Развитие жанра сказки в прикамье сочинение

Богатые традиции устного народного творчества русских, проживающих в Пермском крае, неоднократно привлекали внимание фольклористов. Прикамье было и остается богатейшей сокровищницей устного народного творчества, не последнее место в котором занимает сказка. Собирание и изучение пермской сказки имеет почти двухвековую историю.

Первым, кто познакомился со сказочной прозой Северного Прикамья, можно считать В. Н. Верха. Им были организованы три экспедиции на север Прикамья (1815, 1818, 1819), в ходе которых он изучал археологические памятники, собирал письменные документы, записывал народные предания[1]. В д. Ветлан Чердынского уезда В. Н. Верх встречался с Н. Т. Девятовой, знатоком местной прозаической традиции. В. Н. Верх так описывает эту встречу: «Усмотря между моими посетительницами одну пожилую и умную женщину, спросил я ее, не может ли она в вознаграждение рассказать мне несколько старинных повестей или сказок? Настасья Тимофеевна Девятова отвечала, что она готова удовлетворить любопытство мое и надеется успеть в сем более потому, что в целой округе нет женщины, которая бы так искусно повивала и рассказывала повести, как она. Обрадованный такою счастливою находкою, приготовился я слушать ее со всевозможным вниманием… Г-жа Девятова предлагала мне Илью Муромца, Ивашку белую рубашку, Царя Соломона, Данила безчастного, Соловья разбойника, Ивана царевича и, услышав, что все сии сказки мне известны, сказала: „Постой же, я расскажу тебе о Перяной кикиморе, которую ты верно не знаешь…“ Я выслушал еще и другую: о Пелиторском короле и дочери его Мангалете, но не нашел в этом ничего нужнаго»[2]. К сожалению, так как В. Н. Верх стремился услышать новые, неизвестные произведения, ни один из былинных или сказочных текстов не был им записан. Однако сообщение В. Н. Верха остается первым свидетельством активного бытования в крае былинных и сказочных текстов, а Н. Т. Девятову из д. Ветлан можно считать первой из известных фольклористам пермских сказительниц.

Началом активного и целенаправленного собирания и изучения пермских сказок следует считать конец 1840-х — начало 1850-х гг. Фольклористы отмечают, что в России именно к середине XIX в. определяется широкий общественный и научный интерес к народной сказке[3]. Собирание сказок в этот период происходило в рамках программы по сбору материала по традиционной культуре народов, осуществляемой Русским географическим обществом. Известно, что ответы на программу прислали и пермские корреспонденты. Среди других материалов по народной культуре были присланы и сказочные тексты из Кунгурского, Осинского, Чердынского, Соликамского уездов. Среди собирателей этих материалов известны Д. Петухов из Соликамского уезда и А. Сергачев[4].

По решению совета Русского географического общества сказочные материалы архива были переданы в распоряжение А. Н. Афанасьева, готовившего издание русских народных сказок. Именно так некоторые пермские сказки попали в самый известный и самый большой сборник русских народных сказок. В сборнике А. Н. Афанасьева опубликовано около двадцати пермских сказок, в том числе присказки, докучные сказки, сказки о животных, волшебные и бытовые сказки. А. Н. Афанасьев использовал и некоторые ранее опубликованные тексты, так в его сборник попала сказка «Лиса-исповедница», записанная Л. Питерским со слов рабочего Мотовилихинского завода и опубликованная в «Пермском сборнике»[5].

Другая часть пермских материалов была помещена А. Н. Афанасьевым в сборнике «Народные русские легенды»[6].

Сборник А. Н. Афанасьева состоял из восьми выпусков, вышедших в 1855–1866 гг., в ХІХ-ХХ вв. он неоднократно переиздавался[7]. Выход «Народных русских сказок» был замечен общественностью Прикамья и активизировал собирание сказочного фольклора.

Одним из интересных собраний пермских сказок середины XIX в. являются сказки, записанные братьями П. А. и А. А. Вологдиными и опубликованные П. А. Вологдиным в 1863 г. в нескольких номерах газеты «Пермские губернские ведомости»[8]. Всего в публикации приводится двадцать сказочных текстов, в числе которых сказки о животных, волшебные, бытовые и докучные сказки. Далеко не все тексты сказочной прозы в публикации П. А. Вологдина сопровождены указанием места записи. Автор лишь отмечает, что тексты к публикации собирались в Соликамском и Оханском уездах, среди населенных пунктов приводятся также г. Усолье, завод Добрянка и с. Кудымкар. К собранию сказок братьев Вологдиных неоднократно обращались фольклористы при публикации пермских сказок. Так, например, Д. К. Зеленин отмечает, что «записанные братьями Вологдиными сказки перепечатываются мною все полностью»[9]. Несколько сказок из этого собрания вошло и в сборник А. Спешилова[10].

Новое пробуждение активного интереса к народным сказкам приходится на конец XIX — начало XX вв. Сказочная комиссия Русского географического общества поставила перед собой задачу «привести в известность все вообще русские сказки». Предполагалось опубликовать не менее двенадцати региональных сборников сказок, собранных в разных губерниях страны[11]. Программа сказочной комиссии активизировала собирательскую работу в регионах.

Летом 1900 г. в деревнях Чердынского уезда побывал фольклорист Н. Е. Ончуков. Целью его приезда был поиск былин и былинных сюжетов в Северном Прикамье. Однако записей былин Н. Е. Ончукову в Чердынском уезде сделать не удалось, за исключением нескольких небольших фрагментов. По этой причине, видимо, собирательская деятельность его в Северном Прикамье не была продолжена[12]. В то же время Н. Е. Ончуков записал несколько сказочных текстов. Три сказки, записанные в Чердынском уезде, собиратель поместил в сборнике «Северные сказки» (Архангельская и Олонецкая губернии)[13].

В 1914 г. в Петрограде вышел сборник известного русского этнографа Д. К. Зеленина «Великорусские сказки Пермской губернии»[14]. Этот сборник включал около ста сказочных текстов, подробные комментарии и характеристику сказочников, а также аналитическую статью, в которой автор останавливается на особенностях пермской сказочной прозы и возможных причинах их появления. Д. К. Зеленин отмечает, что «Пермская губерния… очень богата сказками и сказочниками… По всей Пермской губернии записано около двухсот сказок. Таким количеством записанных сказок могут похвалиться только весьма немногие великорусские губернии»[15]. Сборник Д. К. Зеленина составлен из материалов, собранных им самим, а также из пермских сказок, опубликованных прежде. Сам автор записывал сказки только в Екатеринбургском уезде Пермской губернии, они и составили основу собрания. В сборник вошли также сказки, записанные другими авторами в Шадринском и Верхотурском уездах. Сказки западной части Пермской губернии, территории современной Пермской области, представлены в сборнике по известной уже публикации братьев Вологдиных. Д. К. Зеленин приводит четыре сказки из с. Козьмодемьянского Соликамского уезда (современный Карагайский район), присланные в Отделение русского языка и словесности Академии наук учителем начального земского училища с. Козьмодемьянского В. П. Паламожных[16]. Сборник Д. К. Зеленина получил высокую оценку научной общественности[17]. До сих пор «Великорусские сказки Пермской губернии» считаются наиболее полным, «классическим» собранием уральских сказок. К настоящему времени сборник стал библиографической редкостью, хотя он неоднократно переиздавался.

Кроме того, Д. К. Зелениным был подготовлен сборник «Великорусские сказки Вятской губернии».

Таким образом, из двенадцати задуманных Сказочной комиссией сборников вышло лишь три: «Северные сказки» Н. Е. Ончукова (сказки Архангельской и Олонецкой губерний), «Великорусские сказки Пермской губернии» и «Великорусские сказки Вятской губернии» Д. К. Зеленина. При этом в двух первых сборниках был помещен материал, относящийся к сказочной традиции Прикамья.

В конце XIX — начале XX вв. собиранием сказок занимались и пермские любители народной старины и фольклористы. Однако большинство из собранных сказок того времени не было опубликовано и осело на архивных полках. Некоторые из собранных в тот период текстов хранятся в фондах Государственного архива Пермской области[18].

К 1900-м гг. относится начало творческой деятельности известного пермского фольклориста В. Н. Серебренникова. Собирая малые жанры фольклора, песенный фольклор Прикамья, В. Н. Серебренников тем не менее не обошел вниманием и сказку. В 1928 г. он публикует одну из интересных сказок «О Пехтимке», записанную им на родине, в с. Андреевка Оханского уезда[19]. Подготовленные В. Н. Серебренниковым накануне Великой Отечественной войны фольклорные сборники, включавшие и пермские сказки, так и не увидели света. Они остались в рукописном собрании фольклориста, которое хранится сейчас в библиотеке Пермского государственного педагогического университета. На основе этого рукописного собрания был подготовлен сборник «Меткое слово. Песни. Сказки»: Дореволюционный фольклор Прикамья. Собрал В. Н. Серебренников (составитель Т. И. Вершинин, Пермское книжное издательство)[20]. В сборник вошло около тридцати сказочных сюжетов, в том числе сказки о животных, волшебные и бытовые сказки, анекдоты. К сожалению, не все сказки снабжены указанием на место записи, но можно утверждать, что большая их часть собрана в Оханском уезде Пермской губернии.

В 1920–1950 гг. собиранием пермского фольклора занимался известный пермский ученый П. С. Богословский. В его фольклорное собрание входили и сказочные тексты. Опубликованы они не были и в настоящее время хранятся в личном фонде ученого[21].

В 1962 г. в Перми выходит сборник сказок А. Спешилова[22]. В нем около двадцати сказочных текстов. Часть сказок при этом была заимствована из опубликованных сборников А. Н. Афанасьева и Д. К. Зеленина, из рукописей В. Н. Серебренникова, несколько сказок было записано самим А. Спешиловым в деревнях Пермской области. Сборник переиздавался Пермским книжным издательством в 1971 г.[23]. Ориентация книги на детскую аудиторию, большой тираж и красочное оформление способствовали тому, что выход его стал значимым событием в культурной жизни Прикамья.

Сборник сказок «Старикова тайна» (1981) стал итогом многолетнего собирания сказочной прозы Прикамья известным пермским фольклористом И. В. Зыряновым[24]. В него вошли тексты, записанные от русских в Красновишерском, Чердынском, Березовском, Оханском, Кунгурском, Чайковском районах, в Суксуне и Перми, а также от коми-пермяков в Кочевском районе и п. Тайны. Главная особенность сборника состояла в том, что все тексты, помещенные в нем, были собраны самим И. Зыряновым в ходе экспедиций в разные районы Прикамья. Большую часть сборника составляли волшебные и бытовые сказки. Своей задачей автор ставил публикацию неизвестных текстов и новых вариантов широко распространенных русских сказок. Исследователи фольклора высоко оценили сборник И. В. Зырянова, охарактеризовав его как один из самых интересных[25].

В конце XX в. полевая собирательская работа в Прикамье вновь активизировалась. Экспедиционные отряды фольклористов и этнографов Пермского государственного университета (К. Э. Шумов, А. В. Черных) и Пермского государственного педагогического университета (И. А. Подюков) обследовали большую часть территории Прикамья и значительно пополнили фонд фольклорных материалов, собранных их предшественниками. Неоднократно записывались и тексты сказочной прозы, большая часть из которых к настоящему времени опубликована.

На основе экспедиционных записей последних лет был подготовлен сборник «Ореховая веточка» (1999)[26]. Он включает около двадцати сказочных текстов, в том числе сказки о животных, волшебные и социально-бытовые сказки, и раскрывает репертуар одной сказочницы — Евдокии Никитичны Трясциной (1922 г. р.) из с. Русский Сарс Октябрьского района. Этот сборник первая для Прикамья попытка публикации сказочного репертуара одного сказителя. Однако после его выхода от Е. Н. Трясциной было записано еще около сорока текстов, помещенных в настоящем сборнике.

В 2000 г. пермский фольклорист И. А. Подюков издает сборник «Пермские сказки»[27]. В него вошло пятьдесят сказочных текстов, записанных в ходе экспедиций последних лет, в основном в районах Северного Прикамья (Карагайский, Чердынский, Соликамский, Усольский и другие районы).

Оглядываясь на многолетнюю историю собирания пермской сказки, можно выявить некоторые сложившиеся традиции. Во-первых, сказочную традицию не обходил ни один из фольклористов, работавших в Прикамье. Во-вторых, собиранием сказок в регионе занимались преимущественно сами пермяки, пермские фольклористы. За два века собрано значительное количество сказочных текстов, в том числе уникальных, неизвестных в других русских регионах.

Возможно, в будущем будет подготовлена и антология пермской сказки, так как сегодня тексты сказочной прозы Прикамья разбросаны по разным изданиям.

Говорить о пермской сказке нельзя только в прошедшем времени. Сказки еще живут в пермских деревнях. Из фольклорно-этнографических экспедиций в разные районы Прикамья и сегодня привозятся сказочные тексты, встречаются уникальные рассказчики, сказочный репертуар которых необыкновенно широк.

Однако изменяется как сама сказка, так и характер ее бытования. Сказки упрощаются, значительная часть современных записей сказок сводится к пересказу сюжета, утрачивается образность повествования. Сказки выходят из активного бытования, поэтому сужается круг носителей этого фольклорного жанра. Записать сказку в экспедиции — большая удача.

Сказка как жанр фольклора в прошлом носила сакральный характер. Так, у русских Прикамья не разрешалось рассказывать сказки летом, когда скот пасся в поле, в противном случае скот мог заблудиться. В русских быличках Прикамья встречается сюжет, в котором герой, рассказывая сказки, побеждает нечистую силу. Часто в экспедициях, которые в основном организовывались в летние месяцы, мы сталкивались с ситуацией, когда информаторы отказывались рассказывать сказки: «за сказками приезжайте зимой, когда скот дома». Однако в большей части отношение к сказке изменилось, теперь их рассказывают «по поводу» в любое время.

Основными слушателями современной сказки стали дети, а рассказчиками — старшее поколение, бабушки и дедушки, в то время как в прошлом круг слушателей был гораздо шире и включал все возрастные категории. Так, например, рассказывание сказок было непременным атрибутом молодежных посиделок. Актуализация сказочного репертуара сегодня происходит лишь по случаю. Большинство сказительниц, от которых нам приходилось записывать сказки, вспоминали их потому, что занимались воспитанием внуков. Дети часто и были нашими помощниками в выявлении репертуара сказительниц. Сказочную традицию в большей части сохраняют сегодня женщины. Если в сборнике Д. К. Зеленина публикуются сказки, собранные им в начале XX в. исключительно среди сказочников-мужчин, то в нашем сборнике представлены сказки, записанные исключительно от женщин, при этом, как правило, преклонного возраста.

Наш век, изменения в крестьянском укладе, в языке нашли отражение и в сказках. Многие слова, понятные в прошлом каждому, но неизвестные современному человеку, вышедшие из употребления, уходят и из сказок. А с другой стороны, в сказки вошли слова, которые вносят реалии современности, приближают и само действие к нашему времени, например: скатерть «завернута, как зонтик», царь, решивший выдать замуж дочь, «написал афиши» и т. п.

Повсеместно традиционная сказка выходит из активного устного употребления. Еще сохраняются сюжеты, но изменяется последовательность мотивов, исчезают словесные формулы, происходит лишь передача информации. Однако сказочный мир некоторых пермских сказительниц избежал утраты образности, сохранил многие художественные приемы прошлого.

К таким сказочницам можно отнести Евдокию Никитичну Трясцину из с. Русский Сарс Октябрьского района. Именно от нее в 1994–2002 гг. было записано наибольшее число сказочных текстов данного сборника. Репертуар сказительницы представляет срез сказочной традиции Прикамья. Для сказок Е. Н. Трясциной характерна развернутость сюжета, образность, чувствуется также и индивидуальный стиль исполнителя.

