Волоколамское шоссе. Эссе
Категория: Особое мнение.
Волоколамское шоссе. Эссе
Это было самое странное путешествие из всех, что когда-либо мне доводилось совершать со своими учениками. Возможно, я никогда бы не подумала вести их сюда, если бы этот новенький мальчик со своенравной рыжей челкой ни сказал мне как-то на перемене, придерживая одной катушку с клейкой лентой, а другой – плакат, посвященный битве под Москвой, который мы крепили к стене: «Не понимаю, что все так носятся с этой войной, это же было давно, кто её помнит?» Кто её помнит? Этот вопрос долго еще звучал у меня в ушах. И ведь мальчишка лет на 15 моложе меня, едва одно поколение набирается, а уже не помнит. Может, нас учили иначе, может, просто изменилось само время – словом, я решилась, и в ближайшие выходные мы всем классом встречались на Рижском вокзале и ехали на электричке ко мне в гости – в Подмосковье.
Пижонски одетые московские школьники весело болтали, заняв большую часть вагона пригородной электрички. Ехать им нравилось, для многих пригородные поезда – экзотика. Для меня, москвички, еще совсем недавно это было точно также, но теперь все изменилось, и мне хотелось узнать, почувствуют ли, поймут ли то, что поняла я, оказавшись на Волоколамском шоссе.
Мой дом им очень понравился: простор большого нового дома с камином и полупустыми комнатами, уходить не хотелось. Я напоила их чаем, чтобы согрелись, закутала, как могла, и повела за собой. Они были удивлены моей просьбе телефоны оставить в доме, удивлялись, что и фотоаппараты им ни к чему, но я так решила: то, что они увидят, нельзя заснять на память, это останется в сердце, я надеюсь.
Поселок, куда мы перебрались, называется Талицы, он стоит на месте старой деревни с таким же названием. С одной стороны – железная дорога, лес. С другой – Волоколамское шоссе.
До леса было недалеко, землю подморозило, тонкий лед на недавних лужах трещал под ногами. С непривычки воздух раннего морозного утра обжигает изнутри, и ты выдыхаешь влажных горячий пар. Ребята натягивали шапки поглубже, прятали подбородки в воротники – холодно. Сосновый лес обступил широкую протоптанную гуляющими тропу по обеим сторонам, кое-где на кустах мелькали сигнальные завязки – для будущих лыжников. Мы шли вперед, торопливо, чтобы не замерзнуть. По дороге мальчишки набрали шишек, все шумели, смеялись, меня всегда поражает это свойство детей, оказавшись за городом, они словно вырываются на свободу. Должно быть, это природа берёт своё. Кто-то к общему восторгу увидел белку – диковинка…
И вот, наконец, после получаса скорого хода, показался просвет, мы приближались к полю. Выскочив из леса на свет, они разбежались со смехом и улюлюканьем, потом глянули на меня, присмирели. Перед нами вверх по холму тянулось поле, перепаханное под зиму, потому идти было трудно. Стылая земля, как каменная, не сминалась, проще всего было двигаться в колее трактора. Слева тянулась полоска современных коттеджей и горстка домов – Рождествено.
– А что это там, какой-то камень и загородка? – заметили, да, именно сюда мы и шли: на всем этом огромном, упирающемся в горизонт поле, не было даже клочка свободной земли, чтобы не обагрила ее кровь, чужая ли, наша ли, кровь тех, кто шел, повинуясь воле сумасшедшего, возжелавшего весь мир себе в утеху, и тех, кто не хотел уступить и пяди своей земли. Старожилы этих мест рассказывали моему мужу в детстве, что направили сюда из ставки генерала Белбородова только что пришедшее подкрепление – моряков, они сошли с поезда и как были, в бескозырках и ботинках на тонкой подошве – декабрь – так и отправились бравым маршем встретить врага, который подошел уже совсем близко к Москве. Ушли все, не вернулся никто, когда грохот боя стих, поле было серо-черным от трупов, алым – от крови. Не знаю, был ли тогда снег, на нем кровь тоже казалась бы черной.
И вот спустя годы на поле стали сеять хлеб, а потом и вовсе – строить элитные поселки, а о моряках напоминает только небольшая стела за оградой прямо последи пахоты.
«Как же так, – спрашивает меня девочка, – разве они забыли?» Забыли? Должно быть, да, забыли или как вот этот рыжий мальчишка, просто не захотели помнить.
