Сочинение моя бабушка блокадница

Эта история написана на основе воспоминаний моей бабушки Музы Николаевны Дементьевой — жительницы блокадного Ленинграда.

Часто пишут, что в нашей стране нет такой семьи, которой не коснулась бы война. Вот и в моей семье есть свидетель того страшного лихолетья — это моя бабушка, житель блокадного Ленинграда Муза Николаевна Дементьева. Хочу рассказать о ней, о ее воспоминаниях и переживаниях в надежде, что мой рассказ станет пусть небольшим, но живым вкладом в наше общее дело, поможет сохранению памяти о страшных днях войны. О каких-то исторических датах, всем известных событиях можно прочитать в учебниках и энциклопедиях. Но как передать тот трепет, то состояние души, те чувства, которые пережили люди огненных 40-х годов? Я считаю, что живые, яркие эмоции мы можем черпать только из воспоминаний. Моя бабуля все это пережила, все это видела. Хочется писать в настоящем времени, но, увы, жизнь неумолима. Теперь я пишу действительно воспоминания о том, что бабушка рассказывала мне теплыми летними вечерами, сидя на крылечке у нашего цветущего куста жасмина, или долгими зимними вечерами за уютным вязанием, когда учила меня вышивать непослушные крестики.

Бабушка, бабуля, бабетта — так ласково называли ее мы, неразумные внуки. Каждое лето, начиная с трехмесячного возраста, я приезжала на побывку в деревню на Смоленщине из славного морского города Кронштадта. И думала, что так будет всегда, что всегда будет рядом мой родной человек. Совсем недавно мы строили планы, как будем встречать 70-летие Победы. Но вот уже год, как ее нет рядом. Есть фотографии, видеосъемки, тетрадные листы, исписанные знакомым с детства почерком. И теперь моя задача — сохранить не только для себя, но и для моего сына эти бесценные воспоминания.

Несмотря на то что бабушка последнее время не жила в Ленинграде, в душе она всегда оставалась ленинградкой. Она умерла на 83-м году жизни. У нас остались медали, которыми она была награждена как житель блокадного Ленинграда. А еще с нами живут прекрасные воспоминания о ней как о сильном духом, закаленном жизнью человеке. Она, столько пережив, не ожесточилась, не озлобилась и при всем при этом оставалась очень заботливым и добрым человеком. У нее был особенный взгляд, всегда видящий чужую боль. У нее были теплые руки, готовые всегда оказать помощь. А еще у нее было необыкновенно бережное отношение к хлебу. Да-да, к простому хлебу. Наверное, тот бесценный 125-граммовый черный кусочек блокадного хлеба не давал ей покоя, заставляя ценить самое важное, что есть у человека, — его жизнь.

Из воспоминаний моей бабушки

«Я жила в Кронштадте — городе, который во время блокады разделил судьбу Ленинграда. Когда началась война, мне было чуть больше 10 лет. Что такое 10 лет? Это маленький беззащитный человек, не понимающий, что происходит, наивно верящий в то, что мама и папа всегда будут рядом и уберегут от любой беды. До этого времени я не знала и не видела смерти. А она ходила рядом. «Тик-так, жить так!» Многие блокадники вспоминают удары метронома, которые доносились из громкоговорителей на улицах. Слышу — значит живу. «Тик-так, тик-так, жить так, жить так!»

Летом 1941 г. родители отправили меня в деревню к бабушке. Но началась война, меня забрали и привезли обратно. Начались налеты немецких самолетов на Кронштадт и Ленинград, обстрелы из орудий, по несколько раз в день. Кронштадт — остров, военная база, где находилось много кораблей и подводных лодок Балтийского флота. Моряки защищали подступы к Ленинграду. Школы отдали под госпитали для раненых. Нас, ребятишек-школьников, учили в двухэтажной деревянной школе.

Наступила зима 1942 г. Сильные морозы, в классах холодно. Чернила замерзали в чернильницах. Если объявляли воздушную тревогу, то нас отправляли в бомбоубежище. Нормы питания с каждым днем сокращались. Почти каждый день я видела умирающих людей. Они были везде, эти худые безжизненные тела. Мне было страшно.

