Сочинение малахитовая шкатулка 5 класс

Обновлено: 11.03.2023

Настасья — супруга мастера Степана. Бережная, терпеливая хозяйка верная своему мужу. После его смерти Настасье достается малахитовая шкатулка. Драгоценности, которые в ней находятся, стоят больших денег, поэтому Настасья бережет шкатулку и не продает ее даже в самых трудных для себя ситуациях. Воспитывает троих детей после мужа. На продажу шкатулки решается лишь после того, как в их доме произошел пожар.

Танюшка — дочь Настасьи. Независимая, гордая девушка. По характеру она очень любознательная и пытается разгадать все тайны, которые не подвластны ее уму. Бережно хранит малахитовую шкатулку. Занимается рукоделием и вышиванием.

В сказе то и дело встречает на своем пути чудесные, непознанные явления. Например, при виде малахитовой шкатулки вор, который пытается пробраться в их дом, слепнет. Кроме того, надев драгоценные камни, видит зал с малахитовыми стенами и зеленоглазую красавицу. Также незнакомка дарит ей таинственную пуговицу, к которой смело можно обращаться за советом в трудных ситуациях.

Очень легко играет с мужчинами, например, с Паротей или Турчаниновым. Знает себе цену и способна дать отпор любому возражению или упреку в свой адрес. Считает себя особенной, ни на кого не похожей девушкой. Например, когда вместе с Турчаниновым приезжает во дворец, она не оказывает должной чести царице, считая, что сама достойна не меньших похвал. В конечном итоге, неизвестно, куда она пропадает. Автор оставляет этот вопрос открытым.

В образе Танюшки Бажов угадывает черты самобытного русского народа: с одной стороны, своенравие, гордость, а с другой, трудолюбие и преданность мастера своему делу.

Странница — женщина, случайно забредшая в дом к Танюшке. Добрая, мудрая, проницательная. Она видит потенциал юной девушки и учит ее вышивать. Кроме того, она показывает, как надо обращаться с драгоценными камнями и показывает девушке пример того, что может произойти, если малахитовой шкатулкой грамотно пользоваться. Также оставляет Тане пуговицу, которая станет ей советчиком в любых нелегких ситуациях. Через ее образ автор показывает своеобразие творческого пути мастера. Видно, как нелегко бывает освоить искусство и чтобы это произошло необходимо учиться и прикладывать немало усилий.

Паротя — иностранец, который управлял заводом. Когда то был учителем музыки. Паротя — это его прозвище, которое он получил за то, что умел выговаривать лишь одно слово — пароть. Слабохарактерный, жадный и алчный. Его прозвище по сути также является говорящим: в жизни своей он делал людям подлости и пакости. Выкупает шкатулку из-за ее цены, пытаясь угодить супруге, но той они не подходят. В семейной жизни у него тоже не все гладко: выясняется, что у жены есть любовник. В итоге, Паротя пытается неуклюже ухаживать за Таней, но той не особо нужны его знаки внимания. Этот образ — полное противопоставление высокому искусству, которое должен уметь понимать человек. Паротя — это, скорее, бездумная машина по зарабатыванию денег.

Турчанинов — владелец приисков. Некрасивый барин, которому особо похвастаться было нечем: по словам автора, у него не было ни росту, ни голосу. Влюбляется в Танюшку и предлагает ей поехать в Петербург, а там показывает царице. Из того, как он ведет себя перед высоким приемом видно, что он тоже нисколько не понимает высокую цель искусства, так как не узнает Татьяну, пока она не сбрасывает шубу. Турчанинов — невежественный человек, не способный видеть больше, чем обычный приземленный горожанин. И тут даже высокий статус и почетный привилегии в обществе не могут помочь.

Сказ Павла Петровича Бажова Малахитовая шкатулки пронзен одной идеей. Через всю историю проходит малахитовая шкатулка с драгоценностями достойными царицы, подаренная когда-то горняку самой Хозяйкой медной горы.

Скрытый смысл в том, что подарена эта шкатулка, как выяснилось не Степану – горняку, добывающему малахит. Потому как умер он вскоре, не воспользовавшись ими.

И жене его Настасье, которой подарил Степан эти драгоценности, были они в тягость. Не смогла носить их Настасья. Было мало, тяжело, холодно, туго, велико. Не для нее, выходит, предназначила Хозяйка медной горы свой дар. Встает вопрос, для чего тогда передала она их Степану?

После его смерти осталась одна Настасья растить троих детей, двух сыновей и дочь Танюшку. Не продала шкатулку только по просьбе дочери, которая души в украшениях не чаяла, ценила их как память об отце. Ни на кого не была похожа, женихов отвергала, потому что было в ней что-то неподвластное пониманию крестьянского народа. Как выяснилось впоследствии, Татьяну не понимало и высшее сословие вплоть до царицы.

Не от мира сего родилась девушка, не ласковая с людьми и с родной матерью. Ей и только ей впору пришлись драгоценности из малахитовой шкатулки, ее они оберегали, ей помогали принимать решение, как будто сама Хозяйка медной горы родила ее, а не Настасья. Как будто сама Хозяйка в облике странницы явилась в их дом, чтобы обучить девочку искусному рукоделию, равных которому еще не было.

И только со странницей была Татьяна мила и приветлива. Только ее странница называла доченькой, и Танюшка не противилась этому.

Своенравность, некоторыми считающаяся чудачеством, девушки не отпугивало, однако мужчин, которые табуном ходили перед ее окнами. Но равного себе она не видела, как не видела себя в будущем чьей-то женой, матерью, живущей среди знакомых ей людей.

Предназначение свое видела Татьяна в труде, в небывалом таланте вышивки шелком. Понимала, что не зря так тянет ее к малахиту, к подаренным отцу драгоценностям, к страннице и ее науке.

Исчезает Танюшка в малахитовой комнате царицы не просто так. А потому, что не было места ей среди всех этих людей. Как будто из другого мира пришла она на Землю. И вот теперь пришло время возвращаться.

Нет в этой сказке удивления Татьяны волшебным событиям, происходящим с ней. Потому, что где-то в подсознании, есть понимание того, что не принадлежит она к этому миру.

2 вариант

Скрытый смысл в том, кому была подарена эта шкатулка. Ни Степану т. к он ими не воспользовался, умер. Его жена, которой он их подарил, тоже не была в восторге от них. Они ей были, то тяжелые, то холодные, то большие. Видно не ей предназначались эти драгоценности. Вопрос, зачем Хозяйка медной горы подарила их Степану?

Когда Степан умер, осталась его жена Настасья, одна с тремя детишками, двумя сыновьями и дочкой Танюшкой. Не продавала мать шкатулку только из – за дочери, которая любила эти украшения, ценила их как память об отце. Девушка была загадочна, как для крестьянского народа, так и для высшего сословия, даже для царицы. Всех женихов отвергала.

Девушка была груба с людьми и с родной матерью. Настасье не нравилось такое поведение дочери. Она жаловалась соседям на дочь. Зато ей все украшения, которые были в подаренной шкатулке, были в пору, они оберегали и помогали в принятии решения. Казалось, что она была дочерью Хозяйки медной горы, а не Настасьи. И Хозяйка появилась в их доме в образе странницы, и обучила девочку рукоделию.

Таня была приветлива с этой женщиной, и когда эта женщина назвала ее доченькой, Танюшка не возмутилась.

Трудный характер девушки не отпугивал женихов, они за ней ходили толпами, атаковали двери её дома. Она не видела себе равного, как не представляла себя, чей — либо женой, матерью.

Татьяна считала, что её предназначение было в труде, и в вышивке шелком. Она понимала, что её тянет малахиту, драгоценностям, к страннице и ее науке. Девушка исчезла в малахитовых покоях царицы, не было ей места среди людей, она была с другого мира. Танюшка выбрала свою судьбу, удалиться во владениях Хозяйки Медной Горы.

Девушку не удивляли события, которые с ней происходили, как – будто она знала, что она с другого мира, и ей надо вернуться домой, в царство малахита и драгоценностей. Сказка учит нельзя опускать руки в трудной жизненной ситуации, нельзя унывать, надо бороться за мечту и верить в чудо. Надо быть трудолюбивым.

Также читают:

Картинка к сочинению Анализ сказки Малахитовая шкатулка Бажова

Популярные сегодня темы

Произведение писательницы, высмеивающее очень распространенные черты характера, с тонким юмором обрушивается на человеческое самодовольство и особенности поведения, раздражающие многих, но не осуждаемые обществом.

Рассказчик любил подкармливать хлебом пасущихся лошадей и часами смотреть на добрых и умных животных. Бывало, что пьяный конюх забывал про привязанных на лугу лошадей

Природа нашей страны удивительна, допуская, что по территории, наша страна, самая большая, и по всему ее обширному пространству раскинулись реки, леса, горы со своей индивидуальной красотой.

Сказ Павла Петровича Бажова Малахитовая шкатулки пронзен одной идеей. Через всю историю проходит малахитовая шкатулка с драгоценностями достойными царицы, подаренная когда-то горняку самой Хозяйкой медной горы.

Скрытый смысл в том, что подарена эта шкатулка, как выяснилось не Степану – горняку, добывающему малахит. Потому как умер он вскоре, не воспользовавшись ими.

И жене его Настасье, которой подарил Степан эти драгоценности, были они в тягость. Не смогла носить их Настасья. Было мало, тяжело, холодно, туго, велико. Не для нее, выходит, предназначила Хозяйка медной горы свой дар. Встает вопрос, для чего тогда передала она их Степану?

После его смерти осталась одна Настасья растить троих детей, двух сыновей и дочь Танюшку. Не продала шкатулку только по просьбе дочери, которая души в украшениях не чаяла, ценила их как память об отце. Ни на кого не была похожа, женихов отвергала, потому что было в ней что-то неподвластное пониманию крестьянского народа. Как выяснилось впоследствии, Татьяну не понимало и высшее сословие вплоть до царицы.

Не от мира сего родилась девушка, не ласковая с людьми и с родной матерью. Ей и только ей впору пришлись драгоценности из малахитовой шкатулки, ее они оберегали, ей помогали принимать решение, как будто сама Хозяйка медной горы родила ее, а не Настасья. Как будто сама Хозяйка в облике странницы явилась в их дом, чтобы обучить девочку искусному рукоделию, равных которому еще не было.

И только со странницей была Татьяна мила и приветлива. Только ее странница называла доченькой, и Танюшка не противилась этому.

Своенравность, некоторыми считающаяся чудачеством, девушки не отпугивало, однако мужчин, которые табуном ходили перед ее окнами. Но равного себе она не видела, как не видела себя в будущем чьей-то женой, матерью, живущей среди знакомых ей людей.

Предназначение свое видела Татьяна в труде, в небывалом таланте вышивки шелком. Понимала, что не зря так тянет ее к малахиту, к подаренным отцу драгоценностям, к страннице и ее науке.

Исчезает Танюшка в малахитовой комнате царицы не просто так. А потому, что не было места ей среди всех этих людей. Как будто из другого мира пришла она на Землю. И вот теперь пришло время возвращаться.

Нет в этой сказке удивления Татьяны волшебным событиям, происходящим с ней. Потому, что где-то в подсознании, есть понимание того, что не принадлежит она к этому миру.

Образ Настасьи Петровны Коробочки является достаточно противоречивым. С одной стороны, она — заботливая помещица, знает всех своих крестьян по имени и обеспечивает им нормальный уровень жизни. С другой стороны, характер её не привлекает читателей. Мы видим, что она необразованная, глупая, жадная, упрямая и вечно на всё жалуется, лукавит, чтобы слушатель из жалости уступил ей. С сожалением Гоголь пишет, что эти черты характера свойственны не только Коробочке, но и другим представителям господствующего класса России.

Автор: Мария Семёнова

Заветная шкатулка

Мои школьные друзья — школьное сочинение

В школе я общаюсь со многими ребятами. У нас очень дружный класс. Мы часто собираемся у кого-нибудь из нас дома, иногда ходим на дискотеки или в кино. Но настоящих друзей у меня только двое. Вернее, это друг и подруга — мои одноклассники Денис и Саша.Дениса я знаю уже давно. Мы с ним еще с детского сада дружили. А Саша пришла к нам в шестом классе. Она оказалась общительной и быстро влилась в наш коллектив. Она заводная, обаятельная. В классе ее любят. Раньше Саня жила в Москве. Она много рассказывает нам об этом городе, о своих друзьях, которые там остались. Ее очень интересно слушать. Мы с Д

Сравнительная характеристика Онегина и Печорина — сочинение

Онегин и Печорин — представители определенной исторической эпохи. В их делах и поступках авторы отразили силу и слабость своего поколения. Каждый из них — герой своего времени. Именно время определило не только их общие черты, но и различия. Сходство образов Евгения Онегина и Григория Печорина бесспорно. Происхождение, условия воспитания, образование, формирование характеров — всё это общее для наших героев. Это были начитанные и образованные люди, что ставило их выше остальных молодых людей их круга. Онегин — столичный аристократ с богатым наследством. Это человек с очень сложным

Сочинение по сказке Бажова “Малахитовая шкатулка”. Многообразны традиции народной сказки в “Малахитовой шкатулке”. Здесь и приемы перехода от реального к фантастическому, троекратные повторы эпизодов, контрастные образы различных общественных и нравственных сил.

