Сылгоймаджы хъысмæт Гæдиаты Секъайы радзырд «Азау»-ы.
Ахуыргæнæг: Къораты Фиолетæ.
Д. Саниба.
Темæ: Сылгоймаджы хъысмæт Гæдиаты Сегъайы радзырд «Азау»-ы.
Нысан: 1. Бæстондæр æрлæууын æмæ бакусын Азауы фæлгонцыл, раргом кæнын сæйраг хъайтары трагикон хъысмæты аххосæгтæ, йæ миддуне
2.Ахуыр кæнын скъоладзауты сыгъдæг зæрдæйæ æнкъарæнтæн аргъ кæныныл, сæрибар, кад æмæ намыс хъахъхъæныныл , ивгъцыд цард абоны цардимæ абарын.
3. Ныхасы рæзтыл бакусын.
Эпиграф урокмæ.
Зæгъон ныр хъуамæ барджыны ныхæстæ
Уæ номæй дæр уæ куырм æгъдæуттæн æз.
Зæгъон ныр хъуамæ, амонд æмæ уарзтæн
Кæй ныййардта ирон чызджы дæр срдз
(Хостыхъоты Зинæ)
Урочы цыд.
- Хъуысы сабыр æнкъард мелоди, дзуры скъоладзау зæронд усы дарæсы.
(Æз уæм æрцыдтæн ивгъуыд æнустæй,
Мæ уд дзынæзта, мин азы куыдта…
Æз рагон Иры хъарæггæнæг ус дæн…
(æнкъардæй бандоныл æрбады)
2. Съоладзау лæууы йæ разы æмæ дзуры Гæдиаты Ц. æмдзæвгæ «Сылгоймаг».
Йæ фæлурс уадултыл йæ цæссыг æрцæуы:
Уый рагон цæссыг у, æнусон цæссыг
Сылгоймаджы хъарæг кæй зæрдыл нæ лæууы,
Кæй цæстыл нæ уыйы сылгоймаджы хъыг?
Æхгæд у сылгоймаджы фæндаг, хæрзæхгæд
Хъыгдард у, ыссæст у, йæхæдæг фыдæфхæрд.
Кæд уыдзæн сылгоймаджы рухсыдуг, кæд?
Фæллойгæнсг усæй, фæллой гæнæг чызгæй –
Æппæтдæр æнæскаст: бæрæг у сæ зын
Цæй, равдисут абон уæ фæндтæ ныфсджынæй,
Цæй равдисут абон æфхæрды бæллын.
Ах-æг:
Уæдæ цæй Гæдиаты Цомахъы курдиат «Равдисут æфхæрды бæллын» сæххæст кæнæм æмæ нæ абоны урочы бæлвырдæр æрлæууæм ирон аыв дзырды дæсны, курдиатджын фыссæг Гæдиаты Секъайы радзырд «Азау»-мæ гæскæ Азауы фæлгонцыл.
Ацы урочы нæ хæс у, раргом кæнын сыгъдæгзæрдæ, йæ миддуне хъæздыг, фæлæ цардæй æфхæрд, æбср сылгоймаджы хъысмæт, абарæм сылгоймаджы ивгъуыд цард абоны цардимæ.
Дзырдуатон куыст.
Символ – нысан. Ам «сау калм» æнамонддзинады нысан.
Концепци – авторы хъуыды царды фæзындты тыххæй.
Равзарæм уæдæ Секъайы уацмыс æмæ бамбарæм, куыд æвдисы фыссæг сылгоймаджы хъысмæт.
Иу скъоладзау нæ базонгæ кæндзæн Секъайы царды хабæрттимæ /чысыл презентаци/.
Ахуыргæнæг. !.Уацмыс «Азау» цавæр литературон жанрмæ хауы?
-У радзырд , литературон таурæгъ.
2. Секъа йæ уацмысты сюжеттæ цæй бындурыл арæзта?
-Йæ радзырдты сюжеттæ фыссæг амадта æхсæнадон царды цауты бындурыл, пацда кодта истоион таурæгътæй, æцæг хабæрттæй, æмбисæндтæй.
3.Цы у таурæгъ,йæ сæйраг миниуджытæ цавæртæ сты?
-Таурæгъгæнæг радзуры ахæм хабар, царды æцæг чи æрцыд, йæхæдæг кæй федта, кæнæ кæй фехъуыста , чи йæ федта, уыдонæй. Æцæг хабар ,дам, уыдисТаймураз æмæ Азауы уарзондзинад дæр. Уымæн æвдисæнæн сæ ингæныл Ганисы хъæуы сæрмæ, уæлмæрды астæу лæууы стыр сывылдз бæлас /равлисын слайд/.
-Секъайы таурæгътæ куы кæсай,уæд дæм афтæ кæсы,цыма фыст ныхæстæ нæ кæсыс,фæлæ демæ чидæр ныхас кæнч æмæ йын хъусыс йæ фæлмæн, фæлæ барджын ныхас.
-Таурæгъгæнæг æрмæст хабæрттæ дзурæг нæу,фæлæ ма у дуджы, адæмы, хабæртты тæрхонгæнгæнæг дæр. Секъа дзы кæмæн йæ хорзы кой ракæны, кæй та æгъатырæй бафхæры .
Секъайы таурæгъты хъайтартæ самайынц хъæбатыр тох царды æнæраст хъуыддæгты ныхмæ.Хъæбатырæй мæлгæ дæр акæнынц.
-Таурæгъы цаутæ кæрæдзийы ивынц æмæ уацмыс асæй чысыл, фæлæ хабæрттæй та хъæздыг вæййы.
-Секъа йæ таурæгъты цы адæмы кой фæкæны, уыдонæн сæ царды фæндаг равдисы кæронмæ ,мæлæты бонмæ.
4.Сылгоймаг уæлдай ссæст æмæ æбар кæм уыд, йæ тыхст, маст æмæ хъизæмæрттæ кæм цсуынц, Секъайы уыцы радзырдтæй ма цавæртæ зонут?
-«Мад æмæ фырт», «Арагуийы Ерыстау æлдар», «Дыса», «Саударæг ус», «Хо æмæ æфсымæр», «Садуллæ æмæ Манидзæ».
Ах-æг. Æрлæууæм уæдæ таурæгъ «Азау»-ы сюжетыл æмсæ йæ цыбырæй радзурæм /скъоладзаутæ дзурынц сюжет/.
Ах-æг. Уацмысы сюжетæй бæрæг у, цы цæстæй кæсы автор патриархалон дунемæ æмæ уый у царды концепци.
Мулк,исбон аивтой адæмы психологи, сæ зондахаст. Намыс æмæ рæстдзинадыл фæтых мулкмæ бæллын. Хъыгагæн абон дæр бирæтæ кæсынц æрмæстдæр хъæздыгдзинадмæ æмæ иуæй-иуты фæфæнды , цæмæй сæ чызг хъæздыг мой скæна, кæнæ сæхæдæг дæр хъæздыг хæдзары чызг ракурой, тырнынц мулкмæ, исбонмæ, стыр галуантæм. Фæлæ, æвæццæгæн, хъæздыгдзинад сæйрагдæр нæу,æппæты фыццаг хъуамæ уай адæймаг, Абон бирæтæ æхцайы тыххæй сæ сæрмæ цыфснды æгаддзинад æрхæсдзысты.фæлæ æгадæй цæрыны бæсты адæймаг æппындæр куы нæ уа, уæд хуыздæр у. Уымæн загътой нарты куырыхонтæ: «Æнусон цардæй æнусон кад хуыздæр у». Æмæ мæн уырны , сымах дæр æгаддзинад уæ сæрмæ кæй никуы æрхæсдзыстут , фæлæ тырндзыстут кадджын уæвынмæ, хорздзинад саразынмæ.
- Ахъуыды кæнут æмæ зæгъут,чи сты таурæгъы сæйраг фæлгонцтæ?
-Таурæгъы сæйраг фæлгонцтæ сты Азау æмæ Таймураз.Азау трагедийы сæйраг у. Уымæн зындæр уыд фыдæлты ныхмæ рацæуын. Азау æмæ Таймураз агурынц рæстдзинад. Секъа , куыд фыссæг, у æрыгæтты фарс, сæ уарзондзинады фарс æмæ сæ æвдисы иттæг уарзонæй, сæ уавæрыл сыл хъыг кæны зæрдæбынæй.
- Таурæгъы райдиан Азау æмæ Таумуразы трагикон уавæр цавæр символикон нывæй æвдисы автор?/ ссарын чиныджы/
-Таймураз æмæ Азау Биботы кæрты хъæбыс-хъæбыс бафынæй сты…/143 фарс/
-Ам ис «стыр сау калм»- фыдæлты мæлинаг æгъдау-ирæд дыууæ æрыгон зæрдæйы ахицæн кодта.
3.Зæгъут,цавæртæ сты Азауы характеры сæйраг миниуджытæ?
-Азауы характеры сæйрагæй зыны сыгъдæгзæрдæ, амондмæ бæллын, уарзондзинады сæрыл хæцынхъом уæвын, рæстдзинадуарзаг. «Амонд кæнæ мæлæт!»- ахæм у дыууæ уарзон адæймаджы тæрхон.
/Бакæсæм ма Азау æмæ Таймуразмæ. Сæ фембæлд. Инсценировкæ./
Ах-æг. Таймураз æмæ Азау æнæ кæрæдзи нæ бафæрæзтой цæрын. Æмæ æцæгæйдæр цæимæ ис абарæн уарзтæн, ацы диссаджы æнкъарæнæн. Уарзондзинад! Ацы ныхас фехъусгæйæ , цæстытыл ауайынц сæууон хуры тынтæ ,уалдзыгон дидинджытæ, кæйдæр цæхæркалгæ цæстытæ. Зæрдыл æрбалæууынц Ромео æмæ Джульеттæ, Фатимæ æмæ Ибрагим, Азау æмæ Таймураз.
/Байхъусæм ма уæдæ Чеджемты Æхсары æмдзæвгæ «Уарзондзинад»-мæ.
Уæдæ, уарзондзинад у адæймаджы цардмæ разæнгард чи кæны æмæ йыл базыртæ чи садзы, уыцы уæларвон тых.
Ах-æг. Фыссæг æнахуыр зæрдæмæхъаргæ ахорæнтæй пайда кæны Азауы тыхст уавæр, йæ маст, йæ зæрдæйы катай равдисынæн.
/Ссарут ма тексты уыцы бынæттæ æмæ сæ бакæсут /.
-151 фарс.
-154 фарс.
-157 фарс.
Ах-æг. Ахæм тыхст цард фæкодта Азау Таймуразы мысгæйæ.
/Азау æмæ Магдайы фембæлд . Сценкæ. 157 фарс/
Ах-æг.Азау æмæ Таймуразы ныхмæ слæууыдысты фыдæгъдæуттæ/ ирæд, хъоды/, фæлæ уæддæр йæ уарзондзинад сæ къух нæ систой. Хъазуат тохы бацыдыстсты æппæты ныхмæ,фæлæ сæ бон нæ баци «рæхыс-бæттæнтæ» атонын.
КæЙ АХХОС У, Таймураз æмæ Азау цардæй кæй ницы федтой, афтæмæй сау мæрмæ кæй бацыдысты, уый. Кæд , мыййаг, сæхи аххос у?
-Нæ, уый сæхи аххос нæу. Уый у се намонддзинад. Зианхæссæг рагон æгъдæутты сæрты ахизын нæ баци. Ницы рауад сæ тохæй- ис сын трагикон хъысмæт. Фæлæ сын кæсæм сæ таурæгъ æмæ стæм сæ фарс – сæ лæгдзинады , се стыр уарзондзинады фарс.
-Мæнмæ гæсгæ,ам аххосджын уыдысты Азауы мад æмæ фыд. Уыдон нæ тыхстысты сæ чызджы амондыл, нæ хъуыды кодтой, куыд цæрдзæн сæ чызг, кæй нæ уарзы, ахæм адæймагимæ, фæлæ йæ фосау уæй кодтой , стырдæр ирæд сын чи ратта,уымæн.
Ах-æг. Азауы бынаты та сымах куыд бакодтаиккат?
-Æз мæ уарзондзинадыл мæ къух нæ систаин æмæ бакодтаин æрмæстдæр Азауы хуызæн.
-Æз байхъуыстаин мæ мад æмæ мæ фыдмæ,уымæн æмæ хъуыддаг æнæтугныккалгæ нæ ахицæн уыдаид.
Ах – æг: Сымах та куыд хъуыды кæнут, Сцæгдæр амонд хъæздыгдзинады ис?
— Мæнмæ гæсгæ, амонд хъæздыгдзинады нæй, адæймаг æцæгæй дæр кæй уарза, уыимæ хохы цъуппыл дæр фæцæрдзæн, кусын куы уарза, уæд.
Ах – æг: Раст зæгъыс, кусын куы уарза, уæд.
Дунейы хъæздыгдзинæдттæ иууылдæр æсты куысты фæрцы.
Адæймаг куыстæй фидауы. Куыст у адæймаджы рæсугъдгæнæг, уæздангæнæг.
Абон бакуыстам Азауы фæлгонцыл. Цæуыл нæ ахуыр кæны?
Азауы фæлгонц нæ ахуыр кæны цæрыныл, уарзыныл, сыгъдæгзæрдæ уæвыныл. Ацы радзырд куы бакастæн, уæдæй нырмæ мæм афтæ кæсы, цыма æз дæр æнусмæ æрмæстдæр иунæг адæймаджы уарздзынæн.
Ах-æг: Абайты Васо Секъайы рахуыдта «Иууыл адæмондæр фыссæг Секъайы уырныдта, йæ адæммæ рухсдæр фидæн кæй æнхъæлмæ кæсы, кæй æрцæудзæн сæрибар дуг, уый уыд йæ бæллиц. Йæ иу æмдзæвгæйы афтæ фыста:
Тæхуды, Ирыстоны сæрмæ
Куы фенин æз хурæн йæ тынтæ:
Гъе искуы ирон лæджы царды
Куы фенин æцæгæй мæ фынтæ…
Куыд æрцыд уыцы рæстæг? Секъайы бæллиц сæххæст æви нæ?
— Фыццаг ирон сылгоймаг – революционерка Калоты Нагъо (1911 азы) ахст куы æрцыд, уæд афтæ загъта: «Тагъд æрцæудзæн ахæм рæстæг æмæ сылгоймагдæр æрлæудзæн адæймаджы æмрæнхъ» Æрцыд ахæм дуг, æрлæууыд сæрибары рæстæг, сæххæст Сегъайы бæллиц.
Ах – æг: Ныр та бакæсæм фæйнæгыл цы эпиграф ныффыстон, уый. Йæ афтор у зындгонд ирон поэтессæ Хостыхъоты Зинæ.
Раст зæгъы автор, йæ ныхас здæхт у нæ фыдæлтæм, сæ æппаринаг æгъдæуддæм. Æмæ уымæн зæгъы ирон сылгоймаг дæр цæрынмæ кæй райгуырд, уарзынмæ æмæ уый дæр амонды аккаг кæй у.
— Царды æмæ ахуыры фæндæгтæ байгом сты ирон сылгоймæгтæн дæр.
Абон сæ къухы æфтынц сæ рæсугъд бæллицтæ. Нæ Иры чызджытæ ахуыр кæнынц, кусынц, канд нæ бæстæйы нæ, фæлæ ма бирæ фæсарæйнаг бæстæты дæр. Се ппæты кой нæ кæндзыстæм , нæ фыццæгты нæ зæрдыл æрлæууын кæнæм.
— Саламты Софья – фыццаг хæххон ирон сылгоймаг, каст фæци С.М. Кировы номыл хæстон медецинон академи.
— Бутаты Фатимæйæн – фыццаг ирон сылгоймагæн лæвæрд æрцыд Паддзахадон премийы лауреаты ном.
— Дудараты Вероника – выццаг ирон сылгоймаг дирижер.
— Туаты Ольга –фыццаг ирон сылгоймаг –профессор.
— Калоты – Барахъты Еленæ – фыццаг ирон сылгоймаг прокурор æнæхъæн Цæгат Кавказы.
— Кочысаты Розæ – фыццаг ирон сылгоймаг фыссæг.
— Фыццæгтæ иунæгæй нæ баззадысты. Бонæй — бонмæ рæзы нæ чысыл Ирыстонæн кад æмæ намыс чи хæссы, уыцы сылгоймæгты нымæц. Кубæйы, Сирийы, Турчы, Англисы, зæрдиаг къухæмдзæгъд кодтой ирон чызг- балеринæ Адырхаты Светланæйæн.
— Сылгоймагæн сæрибар бæстæйы цы кад æмæ намыс ис, уый иттæг бæрæгæй зыны Ирыстоны сылгоймæгты уавæрыл.
Æз дæр уыцы сылгоймæгтæм хауын. Нырма ныр цæуын царды стыр фæндагмæ æмæ мæ зæрдæ дарын, мæ бирæ фæндтæ мæ къухы кæй бафтдзысты, уымæн амæ цæрын сæрибар дуджы.
Хостыхъоты Зинæйы æмдзæвгæ «Æз – сылгойма у ирон сылгоймæгтæн гимны хуызæн æмæ йæ лæвар кæнын нæ абоны сылгоймаг-уазджытæн. (Скъоладзау дзуры æмдзæвгæ)
-Ууыл нæ урок фæци, стыр бузныг уе ппæтæн дæр.
