Дорога была суха, песчана и оттого тепла. Но иногда спускалась в низинки, становилась влажно-мягкой и потому холодила ногу. Она незаметно вошла в лес. Думается, так же вот входит по вечерам в свой дом женщина-хозяйка, называемая у нас большухой.
Июльский сумеречно-тёплый лес неспешно готовился отойти ко сну. Смолкали одна по-за одной непоседливые лесные птицы, замирали набухающие темнотой елки. Затвердевала смола. И её запах мешался с запахом сухой, ещё не опустившейся наземь росы.
Везде был отрадный, дремотный лес. Он засыпал, врачуя своим покоем наши смятенные души, он был с нами добр, широк, был понятен и неназойлив, от него веяло родиной и покоем, как веет покоем от твоей старой и мудрой матери…
Ах, тишина, как отрадна и не тревожна бывает она порой, как хорошо тогда жить. И это была как раз та счастливая тишина. Хотя где-то неопределенные и по происхождению явно человеческие звуки выявляли окрестные деревни. Но это еще больше оттеняло главную мелодию нашего состояния. Мелодия же нашего состояния заключалась в том, что кругом нас и в нас самих жил отрадный, добрый, засыпающий лес, и жила июльская ночь, и была везде наша родина.
Обычно большие понятия ничего не выигрывают от частого употребления слов, выражающих их. И тогда мы либо стыдимся пользоваться такими словами, либо ищем новые, еще не затасканные досужими языками и перьями. И обычно ничего не выходит из этой затеи. Потому что большим понятиям нет дела до нашей словесной возни, они живут без нашего ведома, снова и снова питая смыслом и первоначальным значением слова, выражающие их. Да, лопаются, наверное, только ложные святыни, требуя для себя все новых переименований. Я думал об этом, слушая крик затаившегося коростеля. И вдруг ощутил еще невидимый Бобришный угор. Ощутил мощный ток покамест невидимой и неслышимой реки, ее близость. В дорожном просвете, в этом готовящемся к ночному покою лесу я увидел домик. Домик с белым крыльцом, на Бобришном угоре. Я перелез осек – высокую изгородь, которая определяет границы лесных выпасов, – и увидел опять, как дорога, словно не желая быть назойливой, ушла куда-то вправо. Еле заметная тропка ответвилась от нее, попетляла меж сосен и умерла на полянке, около домика. Несмотря на ночные сумерки, трава на полянке белела цветочками земляники. Она, эта ягода моего детства, особенно густо цвела позади домика: я стоял на одном месте, боясь переступить и растоптать ее белые звездочки. Тотчас же родилась где-то между ключицами и остановилась в горле жаркая нежность к этим звездочкам, но я тут же изловил себя на сентиментальности. В таких случаях всегда хочется закурить. И я в несколько затяжек прикончил горькую сигарету. Казалось кощунством бросить окурок в эту первозданную чистую траву, я затолкал окурок в спичечную коробку. Наверное, огонь не был погашен до конца, потому что спички вдруг вспыхнули, и запах жженой селитры заставил меня ощутить, как лёгок, незаметен, как чист воздух здесь, на Бобришном угоре.
Я вышел к высокому, почти обрывистому берегу, на котором стоял домик. Далеко внизу, сквозь сосновые лапы, сквозь кусты ивы, березовую и рябиновую листву виднелась не очень широкая, светлая даже ночью река. Она набегала к угору издалека, упиралась в него своими бесшумными сильными струями и заворачивала вправо, словно заигрывая с Бобришным угором. Тот, противоположный берег, был тоже не низкий, холмистый, но угор все равно господствовал над ним. Там, у воды, белели песчаные косы, а дальше клубилась лиственная зелень, перемежаемая более темными сосняками и ельниками. Левее была обширная, пересеченная извилистой старицей и окаймленная лиственным недвижимым лесом пойма. Коростель как раз и жил в этой пойме. Сейчас он снова размеренно драл нога о ногу, как говорят в народе. Пойма была спокойно-светла, копила в своих низинках белый туманец, и он сперва стушевывал, потом тихо гасил цветочную синь и желтизну еще некошеного луга.
