильм ценны своей информацией. Много информации – хорошая книга, мало – плохая, все очень просто. Он ставит меня в тупик тем, что он живо интересуется всем, что он не узкий специалист, в нем нет ограниченности, односторонности, он преуспевает как ученый, и, самое печальное, я чувствую, что в нем эти взгляды укрепляются не только потому, что они удобны, но и потому, что среди окружающих людей циркулируют те же идеи. Я не знаю, придет ли он когда-нибудь к тому горькому выводу, к которому пришел Дарвин в конце жизни, почувствовав свой уход от искусства как утрату эстетического вкуса. Дарвин писал, что это было равносильно утрате счастья и вредно отражалось на нравственных качествах, так как ослабляло эмоциональную сторону человеческой природы…
В процессе НТР человек в какой-то мере становится функциональным. В идеале для механизированного производства человек – функция; наилучший «человек» – это все же машина. Современное производство требует машины управляющей, принимающей решения. Работающий человек в ряде современных предприятий оценивается как бы своей «машинностью». Чем больше в нем машинности, то есть чем меньше эмоций, которые понижают эффективность системы, чем меньше возможности отвлекаться, тем он лучше как работник. Он хорош, когда нет у него ни переживаний, ни мечтаний, когда в нем минимум индивидуальных процессов. Такой работник для любого капиталистического предприятия самый выгодный. Мы же считаем, что подобная функциональность обедняет и перекашивает человека. Литература отстаивает личную цельность, сохраняет внутренний мир человека, мешает его эрозии. Вот почему так горячо воспринимаются сегодня книги, где главное не производство, а нравственные проблемы, где велико внимание к душевной жизни человека. Они иногда стоят как бы в стороне от главных проблем той же НТР. Там и герои отнюдь не инженеры и не ученые. Возьмите повести Айтматова, Белова, Распутина. В них исследуются нравственные ценности, они заставляют задуматься над тем, что из жизни уходит тот нравственный мир человека, который определял этику народной жизни 30-х или, допустим, 40-х годов, с его понятием красоты, доброты, любви. Не случайно Сергей Залыгин назвал подобную литературу в какой-то мере «литературой прощания». Путь к прошлому поучителен, хотя он легче и короче, чем к современности. Читая эти книги, невольно спрашиваешь себя: а что же, человек становится лучше или хуже? И хочется сравнивать человека 30-х годов и нынешнего, что он приобрел и чего он лишился, его отношение к труду; вероятно, заинтересованность в результатах труда была больше, и, может быть, отношение к труду было более честное…
Но всегда ли плодотворно такое сравнение? Одно дело, когда «Белый пароход» Айтматова вызывает гнев, сострадание и, главное, жажду действия, и другое дело, когда авторы заняты лишь печалью о прошлом. Что нам дает этот список потерь и приобретений? Ведь нет возврата даже к тому человеку, который начинал с великим энтузиазмом строительство первых пятилеток. Мы отдаем ему должное, чтим его и даже восхищаемся им, но нынешние строители общества живут в других условиях и другие обстоятельства определяют их подвиги и их характеры, другие требования предъявляет к ним жизнь.
Стоит сравнить хотя бы такую простую вещь, как количество людей, с которыми мы знакомы, – с тем количеством людей, которые окружали наших родителей, – их больше в пять, в десять раз. Но при этом мы испытываем дефицит дружбы. Общение стало более поверхностным. Зато наши родители испытывали дефицит новизны, дефицит общения.
В «литературе прощания» преобладает созерцательность. Ей не всегда хватает социальной активности, особенно для человека, который хочет что-то сделать, бороться, соучаствовать, творить. Эта литература вызывает сожаление о прошлом, вероятно, благотворное, законное, но не всегда способное побудить к действию. Думается, что художественная мысль лишь тогда совпадает с народной мыслью, когда она ведет вперед, а не назад, сливается с усилиями и трудом народа, его устремлениями. Такое положение приобретает особое значение для литературы о нравственном формировании человека. Некоторые критики стали преподносить нравственность как понятие неизменное, прежде всего крестьянское, делать старую русскую деревню источником духовных добродетелей. Оттуда, мол, все пошло и там все хранится. Истинно народное – значит деревенское. Деревня – это хорошо, а вот город – это плохо, город чуть ли не исчадие зла и пороков. Эти крайности антиисторичны.
А где же при всем при том рабочий класс? Тот класс, который делал революцию? В крови и беспощадности гражданской войны рождалась пролетарская, народная мечта о царстве свободы. Некогда казавшиеся утопическими идеалы социализма стали явью, и лучшие сыны революции шли в бой, чтобы разрушить мир насилия, чтобы «кто был ничем, тот станет всем». Вместе с трудовым крестьянством они сражались, чтоб «землю в Гренаде крестьянам отдать». Впервые в людской истории они воплощали идеи интернационализма, приносили в жертву все ради счастья угнетенных. Под предводительством рабочего класса возникала новая нравственность, отвергая мир эгоизма, корысти, невежества, идиотизма деревенской жизни, где калечились лучшие чувства, уродовалась любовь, где бедность была позором, религия – ханжеством. Пролетариат отстоял то лучшее, что цинично использовалось в народном характере церковью, властью. Новая нравственность нашего общества росла, укреплялась под руководством рабочего класса, строителя индустрии, делателя технического прогресса. Как же можно противопоставлять сегодня деревню городу, выдавать идиллических деревенских старух за главных хранителей добра, честности? Да и человек в деревне стал иной. Он унаследовал нравственность рабочего класса.
