Смерть это определение для сочинения

Сочинение: Смерть и отношение к ней

Смерть и отношение к ней

Вступление.

Вопросам, связанным со смертью, уделялось много внимания в течение всей истории человечества. По всей видимости, это связано с тем, что смерть представляла и по-прежнему представляет сложную и до конца не разрешенную загадку для всего человечества. Смерть — это и бездна, которая неожиданно разворачивается на пути не останавливающейся жизни, это и трагедия, постигающая каждую семью, куда она заглядывает, это и нечто потустороннее, врезающееся в наш реальный мир. Она поразительна и столь же обыденна, она близка и далека одновременно, ее жертвами становятся богатые и бедные, здоровые и больные, молодые и старые, сильные и слабые. Но в то же время это неразрешимая загадка. Как сказал французский философ В. Янкелевич: — «С одной стороны перед нами тайна метаэмпирического, т. е. бесконечного масштаба, или, точнее, вообще внемасштабная; с другой — событие, знакомое по опыту, случающееся иногда непосредственно на наших глазах».(см. [2] стр.10) Действительно, смерть невыразима и непостижима, о ней написано столько трактатов, и, тем не менее, ни один из них не может ответить достоверно, что же такое смерть? Видимо это и есть ее главная тайна, она не поддается исследованию, ее невозможно понять, но вместе с тем это то, что каждому рано или поздно придется для себя открыть. Мы не можем проникнуть за ее грань, мы можем лишь предполагать, что же там за этой гранью, мы не знаем, ждет ли нас там, какая-то другая жизнь, или же смерть — это некий вечный сон. К сожалению, никто и ничто (даже так называемые посмертные опыты, о них подробнее будет рассказано ниже) не могут нам приоткрыть завесу над этой тайной. Мы до последнего мгновения жизни остаемся в неведении, думая временами, что там ничего нет, но при этом, очень часто надеясь на какую-то другую потустороннюю жизнь или успешное воскресенье, позволяющие одержать победу над полной смертью. Наверное понятие смерти-бессмертия относиться к разделу явлений, которые невозможно ни доказать ни опровергнуть. Поэтому проблема смерти очень сложная, и однозначных и простых подходов к ее решению найти очень сложно.

Отношение к смерти на протяжении исторического процесса.

Смерть, а также отношение к смерти, влияет на нашу жизнь и на наше мировоззрение, также как и наше мировоззрение в течение всей жизни влияет на отношение к смерти. То, что мировоззрение человека влияет на его отношение к смерти, мы попытаемся показать при помощи книги «Человек перед лицом смерти» Филлиппа Арьеса. В ней этот французский историк и демограф исследует психологические установки европейцев в отношение к смерти в течение огромного исторического периода, начиная с раннего средневековья и до современности. Изменение взглядов к ней происходил крайне медленно и поэтому очень часто ускользал от внимания историков. Арьес подробно исследует литературные произведения того времени, эпиграфику, иконографию, данные о кладбищах, а также другие сохранившиеся письменные источники. Оказывается, отношение к смерти меняется от одной исторической эпохи к другой, изменения эти, как уже отмечалось выше, не являются резкими и быстрыми, но в целом можно выделить пять основных этапов развития отношения человека к смерти.

Первый этап, названный им «смерть прирученная» и покрывающий период с древних времен раннего христианства и, оставаясь в народных массах, вплоть до девятнадцатого века, показывает, что отношение к смерти было как к естественному неизбежному явлению. Она не воспринималась как драма или трагедия, уход человека из жизни не воспринимался как полный разрыв. Этим и объясняется такое специфическое название этого этапа, Арьес считает, что это и есть «нормальное» отношение к ней, а нынешнее является «диким». В отличие от античной эпохи, где захоронения совершались за чертой города, в средневековье кладбища располагались на территории города или деревни, обычно у святых мест, при этом оно являлось местом общественной жизни, здесь постоянно собирался народ, осуществлялась торговля, обмен новостями, т. е. такого различия между жизнью и смертью, как в нынешнее время, не было, они как бы сосуществовали рядом в сознании людей. Его идеи подтверждают такие произведения как «Песни о Роланде», романы о рыцарях Круглого стола, рассказ «Три смерти» и повесть «Смерть Ивана Ильича» Л.Н.Толстого, а также другие многочисленные источники.

Второй этап в эволюции отношений людей к смерти, который относится к периоду с XII по XVII века, связан с идеей страшного суда, утвердившейся к этому времени и, названный Арьесом «Смерть своя». Представления о суде над всем родом человеческим сменяются представлениями о суде индивидуальном, который происходит во время кончины человека. Более важное значение придается погребальным обрядам. Постепенно создаются новые кладбища, расположенные вне городской черты. От былой близости живых и мертвых не остается и следа, она становится нестерпимой. Интересным моментом здесь является факт появления завещания — попытке освоения потустороннего мира. Завещание давало человеку возможность обеспечивать собственное благополучие на том свете и примирить любовь к земным богатствам с заботой о спасении души.

В третьем этапе, названным «смерть далекая и близкая», наблюдается развитие идеи страшного суда. Человек на протяжении всей жизни должен заботиться о своем посмертном существование. Озарение, которое может наступить в последнее мгновение может оказаться недостаточным для того, чтобы спасти свою душу. Именно покаяния и оплакивание своих грехов стало характерной чертой для того периода времени. С другой стороны этот этап характеризуется крахом механизмов защиты от природы, к смерти возвращается ее дикая неукрощенная сущность.

Четвертый этап многовековой эволюции в переживании смерти, названный автором «Своя смерть», ознаменовался комплексом трагических эмоций, вызываемый уходом из жизни любимого человека. Кончина близкого человека представляется более тягостной утратой, нежели собственная смерть. Смерть ждут как момента воссоединения с любимым существом, ранее ушедшим из жизни. Здесь даже романтизм способствует превращению страха смерти в чувство прекрасного.

В противовес этому в XX веке развивается страх перед смертью и самим ее упоминанием. Арьес назвал этот пятый период «Смерть перевернутая». В обществе становится неприличным само упоминание о смерти. По утверждению Арьеса общество ведет себя так, как будто вообще никто не умирает. Похороны проходят проще и короче, кремация сделалась нормой.

Объясняя, почему менялось отношение к смерти, Арьес ссылается на четыре «параметра», определяющие, по его мнению, отношение к смерти. Первое, это индивидуальное самосознание человека, т.е. насколько придается значение в обществе индивиду и группе. Второе, защитные механизмы против неконтролируемых сил природы, постоянно угрожающих социальному порядку. Третье, вера в загробную жизнь. И четвертая, вера в тесную связь между злом и грехом, страданием и смертью, основанная на библейском сюжете грехопадения человека.

Так, отсутствие страха перед смертью у людей раннего средневековья, Арьес объясняет тем, что, по их представлениям, умерших не ожидал суд и возмездие за прожитую жизнь, они погружались как бы в сон, который будет длиться «до конца света», после чего все, кроме наиболее тяжких грешников, пробудятся и войдут в царствие небесное. Кроме того, человек был органично включен в природу, и смерть для него была обыденным явлением и понималась как естественная неизбежность. Рост индивидуального сознания и потребность связать воедино фрагменты человеческого существования, которые в первом этапе были разделены неким длительным сном, от момента смерти до момента Страшного суда, заставляют человека подходить к смерти как к личной истории, как в этом мире, так и в том. Позже ослабление веры в загробные кары и укрепление эмоциональных уз внутри семьи порождают, упомянутый выше, комплекс трагических эмоций, связанных с уходом из жизни любимого человека. Наконец, индустриальный прогресс, невероятный ритм жизни в погоне за капиталом, эта идея так называемого американского «стремления к счастью», превращают смерть в несчастье и препятствие, угрожающие достижению заветной мечты. И потому она не только удалена от взоров общества, но ее скрывают и от самого умирающего.

