Он отжевал сначала один угол переплета потом второй а забывшись выволок егэ

---

Подборка по базе: Методическая разработка.docx, ашық сабақ разработка.docx, сифилис методическая разработка.docx, Трассировка и разработка алгоритма ксп 8 класс.docx, 4 класс читательская грамотность.docx, Проектирование учебного занятия Практическая № 4.docx, Отчет о выполнении работы по заданию “Подбор и разработка образо, методическая разработка.docx, Паспорт учебного кабинета геогрфии.docx, МЕТОДИЧЕСКАЯ РАЗРАБОТКА ЛЕБЕДЕВА.docx

---

МЕТОДИЧЕСКАЯ РАЗРАБОТКА УЧЕБНОГО ПРЕДМЕТА «ЧИТАТЕЛЬСКАЯ ГРАМОТНОСТЬ»
Для внеурочной деятельности 7 класса

Разработчик:

2021

ВВЕДЕНИЕ

Читательская грамотность-способность человека, в данном случае, ученика 7 класса, понимать, а также применять на практике информацию из прочитанных текстов, уметь рассуждать на тему прочитанного произведения, статьи или любого другого текста.

Ключевая цель школьного образования сегодня заключается в формировании ребенка в качестве полноценной личности.

По окончанию учебного заведения выпускник должен владеть такими навыками как коммуникация, взаимодействие с окружающим миром.

Развитию упомянутых навыков способствует читательская грамотность, именно с данной целью в школьной образовательной программе выделяют определенное количество часов непосредственно для работы с текстами различного характера и стиля.

В начальной школе закладываются основы читательской грамотности. В данном случае, в 7 классе, который относится к средней ступени образования, программа направлена непосредственно на дальнейшее развитие читательских навыков и грамотности с последующим формированием читательской компетентности.

Программа должна быть направлена на развитие ряда читательских действий, среды которых выделяют:

1. Выделение деталей текста;

2. Формирование умозаключений на основании выделенных деталей;

3. Умение интегрирования отдельных частей текста;

4. Умение оценивать и анализировать содержание изучаемого текста, а также содержание отдельных составляющих.

В данной методической разработке будут представлены элементы заданий, непосредственной целью которых является формирование каждого из перечисленных выше читательских действий.

Форма организации учебного процесса: внеурочное занятие, длящийся 1 час.

Система оценивания: выставление оценки по пятибалльной шкале.

Вид контроля: периодические самостоятельные, практические работы.

В данной работе представлен анализ организации внеурочного занятия, в основе которого находится развитие читательских действий, соответственно, навыков читательской грамотности.

Ход урока развивается по мере рассмотрения произведения, которое входит в учебную программу учащихся 7 класса, «Белый Бим Черное ухо» Гавриила Николаевича Троепольского.

ХОД ЗАНЯТИЯ
Цель: в процессе работы с текстом уметь:

1.Уметь искать информацию и понимать прочитанный отрывок;

2.Уметь преобразовывать, пересказывать информацию;

3.Уметь дать оценку прочитанному отрывку.
Учащийся в ходе занятия должен:

1.Уметь грамотно и правильно ответить на контрольные вопросы;

2.Уметь задать вопрос к прочитанному отрывку;

3.Уметь анализировать и вычленять главную мысль отрывка;

4.Уметь находить в тексте нужную информацию;

5.Уметь составлять план прочитанного текста;

6.Уметь воспроизводить прочитанный текст, опираясь на план.

1. Начало занятия (5 минут)

Задание:

Ученикам предлагается взглянуть на обложку книги.

После чего ученики с помощью преподавателя должны предположить, о чем будет идти речь в данном произведении.

Цель задания:

Данное упражнение направлено на развитие размышления и формирования собственной позиции.
2.Знакомство с текстом (10 минут)
«Жалобно и, казалось, безнадежно он вдруг начинал скулить, неуклюже переваливаясь туда-сюда, — искал мать. Тогда хозяин сажал его себе на колени и совал в ротик соску с молоком.

Да и что оставалось делать месячному щенку, если он ничего еще не понимал в жизни ровным счетом, а матери все нет и нет, несмотря ни на какие жалобы. Вот он и пытался задавать грустные концерты. Хотя, впрочем, засыпал на руках хозяина в объятиях с бутылочкой молока.

