Стихотворения для итогового сочинения

Подборка текстов к итоговому сочинению–2020 из Премиального листа «Стихотворение года» премии «Поэзия».

1. Забвению не подлежит

Марина Бородицкая

* * *

Владимир Салимон

* * *

Сергей Стратановский

* * *

Михаил Немцев

Недоброй памяти (серия стихов)

*

Осенью тысяча девятьсот сорок третьего года будапештские евреи
рассказывали анекдоты
О концлагерях, о глупых нацистах и традиционной еврейской находчивости.
Прикидывали дни до окончания войны,
Высчитывали расстояние до Берлина.
Полтора года спустя
Кто-то из них, в пешем порядке проходя заснеженную границу бывшей
Мадьярии,
Едва ли мог это припомнить,
с трудом поднимая голову,
уже не имея силы
не плакать, не смеяться, но понимать.

*

Типа любовь, она так безнадёжна.
Пустое время. Ненужные, слишком ловкие пальцы.
Радуйся, у многих нет даже и этого,
Скажем, у тех, кто вернулся через пятнадцать лет
в одежде пятнадцатилетней давности и с испорченным паспортом в тот же посёлок,
но кроме старого своего дома и чёрных заборов,
ничего не нашёл. Речка, безделье, брёвна, и родителей больше нет.

*

В истории победителей,
кроме самих победителей,
есть враги,
и священная ненависть победителей к их врагам.
Поэтому я, мальчик, не знавший беды,
за беду принимавший ещё одну несч. любовь,
только из книг узнавший, что убивать — хуже, чем быть убитым,
с подозрением отношусь к истории победителей.
Тем более, если приходится жить в доме, построенном на костях.

*

1914 – 1939

Когда поленились захлопнуть заднюю дверь,
случается гибель, как большое недоразумение:
жизнь продолжается: песнями, причитаниями,
связями, их обрывами, упованиями, расставаниями,
прочими радостями.
Смерть вроде бы удивляется – мол, кто же меня пустил!
жили же! Вроде бы даже стесняется. Но, в щель заложив кулак,
втискивается в город, где
не пустуют библиотеки,
и внезапно втащив за собой на аркане незаметность и одиночество,
производит массовое опустошение.

*

1933

Кто ещё мог – выходил из дома,
из избы, из хижины, из хаты, шёл
в утренней темноте, унося
то, что уместилось на тонкой спине за распухшей шеей.
На холме стояла Она, пересчитывая издалека
по головам остающихся, неподвижных,
спасающихся сном от продзатруднений.
По колее, между её ногами,
они проходили, кто поживучее, и
двигали в сторону города, где играла громкая и угловатая музыка революции.

*

1956

Когда в свои города возвращались те,
кто провёл по десять лет жизни на Севере или на Дальнем Востоке,
они приходили по местам своей прежней работы,
в институты и университеты,
заходили на лекции о «человеке нового типа»,
и, подходя к лекторам, вежливо и громко представившись,
прямо во время лекции, били их, не щадя,
в висок, по зубам, по лицу, разбивали очки.
Студенты, пряча глаза, смотрели на это
и делали выводы. Или –
не делали выводы.

*

Играй, музыкант! Для того тебе и гитара,
играй, чтобы тот, за стеной, заслоняя взглядом
будто бы равнодушным – самое дорогое
от неизбежных вопросов, прощаясь с теми,
кто глупо на кухне курит, кого уже и не обнять –
играй, чтобы он не забыл, что
кроме досмертной
есть и посмертная жизнь,
и вот она начинается!
Да, там тоже танцуют! Под эту самую музыку!
Играй музыкант,
тебя это не касается,
Там много места, вы с ним не свидитесь… –
играй, музыкант!

*

33 – 1933

Спускаясь ступенями, прокуратор
занимал напряженные пальцы,
поправляя застёжку хитона, кричал про себя: «вечность
потеряна, вечность потеряна, вечность!»
В пятницу вечером, в год другой
заместитель крайпрокурора
выбирясь на служебной «Победе» из дачных окраин
расправлял портупеи, глядя
в окно на заборы и будки, убегающие назад,
говорил про себя: «не сегодня. Я –
не сегодня. Ещё не сегодня».

*

Дом был построен на кладбище, но и кладбища
не было, был овраг
в который неаккуратно сложили тысячу тел,
и не более чем. Потом, заровняв это место, построили дом,
для внуков и правнуков тех, кто здесь был закопан.
Я думаю, даже узнай они это, ничего бы не изменилось,
дом бы стоял по-прежнему люди в нём жили по-прежнему,
занимаясь порой любовью, рожая потом детей, как и положено населению.

*

1944-2010

Горели костры на снегу, и дети
тянули к горячему рваную кожу рук.
Эшелоны кочевали с пути на путь.
кому-то порвали глотку, кого-то забили морозом, кого-то проткнули заживо.
Машина сработала, скрипнув на повороте.
Но всё это в прошлом, когда и горы были повыше. Вы
не узнаете это, у вас — Олимпиада, где
всегда кто-нибудь фотогенично
теряет силы.
Это ль не битва Духа с чёрт-знает-чем?
Это ли не торжество исторической необходимости?
Тихо в подлунном, сыновья палачей, внуки убийц, братья и сестры.

*

Гомосексуалист,
красный по убеждениям, цыган по рождению,
не имел никаких шансов пережить нашествие чистопородных.
Но и теперь
у него нет шансов не быть забытым. И так и надо!
Он сам во всём виноват, трижды лишив собственную судьбу
возможности сделаться хоть сколько-нибудь человеческой.

*

CODA

То, что терпели, теперь уже не потерпим.
Что человечней: скучать в раю или врать в концерте,
или наводить миномёт и ползти по глине,
в местности, не пригодной для проживания?
Помним ли мы удовольствие камня за пазухой?
Помним ли мы, как уходить от облавы?
Помним ли мы назначение радостанций?
«Мы» –
произношу я
безо всякой уверенности.

Площадь Ленина, Новосибирск

Октябрь 2013

В мiсте Остроге. Элегия. 

Что же теперь того – нет да и быть не может?..

