История создания
Толчком к написанию поэмы послужили трагические события из жизни А. А. Ахматовой: расстрел первого мужа, Н. Гумилёва, в 1921 г., арест второго мужа, Н, Пунина, и сына Л. Гумилёва в 1935 г., высылка многих представителей интеллигенции, повторный арест сына в 1938 г. и ссылка его в Сибирь на 10 лет.
⦁ С 1935 г. — написание поэмы в разные периоды. Долгое время А. А. Ахматова только читала её друзьям по памяти, а в 1950 г. решилась записать.
⦁ 1963 г. — первая публикация в Мюнхене.
⦁ 1987 г. — первая публикация в СССР, спустя 11 лет после смерти поэтессы, в журналах «Нева» и «Октябрь».
Создание обобщенного портрета и проблемы исторической памяти в поэме А. Ахматовой «Реквием»
Она всегда была там, где были тысячи тысяч обычных советских женщин, а отличалась от них лишь тем, что имела возможность поэтически изобразить то, что видела. Поэма «Реквием», одно из центральных произведений всего творчества Анны Ахматовой, была написана после того (и во время того), как поэтесса провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Поэма состоит будто из отдельных стихов, не имеет извне стройного сюжета, но на самом деле композиция ее довольно четкая, а переход от одного эпизода-мгновения (напомним — вечного мгновения) создает даже определенное сквозное действие. Прозаичный отрывок «Вместо предисловия» объясняет, откуда возник замысел, «Посвящение» декларирует авторское отношение к теме и собственно то, о чем будет идти речь в основной части. Но уже в «Посвящении» вместо «я» стоит «мы». Анна Ахматова рассказывает не только о себе, ее лирическая героиня — это, кроме нее, еще и все «мимовольные подруги», которые прошли кругами ада от ареста близких людей до приговора. Разве можно разделить, о ком именно речь идет в строках:
- В доме — голод и тьма.
- Больная женщина в нем. Сама.
- Муж убит. Сын в тюрьме.
- Кто заплачет обо мне?
- Даже простое использование местоимений свидетельствует о том, что Ахматова создает обобщенный портрет всех женщин, которые разделили такую же судьбу. Эпилог поэмы частично тоже посвящение, в нем высказывается желание назвать всех страдалиц поименно, но потому, что это невозможно, Анна Ахматова призывает отдать им (и не только им) дань уважения другим способом — запомнить о страшных временах, когда …безвинная сгорбилась Русь
- Под кровавыми каблуками
- И под шинами черных «марусь»
так, как присягнула помнить она. Даже памятник себе она просила поставить там, «где стояла я триста часов», чтобы не забыть обо всем и после смерти. Только память такого масштаба боль поэта, которую читатели смогут ощутить, как свою собственную, может, и выступит защитником для недопущения таких трагедий в будущем. Нельзя забывать страшные страницы истории — они способны развернуться снова. Но чтобы не забывать, надо знать об их существовании. И хорошо, что среди сотен официальных поэтов, которые прославляли советский строй, нашелся один «замордованный рот, которым прокричал стомиллионный народ». Этот бесшабашный вопль более сильный чем бодрые басенки, так как кто его слышал, едва ли забудет, если есть у него сердце. Именно этим поэзия бывает иногда важнее документалистики: узнать о каком-либо факте — не одно и то же, что ощутить его душой. И именно поэтому любая власть, основанная на насилии, старается уничтожать поэтов, но, даже убивая их физически, все-таки оказывается неспособной принудить их замолчать навсегда.
«Проблемы исторической памяти в поэме Анны Ахматовой «Реквием»»
Все времена имеют своих летописцев. Хорошо, если их много — тогда у читателей их произведений возникает возможность взглянуть на события с разных сторон. А еще лучше, когда эти летописцы (пусть они даже не носят это название, а считаются поэтами, прозаиками или драматургами) имеют великий талант, способен передать не только фактографию, а внутренние пласты того, что происходит: философский, этический, психологический, эмоциональный и т.п. Именно таким поэтом — летописцем была Анна Ахматова. Не легкой была ее жизнь. На судьбу “музы плача” выпала революция и гражданская война, репрессии сталинских времен и потеря мужа (которого расстреляли), голод, замалчивание, попытки дискредитации ее как поэта. Но она не сдалась, не убежала, не эмигрировала, а продолжала оставаться со своим народом.
В самом начале ее творчества ничто не свидетельствовало о том, что когда-нибудь Анна Ахматова будет в состоянии написать поэму “Реквием”. Ничто, кроме великого таланта. Не случайно она (как и М. Гумилев) была признана одним из лидеров акмеизма, одного из модернистских течений “Серебряного века” русской поэзии, одним из принципов которого было (по мнению Огородного) брать в искусство те мгновения, которые могут быть вечными. Совершенная поэтическая техника, что культивировалась в среде акмеистов, и типичная для них склонность к широкому обобщению дополняла все в Ахматовой, которая сначала ограничивалась традиционной для поэтесс темой любви и тонкой психологией.
