Сочинение по фотографии кабинета л н толстого в ясной поляне

Сочинение: Дом музей Л. Н. Толстого в Ясной Поляне

.

Реферат по литературе выполнили: студенты группы А-11 Сараев В. В., Козлов К. С.

ВКЖДТ

Воронеж 2002 г.

Вступление:

Ясная Поляна! Как много говорит это название сердцу каждого русского человека, и как близко оно людям всего мира!

Ясная Поляна – место жизни, творчества и деятельности гениального писателя Льва Николаевича Толстого. Здесь он родился 28 августа 1828 года и прожил большую часть своей жизни. Здесь же, в лесу, «Старом Заказе», на краю оврага, под сенью деревьев находится и его могила. В Ясной Поляне Толстым былизадуманы и написаны многие из его бессмертных произведений.

Впечатления яснополянской усадебной жизни и природы дали богатейший материал для творческой мысли писателя и получили многообразное отражение в его произведениях. Постоянное общение с местными и окрестными крестьянами было для Толстого источником глубокого знания народной жизни. Его жизнь, человека, мыслителя и писателя, пробуждала в сердцах людей лучшие чувства и стремления – к правде, добру и справедливости.

В своих художественных и публичестических произведениях Толстой дал неповторимые картины русской жизни.

Из истории дома.

Дорогим для всех памятником является сохранившийся дом-музей Л. Н. Толстого. Как при первом, так и при многократном посещении Ясной Поляны дом Толстого со всей обстановкой производит глубокое впечатления своей простотой и значимостью.

Многие предметы, находящийся в этом доме, упомянуты в художественных произведениях гениального русского писателя.

После возвращения в 1856 году из Петербурга в Ясную Поляну Л. Н. Толстой поселился в одном из двух флигелей (северо-восточном), построенных в первой части XIX века дедом Толстого Н. С. Волконским. Внешне этот флигель имел такую же архитектуру, как сохранившийся без всякий изменений другой флигель, ныне Литературный музей. Большого яснополянского дома, в котором родился и провел детские годы Толстой, уже не было, так как он был продан в 1854 году.

По мере увеличения семьи Толстого в разное время к флигелю были сделаны пристройки. Первая деревня неоштукатуренная пристройка с правой стороны флигеля, выходящая в парк «Клины», была сделана в 1866 году. «Для пристройки, — пишет С. А. Толстая, — привезли упраздненный кабак», просто избу, прибавили ее и выстроили к саду две комнаты, из которых служила одна тогда Льву Николаевичу рабочим кабинетом. Зимой 1870 года С. А. Толстая просила мужа сделать еще пристройку к дому. В конце 1871 года с левой стороны флигеля была выстроена под наблюдением самого Толстого и тульского архитектора Гурьева фундаментальная кирпичная пристройка. В верхнем этаже ее были устроены большой зал с шестью окнами, по три на обе стороны, а в нижнем – передняя, нижний кабинет, или нижняя библиотека.

Известная по многим фотографиям крытая большая терраса с противоположной, юго-западной стороны построена в 1892 году. В летние месяцы вся жизнь семьи Толстых переносилась сюда. Здесь обедали, пили чай, здесь бывало много разных посетителей, приезжавших к Толстому, в том числе В. Г. Короленко, А. П. Чехов, И. И. Мечникова, В. В. Стасов, И. Е. Репин и другие.

Еще при жизни Толстого терраса была обвита густо разросшимися диким виноградом, и, по воспоминаниям современников Л. Н. Толстого, в этой зеленой стене приходилось проделывать как бы три окна для света.

Дом снаружи оштукатурен и окрашен белой краской. Полы во всем доме из не крашеных сосновых досок, за исключением зала (паркет). Крыша железная, окрашенная зеленой краской.

Так постепенно создавался яснополянский дом, именовавшийся в семье Толстых «большим домом». В нем Толстой прожил около пятидесяти лет своей сложной, богатой внешними событиями и внутренними переживаниями жизни, В этом же доме были написаны многие из его бессмертных произведений.

29 октября 1941года в Ясную поляну, эту святыню русскую и мировой культуры, ворвались фашистские вандалы.