Резко контрастны, например, образы в “Хрупкой веточке” и “Таюткином зеркальце”. В своих сказах Бажов наделяет людей труда положительными, а представителей господствующих классов – только отрицательными качествами. Владельцы заводов, их прислужники

всех мастей и рангов изображаются в “Малахитовой шкатулке” в резких сатирических тонах, гротескно: уродлив их внутренний мир, уродлива и их внешность (образы приказчиков Северьяна, Яшки Облезлого, заграничной барыни, заводчика Турчанинова и др.).

Новизна и оригинальность “Малахитовой шкатулки” во многом обусловлены и особенностями ее фантастики. Для сказов об историческом прошлом рабочих более естественными и органичными были фантастические формы, сложившиеся в условиях самой фабрично-заводской действительности. Эти формы Бажов и черпал в рабочих преданиях и легендах. Он раскрыл и причины

Например, “образ ящерицы как воплощение Хозяйки горы достаточно ясен для всякого, кому случалось видеть выход углекислой меди или ее разлом. По цвету, а иногда и по форме здесь сходство очевидно”,- писал Бажов. Он отмечал, что синий туман над некоторыми месторождениями драгоценных камней подсказал горняку фантастический образ бабки Синюшки, блики заката в горах – образ Великого Полоза, золотые вкрапления в кварце – образы змеевок.

Писатель считал необходимым сохранить всю эту специфику рабочего фольклора.

Глубоко разработал Бажов тему труда-творчества, труда-искусства в цикле сказов о камнерезе Даниле и его сыне Мите (“Каменный цветок”, “Горный мастер”, “Хрупкая веточка”). В этом цикле прослежен весь путь крепостного рабочего-художника, весь процесс его духовного развития. Данила с детских лет остро чувствует красоту природы, воспринимает ее во всем богатстве красок, удивительно ярко о ней рассказывает.

Отданный в учение мастеру Прокопьичу, Данила вынужден тратить свои душевные силы и талант на изготовление по барскому чертежу изощренно-безвкусной малахитовой чаши “со всякими штуками”. “Неживой” получается у Данилы и задуманная им самим по образцу “дурман-цветка” малахитовая чаша.

И все же правы исследователи бажовских сказов, подчеркивавшие в образе камнереза Данилы благородство, духовную цельность и красоту. Этот образ “зовет к одухотворенному высокими целями творчеству”. Ведь во имя этого творчества, мечтая “полную силу камня самому поглядеть и другим показать”, отказывается Данила от всего личного и уходит от родных и близких ему людей в волшебное царство Хозяйки Медной горы. Уходит, чтобы овладеть секретами высокого мастерства.

Живой, творческий труд наполняет радостью и дает ощущение подлинного человеческого счастья и другим героям бажовских сказов. С детских лет, оказывается, “на выдумки мастер” и сын Данилы – Митя. Но в отличие от отца он не копирует, не подражает природе, а стремится воплотить ее в оригинальных художественных образах. Поэтому так правдоподобна и так поэтична “хрупкая веточка” с ягодами крыжовника, выточенная Митей.

Хозяйке Медной горы незачем показывать Мите готовые образцы искусства. Она лишь помогает ему найти необходимый материал для изготовления задуманной им вещи. Митя преодолевает в своем творчестве ремесленничество и натурализм.

И совсем другое мы читаем, когда речь идет о рабочих. Бажов пишет о Тане – дочери горняка Степана: “Красавица, про каких только в сказах сказывают. Волосы, как ночь, а глаза зеленые”. Идеальны и портреты бажовских волшебниц, олицетворяющих характеры русских женщин.

Хозяйка Медной горы превращается в “девицу красоты неописанной”, а бабка Синюш-ка – “красной девкой оборачивается”: “А пригожая эта девчонка – и сказать нельзя”. Все это, как и мотивы борьбы добра и зла в произведении, навеяно народной волшебной сказкой. Но борьба эта наполнена социально-историческим содержанием, Отражает конкретные классовые противоречия и конфликты. В торжестве умельцев над враждебными силами писатель воплотил мечту рабочих “об иных временах, иных условиях жизни”.

Эту мечту, связующую прошлое и нашу современность, с замечательной ясностью выразил дед Слышко в сказе “Дорогое имячко”: “Будет и в нашей стороне такое времечко, когда ни купцов, ни царя званья не останется. Вот тогда и в нашей стороне люди большие да здоровые расти станут”.

Большую роль в сказах Бажова играет повествователь. Смена рассказчиков в “Малахитовой шкатулке” соответствует смене изображаемых исторических периодов. Каждую эпоху представляет новый повествователь: о старой жизни он рассказывает по преданию, от имени крепостного рабочего, о действительности, более близкой к нам, и о современности – как свидетель, а порой и участник событий, о которых идет речь в том или ином произведении.

Повествователь передает в произведении своеобразие времени – его идейных устремлений, языковых форм. Например, у деда Слышко свой стиль речи, особый синтаксис и Особая лексика (он широко использует образные выражения рабочих, терминологию различных производств). Старый рабочий, человек большого жизненного опыта, дед Слышко “изнутри” раскрывает социально-психологический и нравственный облик людей своего класса. Ему “поручает” Бажов характеризовать людей и их отношения, в его уста вкладывает оценки самых разнообразных явлений жизни.

Рассказывая о бурных событиях начала XX века, (“Солнечный камень”, “Богатырева рукавица”, “Орлиное перо”, “Далекое глядельце” и др.), Бажов соответственно рисует и новый образ повествователя – человека нового мировоззрения.

Общие в сказах и волшебные персонажи, главные из которых — Хозяйка, или Малахитница, и Полоз. Интересно их происхождение. Еще в глубокой древности сложились у людей представления о том, что подземные богатства охраняют чудесные существа. В фольклоре хранители недр выступают в облике или Хозяина, старика, горного духа, или Хозяйки, девки Азовки. Действия их могут быть враждебны или доброжелательны по отношению к людям.

Хозяйка Медной горы не только хранительница сокровищ, но и покровительница смелых, мужественных, творчески одаренных людей. Писатель наделяет ее необыкновенной внешностью. Детали красочного портрета намекают на связь ее с миром природы. Многое роднит эту героиню со сказочной царевной.

Не только необыкновенная красота, но и чудесные помощники, выполняющие все ее распоряжения, — разноцвет ныс яшерки. Живет она в прекрасном подземном дворце, куда можно попасть, только преодолев многие испытания, похожие на те, которые проходит и герой волшебной сказки. Отношения Медной горы Хозяйки с людьми определяются особыми условиями, так называемыми запретами. Одним из них был запрет женщине спускаться в шахту, во владения Хозяйки.

Как и Данила, исчез Митя. Историческое прошлое Урала вплетается в сказы Бажова не только эпизодами освоения горных богатств, постройки и расширения заводов, но и все более сильного закрепощения народа и появления в его среде отдельных смельчаков, народных мстителей. Рода и появления в его среде отдельных смельчаков, народных мстителей. Народ всегда приписывал своим любимым героям особую удачливость и неуязвимость от пуль, а иногда и бессмертие. Следует этому и Бажов.

Чудесные силы природы, не только Хозяйка Медной горы, но и волшебная кошка с горящими ушами, как в сказке, помогают смельчакам. Но та же волшебная кошка губит незадачливых добытчиков, барских прихвостней. Другими чудесными персонажами, связанными с золотыми месторождениями, являются Огневушкапоскакушка и бабка Синюшка, способная девицей обернуться. К таким же персонажам принадлежат и козлик Серебряное копытце, и чудесные мураши (муравьи), и голубая змейка. Эти произведения Бажова ближе к сказкам, он и сам их так иногда называл.

Произведения уральского сказочника, основанные на фольклоре, общенародные по содержанию, гуманные по идеям, глубоко народны и по языку, и по стилю. Не одно поколение читателей радовали и увлекали сказы Павла Петровича Бажова. И жизнь им предстоит долгаяпредолгая.

Читайте также:

  

• Своеобразие лирики цветаевой сочинение

  

• Сочинение что я могу сделать для духовного возрождения моей родины казахстан

  

• Волшебная скрипка гумилев сочинение

  

• Чем больше умнеешь тем больше находишь оригинальных людей сочинение

  

• Мини сочинение мое понимание методической деятельности учителя

Анализ сказки Бажова Малахитовая шкатулка

Название сказки Павла Бажова «Малахитовая шкатулка» очень символично. В рассказе фигурируют те же самые персонажи, что и в других сказах Бажова. Настасья и Степан на свадьбу получили подарок от Хозяйки медной горы — малахитовую шкатулку с самоцветами. После смерти Степана Настасья еще тщательнее охраняла шкатулку.

Малахитовая шкатулка символизирует трудолюбие и мастерство ювелиров и работников добывающей промышленности. Это знак красоты, труда, благосостояния. То, что это подарок от Хозяйки говорит об ее покровительстве трудолюбию, мастерству, красоте. Хозяйка поддерживала всяких рабочих людей и делала им счастья.

Также можно сказать, что шкатулка является посланием для Танюши, дочери Степана и Настасьи. Долгое время шкатулка и украшения простояли, так как вызывали у Настасьи недуги. Однако, женщина продолжала хранить шкатулку как реликвию. Пришлось ее продать только тогда, когда дом сгорел, а жить было негде.

Но шкатулка и самоцветы все равно нашли свою обладательницу, Танюшу. Девочка с детства была рукодельницей, вышивала гобелены. Наверное, есть в этом что-то волшебное и символичное, что самоцветы не приносили болезней только Танюше. Девушка могла спокойно носить украшения. Это было вознаграждение за ее доброту, кротость, покладистость, трудолюбие и мастерство.

Эта шкатулка выражает связь между Хозяйкой медной горы и Танюшей. Возможно, Хозяйка знала, что в этой семье родиться великая мастерица, поэтому и сделала такой свадебный подарок.

Жених Танюши предал ее. Когда девушка, вся украшенная самоцветами, вошла в зал, там никого не было. От расстройства она вошла в малахитовую колонну, а самоцветы навеки прикрепились к ней. Это тоже очень символично. Танюша вернулась домой, к своему истоку, во владения Хозяйки медной горы.

Анализ сказки Бажова Малахитовая шкатулка

Несколько интересных сочинений

• Старые хозяева вишневого сада (по пьесе Чехова) сочинение

  Герои произведений Антона Павловича Чехова – это очень яркие персонажи. Они живы, полноценны, их воспитание характерно для того, чтобы сказать, что они развиты и по своему индивидуальны.

• Герои произведения Майская ночь или утопленница Гоголя

  Главным героем произведения является молодой мужчина, который влюблен в Ганну и хочет сыграть с ней свадьбу. Его отец, как оказалось, тоже неравнодушен к этой красивой и молодой девушке

• Анисья в романе Обломов характеристика, образ сочинение

  Русский писатель Иван Александрович Гончаров раскрывает в романе «Обломов» не только человеческие пороки, изъяны, но и показывает простой народ и глубину русской души с помощью образов главных и второстепенных персонажей.

• Сочинение Осенние каникулы и как я их провожу 2, 3, 4, 5, 6 класс

  Все люди по разному проводят своё личное время, тратя его на те или иные вещи, которые им приходятся по душе. Но так как я учусь в школе, свободного времени у меня не так много как бы мне того хотелось

• Сочинение Примеры любви из жизни

  Любовь – светлое и прекрасное чувство, которое соединяет двух людей. У них появляется желание заботиться друг о друге, подарить любимому человеку тепло и сделать его счастливым. Свою вторую половину люди находят по-разному

Бажов «Малахитовая шкатулка» — сочинение

Поиски счастья — основная тема многих произведений русских писателей Весьма своеобразно рассказано об этом в переработанных Бажовым преданиях уральских мастеров Уральцы не приняли официального, чуждого им Бога, лицемерную и агрессивную политику византийских «святош». Их языческие поклонения были гораздо ближе простому народу.

Например, Хозяйка Медной горы не только хранительница сокровищ, но и покровительница смелых, мужественных, творчески одаренных людей.

Детали красочного портрета намекают на связь героини с миром природы. «Девка небольшого росту, из себя ладная, и уж такое крутое колесо — на месте не посидит… Коса не как у наших девок болтается, а ровно прилипла к спине. На конце — ленты не то красные, не то зеленые. Сквозь светеют и тонко этак позванивают, будто листовая медь».

Отношения Медной горы Хозяйки с людьми определяются особыми условиями, так называемыми запретами. Одним из них был запрет женщине спускаться в шахту, во впадения Хозяйки. Другой — не жениться молодцу, который хочет обрести ее покровительство. Не случайно рабочие побаивались Хозяйку, избегали встреч с ней.

Вот как описывается Бажовым встреча Степана с Хозяйкой: «Парень хотел было слово молвить, вдруг его как по затылку стукнуло — «Мать ты моя, да ведь это сама Хозяйка! Ее одежа-то. Как я сразу не приметил? Отвела глаза косой-то своей… Вот, — думает парень, — беда! Как бы только ноги унести, пока не заметила».

