Сочинение когда в савинской средней школе читали пьесу чехова сочинение

Подготовка к сочинению по тексту диагностической работы № 2 от 27.01.2012

Прочитайте текст и выполните задания A28–A30; B1–B7, C1.

      (1)У широкой степной дороги, называемой большим шляхом, ночевала отара овец. (2)Стерегли её два пастуха. (3)Один был старик лет восьмидесяти, беззубый, с дрожащим лицом, лежал на животе у самой дороги, положив локти на пыльные листья подорожника. (4)Другой был молодой парень, с густыми чёрными бровями и безусый, одетый в рядно, из которого шьют дешёвые мешки. (5) Он лежал на спине и, положив руки под голову, глядел вверх на небо, где над самым его лицом тянулся Млечный Путь и дремали звёзды. (6)В сонном, застывшем воздухе стоял монотонный шум, без которого не обходится степная летняя ночь. (7)Непрерывно трещали кузнечики, пели перепела, да на версту от отары, в балке, в которой бежал ручей и росли

вербы, лениво посвистывали молодые соловьи.

     (8)Вдруг старый пастух прервал молчание:

     – (9)Санька, спишь, что ли?

    – (10)Нет, дедушка, – не сразу откликнулся молодой.

    – (11)В этих местах кладов много, – вздохнул старик. – (12)По всему видать, что есть, только, брат, копать их некому.

     (13)Молодой пастух подполз шага на два к старику и, подперев голову кулаками, устремил на него неподвижный взгляд. (14)Младенческое выражение страха и любопытства засветилось в его тёмных глазах и, как казалось в сумерках, растянуло и сплющило крупные черты его молодого,

грубого лица. (15)Он напряжённо слушал.

    – (16)И в писаниях сказано, что кладов тут много, – продолжал старик. – (17)А клад – это ж и есть счастье человеку! (18)Одному новопавловскому  старику солдату в Ивановке карту показывали, так в той карте напечатано и про место, и даже сколько пудов золота, и в какой посуде. (19)Давно б он по этой карте клад достал, да только клад заговорённый, не подступишься.

   – (20)Отчего же, дед, не подступишься? – спросил молодой.

– (21)Должно быть, причина какая есть, не сказывал солдат. (22)Заговорённый… (23)Талисман надо.

     (24)Старик говорил с увлечением, как будто изливал свою душу. (25)Он гнусавил от непривычки говорить много и быстро, заикался и, чувствуя такой недостаток своей речи, старался скрасить его жестикуляцией головы, рук и тощих плеч. (26)При каждом подобном жесте его холщовая рубаха мялась в складки, ползла к плечам и обнажала чёрную от загара и старости спину.

(27)Он обдёргивал её, а она тотчас же опять лезла. (28)Наконец старик, точно выведенный из терпения этой непослушной рубахой, вскочил и заговорил с горечью:

    – (29)Рядом счастье-то, а что с него толку, если оно в земле зарыто? (30)Так и пропадает оно задаром, без всякой пользы, как овечий помёт! (31)А ведь счастья много, так много, парень, что его на всю бы округу хватило! (32)Да не видит его ни одна душа!

    – (33)Дед, а что ты станешь делать со счастьем этим, если найдёшь его?

    – (34)Я-то? – усмехнулся старик. – (35)Только бы найти, а то… показал бы я всем кузькину мать… (36)Гм!.. (37)Знаю, что делать…(38)И старик не сумел ответить, что он будет делать со счастьем, если найдёт его. (39)За всю жизнь этот вопрос представился ему в это утро, вероятно, впервые и, судя по выражению лица, легкомысленному и безразличному, не казался ему важным и достойным размышления.

      (40)Окружённое лёгкою мутью, показалось громадное багровое солнце. (41)Вокруг быстро светлело. (42)Широкие полосы света, ещё холодные, купаясь в росистой траве, потягиваясь и с весёлым видом, как будто стараясь показать, что это не надоело им, стали ложиться по земле. (43)Серебристая полынь, голубые васильки, жёлтая сурепка – всё это радостно и беспечно

запестрело, принимая свет солнца за свою собственную улыбку.

      (44)Старик и Санька разошлись по краям отары. (45)Затем оба встали, как столбы, не шевелясь, глядя в землю и думая. (46)Первого не отпускали мысли о кладах, второй же размышлял о том, что говорилось ночью. (47)Интересовали Саньку не сами клады, которые были ему не нужны, а фантастичность и несбыточность человеческого счастья.

(По А. П. Чехову*)

* Антон Павлович Чехов (1860 – 1904) – русский писатель, драматург, общественный деятель.

Афоризмы о счастье.

Счастье скоро не даётся, его, как гриб в лесу, надо поискать, да над ним спину поломать, а найдёшь – гляди – не поганка ли.      М.Горький.

Надо верить в возможность счастья, чтобы быть счастливым.   А.Толстой

Быть светлым лучом для других, самому излучать свет – вот высшее счастье для человека, какого он может только достигнуть.         Ф.Дзержинский

Что такое счастье? Это возможность напрячь свой ум и сердце до последней степени, когда они готовы разорваться.             В.О.Ключевский

Поверь мне – счастье там,

Где любят нас, где верят нам!                                                                         М.Ю.Лермонтов

Счастье само находит дорогу к сильному духом.  /Индийская мудрость/

Счастье легче найти, чем удержать.  /  Немецкая пословица  /

Человек  — сам кузнец своего счастья.         /  Немецкая пословица/

Не устраивай своего счастья на несчастье других.

Счастлив тот, у кого совесть спокойна.

Быть занятым – значит быть счастливым.

Добывай счастье своей рукой.

                                                       (пословицы)

В сказке Ф.Кривина «Сотворение человека» рассказывается о том, как человек попросил у Бога счастье. Призадумался Бог, стал вспоминать, что же это такое. Много он повидал на своём веку, а счастья так и не видел.  «Поди знай, как его лепить»,- подумал Господь. А потом протянул человеку кусок глины и сказал: «В этом и состоит твоё счастье – в куске глины, из которого ты можешь вылепить всё, что хочешь». Удивительно глубокий смысл заключён в этой сказке: всё в руках человека, и каждый представляет счастье по-своему.

Образцы  сочинений.

Сочинение №1.

Сочинение №2.

Обновлено: 10.03.2023

• Для учеников 1-11 классов и дошкольников
• Бесплатные сертификаты учителям и участникам

Сочинение по тексту М.Л. Москвиной по проблеме познания тайны творчества.

(1)Зюся — сын деревенского музыканта Шломы Блюмкина.

(2)Шлома бродил по деревням, зажигал на многолюдных родственных застольях и свадьбах,, развлекая столяров, кузнецов, лодочников и горшечников.(3) Он был худ и бледен, и близорук. (4)Но из-под засаленной тульи глядели на тебя сияющие глаза — то серые, в синеву, а иногда какой-то немыслимой голубизны и прозрачности, точно смотришь с обрыва в чистейшую хлябь морскую, и видно, как там проплывают рыбки.

(5)Все ждали, когда Шлома Блюмкин начнет прелюдию. (6)Мягкой рукой он принимался водить смычком по старенькой скрипке, нащупывая мелодию, пробуя на вкус, на цвет, буквально осязая ее изгибы и повороты, неторопливо разукрашивая трелями и причудливыми росчерками.

(7)В игре его всегда присутствовала какая-то безумная искра, особенно когда Шлома окончательно съезжал с катушек, обратившись в сгусток бешеной энергии.(8) И этот яркий огонь и зорный свет охватывали тебя и разжигали огонь невыносимого накала.

(9)Но Шлома не был бы Шломой, если б неистовые динамические фиоритуры под его смычком не оборачивались томительными и чарующими мелодиями. (10)В них слышался горький плач над загубленной жизнью, мольба о милосердии, что-то бесконечно жалобное и щемящее, когда все лишнее, пустое, мелкое уносится прочь, и остается неуловимая звенящая беззаботность, которая наполняет тебя от макушки до пяток.

(11)Зюся повсюду таскался за Шломой, шагал по ухабистым дорогам, грязь месил, пропадал под лучами палящего солнца, — чтобы в конце концов увидеть, как Шлома достает из футляра свою волшебную скрипку.

(12)Однажды Зюся не выдержал и поздней ночью, когда все затихли, решил посмотреть, что у нее там внутри, откуда льются эти божественные звуки.

(13)Зюся на цыпочках подкрался к футляру. (14)Щелкнув замочком, он поднял крышку — на бархатной подушке лежала загадочная и грустная царица Зюсиной души, та, за которой он готов был шагать в осенние потемки, снежную пургу и весеннюю распутицу.

(15)Около скрипки дремал черноголовый смычок.

(16)Зюся почувствовал себя Алладином, завладевшим волшебной лампой.(17)Откуда же берутся эти таинственные мелодии, думал он, вытаскивая из футляра сокровище Шломы. (18)Что она прячет под своей деревянной кожей?

(19)Зюся начал раскручивать колки — струны жалобно пискнули и ослабли. (20)Он расстелил чистое белое полотенце, каждую струну отдельно завернул в бумагу и выложил по порядку. (21)С грифом пришлось повозиться, но он справился.

(22)Теперь у него в руках лежало само тельце скрипки. (23)Легкое, как перышко, — тут и ребенку ясно: столь невесомая коробочка могла быть только пустой. (24)Но Зюся еще надеялся — вдруг это устройство, откуда льются звуки, сделано из какого-то неведомого ему, воздушного материала. (25)Острием ножа он отсоединил деку от боковой скрипичной дощечки. (26)Внутри было пусто.

(27)Живой чистоте скрипка Шломы обязана была пеньем, чистым, как серебро, мягким и теплым тембром, силой и блеском.

(28)Зюся стоял потрясённый, испытывая одновременно радость и ужас. (29)Он страшно устал. (30)Поэтому всё обстоятельно разложил на полотенце и подумал:

— Пораньше встану, возьму клей и склею.

(31)Но утром его разбудили буйные возгласы:

— Горе мне, горе, несчастье, скрипочка моя…

(32)Шлома бледный, с потемневшими глазами метался по дому, заламывая руки:

— Кто это сделал. (33)Где он, злой вандал, подайте сюда этого дикаря, я вытряхну из него душу.

(34)Зюся сжался в комочек и заскулил, уткнувшись в подушку.

— (35)Ты. – обескураженно воскликнул Шлома. – (36)Ты. (37)Мой возлюбленный Зюся? (38)Зарезал! (39)Без ножа зарезал. – он обхватил голову руками и заплакал.

(40)Зачем? – стонал Шлома. – (41)Ты можешь мне объяснить? (42)Зачем?

(43)Хотел посмотреть, что у неё внутри, — чуть слышно лепетал Зюся. – (44)Откуда берутся все эти звуки… (45)Подумал, открою и увижу механизм с дудочкой и колокольчиками…

— (46)Какой же ты болван, Зюся, — проговорил Шлома изумлённо. – (47)Ты разве не видел? (48)Это поют ангелы небесные.

(По М. Л. Москвиной)

В чём заключается волшебная сила искусства? Почему она владеет человеком, пробуждает в нём волнение, радость, грусть? М.Л. Москвина поднимает проблему познания тайны творчества.

Писательница далее повествует о том, что Зюся, сын Шломы, пытался своим детским умом понять, что же спрятано в недрах скрипки, что помогает его отцу извлекать божественные звуки. Любознательный мальчик разобрал инструмент, думая, что там спрятана коробочка с чудесными мелодиями. Его поразили одновременно радость и ужас – страх от содеянного и счастье понимания, что это благодаря его любимому отцу, за которым он постоянно ходил по пятам, наслаждаясь дивной музыкой, скрипка поёт и плачет, волнует и зовёт за собой. С помощью этих двух примеров М.Л. Москвина открывает тайну воздействия музыки на человека: инструмент мёртв, пока его не коснётся рука мастера, играющего на нём своим сердцем.

Автор считает, что тайна искусства заключена во вдохновении истинного мастера, который способен зажечь огонь в душах людей.

1) Когда в Савинковской средней школе читали пьесу Чехова «Вишнёвый сад» и упоминали про старого слугу Фирса, то в классе поднимался весёлый шум, сыпались шутки, и учителя, хорошо панимавшие причину этого оживления, хотя и требовали тишины, но тоже не могли скрыть улыбку (2) Дело в том, что пришкольным участком, состоящим кстати, в основном из вишнёвых кустов, заведовал пожилой учитель труда, Алексей Дмитриевич Фирсов. (3) Алексей Дмитриевич, как и чеховский персонаж, плохо слышал, часто отвечал невпопад, путал имена и даты, порой заговаривался, и всем, даже коллгам, казался нечаянно уцелевшим обломком какой-то древней эпохи
(4) Он жил в деревянном домике, примыкавшим к пришкольному саду, днём в этом саду без устали работал, а ночами караулил его от воришек. (5) Школьники не любили сельский труд, больше вредили, чем помогали старому учителю: землю не перекапывали, а ковыряли лопатой, вместо сорняков выкапывали культурные растения, попросишь их полить огурцы и капусту — они начнут брызгаться и с воплями носиться по всему саду, ломая кусты и вытаптывая грядки. (6) Когда Алексей Дмитриевич, чуть не плача обиды, ругаясь на чём свет стоит, гнал бездельников, те бежали жаловаться директору школы на сварливый нрав старика, который не ставит положенную отработку.
(7) Ночами тоже не было покоя. (8) В мае воровали рассаду из теплиц, потом продавали её в городе, в июне таскали клубникку, а в конце июля поспевала вишня, начиналось сущее бедствие: ночные воры, если хватало роста дотянуться до вожделенных ягод, просто ломали ветки
(9)Алексей Дмитриевич чуть ли не на коленях просил директоров школы повлиять на учеников, примерно наказать воришек.
-(10)Алексей Дмитриевич, давайте я сейчас всё брошу, сяду с берданкой вашу вишню караулить. (11)В конце концов, это ведь ваша работа ! -измученный постоянными жалобами старика, огрызался директор.
-(12) Ну ладно, если бы это был мой сад! (13) Это же школьное добро (14) Ведь сейчас всё разворуют, переломают, зимой, кроме свёклы, есть нечего будет.
-(15) Ну, уж вы хватили. -смеялся директор школы. -(16)С голоду у нас пока ни один учник не умер.
(17)Старика не стало шесть лет назад. (18) Как сидел в ночном лозоре на скамейке, уснул и больше не проснулся. (19) Той же зимой, оставшись без заботливого хозяина, вымерзли почти все яблони и груши, весной упала сгнившая ограда, травой заросли грядки, сломав хлипкую дверь, кто-то вынес из сарайчика лопаты и грабли, и после этого, к общей радости всех нерадивых детей, сельхозработы в школе отменили.. .
(20) Как медленно и неизбежно таяла память об учителе, так же медленно и неизбежно исчезал школьный сад. (21) Лишь к августу уцелевший вишнёвый куст, полузадушеныный жгучей крапивой, обугленный нещадным летним солнцем, собрав последние силы, давал несколько красных ягод. (22) Тогда кто-то из прохожих обязательно вспоминал про чудесный сад, про старого учителя и в конце, епонятно кому адресуя ускоряющее слово, горестно кряхтел: «Ведь погубили, паразиты. »
(По Е. А. Лаптеву*)
*Е. А. Лаптев (родился в 1936г. ) Писатель и публицист

Известный писатель-публицист ставит в предложенном мне тексте важную для каждого проблему роли наставника, Учителя.

Рассуждая по данному вопросу, автор обращается к детским воспоминаниям героя-рассказчика об учителе физики Иване Васильевиче Матвееве. Подросток рассказывает о том, как восхищенные поступком учителя, который » шутя расшвырял целую банду», подростки стали подражать во всем преподавателю. Чтобы показать, как велика может быть роль наставника в формировании характера и становлении личности человека, автор подробно описывает , как меняются дети, «повинуясь безотчетному желанию во всем походить на учителя»: ученики с большим уважением стали относиться ко взрослым , перестали курить, старались избегать нецензурных слов. Финальные предложения текста содержат мысли героя о том, как много правильного, мудрого и необходимого подарил ему «этот великий человек».

Позиция автора не вызывает сомнения. Писатель убежден, что в жизни каждого должен быть человек, который сможет вести нас по дороге жизни. Автор настолько высоко оценивает значение наставника, что приравнивает их к святыням.

Безусловно, я согласна с позицией автора и считаю, что от того, за чью крепкую руку ты будешь держаться, кто поведет тебя по дороге жизни, зависит, каким человеком ты станешь.

Убедиться в том, как пример Учителя определяет основные жизненные приоритеты ученика, помогает произведение Бориса Васильева «Летят мои кони». Доктор Янсен, детские воспоминания о котором герой хранил всю жизнь, стал для многих образцом для подражания.

Бескорыстная помощь больным самого бедного района Смоленска, готовность работать зимой и летом, днем и ночью, долг интеллигента перед народом – понимание этого способствовало формированию идеалов героя-рассказчика. Читая автобиографическую повесть, понимаешь, что доктор Янсен был наставником не только героя-рассказчика, но и жителей города Смоленска. Наверное, поэтому прощаться с ним на кладбище пришли люди самых разных национальностей, вероисповеданий.

Читая произведения Н.В.Гоголя, Б.Васильева и текст Е.А.Лаптева, я понимаю, как важна роль наставника в жизни каждого из нас.

Текст Е.А.Лаптева

(1)В одной из недавних телепередач, где велась бурная дискуссия о проблемах современного образования, модная телезвезда разразилась гневной тирадой в адрес учителей. (2)По её твёрдому убеждению, все они – это люди несостоявшиеся, неудачники, проигравшие борьбу за успех, они пришли в школу единственно для того, чтобы отомстить бедным детям за свою сломанную судьбу. (3)Признаюсь: меня, человека уже пожилого, выросшего в послевоенные годы, эти слова ошеломили, будто бы какой-то нечестивец посмел принародно надругаться над святыней. (4)В первый момент мне показалось, что происходящее – сцена из какого-то фильма и телезвезда просто-напросто играет отрицательную роль. (5)Но, к сожалению, это был не фильм, и, к ещё большему сожалению, почему-то никто из публики не счёл возможным сказать хоть слово в защиту учителей.

(6). Шёл апрель 1947 года. (7)Мы, разлучённые войной со своими отцами, росли без царя в голове, не признавая ни законов, ни правил.

(8)Голод, постоянные лишения, суровые жизненные условия – всё это наложило свой отпечаток на наши характеры. (9)Тогда считалось нормальным всячески показывать своё пренебрежение к учителям, и чем более дерзко ты себя вёл, тем больше тебя уважали в мальчишеской компании.

(10)Учитель физики Иван Васильевич Матвеев пришёл к нам в седьмой класс. (11)Ходил он медленно, с усилием опираясь на палочку, и когда нечаянно задевал раненой ногой угол парты, то лицо чуть заметно вздрагивало от боли.

(12)В конце месяца он, получив расчёт, возвращался с работы. (13)Его встретила местная шпана, чтобы отобрать деньги. (14)Учитель, невысокий крепыш, переложил палочку из правой руки в левую, затем двумя пальцами – указательным и средним – легонько стукнул главаря по верхней губе. (15)Тот рухнул на землю, учитель посмотрел на оцепеневших разбойников и поковылял дальше. (16)Весть о том, что учитель шутя расшвырял целую банду, моментально разнеслась по всему городку, а поскольку Иван Васильевич вёл физику в нашем классе, то все семиклассники в той или иной мере считали себя сопричастными этому подвигу. (17)Мы даже освоили несколько характерных жестов своего учителя, говорить стали медленно, протяжно, видом своим показывая, что учитель поделился с нами секретными приёмами и теперь не приведи Бог кому-нибудь нас обидеть.

(23)Стараясь казаться взрослыми, табаком мы начали баловаться чуть ли не с шести лет. (24)Но когда поняли, что наш учитель не курит, многие, в том числе и я, оставили эту вредную привычку. (25)Как-то раз Петька Фёдоров ругнулся матом – дело обычное для нас. (26)Иван Васильевич, услышав неприличное слово, шёпотом сказал Петьке:

(27)– Это называется мужская слабость.

(28)С той поры я старательно избегал нецензурных слов в своей речи.

(29)Мысленно оглядываясь на прожитые годы, я понимаю, как много правильного, мудрого и необходимого подарил мне этот великий человек. (30)Даже сегодня мне ещё хочется держаться за его крепкую руку, которая ведёт меня по дороге жизни.

Известный писатель-публицист ставит в предложенном мне тексте важную для каждого проблему роли наставника, Учителя.

Рассуждая по данному вопросу, автор обращается к детским воспоминаниям героя-рассказчика об учителе физики Иване Васильевиче Матвееве. Подросток рассказывает о том, как восхищенные поступком учителя, который » шутя расшвырял целую банду», подростки стали подражать во всем преподавателю. Чтобы показать, как велика может быть роль наставника в формировании характера и становлении личности человека, автор подробно описывает , как меняются дети, «повинуясь безотчетному желанию во всем походить на учителя»: ученики с большим уважением стали относиться ко взрослым , перестали курить, старались избегать нецензурных слов. Финальные предложения текста содержат мысли героя о том, как много правильного, мудрого и необходимого подарил ему «этот великий человек».

Позиция автора не вызывает сомнения. Писатель убежден, что в жизни каждого должен быть человек, который сможет вести нас по дороге жизни. Автор настолько высоко оценивает значение наставника, что приравнивает их к святыням.

Безусловно, я согласна с позицией автора и считаю, что от того, за чью крепкую руку ты будешь держаться, кто поведет тебя по дороге жизни, зависит, каким человеком ты станешь.

Убедиться в том, как пример Учителя определяет основные жизненные приоритеты ученика, помогает произведение Бориса Васильева «Летят мои кони». Доктор Янсен, детские воспоминания о котором герой хранил всю жизнь, стал для многих образцом для подражания.

Бескорыстная помощь больным самого бедного района Смоленска, готовность работать зимой и летом, днем и ночью, долг интеллигента перед народом – понимание этого способствовало формированию идеалов героя-рассказчика. Читая автобиографическую повесть, понимаешь, что доктор Янсен был наставником не только героя-рассказчика, но и жителей города Смоленска. Наверное, поэтому прощаться с ним на кладбище пришли люди самых разных национальностей, вероисповеданий.

Читая произведения Н.В.Гоголя, Б.Васильева и текст Е.А.Лаптева, я понимаю, как важна роль наставника в жизни каждого из нас.

Текст Е.А.Лаптева

(1)В одной из недавних телепередач, где велась бурная дискуссия о проблемах современного образования, модная телезвезда разразилась гневной тирадой в адрес учителей. (2)По её твёрдому убеждению, все они – это люди несостоявшиеся, неудачники, проигравшие борьбу за успех, они пришли в школу единственно для того, чтобы отомстить бедным детям за свою сломанную судьбу. (3)Признаюсь: меня, человека уже пожилого, выросшего в послевоенные годы, эти слова ошеломили, будто бы какой-то нечестивец посмел принародно надругаться над святыней. (4)В первый момент мне показалось, что происходящее – сцена из какого-то фильма и телезвезда просто-напросто играет отрицательную роль. (5)Но, к сожалению, это был не фильм, и, к ещё большему сожалению, почему-то никто из публики не счёл возможным сказать хоть слово в защиту учителей.

