Сочинение на тему голодомор

Эссе
на тему: Голод 1932-1933 гг. и его причины

Введение

Актуальность данной работы
заключается в том, что голод 1932-1933 гг. в Советском Союзе является одной из
самых трагических страниц в истории России. Он является одним из главных
символов сталинской эпохи, оставивший глубокий след в народной памяти. В начале
XXI
в. тема голодомора начала 1930-х гг. стала политизироваться т.к. сторонники
теории геноцида народа Украины со стороны сталинского режима пытаются использовать
ее для давления на Россию. Они считают голод 1932-1933 гг. специальной акцией
советского руководства для предотвращения выхода из состава СССР советской
Украины. Исходя из этого, Россия (как правопреемница Советского Союза) должна
признать этот факт и компенсировать убытки (по их  мнению). Чтобы не допустить
подобных политических спекуляцией данная тема, поэтому является актуальной.

Целью исследования является
объективное рассмотрение причин голода 1932-1933 гг. в СССР.

Главной задачей является выявление
основных причин голодомора 1932-1933 гг. в Советском Союзе.

Историографию данного вопроса можно
представить современными исследованиями по этой теме. В советское время
проблема голода 1932-1933 гг. не поднималась в силу идеологических установок.
Первые исследования появились в перестроечное время в трудах
историков-аграрников В.П. Данилова, Н.А. Ивницкого, И.Е. Зеленина[1]. Главная
мысль в трудах историков следующая: голод 1932-1933 гг. – это трагедия всего
советского крестьянства и результат проводимой сталинской модернизации. Такая
позиция отражена и в современных исследованиях данного вопроса[2] (использовалась
в данном исследовании).

Основными источниками данной работы
являются следующие сборники документов: «Аграрное
развитие и продовольственное обеспечение населения Урала в 1928–1934 гг.[3]» и
«Трагедия советской деревни. Коллективизация и рас­кулачивание. 1927-1939[4]». Из
содержания приведенных в них документах можно выделить и сформулировать
основные причины голода 1932-1933 гг.

Причины голода 1932-1932
гг.

В начале 1930-хх гг. в различных
коллективизированных регионах Советского Союза наблюдался постепенный и
одновременный рост голода, в основе которого находилась единая причина
распространения голодомора в зерновых районах страны в 1929-1933 гг. Голод стал
результатом насильственной форсированной коллективизации сельского хозяйства,
являвшейся основой антикрестьянской аграрной сталинской политики. Она разрушила
традиционную и веками сложившуюся систему противостоянию голоду. В результате
принудительных хлебозаготовок в рамках коллективизации в деревнях не осталось
зерновых и продуктовых запасов на случай возникновения голодной ситуации.
Начавшаяся кампания раскулачивания ликвидировала зажиточные и крепкие
хозяйства, которые обычно помогали сельской бедноте пережить голодные годы.
Ситуация усугублялась мероприятиями советской власти по борьбе бегством
населения из голодных районов.

Прослеживая ход сталинской
модернизации экономики, становится очевидной связь начавшегося голода и
индустриализации, которая стала причиной вывоза для продажи изъятой
сельскохозяйственной продукции. Больше 10 млн. тонн зерна было экспортировано
на внешний рынок. Районы, традиционно выращивавшие рожь и пшеницу на экспорт,
были втянуты в эпицентр голода. Причём,
львиная доля советского зерна, отправленного на экспорт в начале 1930-х годов
(70%), пришлась на два региона СССР — УССР и Северо-Кавказский край, а
остальная – на Ниж­нюю Волгу и ЦЧО[5]. В этих регионах вскоре начался
массовый голод в 1932-1933 гг. из-за форсированного создания колхозов, из
которых в последующем стало легче выкачивать средства для создания тяжелой
промышленности. Фактически, экономическая специализация определила очаги
катастрофы в различных регионах страны.

Связь коллективизации и
голодной трагедии явно просматривается на примере Казахстана (вхо­дившего на
правах автономии в РСФСР), где уже в 1929–1930 годах вследствие бездумного
обобщест­вления скота и завышенных планов скотозаготовок скотоводы стали
умирать от голода. Похожая ситуация
наблюдалась и в тех регионах, где проводилась сплошная коллективизация в
1930-1931 гг.

Вышеуказанные факты
говорят о просчетах и негативных результатах сталинской политики в сельском
хозяйстве, особенно это касается планов хлебозаготовок. С точки зрения
производственных мощностей появившихся колхозов и в целом состояния сельского
хозяйства становится понятным, что планы хлебозаготовок были слишком завышены.
Командно-репрессивные меры разрушили сельское хозяйство, уничтожили самую
трудоспособную часть селян (кулаков), снижали интерес крестьян к
добросовестному труду. Так появись различные формы сопротивления такой
политике: отходничество без разрешения, воровство, халатная работа в поле и на
ферме, а иногда и восстания.

Советская власть в
условиях усиливавшегося кризиса в сельском хозяйстве развернула широкую
репрессивную политику по отношению к крестьянству, достигшая своего апогея
осенью 1932 г. в зерновых районах Советского Союза (Нижняя Волга, Украина,
Северный Кавказ). С помощью чрезвычайных мер у крестьян были изъяты главные продовольственные
запасы и в следующем 1933 г. начался голодомор.

Еще за год до хлебной
катастрофы из коллективных хозяйств изымалось практически все зерно, включая
семенной фонд. Вся хлебозаготовительная кампания ложилась тяжелым бременем на
крестьянство. Одно чрезвычайные реквизиции не позволили полностью выполнить годовой
план хлебозаготовок, например, Нижне-Волжский край выполнил план на 52%[6].
Такие показатели не были результатом подрывной деятельности и саботажа
крестьянства, просто сельский производитель не мог дать больше исходя из своих
возможностей. Но советской власти нужны были виновные в срыве планов, поэтому
хлебозаготовительная кампания сопровождалась массовыми репрессиями на деревне.
В том же Нижне-Волжском крае в течение сентября-октября 1932 г. было осуждено
3,5 тыс. человек, на Северном Кавказе за ноябрь — декабрь 1932 г. – 16,8 тыс.
человек. Всего за август 1932 г. по июнь 1933 г. под суд было отдано в РСФСР
208 тыс. человек, из них 153 тыс. приговорили к 10 годам заключения, а около 8
тыс. – расстреляли[7].

Многие крестьяне были
вынуждены переступать черту закона из-за сложнейшей ситуации в сельском
хозяйстве. Во многих колхозах за трудодни выдавалось мизерное количество зерна,
за счет которого невозможно было выжить (хотя в некоторых совхозах не выдавали
даже минимального пайка). Весь изъятый хлеб направлялся на снабжение Красной
армии и городского населения (строго по карточкам), а оставшееся зерно не могло
покрыть нужды крестьянского населения даже и наполовину.

Для выполнения планов
хлебозаготовок был создан однотипный репрессивный механизм против крестьянства,
использовавшийся сталинским режимом для выполнения планов хлебозаготовок.
Решения октябрьского Пленума  ЦК ВКП(б) в 1931 г. касался всех зерновых районов
страны. На Кубани, Украине и в Поволжье создавались специальные чрезвычайные комиссии.
Постоянно пополнялись «черные списки», куда попадали не выполнившие план
хлебозаготовок районы Украины, Северо-Кавказского края, Поволжья и других. Конфискация
всего продовольствия у крес­тьян за невыполнение плана хлебозаготовок происхо­дила
в 1932–1933 годах во многих зерновых районах. Произвол местных властей в
отношении сельских тру­жеников в период хлебозаготовок был повсеместным, о чём
можно судить хотя бы по письмам М. А. Шоло­хова И. В. Сталину о ситуации в
Вёшенском районе, а также фактам поголовного выселения казачьих станиц на
Кубани за «саботаж хлебозаготовок»[8].

Из-за чрезвычайных мер в 1933 г. в
«хлебных» районах СССР наблюдались вспышки массового голода со смертельным
исходом. Очевидцы голода на Южном Урале и в Поволжье вспоминали, что случаи людоедства и трупоедства имели место в таких селах
Саратовской области, как Новая Ивановка, Симоновка Калининс­кого района,
Ивлевка Аткарского района, Залётовка Петровского района, Огарёвка, Бурасы
Новобурасско­го района, Ново Репное Ершовского района, Калман­тай Вольского
района, Шумейка Энгельского района, Семёновка Мокроусовского района, в селе
Козловка Пензенской области, в таких селах Волгоградской об­ласти, как Савинка
Палласовского района, Костырево Камышинского района, Серино, Моисеево Котовско­го
района, Мачеха Киквидзенского района, Етеревка Михайловского района, Отрог
Фроловского района, в селе Кануевка Безенчукского района Самарской об­ласти.
Эти факты подтверждаются многочисленными архивными документами[9].

Ситуация в регионах постоянно
ухудшалась. Для предотвращения бегства людей их голодающих областей в город,
зимой 1933 г. советским правительством по инициативе Сталина была установлена
блокада. Согласно директиве ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 22 января 1933 г. следовало
останавливать массовый выезд крестьян из Северо-Кавказского края и УССР, а
позже и из Нижне-Волгского края (в настоящее вре­мя это
территория Астраханской, Волгоградской, Сара­товской областей, Республики
Калмыкии)[10].
В России, так же как и в Украине, ОГПУ и местные активисты вылавливали и
возвращали на свои места голодающих крестьян.

Результатом проведения политики
коллективизации в 1932-1933 гг. в СССР пострадало от 4 до 7 млн. человек. Из
этого следует, что пострадавших от голода оказалось прямо пропорционально удельному
весу зерновым регионам Советского Союза в хлебозаготовках. К примеру,
Всесоюзная перепись населения 1926-1937 гг. показала, что в большей степени
пострадали четыре региона тогдашней РСФСР (Саратов­ская
область, АССР Немцев Поволжья, Азово-Черно­морский край, Челябинская область). Сравнительный
анализ мате­риалов переписей следующим образом фиксирует со­кращение сельского
населения в районах СССР, пора­жённых голодом в начале 1930-х годов: в
Казахстане – на 30, 9%, в Поволжье – на 23, на Украине – на 20,5, на Северном
Кавказе – на 20,4 %[11].

В.Б. Жиромская считает,
что за пределами Украины, на территории РСФСР, без Казахстана от голода погибло
не менее 2,5 млн. человек, а с Казахстаном – 4-5 млн. человек[12].

В условиях перманентного
голода советское правительство предпринимает меры, которые должны более или менее
стабилизировать ситуацию. Сначала выделялись зерновые ссуды для голодающих
регионов. В 1933 г. Украина получила 501 тыс. тонн зерна, что
было в 7,5 раз больше, чем в 1932 году (65,6 тыс. тонн). Российские регионы
(без Казахс­тана) соответственно получили 990 тыс. тонн, лишь в 1,5 раза
больше, чем в 1932 году (650 тыс. тонн).

Со временем становилось
ясно, что колхозному крестьянству трудно справиться с распространением голода.
Советское руководство не значительно оказывало помощь голодающей деревне (по
остаточному принципу). Единственной эффективной мерой в такой ситуации могла
стать временная остановка поставок зерна за границу, но этого сделано не было.
Еще в 1932 г. за границу экспортировалось 18 млн. ц. зерна, что составляло
хлебный паек 7 млн. крестьян. Еще исследователь В.П. Данилов отмечал: «В
совокупности отказ от экспорта хлеба и реализации хлебных запасов могли бы
улучшить положение в основных голодающих районах 25-30 млн. человек. Во всяком
случае, массовая смертность от голода могла быть исключена. Между тем, следует
отметить, что экспорт зерна не дал крупных валютных поступлений для закупки за
рубежом техники, оборудования[13]. Следовательно, материальная выгода
от продажи хлеба не была значительной и соответствующий вклад в индустриализацию
невелик.

1 июня 1933 г. последовало
постановление ЦК ВКП(б) «О распределении тракторов производства июня – июля и половины
августа 1933 года», соглас­но которому из 12100 тракторов, запланированных к
поставке в регионы СССР, Украина должна была по­лучить 5500 тракторов, Северный
Кавказ — 2500, Ниж­няя Волга — 1800, ЦЧО — 1250, Средняя Азия — 550, ЗСФСР —
150, Крым — 200, Южный Казахстан — 150. Таким образом, российские регионы,
вместе взятые, получали 5700 тракторов (47 %), а одна Украина – 5500 (45,4 %)[14].

Важнейшим решением
следует считать решение Политбюро ЦК от 23 декабря и 20 января 1934 г. о
развертывании индивидуального огородничества, которое было очень важным в
условиях усиливающегося голода. ЦКВКП(б)
постановило разрешить в 1934 году 1,5 млн. рабочих заняться собственными
индивиду­альными огородами.

Анализируя мероприятия по
оказанию помощи голодающим районам, следует заметить, что сталинский режим так
и не отказался (даже временно) от экспорта хлеба за рубеж. Также как и в
предшествующие годы, советское руководство стремилось увеличить поставки хлеба
на экспорт и тем самым получить необходимые средства для индустриализации.
Главной задачей 1932 г. стала установка на выполнение плана любой ценой даже с
помощью репрессивных мер. В результате вышеперечисленные меры оказались
запоздавшими, ведь голод уже свирепствовал в деревнях. Помощь советского
государства оказывалась не всем крестьянам, а только определенным категориям
населения. В постановлениях местных властей имеются прямые указания о помощи
определенным группам голодающих. Например, в постановлении Президиума областной
контрольной комиссии ВКП(б) и Коллегии наркомата рабоче-крестьянской инспекции
АССР немцев Поволжья «О продовольственных затруднениях в «Немреспублике» особое
внимание уделялось улучшению питания колхозников-ударников и их семей. Помощь
остальным категориям населения фактически не оказывалась, судя по документам[15]. 
В колхозе им. «Володарского» по распоряжению местных властей устанавливалась
норма снабжения хлебом, пшеном и постным маслом в сутки в течении 5 дней во время
посевной кампании. Для остальных колхозников снабжение временно
приостанавливалось.