Творчеству народных умельцев, истинных художников принадлежит одно из важных мест в сказах Бажова. Неутомимый поиск характеризует мастера Данилу и его сына Митю, стремящихся раскрыть красоту камня, чтоб «сердце радовалось» у людей при взгляде на их работу — в этом они видят истинное счастье.

Непрост путь к овладению мастерством. Настоящему художнику неинтересно работать по бездушному барскому чертежу, вырезать узор, не считаясь со свойствами камня: «А где, спрашиваю, красота камня? Тут прожилка прошла, а ты на ней дырки сверлишь да цветочки режешь. На что тут они? Порча ведь это камня А камень-то какой! Первый камень!» Не приносит удовлетворения и копирование дурман-цветка.

Трудный путь Данилы продолжает Митюнька, отданный, как в свое время и отец, в учение к опытному мастеру. «Митюнька весь этот установ перенять перенял, а нет-нет и придумает по-своему». Успех приносит тонкая ювелирная обработка простого материала — змеевика да шлака. Не застывшая, а живая красота «хрупкой веточки» передана в его изделии: «В каждой ягодке ровно зернышки видно и листочки живые, даже маленько с изъянами: на одном дырки жучком будто проколоты, на другом опять ржавые пятнышки пришлись».

Но не всем дано оценить мастерство умельца. Для барина главное — «сколько камни стоят». Узнав, что недорог материал, разгневанный барин раздавил и в пыль растоптал Митину «дорогую выдумку». Как и Данила, исчез Митя: «Так и найти не могли, а поделку его и потом люди видали. Кто понимающи, те узнавали ее».

Историческое прошлое Урала вплетается в сказы Бажова не только эпизодами освоения горных богатств, постройки и расширения заводов. Поэтическая история «Ермаковы лебеди» дает уральскую версию предания о покорении Сибири Ермаком. Она насыщена местными поверьями, одно из них — о неприкосновенности лебедей, якобы когда-то указавших богатые ископаемыми места.

Народ всегда приписывал своим любимым героям особую удачливость и неуязвимость от пуль, а иногда и бессмертие. Следует этому и Бажов. Чудесные силы природы, не только Хозяйка Медной горы, но и волшебная кошка с горящими ушами, как в сказке, помогают смельчакам. «Стреляли, конечно, в Дуняху не один раз, да она, видно, на это счастливая уродилась, а в народе еще сказывали, будто перед стрелком кошачьи уши огнями замелькают, и Дуняхи не видно станет».

Но та же волшебная кошка губит незадачливого добытчика, барского прихвостня Ваньку Сочня. Посмеялась над ним и Хозяйка Медной горы, пообещав, что он «на всю жизнь будет доволен» ее подарком. «Наградил» его приказчик из своих рук зуботычиной, а «от казны» прибавили розгами, после того как зеленые камешки обратились в прах в руках барина. Не помогают чудесные помощники ни Яшке Зорко, ни Кузьке Двоерылко, жадным и корыстным людям. Все их усилия овладеть секретами добычи горных богатств, найти «ходок» или «травяную западенку» тщетны. Неспроста, видно, сказы-то были «тайными»! Их хранили в тайне от барских прислужников, передавали из поколения в поколение только в семьях потомственных рабочих.

Не умея объяснить местонахождение и расположение природных богатств, в особенности золота, его форму — от крупинок до больших самородков-«лапотков», люди населили подземное царство, кроме Хозяйки, живущей в юрах, другими могущественными существами. В сказах Бажова владыкой сокровищ является Золотой Полоз, отец золотокосой дочери по имени Золотой Волос. Башкирский охотник Айлып, увидав ее однажды, потерял покой: «Глядит, а за кустом на белом камешке девица сидит красоты невиданной, неслыханной, косу через плечо перекинула и по воде конец пустила. А коса-то у ней золотая и длиной десять сажен. Речка от той косы так горит, что глаза не терпят» .

Другими чудесными персонажами, связанными с золотыми месторождениями, являются Огневушка-поскакушка и бабка Синюшка, способная девицей обернуться. К таким же персонажам принадлежит и козлик Серебряное копытце, и чудесные мураши (муравьи), и голубая змейка. Эти сказы Бажова ближе сказкам, он и сам их так иногда называл. В этих сказах золото и дорогие камни часто открываются детям, в особенности сиротам, обездоленным, тем, кому издавна сочувствует народная сказка.

Дети бескорыстны, им свойственны любознательность, стремление увидеть невиданное, узнать новое и неведомое, испытать свои силы, приобщиться к труду. С достоинством отвечает Дениска испытывающему его Жабрею: «Милостину не собираю. Вырос — свой хлеб ем».

Когда же раззадоренный его упорством Жабрей бросил ему под ноги золотой самородок, Дениска поглядел только да сказал: «Такой бы лапоток самому добыть лестно, а чужого мне не надо». Подросший Денис отправляется по следам Жабрея на добычу золота. Путь ему указывают муравьи-мураши. Подвели они его к ходку, два камня лежат — ни дать ли взять губы. Старателю нужны и смелость, и смекалка, умение не только найти, но и добыть: «Денис живо привесился, очистил место и давай из песка золотые лапотки выковыривать. Много нарыл и больших и маленьких. Только глядит — темней да темней стает, губы закрываются. Денис и смекает: «Видно, я пожадничал, куда мне столько? Возьму две штуки. Одну Никите на помин, а другую себе — и хватит». Надумался так — губы и раскрылись: выходи, дескать. С каелкой по какому хочешь скату вылезти просто» .

И в сказе «Голубая змейка» волшебница Змейка помогает ребятишкам не только добыть золото, но и понять мудрые законы справедливости, взаимной выручки и поддержки. Доброта и бескорыстие в сказах, как и в сказках, всегда вознаграждаются.

Произведения Павла Петровича Бажова, основанные на фольклоре, общенародные по содержанию, гуманные по идеям, глубоко народны и по языку, и по стилю. Положительные герои фольклора, добрый молодец и красная девица, должны быть обязательно красивы, а красота их описывается в соответствии с представлениями народа. Сходные красочные описания находим в сказах Бажова: «Глаза звездой, брови дугой, губы — малина, и руса коса трубчатая через плечо перекинута, а в косе лента синяя».

Сказка с ее мудростью не принадлежит одному человеку и одному народу. Она не знает границ во времени и не знает границ между странами и языками. Сказка всегда нравственна, ее дидактика не выпячивается в назидание, она учит в игре.

Главные герои сказов — простые люди. Люди, для которых счастье в мастерстве И божественные существа, помогающие этим людям в достижении счастья, не требуют от них аскезы или фанатичного поклонения Напротив, только честность, добросовестность и умелость открывают тайники Медной горы.

Бажов «Каменный цветок» — сочинение «Данила — характеристика литературного героя»

ДАНИЛА — герой сказа П.П.Бажова «Каменный цветок» (1938). В основу этого философско-поэтического произведения положены «тайные сказы» о Малахитнице, Хозяйке Медной горы и о ее колдовском каменном цветке, заимствованные из уральского фольклора. Сочетание фантастического и реального, характерное для народной сказовой традиции, подчеркивает драматизм столкновения действительности и идеала, обыденности и красоты. Данилку Недокормыша звали «блаженным». Ни в казачках господских, ни в подпасках оказался он «не гож», и тогда отдали его в обучение к мастеру Прокопьичу «по малахитному делу». Так он «вырос за работой» и стал лучшим мастером в своем деле. Но не увлекала его работа: «Трудности много, а красоты ровно и вовсе нет». Надумал Д. «полную силу камня самому поглядеть и людям показать». Вспомнил он рассказ старой ведуньи Вихори-хи о колдовском каменном цветке, приносящем несчастье человеку, увидевшему его, но и дарующем познание главной сути прекрасного. Бросился Д. в ноги Хозяйке Медной горы: «Покажи цветок!» Та просьбу выполнила, но «затуманился» Д. после того, как цветок увидел, «голову разломило». Бросил он свою невесту, названого отца Прокопьича, «ахнул балодкой» и сгинул: Малахитница взяла его в «горные мастера». О дальнейшей судьбе Д. повествует автор в двух других сказах — «Горный мастер» (1939) и «Хрупкая веточка» (1940), вошедших в книгу «Малахитовая шкатулка». Интерпретации образа Д.-мастера традиционно связаны с проблемами духовной жизни творца, вечными поисками истины и гармонии, невозможностью конечного постижения тайны прекрасного.

В чем волшебство сказов П.П.Бажова

В чем волшебство сказов П.П.Бажова? Сказы «Малахитовой шкатулки» объединяются в группы, связанные общими героями, как главными, так и второстепенными. Эта связь писателем специально продумывалась для придания книге большей цельности. Иногда сказы объединяет указание на одно и то же время и место действия. Часто в сказах дается как бы история одной рабочей семьи: Степана и Насти, их дочери; Катерины и ее мужа мастера Данилы, а затем и их детей; старателя Леонтия и его сыновей Пантелея и Кости. Такие семейные истории существовали да и сейчас существуют на Урале.    

Общие в сказах и волшебные персонажи, главные из которых — Хозяйка, или Малахитница, и Полоз. Интересно их происхождение. Еще в глубокой древности сложились у людей представления о том, что подземные богатства охраняют чудесные существа. В фольклоре хранители недр выступают в облике или Хозяина, старика, горного духа, или Хозяйки, девки Азовки. Действия их могут быть враждебны или доброжелательны по отношению к людям.     Такие фантастические предания были широко распространены среди уральских рабочих, многие поколения которых трудились в тяжелейших условиях на «подземной каторге», в рудниках и шахтах. Стремление объяснить непонятные явления природы вызвало их к жизни, жажда справедливости, желание видеть удачу труженика и наказание угнетателя определили их содержание.    

Бажов использует, развивает и дополняет фольклорные традиционные мотивы. Хозяйка Медной горы не только хранительница сокровищ, но и покровительница смелых, мужественных, творчески одаренных людей. Писатель наделяет ее необыкновенной внешностью. Детали красочного портрета намекают на связь ее с миром природы. Многое роднит эту героиню со сказочной царевной. Не только необыкновенная красота, но и чудесные помощники, выполняющие все ее распоряжения, — разноцветные ящерки. Живет она в прекрасном подземном дворце, куда можно попасть, только преодолев многие испытания, похожие на те, которые проходит и герой волшебной сказки.    

Отношения Медной горы Хозяйки с людьми определяются особыми условиями, так называемыми запретами. Одним из них был запрет женщине спускаться в шахту, во владения Хозяйки. Другим—не жениться молодцу, который хочет обрести ее покровительство. Не случайно рабочие побаивались Хозяйку, избегали встреч с ней.    

Творчеству народных умельцев, истинных художников принадлежит одно из важных мест в сказах Бажова. Неутомимый поиск характеризует, например, мастера Данилу и его сына Митю, стремяшихся раскрыть красоту камня, чтоб «сердце радовалось» у людей при взгляде на их работу.    

Но не всем дано оценить мастерство умельца. Для барина главное —»сколько камни стоят». Узнав, что использован недорогой материал, разгневанный барин раздавил и в пыль растоптал Митину «дорогую выдумку». Как и Данила, исчез Митя.    

Историческое прошлое Урала вплетается в сказы Бажова не только эпизодами освоения горных богатств, постройки и расширения заводов, но и все более сильного закрепощения народа и появления в его среде отдельных смельчаков, народных мстителей.    

Народ всегда приписывал своим любимым героям особую удачливость и неуязвимость от пуль, а иногда и бессмертие. Следует этому и Бажов. Чудесные силы природы, не только Хозяйка Медной горы, но и волшебная кошка с горящими ушами, как в сказке, помогают смельчакам. Но та же волшебная кошка губит незадачливых добытчиков, барских прихвостней.    

Другими чудесными персонажами, связанными с золотыми месторождениями, являются Огневушка-поскакушка и бабка Синюшка, способная девицей обернуться. К таким же персонажам принадлежат и козлик Серебряное копытце, и чудесные мураши (муравьи), и голубая змейка. Эти произведения Бажова ближе к сказкам, он и сам их так иногда называл.    

Произведения уральского сказочника, основанные на фольклоре, общенародные по содержанию, гуманные по идеям, глубоко народным и по языку, и по стилю. Не одно поколение читателей радовали и увлекали сказы Павла Петровича Бажова. И жизнь им предстоит долгая-предолгая.

Малахитовая шкатулка Павла Петровича Бажова

 Любознательный читатель, взяв в руки эту книгу, непременно задумается над тем, почему она так названа. Малахитовую шкатулку—ларчик из красивейшего уральского камня, наполненный украшениями из других самоцветных камней, подарила на свадьбу рудобою Степану и его жене Насте Хозяйка Медной горы. Этот волшебный подарок имеет важный смысл для понимания не только одноименного сказа, но и всей книги. Шкатулка из зеленого «веселого» камня, которую берегут и передают из поколения в поколение, напоминает о тяжелом труде и упорстве добытчиков уральских подземных богатств, о большом искусстве народных мастеров, гранильщиков и камнерезов. Уральские рабочие, мастера горного дела— герои сказов П. П. Бажова.    

Название книги оказалось удачным еще и потому, что писатель постепенно «складывал» в этот сборник, как в шкатулку, все новые и новые произведения. Сказы, как драгоценные камушки, сверкали и переливались народной выдумкой, фантазией и были огранены, обработаны жовым с большим писательским мастерством.   

