Тексты для части с егэ по русскому - Помощь в подготовке к экзаменам и поступлению

ТОП речевых ошибок в сочинении ЕГЭ

Сочинение ЕГЭ 2023 на 24 балла

Интерактивное пособие для подготовки к сочинению

АНАЛИЗ ТЕКСТА

Пособие «Анализ текста. Задание 1-3, 22-26 ЕГЭ»

300+ аргументов к итоговому

Навигатор-ЕГЭ 2023. Сочинение

Интерактивный чек-лист

Навигатор-ЕГЭ 2023. Тест

Интерактивный чек-лист

Учимся формулировать

проблему, комментарий, авторскую позицию, обоснование

Исключения и трудности ЕГЭ

ИСКЛЮЧИТЬ/ЗАМЕНИТЬ

300+ заданий 6 ЕГЭ

200+ аргументов для сочинения ОГЭ

ОГЭ-навигатор 2023

Чек-лист подготовки к ОГЭ по русскому языку 2023

СКИДКА

1000 НАРЕЧИЙ

Слитно, раздельно, через дефис

Проверка сочинения ЕГЭ

В разделе собраны тексты, которые встречались на реальном ЕГЭ по русскому языку (2018 — 2022) с проблемами.

Реальные тексты ЕГЭ 2022 г.

Ю.Я. Яковлев «Когда Корзинкин прибыл в редакцию армейской газеты…»
В. Крупин «Как же давно я мечтал и надеялся жарким летним днем…»
В. Крупин «Уже давно меня никуда не тянет, только на родину…»
В.А. Солоухин «До сих пор я не знаю: были у человеческого искусства два пути…»
Б. Екимов «Двор мой последние годы всё более полонит пустая трава…»
М. Горький «Я давно уж почувствовал необходимость понять — как возник мир…»
Ю. Бондарев «Вчера в лесу обстреляли штабную машину…»
Л. Кассиль «У каждого человека, как и у всего человечества, есть свой список заветных мечтаний…»
Е. Богат «Во второй половине XIX века в Петербурге были созданы постоянные Высшие женские курсы…»
И. Соколов-Микитов «Как и когда родилась моя страсть к путешествиям, любовь к природе…»
Л.Н. Толстой «В это время я стал писать из тщеславия, корыстолюбия и гордости…»
В.П. Катаев «Солдаты, расположившиеся вокруг своей пушки, были заняты…»
И.А. Гончаров «Скажи, пожалуйста, ты так век думаешь прожить…»
М.А. Шолохов «Желтые кувшинки плавали в стоячей воде…»
Е. Богат «Что такое творчество?»
И.А. Ильин «Мыльный пузырь. Одно мгновение живет этот блаженный шарик…»
Б.Л. Васильев «Порой мне с удивительной ясностью вспоминаются вечера…»
В.В. Вересаев «Зачем я от времени зависеть буду?»
В. Крупин «Но до чего же красива река Лобань!»
В.И. Белов «И вот опять родные места встретили меня сдержанным шёпотом ольшаника…»
Ф.А. Вигдорова «Андрей родился и рос в Калуге…»

Проверка сочинения

Проверить сочинение ЕГЭ по русскому языку

подробнее

Учимся формулировать

проблему, авторскую позицию, комментарий, обоснование, проверять ошибки и др.

подробнее

Сочинение на 24

Интерактивное пособие для подготовки к сочинению ЕГЭ по русскому языку

подробнее

Топ речевых ошибок

в сочинении ЕГЭ по русскому языку

подробнее

Навигатор СОЧИНЕНИЕ ЕГЭ

Чек-лист для подготовки к сочинению ЕГЭ

подробнее

Реальные тексты ЕГЭ 2021 г.

К.Г. Паустовский «Сверкающий дуговыми фонарями, как бы расплавленный от их мелового шипящего света, Брестский вокзал…»
А.Н. Толстой «В кабинете редактора большой либеральной газеты…»
А.Н. Толстой «Годы Великой Отечественной войны вызвали к жизни различные формы и методы работы советской журналистики…»
Л.Н. Толстой «Ничто так не мешает улучшению жизни людей, как то, что они хотят улучшить свою жизнь делами насилия…»
Л.Н. Толстой «Нельзя избавиться от грехов, соблазнов и суеверий телесными усилиями…»
К.Г. Паустовский «Базарный Сызган. Я запомнил эту станцию…»
В.Н. Афонин «Полуденный зной после сыроватой прохлады родительского дома показался даже приятным…»
Н.И. Батыгина «На фотографии Иван Михаилович кажется серьезным, даже суровым…»
В.В. Корчагин «Утро следующего дня было холодным и пасмурным…»
Д.А. Гранин «Спустя двадцать пять лет я держал в руках письмо фронтового друга…
Ю.Я. Яковлев «У нас с сыном глаза серые, с едва заметными крапинками…»
Ю.М. Нагибин «Вот и кончился последний урок последнего дня нашей школьной жизни…»
Ю.П. Казаков «Горько это, сынок, горько, когда нету у тебя отчего дома…»
М.В. Глушко «С работы в этот раз Нина возвращалась поздно…»
В.М. Шукшин «Родина… Я живу с чувством, что когда-нибудь я вернусь на родину…»
К.М. Симонов «Ни одна работа на свете не поглощает человека так целиком, как работа войны…»
Л.Н. Толстой «Кто ты? – Человек. – Какой человек?»
Б.Л. Пастернак «Больше всего на свете я любил музыку…»
Т. Скок «В литературе есть ярчайший пример героя, который совершил нравственное восхождение…»
С.Л. Соловейчик «Чтобы ответить на этот вопрос, написаны сотни книг, и это объяснимо: свобода – понятие бесконечное…»
К.М. Симонов «Таня вышла из госпиталя, еще не зная, что делать…»
Л.Н. Толстой «Для того, чтобы общение с людьми не было страданием для тебя и для них…»
Ю.М. Лотман «Что такое настоящие культурные ценности?»
И. Грекова «Ну, что ж? В общем, дома не существовало. Были какие-то обрывки, клочья…»
О.К. Кожухова «Почему-то из детства мне всегда вспоминается только хорошее…»
В.А. Солоухин «До сих пор я не знаю: были у человеческого искусства два пути…»
В.А. Солоухин «Видно, уж прошло то время, когда в письмах содержались целые философские трактаты…»
Ф.А. Абрамов «Лида, бухгалтер, попала в беду: пять месяцев без работы…»
Л.Н. Толстой «Заставить себя любить других нельзя…»

Реальные тексты ЕГЭ 2020 г.

К.Г. Паустовский «Еще в юности я вычитал у какого-то древнего мудреца…»
К.Г. Паустовский «Между прошлой и настоящей жизнью будто встала непроницаемая грозовая туча…»
М. Горький «Я давно уж почувствовал необходимость понять — как возник мир…»
К.Г. Паустовский «Вообще, ошибочные мнения бывают обычно очень живучими…»
Д.А. Гранин «Дождь застиг Лосева на Кузнецком мосту…»
Ю.М. Нагибин «Мать выращивала его на холоду…»
К.Г. Паустовский «Распространено мнение, что шедевров немного…»
В.О. Богомолов «День выдался отменный. Солнце сияло и грело, но не пекло нещадно…»
В.С. Гроссман «Солдаты лежали за деревьями, в кустах, в высокой траве и слушали…
В.М. Песков «Веками Днепр с притоками был водной дорогой с юга на север…
В. Быков «Когда-то в годы войны мы, молодые тогда люди…»
К.Г. Паустовский «Где бы вы ни были – в городе или в деревне…»
Кожухова «С детства не слышала отлетающих журавлей…»
В.И. Белов «Какова жизнь? — спрашивают при встрече…»
В. Арсеньев «Путешествие по тайге всегда довольно однообразно…»
К.Г. Паустовский «В июле 1941 года я ехал на военной грузовой машине…»
В.А. Солоухин «Памятников архитектуры в Москве уничтожено более четырёхсот…»
Б. П. Екимов «Невеликая, в три этажа, больница, построенная во времена прошлые…»
А.А.Лиханов «То, чего нам так не хватает…»
Д.А. Гранин «Паустовский описал первое это свидание с Парижем в своем очерке…»
Ю.Л. Сагалович «В последние годы можно слышать исподволь повторяющуюся фразу…»
В.П. Катаев «Солдаты, расположившиеся вокруг своей пушки, были заняты…»
Ю.К. Олеша «Когда я начал учиться в гимназии, мне было лет одиннадцать…»
Д.В. Философов «Русские писатели почти никогда не ограничивались «чистым искусством»…»
В. Конецкий «Иногда бывает ощущение, что все мы на планете – гости…»
М.В. Гуминенко «На свете очень много людей по настоящему талантливых…»
В. Песков «Лишь совсем недавно человек узнал, что Земля — это шар…»
И. Ильин «Разве можно говорить о ней?»
Н.Я. Москвин «Обед прошел легко, весело, и Софья Васильевна была рада этому…»
В. Крупин «Уже давно меня никуда не тянет, только на родину, в милую Вятку…
К.Г. Паустовский «Примерно в миле от Таганрога в открытом море…»
В. Белов «Стихия народной жизни необъятна и ни с чем не соизмерима…»
Ю.Л. Сагалович «Однажды, осенью 1943 г., в Моршанском училище вечером…»

Реальные тексты ЕГЭ 2019 г.

В.П. Катаев «Вспоминаю, как в середине двадцатых…»
К.Г. Паустовский «Осколок снаряда порвал струны на скрипке…»
М.А. Шолохов «Звягинцев окончательно поборол одолевавший его сон…»
А.П. Платонов «Ночь шла в редкой артиллерийской перестрелке…»
Б.А. Можаев «В солнечный день я приехал в старинный посёлок Гусь-Железный…»
А.П. Чехов «Вы очень хороший человек, Николай Степаныч…»
Ю.В. Трифонов «Он идет по Москве!»
К.Г. Паустовский «Инкерман. Последний туннель…»
В.Г. Распутин «Вспоминаю себя, мне тринадцать лет…»
К.Г. Паустовский «Осень в этом году стояла вся напролёт сухая и тёплая…»
Г.Я. Бакланов «На огромном отдалении Таню теперь он видел девочкой…»
В.А. Каверин «С перебитой ногой я лежал у окна санитарного поезда спиной к движению…»
В.Ю. Драгунский «Когда где-нибудь в доме отдыха целый день…»
В.А. Солоухин «С детства, со школьной скамьи человек привыкает к сочетанию слов «любовь к родине»…»
С.А. Алексиевич «Когда впервые в истории женщины появились в армии?»
В.П. Астафьев «Сергей Митрофанович охмелел или устал шибко…»
И. А. Бунин «Если выйти на мол, встретишь, несмотря на яркое солнце, резкий ветер…»
В.А. Чивилихин «Кто же он? — Федор Савельевич Конь…»
К.Г. Паустовский «Часто я спрашиваю себя, когда думаю о занятии литературой…»
Б.Л. Васильев «Отработав свое время на почте, она по первому морозцу бежала на лекции…»
Н. И. Батыгина «Прокопия Ивановича привезли в больницу глубокой ночью…»

Реальные тексты ЕГЭ 2018 г.

В.М. Песков «Был осенний серенький день в конце листопада…»
К.Г. Паустовский «У каждого, даже самого серьёзного человека…»
Д.Н. Каралис «Я позвонил в дверь своей квартиры…»
Ю. В. Бондарев «Иногда я пытаюсь вспомнить первые прикосновения к миру…»
В.А. Курочкин «Танки пошли, лейтенант!»
Г.Я. Бакланов «Каждый раз вот так бегают с вещами, с детишками…»
М.С. Строганов «Раз в столетие, в самые трудные и отчаянные дни…»
К. М. Симонов «Вот, — сказал Леонидов, постучав пальцем по газете…»
Д.М. Холендро «Мы остались со старшиной на боковой дороге…»
В.Ф, Тендряков «Все мы пробыли месяц в запасном полку за Волгой…»
К.Г. Паустовский «На перекрестках лесных дорог, около шалашей…»
М. Горький «Книги продолжали открывать предо мною новое…»
М. Горький «Василий Рыбаков, угрюмый парень, силач…»
О. К. Кожухова «С детства не слышала отлетающих журавлей…»
К.Г. Паустовский «Весь день мне пришлось идти по заросшим луговым дорогам…»
Д. Л. Быков «Вопрос о том, зачем нужна грамотность, обсуждается широко…»
Д. Л. Быков «Главная претензия к пьесе «Горе от ума»…»
Н.С. Лесков «Мой отец и исправник были поражены…»
А.Г. Алексин «Порою, чем дальше уходит дорога жизни…»
М. М. Пришвин «Когда человек любит, он проникает в суть мира…»

Источник

Представлены тексты для написания части С (в формате ЕГЭ).

Скачать:

Предварительный просмотр:

(1)Во время Второй мировой войны фашисты схватили одного из активных деятелей французского Сопротивления. (2)Вначале ему предложили вступить в сговор с тайной полицией.

(3)Но схваченный подпольщик с негодованием отверг эту сделку. (4)Тогда от уговоров палачи перешли к пыткам. (5)Невозможно даже вообразить, через что пришлось пройти этому мужественному человеку. (6)Но ни адская боль , ни разрывающий душу страх перед неизбежностью, ни щедрые посулы – ничто не смогло сломить его волю. (7)Пытки стали еще более жестокими, еще более изощренными, палачам уже хотелось не столько вырвать информацию, сколько победить узника.(8) Мужество подпольщика они воспринимали как бессмысленное упрямство человека, бросившего вызов их не знающему пределов могуществу.(9) Они были твердо уверены в том, что сломать можно любого, просто одни терпят день, другие неделю, но рано или поздно перед судьбой даже герои встают на колени.

(10)Как же бесил их этот безумный фанатик! (11)Уже казалось, что ничем поколебать его твердой, как гранит, решимости. (12)Но однажды его пригласили в кабинет, предложили переодеться в хороший костюм, велели принять душ, привести себя в порядок.(13) Потом посадили и повезли по цветущему Парижу.(14) Завели в кофейню, угостили горячим шоколадом. (15)Рядом сидели беспечно смеющиеся люди, о чем-то загадочно шепталась молодая парочка, бабушка кормила внука пирожными, на улице ласково шелестели листвой деревья…

(16)Жизнь шла своим чередом. (17)От стриженых газонов пахло свежей травой, и этот удивительный запах уносил измученного пытками человека в даль минувшего, в ту сказочную долину детства, где, словно хрустальные замки в клубах синеватого тумана, слабо дрожат очертания полузабытых детских снов.(18) Его никто ни о чем не спрашивал. (19)И он задавал себе один и тот же вопрос: зачем я умираю? (20)Ну вот я умру, умру в страшных мучениях ради этих людей, которые даже не знают о моем существовании, ради этого перепачканного кремом ребенка, ради этой темноволосой девушки, которая не сводит глаз со своего парня… (21) Какое им дело до меня, до моих переломанных костей, до моих страданий, до моей жизни? (22)Так неужели я обязан мучиться ради тех, кому моя жертва не нужна?

(23)В камеру его нарочно везли по самым красивым улицам, жизнь стучала в стекла машины, звала его остаться… (24)И тогда он произнес: «Ладно». (25)Сказал тихо. (26)Но его услышали. (27)Сказал только одно слово. (28) Но его поняли…

(29)Через месяц его выпустили…(30) Раньше было нельзя, чтобы не вызвать подозрений у соратников по подполью.(31) Он пришел в то же самое кафе… (32)Но там не было ни бабушки с внуком, ни той влюбленной парочки… (33) И почему-то на улице не шелестели деревья и не пахло травой. (34)Было тихо, было неестественно тихо, и это была даже не тишина притомившейся жизни, а неподвижное безмолвие могилы. (35)Он сыпал в кофе сахар, одну ложку, вторую, третью… (36) Но кофе все равно был горький, как будто его сварили из полыни.

( По А. Авдееву)

А28 . Какое высказывание противоречит содержанию текста?

1.Не столько информация интересовала фашистов, сколько владело ими желание сломить волю участника Сопротивления.

2. Подпольщик оказался не готов пожертвовать своей жизнью ради других.

3. Герой не выдержал испытаний, связанных с физическими истязаниями.

4. Предателю кажется, что его шаг изменил мир.

А29. Какой (-ие) тип (-ы) речи представлен(-ы) в предложениях 12-16?

Описание
Рассуждение
Рассуждение и повествование
Повествование.

А30. Укажите предложение, в котором используется фразеологизм.

6 2. 11 3. 15 4. 34

В1. Из предложений 1-2 выпишите слово, образованное приставочно-суффиксальным способом.

В2. Из предложения 12 выпишите все местоимения.

В3. Из предложения 11 выпишите словосочетание со связью СОГЛАСОВАНИЕ.

В4. Среди предложений 1-9 найдите простое, односоставное неопределенно-личное.

В5. Среди предложений 1-11 найдите предложение с обособленным определением.

В6. Среди предложений 12-21 найдите сложные предложения, в состав которых входят придаточные определительные.

В7. Среди предложений 25-36 найдите такое, которое соединяется с предыдущим при помощи союза и указательного наречия.

В8. Автор текста, используя такие средства выразительности, как ____________ («…жизнь стучала в стекла машины, звала его остаться» в предложении 23) и ___________ ( предложения 21, 22), передает смятение в душе узника. ______________

( «как гранит» в предложении 11, « словно хрустальные замки в клубах синеватого (тумана» в предложении17) придают тексту образную яркость. Такое синтаксическое средство, как ___________ предложения 26-28) интонационно выделяет кульминационный момент текста.

Список терминов:

Сравнительный оборот
Эпитет
Метафора
Термины
Цитирование
Парцелляция
Ряды однородных членов
Риторические вопросы
Диалектизм

КЛЮЧ

А28 . Какое высказывание противоречит содержанию текста?

2. Подпольщик оказался не готов пожертвовать своей жизнью ради других.

3. Герой не выдержал испытаний, связанных с физическими истязаниями.

4. Предателю кажется, что его шаг изменил мир.

А29. Какой (-ие) тип (-ы) речи представлен(-ы) в предложениях 12-16?

1Описание

2.Рассуждение

3.Рассуждение и повествование

4.Повествование.

А30. Укажите предложение, в котором используется фразеологизм.

1. 6 2. 11 3. 15 4. 34

В1. Из предложений 1-2 выпишите слово, образованное приставочно-суффиксальным способом. вначале

В2. Из предложения 12 выпишите все местоимения. Его, себя

В3. Из предложения 11 выпишите словосочетание со связью СОГЛАСОВАНИЕ.

Твердой решимости

В4. Среди предложений 1-9 найдите простое, односоставное неопределенно-личное. 2

В5. Среди предложений 1-11 найдите предложение с обособленным определением. 8

В6. Среди предложений 12-21 найдите сложные предложения, в состав которых входят придаточные определительные. 17,20,

В7. Среди предложений 25-36 найдите такое, которое соединяется с предыдущим при помощи союза и указательного наречия. 32

В8. Автор текста, используя такие средства выразительности, как ______3______ («…жизнь стучала в стекла машины, звала его остаться» в предложении 23) и _____8______ ( предложения 21, 22), передает смятение в душе узника. ____1__________

( «как гранит» в предложении 11, « словно хрустальные замки в клубах синеватого (тумана» в предложении17) придают тексту образную яркость. Такое синтаксическое средство, как _______6____ предложения 26-28) интонационно выделяет кульминационный момент текста.

Список терминов:

Сравнительный оборот
Эпитет
Метафора
Термины
Цитирование
Парцелляция
Ряды однородных членов
Риторические вопросы
Диалектизм

Работы учащихся.

В данном тексте затронута проблема предательства.

Автор повествует о схваченном фашистами деятеле французского Сопротивления, о пытках, которые ему пришлось перенести. Ни адская боль, на разрывающий душу страх не смогли сломить его волю. Он стойко переносит жестокие издевательства фашистов, но вскоре понимает, что его страдания, смерть не интересуют беззаботных людей, ради которых он готов был погибнуть.

Позиция автора выражена неявно, и это заставляет читателей задуматься над поставленной проблемой. Герою Авдеева, насладившемуся маленьким кусочком беспечной жизни, после предательства она уже не кажется сладкой и манящей.

Я согласна с мнением автора и считаю, что само предательство и его мотивы запутаны и многогранны. Человек, предавший своих товарищей и свою страну, уже не сможет жить как прежде.

Сложная и противоречивая проблема предательства рассматривалась еще в далеком прошлом. Многие писатели рассматривали библейский сюжет в своих произведениях. К примеру в повести Леонида Андреева «Иуда Искариот» сюжет строится на «предателе поневоле». Иуда предал Христа, чтобы пробудить истинную веру, совесть людей. Он считал: чтобы темная, нищая духом толпа уверовала в Христа, ей необходимо чудо. Этим чудом станет воскрешение Христа после мученической смерти.

Михаил Афанасьевич Булгаков также рассматривает тему предательства. Римский прокуратор Понтий Пилат предает безобидного проповедника Га-Ноцри: он не смог выступить в его защиту из-за трусости. В наказание получает от Воланда вечную жизнь в терзаниях и муках.

Таким образом, проблема предательства существует и волнует человечество на протяжении многих столетий. Совершивший однажды измену по отношению к своим друзьям, товарищам, семье уже не вернет прежнего доверия окружающих.

Матвеева Евгения 11 «Б»

Каждый из нас время от времени задается вопросом о собственной значимости, о месте, которое человек занимает в мире, и может ли всего один поступок решить судьбу миллионов.

Предательство. Мы часто произносим это слово, не задумываясь над его смыслом. Автор прочитанного мною текста поднимает вопрос о том, как всего лишь одно решение человека может поменять очень многое, может повлиять на жизни огромного количества людей, и сам того не подозревая, может на корню изменить свою собственную жизнь.

Стремление убедить читателя, «заразить» его своими мыслями и чувствами проявляется в построении отрывка. В самом начале автор пишет о взятии в плен подпольщика, совершенных над ним пытках и его невероятной стойкости. Мы, читатели, невольно проникаемся к нему уважением. Затем автор применяет прием антитезы, играя со своим героем (своеобразный прием «кнута и пряника»): пленнику показывают настоящую жизнь ( «улицы цветущего Парижа», «стриженые газоны пахнут свежей травой», «ласково шелестят листвой деревья», «беспечно смеющиеся люди»), которой он лишится из-за своего упрямства. В конце Авдеев, применяя кольцевую композицию, приводит своего героя обратно в кафе, бывшее когда-то ярким, живым, полным людей. И тут человек понимает, что его поступок изменил не только жизни людей, зависящих от него, но и его собственную. После того совершенного предательства мир уже не тот, и то счастье, к которому он стремился, больше никогда не будет с ним, он больше его не заслуживает. Он отрезал себя от мира, как Раскольников из романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание».

Позиция автора выражена в подтексте, так как это художественный текст. Автор дает возможность читателю самому поразмышлять над прочитанным.

Луценко Илона 11 «Б»

А. Авдеев в данном тексте затрагивает проблему излишней эгоистичности.

Автор повествует о том, как пленный деятель французского Сопротивления, стойко переносящий жестокие пытки, в конечном итоге предает своих соратников, так как не видит смысла в том, чтобы жертвовать собой ради людей, которых не волнует его жизнь, которым наплевать на него. Авдеев передает нам его внутреннюю борьбу, эмоциональное смятение («он задавал себе один и тот же вопрос: зачем я умираю? (20)Ну вот я умру, умру в страшных мучениях ради этих людей, которые даже не знают о моем существовании, ради этого перепачканного кремом ребенка, ради этой темноволосой девушки, которая не сводит глаз со своего парня… (21) Какое им дело до меня, до моих переломанных костей, до моих страданий, до моей жизни? (22)Так неужели я обязан мучиться ради тех, кому моя жертва не нужна?») И он выбирает жизнь взамен других жизней, но в конце концов понимает, какую роковую ошибку он совершил, и ему горько до такой степени, что даже сахар не смягчает вкус горечи.

Автор считает, что зачем стараться ради людей, которым нет интереса к твоей личности, которые ничего не сделали ради тебя.

Мое мнение на этот счет неоднозначно. С одной стороны, действительно, какой смысл тратить свои силы и нервы ради незнакомых людей? Но с другой стороны, стоит поставить себя на место этих людей: они тоже хотят быть счастливыми, тоже хотят прожить полноценную жизнь.

Пример бескорыстного жертвования показан в книге «Над гнездом кукушки»,в которой рассказывается о больных , находящихся в психбольнице под гнетом старшей сестры, которая мучает их и держит в строгих рамках. Все меняется, когда в больницу поступает Макмерфи, бывший заключенный и аферист. Он идет против системы, жертвует своим благополучием и здоровьем ради этих больных, ставших для него друзьями.

В заключение я могу только сказать, что каждый выбирает для себя, стоит ли помогать людям, даже незнакомым, или нет. Тут дело в вашей готовности отдать все самое дорогое ради других людей.

Зайцев Гриша 11 «А»

Предварительный просмотр:

Служить или выживать?

Для многих родителей освободить подростка-призывника от армии – жизненно важная задача. Почему? Воспитывает ли армия «настоящего мужчину» или превращает здорового молодого человека в калеку? Какой должна быть армия, чтобы выражение «воинская честь» и «священный долг» не произносились с иронией, а необходимость служить не казалась бедой?

Что пугает родителей прежде всего? Неуставные отношения и жестокость военного начальства. Обоснованы ли такие опасения? Да, безусловно.

В учебной воинской части №7527, расположенной в центре Орла, «деды» заставляли молодых солдат – «духов» стирать себе исподнее, отбирали деньги и продукты, развлекались изобретением «упражнений» для новобранцев. Например, заставляли без конца открывать и закрывать форточку, нанося при этом всякий раз «духу» удар в солнечное сплетение. Или за пять секунд приносить старшему тапочки и полотенце (за опоздание провинившийся должен был с разбегу биться головой о стену). Просто избивали табуретом или гантелей по темени. Чтобы не оставалось следов, приказывали прикрыть голову вывернутыми наружу ладонями («делать лося»). Результаты такой «воспитательной работы» весьма плачевны: «органическое поражение головного мозга травматического генезиса с легким интеллектуальным снижением и стойким астенодепрессивным синдромом», как сказано во врачебном заключении. Всего в роте оказалось 11 потерпевших.

В конце концов «дедов» наказали. Те из потерпевших, кто был в состоянии продолжать службу, продолжали ее в других частях. Но физическое и психологическое здоровье вернуть им уже невозможно.

Если бы этот случай оказался единичным, можно было бы, возмутившись жестокостью старослужащих, а также слепотой, равнодушием или молчаливым пособничеством командиров, тем не менее продолжать доверять армии. Действительно, виновные (по крайней мере, непосредственные) наказаны; армия вообще – при любой организации не застрахована от проявлений насилия между своими же служащими… однако подобных случаев (даже тех, что разбираются в судах) сотни. Таких, о которых знают только сами солдаты и их родители, — во много раз больше.

( По М. Матвеевой)

Предварительный просмотр:

1.О Бородинском сражении написаны сотни книг, каждая минута этого драматического события изучена вдоль и поперёк в мельчайших деталях. 2. Но есть один момент, таинственный, почти мистический, который требует глубокого осмысления.

3. Представим, что вы играете в шахматы с уважаемым гроссмейстером. 4. Ваше положение аховое, столпившиеся зрители уже обреченно махнули рукой, предлагают вам не тянуть понапрасну время и выбросить белый флаг. 5.Что сделает в такой ситуации любой человек, знакомый с правилами игры? 6. Он проанализирует позицию на доске и, осознав бесперспективность своего сопротивления, смиренно капитулирует.

7. Естественно, пример с шахматной партией лишь отчасти поясняет то положение, в котором оказался Кутузов во время Бородинского сражения. 8. На карту поставлена судьба отчизны. 9. Картина сражения меняется чуть ли не каждую минуту. 10. Грохот пушек, свист пуль, крики атакующих… 11. Ежесекундно шлют донесения, которые порою противоречат друг другу. 12. Прилетает ординарец от Барклая де Толли, бывшего командующего русской армией. 13. Барклай передает: держаться более невозможно, нужно отступать… 14. Тяжело ранен Багратион, враг теснит измотанных русских солдат. 15. Положение почти безнадежное! 16. На чём же держится решимость Кутузова? 17. На упрямстве? 18. На неуступчивой злобе? 19.На отчаянии? 20.Или просто воля парализована страхом и полководец попросту бессилен принять какое-либо решение? 21. Нет.

22. Почему шахматист не сдается опытному противнику? 23. Возможно, он видит выигрышный ход, которого остальные, загипнотизированные авторитетом его соперника, не замечают. 24. Кутузов видел не только общую картину боя: она явным образом складывалась не в нашу пользу! 25. Он, в отличие от других, видел глаза солдат. 26. Мудрому, опытному Барклаю, трезво оценившему ситуацию, казалось бессмысленным сражаться с более сильным противником, и эта шахматная логика имеет свой резон. 27. Но она не учитывает одного: люди – это не бездушные фигурки, подчиненные фатальной воле гроссмейстера. 28. Солдат может бросить оружие и поднять руки, а может стоять насмерть. 29.Кутузов ясно видел: бойцы сражаются и не пытаются уступить противнику.30. Нельзя же в такой момент подойти к артиллеристу или гренадеру и сказать: «Всё, мужики, прекращаем бойню! 31.Мы проиграли!»32. На поле боя властвовала не логика военной тактики, а личные качества: воля, решимость, упорство. 33. Это в шахматах пешка, подчиняясь правилам, обречена уступить мощи ферзя. 34. В реальном бою другая система измерений, и о самоотверженность и отвагу простого солдата может разбиться хитроумный план увенчанного лаврами полководца. 35.Кутузов понимал это лучше остальных.

36. «Любую другую армию мы бы разгромили ещё до полудня!» — говорил один из французских полководцев, и в этих словах отчётливо звучала растерянность, вызванная тем, что привычные расчеты, соотношения, меры, закономерности вдруг перестали действовать, потому что вместо пешек с врагом сражались воины.

37.История – это поистине учебник жизни, просто не всегда её нравственный урок укладывается в ясную и чёткую формулу. 38. Но главное, что выясняется, когда знакомишься с прошлым и пытаешься осмыслить причины былых побед и поражений, расцветов и упадков, -это огромное значение тех будто бы малозаметных, порою невидимых элементов, из которых складывается человеческая личность. 39. Трусость и бесстрашие, честолюбие и благородство, алчность и бескорыстие, эгоизм и самопожертвование, коварство и преданность – силовой энергией этих свойств определяется развитие человечества, и осознание нравственного смысла минувшего делает нас не сторонними наблюдателями, а деятельными участниками истории.

(По И. Бардышеву)

Игорь Тимофеевич Бардышев (род. 1957г) – современный прозаик, автор многочисленных публицистических статей.

Предварительный просмотр:

(1)Во время командировки я поскользнулся на обледеневшей лестнице и сильно повредил руку. (2)3апястье распухло, делать было нечего: пришлось идти на приём к хирургу. (З)Так я, житель большого областного города, оказался в обычной районной больнице. (4)Врач почему-то не начинал приём, и около дверей в тесном коридорчике, освещенном чахлой лампочкой, было настоящее вавилонское столпотворение, (5)Кого гут только не было! (б)Пожилые женщины, лица которых раскраснелись от духоты, хмурые старики, старшеклассницы , визгливо кричащие, что пойдут вне очереди, потому что им всего-навсего нужно поставить штамп. (7) Грудные дети плакали на руках измученных ожиданием мам, которые устало их качали и в немой тоске смотрели на закрытую дверь кабинета.

(8) Время шло, а приём всё не начинался. (9)И терпение людей лопнуло. (10) Вначале послышался какой-то глухой ропот, который, будто спичка сухие ветки, поджёг общее недовольство. (11)Дети, как по сигналу, в один голос заплакали, и уже не ропот, а возмущенно-жалобный вой наполнил весь коридор.

(12)«Господи, зачем я здесь!» — думал я, глядя на этих людей. (13)Разбуженная в руке боль запылала с удвоенной силой, голова закружилась. (14)Ждать стало невмоготу, я решил действовать, (15)Твёрдым шагом я подошёл к окошечку регистратуры, тихо, но властно постучал в стекло. (16)Полная женщина взглянула на меня поверх очков, я жестом попросил её выйти в коридор. (17)Когда она вышла, я протянул ей талон к врачу и пятьдесят рублей.

— (18)Мне нужно срочно попасть на приём к хирургу.(19)Пожалуйста, устройте!

(20)Женщина молча взяла мой талон, деньги положила в карман халата.

(21)Отойдите все от дверей, отойдите! — проворчала она
и, пройдя сквозь толпу людей, будто нож сквозь студень, вошла в кабинет. (22)Через минуту она вышла и кивнула мне головой:
(23)Сейчас вас вызовут!

(24)Плакали дети, лампочка, мигая от перепадов напряжения, разбрызгивала пучки жёлтенького света, запах чего-то несвежего и затхлого забивал лёгкие. (25)Вдруг в мои ноги уткнулся вырвавшийся из рук измученной мамы мальчик в синей кофточке. (26)Я погладил его пушистую головку, и малыш доверчивыми глазами посмотрел на меня. (27)Я улыбнулся. (28)Молодая мама усадила его на место.

— (29)Потерпи, маленький, потерпи, скоро мы пойдём!
(30)Инвалид уронил костыль и, беспомощно водя руками,

пытался поднять его с пола. (31)Я закрыл глаза. (32)Дверь распахнулась, и медсестра звонко крикнула:

— (33)Никитин, на прием!

(34)Люди закрутили головами, спрашивая, кто здесь Никитин. (35)Я, не шевелясь, стоял в стороне.

— (36)Никитин кто? (37)Где он?

(38)Медсестра недоуменно пожала плечами и сказала:

— (39)Ну, тогда кто первый по очереди, заходите!

(40)К двери бросилась молодая мама с ребёнком, (41)Я отошёл к окну. (42)Сыпал редкий снег, потемневшее небо, похожее на затянутую льдом реку, низко висело над землёй, и сквозь него летели голуби. (43)Из кабинета врача вышла молодая мама с малышом, тот посмотрел на меня и помахал мне перебинтованной ручкой.

— (44)Не подошёл ещё Никитин? (45)Ну, тогда следующий по очереди…

(По К. Акулинину)

А 29. Какое значение имеет описанный эпизод для героя текста?

1) Герой текста приходит к выводу: в современном обществе всё решают деньги.

2) Герой текста ощущает свою потерянность перед увиденным.

3) Герой текста убеждается, что очереди к врачу создаются намеренно.

4) Очередь к врачу становится для героя текста испытанием на нравственную прочность.

А 30. Какой(-ие) типы речи представлен(-ы) в предложениях 24-43?

1) рассуждение

2) описание

3) повествование и описание

4) повествование и рассуждение

А31. В каком предложении употребляется фразеологизм?

В1. Укажите способ образования слова ОЖИДАНИЕ. ________________________

В2. Из предложения 16 выпишите все предлоги.

В3. Укажите тип связи в подчинительном словосочетании ВДРУГ УТКНУЛСЯ__________________________________________

В4. Среди предложений 14-24 найдите простое односоставное неопределенно-личное предложение. Напишите номер. ___________________________________

В5. Среди предложений 21-31 найдите предложение с необособленным согласованным распространенным определением. Напишите номер.________________________

В6. Среди предложений 17-35 найдите сложноподчиненное предложение с придаточным изъяснительным. Напишите номер.____________________________________

В7. Среди предложений 24-28 найдите такое, которое соединяется с предыдущим при помощи притяжательного местоимения. Напишите номер. ___________________

В8. «Описание очереди к врачу в обычной районной больнице является центральным а рассказе К. Акулинина. _____(«лампочка… разбрызгивала пучки жёлтенького света» в предложении24), ______(«женщины, … старики, старшеклассницы»), ___ («пушистую головку», «доверчивыми глазами») – все эти средства выразительности неслучайны в тексте, как неслучайны и ____ (например, предложение 39), которые обусловлены включением в текст диалога».

Список терминов:

антитеза
фразеологизм
разговорные синтаксические конструкции
эпитеты
диалектизмы
гипербола
градация
ряд однородных членов
метафора

Ключ.

А 29. Какое значение имеет описанный эпизод для героя текста?

1) Герой текста приходит к выводу: в современном обществе всё решают деньги.

2) Герой текста ощущает свою потерянность перед увиденным.

3) Герой текста убеждается, что очереди к врачу создаются намеренно.

4) Очередь к врачу становится для героя текста испытанием на нравственную прочность.

А 30. Какой(-ие) типы речи представлен(-ы) в предложениях 24-43?

1) рассуждение

2) описание

3) повествование и описание

4) повествование и рассуждение

А31. В каком предложении употребляется фразеологизм?

1) 10

2) 14

3) 16

4) 4

В1. Укажите способ образования слова ОЖИДАНИЕ. ____суффиксальный____________

В2. Из предложения 16 выпишите все предлоги. На, поверх, в

В3. Укажите тип связи в подчинительном словосочетании ВДРУГ УТКНУЛСЯ_____примыкание___________________

В4. Среди предложений 14-24 найдите простое односоставное неопределенно-личное предложение. Напишите номер. _____23______________________________

В5. Среди предложений 21-31 найдите предложение с необособленным согласованным распространенным определением. Напишите номер._____25___________________

В6. Среди предложений 17-35 найдите сложноподчиненное предложение с придаточным изъяснительным. Напишите номер.______________________34______________

В7. Среди предложений 24-28 найдите такое, которое соединяется с предыдущим при помощи притяжательного местоимения. Напишите номер. ____26_______________

В8. «Описание очереди к врачу в обычной районной больнице является центральным а рассказе К. Акулинина. _9____(«лампочка… разбрызгивала пучки жёлтенького света» в предложении24), __8____(«женщины, … старики, старшеклассницы»), _4__ («пушистую головку», «доверчивыми глазами») – все эти средства выразительности неслучайны в тексте, как неслучайны и __3__ (например, предложение 39), которые обусловлены включением в текст диалога».

Список терминов:

антитеза
фразеологизм
разговорные синтаксические конструкции
эпитеты
диалектизмы
гипербола
градация
ряд однородных членов
метафора

Предварительный просмотр:

Вечером молодой пастух Гришка Ефимов, которого за большие хрящеватые уши, торчащие в разные стороны, будто остренькие рожки, называли Чертёнком, пригнал в село табун. Бешено вращая зрачками, он рассказывал толпившимся возле гаража мужикам, что видел в степи настоящую антилопу.

— Да чего этого Чертёнка слушать: он собаку от курицы не отличает! – недоверчиво отмахивались от него. – Откуда в наших местах антилопы?

— Да я лично видел! Она в лощине паслась!

