Сочинение про тютчева небольшое

В «многоводном» потоке русской литературы XIX века, щедро одарившей человечество бесценными духовными сокровищами, особое место принадлежит моему любимому поэту Ф. И. Тютчеву, о творчестве которого Тургенев отозвался так: «О Тютчеве не спорят: кто его не чувствует, тем самым доказывает, что он не чувствует поэзии».
Написав свое первое стихотворение в одиннадцать лет, пройдя школу русского и западного романтизма, Тютчев перенял многое из его философских идей, став крупнейшим представителем русской философской лирики. Поэзия Тютчева — это, прежде всего, самое полное выражение внутренней жизни автора, результат неутомимой работы мысли, сложного противоборства волновавших его чувств. Все передуманное и пережитое облекалось поэтом в художественные образы и поднималось на высоту философского обобщения. Удивительно, что, пребывая более 20 лет за пределами России, постоянно находясь в иноязычной среде, изъясняясь преимущественно по-немецки, он не только сохранил любовь к родному языку, но и создал подлинные шедевры поэтического искусства.
Перелистывая сборник стихов Тютчева, задерживаю свой взгляд на стихотворениях о природе, перечитываю «Весеннюю прозу». В каждой строфе звучит праздничная музыка весны: «Первый гром грохочет», «гремят раскаты», «все вторит… громам», «птичий гам». Создается впечатление веселья в природе, игры, забав: «Резвяся и играя», грохочет гром, гром «весенний, первый», ему все вторит весело. Празднество, развернувшееся в высоком «небе голубом», коснулось гор, лесов, птиц, горных потоков, пролило «громокипящий кубок» на землю, омыло дождем и озолотило солнечными нитями лес. Вот так он видит, чувствует и воспевает природу, ее весеннюю красоту и величие. А вот строки о море:
На бесконечном, на вольном просторе
Блеск и движенье, грохот и гром…
Тусклым сияньем облитое море,
Как хорошо ты в безлюдье ночном!
Зыбь ты великая, зыбь ты морская,
Чем это праздник так празднуешь ты?
Волны несутся, гремя и сверкая,
Чуткие звезды глядят с высоты.
Для Тютчева красота и праздничность, великолепие природы, ликование ее и людей взаимосвязаны. Тончайший мастер вдохновенных стихов, рисуя картины природы, поэт размышляет о загадках мироздания и вековечных вопросах человеческого бытия.
Идея глубокой связи человека и природы пронизывает всю лирику Тютчева. Он решительно выступает против тех, для кого природа лишь «слепок» и «бездушный лик», лишенный внутренней жизни, кто не способен откликаться на зов матери-земли, кто остается глух и к зову человеческого сердца, кто не в состоянии сочувствовать, сопереживать, любить.
Для Тютчева природа — такое же одушевленное, разумное существо, как и человек:
В нем есть душа,
В нем есть свобода,
В нем есть любовь,
В нем есть язык.
Поэт открывает неповторимую красоту не только очевидных, но и скрытых от обычного глаза явлений, показывая неисчерпаемость и загадочность земного и космического мира, подчеркивая приоритет природы в отношениях между нею и человеком.
С горы скатившись, камень лег в долине.
Как он упал? никто не знает ныне —
Сорвался ль он с вершины сам собой,
Иль был низринут волею чужой.
Столетье за столетьем пронес лося:
Никто еще не разрешил вопроса.
Нередко представления о тождестве явлений внешнего мира и мира внутреннего он подчеркивает самой композицией стихотворения, рисуя в первой строфе образ природы, во второй раскрывая иносказательный смысл («Фонтан», «Поток сгустился и тускнеет», «Еще земли печален вид»).
Хотелось бы остановиться на стихотворении «В душном воздухе молчанье…». Оно разделяется на две равные части. В первых трех строфах изображается приближение грозы. В трех остальных — душевное волнение девушки, ощущающей наплыв незнакомого ей чувства любви. В виде «двух проявлений стихии одной» показано тождество природы и человека.
Обычно природу поэт изображал через глубоко эмоциональное восприятие ее человеком, стремящимся слиться с нею, вкусить «благодать земного самозабвения», ощутить себя частицей великого целого. Но Тютчеву ведомы и минуты мучительного сознания, что между природой и человеком существует трагическое различие. Природа вечна, неизменна. Не таков человек. Он «царь земли» и в то же время «мыслящий тростник», быстро вянущий «злак земной».
Гармония обнаруживается в природе даже в «стихийных спорах». Вслед за бурями и грозами всегда наступает успокоение, озаренное солнечным сиянием и осененное радугой. Бури и грозы потрясают и внутреннюю жизнь человека, обогащая ее многообразием чувств, но чаще оставляя после себя боль утраты и душевную опустошенность.
Философская подоснова не делает тютчевскую лирику абстрактной. Н. А. Некрасов восхищался умением поэта воссоздавать в глазах читателя «пластически верные» изображения внешнего мира. Пользуется ли Тютчев многообразием красок своей поэтической палитры, прибегает ли к словесным полутонам и оттенкам, он всегда вызывает в моем представлении точные, зримые образы. Лирик превосходно умеет передать в стихах жизнь природы, вечную смену ее явлений. Эту жизнь он улавливает в бурливом гомоне вешних вод и в трепете молодых березовых листьев, в переливах зреющих нив и в блеске движений моря, в томном, легком шелесте осенних деревьев и даже под сказочным покровом «чародейки Зимы».
Лучшее в лирике Тютчева, мне думается, — это стихи о любви, проникнутые глубочайшим психологизмом, подлинной человечностью, благородством, прямотой в раскрытии сложнейших душевных переживаний. Меньше всего в них узкобиографического, хотя имена вдохновительниц почти всегда известны.
В юности Тютчев был влюблен в Амалию Лерхенфельд. После многолетней разлуки он вновь встретится с нею, и эта встреча заставит его с прежней силой пережить дремавшие в его душе чувства, под влиянием которых родятся вдохновенные, задушевные строки, известные, без сомнения, каждому культурному человеку:
Я встретил вас — и все былое
В отжившем сердце ожило:
Я вспомнил время золотое —
И сердцу стало так тепло…
На склоне лет Тютчев испытал, быть может, самое большое в своей жизни чувство — любовь к Е. А. Деиисьевой. Именно с этой любовью связаны многие шедевры его лирики: «О, как убийственно мы любим…», «Чему молилась ты с любовью…», «Не говори: меня он, как и прежде, любит…», «Весь день она лежала в забытьи…» и другие.
О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!
Читая эти стихи, совершенно не обязательно помнить, при каких конкретных биографических обстоятельствах они создавались. Лучшие образцы любовной лирики Тютчева тем и замечательны, что в них индивидуальное, личное, пережитое самим поэтом поднято до значения общечеловеческого.
Любовь, любовь — гласит преданье —
Союз души с душой родной —
Их съединенье, сочетанье,
И роковое их слиянье,
И поединок роковой.
Тютчевская любовная поэзия — это короткие стихотворения, рисующие обычно один момент, один душевный порыв. Автор высоко ценит в женщине силу чувства, он утверждает ее право на личное счастье, на борьбу за него. В ранней лирике Тютчева любовь — радость, восторг, «весна в груди». В более поздних произведениях звучит боль утраты, потери самого себя, ощущение внутреннего застоя. Можно сказать, что «денисьевский цикл» — это роман в стихах, где с необыкновенной силой и полнотой раскрывается трагедия любви, выявляется потребность человека в счастье и невозможность его достижения.
Итак, Тютчев много и образно писал о природе, с жаром и трепетом говорил о любви, но он был человеком своего времени. Дыхание эпохи, в которую жил поэт, ощущается даже в стихах, далеких от прямой общественной и политической тематики. Он был современником больших войн и социальных потрясений — от наполеоновского нашествия до франко-прусской войны и Парижской коммуны. Как человек острого ума и широкого кругозора, Тютчев пытался осмыслить историческое значение этих «землетрясений», с болью и тревогой следя за ходом событий. Его поэзия — это своеобразная лирическая исповедь человека, посетившего «сей мир в его минуты роковые», в эпоху крушения веками складывавшихся социальных устоев. Самого себя Тютчев считает «обломком старых поколений», вынужденных уступить дорогу «новому младому племени». И в то же время он сам — детище нового века, несущего в своей душе «страшное раздвоение». Как ни горько ему «плестись с изнеможением в кости навстречу солнцу и движенью», поэт испытывал не тоскливое томление о прошлом, а страстное влечение к настоящему:
Не о былом вздыхают розы
И соловей в ночи поет:
Благоухающие слезы
Не о былом Аврора льет, —
И страх кончины неизбежной
Не свеет с древа ни листа.
Их жизнь, как океан безбрежный,
Вся в настоящем разлита.
Эти строки многое объясняют в лирике Тютчева. Стремление жить в «настоящем» было присуще ему до конца дней. Но настоящее было неспокойно. Его то и дело взрывали социальные бури и тревоги. Оттого так насыщена внутренней тревогой лирика поэта. Атмосфера современной исторической действительности чувствуется также в его любовной лирике, как нельзя лучше подтверждая тонкое наблюдение Блока, что «в эпохе бурь и тревог нежнейшие и интимнейшие стремления души поэта также преисполняются бурей и тревогой».
В своем сочинении я смогла коснуться только отдельных сторон сложного и в то же время захватывающего, манящего к себе мира тютчевской поэзии. Для меня Тютчев — поэт, который в наше сложное, противоречивое время помогает определить грань между важным и суетным, разобраться в запутанной сети различных идей и концепций, приглашает к откровенному, доверительному разговору о непреходящих нравственных ценностях, о власти человеческого слова, проникающего через века, о могуществе гуманных идеалов, столь необходимых нам в кризисные эпохи.