2011

1940 

Тысяча с чем-то людей, преимущественно поляков,
медленно втягиваются в ворота временного загона,
охраняемого несколькими пулемётчиками.
Кто плачет, а кто и кричит, зажиточные мешканцы
переступают с ноги на ногу, пропуская голодранцев и стариков,
чтоб оказаться ближе к нацисту, вступить с ним в переговоры,
у них многое есть предложить ему, ну и пойти домой.
Всех регистрируют. Лодзиньский ксендз отец Владислав задержался в столице у брата,
теперь наблюдает за регистрацией, слушает ругань, вдыхает газы и пыль.
Он под балконом, он в незамеченном укрытии.
Ему повезло. Люди внизу — они покорны, обречены,
как деревенский скот, направляемый пастухами.
Ксендз сильно потеет, и ноги его затекли в узкой щели.
«Других горожан у нас с тобой нет, Апостол, так саме?»
«Пойдём». Он сползает в подъезд, выходит во двор, проверяет в кармане паспорт,
смешивается с толпой.
Девятнадцатое сентября, восемь пятнадцать утра.
02.10.14
<…>

2. Я и другие

Александр Авербух

* * *

я простил себе
прадеда-украинца который ходил погромом на прадеда-еврея
простил прабабку-польку которая рвала косы прабабке-еврейке
я простил себе прадеда-москаля который забрал последний кусок
 у прабабки-украинки
я простил прабабку-еврейку которая написала донос на прадеда-украинца
они все сейчас здесь
на последней вечере
моего тела
наваливаются на стол
каждый тянет
за сердце
приподнимается
отрезает шмат
показывает другим — видите
это наше
и я не успеваю спросить каждым оторванным кусочком
за что встаю поперек горла?
ешьте на память о себе
тело мое
пейте из меня дорогие
баба
дед

Ленни Ли Герке

* * *

Лида Юсупова

Ринат
в детдоме Маша познакомила меня со своим лучшим другом Ринатом
Ринатиком
воспитательница сказала мне что ей надо было отметить детей кто
нормальный а кто зпр
для нормальных было мало мест в школах воспитательница уверила меня
Машу я отметила как нормальную приезжали просили отправят в хорошую
школу очень мало мест для нормальных почти все пойдут в школы для
умственно отсталых
а Ринатик? он близкий друг Маши. она называет его братиком.
он пойдёт в другую школу?
конечно. он зпр.
но он не умственно отсталый.
всех за кого просили я отметила как нормальных.
но я тогда ещё не знала Ринатика. вы можете это исправить?
ой нет уже поздно. все уже определены в интернаты.
Рината отправят в Колпино.
и я снова иду на Староневский пишу письма заявления разрешите мне
забирать на выходные Рината и Диму.
когда я приехала осенью в Колпино Ринатик познакомил меня с близким
другом Сашей.
но Саша был Димой он был Сашей до 7 лет то есть когда рос в детдоме
а когда Сашу перевели в школу-интернат для зпр в Колпино
обнаружили что по документам Саша Дима а Саша это имя его папы
который его никогда и не видел и может быть даже не знает о его
существовании
потому что Дима как и Ринат был отказным ребёнком
и вот я однажды прихожу в интернат а Саша сидит на коленях
у воспитательницы Екатерины Гавриловны и плачет и Екатерина Гавриловна
говорит мне что он плачет потому что он хочет быть Сашей
Саша давай я буду называть тебя Сашей? плачет
хочешь пойти с нами в зоопарк? перестаёт плакать улыбается
Саша как мне тебя называть Сашей? нет, Димой
так Дима стал братиком Рината
с Ринатом всё хорошо
когда я приезжаю в Петербург мы встречаемся
и я говорю Ринатик я тебя очень люблю
и Ринат говорит мне я тебя тоже очень люблю
Ринат жив
Ринат жив
это стихотворение заканчивается тем что Ринат жив

Михаил Немцев

Развивая Чеслава Милоша

Могу ли сказать им: нет ада,

Когда, что такое ад они узнают на земле?

Чеслав Милош, пер. А. Ройтмана

АННЕ

декабрь 2013

3. Время перемен

Ирина Евса

Игорь Караулов

Демьян Кудрявцев

* * *
он сел за то что вывел капитал
никто не понял стал ли он богаче
но точно он счастливее не стал
сначала посидел на дальней даче
потом за ним приехал капитан
и рота автоматчиков в придачу
огромный дом был полон барахла
что удлиняет обыски и опись
и виза вроде в паспорте была
семья давно освоилась в европе
и только он как раненый тюлень
отказывался верить в эту хрень
в другое время был бы счетовод
работал бы на промысле в артели
сначала язва мучила живот
потом когда казённое надели
кажись затяжелела голова
и он забыл не цифры но слова
а там замкад исполненный сырья
и адвокат ленивая свинья
и раздражают вспышки фотокамер
без разницы где койка и скамья
как забывают русский сыновья
другими набухая языками
он сел за то что вывел интеграл
за то что с ними равного играл
а лобную когда сдавило долю
он вспоминал каникулы в горах
а там на удивление не страх
ни зла ни сожаления ни боли
 

Мария Малиновская

4. Разговор с собой

Александр Авербух

* * *
я простил себе
прадеда-украинца который ходил погромом на прадеда-еврея
простил прабабку-польку которая рвала косы прабабке-еврейке
я простил себе прадеда-москаля который забрал последний кусок
 у прабабки-украинки
я простил прабабку-еврейку которая написала донос на прадеда-украинца
они все сейчас здесь
на последней вечере
моего тела
наваливаются на стол
каждый тянет
за сердце
приподнимается
отрезает шмат
показывает другим — видите
это наше
и я не успеваю спросить каждым оторванным кусочком
за что встаю поперек горла?
ешьте на память о себе
тело мое
пейте из меня дорогие
баба
дед

