С незапамятных времен огонь стал постоянным верным егэ

Огонь

Никто точно не знает, когда впервые овладел человек огнём. Может быть, молния зажгла дерево возле его первобытного жилья? Или горячая лава, извергнутая на заре человечества вулканом, навела наших давних предков на первую мысль об огне?

Но огонь уже давно был нужен человеку. И ведь недаром одно из самых прекрасных и гордых сказаний древности посвящено тому, кто открыл для человека оберегаемую богами тайну огня. То был, как говорится в легенде, бесстрашный и независимый Прометей. Он сам происходил из семьи богов-небожителей, но, вопреки их строгому запрету, принёс огонь жителям земли — людям. Разгневанные боги низринули Прометея на землю и обрекли его на вечные муки.

С незапамятных времен огонь стал постоянным верным признаком человека. Путник, застигнутый ночью в дороге, увидев вдали огонь, наверняка знал: там люди!

Огонь был нужен человеку для света, для силы: он озарял и обогревал жильё, помогал готовить пищу. А потом человек научился использовать его тепло, чтобы добыть из воды могучий пар, двигающий машины.

Издавна огонь считался призывным знаком радушия и дружбы. Огонь отпугивал зверя от человеческого жилья, но звал человека к человеку. И до сих пор говорят люди, приглашая в гости: «Заходи на огонёк!»

Но, как и многие другие блага, которые добыл для себя, взяв у природы, человек, добрый огонь стал злом и бедой для многих. Огнём завладели жадные, хищные люди, заставившие других отдавать им все свои силы. Огонь породил оружие, которое так и стало называться огнестрельным.

По Л. Кассилю (231 слово)

Все диктанты

С этим файлом связано 33 файл(ов). Среди них: !!!!!!!практич. раб №2 (1).docx, Бунин Господин….docx, Булгаков Собачье сердце.docx, Булгаков Белая гвардия.docx, Братья Карамазовы.docx, Борис Годунов.docx, Бежин луг.docx, Ася.docx, Карточка ученика на 5.docx, КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА ПРИЧАСТИЕ 7 класс.docx, конспект 5 марта.docx, Бедные люди.docx, 111Ступкина С.Н.Практическая работа 3.docx, пр 3333.docx, 9 КЛАСС ЛИТЕРАТУРА ФГОС.docx, добро.docx, РУССКИЙ ЯЗЫК 8 класс 3 часаНОВОЕ!!!.docx, Литература 8 класс 2 ЧАСА.docx, 11 класс русский язык ФГОС.docx, 11 класс литература ФГОС.docx, 1010101111правописание суффиксов.docx, Словарные диктанты 11 класс.docx, Контрольный диктант 6 класс.docx, КОНТРОЛЬНЫЙ ДИКТАНТ 5 класс.docx, Практическая работа №2 (2).docx, Контрольный диктант 8 класс.docx, 5 класс ФГОС Ладыженская!!!!!!!!!! 204 ч.docx, 101011 (Автосохраненный).docx, 101011.docx, РАБОЧАЯ ПРОГРАММА 5 КЛ!!! 170 часов.docx, Определение способа склонения имен числительных.docx, Рождество.docx, экономика.doc и ещё 23 файл(а).
Показать все связанные файлы

Подборка по базе: Анализ воспитательной работы за первое полугодие.docx, ОБЖ 8 класс 1 полугодие.docx, ОБЖ 9 класс 1 полугодие.docx, Схематический диктант 9кл.docx, 1 сынып диктанттар жинағы.doc, тасмола мәдениеті тарихи диктант.docx, Подготовка. Административная контрольная работа 5 класс за перво, Анализ МО за 1 полугодие 2022-23.docx, федоренко диктанты.docx, Граф диктант.docx

Контрольный диктант
1 полугодие

11 класс 
Огонь
Никто точно не знает, когда впервые овладел человек огнём. Может быть, молния зажгла дерево возле его первобытного жилья? Или горячая лава, извергнутая на заре человечества вулканом, навела наших давних предков на первую мысль об огне?

Но огонь уже давно был нужен человеку. И ведь недаром одно из самых прекрасных и гордых сказаний древности посвящено тому, кто открыл для человека оберегаемую богами тайну огня. То был, как говорится в легенде, бесстрашный и независимый Прометей. Он сам происходил из семьи богов-небожителей, но, вопреки их строгому запрету, принёс огонь жителям земли — людям. Разгневанные боги низринули Прометея на землю и обрекли его на вечные муки.

С незапамятных времен огонь стал постоянным верным признаком человека. Путник, застигнутый ночью в дороге, увидев вдали огонь, наверняка знал: там люди!

Огонь был нужен человеку для света, для силы: он озарял и обогревал жильё, помогал готовить пищу. А потом человек научился использовать его тепло, чтобы добыть из воды могучий пар, двигающий машины.

Издавна огонь считался призывным знаком радушия и дружбы. Огонь отпугивал зверя от человеческого жилья, но звал человека к человеку. И до сих пор говорят люди, приглашая в гости: «Заходи на огонёк!» (185 слов)

 (По Л. Кассилю.)

В 11 классе обучающиеся нацелены на единый государственный экзамен, решают тесты. Казалось бы, зачем им диктанты?

Рекомендуется в начале года проводить диагностическую работу, в течение всего года можно провести 3-4 контрольных диктанта. Все предложенные диктанты разные, есть тексты с заданиями. Но этот вариант используется по желанию учителя.

11 класс

Диагностический диктант

Нет конца миру…

Теперь конец сентября, но ветлы ещё не пожелтели. Зато из-за домов, с задворков, проглядывают верхушки жёлтых и багрово-красных деревьев.

Травка, которой заросло всё село, тоже, как и ветлы, была бы совершенно зелёная, если бы старые липы, растущие в ограде, не начали ронять пожелтевшей листвы. А так как вчера был сильный ветер, листьев хватило на то, чтобы запорошить всё село, и теперь уже сквозь опавшие листья проглядывает зелень травы. Среди жёлто-зелёного ярко поблескивает неширокая проезжая дорога.

В небе какое-то странное сочетание наивной голубизны и тёмных, аспидных туч. Временами проглядывает ясное солнце, и тогда ещё чернее делаются тучи, еще голубее чистые участки неба, ещё желтее листва, ещё зеленее трава. А вдали проглядывает сквозь полуопавшие липы старенькая колокольня.

Если с этой колокольни, забравшись по полуистлевшим балкам и лестницам, поглядеть теперь во все стороны белого света, то сразу расширится кругозор. Мы охватим взглядом весь холм, на котором стоит село, увидим, может быть, речку, обвивающую подножие холма, деревни, стоящие по реке, лес, подковой охвативший весь пейзаж.

Воображение может поднять нас повыше колокольни, тогда вновь раздадутся горизонты, и село, которое только что было вокруг нас, покажется как бы состоящим из игрушечных домиков, слившихся в небольшую стайку посреди земли, имеющей заметную планетарную кривизну.

Мы увидим, что земля оплетена множеством тропинок и дорог. Те, что поярче, пожирнее, уводят к городам, которые теперь можно увидеть с нашей высоты. (По В. Солоухину.)

(245 слов.)

Шторм

Над горами появились облака – сначала легкие и воздушные, затем серые, с рваными краями. И море сразу же изменило краски – стало темнеть.

Цепляясь за лесистые вершины гор, облака опускались всё ниже и ниже, захватывали ущелья и лощины, превращались в тяжёлые, непроглядные тучи. Только горы, казалось, сдерживали их сейчас, но и горы ничего не могли сделать: сизая пелена ползла от гор к морю.

Тучи шли от гор, опускались всё ниже и ниже, к морю. Они, как бы нехотя, заволакивали воду дымкой – от берега и дальше. Они ползли уже не только по склонам, где приютились домики верхних улиц, а и затянули туманом улицу нижнюю, главную. Водители включили фары и всё чаще давали сигналы. И поезда шли сейчас, нервозно гудя, с зажжёнными фонарями.

Море темнело от берега. Тихое, вроде бы затаившееся, с гладкой поверхностью и чуть слышным прибоем, оно пошло то белыми, то чёрными пятнами, то непонятными разводами, как будто в него выбросили с воздуха другую воду.

Ожидание длилось час. В горах ударил гром, и хлынули потоки дождя, а море бесновалась. Оно заливало берег, билось о бетонную набережную, о лестницы и глыбы скал, оно гремело и вздрагивало, охало и восторгалось, плакало и ревело.

Небо над морем стало не серым и не чёрным, а каким-то неестественно бурым. Молнии резали небо то слева, то справа, то впереди, то сзади, то где-то над самым берегом. Море поглощало их, проглатывало вместе с бурым небом и ударами грома.

(232 слова.)

За грибами

В субботу ранним утром, еле-еле ощутимым за серой пеленою широкого, спокойного дождя, я пошёл в лес за грибами. Нашёлся и товарищ, молодой офицер, зять хозяйки соседней дачи, который называл меня то Володей, то Сашей, хотя меня зовут и не так, и не эдак. Его же звали Валерой. Он снабдил меня длинной офицерской плащ-палаткой, сам тоже укрылся такой же накидкой, только с капюшоном, а обулся в резиновые рыбацкие сапоги.    

Дождь шёл, как и вчера, небольшая речонка Каширка, огибавшая деревню, разлилась, и, когда мы подошли к броду, мне оказалось невозможно перейти, не залив сапоги. Тогда спутник любезно подставил свои закорки, чем я и воспользовался не без тайной радости: в армии я был всего лишь солдатом, и мне даже присниться не могло, что когда-нибудь удастся прокатиться на спине у офицера. Перейдя речку, мы вскарабкались по мокрому крутому склону горки и оказались в берёзовом мелколесье.

Между деревьями вились, сплетаясь и расплетаясь, узкие тропинки, выбитые скотиной, — деревенское стадо обычно гонят через этот лесок. Длинные травяные гривки между тропинками блестели, густо осыпанные дождевыми каплями, в траве торчали жёлтые валуи, смачные и осклизлые. Валуев было столько, что даже становилось как-то неприятно: безобидные вполне грибы, которые даже солят, вызывали теперь какое-то брезгливое чувство. Много было и сыроежек – серых, розовых, густо-малиновых.

Мне стало весело: я уже знал, предчувствовал, что будут сегодня у меня грибы. (235 слов.)

Весенний вечер

Чисто выметенная и ещё сырая от недавно стаявшего снега улица была пустынна, но красива выдержанной немного тяжёлой красотой. Большие белые дома с лепными украшениями по карнизам и в простенках между окнами, окрашенные в тонко-розоватый оттенок весенними лучами заходящего солнца, смотрели на свет божий сосредоточенно и важно. Стаявший снег смыл с них пыль, и они стояли почти вплотную друг к другу такими чистыми, свежими, сытыми. И небо сияло над ними так же солидно, светло и довольно.

Павел шёл и, чувствуя себя в полной гармонии с окружающим, лениво думал о том, как хорошо можно жить, если не требовать от жизни многого, и как самонадеянны и глупы те люди, которые, обладая грошами, требуют себе от жизни на рубли.

Огонь

Никто точно не знает, когда впервые овладел человек огнём. Может быть, молния зажгла дерево возле его первобытного жилья? Или горячая лава, извергнутая на заре человечества вулканом, навела наших давних предков на первую мысль об огне?

Но огонь уже давно был нужен человеку. И ведь недаром одно из самых прекрасных и гордых сказаний древности посвящено тому, кто открыл для человека оберегаемую богами тайну огня. То был, как говорится в легенде, бесстрашный и независимый Прометей. Он сам происходил из семьи богов-небожителей, но, вопреки их строгому запрету, принёс огонь жителям земли — людям. Разгневанные боги низринули Прометея на землю и обрекли его на вечные муки.

С незапамятных времен огонь стал постоянным верным признаком человека. Путник, застигнутый ночью в дороге, увидев вдали огонь, наверняка знал: там люди!

Огонь был нужен человеку для света, для силы: он озарял и обогревал жильё, помогал готовить пищу. А потом человек научился использовать его тепло, чтобы добыть из воды могучий пар, двигающий машины.

Издавна огонь считался призывным знаком радушия и дружбы. Огонь отпугивал зверя от человеческого жилья, но звал человека к человеку. И до сих пор говорят люди, приглашая в гости: «Заходи на огонёк!»

Но, как и многие другие блага, которые добыл для себя, взяв у природы, человек, добрый огонь стал злом и бедой для многих. Огнём завладели жадные, хищные люди, заставившие других отдавать им все свои силы. Огонь породил оружие, которое так и стало называться огнестрельным. (По Л. Кассилю.)

(228 слов.)

Контрольный диктант по итогам 1 полугодия

Воспитание ребёнка

Продолжить самого себя в своем ребёнке – это великое счастье. Ты будешь смотреть на своего ребёнка как на единственное в мире, неповторимое чудо. Ты готов будешь отдать всё, лишь бы сыну твоему было хорошо. Но не забывай, что он должен быть прежде всего человеком. А в человеке самое главное – чувство долга перед теми, кто делает тебе добро. За добро, которое ты будешь давать ребенку, он переживёт чувство признательности, благодарности лишь тогда, когда он сам будет делать добро для тебя – отца, матери, вообще для людей старших поколений.

Помни, что детское счастье по своей природе эгоистично: добро и благо, созданное для ребёнка старшими, он воспринимает как нечто само собой разумеющееся. До тех пор пока он не почувствовал, не пережил на собственном опыте, что источник его радостей – труд и пот старших, он будет убеждён, что отец и мать существуют лишь для того, чтобы приносить ему счастье. Может получиться, что в честной трудовой семье, где родители души не чают в детях, отдавая им все силы своего сердца, дети вырастут бессердечными эгоистами.

Как же добиться, чтобы золотые крупинки, которые ты будешь дарить  своему сыну, превращались в золотые россыпи для других людей? Самое главное – надо учить ребенка понимать и чувствовать, что для каждой искорки его радостей и благ кто-то сжигает свою силу, свой ум; каждый день его безмятежного и беззаботного детства кому-то прибавляет забот и седин. Когда у вас родится ребёнок, учите его видеть, понимать, чувствовать людей – это самое сложное. (По Г. Сухомлинскому.)

Грамматическое задание

1 вариант

1. Из 1 абзаца выпишите слово(-а), которое(-ые) образовано(-ы): приставочным способом; 2. сложносуффиксальным способом.

2. Из 1 абзаца 3 предложения выпишите подчинительное словосочетание со связью примыкание; 2. из 1 абзаца 6 предложения со связью согласование.

3. Среди предложений 2 абзаца найдите такое, в котором есть обособленное определение; 2. обособленное обстоятельство. Напишите его номер.

4. Среди предложений 2 абзаца найдите сложное предложение с придаточным изъяснительным; 2. с придаточным определительным. Напишите его номер.

2 вариант

1. Из 2 абзаца выпишите  все притяжательные местоимения; 2. из 3 абзаца все определительные местоимения.  

2. Среди предложений 1 абзаца найдите сложные предложения, в состав которых входит односоставное безличное; 2. из 2 абзаца. Напишите номера этих сложных предложений.

3. Среди предложений 3 абзаца найдите сложное предложение с последовательным подчинением придаточных; 2. из 1 абзаца с параллельным подчинением придаточных. Напишите номер этого сложного предложения.

Орлик

Орлик в прошлом – это большая ремесленная слобода. Жили и трудились здесь искусные сапожники, шубники, бондари, кузнецы, портные. Женщины и девушки вышивали, вязали крючком, на спицах, коклюшках, ткали ковры и дорожки.

Вязание крючком – яркое, неповторимое явление национальной культуры. Его история уводит нас в далёкое прошлое. Сначала вязание было исключительно мужским ремеслом, а крючок выглядел как ровная, гладкая палочка. Потом сделали на конце выступ, чтобы нить не соскальзывала, поэтому стало намного легче работать. Шло время, и это занятие полностью перешло в руки женщин. С помощью нехитрого инструмента – крючка – создаются необыкновенные по красоте и изяществу изделия.

В Орлике и окрестных селах испокон веку вязали крючком очень красивые вещи: занавески на окна и скатерти, покрывала на кровати и накидки на подушки, кружева к простыням, наволочкам, полотенцам.

Сколько кружевниц, столько и узоров. Делились друг с другом, что-то опускали, что-то свое добавляли, получалось новое, индивидуальное. Из-под чутких  проворных рук выходит волшебное полотно, тонкое ажурное чудо. Сколько души, сколько чувств в него вложено!

Грамматическое задание

1 вариант

1. Определите способ образования слова прошлое (2 абзац, 2 предложение); 2. спутницей (5 абзац, 1 предложение).   

2. Из 5 абзаца последнего предложения выпишите подчинительное словосочетание со связью примыкание; 2. из 1 абзаца 2 предложения со связью согласование.

3. Среди предложений 5абзаца найдите такое, в котором есть обособленное определение; 2. среди предложений 1-2 абзаца найдите такое, в котором есть обособленное приложение. Напишите его номер.

4. Выпишите из 1 абзаца 1 предложения грамматическую основу; 2. выпишите грамматическую основу из 2 абзаца 1 предложения.

2 вариант

1. Из 4 абзаца выпишите  все предлоги; 2. из 2 абзаца все наречия.  

2. Среди предложений 2 абзаца найдите сложное предложение, в состав которого входит односоставное безличное; 2. среди предложений 2 абзаца найдите неопределенно-личное. Напишите номер этого сложного предложения.

3. Среди предложений 1-2 абзаца найдите такое, в состав которого входит придаточное цели; 2. среди предложений 3-4 абзаца найдите предложение с однородными членами и               
обобщающим словом. Напишите номер этого  предложения.