— Так, может, это не антилопа, а северный олень или мамонт?! – вкрадчиво спросил визжащего от обиды Чертёнка дед кадочников, пряча улыбку в большой окладистой бороде. Смеясь, мужики стали расходиться. Не смеялся только рослый механик Николай Савушкин. Он строго посмотрел на пастуха и тихо спросил его:

— Ты точно антилопу видел?

— Точно! Видел! Мамой клянусь!- пастух неуклюже перекрестился. – А зачем тебе, Колёк, антилопа? Лето ведь – мясо испортится!

— Мне не мясо, мне рога нужны, я из них лекарство сделаю! Дочка у меня сильно хворает, уже третий год.

Ранним утром, едва только рассвело, Савушкин взял ружье и отправился в лощину. Туман тугими лентами покрывал степь, и сквозь белые кружева синели одинокие берёзы, похожие на старинные корабли, застрявшие во льдах. Савушкин исходил всю лощину, пролазил все перелески, но не нашел следов антилопы. Он знал, что ничего не найдет. Так уж, видно, суждено. Суждено видеть стеклянные глаза дочки, которая с тоской смотрит куда-то внутрь себя, как будто чувствует, как по её крошечному телу крадется боль. Боль, похожая на большую черную кошку.

Нещадно палило полуденной солнце, и воздух, словно горячий жир, стекал густыми струями на землю. Нужно было возвращаться назад. Савушкин спустился с холма и заплакал. По его лицу, мешаясь с потом, текли слезы и, будто кислота разъедали кожу… Она молчит, просто смотрит внутрь себя и молчит, потому что знает: никто не поможет. И ты видишь, как твой ребёнок в одиночестве блуждает по бесконечным лабиринтам боли.

Вдруг Савушкин замер. В овражке, прорытом вешними водами, стояла антилопа.

Совсем близко, под самым носом, шагах в двадцати. Савушкин осторожно снял с плеча ружьё, взвёл курки, антилопа смотрела на него, но почему-то не убегала.

— Стой, миленькая, стой!- шёпотом уговаривал её Савушкин. Он шагнул влево и увидел рядом с антилопой детёныша. Малыш примостился возле матери, на траве, поджав тонкие ножки, и, сморённый жарой, устало смотрел куда-то в сторону. Мать стояла возле него, закрывая своим телом от палящего солнца. Прохладная тень, будто фиолетовое покрывало, лежала на сонно вздрагивающей головке детёныша. Савушкин вздохнул и попятился назад…

Солнце жгло прокалённую землю. Дочка сидела на крыльце и ела землянику, которую он нарвал в овраге перед самым селом.

— Вкусно, миленькая?

— Вкусно!

Савушкин наклонился и погладил её мягкие волосы. На голову ребёнка, будто фиолетовое покрывало, легла прохладная тень.

(По А. Владимирову)

Предварительный просмотр:

Читая Гоголя.

Гоголь велик в каждом своём зрелом, то есть в каждом гоголевском произведении.
«Ревизор», или «Мёртвые души», или «Игроки», или «Шинель» — это образцы истинно мировой литературы, это язык мира, на котором человек познает человечество.
В определённом смысле Гоголь близок к другому русскому гению – Менделееву, потому что, подобно менделеевской таблице химических элементов, он создаёт таблицу человеческих образов и характеров.
Здесь у него свой метод: он рассматривает то или иное свойство человека – жадность, грубость, хвастовство, беспредельную отвагу или ничтожество, персонифицирует эту черту в одном образе и соответственно получает Плюшкина, Собакевича, Хлестакова, Тараса Бульбу или Шпоньку.
Конечно, он не закончил эту работу, но, кажется, никто в мировой литературе не сделал в этом направлении столько же. 6.Даже Бальзак. 7. Даже Диккенс.

Бросим взгляд на творчество в целом, и тогда мы увидим, что он был предтечей если не всех, так очень многих современных литературных направлений.
Разве «Шинель» не предшествует современному реализму? 10. А что такое современный мистицизм в литературе? 11. Это «Вий» или «Портрет».

12. Школе исторического романтизма в её современном виде предшествовал «Тарас Бульба». 13. Это отнюдь не рыцарский роман, но в то же время подлинный романтизм.

14. Художественно-социологическим исследованиям предшествовали «Мёртвые души».

15. Художественному бытописанию – «Старосветские помещики», «Коляска».

16. Детектив? 17. Это – «Игроки».

18. Водевиль? 19. Это – «Женитьба».

20. Эссе? 21. Это «Выбранные места из переписки с друзьями», «Театральный разъезд».

22. Кажется, ни один писатель за всю историю существования художественной литературы не угадал столько путей, столько возможностей, заложенных в литературе.

(По С. Залыгину)

Сочинение- рассуждение

Гоголь… Мы изучаем в школе многие произведения этого великого русского писателя, такие как «Ночь перед Рождеством», «Тарас Бульба», «Ревизор», «Мертвые души» и другие. Но, к сожалению, не особенно задумываемся над тем огромным вкладом в современную русскую литературную школу, который внес Николай Васильевич Гоголь. С. Залыгин в своей статье рассматривает роль Н.В. Гоголя, его творчества в мировой литературе.

В самом начале С. Залыгин стремиться убедить читателя в том, что Гоголь велик в каждом своем произведении, а его вклад в мировую литературу нельзя недооценивать, так как ни Бальзак, ни Диккенс не сделали в своем творчестве столько же, сколько привнес Гоголь. Далее автор поясняет, что Гоголь является предтечей почти всех современных литературных направлений. И, действительно, что ни произведение, то направление в литературе: мистицизм, реализм, романтизм, художественно-социологическое исследование, детектив, водевиль, эссе. Залыгин показывает безграничность сделанного Гоголем, используя приём беглого перечисления литературных направлений, в которых работал писатель. Динамику и ритм рассуждению придают синтаксический параллелизм (предложения 12-21)и неполные предложения (15-21). Чтобы привлечь внимание читателя, создать ощущение свободной беседы, автор использует прием сравнения («таблица Менделеева – таблица человеческих образов»), скрытое обращение к читателю (предложение8), мнение мнимого оппонента (предложение13). Кроме вышеперечисленного предложенный текст несет в себе точную информацию об особенностях творчества великого мастера. Это серьёзный настрой на исследование создает четкая структура доводов, достоверность приводимых примеров, использование литературоведческих терминов (персонифицирует, литературное направление, реализм, романтизм и т.п.)»

Рассуждение Залыгина столь убедительно, столь логично и аргументированно, что вывод сделанный автором в конце текста, каждый читатель воспринимает как свой собственный.

Я полностью разделяю точку зрения С. Залыгина на поднятую проблему. Безусловно, статья заставила нас по-другому посмотреть на гений Гоголя. Ведь, действительно, ни один писатель за всю историю существования художественной литературы «не угадал» столько литературных направлений, сколько увидел и показал Николай Васильевич Гоголь.

Читая Гоголя.

1.Гоголь велик в каждом своём зрелом, то есть в каждом гоголевском произведении.

2.«Ревизор», или «Мёртвые души», или «Игроки», или «Шинель» — это образцы истинно мировой литературы, это язык мира, на котором человек познает человечество.

3.В определённом смысле Гоголь близок к другому русскому гению – Менделееву, потому что, подобно менделеевской таблице химических элементов, он создаёт таблицу человеческих образов и характеров.

4.Здесь у него свой метод: он рассматривает то или иное свойство человека – жадность, грубость, хвастовство, беспредельную отвагу или ничтожество, персонифицирует эту черту в одном образе и соответственно получает Плюшкина, Собакевича, Хлестакова, Тараса Бульбу или Шпоньку.

5.Конечно, он не закончил эту работу, но, кажется, никто в мировой литературе не сделал в этом направлении столько же. 6.Даже Бальзак. 7. Даже Диккенс.

8.Бросим взгляд на творчество в целом, и тогда мы увидим, что он был предтечей если не всех, так очень многих современных литературных направлений.

9.Разве «Шинель» не предшествует современному реализму? 10. А что такое современный мистицизм в литературе? 11. Это «Вий» или «Портрет».

14. Художественно-социологическим исследованиям предшествовали «Мёртвые души».

15. Художественному бытописанию – «Старосветские помещики», «Коляска».

16. Детектив? 17. Это – «Игроки».

18. Водевиль? 19. Это – «Женитьба».

20. Эссе? 21. Это «Выбранные места из переписки с друзьями», «Театральный разъезд».

(По С. Залыгину)

Предварительный просмотр:

Даже самые развитые люди, я заметил, глубоко убеждены в том, что жить духовной жизнью – значит ходить в театры, читать книги, спорить о смысле жизни. Но вот в «Пророке»:

Духовной жаждою томим,

В пустыне мрачной я влачился…

Чего же не хватало пушкинскому герою – споров, театров и выставок? Что это значит – духовная жажда?

Духовность не то, что культура поведения или образованность. Огромное количество людей, не имея образования, обладает высочайшей силой духа. Интеллигентность – не образованность, а духовность. Отчего самые тонкие ценители искусства бывают порой негодными людьми? Да потому, что чтение книг, посещение театров и музеев, не есть духовная жизнь. Духовная жизнь человека — это его собственное стремление к высокому, и тогда книга или театр волнуют его, потому что отвечают его стремлениям. В произведениях искусства духовный человек ищет собеседника, союзника – ему искусство нужно для поддержания собственного духа, для укрепления собственной веры в добро, правду, красоту. Когда же дух человека низок, то в театре и кино он лишь развлекается, убивает время, даже если он является ценителем искусства. Точно так же может быть бездуховным и само искусство – все признаки таланта на лицо, но нет стремления к правде и добру и, значит, нет искусства, потому что искусство всегдадухоподъемно, в этом его назначение.

Бывает и обратное: есть добрые, способные любить и надеяться люди, которые не знали в детстве и в юности высших духовных стремлений, не встречались с ними. Такие люди не нарушают моральных законов, но бездуховность их сразу видна. Добрый и работящий человек, но не мучается его душа, не может, не хочет он выйти за круг бытовых забот.

Чего жаждет человек, когда у него духовное томление? Обычно желания делят на высокие и низкие, добрые и дурные. Но разделим их по иному принципу: на конечные и бесконечные. Конечные желания могут быть осуществлены к такому-то числу; это желания приобрести, получить, достичь, стать… Но никогда не исполнятся полностью, не исчерпают себя желания бесконечные – назовём их стремлениями: «священный сердца жар, к высокому стремленье» (Пушкин). Бесконечно стремление к добру, неутолима жажда правды, ненасытен голод по красоте…

(С. Соловейчик)

Основные проблемы:

Проблема духовности (необходимо ли современному это человеку понятие? Что значит «жить духовной жизнью» в современную нам эпоху?
Проблема истинного содержания понятия духовности (не подменяется ли сегодня это понятие другими?);
Проблема духовности в искусстве (можно ли говорить о духовности/бездуховности искусства?)

Авторская позиция:

Духовность – то качество, которое многие сегодня хотели бы в себе развить, к которому часто бессознательно стремится каждый из нас; духовность – это сила духа, активное стремление к правде, поиск, возможно, идеала;

Предварительный просмотр:

В материальном мире большое не уместишь в малом. В сфере же духовных ценностей не так: в малом может уместиться гораздо большее, а если в большом попытаться уместить малое, то большое просто перестанет существовать.

Если есть у человека великая цель, то она должна проявиться во всем – в самом, казалось бы, незначительном. Надо быть честным в незаметном и случайном: тогда только будешь честным и в выполнении своего большого долга. Большая цель охватывает всего человека, оказывая в каждом его поступке, и нельзя думать, что дурными средствами можно достигнуть доброй цели.

Поговорка «Цель оправдывает средства» губительна и безнравственна. Это хорошо доказал Достоевский в «Преступлении и наказании». Главное действующее лицо этого произведения Родион Раскольников думает, что убив отвратительную старушонку-ростовщицу, он добудет деньги, на которые сможет достигнуть великих целей и облагодетельствовать человечество, потерпит внутреннее крушение. Цель далека и несбыточна, а преступление реально. Оно ужасно и ничем не может быть оправдано. Стремиться к высокой цели низкими средствами нельзя. Надо быть одинаково честным как в большом, так и в малом.

Общее правило: блюсти большое в малом – нужно, в частности, и в науке. Научная истина дороже всего, и ей надо следовать во всех деталях научного исследования и в жизни ученого. Если же стремиться в науке к «мелким» целям — к доказательству «силой», вопреки фактам, к «интересности» выводов, к их эффективности или к любым формам самопродвижения, то ученый неизбежно терпит крах. Может быть, не сразу, но в конечном счете! Когда начинаются преувеличения полученных результатов исследования или даже мелкие подтасовки фактов и научная истина оттесняется на второй план, наука перестает существовать, и сам ученый рано или поздно перестает быть ученым.

Соблюдать большое надо во всем решительно. Тогда все легко и просто.

(ПО Д.С. Лихачеву)

Предварительный просмотр:

(1)Человек должен быть интеллигентен! (2) А если у него профессия не требует интеллигентности? (3) А если он не смог получить образование: так сложились обстоятельства? (4) А если окружающая среда не позволяет? (5) А если интеллигентность сделает его белой вороной среди его сослуживцев, друзей, родных, будет просто мешать его сближению с другими людьми?

(6) Нет, нет и нет! (7) Интеллигентность нужна при всех обстоятельствах. (8) Она нужна и для окружающих, и для самого человека.

(9) Но прежде всего определим, что такое интеллигентность.

(10) Многие думают: интеллигентный человек – это тот, который много читал, получил хорошее образование (и даже по преимуществу гуманитарное), много путешествовал, знает несколько языков.

(11) А между тем можно иметь всё это и быть неинтеллигентным и можно ничем этим не обладать в большой степени, а быть всё-таки внутренне интеллигентным человеком.

(12) Интеллигентность не только в знаниях, а в способностях к пониманию другого. (13) Она проявляется в тысяче мелочей: в умении уважительно спорить, вести себя скромно за столом, в умении незаметно (именно незаметно) помочь другому, беречь природу, не мусорить вокруг себя окурками или руганью, дурными идеями (это тоже мусор, и ещё какой!).

(14) Интеллигентность – это способность к пониманию, к восприятию, это – терпимое отношение к миру, и к людям.

(15) Интеллигентность надо в себе развивать. (16)Тренировать – тренировать душевные силы, как тренируют физические. (17) А тренировка возможна и необходима в любых условиях.

(18)Тренировка физических сил способствует долголетию – это понятно. (19)Однако меньше понимают, что для долголетия необходима и тренировка духовных и душевных сил.

(20) Дело в том, что злобная и злая реакция на окружающее, глупость и непонимание других – это признак духовной и душевной слабости, человеческой неспособности жить… (21) Толкается в переполненном автобусе слабый и нервный человек, измотанный, неправильно на все реагирующий.

(22) Ссориться с соседями тоже человек, не умеющий жить, глухой душевно.

(23) Эстетически невосприимчивый человек – тоже человек несчастный.(24) Не умеющий понять другого человека, приписывающий ему только злые намерения, вечно обижающийся на других – это тоже человек, обедняющий свою жизнь и мешающий жить другим. (25)Душевная слабость ведет к физической слабости. (26) Я не врач, но я в этом убежден. (27)Долголетний опыт меня в этом убедил.

(28) Приветливость и доброта делают человека не только физически здоровым, но и красивым! (29) Да, именно красивым!

(30) Лицо человека, которое часто искажается злобой, становится безобразным, а движения этого человека лишены изящества – не прочитанного изящества, а природного, которое гораздо дороже.

(31) Социальный долг человека – быть интеллигентным. (32) Это долг и перед самим собой. (33) Это долг его личного счастья и «ауры доброжелательности» вокруг него и к нему.

(По Д.С. Лихачеву)

Предварительный просмотр:

Любите ли вы литературу, как люблю ее я? То есть любите ли вы читать книги? Затратное занятие. Но это как посмотреть. Есть книги, не сокращающие жизнь на часы, что потрачены на их чтение, а удлиняющие ее. Словно побывал в местах, где никогда не был, сошелся с людьми, с которыми никогда не пересекся, они стали близкими, часто ближе друзей, реальнее друзей, откровеннее самых близких людей.

Человек узнает из книг то, что он уже знал о себе, но не знал, что знает. Есть и другие. Потраченное на них время вычеркнуто из жизни. Будто просидел три часа на бесполезном собрании. После таких книг становишься только глупее.

Вечная проблема выбора. Электронные версии толстых журналов немного облегчают жизнь. Можно спокойно полистать, присмотреться, принюхаться. Но полиграфия нынче быстрая, книгу издают за две-три недели. А в «толстяках» редакционный цикл – полгода, а то и больше. Ничего удивительного, что многие писатели предпочитают не связываться с журналами, а сразу несут рукопись в издательство. Так и получается: заходишь в любой книжный – глаза разбегаются. Хочется купить все. Как голодный перед колбасной витриной. Но уже знаешь, что не всё съедобное. А что съедобное и что несъедобное? На обложках рейтинговые звезды не вытиснены. А те, что вытиснены, враньё. Плавали, знаем, успели распробовать.

Экспансия коммерческой литературы сужает круг потенциальных читателей, которых в России осталось не так уж много. Казалось бы, что за беда? Читают – и пусть себе. Всё лучше, чем пьянствовать. Но не так-то всё просто.

Есть книги, без которых можно спокойно прожить. Есть телевизор, есть газеты, есть компьютерные стрелялки. А есть книги, без которых жить трудно. И если в юности не попалась книга, перепахавшая всю душу, читатель для литературы потерян. Он будет жевать литературный попкорн в полной уверенности, что читает книгу, а к животворной литературе никакого отношения не имеет. И таких читателей становится всё больше.

Но неужели всё так безнадежно? Неужели читателю, любящему живую книгу, остается утешаться нетленной классикой? К счастью, нет. Поразительная закономерность. Живая книга чудом пробивается к читателю. И диктат рынка ей не слишком большая помеха.

(по В. Иванову)

Работы учащихся.

Я с большим интересом прочитала статью В. Иванова, в которой автор задается вопросом: «Стоит ли читать все книги подряд?» Данная проблема является актуальной в настоящее время, т.к. современному читателю предлагается огромный выбор литературных произведений на любой вкус, и определиться в таком многообразии о том, что что действительно нужно читать, а что необязательно, достаточно сложно.

Комментируя данную проблему, автор говорит, что есть книги, не сокращающие жизнь на часы, что потрачены на их прочтение, а удлиняющие ее, т.к. из таких книг человек узнает о себе что-то новое, духовно развивается. Также В. Иванов приводит в пример другие книги, после чтения которых у человека возникает ощущение, что он просидел несколько часов на бесполезном собрании, и время, которое потрачено на них, просто-напросто вычеркнуто из жизни. От таких книг человек становится только глупее.

Авторская позиция выражена явно. В. Иванов уверен, что есть книги, без которых можно спокойно прожить. Такие книги не оставляют на человеке никакого следа, они быстро забываются, и чтение, действительно, становится пустой тратой времени. Но, по мнению автора, есть и другие книги, без которых человеку прожить трудно. Эти книги переворачивают всю душу человека, производят на него настолько огромное впечатление, что ему кажется, что после чтения такой книги, изменилась вся его жизнь. Именно такие книги остаются в памяти человека надолго, и их чтение нельзя назвать пустой тратой времени.

Я полностью согласна с позицией автора и считаю, что из множества книг, которые человек читает за всю жизнь, далеко не все произведения производят хоть какое-то впечатление на человека. Но на вопрос: стоит ли читать все книги подряд?- я бы ответила, что большинство их них действительно стоит читать, т.к. если человек не прочтет книгу, то он и не узнает, достойна ли эта книга прочтения.

В романе Джека Лондона «Мартин Иден» на Мартина, главного героя романа, производит впечатление книга Герберта Спенсера «Основные начала». Эта книга заинтересовала его сразу, как только он начал читать: «Наступило утро, а он все еще читал. Было не до сна… Он зачитался, забыл обо всем на свете». «Но теперь, читая Спенсера, он понял нечто новое, такое, что осталось бы для него за семью печатями, проплавай он и прошатайся хоть всю жизнь». Таким образом, данная книга повлияла на мировоззрение Мартина Идена.

В заключение хотелось бы отметить, что из многообразия книг человеку нужно постараться найти настоящую, живую книгу, которая донесет до читателя что-то важное, заставит задуматься, впечатлит.

(Черняк Юлия, 2014год)

Я с большим интересом прочитала статью В. Иванова о литературе. В приведенном тексте он рассуждает о большом разнообразии книг, о их темах, жанрах. Однако автор говорит и о неполезных человеку литературных произведениях. Именно проблему «литературного мусора» поднимает В. Иванов.

Комментируя эту проблему, автор сравнивает книжные магазины с колбасными лавками. Но разве много сейчас книг, цепляющих за душу? Размышляя, автор приходит к выводу, что всего в мире не так уж много поучающих книг, что многие книги не дают пользы человеку, не выполняют главную функцию: «восчеловечить» человека.

Позиция автора очевидна: он говорит о том, что книги теряют свою полезность обществу, в книжных магазинах становится слишком много коммерческой литературы, несущей только развлекательный характер. Экспансия коммерческой литературы сужает круг потенциальных читателей. С сожалением отмечает автор, что все меньше попадается книг, способных «перепахать всю душу».

Я полностью согласна с позицией автора. В моей жизни подобных книг было мало. В основном школьная литература. Однако через эти книги мы обретаем собственное мнение о каких-либо событиях истории: войны, революции и т.п. Но особенно мне понравился роман Михаила Афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита». Это произведение дает возможность одиннадцатиклассникам размышлять, фантазировать, мечтать, видеть добро и зло, сопоставлять их, дает осознать цену ошибки и неправильного выбора. Вот это действительно книга! Именно такие книги нужны людям.

Таким образом, можно сказать, что человеку стоит тщательно выбирать литературные произведения. Надеюсь, в скором времени литературу будет фильтровать в наших книжных магазинах, чтобы люди читали и получали пользу. (Перовская Елена, 2014)

Каждый из нас хоть раз в жизни вставал перед вопросом: «Что почитать?» Некоторые в такой ситуации спрашивают совета у друзей и знакомых, другие ищут рекомендации в журналах и интернете, совсем немногие идут в библиотеки. Но как понять, которая из предложенных книг достойна прочтения? Какая из них заденет что-то в душе, вызовет настоящую отдачу, останется в памяти навсегда? Как узнать из множества ту, что не станет бесполезным грузом? Именно эту проблему – проблему выбора правильных книг – поднимает в представленном нам отрывке статьи В. Иванов.

Комментируя проблему, автор сравнивает читателей в поиске с голодным перед колбасной витриной, который не знает: что съедобно, а что нет. Он также отмечает две особенности современного издания книг – исчезновение журналов, в которых печатались отрывки произведений, и экспансию коммерческой литературы. Все это помогает читателю осознать ситуацию в современном мире и глубже проникнуться мыслью Иванова.

Позиция автора по отношению к проблеме выражена четко. Он объясняет, что если в юности человеку не попалась книга, перевернувшая душу, он будет потерян для литературы, не сможет отличить книги, удлиняющие жизнь на часы, потраченные на их прочтение, от тех, что, наоборот, сокращают. Он просто не будет понимать, что читает бессмысленный «литературный попкорн», а не настоящие книги. Однако, по мнению писателя, «живая книга» пробьется к читателю, несмотря на условия рынка.

Я полностью согласна с позицией автора. Как много может изменить хорошая книга, прочитанная в нужный момент, как сильно повлияет она на человека! Вспомним, например, всемирно известное произведение Рея Брэдбери «451 градус по Ференгейту». Прочитанная случайно книга, в мире, где книги запрещены, заставила главного героя полностью изменить свою жизнь, бросить все и присоединиться к повстанцам. Впрочем, иногда на жизнь человека влияет не прочтение книги, а ее написание. Нельзя не вспомнить роман Булгакова «Мастер и Маргарита», весь сюжет которого завязан на книге, написанной Мастером. Книга, которая безвозвратно изменила не только его, но и судьбы многих персонажей.

Таким образом, в книгах заключена великая сила, способная изменить мир, и люди определенно должны относиться к их выбору тщательно.

(Кофанова Виктория, 2014)

Предварительный просмотр:

(1)В купе поезда, куда я вошел с опозданием, человек с одной рукой, судя по возрасту, инвалид войны, надевал миловидной, молодящейся даме мягкие тапочки с розочками-аппликациями на носках.

(2)Обутая и ободренная, дама ушла в коридор, скучая, смотрела в окно. (3)Инвалид принялся заправлять постели.

(4)Ничего не скажешь, делал он эту работу одной рукой довольно ловко, хотя и не очень споро, — привык, видать, заниматься домашними делами. (5) Но одна рука есть одна рука, и он устал изрядно, пока заправил две постели.

(6) – Мурочка! (7) Всё в порядке, — известил он даму и привел к столику.

(8)Дама вошла в купе, пальчиком подправила не совсем ловко заделанную под матрац простыню и победительно взглянула на меня: «Вот как он меня любит!»

(9) Инвалид, по-собачьи преданно перехватив её взгляд, будто подтвердил: «Вот как я её люблю!»

(10) Потом они препирались насчет нижнего места, и дама снисходительно уступила:

(11) – Ну, хорошо, хорошо! – (12) Поцеловала усталого спутника, мужа, как потом выяснилось, пожелала ему спокойной ночи и стала устраиваться на нижнем месте.

(13) Сходив в туалет, инвалид попытался молодецки вспрыгнуть на вторую полку – не получилось. (14) Он смущался, начал извиняться передо мной, спрашивать у Мурочки, не потревожил ли её.

(15) – Да ложись ты, ради Бога, ложись! (16) Что ты возишься? – строго молвила дама, и супруг её снова заизвинялся, заспешил.

(17) Дело кончилось тем, что мне пришлось помочь ему взобраться на вторую полку. (18) Поскольку мы были оба фронтовики, то как-то и замяли неловкость, отшутились. (19) Познакомились. (20) Инвалид был известный архитектор, ехал с ответственного совещания, жена его сопровождала, чтобы ему не так трудно было в пути.

(21) Долго не мог уснуть архитектор на второй полке, однако шевелиться боялся: не хотел тревожить свою Мурочку. (22) И я подумал, что любовь, конечно, бывает очень разная и ,наверное, я её понимаю как-то упрощенно, прямолинейно или уж и вовсе не понимаю. (23) Во всяком случае, такую любовь, если это в самом деле любовь, мне постичь было непосильно.

(По В.П. Астафьеву)

Виктор Петрович Астафьев — (1 мая 1924, Овсянка, близ Красноярска — 29 ноября 2001, Красноярск) — советский и российский писатель. Герой Социалистического Труда (1989). Лауреат двух Государственных премий СССР (1978, 1991). Автор рассказов и повестей: «Конь с розовой гривой», «Васюткино озеро», «Царь-рыба» и др.

Предварительный просмотр:

Наукой заниматься трудно. Это хорошо знает тот, кто посвятил ей жизнь. Научное призвание всегда связано с большой долей риска и смелости, поскольку учёный взваливает на свои плечи заведомо трудную ношу и обязан проявлять поистине изощрённое терпение в своей работе, не говоря уже о ежедневно переживаемой им драме личной борьбы с интеллектуальной темнотой во имя достижения ясности. Научная мысль примечательна тем, что она является одним из организующих начал человеческой психики и что направлена на сохранение, постоянное обновление, исправление, пересмотр результатов своей деятельности. Именно поэтому она предполагает смелость, постоянство, упорство, что и придает будничному труду учёного подлинный драматизм.

Наукой заниматься не только трудно. Наукой заниматься необходимо. Исследовательская деятельность – мудрый педагог – воспитывает личность, развивает память и наблюдательность, точность и тонкость мышления. По-моему, чем больше людей получают навыки исследования, тем лучше обществу. При помощи ума человек может не только познать мир, но может своей волей изменять среду обитания, создавать новое качество, не существовавшее до того в природе.

Наукой заниматься не только необходимо. Во-первых, преодоленная трудность приносит маленькое, но достаточно сильное, яркое счастье, вызывает желание повторить собственный подвиг и вновь испытать сладость победы. Во-вторых, исследовательская деятельность придает смысл повседневности. В-третьих, настоящий ученый получает удовольствие от самой черновой, собственноручно выполняемой работы.

Предмет познания неисчерпаем не только для разума, но и для нашей любви, наших чувств. «Почему вы всю жизнь занимаетесь червями?» — спросили одного учёного. «Червяк такой длинный, а жизнь такая короткая,» — ответил он. Давно прозвучали эти слова, и вот недавно в одном из городков Австралии открыли…музей червей. Там посетителям предлагают почувствовать себя в роли червяка, проползти по лабиринту, побывать «внутри» червяка. Вы хотели бы посетить этот музей? Хотели бы сводить туда своих детей? Вы гордились бы этим музеем, если бы он был в вашем городе, рассказывали бы о нем гостям? А вы подумайте, ведь началось все с любви исследователей-одиночек к своим предметам исследования.

Наукой приятно заниматься потому, что она, как зонтик над головой, уберегает от мелких, въедливых, обвальных неприятностей, не позволяя им властвовать душой. Обида на товарища, сказавшего не то или не так, критика со стороны начальства. Скандал в семье, непонятное недомогание – любой негативный фактор теряет силу, как только мы погружаемся в мир собственных исследований. Даже самый искусный мозг не способен одновременно классифицировать накопленный материал и накопленные неприятности. В этом плане наука целебна для здоровья. Наука помогает пережить даже беду, поскольку, хоть и на короткий срок, но сильно и крепко овладевает пострадавшим сознанием.

(По В. Харченко)

Предварительный просмотр:

(1)Какое же зеркало жизни наш язык! (2) Нет, он поистине велик, оставаясь и поныне свободным, правдивым. (3) Все приемлет, на все отзывается, как пушкинское эхо, больше того — он вберет и чужестранные слова и научит их плодить новые формы (не клонировать!) от устаревших и заемных слов. Беда только, что все это идет порой в безобразном, безграмотном смешении.

(5) Так, за короткий срок сумели обрусеть и даже размежеваться по значению такие привычные в среде спорта слова, как «фанатик» и «фанат», а теперь и «Фан», и даже религиозный фанатизм приобретает иную окраску. (6) Были когда-то «поклонники», даже «клакёры» (франц.) театральные, а теперь фанатики размежевались с «фанатами». Есть еще футбольные фанаты (не «болельщики», эстрадные.

(8) Даже старомодное «приватный», когда-то редко встречаемое в обыденной речи, в словаре В. Даля толкуемое как «частный», «личный», «особенный», «домашний» («приватная беседа»), мы сумели так национализировать, что слово»приватизация» даже в бытовом, всегда чутком на оттенки языке приобрело пренебрежительное звучание, став «приХватизацией». (9) А ведь известно, что слово, герой, явление, попавшее в народный язык, в фольклор, анекдот, становятся уже «нашими», «свойскими», как остроумные словечки из фильмов Данелия, Рязанова, Гайдая.

(10) Всюду языковое разноцветье. (11) Какое поле для наблюдения лингвистов, литераторов, актеров! (12) Но как необычно, одухотворенно звучат в нашей сверхделовой речи старинные слова, которые ушли временно, но ждут на страницах классиков и ждут светлых дней.

(13) Ни в коем случае не стоит закрывать глаза на то, что, кроме иноязычных слов, нас захлестывает и уголовная лексика. (14) Откуда пришли эти «крутые», «прикольные», «крыши», «клеевые»? (15) Их источник ясен. (16) Но почему они расцветают среди вполне приличной молодежи, звучат с экрана, пестрят в печати?

(17) Этот разговор может продолжить каждый, кто радеет за наш язык. (18) Он ведь и сейчас «великий, могучий, правдивый и свободный». (19) Только портим мы его сами, забывая о том, что он живой, поэтому не надо обижать его пошлостью, чужим сором, ненормативной лексикой, канцелярскими изысками, несовместимой мешаниной.

( По Т. Жаровой)

Сочинение-рассуждение (часть С).

Таисия Васильевна Жарова – член Союза журналистов, ветеран Великой Отечественной войны. Основная тема ее творчества – судьба русского языка. Не исключением стала предложенная статья.

Одной из проблем, затронутых автором, является безграмотное смешивание слов в языке. Т.В. Жарова утверждает, что всюду языковое разноцветье. Что же настораживает автора? Изменения в лексическом составе русского языка отражают изменения в обществе. В своей статье она задает вопрос о словах: почему уголовная лексика вошла в нашу повседневную речь? Почему такие слова, как «крутые», «прикольные», «крыши» звучат в нашей речи, пестрят в печати?

В конце статьи автор четко выражает свою позицию: не надо обижать язык пошлостью, чужим сором, ненормативной лексикой, канцелярскими изысками, несовместимой мешаниной.

Я полностью разделяю точку зрения автора статьи. Этот текст вызывает у меня размышления о том, что нашему народу, выражаясь словами И.С. Тургенева, дан «великий, могучий, правдивый и свободный язык». Во-первых, за тысячелетнюю историю Руси на русском языке были написаны великие произведения, начиная с шедевра древнерусского ораторского искусства «Слова о полку Игореве» и заканчивая современной литературой. Во-вторых, страшно представить, что мы можем утратить красоту, богатство русского языка, употребляя в речи какие-то убогие, невыразительные слова. Справедливость моих слов доказывает героиня повести Ильфа и Петрова «12 стульев». Элла Щукина (Эллочка-людоедка) — жена инженера Щукина; в общении легко обходится тридцатью словами. Но это не пример для подражания.

Таким образом, необходимо бороться за чистоту русского языка: в первую очередь, запретить СМИ выпускать в эфир передачи, ведущие, а также участники которых употребляют сниженную лексику; следить за качеством публикаций в журналах и газетах. Я считаю, что цензура нужна, ведь за прошедшее время благодаря таким мастерам слова, как: Пушкин, Гоголь, Толстой, Горький – появилась потрясающая русская классическая литература.

Предварительный просмотр:

Когда каратели устроили засаду на нас около села Озерцы, озерцовские крестьяне окольными путями стали пробираться в лес, пытаясь спастись от фашистов. Старший гестаповец решил, что крестьяне идут в лес, чтобы предупредить партизан. Была дана команда, и каратели стали ловить перепуганных жителей, принялись жечь дома. Ни объяснения, ни мольбы взрослых, ни слезы детей не помогли. В течение какого-нибудь часа разъяренные плачем хватали подряд жителей, убивали, бросали в горящие хаты. Из трехсот тридцати хат села Озерцы каратели сожгли триста двенадцать, а четыреста человек они расстреляли. Так фашисты дали понять, что заложниками нашей партизанской войны будут отныне мирные жители.

Чтобы отвлечь внимание врага и уберечь население близ лежащих деревень, мы решили взорвать поезд гораздо западнее, на железной дороге Ковель — Ровно.

Маликов, инженер по специальности, с двенадцатью бойцами взяли мины и отправились к намеченному месту. Они расположились около железнодорожного полотна и с наступлением темноты незаметно подползли к будке стрелочника.

Старик-стрелочник охотно рассказал, что поезда здесь ходят часто и сильно груженные, в сторону фронта идут с войсками и вооружением, на запад – с ранеными, обмороженными и награбленным имуществом. Поняв, что наши хотят сделать, старик, помолчав, сказал:

— На меня, понятно, фрицы всех собак повесят, а как с остальным народом быть? Их ведь постреляют, как в Озерцах!

Оказалось, что для патрулирования железной дороги немцы уже успели мобилизовать крестьян из ближайших деревень и предупредили, что , если будет совершена диверсия, всех ждет расстрел. Сторожевые посты из крестьян стояли метрах в пятидесяти друг от друга вдоль полотна.

Крестьяне, знавшие о судьбе жителей Озерцов, тем не менее, не стали отговаривать наших, все обсуждали только, как удачнее произвести взрыв. Маликову, понимавшему, что мирное население не пощадят, трудно было принять решение.

Положение спасла одна пожилая крестьянка, которая предложила:

— А вы нас, ребятки, вяжите и делайте свое дело. Рты заткните, засветите в глаз, чтоб синячок позаметнее был.

— Ну, бить-то вас нам как-то не с руки!

— Да мы, соколики, сами поколотим друг друга, — ответила та же крестьянка.

«Сторожам» эта мысль понравилась. Пока наши закладывали мины, они тузили друг друга. Потом партизаны их связали и положили около поста, рядом с костром. Скоро появился поезд. Взрыв состава, груженного оружием, боеприпасами и другими военными материалами, был произведен блестяще. Шестьдесят вагонов, слетев с пути, разбились и сгорели.

С тревогой крестьяне ждали ответных действий врага. Но на этом расстрелов мирных жителей не последовало – видно, в уловку немцы все-таки поверили. А мы в очередной раз ощутили, насколько помогают нам, партизанам, мужество и самоотверженность мирного населения – женщин, стариков, детей. Если бы не они, и наш, и другие отряды, действовавшие на территории Украины и Белоруссии, были бы, скорее всего, обречены: слишком большие силы Вермахта бросили гитлеровцы на борьбу с партизанами. (По Д.Н. Медведеву)

Дмитрий Николаевич Медведев (1898-1954) – полковник, Герой Советского Союза, командир крупных партизанских отрядов во время Великой отечественной войны, писатель.

Предварительный просмотр:

Морякам снятся шторма, полярникам – льды и снега, пожарным – дым и огонь. Кожухову, хотя по годам своим войны он не видел, чаще всего снились разрывы снарядов.

Много всего пережил он за двадцать с лишним лет службы, но один пожар был самый страшный – горели склады боеприпасов на полигоне, километрах в шестидесяти от города. Когда Кожухов приехал туда, он мгновенно понял, что не знает, как тушить этот пожар: с раздирающим небо грохотом рвались снаряды, по всему полигону со свистом разлетались осколки. Автоцистерна и автонасос, закрепленные за полигоном, уже пытались добраться до очага пожара, но были опрокинуты, изувечены воздушной волной: повторять их маневр было бы безумием.

А огонь подбирался к главному складу, пожар следовало остановить во что бы то ни стало.

Кожухов стоял, смотрел на огонь и думал. Выход был один – пойти на смертельный риск.

— Я с тобой, — сказал старый генерал, начальник полигона. – Забудь про мои погоны, — рядовым.

Кожухов многое слышал о генерале, верил, что тот говорит искренне, но для задуманного нужны были лучшие из лучших. Из шагнувших вперед добровольцев он выбрал троих, все взяли ручные стволы и поползли по-пластунски. Метр за метром, всем телом вжимаясь в колею, они ползли, думая только об одном: как можно ближе подобраться к очагу.

