Сочинение рассуждение коренные русские слова помнят всю мировую историю

Обновлено: 11.03.2023

Самая большая ценность народа — язык, на котором он пишет, говорит и думает. Это значит, что вся сознательная жизнь людей проходит через родной для них язык. Все мысли человека формулируются языком, а эмоции, ощущения окрашивают то, о чём он думает.
Есть язык народа как показатель его культуры, а есть язык человека как показатель его личных качеств. Язык человека — это его мировоззрение и поведение. Как говорит, так, следовательно, и думает. Поэтому самый верный способ узнать человека — прислушаться к тому, что и как он говорит.
Мы обращаем внимание на манеру человека себя держать, на его походку и лицо, но судить о человеке только по этим признакам — значит ошибаться. А вот язык человека — гораздо более точный показатель его нравственных качеств, его культуры. Язык — самое выразительное, чем человек обладает, поэтому за своей речью — устной или письменной — надо следить постоянно.

Самая большая ценность народа — язык, на котором он пишет, говорит и думает. Я думаю, это значит, что вся сознательная жизнь людей проходит через родной для них язык. Все мысли человека формулируются языком, а эмоции, ощущения окрашивают то, о чём он думает. Даже думает человек на родном языке.

Есть язык народа как показатель его культуры, а есть язык человека как показатель его личных качеств. Язык человека — это его мировоззрение и поведение. И, заметте, как говорит человек, так, следовательно, и думает. Поэтому самый верный способ узнать человека — прислушаться к тому, что и как он говорит.

На государственном уровне огромное значение придается языку. В России 2007 год указом президента В. В. Путина был объявлен Годом русского языка.
И, согласитесь, народ немыслим без языка. Народ без языка был бы безумен. Главное назначение языка состоит в том, чтобы объединять людей.

Обратимся к мудрости великих творцов и мыслителей русского языка. Они же нам доказали своим искусством, что это язык великой русской литературы, и поэтому он так популярен в мире. Вспомним с истории, первые слова в космосе были произнесены на русском языке, это первый язык общения в космосе.
Как ни говори, а родной язык всегда останется родным. Когда хочешь говорить по душе, ни одного французского слова в голову нейдет, а ежели хочешь блеснуть, тогда другое дело.
Наполняешься гордостью за наш родной язык, когда читаешь высказывания выдающихся людей о его богатстве, живости, многогранности и меткости!

Русский язык в умелых руках и в опытных устах — красив, певуч, выразителен, гибок, послушен, ловок и вместителен. Не так ли ?

И на завершение хочу подвести итог изложенным мною мыслям, цитатой С. Довлатова :
» Язык не может быть плохим или хорошим.. . Ведь язык — это только зеркало. То самое зеркало, на которое глупо пенять. «

помогите на основе этого высказывания написать мини сочинение. буквально на пол странички.

Целое сочинение так сразу написать очень сложно, могу только подсказать несколько мыслей по поводу написания сочинения, а ваше дело — воспользоваться ими или нет. Считаю, что предыдущий ответ слишком уж «заумный», да простит меня автор; думаю, следует писать не о самом языке, а о том, кто на нём говорит и пишет. О том, что человек, знающий все тонкости русского языка, способен на многое. Можно привести примеры русских классиков, владеющих русским языком в совершенстве, и их бессмертные произведения, являющиеся этому доказательством. Приятно слушать красивую умную речь, а для этого на протяжении всей своей жизни нужно совершенствовать свои знания, учить родной язык, читать классику, стихи, романы, повести. Наполнять всё своё существо этими знаниями, чтобы потом быть приятным в общении, а может быть даже писать свои собственные произведения. Как-то так. ИМХО!
p.s. Хотя воспользоваться частично предыдущим ответом тоже можно. Но как учитель русского языка замечу сразу — видно, что это где-то списано, что это не полёт мысли, а обычный плагиат! (опять-таки прошу извинения у автора предыдущего ответа)

Русский язык — это национальный язык великого русского народа. Значение русского языка в наше время огромно. Современный литературный русский язык — это язык наших газет и журналов, художественной литературы и науки, государственных учреждений и учебных заведений, радио, кино и телевидения.

Говорить и писать правильно и говорить и писать хорошо не одно и то же. Даже если вы свободно владеете литературным языком, все-гда полезно задуматься о том, как сделать свою речь богаче, выразительнее. Этому учит стилистика — наука об умелом выборе языковых средств.

При помощи русского языка можно выразить тончайшие оттенки мысли, раскрыть самые глубокие чувства. Нет такого понятия, которое нельзя было бы назвать русским словом. Читая произведения великих писателей, мы погружаемся в мир, созданный их фантазией, следим за мыслями и поведением их героев и подчас забываем, что литература — искусство слова. А ведь все, о чем мы узнаем из книг, воплощено в слове, вне слова не существует!

Волшебные краски русской природы, описание богатой духовной жизни людей, весь необъятный мир человеческих чувств — все воссоз-дается писателем с помощью тех самых слов, которые служат и нам в повседневной жизни. Не случайно язык называют одним из самых удивительных орудий в руках человечества. Надо только уметь им пользоваться. Вот для этого-то и необходимо изучать стилистику.

Никто не рождается с готовым чувством языка. Лингвистический вкус, как и весь культурный облик человека, — результат опыта, жизни, воспитания. Кто воспиты-вает чувство языка? Родители, если их речь литературно правильна и вместе с тем сохраняет яркость выразитель-ных средств и чистоту народного языка; учителя, кото-рые проводят уроки с любовью и вниманием к родному языку (будь это даже уроки математики, географии, физкультуры или труда) ; книга большого писателя, театр, радио, телевидение — все это способствует выра-ботке хорошего лингвистического вкуса у детей и взрос-лых, у всех слушателей и читателей.

По моему мнению данное суждение несомненно является истиной, и никакой другой язык неспособен так точно и завораживающе выражать чувства, мысли и переживания людей, которые смогли должным образом познать науку великого русского языка.
Ярым доказательством этой мысли будет являться человек, чья фигура сопровождает нас на протяжении всех лет учебы, его имя – Александр Сергеевич Пушкин. Ведь кто как не он смог полностью овладеть искусством русского языка? В его произведениях прослеживается необыкновенная выразительность, певучесть и красивость. Всего в нескольких строфах своего стихотворения он может уместить весь простор русской души. С помощью своих невероятных умений Пушкин полностью подчиняет русский язык и благодаря этому способен выражать свои мысли на бумаге красиво и развернуто даже на самые тяжелые.

Самым важным явлением в
школе, самым поучительным
предметом, самым живым
примером для ученика
является сам учитель. Он
олицетворенный метод обучения, само воплощение принципа воспитания.

Я – учитель словесности… Судьба? Наверное, да. Учительство – это искусство, мой труд не менее творческий, чем труд писателя и композитора, но более ответственный. Я обращаюсь к душе человеческой не через музыку, как композитор, не с помощью красок, как художник, а через слово. Я воспитываю своей личностью, своими знаниями, своим отношением к миру.

В новых условиях трансформируется моё сознание. Для того чтобы противостоять этим тревожным явлениям, я осваиваю передовые педагогические технологии. Индивидуализация — одна из многих интересных технологий образования, но это только технология, поэтому я резко развожу персональное образование, формирование личности, где ключевая задача — готовность к изменениям, и различные инструменты, такие как индивидуальная траектория.

На своём поприще я не забываю и лучшие достижения прошлого. Что такое школа?

Школа — это культурное пространство, где договариваются поколения, которое четко сконструировано, и его конструктора зовут Ян Амос Коменский . Именно в его работах была предложена технология массового обучения, идея дисциплины и школьного года. Урок, заданный Коменским, — это особая форма общения: монологическая, авторитарная и, как правило, закрытая. И как бы мы ни пытались в течение многих веков выскочить из сюртука Яна Амоса Коменского, этого замечательного моравского епископа, мы все равно используем технологию образования, предложенную этим мыслителем.

С чем идти на урок сегодня, что нести? Талантливое слово, впечатляющий образ, острую мысль, трепетное чувство. Урок литературы в школе стоит на особом положении. Это не просто урок с определёнными целями, задачами, выбором педагогических технологий и современных методик преподавания, это скорее – осмысление, очарование, открытие, удивление, восторг, проникновение, прочувствование. Это, прежде всего урок искусства, призванный формировать Личность, Человека, Гражданина. Литература и словесность дают молодому человеку то, что он пока не находит и в дальнейшем не всегда найдёт в окружающей жизни, — яркие образы, примеры, идеалы человеческого счастья. На каждом уроке мои ученики рассматривают ситуации нравственного выбора героев, тем самым готовясь к самостоятельному решению нравственных проблем в ситуации выбора.

Преподавать литературу в школе – это мастерство, овладеть которым – дело жизни и чести каждого учителя – словесника.

Слить в один поток обучение и воспитание, учить мыслить и учить чувствовать – вот цель и назначение моей миссии в школе. Основа основ нравственного и эстетического воздействия – всегда есть художественный текст, само произведение. Если оно не прозвучало на уроке, если ученик, не перечувствовал, он так и останется равнодушным. Иной раз можно услышать:

— Терпеть не могу Маяковского!

— Гоголь – фу! Тоска!

— Не люблю Толстого!

Ни Маяковский, ни Блок, ни Толстой ответственность за эту яростную нелюбовь не несут. Герои книг, которые мы изучаем в школе, могут заговорить взволнованно и страстно лишь тогда, когда будут пропущены через такое же взволнованное и страстное сердце учителя. Звёзды зажигают звёзды. И воспитывать в ученике яркую, незаурядную личность может только такая же личность.

Да умножится, да возрастёт усердие к русскому слову и в деталях, и в слушателях!

Язык есть исповедь народа.
Именно язык и вера православная,
несмотря на мученический ХХ
и наступивший разрушительный ХХI век,
не дали (не дают!) прерваться многовековой преемственности.
Язык — наша вторая купель после крещения.
Его красоту Ломоносов неспроста называл «небесной»
и предупреждал от будущего вражьего нападения:

Языка нашего небесна красота
не будет никогда попрaнна от скота.

Без сомнения, что — «Метальный, звонкой, самогудный,
Разгульный, меткий наш язык!»(Н.Языков) —
уже сам по себе есть высшая поэзия и мудрость,
на нём лежит безусловная печать гения его творца —
русского народа.
Оттого в художественном и творческом отношении мы по преимуществу являемся нацией Слова, в котором для нас соединились и музыка, и цвет, и пластика, и философия, и история, и психология, и земля, и Небо.

На основании всеми признанной красоты и богатства нашего языка должны мы признать,
что душа русского народа по определению —
поэтическая, художественная, творческая,
«правдивая и свободная»
(а отнюдь не рабская, как любят внушать нам клеветники России!). И несметное богатство это собрано в разнообразных словарях, своего рода скатертях-самобранках.

Соглашаясь с глубокой мыслью филолога В.Базылёва о том,
что «коренные русские слова помнят всю мировую историю, свидетельствуют об этой истории, раскрывают её загадки. «, поневоле задумаешься:
а не по этой ли самой причине как раз и гнобят сегодня
русский язык, национальное школьное образование,
чтобы лишить нас памяти, родства
со своей культурой, историей?
Но язык — это ещё и духовная, нравственная энергия,
передаваемая от поколения к поколению,
и утрата такой энергии, через которую эти поколения
как бы присутствуют и действуют вместе с нами
в длящейся истории, —
есть разрыв не только связи с этими поколениями,
но и разрыв самой истории, утрата духа истории, исторического пути.
Подобную ситуацию можно сравнить разве что с насильственной эвтаназией.

Если, по Достоевскому, сердце человека есть
арена борьбы между Богом и Дьяволом
(«Тут Дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей»),
то можно не сомневаться, что сегодня в войне за Россию
поле битвы — русский язык.

Профессор Архангельского университета Е.Галимова даёт такую оценку: «Процессы, которые происходят сейчас в русском языке, лингвисты называют «третьей варваризацией» (первая была в Петровскую эпоху, вторая — после революции 1917 года)».

Александр Солженицын, будучи в изгнании,
с горечью писал о зарождавшейся ещё в среде «третьей волны» эмиграции
смене национальных символов, культурных знаков:
«Эти освобождённые литераторы. —
бросились в непристойности, и даже буквально в мат,
и обильный мат.
(Как сказал эмигрант Авторханов:
там это писалось на стенах уборных, а здесь — в книгах.)
Уже по этому можно судить об их художественной беспомощности. Другие, ещё обильнее, — в распахнутый секс.
Третьи — в самовыражение,
модное словечко,
высшее оправдание литературной деятельности.
Какой ничтожный принцип.
«Самовыражение» не предполагает никакого самоограничения
ни в обществе, ни перед Богом».

Однако странные эти люди, наши непрошенные «просветители» и «цивилизаторы»,
так напоминающие энтузиастов начала прошлого века,
которые то, подобно герою Олеши, «поют по утрам в клозете»
от распирающих их рефлекторно чувств,
то, как в повести Платонова, режут колбасу на крышке гроба ещё не остывшего покойника,
то (как в платоновской же «Москве») ищут душу в прямой кишке.

Тысячи раз повторив нам заезженную песенку про «патриотизм — последнее прибежище для негодяев», они тем самым по признакам формальной логики открыто объявляют себя «антипатриотами», то есть не любящими Россию. И немудрено, что вся эта антипатриотическая рать с гиканьем и улюлюканьем морально санкционировала омерзительное поругание храма Христа Спасителя — Храма русской воинской славы зоологическими кощунницами.

Оставалось только дождаться уже совсем невообразимого, когда же услышим мы, что и русский язык — это последнее прибежище для негодяев и неудачников (или «лузеров», как предпочитают презрительно называть нас на «Эхе Москвы»). С каким воодушевлением на «Эхе» несколько лет назад г. Бунтман обсуждал подстрекательскую антигосударственную идею перевода алфавита на территории России с кириллицы на латиницу.

Самый беспрецедентный по своей наглости и безнаказанности факт — это интервью «Независимой газете» (7 августа, 2001 г.) члена-корреспондента РАН Сергея Арутюнова, заявившего: «Идея какой-то особости России. это вредная идея, реакционная. Россия должна интегрироваться в Европу. И одним из необходимых условий этого, по моему глубокому убеждению, является перевод письменности всех народов России на латинский шрифт. «

Ничем новым Арутюнов не удивил: Гитлер ведь тоже хотел нас «интегрировать в Европу», и если бы Россия ценою миллионов жертв не избавила мир от этого «цивилизатора», у нас, на радость Арутюнову, сейчас была бы не просто латиница, а её готический, колючий, как ограда концентрационных лагерей, вариант.

Профессор Е.М. Верещагин, вспоминая о последней встрече с лингвистом О.Н. Трубачёвым, рассказывает, что их разговор касался и высказываний Арутюнова: «Сердцем духовной культуры является язык, — говорил Олег Николаевич, — а если язык имеет алфавит тысячелетней традиции, на котором написаны и напечатаны миллионы и миллионы книг, то призыв изменить алфавит на поверку оказывается призывом отказаться от всей предшествующей духовной культуры».