4. определите лексическое значение слова «бондари» (2 предложение 1 абзаца); 2. определите лексическое значение слова «кружевница» (4 абзац, 1 предложение).

Самовар

Самовар предназначен для того, чтобы греть воду для чая. Первая самоварная фабрика открылась в Туле в тысяча семьсот семьдесят восьмом году, так что угольным самоварам в музейной коллекции, возможно, более двухсот лет.

Внутри самовара есть топка, куда накладывают угли, которые горят и отдают своё тепло воде, налитой в самовар. Древесный уголь – незаменимое топливо, и запасались им заранее. Если вдруг затухнут угли в топке, то на помощь приходил обыкновенный сапог, старый, поношенный, уже негодный. Голенище его надевали на верхнюю часть топки, и сапог в руках человека выполнял ту же работу, что и кузнечные мехи в печи-горне.

Хозяйка все  время присматривала, как горят угли: тлеют ли они, разгораются хорошо или еле-еле. Иной раз не углядит – и выкипит вода в самоваре. Скорей новый надо ставить: вдруг ненароком кто зайдет. Трудолюбивые хозяйки так начищали свой самовар, что как в зеркало в него смотрись. Полюбуется на себя хозяйка да улыбнется. А улыбка, как известно, всех красит.

Раньше в любой избе самовару на столе отводилось самое видное и почётное место. Приходилось переезжать семье в новую избу – в первую очередь самовар перевозили, а потом уж всё остальное. Если поздней осенью или зимой холодной снаряжали кого-нибудь в дальнюю дорогу, то в сани зачастую и горячий самовар ставили. Около него, как у печи, согреться можно в дороге да кипяточку попить, если захочется. Угольный самовар тем и замечателен, что, пока угли в нём не перегорели, вода остаётся горячей.

Грамматическое задание

1 вариант

1. Из 3 предложения 2 абзаца выпишите слово(-а), которое(-ые) образовано(-ы): приставочным способом; 2. из 1 абзаца, 1 предложения суффиксальным способом. 

2. Из 1 предложения 4 абзаца  выпишите подчинительное словосочетание со связью примыкание; 2. из 1 предложения 3 абзаца  со связью согласование.

3. Среди предложений 1 абзаца найдите такое, в котором есть обособленные определения; 2. в тексте найдите вводные слова. Напишите их номера.

4. Среди предложений 4 абзаца найдите сложное предложение с последовательным подчинением придаточных; 2. из 2 абзаца с последовательным подчинением придаточных. Напишите номер этого сложного предложения.

2 вариант

1. Из 3 абзаца выпишите  все подчинительные союзы; 2. из 3 абзаца все сочинительные союзы.

2. Среди предложений 3 абзаца найдите сложные предложения, в состав которых входит односоставное безличное; 2. из 4 абзаца. Напишите номера этих сложных предложений.

3. Среди предложений 1абзаца найдите такое, в состав которого входит придаточное следствия; 2. среди предложений 2 абзаца найдите определительное придаточное. Напишите номер этого сложного предложения.

Глухариная песня

 1)В весеннюю пору хорошо в лесу: воздух особенно свеж и пахуч, повсюду разносится запах прелых листьев и оттаявшей земли. 2)Впечатления, связанные с весенней охотой на глухарей, неизгладимы в моей памяти. 3)Ещё совсем не рассвело, и над спящим лесом плывёт прозрачная ночная тишина, в которой ясно слышится каждый шорох и шёпот. 4)Хрустнет под ногой ветка, треснет ледяная корка, затянувшая неглубокое, но широкое болотце, и снова тишь.

5)Когда идёшь по лесу, то время от времени останавливаешься и прислушиваешься. 6)Хочется в срок добраться до места тока, когда глухарь ещё не начинал своей песни. 7)Внимательно слушаешь, и вдруг неожиданно раздается в воздухе резкий, отрывистый крик. 8)Вскоре ему отвечает другой − и на болоте начинается звонкая перекличка.

9)Напряжённо всматриваешься в лесную мглу, поминутно поглядывая на стрелки часов. 10)На востоке, в глубине леса, между верхушками деревьев, брезжит почти незаметный свет, и ночная тьма начинает понемногу рассеиваться. 11)Но вот уже в дали лесной слышатся неуловимые для неопытного охотника звуки глухариной песни. 12)Характерное щёлканье, щебетание слышится из отдалённой чащобы и наполняет предрассветную лесную тишину, переливаясь в воздухе таинственными и волнующими звуками. 13)Стоит только глухарю замолчать, как замираешь на месте и стоишь неподвижно. 14)В алом свете зари глухарь кажется массивной точёной фигурой из чёрного дерева. 15)Лишь чуть заметное движение этой фигуры свидетельствует о том, что это не мёртвый предмет. (По В. Астафьеву.)

Задания

I вариант

В1. Найдите в тексте предложение, отражающее основную мысль текста. Укажите его номер.

В2. Среди предложений найдите сложносочиненное с уточняющим обстоятельством. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 7-15 найдите простое определенно-личное. Укажите его номер.

В4. Из предложения 4 выпишите существительное 3-го склонения.

В5. Среди предложений 1-3 найдите сложное с бессоюзной связью. Укажите его номер.

В6. Из предложения 8 выпишите наречие.

В7. Из предложения 12 выпишите слово, имеющее две приставки.

В8. Укажите способ образования слова напряженно (предложение 9).

В9. Из предложений 13-15 выпишите отглагольное прилагательное.

II вариант

В1. Как ещё можно было бы озаглавить текст? Запишите 2 своих заголовка к тексту.

В2. Среди предложений найдите простое с обособленным определением. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 5-8 найдите сложное с безличной частью. Укажите его номер.

В4. Из предложения 11 выпишите существительное 3-го склонения.

В5. Среди предложений 1-4 найдите предложение с сочинительной и подчинительной связью. Укажите его номер.

В6. Из предложения 15 выпишите наречие.

В7. Из предложения 2 выпишите слово, имеющее две приставки.

В8. Укажите способ образования слова понемногу (предложение 10).

Радость

1)Была неизъяснимая радость, непонятная разве заядлому городскому жителю, просыпаться ребёнком в своей уютной спаленке в легонькой камышовой кровати на утренней заре от пастушьего рожка. 2)Первый луч солнца через притворенные ставни золотил изразцовую печь, свежевыкрашенные полы, недавно крашенные стены, увешанные картинками на темы из детских сказок. 3)Какие только переливающиеся на солнце краски здесь не играли! 4)В распахнутое настежь старенькое оконце врывается росистая свежесть ранних цветов черешен. 5)Низенький домишко, сгорбившись, уходит в землю, над ним буйно цветет сирень, как бы торопясь своей бело-лиловой роскошью прикрыть его убожество.

6)По деревянным ступенькам балкончика, также прогнившим от времени и качающимся под ногами, спускаешься купаться к расположенной близ дома речке. 7)Закрытые шлюзы небольшой мельницы подняли воды речонки, образовав неширокий, но глубокий затон. 8)В зеленоватой прозрачной воде неторопливо проходят стайки серебряной рыбёшки, а на старом полуразвалившемся бочонке, у которого не хватает нескольких досок, сидит огромная зелёная лягушка, следя за солнечными зайчиками, играющими на пепельно-серых дощатых стенках купальни — излюбленного места лягушечьей пары.

9)Задевая ветку густого орешника, садится на верхушку сине-зелёной молоденькой ёлочки болтливая сорока. 10)О чём она только не трещит! 11)Навстречу ей несётся звонкое щебетанье, и, нарастая, постепенно многоголосый птичий гомон наполняет сад. 12)Стеклянная дверь, ведущая с террасы, открыта. (По Д. Розенталю.)

Задания

I вариант

В1. Найдите в тексте предложение, отражающее основную мысль текста. Укажите его номер.

В2. Среди предложений 1-5 найдите предложение с однородными дополнениями и обособленным определением. Напишите его номер.

В3. Среди предложений 4-7 найдите бессоюзное сложное. Укажите его номер.

В4. Из предложения 11 выпишите предлог.

В5. Из предложения 2 выпишите существительное 3-го склонения.

В6. Из предложения 4 выпишите наречие.

В7. Укажите способ образования слова прогнившим (предложение 6).

В8. Выпишите словосочетание (предложение 12), построенное на основе управления.

В9. Выпишите грамматическую основу  предложения 1.

II вариант

В1. Как ещё можно было бы озаглавить текст? Запишите 2 своих заголовка к тексту.

В2. Среди предложений 7-12 найдите простое предложение с обособленным определением. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 6-8 найдите сложное с разными видами связи. Укажите его номер.

В4. Из предложения 1 выпишите частицу.

В5. Из предложения 5 выпишите существительное мужского рода.

В6. Из предложения 8 выпишите наречие.

В7. Укажите способ образования слова сине-зеленой (предложение 9).

В8. Выпишите словосочетание (предложение 3), построенное на основе согласования.

В9. Выпишите грамматические основы  предложения 8.

Степь

1)Весною степь как зелёное море. 2)А летом, когда загустеют белые ковыли, станет степь морем белым. 3)Покатятся по морю горбатые волны из перламутра, засеребрится жемчужная рябь. 4)Ковыли клонятся, стелются, шелестят. 5)А ветер, как беркут, падает на распахнутых крыльях, посвистывая раздольно и лихо. 6)А то вдруг покажется степь голой снежной равниной, и будто позёмка по ней метёт, завивает и стелется.

7)На восходе ковыли словно лунная рябь на воде: степь трепещет, дробится, поблёскивает. 8)В полдень она как огромное стадо курчавых овец: овцы жмутся одна к другой, дробно топочут и нескончаемо текут и текут к краю земли.

9)Но чудо чудное − степь на закате! 10)Стелются переливчатые пушистые метёлки навстречу закатному солнцу, как розовые языки холодного призрачного огня. 11)И пока не утонет за землёй солнце, по всей степи будут метаться и сверкать эти льдистые вспышки. 12)Потом над сумрачной степью всплывёт луна − точно пузырь воздуха из воды! − и стога ковыльного сена будто покроются инеем. 13)Хороша степь и днём, и ночью! (По Н. Сладкову.)

Задания

I вариант

В1. Найдите в тексте предложение, отражающее основную мысль текста. Укажите его номер.

В2. Среди предложений 1−5 найдите предложение со сравнительным оборотом. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 3–6 найдите простое нераспространенное. Укажите его номер.

В4. Из предложения 8 выпишите возвратный глагол.

В5. Укажите способ образования слова всплывет (предложение 12).

В6. Среди  предложений   1–10  найдите  сложноподчиненное  с  придаточным  времени. Укажите его номер.

В7. Из предложений 1–5 выпишите слова с чередующейся безударной гласной в корне.

В8. Выпишите словосочетание (предложение 6), построенное на основе примыкания.

В9. Выпишите грамматическую основу  предложения 7.

II вариант

В1. Как ещё можно было бы озаглавить текст? Запишите 2 своих заголовка к тексту.

В2. Среди предложений 9−11 найдите предложение со сравнительным оборотом. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 7–10 найдите сложное предложение с простой нераспространенной частью. Укажите его номер.

В4. Из предложений 9–13 выпишите производный предлог.

В5. Укажите способ образования слова льдистые  (предложение 11).

В6. Среди  предложений   11–13  найдите  сложноподчиненное  с  придаточным  времени. Укажите его номер.

В7. Из предложений 6–8 выпишите слова с чередующейся безударной гласной в корне.

В8. Выпишите словосочетание (предложение 7), построенное на основе согласования.

В9. Выпишите грамматические основы  предложения 11.

Балаклава

1)В конце октября, когда дни ещё по-осеннему ласковы, Балаклава начинает жить своеобразной жизнью. 2)Уезжают обременённые чемоданами и баулами последние курортники, в течение долгого здешнего лета наслаждавшиеся солнцем и морем, и сразу становится просторно, свежо и по-домашнему деловито, точно после отъезда нашумевших непрошеных гостей. 3)Поперёк набережной расстилаются рыбачьи сети, и на полированных булыжниках мостовой они кажутся нежными и тонкими, словно паутина.

4)Рыбаки, эти труженики моря, как их называют, ползают по разостланным сетям, как будто серо-чёрные пауки, расправляющие разорванную воздушную пелену. 5)Капитаны рыболовецких баркасов точат иступившиеся белужьи крючки, а у каменных колодцев, где беспрерывной серебряной струйкой лепечет вода, судачат, собираясь здесь в свободные минуты, темнолицые женщины – местные жительницы.

6)Опускаясь за море, садится солнце, и вскоре звёздная ночь, сменяя короткую вечернюю зарю, обволакивает землю. 7)Весь город погружается в глубокий сон, и наступает тот час, когда ниоткуда не доносится ни звука. 8)Лишь изредка хлюпает вода о прибрежный камень, и этот одинокий звук ещё более подчёркивает ничем не нарушаемую тишину. 9)Чувствуешь, как ночь и молчание слились в одном черном объятии. 10)Нигде, по-моему, не услышишь такой совершенной, такой идеальной тишины, как в ночной Балаклаве. (По А. Куприну.)

Задания

I вариант

В1. В одном–двух предложениях сформулируйте главную мысль текста.

В2. Из предложений 1−3 выпишите обособленное согласованное определение.

В3. Среди предложений 6−10 найдите простое определенно-личное. Укажите его номер.

В4. Из предложения 7 выпишите все местоимения.

В5. Среди предложений 1−5 найдите предложение с вводной конструкцией. Укажите его номер.

В6. Из предложения 5 выпишите слово с чередующейся гласной в корне.

В7. Укажите способ образования слова рыболовецких (предложение 5).

В8. Выпишите словосочетание (предложение 3), построенное на основе примыкания.

В9. Среди предложений 5−10 найдите сложноподчиненные с придаточными определительными. Укажите их номера.

II вариант

В1. Как ещё можно было бы озаглавить текст? Запишите 2 своих заголовка к тексту.

В2. Из предложений 4−5 выпишите обособленное обстоятельство.

В3. Среди предложений 1−3 найдите сложное с односоставной безличной частью. Укажите его номер.

В4. Из предложения 8 выпишите все частицы.

В5. Среди предложений 6−10 найдите предложение с вводным словом. Укажите его номер.

В6. Из предложения 1−3 выпишите слова с чередующейся гласной в корне.

В7. Укажите способ образования слова прибрежный (предложение 8).

В8. Выпишите словосочетание (предложение 1), построенное на основе согласования.

В9.Среди предложений 1−4 найдите сложноподчиненное с придаточным времени. Укажите его номер.

Масленица

1)Масленица… 2)Оттепели всё чаще, снег маслится. 3)С солнечной стороны висят стеклянной бахромой сосульки, плавятся, звякают о ледышки. 4)Прыгаешь на одном коньке, и чувствуется, как он мягко режет, словно по толстой коже. 5)Прощай, зима!

6)Это и по галкам видно: они кружат огромными «свадебными» стаями, и цокающий их гомон куда-то манит. 7)Сидишь на скамейке, болтаешь коньком и долго следишь за чёрной их стаей в небе. 8)Куда-то скрылись.

9)И вот проступают звёзды. 10)Ветерок сыроватый, мягкий, пахнет печёным хлебом, вкусным дымком берёзовым, блинами. 11)В субботу, после блинов, едем кататься с гор. 12)Зоологический сад, где устроены наши горы (они деревянные, залитые блестящим льдом), завален голубым снегом, лишь в сугробах расчищены дорожки. 13)Ни птиц, ни зверей не видно. 14)Высоченные горы на прудах. 15)Над свежими тесовыми беседками на горах развеваются пёстрые флаги.

16)Высокие санки с бархатными скамейками мчатся с гор по ледяным дорожкам, между валами снега с воткнутыми в них ёлками. 17)Мы взбираемся на верх горы и скатываемся вниз. 18)Мелькают ёлки, стеклянные, разноцветные шары, повешенные на проволоках. 19)Летит снеговая пыль, падает на нас ёлка, саночки вверх полозьями, и мы в сугробе. (По И. Шмелёву.)

Задания

I вариант

В1. В одном–двух предложениях сформулируйте главную мысль текста.

В2. Среди предложений 10-16 найдите предложение с уточняющим обстоятельством. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 7—14 найдите предложение с вставной конструкцией. Укажите его номер.

В4. Из предложений 17-19 выпишите причастие.

В5. Среди предложений 9-13 найдите простое безличное. Укажите его номер.

В6. Из предложений 9–15 выпишите слово с чередующейся безударной гласной в корне.

В7. Укажите способ образования слова сыроватый (предложение 10).

В8. Выпишите словосочетание (предложение 4), построенное на основе примыкания.

В9. Из предложения 6 выпишите первую грамматическую основу.

II вариант

В1. Как ещё можно было бы озаглавить текст? Запишите 2 своих заголовка к тексту.

В2. Среди предложений 16−19 найдите простое предложение с обособленным определением. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 1—6 найдите предложение с обращением. Укажите его номер.

В4. Из предложений 9-15 выпишите отглагольное прилагательное.

В5. Среди предложений 6-10 найдите простое определённо-личное. Укажите его номер.

В6. Из предложений 16 – 19 выпишите слово с чередующейся безударной гласной в корне.

В7. Укажите способ образования слова масленица (предложение 1).

В8. Выпишите словосочетание (предложение 18), построенное на основе управления.

В9. Выпишите грамматические основы  предложения 4.