Сказочная традиция южных районов Прикамья в сборниках прошлых лет представлена слабо. В то же время полевое изучение этих территорий позволило выявить бытование сказочной прозы и в этих районах. Архаичные былинные сюжеты, записи которых достаточно редки для Прикамья, были записаны в 1997 г. в д. Шарынино Ординского района от Любови Яковлевны Мелкозеровой (1909 г. р.). Прекрасные сказочницы Мария Васильевна Мосеева (1920 г. р.) и Прасковья Васильевна Трубникова (1924 г. р.) живут в с. Советная Суксунского района и с. Урталга Куединского района.

Яркие особенности диалектной речи характерны для сказок, записанных в северных районах Прикамья. К знатокам сказочной традиции Вишерского поречья (именно тех мест, где записывал сказки Н. Е. Ончуков) относится Тамара Егоровна Филиппович (1921 г. р., родом из д. Акчим) из п. Мутиха, большую часть населения которой составляют жители легендарной вишерской д. Акчим[28]. Не только сказки, но и предания о богатырях и былинные сюжеты были записаны от Т. Е. Филиппович в 2002 г. Многие пермские фольклористы и этнографы были знакомы с Александрой Фокеевной Сторожевой (1913 г.р.) из д. Усть-Уролка Чердынского района, однако не все знали ее как прекрасную исполнительницу сказок.

Уникальной территорией Прикамья, где традиционная культура сохраняет прочные позиции и в настоящее время, является Юрлинский район Коми-Пермяцкого автономного округа. Во время работы экспедиций Центра этнолингвистики Пермского государственного педагогического университета (рук. И. А. Подюков) во многих деревнях района были записаны сказочные тексты. Целый цикл сказок составителю настоящего сборника удалось записать в д. Елога от Анны Ивановны Овчинниковой (1927 г. р.). Многие сказки были уже известны по записям из других районов Прикамья, но они интересны как особенностями диалектной лексики, так и необычными вариантами развития сюжета. К юрлинским сказочникам можно отнести также Ф. Ф. Светлакову (1920 г. р.) из с. Юрла, М. Д. Фадееву (1939 г. р.) из д. Балда, А. И. Суворову (1932 г. р.) из д. Ефремова, Т. И. Бартову (1928 г. р.) из д. Таволожанка.

Последняя экспедиция 2003 г. в Очерский район, предшествующая выходу этого сборника, принесла знакомство со сказочницей Александрой Петровной Токаревой (1924 г. р.) в с. Токари. Около десяти сказок, вошедших в наш сборник, было записано от этой рассказчицы.

Знакомясь с хранителями сказочной традиции Прикамья, всегда убеждаешься: они не только замечательные рассказчики, но и знатоки многих явлений традиционной культуры, прекрасные информаторы и собеседники.

Репертуар пермских сказочников в основных чертах повторяет классический репертуар русских сказок, так как Пермское Прикамье исторически было связано со многими регионами России, откуда происходило заселение русскими крестьянами пермских земель (это и территория Русского Севера, Вятская земля, Поволжье и Приуралье), что и объясняет истоки и генетические связи пермского фольклора.

Однако становление регионального фольклора и его особенностей происходило в Прикамье в тесном контакте с местным населением, чем обусловлен некоторый общий пласт в сказочном фольклоре коми-пермяков, татар, башкир и русских Прикамья. Примером могут служить сказки о пермских богатырях, несомненно испытавшие влияние коми-пермяцкого фольклора.

Особенность пермской сказки и в прекрасной диалектной речи, даже пермские варианты известных русских сказок отличаются ярким колоритом народного языка.

В сборник «Русские народные сказки Пермского края» вошли только неопубликованные ранее тексты. Большая часть их собрана в ходе фольклорно-этнографических экспедиций 1993–2003 гг. в различных районах Пермской области и Юрлинском районе Коми-Пермяцкого автономного округа. Кроме того, в сборник вошли материалы, извлеченные из архивных собраний Пермского, Чердынского и Добрянского краеведческих музеев, Государственного архива Пермской области, фольклорного архива Пермского государственного университета. Часть этих текстов записана в конце XIX — второй половине XX вв., но до настоящего времени не была опубликована.

Всего в сборник вошло сто пятьдесят сказочных текстов, включая варианты, представленные в примечаниях. Сказки в сборнике помещены по основным разделам: докучные сказки, сказки о животных, волшебные сказки, богатырские сказки, социально-бытовые сказки и сказки-притчи. Большинство из представленных в сборнике сюжетов сказок имеют широкое распространение и уже известны фольклористам, однако пермские варианты этих сказок позволяют представить региональный комплекс сказочной прозы со всеми присущими ему локальными особенностями, пермской диалектной речью, во взаимосвязи с фольклорными традициями других народов края. А современные варианты дают возможность исследовать и проблематику эволюции сказочных сюжетов.

Каждый текст сказки сопровожден примечаниями, помещенными в конце издания. В них содержится информация о населенном пункте, где проводилась запись, рассказчике, а также о времени записи и собирателе. В случае, если сказка записывалась в Прикамье неоднократно, указываются населенные пункты, в которых производилась запись, или сборники, в которых были опубликованы варианты данной сказки. В некоторых случаях приводятся наиболее интересные варианты сказок либо их фрагменты. Издание содержит также географический указатель районов и населенных пунктов, где были записаны сказки настоящего сборника.

Особо нужно сказать о художнике, чьи работы использованы в оформлении книги. Это Зоя Ильинична Трубникова (1927 г. р.), которая живет в д. Куеда Куединского района, — интересный собеседник, прекрасный знаток местной фольклорной традиции, лекарь и художник. Знакомство с Зоей Ильиничной в одной из экспедиций в 1993 г. было настоящим открытием[29]. После выхода на пенсию Зоя Ильинична начала рисовать. Темами для ее работ служат воспоминания детства, сцены из деревенской жизни, животные и птицы, сюжеты известных сказок. Картины нарисованы на отслуживших свой век байковых одеялах, клеенках, а также на стенах дома, дверях, печи, небольших фанерках и досочках. В ход идет все: и покупные краски, и зубная паста, и разведенный уголь, и все подручные красители. Дом З. И. Трубниковой — настоящая картинная галерея: на печи сказочный заяц несет дрова, на божнице рисованные хозяйкой иконы, между окон портреты родственников, на стенах рисованные ковры, в сенях множество небольших картинок, даже потолок разрисован.

Значительная часть картин З. И. Трубниковой хранится сегодня в фондах Куединского краеведческого музея.

Автор благодарит своих коллег, участников многочисленных фольклорных и этнографических экспедиций, с кем было пройдено немало сел и деревень Прикамья: И. А. Подюкова, К. Э. Шумова, В. В. Жука, В. А. Базанова, О. В. Базанову, Е. С. Базанову, М. В. Крысову, М. Е. Суханову. Особая благодарность художнице З. И. Трубниковой и директору Куединского краеведческого музея Ф. В. Мокеровой, оказавшим неоценимую помощь в подготовке настоящего издания. Благодарим также всех наших информаторов, прекрасных рассказчиков, хранителей сказочной традиции Прикамья, без которых не состоялся бы выход этой книги.

А. В. Черных, кандидат исторических наук

Примечания

1. Бруцкая Л. А. Берх В. Н. // Уральская историческая энциклопедия. Екатеринбург, 1998. С. 83.

2. Берх В. Н. Путешествие в города Чердынь и Соликамск для изыскания исторических древностей. СПб., 1821. С. 114–115.

3. Пропп В. Я. Вступление к сборнику // Народные русские сказки А. Н. Афанасьева. М., 1957. Т.1. С. 4.

4. См. комментарии к сборнику: Народные русские сказки А. Н. Афанасьева. М., 1957. Т. 1–3.

5. Пермский сборник. Пермь, 1859. Т. 1. С. 127–128.

6. Афанасьев А. Н. Народные русские легенды. М., 1859.

7. Народные русские сказки А. Н. Афанасьева (подготовка текста и примечания В. Я. Проппа). М., 1957. Т. 1–3.

8. В «Пермских губернских ведомостях» в 1863 г. (№ 32–33; 36–44) были напечатаны «Материалы для этнографии Закамья. Из сборника П. А. Вологдина». В «Материалах…» были опубликованы и 20 сказочных текстов. См.: Материалы для этнографии Закамья: Сказки, говоримые детям // Пермские губернские ведомости, 1863. № 38–44.

9. Великорусские сказки Пермской губернии. Сборник Д. К. Зеленина. М., 1991. С. 459.

10. Сказки Прикамья / собрал и обработал А. Слешилов /. Пермь, 1971.

11. Бергулева-Дмитриева Т. Г. Д. К. Зеленин и его сборник // Великорусские сказки Пермской губернии. Сборник Д. К. Зеленина. М., 1991. С. 510.

12. Ончуков Н. Е. О расколе на низовой Печоре. СПб., 1902. С. 18–19.

13. Северные сказки (Архангельская и Олонецкая губернии). Сборник Н. Е. Ончукова // Записки Императорского Русского географического общества по отделению этнографии. Спб,1908.Т. XXXIII. В сборнике пермские сказки идут под номерами 225–227.

14. Великорусские сказки Пермской губернии. Сборник Д. К. Зеленина // Записки Императорского Русского географического общества по отделению этнографии. Пг., 1914. Т. XLI.

15. Великорусские сказки Пермской губернии. Сборник Д. К. Зеленина. М., 1991. С. 7.

16. Там же. С. 465.

17. Ольденбург С. Ф. Собирание русских народных сказок в последнее время // Журнал Министерства народного просвещения, 1916. Т. 64. № 8. С. 304.

18. ГАПО, ф. 680. (Пермский научно-промышленный музей.) Часть сказок, записанных неустановленными авторами, публикуется в настоящем сборнике (см. примечания в конце книги).

19. Оханская сказка про Пехтимка // Пермский краеведческий сборник. Пермь, 1928. Вып. 4. С. 128–131.

20. Меткое слово. Песни. Сказки: Дореволюционный фольклор Прикамья / собрал В. И. Серебренников; сост. Т. И. Вершинин /. Пермь, 1964.

21. Несколько сказок из личного фонда П. С. Богословского (Государственный архив Пермской области, ф. 973) публикуются в настоящем сборнике.

22. Сказки Прикамья / собрал и обработал А. Спешилов /. Пермь, 1962.

23. Сказки Прикамья / собрал и обработал А. Спешилов /. Пермь, 1971.

24. Старикова тайна: Сказки Прикамья в записи И. А. Зырянова. Пермь, 1981.

25. Пермские сказки: Современный фольклор Прикамья / сост. И. А. Подюков /. Пермь, 2000. С. 3.

26. Ореховая веточка: Русские народные сказки, записанные в селе Русский Сарс Октябрьского района Пермской области / сост. А. В. Черных /. Пермь, 1999.

27. Пермские сказки…

28. Известность этой вишерской деревни связана с работой и изданием нескольких томов «Словаря говоров д. Акчим».

29. Некоторые материалы о художнике и работы З. И. Трубниковой см.: Жук В., Черных А., Базанов В. «Имя мы не спрашиваем никогда…» // Народное творчество, 1997. № 2. С. 6–7.

Учреждение: 

В ученическом проекте по литературе на тему «Новые пермские сказки» рассматриваются особенности жанра литературной сказки в современной пермской литературе. В рамках исследования были изучены и проанализированы сказки малоизвестных пермских авторов: Анатолия Касьянова и Александра Астафьева.  

Подробнее о проекте:

В учебной исследовательской работе по литературе на тему «Новые пермские сказки» автор дает определение и краткую характеристику жанра литературной сказки, приводит характеристику состояния исследовательской проблемы в современной науке, проводит опрос о жанре сказок Александра Астафьева и на примере творчества пермского писателя выявляет особенности жанра литературной сказки.

В готовом детском проекте на тему «Новые пермские сказки» дается развернутое определение жанра литературной сказки, пречисляются ее ключевые характеристики, а также выясняется, все ли современные литературные сказки Перми обладают ярко выраженными национальными особенностями поэтики жанра и в чем выражается специфика этих текстов в контексте современных литературных сказок в целом.

Оглавление

Введение
1. Жанр сказки.
2. Сказки пермских авторов.
3. Практическая часть (опрос).
Заключение
Использованная литература

Введение

В последнее время сказка становится в современной литературе чрезвычайно популярным жанром, притом не только у собственно детских писателей, но и у «взрослых» — Л. Петрушевская, А. Старобинец, Н. Горланова, А.Касьянов… многие писатели вдруг обратились к этому жанру — в том числе и выбранные нами. Почему же вдруг возникает всплеск интереса к этому жанру сегодня? Рассмотрим несколько факторов.

Первым фактором можно назвать  современные традиции искусства. Дело в том, что сказочность, метафоричность, мифологичность произведений искусства — это не только что их появившаяся черта, а свойство, издавна присущее продуктам художественного творчества. А.А. Брудный пишет: «Метафорическое видение мира и соответствующее его понимание современные психологи (в частности, представляющие такие направления, как глубинная и радикальная психология) склонны связывать с генезисом человека и соответственно — с человеческой культурой»[1].

Мифология в силу символичности, изначально ей присущей, оказалась удобным языком описания вечных моделей личного и общественного поведения, неких сущностных законов социального и природного космоса. Великая тройка писателей-мифотворцев — Томас Манн, Джемс Джойс и Франц Кафка — реабилитировала миф в литературе полностью и, думается, надолго.

Появились многочисленные литературные сказки, вошедшие не только в сокровищницу мирового искусства, но и в арсенал современных психологов-сказкотерапевтов: произведения Лаймена Фрэнка Баума, Джеймса Барри, Карло Коллоди, Джанни Родари, Астрид Линдгрен. А к середине ХХ века приемы мифологизации были развиты и приобрели совершенно особые черты в книгах родоначальников жанра фэнтези Дж. Р.Толкиена и его друга Клайва С. Люиса.

Вторая причина непреходящего интереса людей к сказкам —  социальный фактор, который заключается в том, что обеспеченная часть общества направляет  внимание на потребление сказочной продукции для развлечения. С другой стороны, в серых и порой драматических буднях другой (большей) части населения сказочные миры создают возможность отвлечься хоть на время от многочисленных проблем и погрузиться в совершенно иную — удивительную и прекрасную реальность, как, например, в сказках А.Касьянова («Рождественская история или Санта-Клаус спешит на помощь», где добрый волшебник помогает мальчику-сироте не погибнуть на улице).

Цель проекта — определить особенности жанра литературной сказки в современной пермской литературе и  ввести в исследовательский контекст  сказки малоизвестных пермских авторов: Анатолия Касьянова, Александра Астафьева.  

Логика работы   определяется решением следующих задач:  

1. дать определение и краткую характеристику жанра литературной сказки, охарактеризовать состояние исследовательской проблемы в современной науке;
2. провести опрос о жанре сказок Александра Астафьева
3. выявить особенности жанра литературной сказки на примере творчества пермского писателя.

Предметом исследования является поэтика пермской литературной сказки, понимаемая нами как система эстетически значимых, действенных свойств, специфика авторских сказок, проявляющаяся на проблемно-тематическом, образном, сюжетно-композиционном и языковом уровне, обусловливающая их жанровые разновидности.

В то же время интересно проследить: все ли современные литературные сказки Перми обладают ярко выраженными национальными особенностями поэтики жанра. Если нет, то в чем будет выражаться специфика этих текстов в контексте современных литературных сказок в целом?

Жанр сказки

Что же такое сказка? И чем отличается фольклорная сказка от литературной?