Модели смерти В. Янкелевича.

Итак, сложная взаимосвязь между жизнью и смертью, рассмотренная на протяжении исторического процесса, наводит нас на мысль, что выработка «правильного» отношения к смерти может позволить нам повлиять на наше мировоззрение к жизни. Проблема выбора «правильного» отношения к смерти очень сложна и порой решается каждым человеком индивидуально, Модель смерти у одного человека, может быть совершенно неприемлемой для другого, но вместе с тем они оба могут считать свою позицию «правильной», потому что она дает им возможности для гармоничного развития. Более того, человек может сознательно не решать для себя этот вопрос, решив, что это дело не его компетенции и жить исходя из утверждения «на все воля Божья». Тем не менее, попытаемся рассмотреть возможные модели смерти, с тем, чтобы определить как та или иная модель отношения к смерти может влиять на состояние человека и его мировоззрение.

Одним из исследователей, занимающихся проблематикой смерти, является французский философ В. Янкелевич. В своей книге «Смерть» он подробно рассматривает модели отношения к смерти в зависимости от знания даты ее прихода. Действительно, смерть совершенно неоспорима как факт и крайне неопределенна, когда дело касается даты. «Как минута свободы и решительный момент принятия решения во всей глубине волевого акта никогда не поддаются осознанию, так и смертный час, неизменно скрытый и исчезающий из виду в процессе становления, постоянно отступает в сторону будущего и прячется в нем», — пишет В. Янкелевич ([2], стр. 132). Итак, неопределенность смерти связана с тем, что нам не известно когда именно и при каких обстоятельствах она произойдет. Момент наступления смерти это нечто особенное, нам не известен ответ на вопрос «Где и Как», но главное остается неясным вопрос «Когда». Действительно, все мы умрем в том или ином случае, той или иной смертью, при тех или иных обстоятельствах. Но заранее мы об этом не знаем.

В. Янкелевич пытается рассмотреть смерть с различных точек зрения, пытаясь понять, какая из моделей смерти и, следовательно, какая модель отношение к ней наиболее приемлема для человека. Первую модель, которую он рассматривает можно охарактеризовать так: «Смерть точная, час точный, но неизвестный». Т. е. подразумевается, что час смерти каждого человека уже заранее кем-то, где-то, как-то определен, но он скрыт от человека. Эта ситуация подобна ситуации с приговоренными на смерть, не знающие своего смертного часа, и понимающие, что им уже не дано возможности повлиять на его отсрочку. Итак, нам не известен, прежде всего, ответ на вопрос «Когда», поэтому каждый час жизни может стать последним. Нет никакой гарантии, что для нас наступит завтра, что удастся прожить еще один час. Поэтому, чаще всего эта неуверенность в завтрашнем дне порождает в человеке тревогу и беспокойство. Фактически это означает некую иллюзорную отсрочку, это временный перенос того, что неизбежно, при этом изменить что-либо никто не в силах и нам остается только быть готовым, чтобы смерть не пришла неожиданно. Такой подход к смерти, по мнению автора, можно выразить формулой «непреодолимой тоски».

Другой вариант, когда «Смерть точная, час точный». Он может реализоваться, например, когда человек начинает вдруг подозревать, что точная дата уже назначена, и он как-то проникает в этот секрет. Немного похожая ситуация может возникнуть, если человек болен неизлечимой болезнью и ему сообщают, что срок его жизни ограничивается каким-то временем. В этой ситуации человек уже приблизительно знает ответ на вопрос «Когда?», может быть он не может выразить его в цифровом виде, но ожидание его порождает в нем удушливое отчаяние. Уже менее важны вопросы «Кто?», «Как?» и «Где?», так как все это детали, подробности, уходящие в своей значимости на второй план. Состояние человека подобно состоянию заключенного, уже приговоренного и, знающего день своей казни. В таком состоянии человек обречен на «муки ожидания без малейшего проблеска надежды»([2], стр.144). Для человека исчезает будущее, оно как бы замораживается, он пытается поймать каждое мгновение, каждый миг этой безвозвратно уходящей жизни. Янкелевич формулирует такое состояние как «отчаяние» без малейшей иллюзии на отсрочку.

Перейдем теперь к так называемой модели «Смерть неточная, час неточный». Эта формула, несмотря на свою нелепость, встречается очень часто в сознании людей. Действительно, осознание того, что когда-нибудь я должен умереть кажется под час очень иллюзорным. Так как час неточный то это может быть и завтра, и через месяц, и через год, а может быть и вообще не случиться. Человеку кажется, вот я жив и живу, я уже столько раз уходил от опасностей, что и в этот раз должен от нее уйти. Это порождает некую иллюзию бессмертия, а вдруг я исключение, неподдающееся общему правилу, вдруг мне предстоит жить вечно. Даже если это и не так то ведь смерть будет когда-то потом, неизвестно когда, а значит, я могу надеяться. Итак, подобная неопределенность способна породить самые безумные надежды. «То, что вообще когда-нибудь, однажды придется умереть, не является полноценным фактом, пока неизвестно «где», «когда», «как», «кто» и от какой болезни»(см.[2] стр. 149) Поэтому необходимость этого кажется уже не такой уж необходимостью. Действительно, когда человеку кажется, что его время еще не пришло и в ближайшем будущем не придет является как бы бессмертным. Эту модель французский философ кратко формулирует как «безумную надежду».

Однако, такой подход к смерти возможен, по-видимому, когда человек молод, полон сил. Когда же годы берут свое и человек понимает, что шансы избежать смерти у него становятся все меньше и меньше, то сознание того что рано или поздно смертный час придет более не вызывает сомнения. Это все приводит к модели «Смерть точная, час не точный», и именно эта модель кажется французскому философу В. Янкелевичу наиболее разумной. По мнению автора: «Асимметричную формулу «Смерть точная, час не точный» следует признать девизом серьезной и активной воли, в равной степени далекой от отчаяния, и от призрачной надежды».(см.[2] стр.150). Ведь тот факт, что час по-прежнему не известен, дает нам некоторую полузакрытость конца нашей жизни. А это в свою очередь дает нам надежду и возможность изменять свою жизнь, а как следствие и свою смерть. Появляется огромный стимул, так как осознание того, что час смерти окончательно никем не определен, перекладывает на каждого человека ответственность за определение своего срока жизни. Таким образом, автор призывает нас отбросить мысли о тоске или идеи отчаяния, связанные с предстоящей смертью, перестать пребывать в иллюзии и бессмысленной надежде относительно мнимого бессмертия и сосредоточить свое внимание на попытках изменить себя. Это могут быть и банальные изменения, такие как бросить курить и чрезмерно употреблять спиртные напитки, так и более глубоко взглянуть на прожитую жизнь, с тем, чтобы извлечь уроки для будущего.

Конечно, такой подход к классификации возможных моделей отношения к смерти является неполным. Так как автор рассматривает смерть исключительно с позиции того, что человек проживает единственную и неповторимую жизнь, и, естественно, предполагается, что он боится ее потерять. Легко предположить, что, имея глубокую веру в то, что после смерти нас ждет какая-то другая жизнь, например, что-нибудь наподобие жизни в раю, человек может не только не бояться смертного часа, а, следовательно, и не ожидать его с непримиримой тоской или отчаянием, но, даже зная о его приходе, относиться к нему спокойно как к часу избавления от страданий. Также возможны и более сложные модели отношения к смерти, не связанные на прямую со знанием даты смерти. Например, возможна модель, когда все поступки, совершенные человеком, отражаются на некоторой его посмертной жизни или, еще более сложная ситуация, когда действия человека и некоторой группы, связанных с ним как-то людей, влияют на дальнейшее его посмертное существование.