В самый разгар голода
сталинское руководство принимает ряд законов, которые можно назвать
антинародными. В соответствии с данными о применении в судебной практике закона
«Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и
укреплению общественной собственности», который народ назвал законом «о пяти
колосках», на 15 января 1933 г. в стране было осуждено около 100 тыс. человек.
Кроме того, еще в декабре 1932 г. на территории всей страны была введена
паспортная система, которая ограничивала свободу передвижения крестьян. Она
ставила их в положение людей «второго» сорта. 17 марта 1933 г.  появилось
постановление ЦИК и СНК СССР от 17 марта 1933 г. «О порядке отходничества из
колхозов» делало обязательной регистрацию в правлении колхоза договора с
хозяйственными органами. Тем самым уход из деревни был максимально затруднен.

Заключение

Таким образом, в
1932-1933 гг. политика хлебозаготовки проводилась по принципу разверстки,
методами «военного коммунизма», когда выгребался из скудных крестьянских и
колхозных амбаров почти весь собранный урожай. Большое влияние на появление и
распространение голода оказала политика раскулачивания, уничтожившая самые
продуктивные хозяйства. Урожай 1932 г. был средним по стране, и за его счет
вполне можно было прокормить голодающих. Поэтому главной причиной появления
голодомора 1932-1933 гг. являлась продовольственная политика советской власти,
нанесшая сильнейший удар по сельскому хозяйству.

Источники и
литература

Источники

1. Аграрное развитие и продовольственное обеспечение населения
Урала в 1928–1934 гг.: Сборник докумен­тов и материалов. Т. 1. / Под ред. Г. Е.
Корнилова. — Оренбург: ОГПУ, 2005.  — С. 205.

2 .Трагедия советской деревни. Коллективизация и рас­кулачивание.
1927–1939. Документы и материалы. В 5-ти тт. / Т. 3. Конец 1930–1933 / Под ред.
В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы. М.: РОССПЭН, 2001. – 1008 с.

Литература

1.
Бадмаева Е.Н. Голод в Нижнем Поволжье в 1921 и 1933
гг // Новый исторический вестник. — 2010. — №26. — (URL: https://cyberleninka.ru/article/n/golod—v—nizhnem—povolzhie—v-1921-i-1933-gg).

2. Кондрашин В. В. Голод 1932-1933 годов общая трагедия народов
СССР // Известия ПГУ им. В.Г. Белинского. — 2009. — №15. — (URL: https://cyberleninka.ru/article/n/golod-1932-1933-godov—obschaya—tragediya—narodov—sssr).

3.
Кондрашин В.В. Голод 1932-1933 годов: трагедия российской деревни/В.В.
Кондрашин. – М.: РОССПЭН, 2008. – 519 с.

4. Нефедов С. А. Катастрофа 1933 года: гибель традиционного
общества// Историческая психология и социология истории. — 2013. — №1. — (URL: https://cyberleninka.ru/article/n/katastrofa-1933-goda—gibel—traditsionnogo—obschestva).

---

[1] Кондрашин
В. В. Голод 1932–1933 годов: трагедия российской деревни. — М.: РОССПЭН, 2008.
—  519 с.

[2] Нефедов
С. А. Катастрофа 1933 года: гибель традиционного общества// Историческая
психология и социология истории. — 2013. — №1. — (URL: https://cyberleninka.ru/article/n/katastrofa-1933-goda—gibel—traditsionnogo—obschestva)/ Бадмаева
Екатерина Николаевна Голод в Нижнем Поволжье в 1921 и 1933 гг.//Новый
исторический вестник. 2010.-№26. — (URL:
https://cyberleninka.ru/article/n/golod-v-nizhnem-povolzhie-v-1921-i-1933-gg).

[3]Аграрное
развитие и продовольственное обеспечение населения Урала в 1928–1934 гг.:
Сборник докумен­тов и материалов. Т. 1. / Под ред. Г. Е. Корнилова. — Оренбург:
ОГПУ, 2005.  — С. 205.

[4] Трагедия
советской деревни. Коллективизация и рас­кулачивание. 1927–1939. Документы и
материалы. В 5-ти тт. / Т. 3. Конец 1930–1933 / Под ред. В. Данилова, Р.
Маннинг, Л. Виолы. М.: РОССПЭН, 2001. – 1008 с.

[5] Кондрашин В. В. Голод 1932-1933 годов общая трагедия народов СССР
// Известия ПГУ им. В.Г. Белинского. — 2009. — №15. — (URL: https://cyberleninka.ru/article/n/golod-1932-1933-godov—obschaya—tragediya—narodov—sssr).

[6] Бадмаева
Е.Н. Голод в Нижнем Поволжье в 1921 и 1933 гг // Новый исторический вестник. —
2010. — №26. — (URL: https://cyberleninka.ru/article/n/golod—v—nizhnem—povolzhie—v-1921-i-1933-gg).

[7] Кондрашин В.В. Голод
1932-1933 годов: трагедия российской деревни/В.В. Кондрашин. – М.: РОССПЭН,
2008. – 52 с.

[8] Кондрашин В. В. Голод 1932-1933 годов общая трагедия народов СССР
// Известия ПГУ им. В.Г. Белинского. — 2009. — №15. — (URL: https://cyberleninka.ru/article/n/golod-1932-1933-godov—obschaya—tragediya—narodov—sssr).

[9] Аграрное
развитие и продовольственное обеспечение населения Урала в 1928–1934 гг.:
Сборник докумен­тов и материалов. Т. 1. / Под ред. Г. Е. Корнилова. — Оренбург:
ОГПУ, 2005.  — С. 205.

[10] Трагедия
советской деревни. Коллективизация и рас­кулачивание. 1927–1939. Документы и
материалы. В 5-ти тт. / Т. 3. Конец 1930–1933 / Под ред. В. Данилова, Р.
Маннинг, Л. Виолы. М.: РОССПЭН, 2001. – С. 644.

[11] Кондрашин
В. В. Голод 1932-1933 годов общая трагедия народов СССР // Известия ПГУ им.
В.Г. Белинского. — 2009. — №15. — (URL: https://cyberleninka.ru/article/n/golod-1932-1933-godov—obschaya—tragediya—narodov—sssr).

[12] Там же.

[13] Бадмаева
Е.Н. Голод в Нижнем Поволжье в 1921 и 1933 гг // Новый исторический вестник. —
2010. — №26. — (URL: https://cyberleninka.ru/article/n/golod—v—nizhnem—povolzhie—v-1921-i-1933-gg).

[14] Кондрашин В.В. Голод
1932-1933 годов: трагедия российской деревни/В.В. Кондрашин. – М.: РОССПЭН,
2008. – 54 с.

[15] Бадмаева Е.Н. Голод в Нижнем Поволжье в 1921 и 1933 гг // Новый
исторический вестник. — 2010. — №26. — (URL: https://cyberleninka.ru/article/n/golod—v—nizhnem—povolzhie—v-1921-i-1933-gg).

Утром, 13 сентября 1941 г. мы приехали в Ленинград к нашим дачникам на Суворовском, д. 13. Немцы заняли Александровку почти по нашим следам. Мы вошли в квартиру, мама села к столу, уронила голову на руки… и ни до этого, ни потом, за всю жизнь я не слышала такого плача, крика, такой горькой истерики. В чужом городе, без жилья, в летних вещах, без продуктов и карточек с тремя детьми, а ведь ей было всего 38 лет, и впереди 900 дней блокады.
Папа сразу же поехал на Тучков пер. к своему другу, но… тот его не пустил даже на порог. Вот так друзья познаются в беде (кстати сказать, вся семья их умерла в блокаду). Нас приютили наши дачники (которых мы и знали-то всего 2 года) в проходной комнате большой коммунальной квартиры.
Отец ушел в ополчение (ему было 62 года), сестра Муся работала в госпитале нянечкой, брала меня туда, я помогала ей, раненым, даже концерт устроили, и я пела в палатах. Кольцо блокады уже совсем охватило город.
Октябрь месяц. Народу на улицах было мало, бегали только кошки и собаки. Все больше пустели дома. Мы с оставшимися ребятами лазали на крыши. Квартиры в домах были открытые, брошенные с вещами, сколько мы видели открытых квартир, заходили, смотрели, как жили люди, но никто не брал чужого. Я потом вспоминала, ведь все было открыто, бери, что хочешь (сейчас бы все растащили), но, видимо, эта общая беда чувствовалась детьми. Хлеба убавили…Все время хотелось есть. Папа пришел на несколько дней домой, принес столярный клей – плитки (как шоколад), и мы варили из него студень. Горчицы, перцу было полно. Ели, аж во рту и желудке горело, но «вкуснота» необыкновенная. Этого хватило на 2-3 дня, т.к. угощались все в квартире. Потом папа принес «гужи» — это сыромятные кожаные ремни, пропитанные дегтем от хомута к оглобле. Папа выжигал в печке деготь, потом день лежало в воде, отскабливали горелое и варили – ах! какой был студень с мясом и горчицей.
Хлеб опять урезали. Объявили о выдаче крупы: 200 г и 100 масла растительного на месяц только на детские и рабочие карточки. Очень холодно. Окна все выбиты от бомбежек, дров нет, пока еще возможно рубили скамейки, на разрушках выбирали деревянное и несли домой.
Поначалу мы спускались в убежище под домом на 6-й Советской. Однажды бомбежка была очень сильная – ведь Смольный был рядом. Я задремала и очнулась от сильного грохота, уши заложило, гудело в голове, свет погас, и в убежище хлестала вода, все кричали в темноте, звали на помощь, толкались, а вода прибывала, пока я оказалась у входа вода мне была по плечи (октябрь месяц). Нас вытаскивали дружинницы. Оказалось, посредине Суворовского пр. упала 1-тонная бомба, пробив канализацию, оторвало угол дома, поэтому нас и залило водой. Но!.. Это спасло нас в ужасную морозную зиму 1942 г.
Ноябрь – голод уже совсем обнаглел, ничего не достать, в столовой давали 0,5 л супу из дрожжей – вода, соль и дрожжи (ах, мучки бы, и блинчики спечь…), кислая водичка, пахнет хлебом. Ну, и очередь часа на 2 за ней. Мама тоже была в поисках еды, они с т. Клавой (моя тетя) пошли на передовую (уже около Пулково) и собирали овес на полях. Это было счастье, мы его варили в большой кастрюле, разливали в тарелки, а рядом ставили другую. Ложку с варевом в рот, пососешь отвар и выплевываешь «пелушки» в тарелку, т.к. колючий овес нельзя было глотать, но суп был вкусный, потом эти «пелушки» варили еще раза два до прозрачной водички. Также мама принесла «сладкую землю», т.е. вначале блокады немцы разбомбили Бадаевские склады, расплавленный огнем сахар тек и впитывался в землю, люди набирали мешочки сладкой земли и потом заливали водой, отстаивали и пили грязно-сладкий чай. Уже не было ни птиц, ни кошек, ни собак – всех выловили и съели.
Мы лежали втроем на кровати в пальто, обуви и под кучей одеял. Жильцы почти все уехали в эвакуацию, наш хозяин тоже, мы остались в его комнате одни. И вот мы ждали, когда хлопнет дверь и появится мама с хлебом. 125-граммовый крошечный черно-зеленый глиняный кусочек, чуть больше спичечного коробка, я до сих пор помню этот «золотой» кусочек. И уже не было родственных чувств, каждый дрожал над своей порцией. Мама делила хлеб на 5 частей и каждый берег свой кусочек, свою крошку за пазухой. Папа! Мой большой добрый папа следил за дележкой, с недоверием, тут же заворачивал хлеб в тряпочку и съедал его под одеялом, а потом все плакал и просил есть, считал, что ему досталось меньше. Только мама отщипывала от своего кусочка – крошечки и, как конфетку, давала Алику.
Представить трудно, только 125 г хлеба и ничего больше. Чтобы было ощущение сытости хлеб подсушивали на печурке и варили в большом количестве воды (каждый свою порцию отдельно – семьи уже не было).
Холод! Холод! Печурку топили только раз в день – берегли топливо. Свет – «фитюльку» тоже берегли. «Фитюлька» — это в блюдце наливали какую-то (не помню) жидкость, крутили фитиль из ваты и клали в блюдце. Свечек не было. Папа с работы долго не приходил. И вот вечером до нас добралась женщина и сообщила, что папа упал на улице – у него отнялись ноги от голода. Мама с Мусей привезли его на саночках домой. Это был конец ноября.
Отец уже не поднялся, он лежал и все просил есть, почему-то какао с булкой (хоть раньше и не пил его). Холод был везде: на улице, в доме… Мы мечтали согреться. Окна все были без стекол, заткнуты чем попало. В окна же и выливали нечистоты. Снег был вокруг весь грязный. Встала проблема питья – вода! Вот тут нас и спасла та бомбежка, когда нас заливало в убежище. Сил уже не было и до Невы было далеко, да и не дойти. На дороге около кинотеатра в снегу были прокопаны, пробиты лунки и в них сочилась вода, а вокруг, как кукушки, сидели дистрофики, закутанные до глаз (мороз до –40), и ждали, когда насочится вода в кружечку или ковшичек. Так, я в течение (не помню), наверное, часа-полутора набирала бидончик (3 л) воды. Потом я одеревеневшими ногами еле-еле поднималась на 3-й этаж – все чай был на день. Да! Только чай! А помыться – увы! Только мечтали. Не мылись с конца ноября 1941 г. по февраль 1942 г. (кому неприятно, не читайте), но вши были частью нашего бытия – голода; одежда приклеивалась к телу. На улице людей почти не видно. Вечером (кто мог ходить на работу) шли по узкой тропке, протоптанной только посередине Суворовского, и чтоб не столкнуться лбами, на груди была прицеплена бляшка фосфорная, она светилась в темноте.
Я все еще выползала на поиски дров и съестного. У нас на 5-й Советской была маленькая пекарня и рано утром рабочий выносил ведро с золой, видимо, когда в печь ставили формы с хлебом, капельки теста капали в золу. И вот я, и несколько окрестных мальчишек ждали с 5-6 утра выхода этого рабочего, и в темноте в драку лезли за крошками, рылись в золе, обдирая ногти. Домой я приносила горсть горелых капель, в 5-литровую кастрюлю наливала воды и ставила на печурку, сыпала туда драгоценную горсть, затем перец, соль, горчицу, закипит – пахнет хлебом. Выхлестаю всю сразу и отвалюсь тут же на пол спать. Ногти были почти до половины содраны от угля и золы – мыться все также было нечем, берегли воду. И никакой заразы.
Папа уже еле дышал и в ночь с 9 на 10 января 1942 г. он умер. Мы еле-еле втроем перенесли его в неотапливаемую комнату, и там он пролежал целый месяц, т.к. мама с трудом ходила и помочь было некому. В феврале прибавили хлеба. Мама отдала 200 г хлеба за гроб, и его на саночках свезли на Большеохтинское кладбище. Мама была верующая и хотела похоронить его по-человечески, но его вытряхнули из гроба в общую могилу, а гроб забрали следующему…
Дома был жестокий холод. Сожгли книги, стулья, печурку топили утром чуть-чуть и вечером. Я всегда стояла около печурки, грелась, на животе пальто и кофта прогорели до дыр, я затыкала эту дырку тряпкой, когда шла на улицу. Спали в пальто под одеялами и матрасами сверху. Температура на улице была от 25 до 40, да и в доме чуть теплее. И это не один-два дня, а ноябрь, декабрь, январь, февраль, март. Муся ушла на казарменное положение, и ей разрешили взять Алика с собой. Мы остались с мамой вдвоем, я уже мало выходила, сил не было подниматься на 3-й этаж, лежала под одеялом и все вспоминала свое безоблачное детство, свою Александровку, сытую жизнь и все ждала, вот отгонят немцев и мы вернемся домой и все будет по-старому… Хлеба прибавили, кажется, по 250 г и даже выдали на месяц 200 г крупы на детскую карточку. Маме стало хуже, ее подобрали на улице и увезли в больницу на Старорусскую улицу, диагноз – дистрофия последней стадии. Мне сообщили на 3-й день, я не знала, где ее и искать, плакала какими-то сухими слезами. Но пришла закутанная бабушка, которая оказалась девушкой из ПВО, и сообщила мне, предлагала пойти с ней, но я осталась. Она оставила мне кусочек сухарика и ушла… Я осталась одна. Огромная холодная квартира и никого. Сначала я еще выходила за хлебом и на промысел, но пекарня не работала, суп уже не давали, кончились спички – нечем топить, нечем заправить «фитюльку»… Я лежала под одеялами и тихо замерзала, опять думала про довоенную жизнь, про еду, еду, еду… Как все было вкусно, даже какао, которое я терпеть не могла.
Март месяц. Немного потеплело, но началась цинга. Я пальцами расшатывала зубы и вытаскивала их. Ноги покрылись нарывами, чесотка и прочее – а теперь о нас говорят, подумаешь – дети блокадники?! И вот в один из мартовских дней доела последний кусочек хлеба, поднялась, оделась во что могла потеплее, взяла папины часы и пошла. Опять бомбежка, я переждала в парадном – вроде улетели. Все метят по Смольному! Я знала, что около Мальцевского рынка бывает толкучка, чуть живые люди, и здоровые тетки и дядьки (а я думала, что все голодают) меняли вещи на хлеб. И вот я сменяла папины часы (старинные, в платине) на… 500 г хлеба.
На последнем посту мне не повезло. Увидели и привели в «каптерку» — там топилась печурка. У меня от холода полопались губы и не согнуть было пальцы рук, ноги одеревенели и опухли. Меня накормили, разомлев от забытой жары, я спала целую ночь и день, потом пришел командир, дал мне кусок хлеба, кусочек сахара. Я ему все рассказала. Он говорит: туда нельзя, не дойдешь. Поедем в детский дом, там тебя накормят, оденут. И я поехала. Они дали мне 2 горбушки хлеба с собой и меня повезли на машине в Александро-Невскую Лавру – там во время блокады был организован детприемник. Об этом никто никогда не вспоминает, а ведь сколько детей спасли от смерти. В этот детприемник привозили, приносили детей, с улиц, искали по квартирам, их поили, кормили, отогревали и тело, и душу.
Наступила весна, городу, заваленному, залитому нечистотами, грозила эпидемия. Вылезли все живые, полуживые люди чистить свой Ленинград. Все верили в победу, в то, что блокада кончится (увы, впереди было еще около 800 дней), еле двигая ногами, тащили кто, что мог, сгребали (даже руками) грязный снег и грузили на машины (военные дали). Никому не платили – деньги были не в ходу, да об этом даже и не говорили (разве теперешние пойдут, не голодные и не умирающие бесплатно работать?). Вывели и нас (было в детском доме нас всего около 40 человек), и мы лопатками с капелькой грязного снега – больше не поднять, чистили город. И вычистили, и выжили.
Потом первый трамвай пустили, люди обнимались и ехали, как на экскурсию (пока немцы не начинали обстрел). Появилась первая травка, именно травка, так как, взяв пакетики с солью, мы выпалывали всю травку подряд и ели с солью. Когда во дворе травы не осталось, нас выводили на улицы и там мы не гуляли и не играли, а сидели на корточках, как старички, и щипали травку, щипали и ели, ели, не было сытости, несмотря на 3-х разовую кормежку и травку, мы слабели и умирали. В детдоме полный лазарет был. Я держалась какой-то силой (видимо, молитвами мамы), но ноги были опухшие и в фурункулах. Помню, я увидела на дороге нарисованные классики (кто-то мог прыгать), я подняла ногу и хотела подпрыгнуть, но, увы! ноги не слушались, я расплакалась в ужасе, что я никогда не смогу прыгать (а ведь на ходу на лошадь запрыгивала в 10 лет).
После страшной зимы люди мечтали выехать на «Большую землю» — это так называли всю страну за блокадой. Эвакуация шла только по «Дороге жизни», но уже по воде. И Смольный объявил эвакуацию всех выживших детей, и в первую очередь детдома…
Источник: http://skaz.ru