Среди наиболее талантливых и знаменитых поэтов XIX в. особое место принадлежит Федору Ивановичу Тютчеву. Тургенев так писал о нем в одном из журналов того времени: «О Тютчеве не спорят: кто его не чувствует, тем самым доказывает, что он не чувствует поэзии».
Невзирая на то, что количество поэтических текстов у Тютчева относительно мало, качество их поражает своей глубиной, мудростью и красотой. Тютчева от всех прочих поэтов отличает присутствие философских размышлений в его произведениях: ему всегда хотелось понять окружающий мир, вникнуть в его суть.
Поэт, постоянно размышлявший над ценностями вечными, непреходящими, в реальной жизни жил ощущениями, которые ему дарила любовь к женщине… Относясь к земным проблемам несколько отстранение и легкомысленно, Тютчев знал истинную цену повседневных душевных переживаний и метаний. Через многие его стихотворения «красной нитью» проскальзывает одна тема, главная мысль которой заключается в словах: «Все проходит…». Возможно, поэтому так много трагичных ноток в его стихотворениях.
Среди замечательных поэтических текстов Тютчева моим любимым является стихотворение «Не знаю я, коснется ль благодать…». Не хотелось бы подробно анализировать этот текст, в него надо вникнуть, прочувствовать. Данное стихотворение было написано в 1851 г., но более двадцати лет оставалось никому не известным. Стихотворение посвящено жене Федора Ивановича — Эрнестине Федоровне Тютчевой. Но именно в это время в душе поэта зарождалась сильнейшая любовь к Елене Александровне Денисьевой.
Все стихотворение является свидетельством неукротимого желания, поиска земной благодати. Все эти потребности пробуждаются в тот момент, когда душа находит себя в «духовном обмороке». Кажется, что внутренний мир Тютчева и его лирики таит в себе какое-то предчувствие, томится ожиданием… Мысли и сознание самого автора как бы мечутся меж двух огней. С одной стороны:
Мужайся, сердце, до конца:
И нет в творении творца!
И смысла нет в мольбе!
И с другой:
Пускай страдальческую грудь
Волнуют страсти роковые —
Душа готова, как Мария,
К ногам Христа навек прильнуть.
Мир в поэзии Тютчева весь словно пропитан ощущением таинства жизни. Доступным становится и таинство веры. В стихотворении появляется конкретика, общение двух целостных личностей. Поэт делает акцент на полноту, искренность любви с Ее стороны и неспособность Его переживать так глубоко это чувство.
Лирический герой, которого мы воспринимаем, хотя и независим от «бессмертной пошлости людской», но все же переполнен до краев своей души смирением и чувством вины. Иногда создается ощущение того, что «избыток» страсти земной для него является чрезмерным. Душа же женская похожа на живую жизнь природы. В ней мы замечаем своеобразный «избыток» бытия:
И мир, цветущий мир природы
Избытком жизни упоен.
Жизни некий преизбыток
В знойном воздухе разлит.
Очень близко с «избытком жизни» располагается «избыток упоенья». «Поединок роковой» представляет собой и поединок мысли, и поединок внутренний, который пребывает в философском сознании. Тютчевский текст 1851 г., по мнению большинства критиков, словно сближает две плоскости бытия: религиозно-церковную, христианскую и мирскую, земную:
Но если бы душа могла
Здесь, на земле, найти успокоенье,
Мне благодатью ты б была —
Ты, ты, мое земное провиденье!
Критиками также замечено, что образ жены поэта, ее мир соотнесены с тем образом пленительного земного бытия, олицетворением которого была Е. А. Денисьева. А это уже другая ипостась, которая ассоциировалась с мерой и «успокоеньем»…
Сам язык тютчевской поэзии настраивает на более глубокое и вдумчивое восприятие ею стихотворений. Только отстранившись от сиюминутных проблем и забот, можно понять стихи Тютчева, и тогда надобность в глубоком и тщательном анализировании отпадет сама собой, оставив лишь место звукам сердца!

Прочитав стихи «Люблю твои глаза», «Чувства нет в твоих глазах», – поражаешься наблюдательности поэта.
Денисьевский цикл лирики Тютчева – это своеобразный роман в стихах. Стихи отличаются глубоким драматизмом, чувством, осознанием собственной вины перед любимой. Любовь к Елене Александровне Денисовой стала для него незажившей раной. Он укорял себя в том, что не смог сделать счастливой любимую женщину, укорял себя и мучился. В его словах: «О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей!…»,- есть горькая правда и подсказка для других, чтоб не совершали ошибки. Раздвоенность души поэта, которая кипела, мучилась, страдала, превращала эти чувства в стихи. Поэтому его стихи так близки к людям, потому что и чувства близки каждому. Денисьевский цикл стихотворений оказал большое влияние на русскую лирику двадцатого столетия.
(Родовое имение Тютчевых – Овстуг )
Федор Иванович Тютчев – это поэт-художник, поэт-природолюб. Его пейзажная лирика вызывает восторг. Природные явления в его стихах одухотворены. У них есть характер и своя жизнь. Убеждаешься в этом, читая стихи «Катаклизм», «Видение», «Как океан обнимет шар земной». В них он поклоняется стихии, восторгается силой природы. Природа для него – дарительница жизни. Тема природы у него переплетается с темой родины. Он – яростный патриот, считал, что природа – источник жизни. Он восторгался, воспевал и любил все, что его окружало, поэтому так красочно описывал то, что видел.
Пейзажная, философская и любовная лирика – переплетены. В своих стихах он искал ответы на все жизненные вопросы. Старался понять суть всего сущего на земле, старался понять тайны, законы жизни, достучаться до человека, научить его жить по-настоящему и любить по-настоящему.