Надо отметить, что формулы, данные Янкелевичем, для каждой из моделей далеко не всегда могут соответствовать действительности. Например, Сократ в «Федоне», зная о приближающемся часе смерти, остается совершенно спокоен, он занимается обсуждением повседневных тем, и мы не видим у него ни тоски, ни обеспокоенности предстоящим концом. Бывает и так, что, зная о приблизительном часе своей смерти, (например, зная о неизлечимой болезни) человек не впадает в тоску или отчаяние, а начинает активную жизнь, зная, что до этого момента надо успеть сделать что-либо важное. Тем не менее, заслугой Янкелевича можно считать, что он рассмотрел достаточно общие и типичные случаи отношения к смерти, выделив из них наиболее жизнеутверждающую с его точки зрения.

Итак, данная Янкелевичем классификация отношения к смерти, крайне слабо связана с понятием полной смерти или бессмертия. Хотя, возможно, и нельзя ни опровергнуть ни доказать тезис о вечной жизни или вечной смерти, или о жизни после смерти, представления о них, как уже было показано выше играет не последнюю роль в формирование человеческого мировоззрения, в том числе и в отношение смерти. Попытаемся далее проанализировать как-то или иное отношение к посмертному существованию может повлиять на отношение человека к смерти.

—PAGE_BREAK—Модель отсутствия жизни после смерти.

Считая, что жизни после смерти не существует, и активно доказывая эту точку зрения в своей книге «Иллюзия бессмертия», американский философ Корлисс Ламонт считает, что представления о бессмертии пагубно могут повлиять на психологию человека, так как заставляют его тратить силы на иллюзорные цели, вместо того, чтобы заниматься улучшением мира, прогрессом науки и техники, завоевывать счастье для себя и других. «Я убежден, что откровенное признание смертности человека не только не подорвет нравственность и не остановит прогресс, но, при прочих равных условиях, будет действовать как раз в противоположном направлении. Люди поймут, как никогда раньше, реальность быстротечного времени и осознают свою серьезную обязанность использовать его наилучшим образом».(см.[3], стр. 267) Он считает, что люди решительнее боролись бы против войны и угрозы войны в том случае, если бы были убеждены в том, что миллионы погибающих в военных конфликтах людей навсегда теряют право жить. В то же время, вера в бессмертия, по его мнению, оказывается, может повлиять на фанатичность убивать. При этом свою точку зрения он основывает на двух заявлениях католических священников. Первый из них Уильям Т. Грин заявил: «… смерть в бою является частью божьего плана, имеющего целью населить царство небесное»,(см.[3], стр.268) а второй архиепископ Кентерберийский, заявивший, что «водородная бомба не является самой большой опасностью нашего времени. В конечном счете, самое большое, что она может сделать, — это перенести значительное число человеческих существ из этого мира в другой и более жизненный мир, в который они однажды, так или иначе, попадут». (см.[3], стр.268)

Несмотря на столь «убедительные» аргументы, думаю можно предположить, что если отношение к бессмертию как-то и связано с достижением мира и прекращением войн, то эта связь очень слабая. Вряд ли даже если бы люди были убежденны в единственности и бесценности человеческой жизни, что-либо изменилось. Человек может заботиться и переживать за свою жизнь, но весьма равнодушно относиться к чужой. Вряд ли террористы, ставшие бичом нашего времени, задумывались о том, что умирающие благодаря им люди навсегда теряют свое право на жизнь. Также, думаю, вряд ли можно основывать свою точку зрения на высказывании отдельных личностей.

Таким образом, работа Корлисса Ламонта не представляется столь существенно убедительной по вопросу отношения к смерти, также как не представляются убедительным его доказательства бессмертия. Они очень различные, начиная с перечисления философов, и соответственно, цитат из различных художественных, философских и поэтических произведений, отовсюду, где высказанная позиция близка с позицией автора и заканчивая попыткой использовать биологию, физиологию, медицину и психологию. Например, он, подробно останавливаясь на том, что такое человеческий мозг, описывает его физиологическую структуру. Это и то, что нейронов в головном мозге, а особенно в коре головного мозга очень много (миллиарды), и то, что связей, образующихся в результате их взаимодействия еще больше (число возможных ассоциаций между нейронами головного мозга можно считать приближающемся к бесконечности), и то, что механизмы функционирования памяти основываются на ассоциативных схемах, в свою очередь, основанных на межнейронных связях, которых великое множество. Тем самым ему не понятно как они могут сохраниться после уничтожения, разложения и разрушения живого мозга, в котором они имели свое первоначальное местонахождение. Однако, как можно заметить, этот аргумент совсем не является столь убедительным, как описывает его Корлисс Ламонт. Действительно, во-первых, до сих пор до конца не понятно как функционирует человеческий мозг и, следовательно, как реально функционирует мышление и память. Во-вторых, из того, что ему не понятно как может функционировать память или мышление без межнейронных связей в коре головного мозга еще не следует, что оно в принципе никак по-другому функционировать не может. Остальные аргументы ничуть не убедительнее этого, их можно принять как некие доводы, не позволяющие также убедительно обосновать какое-либо из посмертных существований. Таким образом, с моей точки зрения, К.Ламонт совершает достаточно распространенную ошибку подробно и основательно критикует аргументы в пользу бессмертия, но при этом не предлагает ни одного действительно убедительного аргумента в пользу отсутствия какого-либо существования после смерти.

«Посмертные» опыты.

Особый интерес к проблематике смерти появился после публикации работ Доктора Моуди «Жизнь после жизни» и доктора Кублер-Росса «О смерти и умирании». В них были опубликованы результаты исследования многочисленных случаев видений во время клинической смерти. Поразительным оказалось, что почти все они оказались весьма схожи. Вкратце опишем их. Человек умирает, и в тот момент, когда его физическое страдание достигает предела, он слышит, как врач признает его мертвым. Он может слышать неприятный шум, громкий звон или жужжание, и в то же время он чувствует, что движется с большой скоростью сквозь длинный черный туннель. После этого он внезапно обнаруживает себя вне своего физического тела, но еще в непосредственном физическом окружении, он видит свое собственное тело на расстоянии, как посторонний зритель. Он наблюдает за попытками вернуть его к жизни, обладая этим необычным преимуществом, и находится в состоянии некоторого эмоционального шока. Через некоторое время он собирается с мыслями и постепенно привыкает к своему новому положению. Он замечает, что он обладает телом, но совсем иной природы и с совсем другими свойствами, чем-то физическое тело, которое он покинул. Вскоре с ним происходят другие события. К нему приходят души других людей, чтобы встретить его и помочь ему. Он видит души уже умерших родственников и друзей, и перед ним появляется светящееся существо, от которого исходит такая любовь и душевная теплота, какой он никогда не встречал. Это существо без слов задает ему вопрос, позволяющий ему оценить свою жизнь, и проводит его через мгновенные картины важнейших событий его жизни, проходящие перед его мысленным взором в обратном порядке. В какой-то момент обнаруживает, что приблизился к некоему барьеру или границе, составляющей, по-видимому, раздел между земной и последующей жизнью. Однако он обнаруживает, что должен вернуться обратно на землю, что час его смерти еще не наступил. В этот момент он сопротивляется, так как теперь он познал опыт иной жизни и не хочет возвращаться. Он переполнен ощущением радости, любви и покоя. Несмотря на свое нежелание, он, тем не менее, каким-то образом воссоединяется со своим физическим телом и возвращается к жизни.

Хотя, как пишет доктор Моуди, — это только обобщенная модель посмертного опыта, и большинство опрошенных видели лишь несколько этапов из описанной модели. И хотя многие ученые-медики утверждают, что описанные посмертные опыты вовсе не являются какой-либо жизнью после смерти. А все это, по их мнению, связано со спецификой нервной системы, так, по их мнению, во время клинической смерти специфически реагирует мозг. Но вместе с тем, подавляющие число людей, переживших такой посмертный опыт, стали относиться к смерти более спокойно, исчез страх перед ней, потусторонний мир воспринимается как нечто более совершенное по сравнению с этим миром, более того эти люди стали более глубоко и осмысленно относиться к своей земной жизни. У многих из них менялось мировоззрение, особенно после того как им были показаны картины прошлого, в которых они вели себя не самым лучшим образом.

Таким образом, на основании этих опытов можно выделить отношение к смерти как к достаточно приятному процессу, все наши опасения относительно полного уничтожения оказываются напрасны, смерти не надо бояться, не надо воспринимать ее как трагедию и не надо воспринимать ее и как вечную разлучницу.

Подход к вопросу смерти Серафима Роуза.

Такой подход к проблематике смерти, однако, идет в разрез с общепринятыми христианскими представлениями о жизни после смерти. Подробной критике посмертных опытов подверг православный иеромонах Серафим Роуз в своей книге «Душа после смерти (Современные «посмертные опыты» в свете учения православной церкви)». Описывая, как он сам говорит, истинное представление о смерти, (сохранившееся, по его мнению, только в православном учении) оно представляется приблизительно следующим образом. Душа умершего, покидая тело, попадает в поднебесную область (область между землей и небом, которая населена падшими духами). Падшие духи, они же бесы или демоны, не пускавшие никого на небо в рай до воскресения Иисуса Христа и отправляя и грешников и праведников в ад, вынуждены были открыть непроходимые пути и вечные врата перед Иисусом Христом. Как пишет Серафим Роуз: «После нашего искупления Иисусом Христом «все, явно отвергшие Искупителя, отселе составляют достояние сатаны; души их по разлучении с телами нисходят прямо во ад. Но и христиане, уклоняющиеся ко греху, недостойны немедленного переселения из земной жизни в блаженную вечность. Самая справедливость требует, чтобы эти уклонения, ко греху христианской души, эти измены Искупителю были взвешены и оценены. Необходимы суд и разбор, чтоб определить, что преобладает в ней — вечная жизнь или вечная смерть. И ожидает каждую христианскую душу по исшествии ее из тела нелицеприятный суд Божий, как сказал святой апостол Павел: человекам положено однажды умереть, а потом суд(Евр.9,27).»(см.[5], стр.15)

Для истязания душ, проходящих воздушное пространство, установлены темными властями отдельные судилища и стражи в строгом порядке. По слоям поднебесной, от земли до самого неба, стоят сторожевые полки падших духов. Каждое отделение заведует особенным видом греха и истязает в нем душу, когда душа достигнет этого отделения. Прошедшие все испытания проходят через вечные врата и попадают в рай, где их встречают ангелы и другие спасшиеся души. Прохождения каждой из бесовских страж называется мытарствами. Прохождение через воздушные мытарства является этапом частного суда, посредством которого решается судьба души до Страшного Суда. Как частный суд, так и Страшный Суд совершается Ангелами, которые являются орудиями Божией справедливости: «Так будет при кончине века: изыдут Ангелы, и отделят злых из среды праведных, и ввергнут их в печь огненную (Мф. 13, 49-50)».(см.[5], стр.23)

Надо отметить, что описанное здесь представление является учением, собранное русским православным богословом епископом Игнатием (Брянчаниновым) в XIX веке. В основном, опираясь на его труды, а также на труды его современника епископа Феофана Затворника, Серафим Роуз описывает пребывание души после смерти. В своих же работах Игнатий Брянчанинов проводит тщательное исследование священного писания, и других православных первоисточников (житие святых, святоотеческие свидетельства) анализирует их, в том числе и по вопросу загробной жизни (этой теме у него посвящен целый том). Феофан Затворник, по словам Серафима Роуза, «делал тоже самое, но изложил более простым языком». (см.[5], стр4)

Итак, отношение к смерти должно быть совсем не как к некоему положительному «приятному путешествию», а как к некоторой борьбе и испытанию, при этом в течение человеческой жизни необходимо помнить это и задумываться над своим действиями и словами. Показательно, что в качестве примера он приводит рассказ человека, пережившего 36 часовую клиническую смерть. Он, выйдя из своего тела и поднимаясь вверх в сопровождении ангелов, увидел стаю приближающихся демонов.Окружив его со всех сторон, бесы с криком и гамом, требовали, чтобы ангелы отдали его им, они старались как-нибудь схватить его и вырвать из их рук, но, очевидно, не смели этого сделать. «Он наш, он от Бога отрекся», — в один голос вопили они. Каким-то непонятным образом рассказчику вдруг вспоминается такое маленькое, ничтожное событие, к тому же и относившееся еще к давно минувшей эпохе юности.Здесь он вспоминает случай из времен учебы, когда однажды во время разговора на отвлеченные темы, какие бывают у студентов, один из его товарищей высказал свое мнение: «Но почему я должен веровать, когда я одинаково могу веровать и тому, что Бога нет. Ведь правда же? И может быть, Его и нет?» На что наш рассказчик ответил: «Может быть, и нет». Несмотря на то, что фраза эта была в полном смысле слова «праздным глаголом», и, по описанию самого автора этого рассказа, не могла вызвать у него сомнения в бытие Бога, тем не менее, оказалось, что этот праздный глагол не пропал бесследно в воздухе, нужно было оправдываться, защищаться от возводимого на него обвинения. Подобные примеры, по-видимому, должны заставлять нас задумываться не только над каждым нашим поступком, но даже и над каждым случайно оброненном слове. То есть, в течение всей жизни мы должны вести непрерывную борьбу с падшими ангелами, вступающие с нами в контакт и стремящиеся ввести нас в какое-нибудь искушение. После смерти нас могут ожидать еще более тяжкие испытания и наказания в соответствии с нашими поступками в земной жизни. В отношении исследований доктора Моуди и его коллег, Серафим Роуз высказывается, достаточно стандартным для себя способом, видения людей, по его мнению, ничто иное, как искушения бесов. Это они специально заставляют нас поверить, в то, что в потустороннем мире так приятно и хорошо, дабы соблазнить нас. В качестве показательного примера приводиться рассказ об искушениях мученицы Мавры, описанной в житии святых. После распятия на кресте в течение девяти дней перед ней явился человек, представившийся ангелом божьим, с чашей наполненной молокой и медом и предложил ей выпить это, когда же она предложила ему помолится вместе с ней, он стал отворачивать лицо на запад, из этого Мавра поняла, что это сатанинское искушение, позже у нее было аналогичное видение, на этот раз ее подвели к реке из меда и молока, но и в этот раз мученице удалось раскусить искушения сатаны.

Хотелось бы отметить, что Серафим Роуз очень любит объяснять различные непонятные ему явления, тем, что это происки бесов. Это относится не только к вопросу о смерти, но также к вопросу о спиритизме, о неверных человеческих поступках и многим другим. С моей точки зрения, такой подход немного примитивен, не все и не всегда можно объяснить только при помощи одних лишь бесов, реально, все-таки все сложнее. Например, возвращаясь к проблематике смерти не совсем понятно, что должно происходить с душами умерших младенцев, а также душами слабоумных, уродов, идиотов. Как понимать их ответственность за прожитую ими жизнь, может ли идти речь о какой-то их личной вине. Наверное, нет, но тогда за какие грехи они должны отвечать на частичном суде. Как должны вести себя их души при прохождении мытарств, должны ли демоны беспрепятственно пропускать их в рай или же, как-то искушая их души, пытаться утащить их в ад.

Подход к вопросу смерти прот. С.Булгакова.