Учиться мы старались хорошо. Ходили к раненым в госпитали. Писали им письма под диктовку, читали книги, давали концерты, а они угощали нас кусочками сахара. Папа мой работал на Балтийском заводе, ремонтировал корабли. Мама выучилась на токаря. Беда пришла неожиданно — от голода умер мой братик, наш Юра, который был младше меня на 2 года. И вот он — в братской могиле.

Беда не приходит одна. В цех, где работал отец, попал снаряд… и папы не стало. Его похоронили на Пискаревском кладбище.

Зимой хлеба стали давать по 125 грамм детям, а рабочим — по 250, больше ничего. В доме не было воды и тепла. Воду брали в прорубях. Наберешь чайник или бидончик, а надо подняться наверх. Поскользнешься, все прольешь — и начинай сначала. В квартирах стояли печки-буржуйки. Топили мебелью и книжками — всем, что горело.

На город стали бросать зажигательные бомбы. Вначале нас, детей, гоняли с крыш, а потом махнули на нас рукой, и мы палками, баграми сбрасывали зажигалки.

Шло время. Запасы продовольствия постепенно заканчивались, хлеба выдавали со спичечную коробку на душу. Мама, которая сама недоедала, отдавала свой хлеб мне.

В ночь на 19 января 1943 г. радио Ленинграда, которое не умолкало ни на одни сутки во время блокады, передало, что блокада прорвана! Детей стали в обязательном порядке вывозить на Большую землю. Я очень ослабла, и меня на маминых руках отправили тоже. От берега отошли 4 баржи, а после обстрела на Большую землю пришли всего две.

Повезли нас, эвакуированных, в Алтайский край. Добирались больше трех месяцев. Все 12 человек поселились в одном доме. Взрослые работали в колхозе, я ходила в школу, в 4-й класс. Вскоре моя мама заболела воспалением легких и умерла. Так я осталась одна. Совсем одна, сирота. Но мне помогали добрые люди. Колхоз выдавал муку, картофель. Было трудно, но Господь не оставил меня. Я стала работать в бригаде овощеводов. А в конце 1944 г. меня разыскала тетка, мамина сестра, которая жила в Москве. Выслала мне пропуск для приезда в Москву… Там я и встретила салют Победы.

Самым счастливым днем моей жизни считаю 9 мая 1945 г. Никогда после этого дня не видела я у людей таких радостных, искренних лиц. Незабываемый салют, долгожданная Победа! Незнакомые люди поздравляли друг друга, целовались, плакали… Плакали от радости и от горя, потому что многие не дожили до этого радостного дня.

Осенью 1947 г. я вернулась в Ленинград, где началась моя взрослая жизнь, хотя повзрослеть мне пришлось очень рано. Окончила 10 классов вечерней школы. Работала токарем в радиоцехе на Морском заводе. В 1976 году приехала на Смоленщину, отработала в Холм-Жирковском с 1979 по 1992 год».

Заканчивая очерк, хочу обратиться ко всему молодому поколению. Чтобы не повторилась эта страшная война, чтобы жизнь на земле не содрогнулась от взрывов бомб и снарядов, чтобы не плакали матери, помните, какой ценой досталась ПОБЕДА! Берегите Мир! Храните Память! Мы, молодое поколение, обязаны помнить о подвигах наших дедов и прадедов на фронте и в тылу врага, а события Великой Отечественной войны пусть останутся навечно в наших сердцах.

9 мая, в День Победы, тысячи ленинградцев идут на Пискаревское кладбище. Семьями идут и в одиночку, старые и молодые. Земляные холмы братских могил уже свободны от снега, прошлогодняя трава распрямилась. На ее темную, жухлую зелень люди кладут цветы, а некоторые кладут хлеб.

Пискаревское мемориальное кладбище — скорбный памятник жертвам Великой Отечественной войны, свидетель общечеловеческой трагедии и место всеобщего поклонения. Мемориал посвящен всем ленинградцам и защитникам города. Люди свято помнят о героях обороны Ленинграда и строки из эпитафии Ольги Берггольц: «Никто не забыт и ничто не забыто». Здесь не просто слова, а человеческая боль.

Нам, внукам, обхватив нас в свои теплые объятья, со слезами на глазах бабушка всегда говорила: «Пусть никогда в вашей жизни не будет блокадного Ленинграда!». А когда школьники приглашали ее на уроки мужества, она всегда заканчивала свой рассказ о пережитом, задумчиво вглядываясь куда-то вдаль за окном, словами: «Были ли вы в Питере? Если нет, то хотя бы раз съездите туда. Это мужественный, святой город».

