Сочинение на тему новаторство поэзии маяковского

• Сочинения
• По литературе
• Маяковский
• Новаторство поэзии Маяковского

Маяковский Владимир Владимирович — оставивший свой след в истории русский поэт, новатор и одна из самых значительных персон в русской и советской литературы и поэзии 20 века. Маяковский привнёс в поэзию много нового, его безукоризненно можно назвать «Поэтическим новатором». За свою жизнь он написал много разных стихотворений, но Маяковский обладал столь отличительный стилем, что невозможно спутать его стихи со стихами других авторов. Так чем же Маяковский обогатил русскую поэзию? В чём заключалось его новаторство? И почему его считают великим поэтом? Разберёмся по порядку.

Для начала, стоит отметить, что в поэзии Маяковского появилась много тем, о которых до него не писал никто. Именно он первый стал в своих стихотворениях прославлять революцию. Он много поэм и стихов посвятил социалистическому строю и ратовал за коммунистические идеалы. Под влиянием этих тем написанно множество замечательных поэм и стихотворений. Есть в его творчестве и тема фабричного рабочего. Также, особенностью поэзии данного автора, является обильное использование в стихах сатиры. Зачастую довольно злой и едкой. Следует отметить, что Интересный факт, что Маяковский стал первым широко известным русским копирайтером. У него заказывали рекламные тексты в стихах такие компании, как ГУМ, различные марки сигарет и даже банковские услуги.

Следующей инновацией привнесённой Маяковским в мир поэзии, была форма стихотворения. Его стихи построены таким образом, что значимые по экспрессии слова выделяются в отдельную строку. Это значит, что при чтении нужно выделить паузу. Лошадь на круп ( Остоновка) грохнулась ( остоновка голосом, нужно заинтересовать слушающего) и сразу (остоновка голосом) за зевакой зевака (остоновка) штаны пришедшие Кузнецким клешить (остоновка), сгрудились…

Особенность стихосложения Маяковского выдаёт его манера рифмовки. Маяковский один из первых русских поэтов использовавший панторифмы и составные рифмы.

Лет до ста расти Нам без старости Славьте молот и стих Землю молодости.

Маяковский не боялся использовать в своих стихах ораторские методы и элементы разговорной речи — «Послушайте»!, «Читайте, завидуйте-я гражданин советского союза.»

Как и любой из представителей футуризма, Владимир Владимрович не боялся экспериментировать с ритмом, построением стиха и формой. Маяковский даже как Малевич занимался придумыванием новых слов, но в народный обиход они не вошли. Конечно, всё это отразилось на облике его поэзии в целом.

В сумме всё вышеперечисленное даёт тот самый неповторимый стиль Владимира Маяковского, который мы все любим и ценим.

Вариант 2

Маяковский Владимир Владимирович, или, как он сам себя называл, «Владим Владимыч», крупнейший поэт минувшего XX века.

Его творчество рождалось и зрело в эпоху сложного для страны времени – смена политического строя, революция 1917 года. Маяковский – «поэт революции», самобытный, харизматичный. Стиль его произведений отлично сочетает традиции лучших классиков русской поэзии и новаторство эпохи социализма.

Воспитанный на произведениях русских классиков, Маяковский с глубоким уважением и любовью относился к творчеству Пушкина, Лермонтова. В юбилейную дату со дня рождения Александра Сергеевича поэт пишет стихотворение «Юбилейное», где выражает признательность таланту классика, но протестует против «хрестоматийного глянца», лоска его произведений.

Как человек с твердой гражданской позицией, он ставит свое творчество на службу новому времени, эпохе революции. Новая эпоха требует новаторства и в творчестве. Для этого Маяковский ищет новые средства художественного выражения мыслей, душевных порывов. Таким средством стал особый «маяковский» размер стиха, отрывистый, утверждающий ритм. Когда поэту для выделения интонационного акцента не хватает обычных средств, он оставляет самое важное слово одно на строке. Так получился особый стиль написания стихотворений – «лесенкой».

Еще одним нововведением Маяковского в поэзию стало активное использование неологизмов и гиперболы.

Неологизмы поэт употреблял для создания более ярких, кричащих образов, акцентируя внимание читателя или слушателя. Смысл неологизмов понятен, так как создавал он их на основе однокоренных слов просторечной лексики. Именно такими яркими неологизмами являются слова «громадьё» планов, паспорт «молоткастый, серпастый».