Первым выбыл из строя Гулин – осколок врезался ему в предплечье, и Кожухов отправил лейтенанта назад, другой осколок попал Кожухову по каске и ,скользнув, чудом ее не пробил; третий, к счастью, небольшой на излете, распорол сапог Лаврову.

И тогда Кожухов, с горечью осознав, что дальше двигаться вперед бессмысленно, приказал отступить.

Они вернулись. Кожухов увидел полные отчаяния глаза генерала, и ему вдруг явилась чрезвычайно дерзкая мысль. Даже кровь вскипела от неожиданной этой мысли!

В стороне стоял тяжелый танк. А что, если снять с пожарной машины мощный лафетный ствол – тридцать литров воды в секунду, водяная пушка! — и приспособить, привязать его к танковому орудию?

Так и сделали. Привязали капроновой веревкой лафетный ствол рядом с орудием, нарастили рукава, Нестеров сел за рычаги, Кожухов и Лавров скорчились за башней, чтобы держать рукав, — и тяжелый танк пошел в атаку на огонь!

По броне лупили осколки, но их Кожухов теперь не боялся – лишь бы ходовую часть не повредило, а когда крупным осколком гусеницу все-таки заклинило и танк развернуло, очаг пожара был уже в сфере действия лафетного ствола и за несколько минут огонь был потушен…

— Сынки, — сказал тогда генерал, и на глазах у него появились слезы, — родные…

(По В. Санину)

Предварительный просмотр:

(1) В письме к жене 18 мая 1836 года Пушкин удивлялся: откуда взялись эти благоразумные молодые люди, «которым плюют в глаза, а они утираются» вместо того, чтобы защитить свою честь? (2) Иногда кажется, что мы вышли из шинелей именно этих смирных людей. (3) Звон упругой стали более не слышится нам в слове честь.

(4)Откроем словарь Даля, чтобы вспомнить, во имя чего ставилась на карту жизнь, полная великих надежд и гениальных замыслов. (5)Итак, «честь — внутреннее нравственное достоинство человека, доблесть, честность, благородство души и чистая совесть». (6)И тут же примеры: «Человек незапятнанной чести. По чести… Уверяю вас честью. Поступок, несовместимый с честью… Знал бы ты честь… Поле чести… Честь моя требует крови…».

(7)Дуэль! (8)Только этот разряд убийственной силы мог стремительно восстановить нравственное равновесие. (9) Подлец знал, что его подлость может быть наказана не взиманием штрафа через год по приговору суда, а сегодня вечером. (10) Самое позднее — завтра утром. (11) Пошляк не говорил двусмысленностей вслух, остерегаясь немедленного возмездия. (12) Сплетник вынужден был осторожничать. (13) В грозном свете дуэльных правил слово быстро отливалось в свинец.

(14) А как же Пушкин? (15)Какая непоправимая и бессмысленная гибель…

(16)Да, непоправимая, но не бессмысленная. (17)Да, «невольник чести», но ведь чести!

(18)3а год до дуэли Пушкин писал графу Репнину: «Как дворянин и отец семейства, я должен блюсти честь и имя, которое оставлю моим детям». (19)Вот и всё, что остаётся детям: честь и имя. (20)Всё остальное им не нужно, всё остальное — неважно. (21)Очевидно, нам ещё многое предстоит пережить и передумать, чтобы вернуться к пониманию этой истины.

(По Д. Шеварову)

Предварительный просмотр:

(1)Писатель живет ради них, своих читателей и зрителей. (2)В романах, повестях, рассказах автор непременно – порою даже непроизвольно – делится своим жизненным опытом, своими размышлениями, страданиями и надеждами.

(3)Позже письма могут донести до автора мнение тех, ради кого все его неусыпные думы, смятения, его беззащитная откровенность, его труд. (4)Один из читателей в своем письме вспоминает, как однажды в Доме литераторов он услышал от меня строки стихотворения, автора которого я сейчас с уверенностью назвать не могу:

(5)А люди ищут счастья,

Как будто

Счастье,

Счастье есть…

(6)Многие, очень многие вопросы читателей можно свести к такому общему смысловому знаменателю: что являет собой в реальности понятие «счастье»? (7)Интересуются и тем, бывал ли я когда-нибудь абсолютно счастлив. (8)Отвечаю сразу и не задумываясь: «абсолютно» не бывал никогда. (9)Как говорил Аркадий Исаакович Райкин, самый бессмысленный вопрос звучит так: «У вас всё хорошо?» (10)Разве хоть у кого-нибудь и когда-нибудь бывает всё хорошо?!

(11)А если бы вдруг и было… (12)Ощущать этакое безграничное, бездумное и беспечное счастье – это, на мой взгляд, безнравственно и грешно. (13)Ведь если даже у вас всё вроде сложилось благополучно, кто-то в то же самое время испытывает душевные и физические муки… (14)Классики русской литературы проникли в глубины общечеловеческих ситуаций, общечеловеческих конфликтов и психологических катаклизмов. (15)Они постигли непостижимые сложности бытия. (16)Что же они думают о столь желанном для каждого счастье? (17)Пушкин, как известно, писал: «На свете счастья нет, но есть покой и воля».(18) Под волей он разумел свободу.(19) Лермонтов искал «свободы и покоя» — и это было едва ли не самым сокровенным его стремлением. (20)Искал-то Лермонтов «покоя», а в реальности уподоблялся парусу, который «ищет бури, как будто в бурях есть покой!» (21) «Покой нам только снится…» — через много лет печально констатировал Александр Блок. (22)Быть может, во второй половине двадцатого века покой людям уже не снится. (23)Но всё же мы жаждем душевного покоя, в котором только и возможен творческий непокой и благотворный непокой в любой другой деятельности, необходимой людям. (24)Бессмертных житейское благоденствие посещало не часто. (25)Принято считать Гёте баловнем судьбы. (26)А вот Ираклий Андроников показал мне гётевское письмо, в котором «баловнем» сказано, что, если бы в его жизни был хоть один совершенно счастливый месяц, он бы и всю жизнь свою почитал счастливой. (27)Вот вам и «абсолютно»!

(28)На памятнике отца Лермонтова в Тарханах читаем:

(29)Ты жизнь мне дал,

Но счастья не дал.

(30)Ты сам на свете был гоним,

Ты жизни только зло изведал…

(31)Тяжко приходилось бессмертным. (32)«В жизни только зло изведал…»… (33)Это относилось и к самому поэту. (34)Но сколько мудрости и света подарил он людям?!

(По А. Алексину)

А 29. Укажите, между какими предложениями в тексте должна быть фраза: «Правда, великим была свойственна противоречивость мечтаний и действий».

1) между 14 и 15

2) между 18 и 19

3) между 19 и 20

4) между 24 и 25

А30 Определите стиль и тип речи текста.

художественный стиль; повествование и описание
публицистический стиль; рассуждение
разговорный стиль; повествование
научный стиль, рассуждение

А31 В каком из предложений есть фразеологизм?

В1. Назовите способ образования слова РАЗМЫШЛЕНИЯМИ______________________

В2. Из предложения 13 выпишите частицу, омонимичную предлогу._________________

В3. Из предложений 15-17 выпишите словосочетание, в котором используется связь ПРИМЫКАНИЕ_____________________________________________________________

В4. Среди предложений 12-16 найдите предложение, в котором сказуемое выражено прилагательным. Напишите его номер._________________________

В5. Среди предложений 1-6 найдите предложение с обособленным приложением. Напишите его номер. ________________________________

В6. Среди предложений 3-10 найдите все сложноподчиненный предложения. Напишите их номера. ___________________________________________

В7. Какое из предложений 14-22 синонимично предыдущему (выражает то же содержание), но отличается большей степенью обобщения? ____________________

В8. … Автор делится своими размышлениями с собеседником-читателем, впечатление беседы создается, благодаря такому синтаксическому средству, как ___

(предложения 20, 22). Очень активно используются ____, подчёркивающие логическую связь между предложениями и выделяющие ключевые слова (предложения 13,16,19,20,22,23,26,27).

…Текст читается с интересом и благодаря богатейшей лексике. Обратите внимание, как уместно используются, например, _____ (предложения 18,24,26), ____ (сравните предложения 14 и 24 или 31).

Список терминов:

фразеологизмы
устаревшие слова
жаргонизмы
контекстные синонимы
частицы
сравнительные обороты
инверсия
параллельные конструкции
периоды
неполные предложения, дополняющие предыдущие (парцелляция)

Сочинение-эссе ученицы 10 класса «а» Косых Алены

Есть ли на свете счастье? Этот вопрос не раз приходил каждому из нас на ум. Но можно ли однозначно на него ответить? В разные моменты жизни мы и отвечать будем по-разному.

В детстве счастье человека зависит от малого – подарите ребенку игрушку и он будет счастлив. Однако, взрослея, человек начинает задумываться о своей жизни, о мире вокруг него, о других людях. Проблем становится больше, жизнь движется быстрее, интенсивнее. Постепенно главным критерием счастья становится покой, свобода, которых так тяжело достичь при нынешнем ритме существования.

Проблема счастья поднимается во всех великих литературных произведениях. Илья Ильич Обломов в одноименном романе Гончарова считает величайшим счастьем покой, лежание на диване, отсутствие вокруг него суеты. В поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» все герои ищут счастье, но лишь Григорий Добросклонов счастлив по-настоящему, его счастье – дарить людям добро.

Таким образом, мы видим, что счастье для каждого – свое. Лично для меня величайшее счастье – это возможность заниматься творчеством, играть свою музыку, выступать на сцене, осознавать, что своим искусством я могу хоть немного изменить мир к лучшему.

Несмотря на все негативное, что есть в нашем мире, я считаю, что счастье все-таки есть, поэтому с автором текста я не согласна.

Сочинение-рассуждение ученицы 10 класса «а» Александровой Лилии.

Что же такое счастье? Каждый человек понимает значение этого слова по- своему. Пушкин писал: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». Лермонтов же искал «свободы и покоя».

А Алексин в своей статье говорит, что для писателя счастье – делиться своим жизненным опытом, своими размышлениями, страданиями и надеждами. Он занимается любимым делом, наслаждается этим, он счастлив.

Автор утверждает, что человек не может быть «абсолютно» счастлив. «Ощущать безграничное, бездумное и беспечное счастье – это, на мой взгляд, безнравственно и грешно».

Я абсолютно согласна с автором статьи. И в том, что для каждого человека счастье это что-то свое, и в том, что человек не может быть абсолютно счастлив или только на мгновение, не более. Но ведь правда ребенку подарим игрушку – он счастлив; человек встретил друга, которого не видел 15 лет – он счастлив; студент сдал сессию – он счастлив. Но счастье быстротечно. Пара минут, секунд. Но они того стоят.

В поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» счастливых людей нет. Один лишь Гриша Добросклонов счастлив. А счастлив он тем, что живет для народа. Он честен и чист перед ними. Он помогает людям, взамен получает уважение и любовь. В этом счастье.

Сочинение-рассуждение ученицы 10 «Б» класса Матвеевой Евгении.

Иногда люди задаются вопросом по поводу того, что же такое «счастье»?

«На свете счастья не, но есть покой и воля,» — писал великий русский поэт А.С. Пушкин. Но ведь каждый человек понимает счастье по-своему.

А. Алексин в своей статье рассуждает о счастье и покое. Автор считает, что писатель живет ради своих читателей, пытаясь в своих произведениях показать им различные ситуации, поделиться своим жизненным опытом, переживаниями, размышлениями. Получается, любимое дело может приносить счастье не только автору, который излагает свои мысли на бумаге, но и его читателям.

Позиция автора заключается в том, что абсолютно счастливых людей нет. На вопрос: «У вас всё хорошо?» немногие могут дать утвердительный ответ. Но всё же люди стремятся к нему, ищут его в своей жизни.

Прочитав данный отрывок, я всерьёз задумалась о понятии счастья. Счастье для каждого своё: для маленького ребенка это может быть новая игрушка, а для пожилых людей – прибавка к пенсии. В романе И.А. Гончарова «Обломов» главный герой Илья Ильич привык к размеренному, спокойному образу жизни, принимая за счастье лежание на диване.

Я считаю, что счастье всё-таки есть, но у каждого оно своё. Занятие любимым делом, помощь нуждающимся или умение радоваться жизненным мелочам может доставить человеку счастье. Поэтому счастливым может стать любой человек.

Сочинение-эссе ученицы 10 «Б» класса Партениэр Анастасии.

В статье А. Алексина поднят вопрос о счастье. Что же это такое и возможно ли, чтобы человек хотя бы раз в жизни чувствовал себя абсолютно счастливым? Ведь такого не бывает, чтобы человек чувствовал себя по-настоящему счастливым. Или бывает?

Для кого-то единственное счастье в жизни – это семья, дети; для кого-то – работа, образование. Но ведь есть и такие люди, которые себя чувствуют счастливо, употребляя алкоголь или, ещё хуже, наркотики. Наверное, у каждого счастье своё…

А вот автор статьи считает, что «абсолютное счастье» — категория неопределенная. Алексин утверждает, что ощущать безграничное и беспечное счастье безнравственно и грешно. Ведь если даже у вас всё вроде сложилось благополучно, кто-то в то же самое время испытывает душевные и физические муки…

Проблема заключена в том, что счастье для каждого своё. Вот, например,

Гёте, считавшийся баловнем судьбы, говорил что, если бы в его жизни был хоть один совершенно счастливый месяц, он бы и всю жизнь свою почитал счастливой.

Я считаю, что счастье непостоянно. Когда человек отдыхает от суетливых проблем и, допустим, уезжает от них куда-нибудь на время, то он может почувствовать себя счастливым, но ненадолго. И я соглашусь с высказыванием Пушкина о том, что на земле счастья нет.

Вопрос о счастье всегда будет оставаться открытым, потому что для каждого оно своё.

Предварительный просмотр:

Текст-притча

(1)Выросла рябина при дороге.

Она выросла случайно, незаконно, пристроилась на обочине, у высокого дощатого забора. (3)Тянулась к свету и вот поднялась на обочине, долговязая, как подросток, угловатая и милая, мотая на ветру кудрявой головой. (6)Деревце запылало, как костер на юру. (7) Хороша была рябинка и в погожий день, когда гроздья смеялись навстречу солнцу, и после дождя, когда каждая ягодка дрожала в капле воды и ветки застенчиво протягивали свои добрые длинные листья, склеенные, как пальцы после долгого рукопожатия.

(8) Шла мимо девочка.

(9) Увидела рябинку, поахала.

(10) – Возьму-ка я одну веточку. (11) Одна веточка – это ведь так мало, ничего с деревцем не случится.

(12) И она была по-своему права.

(13) Ехал на машине усатый дядька.

(14) – Ух ты… (15) Прямо картинка… (16) Шикарно!

(17) Он остановил машину, вылез из-за руля. (18) Ветка рябины так и затрещала под его сильной рукой.

(19) – Вот такая стоит богатая, небось не обеднеет, если я прихвачу для жинки две-три ветки.

(20) Что ж, он был по-своему прав.

(21) Под вечер шли туристы.

(22) – Хорошая рябинка, правда, ломаная. (23) Ну, Зинка, чур, всем по одной! (24) Зря не брать, слышишь, Витька, только по одной! (25) Мы народ организованный, должны подавать пример…

(26) Шел в сумерках влюбленный.

(27) – Эх, какое дерево искорежили, смотреть больно.

(28) Бездушные люди, не умеют беречь красоту!

(290 На рябине горела одна-единственная яркая кисть, которую никто, видимо, не смог достать. (30) Влюбленный был высокого роста, он встал на цыпочки и сумел –таки дотянуться.

(31) – Все равно последняя кисть, она уже дереву не поможет… (32) А Люсенька обрадуется.

(33) На другой день приехал хозяйственник.

(34) – Что это за уродец? – строго спросил он, наткнувшись на рябинку.

(35) – Убрать. (36) Срубить. (37) А то весь вид портит.

(38) И он был по-своему прав.

(39) В этой истории все правы. (40) Виноватых нет. (41) Но и рябинки тоже нет.

(Н. Соколова)

Образец.

«Кто из нас не видел рябины при дороге в жаркий августовский день! Ее тонкие ветки согнулись под тяжестью пышных богатых гроздьев. Деревце пылает, как костер. Вид этой праздничной нарядной рябинки говорит о радости, гармонии, красоте и счастье. Но долговечна ли эта красота? Какова роль человека в сохранении этой вечной гармонии? Именно об этом размышляет в своем тексте Н. Соколова.

Рассказанная история могла произойти в действительности. Как легко находят люди оправдания, желая срезать, сорвать или красивый цветок, или ветку сирени, или гроздь такой вот рябины. Легкость, с которой каждый из героев оправдывает себя, поразительна. Всего несколько слов – и оправдание готово. Но именно над ложностью таких «разумных» объяснений и заставляет задуматься данный текст.

Кроме прямого, текст имеет еще иносказательный смысл: он рассказывает о судьбе Красоты в мире равнодушных и безответственных людей. Если понять его так, то этот текст о том, что Красота в мире ничем не защищена.

Каждый человек должен видеть последствия своих поступков и осознавать за них ответственность. Можно построить целлюлозный комбинат на берегу Байкала и оправдать это экономическими причинами, но сохранится ли красота, чистота, уникальность этого озера? Можно найти оправдание любому виду человеческой деятельности, уничтожившей Аральское море, но разве его красота не достаточный повод, чтобы остановить любое производство? Уничтожая природную гармонию, человек разрушает и свою душу.

Красота беззащитна перед силой человека, равнодушие и нравственная слепота легко разрушат ее. Что же останется человеку взамен? Холод пустых оправданий?

Предварительный просмотр:

(1)В редакции мне сказали: поскольку вы всё равно едете в деревню и будете там некоторое время жить, поинтересуйтесь, пожалуйста, телевизором. (2)Я обещал.

(З)Было у меня, конечно, и некоторое своё отношение к телевизору. (4)Я тотчас вспомнил свой разговор с одним английским фермером, гостеприимством которого я однажды воспользовался. (5)Он назвал тогда телевизор бедствием, в особенности для молодых его дочерей.

— (б)Телевизор вырабатывает пассивность! — горячился фермер. — (7)Вы только подумайте, мои дочери, вместо того чтобы упражняться на скрипке или фортепиано, вместо того чтобы читать и развивать свое воображение, вместо того чтобы коллекционировать бабочек или лекарственные травы, вместо того чтобы вышивать, сидят целыми вечерами, уставившись в это серое пятно. (8)Время проходит, всем кажется, что все заняты делом или, по крайней мере, умело используют досуг. (9)Но потом серое пятно гаснет и — всё. (10)Пустота. (11)Ничего не осталось, ничего не прибавилось: ни умения играть на скрипке, ни умения кататься верхом…

(12)Считая, что в формировании грядущих поколений телевизоры играют не первую роль, я всё же однажды написал статью «Творец или зритель?» в том смысле, что если раньше в деревне пели сами, то теперь только слушают, как поют, если раньше плясали сами, то теперь только смотрят, как пляшут, и так далее, то есть вырабатывается постепенно потребительское отношение к искусству вместо активного, живого, творческого.

(13)Теперь же предстояло поинтересоваться, как потребляют, что потребляют и каковы пожелания в области потребления.

(14)С такими-то данными и с вопросником в кармане я оглянулся вокруг, встав посреди нашей деревни. (15)В ней сейчас тридцать три дома. (16)Над одиннадцатью крышами поднимаются антенны. (17)Первый телевизор куплен в 1959 году, последний — неделю назад.

(18)Оказалось, что по степени интереса на первом месте стоит кино. (19)3атем постановки, то есть спектакли. (20)На третьем месте — футбол, «Клуб путешественников», пение, концерты, «Огонек».

(21)Интересно, что, так сказать, наименьшее количество очков, а именно по круглому нулю, получили, с одной стороны, симфоническая и всякая оркестровая музыка и даже опера, а с другой стороны, беседы по агротехнике и вообще специальные сельскохозяйственные передачи. (22)Над этим стоит задуматься. (23)Представьте себе передачу об основах стихосложения. (24)Думаете, её стали бы слушать и смотреть поэты? (25)Отнюдь. (26)Она была бы интереснее всем не поэтам, желающим коснуться тайны чуждой профессии. (27)Так и рассказ об уборке чая или культивации почвы интереснее городскому человеку.

(По В. Солоухину)

А 29. Какое высказывание не соответствует содержанию текста?

1) Телевидение вырабатывает пассивное отношение к жизни.

2) Телепередачи должны быть не только развлекательными, но и познавательными.

3) передачи о тайнах профессии интереснее смотреть тем, кто интересуется этим делом, а не специалистам.

4) Смотря телевизор, не научишься петь.

А 30. Какой(-ие) тип(-ы) речи представлен(-ы) в предложениях 6-12?

1) описание и повествование

2) рассуждение и описание

3) описание

4) рассуждение и повествование

А 31. В каком предложении употреблен фразеологизм?

1) 11

2) 12

3) 13

4) 14

В1. Из предложений 6-7 выпишите слово, образованное приставочным способом._____________________________________________________________

В2. Из предложений 21-26 выпишите прилагательное в форме сравнительной степени ________________________________

В3. Из предложения 8 выпишите подчинительное словосочетание со связью ПРИМЫКАНИЕ._______________________________________________________

В4. Среди предложений 18-24 найдите простое безличное предложение. Напишите номер.__________________________________

В5. Среди предложений 12-17 найдите предложения, в котором есть обособленные обстоятельства.. Напишите номер.___________________________________________

В6. Среди предложений 1-13 найдите сложное предложение, одна из частей которого является придаточным причины. Напишите номер._____________________________________

В7. Какое из предложений 15-23 связано с предыдущими при помощи указательного местоимения? Напишите номер.________________________________________

В8. В сфере творческих интересов писателя и публициста Владимира Солоухина находились прежде всего история и культура родной страны. Например, в данном отрывке из очерка В.Солоухин обсуждает вопрос о влиянии телевидения на традиции народа. Спокойная, размеренная интонация и ___ (« как потребляют, что потребляют» в предложении 13) подчеркивают заинтересованное и в то же время вдумчивое отношение автора к проблеме. Для того чтобы выявить остроту проблемы, писатель использует такой троп, как___ («серое пятно» в предложениях 7 и 9) и такое лексическое средство выразительности, как ___ («потребительское» — «активное, живое, творческое» в предложении12). _____ (предложения 24-26) отражает стремление В. Солоухина вовлечь читателя в совместные размышления о роли телевидения».

Список терминов:

риторический вопрос
лексический повтор
разговорная лексика
термины
контекстные антонимы
метонимия
вопросно-ответная форма изложения
сравнительный оборот
инверсия

Ключ. А 29. Какое высказывание не соответствует содержанию текста?

1) Телевидение вырабатывает пассивное отношение к жизни.

2) Телепередачи должны быть не только развлекательными, но и познавательными.

3) передачи о тайнах профессии интереснее смотреть тем, кто интересуется этим делом, а не специалистам.

4) Смотря телевизор, не научишься петь.

А 30. Какой(-ие) тип(-ы) речи представлен(-ы) в предложениях 6-12?

1) описание и повествование

2) рассуждение и описание

3) описание

4) рассуждение и повествование

А 31. В каком предложении употреблен фразеологизм?

1) 11

2) 12

3) 13

4) 14

В1. Из предложений 6-7 выпишите слово, образованное приставочным способом.___подумайте__________________________________________________

В2. Из предложений 21-26 выпишите прилагательное в форме сравнительной степени ______________________интереснее__________

В3. Из предложения 8 выпишите подчинительное словосочетание со связью ПРИМЫКАНИЕ._____умело используют__________________________________________

В4. Среди предложений 18-24 найдите простое безличное предложение. Напишите номер._________________22_________________

В5. Среди предложений 12-17 найдите предложения, в котором есть обособленные обстоятельства.. Напишите номер._____12,14______________________________________

В6. Среди предложений 1-13 найдите сложное предложение, одна из частей которого является придаточным причины. Напишите номер._____1____________________________

В7. Какое из предложений 15-23 связано с предыдущими при помощи указательного местоимения? Напишите номер._____22___________________________________

В8. В сфере творческих интересов писателя и публициста Владимира Солоухина находились прежде всего история и культура родной страны. Например, в данном отрывке из очерка В.Солоухин обсуждает вопрос о влиянии телевидения на традиции народа. Спокойная, размеренная интонация и _2__ (« как потребляют, что потребляют» в предложении 13) подчеркивают заинтересованное и в то же время вдумчивое отношение автора к проблеме. Для того чтобы выявить остроту проблемы, писатель использует такой троп, как__6_ («серое пятно» в предложениях 7 и 9) и такое лексическое средство выразительности, как _5__ («потребительское» — «активное, живое, творческое» в предложении12). ___7__ (предложения 24-26) отражает стремление В. Солоухина вовлечь читателя в совместные размышления о роли телевидения».

Список терминов:

1) риторический вопрос

лексический повтор
разговорная лексика
термины
контекстные антонимы
метонимия
вопросно-ответная форма изложения
сравнительный оборот
инверсия

Предварительный просмотр:

(1)В мартовском и апрельском номерах журнала «Урал» за 2004 год опубликована повесть Марины Голубицкой «Вот и вся любовь». (2)Она посвящена пермской учительнице литературы, знаменитой в 70 — 80-хгодах Елене Николаевне (фамилия в повести изменена, а имя и отчество – нет).

(3)А я хорошо знала Елену Николаевну. (4)При советской власти её выжили из элитной школы: не любили тогда, чтоб личность выделялась умом и искренностью – ох, как не любили! (5)И она ушла работать в школу рабочей молодежи, где я как раз служила библиотекарем.

(6)На самом деле мне только казалось, что я хорошо знала Елену Николаевну! (7)Знала, да не знала! (8)В повести приведены письма Елены Николаевны, много её прекрасных писем. (9)Глубоких, ярких писем, в которых её любовь к ученикам, её память о каждом из них так поразили меня!

(10)Я долго плакала, когда закончила читать повесть, и это были просветлённые, благодарные слёзы. (11)Я чувствовала себя счастливой и потому, что марина Голубицкая написала эту прекрасную повесть о чудесном человеке, и потому, что жил этот человек – Елена Николаевна – в Перми, моём городе! (12)А более всего меня радовала мысль, что на самом деле «время – честный человек». (13)Как любила учительница своих учеников! (14)И они отплатили ей взаимностью! (15)Когда Елена Николаевна оказалась за границей, где страдала от ностальгии, одиночества и болезней, ученики писали, приезжали, помогали, снова писали, снова приезжали…

(16)Я помню, как мы однажды в школе рабочей молодежи вели с Еленой Николаевной долгий разговор о «Вишневом саде». (17)Она говорила: «У Лопахина есть умение жить, но нет культуры, а у Раневской есть культура, но совершенно нет умения жить».

— (18)Будет ли в России время, когда всё это уместится в одном человеке? – спросила я.

(19)Помню, как иронично она на меня посмотрела в ответ…

(20)Но как она тосковала по этой России!(21)Перечитывала любимых авторов, писала прекрасные письма ученикам, оставшимся на родине. (22)Есть такое знаменитое изречение: «Терпение красиво». (23)Её терпение было красиво.

(24)И всё же, когда она заболела и оказалась в доме для престарелых… вдруг отказалась принимать лекарства и через месяц умерла. (25)Как Гоголь. (26)Но я так думаю. (27)Мы же никогда не узнаем, почему произошло то, что произошло в конце…

(28)Но остались ученики – много учеников. (29)И все помнят её уроки, её мысли, её доброту и широту её взглядов. (30)И та же Марина Голубицкая мечтает когда-нибудь – там – снова встретиться с Еленой Николаевной и посидеть с нею на скамейке, как бывало, чтоб наговориться всласть…

(По Н. Горлановой*)

*Нина Викторовна Горланова (род. в 1947) – российская писательница, публикуется с 1980 года.

А 28. Какое из перечисленных утверждений не является ошибочным?

Воспоминания автора текста Нины Горлановой нашли отражение в её повести «Вот и вся любовь».
Руководители и учителя элитной школы, в которой преподавала Елена Николаевна, ценили этого человека как неординарную личность.
Автор текста гордится тем, что училась в классе, где преподавала Елена Николаевна.
Чувствуя искреннюю любовь учителя, ученики отвечают взаимностью.

А29. Какое из перечисленных утверждений является ошибочным?

15 предложение подтверждает суждение, высказывание в 14 предложении.
Предложения 8-9 текста содержат описательный фрагмент.
В предложениях 11-13 представлено повествование.
В предложении 24 перечислены происходящие друг за другом события.

А 30. Укажите предложение, в котором используется фразеологизм.

6 2) 10 3) 15 4)21

В1. Укажите способ образования слова ИЗРЕЧЕНИЕ.

В2. Из предложений 3-5 выпишите все предлоги.

В3. Определите тип подчинительной связи в словосочетании СНОВА ПИСАЛИ.

В4. Среди предложений 12-21 найдите сложное, в состав которого входит односоставное определенно-личное.

В5. Среди предложений 15-22 найдите предложение с обособленным распространенным определением.

В6. Среди предложений 10-17 найдите сложное предложение с последовательным подчинением придаточных.

В7. Среди предложений 10-15 найдите такое, которое связано с предыдущим при помощи союза и двух личных местоимений.

В8. «Создавая образ замечательного учителя, автор использует такие синтаксические средства, как _______ (в предложениях 15, 29) и _________ (в предложениях 13, 20), а также такой приём, как _______ (в предложениях 17, 22). Искренность и глубина чувства, испытанного Н. Горлановой, когда она читала книгу о Елене Николаевне, показана с помощью такого тропа, как _______ (просветлённые, благодарные слёзы в предложении 10)».

Список терминов:

Сравнительный оборот
Термин
Восклицательные предложения
Цитирование
Риторический вопрос
Эпитет
Парцелляция
Ряды однородных членов
гипербола

Текст Н. Горлановой

1.Чтение текста и определение его темы.

— О чем ведет речь автор?

2.Определите проблему.

Проблема – сложный вопрос, задача, требующая разъяснения, исследования.

Проблемы бывают: философские, нравственные, социальные, политические, экологические.

Может быть выражена в форме вопроса.

Основные проблемы	Авторская позиция
Проблема драматичной судьбы неординарной личности. (В чем заключается драматизм судьбы умного искреннего человека в эпоху застоя?)	Личность, выделяющаяся умом и независимостью суждений, в эпоху застоя была обречена на непонимание в профессиональной сфере.
Проблема сохранения лучших качеств души. (Что помогает человеку сохранить цельность своей души в драматичных обстоятельствах?)	В самых сложных обстоятельствах человеку помогает выстоять верность своему призванию, любовь к людям и своему делу; человек также черпает силы в великих классических произведениях.
Проблема тоски по родине. (Какое чувство испытывает человек, оказавшийся вдалеке от родины? Что помогает человеку пережить тоску по родине?)	В чужой стране человек начинает испытывать чувство одиночества, щемящую тоску по родине, переживать которую помогает общение с близкими людьми, оставшимися в родной стране, родной язык и литература.
Проблема памяти об учителе. (Какую память оставляет учитель в душе ученика?)	Учитель, отдавший все силы своей души ученикам, вызывает чувство благодарности, глубочайшее уважение и искреннюю любовь

Авторская позиция – ответ на вопрос, поставленный в тексте, отношение автора к обсуждаемой проблеме.

Как автор подходит к решению данной проблемы? На каком материале строится текст? (не пересказ, а комментарий аргументов автора)
На какие факты обращает внимание автор? Почему? Как это действует на писателя?
С каким настроением пишет автор?
К каким выводам приводит читателя? (Читая горькие раздумья автора, трудно будет не согласиться…)

Высказать свое мнение относительно позиции автора:

— Вопрос, поставленный автором, действительно меня взволновал и заставил задуматься..

— мне тоже приходилось сталкиваться…

— как показывает история человечества…

— важно не только ставить вопрос, но и включаться в решение проблемы…

— именно …влечет за собой равнодушие, разобщенность

— задумавшись о судьбе этого человека, я понял, как важно…

Сочинение-рассуждение ученика 11 класса.

Я прочитал статью Нины Викторовны Горлановой – российской писательницы.

В статье Н.В.Горлановой выдвинута проблема тоски по родине. Автор в своей статье пишет, что Елена Николаевна, учительница по литературе, тосковала по родине. Чтобы затушить тоску по родине, она перечитывала любимых авторов, писала прекрасные письма ученикам, оставшимся на родине.

Автор считает, что Елена Николаевна тоскует по родине так, как никто другой.

Я согласен с позицией автора, потому что любой человек, проживающий в другой стране, будет тосковать по родине. Душа все равно требует покоя на родине.

Я знаю об этом не понаслышке, ведь я сам живу в другой стране, но все же тоскую по родине. Хоть мне нравится здесь, но душа хочет на родину.

Даже великий писатель такой, как Гоголь, писал свое произведение «Мертвые души» не на родине. Следовательно, тоска по родине порождает вдохновение.

Я считаю, что хоть ты и живешь в другой стране, надо хоть раз в год посещать родину. (154слова)

Нина Викторовна Горланова – известная российская писательница. В своем отзыве на повесть Марины Голубицкой «Вот и вся любовь» она неявно, но задает перед читателем вопрос: что помогает человеку пережить тоску по родине?

В качестве примера она приводит знаменитую в 70-80-х годах пермскую учительницу литературы, которой посвящена повесть Голубицкой. Оказывается, Горланова работала с ней (с Еленой Николаевной) в школе рабочей молодежи. Трудную жизнь прожила Елена Николаевна! Волею судьбы она оказалась за границей, где уже доживала остаток дней. И как же она тосковала по России! В чужой стране человек начинает испытывать чувство одиночества, щемящую тоску по родине.

Автор считает, что переживать ностальгию по родине помогает общение с близкими людьми, оставшимися в родной стране, родной язык и литература. Не случайно автор упоминает о прекрасных письмах учительницы своим ученикам, о чтении любимых авторов, а также о необыкновенном терпении Елены Николаевны, которое, по словам автора, было «красиво».

Эта проблема заставила меня задуматься: скоро я закончу школу, институт. В жизни и я могу оказаться далеко от родной страны, от близких и любимых друзей. Как можно пережить ностальгию? На мой взгляд, человеку, испытывающему в чужой стране тоску по родине, необходимо общаться на родном языке со своими близкими. В этом может помочь интернет, т.е. личная переписка, или разговоры с друзьями по «Скайпу» или по сотовому телефону. Можно сходить на гастрольные концерты российских артистов или на художественные выставки. Можно взять почитать классику русской литературы.

Таким образом, в самых сложных обстоятельствах человеку помогают выстоять вера в себя, терпение, находчивость, оптимизм. Главное – не падать духом!

Предварительный просмотр:

(1)Главное зло на земле – забвение хоть на миг, что человек – высшая на земле ценность…(2)У этого зла есть свой предел – фашизм — распад связей между людьми, то состояние, когда человек перестает видеть в других людях людей.

(3)Фашизм – это сложная система расчеловечивания. (4) Существует множество людских пороков и слабостей: стяжательство, неуживчивость, жестокость, сварливость, страсть к склокам, зависть, замкнутость – и вдруг эти неприятные качества мобилизуются, становятся достоинствами.(5) Более того, кто не обладает такими пороками, должен ими постепенно обзавестись, иначе его сомнут!

(6) Это ужас бесчувственности. (7) Для начала людей отключают от знаний, от достижений цивилизации, до предела сужают круг сведений о мире, о жизни, в свободные от знаний мозги вводят яд. (8) При этом лишают доступа к каким бы то ни было противоядиям.

(9) Приходилось видеть врачей, которые до нацизма были обычными врачами, потом вступили в нацистскую партию, в СС, стали врачами-убийцами. (10) А после войны снова стали врачами и лечили людей. (11) Бесчувственно убивали. (12) Бесчувственно лечили. (13) Чувства ни при чем.

(14)Ужас фашизма состоит в том, что он убивает общепризнанную мораль, извечные нравственные нормы, стирает заповеди. (15) Что значит для лагерного врача клятва Гиппократа по сравнению с приказом, полученным от какого-нибудь штурмбанфюрера?

(16) Но персонал концлагеря тоже находится в концлагере. (17) Ежедневно. (18) Постоянно.

Лидия Гинзбург – известная писательница и литературовед.

Предварительный просмотр:

Идёшь по улице, и вдруг в глаза бросается яркая афиша: «Концерт Zемфиры». Рядом кинотеатр приглашает тебя на просмотр новой ленты под названием «Шиzа». Захочется перекусить, а на дверях ресторана красуется «Бiблiотека». Придёшь домой, берёшь газету, глядь – на первой странице сообщение «Кур$ валют». Включаешь телевизор, чтобы отвлечься, но и тут назойливо рекламируются охранные системы «Аllигатор». В смятении подходишь к окну, видишь на стене соседнего дома приглашение на «Ве4ер отдыха» и теперь только понимаешь, что тебя обложили со всех сторон.

Обогащается или портится природная речь благодаря заимствованиям – вопрос непростой и неоднозначный. Языковая стихия берёт из окружающего мира всё, что ей потребно, и выбрасывает на берег лишнее. Но когда

Сплошь и рядом в кириллические устоявшиеся написания внедряются латинские и иные графические символы, то это ведёт не к обогащению языка, а к нарушению его функционирования, к размыванию веками устанавливавшихся норм.

Англо- и иноязычными словами в их натуральном написании сегодня пестрят страницы прессы, эти слова вторгаются в текст, наводняют рекламу. Но одно дело, когда просто употребляется лексика на латинице, и совсем другое дело, если чужие буквы оказываются внутри слова, ломают его изнутри. Любой юрист подтвердит, что это нарушение гораздо более тяжкое.

Модная певица и производители автосигнализаций, вернее – их агенты по рекламе, используют латинские буквы в формировании и раскрутке образа чаще всего в погоне за оригинальностью. Им кажется: внимание потенциальных потребителей легче привлечь необычным графическим начертанием имени или названия фирмы. Дескать, наш глаз невольно цепляется за неправильное сочетание. Расчёт, вероятно, оправдывается, но насколько велика его отдача? На мой взгляд, подобный подход к формированию имиджа является довольно поверхностным, примитивным, а главное – становится банальным.

Варианты Zемфира (равно как и Глюк ОZА) и «Аllигатор» есть выпендрёж и ненужное искажение письменной формы. Применяя иностранные слова, не стоило заниматься порчей языка. Великий и могучий Алфавит, подаренный нам славянскими святыми Кириллом и Мефодием, принесён в жертву золотому тельцу.

Реальная жизнь, увы, приводит нам примеры такого рода, и не пришлось бы в близком будущем констатировать свершившийся факт словами Татьяны Бек «До свидания, алфавит».

( По С. Казначееву)

Основные проблемы:

Проблема развития и сохранения русского (обогащается или портится русский язык благодаря заимствованиям?)
Проблема коммерциализации культуры (что недопустимо в процессе коммерциализации культуры?)

