В «Фейсбуке» недавно появился пост, который спровоцировал большую дискуссию. «Изо всех сил пытаюсь противостоять запугиванию девятиклассников предстоящими экзаменами, — пишет иркутянка. — Какого черта их пугают до слез и бессонницы? Меня утомила необходимость приводить в чувство дочь, крепить ее психику после каждого похода в школу, объяснять, что нет ничего страшного и недостижимого. Что за нагнетание?!» Оказалось, что эта проблема выходит далеко за рамки одной конкретной школы.
Тема учительского деспотизма оказалась близка многим родителям. Вот только несколько из 260 комментариев. «Миша в 5 классе. В марте будет четвертая ВПР. Их тоже пугают, что, если хоть одну из них напишут на двойку, в 6 класс не переведут. У него психи и слезы». «У моего девятиклассника на днях просто нервный срыв был: он плакал и кричал, что не сдаст ОГЭ и не перейдет в 10 класс. Говорил, что он дебил, и жизнь его не сложится. Оказывается, учителя им все твердят, что они худшие в школе, инертные, не участвуют в олимпиадах. Зачем они такие нужны в 10 классе!». «Насмерть поругалась с классной дочери, которая жаловалась на собрании, что «дети, такие-сякие, совсем не боятся предстоящих экзаменов». Пришлось сказать, что дети — молодцы, ведь при любом результате жизнь не заканчивается, и даже провал — не конец света. На что учитель вытаращила глаза и сказала, что я — плохая мать». «Мы после 9-го ушли в колледж. У нас — слабая психика обычной девчонки, а не супермена. И на ЕГЭ я не готова была подписаться после истерик перед ОГЭ. Зато в колледже сейчас отличница и впереди планеты всей». «Теперь в школе работают менеджеры, у которых задача не учить и воспитывать, а давать хорошие показатели по сдаче экзаменов. А при таких условиях запугивание — наиболее эффективное и наименее затратное для учителя средство. Работа сводится к отчетам перед руководством».
Времена, когда учитель мог треснуть по затылку линейкой ученика, прошли. Настали времена психологического террора. Корреспондент «АН» решил разобраться — почему же в школах запугивают детей, которые перед экзаменами и без того волнуются.
«Вы глупые и ленивые»
Дочь наших знакомых окончила девятый класс в позапрошлом году. У нее — свое мнение об этой истории.
— Я сильно не волновалась, — признается Наташа. — У нас хорошая школа, и в знаниях своих была уверена. Но моя любовь к английскому в 9 классе пошатнулась. На уроках мы постоянно, до тошноты писали однотипные варианты экзамена, которые к тому же никак не проверяют истинное знание языка. А учительница, всегда такая спокойная и дружелюбная, истошно кричала на ученика, сделавшего ошибку в задании: «Ты что, не хочешь сдать ОГЭ?». И мне, и всем в классе в тот момент хотелось ответить: «Да, не хотим!».
Даже от самых уравновешенных учителей приходилось выслушивать обидные речи о том, что, дескать, мы такие глупые и ленивые. Родители тоже постоянно стояли над душой: ты должна готовиться, иначе вылетишь из школы! Они страшились ОГЭ не меньше самого школьника. В итоге накануне экзаменов все были вымотаны постоянным стрессом.
Догадываюсь, почему школа так переживает из-за результатов ОГЭ и ЕГЭ. Сейчас школе, особенно престижной, очень важно место в рейтинге учебных заведений. Может быть, от этого зависит и квалификация самих учителей, какие-то премии. Получается, что на директора давят всякие департаменты, он давит на учителей, а учителя выплескивают все на детей.
Сами экзамены мы сдали довольно легко. Кто-то лучше, кто-то хуже. Все перешли в 10 класс. Стоит ли он стольких нервов и денег, потраченных на репетиторов? Однозначно нет.
Самые бесправные люди
Бывшая учительница Дарья Немирова считает, что педагоги — самые бесправные люди. С одной стороны, на них давит руководство школы, с другой — родители.
— Хорошие результаты экзаменов и проверочных — это для учителя дело жизни и смерти. Не будет работать в школе тот, у кого ученики провалили ОГЭ. Или его сравняют с землей, или летом ему придется сидеть с двоечниками. Школа попадет в какую-нибудь неблагополучную статистику, из-за чего у завуча и директора не будет премий. Учителя не просто прессуют детей. Некоторые уговаривают родителей отстающих учеников получить справки о том, что ребенку лучше сдавать экзамен в щадящем режиме. И да, они думают о результатах и статистике.
В школе остались стальные люди. Им достается и от директора, и от родителей, которые относятся к педагогу, как к обслуге. Я работала в образцово-показательной школе Иркутска. Директор требовала, чтобы все женщины надевали на занятия только юбки или платья. Брюки — ни в коем случае. Улыбка и платье — обязательный дресс-код для учителя.