Своеобразна и лирика в произведениях поэта. Она максимально приближена к социально – бытовым условиям, и является гражданственной поэзией любви, которая не отделяет человека новой формации от его обычной жизни, а наоборот сплачивает с ней. Таким образом, поэт показывает, что лирика и любовь существуют не только среди одухотворенных, эфемерных романтиков, но и среди обычных людей.

Владимир Маяковский, кроме поэзии, заявлял о себе и как драматург, киноактер, кинорежиссер. Кроме того, он был художником и стоял у истоков современной рекламы, создав много ярких призывных плакатов.

Творчество Маяковского подвергалось всесторонней критики. Особенно критиковали его приверженцы «старой», классической школы искусства. Он очень болезненно на это реагировал, но не прекращал создавать все новые и новые произведения, которые мы с удовольствием читаем и по сей день.

Большой Бейсуг

В сложный, переломный для России период выходит на поэтическую арену Маяковский. Первая русская революция потоплена в крови, атмосфера накалена до предела, вихрь мировой войны заставляет усомниться людей во всех прежних ценностях.

Они с великой надеждой смотрят в будущее и жаждут грядущих перемен. Эти сложные общественные процессы отражаются в искусстве, словно в зеркале. Откровенное отрицание традиционной культуры, эпатаж мещанского быта, едва ли не религиозный культ техники и современной индустрии с ее сверхчеловеческой мощью – все это послужило толчком к популярности футуризма. Маяковский предчувствует «неизбежность крушения старья» и средствами искусства предвосхищает грядущий «мировой переворот» и рождение «нового человечества». «Рваться в завтра, вперед!» — вот его девиз. Поэзия — вся! — езда в незнакомое. И это незнакомое, непознанное превращается в предмет его творчества. Он широко использует прием контрастов: мертвые предметы оживают в его поэзии и становятся более одушевленными, чем живые. Поэзия Маяковского с ее урбанистически-индустриальным пафосом противопоставляет образ многотысячного современного города с его оживленными улицами, площадями, гудящими автомобилями — картинам природы, которая представляется ему чем-то косным и безнадежно мертвым. Поэт готов расцеловать «умную морду трамвая», он воспевает городской фонарь, который «снимает с улицы синий чулок», тогда как луна у него — «дряблая», «никому не нужная», а сердце девушки безжизненно, как будто «выварено в йоде». Поэт убежден, что новое слово можно сказать только по-новому. Маяковский — первооткрыватель, который владеет словом и словарем, как смелый мастер, работающий со своим материалом по собственным законам. У него свое построение, свой образ, свои ритм и рифма. Поэт бесстрашно ломает привычную стихотворную форму, создает новые слова, вводит в поэзию низкую и вульгарную лексику. По отношению к величайшим явлениям истории он усваивает фамильярный тон, о классиках искусства говорит с пренебрежением: Берутся классики, свертываются в трубку и пропускаются через мясорубку.

Он любит все контрастное. Красивое уживается у него с безобразным, высокое — с низким: Проститутки, как святыню, меня понесут и покажут Богу в свое оправдание. Все его стихи носят глубоко личный характер, он присутствует в каждом из них. И это конкретное присутствие становится точкой отсчета, системой координат в безудержном потоке его воображения, где смещены время и пространство, где великое кажется ничтожным, а сокровенное, интимное разрастается до размеров Вселенной. Одной ногой он стоит на Монблане, другой — на Эльбрусе, с Наполеоном он — на «ты», а его голос («орание») заглушает громы.