 Первой книгой Бажова стали исторические очерки «Уральские были» затем последовали документальные очерки об истории революционного движения на Урале, о коллективизации. Однако его писательская известность связана с публикацией первых сказов—»Дорогое имячко», «Медной горы Хозяйка», «Про великого Полоза» и «Приказчиковы подошвы» Успех первых сказов побудил Бажова продолжить работу. Так он наи себя как писатель.    

На I съезде советских писателей А. М. Горький говорил об общественном значении и ценности фольклора. Он призывал собирать, изучать и использовать фольклор как один из источников литературного творчества. Эти мысли великого писателя утвердили Бажова в необходимости донести до читателей все богатство фантазии, всю занимательность сюжетов поэтического творчества уральских рабочих. И за два года до войны свет увидела книга «Малахитовая шкатулка».    

Расцвет творчества писателя пришелся на годы Великой Отечественной войны. Он обращается к историческому прошлому Урала, его лучшим профессиональным традициям, преемственности рабочих династий. Особенно много в эти годы он встречается и беседует со старыми рабочими, записывает их рассказы. Бажовская «Шкатулка» пополняется новыми сказами.    

В годину народной борьбы за победу книга оказалась особенно близкой людям, находившимся вдали от дома. Бойцы в письмах с фронта писали Бажову, что книга о народной мудрости и мастерстве учит гордиться вековой славой уральцев, крепче любить Родину и защищать ее от посягательств врагов.    

Обращаясь к воинам во фронтовых газетах, Павел Петрович Бажов подписывался так: «Ваш старый уральский сказочник».

Секреты творчества уральского сказочника (П.П.Бажов)

Большой интерес читателей к «Малахитовой шкатулке» побудил П.Бажова рассказать о том, как создавались сказы, раскрыть секреты своего творчества. Наполненная поездками, встречами со многими старыми уральскими рабочими жизнь газетчика, конечно, во многом обогатила писателя. Но, по его словам, самыми важными и яркими оказались впечатления детства. «Запас образов и сюжетов уральского рабочего творчества у меня был с детских лет»,— вспоминал П. П. Бажов. Дома он многое услышал, узнал от отца и бабушки. Он любил слушать и других старых бывалых людей, знатоков прошлого.     Хорошими рассказчиками были многие старики, но лучшим из всех, кого довелось узнать Бажову, оказался старый горняк Василий Алексеевич Хмелинин. Он работал сторожем дровяных складов при заводе, и у его сторожки на Думной горе собирались ребятишки послушать интересные истории. В то время Хмелинину уже шел восьмой десяток. Свои рассказы о Гумешковском руднике, его истории, хозяевах, необычных и загадочных случаях с рабочими, о «тайной силе» и девке Азовке, бурой кошке, ящерках и других чудесных помощниках горняков и камнерезов Хмелинин, как и впоследствии Бажов, не считал сказками. Сказы ведь отличаются от сказок тем, что в события, описываемые в них, верили люди особенно близкие своей жизнью, профессией, характером труда к героям этих произведений. В сказах, как и в сказках, есть чудеса, фантастика, но они служат объяснению непонятных явлений природы, свойств полезных ископаемых, способов их добычи. Сказ— устное слово, устная форма речи, перенесенная в книгу.    

Вот и в сказах Бажова мы все время ощущаем присутствие и даже как бы видим рассказчика — веселого старичка, дедушку Слышко. Прозвали его так за постоянное обращение к окружающим: «слышь-ко», то есть: «знаешь ли», «послушайте-ко». Особенно заметно обращение деда к слушателям в начале повествования, когда он хочет привлечь внимание к рассказу, и в конце сказа, когда, как и при рассказывании сказок, часто «перекидывается мостик» в современность, слушателям предлагается поразмышлять над услышанным.    

Но не только обращение к слушателям характеризует речь дедушки Слышко. Она передает нам его взгляд на мир, оценку людей и событий. Дед Слышко важен не только как рассказчик, передатчик известных ему сказов, но и как личность. Он, старый мастер, многое повидавший и, главное, испытавший на своем веку, является выразителем мнения и отношения народа к окружающему, к народным героям, к народным угнетателям. Первыми он восхищается, вторыми возмущается, язвит и смеется над их глупостью и ничтожеством, клеймит коварство и злобу. Особенно достается от него барам и приказчикам, а одобрение, восхищение рассказчика относится к героям активным, способным постоять за себя и других.

Счастье не в счастье, а в его достижении… Ф.М.Достоевский. (По произведению Бажова Малахитовая шкатулка)

Поиски счастья —основная тема многих произведений русских писателей Весьма своеобразно рассказано об этом в переработанных Бажовым преданиях уральских мастеров Уральцы не приняли официального, чуждого им Бога, лицемерную и агрессивную политику византийских «святош». Их языческие поклонения были гораздо ближе простому народу.     Например, Хозяйка Медной горы не только хранительница сокровищ, но и покровительница смелых, мужественных, творчески одаренных людей.    

Детали красочного портрета намекают на связь героини с миром природы. «Девка небольшого росту, из себя ладная, и уж такое крутое колесо — на месте не посидит… Коса не как у наших девок болтается, а ровно прилипла к спине. На конце — ленты не то красные, не то зеленые. Сквозь светеют и тонко этак позванивают, будто листовая медь».    

Отношения Медной горы Хозяйки с людьми определяются особыми условиями, так называемыми запретами. Одним из них был запрет женщине спускаться в шахту, во впадения Хозяйки. Другой—не жениться молодцу, который хочет обрести ее покровительство. Не случайно рабочие побаивались Хозяйку, избегали встреч с ней.    

Вот как описывается Бажовым встреча Степана с Хозяйкой: «Парень хотел было слово молвить, вдруг его как по затылку стукнуло —»Мать ты моя, да ведь это сама Хозяйка! Ее одежа-то. Как я сразу не приметил? Отвела глаза косой-то своей… Вот,— думает парень, — беда! Как бы только ноги унести, пока не заметила».    

Творчеству народных умельцев, истинных художников принадлежит одно из важных мест в сказах Бажова. Неутомимый поиск характеризует мастера Данилу и его сына Митю, стремящихся раскрыть красоту камня, чтоб «сердце радовалось» у людей при взгляде на их работу— в этом они видят истинное счастье.    

Непрост путь к овладению мастерством. Настоящему художнику неинтересно работать по бездушному барскому чертежу, вырезать узор, не считаясь со свойствами камня: «А где, спрашиваю, красота камня? Тут прожилка прошла, а ты на ней дырки сверлишь да цветочки режешь. На что тут они? Порча ведь это камня А камень-то какой! Первый камень!» Не приносит удовлетворения и копирование дурман-цветка.    

Трудный путь Данилы продолжает Митюнька, отданный, как в свое время и отец, в учение к опытному мастеру. «Митюнька весь этот установ перенять перенял, а нет-нет и придумает по-своему». Успех приносит тонкая ювелирная обработка простого материала—змеевика да шлака. Не застывшая, а живая красота «хрупкой веточки» передана в его изделии: «В каждойягодке ровно зернышки видно и листочки живые, даже маленько с изъянами: на одном дырки жучком будто проколоты, на другом опять ржавые пятнышки пришлись».     

Но не всем дано оценить мастерство умельца. Для барина главное —»сколько камни стоят». Узнав, что недорог материал, разгневанный барин раздавил и в пыль растоптал Митину «дорогую выдумку». Как и Данила, исчез Митя: «Так и найти не могли, а поделку его и потом люди видали. Кто понимающи, те узнавали ее».    

Историческое прошлое Урала вплетается в сказы Бажова не только эпизодами освоения горных богатств, постройки и расширения заводов. Поэтическая история «Ермаковы лебеди» дает уральскую версию предания о покорении Сибири Ермаком. Она насыщена местными поверьями, одно из них — о неприкосновенности лебедей, якобы когда-то указавших богатые ископаемыми места.    

Народ всегда приписывал своим любимым героям особую удачливость и неуязвимость от пуль, а иногда и бессмертие. Следует этому и Бажов. Чудесные силы природы, не только Хозяйка Медной горы, но и волшебная кошка с горящими ушами, как в сказке, помогают смельчакам. «Стреляли, конечно, в Дуняху не один раз, да она, видно, на это счастливая уродилась, а в народе еще сказывали, будто перед стрелком кошачьи уши огнями замелькают, и Дуняхи не видно станет».    

Но та же волшебная кошка губит незадачливого добытчика, барского прихвостня Ваньку Сочня. Посмеялась над ним и Хозяйка Медной горы, пообещав, что он «на всю жизнь будет доволен» ее подарком. «Наградил» его приказчик из своих рук зуботычиной, а «от казны» прибавили розгами, после того как зеленые камешки обратились в прах в руках барина. Не помогают чудесные помощники ни Яшке Зорко, ни Кузьке Двоерыл-ко, жадным и корыстным людям. Все их усилия овладеть секретами добычи горных богатств, найти «ходок» или «травяную западенку» тщетны. Неспроста, видно, сказы-то были «тайными»! Их хранили в тайне от барских прислужников, передавали из поколения в поколение только в семьях потомственных рабочих.    

Не умея объяснить местонахождение и расположение природных богатств, в особенности золота, его форму—от крупинок до больших самородков-«лапотков», люди населили подземное царство, кроме Хозяйки, живущей в юрах, другими могущественными существами. В сказах Бажова владыкой сокровищ является Золотой Полоз, отец золотокосой дочери по имени Золотой Волос. Башкирский охотник Айлып, увидав ее однажды, потерял покой: «Глядит, а за кустом на белом камешке девица сидит красоты невиданной, неслыханной, косу через плечо перекинула и по воде конец пустила. А коса-то у ней золотая и длиной десять сажен. Речка от той косы так горит, что глаза не терпят».    

Другими чудесными персонажами, связанными с золотыми месторождениями, являются Огневушка-поскакушка и бабка Синюшка, способная девицей обернуться. К таким же персонажам принадлежит и козлик Серебряное копытце, и чудесные мураши (муравьи), и голубая змейка. Эти сказы Бажова ближе сказкам, он и сам их так иногда называл. В этих сказах золото и дорогие камни часто открываются детям, в особенности сиротам, обездоленным, тем, кому издавна сочувствует народная сказка.    

Дети бескорыстны, им свойственны любознательность, стремление увидеть невиданное, узнать новое и неведомое, испытать свои силы, приобщиться к труду. С достоинством отвечает Дениска испытывающему его Жабрею: «Милостину не собираю. Вырос — свой хлеб ем». Когда же раззадоренный его упорством Жабрей бросил ему под ноги золотой самородок, Дениска поглядел только да сказал: «Такой бы лапоток самому добыть лестно, а чужого мне не надо». Подросший Денис отправляется по следам Жабрея на добычу золота. Путь ему указывают муравьи-мураши. Подвели они его к ходку, два камня лежат—ни дать ли взять губы. Старателю нужны и смелость, и смекалка, умение не только найти, но и добыть: «Денис живо привесился, очистил место и давай из песка золотые лапотки выковыривать. Много нарыл и больших и маленьких. Только глядит —темней да темней стает, губы закрываются. Денис и смекает: «Видно, я пожадничал, куда мне столько? Возьму две штуки. Одну Никите на помин, а другую себе — и хватит». Надумался так —губы и раскрылись: выходи, дескать. С каелкой по какому хочешь скату вылезти просто» .     И в сказе «Голубая змейка» волшебница Змейка помогает ребятишкам не только добыть золото, но и понять мудрые законы справедливости, взаимной выручки и поддержки. Доброта и бескорыстие в сказах, как и в сказках, всегда вознаграждаются.    

Произведения Павла Петровича Бажова, основанные на фольклоре, общенародные по содержанию, гуманные по идеям, глубоко народны и по языку, и по стилю. Положительные герои фольклора, добрый молодец и красная девица, должны быть обязательно красивы, а красота их описывается в соответствии с представлениями народа. Сходные красочные описания находим в сказах Бажова: «Глаза звездой, брови дугой, губы — малина, и руса коса трубчатая через плечо перекинута, а в косе лента синяя».    

Сказка с ее мудростью не принадлежит одному человеку и одному народу. Она не знает границ во времени и не знает границ между странами и языками. Сказка всегда нравственна, ее дидактика не выпячивается в назидание, она учит в игре.    

Главные герои сказов — простые люди. Люди, для которых счастье в мастерстве. И божественные существа, помогающие этим людям в достижении счастья, не требуют от них аскезы или фанатичного поклонения Напротив, только честность, добросовестность и умелость открывают тайники Медной горы.