В мой класс пришла девочка, мама которой «вела» ее к золотой медали. А я поставила этой девочке четверку по литературе. Мама начала мне звонить и настаивать на дополнительных заданиях, чтобы вытянуть пятерку. Я пошла на уступку. Дала задание, поставила отлично. Но родительница, видимо, заточила на меня зуб. Будучи членом родительского комитета, она предложила вывезти детей в парк. Я подумала, что если поведу класс на прогулку, то над тетрадками буду сидеть не до двух ночи, а до четырех. И отказалась. Мамаша тут же нажаловалась директору. Та долго меня прорабатывала. Сказала, что мы должны поддерживать все идеи родителей и круглосуточно быть с ними на связи. Если учитель отключил сотовый и не отвечает мамашам в «Вайбере» — это чуть ли не должностное нарушение.
Отдельная тема — дети. Многие вообще ничего не читали, не готовились к занятиям, им ничего не было нужно, кроме айфонов. Один мальчик уверял меня, что Анна Каренина — это детская писательница. А как они вели себя на уроках! Как-то один ученик включил на всю громкость телефон с непристойными звуками. Я вышла из себя и отчитала парня, назвав его идиотом. Кто-то из ребят записал это на диктофон и выставил запись в родительском чате. После этого меня вызвала директор и предложила уволиться.
«Дарья Дмитриевна, — сказала она. — Мне кажется, вы не любите детей. Мы с вами не сработаемся». И я написала заявление об уходе. Тем коллегам, кто остался в школе, я сочувствую. Школа — это ад.
Система консервативна до мозга костей
Открыто говорить о школьной кухне мало кто решается. Это и понятно. Работники сферы образования все на виду и говорить что-то «вразрез генеральной линии» небезопасно. Комментарий удалось получить у работника образовательной сферы Иркутска лишь анонимно.
— Школе не нужны плохие результаты, ведь ее рейтинг сразу упадет, — считает эксперт. — Именно из-за этого учителя вынуждены пугать экзаменами учеников, чтобы те начали учить предмет, чтобы их расшевелить. Может, это и нужно. Потому что за время «дистанционки» дети обленились и успеваемость снизилась. На что влияет рейтинг? В Иркутске он существует больше на бумаге. Это список так называемых топовых школ, которые показали лучшие результаты по олимпиадам и ЕГЭ. Дает ли он какие-то реальные преимущества или бонусы школе? Думаю, нет. Грубо говоря, отремонтируют в первую очередь не лучшую по успеваемости школу, а ту, которая в этом нуждается.
Но рейтинг придуман во многом для того, чтобы сами школы мотивировать к развитию — давать знания, готовить учеников не хуже, чем, например, в школе по соседству. Чтобы не сидели и не варились они в своем соку. И это неплохо. Здоровая конкуренция нужна. У нас в образовании работают честолюбивые люди. И для амбициозного директора нет ничего хуже услышать новость о том, что Иван Иванович обогнал его на две позиции в рейтинге.
Аттестация учителя зависит, в том числе, и от того, сколько учеников наберут высокие баллы по его дисциплине. По итогам аттестации педагогу дается та или иная квалификационная категория. Она присваивается учителю на пять лет. От нее зависит и зарплата, и премия. Поэтому учителя не хотят, чтобы слабые ученики сдавали на ОГЭ или ЕГЭ их предмет. Никто не хочет бледно выглядеть. Результаты экзаменов (а это, по сути, качество работы учителя) обсуждаются и в школе, и в департаменте. Если учащиеся покажут слабые результаты — директора будут «пропесочивать» во всех инстанциях, которые над ним стоят. А все хотят высоких баллов для хорошей отчетности. Вот и создается такая нервозная обстановка.
Мир шагнул вперед, а система образования как была, так и осталась консервативна до мозга костей. До сих пор всех чешут под одну гребенку. Индивидуальный подход? Какое там, когда нагрузка у учителей бешеная, а классы огромные! Если что-то ребенок не понял, запустил, ему посоветуют «почитать учебник». Но учебники у нас пишутся точно не для среднего ученика. Материал там излагается тяжеловесно, сложно, запутанно. Вот и идут родители к репетиторам.
Нет необходимости давить на детей. Надо их просто нормально обучать. Установка должна быть не на отсутствие двоек, а на организацию работы по устранению пробелов в знаниях. А для этого педагогу нужно выкроить время для работы с отстающими. Это сложная, ювелирная работа. Какой выход? Разгрузить учителей, сократить наполняемость классов, мотивировать педагогов на индивидуальную работу с каждым учеником. Реально это сегодня в нашей стране? Думаю, вы знаете ответ на этот вопрос.