Но на четвертый день малыш уже стал привыкать к теплоте рук человека. Щенки очень быстро начинают отзываться на ласку.

Имени своего он еще не знал, но через неделю точно установил, что он — Бим.

В два месяца он с удивлением увидел вещи: высоченный для щенка письменный стол, а на стене — ружье, охотничью сумку и лицо человека с длинными волосами. Ко всему этому быстренько привык. Ничего удивительного не было уже и в том, что человек на стене неподвижен: раз не шевелится — интерес небольшой. Правда, несколько позже, потом, он нет-нет да и посмотрит: что бы это значило — лицо выглядывает из рамки, как из окошка?

Вторая стена была занимательнее. Она вся состояла из разных брусочков, каждый из которых хозяин мог вытащить и вставить обратно. В возрасте четырех месяцев, когда Бим уже смог дотянуться на задних лапках, он сам вытащил брусочек и попытался его исследовать. Но тот зашелестел почему-то и оставил в зубах Бима листок. Очень забавно было раздирать на мелкие части тот листок.

— Это еще что?! — прикрикнул хозяин. — Нельзя! — и тыкал Бима носом в книжку. — Бим, нельзя. Нельзя!

После такого внушения даже человек откажется от чтения, но Бим — нет: он долго и внимательно смотрел на книги, склоняя голову то на один бок, то на другой. И, видимо, решил так: раз уж нельзя эту, возьму другую. Он тихонько вцепился в корешок и утащил это самое под диван, там отжевал сначала один угол переплета, потом второй, а забывшись, выволок незадачливую книгу на середину комнаты и начал терзать лапами играючи, да еще и с припрыгом.

Вот тут-то он и узнал впервые, что такое «больно» и что такое «нельзя». Хозяин встал из-за стола и строго сказал:

— Нельзя! — и трепанул за ухо. — Ты же мне, глупая твоя голова, «Библию для верующих и неверующих» изорвал. — И опять: — Нельзя! Книги — нельзя! — Он еще раз дернул за ухо.

Бим взвизгнул, да и поднял все четыре лапы кверху. Так лежа на спине, он смотрел на хозяина и не мог понять, что же, собственно, происходит.

— Нельзя! Нельзя! — долбил тот нарочито и совал снова и снова книгу к носу, но уже не наказывал. Потом поднял щенка на руки, гладил и говорил одно и то же: — Нельзя, мальчик, нельзя, глупыш. — И сел. И посадил на колени.»

Задание: ученикам предлагается ознакомиться с текстом, то есть, прочесть его полностью.

Первым читает текст преподаватель, после этого каждый ученик самостоятельно еще раз просматривает отрывок.

Цель задания: развитие действия по анализу содержания текста, улавливанию основной темы и главной мысли.

Преподаватель читает текст с целью того, чтобы учащиеся могли уже на слух вычленить ключевые моменты отрывка.
3.Характеристика главного героя (10 минут)

Задание: ученики должны ответить на вопросы «О ком говорится в отрывке?», «Кто, по-вашему, мнению является главным героем произведения?».

После ответа на вопросы и обсуждения с преподавателем необходимо подобрать прилагательные, которые наиболее точно характеризуют героя.

Цель задания: развитие навыка выделения деталей текста, а также связывания их в одно целое, то есть, в данном случае это имеет место быть при характеристике главного героя.

4.Пауза с элементами физической культуры (5 минут)

Задание: учитель должен провести физическую паузу с целью снятия утомления, повышения активного внимания и работоспособности.Цель задания: восстановление устойчивости внимания, поднятие общего тонуса, повышение работоспособности.
5.Сопоставление изображения и текста (10 минут)
Задание: ученикам предоставляется изображение Бима, а также несколько вариантов предложений из прочитанного отрывка. Необходимо подобрать верное описание к изображению.Цель задания: развитие умения мыслить и применять информацию, взятую из прочитанного текста, непосредственно в практическом занятии. Грамотное и верное сопоставление предложения текста с изображением. Варианты предложений:

1. В два месяца он с удивлением увидел вещи: высоченный для щенка письменный стол…;