Среди наиболее талантливых и знаменитых поэтов XIX в. особое место принадлежит Федору Ивановичу Тютчеву. Тургенев так писал о нем в одном из журналов того времени: “О Тютчеве не спорят: кто его не чувствует, тем самым доказывает, что он не чувствует поэзии”.
Невзирая на то, что количество поэтических текстов у Тютчева относительно мало, качество их поражает своей глубиной, мудростью и красотой. Тютчева от всех прочих поэтов отличает присутствие философских размышлений в его произведениях: ему всегда хотелось понять окружающий мир, вникнуть в его суть.
Поэт, постоянно размышлявший над ценностями вечными, непреходящими, в реальной жизни жил ощущениями, которые ему дарила любовь к женщине… Относясь к земным проблемам несколько отстранение и легкомысленно, Тютчев знал истинную цену повседневных душевных переживаний и метаний. Через многие его стихотворения “красной нитью” проскальзывает одна тема, главная мысль которой заключается в словах: “Все проходит…”. Возможно, поэтому так много трагичных ноток в его стихотворениях.
Среди замечательных поэтических текстов Тютчева моим любимым является стихотворение “Не знаю я, коснется ль благодать…”. Не хотелось бы подробно анализировать этот текст, в него надо вникнуть, прочувствовать. Данное стихотворение было написано в 1851 г., но более двадцати лет оставалось никому не известным. Стихотворение посвящено жене Федора Ивановича — Эрнестине Федоровне Тютчевой. Но именно в это время в душе поэта зарождалась сильнейшая любовь к Елене Александровне Денисьевой.
Все стихотворение является свидетельством неукротимого желания, поиска земной благодати. Все эти потребности пробуждаются в тот момент, когда душа находит себя в “духовном обмороке”. Кажется, что внутренний мир Тютчева и его лирики таит в себе какое-то предчувствие, томится ожиданием… Мысли и сознание самого автора как бы мечутся меж двух огней. С одной стороны:
Мужайся, сердце, до конца:
И нет в творении творца!
И смысла нет в мольбе!
И с другой:
Пускай страдальческую грудь
Волнуют страсти роковые —
Душа готова, как Мария,
К ногам Христа навек прильнуть.
Мир в поэзии Тютчева весь словно пропитан ощущением таинства жизни. Доступным становится и таинство веры. В стихотворении появляется конкретика, общение двух целостных личностей. Поэт делает акцент на полноту, искренность любви с Ее стороны и неспособность Его переживать так глубоко это чувство.
Лирический герой, которого мы воспринимаем, хотя и независим от “бессмертной пошлости людской”, но все же переполнен до краев своей души смирением и чувством вины. Иногда создается ощущение того, что “избыток” страсти земной для него является чрезмерным. Душа же женская похожа на живую жизнь природы. В ней мы замечаем своеобразный “избыток” бытия:
И мир, цветущий мир природы
Избытком жизни упоен.
Жизни некий преизбыток
В знойном воздухе разлит.
Очень близко с “избытком жизни” располагается “избыток упоенья”. “Поединок роковой” представляет собой и поединок мысли, и поединок внутренний, который пребывает в философском сознании. Тютчевский текст 1851 г., по мнению большинства критиков, словно сближает две плоскости бытия: религиозно-церковную, христианскую и мирскую, земную:
Но если бы душа могла
Здесь, на земле, найти успокоенье,
Мне благодатью ты б была —
Ты, ты, мое земное провиденье!
Критиками также замечено, что образ жены поэта, ее мир соотнесены с тем образом пленительного земного бытия, олицетворением которого была Е. А. Денисьева. А это уже другая ипостась, которая ассоциировалась с мерой и “успокоеньем”…
Сам язык тютчевской поэзии настраивает на более глубокое и вдумчивое восприятие ею стихотворений. Только отстранившись от сиюминутных проблем и забот, можно понять стихи Тютчева, и тогда надобность в глубоком и тщательном анализировании отпадет сама собой, оставив лишь место звукам сердца!

Среди наиболее талантливых и знаменитых поэтов XIX в. особое место принадлежит Федору Ивановичу Тютчеву. Тургенев так писал о нем в одном из журналов того времени: «О Тютчеве не спорят: кто его не чувствует, тем самым доказывает, что он не чувствует поэзии».
Невзирая на то что количество поэтических текстов у Тютчева относительно мало, качество их поражает своей глубиной, мудростью и красотой. Тютчева от всех прочих поэтов отличает присутствие философских размышлений в его произведениях: ему всегда хотелось понять окружающий мир, вникнуть в его суть.
Поэт, постоянно размышлявший над ценностями вечными, непреходящими, в реальной жизни жил ощущениями, которые ему дарила любовь к женщине… Относясь к земным проблемам несколько отстра- ненно и легкомысленно, Тютчев знал истинную цену повседневных душевных переживаний и метаний. Через многие его стихотворения «красной нитью» проскальзывает одна тема, главная мысль которой заключается в словах: «Все проходит…». Возможно, поэтому так много трагичных ноток в его стихотворениях.
Среди замечательных поэтических текстов Тютчева моим любимым является стихотворение «Не знаю я, коснется ль благодать…». Не хотелось бы подробно анализировать этот текст, в него надо вникнуть, прочувствовать. Данное стихотворение было написано в 1851 г., но более двадцати лет оставалось никому не известным. Стихотворение посвящено жене Федора Ивановича — Эрнестине Федоровне Тютчевой. Но именно в это время в душе поэта зарождалась сильнейшая любовь к Елене Александровне Денись- евой.
Все стихотворение является свидетельством неукротимого желания, поиска земной благодати. Все эти потребности пробуждаются в тот момент, когда душа находит себя в «духовном обмороке». Кажется, что внутренний мир Тютчева и его лирики таит в себе какое-то предчувствие, томится ожиданием.. Мысли и сознание самого автора как бы мечутся меж двух огней. С одной стороны:
Мужайся, сердце, до конца:
И нет в творении творца /
И смысла нет в мольбе!
И с другой:
Пускай страдальческую грудь
Волнуют страсти роковые —
Душа готова, как Мария,
К ногам Христа навек прильнуть.
Мир в поэзии Тютчева весь словно пропитан ощущением таинства жизни. Доступным становится и таинство веры. В стихотворении появляется конкретика, общение двух целостных личностей. Поэт делает акцент на полноту, искренность любви с Ее стороны и неспособность Его переживать так глубоко это чувство.
Лирический герой, которого мы воспринимаем, хотя и независим от «бессмертной пошлости людской», но все же переполнен до краев своей души смирением и чувством вины. Иногда создается ощущение того, что «избыток» страсти земной для него является чрезмерным. Душа же женская похожа на живую жизнь природы. В ней мы замечаем своеобразный «избыток» бытия:
И мир, цветущий мир природы
Избытком жизни упоен.
Жизни некий преизбыток
В знойном воздухе разлит.
Очень близко с «избытком жизни» располагается «избыток упоенья». «Поединок роковой» представляет собой и поединок мысли, и поединок внутренний, который пребывает в философском сознании. Тютчевский текст 1851 г., по мнению большинства критиков, словно сближает две плоскости бытия: религиозно-цер- ковную, христианскую и мирскую, земную:
Но если бы душа могла
Здесь, на земле, найти успокоенье,
Мне благодатью ты б была —
Ты, ты, мое земное провиденье!
Критиками также замечено, что образ жены поэта, ее мир соотнесены с тем образом пленительного земного бытия, олицетворением которого была Е. А. Денисьева. А это уже другая ипостась, которая ассоциировалась с мерой и «успокоеньем»…
Сам язык тютчевской поэзии настраивает на более глубокое и вдумчивое восприятие его стихотворений. Только отстранившись от сиюминутных проблем и забот, можно понять стихи Тютчева, и тогда надобность в глубоком и тщательном анализировании отпадет сама собой, оставив лишь место звукам сердца!