Домик таинственно и кротко глядел на все это с высоты угора, а позади тихо спали тёплые ельники.
Подойдёт?
Оцени ответ
На Бобришном Угоре
Воздух свеж, будто в море…
Александр Яшин
Здравствуйте, уважаемый читатель!
Из окрестностей Никольска Бобришный Угор наиболее известен. Место это связано с именем самого знаменитого из никольчан – известного поэта Александра Яшина. Рядом его родина – деревня Блудново, она тоже часто встречается в стихах. Так что для некоторых поклонников поэта, наверно, вовсе не Бобришный Угор в окрестностях Никольска, а совсем наоборот.
При входе в заказник
Впрочем, «разбор» творчества поэта Александра Яшина в мои намерения вовсе не входит. Я приглашаю Вас, дорогой читатель, на небольшую фотоэкскурсию по Бобришному Угору – мемориально-ландшафтному заказнику в двух десятках километров от Никольска и одному из красивых мест Вологодской области. Только какой же Бобришный Угор без Александра Яшина?
Александр Яшин
Александр Яковлевич Попов (Яшин – поэтический псевдоним, ставший фамилией) родился в марте 1913 года в деревне Блудново. Здесь прошли первые годы жизни обычного деревенского мальчонки, рано оставшегося без отца.
Мне с отчимом невесело жилось.
Все ж он меня растил —
И оттого
Порой жалею, что не довелось
Хоть чем-нибудь порадовать его…
Александр Яшин
Но именно здесь появились и первые стихи. Так что не только Шурка Попов, но и поэт Александр Яшин родился именно здесь, в Блуднове и его окрестностях.
Закончив в Никольске семилетку, а после нее – педагогический техникум ( в который превратили бывшее духовное училище), он работает в сельской школе. И пишет, начинает печататься в газетах Никольска и Великого Устюга. Потом были Вологда, Архангельск. И Москва. Работа в газетах. Стихи.
Война, которую уже состоявшийся поэт прошел фронтовым корреспондентом и политработником. Балтфлот, Ленинград, Сталинград…
И после войны он много ездит по стране, много пишет. Выходят книги. Он известен. Жизнь состоялась.
Вот только видит поэт Яшин и всю необустроенность жизни в стране. Особенно остро и болезненно воспринимает он жизнь своих земляков. Появляются его остропублицистичные прозаические вещи – «Рычаги» и «Вологодская свадьба», которые тогдашней официальной критикой были приняты «в штыки». Своим землякам – никольчанам Яшин старается помочь. Чем может…
И в лирике тоже все чаще звучат тревожные нотки. О неустроенности, об одиночестве. Так что внешне состоявшаяся жизнь признанного поэта не так уж и проста. Да и у кого она проста?
Вероятно, любому из нас хотелось бы иметь на земле место, которое мы с полным правом и внутренним убеждением могли бы назвать своим. Нет, не квартира только, тем более – не место прописки (регистрации). А именно ДОМ! Место где у человека всегда будет это важнейшее ощущение: «Я – дома!»
Конечно, Яшин каждый год приезжал на родину.
И пусть иногда сурова
Ко мне родная изба,
Я тутошний, из Блуднова,
И это моя судьба.
Именно здесь, в паре километров от родной деревни, в живописном месте над рекой Юг, в 1962 году Александр Яшин строит небольшую избушку («охотничий домик», как он называл). И в этом «охотничьем домике» он отныне живет большую часть года. Сюда приезжает и приходит много людей, как известных, так и неизвестных. Гостили еще молодые тогда Василий Белов и Федор Абрамов.
Домик Александра Яшина на Бобришном Угоре
На Бобришном Угоре
Воздух свеж, будто в море,
Родниковые зори,
И ни с кем я не в ссоре.Ни запоров не надо,
Ни замков,
Ни ограды.