«Каменный цветок». Cочинение «Данила — характеристика литературного героя». ДАНИЛА — герой сказа П.П.Бажова «Каменный цветок» (1938). В основу этого философско-поэтического произведения положены «тайные сказы» о Малахитнице, Хозяйке Медной горы и о ее колдовском каменном цветке, заимствованные из уральского фольклора. Сочетание фантастического и реального, характерное для народной сказовой традиции, подчеркивает драматизм столкновения действительности и идеала, обыденности и красоты. Данилку Недокормыша звали «блаженным». Ни в казачках господских, ни в подпасках оказался он «не гож», и тогда отдали его в обучение к мастеру Прокопьичу «по малахитному делу». Так он «вырос за работой» и стал лучшим мастером в своем деле. Но не увлекала его работа: «Трудности много, а красоты ровно и вовсе нет». Надумал Д. «полную силу камня самому поглядеть и людям показать». Вспомнил он рассказ старой ведуньи Вихорихи о колдовском каменном цветке, приносящем несчастье человеку, увидевшему его, но и дарующем познание главной сути прекрасного. Бросился Д. в ноги Хозяйке Медной горы: «Покажи цветок!» Та просьбу выполнила, но «затуманился» Д. после того, как цветок увидел, «голову разломило». Бросил он свою невесту, названого отца Прокопьича, «ахнул балодкой» и сгинул: Малахитница взяла его в «горные мастера». О дальнейшей судьбе Д. повествует автор в двух других сказах — «Горный мастер» (1939) и «Хрупкая веточка» (1940), вошедших в книгу «Малахитовая шкатулка». Интерпретации образа Д.-мастера традиционно связаны с проблемами духовной жизни творца, вечными поисками истины и гармонии, невозможностью конечного постижения тайны прекрасного.

Сказ П. П. Бажова «Синюшкин колодец». Сочинение Когда уральский мальчик Паша Бажов в давние годы был привезен учиться в Екатеринбург, он с нетерпением ждал каникул, чтобы в родном городе (ныне г. Полевск) снова встретиться с Василием Алексеевичем Хмелининым, которого все наса звали «дедушка Слышко». Слышко сердился, когда мальчики просили его рассказать сказку: «Сказки старухи маленьким сказывают. А я — про старинное житье помню. Только это не сказки, а сказы да побывальщины прозываются. Иное, слышь-ко, и говорить не всякому можно. С опаской надо. А ты говоришь сказки!» Побывальщина — это «сказ без тайности», то есть без элементов фантастики (например, «Живинка в деле», «Тяжелая витушка»). Сказ — это как бы устный монолог-повествование, передача чужой устной речи, обладающей своеобразной манерой. Сам П. П. Бажов говорил, что в сказе есть элемент действительной истории, в его основе лежит истинное происшествие: «эта близость к истине и отличает сказ от того, что в народном понимании называется сказкой». Но в то же время Бажов называл себя и сказочником. Удачно обозначал он свое понимание сказа народными словами: «Было — не было, а былым пахнет». Важна указанная выше речевая особенность сказа: рассказчик как бы непосредственно обращается со своим пронизанным живой интонацией словом. Эта манера может быть замечена и самими учащимися в сказе «Синюшкин колодец» (например: «об этом и разговор сперва», «она, видишь, эта бабка, хитрая была», «она, вишь, из мраморских была»). При чтении сказа в классе учителю следует интонацией подчеркнуть эту разговорность, обращенность к слушателю произведения да и спросить самих нас: «Можно ли доказать, что сказ Бажова обращен не только к читающим, но и к слушающим?» Бажов записывал народные выражения. Так, в его блокноте было найдено такое уральское присловье: «Достались по наследству перья от бабушки Лукерьи, после старушки, от курочки пеструшки». При обсуждении сказа можно предложить насам вспомнить, в каком месте сказа использовал Бажов эту поговорку, определить, что было главным в бабкином наследстве. Перья ведь должны были только напоминать о бабкином наставлении, а главным был Лукерьин наказ: «Ходи веселенько, работай крутенько…» Тогда «и белый день взвеселит, и темна ноченька приголубит, и красное солнышко обрадует». В 1934 году затеяли выпустить сборник дореволюционного уральского устного народного творчества. И вдруг оказалось, что никто его не собирал, записанного ничего нет, все в памяти, в головах. Вспомнил тут Бажов сказы дедушки Слышко, но не только их. Многих людей он расспрашивал и записывал, а потом и сам стал создавать свои сказы. Любимое выражение было у Бажова — «своеглазное знание». Именно глубокое знание, видение своими глазами Урала и его людей дало Бажову возможность создать замечательные сказы. Дедушка Слышко рассказывал Павлу Бажову сказки только старательские, о камнерезах он сказов не знал. Их создал сам Бажов, использовав разные источники. Писатель, сам неутомимо показывая «живинку в деле», «переплавил богатейшие руды народных преданий, сказов, поговорок, столетиями бытовавших по Уралу, в свои сказы» (Б. Полевой). Особенностью их было и то, что они созданы на основе устного рабочего творчества, на основе записей словечек и оборотов речи, передающих характерные черты жизни уральских горных рабочих: «От отца — руки да плечи, от матери — зубы да речи, от деда Игната — кайло да лопата, от бабки Лукерьи — особый поминок». В 1936 году появились первые сказы «Малахитовой шкатулки». Это были «Дорогое имечко», «Медной горы Хозяйка», «Про Великого Полоза», «Приказчиковы подошвы». Сказ «Си-нюшкин колодец» был закончен в конце 1938 года, до выхода в свет «Малахитовой шкатулки», но не вошел тогда в нее. П. П. Бажов говорил: «Это другой стиль. Ни одного «слышь-ко» не употребил. Хмелининские сказы — те густо обросли бытом… Здесь этого нет». Впервые этот сказ напечатан в книге «Ключ-камень», изданной в 1943 году, а позднее включен в «Малахитовую шкатулку». Писатель Ф. Гладков писал: «Эта книга дорога для меня тем, что в ней удивительно чутко и проникновенно воплощена глубокая, большая душа народа — могучего работника, великого труженика, которого не сломило вековое рабство, который нес в себе неугасимую правду и творческую красоту». Это и определяет основное содержание сказа Бажова «Синюшкин колодец». Любовь к труду, гордость своим мастерством, непрестанное стремление совершенствоваться — эти дорогие Бажову качества воспеваются и в данном сказе. С этого и следует после чтения в классе сказа начать его обсуждение. О герое сказа Илюхе судачили: «Не иначе, знает Илюшка какую-то словинку, то он и удачливый, и на работе ему устатка нет». Спросим нас: какую словинку знает Илюха, что ему удача во всем? Жадные к золоту люди в сказах Бажова обязательно оказываются дурными людьми и жертвами своего корыстолюбия, душевной черствости. За что бабка Синюшка награждает Илюху, за что она губит Кузьку Двоерылка? С «тайной силой» встречаются у Бажова молодые горщики, рудокопы. Федюнька — с Огневушкой-Поскакушкой,.Дарен-ка — с козлом — Серебряным копытцем, Данило-мастер — с самой Хозяйкой Медной горы. Так же встречается приисковый рабочий Илюха с Синюшкой, полюбившей его за веселую сноровку в труде. Юными героями Бажова в их поисках руководит не жадность, не желание разбогатеть, а стремление проникнуть в тайны природы, встретиться с красотой. Поэтому духовной красоте и чистоте людей труда часто сопутствует и внешняя красота, как в сказе о мраморской работнице, «пригожей — сказать нельзя». Бажов как бы иронически полемизирует с привычной сказочной концовкой: «Стали жить-поживать да добра наживать». Не зря бабка Лукерья; предостерегала внука Илюху против «худых думок… про деньги да про богатство». На памятнике Бажову не зря высечены слова, взятые из одного сказа: «Работа, она штука долговекая, человек умрет, а дело его остается». К этому выводу ведем нас всем ходом урока, рекомендуя им в заключение другие сказы «Малахитовой шкатулки» Бажова для внеклассного чтения.

Похожие статьи:

Учебный зал → СОЧИНЕНИЯ по творчеству М. Горького

Учебный зал → СОЧИНЕНИЯ по роману А.С. Пушкина «Евгений Онегин»

Учебный зал → СОЧИНЕНИЯ по роману М. Шолохова «Тихий Дон»

Учебный зал → СОЧИНЕНИЯ по творчеству А. И. Куприна

Учебный зал → СОЧИНЕНИЯ по роману Лермонтова «Герой нашего времени»

Сочинение: Малахитовая шкатулка

Малахитовая шкатулка

Автор: Бажов П.П.

Малахитовая шкатулка

У Настасьи, Степановой-то вдовы, шкатулка малахитова осталась. Со всяким женским прибором. Кольца там, серьги и протча по женскому обряду. Сама Хозяйка Медной горы одарила Степана этой шкатулкой, как он еще жениться собирался.

Настасья в сиротстве росла, не привыкла к экому-то богатству, да и не шибко любительница была моду выводить. С первых годов, как жили со Степаном, надевывала, конечно, из этой шкатулки. Только не к душе ей пришлось. Наденет кольцо… Ровно как раз впору, не жмет, не скатывается, а пойдет в церкву или в гости куда — замается. Как закованный палец-то, в конце нали посинеет. Серьги навесит — хуже того. Уши так оттянет, что мочки распухнут. А на руку взять — не тяжелее тех, какие Настасья всегда носила. Буски в шесть ли семь рядов только раз и примерила. Как лед кругом шеи-то, и не согреваются нисколько. На люди те буски вовсе не показывала. Стыдно было.

— Ишь, скажут, какая царица в Полевой выискалась!

Степан тоже не понуждал жену носить из этой шкатулки. Раз даже как-то сказал:

— Убери-ко куда от греха подальше.

Настасья и поставила шкатулку в самый нижний сундук, где холсты и протча про запас держат.

Как Степан умер да камешки у него в мертвой руке оказались, Настасье и причтелось ту шкатулку чужим людям показать. А тот знающий, который про Степановы камешки обсказал, и говорит Настасье потом, как народ схлынул:

— Ты гляди, не мотни эту шкатулку за пустяк. Больших тысяч она стоит.

Он, этот человек-от, ученой был, тоже из вольных. Ране-то в щегарях ходил, да его отстранили; ослабу-де народу дает. Ну, и винцом не брезговал. Тоже добра кабацка затычка был, не тем будь помянут, покойна головушка. А так во всем правильный. Прошенье написать, пробу смыть, знаки оглядеть — все по совести делал, не как иные протчие, абы на полштофа сорвать. Кому-кому, а ему всяк поднесет стаканушку праздничным делом. Так он на нашем заводе и до смерти дожил. Около народа питался.

Настасья от мужа слыхала, что этот щегарь правильный и в делах смышленый, даром что к винишку пристрастье поимел. Ну, и послушалась его.

— Ладно, — говорит, — поберегу на черный день. — И поставила шкатулку на старо место.

Схоронили Степана, сорочины отправили честь честью. Настасья — баба в соку, да и с достатком, стали к ней присватываться. А она, женщина умная, говорит всем одно:

— Хоть золотой второй, а все робятам вотчим.

Ну, отстали по времени.

Степан хорошее обеспечение семье оставил. Дом справный, лошадь, корова, обзаведение полное. Настасья баба работящая, робятишки пословные, не охтимнеченьки живут. Год живут, два живут, три живут. Ну, забеднели все-таки. Где же одной женщине с малолетками хозяйство управить! Тоже ведь и копейку добыть где-то надо. На соль хоть. Тут родня и давай Настасье в уши напевать:

— Продай шкатулку-то! На что она тебе? Что впусте добру лежать! Все едино и Танюшка, как вырастет, носить не будет. Вон там штучки какие! Только барам да купцам впору покупать. С нашим-то ремьем не наденешь эко место. А люди деньги бы дали. Разоставок тебе.

Однем словом, наговаривают. И покупатель, как ворон на кости, налетел. Из купцов всё. Кто сто рублей дает, кто двести.

— Робят-де твоих жалеем, по вдовьему положению нисхождение делаем.

Ну, оболванить ладят бабу, да не на ту попали.

Настасья хорошо запомнила, что ей старый щегарь говорил, не продает за такой пустяк. Тоже и жалко. Как-никак женихово подаренье, мужнина память. А пуще того девчоночка у ней младшенькая слезами улилась, просит:

— Мамонька, не продавай! Мамонька, не продавай! Лучше я в люди пойду, а тятину памятку побереги.

От Степана, вишь, осталось трое робятишек-то. Двое парнишечки. Робята как робята, а эта, как говорится, ни в мать, ни в отца. Еще при Степановой бытности, как вовсе маленькая была, на эту девчоночку люди дивовались. Не то что девки-бабы, а и мужики Степану говорили:

— Не иначе эта у тебя, Степан, из кистей выпала. В кого только зародилась! Сама черненька да бассенька, а глазки зелененьки. На наших девчонок будто и вовсе не походит.

Степан пошутит, бывало:

— Это не диво, что черненька. Отец-то ведь с малых лет в земле скыркался. А что глазки зеленые — тоже дивить не приходится. Мало ли я малахиту барину Турчанинову набил. Вот памятка мне и осталась.

Так эту девчоночку Памяткой и звал.

— Ну-ка ты, Памятка моя! — И когда случалось ей что покупать, так завсегда голубенького либо зеленого принесет.

Вот и росла та девчоночка на примете у людей. Ровно и всамделе гарусинка из праздничного пояса выпала — далеко ее видно. И хоть она не шибко к чужим людям ластилась, а всяк ей — Танюшка да Танюшка. Самые завидущие бабешки и те любовались. Ну, как, — красота! Всякому мило. Одна мать повздыхивала:

— Красота-то — красота, да не наша. Ровно кто подменил мне девчонку.