Среди наиболее талантливых и знаменитых поэтов XIX в. особое место принадлежит Федору Ивановичу Тютчеву. Тургенев так писал о нем в одном из журналов того времени: “О Тютчеве не спорят: кто его не чувствует, тем самым доказывает, что он не чувствует поэзии”.
Невзирая на то, что количество поэтических текстов у Тютчева относительно мало, качество их поражает своей глубиной, мудростью и красотой. Тютчева от всех прочих поэтов отличает присутствие философских размышлений в его произведениях: ему всегда хотелось понять окружающий мир, вникнуть в его суть.
Поэт, постоянно размышлявший над ценностями вечными, непреходящими, в реальной жизни жил ощущениями, которые ему дарила любовь к женщине… Относясь к земным проблемам несколько отстранение и легкомысленно, Тютчев знал истинную цену повседневных душевных переживаний и метаний. Через многие его стихотворения “красной нитью” проскальзывает одна тема, главная мысль которой заключается в словах: “Все проходит…”. Возможно, поэтому так много трагичных ноток в его стихотворениях.
Среди замечательных поэтических текстов Тютчева моим любимым является стихотворение “Не знаю я, коснется ль благодать…”. Не хотелось бы подробно анализировать этот текст, в него надо вникнуть, прочувствовать. Данное стихотворение было написано в 1851 г., но более двадцати лет оставалось никому не известным. Стихотворение посвящено жене Федора Ивановича — Эрнестине Федоровне Тютчевой. Но именно в это время в душе поэта зарождалась сильнейшая любовь к Елене Александровне Денисьевой.
Все стихотворение является свидетельством неукротимого желания, поиска земной благодати. Все эти потребности пробуждаются в тот момент, когда душа находит себя в “духовном обмороке”. Кажется, что внутренний мир Тютчева и его лирики таит в себе какое-то предчувствие, томится ожиданием… Мысли и сознание самого автора как бы мечутся меж двух огней. С одной стороны:
Мужайся, сердце, до конца:
И нет в творении творца!
И смысла нет в мольбе!
И с другой:
Пускай страдальческую грудь
Волнуют страсти роковые —
Душа готова, как Мария,
К ногам Христа навек прильнуть.
Мир в поэзии Тютчева весь словно пропитан ощущением таинства жизни. Доступным становится и таинство веры. В стихотворении появляется конкретика, общение двух целостных личностей. Поэт делает акцент на полноту, искренность любви с Ее стороны и неспособность Его переживать так глубоко это чувство.
Лирический герой, которого мы воспринимаем, хотя и независим от “бессмертной пошлости людской”, но все же переполнен до краев своей души смирением и чувством вины. Иногда создается ощущение того, что “избыток” страсти земной для него является чрезмерным. Душа же женская похожа на живую жизнь природы. В ней мы замечаем своеобразный “избыток” бытия:
И мир, цветущий мир природы
Избытком жизни упоен.
Жизни некий преизбыток
В знойном воздухе разлит.
Очень близко с “избытком жизни” располагается “избыток упоенья”. “Поединок роковой” представляет собой и поединок мысли, и поединок внутренний, который пребывает в философском сознании. Тютчевский текст 1851 г., по мнению большинства критиков, словно сближает две плоскости бытия: религиозно-церковную, христианскую и мирскую, земную:
Но если бы душа могла
Здесь, на земле, найти успокоенье,
Мне благодатью ты б была —
Ты, ты, мое земное провиденье!
Критиками также замечено, что образ жены поэта, ее мир соотнесены с тем образом пленительного земного бытия, олицетворением которого была Е. А. Денисьева. А это уже другая ипостась, которая ассоциировалась с мерой и “успокоеньем”…
Сам язык тютчевской поэзии настраивает на более глубокое и вдумчивое восприятие ею стихотворений. Только отстранившись от сиюминутных проблем и забот, можно понять стихи Тютчева, и тогда надобность в глубоком и тщательном анализировании отпадет сама собой, оставив лишь место звукам сердца!

Сочинение по произведению на тему: Мое любимое стихотворение Тютчева
Среди наиболее талантливых и знаменитых поэтов XIX в. особое место принадлежит Федору Ивановичу Тютчеву. Тургенев так писал о нем в одном из журналов того времени: «О Тютчеве не спорят: кто его не чувствует, тем самым доказывает, что он не чувствует поэзии».
А. Фет написал после смерти Тютчева:
Но муза правду соблюдая,
Глядит – а на весах у ней
Вот эта книжка небольшая
Томов премногих тяжелей.
Тютчева от всех прочих поэтов отличает присутствие философских размышлений в его произведениях: ему всегда хотелось понять окружающий мир, вникнуть в его суть.
Поэт, постоянно размышлявший над ценностями вечными, непреходящими, в реальной жизни жил ощущениями, которые ему дарила любовь к женщине. Относясь к земным проблемам несколько отстраненно и легкомысленно, Тютчев знал истинную цену повседневных душевных переживаний и метаний.
Через многие его стихотворения «красной нитью» проходит одна тема, главная мысль которой заключается в словах: «Все проходит…» Возможно, поэтому так много трагичных ноток в его стихотворениях.
Среди замечательных поэтических текстов поэта моим любимым является стихотворение «Не знаю я, коснется ль благодать…» Его нужно прочувствовать, вникнуть в него.
Данное стихотворение было написано в 1851 г., но более двадцати лет оставалось никому не известным. Стихотворение посвящено жене Федора Ивановича – Эрнестине Федоровне Тютчевой. И именно в это время в душе поэта зарождалась сильнейшая любовь к Елене Александровне Денисьевой. Все стихотворение является выражением неукротимого желания, поиска земной благодати. Все эти потребности пробуждаются в тот момент, когда душа находся в «духовном обмороке». Кажется, что внутренний мир Тютчева и его лирики таит в себе какое-то предчувствие, томится ожиданием… Мысли и сознание самого автора как бы мечутся меж двух огней. С одной стороны автор показывает:
Мужайся, сердце, до конца:
И нет в творении творца!
И смысла нет в мольбе!
Но дальше пишет:
Пускай страдальческую грудь
Волнуют страсти роковые —
Душа готова, как Мария,
К ногам Христа навек прильнуть.
Лирику поэта обычно называют философской. Русская поэзия знает философские стихи, когда поэты прямо излагали свои воззрения, применяя их к конкретному случаю, иллюстрируя образами. Этого никак нельзя сказать о нем. Его стихи философичны по глубине, по способности выйти к главным вопросам бытия: жизнь и смерть, вера и безверие, хаос и космос; хотя мысли и чувства поэта лишены абстрактности, их пробуждает только конкретная жизнь. И поэзия Тютчева – не провозглашение окончательных истин, не сообщение об итогах поиска, но сам непрестанный поиск. Мир в поэзии Тютчева весь словно пропитан ощущением таинства жизни. Доступным становится и таинство веры. В стихотворении появляется конкретика, общение двух целостных личностей. Поэт делает акцент на полноту, искренность любви с Ее стороны и неспособность Его переживать так глубоко это чувство.
Очень близко с «избытком жизни» располагается «избыток упоенья». «Поединок роковой» представляет собой и поединок мысли, и поединок внутренний, который пребывает в философском сознании. Тютчевский текст 1851 г., по мнению большинства критиков, словно сближает две плоскости бытия: религиозно-церковную, христианскую и мирскую, земную:
Но если бы душа могла
Здесь, на земле, найти успокоенье,
Мне благодатью ты б была —
Ты, ты, мое земное провиденье!
В поэзии Тютчева большое место занимает образ Денисьевой пленительный и живой.
Это уже другая ипостась, которая ассоциировалась с мерой и «успокоеньем»…
Сам язык тютчевской поэзии настраивает на более глубокое и вдумчивое восприятие его стихотворений. Только отстранившись от сиюминутных проблем и забот, можно понять стихи Тютчева, и тогда сердце и ум читателя скажет больше, чем статьи критиков!
?