Юлия Васильева, учитель русского и литературы, вспоминает:
«Я пришла на работу в школу в 1990 году. Меня не допустили тогда к старшеклассникам, вела я пятые классы, но в горячую экзаменационную пору и мне нашлось дело. Тогда еще не было ЕГЭ. Экзамены ученики сдавали в своей школе, писали сочинение. Старшие коллеги доверили мне быть в комиссии, на подхвате. Что меня поразило? Комфортные условия, в которых писали дети. Никто не делал им никаких замечаний. Было ощущение, что дети сами по себе, а комиссия сама по себе, хотя комиссия сидела в том же классе, что и ученики, и была призвана обеспечивать строгий порядок во время экзамена. Через два часа от начала экзамена открылась дверь, вошла чья-то мама и певуче протянула: «А стол уже накрыт». После этих слов вся комиссия встала и отправилась пить чай, а дети остались со своим преподавателем.
Позже я поняла, зачем комиссия уходит посреди экзамена: так учителю давали возможность подойти к своим детям, подсказать им что-то. Но больше всего меня поразила проверка. Коллеги доверили мне проверять только простым карандашом, боясь, что я, по своей студенческой дотошности, замечу все ошибки. А в работе, чтобы оценить ее на «три», должно быть не больше пяти орфографических ошибок! Конечно, мало кто из троечников укладывался в пять ошибок, для таких случаев учитель клал рядом синюю ручку: где запятую подставит, где буковку подрисует…
Бывали совсем анекдотичные случаи. Например, об одной работе спорили две мои пожилые коллеги. Они не знали, какую оценку поставить ученику, не читавшему «Герой нашего времени». Как вы помните, Бэла, героиня романа, — юная горянка, возлюбленная Печорина. Незадачливый ученик в сочинении назвал Бэлу лошадью Печорина. В прямом, а не в переносном смысле.
«Галина Викторовна, у ребенка стресс! — убеждала Клавдия Васильевна. — Представьте, что на месте этого ребенка ваш внук!» «Клавдия Васильевна, вы можете сколько угодно представлять, что на месте этого ребенка ваш правнук! — язвила Галина Викторовна. — Если мы будем позволять такие вещи, они нам совсем скоро на шею сядут». Конечно, недоросль не читал Лермонтова, думала я, выходя из аудитории, но не оставлять же его на второй год! Хотя бы тройку надо поставить бедолаге. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что этому ученику поставили четверку. Спор между коллегами шел как раз об этом: три или четыре поставить за «лошадь Печорина».
Зачем в школе медиатор?
Для решения школьных конфликтов будут привлекаться посредники — медиаторы. Их работа регламентируется новым законопроектом, который подготовило Министерство юстиции России. Медиаторы будут защищать учащихся от травли в школах и от множества других проблем. В законопроекте указано, что медиатором может быть только незаинтересованное лицо, которое помогает сторонам прийти к примирению. Специалисты будут включены в соответствующий реестр. Медиатор должен быть старше 30 лет, иметь высшее образование и подготовку. Школьная служба примирения позволит найти правильное решение для каждого конфликтного случая.
Ульяна Белозерцева, педагог, психолог, профессиональный медиатор:
«Проблема ЕГЭ и ОГЭ становится все более тревожащей в плане эмоционального, психического здоровья детей. Число обращений к психологу традиционно увеличивается в преддверии экзаменов. Обращаются те родители, которых действительно волнует психическое состояние ребёнка. Нарушенный режим учебы и отдыха, неспособность подростка справляться с эмоциями, невозможность расслабиться зачастую приводят к нервным срывам, паническим атакам, а иногда к психическим заболеваниям и попыткам суицида.
Подростковая психика, и без того хрупкая из-за гормональных перемен, возрастных проблем общения и развития, подвергается в период экзаменов давлению учителей и родственников: «Ты должен сдать!», «От этого зависит твоя жизнь!».
Родители и учителя, как правило, упрекают, пугают школьника или даже ставят ему ультиматумы. Не каждый ребенок способен выдержать такое давление. Он и без того переживает, осознавая собственную ответственность за свою дальнейшую судьбу. Иногда цена за «проваленный» экзамен становится слишком большой. Поэтому родителям всегда предлагаю расставить приоритеты: ЕГЭ любой ценой или здоровый ребёнок?
Важно не только напоминать подростку об ответственности, но и поддерживать его. Вместе с ним рассматривать возможные негативные варианты развития событий и пути выхода из них, варианты решений. Важно объяснить подростку, что низкий бал по ЕГЭ или ОГЭ — это не конец света. Что люди живут и совершают ошибки».
Более ста детских жизней за пять лет
По словам руководителя аппарата уполномоченного по правам ребенка в Иркутской области Татьяны Афанасьевой, вызывает тревогу количество суицидов среди несовершеннолетних в Приангарье. В 2020 году их было меньше, чем раньше, но в целом за прошедшие пять лет добровольно ушли из жизни более ста детей. Иркутская область находится на первом месте в Сибирском федеральном округе и на одном из первых — в России по количеству завершенных суицидов среди детей и подростков. За 2019 год в результате суицидов травмировано 123 несовершеннолетних, погибло 26.