Могут возразить, что литературе, связанной с нынешним рабочим человеком, не хватает художественных достижений. Однако неправомерно сравнивать литературу о прошлом и о современности. Да и, кроме того, есть в ней особое преимущество активности, заинтересованности, жгучей проблемности окружающей нас жизни.
Литература, посвященная заводскому труду, его красоте, его романтике, почти не имеет традиций. Она создана главным образом уже в советское время. Начиная с «Цемента» Гладкова и вплоть до «Битвы в пути» Галины Николаевой она набирала свои высоты и ныне, как мне кажется, начинает осваивать качественно новую для себя сферу, связанную с НТР, с бурными изменениями внутреннего мира трудового человека. Мне вспоминаются книги молодых: Антропова, Скопа, Курчаткина, Тублина, Солнцева, Бондаренко, Мусаханова, Константиновского (я называю лишь то, что читал). И даже эта малая часть той литературы, какая существует, порождает ощущение новой волны и подъема многообещающего.
Тут я хочу остановиться на наиболее близкой и милой моей душе литературе, связанной с наукой и учеными. Я вовсе не собираюсь отстаивать ее специфику. Любое деление литературы по профессиям вызывает активные наскоки, суть их состоит в том, что нет литературы деревенской, литературы рабочей, а есть, мол, литература о человеке. И тем не менее я выискиваю на книжных полках и книжных прилавках книги и романы об ученых. Они меня интересовали и интересуют. Их не так много. Я перечитываю «В маленькой лаборатории» Найджела Бэлчина, «Эроусмит» Синклера Льюиса, книги Митчела Уилсона, Каверина, Грековой, Крона, я беру сборники «Пути в незнаемое» – интересное издание, где жизнь науки раскрывается достоверно, изнутри. Я люблю перечитывать «Скучную историю» Чехова…
Мир ученых не есть какой-то особый мир избранных людей. Через него наглядно выявляется творческая сущность человека. Ученый, будь он большой или малый, – это борец, стремящийся создать новое, одолевающий старые догмы, человек, который живет в завтрашнем дне. В его деятельности, может быть, внешне невыразительной, существует богатейший спектр чувств, взлеты и неудачи, приключения, мысли, поиски тайны. Конечно, трудно раскрыть эту внутреннюю жизнь духа, не упрощая, не вульгаризируя, сделать ее понятной, близкой читателю. Особенно трудно это сегодня, когда ученый, любой научный сотрудник, работает в большом коллективе, когда он совершает малую часть работы, связанную с большой проблемой. Но, изображая коллектив в целом, все-таки главное внимание литература уделяет личности, рассказывает об отдельном человеке. Да и какая бы ни была коллективность в работе, ценность личности, ценность таланта остается прежней, может быть, даже повышается. Известный советский геолог Мейен заметил, что есть теоремы Коши, Колмогорова, Пифагора, но нет теорем математического института. Сам акт творчества остается индивидуальным. Открытие происходит в мозгу одного человека.
Полезно вспомнить, что художественная литература никогда особенно не преклонялась перед наукой. Она относилась к науке с разумным скептицизмом. Можно вспомнить и «Фауста», и того же Чехова, и Толстого, и Свифта, и Щедрина, и Достоевского. Стремление к просвещению – это одно, а что касается образа самого ученого, культа ученого, то здесь царил тот здоровый критический подход, которого, на мой взгляд, не хватает нашей литературе. Наше восхищение, связанное с НТР, с возможностями и размахом современной науки, мы невольно переносим на ее творцов. Мы не хотим замечать ограниченности узких специалистов, подчас их бескультурья, делячества, мы уходим от обстановки псевдонауки, от явлений, связанных с погоней за званиями, степенями, с борьбой честолюбия и тщеславий.
Разумеется, ученому не обязательно увлекаться поэзией, музыкой или живописью. Ученый вполне может ограничить себя теннисом или альпинизмом. Возможно, ученый, не знающий ни истории, ни живописи, будет хорошим ученым. Однако это справедливо, пока мы рассматриваем этого ученого изолированно, отдельно. Когда мы берем его не как ученого, а как личность, во взаимодействии с людьми, тут требуются иные оценки. Нравственные критерии общения требуют развития совести, души и думания.