Бæрæггæнæнтæ.
Хæдзармæ куыст. Нывæцæн: «Азауы фæлгонц»
На берегу Арагви лежит село Ганис. Когда-то здесь кипела жизнь, люди жили вольно и счастливо, ни в чем не зная нужды.
Были в Ганисе два соседа: Боба Сачинаты и Бибо Тогузаты. Они любили друг друга, словно два брата. Оба были женаты. Жену Бибо звали Томиан, а жену Боба – Канукон. Эти семьи делили все свои радости и заботы пополам, и печаль у них была общая: и те, и другие были бездетны.
Но, видно, бог услышал их молитвы, и забеременели одновременно Томиан и Канукон. Надежда поселилась в обоих домах и часто, беседуя, две женщины говорили друг другу: если родятся у нас мальчики – будут братьями, родятся девочки – будут сестрами, а если у одной родится мальчик, а у другой девочка – пусть будут мужем и женой. И дали друг другу слово, что так и будет.
В ночь под Новый год родила Томиан мальчика, а Канукон девочку. Бибо зарезал быка и созвал людей на пир. В большом доме Тогузата пылал огонь, ветер далеко разносил запах шашлыка. За двумя длинными столами сидели гости. Старшие провозглашали тосты, младшие пели. Настало время дать мальчику имя. Предложили несколько имен, а потом послали к Томиан ее шафера, чтобы, по обычаю, назвать новорожденного именем, выбранным матерью.
– Назови его, как тебе нравится, – сказала шаферу Томиан, – но мне больше по душе имя Таймураз.
Шафер передал ее слова старшим. Мальчика назвали Таймуразом, подняли рог за его здоровье и пожелали счастья его родителям. Гости попировали, повеселились и разошлись.
Как-то Томиан и Канукон, встретившись у родника, вместе возвращались домой. Канукон спросила:
– Скажи, Томиан, твой мальчик плачет по ночам?
– Нет, никогда. Это ангел, а не ребенок. Он спит так тихо, словно его и нет в доме.
– Боже мой, а моя девочка всю ночь до утра не дает мне сомкнуть глаз. Я уж думаю, не сглазил ли ее кто?
– Умереть бы мне за тебя, может, у тебя нет амулета Тутыра?
– А что это такое?
– Неужели ты не знаешь? В день Тутыра, в среду, кузнец встает рано утром, умывается и, не поев, не промолвив ни слова, кует крестики. И над тем, у кого есть такой крестик, не властен дурной глаз. Да и нечистый ему не страшен.
– Господи, а ведь я этого не знала! Ей-богу, чтоб им пропасть, нашим Тагиата, у них против всех напастей одно средство – конское мясо.
– Где-то у меня есть один крестик, я отдам его тебе. Ведь, какникак, это для моей будущей невестки, – сказала, рассмеявшись, Томиан.
– Спасибо, милая, пусть бог поможет нам!
Так, разговаривая, они дошли до места и разошлись по домам.
Однажды Канукон созвала женщин, хорошенько их угостила и они дали ее дочери имя Азау.
Дети потихоньку росли и с тех пор, как начали ходить, были неразлучны. Они всегда играли вдвоем и жили то в доме Бибо, то в доме Боба.
Как-то летом Томиан и Канукон вернулись домой из лесу. Дети спали, обнявшись, во дворе Бибо, а сверху на них лежала большая черная змея. Женщины в ужасе закричали. Змея, испугавшись их крика, скользнула и скрылась в густой траве, а Таймураз и Азау проснулись и с улыбкой потянулись к матерям. Те кинулись к ним, осмотрели со всех сторон и, даже убедившись, что с детьми ничего не случилось, долго не могли успокоиться. Змея больше не появлялась, но черной тенью осталась на сердце предчувствием какого-то несчастья.
Шли годы. Таймураз и Азау повзрослели и расцвели, словно яблони весной. Их детская привязанность росла вместе с ними и превратилась в любовь: они уже ни минуты не могли оставаться друг без друга. Им исполнилось по двадцать лет, но Бибо и Боба все откладывали свадьбу.
Настала весна, и Бибо погнал свой скот на горные пастбища. Он сделал загон в зеленой долине высоко в горах и пас скот вокруг него. В канун праздника Атынаг вдруг начался снегопад. Всю ночь, усиливаясь, шел снег и к утру выпал в рост человека.
Мир стал белым и безмолвным. И тогда, разорвав громом тишину, с высокой горы сошла лавина, унесла Бибо вместе со стадом и похоронила под снегом в узком ущелье.
На другой день люди вышли на поиски, но на том месте, где раньше был загон, никого не было. Только вороны кружили в ущелье над снежным завалом.
Пригрело весеннее солнце, потеплело. На третий день снег на склонах растаял и они снова зазеленели. Тело Бибо выкопали из-под снега и отнесли на носилках домой. Коровы и овцы погибли все и стали добычей диких зверей и воронов.
Горе пришло в осиротевший дом, и эхо вторило рыданиям Томиан. Собрались люди, похоронили покойника, сказали: «Светлая тебе память!», и разошлись. Того, что осталось от всего добра Бибо, едва хватило на поминки.
Люди держатся от бедняков подальше, и счастье обходит их стороной, Боба словно подменили. Он стал холоден с Таймуразом и больше не заходил к нему в дом, запретил Азау встречаться с Таймуразом, зорко стерег ее, так что молодые люди не имели возможности даже поговорить друг с другом. Канукон стала чваниться, она уже не любезничала с Томиан. И если та, как прежде, заговаривала с ней, Канукон презрительно усмехалась и отворачивалась. Боба тем временем подыскивал для дочери другого жениха. Таймураз уже не устраивал его: он обеднел и не годился больше в зятья Боба.
И вот однажды в дом Боба пришли сваты от Биганата – очень богатой семьи – и, устроившись за столом, повели с Боба переговоры. Боба не отвечал ничего определенного и, хоть не подавал виду, но внутренне ликовал: его расчеты оправдывались, дочь его сватали в самый богатый дом в округе. Они долго ходили вокруг да около и, наконец, сошлись на калыме в семьдесят коров.
Азау слушала, притаившись за дверью. Когда она поняла, что договор состоялся, силы покинули ее и она схватилась за дверной косяк, чтобы не упасть. Горе и гнев переполняли ее, разрывая грудь. Слезы сами собой покатились из глаз. Она вытерла их рукой и сказала: «Пусть попробуют отдать меня!» В глазах ее появилась решимость и она повторила: «Пусть только попробуют!»
Вбежав в дом, она бросилась к матери:
– Наш волк хочет отдать меня какому-то медведю, а ты что скажешь, нана?
– Пусть твою нана принесут тебе в жертву: люди боятся нищеты, а ты сама к ней стремишься! Чем он будет кормить тебя, твой Таймураз? Где что найдет? Не отказывайся от богатст-ва и счастья и не беги вслед за своим глупым сердцем!
– Разве ты забыла, нана, что говорила мне раньше?
– Помню, умереть мне за тебя, помню, но то было давно, а теперь они нищие, у них больше нет ничего! Ты ведь даже от меда с маслом отворачиваешься, что же ты будешь есть у Тогузата?
– Люди живут не только ради желудка! – воскликнула Азау. Рыдания душили ее.
– Хорошо, родная моя, хорошо, я поговорю с твоим отцом и он не отдаст тебя.
Но это были пустые слова. Все осталось как было. Азау просватали.
Азау похудела, лицо ее побледнело и осунулось от горя, глазах пылал гнев. Она упорно молчала и не разговаривала ни с кем. Как дикий зверь, смотрела она на отца и мать.
А Боба и Канукон думали так: «Когда Азау станет женой сына Бигана, она полюбит его».
Но разве смог бы кто-нибудь вытравить из ее сердца образ Таймураза? Разве была на свете сила, которая бы заставила ее забыть все, чем она жила с детства?
Как-то Таймураз шел с работы, глубоко задумавшись и глядя себе под ноги. Впереди легла чья-то тень. Он поднял глаза и вздрогнул: перед ним стояла Азау. Она носила еду пахарям. Они смотрели друг на друга, не в силах отвести глаз, и не могли вымолвить ни слова. Наконец, Таймураз произнес:
– Дай бог тебе счастья. Ты нашла хорошего жениха. Лицо Азау вспыхнуло, в глазах блеснули слезы.
– Видно, так мне было суждено. Но ты будь счастлив.
– Клянусь покойным отцом, пока я жив, я никому не отдам тебя!
– Твоей любовью заклинаю тебя, Таймураз, оставь меня, не обрекай на позор!
– Нет, Азау! Даже если весь мир восстанет, никто не сможет отнять тебя у меня.
– Не делай этого, Таймураз, не губи нас обоих! Ведь, если ты умрешь, мне тоже не жить. Лучше забудь меня, выбрось из сердца, иначе два рода начнут истреблять друг друга!
– Разве ты не знаешь, что человек теряет рассудок от любви? Разум мой помутился, сердце сгорело. Скажи мне прямо: ты моя или нет?
Азау ничего не ответила. Сказать бы «Я не твоя», да где взять силы? Сказать «Я твоя», но она знала, что тогда не миновать беды. И она стояла молча, теребя бахрому своего платка.
Любовь, между тем, начала одерживать верх над разумом, удары сердца туманили мозг, огонь сжигал его. Наконец, она сказала:
– Как легко тебе кажется отнять у осетина невесту! Таймураз воткнул в землю острие кинжала.
– Клянусь тебе этой землей, клянусь высоким синим небом, что никто, кроме них, не разлучит нас с тобой!
– Нас ждут несчастья, Таймураз. Прошу, забудь меня! Таймураз не дрогнул бы и перед сотней врагов, но тут он не выдержал и низко склонил голову.
– Азау!..-голос его прервался.-Ты нашла свое счастье, не пожалей же для меня смерти! – он вытащил пистолет и протянул ей. – Стреляй, мне не будет больно!.. Не бойся…
Сердце Азау дрогнуло. Пламя любви полыхнуло в ней, мозг рассыпался огненными искрами. Забыв обо всем, она бросилась на грудь к Таймуразу. Губы их соединились. Потом они сидели на мягкой траве и молчали и лишь звук поцелуев нарушал тишину. Бог знает, сколько бы они так просидели, не помешай им дождь. Началась гроза, и они разошлись в разные стороны.
Была весна. Томиан устроила последние поминки по мужу, потратив на них те крохи, которые еще оставались в доме. Она купила ягнят, приготовила угощение и созвала людей. Люди съели угощение, помянули покойного и разошлись. В доме остались только пятеро друзей Таймураза, прислуживавших на поминках: Бимболат, Камболат, Хазби, Турбег и Чермен. Они сидели в комнате, ужинали и беседовали, обсуждая, как жить Таймуразу дальше. Они построили много воздушных замков, а под конец решили, что ему надо жениться. Но никто не отдаст свою дочь без калыма, а у Таймураза не было ничего, поэтому они решили похитить невесту. Таймуразу поручили предупредить Азау, чтобы та была готова к побегу следующей ночью.
Вечером Таймураз проскользнул в дом Боба, спрятался за дверью и, когда Азау проходила мимо, тихо окликнул ее. Он шепотом сообщил ей план побега. Азау не соглашалась. Боба никогда бы не смирился с похищением дочери, он приложил бы все силы, чтобы разлучить их с Таймуразом и поднял бы на ноги весь род Сачината. С другой стороны, Биганата, узнав, что похищена их невеста, взялись бы за оружие. Поэтому Азау хорошо понимала, какие беды может повлечь за собой ее побег. Но любовь толкала ее на безрассудный шаг, и доводы рассудка меркли перед ней. Азау не смогла долго сопротивляться, только сказала:
– Ты губишь себя из-за недостойной женщины, но воля твоя.
Она дала ему слово, что будет готова следующей ночью и ушла.
На следующий вечер в доме Бибо приготовили то, что еще оставалось от поминального угощения и позвали старших. Чермен отправился к Боба и сказал ему:
– Томиан послала меня за тобой. Кое-что осталось от поминок. Старики уже там и ждут тебя.
Боба, поблагодарив, пошел с ним к Тогузата. Когда он сел за qrnk, Таймураз и пятеро его друзей были уже на конях. Один из похитителей, Камболат, был воспитанником Сачината, он и вошел к ним в дом. Убедившись, что там нет никого, кроме Азау и Канукон, он подал Азау знак. Она вышла за дверь, ее усадили на коня и всадники помчались прочь, нахлестывая коней.
От пронзительных криков Канукон всполошилось все село. Поднялась тревога, Сачината и Биганата бросились в погоню. Боба выбежал из-за стола и тоже поскакал следом. Похитителей обошли напрямик, по пешей тропе, и настигли их на плато Кайджин. Поднялась стрельба. С обеих сторон гремели выстрелы, градом сыпались пули. Была ночь, и некому было остановить кровопролитие. Десять человек были убиты – по пять с той и с другой стороны. Таймураз и Азау потеряли друг друга во тьме, среди битвы. Израненный Таймураз сумел скрыться и бежал в Урстуалта, к родственникам матери. Азау спряталась между камней. Сачината и Биганата, вернувшись, разгромили дом Бибо. Томиан укрылась у соседей.
Утром тревожная весть облетела все ущелье. Отовсюду собирался народ, по дорогам скакали к Ганису всадники. Общими усилиями сумели удержать кровников от дальнейшего кровопролития, между ними поставили надежных посредников. Разбор дела назначили на следующее воскресенье, похоронили убитых и разошлись.
Пришло воскресенье. Народ собрался на площади возле дзуара, ждали еще Мистала Рубайты. Наконец появился и он, с посохом в руке. Утренний ветер развевал по его широкой груди белоснежную бороду. Он подошел и приветствовал собравшихся:
– Добрый день, мир вашему совету!
– Будь счастлив, Мистала, добро пожаловать! – ответили ему.
Начался суд. Закончив разбор дела, старшие встали:
– Таймураз виновен в том, что сбил с толку девушку, просватанную Биганата, и похитил ее. Азау виновна в том, что, будучи просватанной, согласилась бежать с ним и из-за этого произошли большие несчастья – убиты лучшие юноши, несколько родов стали врагами, нарушилась спокойная жизнь людей. А Боба виновен в том, что выдавал свою дочь Замуж против ее воли. Виновны все трое.
Мнения разделились, когда речь зашла о наказании. Одни требовали забросать их камнями, другие – казнить, а третьи, их было большинство, предложили:
– Отречемся от них!
Спор разгорался, люди никак не могли прийти к одному решению. Наконец, встал Мистала:
– Пусть счастье внимает вам, добрые люди! Все замолкли, наступила глубокая тишина.
– Мы один народ, одна семья. Какой бы палец ни отрезать-будет одинаково больно. Как не властны мы над жизнью – так же не властны и над смертью. И та, и другая в божьей власти. Требуя смерти, мы нарушаем порядок, установленный богом, и губим две души из нашей семьи. Приговорим их к изгнанию, дорогие мои! А из быков Боба зарежем одного, мост наш давно пора починить, сделаем это за его счет.
Он вытер слезы и сел.
Мудрая речь Мистала и его слезы смягчили сердца людей. Все в один голос сказали;
– Мы согласны!
Мистала обратился к смотрителю дзуара и воскликнул:
– Знаки, сделаем священные знаки клятвы!
Смотритель зазвонил в колокола. На трехгранных березовых палочках сделали зарубки и палочки положили в дзуар. Люди отреклись от Азау и Таймураза и произнесли слова клятвы: «Кто пустит их в свой дом, кто даст им хлеб и воду, кто возьмет их скот в свое стадо, тот пусть будет проклят Ломисской святыней!»
У Боба зарезали быка и починили мост. С кровников взяли слово, wrn они не тронут друг друга, в знак этого у каждого из усов вырвали по волоску и тоже положили в дзуар. После этого разошлись по сторонам,
В этот вечер Азау, обессилевшая без еды и питья, под покровом темноты спустилась в Ганис. На самом краю села жила одинокая старая женщина по имени Дыса. Азау заглянула в дом сквозь щель в двери. В это время Дыса, положив перед собой лепешку, молилась:
– О боже, дай людям изобилия, чтобы я тоже не умерла г голоду! Боже, если есть где-нибудь такая же несчастная душа, как я, спаси ее!
Она разломила лепешку и принялась за еду. Азау, услышав ее молитву, осмелела и приоткрыла дверь. Дыса обернулась на скрип двери и спросила:
– Кто там?
Азау переступила через порог.
– С-с-с… Это я.
– Бог мой! Азау? Да ведь люди отреклись от тебя, что же мне делать теперь? – растерянно сказала Дыса.
В очаге, вспыхивая неровным пламенем, горел хворост. Азау и Дыса присели рядом у огня. Дыса положила перед Азау кусочки лепешки и сказала:
– Да простит мне бог, я нарушаю клятву отречения, но, может, не будет на мне греха, если я поделюсь с бедной душой… Поешь, умереть бы мне за тебя, поешь. Ведь в лице твоем ни кровинки…
Черные глаза Азау глубоко запали и были похожи на две мрачные тени. Потрескавшиеся губы дрожали, пересохший язык не слушался ее, щеки были белее снега.