Ольга Аникина

Марина Тёмкина

Заплачка
Ой, меня ль, маленькую, не мучили.
Ой, меня ль, девочку, не скручивали, не пеленали.
Ой, меня ли, меня ли не застёгивали на все пуговицы,
на кнопки, крючки, лифчики и подвязки, шарфы и шапки,
шубы затягивали ремешком, завязывали платки
крест-накрест на спине, что было не пошевелиться.
Ой, меня ли, меня ли в детстве не муштровали строго,
воспитывали, прививали манеры, учили ничего не просить,
ничего не желать, не занимать место в пространстве,
не корчить рожи, не гримасничать, иметь приятное выражение
лица, соблюдать приличия, не морщиться, думать гладко,
двигаться грациозно, покачивая бёдрами, быть спортивной.
Ой, не меня ль, не меня ли учили бальным танцам, балету,
не пачкать руки, особенно когда ешь, одеваться со вкусом,
волосы не отращивать слишком длинно, как у хиппи,
не стричь слишком коротко, ты не мальчик,
мини-юбку укорачивать не слишком коротко,
и если длинную, то не совсем до пят, ты ж не синий чулок,
и вырез не слишком низкий, и голос не слишком громкий.
Ой, не меня ли учили не жаловаться, не говорить,
что это несправедливо, что это просто неправда,
не обращать внимания на насильников, на садистов,
на психов, на деспотов и убийц, не идти в милицию,
всё равно правды не добьёшься, не обращать внимания — и всё,
как будто их нет или они тебе приснились, это твоя фантазия,
богатое воображение, галлюцинации, шизия,
ты всё придумываешь или врёшь. Ой, не мне ли,
не мне ли наказывали не простужаться, не сидеть на сквозняке,
не болеть, не создавать проблем, избегать конфликтов,
не конфронтировать с начальством, ни с кем бы то ни было
вообще, не вставать в позу, в оппозицию к власти,
быть практичной, дипломатичной, твёрдо стоять
на своих ногах, быть реалистом, не мечтать о несбыточном,
учиться на инженера, мама же говорила, «чтобы стихи писать,
надо талант иметь». Ой, не мне ли, не мне ль говорили,
что мальчики способнее к математике, на сто мальчиков
одна девочка, мальчики вообще ко всему способнее,
быстрее бегают и прыгают с парашюта, пусть они занимаются
наукой, пусть они книги пишут, а ты будь женственной,
кокетливой, показывай слабость, не конкурируй,
они хоть и сильный пол, а конкуренции не любят, особенно
конкуренции с женщиной, так что флиртуй, но слегка,
не забывайся, а пристанут, обрати всё в шутку, посмейся,
похохочи, неважно, что тебе не смешно и анекдот обидный,
сохраняй мир, не лезь на рожон, пусть делает, что хочет,
а ты не сопротивляйся, молчи, подчиняйся, будь умнее,
будь выше этого, научись вовремя капитулировать,
это лучше, чем быть битой, сохраняй семью,
во всём ему помогай, ему одному тяжело, один он не справится.
Будь хорошей девочкой, и пусть тебя съедят.

5. Между прошлым и будущим: портрет моего поколения

Кирилл Медведев

Арсений Ровинский

Вместо Рима

1.

3.

Зашли в их метро,
там были две девушки, говорившие по-испански,
и нам сразу же стало,
как здесь говорят, —
тепло на душе.
А вокруг продолжали клубиться все эти люди,
уверенные, что весь мир когда-нибудь их полюбит,
и обнимет их,
и запоёт на их языке
 

Марина Тёмкина

Заплачка
Ой, меня ль, маленькую, не мучили.
Ой, меня ль, девочку, не скручивали, не пеленали.
Ой, меня ли, меня ли не застёгивали на все пуговицы,
на кнопки, крючки, лифчики и подвязки, шарфы и шапки,
шубы затягивали ремешком, завязывали платки
крест-накрест на спине, что было не пошевелиться.
Ой, меня ли, меня ли в детстве не муштровали строго,
воспитывали, прививали манеры, учили ничего не просить,
ничего не желать, не занимать место в пространстве,
не корчить рожи, не гримасничать, иметь приятное выражение
лица, соблюдать приличия, не морщиться, думать гладко,
двигаться грациозно, покачивая бёдрами, быть спортивной.
Ой, не меня ль, не меня ли учили бальным танцам, балету,
не пачкать руки, особенно когда ешь, одеваться со вкусом,
волосы не отращивать слишком длинно, как у хиппи,
не стричь слишком коротко, ты не мальчик,
мини-юбку укорачивать не слишком коротко,
и если длинную, то не совсем до пят, ты ж не синий чулок,
и вырез не слишком низкий, и голос не слишком громкий.
Ой, не меня ли учили не жаловаться, не говорить,
что это несправедливо, что это просто неправда,
не обращать внимания на насильников, на садистов,
на психов, на деспотов и убийц, не идти в милицию,
всё равно правды не добьёшься, не обращать внимания — и всё,
как будто их нет или они тебе приснились, это твоя фантазия,
богатое воображение, галлюцинации, шизия,
ты всё придумываешь или врёшь. Ой, не мне ли,
не мне ли наказывали не простужаться, не сидеть на сквозняке,
не болеть, не создавать проблем, избегать конфликтов,
не конфронтировать с начальством, ни с кем бы то ни было
вообще, не вставать в позу, в оппозицию к власти,
быть практичной, дипломатичной, твёрдо стоять
на своих ногах, быть реалистом, не мечтать о несбыточном,
учиться на инженера, мама же говорила, «чтобы стихи писать,
надо талант иметь». Ой, не мне ли, не мне ль говорили,
что мальчики способнее к математике, на сто мальчиков
одна девочка, мальчики вообще ко всему способнее,
быстрее бегают и прыгают с парашюта, пусть они занимаются
наукой, пусть они книги пишут, а ты будь женственной,
кокетливой, показывай слабость, не конкурируй,
они хоть и сильный пол, а конкуренции не любят, особенно
конкуренции с женщиной, так что флиртуй, но слегка,
не забывайся, а пристанут, обрати всё в шутку, посмейся,
похохочи, неважно, что тебе не смешно и анекдот обидный,
сохраняй мир, не лезь на рожон, пусть делает, что хочет,
а ты не сопротивляйся, молчи, подчиняйся, будь умнее,
будь выше этого, научись вовремя капитулировать,
это лучше, чем быть битой, сохраняй семью,
во всём ему помогай, ему одному тяжело, один он не справится.
Будь хорошей девочкой, и пусть тебя съедят.

1 ноября 2018

В закладки

Обсудить

Жалоба

Поэзия для аргументации итогового сочинения

Если у вас не получилось в процессе подготовки к итоговому сочинению прочитать столько, сколько нужно для внутреннего спокойствия…если не нашлось только «вашего» текста к одному из направлений, посмотрите прикреплённый файл: три поэтических текста – очень разных и очень ярких: стихи Николая Добронравова, Редьярда Киплинга, Бориса Слуцкого – может быть, именно они станут основой «на проверку умения строить рассуждение, доказывать свою позицию, подкрепляя аргументы примерами из литературного материала. Можно привлекать художественные произведения, дневники, мемуары, публицистику, произведения устного народного творчества (за исключением малых жанров), другие источники отечественной или мировой литературы (достаточно опоры на один текст). (критерии оценивания)

poezia_napravlenia_is.docx

Источник: vk.com/pishuna100

Два мира властвуют от века,
 Два равноправных бытия:
 Один объемлет человека,
 Другой — душа и мысль моя.