Но жизнь вносила свои коррективы в тематику, не давала исчерпываться личными проблемами, тем более, что причины трагедий Анны Ахматовой были и причинами трагедий всего народа. И личное сплеталось с общим, а поэтический талант разрешал превращать страдание в несравненные строки стихов.
Я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, в беде был, — пишет Ахматова.
Так, она всегда была там, где тысячи обычных советских женщин, и отличалась от их лишь тем, что имела возможность поэтически срисовать то, что видела.
Поэма “Реквием”, одно из центральных произведений всего творчества Анны Ахматовой. Была написана после того, как поэтесса “провела семнадцать месяцев в тюремных очередь в Ленинграде”. Поэма состоит, будто из отдельных стихотворений, не имеет внешне построенного сюжета, но на самом деле композиция ее довольно четкая, а переход от одного эпизода-мгновения создает даже определенное сквозное действие. Прозаичный отрывок “Вместо предисловия” объясняет, откуда возник замысел, “Посвящение” декларирует авторское отношение к теме и собственно то, о чем будет идти речь в основной части, но уже в “Посвящении” вместо местоимения “я” стоит “мы”:
Мы не знаем, мы повсюду те же, Слышим лишь ключей постылый скрежет Да шаги тяжелые солдат.
Итак, Анна Ахматова рассказывает не только о себе, ее лирическая героиня — это, кроме нее, еще и все “невольные подруги”, что прошли кругами ада от ареста близких людей до ожидания приговора. “Нет, это не я, это кто-то другой страдает”, — не только отстраняется от собственного состояния души, а снова намек на обобщение.
Разве можно определить, о ком именно речь идет в строках: Эта женщина больна, Эта женщина одна. Муж в могиле, сын в тюрьме, Помолитесь обо мне.
Ахматова создает обобщенный портрет всех женщин, что разделили с ней такую же судьбу. И я молюсь не о себе одной, А обо всех, кто там стоял со мною, — пишет она уже в эпилоге, где подводится своеобразный итог темы. Эпилог поэмы частично тоже посвящение, в нем выражается желание назвать всех страдалиц поименно, но так как это невозможно, Анна Ахматова призывает отдать им (и не только им) честь другим способом — запомнить в страшные времена, когда
… Безвинная корчилась Русь Под кровавыми сапогами И под шинами черных “Маруся”. — так, как поклялась помнить она. Даже памятник себе она просила поставить там, “где стояла я триста часов”, Чтобы не забыть обо всем и после смерти.
Только память такого масштаба, только боль поэта, которую читатели смогут почувствовать, как свою собственную, может и выступят предохранителем для предотвращения таких трагедий в будущем. Нельзя забывать страшные страницы истории — они способны развернуться снова. Но чтобы не забывать, надо знать об их существовании. И хорошо, что среди сотен официальных поэтов, что прославляли советский строй, обнаружился один ” рот, которым прокричал стомиллионный народ”. Этот отчаянный вопль сильнее всего, так как кто его слышал, едва ли забудет, если есть у него сердце. Именно этим поэзия бывает иногда важнее истории: узнать о каком-либо факте — не то же самое, что почувствовать его душой. И именно поэтому любая власть, основанная на насилии, старается уничтожить поэтов, но, даже убивая их физически, все таки оказывается неспособной принудить их замолчать навсегда.
«Тема памяти в поэме А. А. Ахматовой «Реквием»»
А. А. Ахматова начала писать свою поэму «Реквием» в 1935 году, когда ее единственный сын Лев Гумилев был арестован. Вскоре его освободили, но он еще дважды подвергался аресту, тюремному заключению и ссылке. Это были годы сталинских репрессий. Как и другие матери, жены, сестры, Ахматова много часов стояла в молчаливой очереди, что вела к петербургской тюрьме «Кресты».
Самое главное, что ко всему этому она «была готова», готова не только пережить, но и описать. У Ахматовой в раннем стихотворении «Бесшумно ходила по дому…» есть строки:
«Скажи, ты простить не можешь?» И я сказала: «Могу».
Последние слова написанного в 1957 году текста к поэме («Вместо предисловия») — прямая цитата из этого стихотворения. Когда одна из женщин, стоявших рядом с А. Ахматовой в очереди, едва слышно спросила: «А это вы можете описать?» Она ответила: «Могу». Постепенно рождались стихи о страшном времени, которое пережито было вместе со всем народом. Они-то и составили поэму «Реквием», ставшую данью скорбной памяти о загубленных в годы сталинского произвола людях.
Только в 1940 году Ахматова завершила свое произведение, опубликовано же оно было в 1987 году, много лет спустя после смерит автора.
В 1961 году, уже после завершения поэмы, к ней был написан эпиграф. Это сжатые, строгие четыре строки, поразительные по своей суровости:
Нет, и не под чуждым небосводом, И не под защитой чуждых крыл, — Я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, к несчастью, был.
Слова «чуждый» и «мой народ» повторяются для того, чтобы усилить противопоставление. Для поэта важно было подчеркнуть, что трагедия пережита общенародная.
В «Посвящении», написанном в марте 1940 года, Ахматова вспоминает о своих «невольных подругах» «двух… осатанелых лет»:
Что им чудится в сибирской вьюге, Что мерещится им в лунном круче? Им я шлю прощальный мой привет.