В одной из дискуссий Виктор Розов сказал, что НТР воздействует на искусство, рационализируя его. Рациональность ставится искусству и литературе в упрек. Так же, как рационализм ставится в упрек человеку. Как будто рациональность исключает в человеке эмоциональный мир, богатство чувств и восприятий. Думаю, что в этом «или – или» есть узость и даже опасность наших критических оценок и требований. Мы слишком высокомерны бываем к рациональности, к расчетливости. Хотя на самом деле в жизни очень широко пользуемся этими качествами. Однако считаем, что бережливость, допустим, или распланированность жизни – качества чем-то зазорные, и почти не имеем в нашей литературе героев деловитости, практичности, коммерческого таланта.
Литература не подсобное средство для НТР. Хотя некоторые считают, что она существует для пропаганды задач НТР, для воспитания хороших специалистов, для показа успехов атомной энергетики или молекулярной биологии. История литературы свидетельствует, что производственные романы оказывались жизнестойкими, если в них сосредоточивались главные социальные заботы времени, а не проблемы кислородного дутья и скоростного фрезерования.
Эпоха НТР входит в литературу прежде всего через миропонимание писателя, через острые человеческие и общественные проблемы, а не через очередные достижения техники или технологии, которые автор искренне пропагандирует. Значение кинокартины «Премия» состоит в том, что герой ее решает реальный нравственный вопрос, связанный с понятием честной работы. Виктор Конецкий в своих последних книгах «За доброй надеждой» и «Начало конца комедии» почти не пользуется антуражем НТР, показывая работу моряка торгового флота. Однако его герои заняты напряженной работой обдумывания, наблюдения над собой, над людьми. Так, в маленькой повести «Последний раз в Антверпене» он пристально изучает, как образуется нравственная тупость, глухота у штурмана Карапузова – дитяти суперсовременной НТР.
Герой романа «Бессонница» Александра Крона, профессор Юдин, целиком и полностью занят своей научной работой. Правда, сам процесс этой работы лишь обозначен, никак не раскрыт. Тут своя крайность. Почему его профессиональные страсти условны. И это несколько схематизирует происходящее. Зато покоряет страсть автора, с какой он исследует нравственный мир героя. Проблема ответственности человека, осознание своей вины за происходящее и за происходившее возбуждает отклик читателя. С этим связан значительный успех романа. Нас привлекает мыслящий герой, обдумывающий свою жизнь, герой интеллигентный. Так же, как и В. Конецкий, Ю. Трифонов, В. Тендряков, так и А. Крон в романе «Бессонница» показывает нравственную высоту, требовательность к себе лучших представителей советской интеллигенции. С легкой руки некоторых писателей мы слишком часто читали и видели нашу интеллигенцию как рефлектирующую, способную лишь к резонерству, критиканству и во многом малоприятную. И слишком редко она предстает перед нами как носительница лучших нравственных качеств нашего народа, как требовательная к себе и другим активно действующая сила, которая, по сути, является творцом и двигателем НТР.
Эпоха НТР сжимает масштабы, помогает видеть быстротечность той литературы, где постановка самых актуальных вопросов не связана с процессами перестройки человеческого сознания. Это эпоха сложных систем, сложных ситуаций, требующих большего раздумья над своими поступками. Читатель ищет героев мысли и души, которые стали бы для него не столько положительными, сколько любимыми героями. Подобно людям, украшающим галерею человечества, – допустим, Льву Толстому, Альберту Швейцеру, подобно таким ученым, как Игорь Курчатов, Николай Вавилов, Нильс Бор.
В литературе сегодня не хватает героев, работающих и мыслящих широко, граждански смело.
Людей действия и духовной красоты, в которых раскрывается передовая идеология времени. Это герои со своими проблемами миропорядка, со своими мировыми вопросами, соразмерными с теми, какие терзали героев Достоевского, Толстого, Горького. Разве сегодня не встает вопрос, зачем человек живет, к чему стремится, что он, один человек, может в этом мире? Думается, что именно новые научные знания, машины, космос – все то, что мы вкладываем в широкоохватное и тем не менее необходимое понятие «НТР», все это заставляет, как никогда раньше, остро задаваться извечным вопросом о смысле человеческого бытия, требует от каждого понять – что же такое «я», что же такое моя душа и на что она имеет право: что такое любовь, что означает смерть, и если смерть, то зачем тогда все?
Великие писатели мира, и русские в особенности, выстрадали современного человека, развили любовь к нему, утверждали жизнь на основе справедливости, по законам красоты и любви, сострадая бедным, униженным и оскорбленным. Ныне, вступая в новые времена, когда мощные изменения так сильно воздействуют на психику человека, когда наука открывает великолепные и опасные возможности познания человека, управления человеком, происходит сближение литературы с жизнью и все более могущественной наукой. Они нуждаются друг в друге. Их соединяют не только забота о благе человека, но и ответственность за судьбу мира и человечества. В этом смысле советская литература всегда служила гуманным идеалам социализма.
Наука и литература, НТР и искусство – два крыла современной культуры, благодаря им человек нашего общества может обрести себя, обрести сокровенность и полноту жизни.