Как показывает статистика, наибольшее количество самоубийств совершают подростки в возрасте от 14 до 18 лет, в период сложного переходного возраста, когда ребенок уже считает себя взрослым, но на самом деле еще не может самостоятельно принимать серьезных жизненных решений.
Психолог Айгильдина объяснила, почему учителя не поддерживают, а пугают детей перед экзаменами
Это связано с их собственными страхами
Фото: Дмитрий Фуфаев/ «Петербургский дневник»
Подготовка к ЕГЭ – всегда тревожный процесс. В этот период школьникам особенно требуются понимание и поддержка. Однако преподаватели часто не вселяют в подростков уверенность, а лишь больше пугают их. Когнитивно-поведенческий, семейный психолог Ирина Айгильдина рассказала «Радио 1», с чем это связано.
«То, что транслируют детям учителя, – это их собственные страхи и сомнения. Возможно, педагог сам в детстве боялся, что не сдаст экзамен, поэтому неосознанно запугивает учеников. Иногда у преподавателей есть опасение, а что о нем подумают руководство, коллеги, друзья. А в самых редких случаях у учителей есть чувство зависти и ревности к свободе, которая есть у учеников, которой не было у них самих. У детей есть все шансы и возможности улучшить жизнь, а к взрослых людей, бывает, их нет. Однако это скрытое и неосознанное чувство, и выражается оно в запугивании детей будущим», – объяснила эксперт.
Психолог советует родителям объяснить ребенку, что экзамен – это всего лишь жизненный этап. Даже если не получится сдать его с первого раза, можно всегда сделать это еще раз.
«Надо с детства детям закладывать, что ошибка – это не конец света. Когда родители ругают своих детей, это определенно их страхи за статус хорошего родителя. Мамам и папам надо научиться жить в осознанности и понять, что будущее многогранно и ошибка – это новый опыт и навыки», – подытожила Айгильдина.
Ранее «Петербургский дневник» писал о том, что в России разработали новый порядок проведения ЕГЭ.
«Они не сдадут ЕГЭ!» Взрослые, хватит терроризировать детей
Запуганные, на грани истерики родители, изможденные дети… Выпускной класс и подготовка к ЕГЭ практически не оставляют шансов на приятное послевкусие от «школьных лет чудесных». Александра Галимова, мать троих детей, рассказала, каким кошмаром оборачивается последний школьный год для всей семьи.
Мой старший сын окончил школу в прошлом году. Когда я спросила его, чем ему запомнился последний класс, он ответил: «На нас ужасно давили». И я понимаю, что он имеет в виду.
Школа и так не самое позитивное место, а в выпускном классе начинается настоящая массовая истерия, выдержать которую детям очень трудно. Они одиннадцать лет жили в одном и том же режиме и подчинялись одним и тем же правилам. За это время у юношей появились усы, а у девушек — взрослые округлости. Они успели пережить первую любовь и попробовать сигареты и алкоголь. Но они только кажутся взрослыми. И им очень страшно, потому что от них требуют определиться с будущей профессией и вузом и они должны хорошо сдать ЕГЭ.
Выбрать будущую профессию непросто, особенно если у ребенка разнообразные интересы. Сын много лет занимался рисованием. Говорил, что будет архитектором. В старших классах вдруг увлекся языками, а рисование забросил.
Эти большие дети нуждаются в поддержке взрослых даже больше, чем первоклассники. Но их близкие поглощены собственными переживаниями: что скажет «княгиня Марья Алексевна», если их деточка не поступит в престижный вуз, сдаст ЕГЭ хуже сына соседки или вовсе не сможет поступить на бюджетное место и отправится в армию.
Школе не до чувств детей. Руководство озабочено рейтингами, учителя переживают за стимулирующую выплату к зарплате
Мой сын — интроверт. Он не любит, когда лезут в душу, расспрашивают, как дела в школе. Но в выпускном классе мы почти каждый день пили с ним вечером чай на кухне и говорили о его планах. Он сам этого хотел. Этот ужасный ЕГЭ нас очень сблизил.
Многие старшеклассники не справляются с психологической нагрузкой. Новости о самоубийствах выпускников не редкость в мае-июне. И это страшнее армии и ПТУ. Убитые горем родители не понимают, почему случилась беда. Просто дорогие репетиторы и прочие финансовые вливания не могут заменить поддержку близких и ни один школьный психолог не поймет вашего ребенка лучше, чем вы сами.
Школе не до чувств детей. Руководство озабочено рейтингами. Учителя переживают за стимулирующую выплату к зарплате, которая зависит в том числе от результатов ЕГЭ. И в отместку за свои переживания учителя издеваются над детьми. Традиции у нас такие. Дедовщина.