Говорится здесь и о том, что страдание общее объединило людей. Все происходило так, как будто бы это была религиозная служба:
По столице одичалой шли, Там встречались мертвых бездыханней, А надежда все пьет вдали.
Все люди одинаково и одновременно совершали свои действия и противостояли тому, что случилось. Только служба Божья посвящена не Богу, а объединенному в страдании народу.
Во «Вступлении» Ахматова пишет:
И когда, обезумев от муки, Шли осужденных полки, И короткую песню разлуки Паровозные пели гудки…
При этом на всех людей смотрели одни звезды с пустых небес, «звезды смерти».
Размер первой главки, датированный 1935 годом, сходен с размером «Вступления», потому что на фоне того, что «шли… осужденных полки», происходит описанное во фрагменте:
Уводили тебя на рассвете, За тобой, как на выносе, шла, В темной горнице плакали дети, У божницы свеча оплыла…
Используется здесь «точная и контрастная разом» рифма, помогающая представить тему единства всех женщин, всех страдающих матерей, от Богоматери, «стрелецких женок», жен декабристов до «царскосельских веселых грешниц». Ощущая собственное горе и испытывая тяжесть страдания других людей, поэт все же смотрит на происходящее со стороны. Вторая глава переносит на Дон:
Тихо льется тихий Дон, Желтый месяц входит в дом…
Ахматова глядит, будто с неба, для того и нужен месяц «в шапке набекрень». Она не хочет просто пожаловаться небу, Богу, может быть. О себе и о своем горе Мать говорит на пределе страдания, как-то отстраненно и спокойно, в третьем лице:
Эта женщина больна, Эта женщина одна. Муж в могиле, сын в тюрьме, Помолитесь обо мне.
Появляется тема Времени, которое не просто в скорби замирает, а корчится, мучается. Оно то укрупняется, то уменьшается и облегчается («Семнадцать месяцев кричу, Зову тебя домой» и «Легкие летят недели. Что случилось, не пойму»).
Пространство тоже сдвинулось и перевернулось, в нем «ненужным привеском болтался Возле тюрем своих Ленинград». Что же остается делать человеку там, где все перевернулось? Наверное, доказать, что такое случалось много раз, чтобы каждая женщина могла сказать: «Я была готова». Общее прошлое сближает всех живущих и страдающих. Разные времена смотрят друг на друга глазами переживающих беду женщин. В четвертой части поэмы, например, «царскосельская веселая грешница» глядит в глаза той, «трехсотой с передачею». Человек время ощущает в себе, стараясь преодолеть этот разлом, когда «сердце пополам», а две половины — это одновременно и одна и та же, и две разные женские жизни.
Будто по кругам ада проходит человек, встречая на пути женские фигуры:
Мне с Морозовою класть поклоны, С падчерицей Ирода плясать, С дымом улетать с костра Дидоны, Чтобы с Жанной на костер опять…
Потом поэт переносится в настоящее, к тюремным очередям.
Тут возникает тема «памятника себе»:
А если когда-нибудь в этой стране Воздвигнуть задумают памятник мне, Согласье на это даю торжество…
Это памятник как воплощение памяти о народном горе:
Затем, что и в смерти блаженной боюсь Забыть громыхание черных марусь…
Главное же, что никакими словами не передать того, что происходит с матерью, у которой мучат сына:
А туда, где молча мать стояла, Так никто взглянуть и не посмел…
Поэт же оглядывается назад и застывает памятником, как жена Лота застыла смоляным столбом. Это памятник тем, кто остался жить и оплакивать близких.
«Реквием» — произведение о гибели людей, страны, основ бытия. Самое частое слово в поэме — «смерть». Она всегда близко, но никогда не совершается. Человек живет и понимает, что надо жить дальше, жить и помнить
В поэме Анны Ахматовой «Реквием» изображается трудная для поэта и страны эпоха. Весь трагизм того времени воплощен в страданиях лирической героини. Бесконечные доносы, аресты и расстрелы разрушили семьи тысяч людей. Ленинград «ненужным привеском болтался» возле тюрем, куда ссылали «врагов народа». С приходом «темного» времени город утратил свое первостепенное значение культурной столицы, он начал восприниматься как место лишения свободы. Особое внимание обращает на себя цветовая гамма поэмы: «…черных марусь…черные сукна…ночь» — отсутствие ярких красок, беспросветная чернота и мрак олицетворяют всю безнадежность, в которой находились народ и страна в ту эпоху. Тогда было не разобрать, «кто зверь, кто человек», без суда и следствия наказывали всех, кто только вызывал подозрения. Не повезло и семье Анны Ахматовой. Одним из незаконно репрессированных «врагов народа» был ее сын, Лев Гумилёв. «Буду я, как стрелецкие женки, под кремлевскими башнями выть» — лирическая героиня в отчаянии, но помощи просить не у кого.