  И как в росинке чуть заметной
 Весь солнца лик ты узнаешь,
 Так слитно в глубине заветной
 Всё мирозданье ты найдешь.

  Не лжива юная отвага:
 Согнись над роковым трудом —
 И мир свои раскроет блага;
 Но быть не мысли божеством.

  И даже в час отдохновенья.
 Подъемля потное чело,
 Не бойся горького сравненья
 И различай добро и зло.

  Но если на крылах гордыни
 Познать дерзаешь ты как бог,
 Не заноси же в мир святыни
 Своих невольничьих тревог.

  Пари всезрящий и всесильный,
 И с незапятнанных высот
 Добро и зло, как прах могильный,
 В толпы людские отпадет.
14 сентября 1884

 Зло без добра не сделает и шага,
 Хотя бы потому,
 Что вечно выдавать себя за благо
 Приходится ему.
 Добру, пожалуй, больше повезло
 Не нужно выдавать себя за зло!

«Добро должно быть с кулаками», —
 Из древних кто-то утверждал.
 А в кулаке зажатый камень
 Меж тем своей минуты ждал.
 И мне всегда мешала малость
 Поверить в эту благодать:
 Да, кулаки – они остались.
 Добра вот только не видать.

Доброту не купишь на базаре.
 Искренность у песни не займёшь.
 Не из книг приходит к людям зависть.
 И без книг мы постигаем ложь.
 Видимо, порой образованью
 Тронуть душу
 Не хватает сил.
 Дед мой без диплома и без званья
 Просто добрым человеком был.
 Значит, доброта была вначале?..
 Пусть она приходит в каждый дом,
 Что бы мы потом ни изучали,
 Кем бы в жизни ни были потом.

Твори добро. Не отвечай на козни
 Стоящих за твоей спиной врагов.
 Пойми, мой друг, пока еще не поздно,
 Не отвечай потоком бранных слов.

Не оскорби несчастного калеку,
 Стоящего с протянутой рукой.
 Он остается тем же Человеком,
 Но лишь с иной, изломанной судьбой.

Не откажи бродяге во спасенье,
 С ним поделись, деньгами и едой.
 Пусть грешный он. А кто без прегрешений?
 Не прогоняй, хоть трижды он чужой.

И поделись, коль есть чем поделиться,
 С тем, кто сегодня ничего не ел.
 С любым такое может приключиться:
 Вчера – богат, сегодня – не у дел.

Не обращай вниманья на злословья
 Тех, кто погряз в мещанстве и во лжи.
 Дари любовь. Тебе вернут любовью,
 Как хлеб дает, взращенный колос ржи.

 Все, что будет: и зло, и добро — пополам —
 Предписал нам заранее вечный калам.
 Каждый шаг предначертан в небесных скрижалях.
 Нету смысла страдать и печалиться нам.
***
 Все — и зло и добро, что людская скрывает природа,
 Высшей воле подвластно, и здесь не дана нам свобода.
 Ты вину своих бедствий не сваливай на небосвод,
 В сто раз хуже, чем твой, подневольный удел небосвода.
***
 Будь все добро мое кирпич один, в кружало
 Его бы я отнес в обмен на полбокала.
 Как завтра проживу? Продам чалму в плащ,
 Ведь не святая же Мария их соткала.
***
 В пути запуталась душа в добре и зле…
 Чист от добра и зла лежащий здесь, в земле.
 Немало путников пройдут по нам с тобою,
 Забывшим обо всем в неведенье, во мгле.

Скала к скале; безмолвие пустыни;
 Тоска ветров, и раскаленный сплин.
 Меж надписей и праздничных картин
 Хранит утес два образа святыни.

 То — демоны в объятиях. Один
 Глядит на мир с надменностью гордыни;
 Другой склонен, как падший властелин.
 Внизу стихи, не стертые доныне:

 «Добро и зло — два брата и друзья.
 Им общий путь, их жребий одинаков».
 Неясен смысл клинообразных знаков.

 Звенят порой признанья соловья;
 Приходит тигр к подножию утеса.
 Скала молчит. Ответам нет вопроса.

Будь добрым, не злись, обладай терпеньем.
 Запомни: от светлых улыбок твоих
 Зависит не только твое настроенье,
 Но тысячу раз настроенье других.

В мире столько всяческого зла,
 Значит, надо помнить постоянно:
 Никогда не поздно и не рано
 Совершать хорошие дела.

И чтоб сердцу не было морозно,
 Сколько бы ты бед ни натворил —
 Никогда не рано и не поздно
 Повиниться честно и серьёзно
 В зле, что ты когда-то совершил.

Здесь в окне, по утрам, просыпается свет,
 Здесь мне все, как слепому, на ощупь знакомо…
 Уезжаю из дома!
 Уезжаю из дома!
 Уезжаю из дома, которого нет.

Это дом и не дом. Это дым без огня.
 Это пыльный мираж или Фата-Моргана.
 Здесь Добро в сапогах, рукояткой нагана
 В дверь стучало мою, надзирая меня.

А со мной кочевало беспечное Зло,
 Отражало вторженья любые попытки,
 И кофейник с кастрюлькой на газовой плитке
 Не дурили и знали свое ремесло.

Все смешалось — Добро, Равнодушие, Зло.
 Пел сверчок деревенский в московской квартире.
 Целый год благодати в безрадостном мире —
 Кто из смертных не скажет, что мне повезло?!

И пою, что хочу, и кричу, что хочу,
 И хожу в благодати, как нищий в обновке.
 Пусть движенья мои в этом платье неловки —
 Я себе его сам выбирал по плечу!

Но Добро, как известно, на то и Добро,
 Чтоб уметь притвориться и добрым, и смелым,
 И назначить, при случае, черное — белым,
 И веселую ртуть превращать в серебро.

Все причастно Добру,
 Все подвластно Добру.
 Только с этим Добрынею взятки не гладки.
 И готов я бежать от него без оглядки
 И забиться, зарыться в любую нору!..

Первым сдался кофейник :
 Его разнесло,
 Заливая конфорки и воздух поганя…
 И Добро прокричало, гремя сапогами,
 Что во всем виновато беспечное Зло!

Представитель Добра к нам пришел поутру,
 В милицейской (почудилось мне) плащ-палатке…
 От такого, попробуй — сбеги без оглядки,
 От такого, поди-ка, заройся в нору!

