|
Уже в первой главе романа дается характеристика Евгения Онегина: Театра злой законодатель, Непостоянный обожатель Очаровательных актрис, Почетный гражданин кулис… |
Здравствуйте уважаемые.
Продолжим нашу с Вами тему про великое стихотворное произведение. И будем жечь как и в прошлый раз: http://id77.livejournal.com/865379.html 
Итак…
Еще бокалов жажда просит
Залить горячий жир котлет,
Но звон брегета им доносит,
Что новый начался балет.
Театра злой законодатель,
Непостоянный обожатель
Очаровательных актрис,
Почетный гражданин кулис,
Онегин полетел к театру,
Где каждый, вольностью дыша,
Готов охлопать entrechat,
Обшикать Федру, Клеопатру,
Моину вызвать (для того,
Чтоб только слышали его).
Антраша (он же скрещенный) – это такой прыжок в балетных танцах, при котором танцующий ударяет несколько раз ногою об ногу. Думаю, все это видали хоть раз.
Дальнейшие имена – это герои произведений, крайне модных в те года. Клеопатра – это понятно, а Федра – это Расин, была у него такая трагедия.Или вот Моина – это уже отечественный производитель — героиня трагедии В. А. Озерова «Фингал». В общем, еще раз показывается, что Евгений заядлые театрал, но не из-за того, что ему это очень нравится – просто это…модно такой он модник. Какой театр, спросите Вы? Ну что за вопрос…конечно Александринский 
Главное в театре тех лет – это актрисы. Самые вольные и самые смелые нравы там присутствовали, а иметь любовницей, хотя бы временной, какую-нибудь известную певицу или балерину – это было не просто дело престижа, почти что дело чести :-))) Кстати, стойкую подобную «любовь» к балету можно проследить даже у императорской семьи (об этом поговорим особо) :-)))
Волшебный край! там в стары годы,
Сатиры смелый властелин,
Блистал Фонвизин, друг свободы,
И переимчивый Княжнин;
Там Озеров невольны дани
Народных слез, рукоплесканий
С младой Семеновой делил;
Там наш Катенин воскресил
Корнеля гений величавый;
Там вывел колкий Шаховской
Своих комедий шумный рой,
Там и Дидло венчался славой,
Там, там под сению кулис
Младые дни мои неслись.
Д.И. Фонвизин
Ну в общем, тут идет продолжение темы. Думаю, из всех фамилий Вы наверняка знакомы с Денисом Фонвизиным. Как-никак его «Недоросль» в школьной программе
Драматург и поэт Владислав Александрович Озеров ныне почти забыт. Однако в Александровские годы он был фигурой и очень заметной. Кроме уже упоминавшегося «Фингала» (кстати, это не то, о чем Вы подумали – это кельтское имя. Был такой легендарный герой кельтских мифов III в. н. э. , которого звали Финн МакКулл или Фингал) у него еще на виду были такие работы, как «Димитрий Донской» и «Поликсена» и особенно «Эдип в Афинах», в которой автор легко потроллил самого императора, а тот не понял это
В.А. Озеров
Пушкин, кстати, не разделял восторгов по отношению к автору и намекает, что не столь его произведения были прекрасны, сколь виртуозна игра Екатерины Семеновой – примы Александринского театра, игравшую роли первых любовниц и причем виртуозно. Сам Пушкин был ее преданный, но только платонически, воздыхатель. Дама не его полета была в молодые годы – ее любовником был сам князь Гагарин – сенатор, генерал и знатный масон.
князь Гагарин
Потом и вовсе женился н ней. Так что не Пушкину, не, тем более, Онегину, Семенова была не недостижима Говорят, была чудо как хороша внешне (по тем параметрам), чудесно пела и была действительно очень талантливой актрисой. Кстати, насчет молодости. Ко времени событий Семеновой около 40 – по тем временам дама почти преклонных лет.
Е. Семенова
Павел Александрович Катенин – это наиболее известный переводчик, а главное, если можно так выразится, адаптор иностранных пьес для русской сцены. Блистательное перо, отличный вкус и виртуозное знание языка позволяло этому бывшему офицеру очень ударно работать с театрами. И венцом его работ можно признать адаптацию работ французского драматурга 17 столетия Пьера Корнеля, главной из которых, пожалуй, можно признать «Ариадну» в 1811 году, в которой блистала все та же Семенова.