Скачать:

Хочу рассказать про свою  прабабушку,которой я горжусь. Её звали Евгения Петровна Смирнова. Родилась она в 1923году 12 декабря в многодетной семье. Она была шестой из семи детей. Окончив четыре класса,  она начала подрабатывать,  чтобы помогать семье. Едва исполнившись  17 лет в 1940 году переехала в Ленинград, где устроилась на работу на фабрику « Равенство»

 И вдруг как гром среди ясного неба : « Война!»

Все девятьсот блокадных дней и ночей она была на военном положении. Её зачислили бойцом  взвода санитарной службы. В её в задачу входило выявлять умерших по квартирам,  и на подручных средствах доставлять на Пискарёвское кладбище. Жуткое это было дело. Но ещё жутче было ей наблюдать, как доведённые до отчаяния голодом люди не брезговали человеческим мясом: отрезали у трупов мякоть, варили и ели. И ещё прабабушка рассказывала, что ей особенно запомнился один день блокады. В городе осталось много детей чьи родители умерли. Собрали людей и среди них было  около 200 ребятишек, чтобы эвакуировать на Большую землю. Всех посадили на паром  и поплыли через Ладогу. Отплыли от берега уже далеко, как вдруг налетели вражеские самолёты и стали стрелять из пулемётов, а затем и бомбить беззащитное судно. Оно было разбито и затонуло, и утонули все дети, и много взрослых. Моей прабабушке повезло, так как она умела немного плавать, и уцепилась за какую-то доску. И таким  чудом осталась жива. Так она чуть не осталась без ног. Плыть по замёрзшему  озеру в глубокую осень было невыносимо холодно.

После снятия блокады прабабушку вместе с группой молодёжи послали на заготовку торфа и дров для котельных города. Приходилось   выполнять и много другой работы, которая в тылу помогала приближать Победу. Моя прабабушка была награждена медалью « За оборону Ленинграда». Она всегда добросовестно выполняла порученное дело, за что ей большая благодарность и признательность.

Просмотр содержимого документа

«Рассказ «Моя прабабушка блокадница» »

автор: Трепова Елена Владимировна

Музыкальный руководитель МАОУ Зареченская СОШ №2 структурное подразделение ДОО ясли “Карапуз”

Эссе “Моя бабушка пленница немецких концлагерей” #Бессмертный полк

«Моя бабушка – пленница немецких концлагерей»

После семейных просмотров фильмов о войне, обсуждения фильмов, бабушка  сказала: «Дети, а ведь вы не знаете, даже не представляете, что ваша бабуля перенесла во время войны…». И вот тогда мы впервые услышали её историю о горьких днях юности.

Моя бабушка – Лапина (Головина) Лидия Герасимовна родилась 21 декабря 1925 года в селе Ново-Ивановка Никопольского района Днепропетровской области (Украина) в многодетной семье: отец – Головин Герасим Григорьевич, мать – Головина Матрона Васильевна, сёстры – Люба, Александра, Вера, Нина. Мать умерла в 1940 году, отцу приходилось много работать, чтобы прокормить семью. бабуле с 10 лет приходилось помогать отцу по найму рыть колодца в деревнях, пасти скотину и т.д.

В 1941 году ей исполнилось 15 лет. Из воспоминаний бабушки: «С началом войны нас очень сильно бомбили немецкие самолёты, быстро отступала красная армия, отец ушёл на фронт. Прощаясь с нами, он велел всю скотину зарезать, засолить и спрятать, но в семье оставались в основном женщины, и нам было жалко это сделать. Когда в село пришли фашисты, нас выгнали из дома, и мы поселились жить в сарае. Корову – единственную нашу кормилицу застрелили у нас на глазах, стали расстреливать гусей. Я уцепилась за сапог немца, и он навёл на меня ствол автомата, передёрнул затвор, хотел застрелить, но меня оттащила мачеха. 

В 1941 году я работала рассыльной в сельском совете. Носила повестки, извещения, мыла полы, копала окопы и выполняла различные поручения. С приходом фашистов сельсовет закрыли, а меня велели увезти в Германию.