(6). Шёл апрель 1947 года. (7)Мы, разлучённые войной со своими отцами, росли без царя в голове, не признавая ни законов, ни правил.

(8)Голод, постоянные лишения, суровые жизненные условия – всё это наложило свой отпечаток на наши характеры. (9)Тогда считалось нормальным всячески показывать своё пренебрежение к учителям, и чем более дерзко ты себя вёл, тем больше тебя уважали в мальчишеской компании.

(10)Учитель физики Иван Васильевич Матвеев пришёл к нам в седьмой класс. (11)Ходил он медленно, с усилием опираясь на палочку, и когда нечаянно задевал раненой ногой угол парты, то лицо чуть заметно вздрагивало от боли.

(12)В конце месяца он, получив расчёт, возвращался с работы. (13)Его встретила местная шпана, чтобы отобрать деньги. (14)Учитель, невысокий крепыш, переложил палочку из правой руки в левую, затем двумя пальцами – указательным и средним – легонько стукнул главаря по верхней губе. (15)Тот рухнул на землю, учитель посмотрел на оцепеневших разбойников и поковылял дальше. (16)Весть о том, что учитель шутя расшвырял целую банду, моментально разнеслась по всему городку, а поскольку Иван Васильевич вёл физику в нашем классе, то все семиклассники в той или иной мере считали себя сопричастными этому подвигу. (17)Мы даже освоили несколько характерных жестов своего учителя, говорить стали медленно, протяжно, видом своим показывая, что учитель поделился с нами секретными приёмами и теперь не приведи Бог кому-нибудь нас обидеть.

(23)Стараясь казаться взрослыми, табаком мы начали баловаться чуть ли не с шести лет. (24)Но когда поняли, что наш учитель не курит, многие, в том числе и я, оставили эту вредную привычку. (25)Как-то раз Петька Фёдоров ругнулся матом – дело обычное для нас. (26)Иван Васильевич, услышав неприличное слово, шёпотом сказал Петьке:

(27)– Это называется мужская слабость.

(28)С той поры я старательно избегал нецензурных слов в своей речи.

(29)Мысленно оглядываясь на прожитые годы, я понимаю, как много правильного, мудрого и необходимого подарил мне этот великий человек. (30)Даже сегодня мне ещё хочется держаться за его крепкую руку, которая ведёт меня по дороге жизни.

Читайте также:

• Книга машина времени сочинение
• Итоговое сочинение лист с темами
• Проблема истинных ценностей сочинение
• Туган телем иркэ голем сочинение татарча
• Побеждает в этой жизни только тот кто победил сам себя сочинение преступление и наказание сочинение

Не так давно я имел счастье говорить с человеком, который в раннем детстве видел Пушкина. У него в памяти не осталось ничего, кроме того, что это был блондин, маленького роста, некрасивый, вертлявый и очень смущенный тем вниманием, которое ему оказывало общество. Уверяю вас, что на этого человека я глядел, как на чудо. Пройдет лет пятьдесят — шестьдесят, и на тех людей, которые видели Толстого при его жизни (да продлит Бог его дни!), будут также глядеть, как на чудо. И потому я считаю не лишним рассказать о том, как весной тысяча девятьсот пятого года я видел Толстого.

Сергей Яковлевич Елпатьевский предупредил меня, что завтра утром Толстой уезжает из Ялты. Ясно помню чудесное утро, веселый ветер, море — беспокойное, сверкающее — и пароход «Святой Николай», куда я забрался за час до приезда Льва Николаевича. Он приехал в двуконном экипаже с поднятым верхом. Коляска остановилась. И вот из коляски показалась старческая нога в высоком болотном сапоге, ища подножки, потом медленно, по-старчески, вышел он. На нем было коротковатое драповое пальто, высокие сапоги, подержанная шляпа котелком. И этот костюм, вместе с седыми иззелена волосами и длинной струящейся бородой, производил смешное и трогательное впечатление. Он был похож на старого еврея, из тех, которые так часто встречаются на юго-западе России.

Меня ему представили. Я не могу сказать, какого цвета у него глаза, потому что я был очень растерян в эту минуту, да и потому, что цвету глаз я не придаю почти никакого значения. Помню пожатие его большой, холодной, негнущейся старческой руки. Помню поразившую меня неожиданность: вместо громадного маститого старца, вроде микеланджеловского Моисея, я увидел среднего роста старика, осторожного и точного в движениях. Помню его утомленный, старческий, тонкий голос. И вообще он производил впечатление очень старого и больного человека. Но я уже видел, как эти выцветшие от времени, спокойные глаза с маленькими острыми зрачками бессознательно, по привычке, вбирали в себя и ловкую беготню матросов, и подъем лебедки, и толпу на пристани, и небо, и солнце, и море, и, кажется, души всех нас, бывших в это время на пароходе.

Здесь был очень интересный момент: доктора Волкова, приехавшего вместе с Толстым, приняли благодаря его косматой и плоской прическе за Максима Горького, и вся пароходная толпа хлынула за ним. В это время Толстой, как будто даже обрадовавшись минутной свободе, прошел на нос корабля, туда, где ютятся переселенцы, армяне, татары, беременные женщины, рабочие, потертые дьяконы, и я видел чудесное зрелище: перед ним с почтением расступались люди, не имевшие о нем никакого представления. Он шел, как истинный царь, который знает, что ему нельзя не дать дороги. В эту минуту я вспомнил отрывок церковной песни: «Се бо идет царь славы». И не мог я также не припомнить милого рассказа моей матери, старинной, убежденной москвички, о том, как Толстой идет где-то по одному из московских переулков, зимним погожим вечером, и как все идущие навстречу снимают перед ним шляпы и шапки, в знак добровольного преклонения. И я понял с изумительной наглядностью, что единственная форма власти, допустимая для человека, — это власть творческого гения, добровольно принятая, сладкая, волшебная власть.

Потом прошло еще пять минут. Приехали новые знакомые Льва Николаевича, и я увидел нового Толстого — Толстого, который чуть-чуть кокетничал. Ему вдруг сделалось тридцать лет: твердый голос, ясный взгляд, светские манеры. С большим вкусом и очень выдержанно рассказывал он следующий анекдот:

— Вы знаете, я на днях был болен. Приехала какая-то депутация, кажется, из Тамбовской губернии, но я не мог их принять у себя в комнате, и они представлялись мне, проходя пред окном… и вот… Может, вы помните у меня в «Плодах просвещения» толстую барыню? Может быть, читали? Так вот она подходит и говорит: «Многоуважаемый Лев Николаевич, позвольте принести вам благодарность за те бессмертные произведения, которыми вы порадовали русскую литературу…» Я уже вижу по ее глазам, что она ничего не читала моего. Я спрашиваю: «Что же вам особенно понравилось?» Молчит. Кто-то ей шепчет сзади: «Война и мир», «Детство и отрочество»… Она краснеет, растерянно бегает глазами и, наконец, лепечет в совершенном смущении: «Ах да… Детство отрока… Военный мир… и другие…»

В это время пришли какие-то англичане, и вот я опять увидал нового Толстого, выдержанного, корректного, европейского аристократа, очень спокойного, щеголявшего безукоризненным английским произношением.

Вот впечатление, которое вынес я от этого человека в течение десяти — пятнадцати минут. Мне кажется, что, если бы я следил за ним в продолжение нескольких лет, он так же был бы неуловим.

Но я понял в эти несколько минут, что одна из самых радостных и светлых мыслей — это жить в то время, когда живет этот удивительный человек. Что высоко и ценно чувствовать и себя также человеком. Что можно гордиться тем, что мы мыслим и чувствуем с ним на одном и том же прекрасном русском языке. Что человек, создавший прелестную девушку Наташу, и курчавого Ваську Денисова, и старого мерина Холстомера, и суку Милку, и Фру-Фру, и холодно-дерзкого Долохова, и «круглого» Платона Каратаева, воскресивший нам вновь Наполеона, с его подрагивающей ляжкой, и масонов, и солдат, и казаков вместе с очаровательным дядей Брошкой, от которого так уютно пахло немножко кровью, немножко табаком и чихирем, — что этот многообразный человек, таинственною властью заставляющий нас и плакать, и радоваться, и умиляться — есть истинный, радостно признанный властитель. И что власть его — подобная творческой власти Бога — останется навеки, останется даже тогда, когда ни нас, ни наших детей, ни внуков не будет на свете.

Вот приблизительно и все, что я успел продумать и перечувствовать между вторым и третьим звонком, пока отвалил от ялтинской пристани тяжелый, неуклюжий грузовой пароход «Св. Николай».

Вспоминаю еще одну маленькую, смешную и трогательную подробность.

Когда я сбегал со сходен, мне встретился капитан парохода, совсем незнакомый мне человек.

Я спросил:

— А вы знаете, кого вы везете?

И вот я увидел, как сразу просияло его лицо в крепкой радостной улыбке, и, быстро пожав мою руку (так как ему было некогда), он крикнул:

— Конечно, Толстого!

И это имя было как будто какое-то магическое объединяющее слово, одинаково понятное на всех долготах и широтах земного шара.

Конечно, Льва Толстого!

Александр Иванович Куприн (1870-1938) — русский писатель.

Сочинение

В своём тексте А.И. Куприн поднимает проблему уважительного отношения к выдающимся личностям.

Размышляя над этой проблемой , автор рассказывает историю о том, как он видел Л.Н. Толстого на пароходе «Святой Николай», и передаёт нам мельчайшие подробности этого памятного дня. Во время встречи с любимым писателем Куприн понял, что «одна из самых радостных и светлых мыслей — это жить в то время, когда живёт этот удивительный человек». Автор гордится тем, что знал такую выдающуюся личность, как Л.Н. Толстой, гордится тем, что они оба  мыслят и чувствуют на «одном и том же прекрасном русском языке».

Позиция автора понятна всем: люди ценят выдающихся русских писателей, выражают им свою благодарность за то, что они своими произведениями заставляют их радоваться, плакать, умиляться

Я полностью согласна с мнение автора о том, что русский народ очень ценит творчество своих писателей.

Например, вся Россия гордится стихотворениями великого Сергея Есенина. Он наше национальное достояние. Журналист М. Осоргин считал, что: « только его поэзия ощущалась, как дар свыше…»  Действительно, стихотворения С. Есенина заставляют о многом задуматься.

Также, вспомним произведение А.А. Лиханова «Детская библиотека». В этой повести нам показана женщина, чья любовь к творчеству А.С. Пушкина проходит через всё произведение. Своим ученикам библиотекарь говорила: «Открой книгу Пушкина, почитай полминуты, и ты поймёшь, что ищешь ! Всегда!». Именно благодаря учительнице детям была привита любовь к русским писателям таким, как Гоголь, Пушкин, Лермонтов.

Таким образом, можно сделать вывод, что русские люди действительно ценят творчество своих писателей и гордятся им.

Здесь собрано 22 текста сочинений, каждый из которых был на реальном экзамене по русскому языку. Эти тексты могут пригодиться для подготовки к ЕГЭ и в следующих годах. Статья Как писать сочинение на ЕГЭ по русскому языку также поможет вам в написании.

2012 год

1

Гриш, а Гриш! Гляди-ка, поросенок-то… Смеется… Да-а. А во рту-то
у него!.. Смотри, смотри… травка во рту, ей-богу, травка!.. Вот
штука-то!
И двое мальчуганов, стоящих перед огромным, из цельного стекла, окном
гастрономического магазина, принялись неудержимо хохотать, толкая друг
друга в бок локтями, но невольно приплясывая от жестокой стужи. Они уже
более пяти минут торчали перед этой великолепной выставкой, возбуждавшей в
одинаковой степени их умы и желудки. Здесь, освещенные ярким светом
висящих ламп, возвышались целые горы красных крепких яблоков и апельсинов;
стояли правильные пирамиды мандаринов, нежно золотившихся сквозь
окутывающую их папиросную бумагу; протянулись на блюдах, уродливо разинув
рты и выпучив глаза, огромные копченые и маринованные рыбы; ниже,
окруженные гирляндами колбас, красовались сочные разрезанные окорока с
толстым слоем розоватого сала… Бесчисленное множество баночек и
коробочек с солеными, вареными и копчеными закусками довершало эту
эффектную картину, глядя на которую оба мальчика на минуту забыли о
двенадцатиградусном морозе и о важном поручении, возложенном на них
матерью, – поручении, окончившемся так неожиданно и так плачевно.
Старший мальчик первый оторвался от созерцания очаровательного зрелища.
Он дернул брата за рукав и произнес сурово:
— Ну, Володя, идем, идем… Нечего тут…
Одновременно подавив тяжелый вздох (старшему из них было только десять
лет, и к тому же оба с утра ничего не ели, кроме пустых щей) и кинув
последний влюбленно-жадный взгляд на гастрономическую выставку, мальчуганы
торопливо побежали по улице. Иногда сквозь запотевшие окна какого-нибудь
дома они видели елку, которая издали казалась громадной гроздью ярких,
сияющих пятен, иногда они слышали даже звуки веселой польки… Но они
мужественно гнали от себя прочь соблазнительную мысль: остановиться на
несколько секунд и прильнуть глазком к стеклу.
По мере того как шли мальчики, все малолюднее и темнее становились
улицы. Прекрасные магазины, сияющие елки, рысаки, мчавшиеся под своими
синими и красными сетками, визг полозьев, праздничное оживление толпы,
веселый гул окриков и разговоров, разрумяненные морозом смеющиеся лица
нарядных дам – все осталось позади. Потянулись пустыри, кривые, узкие
переулки, мрачные, неосвещенные косогоры… Наконец они достигли
покосившегося ветхого дома, стоявшего особняком; низ его – собственно
подвал – был каменный, а верх – деревянный. Обойдя тесным, обледенелым и
грязным двором, служившим для всех жильцов естественной помойной ямой, они
спустились вниз, в подвал, прошли в темноте общим коридором, отыскали
ощупью свою дверь и отворили ее.
Уже более года жили Мерцаловы в этом подземелье. Оба мальчугана давно
успели привыкнуть и к этим закоптелым, плачущим от сырости стенам, и к
мокрым отрепкам, сушившимся на протянутой через комнату веревке, и к этому
ужасному запаху керосинового чада, детского грязного белья и крыс —
настоящему запаху нищеты. Но сегодня, после всего, что они видели на
улице, после этого праздничного ликования, которое они чувствовали
повсюду, их маленькие детские сердца сжались от острого, недетского
страдания.

Куприн

2

(1)На дворе метель бушевала, с ожесточением рвала ставни и разыгрывалась во всё степное раздолье. (2)Наступила глухая полночь. (3)Все заснули, кроме офицера, который шёпотом разговаривал со своей соседкой.

— (4)Я виноват перед вами, – говорил офицер, – я сказал глупость. (5)Вы, кажется, на меня рассердились.

— (6)Нет, я не рассердилась. (7)Только я женщина несветская, я не привыкла к подобным любезностям. (8)Я знаю, вы смеётесь над уездными дамами, и Пушкин над ними смеялся… (9)И подлинно, есть много в них смешного, но, может быть, в то же время много и грустного. (10)Подумайте, – продолжала она , как будто говоря сама с собой, – что такое судьба женщины молодой, знающей только по книгам, что есть хорошего в жизни? (11)Муж её в отъезжем поле. (12)Он, может быть, человек хороший… (13)Да всё не то: скучно в деревне… и не то что скучно, а досадно, обидно как-то. (14)Все жалеют об узнике в темнице; никто не пожалеет о женщине, с детства приговорённой к вечной ссылке, к вечному заточению. (15) А вам весело в Петербурге?

— (16)Весело, – сказал, вздохнув, офицер, – да, мне там очень весело, слишком весело… (17)Я человек светский. (18)Только что странно: я от излишества, вы от … – мы оба дожили до одного, то есть до тяжкой скуки. (19)Вы жалуетесь, что в вашей одинокой ссылке вам негде развернуть души и сердца; мы же, вечно ищущие недосягаемого, мы чувствуем, что душа и сердце подавлены в нас. (20)Вы знаете холод одиночества, но вы, слава богу, не знаете еще холода общественной жизни. (21)Вы знаете, что любить надо, а мы знаем, что любить некого. (22)В вас кипят надежда и сила, нас давит бессилие и немощь.

— (23)Вы были влюблены ? – спросила она едва внятно …

-(24)Ещё бы! (25)Да и как! (26)Да что в том толку… (27)В свете идти на любовь – значит идти на верный обман. (28)Любовь – душа вселенной; но этой душе куда как тесно в свете, и знаете ли почему? (29)Потому, что за ней выглядывает тщеславие. (30)Я тоже иногда думал, что меня любили, а вышло что же? (31)Любили не меня, а бального кавалера, светского франта, и я не знал, как совладать со своими соперниками.

— (32)Неужели? – сказала она невольно. – (33)Да кто ж они могли быть?

— (34)Да мало ли их… (35)Бальное платье, мелочная досада, глупая сплетня, завидное приглашение, маскарадный наряд и тьма подробностей, составляющих, так сказать, всю сущность светских женщин.

— (36)Так вы не верите в любовь?

— (37)Сохрани бог! (38)В любовь нельзя не верить; но я говорю только, что любить-то некого. (39)Для любви нужно столько условий, столько счастливой случайности, столько душевной свежести и неиспорченности.

(40)Он замолчал..

Соллогуб

3

(1) Я полюбил читать потому, что первая моя книга оказалась счастливой: она была интересной, я поверил ей, и мне очень, очень нравилась та жизнь, о которой писал её автор. (2)Было это в годы войны, телевизоров в ту пору не было, каждый кинофильм показывали подряд несколько месяцев, и мы, ребята военного времени, любили читать. (3)…А новая книжка! (4)В военные и первые послевоенные годы новая книжка была редкостью, праздником – и я начитал в те юные свои годы такое множество книг, такой набрал багаж, что он до сих пор мне помогает. (5)Для меня лично книга гораздо выше телевидения и кино, и прежде всего потому, что телевидение и кино не даёт простора фантазии, самотворчеству: и обстановку, и образы героев тебе преподносят в готовом, абсолютно материализованном виде, в то же время как, скажем, Наташа Ростова в воображении каждого человека -разная. (6)И эта множественность воображения, возникающая индивидуально, в зависимости от индивидуального опыта и знания каждого читателя, создаёт тот мир самотворчества, который столь дорог и для развития всего мира. (7)Наташу Ростову в кино мы все воспринимаем в целом одинаково, а в книге всегда по-разному. (8)Но Наташа – персонаж всем известный, в какой-то мере захрестоматизированный. (9)А как велика сила воображения, как она важна, когда речь идёт о других героях великого мира литературы! (10)Каждый читатель, на мой взгляд, это созидатель, соавтор писателя; каждый зритель, как правило, потребитель тех или иных категорий, созданных режиссёром или актёром. (11)Было бы бессмысленно отрицать кино, театр, телевидение, они несут человеку много важного; в том числе, как и книга, воспитывают чувства, мысль, но мне кажется: первым этапом в судьбе художественного воспитания должна быть всё-таки книга. (12)В нынешние времена ребёнок ещё не может читать, а он уже постоянный теле- и кинозритель. (13)Не облегчает ли такое «перепрыгивание» через книгу, через литературу становление личноста в новые времена? (14)В этих словах моих боль, идущая от того, что дети сейчас смотрят гораздо больше, чем читают… (15)А я по-прежнему преданно верен книге, и жизнь без книг» для меня невозможна.

(По А. Лиханову)

4

(1)Возвращаясь к своему детству, я вспоминаю маленькую, ныне уже не существующую библиотеку имени Достоевского, неподалёку от Чистых прудов.(2)Заведующая этой библиотекой, не имевшая учительского диплома, была истинным педагогом по душевной, нравственной своей сути. (3)Радистка, прошедшая войну, тяжело раненная под Кёнигсбергом,потерявшая в войну близких, знающая цену одиночеству людскому и горю, немногословная, угловатая… (4)В ней было живое любопытство к нам, нескладным подросткам послевоенного времени, «огольцам»,топтавшимся по Чистым прудам, обменивавшим марки на трофейные немецкие ножички или пробки, роскошные альбомы с дрезденскими Венерами на зачитанный, без начала и конца драгоценный томик «Графа Монте-Кристо».(5)Дети дотелевизионной эпохи, мы были читателями книг.(6)В тёмных сыроватых закутках библиотек жили наши герои –наши знаменитые капитаны. (7)Часами простаивали мы у «Колизея»,чтобы посмотреть замечательный боевик того времени – фильм «Два бойца».(8)А она скликала нас в библиотеку, мы сидели в тёмном зальчике, и к нам приходил неведомый нам ещё тогда, непрочитанный, но завораживающий необычными, как бы с трудом, из глубины добытыми словами Андрей Платонов и другой писатель, которого мы знали в основном как друга Аркадия Гайдара, – Константин Паустовский. (9)И слава его, и книги дошли до нас позже, а тогда мы читали, пожалуй,только маленькую повесть со странным названием «Кара-Бугаз».(10)О чём они говорили в те далёкие вечера, казавшиеся нам тогда обычными, само собой разумеющимися и видящиеся сегодня как сон,который ни вспомнить, ни забыть?(11)Что они рассказывали? (12)Чему учили?(13)А скорее всего, и не учили. (14)А просто говорили о самых обыкновенных случаях из самой обыкновенной жизни, о том, что, может,не всегда было так уж и интересно нам, так как ничего чрезвычайного и сверхъестественного в этих рассказах не было. (15)Никаких драк,приключений, выстрелов, погонь… (16)Простая жизнь, человеческие отношения, человеческие судьбы, но что-то западало навсегда, как зерно,брошенное в благодатную землю, и прорастало много позже, и обретало бескрайнюю, бесконечную уже теперь жизнь.(17)«Случайно на ноже карманном найти пылинку дальних стран», – глуховато читал Паустовский, и мир, ещё не оттаявший и полуразрушенный, просыпался в цветном тумане обещанием будущего.(18)Как важно, чтобы была на пути такая вот библиотека имени Достоевского или другое учреждение, где работают взрослые, которые постараются понять тебя и принять не только благополучного,успевающего, чистенького, но и блуждающего впотьмах, ищущего,туманно представляющего, что тебе в жизни надо. (19)Такие люди оставляют в формирующейся юношеской душе след навсегда.
(По В. Амлинскому)

5

(1)Утром, бреясь перед зеркалом, с неожиданной неприязнью я увидел
бледность на лице, морщины под глазами, которые словно улыбались кому-
то чересчур доброжелательно, и, кривясь, вспомнил, как вчера встретился в
дверях лаборатории с молодым удачливым профессором, делающим
необъяснимо быструю карьеру в науке. (2) Его карьера не была определена
особым умом или выдающимся талантом, однако он стремительно шёл в
гору, защитил кандидатскую, уже писал докторскую, поражая коллег-
сверстников бойким продвижением и умением нравиться начальству.
(3)Мы не любили друг друга, едва здоровались издали, наша нелюбовь
была и в тот момент, когда мы столкнулись в дверях, но, увидев меня, он
молниеносно заулыбался счастливой улыбкой, излучая энергию радости,
горячего восхищения этой внезапностью встречи, и стиснул мне руку со
словами:
(4)–Очень, очень рад вас видеть, коллега! (5)Только на днях прочитал
вашу первоклассную статью об Антарктике и очень посожалел, что не
работаем вместе над одной проблемой!
(6)Я знал, что он лгал, ибо никакого дела ему не было до моей работы, и
хотелось сухо ответить принятыми словами вежливости «благодарю»,
«спасибо», но я тоже заулыбался обрадованной улыбкой, затряс его руку так
продолжительно, так долго, что показалось: его испуганные пальцы в какой-то миг попытались вывинтиться из моих пальцев, а я, тряся ему руку,
говорил совсем осчастливленно:
(7)–Я слышал, начали докторскую? (8)Что ж, это великолепно, не
упускаете время, мне весьма нравится ваша серьёзность, профессор!
(9)Я не знал, что со мной происходит, я говорил приятно-льстивые
фразы, вроде бы под диктовку, и чувствовал, что улыбаюсь сахарнейшей
улыбкой, ощущаемой даже лицевыми мускулами.
(10)И это ощущение собственной собачьей улыбки, долгое трясение его
руки и звук своего голоса преследовали меня целый день – о, как потом я
морщился, скрипел зубами, ругал всеми словами, проклиная некоего второго
человека внутри себя, кто в некоторых обстоятельствах бывал сильнее
разума и воли.
(11)Что это было? (12)Самозащита? (13)Благоразумие? (14)Инстинкт
раба? (15)Молодой профессор не был талантливее, не был умнее меня, кроме
того, занимал положение в институте, зависимое от исследований моей
лаборатории, а она нисколько не зависела от его работы. (16)Но почему с
таким сладострастным упоением я тряс руку этому карьеристу и говорил
приятные фальшивые слова?
(17)Утром, во время бритья разглядывая своё лицо, я вдруг испытал
приступ бешенства против этого близкого и ненавистного человека в зеркале,
способного притворяться, льстить, малодушничать, как будто надеялся
прожить две жизни и у всех проходных дверей обезопасить весь срок земной.