Он — Господь Бог, сотворивший свой поэтический мир независимо от того, понравится ли кому-нибудь его творение. Ему все равно, что его намеренная грубость может кого-то шокировать. Он убежден, что поэту позволено все. Как дерзкий вызов и «пощечина общественному вкусу» звучат строки из стихотворения «Нате!»: А если сегодня мне, грубому гунну, кривляться перед вами не захочется — и вот я захохочу и радостно плюну, плюну в лицо вам я — бесценных слов транжир и мот. Маяковскому свойственно совершенно новое видение мира, он словно выворачивает его наизнанку. Привычное предстает в его поэзии странным и причудливым, абстрактное становится осязаемым, мертвое — живым, и наоборот: «Слезы снега с флажьих покрасневших век»; «Прижались лодки в люльках входов к сосцам железных матерей». Поэзия Маяковского говорит не только языком образов и метафор, но и широко использует звуковые и ритмические возможности слова. Ярким примером служит стихотворение «Наш марш», в котором буквально слышится бой барабанов и мерный шаг марширующих колонн: Дней бык пег. Медленна лет арба. Наш Бог бег. Сердце наш барабан. Прежнее представление о поэзии, да и саму поэзию изменил Владимир Владимирович Маяковский. Его называют рупором идей и настроений эпохи, а стихи — «оружие масс». Маяковский вывел из салонов на площади и заставил поэзию шагать вместе с демонстрантами. Великое и неоднозначное поэтическое наследие Маяковского включает такие шедевры, как «Послушайте!», «Себе, любимому, посвящает эти строки автор», «Облако в штанах», а также многие злободневные стихи. В творчестве Маяковского многое сложно, и не всегда его можно понять и принять. Но при оценке его творчества следует помнить, что поэзия — факт биографии, зависящий от окружающей действительности. Неспокойное время многих катаклизмов, происходящих в судьбе страны, время поиска новых путей развития России наложило на творчество поэта свой отпечаток. Маяковский, в попытках добиться предельного уровня экспрессии, отвечающего (неважно, любовь ли это, искусство ли, политика ли) новому жизненному содержанию, создает свой, оригинальный творческий метод. Цель, которую автор поставил перед собой, — писать «так же хорошо, но о другом — с акцентом на «хорошо», в данном случае». Поэт добился осуществления задуманного, так как оставил после себя новое, несомненно, талантливое, то, что будут помнить века.

похожие материалы

• Традиции и новаторство в поэзии В. Маяковского
• Традиции и новаторство в поэзии Маяковского
• Новаторство поэзии Владимира Маяковского

Сочинение Новаторство поэзии Маяковского

Во все времена люди старались привнести что-то новое в ту или иную деятельность. Вообще данная тяга к созданию нового и двигает человечество к прогрессу. В литературе, также как и в любой другой деятельности присутствовали новаторы. Одним из большого их количества был поэт Маяковский.

Так как жизнь Маяковского приходится на времена революций, войн и прочих отрицательных вещей, его поэзии присущи данные темы, рассуждения на этот счёт и вещи связанные с этим. Во многих его произведениях в пору революции осуждается власть, за что его порицают множество несогласных с ним людей.

Также он является автором множеств неологизмов, которые он использовал в своих произведениях, и которые даже перешли в обычную повседневную речь будущих поколений. Без сомнения поэзия Маяковского являлась чем-то новым и ранее не виданным читателям того времени, благодаря чему он завоевал большую известность и уважение. Его новаторство заключалось в принесении новых фразеологизмов, особой форме построения повествования и прекрасной манерой передавать настроение произведения.

Маяковский является одним из лучших поэтов своего времени, благодаря чему он и заслужил своё звание новатор и поэт Нео логист.

Хотя и было множество людей несогласных с этим тошнотворным новаторством, как говорили некоторые консерваторы, но Маяковский старался не обращать на них внимание, понимая, что эти люди будут несогласно с любым изменением в их устоявшемся мирке и что с ними лучше даже не начинать спор, ведь из него ничего хорошего не выйдет.

Вообще Маяковский очень часто в своих произведения обращался к теме прогресса и внесения нового в жизнь человека, представляя всё это только в хорошем свете. Стараясь привить читателям, либеральные взгляды он ставил личную свободу выше всего остального из-за чего испытывал гонения со стороны консервативной власти. Его произведения не публиковали, его брали под арест, и всё лишь бы только не доносить мысль свободы до народа. Это моё мнение насчёт писателя Маяковского и его новаторства в русской литературе. Так как мнение субъективное оно может не совпадать с чужими и может быть опровергнуто.