Дои – музей был превращен гитлеровскими солдатами и офицерами в казарму. Они уничтожили и похитили разные музейные вещи (из числа не эвакуированных). К счастью, из Ясной Поляны было вывезено в Томск большинство ценных экспонатов (библиотека Толстого, его письменный стол, произведения искусства, фотографии, предметы быта).

Героическими усилиями сотрудников музея-усадьбы «Ясная Поляна» пожар был потушен. Только стремительное наступление Красной Армии спасло музей от полного уничтожения.

В мае 1945 года, когда в полной сохранности вернулись из эвакуации все ценности, была восстановлена в прежнем виде вся экспозиция дома-музея.

Передняя.

Когда мы переступаем порог яснополянского дома, видим уже в передней березовые желтые шкафы, наполнение книгами на многих языках и самого различного содержания.

У двери в коридор весит большая кожаная сумка, в которой ежедневно привозилась почта со станции Козлова Засека (ныне станция Ясная Поляна): газеты, журналы и обильная корреспонденция Толстого.

В шкафу у печки хранятся ружья и охотничьи принадлежности Толстого-свидетельство его страстного увлечения охотой, особенно в молодые годы.

Направо от входной двери маленькая комната, служившая помещением для прислуги, а на лево из передней лестница, ведущая на второй этаж, на площадку с четырьмя дверями: в зал, гостиную, библиотеку и на чердак.

По вечерам лестница освещалось керосиновой лампой. На верхней площадки Толсто иногда встречал и провожал гостей.

Зал.

Направо дверь с площадки ведет в зал — так при жизни Толстых называлась эта комната, самая большая в доме. Здесь ежедневно собиралась семья Толстого, гости, посетители Ясной Поляны. Она служила одновременно и столовой, и местом сбора и развлечения молодежи, и серьезных бесед.

В этой комнате при жизни Толстого звучали голоса писателей И. С. Тургенева, А. А. Фета, Н. С. Лескова, А. П. Чехова, В. Г. Короленко, Д. С. Мережковского, А. М. Горького, В. В. Стасова, художников И. Н. Крамского, И. Е. Репина, Н. Н. Ге, М. В. Нестерова, Л. О. Пастернака, революционера-народника, шлиссельбуржца Н. А. Морозова, профессора И. И. Мечникова, композиторов С. И. Танеева, А. С. Аренского и многих других деятелей науки, искусства, общественной мысли, политических деятелей, рабочих, крестьян, студенчества.

В зале яснополянского дома 30 декабря 1889 года состоялось первое

Представление комедии «Плоды просвещения». Этот домашний спектакль возник по инициативе старшей дочери Толстого Татьяны Львовны. В нем участвовали молодые члены семьи и яснополянские друзья, приехавшие специально к этому дню из Москвы и Тулы.

В левом углу зала стоял круглый стол красного дерева, диван и кресла. На столе лампа под большим бумажным плиссированным абажуром чернильница, карты и пр. В этом уютном уголке по вечерам собирались семья, гости, велись задушевные разговоры, иногда Толстой или кто-либо из близких читал, домашние занимались рукоделием.

В противоположном углу зала стоят венские желтые кресла, два таких же дивана и круглый стол. Это «уголок молодежи». Здесь нередко можно было слышать смех, шутки, игру на балалайке, мандолине. Толстой «любил шутки, смех, охотно слушал веселые безобидные рассказы и сам смеялся тихим, но заразительным смехом».

По вечерам Толстой любил играть в шахматы. Это занятие давало ему отдых от обычного умственного напряжения и утомления. Шахматы оставались его любимой игрой до глубокой старости. Стоящий в зале шахматный столик напоминает нам о том, что здесь Толстой играл в шахматы с Тургеневым, Урусовым, Сухотиным, Танеевым, Гольденвейзером, Чертковым и другими.

По вечерам, когда вся семья и гости собирались в зале, здесь звучала музыка, раздавались песни. Толстой часто аккомпанировал, кому – ни будь из домашних, чаще других свояченицы Т. А. Кузминской, репертуар, который состоял из лучших романсов Глинки, Даргомыжского, Чайковского. В яснополянском доме прибывало много музыкантов, среди которых были С. И. Танеев, А. С. Аренский, Ванда Ландовская, М. А. Оленина д^Альгейм, А. Б. Гольденвейзер, К. Н. Игумнов, М. Г. Эрденко, балалаечник Б. С. Трояновский и др.