Мы идем дальше – деревня Ленино и церковь, сейчас она нарядная, с колокольней, окрашена в желтый цвет – классицизм, век 19, а когда-то она почти потеряла свою колокольню, свои изящные золотые кресты, сметенные бомбежками, но не сломила духа: одинокий пулеметчик на этой церкви держал позицию целые сутки и не допустил врага ближе, укладывая завоевателей десятками как на языческий алтарь вдоль Волоколамского шоссе. И когда было уже не разобрать, где доблесть, а где жестокость, возможна ли жизнь, если вокруг только смерть, две силы схлестнулись, и та победила, которая умирала во имя жизни и памяти. Это те, кто помнят, построили музей танков в Снегирях, это те, кто помнят, берегут медали своих героев, это те, кто помнят, 9 мая включают телевизор или преодолевая природную лень идут смотреть парад, это те, кто помнят, носят георгиевскую ленточку и, перекрестив лоб, кланяются в пояс каменной стеле на вспаханном поле, и детям свои наказывают кланяться и помнить.
Мы возвращались через небольшую рощу, там местные любят устраивать пикники, земля утоптана, березки дружной компанией окружают небольшую полянку. Мальчишки мои поотстали, и вдруг бегут ко мне, а тот, с рыжей челкой, новенький, что-то держит в руке: гильза. Здесь их много, можно еще и каску найти, копателей здесь почти нет, все в Рождествено работают, а тут разве что местные находят осколки войны.
«Это патрон?» – спросил он меня.
«Нет, это гильза от патрона».
«Значит, им стреляли и …убили кого-то?»
«Возможно», – отвечаю.
«Насмерть? Насовсем?»
«Насовсем, ведь нет другого способа умереть».
Он как-то скукожился весь, больше ничего не сказал, так мы молчали, даже озноб от нашей долгой прогулки прошел, унялась дрожь перед тем открытием, которое делали дети, стоя на этой самой земле, пропитанной кровью, или глядя на серую ленту дороги из окон моей мансарды. Каждый метр, каждый шаг стоит здесь чьей-то жизни, каждая пядь оплакана чьими-то слезами.
Думаю, чтобы помнили, нужно, чтобы кто-то рассказал, научил, как помнить и что. Я не знаю, почему родители новенького мальчика не говорили с ним о войне, но уверена, что такой урок памяти, который он получил, пройдя собственными ногами по последнему рубежу фронта перед Москвой, должен остаться в его сердце, как остался в моем, когда я узнала, что покосившийся дом соседей стоит на месте ставки командующего, а рощи, куда мы ходим гулять, не было вовсе, там стоял немецкий лагерь, и почему мне временами так тревожно и сладко слышать далекий колокол ленинской церкви у Волоколамского шоссе.
«Волоколамское шоссе» — повесть Александра Бека, одно из центральных произведений в творчестве писателя. Написана в 1942—1944 годах. Впервые напечатана в 1943 году под названием «Панфиловцы на первом рубеже» в журнале «Знамя»[1]. Повествует о подвиге советских солдат и офицеров из 1-го батальона 1073 сп 316-й дивизии (впоследствии 8-й гвардейской стрелковой дивизии) генерал-майора Панфилова, которые сражались и отдавали жизни в схватке с немецкими захватчиками под Москвой на Волоколамском направлении осенью — зимой 1941 года.С одной стороны, книга описывает организацию, воспитание батальона, принимающего участие в боях, жизнь внутри него, поведение командира, его взаимодействие с командиром дивизии. С другой — тактику боёв под Москвой и то, как и на основе чего менялась и перестраивалась старая линейная тактика сил Красной Армии в ответ на тактику в рамках новой немецкой стратегии.
Структурно произведение состоит из четырёх повестей по 10—17 глав, повествование ведется как рассказ старшего лейтенанта батальона Панфиловской стрелковой дивизии, Героя Советского Союза Бауржана Момыш-Улы
Волоколамское шоссе повесть Александра Бека, одно из центральных творений в творчестве писателя. Написана в 19421944 годах. В первый раз написана в 1943 году под заглавием Панфиловцы на первом рубеже в журнальчике Знамя[1]. Повествует о подвиге русских боец и офицеров из 1-го батальона 1073 сп 316-й дивизии (потом 8-й гвардейской стрелковой дивизии) генерал-майора Панфилова, которые сражались и отдавали жизни в схватке с немецкими захватчиками под Москвой на Волоколамском направлении осенью зимой 1941 года.С одной стороны, книжка описывает организацию, воспитание батальона, принимающего участие в боях, жизнь снутри него, поведение командира, его взаимодействие с командиром дивизии. С иной тактику боёв под Москвой и то, как и на основе чего менялась и перестраивалась ветхая линейная стратегия сил Красноватой Армии в ответ на стратегию в рамках новой немецкой стратегии.