И сказал Представитель,почтительно строг,
 Что дела выездные решают в ОВИРе,
 Но что Зло не прописано в нашей квартире,
 И что сутки на сборы — достаточный срок!

Что ж, прощай, мое Зло!
 Мое доброе Зло!
 Ярым воском закапаны строчки в псалтыри.
 Целый год благодати в безрадостном мире —
 Кто из смертных не скажет, что мне повезло!

Что ж, прощай и — прости!
 Набухает зерно.
 Корабельщики ладят смоленые доски.
 И страницы псалтыри — в слезах, а не в воске,
 И прощальное в кружках гуляет вино!

Я растил эту ниву две тысячи лет —
 Не пора ль поспешить к своему урожаю?!
 Не грусти!
 Я всего лишь навек уезжаю
 От Добра и из дома —
 Которого нет!

Потерт сыромятный его тулуп,
 Ушастая шапка его, как склеп,
 Он вытер слюну с шепелявых губ
 И шепотом попросил на хлеб.

С пути сучковатой клюкой нужда
 Не сразу спихнула его, поди:
 Широкая медная борода
 Иконой лежит на его груди!

Уже, замедляя шаги на миг,
 В пальто я нащупывал серебро:
 Недаром премудрость церковных книг
 Учила меня сотворять добро.

Но вдруг я подумал: к чему он тут,
 И бабы ему медяки дают
 В рабочей стране, где станок и плуг,
 Томясь, ожидают умелых рук?

Тогда я почуял, что это — враг,
 Навел на него в упор очки,
 Поймал его взгляд и увидел, как
 Хитро шевельнулись его зрачки.

Мутна голубень беспокойных глаз
 И, тягостный, лицемерен вздох!
 Купчина, державший мучной лабаз?
 Кулак, подпаливший колхозный стог?

Бродя по Москве, он от злобы слеп,
 Ленивый и яростный паразит,
 Он клянчит пятак у меня на хлеб,
 А хлебным вином от него разит!

Такому не жалко ни мук, ни слез,
 Он спящего ахает колуном,
 Живого закапывает в навоз
 И рот набивает ему зерном.

Хитрец изворотливый и скупой,
 Он купит за рубль, а продаст за пять.
 Он смазчиком проползет в депо,
 И буксы вагонов начнут пылать.

И если, по грошику наскоблив,
 Он выживет, этот рыжий лис,-
 Рокочущий поезд моей земли
 Придет с опозданьем в социализм.

Я холодно опустил в карман
 Зажатую горсточку серебра
 И в льющийся меж фонарей туман
 Направился, не сотворив добра.

И в зле добро, и в добром злоба,
 Но нет ни добрых, нет ни злых,
 И правы все, и правы оба, —
 И правоту поет мой стих.

  И нет ни шведа, ни японца.
 Есть всюду только человек,
 Который под недужьем солнца
 Живёт свой жалкий полувек.

Друг мой, друг мой,
 Я очень и очень болен.
 Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
 То ли ветер свистит
 Над пустым и безлюдным полем,
 То ль, как рощу в сентябрь,
 Осыпает мозги алкоголь.

Голова моя машет ушами,
 Как крыльями птица.
 Ей на шее ноги
 Маячить больше невмочь.
 Черный человек,
 Черный, черный,
 Черный человек
 На кровать ко мне садится,
 Черный человек
 Спать не дает мне всю ночь.

Черный человек
 Водит пальцем по мерзкой книге
 И, гнусавя надо мной,
 Как над усопшим монах,
 Читает мне жизнь
 Какого-то прохвоста и забулдыги,
 Нагоняя на душу тоску и страх.
 Черный человек
 Черный, черный…
«Слушай, слушай,-
 Бормочет он мне,-
 В книге много прекраснейших
 Мыслей и планов.
 Этот человек
 Проживал в стране
 Самых отвратительных
 Громил и шарлатанов.

В декабре в той стране
 Снег до дьявола чист,
 И метели заводят
 Веселые прялки.
 Был человек тот авантюрист,
 Но самой высокой
 И лучшей марки.

Был он изящен,
 К тому ж поэт,
 Хоть с небольшой,
 Но ухватистой силою,
 И какую-то женщину,
 Сорока с лишним лет,
 Называл скверной девочкой
 И своею милою».
«Счастье,- говорил он,-
 Есть ловкость ума и рук.
 Все неловкие души
 За несчастных всегда известны.
 Это ничего,
 Что много мук
 Приносят изломанные
 И лживые жесты.

В грозы, в бури,
 В житейскую стынь,
 При тяжелых утратах
 И когда тебе грустно,
 Казаться улыбчивым и простым —
 Самое высшее в мире искусство».
«Черный человек!
 Ты не смеешь этого!
 Ты ведь не на службе
 Живешь водолазовой.
 Что мне до жизни
 Скандального поэта.
 Пожалуйста, другим
 Читай и рассказывай».

Черный человек
 Глядит на меня в упор.
 И глаза покрываются
 Голубой блевотой.
 Словно хочет сказать мне,
 Что я жулик и вор,
 Так бесстыдно и нагло
 Обокравший кого-то.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
 . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Друг мой, друг мой,
 Я очень и очень болен.
 Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
 То ли ветер свистит
 Над пустым и безлюдным полем,
 То ль, как рощу в сентябрь,
 Осыпает мозги алкоголь.

Ночь морозная…
 Тих покой перекрестка.
 Я один у окошка,
 Ни гостя, ни друга не жду.
 Вся равнина покрыта
 Сыпучей и мягкой известкой,
 И деревья, как всадники,
 Съехались в нашем саду.

Где-то плачет
 Ночная зловещая птица.
 Деревянные всадники
 Сеют копытливый стук.
 Вот опять этот черный
 На кресло мое садится,
 Приподняв свой цилиндр
 И откинув небрежно сюртук.
«Слушай, слушай!-
 Хрипит он, смотря мне в лицо,
 Сам все ближе
 И ближе клонится.-
 Я не видел, чтоб кто-нибудь
 Из подлецов
 Так ненужно и глупо
 Страдал бессонницей.

Ах, положим, ошибся!
 Ведь нынче луна.
 Что же нужно еще
 Напоенному дремой мирику?
 Может, с толстыми ляжками
 Тайно придет «она»,
 И ты будешь читать
 Свою дохлую томную лирику?