– Разве можно пускать меня в дом, – сказала она, вытирая слезы концом платка, – как низко я пала, люди будут слагать обо мне позорные песни!
Дыса снова придвинула к ней кусочки лепешки.
– Поешь-ка. Утолишь голод – и сердцу станет легче. Азау положила в рот кусочек, но горло ее пересохло, она не смогла проглотить пищу и выплюнула ее в руку. По старым, иссохшим щекам Дыса потекли слезы.
– Хоть воды выпей, бедняжка, – сказала она и протянула Азау чашку.
Азау выпила воды и спросила:
– А что с ним?
– Ты спрашиваешь о Таймуразе? Азау кивнула головой.
– Он в Урстуалта, у братьев матери. Он еще не оправился от ран, но жизнь его, говорят, вне опасности. Вдруг кто-то позвал с улицы:
– Дыса, а Дыса! Ты дома?
Дыса встала и пошла к двери. Азау метнулась к кладовой. Оказалось, кто-то из соседей прислал Дыса еду – бульон в миске и кусочки мяса. Дыса с благодарностью взяла миску. Мальчик ушел. Дыса заперла дверь и, вернувшись в дом, позвала:
– Азау, где ты?
Азау вышла из укрытия, сердце ее все еще билось от испуга. Дыса с улыбкой поставила перед ней миску:
– А это нам божий дар, ведь мне нечем было накормить тебя. – Она стала резать мясо. – Вот, поешь-ка мяса и тебе сразу станет легче.
Но Азау не нашла в себе сил даже прожевать кусочек мяса. Тогда Дыса дала ей в руки миску с бульоном и сказала:
– Выпей, это поможет тебе.
Азау с трудом сделала несколько глотков и щеки ее порозовели.
Они поужинали. Дыса задумалась.
– Оставила бы я тебя на ночь, да вдруг тебя завтра кто-нибудь увидит. Люди отреклись от тебя, и нам обеим будет плохо, если они узнают, что ты у меня. Но скажи мне, где ты скрываешься, и я буду носить тебе еду.
Азау встала. Голос ее дрожал.
– Ты мне теперь вместо родной матери. Я не делилась с тобой своими радостями, но ты разделила мою беду. Прошу тебя, не говори обо мне никому!
– Нет, нет, клянусь моим Дзанаспи, погибшим в лавине, я никому не скажу о тебе!
– Возле утеса, где была крепость, под камнем, в пещере. Вход в нее прикрыт папоротником, там найдешь меня.
Они, плача, обнялись. Дыса осталась дома, Азау ушла в свое убежище.
С тож ночи Дыса каждыйг день носила Азау еду, отправляясь в горы то будто бы за малиной, то за смородиной. Азау словно поглотила земля – никто из людей, кроме Дыса, не знал, куда она делась.
Но вот настала осень, солнце перестало греть землю. Приближались холода, зима уже укрыла вершины гор белой шубой. Азау не могла больше оставаться в своей пещере. Кроме того, мысль о Таймуразе не оставляла ее в покое, она днем и ночью думала о нем. И однажды вечером, когда в небе сиял месяц и звезды улыбались друг другу, а от немых утесов легли черные тени, Азау решила бежать к Таймуразу. Недолго думая, она подобрала подол своего старого платья и пустилась в путь. От лунного света было светло, как днем, но когда она добралась до безлюдных Кельских гор, небо потемнело, погода резко испортилась и пошел дождь со снегом. С высот примчался северный ветер. Он со свистом несся по ущелью и порывами бил в грудь Азау. Снег таял на ее шее, одежда намокла. Это была страшная ночь, но Азау упорно шла вперед. Когда она дошла до подъема Саудзуар, на нее вдруг из темноты залаяли собаки. Это пастухи из Гудана и Хиу перегоняли свои стада. Хиуский пастух Гугуа пошел за собаками и увидел притаившуюся за камнем перепуганную Азау.
– Пойдем, поешь хлеба!-сказал он ей на ломаном осетинском языке.
Азау поняла, что перед ней разверзлась пасть дракона, и что ей неоткуда ждать помощи. У нее не было другой защиты, кроме собственной смелости, и она ответила:
– Не болтай много. Я жду своих спутников, они поднимаются следом. Скоро они будут здесь.
За эти мгновения сотня мыслей пронеслась у нее в голове. 0, если бы стать ей мышью и скрыться где-нибудь под землей! Или превратиться в орла и исчезнуть в бескрайнем небе! 0, если бы ветер помчался к Таймуразу вестником тревоги! Увы! Пасть дракона должна была вот-вот захлопнуться, и ей не было спасения.
Тем временем подбежали и другие пастухи, повели Азау с собой, усадили у огня, укрыв буркой. И чем больше старались они угодить ей, тем горше становилось у нее на сердце, тем резче отвечала она им. Пастухи переговаривались между собой по-грузински. «Гугуас цоли ламазиа», – говорили они. Они поспешно собирались в дорогу, боясь, что снег засыплет их скот. Азау вскочила, сбросив бурку, и с плачем стала просить их:
– Отпустите меня или я умру! Я не гожусь для вас!
Что долго рассказывать! Скот погнали вперед, Азау посадили на коня за спиной Гугуа, он привязал ее к себе башлыком и они скрылись в снежной мгле.
Наутро выглянуло солнце. Высокие горы белели снегами, в глубине ущелий лежали тени. Дыса принесла в пещеру еду, но Азау там не было. Дыса долго искала и звала ее и, не найдя нигде, плача, вернулась домой. С этого дня и Дыса уже не знала, куда девалась Азау и что с ней случилось.
Хиуец сделал Азау своей женой. Жизнь стала пыткой для нее. День пролетал для Азау, словно минута, а ночь тянулась, как год. Для нее было хуже смерти спать рядом с ненавистным мужем, сердце ее разрывалось. Ночью она не могла уснуть, все ждала рассвета, а с рассвета ждала восхода солнца: лучи его, словно любовь Таймураза, грели и ласкали ее. Заледеневшее сердце оттаивало, согревалось, и она думала: «Если не суждено нам встретиться на земле, то, может, хоть в стране мертвых мы увидим друг друга». В этих думах проходил день, а вечером появлялся Гугуа, и в сердце Азау вонзались острые иглы. Плача, шла она в дом. Она много раз собиралась бежать, но не знала дороги и вынуждена была остаться.
У нее родились два сына, такие же грубые и своенравные, как их отец. Она не испытывала к ним материнских чувств, и они тоже относились к ней, как к чужой. Все ее помыслы сплелись вокруг Таймураза, но она не имела никаких вестей от него. Так проходили годы, а она все ждала, сама не зная, чего.
Таймураз был тяжело ранен, но молодое тело и стальное здоровье победили, Он поправился и жил в Урстуалта, у братьев матери. Бывало, ночью, находясь на пастбище со скотом, смотрел на плывущий в небе месяц и спрашивал у него:
– 0, светлый месяц! Может, где-нибудь Азау так же взывает к тебе? 0, звезда Бонварнон! Может, черные глаза Азау сейчас любуются тобою? 0, подземный Барастыр, а может, ее белое тело давно гниет в земле! -и в этих горьких думах встречал он утро.
Таймураз дважды отправлялся на поиски Азау, но даже следа ее нигде не было, и он возвращался ни с чем. Родственники пытались женить его: не одно девичье сердце страдало по нему, но он и слышать не хотел о женитьбе и ни на кого не обращал внимания.
Тоска и горечь любви могут до времени свести человека в могилу. Таймураз начал таять на глазах, заболел и слег. Он позвал родственников и сказал им:
– Я умираю. Выполните мою последнюю просьбу: когда я умру, отвезите меня в Ганис и похороните рядом с отцом.
И взял с них слово, что они так и сделают. После этого он. прожил недолго, светлая ему память. Братья матери сдержали слово, отвезли его в Ганис и похоронили рядом с Бибо, а в головах его могилы поставили памятник из ствола карагача. Этог ствол пустил побеги и стал деревом.
Шли годы, менялись времена. Русские взяли Кавказ. Распри утихли, дороги освободились, разные народы стали свободней общаться друг с другом. До Азау дошли вести из родных мест, но о судьбе Таймураза она не знала ничего. И она решила ехать в Ганис.
Была весна, мир вокруг искрился. Деревья зазеленели, луга покрылись цветами. Все ожило, все в природе искало себе пару. Птицы, насекомые, рыбы, звери – все были рады весне. Лишь замерзшее сердце Азау никак не могло оттаять. Она была одинока под этим бескрайним небом, и мысль о Таймуразе все еще тревожила ее.
И вот однажды Азау сказала мужу:
– Я, как рабыня, много лет прожила в твоем доме, состарилась здесь, но ни разу не была на родине, Я не знаю, где могилы отца и матери, родные забыли меня. Если я так умру, ты возьмешь грех на душу. Прошу тебя, дай мне возможность увидеть могилы моих родителей!
Гугуа согласился без лишних разговоров.
Подходил день Зардаваран. Азау стала собираться в дорогу. Она сделала араку, испекла пирогов и купила барана. На другой день она села в арбу и отправилась в путь с одним из сыновей. Чем ближе подъезжали они к Ганису, тем больше оживлялась Азау. Старые высохшие щеки разрумянились, глаза смеялись. Давние счастливые видения снова вставали перед ней.
На закате они добрались до Ганиса. На краю села им встретилась пожилая женщина по имени Магда. Когда-то они с Азау были подругами. Они обрадовались, узнав друг друга, со слезами обнялись и вместе пошли в село. Родные, давно считавшие Азау мертвой, радостно встретили ее и ввели в дом. Азау и Магда сели на террасе. Солнце освещало горы последними лучами и утесы Ганиса горели золотом. Женщины, много лет не видевшиеся, долго говорили, расспрашивая друг друга о жизни. Но главный вопрос не давал Азау покоя. Наконец, она решилась и с бьющимся сердцем спросила:
– Скажи, а что сталось с Таймуразом? Магда тяжело вздохнула.
– Он ведь давно умер… В Урстуалта, у родственников матери… Они привезли его сюда н похоронили рядом с Бибо, его отцом.
Свет померк в глазах Азау. Она почувствовала, как превращается в кусок льда. Все, что заставляло ее жить и дышать, вдруг исчезло. Остались только холод и пустота. В наступившей тишине она услышала свой голос, глухой и бесцветный:
– Прошу тебя, покажи мне его могилу.
Она медленно шла за Магдой. Та молча указала ей рукой на холмик под большим деревом. Азау ничком упала на могилу, тело ее задрожало и вытянулось. Она была мертва.
Магда стала звать на помощь. Сбежались люди и увидели Азау лежащей замертво на могиле Таймураза. Собралось все село. Азау похоронили рядом с Таймуразом. Старики рассказали молодежи историю двух влюбленных. Тот давний суд уже не казался им правым, но ничего уже нельзя было изменить: два любящих сердца так и не встретились в этом мире,
Барана, которого Азау привезла с собой, зарезали ей на поминки, сказали: «Светлая тебе память!», и разошлись.
А над кладбищем Ганиса по сей день стонет, рыдает на ветру старый карагач.
Урочы темæ: Сылгоймаджы хъысмæт Гæдиаты
Секъайы радзырд «Азау»-ы.
Урочы
нысан: Бæстондæр æрлæууын æмæ бакусын Азауы фæлгонцыл,
раргом кæнын сæйраг хъайтары трагикон хъысмæты аххосæгтæ, йæ миддуне; ахуыр
кæнын скъоладзауты сыгъдæг зæрдæйы æнкъарæнтæн аргъ кæныныл, сæрибар, кад æмæ
намыс хъахъхъæныныл, ивгъуыд цард абоны цардимæ абарын; ныхасы рæзтыл бакусын.
Цæстуынгæ æрмæг: 1. Фыссæджы къам.
2. Гом чиныг «Гæдиаты Секъайы сфæлдыстад».
3. Чингуыты равдыст – Секъайы уацмыстæ.
4. Докладтæ, рефераттæ.
5. Спектакль «Азау æмæ Таймураз»-ы афишæ, программæ.
6. Скъоладзауты конд нывтæ радзырд «Азау»-мæ: Ганисы хъæу, Азау æмæ
Таймуразы фембæлд, сывылдз бæлас Азау æмæ Таймуразы ингæныл Ганисы хъæуы зæронд
уæлмæрдты.
7. Æнкъард мелодитæ (ирон фæндыр)
Эпиграф урокмæ: Цыфæнды хуызы сæрибардзинадæн дæр йе ‘цæг æвдисæн у сылгоймаджы
уавæр. К Маркс.
Зæгъон ныр хъуамæ барджыны ныхæстæ
Уæ номæй дæр уæ куырм æгъдæуттæн æз.
Зæгъон ныр хъуамæ амонд æмæ уарзтæн
Кæй ныййардта ирон чызджы дæр æрдз.
Хостыхъоты
Зинæ.
Урочы цыд: 1. Хъуысы сабыр æнкъард мелоди. Дзуры скъоладзау зæронд усы
дарæсы: «Æз уæм æрцыдтæн аивгъуыд æнустæй,
Мæ уд дзынæзта, мин азы куыдта…
Æз рагон Иры хъарæггæнæг ус дæн…»
(æнкъардæй
бандоныл æрбады).
2. Скъоладзау
лæууы йæ разы æмæ дзуры Гæдиаты Цомахъы æмдзæвгæ «Сылгоймаг»
Йæ
фæлурс уадултыл йæ цæссыг æрцæуы:
Уый
рагон цæссыг у, æнусон цæссыг.
Сылгоймаджы
хъарæг кæй зæрдыл нæ лæууы,
Кæй
цæстыл нæ уайы сылгоймаджы хъыг?
… Æхгæд
у сылгоймаджы фæндаг, хæрзæхгæд:
Чызг уа
æви ус уа! – æмхуызон æхгæд.
Хъыгдард
у, ыссæст у, йæхæдæг фыдæфхæрд.
Кæд
уыдзæн сылгоймаджы рухсы дуг, кæд?
Фæллойгæнæг
усæй, фæллойгæнæг чызгæй –
Æппæтдæр
æнæскаст: бæрæг у сæ зын.
Цæй,
равдисут абон уæ фæндтæ ныфсджынæй.
Цæй,
равдисут абон æфхæрды бæллын.
Ахуыргæнæг: Уæдæ цæй Гæдиаты Цомахъы курдиат «Равдисут æфхæрды бæллын» сæххæст
кæнæм æмæ нæ абоны урочы бæлвырддæр æрлæууæм ирон аив дзырды дæсны, курдиатджын
фыссæг, ирон прозæйы бындурæвæрджытæй иу – Гæдиаты Куыцырийы фырт Секъайы радзырд
«Азау»-мæ гæсгæ Азауы фæлгонцыл. Раргом кæнæм сыгъдæгзæрдæ, йæ миддуне хъæздыг,
фæлæ цардæй æфхæрд, æбар сылгоймаджы хъысмæт, абарæм сылгоймаджы ивгъуыд цард
абоны цардимæ.
Тетрæдты
скъоладзаутæ фыссынц фæйнæгыл фыст темæ, йæ бынмæ фыст пълан. Урок куыд цæуа,
афтæ скъоладзаутæ фыссынц пъланы фæрстытæ. Хæдзары йыл бакусдзысты æмæ сочинени
ныффысдзысты.
Дзырдуатон
куыст: Концепци – авторы хъуыды царды
фæзындты тыххæй. Символ – нысан. Ам «сау калм» — æнамонддзинады
калм, фыдæлты фыдæгъдау – ирæд фенамонд кæндзæн дыууæ уарзон уды.
Цыбырæй
равдисут хæххон сылгоймаджы уавæр ивгъуыд рæстæджы.
II. Равзарæм уæдæ Секъайы уацмыс æмæ бамбарæм, куыд æвдисы фыссæг
сылгоймаджы хъысмæт.
Фронталон
бафарст:
—
Уацмыс «Азау» цавæр литературон жанрмæ хауы?
—
У радзырд, литературон таурæгъ.
—
Гæдиаты Секъайы уацмысты сюжеттæ цæй бындурыл арæзт
сты?
—
Йæ радзырды сюжеттæ фыссæг амадта æхсæнадон царды
цауты бындурыл, пайда кодта историон таурæгътæй, æцæг хабæрттæй, æмбисæндтæй.
—
Цы у таурæгъ, йæ сæйраг миниуджытæ? ( Скъоладзаутæ
дзурынц таурæгъы сæйраг миниуджытæ.)
—
Секъайы таурæгътæ куы кæсай, уæд дæм афтæ кæсы,
цыма фыст ныхæстæ нæ кæсыс, фæлæ демæ чидæр ныхас кæны æмæ йын хъусыс йæ
фæлмæн, фæлæ барджын хъæлæс.
—
Таурæгъгæнæг радзуры ахæм хабар, царды æцæг чи
’рцыд, йæхæдæг кæй федта кæнæ кæй фехъуыста, чи йæ федта, уыдонæй. Æцæг хабар,
дам, уыдис Таймураз æмæ Азауы трагикон уарзондзинад дæр. Уымæн æвдисæнæн абон
дæр ма Ганисы хъæуы сæрмæ зæронд уæлмæрды астæу сæ ингæныл цы стыр сывылдз
бæлас. лæууы, уый.