Структурно творение состоит из четырёх повестей по 1017 глав, повествование ведется как рассказ старшего лейтенанта батальона Панфиловской стрелковой дивизии, Героя Советского Союза Бауржана Момыш-Улы
«Волоколамское шоссе» — повесть Александра Бека, одно из центральных произведений в творчестве писателя. Написана в 1942—1944 годах. Впервые напечатана в 1943 году под названием «Панфиловцы на первом рубеже» в журнале «Знамя»[1]. Повествует о подвиге советских солдат и офицеров из 1-го батальона 1073 сп 316-й дивизии (впоследствии 8-й гвардейской стрелковой дивизии) генерал-майора Панфилова, которые сражались и отдавали жизни в схватке с немецкими захватчиками под Москвой на Волоколамском направлении осенью — зимой 1941 года.С одной стороны, книга описывает организацию, воспитание батальона, принимающего участие в боях, жизнь внутри него, поведение командира, его взаимодействие с командиром дивизии. С другой — тактику боёв под Москвой и то, как и на основе чего менялась и перестраивалась старая линейная тактика сил Красной Армии в ответ на тактику в рамках новой немецкой стратегии.
Структурно произведение состоит из четырёх повестей по 10—17 глав, повествование ведется как рассказ старшего лейтенанта батальона Панфиловской стрелковой дивизии, Героя Советского Союза Бауржана Момыш-Улы
«Волоколамское шоссе» — повесть Александра Бека, одно из центральных произведений в творчестве писателя. Написана в 1942—1944 годах.
Произведение состоит из четырех повестей тесно связанных друг с другом. Основная мысль, которую ставит в этом произведении автор, это: воспитание военного духа солдат и поведение человека на войне.
Панфиловцы на первом рубеже», «Волоколамское шоссе», «Несколько дней» и «Резерв генерала Панфилова» составили четыре части «Волоколамского шоссе».
В книге описываются тяжелейшие дни октября-ноября 1941г. накануне контрнаступления наших войск под Москвой 5 декабря 1941г. А. Бек убедительно показывает истинное лицо войны, рассказывает, как и благодаря чему части Красной Армии стали для врага неодолимым заслоном на Волоколамском шоссе, которых не сломили трагедия первого этапа войны — бомбежки, танковые прорывы противника, атаки превосходящих сил, отступление наших войск.
Герои:
Повествование в книге ведется от имени командира батальона Панфиловской дивизии. Эта дивизия была сформирована в Казахстане, главный герой — тоже казах. В книге рассказывается о боевых действиях батальона в период Московского сражения зимой 1941-42 гг. Книга написана по материалам интервью с главным героем, который не выдуманный персонаж, а вполне реальный человек. Его имя — Баурджан Момышулы.
Центральными героями повести А. А. Бека «Волоколамское шоссе», посвященный подвигу героев-панфиловцев, стали:
B. Бауыржан Момышулы — с самого начала Великой Отечественной войны в 1941 году, Момышулы попал в состав вновь организованной в Алматы 316 стрелковой дивизии под командованием генерал-майора Панфилова. Во время второго генерального наступления вермахта на Москву в ноябре 1941 года батальон Бауыржана Момышулы героически сражался на Волоколамском шоссе у деревни Матренино. Руководство Момышулы позволило на три дня задержать фашистов на данном рубеже. После чего старший лейтенант Момышулы вывел батальон из окружения боеспособным.
Не менее значимой (а в последних двух частях, пожалуй и более) выступает здесь
фигура генерала Ивана Васильевича Панфилова.
Интересны психологически многогранные образы таких героев, как:
командир взвода лейтенант Мухаметкул Исламкулов;
красноармееца Абиль Джильбаев;
капитан Шилов;
лейтенант Рахимов;
рядовой Мурин, рядовой Сторожкин и другие.
Баурджан Момыш-Улы беседовал со своими воинами, подчиненными, вырабатывал у них чувство долга, ответственности, воина. Призывал их идти на войну, чтобы жить, а не умирать и жить, во что бы то ни стало. На службе им повелось повстречать самого генерала Панфилова. Он был добрый, любил поговорить и поэтому командир батальона был рад его встрече. Довелось ему познакомиться с генералом три месяца назад. Генерал наговаривал командиру, чтобы он берег своих солдат – воинов, но в то же время говорил, кто побежит с поля боя – стрелять. Другой пример воспитания и подготовки и воспитания бойцов описаны в «табачном марше». Например, когда бойцам удалось идти по асфальтовой дороге, то командир приказал отойти на несколько метров вправо, чтобы они шли по грунтовой дороге. Командир хотел, чтобы они сразу привыкали к тяжелому маршу, т. к. на войне, на поле сражения им придется туго и еще тяжелее, и в будущем они будут совершать более тяжелые переходы. Кроме того, командир приказал, чтобы каждый сам варил себе обед, когда они остановились на отдых. Так как в будущем, если кто-то останется один, то он себя не сможет прокормить. И в начале многие были очень недовольны, но понимали всю обязанность. Жить и учиться надо, особенно на войне.