В поэтике Маяковского доминировала городская вещность: фонари, тоннели, мосты, гудки, тротуары и перекрестки, вокзалы и доки — такого рода конкретикой плотно насыщен урбанистический мир его поэзии. Бытовизм изображения сочетался с фантастикой: от эксцентричных сравнений и метафор образный ряд поэзии Маяковского «продвигался» к гиперболизму, создавая эффект ирреального в реальном. В «150000000» из раны Ивана появляются «люди, / дома, / броненосцы, / лошади»; в «Прозаседавшихся» бюрократы заседают в учреждениях своими половинами («сидят людей половины»); в «Тамаре и Демоне» (1924) речь идет о такой любви, «чтоб скала / распостелилась в пух». Гротесковые ситуации: коммунизм будет побежден канарейками, предмет заседания бюрократов — «покупка склянки чернил» и т.д. Метафоры Маяковского заданы на создание картин в духе «фантастического реализма»: в его «Поэзии улица скользит. Кузнецкий мост смеется, а фонарь снимает с улицы чулок. Перечисленные художественные приемы отвечают новаторскому мироощущению Маяковского, его сосредоточенности на утопии, концепции нового общества и нового человека. Этим же целям способствуют и поэтические образы лексического характера. Сравнивая лексику Маяковского и Гоголя, А. Белый обращал внимание на новые словообразования в поэзии Маяковского, его изобретательность в использовании приставок и окончаний («изласкать», «окаркан», «людьё», «дамьё» и т.д.). Ему удавалось свободно трансформировать существительные то в глаголы («обезночит», «иудить», «выгрустить»), то в прилагательные («поэтино сердце», «вещины губы», «скрипкина речь», «именитое вымя»). Стремясь к экспрессивному ритму, к максимальной выразительности минимальными художественными средствами, Маяковский синтаксически уплотнял фразу, опуская предлоги, глаголы, существительные, т.е., как и Пастернак, и Есенин, сознательно применял анаколуф: «Бегу, / Ходынка / за мной», «Надо — / прохожим, / что я не медведь, / только вышел прохожим». Образы Маяковского вошли в языкознание как примеры плодотворных речевых изменений, новаций. В работах Р. Якобсона стихи Маяковского употреблены как примеры стертости различий подлежащего и составного именного сказуемого («Наш бог — / бег, Сердце — / наш барабан»); необычного применения творительного падежа (в поэме «Человек» волхвы спали могшими, в поэме «Люблю» герой ловил «сердцебиение столиц», «Страстною площадью лежа».

Творя новую поэзию нового общества, Маяковский освобождает свой стих и от канонического размера, сосредоточивает внимание на смысловой ударности в стихе. Не отказываясь вовсе от силлабо-тонического стихосложения, он выстраивает ритм стиха на ударной, тонической основе. Для него бывают важны и равностопность, и равноударность, но единицей ритма становится смысловое ударение, которое подчиняет себе ударение ритмическое, музыкальное. Экспрессивный ритм стиха Маяковского усилен аллитерациями типа «Город грабил, / грёб, / грабастал. Чтобы подчеркнуть смысл стиха и ударение, он вводит в поэзию так называемую рваную строку. Внимание к содержанию усиливается и неожиданной рифмовкой с характерным для футуристов разрушением тождества в заударном слоге (спорящих — коридорище, колене — Ленин, корма — Сормово, россыпь — гроссов, алчи — палочек). Своей поэзией Маяковский заявил о себе как о создателе нового стиха.

Поэтическое новаторство В. Маяковского

Я не верю стихам, которые — льются. Рвутся — да! М. Цветаева В 1928 году Маяковский в автобиографии «Я сам» пишет о своих первых поэтических опытах: «Перечел все новейшее… Разобрала формальная новизна. Но было чуждо.

Темы, образы не моей жизни. Попробовал сам писать так же хорошо, но про другое. Оказалось так же про другое нельзя». Именно из этого юношеского убеждения автора следует исходить, говоря о том новом, что в содержательном и формальном аспекте внес поэт в литературу.

На мой взгляд, особенного внимания в связи с данной

темой заслуживает ранний период творчества, проходивший под знаком футуризма. Именно футуризм предопределил такие черты авторской эстетики и поэтики, как демонстративный отказ от достижений предшествовавшей культуры, своего рода «шоковая терапия» посредством эпатажа и сатирического осмеяния, увлечение индустриально-городской тематикой, революционный пафос, страсть к экспериментаторству, созданию новых художественных форм, использованию новых художественных средств. Сам Маяковский, оценивая роль футуризма в своей творческой биографии, пишет: «Для меня эти годы — формальная работа; Овладение словом». Однажды другой великий поэт, Б. Пастернак, сказал: В стихи б я внес дыханье роз, дыханье мяты…

Совсем по-другому звучит творческое кредо Маяковского. Для него главное — «сердце с правдой вдвоем», сплав личного, лирического и общественного, исторического. Все, происходящее в мире, происходит и в сердце поэта. Политика для него становится таким же объектом поэзии, как и любовь.