По Степану шибко эта девчоночка убивалась. Чисто уревелась вся, с лица похудела, одни глаза остались. Мать и придумала дать Танюшке ту шкатулку малахитову — пущай-де позабавится. Хоть маленькая, а девчоночка, — с малых лет им лестно на себя-то навздевать. Танюшка и занялась разбирать эти штучки. И вот диво — которую примеряет, та и по ней. Мать-то иное и не знала к чему, а эта все знает. Да еще говорит:

— Мамонька, сколь хорошо тятино-то подаренье! Тепло от него, будто на пригревинке сидишь, да еще кто тебя мягким гладит.

Настасья сама нашивала, помнит, как у нее пальцы затекали, уши болели, шея не могла согреться. Вот и думает: «Неспроста это. Ой, неспроста!» — да поскорее шкатулку-то опять в сундук. Только Танюшка с той поры нет-нет и запросит:

— Мамонька, дай поиграть тятиным подареньем!

Настасья когда и пристрожит, ну, материнско сердце — пожалеет, достанет шкатулку, только накажет:

— Не изломай чего!

Потом, когда подросла Танюшка, она и сама стала шкатулку доставать. Уедет мать со старшими парнишечками на покос или еще куда, Танюшка останется домовничать. Сперва, конечно, управит, что мать наказывала. Ну, чашки-ложки перемыть, скатерку стряхнуть, в избе-сенях веничком подмахнуть, куричешкам корму дать, в печке поглядеть. Справит все поскорее, да и за шкатулку. Из верхних-то сундуков к тому времени один остался, да и тот легонький стал. Танюшка сдвинет его на табуреточку, достанет шкатулку и перебирает камешки, любуется, на себя примеряет.

Раз к ней и забрался хитник. То ли он в ограде спозаранку прихоронился, то ли потом незаметно где пролез, только из суседей никто не видал, чтобы он по улице проходил. Человек незнамый, а по делу видать — кто-то навел его, весь порядок обсказал.

Как Настасья уехала, Танюшка побегала много-мало по хозяйству и забралась в избу поиграть отцовскими камешками. Надела наголовник, серьги навесила. В это время и пых в избу этот хитник. Танюшка оглянулась — на пороге мужик незнакомый, с топором. И топор-то ихний. В сенках, в уголочке стоял. Только что Танюшка его переставляла, как в сенках мела. Испугалась Танюшка, сидит, как замерла, а мужик сойкнул, топор выронил и обеими руками глаза захватил, как обожгло их. Стонет-кричит:

— Ой, батюшки, ослеп я! Ой, ослеп! — а сам глаза трет.

Танюшка видит — неладно с человеком, стала спрашивать:

— Ты как, дяденька, к нам зашел, пошто топор взял?

А тот, знай, стонет да глаза свои трет. Танюшка его и пожалела — зачерпнула ковшик воды, хотела подать, а мужик так и шарахнулся спиной к двери.

— Ой, не подходи! — Так в сенках и сидел и двери завалил, чтобы Танюшка ненароком не выскочила. Да она нашла ход — выбежала через окошко и к суседям. Ну, пришли. Стали спрашивать, что за человек, каким случаем? Тот промигался маленько, объясняет — проходящий-де, милостинку хотел попросить, да что-то с глазами попритчилось.

— Как солнцем ударило. Думал — вовсе ослепну. От жары, что ли.

Про топор и камешки Танюшка суседям не сказала. Те и думают:

«Пустяшно дело. Может, сама же забыла ворота запереть, вот проходящий и зашел, а тут с ним и случилось что-то. Мало ли бывает»

До Настасьи все-таки проходящего не отпустили. Когда она с сыновьями приехала, этот человек ей рассказал, что суседям рассказывал. Настасья видит — все в сохранности, вязаться не стала. Ушел тот человек, и суседи тоже.

Тогда Танюшка матери и выложила, как дело было. Тут Настасья и поняла, что за шкатулкой приходил, да взять-то ее, видно, не просто.

А сама думает:

«Оберегать-то ее все ж таки покрепче надо».

Взяла да потихоньку от Танюшки и других робят и зарыла ту шкатулку в голбец.

Уехали опять все семейные. Танюшка хватилась шкатулки, а ее быть бывало. Горько это показалось Танюшке, а тут вдруг теплом ее опахнуло. Что за штука? Откуда? Огляделась, а из-под полу свет. Танюшка испугалась — не пожар ли? Заглянула в голбец, там в одном уголке свет. Схватила ведро, плеснуть хотела — только ведь огня-то нет и дымом не пахнет. Покопалась в том месте, видит — шкатулка. Открыла, а камни-то ровно еще краше стали. Так и горят разными огоньками, и светло от них, как при солнышке. Танюшка и в избу не потащила шкатулку. Тут в голбце и наигралась досыта.

Так с той поры и повелось. Мать думает: «Вот хорошо спрятала, никто не знает»,— а дочь, как домовничать, так и урвет часок поиграть дорогим отцовским подареньем. Насчет продажи Настасья и говорить родне не давала.

— По миру впору придет — тогда продам.

Хоть круто ей приходилось, а укрепилась. Так еще сколько-то годов перемогались, дальше на поправу пошло. Старшие робята стали зарабатывать маленько, да и Танюшка не сложа руки сидела. Она, слышь-ко, научилась шелками да бисером шить. И так научилась, что самолучшие барские мастерицы руками хлопали — откуда узоры берет, где шелка достает?

А тоже случаем вышло. Приходит к ним женщина. Небольшого росту, чернявая, в Настасьиных уж годах, а востроглазая и, по всему видать, шмыгало такое, что только держись. На спине котомочка холщовая, в руке черемуховый бадожок, вроде как странница. Просится у Настасьи:

— Нельзя ли, хозяюшка, у тебя денек-другой отдохнуть? Ноженьки не несут, а идти не близко.

Настасья сперва подумала, не подослана ли опять за шкатулкой, потом все-таки пустила.

— Места не жалко. Не пролежишь, поди, и с собой не унесешь. Только вот кусок-то у нас сиротский. Утром — лучок с кваском, вечером — квасок с лучком, вся и перемена. Отощать не боишься, так милости просим, живи сколь надо.

А странница уж бадожок свой поставила, котомку на припечье положила и обуточки снимает. Настасье это не по нраву пришлось, а смолчала.

«Ишь неочесливая! Приветить ее не успела, а она нако — обутки сняла и котомку развязала».

Женщина, и верно, котомочку расстегнула и пальцем манит к себе Танюшку:

— Иди-ко, дитятко, погляди на мое рукоделье. Коли поглянется, и тебя выучу… Видать, цепкий глазок-то на это будет!

Танюшка подошла, а женщина и подает ей ширинку маленькую, концы шелком вышиты. И такой-то, слышь-ко, жаркий узор на той ширинке, что ровно в избе светлее и теплее стало.

Танюшка так глазами и впилась, а женщина посмеивается.

— Поглянулось, знать, доченька, мое рукодельице? Хочешь — выучу?

— Хочу, — говорит.

Настасья так и взъелась:

— И думать забудь! Соли купить не на что, а ты придумала шелками шить! Припасы-то, поди-ка, денег стоят.

— Про то не беспокойся, хозяюшка, — говорит странница. — Будет понятие у доченьки — будут и припасы. За твою хлеб-соль оставлю ей — надолго хватит. А дальше сама увидишь. За наше-то мастерство денежки платят. Не даром работу отдаем. Кусок имеем.

Тут Настасье уступить пришлось.

— Коли припасов уделишь, так о чем не поучиться. Пущай поучится, сколь понятия хватит. Спасибо тебе скажу.

Вот эта женщина и занялась Танюшку учить. Скорехонько Танюшка все переняла, будто раньше которое знала. Да вот еще что. Танюшка не то что к чужим, к своим неласковая была, а к этой женщине так и льнет, так и льнет. Настасья скоса запоглядывала:

«Нашла себе новую родню. К матери не подойдет, а к бродяжке прилипла!»

А та еще ровно дразнит, все Танюшку дитятком да доченькой зовет, а крещеное имя ни разочку не помянула. Танюшка видит, что мать в обиде, а не может себя сдержать. До того, слышь-ко, вверилась этой женщине, что ведь сказала ей про шкатулку-то!

— Есть, — говорит, — у нас дорогая тятина памятка — шкатулка малахитова. Вот где каменья! Век бы на них глядела.

— Мне покажешь, доченька? — спрашивает женщина.

Танюшка даже не подумала, что это неладно.

— Покажу, — говорит, — когда дома никого из семейных не будет.

Как вывернулся такой часок, Танюшка и позвала ту женщину в голбец. Достала Танюшка шкатулку, показывает, а женщина поглядела маленько да и говорит:

— Надень-ко на себя — виднее будет.

Ну, Танюшка,— не того слова, — стала надевать, а та, знай, похваливает:

— Ладно, доченька, ладно! Капельку только поправить надо.

Подошла поближе да и давай пальцем в камешки тыкать. Который заденет — тот и загорится по-другому. Танюшке иное видно, иное — нет. После этого женщина и говорит:

— Встань-ко, доченька, пряменько.

Танюшка встала, а женщина и давай ее потихоньку гладить по волосам, по спине. Вею огладила, а сама наставляет:

— Заставлю тебя повернуться, так ты, смотри, на меня не оглядывайся. Вперед гляди, примечай, что будет, а ничего не говори. Ну, поворачивайся!

Повернулась Танюшка — перед ней помещение, какого она отродясь не видывала. Не то церква, не то что. Потолки высоченные на столбах из чистого малахиту. Стены тоже в рост человека малахитом выложены, а по верхнему карнизу малахитовый узор прошел. Прямо перед Танюшкой, как вот в зеркале, стоит красавица, про каких только в сказках сказывают. Волосы как ночь, а глаза зеленые. И вся-то она изукрашена дорогими каменьями, а платье на ней из зеленого бархату с переливом. И так это платье сшито, как вот у цариц на картинах. На чем только держится. Со стыда бы наши заводские сгорели на людях такое надеть, а эта зеленоглазая стоит себе спокойнешенько, будто так и надо. Народу в том помещенье полно. По-господски одеты, и все в золоте да заслугах. У кого спереду навешано, у кого сзаду нашито, а у кого и со всех сторон. Видать, самое вышнее начальство. И бабы ихние тут же. Тоже голоруки, гологруды, каменьями увешаны. Только где им до зеленоглазой! Ни одна в подметки не годится.

В ряд с зеленоглазой какой-то белобрысенький. Глаза враскос, уши пенечками, как есть заяц. А одежа на нем — уму помраченье. Этому золота-то мало показалось, так он, слышь-ко, на обую камни насадил. Да такие сильные, что, может, в десять лет один такой найдут. Сразу видать — заводчик это. Лопочет тот заяц зеленоглазой-то, а она хоть бы бровью повела, будто его вовсе нет.

Танюшка глядит на эту барыню, дивится на нее и только тут заметила:

— Ведь каменья-то на ней тятины! — сойкала Танюшка, и ничего не стало.

А женщина та посмеивается:

— Не доглядела, доченька! Не тужи, по времени доглядишь.

Танюшка, конечно, доспрашивается — где это такое помещение?

— А это, — говорит, — царский дворец. Та самая палатка, коя здешним малахитом изукрашена. Твой покойный отец его добывал-то.

— А это кто в тятиных уборах и какой это с ней заяц?

— Ну, этого не скажу, сама скоро узнаешь.

В тот же день, как пришла Настасья домой, эта женщина собираться в дорогу стала. Поклонилась низенько хозяйке, подала Танюшке узелок с шелками да бисером, потом достала пуговку махоньку. То ли она из стекла, то ли из дурмашка на простую грань обделана.

Подает ее Танюшке да и говорит:

— Прими-ко, доченька, от меня памятку. Как что забудешь по работе либо трудный случай подойдет, погляди на эту пуговку. Тут тебе ответ и будет.

Сказала так-то и ушла. Только ее и видели.

С той поры Танюшка и стала мастерицей, а уж в годы входить стала, вовсе невестой глядит. Заводские парни о Настасьины окошки глаза обмозолили, а подступить к Танюшке боятся. Вишь, неласковая она, невеселая, да и за крепостного где же вольная пойдет. Кому охота петлю надевать?

В барском доме тоже проведали про Танюшку из-за мастерства-то ее. Подсылать к ней стали. Лакея помоложе да поладнее оденут по-господски, часы с цепочкой дадут и пошлют к Танюшке, будто за делом каким. Думают, не обзарится ли девка на экого молодца. Тогда ее обратать можно. Толку все ж таки не выходило. Скажет Танюшка что по делу, а другие разговоры того лакея безо внимания. Надоест, так еще надсмешку подстроит:

— Ступай-ко, любезный, ступай! Ждут ведь. Боятся, поди, как бы у тебя часы потом не изошли и цепка не помедела. Вишь, без привычки-то как ты их мозолишь.

Ну, лакею или другому барскому служке эти слова, как собаке кипяток. Бежит, как ошпаренный, фырчит про себя:

— Разве это девка? Статуй каменный, зеленоглазый! Такую ли найдем!

Фырчит так-то, а самого уж захлестнуло. Которого пошлют, забыть не может Танюшкину красоту. Как привороженного к тому месту тянет — хоть мимо пройти, в окошко поглядеть. По праздникам чуть не всему заводскому холостяжнику дело на той улице. Дорогу у самых окошек проторили, а Танюшка и не глядит.