Рядовой Сторожкин взял в плен командира батальона; восемьдесят воинов лейтенанта Заева тоже приумножили славу советского солдата, атаковали с такой яростью, что сумели взять три немецких танка, набитых награбленными тряпками, громили, гнали барахольщиков, захвативших нашу землю; рота Брудного почти поголовно погибшая со своим командиром и со своим политруком. Два дня эта рота, окруженная врагами, удерживала опорный пункт на Волоколамском шоссе, не позволила гитлеровским мотоколоннам пройти по шоссе. «Честь и слава нашим павшим братьям! Родина вовек их не забудет!» Кроме того, командир похвалил перед всеми пулеметчика Блоху, выставил его перед батальоном. Шея его, то есть Блохи, была забинтована. Раненый, он остался на посту, продолжал драться. Не оставил пулемета и во время марша-отхода.
После того, как Баурджан похвалил своих бойцов, начал он и о Панфилове. Иван Васильевич Панфилов – генерал реальности; генерал правды. Он уважал солдата, постоянно напоминал командирам, что исход боя, прежде всего, зависит от самого солдата, и исход боя решает сам солдат.
Роль памфиловцев, героев повести, огромна в общей Победе над фашизмом.
По сюжету повести Баурджан Момыш-Улы встретился со Звягиным, генерал-лейтенантом армии. Еще сильнее подружился. При встрече они обнялись. Когда Звягин закуривал сигарету, то Баурджан узнал у него зажигалку Панфилова. И сам про себя подумал, что вот он являлся ближайшим другом Ивана Васильевича Панфилова.
На этом завершается повествование Баурджана Момыш-Улы. Но он добавил, что двадцать третьего ноября тысяча девятьсот сорок первого года он перестал быть комбатом, а был назначен командиром полка. Свой батальон бывший комбат передал Исламкулову, также верному его бойцу.
Таким образом, панфиловцы отстояли Волоколамское шоссе, выдержали шестидневный бой на Ленинградском шоссе и вместе с другими частями Красной Армии погнали врага от Москвы.
История создания
В начале Великой Отечественной войны Александр Бек решил отложить написание романа о советском авиаконструкторе Александре Александровиче Микулине (роман этот был закончен уже после войны) и добровольцем ушёл на фронт, где воевал в составе Краснопресненской стрелковой дивизии народного ополчения Москвы. Позже он стал военным корреспондентом: таким образом, первые месяцы войны писатель провёл под Москвой, готовящейся к обороне, а затем — в войсках, оборонявших столицу. В начале 1942 года он поехал в дивизию имени Панфилова, уже отбросившую немецкие войска от подмосковных рубежей почти до Старой Руссы. Во время пребывания в дивизии писатель накапливал материал в долгих беседах с бойцами Красной Армии. В этих беседах стал слагаться образ погибшего под Москвой генерала Панфилова, с его суворовской заботой о солдатах и его характерными выражениями: «Не торопись умирать — учись воевать», «Солдат умом должен воевать», «Солдат идет в бой не умирать, а жить», «Победа куется до боя». Летом 1942 года Бек получил отпуск от журнала «Знамя» и сел за написание повести. Изначально были напечатаны первые две повести из четырёх, позже были дописаны две последние. Важнейшей, с точки зрения автора, является четвёртая повесть. В ней Бек описывает формирование новой тактики ведения оборонительных боевбъяснение:
Александр Альфредович Бек ‘Волоколамское шоссе’
Омутнинская средняя школа №1
Александр Альфредович Бек
«Волоколамское шоссе»
|
Работу Ученик 10 «А» Омутнинской Крысов Алексей Научный Чукаева
|
Омутнинск
2001 год
План
I.
Александр Бек,
Писатель и человек.
А) Краткая биография Александра Бека.
Б) Неповторимый и неукротимый.
II.
История создания,
проблематика, композиция произведения.
III.
Краткое содержание
романа.
А)
Военное воспитание солдат.
Б) Спасение из окружения немцев.
В)
Гибель Панфилова и повышение в воинской службе.
IV.
Заключение.
V.
Список
использованной литературы.
«Мир хочет знать, кто мы такие. Восток и
Запад спрашивают кто ты такой, советский человек?»
Александр Бек, Писатель и
человек
Краткая биография Александра Бека
БЕК Александр Альфредович (1902/март 1972),
русский писатель. Повесть о героической защите Москвы в 1941 «Волоколамское
шоссе» (1943-44), роман «Жизнь Бережкова» (1956). Роман «Новое назначение»
(опубликован в 1986) о нравственных проблемах, порождавшихся
командно-административной системой управления в 1930-50-х гг. Роман «На другой
день» (не окончен, опубликован в 1989) об истоках феномена сталинщины.
Бек в тринадцать лет убежал из дома от
мачехи и сурового отца, который его бил. Жил по знакомым, кое-как кончил
реальное училище. В шестнадцать лет ушел воевать и больше никогда не
возвращался под отчий кров. Он знал о своей семье до смешного мало и совсем не
интересовался генеалогией Беков. Когда началась Отечественная война, Бек считал
что ему надлежит быть особенно храбрым, храбрее других, поскольку в его жилах
течет немецкая кровь, хотя и основательно разбавленная (женились Беки на
русских).