Бондарев

6

(1)Как совместить непреложные, бескомпромиссные законы справедливости и незаглушаемый голос милосердия?(2) Может быть, следует признать, что есть какая-то высшая справедливость, которая выше норм общественной морали, потому что допускает к принятию решений всепонимающее и всепрощающее добро?(3) А может, напротив, законы, не знающие исключений, одинаковые для всех граждан, являются высшей ступенью нравственного развития? (4) Трудно ответить однозначно.
(5)Известный русский поэт И. Анненский некоторое время работал инспектором Петербургского учебного округа и ездил с проверками по разным учебным заведениям.(6) Надо ли говорить о том, как боялись учителя чопорного, застегнутого на все пуговицы чиновника с пугающей неподвижностью лица. (7)Однажды ему в руки попала пачка письменных переводов с латинского языка, одна из работ ему понравилась художественным изяществом и точностью.(8) Анненский похвалил ее автора, но тут ему сообщили, что написавшего этот перевод гимназиста придется отчислить, потому что за письменный экзамен по математике комиссия поставила ему двойку.(9) Инспектор попросил контрольную по математике. (10)Неудовлетворительную оценку экзаменаторы выставили в строгом соответствии с утвержденными нормами, и потому не могло быть никаких сомнений в ее справедливости.(11) Но… речь шла о судьбе талантливого гимназиста. (12)Трудно сказать, какими последствиями для юноши обернулось бы это исключение.(13) Не погибнет ли в нем природный дар? Однако есть правила, которые невозможно нарушить, как говорится, суров закон, но он закон.(14) Чем необходимо руководствоваться в принятии решения: сочувствием, состраданием или буквой закона? (15)Ведь если нарушить закон один раз, то, значит, можно будет нарушить его и второй раз, и третий… (16)Какой же тогда это закон? Анненский прекрасно понимал всю тяжесть ответственности, прекрасно понимал, что правильнее, да и легче всего признать нерушимую силу закона. (17)Но он, подумав, предложил исправить двойку на три с минусом.(18) Учителя с недоумением переглянулись: всегда строгий и принципиальный инспектор сам идет на нарушение правил…(19) Оценку исправили, гимназиста оставили.(20) Наверное, можно было бы добавить, что спасенный юноша впоследствии стал известным художником-графиком, но, как вы понимаете, смысл поступка Анненского не в этом.(21) Неужели проявлять участие нужно только в том случае, если есть уверенность, что облагодетельствованный тобою человек станет выдающимся художником, писателем или ученым? (22)А если бы юноша обманул ожидания, то что же тогда получается: милость теряет свой смысл, превращается в беспринципность?
(23)К сожалению, пока никто не придумал прибора, с помощью которого можно было бы выявить те нравственные побуждения, которые становятся причиной того или иного поступка. (24)Одно дело, когда жалость куплена за деньги, когда подвиг обусловлен честолюбием, и совсем иное дело, когда благодеяние совершено из чувства любви, когда в другом человеке ты видишь «своего», самого себя, и твое сочувствие становится не просто естественным, а единственно возможным душевным движением.

Захаров

7

(1)Когда размышляешь о судьбах великих людей, то поневоле начинаешь испытывать какое-то смешанное чувство. (2)С одной стороны, поражаешься грандиозным открытиям, гениальным прозрениям, непреклонной воле, непоколебимой верности своему призванию. (З)Начинаешь думать о чудесном вмешательстве каких-то сверхъестественных сил, одаривших избранного глубоким умом, необыкновенным трудолюбием, неугасимой страстью и необычайной проницательностью.

(4)Но, с другой стороны, испытываешь щемящую сердце боль, оттого что многие великие люди беспрестанно терпели невзгоды, томились в одиночестве, лишённые сочувствия и поддержки, жестоко упрекаемые теми, кому они искренне служили. (5)Помните титана Прометея, который украл у олимпийских небожителей огонь? (6)Как же отблагодарили люди своего спасителя? (7)Они тотчас забыли его, и глаза прикованного к скале героя слезились от едкого дыма костров, на которых варилась похлёбка. (8)Легенда о Прометее отражает драматизм реальной действительности.

(9)12 июня 1812 года многотысячная армия Наполеона пересекла границу России. (10)Захватчики были уверены в своей быстрой победе. (11)Русскими войсками командовал Михаил Богданович Барклай-де-Толли, происходивший из древнего шотландского рода. (12)Он хорошо знал о несокрушимой мощи французской армии, считал, что сражаться с врагом сейчас – это самоубийство, поэтому решил отступать. (13)Решил отступать, несмотря на то что этому противилась его честь, несмотря на то что многие боевые соратники упрекали его в трусости.

(14)Как же трудно было тогда главнокомандующему, который носил иноземную фамилию, чем давал повод для самых вздорных подозрений! (15)Ходили слухи, что он изменник, что у Наполеона служат его родственники и, дескать, это они склонили Барклая к предательству. (16)Полководец терпел. (17)«Главное на войне не погибнуть с честью, а победить», – твердил он и упрямо, не обращая внимания на возмущённый ропот, постепенно переросший в общее негодование, отступал.

(18)Маршалы Наполеона первыми почувствовали опасность: французские полки таяли в безбрежных русских просторах, ведь нужно было оставлять гарнизоны в захваченных городах, охранять дороги; силы дробились, армия растягивалась. (19)А русские, не воюя, не теряя своих солдат, планомерно отступая, накапливали силы для решающего сражения.

(20)К Москве подошла только половина французской армии. (21)Наконец-то наступил миг решающей битвы! (22)Но триумфу Барклая не суждено было наступить: пришёл приказ о его отставке. (23)Нетрудно представить, что творилось в эту минуту в душе полководца: его, взвалившего на себя непосильную ношу позорного отступления, лишили славы победного сражения.

(24)… Дорожная карета Барклая остановилась на одной из почтовых станций неподалёку от Владимира. (25)Он направился было к дому станционного смотрителя, но путь ему преградила огромная толпа. (26)Послышались оскорбительные угрозы. (27)Пришлось адъютанту Барклая обнажить саблю, чтобы проложить дорогу к карете.

(28)Что же утешило старого солдата, на которого обрушился несправедливый гнев толпы? (29)Возможно, вера в правоту своего решения: именно эта вера даёт человеку силы идти до конца, даже если приходится идти в одиночку. (30)И ещё, может быть, Барклая утешила надежда. (31)Надежда на то, что когда-нибудь бесстрастное время всем воздаст по заслугам и справедливый суд истории обязательно оправдает старого воина, который угрюмо едет в карете мимо ревущей толпы и глотает горькие слёзы.

(По В. Лаптеву)

8

(1)Стоял сентябрь. (2)Мы уже десятый день на этом сталинградском заводе. (З)Десятый день немцы бомбят город. (4)Бомбят – значит, там ещё наши. (5)3начит, идут бои. (6)Значит, есть фронт. (7)Это лучше, чем в июле, когда мы отступали…
(8)Игорь часто спорит с Георгием Акимовичем:
(9)- Не умеем мы воевать.
(10)- А что такое уметь, Георгий Акимович?
(11)- Уметь? (12)От Берлина до Волги дойти – вот что значит уметь.
(13) – Отойти от границы до Волги тоже надо уметь.
(14)Георгий Акимович смеётся мелким сухим смешком. (15)Игорь начинает злиться.
(16)- Мы будем воевать до последней капли крови. (17)Русские всегда так воюют. (18)Но шансов у нас всё-таки мало. (19)Нас сможет спасти только чудо. (20)Иначе нас задавят. (21)3адавят организованностью и танками.
(22)Чудо?..
(23)Недавно ночью шли мимо солдаты. (24)Я дежурил у телефона и вышел покурить. (25)Они шли и пели, тихо, вполголоса. (26)Я даже не видел их, я только слышал их шаги по асфальту и тихую, немного даже грустную песню про Днепр и журавлей. (27)Я подошёл. (28)Бойцы расположились на отдых вдоль дороги, на примятой траве, под акациями. (29)Мигали огоньками цигарок. (30)И чей-то молодой, негромкий голос доносился откуда-то из-под деревьев:
(31)- Нет, Вась… (32)Ты уж не говори. (ЗЗ)Лучше нашей нигде не сыщешь. (34)Ей-Богу… (35)Как масло земля – жирная, настоящая. –
(36)Он даже причмокнул как-то по-особенному. – (37)А хлеб взойдёт – с головой закроет…
(38)А город пылал, и красные отсветы прыгали по стенам цехов, и где-то совсем недалеко трещали автоматы то чаще, то реже, и взлетали ракеты, и впереди неизвестность и почти неминуемая смерть.
(39)Я так и не увидел того, кто это сказал. (40)Кто-то крикнул: «Приготовиться к движению!» (41)Все зашевелились, загремели котелками. (42)И пошли. (43)Пошли медленным, тяжёлым шагом. (44)Пошли к тому неизвестному месту, которое на карте их командира отмечено, должно быть, красным крестиком.
(45)Я долго стоял ещё и прислушивался к удалявшимся и затихшим потом совсем шагам солдат.
(46)Есть детали, которые запоминаются на всю жизнь. (47)И не только запоминаются. (48)Маленькие, как будто незначительные, они проникают в тебя, начинают прорастать, вырастают во что-то большое, значительное, вбирают в себя всю сущность происходящего, становятся символом.
(49)И вот в песне той, в тех простых словах о земле, жирной, как масло, о хлебах, с головой закрывающих тебя, было что-то… (50)Я даже не знаю, как это назвать. (51)Толстой называл это «скрытой теплотой […]». (52)Возможно, это и есть то чудо, которого так ждём мы все, чудо более сильное, чем немецкая организованность и танки с чёрными крестами…

(По В. Некрасову)

9

(1)Мне случалось встречать Константина Георгиевича Паустовского. (2)И тогда он всегда вспоминал Женю. (3)Женю Разикова, который был хорошим товарищем в походе и оказался смелым солдатом на войне. (4)Женя Разиков погиб на фронте – погиб, выручая товарищей. (5)Но тогда до войны ещё было далеко – целых пять лет. (6)Мы сидели у костра, и Женя читал Багрицкого. (7)А потом мы спросили флагмана – Константина Георгиевича Паустовского, любит ли он Багрицкого. (8)Мы его спрашивали про стихи Багрицкого, а он стал рассказывать о самом Багрицком. (9)Оказывается, что он его хорошо знал и даже был с ним дружен. (10)Я не всё запомнил, что он рассказывал нам тогда про Багрицкого. (11)И я расскажу только про то, чего не могу спутать с прочитанным позднее. (12)Не могу спутать, потому что сразу вслед за этим наш флагман устроил нам экзамен. (13)Этого экзамена мы не выдержали. (14) А те экзамены, на которых проваливаешься, помнишь гораздо дольше, чем те, на которых всё проходит благополучно. (15) Наш флагман сказал, что Багрицкий не любил, когда в стихах говорят «птицы», или «деревья», или «травы». (16)Поэт и писатель каждое дерево, каждую птицу должны узнавать в лицо и знать по имени. (17)Вот тут-то и был устроен нам экзамен. (18)И оказалось, что мы не знали, как называются растения с малиновыми соцветиями у берега заводи, где был наш бивак. (19)И никто не знал, что стрелолист называется стрелолистом. (20)Мы не различали по виду и не знали по имени ни дикую рябинку – пижму, ни окопник, ни крестовник. (21 )И даже опасное растение – ядовитый вех -был нам неизвестен. (22)Почти все деревья были для нас, городских ребят, просто деревьями, все кусты – просто кустами, все цветы – просто цветами. (23)А их было сотни разных. (24)Научиться узнавать растения и помнить их имена было трудно. (25)Сколько же нужно учиться этому! (26)Однажды наш флагман услышал от местного рыбака название кустарника, который рос на берегу около омута, – «свидина». (27)И записал его. (28)Выходит, что есть вещи, которые нужно узнавать всю жизнь. (29)Лес и реку. (30)Поле и луг. (31)3емлю и небо. (32)Облака на небе днём и звёзды на небе ночью тоже имеют свои лица и свои имена. (33)И их тоже нужно знать. (34)Особенно тому, кто собирается писать. (35)Тому, кто не собирается, тоже, если .

Львов

10

1)Мальчики и девочки в свои семнадцать лет сейчас почти всегда выглядят как взрослые «дяди» и «тёти», а чуть копни глубже -часто ну такая неподготовленность к взрослой жизни: безответственность (неумение и нежелание отвечать за свои поступки), пассивность, чёрствость, бездушие… (2)Но откуда всё это вдруг берётся? (3)Да и берётся ли вдруг? (4)Часто приходится слышать: современная молодёжь горя не видела… (5)И это ставится чуть ли не в упрёк. (6)А разве только при виде горя люди становятся добрее? (7)Разве не радом с прекрасными бабушками, дедушками, мамами, папами, не рядом с прекрасными близкими людьми вырастают эти носители чёрствости, бездушия, у которых доброта есть где-то внутри и у которых она часто в зачаточном состоянии? (8)Будет ли она со временем развиваться? (9)И не пытались ли родные своими делами отгородиться от подростка, как бы говоря: вот тебе всё, что необходимо, вот одежда, обувь, еда, вот тебе деньги, – только будь таким, каким мы хотим тебя видеть, и не причиняй нам хлопот… (10)Разве может возвысить человека такое «добро» – сначала отправить учиться своё чадо в «престижную» школу, «престижный» вуз, а отдыхать только на «престижный» курорт, а потом напоминать об этом при каждом удобном и неудобном случае? (11)Вот, мол, бери, пользуйся, но помни… (12)Вряд ли такое «добро» сделает добрее. (13)Скорее будет наоборот. (14)И ещё. (15)Дети получают в школах, «престижных» и обычных, необходимые знания: по математике, физике, литературе -много всего. (16)Детей учат музыке, рисованию. (17)Дети занимаются спортом – их учат быть сильными, красивыми. (18)А вот доброте, сочувствию (умению вместе чувствовать, сопереживать), такту, ответственности, наконец, могут научить только близкие люди. (19)Не формально близкие, а те, кому веришь безоговорочно, кто понимает тебя, кто не только хочет видеть тебя настоящим Человеком, но и растит в тебе этого Человека. (20)…Однажды мой сын спросил у одного из своих друзей, почему его мама не попыталась устроить свою личную жизнь. (21)Тот чуть ли не возмущённо ответил: «Но у неё есть я!..» (22)Он принимал как должное то, что его молодая, красивая, добрая мама не имеет права ни на какую больше жизнь, кроме заботы о нём, тревоги за него. (23)Сейчас, спустя десять лет, друг сына уже женат, у него своя семья, своя, отдельная от матери, жизнь. (24)Он получил от близкого человека всё, что ему было нужно. (25)Но оправдана ли была та материнская жертва? (26)Он никогда об этом не задумывался. (27)Его этому не научили. (28)Страшно, когда человек остаётся в душевном одиночестве. (29)Почему-то, когда нет веры в кого-то одного, когда нет близкого умного друга, постепенно теряешь веру в остальных людей. (ЗО)Подростку, который остаётся в одиночестве, ещё тяжелее. (31)Может быть, он не будет злым, жестоким. (32)Но и добрым он не будет.

(По А. Лиханову)

Мы ждали своих ребят из поиска.

Никогда не забуду ее тонкое лицо, склоненное над рацией, и тот блиндаж начальника штаба дивизиона, озаренный двумя керосиновыми лампами, бурно клокочущим пламенем из раскрытой дверцы железной печки: по блиндажу, чудилось, ходили теплые волны домашнего покоя, обжитого на короткий срок уюта. Вверху, над накатами, — звезды, тишина, вымерзшее пространство декабрьской ночи, ни одного выстрела, везде извечная успокоенность сонного человеческого часа. А здесь, под накатами, молча лежали мы на нарах, и, засыпая, сквозь дремотную паутинку, я с мучительным наслаждением видел какое-то белое сияние вокруг ее коротко подстриженных, по-детски золотистых волос.

Они, разведчики, вернулись на рассвете, когда все в блиндаже уже спали, обогретые печью, успокоенные затишьем, — вдруг звонко и резко заскрипел снег в траншее, раздался за дверью всполошенный оклик часового, послышались голоса, смех, хлопанье рукавицами.

Когда в блиндаж вместе с морозным паром весело ввалились, затопали валенками двое рослых разведчиков, с накаленно-багровыми лицами, с густо заиндевелыми бровями, обдав студеным холодом маскхалатов, когда ввели трех немцев-языков в зимних каскетках с меховыми наушниками, в седых от инея длинных шинелях, когда сонный блиндаж шумно заполнился топотом ног, шуршанием мерзлой одежды, дыханием людей, наших и пленных, одинаково прозябших в пространстве декабрьских полей, я вдруг увидел, как она, радистка Верочка, медленно, будто в оцепеняющем ужасе, встала возле своей рации, опираясь рукой на снарядный ящик, увидел, как один из пленных, высокий, красивый, оскалив в заискивающей улыбке молодые чистые зубы, поднял и опустил плечи, поежился, вроде бы желая погреться в тепле, и тогда Верочка странно дрогнула лицом, светлые волосы от резкого движения головы мотнулись над сдвинутыми бровями, и, бледнея, кусая губы, она шагнула к пленным, как в обморочной замедленности расстегивая на боку маленькую кобуру трофейного “вальтера”.

Потом немцы закричали заячьими голосами, и тот, высокий, инстинктивно защищаясь, суматошно откачнулся с широко разъятыми предсмертным страхом глазами.
И тут же она, страдальчески прищурясь, выстрелила и, вся дрожа, запрокинув голову, упала на земляной пол блиндажа, стала кататься по земле, истерически плача, дергаясь, вскрикивая, обеими руками охватив горло, точно в удушье. Тоненькая, синеглазая, она предстала в тот миг перед нами совсем в другом облике, беспощадно разрушающем прежнее — нечто слабое, загадочное в ней, что на войне так влечет всегда мужчину к женщине.

Пленного немца она ранила смертельно. Он умер в госпитале.

Но после того наша общая влюбленность мальчишек сменилась чувством брезгливой жалости, и мне казалось, что немыслимо теперь представить, как можно было (даже в воображении) целовать эту обманчиво непорочную Верочку, на наших глазах сделавшую то, что не дано природой женщи

Бондарев

11

(1)Это было на фронте. (2)Кормили плохо, вечно хотелось есть.
(3)Иногда пищу давали раз в сутки, и то вечером. (4)Ах, как хотелось
есть! (5)И вот в один из таких дней, когда уже приближались сумерки, а
во рту ещё маковой росинки не было, мы, человек восемь бойцов, сидели
на невысоком травянистом берегу тихонькой речушки и чуть не скулили.
(6)Вдруг видим: без гимнастёрки, что-то держа в руках, к нам бежит ещё
один наш товарищ. (7)Подбежал. (8)Лицо сияющее. (9)Свёрток – это
гимнастёрка, а в неё что-то завёрнуто.
– (10)Смотрите! – победителем восклицает Борис. (11)Разворачи-
вает гимнастерку, и в ней… живая дикая утка.
– (12)Вижу: сидит, притаилась за кустиком. (13)Я рубаху снял и –
хоп! (14)Есть еда! (15)Зажарим.
(16)Утка была некрупная, молодая. (17)Поворачивая голову по
сторонам, она смотрела на нас изумлёнными бусинками глаз. (18)Она
даже не была напугана, для этого она была ещё просто молода. (19)Она не
могла понять, что это за странные милые существа её окружают и смотрят
на неё с таким восхищением. (20)Она не вырывалась, не крякала, не
вытягивала натужно шею, чтобы выскользнуть из державших её рук.
(21)Она грациозно и с любопытством озиралась. (22)Красавица уточка!
(23)А мы – грубые, пропылённые, нечисто выбритые, голодные. (24)Все
залюбовались красавицей. (25)И произошло чудо, как в доброй сказке.
(26)Кто-то просто произнёс:
– (27)Отпустим!
(28)Было брошено несколько логических реплик, вроде:
– (29)Всё равно толку не добьёмся, нас восемь человек, а она такая
маленькая.
– (30)Ещё возиться!
– (31)Подождём, приедет же этот зараза повар со своей походной
кухней-таратайкой!
– (32)Боря, неси её обратно.
(33)И, уже ничем не покрывая, Борис бережно понёс утку обратно.
(34)Вернувшись, сказал:
– (35)Я её в воду пустил. (36)Нырнула. (37)А где вынырнула, не
видел. (38)Ждал-ждал, чтоб посмотреть, но не увидел. (39)Уже темнеет.
(40)Когда меня заматывает жизнь, когда начинаешь клясть всё и
всех, теряешь веру в людей, мне хочется изо всех сил крикнуть, как
однажды я услыхал вопль одного очень известного человека: «Я не хочу
быть с людьми, я хочу быть с собаками!» – вот в эти минуты неверия и
отчаяния я вспоминаю дикую утку и думаю: нет-нет, в людей можно
верить. (41)Они способны к состраданию и великодушию.
(42)Мне могут сказать: (43)«Ну да, это были вы, интеллигенты,
артисты, от вас всего можно ожидать». (44)Нет, на войне всё
перемешалось и превратилось в одно целое – единое и неделимое. (45)Во
всяком случае, там, где служил я. (46)Были в нашей группе и два вора,
только что выпущенных из тюрьмы. (47)Один с гордостью красочно
рассказывал, как ему удалось украсть подъёмный кран. (48)Видимо, был
талантлив. (49)Но и он сказал: «Отпустить!