П.А. Катенин
Яков Борисович Княжнин вообще очень интересный персонаж Екатерининской эпохи с яркой и необычной судьбой. Как-то за растрату его даже казнить хотели, но императрица спасла. Неплохой драматург, самым известной работой которого стала патриотическая пьеса «Вадим Новгородский». Почему Пушкин назвал его предприимчивым – вопрос. Оснований полно, но вот я думаю, из-за чего это могло произойти. То ли из-за того, что Княжнин очень тонко чувствовал конъектуру — женился на дочери самого Сумарокова, (кстати, Екатерина Александровна официально чуть ли первая русская писательница), то становится правой рукой потенциального отца Екатерины II Ивана Бецкого (об этом мы с Вами говорили недавно:http://id77.livejournal.com/824201.html), то добивается внимания и покровительства Дашковой. То ли потому, что один из первых копипастеров страны – не просто подражал, а напрямую копировал в свои произведения целые куски из книг других. Не знаю точно
Я. Б. Княжнин
Князь Александр Александрович Шаховской (Рюрикович, кстати) де-факто руководитель городских театров, сам писал комедии и водевили. Насколько удачно – говорить не берусь. Возможно под колкостью Пушкин чуток потролил, причем тонко, князя – он жил в гражданском браке с актрисой Екатериной Ежовой, а та не хотела за него выходить официально. Он был очень своеобразен по внешности – очень тучен, лыс, со странным и писклявым голосом, но пишут, что человек был хороший.
А. А. Шаховской
Ну и, наконец, Карл Людовик Дидло. Француз, родившейся в Стокгольме и сделавший имя в России – это один из китов нашего отечественного балета. Можно сказать, Великий.
К. Л. Дидло
Но пойдем дальше.
Мои богини! что вы? где вы?
Внемлите мой печальный глас:
Всё те же ль вы? другие ль девы,
Сменив, не заменили вас?
Услышу ль вновь я ваши хоры?
Узрю ли русской Терпсихоры
Душой исполненный полет?
Иль взор унылый не найдет
Знакомых лиц на сцене скучной,
И, устремив на чуждый свет
Разочарованный лорнет,
Веселья зритель равнодушный,
Безмолвно буду я зевать
И о былом воспоминать?
Терпсихора – это муза танца (сам их путаю постоянно), а лорнет в те года – этакая модная приблуда для театра в виде очков на рукоятке. Я бы его назвал театральный iphone. Без него было не комильфо в театре. И дело было вовсе не в плохом зрении. Во-первых, это был аксессуар модный, причем унисекс, а во-вторых, его главную функцию автор описал чуть ниже
Театр уж полон; ложи блещут;
Партер и кресла — все кипит;
В райке нетерпеливо плещут,
И, взвившись, занавес шумит.
Блистательна, полувоздушна,
Смычку волшебному послушна,
Толпою нимф окружена,
Стоит Истомина; она,
Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит,
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
Летит, как пух от уст Эола;
То стан совьет, то разовьет
И быстрой ножкой ножку бьет.
Все хлопает. Онегин входит,
Идет меж кресел по ногам,
Двойной лорнет скосясь наводит
На ложи незнакомых дам;
Все ярусы окинул взором,
Всё видел: лицами, убором
Ужасно недоволен он;
С мужчинами со всех сторон
Раскланялся, потом на сцену
В большом рассеянье взглянул,
Отворотился — и зевнул,
И молвил: «Всех пора на смену;
Балеты долго я терпел,
Но и Дидло мне надоел.
Авдотья Истомина
Эол – полубог из древнегреческой мифологии, ответственный за определенный ветер. Ну а Авдотья Истомина – это самая блестящая ученица Дидло, окруженная кучей поклонников и обожателей. Одна из первых настоящих прим. При этом неграмотная была и читала с трудом Но ее не просто любили – ее боготворили, и она постоянно попадала в скандальные истории. Веселая мадемуазель была. Из-за нее стрелялся даже Грибоедов и чуть не погиб. Причем, насколько я понимаю, ее любовником он не был, просто дал ввязать себя в поединок чести, зачем то занявшись сводничеством. Эт дуэль закончилась одним убитым и простреленной кистью Александра Сергеевича Грибоедова. А могло быть и хуже.