Отвоевав, Бек тогда учился в
Коммунистическом университете имени Свердлова, или, попросту говоря, Свердловке
(первой в СССР высшей партшколе), вместе с будущими наркомами и будущими
секретарями обкомов, а пока что – веселыми голодранцами, недавно разгромившими
противника и настроенными самым оптимистическим образом. Бек, похоже,
пользовался среди них популярностью, отпускал шуточки, которые потом повторяли,
был редактором газеты. Грызя гранит науки, как тогда выражались, все эти
молодые здоровые парни жили впроголодь, постоянно думали и говорили о еде.
Затесался среди слушателей Свердловки некий
фанатик-изобретатель, который все время слал правительству письма по поводу
своих гениальных открытий и изобретений. С изобретениями обещали помочь, когда
наладиться промышленность, а пока что стали выдавать ему какой-то усиленный паек,
чтобы талант не затих. А так как он был человек непрактичный, занятый своими
фантазиями, то продукты у него накапливались, залеживались.
Бек и еще двое слушателей – Коля и Агасик
– убеждали изобретателя, что его письма «наверх» не имеют успеха, потому что у
него скверный корявый почерк и вся документация плохо оформлена. Трое друга
обманули изобретателя, сказав, что обо всем договорились, чтобы рабочие сделали
хорошие и понятные чертежи и схемы, но в то же время сказав, что им – рабочим
нужны не деньги, а продукты. Поэтому у него выманили мешочки муки, бутылки
растительного масла, напекли оладий, и сами наелись и накормили всю братву. В
итоге про это происшествие многие узнали, изобретатель смертельно обиделся,
тоже жаловался. Дело получило широкую огласку. Посчитали вымогательством,
кражей, всех троих исключили из партии и из Свердловки.
Трем исключенным было по девятнадцать –
двадцать лет. Коля руководил до Свердловки комсомольской работой в Туле,
армянин Агасик успел не только повоевать, но и вести подпольную работу, отсидел
в тюрьме. Инициатором преступного деяния был Бек, он этого и не скрывал.
Во-первых, воображение по части всяких плутовских поделок у него было очень
развито, фантазия работала отлично. Во-вторых, бог не обидел его аппетитом,
он, большой, телесный, земной, всегда больше других хотел есть, хуже переносил
голод.
Бек убежал из Москвы, куда глаза глядят.
Раз и навсегда решил, что никакого возврата к прошлой жизни нет и быть не
может. Не имея ни копейки денег, садился в товарные вагоны, ехал то в одном
направлении, то в другом, метался по стране. Оказался, в конце концов, на
северо-западе, плутал в лесах, сам не заметил, как перешел границу. Убедился,
что его занесло в Эстонию, тогда самостоятельное буржуазное государство, пришел
в отчаяние. Обратно в Советский Союз, во что бы то ни стало обратно! Граница
плохо охранялась, он сумел (со всякими приключениями) перебраться на советскую
территорию, чуть не умер от голода в приграничных лесах. Подобрали его в двух
тифах, сыпном и брюшном, положили в больницу, несколько недель лежал в
беспамятстве. Потом его арестовали для выяснения всех обстоятельств, но,
впрочем, арест был недолгим, скоро отпустили.
Вся прошлая жизнь была как перечеркнута.
Вернулся в Москву, нанялся грузчиком на кожевенный завод имени Землячки. Куда
еще деваться, исключенному из партии? Московской площади Бек не имел, жить было
негде, ночевал на фабрике, скитался по знакомым, немытый, неухоженный, обычно
полуголодный.
Грузчика Бека тянуло на стезю рабкора, в
«Правде» начали появляться его короткие заметки, подписанные псевдонимом
«Ра-бе» (что означало «рабочий Бек» или «рабкор Бек»). При «Правде» для рабочих
был создан кружок литературно – театральной критики. Бек, завсегдатай кружка,
принимал активное участие в жарких спорах. Скоро он станет профессиональным
литературным критиком, создаст особую группировку (Бек, его первая жена, их
приятель). Группировка будет вырабатывать свою собственную позицию, критиковать
все и вся, даже РАПП, за недостаточную верность принципам пролетарского
искусства. Позднее, в 50-х, 60-х, Бек любил говорить: «Мне два раза в жизни
крупно повезло. Когда я женился на Наташе (вторая жена Н. В. Лойко). И когда
меня исключили из партии. Свердловцы мои сокурсники, почти все стали партийными
деятелями, и немалыми. А многие ли из них мирно скончались в своих постелях?»
На пороге семидесятилетия Бека вспоминают
крупного, тяжеловесного, с взлохмаченными густыми волосами и остро
проблескивающими маленькими медвежьими глазками, с хитрющей усмешкой. Да и все
ухватки были медвежьи, походка – тоже. Хорошенько надо потрудиться, чтоб
свалить с ног этакого богатыря, кряжистого. Крепко сколоченного. Что ж, эпоха
потрудилась, постаралась.