2. Бим взвизгнул, да и поднял все четыре лапы кверху…;

3. В возрасте четырех месяцев, когда Бим уже смог дотянуться на задних лапках, он сам вытащил брусочек и попытался его исследовать…;

4. Он тихонько вцепился в корешок и утащил это самое под диван, там отжевал сначала один угол переплета, потом второй, а забывшись, выволок незадачливую книгу на середину комнаты и начал терзать лапами играючи, да еще и с припрыгом.
5. Иллюстрация к прочитанному произведению (10 минут)

Задание: преподаватель предлагает ученикам изобразить на бумаге любой понравившийся момент из прочитанного отрывка.Цель задания: умение использования читательских навыков на практике. В ходе данного задания учащийся может продемонстрировать несколько навыков одновременно.

С одной стороны, демонстрируется умение выделения деталей.

С другой стороны, проверяется навык анализа текста, целостного умения работы с произведением.

Изображение позволяет преподавателю понять, насколько верно ученик подметил детали текста, понял, что происходит в приведенном отрывке в целом.
6. Задания для контроля (10 минут)

Задание: ученикам предоставляется бланк с заданиями, приведенными выше, а также 10 минут времени, в течение которого задания должны быть выполнены.Цель задания: проверка эффективности проведенного занятия.

Задания с выбором одного ответа позволяют понять, каким образом ученик разобрался с деталями текста.

Задание с развернутым ответом позволяет получить информацию о целостном восприятии текста.

1.Выберите изображение, наиболее точно отражающее образ главного героя произведения. (Ответ: А)

А)

Б)

В)

Г)

2. Какого возраста был щенок в начале прочитанного отрывка? Выберите 1 вариант ответа. (Ответ: В).

А) 1 год:

Б) 6 месяцев;

В) 1 месяц;

Г) 3 года.

3. Что, по-вашему, мнению могло произойти после описанных событий?

Предоставить развернутый ответ из 2-5 предложений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Таким образом, данная методическая рекомендация позволяет построить наиболее рациональным образом внеурочное занятие по читательской грамотности.

Рассмотренные задания имеют как тестовую форму, так и элементы игровой формы, что позволяет, заинтересовать учеников уже во внеурочное время.

Как известно, элементы игры в процессе обучения позволяют сделать занятие более насыщенным и интересным по причине того, что ученик становится более вовлеченным в процесс и не обращает внимания на посторонние отвлекающие факторы.

Главной целью разработки считается развитие приобретенных читательских навыков, применение читательских действий в жизни и коммуникации с другими.

Приведенная методика внеурочного занятия действительно способствует успешному достижению поставленной цели по причине того, что литературное произведение подобрано в соответствии с образовательной программой, которую проходят ученики 7 класса, характер заданий направлен на последовательное изучение текста и последующее раскрытие его содержания, после чего навыки закрепляются и проверяются с помощью выполнения заданий контрольной работы.