Еще амуры, черти, змеи
На сцене скачут и шумят;
Еще усталые лакеи
На шубах у подъезда спят;
Еще не перестали топать,
Сморкаться, кашлять, шикать, хлопать;
Еще снаружи и внутри
Везде блистают фонари;
Еще, прозябнув, бьются кони,
Наскуча упряжью своей,
И кучера, вокруг огней,
Бранят господ и бьют в ладони —
А уж Онегин вышел вон;
Домой одеться едет он.
Продолжение следует….
Приятного времени суток.
XVII
Еще бокаловъ жажда проситъ
Залить горячій жиръ котлетъ;
Но звонъ Брегета имъ доноситъ,
4 Что новый начался балетъ.
Театра злой законодатель,
Непостоянный обожатель
Очаровательныхъ актрисъ,
8 Почетный гражданинъ кулисъ,
Он?гинъ полет?лъ къ театру,
Гд? каждый, критикой дыша,
Готовъ охлопать Entrechat,
12 Обшикать Федру, Клеопатру,
Моину вызвать для того,
Чтобъ только слышали его.
3–4 Представление начиналось в половине седьмого, и из двух императорских театров того времени (1819 г.) имеется в виду, вероятно, Большой Каменный в районе Коломны. Балеты разнообразно сочетались с операми и трагедиями.
Следует заметить, как зависим этот пустой день от хода времени. «Те, которые менее всего ценят свое время, имеют обычно наибольшее количество часовых механизмов и более всего обеспокоены точностью их хода» (Мария Эджуорт, «Скука» [1809], гл. 1).
5 злой. Также «порочный», «вредный», «злобный», «зловредный», «плохой». Имеет отличие быть единственным односложным прилагательным в русском языке.
6 Непостоянный обожатель. Volage adorateur (как употреблено, например, в «Федре» [1677] Расина, II, 1).
6-7 обожатель / Очаровательных актрис. Ср.: Стендаль, «Красное и черное» (1831), II, гл. 24:
«„Вот что, дорогой мой [сказал князь Коразов Жюльену Сорелю]… вы что… влюбились в какую-нибудь актрису?“ Русские старательно копируют французские нравы, только отставая лет на пятьдесят. Сейчас [в 1830 г.] они подражают веку Людовика XV»
<пер. под ред. Б. Г. Реизова>.
Таковы русские 1830 г. у Стендаля: они относятся к литературному типу путешествующего московита восемнадцатого столетия.
Насколько эвфемистично здесь сообщение нашего поэта о веселых днях его и онегинской юности в Петербурге, можно догадаться из непристойного, с разными приапическими подробностями (забавно перемешанными с дерзкими политическими шутками) письма Пушкина другому распутнику (Павлу Мансурову, родившемуся в 1795 г. и, таким образом, онегинскому сверстнику) об общих друзьях и молодых актрисах, из Петербурга в Новгород, от 27 окт. 1819 г.: «…Мы не забыли тебя и в 7 часов с ? каждый день поминаем в театре рукоплесканьями, вздохами — и говорим: свет-то наш Павел! Что-то делает он теперь в Великом Новгороде? завидует нам — и плачет о Кр[ыловой, юной балерине] (разумеется, нижним проходом).
Оставим элегии, мой друг. Исторически буду говорить тебе о наших [следует венерологическое обозрение]… У меня открывается маленький; и то хорошо. Всеволожский Н[икита] играет; мел столбом! деньги сыплются! Сосницкая [актриса] и кн. Шаховской [драматург] толстеют и глупеют — а я в них не влюблен — однако ж его вызывал за его дурную комедию, а ее за посредственную игру.
Tolstoy [Яков] болен — не скажу чем — у меня и так уже много сифилиса в моем письме. Зеленая лампа [общество повес и фрондеров] нагорела — кажется, гаснет — а жаль — масло есть (т. е. шампанское нашего друга). [Имеется в виду Всеволожский, в доме которого происходили встречи]. Пишешь ли ты, мой собрат — напишешь ли мне, мой холосенький [ „холосенький“: этот нежный лепет не имеет гомосексуального подтекста]. Поговори мне о себе — о военных поселеньях. Это все мне нужно — потому, что я люблю тебя — и ненавижу деспотизм…».