Гостиная.

Через зал можно пройти в небольшую солнечную комнату с окнами на юг- гостиную. Здесь долгие годы жила дальняя родственница Толстого, нежно любимая им «тетенька» Татьяна Александровна Ергольская (1792-1874)- «третья после отца и матери, и самое важное лицо в смысле влияния…» Незамужняя Т. А. Ергольская всю свою жизнь посвятила воспитанию Толстого, его братьев и сестры, оставшихся малолетними после смерти их родителей.

«Комната ее была такая: в левом углу была шифоньерка с бесчисленными вещицами, ценными только для нее, в правом кивот с иконами и большим, в серебряной ризе Спасителем; посередине диван, на котором она спала; перед ним стол. Направо дверь к ее горничной… Между окнами под зеркалом был ее письменный столик с баночками и вазочками, в которых были сладости: пряники, финики, которыми она угощала меня. У окна два кресла и направо от двери вышитое покойное кресло, на котором она любила, чтобы я сидел, и я часто сидел на этом кресле по вечерам…»

С 1874 года эта комната стала гостиной и была в последствии связана главным образом с жизнью Софьи Андреевны. В углу, у окна, направо от двери, было ее постоянное место, где она переписывала сочинения мужа за маленьким бюро красного дерева. В настоящие время оно находится в музее-усадьбе Л. Н. Толстого в Москве, а на его месте стоит письменный стол в русском стиле.

«Переписывание «Войны и мира» и вообще сочинений Льва Николаевича, — писала С. А. Толстая, — доставляло мне большое эстетическое наслаждение. Я ждала вечера без страха перед трудом, а с радостью перед тем, что даст мне вновь наслаждения знакомство с дальнейшим ходом его произведения. Меня восхищала эта жизнь мысли, эти изгибы, неожиданности и непостижимые разнообразные формы его творчества»

Налево от двери из зала стоит круглый стол красного дерева, тоже перенесенный из старого яснополянского дома. Возле него – диван и два удобных низких кресла из персидского ореха. Здесь собирались гости, друзья. Беседуя с ними, Софья Андреевна занималась обычно каким – ни будь рукоделием: вязала, штопала, вышивала. За этим столом И. С. Тургенев «выразительно живо» читал свой рассказ «Собака», и вечер принял «чисто тургеневский характер».

Кабинет.

Соседняя с гостиной комната с большим итальянским окном и дверью на балкон дважды служила Толстому кабинетом: с 1856 по 1862 год и с лета 1902 года до его отъезда из Ясной Поляны 28 октября 1910 года. Здесь Толстой работал над произведениями: «Юность», «Семейное счастье», «Педагогические статьи», «Тихон и Маланья», «Поликушка», «Хатжи-мурат», «Воспоминанья», «Фальшивый купон», «После бала», «Корней Васильевич», «Алеша горшок», «Ягоды», «Посмертные записки старца Федора Кузьмича», «Отец Василий», «Что я видел во сне», «Не могу молчать», «Песни на деревне», «Три дня в деревне», «Ходынка», «Нет в мире виноватых», «Сон» и др.

Находящиеся в кабинете вещи являются спутником почти всей жизни Толстого, начиная от рождения и до последних дней, проведенных в Ясной Поляне.

За этим столом написано большинство произведений великого писателя, в том числе «Война и мир» и «Анна крестьянка». При переводе кабинета в другие комнаты этот стол, как и находящийся здесь диван, переносились на новое место работы Л. Н. Толстого.

Привлекает внимание находящейся на столе глыба зеленого стекла (пресспапье), подаренное Толстому служащими и рабочими Дятьковского Мальцевского хрустального завода в год отлучения Толстого от церкви (1901). На глыбе монограмма и золотом надпись: «Вы разделили участь многих людей, идущих впереди своего века, глубокочтимый Лев Николаевич! И раньше их жгли на кострах, гноили в тюрьмах и ссылке. Пусть отлучают Вас, как хотят и от чего хотят фарисеи «первосвященники». Русские люди всегда будут гордиться, считаться Вас великим, дорогим, любимым».