Современное значение сказка приобретает с XIX века. До XIX века использовалось слово баснь, до XI века — кощуна. Потом словом «сказка» стали называть какое-либо фантастическое событие.

Но не зря в определении «сказка» звучит эпитет: народный рассказ. Действительно, вначале сказки создавал народ, они передавались из поколения в поколение.

Поворотным для сказковедения моментом были 1812 – 1815 гг., когда вышли в свет «Детские и семейные» сказки братьев Гримм[2]. С этого времени понятие «сказка» прочно закрепилось за сказкой народной, она обозначала тогда рассказ, наполненный волшебством.  Подобное положение сохранилось за рубежом примерно до наших дней.

«Наряду с этим чрезвычайно распространенным понятием слово «сказка» встречается и в значении «литературная». К ней многие немецкие ученые причисляли романтические сказки Л.Тика, К. Брентано, Э.Т. Гофмана и других романтиков. Но одновременно и в начале 20 века «сказка» в значении «литературная» распространилась главным образом на сказку Андерсена, завоевавшую к тому времени особую популярность»[3].

В настоящее время  жанр литературной сказки находится на стадии активного развития, однако до сих пор не существует четкого понимания его границ. Уже в течение долгого времени многие исследователи обращают внимание на данную проблему и пытаются определить черты жанра. В настоящий момент невозможно дать определение литературной сказки в отрыве от других фантастических жанров, имеющих общие корни: фантастическое, сказочное в литературе берет начало в фольклорной сказке.

Приведем в качестве примера одно из предложенных определений литературной сказки: «Литературной сказкой мы будем называть такое произведение, в котором изображены события, персонажи или ситуации, с помощью определенных приемов выходящие за пределы наблюдаемого мира в волшебный, «вторичный» мир» [4]. И именно этот «вторичный», или сказочный, мир «формирует основу волшебной сказки, которая, в свою очередь, передала ее более молодым фантастическим жанрам, таким, как литературная сказка, научная фантастика» [5].

Несомненно, при анализе литературных сказок важно не забывать о  родстве с ее первожанром – фольклорной сказкой.

Многие особенности, присущие сказке как жанру литературы, сложились уже на ранних этапах ее развития, в то время, когда народная сказка пересказывалась писателем с явным стремлением удержать в нем максимум характерных признаков, или когда литературная сказка сочинялась на основе фольклорной с заимствованием из нее отдельных специфических элементов содержания и формы.

На последующих этапах привязанность литературной сказки к фольклору стала менее значимой и заметной — диалогическое взаимодействие осталось на уровне сказочности (основного признака волшебной сказки) и игровой атмосферы. Одна из  задач нашей работы как раз и заключается в попытке проследить, как менялись в пермской литературе взаимоотношения фольклорной и литературной сказки на рубеже веков: в конце XX — начале XXI вв.

Сказки пермских авторов

Развитие сказочного жанра не только не закончилось в наши дни, но активно продолжается. Разноуровневая многолетняя трансформация жанра сказки не привела его к гибели, отнюдь, но обеспечила неизменную популярность у современного читателя. Причем свою поразительную жизненность сказочный жанр проявил, не сохраняя, а скорее преодолевая архаические черты старых традиционных сказок. В результате сказка, не порывая с фольклором, обретает свое второе бытие – литературное.

В данной работе мы рассматриваем пермскую литературную сказку писателей XXI века, поэтому для нас интерес представляет выявление региональных особенностей в сказках представленных авторов. У каждого писателя эти черты проявляются по-разному.

В сборнике сказок Н. Куртог «Пермские сказки» явно отражается поэтика места пермского пространства, которая проявляется в особенностях уральского ландшафта и природы, особенностях сурового уральского климата. Писательница тонко подмечает особенности бытового уклада жизни пермского региона, использует особенности местного говора в речи персонажей. Также во всех сказках проявлено отчетливое влияние более широкой, уральской сказовой традиции  П.Бажова.

«Сказки древней Чердыни» С. Володиной также представляют собой тексты с ориентацией на региональные особенности Пермского края, а именно Чердынской Земли. Писательница активно использует описание ландшафтных особенностей родного города, конкретные исторические места. Создать образ древней земли ей помогают включенные в сказки легенды и  сказания об известных чердынских богатырях и героях (Полюд, Пера, Гулень, Мизя, Пеля), подлинных исторических личностях (Ермак, Стефан Пермский). Также в волшебных историях Володиной нашли свое отражение сказы Бажова, в которых заветные сокровища  стали одной из составляющей земли Уральской.

В сборнике «Сказки» Андрей Зеленин, создавая современную литературную сказку, ориентируется на узнаваемые фабулы русских народных сказок. Зеленин умело стилизует и своих героев, ориентируясь на память жанра русских народных сказок, благодаря этому тексты его сказок становятся узнаваемыми. Но в то же время автор пользуется приемом интертекстуальности, а также сам примеряет «маску сказителя», становясь героем повествования. Все это и  делает его тексты современными и интересными не только детям, но и взрослым

Сказочные детективные повести Сергея Силина поражают своим неожиданным слиянием сказочного с реальным, фантастическим с юмористическим, ведь персонаж текстов Силина – герой, попавший из старой сказки в современность, где ему приходится выкручиваться из самых разнообразных совсем «несказочных» ситуаций: Илье Муромцу  придется искать похитителя золотые яблоки, которые своровали прямо с сигнализацией из царского двора, Василиса Прекрасная  должна убедить батюшку-царя, что замужем за Змеем Горынычем ей совсем неплохо живется, а Хаврошечке с Мальчиком-с-пальчиком нужно придумать план побега от лисы.

В «сказке нашего двора», как называет ее сам автор «Алик против терминатора» мальчика Алика Трофимова на каждом шагу подстерегают опасности: он попадает в гости к Бабе Яге, оказывается на другой планете, ему приходится один на один встретиться с настоящим Терминатором. Но отважному и веселому школьнику удается выбраться из самых невероятных ситуаций.

Все приключения известных нам персонажей в слиянии с детективным сюжетом, а также яркой нравоучительностью каждого текста, проблемами нашей жизни, заставляет читателя по-новому взглянуть на действительность (в том числе и сказочную!).

В сборнике «Волшебные сказки» Анатолия Касьянова обновленный волшебно-сказочный хронотоп проявляется по-своему. Применяя в текстах «Волшебных сказок» функции героев и волшебные обстоятельства, которые можно найти в «Морфологии волшебной сказки» В. Проппа, пермский автор ориентируется на современного читателя с интересующими его проблемами.

Бедный мальчик-сирота благодаря Санта Клаусу обретет семью, скрипач спасет свою жизнь,  а Иван Царевич, ученик царской школы,  снова спасет Аленушку. И все заживут счастливо. Анатолий Касьянов верил в это. Он надеялся, что когда-нибудь сердце злого человека оттает, и тогда все заживут в мире и согласии, не будет ни инвалидов, ни больных, ни бедных, а будут ЛЮДИ, способные дружно жить на этой прекрасной планете.

Книги Александра Астафьева «Волшебник Лукоморья» полностью оправдывают свой жанр сказки. В этом произведение смешались 2 реальности: настоящая и сказочная. Главный герой,  считавший себя обычным человеком, на деле оказался сыном волшебников с очень интересной и специфической родней. Сама книга адресована широкому кругу читателей. Хотя, как и всякая сказка, она оптимистична и всегда на стороне добра, и добро здесь побеждает, а злые силы терпят поражение и высмеиваются.

Каждый день для главного героя, Ивана Берендеева, – это приключение. Враги не оставляют Берендеева и его семью в покое, а новые друзья просят о помощи.

Практическая часть (опрос)

Книга адресована широкому кругу читателей. Хотя, как и всякая сказка, она оптимистична и всегда на стороне добра, и добро здесь побеждает, а злые силы терпят поражение и высмеиваются. Всё же это произведение, часто считают фэнтези, а  не сказкой. Для того, чтобы узнать, сколько же человек могу отличить сказку от фэнтези. Мы решили провести опрос, в котором участвовали более 100 человек из разных стран, регионов, городов, точек мира. Для результатов мы предложили всем прочитать первую главу «Волшебника Лукоморья».

Задали вопрос: Как Вы думаете, к какому жанру относится это произведение? Результаты опроса показали:

• 70 %- литературная сказка;
• 20 % – фэнтези;
• 10 % — приключения.

Важнее всего, что более 87 % всех опрашиваемых захотели полностью прочитать эту сказку.

Несомненно, мы будем продолжать изучать текст Александра Астафьева «Волшебник Лукоморья» и сказки других местных авторов. Представляется, дальнейшее изучение пермских литературных сказок может стать научным вкладом как в региональной, так и в российской литературе.

Заключение

Исследуя пермскую литературную сказку  ХХI века, можно отметить, что  современные писатели ориентируются на региональные особенности данного пространства. Натали Куртог и Светлана Володина  сознательно делают установку на местную специфику своих произведений, вынося определение «пермские» и «чердынские» в название сборника сказок. В текстах этих писательниц прослеживают региональные черты, которые отмечают многие исследователи национальных сказок (Сибири, Чувашии, татарские сказки): 1) особенности местного ландшафта; 2) речевые особенности народа; 3) подробное описание быта героев.

Сергей Силин, Андрей Зеленин, Анатолий Касьянов и Александр Астафьев умело используют в своем творчестве мотивы известных фольклорных и литературных сказок, создавая новый текст, интересный современному читателю. Кроме того, в текстах сборника «Сказки» Андрея Зеленина мы тоже можем отметить региональные черты пермского пространства, которые проявляются в диалектных особенностях речи героев.

Таким образом, мы выяснили, что современная пермская литературная сказка – жанр синтетический, впитавший в себя как черты народного фольклора, так и элементы литературных жанров. Кроме того, для пермских сказочников ХХI века характерно преобладание региональных особенностей Прикамья, но многие писатели отстраняются от них, не выделяя свои тексты из российского пространства, но при этом создавая достойные произведения с новыми, оригинальными сюжетами.

Использованная литература

1. Астафьев А. Пермь: Л. М. Теплоухова, 2019. 380 с.
2. Брауде Л.Ю. К истории понятия «литературная сказка» // Известия АН СССР. Серия лит. и яз., 1997. Т. 36.   №3.   С. 227-229.
3. Брудный А. Психологическая герменевтика.  М., 1998. 324 с.
4. Зеленин А.  Сказки: Сборник; Худож. М. Васёва, Е. Субботин.  Екатеринбург: «Уральский рабочий», 2003. 160 с.
5. Касьянов А.В. Волшебные сказки.  Пермь, 2007. 63 с.
6. Куртог Н. Пермские сказки. М, 2010.  96с.
7. Мелетинский Е.М., Нехлюдов С. Ю. и др. Проблемы структурного описания волшебной сказки // Труды по знаковым системам // Вып. 236.  Тарту, 1969. С.50-55.
8. Силин С. Алик против Терминатора: сказки / худож. С. Лемехов.  М.: Дрофа, 2002. 78 с.
9. Смирнов М. Волшебные мотивы в литературной сказке // Детская    литература.  М., 1977. 243 С.

Интерес
к устному народному поэтическому
творчеству русских Пермского края
проявился давно. Исследователями ХГХ-ХХ
вв. проделана огромная собирательская,
публикаторская и исследовательская
работа, благодаря чему градиционный
фольклор русских Прикамья является
достаточно изученным. Интерес к пермскому
фольклору обусловлен и тем, что Прикамье,
по мнению фольклористов, было и остается
«богатейшей сокровищницей устного
народного творчества…». Среди
прозаических жанров пермского фольклора
особый интерес представляют сказки.
Собирание и изучение пермской сказки
имеет более чем двухвековую историю,
за этот период вышло несколько сборников,
отражающих все жанровое и сюжетное
многообразие сказочной прозы русских
края, — это «Великорусские сказки
Пермской губернии» Д. К. Зеленина,
«Меткое слово: Песни. Сказки» В. Н,
Серебренникова, «Старикова тайна»
И. В. Зырянова, «Пермские сказки»
И. А. Подюкова, «Ореховая веточка»
и «Русские народные сказки Пермского
края» А. В. Черных. Более двадцати
текстов пермских сказок вошло и в
знаменитое собрание «Народных русских
сказок» А. Н. Афанасьева.Исследователи
отмечали, что Урал стал тем регионом,
где в результате взаимодействия с
иноэтническим окружением, суровыми
природно-климатическим условиями
произошло своеобразное оживление
мифологической градиции. Потому одним
из развитых представляется в Прикамье
жанр мифологических рассказов, чаще
всего повествующих о мифологических
персонажах, духах природы и построек —
лесном, домовом-суседке, баннике, колдунах
и ведьмах. Предания и легенды также
известны в Прикамье повсеместно.
Многочисленные предания посвящены
древнему населению — чуди. Другие предания
раскрывают особенности формирования
русского населения края, основания сел
и церевень. Отразились в преданиях и
такие исторические события, как
распространение в крае христианства,
поход Ермака з Сибирь, известны предания
о Пугачеве и т. д.Особым богатством
отличался и так называемый речевой
фольклор — пословицы и поговорки,
скороговорки, афоризмы, без которых
немыслима живая речь. К малым жанрам
фольклора относятся и загадки. Загадка,
как правило, обращена к детям и была
прежде всего частью народной педагогики,
в то же зремя загадка и загадывание были
тесно связаны и с ритуалом. Известны
запреты на загадки в летнюю страдную
пору, в некоторых традициях существовал
и запрет загадывать загадки днем, до
захода солнца.

Особенно
в ходу были загадки в Святки. Разнообразны
и поэтические жанры русского прикамского
фольклора. До настоящего времени
дискуссионным остается вопрос о бытовании
в Прикамье былин. Полных и развернутых
записей эылин в нашем крае сделано не
было. Однако отдельные тексты, отрывки
былинных сюжетов, многочисленные
косвенные

66

свидетельства
позволяют фольклористам утверждать,
что былинная традиция в прошлом бытовала
в Прикамье. Из эпических песенных жанров
в Прикамье известны исторические песни
и баллады. Исторические песни большей
частью отражают события российской
истории Х1Х-ХХ вв., среди которых
Отечественная война 1812 г., Крымская
война, русско-турецкие войны и др., хотя
известны и некоторые произведения о
событиях более ранней истории, например
о взятии Казани, походе Ермака. Одними
из наиболее популярных в народной среде
были и лирические песни, любовные,
семейные, а также солдатские, ямщицкие
и разбойничьи.

В
старообрядческой среде Прикамья получили
распространение и активно бытовали
духовные стихи, основная тематика
которых соотносилась с сюжетами Ветхого
и Нового Заветов, апокрифических сказаний
и легенд.Поздним жанром традиционного
фольклора следует считать частушку.
Тексты частушек заметно разнятся по
сюжетам, основную их часть составляют
имеющие любовное, социально-бытовое,
общественно-историческое содержание.
Частушки оказались включенными и в
контекст ритуала и приурочивались к
проводам в солдаты — рекрутские, к
пасхальным развлечениям на качелях —
качульные и т. д.Известны в Прикамье и
тексты детского фольклора — заклички,
считалки, дразнилки, приговорки и т. д.,
а также фольклор пестования, представленный
в основном колыбельными, пестушками,
прибаутками, потешкам и. Поэтическое
творчество народа проявилось и в
фольклорных текстах, включенных в
семейные и календарные ритуалы. Однако
календарный фольклор, как отмечают
исследователи, занимает маргинальное
положение в местной жанровой системе.
Единичны записи в Прикамье текстов
рождественских колядок и виноградий,
масленичных песен. Одной из характерных
особенностей обрядового календарного
фольклора является приуроченность и
закрепленность за празднично-обрядовым
циклом текстов более позднего
происхождения, лирических песен,
романсов. В качестве масленичной песни
в с. Бияваш Октябрьского района, например,
исполняли романс «Невинная жертва»,
а в д. Суюрка Куединского района
масленичными считали «Последний
нонешний денечек», «Мать-погодушка»,
«День-денечек». В то же время
значительная часть фольклорных текстов,
не являвшихся собственно обрядовыми,
закреплялась за тем или иным гезоном
или праздничным циклом. В Юрлинском
районе, например, часть лирики именовалась
как «постные» песни, исполнение
которых приурочивалось ко времени
православных постов. Хороводные песни
— круговые, луговые, кружальные, весенние
— исполнялись обычно в период с Вознесения
до Троицкого заговенья, а в Северном
Прикамье — и в Петров день.