   В последние месяцы Бим незаметно вошел в мою жизнь и занял в ней прочное место. Чем же он взял? Добротой, безграничным доверием и лаской – чувствами всегда неотразимыми, если между ними не втерлось подхалимство, каковое может потом, постепенно, превратить все в ложное – и доброту, и доверие, и ласку. Жуткое это качество – подхалимаж. Не дай-то боже! Но Бим – пока малыш и милый собачонок. Все будет зависеть в нем от меня, от хозяина.
   Странно, что и я иногда замечаю теперь за собой такое, чего раньше не было. Например, если увижу картину, где есть собака, то прежде всего обращаю внимание на ее окрас и породистость. Сказывается беспокойство от вопроса: дадут или не дадут свидетельство?
   Несколько дней назад был в музее на художественной выставке и сразу же обратил внимание на картину Д. Бассано (Х век) «Моисей иссекает воду из скалы». Там на переднем плане изображена собака – явно прототип легавой породы, со странным, однако, окрасом: туловище белое, морда же, рассеченная белой проточиной, черная, уши тоже черные, а нос белый, на левом плече черное пятно, задний кострец тоже черный. Измученная
   и тощая, она жадно пьет долгожданную воду из человеческой миски.
   Вторая собака, длинношерстная, тоже с черными ушами. Обессилев от жажды, она положила на колени хозяина голову и смиренно ожидает воду.
   Рядом – кролик, петух, слева – два ягненка.
   Что хотел сказать художник?
   Ведь за минуту до этого все они были в отчаянии, у них не было ни капли надежды. И они говорили в глаза спасшему их от рабства Моисею:
   «О, если бы мы умерли от руки господней в земле египетской, когда мы сидели у котлов с мясом, когда мы ели хлеб досыта! Ибо вывел ты нас в эту пустыню, чтобы всех собравшихся уморить голодом».
   Моисей с великой горестью понял, как глубоко овладел людьми дух рабский: хлеб в достатке и котлы с мясом им дороже свободы. И вот он высек воду из скалы. И было в тот час благо всем, идущим за ним, что и ощущается в картине Бассано.
   А может быть, художник и поместил собак на главное место как укор людям за их малодушие в несчастье, как символ верности, надежды и преданности? Все может быть. Это было давно.
   Картине Д. Бассано около четырехсот лет. Неужели же черное и белое в Биме идет от тех времен? Не может того быть. Впрочем, природа есть природа.
   Однако вряд ли это поможет чем-то отстранить обвинение против Бима в его аномалиях расцветки тела и ушей. Ведь чем древнее будут примеры, тем крепче его обвинят в атавизме и неполноценности.
   Нет, надо искать что-то другое. Если же кто-то из кинологов и напомнит о картине Д. Бассано, то можно, на крайний случай, сказать просто: а при чем тут черные уши у Бассано?
   Поищем данные ближе к Биму по времени. 
   Выписка из стандартов охотничьих собак:

   «Сеттеры гордоны выведены в Шотландии… Порода сложилась к началу второй половины ХХ столетия… Современные шотландские сеттеры, сохранив свою мощь и массивность костяка, приобрели более быстрый ход. Собаки спокойного, мягкого характера, послушные и не злобные, они рано и легче принимаются за работу, успешно используются и на болоте, и в лесу… Характерна отчетливая, спокойная, высокая стойка с головой не ниже уровня холки…» 

   Из двухтомника «Собаки» Л. П. Сабанеева, автора замечательных книг – «Охотничий календарь» и «Рыбы России»:

   «Если мы примем во внимание, что в основании сеттера лежит самая древняя раса охотничьих собак, которая в течение многих столетий получала, так сказать, домашнее воспитание, то не станем удивляться тому, что сеттеры представляют едва ли несамуюкультурнуюи интеллигентную породу».

   Так! Бим, следовательно, собака интеллигентной породы. Это уже может пригодиться. 
   Из той же книги Л. П. Сабанеева:

   «В 1847 году Пэрлендом из Англии были привезены для подарка великому князю Михаилу Павловичу два замечательных красивых сеттера очень редкой породы… Собаки были непродажныя и променены на лошадь, стоившую 2000 рублей…»

   Вот. Вез для подарка, а содрал цену двадцати крепостных. Но виноваты ли собаки? И при чем тут Бим? Это непригодно. 
   Из письма известного в свое время природолюба, охотника и собаковода С.В .Пенского к Л.П.Сабанееву:

   «Во время крымской войны я видел очень хорошего красного сеттера у Сухово – Кобылина, автора „Свадьбы Кречинского“, и желто-пегих в Рязани у художника Петра Соколова».

   Ага, это уже близко к делу. Интересно: даже старик имел тогда сеттера. А у художника – желто-пегий.
   Не оттуда ли твоя кровь, Бим? Вот бы! Но зачем тогда… Черное ухо? Непонятно. 
   Из того же письма:

   «Породу красных сеттеров вел также московский дворцовый доктор Берс. Одну из красных сук он поставил с черным сеттером покойного императора Александра Николаевича. Какие вышли щенки и куда они девались – не знаю. Знаю только, что одного из них вырастил у себя в деревне граф Лев Николаевич Толстой».