Философия и поэзия близки друг другу, ведь оруди­ем, при помощи которого создается и стихотворная стро­фа, и философский трактат, служит человеческая мысль. В античные времена великие философы, такие как Аристо­тель и Гесиод, излагали свои философские размышления в форме стихов, тем самым демонстрируя силу и изящест­во мысли. Аристотель, которого называют отцом многих наук, был также автором трудов по поэтике. Это говорит о том, что поэтическое восприятие действительности мо­жет соединяться с философскими поисками истины. Поэт, который возвышается над повседневными проблемами и проникает в самые глубокие вопросы бытия, стремится к самой сути нашего существования — к познанию жиз­ни человеческой души в окружающем мире.
Именно таким поэтом для нас является Федор Тютчев. Его творчество приходится на вторую половину XIX века, когда в России формировалась литература, которую весь мир назовет золотым веком русской поэзии, «олимпийской лирикой». Исследователи поэтического наследия Тютчева относят его к поэтам романтического направления, пото­му что его лирика всегда отстранена от будней и обращена к вечности, в отличие, например, от Некрасова, которо­го интересовала социальная среда и нравственные вопро­сы. Поэзия может отображать разные стороны жизни, и лирика Тютчева имеет свою специфику — проблематика стихотворений этого поэта носит философский характер.
Если исследовать лирику Федора Тютчева, то можно заметить, что самой важной проблемой для него является проблема единения человека с природой, а также пробле­ма разлада с ней.
В ранний период творчества поэта волнует вопрос вза­имопонимания между людьми. Ведь если два думающих человеческих существа, наделенных разумом и речью, не в силах прийти к согласию, то как найти взаимопонима­ние с окружающим миром, который не обладает способ­ностью к разговору?
Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя? Поймет ли он, чем ты живешь? Мысль изреченная есть ложь.
(«Silentium!» )
Автор приходит к выводу, что слова не только не спо­собствуют пониманию, они, наоборот, только запутыва­ют, ведь одна и та же фраза может быть по-разному по­нята разными людьми. Отсюда и рождается строка в фор­ме афоризма — «мысль изреченная есть ложь». Чувства и мечты человек может хранить глубоко в своей душе, но если он хочет высказать их, то должен быть готов к тому, что суета жизни придаст им другой смысл, и, мо­жет быть, волнующая душу мысль покажется собеседни­ку банальной: «таинственно-волшебные» думы может ог­лушить «наружный шум» («Silentium!»).
Таким образом, Тютчев еще в молодые годы пытался в своих стихотворениях поднять один из ключевых фило­софских вопросов — как можно передать мысль другому человеку, не исказив ее смысла и не утратив чувства, вло­женного в эту мысль.
Тютчев пытается раскрыть проблему взаимопонима­ния на высшем уровне — философском, он ищет корень зла и находит его в извечном разладе человека с приро­дой, с мирозданьем. Человек, как понял Тютчев, не дол­жен полагаться только на внешнюю форму вещей и на слова. Земной мир человека слишком отдалился от божес­твенного мира, человек не понимает законы Вселенной и оттого страдает, чувствуя себя одиноко и незащищено, не ощущая, как природа заботится о нем («Святая ночь на небосклон взошла»). Но если бы человеческие сущес­тва обратились к природе, прислушались к «голосу матери», то они нашли бы способ общаться с окружающим миром на особом, понятном и доступном всем языке:
Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик —
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь.
В ней есть язык…
( «Не то, что мните вы, природа…» )
Тютчев страстно протестует против тех недалеких лич­ностей, которые стремятся видеть во всем лишь случай­ное совпадение, вероятное происшествие или, наоборот, произвол исключительно человеческой воли. Такие люди, отвечая на вопрос, откуда на деревьях листва и как об­разуется плод в материнском чреве, никогда не скажут о силе матушки-природы, о разумном божественном мире, о гармоническом начале во Вселенной.
Во второй половине и в конце XIX века светскими умами Европы и России владели новые радикальные идеи: теория происхождения видов на земле благодаря процессу эволюции, которую позже сформулировал анг­лийский естествоиспытатель Чарльз Дарвин. Этот момент чрезвычайно философский, ведь речь идет о борьбе начал мира — материя и дух, что из них первоначальное? Для Тютчева ответ очевиден, он со всей убежденностью го­ворит через свою поэзию о душе природы как о начале всего, в том числе как об источнике жизни самого челове­ка. Автор в программном стихотворении «Не то, что мни­те вы, природа…» сравнивает скептиков с калеками, не способными различать не то что голос тонкого мира, но и самые простые и естественные для каждого вещи, та­кие, как голос матери:
Не их вина: пойми, коль может,
Органа жизнь — глухонемой!
Увы, души в нем не встревожит
И голос матери самой!
Тютчев гениально предвидел на много лет вперед тор­жество материалистических теорий, уводящих челове­чество от самых важных вопросов. Он словно бы хотел воспрепятствовать чрезмерному увлечению людей мате­риальным и указывал в своей поэзии на существование тонкой гармонии в мире природы, загадку которой че­ловек обязан пытаться разгадать. Разлад с матерью-при­родой Тютчев, очевидно, принимал как трагическую оп­лошность, возникшую от непонимания законов природы. В последние годы творчества поэта посетила мысль, кото­рую он сформулировал в форме философской миниатюры:
Природа — сфинкс.
И тем она верней
Своим искусом губит человека,
Что, может статься, никакой от века
Загадки нет и не было у ней.
Быть может, Тютчев, приглядевшись к жизни, от­крыл для себя, что главная причина разлада человека и природы — загадка природы — существует, как и ми­фическое существо сфинкс, лишь в воображении людей. Для чуткого читателя, думающего человека это дает вдох­новение и надежду, что гармония возможна, как и чувс­твовал это великий поэт.

Среди наиболее талантливых и знаменитых поэтов XIX в. особое место принадлежит Федору Ивановичу Тютчеву. Тургенев так писал о нем в одном из журналов того времени: “О Тютчеве не спорят: кто его не чувствует, тем самым доказывает, что он не чувствует поэзии”.
Невзирая на то, что количество поэтических текстов у Тютчева относительно мало, качество их поражает своей глубиной, мудростью и красотой. Тютчева от всех прочих поэтов отличает присутствие философских размышлений в его произведениях: ему всегда хотелось понять окружающий мир, вникнуть в его суть.
Поэт, постоянно размышлявший над ценностями вечными, непреходящими, в реальной жизни жил ощущениями, которые ему дарила любовь к женщине… Относясь к земным проблемам несколько отстранение и легкомысленно, Тютчев знал истинную цену повседневных душевных переживаний и метаний. Через многие его стихотворения “красной нитью” проскальзывает одна тема, главная мысль которой заключается в словах: “Все проходит…”. Возможно, поэтому так много трагичных ноток в его стихотворениях.
Среди замечательных поэтических текстов Тютчева моим любимым является стихотворение “Не знаю я, коснется ль благодать…”. Не хотелось бы подробно анализировать этот текст, в него надо вникнуть, прочувствовать. Данное стихотворение было написано в 1851 г., но более двадцати лет оставалось никому не известным. Стихотворение посвящено жене Федора Ивановича — Эрнестине Федоровне Тютчевой. Но именно в это время в душе поэта зарождалась сильнейшая любовь к Елене Александровне Денисьевой.
Все стихотворение является свидетельством неукротимого желания, поиска земной благодати. Все эти потребности пробуждаются в тот момент, когда душа находит себя в “духовном обмороке”. Кажется, что внутренний мир Тютчева и его лирики таит в себе какое-то предчувствие, томится ожиданием… Мысли и сознание самого автора как бы мечутся меж двух огней. С одной стороны:

Мужайся, сердце, до конца:
И нет в творении творца!
И смысла нет в мольбе!