Неповторимый и неукротимый
Бывшие фронтовики при встрече
приветствовали Бека: «Здорово, бравый солдат Бейк!» Так его называли на фронте
за то, что он даже в самые страшные дни отступления не терял своеобразного
жизнерадостного «швейковского юмора».
Бека еще называли на войне – Человек —
Наоборот. Рассказывали: если армия отступала, а одна автомашина все-таки шла по
какому-либо делу вперед, то корреспондент Бек уже был тут как тут, настойчиво
просил, чтобы его взяли с собой.
Беку страшно нравится афоризм Домбровского:
«У нас страна неограниченных возможностей».
Один из руководителей Союза писателей
Марков – в период очередных неприятностей Бека (после какого-то задиристого
выступления о свободе творчества на писательском собрании) – воскликнул с
раздражением: «Недопустимый Бек!» Говорят, Казакевич его поправил:
«Неповторимый Бек. Неукротимый Бек».
История
создания, проблематика, композиция произведения.
Когда началась Великая Отечественная Война,
Александр Бек, отложив в сторону роман о жизни авиаконструктора Бережкова
(роман этот был закончен уже после войны), стал военным корреспондентом. И
первые месяцы войны провел в войсках, которые защищали Москву и окрестности
Москвы.
В
начале 1942 года Александр Бек поехал в дивизию имени Панфилова, уже
поднявшуюся от подмосковных рубежей почти до Старой Руссы. В этой дивизии Бек
начал знакомиться, неустанные расспросы, нескончаемые часы в роли «беседчика»,
как и требуется корреспонденту. Постепенно слагался образ погибшего под Москвой
Панфилова, умевшего управлять, воздействовать не криком, а умом, в прошлом
рядового солдата, сохранившего до смертного часа солдатскую скромность.
Впервые
Александр Бек побывал в Панфиловской дивизии в январе – феврале тысяча девятьсот
сорок второго года. В этой дивизии автор побывал несколько раз, в итоге которых
был дан приказ: «больше не пускать этого корреспондента, который ничего не
пишет».
В
итоге летом сорок второго года Александр Бек засел за повесть. Кроме того, он
получил отпуск из редакции журнала «Знамя», где состоял военным
корреспондентом. Но однажды Бек решил ехать на дачный участок, чтобы там
продолжить писание романа. И когда он сел в поезд, то автор забыл с собой взять
мешок, который оставил на станции. Но когда он выбежал, то обнаружилось, что
мешка уже не было.
Александру
Беку ничего не оставалось, как писать повесть заново. Но теперь она потеряла
сугубо документальный характер, так как у автора не было его архива. Пришлось
дать волю воображению, фигура центрального героя, сохранившего свою подлинную
фамилию, все более приобретала характер художественного образа, правда факта
подчас уступала место правде искусства.
Книга
«Волоколамское шоссе» была задумана в 1942 году как цикл из четырех повестей.
Автор считал главнейшей, самой важной для своего замысла последнюю, завершающую
повесть. Дни декабрьского немецкого наступления на Москву, рождение,
кристаллизация новой военной тактики, бои панфиловцев, отмеченные историей
войны как особо характерные , в своем роде классические, – вот о чем в ней,
четвертой повести Александр Бек хотел бы рассказать. Перед тем как вышли
следующие две повести романа, произведение в составе первых двух повестей
обрела самостоятельное существование, получила признание читателей и в переводах
на всех континентах. Для автора высокая награда и честь то, что книгу взяли на
вооружение молодые революционные армии социалистических стран.
«Мир
хочет знать, кто мы такие. Восток и Запад спрашивают: кто ты такой, советский
человек?» Именно на этот вопрос Александру Беку хотелось ответить всеми
четырьмя повестями «Волоколамского шоссе». Официально произведение
опубликовалось в 1960 году.
Что
касается проблематики и композиции, то произведение состоит из четырех повестей
тесно связанных друг с другом. Основная мысль, которую ставит в этом
произведении автор, это: воспитание военного духа солдат и поведение человека
на войне.
Военное воспитание солдат
Как уже было упомянуто, главное действующее
лицо, от которого идет повествование, Баурджан Момыш-Улы. Когда автор его
встретил, то он долгое время его уговаривал, чтобы он рассказал о подвигах
панфиловцев. Сначала он не соглашался, не верил, что Бек напишет правду, но все
же он его уговорил при таком соглашении, что если Баурджан найдет в
повествовании какую-либо неправду, то он отрезал бы у Бека руку, а потом
другую. Но все же автор согласился. И, конечно же, они шутили, хотя и не
улыбаясь.