Старый тополь

1)Много повидал на своем веку старый тополь! 2)Давно ещё грозовой удар расщепил макушку тополя, но дерево не погибло, справилось с недугом, выкинув вверх вместо одного два ствола. 3)Разлапистые сучья, как старческие крючковатые пальцы, протянулись до конька тесовой крыши, будто собирались схватить дом в охапку. 4)Летом на сучьях густо вились верёвчатые побеги хмеля.

5)Тополь был величественным и огромным, прозванный старообрядцами Святым древом. 6)Гнули его ветры, нещадно секло градом, корёжили зимние вьюги, покрывая коркою льда хрупкие побеги молоди на заматерелых сучьях. 7)И тогда он, весь седой от инея, постукивая ветками, как костями, стоял притихший, насквозь прохватываемый лютым ветром. 8)И редко кто из людей задерживал на нём взгляд, будто его и на земле не было. 9)Разве только вороны, перелетая из деревни в пойму, отдыхали на его двуглавой вершине, чернея комьями.

10)Но когда приходила весна и старик, оживая, распускал коричневые соки клейких почек, первым встречая южную теплинку, и корни его, проникшие в глубь земли, несли в мощный ствол живительные соки, он как-то сразу наряжался в пахучую зелень. 11)И шумел, шумел! 12)Тихо, умиротворённо. 13)Тогда его видели все, и он нужен был всем: и мужикам, что в знойные дни сиживали под его тенью, перетирая в мозолистых ладонях трудное житьё-бытьё, и случайным путникам, и ребятишкам. 14)Всех он встречал прохладой и ласковым трепетом листвы. (По А. Черкасову.)

Задания

I вариант

В1. В одном–двух предложениях сформулируйте главную мысль текста.

В2. Среди предложений 1–5 найдите предложение со сравнительным оборотом. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 1-7 найдите сложносочиненное. Укажите его номер.

В4. Из предложения 2 выпишите прилагательное.

В5. Из предложения 5 выпишите слово, имеющее два корня.

В6. Из предложений 1 – 4 выпишите слово с чередующейся безударной гласной в корне.

В7. Укажите способ образования слова житье-бытье (предложение 13).

В8. Выпишите словосочетание (предложение 8), построенное на основе примыкания.

В9. Выпишите грамматическую основу  предложения 3.

II вариант

В1. Как ещё можно было бы озаглавить текст? Запишите 2 своих заголовка к тексту.

В2. Среди предложений 6–9 найдите предложение со сравнительным оборотом. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 10–14 найдите сложное с обобщающим словом. Укажите его номер.

В4. Выпишите из предложения 7 действительное причастие.

В5. Из предложения 9 выпишите слово, имеющее два корня.

В6. Из предложений 10–14 выпишите слово с чередующейся безударной гласной в корне.

В7. Укажите способ образования слова крючковатые (предложение 3).

В8. Выпишите словосочетание (предложение 14), построенное на основе согласования.

В9. Выпишите грамматические основы  предложения 13.

Весна в горах

1)Весна в горах порой заставляет долго ждать себя, но когда появляется, то идёт быстро. 2)Внизу, в долинах, уже зеленеют всходы, молодые деревья прочно встают на ноги, и распустившаяся листва начинает отбрасывать тень. 3)Тогда весна сдает свои дела лету, а сама, подобрав ярко-зелёный, цветистый подол, волочащийся по земле, несётся в горы.

4)В горной зоне весна имеет свои законы и свои неповторимые прелести. 5)С утра валит снегопад, после обеда проглянет солнышко, зашевелятся, поплывут, испарятся снега, расцветут цветы-однодневки, а к вечеру земля уже подсохнет. 6)За ночь в реках и ручьях намёрзнет лед. 7)А на другое утро глянешь с вершины – и дух захватывает, до чего чистая и неохватная взором весна стоит в горах. 8)Небо чистое, голубое, ни пятнышка. 9)Земля, как молоденькая девушка в новом наряде, зелёная, умытая росой, и, кажется, застенчиво смеётся… 10)И если крикнешь, то голос твой будет долго слышаться в высотной дали над грядами гор, в чистом воздухе он летит далеко-далеко…

11)Никакие снега, туманы, дожди и ветры не в силах сдержать весну, она, как зелёный пожар, полыхает с горы на гору, с вершины на вершину, всё выше и выше, под самые вечные льды. (По Ч. Айтматову.)

Задания

I вариант

В1. В одном–двух предложениях сформулируйте главную мысль текста.

В2. Среди предложений 1–5 найдите предложение с уточняющим обстоятельством. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 3–7 найдите простое с однородными дополнениями. Укажите его номер.

В4. Из предложения 3 выпишите причастие.

В5. Среди предложений 1–3 найдите сложное с бессоюзной и сочинительной связью. Напишите номер этого предложения.

В6. Из предложений 1–4 выпишите слово с приставкой на -з, -с.

В7. Укажите способ образования слова намерзнет (предложение 6).

В8. Выпишите словосочетание (предложение 9), построенное на основе примыкания.

В9. Выпишите грамматические основы  предложения 7.

II вариант

В1. Как ещё можно было бы озаглавить текст? Запишите 2 своих заголовка к тексту.

В2. Среди предложений 8–11 найдите предложение с уточняющим обстоятельством. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 6–10 найдите предложение со сравнительным оборотом. Укажите его номер.

В4. Из предложения 3 выпишите все местоимения.

В5. Среди предложений 4–8 найдите сложное с бессоюзной и сочинительной связью. Напишите номер этого предложения.

В6. Из предложений 5–10 выпишите слова с приставкой на -з, -с.

В7. Укажите способ образования слова далеко-далеко (предложение 10).

В8. Выпишите словосочетание (предложение 11), построенное на основе примыкания.

Контрольный итоговый диктант за учебный год

Ласточкино гнездо

Николай Сергеевич и его жена впервые в жизни приехали в Абхазию из Москвы и жили на летней даче художника Андрея Таркилова, который редко бывал здесь.

Под крышами крестьянских домов, мимо которых они проходили к морю, лепились ласточкины гнёзда. Странно, но под крышей дачи не было ни одного гнезда, хотя дом был выстроен более десяти лет назад. Старый сельский учитель так объяснял это:

— Андрей здесь редко бывает, а ласточки вьют гнёзда под крышей человеческого дома, потому что ищут у него защиты.

И вот жена Николая Сергеевича как-то раз сказала, что для неё было бы счастьем проснуться под щебет ласточек. И он вдруг ответил, что это можно устроить: надо попросить у старого учителя разрешения перенести одно ласточкино гнездо из-под крыши его дома к себе. В глазах учителя мелькнул суеверный ужас, но он был очень патриархальным человеком: надо гостю подарить то, что просит.

Сторож, охранявший магазин, заметил Николая Сергеевича, глубокой ночью идущего куда-то со стремянкой, но вскоре потерял его из виду. Когда Николай Сергеевич снял гнездо, ему показалось, что он не удержит равновесие и грохнется вниз. И каждый раз, представляя своё падение, он мысленно вытягивал руки вверх, чтобы не раздавить ласточек.

Когда он свернул к дому, сторож опять его узнал и заметил также, что теперь этот человек без стремянки что-то прижимает к себе – скорее всего драгоценную вещь. Окликнув его, сторож понял, что человек пошёл быстрей, и уверился, что он преступник.

Николаю Сергеевичу показалось, что он падает, и он вытянул руки вперёд, чтобы не повредить гнездо. Ласточки вылетели из гнезда, а птенцы доползли до травянистого склона канавки. Последним, предсмертным движением Николай Сергеевич откинул руку в сторону ласточкиного гнезда, и она, уже мёртвая, упала на гнездо. (По Ф. Искандеру.)

(260 слов.)                  

Дядя Саша

Ехали быстро. Дядя Саша, расстегнув плащ, из-под которого сверкнула на пиджаке красная орденская звёздочка, по-прежнему отрешённо продолжал глядеть на бегущую навстречу дорогу. Мимо с глухим рёвом, точно доисторический зверь, пронёсся гигантский грузовик, и в его кузове можно было разглядеть серовато-жёлтую свёклу. Следом промчались близнецы-самосвалы, они тоже везли свёклу: люди спешили управиться с уборкой.

Равнина в этих курских полях начинала мало-помалу холмиться, и отметка высоты, наверное, превышала двести метров. В глубокой древности эту землю не смог одолеть ледник, надвинувшийся с севера; разделившись надвое, он пополз дальше, обходя холмы справа и слева. Значит, не случайно на этих высотах, которые так и не преодолел ледяной панцирь, разгорелась небывалая битва, от которой, как думалось дяде Саше, спасённые народы могли бы начать новое летосчисление. Враги, грозившие России новым оледенением, были остановлены и сброшены с высот. Никогда не забудешь тех дней, ни с чем не спутаешь тех событий.

В августе сорок третьего Саша, тогда молоденький лейтенант-артиллерист, заскочил на полдня в родное село —  Прохоровку. С окрестных полей сюда свозили изувеченные танки, оставшиеся после невиданного сражения, и они образовали чудовищное кладбище, среди которого нетрудно было заблудиться. Но и поверженные танки, казалось, по-прежнему, как люди, ненавидят друг друга. Теперь этого танкового кладбища нет: оно распахано и засеяно хлебом, а железный лом войны давно поглотили мартеновские печи. Люди заровняли и сгладили окопы, и только по холмам остались на курской земле бережно охраняемые братские могилы. (По Е. Носову.)

(232 слова.)

Прогулка

Ранним утром, когда все спали, я вышел на цыпочках из душной избы и как будто не в палисаднике оказался, а вышел в тихую, неизъяснимой прозрачности воду.

Высоченная нетронутая трава буйствовала за самой калиткой. Я сбежал с насыпи влево и пошёл вдоль реки навстречу её течению. Ничего примечательного не было вокруг. Поодаль остановилась машина, и шумная компания, прибывшая в ней, располагалась на отдых, натягивая в виде тента полотняную простыню.

Тропинка обогнула песчаный карьер и вывела меня на просторную луговину, по которой в одиночку и группками росли деревья.

Неподвижный воздух, ещё не ставший знойным, приятно освежает гортань и грудь. Солнце, не вошедшее в силу, греет бережно и ласково. Через каких-нибудь полчаса матёрый сосновый лес окружал меня. Вблизи дороги тянулись необыкновенно ухоженные, разметённые тропы. Временами кое-где попадались аккуратно постланные светло-шоколадные коврики кукушкина льна – этого непременного обитателя сосновых лесов.

По стволу осинки с юркостью мышонка шныряла вверх и вниз какая-то  птичка.

Попалась болотинка с кофейно-коричневой, но вовсе не мутной водой. Я перебрался через неё, перескочив на скользкое бревно, с бревна – на брошенное кем-то полено. А вот и речонка с такой студёной, несмотря на жаркие дни, водой.

Сторожка, которую мне хотелось разыскать во что бы то ни стало, оказалась бревенчатой избой. Одной стороной она примыкала к лесу, с другой её стороны расстилалась обширная луговина. (По В. Солоухину.)

(210 слов.)

Тургеневские произведения

Вечерний ветер едва шелестит в густой листве тургеневского дуба, в опустевшем после дневного оживления парке смолкают птичьи голоса. Исподволь надвигающиеся лёгкие тени летней ночи придают призрачность, лёгкую и незаметную, очертаниям деревьев, проглядывающему в  промежутках между липами силуэту молчаливого дома…

Так было, вероятно, и много-много лет назад в опустевшей после смерти хозяина усадьбе: ни единого огонька в длинном ряде затворенных окошек, никого на поросших травой аллеях…

Нетрудно себе представить и задумавшегося на скамейке под любимым дубом хозяина, ещё молодого человека, роящиеся у него в голове мечты и планы. Он тогда только приступил к выполнению предназначенного ему судьбой труда, прочно лёгшего в основание отечественного литературного достояния. Миновало столетие, как нет писателя, а всё так же свежи и благоуханны его «Записки охотника», их поэзия и человечность не подвластны времени. А со страниц «Дворянского гнезда», «Отцов и детей», «Накануне», «Первой любви», «Аси», других его романов и повестей возникают пленительные, неувядаемые образы русских девушек, которых мы называем «тургеневскими».

Между тем мы живём в мире, отдалённом неизмеримой пропастью от героинь Тургенева и его времени: сместились представления и оценки, порой нам кажутся мелкими и суетными волновавшие их чувства и надежды, наивными представления. Но несравненная художественная высота тургеневских произведений сделала их бессмертными: его книги будут читать наши далёкие потомки, по ним будут выверяться литературный вкус и достоинства слога и языка произведений наших соотечественников, пока будет жив «наш великий, могучий и свободный русский язык!» (По О. Волкову.)

(223 слова.)

СОГЛАСОВАНО УТВЕРЖДАЮ

Предметно-цикловой комиссией Заместитель директора по Т/О

__________ Змиевская Н.В. ___________ Маркова С.Б.

«__»_____________20___г. «__»_______________20___г.

Контрольный диктант с грамматическим заданием по итогам 1 полугодия

(МЛ-11,МЛ-12,МЛ-13,СПС-25,ЭСПС-24)

Огонь

Никто точно не знает, когда впервые овладел человек огнём. Может быть, молния зажгла дерево возле его первобытного жилья? Или горячая лава, извергнутая на заре человечества вулканом, навела наших давних предков на первую мысль об огне?

Но огонь уже давно был нужен человеку. И ведь недаром одно из самых прекрасных и гордых сказаний древности посвящено тому, кто открыл для человека оберегаемую богами тайну огня. То был, как говорится в легенде, бесстрашный и независимый Прометей. Он сам происходил из семьи богов-небожителей, но, вопреки их строгому запрету, принёс огонь жителям земли — людям. Разгневанные боги низринули Прометея на землю и обрекли его на вечные муки.

С незапамятных времен огонь стал постоянным верным признаком человека. Путник, застигнутый ночью в дороге, увидев вдали огонь, наверняка знал: там люди!

Огонь был нужен человеку для света, для силы: он озарял и обогревал жильё, помогал готовить пищу. А потом человек научился использовать его тепло, чтобы добыть из воды могучий пар, двигающий машины.

Издавна огонь считался призывным знаком радушия и дружбы. Огонь отпугивал зверя от человеческого жилья, но звал человека к человеку. И до сих пор говорят люди, приглашая в гости: «Заходи на огонёк!»

Но, как и многие другие блага, которые добыл для себя, взяв у природы, человек, добрый огонь стал злом и бедой для многих. Огнём завладели жадные, хищные люди, заставившие других отдавать им все свои силы. Огонь породил оружие, которое так и стало называться огнестрельным. (По Л. Кассилю.)

(228 слов.)

Грамматическое задание

1 вариант

1.Сделать морфологический разбор:

Вулканом (3 предложение, 1 абзац)

Застигнутый (2 предложение, 3 абзац)

Завладели (2 предложение, 6 абзац)

2. Сделать морфемный разбор:

Верным, заставившие, огнестрельным, приглашая, машины.

2 вариант

1. .Сделать морфологический разбор:

Человеком (1 предложение, 1 абзац)

Незапамятных (1 предложение, 3 абзац)

Добыл (1 предложение, 6 абзац)

2. Сделать морфемный разбор:

Бедой, огнестрельным, приглашая, жадные, независимый.

Контрольный диктант с грамматическим заданием по итогам 1 полугодия

(ООПД-26,ООПД-27,ППВ-28,ППВ-29)

Шторм

Над горами появились облака – сначала легкие и воздушные, затем серые, с рваными краями. И море сразу же изменило краски – стало темнеть.

Цепляясь за лесистые вершины гор, облака опускались всё ниже и ниже, захватывали ущелья и лощины, превращались в тяжёлые, непроглядные тучи. Только горы, казалось, сдерживали их сейчас, но и горы ничего не могли сделать: сизая пелена ползла от гор к морю.

Тучи шли от гор, опускались всё ниже и ниже, к морю. Они, как бы нехотя, заволакивали воду дымкой – от берега и дальше. Они ползли уже не только по склонам, где приютились домики верхних улиц, а и затянули туманом улицу нижнюю, главную. Водители включили фары и всё чаще давали сигналы. И поезда шли сейчас, нервозно гудя, с зажжёнными фонарями.

Море темнело от берега. Тихое, вроде бы затаившееся, с гладкой поверхностью и чуть слышным прибоем, оно пошло то белыми, то чёрными пятнами, то непонятными разводами, как будто в него выбросили с воздуха другую воду.

Ожидание длилось час. В горах ударил гром, и хлынули потоки дождя, а море бесновалась. Оно заливало берег, билось о бетонную набережную, о лестницы и глыбы скал, оно гремело и вздрагивало, охало и восторгалось, плакало и ревело.

Небо над морем стало не серым и не чёрным, а каким-то неестественно бурым. Молнии резали небо то слева, то справа, то впереди, то сзади, то где-то над самым берегом. Море поглощало их, проглатывало вместе с бурым небом и ударами грома.

(232 слова.)

Грамматическое задание

1 вариант

1. Сделать морфологический разбор:

Краски (2 предложение, 1 абзац)

Заволакивали (2 предложение, 3 абзац)

Бурым (3предложение, 6 абзац)

2. Сделать морфемный разбор:

Опускались, молнии, давали, лесистые, превращались.

2 вариант

1. Сделать морфологический разбор:

Краями (1 предложение, 1 абзац)

Опускались (1 предложение, 3 абзац)

Черным (1 предложение, 6 абзац)

2. Сделать морфемный разбор:

Приютились, гладкой, проглатывало. Ползла, лестницы.