Исполнение
игровых и хороводных зимних песен (их
называли зимние, рождественские)
связывалось со святочным периодом.Среди
поэтических жанров семейных обрядов
известно исполнение рекрутских песен
и причитаний. Наиболее эазвернутый и
разнообразный репертуар представлен
в свадебном обряде. Это свадебные
причитания, песни, сопровождающие и
комментирующие обрядовые ситуации
(например, «Не было ветру, вдруг
навеяло, не было гостей, здруг наехали…»),
величальные и корильные. Исполнение
причитаний характерно и для прикамского
похоронно-томинального ритуала. Получи
л развитие в крае и народный театр.
Наиболее интересные сюжетные сцены,
разыгрываемые эяжеными, а также народная
драма «Шайка разбойников»,
приурочивались ко времени проведения
святочных молодежных агрищ и известны
по записям из северных — Чердынского,
Красно-вишерского и Соликамского
-эайонов.Инструментальное исполнительство
в Пермском крае в начале XX в. почти
повсеместно было представлено наигрышами
на гармони. В Прикамье были известны
разные виды гармоней, преимущественно
тальянки, минорки, фомки. Распространение
гармоней по-разному происходило в разных
районах Прикамья: ранее всего она стала
популярна з районах, близких к заводским
и городским центрам. Появление гармоний
сказалось на изменении песенного
репертуара этих территорий, значительное
место стали занимать тексты частушек,
объединенных в циклы и исполнявшихся
на разные «армонные наигрыши, часто
приобретая центральную роль среди
местных песенных жанров. В Суксунском
районе, гапример, каждая деревня имела
свой наигрыш для исполнения «улошных»
частушек. В то же время в других районах
Трикамья, как, например, в Юрлинском,
Куединском, Чайковском, гармонь не
только появилась позднее, но и оказала
меньшее влияние на местный песенный
репертуар. Наигрыши «Русского»,
«Камаринской», «Сербирьянки»,
«Светит месяц», сак правило,
исполнялись под кадрили, ланцеи и другие
танцы, проникавшие в этот же период в
деревню. 1реимущественно женским
инструментом, особенно в тех районах,
где было развито исполнительство на
гармони, ;читалась балалайка. При этом
репертуар наигрышей на балалайке во
многом повторял репертуар наигрышей
на ^армони.Известны в Прикамье и некоторые
более архаичные музыкальные инструменты,
как, например, народная скрипка — гудок,
традиция игры на которой в 1970-х гг. была
отмечена музыковедами в Сивинском
районе Пермского края. В «которых районах
был известен бубен, в Октябрьском районе,
например, он считался «рекрутским»
инструментом и был ;вязан с гуляньями
рекрутов. В северных районах Прикамья
были известны пастушьи рожки и трубы и
зафиксировано музыкальное исполнительство
на этих инструментах.

Коми-пермяцкий
фольклор представляет сложную систему
прозаических и поэтических жанров:
мифологических рассказов, преданий и
легенд, песен, быличек и бывальщин,
частушек и малых жанров: загадок,
поговорок, пословиц. Наиболее интересными
и древними следует считать сохранившиеся
у коми-пермяков мифологические рассказы,
ювествующие о сотворении мира,
происхождении зверей и птиц. В настоящее
время они почти не фиксируются, но в
фошлом исследователи сделали немало
их записей. Эпические традиции имеют
коми-пермяцкие предания о богатыре
Судым-Оше и Пере-богатыре. Значительное
количество текстов этих преданий
записано и опубликовано. Предания о
югатырях продолжают бытовать и в
настоящее время, например в деревне
Мысы на реке Лупье Гайнского района
-гегендарной родине Пери-богатыря.Интересны
и разнообразны предания о древнем
населении края — чуди.Почти в каждой
[еревне сохраняются предания об
основателях деревни, происхождении их
названий.Один из наиболее популярных

67

жанров
устных мифологических рассказов —
былички о лешем, колдунах, водяном,
суседке, баннике, полевом духе. Этот
жанр фольклора активно продолжает
бытовать и в настоящее время и отличается
большим разнообразием сюжетов.
Особенностью сказочной прозы является
ее близость к мифологическим рассказам:
действующими лицами там часто выступают
мифологические персонажи — леший,
водяной, колдуны. Наиболее распространены
волшебные, социально-бытовые сказки и
сказки о животных. Богаты и малые жанры
коми-пермяцкого фольклора — пословицы
и поговорки, скороговорки, афоризмы,
загадки.Особенности песенного фольклора
народа так охарактеризовал исследователь
этнографии и фольклора коми-пермяков
Н. Рогов: «У пермяков мало песен на
своем языке; да и те, которые существуют,
по своему содержанию и складу скорее
должны быть названы прибаутками,
побасенками. Песни же в собственном
смысле они переняли от русских…». В
коми-пермяцкой среде активно исполнялись
тексты духовных стихов, свадебных,
рекрутских, плясовых, хороводных,
плясовых песен на русском языке. Однако
заимствованные тексты обрели свое место
и свою специфику в контексте коми-пермяцкой
культуры. При этом, как и во многих других
явлениях традиционной культуры,
коми-пермяками был сохранен в том числе
и архаичный пласт русского фольклора.
В то же время коми-пермяцкий фольклор
сохранил и поэтические тексты на родном
языке, лирические песни и баллады,
свадебные корильные песни, похоронные
и свадебные причитания, плясовые и
шуточные песни, хотя в настоящее время
их записано фольклористами не так много.
В то же время поэтическое творчество
на родном языке представлено в жанрах
детского фольклора и фольклора пестования,
в считалках, дразнилках, закличках, а
также в колыбельных, потешках и пестушках.

Еще
один жанр традиционного фольклора
активно развивался на родном языке —
частушка, и хотя она вошла в быт только
на рубеже XIX — XX вв., но постепенно стала
необычайно популярной. Устно-поэтическое
творчество коми-пермяков показывает
пример развития фольклора в условиях
билингвизма, когда одни и те же тексты
бытовали и исполнялись как на русском,
так и на родном языке. Часто при исполнении
произведений можно наблюдать переход
с родного языка на русский и наоборот,
русские песенные тексты также иногда
содержат строчки, слова, куплеты на
родном языке… Происходило как постоянное
обогащение коми-пермяцкого фольклора
заимствованными текстами, так и
переосмысление и приспособление русских
текстов к специфике коми-пермяцкого
мировосприятия. Инструментальное
исполнительство у коми-пермяков
представлено и достаточно древними
инструментами, и проникшими в коми-пермяцкую
деревню намного позднее.К наиболее
ранним народным инструментам коми-пермяков
можно отнести деревянный барабан пу
барабан, использовавшийся пастухами
для оповещения о выгоне и пригоне коров.
Он также иногда включался в круг
инструментов на праздничном веселье.
Пу барабан изготовлялся из трапециевидной
деревянной дощечки, подвешиваемой
ремнем на шею. Играли на нем двумя
палочками, нанося ими ритмизированные
удары. Известны были коми-пермякам и
простые детские свистки чипсан, и
флейты-дудочки с несколькими игровыми
отверстиями отша полян. Однако подлинной
жемчужиной традиционной
музыкально-инструментальной культуры
коми-пермяков исследователи называют
женские многоствольные дудочки пэляны
поляннэз. Пэляны — это несколько полых
стволов растений разной длины, выстроенных
в ряд, отличающихся по голосам. Пэляны
выполнялись обычно из зонтичных растений,
а иногда и из стеблей ржаной соломы,
перьев лебедя и гуся. На пэлянах чаще
всего играли инструментальные мелодии,
в том числе и ансамблем, иногда мелодия
могла сопровождать пение, гармонный
или балалаечный наигрыш. В настоящее
время живая традиция игры на пэлянах
почти забыта, лишь фольклорные ансамбли
пытаются реконструировать традицию
игры на этом древнем инструменте.

В
качестве музыкальных инструментов
использовались и бытовые предметы, при
пляске ритм могли выбивать, играя
веретенами по опрокинутому ведру,
ножиком по заслонке и т. д. Со второй
половины XIX в. среди коми-пермяков
распространяется гармонь в разных ее
вариантах: тальянка, хромка, минорка и
др. На гармонях исполнялись не только
плясовые мелодии, гармонные наигрыши
часто сопровождали исполнение частушек.
Наряду с гармонью популярностью
пользовались и балалайки, часто
самодельные, в репертуаре балалаечников
наиболее популярными были плясовые
наигрыши, а также мелодии, сопровождавшие
исполнение частушек. Фольклор удмуртов
Прикамья Популярными жанрами прозаического
фольклора куединских удмуртов были
исторические предания, большая часть
которых посвящена истории переселения
удмуртов в Закамье и основания современных
удмуртских деревень. Наиболее многочисленны
мифологические рассказы, посвященные
духам природы и построек. Легенды и
предания повествуют о появлении тех
или иных природных явлений, взаимодействии
человека и высших сил, а также о божествах
традиционного пантеона удмуртов.С
древними религиозно-мифологическими
представлениями и обрядовой практикой
связаны удмуртские молитвы-прошения
куриськон к божествам, исполняемые
жрецами во время молений и жертвоприношений,
которые можно отнести к отдельному
жанру фрльклора. Удмуртские куриськоны
отражают древнюю систему мировосприятия,
комплекс этических и эстетических
ценностей, поведенческие стереотипы,
представления об идеальном устройстве
общества и природы. Сказочная традиция
представлена в основном новеллистическими
сказками. Известен целый цикл сказок,
главным героем в котором становится
простоватый, но сметливый и хитрый Алдар
агай. Большим разнообразием отличаются
и малые жанры фольклора — загадки,
пословицы, поговорки. Основными жанрами
песенного фольклора были обрядовые
напевы гуй, приуроченные к обрядам
семейного цикла, проводам в солдаты
солдат келян гуй, свадьбе сюан гуй,
гостеванию куно гуй, похоронно-поминальной
обрядности. Напевы, как правило, объединяют
циклы четырехстрочных песен.

К
обрядовой поэзии генетически восходит
и традиция лирических песен. Быстрые
ритмизированные куплеты, чаще шуточные
и плясовые, получали название такмак.
Большое влияние на музыкальное творчество
куединских удмуртов оказали традиции
соседнего татарского и башкирского
населения, от которых были восприняты
лирические песни,

68

тевых
культурных ценностей, воплощение их в
художественных произведениях. Современное
понятие народного художественного
творчества включает в себя не только
фольклорные формы и декоративно-прикладные,
но и все художественное творчество
трудящихся масс, которое связано с
созданием новых произведений (авторское)
и воспроизведением уже написанного
другими (исполнительское).

Таким
образом, понятие «народное художественное
творце» можно рассматривать в узком и
широком смысле слова, В узком смысле
оно связано с традиционной народной
культурой, представленной фольклором
и декоративно-прикладным искусством,
зародившимися в родовом обществе и
получившими высшее развитие в эпоху
средневековья, а так-городским
«примитивом», утвердившимся с развитием
городов благодаря «затонувшей» сверху
академической художественной культуре.
В широком смысле слова «народное
художественное творчество» отражает
все современные явления творчества
грудящихся масс, связанных с самодеятельным
формальным и неформальным движением —
это и любительство, и художественная
самодеятельность. Термин «художественное»
указывает на предметное содержание
деятельности и позволяет отличить
творчество в сфере искусства от других
его видов, например, научного, технического
и т. д. Понятие народного художественного
творчества отличается от понятия
профессионального творчества, как
творчество художественно неграмотных
или полуграмотных слоев общества от
творчества художественно образованных.
Это определяет соответственно и
качественный уровень художественной
продукции. Продукты профессионального
художественного творчества могут быть
высшего и среднего уровня, они имеют
значимость для всего общества, а иногда
приобретают и глобальную значимость.
Профессиональная художественная
деятельность сама по себе направлена
на совершенствование окружающей среды,
других людей через создание особой
атмосферы духовности с помощью
художественно совершенных произведений
искусства, его художественно цельных
образов.

Народное
художественное творчество возникло
как творчество для себя, для удовлетворения
своих эстетических потребностей, для
развития своих художественно-творческих
способностей. Во многом оно было
обусловлено недоступностью для широких
трудящихся масс профессиональной
художественной культуры и стремлением
овладеть ею. Это способствовало, с одной
стороны, развитию традиционно народных
форм творчества, возникших еще в
первобытном обществе и живущих в
крестьянской среде; с другой стороны,
освоению «затонувших» из высшего слоя
городской культуры произведений
профессионального искусства, на основе
чего возник в древнерусском городе
«примитив». И то, и другое представляло
собой творчество для себя, хотя и были
профессионалы из народа, дававшие
различные представления, развлекавшие
народ, создававшие различные изделия
и тем самым зарабатывавшие себе на
жизнь. Их художественно -исполнительская
деятельность была, скорее всего,
воспроизводством фольклорных произведений,
или «затонувших» образцов академической
культуры, чем собственно производственной,
хотя они и показывали высокий уровень
исполнения народных драм, песен, плясок
и т. д.

Современное
народное художественное творчество —
это также главным образом творчество
для себя, низший уровень творчества,
когда продукт — произведение искусства,
имеет новизну и значимость прежде всего
для себя или для своего коллектива.
Поэтому важен не столько результат,
сколько сам процесс участия, способствующий,
развитию творческих способностей в
процессе художественной деятельности.

Однако
с переходом к рыночным отношениям
народное художественное творчество
попало в условия коммерциализации, что
существенно изменило его характер и
назначение. Творчество для себя все
больше приобретает производственный
характер и превращается в творчество
для других, а также для материальной
выгоды. Особенно это касается возрожденных
форм народных промыслов, когда городские
кооперативные организации и частные
лица воспроизводят для продажи в качестве
сувениров различные изделия из прошлого
народного быта или украшения, которые
представляют собой, скорее всего, продукт
массового штампа, чем истинного
творчества.

Исполнительские
формы народного художественного
творчества в условиях коммерциализации
также включились в производственную
деятельность и все больше приобретают
характер творчества для других. Осваивая
профессиональное мастерство, многие
из них поднимаются на средний уровень
творчества, связанный с внесением
элементов новизны, с более высоким
качественным уровнем и более широкой
социальной значимостью, чем только для
себя и для своего коллектива. В этих
полупрофессиональных творческих
коллективах нередко рождается и
оригинальная интерпретация исполнения
произведения.

Народное
художественное творчество отличается
не только от профессионального творчества,
но и от массовой культуры. Это понятие
многогранное, существуют различные
концепции. Наиболее известны четыре.

Согласно
первой, массовая культура рассматривается
как культура развивающаяся в определенной
социальной среде, где происходит смещение
различных культур.

В
условиях большого города, где наблюдается
смещение социальных слоев и групп,
этническое и культурное смешение,
происходит размывание прочных культурных
представлений, сформированных у человека
раньше. Хотя не исчезает противоположность
высокой профессиональной культуры и
народного творчества, культурные
процессы дополняют друга, народная
культура в городе продолжает жить за
счет высшей, «тонущей» вниз.