Авторская позиция

«слепое» использование заимствований сегодня приводит к искажению алфавита, разрушению слов, нарушению функционирования языка, утрате культурны традиций;
Обилие дешёвых рекламных трюков для привлечения внимания потенциальных потребителей – свидетельство упадка общей культуры

По теме: методические разработки, презентации и конспекты

Мне нравится

Источник

А знаете ли Вы, что…

… минимальное количество баллов ЕГЭ по русскому языку при поступлении в вузы составляет 36 баллов.

Тексты для сочинений ЕГЭ

Здесь представлены наиболее распространенные тексты из ЕГЭ по русскому языку. На основе этих текстов составлены задания части B, а также по ним пишется сочинение части С.
На примере этих текстов вы можете составить представление о том, что вас ожидает на экзамене.

Список текстов:

«Отправь голову в отпуск!» (П. Измайлов)

В доме боярина Никиты Филимоныча Крутоярского дым стоял коромыслом. (Л.А. Чарская) 2019

В Малозёмове гостит князь (Цыбулько 2020, по Чехову) 2019

Вещи и книги, книги и вещи… (Л. Лиходеев)

Во время одной из записей рассказа о блокадных днях Ленинграда возник разговор… (А. Адамович, Д. Гранин)

Воспалённое состояние Поли… (Л. Леонов)

Всякий из нас знает чудесную легенду о цветке папоротника… (И. Бражнин)

Вы очень хороший человек, Николай Степаныч… (про Катю, А. Чехов)

Земля — космическое тело, а мы — космонавты… (В. Солоухин)

Книги… (А. Етоев)

Кружила январская метелица… (Ю. Бондарев)

Мне вспомнилась одна поездка в трамвае… (С. Львов)

Многие считают понятие чести устарелым, несовременным… (Д. Гранин)

Небо заволокло злыми тучами… (А. Чехов)

О душе (М. Пришвин)

О любви к малой родине (Ю. Нагибин)

О человеческом достоинстве (Ю. Золотарев)

О чести (Д. Гранин)

О шедеврах. Осень в этом году стояла… (К.Г. Паустовский) 2019

Описание бабушкиной комнаты (М. Осоргин)

От незнания к знанию (А. Лосев)

Про современных эстрадных «звёзд» (И. Гонцов)

Разрыв связей между поколениями (Е. Кореневская)

Рассказать о тех, кто снимает шапки с чужих голов? … (В.П. Астафьев)

Робинзон Крузо (С. Львов)

Родной язык (Ч. Айтматов)

Рядовой Федосеев, телефонист … (Е. Воробьев)

С ДОСРОЧНОГО ЕГЭ 2010 (Б. Васильев)

Среди оборванных старух… (Про войну, К. Симонов)

Творчество гениев — вехи в развитии мировой культуры… (Н.В. Гончаренко)

Телеграмма (К. Паустовский)

Третья охота (В. Солоухин)

Человек должен быть интеллигентен (Д. Лихачев)

Что же руководит миром… (Мгновение, Ю. Бондарев)

Экология культуры (А. Вознесенский)

Это было на оккупированной немцами территории… (В. Солоухин)

Я сидел в ванне с горячей водой… (Л. Андреев)

Источник

Подборка текстов с основного периода ЕГЭ-2022.

На экзамене тексты могли быть в сокращённом виде.

30 мая

Текст 1

| Сочинение

– Скажи, пожалуйста, ты так век думаешь прожить? – спросил Райский после обеда, когда они остались в беседке.

– Да, а как же? Чего же мне еще? – спросил с удивлением Леонтий.

– Ничего тебе не хочется, никуда не тянет тебя? Не просит голова свободы, простора? Не тесно тебе в этой рамке? Ведь в глазах, вблизи – все вон этот забор, вдали – вот этот купол церкви, дома… под носом…

– А под носом – вон что! – Леонтий указал на книги, – мало, что ли? Книги, ученики… жена в придачу, – он засмеялся, – да душевный мир… Чего больше?

– Книги! Разве это жизнь? Старые книги сделали свое дело; люди рвутся вперед, ищут улучшить себя, очистить понятия, прогнать туман, условиться поопределительнее в общественных вопросах, в правах, в нравах: наконец привести в порядок и общественное хозяйство… А он глядит в книгу, а не в жизнь!

– Чего нет в этих книгах, того и в жизни нет или не нужно! – торжественно решил Леонтий. – Вся программа, и общественной и единичной жизни, у нас позади: все образцы даны нам. Умей напасть на свою форму, а она готова. Не отступай только – и будешь знать, что делать. Позади найдешь образцы форм и политических и общественных порядков. И лично для себя то же самое: кто ты: полководец, писатель, сенатор, консул, или невольник, или школьный мастер, или жрец? Смотри: вот они все живые здесь – в этих книгах. Учи их жизнь и живи, учи их ошибки и избегай, учи их добродетели и, если можно, подражай. Да трудно! Их лица строги, черты крупны, характеры цельны и не разбавлены мелочью! Трудно вливаться в эти величавые формы, как трудно надевать их латы, поднимать мечи, секиры! Не поднять и подвигов их! Мы и давай выдумывать какую-то свою, новую жизнь! Вот отчего мне никогда ничего и никуда дальше своего угла не хотелось: не верю я в этих нынешних великих людей…

Он говорил с жаром, и черты лица у самого у него сделались, как у тех героев, о которых он говорил.

– Стало быть, по-твоему, жизнь там и кончилась, а это все не жизнь? Ты не веришь в развитие, в прогресс?

– Как не верить, верю! Вся эта дрянь, мелочь, на которую рассыпался современный человек, исчезнет: все это приготовительная работа, сбор и смесь еще не осмысленного материала. Эти исторические крохи соберутся и сомнутся рукой судьбы опять в одну массу, и из этой массы выльются со временем опять колоссальные фигуры, опять потечет ровная, цельная жизнь, которая впоследствии образует вторую древность. Как не веровать в прогресс! Мы потеряли дорогу, отстали от великих образцов, утратили многие секреты их бытия. Наше дело теперь – понемногу опять взбираться на потерянный путь и… достигать той же крепости, того же совершенства в мысли, в науке, в правах, в нравах и в твоем «общественном хозяйстве»… цельности в добродетелях и, пожалуй, в пороках! низость, мелочи, дрянь – все побледнеет: выправится человек и опять встанет на железные ноги… Вот и прогресс!

– Ты все тот же старый студент, Леонтий! Все нянчишься с отжившей жизнью, а о себе не подумаешь, кто ты сам?

– Кто? – повторил Козлов, – учитель латинского и греческого языков. Я так же нянчусь с этими отжившими людьми, как ты с своими никогда не жившими идеалами и образами. А ты кто? Ведь ты художник, артист? Что же ты удивляешься, что я люблю какие-нибудь образцы? Давно ли художники перестали черпать из древнего источника…

– Да, художник! – со вздохом сказал Райский, – художество мое здесь, – он указал на голову и грудь, – здесь образы, звуки, формы, огонь, жажда творчества, и вот еще я почти не начал…

– Что же мешает? Ведь ты рисовал какую-то большую картину: ты писал, что готовишь ее на выставку…

– Черт с ними, с большими картинами! – с досадой сказал Райский, – я бросил почти живопись. В одну большую картину надо всю жизнь положить, а не выразишь и сотой доли из того живого, что проносится мимо и безвозвратно утекает. Я пишу иногда портреты…

– Что же ты делаешь теперь?

– Есть одно искусство: оно лишь может удовлетворить современного художника: искусство слова, поэзия: оно безгранично. Туда уходит и живопись, и музыка – и еще там есть то, чего не дает ни то, ни другое…

– Что ж ты, пишешь стихи?

– Нет… – с досадой сказал Райский, – стихи – это младенческий лепет. Ими споешь любовь, пир, цветы, соловья… лирическое горе, такую же радость – и больше ничего…

– А сатира? – возразил Леонтий, – вот, постой, вспомним римских старцев…

Он пошел было к шкафу, Райский остановил его.

– Сиди смирно, – сказал он. – Да, иногда можно удачно хлестнуть стихом по больному месту. Сатира – плеть: ударом обожжет, но ничего тебе не выяснит, не даст животрепещущих образов, не раскроет глубины жизни с ее тайными пружинами, не подставит зеркала… Нет, только роман может охватывать жизнь и отражать человека!

– Так ты пишешь роман… о чем же?

Райский махнул рукой.

– И сам еще не знаю! – сказал он.

– Не пиши, пожалуйста, только этой мелочи и дряни, что и без романа на всяком шагу в глаза лезет. В современной литературе всякого червяка, всякого мужика, бабу – всё в роман суют… Возьми-ка предмет из истории, воображение у тебя живое, пишешь ты бойко. Помнишь, о древней Руси ты писал!.. А то далась современная жизнь!.. муравейник, мышиная возня: дело ли это искусства!.. Это газетная литература!

– Ах ты, старовер! как ты отстал здесь! О газетах потише – это Архимедов рычаг: они ворочают миром…

– Ну уж мир! Эти ваши Наполеоны да Пальмерстоны…

– Это современные титаны: Цесари и Антонии… – сказал Райский.

– Полно, полно! – с усмешкой остановил Леонтий, – разве титаниды, выродки старых больших людей. Вон почитай, у monsieur Шарля есть книжечка. «Napoleon le petit»,[83] Гюго. Он современного Цесаря представляет в настоящем виде: как этот Регул во фраке дал клятву почти на форуме спасать отечество, а потом…

– А твой титан – настоящий Цесарь, что: не то же ли самое хотел сделать?

– Хотел, да подле случился другой титан – и не дал!

– Ну, мы затеяли с тобой опять старый, бесконечный спор, – сказал Райский, – когда ты оседлаешь своего конька, за тобой не угоняешься: оставим это пока. Обращусь опять к своему вопросу: ужели тебе не хочется никуда отсюда, дальше этой жизни и занятий?

Козлов отрицательно покачал головой.

– Помилуй, Леонтий; ты ничего не делаешь для своего времени, ты пятишься, как рак. Оставим римлян и греков – они сделали свое. Будем же делать и мы, чтоб разбудить это (он указал вокруг на спящие улицы, сады и дома). Будем превращать эти обширные кладбища в жилые места, встряхивать спящие умы от застоя!

– Как же это сделать?

– Я буду рисовать эту жизнь, отражать, как в зеркале, а ты…

– Я… тоже кое-что делаю: несколько поколений к университету приготовил… – робко заметил Козлов и остановился, сомневаясь, заслуга ли это? – Ты думаешь, – продолжал он, – я схожу в класс, а оттуда домой, да и забыл? За водочку, потом вечером за карты или трусь у губернатора по вечерам: ни-ни! Вот моя академия, – говорил он, указывая на беседку, – вот и портик – это крыльцо, а дождь идет – в кабинете: наберется ко мне юности, облепят меня. Я с ними рассматриваю рисунки древних зданий, домов, утвари, – сам черчу, объясняю, как, бывало, тебе: что сам знаю, всем делюсь. Кто постарше, с теми вперед заглядываю, разбираю им Софокла, Аристофана. Не все, конечно; нельзя всего: где наготы много, я там прималчиваю… Толкую им эту образцовую жизнь, как толкуют образцовых поэтов: разве это теперь уж не надо никому? – говорил он, глядя вопросительно на Райского.

– Хорошо, да все это не настоящая жизнь, – сказал Райский, – так жить теперь нельзя. Многое умерло из того, что было, и многое родилось, чего не ведали твои греки и римляне. Нужны образцы современной жизни, очеловечивания себя и всего около себя. Это задача каждого из нас…

– Ну, за это я не берусь: довольно с меня и того, если я дам образцы старой жизни из книг, а сам буду жить про себя и для себя. А живу я тихо, скромно, ем, как видишь, лапшу… Что же делать? – Он задумался.

– Жизнь «для себя и про себя» – не жизнь, а пассивное состояние: нужно слово и дело, борьба. А ты хочешь жить барашком!

– Я уж сказал тебе, что я делаю свое дело и ничего знать не хочу, никого не трогаю и меня никто не трогает!

– Ты напоминаешь мне Софью, кузину: та тоже не хочет знать жизни, зато она – великолепная кукла! Жизнь достанет везде, и тебя достанет! Что ты тогда будешь делать, не приготовленный к ней?

– Что ей меня доставать? Я такой маленький человек, что она и не заметит меня. Есть у меня книги, хотя и не мои… (он робко поглядел на Райского). Но ты оставляешь их в моем полном распоряжении. Нужды мои не велики, скуки не чувствую; есть жена: она меня любит…

Райский посмотрел в сторону.

– А я люблю ее… – добавил Леонтий тихо. – Посмотри, посмотри, – говорил он, указывая на стоявшую на крыльце жену, которая пристально глядела на улицу и стояла к ним боком, – профиль, профиль: видишь, как сзади отделился этот локон, видишь этот немигающий взгляд? Смотри, смотри: линия затылка, очерк лба, падающая на шею коса! Что, не римская голова?

Он загляделся на жену, и тайное умиление медленным лучом прошло у него по лицу и застыло в задумчивых глазах. Даже румянец пробился на щеках.

Видно было, что рядом с книгами, которыми питалась его мысль, у него горячо приютилось и сердце, и он сам не знал, чем он так крепко связан с жизнью и с книгами, не подозревал, что если б пропали книги, не пропала бы жизнь, а отними у него эту живую «римскую голову», по всей жизни его прошел бы паралич.

«Счастливое дитя! – думал Райский, – спит и в ученом сне своем не чует, что подле него эта любимая им римская голова полна тьмы, а сердце пустоты, и что одной ей бессилен он преподать „образцы древних добродетелей“!»

Иван Александрович Гончаров.
Роман «Обрыв».
Глава VIII.

Текст 2

| Сочинение

(1)Солдаты, расположившиеся вокруг своей пушки, были заняты каждый своим делом. (2)Кто, пристроившись к сосновому ящику со снарядами, писал письмо, слюня химический карандаш и сдвинув на затылок шлем; кто сидел на лафете, пришивая к шинели крючок; кто читал маленькую артиллерийскую газету.

(3)Живя с разведчиками и наблюдая поле боя с разных сторон, Ваня привык видеть войну широко и разнообразно. (4)Он привык видеть дороги, леса, болота, мосты, ползущие танки, перебегающую пехоту, минёров, конницу, накапливающуюся в балках2.

(5)3десь, на батарее, тоже была война, но война, ограниченная маленьким кусочком земли, на котором ничего не было видно, кроме орудийного хозяйства (даже соседних пушек не было видно), ёлочек маскировки и склона холма, близко обрезанного серым осенним небом. (6)А что было там, дальше, за гребнем этого холма, Ваня уже не знал, хотя именно оттуда время от времени слышались звуки перестрелки.

(7)Ваня стоял у колеса орудия, которое было одной с ним вышины, и рассматривал бумажку, наклеенную на косой орудийный щит. (8)На этой бумажке были крупно написаны тушью какие-то номера и цифры, которые мальчик безуспешно старался прочесть и понять.

(9)Ну, Ванюша, нравится наше орудие? — услышал он за собой густой, добродушный бас.

(Ю)Мальчик обернулся и увидел наводчика1 Ковалёва.

(11)Так точно, товарищ Ковалёв, очень нравится, — быстро ответил Ваня и, вытянувшись в струнку, отдал честь.

(12)Bидно, урок капитана Енакиева не прошёл зря. (13)Теперь, обращаясь к старшему, Ваня всегда вытягивался в струнку и на вопросы отвечал бодро, с весёлой готовностью. (14)А перед наводчиком Ковалёвым он даже переусердствовал. (15)Он как взял под козырёк, так и забыл опустить руку.

— (16)Ладно, опусти руку. (17)Вольно, — сказал Ковалёв, с удовольствием оглядывая ладную фигурку маленького солдатика.

(18) Наружностью своей Ковалёв меньше всего отвечал представлению о лихом солдате, Герое Советского Союза, лучшем наводчике фронта.

(19) Прежде всего, он был немолод. (20)В представлении мальчика он был уже немолод не «дяденька», а, скорее, принадлежал к категории «дедушек». (21)До войны он был заведующим большой птицеводческой фермой. (22)На фронт он мог не идти.

(23)Но в первый же день войны он записался добровольцем.

(24)Во время Первой мировой войны он служил в артиллерии и уже тогда считался выдающимся наводчиком. (25)Вот почему и в эту войну он попросился в артиллерию наводчиком. (26)Сначала в батарее к нему относились с недоверием — уж слишком у него была добродушная, сугубо гражданская внешность. (27)Однако в первом же бою он показал себя таким знатоком своего дела, таким виртуозом, что всякое недоверие кончилось раз и навсегда.

(28)Его работа при орудии была высочайшей степенью искусства. (29)Бывают наводчики хорошие, способные. (ЗО)Бывают наводчики талантливые. (31)Бывают выдающиеся. (32)Он был наводчик гениальный. (33)И самое удивительное заключалось в том, что за четверть века, которые прошли между двумя мировыми войнами, он не только не разучился своему искусству, но как-то ещё больше в нём окреп. (34)Новая война поставила артиллерии много новых задач. (35)Она открыла в старом наводчике Ковалёве качества, которые в прежней войне не могли проявиться в полном блеске. (36)Он не имел соперника в стрельбе прямой наводкой.

(37) Вместе со своим расчётом он выкатывал пушку на открытую позицию и под градом пуль спокойно, точно и вместе с тем с необыкновенной быстротой бил картечью по немецким цепям или бронебойными снарядами — по немецким танкам.

(38) 3десь уже мало было одного искусства, как бы высоко оно ни стояло.

(39)3десь требовалось беззаветное мужество. (40)И оно было. (41)Несмотря на свою ничем не замечательную гражданскую внешность, Ковалёв был легендарно храбр.

(42)В минуту опасности он преображался. (43)В нём загорался холодный огонь ярости. (44)Он не отступал ни на шаг. (45)Он стрелял из своего орудия до последнего патрона. (46)А выстрелив последний патрон, он ложился рядом со своим орудием и продолжал стрелять из автомата. (47)Расстреляв все диски, он спокойно подтаскивал к себе ящики с ручными гранатами и, прищурившись, кидал их одну за другой, пока немцы не отступали.

(48)Среди людей часто попадаются храбрецы. (49)Но только сознательная и страстная любовь к Родине может сделать из храбреца героя. (50)Ковалёв был истинный герой.

(51) Он страстно, но очень спокойно любил Родину и ненавидел всех её врагов.

(52) А с немцами у него были особые счёты. (53)В шестнадцатом году они отравили его удушливыми газами. (54)И с тех пор Ковалёв всегда немного покашливал. (55)0 немецких вояках он говорил коротко:

— С ними у нас может быть только один разговор — беглым огнём. (56)Другого они не понимают.

(57)Трое его сыновей были в армии. (58)Один из них уже был убит. (59)Жена Ковалёва, по профессии врач, тоже была в армии. (60)Дома никого не осталось. (61)Его домом была армия.

(62)Несколько раз командование пыталось выдвинуть Ковалёва на более высокую должность. (63)Но каждый раз Ковалёв просил оставить его наводчиком и не разлучать с орудием.

— (64)Наводчик — это моё настоящее дело, — говорил Ковалёв, — с другой работой я так хорошо не справлюсь. (65)Уж вы мне поверьте. (66)За чинами я не гонюсь. (67)Тогда был наводчиком и теперь до конца войны хочу быть наводчиком.

(68)А для командира я уже не гожусь. (69)Стар. (70)Надо молодым давать дорогу. (71)Покорнейше вас прошу.

(72)В конце концов его оставили в покое. (73)Впрочем, может быть, Ковалёв был прав: каждый человек хорош на своём месте. (74)И, в конце концов, для пользы службы лучше иметь выдающегося наводчика, чем посредственного командира взвода.

(75)Всё это было Ване известно, и он с робостью и уважением смотрел на знаменитого Ковалёва.

Валентин Петрович Катаев.

Текст 3

Желтые кувшинки плавали в стоячей воде. Пахло тиной и речной сыростью. Раздевшись, Николай выстирал гимнастерку и портянки, сел на песок, обнял руками колени. Лопахин прилег рядом.

– Мрачноват ты нынче, Николай…

– А чему же радоваться? Не вижу оснований.

– Какие еще тебе основания? Живой? Живой. Ну и радуйся. Смотри, денек-то какой выдался! Солнце, речка, кувшинки вон плавают… Красота, да и только! Удивляюсь я тебе: старый ты солдат, почти год воюешь, а всяких переживаний у тебя, как у допризывника. Ты что думаешь: если дали нам духу – так это уже все? Конец света? Войне конец?

Николай досадливо поморщился, сказал:

– При чем тут конец войне? Вовсе я этого не думаю, но относиться легкомысленно к тому, что́ произошло, я не могу. А ты именно так и относишься и делаешь вид, будто ничего особенного не случилось. Для меня ясно, что произошла катастрофа. Размеров этой катастрофы мы с тобой не знаем, но кое о чем можно догадываться. Идем мы пятый день, скоро уже Дон, а потом Сталинград… Разбили наш полк вдребезги. А что с остальными? С армией? Ясное дело, что фронт наш прорван на широком участке. Немцы висят на хвосте, только вчера оторвались от них и все топаем, и, когда упремся, неизвестно. Ведь это же тоска – вот так идти и не знать ничего! А какими глазами провожают нас жители? С ума сойти можно!

Николай скрипнул зубами и отвернулся. С минуту он молчал, справляясь с охватившим его волнением, потом заговорил уже спокойнее и тише:

– Ото всего этого душа с телом расстается, а ты проповедуешь – живой, мол, ну и радуйся, солнце, кувшинки плавают… Иди ты к черту со своими кувшинками, мне на них смотреть-то тошно! Ты вроде такого дешевого бодрячка из плохой пьески, ты даже ухитрился вон в медсанбат сходить…

Лопахин с хрустом потянулся, сказал:

– Жалко, что ты со мной не пошел. Там, Коля, есть одна такая докторша третьего ранга, что посмотришь на нее – и хоть сразу в бой, чтобы немедленно тебя ранили. Не докторша, а восклицательный знак, ей-богу!

– Слушай, иди ты к черту!

– Нет, серьезно! При таких достоинствах женщина, при такой красоте, что просто ужас! Не докторша, а шестиствольный миномет, даже опаснее для нашего брата солдата, не говоря уже про командиров.

Николай молча, угрюмо смотрел на отражение белого облачка в воде, и тогда Лопахин сдержанно и зло заговорил:

– А я не вижу оснований, чтобы мне по собачьему обычаю хвост между ног зажимать, понятно тебе? Бьют нас? Значит, поделом бьют. Воюйте лучше, сукины сыны! Цепляйтесь за каждую кочку на своей земле, учитесь врага бить так, чтобы заикал он смертной икотой. А если не умеете, – не обижайтесь, что вам морду в кровь бьют и что жители на вас неласково смотрят. Чего ради они будут нас с хлебом-солью встречать? Говори спасибо, что хоть в глаза не плюют, и то хорошо. Вот ты, не бодрячок, объясни мне: почему немец сядет в какой-нибудь деревушке, и деревушка-то с чирей величиной, а выковыриваешь его оттуда с великим трудом, а мы иной раз города почти без боя сдаем, мелкой рысью уходим? Брать-то их нам же придется или дядя за нас возьмет? А происходит это потому, что воевать мы с тобой, мистер, как следует еще не научились и злости настоящей в нас маловато. А вот когда научимся да когда в бой будем идти так, чтобы от ярости пена на губах кипела, – тогда и повернется немец задом на восток, понятно? Я, например, уже дошел до такого градуса злости, что плюнь на меня – шипеть слюна будет, потому и бодрый я, потому и хвост держу трубой, что злой ужасно! А ты и хвост поджал, и слезой облился: «Ах, полк наш разбили! Ах, армию разбили! Ах, прорвались немцы!» Прах его возьми, этого проклятого немца! Прорваться он прорвался, но кто его отсюда выводить будет, когда мы соберемся с силами и ударим? Если уж сейчас отступаем и бьем – то при наступлении вдесятеро больнее бить будем! Худо ли, хорошо ли, но мы отступаем, а им и отступать не придется: не на чем будет! Как только повернутся задом на восток – ноги сучьим детям повыдергиваем из того места, откуда они растут, чтобы больше по нашей земле не ходили. Я так думаю, а тебе вот что скажу: при мне ты, пожалуйста, не плачь, все равно слез твоих утирать не буду, у меня руки за войну стали жесткие – не ровен час, еще поцарапаю тебя…

– Я в утешениях не нуждаюсь, дурень, ты красноречия не трать понапрасну, а лучше скажи, когда же, по-твоему, мы научимся воевать? Когда в Сибири будем? – сказал Николай.

– В Си-би-ри? – протяжно переспросил Лопахин, часто моргая светлыми глазами. – Нет, дорогой мистер, в эту школу далеко нам ходить учиться. Вот тут научимся, вот в этих самых степях, понятно? А Сибирь давай временно вычеркнем из географии. Вчера мне Сашка – мой второй номер – говорит: «Дойдем до Урала, а там в горах мы с немцем скоро управимся». А я ему говорю: «Если ты, земляная жаба, еще раз мне про Урал скажешь – бронебойного патрона не пожалею, сыму сейчас свой мушкет и прямой наводкой глупую твою башню так и собью с плеч!» Он назад: говорит, пошутил. Отвечаю ему, что и я, мол, пошутил, разве по таким дуракам бронебойными патронами стреляют, да еще из хорошего противотанкового ружья? Ну, на том приятный разговор и покончили.

Михаил Александрович Шолохов.

Текст 4

| Сочинение

«Зачем я от времени зависеть буду? Пускай же лучше оно зависит от меня»[2]. Мне часто вспоминаются эти гордые слова Базарова. Вот были люди! Как они верили в себя! А я, кажется, настоящим образом в одно только и верю — это именно в неодолимую силу времени. «Зачем я от времени зависеть буду!» Зачем? Оно не отвечает; оно незаметно захватывает тебя и ведет, куда хочет; хорошо, если твой путь лежит туда же, а если нет? Сознавай тогда, что ты идешь не по своей воле, протестуй всем своим существом, — оно все-таки делает по-своему. Я в таком положении и находился. Время тяжелое, глухое и сумрачное со всех сторон охватывало меня, и я со страхом видел, что оно посягает на самое для меня дорогое, посягает на мое миросозерцание, на всю мою душевную жизнь… Гартман[3] говорит, что убеждения наши — плод «бессознательного», а умом мы к ним лишь подыскиваем более или менее подходящие основания; я чувствовал, что там где-то, в этом неуловимом «бессознательном», шла тайная, предательская, неведомая мне работа и что в один прекрасный день я вдруг окажусь во власти этого «бессознательного». Мысль эта наполняла меня ужасом: я слишком ясно видел, что правда, жизнь — все в моем миросозерцании, что если я его потеряю, я потеряю все.

То, что происходило кругом, лишь укрепляло меня в убеждении, что страх мой не напрасен, что сила времени — сила страшная и не по плечу человеку. Каким чудом могло случиться, что в такой короткий срок все так изменилось? Самые светлые имена вдруг потускнели, слова самые великие стали пошлыми и смешными; на смену вчерашнему поколению явилось новое, и не верилось: неужели эти — всего только младшие братья, вчерашних. В литературе медленно, но непрерывно шло общее заворачивание фронта, и шло вовсе не во имя каких-либо новых начал, — о нет! Дело было очень ясно: это было лишь ренегатство — ренегатство общее, массовое и, что всего ужаснее, бессознательное. Литература тщательно оплевывала в прошлом все светлое и сильное, но оплевывала наивно, сама того не замечая, воображая, что поддерживает какие-то «заветы»; прежнее чистое знамя в ее руках давно уже обратилось в грязную тряпку, а она с гордостью несла эту опозоренную ею святыню и звала к ней читателя; с мертвым сердцем, без огня и без веры, говорила она что-то, чему никто не верил… Я с пристальным вниманием следил за всеми этими переменами; обидно становилось за человека, так покорно и бессознательно идущего туда, куда его гонит время. Но при этом я не мог не видеть и всей чудовищной уродливости моего собственного положения: отчаянно стараясь стать выше времени (как будто это возможно!), недоверчиво встречая всякое новое веяние, я обрекал себя на мертвую неподвижность; мне грозила опасность обратиться в совершенно «обессмысленную щепку» когда-то «победоносного корабля»[4]. Путаясь все больше в этом безвыходном противоречии, заглушая в душе горькое презрение к себе, я пришел, наконец, к результату, о котором говорил: уничтожиться, уничтожиться совершенно — единственное для меня спасение.

Я не бичую себя, потому что тогда непременно начнешь лгать и преувеличивать; но в этом-то нужно сознаться, — что такое настроение мало способствует уважению к себе. Заглянешь в душу, — так там холодно и темно, так гадко-жалок этот бессильный страх перед окружающим! И кажется тебе, что никто никогда не переживал ничего подобного, что ты — какой-то странный урод, выброшенный на свет теперешним странным, неопределенным временем… Тяжело жить так. Меня спасала только работа; а работы мне, как земскому врачу, было много, особенно в последний год, — работы тяжелой и ответственной. Этого мне и нужно было; всем существом отдаться делу, наркотизироваться им, совершенно забыть себя — вот была моя цель.

Викентий Викентьевич Вересаев.

Текст 5

| Сочинение

(1)И вот опять родные места встретили меня сдержанным шёпотом ольшаника. (2)Вдали показались ветхие крыши старой моей деревни, вот и дом с потрескавшимися углами. (3)По этим углам залезал я когда-то под крышу, неутомимый в своём стремлении к высоте, и смотрел на синие зубчатые леса, прятал в щелях витых кряжей нехитрые мальчишеские богатства.

(4)Из этой сосновой крепости, из этих удивительных ворот уходил я когда-то в большой и грозный мир, наивно поклявшись никогда не возвращаться, но чем дальше и быстрей уходил, тем яростней тянуло меня обратно.

(5)Старый дом наш заколочен. (6)Я ставлю поклажу на крыльцо соседки и ступаю в солнечное поле, размышляя о прошлом. (7)Детство вписалось в мою жизнь далёким нервным маревом, раскрасило будущее яркими мечтательными мазками. (8)В тот день, когда я уходил из дому, так же, как и сегодня, вызванивали полевые кузнечики, так же лениво парил надо мной ястреб, и только сердце было молодым и не верящим в обратную дорогу.

(9)И вот опять уводит меня в лесную чащобу узкая тропинка, и снова слушаю я шум летнего леса. (10)Снова торжественно и мудро шумит надо мной старинный хвойный бор, и нет ему до меня никакого дела. (11)И над бором висит в синеве солнце. (12)Оно щедро, стремительно и бесшумно сыплет в лохматую прохладу мхов свои золотые брызги, а над мхами, словно сморённые за пряжей старухи, дремлют смолистые ели. (13)Они глухо шепчут порой, как будто возмущаясь щедростью солнца, а может быть, собственным долголетием. (14)Под елями древний запах папоротника. (15)Я иду чёрной лошадиной тропой, на лицо липнут невидимые нити паутины, с детским беззащитным писком вьются передо мной комары, хотя кусают они совсем не по-детски. (16)Мой взгляд останавливается на красных, в белых крапинках, шапках мухоморов. (17)Потом вижу, как дятел, опершись на растопыренный хвост, колотит своим неутомимым носом сухую древесину. (18)В лицо мне хлещут ветки крушины, и вот уже я на сухом месте, и нога едет на скользких иглах. (19)Загудел в соснах ветер, и сосны отозвались беззащитным ропотом. (20)Мне кажется, что в их кронах вздыхает огромный богатырь-тугодум, который с наивностью младенца копит свою мощь не себе, а другим. (21)Под это добродушное дыхание, словно из древних веков, нечёткой белопарусной армадой выплывают облачные фрегаты.

(22)Мне кажется, что я слышу, как растёт на полях трава, я ощущаю каждую травинку, с маху сдёргиваю сапоги и босиком выбегаю на рыжий песчаный берег, снова стою над рекой и бросаю лесные шишки в синюю тугую воду, в эту прохладную русалочью постель, и смотрю, как расходятся и умирают водяные круги.

(23)Я сажусь у тёплого стога возле берёз, и мне чудится в их шелесте укор вечных свидетельниц человеческого горя и радости. (24)Веками роднились с нами эти деревья, дарили нашим предкам скрипучие лапти и жаркую, бездымную лучину, растили пахучие веники, розги, полозья, копили певучесть для пастушьих рожков.

(25)Я выхожу на зелёный откос и гляжу туда, где ещё совсем недавно было так много деревень, а теперь белеют одни берёзы. (26)Нет, в здешних местах пожары не часты, и лет пятьсот уже не было нашествий. (27)Может быть, так оно и надо? (28)Исчезают деревни, а взамен рождаются весёлые шумные города. (29)Я обнимаю родную землю, слышу теплоту родимой травы, и надо мной качаются купальницы с лютиками.

(30)Шумят невдалеке сосны, шелестят берёзы. (31)Тихая моя родина, ты всё так же не даёшь мне стареть и врачуешь душу своей зелёной тишиной.

По В.И. Белову*

Текст 6

До чего же красива река Лобань! Просто как девочка-подросток играет и поёт на перекатах. А то шлёпает босиком по зелени травы, по желтизне песка, то по серебру лопухов мать-и-мачехи, а то прячется среди тёмных елей. Или притворится испуганной и жмётся к высокому обрыву. Но вот перестаёт играть и заботливо поит корни могучего соснового бора.

Давно сел и сижу на берегу, на брёвнышке. Тихо сижу, греюсь предвечерним теплом. Наверное, и птицы, и рыбы думают обо мне, что это какая-то коряга, а коряги они не боятся. Старые деревья, упавшие в реку, мешают ей течь плавно, зато в их ветвях такое музыкальное журчание, такой тихий плавный звон, что прямо чуть не засыпаю. Слышу – к звону воды добавляется звоночек, звяканье колокольчика. А это, оказывается, подошла сзади корова и щиплет траву.

Корова входит в воду и долго пьёт. Потом поднимает голову и стоит неподвижно и смотрит на тот берег. Колокольчик её умолкает. Конечно, он надоел ей за день, ей лучше послушать говор реки.

Из леса с того берега выходит к воде лосиха. Я замираю от счастья. Лосиха смотрит по сторонам, смотрит на наш беpeг, оглядывается. И к ней выбегает лосёнок. Я перестаю дышать. Лосёнок лезет к маминому молочку, но лосиха отталкивает его. Лосёнок забегает с другого бока. Лосиха бедром и мордой подталкивает его к воде. Она после маминого молочка не очень ему нравится, он фыркает. Всё-таки он немного пьёт и замечает корову. А корову, видно, кусает слепень, она встряхивает головой, колокольчик на шее брякает, лосёнок пугается. А лосиха спокойно вытаскивает завязшие в иле ноги и уходит в кусты.
Начинается закат. Такая облитая светом чистая зелень, такое режущее глаза сверкание воды, такой тихий, холодеющий ветерок.

Ну и где же такая река Лобань? А вот возьму и не скажу. Она не выдумана, она есть. Я в ней купался. Я жил на её берегах.

Ладно, для тех, кто не сделает ей ничего плохого, скажу. Только путь к Лобани очень длинный, и надо много сапогов сносить, пока дойдёшь. Хотя можно и босиком.

Надо идти вверх и вверх по Волге – матери русских рек, потом будут её дочки: сильная суровая Кама и ласковая Вятка, а в Вятку впадает похожая на Иордан река Кильмезь, а уже в Кильмезь – Лобань.

Вы поднимаетесь по ней, идёте по золотым пескам, по серебристым лопухам мать-и-мачехи, через сосновые боры, через хвойные леса, вы слышите ветер в листьях берёз и осин и вот выходите к тому брёвнышку, на котором я сидел, и садитесь на него. Вот и всё. Идти больше никуда не надо и незачем. Надо сидеть и ждать. И с той, близкой, стороны выйдет к воде лосиха с лосятами. А на этом берегу будет пастись корова с колокольчиком на шее.

И редкие птицы будут лететь по середине Лобани и будут забывать о своих делах, засмотревшись в её зеркало. Ревнивые рыбы будут тревожить водную гладь, подпрыгивать, завидовать птицам и шлепаться обратно в чистую воду.

Все боли, все обиды и скорби, все мысли о плохом исчезнут навсегда в такие минуты. Только воздух и небо, только облака и солнышко, только вода в берегах, только Родина во все стороны света, только счастье, что она такая красивая, спокойная, добрая.

И вот такая течёт по ней река Лобань.

Владимир Крупин.
РЕКА ЛОБАНЬ.

Текст 7

| Сочинение

(1)Порой мне с удивительной ясностью вспоминаются вечера моего раннего детства. (2)Наша большая даже по тем временам семья — двое детей, мама, бабушка, тетя, ее дочь и кто-то еще — жила на паёк отца и на его более чем скромную командирскую зарплату в тесном домике на Покровской горе, где ни у кого не было своей комнаты и никто, кроме меня, не спал в одиночестве. (3)При домишке был огород, которым занимались все, потому что речь шла о хлебе насущном. (4)И я знаю, как горят ладони, обожжённые свежевыполотой травой, с того трепетного возраста, которому уступают места в метро даже мужчины.

(5)Так вот, о вечерах. (6)Осенних или зимних, с бесконечными сумерками и желтым кругом керосиновой лампы. (7)Отец сапожничает, столярничает или слесарничает, восстанавливая и латая. (8)Мать и тетка тоже латают, штопают или перешивают. (9)Бабушка, как правило, тихо поскрипывает ручной мельницей, размалывая льняной или конопляный жмых, который добавляют в кулеш, оладьи или лепёшки, потому что хлеба не хватает. (10)Сёстры — Галя и Оля — попеременно читают вслух. (11)А я играю тут же, стараясь не шуметь. (12)Это обычный вечерний отдых. (13)И никто из нас и не подозревает, что можно развалиться в кресле, вытянув ноги, и, ничем не утруждая ни единую клеточку собственного мозга, часами глядеть в полированный ящик на чужую жизнь, будто в замочную скважину. (14)Для всех нас искусство — не только в процессе производства, но и в процессе потребления — серьёзный, исстари особо уважаемый труд. (15)И мы ещё не представляем, что литературу можно воспринимать глазея, зевая, закусывая, выпивая, болтая с соседкой. (16)Мы ещё с благоговением воспринимаем СЛОВО. (17)Для нас еще не существует понятия «отдых» в смысле абсолютного безделья. (18)И человек, который не трудится, заведомо воспринимается с отрицательным знаком, если он здоров и психически полноценен.