   Стоп! Не тут ли? Если твоя нога и ухо черны от собаки Льва Николаевича Толстого, ты счастливая собака, Бим, даже без личного листка породы, самая счастливая из всех собак на свете. Великий писатель любил собак. 
   Еще из того же письма:

   «Императорского черного кобеля я видел в Ильинском после обеда, на который государь пригласил членов правления московского общества охоты. Это была очень крупная и весьма красивая комнатная собака, с прекрасной головой, хорошо одетая, но сеттериного типа в ней было мало, к тому же ноги были слишком длинны, и одна из ног совершенно белая. Говорят, сеттер этот был подарен покойному императору каким-то польским паном, и слух ходил, что кобель-то был не совсем кровный».

   Выходит, польский пан облапошил императора? Могло быть. Могло это быть и на собачьем фронте. Ох уж этот мне черный императорский кобель! Впрочем, тут же рядом идет кровь желтой суки Берса, обладавшей «чутьем необыкновенным и замечательной сметкой». Значит, если даже нога твоя, Бим, от черного кобеля императора, то весь-то ты вполне можешь быть дальним потомком собаки величайшего писателя… Но нет, Бимка, дудки! Об императорским – ни слова. Не было – и все тут. Еще чего недоставало.

    Что же остается на случай возможного спора в защиту Бима? Моисей отпадает по понятным причинам. Сухово-Кобылин отпадает и по времени, и по окрасу. Остается Лев Николаевич Толстой:
   а) по времени ближе всех
   б) отец его собаки был черным, а мать красная. Все подходяще. Но отец-то, черный-то, – императорский, вот загвоздка.
   Как ни поверни, о поисках дальних кровей Бима приходится молчать. Следовательно, кинологи будут определять только по родословной отца и матери Бима, как у них полагается: нет белого в родословной и – аминь. А Толстой им – ни при чем. И они правы. Да и в самом деле, этак каждый может происхождение своей собаки довести до собаки писателя, а там и самому недалеко до Л.Н.Толстого. И действительно: сколько их у нас, толстых-то! Ужас как много объявилось, помрачительно много.
   Как ни обидно, но разум мой готов уже смириться с тем, что Биму быть изгоем среди породистых собак. Плохо. Остается одно: Бим – собака интеллигентной породы. Но и это – не доказательство (на то и стандарты).

    – Плохо, Бим, плохо, – вздохнул хозяин, отложив ручку и засунув в стол общую тетрадь.
   Бим, услышав свою кличку, поднялся с лежака, сел, наклонив голову на сторону черного уха, будто слушал только желто-рыженьким. И это было очень симпатично. Всем своим видом он говорил: «Ты хороший, мой добрый друг. Я слушаю. Чего же ты хочешь?»
   Хозяин сразу же повеселел от такого вопроса Бима и сказал:
   – Ты молодец, Бим! Будем жить вместе, хотя бы и без родословной. Ты хороший пес. Хороших собак все любят. – Он взял Бима на колени и гладил его шерстку, приговаривая: – Хорошо. Все равно хорошо, мальчик.
   Биму было тепло и уютно. Он тут же на всю жизнь понял: «хорошо» – это ласка, благодарность и дружба.
   И Бим уснул. Какое ему дело до того, кто он, его хозяин? Важно – он хороший и близкий.
   – Эх ты, черное ухо, императорская нога, – тихо сказал тот и перенес Бима на лежак.
   Он долго стоял перед окном, всматриваясь в темно-сиреневую ночь. Потом взглянул на портрет женщины и проговорил:
   – Видишь, мне стало немножко легче. Я уже не одинок. – Он не заметил, как в одиночестве постепенно привык говорить вслух ей или даже самому себе, а теперь и Биму. – Вот и не один, – повторил он портрету.
   А Бим спал.