Давай задержимся тут немножко. Еще раз осмотримся вокруг. На миг оглянемся в прошлое. И кое о чем задумаемся, поразмыслим у этого костра, прежде чем двигаться дальше.

Вот я смотрю на веселое, трескучее и жаркое пламя, которое шевелит дуновением горячего воздуха концы красного галстука на твоей груди…

И я думаю об огне.

Никто точно не знает, когда впервые, тысячи и тысячи лет назад, овладел человек огнем. Может быть, молния древней грозы зажгла дерево возле его первобытного жилья?

Или горячая лава, извергнутая на заре человечества вулканом, навела наших давних предков на первую мысль об огне? Трудно сказать…

Но огонь уже давно был нужен человеку. И ведь недаром одно из самых прекрасных и гордых сказаний древности посвящено тому, кто открыл для человека оберегаемую богами тайну огня. То был, как говорится в легенде, бесстрашный и независимый Прометей. Он сам происходил из семьи богов-небожителей, но, вопреки их строгому запрету, принес огонь жителям земли — людям. Разгневанные боги низринули Прометея на землю и обрекли его на вечные муки.

С незапамятных времен огонь стал постоянным верным признаком человека. Путник, застигнутый ночью в дороге, увидев вдали огонь, наверняка знал: там люди!

Огонь был нужен человеку для света, для тепла, для силы: огонь озарял и обогревал жилье, помогал готовить пищу. А через тысячи и тысячи лет человек научился использовать его тепло, чтобы добыть из воды могучий пар, двигающий машины.

И издавна огонь считался призывным знаком радушия и дружбы. Огонь отпугивал зверя от человеческого жилья, но звал человека к человеку. И до сих пор говорят люди, приглашая в гости: «Заходи на огонек!»

Но, как и многие другие блага, которые добыл для себя, взяв у природы, человек, добрый огонь стал злом и бедой для многих. Огнем завладели жадные, хищные люди, заставившие других отдавать им все свои достатки, все свои силы.

Огонь породил оружие, которое так и стало называться огнестрельным. И властители земли, людей и их труда стали заставлять тысячи и тысячи тружеников брать в свои работящие руки оружие, извергающее огонь, чтобы помогать богачам завоевывать чужие земли и порабощать народ.

Само слово «огонь», которое когда-то радостно срывалось с губ путника, увидевшего призывный свет в ночной тьме, превратилось в смертоносное слово боевой команды: «Огонь!.. Огонь!.. Огонь!..»

Огонь сроднился с мечом. Так и говорили, угрожая войной: «Мы пройдем по вашей земле огнем и мечом!»

Когда лет тридцать назад в Германии фашисты захватили власть, они начали с того, что запалили костры на городских площадях. На этих кострах они сжигали книги, призывающие к дружбе между народами, к разумной, справедливой жизни, к светлому человеческому знанию. А затем артиллерийский огонь сотен тысяч орудий, захваченных в Западной Европе гитлеровцами, загрохотал, забушевал над нашей землей. Фашистские факельщики поджигали наши города и деревни. Они угоняли тысячи советских людей в лагеря смерти и там сжигали их в безжалостном огне печей. Гитлеровцы хотели умертвить и выжечь нашу советскую землю.

Но наш народ оказался огнеупорным, и Советская Армия ответила огнем на огонь. Враги были вышвырнуты прочь с нашей земли.

И зарево горевшего Берлина осветило алый флаг победы, который советские воины подняли над столицей Германии.

Мы вернули огню его добрую солнечную славу.

Мы собираемся сегодня у походного костра, у веселых лагерных огней и говорим о подвиге нашего народа. Он спас мир от разбоя фашистских факельщиков и строит совсем хорошую коммунистическую жизнь, в которой огню, очищенному от черной копоти зла, дано служить новым хорошим делам.

Мы зажигаем костры не для того, чтобы жечь на них книжки, а чтобы говорить об этих книгах и об их героях. Ведь любимые герои делаются еще краше и приманчивее, когда на них падают отблески славного пионерского пламени. В далекой тайге горят походные костры наших геологов: они вышли в дальний Путь, чтобы разведать месторождение нужных нам металлов.

Пламя, рвущееся из огнедышащих сопел наших могучих ракет, помогло человеку впервые подняться в космос и нашим знаменитым землякам Юрию Гагарину и Герману Титову сделаться первыми космонавтами в истории человечества. А сокрушительной силы огонь, способный шарахнуть из тайных невидимых недр атомного ядра, которым овладели советские ученые, заставляет присмиреть тех, кто, быть может, и мечтал бы зажечь губительное пламя новой войны на земле… Уничтожить войны, утвердить вечный мир на земле — к этому призывает новая Программа Коммунистической партии.

Коммунисты обращаются к народам всей земли с призывом защищать мирную жизнь. Ужасная угроза войны нависает над человечеством по злой воле империалистов. Все народы должны еще крепче сплотиться для борьбы за мир на нашей планете, которой грозят огнем и мечом враги разумного, справедливого, трудового счастья.

Уже все трудящиеся, все честные люди на земле начинают все больше понимать теперь, что самые верные и надежные защитники мира — это те, кто борется за социалистический порядок жизни.

Они хотят избавить мир не только от новых ужасных войн, но и облегчить жизнь многих миллионов людей, которых заставляют отдавать огромные деньги из трудового их заработка для вооружения своих стран.

Огонь войны прожорлив даже тогда, когда он дремлет. Ни на что не уходит так много денег, как на вооружение, на подготовку к войне. За одну лишь секунду, за каждую секунду, которую мы живем, на нашей планете тратится две тысячи триста долларов на пушки, бомбы, военные самолеты. Более двух тысяч рублей на наши деньги поглощает ежесекундно днем и ночью огненная топка войны, в которую капиталисты грозят бросить все человечество.

На деньги, которые уходят на оружие лишь за один год, можно было-бы в течение этого срока кормить сотни миллионов голодающих. Построить десять миллионов домов. Пятьдесят тысяч школ, десять тысяч больниц. И превратить пустынную, отсталую Африку в технически богатую страну… И все это на деньги, которые тратятся на военную подготовку лишь за один год.

Использование текстов художественных
произведений для комплексного анализа на уроках русского языка в старших
классах

                                                                                                   
Тюрина

                                                                                          
Софья Гургеновна,

                                                                                       учитель
русского языка и

                                                                    
            литературы высшей категории                     

                                                   Краснодар

                                                        2021
г.

       Русский
язык – основа национальной культуры, важнейшее средство национальной
идентификации. Содержание государственного образовательного стандарта по
русскому языку ориентировано не только на обучение орфографии и пунктуации,  на
формирование языковой и духовной культуры школьников, но и на формирование
чувства национальной принадлежности. Помимо этого изучение русского языка –
неотъемлемая часть патриотического воспитания, которому в последние годы
уделяется огромное внимание. 

   
    В современной жизни от обучающихся требуется свободное владение языком,
умение ориентироваться в различных языковых ситуациях. Поэтому формирование
умений связно излагать свои мысли в устной и письменной форме, редактировать
написанное, грамотно высказать собственное мнение по обсуждаемому вопросу –
одно из самых важных направлений в развитии речевой и мыслительной деятельности
обучающихся.

    
  Ни для кого не секрет, что современные школьники чрезмерно увлечены
компьютерами и телефонами. Чаще общаются в социальных сетях, используя при этом
сленговые выражения. Как следствие затрудняются в создании самостоятельных
устных, а особенно письменных высказываний. Поэтому можно сказать, что проблема
устного и письменного общения школьников – одна из самых важных на сегодня при
обучении русскому языку.

     
Одним из наиболее действенным методом реализации цели развития языковой и
культуроведческой компетенций школьников – работа с концентрированным текстом.
Эта работа на уроках русского языка позволяет развивать творческий потенциал
учащихся, пополнять их словарный запас, улучшать качество речи, а также
совершенствовать редакционные навыки.

     
 Текст – это основа создания на уроках русского языка развивающей языковой
среды. Проникновение в его ткань позволяет развивать не только речевые,
языковые навыки, но и приобщает школьников к чтению и пониманию художественного
текста, его поэтики, стилистики, формирует ценностно-смысловые компетенции.
Использование текстов разных жанров обеспечивает решение таких важных проблем школьного
образования, как приобщение учащихся к духовному богатству и красоте родного
языка, воспитание бережного и вдумчивого отношения к слову, расширение общего
кругозора.

    
Постоянная работа с текстом на уроках, на мой взгляд, должна проводиться на
литературном материале, на текстах классической и современной литературы.
Обращение к «образцам» — одно из средств создания развивающей речевой среды,
средство, которое обеспечивает формирование у учащихся приёмов построения
текстов. Наиболее результативными являются следующие формы и методы:
комплексный анализ, сочинение-рассуждение, редактирование, различные виды
диктантов.

    
В своей работе я особое внимание уделяю такому виду работы, как комплексный
анализ текста. Тексты стараюсь подбирать такие, чтобы они были интересны с
точки зрения орфографии, содержали различные синтаксические конструкции. Это
фрагменты из произведений А.С. Пушкина, Н.С. Лескова, И.А. Бунина, А.И.
Куприна, Л. Андреева и других признанных мастеров слова. Особую роль в
воспитании современного школьника приобретают тексты, направленные на
духовно-нравственное развитие личности: о культуре памяти, об отношении к
пошлому, настоящему и будущему, о национальных традициях, о проблемах экологии.

     
В данной разработке представлена небольшая подборка художественных текстов,
которые мною используются на уроках в старших классах. Они могут применяться
для комплексного анализа, для различных видов диктантов и в работе по
подготовке к ЕГЭ по русскому языку.

                      Концентрированные
тексты для 10-11 классов

                                                 
***

      Оранжерея эта по своему устройству, по величине
помещений и по богатству собранных в ней растений превосходила знаменитейшие
оранжереи в мире. Самые разнообразные, самые капризные растения, начиная от
тропических пальм и кончая бледными полярными мхами, росли в ней так же
свободно, как и у себя на родине. Тут были: гигантские латании и фениксы с их
широкими зонтичными листьями; фиговые и банановые, саговые и кокосовые пальмы
возвышали к стеклянному потолку длинные голые стволы, увенчанные пышными
пучками раскидистых листьев. Здесь же росли многие диковинные экземпляры, вроде
эбенового дерева с черным стволом, крепким, как железо, кусты хищной мимозы, у
которой листья и цветы при одном прикосновении к ним мелкого насекомого быстро
сжимаются и высасывают из него соки; драцены, из стеблей которых вытекает
густой, красный, как кровь, ядовитый сок. В круглом, необычайно большом
бассейне плавала царственная Виктория, каждый лист которой может удержать на
себе ребенка, и здесь же выглядывали белые венчики индийского лотоса,
распускающего только ночью свои нежные цветы. Сплошными стенами стояли темные,
пахучие кипарисы, олеандры с бледно-розовыми цветами, мирты, апельсинные и
миндальные деревья, благоухающие китайские померанцы, твердолистые фикусы,
кусты южной акации и лавровые деревья.
Тысячи различных цветов наполняли
воздух оранжереи своими ароматами: пестрые с терпким запахом гвоздики; яркие
японские хризантемы; задумчивые нарциссы, опускающие перед ночью вниз свои
тонкие белые лепестки; гиацинты и левкои — украшающие гробницы; серебристые
колокольчики девственных ландышей; белые с одуряющим запахом панкрации; лиловые
и красные шапки гортензий; скромные ароматные фиалки; восковые, нестерпимо
благоуханные туберозы, ведущие свой род с острова Явы; душистый горошек; пеонии,
напоминающие запахом розу; вервена, цветам которой римские красавицы
приписывали свойство придавать коже особенную свежесть и нежность и потому
клали их в свои ванны, и наконец, великолепные сорта роз всевозможных оттенков:
пурпурного, ярко-красного, пунцового, коричневого, розового, темно-желтого,
нежно-желтого, палевого и ослепительно-белого.
      Другие цветы, лишенные
аромата, отличались зато пышною красотою, как, например, холодные красавицы
камелии, разноцветные азалии, китайские лилии, голландские тюльпаны, огромные
яркие георгины и тяжелые астры.
Но было в оранжерее одно странное
растение, которое, по-видимому, ничем не могло бы обратить на себя внимание,
кроме разве своей уродливости. Прямо из корня выходили у него длинные, аршина в
два, листья, узкие, мясистые и покрытые острыми колючками. Листья эти, числом
около десяти, не поднимались кверху, а стлались по земле. Днем они были
холодны, а ночью становились теплыми. Цветы никогда не показывались между ними,
но зато торчал вверх длинный, прямой зеленый стержень. Это растение называлось
Столетником.

(«Столентник»)

                                                    ***

     В глухой чаще старого мрачного леса, над серым, мшистым,
кочковатым болотом, стояла сосна. Солнце почти никогда не заглядывало в это
сырое место. Лишенная с детства живительного света и тепла, всегда окутанная
ядовитыми болотными испарениями, она выросла уродливым деревом, с искривленным
корявым стволом, с пожелтевшей, иссыхающей хвоей. Днем у ее кривых корней
скользили бурые ящерицы, а ночью под ее жидкой сенью бесшумно пролетали хищные
совы. Часто зимней ночью, когда деревья, занесенные сплошной пеленой снега,
трещали от жестокой стужи, сосна слышала голодный вой волков и видела их яркие
глаза. Когда ветер стонал и рыдал по вершинам старого мрачного леса, в унылом
скрипе сосны слышалась накопленная годами жалоба: «Как скучно, как страшно
жить!»   В том же лесу, на опушке, вблизи оживленной дороги у
прохладного журчащего ручья, красовалась стройная зеленая елочка. Привольно и
весело росла она, то ласкаемая горячими поцелуями летнего солнца, то сверкая
каждым алмазом своего снежного убора в лунные зимние ночи. С утра до вечера в
ее ароматных, смолистых ветвях звонко перекликалось пернатое царство, а ночью
чутко дремало, дожидаясь рассвета. Дорога, возле которой стояла елочка, никогда
не пустела. То и дело по ней тянулись длинные обозы, двигались пешеходы,
изредка пролетали нарядные экипажи. Ни от чьих глаз не ускользала красавица
елочка. Каждый с удовольствием любовался ею и говорил: «Какое прелестное
деревцо», а елочка вместе с ними, трепеща от избытка жизни и ласки, шептала:
«О, как прекрасна жизнь! Как хороши люди!»
 («Жизнь)

                                                     ***

     Сани
беззвучно скользили по свежей, нежной пороше, и только на крутых поворотах
слышалось, как снег, уминаемый полозьями, звучно похрустывал. Великаны сосны
протягивали через дорогу, точно белые руки, свои пышные, отягощенные снегом
ветви. Порою большой мягкий комок срывался сверху и, рассыпавшись на лету,
обдавал нас холодным мягким пухом.

      Вытянув ноги
на сене, плотно покрывшем дно саней, и привалившись спиной к широкому задку, я
иногда закрывал глаза, и непременно через несколько минут мне начинало
казаться, что сани каким-то непостижимым образом движутся не вперед, а назад к
станции. И я нарочно длил этот странный физический обман, так живо всегда
переносящий меня в область воспоминаний детства, но когда опять открывал глаза,
то снова навстречу мне шла однообразная колоннада могучих темных стволов,
передо мною рисовалась все та же неподвижная спина Трохыма, сидевшего боком на
каком-то мешке, а впереди смутно и равномерно колебался вверх и вниз черный
круп левой лошади. Тихая лень, без мыслей, без ощущений, понемногу охватывала
меня.

     Кажется, я
задремал, потому что внезапно, вдруг почувствовал себя бодрствующим и
встревоженным каким-то странным звуком, похожим па завывание ветра в печной
трубе. Я прислушался. Казалось, в страшном отдалении, на самом краю света,
кто-то стонал и плакал на весь лес. Этот плач начинался очень низко и жалобно,
восходил вверх непрерывными печальными полутонами, задерживался долго на
высокой унылой ноте и вдруг обрывался невыразимо тоскливым рыданием.