(19)В «Толковом словаре» Даля нет существительного «отдых», есть лишь глагол «отдыхать». (20)И это понятно: для народа, тяжким трудом взыскующего хлеб свой, отдых был чем-то промежуточным, сугубо второстепенным и несущественным. (21)Отдых для русского человека — равно крестьянина или интеллигента — всегда выражался в смене деятельности в полном соответствии с научным его пониманием.

(22)Я вырос в семье, где господствовал рациональный аскетизм: посуда — это то, из чего едят и пьют, мебель — на чем сидят или спят, одежда — для тепла, а дом — чтобы в нём жить, и ни для чего более. (23)Любимым присловьем моего отца было: «Не то важно, из чего пьёшь, а то — с кем пьёшь». (24)Из этого вовсе не следует, что отец «закладывал за воротник»: он не чурался рюмочки, но до войны — только по праздникам, а после оной — ещё и по воскресеньям. (25)Он был беспредельно жизнелюбив и столь же беспредельно гостеприимен, но глагол «пить» подразумевал для него существительное «чай». (26)Хорошо, если с мамиными пирогами, но пироги случались не часто.

(27)Принцип рационального аскетизма предполагает наличие необходимого и отсутствие того, без чего спокойно можно обойтись. (28)Правда, одно «излишество» у нас все же было: книги. (29)Отца часто переводили с места на место, и мы привыкли собираться. (30)Все переезды, как правило, совершались внезапно, громом среди ясного неба. (31)Отец приходил со службы, как обычно, и не с порога, не вдруг, а, сняв сапоги, ремни и оружие, умывшись и сев за стол, припоминал, точно мимоходом: «Да, меня переводят. (32)Выезжаем послезавтра».

(33)И начинались сборы, лишённые лихорадочной суматохи, потому что каждый знал, что делать. (34)Мне, например, полагалось укладывать книги. (35)Возникла эта особая ответственность, когда я был ростом с ящик, но и тогда никто не проверял моей работы: родители старомодно считали, что недоверие унижает человеческую личность.

(36)Это-то я теперь понял, что они так считали, а тогда, кряхтя и сопя — фолианты встречались! — осторожно снимал книги с полок, волок их к ящикам и старательно укладывал ряд за рядом. (37)И дело даже не в том, что мне доверяли упаковывать единственную ценность не только нашей семьи, но и вообще всего человечества, как я тогда сообразил, — дело в том, что я физически, до пота и ломоты в неокрепших мускулах ощущал эту великую ценность. (38)Я по детскому, первому, а следовательно, и самому прочному опыту узнал, сколь весом человеческий труд, завещанный людям на века. (39)И, становясь перед книгами на колени — иначе ведь не упакуешь, — я ещё бессознательно, еще не понимая, но уже чувствуя, становился на колени перед светлыми гениями всех времен и народов.

(40)…Кажется, я так и остался стоять на коленях перед Литературой.

Васильев Борис Львович.

Текст 8

Одно мгновение живет этот блаженный шарик… Всего один краткий миг – и конец… Радостный миг! Светлое мгновение! Но его надо создать и уловить, чтобы насладиться как следует; иначе все исчезнет безвозвратно… О легкий символ земной жизни и человеческого счастья!..

Легкими стопами, тихими движениями, сдерживая дыхание надо приступать к этому делу: заботливо выбрать соломинку, непомятую, девственную, без внутренней трещины; осторожно, чтобы не раздавить ее, надо надрезать один конец и отвернуть ее стенки… И потом бережно окунуть ее в мыльную муть, чтобы она вволю напилась и насытилась… Лучше не торопиться. Главное – не волноваться и не раздражаться. Все забыть, погасить все мысли и заботы. Отпустить все напряженные мускулы. И предаться легкому, душевному равновесию; ведь это игра… И захотеть играющей красоты, заранее примирившись с тем, что она будет мгновенная и быстро исчезнет…

Теперь можно бережно извлечь соломинку, отнюдь не стряхивая ее и доверяя ей, как верному помощнику, затем набрать побольше воздуха, полную грудь… и тихо-тихо, чуть заметным скупым дуновением дать легчайший толчок рождению красоты…

Вот он появился, желанный шарик, стал наполняться и расти…

Не прерывать дыхания! Бережно длить игру. Ласково беречь рожденное создание. Чутким выдохом растить его объем. Пусть покачивается чуть заметным ритмом на конце соломинки, пусть наполняется и растет…

Вот так! Разве не красиво? Законченная форма. Веселые цвета. Все богаче и разнообразнее оттенки красок. И внутри играющее круговое движение. Шар все растет, все быстрее внутреннее кружение, все сильнее размах качания. Целый мир красоты, законченный и прозрачный…

А теперь создание завершилось. Оно желает отделиться, стать самостоятельным и начать радостный и дерзновенный полет через пространства… Надо остановить дыхание и отвести соломинку от губ. Окрестный воздух должен замереть! Ни резких жестов, ни вздоха, ни слова! Бережным движением надо скользнуть соломинкой в сторону и отпустить воздушный шар на волю…

О дерзновенно-легкий полет навстречу судьбе… О миг беззаботного веселья…

И вдруг – все погибло! И веселое создание разлетелось брызгами во все стороны…

Ничего! Мы начнем сначала…

«Что за ребячество?.. Какой смысл в этой детской забаве?..»

Да, это, конечно, «детская забава…» И все же – не только «детская» и не просто «забава». Признаюсь: я с удовольствием предаюсь этой игре и многому научился при этом…

«Помилуйте, да чему же можно научиться у мыльного пузыря?»

* * *

Всякая красота, даже самомалейшая, даже самая бесцельная, так же, как и всякий радостный миг жизни, имеют большую непреходящую ценность. Они смывают душевные огорчения, они несут нам легкое дыхание жизни (даже и тогда, когда учат нас бережно выпускать воздух) и дают нам немножко счастья… И мы можем быть уверены: ни один легкий, счастливый миг не пропал даром в человеческой жизни, а следовательно, и в мировой истории… Совсем не надо ждать, чтобы легкая красота или этот счастливый миг сами явились и доложили нам о себе… Надо звать их, создавать, спешить им навстречу… И для этого годится всякая невинно-наивная игра, состоящая хотя бы из соломинки и мыла… Так много легкого и красивого таится в игре и родится из игры. И недаром дыхание игры живет в искусстве, во всяком искусстве, даже в самом серьезном и трудном…Не отнимайте у взрослого человека игру: пусть играет и наслаждается. В игре он отдыхает, делается радостнее, ласковее, добрее, становится как дитя. А свободная, невинная целесообразность – бескорыстная и самозабвенная – может исцелить его душу.

Но мгновение красоты посещает нас редко и гостит коротко. Оно исчезает так же легко, как мыльный шарик. Надо ловить его и предаваться ему, чтобы насладиться. Обычно оно не повинуется человеческому произволению, и насильственно вызвать его нельзя. Легкой поступью приходит к нам красота, часто неожиданно, ненароком, по собственному почину. Придет, осчастливит и исчезнет, повинуясь своим таинственным законам. И к законам этим надо прислушиваться, к ним можно приспособиться, в их живой поток надо войти, повинуясь им, но не требуя от них повиновения…

Вот почему нам надо научиться внимать: с затаенным дыханием внимать природе вещей, чтобы вступить в ее жизненный поток и приобщиться к счастью природы и красоте мира. И потому всякий, кто хочет живой природы, легкого искусства, радостной игры, должен освободить себя внутренне, погасить в себе всякое напряжение, отдаться им с детской непосредственностью и блюсти легкое душевное равновесие, наслаждаясь красотой и радостью живого предмета.

Наши преднамеренные, произвольные хотения имеют строгий предел. Они должны смолкнуть и отступить. И творческая воля человека должна научиться повиновению: послушание природеесть путь к радости и красоте. Мы не выше ее; она мудрее нас. Она сильнее нас, ибо мы сами – природа, и она владеет нами. Ее нельзя предписывать; ее живой поток не следует прерывать; и тот, кто дует против ветра или вперебой его полету, не будет иметь успеха. Порыв не терпит перерыва; а прерванный порыв – уже не порыв, а бессилие.

Но прежде, чем предаться этому играющему порыву и приступить к созданию новой красоты, надо возыметь довериек себе самому; надо погасить всякие отговорки и побочные соображения, надо отдаться непосредственно, не наблюдать за собой, не прерывать себя, не умничать, не обессиливать себя разными «намерениями» и «претензиями»… Надо забыть свои личные цели и свои субъективные задания, ибо всякая игра имеет свою предметную цель и свое собственное задание. Этой цели мы и должны отдаться, чем наивнее, чем непосредственнее, чем цельнее, тем лучше.

А когда он настанет, этот радостный миг жизни, надо его беречь, ограждать, любить – все забыть и жить им одним, как замкнутым, кратковременным, но прелестным мирозданьицем…

Тогда нам остается только благодарно наслаждаться и в наслаждении красотой находить исцеление.

А если однажды настанет нежеланный миг и наша радость разлетится «легкими брызгами», тогда не надо роптать, сокрушаться или, Боже избави, отчаиваться. Тогда скажем угасшему мигу ласковое и благодарное «прости» и весело и спокойно начнем сначала…

Вот чему я научился у мыльного пузыря.

И если кто-нибудь подумает, что самый мой рассказ не больше, чем мыльный пузырь, то пусть он попробует научиться у моего рассказа той мудрости, которую мне принесло это легкое, краткожизненное, но прелестное создание… Может быть, ему это удастся…

Иван Александрович Ильин.
Мыльный пузырь.

Текст 9

(1)Что такое творчество? (2)Что такое творческий человек? (3)А это вопрос человеческой судьбы. (4)Самый распространённый ответ: творчество — это рождение чудесной новизны, появление новых великих художественных и материальных ценностей, которые украшают мир.

(5)Именно так отвечают и многие философы, и большинство «обыкновенных» людей, нефилософов, задумывающихся над собственной жизнью, над тем, что они могут дать миру.

(6)А между тем в этом ответе есть глубочайшее заблуждение. (7)Оно станет понятным, если вообразить трёхмиллиардное человечество разделённым на две неравные части. (8)Небольшую — избранных людей, одарённых божьей искрой, обладающих яркими талантами, которые действительно украшают мир, радуют нас книгами, симфониями, научными открытиями. (9)И большую часть, состоящую из «обыкновенных», «рядовых» людей, которым будто бы и не дано рождать ту самую чудесную новизну, что сопряжена в нашем сознании с самим пониманием творчества.

(10)Мои раздумья о том, что такое творчество, творческий человек, начались несколько лет назад с того, что я получил письмо от молодой женщины, чертёжницы. (11)Вот оно.

(12)Волнуют меня эти слова: творчество, творческий человек, радость творчества. (13)Я чаете задумываюсь: к кому же они относятся? (14)Ну, разумеется, в первую очередь к поэтам, композиторам, учёным, то есть к людям талантливым. (15)А что если я, бесталанная, самая обыкновенная, умею лишь наслаждаться литературой и искусством, а сама не умею ничего? (16)Но ведь и я часто испытываю большую радость. (17)И не только от книг или событий. (18)Вот сижу в чертёжной, подниму голову, увижу за окном краснеющие клёны — и будто получила подарок. (19)Потом старательно черчу фундамент, и радость постепенно утихает. (20)Однажды подумала: ну, хоть бы ватман из белого стал голубым или оранжевым в ту минуту, когда я дуюсь, ну, хоть бы что-нибудь в мире изменилось». (21)Наивное письмо? (22)Конечно. (23)Его можно назвать наивным. (24)Потому что оно полудетской отвагой неведения вторгается в один из самых сложных «философских миров»: человек — творчество — жизнь. (25)Но это же письмо можно назвать и мудрым, ибо в нём начинает пульсировать то широкое понимание творчества, его разнообразных сфер, которое, по-моему, сегодня особенно актуально. (26)Слова «творческая личность», по существу, тавтология. (27)Если личность — то непременно творческая! (28)Творчество возможно и в самой скромной, самой будничной форме. (29)Это может быть слово, это может быть улыбка, которая несёт кому-то радость.

(30)Я думаю, что и домашняя хозяйка, которая сообщила дому какой-то обаятельный уклад, тоже творец. (31)И водитель автобуса, который, видя, что в машине много старых людей, ведёт особенно бережно, — творец. (32)И учитель, который входит в класс с такой глубокой готовностью передать лучшие сокровища души детям, что они это ощущают как бы растворённым воздухе, — творец, несомненно! (33)Людей бездарных — без дара — не бывает.

(34)— Не бывает?! — сердито воскликнул один остро мыслящий социолог, которому я изложил эти соображения. (35)— Что ж, если исходить из того, что личностью является каждый человек, вывод ваш, несмотря на известное прекраснодушие, логичен. (36)Но, думается, люди, в разные века их именовали по-разному, которых личностями не назовёшь. (37)Данте называл их ничтожными. (38)Это те, кто «не знает ни славы, ни позора смертных дел». (39)Они не личности, потому что отреклись в малодушии от деятельности. (40)Они не делают зла, но их не хватает на то, чтобы делать добро. (41)Личность рождается одновременно с деятельностью (42)Во имя добра. (43)Или, увы, во имя зла. (44)Бывают личности со знаком плюс, бывают, личности со знаком минус. (45)Но там, где есть плюс и минус, есть и переходная точка — ноль (46)По сегодняшней терминологии — обыватель.

(47)— Мне кажется, — возразил я ему, — что, несмотря на логическую стройность схемы с плюсом, минусом и нолём, она, как и любая схема, неадекватна многообразию жизни и сложности человека. (48)Кто может поручиться, что в новых обстоятельствах, в иной ситуации «ничтожный» не обнаружит того самого плюса или минуса, о которых сейчас шла речь?

(49)Человек ведь не неизменная, раз и навсегда твёрдо установленная величина (плюс два, или минус три), он меняется в зависимости от окружения, обстоятельств, условий жизни.(50)И не столь уж часто он до конца жизни остаётся нолём, даже если в какой-то из моментов её и вступает как ноль. (51)И вот чтобы ноль стал не минусом, а плюсом, лучше видеть в нём личность. (52)И это отнюдь не означает прекраснодушного отношения к жизни, не влечёт за собой отрицания её конфликтов и противоречий.

Евгений Михайлович Богат.

Текст 10

Я хочу рассказать о бестужевках.

Во второй половине XIX века в Петербурге были созданы постоянные Высшие женские курсы, по существу, женский университет, первым директором их стал известный в то время историк — академик К. Н. Бестужев-Рюмин, племянник казненного декабриста. Он совершенно бескорыстно в течение ряда лет организовывал курсы, а потом руководил ими, поэтому и стали их называть в его честь Бестужевскими. А русских девушек, желавших получить высшее образование, слушательниц этих курсов, называли бестужевками.

Лучшие люди России — талантливые ученые, писатели, артисты — старались помочь женскому университету при его рождении и в последующие десятилетия деньгами или непосредственным участием в его деятельности.

В пользу курсов устраивались книжные базары, лотереи, концерты. Выступали на концертах Стрепетова, Савина, Комиссаржевская, Шаляпин, Собинов, Варламов… Семьдесят тысяч томов библиотеки Бестужевского университета составили книги по истории, философии, естественным наукам, подаренные учеными и общественными деятелями. Передовая, мыслящая Россия второй половины XIX — начала XX столетия вкладывала в женский университет лучшее, что у нее было. Менделеев, Бекетов, Сеченов читали, часто бесплатно, лекции; вдовы ученых — химиков и физиков — отдавали бестужевкам не только библиотеки мужей, но и ценнейшее оборудование их лабораторий…

Чем объясняется эта беспримерная забота? В мире ни один университет не рождался при столь многообразном и самоотверженном участии общественности и при полном безразличии, более того, неприязненном отношении государства.

В сущности, на этот вопрос я ответил, не успев его поставить. Рождение Бестужевских курсов было весьма нежелательно для самодержавия: во-первых, потому, что учились на них женщины, в которых царизм не хотел и боялся видеть мыслящую силу; во-вторых, потому, что поступали туда юные женщины из весьма непривилегированных — купеческих, мещанских и даже рабочих — семей. И выходили они оттуда людьми, жаждавшими разумной, красивой жизни.

Бестужевки участвовали в народовольческих организациях и первых марксистских кружках, в «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса», в студенческих волнениях, в революции 1905 года; бестужевками были Надежда Константиновна Крупская и Анна Ильинична Ульянова; бестужевок кидали в тюрьмы, ссылали в Сибирь, казнили, но ничто не могло устрашить первый русский женский университет. В бестужевках раскрывалось лучшее, что жило веками, не находя достойного выхода в душе русской женщины: постоянство чувства, самоотверженность, сила духа и, конечно, сострадание, бесконечная нежность к тому, кто испытывает боль, — к ребенку, к родине.

Бестужевские курсы существовали до 1918 года, когда женщины получили возможность учиться в обычных университетах наравне с мужчинами.

Облик бестужевки известен был всей России: скромно, даже аскетически одетая девушка с открытым, смелым лицом — такой изобразил ее художник Н. Ярошенко на известном портрете «Курсистка».

Само имя это — «бестужевка» — вызывало в моем сознании что-то юное и женственное, бесконечно женственное и бесконечно юное; что-то вольное, непокорное, как ветер, как девичьи темные (почему темные, не понимаю сам) волосы, развеваемые сильным ветром; что-то красивое, легко, изящно и уверенно идущее по земле и что-то сопряженное с музыкой, живописью. И с баррикадами.

Однажды летом в мой кабинет в редакции вошла старуха, седая, крупная, с большими мужскими кистями рук, села, отдышалась после жары и ходьбы, подняла лицо, растрескавшееся, как краски на старом портрете, и бурно начала:

— Добрый день. Я — бестужевка. — И назвала себя: — Амалия Эттингер.

То, что эта старая-старая, не менее восьмидесяти по виду, женщина назвала себя по имени (Амалия!), без отчества, по имени и фамилии, как называют себя совсем юные женщины, стесняющиеся излишней официальности, удивило меня даже больше, чем это абсолютно неожиданное «бестужевка», начисто не вяжущееся ни с героиней Ярошенко, ни с моим внутренним видением бестужевки.

Почему-то мне казалось, что она — бестужевка — останется навсегда юной, возможно, потому, что перед моим сознанием стоял некий собирательный образ бестужевки вообще.

Я и жен декабристов, ушедших за ними в Сибирь, в каторгу, не мог никогда вообразить старыми (хотя известно, что некоторые из них дожили до старости), наивно объясняя себе это тем, что на известных мне портретах они изображены молодыми. Я и юных героинь Тургенева при всем старании фантазии не мог увидеть старухами, объясняя это силой таланта писателя, очарованного их женственностью. Я не мог вообразить старой Жанну д’Арк, видимо, казалось мне, потому, что ее сожгли восемнадцатилетней.

Но нет, дело не в собирательном образе, не в мощи писательского мастерства Тургенева. Это я понял потом, тогда, когда назвавшая себя бестужевкой старая-старая женщина, которая передо мной сидела в тот яркий летний день, уже умерла. Она умерла, разговаривая по телефону с подругой — тоже бестужевкой, тоже восьмидесятилетней; они обсуждали, как лучше, разумнее сократить том воспоминаний бестужевок. Издательство потребовало уменьшить объем с двадцати до пятнадцати листов, и надо было чем-то пожертвовать, а жертвовать не хотелось ничем. «Думай, Амалия, думай», — говорила ее собеседница. Когда Амалия думала, она посреди разговора умолкала, уходила в себя. «Думай, Амалия, думай», — одобряла подруга ее молчание. Амалия молчала, потому что умерла с телефонной трубкой в руке, с полураскрытым в разговоре ртом — остановилось сердце.

…Она подняла тяжелое, изрытое старостью, как оспой, лицо и объяснила:

— Мы, бестужевки, вас читали, и я уполномочена… — Она помолчала, подумала, как лучше, чтобы получилось и непринужденно, и торжественно, выразить мысль: — Уполномочена нашим советом устроительниц традиционных вечеров бестужевок позвать вас на очередной вечер воспоминаний, который имеет быть в Доме культуры… — Она назвала Дом культуры и, окончательно утратив официальность, широко, добродушно улыбнулась: — Будет чаепитие.

Я поблагодарил, обещал быть.

— Но учтите, — нахмурилась она театрально, — общая сумма возраста собравшихся дам составит три тысячи лет! — и естественнейше рассмеялась. — Три тысячи лет, — повторила она весело, уходя в московское июльское пекло.

«Три тысячи лет», — думал я через несколько дней, по дороге к ним на вечер. Меня это, положа руку на сердце, тревожило. Что испытаю в обществе этих старух? Один телесно одряхлевший человек может быть душевно молод и обаятелен, но тридцать, сорок?!

Я часто бывал в больницах и в разного рода пансионатах и домах, где лечатся, живут, угасают старые люди, и сердце при одном воспоминании о скорбной жизни в тех стенах печалилось и болело. Конечно, на вечере бестужевок не будет больничного духа, больничного страха перед небытием, успокаивал я себя, но три тысячи лет!

За три тысячи лет менялись очертания океанов, рождались и умирали пустыни, вымирали целые виды животных. Это возраст европейской цивилизации.

Если соединить, составить жизни сегодняшних бестужевок, устремится сквозь столетия дорога, у начала которой вырисовывается в утреннем тумане лицо Нефертити. Мысль о том, что лишь тридцать или сорок человеческих жизней, умещающихся — подумать! — за большим столом традиционного чаепития, отделяет меня от эпохи, когда странствовал Одиссей, казалась мне совершенно фантастической.

Современный человек ощущает с особой остротой бег минут, часов, дней, быстролетность человеческой жизни, изменчивость мира. Даже начало нашего века с его синематографом, аэропланом, «незнакомками» кажется сквозь водопад лет размытым, странным, неправдоподобным. А это их, последних бестужевок, молодость. Мне нелегко вообразить, что это было в нашем веке. А это было в их жизни. Что это — человеческая жизнь? «Быстры, как волны, дни нашей жизни», — пели студенты в начале XX века. Сегодняшний человек никогда не сопоставил бы — даже в песне — ритм жизни с волнами, ибо волны совсем не быстры: их бег замедленно величав. И мы сегодня с особым наслаждением отдыхаем у моря именно потому, что «дни нашей жизни» быстрее волн. Не потому ли море, которое некогда волновало, сейчас успокаивает? Мы возвращаемся к ритму космоса.

Но дни и нашей жизни можно сопоставить с волнами, потому что на детский вопрос: «Куда уходят дни?» — мы можем ответить: «Они возвращаются — они возвращаются в море, в котором до сих пор странствует, испытывая сердце и ум, Одиссей, и поднимает бесстрашные паруса каравелла Колумба, и загорается маяк у берега, на который ступит для битвы Байрон, и открывает новую красоту Гоген…» Они возвращаются в это море. Никогда еще чувство общности волны с морем — человеческой жизни с человеческой историей — не было полнее, чем сейчас. Никогда! Несмотря на быстролетность минут и дней и ошеломляющую изменчивость мира. А может быть, именно из-за изменчивости и быстролетности.

Я вошел в зал с накрытыми для чаепития столами, когда оно уже началось. Я опоздал, не рассчитывал, что они начнут минута в минуту, полагая, что будет именно чаепитие: старые люди, сидя, пьют чай и негромко беседуют. А они начали, видимо, абсолютно точно, и чаепитие их, как я понял, было особым.

— «Сегодня, — услышал я, — в шесть часов пять минут утра умер на станции Астапово Лев Николаевич Толстой. В России траур. Студенты и курсистки отменили лекции…»

Наступила тишина; я стоял растерянно на пороге.

— Идите сюда! — оглушительным шепотом позвала меня Эттингер.

Я быстро и неловко занял место рядом с ней.

— «…отменили лекции, поют „Вечную память“, говорят речи…» — читала, возвышаясь в полный рост над столом, женщина в темном, торжественном, лица которой я не видел из-за поднятых к нему старых-старых листков исписанной бумаги.

— Читает дневник десятого года, — пояснила Эттингер, пододвинув ко мне бутерброды со шпротами.

— «…полиция тоже не бездействует, казаки разъезжают с обнаженными шашками, разгоняют толпу. Завтра на курсах сходка в десять часов утра…»

Она опустила листки, посмотрела на собравшихся. Никто не ел, и никто не пил. Женщины сидели не шелохнувшись, с выражением величайшей серьезности, Особенно серьезна, даже торжественна была сама читавшая.

— Завтра в десять утра… — повторила, сосредоточенная на только что сообщенном потрясающем известии.

— Завтра, в десять утра, — повторило несколько голосов.

— Завтра, — улыбнулась Амалия.

«Завтра, — подумал я. — Завтра в десять утра они пойдут на траурную сходку. Сегодня в шесть утра умер Л. Н. Толстой».

— А теперь несколько записей за одиннадцатый год…

— Это был год, — шепнула мне на ухо Амалия, — романов. Все влюблялись.

Но, собственно, о любви я не услышал. Женщина, сообщившая о кончине Толстого как о самом последнем, величайшей важности событии — теперь уже не торжественно и строго, а с какой-то веселой искрой в голосе, — читала о посещениях Мариинского театра, операх с участием Шаляпина, литературных вечерах, загородных экскурсиях и пикниках. Она называла имена Юрия, Аркадия, Петра рядом с женскими именами, и по какой-то еле уловимой печали, темнившей лица бестужевок, я догадывался, что и Юрий, и Аркадий, и Петр давно умерли. Они остались в той жизни, где пели Собинов и Шаляпин. А женщины, чьи имена назывались рядом с их именами, сейчас, через бездну лет, сидят за этим столом — это тоже было ясно по взглядам, которые устремлялись то туда, то сюда. И я вдруг ощутил, что самая реальная вещь в мире — чувства.

И чувства — самая юная, единственно юная вещь в мире.

Стареют пирамиды, горы, земля и небо; чувства не стареют. И я вдруг почувствовал, что в этом зале со столом, уставленным скромным угощением, нет старости.

— А во что мы играли? Играли в шарады, — расхохоталась Амалия. — Ты помнишь наши шарады? — обратилась она к соседке.

И та вдруг, застеснявшись, — не меня ли? — наклонилась к Амалии, зашептала что-то на ухо, они заколыхались в веселье, и я вдруг подумал, что они никогда не умрут, потому что чувства не умирают.

— А это? — наклонилась, зашептала опять соседка Амалии.

Та посерьезнела, видимо забыв ключ в шараде — забавный ответ.

— Думай, Амалия, думай, — веселилась соседка.

И Амалия думала, сощурившись лукаво, думала, молчала.

Три тысячи лет веселились, печалились, думали, три тысячи лет пили чай, уминали бутерброды; время сгустилось и улыбалось, время шутило и не старело.

Время отступило, отхлынуло, как океанская волна, оставив на песке нечто совершенно бесценное, чему названия нет в человеческом языке, а если бы нашлось, то вопрос о смысле жизни был бы, вероятно, решен.

О чем я думал, возвращаясь с традиционного вечера бестужевок? Нет, нет, о чем я думаю сейчас, через десять лет, при воспоминании об этом вечере? Потому что тогда я, в сущности, не думал ни о чем и думал обо всем в мире: о мимолетности и фантастической емкости человеческой жизни, о том, что и человеку, и человечеству часто кажется: что-то кончилось, ушел первоначальный восторг перед жизнью, или умерли великие страсти, или померкла духовность, а на самом деле это не кончается никогда, это уходит и возвращается, как уходит и возвращается солнце. Я уходил с вечера бестужевок с переполненным сердцем: мои чувства можно было бы назвать мыслями, мои мысли можно было бы назвать чувствами. Я и не хотел разбираться в них тщательно, я радовался им.

А сегодня думаю об историческом времени. Историческое время? Останавливаясь на минуту перед особняком, где жил некогда Пушкин, или идя мимо дома, в котором умер Гоголь, мы переносимся в эпоху, когда они писали, любили, шутили, путешествовали, и старые стены вызывают в нашем сердце чувство не менее сложное и волнующее, чем в детстве, — занавес в театре при медленно потухающей люстре… Мы, сами не осознавая того, переживаем большие, важные минуты, наша душа наслаждается особым богатством; она живет одновременно в двух веках — сегодняшнем и минувшем. Она вошла в историческое время — совершенно особое, потому что в нем мы становимся вездесущими и бессмертными, как античные боги. Мы можем услышать живой голос Пушкина и увидеть живую улыбку Гоголя и можем пережить ни с чем не сравнимое чувство освобождения от остросегодняшнего, сиюминутного, чтобы потом, вернувшись к нему, по-новому его увидеть, понять и новым смыслом наполнить. Историческое время — это сегодня плюс века, плюс тысячелетия; это я плюс миллионы людей, которые до меня жили.

Было бы наивно утверждать, что этих чувств люди не испытывали раньше, что историческое время стало доступным лишь человеку второй половины XX столетия. Конечно, во все века сердце человека хотело вобрать в себя больше, чем отпущено на одну человеческую жизнь. Но, кажется мне, именно сегодня, когда рождается переживание истории человечества как чего-то личного и сама история делается живой человеческой общностью, развивается в человеке совершенно новое чувство, которое можно назвать историческим, — именно сегодня мы входим в историческое время, как входят в море…

Я пишу эти строки на берегу Балтийского моря, недавно было оно покрыто льдом, и не верилось, что это море, думалось: белое холмистое поле. Но вот утром к вышел на балкон, и меня ослепило резко-синее, живое. За одну ночь южный ветер съел лед — море раскрылось.

А через несколько дней в старых соснах, на берегу, пели соловьи.

На вечере бестужевок, когда уже все собрались расходиться и говорили стоя самое последнее, кто-то из женщин рассказал, что ее родственница училась в гимназии с дочерью Анны Керн и она видела ее — дочь возлюбленной Пушкина — летом на даче сидели за одним столом на веранде, пили из самовара чай…

Это мимолетное и, в сущности, малозначительное воспоминание поразило меня не меньше, чем если бы я увидел человека, стоящего рядом с Лаурой, воспетой Петраркой, в Авиньонской церкви. Меня оно поразило потому, что я подумал, ощутил: если дотронусь сейчас до руки старой бестужевки, то почувствую тепло руки Пушкина. Я с каким-то суеверным чувством дотронулся, коснулся. И почувствовал в самом деле тепло пушкинской ладони.

Мне хотелось бы рассказать в этом эссе о стихах Баратынского и Третьяковской галерее, о переулках старого Арбата и о том, как шумит дождь летом в яснополянском лесу, потому что все это имеет, по-моему, самое непосредственное отношение к историческому времени. С особой силой наслаждаешься им на родной, национальной почве. Тот, кто не испытал особого чувства при виде старинной тургеневской усадьбы на Орловщине, ничего особенного не ощутит и в готическом соборе.

Когда я ощутил нежное, сухое тепло руки Пушкина, коснувшись старой-старой руки (руки у них, у бестужевок, одряхлели больше лиц), я подумал, что бессмертие не выдумано философами и поэтами. Иногда достаточно легко, почти неслышно дотронуться до чьей-то ладони, чтобы утвердиться в его реальности.

Евгений Михайлович Богат.
Бестужевка.

Текст 11

| Сочинение

(1)Как и когда родилась моя страсть к путешествиям, любовь к природе, к своей земле?

(2)В голубые, ясные дни детства мною владела мечта о далеких скитаниях, о счастливых сказочных странах. (3)На крыльях воображения уносился я далеко над землею.(4) Подо мной проплывали снежные горы, голубые моря и леса, серебряные реки и озера.(5) Птицы, их радостная свобода, манили меня. (6)С особенным чувством смотрел я на пролетавших журавлей.(7) Недаром весною, в дни пролета птиц, с особенной силой тянуло меня странствовать. (8)Весною – уже взрослым – обычно отправлялся я в самые далекие и удачные путешествия.

(9)Еще в годы раннего детства хранил я тайную уверенность увидеть и обойти мир.(10) С величайшим увлечением отдавался чтению книг, в которых описывались похождения отважных охотников-следопытов. (11)Воображение с необычайною силою переносило меня в далекие страны. (12)Закрыв глаза, я предавался страстным мечтаниям. (13)Я мог думать об открытии неведомых земель, о грудах золота и алмазов, описываемых в фантастических романах.(14) Страсти к наживе и богатству у меня никогда не было даже в детских мечтах.(15) Я мечтал о будущих путешествиях, беспечно и весело пролетая над расстилавшейся подо мною любимой земле

(16)Одной из первых книг, некогда покорявших моё воображение и отнимавших у меня много ночей, была дешёвая лубочная книжка о рыцаре Гуаке. (17)Я помню запах страниц, старинный шрифт со старинными буквами, на первых порах мешавший мне бегло читать. (18)Таинственность и волшебные превращения, описанные в этой, наверное, очень плохой книжке несказанно меня увлекли. (19) К чтению баснословных приключений приступал я с трепетом.(20) Помню, я прятался от людей, скрывался водному мне известных уголках.

(21) Подвиги и приключения. Описанные в книге, волновали меня необычайно.(22)Отрываясь от книги, я как бы своими глазами видел стальные доспехи, сверкающие шлемы, мечи. (23)Вызванные воображением видения обступали меня. (24)Действительность мешалась подчас со сновидениями. (25)Во сне я видел описанных в книге рыцарей, страшных чудовищ, сражался с ними и побеждал.

(26)Трудно представить теперь чудесную игру воображения, которая владела нами в детстве.(27)Коня с мочальной гривой представляли мы живым, горячим скакуном-иноходцем. (28)Пламя и дым вырываются из ноздрей коня, с серебряных удил падает клочьями пена.( 29)Выструганный из лучины меч был настоящий рыцарский меч-кладенец.(30) С несокрушимою силою поражал я несметную вражескую рать.(31) Под ударами игрушечного меча слетали с высокой, разросшейся крапивы пушистые вражеские головы. ( 32)Вражеская несметная рать лежала поверженной.(33)Вложив «окравленный» меч в ножны. Через поле битвы я гордо возвращался в заветный свой уголок.

(34)Немногие из нас, взрослых, сохранили эту чудесную способность преображаться. (35)Редки и счастливы посещающие нас мгновения, когда мы опять можем почувствовать себя детьми. (36)В дальних скитаниях при встрече с любезными сердцу людьми переживаю я прежнее счастье, по-прежнему крепко и радостно бьется мое сердце.

Иван Сергеевич Соколов-Микитов.

Текст 12

В это время я стал писать из тщеславия, корыстолюбия и гордости. В писаниях своих я делал то же самое, что и в жизни. Для того чтобы иметь славу и деньги, для которых я писал, надо было скрывать хорошее и выказывать дурное. Я так и делал. Сколько раз я ухитрялся скрывать в писаниях своих, под видом равнодушия и даже легкой насмешливости, те мои стремления к добру, которые составляли смысл моей жизни. И я достигал этого: меня хвалили.

Двадцати шести лет я приехал после войны в Петербург и сошелся с писателями. Меня приняли как своего, льстили мне. И не успел я оглянуться, как сословные писательские взгляды на жизнь тех людей, с которыми я сошелся, усвоились мною и уже совершенно изгладили во мне все мои прежние попытки сделаться лучше. Взгляды эти под распущенность моей жизни подставили теорию, которая ее оправдывала.

Взгляд на жизнь этих людей, моих сотоварищей по писанию, состоял в том, что жизнь вообще идет развиваясь и что в этом развитии главное участие принимаем мы, люди мысли, а из людей мысли главное влияние имеем мы — художники, поэты. Наше призвание — учить людей. Для того же, чтобы не представился тот естественный вопрос самому себе: что я знаю и чему мне учить, — в теории этой было выяснено, что этого и не нужно знать, а что художник и поэт бессознательно учит. Я считался чудесным художником и поэтом, и потому мне очень естественно было усвоить эту теорию. Я — художник, поэт — писал, учил, сам не зная чему. Мне за это платили деньги, у меня было прекрасное кушанье, помещение, женщины, общество, у меня была слава. Стало быть, то, чему я учил, было очень хорошо.[6]

Вера эта в значение поэзии и в развитие жизни была вера, и я был одним из жрецов ее. Быть жрецом ее было очень выгодно и приятно. И я довольно долго жил в этой вере, не сомневаясь в ее истинности. Но на второй и в особенности на третий год такой жизни я стал сомневаться в непогрешимости этой веры и стал ее исследовать. Первым поводом к сомнению было то, что я стал замечать, что жрецы этой веры не все были согласны между собою. Одни говорили: мы — самые хорошие и полезные учители, мы учим тому, что нужно, а другие учат неправильно. А другие говорили: нет, мы — настоящие, а вы учите неправильно. И они спорили, ссорились, бранились, обманывали, плутовали друг против друга. Кроме того, было много между нами людей и не заботящихся о том, кто прав, кто не прав, а просто достигающих своих корыстных целей с помощью этой нашей деятельности. Всё это заставило меня усомниться в истинности нашей веры.

Кроме того, усомнившись в истинности самой веры писательской, я стал внимательнее наблюдать жрецов ее и убедился, что почти все жрецы этой веры, писатели, были люди безнравственные и, в большинстве, люди плохие, ничтожные по характерам — много ниже тех людей, которых я встречал в моей прежней разгульной и военной жизни — но самоуверенные и довольные собой, как только могут быть довольны люди совсем святые или такие, которые и не знают, что такое святость. Люди мне опротивели, и сам себе я опротивел, и я понял, что вера эта — обман.

Но странно то, что хотя всю эту ложь веры я понял скоро и отрекся от нее, но от чина, данного мне этими людьми, — от чина художника, поэта, учителя, — я не отрекся. Я наивно воображал, что я — поэт, художник, и могу учить всех, сам не зная, чему я учу. Я так и делал.

Из сближения с этими людьми я вынес новый порок — до болезненности развившуюся гордость и сумасшедшую уверенность в том, что я призван учить людей, сам не зная чему.

Теперь, вспоминая об этом времени, о своем настроении тогда и настроении тех людей (таких, впрочем, и теперь тысячи), мне и жалко, и страшно, и смешно, — возникает именно то самое чувство, которое испытываешь в доме сумасшедших.[7]

Мы все тогда были убеждены, что нам нужно говорить и говорить, писать, печатать — как можно скорее, как можно больше, что всё это нужно для блага человечества. И тысячи нас, отрицая, ругая один другого, все печатали, писали, поучая других. И, не замечая того, что мы ничего не знаем, что на самый простой вопрос жизни: что хорошо, что дурно, — мы не знаем, что ответить, мы все, не слушая друг друга, все враз говорили, иногда потакая друг другу и восхваляя друг друга с тем, чтоб и мне потакали и меня похвалили, иногда же раздражаясь и перекрикивая друг друга, точно так, как в сумасшедшем доме.

Тысячи работников дни и ночи из последних сил работали, набирали, печатали миллионы слов, и почта развозила их по всей России, а мы всё еще больше и больше учили, учили и учили и никак не успевали всему научить, и всё сердились, что нас мало слушают.