Добрым людям избушка
Круглый год будет рада…
Александра Яшина не стало 11 июля 1968 года. Было ему всего лишь пятьдесят пять…
Согласно высказанной им незадолго до того просьбе, поэта похоронили на Бобришном Угоре. Здесь же, рядом с домом и могилой, установлен и памятник поэту.
Могила поэта и памятник ему на Бобришном Угоре
В соседнем Блуднове ежегодно проводятся поэтические праздники в память поэта. Приезжают поклонники поэзии Александра Яшина, да и просто туристы. В этом году отмечали столетие поэта. И в обычные дни не пустует Бобришный Угор…
Деревня Блудново
Дом и могила составили мемориальный комплекс. И взят под охрану довольно значительный участок окружающей территории – лес и долина реки. Вот этот заказник я и хочу показать Вам, уважаемый читатель.
Заказник «Бобришный Угор»
А кстати, почему «Бобришный»? (Угорами-то у нас называют именно такие крутые склоны холмов, а чаще именно речных долин). Не знаю… Вот только к бобрам, как можно подумать, никакого отношения название иметь не может. По одной простой причине. Прилагательные от слов «бобр», «бобер» в русском языке такие: «бобровый», «бобриный». Бобровая шкурка, бобриная хатка… Но никак не «бобришный»… Читал, впрочем, уже давненько, что вроде бы угор назывался когда-то «Добришным»… Что тоже мало что объясняет. Так что очередная загадка!
Заказник оставляет весьма хорошее впечатление своей ухоженностью. Да и странно было бы, пожалуй, видеть иное. Все же, как модно нынче говорить – «бренд» Никольска! Оборудована здесь и экологическая тропа. По ней и пройдем. Не все «остановки» пока подписаны, но это не беда…
Начало экологической тропы
«Бывший омут», надо думать, находится прямо под Бобришным Угором. Под крутым берегом река промывает глубокую рытвину. Места такие, впрочем, на Вологодчине чаще называют не омутами, а «ямами». Ходил в детстве купаться на подобную «яму» и я… Нырнешь – и с трудом достаешь дно…
Вид на долину реки Юг с Бобришного Угора
Обмелела бывшая «яма» под Бобришным… Замыло ее песком. Летом реку здесь везде легко перейти вброд.
Река под Бобришным. «Бывший омут»
Поднимаемся от реки по сделанным на крутом склоне деревянным ступенькам, проходим вновь мимо яшинского домика. Несомненно, за пятьдесят лет многое изменилось на Бобришном Угоре. За гораздо меньшее время место может измениться так, что с трудом и узнаешь… Лес поднялся.
Спуск к реке от Бобришного Угора
Вот в лес мы и направимся. Первая «остановка» — «Ельник».
Остановка «Ельник»
Ель растет на почвах, более увлажненных и более плодородных, чем сосна. В наземном покрове здесь господствуют или зеленые мхи и черничник, или травы. Среди трав очень много майника двулистного.
Ельник травяной
Ельник в заказнике довольно молод. Во времена Яшина он, Несомненно только-только начинал расти (скорее всего, на запущенном поле).
Черника в еловом лесу
Вот и «обещанная» плакатом жимолость лесная – красивый кустарник с несъедобными ягодами.
Жимолость лесная
Миновав ельник, мы приходим в «Чистый бор».
Остановка «Чистый бор»
Сосняки в заказнике преобладают. Есть сосняки зеленомошные, с черникой или брусникой, а то и с обеими вместе. Но больше всего сосняка лишайникового. Вот он, самый классический!
Сосновый бор
Сосновый бор очень светел и сух. Песчаные почвы малоплодородны. Здесь растет очень нетребовательная к условиям существования сосна, а наземный покров представлен различными лишайниками, немногочисленными злаками и некоторыми другими цветковыми.
Лишайники кладония и цетрария
Сосновый бор – место,где растут многие ценные грибы. И прежде всего – белый гриб. Правда, в этом году с грибами пока «напряженка»… Вот одна из немногочисленных находок.