Попытку взглянуть на эту проблему с другой точки зрения дает другой православный философ протоиерей Сергей Булгаков в своей статье «Жизнь за гробом». Он считает, что учение о загробной жизни как о мздовоздаянии может применяться лишь в ограниченной мере. Душа, по его мнению, в загробной жизни находиться не в каком-то неизменном состоянии, не пребывает статично в аду или в раю, а продолжает жить духовной жизнью, которая является особая часть пути, ведущего к воскресению. Само воскресенье предполагает еще и духовную зрелость, готовность человека к его приятию. «Загробное состояние есть не только «награда» или «наказание», но и новый опыт жизни, который не остается бесследным, но обогащает и изменяет духовный образ человека».(cм.[6], стр.10) В подтверждение своей точки зрения Сергей Булгаков также ссылается на многочисленные источники православной литературы, один из которых знаменитая притча о Лазаре. Богатый столь себялюбивый и бесчувственный к чужим страданиям в земной жизни, становится способным к любви, которую проявляет о ближних своих. Этот факт подтверждает, что душа человека за гробом продолжает свою земную жизнь и несет свою судьбу. За гробом имеет место раскаяние, совершенно изменяющие духовное состояние, начинающие происходить в богатом.

Таким образом, если мы понимаем загробную жизнь не только как мздовоздаяние, но и как продолжающуюся земную жизнь, то «для умирающих детей свойственно в земной жизни, подобно птице, касающейся крылом поверхности воды, приобщиться к жизни и войти в мир лишь для немедленного исхода. Жизнь таких детей протекает преимущественно в загробном состояние.»(см. [6], стр.[12]) Аналогичным образом можно рассуждать, когда речь заходит о слабоумных, идиотах и душевнобольных. Именно смерть избавляет их от уродства, позволяя жить полной душевной жизнью.

Итак, такой взгляд на проблему смерти и посмертного существования позволяет нам надеяться, если и не на полное искупление наших грехов, то по крайне мере на возможность прощения при нашем полном раскаянии.

Альтернативная христианскому представлению модель отношения к смерти.

Другая очень интересная модель смерти связана с предположением о том, что человеческая жизнь вовсе не единственная и неповторимая, а это серия обычных наших жизней. Душа человека после смерти человека каким-то образом переселяется в другое физическое тело. То есть рождающийся ребенок — это, на самом деле, не какая-то принципиально новая личность, а личность, продолжающая развиваться в новой жизни, правда, совершенно не помня свои предыдущие. Таким образом, смерть является как бы итогом некоторого этапа развития, в зависимости от которого человеческая душа воплощается в новое тело в тех или иных условиях в зависимости от своих прошлых жизней.

Так совсем в общих чертах выглядит эта модель. Надо отметить, что здесь остаются недосказанные многочисленные детали. Например, что включает в себя этап развития и само развитие, какова его конечная цель. По какому принципу осуществляется подведение итогов, и в каких именно условиях, в зависимости от этих итогов, оказывается вновь рожденная личность. Не останавливаясь подробно на всех этих деталях, ввиду того, что тут возможны различные варианты, которые прямо не связанны с проблематикой смерти, а их обсуждение заставило бы отойти от заданной изначально темы.

Здесь принципиально важно, что если принять такую модель как реально существующую, то отношение к смерти может быть принципиально отличное от других подобных моделей, например христианской. Жизнь человека не единственна и неповторима, здесь нет столь ортодоксального подхода к смерти, как у Серафима Роуза, когда после смерти человек или спасается, проходя все испытания, и оказывает в раю или становится добычей демонов, уносящих душу в ад. В этом подходе речь идет о развитии человеческой личности, которое может или замедляться, стоять на месте и даже регрессировать, или ускоряться, то есть, то, что одна человеческая личность познает и проходит за одну жизнь, другая личность может проходить существенно дольше, например, несколько своих перевоплощений или вообще не пройти. Соответственно и отношение к смерти возникает совершенно иное, она понимается или как невозможность дальнейшего развития на данном этапе по причине того, что все то, что было возможно достичь уже достигнуто, или по причине того, что регрессировать или стоять на месте дальше уже просто невозможно. Поэтому, отношение к ней может быть с одной стороны как к неизбежному и необходимому для прогресса человеческой личности явлению, с другой как к явлению, заставляющему человека не стоять на месте или регрессировать в своем развитие.

Заключение.

Рассмотренные модели отношения к смерти, конечно, не могут претендовать на какую-либо полноту охвата. Рассматривались наиболее типичные из существующих на сегодняшний день установок. Возможно, многие из рассмотренных моделей смерти исследованы не достаточно полно и основательно. Также, не удается найти ясного и однозначного ответа на вопрос какая из моделей отношения к смерти наилучшая для человека? Как уже отмечалось выше, выбор тех или иных убеждений по этому вопросу вещь очень индивидуальная с одной стороны и непростая с другой. Действительно, у каждой из описанных выше вариантов отношения к смерти много плюсов и минусов. Например, считая, что за гранью смерти нас всех (или почти всех) ждут, согласно исследованием доктора Моуди и его коллег, исключительно приятные и положительные впечатления, человек может перестать бояться смерти, но в тоже время перестать задумываться о совершаемых им поступках. Принимая христианскую модель отношения к смерти, с одной стороны получается постоянное напоминание о том, что любые действия в земной жизни влияют на дальнейшее посмертное существование, с другой может возникнуть ощущения страха перед смертью, а также постоянное самобичевание за совершенный в прошлом поступок, изменить который уже невозможно. Тут, конечно, следует оговориться, что идея страха за грехи перед Страшным судом совсем не является основополагающей в христианстве, хотя иногда ей придают слишком большое значение. Таким образом, хотелось бы отметить, что, возможно, не так важно какую из возможных моделей отношения к смерти выберет для себя тот или иной человек, важно, чтобы эти установки помогали, во всяком случае, не мешали, человеку оставаться полноценной личностью, уважающей как себя, так и других окружающих его людей.

Список литературы.

Ф. Арьес, Человек перед лицом смерти, Пер. с фран.— М.: Издательская группа «Прогресс», 1992.

В. Янкелевич, Смерть, Пер с фран. — М.: Литературный институт им. А.М.Горького, 1999.

К. Ламонт, Иллюзия бессмертия, Пер. с англ. — М.: Политиздат, 1984.

Моуди Р. Жизнь после жизни. Исследование феномена продолжения жизни после смерти тела. М.: Путь, 2000.

иер. Роуз С. Душа после смерти (Современные «посмертные» опыты в свете учения Православной церкви)

прот. Булгаков С. Жизнь за гробом Б-м 1988. (2 cd 1987 YMCA-PRESS)