Розов

12

https://5-ege.ru/realnye-teksty-sochinenij-ege-2012/

(1)Аптека души…(2)При раскопках дворца одного из фараонов Древнего Египта археологи обнаружили богато украшенное помещение со странной надписью у входа: «Аптека души»(3)Аптека— место, где делают и продают лекарства, чтобы лечить болезни человеческого тела.(4)А что же такое «аптека души»?(5)Однажды в нашей 607-й школе появился новый учитель.(б)Директор объяснил,что это наш новый преподаватель литературы, что зовут его Александр Александрович Титов,что просит любить его и жаловать.(7)Всё это время с лица гостя не сходило выражение лёгкой досады:(8)«Ну ладно,хватит уже, оставьте,мы разберёмся сами».(9)Первое появление Сан Саныча запомнилось не случайно.(10)По программе на этом уроке полагалось начинать «проходить Толстого».(11)Мы и начали.(12)Но как!(ГЗ)Уже через несколько минут новый учитель лицом к классу, раскрыв томик Горького, стал неторопливо и вразумительно читать по нему очерк о Льве Толстом.(14)Мы,что называется,оторопели.(15)Оторопели прежде всего от непривычности проявленного к нам доверия: можно слушать, можно и отключиться.(16)В классе повисла абсолютная тишина.(17)3ахватила сама увлекательность такого труда – слушать,только слушать,а не записывать,и не напрягаться для ответов,не тосковать от обязательности запоминания.(18)И захватила магия звучащего мастерского литературного слова, которое в исполнении чтеца как будто разогревала воздух, погружала нас, слушающих, в гипнотическую словесную ауру.(19)Добавлю,что весьма непростая эта литературная вязь была адресована нам без скидок на нашу возможную неготовность оценить её по достоинству.(20)Тем не менее слушайте,тянитесь,верьте в себя – это теперь принадлежит и вам тоже!(21)Так можно было понять,да так и хотелось понимать происходящее.(22)В центре послевоенной хулиганистой Марьиной Рощи,в оторопевшем от предложенных ему гуманитарных горизонтов классе, сплошь состоящем из всегда голодных, обношенных и при этом,конечно, искрящихся тайным подростковым зовом непременно состояться мальчишек, – в таком вот классе звучал удивительный текст об удивительном их соотечественнике.(23)«Видел я его однажды так,как,может быть,никто не видел: шёл к нему в Гас пру берегом моря и под имением Юсупова, на самом берегу,среди камней,заметил его маленькую, угловатую фигурку,в сером,помятом тряпье и скомканной шляпе.(24)Сидит,подперев скулы руками, -между пальцев веют серебряные волосы бороды, – и смотрит вдаль, в море, а к ногам его послушно подкатывают, ластятся зеленоватые волнишки, как бы рассказывая нечто о себе старому ведуну..(25)В задумчивой неподвижности старика почудилось нечто вещее, чародейское,углублённое во тьму под ним, пытливо ушедшее вершиной в голубую пустоту над землёй, ка кбудто это он -его сосредоточенная воля – призывает и отталкивает волны, управляет движением облаков и тенями, которые словно шевелят камни,будят их…(26)Не изобразить словом, что почувствовал я тогда:было на душе и восторженно и жутко, а потом всё слилось в счастливую мысль:(27)«Не сирота я на земле, пока этот человек есть на ней!»(28)Не сиротами были и мы,потому что был этот человек!(29)Сан Саныч пронзил наши души Толстым – с помощью горьковского текста,дал нам лекарство от всяческого безобразия. (30)Каким образом директор раздобыл для своей школы такого педагога,как Титов,остаётся загадкой.(31)А теперь и не спросишь..(32)Может быть,они вместе воевали… (ЗЗ)Александр Александрович, которого мы сразу упростили до Сан Саныча, был контужен под Сталинградом.(34)С тех пор плохо слышал. (35)Глухота у него получилась странная: в определенном регистре она вообще не давала о себе знать,но если собеседник форсировал голос она сразу себя сказывала.(Зб)Тогда он просил, чтобы мы говорили тише.(37)Но это нам не мешало. (38)Именкотам, на занятиях у Сан Саныча, мы услышали известную запись голоса Льва Толстого – обращение к ясно полянским детям. (39)Перенесённый с эдисоновских восковых валиков на пластинку голос слышен отчётливо в каждом слове: (40)«Спасибо,ребята,что ходите ко мне!..(41)А то,что я говорю,нужно для вас будет.(42)Помните,когда уж меня не будет,что старик говорил вам добро».

Орлов

13

(1)В казарму привезли раненого. (2)Это был молодой матрос, которого товарищ ударил ножом в спину. (З)Поссорились они или, подвыпивши, не поделили чего-нибудь – этого я не помню. (4)У меня только осталось впечатление, что правда на стороне раненого, и я помню, что удар был нанесён внезапно, из-за угла. (5)Уже одно это направляло симпатии к пострадавшему. (6)Он рассказывал о случае серьёзно и кратко, не выражая обиды и гнева, как бы покоряясь печальному приключению. (7)Рана была не опасна. (8)Температура немного повысилась, но больной, хотя лежал, – ел с аппетитом и даже играл в “шестьдесят шесть”. (9)Вечером раздался слух: “Доктор приехал, говорить будет”. (10)Доктор? (11)Говорить? (12)Я направился к койке раненого. (13)Доктор, пожилой человек, по-видимому, лично принимающий горячее участие во всей этой истории, сидел возле койки. (14)Больной, лёжа, смотрел в сторону и слушал. (15)Доктор, стараясь не быть назойливым, осторожно и мягко пытался внушить раненому сострадание к судьбе обидчика. (16)Он послан им, пришёл по его просьбе. (17)У него жена, дети, сам он – военный матрос, откомандированный на частный пароход (это практиковалось). (18)Он полон раскаяния. (19)Его ожидают каторжные работы.

(20) – Вы видите, – сказал доктор в заключение, – что от вас зависит, как поступить – “по закону” или “по человечеству”. (21)Если “по человечеству”, то мы замнём дело. (22)Если же “по закону”, то мы обязаны начать следствие, и тогда этот человек погиб, потому что он виноват.

(23)Была полная тишина. (24)Все мы, сидевшие, как бы не слушая, по своим койкам, но не проронившие ни одного слова, замерли в ожидании. (25)Что скажет раненый? (26)Какой приговор изречёт он? (27)Я ждал, верил, что он скажет: “По человечеству”. (28)На его месте следовало простить. (29)Он выздоравливал. (30)Он был лицом типичный моряк, а “моряк” и “рыцарь” для меня тогда звучало неразделимо. (31)Его руки до плеч были татуированы фигурами тигров, змей, флагов, именами, лентами, цветами и ящерицами. (32)От него несло океаном – родиной больших душ. (33)И он был так симпатично мужествен, как умный атлет… (34)Раненый помолчал. (35)Видимо, он боролся с желанием простить и с каким-то ядовитым воспоминанием. (36)Он вздохнул, поморщился, взглянул доктору в глаза и нехотя, сдавленно произнёс:

(37) – Пусть… уж… по закону.

(38)Доктор, тоже помолчав, встал.

(39) – Значит, “по закону”? – повторил он.

(40) – По закону. (41)Как сказал, — кивнул матрос и закрыл глаза.

(42)Я был так взволнован, что не вытерпел и ушёл во двор.

(43)Мне казалось, что у меня что-то отняли. (По А. Грину)

14

(1)Пушкинские слова эти пронзительной глубиной своей обращают память и чувства к отчему дому. (2)Куда ни относила бы житейская волна, какое бы разнообразие ни предлагала, всё бытие твоё останется суетой без памяти об отчем крове, без тех нитей, которые протягивает сердце к Отчизне, без частицы души, может, наиглавнейшей, обращённой таинственным зеркальцем к матери, к отцу, к городу или деревне, где ты рос.

(З)Поразительная категория – «самостоянье человека». (4)Нет, не примитивно-утилитарная самостоятельность, а именно самостоянье, ведь в этом слове заключено особое определение души, ума и сердца, в самостоянье человека заключено очень многое, и помечено оно – верно! – любовью к родному.

(5)Без любви человек пуст; нет и не может быть любви между двумя людьми, если каждый из них не любит чего-то своего, отдельного, необъяснимого, порой трудно называемого; если не любит своей памяти – прозрачной речки, пескарей на золотистой отмели, тихого кружения берёзового листа в осенний листопад, трепета молодой осинки на весеннем ветру, дымка из трубы и ледяной дорожки, по которой так здорово было прокатиться, разбежавшись что есть мочи, в дальнем и близком детстве…

(6)«С чего начинается Родина?» (7)Песенный вопрос этот кажется неточным и риторическим; родина ни с чего не начинается — она была, она есть, она будет вечно, если говорить о ней применительно ко всем и ко всякому; в отдельном же человеке она не начинается тоже – сам человек и есть Родина, (8)Любовь к ней – естественное чувство. (9)Самостоянье и величие человека зависят от этой естественной любви, а растоптавший любовь эту жалок и ничтожен. (10)0н изгой в отчем доме. (11)Ему всё равно, где жить и что видеть окрест. (12)Такой живёт страстями мелкими – он сам себя отрёк от самостоянья. (13)Родины в нём нет.

(14)Неважно, какой он, отчий дом, где он стоит или, может, не стоит вовсе, снесённый беспощадным лезвием бульдозера. (15)Даже несуществующий, он есть вечно в твоём сознании и будет, пока будешь ты.

(По А. Лиханову)

15

(1)Василий Федотов представлял собой довольно интересный тип купца, вышедшего из приказчиков и достигшего хорошего благосостояния, но корысть с желанием положить себе в карман лишний миллиончик погубила его. (2)Федотов был среднего роста, плешивый, старался не смотреть вам в глаза. (З)При встречах он поднимал веки, быстрым взглядом осматривал вас и сейчас же опускал их; такой же взгляд, применяемый как особый род кокетства, приходилось наблюдать у некоторых женщин. (4)Он был крайне нервный; когда он говорил с вами, поднимал глаза к небу, руки тоже, чтобы засвидетельствовать правоту свою, а если этого было, по его мнению, мало, он изливал слезу, бил себя в грудь. (5)Вся его фигура, весь вид его с этими жестами и слезами были какие-то неестественные, и ему особо не доверяли, называя его за глаза Васькой Федотовым, говоря: «Этот Васька всё-таки пригласит нас на «чашку чая». (6)У купечества «чашка чая» означала собрание кредиторов с предложением скидки. (7)И это мнение оказалось совершенно правильным; он своевременно, перед приглашением на «чашку чая», перевёл на свою жену оба дома, стоимость которых составила около трёхсот тысяч рублей, положил на её имя в банк капитал, тоже триста тысяч рублей, и был уверен: этим он обеспечил себя на чёрный день. (8)Но оказалось, что, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. (9)Конкурс прошёл, а жена выпроводила его из своего дома. (10) Федотов, оскорблённый, разорённый, чтобы существовать, стал биржевиком и, занимаясь комиссионерством, захаживал к знакомым с разными предложениями. (11)Однажды во время такого прихода он, хмурый, несчастный, с блуждающими от волнения глазами, войдя ко мне, сел на стул и, схватив себя за голову, упал на стол и зарыдал. (12)Рыдания его были искренние, а не лукавые, как приходилось ему проделывать раньше для получения каких-либо выгод; сейчас он действительно страдал. (13)Вода и валерьяновые капли привели его в более спокойное состояние, он извинился за причинённое беспокойство и рассказал: (14) — Вам известно, что я лишился всего состояния, любимого дела, покинут женой, но это, как ни больно было для меня, я перенёс. (15)У меня была единственная дочка, которая была для меня дороже всего. (16)Выдавая замуж, я наградил её пятьюдесятью тысячами рублей, на столько же дал ей бриллиантов и приданого; когда бы она ни приходила ко мне, я всегда дарил ей что-нибудь, спрашивал её: «Не нужно ли чего тебе?» (17)Она была для меня радость и любовь, я жил для неё, и она была для меня всё! (18)И вот по дороге к вам, у Ильинских ворот, я вижу её, идущую мне навстречу. (19)Можете представить мою неожиданную радость! (20)Я спешу к ней. (21)Она же, увидев меня, повернула в сторону, сделав вид, что не желает со мной говорить. (22)Это было уже сверх сил моих!

(По Н. Варенцову)

Загулял наш конюх. Поехал в райцентр вставлять зубы и по случаю
завершения такого важнейшего дела загулял. Рейсовый автобус ушел, и он
остался ночевать у свояка.
Кони (их было семеро — два мерина, две кобылы и трое жеребят) долго
бродили по лугу, и когда я шел от реки с удочками, вскинули головы и долго
смотрели мне вслед, думая, что, может, я вернусь и загоню их в стойла
конюшни, но не дождавшись никого, сами явились в деревню, ходили от дома к
дому, и я решил, что они уснут на лугах или прижавшись к стене конюшни,
нагретой солнцем со дня.
Поздней ночью я проснулся, пошел на кухню попить квасу. Что-то
остановило меня, заставило глянуть в окно.
Густой-прегустой туман окутал деревню, далее которой вовсе ничего не
было видно, и в этой туманной пелене темнели недвижные, как бы из камня
вытесанные, силуэты лошадей. Мерины и кобылы стояли, обнявшись шеями, а в
середке, меж их теплых боков, опустив головенки, хвосты и желтенькие, еще
коротенькие гривы, стояли и спали тонконогие жеребята.
Я тихо приоткрыл окно, в створку хлынула прохлада, за поскотиной,
совсем близко, бегал и крякал коростель; в ложку и за рекой Кубеной пели
соловьи, и какой-то незнакомый звук, какое-то хрюканье, утробное и мерное,
доносилось еще. Не сразу, но я догадался, что это хрипит у самого старого,
надсаженного мерина в сонно распустившемся нутре.
Время от времени храп прекращался, мерин приоткрывал чуть смеженные
глаза, переступал с ноги на ногу, настороженно вслушиваясь — не разбудил ли
кого, не потревожил ли, — еще плотнее вдавливал свой бугристо вздутый живот
в табунок и, сгрудив жеребяток, успокаивался, по-человечьи протяжно вздыхал
и снова погружался в сон.
Другие лошади, сколь я ни смотрел на них, ни разу не потревожились, не
пробудились и только плотнее и плотнее жались друг к дружке, обнимались
шеями, грели жеребят, зная, что раз в табуне есть старшой, он и возьмет на
себя главную заботу — сторожить их, спать вполусон, следить за порядком.
Коли потребуется, он и разбудит вcex, поведет куда надо. А ведь давно не
мужик и не муж этим кобылам старый заезженный мерин, давно его облегчили
люди и как будто избавили от надобностей природы, обрекли на уединенную,
бирючью жизнь. Но вот поди ж ты, нет жеребцов в табуне — и старый мерин,
блюдя какой-то там неведомый закон или зов природы, взял на себя семейные и
отцовские заботы.

Все гуще и плотнее делался туман. Лошади проступали из него — которая
головой, которая крупом. Домов совсем не видно стало, только кипы дерев в
палисаднике, за травянистой улицей, еще темнели какое-то время, но и они
скоро огрузли в серую густую глубь ночи, в гущу туманов, веющих наутренней,
прохладной и промозглой сонной сырью.

И чем ближе было утро, чем беспросветной становилось в природе от
туманов, тем звонче нащелкивали соловьи. К Кубене удрал коростель, пытался
перескрипеть заречного соперника, и все так же недвижно и величественно
стояли спящие кони под моим окном. Пришли они сюда оттого, что я долго сидел
за столом, горел у меня свет, и лошади надеялись, что оттуда, из светлой
избы, непременно вспомнят о них, выйдут, запрут в уютной и покойной конюшне,
да так и не дождались никого, так их тут, возле нашего палисадника, сном и
сморило.

И думал я, глядя на этот маленький, по недосмотру заготовителей, точнее
любовью конюха сохраненный и все еще работающий табунок деревенских лошадок,
что, сколько бы машин ни перевидал, сколько бы чудес ни изведал, вот эта
древняя картина: лошадь среди спящего села, недвижные леса вокруг, мокро
поникшие на лугах цветы бледной купавы, потаенной череды, мохнатого и
ядовитого гравилатника, кусты, травы, доцветающие рябины, отбелевшие
черемухи, отяжеленные мокром, — все это древнее, вечное для меня и во мне
нетленно.

Астафьев

16

(1)Как изменились ценностные ориентации дружбы в современную эпоху? (2)Мы часто слышим, что массовое общество разрушило или подорвало основы человеческого общения, сделало его стандартным, менее интенсивным, менее человечным. (З)Некоторые социологи считают, что в современном обществе, где конкретный человек теряет свою индивидуальность, растворяясь в массе, глубокая и длительная дружба невозможна. (4)Американский футуролог А. Тофлер писал, что условия современной жизни — высокая социальная мобильность, частые перемены места жительства, работы – делают личные отношения непостоянными, ненадёжными и эфемерными. (5)Люди, так же как вещи и места, проходят через нашу жизнь не задерживаясь. (6)Чаще всего мы вступаем с окружающими нас людьми в поверхностные, деловые отношения. (7)Сознательно или нет, мы строим наши отношения с людьми на функциональной основе. (8)В условиях городской жизни, особенно в современном мегаполисе, всё усложняется. (9)Человек, стремящийся чего-то достичь, должен беречь время, и это сказывается на неутилитарном общении: банкет для налаживания отношений с «нужными людьми», деловые обеды и ужины — это совсем не то же самое, что дружеское застолье. (Ю)Каждый человек хочет, чтобы его любили не за что-то, а ради него самого. (Н)Если мы замечаем, что друзья обращаются к нам преимущественно в момент нужды, нам становится обидно. (12)Но мы и сами поступаем так же! (13)Дружеские отношения ценны прежде всего потенциально, они дают уверенность в том, что нам есть с кем поделиться и есть к кому обратиться за помощью. (14)Реальная потребность в этом возникает не часто, в зависимости от конкретных обстоятельств. (15)Но это не значит, что в остальное время мы забываем или перестаём любить своих друзей. (16)Дружба просто ждёт своего часа. (17)Однако наша актуальная потребность в душевной близости или практической помощи возникает у людей не в одно время, порождая чувство обиды и непонятости. (18)Но так было во все времена! (19)Необходимое условие дружбы – вера в друга и взаимная терпимость. (20)Дружеские отношения возглавляют список важнейших ценностей и условий личного счастья, именно дружеские отношения часто считаются даже более важными, чем семейно-родственные связи. (21)Из 40 тысяч американцев, ответивших на анкету популярного журнала, свыше половины сказали, что в кризисной ситуации обратились бы к друзьям раньше, чем к членам собственной семьи. (22)У нашей молодёжи потребность в дружбе ещё сильнее. (23)Даже при сравнительно редких встречах и большом расстоянии дружеские отношения, как правило, считаются наиболее интимными и психологически важными, наличие близких друзей служит важнейшим условием субъективного благополучия. (24)Дружба сегодня ассоциируется прежде всего с духовной близостью, потребность в которой безгранична. (25 )С возрастом иерархия ценностей меняется, но дружба всё же занимает одно из первых мест. (26)Люди, как и прежде, ставят тепло человеческого общения выше заработка, приглашают в дом не «нужных», а близких людей и предпочитают задушевную беседу увлекательной видеокассете. (27)Трудно? (28)Приходится чем-то жертвовать? (29)Но глубокие чувства и отношения потому и ценились во все времена, что они никому и никогда не давались даром.

(По И.С. Кону)

17

(1) Когда в Савинковской средней школе читали пьесу Чехова “Вишнёвый сад” и упоминали про старого слугу Фирса, то в классе поднимался весёлый шум, сыпались шутки, и учителя, хорошо панимавшие причину этого оживления, хотя и требовали тишины, но тоже не могли скрыть улыбку (2) Дело в том, что пришкольным участком, состоящим кстати, в основном из вишнёвых кустов, заведовал пожилой учитель труда, Алексей Дмитриевич Фирсов. (3) Алексей Дмитриевич, как и чеховский персонаж, плохо слышал, часто отвечал невпопад, путал имена и даты, порой заговаривался, и всем, даже коллгам, казался нечаянно уцелевшим обломком какой-то древней эпохи
(4) Он жил в деревянном домике, примыкавшим к пришкольному саду, днём в этом саду без устали работал, а ночами караулил его от воришек. (5) Школьники не любили сельский труд, больше вредили, чем помогали старому учителю: землю не перекапывали, а ковыряли лопатой, вместо сорняков выкапывали культурные растения, попросишь их полить огурцы и капусту – они начнут брызгаться и с воплями носиться по всему саду, ломая кусты и вытаптывая грядки. (6) Когда Алексей Дмитриевич, чуть не плача обиды, ругаясь на чём свет стоит, гнал бездельников, те бежали жаловаться директору школы на сварливый нрав старика, который не ставит положенную отработку.
(7) Ночами тоже не было покоя. (8) В мае воровали рассаду из теплиц, потом продавали её в городе, в июне таскали клубникку, а в конце июля поспевала вишня, начиналось сущее бедствие: ночные воры, если хватало роста дотянуться до вожделенных ягод, просто ломали ветки
(9)Алексей Дмитриевич чуть ли не на коленях просил директоров школы повлиять на учеников, примерно наказать воришек.
-(10)Алексей Дмитриевич, давайте я сейчас всё брошу, сяду с берданкой вашу вишню караулить. (11)В конце концов, это ведь ваша работа ! – измученный постоянными жалобами старика, огрызался директор.
-(12) Ну ладно, если бы это был мой сад! (13) Это же школьное добро (14) Ведь сейчас всё разворуют, переломают, зимой, кроме свёклы, есть нечего будет.
-(15) Ну, уж вы хватили…- смеялся директор школы.-(16)С голоду у нас пока ни один учник не умер.
(17)Старика не стало шесть лет назад. (18) Как сидел в ночном лозоре на скамейке, уснул и больше не проснулся. (19) Той же зимой, оставшись без заботливого хозяина, вымерзли почти все яблони и груши, весной упала сгнившая ограда, травой заросли грядки, сломав хлипкую дверь, кто-то вынес из сарайчика лопаты и грабли, и после этого, к общей радости всех нерадивых детей, сельхозработы в школе отменили…
(20) Как медленно и неизбежно таяла память об учителе, так же медленно и неизбежно исчезал школьный сад. (21) Лишь к августу уцелевший вишнёвый куст, полузадушеныный жгучей крапивой, обугленный нещадным летним солнцем, собрав последние силы, давал несколько красных ягод. (22) Тогда кто-то из прохожих обязательно вспоминал про чудесный сад, про старого учителя и в конце, епонятно кому адресуя ускоряющее слово, горестно кряхтел: “Ведь погубили, паразиты…”
(По Е.А. Лаптеву*)
*Е.А.Лаптев(родился в 1936г.) Писатель и публицист

18

(1)Посадить в землю зёрнышко и вырастить из него что-нибудь: ржаной колос, метёлку овса, стебель льна с голубыми цветочками – прекрасно уже само по себе. (2)Кроме того, это связано с постоянным ощущением погоды, с постоянным контактом с землёй, с природой. (3)Ожидание дождя и радость от того, что он пошёл, капeль, зaморозки, движение туч, оттенки вечерней зари, поведение животных и трав, роса на траве и дождевые пузыри на лужах – всё это не любование природой, а жизнь.
(4)В современном журнале читаем: (5)«Если человек длительное время находится в автомобиле или в самолёте, у него появляется сонливость, вялость, теряется аппетит, снижается работоспособность. (6)Почему это происходит? (7)Результаты опытов, проведённых над животными и людьми, позволяют сделать вывод о том, что на самочувствие и настроение оказывает влияние величина электрического поля. (8)В кабинах автомобилей и салонах самолётов напряжённость электрического поля намного меньше, чем в окружающем пространстве.
(9)Исследователи попробовали искусственно увеличить напряжённость электрического поля в клетке, где находились подопытные животные. (10)Специальный генератор создавал внутри клетки электрическое поле в 500-800 в/м, что соответствует нормальному уровню напряжения на земле. (11)После этого подвижность и жизненный тонус подопытных животных значительно возрастали. (12)Аналогичные результаты были получены и при проведении опытов над людьми».
(13)Проведение опытов над людьми вообще-то считается безнравственным. (14)Но что поделаешь, если люди добровольно засадили себя в разнообразные металлические клетки и отключили от земли, от её единых электрических и прочих сил. (15)Синтетической одеждой и обувью, резиновыми колёсами и асфальтом, всевозможными пластиками человек всё больше изолирует себя от земного шара, искусственно отключаясь не только от общего земного электричества, но и от многих не изученных нами сил, излучаемых деревьями и травой, дождями и радугой, сосновой хвоей и плывущими облаками, дремлющим бором и утренней росой, речным туманом и молнией. (16)Да и просто мягкой и доброй почвой.
(17)Однако эта физическая изоляция покажется мелочью, если вспомнить о той чудовищной психологической, духовной изоляции, которая существует теперь между Человеком и Землёй. (18)Конечно, стараемся, тщимся, выращиваем на балконе цветочек или пёрышко лука, держим в квартире какое-нибудь растение, обзаводимся дачным клочком земли, летом, во время отпуска, в воскресенье выбираемся в лес, на речку. (19)Но это не серьёзные отношения с землёй. (20)А это вроде как детская игра в дочки-матери вместо подлинной любви, подлинного рождения детей.
(21)И подумать только, что мой дед и даже мой отец ещё находились в прямом и непосредственном контакте с землёй, который человеку предназначен и необходим.
(По В. Солоухину)

19

(1)Сострадание- активный помощник.