Подосиновик в «Чистом бору»
В августе начинает созревать брусника. Ее тоже этим летом не очень много.
Созревает брусника
Продолжим движение по экологической тропе (представляющей, правда, обычную лесную дорогу). В заказнике много муравейников. Это свидетельство экологического благополучия леса. Некоторые из них заботливо огорожены лесниками (от туристов?).
Лесная дорога
Мы выходим снова на берег Юга. Плакатов с названиями «остановок» больше нет. Но, видимо, вот это – «Рябиновый мыс».
«Рябиновый мыс»
Рябины здесь действительно много, как и других лиственных деревьев и кустарников.
Галечный пляж, перекат в русле реки.
Мелеет Юг… Несомненно, одна из главных причин – лесозаготовки. Велись они в больших размерах и при советской власти. Ведутся и сегодня. А во второй половине 90-х – начале 2000-х лесозаготовки и вообще были хищническими! Сейчас, правда, вроде бы наводится постепенно какой-то порядок.
И лесовосстановлением стали вновь заниматься. И водоохранные полосы по берегам оставляют. Тот же «Бобришный Угор» имеет ведь и водоохранное значение.
Но настоящий лес из посадок появится не раньше, чем через несколько десятилетий. А водоохранные полосы сохраняются чаще лишь по берегам более-менее крупных рек, того же Юга.
На вырубленных участках снег весной тает быстрее, талая вода скатывается по ложбинкам в реку и уходит с весенним паводком. В почве же ее накапливается меньше. И летом многие ручьи пересыхают. Но ведь реки начинаются с ручьев, и ручьями же подпитываются!
Тихая заводь
С другой стороны, все же жизнь целого района, относительное материальное благополучие едва ли не большинства его жителей основаны именно на заготовке и переработке древесины…
Наконец, крайняя, самая дальняя «остановка» на экологической тропе. Геологический памятник – обрыв левого берега Юга с выходами пестроцветных пород триасового периода мезозойской эры.
Триасовые отложения на берегу Юга
Желтые пески сверху – это отложения четвертичного периода, им всего лишь несколько тысяч лет. А вот ниже слоями залегают красные и синеватые глины, возраст которых – уже не тысячи лет, а сотни миллионов! Ведь это период, начавшийся примерно 250 миллионов, а закончившийся 200 миллионов лет назад. Породы, которые мы видим, отложились, скорее всего, на дне тогдашнего моря. И так и лежат здесь до сих пор.
Еще не только человека – большинства млекопитающих еще не существовало. Появились только яйцекладущие млекопитающие, вроде австралийских ехидны и утконоса. Еще время расцвета динозавров впереди…
Вот и закончилась очередная (очень надеюсь, что не последняя!) фотоэкскурсия в красивые места Вологодской области. На Бобришный Угор, где неплохо увязаны между собой и память об Александре Яшине, и типичные природные комплексы наших мест, и даже наглядный фрагмент геологической истории.
И напоследок – еще кадр в окрестностях Блуднова. Вдали угадывается поросшая лесом долина Юга. Покатые склоны, плавные очертания… Это вот и есть наши Северные Увалы. Никаких сверх- и супер-красот, которыми принято восхищаться… Но ведь красиво же!
В окрестностях Блуднова
И пускай рождает эта земля новых поэтов! Потому что лишь тогда останется надежда. Надежда на то, что земля (не только эта, любая – тульская, полтавская, любая иная!) останется землей. А не превратится в «бедленд»…
С уважением, Александр Силиванов
Дорога была суха, песчана и оттого тепла. Но иногда спускалась в низинки, становилась влажно-мягкой и потому холодила ногу. Она незаметно вошла в лес. Думается, так же вот входит по вечерам в свой дом женщина-хозяйка, называемая у нас большухой.
Июльский сумеречно-тёплый лес неспешно готовился отойти ко сну. Смолкали одна по-за одной непоседливые лесные птицы, замирали набухающие темнотой елки. Затвердевала смола. И её запах мешался с запахом сухой, ещё не опустившейся наземь росы.