В начале повествования Баурджан Момыш-Улы
являлся командиром батальона. Командиром он бал суровым, но не то, что суровым,
а справедливым и честным. Когда он со своим батальоном совершал поход, то
произошло страшное событие: политрук пулеметной роты Джалмухамед Бозжанов
доложил, что сержант Барамбаев прострелил себе руку. Потом состоялся серьезный
разговор с Барамбаевым. Но он умолял отпустить его обратно на войну. Затем
командир батальона выставил «изменника Родины» перед всем батальоном. И
приказал, несколько солдат взяли винтовки и навели их на Барамбаева. Но
командиру стало его очень жалко, поэтому он его отпустил. А на самом же деле он
его не простил. Он, командир, отец, убивал сына, но перед ним стояли сотни
таких сыновей. Он обязан был кровью запечатлеть в душах: изменнику нет и не
будет пощады! Кроме того, он хотел, чтобы каждый боец знал: если струсишь,
изменишь – не будешь прощен, как бы ни хотелось простить. В этом заключается
одна из особенностей воинского воспитания. Кроме того, Баурджан Момыш-Улы
беседовал со своими воинами, подчиненными, вырабатывал у них чувство долга,
ответственности, воина. Призывал их идти на войну, чтобы жить, а не умирать и
жить, во что бы то ни стало. На службе им повелось повстречать самого генерала
Панфилова. Он был добрый, любил поговорить и поэтому командир батальона был рад
его встрече. Довелось ему познакомиться с генералом три месяца назад. Генерал
наговаривал командиру, чтобы он берег своих солдат – воинов, но в то же время
говорил, кто побежит с поля боя – стрелять. Другой пример воспитания и
подготовки и воспитания бойцов описаны в «табачном марше». Например, когда
бойцам удалось идти по асфальтовой дороге, то командир приказал отойти на
несколько метров вправо, чтобы они шли по грунтовой дороге. Командир хотел,
чтобы они сразу привыкали к тяжелому маршу, т. к. на войне, на поле сражения им
придется туго и еще тяжелее, и в будущем они будут совершать более тяжелые
переходы. Кроме того, командир приказал, чтобы каждый сам варил себе обед,
когда они остановились на отдых. Так как в будущем, если кто-то останется один,
то он себя не сможет прокормить. И в начале многие были очень недовольны, но
понимали всю обязанность. Жить и учиться надо, особенно на войне.
В первой повести рассказывается, как
панфиловцы совершили первый поход на немцев. В селе Серида тринадцатого октября
начальник штаба Рахимов с конным взводом обнаружил немцев. Командир батальона
не мог заснуть всю ночь. Так как лучшие его бойцы вечером двинулись пешком,
чтобы напасть на это село. Но напрасные ожидания увенчались успехом. Утром
следующего дня отряд прибыл уже на конях, хотя накануне вечером они ушли
пешком. Коней, на которых они прибыли, командир батальона не видал в полку, их
они отбили в Сериде у немцев. Отличившихся же командир батальона Баурджан
Момыш-Улы наградил почестями. Как высказывался командир: после этого сражения,
который они выиграли, был побит генерал Страх.
В первые два месяца бойцы первого батальона
Талгарского полка приняли тридцать пять боев; одно время были резервным
батальоном генерала Панфилова; вступали в драку, как и положено резерву, в
отчаянно трудные моменты; воевали под Волоколамском, под Истрой, под Крюковом;
перебороли и погнали немцев.
Спасение из окружения немцев
Вторая
повесть рассказывает нам о том, как батальон панфиловцев выбрался из окружения
немцев. В своих походах батальон оказался окружен немецкими укреплениями. Для прорыва
нужна была очень умная идея, поэтому командир батальона разъяснил ее. Батальон
строится в шеренгу, ромбом. Заключает ее дивизия Бозжанова, в боковых углах –
Заев и Тостунов, впереди, в остром углу Момыш-Улы поставил Рахимова. Замыкающим
были дополнительно разданы гранаты, чтобы они, в конце – концов, взорвали пару
машин или палаток у немцев. В итоге панфиловцы прорывались, обстреливая со всех
сторон. Как рассказывает командир батальона, один танк с разбитой гусеницей
вертелся на месте огромным громыхающим волчком. Несколько раз в этой повести
фигурирует залповый огонь. После того, как весь батальон выбрался из окружения,
в штабе дивизии Панфилов попросил собрать все войско и представить особенно
отличившихся в этом бою. Но с другой стороны, командир батальона услышал
разговор генерала с генерал-лейтенантом, который ему не следовала было слышать.
Генерал-лейтенант ругал Панфилова в том, что они очень медленно продвигались, в
то время как на других рубежах немцы прорвали рубежи русских. Так как высший по
званию не хотел, чтобы и с ними такое произошло, то есть чтобы немцы прорвали и
эти рубежи.