Молодые либералы 1819 г. резко осуждали военные поселения. Основанные в 1817 г. с целью понижения расходов на содержание огромной армии в мирное время, они находились в ведении военного советника Александра I графа Алексея Аракчеева (1769–1834). Формировались они из государственных крестьян (т. е. крепостных, принадлежавших не частным землевладельцам, но государству). Такие поселения были построены на голых болотах Новгорода и в диких степях Херсона. Каждая деревня состояла из одной роты (228 человек). Поселенцы были обязаны совмещать военную службу с земледелием в условиях строжайшей дисциплины, подвергаясь суровому наказанию за малейшую провинность. Идея этих «военных поселений» очень привлекала склонного к мистике и систематике Александра. Он рассматривал их, в идеале, как прочный костяк деревень, состоящих из постоянных рекрутов, китайскую стену «chair ? canon» <«пушечного мяса»>, пересекающую всю Россию с севера на юг. Ни он, ни Аракчеев не могли понять, почему эта прекрасная идея отталкивала некоторых наиболее выдающихся русских генералов. Военные поселения были смутным предвестием значительно более эффективных и обширных советских трудовых лагерей, основанных Лениным в 1920 г. и процветающих до сих пор (1962).
8 Почетный гражданин кулис. По некотором размышлении, моя литературная совесть подсказала мне, что перевод: «завсегдатай актерской уборной» — выбран достаточно правильно (и, в действительности, более тонко сочетается с соответствующими английскими ассоциациями), лучше гармонируя с лаконизмом пушкинского стиля в этой строфе, после которой я вернулся к буквализму.
9 Онегин полетел к театру. Онегин мчится в театр, но летит не слишком быстро: его приятель Пушкин опережает его и находится в театре уже на протяжении трех строф (XVIII, XIX, XX), когда туда приезжает Онегин (XXI). Тема погони с ее чередующимися фазами настижения и отставания продлится до XXXVI строфы.
12 Федру, Клеопатру [вин. пад. от «Федра», «Клеопатра»]. Я полагаю, что первая имеет отношение к трехактной опере Ж. Б. Лемуана «Федра» (1786) по трагедии Расина, представленной в С.-Петербурге 18 дек. 1818 г., либретто которой было написано Петром Семеновым, переделавшим его из либретто Ф. Б. Гофмана, а дополнительная музыка — Штейбельтом. Партию Федры исполняла Сандунова[12].
Не имея возможности в силу варварского режима посетить Ленинград, чтобы изучить в библиотеках старые театральные афиши, я не могу с уверенностью сказать, которую «Клеопатру» имел в виду Пушкин. Предположительно, это был спектакль французской труппы, разыгрывавшийся в Большом в 1819 г. трижды в неделю (согласно Арапову). Некая французская труппа — та же самая? — давала представления с 4 окт. 1819 г. в Малом театре на Невском проспекте[13]. У Корнеля в его никудышной «Родогуне» (1644) есть сирийская царица с таким именем; имеется несколько опер и трагедий, посвященных более знаменитой египтянке; я сомневаюсь, что опера «Клеопатра и Цезарь», сочиненная для торжественного открытия Берлинской оперы (7 дек. 1742 г.) моим предком Карлом Генрихом Грауном (1701–51) по убогой «Смерти Помпея» (1643) Корнеля, положенной в основу Дж. Дж. Ботарелли, вообще шла в С.-Петербурге; но другая опера — «Смерть Клеопатры» С. Назолини (1791), по либретто A. C. Сографи, которая была поставлена (согласно замечательной «Летописи оперы» Альфреда Лёвенберга, Кембридж, Нью-Йорк, 1943) в Лондоне (1806) и Париже (1813), могла дойти до Петербурга. «Исторический балет в трех актах» Ж. П. Омера под названием «Клеопатра» на музыку Р. Крейцера был представлен в Париже 8 марта 1809 г. Алексис Пирон (Собрание сочинений, [1776], VIII, 105, письмо «Графу Вансу по поводу эстампа, изображающего Клеопатру») говорит: «Я не однажды видел ее в театре» и делает примечание: «Мадемуазель Клэрон играла тогда Клеопатру, которую более не помнят». Я не читал «Плененной Клеопатры» Жоделя, и заинтересовало меня в связи с «Клеопатрой» Мармонтеля (1750) лишь то, что публика на первом представлении присоединилась к свисту, издававшемуся весьма искусно сделанными механическими змеями, и Бьевр саркастически заметил: «Я придерживаюсь мнения аспида».