—
Секъа йæ таурæгъты цы адæмы кой фæкæны, уыдонæн сæ
хъысмæт, сæ царды фæндаг равдисы кæронмæ, мæлæты бонмæ.
—
Таурæгъгæнæг æрмæст хабæрттæ дзурæг нæу, фæлæ ма у
дуджы, адæмы, хабæртты тæрхонгæнæг дæр. Секъа дзы кæмæн йæ хорзы кой ракæны,
кæй та æгъатырæй бафхæры.
—
Таурæгъы цаутæ кæрæдзи ивынц, æмæ уацмыс
асæй-чысыл, фæлæ хабæрттæй та хъæздыг вæййы.
—
Секъайы таурæгъты хъайтартæ самайынц хъæбатыр тох
царды æнæраст хъуыддæгты ныхмæ. Хъæбатырæй мæлгæ дæр акæнынц.
—
Сылгоймаг уæлдай ссæст æмæ æбар кæм уыд, йæ тыхст,
маст, хъизæмæрттæ æвдыст кæм цæуынц, Секъайы уыцы радзырдтæ-таурæгътай ма
цавæртæ зонут?
Скъоладзаутæ
нымайынц уацмыстæ:
«Мад æмæ
фырт», «Арагуийы Ерыстау æлдар», «Айссæ», «Дыса», «Саударæг ус», «Сафиат» ,
«Зæлда» ,» Хо æмæ æфсымæр», «Садуллæ æмæ Манидзæ»…
—
Æрлæууæм таурæгъ «Азау»-ы сюжетыл.
Скъоладзаутæ
цыбырæй дзурынц радзырды сюжет:
Ахуыргæнæг: Сюжетæй бæрæг у, цы цæстæй кæсы
автор патриархалон дунемæ. Æмæ уый у царды концепци. Мулк, исбон аивтой адæмы
психологи, сæ зондахаст. Намыс æмæ рæстдзинадыл фæтых мулкмæ бæллын. Хъыгагæн,
ацы хъуыддаг ис абарæн нæ абоны цардимæ.
(Цыбыр
хъомыладон куыст ахуыргæнæджы фæндонмæ гæсгæ)
Секъа йæ
таурæгъ «Садуллæ æмæ Манидзæ»-йы афтæ фыста:
«Ирон
æгъдæутты рæхыс-бæттæнтæ сæттын нæ комынц. Зындзинад хъуырмæ схæццæ, цæсты рухс
баталынг кодта. Фосмæ бæлгæйæ, ирон лæджы зæрдæ ферох кодта зæнæджы
уарзондзинад. Хуыцауы стыр лæвар –зæнæг уæй кæнын æфсæрмы нæ кæнынц».
—
Ахъуыды кæнут æмæ зæгъут, чи сты таурæгъы сæйраг
фæлгонцтæ?
—
Таурæгъы сæйраг фæлгонцтæ сты Азау æмæ Таймураз.
Азау – трагедийы сæйраг у. Уымæн зындæр уыд фыдæлты æгъдауы ныхмæ
рацæуын. Азау æмæ Таймураз агурынц рæстдзинад. Секъа, куыд фыссæг, афтæ у
æрыгæтты фарс, сæ уарзондзинады фарс æмæ сæ ныв кæны иттæг уарзонæй, сæ уавæрыл
сын хъыг кæны зæрдæбынæй.
—
Таурæгъы райдиан Азау æмæ Таймуразы трагикон уавæр
цавæр символикон нывæй æвдисы автор? Чиныджы йæ ссарут æмæ йæ бакæсут.
—
Скъоладзау кæсы чиныджы :
—
Таймураз æмæ Азау Биботы кæрты хъæбыс-хъæбысы
бафынæй сты…
—
Ам и стыр сау калм – фыдæлты мæлинаг æгъдау –ирæд
дыууæ æрыгон зæрдæйы ахицæн кодта.
—
Зæгъут, цавæртæ сты Азауы характеры сæйраг
миниуджытæ?
—
Азауы характеры сæйрагæй зыны сыгъдæгзæрдæ, амондмæ
бæллын, уарзондзинады сæрыл хæцынхъом уæвын, рæстдзинадуарзаг.
—
Амонд, кæнæ мæлæт! — ахæм у дыууæ уарзон адæймаджы
тæрхон.
2 скъоладзауы: Азау æмæ Таймуразы фембæлд
(инсценировкæ). Чызг æмæ лæппу ирон дзаумæтты.
Хъуысы мелоди (диалог хрестоматийы,166 фарс)
Ахуыргæнæг: Таймураз æмæ Азау æнæ кæрæдзи нæ бафæрæзтой цæрын. Фыссæг
æнахуыр зæрдæмæхъаргæ ахорæнтæй пайда кæны Азауы тыхст уавæр, йæ маст, йæ
зæрдæйы катай равдисынæн.
Ссарут тексты уыцы бынæттæ æмæ сæ бакæсут.
…Азауæн-ма йæ фидауцджын сау цæстытæ арф кæцæйдæр сæ сау æндæрг хастой,
йæ тæнæг былтæ ныххус сты, дзæгъæл змæлд кодтой, йе взаг басур, комы нал хатти,
йæ уадултæ цъити хъæпæнау ныффæлурс сты…
…Азауæй хиуаг йæхицан ус скодта, залиаг калмы хъæбысы зындоны артæй
сыгъди. Хиуаджы цур хуссынæй мæрдтæм цыд, йæ зæрдæ тъæппытæ хаудта. Иу дзырд йæ
дзыхæй нæ цыд. Таймуразы уарзон мондæгтæ хуры тынтæй иста, йæхи сæ рæвдыдта.
Æмæ-иу йæ салд зæрдæ батæфсти, бахъарм, йæхинымæры-иу дзырда: «Чи зоны, уæлæуыл
куы нæ баиу уæм, — мæрдты уæддæр кæрæдзи фендзыстæм»…
… Азауæн йæ зæрдæ атыппыр, адæнгæл, цæсгом ацъæх ис, хурхуадындзтæ
адымстысты, цæстытæ батартæ сты, сæры магъз ихы къæртт фестад…
Ам æртæ скъоладзауы ролтæм гæсгæ кæсынц
(автор, Азау, Магда)
—
Азау бирæ азты фæстæ йæ хистæр фыртимæ Ганисмæ
æрцыд. Хъæугæрон фембæлд иу ус Магдайыл. Азауы базыдта, фæцинтæ йыл кодта.
Бацыдысты Азауы фыды хæдзармæ, тыргъы æрбадтысты. Азау Магдайæн афтæ зæгъы:
— Дæ фæхъхъау фæуон, Таймураз цы фæци, Таймураз?
— Раджы куы амард, дæ нывонд фон. Урс Туалты йæ мады ‘рвадæлтæм. Ардæм æй
æрхастой æмæ йæ Бибойы фарсмæ баныгæдтой.
— Цом-ма, дæ нывонд фæуон, йæ ингæн мын фенын кæн!
— Азау Магдайы фæстæ цух-мухтæгæнгæ араст. Бацамыдта йын ингæн. Азау
ингæныл адæлгом, йæ дзыхыдзаг сыджыт фелвæста æмæ базыр-зыр кодта, æрбатымбыл,
стæй адаргъ ингæны уæлæ æмæ йæ уд систа. Дыууæ уарзоны кæрæдзийы нал федтой,
æрмæст ма Азау йæ зæронд фæлмæцыд стджытæ Таймуразы цур ингæны ныккалдта.
Ахуыргæнæг: Азау æмæ Таймуразы ныхмæ слæууыдысты фыдæгъдæуттæ – (ирæд, хъоды
бакæнын) мæгуырдзинад, тугкалды тас, фæлæ уæддæр нæ систой сæ къух сæ
уарзондзинадыл. Хъазуат тохы бацыдысты æппæты ныхмæ, фæлæ сæ бон нæ баци «рæхыс
— бæттæнтæ» атонын. Кæй аххос у, Азау æмæ Таймураз цардæй кæй ницы федтой,
афтæмæй сау мæрмæ кæй бацыдысты, уый? Кæд, мыййаг, сæхи аххос у.
Скъоладзау: Нæ, уый сæхи аххос нæу. Уый у се ‘намонддзинад. Царды цæлхдуртæ –
мулкмæ тырнындзинад, кæрæфдзинад, зианхæссæг рагон æгъдæутты сæрты ахизын
кæронмæ сæ бон нæ баци. Ницы рауад сæ тохæй – ис сын трагикон хъысмæт. Фæлæ сын
кæсæм сæ таурæгъ æмæ стæм сæ фарс – сæ лæгдзинады, сæ рæсугъд зæрдæ, се стыр
уарзондзинады фарс.
III.
Кæронбæттæн.
Ахуыргæнæг: Мæгуырæг, ирон сылгоймаг! Цымæ кæд
фервæздзынæ дæ цагъары уавæрæй?.. – фыста Хъаныхъуаты Инал. Фæлæ нырма дард уыд
сæрибары рæстæг. Сылгоймаджы сæрыл нырма бирæ фæдзурдзæн ирон литературæ.
Сылгоймаджы сæрыл тохгæнгæнæг уыдзысты ирон фысджыты хуыздæртæ . Уыдонимæ
Гæдиаты Секъа дæр.
Абайты Васо
Секъайы рахуыдта «Иууыл адæмондæр фыссæг». Секъа рацыд адæмæй æмæ адæмон
сфæлдыстадæй. Секъа уыд æппæт хæхбæсты цæрæг адæмы дугъон æмæ фæдисон. Йæ
таурæгъты фылдæры кæд сылгоймаджы хъысмæтыл дзырдта, уæддæр æй уырныдта, йæ
адæммæ рухсдæр фидæн кæй æнхъæлмæ кæсы. Сæрибары дуг кæй æрцæудзæн, уый уыд йæ
бæллиц. Йæ иу æмдзæвгæйы афтæ фыссы:
Куы фенин
æз хурæн йæ тынтæ:
Гъе искуы
ирон лæджы царды
Куы фенин
æцæгæй мæ фынтæ…
. Секъайы
бæллиц сæххæст æви нæ?
Скъоладзау: Фыццаг ирон
сылгоймаг-революционеркæ Калоты Нагъо 1911 азы ахст куы æрцыд, уæд афтæ загъта:
«Мах сылтæ не стæм, мах сылгоймæгтæ стæм. Тох дæр нæ бартыл уымæн кæнæм. Тагъд
æрцæудзæн ахæм рæстæг, æмæ сылгоймаг дæр адæймаджы æмрæнхъ æрлæудзæн».
Æрцыд ахæм дуг. Æлæууыд сæрибары рæстæг.
(Ахуыргæнæг фæйнæгыл цы эпиграфтæ
фыст ис, цы цæстуынгæ æрмæг æрцæттæ кодта, уыдон хъуыды æмбарын кæны тухгæ
чингуытæ, нывтæ, рефераттыл афæлгæст аразы).
Скъоладзау: Царды æмæ ахуыры фæндæгтæ байгом
сты ирон сылгоймагæн дæр. Абон сæ къухы æфтынц сæ рæсугъд бæллицтæ. Нæ Иры
чызджытæ ахуыр кæнынц, кусынц канд нæ бæстæйы нæ, фæлæ ма бирæ фæсарæйнаг
бæстæты дæр.
Се ‘ппæты
кой нæ кæндзыстæм, нæ фыццæгты нæ зæрдыл æрлæууын кæнæм.
Саламты
Софья – фыццаг хæххон ирон сылгоймаг – каст фæци С.М.
Кировы номыл хæстон-медицинон академи.
Бутаты
Фатимæйæн – фыццаг ирон сылгоймагæн – лæвæрд æрцыд
Паддзахадон премийы лауреаты ном.
Дудараты
Вероникæ – фыццаг ирон сылгоймаг-дирижер.
Туаты
Ольгæ – фыццаг ирон сылгоймаг-профессор.
Калоты-Барахъты
Еленæ – фыццаг ирон сылгоймаг-прокурор æнæхъæн Цæгат
Кавказы.
Фыццæгтæ иунæгæй нæ баззадысты. Бонæй-бонмæ рæзы, нæ чысыл Ирыстонæн
кад æмæ намыс чи хæссы, уыцы сылгоймæгты нымæц. Англисæй, Канадæйæ æмæ бирæ
æндæр рæттæй цæуынц Мæскуымæ, цæмæй базонгæ уой медицинон наукæты доктор,
профессор Дзугаты Софьяйы наукон куыстытимæ. Кубæйы, Сирийы, Турчы, Англисы
зæрдиаг къухæмдзæгъд кодтой ирон чызг-балеринæ Адырхаты Светланæйæн.
Чызг – скъоладзау дзуры йæ хъуыдытæ:
Сылгоймагæн сæрибар бæстæйы цы кад æмæ намыс ис, уый иттæг бæрæгæй
зыны Ирыстоны сылгоймæгты уавæрыл.
Æз дæр уыцы сылгоймæгтæм хауын. Нырма ныр цæуын царды стыр фæндагмæ,
æмæ мæ зæрдæ дарын, мæ бирæ фæндтæ мæ къухы кæй бафтдзысты, уымæн æмæ цæрын
сæрибар дуджы. Хостыхъоты Зинæйы æмдзæвгæ «Æз — сылгоймаг» у ирон
сылгоймæгтæн гимны хуызæн, æмæ йæ лæвар кæнын нæ абоны сылгоймаг – уазджытæн.
(Хъуысы хъæлдзæг мелоди)
Æз – сылгоймаг – цардаразæг фарн дæн,
Кувут , лæгтæ, иууылдæр мæнæн.
Æз бæллиц дæн, дидинæджы тау дæн,
Æз цъæх уалдзæг, цины зарæг дæн.
Æз æфсарм дæн, нуазæн дæн уæ къухы.
Æз хæдзары – мин бæркады фынг.
Æз æдзухдæр – уе ‘мдзу царды дугъы
Фарн – мæ дзырд, ныххуыссын кæны зынг.
Сисут, лæгтæ, баназут мæ кадæн,
Æз – уæ радтæг, уе стыр мæт, уæ хур.
Æз уæ къухы бахъуаджы бон кард дæн.
Æз – уæ фидæн, уе ‘нхъæлцау бындур.
Урокæн хатдзæг скæнын. Скъоладзауты дзуаппытæн аргъ скæнын.
Хæдзары – ныффыссын сочинени «Азауы фæлгонц».
Нысан:
- Бæстондæр æрлæууын æмæ бакусын Азауы фæлгонцыл, раргом кæнын сæйраг хъайтары трагикон хъысмæты аххосæгтæ, йæ миддуне
- Ахуыр кæнын скъоладзауты сыгъдæг зæрдæйæ æнкъарæнтæн аргъ кæныныл, сæрибар, кад æмæ намыс хъахъхъæныныл, ивгъцыд цард абоны цардимæ абарын.
- Ныхасы рæзтыл бакусын.
Эпиграф урокмæ.
Зæгъон ныр хъуамæ барджыны ныхæстæ
Уæ номæй дæр уæ куырм æгъдæуттæн æз.
Зæгъон ныр хъуамæ, амонд æмæ уарзтæн
Кæй ныййардта ирон чызджы дæр срдз
(Хостыхъоты Зинæ)
Урочы цыд
1. Хъуысы сабыр æнкъард мелоди, дзуры скъоладзау зæронд усы дарæсы.
(Æз уæм æрцыдтæн ивгъуыд æнустæй,
Мæ уд дзынæзта, мин азы куыдта…
Æз рагон Иры хъарæггæнæг ус дæн…
(æнкъардæй бандоныл æрбады)
2. Съоладзау лæууы йæ разы æмæ дзуры Гæдиаты Ц. æмдзæвгæ «Сылгоймаг».
Йæ фæлурс уадултыл йæ цæссыг æрцæуы:
Уый рагон цæссыг у, æнусон цæссыг
Сылгоймаджы хъарæг кæй зæрдыл нæ лæууы,
Кæй цæстыл нæ уыйы сылгоймаджы хъыг?
Æхгæд у сылгоймаджы фæндаг, хæрзæхгæд
Хъыгдард у, ыссæст у, йæхæдæг фыдæфхæрд.
Кæд уыдзæн сылгоймаджы рухсыдуг, кæд?
Фæллойгæнсг усæй, фæллой гæнæг чызгæй —
Æппæтдæр æнæскаст: бæрæг у сæ зын
Цæй, равдисут абон уæ фæндтæ ныфсджынæй,
Цæй равдисут абон æфхæрды бæллын.
Ах-æг: Уæдæ цæй Гæдиаты Цомахъы курдиат «Равдисут æфхæрды бæллын» сæххæст кæнæм æмæ нæ абоны урочы бæлвырдæр æрлæууæм ирон аыв дзырды дæсны, курдиатджын фыссæг Гæдиаты Секъайы радзырд «Азау»-мæ гæскæ Азауы фæлгонцыл.
Ацы урочы нæ хæс у, раргом кæнын сыгъдæгзæрдæ, йæ миддуне хъæздыг, фæлæ цардæй æфхæрд, æбср сылгоймаджы хъысмæт, абарæм сылгоймаджы ивгъуыд цард абоны цардимæ.
Дзырдуатон куыст
Символ — нысан. Ам «сау калм» æнамонддзинады нысан.