Война – страшное и пугающее слово. Это тяжелейшее испытание для всего народа. Самыми беззащитными и ранимыми оказываются в это время дети. Их детство безвозвратно уходит, ему на смену приходят боль, страдания, потери родных и близких, лишения. Хрупкие детские души война сжимает стальными тисками, раня и калеча их.
Прошедшие войны вычеркнули из жизни множество детских судеб. А ведь из этих детей могли бы вырасти смелые, благородные люди, так необходимые родине.
«Мы родом из войны»,- говорят те, чьё детство пришлось на тяжелые военные годы, когда легче было умереть, чем выжить.
Гражданская война, начавшаяся в нашей стране после октябрьской революции, дала начало таким суровым явлениям, как детская беспризорность, нищета и голод. Мужчины ушли на фронт, в стране царили разруха и беспорядок, предприятия и школы не работали. Большинство детей превратилось в голодных, предоставленных самим себе, оборванцев. А многие из них стали сиротами, чьей судьбой никто не интересовался. Они увидели суровое лицо войны, заглянули в её холодные безжалостные глаза.
Правдиво и достоверно рассказывает о жизни детей в годы Великой отечественной войны книга А. Приставкина «Ночевала тучка золотая». Читать эту повесть очень тяжело, на глаза наворачиваются слезы. Она знакомит нас со многими детскими судьбами, искореженными войной, сиротством, нищетой и нуждой.
Детский дом из Подмосковья эвакуируют на Кавказ, подальше от войны и голода. Маленьких детдомовцев ожидают такие испытания, которые, наверное, не смог бы перенести даже взрослый.
Все дети живут одной самой заветной мечтой: поесть. «От маленькой пайки хлеба, даже с добавкой, приколотой к ней щепкой, голод не убывал. Он становился сильней». «Ох, как жрать-то охота…Хоть дверь грызи! Хоть землю мерзлую под порогом ешь!» – так вслух произносит главный герой повести Сашка Кузьменыш, один из братьев-близнецов. Одиннадцатилетние близнецы, чтобы выжить и не умереть с голоду, научились хитрить, обманывать, красть.
Ничего отрадного нет в жизни детдомовцев, несчастные и голодные бродят они по окрестностям Гудермеса, куда их привезли в поисках сытой жизни.
В конце концов, укрывшиеся в горах чеченцы нападают на детский дом. Один из братьев-близнецов Сашка погибает, зверски убитый чеченцами. Колька своими глазами видит, какой смертью умер его брат. От этого он чуть не лишился рассудка. Когда Колька везет на тележке своего мертвого брата, а потом в железном ящике под вагоном увозит его подальше от «этого проклятого Кавказа», то Сашка для него еще живой, не может его детский ум смириться с такой чудовищной потерей. Хочется крикнуть: «Почему и за что приготовила война такие нечеловеские испытания этим невинным детям?»
Печальных примеров тяжелой участи детей в военное время можно приводить еще много. Нельзя не вспомнить о детских концентрационных лагерях, устроенных фашистами. В них маленькие пленники подвергались нечеловеческим пыткам, «нацистские врачи» ставили на них чудовищные опыты, дети умирали мучительной смертью. Трудно подсчитать, сколько маленьких несчастных узников было замучено в таких концлагерях по всей Европе.
Дети, пережившие войну, никогда уже её не забудут. По ночам они по-прежнему слышат грохочущие разрывы бомб, испуганные крики, пулеметные очереди.
Сейчас некоторые террористические организации пытаются начать религиозную войну, проводя вооруженные действия против мирного населения. Часто в них гибнут самые беззащитные – дети. Таким примером был захват средней школы в г. Беслане, когда погибло более трехсот человек. Репортажи из захваченной бандитами школы невозможно было смотреть и слушать без сострадания, над детьми буквально издевались. Хочется спросить у этих террористов: «Почему вы обрекли на страдания стольких детей, зачем вы их расстреливали и убивали?». Так и мы, и все наше поколение заглянули в чудовищные глаза войны.
Много детских жизней унесли войны, но в нашей памяти эти маленькие люди навсегда останутся юными, веселыми и задорными. Их романтические мечты о путешествиях, полетах, открытиях не сбылись, потому что слишком рано оборвались их жизни. Все, к чему они стремились, что снилось им в счастливых снах, они оставили нам… Мы тоже мечтаем о хорошем будущем, о больших и малых победах, но твердо верим, что эти победы должны быть только мирными. Пусть больше никогда на Земле не будет войн.