(«Серебряный
волк»)

                                                          
***

     Когда в доме накопится много старого, ненужного мусора,
то хозяева хорошо поступают, выбрасывая его вон: от него в комнатах тесно,
грязно и некрасиво. Но есть люди невежественные или невнимательные, которые
вместе с отслужившим ветхим хламом не щадят и милых старинных вещей, обращаются
с ними грубо и небрежно, бессмысленно портят, и ломают их, а искалечив,
расстаются с ними равнодушно, без малейшего сожаления.
Им и в голову не придет, что когда-то,
лет сто или двести тому назад, над этими почтенными древностями трудились
целыми годами, с любовью и терпением, прилежные мастера, вложившие в них очень
много вкуса, знания и красоты, что из поколения в поколение сотни глаз смотрели
на них с удовольствием и сотни рук прикасались к ним бережно и ласково, что в
их причудливых старомодных оболочках точно еще сохранились незримо тончайшие
частицы давно ушедших душ.
      Попробуйте только, вглядитесь
внимательно в эти наивные памятники старины: в резные растопыренные бабушкины
кресла, дедовские бисерные чубуки с аметистовыми или янтарными мундштуками,
створчатые часы луковицей, нежно отзванивающие четверти и часы, если нажать
пуговку; крошечные портреты, тонко нарисованные на слоновой кости; пузатенькие
шкафчики, разделанные черепахой и перламутром, с выдвижной подставкой для
писания и со множеством ящичков, простых и секретных; прозрачные чайные чашки,
на которых густая красная позолота и наивная ручная живопись до сих пор блещут
свежо и ярко; резные и чеканные табакерки, еще не утратившие внутри слабого
аромата табака и фиалки; первобытные, красного дерева, клавикорды,
перламутровые клавиши которых жалобно дребезжат под пальцем; книги прошлых
веков в толстых тисненных золотом переплетах из сафьяна, из телячьей или свиной
кожи. Приглядитесь к ним долго и почтительно, и они расскажут вам такие
чудесные, затейливые, веселые и страшные истории прежних лет, каких не
придумают теперешние сочинители. Для этого надо только научиться понимать и
ценить их. («Волшебный ковёр»)

                                                     ***

        Как-то вечером я вышел в болота промять собак. Очень
парило после дождя перед новым дождем. Собаки, высунув языки, бегали и время от
времени ложились, как свиньи, брюхом в болотные лужи. Видно, молодежь еще не
вывелась и не выбиралась из крепей на открытое место, и в наших местах,
переполненных болотной дичью, теперь собаки не могли ничего причуять и на
безделье волновались даже от пролетающих ворон. Вдруг показалась большая птица,
стала тревожно кричать и описывать вокруг нас большие круги. Прилетел и другой
кроншнеп и тоже стал с криком кружиться, третий, очевидно, из другой семьи,
пересек круг этих двух, успокоился и скрылся. Мне нужно было в свою коллекцию
достать яйцо кроншнепа, и, рассчитывая, что круги птиц непременно будут
уменьшаться, если я буду приближаться к гнезду, и увеличиваться, если
удаляться, я стал, как в игре с завязанными глазами, по звукам бродить по
болоту. Так мало-помалу, когда низкое солнце стало огромным и красным в теплых,
обильных болотных испарениях, я почувствовал близость гнезда: птицы нестерпимо
кричали и носились так близко от меня, что на красном солнце я видел ясно их
длинные, кривые, раскрытые для постоянного тревожного крика носы. Наконец, обе
собаки, схватив верхним чутьем, сделали стойку. Я зашел в направлении их глаз и
носов и увидел прямо на желтой сухой полоске мха, возле крошечного кустика, без
всяких приспособлений и прикрытия лежащие два большие яйца. Велев собакам
лежать, я с радостью оглянулся вокруг себя, комарики сильно покусывали, но я к
ним привык.
       Как хорошо мне было в неприступных
болотах и какими далекими сроками земли веяло от этих больших птиц с длинными
кривыми носами, на гнутых крыльях пересекающих диск красного солнца! 
(«Болото»)

                                                   ***

       Изумруд только что доел овес, когда за ним
пришли, чтобы вывести его на двор. Стало теплее, и земля слегка размякла, но
стены конюшни были еще белы от инея. От навозных куч, только что выгребенных из
конюшни, шел густой пар, и воробьи, копошившиеся в навозе, возбужденно кричали,
точно ссорясь между собой. Нагнув шею в дверях и осторожно переступив через
порог, Изумруд с радостью долго потянул в себя пряный воздух, потом затрясся
шеей и всем телом и звучно зафыркал. «Будь здоров!» — серьезно сказал Назар.
Изумруду не стоялось. Хотелось сильных движений, щекочущего ощущения воздуха,
быстро бегущего в глаза и ноздри, горячих толчков сердца, глубокого дыхания.
Привязанный к коновязи, он ржал, плясал задними ногами и, изгибая набок шею,
косил назад, на вороную кобылу, черным большим выкатившимся глазом с красными
жилками на белке.
      Задыхаясь от
усилия, Назар поднял вверх выше головы ведро с водой и вылил ее на спину
жеребца от холки до хвоста. Это было знакомое Изумруду бодрое, приятное и
жуткое своей всегдашней неожиданностью ощущение. Назар принес еще воды
и оплескал ему бока, грудь, ноги и под репицей. И каждый раз он плотно
проводил мозолистой ладонью вдоль по шерсти, отжимая воду. Оглядываясь назад,
Изумруд видел свой высокий, немного вислозадый круп, вдруг потемневший и
заблестевший глянцем на солнце.
      Был день
бегов. Изумруд знал это по особенной нервной спешке, с которой конюхи хлопотали
около лошадей; некоторым, которые по короткости туловища имели обыкновение
засекаться подковами, надевали кожаные ногавки на бабки, другим забинтовывали
ноги полотняными поясами от путового сустава до колена или подвязывали под
грудь за передними ногами широкие подмышники, отороченные мехом. Из сарая
выкатывали легкие двухколесные с высокими сиденьями американки; их
металлические спицы весело сверкали на ходу, а красные ободья и красные
широкие выгнутые оглобли блестели новым лаком.
      Изумруд был
уже окончательно высушен, вычищен щетками и вытерт шерстяной рукавицей, когда
пришел главный наездник конюшни, англичанин. Этого высокого, худого, немного
сутуловатого, длиннорукого человека одинаково уважали и боялись и лошади, и
люди. У него было бритое загорелое лицо и твердые, тонкие изогнутые губы
насмешливого рисунка. Он носил золотые очки; сквозь них его голубые светлые
глаза глядели твердо и упорно-спокойно. Он следил за уборкой, расставив длинные
ноги в высоких сапогах, заложив руки глубоко в карманы панталон и пожевывая
сигару то одним, то другим углом рта. На нем была серая куртка с меховым
воротником, черный картуз с узкими полями и прямым длинным четырехугольным
козырьком. Иногда он делал короткие замечания отрывистым, небрежным тоном, и
тотчас же все конюхи и рабочие поворачивали к нему головы и лошади
настораживали уши в его сторону.
      Он особенно
следил за запряжкой Изумруда, оглядывая все тело лошади от челки до копыт, и
Изумруд, чувствуя на себе этот точный, внимательный взгляд, гордо подымал
голову, слегка полуоборачивал гибкую шею и ставил торчком тонкие,
просвечивающие уши. Наездник сам испытал крепость подпруги, просовывая палец
между ней и животом. Затем на лошадей надели серые полотняные попоны с красными
вензелями внизу у задних ног. Два конюха, Назар и кривоглазый, взяли
Изумруда с обеих сторон под уздцы и повели на ипподром по хорошо знакомой
мостовой, между двумя рядами редких больших каменных зданий. До бегового круга
не было и четверти версты. («Изумруд»)

                                                  ***

       Тина только в этом году была допущена к устройству елки. Не
далее как на прошлое Рождество ее в это время запирали с младшей сестрой
Катей и с ее сверстницами в детскую, уверяя, что в зале нет никакой елки, а что
«просто только пришли полотеры». Поэтому понятно, что теперь, когда Тина
получила особые привилегии, равнявшие ее некоторым образом со старшими
сестрами, она волновалась больше всех, хлопотала и бегала за десятерых,
попадаясь ежеминутно кому-нибудь под ноги, и только усиливала общую суету,
царившую обыкновенно на праздниках в рудневском доме.
      Семья
Рудневых принадлежала к одной из самых безалаберных, гостеприимных и шумных
московских семей, обитающих испокон века в окрестностях Пресни, Новинского и
Конюшков и создавших когда-то в Москве ее репутацию хлебосольного города. Дом
Рудневых — большой ветхий дом доекатерининской постройки, со львами на
воротах, с широким подъездным двором и с массивными белыми колоннами у
парадного, — круглый год с утра до поздней ночи кишел народом. Приезжали
без всякого предупреждения, «сюрпризом», какие-то соседи по наровчатскому или
инсарскому имению, какие-то дальние родственники, которых до сих пор никто в
глаза не видал и не слыхал об их существовании, — и гостили по месяцам. К
Аркаше и Мите десятками ходили товарищи, менявшие с годами свою оболочку,
сначала гимназистами и кадетами, потом юнкерами и студентами и, наконец,
безусыми офицерами или щеголеватыми, преувеличенно серьезными помощниками
присяжных поверенных. Девочек постоянно навещали подруги всевозможных
возрастов, начиная от Катиных сверстниц, приводивших с собою в гости своих
кукол, и кончая приятельницами Лидии, которые говорили о Марксе и об аграрной
системе и вместе с Лидией стремились на Высшие женские курсы. На праздниках,
когда вся эта веселая, задорная молодежь собиралась в громадном рудневском
доме, вместе с нею надолго водворялась атмосфера какой-то общей наивной,
поэтической и шаловливой влюбленности.
      Эти дни
бывали днями полной анархии, приводившей в отчаяние прислугу. Все условные
понятия о времени, разграниченном, «как у людей», чаем, завтраком, обедом и
ужином, смешивались в шумной и беспорядочной суете. В то время, когда одни
кончали обедать, другие только что начинали пить утренний чай, а третьи целый
день пропадали на катке в Зоологическом саду, куда забирали с собой гору
бутербродов. Со стола никогда не убирали, и буфет стоял открытым с утра до
вечера. Несмотря на это, случалось, что молодежь, проголодавшись совсем в неуказанное
время, после коньков или поездки на балаганы, отправляла на кухню депутацию к
Акинфычу с просьбой приготовить «что-нибудь вкусненькое». Старый пьяница, но
глубокий знаток своего дела, Акинфыч сначала обыкновенно долго не соглашался и
ворчал на депутацию. Тогда в ход пускалась тонкая лесть: говорили, что теперь
перевелись уже в Москве хорошие повара, что только у стариков и сохранилось еще
неприкосновенным уважение к святости кулинарного искусства и так далее.
Кончалось тем, что задетый за живое Акинфыч сдавался и, пробуя на большом
пальце острие ножа, говорил с напускной суровостью:
      — Ладно уж,
ладно… будет петь-то… Сколько вас там, галчата? («Тапёр»)

                                                          ***

       И двое мальчуганов, стоящих перед огромным, из
цельного стекла, окном гастрономического магазина, принялись неудержимо
хохотать, толкая друг друга в бок локтями, но невольно приплясывая от жестокой
стужи. Они уже более пяти минут торчали перед этой великолепной выставкой,
возбуждавшей в одинаковой степени их умы и желудки. Здесь, освещенные
ярким светом висящих ламп, возвышались целые горы красных крепких яблоков и
апельсинов; стояли правильные пирамиды мандаринов, нежно золотившихся сквозь
окутывающую их папиросную бумагу; протянулись на блюдах, уродливо разинув рты и
выпучив глаза, огромные копченые и маринованные рыбы; ниже, окруженные
гирляндами колбас, красовались сочные разрезанные окорока с толстым слоем
розоватого сала… Бесчисленное множество баночек и коробочек с солеными,
вареными и копчеными закусками довершало эту эффектную картину, глядя на
которую оба мальчика на минуту забыли о двенадцатиградусном морозе и о важном
поручении, возложенном на них матерью, — поручении, окончившемся так
неожиданно и так  плачевно.
      Старший
мальчик первый оторвался от созерцания очаровательного зрелища. Он дернул брата
за рукав и произнес сурово:
      — Ну,
Володя, идем, идем… Нечего тут…
      Одновременно
подавив тяжелый вздох (старшему из них было только десять лет, и к тому же оба
с утра ничего не ели, кроме пустых щей) и кинув последний влюбленно-жадный
взгляд на гастрономическую выставку, мальчуганы торопливо побежали по улице.
Иногда сквозь запотевшие окна какого-нибудь дома они видели елку, которая издали
казалась громадной гроздью ярких, сияющих пятен, иногда они слышали даже звуки
веселой польки… Но они мужественно гнали от себя прочь соблазнительную мысль:
остановиться на несколько секунд и прильнуть глазком к стеклу.
      По мере того
как шли мальчики, все малолюднее и темнее становились улицы. Прекрасные
магазины, сияющие елки, рысаки, мчавшиеся под своими синими и красными сетками,
визг полозьев, праздничное оживление толпы, веселый гул окриков и разговоров,
разрумяненные морозом смеющиеся лица нарядных дам — все осталось позади.
Потянулись пустыри, кривые, узкие переулки, мрачные, неосвещенные косогоры…
Наконец они достигли покосившегося ветхого дома, стоявшего особняком; низ
его — собственно подвал — был каменный, а верх — деревянный.
Обойдя тесным, обледенелым и грязным двором, служившим для всех жильцов
естественной помойной ямой, они спустились вниз, в подвал, прошли в темноте
общим коридором, отыскали ощупью свою дверь и отворили ее.
      Уже более
года жили Мерцаловы в этом подземелье. Оба мальчугана давно успели привыкнуть и
к этим закоптелым, плачущим от сырости стенам, и к мокрым отрепкам, сушившимся
на протянутой через комнату веревке, и к этому ужасному запаху керосинового
чада, детского грязного белья и крыс — настоящему запаху нищеты. Но
сегодня, после всего, что они видели на улице, после этого праздничного
ликования, которое они чувствовали повсюду, их маленькие детские сердца сжались
от острого, недетского страдания. В углу, на грязной широкой постели, лежала
девочка лет семи; ее лицо горело, дыхание было коротко и затруднительно, широко
раскрытые блестящие глаза смотрели пристально и бесцельно. Рядом с постелью, в
люльке, привешенной к потолку, кричал, морщась, надрываясь и захлебываясь,
грудной ребенок. Высокая, худая женщина, с изможденным, усталым, точно
почерневшим от горя лицом, стояла на коленях около больной девочки, поправляя
ей подушку и в то же время не забывая подталкивать локтем качающуюся колыбель.
Когда мальчики вошли и следом за ними стремительно ворвались в подвал белые клубы
морозного воздуха, женщина обернула назад свое встревоженное лицо.
      («Чудесный
доктор»)

                                                 Связист
Лешка

        В
первом батальоне нашего полка был знаменитый связист. Фамилию его я уже не помню,
звали же его Лешкой. Маленький, худенький, с детской шеей, вылезающей из
непомерно широкого воротника шинели, он казался совсем ребенком, хотя было ему
не меньше семнадцати-восемнадцати лет. Особую детскость ему придавал
нежно-розовый цвет лица, совершенно непонятно как сохранившийся после
многонедельного сидения под землей.

        Знаменит
же он был тем, что много читал. У него была своя библиотека, в прошлом,
очевидно, клубная, а сейчас никому не нужная, разбомбленная, заваленная
кирпичом. Когда бы вы ни пришли на командный пункт батальона, вы всегда могли
застать его в своем углу у аппарата, с подвешенной к голове трубкой и глазами,
устремленными в книжку. Наверху гудело, стреляло, рвалось, а он сидел себе,
поджав ноги, и читал.

        Лешка
читал все, что попадалось под руку. И все прочитанное вызывало у него массу
различных мыслей, рассуждений, вопросов. И в то же время он по-детски
эмоционально переживал все преподносимое ему книгами. Когда он прочитал
«Попрыгунью» Чехова, он долго не мог прийти в себя. По-моему, он даже
всплакнул немного.

      И все
это происходило в каком-нибудь полукилометре от немцев, в подвале, всегда
набитом людьми.

    В
декабрьскую ночь нас передвинули на северо-западные скаты Мамаева кургана.
Лешке пришлось расстаться со своей библиотекой. Вот тут-то он и затосковал. У
меня был томик Хемингуэя в темно-красной обложке. Эту книгу я украл у одного
длинноносого майора с гладковыбритым лицом и серебряными волосами ежиком.

    Когда я
нес Лешке книгу, я невольно спрашивал себя, поймет ли он этого отнюдь не
легкого писателя.

   А наутро я
узнал, что Лешка ранен. Он лежал на плащ-палатке, очень бледный, потерявший
свой девичий румянец. И больше я Лешку не видел. Хочется верить, что он жив и
по-прежнему много читает. Не думаю, что Хемингуэй стал его любимым писателем:
слишком много у него подспудного, недоговоренного, а Лешка любил ясность. Но в
этих двух несхожих людях: прославленном писателе и мальчишке, родившемся под
Саратовым и окончившем только шесть классов, — видится что-то общее.

                                                На
пристани

    Стояла
чудесная весенняя пора. Море пробуждалось от сковывавшей его дремоты и как бы
посылало свой утренний привет еще не проснувшейся земле. Желтые лучи солнца
едва коснулись поверхности воды, позолотили пристань, корпуса судов, стоявших
на рейде, и краешки парусных лодок. На дощатых настилах и прямо на песке, шагах
в пяти-шести от воды, лежали вповалку какие-то люди. Это исконные местные
бродяги, недавно пришедшие сюда в надежде на заработок. На краю настила
распластались два местных «барчонка», которые набродились вдоволь,
рассчитывая чем-нибудь поживиться, и, разделив добычу, заснули каменным сном.

     Едва-едва
забрезжил рассвет, как пристань стала понемногу пробуждаться. Из-за кормы
никому не принадлежащей старой баржы появилась компания запоздалых гуляк,
которые нарушали тишину южного утра нестройными выкриками и пели какую-то
залихватскую песню.

   Через час
пристань трудно было узнать. Народ сновал взад и вперед. Лоточницы продавали и
только что сорванные анисовки и грушовки. Все ожидали прибытия тихоокеанского
парохода.

     Вскоре
на горизонте показался силуэт судна, а еще через полчаса железное чудовище
подходило к причалу. Пароход с пятьюстами тридцатью двумя пассажирами пришел
вовремя, и пристанская администрация готова была принять его. Первым на берег
сошел генерал-майор в сопровождении денщика. Вслед за ним семенила
семидесятипятилетняя старушонка в душегрейке, держа в руках дрессированную
собачонку. Далее двигалась дама в экстравагантном желто-зеленом жакете и
молодой человек в блестящем цилиндре. Старушонку, еле-еле державшуюся от
усталости на ногах, встретила толпа родственников.
Трехсотдвадцатидвухкилометровый путь достался ей нелегко.