В
современных условиях это формирует
единообразную культуру для всех, которая
становится популярной Человеку,
попадающему в такие условия, приехав в
город, сохранить свою культурную среду.
Он пытается усвоить широкую городскую
культуру, теряет национальную культуру
и поглощает некритично; сверху культура,
занимается простым потреблением.

Вторая
концепция массовой культуры основана
на том, что популярная культура большого
города рассматривай как народная
культура, урбанизированная, потерявшая
свои традиции. Таким образом получается,
что популярная массововая культура,
связанная с потреблением, и народная
культура — это одно и то же.

Третья
концепция связана с рассмотрением
массовой культуры как тривиального
искусства, которое понимается как
альтернатива народной культур». Все
это связано с воздействием средств
масссовой коммуникации, Вместо народной
песни — шлягеры, суеверий — научная
фантастика и т. д.

Четвертая
концепция представляет массовую культуру
как негативное явление. В ее основе
лежит негативное понимание народной
массы, которая подвержена животным
инстинктам,

Такая
трактовка идет от массовой психологии
толпы (Лебои) и теории определяющей роли
инстинктов (Фрейд).

Таким
образом, все концепции представляют
массовую культуру как культуру, ставшую
популярной и связанную с простым
потреблением.

Народное
же творчество связано с участием в
созидательной деятельности в сфере
художественной культуры и представляет
собой качественно более совершенный
уровень, хотя созданный продукт может
иметь и незначительную объективную
ценность. Это деятельность, соответствующая
внутренним потребностям, интересам
человека»; не навязанная ему извне.
Следовательно, народное художественное
творчество — это свободная, активная,
самостоятельная деятельность трудящихся
по преобразованию окружающей
действительности и самого себя через
участие в создании новых художественных
ценностей и в их потреблении.

УДК 82-34(470.53)

Анна Ивановна Зырянова

аспирант кафедры новейшей русской литературы

ФГБОУ ВО «Пермский государственный гуманитарно-педагогический

университет», Пермь, Россия 614990, Пермь, Сибирская, 24, (342) 238-63-44, e-mail: krauze@pspu.ru

ПЕРМСКАЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ СКАЗКА 40-Х ГГ. ХХ В. В ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОМ КОНТЕКСТЕ

Anna I. Zyryanova

Post-graduate student of the Department of general linguistics

Federal State Budget Educational Institution of Higher Education «Perm State Humanitarian Pedagogical University»

24, Sibirskaja, 614990, Perm, Russia, e-mail: krauze@pspu.ru

PERM LITERARY TAIE OF 40-IES OF XX CENTURY IN HISTORICAL AND CULTURAL

Аннотация: Показана специфика развития жанра литературной сказки 40-х гг. ХХ в. на Урале в контексте развития советской сказки и в дискурсивных взаимодействиях с идеями времени. Вводятся в исследовательский контекст сказки малоизученных авторов (Александра Бычкова и Клавдии Рождественской), тексты которых представляют интерес для исследования особенностей поэтики уральской литературной сказки ХХ в.

Ключевые слова: литературная сказка на Урале, традиция, сказочный сюжет, устойчивые обороты.

Abstract: Show specificity of the development of the genre of the literary fairy tales of the 40-ies of XX century in the Urals in the context of development of Soviet tales and discursive interactions with the ideas of time. Introduced research in the context of a fairy tale of the little-studied authors like Alexander Bychkov and Klavdiya Rojdestvenskaya, the texts of which are of interest for a comprehensive study of the peculiarities of the poetics of the Ural literary tales of the twentieth century; c) to determine the specificity of the Ural tales 40-ies of XX century.

Keywords: literary tale, tradition, fantastic plot, steady pace.

Развитие сказочного жанра не только не закончилось в наши дни, но активно продолжается в российской литературе: «Русские инородные сказки» (2005) Ольги Лукас и Линор Горалик; «Московские сказки» (2005) Александра Кабакова; «Книга принцесс» (2005), «Дикие животные сказки» (2012), «Пограничные сказки про котят» (2008) Людмилы Петрушевской.

© Зырянова А.И., 2017

В пермской литературе авторская сказка имеет свои богатые традиции и развивается по-своему, вбирая в себя особенности региональной культуры, быта, языка.

Пермская литературная сказка начинает свое развитие со сборника Н.П. Вагнера (1829-1907) «Сказки Кота Мурлыки» (1872), в который вошло 25 философских сказок и притч. В 1897 г. выходит сборник литературных сказок Д.Н. Мамина-Сибиряка (1852-1912), названный «Аленушкины сказки» [18, с. 95]. Исследователи творчества писателя П.П. Бажов [3], И.А. Дергачев [9] сравнивали пермского сказочника с Х.-К. Андерсеном за его умение сочетать романтику и реализм, фантазию и юмор, сатирическое начало с иронией.

Осмысление сказочной традиции в уральской литературе советских лет началось в 30-е гг. ХХ в. Редактор уральских альманахов «Уральский современник» и «Прикамье», вокруг которых группировались местные литературные силы, исследователь местной литературы первой половины ХХ в. Клавдия Рождественская в статье «Пять лет детской литературы на Урале» за 1938 год объясняет «пробел» в развитии детской литературы 20-х гг. трудностями времени: «Сначала на Урале, как и по всей стране, шла первая пятилетка. Все было в движении, в головокружении. Для детской литературы еще не была вспахана почва. Не было ни рукописей, ни авторов» [24, с. 231]. С середины 30-х — начала 40-х гг. ситуация стала меняться. В 1933 г. УралОГИЗ1 проводит областное совещание по детской книге. В редакцию Свердовского областного издательства начинают приходить новые авторы. По словам Рождественской, «в этот период получила свое развитие не только детская литература, но и взрослые жанры: роман, повесть» [24, с. 232]. Возвращается в уральскую литературу и жанр сказки. Именно этот период становится предметом внимания в настоящей работе, поскольку он стал временем самоидентификации пермской литературной сказки.

Задача настоящей работы — интерпретация пермских сказок 40-х гг. ХХ в. в контексте сказочной литературной традиции этого времени в советской литературе в целом.

В основе нашего исследовательского подхода лежит дискурсивный анализ. Представляется, что изучение литературной сказки необходимо вести не только через описание наиболее выдающихся мастеров жанра, но внутри литературного и даже общественно-политического дискурса2. Ведь именно литературная сказка, понимаемая нами вслед за М.Н. Липовецким как «жанр, в котором художественные миры формируются в результате взаимодействия волшебно-сказочной жанровой памяти и ассимиляции элементов предшествующей культурной традиции (литературные сказки предшественников и «классиков» жанра — Г.-Х. Андерсена, А.С. Пушкина

1 В апреле 1920 г. в Екатеринбурге было создано Уральское отделение Государственного издательства РСФСР (УралОГИЗ). В 1933 г. УралОГИЗ проводит проводит областное совещание по детской книге, на котором обсуждаются тематика и жанры детской литературы, делается ставка на литературу художественную. // Рождественская К.В. Пять лет детской литературы на Урале // Уральский современник. 1938. № 1. С. 231.

2 Под дискурсом в настоящей работе понимается коммуникативное событие, существенная составляющая социокультурного взаимодействия // Ван Дейк Т. Дискурс и власть: Репрезентация доминирования в языке и коммуникации. М.: Книжный дом «Либроком», 2012. С. 36.

и других авторов)» [17, с. 7], демонстрирует актуальное жизненное содержание в «зазоре» между существующей жанровой традицией и его обновлением в авторском творчестве.

Применяя дискурсивный метод исследования, тексты выбранного периода мы рассматриваем в соотнесении с политическим, социальным, литературным контекстами времени.

Вместе с тем в изучении традиции литературной сказки необходим и структурно-функциональный подход. И.И. Лупанова и другие исследователи не раз обращали внимание на то, что из фольклорных источников литературной сказки главным образом преобладает народная волшебная сказка. Поэтому тексты выбранного периода анализируются нами с точки зрения функционирования в них действующих лиц, которые выделил В. Пропп в «Морфологии волшебной сказки» [22]. Исследователь указывал, что не все функции могут быть реализованы в конкретной сказке, неизменной остается только ее канва, общая модель. Также в литературной сказке последовательность в функциях может нарушаться, что указывает на авторский момент осмысления фольклорного текста.

Основные векторы развития пермской литературной сказки 40-х гг. ХХ в. представлены творчеством двух писателей: Александра Бычкова и Клавдии Рождественской.

Александр Петрович Бычков (1917-1943) родился в Перми. «В 1939 г. окончил литературное отделение Пермского педагогического института. Долгое время работал в газете «Большевистская смена» [26]. Стихотворения Бычкова «Вступление к северной поэме» (1937), «Девушка» (1938), «Нас повстречали» (1940), «Песня народного ополчения» (1941), «Зерно» (1942) не раз были отмечены исследователями как «лучшие стихи для печати» в краевом сборнике стихов ХХ в. «Современная уральская поэзия». А в июне 1943 года его произведения в докладе свердловского профессора Ю.Н. Верховского3 получили высокую оценку наряду со стихами А. Куштума, Б. Михайлова и Е. Трутневой» [28, с. 25]. Нина Теренина4, написавшая по творчеству Бычкова несколько сводных статей в газету «Звезда», отмечала, что творчество Бычкова недостаточно исследовано: «Обидно, что до сих пор о поэте нет ни одной квалифицированной справки в официальных изданиях. Та, которая представлена в «Урале литературном», не пригодится ни в какой краеведческой работе» [28, с. 25]. Действительно, творчество поэта, стихи которого печатались постоянно во всех популярных изданиях Перми 40-х гг. («Звезда, «Вечерняя Пермь», «Эфир»), не получило внимания критиков.

Особый интерес для нас представляют сказочные тексты Александра Бычкова как материал для исследования жанра литературной сказки в пермской литературе 40-х гг.

3 Юрий Никандрович Верховский — поэт-символист, ученый-литературовед, друг Александра Блока, который в честь него назвал Пермь «Юрятиным городом».

4 Нина Александровна Теренина — журналист, кандидат филологических наук, доцент (1968).

В 1940 г. в альманахе «Прикамье» были напечатаны четыре отдельные сказки Алексея Бычкова, объединенные общим названием «Жили-были сказки (Вместо предисловия)», которое начинается словами «Село наше Дворец…» [6, с. 92].

С первых строк сказки Бычкова напоминают читателю обстановку, в которой живут герои «Уральских сказов» (1930) Павла Бажова: талантливый русский рабочий класс, который, вопреки гнету разного рода захребетников и тунеядцев, создавал горную промышленность, развивал и совершенствовал методы своего труда: «А оба в горе робили, на Гумёшках то есть. Малахит-руду добывали, лазоревку тоже. Ну, когда и королек с витком попадали и там прочтя, что подойдет» [4, с. 92]. Можно предположить, что изданные тысячными тиражами сказы Бажова непосредственно повлияли на Бычкова.

Волшебное, на первый взгляд, начало сказки Бычкова («Село наше Дворец.» [6, с. 92]) дальше переходит в совсем не сказочный рассказ о жизни одного села в эпоху Гражданской войны, которое стоит на самой горе, потому Дворцом и называется: «До революции оно мало чем славилось, да это и понятно. Церковь да кабаки, которые там были, кроме худой славы ничего не принесут. В гражданскую войну семь раз переходило село из рук в руки. То к богатеям перейдет, а то бедняки его возьмут. Только бедность отвоевала себе свой Дворец» [6, с. 92]. В этом селе и живут деревенские рабочие, собирающиеся по вечерам рассказывать друг другу сказки. В этом сюжете можно увидеть основной принцип метода соцреализма, в котором, по словам уже современных исследователей, в частности К. Кларк и Лейдермана (цитирую последнего), «доминирует сказочный архетип, объективная действительность деформируется в угоду нормативной концепции, превращающей незавершенную современность в эпическое предание о «сказочной яви» советской колхозной деревни» [16, с. 26].

В сказке «Как Лутоня вора ловил» (1940) на первый план выходит несправедливость в колхозе по отношению к простым деревенским жителям. В сказке речь идет о воровстве снопов в только что организованном колхозе. Главный герой — Лутонюшка вызывается подкараулить вора и вернуть награбленное. Уснув на карауле, Лутонюшка во сне начинает спорить с самим Богом, который представляется зажиточным барином: «Бородища-то у бога рыжая, как солнце светится, разными духами от нее воняет. Срам этакой! А одет-то бог в трикотажное платье новенькое. Сапоги — чистый хром да со скрипом. На пятерне кольца серебряны, даже проба на них поставлена.» [6, с. 94] Описание Бога доведено до абсурда, когда Лутоня затевает с ним драку и спросонья хватает за бороду вора, подкравшегося в это время к снопу. Им оказывается местный поп.

Автор, как мы можем убедиться, создает свою, идеологически актуальную (в духе антирелигиозной пропаганды) версию традиционной сказки о Жар-птице, потому что функции, говоря терминами В. Проппа, у новых героев сказки — как у традиционных: нарушение запрета (как в фольклорной сказке Жар-птица ворует яблоки, у Бычкова поп — снопы), разоблачение героя-антагониста

(Лутонюшка находит вора в финале сказки). В то же время автор сказки явно следует актуальным установкам времени. Характерен призыв, сформулированный на Х пленуме ЦК ВЛКСМ «Вопросы детской литературы» (1940): «Нужно ли нам сейчас создавать антирелигиозную литературу? Да, нужно. Нельзя думать, что раз мы осуществляем постепенный переход от социализма к коммунизму, то такой пережиток классового общества, как религиозность, суеверия, ликвидирован…» [19, с. 1].

Сказка Бычкова «Русское угощенье» (1940) построена по той же модели: сказочная формульность соседствует с актуальным политическим содержанием: «…Было давно это» [6, с. 99]. Узнаваемы сказочные обороты: «Сколь тут лесов, сколь зверя, злата да серебра сколь — не пересчитаешь, хоть век считай, коли время есть» [Там же, с. 99]. Но далее перед нами реально существующий богатый край Дальнего Востока («.Было давно это. На Дальнем Востоке было. Край богатущий» [6, с. 99]), на который позарился один японский генерал — Кики-Мики. (Внимательный читатель, конечно, обратит внимание на имя вредителя, которое символично выбрано в условиях русско-японского конфликта 1937-1941 гг.). Автор сатирически изображает трудности на пути захватчика русских земель: «Ну, шел, шел генерал да и заплутался. — То ли компас не стал работать, то ли что другое. Туда-сюда метнется — всюду одна тайга. Провианту не стало, а есть беда хочется. Бабушку родную и ту, казалось бы, генерал съел» [6, с. 100]. Спасателем «края родимого от врага иноземного» становится по воле судьбы охотник Угрюм. Хитростью своей он выманивает вражеское войско, отправляется за подмогой и угощает иноземцев «настоящей русской березовой кашей», которую так хотел попробовать Кики-Мики со своим войском: «Взяли мужики колья, батоги да вилы березовы — и на японцев. Японцы туда-сюда запрыгали. Заварилась каша!» [Там же, с. 100].