Концепци — авторы хъуыды царды фæзындты тыххæй.
Равзарæм уæдæ Секъайы уацмыс æмæ бамбарæм, куыд æвдисы фыссæг сылгоймаджы хъысмæт.
Иу скъоладзау нæ базонгæ кæндзæн Секъайы царды хабæрттимæ /чысыл презентаци/.
Ахуыргæнæг.
Уацмыс «Азау» цавæр литературон жанрмæ хауы?
— У радзырд, литературон таурæгъ.
Секъа йæ уацмысты сюжеттæ цæй бындурыл арæзта?
— Йæ радзырдты сюжеттæ фыссæг амадта æхсæнадон царды цауты бындурыл, пацда кодта истоион таурæгътæй, æцæг хабæрттæй, æмбисæндтæй.
Цы у таурæгъ, йæ сæйраг миниуджытæ цавæртæ сты?
— Таурæгъгæнæг радзуры ахæм хабар, царды æцæг чи æрцыд, йæхæдæг кæй федта, кæнæ кæй фехъуыста, чи йæ федта, уыдонæй. Æцæг хабар, дам, уыдисТаймураз æмæ Азауы уарзондзинад дæр. Уымæн æвдисæнæн сæ ингæныл Ганисы хъæуы сæрмæ, уæлмæрды астæу лæууы стыр сывылдз бæлас /равлисын слайд/.
— Секъайы таурæгътæ куы кæсай,уæд дæм афтæ кæсы,цыма фыст ныхæстæ нæ кæсыс,фæлæ демæ чидæр ныхас кæнч æмæ йын хъусыс йæ фæлмæн, фæлæ барджын ныхас.
— Таурæгъгæнæг æрмæст хабæрттæ дзурæг нæу,фæлæ ма у дуджы, адæмы, хабæртты тæрхонгæнгæнæг дæр. Секъа дзы кæмæн йæ хорзы кой ракæны, кæй та æгъатырæй бафхæры.
Секъайы таурæгъты хъайтартæ самайынц хъæбатыр тох царды æнæраст хъуыддæгты ныхмæ.Хъæбатырæй мæлгæ дæр акæнынц.
— Таурæгъы цаутæ кæрæдзийы ивынц æмæ уацмыс асæй чысыл, фæлæ хабæрттæй та хъæздыг вæййы.
— Секъа йæ таурæгъты цы адæмы кой фæкæны, уыдонæн сæ царды фæндаг равдисы кæронмæ ,мæлæты бонмæ.
Сылгоймаг уæлдай ссæст æмæ æбар кæм уыд, йæ тыхст, маст æмæ хъизæмæрттæ кæм цсуынц, Секъайы уыцы радзырдтæй ма цавæртæ зонут?
— «Мад æмæ фырт», «Арагуийы Ерыстау æлдар», «Дыса», «Саударæг ус», «Хо æмæ æфсымæр», «Садуллæ æмæ Манидзæ».
Ах-æг. Æрлæууæм уæдæ таурæгъ «Азау»-ы сюжетыл æмсæ йæ цыбырæй радзурæм /скъоладзаутæ дзурынц сюжет/.
Ах-æг. Уацмысы сюжетæй бæрæг у, цы цæстæй кæсы автор патриархалон дунемæ æмæ уый у царды концепци.
Мулк, исбон аивтой адæмы психологи, сæ зондахаст. Намыс æмæ рæстдзинадыл фæтых мулкмæ бæллын. Хъыгагæн абон дæр бирæтæ кæсынц æрмæстдæр хъæздыгдзинадмæ æмæ иуæй-иуты фæфæнды, цæмæй сæ чызг хъæздыг мой скæна, кæнæ сæхæдæг дæр хъæздыг хæдзары чызг ракурой, тырнынц мулкмæ, исбонмæ, стыр галуантæм. Фæлæ, æвæццæгæн, хъæздыгдзинад сæйрагдæр нæу, æппæты фыццаг хъуамæ уай адæймаг, Абон бирæтæ æхцайы тыххæй сæ сæрмæ цыфснды æгаддзинад æрхæсдзысты.фæлæ æгадæй цæрыны бæсты адæймаг æппындæр куы нæ уа, уæд хуыздæр у. Уымæн загътой нарты куырыхонтæ: «Æнусон цардæй æнусон кад хуыздæр у». Æмæ мæн уырны, сымах дæр æгаддзинад уæ сæрмæ кæй никуы æрхæсдзыстут, фæлæ тырндзыстут кадджын уæвынмæ, хорздзинад саразынмæ.
Ахъуыды кæнут æмæ зæгъут,чи сты таурæгъы сæйраг фæлгонцтæ?
— Таурæгъы сæйраг фæлгонцтæ сты Азау æмæ Таймураз.Азау трагедийы сæйраг у. Уымæн зындæр уыд фыдæлты ныхмæ рацæуын. Азау æмæ Таймураз агурынц рæстдзинад. Секъа, куыд фыссæг, у æрыгæтты фарс, сæ уарзондзинады фарс æмæ сæ æвдисы иттæг уарзонæй, сæ уавæрыл сыл хъыг кæны зæрдæбынæй.
Таурæгъы райдиан Азау æмæ Таумуразы трагикон уавæр цавæр символикон нывæй æвдисы автор?/ ссарын чиныджы/
— Таймураз æмæ Азау Биботы кæрты хъæбыс-хъæбыс бафынæй сты…/143 фарс/
— Ам ис «стыр сау калм» — фыдæлты мæлинаг æгъдау-ирæд дыууæ æрыгон зæрдæйы ахицæн кодта.
Зæгъут, цавæртæ сты Азауы характеры сæйраг миниуджытæ?
— Азауы характеры сæйрагæй зыны сыгъдæгзæрдæ, амондмæ бæллын, уарзондзинады сæрыл хæцынхъом уæвын, рæстдзинадуарзаг. «Амонд кæнæ мæлæт!» — ахæм у дыууæ уарзон адæймаджы тæрхон.
/Бакæсæм ма Азау æмæ Таймуразмæ. Сæ фембæлд. Инсценировкæ./
Ах-æг. Таймураз æмæ Азау æнæ кæрæдзи нæ бафæрæзтой цæрын. Æмæ æцæгæйдæр цæимæ ис абарæн уарзтæн, ацы диссаджы æнкъарæнæн. Уарзондзинад! Ацы ныхас фехъусгæйæ , цæстытыл ауайынц сæууон хуры тынтæ, уалдзыгон дидинджытæ, кæйдæр цæхæркалгæ цæстытæ. Зæрдыл æрбалæууынц Ромео æмæ Джульеттæ, Фатимæ æмæ Ибрагим, Азау æмæ Таймураз.
/Байхъусæм ма уæдæ Чеджемты Æхсары æмдзæвгæ «Уарзондзинад»-мæ.
Уæдæ, уарзондзинад у адæймаджы цардмæ разæнгард чи кæны æмæ йыл базыртæ чи садзы, уыцы уæларвон тых.
Ах-æг. Фыссæг æнахуыр зæрдæмæхъаргæ ахорæнтæй пайда кæны Азауы тыхст уавæр, йæ маст, йæ зæрдæйы катай равдисынæн.
/Ссарут ма тексты уыцы бынæттæ æмæ сæ бакæсут /.
-151 фарс.
-154 фарс.
-157 фарс.
Ах-æг. Ахæм тыхст цард фæкодта Азау Таймуразы мысгæйæ.
/Азау æмæ Магдайы фембæлд. Сценкæ. 157 фарс/
Ах-æг. Азау æмæ Таймуразы ныхмæ слæууыдысты фыдæгъдæуттæ/ ирæд, хъоды/, фæлæ уæддæр йæ уарзондзинад сæ къух нæ систой. Хъазуат тохы бацыдыстсты æппæты ныхмæ,фæлæ сæ бон нæ баци «рæхыс-бæттæнтæ» атонын.
КæЙ АХХОС У, Таймураз æмæ Азау цардæй кæй ницы федтой, афтæмæй сау мæрмæ кæй бацыдысты, уый. Кæд, мыййаг, сæхи аххос у?
— Нæ, уый сæхи аххос нæу. Уый у се намонддзинад. Зианхæссæг рагон æгъдæутты сæрты ахизын нæ баци. Ницы рауад сæ тохæй- ис сын трагикон хъысмæт. Фæлæ сын кæсæм сæ таурæгъ æмæ стæм сæ фарс — сæ лæгдзинады, се стыр уарзондзинады фарс.
— Мæнмæ гæсгæ,ам аххосджын уыдысты Азауы мад æмæ фыд. Уыдон нæ тыхстысты сæ чызджы амондыл, нæ хъуыды кодтой, куыд цæрдзæн сæ чызг, кæй нæ уарзы, ахæм адæймагимæ, фæлæ йæ фосау уæй кодтой, стырдæр ирæд сын чи ратта,уымæн.
Ах-æг. Азауы бынаты та сымах куыд бакодтаиккат?
— Æз мæ уарзондзинадыл мæ къух нæ систаин æмæ бакодтаин æрмæстдæр Азауы хуызæн.
— Æз байхъуыстаин мæ мад æмæ мæ фыдмæ, уымæн æмæ хъуыддаг æнæтугныккалгæ нæ ахицæн уыдаид.
Ах-æг: Сымах та куыд хъуыды кæнут, Сцæгдæр амонд хъæздыгдзинады ис?
— Мæнмæ гæсгæ, амонд хъæздыгдзинады нæй, адæймаг æцæгæй дæр кæй уарза, уыимæ хохы цъуппыл дæр фæцæрдзæн, кусын куы уарза, уæд.
Ах — æг: Раст зæгъыс, кусын куы уарза, уæд.
Дунейы хъæздыгдзинæдттæ иууылдæр æсты куысты фæрцы.
Адæймаг куыстæй фидауы. Куыст у адæймаджы рæсугъдгæнæг, уæздангæнæг.
Абон бакуыстам Азауы фæлгонцыл. Цæуыл нæ ахуыр кæны?
Азауы фæлгонц нæ ахуыр кæны цæрыныл, уарзыныл, сыгъдæгзæрдæ уæвыныл. Ацы радзырд куы бакастæн, уæдæй нырмæ мæм афтæ кæсы, цыма æз дæр æнусмæ æрмæстдæр иунæг адæймаджы уарздзынæн.
Ах-æг: Абайты Васо Секъайы рахуыдта «Иууыл адæмондæр фыссæг Секъайы уырныдта, йæ адæммæ рухсдæр фидæн кæй æнхъæлмæ кæсы, кæй æрцæудзæн сæрибар дуг, уый уыд йæ бæллиц. Йæ иу æмдзæвгæйы афтæ фыста:
Тæхуды, Ирыстоны сæрмæ
Куы фенин æз хурæн йæ тынтæ:
Гъе искуы ирон лæджы царды
Куы фенин æцæгæй мæ фынтæ…
Куыд æрцыд уыцы рæстæг? Секъайы бæллиц сæххæст æви нæ?
— Фыццаг ирон сылгоймаг — революционерка Калоты Нагъо (1911 азы) ахст куы æрцыд, уæд афтæ загъта: «Тагъд æрцæудзæн ахæм рæстæг æмæ сылгоймагдæр æрлæудзæн адæймаджы æмрæнхъ» Æрцыд ахæм дуг, æрлæууыд сæрибары рæстæг, сæххæст Сегъайы бæллиц.
Ах-æг: Ныр та бакæсæм фæйнæгыл цы эпиграф ныффыстон, уый. Йæ афтор у зындгонд ирон поэтессæ Хостыхъоты Зинæ.
Раст зæгъы автор, йæ ныхас здæхт у нæ фыдæлтæм, сæ æппаринаг æгъдæуддæм. Æмæ уымæн зæгъы ирон сылгоймаг дæр цæрынмæ кæй райгуырд, уарзынмæ æмæ уый дæр амонды аккаг кæй у.
— Царды æмæ ахуыры фæндæгтæ байгом сты ирон сылгоймæгтæн дæр.
Абон сæ къухы æфтынц сæ рæсугъд бæллицтæ. Нæ Иры чызджытæ ахуыр кæнынц, кусынц, канд нæ бæстæйы нæ, фæлæ ма бирæ фæсарæйнаг бæстæты дæр. Се ппæты кой нæ кæндзыстæм, нæ фыццæгты нæ зæрдыл æрлæууын кæнæм.
— Саламты Софья — фыццаг хæххон ирон сылгоймаг, каст фæци С.М. Кировы номыл хæстон медецинон академи.
— Бутаты Фатимæйæн — фыццаг ирон сылгоймагæн лæвæрд æрцыд Паддзахадон премийы лауреаты ном.
— Дудараты Вероника — выццаг ирон сылгоймаг дирижер.
— Туаты Ольга -фыццаг ирон сылгоймаг — профессор.
— Калоты — Барахъты Еленæ — фыццаг ирон сылгоймаг прокурор æнæхъæн Цæгат Кавказы.
— Кочысаты Розæ — фыццаг ирон сылгоймаг фыссæг.
— Фыццæгтæ иунæгæй нæ баззадысты. Бонæй — бонмæ рæзы нæ чысыл Ирыстонæн кад æмæ намыс чи хæссы, уыцы сылгоймæгты нымæц. Кубæйы, Сирийы, Турчы, Англисы, зæрдиаг къухæмдзæгъд кодтой ирон чызг — балеринæ Адырхаты Светланæйæн.
— Сылгоймагæн сæрибар бæстæйы цы кад æмæ намыс ис, уый иттæг бæрæгæй зыны Ирыстоны сылгоймæгты уавæрыл.
Æз дæр уыцы сылгоймæгтæм хауын. Нырма ныр цæуын царды стыр фæндагмæ æмæ мæ зæрдæ дарын, мæ бирæ фæндтæ мæ къухы кæй бафтдзысты, уымæн амæ цæрын сæрибар дуджы.
Хостыхъоты Зинæйы æмдзæвгæ «Æз — сылгойма у ирон сылгоймæгтæн гимны хуызæн æмæ йæ лæвар кæнын нæ абоны сылгоймаг-уазджытæн. (Скъоладзау дзуры æмдзæвгæ)
— Ууыл нæ урок фæци, стыр бузныг уе ппæтæн дæр.
Бæрæггæнæнтæ.
Хæдзармæ куыст. Нывæцæн: «Азауы фæлгонц»
Т.Н. Чибиров
УДК 81.25
йО! 10.23671/УЫС.2019.4.43322
ФОРЕНИЗАЦИЯ И ДОМЕСТИКАЦИЯ: ПРОБЛЕМА ИНТЕРПРЕТАЦИИ ОБРЯДОВОЙ ЛЕКСИКИ В РАССКАЗЕ С.К. ГАДИЕВА «АЗАУ»
(на русском и английском) Т.Н. Чибиров*
Аннотация. В данной статье рассматривается проблема интерпретации обрядовой лексики (на материале рассказа С.К. Гадиева «<Азау»), которая заключается в культур-но-коннотативных особенностях эквивалентов исходного языка (далее ИЯ) и переводящего языка (далее ПЯ). В статье подчеркивается, что при работе в тексте с культурным фактором, в частности при интерпретации обрядовой лексики, следует руководствоваться принципом переводческой стратегии форенизации, представляющей собой наиболее адекватный перевод (по Ю. Найда), а также выступающим в качестве перевода-сопротивления, цель которого заключается в том, чтобы сделать работу переводчика более заметной путем выделения чуждых для реципиента иностранных элементов, что позволяет защитить оригинальный текст от идеологического влияния целевой культуры (по Л. Венути).
Ключевые слова: доместикация, форенизация, интерпретация обрядовой лексики, культурный фактор в тексте, осетинская литература, осетинские обычаи, стратегия перевода, теория перевода.
В данной статье рассматривается проблема интерпретации национально-культурной специфики при переводе художественного текста. Как отмечает И. Левый, ввиду несоизмеримости языкового материала подлинника и перевода, и соответственно невозможности достижения семантического тождества между ними, возможна лишь интерпретация [12, с. 66]. Немецкая исследовательница Кристиан Норд (Christiane Nord) подчеркивает, что в процессе перевода происходит сравнение культур («translating means comparing cultures» [31, с. 77]) таким образом, что ввиду их различий точный перевод невозможен. Т.А. Казакова указывает на различия грамматического строя, синтаксических конструкций и культур ИЯ и ПЯ, как факторов, препятствующих выполнению точного перевода [10, с. 9]. Как отмечает Я.И. Рецкер, задача переводчика состоит в том, чтобы «передать средствами другого языка целостно и точно содержание подлинника, сохранив его стилистические и экспрессивные особенности» [19, с. 10].
К задачам данного исследования относится описание проблем, с которыми сталкиваются переводчики художественных текстов (в частности при интерпретации обрядовой лексики) и разработка способов их преодоления.
Художественный перевод направлен на знакомство читателей а) с творчеством писателя, б) с культурой его народа; а передача национально-культурной специфики является для переводчика, пожалуй, одной из самых сложных задач.
Для того чтобы выявить национально-культурную специфику текста Сека Гадиева, предполагается провести сравнение картин мира оригинала и переводов (на русский и английский).
Настоящая статья содержит анализ примеров
из художественного текста, содержащих обрядовую лексику и возможные решения по их переводу на английский язык. Материалом исследования послужил рассказ С.К. Гадиева «Азау» общим объемом 14 страниц и его переводы на русский язык (А.А. Дзантиев, 1983; Т.А. Саламов, 2008).