(2)Но как быть с теми, кто не видит, не слышит, не чувствует, когда больно и плохо другому? (З)Постороннему, какими они считают всех, кроме себя, да, может быть, своей семьи, к которой, впрочем, тоже часто равнодушны. (4)Как помочь и тем, кто страдает от равнодушия, и самим равнодушным?

(5)С самого детства воспитывать – прежде всего самого себя – так, чтобы отзываться на чужую беду и спешить на помощь тому, кто в беде. (6)И ни в жизни, ни в педагогике, ни в искусстве не считать сочувствие размагничивающей чувствительностью, чуждой нам сентиментальностью.

(7)Сочувствие – великая человеческая способность и потребность, благо и долг. (8)Людям, такой способностью наделённым или тревожно ощутившим в себе недостаток её, людям, воспитавшим в себе талант доброты, тем, кто умеет превращать сочувствие в содействие, живётся труднее, чем бесчувственным. (9)И беспокойнее. (10)Но их совесть чиста. (11)У них, как правило, вырастают хорошие дети. (12)Их, как правило, уважают окружающие. (13)Но даже если правило это нарушится и если окружающие их не поймут, а дети обманут их надежды, они не отступят от своей нравственной позиции.

(14)… кажется, что им хорошо. (15)Они-де наделены бронёй, которая защищает их от ненужных волнений и лишних забот. (16)Но это им только кажется, не наделены они, а обделены. (17)Рано или поздно – как аукнется, так и откликнется!

(18)На мою долю недавно выпало счастье познакомиться со старым мудрым врачом. (19)Он нередко появляется в своём отделении в выходные дни и в праздники, не по экстренной необходимости, а по душевной потребности. (20)Он разговаривает с больными не только об их болезни, но и на сложные жизненные темы. (21)Он умеет вселить в них надежду и бодрость. (22)Многолетние наблюдения показали ему, что человек, который никогда никому не сочувствовал, ничьим страданиям не сопереживал, очутившись перед собственной бедой, оказывается неготовым к ней. (23)Жалким и беспомощным встречает он такое испытание. (24)Эгоизм, чёрствость, равнодушие, бессердечность жестоко мстят за себя. (25)Слепым страхом. (26)Одиночеством. (27)3апоздалым раскаянием.

(28)Одно из самых важных человеческих чувств – сочувствие. (29)И пусть оно не остаётся просто сочувствием, а станет действием. (ЗО)Содействием. (31)К тому, кто в нём нуждается, кому плохо, хотя он молчит, надо приходить на помощь, не ожидая зова. (32)Нет радиоприёмника более сильного и чуткого, чем человеческая душа. (ЗЗ)Если её настроить на волну высокой человечности.

(По С. Львову)

В детстве я ненавидела утренники, потому что к нам в садик приходил отец. (2) Он садился на стул возле ёлки, долго пиликал на своём баяне, пытаясь подобрать нужную мелодию, а наша воспитательница строго говорила ему : «Валерий Петрович, повыше!» (3) Все ребята смотрели на моего отца и давились от смеха. (4) Он был маленький, толстенький, рано начал лысеть, и, хотя никогда не пил, нос у него почему-то всегда был свекольно-красного цвета, как у клоуна. (5) Дети, когда хотели сказать про кого-то, что он смешной и некрасивый, говорили так: «Он похож на Ксюшкиного папу!»
(6) И я сначала в садике, а потом в школе несла тяжкий крест отцовской несуразности. (7) Все бы ничего (мало ли у кого какие отцы!), но мне было непонятно, зачем он, обычный слесарь, ходил к нам на утренники со своей дурацкой гармошкой. (8) Играл бы себе дома и не позорил ни себя, ни свою дочь! (9)Часто сбиваясь, он тоненько, по-женски, ойкал, и на его круглом лице появлялась виноватая улыбка. (10)Я готова была провалиться сквозь землю от стыда и вела себя подчёркнуто холодно, показывая своим видом, что этот нелепый человек с красным носом не имеет ко мне никакого отношения.
(11)Я училась в третьем классе, когда сильно простыла. (12)У меня начался отит. (13 ) От боли я кричала и стучала ладонями по голове. (14) Мама вызвала скорую помощь, и ночью мы поехали в районную больницу (15) По дороге попали в страшную метель, машина застряла, и водитель визгливо, как женщина, стал кричать, что теперь все мы замёрзнем. 16) Он кричал пронзительно, чуть ли не плакал, и я думала, что у него тоже болят уши. (17) Отец спросил, сколько осталось до райцентра (18)Но водитель, закрыв лицо руками, твердил : «Какой я дурак!» (19) Отец подумал и тихо сказал маме: «Нам потребуется всё мужество!» (20) Я на всю жизнь запомнила эти слова, хотя дикая боль кружила меня, как метель снежинку. (21) Он открыл дверцу машины и вышел в ревущую ночь.
(22) Дверца захлопнулась за ним, и мне показалось, будто огромное чудовище, лязгнув челюстью, проглотило моего отца. (23) Машину качало порывами ветра, по заиндевевшим стеклам с шуршанием осыпался снег. (24) Я плакала, мама целовала меня холодными губами, молоденькая медсестра обречённо смотрела в непроглядную тьму, а водитель в изнеможении качал головой.
(25) Не знаю, сколько прошло времени, но внезапно ночь озарилась ярким светом фар, и длинная тень какого-то великана легла на моё лицо. (26) Я зажмурилась и сквозь ресницы увидела своего отца. (27) Он взял меня на руки и прижал к себе. (28) Шёпотом он рассказал маме, что дошёл до райцентра, поднял всех на ноги и вернулся с вездеходом.
(29) Я дремала на его руках и сквозь сон слышала, как он кашляет. (30) Тогда никто не придал этому значения. (31) А он долго потом болел двусторонним воспалением лёгких.
(32) …Мои дети недоумевают, почему, наряжая ёлку, я всегда плачу. (33) Из тьмы минувшего ко мне приходит отец, он садится под ёлку и кладёт голову на баян, как будто украдкой хочет увидеть среди наряженной толпы детей свою дочку и весело улыбнуться ей. (34) Я гляжу на его сияющее счастьем лицо и тоже хочу ему улыбнуться, но вместо этого начинаю плакать. (По Н. Аксёновой)

20

(1)Личная жизнь талантливых людей, как правило, вызывает огромный интерес у обывателя. (2)Это любопытство обычно не одобряется общественным мнением, однако некоторые подробности творческой жизни гениев действительно помогают человеку лучше познать самого себя.

(3)Возьмём, к примеру, такое сложное понятие, как творчество. (4)Известно, что идти в творчестве можно двумя путями: путём вдохновения и путём неустанного труда. (5)Существование двух типов творческой деятельности отнюдь не результат умозрительных рассуждений: наука в последние годы чётко выделяет два типа одарённых людей. (6)Существует два полюса гениальности: представителей одного можно было бы назвать гениями от природы, представителей другого -гениями от себя.

(7)Гении от природы – это Моцарт, Рафаэль, Пушкин; они творят так, как поют птицы: страстно, самозабвенно, естественно, непринуждённо. (8)Например, Иоганна Себастьяна Баха однажды спросили, трудно ли писать музыку, на что великий композитор ответил отрицательно, добавив, что главное – вовремя нужным пальцем попасть на нужную клавишу. (9)Гении от природы, как правило, выделяются своими способностями с детских лет, и судьба благоприятствует им уже в начале жизненного пути.

(10)В исторической веренице гениев от себя мы видим застенчивого, косноязычного Демосфена, ставшего величайшим оратором Древней Греции. (11)Здесь же и гигант Ломоносов, преодолевший свою великовозрастную неграмотность, и поразительный Ван Гог… (12)Многие из людей этого типа в детстве и юности производили впечатление малоспособных: английский писатель, политический деятель Свифт, немецкий математик, астроном, физик Гаусс считались бездарными; гениальный философ Гегель – неспособным к философии; великому Ньютону не давались точные науки, а знаменитого физика и математика Гельмгольца признавали чуть ли не слабоумным. (13)У гениев от себя преобладает несокрушимая воля, неуёмное стремление к самоутверждению, колоссальная жажда знаний и деятельности, феноменальная работоспособность.

(14)Жду от вас вопроса, который так и хочет сорваться у вас с языка: «Мы-то здесь при чём? (15)Мы-то не гении, мы обыкновенные школьники, студенты!» (16)Не спешите с выводами! (17)Ведь гении, представляющие два противоположных полюса, – это своего рода пики человеческих способностей, наглядно иллюстрирующие разный характер одаренности, способностей, ума. (18)По-моему, гении от природы -своеобразный «пик», представляющий людей эмоциональных, тогда как гении от себя – вершины взлёта рационального человеческого начала. (19)Каждый же из вас тяготеет к одному из этих полюсов. (20)И от вашего склада ума, творческого темперамента во многом зависит умение учиться, способность в дальнейшем выстроить свою профессиональную жизнь. (21)Так что учитесь у великих: размышления об их жизни, творческой судьбе помогут вам лучше понять себя.

(По В. Пекелису)

21

(1)…На вечерних улицах светятся огни, мерцают гирлянды фонариков на клубах, кафе. (2)Позади праздники, а между тем мы все прочно входим в будни. (3)Мы нехотя прощаемся с ожиданием чудес и подарков, мы понимаем, что праздник не может быть вечным, и вот мы просто начинаем жить, работать, решать очередные и внеочередные задачи. (4)И если спросить любого из нас, что нас сегодня обрадовало, мало кто вспомнит хоть одно радостное мгновение дня. (5)Мы смутимся и попытаемся объяснить, что нам не до радости: сколько проблем приходится решать…

(6)Да, жизнь сложна, но радость пушистого снега, синих вечерних сумерек – это то, что доступно каждому из нас, причём абсолютно бесплатно. (7)Может быть, настало время задуматься: возможно, человек, не умеющий находить радость в простых, повседневных мгновениях бытия, опасен для общества. (8)Нерадостный человек дома, нерадостный на работе… (9)Можно, наверное, эту всеобщую нерадостность объяснить сложнейшими проблемами времени, социума, государства, но нужно ли? (10)И важно ли объяснять детям, почему так нерадостен взрослый мир? (11)Из этих детей вырастут люди с нерадостным мировосприятием, ведь их внимание сконцентрировано на грустных сторонах жизни. (12)Может быть, нам всем надо учиться находить радости среди однообразных и трудных будней? (13)И это окажется для нас самым полезным?

(14)Мы привыкли стесняться радости: вокруг так много печали. (15)Наша личная радость кажется нам эгоистичной и потому скрывается. (16)Не нужно скрывать радости!

(17)Нужно учиться культуре радости! (18)Сегодня очень часто радость подменяется удовольствием, из этого складывается стереотип жизни,
состоящей из погони за удовольствиями. (19)Не нужно лишать себя удовольствий, нужно научиться различать эти понятия. (20)Радость всегда одухотворённа, её свет озаряет лицо человека. (21)А удовольствие несёт на себе налёт суетности, сиюминутности и потому не приводит к духовному развитию, росту.

(22)…В мире всегда существует трагедия. (23)Её предчувствие существует и среди нас: кто знает, по какому пути пойдут страна, мир, каждая отдельно взятая личность? (24)Вероятно, трудности будут. (25)Как можно противостоять им? (26)Видеть вокруг только врагов? (27)Сделать шаг к агрессии и мести? (28)Мы можем выбрать другой путь – путь радости. (29)Русский писатель Михаил Пришвин прожил долгую жизнь во время адских лет революции, войн, репрессий – и остался в памяти людей как автор светлых рассказов о природе. (З0)Это был принцип восприятия мира, сохранивший жизнь. (31)Радоваться солнцу, новому дню, встрече с человеком — вот основа долгой, плодотворной жизни.

(По В. Никляеву)

22

(1)Щемит сердце, хоть кричи… (2)Сева – наш сын, единственный сын в благополучной семье. (3)Я держу в руках фотографию, которую сделал несколько лет назад на нашей даче: там ему двенадцать, у него светлые волосы, аккуратная чёлка, открытый ясный взгляд. (4)Милый, ласковый, домашний мальчик, послушный, почти отличник. (5)Нам было так хорошо вместе в то лето!

(6)Но для подростка наступает такое время, когда каждая семья начинает казаться ему неблагополучной. (7)Каждая, даже самая идеальная! (8)В её рамках становится тесно, внешний мир манит к себе, опека матери и отца угнетает, хочется свободы и самостоятельности. (9)Становление человека неизбежно создаёт этот неисключительный кризис, у одних он проходит незаметно, у других перерастает в трагедию. (10)Сева стал чаще пропадать из дома…

(11)Он отпустил волосы, наотрез отказался стричься, сразу утратил ухоженный домашний вид. (12)В какой-то женской кофте с бубенчиками, в потёртых, с бахромой внизу джинсах, с неопрятными жиденькими косицами, падающими на плечи, – странная, однако, забота о собственной внешности: стараться не нравиться другим, походить на огородное пугало. (13)Наш сын…

(14)Вряд ли он ждал, что мы станем умиляться, но наше недоумение, досаду, презрительность воспринимал болезненно, стал повышенно раздражительным. (15)Теперь любая мелочь выводила его из себя: неодобрительный взгляд, горькая ухмылка на моём лице, просьба матери вынести мусорное ведро – всё воспринималось как посягательство на его достоинство. (16)И самые простенькие вопросы для него вырастали в мучительнейшие проблемы – праздновать или не праздновать дома день рождения, ехать ли вместе с классом на экскурсию в Коломенское, просить ли у матери денег на покупку новой пластинки?

(17)Сакраментальный конфликт отцов и детей родился не вчера. (18)«Я утратил всякие надежды относительно будущего нашей страны, если сегодняшняя молодежь завтра возьмёт в свои руки бразды правления, ибо эта молодежь невыносима, невыдержанна, просто ужасна». (19)Эти слова произнёс Гесиод еще в VII веке до нашей эры. (20)Но отцам последующих поколений от столь древнего признания легче не становилось.

(По В. Тендрякову)

Рекомендуем:

Здесь собрано 22 текста сочинений, каждый из которых был на реальном экзамене по русскому языку. Эти тексты могут пригодиться для подготовки к ЕГЭ и в следующих годах. Статья Как писать сочинение на ЕГЭ по русскому языку также поможет вам в написании.

2012 год

1

Гриш, а Гриш! Гляди-ка, поросенок-то… Смеется… Да-а. А во рту-то
у него!.. Смотри, смотри… травка во рту, ей-богу, травка!.. Вот
штука-то!
И двое мальчуганов, стоящих перед огромным, из цельного стекла, окном
гастрономического магазина, принялись неудержимо хохотать, толкая друг
друга в бок локтями, но невольно приплясывая от жестокой стужи. Они уже
более пяти минут торчали перед этой великолепной выставкой, возбуждавшей в
одинаковой степени их умы и желудки. Здесь, освещенные ярким светом
висящих ламп, возвышались целые горы красных крепких яблоков и апельсинов;
стояли правильные пирамиды мандаринов, нежно золотившихся сквозь
окутывающую их папиросную бумагу; протянулись на блюдах, уродливо разинув
рты и выпучив глаза, огромные копченые и маринованные рыбы; ниже,
окруженные гирляндами колбас, красовались сочные разрезанные окорока с
толстым слоем розоватого сала… Бесчисленное множество баночек и
коробочек с солеными, вареными и копчеными закусками довершало эту
эффектную картину, глядя на которую оба мальчика на минуту забыли о
двенадцатиградусном морозе и о важном поручении, возложенном на них
матерью, – поручении, окончившемся так неожиданно и так плачевно.
Старший мальчик первый оторвался от созерцания очаровательного зрелища.
Он дернул брата за рукав и произнес сурово:
— Ну, Володя, идем, идем… Нечего тут…
Одновременно подавив тяжелый вздох (старшему из них было только десять
лет, и к тому же оба с утра ничего не ели, кроме пустых щей) и кинув
последний влюбленно-жадный взгляд на гастрономическую выставку, мальчуганы
торопливо побежали по улице. Иногда сквозь запотевшие окна какого-нибудь
дома они видели елку, которая издали казалась громадной гроздью ярких,
сияющих пятен, иногда они слышали даже звуки веселой польки… Но они
мужественно гнали от себя прочь соблазнительную мысль: остановиться на
несколько секунд и прильнуть глазком к стеклу.
По мере того как шли мальчики, все малолюднее и темнее становились
улицы. Прекрасные магазины, сияющие елки, рысаки, мчавшиеся под своими
синими и красными сетками, визг полозьев, праздничное оживление толпы,
веселый гул окриков и разговоров, разрумяненные морозом смеющиеся лица
нарядных дам – все осталось позади. Потянулись пустыри, кривые, узкие
переулки, мрачные, неосвещенные косогоры… Наконец они достигли
покосившегося ветхого дома, стоявшего особняком; низ его – собственно
подвал – был каменный, а верх – деревянный. Обойдя тесным, обледенелым и
грязным двором, служившим для всех жильцов естественной помойной ямой, они
спустились вниз, в подвал, прошли в темноте общим коридором, отыскали
ощупью свою дверь и отворили ее.
Уже более года жили Мерцаловы в этом подземелье. Оба мальчугана давно
успели привыкнуть и к этим закоптелым, плачущим от сырости стенам, и к
мокрым отрепкам, сушившимся на протянутой через комнату веревке, и к этому
ужасному запаху керосинового чада, детского грязного белья и крыс —
настоящему запаху нищеты. Но сегодня, после всего, что они видели на
улице, после этого праздничного ликования, которое они чувствовали
повсюду, их маленькие детские сердца сжались от острого, недетского
страдания.

Куприн

2

(1)На дворе метель бушевала, с ожесточением рвала ставни и разыгрывалась во всё степное раздолье. (2)Наступила глухая полночь. (3)Все заснули, кроме офицера, который шёпотом разговаривал со своей соседкой.

— (4)Я виноват перед вами, – говорил офицер, – я сказал глупость. (5)Вы, кажется, на меня рассердились.

— (6)Нет, я не рассердилась. (7)Только я женщина несветская, я не привыкла к подобным любезностям. (8)Я знаю, вы смеётесь над уездными дамами, и Пушкин над ними смеялся… (9)И подлинно, есть много в них смешного, но, может быть, в то же время много и грустного. (10)Подумайте, – продолжала она , как будто говоря сама с собой, – что такое судьба женщины молодой, знающей только по книгам, что есть хорошего в жизни? (11)Муж её в отъезжем поле. (12)Он, может быть, человек хороший… (13)Да всё не то: скучно в деревне… и не то что скучно, а досадно, обидно как-то. (14)Все жалеют об узнике в темнице; никто не пожалеет о женщине, с детства приговорённой к вечной ссылке, к вечному заточению. (15) А вам весело в Петербурге?

— (16)Весело, – сказал, вздохнув, офицер, – да, мне там очень весело, слишком весело… (17)Я человек светский. (18)Только что странно: я от излишества, вы от … – мы оба дожили до одного, то есть до тяжкой скуки. (19)Вы жалуетесь, что в вашей одинокой ссылке вам негде развернуть души и сердца; мы же, вечно ищущие недосягаемого, мы чувствуем, что душа и сердце подавлены в нас. (20)Вы знаете холод одиночества, но вы, слава богу, не знаете еще холода общественной жизни. (21)Вы знаете, что любить надо, а мы знаем, что любить некого. (22)В вас кипят надежда и сила, нас давит бессилие и немощь.

— (23)Вы были влюблены ? – спросила она едва внятно …

-(24)Ещё бы! (25)Да и как! (26)Да что в том толку… (27)В свете идти на любовь – значит идти на верный обман. (28)Любовь – душа вселенной; но этой душе куда как тесно в свете, и знаете ли почему? (29)Потому, что за ней выглядывает тщеславие. (30)Я тоже иногда думал, что меня любили, а вышло что же? (31)Любили не меня, а бального кавалера, светского франта, и я не знал, как совладать со своими соперниками.

— (32)Неужели? – сказала она невольно. – (33)Да кто ж они могли быть?