В 20 лет мое 30-летие казалось мне таким далеким, а вот и его уже
проскочила. Где там мои 40, 50? Смертная жизнь имеет свои этапы:
детство, юность, молодость, зрелость, старость. В каком этапе мы
себя ощущаем вне зависимости от возраста? И как относимся к
прожитому?
Почему в 20 лет таким далеким и нереальным кажется собственное
30-летие, разница в какие-то 10 лет? Не от того ли, что относимся
мы к своей жизни, как к бесконечному процессу? Что все еще
впереди, куча времени. Можно не ценить, то что есть, с
беспечностью упускать одну отличную возможность, другую (о чем
потом будем сожалеть) из-за лени или под влиянием страхов и
тревог, обедняя тем самым свой жизненный, внутренний опыт,
который и наполняет нашу жизнь, который учит, заставляет мыслить,
чувствовать, осознавать.
Действительно, страхи, сожаления, тревоги, способны ли они
приблизить нас к более аутентичному существованию, к ощущению
высокой ценности жизни? Вряд ли, скорее, отдаляют. Они отнимают
много сил, управляют нашей жизнью и порою доводят до отчаяния. И
потом, судя по собственному опыту, бывает очень сложно себе
простить, что сами позволили им управлять своей жизнью…
В своих размышлениях о бессмертии я не поддержала тех
экзистенциалистов, которые считают, что жизнь бессмертного лишена
смысла. Я думаю, конечность жизни – это такое же бремя, требующее
определенной ответственности, как и бесконечность. Нельзя
примерять экзистенциальные проблемы смертного человека к
бессмертному существу. При отсутствии ограниченности самого
существования во времени его смысл жизни, бытие, философия будут
носить совсем другой характер, неведомый нам, смертным.
Представьте, бессмертный уже так устал жить свою очень длинную и
бесконечную жизнь, что хочет умереть. Это все равно, что
обреченному на смерть очень хочется жить. Но даже в этих тяжелых
обстоятельствах и тот, и другой может возвыситься над своими
страданиями, принять их и сделать их осмысленными.
Я представила, что мне подарили бессмертие. В этой непростой
фантазии (где моя жизнь была еще менее осмысленной, чем смертная)
я почувствовала, что отпустили некоторые страхи и тревоги,
связанные с безвозвратно потерянным временем и возможностями, и с
теми возможностями, которые у меня еще будут. А в том, что
касается времени,…пришлось признать, что в реальном мире я живу
так, как будто собираюсь жить вечно. Все откладываю проживание,
подлинное переживание своей настоящей жизни до какой-то точки в
будущем, где я якобы буду лучше готова к этому, и иду за этой
точкой, которая не стоит на месте, как ослик за морковкой… Я знаю
о том, что когда-то перестану существовать, но вряд ли осознаю
это.
Что может дать нам знание, что мы «когда-то все там будем» или
состаримся? Вероятно, это не повод выращивать в себе страхи или
отрицать эти факты. Это сильный стимул переосмыслить нашу жизнь и
спросить себя «как я сейчас
живу?».
Смерть только тогда наполняет мою жизнь смыслом, когда я ее
осознаю, когда понимаю, что она постоянно идет рука об руку с
жизнью и в любой момент готова взять флаг… мм… косу в руки.
Смерть такой же естественный процесс, как и жизнь. Почему это
осознание происходит обычно при непосредственном столкновении со
смертью (если вообще приходит)? Не могу ничего сказать из своего
опыта. Но неужели так необходим такой опыт, чтобы что-то сильно
сдвинуть внутри себя? Нужно умереть, чтобы жить?
Что же происходит с человеком, когда он сталкивается лицом к лицу
со смертью? Что заставляет его кардинально изменить свое
отношение к жизни? Вероятно, перед лицом смерти, теряет какую
либо ценность многое из того, чему раньше придавалось весомое
значение. Смерть отрывает человека от них. С ним остаются только
его чувства, эмоции, опыт, дух, душа, тело…
Полагаю, что и всякие, живущие в нем доселе страхи (принять
решение, сделать ошибку, быть отвергнутым, выглядеть глупым,
проявлять эмоции и т.д.), в этот момент становятся
бессмысленными. Можно переложить ответственность за свой выбор на
другого, но вот свою смерть… Никто не возьмет на себя мою смерть,
также как, никто не проживет мою жизнь. Так почему же перед лицом
собственной жизни мы не отказываемся
нести весь этот набор страхов и тревог, который страшно обедняет
и обесценивает собственную единственную и неповторимую жизнь? Не
потому ли, что мы придаем им слишком большое значение, от чего-то
прикрываемся ими?.. Обычно мы стараемся их прятать от других,
порой даже от самих себя, оправдывать ими свои неудачи, чем-то
компенсируем. Если мы их обнаруживаем, то вместо того, чтобы
принять и позволить им быть, пытаемся с ними безуспешно бороться,
по крайней мере, делаем вид. Все-таки они выполняют важную
функцию – довольно надежно защищают нас от ответственности за
свою жизнь. Так неужели эта ответственность пугает еще больше?!
Возможно… По крайней мере, она не так привычна.
Ну вот, начала со страха смерти, а заканчиваю другими страхами.
Это я так обхитрила саму себя, чтобы не соприкасаться с этим
экзистенциальным страхом или такой плавный переход? Конечно,
страх смерти и мне не чужд. Я переживаю за своих близких, которые
останутся здесь в случае моей смерти. Кажется странным, что мир
будет существовать без меня. А еще меня ужасает мысль умереть,
так и не познав полноценной прочувствованной осознаваемой жизни,
ее насыщенного вкуса, подлинного переживания своего настоящего и
не ощутив себя собой. Так что, есть весомый повод соприкоснуться.
Каждый миг необратим. Течение нашей жизни однонаправлено. Мы не
можем перенестись на … лет вперед и посмотреть, что с нами будет.
Но мы можем хотя бы позволить себе представить, ощутить, увидеть
себя там, где-то в будущем, на смертном одре. Что бы мы себе
оттуда сказали очень важного?

Страхова Е.В.,

Мы очень рады, что вам понравился этот рассказ

Лайкать могут только зарегистрированные пользователи

• Вход
• Регистрация

Закрыть

­Человечество задумывалось о смерти всю свою историю. Во все времена человек, тщась понять её природу, запутывался всё более и более. Действительно, как можно понять и принять тот факт, что вполне живой и здоровый организм, подобный тебе, некогда ходил по Земле, смеялся, говорил, что-то делал, и в один час превратился в безжизненную куклу, рухнувшую на поверхность планеты без малейших признаков движения? Почему такое произошло? Почему это происходит повсеместно и со всем, что способно хоть как-то передвигаться, издавать какие-то звуки, что-то делать? И чего ради тогда были все эти годы жизни – просто для того, чтобы хладный труп удобрил собою почву для растений?

Смерть – вещь парадоксальная. Сколько бы ни избегал её человек, он всегда и неизбежно движется к ней, осознанно или неосмысленно приближаясь к тому роковому часу, когда глаза его закроются и больше никогда не просияют в мир… И сколько бы мы ни пытались познать её природу, ничего внятного о смерти сказать ещё ни один учёный не смог за исключением только того, что с возрастом обновление клеток тела замедляется, вызывая старение, которое неизбежно влечёт за собою смерть.

Множество мудрецов и алхимиков во все века старались найти средство, способное максимально продлить дни человека, или отменить его скорбный уход насовсем, и ещё никто из них не смог обмануть старуху с косой, хотя на этой почве было создано немало занимательных вещиц –смерть, играя с человеческим гением в дуальность, всегда двигала вперёд нашу жизнь, а страх перед смертью позволял человеку совершенствоваться, дабы тот мог протянуть на этом чудесном свете как можно дольше.

В конечном итоге, что может сказать о смерти типичный обыватель двадцать первого века? Сегодняшний обычный человек, задумавшись на эту тему, даст ответы, сходные, пожалуй, с ответами своих предков, живших и тысячу, и две, и три тысячи лет назад, ибо в вопросе познания жизни мы преуспеваем постоянно, и даже считаем себя иногда знатоками и учителями жизни, а вот о посмертии ходят в основном побасёнки да сказочки, которые, хоть и копятся в литературно-кинематографическом загашнике человечества, однако дальше домыслов всё же не идут.
Да, смерть – дело одинокое, как сказал один западный литературный краснобай; тут с ним, пожалуй, нельзя не согласиться, потому что даже если несколько человеческих существ удумают совместно выпилиться из рядов живущих, каждый из этих желающих будет испытывать свои собственные ощущения, и делить их ему будет не с кем – пожалуй, можно сказать, что это даже какой-то закон. Да и если попадут они куда-то после смерти – одно и то же ли это место будет?

Вот, кстати, ещё одна сторона человеческих рассуждений о неизбежном – стараниями учителей ли, пророков, священников, всевозможных лам, сегодня всё человечество верит в то, что за гранью смертельного круга есть нечто… нечто… нечто эдакое, приятное, компенсирующее все человеческие мытарства и страдания. А есть ли? А точно не ответит никто, но каждому хочется как минимум получить компенсацию за свою жизнь, а многие (и таких, я подозреваю, на нашей планете большинство) верят в реинкарнацию души и в то, что за этой жизнью последует ещё одна жизнь – такая же физическая, такая же осязаемая, такая же наземная, но, конечно, в другом теле и, быть может, несколько получше. А будет ли? А этого, опять же, не доказал ещё пока никто, хотя тибетские монахи, к примеру, приводили иногда весьма убедительные доводы на этот счёт. Может быть, поэтому многие в это и верят?