(По К.И.
Былинскому)

                                             В
подземной пещере

  В книжках,
читанных в детстве, пещеры всегда были связаны с кладами, с таинственным
исчезновением людей. И вот я в пещере. Микроскопическая частица извести,
растворенная в капле воды, падающей с каменного свода, каким-то чудом
умудрилась зацепиться за камень, и вот выросла причудливая сосна, под стать
обыкновенной, выросшей на самом приволье.

 
Путешествовали мы вполне современно и цивилизованно, так как пещера весьма
благоустроена для посещения туристов, освещена электрическим светом, причем
лампы устроены так искусно, что их почти не видно.

  Очень
странно, надо сказать, было увидеть в этой мимолетной темноте летучих мышей, которые
обитают в ближних залах, не забираясь в глубь переходов. Найдены здесь и
остатки древних жителей пещер. Но самое бесценное, что осталось от ранних
обитателей пещеры, — это рисунки, которые сделаны черной краской на стенах.
Жаль только, что рядом с подлинными древними рисунками нарисованы туристами
подобные и, конечно, начертаны неизбежные имена. Это была, несомненно, едва ли
не первая в мире по красоте пещера. Она со вкусом обставлена сталактитами и не
загромождена ими. Пещеры, которые тянулись дальше, были еще не обследованы.

(По В. Солоухину)

                                                    Муравьи

      Я устал
на охоте, и мне захотелось чуть-чуть отдохнуть. Но лес был завален глубоким
снегом, и сесть было некуда. Случайно взгляд мой упал на дерево, вокруг
которого расположился гигантский, засыпанный снегом муравейник. Я взбираюсь
наверх, сбрасываю снег, разгребаю сверху этот удивительный муравьиный сбор из
хвоинок, сучков, лесных соринок, сажусь в теплую лесную ямку над муравейником.
Муравьи, конечно, об этом ничего не знают. Они спят глубоко внизу.

      Отдохнув
хорошо в муравейнике, я ушел и вернулся случайно к нему, когда стало совсем
тепло и муравьи проснулись, поднялись наверх. Я увидел на светлом пораненном
смолистом кольце дерева какое-то пятно и вынул бинокль, чтобы рассмотреть
поподробней. Оказалось, это были муравьи, им понадобилось во что бы то ни стало
пробиться через покрытую смолой древесину вверх.

      Нужно
долго наблюдать, чтобы понять муравьиное дело. Много раз я видел в лесах, что
муравьи постоянно бегают взад и вперед по дереву, к которому прислонен
муравейник. Только я не обращал на это внимания: велика ли штука муравей, чтобы
разбираться настойчиво, зачем и куда он ползет или лезет вдоль по дереву. Но
теперь оказалось, что не отдельным муравьям зачем-то, а всем муравьям
необходима была эта свободная дорога в верх ствола из нижнего этажа, быть
может, на самые высокие. Смолистое кольцо было препятствием, и это поставило на
ноги весь муравейник. В сегодняшний день была объявлена всеобщая мобилизация.
Весь муравейник второпях выполз наверх, и все государство, в полном составе,
тяжелым шевелящимся пластом собралось вокруг смолистого кольца.

      Впереди
бок о бок шли муравьи-разведчики. Они пытались сходу пробиться наверх и по одному
застревали и погибали в смоле.

(М. Пришвин)

                                                     Гроза
идет

    В ту
минуту, когда в воздухе прошло первое слабое шевеление и тихий едва-едва
слышимый далекий гул так и порезвившись упал на землю, Юренев был уже у самой
речки. Сразу же громыхнуло порезче и словно в другой стороне, и опять в воздухе
произошло неуловимое движение.

    Юренев
заметил, что юго-западная сторона неба как бы посветлела, а северо-восточная,
иссиня-черная, словно придвинулась к самой земле с рекой, деревьями и огородом.
Вдруг он увидел длинный глубокий извилистый росчерк молнии, осветившей полнеба.
Раскат грома упал сверху, и Юренев почувствовал, как дрогнула земля и сразу же
ударил ветер, ударил как-то низом, косо, по реке и берегу, и погнал
перекати-поле.

 
Удивительный, живой, радостный грохот стоял над рекой, и ему в лицо ударила
крупная, как лесной орех, капля дождя, ударила и рассыпалась.
Жутковато-мертвенные вспышки в тучах заливали пространство пронзительным
неестественным светом. В воздухе стоял многоголосый гул, а по асфальтированным
дорожкам и площадкам быстро-быстро бежала грязно-серая вода.

  Юреневу
казалось, что он еще никогда не видел и не чувствовал такого утомительного
сверхмерного буйства природы. Вокруг него словно рушился и вновь создавался
мир, и в изменившейся мгле все явственнее ощущалось приближение рассвета. После
особенно оглушительного раската грома, вызвавшего долгий, томительный звон в
ушах, где-то совсем рядом послышалось испуганное воробьиное чириканье.

  Гроза в
коротких слабеющих вспышках освещала двухэтажное строение уже издалека, и
промытый, пропущенный через ее чистилище воздух был свеж и резок. Стали
слышаться привычные успокаивающие звуки: скрипело дерево, где-то тихонько
журчала вода и гудок катера тихо-тихо прорезался от реки.

(По П. Проскурину)

                                                За
брусникой

  Солнце еще
греет по-летнему, но трава уже чуть-чуть пожелтела. В темно-зеленых косах берез
кое-где виднеются светло-желтые пряди.

  Вверху над
нами бледно-голубое небо, слева лес, а справа еще не скошенное овсяное поле, за
ним вдали небольшая речонка. Мы проходим межой и сворачиваем влево, к лесу.

  Лес и
теперь по-прежнему хорош. Волей-неволей мы, завороженные его красотой, останавливаемся,
а затем шагаем напрямик в чащобу. Широкие ветви могучих деревьев
крепко-накрепко переплелись в вышине, в лесу темно и прохладно. Медленно
продвигаемся вперед и нежданно-негаданно попадаем на полянку, насквозь
продуваемую легким ветерком. Здесь должна быть брусника, и ее во что бы то ни
стало нужно разыскать. По-моему, надо идти дальше, в глубь леса, но мои
подружки врассыпную разбегаются по поляне и уже сыплют в корзины
кроваво-красные ягоды. Наконец и я замечаю под блестящими, как будто кожаными
листьями ягоды брусники. Да их здесь видимо-невидимо! Поляна сплошь покрыта
ягодами. Мы разбрелись поодиночке и только изредка перекликаемся друг с
дружкой. Понемногу корзины наполнились доверху, да и сами мы наелись досыта.

  Однако обед
все-таки нужен. Маруся расстелила на траве сложенную вдвое газету, положила на
нее хлеб, соль и яйца, варенные вкрутую. Потчевать никого не приходится. С
аппетитом мы съели все и растянулись на траве.

  Где-то
поблизости вполголоса звенит кузнечик. Не хочется уходить, но и ночевка в лесу
никого не прельщает. Уже темнеет, а до дому путь вовсе не близкий. Удастся ли
вернуться засветло?

  Мы берем
корзины, наполненные ягодами, и выходим к дороге. Несмотря на усталость, все
шагают быстро, озабоченно поглядывая на солнце, еще не скрывшееся за лесом.
Ветви деревьев еле-еле колышутся, как бы прощаясь с нами.

(В. Мазилова)

                                                В доме
лесника

  Миновав
дремучие заросли, мы перешли вброд речонку, на берегу которой заметили следы
углежога. К полудню мы подошли к ступенчатому склону, сложенному, по-видимому,
искусным каменщиком, и скоро увидели домишко с крышей из оцинкованного железа.
А вот и ветхий дощатый заборишко, за которым видны молодые вишенки и яблоньки.
Тут же находилось и все немудреное хозяйство: десяток кур и воинственный
петушишка, взлетевший зачем-то на крыльцо. Робко и не надеясь, что кто-то
захочет призреть незваных и нежданных гостей, мы постучали в дверь, обшитую
циновкой, но хозяева приняли нас радушно.

  Хозяйка
Мария Саввична потчевала нас то топленым молоком, то печенной в золе картошкой
и все не уставала няньчиться с нами. Хозяин Филипп Кузьмич охотно рассказывал о
своем хозяйстве, где он знал, казалось, каждое из своих бессчетных деревьев.
Скоро пришел его сын, застенчивый парень-стажер, который хочет быть преемником
отца. У Федора (так звали сына лесника) оказалось много граммофонных пластинок,
и мы с удовольствием слушали музыку в грамзаписи.

  У
отворенного окна лежали аккуратно сложенные свежевыстроганные топорища, и от
них в течение ночи шел сильный пряный запах.

  Наутро мы
изъявили благодарность хозяевам и отправились в путь, рассчитывая к вечеру быть
на базе.

(А. Опришко)

                                                 Жаворонок

  Из
множества звуков земли: пения птиц, трепетания листвы на деревьях, треска
кузнечика, журчания лесного ручья — самый веселый и радостный звук — песня
полевых и луговых жаворонков. Еще ранней весною, когда на полях лежит рыхлый
снег, но уже кое-где на пригреве образовались темные проталины, прилетают и
начинают петь наши ранние весенние гости. Столбом поднимаясь в небо, трепеща
крылышками, насквозь пронизанными солнечным светом, выше и выше взлетая в небо,
жаворонок исчезает в сияющей голубизне. Удивительно красива, звонка песня
жаворонка, приветствующего приход весны. На дыхание пробудившейся земли похожа
эта радостная песня.

  Многие
великие композиторы в своих музыкальных произведениях старались изобразить эту
радостную песнь…

  С теплой
землею связана жизнь жаворонков. На полях, среди зеленеющих хлебных всходов
делают они свои скрытые гнезда, выводят и выкармливают птенцов. Жаворонки
никогда не садятся на высокие деревья, избегают густых, темных лесов. От
берегов теплого моря до таежных лесов живут на обработанных человеком полях
жаворонки. Над широкой степью, полями и лугами почти все лето слышны их
радостные песни.

  В прошлые
времена, в весенний праздничный день, матери наши пекли в русских печах
слепленных из теста жаворонков. С жаворонками в руках мы весело выбегали на
берег реки смотреть, как пробуждается земля, слушать весенние ее звуки.

(И.
Соколов-Микитов)

                                            
Нет конца миру…

     Теперь конец
сентября, но ветлы ещё не пожелтели. Зато из-за домов, с задворков,
проглядывают верхушки жёлтых и багрово-красных деревьев.

      Травка,
которой заросло всё село, тоже, как и ветлы, была бы совершенно зелёная, если
бы старые липы, растущие в ограде, не начали ронять пожелтевшей листвы. А так
как вчера был сильный ветер, листьев хватило на то, чтобы запорошить всё село,
и теперь уже сквозь опавшие листья проглядывает зелень травы. Среди
жёлто-зелёного ярко поблескивает неширокая проезжая дорога.

     В небе
какое-то странное сочетание наивной голубизны и тёмных, аспидных туч. Временами
проглядывает ясное солнце, и тогда ещё чернее делаются тучи, еще голубее чистые
участки неба, ещё желтее листва, ещё зеленее трава. А вдали проглядывает сквозь
полуопавшие липы старенькая колокольня.

     Если с этой
колокольни, забравшись по полуистлевшим балкам и лестницам, поглядеть теперь во
все стороны белого света, то сразу расширится кругозор. Мы охватим взглядом
весь холм, на котором стоит село, увидим, может быть, речку, обвивающую
подножие холма, деревни, стоящие по реке, лес, подковой охвативший весь пейзаж.

     Воображение
может поднять нас повыше колокольни, тогда вновь раздадутся горизонты, и село,
которое только что было вокруг нас, покажется как бы состоящим из игрушечных
домиков, слившихся в небольшую стайку посреди земли, имеющей заметную
планетарную кривизну.

     Мы увидим,
что земля оплетена множеством тропинок и дорог. Те, что поярче, пожирнее,
уводят к городам, которые теперь можно увидеть с нашей высоты. (По В.
Солоухину.)

                                                     
Шторм

    Над горами
появились облака – сначала легкие и воздушные, затем серые, с рваными краями. И
море сразу же изменило краски – стало темнеть.

    Цепляясь за
лесистые вершины гор, облака опускались всё ниже и ниже, захватывали ущелья и
лощины, превращались в тяжёлые, непроглядные тучи. Только горы, казалось,
сдерживали их сейчас, но и горы ничего не могли сделать: сизая пелена ползла от
гор к морю.

    Тучи шли от
гор, опускались всё ниже и ниже, к морю. Они, как бы нехотя, заволакивали воду
дымкой – от берега и дальше. Они ползли уже не только по склонам, где
приютились домики верхних улиц, а и затянули туманом улицу нижнюю, главную.
Водители включили фары и всё чаще давали сигналы. И поезда шли сейчас, нервозно
гудя, с зажжёнными фонарями.

     Море темнело
от берега. Тихое, вроде бы затаившееся, с гладкой поверхностью и чуть слышным
прибоем, оно пошло то белыми, то чёрными пятнами, то непонятными разводами, как
будто в него выбросили с воздуха другую воду.

     Ожидание
длилось час. В горах ударил гром, и хлынули потоки дождя, а море бесновалась.
Оно заливало берег, билось о бетонную набережную, о лестницы и глыбы скал, оно
гремело и вздрагивало, охало и восторгалось, плакало и ревело.

     Небо над
морем стало не серым и не чёрным, а каким-то неестественно бурым. Молнии резали
небо то слева, то справа, то впереди, то сзади, то где-то над самым берегом.
Море поглощало их, проглатывало вместе с бурым небом и ударами грома.

                                                    
За грибами

     В субботу
ранним утром, еле-еле ощутимым за серой пеленою широкого, спокойного дождя, я
пошёл в лес за грибами. Нашёлся и товарищ, молодой офицер, зять хозяйки соседней
дачи, который называл меня то Володей, то Сашей, хотя меня зовут и не так, и не
эдак. Его же звали Валерой. Он снабдил меня длинной офицерской плащ-палаткой,
сам тоже укрылся такой же накидкой, только с капюшоном, а обулся в резиновые
рыбацкие сапоги.    

    Дождь шёл, как
и вчера, небольшая речонка Каширка, огибавшая деревню, разлилась, и, когда мы
подошли к броду, мне оказалось невозможно перейти, не залив сапоги. Тогда
спутник любезно подставил свои закорки, чем я и воспользовался не без тайной
радости: в армии я был всего лишь солдатом, и мне даже присниться не могло, что
когда-нибудь удастся прокатиться на спине у офицера. Перейдя речку, мы
вскарабкались по мокрому крутому склону горки и оказались в берёзовом
мелколесье.

     Между
деревьями вились, сплетаясь и расплетаясь, узкие тропинки, выбитые скотиной, —
деревенское стадо обычно гонят через этот лесок. Длинные травяные гривки между
тропинками блестели, густо осыпанные дождевыми каплями, в траве торчали жёлтые
валуи, смачные и осклизлые. Валуев было столько, что даже становилось как-то
неприятно: безобидные вполне грибы, которые даже солят, вызывали теперь
какое-то брезгливое чувство. Много было и сыроежек – серых, розовых,
густо-малиновых.

     Мне стало
весело: я уже знал, предчувствовал, что будут сегодня у меня грибы.

                                                  
Весенний вечер

     Чисто
выметенная и ещё сырая от недавно стаявшего снега улица была пустынна, но
красива выдержанной немного тяжёлой красотой. Большие белые дома с лепными
украшениями по карнизам и в простенках между окнами, окрашенные в
тонко-розоватый оттенок весенними лучами заходящего солнца, смотрели на свет
божий сосредоточенно и важно. Стаявший снег смыл с них пыль, и они стояли почти
вплотную друг к другу такими чистыми, свежими, сытыми. И небо сияло над ними
так же солидно, светло и довольно.

     Павел шёл и,
чувствуя себя в полной гармонии с окружающим, лениво думал о том, как хорошо
можно жить, если не требовать от жизни многого, и как самонадеянны и глупы те
люди, которые, обладая грошами, требуют себе от жизни на рубли.

     Думая так, он
не заметил, как вышел на набережную улицы. Перед ним внизу стояло целое море
воды, холодно блестевшее в лучах солнца, далеко на горизонте медленно
опускавшегося в него. Река, как и отражённое в ней небо, была торжественно
покойна. Ни волн, ни частой сети ряби не видно было на её полированно-холодной
поверхности. Широко размахнувшись, она, точно утомлённая этим размахом,
спокойно уснула. А на ней томно таяла пурпурно-золотая бархатная полоса лучей
заката. Далеко, уже окутанная сизой дымкой вечера, виднелась узкая лента земли,
отделяя воду от неба, безоблачного и пустынного, как и накрытая им река. Хорошо
бы было плыть свободной птицей между ними, мощно рассекая крылом синий свежий
воздух! (223 слова.)

                                                       
Огонь

     Никто точно
не знает, когда впервые овладел человек огнём. Может быть, молния зажгла дерево
возле его первобытного жилья? Или горячая лава, извергнутая на заре
человечества вулканом, навела наших давних предков на первую мысль об огне?

      Но огонь уже
давно был нужен человеку. И ведь недаром одно из самых прекрасных и гордых
сказаний древности посвящено тому, кто открыл для человека оберегаемую богами
тайну огня. То был, как говорится в легенде, бесстрашный и независимый
Прометей. Он сам происходил из семьи богов-небожителей, но, вопреки их строгому
запрету, принёс огонь жителям земли — людям. Разгневанные боги низринули
Прометея на землю и обрекли его на вечные муки.

     С
незапамятных времен огонь стал постоянным верным признаком человека. Путник,
застигнутый ночью в дороге, увидев вдали огонь, наверняка знал: там люди!