Я уже вижу, как в меня летят камни: да как я могу говорить такое об учителях-энтузиастах, которые вкладывают в детей душу? Могу, потому что ни за что не поверю, что учитель математики на каждом уроке твердила моему сыну и его одноклассникам: «Вы не сдадите ЕГЭ!» с добрыми намерениями. И это при том, что ни один ученик школы ни разу за всю недолгую историю существования ЕГЭ не завалил экзамен по математике.
В программе любого педагогического вуза есть курсы общей, возрастной и педагогической психологии. Но в современной школе своя, особая психология. Здесь не принято поддерживать и мотивировать. А вот пугать и унижать в порядке вещей.
Ночью мамы и папы просыпаются в холодном поту. Им снится страшная тетка, которая кричит: «НЕ-СДА-ДУТ!»
В этот страшный год свою порцию запугиваний получают и родители выпускников. Родительских собраний становится все больше. Обстановка на них торжественна и печальна. Классные руководители мечутся по рядам и отмечают присутствующих. Происходящее напоминает если не концентрационный, то пионерский лагерь.
Слово берет заместитель директора. Долго и нудно она читает выдержки из каких-то невероятно важных документов, которые не воспринимаются на слух. И от этого они еще страшнее. Ясно одно: конец света близок. И в этом году ЕГЭ еще ужаснее, чем год назад! Все вздыхают и перешептываются, но слезы берегут до мая. Сколько их будет пролито, когда начнутся экзамены….
Может быть, классный руководитель как-то подбодрит оробевших родителей? Как бы не так! Успеваемость отвратительная! Посещаемость безобразная. Дети ЕГЭ не сдадут! И так много раз за собрание: НЕ-СДА-ДУТ!
После собрания родители плетутся домой, где их ждут замученные учителями и репетиторами дети. Угадайте, о чем они беседуют за ужином? Ночью мамы и папы просыпаются в холодном поту. Им снится страшная тетка, которая кричит: «НЕ-СДА-ДУТ!»
Школьный кошмар родителей длится два часа и повторяется каждые два-три месяца. А дети ходят в школу каждый день. И с ними не церемонятся.
Они ваши любимые дети. И это на всю жизнь, а все остальное проходит. И ЕГЭ тоже пройдет
Уважаемые родители, очнитесь. Вы же взрослые люди, которые женились и разводились, меняли места работы и сферы деятельности. Многих из вас увольняли с работы и выгоняли из вузов. И вы не только остались живы, но встали на ноги и заработали на машины, квартиры и образование детей. Вам ли не знать, что трудности делают нас сильнее, а безвыходных ситуаций не бывает?
Расскажите о своем опыте детям. Объясните, что все не так сложно и плохо. Скажите им, что они справятся, что вы в них верите и что поддержите их в любом случае: и если они поступят в МГИМО, и если не сдадут ЕГЭ с первого раза. Потому что они ваши любимые дети. И это на всю жизнь, а все остальное проходит. И ЕГЭ тоже пройдет.
Мой сын не поступил на факультет мечты. Он хотел стать востоковедом-японистом, но ему не хватило нескольких баллов. Да, он расстроился, но жизнь не закончилась. Он изучает международные отношения, а выучить японский еще успеет.
Все чаще слышу истории о том, как учителя отговаривают одиннадцатиклассников выбирать необязательный предмет для сдачи ЕГЭ. Потому что если выпускник сдаст ЕГЭ плохо, показатели школы упадут.
– Моего одноклассника учительница отговорила сдавать английский язык. Объясняла тем, что при такой школьной программе и при такой подготовке у него нет шанса сдать ЕГЭ на более-менее приличный балл. А меня саму очень убеждали не сдавать литературу, говоря о проблемах с сочинениями, – рассказывает бывшая выпускница Александра Воронкова.
В итоге юноша английский сдавать не стал, лишив себя возможности поступать в вузы на специальности, где требуется ЕГЭ по иностранному языку. А девушка сдала литературу на 87 баллов, стала студенткой СПбГУ.
Бояться ОГЭ и ЕГЭ дети начинают уже в 6–7 классах.
– Не знаю, как буду сдавать математику на ЕГЭ, – говорит мне шестиклассница Рита. – Учителя говорят, что мы не сдадим экзамены. Думаю уйти из школы после 9 класса.
– Зачастую оценка подростком своих возможностей – это внешние оценки, то, что он слышит от учителей родителей и т.д. Детям бывает тяжело с завышенными ожиданиями родителей и учителей. Им кажется, что если они допустят ошибку на экзамене, это будет крах всей их жизни, – комментирует детский психолог Варвара Маркова.
– В нашей школе, кстати, очень пропагандировали среднее образование. Говорили: зачем вам нужно высшее? Сейчас у всех есть корочка. Зачем вам нужен этот ЕГЭ? – рассказывает Александра Воронкова.