Автор чувствует себя сопричастным истории, и эта сопричастность соединила в его стихах «личное» и «общее», непосредственно включив первое во второе. Потому и оказались возможными — среди описаний революционных атак, пожаров, социалистического строительства — строки: Не домой, не на суп, а к любимой в гости две морковинки несу за зеленый хвостик. Маяковского иногда упрекают в том, что он практически полностью изъял из своей поэзии тему природы. Как бы поддразнивая критиков, автор заявляет: «После электричества бросил интересоваться природой. Неусовершенствованная вещь».

В стихотворении «Тамара и Демон» есть такие иронические строки по адресу поэтов-«пейзажистов»: От этого Терека в поэтах истерика. Хотя сам же герой затем признается: Стою, и злоба взяла меня, что эту дикость и выступы с такой бездарностью я променял на славу, рецензии диспуты. На мой взгляд, подобный отказ можно объяснить словами другого русского поэта-гражданина: «Еще стыдней в годину горя красу небес, долин и моря и ласки милой воспевать». Объектом творчества у Маяковского служат зачастую предметы весьма прозаические, он сам называет себя певцом «воды кипяченой». Да, «когда б вы знали, из какого сора растут стихи!» Переезд рабочего на новую квартиру, покупка чемодана, разговор с фининспектором, размышления о работе машинисток — вот некоторые темы поэзии Маяковского.

Своеобразие творческого метода поэта ярко проявляется в его любовной лирике. Маяковский создает высокую гражданственную поэзию любви — любви, которая не отрывает человека от жизни, а соединяет с ней еще более крепкими нитями: В поцелуе рук ли, губ ли, в дрожи тела близких мне красный цвет моих республик тоже должен пламенеть. Или же наоборот — любовный конфликт осложняется социально-бытовым: Любовная лодка разбилась о быт.

Автор демонстративно отвергает «любоночков» и «любят», его чувство — любовь — «громада» — противопоставляется тому, что бывает у других: «Если б быть мне косноязычным, как Данте или Петрарка! Душу к одной зажечь!» Любовь делает титаном самого героя: он больше, чем океан, громче, чем гром, ярче, чем солнце: Что может хотеться этакой глыбе? А глыбе многое хочется.

Любовь — вот то, что просит, чего требует герой, без чего он не может существовать. Для нового содержания Маяковский ищет новую, соответствующую ему форму. Ритмика, рифма, лексика, синтаксис стиха подчинены одной цели: дать ему максимальную эмоциональную выразительность В цикле «Стихи об Америке» мы читаем: «ваши статишки», «сотня этажишек» — уменьшительные суффиксы становятся уничижительными; добавьте к этому разговорный оборот «втереть очки» и новообразование «его препохабие» — и перед нами картина жизни, по отношению к которой каждый советский человек чувствует себя превосходно. Маяковский смело использует разговорную лексику: Очень мне надо сияньем моим поить земли отощавшее лонце. Вырываясь за пределы общепринятого языка, поэт сам творит слова: «декабрый», «новогодие», «прозаседавшиеся».

Совершенно иной, не похожей на бывшее ранее, становится у Маяковского стихотворная строка. Господствующее в течение двух веков силлабо-тоническое стихосложение перестает «работать» в его поэзии. «Четырехстопный ямб мне надоел», — как писал некогда А. С. Пушкин. Не количество и расположение слогов скрепляют строку, а интонация и смысловой акцент. Именно поэтому Маяковский прибегает к оригинальному графическому оформлению стиха: он разбивает строку, печатает ее «лесенкой». Каждый выделенный отрезок становится как бы ступенькой, подсказывающей читателю паузу, изменение интонации, — обычных знаков препинания, знаков остановки перед «препоной», препятствием, поэту не хватало.