Единственный выход справиться с приговором судьбы – «память до конца убить» и «снова научиться жить». Говоря о страданиях лирической героини, поэт использует эпитет «окаменелое», чтобы подчеркнуть воцарившуюся на душе пустоту. «Магдалина билась и рыдала… а туда, где молча мать стояла, так никто взглянуть и не посмел…» — евангельские образы превратили горе Ахматовой в трагедию всего народа, угнетенного «большим террором». Во второй части эпилога поэмы Ахматова раскрывает тему памяти. Поэт – это защитник гражданской воли, голос, которым «кричит стомильонный народ». Лирическая героиня дает согласие на воздвижение памятника в ее честь «ни около моря…ни в царском саду…а здесь, где стояла я триста часов». Даже после смерти она боится забыть «громыханье черных марусь», потому что с этими воспоминаниями связана целая эпоха в истории нашей страны. Это было поистине трагичное время для всего народа. И пока «тихо идут по Неве корабли», память о страшных событиях прошлого продолжает жить.
Все времена имеют своих летописцев. Хорошо, если их много — тогда у читателей их произведений возникает возможность взглянуть на события с разных сторон. А еще лучше, когда эти летописцы (пусть они даже не носят это название, а считаются поэтами, прозаиками или драматургами) имеют великий талант, способен передать не только фактографию, а внутренние пласты того, что происходит: философский, этический, психологический, эмоциональный и т.п. Именно таким поэтом — летописцем была Анна Ахматова. Не легкой была ее жизнь. На судьбу “музы плача” выпала революция и гражданская война, репрессии сталинских времен и потеря мужа (которого расстреляли), голод, замалчивание, попытки дискредитации ее как поэта. Но она не сдалась, не убежала, не эмигрировала, а продолжала оставаться со своим народом.
В самом начале ее творчества ничто не свидетельствовало о том, что когда-нибудь Анна Ахматова будет в состоянии написать поэму “Реквием”. Ничто, кроме великого таланта. Не случайно она (как и М. Гумилев) была признана одним из лидеров акмеизма, одного из модернистских течений “Серебряного века” русской поэзии, одним из принципов которого было (по мнению Огородного) брать в искусство те мгновения, которые могут быть вечными. Совершенная поэтическая техника, что культивировалась в среде акмеистов, и типичная для них склонность к широкому обобщению дополняла все в Ахматовой, которая сначала ограничивалась традиционной для поэтесс темой любви и тонкой психологией.
Но жизнь вносила свои коррективы в тематику, не давала исчерпываться личными проблемами, тем более, что причины трагедий Анны Ахматовой были и причинами трагедий всего народа. И личное сплеталось с общим, а поэтический талант разрешал превращать страдание в несравненные строки стихов.
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, в беде был, —
пишет Ахматова.
Так, она всегда была там, где тысячи обычных советских женщин, и отличалась от их лишь тем, что имела возможность поэтически срисовать то, что видела.
Поэма “Реквием”, одно из центральных произведений всего творчества Анны Ахматовой. Была написана после того, как поэтесса “провела семнадцать месяцев в тюремных очередь в Ленинграде”. Поэма состоит, будто из отдельных стихотворений, не имеет внешне построенного сюжета, но на самом деле композиция ее довольно четкая, а переход от одного эпизода-мгновения создает даже определенное сквозное действие. Прозаичный отрывок “Вместо предисловия” объясняет, откуда возник замысел, “Посвящение” декларирует авторское отношение к теме и собственно то, о чем будет идти речь в основной части, но уже в “Посвящении” вместо местоимения “я” стоит “мы”:
Мы не знаем, мы повсюду те же,
Слышим лишь ключей постылый скрежет
Да шаги тяжелые солдат.
Итак, Анна Ахматова рассказывает не только о себе, ее лирическая героиня — это, кроме нее, еще и все “невольные подруги”, что прошли кругами ада от ареста близких людей до ожидания приговора. “Нет, это не я, это кто-то другой страдает”, — не только отстраняется от собственного состояния души, а снова намек на обобщение.
Разве можно определить, о ком именно речь идет в строках:
Эта женщина больна,
Эта женщина одна.
Муж в могиле, сын в тюрьме,
Помолитесь обо мне.
Ахматова создает обобщенный портрет всех женщин, что разделили с ней такую же судьбу.
И я молюсь не о себе одной,
А обо всех, кто там стоял со мною, —
пишет она уже в эпилоге, где подводится своеобразный итог темы. Эпилог поэмы частично тоже посвящение, в нем выражается желание назвать всех страдалиц поименно, но так как это невозможно, Анна Ахматова призывает отдать им (и не только им) честь другим способом — запомнить в страшные времена, когда
… Безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных “Маруся”. — так, как поклялась помнить она. Даже памятник себе она просила поставить там, “где стояла я триста часов”, Чтобы не забыть обо всем и после смерти.