Везде был отрадный, дремотный лес. Он засыпал, врачуя своим покоем наши смятенные души, он был с нами добр, широк, был понятен и неназойлив, от него веяло родиной и покоем, как веет покоем от твоей старой и мудрой матери…
Ах, тишина, как отрадна и не тревожна бывает она порой, как хорошо тогда жить. И это была как раз та счастливая тишина. Хотя где-то неопределенные и по происхождению явно человеческие звуки выявляли окрестные деревни. Но это еще больше оттеняло главную мелодию нашего состояния. Мелодия же нашего состояния заключалась в том, что кругом нас и в нас самих жил отрадный, добрый, засыпающий лес, и жила июльская ночь, и была везде наша родина.
Обычно большие понятия ничего не выигрывают от частого употребления слов, выражающих их. И тогда мы либо стыдимся пользоваться такими словами, либо ищем новые, еще не затасканные досужими языками и перьями. И обычно ничего не выходит из этой затеи. Потому что большим понятиям нет дела до нашей словесной возни, они живут без нашего ведома, снова и снова питая смыслом и первоначальным значением слова, выражающие их. Да, лопаются, наверное, только ложные святыни, требуя для себя все новых переименований. Я думал об этом, слушая крик затаившегося коростеля. И вдруг ощутил еще невидимый Бобришный угор. Ощутил мощный ток покамест невидимой и неслышимой реки, ее близость. В дорожном просвете, в этом готовящемся к ночному покою лесу я увидел домик. Домик с белым крыльцом, на Бобришном угоре. Я перелез осек – высокую изгородь, которая определяет границы лесных выпасов, – и увидел опять, как дорога, словно не желая быть назойливой, ушла куда-то вправо. Еле заметная тропка ответвилась от нее, попетляла меж сосен и умерла на полянке, около домика. Несмотря на ночные сумерки, трава на полянке белела цветочками земляники. Она, эта ягода моего детства, особенно густо цвела позади домика: я стоял на одном месте, боясь переступить и растоптать ее белые звездочки. Тотчас же родилась где-то между ключицами и остановилась в горле жаркая нежность к этим звездочкам, но я тут же изловил себя на сентиментальности. В таких случаях всегда хочется закурить. И я в несколько затяжек прикончил горькую сигарету. Казалось кощунством бросить окурок в эту первозданную чистую траву, я затолкал окурок в спичечную коробку. Наверное, огонь не был погашен до конца, потому что спички вдруг вспыхнули, и запах жженой селитры заставил меня ощутить, как лёгок, незаметен, как чист воздух здесь, на Бобришном угоре.
Я вышел к высокому, почти обрывистому берегу, на котором стоял домик. Далеко внизу, сквозь сосновые лапы, сквозь кусты ивы, березовую и рябиновую листву виднелась не очень широкая, светлая даже ночью река. Она набегала к угору издалека, упиралась в него своими бесшумными сильными струями и заворачивала вправо, словно заигрывая с Бобришным угором. Тот, противоположный берег, был тоже не низкий, холмистый, но угор все равно господствовал над ним. Там, у воды, белели песчаные косы, а дальше клубилась лиственная зелень, перемежаемая более темными сосняками и ельниками. Левее была обширная, пересеченная извилистой старицей и окаймленная лиственным недвижимым лесом пойма. Коростель как раз и жил в этой пойме. Сейчас он снова размеренно драл нога о ногу, как говорят в народе. Пойма была спокойно-светла, копила в своих низинках белый туманец, и он сперва стушевывал, потом тихо гасил цветочную синь и желтизну еще некошеного луга.
Домик таинственно и кротко глядел на все это с высоты угора, а позади тихо спали тёплые ельники.
Подойдёт?
Все изложения для сдачи выпускного экзамена по русскому языку — 2019
Бобришный угор
Я как-то смутно помню эту первую ночь на Бобришном угоре. Под ступенью крыльца мы нашли ключ от замка и вошли в твой светлый ночной дом. Ветки зеленели совсем рядом за стеклами, рядом же, почти под нами, ясная, бессонная, стремилась река.