Что ещё может современный человек сказать о смерти? Она, безусловно, страшная. Никто и никогда не видел и не представлял себе чего-либо страшнее. И, как и много веков назад, так и теперь, любой из живущих с ней встретиться не готов, потому, собственно, и надеются люди на некоторые продолжения, потому хотят как можно дальше отодвинуть роковой день и час. И есть среди нас люди, которых не удовлетворяет идея реинкарнации – они хотят жить в своём теле и при тех условиях, которые они сами себе создали, но разумно ли это? С точки зрения разума и логики – да, а вот с точки зрения морали и этики – всё не так однозначно. Конечно, обидно покидать этот мир, если ты сумел заработать себе состояние, понял, как надо жить, чтобы дышалось полной грудью, конечно, обидно уходить из столь интересного мира тогда, когда тебе есть что сказать и есть чему научить своё потомство, но…
Есть некоторые ньюансы.

Представьте себе, что было бы, если бы мы жили вечно. Думаете, это было бы замечательно? Да, с одной стороны – было бы круто. Великие гении всегда творили бы для человечества свои шедевры, оглашая мир великолепной музыкой и потрясая его всё новыми и новыми картинами, зданиями, скульптурами и литературными произведениями. Мир бы цвёл и пах, совершенствовался бы и развивался от идей великих учёных, космонавты бороздили бы просторы вселенной, не было бы этого цейтнота, никто никуда не торопился бы… Представили? А теперь представьте, что Да Винчи или, скажем, Ломоносов сошёл с ума и понёс чушь, а весь мир ему стал согласно поддакивать. А что делать? Все давно признали, что он гений – это неоспоримый факт! А не умрёт он никогда! Это будет продолжаться и продолжаться! Ладно, чёрт с ними с этими двумя – какой-нибудь Фрейд со своим огромным опытом смог бы их откачать, но теперь представьте, что какой-нибудь политик, который вам не нравится, тоже никогда не умрёт. Какой-нибудь Черчилль или Гитлер? Что вы будете делать, если будете знать, что вам придётся вечно жить именно в таких условиях и по таким законам, которые они там напринимают? Захочется ли вам так жить? Захотите тотальную войну безо всякого конца? А ведь, если сейчас властьимущим дать таблетку бессмертия, они, пожалуй, рано или поздно начнут войну мирового масштаба.

Исходя из представленной картины резюмирую, что смерть, хоть она и ужасна, всё же необходима человеку. Более того, иногда смерть необходима и человечеству – оно таким образом самоочищается. Посему взываю к учёным, которые возьмутся разрабатывать какие-либо рецептуры вечной жизни – задумайтесь! Человечество сегодня ещё несовершенно. Рано нам погружаться в бессмертие. А то наплодит очередной Гитлер своих клонов. Зачем так жить?

Обновлено: 11.03.2023

Начну с того, что я адекватный, здравомыслящий человек.
В прошлом году я 3 раза был на кладбище, ушло 2 моих друга и новорождённый сын брата. Знаете, как-то оно не цепляло меня, не знаю почему. Я видел вокруг плачущих, мне больно было смотреть на разрывающих душу родственников. Но с меня ни капли не упало. Как-то это не правильно, та и сам умереть не боюсь, ничего не держит, хоть многое и имею. Скажите, что оно такое

Всё равно ты сопереживал окружающим, пусть и без слёз. Это главное.

А к смерти нужно по-христиански относиться: она же является переходом безсмертной души человека в мир иной (духовный), а не концом его существования! Сейчас тот мир нам невидим, а когда душа покинет тело, мы тоже его увидим — как и те усопшие, души которых отошли в мир иной ранее.

Смерти не следует бояться. К ней нужно заранее готовиться (ибо каждый из нас предстанет пред Богом когда-нибудь): вот и нужно предстать пред Ним так, чтобы при этом не было мучительно стыдно за то, что делала душа, будучи в теле. Когда человек готов к смерти, ему действительно нестрашно покидать наш мир, как правило. А понять, так ли это обстоит на самом деле, иль ты только кажешься себе эдаким бесстрашным, можно, лишь побывав на краю гибели, пожалуй. Других верных способов понять этого нет, насколько я знаю.

Мое отношение к смерти таково: это самая главная шутка на Земле. Смерти никогда не было, ее в принципе не существует в самой сути вещей, поскольку жизнь бесконечна. Жизнь не может закончиться, она – не вещь, она – процесс. Она не является тем, что может начаться и закончиться, она не имеет начала и конца. Вы всегда существовали в различных формах и всегда будете существовать в различных формах (или же, в конце концов, без них). Именно так Будда существует в бытии – он превратился в бесформенность. Он полностью отрешился от больших форм.

Смерти нет, она – ложь, которая кажется слишком правдивой. Она лишь видится вам реальной, на самом деле это не так. Она кажется таковой, потому что вы слишком сильно верите в свое самостоятельное существование. Смерть становится реальной оттого, что вы верите, будто живете отдельно от бытия. Отбросьте идею независимости от бытия, и смерть исчезнет.

Если я и бытие едины, то как я могу умереть? Бытие существовало еще до меня и продолжит свое существование после меня. Я – всего лишь рябь на поверхности океана, которая то возникает, то исчезает, а океан остается неизменным. Да, вас не будет. Таким, какой вы есть сейчас, вас не будет. Эта форма исчезнет, но тот, кто пребывает в этой форме, либо продолжит свое существование в других формах, либо, в конечном счете, вовсе откажется от них.

Начните ощущать свое единство с бытием, потому что так оно и есть. Я снова и снова – так часто в течение дня, насколько это вообще возможно, – позволяю различию между наблюдателем и предметом наблюдения исчезнуть. Где бы и когда бы вы ни находились, выкройте для себя пару минут и просто сотрите грань между наблюдателем и предметом наблюдения. Станьте деревом, которым любуетесь, превратитесь в облако, на которое вы смотрите, и постепенно, день за днем, вы начнете смеяться над смертью.

Тот мистик, которого вели к виселице, должно быть видел всю ту безграничную ложь смерти и даже мог посмеяться над собственной. Его вели на виселицу, он видел многочисленную толпу, бегущую перед ним, желая увидеть казнь…

Люди испытывают огромный интерес к подобным вещам. Если они узнают о том, что кто‑то будет публично предан смерти, то тысячами слетаются к месту казни, чтобы увидеть это своими глазами. Откуда такой интерес? Глубоко внутри все мы убийцы, а казнь – это опосредованный способ получения наслаждения от убийства. Вот почему фильмы о преступниках и жестокости, а также детективы настолько популярны. Если кинолента не содержит сцен с убийством, суицидом и непристойным сексом, она никогда не станет популярной. Она никогда не станет успешной, ее ждет провал. Почему? Да потому что другое людям просто неинтересно. Таковы их глубинные желания. Смотреть сцены насилия на экране – значит опосредованно получать удовольствие от них, как если бы вы сами делали это вживую. Люди любят ассоциировать себя с героями кино или романа.

Таково мое отношение к смерти. Смейтесь! Пусть смех будет вашим отношением к смерти. Она есть огромная ложь, созданная человеком, его эго, его самосознанием.

Вот почему ни одно другое животное, птица или дерево не боятся смерти. Только человек. Он создает столько шума из ничего… Вся его жизнь дрожит от страха. С каждым годом смерть подбирается все ближе, поэтому человек просто не может позволить себе дышать полной грудью. Как можно жить, когда вы так боитесь? Жизнь возможна только без страха. Жизнь возможна только тогда, когда есть любовь, а не страх. Его создает смерть.

Кто виноват во всем этом? Бог и не думал о смерти, это изобретение человечества. Создайте эго, и вы увидите обратную сторону медали – смерть.