Великая Отечественная  война принесла неоценимое горе всем , кто был  в это время на войне и на тылу.  С первых же дни войны многие жители деревень и сел , городов по вызову отправились на войну . Многие, особенно  молодые и деревенские мужики ,первый раз держали на руках автомата. Первый раз стреляли и убили человека. Как это было страшно!
А в это время в тылу женщины и дети работали за фронт  и за победу !  Дети остались без отцов , без образования , без детства.  Жены остались без мужей с грудными  детьми на руках.
А те, кто жил в тылу, запомнились воздушная тревога, письма и «похоронки» с фронта. Многие дети тогда потеряли своих пап, а иногда даже мам и других близких людей на войне.
Во время войны почти все люди в нашей стране жили в бедности и лишениях.  Многие дети тогда не знали, что такое игрушки.
Сейчас дети войны уже стали пожилыми людьми. Их нужно уважать, ведь война отобрала у них детство, им пришлось вынести такое, что мы себе не можем и представить. У детей войны можно узнать много полезного о том, как преодолевать трудности и радоваться малому.
А теперь хочется спросить ,кто виноват?
Мужеством исполнены страницы истории нашей Родины.
Высочайшей вершиной мужества стала Великая Отечественная война.
История уже расставила точки в этой войне: мы знаем о сражениях, сожженных деревнях, разрушенных городах, о погибших солдатах, о безмерном подвиге защитников Отечества.
Мы низко склоняем головы в память о тех, кто выстоял и победил, завещал всем нам жизнь.
О войне написано немало повестей, рассказов, песен и стихов,  книг.
Но, пожалуй, никогда не наступит время, когда можно будет сказать, достаточно, все уже сказано. Всего сказать не удастся никогда. Многих, прошедших через все испытания войны, нет среди нас. Тем весомее и дороже живая память тех, кто знает это страшное слово «война». Среди них дети войны.
Детям, пережившим ту войну,
Поклониться нужно до земли!
В поле, в оккупации, в плену,
Продержались, выжили, смогли!
Дети, что без детства повзрослели,
Дети, обделенные войной,
Вы в ту пору досыта не ели,
Но честны перед своей страной.
Девочки и мальчики войны!
На земле осталось вас немного.
Дочери страны! Ее сыны!
Чистые пред Родиной и Богом!
В этот день и горестный, и светлый,
Поклониться от души должны
Мы живым и недожившим детям
Той большой и праведной войны!
Мира вам, здоровья, долголетья,
Доброты, душевного тепла!
И пускай нигде на целом свете
Детство вновь не отберет война!
Валентина САЛИЙ
Встречая 70летие Победы  Великой Отечественной войны в школах проводятся  различные мероприятия.  И конечно мы пишем  сочинения. Вот некоторые из них .
Сочинение на тему « Дети войны»
Галиуллин  Гумар ученик 7 класса
Уходят в вечность ветераны
Но сохраним мы навсегда.
Бессмертный ваш Великий подвиг
И не забудем никогда
( Алекс)
Все дальше уходит в историю Великая Отечественная Война. О ней много рассказано, но самыми убедительными я считаю, бесхитростные фронтовые письма, открытки скромных авторов , видевших войну своими глазами. А самыми правдивыми свидетелями невыносимых мук ,героического подвига солдат являются их награды . Бережно хранимые и передаваемые от поколения к поколению. Они являются данью памяти наших дедов и прадедов. Мы , потомки обязаны по крупицам собирать правду о войне  , о неповторимой , тяжелой работе , которую во все времена наши защитники называли , «обыкновенным делом , которые должны выполнять добросовестно ».
Дети войны, как же вы голодали…
Как же хотелось собрать горсть зерна.
На зрелых полях колосья играли,
Их поджигали, топтали…Война…( Светлана Сирена)
Любая война – это огромная душевная рана в человеческих сердцах, а особенно в крошечных сердечках детей. Моя бабушка родилась в 1931 году . Когда война началась , ей было всего десять лет . Своего отца она не помнит . Его по ложному обвинению арестовали и посадили в тюрьму. Оттуда он не вернулся.
Война для бабушки связана с голодом . Она не помнит конкретно день начало войны. Помнит только как было трудно и голодно. В 12 лет пошла работать в колхоз. И с этого времени начался ее трудовой стаж. Она подолгу может рассказывать об этих трудных временах. Она со слезами вспоминает семью своей двоюродный сестры . Там было 5 девочек  ,одна меньше другой.  И маленькая все время плакала и плакала , хотела есть.
Моя бабушка рассказывает , что все лето они питались разными растениями. А было холодно и голод.
Моя бабушка сейчас молится каждый день и желает , чтобы не было войны и голода .Это самое страшное
Сочинение на тему « Дети войны»
Зарипова Айсылу – ученица 7 класса
Поколение детей войны – это наши бабушки и дедушки, а у кого-то это даже прабабушки и прадедушки. Хотя детям войны не приходилось воевать самим, во время Великой Отечественной войны им пришлось трудно. Их лучшие, детские годы пришлись на времена горя и лишений.
Дети войны, вы детства не знали.
Ужас тех лет от бомбёжек в глазах.
В страхе вы жили. Не все выживали.
Горечь-полынь и сейчас на губах.
Слёзы в глазах от обид застывали.
Кровь и расстрелы. Горела страна…
Долго ее из руин поднимали,
Жить лучше мечтали… Снова война.( Светлана Сирена)
Великая отечественная война –это огромная душевная рана в человеческих сердцах. Она не обошла и мою семью.
Моего деда зовут Закир Назипович. Он 1929 года рождения . Мой дед не помнит своего отца : когда ему было три года , из-за подлости односельчан, ихняя семья осталась без кормилица. Они росли без отца. Поэтому все его детство прошло , можно сказать, без радости. В семье было двое детей: он и сестренка Амина. Одеться, обуться было нечего, вдобавок, и есть нечего. Он говорит, что весной , когда организм нуждается витаминам, они в огородах искали гнилой картошки. Летом было легче : можно было из крапивы сварить суп.
В период Великой Отечественной Войны моему деду пришлось не сладко . Хотя в начале войны ему было всего 12 лет, деду приходилось наравне со взрослыми работать в колхозе.
Он и был способным учеником , он вынужден был бросить школу: не было материальной возможности для дальнейшей учебы. Из-за нужды ему пришлось научиться плести лапти. Это было очень тяжелое ремесло: не хватало силенка.   Он от зари до темня собственной  коровой ,работал в бороновании. Ходили с коровами и быками в лес за стройматериалами и дровами . Ему было очень тяжело , надо было помогать матери , вести хозяйство. Ведь он был старшим из мужчин в хозяйстве . Его отца невинно посадили в тюрьму, где он умер .
Мой дед не может спокойно говорить о своем детстве . Он не хочет  вспоминать о нем. Теперь он живет с нами , радуясь сегодняшнему дню.
В  Великую Отечественную люди показали , на что способен российский народ и какая великая и могущественная наша страна. И теперь , в наше время , я ненавижу тех людей ,которые смеются над событиями минувших дней. Я считаю , что наше поколение никогда не смог бы повторить подвиг наших предков.
Если подумать, ведь не так давно и страшно то , что многие забывают это.А жаль…
Я думаю, что дети войны очень сильные и отважные. Их надо помнить. И нельзя забывать то, что наши деды, прадеды боролись за нашу счастливую жизнь.
Сочинение на тему « Дети войны»
Магизов Ильфир ученик 7 класса
Все дальше уходит в историю Великая Отечественная война . Поколение к которому принадлежу я, знает о войне , к сожалению , не из уст участников, а по рассказам  родителей , учителей, из книг и фильмов.
Великая Отечественная Война – самая страшная война за все историю нашего человечества. Она унесла более двадцати миллионов человеческих жизней. Война не просто вписана в историю страны, но и является отдельной славой в летописи каждой семьи. Практически каждая семья имеет связь с этой войной. Великая Отечественная Война – это след и в судьбе моей семьи , который не сотрется временем.
Мой дед родился в 1932 году. Ему было всего 9 лет ,когда началась война. Наша семья жила в деревне Тахтала . Он вспоминает : « В районе узнали , что началась война. На в торой день войны многие односельчане получили повестки. Потом забирали всех мужиков на войну.  В деревне остались старики , старушки и мы- дети. Даже всех лошадей забирали на войну. В тот момент , мы начали понимать трудности жизни . Старики сеяли вручную , а мы дети запрягли коровы и бороновали посевные участки после них.
Печку топить дров не было . За дровами в лес страшно было идти , там лесник охранял. Пришлось топить избушки соломой. Света не было , для керосиновых ламп  керосина нет .  Поэтому мы целыми днями заготавливали лучины . А вечером мы зажигали эти лучины , а мамы , бабушки при свете этих лучинок делали свои ручные работы: вязали , шили, стирали и т.д.
При поступление весны нашей основной едой была крапива . Не забывается вкус гнилой картошки, которую находили когда копали огороды вручную. Вкуснее этой картошки ничего не было в те времена .
Полевые работы во время войны выполнялись вручную .Посевы убирали и молотили руками .За целый день работы давали один стакан ржи. Кто взял стакан зерна  без спроса , сажали в тюрьму.
Скоро 70 летие    Великой Победы. Мы говорили благодарности своим отцам и дедам, которые подарили нам эти прекрасные дни .С праздником Вас, дорогие Ветераны!
Вам ветераны,
В близи и в дали …
Низкий поклон
Мой
До самой земли !!!
( Г.Кучер)
Сочинение на тему « Дети войны»
Ахметзянова Алсу  – ученица 7 класса
Прошло много лет с первого дня Великой Отечественной войны. Никто никогда не сможет забыть этот день . Именно память не позволяет отпускать ниже той нравственной отметки , который помечены горькие и героические годы , продолжает свято и неотступно жить в сердце каждого человека.
Война .. Как много говорит это слово . Война –страдание матерей , миллионы погибших солдат , миллионы сирот и семьи без отцов , жуткие воспоминание людей .
Нет не одной семьи , наверное , которая не коснулась бы война.
Страна ежегодно торжественно отмечает  «праздник со слезами на глазах», вспоминает всех павших солдат , защищающих Родину ценой своей жизни . Ведь они шли лицом к лицу смерти
Светлая память
Тем ,кого нет !
Тем ,
Кто не встретил
Мирный рассвет
.( Г.Кучер)
Мой дедушка не участвовал на войне, потому что ему было всего один год , когда началась Великая Отечественная война. По рассказам дедушки , я знаю, что мой прадед погиб на войне защищая Белорусскую землю. А второй прадед тоже не вернулся с войны. Он попал под бомбежку , когда перевозили оружия для фронта. Когда началась бомбежка он хотел спасти оружию и свернул машину в сторону леса, но не  успел доехать до леса его машина взорвалось.     Это мы узнали от слов очевидцев.
Страшно когда думаешь ,что война может начаться . Нельзя воевать беспрерывно. Надо думать и о детях, и о матерях, и обо всех людях прежде чем начать войну. Я хочу , чтобы все люди жили дружно!
Сочинение на тему « Дети войны»
Гинятуллина Зиния   – ученица 7 класса
Воспоминание о Великой Отечественной войне- это очень тяжелая и грустная  история. Об этом даже не хочется писать и вспоминать . Но мы не должны забыть что видели наши дедушки- дети войны , те страшные годы . Не должны забывать , что наши прадедушки остались навсегда на чужой земли , сохраняя нашу светлую жизнь и защищая Родину.
Мой дед один из тех, кто был грудным ребенком во время войны. По словам дедушки это очень болезненная тема для воспоминаний. Он в этой войне потерял самого близкого человека- отца. Когда прадедушки забрали в войну , дедушке было всего 1,5 годика, а самому младшему ребенку было всего 3 дня. У них в семье было шестеро детей. После ухода кормильца им было очень трудно выживать . Дети спрашивали кушать от прабабушки , потому что нечего было есть . Они не понимали что такое война ! Моя прабабушка работала днем и ночью  , чтобы кормить детей . Чего только не видели они в эти страшные годы.
Когда мы с дедушкой сидели и беседовали  я увидела на глазах у дедушки грусть и тоску. Он ведь из – за этой войны потерял своё детство. Поэтому он всегда говорит : « Берегите своё детство  и молите бога , чтобы ваше глаза не видели войну и не теряли  дорогих людей !»
Я никогда не видела войны
И ужаса ее не представляю,
Но то, что мир наш хочет тишины,
Сегодня очень ясно понимаю.
Спасибо Вам, что нам не довелось
Представить и узнать такие муки.
На вашу долю все это пришлось-
Тревоги, голод, холод и разлуки.
Да! Позади остался страшный час.
Мы о войне узнали лишь из книжек.
Спасибо Вам. Мы очень любим Вас,
Поклон Вам от девчонок и мальчишек!

Великая отечественная война для меня она, как и для многой молодежи, отголосок чего-то страшного, чего-то горестного, того, что никогда б не захотелось, что б это вновь случилось. Никогда ни кому не пожелаешь, чтоб это горе случилось вновь. Сколько слез, сколько бед принесла эта злая вещь, эта война, и как долго люди отходили от нее и забыто ли это, да и возможно даже предположить, что забудется она когда-то.
Фильм, книги, рассказы наших дедов и бабушек, все это навеки останется и в нашей памяти.
Война ворвалась неожиданно, незвано, в теплый день 22 июня утром 1941 года, когда все мирные жители спокойно спали и думали о завтрашнем дне, как об обычном. У всех были свои планы, свои мысли на это «завтра» и никто не думал, что для многих этот день так и не наступит. Прогремела война…
Она, жесткая и коварная, унесла за собой миллионы жизней, а те, кто остался, перенес много горя, страха и ужаса. Долгие годы люди не могли отойти от нее. Много деревень спалили, много полей и пастбищ растоптали…
И, хотя прошло уже много лет, больше семидесяти лет, а в памяти воинов войны навсегда остались отпечатки той страшной поры. Сколько благодаря им было освобождено сел и городов, сколько людей они сумели спасти. А слезы матерей? Те, которые ждали с войны своих детей? И те, кто не дождавшись, с ума от горя сходили, а те, кто видел и мог созерцать своего ребенка, пусть и раненого, пусть лишенных конечностей, но своего родного, любимого ребенка. Эти чувства не описать словами, не передать их на бумаге, это чувства маминых слез.
Нет такой семьи, чтоб война, так или иначе, не коснулась их. Многие мужчины ушли на фронт, многие работать на заводах, в больницах, делать все то, чтоб хоть как-то приближать конец этой подлой жесткой войне.
И мой дедушка участвовал в военных делах. В 1941 году служил в Белоруссии. До дембеля оставалось всего ничего — 2 месяца и началась война. Дедушка служил на передовой, возле него взорвалась немецкая бомба, которая оглушила его, и он потерял сознание. Очнулся в плену. Зима 1941-1942 была холодной. Дедушка, чтоб ноги обогреть решил от одеяла на портянки немного оторвать… Утром кто-то из своих доложил, что ночью одеяло кто-то рвал. Немцы стали у всех одеяла проверять. Увидели, что он. В наказание, чтоб неповадно было другим, деда на виселицу. На виселице дед потерял сознание, очнулся в машине. Немцы, чтоб не везти его обратно, перевезли в другой конец лагеря. Где за забором был лагерь с Поляками. Дед знал, что Польским немцам выдавали сигареты и начал ходить вдоль забора и говорить по-польски. Один из Поляков откликнулся. Они начали общаться и вечером тот на свой страх, и риск перебросил блок сигарет деду. Наутро наш дедушка записался к врачу, очень боялся, что врачом окажется немец. Но на его благо врач был русским. Дед не заметно в карман положил 50шт сигарет. Врач сказал, что дед серьезно болен и нужно его к хозяину. Немцы его записали. На оставшихся 50 штук сигарет дед смог купить фуфайку и обувь себе. Когда из лагеря выходил, боялся, что немцы при осмотре найдут обувь и фуфайку… Но на его благо немцев в тот момент, когда он выходил, куда-то позвали и его осматривал русский, который выпустил его. Через какое то количество метров дед переобулся — сопровождающие немцы были удивлены его вещам и похвалили деда. У хозяина была возможность, какое-то расстояние проходить без сопровождения, и дед, накопив продукты — сбежал от них. Попал в русский отряд. И оказавшись не далеко от хозяина в затишье между боями, сходил к хозяину поблагодарить о хорошем обращении. Хозяин сначала испугался приходу деда. Но потом вместе чай пили.
Сейчас все это кажется интересными захватывающими историями, но я помню лицо деда, когда он рассказывал их, и что при этом творилось с его душой…

Война – жесточе нету слова
До сих пор не совсем понимаю,
Как же я, и худа, и мала,
Сквозь пожары к победе Мая
В кирзачах стопудовых дошла.
Прошло много лет с первого дня Великой  Отечественной войны. Нет ни одной семьи, наверное, которой не коснулась бы война. Никто и никогда не сможет забыть этот день, ведь память войны стала нравственной памятью, вновь возвращающей к героизму и мужеству русского народа. Война – как много говорит это слово. Война – страдание матерей, сотни погибших солдат, сотни сирот и семей без отцов, жуткие воспоминания людей. Дети, пережившую войну,  вспоминают зверства карателей, страх,  концлагеря, детдом, голод, одиночество, жизнь в партизанском отряде.
У войны не женское лицо, и тем более не детское. Нет более несовместимого на свете, чем это – война и дети.
Вся страна готовится к празднованию 70-летия Победы. О той незабываемой беде написано много книг, поставлено большое количество фильмов. Но самыми яркими и правдивыми в моей памяти на всю жизнь останутся рассказы о войне моей прабабушки Кириличевой Валентины Викторовны, к сожалению, её сейчас уже нет в живых.
Ее мать сутками работала в поле на лошади вместо мужчин, выращивая хлеб для армии, сама не имея права его есть. Каждый колосок учитывался. Жили бедно. Есть было нечего. Осенью колхоз выкопает картошку, а весной люди идут перекапывать поле и собирать гнилую картошку, чтобы поесть. Ещё весной собирали прошлогодние колоски ржи, собирали жёлуди, лебеду. Жёлуди молотили на мельнице. Из лебеды и молотых желудей пекли хлеб и лепёшки. Тяжёло об этом вспоминать!
Во время войны моей прабабушке было 16 лет.  Она вместе с подругой работала санитаркой в госпитале. Сколько было перестирано окровавленных бинтов и простыней. С утра до вечера они трудились, не покладая рук, а в свободное время помогали медсестрам ухаживать за больными. В их мыслях было одно: когда же всё это закончится, и они верили в победу, верили в лучшие времена.
Все люди в то время жили верой, верой в победу. Она, пережившая войну в юном возрасте, знала цену куска хлеба. Я горжусь ею! После её рассказа я понял, что главная мечта всех людей, живших на нашей планете одна: «Только б не было войны. Мир во всем Мире!». Хочется поклониться всем тем, кто воевал и умирал на фронтах Великой Отечественной войны для того, чтобы продолжалась мирная жизнь, чтобы спокойно спали дети, чтобы радовались, любили, были счастливы люди.
Война лишает жизней миллионы, миллиарды людей, меняет их судьбы, лишает надежды на будущее и даже смысла жизни. К сожалению, много современных людей смеется над этим понятием, не осознавая, какие ужасы несет в себе любая война.
Великая Отечественная… Что я знаю об этой страшной войне? Я знаю, что она была очень долгой и тяжелой. Что погибло много людей. Больше 20 миллионов! Наши солдаты были храбрыми и очень часто поступали как настоящие герои.
Те, кто не воевали, тоже делали все для Победы. Ведь тем, кто воевал, нужны были оружие и патроны, одежда, еда, лекарства. Все это делали оставшиеся в тылу женщины, старики и даже дети.
Зачем нам помнить о войне? Затем, что подвиги каждого из этих людей должны жить в наших душах вечно. Мы должны знать и помнить, уважать, ценить, беречь память о тех, кто не раздумывая, отдал жизнь за наши жизни, за наше будущее! Как жаль, что не все это понимают. Не ценят жизнь, подаренную ветеранами, не ценят самих ветеранов войны.
И мы должны помнить про эту войну, не забывать ветеранов и гордиться подвигами наших предков.