— Здравствуй, земля моя родная.
Ты не знал, что я слышал эти слова, сказанные тобой вполголоса, но, если бы и знал, мне все равно не стало бы стыдно. Я благодарен тебе за то, что мое присутствие во время вашей встречи, встречи с родной землей, не выглядело фамильярным. К тому же ведь так естественно здороваться с родиной.
И вот мы уже маячим на высоком, тихом, зеленом берегу, где прямо из песка растут могучие, мясистые стебли щавеля. Изредка я срываю стебель и с хрустом надкусываю; кислый и сочный щавель не хуже пасты очищает во рту, и язык после него сразу как-то устанавливается на свое место. Мы удим, а это значит, что мы уже как бы и не мы, мы растворились, сравнялись с вечной природой, произошло то самое слияние с рекой, с кустами и травой, с небом, ветром и птицами, когда забываешь самого себя. Мир снова стал цельным и гармоничным, как в раннем детстве, когда мысль о конце еще ни разу не ознобила душу своим безжалостным инеем. Река струит свои светлые упругие пряди, стремительные зуйки словно прокалывают пространство меж берегами. Где-то в лесу, в его отрешенно-колдовском шуме, звучит коровий колокол, а мы с наживкой в рукавице неутомимо ходим от заводи к заводи. Ищем, ждем хорошего клева и у каждого нового куста верим в большую добычу. И каждый куст обманывает нас, и мы вслух придумываем причины безрыбья. Впрочем, уха у нас уже есть. Но тебе хочется поймать хариуса. Я никогда не видел эту благородную рыбу, и ты хочешь поймать хариуса, но хариус еще ни разу не клюнул, и ты тащишь меня смотреть гнезда зуйка. Птичка с тревожным свистом слетела с гнезда.
Рядом стремится куда-то твоя родная река, над нами шумит от ветра, зеленеет Бобришный угор. Его крохотный житель — зуек — тревожно свистит, а мы глядим на гнездо, и нам хочется скорее уйти, чтобы не мучить зуйка.
Дома, вытряхивая из холщовой рукавицы остаток наживки в бадью с землею, ты говоришь, что дождевые черви живут в неволе месяцами и больше, если землю изредка сдабривать несколькими каплями молока и спитым чаем. Потом, забыв про червей, зовешь меня дальше, смотреть дятлову работу:
— А знаешь, какое у дятла профессиональное заболевание?
Я не знал, что профессиональное заболевание у дятла — сотрясение мозга. С восторгом восьмиклассника ты показываешь мне отверстие, продолбленное дятлом в дощатой стенке сеней. Гляжу и дивлюсь, сколько же нужно было тюкать, чтобы пробить эту дыру в стенке, какое нужно упрямство! Но самое интересное то, что дятлова дыра сделана в десяти сантиметрах от окошечка, выпиленного плотниками. Вместо того чтобы влезть в это окошечко и посмотреть, что там внутри, дятел долбил свое, только свое окошечко. И я все еще не могу до конца отдаться Бобришному угору, не могу без своих дурацких аналогий.
При виде дятловой работы мне думается про упрямство и гордость юношеских поколений, не верящих на слово отцам и дедам. Опыт предков не устраивает гордых юнцов, и они каждый раз открывают заново уже открытые ранее истины, долбят свои собственные отверстия. (520 слов)
По В. Белову
Бобришный Угор
08.04.2021
Бобришный Угор — ландшафтный памятник природы регионального значения, расположенный на берегу реки Юг на юго-западе от деревни Блудново на территории Никольского района Вологодской области. Природная ценность памятника заключается в живописности пейзажей и возможности регламентированной рекреационной нагрузки. На территории находится мемориальный комплекс поэта А. Я. Яшина.
История создания
Памятник природы заказник «Бобришный Угор» общей площадью 375 га был выделен в соответствии с Решением исполнительного комитета Вологодского областного совета народных депутатов от 31.08.1989 № 375 «Об утверждении государственных заказников и памятников природы областного значения».