     Огонь был
нужен человеку для света, для силы: он озарял и обогревал жильё, помогал
готовить пищу. А потом человек научился использовать его тепло, чтобы добыть из
воды могучий пар, двигающий машины.

     Издавна огонь
считался призывным знаком радушия и дружбы. Огонь отпугивал зверя от
человеческого жилья, но звал человека к человеку. И до сих пор говорят люди,
приглашая в гости: «Заходи на огонёк!»

     Но, как и
многие другие блага, которые добыл для себя, взяв у природы, человек, добрый
огонь стал злом и бедой для многих. Огнём завладели жадные, хищные люди,
заставившие других отдавать им все свои силы. Огонь породил оружие, которое так
и стало называться огнестрельным. (По Л. Кассилю.)

                                            
Воспитание ребёнка

     Продолжить
самого себя в своем ребёнке – это великое счастье. Ты будешь смотреть на своего
ребёнка как на единственное в мире, неповторимое чудо. Ты готов будешь отдать
всё, лишь бы сыну твоему было хорошо. Но не забывай, что он должен быть прежде
всего человеком. А в человеке самое главное – чувство долга перед теми, кто
делает тебе добро. За добро, которое ты будешь давать ребенку, он переживёт
чувство признательности, благодарности лишь тогда, когда он сам будет делать
добро для тебя – отца, матери, вообще для людей старших поколений.

     Помни, что
детское счастье по своей природе эгоистично: добро и благо, созданное для
ребёнка старшими, он воспринимает как нечто само собой разумеющееся. До тех пор
пока он не почувствовал, не пережил на собственном опыте, что источник его
радостей – труд и пот старших, он будет убеждён, что отец и мать существуют
лишь для того, чтобы приносить ему счастье. Может получиться, что в честной
трудовой семье, где родители души не чают в детях, отдавая им все силы своего
сердца, дети вырастут бессердечными эгоистами.

      Как же
добиться, чтобы золотые крупинки, которые ты будешь дарить  своему сыну,
превращались в золотые россыпи для других людей? Самое главное – надо учить
ребенка понимать и чувствовать, что для каждой искорки его радостей и благ
кто-то сжигает свою силу, свой ум; каждый день его безмятежного и беззаботного
детства кому-то прибавляет забот и седин. Когда у вас родится ребёнок, учите
его видеть, понимать, чувствовать людей – это самое сложное. (По Г.
Сухомлинскому.)

                                                      
Орлик

     Орлик в
прошлом – это большая ремесленная слобода. Жили и трудились здесь искусные
сапожники, шубники, бондари, кузнецы, портные. Женщины и девушки вышивали,
вязали крючком, на спицах, коклюшках, ткали ковры и дорожки.

     Вязание
крючком – яркое, неповторимое явление национальной культуры. Его история уводит
нас в далёкое прошлое. Сначала вязание было исключительно мужским ремеслом, а
крючок выглядел как ровная, гладкая палочка. Потом сделали на конце выступ,
чтобы нить не соскальзывала, поэтому стало намного легче работать. Шло время, и
это занятие полностью перешло в руки женщин. С помощью нехитрого инструмента –
крючка – создаются необыкновенные по красоте и изяществу изделия.

     В Орлике и
окрестных селах испокон веку вязали крючком очень красивые вещи: занавески на
окна и скатерти, покрывала на кровати и накидки на подушки, кружева к
простыням, наволочкам, полотенцам.

     Сколько
кружевниц, столько и узоров. Делились друг с другом, что-то опускали, что-то
свое добавляли, получалось новое, индивидуальное. Из-под чутких  проворных
рук выходит волшебное полотно, тонкое ажурное чудо. Сколько души, сколько
чувств в него вложено!

    Неизменной
спутницей мастериц была русская песня, бойкая и весёлая, протяжная и печальная.
Вольно льётся она из тесной избы, и звенят в ней и бьются и заветная мечта, и
желание, и надежда.

                                                       
Самовар

    Самовар
предназначен для того, чтобы греть воду для чая. Первая самоварная фабрика
открылась в Туле в тысяча семьсот семьдесят восьмом году, так что угольным
самоварам в музейной коллекции, возможно, более двухсот лет.

    Внутри
самовара есть топка, куда накладывают угли, которые горят и отдают своё тепло
воде, налитой в самовар. Древесный уголь – незаменимое топливо, и запасались им
заранее. Если вдруг затухнут угли в топке, то на помощь приходил обыкновенный
сапог, старый, поношенный, уже негодный. Голенище его надевали на верхнюю часть
топки, и сапог в руках человека выполнял ту же работу, что и кузнечные мехи в
печи-горне.

     Хозяйка
все  время присматривала, как горят угли: тлеют ли они, разгораются хорошо
или еле-еле. Иной раз не углядит – и выкипит вода в самоваре. Скорей новый надо
ставить: вдруг ненароком кто зайдет. Трудолюбивые хозяйки так начищали свой
самовар, что как в зеркало в него смотрись. Полюбуется на себя хозяйка да
улыбнется. А улыбка, как известно, всех красит.

     Раньше в
любой избе самовару на столе отводилось самое видное и почётное место.
Приходилось переезжать семье в новую избу – в первую очередь самовар перевозили,
а потом уж всё остальное. Если поздней осенью или зимой холодной снаряжали
кого-нибудь в дальнюю дорогу, то в сани зачастую и горячий самовар ставили.
Около него, как у печи, согреться можно в дороге да кипяточку попить, если
захочется. Угольный самовар тем и замечателен, что, пока угли в нём не
перегорели, вода остаётся горячей.

                                                
Глухариная песня

    В
весеннюю пору хорошо в лесу: воздух особенно свеж и пахуч, повсюду разносится
запах прелых листьев и оттаявшей земли. Впечатления, связанные с весенней
охотой на глухарей, неизгладимы в моей памяти. Ещё совсем не рассвело, и над
спящим лесом плывёт прозрачная ночная тишина, в которой ясно слышится каждый
шорох и шёпот. Хрустнет под ногой ветка, треснет ледяная корка, затянувшая
неглубокое, но широкое болотце, и снова тишь.

    Когда идёшь по
лесу, то время от времени останавливаешься и прислушиваешься. Хочется в срок
добраться до места тока, когда глухарь ещё не начинал своей песни. Внимательно
слушаешь, и вдруг неожиданно раздается в воздухе резкий, отрывистый крик. Вскоре
ему отвечает другой − и на болоте начинается звонкая перекличка.

    Напряжённо
всматриваешься в лесную мглу, поминутно поглядывая на стрелки часов. На
востоке, в глубине леса, между верхушками деревьев, брезжит почти незаметный
свет, и ночная тьма начинает понемногу рассеиваться. Но вот уже в дали лесной
слышатся неуловимые для неопытного охотника звуки глухариной песни. Характерное
щёлканье, щебетание слышится из отдалённой чащобы и наполняет предрассветную
лесную тишину, переливаясь в воздухе таинственными и волнующими звуками. Стоит
только глухарю замолчать, как замираешь на месте и стоишь неподвижно. В алом
свете зари глухарь кажется массивной точёной фигурой из чёрного дерева. Лишь
чуть заметное движение этой фигуры свидетельствует о том, что это не мёртвый
предмет. (По В. Астафьеву.)

                                                        
Радость

     Была
неизъяснимая радость, непонятная разве заядлому городскому жителю, просыпаться
ребёнком в своей уютной спаленке в легонькой камышовой кровати на утренней заре
от пастушьего рожка. Первый луч солнца через притворенные ставни золотил
изразцовую печь, свежевыкрашенные полы, недавно крашенные стены, увешанные
картинками на темы из детских сказок. Какие только переливающиеся на солнце
краски здесь не играли! В распахнутое настежь старенькое оконце врывается
росистая свежесть ранних цветов черешен. Низенький домишко, сгорбившись, уходит
в землю, над ним буйно цветет сирень, как бы торопясь своей бело-лиловой
роскошью прикрыть его убожество.

    По деревянным
ступенькам балкончика, также прогнившим от времени и качающимся под ногами,
спускаешься купаться к расположенной близ дома речке. Закрытые шлюзы небольшой мельницы
подняли воды речонки, образовав неширокий, но глубокий затон. В зеленоватой
прозрачной воде неторопливо проходят стайки серебряной рыбёшки, а на старом
полуразвалившемся бочонке, у которого не хватает нескольких досок, сидит
огромная зелёная лягушка, следя за солнечными зайчиками, играющими на
пепельно-серых дощатых стенках купальни — излюбленного места лягушечьей
пары.

    Задевая ветку
густого орешника, садится на верхушку сине-зелёной молоденькой ёлочки болтливая
сорока. О чём она только не трещит! Навстречу ей несётся звонкое щебетанье, и,
нарастая, постепенно многоголосый птичий гомон наполняет сад. Стеклянная дверь,
ведущая с террасы, открыта. (По Д. Розенталю.)

                                                    
***

    Бабушке хотелось остаться одной. Всегда ее тянуло к
людям, всегда она была среди них, всегда в гуще всех событий и в курсе всех
деревенских дел, но сегодня ей хотелось быть одной. 
     Мы с дедом
не тревожили ее. Осторожно, словно воры, пробрались и избу. В доме тихо,
сумрачно. Лампу мы в этот вечер не зажигали. Керосин у нас кончился, и ужина не
просили. «Ехали весь день до вечера, хватились — ужинать нечего», —
пошутила бы бабушка в другое время. Но она даже не подала голоса и головы не
подняла. Пластом лежала бабушка на кровати и не шевелилась, не ругалась, не
творила молитв, лишь глаза ее светились во тьме недвижным, лампадным
светом. 
    
Кольча-младший принес из города пуд муки, бутылку конопляного масла и горсть
сладких маковух — мне и Алешке гостинец. И еще немножко денег принес. Все это
ему выдали в заведении под загадочным названием «Торгсин», которое
произносилось в селе с почтительностью и некоторым даже трепетом. 
     Бабушка
завела квашню, намешала в муку мерзлых картошек, мякины, чтобы получилось
побольше хлеба, и когда отстряпалась, половину плоских караваев, не
вытронувшихся из-за примеси, засунула в котомку. Туда же бросила она узелок с
солью, горсть луковиц, и Кольча-младший снова отправился в дорогу. С обозом он
отбыл в верховские, богатые села. Верховскими у нас назывались села,
расположенные в Ужурском, Новоселовском, Краснотуранском, Минусинском районах и
прихакасских степях, потому как все это находилось в верховьях Енисея. И люди
тамошние, и обозы, идущие оттуда, большие, длинные обозы с кладью, тоже звались
верховскими. 
    
Кольча-младший уехал наниматься на молотьбу. Он умел обращаться с молотилкой и,
как утверждала бабушка, равных ему по ловкости и сноровке возле барабана не
могло сыскаться. Что это за барабан такой, я не знал. Мне был известен лишь
один барабан, в который колотят палками. Но на барабане Кольча-младший
намеревался заработать хлеба, и мы стали его ждать. 
     Дедушка
нанялся пилить дрова в сельсовет, и в большом нашем доме, где когда-то дополна
было народу, сделалось тихо, пустынно, дверь в горницу заколотили, чтобы не
жечь лишние дрова. 
     Мука из
«Торгсина», как ее ни растягивала бабушка, вся до пылинки
исстряпалась, надо было что-то снова есть. Дедушка испилил и сложил в поленницы
дрова подле сельсовета, получил деньги. Получил он их немного, всего на булку
хлеба, как определила бабушка. Она отправилась в город с деньгами,
заработанными на дровах ослабевшим от голода дедушкой.

(«Ангел-хранитель» В. Астафьев)

                                                      ***

   Заночевать решил Васютка на берегу озера. Он выбрал
посуше место, натаскал дров, развёл огонь. С огоньком всегда веселее, а в
одиночестве — тем более. Обжарив в костре шишки, Васютка одну за другой выкатил
их из золы палочкой, как печёную картошку. От орехов уже болел язык, но он
решил: пока хватит терпения, не трогать хлеб, а питаться орехами, мясом, чем
придётся. 
      Опускался
вечер. Сквозь густые прибрежные заросли на воду падали отблески заката,
тянулись живыми струями в глубину и терялись там, не достигая дна. Прощаясь со
днем, кое-где с грустью тинькали синички, плакала сойка, стонали гагары. И всё
таки у озера было куда веселее, чем в гуще тайги. Но здесь ещё сохранилось
много комаров. Они начали донимать Васютку. Отмахиваясь от них, мальчик
внимательно следил за ныряющими на озеро утками. Они были совсем не пуганы и
плавали возле самого берега с хозяйским покрякиванием. Уток было множество.
Стрелять по одной не было никакого расчёта. Васюткa, прихватив ружьё,
отправился на мысок, вдававшийся в озеро, и сел на траву. Рядом с осокой, на
гладкой поверхности воды, то и дело расплывались круги. Это привлекло внимание мальчика.
Васютка взглянул в воду и замер: около травы, плотно, одна к другой,
пошевеливая жабрами и хвостами, копошились рыбы. Рыбы было так много, что
Васютку взяло сомнение: «Водоросли, наверно?» Он потрогал траву палкой. Косяки
рыбы подались от берега и снова остановились, лениво работая плавниками.
Столько рыбы Васютка ещё никогда не видел. И не просто какой-нибудь озёрной
рыбы: щуки там, сороги или окуня. Нет, но широким спинам и белым бокам он узнал
пелядей, чиров, сигов. Это было удивительнее всего. В озере — белая рыба!
Васютка сдвинул свои густые брови, силясь что-то припомнить. Но в этот момент
табун уток-свиязей отвлёк его от размышлений. Он подождал, пока утки
поравняются с мысом, выцелил пару и выстрелил. Две нарядные свиязи опрокинулись
кверху брюшками и часто-часто задвигали лапками. Ещё одна утка, оттопырив
крыло, боком уплывала от берега. Остальные всполошились и с шумом полетели на
другую сторону озера. Минут десять над водой носились табуны перепуганных птиц.
Пару подбитых уток мальчик достал длинной палкой, а третья успела уплыть
далеко. — Ладно, завтра достану, — махнул рукой Васютка. Небо уже потемнело, в
лес опускались сумерки. Середина озера напоминала сейчас раскалённую печку.
Казалось, положи на гладкую поверхность воды ломтики картошки, они мигом
испекутся, запахнет горелым и вкусным. Васютка проглотил слюну, ещё раз
поглядел на озеро, на кровянистое небо и с тревогой проговорил: — Ветер завтра
будет. А вдруг ещё с дождём? Он ощипал уток, зарыл их в горячие угли костра,
лёг на пихтовые ветки и начал щёлкать орехи. Заря догорала. В потемневшем небе
стыли редкие неподвижные облака. Начали прорезаться звёзды. Показался
маленький, похожий на ноготок, месяц. Стало светлее. («Васюткино озеро» В.
Астафьев)

                                                   ***

      Бабушка разбудила меня рано утром, и мы пошли на
ближний увал по землянику. Огород наш упирался дальним пряслом в увал. Через
жерди переваливались ветви берез, осин, сосен, одна черемушка катнула под
городьбу ягоду, и та взошла прутиком, разрослась на меже среди крапивы и
конопляника. Черемушку не срубали, и на ней птички вили гнезда. 
     Деревня еще
тихо спала. Ставни на окнах были закрыты, не топились еще печи, и пастух не
выгонял неповоротливых коров за поскотину, на приречный луг. 
     А по лугу
стелился туман, и была от него мокра трава, никли долу цветы куриной слепоты,
ромашки приморщили белые ресницы на желтых зрачках. 
     Енисей тоже
был в тумане, скалы на другом берегу, будто подкуренные густым дымом снизу,
отдаленно проступали вершинами в поднебесье и словно плыли встречь течению
реки. 
     Неслышная
днем, вдруг обнаружила себя Фокинская речка, рассекающая село напополам. Тихо
пробежавши мимо кладбища, она начинала гуркотать, плескаться и картаво
наговаривать на перекатах. И чем дальше, тем смелей и говорливей делалась,
измученная скотом, ребятишками и всяким другим народом, речка: из нее брали
воду на поливку гряд, в баню, на питье, на варево и парево, бродили по ней,
валили в нее всякий хлам, а она как-то умела и резвость, и светлость свою
сберечь. 
     Вот и
наговаривает, наговаривает сама с собой, довольная тем, что пока ее не мутят и
не баламутят. Но говор ее внезапно оборвался — прибежала речка к Енисею,
споткнулась о его большую воду и, как слишком уж расшумевшееся дитя,
пристыженно смолкла. Тонкой волосинкой вплеталась речка в крутые, седоватые
валы Енисея, и голос ее сливался с тысячами других речных голосов, и, капля по
капле накопив силу, грозно гремела река на порогах, пробивая путь к студеному
морю, и растягивал Енисей светлую ниточку деревенской незатейливой речки на
многие тысячи верст, и как бы живою жилой деревня наша всегда была соединена с
огромной землей. 
     Кто-то
собирался плыть в город и сколачивал салик на Енисее. Звук топора возникал на
берегу, проносился поверх, минуя спящее село, ударялся о каменные обрывы увалов
и, повторившись под ними, рассыпался многоэхо по распадкам. («Зорькина
песня» В. Астафьев)

                                                    ***

     И брела она по дикому полю, непаханому, нехоженому, косы
не знавшему. В сандалии ее сыпались семена трав, колючки цеплялись за пальто
старомодного покроя, отделанного сереньким мехом на рукавах. 
     Оступаясь,
соскальзывая, будто по наледи, она поднялась на железнодорожную линию,
зачастила по шпалам, шаг ее был суетливый, сбивающийся. 
     Насколько
охватывал взгляд – степь кругом немая, предзимно взявшаяся рыжеватой шерсткой.
Солончаки накрапом пятнали степную даль, добавляя немоты в ее безгласное
пространство, да у самого неба тенью проступал хребет Урала, тоже немой, тоже
недвижно усталый. Людей не было. Птиц не слышно. Скот отогнали к предгорьям.
Поезда проходили редко. 
    Ничто не
тревожило пустынной тишины. 
    В глазах ее
стояли слезы, и оттого все плыло перед нею, качалось, как в море, и где
начиналось небо, где кончалось море – она не различала. Хвостатыми водорослями
шевелились рельсы. Волнами накатывали шпалы. Дышать ей становилось все труднее,
будто поднималась она по бесконечной шаткой лестнице. 
     У километрового
столба она вытерла глаза рукой. Полосатый столбик, скорее вострый кол,
порябил-порябил и утвердился перед нею. Она спустилась к линии и на сигнальном
кургане, сделанном пожарными или в древнюю пору кочевниками, отыскала
могилу. 
     Может, была
когда-то на пирамидке звездочка, но, видно, отопрела. Могилу затянуло
травою-проволочником и полынью. Татарник взнимался рядом с пирамидкой-колом, не
решаясь подняться выше. Несмело цеплялся он заусенцами за изветренный столбик,
ребристое тело его было измучено и остисто. («Пастух и пастушка» В.
Астафьев)

                                                     ***

      В этом
лесу всегда стоял шум — ровный, протяжный, как отголосок дальнего звона,
спокойный и смутный, как тихая песня без слов, как неясное воспоминание о
прошедшем. В нем всегда стоял шум, потому что это был старый, дремучий бор,
которого не касались еще пила и топор лесного барышника. Высокие столетние
сосны с красными могучими стволами стояли хмурою ратью, плотно сомкнувшись
вверху зелеными вершинами. Внизу было тихо, пахло смолой; сквозь полог сосновых
игол, которыми была усыпана почва, пробились яркие папоротники, пышно
раскинувшиеся причудливою бахромой и стоявшие недвижимо, не шелохнув листом. В
сырых уголках тянулись высокими стеблями зеленые травы; белая кашка склонялась
отяжелевшими головками, как будто в тихой истоме. А вверху, без конца и
перерыва, тянул лесной шум, точно смутные вздохи старого бора.