    Так они и жили вдвоем в одной комнате. Бим рос крепышом. Очень скоро он узнал, что хозяина зовут «Иван Иваныч». Умный щенок, сообразительный. И мало-помалу он понял, что ничего нельзя трогать, можно только смотреть на вещи и людей. И вообще всенельзя.
   Если не разрешит или даже не прикажет хозяин. Так слово «нельзя» стало главным законом жизни Бима. А глаза Ивана Иваныча, интонация, жесты, четкие слова приказы и слова ласки были руководством в собачьей жизни. Более того, самостоятельные решения к какому либо действию никоим образом не должны были противоречить желаниям хозяина. Зато Бим постепенно стал даже угадывать некоторые намерения друга. Вот, например, стоит он перед окном и смотрит, смотрит вдаль и думает, думает. Тогда Бим садится рядом и тоже смотрит и тоже думает. Человек не знает, о чем думает собака, а собака всем видом своим говорит: «Сейчас мой добрый друг сядет за стол, обязательно сядет. Походит немного из угла в угол и сядет и будет водить по белому листку палочкой, а та будет чуть-чуть шептать. Это будет долго, потому посижу-ка и я с ним рядом.» Затем ткнется носом в теплую ладонь. А хозяин скажет:
   – Ну, что, Бимка, будем работать, – и правда садится.
   А Бим калачиком ложится в ногах или, если сказано «на место», уйдет на свой лежак в угол и будет ждать. Будет ждать взгляда, слова, жеста. Впрочем, через некоторое время можно и сойти с места, заниматься круглой костью, разгрызть которую невозможно, но зубы точить – пожалуйста, только не мешай.
   Но когда Иван Иваныч закроет лицо ладонями, облокотившись на стол, тогда Бим подходит к нему и кладет разноухую мордашку на колени. И стоит. Знает, погладит. Знает, другу что-то не так.
   Но не так было на лугу, где оба забывали обо всем. Здесь можно бегать, резвиться, гоняться за бабочками, барахтаться в траве – все было позволительно. Однако и здесь, после восьми месяцев жизни Бима, все пошло по командам хозяина: «Поди поди!» – можешь играть, «назад!» – очень понятно, «лежать!» – абсолютно ясно, «ап!» – перепрыгивай, «ищи!» – разыскивай кусочки сыра, «рядом!» – иди рядом, но только слева, «ко мне!» – быстро к хозяину, будет кусочек сахара. И много других слов узнал Бим до года. Друзья все больше и больше понимали друг друга, любили и жили на равных – человек и собака.
   Но случилось однажды такое, что у Бима жизнь изменилась, и он повзрослел за несколько дней. Произошло это только потому, что Бим вдруг открыл у хозяина большой, поразительный недостаток.
   Дело было так. Тщательно и старательно шел Бим по лугу челноком, разыскивая разбросанный сыр, и вдруг среди разных запахов трав, цветов, самой земли и реки ворвалась струя воздуха, необычная и волнующая: пахло какой-то птицей, вовсе не похожей на тех, что знал Бим, – воробьев там разных, веселых синиц, трясогузок и всякой мелочи, догнать какую нечего и пытаться (пробовали). Пахло чем-то неизвестным, что будоражило кровь. Бим приостановился и оглянулся на Ивана Иваныча. А тот повернул в сторону, ничего не заметив. Бим был удивлен: друг-то не чует. Да ведь он же калека! И тогда Бим принял решение сам: тихо переступая в потяжке, стал приближаться к неведомому, уже не глядя на Ивана Иваныча. Шажки становились все реже и реже, он как бы выбирал точку для каждой лапы, чтобы не зашуршать, не зацепить будылинку. Наконец запах оказался таким сильным, что дальше идти уже невозможно. И Бим, так и не опустив на землю правую переднюю лапу, замер не месте, застыл, будто окаменел. Это была статуя собаки, будто созданная искусным скульптором. Вот она, первая стойка! Первое пробуждение охотничьей страсти до полного забвения самого себя.
   О нет, хозяин тихо подходит, гладит чуть-чуть вздрагивающего в трепете Бима:
   – Хорошо, хорошо, мальчик. Хорошо, – и берет за ошейник. – Вперед… Вперед…
   А Бим не может – нет сил.
   – Вперед… Вперед… – тянет его Иван Иваныч.
   И Бим пошел! Тихо-тихо. Остается совсем чуть кажется, неведомое рядом. Но вдруг приказ резко:
   – Вперед!!!
   Бим бросился. Шумно выпорхнул перепел. Бим рванулся за ним и-и-и… Погнал, страстно, изо всех сил.
   – Наза-ад! – крикнул хозяин.
   Но Бим ничего не слышал, ушей будто и не было.
   – Наза-ад! – и свисток. – Наза-ад! – и свисток.
   Бим мчался до тех пор, пока не потерял из виду перепела, а затем, веселый и радостный, вернулся. Но что же это значит? Хозяин сумрачен, смотрит строго, не ласкает. Все было ясно: ничего не чует его друг! Несчастный друг… Бим как-то осторожненько лизнул руку, выражая этим трогательную жалость к выдающейся наследственной неполноценности самого близкого ему существа.
   Хозяин сказал:
   – Да ты вовсе не о том, дурачок. – И веселее: – А ну-ка, начнем, Бим, по настоящему. – Он снял ошейник, надел другой (неудобный) и пристегнул к нему длинный ремень. – Ищи!
   Теперь Бим разыскивал запах перепела – больше ничего. А Иван Иваныч направлял его туда, куда переместилась птица. Биму было невдомек, что его друг видел, где приблизительно сел перепел после позорной погони (чуять, конечно, не чуял, а видеть видел).
   И вот тот же запах! Бим, не замечая ремня, сужает челнок, тянет, тянет, поднял голову и тянет верхом… Снова стойка! На фоне заката солнца он поразителен в своей необычайной красоте, понять которую дано не многим. Дрожа от волнения, Иван Иваныч взял конец ремня, крепко завернул на руку и тихо приказал:
   – Вперед… Вперед…
   Бим пошел на подводку. И еще раз приостановился.
   – Вперед!!!
   Бим так же бросился, как и в первый раз. Перепел теперь вспорхнул с жестким стрекотом крыльев. Бим опять ринулся было безрассудно догонять птицу, но… Рывок ремня заставил его отскочить назад.
   – Назад!!! – крикнул хозяин. – Нельзя!!!
   Бим, опрокинувшись, упал. Он не понял – за что так. И тянул ремень вновь в сторону перепела.
   – Лежать!
   Бим лег.
   И еще раз все повторилось, уже по новому перепелу. Но теперь Бим почувствовал рывок ремня раньше, чем тогда, а по приказу лег и дрожал от волнения, страсти и в то же время от уныния и печали: все это было в его облике от носа до хвоста. Ведь так больно! И не только от жесткого, противного ремня, а еще и от колючек внутри ошейника.
   – Вот так-то, Бимка. Ничего не поделаешь – так надо. – Иван Иваныч, лаская, поглаживал Бима.
   С этого дня и началась настоящая охотничья собака. С этого же дня Бим понял, что только он, только он один может узнать, где птица, и что хозяин то беспомощен, а нос у него пристроен только для виду. Началась настоящая служба, в основе ее лежали три слова: нельзя, назад, хорошо.
   А потом – эх! – потом ружье! Выстрел. Перепел падал, как ошпаренный кипятком.
   И догонять его, оказывается, вовсе не надо, его только найти, поднять на крыло и лечь, а остальное сделает друг. Игра на равных: хозяин без чутья, собака без ружья.
   Так теплая дружба и преданность становились счастьем, потому что каждый понимал каждого и каждый не требовал от другого больше того, что он может дать. В этом основа, соль дружбы.