 В селе хозяйничали фашисты: резали кур, убивали местных жителей, у нас из дома собрали все хорошие вещи. Сестра Александра (Шура) была эвакуирована в г. Саратов задолго до прихода фашистов, так как была активной комсомолкой.

 Страшно было смотреть на отступление наших войск, они проходили через село, местные жители помогали им продуктами. Фашисты въехали в село победителями на машинах, мотоциклах, танках, вели себя очень нагло. После одного воздушного боя был сбит советский самолёт, лётчик катапультировался рядом с деревней. Мы его с подругой нашли, ночью спрятали, как смогли, лечили, кормили, но от множественных ран скончался.

 Шесть подростков из нашего села и меня, в том числе забрали и увезли в г. Никополь в заборный пункт для отправки в Германию. В городе Никополе был пункт для сбора населения огороженный колючей проволокой, из него нас посадили в вагоны и повезли по железной дороге. Во время пути неоднократно железную дорогу и узловые станции бомбили наши  советские самолёты, и приходилось часто останавливаться, нас заставляли помогать в расчистке пути. Мужчин кто по крепче выгоняли ремонтировать железнодорожное полотно. По дороге много умирало от голода, болезней, ран. Вот так мы доехали до города Брест, а потом до города Гамбург, что находился на севере Германии.

В г. Гамбурге всех высадили из вагонов и разделили на несколько колонн: отдельно сильных и здоровых мужчин и женщин, подростков (юноши) и (девушки), а самых слабых в концентрированный лагерь. Это была своеобразная биржа живого труда бесплатных рабов на заводах Германии, поместьях богатых немцев и высокопоставленных персон страны.

 Нас раздевали до гола, осматривали волосы, зубы, тело, и расталкивали по колонам. Меня вместе с молодыми девушками: Сипура Марией (с. Ново-Ивановка), Аверковой Александрой (с. Лукиевка) отправили работать на военный завод (название «Гофман» может быть и другое, по истечении лет стала забывать), на котором уже работали наши военнопленные. Работали по 12 часов, кормили очень плохо. В день давали кусочек хлеба с брюквой пополам 50 грамм, чтобы не умереть с голоду мы ели траву, листья. От деревянных колодок болели сильно ноги, мозоли лопались и не успевали заживать. Нам очень хотелось домой…. Мы понимали, что если нас не освободят, то мы все умрём.

В начале, я резала проволоку для разрывных патронов, а потом на заводе набивали патроны ещё и порохом. Даже в такие тяжёлые дни нам хотелось всем попасть на фронт, и отомстить за погибших родственников. Я набила 4 ящика патронов ватой, но вскоре мой обман обнаружил надсмотрщик, и сильно избил, уйти от неминуемой смерти мне помогла помощница надсмотрщика – немка Эмма. Меня положили в госпиталь для пленных и долго лечили. Я потеряла зрение, сильно болела голова после сотрясения.

 После небольшого восстановления зрения работала вновь на заводе под бдительным присмотром, нас стегали плётками, оскорбляли. С девушками из Украины Сипурой Марией, Аверковой Александрой (Шурой) и другими ребятами мы решили бежать. Прорезали колючую проволоку в огорождении территории лагеря и убежали в лес. Ночью вышли на территорию железнодорожного пути, на котором стоял эшелон с военной техникой. Скрытно залезли под брезентовый полог и спрятались. С эшелоном проехали немало километров, но на одной из остановок эшелон стали проверять, нам пришлось спрыгнуть с него и тайно идти дальше по железнодорожным путям.  Вскоре нас остановил патруль, допрашивали, били, у нас не было сил сопротивляться, пришлось, рассказать из какого лагеря мы сбежали. Под конвоем нас отправили обратно в лагерь. В лагере я пробыла 3 года с 1942 года по 1945 год. 

 В 1945 году начались авианалёты на Германию. С самолётов сбрасывали бомбы и кидали листовки, о том, что скоро будут бомбить, и чтобы спасение каждый искал сам. В листовках было написано «Русские, спасайтесь, кто как может». В один из весенних дней нас освободили американские и советские солдаты. Нас всех вывезли из лагеря, дали ношенную одежду, чтобы мы в ней могли добраться до Родины. На границе в городе Брест нас распределили: кого домой, а кого в ряды Армии и т.д. Дорога обратной казалось чудом для меня и других ребят. Мы не верили, что мы свободны и едем домой. По возвращению из лагеря, я узнала, что мой отец Головин Герасим Григорьевич (пулемётчик) погиб в жестоких боях под городом Одесса. После оккупации сёстры: Нина и Вера остались живыми. Шура вернулась домой».