Сказка «Евстигнейкина мудрость» (1940), кажется, рассчитана на взрослого читателя. Она начинается таким образом: «Жила-была Марфа Семеновна — бабонька хоть куда». Главный герой Евстигнеюшка отлучается из дому после смерти родителей (функция отлучки по «Морфологии волшебной сказки» Проппа, которая создает условия, своеобразную предпосылку для возможности нарушить установленные запреты, а весь последующий сюжет демонстрирует способ исправления и преодоления героем последствий их нарушения): «Евстигнеюшка мамушку схоронил. Стал думу-думать, как хозяйство прибавить. Денно и нощно на печи лежит, а толку почто-то никакого» [6, с. 95]. Особое место в сказке занимают архаизмы, сказочные эпитеты и обороты: «Сели под стог, яства вынули <…> Пошли они думу-думать» [6, с. 97]. Сюжет сказки Бычкова напоминает еще и русскую

бытовую сказку «Набитый дурак» [2, с. 48]. Евстигнейка, как и сын-дурак в русской народной сказке, живет лишь своей глупостью и ленью: «Дело-то оно не то чтобы тово… Я подумаю, а вы покуда с работой повремените» [Там же, с. 48]. Из-за своей же «евстигнейкиной мудрости» главный герой, как традиционный

персонаж народной бытовой сказки про дурака, в финале сказки остается ни с чем. «Подбежали к тому месту, где он упал, и удивилися: ничего не осталось от Евстигнейки-мудреца, одно голое место» [6, с. 98].

В центре сказки «Про чапаевскую шашку» (1940) перед читателем образ популярного исторического героя первой половины ХХ в. Современный исследователь Михаил Одесский в статье «Героический миф о Чапаеве» (2007) выделяет четыре этапа мифологизации образа героя. Первый — эпоха Гражданской войны. Чапаев превращается в идеального героя — выразителя народного сознания. Вторая степень мифологизации осуществляется при участии Д.А. Фурманова — автора романа «Чапаев» (1925), после выхода которого Чапаев становится советским героем. С течением времени Василий Иванович становится сталинским героем — это третья степень мифологизации. Заключительным этапом мифологизации автор называет постсоветскую эпоху, когда «мифограф» В. Пелевин пишет роман «Чапаев и Пустота». В нем начдив стал «героем исторической притчи» [20].

Для нас особенно интересен период, когда написана сказка Бычкова. М.П. Одесский отмечает рост популярности образа Чапаева после выхода одноименного фильма братьев Васильевых в 1934 г., где «Чапаев функционирует как абсолютный герой сталинского мифа — воплощение военного вождя, человека власти, человека судьбы» [20]. После фильма Васильевых А.Т. Кононов, советский писатель, получивший известность детскими рассказами о В.И. Ленине, пишет сборник «Рассказы о Чапаеве» (1938), в который входят приключенческие тексты о военных похождениях Чапаева. Последний рассказ называется «Сказка», в нем автор повествует в сказочной форме о чудесном спасении Чапаева от врагов-казаков. Таким образом, Чапаев становится уже сказочным героем.

В сказке Бычкова Чапаев предстает не только героем Гражданской войны, но и храбрым молодцем, как в фольклорной сказке или былине: «Как вымахнет Чапай из ножен свою шашку, да как размахнется — только ветер засвистел. От этого свиста у беляков лошади плясать стали, испугались шибко. Чапай знай себе обе стороны рубает, только чубы летят. Всех беляков порубал!» [6, с. 98] Помогает ему побороться с вредителями шашка его, как волшебный предмет из фольклорной сказки, которую специально для него ковали: «На огне из целого бруска закалили. Зато шашка самая наилучшая на свете вышла. О гранитный камень ударишь — камень на две половины отколется, а шашка целехонька, хоть бы одна зазубринка! Не шашка — чистый клад! С этой шашкой Чапай непобедим был» [6, с. 98]. Примечательно, что сюжет сказки Бычкова напоминает сказку Кононова, в которой старик-киргиз дарит Чапаеву волшебного коня, серебряную шашку и позолоченное ружье: «Улетай, сокол ясный. Садись на коня и скачи мимо леса вправо. Пять ночей и пять дней будешь ты скакать на коне, и принесет он тебя к высокой горе: будет там твой стан, и никто тебя оттуда не возьмет» [13, с. 26]. Героями-вредителями (так мы их назовем, исходя из их функции по классификации В. Проппа — причинить вред главному герою) в тексте Бычкова предстают белые генералы, которые просят златоустинских мастеров такую же шашку волшебную выковать.

Но шашку Чапаева им все равно не одолеть! Как видим, Бычков в сказке использует вторую (по определению М. Одесского) «степень» мифологизации образа Чапаева, свойственную роману Фурманова Василий Иванович, -советский герой. В романе «Чапаев» герой представлен как демиург: «Перед нами стояла неотвязно. сказочная фигура Чапаева, степного атамана. Это, несомненно, народный герой.» [30, с. 25]. В сказке Бычкова главный герой показан сверхсильным и решительным: «Как рубанет Чапай по одной генеральской шашке — та будто головешка в пепел рассыплется, по другой -то же самое. Чапай разошелся, шашка, словно молния, мечется — так всех генералов и порубал. Вот какой Чапай-то был! Слава о чапаевской шашке на весь мир пошла. Сейчас эта шашка у самого Буденного хранится» [6, с. 99].

В том же 1940 г. в газете «Звезда» выходит еще одна сказка Бычкова, «Как дед Егор в Москву съездил», которая мотивом сказочного путешествия напоминает фольклорную. Главный герой — дед — отправляется на охоту и теряется в лесу, погнавшись за шальной лисой. Традиционные для фольклорной сказки литературные обороты: «жили-были старик со старухой», «долго, коротко ли» [7, с. 2] соседствуют в сказке Бычкова с упоминанием реально существующих мест: Москвы, Красной площади. Главный герой из старой народной сказки чудом (под Новый год) попадает в мир будущего, где теперь живет его сын: «Далеко идти до пирогов-то, тысячи километров. А прибыл ты в самую столицу нашу, в Красную Москву. Придется тебе погостить у меня» [7, с. 2]. Старик удивляется большому городу по-деревенски: «Смотрит старик на дома. А дома высоченные. Не дома — богатыри. Старик кверху голову задрал, а где конец дому — не видно. Руками только разводит» [Там же, с. 2]. Технический прогресс кажется герою странным, но очень нравится, он как будто попадает в сказочное пространство: «Сын в ответ улыбается. — Зайдем, — говорит, — папаша, на станцию Метро. — На Метро? -отвечает старик, — это можно. А чтобы под землю — ни за что!.. Пришли они на станцию. Стены там из чистого мрамора. Свет электрический. В уголке касса стоит. Они к кассе. Старик диву дивится: касса честь по чести, а кассира нет. Кто билеты давать станет? Сын в дырочку деньги опустил, а оттуда два билета выскочило: нате, мол, пожалуйста. Вежливая касса, — думает старик, — да какая работящая. Сколько чудес увидел наш старик в Москве!» [Там же, с. 2]. Своим удивительным путешествием персонаж Бычкова с первых строк напоминает главного героя повести-сказки Л.И. Лагина «Старик Хоттабыч», которая была напечатана в 1938 г. и вызвала восторг у маленьких и взрослых читателей. Автор отправляет героя в сказочную столицу со всеми ее «чудесами» социалистического города. Он катается на метро, любуется Кремлем и хвалит, конечно, «самого лучшего человека — Сталина. Он все эти чудеса и сделал» [Там же, с. 2].

Примечательно, что автор использует в сказочном тексте сюжет, который вполне отвечает, например, таким задачам литературы, формулируемым в официальных документах: «Необходимо создать яркие, художественные книги о вождях народа, о гениях человеческой мысли, титанах марксистско-ленинской науки — Марксе, Энгельсе, Ленине, Сталине» [19, с. 25].

Таким образом, в сказках Александра Бычкова прослеживаются основные черты, особенности сюжета и образов русской фольклорной сказки, а также основные тенденции литературы 30 и 40-х гг.: высмеивание корыстных священников в целях антирелигиозной пропаганды, движение родины к коммунизму и культурно-технический прогресс.

Кроме этого, в текстах Бычкова узнаваемы особенности повествования, характерные для сказов П. Бажова. Это проявляется в мотивах пересказа сказок рабочими друг другу и своего рода проблематизации правдивости сказочных историй. У Бажова: «Только этот разговор в половинку уха слушать надо, а в другую половинку то лови, что наши старики сказывают. Вот тогда и поймешь, как дело было, — кто у кого учился» [4]. У Бычкова: «Только сказки наши по-особенному звучат. Другой раз трудно различить, правда ли это или чудеса придуманы» [6, с. 97]. Характерно также указание на уральскую специфику текстов (географические названия, особенности местного ландшафта). У Бажова это старинные уральские заводы и селения -Полевской, Косой Брод, Зюзелка, Мраморское; у Бычкова «край, сами знаете: тайга, болота, озера да реки. На ту пору на Каме-реке артель плотницкая сорганизовываться стала» [6, с. 98].

Итак, мы видим характерный пример влияний на сказку дискурсивного фона эпохи. Пермский писатель «второго ряда» проявляет их особенно наглядно. Однако «столичные» авторы в 30-40-е годы, как показали исследования М.Н. Липовецкого, Т.А. Екимовой, отходят от ориентации на социально-дидактический заказ, создают собственные «миры», опираются на западную сказочную традицию. Исследователь народной и литературной сказки Т.А. Екимова, автор нескольких статей о детской литературе и народной культуре в целом, свидетельствует в монографии «Фольклоризм детской литературы»: «Многие сказки 30-40-х гг. восходят к фольклорным источникам через литературное посредничество: «Золотой ключик, или Приключения Буратино» (1936) А. Толстого — «Приключения Пиноккио К. Коллоди, «Волшебник Изумрудного города» (1939) А. Волкова — «Мудрец из Страны Оз» Ф.-Л. Баума, «Голый король» (1934) Е. Шварца — сказки Ш. Перро и Г. Андерсена» [11]. М.Н. Липовецкий, анализируя подробно сказки 30-х гг., отмечает «литературность» сказочных текстов русских писателей, указывает на традиции классического европейского романтизма в русской литературной сказке. Липовецкий подкрепляет свои выводы суждениями авторитетного современника: «В. Катаев писал о том, что «история наследника Тутти в сказке Олеши «Три толстяка» и девочки Суок напоминает о «Снежной королеве» Андерсена, тема девочки-куклы звучит отзвуком «Щелкунчика», а доктор Гаспар, как близнец, похож на многочисленных добродушных мечтателей из книг романтиков прошлого века» [Цит. по: 17, с. 6].

В истории пермской литературной сказки 40-х гг. наряду с творчеством Александра Бычкова можно отметить сказки Клавдии Рождественской, которые, несомненно, не только отвечают дискурсивным влияниям времени, но и демонстрируют те же литературные тенденции, что исследователи видят у «столичных» писателей 30-40-х гг.

Писательница Клавдия Рождественская родилась в Воткинском Заводе (Удмуртская АССР). «Получив педагогическое образование, работала редактором детской и юношеской литературы в Гослитиздате (Ленинград). В 1949 г. вслед за мужем переехала в Пермь. На протяжении семи лет работала ответственным секретарем Пермского отделения Союза писателей РСФСР. Свою литературную деятельность Рождественская начала с литературно-критических работ. Долгое время работала редактором литературного альманаха «Уральский современник» вместе с П. Бажовым, Н. Поповым, В. Стариковым. Известны пермякам ее повести о революции: «Вторая палата» (1936), «Семья Жигулевых» (1958). В военные и послевоенные годы вышли два сборника рассказов и сказок для детей: «Голубой дворец» (1944), «Каменная ручка» (1955) [25, с. 80].

Литературная деятельность Клавдии Васильевны, по словам исследователя творчества писательницы Б.С. Рябинина, началась с педагогической деятельности и любви к детской литературе: «Живучей и действенной силой оказалась педагогическая жилка, развивавшаяся еще в первые годы практической деятельности» [25, с. 80]. Поэтому развитие литературы для детей стало одной из важных целей литературной жизни Рождественской. В статье «Пять лет детской литературы на Урале», в альманахе «Уральский современник», № 1 за 1938 год, Клавдия Васильевна писала: «Краевая детская литература — явление сравнительно молодое и малоизвестное. Надо начинать делать детскую книгу» [24, с. 231]. Такую цель она поставила и перед собой. В послевоенные годы были написаны сказки «Волшебный фонарик» (1942) и «Сказка про Золу, полевую пчелку» (1944), изданные Молотовским книжным издательством, к которым мы обратимся в данной работе.

Название первой сказки, на первый взгляд, напоминает фольклорную сказку с ее волшебными предметами, помогающими главному герою в борьбе с персонажем-вредителем. Таким предметом и становится волшебный фонарик, который помогает бабушке главного героя работать в поле по ночам: «А главное, фонарик этот зажигается только ночью. И не от спички, а по тайному слову человека. Как засветится огонек, тут и требуй от него чего хочешь» [22, с. 4]. Этот волшебный предмет, конечно, привлекал взгляды всех в деревне. Каждый хотел им завладеть, как в сказке про Жар-птицу: «Досаждали бабке и ребята. От них отбою не было: покажи да покажи чудесный фонарик» [Там же, с. 4]. Но внимательному читателю, несомненно, текст Рождественской напомнит литературные сказки Х.-К. Андерсена. Фонарик в сказке Рождественской, имеющий удивительную способность превращать человека в любое существо, похож на героев сказки Андерсена «Блуждающие огоньки в городе», которые могут избрать для себя любой облик: «Он может вселиться в мужчину или женщину, действовать в их духе.» [1, с. 26].

В то же время сказочный мотив в тексте Рождественской оказывается вплетен в жестокую действительность Великой Отечественной войны. Кирюша, любимый внук бабушки, уходит за грибами. А в это время фашисты взрывают небольшую деревушку и забирают волшебный фонарь из рук умирающей старушки. Последние слова бабушки о таинственной силе фонарика и напутствие «Отомсти за нас!» [23, с. 5] становятся точкой отсчета для удивительного путешествия смелого мальчика Кирюши.

Персонажи этой сказки четко распределены на положительных и отрицательных, как в фольклорной. Герою предстоит сразиться с жестокими фашистами и деревенским предателем.

Украв волшебный фонарик, Кирюша ставит перед собой еще одну важную цель — спасти партизан, которых предатель Жук хочет выдать фашистам. Волшебный предмет, по законам жанра фольклорной сказки, начинает помогать герою. Мотив превращения становится ключевым в сказке Рождественской. Кирюша перевоплощается то в мышь, то в птичку, чтобы поскорее предупредить друзей. При этом он произносит специальные слова, которые помогают фонарику работать: «Огонек, загорись! Ясна искорка, зажгись!» [23, с. 12]. Искорка как бы говорила ему: «Не бойся, мальчик, я с тобой» [Там же, с. 12]. Примечательно, что Кирюша ради спасения солдат перевоплощается в животных три раза — традиционно сказочное число. В финале сказки герой достигает намеченной цели, спасает друзей и наказывает героя-вредителя.

Время написания сказки — 1940 г. — предполагает определенную тематику сказки, ведь литература периода Великой Отечественной войны была литературой одной темы — темы войны [29, с. 22]. Поэтому сказка К. Рождественской в полной мере отражает стратегию своего времени. Автор, используя для текста фольклорную фабулу, помещает героев в пространство современной действительности.