Только память такого масштаба, только боль поэта, которую читатели смогут почувствовать, как свою собственную, может и выступят предохранителем для предотвращения таких трагедий в будущем. Нельзя забывать страшные страницы истории — они способны развернуться снова. Но чтобы не забывать, надо знать об их существовании. И хорошо, что среди сотен официальных поэтов, что прославляли советский строй, обнаружился один ” рот, которым прокричал стомиллионный народ”. Этот отчаянный вопль сильнее всего, так как кто его слышал, едва ли забудет, если есть у него сердце. Именно этим поэзия бывает иногда важнее истории: узнать о каком-либо факте — не то же самое, что почувствовать его душой. И именно поэтому любая власть, основанная на насилии, старается уничтожить поэтов, но, даже убивая их физически, все таки оказывается неспособной принудить их замолчать навсегда.
Историческая память в поэме «Реквием»
«Реквием» — поэма А.А. Ахматовой. Произведение, посвященное жертвам сталинского террора.
Из дневника Ахматовой: «В начале января я почти неожиданно для себя написала «Решку», а в Ташкенте (в два приема) — «Эпилог», ставший третьей частью поэмы и сделала несколько существенных вставок в обе первые части. …8 апреля 1943г.
Но, родившись внезапно и легко, поэма пройдет длинный и трудный путь, прежде чем читатель сможет познакомиться с ней. В 30-40-е гг. Ахматова не могла даже записать эти стихи на бумаге (за что можно было заплатить жизнью) и доверяла их памяти только самых близких людей. Ееще в 1940 году в сборнике «Из шести книг» и в журнале «Звезда» было напечатано стихотворение «Приговор» о неизбывном горе матери, узнавшей о безжалостной расправе над единственным сыном.
Чтобы замаскировать подлинный смысл этих пронзительных строк о своем материнском горе и о всенародной беде, Ахматова в книжном варианте сняла название стихотворения, а в журнальной публикации поставила заведомо неверную дату его создания (1934). И стихотворение, которое являлось, «как мы узнали много позже», — пишет Шилов, кульминацией тюремного цикла «Реквием», было воспринято цензурой, критикой, да и почти всеми читателями как рассказ о некой любовной драме.
Выделив из общего состава 14, сочинённых между 1935 и 1940 годами, она в 1957-м прибавляет к ним прозаическое «Вместо предисловия» и в 1961-м эпиграф — строфу из стихотворения «Так не зря мы вместе бедовали». В таком виде цикл, после сличения текстов, которые несколько человек из её окружения знали на память со времени их возникновения, был записан, наконец, на бумаге и стал каноническим списком «Реквиема», тогда же получив от Ахматовой статус поэмы.
Машинопись «Реквиема» была в том же 1962 году показана более широкому кругу друзей и знакомых, в том числе и новых, молодых, и одновременно предложена журналу «Новый мир». Там она, по разным причинам так и не была опубликована, зато в 1963 году «Реквием» вышел отдельной книжкой в мюнхенском «Товариществе Зарубежных Писателей» — без ведома и согласия автора».
Итак, в течение почти двух десятилетий возникали лирические фрагменты, казалось, мало связанные друг с другом. До марта 1960 года не осознавалась сюжетная взаимосвязь этих «отрывков». И только когда Ахматова написала Пролог («Посвящение» и «Вступление») и двухчастный Эпилог, «Реквием» получил формальную завершенность. Основной корпус текстов «Реквиема» (пролог; 10 отдельных фрагментов, частично озаглавленных, и эпилог) создан с осени 1935 по весну 1940 года. Еще позднее, в период «оттепели», когда, по-видимому, мелькнула надежда на публикацию произведения (в реальности не состоялась), написаны важные дополнения к основному тексту: «Вместо предисловия» (1 апреля 1957г.) и 4 строки эпиграфа (1961г.)
Полностью поэма была опубликована в Советском Союзе лишь в 1987 году.
Основной конфликт поэмы — противостояние народа и тоталитарной власти.
Этот конфликт обозначен уже в эпиграфе, где Ахматова с гордостью заявила о своей принадлежности к народу, живущему в атмосфере тоталитаризма: «Я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был»
Далее следует прозаическое “Вместо Предисловия”, повествующее о жизненной основе “Реквиема”.
Следующие далее “Посвящение” и “Вступление” расширяют трагедию народа во времена сталинской тирании до огромных масштабов. Создается страшный образ страны-тюрьмы: “крепки тюремные затворы”, за которыми “каторжные норы и смертельная тоска”.
Даже описывая горе, перед которым “гнутся горы”, Ахматова, остается верной своей любви к Пушкину: слова “каторжные норы” взяты из его знаменитого послания декабристам. Как и “смуглый отрок”, Анна Андреевна отвергала любое насилие над личностью, любую тиранию.
Здесь же возникает и образ города. Ленинград Ахматовой лишен пушкинского блеска. Перед нами ахматовский город-призрак, “привесок” к огромной тюрьме: «Это было, когда улыбался только мёртвый, спокойствию рад, и ненужным привеском болтался возле тюрем своих Ленинград».
И только после этого эпического вступления начинает звучать личная тема — плач по сыну, находящемуся в тюрьме только за то, что он был ребенком двух великих поэтов.
Уже в первом стихотворении “Уводили тебя на рассвете…” этой теме придано широкое звучание. Лирическая героиня сравнивает себя со “стрелецкими женами”, воющими “под кремлевскими башнями”. Смысл этого сравнения понятен: пролитую кровь нельзя оправдать ничем.