Ужасно странно, но теперь мне понятно. Настоящим, задушевным рассуждением нашим было то, что мы хотим как можно больше получать денег и похвал. Для достижения этой цели мы ничего другого не умели делать, как только писать книжки и газеты. Мы это и делали. Но для того, чтобы нам делать столь бесполезное дело и иметь уверенность, что мы — очень важные люди, нам надо было еще рассуждение, которое бы оправдывало нашу деятельность. И вот у нас было придумано следующее: всё, что существует, то разумно. Всё же, что существует, всё развивается. Развивается же всё посредством просвещения. Просвещение же измеряется распространением книг, газет. А нам платят деньги и нас уважают за то, что мы пишем книги и газеты, и потому мы — самые полезные и хорошие люди. Рассуждение это было бы очень хорошо, если бы мы все были согласны; но так как на каждую мысль, высказываемую одним, являлась всегда мысль, диаметрально противоположная, высказываемая другим, то это должно бы было заставить нас одуматься. Но мы этого не замечали. Нам платили деньги, и люди нашей партии нас хвалили, — стало быть, мы, каждый из нас, считали себя правыми.

Теперь мне ясно, что разницы с сумасшедшим домом никакой не было; тогда же я только смутно подозревал это, и то только, как и все сумасшедшие, — называл всех сумасшедшими, кроме себя.

Лев Николаевич Толстой.

Текст 13

| Сочинение

Андрей родился и рос в Калуге. На окраине стоял бревенчатый просторный дом. Запах смолы не выветривался, не уходил из него, хотя бревна, из которых он был сложен, были очень старые.

Когда приходила весна, весь дом наполнялся запахами земли, листвы, сада. Комнаты были прохладные, полы крашеные, чисто вымытые, а в раскрытые окна бежал ветер.

И теперь, когда Андрей стал взрослым, каждая новая весна несла ему эти незабываемые запахи его детства — земли, травы, ветра.

Окна в их доме распахивались рано, гораздо раньше, чем у других.

В кабинете отца стоял массивный письменный стол, резной, огромный, и глубокое кожаное кресло. По стенам стояли шкафы — очень старые, полные старинных медицинских книг. Их читал еще прадед Андрея, он и положил начало этой библиотеке. Отец — Николай Петрович — редко снимал их с полки, но дорожил ими. И все вместе — стол, кресло, книжные шкафы — уважительно называлось «папина библиотека». В папиной библиотеке всегда было чисто, прохладно и чуть сумрачно: окна выходили на север, да еще у самых окон росли кусты бузины.

У мамы тоже была своя комната и свои книги. Но у мамы все было другое. Ее комнату заливал яркий свет, и в окна заглядывала сирень. Солнце кочевало от одного окна к другому.

Тут не было штор, только легкие светлые занавески. И казалось, что комната вплывает прямо в сад. На мамином кресле всегда лежала какая-нибудь книга, а любила она книги, которые в детстве казались Андрею скучными: Чехов, Гончаров, Ибсен и Гамсун.

Все в мире открывала Андрею мать.

— Послушай, как тихо, — говорила она. И он понял, что тишину можно слушать.

— Не зажигай света, — просила она, — посидим так. — И он узнал, как хорошо посумерничать и помолчать вдвоем.

Однажды поздней осенью они шли по лесу, по желтым лесным дорожкам. Только выпал первый снег — тонкий, редкий, словно не снег, а изморось. И вдруг мама сказала:

— Посмотри, березовые листья как золотые пятаки на снегу. Верно? А кленовые — как будто след птичьей лапки. А вот дубовый, распластанный — погляди.

— Как след медведя! — сказал Андрей. Мать ответила радостным смехом:

— Да, да! Как будто медведь прошел!

Да, видеть это, радоваться этому тоже научила его она.

Он не мог бы рассказать, как она воспитывала его, он и не знал, что его «воспитывают». Однажды, вернувшись из школы, он сказал:

— Мама, Елена Федоровна говорит: «Москвин, ты ведешь себя примерно, я поручаю тебе после уроков приносить мне фамилии ребят, которые плохо ведут себя на перемене». Что же мне делать? Не стану я записывать

Мать ответила:

— Отчего же? Пиши! Да только всегда одну фамилию — спою собственную.

Андрею стало весело — в самом деле, как хорошо и просто она придумала.

А в другой раз было так. Мать работала в саду — она сама выращивала цветы: ранней весной — незабудки, анютины глазки, летом — розы и флоксы, осенью — астры и георгины.

Вернувшись из городского сада, где он играл с ребятами в казаки-разбойники, Андрей стоял и задумчиво глядел, как, сидя на корточках, она копается в земле. Оба молчали

И вдруг, вскинув на него глаза, она спросила с мягкой насмешкой:

— А ты не устал стоять?

Ему было тогда лет семь. Пожалуй, никакой самый беспощадный укор не запечатлелся бы в его памяти так глубоко, как эти насмешливые слова.

Всю домашнюю работу они делали вдвоем: мыли полы, летом белили стены (мать не признавала маляров). Когда она стирала, Андрей приносил из колодца воду. А полоскать ходили на речку. Они вместе несли корзину с бельем, и по дороге он мог спрашивать обо всем на свете. Она никогда не отвечала: «Тебе это рано знать» или: «Ты этого не поймешь».

Однажды она рассказала Андрею историю английского капитана Скотта, который открыл Южный полюс на пятнадцать дней позже норвежца Амундсена. Андрея долго не оставляла мысль о том, как они шли обратно — пятеро друзей по снежной пустыне на отяжелевших лыжах, обманутые в своей надежде, в своей мечте. Подумать только — опоздать на пятнадцать дней!

Он видел капитана, который, лежа в палатке, окоченевшей рукой выводил на бумаге последние слова друзьям и родным. Их нашли мертвыми. Кажется, через год. Они лежали так, как их застала смерть, — обманутые, обессиленные, но не сдавшиеся. Тогда не было самолетов, — думал Андрей. Я бы сел на самолет и полетел бы к ним. Я приземлился бы и — вот она, палатка, я бегу, бегу туда, ноги вязнут в снегу…

— Капитан Скотт, — говорил он дрогнувшим голосом, — вы спасены! Я советский летчик! Я прилетел за вами!

— Как я рад! — отвечала за капитана Скотта мама. Этот ответ казался Андрею легкомысленным, он ожидал

Слов более высоких, красивых, торжественных, а все же он радовался, что она так быстро, так легко вошла в игру, не придирается, не говорит: «Тогда еще не было советских летчиков», — нет, ей ничего не надо объяснять.

— Помогите моим друзьям, — говорит она. — Они вели себя мужественно!

Да, да! Именно так должен был отвечать капитан! Пер Вое его слово не о себе — о друзьях!

И Андрей поил отважных исследователей вином, давал им лекарства, сажал их в самолет, и они летели высоко над бескрайней снежной равниной.

Проснувшись утром, Андрей слышал:

— Здравствуй, милый!

Так говорила она и проводила рукой по его щеке. И звук этого голоса он вызывал в своей памяти всякий раз, когда ему бывало трудно, уже много времени спустя после ее смерти. «Здравствуй!» — это слово означало, что начинался день, что они будут вместе. И сейчас, уже взрослым, увидев чашку с молоком, он вспоминал ту, белую в красных горошинах чашку, которая ждала его когда-то на кухонном столе. Придя из школы, он останавливался у порога и переобувался, чтобы не наследить в комнатах. И горячая плита, и потрескиванье дров, и чашка с молоком, и простое слово «Здравствуй!» — все это наполняло его ощущением покоя.

Главным человеком в доме была она. Андрей вырос с этим чувством и не понимал, как может быть иначе.

В их доме все комнаты постоянно — даже поздней осенью — были полны цветов. Цветы стояли в банках, кувшинах, ведрах. Они стояли повсюду и часто мешали отцу, но он никогда не забывал сказать, разводя большими руками:

— Какая прелесть твои цветы, Анюта!

Когда мать играла на старом пианино, где «до-диез» не откликалось вообще, а «фа» простужено дребезжало, отец слушал задумчиво и благоговейно.

Он был старше матери, и Андрей с детства помнил его сутулым, с седыми висками, в очках. Даже на детской фотографии Николай Петрович походил на себя взрослого — сутулый подросток в очках. И так было странно, что его когда-то называли Колей.

Мама хоть и говорила ему «ты», но называла Николай Петрович. А отец говорил ей Анюта или «дитя мое». И Андрею это нисколько не казалось смешным. Появились у матери седые волосы и морщины прорезали высокий, чистый лоб, а отец все говорил «дитя мое».

Фрида Вигдорова.
Семейное счастье.

31 мая

Текст 1

| Сочинение

… Я давно уж почувствовал необходимость понять — как возник мир, в котором я живу, и каким образом я постигаю его. Это естественное и — в сущности — очень скромное желание, незаметно выросло у меня в неодолимую потребность и, со всей энергией юности, я стал настойчиво обременять знакомых «детскими» вопросами. Одни искренно не понимали меня, предлагая книги Ляйэля и Леббока; другие, тяжело высмеивая, находили, что я занимаюсь «ерундой»; кто-то дал «Историю философии» Льюиса; эта книга показалась мне скучной, — я не стал читать ее.

Среди знакомых моих появился странного вида студент в изношенной шинели, в короткой синей рубахе, которую ему приходилось часто одергивать сзади, дабы скрыть некоторый пробел в нижней части костюма . Близорукий, в очках, с маленькой, раздвоенной бородкой, он носил длинные волосы «нигилиста»; удивительно густые, рыжеватого цвета, они опускались до плеч его прямыми, жесткими прядями. В лице этого человека было что-то общее с иконой «Нерукотворенного Спаса». Двигался он медленно, неохотно, как бы против воли; на вопросы, обращенные к нему, отвечал кратко и не то угрюмо, не то — насмешливо. Я заметил, что он, как Сократ, говорит вопросами. К нему относились неприязненно.

Я познакомился с ним, и, хотя он был старше меня года на четыре, мы быстро, дружески сошлись. Звали его Николай Захарович Васильев, по специальности он был химик.

— Ты — человек, каким я желаю тебе остаться до конца твоих дней. Помни то, что уж чувствуешь: свобода мысли — единственная и самая ценная свобода, доступная человеку. Ею обладает только тот, кто, ничего не принимая на веру, все исследует, кто хорошо понял непрерывность развития жизни, ее неустанное движение, бесконечную смену явлений действительности.

Он встал, обошел вокруг стола и сел рядом со мною.
— Все, что я сказал тебе — вполне умещается в трех словах: живи своим умом! Вот. Я не хочу вбивать мои мнения в твой мозг; я вообще никого и ничему не могу учить, кроме математики, впрочем. Я особенно не хочу именно тебя учить, понимаешь. Я — рассказываю. А делать кого-то другого похожим на меня, это, брат, по-моему, свинство. Я особенно не хочу, чтобы ты думал похоже на меня, это совершенно не годится тебе, потому что, брат, я думаю плохо.

Он бросил папиросу на землю, растоптав ее двумя слишком сильными ударами ноги. Но тотчас закурил другую папиросу и, нагревая на огне спички ноготь большого пальца, продолжал, усмехаясь невесело:

— Вот, например, я думаю, что человечество до конца дней своих будет описывать факты и создавать из этих описаний более или менее неудачные догадки о существе истины или же, не считаясь с фактами — творить фантазии. В стороне от этого — под, над этим — Бог. Но — Бог — это для меня неприемлемо. Может быть, он и существует, но — я его не хочу. Видишь — как нехорошо я думаю. Да, брат… Есть люди, которые считают идеализм и материализм совершенно равноценными заблуждениями разума. Они — в положении чертей, которым надоел грязный ад, но не хочется и скучной гармонии рая.

Он вздохнул, прислушался к пению виолончели.

— Умные люди говорят, что мы знаем только то, что думаем по поводу видимого нами, но не знаем — то ли, так ли мы думаем, как надо. А ты — и в это не верь! Ищи сам…

Я был глубоко взволнован его речью, — я понял в ней столько, сколько надо было понять для того, чтоб почувствовать боль души Николая. Взяв друг друга за руки, мы с минуту стояли молча. Хорошая минута! Вероятно — одна из лучших минут счастья, испытанного мною в жизни.

Максим Горький.

Текст 2

| Сочинение

(1) На полярных зимовках в Арктике, как и во всех многолюдных экспедициях, бывают дельные люди и бездельники, скучные и весёлые, бодрые и унылые, здоровые и больные. (2) Ни одна зимовка не проходит без мелких и крупных недоразумений, не всякий способен перенести спокойно долгую полярную ночь, вынужденную скученность. (3) Всё переговорили, перечитали все книги, рассказали все анекдоты, переслушали потёртые пластинки, каждый о каждом давно знает всю подноготную. (4) Люди надоедают друг дружке, изучены недостатки и достоинства каждого зимовщика, нервы напряжены до предела. (5) Некоторые от избытка молодых сил начнут шуточную потасовку – всё летит кувырком, столы, табуретки. (6) Не мудрено, что срываётся иной раз обидное для товарища словечко, завязывается ссора.

(7) Кажется, навеки разошлись, поссорились люди и уже никогда им не помириться, не стать вновь друзьями. (8) Но споры и недоразумения обычно заканчиваются так же скоро, как и возникают, всё забывается. (9) Когда приходят горячие дни работы, люди трудятся, не щадя сил и здоровья. (10) Работа всех объединяет, каждый каждому старается помочь, опытный обучает неопытного. (11) Во всей силе вдруг сказывается та дружная, крепкая мощь, которая помогает людям в трудные и трагические минуты чудесно объединиться, слиться в единое дыхание.

(12) Огромный рост и физическая сила – еще не всегда верные показатели пригодности человека для работы в тяжелых арктических условиях. (13) Я знал очень слабых и пожилых людей, отлично и безропотно выдерживавших трудные зимовки. (14) Это были самые лучшие, внимательные, скромные и нетребовательные товарищи. (15) Ворочавшие бревнами и хваставшие всяческими подвигами болтуны, случайно устроившиеся на зимовку, перед ними быстро пасовали.

(16) Много знал я людей, полярных зимовщиков, для которых Арктика делалась как бы второй родиной – вновь и вновь тянуло их на зимовку в ледяную, холодную пустыню. (17) Были среди энтузиастов Арктики городские избалованные люди, рабочие и интеллигенты, были привычные к Северу промышленники-архангельцы, поморы, были и уроженцы юга. (18) Этих разнообразнейших по своему происхождению людей одинаково манила ледяная Арктика. (19) В трудных походах и передвижениях люди объединялись, в трудную минуту спешили друг другу помочь. (20) В суровых условиях определяются характер и качества человека; здесь всё на виду, нельзя прикрыться словами: лентяй остается лентяем, труженик – тружеником.

Соколов-Микитов Иван Сергеевич.

Текст 3

| Сочинение

СПИСОК МЕЧТАНИЙ

У каждого человека, как и у всего человечества, есть свой список заветных мечтаний. Величайшую, казалось, самую несбыточную мечту о справедливом переустройстве жизни мы первыми осуществили в нашей стране: на полях списка исторических мечтаний у раздела «Социализм» мы уже поставили отметку о выполнении. И ничто на свете не сможет покол

нашу уверенность в том, что недалека пора, когда сбудутся один за другим все самые смелые помыслы человечества.

Завоевать межпланетные пространства, проникнуть в иные миры — одно из давнишних мечтаний обитателей земного шара. В самом деле, неужели человек обречен довольствоваться лишь одной крупинкой мироздания — маленькой Землей? Фантасты бередили самолюбие обитателей нашей планеты. Ученые искали способов достичь звездных миров или по крайней мере Луны. В отважных умах рождались различные догадки, то научные, то фантастические. Так, веселый гасконский поэт XVII века Сирано де Бержерак выдумал целых семь способов полета на Луну один другого удивительнее. Он, например, предлагал, как пишет Эдмонд Ростан, «сесть на железный круг и, взяв большой магнит, забросить вверх его высоко, пока не будет видеть око: он за собой железо приманит. Вот средство верное. А лишь он вас притянет, схватить его быстрей и вверх опять… Так поднимать он бесконечно станет».

Или, заметив, что от Луны зависят приливы и отливы, рекомендовал: «В тот час, когда волна морская всей силой тянется к Луне», выкупаться, лечь на берегу и ждать, пока сама Луна не притянет вас к себе.

Но один из советов Бержерака был не так уж далек от истины. Это способ номер три: «…Устроивши сперва кобылку на стальных пружинах, усесться на нее и, порохом взорвав, вмиг очутиться в голубых равнинах».

Жюль Верн послал своих выдуманных героев на Луну в пушечном ядре. Герберт Уэллс заставил своего героя изобрести особое вещество, не пропускающее будто бы земного притяжения. Окружив этим веществом («кэворитом») летательный аппарат, герой Уэллса покинул Землю и устремился к Луне, открыв для этого «кэворитовые» заслонки на той стороне своего снаряда, которая была обращена к древнему спутнику Земли.

Были выдуманы романистами и еще разные способы космических полетов, но…

УЧЁНЫЕ НЕ СОГЛАШАЮТСЯ…

Да, наука опровергала все эти остроумные выдумки фантастов. Ученые с сомнением покачивали седыми головами, вооружались очками и цифрами и доказывали, что, например, в пушечном снаряде человеку лететь никак нельзя: ядро вылетит из пушки сразу с огромной скоростью, необходимой для совершения дальнейшего полета, толчок будет столь ужасен, что никакие матрацы, пружины или ванны со специальной жидкостью, амортизирующей удар, не спасут пассажиров. Собственный вес расплющит их в момент выстрела. И затем, ну хорошо, допустим, этого каким-то чудом не случится и вы долетите до Луны. А обратно?.. Кто вами выстрелит?

Так же расправилась наука и с «кэворитом» Уэллса. Законы физики напомнили, что если бы даже и можно было найти вещество, «заслоняющее» тело от притяжения Земли, то, чтобы задвинуть такую заслонку, понадобилось бы затратить столько же энергии, сколько требуется, чтобы вынести тело за пределы земного тяготения, то есть забросить его на такое расстояние от нашей планеты, где сила ее притяжения равна нулю. Иначе это противоречило бы одному из основных законов природы — закону сохранения энергии. А кроме того, над таким веществом, способным «заслонять» тела от тяготения Земли, образовался бы в атмосфере вихревой колодец, в котором воздух, не удерживаемый земным притяжением, стал бы уходить в космическое пространство и вся атмосфера бы «вытекла» через такую воздушную шахту.

Что же, значит, человечество навсегда приковано к Земле и надо оставить все попытки оторваться от нее?

Аэроплан? Но он может летать, лишь опираясь на воздух, черпая в его сопротивлении подъемную силу. Пропеллер не потянет аппарат в безвоздушном межпланетье, так как будет вертеться впустую. Воздушный шар? Дирижабль? Но ведь они тоже плывут только в атмосфере, несомые газами, более легкими, чем окружающий воздух. В пустоте они не могут держаться.

Ученые качали головами, терли очки, но выхода не видели.

Лев Кассиль.
Человек, шагнувший к звёздам.

Текст 4

Как же давно я мечтал и надеялся жарким летним днем пойти через Красную гору к плотине на речке Юг. Красная гора — гора детства и юности.

И этот день настал. Открестившись от всего, разувшись, чтобы уже совсем как в детстве ощутить землю, по задворкам я убежал к реке, напился из родника и поднялся на Красную гору. Справа внизу светилась и сияла полная река, прихватившая ради начала лета заречные луга, слева сушились на солнышке малиново-красные ковры полевой гвоздики, а еще левей и уже сзади серебрились серые крыши моего села. А впереди, куда я подвигался, начиналась высокая бледно- зеленая рожь.

По Красной горе мы ходили работать на кирпичный завод. Там, у плотины, был еще один заводик, крахмалопаточный, стояли дома, бараки, землянки. У нас была нелегкая взрослая работа: возить на тачках от раскопа глину, переваливать ее в смеситель, от него возить кирпичную массу формовщицам, помогать им расставлять сырые кирпичи для просушки, потом, просушенные, аккуратненько везти к печам обжига. Там их укладывали елочкой, во много рядов, и обжигали сутки или больше. Затем давали остыть, страшно горячие кирпичи мы отвозили в штабели, а из них грузили на машины или телеги. Также пилили и рубили дрова для печей.

Обращались с нами хуже, чем с крепостными. Могли и поддать. За дело, конечно, не так просто. Например, за пробежку босыми ногами по кирпичам, поставленным для просушки.

Помню, кирпич сохранил отпечаток ступни после обжига, и мы спорили чья. Примеряли след босыми ногами, как Золушка туфельку.

Обедали мы на заросшей травой плотине. Пили принесенное с собой молоко в бутылках, прикусывали хлебом с зеленым луком. Тут же, недалеко, выбивался родник, мы макали в него горбушки, размачивали и этой сладостью насыщались. Формовщицы, молодые девушки, но старше нас, затевали возню. Даже тяжеленная глина не могла справиться с их энергией. Дома я совершенно искренне спрашивал маму, уже и тогда ничего не понимая в женском вопросе:

— Мам, а почему так: они сами первые пристают, а потом визжат?

Вообще это было счастье — работа. Идти босиком километра два по росе, купаться в пруду, влезать на дерево, воображать себя капитаном корабля, счастье — идти по опушке, собирать алую землянику, полнить ею чашку синего колокольчика, держать это чудо в руках и жалеть и не есть, а отнести домой, младшим — брату и сестренке.

И сегодня я шел босиком. Шел по тропинкам детства. Но уже совсем по другой жизни, нежели в детстве: в селе, как сквозь строй, проходил мимо киосков, торгующих похабщиной и развратом в виде кассет, газет, журналов, мимо пивных, откуда выпадали бывшие люди и валились в траву для воссоздания облика, мимо детей, которые слышали матерщину, видели пьянку и думали, что это и есть жизнь и что им так же придется пить и материться.

Но вот что подумалось: моя область на общероссийском фоне — одна из наиболее благополучных в отношении пьянства, преступности, наркомании, а мой район на областном фоне меньше других пьет и колется. То есть я шел по самому высоконравственному месту России. Что же тогда было в других местах?.. Я вздохнул, потом остановился и обещал себе больше о плохом не думать.

А вот оно, это место, понял я, когда поднялся на вершину Красной горы. Тут мы сидели, когда возвращались с работы. Честно говоря, иногда и возвращаться не хотелось. С нами ходил худющий и бледнющий мальчишка Мартошка, он вообще ночевал по баням и сараям. У него была мать всегда пьяная, или злая, если не пьяная, и он ее боялся. Другие тоже не все торопились домой, так как и дома ждала работа — огород, уход за скотиной. Да и эти всегдашние разговоры: «Ничего вы не заработаете, опять вас обманут». А тут было хорошо, привольно. Вряд ли мы так же тогда любовались на заречные северные дали, на реку, как я сейчас, вряд ли ощущали чистоту воздуха и сладость ветра родины после душегубки города, но все это тогда было в нас, с нами, мы и сами были частью природы.

Я лег на траву, на спину и зажмурился от обилия света. Потом прйвык, открыл глаза, увидел верхушки сосен, берез, небо, и меня даже качнуло — это вся земля подо мной ощутимо поплыла навстречу бегущим облакам. Это было многократно испытанное состояние, что ты лежишь на палубе корабля среди моря. Даже вспомнились давно забытые юношеские стихи, когда был летом в отпуске, после двух лет армии, оставался еще год, я примчался в свое село. Конечно, где ощутить встречу с ним? На Красной горе. Может быть, тут же и сочинил тогда, обращаясь к Родине: «Повстречай меня, повстречай, спой мне песни, что мы не допели. Укачай меня, укачай, я дитя в корабле-колыбели». Конечно, я далеко не первый сравнивал землю с кораблем, а корабль с колыбелью, и недопетые песни были не у меня одного, но в юности кажется, что так чувствуешь только ты. Тогда все было впервые.

Вдруг еще более дальние разговоры услышались, будто деревья, березы, трава их запомнили, сохранили и возвращали. У нас, конечно, были самые сильные старшие братья, мы хвалились ими, созидая свою безопасность. Говорили о том, что в городе торговали пирожками из человеческого мяса. А узнали по ноготку мизинца. Мартошка врал, что ездил на легковой машине и что у него есть ручка, которой можно писать целый месяц без всякой чернильницы.

— Спорим! — кричал он. — На двадцать копеек. Спорим!

Мартошка всегда спорил. Когда мы, вернувшись в село, не желая еще расставаться, шли к фонтану — так называли оставшуюся от царских времен водопроводную вышку, — то Мартошка всегда спорил, что спрыгнет с фонтана, только за десять рублей. Но где нам было взять десять рублей? Так и остался тогда жив Мартошка, а где он сейчас, не знаю. Говорили, что он уехал в ремесленное, там связался со шпаной. Жив ли ты, Мартошка, наелся ли досыта?

На вышке, вверху, в круглом помещении находился огромнейший чан. Круглый, сбитый из толстенных плах резервуар. В диаметре метров десять, не меньше. По его краям мы ходили как по тропинке. В чане была зеленая вода. Мартошка раз прыгнул в нее за двадцать копеек. Потом его звали лягушей, такой он был зеленый.

Я очнулся. Так же неслись легкие морские облака, так же клонились им навстречу мачты деревьев, так же серебрились зеленые паруса березовой листвы. Встал, ощущая радостную легкость. Отсюда, под гору, мы бежали к плотине, к заводу. Проскакивали сосняк, ельник, березняк, вылетали на заставленную дубами пойму, а там и плотина, и домики, и карлик пасет гусей. Мы с этим карликом никогда не говорили, но спорили, сколько ему лет.

Бежать по-прежнему не получилось: дорога была выстелена колючими сухими шишками.

Чистый когда-то лес был завален гнилым валежником, видно было, что по дороге давно не ездили. Видимо, она теперь в другом месте. Все же переменилось, думал я. И ты другой, и родина. И ты ее, теперешнюю, не знаешь. Да, так мне говорили: не знаешь ты Вятки, оттого и восхищаешься ею. А жил бы все время — хотел бы уехать. Не знаю, отвечал я. И уже не узнаю. Больше того, уже и знать не хочу. Что я узнаю? Бедность, пьянство, нищету? Для чего? Чтоб возненавидеть демократию? Я ее и в Москве ненавижу. А здесь родина. И она неизменна.

Все так, говорил я себе. Все так. Я подпрыгивал на острых шишках, вскрикивал невольно и попадал на другие. Но чем ты помогаешь родине, кроме восхищения ею? Зачем ты ездишь сюда, зачем все бросаешь и едешь? И отказываешься ехать за границу, а рвешься сюда. Зачем? Ничего же не вернется. И только и будешь рвать свое сердце, глядя, как нашествие на Россию западной заразы калечит твою Родину. Но главное, в чем я честно себе признавался, — это то, что еду сюда как писатель, чтобы слушать язык, родной говор. Это о нашем брате сказано, что ради красного словца не пожалеет родного отца. Вот сейчас в магазине худая, в длинной зеленой кофте женщина умоляла продавщицу дать ей взаймы. «Я отдам, — стонала она, — отдам. Если не отдам, утоплюсь». — «Лучше сразу иди топись, — отвечала продавщица. — Хоть сразу, хоть маленько погодя. Я еще головой не ударилась, чтоб тебе взаймы давать. А если ударилась, то не сильно». Вот запомнил, вот записать надо, и что? Женщина от этого не протрезвеет. И так же, как не записать загадку, заданную мужчиной у рынка: «Вот я вас проверю, какой вы вятский. Вот что такое: за уповод поставили четыре кабана?» Когда я ответил, что это означает: за полдня сметали четыре стога, он был очень доволен: не все еще Москва из земляка вышибла. «А я думал, вас Москва в муку смолола».

Ну, вот зеленая пойма. Но где дома, где бараки? Ведь у нас нет ничего долговечнее временных бараков. Я оглядывался. Где я? Все же точно шел, точно вышел.

Снесли бараки, значит. Пойду к плотине, к заводу. Я пришел к речке. Она называлась Юг. Тут она вскоре впадала в реку Кильмезь. Я прошел к устью. Начались ивняки, песок, бело-бархатные лопухи мать-и-мачехи, вот и большая река заблестела. А где плотина? Я вернулся. Нет плотины. А за плотиной был завод. Где он? Может быть, плотину разобрали или снесли водопольем, но как же завод? И где другой завод, крахмалопаточный? Где избы?

Я прошел повыше по речке, продираясь через заросли. Не было даже никаких следов. Ни человеческих, ни коровьих. Тут же тогда стада паслись. Я остановился, чувствуя, что весь разгорелся. Прислушался. Было тихо. Только стучало в висках. Тихо. А почему не взлаивают собаки, не поют петухи? Вдруг бы закричали гуси? Нет, только взбулькивала в завалах мокрого хвороста речка и иногда шумел вверху, в ветвях елей, ветер.

Вдруг я услышал голоса. Явно ребячьи. Звонкие, веселые. Пошел по осоке и зарослям на их зов. Поднялся по сухому обрыву и вышел к палаткам. На резиновом матраце лежала разогнутая, обложкой кверху, книга «Сборник анекдотов на все случаи жизни», валялись ракетки, мячи. Горел костер, рядом стояли котелки. Меня заметили. Ко мне подошли подростки, поздоровались.

— Вы не знаете… — начал я говорить и оборвал себя: они же совсем еще молодые. — Вы со старшими?

— Да, с тренером.

Уже подходил и тренер. Я спросил его: где же тут заводы, кирпичный и крахмалопаточный, где плотина? Он ничего не знал.

— Вы местный?

— Да. Ходим сюда давно, здесь сборы команд, тренировки.

— Ну не может же быть, — сказал я, — чтоб ничего не осталось. Не может быть.

Ничем они мне помочь не могли и стали продолжать натягивать меж деревьев канаты, чтобы, как я понял, завтра соревноваться, кто быстрее с их помощью одолеет пространство над землей.

Снова я кинулся к берегу Юга. Ну где хотя бы остатки строений, хотя бы остовы гигантских печей, где следы плотины? Нет, ничего не было. Не за что даже было запнуться. Уже ни о чем не думая, я съехал по песку в чистую холодную воду и стал плескать ее на лицо, на голову, на грудь.

Гибель Атлантиды я пережил гораздо легче. Атлантида еще, может быть, всплывет, а моя плотина — никогда. Никогда не будет на свете того кирпичного завода, тех строений, тех землянок. Никогда. И хотя говорят, что никогда не надо говорить «никогда», я говорил себе: никогда ничего не вернется. Все. Надо было уходить, уходить и не оглядываться. Ничего не оставалось за спиной, только воспоминания да новое поколение, играющее в американских актеров.

Я прошел зеленую пойму, заметив вдруг, как усилилось гудение гнуса, прошел по сосняку, совершенно не чувствуя подошвами остроты сухих шишек, и вышел на взгорье. Куда было идти? В прошлом ничего не было, в настоящем ждали зрелища пьянки и ругани. Измученные, печальные, плохо одетые люди. Тени людей. И что им говорить: не пейте, лучше смотрите телевизор. Очень много они там увидят: мордобой, ту же пьянку, разврат и насилие.

Я не шел, а брел, не двигался, а тащил себя по Красной горе. О, как я понимал в эти минуты отшельников, уходящих от мира! Как бы славно — вырыть в обрыве землянку, сбить из глины печурку, натаскать дров и зимовать. Много ли мне надо? Никогда я не хотел ни сладко есть, ни богато жить. Утвердить в красном углу икону и молиться за Россию, за Вятку, лучшую ее часть. Но как уши от детей? Они уже большие, они давно считают, что я ничего не понимаю в современной жизни, и правильно считают. А как от жены уйти? Да, жену жалко. Но она-то как раз поймет. Что поймет? Что в землянку уйду? Да никуда я не уйду. Так и буду мучиться от осознания своего бессилия чем-то помочь Родине.

Тяжко вздыхал я и заставлял себя вспомнить и помнить слова преподобного Серафима Саровского о том, что прежде, чем кого-то спасать, надо спастись самому. Но опять же, как? Не смотреть, не видеть, не замечать ничего? Отстаньте, я спасаюсь. Да нет, это грубо — конечно, не так. Молиться надо. Смиряться.

В конце концов, это же не трагедия — перенос завода. Выработали глину и переехали. Люди тоже. Плотину снесло, печи разобрали, все же нормально. Но меня потрясло совершенно полное исчезновение той жизни. Всего сорок лет, и как будто тут ничего не было. И что? И так же может исчезнуть что угодно? Да, может. А что делать? Да ничего ты не сделаешь, сказал я себе. Смирись.

Случай для проверки смирения подвернулся тут же. Встреченный у подножия горы явно выпивший мужчина долго и крепко жал мою руку двумя своими и говорил:

— Вы ведь наша гордость, мы ведь вами гордимся. А скажите, откуда вы берете сюжеты, только честно? Из жизни? Мне можно начистоту, я пойму. Можно даже намеком.

— Конечно, из жизни, — сказал я. — Сейчас вы скажете, что вам не хватает на бутылку, вот и весь сюжет.

Он захохотал довольно.

— Ну ты, земеля, видишь насквозь.

— У меня таких сюжетов с утра до вечера, да еще и ночь прихватываю. Вот тебе еще сюжет: вчера нанял мужиков сделать помойку. Содрали много, сделали кое-как. Да еще закончить тем, что они напиваются и засыпают у помойки. Интересно?

— Вообще-то смешно, — ответил он. — Но разве они у помойки ночевали?

— Это для рассказа. Имею же я право на домысел. Чтоб впечатлило. Чтоб пить перестали. Перестанут?

— Нет, — тут же ответил мужчина. — Прочитают, поржут — и опять.

— Еще и скажут: плати, без нас бы не написал. Ну, давай, — я протянул руку. — В церковь приходи, там начали молебен служить, акафист читать иконе Божией Матери «Неупиваемая Чаша». По пятницам.

— И поможет?

— Будешь верить — поможет.

Мы расстались. Накрапывал дождик. Я подумал, что сегодня снова не будет видно луны, хотя полнолуние. Тучи. Опять будет тоскливый, долгий вечер. Опять в селе будет темно, будто оно боится бомбежек и выключает освещение. Мы жили при керосиновых лампах, и то было светлее. То есть безопаснее. Но что я опять ною? Наше нытье — главная радость нашим врагам.

Я обнаружил себя стоящим босиком на главной улице родного села. Мне навстречу двигались трое: двое мужчин вели под руки женщину, насквозь промокшую. Я узнал в ней ту, что просила у продавщицы взаймы и обещала утопиться, если не отдаст. Взгляд женщины был каким-то диковатым и испуганным.

Они остановились.

— Она что, в воду упала? — спросил я.

— Кабы упала, — ответил тот, что был повыше. — Сама сиганула. Мы сидим, пришли отдохнуть. Как раз у часовни, — вы ж видели, у нас новая часовня. Сидим. Она мимо — шасть. Так решительно, прямо деловая. Рыбу, думаем, что ли, ловить? А она — хоп! И булькнула. Как была. Вишь — русалка.

Раздался удар колокола к вечерней службе. Я перекрестился. Женщина подняла на меня глаза.

— Вытащили, — продолжал он рассказывать. — Говорю: Вить, давай подальше от воды отведем, а то опять надумает, а нас не будет. Другие не дураки бесплатно нырять.

— Ко-ло-кол, — сказала вдруг женщина с усилием, как говорят дети, заучивая новое слово.

— Да, — сказал я, — ко всенощной. Завтра воскресенье.

— Цер-ковь, — сказала она, деля слово пополам. Она вырвала вдруг свои руки из рук мужчин. Оказалось, что она может стоять сама. — Идем в церковь! — решительно сказала она мне. — Идем! Пусть меня окрестят. Я некрещеная. Будешь у меня крестным! Будешь?

— От этого нельзя отказываться, — сказал я. — Но надо же подготовиться. Очнись, протрезвись, в баню сходи. Давай в следующее воскресенье.

— В воскресенье, — повторила она, — в воскресенье. — И отошла от нас.

— Ну, — сказал я, — спасибо, спасли. Теперь вам еще самих себя спасти. Идемте на службу. — Они как-то засмущались, запереступали ногами. — Ладно, что вы — дети, вас уговаривать. Прижмет, сами прибежите. Так ведь?

— А как же, — отвечали они, — это уж вот именно, что точно прижмет. Это уж да, а ты как думал?

— Да так и думал, — ответил я и заторопился. Сегодня служили молебен с акафистом Пресвятой Троице. Впереди было и помазание освященным маслом, и окропление святой водой, и молитвы. И эта молитва, которая всегда звучит во мне в тяжелые дни и часы: «Господи, услыши молитву мою, и вопль мой к Тебе да приидет».

«Нельзя, нельзя, — думал я, — нельзя сильно любить жизнь. Любая вспышка гаснет. Любая жизнь кончается. Надо любить вечность. Наше тело смертно, оно исчезнет. А душа вечна, надо спасать душу для вечной жизни».

Но как же не любить жизнь, когда она так магнитна во всем? Ведь это именно она тянула меня к себе, когда звала на Красную гору и к плотине. Я шел в детство, на блеск костра на песке, на свет ромашек, на тихое голубое свечение васильков во ржи, надеялся услышать висящее меж землей и облаками серебряное горлышко жаворонка, шел оживить в себе самого себя, чистого и радостного, цеплялся за прошлое, извиняя себя, теперешнего, нахватавшего на душу грехов, и как хорошо, и как целебно вылечила меня исчезнувшая плотина. Так и мы исчезнем. А память о нас — это то, что мы заработаем в земной жизни. Мы все были достойны земного счастья, мы сами его загубили. Кто нас заставлял грешить: пить, курить, материться, кто нас заставлял подражать чужому образу жизни, кто из нас спасал землю от заражения, воду и воздух, кто сражался с бесами, вползшими в каждый дом через цветное стекло, кто? Все возмущались на радость тем же бесам, да все думали, что кто-то нас защитит. Кто? Правительство? Ерунда. Их в каждой эпохе по пять, по десять. Деньги? Но где деньги, там и кровь.

Мы слабы, и безсильны, и безоружны. И не стыдно в этом признаться. Наше спасение только в уповании на Господа. Только. Все остальное перепробовано. Из милосердия к нам, зная нашу слабость, Он выпускает нас на землю на крохотное время и опять забирает к Себе.

«Господи, услыши молитву мою! Не отвержи меня в день скорби, когда воззову к Тебе. Господи, услыши молитву мою!»

Владимир Крупин.
Босиком по небу.

Текст 5

| Сочинение

Когда Корзинкин прибыл в редакцию армейской газеты, он был похож на большого растерянного птенца, который залетел не в свое гнездо. Даже шинель и грубые кирзовые сапоги не могли скрыть в нем глубоко гражданского человека.