— (34)Да мало ли их… (35)Бальное платье, мелочная досада, глупая сплетня, завидное приглашение, маскарадный наряд и тьма подробностей, составляющих, так сказать, всю сущность светских женщин.

— (36)Так вы не верите в любовь?

— (37)Сохрани бог! (38)В любовь нельзя не верить; но я говорю только, что любить-то некого. (39)Для любви нужно столько условий, столько счастливой случайности, столько душевной свежести и неиспорченности.

(40)Он замолчал..

Соллогуб

3

(1) Я полюбил читать потому, что первая моя книга оказалась счастливой: она была интересной, я поверил ей, и мне очень, очень нравилась та жизнь, о которой писал её автор. (2)Было это в годы войны, телевизоров в ту пору не было, каждый кинофильм показывали подряд несколько месяцев, и мы, ребята военного времени, любили читать. (3)…А новая книжка! (4)В военные и первые послевоенные годы новая книжка была редкостью, праздником – и я начитал в те юные свои годы такое множество книг, такой набрал багаж, что он до сих пор мне помогает. (5)Для меня лично книга гораздо выше телевидения и кино, и прежде всего потому, что телевидение и кино не даёт простора фантазии, самотворчеству: и обстановку, и образы героев тебе преподносят в готовом, абсолютно материализованном виде, в то же время как, скажем, Наташа Ростова в воображении каждого человека -разная. (6)И эта множественность воображения, возникающая индивидуально, в зависимости от индивидуального опыта и знания каждого читателя, создаёт тот мир самотворчества, который столь дорог и для развития всего мира. (7)Наташу Ростову в кино мы все воспринимаем в целом одинаково, а в книге всегда по-разному. (8)Но Наташа – персонаж всем известный, в какой-то мере захрестоматизированный. (9)А как велика сила воображения, как она важна, когда речь идёт о других героях великого мира литературы! (10)Каждый читатель, на мой взгляд, это созидатель, соавтор писателя; каждый зритель, как правило, потребитель тех или иных категорий, созданных режиссёром или актёром. (11)Было бы бессмысленно отрицать кино, театр, телевидение, они несут человеку много важного; в том числе, как и книга, воспитывают чувства, мысль, но мне кажется: первым этапом в судьбе художественного воспитания должна быть всё-таки книга. (12)В нынешние времена ребёнок ещё не может читать, а он уже постоянный теле- и кинозритель. (13)Не облегчает ли такое «перепрыгивание» через книгу, через литературу становление личноста в новые времена? (14)В этих словах моих боль, идущая от того, что дети сейчас смотрят гораздо больше, чем читают… (15)А я по-прежнему преданно верен книге, и жизнь без книг» для меня невозможна.

(По А. Лиханову)

4

(1)Возвращаясь к своему детству, я вспоминаю маленькую, ныне уже не существующую библиотеку имени Достоевского, неподалёку от Чистых прудов.(2)Заведующая этой библиотекой, не имевшая учительского диплома, была истинным педагогом по душевной, нравственной своей сути. (3)Радистка, прошедшая войну, тяжело раненная под Кёнигсбергом,потерявшая в войну близких, знающая цену одиночеству людскому и горю, немногословная, угловатая… (4)В ней было живое любопытство к нам, нескладным подросткам послевоенного времени, «огольцам»,топтавшимся по Чистым прудам, обменивавшим марки на трофейные немецкие ножички или пробки, роскошные альбомы с дрезденскими Венерами на зачитанный, без начала и конца драгоценный томик «Графа Монте-Кристо».(5)Дети дотелевизионной эпохи, мы были читателями книг.(6)В тёмных сыроватых закутках библиотек жили наши герои –наши знаменитые капитаны. (7)Часами простаивали мы у «Колизея»,чтобы посмотреть замечательный боевик того времени – фильм «Два бойца».(8)А она скликала нас в библиотеку, мы сидели в тёмном зальчике, и к нам приходил неведомый нам ещё тогда, непрочитанный, но завораживающий необычными, как бы с трудом, из глубины добытыми словами Андрей Платонов и другой писатель, которого мы знали в основном как друга Аркадия Гайдара, – Константин Паустовский. (9)И слава его, и книги дошли до нас позже, а тогда мы читали, пожалуй,только маленькую повесть со странным названием «Кара-Бугаз».(10)О чём они говорили в те далёкие вечера, казавшиеся нам тогда обычными, само собой разумеющимися и видящиеся сегодня как сон,который ни вспомнить, ни забыть?(11)Что они рассказывали? (12)Чему учили?(13)А скорее всего, и не учили. (14)А просто говорили о самых обыкновенных случаях из самой обыкновенной жизни, о том, что, может,не всегда было так уж и интересно нам, так как ничего чрезвычайного и сверхъестественного в этих рассказах не было. (15)Никаких драк,приключений, выстрелов, погонь… (16)Простая жизнь, человеческие отношения, человеческие судьбы, но что-то западало навсегда, как зерно,брошенное в благодатную землю, и прорастало много позже, и обретало бескрайнюю, бесконечную уже теперь жизнь.(17)«Случайно на ноже карманном найти пылинку дальних стран», – глуховато читал Паустовский, и мир, ещё не оттаявший и полуразрушенный, просыпался в цветном тумане обещанием будущего.(18)Как важно, чтобы была на пути такая вот библиотека имени Достоевского или другое учреждение, где работают взрослые, которые постараются понять тебя и принять не только благополучного,успевающего, чистенького, но и блуждающего впотьмах, ищущего,туманно представляющего, что тебе в жизни надо. (19)Такие люди оставляют в формирующейся юношеской душе след навсегда.
(По В. Амлинскому)

5

(1)Утром, бреясь перед зеркалом, с неожиданной неприязнью я увидел
бледность на лице, морщины под глазами, которые словно улыбались кому-
то чересчур доброжелательно, и, кривясь, вспомнил, как вчера встретился в
дверях лаборатории с молодым удачливым профессором, делающим
необъяснимо быструю карьеру в науке. (2) Его карьера не была определена
особым умом или выдающимся талантом, однако он стремительно шёл в
гору, защитил кандидатскую, уже писал докторскую, поражая коллег-
сверстников бойким продвижением и умением нравиться начальству.
(3)Мы не любили друг друга, едва здоровались издали, наша нелюбовь
была и в тот момент, когда мы столкнулись в дверях, но, увидев меня, он
молниеносно заулыбался счастливой улыбкой, излучая энергию радости,
горячего восхищения этой внезапностью встречи, и стиснул мне руку со
словами:
(4)–Очень, очень рад вас видеть, коллега! (5)Только на днях прочитал
вашу первоклассную статью об Антарктике и очень посожалел, что не
работаем вместе над одной проблемой!
(6)Я знал, что он лгал, ибо никакого дела ему не было до моей работы, и
хотелось сухо ответить принятыми словами вежливости «благодарю»,
«спасибо», но я тоже заулыбался обрадованной улыбкой, затряс его руку так
продолжительно, так долго, что показалось: его испуганные пальцы в какой-то миг попытались вывинтиться из моих пальцев, а я, тряся ему руку,
говорил совсем осчастливленно:
(7)–Я слышал, начали докторскую? (8)Что ж, это великолепно, не
упускаете время, мне весьма нравится ваша серьёзность, профессор!
(9)Я не знал, что со мной происходит, я говорил приятно-льстивые
фразы, вроде бы под диктовку, и чувствовал, что улыбаюсь сахарнейшей
улыбкой, ощущаемой даже лицевыми мускулами.
(10)И это ощущение собственной собачьей улыбки, долгое трясение его
руки и звук своего голоса преследовали меня целый день – о, как потом я
морщился, скрипел зубами, ругал всеми словами, проклиная некоего второго
человека внутри себя, кто в некоторых обстоятельствах бывал сильнее
разума и воли.
(11)Что это было? (12)Самозащита? (13)Благоразумие? (14)Инстинкт
раба? (15)Молодой профессор не был талантливее, не был умнее меня, кроме
того, занимал положение в институте, зависимое от исследований моей
лаборатории, а она нисколько не зависела от его работы. (16)Но почему с
таким сладострастным упоением я тряс руку этому карьеристу и говорил
приятные фальшивые слова?
(17)Утром, во время бритья разглядывая своё лицо, я вдруг испытал
приступ бешенства против этого близкого и ненавистного человека в зеркале,
способного притворяться, льстить, малодушничать, как будто надеялся
прожить две жизни и у всех проходных дверей обезопасить весь срок земной.

Бондарев

6

(1)Как совместить непреложные, бескомпромиссные законы справедливости и незаглушаемый голос милосердия?(2) Может быть, следует признать, что есть какая-то высшая справедливость, которая выше норм общественной морали, потому что допускает к принятию решений всепонимающее и всепрощающее добро?(3) А может, напротив, законы, не знающие исключений, одинаковые для всех граждан, являются высшей ступенью нравственного развития? (4) Трудно ответить однозначно.
(5)Известный русский поэт И. Анненский некоторое время работал инспектором Петербургского учебного округа и ездил с проверками по разным учебным заведениям.(6) Надо ли говорить о том, как боялись учителя чопорного, застегнутого на все пуговицы чиновника с пугающей неподвижностью лица. (7)Однажды ему в руки попала пачка письменных переводов с латинского языка, одна из работ ему понравилась художественным изяществом и точностью.(8) Анненский похвалил ее автора, но тут ему сообщили, что написавшего этот перевод гимназиста придется отчислить, потому что за письменный экзамен по математике комиссия поставила ему двойку.(9) Инспектор попросил контрольную по математике. (10)Неудовлетворительную оценку экзаменаторы выставили в строгом соответствии с утвержденными нормами, и потому не могло быть никаких сомнений в ее справедливости.(11) Но… речь шла о судьбе талантливого гимназиста. (12)Трудно сказать, какими последствиями для юноши обернулось бы это исключение.(13) Не погибнет ли в нем природный дар? Однако есть правила, которые невозможно нарушить, как говорится, суров закон, но он закон.(14) Чем необходимо руководствоваться в принятии решения: сочувствием, состраданием или буквой закона? (15)Ведь если нарушить закон один раз, то, значит, можно будет нарушить его и второй раз, и третий… (16)Какой же тогда это закон? Анненский прекрасно понимал всю тяжесть ответственности, прекрасно понимал, что правильнее, да и легче всего признать нерушимую силу закона. (17)Но он, подумав, предложил исправить двойку на три с минусом.(18) Учителя с недоумением переглянулись: всегда строгий и принципиальный инспектор сам идет на нарушение правил…(19) Оценку исправили, гимназиста оставили.(20) Наверное, можно было бы добавить, что спасенный юноша впоследствии стал известным художником-графиком, но, как вы понимаете, смысл поступка Анненского не в этом.(21) Неужели проявлять участие нужно только в том случае, если есть уверенность, что облагодетельствованный тобою человек станет выдающимся художником, писателем или ученым? (22)А если бы юноша обманул ожидания, то что же тогда получается: милость теряет свой смысл, превращается в беспринципность?
(23)К сожалению, пока никто не придумал прибора, с помощью которого можно было бы выявить те нравственные побуждения, которые становятся причиной того или иного поступка. (24)Одно дело, когда жалость куплена за деньги, когда подвиг обусловлен честолюбием, и совсем иное дело, когда благодеяние совершено из чувства любви, когда в другом человеке ты видишь «своего», самого себя, и твое сочувствие становится не просто естественным, а единственно возможным душевным движением.

Захаров

7

(1)Когда размышляешь о судьбах великих людей, то поневоле начинаешь испытывать какое-то смешанное чувство. (2)С одной стороны, поражаешься грандиозным открытиям, гениальным прозрениям, непреклонной воле, непоколебимой верности своему призванию. (З)Начинаешь думать о чудесном вмешательстве каких-то сверхъестественных сил, одаривших избранного глубоким умом, необыкновенным трудолюбием, неугасимой страстью и необычайной проницательностью.

(4)Но, с другой стороны, испытываешь щемящую сердце боль, оттого что многие великие люди беспрестанно терпели невзгоды, томились в одиночестве, лишённые сочувствия и поддержки, жестоко упрекаемые теми, кому они искренне служили. (5)Помните титана Прометея, который украл у олимпийских небожителей огонь? (6)Как же отблагодарили люди своего спасителя? (7)Они тотчас забыли его, и глаза прикованного к скале героя слезились от едкого дыма костров, на которых варилась похлёбка. (8)Легенда о Прометее отражает драматизм реальной действительности.

(9)12 июня 1812 года многотысячная армия Наполеона пересекла границу России. (10)Захватчики были уверены в своей быстрой победе. (11)Русскими войсками командовал Михаил Богданович Барклай-де-Толли, происходивший из древнего шотландского рода. (12)Он хорошо знал о несокрушимой мощи французской армии, считал, что сражаться с врагом сейчас – это самоубийство, поэтому решил отступать. (13)Решил отступать, несмотря на то что этому противилась его честь, несмотря на то что многие боевые соратники упрекали его в трусости.

(14)Как же трудно было тогда главнокомандующему, который носил иноземную фамилию, чем давал повод для самых вздорных подозрений! (15)Ходили слухи, что он изменник, что у Наполеона служат его родственники и, дескать, это они склонили Барклая к предательству. (16)Полководец терпел. (17)«Главное на войне не погибнуть с честью, а победить», – твердил он и упрямо, не обращая внимания на возмущённый ропот, постепенно переросший в общее негодование, отступал.

(18)Маршалы Наполеона первыми почувствовали опасность: французские полки таяли в безбрежных русских просторах, ведь нужно было оставлять гарнизоны в захваченных городах, охранять дороги; силы дробились, армия растягивалась. (19)А русские, не воюя, не теряя своих солдат, планомерно отступая, накапливали силы для решающего сражения.

(20)К Москве подошла только половина французской армии. (21)Наконец-то наступил миг решающей битвы! (22)Но триумфу Барклая не суждено было наступить: пришёл приказ о его отставке. (23)Нетрудно представить, что творилось в эту минуту в душе полководца: его, взвалившего на себя непосильную ношу позорного отступления, лишили славы победного сражения.

(24)… Дорожная карета Барклая остановилась на одной из почтовых станций неподалёку от Владимира. (25)Он направился было к дому станционного смотрителя, но путь ему преградила огромная толпа. (26)Послышались оскорбительные угрозы. (27)Пришлось адъютанту Барклая обнажить саблю, чтобы проложить дорогу к карете.

(28)Что же утешило старого солдата, на которого обрушился несправедливый гнев толпы? (29)Возможно, вера в правоту своего решения: именно эта вера даёт человеку силы идти до конца, даже если приходится идти в одиночку. (30)И ещё, может быть, Барклая утешила надежда. (31)Надежда на то, что когда-нибудь бесстрастное время всем воздаст по заслугам и справедливый суд истории обязательно оправдает старого воина, который угрюмо едет в карете мимо ревущей толпы и глотает горькие слёзы.

(По В. Лаптеву)

8

(1)Стоял сентябрь. (2)Мы уже десятый день на этом сталинградском заводе. (З)Десятый день немцы бомбят город. (4)Бомбят – значит, там ещё наши. (5)3начит, идут бои. (6)Значит, есть фронт. (7)Это лучше, чем в июле, когда мы отступали…
(8)Игорь часто спорит с Георгием Акимовичем:
(9)- Не умеем мы воевать.
(10)- А что такое уметь, Георгий Акимович?
(11)- Уметь? (12)От Берлина до Волги дойти – вот что значит уметь.
(13) – Отойти от границы до Волги тоже надо уметь.
(14)Георгий Акимович смеётся мелким сухим смешком. (15)Игорь начинает злиться.
(16)- Мы будем воевать до последней капли крови. (17)Русские всегда так воюют. (18)Но шансов у нас всё-таки мало. (19)Нас сможет спасти только чудо. (20)Иначе нас задавят. (21)3адавят организованностью и танками.
(22)Чудо?..
(23)Недавно ночью шли мимо солдаты. (24)Я дежурил у телефона и вышел покурить. (25)Они шли и пели, тихо, вполголоса. (26)Я даже не видел их, я только слышал их шаги по асфальту и тихую, немного даже грустную песню про Днепр и журавлей. (27)Я подошёл. (28)Бойцы расположились на отдых вдоль дороги, на примятой траве, под акациями. (29)Мигали огоньками цигарок. (30)И чей-то молодой, негромкий голос доносился откуда-то из-под деревьев:
(31)- Нет, Вась… (32)Ты уж не говори. (ЗЗ)Лучше нашей нигде не сыщешь. (34)Ей-Богу… (35)Как масло земля – жирная, настоящая. –
(36)Он даже причмокнул как-то по-особенному. – (37)А хлеб взойдёт – с головой закроет…
(38)А город пылал, и красные отсветы прыгали по стенам цехов, и где-то совсем недалеко трещали автоматы то чаще, то реже, и взлетали ракеты, и впереди неизвестность и почти неминуемая смерть.
(39)Я так и не увидел того, кто это сказал. (40)Кто-то крикнул: «Приготовиться к движению!» (41)Все зашевелились, загремели котелками. (42)И пошли. (43)Пошли медленным, тяжёлым шагом. (44)Пошли к тому неизвестному месту, которое на карте их командира отмечено, должно быть, красным крестиком.
(45)Я долго стоял ещё и прислушивался к удалявшимся и затихшим потом совсем шагам солдат.
(46)Есть детали, которые запоминаются на всю жизнь. (47)И не только запоминаются. (48)Маленькие, как будто незначительные, они проникают в тебя, начинают прорастать, вырастают во что-то большое, значительное, вбирают в себя всю сущность происходящего, становятся символом.
(49)И вот в песне той, в тех простых словах о земле, жирной, как масло, о хлебах, с головой закрывающих тебя, было что-то… (50)Я даже не знаю, как это назвать. (51)Толстой называл это «скрытой теплотой […]». (52)Возможно, это и есть то чудо, которого так ждём мы все, чудо более сильное, чем немецкая организованность и танки с чёрными крестами…

(По В. Некрасову)

9

(1)Мне случалось встречать Константина Георгиевича Паустовского. (2)И тогда он всегда вспоминал Женю. (3)Женю Разикова, который был хорошим товарищем в походе и оказался смелым солдатом на войне. (4)Женя Разиков погиб на фронте – погиб, выручая товарищей. (5)Но тогда до войны ещё было далеко – целых пять лет. (6)Мы сидели у костра, и Женя читал Багрицкого. (7)А потом мы спросили флагмана – Константина Георгиевича Паустовского, любит ли он Багрицкого. (8)Мы его спрашивали про стихи Багрицкого, а он стал рассказывать о самом Багрицком. (9)Оказывается, что он его хорошо знал и даже был с ним дружен. (10)Я не всё запомнил, что он рассказывал нам тогда про Багрицкого. (11)И я расскажу только про то, чего не могу спутать с прочитанным позднее. (12)Не могу спутать, потому что сразу вслед за этим наш флагман устроил нам экзамен. (13)Этого экзамена мы не выдержали. (14) А те экзамены, на которых проваливаешься, помнишь гораздо дольше, чем те, на которых всё проходит благополучно. (15) Наш флагман сказал, что Багрицкий не любил, когда в стихах говорят «птицы», или «деревья», или «травы». (16)Поэт и писатель каждое дерево, каждую птицу должны узнавать в лицо и знать по имени. (17)Вот тут-то и был устроен нам экзамен. (18)И оказалось, что мы не знали, как называются растения с малиновыми соцветиями у берега заводи, где был наш бивак. (19)И никто не знал, что стрелолист называется стрелолистом. (20)Мы не различали по виду и не знали по имени ни дикую рябинку – пижму, ни окопник, ни крестовник. (21 )И даже опасное растение – ядовитый вех -был нам неизвестен. (22)Почти все деревья были для нас, городских ребят, просто деревьями, все кусты – просто кустами, все цветы – просто цветами. (23)А их было сотни разных. (24)Научиться узнавать растения и помнить их имена было трудно. (25)Сколько же нужно учиться этому! (26)Однажды наш флагман услышал от местного рыбака название кустарника, который рос на берегу около омута, – «свидина». (27)И записал его. (28)Выходит, что есть вещи, которые нужно узнавать всю жизнь. (29)Лес и реку. (30)Поле и луг. (31)3емлю и небо. (32)Облака на небе днём и звёзды на небе ночью тоже имеют свои лица и свои имена. (33)И их тоже нужно знать. (34)Особенно тому, кто собирается писать. (35)Тому, кто не собирается, тоже, если .

Львов

10

1)Мальчики и девочки в свои семнадцать лет сейчас почти всегда выглядят как взрослые «дяди» и «тёти», а чуть копни глубже -часто ну такая неподготовленность к взрослой жизни: безответственность (неумение и нежелание отвечать за свои поступки), пассивность, чёрствость, бездушие… (2)Но откуда всё это вдруг берётся? (3)Да и берётся ли вдруг? (4)Часто приходится слышать: современная молодёжь горя не видела… (5)И это ставится чуть ли не в упрёк. (6)А разве только при виде горя люди становятся добрее? (7)Разве не радом с прекрасными бабушками, дедушками, мамами, папами, не рядом с прекрасными близкими людьми вырастают эти носители чёрствости, бездушия, у которых доброта есть где-то внутри и у которых она часто в зачаточном состоянии? (8)Будет ли она со временем развиваться? (9)И не пытались ли родные своими делами отгородиться от подростка, как бы говоря: вот тебе всё, что необходимо, вот одежда, обувь, еда, вот тебе деньги, – только будь таким, каким мы хотим тебя видеть, и не причиняй нам хлопот… (10)Разве может возвысить человека такое «добро» – сначала отправить учиться своё чадо в «престижную» школу, «престижный» вуз, а отдыхать только на «престижный» курорт, а потом напоминать об этом при каждом удобном и неудобном случае? (11)Вот, мол, бери, пользуйся, но помни… (12)Вряд ли такое «добро» сделает добрее. (13)Скорее будет наоборот. (14)И ещё. (15)Дети получают в школах, «престижных» и обычных, необходимые знания: по математике, физике, литературе -много всего. (16)Детей учат музыке, рисованию. (17)Дети занимаются спортом – их учат быть сильными, красивыми. (18)А вот доброте, сочувствию (умению вместе чувствовать, сопереживать), такту, ответственности, наконец, могут научить только близкие люди. (19)Не формально близкие, а те, кому веришь безоговорочно, кто понимает тебя, кто не только хочет видеть тебя настоящим Человеком, но и растит в тебе этого Человека. (20)…Однажды мой сын спросил у одного из своих друзей, почему его мама не попыталась устроить свою личную жизнь. (21)Тот чуть ли не возмущённо ответил: «Но у неё есть я!..» (22)Он принимал как должное то, что его молодая, красивая, добрая мама не имеет права ни на какую больше жизнь, кроме заботы о нём, тревоги за него. (23)Сейчас, спустя десять лет, друг сына уже женат, у него своя семья, своя, отдельная от матери, жизнь. (24)Он получил от близкого человека всё, что ему было нужно. (25)Но оправдана ли была та материнская жертва? (26)Он никогда об этом не задумывался. (27)Его этому не научили. (28)Страшно, когда человек остаётся в душевном одиночестве. (29)Почему-то, когда нет веры в кого-то одного, когда нет близкого умного друга, постепенно теряешь веру в остальных людей. (ЗО)Подростку, который остаётся в одиночестве, ещё тяжелее. (31)Может быть, он не будет злым, жестоким. (32)Но и добрым он не будет.