    К двум годам Бим стал отличной охотничьей собакой, доверчивой и честной. Он знал уже около ста слов, относящихся к охоте и дому: скажи Иван Иваныч «подай» – будет сделано, скажи он «подай тапки» – подаст, «неси миску» – принесет, «на стул!» – сядет на стул. Да что там! По глазам уже понимал: хорошо смотрит хозяин на человека, и Биму он – знакомый с той же минуты, недружелюбно глянет – и Бим иной раз даже и взрычит, даже лесть (ласковую лесть) он улавливал в голосе чужого. Но никогда и никого Бим не укусил – хоть на хвост наступи. Лаем предупредит ночью, что к костру подходит чужой, пожалуйста, но укусить – ни в коем случае. Такая уж интеллигентная порода.
   Что до интеллигентности, то Бим даже умел так: научился сам, дошел своим умом, царапаться в дверь, чтобы открыли. Бывало, заболеет Иван Иваныч и не идет с ним гулять, а выпускает одного. Бим побегает малость, управится, как и полагается, и спешит домой. Поцарапает в дверь, став на задние лапы, чуть поскулит просяще, и дверь открывается. Хозяин, тяжело шлепая по прихожей, встречает, ласкает и снова ложится в постель. Это когда он, пожилой человек, прихварывал (кстати, побаливал он все чаще, чего Бим не мог не заметить). Бим твердо усвоил: поцарапайся в дверь, тебе откроют обязательно двери и существуют для того, чтобы каждый мог войти: попросись – тебя впустят. С собачьей точки зрения, это было уже твердое убеждение.