Во втором стихотворении “Тихо льется тихий Дон…” вдруг возникает мотив колыбельной как напоминание о том, что речь идет о материнской любви и материнском горе.
Третье, четвертое, пятое и шестое стихотворения носят личный характер. Здесь есть точные временные детали (“семнадцать месяцев кричу”), ласковые обращения к сыну (“как тебя, сынок, в тюрьме ночи белые глядели”), характеристика лирической героини поэмы (“царскосельской веселой грешницы”). Но за матерью и сыном встают тысячи таких же жертв сталинской тирании, поэтому мать-поэт стоит в очереди под Крестами “трехсотая”.
Седьмое стихотворение “Приговор” публиковалось и раньше, но расценивалось по-иному, как описание любовного расставания. Только в поэме оно получило свой истинный смысл. Для того чтобы выжить, мать должна стать каменной, научиться не чувствовать боли:
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.
Но вынести все это трудно, поэтому восьмое стихотворение названо “К смерти”. Лирическая героиня ожидает свою смерть, как когда-то ждала Музу: «Я потушила свет и отворила дверь тебе, такой простой и чудной»
Но смерть не приходит, поэтому надо ее поторопить. В девятом стихотворении явственно звучит мотив предчувствия самоубийства: «Уже безумие крылом души накрыло половину, и поит огненным вином, и манит в чёрную долину».
И лишь в десятом стихотворении “Распятие” трагедия тысяч матерей вырастает до вселенских масштабов. Звучит тема христианского очищения: «Магдалина билась и рыдала, ученик любимый каменел. А туда, где молча мать стояла, так никто взглянуть и не посмел».
Эпилог поэмы состоит из двух частей. В первой части вновь возникает образ тюремной очереди, но уже обобщенный, наполненный образами-символами: “опадающие лица”, “серебряные локоны”. Восприятие художника здесь преобладает над восприятием жертвы. Вторая часть развивает темы русской классической поэзии, появляется образ поэта-пророка, чьим ртом “кричит стомильонный народ”. Здесь же Ахматова развивает тему Памятника, который у нее не похож ни на державинский, ни на пушкинский, так как он материален, зрим. Памятник Ахматовой должен стоять у той страшной тюремной стены, где “выла старуха, как раненый зверь”.
Так, композиция поэмы помогает яснее выразить то, что хотела заявить Ахматова: свое право говорить о народном горе.
Вопрос о жанре «Реквиема» спорный. Вот как Н. Лейдерман в своей статье «Время и величие скорби» описывает ситуацию, сложившуюся вокруг этого вопроса: «О жанре ахматовского «Реквиема» высказываются разные суждения. Одни исследователиназывают «Реквием» лирическим циклом, другие возражают…». Л.М. Ельницкая же считает, что более устойчива тенденция видеть в «Реквиеме» поэму и ссылается на Е. Эткинда, который, анализируя композицию произведения, пришел к выводу о тщательной продуманности «Реквиема» в целом и деталях. «Реквием» подчинен закону симметрии: нельзя ничего прибавить или отнять, не нарушив пропорциональности частей и их равновесия. По мнению исследователя, более всего «Реквием» приближается к «Двенадцати» А.А. Блока. Ахматова, как и ее старший современник, также следует принципу монтажа отдельных лирических стихотворений в лирической поэме.
Безусловно, «Реквием» можно назвать стихотворным циклом, так как перед нами законченный ряд поэтических произведений. Но этот ряд в совокупности обладает общей идеей, общим настроением и пафосом, в нём можно проследить сюжет. Содержание «Реквиема» эпично, исполнено величия и героизма. В произведении есть посвящение, вступление и эпилог. Десять стихотворений — десять частей произведения — выстроены в логической и сюжетной взаимосвязи, развитие ведёт к кульминации. Композицию можно назвать кольцевой: в «Посвящении» и «Эпилоге» присутствуют общие герои, мотивы и образы.
То, что стихотворения написаны разным размером, легко понять: произведения создавалось в течение пяти лет, и для выражения различных ощущений требовались различные ритмы. Небольшая величина стихотворений, в частности, связана с тем, что автору приходилось хранить тексты в памяти, не было возможности работать над ними на бумаге.
Композиция поэмы
Композиция «Реквиема» включает 3 части:
- эпиграф, предисловие, посвящение, вступление;
- 10 глав (некоторые имеют названия, а отдельные разделяются на подглавки);
- эпилог, разбитый автором на 2 части.
I часть. Стихотворный эпиграф, добавленный в 1961 г.:
Нет, и не под чуждым небосводом, И не под защитой чуждых крыл, – Я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, к несчастью, был;
«Вместо предисловия» (проза), датированный 1957 г.;
«Посвящение» (1940) и «Вступление»:
Это было, когда улыбался Только мертвый, спокойствию рад. И ненужным привеском болтался Возле тюрем своих Ленинград. И когда, обезумев от муки, Шли уже осужденных полки, И короткую песню разлуки Паровозные пели гудки, Звезды смерти стояли над нами, И безвинная корчилась Русь Под кровавыми сапогами И под шинами черных марусь.