И с другой:

Пускай страдальческую грудь
Волнуют страсти роковые —
Душа готова, как Мария,
К ногам Христа навек прильнуть.

Мир в поэзии Тютчева весь словно пропитан ощущением таинства жизни. Доступным становится и таинство веры. В стихотворении появляется конкретика, общение двух целостных личностей. Поэт делает акцент на полноту, искренность любви с Ее стороны и неспособность Его переживать так глубоко это чувство.
Лирический герой, которого мы воспринимаем, хотя и независим от “бессмертной пошлости людской”, но все же переполнен до краев своей души смирением и чувством вины. Иногда создается ощущение того, что “избыток” страсти земной для него является чрезмерным. Душа же женская похожа на живую жизнь природы. В ней мы замечаем своеобразный “избыток” бытия:

И мир, цветущий мир природы
Избытком жизни упоен.
Жизни некий преизбыток

В знойном воздухе разлит.

Очень близко с “избытком жизни” располагается “избыток упоенья”. “Поединок роковой” представляет собой и поединок мысли, и поединок внутренний, который пребывает в философском сознании. Тютчевский текст 1851 г., по мнению большинства критиков, словно сближает две плоскости бытия: религиозно-церковную, христианскую и мирскую, земную:

Но если бы душа могла
Здесь, на земле, найти успокоенье,
Мне благодатью ты б была —

Ты, ты, мое земное провиденье!

Критиками также замечено, что образ жены поэта, ее мир соотнесены с тем образом пленительного земного бытия, олицетворением которого была Е. А. Денисьева. А это уже другая ипостась, которая ассоциировалась с мерой и “успокоеньем”…
Сам язык тютчевской поэзии настраивает на более глубокое и вдумчивое восприятие ею стихотворений. Только отстранившись от сиюминутных проблем и забот, можно понять стихи Тютчева, и тогда надобность в глубоком и тщательном анализировании отпадет сама собой, оставив лишь место звукам сердца!

Среди наиболее талантливых и знаменитых поэтов XIX в. особое место принадлежит Федору Ивановичу Тютчеву. Тургенев так писал о нем в одном из журналов того времени: “О Тютчеве не спорят: кто его не чувствует, тем самым доказывает, что он не чувствует поэзии”.
Невзирая на то, что количество поэтических текстов у Тютчева относительно мало, качество их поражает своей глубиной, мудростью и красотой. Тютчева от всех прочих поэтов отличает присутствие философских размышлений в его произведениях: ему всегда хотелось понять окружающий мир, вникнуть в его суть.
Поэт, постоянно размышлявший над ценностями вечными, непреходящими, в реальной жизни жил ощущениями, которые ему дарила любовь к женщине… Относясь к земным проблемам несколько отстранение и легкомысленно, Тютчев знал истинную цену повседневных душевных переживаний и метаний. Через многие его стихотворения “красной нитью” проскальзывает одна тема, главная мысль которой заключается в словах: “Все проходит…”. Возможно, поэтому так много трагичных ноток в его стихотворениях.
Среди замечательных поэтических текстов Тютчева моим любимым является стихотворение “Не знаю я, коснется ль благодать…”. Не хотелось бы подробно анализировать этот текст, в него надо вникнуть, прочувствовать. Данное стихотворение было написано в 1851 г., но более двадцати лет оставалось никому не известным. Стихотворение посвящено жене Федора Ивановича – Эрнестине Федоровне Тютчевой. Но именно в это время в душе поэта зарождалась сильнейшая любовь к Елене Александровне Денисьевой.
Все стихотворение является свидетельством неукротимого желания, поиска земной благодати. Все эти потребности пробуждаются в тот момент, когда душа находит себя в “духовном обмороке”. Кажется, что внутренний мир Тютчева и его лирики таит в себе какое-то предчувствие, томится ожиданием… Мысли и сознание самого автора как бы мечутся меж двух огней. С одной стороны:
Мужайся, сердце, до конца:
И нет в творении творца!
И смысла нет в мольбе!
И с другой:
Пускай страдальческую грудь
Волнуют страсти роковые –
Душа готова, как Мария,
К ногам Христа навек прильнуть.
Мир в поэзии Тютчева весь словно пропитан ощущением таинства жизни. Доступным становится и таинство веры. В стихотворении появляется конкретика, общение двух целостных личностей. Поэт делает акцент на полноту, искренность любви с Ее стороны и неспособность Его переживать так глубоко это чувство.
Лирический герой, которого мы воспринимаем, хотя и независим от “бессмертной пошлости людской”, но все же переполнен до краев своей души смирением и чувством вины. Иногда создается ощущение того, что “избыток” страсти земной для него является чрезмерным. Душа же женская похожа на живую жизнь природы. В ней мы замечаем своеобразный “избыток” бытия:
И мир, цветущий мир природы
Избытком жизни упоен.
Жизни некий преизбыток
В знойном воздухе разлит.
Очень близко с “избытком жизни” располагается “избыток упоенья”. “Поединок роковой” представляет собой и поединок мысли, и поединок внутренний, который пребывает в философском сознании. Тютчевский текст 1851 г., по мнению большинства критиков, словно сближает две плоскости бытия: религиозно-церковную, христианскую и мирскую, земную:
Но если бы душа могла
Здесь, на земле, найти успокоенье,
Мне благодатью ты б была –
Ты, ты, мое земное провиденье!
Критиками также замечено, что образ жены поэта, ее мир соотнесены с тем образом пленительного земного бытия, олицетворением которого была Е. А. Денисьева. А это уже другая ипостась, которая ассоциировалась с мерой и “успокоеньем”…
Сам язык тютчевской поэзии настраивает на более глубокое и вдумчивое восприятие ею стихотворений. Только отстранившись от сиюминутных проблем и забот, можно понять стихи Тютчева, и тогда надобность в глубоком и тщательном анализировании отпадет сама собой, оставив лишь место звукам сердца!