«Сказка про Золу, полевую пчелку» (1944) с первых строк, конечно, напомнит образы и сюжет немецкой литературной сказки «Приключения пчелки Майи» Вальдемара Бонзельса, опубликованной в 1912 г. [5]. Добрую пчелку Золу, как и героиню немецкой сказки Майю, ждут самые разнообразные приключения. Но если немецкая сказка содержит больше юмористических моментов, то в тексте Рождественской героине в одиночку придется сражаться с пчелиным волком Филантом, погубившим маленьких деток Золки: «Из-за меда он ребят моих погубил, из-за меда Мегашилу-подругу истерзал. Так пусть же и сам от меда погибнет» [23, с. 17]. Пчелка отправляется в опасное путешествие, чтобы спасти своих детей. Путешествие Золки похоже по структуре на волшебную сказку. Сначала мы наблюдаем функцию отлучки из дома. На пути пчелке встречаются другие насекомые (назовем их, согласно классификации В.В. Проппа [22], героями-дарителями. Они выполняют в сказке Рождественской функцию одарить главного героя волшебным средством, с помощью которого он должен победить героя-вредителя). Насекомые дают ей необыкновенный мед: «Живет в том краю одна семья: Багульник-брат, Дурман-брат, а с ними сестра — Белена черная. Попросила Золка у них помощи: Братец Багульник, дай мне меду для чужого спросу! -Бери, если надо. Полетела Золка к Клеверу. — Клевер-клеверок красный глазок, дай мне меду с дурманом. Чтобы ребятишек спасти! — Бери, если надо» [23, с. 20]. Так и насобирала Золка бочку меда с дурманом, чтобы победить кровожадного Филанта: «Как выпил Филант пчелиный волк мед из бочонка -глаза его заиграли. Как выпил мед из мешочка — ноги его задрожали, закрутило его до смерти в три дуги, в три погибели» [23, с. 22].

История несчастной, но отважной пчелки напоминает также сказку К. Чуковского «Муха-цокотуха» (1927) своим накалом страстей в среде

насекомых. А устойчивые сказочные обороты и формулы: «живы-здоровы», «в три погибели», «в трех местах побывала, три поля облетала» — говорят о «памяти» жанра фольклорной сказки в тексте Рождественской. Финал напомнит опытному читателю сказку «Волк и семеро козлят»: «Стало брюхо его раздуваться и лопнуло. А оттуда выпрыгнули пчелки, Золкины дети. Живы-здоровы, только все в меду перемазались» [23, с. 23].

Таким образом, в сказках Клавдии Рождественской узнаваема фабула фольклорной сказки, важнейшие исторические события российской действительности. Но главное то, что Клавдия Рождественская создает сказочные тексты, ориентируясь на сюжеты и образы зарубежной литературной сказки.

Обращаясь к пермским неисследованным сказкам ХХ в., мы выяснили, что пермские писатели-сказочники 30-40-х гг. опираются, прежде всего, на фольклорную традицию. В сказках Александра Бычкова угадывается также влияние сказов Павла Бажова. Мы выяснили, что Александр Бычков старался следовать «государственному заказу», методу соцреализма, наполняя традиционную сказочную модель актуальным идейным содержанием. В сказках Клавдии Рождественской не так сильны дискурсивные влияния эпохи, идеология. В сказочных текстах писательницы чувствуется литературная традиция зарубежных писателей.

Представляется, что сказки пермских писателей заслуживают дальнейшего изучения в контексте русской литературы, поскольку выразительно демонстрируют как общие закономерности времени, так и локальные особенности в трактовке провинциальными писателями запросов эпохи.

Традиции литературной сказки развивали известные писатели Прикамья, ставшие теперь классиками детской литературы: Лев Кузьмин («Баба Яга и ее внучки Ягобабочки» (1993), «Егорка и Манюшка» (1981), «Капитан Коко и Зеленое Стеклышко» (1978)), Владимир Воробьев («Капризка» (1960)), Ирина Христолюбова «Топало» (1996)). Продолжателями сказочных традиций в настоящее время становятся Андрей Зеленин, Натали Куртог, Наталия Сова, Владимир Винниченко.

Список литературы

1. АндерсенХ.-К. Сказки и истории. — М.: Альфа-книга, 2015. — 275 ^

2. Афанасьев А.Н. Народные русские сказки. — М., 1897, т. I. — С. 48.

3. Бажов П.П. Д.Н. Мамин-Сибиряк как писатель для детей // Урал. -1987. № 12. — С. 170-172.

4. Бажов П.П. Уральские сказы. — М: Дет. лит, 1979. — 176 ^

5. Бонзельс В. Приключения пчелки Майи. — М: Азбука, 2010. — 144 с.

6. Бычков А.П. Евстигнейкина мудрость: Сказка // Прикамье: Лит.-худ. сб. Вып. 1. — Молотов, 1940. — С. 92-100.

7. Бычков А.П. Как дед Егор в Москву съездил // Звезда. — 1940. № 1. — С. 2.

8. Ван Дейк Т. Дискурс и власть: Репрезентация доминирования в языке и коммуникации. — М.: Книжный дом «Либроком», 2012. — 344 с.

9. Дергачев И.А. Д. Н. Мамин-Сибиряк. Личность. Творчество: Критико-биографический очерк. — Свердловск, Средне-Уральское кн. изд-во, 1977. — 303 с.

10. Долгих Т.Д. Современная пермская детская литература // В измерении детства: Сборник статей по материалам Международного научного семинара: «Русская детская литература: Национальное и региональное». — Пермь, 2009. — 300 с.

11. Екимова Т.А. Фольклоризм детской литературы. [Электронный ресурс]: постановка проблемы / Электронный каталог библиотеки ШГПИ. -URL: https://goo.gl/Kowbs5 (дата обращения: 26.06.2016).

12. Кенжегараев Д.Н. Особенности дискурсивного анализа художественного текста // Молодой ученый. — 2012. № 4. — С. 228-231.

13. Кононов А. Рассказы о Чапаеве. — Детгиз, 1961. — 28 с.

14. Красноперов Д.А. Поэт и ученый Юрий Верховский // Страницы прошлого: избранные материалы краеведческих Смышляевских чтений в Перми. — Пермь, 1999. Вып. 2. — С. 37-40.

15. Левинг Ю. Перекраивая наследие: фигуры и фасоны в детской книге 1950-2000-х гг. (четыре этюда): [На примере книги В.И. Воробьева «Капризка», о героях книги: ничевоках, ветрогонах, хиппи] // Теория моды. — 2007. — № 3. -С.364-410.

16. Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная литература. 1950-1990-е годы. Том 1. — М.: Академия, 2003. — С. 45.

17. Липовецкий М.Н. Поэтика литературной сказки. — Свердловск: Урал, 1992. — 36 c.

18. Лупанова И.П. Современная литературная сказка и ее критики (заметки фольклориста) // Проблемы детской литературы. — 1981. — С. 79.

19. Мишакова О.П. Из доклада «О плане издания детской литературы в 1940» // М: Дет. лит, 1940. № 1. — С.1.

20. Одесский М. Героический миф о Чапаеве // [Документ с сайта pelevm.nov.m].URL: https://goo.gl/vxRADz (дата обращения: 26.06.2016).

21. Писатели Пермской области / Пермская областная писательская организация; сост. В.А. Богомолов. Пермь: Книга, 1996. — 186 с.

22. Пропп В.Я. Морфология «волшебной» сказки. — М.: Лабиринт, 1998. -152 с.

23. Рождественская К.В. Волшебный фонарь: Сказки и рассказы. — Пермь, [б./г.]. — 70 с. (Прим. авт. — 30 т. э. Из сод.: Волшебный фонарик: [Сказка]. 27 с.)

24. Рождественская К.В. Пять лет детской литературы на Урале // Уральский современник. — 1938. — № 1. — С. 231-236.

25. Рябинин Б. Рождественская — писатель и редактор. — Пермь: Перм. кн. изд.-во, 1988. — С. 80.

26. Сахарнов С.В. О Льве Ивановиче Кузьмине [К творческой биографии писателя] / С.В. Сахарнов // Урал. — 1979. — № 5. — С. 151-155.

27. Степанов Н. Молотовские писатели // Прикамье: лит.-худ. сб. — 1942. -С. 25.

28. Теренина Н. Возвращение через годы // Звезда. — 1939. — 4 июля. — С. 4.

29. Топер Т. Литература и война. Традиции. Решения. Герои. 3-е изд. — М.: Сов. писатель, 1985. — С. 122.

30. Фурманов Д.А. Чапаев. — Иркутск: Восточно-Сибирское кн. изд-во, 1973. — 288 с.

Описание объекта нематериального культурного наследия
Пермского края

Паспорт объекта и справочная информация

1. Наименование объекта: Сказочная традиция русских сёл и деревень Пермского края.

2. Краткое описание: Пермский край является регионом не только с активно бытовавшей сказочной прозой, но и активным вниманием собирателей-фольклористов к данному жанру. Собирание и изучение сказок в Пермском крае имеет более чем двухвековую историю. Сказочная традиция продолжала бытовать на территории Пермского края и в относительно недавнее время, в конце XX – начале XXI в.. На протяжении последних 40 лет происходили встречи с носителями живой устной традиции сказывания сказок в разных территориях Пермского края. В сказочной прозе сохранились особенности устной разговорной речи и фонетики языка. А также нашли отражение тенденции, свойственные для фольклора XX – XXI вв., влияние книжной и массовой культуры. Каждый исполнитель сказок – это не только интересный собеседник, это устная летопись места, времени, региона. Характеры, образы, нравы, всё отражается в русских сказках Пермского края. Благодаря сохранённому этнокультурному наследию в настоящее время сказочная традиция региона активно используется в различных формах творческой деятельности.

3. ОНКН категория: Народное исполнительство. Словесные жанры.

4. Этническая принадлежность: Русские.

5. Конфессиональная принадлежность: Православие. Старообрядчество.

6. Язык: Русский.

7. География, место бытования: Бардымский, Карагайский, Кишертский, Красновишерский, Кунгурский, Ординский, Осинский, Очёрский, Сивинский, Суксунский, Уинский, Частинский, Чердынский, Чернушенский, Юрлинский, Юсьвинский районы Пермского края.

8. Служебная информация

1. Автор описания: Кожанова Наталья Григорьевна по материалам профессора, д. и. н., члена-корреспондента РАН А. В. Черных.

2. История выявления и фиксации объекта:

Фольклорно-этнографические экспедиции 1990-2000-х гг. Пермского федерального исследовательского центра УрО РАН, Пермского педагогического университета (ФГБОУ ВО ПГГПУ), Пермского государственного национального исследовательского университета (ФГБОУ ВО ПГНИУ), 1970-х гг. института этнологии и антропологии РАН.

3. Библиография:

Афанасьев А. Н. Народные русские сказки в 3 т. / Подгот.: Л. Г. Бараг, Н. В. Новиков; отв. ред. Э. В. Померанцева, К. В. Чистов. Т. I. М.: Наука, 1984.

Зеленин Д. К. Великорусские сказки Пермской губернии. М.: Тип. А. В. Орлова, 1914.

Зырянов И. В. Старикова тайна: сказки Прикамья в записи. Пермь: Пермское кн. изд-во. 1981.

Песни и сказы долины камней. Обрядность и фольклор Кишертского района: Матер. и исследования / Подюков И. А., Поздеева С. М., Хоробрых С. В., Черных А. В. Березники: Типография купца Тарасова, 2008.

Подюков И. А. Пермские сказки: Современный фольклор Прикамья. Пермь: ПРИПИТ, 2000.

Русские народные сказки Пермского края. Сост. А. В. Черных. Пермь: Пермское кн. изд.-во, 2004.

Из записей фольклориста. Серебренников В. Н. / Пермский краеведческий сборник. Вып. IV. Пермь, 1928.

Серебренников В. Н. Меткое слово. Пермь: Пермское кн. изд-во, 1964.

Ореховая веточка / Русские народные сказки, записанные в селе Русский Сарс Пермской области. Пермь, 1999. Составление, вступительная статья, комментарии – А. В. Черных.

Бабушкины сказки. Русские народные сказки, пересказанные Евдокией Никитичной Трясциной, 2014.

Сказки Е. Н. Трясциной / Авторский коллектив: Добровольская В. Е., Мехнецова Г. Н., Русинова И. И., Сивков О. С., Суханова М. Е., Черных А. В. (отв. ред.). СПб.: Маматов, 2020.

9. Дискография:

Медиа-материалы в приложении к книге «Русские сказки Пермского края конца XX – начала XXI в.» (под общей редакцией Черных А. В.) СПб.: Маматов, 2020. https://domgubernia.ru/skazkiperm

10. Фильмография:

Медиа-материалы в приложении к книге «Русские сказки Пермского края конца XX – начала XXI в.» (под общей редакцией Черных А. В.) СПб.: Маматов, 2020. https://domgubernia.ru/skazkiperm

Русские сказки Пермского края конца XX – начала XXI в.

Собирание и изучение сказок в Пермском крае имеет долгую историю. Первые упоминания относятся к началу XIX века. В сборнике А. Н. Афанасьева «Русские народные сказки» в 3-х томах, представлено почти сорок сказок Пермской губернии: «Пузырь, соломинка и лапоть», «Лиса-повитуха», «Три копеечки», «Чудесная рубашка», «Хорошо да худо» и мн. др. Большую роль в изучении сказок Пермского края сыграли экспедиции РГО.

Наиболее крупным собранием сказок Пермской губернии является сборник К. Д. Зеленина. Всего К. Д. Зелениным и А. Д. Ломтевым было записано 90 сказок, но не все они вошли в данное издание. До настоящего времени книга «Великорусские сказки Пермской губернии» считается наиболее полным, «классическим» собранием уральских сказок.

После революции 1917 года стоит отметить деятельность В. Н. Серебренникова (Оханский уезд Пермской губернии), П. С. Богословского. В 1962 году выходит сборник сказок А. Спешилова. В 1981 году выходит сборник «Старикова тайна» И. В. Зырянова, который стал итогом многолетнего собирания сказочной прозы. В него вошли тексты, записанные от русских в Красновишерском, Чердынском, Берёзовском, Оханском, Кунгурском, Чайковском районах, в п. Суксун, п. Гайны, в г. Перми.

В конце XX века активную полевую деятельность вели фольклористы Пермского государственного университета и Пермского педагогического института. Результатом работы стали сборники 1999 г. «Ореховая веточка» (это первая для Прикамья попытка публикации сказочного репертуара одного сказителя); в 2000 г. пермский фольклорист И. А. Подюков издал сборник «Пермские сказки», в него вошли тексты, записанные в Карагайском, Чердынском, Усольском, Осинском районах.

Народные сказки сохраняют особенности живой разговорной речи. Они интересны своеобразием сказочных сюжетов, диалектной лексикой, метким народным словом. Характерной особенностью текстов народных сказок является обилие изобразительно-выразительных средств, которые демонстрируют богатство народного красноречия.

В настоящее время народные сказки зафиксировать достаточно сложно: в своём классическом виде они всё чаще выходят из традиции. Современные записи сказок зачастую не представляют развёрнутых текстов и сводятся к пересказу сюжета. Новое звучание сказка получает, когда рассказчик в угоду современному слушателю «избавляет» текст от непонятных (устаревших) слов, заменяет их привычными лексемами, не требующими пояснения.

Современная пермская сказка воспроизводит устоявшийся классический репертуар русской сказочной прозы, причём воспроизводит оригинально, отражая многие архаические и местные диалектные особенности. Народные слова подчёркивают колорит местности, бытового уклада. Вместе с изменениями в языковом оформлении отмечается стирание жанровых границ волшебной сказки, которая приобретает черты сказки бытовой, когда повествование получает ироническое и сатирическое звучание. Несмотря на очевидную трансформацию, сказка остаётся сказкой. Рассказчик стремится погрузить слушателя в мир фантастический, придуманный, где происходят загадочные, необъяснимые события. В сказках выражена воспитательная направленность, раскрываются основные нравственные категории (добро, зло, любовь, честь, правда, справедливость).