– Бывало, учителя радовались, если кто-то отказывался от их предмета по выбору, – говорит другая выпускница Ксения Фролова.
Словом, ситуация вокруг ЕГЭ невротическая, школьникам непросто.
– Всякий нормальный человек и всякий нормальный ребенок, конечно же, боится экзаменов. Ребенок думает, что ЕГЭ покажет, успешный он или не успешный, глупый или умный, поступит в вуз на бюджет или только на платное. Плюс к этому естественному страху добавляется давление со стороны родителей, которые переживают. И даже те из них, кто прочитал в умных книжках о том, что ребенка нужно поддерживать, свой внутренний страх не всегда могут контролировать. А тут еще добавляется рычаг давления от учителя: плохо сдашь – школу опозоришь, – говорит кандидат психологических наук, специалист в области психологии подростков, доцент кафедры социальной психологии СПбГУ Татьяна Яничева. – Хотя плюс ЕГЭ, который вижу я будучи преподавателем вуза, – это возросшие шансы поступить в ведущие вузы на бюджетные места для абитуриентов со всей страны: никогда не было такого количества иногородних, как за последние 5–6 лет. В этом смысле я считаю ЕГЭ позитивным с точки зрения социальной справедливости.
– Почему учителя запугивают детей? Во-первых, думаю, кто-то считает, что такой метод поможет подстегнуть, замотивировать ребенка учиться. Во-вторых, учителям бывает обидно, что у них возрастает нагрузка с количеством детей, выбравших их предмет, а зарплата при этом такая же, как и у коллег, предмет которых выбрали немногие ученики. А учителя русского, например, загружены очень сильно, поскольку русский язык – обязательный экзамен, а если кто-то еще и литературу выберет, нагрузка многократно увеличивается, – рассказывает учитель русского языка и литературы Елена Смолякова.
Но главное – эффективность работы школы оценивают сегодня по результатам сданных выпускниками экзаменов.
– В моей школе учителя так и говорят родителям на собраниях: не снижайте школе средний балл, не выбирайте предмет, если не уверены, что ребенок его хорошо сдаст. Впрочем, большинство родителей все равно настаивают на том, чтобы ребенок сдавал предмет и пробовал свои силы, – говорит выпускница Дарья Иванова.
– Если ребенок выбрал предмет, пошел сдавать экзамен и его не сдал, учитель получает серьезный выговор. Нас на всех августовских совещаниях сильно ругают, поэтому учителя и стараются: «Ты не сдашь, не выбирай мой предмет, потому что я из-за этого получу неприятности». Толстенные папки носим, чтобы отчитаться и доказать, что мы с этим плохо сдавшим ребенком и индивидуально занимались, и на уроке. У нас проводят внешнюю экспертизу. Даже тетради ксерокопировать приходится и сдавать в отдел образования, чтобы доказать, откуда эта отметка «два» взялась. У меня в 2015 году мальчик заканчивал, сдавал литературу и набрал 64 балла, но он абсолютно не готовился. Я и мать сколько раз в школу вызывала, и ему что бы ни говорила – нет, не занимается подготовкой. Конечно, он никуда не поступил. Прошло месяца три или четыре, и от школы потребовали отчитаться, почему его показатель оказался на 2 балла меньше среднего по району, – говорит учитель русского языка и литературы Елена Смолякова. – На мой взгляд, школе стало бы значительно проще выполнять свои задачи, если бы пункт об оценке работы губернатора и всех госструктур по результатам того, как сдали ЕГЭ, убрали.
– Как можно результат ЕГЭ повышать, если это предмет по выбору? Можно учить хорошо, а это трудно – нужно обладать хорошими знаниями, педагогическими способностями, что не всегда есть в наличии. Проще отговорить ребенка сдавать твой предмет. Второй путь – селекция детей. Сильных детей, способных хорошо сдать ЕГЭ отправлять на экзамен, а тех, кто послабее, пугать недопуском. Это связано с тем, что учитель боится показать низкие результаты. Средний балл всех сдававших детей становится отражением его работы. Что говорят этому учителю? Ты плохой, мы тебя премии лишим, аттестовывать не будем. Конечно, учитель не заинтересован рисковать, отправляя на экзамен учеников, в успешной сдаче испытания которых он не уверен, – комментирует директор лицея № 590, доктор педагогических наук Алексей Каменский.
Другая сторона этой ситуации – дополнительная подготовка школьника к ЕГЭ. В одних школах, рассказывают родители, учителя этим заниматься не хотят – детей прямо отправляют к репетиторам. В других подтягиванием занимаются штатные учителя. Детям не всегда ловко от этого отказаться.