Ах, люблю я поэтов!
 Забавный народ.
 В них всегда нахожу я
 Историю, сердцу знакомую,
 Как прыщавой курсистке
 Длинноволосый урод
 Говорит о мирах,
 Половой истекая истомою.

Не знаю, не помню,
 В одном селе,
 Может, в Калуге,
 А может, в Рязани,
 Жил мальчик
 В простой крестьянской семье,
 Желтоволосый,
 С голубыми глазами…

И вот стал он взрослым,
 К тому ж поэт,
 Хоть с небольшой,
 Но ухватистой силою,
 И какую-то женщину,
 Сорока с лишним лет,
 Называл скверной девочкой
 И своею милою».
«Черный человек!
 Ты прескверный гость!
 Это слава давно
 Про тебя разносится».
 Я взбешен, разъярен,
 И летит моя трость
 Прямо к морде его,
 В переносицу…
. . . . . . . . . . . . . . . .
…Месяц умер,
 Синеет в окошко рассвет.
 Ах ты, ночь!
 Что ты, ночь, наковеркала?
 Я в цилиндре стою.
 Никого со мной нет.
 Я один…
 И — разбитое зеркало…

Два мира властвуют от века,
Два равноправных бытия:
Один объемлет человека,
Другой — душа и мысль моя.

И как в росинке чуть заметной
Весь солнца лик ты узнаешь,
Так слитно в глубине заветной
Всё мирозданье ты найдешь.

Не лжива юная отвага:
Согнись над роковым трудом —
И мир свои раскроет блага;
Но быть не мысли божеством.

И даже в час отдохновенья.
Подъемля потное чело,
Не бойся горького сравненья
И различай добро и зло.

Но если на крылах гордыни
Познать дерзаешь ты как бог,
Не заноси же в мир святыни
Своих невольничьих тревог.

Пари всезрящий и всесильный,
И с незапятнанных высот
Добро и зло, как прах могильный,
В толпы людские отпадет.
14 сентября 1884

Зло без добра не сделает и шага,
Хотя бы потому,
Что вечно выдавать себя за благо
Приходится ему.
Добру, пожалуй, больше повезло
Не нужно выдавать себя за зло!

«Добро должно быть с кулаками», —
Из древних кто-то утверждал.
А в кулаке зажатый камень
Меж тем своей минуты ждал.
И мне всегда мешала малость
Поверить в эту благодать:
Да, кулаки – они остались.
Добра вот только не видать.

Доброту не купишь на базаре.
Искренность у песни не займёшь.
Не из книг приходит к людям зависть.
И без книг мы постигаем ложь.
Видимо, порой образованью
Тронуть душу
Не хватает сил.
Дед мой без диплома и без званья
Просто добрым человеком был.
Значит, доброта была вначале?..
Пусть она приходит в каждый дом,
Что бы мы потом ни изучали,
Кем бы в жизни ни были потом.

Твори добро. Не отвечай на козни
Стоящих за твоей спиной врагов.
Пойми, мой друг, пока еще не поздно,
Не отвечай потоком бранных слов.

Не оскорби несчастного калеку,
Стоящего с протянутой рукой.
Он остается тем же Человеком,
Но лишь с иной, изломанной судьбой.

Не откажи бродяге во спасенье,
С ним поделись, деньгами и едой.
Пусть грешный он. А кто без прегрешений?
Не прогоняй, хоть трижды он чужой.

И поделись, коль есть чем поделиться,
С тем, кто сегодня ничего не ел.
С любым такое может приключиться:
Вчера – богат, сегодня – не у дел.

Не обращай вниманья на злословья
Тех, кто погряз в мещанстве и во лжи.
Дари любовь. Тебе вернут любовью,
Как хлеб дает, взращенный колос ржи.

Все, что будет: и зло, и добро — пополам —
Предписал нам заранее вечный калам.
Каждый шаг предначертан в небесных скрижалях.
Нету смысла страдать и печалиться нам.
***
Все — и зло и добро, что людская скрывает природа,
Высшей воле подвластно, и здесь не дана нам свобода.
Ты вину своих бедствий не сваливай на небосвод,
В сто раз хуже, чем твой, подневольный удел небосвода.
***
Будь все добро мое кирпич один, в кружало
Его бы я отнес в обмен на полбокала.
Как завтра проживу? Продам чалму в плащ,
Ведь не святая же Мария их соткала.
***
В пути запуталась душа в добре и зле…
Чист от добра и зла лежащий здесь, в земле.
Немало путников пройдут по нам с тобою,
Забывшим обо всем в неведенье, во мгле.

Скала к скале; безмолвие пустыни;
Тоска ветров, и раскаленный сплин.
Меж надписей и праздничных картин
Хранит утес два образа святыни.

То — демоны в объятиях. Один
Глядит на мир с надменностью гордыни;
Другой склонен, как падший властелин.
Внизу стихи, не стертые доныне:

«Добро и зло — два брата и друзья.
Им общий путь, их жребий одинаков».
Неясен смысл клинообразных знаков.

Звенят порой признанья соловья;
Приходит тигр к подножию утеса.
Скала молчит. Ответам нет вопроса.

Будь добрым, не злись, обладай терпеньем.
Запомни: от светлых улыбок твоих
Зависит не только твое настроенье,
Но тысячу раз настроенье других.

В мире столько всяческого зла,
Значит, надо помнить постоянно:
Никогда не поздно и не рано
Совершать хорошие дела.

И чтоб сердцу не было морозно,
Сколько бы ты бед ни натворил —
Никогда не рано и не поздно
Повиниться честно и серьёзно
В зле, что ты когда-то совершил.

Здесь в окне, по утрам, просыпается свет,
Здесь мне все, как слепому, на ощупь знакомо…
Уезжаю из дома!
Уезжаю из дома!
Уезжаю из дома, которого нет.

Это дом и не дом. Это дым без огня.
Это пыльный мираж или Фата-Моргана.
Здесь Добро в сапогах, рукояткой нагана
В дверь стучало мою, надзирая меня.

А со мной кочевало беспечное Зло,
Отражало вторженья любые попытки,
И кофейник с кастрюлькой на газовой плитке
Не дурили и знали свое ремесло.

Все смешалось — Добро, Равнодушие, Зло.
Пел сверчок деревенский в московской квартире.
Целый год благодати в безрадостном мире —
Кто из смертных не скажет, что мне повезло?!

И пою, что хочу, и кричу, что хочу,
И хожу в благодати, как нищий в обновке.
Пусть движенья мои в этом платье неловки —
Я себе его сам выбирал по плечу!