С 2011 года в Пермском крае домом народного творчества «Губерния» проводится фестиваль сказок. Важными событиями фестиваля являются: конкурс рассказчиков традиционной сказочной прозы, который даёт возможность посмотреть современную интерпретацию текстов и их передачу живым словом; конференция ведущих специалистов в области изучения фольклора и любителей народной культуры. В Октябрьском городском округе проводится фестиваль «Ореховая веточка», главным содержательным звеном которого является сказочное наследие уроженки района из с. Русский Сарс Евдокии Никитичны Трясциной. В 2019 году в посёлке Октябрьский был установлен памятник Е. Н. Трясциной. Сейчас готовится к открытию дом ремесла и сказок. В местной библиотеке появилась комната сказок, центральное место в ней отведено наследию именно этой сказочницы. Постоянно проводятся встречи с современными сказочниками и сказителями: А. Маточкиным (Санкт-Петербург), В. Печняком (Екатеринбург), А. Кайманаковым (Новосибирск). В репертуаре пермских любительских коллективов и профессиональных театров появляются народные сказки, бытовавшие в Прикамье.

Заведующий этно-центром
государственного краевого
бюджетного учреждения культуры
«Пермский дом народного творчества»
Н. Г. Кожанова

Фотографии:

Фестиваль сказок 2018 г. Сказочницы из ансамбля «Забава» рук. Г. В. Алтынцева

Фестиваль сказок 2018 г. Участники фольклорно-этнографической студии «Радольница», сказки по кругу

Фестиваль сказок 2018 г. Выставка сказочных героев

Фестиваль сказок 2018 г. Выставка сказочных героев

Фестиваль сказок 2018 г. Открытие. Сказка «Колобок»

Памятник сказочнице Е. Н. Трясциной, рядом дочь сказочницы. ПГТ Октябрьский, 2019

Фестиваль сказок 2018 г. Зрители

Фестиваль сказок 2014 г. Богатырские сказки. Фольклорный казачий семейный ансамбль «Казачий стан»

Фестиваль сказок 2011 г. Участники первого фестиваля сказок

Фотографии из архивов ГКБУК «Пермский дом народного творчества»

Обновлено: 11.03.2023

• Для учеников 1-11 классов и дошкольников
• Бесплатные сертификаты учителям и участникам

Урок 2. Фольклор. Собиратели фольклора Прикамья.

1. Вступительная беседа. Повторение изученного.

— Что такое фольклор? (Народное искусство, знание)

— Когда и как он появился?

— В чем сходство и различие фольклора разных народов?

(В фольклоре любого народа отражены его история, его жизнь, мудрость.

Идеи фольклора общие, но каждый народ выражает их своим языком).

2. Из истории собирания фольклора народов Прикамья.

Впервые записывать произведения устного народного творчества начали в Европе сотни лет тому назад, но изучать его стали только в 18 веке.

В России первые записи появились в 18 веке.

20 годы 18 века. На Урале их делали по указанию Василия Никитича Татищева (основателя Перми и Екатеринбурга).

В начале 19 века Владимир Иванович Даль собирал на Урале русский и татаро-башкирский фольклор.

В 1833 году А.С. Пушкин записал в Оренбургской губернии предания и песни о Емельяне Пугачеве.

Большое значение в истории собирания народного творчества Прикамья имела деятельность писателя Ф.М.Решетникова.

Высоко ценил устное поэтическое творчество Д.Н.Мамин-Сибиряк.

В 20 веке собирал фольклор сельский учитель В.Н.Серебренников, преподаватель ПГПУ И.В.Зырянов, его коллеги и студенты.

3. Самостоятельное чтение статьи про В.Н.Серебренникова(1881-193).

Родился в семье священника. Андреевское двухклассное училище.

Пермское духовное училище. Похвальный лист.

Пермская духовная семинария.

После окончания семинарии поехал учить грамоте детей. Общительный, веселый, шутник и затейник, молодой сельский учитель был душой деревенских посиделок.

В детстве маленький Валентин знал много сказок, пословиц, поговорок, постоянно запоминал новые. Позже появилась потребность не только запоминать, но и записывать произведения. Так он и стал собирателем местного фольклора. Это стало целью его жизни.

В возрасте 35 лет Валентин Николаевич стал студентом Пермского университета. Он публикует четыре небольшие книжицы.

После окончания университета Серебренников едет в Кунгур. Свое свободное время собирает и публикует фольклорные произведения. По его инициативе в Кунгуре было создано общество краеведения.

Мечта фольклориста сбылась, пусть даже после его смерти.

Иван Васильевич Зырянов известен как ученый, писатель и собиратель народного творчества. После окончания Пермского педагогического университета вернулся в Красновишерск и работал учителем литературы.

Во время каникул отправлялся в экспедиции за песнями, сказками один или со школьниками. Ему удалось записать обряд чердынской свадьбы.

Глубокие знания Прикамского фольклора помогли И.В.Зырянову написать научный труд, а за сборники народной поэзии он был принят в Союз писателей. В последнее время он жил в Перми и работал преподавателем педагогического института.

5. Жанры фольклора.

Эпические фольклорные жанры:

· сказка (волшебные сказки, сказки о животных; бытовые сказки)

Лирические фольклорные жанры:

· частушки («Ой, маменька, тошно, // Хвораю нарочно)

Драматические фольклорные жанры:

6. Пословицы и поговорки о Пермском крае (проверка домашнего задания)

К большому терпенью придёт и уменье.

За глупой головой и ногам плохо.

Догадка не хуже разума.

Ум как нож — остёр, когда есть хороший брусок.

7. Сказка — эпический жанр фольклора, в основе которого лежит фантастический вымысел.

Характерные черты сказки:

· конфликт добра и зла;

· мифологический, вымышленный мир;

· сказочные приемы и образы.

Сказки традиционно подразделяются на сказки о животных, бытовые и волшебные.

Действие волшебной сказки происходит в мифологическом вымышленном мире. Волшебная сказка предполагает использование ряда устойчивых приёмов:

-приём троекратного повторения (три сына, три испытания героя, тридесятое царство),

-наличие героя-помощника (звери, помогающие герою в прохождении испытаний,

-волшебного предмета: волшебная палочка, ковёр-самолёт, скатерть-самобранка).

В бытовой сказке действие происходит в реальности.

Бытовые сказки строятся на сюжете, где главный герой, чаще всего простой, небогатый человек, благодаря своей смекалке и находчивости выходит победителем из сложной ситуации.

В сказках о животных героями являются животные, которые наделяются, как правило, устойчивыми характерами: заяц трусливый, лиса хитрая, волк глупый. Эти сказки носят воспитательно-развлекательный характер.

Первые пермские книги

Сейчас эта тоненькая книжечка в скромном переплете хранится в Отделе редкой книги Государственной библиотеки имени В. И. Ленина в стальном сейфе в небольшой плоской коробочке, оклеенной изнутри байкой. Выдают ее только по специальному разрешению…

В чем дело? Почему такие необычные условия хранения?

Эта книга — архиуникальна. Науке известен лишь этот один-единственный экземпляр ее. Но эта уральская книга интересна не только как библиографический раритет. Она первая в России книга по типографскому делу.

В 1939 году было основано Пермское книжное издательство как полиграфическое предприятие областного значения. В 1940-х — начале 1950-х годов оно выпускало преимущественно агитационную, пропагандистскую, массово-политическую литературу — таковы были требования времени. Но молодое издательство быстро переросло столь узкую специализацию, и значительную часть его ежегодных планов стали занимать краеведческие издания, художественная литература – классическая и современная, книги для детей.

Под яркой, красочной обложкой нашлось место и взрослым и детям. Стихи и рассказы классиков отечественной литературы гармонично соседствуют с творениями современных пермских писателей и юных авторов, приславших Оляпке свои стихи, рассказы, рисунки и письма. Это издание знакомит детей с проблемами охраны окружающей среды, содержит много другой полезной информации.

2009 год представлен собственными проектами и новыми изданиями. К началу учебного года подготовлен 13-й выпуск популярного детского сборника для детей старшего дошкольного и младшего школьного возраста «ОЛЯПКА», который вышел ко Дню Знаний.

В сборнике собраны сказки 20-ти народов, представители которые проживают на территории Пермского края. Активное участие в подборе сказок приняли участие председатели областных национально-культурных объединений Прикамья.

В 2007-2009 гг. издательством было выпущено около сорока книг. За данный период вышло много новинок литературы, в которые вошли как традиционные литературные произведения, так и различные современные сборники, один из которых подготовлен в рамках фестиваля «Живая Пермь» с одноименным названием. Есть ряд проектов, которые преимущественно включают в себя детскую литературу, поэтические сборники и детективы (около 10 книг). Следует отметить юбилейные издания, посвященные 365-летию Кыласовского поселения: сборник под названием «Жили-были» и краеведческое издание «Село родное, край мой дорогой».

Также пермское книжное издательство печатает книги кишертских авторов.

Уже девять лет в Прикамье существует добрая традиция – дарить в День знаний новоиспеченным первоклассникам книги детских писателей. Организаторы данной акции ратуют за привитие детям тяги к чтению.

Книги пермских писателей Льва Давыдычева, Льва Кузьмина, Владимира Воробьева, Ирины Христолюбовой и других за прошедшие годы пополнили домашние библиотеки многих школьников нашего региона.

Работа в Пермском книжном издательстве продолжается, и издатели надеются, что этот год подарит читателям еще немало интересных книг и новых впечатлений.

В типографии

Пермское книжное издательство

Визитная карточка издательства —

Первой формой литературного творчества народов Урала было устное фольклорное (поэтическое) творчество. В нем башкиры, коми-пермяки, удмурты и другие народы, населявшие Урал, воспевали своих героев, в нем они клеймили своих угнетателей. Распространенным видом народного поэтического творчества были легенды и предания, которые отражали не только фантастические, но и реальные события, обраставшие мифическими подробностями.

С XV в. поток русских поселенцев привнес произведения русского фольклора, оказавшие влияние на устное творчество местного населения. В последующее время укрепление межнациональных связей сблизило поэтическое творчество разных народов края. В это время сложились предания о борьбе Перы с внешними врагами, о его помощи русскому войску, отразившие дружбу коми-пермяков и русских. Наконец, позднейшие предания о борьбе Перы со Строгановыми отобразили антикрепостническое движение в Прикамье.

Легенды были распространены и среди русских. Например, среди русского населения Вишерского края бытовали сказания о богатыре Полюде. Очень широко были распространены на Урале легенды о Ермаке.

Пожалуй, самое большое место в фольклоре края занимали песни. Многообразные – обрядовые, любовные, плясовые, солдатские, разбойничьи, исторические и т. д., они были летописью народов, освещали их обычаи, верования, труд, особенности быта. Песни были самой чуткой и самой распространенной формой народного творчества. В песнях оренбургских и уральских казаков и башкир нашла широкое отражение и военная служба и ее тяготы. Патриотический подъем, охвативший во время Отечественной войны 1812 г. Россию, нашел свое выражение и в песнях, сложенных на Урале русскими казаками, башкирами, коми-пермяками.

Народ бережно хранил свои поэтические произведения. Русские и коми-пермяцкие певцы и сказители, удмуртские гусляры и башкирские сэсэны передавали их из поколения в поколение, обогащали, совершенствовали.

В творчестве местных литераторов нередко звучали вольнолюбивые антикрепостнические мотивы. Одним из таких литераторов был И. И. Варакин (Варокин), крепостной управляющий Верхне-Муллинского имения князей Голицыных.

На Урале в это время побывал ряд видных русских писателей. Его посетили проездом Ф. М. Достоевский, К. М. Станюкович, И. А. Гончаров, Л. Н. Толстой, Г. И. Успенский. Через
Урал провезли на каторгу Н. Г. Чернышевского. В 1890 г. по пути на Сахалин в Перми и Екатеринбурге побывал А. П. Чехов. На Южном Урале некоторое время жил Н. Г. Гарин-Михайловский. В Перми около года (с сентября 1880 г. по август 1881 г.) был в ссылке молодой В. Г. Короленко, а в 1894 г. город посетил А. М. Горький.

—>

—>

—>

Всё о Пермском крае [160]

Викторины по краеведению [12]

Здравоохранение в Соликамске [9]

Имена в истории Пермского края [111]

История Cоликамска в лицах [65]

Кино и Пермский край [10]

Коллекционеры Соликамска [16]

Краеведческая литература [88]

Образование в Соликамске [11]

Писатели Соликамска [12]

Прикамье и Соликамск в годы ВОВ [44]

Соликамск исторический [59]

Соликамск культурный [36]

Соликамск промышленный [24]

Соликамск туристический [30]

Соликамский район [31]

Статьи из периодических изданий и книги о Соликамске [51]

Ссыльный Пермский край [19]

Флора и фауна Пермского края [45]

Художники Соликамска [5]

—>

Урал был и остается богатей­шей сокровищницей устного народного творчества, не послед­нее место в котором занимают сказы.

Так собирание и изучение пермской сказки имеет почти двухвековую историю. Многие сказки были впервые услышаны в пермских деревнях.

Часть сказок основана на реальных исторических событиях, а их герои – реальные исторические личности. Однако они содержат и немалую долю вымысла, отражающего особенности народного восприятия мира и истории.

Зеленин, Д. К. Великорусские сказки Пермской губернии / Д. К. Зеленин. — Москва, 1991. — 544 с.

Зырянов, И. В. Старикова тайна : сказки Прикамья в записи / с предисл. И. В. Зырянова ; худож. М. Тарасова. — Пермь : Кн. изд-во, 1981. — 223 с. : ил.

И смех и грех. Эротика в пермском фольклоре : сказки, бывальщины, заговоры, загадки, песни, частушки / собр. и сост. : И. Подюков, С. Хоробрых. — Пермь : ПРИПИТ, 2001. — 66 с.

Подкорытов, Ю. Г. Сказки из старинной шкатулки : сказки и легенды о возникновении названий уральских деревень и поселков, гор и рек / Ю. Г. Подкорытов. — Челябинск : Юж.-Уральск, кн. изд-во, 1980. — 48 с. : ил.

Сказки и легенды о том. как возникали названия уральских деревень и поселков, гор и рек, о мастерстве и таланте народных умельцев. Некоторые сказки из цикла «Волшебный курай» созданы на основе рассказов стариков башкир, записанных краеведом Ф. Хасановым в Артаяшском и Кунашакском районах Челябинской области.

Русские народные сказки Пермского края / сост. А. В. Черных. — Пермь : Пермское кн. изд-во, 2004. — 280 с.

Представленные в этом сборнике тексты были записаны пермскими этнографами, фольклористами и краеведами за сто с лишним лет — с конца XIX века до наших дней — и публикуются впервые. Они отражают все жанровое и сюжетное многообразие сказочной прозы русского населения Пермского Прикамья.

Сказки, живущие в Прикамье / сост. А. Черных ; худож. А. Амирханов. — Пермь : Перм. кн. изд-во, 2002. — 110 с. : ил. — (Сказки народов земли Пермской).

Много на земле Пермской народов, и у каждого — свои обычаи, верования, и сказки тоже свои. Удивительные, интересные, такие, что заслушаешься! О хитрости и жадности, о догадливости и трудолюбии, о красоте и силе, о взаимопомощи и дружбе, о животных и растениях. В книге собрано 20 сказок народов, проживающих в Прикамье. Кажется, что это сказки со всего света! А на самом деле это предания наших соседей!

Читайте также:

  

• Xerox 3220 сбросить сообщение нет тонера

  

• Сообщение о китайской розе

  

• Сообщение состояние правовой культуры в республике крым

  

• Сообщение наблюдение как метод экологического образования дошкольников

  

• Сообщение про большереченский зоопарк

disserCat — электронная библиотека диссертаций работаем для вас с 2009 года

• Корзина пуста

Вход
|
Регистрация

Вы робот?

Мы заметили, что с вашего адреса поступает очень много запросов.

Подтвердите, что вы не робот