Рядом с глыбой в деревянной черной рамке фото портреты трех братьев Толстых Николая, Дмитрия в молодости, Сергея в старости. Фотография Сергея Николаевича была снята М. Л. Оболенской, когда он в последний раз приезжал в Ясною Поляну. Толстой писал брату вскоре после его приезда 10 октября 1902 года: «Портрет твой вышел превосходный. Маша поставила мне его в рамочке на стол, и ты на нем необыкновенно красив… а главное, выражение самое настоящие».

Наиболее напряженно, в абсолютной тишине, Толстой работал в кабинете до 2-3 часов дня.

Висящая над письменным столом полка является точной копии полки, сделанным самим Толстым и сожженной фашистскими захватчиками в 1941 году. Верхняя ее часть занята энциклопедическим словарем Брокгауза и Ефрона. Среди многочисленных пометок Толстого на страницах словаря обращают внимание пометки в статьях о К. Марксе (т. 36), о Канте (т. 14) и о физике (т. 57).

Здесь же лежит небольшой социал-демократический сборник «О бойкоте третьей Думы», изданный в 1907 году, со статьей В. И. Ленина «Против бойкота (Из заметок с.-д. публициста)». Эта статья обратила на себя внимание Толстого. Он делает на ней пометки черным карандашом.

Направо от двери из гостиной, над полкой с книгами для раздачи посетителям, висит большой портрет Чарльза Диккенса. Толстой всю жизнь любил этого писателя за демократизм и гуманизм его творчества. В 1861 году в Лондоне он слушал лекции Диккенса о воспоминании.

Так же, как и отец, Сютаев отрицал церковь и обрядности, и так же, как и он, он проповедовал братство, любовь и «жизнь по божьи».

Все в табе, — говорил он, — где любовь, там и Бог». В мае-июне 1888 г. В. К. Сютаев был в Ясной Поляне.

Вся обстановка кабинета и многочисленные мелочи сохранились во всей полноте до наших дней и производят неизгладимое впечатление. Кажется, будто бы Толстой только что покинул эту комнату.

Спальня.

Рядом с кабинетом находится комната с двумя окнами, выходящими на верхний балкон, служившая Толстому спальней в 1862 – 1910 годах.

В этой же комнате ночью 28 октября 1910 года Толстой принял окончательное решение навсегда уехать из Ясной Поляны: «Лег в половине 12, — записывает он в дневнике. –Спал до 3-го часа. Проснулся и опять, как прежние ночи, услыхал отворение дверей и шаги. В прежние я не смотрел на дверь, нынче взглянул и вижу в щелях яркий свет в кабинете и шуршание. Это Софья Андреевна что-то рассказывает, вероятно, читает. Накануне она просила, требовала, чтобы я не запирал дверей… Опять шаги, осторожное отпирание дверей, и она проходит. Не знаю от чего, это вызывало во мне неудержимое отвращение, возмущение. Хотел заснуть, не могу, поворочался около часа, зажег свечу и сел. Отворяет дверь и входит Софья Андреевна, спрашивая о «здоровье» и, удивляясь на свету у меня, которой она видит у меня. Отвращение и возмущение растет, задыхаюсь, считаю пульс: 97. Не могу лежать и вдруг принимаю окончательное решение уехать. Пишу ей письмо, начинаю укладывать самое нужное, только бы уехать… Я дрожу при мысли, что услышит…

В прощальном письме на имя на имя жены он так обеднил причину ухода: «Отъезд мой огорчит тебя. Сожалению об этом, но пойми и поверь, что я не могу поступить иначе. Положение мое в доме становятся, стало невыносимым. Кроме всего другого, я не могу более жить в тех условиях роскоши, в которых жил, и делаю то, что обыкновенно делают старики моего возраста – уходит из мирской жизни, чтобы жить в уединении и тиши последние дни своей жизни…»

Рядом с умывальником стоят два эмалированных ведра. Толстой, не считая возможным по своим убеждениям последних лет пользования трудом другого человека, сам убирал свою комнату, приносил в этих ведрах чистую и уносил грязную воду. Здесь же находятся и другие предметы, употреблявшиеся Толстым: гири, с которыми он занимался гимнастикой и в последние годы, хлыстик для верховой езды. Почти ежедневные прогулки верхом доставляли ему огромную радость как в молодые годы, так и в старости.