В разгар боев под Москвой редактор послал Корзинкина на передний край за материалом.
— Будьте осторожны! — напутствовал он молодого сотрудника.

Что ждало его сегодня там, где шла какая- то таинственная и страшная работа, с огнем и ударами, с грохотом и криками раненых?.. Близкий гул артиллерийской подготовки толчками отдавался в груди. И казалось, что небо гудит и трескается, и в низких пепельных тучах возникали и гасли тревожные всполохи. И все приближалось, нарастало, становилось реальностью, но не отпугивало, а тянуло к себе Корзинкина, как человека, очутившегося на вышке, начинает мучительно тянуть вниз. На пути корреспондента вырастали остовы сожженных машин, черные от копоти танки, огневые позиции тяжелых батарей. Все это как-то странно перемешивалось с вымершими и вымерзшими подмосковными дачными поселками. Корзинкин шел по местам своего детства, по трассам комсомольских лыжных кроссов, по полям подшефных колхозов. И незнакомое горькое чувство подступало к горлу.

— Понимаешь, какое дело, интендант. Рота осталась без командира!
— Понимаю, — отозвался Корзинкин. — Очень жаль…
— Выручи, а? В роте-то всего семь человек. Соглашайся, редакция!

Корзинкин молчал. Потом наклонился к майору и доверительно сказал:
— Я… понимаете… никогда этим делом…

Майор не дал ему договорить.

— Не имеет значения! — сказал он. — Когда с бойцами командир, они чувствуют себя увереннее. А что делать, они сами знают. Ребята стреляные. Да вот они, посмотри! Богатыри!

Корзинкин огляделся и увидел роту.

Бойцы стояли на снегу усталые, серые, с ввалившимися глазами. Шинели были местами прожжены огнем, к сапогам темными наростами намерзла окаменевшая глина. Строй был какой-то жидкий, лишенный всякого ранжира, но на лицах бойцов можно было прочитать, что они переболели всеми страхами войны и их уже ничем не возьмешь.

— Соглашайся! Нет времени на раздумья!

Корзинкин махнул рукой и отвернулся: не отвяжешься от этого носатого! Он подумал: «Хорошо, что рота маленькая!» Ему и в голову не пришло, отчего рота маленькая.

И тогда Корзинкин, командир роты Корзинкин, сказал, потому что не умел командовать:

— В окопы! Будем стрелять!..

Маленькая рота. Можно сказать, крохотная. Но если ее сомнут, откроется дорога на Москву, на Малую Дмитровку, где в желтом двухэтажном доме живут мама, тетя Лиза и сестра Лёлька.

И, сжав две бутылки с горючей смесью, прижался спиной к отвесной стене лога. Танк приближался. Он поднимал тучу морозной пыли, и от него пахло примусом. Желтая фара ударила в глаза, на мгновение ослепила, сковала движения. Корзинкин сильнее прижался спиной к стене. И ему показалось, что он прирос к ней лопатками и не сможет оторваться, а танк пройдет мимо, и больше никто его не остановит до самой Малой Дмитровки, до двухэтажного желтого дома.

— Одна, — тихо подтвердил Корзинкин, — семь бойцов.

— Может быть, вы что-нибудь путаете? — Редактор наклонился к Корзинкину. — Рота — семь бойцов?

— Я не путаю, — твердо сказал Корзинкин. — Сделайте одолжение, записывайте… Подбито два танка… Уничтожены пятьдесят гитлеровцев… Рубеж удержали до подхода наших танков…

— Вооружение? — спросил редактор.

— Какое там вооружение! — отозвался Корзинкин. — Бутылки с горючей смесью. Гранаты. Был ручной пулемет, да патроны скоро кончились. Запишите фамилии бойцов:

— Хорошо, — сказал редактор, — мы дадим заметку в номер. Политотдел требует. Как фамилия командира роты?

Корзинкин открыл глаза и посмотрел на редактора:

— Я не знаю его фамилии.

Текст 6

Уже давно меня никуда не тянет, только на родину, в милую Вятку, и в Святую землю. Святая земля со мною в молитвах, в церкви, а родина… родина тоже близка. И если в своем родном селе, где родился, вырос, откуда ушел в армию, в Москву, бываю все-таки часто, то на родине отца и мамы не был очень давно. И однажды ночью, когда стиснуло сердце, понял: надо съездить. Испугался, что вскоре не смогу одолеть трудностей пути: поездов, автобусов, пересадок. Надо ехать, надо успеть. Туда, где был счастлив, где родились и росли давшие мне жизнь родители. Ведь и отцовская деревня Кизерь, и мамина Мелеть значили очень много для меня. Они раздвинули границы моего детства, соединили с родней, отогнали навсегда одиночество; в этих деревнях я чувствовал любовь к себе и отвечал на нее любовью.

Нынче летом, выскочив на несколько дней в Вятку, я сорвался вдруг и кинулся на автовокзал, взял билет до Уржума, бывшего уездного, ныне районного города. А там надо было одолеть восемнадцать километров до родины отца, а оттуда ехать до Малмыжа, тоже райцентра, там переправиться через Вятку и добраться до родины матери. Все эти пространства я надеялся одолеть кавалерийским наскоком.

Стояла жара. Она пришла после дождей, и ее сопровождало сильное парение от разогретой влажной земли. Срывались краткие грозы. Страшно сказать: я не был в Уржуме тридцать пять лет, а тогда приезжал, когда писал «Ямщицкую повесть». Это был мой поклон дедам-ямщикам, которые своими трудами нажили состояние, за что их большевики спровадили в Нарымский край. Но и эта боль опять же давно улеглась, а состояние — двухэтажный каменный дом, выстроенный на огромную (десять дочерей, один сын) семью, хотелось навестить. Именно в этот дом я приезжал совсем мальчишкой к деду в то лето, когда у него гостила городская дочь, моя тетка, с детьми. Дедушке по возвращении из сибирской ссылки разрешили жить в крохотной комнате внизу, хотя дом стоял пустым, а городским гостям из милости выделили комнаты на втором этаже. В то лето, после девятого класса, я работал на комбайне помощником, а как раз пошли дожди, уборка остановилась, и я стал проситься навестить городскую родню.

Отец одобрил мой порыв. Он как-то даже вдохновился: сел, на тетрадном листке начертил схему, как дойти от пристани на Вятке до его деревни. Вообще он был молчалив, мало говорил с нами, иногда даже забывал, кто из нас в какой класс перешел. Идет на сенокос, широко шагает, мы вприпрыжку за ним. Но о своем детстве говорил как о сказочном. Как они катались с гор на ледянках, какие были ярмарки, какие лошади в ночном, как неслась по Казанскому тракту почта («Царь с дороги — почта едет!»), какая была добрая бабушка Дарья, как его баловали его десять сестер. Отец договорился со знакомым шофером, который довез меня до пристани Аргыж; на ней я купил билет в четвертый класс парохода «Чуваш-республика». Ближе к ночи он показался из-за поворота, вскоре, гудя и дымя, причалил к мокрому дебаркадеру. На пароходе я был впервые в жизни. Всю ночь восторженно бродил по нему. Он казался огромным. Я был сельским и стеснительным, но мне ни разу не сказали, что куда-то нельзя входить, и я все смелее осваивал плывущее над водой пространство. Как шумно и трудолюбиво вращались деревянные колеса в кипящей воде, как расступалась вода и долго-долго журавлиным клином торопилась за нами. Подолгу стоял, и меня не выгоняли, в машинном отделении, смотрел, как взмывал и опускался громадный шатун, вращающий толстенный, залитый янтарным маслом стальной вал; именно на него по бокам были надеты старательные колеса. Мне очень хотелось помогать кочегару, черному, голому по пояс мужчине — уж я бы смог заталкивать в пылающую топку огромные поленья, — но опять же постеснялся. А ведь я уже знал устройство и трактора, и комбайна — но тут была такая неподступная громада!

Мы шли против течения. Была светлая, прохладная ночь, но я даже и поспать нигде не приткнулся, хотя у теплой необхватной трубы было место. Стоял у влажных поручней, глядел то на близкий, то на отдаляющийся берег, на глинистые или песчаные берега, то травяные, то заросшие лесом, запрокидывал голову и смотрел на поворачивающиеся вместе с палубой звезды. Из трубы летел освещаемый изнутри искрами дым, и иногда при крутом завороте он обдавал палубу и приятно согревал. Часто то длинно, то коротко ревел пароходный гудок.

На пристани Русский Турек, на рассвете, я выскочил и побежал, как объяснил мне отец, в гору. «На горе кладбище, с него увидишь Кизерь».

Владимир Крупин.

Текст 7

Двор мой последние годы все более полонит пустая трава. То ли сил стало меньше от нее отбиваться, а скорее — охоты: растет… и пускай растет. Места много. И огород затравел. Да и какой это теперь огород! Лишь названье. Грядка лука, грядка чеснока, полсотни помидорных кустов да кое-какая зелень. Земли пустует много и много. Уже не с мотыгой, с косой выхожу поутру на покос.

Но вот цветы остались. Сейчас август, конец его. По утрам — зябко. Роса. Днем — тепло, но палящего зноя нет.

Полыхают, горят, нежно светят простые мои цветы — душе и глазам отрада.

Конечно, главная краса и гордость — это циннии; по-нашенски, по-донскому, — «солдатики», наверное, потому, что прямо стоит цветок, не колыхнется на твердом стебле, будто гренадер.

А все вместе они — словно высокий костер, багровый, алый, красный. Тихое пламя его не палит, но греет. Кто не войдет во двор, сразу хвалит: «Какие у вас циннии хорошие!» Даже фотографироваться приходили возле цветов. Честное слово! А почему бы и нет?.. Циннии и впрямь хороши.

Длинная гряда вдоль дорожки. Высокие стебли, почти в рост. А цветут мощно и щедро, от земли до маковок. Багряные, алые, розовые. Цветут и цветут. Так будет долго. До первого утренника где-нибудь в октябре. Они и замерзнут во цвете. Поднимешься, выйдешь во двор — холод, трава в белом инее. «Солдатики»-циннии, их яркие цветы и зеленые листья, заледенели. Хрустят под рукой. Ломаются. Солнце взойдет, они обтают и почернеют. Конец.

Но теперь — август. До грустного еще далеко. Полыхают, горят костром алые, красные, розовые цветы. Любо на них глядеть.

А чуть подалее, глубже во двор, клумба не клумба, грядка не грядка, а словно базар восточный, его просторный разлив. От летней кухни до погреба, до сарая и дома. Здесь астры: белые, сиреневые, палевые; с желтой корзинкой посередине и — нежные, хрупкие, стрельчатые шары. Здесь могучие бархотки ли, «чахранки» с резными ажурными листьями. А цветы — кремовые, шафрановые, карминовые. Каждый лепесток оторочен золотистой желтизной и потому мягко светит; на взгляд и на ощупь — бархат. Оттого и зовутся бархотками. Мощные кусты очитков: заячья капуста, молодило… В августе они лишь начинают цвести. Лазурные, светло-сиреневые, малиновые корзинки-соцветия с медовым духом в окружении мясистой, сочной, словно восковой листвы. По краям клумбы скромно проглядывают граммофончики пахучих петуний — белые, фиолетовые, розовые.

Какая тут клумба… Восточный базар. Радужное многоцветье на зеленом подбое листьев. Звенят и гудят пчелы, шмели, радуясь и кормясь; золотистые стрекозы шуршат слюдяными крылами, вспыхивают и гаснут.

Цветы… Пусть простые, нашенские, но сажаем, пропалываем, поливаем, бережем. Без цветов нельзя.

В соседнем дворе доживает век старая Миколавна. По дому еле ползает, во двор не выходит, лишь на крылечке сидит порой. Во двор выйти не может, но каждый год молодым своим помогальщикам наказывает: «Возле порожков посадите мне георгину». Ее слушаются, сажают. Цветет георгина куст. Миколавна глядит на него, на ступеньках сидючи вечерами.

Через улицу, напротив, живет старая же Гордеевна. У нее одышка, больное сердце. Ей нагибаться никак нельзя. Но каждое лето цветут у нее в палисаднике «зорьки». «Это наш цветок, хуторской… — объясняет она. — Я его люблю…»

Сосед Юрий. Человек нездоровый, больной. Какой с него спрос! Но в летнюю пору расцветает посреди вконец запущенного двора могучий куст розовых пионов. «Мама посадила… — объясняет он. — Я поливаю». Мама его давным-давно умерла. А этот цветочный куст — словно привет далекий.

У тетки Лиды земли возле дома не много. «В ладонку… — жалуется она. — А надо и картошку, и свеклу, и помидоры, того и другого посадить. А земли — в ладонку». Но анютины глазки цветут возле дома, золотятся «царские кудри». Без этого нельзя.

У Ивана Александровича с супругой тоже земли не хватает. У них на подворье с математической точностью рассчитан каждый миллиметр. Приходится исхитряться. После картошки успевает еще и капуста созреть до морозов. Убрали лук, поздние помидоры растут. Но и у них — пара кустов «зорьки», несколько георгинов, «солнышко» стелется и цветет.

Там, где хозяева молодые, в силах, там — розы, там — лилии, там много всего во дворах, в палисадах.

А ведь с цветами — столько забот. Сами собой, от Бога, они не вырастут. Посади, гляди за ними, рыхли, пропалывай, коровяком подкорми. А попробуй не полей хотя бы день при нашей жаре! Тут же засохнут. Не то что цвбета, листьев не увидишь. Цветы вырастить — труд немалый. Но радости больше.

Августовское раннее утро. Завтрак на воле. Солнце за спиной. Перед глазами — цветы. Сколько их… Десятки, сотни… Алые, синие, лазоревые, золотисто-медовые… Все на меня глядят. А если вернее, через плечо мое, на утреннее встающее солнце. Светит перед глазами желтизна и бель, нежная васильковая голубизна, зелень, алость, небесная синь. Смотрят и дышат в лицо мне простые наши цветы.

Летнее утро. Впереди — долгий день…

Порою, когда начинают о людях худое говорить: мол, народ пошел никудышный, извадился, изленился… — при таких разговорах я всегда вспоминаю о цветах. Они есть в каждом дворе. Значит, не так уж все плохо. Потому что цветок — это ведь не просто поглядел да понюхал… Скажите, шепните женщине ли, девушке: «Цвет ты мой лазоревый…» — и вы увидите, какое счастье плеснется в ее глазах.

Борис Екимов.
Лазоревый цвет.

Текст 8

| Сочинение

(1)До сих пор я не знаю: были у человеческого искусства два пути с самого начала или оно раздвоилось гораздо позже? (2)Красота окружающего мира: цветка и полёта ласточки, туманного озера и звезды, восходящего солнца и пчелиного сота, дремучего дерева и женского лица – вся красота окружающего мира постепенно аккумулировалась в душе человека, потом неизбежно началась отдача. (3)Изображение цветка или оленя появилось на рукоятке боевого топора. (4)Изображение солнца или птицы украсило берестяное ведёрко либо первобытную глиняную тарелку. (5)Ведь до сих пор народное искусство носит ярко выраженный прикладной характер. (6)Всякое украшенное изделие – это прежде всего изделие, будь то солонка, дуга, ложка, трепало, салазки, полотенце, детская колыбелька…

(7)Казалось бы, очень просто. (8)Потом уж искусство отвлеклось. (9)Рисунок на скале не имеет никакого прикладного характера. (10)Это просто радостный или горестный крик души. (11)От никчёмного рисунка на скале до картины Рембрандта, оперы Вагнера, скульптуры Родена, романа Достоевского, стихотворения Блока, пируэта Галины Улановой… (12)Но что же было вначале: потребность души поделиться своей красотой с другим человеком или потребность человека украсить свой боевой топор? (13)А если потребность души, если просто накопившееся в душе потребовало выхода и изумления, то не всё ли равно, на что ему было излиться: на полезные орудия труда или просто на подходящую для этого поверхность прибрежной гладкой скалы.

(14)В человеке, кроме потребностей есть, спать и продолжать род, жило две великие потребности. (15)Первая из них – общение с душой другого человека. (16)Она возникла оттого, вероятно, что душа – это как бы миллиарды отпечатков либо с одного и того же, либо с нескольких, не очень многих негативов.

(17)Вторая же человеческая потребность – общение с небом, то есть с беспредельностью во времени и в пространстве. (18)Ведь человек есть частица, пусть миллионная, пусть мгновенная, но всё же частица той самой беспредельности и безграничности. (19)Символ этой безграничности, конечно же, небо.

(20)…Кстати, и ступа ведь может быть произведением искусства. (21)Изящные уточки-солонки, деревянные ковши в виде лебедей. (22)Рубель, которым катали бельё, превращён в уникальное изделие. (23)Прясницы красноборские, валдайские, вологодские. (24)Цветы и солнца, птицы и листья деревьев, чаепития и масленичные катания – всё нашло себе место на этих прясницах, всё вплелось в общие узоры, в общую красоту.

(25)Ведь, казалось бы, не всё ли равно, к какой доске привязать кусок льна и сучить из него суровую нитку. (26)Но, значит, не всё равно, если вот они, сотни прясниц, и нет двух совпадающих по рисунку или резьбе.

Владимир Солоухин.

Источник

02.04.2022

Дата обновления: 04.06.2022

Варианты с реального ЕГЭ 2022 по русскому языку

Собираем тексты, которые были на реальных ЕГЭ в 2022 году во всех волна — и досрочная, и основная. Тексты с досрочного ЕГЭ 2022 по русскому языку от 24.03.2022 и с основной волны от 30.05 и 31.05 2022 года.

Другие реальные варианты ЕГЭ 2022

Тексты с 30 мая 2022 — полный список

📚Текст Соколов-Микитов про детство и воображение: https://vk.com/topic-10175642_48710893
📚Текст Богата про «бестужевок»: https://vk.com/topic-10175642_48710884
📚Текст Толстого «В это время я стал писать из тщеславия, корыстолюбия…»: https://vk.com/topic-10175642_48710999

📚Текст Катаева о войне: https://vk.com/topic-10175642_48711036
📚Текст Гончарова, диалог Райского и Козлова: https://vk.com/topic-10175642_48711109
📚Текст Шолохова про кувшинки: https://vk.com/topic-10175642_48711194

📚Текст Богата о творчестве: https://vk.com/topic-10175642_48711216
📚Текст Ильина про мыльный пузырь: https://vk.com/topic-10175642_48711238
📚Текст Васильева: https://vk.com/topic-10175642_48711245

📚Текст Вересаева про время: https://vk.com/topic-10175642_48711342
📚Текст Крупина про реку Лобань: https://vk.com/topic-10175642_48711426
📚Текст Белова о Родине: https://vk.com/topic-10175642_48711430
📚Текст Вигдоровой о любви матери: https://vk.com/topic-10175642_48712513

Тексты от 31 мая 2022 — полный список

📚Текст Яковлева про Корзинкина: https://vk.com/topic-10175642_48712400
📚Текст Крупина «Как же давно я мечтал..»: https://vk.com/topic-10175642_48712418
📚Текст Крупина про Вятку: https://vk.com/topic-10175642_48712509

📚Текст Солоухина про искусство: https://vk.com/topic-10175642_48712558
📚Текст Екимова про природу: https://vk.com/topic-10175642_48712569
📚Текст Бондарева про войну: https://vk.com/topic-10175642_48712700

📚Текст Кассиля про мечтания и Циолковского: https://vk.com/topic-10175642_48712741
📚Текст Горького про свободу мысли: https://vk.com/topic-10175642_48712755
📚Текст Соколова-Микитова про Арктику: https://vk.com/topic-10175642_48712826

Катаев В.П. о войне — текст с ЕГЭ 2022 по русскому языку

Обсуждение https://vk.com/topic-10175642_48711036

Солдаты, расположившиеся вокруг своей пушки, были заняты каждый своим делом. Кто, пристроившись к сосновому ящику со снарядами, писал письмо, слюня химический карандаш и сдвинув на затылок шлем; кто сидел на лафете, пришивая к шинели крючок; кто читал маленькую артиллерийскую газету; кто, скрутив цигарку, высекал искру и раздувал самодельный трут, из которого валил белый дым.

Живя с разведчиками и наблюдая поле боя с разных сторон, Ваня привык видеть войну широко и разнообразно. Он привык видеть дороги, леса, болота, мосты, ползущие танки, перебегающую пехоту, минёров, конницу, накапливающуюся в балках.

Здесь, на батарее, тоже была война, но война, ограниченная маленьким кусочком земли, на котором ничего не было видно, кроме орудийного хозяйства (даже соседних пушек не было видно), ёлочек маскировки и склона холма, близко обрезанного серым, осенним небом. А что было там, дальше, за гребнем этого холма, Ваня уже не знал, хотя именно оттуда время от времени слышались звуки перестрелки.

Ваня стоял у колёса орудия, которое было одной с ним вышины, и рассматривал бумажку, наклеенную на косой орудийный щит. На этой бумажке были крупно написаны тушью какие-то номера и цифры, которые мальчик безуспешно старался прочесть и понять.

– Ну, Ванюша, нравится наше орудие? – услышал он за собой густой, добродушный бас.

Мальчик обернулся и увидел наводчика Ковалёва.

– Так точно, товарищ Ковалёв, очень нравится, – быстро ответил Ваня и, вытянувшись в струнку, отдал честь.

Видно, урок капитана Енакиева не прошёл зря. Теперь, обращаясь к старшему, Ваня всегда вытягивался в струнку и на вопросы отвечал бодро, с весёлой готовностью. А перед наводчиком Ковалёвым он даже переусердствовал. Он как взял под козырёк, так и забыл опустить руку.

– Ладно, опусти руку. Вольно, – сказал Ковалёв, с удовольствием оглядывая ладную фигурку маленького солдатика.

Наружностью своей Ковалёв меньше всего отвечал представлению о лихом солдате, Герое Советского Союза, лучшем наводчике фронта.

Прежде всего, он был не молод. В представлении мальчика он был уже не «дяденька», а скорее принадлежал к категории «дедушек». До войны он был заведующим большой птицеводческой фермой. На фронт он мог не идти. Но в первый же день войны он записался добровольцем.

Во время первой мировой войны он служил в артиллерии и уже тогда считался выдающимся наводчиком. Вот почему и в эту войну он попросился в артиллерию наводчиком. Сначала в батарее к нему относились с недоверием – уж слишком у него была добродушная, сугубо гражданская внешность. Однако в первом же бою он показал себя таким знатоком своего дела, таким виртуозом, что всякое недоверие кончилось раз и навсегда.

Его работа при орудии была высочайшей степенью искусства. Бывают наводчики хорошие, способные. Бывают наводчики талантливые. Бывают выдающиеся. Он был наводчик гениальный. И самое удивительное заключалось в том, что за четверть века, которые прошли между двумя мировыми войнами, он не только не разучился своему искусству, но как-то ещё больше в нём окреп. Новая война поставила артиллерии много новых задач. Она открыла в старом наводчике Ковалёве качества, которые в прежней войне не могли проявиться в полном блеске. Он не имел соперника в стрельбе прямой наводкой.

Вместе со своим расчётом он выкатил пушку на открытую позицию и под градом пуль спокойно, точно и вместе с тем с необыкновенной быстротой бил картечью по немецким цепям или бронебойными снарядами – по немецким танкам.

Здесь уже мало было одного искусства, как бы высоко оно ни стояло. Здесь требовалось беззаветное мужество. И оно было. Несмотря на свою ничем не замечательную гражданскую внешность, Ковалёв был легендарно храбр.

В минуту опасности он преображался. В нём загорался холодный огонь ярости. Он не отступал ни на шаг. Он стрелял из своего орудия до последнего патрона. А выстрелив последний патрон, он ложился рядом со своим орудием и продолжал стрелять из автомата.

И.А. Гончаров, диалог Райского и Леонтия — текст с ЕГЭ 2022 по русскому языку

Обсуждение https://vk.com/topic-10175642_48711109

— Скажи, пожалуйста, ты так век думаешь прожить? — спросил Райский после обеда, когда они остались в беседке.
— Да, а как же? Чего же мне еще? — спросил с удивлением Леонтий.
— Ничего тебе не хочется, никуда не тянет тебя? Не просит голова свободы, простора? Не тесно тебе в этой рамке? Ведь в глазах, вблизи — все вон этот забор, вдали — вот этот купол церкви, дома… под носом…
— А под носом — вон что! — Леонтий указал на книги, мало, что ли? Книги, ученики… жена в придачу, — он засмеялся, — да душевный мир… Чего больше?
— Книги? Разве это жизнь? Старые книги сделали свое дело; люди рвутся вперед, ищут улучшить себя, очистить понятия, прогнать туман, условиться поопределительнее в общественных вопросах, в правах, в нравах; наконец привести в порядок и общественное хозяйство… А он глядит в книгу, а не в жизнь!
— Чего нет в этих книгах, того и в жизни нет или не нужно! — торжественно решил Леонтий. — Вся программа, и общественной и единичной жизни, у нас позади: все образцы даны нам. Умей напасть на свою форму, а она готова. Не отступай только — и будешь знать, что делать. Позади найдешь образцы форм и политических и общественных порядков. И лично для себя то же самое: кто ты: полководец, писатель, сенатор, консул, или невольник, или школьный мастер, или жрец? Смотри: вот они все живые здесь — в этих книгах. Учи их жизнь и живи, учи их ошибки и избегай, учи их добродетели и, если можно, подражай. Да трудно! Мы и давай выдумывать какую-то свою, новую жизнь! Вот отчего мне никогда ничего и никуда дальше своего угла не хотелось: не верю я в этих нынешних великих людей….
Он говорил с жаром, и черты лица у самого у него сделались, как у тех героев, о которых он говорил.
— Стало быть, по-твоему, жизнь там и кончилась, а это все не жизнь? Ты не веришь в развитие, в прогресс?
— Как не верить, верю! Вся эта дрянь, мелочь, на которую рассыпался современный человек, исчезнет: все это приготовительная работа, сбор и смесь еще неосмысленного материала. Эти исторические крохи соберутся и сомнутся рукой судьбы опять в одну массу, и из этой массы выльются со временем опять колоссальные фигуры, опять потечет ровная, цельная жизнь, которая впоследствии образует вторую древность. Как не веровать в прогресс! Мы потеряли дорогу, отстали от великих образцов, утратили многие секреты их бытия. Низость, мелочи, дрянь — все побледнеет: выправится человек и опять встанет на железные ноги… Вот и прогресс!
— Ты все тот же старый студент, Леонтий! Все нянчишься с отжившей жизнью, а о себе не подумаешь, кто ты сам?
— Кто? — повторил Козлов, — учитель латинского и греческого языков. Я так же нянчусь с этими отжившими людьми, как ты с своими никогда не жившими идеалами и образами.
Обращусь опять к своему вопросу: ужели тебе не хочется никуда отсюда, дальше этой жизни и занятий?
Козлов отрицательно покачал головой.
— Помилуй, Леонтий; ты ничего не делаешь для своего времени, ты пятишься, как рак. Оставим римлян и греков — они сделали свое. Будем же делать и мы, чтоб разбудить это (он указал вокруг на спящие улицы, сады и дома). Будем превращать эти обширные кладбища в жилые места, встряхивать спящие умы от застоя!
— Как же это сделать?
— Я буду рисовать эту жизнь, отражать, как в зеркале, а ты…
— Я… тоже кое-что делаю: несколько поколений к университету приготовил… — робко заметил Козлов и остановился, сомневаясь, заслуга ли это?
— Хорошо, да все это не настоящая жизнь, — сказал Райский, — так жить теперь нельзя. Многое умерло из того, что было, и многое родилось, чего не ведали твои греки и римляне. Нужны образцы современной жизни, очеловечивания себя и всего около себя. Это задача каждого из нас…
— Ну, за это я не берусь: довольно с меня и того, если я дам образцы старой жизни из книг, а сам буду жить про себя и для себя. А живу я тихо, скромно, им, как видишь, лапшу… Что же делать?.. — Он задумался.
— Жизнь «для себя и про себя» — не жизнь, а пассивное состояние: нужно слово и дело, борьба. А ты хочешь жить барашком!

Е. Богат (о творчестве)

Обсуждение https://vk.com/topic-10175642_48711216

(По Е.М. Богату*)

Тексты с досрочного ЕГЭ 2022 по русскому

Текст №1

(1) Два образа не покидают человека до самой могилы: первая любовь и первый учитель.

(2) Я окончил элитную школу, располагавшуюся в престижном районе на западе Москвы. (3) Сейчас такие слова и произносить-то гадко, хочется как-то от них отстраниться, хотя бы закавычить. (4) Тогда, 35 лет назад, они несли несколько другой смысл. (5) У истоков нашего совсем еще юного в ту пору заведения стоял академик А. Н. Колмогоров. (5) Отбирали туда на жесткой, многоступенчатой конкурсной основе старшеклассников со всей России, в том числе из самых дальних и глухих мест, и критерий был один: исключительные способности к физике и математике. (6) Колмогоров сам читал лекции; помню его в белой рубашке с протертыми воротничком и манжетами, выписывающим на доске и картаво комментирующим загадочные формулы, — от формул тех в голове уже ни следа, а образ свеж, как будто это было вчера; помню общие с ним лыжные прогулки всем классом по кунцевским рощам, его рассказы по вечерам в читальном зале — о музыке, живописи, архитектурных шедеврах Европы… (7) Вместе с ним преподавали его сподвижники и ученики, профессора и аспиранты из МГУ, физтеха и других лучших вузов страны. (8) В эти-то вузы и лежала у питомцев школы дорога.

(9) А литературу вел у нас человек, ради которого я и начал свой рассказ.

(10) Юрий Викторович Подлипчук школьных учебников не признавал. (11) Учились мы по конспектам его вдохновенных лекций, которые торопливо записывали неумелой рукой (все-таки не студенты, девятый класс). (12) Еще считалось важным знать тексты, то есть собственно литературу (при этом Достоевский, например, требовался почти весь, вплоть до “Братьев Карамазовых”). (13) Сейчас уже не вспомнить всего, что он говорил и как объяснял, какие имена попутно всплывали. (14) Его эрудиция и начитанность были феноменальны. (15) С моим тогдашним багажом (могу судить только о себе) я, скорей всего, воспринимал лишь сотую, меньше — тысячную долю сказанного! (16) (Читал в детстве много, запоем, но без разбора и ничего не классифицируя). (17) После его уроков бегали записываться в Ленинку, чтобы в очередь прочесть единственный, наверное, доступный в ту пору экземпляр “Парижских тайн” Эжена Сю — истертые и пожелтевшие томики разруганного когда-то Белинским авантюрного сочинения, выпущенные чуть ли еще не при жизни великого критика.

(18) Недавно опубликованный в журнале роман Булгакова “Мастер и Маргарита” учитель сам читал нам вслух после уроков. (19) Пропущенная цензурой вещь сразу попала в число полузапретных. (20) Смешно об этом вспоминать, но кто-то из коллег-преподавателей на наших глазах настоятельно отговаривал Юрия Викторовича от публичного чтения. (21) “Пуганая ворона куста боится!” —(22) был ответ.
(23) Слушать его голос — это был отдельный труд души и наслаждение. (24) Но настоящим праздником становились встречи в актовом зале, обычно накануне выходного, когда Юрий Викторович поднимался на кафедру и допоздна читал стихи. (25) За минувшее с той поры время я слышал немало профессиональных чтецов, в том числе известных и титулованных, но по силе воздействия никого не поставлю даже близко. (26) До сих пор не могу постичь, в чем была магия этого сухощавого близорукого человека в сильных очках-линзах. Он был добр и серьезен, ироничен и строг, силен и снисходителен.

(27) Да кто ж вложил учителю в те годы “жало мудрыя змеи”, какой провидческий опыт позволил ему заглянуть через десятилетия, какой нечеловеческой интуицией питались модуляции проникновенного голоса и лукавый блеск глаз из-под очков?

(28) Когда я вспоминаю лучшие — по-современному, “звездные” — минуты своей жизни, первой на ум приходит такая картина: высокие окна школьного зала на четвертом этаже распахнуты в московскую ночь, вдали за деревьями мерцают одинокие огни, весенний ветерок наносит свежесть, Юрий Викторович со сцены читает Есенина, я гляжу на сидящую впереди меня прекрасную девочку, которая вся обратилась в слух и, конечно, не подозревает о моем существовании.

(29) Так хорошо, что быть выше и счастливее, кажется, просто невозможно.

Сергей Сергеич Яковлев (1925—1996) — советский и российский актёр театра и кино, народный артист РСФСР, участник Великой Отечественной войны.

Отдельно — разбор текстов с досрочного ЕГЭ 2022 по русскому языку

Текст №2

(1) Чем ближе мы подходили к острову, тем больше он мне нравился. (2) Приподнявшийся над водой метров на десять, своими мягкими обводами пологих скал он чем-то напоминал ладненького китенка из почти забытого «мультика».

(3) Катер лихо заложил крутую дугу, обходя каменистую луду, и через пару минут мы уже вытаскивали его на китовый хвост.

(4) Помахав отъезжавшим компаньонам, собрался на самую высокую скалу острова, чтобы полюбоваться онежскими просторами. (5) По дороге мое внимание привлекли странные трещины, разделявшие каменную возвышенность на части. (6) Они были узкими, местами не шире ступни, но длинными и глубокими. (7) Человек к ним явно не имел никакого отношения. Видимо, мороз и вода совершили эту титаническую работу.
(8) Я уже перешагнул три или четыре трещины, с опаской заглядывая вглубь, как вдруг показалось, что в одной что-то белеет. (9) Пришлось лечь на живот и присмотреться. (10) То, что я увидел в сумраке на самом дне… (11) Нет, в это трудно было поверить. (12) Там, не имея возможности двинуться ни вперед, ни назад, сидела живая чайка.

(13) «Боже, как же ты попала в эту западню?» — (14) мысленно спрашивал я бедолагу, которая наклоняла голову то в одну, то в другую сторону, пытаясь, в свою очередь, разглядеть меня. (15) Снизу ей была видна только узкая полоска голубого неба, и на его фоне я наверняка выглядел тенью страшного хищника, решившего воспользоваться беспомощностью пленницы.

(16) Узница находилась на глубине пяти-шести метров, помочь ей было невозможно.

(17) Я взобрался на самую высокую площадку, с которой открывалась чудесная панорама залитого солнцем притихшего озера, вдохнул всей грудью и… вдруг почувствовал, что душа моя не на месте, что появилась какая-то заноза, разрушившая всю эту райскую благодать. (18) Чем больше я старался избавиться от этой занозы, тем сильнее она царапала.

(19) В то же время я никак не мог взять в толк, что же такого произошло? (20) Почему из-за какой-то чайки мне вдруг стало не по себе? (21) Эка невидаль, погибающая птица. (22) Сколько сам перестрелял рябчиков, глухарей. (23) В конце концов, она все равно исчезнет с лица земли, таков удел всего живого.

(24) Но напрасно я пытался обмануть себя и вернуть душевное равновесие. (25) С каждой минутой становилось все очевидней: я не смогу спокойно находиться на этом острове, не смогу смеяться, не смогу говорить и слушать веселые тосты, зная, что совсем рядом в толще скалы ждет мучительной смерти живое существо, свободе которого человек завидовал во все времена.

(26) И еще я понял — не смогу сделать вид, что ничего не произошло, что не заглядывал ни в какие трещины и что не видел там никаких птиц. (27) Не смогу.

(28) Через несколько минут я уже лежал со спиннингом над чайкой и опускал блесну. (29) Была надежда, что смогу подвести ее под клюв и подсечь птицу, как рыбу. (30) Но чайка опережала события и всякий раз клювом отбивала блесну в сторону. (31) Когда я начал заводить блесну сзади, пленница попыталась развернуться, но в тесноте не смогла.

(32) В конце концов птица устала и, кажется, смирилась, у нее уже не было сил отбиваться. (33) После очередной попытки я завел блесну сзади, под изгиб крыла, и подсечка удалась! (34) Я поднимал ее почти не шевелящуюся, с обмякшими крыльями, повторяя про себя: только не сорвись, только не сорвись!

(35) Минуту-другую чайка опасливо косилась на меня, норовя клюнуть, потом, наверное, поверив, что голову ей откручивать не собираются, успокоилась и затихла. (36) (37) Я смотрел на спасенную птицу и, признаюсь, чуть-чуть был горд за себя.

(38) Но долго любоваться присмиревшей чайкой не дали ее соплеменницы. (39) Откуда их сразу столько появилось, для меня осталось загадкой, но как только я взял чайку в руки, в воздухе поднялся невообразимый гвалт. (40) Чайки то взмывали высоко вверх, то угрожающе пикировали на меня, сопровождая свои пируэты таким страшным криком, будто пришел конец света.

(41) Летать вызволенная из плена птица еще не могла. (42) Пришлось опустить ее на пологий склон, тянувшийся до самого уреза воды. (43) Чайка медленно пошла, переваливаясь с ноги на ногу, то и дело помогая себе крыльями.

(44) Надо было видеть, как она преобразилась, почувствовав себя в родной стихии. (45) Аккуратно уложив еще слабые крылья, чайка медленно отплывала, поглядывая на меня уже без всякого страха, и на фоне приближавшейся иссиня-черной грозовой тучи казалась маленьким белым корабликом.

(46) И действительно, рыбалки не получилось.

(47) Разве мог я подумать, что когда-нибудь с замиранием сердца на лососевую блесну буду тащить, как самый желанный трофей, серебристую чайку, которая, как я потом узнал, так и называется по-научному: Larus argentatus.

Леонид Вячеславович Вертель (род. 02.07.1940, Могилевская область, Белоруссия) — писатель. Член Союза писателей России.

Текст №3

(1) Мой прадед был замечательный человек. (2) Помню его длинные белые волосы, высокий лоб, мечтательные, немножко отсутствующие глаза и удивительную живую улыбку, будто всё кругом улыбнулось.

(3)Прадед, резчик по дереву, был большой мастер, и тонкие работы удавались ему прямо удивительно: кружево, да и только! (4) А больше всего он радовался, даря какую-нибудь изящнейшую вещицу значительному, талантливому человеку. (5) Тогда он, довольный, улыбался счастливой улыбкой и приговаривал: (6) «Ведь этим я помог ему найти в жизни маленькую радость».

(7) Бедности он не знал, хотя и богатым никогда не был.

(8) Видите ли, когда я наблюдаю современную жизнь, то мне часто кажется, что люди придают чрезмерное значение всякому имуществу и богатству, как будто большое состояние равносильно большому счастью. (9) А это совсем не верно. (10) Кто так думает и чувствует, тот, наверное, проживет несчастливую жизнь. (11)И этому я научился у моего покойного прадеда.