    Но
теперь эти вздохи становились все глубже, сильнее. Я ехал лесною тропой, и, хотя
неба мне не было видно, но по тому, как хмурился лес, я чувствовал, что над ним
тихо подымается тяжелая туча. Время было не раннее.

   Между
стволов кое-где пробивался еще косой луч заката, но в чащах расползались уже
мглистые сумерки. К вечеру собиралась гроза.

   На
сегодня нужно было уже отложить всякую мысль об охоте; впору было только
добраться перед грозой до ночлега. Мой конь постукивал копытом в обнажившиеся
корни, храпел и настораживал уши, прислушиваясь к гулко щелкающему лесному эхо.
Он сам прибавлял шагу к знакомой лесной сторожке.

  
Залаяла собака. Между поредевшими стволами мелькают мазаные стены. Синяя
струйка дыма вьется под нависшею зеленью; покосившаяся изба с лохматою крышей
приютилась под стеной красных стволов; она как будто врастает в землю, между
тем как стройные и гордые сосны высоко покачивают над ней своими головами.
Посредине поляны, плотно примкнувшись друг к другу, стоит кучка молодых дубов.

   Здесь
живут обычные спутники моих охотничьих экскурсий — лесники Захар и Максим. Но
теперь, повидимому, обоих нет дома, так как никто не выходит на лай громадной
овчарки. Только старый дед, с лысою головой и седыми усами, сидит на завалинке
и ковыряет лапоть. Усы у деда болтаются чуть не до пояса, глаза глядят тускло,
точно дед все вспоминает что-то и не может припомнить

                                                      
*** 

   А у самых моих
ног плескалась река.

  
Этот-то плеск и разбудил меня от сладкого сна. Давно уже он прорывался к моему
сознанию беспокоящим шепотом, точно ласкающий, но вместе беспощадный голос,
который подымает на заре для неизбежного трудового дня. А вставать так не
хочется…

   Я
опять закрыл глаза, чтоб отдать себе, не двигаясь, отчет в том, как это я очутился
здесь, под открытым небом, на берегу плещущей речки, в соседстве этого шалаша и
этого столба с простодушным обращением к проходящим.

  
Понемногу в уме моем восстановились предшествующие обстоятельства. Предыдущие
сутки я провел на Святом озере, у невидимого града Китежа, толкаясь между
народом, слушая гнусавое пение нищих слепцов, останавливаясь у импровизованных
алтарей под развесистыми деревьями, где беспоповцы, скитники и скитницы разных
толков пели свои службы, между тем как в других местах, в густых кучках народа,
кипели страстные религиозные споры. Ночь я простоял всю на ногах, сжатый в
густой толпе у старой часовни. Мне вспомнились утомленные лица миссионера и
двух священников, кучи книг на аналое, огни восковых свечей, при помощи которых
спорившие разыскивали нужные тексты в толстых фолиантах, возбужденные лица
«раскольников» и «церковных», встречавших многоголосым
говором каждое удачное возражение. Вспомнилась старая часовня, с раскрытыми
дверями, в которые виднелись желтые огоньки у икон, между тем как по синему
небу ясная луна тихо плыла и над часовней, и над темными, спокойно шептавшимися
деревьями. На заре я с трудом протолкался из толпы на простор и, усталый, с
головой, отяжелевшей от бесплодной схоластики этих споров, с сердцем, сжимавшимся
от безотчетной тоски и разочарования, — поплелся полевыми дорогами по
направлению к синей полосе приветлужских лесов, вслед за вереницами
расходившихся богомольцев. Тяжелые, нерадостные впечатления уносил я от берегов
Святого озера, от невидимого, но страстно взыскуемого народом града… Точно в
душном склепе, при тусклом свете угасающей лампадки, провел я всю эту бессонную
ночь, прислушиваясь, как где-то за стеной кто-то читает мерным голосом
заупокойные молитвы над заснувшей навеки народною мыслью.

   Солнце
встало уже над лесами и водами Ветлуги, когда я, пройдя около пятнадцати верст
лесными тропами, вышел к реке и тотчас же свалился на песок, точно мертвый, от
усталости и вынесенных с озера суровых впечатлений.

  
Вспомнив, что я уже далеко от них, я бодро отряхнулся от остатков дремоты и
привстал на своем песчаном ложе.

                                                   
Нет конца миру…

     Теперь конец сентября, но ветлы ещё не пожелтели. Зато из-за домов, с
задворков, проглядывают верхушки жёлтых и багрово-красных деревьев.

    
Травка, которой заросло всё село, тоже, как и ветлы, была бы совершенно
зелёная, если бы старые липы, растущие в ограде, не начали ронять пожелтевшей
листвы. А так как вчера был сильный ветер, листьев хватило на то, чтобы
запорошить всё село, и теперь уже сквозь опавшие листья проглядывает зелень
травы. Среди жёлто-зелёного ярко поблескивает неширокая проезжая дорога.

     
В небе какое-то странное сочетание наивной голубизны и тёмных, аспидных туч.
Временами проглядывает ясное солнце, и тогда ещё чернее делаются тучи, еще
голубее чистые участки неба, ещё желтее листва, ещё зеленее трава. А вдали
проглядывает сквозь полуопавшие липы старенькая колокольня.

    
Если с этой колокольни, забравшись по полуистлевшим балкам и лестницам,
поглядеть теперь во все стороны белого света, то сразу расширится кругозор. Мы
охватим взглядом весь холм, на котором стоит село, увидим, может быть, речку,
обвивающую подножие холма, деревни, стоящие по реке, лес, подковой охвативший
весь пейзаж.

    
Воображение может поднять нас повыше колокольни, тогда вновь раздадутся
горизонты, и село, которое только что было вокруг нас, покажется как бы
состоящим из игрушечных домиков, слившихся в небольшую стайку посреди земли,
имеющей заметную планетарную кривизну.

    
Мы увидим, что земля оплетена множеством тропинок и дорог. Те, что поярче,
пожирнее, уводят к городам, которые теперь можно увидеть с нашей высоты.

(По
В. Солоухину.)

                                                         
Шторм

     
Над горами появились облака – сначала легкие и воздушные, затем серые, с
рваными краями. И море сразу же изменило краски – стало темнеть.

    
Цепляясь за лесистые вершины гор, облака опускались всё ниже и ниже,
захватывали ущелья и лощины, превращались в тяжёлые, непроглядные тучи. Только
горы, казалось, сдерживали их сейчас, но и горы ничего не могли сделать: сизая
пелена ползла от гор к морю.

    
Тучи шли от гор, опускались всё ниже и ниже, к морю. Они, как бы нехотя,
заволакивали воду дымкой – от берега и дальше. Они ползли уже не только по
склонам, где приютились домики верхних улиц, а и затянули туманом улицу нижнюю,
главную. Водители включили фары и всё чаще давали сигналы. И поезда шли сейчас,
нервозно гудя, с зажжёнными фонарями.

    
Море темнело от берега. Тихое, вроде бы затаившееся, с гладкой поверхностью и
чуть слышным прибоем, оно пошло то белыми, то чёрными пятнами, то непонятными
разводами, как будто в него выбросили с воздуха другую воду.

    
Ожидание длилось час. В горах ударил гром, и хлынули потоки дождя, а море
бесновалась. Оно заливало берег, билось о бетонную набережную, о лестницы и
глыбы скал, оно гремело и вздрагивало, охало и восторгалось, плакало и ревело.

     
Небо над морем стало не серым и не чёрным, а каким-то неестественно бурым.
Молнии резали небо то слева, то справа, то впереди, то сзади, то где-то над
самым берегом. Море поглощало их, проглатывало вместе с бурым небом и ударами
грома.

(232
слова.)

                                                    За грибами

     
В субботу ранним утром, еле-еле ощутимым за серой пеленою широкого, спокойного
дождя, я пошёл в лес за грибами. Нашёлся и товарищ, молодой офицер, зять
хозяйки соседней дачи, который называл меня то Володей, то Сашей, хотя меня
зовут и не так, и не эдак. Его же звали Валерой. Он снабдил меня длинной
офицерской плащ-палаткой, сам тоже укрылся такой же накидкой, только с
капюшоном, а обулся в резиновые рыбацкие сапоги.    

    
Дождь шёл, как и вчера, небольшая речонка Каширка, огибавшая деревню,
разлилась, и, когда мы подошли к броду, мне оказалось невозможно перейти, не
залив сапоги. Тогда спутник любезно подставил свои закорки, чем я и воспользовался
не без тайной радости: в армии я был всего лишь солдатом, и мне даже присниться
не могло, что когда-нибудь удастся прокатиться на спине у офицера. Перейдя
речку, мы вскарабкались по мокрому крутому склону горки и оказались в берёзовом
мелколесье.

    
Между деревьями вились, сплетаясь и расплетаясь, узкие тропинки, выбитые
скотиной, — деревенское стадо обычно гонят через этот лесок. Длинные травяные
гривки между тропинками блестели, густо осыпанные дождевыми каплями, в траве
торчали жёлтые валуи, смачные и осклизлые. Валуев было столько, что даже
становилось как-то неприятно: безобидные вполне грибы, которые даже солят,
вызывали теперь какое-то брезгливое чувство. Много было и сыроежек – серых,
розовых, густо-малиновых.

    
Мне стало весело: я уже знал, предчувствовал, что будут сегодня у меня
грибы.      

                                                 
Весенний вечер

     
Чисто выметенная и ещё сырая от недавно стаявшего снега улица была пустынна, но
красива выдержанной немного тяжёлой красотой. Большие белые дома с лепными
украшениями по карнизам и в простенках между окнами, окрашенные в
тонко-розоватый оттенок весенними лучами заходящего солнца, смотрели на свет
божий сосредоточенно и важно. Стаявший снег смыл с них пыль, и они стояли почти
вплотную друг к другу такими чистыми, свежими, сытыми. И небо сияло над ними
так же солидно, светло и довольно.

     
Павел шёл и, чувствуя себя в полной гармонии с окружающим, лениво думал о том,
как хорошо можно жить, если не требовать от жизни многого, и как самонадеянны и
глупы те люди, которые, обладая грошами, требуют себе от жизни на рубли.

Думая
так, он не заметил, как вышел на набережную улицы. Перед ним внизу стояло целое
море воды, холодно блестевшее в лучах солнца, далеко на горизонте медленно
опускавшегося в него. Река, как и отражённое в ней небо, была торжественно
покойна. Ни волн, ни частой сети ряби не видно было на её полированно-холодной
поверхности. Широко размахнувшись, она, точно утомлённая этим размахом,
спокойно уснула. А на ней томно таяла пурпурно-золотая бархатная полоса лучей
заката. Далеко, уже окутанная сизой дымкой вечера, виднелась узкая лента земли,
отделяя воду от неба, безоблачного и пустынного, как и накрытая им река. Хорошо
бы было плыть свободной птицей между ними, мощно рассекая крылом синий свежий
воздух!        

                                                        
Огонь

     
Никто точно не знает, когда впервые овладел человек огнём. Может быть, молния
зажгла дерево возле его первобытного жилья? Или горячая лава, извергнутая на
заре человечества вулканом, навела наших давних предков на первую мысль об
огне?

     
Но огонь уже давно был нужен человеку. И ведь недаром одно из самых прекрасных
и гордых сказаний древности посвящено тому, кто открыл для человека оберегаемую
богами тайну огня. То был, как говорится в легенде, бесстрашный и независимый
Прометей. Он сам происходил из семьи богов-небожителей, но, вопреки их строгому
запрету, принёс огонь жителям земли — людям. Разгневанные боги низринули Прометея
на землю и обрекли его на вечные муки.

     
С незапамятных времен огонь стал постоянным верным признаком человека. Путник,
застигнутый ночью в дороге, увидев вдали огонь, наверняка знал: там люди!

    
Огонь был нужен человеку для света, для силы: он озарял и обогревал жильё,
помогал готовить пищу. А потом человек научился использовать его тепло, чтобы
добыть из воды могучий пар, двигающий машины.

     
Издавна огонь считался призывным знаком радушия и дружбы. Огонь отпугивал зверя
от человеческого жилья, но звал человека к человеку. И до сих пор говорят люди,
приглашая в гости: «Заходи на огонёк!»

     
Но, как и многие другие блага, которые добыл для себя, взяв у природы, человек,
добрый огонь стал злом и бедой для многих. Огнём завладели жадные, хищные люди,
заставившие других отдавать им все свои силы. Огонь породил оружие, которое так
и стало называться огнестрельным.

                                                                                                   
 (По Л. Кассилю.)

                                                                                    
***

        Уже четыре
недели жил он в доме — и четыре недели в доме царили страх и беспокойство. Все
старались говорить и поступать так, как они всегда поступали и говорили, и не
замечали того, что речи их звучат глуше, что глаза их смотрят виновато и
тревожно и часто оборачиваются в ту сторону, где находится отведенная ему
комната. В противоположном от нее конце дома они ступали ногами
неестественно-громко и так же неестественно-громко смеялись, но, когда им
случалось проходить мимо белых дверей, которые весь день были заперты изнутри и
так глухи, точно за ними не было ничего живого, они умеряли шаг, а все тело их
подавалось в сторону, словно в ожидании удара. И хотя проходившие становились
на пол всей ногой, но шаг их был более легок и более беззвучен, чем если бы они
шли на цыпочках. И никто не называл его по имени, а просто словом
«он», и так как все каждую минуту думали о нем, то это неопределенное
название представлялось более ясным, чем полное имя, и никогда не заставляло
переспрашивать. Почему-то казалось непочтительным и фамильярным звать его, как
зовут других; слово же «он» точно и резко выражало страх, который
внушала его высокая, сумрачная фигура. И только одна старая бабушка, которая
жила наверху, звала его Колей, но и она испытывала напряженное состояние страха
и ожидания беды, охватившее весь дом, и часто плакала. Однажды она спросила
горничную Катю, почему барышня не играет сегодня на фортепьяно, но Катя удивленно
взглянула на нее и не ответила, а, уходя, покачала головой, точно не одобряла
самого вопроса.

       Пришел он в
серый ноябрьский полдень, когда все были дома и сидели за чаем, кроме. Пети,
давно уже ушедшего в гимназию. На дворе было холодно, и низко нависшие плотные
тучи сеяли дождь, так что, несмотря на большие окна, в высоких комнатах было
темно, а в некоторых горел даже огонь. Звонок его был резкий и властный, и сам
Александр Антонович вздрогнул; он подумал, что явился кто-нибудь из важных посетителей,
и медленно пошел навстречу, сделав на своем полном и серьезном лице
приветливо-ласковую улыбку. Но она тотчас исчезла, когда в полутьме прихожей он
увидел бедно и грязно одетого человека, перед которым в смущении стояла
горничная, робко загораживая ему путь. Вероятно, с вокзала он шел пешком и
только местами ехал на конке, потому что коротенькое потертое пальто его было
мокро, а брюки внизу забрызганы и стояли коробом от воды и грязи. И голос его
был хриплый, грубый, не то от сырости и простуды, не то от долгого молчания в
тряском вагоне.

                                                                                
Л. Андреев  «В тёмную даль»