Но Добро, как известно, на то и Добро,
Чтоб уметь притвориться и добрым, и смелым,
И назначить, при случае, черное — белым,
И веселую ртуть превращать в серебро.

Все причастно Добру,
Все подвластно Добру.
Только с этим Добрынею взятки не гладки.
И готов я бежать от него без оглядки
И забиться, зарыться в любую нору!..

Первым сдался кофейник :
Его разнесло,
Заливая конфорки и воздух поганя…
И Добро прокричало, гремя сапогами,
Что во всем виновато беспечное Зло!

Представитель Добра к нам пришел поутру,
В милицейской (почудилось мне) плащ-палатке…
От такого, попробуй — сбеги без оглядки,
От такого, поди-ка, заройся в нору!

И сказал Представитель,почтительно строг,
Что дела выездные решают в ОВИРе,
Но что Зло не прописано в нашей квартире,
И что сутки на сборы — достаточный срок!

Что ж, прощай, мое Зло!
Мое доброе Зло!
Ярым воском закапаны строчки в псалтыри.
Целый год благодати в безрадостном мире —
Кто из смертных не скажет, что мне повезло!

Что ж, прощай и — прости!
Набухает зерно.
Корабельщики ладят смоленые доски.
И страницы псалтыри — в слезах, а не в воске,
И прощальное в кружках гуляет вино!

Я растил эту ниву две тысячи лет —
Не пора ль поспешить к своему урожаю?!
Не грусти!
Я всего лишь навек уезжаю
От Добра и из дома —
Которого нет!

Потерт сыромятный его тулуп,
Ушастая шапка его, как склеп,
Он вытер слюну с шепелявых губ
И шепотом попросил на хлеб.

С пути сучковатой клюкой нужда
Не сразу спихнула его, поди:
Широкая медная борода
Иконой лежит на его груди!

Уже, замедляя шаги на миг,
В пальто я нащупывал серебро:
Недаром премудрость церковных книг
Учила меня сотворять добро.

Но вдруг я подумал: к чему он тут,
И бабы ему медяки дают
В рабочей стране, где станок и плуг,
Томясь, ожидают умелых рук?

Тогда я почуял, что это — враг,
Навел на него в упор очки,
Поймал его взгляд и увидел, как
Хитро шевельнулись его зрачки.

Мутна голубень беспокойных глаз
И, тягостный, лицемерен вздох!
Купчина, державший мучной лабаз?
Кулак, подпаливший колхозный стог?

Бродя по Москве, он от злобы слеп,
Ленивый и яростный паразит,
Он клянчит пятак у меня на хлеб,
А хлебным вином от него разит!

Такому не жалко ни мук, ни слез,
Он спящего ахает колуном,
Живого закапывает в навоз
И рот набивает ему зерном.

Хитрец изворотливый и скупой,
Он купит за рубль, а продаст за пять.
Он смазчиком проползет в депо,
И буксы вагонов начнут пылать.

И если, по грошику наскоблив,
Он выживет, этот рыжий лис,-
Рокочущий поезд моей земли
Придет с опозданьем в социализм.

Я холодно опустил в карман
Зажатую горсточку серебра
И в льющийся меж фонарей туман
Направился, не сотворив добра.

И в зле добро, и в добром злоба,
Но нет ни добрых, нет ни злых,
И правы все, и правы оба, —
И правоту поет мой стих.

И нет ни шведа, ни японца.
Есть всюду только человек,
Который под недужьем солнца
Живёт свой жалкий полувек.

Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.

Голова моя машет ушами,
Как крыльями птица.
Ей на шее ноги
Маячить больше невмочь.
Черный человек,
Черный, черный,
Черный человек
На кровать ко мне садится,
Черный человек
Спать не дает мне всю ночь.

Черный человек
Водит пальцем по мерзкой книге
И, гнусавя надо мной,
Как над усопшим монах,
Читает мне жизнь
Какого-то прохвоста и забулдыги,
Нагоняя на душу тоску и страх.
Черный человек
Черный, черный…
«Слушай, слушай,-
Бормочет он мне,-
В книге много прекраснейших
Мыслей и планов.
Этот человек
Проживал в стране
Самых отвратительных
Громил и шарлатанов.

В декабре в той стране
Снег до дьявола чист,
И метели заводят
Веселые прялки.
Был человек тот авантюрист,
Но самой высокой
И лучшей марки.

Был он изящен,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою».
«Счастье,- говорил он,-
Есть ловкость ума и рук.
Все неловкие души
За несчастных всегда известны.
Это ничего,
Что много мук
Приносят изломанные
И лживые жесты.

В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым —
Самое высшее в мире искусство».
«Черный человек!
Ты не смеешь этого!
Ты ведь не на службе
Живешь водолазовой.
Что мне до жизни
Скандального поэта.
Пожалуйста, другим
Читай и рассказывай».

Черный человек
Глядит на меня в упор.
И глаза покрываются
Голубой блевотой.
Словно хочет сказать мне,
Что я жулик и вор,
Так бесстыдно и нагло
Обокравший кого-то.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.

Ночь морозная…
Тих покой перекрестка.
Я один у окошка,
Ни гостя, ни друга не жду.
Вся равнина покрыта
Сыпучей и мягкой известкой,
И деревья, как всадники,
Съехались в нашем саду.

Где-то плачет
Ночная зловещая птица.
Деревянные всадники
Сеют копытливый стук.
Вот опять этот черный
На кресло мое садится,
Приподняв свой цилиндр
И откинув небрежно сюртук.
«Слушай, слушай!-
Хрипит он, смотря мне в лицо,
Сам все ближе
И ближе клонится.-
Я не видел, чтоб кто-нибудь
Из подлецов
Так ненужно и глупо
Страдал бессонницей.

Ах, положим, ошибся!
Ведь нынче луна.
Что же нужно еще
Напоенному дремой мирику?
Может, с толстыми ляжками
Тайно придет «она»,
И ты будешь читать
Свою дохлую томную лирику?

Ах, люблю я поэтов!
Забавный народ.
В них всегда нахожу я
Историю, сердцу знакомую,
Как прыщавой курсистке
Длинноволосый урод
Говорит о мирах,
Половой истекая истомою.