Но что для них выдающийся русский учёный Трубачёв, которого с его «кириллицей» Арутюнов с Бунтманом могут обвинить в шовинизме и национализме, не понимающим величайших благ глобализации! Им и Бродский Иосиф не указ, поэтическим чутьём за версту чуявший «прорицания» Арутюновых:

. кириллица грешным делом,
разбредясь по прописи, вкривь ли, вкось ли,
знает больше: чем та сивилла.

В процессе работы над антологией «И мы сохраним тебя, русская речь, великое русское слово. » — меня удивило одно неожиданное открытие. В это трудно поверить, но среди всех, обеспокоенных состоянием русского языка, самыми спокойными, если не сказать благодушными, — оказались (не все, разумеется. ) лингвисты, филологи, как раз те, кто вроде бы по долгу службы обязаны были первыми бить тревогу.

На эмоциональные выступления писателей, учителей, учёных, общественности, возмущённых негативными процессами, связанными с порчей языка, с культурой речи, с оправданием вариантов безграмотного произношения, с попытками навязывания очередной реформы орфографии, от чего предупреждал ещё Пушкин: «Грамматика колеблется. Орфография, сия геральдика языка, изменяется по произволу всех и каждого», —

из стана лингвистической корпорации наиболее мягким можно считать пожелание: «должна быть языковая толерантность», «страсти по этому поводу не нужны», «по поводу интенсификации процесса заимствования: не надо паниковать», «язык умеет самоочищаться, избавляться от функционально излишнего, ненужного».

Иногда учёные мужи не могут скрыть неудовольствия, отбиваясь (от кого?! подумать только!) от жаждущих быть грамотными и научить этой грамоте других:
«В особенности учителя (я просто знаю эту среду) требуют,
чтобы им предоставили один вариант:
«Нет, вы скажите, так или не так, не надо нам вариантов!».
Но это насилие над языком, потому что реально существует и то, и другое»(Л.Крысин).
То есть вместо того, чтобы сказать спасибо учителям,
последним энтузиастам, за то, что они из последних сил
пытаются хоть как-то сохранять на достойной высоте
культуру речи, автор как будто бы раздражён
их старомодным служением своему великому призванию
(с них бы пример брать нашим политикам, министрам, профессорам. ).
Учителя хотят учить, они хотят понимать в беспредельном культурном бедламе,
в сумятице мнений,
во всё разрушающем хаосе иерархии ценностей, —
что есть культура,
что есть язык литературный и нелитературный.
Ведь и сам Л.Крысин согласен,
что «норма, в частности, тем и хороша, что она стабильна, консервативна и строга. Это необходимо, чтобы поколения понимали друг друга».

Но если бы только в том была проблема.
«Есть какая-то тайная связь между ослабевшей грамматикой
и нашей распавшейся жизнью.
Путаница в падежах и чудовищный разброд ударений
сигнализируют о некоторой ущербности бытия.
За изъянами синтаксиса вдруг обнаруживаются дефекты души», —
с горечью констатирует И.Волгин.
Когда слышишь от авторитетных специалистов:
«Сегодня мы видим, что вариативность в языке стала выше.
И, вообще говоря, с ней тоже можно жить»(М.Кронгауз),—
смущает пораженчество учёных перед невежеством и, тем самым, как бы официальная легализация этого невежества.

Вспоминаются «новоязовские» тошнотворные
словечки либералов «ровно наоборот», «отнюдь» (звучавшее как «отнять»), «ваучер», «тренд»,
«нерукопожатный», «заточенный», «лузеры» и проч —
от которых на Россию веяло ядовитым трупным запахом,
что позднее символически выразилось (по Фрейду) признанием г. Чубайса
в «почти физической ненависти»
к великому русскому писателю Фёдору Достоевскому
и в желании «разорвать его на куски».
С этой «почти физической ненавистью» к русскому языку и литературе,
с желанием «разорвать на куски» — неуёмные клоны чубайсов и гайдаров
заполонили Министерство образования,
откуда планомерно вершат свои реформы, о которых впору на площади в рельсу бить: «Отечество Пушкина в опасности. «

В свое время ещё академик Л.Щерба предупреждал о небезобидности подобных экспериментов: «Может показаться странным, что после проведения реформы орфографии, которая и была задумана в значительной мере в целях облегчения достижения полной грамотности, результаты получились как раз обратные ожидаемым».

Всё действительно очень серьёзно. «Мы знаем, что ныне лежит на весах и что совершается ныне» в этой войне за русский язык и русскую культуру. «Письмо русское — одна из прочнейших нитей, связывающих нас со своей страной, со своим народом и его славным достоянием — родным русским языком», — был убеждён прозаик О.Волков. «Для меня русская грамота, как я её узнал, икона. Какой же верующий будет изменять свою икону или подрисовывать её?» — писал К.Бальмонт. Ещё жёстче в оценке О.Мандельштам: «Онемение» двух, трёх поколений могло бы привести Россию к исторической смерти. Отлучение от языка равносильно для нас отлучению от истории».

Когда-то русские писатели В.Распутин, В.Белов, С.Залыгин совместно с группой патриотически настроенных учёных смогли остановить так называемый «поворот северных рек» (речь шла о преступном плане переброски северных рек в южные республики!). Ныне осуществляется ещё более преступный план поворота исторической и культурной памяти народа в сторону беспамятства, деградации, национального равнодушия и предательства.

Адмирал А.С. Шишков писал в 1812 году при виде сгоревшей Москвы: «Где чужой язык употребляется предпочтительнее своего, где чужие книги читаются более, нежели свои, там при безмолвии словесности всё вянет и не процветает. Я почти стал в 1804 году о сём говорить смело, и Вы помните, как господа «Вестники» и «Меркурии» против меня восстали. По сочинениям их, я был такой преступник, которого надлежало запереть и взять с меня ответ, каким образом дерзнулся я говорить, что русскому надобно русское воспитание. Они упрекали меня, что я хочу ниспровергнуть просвещение и всех обратить в невежество, что я иду против Петра, Екатерины, Александра; тогда они могли так влиять, надеясь на великое число заражённых сим духом, и тогда должен был я поневоле воздерживаться; но теперь я бы ткнул их носом в пепел Москвы и громко им сказал: «Вот чего вы хотели».

«Над Россией сегодня висит смог сквернословия, — пишет учёный В.Троицкий. — В таких условиях нелепо ожидать того, что называют культурной жизнью. В таких условиях каждое непечатное слово, произнесённое человеком, имеющим сознание, — плевок в лицо русского языка. «.

Но что Министерству образования до мнения педагогов, крупных учёных, писателей. Господин Фурсенко всех убеждал, что «гуманитарные специальности. — это дорога в никуда». А кто, спрашивается, мостил своими «благими» реформами эту «дорогу в никуда», не сам ли вчерашний министр? Не благодаря ли этой государственной политике сегодня, по данным социологов, уже 40% российских семей не имеют в доме ни одной художественной книги.

Специалисты в один голос заявляют строителям «дороги в никуда»: ЕГЭ для России, это национальная трагедия. А в ответ издевательское: от реформы ни на шаг!

Выдающийся пушкинист, филолог В.Непомнящий говорит: «План Даллеса — детская игрушка по сравнению с реформой образования. Мы стремительно движемся к национальной катастрофе. Надо спасать Россию от реформы образования». Какой там Зорге, кому нужны его предупреждения! Министерство плюёт с кремлёвских башен на «дикарей», цепляющихся за какой-то там «великий и могучий» русский язык.

Доцент кафедры стилистики русского языка журфака МГУ Анастасия Николаева сталкивается с этим ежегодно во время установочных диктантов для выявления уровня знаний первокурсников. «Я 20 лет даю диктанты, но такого никогда не видела, — пишет А.Николаева. — По сути дела, в этом году мы набрали инопланетян. Это национальная катастрофа. ЕГЭ уничтожил наше образование на корню. Это бессовестный обман в национальном масштабе. Дети не понимают смысла написанного друг другом. А это значит, что мы идём к потере адекватной коммуникации, без которой не может существовать обще­ство. Мы столкнулись с чем-то страшным. И это не край бездны: мы уже на дне»(«МК»,16.11.2009).

Здесь уместно вспомнить два весьма неглупых высказывания канцлера Бисмарка.
«Россию — нельзя победить силой, её можно разрушить только изнутри!», —
говорил он, и слова его сбываются на наших глазах.
А после победы в франко-прусской войне в 1871 году Бисмарк сказал,
что войну выиграл не прусский солдат, войну выиграл прусский школьный учитель.
Какую же войну может выиграть поверженный русский учитель в разгромленной школе,
в которой реформы проводят под диктовку Запада,
а учебники пишут на гранты людей, ненавидящих Россию.
И, кажется, уже с небес пытается докричаться до нас
бедная Марина Цветаева:

Мракобесие. — Смерч. — Содом.
Берегите Гнездо и Дом.
Обведите свой дом — межой,
Да не внидет в него — Чужой.

Язык есть ис­по­ведь на­ро­да. Имен­но язык и ве­ра пра­во­слав­ная, не­смо­т­ря на му­че­ни­че­с­кий ХХ и на­сту­пив­ший раз­ру­ши­тель­ный ХХI век, не да­ли (не да­ют!) пре­рвать­ся мно­го­ве­ко­вой пре­ем­ст­вен­но­с­ти. Язык — на­ша вто­рая ку­пель по­сле кре­ще­ния.

Фото: ссылка

Язык есть ис­по­ведь на­ро­да. Имен­но язык и ве­ра пра­во­слав­ная, не­смо­т­ря на му­че­ни­че­с­кий ХХ и на­сту­пив­ший раз­ру­ши­тель­ный ХХI век, не да­ли (не да­ют!) пре­рвать­ся мно­го­ве­ко­вой пре­ем­ст­вен­но­с­ти. Язык — на­ша вто­рая ку­пель по­сле кре­ще­ния. Его кра­со­ту Ло­мо­но­сов не­спро­с­та на­зы­вал «не­бес­ной» и пре­ду­преж­дал от бу­ду­ще­го вра­жь­е­го на­па­де­ния:

Язы­ка на­ше­го не­бес­на кра­со­та
не бу­дет ни­ког­да попрaнна от ско­та.

Без со­мне­ния, что — «Ме­та­ль­ный, звон­кой, са­мо­гуд­ный, Раз­гуль­ный, мет­кий наш язык!»(Н.Язы­ков) — уже сам по се­бе есть выс­шая по­эзия и му­д­рость, на нём ле­жит бе­зус­лов­ная пе­чать ге­ния его твор­ца — рус­ско­го на­ро­да.От­то­го в ху­до­же­ст­вен­ном и твор­че­с­ком от­но­ше­нии мы по пре­иму­ще­ст­ву яв­ля­ем­ся на­ци­ей Сло­ва, в ко­то­ром для нас со­еди­ни­лись и му­зы­ка, и цвет, и пла­с­ти­ка, и фи­ло­со­фия, и ис­то­рия, и пси­хо­ло­гия, и зем­ля, и Не­бо.

На ос­но­ва­нии все­ми при­знан­ной кра­со­ты и бо­гат­ст­ва на­ше­го язы­ка долж­ны мы при­знать, что ду­ша рус­ско­го на­ро­да по оп­ре­де­ле­нию — по­эти­че­с­кая, ху­до­же­ст­вен­ная, твор­че­с­кая, «прав­ди­вая и сво­бод­ная» (а от­нюдь не раб­ская, как лю­бят вну­шать нам кле­вет­ни­ки Рос­сии!). И не­смет­ное бо­гат­ст­во это со­бра­но в раз­но­об­раз­ных сло­ва­рях, сво­е­го ро­да ска­тер­тях-са­мо­бран­ках.

Со­гла­ша­ясь с глу­бо­кой мыс­лью фи­ло­ло­га В.Ба­зы­лё­ва о том, что «ко­рен­ные рус­ские сло­ва по­мнят всю ми­ро­вую ис­то­рию, сви­де­тель­ст­ву­ют об этой ис­то­рии, рас­кры­ва­ют её за­гад­ки. «, по­не­во­ле за­ду­ма­ешь­ся: а не по этой ли са­мой при­чи­не как раз и гно­бят се­го­дня рус­ский язык, на­ци­о­наль­ное школь­ное об­ра­зо­ва­ние, что­бы ли­шить нас па­мя­ти, род­ст­ва со сво­ей куль­ту­рой, ис­то­ри­ей? Но язык — это ещё и ду­хов­ная, нрав­ст­вен­ная энер­гия, пе­ре­да­ва­е­мая от по­ко­ле­ния к по­ко­ле­нию, и ут­ра­та та­кой энер­гии, че­рез ко­то­рую эти по­ко­ле­ния как бы при­сут­ст­ву­ют и дей­ст­ву­ют вме­с­те с на­ми в для­щей­ся ис­то­рии, — есть раз­рыв не толь­ко свя­зи с эти­ми по­ко­ле­ни­я­ми, но и раз­рыв са­мой ис­то­рии, ут­ра­та ду­ха ис­то­рии, ис­то­ри­че­с­ко­го пу­ти. По­доб­ную си­ту­а­цию мож­но срав­нить раз­ве что с на­силь­ст­вен­ной эв­та­на­зи­ей.

Ес­ли, по До­сто­ев­ско­му, серд­це че­ло­ве­ка есть аре­на борь­бы меж­ду Бо­гом и Дья­во­лом («Тут Дья­вол с Бо­гом бо­рет­ся, а по­ле бит­вы — серд­ца лю­дей»), то мож­но не со­мне­вать­ся, что се­го­дня в вой­не за Рос­сию по­ле бит­вы — рус­ский язык.

Про­фес­сор Ар­хан­гель­ско­го уни­вер­си­те­та Е.Га­ли­мо­ва да­ёт та­кую оцен­ку: «Про­цес­сы, ко­то­рые про­ис­хо­дят сей­час в рус­ском язы­ке, линг­ви­с­ты на­зы­ва­ют «тре­ть­ей вар­ва­ри­за­ци­ей» (пер­вая бы­ла в Пе­т­ров­скую эпо­ху, вто­рая — по­сле ре­во­лю­ции 1917 го­да)».