На кровати лежит вышитая маленькая подушка, на которую внизу черной шерстью вышито: «Одна из 700 Ш-х дур» (Шамординских дур).

Комната А. С. Толстой.

С 1894- го по 1897 года в этой комнате жили дочери Толстых или приезжавшими близкие. В дневнике С. А. Толстой 3 июля 1897 года есть запись: «Перешла сегодня в комнату Маши из своей спальни…» Поражает резкий контраст, который составляет эта комната с другими помещениями яснополянского дома. Тут сосредоточено большое количество разнообразных вещей и фотографий, свидетельствующих о вкусах ее владельцы и напоминающих, что здесь жила мать и бабушка многочисленных детей и внуков, хозяйка усадьбы.

«Работы у бабушки бывали всегда самые разнообразные, — вспоминает старшая внучка А. И. Толстая-Попова. – Она сама шила деду блузы, белье, метала, чинила и делала все просто, как будто незаметно для себя…

Между окнами стоит небольшой письменный стол работы местного столяра. На столе среди многих предметов находится два старинных хрустальных подсвечника, некогда пренадлижавших материи Толстого, керосиновая лампа под абажуром, «первая лампа в доме как пишет С. А. Толстая, — привезенная мне Львом Николаевичам из Москвы». За этим столом Софья Андреевна вела хозяйственные записи, проверяла счета, записывала расходы, составляла меню и т. д. Она вела и общею переписку, как деловую (главным образом об издании сочинений Толстого), так и со своими родными, друзьями, знакомыми. Здесь же Софья Андреевна занималась литературным трудом.

В правом углу, против двери, висит большой образ Спаса Вседержителя в серебряном чеканном с позолотой окладе. Он является ценной семейной реликвией. С. А. Толстая об этой иконе записала: «Старинный образ Спасителя. При деде Льва Николаевича он находился в часовне, в Полянах, где он жил с семьей, и считался чудотворным. Когда он заболел, жена его, бабушка Пелагея Николаевича, дала общение сделать на него серебряную ризу, если дедушка Илья Андреевича выздоровеет. Дедушка поправился, ризу заказали, и образ взяли в дом, а в часовню заказали копию».

Кроме указанных вещей, в комнате находится кровать, купленная сыновьями для больной С. А. Толстой в 1906 году. Над кроватью весят фотографии умерших детей Толстых – Алексея, Ивана, Андрея, большой портрет Л. Н. Толстого (1910) этюд могилы Алексея и Ивана на николаевском кладбище под Москвой работы художника Н. А. Красаткина.

В комнате С. А. Толстая пережила много тяжелых моментов своей жизни в связи с уходом и смертью Толстого и смертью некоторых ее взрослых детей. Вспоминая о муже, она глубоко раскаивалась, что в свое время не проявила по отношению к нему нужного понимания и в связи с усиливавшийся с годами острой остерией причинила мужу тяжелые огорчения.

«Регмингтонная» или «секретарская».

С северной стороны дома во втором этаже расположены две смежные комнаты: «ремингтонная», или «секретарская», и библиотечная. Эти комнаты Толстой шутя называл «канцелярией».

«Секретарская» комната много раз меняла свое назначение. В 1862 – 1863 годах здесь была комната Софьи Андреевны, с июня 1863 до 28 октября 1864 года – детская и комната для няни, с конца 1864 по 1866 год – кабинет, в котором Толстой работал над «Войной и миром», в семидесятые – девятисотые годы – детская, комната дочерей, комната для приезжающих близких. Здесь же жили и гувернантки. С 1907 года в ней стали жить и работать секретари писателя: Н. Н. Гусев (с сентября 1907 по день его ареста 4 августа 1909 года) и В. Ф. Булгаков (1910 г.). обстановка этой комнаты чрезвычайно скромна и носит следы большой работы, которая протекала в ней: диван, перед ним простой желтый с четырьмя ящиками стол, за которым раньше занимались дети Толстые, небольшой старинный полукруглый комод, венские стулья, два кресла; у двери столик, на нем копированный пресс, при помощи которого в последние годы снимались копии с писем Толстого.