Суседки уж стали Настасью корить:

— Что это у тебя Татьяна шибко высоко себя повела? Подружек у ней нет, на парней глядеть не хочет. Царевича-королевича ждет аль в Христовы невесты ладится?

Настасья на эти покоры только вздыхает:

— Ой, бабоньки, и сама не ведаю. И так-то у меня девка мудреная была, а колдунья эта проходящая вконец ее извела. Станешь ей говорить, а она уставится на свою колдовскую пуговку и молчит. Так бы и выбросила эту проклятую пуговку, да по делу она ей на пользу. Как шелка переменить или что, так в пуговку и глядит. Казала и мне, да у меня, видно, глаза тупы стали, не вижу. Налупила бы девку, да, вишь, она у нас старательница. Почитай, ее работой только и живем. Думаю-думаю так-то и зареву. Ну, тогда она скажет: «Мамонька, ведь знаю я, что тут моей судьбы нет. То никого и не привечаю и на игрища не хожу. Что зря людей в тоску вгонять? А что под окошком сижу, так работа моя того требует. За что на меня приходишь? Что я худого сделала?» Вот и ответь ей!

Ну, жить все ж таки ладно стали. Танюшкино рукоделье на моду пошло. Не то что в заводе аль в нашем городе, по другим местам про него узнали, заказы посылают и деньги платят немалые. Доброму мужику впору столько-то заробить. Только тут беда их и пристигла — пожар случился. А ночью дело было. Пригон, завозня, лошадь, корова, снасть всяка — все сгорело. С тем только и остались, в чем выскочили. Шкатулку, однако, Настасья выхватила, успела-таки. На другой день и говорит:

— Видно, край пришел — придется продать шкатулку.

Сыновья в один голос:

— Продавай, мамонька. Не продешеви только.

Танюшка украдкой на пуговку поглядела, а там зеленоглазая маячит — пущай продают. Горько стало Танюшке, а что поделаешь? Все равно уйдет отцова памятка этой зеленоглазой. Вздохнула и говорит:

— Продавать так продавать. — И даже не стала на прощанье те камни глядеть. И то сказать — у соседей приютились, где тут раскладываться.

Придумали так — продать-то, а купцы уж тут как тут. Кто, может, сам и поджог-от подстроил, чтобы шкатулкой завладеть. Тоже ведь народишко-то — ноготок, доцарапается! Видят, — робята подросли, — больше дают. Пятьсот там, семьсот, один до тысячи дошел. По заводу деньги немалые, можно на их обзавестись. Ну, Настасья запросила все-таки две тысячи. Ходят, значит, к ней, рядятся. Накидывают помаленьку, а сами друг от друга таятся, сговориться меж собой не могут. Вишь, кусок-от такой — ни одному отступиться неохота. Пока они так-то ходили, в Полевую и приехал новый приказчик.

Когда ведь они — приказчики-то — подолгу сидят, а в те годы им какой-то перевод случился. Душного козла, который при Степане был, старый барин на Крылатовско за вонь отставил. Потом был Жареной Зад. Рабочие его на болванку посадили. Тут заступил Северьян Убойца. Этого опять Хозяйка Медной горы в пусту породу перекинула. Там еще двое ли, трое каких-то были, а потом и приехал этот.

Он, сказывают, из чужестранных земель был, на всяких языках будто говорил, а по-русски похуже. Чисто-то выговаривал одно — пороть. Свысока так, с растяжкой — па-роть. О какой недостаче ему заговорят, одно кричит: пароть! Его Паротей и прозвали.

На деле этот Паротя не шибко худой был. Он хоть кричал, а вовсе народ на пожарну не гонял. Тамошним охлестышам вовсе и дела не стало. Вздохнул маленько народ при этом Пароте.

Тут, вишь, штука-то в чем. Старый барин к той поре вовсе утлый стал, еле ногами перебирал. Он и придумал сына женить на какой-то там графине ли, что ли. Ну, а у этого молодого барина была полюбовница, и он к ей большую приверженность имел. Как делу быть? Неловко все ж таки. Что новые сватовья скажут? Вот старый барин и стал сговаривать ту женщину — сынову-то полюбовницу — за музыканта. У барина же этот музыкант служил. Робятишек на музыках обучал и так разговору чужестранному, как ведется по ихнему положению.

— Чем, — говорит, — тебе так-то жить на худой славе, выходи-ко ты замуж. Приданым тебя оделю, а мужа приказчиком в Полевую пошлю. Там дело направлено, пущай только построже народ держит. Хватит, поди, на это толку, что хоть и музыкант. А ты с ним лучше лучшего проживешь в Полевой-то. Первый человек, можно сказать, будешь. Почет тебе, уважение от всякого. Чем плохо?

Бабочка сговорная оказалась. То ли она в рассорке с молодым барином была, то ли хитрость поимела.

— Давно, — говорит, — об этом мечтанье имела, да сказать — не насмелилась.

Ну, музыкант, конечно, сперва уперся:

— Не желаю, — шибко про нее худа слава, потаскуха вроде.

Только барин — старичонко хитрой. Недаром заводы нажил. Живо обломал этого музыканта. Припугнул чем али улестил, либо подпоил — ихнее дело, только вскорости свадьбу справили, и молодые поехали в Полевую. Так вот Паротя и появился в нашем заводе. Недолго только прожил, а так — что зря говорить — человек не вредный. Потом, как Полторы Хари вместо его заступил — из своих заводских, так жалели даже этого Паротю.

Приехал с женой Паротя как раз в ту пору, как купцы Настасью обхаживали. Паротина баба тоже видная была. Белая да румяная — однем словом, полюбовница. Небось худу-то бы не взял барин. Тоже, поди, выбирал! Вот эта Паротина жена и прослышала — шкатулку продают. «Дай-ко, — думает, — посмотрю, может, всамделе стоющее что». Живехонько срядилась и прикатила к Настасье. Им ведь лошадки-то заводские завсегда готовы!

— Ну-ко, — говорит, — милая, покажи, какие такие камешки продаешь?

Настасья достала шкатулку, показывает. У Паротиной бабы и глаза забегали. Она, слышь-ко, в Сам-Петербурхе воспитывалась, в заграницах разных с молодым барином бывала, толк в этих нарядах имела. оЧто же это, — думает, — такое? У самой царицы эдаких украшениев нет, а тут нако — в Полевой, у погорельцев! Как бы только не сорвалась покупочка».

— Сколько, — спрашивает, — просишь?

Настасья говорит:

— Две бы тысячи охота взять.

— Ну, милая, собирайся! Поедем ко мне со шкатулкой. Там деньги сполна получишь.

Настасья, однако, на это не подалась.

— У нас, — говорит, — такого обычая нет, чтобы хлеб за брюхом ходил. Принесешь деньги — шкатулка твоя.

Барыня видит — вон какая женщина, — живо скрутилась за деньгами, а сама наказывает:

— Ты уж, милая, не продавай шкатулку.

Настасья отвечает:

— Это будь в надежде. От своего слова не отопрусь. До вечера ждать буду, а дальше моя воля.

Уехала Паротина жена, а купцы-то и набежали все разом. Они, вишь, следили. Спрашивают:

— Ну, как?

— Запродала,— отвечает Настасья.

— За сколь?

— За две, как назначила.

— Что ты, — кричат, — ума решилась али что! В чужие руки отдаешь, а своим отказываешь! — И давай-ко цену набавлять.

Ну, Настасья на эту удочку не клюнула.

— Это, — говорит, — вам привышно дело в словах вертеться, а мне не доводилось. Обнадежила женщину, и разговору конец!

Паротина баба крутехонько обернулась. Привезла деньги, передала из ручки в ручку, подхватила шкатулку и айда домой. Только на порог, а навстречу Танюшка. Она, вишь, куда-то ходила, и вся эта продажа без нее была. Видит — барыня какая-то и со шкатулкой. Уставилась на нее Танюшка — дескать, не та ведь, какую тогда видела. А Паротина жена пуще того воззрилась.

— Что за наваждение? Чья такая? — спрашивает.

— Дочерью люди зовут, — отвечает Настасья. — Самая как есть наследница шкатулки-то, кою ты купила. Не продала бы, кабы не край пришел. С малолетства любила этими уборами играть. Играет да нахваливает — как-де от них тепло да хорошо. Да что об этом говорить! Что с возу пало — то пропало!

— Напрасно, милая, так думаешь, — говорит Паротина баба. — Найду я местичко этим каменьям. — А про себя думает: «Хорошо, что эта зеленоглазая силы своей не чует. Покажись такая в Сам-Петербурхе, царями бы вертела. Надо — мой-то дурачок Турчанинов ее не увидал».

С тем и разошлись.

Паротина жена, как приехала домой, похвасталась:

— Теперь, друг любезный, я не то что тобой, и Турчаниновым не понуждаюсь. Чуть что — до свиданья! Уеду в Сам-Петербурх либо, того лучше, в заграницу, продам шкатулочку и таких-то мужей, как ты, две дюжины куплю, коли надобность случится.

Похвасталась, а показать на себе новокупку все ж таки охота. Ну, как — женщина! Подбежала к зеркалу и первым делом наголовник пристроила. — Ой, ой, что такое! — Терпенья нет — крутит и дерет волосы-то. Еле выпростала. А неймется. Серьги надела — чуть мочки не разорвала. Палец в перстень сунула — заковало, еле с мылом стащила. Муж посмеивается: не таким, видно, носить!

А она думает: «Что за штука? Надо в город ехать, мастеру показать. Подгонит как надо, только бы камни не подменил»

Сказано — сделано. На другой день с утра укатила. На заводской-то тройке ведь недалеко. Узнала, какой самый надежный мастер, — и к нему. Мастер старый-престарый, а по своему делу дока. Оглядел шкатулку, спрашивает, у кого куплено. Барыня рассказала, что знала. Оглядел еще раз мастер шкатулку, а на камни не взглянул.

— Не возьмусь, — говорит, — что хошь давайте. Не здешних это мастеров работа. Нам несподручно с ними тягаться.

Барыня, конечно, не поняла, в чем тут закорючка, фыркнула и побежала к другим мастерам. Только все как сговорились: оглядят шкатулку, полюбуются, а на камни не смотрят и от работы наотрез отказываются. Барыня тогда на хитрости пошла, говорит, что эту шкатулку из Сам-Петербурху привезла. Там всё и делали. Ну, мастер, которому она это плела, только рассмеялся.

— Знаю, — говорит, — в каком месте шкатулка делана, и про мастера много наслышан. Тягаться с ним всем нашим не по плечу. На одного кого тот мастер подгоняет, другому не подойдет, что хошь делай.

Барыня и тут не поняла всего-то, только то и уразумела — неладно дело, боятся кого-то мастера. Припомнила, что старая хозяйка сказывала, будто дочь любила эти уборы на себя надевать.

«Не по этой ли зеленоглазой подгонялись? Вот беда-то!»

Потом опять переводит в уме: «Да мне-то что! Продам какой ни есть богатой дуре. Пущай мается, а денежки у меня будут!» С этим и уехала в Полевую.

Приехала, а там новость: весточку получили — старый барин приказал долго жить. Хитренько с Паротей-то он устроил, а смерть его перехитрила — взяла и стукнула. Сына так и не успел женить, и он теперь полным хозяином стал. Через малое время Паротина жена получила писемышко. Так и так, моя любезная, по вешней воде приеду на заводах показаться и тебя увезу, а музыканта твоего куда-нибудь законопатим. Паротя про это как-то узнал, шум-крик поднял. Обидно, вишь, ему перед народом-то. Как-никак приказчик, а тут вон что — жену отбирают. Сильно выпивать стал. Со служащими, конечно. Они рады стараться на даровщинку-то. Вот раз пировали. Кто-то из этих запивох и похвастай:

— Выросла-де у нас в заводе красавица, другую такую не скоро сыщешь.

Паротя и спрашивает:

— Чья такая? В котором месте живет?

Ну, ему рассказали и про шкатулку помянули — в этой-де семье ваша жена шкатулку покупала. Паротя и говорит:

— Поглядеть бы, — а у запивох и заделье нашлось.

— Хоть сейчас пойдем — осведетельствовать, ладно ли они новую избу поставили. Семья хоть из вольных, а на заводской земле живут. В случае чего и прижать можно.

Пошли двое ли, трое с этим Паротей. Цепь притащили, давай промер делать, не зарезалась ли Настасья в чужую усадьбу, выходят ли вершки меж столбами. Подыскиваются, однем словом. Потом заходят в избу, а Танюшка как раз одна была. Глянул на нее Паротя и слова потерял. Ну, ни в каких землях такой красоты не видывал. Стоит как дурак, а она сидит — помалкивает, будто ее дело не касается. Потом отошел малость Паротя, стал спрашивать;

— Что поделываете?

Танюшка говорит:

— По заказу шью, — и работу свою показала.

— Мне, — говорит Паротя, — можно заказ сделать?

— Отчего же нет, коли в цене сойдемся.

— Можете, — спрашивает опять Паротя, — мне с себя патрет шелками вышить?