Бабушка прожила нелёгкую жизнь, её судьба неразрывно связана с историей нашей Родины. В мирное время после замужества добросовестно трудилась на Сорочинском хлебокомбинате и была удостоена звания «Ударник коммунистического труда». 

Проходили годы жизни и всё чаще стирались воспоминания о войне, о тех событиях, которые иногда мучили её во сне. Но в 2004 году на адрес бабули поступило письмо от Российского Фонда взаимопонимания и примирения, в котором был признан факт принуждения национал – социалистическим режимом Германии к рабскому и принудительному труду в годы войны – Головиной Лидии Герасимовны. 

На 90 году 19 июля 2015 года после продолжительной болезни бабуля ушла из жизни, оставив о себе много воспоминаний о войне, холоде, голоде, о стойкости молодых ребят, бежавших из лагеря. Своими воспоминаниями она научила нас преодолевать трудности, любить жизнь. Светлая ей память…

Вероника Яковлева, ученица школы № 1, 5-А класс

Моя прабабушка, Минина Лариса Михайловна, в сентябре 1941 года пошла в 1 класс, ей тогда было 8 лет. Она пережила всю блокаду в Ленинграде. До сих пор она с ужасом вспоминает эти дни.

Она долго не могла понять — как выжила в эти дни? Они жили на окраине, в районе Ржевки — Пороховые. А все родственники, кто жил в центре, умерли: от голода, холода, обстрелов, бомбежек.
Школа находилась в полутора километрах от дома. Каждый день маленькая голодная девочка шла в темноте в школу. Изможденные и истощенные люди мало внимания обращали на людей, умерших на улицах. Сознание и чувства у них были притуплены.
В школе утром была обязательная зарядка (для всех классов одновременно). Дисциплина была строгая — опоздавшие на зарядку дети наказывались. На обед давали «болтушку» (вода и мука). У счастливчиков были маленькие кусочки «дуранды» (жмых подсолнечника). Она была твердая, как камень.
Из-за голода голова на уроках не работала. Было трудно понять, что говорит учитель, ведь все мысли были только о хлебе. Мечтали всю жизнь кушать только хлеб, ведь другие продукты тогда как будто и не существовали. Волосы на голове от голода стояли дыбом, с ними ничего нельзя было сделать. Уроки делали при свете свечи или коптилки. Писали на старых газетах. Портфелем служила сумка из-под противогаза. Одежды и обуви практически не было. Ночью, когда мама прабабушки работала, она забивалась под кровать и там спала.
Весной во двор их дома никого не пускали, потому что там росла съедобная трава — мокрица, крапива, лебеда. Ее крошили и варили, делали лепешки. Выкапывали корни цветов — нарциссов, лилий. По форме они похожи на чеснок, но очень горькие. Из них варили суп. Еще несколько лет после блокады в пищу добавляли траву — чтобы не было заворота кишок. Ведь многие люди были дистрофиками.
Немцы постоянно бомбили Ленинград с самолетов и старались попасть в эшелоны на станции Ржевка. А также они хотели уничтожить пороховые заводы, располагавшиеся рядом со станцией Ржевка, только немного западнее станции. Укрытия от бомб и снарядов никакого не было. В один из дней немцы попали в эшелон на станции — взрыв был очень сильный. Даже стекла из окон домов вылетели, а на некоторых домах снесло деревянные крыши.
Снаряды из дальнобойных орудий пролетали через дом, где жила прабабушка. Однажды в их деревянный дом залетел осколок от бомбы. Он пробил бревна, из которых состояла стена. Затем пролетел по всей комнате, залетел в шкаф, разрезал там все белье и вылетел с другой стороны дома, опять пробив бревенчатую стену. Улетел осколок в неизвестном направлении, чудом никого не поранив.
Все 900 дней блокады моя прабабушка жила с мамой в Ленинграде, а ее папа воевал на фронте. Мама работала на фабрике — шила одежду для фронта. А по ночам дежурила на крышах и гасила зажигательные бомбы. Она погасила много таких бомб, за что и получила медаль «За оборону Ленинграда».
Благодаря мужеству, стойкости, упорству, воле, злобе на фашистов, вере в Победу наша семья не погибла. Я горжусь своей семьей!
Вечная Память и Слава всем Ленинградцам! Они сумели спасти себя, своих детей и город. Выстоять в Ленинградском аду и вернуться к жизни.