«Азау» является одним из самых символичных произведений Сека Гадиева, где повествуется о трагичной истории любви, острой социальной несправедливости, тяжелом быте осетинского народа. В.И. Абаев определяет рассказ «Азау» как «осетинский вариант вечной темы Ромео и Джу-льеты», представляющий собой триумф любви [2, с. 9]. В.И. Абаев также отмечает, что произведениям Сека Гадиева присуща глубокая народность. В творчестве основоположника осетинской прозы народное содержание гармонично сочетается с народной формой [2, с. 7], что объясняет обилие культурного фактора в материале исследования.
В рассказе «Азау» встречаем обрядовую лексику, которая является одним из способов репрезентации культуры в языке. Интерпретация обрядовой лексики нередко вызывает сложности у переводчиков, поскольку эквиваленты ИЯ и ПЯ имеют культурно-коннотативные различия.
Решая лингвокультурологические проблемы при работе с текстом, следует принимать во внимание особенности переводческих стратегий (доместикация — адаптация текста оригинала под культурные ценности языка перевода; форенизация — сохранение культурных ценностей оригинала при переводе).
В.В. Сдобников определяет стратегию перевода следующим образом: «…это программа осуществления переводческой деятельности, формирующаяся на основе общего подхода переводчика
* Чибиров Тимур Николаевич — м. н. с. Центра скифо-аланских исследований имени Абаева Владикавказского научного центра РАН (langless.ru@gmail.com).
ТОМ 19
к выполнению перевода в условиях определенной коммуникативной ситуации двуязычной коммуникации» [21, с. 172].
Согласно Routledge Encyclopedia of Translation Studies, переводческая стратегия доместикация практиковалась еще в античный период римскими поэтами (Гораций, Проперций) при переводе греческих текстов на латынь [31, с. 77]. Доместикация представляет собой тип перевода, который направлен на сведение к минимуму иностранных элементов, чуждых и непонятных целевой аудитории [31, с.77].
Переводческая стратегия форенизации была впервые сформулирована в немецкой культуре в период классицизма и романтизма в литературе и искусстве. Наиболее убедительно ее изложил немецкий философ и теолог Фридрих Шлейермахер в своей работе «О различных способах перевода», в которой подчеркивал, что переводы с разных языков на немецкий должны по-разному звучать и восприниматься: читатель должен распознать черты испанского языка в переводе с испанского и, соответственно, черты греческого языка в переводе с греческого [31, с.77-78; 28, с. 202]. Форенизация, согласно W. Yang, представляет собой преднамеренное нарушение условностей целевого текста, в который привносятся чуждые элементы оригинала [31, с.77].
Споры об этих противоположных переводческих стратегиях велись еще с древнейших времен. Е.В. Шелестюк и Э.Д. Гриценко отмечают, что «дихотомия стратегий буквального перевода священных текстов и более или менее вольного перевода светских текстов была центральной темой пере-водоведения» в работах Цицерона (106-43 гг. до н. э.), Блаженного Иеронима (347-420 гг. н. э.) и других переводчиков, писателей, общественных и религиозных деятелей [28, с. 202].
В современном переводоведении к наиболее ярким представителям этих двух переводческих стратегий относят Юджина Найда (Eugene Nida — domestication) и Лоуренса Венути (Lawrence Venuti — foreignization).
Ю. Найда выделяет два типа эквивалентности, которыми, по мнению исследователя, следует руководствоваться при переводе: формальная и динамичная (или функциональная). В случае формальной эквивалентности переводчик концентрирует внимание на самом сообщении, как в аспекте формы, так и содержания. При формальной эквивалентности происходит проникновение в лексическую, грамматическую и структурную формы оригинального текста, что характерно для буквального перевода. В основу функциональной эквивалентности заложен принцип эквивалентного эффекта, т. е. отношение реципиента к сообщению должно быть передано в тексте перевода максимально близко к оригиналу. Рассматривая функциональную эквивалентность в области языка, культуры и перевода, Ю. Найда выделяет задачу минимум, согласно которой «читатели переведенного текста должны по-
нимать его на уровне восприятия читателями оригинала», и задачу-максимум, которая заключается в том, чтобы «читатели переведенного текста могли понимать и оценивать его таким же образом, как и читатели оригинала» [31, с. 78].
Функциональная эквивалентность по Ю. Найда разработана и используется для руководства по переводу Библии. Переводческая работа исследователя преследует особую цель — перевод христианских текстов, направленный на изменение духовного мировоззрения последователей других религий. Для того чтобы переведенный текст был понятен целевой аудитории, сообщение, которое дословно переводится «не позволяй твоей левой руке знать, что делает правая рука», может интерпретироваться как «поступай таким образом, чтобы даже твой близкий друг не узнал об этом». Найда отмечает, что подобный способ перевода позволяет избежать возможного недопонимания у реципиента и, соответственно, адаптировать его под современные реалии жизни. Исследователь подчеркивает, что подобная практика допустима при переводе Библии, однако при работе в тексте с культурным фактором функциональная эквивалентность является неадекватным способом перевода и даже может ввести читателя в заблуждение [31, с.78].
Переводческая стратегия форенизации была сформулирована Л. Венути для сопротивления «агрессивной одноязычной» англо-американской культурной среде. Исследователь подчеркивает, что в основу целей и функционирования доместикации заложена идея насильственного принуждения, которая проявляется в этноцентрическом характере данной переводческой стратегии, стремящейся к сокращению оригинального текста и его адаптации под ценности языка перевода. Венути противопоставляет стратегию «перевода-сопротивления» (т. е. форенизацию) традиции сглаженного перевода (т. е. перевод, в котором чуждые иностранные элементы сведены к минимуму) [31, с. 78].
Венути отмечает, что метод форенизации представляет собой этнодевиантное давление на культурные ценности языка перевода, подчеркивающее отличие оригинального текста от перевода, что позволяет поместить читателя в лингвокультурную среду автора. По мнению исследователя, «крайне желательно» предпринимать попытки к сдерживанию «этноцентрического насильственного принуждения» противоположной переводческой стратегии (т. е. доместикации). Иными словами, метод форенизации может подавлять «насильственное» одомашнивание (т. е. сглаживание), адаптирующее текст под культурные ценности англоязычного мира. Таким образом, форенизация, в поддержку которой выступают Л. Венути и его последователи, является отчуждающим стилем перевода, рассчитанным на то, чтобы сделать видимым присутствие переводчика путем выделения чуждых (для реципиента) иностранных элементов из оригинального текста, что позволяет защитить его (т. е. исходный
ТОМ 19
текст) от идеологического влияния целевой культуры. Согласно Л. Венути, доместикация и форенизация — это скорее «эвристические понятия», нежели бинарные оппозиции. Их значимость может меняться в зависимости от времени и принадлежности текстов (оригинала и перевода) к той или иной культурной среде. Однако что остается неизменным, так это то, как доместикация и форенизация подходят к вопросу степени отражения культурных различий в тексте [31, с. 78].
В материале исследования (рассказе С.К. Гадиева «Азау») встречаем пример, относящийся к свадебной обрядности, который в обоих переводах данного произведения на русский язык (Дзантиев 1983, Саламов 2008) передается с учетом переводческой стратегии доместикации:
къухылх^ц^г ‘шафер’: Н^мтт^ рав-зœрстой, лœппуйы мад Томианмœ йœ
къухылхœцœджы барвыстой, цœмœй œгъдаумœ г&сг& нœмттœй равзара лœппуйыл йœ
мады ‘взœрст ном сœвœрой [7, с. 406] — «Судили, рядили, а потом послали к Томиан ее шафера, чтобы, по обычаю, назвать новорожденного именем, выбранным матерью» [20, с. 29].
Хотя осетинское къухылхœцœг и русское шафер содержат сему «друг жениха», однако они не выражены полной эквивалентностью, а учитывая контекст, шафер и вовсе можно рассматривать не совсем адекватным.
Осетинское къухылхœцœг в обоих переводах на русский передается лексемой шафер, что представляет собой пример переводческой стратегии доместикации, т. е. адаптации текста оригинала под культурные ценности языка перевода.
В кратком словаре «Этнография и мифология осетин» къухылхœцœг (букв. держащий за руку) определяется как лицо, наделенное в традиционной осетинской свадебной обрядности широкими полномочиями. Отношения къухылхœцœг с женихом и невестой выходили за рамки свадьбы; являясь, как правило, одним из близких друзей жениха, къухылхœцœг, согласно обычаям, впоследствии становился названным братом невесты, вступая, таким образом, в отношения искусственного родства, как с семьей невесты, так и с семьей жениха [8, с. 87]. В свою очередь шафер, согласно словарям русского языка, указывает исключительно на свадебную обрядность [5, с. 1492; 22, с. 704; 23, с. 1408].
Значение лексемы къухылхœцœг, реализуемое в данном контексте, выходит за рамки свадебной обрядности. Таким образом, выбранное переводчиком, в вышеприведенном примере, шафер является не совсем адекватным, поскольку русский эквивалент указывает исключительно на свадебную обрядность.
В этой связи, в рамках осуществляемого нами перевода1 данного произведения на английский
язык, мы интерпретируем лексему къухылх&ц&г как a sworn brother who was her best man at the wedding («названный брат, бывший шафером на свадьбе»). Для того чтобы передать оба признака лексемы къухылх&ц&г, реализуемых, на наш взгляд, в контексте, мы вынуждены представить столь семантически избыточный перевод, где английский текст содержит указание на а) искусственное родство; б) свадебную обрядность: Н&мтт& равз&рстой, л&ппуйы мад Томианм& й& къухылх&ц&джы барвыстой, ц&м&й &гъдаум& г&сг& н&мтт&й равзара л&ппуйыл й& мады ‘вз&рст ном с&в&рой [7, с. 406] — «Names were selected and Tomian’s sworn brother, who had been her best man at the wedding, was sent to visit her so that she could choоse among the names, according to the custom, and therefore the boy would be named by his mother’s choice» [переведено нами. — Т. Ч.].
Однако в дальнейшем при появлении в тексте лексемы къухылх&ц&г нами передается уже один, наиболее актуальный ее признак — признак искусственного родства, содержащийся в лексеме a sworn brother ‘названный брат’: Томи-аны къухылх&ц&г хист&р л&гт&н радзырд-та Томианы &вз&рст ном [7, с. 406] — «Шафер передал старшим желание матери» [9, с. 53] -«Tomian’s sworn brother informed the elders of her name choice» [переведено нами. — Т. Ч.].
В рассказе С.К. Гадиева «Азау» встречаем также примеры, относящиеся к поминальной обрядности:
1) Зжрджвжржн бон ‘один из цикла поминальных дней, приуроченных к христианскому празднику Вознесения’ [1, с. 302], ‘день поминовения усопших в текущем году’ [15, с. 28], ‘утешение души в день Заговения’ [2б, с. 266]: Азау раст З&рд&в&р&н бонм& й&хи сц&тт& кодта…[7, с. 419].
Приводим оба перевода данного произведения на русский язык, которые по-разному интерпретируют лексему З&рд&в&р&н бон с учетом противоположных переводческих стратегий (доместикации и форенизации):
Подходил праздник Вознесения, и Азау стала собираться в дорогу… (перевод Т.А. Саламова -доместикация) [20, с. 40].
Азау собралась в дорогу как раз накануне праздника Зардаваран (перевод А.А. Дзантиева -форенизация) [9, с. 64].
На наш взгляд, интерпретация обрядовой лексики (особенно названий различных обрядов и обычаев) должна осуществляться с учетом принципов форенизации, поскольку в определенных случаях отклонение от данной переводческой стратегии влечет за собой неточности и введение в заблуждение реципиента, который зачастую обращается к иностранной литературе, в том числе и для
‘ Наш перевод данного произведения на английский язык не претендует на художественность, однако содержит основные переводческие стратегии и приемы.
получения информации национально-культурного характера.
Как было отмечено нами выше, перевод данного примера осуществлен Т.А. Саламовым с учетом принципов доместикации (т. е. в ходе данной переводческой стратегии происходит адаптация текста оригинала под культурные ценности языка перевода): Азау раст З&рд&в&р&н бонм& й&хи сц&тт& кодта…[7, с. 419] — «Подходил праздник Вознесения, и Азау стала собираться в дорогу…» (Перевод Т. Саламова — стратегия доместикации) [20, с. 40].
Согласно «Православной энциклопедии» (под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла), Вознесение Господне [греч. ‘AvaAq^ig той Кирои; лат. Ascensio Domini] отмечается для прославления воскресшего Иисуса Христа, которое тесно связано с Его Вознесением на небеса [18], о чем неоднократно упоминается в Новом Завете [4, с. 173,195, 234-235, 245, 265-270].
Вознесение Господне имеет искупительный характер [4, с. 263, 268, 269] и выступает как образ обожения каждого верующего во Христа. Как отмечал святой Григорий Палама, Вознесение Господне предназначено для всех людей — все воскреснут в день второго пришествия Иисуса Христа. Однако вознесутся лишь те, кто «распяли грех через покаяние и жительство по Евангелию» [18].
В свою очередь з&рд&в&р&н / з&лд&в&р&н, з&лдк&рд&н (диал.) в осетинской культуре хоть и соответствует христианскому Вознесению (з&рд&в&р&н отмечается в четверг шестой недели после пасхи [25, с. 152], как и праздник Вознесения, который также приходится на четверг шестой недели после пасхи [16], однако, согласно Л.А. Чибирову, у осетин праздник получил развитие одностороннего характера, как день поминовения усопших. «В этот день принято было очищать, выравнивать и отделывать могилы недавно умерших, обсаживать их цветами, молодыми деревьями, обкладывать их дерном, строить склепы, а позже и памятники» [25, с. 152]. По мнению исследователя, праздник хоть и пришел к осетинам из православия, однако сохранил целый ряд языческих элементов [26, с. 381].
Рассматривая этимологию данного слова, В.И. Абаев выделяет дигорский вариант как первичный, толкуя его следующим образом: з&лд&в&р&н (з&лд& ‘дерн’, ээв&р&н ‘укладка’) — «день укладки дерна на могилах». В иронской форме з&рд&в&р&н, по мнению исследователя, произошла замена з&лд& ‘дерн’ на з&рд& ‘сердце’, что привело к изменению семантики: «праздник стал пониматься не как день «дерноукладки», а как день «обещания», от з&рд& &в&рын ‘обещать’, ‘обнадеживать’» [1, с. 302].
У русских в день Вознесения также принято вспоминать умерших, которые, как считалось, оберегают родственников, вспоминающих о них. Как в православии, так и в католичестве, к Вознесению
приурочено несколько особых церковных обрядов (Всенощное бдение; Литургия, на которой читают Евангелие от Марка; благословение бобов и винограда во время мессы; тушение пасхальной свечи и т. д.) [6].
Хотя в «Периодической печати Кавказа об Осетии и осетинах» встречается упоминание о Вознесении, описывается оно не как христианский праздник, а как большие поминки, имевшие, согласно С.Г. Каргинову, крайне разорительный характер и пагубно влиявшие на хозяйство горца [17, с. 576].
Таким образом, рассматриваемый пример Азау раст 3œpdœeœpœH 6oHMœ йœхи cuœmmœ кодта [7, с. 419] следует интерпретировать на английский следующим образом: Azaw got ready right by the day of Zœrdœvœrœn. Свой перевод на английский мы также снабжаем сноской, в которой объясняется предназначение рассматриваемого праздника (foot-note: Zœrdœvœrœn is the day of the ancestors in the annual religious calendar of the Ossetians) [переведено нами: Чибиров].
В праздник 3œpdœeœpœH было принято не только облагораживать могилы умерших родственников, но и накрывать поминальный стол, на который подавали разнообразные блюда, чтобы «накормить» покойника на том свете [26, с. 381]. В рассказе упоминание о празднике 3œpdœeœpœH сопровождается сообщением о приготовлении Азау (т. е. главной героиней) поминальной еды: … арахъхъ рауагъта, гъотелийы тœнджытœ сфых-та, иу фыс балхœдта, yœpdoH сифтыгъдтой œMœ йœ фырттœй uyuMœ ацыд [7, с. 419] — «Она сделала араку, испекла пирогов и купила барана. В арбу запрягли лошадь, и Азау отправилась в путь с одним из сыновей» [20, с. 40] — «She made araq, baked scones, bought a sheep and headed off in a cart with one of her sons» [переведено нами. — Т. Ч.].
Вышеприведенный пример содержит также упоминание о баране (иу фыс балхœдта — купила одного барана), которое в данном контексте передает семантику жертвенного животного к празднику Зœрдœвœрœн. Согласно Л.А. Чибирову, культ барана получил сильное развитие среди осетин, и «считался первым по значимости и лучшим жертвенным животным при отправлении ритуально-обрядовых процедур» [26, с. 158]. Указывая на связь культа барана с культом предков, исследователь отмечает, что «вплоть до недавнего времени в день поминовения умерших (Зœрдœвœрœн) осетины закапывали в могилу покойника сердце жертвенного барана» [26, с. 464-465].