Библиотечная и «комната Маковицкого».

Рядом с «секретарской» находится светлая комната с большим итальянским окном, которая до 1871 года служила столовой. Существовавшая в 50 – 60 –х годах дверь из нее в малую гостиную (теперь – кабинет Толстого) была заделана в начала 1872 года. Затем в этой комнате помещались классная, комната гувернанток, детская, а с конца 90-х годов, после смерти Ивана, — библиотека, рабочая комната дочерей, секретарей, комната для приезжающих. Особенную ее обстановку составляют девять шкафов, наполненных книгами. Они не исчерпывают всего состава ценнейшей яснополянской библиотеки, которая расположена по всему дому, но значительная часть ее хранится здесь.

Особый отдел в личной библиотеки составляю периодические издания. К сожалению, комплекты журналов часто разрознены. Попадаются нередко номера журналов, полученные в Ясной Поляне лишь по тому, что они содержали статьи, имеющее то или другое отношение к Толстому. Особенно много газет и журналов за 1908 год со статьями, посвященными 80-летию со дня рождения Толстого.

Из других предметов, находящихся в этой комнате, можно отменить большой письменный стол, на котором стоит деревянный чернильный прибор с надписью:

«Что написано пиром, не рубить топором». Это подарок Толстому от яснополянского крестьянина Никиты Деева.

На одном из книжных шкафов стоит гипсовая статуэтка работы И. Я. Гинцербурга (1896), изображающая В. В. Стасова в русской рубахе и высоких сапогах.

Эта же комната связана с отъездом Толстого. «…28 октября, — писал Д. П. Макавицкий, — утром в 3 часа, Лев Николаевич в халате, в туфлях на босые ноги, со свечой разбудил меня, лицо страдающее, взволнованное и решительное, сказал мне: — Я решил уехать. Вы поедите со мной. Я пойду на верх и вы приходите, только не разбудите Софью Андреевну.

Вещей много не будем брать, самое нужное».

Список литературы.

Н. Пузин Дом – музей Льва Николаевича Толстого в Ясной Поляне.

Ответ:

Соседняя с гостиной комната дважды служила Толстому кабинетом: с 1856 по 1862 гг. и с лета 1902 года до его отъезда из Ясной Поляны 28 октября 1910 года. Здесь Толстой работал над произведениями «Юность». «Семейное счастие», «Педагогические статьи», «Тихон и Маланья», «Поликушка», «Хаджи Мурат», «Воспоминания», «Фальшивый купон», «После бала», «Корней Васильев», «Алеша Горшок», «Ягоды», «Посмертные записки старца Федора Кузмича», «Отец Василий», «Что я видел во сне», «Не могу молчать», «Песни на деревне», «Три дни в деревне», «Ходынка», «Нет в мире виноватых». «Сон» и др.

Находящиеся в кабинете вещи являются спутниками почти всей жизни Толстого, начиная от рождении и до последних дней, проведенных в Ясной Поляне.

Налево от выхода из гостиной стоит старинный письменный стол из персидского ореха, оклеенный потертым зеленым сукном, с тремя выдвижными ящиками. В течение всей своей многолетней жизни в яснополянском доме Толстой работал за этим столом, некогда принадлежавшим его отцу.

За этим столом написано большинство произведении великого писателя, в том числе «Война и мир» и «Анна Каренина». При переводе кабинета в другие комнаты — этот стол, как и находящийся здесь диван, переносились на новое место работы Л. Н. Толстого.