«…У нас есть отдельные случаи и даже отдельные села голодающих, однако это лишь результат местного головотяпства, перегибов, особенно в отношении колхозов. Всяческие разговоры о «голоде» на Украине надо категорически отбросить.»
Из письма генерального секретаря    ЦК КП(б) У С. Косиора Сталину (25 апреля 1932 г.).

Голод 1932—1933 гг. для украинцев был тем же, чем нацистский геноцид для евреев или резня 1915 г. для армян. Эта трагедия, масштабы которой просто невозможно осознать, нанесла нации непоправимый удар, социальные, психологические и демографические последствия которого дают знать о себе и сегодня. Она же бросила черную тень на «победы» советской системы и методы их достижения.
Самое ужасное в голодоморе 1932—1933 гг.—то, что его можно было избежать. Сам Сталин заявлял: «Никто не может отрицать, что. общий урожай зерна 1932 г. превышает 1931». Как отмечают Роберт Конквест и Богдан Кравченко, урожай 1932 г. всего лишь на 12 был меньше средних показателей 1926—1930 гг. Иначе говоря, продуктов хватало. Однако государство систематически изымало большую их часть для собственных нужд. Несмотря на просьбы и предупреждения украинских коммунистов, Сталин поднял задание по хлебозаготовкам в Украине на 44 . Его решение и та жестокость, с какой оно выполнялось, обрекли миллионы людей на смерть от искусственно созданного голода.
Молотов на политбюро ЦК КП(б)У 30 октября 1932 г. информировал, что обязательства Украины уменьшаются на 70 млн. пудов и устанавливается окончательный хлебозаготовительный план в объеме 282 млн. пудов, в том числе по крестьянскому сектору — 261 млн. Иными словами, у крестьян требовалось изъять столько же, сколько уже было заготовлено с июня по октябрь. Срыв заготовок объяснялся отсутствием не хлеба, а борьбы за хлеб. И действительно, борьбы не было. Партийные, советские и хозяйственные работники, которых почти в полном составе бросили на хлебозаготовки, видели собственными глазами трагизм ситуации. Многие из них не могли оставаться лишь винтиками бездушной государственной машины. Сталин на январском (1933 г.) объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) прямо обвинил местные кадры в саботаже: «Наши сельские коммунисты, во всяком случае большинство из них… начали бояться того, что крестьяне не догадаются придержать хлеб для вывоза его потом на рынок по линии колхозной торговли и, чего доброго, возьмут да и сдадут весь свой хлеб на элеваторы».

Сочинение: Голодомор в Україні

«Комунальний заклад позашкільний центр природничо-економіко-правовий ліцей сш №8

1- 111 ступенів Кіровоградської міської ради Кіровоградської області»

РЕФЕРАТ

на тему:

« Голодомор в Україні »

учениці 10-П класу

Тарасенко Анни

Кіровоград, 2006 р.

План

1.Вступ.

2.Причини голодомору.

3.Голод 1932- 1933 років на Україні.

4.Розповідь хлопчика, що пережив події того часу.

5.Наслідки голодомору 1932- 1933 років.

6.Скільки нас загиинуло?

7.Висновок.

Вступ

Ми звикли говорити про голодомор у хронологічних межах 1932—1933 р.р. Однак хронологія голоду на Україні більш складна. Цю трагедію для України можна було вже передбачувати в 1925 році, коли XIV з’їзд більшовицької партії взяв курс на індустріалізацію. Вона мала здійснюватися за рахунок села, для чого і було ухвалено невідповідність цін на промислові та сільськогосподарські товари. За підрахунками радянських економістів через штучно встановлену різницю цін на товари промисловості й сільського господарства з метою викачувати гроші на розвиток індустрії, головним чином Росії, українське селянство втрачало щорічно 300 мільйонів золотих довоєнних карбованців, що становило 20 карбованців на десятину посівної площі. Іншими словами: якщо український селянин до першої світової війни міг придбати якийсь промисловий виріб за 1 пуд збіжжя, то тепер мусів віддавати за те ж 4-5 пудів хліба.

Після непоганого вро­жаю 1930 р. на селі виникли серйозні проблеми з укомплектуванням посівного, продовольчого і фуражного фондів. У збірнику наводиться лист голови колгоспу «Спільна праця» Гришинського району на Донеччині, двадцятип’ятитисячника Ю. С. Чорного. Звертаючись до ВУЦВК, він повідомляв, що після виконання хлібо­заготівельного плану в артілі не залишається зерна, щоб забезпечити потреби лю­дей і худоби в першій половині 1931 р., тобто до нового врожаю. В такому становищі опинилися сотні колгоспів. Щоб вижити, селяни змушені були харчуватися різни­ми сурогатами.

З літа 1930р. поширилась практика твердих завдань щодо здачі всіх “лишків”. Повернення до непопулярного воєнного комунізму термінологічно маскувалося. Методи воєнно-комуністичного штурму було названо “новим етапом непу”. Поняття “продрозкладка” замінювалося поширеним терміном “план”.

Після врожаю 1930 року, було здано по 4,7 центнера з гектара – рекордний показник товарності за всі роки Радянської влади. Створювалися уявлення, що колгоспне село здатне забезпечити “стрибок” в індустріалізації. Селян результати першого року суцільної колективізації привели в шоковий стан. Хоч грізне слово “продрозкладка” не вживалося, в колгоспне село повертався напівзабутий побут десятирічної давнини. Ринок зникав. Гроші втрачали свою купівельну спроможність. Фонд отоварення заготівель був мізерний, а заробітки в громадському господарстві – злиденними. Щоб прогодуватися, треба було розраховувати в основному на присадибну ділянку. Проте кількість колгоспів зростала. Після березня 1930р. адміністративний тиск на одноосібників став вважатися перегином. Це не означає, що колективізація втратила примусовий характер. Господарювати індивідуально ставало дедалі важче: одноосібників розкуркулювали, обкладали “твердим завданням ” та високими податками, тоді як колгоспники одержували податкові пільги. До кінця 1932р. на Україні колективізували майже 70% селянських господарств з охопленням понад 80% посівних площ. Не менш високого рівня колективізації досягнули в інших зернових районах. Колективізація супроводжувалася експропріацією заможного прошарку селянства і руйнування розвинутої системи сільськогосподарської кооперації. Продрозкладка вела до швидкого зростання кризових явищ. Найістотнішим проявом кризи, яка охопила молодий колгоспний лад, була цілковита незацікавленість селян у розвитку громадського господарства, їхнє пряме небажання працювати.

Причини голодомору

Голод 1931-1933 років бувспричиненийнасильницькою суцільною колективізацією горезвіснии хлібозаготівлями, людиноненависницькою політикою розкуркуленя, відвертим масовимтерором тоталітарного режиму проти селян Україні.

Творці голодомору, а це велика армія партійної й державної номенклатури, яка була багатонаціональною за своїм складом, не обстоювали інтересів якоїсь однієї нації, а дбалинасамперед про зміцнення економічних підвалин комуністичної імперії.

Причиною голоду вважаютьйогоштучнийхарактер, походження, тобто свідомо організований тодішнім політичним керівництвом.Існує думка, що голод був наперед спланованийзадля фізичного винищеннясаме українських селян.

Голод стався внаслідок насильницькогозапровадження комуністичної доктриниу сільському господарстві яку українські селяни не сприйняли, той що від діда- прадіда займалися хліборобством на власній землі. Дослідники доводять, щоцебув наслідок безтямної політики добування коштів на індустріалізацію, коли частка селян просто не бралася до уваги. Очевидно одне- голод в Україні виник не в наслідок стихійного лиха, а був організований штучне. Основною причиною голоду стала розвестка, яку повторно запровадилив січні 1928 долі, офіційно її називали хлібозаготівельним планом. Хлібозаготівлі супроводжувалися репресіями, фізичними та моральнимизнущаннями над селянами, якимпоступово стало брауквати все більше хліба. Селяничинили опір, почалиховати хліб на «чорний день».Уряд вишукував нові форми і методи заготівель сільськогосподарської продукції, щобзабезпечити шалені темпи «соціалістичної індустріалізації». Віхід булознайдено. Майже всі керівники партійних установ дійшли думки, щосамемасова колективізація сприятимеподоланню зернової проблеми.

Мета масової колективізації цестворення декількох десятків тисяч колгоспів замість 5 мільйонів розпорошенихселянськихгосподарств, щосприяло б швидкомувиконанню хлібозаготівель. Колектівізація призвела до різкого падіння продуктивності сільського господарства. У1930 році валовий збір зерна в Україні становив 23 мільйони тон, в 1931 році- 18, в 1932 році- 13. Цьогоще цілком вистачало, щобпрогодуватинаселення республіки, однаксоюзнийурядпродовжуваввстановлювати для Україні непомірні хлібозаготівельні плани. У1931 році республіканське керівництво звернулося до москвизпроханнямзнизити планові цифри. Сталін погодився на незначнезменшення плану, алеце не могло врятувати сетуацію. Як наслідок, вже наприкінці 1931 долі в Україні почався голод.

Голод 1932 1933 рр. для українців був тим же, чим нацистський геноцид для євреї або різанина 1915 р. для вірмен. Ця трагедія, масштаби якої просто неможливо усвідомити, завдала нації непоправного удару, соціальні, психологічні і демографічні наслідки якої дають знати про себе і сьогодні. Вона ж кинула чорну тінь на «перемоги» радянської системи і методи їх досягнення.

Голод 1932-1933 років на Україні.

У 1931 р. майже третина урожаю була втрачена під час жнив. Плани хлібозаготівель, однак, залишилися без змін. У 1932 р. площа посівів в Україні зменшилась на одну п’яту. План же хлібозаготівель був піднятий на 44%. В 1932 р. була прийнята постанова «Про охорону соціалістичної власності», згідно з якою за «присвоєння» навіть жмені зерна з колгоспного поля селяни каралися розстрілом або концтабором. У засіки держави тоді заби­рали навіть насіннєвий фонд, не видаючи колгоспникам ані зернини.

В республіці почався голод. У березні 1933 р. ним було охоплено 103 з 400 районів. Однак навіть за цих умов значна кількість зерна йшла на експорт. Центральна влада спромоглася виділити Україні лише 3 млн. пудів хліба. Яка його частина потрапила голодуючим, і сьогодні залишається невідомим. Відоме інше: втрати України становили 5-7 млн. люду. Цей голодомор був безсумнівно штучним і кла­сифікується як радянсько-більшовицький геноцид проти ук­раїнського народу.

Повідомлення про пряму загрозу голодної смерті зустрічаються вже з грудня 1931 р. Навесні 1932 р., коли закінчилися їстівні припаси, заготовлені переважно на присадибних ділянках, в багатьох районах України почався повальний голод. Його жертвами стали десятки тисяч селян. Друкується багато документів приймаль­ні голови ВУЦВК, куди голодуючі зверталися за порятунком. Ці свідчення важко читати. Однак найбільше вражає документ, в якому розповідається про матір, яка зарізала малолітнього сина, щоб його м’ясо обміняти на яйця і прогодувати інших своїх дітей.

15 квітня 1932р. завідуючий приймальною інформував Лозовський райком партії про стан артілі ”Червоний Жовтень”: у колгоспі 70 дворів, 260 їдців, хліба вистачило тільки до 1 лютого, колгоспники вживають як їжу винятково буряк, через що хворіють, було чотири випадки голодної смерті, хворих – 50 чоловік. 25 квітня в Решетилівський райком партії надійшла інформація за скаргою групи громадян хутора Степового Піщанської сільради: план хлібозаготівель виконано, проте вони залишилися зовсім без хліба, нема й картоплі, люди пухнуть з голоду. 25 квітня в приймальну надійшов лист з артілі “12 Жовтень” Дворічанського району: в громадському господарстві було 300 коней, а залишилося 5, селяни кидають артіль і розбігаються. Ті, хто залишився, пухнуть з голоду. Тоді ж група колгоспників артілі “Трактор” Сумського району написала: в хлібозаготівлі взяли все зерно, колгоспники не мають хліба й картоплі, без фуражу залишилася худоба. Балтійський моряк, який побував у відпустці в селі Петрушки біля Києва, писав: непрацездатним хліб не видають, запаси його, в тому числі страховий фонд, передано в хлібозаготівлі, є випадки голодної смерті. 14 травня приймальня одержала листа від жителя Остерського району такого змісту: “Я хочу жити, але не можу, вмираю з голоду. Як у нас в селі Крихаєві, так і по цілому району Остерському справжня голодовка: пуд муки ржаної 100 крб., пуд картоплі – 20 крб., і то ніде не купиш і багато випадків: дядько купив пуд, дав 100 крб., а від нього міліція відібрала. У Крахові одкрився тиф голодний, приїхала бригада з району лікарів, закрили школу і ну ліквідувати тиф. Навезли з району продуктів, підкормили хворих і не стали вмирати з голоду. В селі умерло з голоду три душі здорових, багато дітей і старих. В Остерському районі зареєстровано захворювання тифом по 15 селах, в Крихаєві було 90 випадків, з них четверо померло”.