У Вольтера нет ни одной пьесы о Клеопатре. Легенда, согласно которой «Клеопатра» в «ЕО» соотносится с «Клеопатрой, трагедией Вольтера», проистекает из ошибки М. Гофмана в его примечаниях к «ЕО», изданному Народной библиотекой (1919), и через комментарий Бродского («ЕО», изд. «Мир», 1932) попадает в небрежную компиляцию Д. Чижевского (изд. Гарвардского ун-та, 1953), хотя внимание к этим несуществующим балетам, основанным на несуществующих трагедиях, было привлечено еще в 1934 г. Томашевским («Лит. наследство», т. 16–18, 1110).
13 Моину вызвать [вин. пад. от «Моина»]. Героиня вялой трагедии В. Озерова «Фингал» (С.-Петербург, 8 дек. 1805 г.), основанной на французском переводе прозаической поэмы Макферсона. Роль была «создана» великой актрисой Екатериной Семеновой (1786–1849) и позднее украшена ее соперницей Александрой Колосовой (1802–80). Пушкину принадлежат несколько любопытных замечаний об игре этих двух исполнительниц в заметках (опубликованных посмертно) о русском театре, написанных в начале 1820 г.
Об оссианическом стиле в русской литературе см. мои коммент. к главе Второй, XVI, 10–11.
Читайте также
XVII
XVII
«Не спится, няня: здесь так душно!
Открой окно да сядь ко мне». —
«Что, Таня, что с тобой?» – «Мне скучно,
4 Поговорим о старине». —
«О чем же, Таня? Я, бывало,
Хранила в памяти не мало
Старинных былей, небылиц
8 Про злых духов и про девиц;
А нынче всё мне тёмно, Таня:
Что
XVII
XVII
Так проповедовал Евгений.
Сквозь слез не видя ничего,
Едва дыша, без возражений,
4 Татьяна слушала его.
Он подал руку ей. Печально
(Как говорится, машинально)
Татьяна молча оперлась,
8 Головкой томною склонясь;
Пошли домой вкруг огорода;
Явились вместе, и никто
Не вздумал
XVII
XVII
Еще страшней, еще чуднее:
Вот рак верхом на пауке,
Вот череп на гусиной шее
4 Вертится в красном колпаке,
Вот мельница вприсядку пляшет
И крыльями трещит и машет;
Лай, хохот, пенье, свист и хлоп,
8 Людская молвь и конский топ!31
Но что подумала Татьяна,
Когда узнала меж
XVII
XVII
И вновь задумчивый, унылый
Пред милой Ольгою своей,
Владимир не имеет силы
4 Вчерашний день напомнить ей;
Он мыслит: «Буду ей спаситель.
Не потерплю, чтоб развратитель
Огнем и вздохов и похвал
8 Младое сердце искушал;
Чтоб червь презренный, ядовитый
Точил лилеи
XVII
XVII
«Увидеть барский дом нельзя ли?» —
Спросила Таня. Поскорей
К Анисье дети побежали
4 У ней ключи взять от сеней;
Анисья тотчас к ней явилась,
И дверь пред ними отворилась,
И Таня входит в дом пустой,
8 Где жил недавно наш герой.
Она глядит: забытый в зале
Кий на бильярде
xvii
xvii
«ДЕРЖАТЬ СКОТИНУ». Петр долго возился с балкой, с которой брезент не хотел разматываться ни за какие коврижки, впрочем, какие брезент может любить коврижки? брезентовые? Петр представил себе мир, состоящий исключительно из брезентовых вещей: брезентовые автомобили,
XVII
XVII
«И все будут счастливы, — заканчивает Инквизитор, — все миллионы существ, кроме сотни тысяч управляющих ими. Ибо лишь мы, мы, хранящие тайну, только мы будем несчастны. Будут тысячи миллионов счастливых младенцев и сто тысяч страдальцев, взявших на себя проклятие
XVII
XVII
Не довольно ли, читатель? Не пора ли кончить? Скажу еще несколько слов. В деле г. Юркевича «Отечественные записки», конечно, стоят на его стороне, во-первых, потому, что он против г. Чернышевского; во-вторых, потому, что он за рутину; в-третьих, потому, что его доводы