На столе скромные письменные принадлежности, часть которых была дорога Толстому по семейным воспоминаниям, как, например, кожаная шкатулка для бумаг, пресс-папье — бронзовая собачка на круглом основании из красного мрамора. Это пресс-папье принадлежало «тетеньке» Т. А. Ергольской и всегда стояло у нее на столе. В романе «Воскресение Толстой писал: «Войдя в его (Нехлюдова — Н. П.) маленькие комнатки, Наталья Ивановна внимательно осмотрела их. На всем она увидела знакомую ей чистоту и аккуратность и поразившую ее совершенно новую для него скромность обстановки. На письменном столе она увидела знакомое ей пресс-папье с бронзовой собачкой…» (часть 3, гл. XXXI).

Привлекает внимание находящаяся на столе глыба зеленого стекла (пресс-папье), подаренная Толстому служащими и рабочими Дятьковского Мальцевского хрустального завода в год отлучения Толстого от церкви (1901 г.). На глыбе монограмма и золотом надпись: «Вы разделили участь многих великих людей, идущих впереди своего пека, глубокочтимый Лев Николаевич! И раньше их жгли на кострах, гноили в тюрьмах и ссылке. Пусть отлучают Вас как хотят и от чего хотят фарисеи «первосвященники». Русские люди всегда будут гордиться, считая Вас своим великим, дорогим, любимым».

Толстой бережно хранил эту вещь в числе других дорогих ему предметов. В письме на имя Л. М. Эндаурова он писал: «Я получил ваш прекрасный подарок, в котором особенно дорога мне надпись, и прошу вас передать мою живейшую благодарность всем подписавшимся».

Рядом с глыбой в деревянной черной рамке фотопортреты трех братьев Толстых — Николая, Дмитрия в молодости, Сергея в старости. Фотография Сергея Николаевича была снята М. Л. Оболенской, когда он в последний раз приезжал в Ясную Поляну. Толстой писал брату вскоре после его приезда 10 октября 1902 г.: «Портрет твой вышел превосходный. Mania поставила мне его в рамочке на стол, и ты на нем необыкновенно красив…, а главное, выражение самое настоящее».

Находящиеся в кабине вещи являются спутниками почти всей жизни Толстого, начиная от рождении и до последних дней, проведенных в Ясной Поляне. В ящиках письменного стола сохраняются личные вещи Толстого: ручки со следами чернил, карандаши, перочинный нож, ножи для разрезания книг, набор инструментов. Здесь же и несколько нераспечатанных писем, пришедших в Ясную Поляну после ухода и смерти Толстого, с почтовыми штемпелями 1910 года. Перед столом стоит низкое детское кресло, принадлежавшее некогда дочери писателя Татьяне Львовне. У стены за письменным столом — старинный, обитый клеенкой (а в былые годы — кожей) диван, на котором родились Л. II. Толстой, его братья, сестра, дети и на котором он отдыхал после работы. Этот диван связан с рядом семейных воспоминаний и этот же «кожаный истертый диван, обитый медными гвоздиками», описан в «Детстве», «Утре помещика», «Романе русского помещика», «Семейном счастии», «Войне и мире», «Анне Карениной» и «Воспоминаниях».В ящиках дивана Л. II. Толстой хранил свои рукописи, к которым «не позволял прикасаться». У противоположной стены стоит круглый стол, около него (у двери) кресло, а рядом в углу удобное кресло начала XVIII пека, так называемое «рогатое». Здесь Толстой, возвратившись после утренней прогулки, пил кофе, читал получаемые письма, газеты, книги, а вечерами отдыхал, раскладывал пасьянс или беседовал с кем-либо из посетителей. Висящая над письменным столом полка является точной копией полки, сделанной самим Толстым и сожженной во время войны в 1941 году. Верхняя ее часть занята энциклопедическим словарем Брокгауза и Ефрона. Среди многочисленных пометок Толстого на страницах словаря обращают внимание пометки в статьях о К. Марксе (т. 30), о Ф. Энгельсе (т. 80) и о социализме (т. 61). У двери в спальню стоит фонограф, присланный в 1908 г. Толстому Томасом Эдисоном. Этот подарок — знак глубокого уважения к великому русскому писателю. Толстой пользовался фонографом лишь первые месяцы. Он продиктовал в него несколько писем и начало статьи «Не могу молчать». Но вскоре процедура эта показалась ему слишком сложной, и он перестал пользоваться фонографом. Сохранилось несколько валиков с записью голоса Толстого.