(По А. Лиханову)

Мы ждали своих ребят из поиска.

Никогда не забуду ее тонкое лицо, склоненное над рацией, и тот блиндаж начальника штаба дивизиона, озаренный двумя керосиновыми лампами, бурно клокочущим пламенем из раскрытой дверцы железной печки: по блиндажу, чудилось, ходили теплые волны домашнего покоя, обжитого на короткий срок уюта. Вверху, над накатами, — звезды, тишина, вымерзшее пространство декабрьской ночи, ни одного выстрела, везде извечная успокоенность сонного человеческого часа. А здесь, под накатами, молча лежали мы на нарах, и, засыпая, сквозь дремотную паутинку, я с мучительным наслаждением видел какое-то белое сияние вокруг ее коротко подстриженных, по-детски золотистых волос.

Они, разведчики, вернулись на рассвете, когда все в блиндаже уже спали, обогретые печью, успокоенные затишьем, — вдруг звонко и резко заскрипел снег в траншее, раздался за дверью всполошенный оклик часового, послышались голоса, смех, хлопанье рукавицами.

Когда в блиндаж вместе с морозным паром весело ввалились, затопали валенками двое рослых разведчиков, с накаленно-багровыми лицами, с густо заиндевелыми бровями, обдав студеным холодом маскхалатов, когда ввели трех немцев-языков в зимних каскетках с меховыми наушниками, в седых от инея длинных шинелях, когда сонный блиндаж шумно заполнился топотом ног, шуршанием мерзлой одежды, дыханием людей, наших и пленных, одинаково прозябших в пространстве декабрьских полей, я вдруг увидел, как она, радистка Верочка, медленно, будто в оцепеняющем ужасе, встала возле своей рации, опираясь рукой на снарядный ящик, увидел, как один из пленных, высокий, красивый, оскалив в заискивающей улыбке молодые чистые зубы, поднял и опустил плечи, поежился, вроде бы желая погреться в тепле, и тогда Верочка странно дрогнула лицом, светлые волосы от резкого движения головы мотнулись над сдвинутыми бровями, и, бледнея, кусая губы, она шагнула к пленным, как в обморочной замедленности расстегивая на боку маленькую кобуру трофейного “вальтера”.

Потом немцы закричали заячьими голосами, и тот, высокий, инстинктивно защищаясь, суматошно откачнулся с широко разъятыми предсмертным страхом глазами.
И тут же она, страдальчески прищурясь, выстрелила и, вся дрожа, запрокинув голову, упала на земляной пол блиндажа, стала кататься по земле, истерически плача, дергаясь, вскрикивая, обеими руками охватив горло, точно в удушье. Тоненькая, синеглазая, она предстала в тот миг перед нами совсем в другом облике, беспощадно разрушающем прежнее — нечто слабое, загадочное в ней, что на войне так влечет всегда мужчину к женщине.

Пленного немца она ранила смертельно. Он умер в госпитале.

Но после того наша общая влюбленность мальчишек сменилась чувством брезгливой жалости, и мне казалось, что немыслимо теперь представить, как можно было (даже в воображении) целовать эту обманчиво непорочную Верочку, на наших глазах сделавшую то, что не дано природой женщи

Бондарев

11

(1)Это было на фронте. (2)Кормили плохо, вечно хотелось есть.
(3)Иногда пищу давали раз в сутки, и то вечером. (4)Ах, как хотелось
есть! (5)И вот в один из таких дней, когда уже приближались сумерки, а
во рту ещё маковой росинки не было, мы, человек восемь бойцов, сидели
на невысоком травянистом берегу тихонькой речушки и чуть не скулили.
(6)Вдруг видим: без гимнастёрки, что-то держа в руках, к нам бежит ещё
один наш товарищ. (7)Подбежал. (8)Лицо сияющее. (9)Свёрток – это
гимнастёрка, а в неё что-то завёрнуто.
– (10)Смотрите! – победителем восклицает Борис. (11)Разворачи-
вает гимнастерку, и в ней… живая дикая утка.
– (12)Вижу: сидит, притаилась за кустиком. (13)Я рубаху снял и –
хоп! (14)Есть еда! (15)Зажарим.
(16)Утка была некрупная, молодая. (17)Поворачивая голову по
сторонам, она смотрела на нас изумлёнными бусинками глаз. (18)Она
даже не была напугана, для этого она была ещё просто молода. (19)Она не
могла понять, что это за странные милые существа её окружают и смотрят
на неё с таким восхищением. (20)Она не вырывалась, не крякала, не
вытягивала натужно шею, чтобы выскользнуть из державших её рук.
(21)Она грациозно и с любопытством озиралась. (22)Красавица уточка!
(23)А мы – грубые, пропылённые, нечисто выбритые, голодные. (24)Все
залюбовались красавицей. (25)И произошло чудо, как в доброй сказке.
(26)Кто-то просто произнёс:
– (27)Отпустим!
(28)Было брошено несколько логических реплик, вроде:
– (29)Всё равно толку не добьёмся, нас восемь человек, а она такая
маленькая.
– (30)Ещё возиться!
– (31)Подождём, приедет же этот зараза повар со своей походной
кухней-таратайкой!
– (32)Боря, неси её обратно.
(33)И, уже ничем не покрывая, Борис бережно понёс утку обратно.
(34)Вернувшись, сказал:
– (35)Я её в воду пустил. (36)Нырнула. (37)А где вынырнула, не
видел. (38)Ждал-ждал, чтоб посмотреть, но не увидел. (39)Уже темнеет.
(40)Когда меня заматывает жизнь, когда начинаешь клясть всё и
всех, теряешь веру в людей, мне хочется изо всех сил крикнуть, как
однажды я услыхал вопль одного очень известного человека: «Я не хочу
быть с людьми, я хочу быть с собаками!» – вот в эти минуты неверия и
отчаяния я вспоминаю дикую утку и думаю: нет-нет, в людей можно
верить. (41)Они способны к состраданию и великодушию.
(42)Мне могут сказать: (43)«Ну да, это были вы, интеллигенты,
артисты, от вас всего можно ожидать». (44)Нет, на войне всё
перемешалось и превратилось в одно целое – единое и неделимое. (45)Во
всяком случае, там, где служил я. (46)Были в нашей группе и два вора,
только что выпущенных из тюрьмы. (47)Один с гордостью красочно
рассказывал, как ему удалось украсть подъёмный кран. (48)Видимо, был
талантлив. (49)Но и он сказал: «Отпустить!

Розов

12

https://5-ege.ru/realnye-teksty-sochinenij-ege-2012/

(1)Аптека души…(2)При раскопках дворца одного из фараонов Древнего Египта археологи обнаружили богато украшенное помещение со странной надписью у входа: «Аптека души»(3)Аптека— место, где делают и продают лекарства, чтобы лечить болезни человеческого тела.(4)А что же такое «аптека души»?(5)Однажды в нашей 607-й школе появился новый учитель.(б)Директор объяснил,что это наш новый преподаватель литературы, что зовут его Александр Александрович Титов,что просит любить его и жаловать.(7)Всё это время с лица гостя не сходило выражение лёгкой досады:(8)«Ну ладно,хватит уже, оставьте,мы разберёмся сами».(9)Первое появление Сан Саныча запомнилось не случайно.(10)По программе на этом уроке полагалось начинать «проходить Толстого».(11)Мы и начали.(12)Но как!(ГЗ)Уже через несколько минут новый учитель лицом к классу, раскрыв томик Горького, стал неторопливо и вразумительно читать по нему очерк о Льве Толстом.(14)Мы,что называется,оторопели.(15)Оторопели прежде всего от непривычности проявленного к нам доверия: можно слушать, можно и отключиться.(16)В классе повисла абсолютная тишина.(17)3ахватила сама увлекательность такого труда – слушать,только слушать,а не записывать,и не напрягаться для ответов,не тосковать от обязательности запоминания.(18)И захватила магия звучащего мастерского литературного слова, которое в исполнении чтеца как будто разогревала воздух, погружала нас, слушающих, в гипнотическую словесную ауру.(19)Добавлю,что весьма непростая эта литературная вязь была адресована нам без скидок на нашу возможную неготовность оценить её по достоинству.(20)Тем не менее слушайте,тянитесь,верьте в себя – это теперь принадлежит и вам тоже!(21)Так можно было понять,да так и хотелось понимать происходящее.(22)В центре послевоенной хулиганистой Марьиной Рощи,в оторопевшем от предложенных ему гуманитарных горизонтов классе, сплошь состоящем из всегда голодных, обношенных и при этом,конечно, искрящихся тайным подростковым зовом непременно состояться мальчишек, – в таком вот классе звучал удивительный текст об удивительном их соотечественнике.(23)«Видел я его однажды так,как,может быть,никто не видел: шёл к нему в Гас пру берегом моря и под имением Юсупова, на самом берегу,среди камней,заметил его маленькую, угловатую фигурку,в сером,помятом тряпье и скомканной шляпе.(24)Сидит,подперев скулы руками, -между пальцев веют серебряные волосы бороды, – и смотрит вдаль, в море, а к ногам его послушно подкатывают, ластятся зеленоватые волнишки, как бы рассказывая нечто о себе старому ведуну..(25)В задумчивой неподвижности старика почудилось нечто вещее, чародейское,углублённое во тьму под ним, пытливо ушедшее вершиной в голубую пустоту над землёй, ка кбудто это он -его сосредоточенная воля – призывает и отталкивает волны, управляет движением облаков и тенями, которые словно шевелят камни,будят их…(26)Не изобразить словом, что почувствовал я тогда:было на душе и восторженно и жутко, а потом всё слилось в счастливую мысль:(27)«Не сирота я на земле, пока этот человек есть на ней!»(28)Не сиротами были и мы,потому что был этот человек!(29)Сан Саныч пронзил наши души Толстым – с помощью горьковского текста,дал нам лекарство от всяческого безобразия. (30)Каким образом директор раздобыл для своей школы такого педагога,как Титов,остаётся загадкой.(31)А теперь и не спросишь..(32)Может быть,они вместе воевали… (ЗЗ)Александр Александрович, которого мы сразу упростили до Сан Саныча, был контужен под Сталинградом.(34)С тех пор плохо слышал. (35)Глухота у него получилась странная: в определенном регистре она вообще не давала о себе знать,но если собеседник форсировал голос она сразу себя сказывала.(Зб)Тогда он просил, чтобы мы говорили тише.(37)Но это нам не мешало. (38)Именкотам, на занятиях у Сан Саныча, мы услышали известную запись голоса Льва Толстого – обращение к ясно полянским детям. (39)Перенесённый с эдисоновских восковых валиков на пластинку голос слышен отчётливо в каждом слове: (40)«Спасибо,ребята,что ходите ко мне!..(41)А то,что я говорю,нужно для вас будет.(42)Помните,когда уж меня не будет,что старик говорил вам добро».

Орлов

13

(1)В казарму привезли раненого. (2)Это был молодой матрос, которого товарищ ударил ножом в спину. (З)Поссорились они или, подвыпивши, не поделили чего-нибудь – этого я не помню. (4)У меня только осталось впечатление, что правда на стороне раненого, и я помню, что удар был нанесён внезапно, из-за угла. (5)Уже одно это направляло симпатии к пострадавшему. (6)Он рассказывал о случае серьёзно и кратко, не выражая обиды и гнева, как бы покоряясь печальному приключению. (7)Рана была не опасна. (8)Температура немного повысилась, но больной, хотя лежал, – ел с аппетитом и даже играл в “шестьдесят шесть”. (9)Вечером раздался слух: “Доктор приехал, говорить будет”. (10)Доктор? (11)Говорить? (12)Я направился к койке раненого. (13)Доктор, пожилой человек, по-видимому, лично принимающий горячее участие во всей этой истории, сидел возле койки. (14)Больной, лёжа, смотрел в сторону и слушал. (15)Доктор, стараясь не быть назойливым, осторожно и мягко пытался внушить раненому сострадание к судьбе обидчика. (16)Он послан им, пришёл по его просьбе. (17)У него жена, дети, сам он – военный матрос, откомандированный на частный пароход (это практиковалось). (18)Он полон раскаяния. (19)Его ожидают каторжные работы.

(20) – Вы видите, – сказал доктор в заключение, – что от вас зависит, как поступить – “по закону” или “по человечеству”. (21)Если “по человечеству”, то мы замнём дело. (22)Если же “по закону”, то мы обязаны начать следствие, и тогда этот человек погиб, потому что он виноват.

(23)Была полная тишина. (24)Все мы, сидевшие, как бы не слушая, по своим койкам, но не проронившие ни одного слова, замерли в ожидании. (25)Что скажет раненый? (26)Какой приговор изречёт он? (27)Я ждал, верил, что он скажет: “По человечеству”. (28)На его месте следовало простить. (29)Он выздоравливал. (30)Он был лицом типичный моряк, а “моряк” и “рыцарь” для меня тогда звучало неразделимо. (31)Его руки до плеч были татуированы фигурами тигров, змей, флагов, именами, лентами, цветами и ящерицами. (32)От него несло океаном – родиной больших душ. (33)И он был так симпатично мужествен, как умный атлет… (34)Раненый помолчал. (35)Видимо, он боролся с желанием простить и с каким-то ядовитым воспоминанием. (36)Он вздохнул, поморщился, взглянул доктору в глаза и нехотя, сдавленно произнёс:

(37) – Пусть… уж… по закону.

(38)Доктор, тоже помолчав, встал.

(39) – Значит, “по закону”? – повторил он.

(40) – По закону. (41)Как сказал, — кивнул матрос и закрыл глаза.

(42)Я был так взволнован, что не вытерпел и ушёл во двор.

(43)Мне казалось, что у меня что-то отняли. (По А. Грину)

14

(1)Пушкинские слова эти пронзительной глубиной своей обращают память и чувства к отчему дому. (2)Куда ни относила бы житейская волна, какое бы разнообразие ни предлагала, всё бытие твоё останется суетой без памяти об отчем крове, без тех нитей, которые протягивает сердце к Отчизне, без частицы души, может, наиглавнейшей, обращённой таинственным зеркальцем к матери, к отцу, к городу или деревне, где ты рос.

(З)Поразительная категория – «самостоянье человека». (4)Нет, не примитивно-утилитарная самостоятельность, а именно самостоянье, ведь в этом слове заключено особое определение души, ума и сердца, в самостоянье человека заключено очень многое, и помечено оно – верно! – любовью к родному.

(5)Без любви человек пуст; нет и не может быть любви между двумя людьми, если каждый из них не любит чего-то своего, отдельного, необъяснимого, порой трудно называемого; если не любит своей памяти – прозрачной речки, пескарей на золотистой отмели, тихого кружения берёзового листа в осенний листопад, трепета молодой осинки на весеннем ветру, дымка из трубы и ледяной дорожки, по которой так здорово было прокатиться, разбежавшись что есть мочи, в дальнем и близком детстве…

(6)«С чего начинается Родина?» (7)Песенный вопрос этот кажется неточным и риторическим; родина ни с чего не начинается — она была, она есть, она будет вечно, если говорить о ней применительно ко всем и ко всякому; в отдельном же человеке она не начинается тоже – сам человек и есть Родина, (8)Любовь к ней – естественное чувство. (9)Самостоянье и величие человека зависят от этой естественной любви, а растоптавший любовь эту жалок и ничтожен. (10)0н изгой в отчем доме. (11)Ему всё равно, где жить и что видеть окрест. (12)Такой живёт страстями мелкими – он сам себя отрёк от самостоянья. (13)Родины в нём нет.

(14)Неважно, какой он, отчий дом, где он стоит или, может, не стоит вовсе, снесённый беспощадным лезвием бульдозера. (15)Даже несуществующий, он есть вечно в твоём сознании и будет, пока будешь ты.

(По А. Лиханову)

15

(1)Василий Федотов представлял собой довольно интересный тип купца, вышедшего из приказчиков и достигшего хорошего благосостояния, но корысть с желанием положить себе в карман лишний миллиончик погубила его. (2)Федотов был среднего роста, плешивый, старался не смотреть вам в глаза. (З)При встречах он поднимал веки, быстрым взглядом осматривал вас и сейчас же опускал их; такой же взгляд, применяемый как особый род кокетства, приходилось наблюдать у некоторых женщин. (4)Он был крайне нервный; когда он говорил с вами, поднимал глаза к небу, руки тоже, чтобы засвидетельствовать правоту свою, а если этого было, по его мнению, мало, он изливал слезу, бил себя в грудь. (5)Вся его фигура, весь вид его с этими жестами и слезами были какие-то неестественные, и ему особо не доверяли, называя его за глаза Васькой Федотовым, говоря: «Этот Васька всё-таки пригласит нас на «чашку чая». (6)У купечества «чашка чая» означала собрание кредиторов с предложением скидки. (7)И это мнение оказалось совершенно правильным; он своевременно, перед приглашением на «чашку чая», перевёл на свою жену оба дома, стоимость которых составила около трёхсот тысяч рублей, положил на её имя в банк капитал, тоже триста тысяч рублей, и был уверен: этим он обеспечил себя на чёрный день. (8)Но оказалось, что, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. (9)Конкурс прошёл, а жена выпроводила его из своего дома. (10) Федотов, оскорблённый, разорённый, чтобы существовать, стал биржевиком и, занимаясь комиссионерством, захаживал к знакомым с разными предложениями. (11)Однажды во время такого прихода он, хмурый, несчастный, с блуждающими от волнения глазами, войдя ко мне, сел на стул и, схватив себя за голову, упал на стол и зарыдал. (12)Рыдания его были искренние, а не лукавые, как приходилось ему проделывать раньше для получения каких-либо выгод; сейчас он действительно страдал. (13)Вода и валерьяновые капли привели его в более спокойное состояние, он извинился за причинённое беспокойство и рассказал: (14) — Вам известно, что я лишился всего состояния, любимого дела, покинут женой, но это, как ни больно было для меня, я перенёс. (15)У меня была единственная дочка, которая была для меня дороже всего. (16)Выдавая замуж, я наградил её пятьюдесятью тысячами рублей, на столько же дал ей бриллиантов и приданого; когда бы она ни приходила ко мне, я всегда дарил ей что-нибудь, спрашивал её: «Не нужно ли чего тебе?» (17)Она была для меня радость и любовь, я жил для неё, и она была для меня всё! (18)И вот по дороге к вам, у Ильинских ворот, я вижу её, идущую мне навстречу. (19)Можете представить мою неожиданную радость! (20)Я спешу к ней. (21)Она же, увидев меня, повернула в сторону, сделав вид, что не желает со мной говорить. (22)Это было уже сверх сил моих!

(По Н. Варенцову)

Загулял наш конюх. Поехал в райцентр вставлять зубы и по случаю
завершения такого важнейшего дела загулял. Рейсовый автобус ушел, и он
остался ночевать у свояка.
Кони (их было семеро — два мерина, две кобылы и трое жеребят) долго
бродили по лугу, и когда я шел от реки с удочками, вскинули головы и долго
смотрели мне вслед, думая, что, может, я вернусь и загоню их в стойла
конюшни, но не дождавшись никого, сами явились в деревню, ходили от дома к
дому, и я решил, что они уснут на лугах или прижавшись к стене конюшни,
нагретой солнцем со дня.
Поздней ночью я проснулся, пошел на кухню попить квасу. Что-то
остановило меня, заставило глянуть в окно.
Густой-прегустой туман окутал деревню, далее которой вовсе ничего не
было видно, и в этой туманной пелене темнели недвижные, как бы из камня
вытесанные, силуэты лошадей. Мерины и кобылы стояли, обнявшись шеями, а в
середке, меж их теплых боков, опустив головенки, хвосты и желтенькие, еще
коротенькие гривы, стояли и спали тонконогие жеребята.
Я тихо приоткрыл окно, в створку хлынула прохлада, за поскотиной,
совсем близко, бегал и крякал коростель; в ложку и за рекой Кубеной пели
соловьи, и какой-то незнакомый звук, какое-то хрюканье, утробное и мерное,
доносилось еще. Не сразу, но я догадался, что это хрипит у самого старого,
надсаженного мерина в сонно распустившемся нутре.
Время от времени храп прекращался, мерин приоткрывал чуть смеженные
глаза, переступал с ноги на ногу, настороженно вслушиваясь — не разбудил ли
кого, не потревожил ли, — еще плотнее вдавливал свой бугристо вздутый живот
в табунок и, сгрудив жеребяток, успокаивался, по-человечьи протяжно вздыхал
и снова погружался в сон.
Другие лошади, сколь я ни смотрел на них, ни разу не потревожились, не
пробудились и только плотнее и плотнее жались друг к дружке, обнимались
шеями, грели жеребят, зная, что раз в табуне есть старшой, он и возьмет на
себя главную заботу — сторожить их, спать вполусон, следить за порядком.
Коли потребуется, он и разбудит вcex, поведет куда надо. А ведь давно не
мужик и не муж этим кобылам старый заезженный мерин, давно его облегчили
люди и как будто избавили от надобностей природы, обрекли на уединенную,
бирючью жизнь. Но вот поди ж ты, нет жеребцов в табуне — и старый мерин,
блюдя какой-то там неведомый закон или зов природы, взял на себя семейные и
отцовские заботы.

Все гуще и плотнее делался туман. Лошади проступали из него — которая
головой, которая крупом. Домов совсем не видно стало, только кипы дерев в
палисаднике, за травянистой улицей, еще темнели какое-то время, но и они
скоро огрузли в серую густую глубь ночи, в гущу туманов, веющих наутренней,
прохладной и промозглой сонной сырью.

И чем ближе было утро, чем беспросветной становилось в природе от
туманов, тем звонче нащелкивали соловьи. К Кубене удрал коростель, пытался
перескрипеть заречного соперника, и все так же недвижно и величественно
стояли спящие кони под моим окном. Пришли они сюда оттого, что я долго сидел
за столом, горел у меня свет, и лошади надеялись, что оттуда, из светлой
избы, непременно вспомнят о них, выйдут, запрут в уютной и покойной конюшне,
да так и не дождались никого, так их тут, возле нашего палисадника, сном и
сморило.

И думал я, глядя на этот маленький, по недосмотру заготовителей, точнее
любовью конюха сохраненный и все еще работающий табунок деревенских лошадок,
что, сколько бы машин ни перевидал, сколько бы чудес ни изведал, вот эта
древняя картина: лошадь среди спящего села, недвижные леса вокруг, мокро
поникшие на лугах цветы бледной купавы, потаенной череды, мохнатого и
ядовитого гравилатника, кусты, травы, доцветающие рябины, отбелевшие
черемухи, отяжеленные мокром, — все это древнее, вечное для меня и во мне
нетленно.