Имя этого поэта природы Федор Иванович Тютчев. Тютчев прожил большую и интересную жизнь. В 1820 году после окончания университета стал дипломатом в Мюнхене, за границей на службе провел 22 года. Знаком с Гейне, Шеллингом. В 1844 году вернулся в Петербург. Для Тютчева природа всегда была источником вдохновения. Лучшие его творения стихи о природе. Его пейзажи в стихотворениях: «Как весел грохот летних бурь», «Что ты клонима над водами, ива, макушку свою…», «В небе тают облака…» и другие по праву вошли в золотой фонд русской и мировой литературы. Но поэту чуждо бездумное любование природой, он ищет в природе то, что роднит его с человеком. Природа у Тютчева жива: она дышит, улыбается, хмурится, иногда дремлет, грустит. У нее свой язык и своя любовь; ей свойственное то, что и человеческой душе, поэтому стихи Тютчева о природе это стихи о человеке, о его настроениях, волнениях, тревогах:
«В душном воздухе молчанье…», «Поток сгустился и тускнеет», «Еще
земли печален вид…» и другие.
Первый цикл стихотворений был напечатан в 1836 году в журнале
«Современник» Пушкина, который дал высокую оценку Тютчеву как
поэту, а критика заговорила лишь спустя 14 лет. К этому времени
Тютчев уже жил в России, выйдя в отставку в 1844 году. Он поселился в
Петербурге, был украшением многих светских салонов, но как поэта
его знали немногие. Его «открыл» Некрасов в 1850 году.
Перелистывая журнал «Современник», он прочитал стихотворения
Тютчева, написал статью, где писал, что «Тютчев первостепенный
поэтический талант».
Через 4 года вышел сборник стихов Тютчева. Вдохновителем и
организатором первого тютчевского издания был Тургенев.
Тургенев писал: «…Поэт может сказать себе, что Тютчев создал речи,
которым не суждено умереть». Первый сборник небольшой всего 119
стихотворений. Но очень верно сказал тогда Фет: …Муза, правду
соблюдая, Глядит, а на весах у пей Вот эта книжка небольшая Томов
премиогих тязкелей.
Лирика Тютчева близка лирике Некрасова, творчеству Достоевского.
Достоевский подметил «обширность поэзии Тютчева, которому
доступна и знойная страстность, и суровая энергия, и глубокая дума,
нравственность и интересы общественной жизни».
Тютчев часто «уходил» к первоисточникам Вселенной, в этом он
«обширнее» творчества Некрасова. У Тютчева два начала: мир и
человек, он пытался решить космические «последние» вопросы,
поэтому всегда интересен. Поэт оказался современным для начала XX
века, как и для начала XIX века /Его больше интересует человек
вообще/. Он за каждым явлением природы ощущает ее загадочную
жизнь.
«Тютчев не шутил с музой, говорил Л.Толстой, и все у него строго: и
содержание, и форма. Его тревожная любовь к жизни, его собственная
лирика как раз была связана с землей». С глубоким сочувствием читаем
строки: О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей.
Мир тютчевской поэзии раскрывается /это еще заметил Пушкин/
только в комплексе многих стихотворений. У него даже там, где только
локализованный пейзаж, мы все же оказываемся всегда как бы перед
целым миром.
Лирика Тютчева одногеройна. Но интересно: человек в ней есть, но нет
героя в привычном смысле этого слова. Личность в его поэзии
представляется за весь род человеческий, но не как за род в целом, а за
каждого в этом роде.
Отсюда и вторая особенность Тютчева диалогичность. В стихах
постоянно идет спор. Не то, что мните вы, природа Не слепок, нe
бездушный лик. В ней есть душа, в ней есть свобода, В нeu есть
любовь, в ней есть язык…
Тютчевский эпитет точен, он особенно любил эпитеты «золотой»,
«лазурный». Тютчев поэт колоссальных обобщений. В стихотворении
«Слезы людские…» слезы какието абстрактные, слезы скорби и
горечи, «одинаковы слезы нищего, как и слезы вельможи» /Якубович/.
Хотя сами стихи прекрасны.
Интересен в любовной лирике так называемый «денисьевский» цикл
/Денисьева его последняя любовь/. Здесь в лирику поэта вошел
конкретный человек. Тютчев, по замечанию 3. Гиппиус, один из
первых при изображении любви главное внимание переключает на
женщину. Трудно назвать другого поэта, кроме Тютчева, в лирике
которого четко намечен индивидуальный женский образ. Правда, еще
называют поэта Некрасова, который пишет «панаевский» цикл
/посвященный Панаевой/. Отметим, что Тютчев пишет в прошедшем
времени, Некрасов в настоящем.
Начавшаяся Крымская война нашла отклик и у Тютчева, особенно в
письмах. Некрасов написал на военную тему стихотворение «14 июля
1854 г.» Любопытно, что многие считают это стихотворение написано
Тютчевым. Оно выражает тютчевское восприятие событий. Проблема
народа, как такового, в 5040 гг. XIX века Тютчева не занимает, но к
концу 50х гг. в мировоззрении поэта намечаются радикальные
изменения. Он пишет о прогнившей императорской власти, уподобляет
судьбу России кораблю, севшему на мель. И «волна народной жизни в
состоянии поднять его и пустить в ход». /»Чтото прогнило в
королевстве датском», писал Тютчев./ Отсюда и рождаются стихи: Эти
бедные селенья, Эта скудная природа Край родной долготерпенья,
Край ты русского парода.
Принцип веры был и навсегда остался живым для Тютчева:
Над этой темною толпою Непробужденного народа Взойдешь ли ты
когда, свобода, Блеснет ли луч твой золотой?…
Поэт уверен, что прибежищем Бога на земле стал страдающий народ.
Но справедливо заметил Л. Гроссман, что Тютчев «религиозным путем
идет к признанию демократии».
В 50е годы Тютчев сближается с Некрасовым в изображении природы.
Изумительно тютчевское стихотворение:
Есть в осени первоначальной Короткая, но дивная пора Весь день
стоит как бы хрустальный И лучезарны вечера…
В этой реальной осеки есть нечто от земли обетованной, от светлого
царства.
Не случайны такие эпитеты, как «хрустальный», «лучезарный». В то же
время образ льющейся лазури наглядная реальность хрусталя.
«Лишь паутины тонкий волос» не только подмеченная деталь,
реальная примета, а служит восприятию всего огромного мира, вплоть
до тонкой паутины. И эта гармоническая картина пира впервые у
Тютчева связана с трудовым крестьянским полем, с серпом и бороздой:
И льется чистая и теплая лазурь На отдыхающее поле.
Тютчев не проникает в самую народную крестьянскую жизнь, как
Некрасов в «Несжатой полосе», по это уже и не аллегория /как у
Хомякова в «Труженике»/.
Тютчев навсегда остается поэтом трагических духовных исканий. Но он
верит в подлинные ценности жизни:
Умом Россию нe понять, Apшином общим не измерить: У нeй
особенная стать В Россию можно только верить.
Для него дух идет дальше мысли, поэтому «мыслью» не понять Россию,
но «дух» помогает верить в нее.
Родина для .него не абстрактная отчизна. Вот здесь, в ощущении тайны
народной жизни, в надежде на нее, и близки Тютчев и Некрасов. В
1915 году Мережковский написал книгу «Две тайны русской поэзии,
Некрасов и Тютчев», где утверждал это «Две тайны русской поэзии»
/Тютчев и Некрасов/ сходились, но во многом снова разойдутся, но
сама эта вера в Россию как Россию народную останется живой и для
Некрасова, и для Тютчева навсегда.

Среди наиболее талантливых и знаменитых поэтов XIX в. особое место принадлежит Федору Ивановичу Тютчеву. Тургенев так писал о нем в одном из журналов того времени: “О Тютчеве не спорят: кто его не чувствует, тем самым доказывает, что он не чувствует поэзии”.
Невзирая на то, что количество поэтических текстов у Тютчева относительно мало, качество их поражает своей глубиной, мудростью и красотой. Тютчева от всех прочих поэтов отличает присутствие философских размышлений в его произведениях: ему всегда хотелось понять окружающий мир, вникнуть в его суть.
Поэт, постоянно размышлявший над ценностями вечными, непреходящими, в реальной жизни жил ощущениями, которые ему дарила любовь к женщине… Относясь к земным проблемам несколько отстранение и легкомысленно, Тютчев знал истинную цену повседневных душевных переживаний и метаний. Через многие его стихотворения “красной нитью” проскальзывает одна тема, главная мысль которой заключается в словах: “Все проходит…”. Возможно, поэтому так много трагичных ноток в его стихотворениях.
Среди замечательных поэтических текстов Тютчева моим любимым является стихотворение “Не знаю я, коснется ль благодать…”. Не хотелось бы подробно анализировать этот текст, в него надо вникнуть, прочувствовать. Данное стихотворение было написано в 1851 г., но более двадцати лет оставалось никому не известным. Стихотворение посвящено жене Федора Ивановича — Эрнестине Федоровне Тютчевой. Но именно в это время в душе поэта зарождалась сильнейшая любовь к Елене Александровне Денисьевой.
Все стихотворение является свидетельством неукротимого желания, поиска земной благодати. Все эти потребности пробуждаются в тот момент, когда душа находит себя в “духовном обмороке”. Кажется, что внутренний мир Тютчева и его лирики таит в себе какое-то предчувствие, томится ожиданием… Мысли и сознание самого автора как бы мечутся меж двух огней. С одной стороны:

Мужайся, сердце, до конца:
И нет в творении творца!
И смысла нет в мольбе!