Алек­сандр Со­лже­ни­цын, бу­ду­чи в из­гна­нии, с го­ре­чью пи­сал о за­рож­дав­шей­ся ещё в сре­де «тре­ть­ей вол­ны» эми­г­ра­ции сме­не на­ци­о­наль­ных сим­во­лов, куль­тур­ных зна­ков: «Эти ос­во­бож­дён­ные ли­те­ра­то­ры. — бро­си­лись в не­при­стой­но­с­ти, и да­же бук­валь­но в мат, и обиль­ный мат. (Как ска­зал эми­г­рант Ав­тор­ха­нов: там это пи­са­лось на сте­нах убор­ных, а здесь — в кни­гах.) Уже по это­му мож­но су­дить об их ху­до­же­ст­вен­ной бес­по­мощ­но­с­ти. Дру­гие, ещё обиль­нее, — в рас­пах­ну­тый секс. Тре­тьи — в са­мо­вы­ра­же­ние, мод­ное сло­веч­ко, выс­шее оп­рав­да­ние ли­те­ра­тур­ной де­я­тель­но­с­ти. Ка­кой ни­чтож­ный прин­цип. «Са­мо­вы­ра­же­ние» не пред­по­ла­га­ет ни­ка­ко­го са­мо­ог­ра­ни­че­ния ни в об­ще­ст­ве, ни пе­ред Бо­гом».

Од­на­ко стран­ные эти лю­ди, на­ши не­про­шен­ные «про­све­ти­те­ли» и «ци­ви­ли­за­то­ры», так на­по­ми­на­ю­щие эн­ту­зи­а­с­тов на­ча­ла про­шло­го ве­ка, ко­то­рые то, по­доб­но ге­рою Оле­ши, «по­ют по ут­рам в кло­зе­те» от рас­пи­ра­ю­щих их ре­флек­тор­но чувств, то, как в по­ве­с­ти Пла­то­но­ва, ре­жут кол­ба­су на крыш­ке гро­ба ещё не остыв­ше­го по­кой­ни­ка, то (как в пла­то­нов­ской же «Моск­ве») ищут ду­шу в пря­мой киш­ке. Ты­ся­чи раз по­вто­рив нам за­ез­жен­ную пе­сен­ку про «па­т­ри­о­тизм — по­след­нее при­бе­жи­ще для не­го­дя­ев», они тем са­мым по при­зна­кам фор­маль­ной ло­ги­ки от­кры­то объ­яв­ля­ют се­бя «ан­ти­па­т­ри­о­та­ми», то есть не лю­бя­щи­ми Рос­сию. И не­му­д­ре­но, что вся эта ан­ти­па­т­ри­о­ти­че­с­кая рать с ги­ка­нь­ем и улю­лю­ка­нь­ем мо­раль­но санк­ци­о­ни­ро­ва­ла омер­зи­тель­ное по­ру­га­ние хра­ма Хри­с­та Спа­си­те­ля — Хра­ма рус­ской во­ин­ской сла­вы зо­о­ло­ги­че­с­ки­ми ко­щун­ни­ца­ми.

Ос­та­ва­лось толь­ко дож­дать­ся уже сов­сем не­во­об­ра­зи­мо­го, ког­да же ус­лы­шим мы, что и рус­ский язык — это по­след­нее при­бе­жи­ще для не­го­дя­ев и не­удач­ни­ков (или «лу­зе­ров», как пред­по­чи­та­ют пре­зри­тель­но на­зы­вать нас на «Эхе Моск­вы»). С ка­ким во­оду­шев­ле­ни­ем на «Эхе» не­сколь­ко лет на­зад г. Бунт­ман об­суж­дал под­ст­ре­ка­тель­скую ан­ти­го­су­дар­ст­вен­ную идею пе­ре­во­да ал­фа­ви­та на тер­ри­то­рии Рос­сии с ки­рил­ли­цы на ла­ти­ни­цу.

Са­мый бес­пре­це­дент­ный по сво­ей на­гло­с­ти и без­на­ка­зан­но­с­ти факт — это ин­тер­вью «Не­за­ви­си­мой га­зе­те» (7 ав­гу­с­та, 2001 г.) чле­на-кор­ре­с­пон­ден­та РАН Сер­гея Ару­тю­но­ва, за­явив­ше­го: «Идея ка­кой-то осо­бо­с­ти Рос­сии. это вред­ная идея, ре­ак­ци­он­ная. Рос­сия долж­на ин­те­г­ри­ро­вать­ся в Ев­ро­пу. И од­ним из не­об­хо­ди­мых ус­ло­вий это­го, по мо­е­му глу­бо­ко­му убеж­де­нию, яв­ля­ет­ся пе­ре­вод пись­мен­но­с­ти всех на­ро­дов Рос­сии на ла­тин­ский шрифт. «

Ни­чем но­вым Ару­тю­нов не уди­вил: Гит­лер ведь то­же хо­тел нас «ин­те­г­ри­ро­вать в Ев­ро­пу», и ес­ли бы Рос­сия це­ною мил­ли­о­нов жертв не из­ба­ви­ла мир от это­го «ци­ви­ли­за­то­ра», у нас, на ра­дость Ару­тю­но­ву, сей­час бы­ла бы не про­сто ла­ти­ни­ца, а её го­ти­че­с­кий, ко­лю­чий, как ог­ра­да кон­цен­т­ра­ци­он­ных ла­ге­рей, ва­ри­ант.

Про­фес­сор Е.М. Ве­ре­ща­гин, вспо­ми­ная о по­след­ней встре­че с линг­ви­с­том О.Н. Тру­ба­чё­вым, рас­ска­зы­ва­ет, что их раз­го­вор ка­сал­ся и вы­ска­зы­ва­ний Ару­тю­но­ва: «Серд­цем ду­хов­ной куль­ту­ры яв­ля­ет­ся язык, — го­во­рил Олег Ни­ко­ла­е­вич, — а ес­ли язык име­ет ал­фа­вит ты­ся­че­лет­ней тра­ди­ции, на ко­то­ром на­пи­са­ны и на­пе­ча­та­ны мил­ли­о­ны и мил­ли­о­ны книг, то при­зыв из­ме­нить ал­фа­вит на по­вер­ку ока­зы­ва­ет­ся при­зы­вом от­ка­зать­ся от всей пред­ше­ст­ву­ю­щей ду­хов­ной куль­ту­ры».

Но что для них вы­да­ю­щий­ся рус­ский учё­ный Тру­ба­чёв, ко­то­ро­го с его «ки­рил­ли­цей» Ару­тю­нов с Бунт­ма­ном мо­гут об­ви­нить в шо­ви­низ­ме и на­ци­о­на­лиз­ме, не по­ни­ма­ю­щим ве­ли­чай­ших благ гло­ба­ли­за­ции! Им и Брод­ский Ио­сиф не указ, по­эти­че­с­ким чу­ть­ём за вер­сту чу­яв­ший «про­ри­ца­ния» Ару­тю­но­вых:

. ки­рил­ли­ца греш­ным де­лом,
раз­бре­дясь по про­пи­си, вкривь ли, вкось ли,
зна­ет боль­ше: чем та си­вил­ла.

В про­цес­се ра­бо­ты над ан­то­ло­ги­ей «И мы со­хра­ним те­бя, рус­ская речь, ве­ли­кое рус­ское сло­во. » — ме­ня уди­ви­ло од­но не­о­жи­дан­ное от­кры­тие. В это труд­но по­ве­рить, но сре­ди всех, обес­по­ко­ен­ных со­сто­я­ни­ем рус­ско­го язы­ка, са­мы­ми спо­кой­ны­ми, ес­ли не ска­зать бла­го­душ­ны­ми, — ока­за­лись (не все, ра­зу­ме­ет­ся. ) линг­ви­с­ты, фи­ло­ло­ги, как раз те, кто вро­де бы по дол­гу служ­бы обя­за­ны бы­ли пер­вы­ми бить тре­во­гу. На эмо­ци­о­наль­ные вы­ступ­ле­ния пи­са­те­лей, учи­те­лей, учё­ных, об­ще­ст­вен­но­с­ти, воз­му­щён­ных не­га­тив­ны­ми про­цес­са­ми, свя­зан­ны­ми с пор­чей язы­ка, с куль­ту­рой ре­чи, с оп­рав­да­ни­ем ва­ри­ан­тов без­гра­мот­но­го про­из­но­ше­ния, с по­пыт­ка­ми на­вя­зы­ва­ния оче­ред­ной ре­фор­мы ор­фо­гра­фии, от че­го пре­ду­преж­дал ещё Пуш­кин: «Грам­ма­ти­ка ко­леб­лет­ся. Ор­фо­гра­фия, сия ге­раль­ди­ка язы­ка, из­ме­ня­ет­ся по про­из­во­лу всех и каж­до­го», — из ста­на линг­ви­с­ти­че­с­кой кор­по­ра­ции на­и­бо­лее мяг­ким мож­но счи­тать по­же­ла­ние: «долж­на быть язы­ко­вая то­ле­рант­ность», «стра­с­ти по это­му по­во­ду не нуж­ны», «по по­во­ду ин­тен­си­фи­ка­ции про­цес­са за­им­ст­во­ва­ния: не на­до па­ни­ко­вать», «язык уме­ет са­мо­очи­щать­ся, из­бав­лять­ся от функ­ци­о­наль­но из­лиш­не­го, не­нуж­но­го».

Ино­гда учё­ные му­жи не мо­гут скрыть не­удо­воль­ст­вия, от­би­ва­ясь (от ко­го?!по­ду­мать толь­ко!) от жаж­ду­щих быть гра­мот­ны­ми и на­учить этой гра­мо­те дру­гих: «В осо­бен­но­с­ти учи­те­ля (я про­сто знаю эту сре­ду) тре­бу­ют, что­бы им пре­до­ста­ви­ли один ва­ри­ант: «Нет, вы ска­жи­те, так или не так, не на­до нам ва­ри­ан­тов!». Но это на­си­лие над язы­ком, по­то­му что ре­аль­но су­ще­ст­ву­ет и то, и дру­гое»(Л.Кры­син).То есть вме­с­то то­го, что­бы ска­зать спа­си­бо учи­те­лям, по­след­ним эн­ту­зи­а­с­там, за то, что они из по­след­них сил пы­та­ют­ся хоть как-то со­хра­нять на до­стой­ной вы­со­те куль­ту­ру ре­чи, ав­тор как буд­то бы раз­дра­жён их ста­ро­мод­ным слу­же­ни­ем сво­е­му ве­ли­ко­му при­зва­нию (с них бы при­мер брать на­шим по­ли­ти­кам, ми­ни­с­т­рам, про­фес­со­рам. ). Учи­те­ля хо­тят учить, они хо­тят по­ни­мать в бес­пре­дель­ном куль­тур­ном бед­ла­ме, в су­мя­ти­це мне­ний, во всё раз­ру­ша­ю­щем ха­о­се ие­рар­хии цен­но­с­тей, — что есть куль­ту­ра, что есть язык ли­те­ра­тур­ный и не­ли­те­ра­тур­ный. Ведь и сам Л.Кры­син со­гла­сен, что «нор­ма, в ча­ст­но­с­ти, тем и хо­ро­ша, что она ста­биль­на, кон­сер­ва­тив­на и стро­га. Это не­об­хо­ди­мо, что­бы по­ко­ле­ния по­ни­ма­ли друг дру­га».

Но ес­ли бы толь­ко в том бы­ла про­бле­ма. «Есть ка­кая-то тай­ная связь меж­ду ос­ла­бев­шей грам­ма­ти­кой и на­шей рас­пав­шей­ся жиз­нью. Пу­та­ни­ца в па­де­жах и чу­до­вищ­ный раз­брод уда­ре­ний сиг­на­ли­зи­ру­ют о не­ко­то­рой ущерб­но­с­ти бы­тия. За изъ­я­на­ми син­так­си­са вдруг об­на­ру­жи­ва­ют­ся де­фек­ты ду­ши», — с го­ре­чью кон­ста­ти­ру­ет И.Вол­гин. Ког­да слы­шишь от ав­то­ри­тет­ных спе­ци­а­ли­с­тов: «Се­го­дня мы ви­дим, что ва­ри­а­тив­ность в язы­ке ста­ла вы­ше. И, во­об­ще го­во­ря, с ней то­же мож­но жить»(М.Крон­га­уз),— сму­ща­ет по­ра­жен­че­ст­во учёных пе­ред не­ве­же­ст­вом и, тем са­мым, как бы офи­ци­аль­ная ле­га­ли­за­ция это­го не­ве­же­ст­ва.

Вспо­ми­на­ют­ся «но­во­язов­ские» тош­но­твор­ные сло­веч­ки ли­бе­ра­лов «ров­но на­обо­рот», «от­нюдь» (зву­чав­шее как «от­нять»), «ва­у­чер», «тренд», «не­ру­ко­по­жат­ный», «за­то­чен­ный», «лу­зе­ры» и проч — от ко­то­рых на Рос­сию ве­я­ло ядо­ви­тым труп­ным за­па­хом, что по­зд­нее сим­во­ли­че­с­ки вы­ра­зи­лось (по Фрей­ду) при­зна­нием г. Чу­бай­са в «поч­ти фи­зи­че­с­кой не­на­ви­с­ти» к ве­ли­ко­му рус­ско­му пи­са­те­лю Фё­до­ру До­сто­ев­ско­му и в же­ла­нии «ра­зо­рвать его на ку­с­ки». С этой «поч­ти фи­зи­че­с­кой не­на­ви­с­тью» к рус­ско­му язы­ку и ли­те­ра­ту­ре, с же­ла­ни­ем «ра­зо­рвать на ку­с­ки» — не­у­ём­ные кло­ны чу­бай­сов и гай­да­ров за­по­ло­ни­ли Ми­ни­с­тер­ст­во об­ра­зо­ва­ния, от­ку­да пла­но­мер­но вер­шат свои ре­фор­мы, о ко­то­рых впо­ру на пло­ща­ди в рель­су бить: «Оте­че­ст­во Пуш­ки­на в опас­но­с­ти. «

В свое время ещё ака­де­мик Л.Щер­ба предупреждал о не­бе­зо­бид­но­с­ти по­доб­ных экс­пе­ри­мен­тов: «Мо­жет по­ка­зать­ся стран­ным, что по­сле про­ве­де­ния ре­фор­мы ор­фо­гра­фии, ко­то­рая и бы­ла за­ду­ма­на в зна­чи­тель­ной ме­ре в це­лях об­лег­че­ния до­сти­же­ния пол­ной гра­мот­но­с­ти, ре­зуль­та­ты по­лу­чи­лись как раз об­рат­ные ожи­да­е­мым».

Всё дей­ст­ви­тель­но очень се­рь­ёз­но. «Мы зна­ем, что ны­не ле­жит на ве­сах и что со­вер­ша­ет­ся ны­не» в этой вой­не за рус­ский язык и рус­скую куль­ту­ру. «Пись­мо рус­ское — од­на из проч­ней­ших ни­тей, свя­зы­ва­ю­щих нас со сво­ей стра­ной, со сво­им на­ро­дом и его слав­ным до­сто­я­ни­ем — род­ным рус­ским язы­ком», — был убеж­дён про­за­ик О.Вол­ков. «Для ме­ня рус­ская гра­мо­та, как я её уз­нал, ико­на. Ка­кой же ве­ру­ю­щий бу­дет из­ме­нять свою ико­ну или под­ри­со­вы­вать её?» — пи­сал К.Баль­монт. Ещё жёст­че в оцен­ке О.Ман­дель­ш­там: «Оне­ме­ние» двух, трёх по­ко­ле­ний мог­ло бы при­ве­с­ти Рос­сию к ис­то­ри­че­с­кой смер­ти. От­лу­че­ние от язы­ка рав­но­силь­но для нас от­лу­че­нию от ис­то­рии».

Ког­да-то рус­ские пи­са­те­ли В.Рас­пу­тин, В.Бе­лов, С.За­лы­гин сов­ме­ст­но с груп­пой па­т­ри­о­ти­че­с­ки на­ст­ро­ен­ных учё­ных смог­ли ос­та­но­вить так на­зы­ва­е­мый «по­во­рот се­вер­ных рек» (речь шла о пре­ступ­ном пла­не пе­ре­бро­с­ки се­вер­ных рек в юж­ные ре­с­пуб­ли­ки!). Ны­не осу­ще­ств­ля­ет­ся ещё бо­лее пре­ступ­ный план по­во­ро­та ис­то­ри­че­с­кой и куль­тур­ной па­мя­ти на­ро­да в сто­ро­ну бес­па­мят­ст­ва, де­гра­да­ции, на­ци­о­наль­но­го рав­но­ду­шия и пре­да­тель­ст­ва.

Ад­ми­рал А.С. Шиш­ков пи­сал в 1812 го­ду при ви­де сго­рев­шей Моск­вы: «Где чу­жой язык упо­треб­ля­ет­ся пред­по­чти­тель­нее сво­е­го, где чу­жие кни­ги чи­та­ют­ся бо­лее, не­же­ли свои, там при без­мол­вии сло­вес­но­с­ти всё вя­нет и не про­цве­та­ет. Я поч­ти стал в 1804 го­ду о сём го­во­рить сме­ло, и Вы по­мни­те, как гос­по­да «Ве­ст­ни­ки» и «Мер­ку­рии» про­тив ме­ня вос­ста­ли. По со­чи­не­ни­ям их, я был та­кой пре­ступ­ник, ко­то­ро­го над­ле­жа­ло за­пе­реть и взять с ме­ня от­вет, ка­ким об­ра­зом дерз­нул­ся я го­во­рить, что рус­ско­му на­доб­но рус­ское вос­пи­та­ние. Они уп­ре­ка­ли ме­ня, что я хо­чу нис­про­верг­нуть про­све­ще­ние и всех об­ра­тить в не­ве­же­ст­во, что я иду про­тив Пе­т­ра, Ека­те­ри­ны, Алек­сан­д­ра; тог­да они мог­ли так вли­ять, на­де­ясь на ве­ли­кое чис­ло за­ра­жён­ных сим ду­хом, и тог­да дол­жен был я по­не­во­ле воз­дер­жи­вать­ся; но те­перь я бы ткнул их но­сом в пе­пел Моск­вы и гром­ко им ска­зал: «Вот че­го вы хо­те­ли».

«Над Рос­си­ей се­го­дня ви­сит смог сквер­но­сло­вия, — пи­шет учё­ный В.Тро­иц­кий. — В та­ких ус­ло­ви­ях не­ле­по ожи­дать то­го, что на­зы­ва­ют куль­тур­ной жиз­нью. В та­ких ус­ло­ви­ях каж­дое не­пе­чат­ное сло­во, про­из­не­сён­ное че­ло­ве­ком, име­ю­щим со­зна­ние, — пле­вок в ли­цо рус­ско­го язы­ка. «.

Но что Ми­ни­с­тер­ст­ву об­ра­зо­ва­ния до мне­ния пе­да­го­гов, круп­ных учё­ных, пи­са­те­лей. Гос­по­дин Фур­сен­ко всех убеж­дал, что «гу­ма­ни­тар­ные спе­ци­аль­но­с­ти. — это до­ро­га в ни­ку­да». А кто, спра­ши­ва­ет­ся, мос­тил сво­и­ми «бла­ги­ми» ре­фор­ма­ми эту «до­ро­гу в ни­ку­да», не сам ли вче­раш­ний ми­нистр? Не бла­го­да­ря ли этой го­су­дар­ст­вен­ной по­ли­ти­ке се­го­дня, по дан­ным со­ци­о­ло­гов, уже 40% рос­сий­ских се­мей не име­ют в до­ме ни од­ной ху­до­же­ст­вен­ной кни­ги.

Спе­ци­а­ли­с­ты в один го­лос за­яв­ля­ют стро­и­те­лям «до­ро­ги в ни­ку­да»: ЕГЭ для Рос­сии, это на­ци­о­наль­ная тра­ге­дия. А в от­вет из­де­ва­тель­ское: от ре­фор­мы ни на шаг!

Вы­да­ю­щий­ся пуш­ки­нист, фи­ло­лог В.Не­по­мня­щий го­во­рит: «План Дал­ле­са — дет­ская иг­руш­ка по срав­не­нию с ре­фор­мой об­ра­зо­ва­ния. Мы стре­ми­тель­но дви­жем­ся к на­ци­о­наль­ной ка­та­ст­ро­фе. На­до спа­сать Рос­сию от ре­фор­мы об­ра­зо­ва­ния». Ка­кой там Зор­ге, ко­му нуж­ны его пре­ду­преж­де­ния! Ми­ни­с­тер­ст­во плю­ёт с крем­лёв­ских ба­шен на «ди­ка­рей», цеп­ля­ю­щих­ся за ка­кой-то там «ве­ли­кий и мо­гу­чий» рус­ский язык.

До­цент ка­фе­д­ры сти­ли­с­ти­ки рус­ско­го язы­ка жур­фа­ка МГУ Ана­с­та­сия Ни­ко­ла­е­ва стал­ки­ва­ет­ся с этим еже­год­но во вре­мя ус­та­но­воч­ных дик­тан­тов для вы­яв­ле­ния уров­ня зна­ний пер­во­курс­ни­ков. «Я 20 лет даю дик­тан­ты, но та­ко­го ни­ког­да не ви­де­ла, — пи­шет А.Ни­ко­ла­е­ва. — По су­ти де­ла, в этом го­ду мы на­бра­ли ино­пла­не­тян. Это на­ци­о­наль­ная ка­та­ст­ро­фа. ЕГЭ унич­то­жил на­ше об­ра­зо­ва­ние на кор­ню. Это бес­со­ве­ст­ный об­ман в на­ци­о­наль­ном мас­шта­бе. Де­ти не по­ни­ма­ют смыс­ла на­пи­сан­но­го друг дру­гом. А это зна­чит, что мы идём к по­те­ре адек­ват­ной ком­му­ни­ка­ции, без ко­то­рой не мо­жет су­ще­ст­во­вать об­ще­ст­во. Мы столк­ну­лись с чем-то страш­ным. И это не край без­дны: мы уже на дне»(«МК»,16.11.2009).

Здесь уме­ст­но вспом­нить два весь­ма не­глу­пых вы­ска­зы­ва­ния канц­ле­ра Би­с­мар­ка. «Рос­сию — нель­зя по­бе­дить си­лой, её мож­но раз­ру­шить толь­ко из­ну­т­ри!», — го­во­рил он, и сло­ва его сбы­ва­ют­ся на на­ших гла­зах. А по­сле по­бе­ды в фран­ко-прус­ской вой­не в 1871 го­ду Би­с­марк ска­зал, что вой­ну вы­иг­рал не прус­ский сол­дат, вой­ну вы­иг­рал прус­ский школь­ный учи­тель. Ка­кую же вой­ну мо­жет вы­иг­рать по­вер­жен­ный рус­ский учи­тель в раз­гром­лен­ной шко­ле, в ко­то­рой ре­фор­мы про­во­дят под дик­тов­ку За­па­да, а учеб­ни­ки пи­шут на гран­ты лю­дей, не­на­ви­дя­щих Рос­сию. И, ка­жет­ся, уже с не­бес пы­та­ет­ся до­кри­чать­ся до нас бед­ная Ма­ри­на Цве­та­е­ва:

Мра­ко­бе­сие. — Смерч. — Со­дом.
Бе­ре­ги­те Гнез­до и Дом.
Об­ве­ди­те свой дом — ме­жой,
Да не вни­дет в не­го — Чу­жой.

Читайте также:

  

• Сочинение европа в 18 веке

  

• Итоговое сочинение по литературе 11 класс 2017 темы примеры сочинений

  

• Не деньги богатство а бережливость да разум сочинение

  

• В чем заключается сложность и противоречивость характера софьи сочинение

  

• Как поймать мечту за хвост сочинение

Ответ:

О важности бережного отношения к родному языку.

Виссарион Белинский (1811-1848). «Голоса в защиту русского языка». 1846

…Русский язык чрезвычайно богат, гибок и живописен для выражения простых, естественных понятий … В русском языке иногда для выражения разнообразных оттенков одного и того же действия существует до десяти и больше глаголов одного корня, но разных видов…

Что русский язык – один из богатейших языков в мире, в этом нет никакого сомнения.

И.С. Тургенев (1818-1883)

Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! …нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!

Берегите наш язык, наш прекрасный русский язык – это клад, это достояние, переданное нам нашими предшественниками!

Обращайтесь почтительно с этим могущественным орудием; в руках умелых оно в состоянии совершать чудеса.

А.И. Куприн (1870-1938)

Русский язык в умелых руках и опытных устах красив, певуч, выразителен, гибок, послушен, ловок и вместителен.

Язык — это история народа. Язык — это путь цивилизации и культуры.

Поэтому-то изучение и сбережение русского языка является не праздным занятием от нечего делать, но насущной необходимостью.

Н.В. Гоголь (1809-1852)

Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук, то и подарок: все зернисто, крупно, как сам жемчуг, и, право, иное названье еще драгоценней самой вещи.

Нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырывалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово.

…сам необыкновенный язык наш есть тайна. В нем все тоны и оттенки, все переходы звуков от самых твердых до самых нежных и мягких; он беспределен и может, живой как жизнь, обогащаться ежеминутно…

К.Г. Паустовский (1892-1968)

Нам дан во владение самый богатый, меткий, могучий и поистине волшебный русский язык.

Русский язык открывается до конца в своих поистине волшебных свойствах и богатстве лишь тому, кто кровно любит и знает «до косточки» свой народ и чувствует сокровенную прелесть нашей земли.

Истинная любовь к своей стране немыслима без любви к своему языку.

Среди великолепных качеств нашего языка есть одно совершенно удивительное и малозаметное. Оно состоит в том, что по своему звучанию он настолько разнообразен, что заключает в себе звучание почти всех языков мира.

Нет таких звуков, красок, образов и мыслей — сложных и простых,— для которых не нашлось бы в нашем языке точного выражения.

М.А. Шолохов (1905-1984)

Величайшее богатство народа – его язык! Тысячелетиями накапливаются и вечно живут в слове несметные сокровища человеческой мысли и опыта.

Д.С. Лихачев (1906-1999)

Самая большая ценность народа — это язык — язык, на котором он пишет, говорит, думает.

В.Базылёв

Коренные русские слова помнят всю мировую историю, свидетельствуют об этой истории, раскрывают её загадки…

Высказывания поэтов и писателей о русском языке

И.С. Тургенев (1818-1883)

Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!
…нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!
Берегите наш язык, наш прекрасный русский язык – это клад, это достояние, переданное нам нашими предшественниками!
Обращайтесь почтительно с этим могущественным орудием; в руках умелых оно в состоянии совершать чудеса.

Н.В. Гоголь (1809-1852)

Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук, то и подарок: все зернисто, крупно, как сам жемчуг, и, право, иное названье еще драгоценней самой вещи.
Нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырывалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово.
…сам необыкновенный язык наш есть тайна. В нем все тоны и оттенки, все переходы звуков от самых твердых до самых нежных и мягких; он беспределен и может, живой как жизнь, обогащаться ежеминутно…

К.Г. Паустовский (1892-1968)

Нам дан во владение самый богатый, меткий, могучий и поистине волшебный русский язык.
Русский язык открывается до конца в своих поистине волшебных свойствах и богатстве лишь тому, кто кровно любит и знает «до косточки» свой народ и чувствует сокровенную прелесть нашей земли.
Истинная любовь к своей стране немыслима без любви к своему языку.
Среди великолепных качеств нашего языка есть одно совершенно удивительное и малозаметное.
Оно состоит в том, что по своему звучанию он настолько разнообразен, что заключает в себе звучание почти всех языков мира.
Нет таких звуков, красок, образов и мыслей — сложных и простых,— для которых не нашлось бы в нашем языке точного выражения.

А.С. Шишков (1754-1841)

Язык наш превосходен, богат, громок, силен, глубокомыслен. Надлежит только познать цену ему, вникнуть в состав и силу слов, и тогда удостоверимся, что не его другие языки, но он их просвещать может. Сей древний, первородный язык остаётся всегда воспитателем, наставником того скудного, которому сообщил он корни свои для разведения нового сада.
… несносно, когда господа писатели дерут уши наши не Русскими фразами.
Да умножится, да возрастёт усердие к русскому слову и в делателях, и в слушателях!
Где чужой язык употребляется предпочтительнее своего, где чужие книги читаются более, нежели свои, там при безмолвии словесности всё вянет и не процветает.
…Делайте и говорите, что вам угодно, господа любители чужой словесности. Но доколе мы не возлюбим языка своего, обычаев своих, воспитания своего, до тех пор во многих наших науках и художествах будем мы далеко позади других. Надобно жить своим умом, а не чужим.
Природный язык есть душа народа, зеркало нравов, верный показатель просвещения, неумолчный проповедник дел. Возвышается народ, возвышается язык; благонравен народ, благонравен язык.

М.В. Ломоносов. Краткое руководство к красноречию. 1748.
Язык, которым Российская держава великой части света повелевает, по ея могуществу имеет природное изобилие, красоту и силу, чем ни единому европейскому языку не уступает.

А. П. Сумароков (1717-1777)

1759. К несмысленным рифмотворцам. Соч., т. IX, стр. 309, 310 – 311.
Я люблю наш прекрасный язык, и стал бы радоваться, ежели бы познав оного красоту в нем русские люди больше нынешнего упражнялися и успехи получали, и чтобы не язык, но свое нерадение обвиняли: но любя язык русской, могу ли я такие похваляти сочинения, которыя его безобразят? лучше не имети ни каких писателей, нежели имети дурных Правописание наше подьячия и так уже совсем испортили. А что свойственно до порчи касается языка, немцы насыпали в него слов немецких, петиметры французских, предки наши татарских, педанты латинских, переводчики Священнаго писания греческих: опасно, чтобы кирейки не умножили в нем и польских слов. Немцы склад наш по немецкой учредили Грамматике. Но что еще больше портит язык наш? худыя переводчики, худыя писатели; а паче всего худыя стихотворцы.

Фёдор Глинка (1786-1880)

Признаюсь тебе, что сколько я не люблю прежних французских, а особливо драматических писателей, однако желал бы, чтоб язык их менее употребителен был у нас. Он такой же вред делает нашему, как ничтожный червь прекрасному величественному древу, которого корни подтачивает.

Виссарион Белинский (1811-1848).

“Голоса в защиту русского языка”. 1846
…Русский язык чрезвычайно богат, гибок и живописен для выражения простых, естественных понятий … В русском языке иногда для выражения разнообразных оттенков одного и того же действия существует до десяти и больше глаголов одного корня, но разных видов…
Что русский язык – один из богатейших языков в мире, в этом нет никакого сомнения.

А.С. Пушкин (1799-1837)

Истинный вкус состоит не в безотчётном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности.
Читайте простонародные сказки, молодые писатели, чтоб видеть свойства русского языка.
«Возражение на статью “Атенея”». 1828
Есть два рода бессмыслицы: одна происходит от недостатка чувств и мыслей, заменяемого словами; другая – от полноты чувств и мыслей и недостатка слов для их выражения.
В журналах осуждали слова: хлоп, молвь и топ как неудачное нововведение. Слова сии коренные русские. «Вышел Бова из шатра прохладиться и услышал в чистом поле людскую молвь и конский топ» (Сказка о Бове Королевиче).
Хлоп употребляется в просторечии вместо хлопание, как шип вместо шипения:
Он шип пустил по-змеиному.
(Древние русские стихотворения)
Не должно мешать свободе нашего богатого и прекрасного языка.
Из примечаний к роману “Евгений Онегин”. 1830

…Не одно влияние чужеземного идеологизма пагубно для нашего отечества; воспитание, или, лучше сказать, отсутствие воспитания есть корень всякого зла.
О народном воспитании. 15 ноября 1826 г.

Владимир Даль (1801-1872)

… Можно ли отрекаться от родины и почвы своей, от основных начал и стихий, усиливаяся перенести язык с природного корня его на чужой. чтоб исказить природу его и превратить в тунеядца, живущего чужими соками?.. никак нельзя оспаривать самоистины, что живой народный язык, сберёгший в жизненной свежести дух, который придаёт языку стойкость, силу, ясность, целость и красоту, должен послужить… сокровищницей для развития образованной русской речи.
…С языком, с человеческим словом, с речью безнаказанно шутить нельзя; словесная речь человека – это… осязаемая связь… между телом и духом; без слов нет сознательной мысли… без вещественных средств этих в вещественном мире дух ничего сделать не может, не может даже проявиться…
Мы должны изучать простую и прямую русскую речь народа и усвоить её себе, как всё живое усваивает добрую пищу и претворяет её в свою кровь и плоть…
…как верно схвачена была К. Аксаковым, при рассмотрении им глаголов, жизненная, живая сила нашего языка! Глаголы наши никак не поддаются мёртвому духу такой грамматики, которая хочет силою подчинить их одним внешним признакам; они требуют признания в них силы самостоятельной духовной… своего значения и смысла…
…Язык есть вековой труд целого поколения.
Язык народа, бесспорно, главнейший и неисчерпаемый родник или рудник наш, сокровищница нашего языка…
Если мы станем вводить русские слова исподволь, у места, где они ясны по самому смыслу, то нас не только поймут, но станут даже у нас перенимать.
Мы не гоним общей анафемой все иностранные слова из русского языка, мы больше стоим за русский склад и оборот речи.
Кажется, будто такой переворот предстоит ныне нашему родному языку. Мы начинаем догадываться, что нас завели в трущобу, что надо выбраться из неё по-здоровому и проложить себе иной путь. Всё, что сделано было доселе, со времён петровских, в духе искажения языка, всё это, как неудачная прививка, как прищепа разнородного семени, должно усохнуть и отвалиться, дав простор дичку, коему надо вырасти на своём корню, на своих соках, сдобриться холей и уходом, а не насадкой сверху. Если и говорить, что голова хвоста не ждёт, то наша голова умчалась так далеко куда-то вбок, что едва ли не оторвалась от туловища; а коли худо плечам без головы, то некорыстно и голове без тула. Применяя это к нашему языку, сдаётся, будто голове этой приходится либо оторваться вовсе и отвалиться, либо опомниться и воротиться. Русской речи предстоит одно из двух: либо испошлеть донельзя, либо, образумясь, своротить на иной путь, захватив при том с собою все покинутые второпях запасы.

Братья Волконские

“Русская часть” современного письменного языка людей, вполне грамотно пишущих, почти не отличается от языка, на котором писали сто лет назад. В “Герое нашего времени” лишь два устаревших ныне выражения. Стена выросла именно от нагромождения заимствований. Если наплыв чужих слов не остановится, то через 50 лет Пушкина будут читать со словарём. Как же тогда станет будущая Россия питаться здоровыми соками своего былого? И люди, не могущие читать Пушкина, будут ли уже русскими?

К.Д. Ушинский (1824-1871)

…Природа страны и история народа, отражаясь в Душе человека, выражались в слове. Человек исчезал, но слово, им созданное, оставалось бессмертной и неисчерпаемой сокровищницей народного языка; так что каждое слово языка, каждая его форма есть результат мысли и чувства человека, через которые отразилась в слове природа страны и история народа.

А.Н. Толстой (1883-1945)

Обращаться с языком кое-как – значит и мыслить кое-как: неточно, приблизительно, неверно.
Что такое язык? Прежде всего, это не только способ выражать свои мысли, но и творить свои мысли.
Язык имеет обратное действие.
Человек, превращающий свои мысли, свои идеи, свои чувства в язык… он также как бы пронизывается этим способом выражения.

А.И. Куприн (1870-1938)

Русский язык в умелых руках и опытных устах красив, певуч, выразителен, гибок, послушен, ловок и вместителен.
Язык — это история народа. Язык — это путь цивилизации и культуры.
Поэтому-то изучение и сбережение русского языка является не праздным занятием от нечего делать, но насущной необходимостью.

А.М. Горький (1868-1936)

Русский язык неисчерпаемо богат, и все обогащается с быстротой поражающей.

М.А. Шолохов (1905-1984)

Величайшее богатство народа – его язык! Тысячелетиями накапливаются и вечно живут в слове несметные сокровища человеческой мысли и опыта.

Д.С. Лихачев (1906-1999)

Самая большая ценность народа — это язык — язык, на котором он пишет, говорит, думает.

В. Базылёв

Коренные русские слова помнят всю мировую историю, свидетельствуют об этой истории, раскрываютеё загадки…

Поэты о русском языке

Во век отеческим языком не гнушайся,
И не вводи в него
Чужого, ничего;
Но собственной своей красою украшайся.
А.П. Сумароков
Порча языка. Соч., т. VII, стр. 163
Метальный, звонкой, самогудный,
Разгульный, меткий наш язык!
Н.М. Языков
Язык есть исповедь народа:
В нём слышится его природа,
Его душа и быт родной…
П.А. Вяземский
Слово (1915)
Молчат гробницы, мумии и кости, —
Лишь слову жизнь дана:
Из древней тьмы, на мировом погосте,
Звучат лишь Письмена.
И нет у нас иного достоянья!
Умейте же беречь
Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,
Наш дар бессмертный — речь.
И.А. Бунин
Слова (1956)
Много слов на земле. Есть дневные слова –
В них весеннего неба сквозит синева.
Есть ночные слова, о которых мы днем
Вспоминаем с улыбкой и сладким стыдом.
Есть слова – словно раны, слова – словно суд, –
С ними в плен не сдаются и в плен не берут.
Словом можно убить, словом можно спасти,
Словом можно полки за собой повести.
Словом можно продать, и предать, и купить,
Слово можно в разящий свинец перелить.
Но слова всем словам в языке нашем есть:
Слава, Родина, Верность, Свобода и Честь.
Повторять их не смею на каждом шагу, –
Как знамена в чехле, их в душе берегу.
Кто их часто твердит – я не верю тому,
Позабудет о них он в огне и дыму.
Он не вспомнит о них на горящем мосту,
Их забудет иной на высоком посту.
Тот, кто хочет нажиться на гордых словах,
Оскорбляет героев бесчисленный прах,
Тех, что в темных лесах и в траншеях сырых,
Не твердя этих слов, умирали за них.
Пусть разменной монетой не служат они, –
Золотым эталоном их в сердце храни!
И не делай их слугами в мелком быту –
Береги изначальную их чистоту.
Когда радость – как буря,иль горе – как ночь,
Только эти слова тебе могут помочь!
В.С. Шефнер
Русский язык (1959)
Я люблю свой родной язык!
Он понятен для всех,
Он певуч,
Он, как русский народ, многолик,
Как держава наша, могуч.
Хочешь – песни, гимны пиши,
Хочешь – выскажи боль души.
Будто хлеб ржаной, он пахуч,
Будто плоть земная – живуч.
Для больших и для малых стран
Он на дружбу,
На братство дан.
Он язык луны и планет,
Наших спутников и ракет.
На совете
За круглым столом
Разговаривайте на нем:
Недвусмысленный и прямой,
Он подобен правде самой.
Он, как наши мечты, велик,
Животворный русский язык!
А.Я. Яшин
Русский язык (1966)
У бедной твоей колыбели,
Еще еле слышно сперва,
Рязанские женщины пели,
Роняя, как жемчуг, слова.
Под лампой кабацкой неяркой
На стол деревянный поник
У полной нетронутой чарки,
Как раненый сокол, ямщик.
Ты шел на разбитых копытах,
В кострах староверов горел,
Стирался в бадьях и корытах,
Сверчком на печи свиристел.
Ты, сидя на позднем крылечке,
Закату подставя лицо,
Забрал у Кольцова колечко,
У Курбского занял кольцо.
Вы, прадеды наши, в неволе,
Мукою запудривши лик,
На мельнице русской смололи
Заезжий татарский язык.
Вы взяли немецкого малость,
Хотя бы и больше могли,
Чтоб им не одним доставалась
Ученая важность земли.
Ты, пахнущий прелой овчиной
И дедовским острым кваском,
Писался и черной лучиной
И белым лебяжьим пером.
Ты – выше цены и расценки –
В году сорок первом,
Потом писался в немецком застенке
На слабой известке гвоздем.
Владыки и те исчезали
Мгновенно и наверняка,
Когда невзначай посягали
На русскую суть языка.
Я. В. Смеляков
Мужество

Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова, —
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
Навеки!
А.А. Ахматова
Довольно наш язык в себе имеет слов,
Но нет довольного числа на нем писцов.
Один, последуя несвойственному складу,
Влечет в Германию Российскую Палладу
И, мня, что тем он ей приятства придает,
Природну красоту с лица ея берет.
Другой, не выучась так грамоте, как должно,
По-русски, думает, всего сказать не можно,
И, взяв пригоршни слов чужих, сплетает речь
Языком собственным, достойну только сжечь.
Иль слово в слово он в слог русский переводит,
Которо на себя в обнове не походит.
Тот прозой скаредной стремится к небесам
И хитрости своей не понимает сам.
Тот прозой и стихом ползет, и письма оны,
Ругаючи себя, дает писцам в законы.
Кто пишет, должен мысль прочистить наперед
И прежде самому себе подать в том свет;
Но многие писцы о ном не рассуждают,
Довольны только тем, что речи составляют.
Несмысленны чтецы, хотя их не поймут,
Дивятся им и мнят, что будто тайна тут,
И, разум свой покрыв, читая темнотою,
Невнятный склад писца приемлют красотою.
Нет тайны никакой безумственно писать,
Искусство — чтоб свой слог исправно предлагать,
Чтоб мнение творца воображалось ясно
И речи бы текли свободно и согласно.
Письмо, что грамоткой простой народ зовет,
С отсутствующими обычну речь ведет,
Быть должно без затей и кратко сочиненно,
Как просто говорим, так просто изъясненно.
Но кто не научен исправно говорить,
Тому не без труда и грамотку сложить.
Слова, которые пред обществом бывают,
Хоть их пером, хотя языком предлагают,
Гораздо должны быть пышняе сложены,
И риторски б красы в них были включены,
Которые в простых словах хоть необычны,
Но к важности речей потребны и приличны
Для изъяснения рассудка и страстей,
Чтоб тем входить в сердца и привлекать людей.
Нам в оном счастлива природа путь являет,
И двери чтение к искусству отверзает.
Язык наш сладок, чист, и пышен, и богат,
Но скупо вносим мы в него хороший склад.
Так чтоб незнанием его нам не бесславить,
Нам должно весь свой склад хоть несколько поправить.
Не нужно, чтобы всем над рифмами потеть,
А правильно писать потребно всем уметь.
Но льзя ли требовать от нас исправна слога?
Затворена к нему в учении дорога.
Лишь только ты склады немного поучи,
Изволь писать «Бову», «Петра Златы ключи».
Подьячий говорит: «Писание тут нежно,
Ты будешь человек, учися лишь прилежно!»
И я то думаю, что будешь человек,
Однако грамоте не станешь знать вовек.
Хоть лучшим почерком, с подьяческа совета,
Четыре литеры сплетай ты в слово «лета»
И вычурно писать научишься «конец»,
Поверь, что никогда не будешь ты писец.
Перенимай у тех, хоть много их, хоть мало,
Которых тщание искусству ревновало
И показало им, коль мысль сия дика,
Что не имеем мы богатства языка.
Сердись, что мало книг у нас, и делай пени:
«Когда книг русских нет, за кем идти в степени?»
Однако больше ты сердися на себя
Иль на отца, что он не выучил тебя.
А если б юность ты не прожил своевольно,
Ты б мог в писании искусен быть довольно.
Трудолюбивая пчела себе берет
Отвсюду то, что ей потребно в сладкий мед,
И, посещающа благоуханну розу,
Берет в свои соты частицы и с навозу.
Имеем сверх того духовных много книг;
Кто винен в том, что ты псалтыри не постиг,
И, бегучи по ней, как в быстром море судно,
С конца в конец раз сто промчался безрассудно.
Коль «аще», «точию» обычай истребил,
Кто нудит, чтоб ты их опять в язык вводил?
А что из старины поныне неотменно,
То может быть тобой повсюду положенно.
Не мни, что наш язык не тот, что в книгах чтем,
Которы мы с тобой нерусскими зовем.
Он тот же, а когда б он был иной, как мыслишь
Лишь только оттого, что ты его не смыслишь,
Так что ж осталось бы при русском языке?
От правды мысль твоя гораздо вдалеке.
Не знай наук, когда не любишь их, хоть вечно,
А мысли выражать знать надобно, конечно.
А.П. Сумароков
1747. Эпистола о русском языке. 4 Соч., т. I, стр. 329 – 333.

Эссе на тему «Я –
Учитель языка предков!»

Самым важным явлением в
школе, самым поучительным
предметом, самым живым
примером для ученика
является сам учитель. Он
олицетворенный метод обучения, само воплощение принципа
воспитания.

         
                     
                     
                     
                     
            Дистервег.

          Я – учитель
словесности… Судьба? Наверное, да. Учительство – это искусство, мой труд не
менее творческий, чем труд писателя и композитора, но более ответственный. Я
обращаюсь к душе человеческой не через музыку, как композитор, не с помощью
красок, как художник, а через слово. Я воспитываю своей личностью, своими
знаниями, своим отношением к миру.

          Все
мы являемся свидетелями того, как значительная часть современной молодёжи
утрачивает традиционную для России культуру речи. Источником пополнения
словарного запаса для молодых людей становятся не сокровища народной или
классической русской литературы, а загрязнённый жаргоном язык развлекательных
телепрограмм, жёлтой прессы и низкопробной эстрады. Формируемое современной
информационной средой «клиповое сознание» мешает приобретению полноценных
навыков связного изложения мыслей, логического рассуждения. Никак не могу
забыть напечатанную в журнале «Русская речь» статью Ирины Михайловны Фатеевой
«Как мы будем жить дальше?». Автор изливает боль души за повреждённое
мировосприятие родного народа. За родной язык, за Родину. Бедность словаря,
мыслительная тяжеловесность, неповоротливость – это сегодня и есть картина
мира, «наше действительное сознание». А ведь языковая бедность, на мой взгляд,
приведёт к определённому результату: чем примитивнее язык человека, тем скуднее
его мышление. Включившись во взрослую жизнь, молодой человек не справится с ней:
из-за убогости языка он будет бессилен в общении, не сможет ни объяснить
что-либо окружающим, ни воспринять и усвоить достойную идею. Ещё сто лет назад
Фёдор Михайлович Достоевский предупреждал: «Так, как мы говорим сегодня, мы
будем жить завтра».

По сути дела, мы готовимся к миру, где базовое умение — видеть
общую картину, понимать ее неопределенность и не бежать от нее. Самый большой
страх и в жизни, и в школе — это страх войти в открытую дверь, и в этом смысле
мир меняется. Да, и книги, и школы пройдут трансформацию, но останутся. А
учитель будет мотиватором, навигатором, коммуникатором в мире информации. Актуальна мысль
К.Д. Ушинского в том, что «в деле обучения и воспитания, во всём школьном деле
ничего нельзя улучшить, минуя голову учителя».

В
новых условиях трансформируется моё сознание. Для того чтобы противостоять этим
тревожным явлениям, я осваиваю передовые педагогические технологии. Индивидуализация — одна из многих интересных технологий
образования, но это только технология, поэтому я резко развожу персональное
образование, формирование личности, где ключевая задача — готовность к
изменениям, и различные инструменты, такие как индивидуальная траектория.

Я
за «вариативное образование», связанное с выбором. Оно возникло как
ценностная установка, за которой стоит не просто идея выбора школ или
учебников. Вариативность — это основа разнообразия, поиска. Это способность к
разработке разных вариантов развития. Жизненный путь каждого из нас — история
отклоненных альтернатив, кем мы хотели стать и кем мы не стали. Это множество
вариантов. Вариативность для меня была, есть и будет ценностной,
идеологической, а не инструментальной установкой. Вариативность — это путь выбора
самого себя. Это ключевой выбор, самый тяжелый выбор в жизни.

На своём поприще я не забываю и лучшие достижения
прошлого. Что такое школа?

Школа — это культурное пространство, где договариваются поколения,
которое четко сконструировано, и его конструктора зовут Ян Амос
Коменский. Именно в его работах была предложена
технология массового обучения, идея дисциплины и школьного года. Урок, заданный
Коменским, — это особая форма общения: монологическая, авторитарная и, как
правило, закрытая. И как бы мы ни пытались в течение многих веков выскочить из
сюртука Яна Амоса Коменского, этого замечательного моравского епископа, мы все
равно используем технологию образования, предложенную этим мыслителем.

 С чем идти на урок
сегодня, что нести?  Талантливое слово, впечатляющий образ, острую мысль,
трепетное чувство. Урок литературы в школе стоит на особом положении. Это не
просто урок с определёнными целями, задачами, выбором педагогических технологий
и современных методик преподавания, это скорее – осмысление, очарование,
открытие, удивление, восторг, проникновение, прочувствование. Это, прежде всего
урок искусства, призванный формировать Личность, Человека, Гражданина. Литература
и словесность дают молодому человеку то, что он пока не находит и в дальнейшем
не всегда найдёт в окружающей жизни, — яркие образы, примеры, идеалы
человеческого счастья. На каждом уроке мои ученики рассматривают ситуации
нравственного выбора героев, тем самым готовясь к самостоятельному решению
нравственных проблем в ситуации выбора.

 Преподавать
литературу в школе – это мастерство, овладеть которым – дело жизни и чести
каждого учителя – словесника.

Слить
в один поток обучение и воспитание, учить мыслить и учить чувствовать – вот цель
и назначение моей миссии в школе. Основа основ нравственного и эстетического
воздействия – всегда есть художественный текст, само произведение. Если оно не
прозвучало на уроке, если ученик, не перечувствовал, он так и останется
равнодушным. Иной раз можно услышать:

 — Терпеть не могу
Маяковского!

 — Гоголь – фу!
Тоска!

 — Не люблю Толстого!

Ни
Маяковский, ни Блок, ни Толстой ответственность за эту яростную нелюбовь не
несут. Герои книг, которые мы изучаем в школе, могут заговорить взволнованно и
страстно лишь тогда, когда будут пропущены через такое же взволнованное и
страстное сердце учителя. Звёзды зажигают звёзды. И воспитывать в ученике
яркую, незаурядную личность может только такая же личность.

          В
книге «Родное слово» Константин Дмитриевич Ушинский показал значение родного
языка для духовной жизни человека, для его культуры. «Человек долго вдыхал

  в
себя воздух, прежде чем узнал о его существовании, и долго знал о существовании
воздуха, прежде чем открыл его свойства, его состав и его значение в жизни
тела. Люди долго пользовались богатством родного слова, прежде чем обратили
внимание на сложность и глубину его организма и оценили его значение в своей духовной
жизни». Да, мы постоянно дышим воздухом и обычно не думаем об этом. Лишь когда
воздух бывает не очень свежим или отравленным, мы начинаем беспокоиться, потому
что дышать становится трудно. А как хорошо дышится в саду или лесу! Тогда нет
никакой необходимости доказывать – как приятно и полезно дышать чистым и свежим
воздухом… Вот почему так важно сберечь чистоту родного слова.

          Что
такое язык? Прежде всего, это не только способ выражать свои мысли, но и
творить свои мысли. Каждое слово языка, каждая его форма есть результат мысли и
чувства человека, через которые отражаются поступки и деяния, а в широком
смысле слова отражается история народа. Коренные русские слова помнят всю
мировую историю, свидетельствуют об этой истории, раскрывают её загадки. Приведу
в пример слово «СЕМЬЯ». Оно произошло от слова «СЕМя». Крепкие и многодетные
СЕМьи  — СЕМена Родины! СЕМья – единение Родителей и Детей под крышей отчего
дома. Семь + Я и три колена вверх и вниз: Прадеды, Деды, Родители, Я, Дети,
Внуки, Правнуки. Я стремлюсь донести до своих учеников мысль о том, что Слово –
Живое, оно имеет свой размер, цвет, вкус, запах, объём, память, историю,
предназначение, силу и нежность. Только люди, почему-то, об этом забыли.  В
Русской Азбуке – и только в ней! – есть содержание, в ней самоценна каждая
буква! Не зашифровано, а открытым текстом сформулировано в этом гениальном
Творении Кирилла и Мефодия «Послание к славянам», — его носителям и хранителям.
Все буквы Азбуки объединены во фразы, совокупность которых и составляет
азбучное Послание. Мне очень хочется донести до каждого ученика мудрость каждой
строчки.

«Я
знаю буквы:
Письмо – это достояние.
Трудитесь усердно, земляне,
Как подобает разумным людям – 
Постигайте мироздание!
Несите слово убежденно –
Знание – дар Божий!
Дерзайте, вникайте, чтобы
Сущего свет постичь!»
Это – не фантастика. Это – наш Родной Язык!
И напоследок от себя.
Слово «ЛЮБОВЬ» означает «Люди Бога Ведают»!
«ЛЮ» – «ЛЮДИ»,
«БО» – «БОГ»,
«В» – «ВЕДАЮТ».

Да
умножится, да возрастёт усердие к русскому слову и в деталях, и в слушателях!

Скачано с www.znanio.ru

«Я по­ле­зу на нож за прав­ду, за оте­че­ст­во, за рус­ское сло­во, язык!»

Вла­ди­мир Даль

Язык есть ис­по­ведь на­ро­да. Имен­но язык и ве­ра пра­во­слав­ная, не­смо­т­ря на му­че­ни­че­с­кий ХХ и на­сту­пив­ший раз­ру­ши­тель­ный ХХI век, не да­ли (не да­ют!) пре­рвать­ся мно­го­ве­ко­вой пре­ем­ст­вен­но­с­ти. Язык — на­ша вто­рая ку­пель по­сле кре­ще­ния… Его кра­со­ту Ло­мо­но­сов не­спро­с­та на­зы­вал «не­бес­ной» и пре­ду­преж­дал от бу­ду­ще­го вра­жь­е­го на­па­де­ния:

Язы­ка на­ше­го не­бес­на кра­со­та
не бу­дет ни­ког­да попрaнна от ско­та…

Без со­мне­ния, что — «Ме­та­ль­ный, звон­кой, са­мо­гуд­ный, Раз­гуль­ный, мет­кий наш язык!»(Н.Язы­ков) — уже сам по се­бе есть выс­шая по­эзия и му­д­рость, на нём ле­жит бе­зус­лов­ная пе­чать ге­ния его твор­ца — рус­ско­го на­ро­да.От­то­го в ху­до­же­ст­вен­ном и твор­че­с­ком от­но­ше­нии мы по пре­иму­ще­ст­ву яв­ля­ем­ся на­ци­ей Сло­ва, в ко­то­ром для нас со­еди­ни­лись и му­зы­ка, и цвет, и пла­с­ти­ка, и фи­ло­со­фия, и ис­то­рия, и пси­хо­ло­гия, и зем­ля, и Не­бо…

На ос­но­ва­нии все­ми при­знан­ной кра­со­ты и бо­гат­ст­ва на­ше­го язы­ка долж­ны мы при­знать, что ду­ша рус­ско­го на­ро­да по оп­ре­де­ле­нию — по­эти­че­с­кая, ху­до­же­ст­вен­ная, твор­че­с­кая, «прав­ди­вая и сво­бод­ная» (а от­нюдь не раб­ская, как лю­бят вну­шать нам кле­вет­ни­ки Рос­сии!). И не­смет­ное бо­гат­ст­во это со­бра­но в раз­но­об­раз­ных сло­ва­рях, сво­е­го ро­да ска­тер­тях-са­мо­бран­ках…

Со­гла­ша­ясь с глу­бо­кой мыс­лью фи­ло­ло­га В.Ба­зы­лё­ва о том, что «ко­рен­ные рус­ские сло­ва по­мнят всю ми­ро­вую ис­то­рию, сви­де­тель­ст­ву­ют об этой ис­то­рии, рас­кры­ва­ют её за­гад­ки…», по­не­во­ле за­ду­ма­ешь­ся: а не по этой ли са­мой при­чи­не как раз и гно­бят се­го­дня рус­ский язык, на­ци­о­наль­ное школь­ное об­ра­зо­ва­ние, что­бы ли­шить нас па­мя­ти, род­ст­ва со сво­ей куль­ту­рой, ис­то­ри­ей? Но язык — это ещё и ду­хов­ная, нрав­ст­вен­ная энер­гия, пе­ре­да­ва­е­мая от по­ко­ле­ния к по­ко­ле­нию, и ут­ра­та та­кой энер­гии, че­рез ко­то­рую эти по­ко­ле­ния как бы при­сут­ст­ву­ют и дей­ст­ву­ют вме­с­те с на­ми в для­щей­ся ис­то­рии, — есть раз­рыв не толь­ко свя­зи с эти­ми по­ко­ле­ни­я­ми, но и раз­рыв са­мой ис­то­рии, ут­ра­та ду­ха ис­то­рии, ис­то­ри­че­с­ко­го пу­ти. По­доб­ную си­ту­а­цию мож­но срав­нить раз­ве что с на­силь­ст­вен­ной эв­та­на­зи­ей.

Ес­ли, по До­сто­ев­ско­му, серд­це че­ло­ве­ка есть аре­на борь­бы меж­ду Бо­гом и Дья­во­лом («Тут Дья­вол с Бо­гом бо­рет­ся, а по­ле бит­вы — серд­ца лю­дей»), то мож­но не со­мне­вать­ся, что се­го­дня в вой­не за Рос­сию по­ле бит­вы — рус­ский язык…

Про­фес­сор Ар­хан­гель­ско­го уни­вер­си­те­та Е.Га­ли­мо­ва да­ёт та­кую оцен­ку: «Про­цес­сы, ко­то­рые про­ис­хо­дят сей­час в рус­ском язы­ке, линг­ви­с­ты на­зы­ва­ют «тре­ть­ей вар­ва­ри­за­ци­ей» (пер­вая бы­ла в Пе­т­ров­скую эпо­ху, вто­рая — по­сле ре­во­лю­ции 1917 го­да)».

Алек­сандр Со­лже­ни­цын, бу­ду­чи в из­гна­нии, с го­ре­чью пи­сал о за­рож­дав­шей­ся ещё в сре­де «тре­ть­ей вол­ны» эми­г­ра­ции сме­не на­ци­о­наль­ных сим­во­лов, куль­тур­ных зна­ков: «Эти ос­во­бож­дён­ные ли­те­ра­то­ры… — бро­си­лись в не­при­стой­но­с­ти, и да­же бук­валь­но в мат, и обиль­ный мат… (Как ска­зал эми­г­рант Ав­тор­ха­нов: там это пи­са­лось на сте­нах убор­ных, а здесь — в кни­гах.) Уже по это­му мож­но су­дить об их ху­до­же­ст­вен­ной бес­по­мощ­но­с­ти. Дру­гие, ещё обиль­нее, — в рас­пах­ну­тый секс. Тре­тьи — в са­мо­вы­ра­же­ние, мод­ное сло­веч­ко, выс­шее оп­рав­да­ние ли­те­ра­тур­ной де­я­тель­но­с­ти. Ка­кой ни­чтож­ный прин­цип. «Са­мо­вы­ра­же­ние» не пред­по­ла­га­ет ни­ка­ко­го са­мо­ог­ра­ни­че­ния ни в об­ще­ст­ве, ни пе­ред Бо­гом».

Од­на­ко стран­ные эти лю­ди, на­ши не­про­шен­ные «про­све­ти­те­ли» и «ци­ви­ли­за­то­ры», так на­по­ми­на­ю­щие эн­ту­зи­а­с­тов на­ча­ла про­шло­го ве­ка, ко­то­рые то, по­доб­но ге­рою Оле­ши, «по­ют по ут­рам в кло­зе­те» от рас­пи­ра­ю­щих их ре­флек­тор­но чувств, то, как в по­ве­с­ти Пла­то­но­ва, ре­жут кол­ба­су на крыш­ке гро­ба ещё не остыв­ше­го по­кой­ни­ка, то (как в пла­то­нов­ской же «Моск­ве») ищут ду­шу в пря­мой киш­ке… Ты­ся­чи раз по­вто­рив нам за­ез­жен­ную пе­сен­ку про «па­т­ри­о­тизм — по­след­нее при­бе­жи­ще для не­го­дя­ев», они тем са­мым по при­зна­кам фор­маль­ной ло­ги­ки от­кры­то объ­яв­ля­ют се­бя «ан­ти­па­т­ри­о­та­ми», то есть не лю­бя­щи­ми Рос­сию. И не­му­д­ре­но, что вся эта ан­ти­па­т­ри­о­ти­че­с­кая рать с ги­ка­нь­ем и улю­лю­ка­нь­ем мо­раль­но санк­ци­о­ни­ро­ва­ла омер­зи­тель­ное по­ру­га­ние хра­ма Хри­с­та Спа­си­те­ля — Хра­ма рус­ской во­ин­ской сла­вы зо­о­ло­ги­че­с­ки­ми ко­щун­ни­ца­ми.

Ос­та­ва­лось толь­ко дож­дать­ся уже сов­сем не­во­об­ра­зи­мо­го, ког­да же ус­лы­шим мы, что и рус­ский язык — это по­след­нее при­бе­жи­ще для не­го­дя­ев и не­удач­ни­ков (или «лу­зе­ров», как пред­по­чи­та­ют пре­зри­тель­но на­зы­вать нас на «Эхе Моск­вы»). С ка­ким во­оду­шев­ле­ни­ем на «Эхе» не­сколь­ко лет на­зад г. Бунт­ман об­суж­дал под­ст­ре­ка­тель­скую ан­ти­го­су­дар­ст­вен­ную идею пе­ре­во­да ал­фа­ви­та на тер­ри­то­рии Рос­сии с ки­рил­ли­цы на ла­ти­ни­цу…

Са­мый бес­пре­це­дент­ный по сво­ей на­гло­с­ти и без­на­ка­зан­но­с­ти факт — это ин­тер­вью «Не­за­ви­си­мой га­зе­те» (7 ав­гу­с­та, 2001 г.) чле­на-кор­ре­с­пон­ден­та РАН Сер­гея Ару­тю­но­ва, за­явив­ше­го: «Идея ка­кой-то осо­бо­с­ти Рос­сии… это вред­ная идея, ре­ак­ци­он­ная. Рос­сия долж­на ин­те­г­ри­ро­вать­ся в Ев­ро­пу. И од­ним из не­об­хо­ди­мых ус­ло­вий это­го, по мо­е­му глу­бо­ко­му убеж­де­нию, яв­ля­ет­ся пе­ре­вод пись­мен­но­с­ти всех на­ро­дов Рос­сии на ла­тин­ский шрифт…»

Ни­чем но­вым Ару­тю­нов не уди­вил: Гит­лер ведь то­же хо­тел нас «ин­те­г­ри­ро­вать в Ев­ро­пу», и ес­ли бы Рос­сия це­ною мил­ли­о­нов жертв не из­ба­ви­ла мир от это­го «ци­ви­ли­за­то­ра», у нас, на ра­дость Ару­тю­но­ву, сей­час бы­ла бы не про­сто ла­ти­ни­ца, а её го­ти­че­с­кий, ко­лю­чий, как ог­ра­да кон­цен­т­ра­ци­он­ных ла­ге­рей, ва­ри­ант.

Про­фес­сор Е.М. Ве­ре­ща­гин, вспо­ми­ная о по­след­ней встре­че с линг­ви­с­том О.Н. Тру­ба­чё­вым, рас­ска­зы­ва­ет, что их раз­го­вор ка­сал­ся и вы­ска­зы­ва­ний Ару­тю­но­ва: «Серд­цем ду­хов­ной куль­ту­ры яв­ля­ет­ся язык, — го­во­рил Олег Ни­ко­ла­е­вич, — а ес­ли язык име­ет ал­фа­вит ты­ся­че­лет­ней тра­ди­ции, на ко­то­ром на­пи­са­ны и на­пе­ча­та­ны мил­ли­о­ны и мил­ли­о­ны книг, то при­зыв из­ме­нить ал­фа­вит на по­вер­ку ока­зы­ва­ет­ся при­зы­вом от­ка­зать­ся от всей пред­ше­ст­ву­ю­щей ду­хов­ной куль­ту­ры».

Но что для них вы­да­ю­щий­ся рус­ский учё­ный Тру­ба­чёв, ко­то­ро­го с его «ки­рил­ли­цей» Ару­тю­нов с Бунт­ма­ном мо­гут об­ви­нить в шо­ви­низ­ме и на­ци­о­на­лиз­ме, не по­ни­ма­ю­щим ве­ли­чай­ших благ гло­ба­ли­за­ции! Им и Брод­ский Ио­сиф не указ, по­эти­че­с­ким чу­ть­ём за вер­сту чу­яв­ший «про­ри­ца­ния» Ару­тю­но­вых:

…ки­рил­ли­ца греш­ным де­лом,
раз­бре­дясь по про­пи­си, вкривь ли, вкось ли,
зна­ет боль­ше: чем та си­вил­ла…

В про­цес­се ра­бо­ты над ан­то­ло­ги­ей «И мы со­хра­ним те­бя, рус­ская речь, ве­ли­кое рус­ское сло­во!..» — ме­ня уди­ви­ло од­но не­о­жи­дан­ное от­кры­тие. В это труд­но по­ве­рить, но сре­ди всех, обес­по­ко­ен­ных со­сто­я­ни­ем рус­ско­го язы­ка, са­мы­ми спо­кой­ны­ми, ес­ли не ска­зать бла­го­душ­ны­ми, — ока­за­лись (не все, ра­зу­ме­ет­ся!..) линг­ви­с­ты, фи­ло­ло­ги, как раз те, кто вро­де бы по дол­гу служ­бы обя­за­ны бы­ли пер­вы­ми бить тре­во­гу. На эмо­ци­о­наль­ные вы­ступ­ле­ния пи­са­те­лей, учи­те­лей, учё­ных, об­ще­ст­вен­но­с­ти, воз­му­щён­ных не­га­тив­ны­ми про­цес­са­ми, свя­зан­ны­ми с пор­чей язы­ка, с куль­ту­рой ре­чи, с оп­рав­да­ни­ем ва­ри­ан­тов без­гра­мот­но­го про­из­но­ше­ния, с по­пыт­ка­ми на­вя­зы­ва­ния оче­ред­ной ре­фор­мы ор­фо­гра­фии, от че­го пре­ду­преж­дал ещё Пуш­кин: «Грам­ма­ти­ка ко­леб­лет­ся. Ор­фо­гра­фия, сия ге­раль­ди­ка язы­ка, из­ме­ня­ет­ся по про­из­во­лу всех и каж­до­го», — из ста­на линг­ви­с­ти­че­с­кой кор­по­ра­ции на­и­бо­лее мяг­ким мож­но счи­тать по­же­ла­ние: «долж­на быть язы­ко­вая то­ле­рант­ность», «стра­с­ти по это­му по­во­ду не нуж­ны», «по по­во­ду ин­тен­си­фи­ка­ции про­цес­са за­им­ст­во­ва­ния: не на­до па­ни­ко­вать», «язык уме­ет са­мо­очи­щать­ся, из­бав­лять­ся от функ­ци­о­наль­но из­лиш­не­го, не­нуж­но­го»…

Ино­гда учё­ные му­жи не мо­гут скрыть не­удо­воль­ст­вия, от­би­ва­ясь (от ко­го?!по­ду­мать толь­ко!) от жаж­ду­щих быть гра­мот­ны­ми и на­учить этой гра­мо­те дру­гих: «В осо­бен­но­с­ти учи­те­ля (я про­сто знаю эту сре­ду) тре­бу­ют, что­бы им пре­до­ста­ви­ли один ва­ри­ант: «Нет, вы ска­жи­те, так или не так, не на­до нам ва­ри­ан­тов!». Но это на­си­лие над язы­ком, по­то­му что ре­аль­но су­ще­ст­ву­ет и то, и дру­гое»(Л.Кры­син).То есть вме­с­то то­го, что­бы ска­зать спа­си­бо учи­те­лям, по­след­ним эн­ту­зи­а­с­там, за то, что они из по­след­них сил пы­та­ют­ся хоть как-то со­хра­нять на до­стой­ной вы­со­те куль­ту­ру ре­чи, ав­тор как буд­то бы раз­дра­жён их ста­ро­мод­ным слу­же­ни­ем сво­е­му ве­ли­ко­му при­зва­нию (с них бы при­мер брать на­шим по­ли­ти­кам, ми­ни­с­т­рам, про­фес­со­рам!..). Учи­те­ля хо­тят учить, они хо­тят по­ни­мать в бес­пре­дель­ном куль­тур­ном бед­ла­ме, в су­мя­ти­це мне­ний, во всё раз­ру­ша­ю­щем ха­о­се ие­рар­хии цен­но­с­тей, — что есть куль­ту­ра, что есть язык ли­те­ра­тур­ный и не­ли­те­ра­тур­ный!.. Ведь и сам Л.Кры­син со­гла­сен, что «нор­ма, в ча­ст­но­с­ти, тем и хо­ро­ша, что она ста­биль­на, кон­сер­ва­тив­на и стро­га. Это не­об­хо­ди­мо, что­бы по­ко­ле­ния по­ни­ма­ли друг дру­га».

Но ес­ли бы толь­ко в том бы­ла про­бле­ма… «Есть ка­кая-то тай­ная связь меж­ду ос­ла­бев­шей грам­ма­ти­кой и на­шей рас­пав­шей­ся жиз­нью. Пу­та­ни­ца в па­де­жах и чу­до­вищ­ный раз­брод уда­ре­ний сиг­на­ли­зи­ру­ют о не­ко­то­рой ущерб­но­с­ти бы­тия. За изъ­я­на­ми син­так­си­са вдруг об­на­ру­жи­ва­ют­ся де­фек­ты ду­ши», — с го­ре­чью кон­ста­ти­ру­ет И.Вол­гин. Ког­да слы­шишь от ав­то­ри­тет­ных спе­ци­а­ли­с­тов: «Се­го­дня мы ви­дим, что ва­ри­а­тив­ность в язы­ке ста­ла вы­ше. И, во­об­ще го­во­ря, с ней то­же мож­но жить»(М.Крон­га­уз),— сму­ща­ет по­ра­жен­че­ст­во учёных пе­ред не­ве­же­ст­вом и, тем са­мым, как бы офи­ци­аль­ная ле­га­ли­за­ция это­го не­ве­же­ст­ва.

Вспо­ми­на­ют­ся «но­во­язов­ские» тош­но­твор­ные сло­веч­ки ли­бе­ра­лов «ров­но на­обо­рот», «от­нюдь» (зву­чав­шее как «от­нять»), «ва­у­чер», «тренд», «не­ру­ко­по­жат­ный», «за­то­чен­ный», «лу­зе­ры» и проч — от ко­то­рых на Рос­сию ве­я­ло ядо­ви­тым труп­ным за­па­хом, что по­зд­нее сим­во­ли­че­с­ки вы­ра­зи­лось (по Фрей­ду) при­зна­нием г. Чу­бай­са в «поч­ти фи­зи­че­с­кой не­на­ви­с­ти» к ве­ли­ко­му рус­ско­му пи­са­те­лю Фё­до­ру До­сто­ев­ско­му и в же­ла­нии «ра­зо­рвать его на ку­с­ки». С этой «поч­ти фи­зи­че­с­кой не­на­ви­с­тью» к рус­ско­му язы­ку и ли­те­ра­ту­ре, с же­ла­ни­ем «ра­зо­рвать на ку­с­ки» — не­у­ём­ные кло­ны чу­бай­сов и гай­да­ров за­по­ло­ни­ли Ми­ни­с­тер­ст­во об­ра­зо­ва­ния, от­ку­да пла­но­мер­но вер­шат свои ре­фор­мы, о ко­то­рых впо­ру на пло­ща­ди в рель­су бить: «Оте­че­ст­во Пуш­ки­на в опас­но­с­ти!..»

В свое время ещё ака­де­мик Л.Щер­ба предупреждал о не­бе­зо­бид­но­с­ти по­доб­ных экс­пе­ри­мен­тов: «Мо­жет по­ка­зать­ся стран­ным, что по­сле про­ве­де­ния ре­фор­мы ор­фо­гра­фии, ко­то­рая и бы­ла за­ду­ма­на в зна­чи­тель­ной ме­ре в це­лях об­лег­че­ния до­сти­же­ния пол­ной гра­мот­но­с­ти, ре­зуль­та­ты по­лу­чи­лись как раз об­рат­ные ожи­да­е­мым».

Всё дей­ст­ви­тель­но очень се­рь­ёз­но. «Мы зна­ем, что ны­не ле­жит на ве­сах и что со­вер­ша­ет­ся ны­не» в этой вой­не за рус­ский язык и рус­скую куль­ту­ру. «Пись­мо рус­ское — од­на из проч­ней­ших ни­тей, свя­зы­ва­ю­щих нас со сво­ей стра­ной, со сво­им на­ро­дом и его слав­ным до­сто­я­ни­ем — род­ным рус­ским язы­ком», — был убеж­дён про­за­ик О.Вол­ков. «Для ме­ня рус­ская гра­мо­та, как я её уз­нал, ико­на. Ка­кой же ве­ру­ю­щий бу­дет из­ме­нять свою ико­ну или под­ри­со­вы­вать её?» — пи­сал К.Баль­монт. Ещё жёст­че в оцен­ке О.Ман­дель­ш­там: «Оне­ме­ние» двух, трёх по­ко­ле­ний мог­ло бы при­ве­с­ти Рос­сию к ис­то­ри­че­с­кой смер­ти. От­лу­че­ние от язы­ка рав­но­силь­но для нас от­лу­че­нию от ис­то­рии»…

Ког­да-то рус­ские пи­са­те­ли В.Рас­пу­тин, В.Бе­лов, С.За­лы­гин сов­ме­ст­но с груп­пой па­т­ри­о­ти­че­с­ки на­ст­ро­ен­ных учё­ных смог­ли ос­та­но­вить так на­зы­ва­е­мый «по­во­рот се­вер­ных рек» (речь шла о пре­ступ­ном пла­не пе­ре­бро­с­ки се­вер­ных рек в юж­ные ре­с­пуб­ли­ки!). Ны­не осу­ще­ств­ля­ет­ся ещё бо­лее пре­ступ­ный план по­во­ро­та ис­то­ри­че­с­кой и куль­тур­ной па­мя­ти на­ро­да в сто­ро­ну бес­па­мят­ст­ва, де­гра­да­ции, на­ци­о­наль­но­го рав­но­ду­шия и пре­да­тель­ст­ва.

Ад­ми­рал А.С. Шиш­ков пи­сал в 1812 го­ду при ви­де сго­рев­шей Моск­вы: «Где чу­жой язык упо­треб­ля­ет­ся пред­по­чти­тель­нее сво­е­го, где чу­жие кни­ги чи­та­ют­ся бо­лее, не­же­ли свои, там при без­мол­вии сло­вес­но­с­ти всё вя­нет и не про­цве­та­ет… Я поч­ти стал в 1804 го­ду о сём го­во­рить сме­ло, и Вы по­мни­те, как гос­по­да «Ве­ст­ни­ки» и «Мер­ку­рии» про­тив ме­ня вос­ста­ли. По со­чи­не­ни­ям их, я был та­кой пре­ступ­ник, ко­то­ро­го над­ле­жа­ло за­пе­реть и взять с ме­ня от­вет, ка­ким об­ра­зом дерз­нул­ся я го­во­рить, что рус­ско­му на­доб­но рус­ское вос­пи­та­ние. Они уп­ре­ка­ли ме­ня, что я хо­чу нис­про­верг­нуть про­све­ще­ние и всех об­ра­тить в не­ве­же­ст­во, что я иду про­тив Пе­т­ра, Ека­те­ри­ны, Алек­сан­д­ра; тог­да они мог­ли так вли­ять, на­де­ясь на ве­ли­кое чис­ло за­ра­жён­ных сим ду­хом, и тог­да дол­жен был я по­не­во­ле воз­дер­жи­вать­ся; но те­перь я бы ткнул их но­сом в пе­пел Моск­вы и гром­ко им ска­зал: «Вот че­го вы хо­те­ли».

«Над Рос­си­ей се­го­дня ви­сит смог сквер­но­сло­вия, — пи­шет учё­ный В.Тро­иц­кий. — В та­ких ус­ло­ви­ях не­ле­по ожи­дать то­го, что на­зы­ва­ют куль­тур­ной жиз­нью… В та­ких ус­ло­ви­ях каж­дое не­пе­чат­ное сло­во, про­из­не­сён­ное че­ло­ве­ком, име­ю­щим со­зна­ние, — пле­вок в ли­цо рус­ско­го язы­ка…».

Но что Ми­ни­с­тер­ст­ву об­ра­зо­ва­ния до мне­ния пе­да­го­гов, круп­ных учё­ных, пи­са­те­лей!.. Гос­по­дин Фур­сен­ко всех убеж­дал, что «гу­ма­ни­тар­ные спе­ци­аль­но­с­ти… — это до­ро­га в ни­ку­да». А кто, спра­ши­ва­ет­ся, мос­тил сво­и­ми «бла­ги­ми» ре­фор­ма­ми эту «до­ро­гу в ни­ку­да», не сам ли вче­раш­ний ми­нистр? Не бла­го­да­ря ли этой го­су­дар­ст­вен­ной по­ли­ти­ке се­го­дня, по дан­ным со­ци­о­ло­гов, уже 40% рос­сий­ских се­мей не име­ют в до­ме ни од­ной ху­до­же­ст­вен­ной кни­ги?..

Спе­ци­а­ли­с­ты в один го­лос за­яв­ля­ют стро­и­те­лям «до­ро­ги в ни­ку­да»: ЕГЭ для Рос­сии, это на­ци­о­наль­ная тра­ге­дия. А в от­вет из­де­ва­тель­ское: от ре­фор­мы ни на шаг!

Вы­да­ю­щий­ся пуш­ки­нист, фи­ло­лог В.Не­по­мня­щий го­во­рит: «План Дал­ле­са — дет­ская иг­руш­ка по срав­не­нию с ре­фор­мой об­ра­зо­ва­ния… Мы стре­ми­тель­но дви­жем­ся к на­ци­о­наль­ной ка­та­ст­ро­фе… На­до спа­сать Рос­сию от ре­фор­мы об­ра­зо­ва­ния». Ка­кой там Зор­ге, ко­му нуж­ны его пре­ду­преж­де­ния! Ми­ни­с­тер­ст­во плю­ёт с крем­лёв­ских ба­шен на «ди­ка­рей», цеп­ля­ю­щих­ся за ка­кой-то там «ве­ли­кий и мо­гу­чий» рус­ский язык!..

До­цент ка­фе­д­ры сти­ли­с­ти­ки рус­ско­го язы­ка жур­фа­ка МГУ Ана­с­та­сия Ни­ко­ла­е­ва стал­ки­ва­ет­ся с этим еже­год­но во вре­мя ус­та­но­воч­ных дик­тан­тов для вы­яв­ле­ния уров­ня зна­ний пер­во­курс­ни­ков. «Я 20 лет даю дик­тан­ты, но та­ко­го ни­ког­да не ви­де­ла, — пи­шет А.Ни­ко­ла­е­ва. — По су­ти де­ла, в этом го­ду мы на­бра­ли ино­пла­не­тян… Это на­ци­о­наль­ная ка­та­ст­ро­фа!.. ЕГЭ унич­то­жил на­ше об­ра­зо­ва­ние на кор­ню. Это бес­со­ве­ст­ный об­ман в на­ци­о­наль­ном мас­шта­бе… Де­ти не по­ни­ма­ют смыс­ла на­пи­сан­но­го друг дру­гом. А это зна­чит, что мы идём к по­те­ре адек­ват­ной ком­му­ни­ка­ции, без ко­то­рой не мо­жет су­ще­ст­во­вать об­ще­ст­во. Мы столк­ну­лись с чем-то страш­ным. И это не край без­дны: мы уже на дне»(«МК»,16.11.2009).

Здесь уме­ст­но вспом­нить два весь­ма не­глу­пых вы­ска­зы­ва­ния канц­ле­ра Би­с­мар­ка. «Рос­сию — нель­зя по­бе­дить си­лой, её мож­но раз­ру­шить толь­ко из­ну­т­ри!», — го­во­рил он, и сло­ва его сбы­ва­ют­ся на на­ших гла­зах. А по­сле по­бе­ды в фран­ко-прус­ской вой­не в 1871 го­ду Би­с­марк ска­зал, что вой­ну вы­иг­рал не прус­ский сол­дат, вой­ну вы­иг­рал прус­ский школь­ный учи­тель… Ка­кую же вой­ну мо­жет вы­иг­рать по­вер­жен­ный рус­ский учи­тель в раз­гром­лен­ной шко­ле, в ко­то­рой ре­фор­мы про­во­дят под дик­тов­ку За­па­да, а учеб­ни­ки пи­шут на гран­ты лю­дей, не­на­ви­дя­щих Рос­сию?!.. И, ка­жет­ся, уже с не­бес пы­та­ет­ся до­кри­чать­ся до нас бед­ная Ма­ри­на Цве­та­е­ва:

Мра­ко­бе­сие. — Смерч. — Со­дом.
Бе­ре­ги­те Гнез­до и Дом…
Об­ве­ди­те свой дом — ме­жой,
Да не вни­дет в не­го — Чу­жой…

Геннадий Красников

Язык и культура

Величайшее богатство народа – его язык! Тысячелетиями накапливаются и вечно живут в слове несметные сокровища человеческой мысли и опыта.

М. Шолохов

Исконно русская лексика и её особенности

Исконно русская лексика

Сохранились со времени существования индоевропейского праязыка, предка всех индоевропейских языков, существовавшего в 5-4 тысячелетиях до н.э.

Индоевропейские слова

Возникли ещё до VI века н.э., то есть до времени разделения славянских племён на восточную, западную и южную группы.

Общеславянские слова

Унаследованы из древнерусского языка, существовавшего с VI до XIV века до разделения на русский, украинский и белорусский языки.

Древнерусские слова

Возникли уже в собственно русском языке после его выделения из языка древнерусского (общевосточнославянского) на рубеже XIV – XV веков

Собственно русские слова

Лингвистические заметки

Исконные древнерусские слова

имеют параллели в других восточнославянских языках. Например, русскому слову БЕЛКА соответствуют украинское Б I ЛКА и белорусское БЯЛКУ, русскому числительному СОРОК – украинское СОРАК.

Исконные русские слова общеславянского происхождения

обнаруживают сходство во многих славянских языках, в том числе языках не только восточных, но и западных и южных славян. Например, русскому слову МЕДВЕДЬ в чешском языке соответствует слово medved , в болгарском — МЕЧКА, в польском – niedzwiedzi ; глаголу ВИДЕТЬ в чешком языке соответствует слово videt , в болгарском – ВИДЯ, в польском – widziec .

Исконно русские слова, относящиеся к разряду индоевропейских

• Имеют параллели не только в славянских языках, но и в романских, германских, балтийских, входящих в состав индоевропейской семьи. Например, слову БРАТ, одинаково звучащему в русском, украинском, белорусском и болгарском языках, в литовском языке соответствует слово brolis , в английском — brother , в немецком — Bruder , в шведском – bror .
• В количественном отношении в современном русском языке больше всего ОБЩЕСЛАВЯНСКИХ и СОБСТВЕННО РУССКИХ слов

Прочитайте примеры самых древних слов русского языка, относящихся к пласту индоевропейских. Заполните таблицу в тетради, распределив слова по тематическим группам.

Тематические группы

Примеры слов

Термины родства

Названия животных и растений

Названия явлений природы

Названия действий

Названия качеств

Названия частей тела

Названия простых чисел

• Белый, берёза, брат, бровь, быть, вертеть, ветер, вода, волк, гусь, два, день, десять, дочь, дрозд, дуб, живой, жить, кот, луна, мать, небо, новый, ночь, око, печь, сестра, снег, стоять, сын, три, шить.

Из истории языка

• По мнению многих учёных, слово БЫК, появившееся в эпоху общеславянского родства, является производным от звукоподражания БЫ-БУ-БЕ. От этого же звукоподражания произошли также слова БУКАШКА и ПЧЕЛА. Первоначально БЪЧЕЛА – насекомое, которое жужжит, гудит при полёте. В русских диалектах до сих пор сохранилось слово БУЧАТЬ – жужжать, гудеть. Таким образом, слова БЫК и ПЧЕЛА являются не только очень древними, но и родственными.

Из истории языка

• В древнерусский период активно формируется тематическая группа названий поселений . В ней не только появляются новые слова (например, слово СЛОБОДА, которое возникло из общеславянского СВОБОДА первоначально со значением «свободные крестьяне», затем «посёлок свободных крестьян»), но и переосмысливаются уже существующие общеславянские.

А. Коробкин. Ипатьевская слобода

Из истории языка

• Так, слово ГОРОД, возникшее в древности от глагола ГОРОДИТЬ со значением «ограда, забор», а позже – «огороженное место», в качестве основного значения в Древней Руси приобрело значение «город, крепость» (первые русские города, как известно, представляли собой огороженные деревянные крепости).

Н. Рерих. Город строят

Из истории языка

• Слово «деревня», являющееся древним производным от глагола ДРАТЬ и обозначавшее первоначально «место, очищенное от леса для земледелия», а далее – «двор с участком земли», стало обозначать «селение».

М. Иваненко. Ромашковое утро

Собственно русские слова

• Собственно русские слова – это слова, возникшие с момента образования русской (великорусской) народности (с XIV века) и рождающиеся (а не появляющиеся, потому что появляться могут и заимствованные слова) в языке и в настоящее время. В составе собственно русских могут быть и «старые» слова, зафиксированные в памятниках письменности XIV — XV веков, и совсем новые, возникшие в русском языке в самом конце ХХ века или уже в ХХ I веке ( имейл, онлайновый, загуглить и многие другие).

Собственно русские слова могут быть созданы

из заимствованных компонентов:

лифт – лифтёр

лифт (англ.) + -ёр (франц.)

из собственно русских морфем:

пшено – пшеница

пшен + -иц (а)

из собственно русских и заимствованных элементов:

компьютер – компьютерный

компьютер (англ.) + -н (ый)

Домашнее задание

• Прочитайте высказывание современного лингвиста В.Н. Базылева. Опираясь на это высказывание, напишите сочинение-рассуждение об исконно русских словах в русском языке. Используйте материалы урока.

«Коренные русские слова помнят всю мировую историю, свидетельствуют об этой истории, раскрывают её загадки…» (В.Н. Базылев)

Домашнее задание

• Орфографический и пунктуационный практикум (следующий слайд).

Язык народа лучший никогда (не)ув..дающий и вечно вновь распускающийся цвет всей его духовной жизни нач..нающейся далеко (за)границами истории. В языке одух..творяется весь народ и вся его родина; в нём пр..творяется творческой силой народного духа в мысль в картину и звук небо отчизны её воздух её физические явления её климат её поля горы и долины её леса и реки её бури и грозы… Но в светлых пр..зрачных глубинах народного языка отр..жается (не)одна природа родной страны но вся история духовной жизни народа. Язык есть самая живая самая обильная и прочная связь соединяющая отжившие живущие и будущие пок..ления народа в одно великое историческое живое целое. (К. Ушинский)

Источники:

http://uaweb.info/uploads/posts/2014-06/1403772862_forest_wood636_uaweb.info.jpg

http://uaweb.info/uploads/posts/2014-06/1403772870_forest_wood638_uaweb.info.jpg

http://tr.stockfresh.com/files/w/witthaya/m/98/1997073_stock-photo-wood-flower-carved.jpg

http://pl.stockfresh.com/thumbs/witthaya/1866955_kwiat-ramki-wz%C3%B3r-drewna-tle-tekstury.jpg

Вы можете использовать

данное оформление

для создания своих презентаций,

но в своей презентации вы должны указать

автора шаблона:

Наталья Николаевна Коломина

учитель математики

МКОУ «Хотьковская СОШ»

Думиничского района

Калужской области.

Русский язык необычайно красив и богат. Многие помнят вдохновенное высказывание М. В. Ломоносова о русском языке: «Карл Пятый, римский император, говаривал, что ишпанским языком с Богом, французским — с друзьями, немецким — с неприятелями, итальянским — с женским полом говорить прилично. Но если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашел бы в нем великолепие ишпанского, живость французского, крепость немецкого, нежность итальянского, сверх того, богатство и сильную в изображении краткость греческого и латинского языка». Великий ученый, конечно, прав: прекрасен, могуч, красив русский язык.

В чем же заключается богатство, красота, сила, выразительность нашего языка?

Есть специальные языковые средства выразительности речи. Они очень разнообразны. Любой раздел языка: фонетика, лексика, грамматика — обладает ими. Первый критерий богатства речи — это количество слов, которые мы используем. У Пушкина, например, в обращении было более двадцати тысяч слов. Но о богатстве речи судят не только по количеству слов, а прежде всего по умению использовать эти слова, учитывая их разные значения, стилистическую окраску. Большинство слов русского языка многозначно, и это их свойство является источником выразительности речи. В фонетике такими средствами являются звуки, их подбор и сочетание, богатейшие особенности русской интонации.