Астафьев

16

(1)Как изменились ценностные ориентации дружбы в современную эпоху? (2)Мы часто слышим, что массовое общество разрушило или подорвало основы человеческого общения, сделало его стандартным, менее интенсивным, менее человечным. (З)Некоторые социологи считают, что в современном обществе, где конкретный человек теряет свою индивидуальность, растворяясь в массе, глубокая и длительная дружба невозможна. (4)Американский футуролог А. Тофлер писал, что условия современной жизни — высокая социальная мобильность, частые перемены места жительства, работы – делают личные отношения непостоянными, ненадёжными и эфемерными. (5)Люди, так же как вещи и места, проходят через нашу жизнь не задерживаясь. (6)Чаще всего мы вступаем с окружающими нас людьми в поверхностные, деловые отношения. (7)Сознательно или нет, мы строим наши отношения с людьми на функциональной основе. (8)В условиях городской жизни, особенно в современном мегаполисе, всё усложняется. (9)Человек, стремящийся чего-то достичь, должен беречь время, и это сказывается на неутилитарном общении: банкет для налаживания отношений с «нужными людьми», деловые обеды и ужины — это совсем не то же самое, что дружеское застолье. (Ю)Каждый человек хочет, чтобы его любили не за что-то, а ради него самого. (Н)Если мы замечаем, что друзья обращаются к нам преимущественно в момент нужды, нам становится обидно. (12)Но мы и сами поступаем так же! (13)Дружеские отношения ценны прежде всего потенциально, они дают уверенность в том, что нам есть с кем поделиться и есть к кому обратиться за помощью. (14)Реальная потребность в этом возникает не часто, в зависимости от конкретных обстоятельств. (15)Но это не значит, что в остальное время мы забываем или перестаём любить своих друзей. (16)Дружба просто ждёт своего часа. (17)Однако наша актуальная потребность в душевной близости или практической помощи возникает у людей не в одно время, порождая чувство обиды и непонятости. (18)Но так было во все времена! (19)Необходимое условие дружбы – вера в друга и взаимная терпимость. (20)Дружеские отношения возглавляют список важнейших ценностей и условий личного счастья, именно дружеские отношения часто считаются даже более важными, чем семейно-родственные связи. (21)Из 40 тысяч американцев, ответивших на анкету популярного журнала, свыше половины сказали, что в кризисной ситуации обратились бы к друзьям раньше, чем к членам собственной семьи. (22)У нашей молодёжи потребность в дружбе ещё сильнее. (23)Даже при сравнительно редких встречах и большом расстоянии дружеские отношения, как правило, считаются наиболее интимными и психологически важными, наличие близких друзей служит важнейшим условием субъективного благополучия. (24)Дружба сегодня ассоциируется прежде всего с духовной близостью, потребность в которой безгранична. (25 )С возрастом иерархия ценностей меняется, но дружба всё же занимает одно из первых мест. (26)Люди, как и прежде, ставят тепло человеческого общения выше заработка, приглашают в дом не «нужных», а близких людей и предпочитают задушевную беседу увлекательной видеокассете. (27)Трудно? (28)Приходится чем-то жертвовать? (29)Но глубокие чувства и отношения потому и ценились во все времена, что они никому и никогда не давались даром.

(По И.С. Кону)

17

(1) Когда в Савинковской средней школе читали пьесу Чехова “Вишнёвый сад” и упоминали про старого слугу Фирса, то в классе поднимался весёлый шум, сыпались шутки, и учителя, хорошо панимавшие причину этого оживления, хотя и требовали тишины, но тоже не могли скрыть улыбку (2) Дело в том, что пришкольным участком, состоящим кстати, в основном из вишнёвых кустов, заведовал пожилой учитель труда, Алексей Дмитриевич Фирсов. (3) Алексей Дмитриевич, как и чеховский персонаж, плохо слышал, часто отвечал невпопад, путал имена и даты, порой заговаривался, и всем, даже коллгам, казался нечаянно уцелевшим обломком какой-то древней эпохи
(4) Он жил в деревянном домике, примыкавшим к пришкольному саду, днём в этом саду без устали работал, а ночами караулил его от воришек. (5) Школьники не любили сельский труд, больше вредили, чем помогали старому учителю: землю не перекапывали, а ковыряли лопатой, вместо сорняков выкапывали культурные растения, попросишь их полить огурцы и капусту – они начнут брызгаться и с воплями носиться по всему саду, ломая кусты и вытаптывая грядки. (6) Когда Алексей Дмитриевич, чуть не плача обиды, ругаясь на чём свет стоит, гнал бездельников, те бежали жаловаться директору школы на сварливый нрав старика, который не ставит положенную отработку.
(7) Ночами тоже не было покоя. (8) В мае воровали рассаду из теплиц, потом продавали её в городе, в июне таскали клубникку, а в конце июля поспевала вишня, начиналось сущее бедствие: ночные воры, если хватало роста дотянуться до вожделенных ягод, просто ломали ветки
(9)Алексей Дмитриевич чуть ли не на коленях просил директоров школы повлиять на учеников, примерно наказать воришек.
-(10)Алексей Дмитриевич, давайте я сейчас всё брошу, сяду с берданкой вашу вишню караулить. (11)В конце концов, это ведь ваша работа ! – измученный постоянными жалобами старика, огрызался директор.
-(12) Ну ладно, если бы это был мой сад! (13) Это же школьное добро (14) Ведь сейчас всё разворуют, переломают, зимой, кроме свёклы, есть нечего будет.
-(15) Ну, уж вы хватили…- смеялся директор школы.-(16)С голоду у нас пока ни один учник не умер.
(17)Старика не стало шесть лет назад. (18) Как сидел в ночном лозоре на скамейке, уснул и больше не проснулся. (19) Той же зимой, оставшись без заботливого хозяина, вымерзли почти все яблони и груши, весной упала сгнившая ограда, травой заросли грядки, сломав хлипкую дверь, кто-то вынес из сарайчика лопаты и грабли, и после этого, к общей радости всех нерадивых детей, сельхозработы в школе отменили…
(20) Как медленно и неизбежно таяла память об учителе, так же медленно и неизбежно исчезал школьный сад. (21) Лишь к августу уцелевший вишнёвый куст, полузадушеныный жгучей крапивой, обугленный нещадным летним солнцем, собрав последние силы, давал несколько красных ягод. (22) Тогда кто-то из прохожих обязательно вспоминал про чудесный сад, про старого учителя и в конце, епонятно кому адресуя ускоряющее слово, горестно кряхтел: “Ведь погубили, паразиты…”
(По Е.А. Лаптеву*)
*Е.А.Лаптев(родился в 1936г.) Писатель и публицист

18

(1)Посадить в землю зёрнышко и вырастить из него что-нибудь: ржаной колос, метёлку овса, стебель льна с голубыми цветочками – прекрасно уже само по себе. (2)Кроме того, это связано с постоянным ощущением погоды, с постоянным контактом с землёй, с природой. (3)Ожидание дождя и радость от того, что он пошёл, капeль, зaморозки, движение туч, оттенки вечерней зари, поведение животных и трав, роса на траве и дождевые пузыри на лужах – всё это не любование природой, а жизнь.
(4)В современном журнале читаем: (5)«Если человек длительное время находится в автомобиле или в самолёте, у него появляется сонливость, вялость, теряется аппетит, снижается работоспособность. (6)Почему это происходит? (7)Результаты опытов, проведённых над животными и людьми, позволяют сделать вывод о том, что на самочувствие и настроение оказывает влияние величина электрического поля. (8)В кабинах автомобилей и салонах самолётов напряжённость электрического поля намного меньше, чем в окружающем пространстве.
(9)Исследователи попробовали искусственно увеличить напряжённость электрического поля в клетке, где находились подопытные животные. (10)Специальный генератор создавал внутри клетки электрическое поле в 500-800 в/м, что соответствует нормальному уровню напряжения на земле. (11)После этого подвижность и жизненный тонус подопытных животных значительно возрастали. (12)Аналогичные результаты были получены и при проведении опытов над людьми».
(13)Проведение опытов над людьми вообще-то считается безнравственным. (14)Но что поделаешь, если люди добровольно засадили себя в разнообразные металлические клетки и отключили от земли, от её единых электрических и прочих сил. (15)Синтетической одеждой и обувью, резиновыми колёсами и асфальтом, всевозможными пластиками человек всё больше изолирует себя от земного шара, искусственно отключаясь не только от общего земного электричества, но и от многих не изученных нами сил, излучаемых деревьями и травой, дождями и радугой, сосновой хвоей и плывущими облаками, дремлющим бором и утренней росой, речным туманом и молнией. (16)Да и просто мягкой и доброй почвой.
(17)Однако эта физическая изоляция покажется мелочью, если вспомнить о той чудовищной психологической, духовной изоляции, которая существует теперь между Человеком и Землёй. (18)Конечно, стараемся, тщимся, выращиваем на балконе цветочек или пёрышко лука, держим в квартире какое-нибудь растение, обзаводимся дачным клочком земли, летом, во время отпуска, в воскресенье выбираемся в лес, на речку. (19)Но это не серьёзные отношения с землёй. (20)А это вроде как детская игра в дочки-матери вместо подлинной любви, подлинного рождения детей.
(21)И подумать только, что мой дед и даже мой отец ещё находились в прямом и непосредственном контакте с землёй, который человеку предназначен и необходим.
(По В. Солоухину)

19

(1)Сострадание- активный помощник.

(2)Но как быть с теми, кто не видит, не слышит, не чувствует, когда больно и плохо другому? (З)Постороннему, какими они считают всех, кроме себя, да, может быть, своей семьи, к которой, впрочем, тоже часто равнодушны. (4)Как помочь и тем, кто страдает от равнодушия, и самим равнодушным?

(5)С самого детства воспитывать – прежде всего самого себя – так, чтобы отзываться на чужую беду и спешить на помощь тому, кто в беде. (6)И ни в жизни, ни в педагогике, ни в искусстве не считать сочувствие размагничивающей чувствительностью, чуждой нам сентиментальностью.

(7)Сочувствие – великая человеческая способность и потребность, благо и долг. (8)Людям, такой способностью наделённым или тревожно ощутившим в себе недостаток её, людям, воспитавшим в себе талант доброты, тем, кто умеет превращать сочувствие в содействие, живётся труднее, чем бесчувственным. (9)И беспокойнее. (10)Но их совесть чиста. (11)У них, как правило, вырастают хорошие дети. (12)Их, как правило, уважают окружающие. (13)Но даже если правило это нарушится и если окружающие их не поймут, а дети обманут их надежды, они не отступят от своей нравственной позиции.

(14)… кажется, что им хорошо. (15)Они-де наделены бронёй, которая защищает их от ненужных волнений и лишних забот. (16)Но это им только кажется, не наделены они, а обделены. (17)Рано или поздно – как аукнется, так и откликнется!

(18)На мою долю недавно выпало счастье познакомиться со старым мудрым врачом. (19)Он нередко появляется в своём отделении в выходные дни и в праздники, не по экстренной необходимости, а по душевной потребности. (20)Он разговаривает с больными не только об их болезни, но и на сложные жизненные темы. (21)Он умеет вселить в них надежду и бодрость. (22)Многолетние наблюдения показали ему, что человек, который никогда никому не сочувствовал, ничьим страданиям не сопереживал, очутившись перед собственной бедой, оказывается неготовым к ней. (23)Жалким и беспомощным встречает он такое испытание. (24)Эгоизм, чёрствость, равнодушие, бессердечность жестоко мстят за себя. (25)Слепым страхом. (26)Одиночеством. (27)3апоздалым раскаянием.

(28)Одно из самых важных человеческих чувств – сочувствие. (29)И пусть оно не остаётся просто сочувствием, а станет действием. (ЗО)Содействием. (31)К тому, кто в нём нуждается, кому плохо, хотя он молчит, надо приходить на помощь, не ожидая зова. (32)Нет радиоприёмника более сильного и чуткого, чем человеческая душа. (ЗЗ)Если её настроить на волну высокой человечности.

(По С. Львову)

В детстве я ненавидела утренники, потому что к нам в садик приходил отец. (2) Он садился на стул возле ёлки, долго пиликал на своём баяне, пытаясь подобрать нужную мелодию, а наша воспитательница строго говорила ему : «Валерий Петрович, повыше!» (3) Все ребята смотрели на моего отца и давились от смеха. (4) Он был маленький, толстенький, рано начал лысеть, и, хотя никогда не пил, нос у него почему-то всегда был свекольно-красного цвета, как у клоуна. (5) Дети, когда хотели сказать про кого-то, что он смешной и некрасивый, говорили так: «Он похож на Ксюшкиного папу!»
(6) И я сначала в садике, а потом в школе несла тяжкий крест отцовской несуразности. (7) Все бы ничего (мало ли у кого какие отцы!), но мне было непонятно, зачем он, обычный слесарь, ходил к нам на утренники со своей дурацкой гармошкой. (8) Играл бы себе дома и не позорил ни себя, ни свою дочь! (9)Часто сбиваясь, он тоненько, по-женски, ойкал, и на его круглом лице появлялась виноватая улыбка. (10)Я готова была провалиться сквозь землю от стыда и вела себя подчёркнуто холодно, показывая своим видом, что этот нелепый человек с красным носом не имеет ко мне никакого отношения.
(11)Я училась в третьем классе, когда сильно простыла. (12)У меня начался отит. (13 ) От боли я кричала и стучала ладонями по голове. (14) Мама вызвала скорую помощь, и ночью мы поехали в районную больницу (15) По дороге попали в страшную метель, машина застряла, и водитель визгливо, как женщина, стал кричать, что теперь все мы замёрзнем. 16) Он кричал пронзительно, чуть ли не плакал, и я думала, что у него тоже болят уши. (17) Отец спросил, сколько осталось до райцентра (18)Но водитель, закрыв лицо руками, твердил : «Какой я дурак!» (19) Отец подумал и тихо сказал маме: «Нам потребуется всё мужество!» (20) Я на всю жизнь запомнила эти слова, хотя дикая боль кружила меня, как метель снежинку. (21) Он открыл дверцу машины и вышел в ревущую ночь.
(22) Дверца захлопнулась за ним, и мне показалось, будто огромное чудовище, лязгнув челюстью, проглотило моего отца. (23) Машину качало порывами ветра, по заиндевевшим стеклам с шуршанием осыпался снег. (24) Я плакала, мама целовала меня холодными губами, молоденькая медсестра обречённо смотрела в непроглядную тьму, а водитель в изнеможении качал головой.
(25) Не знаю, сколько прошло времени, но внезапно ночь озарилась ярким светом фар, и длинная тень какого-то великана легла на моё лицо. (26) Я зажмурилась и сквозь ресницы увидела своего отца. (27) Он взял меня на руки и прижал к себе. (28) Шёпотом он рассказал маме, что дошёл до райцентра, поднял всех на ноги и вернулся с вездеходом.
(29) Я дремала на его руках и сквозь сон слышала, как он кашляет. (30) Тогда никто не придал этому значения. (31) А он долго потом болел двусторонним воспалением лёгких.
(32) …Мои дети недоумевают, почему, наряжая ёлку, я всегда плачу. (33) Из тьмы минувшего ко мне приходит отец, он садится под ёлку и кладёт голову на баян, как будто украдкой хочет увидеть среди наряженной толпы детей свою дочку и весело улыбнуться ей. (34) Я гляжу на его сияющее счастьем лицо и тоже хочу ему улыбнуться, но вместо этого начинаю плакать. (По Н. Аксёновой)

20

(1)Личная жизнь талантливых людей, как правило, вызывает огромный интерес у обывателя. (2)Это любопытство обычно не одобряется общественным мнением, однако некоторые подробности творческой жизни гениев действительно помогают человеку лучше познать самого себя.

(3)Возьмём, к примеру, такое сложное понятие, как творчество. (4)Известно, что идти в творчестве можно двумя путями: путём вдохновения и путём неустанного труда. (5)Существование двух типов творческой деятельности отнюдь не результат умозрительных рассуждений: наука в последние годы чётко выделяет два типа одарённых людей. (6)Существует два полюса гениальности: представителей одного можно было бы назвать гениями от природы, представителей другого -гениями от себя.

(7)Гении от природы – это Моцарт, Рафаэль, Пушкин; они творят так, как поют птицы: страстно, самозабвенно, естественно, непринуждённо. (8)Например, Иоганна Себастьяна Баха однажды спросили, трудно ли писать музыку, на что великий композитор ответил отрицательно, добавив, что главное – вовремя нужным пальцем попасть на нужную клавишу. (9)Гении от природы, как правило, выделяются своими способностями с детских лет, и судьба благоприятствует им уже в начале жизненного пути.

(10)В исторической веренице гениев от себя мы видим застенчивого, косноязычного Демосфена, ставшего величайшим оратором Древней Греции. (11)Здесь же и гигант Ломоносов, преодолевший свою великовозрастную неграмотность, и поразительный Ван Гог… (12)Многие из людей этого типа в детстве и юности производили впечатление малоспособных: английский писатель, политический деятель Свифт, немецкий математик, астроном, физик Гаусс считались бездарными; гениальный философ Гегель – неспособным к философии; великому Ньютону не давались точные науки, а знаменитого физика и математика Гельмгольца признавали чуть ли не слабоумным. (13)У гениев от себя преобладает несокрушимая воля, неуёмное стремление к самоутверждению, колоссальная жажда знаний и деятельности, феноменальная работоспособность.

(14)Жду от вас вопроса, который так и хочет сорваться у вас с языка: «Мы-то здесь при чём? (15)Мы-то не гении, мы обыкновенные школьники, студенты!» (16)Не спешите с выводами! (17)Ведь гении, представляющие два противоположных полюса, – это своего рода пики человеческих способностей, наглядно иллюстрирующие разный характер одаренности, способностей, ума. (18)По-моему, гении от природы -своеобразный «пик», представляющий людей эмоциональных, тогда как гении от себя – вершины взлёта рационального человеческого начала. (19)Каждый же из вас тяготеет к одному из этих полюсов. (20)И от вашего склада ума, творческого темперамента во многом зависит умение учиться, способность в дальнейшем выстроить свою профессиональную жизнь. (21)Так что учитесь у великих: размышления об их жизни, творческой судьбе помогут вам лучше понять себя.

(По В. Пекелису)

21

(1)…На вечерних улицах светятся огни, мерцают гирлянды фонариков на клубах, кафе. (2)Позади праздники, а между тем мы все прочно входим в будни. (3)Мы нехотя прощаемся с ожиданием чудес и подарков, мы понимаем, что праздник не может быть вечным, и вот мы просто начинаем жить, работать, решать очередные и внеочередные задачи. (4)И если спросить любого из нас, что нас сегодня обрадовало, мало кто вспомнит хоть одно радостное мгновение дня. (5)Мы смутимся и попытаемся объяснить, что нам не до радости: сколько проблем приходится решать…

(6)Да, жизнь сложна, но радость пушистого снега, синих вечерних сумерек – это то, что доступно каждому из нас, причём абсолютно бесплатно. (7)Может быть, настало время задуматься: возможно, человек, не умеющий находить радость в простых, повседневных мгновениях бытия, опасен для общества. (8)Нерадостный человек дома, нерадостный на работе… (9)Можно, наверное, эту всеобщую нерадостность объяснить сложнейшими проблемами времени, социума, государства, но нужно ли? (10)И важно ли объяснять детям, почему так нерадостен взрослый мир? (11)Из этих детей вырастут люди с нерадостным мировосприятием, ведь их внимание сконцентрировано на грустных сторонах жизни. (12)Может быть, нам всем надо учиться находить радости среди однообразных и трудных будней? (13)И это окажется для нас самым полезным?

(14)Мы привыкли стесняться радости: вокруг так много печали. (15)Наша личная радость кажется нам эгоистичной и потому скрывается. (16)Не нужно скрывать радости!

(17)Нужно учиться культуре радости! (18)Сегодня очень часто радость подменяется удовольствием, из этого складывается стереотип жизни,
состоящей из погони за удовольствиями. (19)Не нужно лишать себя удовольствий, нужно научиться различать эти понятия. (20)Радость всегда одухотворённа, её свет озаряет лицо человека. (21)А удовольствие несёт на себе налёт суетности, сиюминутности и потому не приводит к духовному развитию, росту.

(22)…В мире всегда существует трагедия. (23)Её предчувствие существует и среди нас: кто знает, по какому пути пойдут страна, мир, каждая отдельно взятая личность? (24)Вероятно, трудности будут. (25)Как можно противостоять им? (26)Видеть вокруг только врагов? (27)Сделать шаг к агрессии и мести? (28)Мы можем выбрать другой путь – путь радости. (29)Русский писатель Михаил Пришвин прожил долгую жизнь во время адских лет революции, войн, репрессий – и остался в памяти людей как автор светлых рассказов о природе. (З0)Это был принцип восприятия мира, сохранивший жизнь. (31)Радоваться солнцу, новому дню, встрече с человеком — вот основа долгой, плодотворной жизни.

(По В. Никляеву)

22

(1)Щемит сердце, хоть кричи… (2)Сева – наш сын, единственный сын в благополучной семье. (3)Я держу в руках фотографию, которую сделал несколько лет назад на нашей даче: там ему двенадцать, у него светлые волосы, аккуратная чёлка, открытый ясный взгляд. (4)Милый, ласковый, домашний мальчик, послушный, почти отличник. (5)Нам было так хорошо вместе в то лето!

(6)Но для подростка наступает такое время, когда каждая семья начинает казаться ему неблагополучной. (7)Каждая, даже самая идеальная! (8)В её рамках становится тесно, внешний мир манит к себе, опека матери и отца угнетает, хочется свободы и самостоятельности. (9)Становление человека неизбежно создаёт этот неисключительный кризис, у одних он проходит незаметно, у других перерастает в трагедию. (10)Сева стал чаще пропадать из дома…

(11)Он отпустил волосы, наотрез отказался стричься, сразу утратил ухоженный домашний вид. (12)В какой-то женской кофте с бубенчиками, в потёртых, с бахромой внизу джинсах, с неопрятными жиденькими косицами, падающими на плечи, – странная, однако, забота о собственной внешности: стараться не нравиться другим, походить на огородное пугало. (13)Наш сын…

(14)Вряд ли он ждал, что мы станем умиляться, но наше недоумение, досаду, презрительность воспринимал болезненно, стал повышенно раздражительным. (15)Теперь любая мелочь выводила его из себя: неодобрительный взгляд, горькая ухмылка на моём лице, просьба матери вынести мусорное ведро – всё воспринималось как посягательство на его достоинство. (16)И самые простенькие вопросы для него вырастали в мучительнейшие проблемы – праздновать или не праздновать дома день рождения, ехать ли вместе с классом на экскурсию в Коломенское, просить ли у матери денег на покупку новой пластинки?

(17)Сакраментальный конфликт отцов и детей родился не вчера. (18)«Я утратил всякие надежды относительно будущего нашей страны, если сегодняшняя молодежь завтра возьмёт в свои руки бразды правления, ибо эта молодежь невыносима, невыдержанна, просто ужасна». (19)Эти слова произнёс Гесиод еще в VII веке до нашей эры. (20)Но отцам последующих поколений от столь древнего признания легче не становилось.

(По В. Тендрякову)

Рекомендуем: