Переводной экзамен Пушкина перед Державиным
Когда состоялся экзамен
8 января 1815 года в Царскосельском лицее был устроен торжественный переводной экзамен (учащиеся первого курса переходили на второй).
Кто присутствовал на экзамене
На экзамене было множество важных персон:
- профессора,
- научные деятели,
- крупные чиновники,
- военные,
- представители высшего духовенства,
- столичная знать,
- а также родители лицеистов.
Самым почетным гостем события стал известный литературный и государственный деятель Гавриил Романович Державин.
Что демонстрировали ученики
8 января проходил экзамен по русскому, латинскому и французскому языку, математике и физике.
Лицеисты должны были показать себя с лучшей стороны, продемонстрировать свои достижения в этих областях.
Стихотворение Пушкина
Александр Пушкин прочел свое стихотворение «Воспоминания в Царском селе».
В произведении шла речь о военных событиях 1812 года (о войне с Наполеоном), а также в нем упоминалось о самом Державине.
Выступление Пушкина очень тронуло Гавриила Романовича. Он даже хотел обнять Александра, но тот в смущении убежал после прочтения стихов.
Державин сказал о нем: «Оставьте его поэтом».
Само стихотворение
Воспоминания в Царском селе
Навис покров угрюмой нощи
На своде дремлющих небес;
В безмолвной тишине почили дол и рощи,
В седом тумане дальний лес;
Чуть слышится ручей, бегущий в сень дубравы,
Чуть дышит ветерок, уснувший на листах,
И тихая луна, как лебедь величавый,
Плывет в сребристых облаках.
С холмов кремнистых водопады
Стекают бисерной рекой,
Там в тихом озере плескаются наяды
Его ленивою волной;
А там в безмолвии огромные чертоги,
На своды опершись, несутся к облакам.
Не здесь ли мирны дни вели земные боги?
Не се ль Минервы росской [1] храм?
Не се ль Элизиум полнощный,
Прекрасный Царскосельский сад,
Где, льва [2] сразив, почил орел России мощный
На лоне мира и отрад?
Промчались навсегда те времена златые.
Когда под скипетром великия жены
Венчалась славою счастливая Россия,
Цветя под кровом тишины!
Здесь каждый’шаг в душе рождает
Воспоминанья прежних лет;
Воззрев вокруг себя, со вздохом росс вещает:
«Исчезло все, великой нет!»
И, в думу углублен, над злачными брегами
Сидит в безмолвии, склоняя ветрам слух.
Протекшие лета мелькают пред очами,
И в тихом восхищенье дух.
Он видит: окружен волнами,
Над твердой, мшистою скалой
Вознесся памятник. Ширяяся крылами,
Над ним сидит орел младой.
И цепи тяжкие и стрелы громовые
Вкруг грозного столпа трикратно обвились;
Кругом подножия, шумя, валы седые
В блестящей пене улеглись.
В тонн густой угрюмых сосен
Воздвигся памятник простой.
О, сколь он для тебя, кагульскнй брег, поносен!
И славен родине драгой!
Бессмертны вы вовек, о росски исполины,
В боях воспитанны средь бранных непогод!
О вас, сподвижники, друзья Екатерины,
Пройдет молва из рода в род.
О, громкий век военных споров,
Свидетель славы россиян!
Ты видел, как Орлов, Румянцев и Суворов,
Потомки грозные славян,
Перуном Зевсовым победу похищали;
Их смелым подвигам, страшась, дивился мир;
Державин и Петров героям песнь бряцали
Струнами громозвучных лир.
И ты промчался, незабвенный!
И вскоре новый век узрел
И брани новые, и ужасы военны;
Страдать — есть смертного удел.
Блеснул кровавый меч в неукротимой длани
Коварством, дерзостью венчанного царя;
Восстал вселенной бич — и вскоре новой брани
Зарделась грозная заря.
И быстрым понеслись,потоком
Враги на русские поля.
Пред ними мрачна степь лежит во сне глубоком,
Дымится кровию земля;
И селы мирные, и грады в мгле пылают,
И небо заревом оделося вокруг,
Леса дремучие бегущих укрывают,
И праздный в поле ржавит плуг.
Идут — их силе нет препоны,
Все рушат, все свергают в прах,
И тени бледные погибших чад Беллопы,
В воздушных съединясь полках,
В могилу мрачную нисходят непрестанно
Иль бродят по лесам в безмолвии ночи…
Но клики раздались!., идут в дали туманной! —
Звучат кольчуги и мечи!.,
Страшись, о рать иноплеменных!
России двинулись сыны;
Востал и стар и млад; летят на дерзновенных,
Сердца их мщеньем зажжены.
Вострепещи, тиран! уж близок час паденья!
Ты в каждом ратнике узришь богатыря,
Их цель иль победить, иль пасть в пылу сраженья
За Русь, за святость алтаря.
Ретивы кони бранью пышут,
Усеян ратниками дол,
За строем строй течет, все местью, славой дышат,
Восторг во грудь их перешел.
Летят на грозный пир; мечам добычи ищут,
И се — пылает брань; на холмах гром гремит,
В сгущенном воздухе с мечами стрелы свищут,
И брызжет кровь на щит.
Сразились.— Русский победитель!
И вспять бежит надменный галл;
Но сильного в боях небесный вседержитель
Лучом последним увенчал,
Не здесь его сразил воитель поседелый; [3]
О бородинские кровавые поля!
Не вы неистовству и гордости пределы!
Увы! на башнях галл Кремля!..
Края Москвы, края родные,
Где на заре цветущих лет
Часы беспечности я тратил золотые,
Не зная горести и бед,
И вы их видели, врагов моей отчизны!
И вас багрила кровь и пламень пожирал!
И в жертву не принес я мщенья вам и жизни;
Вотще лишь гневом дух пылал!..
Где ты, краса Москвы стоглавой,
Родимой прелесть стороны?
Где прежде взору град являлся величавый,
Развалины теперь одни;
Москва, сколь русскому твой зрак унылый страшен!
Исчезли здания вельможей и царей,
Все пламень истребил. Венды затмились башен,
Чертоги пали богачей.
И там, где роскошь обитала
В сенистых рощах и садах,
Где мирт благоухал и липа трепетала,
Там ныне угли, пепел, прах.
В часы безмолвные прекрасной, летней нощи
Веселье шумное туда не полетит,
Не блещут уж в огнях брега и светлы рощи;
Все мертво, все молчит.
Утешься, мать градов России,
Воззри на гибель пришлеца.
Отяготела днесь на их надменны выи
Десница мстящая творца.
Взгляни: они бегут, озреться не дерзают,
Их кровь не престает в снегах реками течь;
Бегут — ив тьме ночной их глад и смерть сретают,
А с тыла гонит русский меч,
О вы, которых трепетали
Европы сильны племена,
О галлы хищные! и вы в могилы пали.
О страх! о грозны времена!
Где ты, любимый сын и счастья и Беллоны,
Презревший правды глас, и веру, и закон,
В гордыне возмечтав мечом низвергнуть тропы?
Исчез, как утром страшный сон!
В Париже росс — где факел мщенья?
Поникни, Галлия, главой.
Но что я вижу? Росс с улыбкой примиренья
Грядет с оливою златой.
Еще военный гром грохочет в отдаленье,
Москва в унынии, как степь в полнощной мгле,
А он — несет врагу не гибель, но спасенье
И благотворный мир земле.
О скальд России вдохновенный[4]
Воспевший ратных грозный строй,
В кругу товарищей, с душой воспламененной,
Греми на арфе золотой!
Да снова стройный глас героям в честь прольется,
И струны гордые посыплют огнь в сердца,
И ратник молодой вскипит и содрогнется
При звуках бранного певца.
[1] Екетерина II.
[2] Герб Швеции
[3] М. И. Кутузов.
[4] В. А. Жуковский.
Картина об экзамене
Это событие было запечатлено известным художником Репиным в картине «Пушкин на лицейском экзамене в Царском Селе 8 января 1815 года».
Царское Село. Лицей.
Наглухо закрыта дверь.
Юноши в мундирах синих,
Им экзамены по силам.
Пуговицы их золотые,
Лицеисты молодые
Без запинки отвечают,
Робкие чуть забывают.
Педагоги восседают
И ответы их внимают.
И Державин приглашён,
Подустал порядком он.
Но вот экзамен интересный –
Это русская словесность.
Здесь Державин оживился,
Интерес в нём появился.
Все стихи его читают,
Хвалят их и разбирают.
Был Поэт в своей поре
И при Царском жил Дворе.
Он привстал, приободрился,
Молодцем преобразился.
Заблестел уставший взгляд,
Стал мундир не как халат.
Лицеистов он не знал,
Как обычно всех встречал.
Никого не выделял,
Слышал плохо и вставал.
Смуглый юноша, курчавый,
Отступил чуть-чуть от правил.
Был такой же, как и все,
Но предстал в иной красе.
Что же это и откуда?!
Не стихи, а просто чудо!
Был Державин удивлён,
Затаил дыханье он.
«Навис покров угрюмой нощи
На своде дремлющих небес;
В безмолвной тишине почили дол и рощи,
В седом тумане дальний лес…»
Это Пушкина старание,
«О Селе» «Воспоминание»,
Как в нём жили, и учились,
И Отечеством гордились!
Был Державин потрясён,
Во весь рост поднялся он.
Слёз своих он не стыдился.
Юноша вдруг удалился.
Ум Поэта ликовал,
Всё Державин понимал:
Гений – лицеист родился,
Его преемник появился.
Пушкин получил «отлично»
На экзамене публичном.
Его Державин принимал,
Эстафету передал.
Начинался «век» иной,
Для России – «Золотой».
А в нём Пушкина творения –
Драгоценные каменья.
23 мая 2020 года
P.S. 8 января 1815 года – Державин присутствовал на публичном экзамене в Царскосельском лицее.
Картина И.Е. Репина «А. С. Пушкин на акте в Лицее 8 января 1815 года» с сайта Sochinyshka.ru
Навис покров угрюмой нощи
На своде дремлющих небес;
В безмолвной тишине почили дол и рощи,
В седом тумане дальний лес;
Чуть слышится ручей, бегущий в сень дубравы,
Чуть дышит ветерок, уснувший на листах,
И тихая луна, как лебедь величавый,
Плывет в сребристых облаках.
С холмов кремнистых водопады
Стекают бисерной рекой,
Там в тихом озере плескаются наяды
Его ленивою волной;
А там в безмолвии огромные чертоги,
На своды опершись, несутся к облакам.
Не здесь ли мирны дни вели земные боги?
Не се ль Минервы росской [1] храм?
Не се ль Элизиум полнощный,
Прекрасный Царскосельский сад,
Где, льва [2] сразив, почил орел России мощный
На лоне мира и отрад?
Промчались навсегда те времена златые.
Когда под скипетром великия жены
Венчалась славою счастливая Россия,
Цветя под кровом тишины!
Здесь каждый’шаг в душе рождает
Воспоминанья прежних лет;
Воззрев вокруг себя, со вздохом росс вещает:
«Исчезло все, великой нет!»
И, в думу углублен, над злачными брегами
Сидит в безмолвии, склоняя ветрам слух.
Протекшие лета мелькают пред очами,
И в тихом восхищенье дух.
Он видит: окружен волнами,
Над твердой, мшистою скалой
Вознесся памятник. Ширяяся крылами,
Над ним сидит орел младой.
И цепи тяжкие и стрелы громовые
Вкруг грозного столпа трикратно обвились;
Кругом подножия, шумя, валы седые
В блестящей пене улеглись.
В тонн густой угрюмых сосен
Воздвигся памятник простой.
О, сколь он для тебя, кагульскнй брег, поносеп!
II славен родине драгой!
Бессмертны вы вовек, о росскн исполины,
В боях воспитанны средь бранных непогод!
О вас, сподвижники, друзья Екатерины,
Пройдет молва из рода в род.
О, громкий век военных споров,
Свидетель славы россиян!
Ты видел, как Орлов, Румянцев и Суворов,
Потомки грозные славян,
Перуном Зевсовым победу похищали;
Их смелым подвигам, страшась, дивился мир;
Державин и Петров героям песнь бряцали
Струнами громозвучных лир.
И ты промчался, незабвенный!
И вскоре новый век узрел
И брани новые, и ужасы военны;
Страдать — есть смертного удел.
Блеснул кровавый меч в неукротимой длани
Коварством, дерзостью венчанного царя;
Восстал вселенной бич — и вскоре новой браин
Зарделась грозная заря.
И быстрым понеслись,потоком
Враги на русские поля.
Пред ними мрачна степь лежит во сне глубоком,
Дымится кровшо земля;
И селы мирные, и грады в мгле пылают,
И небо заревом оделося вокруг,
Леса дремучие бегущих укрывают,
И праздный в поле ржавит плуг.
Идут — их силе пет препоны,
Все рушат, все свергают в прах,
И тени бледные погибших чад Беллопы,
В воздушных съединясь полках,
В могилу мрачную нисходят непрестанно
Иль бродят по лесам в безмолвии ночи…
Но клики раздались!., идут в дали туманной! —
Звучат кольчуги и мечи!.,
Страшись, о рать иноплеменных!
России двинулись сыны;
Востал и стар и млад; летят на дерзновенных,
Сердца их мщеньем зажжены.
Вострепещи, тиран! уж близок час паденья!
Ты в каждом ратнике узришь богатыря,
Их цель иль победить, иль пасть в пылу сраженья
За Русь, за святость алтаря.
Ретивы кони бранью пышут,
Усеян ратниками дол,
За строем строй течет, все местью, славой дышат,
Восторг во грудь их перешел.
Летят на грозный пир; мечам добычи ищут,
И се — пылает брань; на холмах гром гремит,
В сгущенном воздухе с мечами стрелы свищут,
И брызжет кровь на щит.
Сразились.— Русский победитель!
И вспять бежит надменный галл;
Но сильного в боях небесный вседержитель
Лучом последним увенчал,
Не здесь его сразил воитель поседелый; [3]
О бородинские кровавые поля!
Не вы неистовству и гордости пределы!
Увы! на башнях галл Кремля!..
Края Москвы, края родные,
Где на заре цветущих лет
Часы беспечности я тратил золотые,
Не зная горести и бед,
И вы их видели, врагов моей отчизны!
И вас багрила кровь и пламень пожирал!
И в жертву не принес я мщенья вам и жизни;
Вотще лишь гневом дух пылал!..
Где ты, краса Москвы стоглавой,
РОДИМОЙ прелесть стороны?
Где прежде взору град являлся величавый,
Развалины теперь одни;
Москва, сколь русскому твой зрак упылый страшен!
Исчезли здания вельможей и царей,
Все пламень истребил. Венды затмились башен,
Чертоги пали богачей.
И там, где роскошь обитала
В сенистых рощах и садах,
Где мирт благоухал и липа трепетала,
Там ныне угли, пепел, прах.
В часы безмолвные прекрасной, летней нощи
Веселье шумное туда не полетит,
Не блещут уж в огнях брега и светлы рощи;
Все мертво, все молчит.
Утешься, мать градов России,
Воззри на гибель пришлеца.
Отяготела днесь на их надменны выи
Десница мстящая творца.
Взгляни: они бегут, озреться не дерзают,
Их кровь не престает в снегах реками течь;
Бегут — ив тьме ночной их глад и смерть сретают,
А с тыла гонит русский меч,
О вы, которых трепетали
Европы сильны племена,
О галлы хищные! и вы в могилы пали.
О страх! о грозны времена!
Где ты, любимый сын и счастья и Беллоны,
Презревший правды глас, и веру, и закон,
В гордыне возмечтав мечом низвергнуть тропы?
Исчез, как утром страшный сон!
В Париже росс — где факел мщенья?
Поникни, Галлия, главой.
Но что я вижу? Росс с улыбкой примиренья
Грялет с оливою златой.
Еще военный гром грохочет в отдаленье,
Москва в унынии, как степь в полнощной мгле,
А он — несет врагу не гибель, но спасенье
И благотворный мир земле.
О скальд России вдохновенный[4]
Воспевший ратных грозный строй,
В кругу товарищей, с душой воспламененной,
Греми на арфе золотой!
Да снова стройный глас героям в честь прольется,
И струны гордые посыплют огнь в сердца,
И ратник молодой вскипит и содрогнется
При звуках бранного певца.
____________________
[1] Екетерина II.
[2] Герб Швеции
[3] М. И. Кутузов.
[4] В. А. Жуковский.
Анализ стихотворения «Воспоминания в Царском селе» Пушкина
Стихотворение А.С. Пушкина «Воспоминание в Царском Селе» — одно из самых известных в его творчестве, посвящённое лицею, где Пушкин развивался как поэт и как личность. Оно было написано поэтом в 1814 году (октябрь-ноябрь) в возрасте 15 лет. Юный Пушкин прочитал его на экзамене по переходу на старший курс 1815 года, где присутствовал Г.Р. Державин. Именно его одобрение сделало произведение столь узнаваемым. Напечатано стихотворение было в журнале «Российский музеум…» в 1815 году после выступления Пушкина на экзамене. Однако в 1819 году при подготовке к изданию поэт немного изменил текст, но при жизни тот так издан не был.
Главная тема стихотворения — величие России. В произведении показывается история Родины от Петра Великого до Отечественной войны 1812 года. Идея патриотизма и героизма народа — основная в произведении.
Однако есть ещё одна тема — «поэт и общество», его роль, отношение к поэзии.
Композиция у стихотворения трехчастная. Первая часть — описание состояния лирического героя. Так поэт передаёт свои эмоции от прогулки по окрестностям Лицея, ставшему ему вторым домом. Эта часть перерастает во вторую, посвящённую истории царской семьи, знаменитым памятникам, стоящим во дворе Лицея. А заключительная часть посвящена Отечественной войне, сожжению Москвы. Также Пушкин рассказывает о походе русской армии в Париж. В конце стихотворения говорится о предназначении поэта.
Пушкин во время создания стихотворения ещё не определился с собственным стилем. Он подражал и искал своё. «Воспоминание в Царском Селе» написано в стиле классицизма. Однако в начале видны сентиментализм и романтизм. Жанр — смешение оды и элегии.
Произведение большое, состоящее из 20 восьмистрочных строф. Перекрёстные рифмы. Размер — сочетание четырех- и шестистопного ямба.
Средств выразительности в данном стихотворении множество. Метафоры («навис покров», «дремлющих небес», «в седом тумане», «сребристых облаках», «бисерной рекой», «угрюмых сосен», ); эпитеты – «прекрасный сад», «в безмолвной нощи», «младой орел», «злачные брега»; сравнения – «луна, как лебедь величавый», «исчез, как утром страшный сон».
Использованием этих средств Пушкин сделал настрой произведения торжественным. Благодаря этому читатель видит возвышенные мысли автора.
Стихотворение А.С. Пушкина «Воспоминание в Царском Селе» поразило экзаменаторов своей искренностью и гордостью Родиной, энергией и уже чувствующимся мастерством.
Навис покров угрюмой нощи
На своде дремлющих небес;
В безмолвной тишине почили дол и рощи,
В седом тумане дальний лес;
Чуть слышится ручей, бегущий в сень дубравы,
Чуть дышит ветерок, уснувший на листах,
И тихая луна, как лебедь величавый,
Плывет в сребристых облаках.
С холмов кремнистых водопады
Стекают бисерной рекой,
Там в тихом озере плескаются наяды
Его ленивою волной;
А там в безмолвии огромные чертоги,
На своды опершись, несутся к облакам.
Не здесь ли мирны дни вели земные боги?
Не се ль Минервы росской храм?
Не се ль Элизиум полнощный,
Прекрасный Царскосельский сад,
Где, льва сразив, почил орел России мощный
На лоне мира и отрад?
Промчались навсегда те времена златые,
Когда под скипетром великия жены
Венчалась славою счастливая Россия,
Цветя под кровом тишины!
Здесь каждый шаг в душе рождает
Воспоминанья прежних лет;
Воззрев вокруг себя, со вздохом росс вещает:
«Исчезло все, великой нет!»
И, в думу углублен, над злачными брегами
Сидит в безмолвии, склоняя ветрам слух.
Протекшие лета мелькают пред очами,
И в тихом восхищенье дух.
Он видит: окружен волнами,
Над твердой, мшистою скалой
Вознесся памятник. Ширяяся крылами,
Над ним сидит орел младой.
И цепи тяжкие и стрелы громовые
Вкруг грозного столпа трикратно обвились;
Кругом подножия, шумя, валы седые
В блестящей пене улеглись.
В тени густой угрюмых сосен
Воздвигся памятник простой.
О, сколь он для тебя, кагульский брег, поносен!
И славен родине драгой!
Бессмертны вы вовек, о росски исполины,
В боях воспитанны средь бранных непогод!
О вас, сподвижники, друзья Екатерины,
Пройдет молва из рода в род.
О, громкий век военных споров,
Свидетель славы россиян!
Ты видел, как Орлов, Румянцев и Суворов,
Потомки грозные славян,
Перуном Зевсовым победу похищали;
Их смелым подвигам страшась, дивился мир;
Державин и Петров героям песнь бряцали
Струнами громозвучных лир.
И ты промчался, незабвенный!
И вскоре новый век узрел
И брани новые, и ужасы военны;
Страдать — есть смертного удел.
Блеснул кровавый меч в неукротимой длани
Коварством, дерзостью венчанного царя;
Восстал вселенной бич — и вскоре новой брани
Зарделась грозная заря.
И быстрым понеслись потоком
Враги на русские поля.
Пред ними мрачна степь лежит во сне глубоком,
Дымится кровию земля;
И селы мирные, и грады в мгле пылают,
И небо заревом оделося вокруг,
Леса дремучие бегущих укрывают,
И праздный в поле ржавит плуг.
Идут — их силе нет препоны,
Все рушат, все свергают в прах,
И тени бледные погибших чад Беллоны,
В воздушных съединясь полках,
В могилу мрачную нисходят непрестанно
Иль бродят по лесам в безмолвии ночи…
Но клики раздались!.. идут в дали туманной! —
Звучат кольчуги и мечи!..
Страшись, о рать иноплеменных!
России двинулись сыны;
Восстал и стар и млад; летят на дерзновенных,
Сердца их мщеньем зажжены.
Вострепещи, тиран! уж близок час паденья!
Ты в каждом ратнике узришь богатыря,
Их цель иль победить, иль пасть в пылу сраженья
За Русь, за святость алтаря.
Ретивы кони бранью пышут,
Усеян ратниками дол,
За строем строй течет, все местью, славой дышат,
Восторг во грудь их перешел.
Летят на грозный пир; мечам добычи ищут,
И се — пылает брань; на холмах гром гремит,
В сгущенном воздухе с мечами стрелы свищут,
И брызжет кровь на щит.
Сразились. Русский — победитель!
И вспять бежит надменный галл;
Но сильного в боях небесный вседержитель
Лучом последним увенчал,
Не здесь его сразил воитель поседелый;
О бородинские кровавые поля!
Не вы неистовству и гордости пределы!
Увы! на башнях галл кремля!
Края Москвы, края родные,
Где на заре цветущих лет
Часы беспечности я тратил золотые,
Не зная горести и бед,
И вы их видели, врагов моей отчизны!
И вас багрила кровь и пламень пожирал!
И в жертву не принес я мщенья вам и жизни;
Вотще лишь гневом дух пылал!..
Где ты, краса Москвы стоглавой,
Родимой прелесть стороны?
Где прежде взору град являлся величавый,
Развалины теперь одни;
Москва, сколь русскому твой зрак унылый страшен!
Исчезли здания вельможей и царей,
Все пламень истребил. Венцы затмились башен,
Чертоги пали богачей.
И там, где роскошь обитала
В сенистых рощах и садах,
Где мирт благоухал и липа трепетала,
Там ныне угли, пепел, прах.
В часы безмолвные прекрасной, летней ночи
Веселье шумное туда не полетит,
Не блещут уж в огнях брега и светлы рощи:
Все мертво, все молчит.
Утешься, мать градов России,
Воззри на гибель пришлеца.
Отяготела днесь на их надменны выи
Десница мстящая творца.
Взгляни: они бегут, озреться не дерзают,
Их кровь не престает в снегах реками течь;
Бегут — и в тьме ночной их глад и смерть сретают,
А с тыла гонит русский меч.
О вы, которых трепетали
Европы сильны племена,
О галлы хищные! и вы в могилы пали.
О страх! о грозны времена!
Где ты, любимый сын и счастья и Беллоны,
Презревший правды глас, и веру, и закон,
В гордыне возмечтав мечом низвергнуть троны?
Исчез, как утром страшный сон!
В Париже росс! — где факел мщенья?
Поникни, Галлия, главой.
Но что я вижу? Росс с улыбкой примиренья
Грядет с оливою златой.
Еще военный гром грохочет в отдаленье,
Москва в унынии, как степь в полнощной мгле,
А он — несет врагу не гибель, но спасенье
И благотворный мир земле.
О скальд России вдохновенный,
Воспевший ратных грозный строй,
В кругу товарищей, с душой воспламененной,
Греми на арфе золотой!
Да снова стройный глас героям в честь прольется,
И струны гордые посыплют огнь в сердца,
И ратник молодой вскипит и содрогнется
При звуках бранного певца.
Незабвенный праздник – 19 октября, день Пушкинского лицея. Нет смысла переводить её на новый стиль: слишком чётко отпечатались в умах стихи Пушкина, обращённые именно к 19-му октября.
Вспоминается самый яркий день в истории Лицея – экзамен! Тот самый, с картины Репина.
Царскосельский лицей (если угодно — Сарскосельский ликей) слыл символом Александровской просвещённой России, выставкой просвещенческих достижений. Важнее, чем университет, важнее, чем академия. Просто — город Солнца, Телемское аббатство в дворцовом пригороде.
Здесь во всём чувствовался царский уровень: воспитывали будущих соратников государя, управленцев «светлого будущего». В полной мере эти надежды оправдает лишь один Александр Горчаков.
Наверное, Державин относился к своему присутствию на лицейском экзамене как к ординарной повинности — возможно, приятной, но не более. Он увядал, старел и, не имея детей, грезил о наследниках и на государственном, и на поэтическом поприще.
Так случилось, что многие сегодня знают о Державине по двум строкам из «Евгения Онегина»:
Старик Державин нас заметил
И, в гроб сходя, благословил.
Правда, нынче массовый читатель и этих строк не знает. Скоро и «солнце русской поэзии» превратится в достояние немногих любителей словесности.
И. Смирновский «Портрет Г.Р. Державина»
В 1835 году, двадцать лет спустя, Пушкин записал свои воспоминания о том дне:
«Державина видел я только однажды в жизни, но никогда того не забуду. Это было в 1815 году, на публичном экзамене в Лицее. Как узнали мы, что Державин будет к нам, все мы взволновались. Дельвиг вышел на лестницу, чтоб дождаться его и поцеловать ему руку, руку, написавшую «Водопад».
Державин приехал. Он вошел в сени, и Дельвиг услышал, как он спросил у швейцара: где, братец, здесь нужник? Этот прозаический вопрос разочаровал Дельвига, который отменил свое намерение и возвратился в залу. Дельвиг это рассказывал мне с удивительным простодушием и веселостию.
Державин был очень стар. Он был в мундире и в плисовых сапогах. Экзамен наш очень его утомил. Он сидел, подперши голову рукою. Лицо его было бессмысленно, глаза мутны, губы отвислы: портрет его (где представлен он в колпаке и халате) очень похож. Он дремал до тех пор, пока не начался экзамен в русской словесности. Тут он оживился, глаза заблистали; он преобразился весь. Разумеется, читаны были его стихи, разбирались его стихи, поминутно хвалили его стихи. Он слушал с живостию необыкновенной.
Наконец вызвали меня. Я прочел мои «Воспоминания в Царском Селе», стоя в двух шагах от Державина. Я не в силах описать состояния души моей: когда дошел я до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом…
Не помню, как я кончил свое чтение, не помню, куда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел меня обнять… Меня искали, но не нашли…»
Да, Пушкин, когда пришёл черёд мемуарам, писал о себе не в третьем лице, как Гаврила Романович.
Вот оно как: не успел Державин объявиться в Лицее — и сразу вопрос про нужник. Думаю, 35-летнему Пушкину, в отличие от юного Дельвига, это нравилось.
Державин не держал себя парнасцем, не был воздушным существом. Это и в лучших стихах Державина проявлялось. Пушкину нравился натурализм Державина, смачное описание собственных слабостей и грешков. Без этих мотивов непредставим стиль «Евгения Онегина». И в поздних стихах у Пушкина частенько мелькает державинское:
Да щей горшок, да сам большой.
В Лицее Пушкин ещё не вчитался в Державина, воспринимал его суть поверхностно. Он пребывал в том возрасте и настроении, когда хлебом не корми — дай поколебать основы. Иной раз под огонь молодой иронии попадал и Державин, сам того не зная. Но неполитесные замашки старого поэта Пушкину, верно, приглянулись. Да и впечатлительный Дельвиг всё-таки не до конца разочаровался в Державине. Узнав о смерти старого поэта, он сочинит длинный траурный гимн в античном стиле:
Державин умер! Чуть факел погасший дымится, о Пушкин!
О Пушкин! Нет уж великого! Музы над прахом рыдают!
Строка с упоминанием Пушкина в этом не по-державински возвышенном гимне будет повторяться до бесконечности.
…Этот эпизод вспоминали многие. К столетию Лицея Илья Репин написал одну из самых известных «литературных» картин: «Пушкин на лицейском экзамене». Фигура Державина у Репина излучает ту самую «живость необыкновенную». Сколько бы Державин ни говорил, что литература — это пустяки и баловство, а главное — насаждение законов, исправление нравов, управленческие успехи, но глаза его загорались, когда речь заходила о литературе.
Илья Репин. Александр Пушкин на акте в лицее
Старик не принял в расчёт, что Пушкин упомянул и вечного соперника — Петрова. Державина давно уже никто не ставил на одну доску с автором «Карусели». Но разве можно вести мелочные расчёты, когда звучит столь складная, осмысленная юношеская поэзия?
Писательская активность Державина в последние годы жизни поразительна. Погружаясь в собственные черновики, он, конечно, интересовался литературными новинками, хотя приноровиться к новому стилю в драмах он не мог. В последние годы, на склоне лет Державин выстроил такие громады, как «Евгению. Жизнь Званская» и «Христос». А это — избранное из избранного в наследии Державина. В ХХ веке эти произведения назвали бы поэмами. Да, в них есть срывы: в некоторых строфах Державин сплоховал.
Пушкин судил об этом беспощадно: «наш поэт слишком часто кричал петухом». Вскоре после триумфального выступления на экзамене Пушкин напишет озорную поэму «Тень Фонвизина» — разумеется, не для печати. В этой шутливой поэме появляется Державин – исписавшийся, недалёкий «татарин бритый». С юношеской жестокостью (не так ли Державин в своё время ранил Сумарокова?) Пушкин заключает:
И спотыкнулся мой Державин
Апокалипсис преложить.
Денис! он вечно будет славен,
Но, ах, почто так долго жить?
Старик, которому жить оставалось недолго, отнёсся к лицеисту куда добродушнее.
Державин не ждал от шестнадцатилетнего юноши столь зрелых, мастеровитых стихов — и поразился стройности стиха. Уж дядю Василия Львовича тот превзошёл точно.
«Мое время прошло. Теперь ваше время. Теперь многие пишут славные стихи, такие гладкие, что относительно версификации уже ничего не остается желать. Скоро явится свету второй Державин: это Пушкин, который уже в лицее перещеголял всех писателей», — говаривал Гаврила Романович Сергею Тимофеевичу Аксакову, ежели верить воспоминаниям последнего.
В сверкающем зале царскосельского Лицея Державин прожил свой последний звёздный час: он благословил наше литературное будущее. В садах Лицея его тень иногда бродит рядом с тенями Пушкина, Горчакова, Дельвига…
Поскольку вы здесь…
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.