Сталін сліпо вірив у дієвість обов’язкових постанов, незалежно від того, чи відповідають вони реальним інтересам і відносинам. Він думав, що проблему жнив 1932р. можна розв’язати прийняттям закону, в якому були б передбачені заходи проти виявлених раніше хиб. У постанові РНК СРСР і ЦК ВКП(б) від 5 липня 1932р. “Про збиральну кампанію 1932 року” висувалася вимога запроваджувати скиртування: своєчасно скошений і заскиртований хліб не міг тривалий час зберігатися в полі. З метою заохочення колгоспників дозволялося вже при обмолоті видавати аванси в рахунок натуральної частини доходів в обсязі 10-15% фактично обмолоченого хліба. Це був певний крок уперед від ”залишкового” принципу оплати трудоднів: раніше хліб на трудодні видавали тільки взимку, після виконання заготівельного плану. 1932р. було заскиртоване більше скошеного хліба, ніж у попередні роки. Втрати від обсипання зменшилися. Зате тривале зберігання хліба в полі викликало масове розмноження гризунів. На засіданні Раднаркому УРСР 11 листопада 1932р. вказувалося, що поширення польових мишей набуває розмірів стихійного лиха. Щоб не вмерти з голоду колгоспники ціною надлюдської праці розкрили мишачі нори на площі 120 гектарів. У результаті вдалося одержати 17 центнерів доброякісного зерна. В кожній норі було від 2 до 6кг пшениці.

В 1932р. втрати врожаю позначилися вже не тільки на життєвому рівні колгоспників, а й на хлібозаготівлях. До першого листопада від селянського сектора України надійшло лише 136млн пудів хліба. Мляво відбувалися заготівлі і в інших регіонах країни. Централізовані ресурси хліба та інших видів продовольства швидко танули. Це викликало скорочення і без того низьких норм видачі продуктів за картками для робітників та службовців. Різко зменшився хлібний експорт, що призвело до майже десятикратного збільшення дефіциту зовнішньоторговельного балансу порівняно з 1929 роком. Зростання короткострокової заборгованості обумовило появу на західних валютних ринках чорної біржі радянських векселів. Прострочення платежів загрожувала непередбаченими наслідками, і з поточних рахунків іноді доводилося розплачуватися валютою, одержаною від продажу національних художніх цінностей. Саме тоді з головних музеїв країни назавжди пішли за кордон сотні творів великих художників.

Є безліч фактів, які незаперечно доводять злочинний характер діяльності надзвичайних комісій надісланих Сталіним у листопаді 1932р. до Харкова, Ростова-на-Дону і Саратова із завданням взяти хліб за будь-яку ціну. Надзвичайну комісію на Україні очолив Молотов.

Комісія Молотова не приймала власних постанов, а діяла від імені партійно-державного керівництва республіки. Діяльність її розпочалася з прийняттям постанов ЦК КП(б)У від 18 листопада і РНК УРСР від 20 листопада 1932р., майже ідентичних за змістом і під однаковою назвою – “Про заходи по посиленню хлібозаготівель”. Постановами передбачалося, що в артілях, де під час жнив допускали авансування колгоспників понад встановлену норму (15% від фактичного обмолоту), мають організувати повернення незаконно розданого хліба. Вводилася практика натуральних штрафів (м’ясом, картоплею та іншими продовольчими продуктами – на випадок відсутності запасів зерна) колгоспників та одноосібників-боржників по хлібозаготівлях. Ключовим серед репресивних заходів був дозвіл райвиконкомам перераховувати в хлібозаготівлю всі створені в колгоспах натуральні фонди – насіннєвий, продовольчий і фуражний.

Села, які мали особливо велику заборгованість по хлібозаготівлях заносились на “чорну дошку”. Статут “чорної дошки” означав фактичну блокаду: селяни позбавлялися права на виїзд, і якщо в селі не було продовольчих запасів, люди гинули голодною смертю. Велике село Гаврилівка загинуло майже повністю. Лише з 15 грудня 1932р. було дозволено продавати газ, сірники та інші промтовари у селах, за винятком 82 районів 5 областей, які найбільше заборгували по хлібозаготівлях.

Незважаючи на загалом добрий урожай 1932 р., сільське господарство виявило­ся неспроможним забезпечити потреби промисловості й експорту в зерні навіть ціною зниження селянського споживання до злиденного рівня. Втрати під час збирання цього врожаю вперше позначилися на хлібозаготівлях. Потік зерна, який у попередні роки надходив на елеватори і державні зсипні пункти, перетворився на тоненьку цівочку. Від червня до жовтня 1932 р. з колгоспів та одноосібних господарств України вдалося витиснути лише 132 млн. пуд. хліба. Як і до утворення колгоспного ладу, в країні вибухнула хлібозаготівельна криза. Різниця полягала лише в тому, що у 1928 р. в країні хліб був, а криза обумовлювалася небажанням селян везти його на ринок. Тепер же запаси товарного колгоспного хліба розтанули у втратах.

Провал продрозкладки 1932 р. призвів до істотного скорочення централізованих ресурсів продовольства. Відповідно зменшилися пайкове постачання робітників і службовців, хлібний експорт. Виник дефіцит зовнішньоторговельного балансу, що призвело до появи великої короткострокової (вексельної) заборгованості іноземним фірмам за імпортовані товари. Це загрожувало державним банкрутством.

Партійно-державна верхівка країни в обстановці, що склалася, прийняла хо­лоднокровне рішення: вийти з кризи шляхом конфіскації наявних запасів зерна в хлібовиробній смузі. Надіслані восени 1932 р. надзвичайні комісії під керівництвом найближчих співпрацівників генсека — Кагановича (Північний Кавказ), Молотова (Україна) і Постишева (Поволжя) викачали у селян внутрішні фонди — продоволь­чий, фуражний, насіннєвий. Конфісковане зерно пішло на експорт, щоб сплатити чергові внески валютою за імпортовану техніку, а також в державну торгівлю — або нормовану (по картках), або комерційну. Цим самим було пом’якшено наслідки кризи у промисловості. Село ж на півроку, до нового врожаю, залишили на­призволяще.

Розповідь хлопчика,

що пережив події того часу

У 1933 році мені було вісім років. Я вчився у другому класі Олексіївської початкової школи Гребінківського району. Виходив з дому до школи голодний, на уроках думав про їжу, повертався додому голодний і лягав спати голодним. Уві сні мені виділися пиріжки з сиром, пишні пухкі паляниці, галушки… На два роки старша від мене сестра Настуня, теж школярка, була міцніша й витриваліша, їй не менше допікав голод, але вона мовчала. А я, поникавши надворі, скімлив: «Мамо, їсти!»

— А щоб вас! — сердилася мати. — Боже мій милий, ну що мені робити? Хоч на вішальницю йди! Завтра ще раз сходжу у Шрамківку, на базар, може, щось виміняю…

У школі раз на день нам давали по тарілці горохового супу, рідкого, нічим не засмаженого. На дні тарілки плавало три-чотири горошини. Сьорбаючи той суп, я бачив себе у тарілці, мов у дзеркалі.

Важко вчитися на голодний шлунок. Та попереду було ще страшніше — насувався великий голод зими 1933 року. В селі почали пухнути від голоду дорослі й діти. То тут, то там на вулицях нашого села ми натикалися на приметені снігом трупи односельців. Їх підбирали на сани і везли на цвинтар, де ховали всіх в одній ямі, без трун.

А тим часом селом снували так звані «буксирні бригади» з числа радянських активістів. «Буксирники» заходили в хати і вимітали у кожного селянина все до зернини, як казали вони, «для робітничого класу», «для побудови у нашій країні соціалізму».

Тоді ми не могли збагнути причини лиха, що коїлося на нашій землі. І лише тепер, через 70 років, тримаючи в руках архівні документи, я можу з певністю сказати: все те відбувалося не спонтанно, не випадково. У тодішній країні здійснювалася чітка і продумана система знищення українського селянства.

Керівники областей і районів України, рятуючи власні шкури, ревно виконували пос­танови, директиви, розпорядження вищих партійних органів. Гадяцька районна газета «Будівник комунізму» надрукувала постанову бюро райкому партії від 1 січня 1932 року, в якій сказано: «Ударна декада по хлібозаготівлях, проведена з 20 по 31 грудня 1931 року, не дала жодного зрушення. У зв’язку з цим ухвалюємо: до 15 січня виконати план хлібозаготівель, піти в рішучий наступ на глитая та його агентуру. До злісних боржників застосовувати заходи адміністративного та судового впливу. До відстаючих сіл направити 30 буксирних бригад з партійців, комсомольського активу та випробуваних у боротьбі за хліб колгоспників».

Але підсумки хлібозаготівель в районі і далі були невтішними. Тому зі шпальт газети пролунали заклики: «До суду шкідника!» Час переможних рапортів минув. З буксирних бригад почали тікати люди. А ті, що залишилися у них, фактично були мародерами. Так, у середняка Романа Скорохода з села Лободине «буксирники» вилучили 3 пуди борошна, у середнячки Палажки Филь з села Ціпки — торбу сухарів, ворочок крупи, кендюх та сало, які там же і з’їли. Набирало розмаху «очищення» колгоспів від «антирадянських елементів». За невиконання планів хлібоздачі селяни одержували по 8-10 років ув’язнення. У селах зупинилися вітряки, було заборонено користування допотопними жорнами. Тих, хто намагався хоч трохи змолоти собі борошна, таврували державними злочинцями.

7 серпня 1932 року сталінське оточення прийняло Закон про охорону соціалістичної власності, написаний особисто Сталіним. За крадіжку колгоспного майна вводилися суворі судові покарання, в тому числі і найвища міра — розстріл з конфіскацією майна. Народ назвав той звірячий акт «законом про п’ять колосків».

Про те, як він діяв, видно зі сторінок гадяцької районної газети «Будівник комунізму» за 1933 рік. Так, у номері за 12 липня вміщено замітку «Заклятого ворога — до розстрілу!» з підзаголовком: «Колгоспники вітають вирок суду». В замітці повідомляється про те, що мешканець села Мартинівки І.Ю.Дуля зібрав на колгоспній ниві 4,5 кілограма колосків. Розглянувши цю справу, виїзна сесія Харківського обласного суду за законом від 7 серпня 1932 року засудила «одвічного ворога всіх трудящих» І.Ю.Дулю до розстрілу.

В номері за 18 липня 1933 року ця ж газета повідомляє про аналогічний факт, що трапився у селі Рашівка: «Брати Кирило та Сергій Богомоли впіймалися з нарізаними колосками. Злодіїв Богомолів засуджено до розстрілу».

Яка ж причина голодомору? Може, не було в державі зерна? Так було воно! Адже і в 1932, і в 1933 роках СРСР продав за кордон близько 2-х мільйонів тонн зерна. Народ відповідно відреагував на те частівкою:

Всю пшеницю — за границю.

А овес — у МТС,

Що лишилось на стерні —

Роздамо на трудодні.

Однак і зерно із зібраних на стерні колосків люди здавали в колгоспні комори. А самі масово гинули від голоду.

Про голодомор в Україні в 1933 році заговорив увесь цивілізований світ. Та чим гучніше лунали ті голоси, тим рішучішими були офіційні заперечення керівників СРСР і радянської преси. Ось одне з них: «Заявление о голодной смерти миллионов советских граждан на Волыне, Украине и Северном Кавказе является вульгарной клеветой, грязным наветом, который сварганили в редакции „Рейхпост“ (австрійська газета), чтобы переключить внимание своих рабочих с их собственного тяжелого и безнадежного положения на проблемы голода в СССР». (Газета «Правда» за 20 липня 1933 року).

Прагнучи врятувати від голодної смерті українську людність, українці й неукраїнці інших країн світу збирали продукти. Та СРСР «навідріз» відмовлявся від тієї допомоги.

Наслідки голодомору 1932-1933 років.

У 1932-1933 рр. український народ, особливо селянство, відчули на собі, мабуть, один з найтрагічніших резуль­татів колективізації — голодомор . Його витоки, як уже за­значалося, слід шукати в аграрній політиці радянської влади. Плани хлібозаготівель, зокрема, ніколи не були економічно обґрунтованими, вони по суті означали продо­вольчу диктатуру. В українських хліборобів вилучали майже дві третини валового збору зерна, переважну більшість тваринницької продукції. Крім того, колгоспи власними си­лами утримували машинно-тракторні станції, і продукції для достатньої оплати праці хліборобів у них уже не зали­шалося.

Уважне вивчення документів, багато з яких тільки нещодавно були розсекречені, дає можливість усвідомити: голодомор планувався з Москви, а українські більшовики були слухняними виконавцями вказівок Кремля. Це підписи тих, кого нам представляли жертвами сталінізму, стоять на постановах про знищення України голодом.

Навіть у першій декаді лютого 1933 року продовжувалися хлібозаготівлі, коли селяни почали гинути від голоду. Практично на всій території України в сільській місцевості тоді вже не існувало скільки-небудь великих запасів продовольства.

Повна безвихідь ситуації змусила на Дніпропетровщині звернутися до абсолютно неморального засобу – нагороди за донос. Кожний, хто вказував, де сусід ховає зерно, одержував від 10 до 15% виявленого як премію. 17 лютого цей ”досвід” поширився на всю республіку у формі спеціальної урядової постанови.

Насіннєва проблема відійшла на другий план після того, як секретар ЦК ВКП (б) Постишев добився прийняття 25 лютого постанови РНК СРСР і ЦК ВКП (б) про виділення Україні позички в розмірі 20 млн. пудів зерна. Фактично, телеграфний дозвіл на використання розміщених у республіці державних запасів хліба для харчування голодуючих у розмірі 3млн пудів надійшов 19 лютого. Всього до кінця квітня республіка одержала 22,9 млн. пудів насіннєвої позички, 6,3 млн. пудів фуражної позички, 4,7 млн. пуді продовольчої позички і 400 тисяч пудів продовольчої допомоги.