– У меня очень хорошие отношения с учительницей по русскому языку. Она пригласила меня в свою дополнительную группу по подготовке к ЕГЭ. Все, кто ходит в нее, оплачивают эти занятия дополнительно. У меня все хорошо с русским языком. Но я боюсь сказать учительнице, что больше не буду ходить на курсы, боюсь, что это отразится на моих отношениях с ней, –рассказывает одиннадцатиклассница.
– Школьная программа не совсем соответствует ЕГЭ. Например, у меня два одноклассника сдавали информатику, а большая часть экзамена по этому предмету состоит из программирования, а в школьной программе всего 11 уроков программирования. Этим мальчикам ничего не оставалось делать, как идти к репетитору. Правда, у нас очень хорошая учительница. Она готовила этих ребят бесплатно во внеурочное время, – говорит Александра Воронкова.
– Я в принципе не сторонник пугалок. Нужно на позитиве воспитывать, с радостью. Экзамен не является самоцелью. Сейчас сама идея высшего образования несколько меняется. Если раньше образование можно было получить один раз и на всю жизнь, то сейчас это какой-то новый уровень развития человека. А вообще, в учебе нужно даже не научить ребенка учиться, а заинтересовать его, заразить какой-то целью в жизни, – говорит Алексей Каменский.
Психологи советуют запугивания учителей не слушать. И смело идти на ЕГЭ.
– На таком экзамене как ЕГЭ на первый план выходит психологическая готовность, стрессоустойчивость экзаменуемого и его способность актуализировать имеющиеся знания, способность собраться, – советует психолог Варвара Маркова. – В основном страх перед ЕГЭ – это не про знания, а про то, что я не умею справляться с эмоциями.
Наталья Орехова
Полиция, камеры, металлоискатели, турникеты… Нет, это не описание тюрьмы. Так в этом году в России сдают ЕГЭ. Школьники на экзамене теряют сознание от духоты и волнения и боятся пошевелиться — не дай Бог, наблюдатели сочтут это движение за попытку достать телефон или воспользоваться шпаргалкой.
В этом году с обязательных экзаменов — русского языка и математики — выгнали 7 человек. Они нарушили правила проведения экзамена и теперь лишены права на пересдачу в этом году, следовательно, не поступят в вуз и не получат аттестаты. В прошлом году таких ребят было в два раза больше. Но жуткий стресс при этом испытывали все 5 тысяч выпускников, которые сдавали экзамен. По нашим данным, как минимум дважды в этом году организаторам экзамена пришлось вызывать скорую помощь — дети теряли сознание. В местах проведения экзамена было невыносимо душно, на это жаловались многие одиннадцатиклассники, за окном +30, кондиционеров в школах нет. Зато в каждом классе по две камеры, которые смотрят на тебя укоряющим взором и заставляют нервничать, даже если ты ни в чём не повинен.
Готовиться к ЕГЭ большинство школьников начинают ещё в 10-м классе. Готовиться — это значит нанимать по нескольку репетиторов. Каждый обходится примерно в 30 — 40 тысяч рублей в год. Один из выпускников прошлого года признавался, что посещал 6 репетиторов. Родители прилично потратились, чтобы их сын успешно сдал экзамены, поступил в престижный вуз, а по его окончании получил высокооплачиваемую работу. Кстати, парень сейчас работает официантом в одном из липецких кафе: набранных на ЕГЭ баллов ему хватило только для поступления на заочку в один из московских вузов, за обучение на которой приходится платить дополнительно. Он мог учиться в Липецке бесплатно в одном из государственных вузов, в который проходил по баллам и который продолжал набор абитуриентов до конца августа. Но по его словам, учиться здесь непрестижно: одноклассники засмеют.
Страх ЕГЭ идёт не от родителей, а как раз от учителей. Именно педагоги стращают целый год будущих выпускников, намекая им на необходимость репетиторства, и пугают перспективами неудачника, который не сможет никуда поступить, кроме липецких вузов. Отсюда и обмороки на экзаменах. А камеры, наблюдатели и духота этому только способствуют. А если задуматься, что такое ЕГЭ — это ведь лишь крошечный этап жизни, будут в судьбе каждого экзамены и поважнее.
Наиболее запомнившимся мне является конфликт, продолжавшийся весь 11 класс. Связан он, как не трудно догадаться, с ЕГЭ. Мои одноклассницы Луиза и Алина выбрали литературу в качестве дисциплины для сдачи ЕГЭ и написали заявления. Девочки решили сразу же предупредить учителя, Галину Михайловну (имя изменено) о своем выборе. Реакция преподавателя была непредсказуемой – она сказала, что Луиза и Алина экзамен не сдадут и помогать им она не собирается. Девочки были ошарашены, но настояли на своем, объяснив, что хотят стать учителями русского языка и им нужна литература. После их возражений Галина Михайловна сказала, что будет «валить» их, чтобы даже не допустить к экзамену. Девочкам не нашлось, что сказать, и конфликт временно угас.