Следует отметить, что не только обрядовая лексика, но и восклицания могут передаваться по-разному с учетом рассматриваемых переводческих стратегий: Mœ къонайыл, yœдœ уый œ3 куы Hœ зыдтон [7, с. 407] (осет. къона ‘очаг’) — «Господи, а ведь я этого не знала!» [20, с. 29] (стратегия доместикация) — «О очаг мой, никогда об этом не слышала» [9, с. 54] (стратегия форенизация).
Къона т. е. ‘домашний очаг’ выполнял важней-
ТОМ 19
шую роль в осетинской семье, воспринимаясь как святыня и символизируя семейное благополучие и единство [8, с. 85]. Религиозное почитание очага и надочажной цепи Б.А. Калоев связывает с культом предков. Исследователь отмечает, что «сильнейшим оскорблением, неминуемо влекшим за собой кровную месть, было оскорбление очага и надочажной цепи» [11, с. 194]. Очаг и надочажная цепь являлись также необходимыми атрибутами свадебной и родильной обрядности осетин [8, с. 85]. Согласно краткому словарю «Этнография и мифология осетин», обращаясь к покровителю домашнего очага — Сафа [8, с. 122], «над очагом давали клятву; с очагом прощалась девушка, выходя замуж; вокруг очага обводили невесту в доме жениха, приобщая ее к новой семье <…>; под золу очага зарывали пуповину новорожденных» [8, с. 85].
Передача восклицания нередко осуществляется при помощи приема целостного переосмысления, который представляет собой осознание смыслового значения всего словосочетания, смысловой группы или предложения и предполагает, как отмечает Н.А. Читалина, его «перевыражение» словами, иногда очень далекими от слов подлинника [27, с. 73].
Я.И. Рецкер в своем фундаментальном труде «Теория перевода и переводческая практика», рассматривая прием целостного преобразования, приводит широкий ряд примеров из разговорного языка, в которых видимая связь между внутренней формой ИЯ и ПЯ не прослеживается. Ученый отмечает, что «традиция языковых контактов использовала ряд целостных преобразований частотных лексических единиц и закрепила их результаты как словарные соответствия»: How do you do — Здравствуйте; Welcome — Добро пожаловать; Never mind — Ничего, не беспокойтесь, не обращайте внимания; Don’t mention — Не стоит благодарности; Forget it — Не стоит говорить об этом; Here you are — Вот, пожалуйста; Here’s to you — За ваше здоровье; Well done — Браво! Молодец; Have done
— Хватит, довольно; That’ll do. — Достаточно, хватит, можете идти, вы свободны; Now then — Ну-ка, скорей; Well now — Ну, что же; Shut up — Заткнись; Help yourself — Кушайте, пожалуйста; Hear, hear! — Правильно, правильно! [19, с. 60-61].
Однако, на наш взгляд, для того, чтобы подчеркнуть особое отношение осетин к очагу, при переводе рассматриваемого примера следует руководствоваться принципом переводческой стратегии форенизации, вопреки Л.С. Бархударову, относившему буквальный перевод к более низкому уровню, недостаточному для передачи неизменного плана содержания при соблюдении норм ПЯ [3, с. 10]: М& къонайыл, у&д& уый &з куы н& зыдтон [7, с. 407]
— «Oh my hearth, I didn’t know that» [переведено нами. — Т. Ч.].
2) хист ‘поминки’: Томианхистыт&ф&кодта,
х&дзары ма цы мурзгъ&л уыд, ад&м&н бах&рын кодта, ма ноджыд&р сауис&ны
хист хъуыд [7, с. 411] — «Томиан не раз собирала в доме последние крохи, чтобы справить поминки по погибшему мужу, и вот теперь ей оставалось справить еще один перед тем, как снять траур» [9, с. 57].
Приведенный нами перевод А.А. Дзантиева является, на наш взгляд, наиболее точным, поскольку передает всю информацию, содержащуюся в оригинале. В переводе же Т. Саламова сообщение о «поминках по случаю снятия траура» (сауис&ны хист) опускается; Томиан хистыт& ф&кодта, х&дзары ма цы мурзгъ&л уыд, ад&м&н бах&рын кодта, ма ноджыд&р сауис&ны хист хъуыд [7, с. 411] — «Томиан устроила последние поминки по мужу, потратив на них те крохи, которые еще оставались в доме» (перевод Т. Саламова) [20, с. 33].
Одной из важнейших задач художественного перевода является передача национально-культурной специфики. Рассматриваемый пример содержит информацию, указывающую на особенности осетинской поминальной обрядности, в частности, на наличие целого ряда поминальных мероприя-тий2, организация которых требовала очень больших расходов и, согласно В.Ф. Миллеру, в 70-80 гг. XIX в. превышала 2 000 рублей у осетин-христиан [13, с. 288].
Я.В. Усачева в своей статье «Языковая картина мира и подходы к анализу оригинала и перевода художественного произведения» подчеркивает, что переводчик художественных текстов в равной степени должен придерживаться оригинала и принимать во внимание нормы целевой культуры, в противном случае реципиент (т. е. читатель) получит лишь фрагментарное представление [24, с. 246].
В английской языковой картине мира концепт поминки достаточно содержательно представлен:
mercy meal ‘поминки после похорон’ (в Православии) [14];
month’s mind ‘Roman Catholic requiem mass held a month after a person’s death’ — «католическая заупокойная месса, проводимая спустя месяц после смерти человека» [29];
funeral feast ‘поминки’ (в России и в соседних странах) [14];
funeral repast ‘поминки’ (поминальный обед) [14];
wake ‘a watch held over the body of a dead person prior to burial and some times accompanied by festivity’ — «присмотр за телом умершего человека перед погребением, иногда сопровождающийся пиршеством») [29];
Это далеко не полный список поминальных мероприятий по покойнику, проводимых в разное время, среди которых мы выделяем ЛЕ funeral feast, отдельные коннотативные признаки которой указывают на определенный регион распростране-
2 Профессор Л.А. Чибиров в своей монографии «Традиционная духовная культура осетин», рассматривая поминальные обряды осетинского народа, приводит список из 25 поминок, проводимых родственниками умершего в течение года [26, с. 311].
ния (см. выше funeral feast «в России и в соседних странах»). Лексема feast в составе сложного существительного funeral feast указывает, на обрядовый характер пиршества: feast — a periodic religious observance commemorating an event or honoring a deity, person or thing («периодический религиозный обряд, отмечающий событие или чествующий божество, человека или предмет») [29].
Таким образом, на наш взгляд при переводе вышеприведенного примера следует использовать ЛЕ funeral feast… «Томиан хистыт& ф&кодта, х&дзары ма цы мурзгъ&л уыд, ад&м&н с& бах&рын кодта, ма
ноджыд&р сауис&ны хист хъуыд» [7, с. 411] -«Tomian made a number of funeral feasts, she fed people with crumbs, that had found at home, but she still needed to make another one for the end of the mourning period» [переведено нами. — Т. Ч.].
Итак, в рамках данного исследования рассмотрен ряд примеров обрядовой лексики из рассказа С.К. Гадиева «Азау», а также способы ее интерпретации на русский и английский языки. Обилие культурного фактора в материале исследования
объясняется глубокой народностью произведений основоположника осетинской прозы, в которых народное содержание гармонично сочетается с народной формой. Сложность интерпретации обрядовой лексики состоит в культурно-коннотативных различиях эквивалентов Ия и ПЯ, а при решении лингвокультурологических проблем следует принимать во внимание особенности переводческих стратегий. Рассмотренный теоретический материал позволил сделать вывод в отношении культурного фактора в тексте, который, на наш взгляд, следует интерпретировать с учетом переводческой стратегии форенизации, что отмечает также Ю. Найда — видный представитель противоположной переводческой стратегии, подчеркивая, что функциональная эквивалентность (доместикация) является неадекватным способом перевода при работе с культурной информацией в тексте. К тому же форенизация представляет собой перевод-сопротивление, позволяющий защитить оригинальный текст от идеологического влияния целевой культуры и сделать работу переводчика более заметной.
ЛИТЕРАТУРА
1. Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т. IV. U-Z. -M.: Изд-во «<Виком», 1996. 326 с.
2. Абаев В.И. Слово о Сека Гадиеве // Гадиев С.К. Произведения: проза, стихи, пьесы, миниатюры — Владикавказ: Ир, 2008 С. 5-10.
3. Бархударов Л.С. Уровни языковой иерархии и перевод. «(Тетради переводчика», № 6, М., 1969, с.10.
4. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Заветов. Использован текст Юбилейной Библии издательства «Свет на Востоке». 2013. 1248 с.
5. Большой толковый словарь русского языка. / Сост. и гл. ред. С.А. Кузнецов. — СПб.: «Норинт», 2000. 1 536 с.
6. В начале июня православные христиане отметят светлый праздник Вознесения Господне // the Russian times.com [Электронный ресурс] — Режим доступа: http:// therussiantimes.com/news/358847.html (дата обращения: 27. 05. 2019)
7. Гждиаты С. Уацмыстж (Гадиев С.К. Произведения). -Дз&уджыхъ&у: Ир, 1991. 639 с.
8. Дзадзиев А.Б., Дзуцев Х.В., Караев С.М. Этнография и мифология осетин. Краткий словарь. — Владикавказ, 1994. 284 с.
9. Дзантиев А.А. Перевод рассказа Сека Гадиева «Азау» (на русский язык) // Антология осетинской прозы. — Орджоникидзе: Ир, 1983. С. 53-65.
10. Казакова Т.А. Практические основы перевода. English ^ Russian. — Серия: Изучаем иностранные языки. — СПб.: Изд-во «Союз», 2000. 320 с.
11. Калоев Б.А. Осетины (историко-этнографическое исследование). Изд. 2-е, исправ. и доп. — М.: Изд-во «Наука», 1971. 357 с.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
12. Левый И. Искусство перевода // Перевод с чешского и предисловие Вл. Россельса.- М.: Изд-во «Прогресс», 1974. 397 с.
13. Миллер В.Ф. Осетинские этюды. — М., 1881. С. 288.
14. Мультитран [Электронный ресурс] // Мультимедийный словарь перевода слов онлайн. — Режим доступа: http:// www.multitran.ru.
15. Осетинские обычаи. Составитель Гастан Агнаев: Рецензенты Камал Ходов, Геор Чеджемты. — Владикавказ, «Урсдон», 1999. 172 с.
16. Пасха Христова и подвижный богослужебный круг // Православие.ru [Электронный ресурс] — Режим доступа: https://pravoslavie.ru/105155.html (дата обращения: 17. 05. 2019)
17. Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах [Текст]: науч.-попул. сб. — Владикавказ: Ир. Кн. 7 / ФГБУН Сев.-Осетинский ин-т гуманит. и соц. иссл. им. В.И. Абае-ва/сост. Л.А. Чибиров — 2014. 615 с.
18. Православная энциклопедия. Под ред. Патриарха Московского и всея Руси Кирилла [Электронный ресурс] // Т. 9. 2009. С. 197-203. — Режим доступа: http://www. pravenc.ru/text/Вознесение Гэсподне^Ш (дата обращения: 15.05.2019).
19. Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. Очерки лингвистической теории перевода / Дополнения и комментарии Д.И. Ермоловича. — 3-е изд., стереотип. -М.: «Р. Валент», 2007. 244 с.
20. Саламов Т. Перевод рассказа Сека Гадиева «Азау» (на русский язык) // Гадиев С.К. Произведения: проза, стихи, пьесы, миниатюры. — Владикавказ: Ир, 2008. С. 28-41.
21. Сдобников В.В. Стратегия перевода: общее определение //Вестник ИГЛУ. 2011. № 1. С. 165-172.
22. Словарь русского языка (МАС): В 4-х т./АН СССР, Ин-т рус. яз.; Под ред. А.П. Евгеньевой. — 3-е изд., стереотип. -М.: Русский язык, 1985-1988. Т. 4. С — Я. 1988. 800 с.
23. Толковый словарь живого великорусского языка. /Сост. В.И. Даль. Т. IV. C — V. С.-Петербург — Москва: Издание т-ва М.О. Вольфъ, 1909. 1 619 с.
24. Усачева Я.В. Языковая картина мира и подходы к анализу оригинала и перевода художественного произведения // Новый филологический вестник. № 3 (42). 2017. С. 241-253.
25. Чибиров Л.А. Народный земледельческий календарь осетин. — Цхинвал: Изд-во «Ирыстон», 1976. 302 с.
26. Чибиров Л.А. Традиционная духовная культура осетин /Под ред. Ю.Ю. Карпова. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2008. 711 с.
27. Читалина Н.А. Учитесь переводить (Лексические проблемы перевода).- М., «Междунар. отношения», 1975. 80 с.
28. Шелестюк Е.В., Гриценко Э.Д. О форенизации и доместикации в переводе и возможностях их лингвистической оценки //Вестник ЧелГУ. 2016. №4 (386). Филологи-
ТОМ 19
ческие науки. Вып. 100. С. 202-207.
29. MWOD — Merriam-Webster Online Dictionary [Electronic resource]/ Merriam-Webster, Inc. Electronic data. — [S. l.], cop. 2019. — Mode of access: http://www.merriam-webster.com. -Title from the Internet home page.
30. Venuti, L. The translator’s invisibility / L. Venuti. — London, New York: Routledge, 1995.
31. Yang, W. Brief Study on Domestication and Foreignization in Translation / W. Yang // Journal of Language Teaching and Research. — 2010. — Vol. 1, no. 1. — Pp. 77—80.
FOREIGNIZATION AND DOMESTICATION: THE PROBLEM OF INTERPRETATION OF RITUAL VOCABULARY IN S.K. GADIEV’S STORY «AZAW» (INTO RUSSIAN AND ENGLISH) T.N. Chibirov
«The Abaev’scentre of scythian-alanian studies» of Vladikavkaz scientific centre of the Russian Academy of Sciences (langless.ru@gmail.com).
Abstract. The article considers the problem of interpretation of ritual vocabulary (on the material of S.K. Gadiev’s story «Azaw»), which is in cultural-connotative peculiarities of the source-language and target-language equivalents. The article stresses that when dealing with the cultural factor in the text, in particular in interpreting ritual or ceremonial vocabulary, the principle of foreignization should be applied as the most appropriate translation (on Eugene Nida), it also acts as a mean of resistant translation that aims to make translator’s work more noticeable by highliting cultural elements of the source-translation and protecting it from the ideological influence of the target culture (on Lawrence Venuti).
Keywords: domestication, foreignization, interpretation of ritual vocabulary, cultural factor in the text, Ossetian literature, Ossetian customs, translation strategy, translation theory.
REFERENCES
1. Abaev V.I. Istoriko-etimologicheskij slovar’ osetinskogo yazyka. T. IV. U-Z. -M.: Izd-vo «Vikom», 1996. 326 s.
2. Abaev V.I. Slovo o Seka Gadieve//Gadiev S.K. Proizvedeniya: proza, stihi, p’esy, miniatyury — Vladikavkaz: Ir, 2008 S. 5-10.
3. Barhudarov L.S. Urovni yazykovoj ierarhii i perevod. «(Tetradi perevodchika», № 6, M., 1969, s.10.
4. Bibliya. Knigi Svyashchennogo Pisaniya Vethogo i Novogo Zavetov. Ispol’zovan tekst YUbilejnoj Biblii izdatel’stva «Svet na Vostoke». 2013. 1248 s.
5. Bol’shoj tolkovyj slovar’ russkogo yazyka. /Sost. i gl. red. S.A. Kuznecov. — SPb.: «Norint», 2000. 1 536 s.
6. V nachale iyunya pravoslavnye hristiane otmetyat svetlyj prazdnik Vozneseniya Gospodne // the Russian times.com [Elektronnyj resurs] — Rezhim dostupa: http://therussiantimes. com/news/358847.html (data obrashcheniya: 27. 05. 2019)
7. Gœdiaty S. Uacmystœ (Gadiev S.K. Proizvedeniya). -Dzœudzhyh»œu: Ir, 1991. 639 s.
8. Dzadziev A.B., Dzucev H.V., Karaev S.M. Etnografiya i mifologiya osetin. Kratkij slovar’. — Vladikavkaz, 1994. 284 s.
9. Dzantiev A.A. Perevod rasskaza Seka Gadieva «Azau» (na russkij yazyk) //Antologiya osetinskoj prozy. — Ordzhonikidze: Ir, 1983. S. 53-65.
10. Kazakova T.A. Prakticheskie osnovy perevoda. English ^ Russian. — Seriya: Izuchaem inostrannye yazyki. — SPb.: Izd-vo «Soyuz», 2000. 320 s.
11. KaloevB.A. Osetiny (istoriko-etnograficheskoe issledovanie). Izd. 2-e, isprav. i dop. — M.: Izd-vo «Nauka», 1971. 357 s.
12. Levyj I. Iskusstvo perevoda // Perevod s cheshskogo i predislovie Vl. Rossel’sa.- M.: Izd-vo «Progress», 1974. 397 s.
13. Miller V.F. Osetinskie etyudy. — M., 1881. S. 288.
14. Mul’titran [Elektronnyj resurs] // Mul’timedijnyj slovar’ perevoda slov onlajn. — Rezhim dostupa: http://www.multitran.ru.
15. Osetinskie obychai. Sostavitel’ Gastan Agnaev: Recenzenty Kamal Hodov, Geor CHedzhemty. — Vladikavkaz, «Ursdon», 1999. 172 s.