Про те, що на селі відбувається щось страхітливе, знали всі. Біженці заповнювали міста і вмирали сотнями просто на вулицях. Інформація про голод проникала й за кордон. Намагаючись врятувати від голодної смерті дітей, селяни везли їх до міст і залишали в установах, лікарнях, просто на вулицях. Лавина голодних смертей наростала з місяця в місяць аж до початку літа. Така інформація ретельно приховувалася від народу. Сталін говорив проуспіхи міжз’їздівського періоду, з підкресленим натиском відзначав, у контексті з цифрами про зростання національного доходу і промислової продукції. Включення до традиційного переліку успіхів нового елемента – даних про зростання населення – мало на меті покласти край різного роду чутки у країні і за кордоном про величезні втрати людей від голоду.

Аналіз даних демографічної статистики 30-х рр. свідчить, що прямі втрати населення України від голоду 1932р. становили близько 150 тисяч чоловік. 1933р. голодною смертю загинуло від 3 до 3,5 млн. чоловік. Повні демографічні втрати, включаючи зниження народжуваності, сягали в 1932-1934 рр. 5млн чоловік. Не менше мільйона загинуло на Кубані. Голод у 1933р. був наслідком спроби здійснювати соціалістичне будівництво воєнно-комуністичними методами. Проте примусова колективізація і накладена на колгоспи продрозкладка призвели до глибокої деградації сільського виробництва, яка так дорого, так боляче і невідшкодована обійшлася країні й народові.

Те, що відбулося на Україні у 1933 р. , не знайшло адекватного висвітлення в архівних джерелах. Причина в тому, що генсек наказав ставитися до голодомору як до неіснуючого явища. Особливо дивне враження справляють стенографічні звіти пленумів і протоколи політбюро ЦК КП(б)У часів голодомору. В них відображено відчайдушну боротьбу з окремими конкретними проявами голоду, але не згадується саме слово «голод».

Заборона на це слово не викликалася, зрозуміло, побоюваннями за просочуван­ня негативної інформації. По-перше, голод різної інтенсивності охопив мало не всю хлібовиробну смугу країни і не становив таємниці. По-друге, документація партійних органів завжди мала гриф «цілком таємно». Сталін насправді не бажав обговорення проблеми голоду. Воно означало б визнання факту економічної ката­строфи, в яку потрапила країна внаслідок авантюристичної політики «наступу соціалізму по всьому фронту». Більше того, воно означало б дозвіл оцінювати рішення, негласно прийняті на найвищому рівні з метою виходу з катастрофи. А саме ці рішення й призвели до голодомору.

Очолюване Сталіним партійно-державне керівництво змушене було в 1932 р. відновити в правах торгівлю, що стало єдиним нововведенням у взаємовідносинах між містом і селом, це був дозвіл торгівлі для колгоспів, колгоспників та одноосібників за цінами вільного ринку. Зроблена з воєнно-комуністичних позицій спроба налагодити плановий продуктообмін між містом і селом була офіційно визнана неспроможною. Проте на поточну ситуацію постанова не вплинула. Адже торгівля хлібом дозволялася тільки після виконання заготівельного плану, з 15 січня 1933 року. Тим самим визнавалася безперспективність подальших спроб будувати без ринкову воєнно-комуністичну економіку. Селянська торгівля за цінами попиту і пропонування дозволялася, починаючи з травня 1932 р. Вона діста­ла благозвучну назву колгоспної, хоч брати участь в ній могли всі бажаючі. Однак торгівля хлібом могла відновитися тільки з середини січня 1933 р., після виконання хлібозаготівельного плану а урожаю 1932 р. Державну комерційну торгівлю розпоча­то без прийняття спеціального закону.

У січні 1933 р. безрозмірну продрозкладку, яка спричинила колапс сільського господарства, було скасовано. Замість неї запроваджувалися обов’язкові поставки хліба державі колгоспами та одноосібниками. Цим поставкам було надано характер додаткових зобов’язань. Всім зерном, виробленим понад твердо зафіксований по­даток, селяни діставали змогу вільно розпоряджатися, в тому числі реалізувати лишки по каналах колгоспної торгівлі. Цим у них створювалася заінтересованість в розвиткові громадського господарства колгоспів. Місцевим органам влади заборо­нялося давати колгоспам зустрічні плани або накладати на них зобов’язання здава­ти зерно в кількостях, що перевищували погектарні норми, визначені в законі про обов’язкові поставки.

Значення нових законів не треба переоцінювати. Відмовившись від продрозкладки, Сталін до непу не повернувся. Ринок відродився лише у вигляді роздрібної колгоспної торгівлі. Державний продовольчий фонд, як і раніше, формувався по закупками з ринку, а шляхом примусу, через обов’язкові поставки, що зберігали натуральну форму, їх розміри й ціни, як і ціни на промислову продукцію, що постачалася селу, визначалися державою. Отже, нееквівалентність обміну між містом і селом зберігалася, хоч і не в такому потворному вигляді, як у 1929— 1932 рр.

Чи можна вважати, що декларовані в 1932—1933 рр. фундаментальні зміни у виробничих відносинах сприяли перетворенню колгоспів на соціалістичні під­приємства? Ні в якому разі. Запровадження з грудня 1932 р. паспортного режиму та інституту прописки для населення міст і новобудов адміністративно закріплювало селян у колгоспах. Одночасно до мінімуму було скорочено присадибні ділянки колгоспників, щоб вони могли забезпечувати свій прожитковий мінімум лише пра­цею в- громадському господарстві. Скасування продрозкладки, яка загнала сільське господарство в глухий кут, можна вважати визнанням безперспективності праці, продукт якої належав державі цілком, тобто за змістом праці рабської. На зміну їй приходила система виробничих відносин, яка будувалася на примусовому поділі продукту праці в його натуральній формі між працівником і державою. Така систе­ма відносин властива кріпосництву.

Реконструкція відносин між містом і селом відкривала деякі перспективи роз­витку колгоспного ладу, але не могла дати негайного ефекту. Ста­новище в народному господарстві, і передусім на селі, було катастрофічним. Про це свідчить безліч фактів у документах збірника. Ми не маємо, однак, ключового факту — оцінки втрат урожаю 1932 р. У статистичних збірниках наводиться не ам­барна, а біологічна урожайність — величина фіктивна. Виходячи із загальної картини дедалі глибшої деградації виробництва, можна гадати, що ці втрати істотно зросли порівняно з більш-менш відомими втратами 1931 р. Зростання втрат змушений був підтвердити й Сталін у бесіді з американським полковником Робінсом в травні 1933 р.

Скільки нас загинуло?

Кількість полеглих від терору голодом — це розрахункова величина. Вона встановлюється як перевищення над нормальною смертністю населення в місцевості, охопленій голодом. У 1990 році з’явився розрахунок жертв голодомору в Україні, вперше побудований на аналізі даних демографічної статистики. З ним співіснують інші версії, позбавлені статистичної основи, але привабливіші завищеними кількісними параметрами для тих, хто надто емоційно (з бромом, як висловлювався Володимир Винниченко) ставиться до минулого. Та історичні міфи небезпечні, бо здатні посіяти недовіру до очевидних явищ, навіть таких, як український голодомор. На Заході є вчені з іменем, які твердять, що в 1933 році в Україні не відбулося нічого особливого.

Першим повідомив про голод в СРСР англійський журналіст Малькольм Маггерідж. В останній декаді березня 1933 року в газеті «Манчестер гардіан» він поділився з читачами враженнями від поїздки по Україні і Північному Кавказу. Три його статті описували страхітливі сцени голодування сільського населення. Маггерідж засвідчив масову загибель селян, але не назвав конкретних цифр.

Перша кількісна оцінка полеглих від голоду з’явилася у зарубіжній пресі в серпні 1933 року. Тоді газета «Нью-Йорк геральд трибюн» опублікувала матеріал Ральфа Барнса, в якому фігурувала неправдоподібна для західної громадськості цифра: один мільйон смертей від голоду. Конкуруюча з нею газета «Нью-Йорк таймс» примусила Дюранті прокоментувати інформацію. Той змушений був підтвердити факт голоду. З його замітки випливало (хоч прямо про це не говорилося), що кількість загиблих становить не менше 2 млн. чоловік. Через день в цій же газеті з’явилося повідомлення Фредеріка Берчелла, де називалася нова цифра — 4 млн. чоловік.

Після першої кореспонденції «Манчестер гардіан» іноземним журналістам було заборонено їздити в регіони, постраждалі від голоду. Московський кореспондент цієї газети Вільям Чемберлін, який встиг за завданням редакції відвідати Україну та Північний Кавказ, не надрукував своїх репортажів у газеті. Він виїхав з СРСР, щоб мати змогу написати про все відверто, і у 1934 році видав в Бостоні книгу «Залізний вік Росії». В ній повідомлялося, що голод охоплював територію з населенням 60 млн., а число жертв дорівнювало 3—4 млн. чоловік.

Наведені оцінки жертв 1933 року мають одну спільну рису: вони робилися «з пташиного льоту». Іноземні журналісти не володіли статистичною інформацією, але старалися донести до своїх країн, що в СРСР коїться щось страхітливе.

Деякі автори публікували інформацію, нібито одержану від радянських керівників. Фред Біл у книзі, що з’явилася в Лондоні у 1938 році, розповідав: іноземний робітник на харківському заводі дізнався від місцевого відповідального працівника, що голова ВУЦВК Григорій Петровський допускав втрати від голоду в Україні у розмірі до 5 млн. чоловік. Журналістка Люсі Ленг у книзі, виданій в Нью-Йорку у 1948 році, стверджувала: неназваний на прізвище «високий український чин» заявив, що від голоду померло 6 млн. чоловік.

Сталінські оцінки чисельності радянського населення

Після голоду 1933 року демографічна статистика була закрита. Функції інформатора з питань народжуваності і загальної чисельності населення Сталін поклав на себе. Виступаючи у січні 1934 року на XVII з’їзді ВКП(б), він з притиском наголосив, що населення СРСР зросло до 168 млн. чоловік. Названа цифра була директивною. Походження її цілком ясне: офіційна оцінка Центрального управління народногосподарського обліку (ЦУНГО) СРСР на січень 1933 року (165,7 млн.) плюс природний приріст, який тоді дорівнював приблизно 2,5 млн. чоловік.

Липова сталінська цифра гуляла тільки серед пропагандистів. Йшов рік за роком, а у виданнях державної статистики цифра поточного обліку чисельності населення застигла на даті 1 січня 1933 року.

Сталіну не варто було наголошувати, що в країні істотно підвищилися показники природного приросту. Це явище було короткочасним і пояснювалося різким зниженням смертності після голодного року: люди похилого віку і хворі вже загинули під час голодомору. Високий природний приріст поглиблював розрив між даними майбутнього перепису і фальсифікованим поточним обліком населення. Та в грудні 1935 року генсек заявив: «Населення почало розмножуватися куди швидше, ніж у старий час. Смертності стало менше, народжування більше, і чистого приросту виходить незрівнянно більше. Тепер у нас кожний рік чистого приросту населення виходить близько 3 мільйонів душ. Це значить, що кожний рік ми одержуємо прирощування на цілу Фінляндію».

За зразкове проведення у січні 1937 року Всесоюзного перепису населення начальник ЦУНГО СРСР Іван Краваль був нагороджений орденом Леніна. Незабаром новий орденоносець надіслав Й.Сталіну і В.Молотову перше повідомлення про наслідки перепису. В ньому зазначалося, що кількість населення СРСР на 6 січня 1937 року становить 162 млн. чоловік.

Таким чином, у 1937 році в Радянському Союзі виявилося на 6 млн. менше людей, ніж на початку 1934, якщо вірити фальшивій цифрі, оголошеній тоді Сталіним. До цієї жахливої різниці треба було ще приплюсувати фальшивий приріст населення за три роки — три Фінляндії.

І.Краваль був заарештований і розстріляний. Услід за ним репресували майже всіх демографів. Був ліквідований всесвітньо відомий Демографічний інститут АН УРСР. Перепис 1937 року оголосили скасованим і провели його заново у 1939 році.

Сталін враховував, що після карально-виховних акцій населення не припинить «розмножуватися». Щоб цей процес відбувався темпами, які задовольнили б військкомати, він у червні 1936 року заборонив аборти. Заборона діяла до 1955 року…

Порахуємо разом

Перейдемо тепер до розгляду того, що може запропонувати демографічна статистика.

Населення УРСР за переписом 1937 року складало 28 388 тис., за переписом 1926 року — 28 926 тис. осіб. За 10 років воно скоротилося на 538 тис.

Органи запису актів громадянського стану (ЗАГС) зареєстрували в Україні такий природний рух населення (в тис.):

Якби у 1933 році органи ЗАГС працювали надійно, то ми побачили б картину голодомору, не вдаючись до будь-яких розрахунків. Однак державний облік руху населення в рік голодомору порушився.

Взявши за основу опубліковані таблиці смертності 1925—1926 рр., Сергій Максудов підрахував, що недооблік дитячої смертності становив у 1933 році не менше 150 тис. чоловік. Відповідно такий же недооблік спостерігався при оцінці народжуваності. Тому цифру народжень слід було скоригувати до 621 тис. чоловік.

Ми звикли датувати голод двома роками — 1932—1933. Із даних демографічної статистики можна зробити висновок, що голод 1932 року викликав в Україні смерть 144 тис. чоловік. Цей голод був наслідком хлібозаготівель з урожаю 1931 р. і припинився влітку 1932 року, тобто з новим урожаєм. Голод 1933 року став наслідком хлібозаготівель з урожаю 1932 року. Ці хлібозаготівлі вперше супроводжувалися конфіскаціями незернових запасів продовольства в разі відсутності зерна. Перевищення смертей над народженнями в результаті цього почалося в українському селі вже з жовтня 1932 року. Апогей голодомору припадає на червень 1933 року, коли статистичні органи реєстрували в селі десятикратно більшу смертність, ніж нормальна (ми знаємо тепер, що насправді було зареєстровано не більше половини смертних випадків). Аналіз статистичних даних показує, що від голоду померло у 1933 році 3 238 тис. чоловік.