Моя бабушка, Завьялова Анастасия Александровна, до замужества Смирнова, житель блокадного Ленинграда, родилась 4 января 1917 года в деревне Бессолово Шекснинского района Вологодской области.

Деревня в 20-30 годы прошлого века представляла собой тяжелое зрелище: у деревенских жителей не было ни еды, ни одежды в достаточном количестве для нормальной жизни. Болезни косили людей, особенно страдали дети. От скарлатины в возрасте 6 лет умерли брат и сестра бабушки. В семье осталось четверо детей.

А ведь надо было не только выживать, но и учиться. Школа находилась в семи километрах от деревни. В 1933 году бабушка окончила 7 классов, для продолжения учебы она поехала в Ленинград. Однако сначала для этого надо было получить паспорт — пришлось прибавить год к своей дате рождения. В Ленинграде она устроилась на работу на один из хлебокомбинатов, получила место в общежитии, поступила учиться в ФЗУ на отделение хлебопечения. Здесь она увидела нормальную жизнь в большом красивом городе. Трудности и лишения деревни остались позади. И такая спокойная, насыщенная радостью и ощущением светлого будущего жизнь продолжалась до 22 июня 1941 года.

Через 3 неполных месяца Ленинград оказался в кольце немецких захватчиков. В городе сгорели Бадаевские склады, где хранились запасы продовольствия. Началась блокада со всеми вытекающими из нее страшными последствиями. Бабушке шел 25-й год, родных в Ленинграде не было, обратиться за помощью, за поддержкой не к кому. Выручали, подкармливали иногда местные жители. Однажды она зашла в гости, ее угостили густым холодцом. Он был приготовлен из натуральных кожаных ремней, которые нашлись дома.

Бабушка во время блокады продолжала работать на хлебозаводе. Однажды я, став взрослой, спросила её: «А какие у тебя могли быть проблемы с едой, по крайней мере, с хлебом?» На что бабушка ответила, что работала на технологической линии по производству хлеба, где работали только с добавками к муке (жмых, шрот).

Кроме работы на хлебозаводе, бабушку, в числе других молодых тружеников, посылали рыть противотанковые окопы для обороны Ленинграда. Обучалась она также на курсах медсестер.

В начале лета 1942 года от хронического недоедания и тяжелой работы она заболела. Температура  была под 40 градусов, и ниже не опускалась, распухли железы, она перестала самостоятельно передвигаться. В таком состоянии её поместили в госпиталь. Там она пробыла до июля 1942 года. Врачи понимали: вылечить её в блокадных условиях и отсутствии нормального питания невозможно. И бабушку стали готовить к эвакуации вглубь страны.

…По Ладожскому озеру их сначала везли на грузовых машинах, потом — на барже. И вернулась она в свою родную деревню. В июле 1942 года была жара, а она ехала в шубе, т.к. её знобило от голода и болезни. Целый год она лежала на русской печи, практически не вставая. Родные — мать и сестра помогали чем могли: ухаживали, кормили, сами не доедая. Соседи думали, что вновь прибывшая вряд ли выживет, но она поправилась и стала работать в колхозе.

В конце 1945 года бабушка снова поехала в Ленинград. Устроилась конвоировать пленных немецких солдат, работающих на восстановлении разрушенного Ленинграда. Работа не очень нравилась, но она терпела. И тут получила письмо о том, что заболела мать, и вновь пришлось вернуться в деревню. В 1951 году вышла замуж за Николая Андреевича Завьялова, и перебралась в соседнюю деревню — Обухово.

Дедушку своего я не видела, т.к. он умер в мае1960 года от ран, полученных на войне, в возрасте 36 лет. Бабушка осталась с двумя малолетними детьми — пяти и неполных восьми лет. Жили очень трудно.