Смысл связан с концом. И если бы не было конца, т.е. если бы в нашем мире была дурная бесконечность жизни, то смысла в жизни не было бы. Смысл лежит за пределами этого замкнутого мира, и обретение смысла предполагает конец в этом мире. (Бердяев)

Со смертью мы сталкиваемся постоянно, я бы даже сказала, что она очень органично вписана в течение жизни. Мы срываем прекрасный цветок, чтобы поставить его в вазу и любоваться его красотой дома, и нас не заботит его смерть, более того мы даже не задумываемся о ней. Кроме того, все формы жизни поглощают другие, чтобы питаться, и уже поэтому приносят друг другу смерть. Болезни, аварии, катаклизмы заставляют человека формировать свое отношение к смерти. То есть тот факт, что все живущее смертно, ставит перед человеком задачу осознания диалектики жизни и смерти, то есть единства и борьбы этих противоположностей.

Отношение человека к феномену смерти — это либо страх перед абсолютным небытием, либо вера в продолжение жизни после смерти тела. В этом эссе мы рассмотрим некоторые из широкоизвестных науке и философии направлений изучения феномена смерти. Прежде всего, рассмотрим, что такое смерть с научной точки зрения.

Как это ни парадоксально звучит, но даже с точки зрения медицины между жизнью и смертью нет столь четкого перехода, как это иногда представляется. Что может служить критерием наступившей смерти? Долгое время смертью считалось прекращение трех биений жизни (работы сердца, дыхания и кровообращения). Но наука не стоит на месте и сегодня работу сердца и легких можно поддерживать с помощью аппаратуры. Состояние, которое может быть обратимо благодаря усилиям врачей стали называть «клинической смертью». Биологическая же смерть — это смерть коры головного мозга. Здесь мы видим, как научное определение смерти приобретает метафизический оттенок, поскольку кора головного мозга является ана томическим субстратом сознания – именно благодаря коре, мы и являемся людьми, т.е. обладаем сознанием, способны мыслить, общаться, ставить себе задачи. [1]

Нельзя не вспомнить кота Шредингера, который одновременно и жив, и мертв. То есть гипотетически, согласно квантовой физике, мы все и живы, и мертвы одновременно, одно из двух состояний определяется с появлением наблюдателя. Согласно другой интерпретации какое-то конкретное состояние можно признать лишь тогда, когда все люди о нем узнают. Пока есть хоть кто-то, кто не знает, что некто жив, возможно утверждение, что он мертв.[2]

Отношение к жизни и смерти обуславливается культурной и религиозной принадлежностью человека. В таких традициях как гностицизм и буддизм жизнь в физическом мире — это тьма, источник страданий и невежества, и сама смерть не в состоянии освободить человека от этого, ибо смерть есть лишь дверь, через которую он проходит к следующей жизни на Земле, после краткого отдыха.

Христианская антропология рассматривает человека, прежде всего, как явление духовного порядка, «загадочного пришельца», предназначенного к уходу в другой мир. Православная антропология основываясь, прежде всего, на догмате искупления рода человеческого воплотившимся Богочеловеком Иисусом Христом. Христос своею крестною смертью снял с рода человеческого тяготевший над ним первородный грех. Для христиан понятие смерти не исчерпывается возвращением в прах. После смерти душа человека обретает жизнь вечную в раю или мучения в аду. Так же и в традиции ислама.

Теперь не умирание и достойная смерть другого человека занимает сознание современного человека, а возможность сделать собственный шаг к потенциальному бессмертию. Тем не менее, именно понятие смерти, осознание конечности и единственности человеческого личного бытия способствует прояснению нравственного смысла и ценности человеческой жизни. Сознание неповторимости каждого ее мгновения, неуничтожимости, а в ряде случаев и непоправимости совершенных проступков способно прояснить человеку меру ответственности за свои дела.

Э. Кюблер-Росс, танатолог, в результате наблюдений за смертельно больными людьми выделила в процессе приспособления к мысли о смерти 5 стадий.

1. Стадия отрицания. Человек отказывается принять возможность своей смерти и занимается поисками других, более обнадеживающих мнений, диагнозов.

2. Как только человек осознает, что действительно умирает, его охватывает гнев, обида и зависть к окружающим — наступает стадия гнева. Умирающий испытывает состояние фрустрации, вызванное крушением всех его планов и надежд.

3. На стадии торга человек ищет способы продлить жизнь, дает обещания и пытается договориться с Богом, врачами, медсестрами или другими людьми, чтобы отдалить развязку или облегчить себе боль и страдания.

4. Когда ничего выторговать не удается или время истекает, человека охватывает чувство безнадежности. Наступает стадия депрессии. На этой стадии умирающий человек сожалеет о том, что уже потерял, о предстоящей смерти и расставании с родными и близкими.

Но не все люди проходят через эти стадии, и только некоторые проходят их именно в такой последовательности. На реакцию умирающего оказывают влияние многие факторы, это и культура, и религия, и личность, и собственная философия жизни, а так же продолжительность и характер заболевания. Одни испытывают гнев и депрессию до самой смерти, другие приветствуют смерть как освобождение от боли и одиночества. Прохождение процесса умирания индивидуально, и нет универсальной последовательности стадий.

У людей, которым не грозит немедленная смерть, больше времени на то, чтобы свыкнуться с перспективой смерти. В последние годы жизни многие обозревают свою жизнь в ретроспективе. Такое обозрение выполняет важнейшие функции: человек разрешает в себе старые конфликты, переосмысливает поступки, прощает себе ошибки и даже открывает в себе что-то новое. Смерть открывает перед стареющим человеком необходимую перспективу, и, как ни парадоксально, умирание может быть процессом подтверждения обязательств человека перед жизнью.

[3] Гроф С., Хэлифакс Дж. Человек перед лицом смерти. — М.: Изд-во Трансперсонального Института, 1996.

[5] Сорокин П .А. Самоубийство как общественное явление // Социологические исследования. – 2003. — № 2.

Думать, что ты свободен от трепета перед Смертью и в действительности впустить Ее в себя, тем самым пережив освобождение – совершенно разный опыт. Опыт, который проверяется только на практике.

Можно сколько угодно бодрить себя банальщиной — живи, мол, так, будто этот день последний — а самому неизменно возвращаться к скучным делам и мусорным привычкам, будто в запасе еще остался век – другой. Это игрища живого и желающего жить человека. В реалиях все выглядит совершенно иначе.

31 января 2016-го года в возрасте пятидесяти пяти лет умер мой отец. Раз, и он больше не в плену тела. Честно? Я рад за него. Теперь он свободен. Искренне? За себя не очень. Я тоскую.

Своя смерть – дело другое. Замечали, чем сложнее и безрадостней жизнь, тем сильнее человек боится смерти? Ни на словах, на деле! Почему так?

Но я, конечно, понимаю, что впереди у меня еще много-много интересных и наполненных радостью дней. Ведь кроме личных свершений, есть еще и обязательства перед жизнью. Ух, сколько еще предстоит сделать! Аж дух захватывает.

У нас не будет детей (наш осознанный выбор). И с большой толикой вероятности не окажется рядом людей, достаточно близких, чтобы хоть чуточку сгладить чувство вселенской тоски по родной душе. Чувство утраты и одиночества. Не того одиночества, которого боятся домохозяйки, обложившись социальными сетями и преданными подружками. А того, настоящего одиночества. Когда понимаешь, что ты остался один на один с миром, и нет того, кто встанет с тобой рядом в этом противостоянии. Да так, чтобы ты был рад родному плечу. Конечно же, я не посмею оставить самого любимого человека на Земле одного. Поэтому тоска, вся без остатка — моя.

Читайте также:

  

• Сочинение на тему абай кунанбаев великий поэт

  

• Сочинение прямая речь не только

  

• Архитектура как искусство сочинение

  

• Испания сочинение на английском с переводом

  

• Сочинение отражение исторических реалий в романе война и мир