Танюшка потихоньку на пуговку поглядела, а там зеленоглазая ей знак подает — бери заказ! — и на себя пальцем указывает. Танюшка и отвечает:

— Свой патрет не буду, а есть у меня на примете женщина одна в дорогих каменьях, в царицыном платье, эту вышить могу. Только недешево будет стоить такая работа.

— Об этом,— говорит,— не сумлевайтесь, хоть сто, хоть двести рублей заплачу, лишь бы сходственность с вами была.

— В лице, — отвечает, — сходственность будет, а одежа другая.

Срядились за сто рублей. Танюшка и срок назначила — через месяц. Только Паротя нет-нет и забежит, будто о заказе узнать, а у самого вовсе не то на уме. Тоже обахмурило его, а Танюшка ровно и вовсе не замечает. Скажет два-три слова, и весь разговор. Запивохи-то Паротины подсмеиваться над ним стали:

— Тут-де не отломится. Зря сапоги треплешь!

Ну вот, вышила Танюшка тот патрет. Глядит Паротя — фу ты, боже мой! Да ведь это она самая и есть, одежой да каменьями изукрашенная. Подает, коечно, три сотенных билета, только Танюшка два-то не взяла.

— Не привышны, — говорит, — мы подарки принимать. Трудами кормимся.

Прибежал Паротя домой, любуется на патрет, а от жены впотай держит. Пировать меньше стал, в заводское дело вникать мало-мало начал.

Весной приехал на заводы молодой барин. В Полевую прикатил. Народ согнали, молебен отслужили, и потом в господском доме тонцы-звонцы пошли. Народу тоже две бочки вина выкатили — помянуть старого, проздравить нового барина. Затравку, значит, сделали. На это все Турчаниновы мастера были. Как зальешь господскую чарку десятком своих, так и невесть какой праздник покажется, а на поверку выйдет — последние копейки умыл и вовсе ни к чему. На другой день народ на работу, а в господском дому опять пировля. Да так и пошло. Поспят сколько да опять за гулянку. Ну, там, на лодках катаются, на лошадях в лес ездят, на музыках бренчат, да мало ли. А Паротя все время пьяной. Нарочно к нему барин самых залихватских питухов поставил — накачивай-де до отказу! Ну, те и стараются новому барину подслужиться.

Паротя хоть пьяной, а чует, к чему дело клонится. Ему перед гостями неловко. Он и говорит за столом, при всех:

— Это мне безо внимания, что барин Турчанинов хочет у меня жену увезти. Пущай повезет! Мне такую не надо. У меня вот кто есть! — Да и достает из кармана тот шелковый патрет. Все так и ахнули, а Паротина баба и рот закрыть не может. Барин тоже въелся глазами-то. Любопытно ему стало.

— Кто такая? — спрашивает.

Паротя знай похохатывает:

— Полон стол золота насыпь — и то не скажу!

Ну, а как не скажешь, коли заводские сразу Танюшку признали. Один перед другим стараются — барину объясняют. Паротина баба руками-ногами:

— Что вы! Что вы! Околесицу этаку городите! Откуда у заводской девки платье такое да еще каменья дорогие? А патрет этот муж из-за границы привез. Еще до свадьбы мне показывал. Теперь с пьяных-то глаз мало ли что сплетет. Себя скоро помнить не будет. Ишь, опух весь!

Паротя видит, что жене шибко не мило, он и давай чехвостить:

— Страмина ты, страмина! Что ты косоплетки плетешь, барину в глаза песком бросаешь! Какой я тебе патрет показывал? Здесь мне его шили. Та самая девушка, про которую они вон говорят. Насчет платья — лгать не буду — не знаю. Платье какое хошь надеть можно. А камни у них были. Теперь у тебя в шкапу заперты. Сама же их купила за две тысячи, да надеть не смогла. Видно, не подходит корове черкасско седло. Весь завод про покупку-то знает!

Барин как услышал про камни, так сейчас же:

— Ну-ко, покажи!

Он, слышь-ко, малоуменький был, мотоватый. Однем словом, наследник. К камням-то сильное пристрастие имел. Щегольнуть ему было нечем, — как говорится, ни росту, ни голосу, — так хоть каменьями. Где ни прослышит про хороший камень, сейчас купить ладится. И толк в камнях знал, даром что не шибко умный.

Паротина баба видит — делать нечего, — принесла шкатулку. Барин взглянул и сразу:

— Сколько?

Та и бухнула вовсе неслыханно. Барин рядиться. На половине сошлись, и заемную бумагу барин подписал: не было, вишь, денег-то с собой. Поставил барин перед собой шкатулку на стол да и говорит:

— Позовите-ко эту девку, про которую разговор.

Сбегали за Танюшкой. Она ничего, сразу пошла, — думала, заказ какой большой. Приходит в комнату, а там народу полно и посредине тот самый заяц, которого она тогда видела. Перед этим зайцем шкатулка — отцово подаренье. Танюшка сразу признала барина и спрашивает:

— Зачем звали?

Барин и слова сказать не может. Уставился на нее да и все. Потом все ж таки нашел разговор:

— Ваши камни?

— Были наши, теперь вон ихние, — и показала на Паротину жену.

— Мои теперь, — похвалился барин.

— Это дело ваше.

— А хошь, подарю обратно?

— Отдаривать нечем.

— Ну, а примерить на себя ты их можешь? Взглянуть мне охота, как эти камни на человеке придутся.

— Это, — отвечает Танюшка, — можно.

Взяла шкатулку, разобрала уборы, — привычно дело, — и живо их к месту пристроила. Барин глядит и только ахает. Ах да ах, больше и речей нет. Танюшка постояла в уборе-то и спрашивает:

— Поглядели? Будет? Мне ведь не от простой поры тут стоять — работа есть.

Барин тут при всех и говорит:

— Выходи за меня замуж. Согласна?

Танюшка только усмехнулась:

— Не под стать бы ровно барину такое говорить. — Сняла уборы и ушла.

Только барин не отстает. На другой день свататься приехал. Просит-молит Настасью-то: отдай за меня дочь.

Настасья говорит:

— Я с нее воли не снимаю, как она хочет, а по-моему — будто не подходит.

Танюшка слушала-слушала да и молвит:

— Вот что, не то… Слышала я, будто в царском дворце есть палата, малахитом тятиной добычи обделанная. Вот если ты в этой палате царицу мне покажешь — тогда выйду за тебя замуж.

Барин, конечно, на все согласен. Сейчас же в Сам-Петербурх стал собираться и Танюшку с собой зовет — лошадей, говорит, тебе предоставлю. А Танюшка отвечает:

— По нашему-то обряду и к венцу на жениховых лошадях невеста не ездит, а мы ведь еще никто. Потом уж об этом говорить будем, как ты свое обещанье выполнишь.

— Когда же, — спрашивает, — ты в Сам-Петербурхе будешь?

— К Покрову, — говорит, — непременно буду. Об этом не сумлевайся, а пока уезжай отсюда.

Барин уехал, Паротину жену, конечно, не взял, не глядит даже на нее. Как домой в Сам-Петербурх-от приехал, давай по всему городу славить про камни и про свою невесту. Многим шкатулку-то показывал. Ну, сильно залюбопытствовали невесту посмотреть. К осеням-то барин квартиру Танюшке приготовил, платьев всяких навез, обую, а она весточку и прислала, — тут она, живет у такой-то вдовы на самой окраине. Барин, конечно, сейчас же туда:

— Что вы! Мысленное ли дело тут проживать? Квартерка приготовлена, первый сорт!

А Танюшка отвечает:

— Мне и тут хорошо.

Слух про каменья да турчаниновску невесту и до царицы дошел. Она и говорит:

— Пущай-ка Турчанинов покажет мне свою невесту. Что-то много про нее врут.

Барин к Танюшке, — дескать, приготовиться надо. Наряд такой сшить, чтобы во дворец можно, камни из малахитовой шкатулки надеть. Танюшка отвечает:

— О наряде не твоя печаль, а камни возьму на подержанье. Да, смотри, не вздумай за мной лошадей посылать. На своих буду. Жди только меня у крылечка, во дворце-то.

Барин думает, — откуда у ней лошади? где платье дворцовское? — а спрашивать все ж таки не насмелился.

Вот стали во дворец собираться. На лошадях все подъезжают, в шелках да бархатах. Турчанинов барин спозаранку у крыльца вертится — невесту свою поджидает. Другим тоже любопытно на нее поглядеть, — тут же остановились. А Танюшка надела каменья, подвязалась платочком по-заводски, шубейку свою накинула и идет себе потихонечку. Ну, народ — откуда такая? — валом за ней валит. Подошла Танюшка ко дворцу, а царские лакеи не пущают — не дозволено, говорят, заводским-то. Турчанинов барин издаля Танюшку завидел, только ему перед своими-то стыдно, что его невеста пешком, да еще в экой шубейке, он взял да и спрятался. Танюшка тут распахнула шубейку, лакеи глядят — платье-то! У царицы такого нет! — сразу пустили. А как Танюшка сняла платочек да шубейку, все кругом сахнули:

— Чья такая? Каких земель царица?

А барин Турчанинов тут как тут.

— Моя невеста, — говорит.

Танюшка эдак строго на него поглядела:

— Это еще вперед поглядим! Пошто ты меня обманул — у крылечка не дождался?

Барин туда-сюда,— оплошка-де вышла. Извини, пожалуйста.

Пошли они в палаты царские, куда было велено. Глядит Танюшка — не то место. Еще строже спросила Турчанинова барина:

— Это еще что за обман? Сказано тебе, что в той палате, которая малахитом тятиной работы обделана! — И пошла по дворцу-то, как дома. А сенаторы, генералы и протчи за ней.

— Что, дескать, такое? Видно, туда велено.

Народу набралось полным-полно, и все глаз с Танюшки не сводят, а она стала к самой малахитовой стенке и ждет. Турчанинов, конечно, тут же. Лопочет ей, что ведь неладно, не в этом помещенье царица дожидаться велела. А Танюшка стоит спокойнешенько, хоть бы бровью повела, будто барина вовсе нет.

Царица вышла в комнату-то, куда назначено. Глядит — никого нет. Царицыны наушницы и доводят — турчаниновска невеста всех в малахитову палату увела. Царица поворчала, конечно, — что за самовольство! Запотопывала ногами-то. Осердилась, значит, маленько. Приходит царица в палату малахитову. Все ей кланяются, а Танюшка стоит — не шевельнется.

Царица и кричит:

— Ну-ко, показывайте мне эту самовольницу — турчаниновску невесту!

Танюшка это услышала, вовсе брови свела, говорит барину:

— Это еще что придумал! Я велела мне царицу показать, а ты подстроил меня ей показывать. Опять обман! Видеть тебя больше не хочу! Получи свои камни!

С этим словом прислонилась к стенке малахитовой и растаяла. Только и осталось, что на стенке камни сверкают, как прилипли к тем местам, где голова была, шея, руки.

Все, конечно, перепугались, а царица в беспамятстве на пол брякнула. Засуетились, поднимать стали. Потом, когда суматоха поулеглась, приятели и говорят Турчанинову:

— Подбери хоть камни-то! Живо разворуют. Не како-нибудь место — дворец! Тут цену знают!

Турчанинов и давай хватать те каменья. Какой схватит, тот у него и свернется в капельку. Ина капля чистая, как вот слеза, ина желтая, а то опять, как кровь, густая. Так ничего и не собрал. Глядит — на полу пуговка валяется. Из бутылочного стекла, на простую грань. Вовсе пустяковая. С горя он и схватил ее. Только взял в руку, а в этой пуговке, как в большом зеркале, зеленоглазая красавица в малахитовом платье, вся дорогими каменьями изукрашенная, хохочет-заливается:

— Эх ты, полоумный косой заяц! Тебе ли меня взять! Разве ты мне пара?

Барин после этого и последний умишко потерял, а пуговку не бросил. Нет-нет и поглядит в нее, а там все одно: стоит зеленоглазая, хохочет и обидные слова говорит. С горя барин давай-ко пировать, долгов наделал, чуть при нем наши-то заводы с молотка не пошли.

А Паротя, как его отстранили, по кабакам пошел. До ремков пропился, а патрет тот шелковый берег. Куда этот патрет потом девался — никому не известно.

Не поживилась и Паротина жена: поди-ко, получи по заемной бумаге, коли все железо и медь заложены!

Про Танюшку с той поры в нашем заводе ни слуху ни духу. Как не было.

Погоревала, конечно, Настасья, да тоже не от силы. Танюшка-то, вишь, хоть радетельница для семьи была, а все Настасье как чужая.

И то сказать, парни у Настасьи к тому времени выросли. Женились оба. Внучата пошли. Народу в избе густенько стало. Знай поворачивайся — за тем догляди, другому подай… До скуки ли тут!

Холостяжник — тот дольше не забывал. Все под Настасьиными окошками топтался. Поджидали, не появится ли у окошечка Танюшка, да так и не дождались.

Потом, конечно, оженились, а нет-нет и помянут:

— Вот-де какая у нас в заводе девка была! Другой такой в жизни не увидишь.

Да еще после этого случаю заметочка вышла. Сказывали, будто Хозяйка Медной горы двоиться стала: сразу двух девиц в малахитовых платьях люди видали.