Это новшество — лесенка — остается непривычным до сих пор, но у Маяковского оно как нельзя более уместно, так как его стихи предназначены для чтения вслух. Особую экспрессивную нагрузку выполняет рифма. Ее задача — придать смысловую и интонационную законченность отрезку стиха, усилить и закрепить эмоциональное воздействие слова, вернув читателя к уже прочитанному. Поэтическое наследие Маяковского велико и неоднозначно.

В него входят и такие шедевры, как «Послушайте!», «Себе, любимому, посвящает эти строки автор», «Облако в штанах», и стихи на злобу дня, один этот день и жившие. Многое в творчестве Маяковского сложно, а порой и невозможно принять. Но, оценивая его произведения, следует помнить, что поэзия — факт биографии, и создается она по тем же законам, что и окружающая действительность.

Время, когда жил Маяковский, — время многих катаклизмов в судьбе страны, время поиска новых путей ее развития, и оно наложило свой отпечаток на творчество поэта. В попытках добиться предельного уровня экспрессии, который отвечал бы новому жизненному содержанию — будь то любовь, политика, искусство, — Маяковский создает свой, оригинальный творческий метод. Своей целью автор поставил писать «так же хорошо, но о другом» — с акцентом на «хорошо», в данном случае.

То, что он оставил после себя — новое, несомненно, талантливое, — доказывает, что поэт добился осуществления задуманного.