Не знаю, не помню,
В одном селе,
Может, в Калуге,
А может, в Рязани,
Жил мальчик
В простой крестьянской семье,
Желтоволосый,
С голубыми глазами…

И вот стал он взрослым,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою».
«Черный человек!
Ты прескверный гость!
Это слава давно
Про тебя разносится».
Я взбешен, разъярен,
И летит моя трость
Прямо к морде его,
В переносицу…
. . . . . . . . . . . . . . . .
…Месяц умер,
Синеет в окошко рассвет.
Ах ты, ночь!
Что ты, ночь, наковеркала?
Я в цилиндре стою.
Никого со мной нет.
Я один…
И — разбитое зеркало…

ПОДЕЛИТЬСЯ МАТЕРИАЛОМ

Для сдачи ЕГЭ по литературе на высокий балл выпускник должен знать порядка 50 стихотворений отечественных классиков. Но мало у кого есть силы, время и желание учить десятки произведений наизусть, поэтому мы выбрали 15 универсальных стихотворений для ЕГЭ, которые точно пригодятся на экзамене. 

Любовная лирика

 Чтобы полностью вооружиться всеми возможными разновидностями любовной лирики, достаточно стихотворений «Лиличка!» Маяковского и «Сияла ночь. Луной был полон сад, лежали…» Фета. В обоих произведениях лирический герой вспоминает о возлюбленной, страдает от своих чувств и воспевает любовь как смысл жизни — в общем, делает всё, что легко сопоставляется с любым другим любовным стихотворением, выпадающем в 11 задании ЕГЭ по литературе.

Текст «Лилички!» наложила на музыку группа «Сплин», так что выучить её, несмотря на большой объём, не составит труда. Какие ещё стихотворения наложили на музыку, читайте в статье «Как готовиться к ЕГЭ по литературе: 3 совета».

Поэт и поэзия

Тема творчества также закрывается двумя стихотворениями: «Мне ни к чему одические рати…» Ахматовой и «Пророком» Пушкина или Лермонтова. 

В произведении Ахматовой творчество выступает приземленным и неопрятным процессом, когда в «Пророках» — наоборот, обожествлённым и возвышенным. Кроме того, во всех трёх стихотворениях раскрывается кредо поэта и у каждого автора оно разное: лирический герой Ахматовой считает, что поэзия должна «звучать на радость вам [читателям] и мне», Пушкина — «глаголом жечь сердца людей», а Лермонтова — «провозглашать любви и правды чистые ученья».

Патриотическая и гражданская лирика

Все оттенки патриотической и гражданской лирики можно найти в стихотворениях «Гой ты, Русь, моя родная…» Есенина, «Ленинграде» Мандельштама и «К Чаадаеву» Пушкина. Если первое произведение — откровенное признание в любви к Родине, к её природе, полям и деревням, то второе — описание мрачного несвободного города, резко контрастирующее со светлыми детскими воспоминаниями лирического героя. Где-то посередине находится «К Чаадаеву» Пушкина, в котором лирический герой, руководствуясь исключительно любовью к отчизне, призывает своего друга помочь ему избавить Родину от «гнёта власти роковой». 

Пейзажно-философская лирика

Слишком обширная категория, чтобы обойтись двумя-тремя стихотворениями. 

Первым делом, вам понадобится «Погасло дневное светило» Пушкина, ведь в этом произведении есть все темы, связанные с природой, встречающиеся в ЕГЭ по литературе: обращение к стихии и описание пейзажа, которое впоследствии перерастает в рефлексию и вызывает рассуждения о Родине, любви и скоротечности чувств и жизни. 

В «Мы теперь уходим понемногу…» Есенина тоже смешиваются философские рассуждения с описанием пейзажа. Лирический герой стихотворения, чувствуя приближение смерти, рефлексирует о своей жизни, признаётся в любви всему живому и, в особенности, к природе. Он обращается к «берёзовым чащам», к «земле», воспевает леса и равнины и гордится тем, что «братьев наших меньших никогда не бил по голове». 

Далее пригодятся хорошо знакомые всем «Тучи» или «Парус» Лермонтова (на выбор). В обоих стихотворениях присутствуют мотивы странничества, одиночества и отчуждения от Родины, сосуществующие с описанием природных явлений.

Пейзаж может быть не только природным, но и городским, как в стихотворении «Ночь, улица, фонарь, аптека…» Блока. В декорации ночного города помещены размышления лирического героя о цикличности и бессмысленности существования: «Умрёшь — начнёшь опять сначала/И повторится всё, как встарь». В общем, идеальное для ЕГЭ стихотворение: короткое, известное и гибкое для трактовки. 

Времена года

Стихотворений про времена года очень много, потому стоит обратить внимание лишь на те, которые помогут в сопоставлении на другие темы. 

К примеру, пушкинская «Зимняя дорога», помимо, очевидно, зимнего пейзажа, содержит образы ямщика, тройки и дома, которые, при должном невезении, тоже могут попасться на экзамене. Так и в «Приморском сонете» Ахматовой описывается не только весенний пейзаж, но и рассуждения героини о бессмертии и одухотворённости природы; в «Детстве» Бунина неотъемлемые атрибуты летнего сезона пробуждают детские воспоминания лирического героя, а в произведении Пушкина «Унылая пора! Очей очарование…» созерцание увядающей природы не обходится без обращения к стихии.

Военная лирика

Стихотворения по военной лирике сложно назвать универсальными, но выучить их перед ЕГЭ по литературе просто необходимо, ведь они из года в год появляются в задании на сопоставление. Чтобы точно не попасть вспросак на экзамене, советуем выучить «Мужество» Ахматовой, в котором описывается военный подвиг, первую половину «До свидания, мальчики!» Окуджавы, ибо в нём присутствует образ солдата и «Он не вернулся из боя» Высоцкого, содержащее темы дружбы, потери, скорби и одиночества.

Что стоит выучить ещё

Теперь вы знаете, какие стихотворения точно помогут вам при выполнении заданий ЕГЭ по лирике в этом году. Но помните, что для уверенной сдачи экзамена стоит подучить и другие произведения на более узкие темы.

Если вы чувствуете, что вам недостаточно работ из этого списка, просмотрите темы, которые выпадают в задании на сопоставление, выберите авторов, чьи стихи вы ещё не учили или выучили мало, и ищите среди его произведений подходящее к выбранной теме. 

Вот и всё! Надеемся, эта статья облегчит вашу подготовку к ЕГЭ по литературе. На этом этапе главное — не выгореть, и если вы чувствуете, как истощается ваш запас энергии, советуем обратиться к нашей статье  «Где найти силы, чтобы не бросить подготовку к ЕГЭ» и продолжить путь к заветным высоким баллам!