II часть, центральная. Состоит из 10 глав.
III часть. Эпилог из 2 частей.
И я молюсь не о себе одной, А обо всех, кто там стоял со мною И в лютый холод, и в июльский зной Под красною, ослепшею стеною.
(Из 1-ой части Эпилога).
А если когда-нибудь в этой стране Воздвигнуть задумают памятник мне, Согласье на это даю торжество, Но только с условьем – не ставить его Ни около моря, где я родилась: Последняя с морем разорвана связь, Ни в царском саду у заветного пня, Где тень безутешная ищет меня, А здесь, где стояла я триста часов И где для меня не открыли засов.
(Из 2-ой части Эпилога)
Свой возможный памятник Анна Ахматова видит здесь, возле питерской тюрьмы Кресты, где она «триста часов» тщетно ожидала свидания с арестованным сыном. В 1938-1940 гг. Лев Гумилев ждал суда в тюрьме Кресты. Полтора года простояла Анна Андреевич среди сотен матерей и жен в страшных тюремных очередях: узнать о судьбе сына, отдать передачу.
Но не только напечатать, даже записать поэму на бумаге было смертельно опасно, она хранилась в памяти Ахматовой и её верных друзей.
Сюжет поэмы
Автобиографический, евангельский и обобщённо-исторический планы сюжета дают возможность автору показать правду своего времени и осмыслить суть происходивших и происходящих событий.
Автобиографический план – расстрел первого мужа Н. Гумилёва, арест и заключение в тюрьму мужа Н. Пунина и сына Льва Гумилёва.
Евангельский план – казнь Иисуса Христа и страдания Его Матери.
Обобщенно-исторический план – вечное в настоящем.
Перед этим горем гнутся горы, Не течет великая река, Но крепки тюремные затворы, А за ними «каторжные норы» И смертельная тоска. («Посвящение»)
«Каторжные норы» – цитата из послания Пушкина декабристам. … Тихо льется тихий Дон, Желтый месяц входит в дом. Входит в шапке набекрень. Видит желтый месяц тень. Эта женщина больна, Эта женщина одна. Муж в могиле, сын в тюрьме, Помолитесь обо мне. 1938
На Дон обычно сбегали каторжники.
В поэме упоминаются Енисей – символ Сибири и ссылки, Нева – свидетельница происходящего, стрелецкие жёны… И вот вынесен приговор. Лев Гумилёв провёл в заключении более 10 лет: в 1930-1940-х и в 1940-1950-х годах.
И упало каменное слово На мою еще живую грудь…
После этого мука матери становится невыносимой, и лирическая героиня поэмы обращается к смерти как к избавлению от страданий:
Это было, когда улыбался Только мертвый, спокойствию рад.
«Реквием» завершается мотивом памяти.
История создания
Первоначально Анна Андреевна Ахматова планировала написать небольшой цикл лирических произведений, посвященных периоду реакции. Никто не ожидал, что перемены, происшедшие в России, будут такими разительными для всего общества. После того, как по стране прошлась Гражданская война, оставив после себя миллионы искалеченных судеб, к власти пришло новое правительство. Чтобы закрепить свои позиции и не допустить контрреволюционные настроения, оно тут же принялось устраивать показательные расправы над всеми, кто не поддерживал социалистическую власть. В итоге начались массовые репрессии, жертвами которой стали простые люди, чья вина заключалась лишь в том, что они мыслили иначе, чем того требовала Советская власть. Людей сажали в тюрьмы, где их подвергали пыткам, казнили без суда и следствия.
Одними из первых жертв подобных репрессий стали дорогие сердцу люди Анны Ахматовой: супруг Николай Гумилев и их общий сын Лев Гумилев. В 1921 году Николай Гумилев был расстрелян по обвинению в контрреволюционных действиях. Лев был арестован только потому, что имел несчастье носить отцовскую фамилию. Анна Ахматова тяжело переживала смерть супруга, и ее душевный надрыв стал той отправной точкой, когда началась история написания «Реквиема». Первые части поэмы были написаны в 1934 году. Когда же поэтесса поняла, что репрессиям не видно ни конца, ни края, она решила объединить свои короткие произведения в единый цикл. «Реквием» был завершен в 1938-1940 годах, однако он не мог быть опубликован в ту непростую эпоху, когда и за меньшее людей отправляли в лагеря на верную смерть.
Лишь в 60-х годах, в период краткосрочной оттепели, Ахматова впервые отважилась прочесть поэму самым близким друзьям. После каждого такого чтения она неизменно сжигала свою рукопись, но каким-то чудом она просочилась в самиздат, где вручную переписывали запрещенную литературу, и передавали из рук в руки только самым проверенным и надежным людям. Затем поэма оказалась за границей, где была опубликована с официальной подписью «без ведома и согласия автора» — эта фраза служила хоть какой-то гарантией безопасности поэтессы.