Гавриил Троепольский. Белый Бим Черное ухо

«…Читатель, друг!…Ты подумай! Если писать только о доброте, то для зла — это находка, блеск. Если писать только о счастье, то люди перестанут видеть несчастных и в конце-концов не будут их замечать. Если писать только о серьезно-печальном, то люди перестанут смеяться над безобразным…»…И в тишине уходящей осени, овеянный ее нежной дремотой, в дни недолгого забвения предстоящей зимы, ты начинаешь понимать: только правда, только честь, только чистая совесть, и обо всем этом — слово.

Слово к маленьким людям, которые будут потом взрослыми, слово к взрослым, которые не забыли, что были когда-то детьми.

Может быть, поэтому я пишу о судьбе собаки, о ее верности, чести и преданности.

…Ни одна собака в мире не считает обыкновенную преданность чем-то необычным. Но люди придумали превозносить это чувство собаки как подвиг только потому, что не все они и не так уж часто обладают преданностью другу и верностью долгу настолько, чтобы это было корнем жизни, естественной основой самого существа, когда благородство души — само собой разумеющееся состояние.

…Вот так и среди нас, человеков: есть скромные люди с чистым сердцем, «незаметные» и «маленькие», но с огромной душой. Они-то и украшают жизнь, вмещая в себя все лучшее, что есть в человечестве, — доброту, простоту, доверие. Так и подснежник кажется капелькой неба на земле…»

1. Двое в одной комнате

Жалобно и, казалось, безнадежно он вдруг начинал скулить, неуклюже переваливаясь туда-сюда, — искал мать. Тогда хозяин сажал его себе на колени и совал в ротик соску с молоком.

Да и что оставалось делать месячному щенку, если он ничего еще не понимал в жизни ровным счетом, а матери все нет и нет, несмотря ни на какие жалобы. Вот он и пытался задавать грустные концерты. Хотя, впрочем, засыпал на руках хозяина в объятиях с бутылочкой молока.

Но на четвертый день малыш уже стал привыкать к теплоте рук человека. Щенки очень быстро начинают отзываться на ласку.

Имени своего он еще не знал, но через неделю точно установил, что он — Бим.

В два месяца он с удивлением увидел вещи: высоченный для щенка письменный стол, а на стене — ружье, охотничью сумку и лицо человека с длинными волосами. Ко всему этому быстренько привык. Ничего удивительного не было уже и в том, что человек на стене неподвижен: раз не шевелится — интерес небольшой. Правда, несколько позже, потом, он нет-нет да и посмотрит: что бы это значило — лицо выглядывает из рамки, как из окошка?

Вторая стена была занимательнее. Она вся состояла из разных брусочков, каждый из которых хозяин мог вытащить и вставить обратно. В возрасте четырех месяцев, когда Бим уже смог дотянуться на задних лапках, он сам вытащил брусочек и попытался его исследовать. Но тот зашелестел почему-то и оставил в зубах Бима листок. Очень забавно было раздирать на мелкие части тот листок.

— Это еще что?! — прикрикнул хозяин. — Нельзя! — и тыкал Бима носом в книжку. — Бим, нельзя. Нельзя!

После такого внушения даже человек откажется от чтения, но Бим — нет: он долго и внимательно смотрел на книги, склоняя голову то на один бок, то на другой. И, видимо, решил так: раз уж нельзя эту, возьму другую. Он тихонько вцепился в корешок и утащил это самое под диван, там отжевал сначала один угол переплета, потом второй, а забывшись, выволок незадачливую книгу на середину комнаты и начал терзать лапами играючи, да еще и с припрыгом.

Вот тут-то он и узнал впервые, что такое «больно» и что такое «нельзя». Хозяин встал из-за стола и строго сказал:

— Нельзя! — и трепанул за ухо. — Ты же мне, глупая твоя голова, «Библию для верующих и неверующих» изорвал.