Но выросли дети. Моя мама в 1966 году окончила восьмилетнюю школу, затем — Вологодский строительный техникум. В 1971 году она вышла замуж, и в декабре 1972 года родилась я — автор этих строк и воспоминаний, записанных со слов моей бабушки и мамы. Бабушка прожила долгую жизнь, и после войны работала в карьере в своей деревне. Затем — пенсия, и все внимание было уделено мне: кормила завтраками и обедами, лечила, провожала и встречала из школы. С пяти лет я уже постоянно жила с ней в маленькой однокомнатной квартире. В 1984 году мои родители решили переехать в г. Кингисепп, где была работа и предоставляли жилье.

А бабушка продолжала жить на Вологодчине, помогая нам тем, что выращивала овощи и картошку, а на зиму переезжала к нам в городскую квартиру. Летом она принимала внуков у себя.

В мае 2002 года, в возрасте 85 лет, нам пришлось ее забрать в Кингисепп, где она прожила еще 10 лет.

Так закончилась еще одна история длиною в человеческую жизнь. Хотя нет, не закончилась, есть мы — её потомки: дочь, 3 внука, 5 правнуков, один из которых — Иван — родился именно в тот год, когда не стало бабушки. И пока есть мы, жива и наша память о родном человеке. Мы её помним, любим и чтим всегда!

Для меня же бабушка была говорящей книгой, живая история почти целого такого тяжелого  ХХ века, с его трудностями и лишениями, и вместе с тем — радостями и надеждами на лучшее будущее, на спокойную и счастливую жизнь, без особых потрясений.

О.В. Уральская —

внучка А.А. Завьяловой

_____________________

Делитесь ссылкой с друзьями!

_____________________

Дорогие друзья! Подпишитесь — бесплатно! — на сайт нашей газеты «Время» — http://www.time-king.ru/ — и Вы всегда будете первыми читать интересные новости со всего света!  Как подписаться: на сайте справа вверху есть окошечко: «Подписаться» — туда надо вставить свой личный электронный адрес и нажать на слово «Подписаться».

У вас всегда под рукой электронный архив газеты «Время»!

Любое Ваше объявление, фото, стихи, проза – бесплатно!

Адрес для заявок: dilarking@yandex.ru

Среди подписчиков сайта постоянно разыгрываются конкурсы с вручением призов!

Блокада моей бабушки

Историю прислала Попова Екатерина.

Мне 25, про мое поколение можно сказать, что «они видели все: и советскую власть и перестройку и настоящее время». Моей бабушке 87. От одной только этой цифры накатывают слезы, потому что я внучка одной из немногих оставшихся в живых ветеранов. Благодарность к ним не выразить словами, это рождается гдето в душе, воспитывается с молоком. Когда я была еще совсем маленькой и как говорят «под столом бегала», мне бабушка рассказывала истории о том, как для нее началась война. Эти истории я могла слушать бесконечно и с каждым годом все сильнее и ярче проявлялась осознание подвига, желания соответствовать. Если бы меня спросили, в какое время я бы хотела родиться, я, не задумываясь, ответила бы: «Родиться, так чтобы отдать свой гражданский долг стране и если потребуется отдать жизнь за Родину». Моей бабушке в 41м был всего 21 год, возраст, когда жизнь только начинается. В то время она жила в Ленинграде. Она помнит, когда они ходили копать окопы и когда мальчик, с которым она познакомилась в эти первые дни войны погиб при бомбардировке, закрывая ее своим телом от снарядов. Помнит, как началась блокада и у нее на руках умерла ее мама. Как они варили из клея еду, а на улицах города сотнями валялись трупы умерших от голода людей. Потом она окончила курсы медсестер и вместе с госпиталем прошла всю войну до Берлина. Когда она рассказывает о том, как они танцевали после победы в Берлине прямо на улице в мае 45го, она всегда улыбается. Потом наступила мирная жизнь, с ее радостями и бедами. Это уже совсем другая история, но для нашей семьи День Победы является главным праздником в году. В этот день бабушка достает свои медали, все одеть ей не позволяет возраст. За большим столом собирается вся семья, и мы искренне годимся тем, что родились в семье Героев Великой Отечественной войны. Возможно, это звучит слишком гордо, но они с дедушкой для нас Герои. Герои, которые дали нам возможность жить, стремиться, мечтать, думать и самое главное гордиться страной, в которой мы родились. Низкий поклон и долгих лет жизни!

Все истории Авторы историй Герои историй
Редакция сайта не отвечает за достоверность присланных читателями писем и историй
10064656