Гибель Панфилова и повышение в воинской
службе
В
заключительной повести рассказывается, как Баурджан Момыш-Улы получил повышение
на военной службе. А главное то, что погиб Панфилов! Слыша от очевидцев, что
погиб Панфилов, командир батальона поначалу не хотел этому верить. Но когда
ему поднес солдат прочитать заметку о смерти Панфилова в газете, то Баурджан
все же еле поверил этому происшествию. А погиб он вот так: дивизия оставляла
деревню за деревней, отходила на следующие рубежи. Панфилов сидел со своим
штабом в Гусенове. Неутомимый генерал надел полушубок и вышел на улицу.
Вышедший за ним Арсеньев, видел, как он делал в своей жизни последние шаги.
Пламя и грохот взметнулись перед генералом, он упал, подорвался на мине.
Последнее, что он смог сказать то, что он будет жить. Баурджану долгое время не
верилось, что его командир погиб. Он по несколько раз читал эту заметку в
газете.
На
20-градусном морозе выстроились его бойцы. Он поздравил бойцов со званием
советских гвардейцев, рассказал также и о подвигах. Рядовой Сторожкин взял в
плен командира батальона; восемьдесят воинов лейтенанта Заева тоже приумножили
славу советского солдата, атаковали с такой яростью, что сумели взять три
немецких танка, набитых награбленными тряпками, громили, гнали барахольщиков,
захвативших нашу землю; рота Брудного почти поголовно погибшая со своим
командиром и со своим политруком. Два дня эта рота, окруженная врагами,
удерживала опорный пункт на Волоколамском шоссе, не позволила гитлеровским
мотоколоннам пройти по шоссе. «Честь и слава нашим павшим братьям! Родина
вовек их не забудет!» Кроме того, командир похвалил перед всеми пулеметчика
Блоху, выставил его перед батальоном. Шея его, то есть Блохи, была забинтована.
Раненый, он остался на посту, продолжал драться. Не оставил пулемета и во время
марша-отхода.
После
того, как Баурджан похвалил своих бойцов, начал он и о Панфилове. Иван
Васильевич Панфилов – генерал реальности; генерал правды. Он уважал солдата,
постоянно напоминал командирам, что исход боя, прежде всего, зависит от самого
солдата, и исход боя решает сам солдат. Кроме того, он напоминал, что самое
грозное оружие в бою – душа солдата. Баурджан говорил своим солдатам, что если
бы не Иван Васильевич Панфилов, то не удержали бы они эту дорогу –
Волоколамское шоссе. Панфилов был генералом разума, генералом расчета,
генералом хладнокровия, стойкости, генералом реальности.
По
пути в село, где прибывал штаб дивизии, обнаружился Рахимов. Оказалось, что при
встрече с немцами ему пришлось выбраться из лесу одним, раньше всех. Потом он
был задержан постами заградительного отряда. Суровый пожилой командир отряда,
бывший моряк, с глубоким шрамом наискосок лба, отнесся недоверчиво к Рахимову,
и поэтому его посадили до выяснения обстоятельств в промерзший сарай. Командир
батальона сказал Рахимову, что он должен был отыскать свой отряд в лесу, во что
бы то ни стало, комбат не стал его наказывать.
Баурджан
Момыш-Улы встретился со Звягиным, генерал-лейтенантом армии. Еще сильнее
подружился. При встрече они обнялись. Когда Звягин закуривал сигарету, то
Баурджан узнал у него зажигалку Панфилова. И сам про себя подумал, что вот он
являлся ближайшим другом Ивана Васильевича Панфилова.
На
этом завершается повествование Баурджана Момыш-Улы. Но он добавил, что двадцать
третьего ноября тысяча девятьсот сорок первого года он перестал быть комбатом,
а назначили командиром полка. Свой батальон бывший комбат передал Исламкулову,
также верному его бойцу.
Таким
образом, панфиловцы отстояли Волоколамское шоссе, выдержали шестидневный бой на
Ленинградском шоссе и вместе с другими частями Красной Армии погнали врага от
Москвы. Как указывает рассказчик всей этой повести, можно написать и другие
книги: «Ленинградское шоссе», «Под Старой Руссой».
Заключение: Почему я выбрал
эту книгу?
Так как я люблю читать военные книги,
потому что в них рассказываются подвиги воинов, различные сражения, бои, а
главнее всего то, что они рассказывают нам нашу историю. Как боролись наши
предки, защищая нашу страну и защищая своих потомков, против иноземных
захватчиков. Кто бы мы ни были мы должны знать нашу историю. Поэтому я выбрал
для чтения и для создания реферата произведение Александра Альфредовича Бека
«Волоколамское шоссе». Эта книга повествует нам, как руководил дивизией,
батальоном казах Баурджан Момыш-Улы. Существует много различных произведении на
военную тему, например «Щит и Меч» Кожевникова.
Список
использованной литературы:
ü Журнал критики и
литературоведения «Вопросы литературы» 1995 г. Выпуск V. Статья: «Н. Соколова. Александр
Бек, писатель и человек»
ü Александр Бек
«Волоколамское шоссе»1984 год.