Школяру.ру | В помощь школьнику

Маяковский впервые вошел в литературу с появлением манифеста «Пощечина общественному вкусу», в котором была изложена программа футуристов. Он не просто входит в литературу, а врывается, вносит в нее коренные изменения. В манифесте он называет футуристов «лицом нашего времени», излагает их предложение «сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого и прочих с парохода современности». Говорит о том, что они объявляют «непреодолимую ненависть к существующему до них языку». Требует «увеличение словаря в его объеме произвольными и непроизвольными словами», создавая тем самым «словоновшество». Футуризм оказал большое влияние на раннее творчество В. Маяковского. Как «словоновшество» поэт, используя традиционные способы образования слов, создает свои, новые формы: изъиздеваюсь, декабрый вечер, любеночек, наслезненные глаза, дождь обрыдал и другие. Коренное изменение внес Маяковский в технику русского стиха. Он установил новые методы рифмовки, которые близки к ораторскому слову. В своей статье «Как делать стихи?» Маяковский писал, что самое характерное слово он ставит в конец строки и подбирает к нему рифму. Маяковский нарушает так называемый силлабо-тонический стих, установленный реформой В. Тредиаковского в начале ХVШ века, и создает тоническое стихосложение, в котором длина стиха определяется количеством полноударных слов. Маяковский использует лестничное строение стиха, где каждое слово — «ступенька» — имеет логическое ударение и несет определенную смысловую нагрузку. Употребляя, на первый взгляд, обычные лексические единицы, иногда с новыми формами образования, Маяковский сумел создать ошеломляющие метафоры: «грудь испешеходили», то есть исходили взад и вперед, вдоль и поперек. Часто ошеломляющая метафора разворачивается во всю строфу: Вот — я, весь боль и ушиб. Вам завещаю я сад фруктовый моей великой души. Практически в каждом произведении Маяковского в большом количестве содержатся метафоры — ошеломляющие, овеществляющие, развернутые; различные сравнения — «На цепочке Папомона поведу, как мопса» и другие, неологизмы, гиперболы, реже — прием контактного повтора («Слава, Слава, Слава героям!!!») В тематике всех ранних произведений В. Маяковского есть нечто общее: человек большой любви, страсти, человек «для сердца» оказывается ненужным, неуместным, осмеянным. В них — крик боли, отчаяния, проклятия из-за лжи и подлости окружающего мира. Поэт в ожидании появления настоящего человека: «Опять, тоскою к людям ведомый, иду…». У поэта «тоска к людям», тяга к человеку; но вот, оглядываясь по сторонам, он видит, что перед ним вместо человека — какое-то странное существо, лишенное человеческого облика: Два аршина безликого розоватого теста: Хоть бы метка была в уголке вышита. Нет лиц, нет людей — такова основная мысль многих стихотворений раннего Маяковского. Через час отсюда в чистый переулок вытечет по человеку ваш обрюзгший жир… Жирные, лоснящиеся существа составляют массу окружающих. Если Блок в «Плясках смерти» писал: «Как тяжко мертвецу среди людей…», то о традиции молодого Маяковского можно сказать: как тяжело средь мертвецов живому. Экстраверт Маяковский обращается к людям, но не находит понимания. В этот период доля поэта — характерно обостренное чувство одиночества, близкое к лермонтовскому или есенинскому. Все чаще в ранней лирике проступают тюремные очертания, обозначается образ «жизнь — тюрьма», возникают ассоциации, несущие мысль о несвободе: бог, пойманный арканом в небе; городовые, распятые перекрестком. В стихотворении «Ко всему» этот образ разрастается до огромных размеров: … вся земля — каторжник с наполовину выбритой солнцем головой! Жизнь в ранних стихотворениях Маяковского — несвободная, закованная, перечеркнутая тюремной решеткой. Полжизни прошло, теперь не вырвешься… … я в плену. Нет мне выкупа. Оковала земля, окаянная. Я бы всех в любви моей выкупал, да в дома обнесен океан ее! Жизнь заточена, «океан любви» обнесен в дома — такой предстает действительность в ранней поэзии Маяковского. Вместе с образом тюрьмы, «загона», закованной земли развивается в творчестве Маяковского другой образ, сначала трагически окрашенный, — образ солнца. Солнце у раннего Маяковского часто предстает в мрачном свете. Солнце — мучитель, проливающий кровь людей; солнце, едва просочившись в крохотную щелку, «как маленькая гноящаяся ранка», тут же прячется, тускнеет, побежденное мраком, теснотой. Солнце — «неб самодержец», жирный и рыжий, выезжающий «по тропам крыш». Раннему Маяковскому мерещились «косые скулы океана», он мечтал о необъятных просторах жизни. Образ океана, как и образ солнца в ранние годы творчества, внутренне скован, несвободен. Как солнце заслонено решеткой, так и океан зажат в тиски. Любовь громадины, «сфинкса» Маяковского — грандиозная, великая: Любовь мою, Как апостол во время оно, По тысячи тысяч разнесу дорог. Поэт «прекрасно болен», у него «пожар сердца». В поэме «Облако в штанах» любовь необходима, она прекрасна, даже если приносит боль: …сквозь жизнь я тащу Миллионы огромных чистых Любовей И миллион маленьких грязных любят. Во «Флейте-позвоночнике» звучат ноты отчаяния; разрушение направлено на самого себя: «Все равно я знаю, я скоро сдохну». В стихотворении «Ко всему» Маяковский, называя себя «величайшим Дон-Кихотом» говорит: Любовь! Только в моем воспаленном мозгу была ты! Была… Любовь уходит. И в поэме «Война и мир» поэт боится оступиться, потерять оставшееся: Оступлюсь — и последней любовишки кроха навеки канет в дымный омут В поэме «Человек» Маяковский — в пламени любви. … только боль моя острей — стою огнем обвеет, На несгорающем костре немыслимой любви. Костер несгорающий, но любовь немыслима, а боль — все острей… И Маяковского бросает в другую стихию. Он переходит к теме искусства поэта, его творчества. Здесь поэт превозносит необузданность, свободу творческой фантазии. Во весь голос заявляет, что он не такой, как все, а фантазия его способна перевернуть весь мир: Ноктюрн сыграть могли бы На флейте водосточных труб? Он — «бесценных слов мот и транжир». Поэт не защищен от грязи окружающего мира, которая взгромоздилась «на бабочку поэтиного сердца». В стихотворении «Эй» ясно видно, что фантазия поэта действительно не знает границ: Эй! Человек, землю саму зови на вальс! Маяковский, в стихотворении «Поэт-рабочий», доказывает, что работа поэта такая же, как и работа токаря, нет разницы между техником и поэтом. Они равны. Сердца — такие ж моторы. Душа — такой же хитрый двигатель. Главная, ведущая тема для молодого Маяковского — поэзия. Я хочу одной отравы — пить и пить стихи. Поэзия поэта неразрывно связана с его жизнью. Видите — гвоздями слов прибит к бумаге я. Оценивая свое творчество как что-то высшее, нечеловеческое, поэт пишет: Забуду год, день, число. Запрусь одинокий с листом бумаги я, Творись, просветленных страданием слов нечеловечья магия. Поэзия Маяковского — «нечеловечья магия».