Крім прямих втрат від голоду, тобто загибелі людей, є втрати опосередковані — падіння народжуваності. Справді, якщо відбулося зниження природного приросту населення з 662 тис. у 1927 році до 97 тис. у 1933 році (без врахування померлих від голоду) і 88 тис. у 1934 році, то хіба не слід ці непрямі втрати включати до наслідків голодомору?

Якщо прямі втрати у 1932 році становлять 144 тис., то загальні, включаючи ненароджених, визначаються цифрою 443 тис. чоловік. Прямі й опосередковані втрати за 1932—1933 рр. разом з демографічною луною 1934 року становлять 4 649 тис. чоловік. Ці дані треба брати до уваги, коли йде мова про демографічні наслідки голодомору.

Однак, якщо заходить мова про загибель людей від голоду в Україні у 1933 році, слід називати тільки одну цифру — 3 238 тис. чоловік. Або, беручи до уваги неточність статистики, цифри в діапазоні від 3 до 3,5 млн. чоловік.

Висновок

Що ж відбувалося на селі? Пряму відповідь на це в історичних матеріалах, на жаль, не часто можна знайти. Однак посередніх свідчень про трагедію українського села досить багато. Одне з них — проблема дитячої безпритульності, що наростала протягом 1931—1933 рр.

Діти залишалися без догляду, коли вмирали батьки, хоч, як правило, кістлява рука голоду торкалася дитячого організму раніше. Значно більше поширювалася бездоглядність при живих батьках. Не в силах дивитися на те, як вгасає дитина, батьки везли її до найближчого міста і там залишали — в установах, лікарнях, на вокзалах, просто на вулиці. Десятки тисяч підкидьків створили серйозну проблему, якою з ініціативі. П. П. Постишева зайнялося політбюро ЦК КП(б)У. Держава ви­ділила певні кошти, щоб терміново створити дитячі притулки. Частково розв’язанняцієї проблеми переклали на колгоспи, де організовувався патронаж. Було звернуто особливу увагу на своєчасне підбирання бездоглядних дітей силами міліції. В умо­вах, коли поширився канібалізм, життю беззахисної дитини кожного дня загрожува­ла смертельна небезпека.

Уважне вивчення географічних карт показує, що наприкінці 30-х рр. у кожній області України зникли численні сільські населені пункти, що існували до 1933 р. Причини цього явища могли бути «різними, але безсумнівно, що найголовнішу роль тут відіграв голодомор. Інколи повністю вимирало населення навіть великих сіл. В цих випадках організовувалося переселення, в тому числі з-за меж України. У збірнику друкується документ з Центрального державного архіву народного гос­подарства СРСР — підсумкові дані про переселення на Україну селян з Росії та Білорусії у 1933 р.

Одне з безпосередніх свідчень голоду — смертні книги й статистичні картки про природний рух народонаселення, які велися в сільрадах. Документи Централь­ного управління народногосподарського обліку при Держплані СРСР, з яких на­прикінці 1989 р. вперше знято гриф над секретності, свідчать про те, що реєстраторам ЗАГСів давалися негласні інструкції не фіксувати дійсну причину смерті. Проте не всі службовці додержувалися інструкцій. У підбірці статистичних карток з трьох сільрад Вінницького району відтворено дійсну картину голодомору, яка показує й те, що діти інколи бували жертвами власних батьків-канібалів.

Десятки документів характеризують методи хлібозаготівель взимку 1932— 1933 рр. Те, що при заготівлях 1929—1931 рр. вважалося перегином,— знущання над селянами, подвірні обшуки з ключками й щупами, конфіскація зерна, одержаного на трудодні та ін., тепер стало звичним явищем. У норму перетворилося й те, що раніше не спостерігалося навіть у формі «перегину» — конфіскація не хліба, а будь-яких продуктів (картоплі, м’яса, сала тощо), заготовлених селянами до нового врожаю. У постанові РНК УСРР за підписом В. Я. Чубаря «Про заходи до посилен­ня хлібозаготівель» від 20 листопада 1932 р., яка стала програмою дій для заготі­вельників, передбачалося застосування «натуральних штрафів». Йшлося про штра­фування м’ясом колгоспів, «що припустили розкрадання колгоспного хліба і злісно зривають план хлібозаготівель». Штрафи мали стягатися як за рахунок усуспіль­неної худоби, так і худоби колгоспників. Санкцію на них в кожному окремому випадку повинен був давати облвиконком. Сам по собі цей пункт урядової поста­нови — страхітливе свідчення варваризації тоталітарної держави в екстремальних умовах економічної катастрофи. І все-таки постанова не санкціонувала запрова­дження подвірних обшуків з конфіскацією всього їстівного. У наведеному в збір­нику розпорядженні Наркомюсту УСРР від 25 листопада 1932 р., де йшлося про організацію виконання постанови, навіть підкреслювалася небажаність «масових трусів». Та архівні документи й тогочасна преса свідчать, що такі обшуки були поширені в усіх місцевостях, крім прикордонних. Конфіскація була свідомо спрямо­вана на повільне фізичне винищення селян. Неможливо довести документально, хто віддавав такі накази і з якою метою. Тут відчувається, однак, тиск невидимої, але могутньої сили — надзвичайної хлібозаготівельної комісії Молотова.

У 1932-1933 роках, коли бракувало в Україні хліба, більшовицька влада не припиняла його експорту: його вивезено відповідно 1,72 і 1,68 мільйона тонн. Можна погодитись з тією думкою, що цей експорт практикувався не тільки для того, щоб придбати необхідні машини чи матеріали, а й з метою справити за кордоном враження про достатню кількість хліба в Радянському Союзі. Одначе, як тільки минув голод, експорт хліба одразу ж різко зменшився — 770 тисяч тонн у 1934 році, тобто більш як у два рази менше. А хто добивався, аби опухлі українські селяни виконували в повному обсязі всі продовольчі поставкиМоскві, Ленінграду, Криму (він тоді був у складі Росії), іншим регіонам СРСР, організовуючи навіть спеціальні „червоні обози“? Пропоновані архівні матеріали чітко називають нам цих „героїв“ системи, людям, як правило, з нижчою освітою. Саме ці так звані вожді, намагалися замовчати перед світом страхіття голодомору в Україні. На жаль, повторювали вслід за ними казки про заможне життя в Україні і Ромен Ролан, Анрі Барбюс, Бернард Шоу. Кричала криком лише українська діаспора. Представник уряду УНР екзині проф. Олександр Шульгін, змалювавши жахливу картину голоду в Україні, звертався з таким проханням по Хлібної комісії, яка була створена Лондонською економічною конференцією: „В час, коли дорадчий комітет має встановити кількість збіжжя, яке СРСР має вивезти за кордон, ми просимо вас в ім’я гуманності заперечувати проти будь-якого вивезення їстівних продуктів і особливо хліба з СРСР. Цей хліб по праву належить тим, хто його сіяв і хто нині вмирає з голоду — селянам України і Кубані. З свого бокумирішуче протестуємо проти такого вивозу, який ми не можемо інакше кваліфікувати як злочинним“. Та світ лишався глухим. І вмирали мільйони українців. Як і болгари, греки, молдавани, німці (грошову допомогу останнім з Німеччини влада змушувала останніх передавати у фонд Міжнародної організації пролетаріату), поляки, росіяни, чехи, шведи… Скільки українського народу прийняла наша земля в 1932-19337 рр. Уже, мабуть, ніхто точно і не скаже. В будь-якому селі спроби встановити кілька жертв голодомору за спогадами літніх людей, стають безуспішними, пам’ять уже підводить тих небагатьох старожилів, що вижили в той страшний час. Але ми мусимо пам’ятати про кожного, кого змусили загинути страшною смертю…

Сочинение-эссе «Голод и коллективизация – рукотворная трагедия» по записи Чуковского

Голод начала 30-х годов, что охватил самые «хлебородные области Украины, Кубань, Поволжье (зацепивший и другие районы СССР) » на сегодня признают трагедией рукотворной. СССР занималось экспортом зерна на Запад, в то время как вымирали целые деревни на Украине, например, а оборванные измученные голодом люди бежали в города и выпрашивали там кусочки хлеба на улицах.

«Голод начался осенью 1932 года, когда из новоиспеченных колхозов выгребли подчистую весь урожай и вывезли«. Чтобы выполнить непомерный план хлебозаготовок, пишет историк Георгий Касьянов, отряды заготовителей выносили даже личные запасы крестьян: все зерно, запасенное ими на зиму из сараев. Поздней осенью, когда в селе не осталось еды, эти же люди, пользуясь своими правами власти, ходили по избам ослабевших от голода людей и отбирали последнюю еду, даже из кастрюль.

«Вчера парикмахер, брея меня, рассказал, что он бежал с Украины, оставил там дочь и жену. И вдруг истерично: «У нас там истребление человечества! Ис-треб-ле-ние человечества. Я знаю, я думаю, что выслужите в ГПУ (!), но мне всё равно: там идёт истреб-ле-ние человечества. Ничего, и здесь тоже самое будет. И я буду рад, так вам и надо!». Это запись Корнея Чуковского, москвича, знаменитого детского писателя в своем дневнике. «

В это время советская пресса писала о том, что «отдельные случаи голода обусловлены происками кулаков, что прячут запасы хлеба в подпольях и тд…» Я уверен, что трагедия была рукотворна. Возможно, кто-то из властей и допустил ошибку, просчет в том, сколько продуктов можно заготовить и продать. Кто-то из коммунистических активистов и поверил в сказки о невероятных сокровищницах зерна и хлеба у злобных кулаков в подпольях. Кто-то, видимо, надеялся, что закрома хлеба обнаружатся, если отобрать у людей последнее…

Но я считаю, что основным преступлением тут стало бездушие, равнодушие, тупость и неграмотность властей. Никто из них не собирался думать о других, о том, насколько хорошо будет населению. Никто не умел верно просчитать потребности населения и возможности продаж зерна за рубеж. Целью властей, как я считаю, было просто удержаться при власти.

Уже осенью 1932 года голод и недоедание среди населения стали понятны. Но им никто не оказал никакой помощи! Более того, когда помощь предложил Запад, от нее отказались. А с Великобританией, что уже «в марте 1933 года«, когда счет погибших перевалил за второй миллион, напечатала статью о голоде в СССР, чуть было не разорвали всякие отношения.

Газеты и журналы, документы того времени с писаниной о «происках кулаков» стали немым, но отчаянно кричащим свидетельством того, что трагедия рукотворна. Мой отец своими глазами видел эти газеты в библиотеке музея нашего города.

Историки говорят, что непосредственно Сталин мог и не знать о голоде. «Он с 1928 года не выезжал далее Подмосковья» – это исторический факт, опасаясь покушения, не видел страны, которой управлял. Поэтому советники вешали ему на уши любую лапшу, которую хотели.

Иногда мне приходят странные мысли по поводу голода 30-х годов. Возможно, менталитет людей нашей страны после гражданской войны и голода 1921-22 годов в то время допускал массовую гибель людей от голода… Крестьянин всегда жил с опаской – а будет ли урожай? Нет урожая – ищи помощи, где хочешь. И вот стандартное сознание одичавшего населения: «ну, голод и голод, люди всегда голодали, от веку помирают и помирают, Бог забрал» приводило к равнодушию к чужой смерти. Некоторые люди, и в том числе и при власти, наверное, по дикости не сознавали, что голода в стране может и не существовать. И это приводило даже к тому, чтобы сознательно творить трагедии, отнимать чужие жизни, делать голод обыденным явлением… ради чего? Возможно, ради постройки новой домны на заводе за средства, вырученные от экспорта зерна. А может, и просто так.

Голод 1930-х гг: рукотворная трагедия

Голод – это всегда трагедия, и наша страна не была исключением. Трагедия 1930-х годов унесла жизни более 3 миллионов людей и стала последствием непродуманного перехода к индустриализации. Изменения, происходящие в стране — это всегда тяжелый процесс, требующий больных материальных вложений. В связи с этим возникает вопрос: была ли эта трагедия рукотворной специально спланированной, или же это была неизбежность?

Некоторые ученые считают, что голод был спланирован специально, и была даже спланирована некая операция «Голод», тогда как другие утверждают, что это невозможно.

В это трудно поверить, что голод был кем-то спланирован, ведь этому есть разумные объяснения.

Во-первых, даже в наше время существуют некоторые проблемы с урожаем, который из года в год разнится. Это говорит о том, что он не может быть стабильным. В те роковые годы случилось именно так. М.М. Минц пишет, что в те роковые годы урожайность упала на 20%. Низкая урожайность отмечалась не только в Советском Союзе. В Польше, в Румынии, в Венгрии и т.п. также не добрали зерновых. Это указывает на то, что все процессы естественны, а значит, не могли быть спланированными.

Во-вторых, голод был неким побочным эффектом от тех мер, которые предпринимало государство в отношении кулаков и крестьян. Классовая борьба, как и многие «реформы», проводились в СССР насильно. Насильственная коллективизация – не самая лучшая и эффективная мера привела к голоду в стране. Виновато ли руководство? Да, несомненно, но целью, по моему, мнению, являлся вовсе не голод, а переход к новым порядкам.

В-третьих, уничтожение частной собственности, а именно истребление скота, поиск того, кого можно раскулачить привело к тому, что людям стало попросту нечего есть. В 30-е годы, как отмечает А.А. Дарьичева, в Повольжье, Кубани, Украине люди страдали от голода, болели, недоедали и часто умирали. Но этот голод не был спланирован, хотя вполне рукотворен. Власти были недальновидны, а значит, выбрали неправильную политику, которая привела к таким последствиям.

Таким образом, голов в 30-е годы – это трагедия, которая привели к гибели миллионов людей. Была ли она рукотворная? Она была сделана людьми, но, как мне кажется, непреднамеренно. Это была некая ошибка, которая привела к кошмару.

Список литературы

1. Дарьичева, А. А. Голод в СССР 1932–1933 гг.: причины и последствия / А. А. Дарьичева, И. А. Курочкин. — Текст : непосредственный // Юный ученый. — 2020. — № 1 (31). — С. 19-22. — URL: https://moluch.ru/young/archive/31/1844/ (дата обращения: 29.03.2022).
2. https://cyberleninka.ru/article/n/golod-v-sssr-1930-1933-gg