Прошел месяц. В один момент Галина Михайловна начала морально давить на девочек – на уроке, где ученики готовились к итоговому сочинению и разбирали «Грозу» Островского и «В списках не значился» Васильева, Луизу и Алину посадили за первую парту и приказали написать 4 мини-сочинения из типовых тестов минимум 250 слов каждое (в то время как лимит на эти задания – 10-15 предложений, насколько я помню). Сочинения были оценены необъективно (со слов Луизы). Снова произошла ссора, в которой Галина Михайловна требовала у девочек переписать заявления.
После 1 февраля (когда изменить предметы для сдачи уже было нельзя) Галина Михайловна просто перестала обращать внимание на девочек.
На родительском собрании перед выпускной линейкой она снова говорила собравшимся родителям, что Луиза и Алина не сдадут. Родители, конечно же, вступили в спор, но чем он закончился, никто до сих пор не знает.
В день перед экзаменом Г.М. все время причитала «бедные девочки, даже порог не пройдут». Когда девочки сдали экзамен на 5 и уже отмечали выпускной, Галина Михайловна подошла к ним и с самым саркастичным видом сказала: «Я слышала, вы литературу сдали. Удивительно».
Точно не понятно, чем была обусловлена столь сильная неприязнь Галины Михайловны. Насколько я знаю, несмотря на довольно большой опыт работы (30 лет), она не готовила учеников к ЕГЭ и не знала ни заданий, ни критериев оценки. Возможно, это некое подобие защитной реакции и боязнь не справиться, «испортить статистику».
Когда я описывала эту ситуацию на семинаре по педагогике, то многие однокурсники сказали, что тоже сталкивались с подобным отношением учителей. Оказывается, это типовая проблема, и таких учителей немало.
Анастасия Ф., студентка 3 курса КубГУ
От редактора. Публикация подобных воспоминаний не имеет целью очернять учительство. Мы показываем лишь то, как нас иногда видят наши ученики. Для хорошего учителя они как зеркало.
Многие отечественные преподаватели любят стращать своих подопечных апокалиптичными живописаниями последствий проваленного экзамена. Цель, разумеется, самая что ни на есть благая: сподвигнуть нерадивого ученика к более интенсивной подготовке. Однако ученые считают, что это крайне сомнительная стратегия.
«Конечно, наши учителя отчаянно заинтересованы в том, чтобы как можно сильнее мотивировать своих учеников к активной подготовке. Однако они зачастую не задумываются о том, что их посыл о значимости предстоящих экзаменов может быть интерпретирован по-разному», – рассказывает Дэвид Путвейн, глава исследования, научный сотрудник университета Эдж Хилл (Ормширк, графство Ланкашир, Англия).
В исследовании приняли участие 347 учеников (из них 174 мальчиков), средний возраст которых составил 15 лет. Испытуемые были учащимися двух школ, каждая из которых придерживалась стандартной образовательной программы.
Дважды в течение восемнадцати месяцев наблюдения ученики отвечали на вопросы, касающиеся педагогической мотивации. В первый раз ученых интересовало, насколько часто учителя применяют тактику устрашения и как ученики реагируют на это.
Спустя три месяца, во время повторного анкетирования, исследователи сформулировали иной вопрос: «Что заставляет вас учиться усерднее?» Авторы предложили ученикам несколько вариантов ответа, предусматривающих различные источники мотивации, включая внутреннюю дисциплину и какие-либо внешние стимулы.
В конце года учащиеся сдавали экзамены, и их оценки также вошли в копилку экспериментальных данных.
Оказалось, что дети, которых учителя регулярно запугивали, чувствовали себя менее мотивированными и в результате хуже справлялись со сдачей экзамена.
Классическим примером подобного запугивания являются такие высказывания, как: «Если ты провалишь экзамен, ты никогда не поступишь в приличный вуз и не найдешь хорошую работу». Это мотивация страхом. Ученые убеждены, что лучше использовать формулировки, культивирующие успешность, например: «Этот экзамен крайне важен; сдав его, вы сумеете стать высокооплачиваемым профессионалом».
«Обе фразы подчеркивают значимость экзамена, они даже звучат похоже. Но одна из них фокусируется на необходимости достичь успеха, а другая – на необходимости избежать провала. Эта разница принципиальна», – говорит доктор Путвейн.
«Школьным психологам следует разъяснить педагогическому составу, какие формы мотивации эффективны, а какие, напротив, могут привести лишь к провалу и неврозу».
Впрочем, эта информация полезна не только для уважаемых учителей, но и для родителей. Ведь они являются ключевыми мотиваторами для своего ребенка. В их силах направить его к звездам или запереть в клетку страхов, предрассудков и неуверенности.
О том, как стать идеальной мамой, читайте на страницах нашего специального проекта «Ребенок будет».