16. Paskha Hristova i podvizhnyj bogosluzhebnyj krug // Pravoslavie.ru [Elektronnyj resurs] — Rezhim dostupa: https:// pravoslavie.ru/105155.html (data obrashcheniya: 17. 05. 2019)
17. Periodicheskaya pechat’ Kavkaza ob Osetii i osetinah [Tekst]: nauch.-popul. sb. — Vladikavkaz: Ir. Kn. 7 / FGBUN Sev.-Osetinskij in-t gumanit. i soc. issl. im. V.I. Abaeva/sost. L.A. CHibirov — 2014. 615 s.
18. Pravoslavnaya enciklopediya. Pod red. Patriarha Moskovskogo i vseya Rusi Kirilla [Elektronnyj resurs] // T. 9. 2009. S. 197-203. — Rezhim dostupa: http://www.pravenc.ru/text/ Voznesenie Gospodne.html (data obrashcheniya: 15.05.2019).
19. Recker YA.I. Teoriya perevoda i perevodcheskaya praktika. Ocherki lingvisticheskoj teorii perevoda / Dopolneniya i kommentarii D.I. Ermolovicha. — 3-e izd., stereotip. — M.: «R. Valent», 2007. 244 s.
20. Salamov T. Perevod rasskaza Seka Gadieva «Azau» (na russkij yazyk) // Gadiev S.K. Proizvedeniya: proza, stihi, p’esy, miniatyury. — Vladikavkaz: Ir, 2008. S. 28-41.
21. Sdobnikov V.V. Strategiya perevoda: obshchee opredelenie // Vestnik IGLU. 2011. № 1. S. 165-172.
22. Slovar’ russkogo yazyka (MAS): V 4-h t./AN SSSR, In-t rus. yaz.; Pod red. A.P. Evgen’evoj. — 3-e izd., stereotip. — M.: Russkij yazyk, 1985-1988. T. 4. S — YA. 1988. 800 s.
23. Tolkovyj slovar’ zhivogo velikorusskogo yazyka. / Sost. V.I. Dal’. T. IV. C — V. S.-Peterburg — Moskva: Izdanie t-va M.O. Vol’f», 1909. 1 619 s.
24. Usacheva YA.V. YAzykovaya kartina mira i podhody k analizu originala i perevoda hudozhestvennogo proizvedeniya // Novyj filologicheskij vestnik. № 3 (42). 2017. S. 241-253.
25. CHibirov L.A. Narodnyj zemledel’cheskij kalendar’ osetin. -Ckhinval: Izd-vo «Iryston», 1976. 302 s.
26. CHibirov L.A. Tradicionnaya duhovnaya kul’tura osetin / Pod red. YU.YU. Karpova. — M.: Rossijskaya politicheskaya enciklopediya (ROSSPEN), 2008. 711 s.
27. CHitalina N.A. Uchites’ perevodit’ (Leksicheskie problemy perevoda).- M., «Mezhdunar. otnosheniya», 1975. 80 s.
28. SHelestyuk E.V., Gricenko E.D. O forenizaciii domestikacii v perevode i vozmozhnostyah ih lingvisticheskoj ocenki // Vestnik CHelGU. 2016. №4 (386). Filologicheskie nauki. Vyp. 100. S. 202-207.
29. MWOD — Merriam-Webster Online Dictionary [Electronic resource]/Merriam-Webster, Inc. Electronic data. — [S. l.], cop. 2019. — Mode of access: http://www.merriam-webster.com. -Title from the Internet home page.
30. Venuti, L. The translator’s invisibility / L. Venuti. — London, New York: Routledge, 1995.
31. Yang, W. Brief Study on Domestication and Foreignization in Translation / W. Yang // Journal of Language Teaching and Research. — 2010. — Vol. 1, no. 1. — Pp. 77—80.
ТОМ 19
Сека Гадиев
Азау(Рассказы)
РАССКАЗЫ
Оглавление:
Арагвинский князь. Перевод Т. Саламова
Мать и сын. Перевод Т. Саламова
Азау. Перевод Т. Саламова
Вдова. Перевод Т. Саламова
Садулла и Манидза. Перевод Т. Саламова
Залда. Перевод Т. Саламова
Айсса. Перевод Т. Саламова
Дыса. Перевод Т. Саламова
Сафиат. Перевод Т. Саламова
Сестра и брат. Перевод Т. Саламова
Цыппу из Куда. Перевод Т. Саламова
АРАГВИНСКИЙ КНЯЗЬ
Еще до того, как Грузия присоединилась к России, над рекой Арагви, недалеко от Косета, на выступе черной скалы стоял замок с высокой башней. Стены его сохранились и поныне. В этом замке жил арагвинский князь Нугзар Эристави.
В те времена арагвинские грузины были данниками князя, но осетины, жившие в ущельях Куд и Тырсыгом, и хиуские грузины были свободны, князю не подчинялись и податей не платили.
Постепенно князь приблизил к себе жителей Кудского ущелья, самым почитаемым из них он присвоил звание моурау, сделал их сборщиками податей, принимал их, как близких. И жители Куда поверили ему. А через них сблизился он и с жителями Тырсыгома и из тех тоже многих произвел в моурау. И те, и другие стали послушны ему, начали участвовать в его набегах, помогая ему усмирять непокорных и облагать их данью.
Однажды, весной, в теплый воскресный день люди сидёли на ныхасе, обсуждая свои дела. В это время появился князь со своей свитой и приветствовал собравшихся. Люди встали ему навстречу, и, поздоровавшись, помогли сойти с коня. Князь сел, как положено по обычаю, и обратился к ним:
– Хиуцы возгордились. Они не пропускают по своей земле ни конного, ни пешего, и даже птице не позволяют пролететь над собой. Князей они ни во что не ставят и ничьей власти не признают. Пойдем на них и сделаем их своими данниками!
Сноп горел, говорят, а веревка, которой он связан, над ним смеялась. Осетинам только намекни, что надо воевать, этого будет достаточно. Сколько их костей белеет в чужих землях, сколько жизней оборвала горячая пуля! Во все времена осетины не ленились заниматься войной. Вот и теперь князю не пришлось долго их уговаривать. Он условился с ними выступить в следующее воскресенье.
Прошла неделя. Княжеские отряды подошли к Кудской крепости, там к ним присоединилось Кудское войско и через день они двинулись в сторону Тырсыгома. Тамошние воины тоже присоединились к отряду князя. Тот не стал долго тянуть и двинул войска на Хиу. Хиуцы уже знали об этом и готовились к битве.
На другой день оба войска стали лицом к лицу на поле под Самтеро. С обеих сторон поскакали всадники, начались переговоры. Князь требовал от хиуцев, чтобы они покорились и стали его данниками. Хиуцы не соглашались и были готовы отстаивать свою свободу. Им было хорошо известно, что, покорившись, они будут навек обречены гнуться под княжеским ярмом: смерть казалась им лучше такой жизни.
Солнце уже садилось, озаряя горы последними кровавыми лучами, когда стало ясно, что переговоры ни к чему не приведут. Войска двинулись друг на друга.
В наступающих сумерках с обеих сторон засверкали языки пламени, неся противникам смерть. По ущельям над Тереком гремело эхо выстрелов, земля и небо дрожали от топота копыт и криков раненых. Хиуцы все до единого вышли на поле битвы: мужчины сражались, женщины носили им еду, воду, порох.
Точно не известно, сколько. дней длилось сражение, но хиуцы были разбиты. Их послы сдали князю ключи от крепостей и склонились перед ним.
Князь с войсками пробыл в Хиу до осени. Из самых сильных хиуских родов он набрал людей, сделал их сборщиками налогов и установил свои жестокие законы. Тех, кто еще сопротивлялся ему, он приказал казнить или бросить в подземелье Косетского замка. Он отобрал у народа все оружие, какое только смог найти, и поздней осенью отправился домой.
Настали черные времена. Обманом и хитростью князь постепенно и людей. Куда сделал своими данниками. Башня, говорят, рушится от тяжести своих собственных камней. Самые сильные фамилии Куда, получив от князя привилегии, стали на его сторону. Благодаря им, князь сумел подчинить себе и всех остальных. Свобода, справедливость, любовь – все оказалось в железной клетке. В те времена даже камни стали, бояться князей, кто же из людей мог поднять голову? Так тянулись годы и небо было сокрыто от людей черными тучами.
Арагвинский князь не знал жалости и зверствовал все больше и больше. Без его разрешения мужчина не мог жениться, а девушка – выйти замуж. Если где-нибудь бывала свадьба, князь мог потребовать, чтобы невесту в первую ночь привели к нему… Он все больше терял человеческое лицо, погряз в насилии и стал хуже зверя. Но во всем этом была не только его вина – вокруг него было немало негодяев, которые сбивали народ с толку, натравливали людей друг на друга. Человеческие законы были растоптаны и люди перестали понимать людей.
Одни, пользуясь поддержкой князя, плясали на головах бедняков, кормясь их трудом, а те, другие,, не могли шевельнуться под тяжким гнетом, работали от зари до зари и голодали.
В те самые времена в небольшом горном селении Ганис, на берегу Арагви, жили бездетные супруги – Берд и Кызмыда. Люди очень их любили за доброту и гостеприимство, жалели их и, часто молились богу, чтобы он дал им потомство. Видно, молитвы подействовали и Кызмыда забеременела. Весть об этом передавалась из уст в уста, но многие не верили в такую возможность, ведь Кызмыда никогда не имела детей и годы ее прошли как будто.
Наступил срок и в пятницу, перед пасхой, Кызмыда родила мальчика. Люди от души поздравляли Берда, они радовались, что небо сжалилось над теми, кого они так любили, и благодарили бога за это.
Но кто из бедных землепашцев мог быть счастлив в те времена? И сами они, и дети их, и скот – все было собственностью князей и те делали с ними, что хотели.
Той же весной, когда у Кызмыда родился мальчик, борзая сука князя принесла ей щенков. Сука тут же издохла, из щенков выжил только один и его выкармливали коровьим молоком. Однажды князь охотился возле Ганиса. Кызмыда сидела у ворот с ребенком на руках. Князь проезжал мимо и его взгляд остановился на ней – высокая, белокожая, полная женщина в летах и ребенок, похожий на нее, пухлый, словно сдобная булка. Он смотрел на мать и улыбался, как солнышко.
Князь со свитой остановился у ворот дома, вызвал Берда и сказал ему:
– Слушай! Я пришлю тебе своего борзого щенка, пусть твоя жена кормит его грудью и не вздумает оставлять голодным. Я вижу, у нее достаточно молока и она сможет хорошо выкормить его. И если попробуете не сделать этого, я вас уничтожу.
Читать дальше
Писательство-это занятие. Но иногда писательство становится подвигом. Кто хочет знать, что это значит, тот должен познакомиться с жизнью Сека Гадиева.
Горную Осетию времен Сека писатель Георгий Цаголов справедливо назвал «краем беспросветной нужды». Одним из самых глухих и бедных уголков этого края была родина Сека, селение Ганис в верховьях Арагви. Внешне Ганис и сейчас мало изменился по сравнению с прошлым веком. Убогие сакли с плоскими земляными кровлями сгрудились на крутом склоне… Кровли нижнего яруса служат дворами для вышележащего… Сохранилась и сакля Сека, такая же, как остальные. В этой полутемной сакле, свет в которую проникал только через дымовое отверстие в потолке, простой горец-крестьянин, самоучкой овладевший кое-какой грамотой, обремененный большим семейством, урывками писал свои рассказы и стихи, писал не имея почти никакой перспективы для их опубликования. Какой могучий, непреоборимый творческий импульс надо было носить в душе, чтобы парить в мире поэтических образов там, где вся обстановка гнет человека к земле, сковывает все его силы одной заботой – борьбой за хлеб насущный.
Когда глубже узнаешь жизнь и духовный мир таких людей, как Сека, особенно остро чувствуешь весь комизм таких, став-ших для нас привычными понятия, как дом творчества», «творческий отпуск», «творческая командировка» и т. п. Для Сека окружающий его мир и был его домом творчества. Вся его сознательная жизнь была творческой командировкрй. А отпуск? Сё-ка не знал, что значит это слово.
Сека иногда сравнивают с грузинским писателем Алексан-Дром Казбеги. Действительно, и в тематике их прозы и даже в стиле их произведений можно найти кое-что общее.. Но не следует забывать, что за спиной у Казбеги была многовековая литературная традиция. Сека же начинал на пустом месте. Казбеги-представитель привилегированной фамилии-получил отличное образование. Сека же был бедным самоучкой. Важа Пшавела и Роберт Бернс тоже сочетали крестьянский труд с писательством. Но они опирались на богатую литературную традицию. К тому же они не знали такой гнетущей нужды.
При слове «подвиг» перед мысленным взором встает образ аоина и слышится звон оружия. Но разве мсньше героизма в ловседневном писательском подвиге такого человека, как Сека?
Одной из самых замечательных черт произведений Сека безусловно является их глубокая народность.
В чем заключается народность писателя? В естественном, гармоническом сочетании народного содержания с народной формой. Имея в виду Коста Хетагурова, я писал в свое время: говорить с народом о том, что его всего больше волнует, и в такой форме, которая захватывает и покоряет его без остатка – этой тайной поэт владел в совершенстве. Этой тайной не в меньшей степени владел и Сека.
В годы моего учительства в Кобийской школе мне приходилось читать стихи Коста и рассказы Сека простым, неграмотиым осетинам. И когда дело доходило до стихотворения Коста «Сидзёргёс» («Мать сирот?») или до рассказа Сека «Азау», мало кто из слушателей и слушательниц мог удержать слезы. Трагический пафос этих произведении действовал на них безошибочно и безотказно. Такая непогрешимая заражающая сила присуща только произведениям подлинно народным и по содержанию и по форме,
Никто не станет оспаривать народность. Некрасова или Льва Толстого. Но они пришли к народу из другой среды, из другого класса.
Народность Сека не есть результат интеллигеного народолюбия илй сознательного желания быть ближе к народу. На-родность Сека – естественное и стихийное выражение его лич-мости, его душевного склада, его жизненной судьбы. Его творчество народно потому, что он родился, работал, жил в народе, вместе с народом, для народа. Поэтому творчество Сека фольклорно в самом полном и глубоком значении зтого слова.
В осетинской литературе всего ближе к рассказам Сека стоят по тематике новеллы Чермена Беджизати «Мёсгуытё дзурынц» («Башни говорят»). Но что представляют собой эти новеллы? Это слегка обработанные рассказы, записанные Черменом от его деда, известного сказителя Левана Бегизова. Сека – это такой же народный рассказчик, как Леван, но овладевший грамотой настолько, что мог сам записывать и отделывать свои устные рассказы.
Форма, которую Сека придавал почерпнутым из нарбда сюжетам, была настолько доходчивой и совершенной, что, возвращаясь снова в народ, они иначе и не воспринимались, как свои, народные. Коста обработал народную песнк» о боге-покровителе охотников Афсати. Сека обработал народную песню о герое антифеодальной борьбы Чермене. И с того момента, как костаевская обработйа «Афсати» попала в народ, она почти полностью вытеснила народные варианты. С того момента, как народу стала известна секаевская обработка «Чермена», она почти полностью вытеснила народные варианты этой песни. Нужна ли еще лучшая аттестация для народного писателя?
Основной пафос произведений Сека направлен на бескомпромиссное утверждение человеческой личности.
Говоря об осетинской героической песне, я отмечал, что ее идейная и эмоциональная, доминанта – борьба за свободу лич-ности, за ее национальное, общественное и индивидуальное достоинство, против ее угнетения и унижения, против ущемления. ее прав, против насилия над нею. И здесь произведения Сека по своему духу обнаруживают разительное родство с народной героической песней. Любимые герои Сека – это мужественные люди, которым приходится вести жестокую борьбу за свои человеческие права и человеческое достоинство, но которые никогда не сгибаются и не отступают в этой борьбе. Их судьба бывает нередко трагической. Но даже когда они погибают, у нас не остается чувства пессимизма и подавленностн, ибо самая смерть их служит идее утверждения личности.
Чудесный рассказ «Азау»-осетинский вариант вечной темы Ромео и Джульетты-несмотря на трагическую судьбу героев, воспринимается как триумфлюбви.
Не случаино, что когда Сека задумал обработать народную героическую песню, его выбор пал на ту именно песню, где наиболее ярко выражена идея борьбы мужественного, но терпящего жестокую несправедливость героя за свои человеческие пра-ва, – на песню о Чермене. Не случайно, что один из своих рас» сказов он посвятил своему земляку Цыппу, одному из ярославленных народиой песней Кудских абреков. Парадоксально, но факт: в этом добрейшем человеке, избравшем профессию дьячка, жила душа протестантаабрека.
С непостижимой силой Сека раскрывает духовное богатст-во горской бедноты.
За внешним блеском и богатством может скрываться внутреннее убожество, и, наоборот, за внешней бедностью может скрываться большое внутрённее богатство. Трудно представить условия человеческого существования более тяжелые и неприглядные, чем те, в которых живут и действуют герой Сека. Казалось бы, какие душевные богатства могут родиться и расцвести в этой нищете, в условиях повседневной гнетущей борьбы за существование?