На основании Постановления правительства Вологодской области от 07.12.2012 № 1449 было утверждено положение о памятнике природы «Бобришный Угор» Никольского муниципального района Вологодской области.
Расположение и геология
Памятник природы разместился у деревни Блудново в долине реки Юг на землях Краснополянского участкового лесничества в колхозе «Родина».
Река Юг
Долина реки находится в древней ложбине стока ледниковых вод. Четвертичные отложения подстилаются первоцветными триасовыми глинами. Их поверхность осложнена валообразными повышениями — гривами, которые прорезает река и образует угоры.
В составе угодий природного заказника в основном преобладают леса, среди которых доминируют зеленомошные брусничные, зеленомошно-лишайниковые и черничные сосняки. Ельники здесь делятся на три группы: черничную зеленомошную, брусничную и травяную сфагнововахтовую. В лесах и лугах зарегистрировано 186 видов растений сосудистых и 18 видов лишайников и мхов. Имеются 25 редких для этой территории видов, шесть из них включены в Красную книгу Вологодской области: малина хмелелистная, осока корневищная, грушанка зеленоцветковая, чина лесная, чина гороховидная, вяз шершавый.
Государственный памятник природы имеет культурно-познавательное, эстетическое и воспитательное значение.
Мемориальный комплекс А. Я. Яшина
В 1989 году здесь был открыт мемориальный комплекс, который расположился на правом берегу реки Юг на расстоянии полутора километров юго-западнее от деревни Блудново. В мемориальный комплекс входят могила поэта Александра Яшина, который родился в этих местах, его охотничий домик и примыкающий лесной массив. Также установлен памятник поэту.
В 1962 году Яшин построил небольшую избушку, назвав её охотничий домик. В это место, в гости к поэту приезжали многие деятели литературы и искусства: Василий Белов, Фёдор Абрамов и другие.
Охрана
Задачей выделения памятника природы является сохранение лесных экосистем Верхне-Югского ландшафтного района, мемориального комплекса А. Я. Яшина (Попова) с его охранной зоной.
Охрану памятника осуществляет департамент природных ресурсов и охраны окружающей среды Вологодской области.
Документы
- Решение исполнительного комитета Вологодского областного совета народных депутатов от 31.08.1989 № 375 «Об утверждении государственных заказников и памятников природы областного значения» (неопр.).
- Постановления правительства Вологодской области от 7.12.2012 № 1449 «Об утверждении положений об особо охраняемых природных территориях областного значения в Никольском районе Вологодской области» (вместе с «Положением об особо охраняемой природной территории областного значения памятнике природы «Геологическое обнажение на реке Шарженьге у деревни Вахнево» в Никольском районе Вологодской области», «Положением об особо охраняемой природной территории областного значения комплексном (ландшафтном) государственном природном заказнике «Бобришный угор» в Никольском районе Вологодской области»)» (неопр.).
- Браунинг, Тод
- Оксид-ацетат галлия
- Ледебурия
- Гаражные ворота
- Фельдер, Пол
Литература,
вопрос задал MOOD1,
7 лет назад
Напишите плиз сочинение-рассуждение на тему:»Бобришный угор»!!!!!!!Только срочно!!!!!)))))
На этот вопрос еще никто не ответил. Напишите свой ответ или воспользуйтесь поиском:
Предыдущий вопрос
Следующий вопрос
Новые вопросы
Информатика,
5 лет назад
Помогите срочно по ивт…
Математика,
5 лет назад
Решите уравнение, приводя обе его части к целым коэффициентам…
Математика,
7 лет назад
1 пожалуйста решите буду рада…
Литература,
7 лет назад
Какова роль снов раскольникова в романе преступление и наказание…
Математика,
7 лет назад
бабушке 62 года а мама в 2 раза моложе .поставь вопрос и реши.
Литература,
7 лет назад
Что означает в лето 6476 (968)…