И с другой:

Пускай страдальческую грудь
Волнуют страсти роковые —
Душа готова, как Мария,
К ногам Христа навек прильнуть.

Мир в поэзии Тютчева весь словно пропитан ощущением таинства жизни. Доступным становится и таинство веры. В стихотворении появляется конкретика, общение двух целостных личностей. Поэт делает акцент на полноту, искренность любви с Ее стороны и неспособность Его переживать так глубоко это чувство.
Лирический герой, которого мы воспринимаем, хотя и независим от “бессмертной пошлости людской”, но все же переполнен до краев своей души смирением и чувством вины. Иногда создается ощущение того, что “избыток” страсти земной для него является чрезмерным. Душа же женская похожа на живую жизнь природы. В ней мы замечаем своеобразный “избыток” бытия:

И мир, цветущий мир природы
Избытком жизни упоен.
Жизни некий преизбыток

В знойном воздухе разлит.

Очень близко с “избытком жизни” располагается “избыток упоенья”. “Поединок роковой” представляет собой и поединок мысли, и поединок внутренний, который пребывает в философском сознании. Тютчевский текст 1851 г., по мнению большинства критиков, словно сближает две плоскости бытия: религиозно-церковную, христианскую и мирскую, земную:

Но если бы душа могла
Здесь, на земле, найти успокоенье,
Мне благодатью ты б была —

Ты, ты, мое земное провиденье!

Критиками также замечено, что образ жены поэта, ее мир соотнесены с тем образом пленительного земного бытия, олицетворением которого была Е. А. Денисьева. А это уже другая ипостась, которая ассоциировалась с мерой и “успокоеньем”…
Сам язык тютчевской поэзии настраивает на более глубокое и вдумчивое восприятие ею стихотворений. Только отстранившись от сиюминутных проблем и забот, можно понять стихи Тютчева, и тогда надобность в глубоком и тщательном анализировании отпадет сама собой, оставив лишь место звукам сердца!

Каждый человек по-своему воспринимает стихи, независимо от того — простые они или сложные. И причина здесь в том, что поэзия не может быть поня­та только разумом. Читая рифмованные строчки, мы не только восхищаемся метафоричностью образов и отто­ченностью стиля, не только оцениваем уровень языко­вого мастерства автора. Мы еще получаем возможность почувствовать ого настроение, настроиться на сопереживание, при этом у нас возникают свои ощущения. Происходит это потому, что стихи, как правило, рит­мичны, содержат в себе рифму, и в результате образу­ется целая система воздействия на читателя.
Для наиболее полного понимания творчества любо­го автора желательно знакомиться с его произведения­ми в хронологическом порядке. Тем самым мы создаем для себя своеобразную модель его жизни, из которой выброшено все, не заслуживающее внимания, а ос­тальное предельно сконцентрировано. Творчество пре­вращается в зеркало, которое отражает то, что может вызвать интерес со стороны читателя.
В молодые годы романтическое мироощущение Тютчева нашло яркое выражение в стихах. Недаром для нас, людей, живущих спустя более века после не­го, он принадлежит к когорте поэтов-романтиков.
Романтизм был благотворным течением. Поэты, принадлежавшие к нему, не переставали восхищаться окружающим миром, его совершенством, глубиной и бесконечностью. Не был исключением и Тютчев:
Дух жизни, силы и свободы Возносит, обвевает нас!..
И радость в душу пролилась,
Как отзыв торжества природы,
Как Бога животворный глас.
(«Весна»)
Характерная особенность романтизма — наделение природы чертами божественности, то есть придание при­роде божественного облика. Для романтиков окружаю­щий мир был совершенным, а заодно и бесконечным. Представители этого литературного направления могли многократно говорить об одних и тех же предметах, каж­дый раз находя в них новые грани, оттенки, новые спосо­бы понимания какого-либо явления или понятия.
Безусловно, классическим образом такого рода у Ф. Тютчева является гроза. Каждый из нас знаком с хрестоматийным стихотворением «Весенняя гроза», в котором дано описание этого природного явления как феерической игры природных сил, как упоения миро­здания своей мощью и глубиной. Здесь гроза — это игра стихий, но в другом произведении — в «Успокое­нии» — мы встречаемся с образом дуба, сраженного грозой. Здесь уже можно говорить о некоем жертво­приношении, когда гибель одного дает какой-то новый аспект жизни другим. Дуб мертв, но теперь на нем вы­растет мох, его сухие ветви станут прибежищем для какой-нибудь живности… В мироздании не бывает смерти, жизнь всегда бьет ключом.
Воспевание божественного начала природы не­сколько отделила романтиков от библейского мировос­приятия. Они, даже если пользовались образами тако­го рода, были гораздо ближе к языческой традиции. Именно потому поэзия Тютчева наполнена огромным количеством античных образов. Например, в той же самой «Весенней грозе»:
Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.
Другим символическим образом в творчестве ро­мантика Тютчева была вода. Эта живая, изменчивая, кипучая стихия влекла своей многоликостью, настоль­ко разнообразной, что становилась как бы первоисточ­ником, из которого рождалось на свет нечто новое, не­бывалое, удивительное. Вода была для романтиков сти­хией мистической, необычной, и соответственным было восхищение ею и то почтение, которое просматрива­лось в строчках, ей посвященных. Иногда воды даже боялись. Например, в стихотворении Тютчева «Кораб­лекрушение» вода представляет собой непреодолимую преграду между лирическим героем и оставшимся где- то далеко миром. Она символизирует обстоятельства, которые иногда могут быть непреодолимы и способны превратить человека в жалкую игрушку.
Вслед за безмятежной молодостью, когда еще воз­можно бездумное восхищение окружающим миром и вос­торженное его воспевание, приходит этап, на котором каждый автор сталкивается с реальной действительнос­тью и тут уже приходится учиться жить по жестким за­конам. Разумеется, действительность сильно отличается от идеализированного мира романтиков, что порождает серьезный духовный конфликт. Поэт делает попытки жить не в розовом замке своей мечты, а в соответствии с реалиями. И обнаруживает, что в живом окружающем мире довольно трудно найти почву для романтического мироощущения. Отсюда зачастую вытекает масса душев­ных переживаний, начинаются поиски компромисса.
Тютчев этого не миновал. Он пытался найти в жиз­ни тогдашней Европы источники восторга. И вначале это ему удавалось. Так родилось стихотворение «Ци­церон», в котором воспевалось бурное кипение общест­венной жизни и в котором призывается к ликованию каждый, кто живет не только как человек, но и как гражданин. Возможно, Тютчев пытался проводить па­раллели между политическими бурями, сотрясавшими Европу в то время, и прекрасными и романтическими грозами, которые он воспевал ранее. Искренним вос­торгом пронизаны строки:
Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые!
Его призвали всеблагие,
Как собеседника на пир.
В «Цицероне» пока еще не наблюдается никакого внутреннего напряжения в ощущениях поэта. Тютчев действительно восхищается, и это неудивительно. Он просто еще не разглядел того беспредела, говоря со­временным языком, который кроется за фееричностью перемен в обществе.