Анализ поэмы
Ахматова свою задачу видела в том, чтобы «принять в себя события и чувства разных временных слоев». Авторская мысль поэтому вобрала в поэме и хронику событий личной и общей судеб в 30-е годы, и факты отечественной и мировой истории, и библейские сюжеты и образы. Эпиграфы дают ключ к содержанию поэмы: личная боль как часть всеобщей беды и страдания. Мать оплакивает не только своего сына, но и всех осужденных безвинно, и тех, кто долгие месяцы вместе с ней ждал приговора в роковой очереди. состоит из 10 разных по жанрам стихотворений:
- обращение к мужу, Н.Н. Пунину в 1935 г.;
- обращение к сыну;
- обращение к самой себе;
- обращение к смерти.
1 глава (обращение к мужу) показывает конкретные приметы ночных арестов 30-х годов:
Уводили тебя на рассвете, За тобой, как на выносе, шла, В темной горнице плакали дети, У божницы свеча оплыла. На губах твоих холод иконки, Смертный пот на челе… Не забыть! 1935
4 глава (обращение к себе самой) говорит о двух эпохах собственной жизни – блистательное начало, зловещую середину и вторую половину 30-х годов:
Показать бы тебе, насмешнице И любимице всех друзей, Царскосельской веселой грешнице, Что случится с жизнью твоей — Как трехсотая, с передачею, Под Крестами будешь стоять И своею слезой горячею Новогодний лед прожигать.
5 глава (обращение к сыну) выражает боль и страдания матери:
Семнадцать месяцев кричу, Зову тебя домой, Кидалась в ноги палачу, Ты сын и ужас мой. Все перепуталось навек, И мне не разобрать Теперь, кто зверь, кто человек, И долго ль казни ждать. 1939
8 глава (обращение к смерти):
Ты все равно придешь – зачем же не теперь? Я жду тебя – мне очень трудно. Я потушила свет и отворила дверь Тебе, такой простой и чудной.
Эпиграф 10 главы взят из Священного писания: «Не рыдай Мене, Мати, во гробе зрящи».
Он переводит конкретную трагедию матери (плач Богородицы у Креста) в общечеловеческий, библейский план:
Хор ангелов великий час восславил, И небеса расплавились в огне. Отцу сказал: «Почто Меня оставил!» А Матери: «О, не рыдай Мене…» 1938 Магдалина билась и рыдала, Ученик любимый каменел, А туда, где молча Мать стояла, Так никто взглянуть и не посмел. 1940
«Эпилог» поэмы – это своего рода «поминальная молитва» о жертвах трагических лет России:
И я молюсь не о себе одной, А обо всех, кто там стоял со мною И в лютый холод, и в июльский зной Под красною, ослепшею стеною.
Вспоминая тех, с кем она «провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде», Ахматова ощущает себя их голосом и памятью:
…и в смерти блаженной боюсь Забыть громыхание черных марусь, Забыть, как постылая хлопала дверь И выла старуха, как раненый зверь. И пусть с неподвижных и бронзовых век, Как слезы, струится подтаявший снег, И голубь тюремный пусть гулит вдали, И тихо идут по Неве корабли. 1940
Композиция
Особенность композиции связана, прежде всего, изначальным замыслом Ахматовой – создать цикл законченных, но при этом совершенно не зависимых друг от друга произведений. В результате получился необычный эффект: при прочтении кажется, что поэма написана хаотично, стихийно, как будто автор урывками дополнял ее, складывал сложную мозаику из отдельных фрагментов.
- Пролог произведения включает в себя две первые главы – «Посвящение» и «Вступление». С их помощью автор вводит читателя в курс описываемых событий, показывая, о каком историческом отрезке и о каких событиях пойдет речь.
- В последующих четырех стихах Ахматова проводит параллель между горькой участью матерей в разные исторические эпохи. Она делится и своей трагической историей, описывая арест сына, раздирающее душу одиночество, вспоминая дни беззаботной, легкомысленной юности, когда она еще не подозревала, какие тяжелы испытания приготовила ей судьба.
- В 5-й и 6-й главах мать предчувствует скорую кончину горячо любимого сына, ее мучает неизвестность.
- Приговор и известие о предстоящей ссылке сына в Сибирь.
- Мать, пребывая в глубоком отчаянии, взывает к смерти, чтобы та пришла к ней.
- В 9-й главе описывается долгожданное свидание с сыном, которое состоялось в тюремных стенах. Эта встреча оставляет глубокий след в душе матери.
- Распятье. Всего в нескольких строках мать передает душевное состояние сына, который умоляет ее не рвать себе душу и не рыдать на его могиле. Ахматова проводит параллель между арестом сына и распятием Христа, который принял мученическую смерть, будучи ни в чем не виновным, как и ее сын. А свою тоску и безысходное отчаяние она сравнивает с подобным состоянием самой Богородицы, которая была свидетельницей жестокой казни любимого сына, и при этом ничего не могла изменить: ни отменить казнь, ни даже облегчить последние страдания несчастного Христа.
- Эпилог. В завершении поэмы Анна Ахматова призывает читателей не оставаться равнодушными к тем страшным событиям, свидетельницей которых ей довелось стать. Опасаясь забвения, она просит воздвигнуть памятник народному страданию, чтобы никогда более не допустить подобного беззакония.