(12) «Слушай, – говорил он мне не раз, – есть особое искусство владеть вещами; и в нем секрет земного счастья. (13) Тут главное в том, чтобы не зависеть от своего имущества, не присягать ему. (14) Имущество должно служить нам и повиноваться. (15) Оно не смеет забирать верх и господствовать над нами. (16) Одно из двух – или ты им владеешь, или оно на тебе поедет. (17) А оно – хи-и-трое. (18) Только заметит, что ты ему служишь, так и начнет подминать тебя и высасывать. (19) И тогда уж держись: оно станет главным в жизни, а ты будешь его привеском. (20) Вот самое важное: человек должен быть свободен; да не только от гнета людей, но и от гнета имущества. (21) Какая же это свобода: от людей независим, а имуществу своему раб? (22)Свободный человек должен быть свободным и в богатстве.

(23)Вот я вырезаю по дереву. (24) Это удается мне потому, что я владею моим скобелем и могу делать с деревом все, что захочу. (25)Поэтому я могу вложить в мою резьбу все мое сердце и показать людям, какая бывает на свете нежная красота и радость.

(26)Или вот – на скрипке. (27) Смычок и струны должны меня слушаться; они должны петь так, как у меня на душе поет. (28)Любовь владеет мною, а я владею скрипкой; вот она и поет вам всем про радость жизни и про Божию красоту.

(29)То же самое и с имуществом. (30) Оно дается нам не для того, чтобы поглощать нашу любовь и истощать наше сердце. (31) Напротив. (32) Оно призвано служить нашему сердцу и выражать нашу любовь. (33)Иначе оно станет бременем, идолом, каторгой.

(34)Дело не в том, чтобы отменить или запретить всякое имущество; это было бы глупо, противоестественно и вредно. (35) Дело в том, чтобы, не отменяя имущество, победить его и стать свободным. (36) Эта свобода не может прийти от других людей; ее нужно взять самому, освободить свою душу. (37) Если мне легко думать о своем имуществе, то я свободен. (38) Я определяю судьбу каждой своей вещи и делаю это с легкостью; а они слушаются. (39)Мое достоинство не определяется моим имуществом; моя судьба не зависит от моего владения.

(40)Надо жить так: где нужно, там легко списывать со счета; где сердце заговорит – с радостью дарить; снабжать, где у другого нужда; с радостью жертвовать, не жалея; не требовать возврата, если другому невмоготу».

(41)Бывало, поговорит так и возьмётся за свою скрипку, начнёт играть старинные русские песни, да ещё в настоящих древних тонах и гармониях… (42)И горечь жизни забудешь, будто все заботы и тягости с тебя спали, и только сердце поёт от радости.

(43)И кажется мне, что прадед мой думал и жил, как настоящий мудрец.

По И.А. Ильину

Источник

Тексты
для сочинений на ЕГЭ с указанием проблем и позиции автора

Текст
Аксакова С.

(1)Чувство природы врождённо нам всем, от грубого дикаря до самого
образованного человека. (2)Противоестественное воспитание, насильственные
понятия, ложное направление, ложная жизнь — всё это вместе стремится заглушить
мощный голос природы и часто заглушает это чувство или даёт ему искажённое
развитие.
(3)Конечно, не найдётся почти ни одного человека, который был бы совершенно
равнодушен к так называемым красотам природы, то есть к прекрасному
местоположению, живописному далёкому виду, великолепному восходу или закату
солнца, к светлой лунной ночи; но это ещё не любовь к природе; это любовь к
ландшафту, декорациям, к призматическим преломлениям света; это могут любить
люди самые чёрствые, сухие, в которых никогда не зарождалось или совсем
заглохло всякое поэтическое чувство: зато их любовь этим и оканчивается.
(4)Приведите их в таинственную сень и прохладу дремучего леса, на равнину
необозримой степи, покрытой тучною, высокою травою; поставьте их в тихую,
жаркую летнюю ночь на берег реки, сверкающей в тишине ночного мрака, или на
берег сонного озера, обросшего камышами; окружите их благовонием цветов и трав,
прохладным дыханием вод и лесов, неумолкающими голосами ночных птиц и насекомых
— для них тут нет красот природы, они не поймут ничего! (5)Их любовь к природе
внешняя, наглядная, они любят картинки, и то недолго; смотря на них, они уже
думают о своих пошлых делишках и спешат домой, в пыльную, душную атмосферу
города, на свои балконы и террасы, чтобы подышать вечерними испарениями
мостовой, раскалённой дневным солнцем… (6)И бог с ними!
(7)Деревня, далёкая деревня, — в ней только можно чувствовать полную, не
оскорблённую людьми жизнь природы. (8)Деревня, мирная тишина, спокойствие!
(9)Безыскусственность жизни, простота отношений! (10)Сюда надо бежать от
праздности, пустоты интересов; сюда же хочется бежать от суетливой внешней
деятельности, мелочных, своекорыстных хлопот, бесплодных, хотя и добросовестных
мыслей и забот! (11)На зелёном, цветущем берегу, над тёмной глубью реки или
озера, в тени кустов, под шатром кудрявой ольхи, тихо трепещущей своими
листьями в светлом зеркале воды, — улягутся мнимые страсти, утихнут мнимые
бури, рассыплются самолюбивые мечты, разлетятся несбыточные надежды!
(12)Природа вступит в вечные права свои, вы услышите её голос, заглушённый на
время суетнёй, хлопотнёй, смехом, криком и всею пошлостью человеческой речи!
(13)Вместе с благовонным, свободным, освежительным воздухом вдохнёте вы в себя
безмятежность мысли, кротость чувства, снисхождение к другим и даже к самому
себе. (14)Неприметно, мало-помалу, рассеются это недовольство собою и
презрительная недоверчивость к собственным силам, твёрдости воли и чистоте
помышлений — эта эпидемия нашего века, эта чёрная немочь души, чуждая здоровой
натуре русского человека, но заглядывающая и к нам за грехи наши…

Информация о тексте.
Основные проблемы:
1. Проблема связи человека с природой. (В чём проявляется связь человека с
природой? Что разрушает эту связь?)
Авторская позиция. Связь человека с природой проявляется во врождённом чувстве
природы, которое присуще каждому, но заглушается из-за приверженности человека
ложным ценностям.
2. Проблема восприятия природы. (Что такое любовь к природе?)
Авторская позиция. Любовь к природе не ограничивается любованием её живописными
видами. Людям, наделённым поэтическим чувством, доступно более глубокое
понимание природы, связанное с особым мироощущением, которое исключает
суетность восприятия.
3.Проблема воздействия природы на человека. (Как воздействует природа на
человека?)
Авторская позиция. Природа позволяет отвлечься от мелочных и своекорыстных
хлопот, благотворно воздействуя на мысли и чувства человека.

Текст
Волкогонова Д.

(1)Какие поступки мы считаем героическими? (2)Можно ли отделить подлинно
героическое от лжегероизма? (3)Кто в общественном и индивидуальном сознании
предстаёт как герой — творец подвига?
(4)Об этом давно задумываются люди. (5)Давно задают вопросы и пытаются на них
отвечать. (6)Для каждой эпохи эти ответы были своими, соответствующими
мировоззрению, которое в ту пору господствовало. (7)Ведь люди привязаны к
галере своего времени. (8)Взгляды на мир, общество, мышление и, естественно, на
человеческие поступки отражают доминирующие в обществе социальные и моральные
установки и характер отношения ко злу, добру, справедливости, благородству,
мужеству.
(9)У древних греков, например, героем считался тот, кто обладал огромной
физической силой, благородством и был способен одерживать верх в сражениях,
битвах, войнах. (10)А вот средневековое общество поэтизировало представителей
военного сословия — рыцарей, состоявших на службе у феодалов. (11)Для защиты
владений, споров с соседями, удержания в повиновении нужна была военная сила.
(12)Значительно позднее Ф. Ницше утверждал, что героем может быть тот, кто
ближе к идеалу «сверхчеловека» — человеческому уникуму, способному властвовать
над «рабской моралью», «предрассудками», «дряблыми идеалами». (13)«Слабые и
неудачные, — писал Ницше, — должны погибнуть. (14)Такова альфа нашего
человеколюбия». (15)Герой для Ницше — это «полубог, полузверь, получеловек с
крыльями ангела, злое демоническое существо».
(16)Каковы же сегодня критерии героического? (17)Некоторое время назад на
Западе был широко разрекламирован безрассудно смелый поступок двух молодых
парашютистов-американцев, напоминающий игру в кошки-мышки со смертью. (18)Один
из молодых парней выпрыгнул из люка самолёта без парашюта, а через точно
рассчитанное время — другой, с двумя парашютами. (19)В воздухе второй
парашютист «догнал» первого, передал ему парашют, который тот пристегнул во
время продолжающегося падения. (20)В итоге оба благополучно приземлились.
(21)Исключительный случай? (22)Да. (23)Необычный поступок? (24)Конечно. (25)Но
во имя чего был нужен этот бессмысленный риск? (26)Отдавая должное личной
смелости парашютистов, следует сказать, что их поступок нельзя назвать
героическим. (27)Действия, не несущие прогрессивной социальной нагрузки, даже
будучи совершёнными в экстремальной ситуации, отношения к героическому не
имеют. (28)В противном случае пришлось бы считать (что нередко и делается), что
героями могут быть дерзкие преступники, авантюристы, грабители и т. д.
(29)«Голая» исключительность не может являться критерием принадлежности поступка,
действия, явления к героическому свершению. (30)Герой — не сверхъестественный
феномен, а обыкновенная личность, которая исключительна лишь в одном: она
способна к совершению в нужный момент такого поступка, который жизненно
необходим людям.

Информация к тексту.
Основные проблемы:
1. Проблема героического. (Какие поступки, поведение, свершения можно считать
героическими?)
Авторская позиция. Героическими считают те действия, подвиги, свершения,
которые несут «прогрессивную социальную нагрузку», которые жизненно необходимы
людям.
2. Проблема героизма и лжегероизма. (Как различить подлинно героическое и
лжегероизм?)
Авторская позиция. Необычный, дерзкий, исключительный поступок не может
считаться героическим, если совершён не на благо людям.
3. Проблема выделения критериев героического. (Каковы сегодня критерии
героического?)
Авторская позиция. Критерии героического зависят от времени, от эпохи; в
современном обществе герой — человек, совершающий поступок на пользу общества.

Текст
Долининой Н.

(1)Ревность — чувство естественное. (2)Его в той или иной мере испытывают все
люди. (3)И я даже не уверена, что было бы хорошо, если бы ревность совсем
исчезла: боюсь, что от этого обеднела бы любовь. (4)Беда не в том, что один не
ревнует, а другой ревнует. (5)Беда в том, что эгоизм, свойственный любви,
становится безмерным, если мы его не контролируем, не сдерживаемся и не
стараемся «властвовать собою», как говорил Пушкин.
(6)Ведь, в сущности, ревность — это неверие в себя. (7)Это постоянно грызущее
душу подозрение, что ты недостоин любви своего избранника или своей избранницы,
что есть или может быть кто-то более достойный. (8)Все горькие упрёки в том,
как можно было предпочесть МНЕ другого, имеют в подтексте сомнение в своём
праве на любовь.
(9)И, с другой стороны, это недоверие к тому, кого любишь. (10)Значит, ты
допускаешь возможность, что другой может стать ближе и дороже твоей
возлюбленной, что ты для неё не единственный на белом свете. (11)На самом-то
деле мы знаем (из сказки Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц»), что среди
пяти тысяч роз всегда есть ОДНА, и только от нас самих зависит, найдём ли мы в
себе силы и терпение, чтобы радоваться ей. (12)А ревность отравляет нашу
радость, мы страдаем сами да ещё мучим того, кого любим.
(13)Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам Бог любимой быть другим, —
в этих пушкинских строках нет худшего из людских пороков — самодовольства, но
есть достоинство, есть уверенность в силе и ценности своей любви, есть забота о
любимой.
(14)Когда любовь рождается, она, как новорождённый младенец, беспомощна. (15)Но
вот она крепнет, встаёт на ноги, шагает. (16)Она растёт -на её нежном, чистом
теле появляются первые царапины, шрамы, иногда — раны. (17)3алечивать их каждый
учится сам. (18)Но общее для всех людей, наверное, одно: как жалеем мы
ударившегося ребёнка, так надо жалеть свою любовь и своего любимого.
(19)Крушение любви начинается с той минуты, когда один из двоих начинает жалеть
себя, оправдывать себя, думать о себе. (20)В любви не бывает одного страдающего
сердца: все чувства делятся двумя, и думать о втором человеке — непременный
закон. (21)Любовь даёт силы на самоотречение, отказ от эгоизма, преодоление
ревности. (22)Ведь в настоящей любви каждый переступает через себя ради
другого. (23)И это не значит уничтожить своё «я», это значит найти себя в самом
значительном из чувств, которые дарованы человеку.

Информация о тексте.
Основные проблемы:
1. Проблема определения ревности (Что такое ревность?)
2. Проблема соотношения любви и ревности (Бывает ли любовь без ревности?)
3. Проблема преодоления ревности (Как преодолеть ревность?)
4. Проблема становления и крушения любви (Как крепнет и разрушается любовь?)
Позиция автора по выделенным проблемам:
1. Ревность – чувство, которое, с одной стороны, связано с неверием в себя, а с
другой – с недоверием к тому, кого любишь.
2. Любовь без ревности бывает, хотя возникновение любви часто сопровождается
сомнениями, неуверенностью, а значит, и ревностью.
3. Через отказ от эгоизма происходит обретение подлинного чувства любви, преодоление
ревности.
4. С преодолением ревности связано становление любви, а крушение любви
начинается с эгоизма.

Текст
Крюкова М.

(1)«Я лучше, я умнее всех». (2)Человек такой моральной позиции напрочь лишён
способности судить о своих возможностях. (3)Хорошо, если в конце концов он
поймёт это и займёт соответствующее своим способностям место, положит на плечи
посильный груз. (4)А если нет? (5)Такой человек, окажись он у власти — пусть
самой что ни на есть скромной, — станет только вредить делу. (б)Такой руководитель
побоится иметь хорошего заместителя: как бы тот не занял его место. (7)Не
поддержит дельного предложения: ведь оно исходит не от него, руководителя.
(8)Похоронит хороший проект, если он «не работает» на его, начальника,
авторитет.
(9)Каждый человек ищет место в жизни. (10)Старается утвердить своё «я». (11)Это
естественно. (12)Только вот как он находит своё место, какими путями идёт к
нему, какие моральные ценности имеют вес в его глазах, — вопрос чрезвычайно
важный.
(13)Поэт сказал: «Мы все немножко подпираем небосвод». (14)Это о достоинстве
человека, его месте на земле, его ответственности за себя, за всех и за всё.
(15)И ещё верные слова: «Каждый человек стоит ровно столько, сколько он
действительно создал, минус его тщеславие».
(16)Чего уж там, многие из нас не могут признаться себе, что из-за ложно
понятого, раздутого чувства собственного достоинства, из-за нежелания
показаться хуже мы иногда делаем опрометчивые шаги, поступаем не очень
правильно — лишний раз не переспросим, не скажем «не знаю», «не могу».
(17)Слов нет, беспардонные себялюбцы вызывают чувство осуждения. (18)Однако не
лучше и те, кто разменивает своё достоинство, как мелкую монету. (19)В жизни
каждого человека, наверное, бывают моменты, когда он просто обязан проявить
своё самолюбие, утвердить своё «я». (20)И, конечно, сделать это не всегда
просто.
(21)Одним из семи чудес света, о которых писали древние, был александрийский
маяк — сооружение грандиозное и необычное. (22)Рассказывают, что сферическое
зеркало маяка под определённым углом собирало в пучок столько солнечного света,
что могло сжигать корабли, плывущие далеко в море. (23)Маяк был построен по
приказу Птолемея Филадельфа. (24)На мраморных плитах маяка самолюбивый фараон
приказал выбить своё имя.
(25)Но кто был подлинным творцом седьмого чуда, его настоящим строителем?
(26)Люди узнали об этом через много лет. (27)Оказывается, архитектор сделал на
каменных плитах маяка углубления и в них высек слова: «Сострат, сын Дексифана
из Книда, — богам-спасителям ради мореходов». (28)Надпись он залепил известью,
затёр её мраморной крошкой и на ней начертал, как того требовал фараон:
«Птолемей Филадельф».
(29)Так всегда бывает. (ЗО)Истинная цена человека рано или поздно всё равно
обнаруживается. (31)И тем выше эта цена, чем больше человек любит не столько
себя, сколько других. (32)Лев Толстой подчёркивал, что каждый из нас, так
называемый маленький, рядовой человек, на самом деле есть лицо историческое.
(ЗЗ)Великий писатель возлагал ответственность за судьбу всего мира на каждого
из нас. (34)На то самое «я», которое таит в себе силы титанические. (35)То
самое «я», которое становится во сто крат сильнее, превращаясь в «мы», в заботу
о нашем общем благе. (36)На этом пути человеку дорого доброе имя, общественное
признание. (37)Не будем забывать об этом.

Информация о тексте
Основные проблемы:
1. Проблема самооценки личности. (Как правильно оценить свои возможности? Как
избежать ошибки при самооценке?)
Авторская позиция. Не следует завышать самооценку, поскольку в этом случае
человек взвалит на плечи непосильный для себя груз и будет вредить делу, но в
то же время необходимо сохранять чувство собственного достоинства.
2. Проблема места человека в мире. (Что помогает человеку самоутвердиться?)
Авторская позиция. В жизни каждого человека бывают моменты, когда он обязан
утвердить, проявить своё «я»; личность становится более значительной, сильной,
превращаясь в «мы», будучи направленной на заботу об общем благе.
3. Проблема значимости человеческой личности. (В чём заключается значимость
человеческой личности?)
Авторская позиция. Значимость личности заключается в её влиянии на исторический
ход событий, в том, что она принимает на себя ответственность «за судьбу всего
мира».

Текст
Лиханова А.

Два чувства дивно близки нам –
В них обретает сердце пищу –
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основано от века,
По воле Бога самого,
Самостоянье человека –
Залог величия его.
(1)Пушкинские слова эти пронзительной глубиной своей обращают память и чувства
к отчему дому. (2)Куда ни относила бы житейская волна, какое бы разнообразие ни
предлагала, всё бытие твоё останется суетой без памяти об отчем крове, без тех
нитей, которые протягивает сердце к Отчизне, без частицы души, может,
наиглавнейшей, обращённой таинственным зеркальцем к матери, к отцу, к городу
или деревне, где ты рос.
(3)Поразительная категория — «самостоянье человека». (4)Нет, не
примитивно-утилитарная самостоятельность, а именно самостоянье, ведь в этом
слове заключено особое определение души, ума и сердца, в самостоянье человека
заключено очень многое, и помечено оно — верно! — любовью к родному.
(5)Без любви человек пуст; нет и не может быть любви между двумя людьми, если
каждый из них не любит чего-то своего, отдельного, необъяснимого, порой трудно
называемого; если не любит своей памяти – прозрачной речки, пескарей на
золотистой отмели, тихого кружения берёзового листа в осенний листопад, трепета
молодой осинки на весеннем ветру, дымка из трубы и ледяной дорожки, по которой
так здорово было прокатиться, разбежавшись что есть мочи, в дальнем и близком
детстве…
(6)«С чего начинается Родина?» (7)Песенный вопрос этот кажется неточным и
риторическим; родина ни с чего не начинается — она была, она есть, она будет
вечно, если говорить о ней применительно ко всем и ко всякому; в отдельном же
человеке она не начинается тоже — сам человек и есть Родина, (8)Любовь к ней —
естественное чувство. (9)Самостоянье и величие человека зависят от этой
естественной любви, а растоптавший любовь эту жалок и ничтожен. (10)0н изгой в
отчем доме. (11)Ему всё равно, где жить и что видеть окрест. (12)Такой живёт
страстями мелкими — он сам себя отрёк от самостоянья. (13)Родины в нём нет.
(14)Неважно, какой он, отчий дом, где он стоит или, может, не стоит вовсе,
снесённый беспощадным лезвием бульдозера. (15)Даже несуществующий, он есть
вечно в твоём сознании и будет, пока будешь ты.

Сведения об авторе:
Лиханов Альберт Анатольевич (родился в 1935 г.) — прозаик, публицист, педагог и
общественный деятель, автор книг, посвящённых детям. Председатель правления Российского
детского Фонда, Академик Российской Академии образования. Наибольшую
популярность получили произведения А. А. Лиханова, посвящённые проблеме
становления ребёнка и подростка.
Основные проблемы:
1. Проблема личностной цельности (При каких условиях человек может состояться
как личность?)
2. Проблема патриотизма (С чего начинается любовь к Родине?)
3. Проблема любви (Что значит для человека чувство любви? При каких условиях
оно возникает?)
Позиция автора по выделенным проблемам:
1. Память – основа человеческой личности; пока жив человек, живо то, что хранит
его память; воспоминания об отчем доме — частица души каждого человека. Человек
не может состояться как личность без любви к родительскому дому, к семье, к
Родине.
2. Любовь к Родине — естественное чувство, которое живёт в каждом человеке, оно
начинается с любви к отчему дому; величие человека зависит от способности
испытывать это чувство.
3. Без любви человек пуст: не может быть любви между двумя людьми, если каждый
из них не любит природы, Родины, своего дома, своих воспоминаний.

Текст
Львова С.

(1)Сострадание- активный помощник.
(2)Но как быть с теми, кто не видит, не слышит, не чувствует, когда больно и
плохо другому? (3)Постороннему, какими они считают всех, кроме себя, да, может
быть, своей семьи, к которой, впрочем, тоже часто равнодушны. (4)Как помочь и
тем, кто страдает от равнодушия, и самим равнодушным?
(5)С самого детства воспитывать — прежде всего самого себя — так, чтобы
отзываться на чужую беду и спешить на помощь тому, кто в беде. (6)И ни в жизни,
ни в педагогике, ни в искусстве не считать сочувствие размагничивающей
чувствительностью, чуждой нам сентиментальностью.
(7)Сочувствие — великая человеческая способность и потребность, благо и
долг. (8)Людям, такой способностью наделённым или тревожно ощутившим в себе
недостаток её, людям, воспитавшим в себе талант доброты, тем, кто умеет
превращать сочувствие в содействие, живётся труднее, чем бесчувственным. (9)И
беспокойнее. (10)Но их совесть чиста. (11)У них, как правило, вырастают хорошие
дети. (12)Их, как правило, уважают окружающие. (13)Но даже если правило это
нарушится и если окружающие их не поймут, а дети обманут их надежды, они не
отступят от своей нравственной позиции(14)… кажется, что им хорошо.
(15)Они-де наделены бронёй, которая защищает их от ненужных волнений и лишних
забот. (16)Но это им только кажется, не наделены они, а обделены. (17)Рано или
поздно — как аукнется, так и откликнется!
18)На мою долю недавно выпало счастье познакомиться со старым мудрым врачом.
(19)Он нередко появляется в своём отделении в выходные дни и в праздники, не по
экстренной необходимости, а по душевной потребности. (20)Он разговаривает с
больными не только об их болезни, но и на сложные жизненные темы. (21)Он умеет
вселить в них надежду и бодрость. (22)Многолетние наблюдения показали ему, что
человек, который никогда никому не сочувствовал, ничьим страданиям не
сопереживал, очутившись перед собственной бедой, оказывается неготовым к ней.
(23)Жалким и беспомощным встречает он такое испытание. (24)Эгоизм, чёрствость,
равнодушие, бессердечность жестоко мстят за себя. (25)Слепым страхом.
(26)Одиночеством. (27)3апоздалым раскаянием.
(28)Одно из самых важных человеческих чувств — сочувствие. (29)И пусть оно не
остаётся просто сочувствием, а станет действием. (30)Содействием. (31)К тому,
кто в нём нуждается, кому плохо, хотя он молчит, надо приходить на помощь, не
ожидая зова. (32)Нет радиоприёмника более сильного и чуткого, чем человеческая
душа. (33)Если её настроить на волну высокой человечности.
Основные проблемы:
1. Проблема воспитания сострадания (Нужно ли воспитывать в человеке способность
к сочувствию?)
2. Проблема способности человека к сочувствию (Как влияет на жизнь человека
способность сочувствовать и отсутствие у него такой способности? Нужна ли
человеку способность к состраданию?)
3. Проблема взаимосвязи сочувствия и активной помощи человеку (Какая связь
существует между сочувствием и содействием?)
Позиция автора по выделенным проблемам:
1. Талант доброты, сочувствия необходимо воспитывать в человеке с детства, и
начать надо с себя.
2. Человек, который никогда никому не сострадал, оказывается не защищённым от
собственных бед и может остаться в одиночестве.
3. Человек, обладающий способностью к сочувствию, сумеет понять боль другого
человека и услышать его безмолвную просьбу о помощи, и тогда сочувствие станет
содействием.

Текст
Маслова И.

(1)Нынешние подростки, рождённые в начале девяностых годов XX века,- первое
поколение, выросшее в «обществе потребления». (2)У большинства из них, несмотря
на юный возраст, уже существует личностная установка, соответствующая слогану:
«Бери от жизни всё». (3)Всё взять, всё иметь, всё успеть.
(4)Десяти-пятнадцатилетние активны, но не умеют делать что-либо просто так.
(5)По велению души. (6)Они во многом хитрее и практичнее взрослых и искренне
убеждены, что взрослые существуют лишь для удовлетворения их потребностей.
(7)Всё возрастающих. (8)Дети хотят быстрее вырасти. (9)Почему спешат? (Ю)Чтоб
свободно распоряжаться деньгами. (11)Как заработать, пока не знают, не
задумываются.
(12)Сейчас воспитывают сверстники, телевидение, улица. (13)Российские психологи
считают, что самая большая проблема заключается в том, что и сами взрослые
нацелены на потребление. (14)Однако не всё так плохо. (15)В целом молодёжь
очень разношёрстная, а болезненные перекосы имеют объективную основу:
свойственные подростковому возрасту кризисы совпали с кризисом ценностных
ориентации в стране.
(16)У современной молодёжи немало и положительных ориентации. (17)Она жаждет
учиться, делать карьеру и для этого готова много работать, тогда как юноши и
девушки эпохи застоя ждали, что им всё даст государство.
(18)Тенденция к самореализации — знаковое направление для сегодняшнего юного
поколения. (19)А повышенное внимание подростков к определённым товарам, стилю
жизни было и будет, так как это входит в круг ценностей, которыми надо
обладать, чтобы вписаться в среду сверстников. (20)Надо быть как все.
(21)Что же наиболее значимо в жизни, по мнению самих подростков? (22)На первом
месте у них — хорошая работа, карьера и образование. (23)Подростки осознают:
чтобы в будущем хорошо жить, надо приложить к этому собственные усилия.
(24)Многие старшеклассники хотят получить высшее образование, и в рейтинге
профессий нет ни бандитов, ни киллеров, что наблюдалось ещё десять лет назад.
(25)Для достижения своих целей они готовы отложить женитьбу или замужество до
того времени, когда реализуют себя как специалисты и, соответственно, станут
хорошо зарабатывать.
(26)Нынешние подростки не лучше и не хуже своих предшественников. (27)Просто
они другие.

Основные проблемы:
1. Проблема определения жизненных приоритетов (Что влияет на выбор жизненных
установок современных подростков? Каковы их жизненные приоритеты?)

2. Проблема влияния эпохи на формирование нравственных ориентиров и основных
жизненных установок молодого поколения (Как влияет характер эпохи на
формирование отношения к жизни и нравственных ценностей молодёжи?)
3. Проблема сравнения современных подростков и подростков прошлых времён (Стали
ли современные подростки хуже?)
Позиция автора по выделенным проблемам:
1. На выбор подростками своих жизненных приоритетов сегодня влияют целевые
установки общества; большое влияние оказывает телевидение, круг общения; на
первом месте у юного поколения — хорошая работа, карьера и образование.
2. Современные подростки отличаются от своих сверстников, сформировавшихся в
эпоху застоя, практичностью, определённостью жизненных установок; одни
убеждены, что взрослые должны удовлетворять их потребности; другие не ждут, что
им всё даст государство, а стремятся к самореализации.
3. Современные подростки не хуже и не лучше, они живут в другое время, в другом
обществе и отличаются от своих сверстников прошлых времён и ярко выраженным
стремлением к самореализации, и стремлением к удовлетворению своих всё
возрастающих потребностей.

Текст
Почуева В.

(1)Однажды на уроке биологии учительница, рассказывая о селекции, обмолвилась,
что во время Великой Отечественной войны работники одной из лабораторий, умирая
от голода, сберегли выведенные в ходе долгих экспериментов новые сорта пшеницы.
(2)Когда урок кончился, Димка Демьяненко, не без тайного желания покрасоваться
перед миловидной учительницей, громогласно заявил:
–(3)Нет, ну это каким же чудовищем нужно быть, чтобы вот так видеть, как родные
с голоду пухнут, и беречь это элитное зерно! (4)Оно что, дороже человеческой
жизни?!
(5)И он торжествующе посмотрел на смутившуюся учительницу. (6)Наталья
Евгеньевна вопросительно взглянула на Димку, не понимая: это вопрос, обращённый
к ней, или реплика в никуда?
–(7)Это же было во время войны! – тихо сказала она.(8)Димка надменно хмыкнул,
показывая хлипкость этого аргумента перед его несокрушимой правотой. (9)Но
победное самодовольство Димки задело самолюбие Вовки Нестерова, который никогда
не упускал случая противопоставить свой живой ум книжному умствованию
Демьяненко.
–(10) А ты бы, Демьян, что сделал с этим зерном? (11)Нажарил бы блинчиков для
своей родни?!
(12)Димка с холодным высокомерием посмотрел на него. (13)Он умел в нужные
минуты перевоплощаться в непреклонного и самоотверженного поборника
справедливости, готового ради принципов пойти хоть в огонь.
–(14)Я бы, Вовчик, это зерно честно раздал людям, и думаю, что это спасло бы
кого-то от смерти! (15)И знаешь, смеяться тут нечему!(16)Вовка сразу посуровел,
с его лица слетела улыбка, и он строго, как боец, задетый неспортивной выходкой
противника, зловеще кивнул.–(17) Честно – это как? – спросил он, хищно прищурив
глаза. – (18)Вот, Демьян, у тебя центнер зерна. (19)Нас тут – двадцать четыре
человека. (20)Подели! (21)И чтоб честно!(22)Димка передёрнул плечами,
показывая, сколь унизительно простой является эта задачка для его интеллекта.
(23)Быстро произведя какие-то расчёты, он произнес:
–(24)Это будет примерно по четыре килограмма…
–(25)Вот как! – усмехнулся Нестеров. – (26)У меня есть брат и сестра – нам
четыре килограмма. (27)А ты, Демьян, в семье один – тебе тоже четыре
килограмма. (28)И это честно?! (29)Ты делишь чужое, честный ты наш! (30)Это,
выходит, так: я работаю сторожем при складе с продовольствием, у меня семья
голодает, я раз – и уволок пару ящиков тушёнки. (31)Другой патронами на войне
торгует, чтобы семью прокормить, третий военную тайну врагу загнал…

–(32)Я
разве предлагал военной тайной торговать? (33)Чего ты передёргиваешь?

–(34)А,
вон ты как? (35)Значит, тебе брать чужое можно! (36)А другим нельзя? (37)У тебя
всегда, Демьян, так: себе – чтоб хорошо, а для других – чтоб честно! (38)А ты
слышал слово долг? (39)И оно…
–(40)А есть ещё такое слово, как любовь к людям! (41)И эта любовь превыше всякого
там долга!.. – перебил его Димка.
–(42)Друг мой Демьян, не говори красиво! (43)Зачем тогда воевать против врага,
на войне же людей убивают! (44)Сдаться – и всё! (45)Зачем тогда работать – это
трудно, негуманно. (46)Пусть все лежат на печи и жалеют друг друга! (47)Люди,
которые сберегли это зерно, как раз и думали о других, а вот если бы они это
зерно по домам растащили, то стали бы предателями и воришками… (48)И нечего
тут своей философией голову людям морочить. (49)Пойдёмте лучше в столовую, пока
наш суп вот такие гуманисты не съели…
(50)Я шёл вслед за другими и думал, что очень часто одни и те же явления могут
оцениваться совершенно по-разному. (51)В чём-то правым мне казался Димка,
убедительными мне казались и доводы Нестерова… (52)Но я чувствовал, что за их
словами не было внутренней силы, как будто бы каждому из них захотелось
порисоваться перед окружающими, они надели яркие мушкетёрские костюмы, помахали
перед нами бутафорскими шпагами и сошли со сцены, довольные произведённым
эффектом. (53)А мне вдруг захотелось понять: так кто же прав на самом деле?
(54)Ведь не может быть, чтобы правда двоилась, чтобы она зависела от остроумия
и яркости своих случайных попутчиков, которые решили поупражняться в
красноречии, нисколько не заботясь о том, насколько утверждаемая ими точка
зрения согласуется с голосом их сердца, с их верой.

Информация о тексте.
Основные проблемы:
1. Проблема конфликта общественных и личных интересов. (В чём заключается
конфликт общественных и личных интересов?)
Авторская позиция. Конфликт заключается в том, что личность осознаёт свою
значимость в обществе и часто оказывается перед выбором: жертвовать собой ради
общего блага или ставить свои интересы или интересы своих близких выше
общественных.
2. Проблема определения высшей ценности человеческого общества. (Что можно
считать высшей ценностью человеческого общества?)
Авторская позиция. Забота о каждом человеке, о его благе является главной целью
подлинно гуманного общества.
3. Проблема обретения истины в споре. (Что может помешать оппонентам обрести в
споре истину?)
Авторская позиция. Когда оппонентами движет не нравственное чувство, не
глубокая вера в свою правоту, а желание доказать всем своё превосходство над
соперником, основная цель спора — обретение истины — не будет достигнута.

Текст
Чуковской Л.

(1)Сделавшись профессиональным детским писателем, выступая перед сотнями и
тысячами детей с самых разнообразных эстрад, общаясь с ними в школах,
больницах, санаториях, детских садах и библиотеках, читая им своё и чужое,
Чуковский с большой точностью установил возрастные рамки восприятия литературы:
тому свидетельство хотя бы книга «От двух до пяти» или статья «Литература и
школа». (2)Но и в ту начальную пору, когда число детей, попадающих в поле его
зрения, ограничивалось малышами, копошащимися на пляже, да собственными детьми,
он вдумывался в восприятие, вглядывался в возраст, пытался прежде всего понять:
что детям скучно, а что увлекает их? (3)«Скучно — нескучно» — это было для него
важным критерием. (4)Критерием, конечно, не единственным. (5)Мало ли написано
книг с остро закрученным сюжетом, «занимательных», но бездушных, бездарных и
своей неодухотворённостью заглушающих понимание жизни? (6)Заглушающих рост
души? (7)Не они ли уводят от понимания литературы?(8)Возраст — ступенька. (9)Каждой
возрастной ступени должно соответствовать своё искусство. (10)Корней Иванович
мечтал о возведении лестницы, которая приводила бы растущего человека к
«Евгению Онегину».(11)Что и в каком порядке должен читать растущий человек, с
какой на какую он должен переходить ступеньку (сам и с помощью взрослых),
чтобы, скажем, к четырнадцати, пятнадцати, шестнадцати годам онегинская строфа
не затрудняла, не отпугивала, а пленяла его? (12)Что, в каком виде и в какой
последовательности надлежит давать прочесть растущему человеку в детстве, чтобы
защитить его от пошлости, которая всегда, во все времена, неизбежно и
неистребимо лезет изо всех щелей? (13)Чем одаривать, чтобы подрастающий человек
радостно поднимался по лестнице литературной культуры, без которой нет культуры
душевной? (14)Конца эта лестница не имеет, но каково должно быть начало и
какова последовательность шагов?
(15)Корней Иванович ревновал литературу к музыке; ему представлялось, будто в
музыке, в науке о музыкальном воспитании такая лестница уже возведена. (16)Путь
к Бетховену проложен. (17)В поэзии же, полагал он, лестница к вершине её —
Пушкину — не построена… (18)А ведь русская поэзия — одна из сверхмощных
держав в поэзии мира. (19)Что же будет, если наследники не окажутся в силах
принять своё наследство? (20)Опасность представлялась ему грозной.

Сведения об авторе:
Чуковская Лидия Корнеевна (1907-1996) — поэт, прозаик, критик, мемуарист,
редактор, автор книг для детей, литературно-критических очерков, воспоминаний
об А.А. Ахматовой, М.И. Цветаевой.

Основные проблемы:
1. Проблема приобщения детей и молодёжи к литературному искусству (Как увлечь
детей, молодых людей хорошей литературой? Какой должна быть система чтения,
чтобы она обогащала душу, доставляла радость и учила понимать жизнь с учётом
потребностей человека на каждой возрастной ступеньке?)
2. Проблема выбора книги для чтения (Каков критерий выбора книги для
чтения?)
3. Проблема преемственности поколений в отношении к литературному искусству
(Сможет ли молодое поколение перенять тот духовный опыт, который заключён в
русской поэзии, в творчестве Пушкина, в русской литературе в целом?)
Позиция автора по выделенным проблемам:
1. Пока не найдено действенного способа, при помощи которого можно было бы
увлечь молодых людей чтением хорошей литературы; не продумана такая система
чтения, которая обеспечила бы в каждом возрасте приобщение человека к книгам,
необходимым именно в это период жизни.
2. Основными критериями выбора книги для чтения являются такие её качества, как
способность вызывать интерес, но в то же время обогащать душу, развивать умение
размышлять.
3. Существует реальная угроза того, что огромное духовное наследие, которое
заключено в русской литературе, в русской поэзии, окажется не понятым и не
востребованным молодым поколением.

Источник

: ЕГЭ по русскому языку

Исходные тексты для написания сочинения по русскому языку на ЕГЭ 2022.

36 текстов из методических материалов для предметных комиссий субъектов РФ по русскому языку от ФИПИ.

→ скачать

Пример:

(1)Рядовой Федосеев, телефонист, появился на батарее с хорошими новостями: он
сам видел, как фашистов выбили из Красной Поляны.
(2)Теперь нетрудно было догадаться, что батарею вот-вот перебросят на другой
участок. (3)Лейтенант решил воспользоваться этим. (4)Увидел замполита и попросил
разрешения, пока батарея будет менять позицию, отлучиться в город ему и молоденькому
телефонисту Федосееву: парень никогда не видел Москвы, поскольку родом он из
Соликамска.
– (5)За счёт положенного времени разрешу, – сказал замполит строго. – (6)В самом
деле, негоже защитнику Москвы не увидеть Москвы!
(7)Выбрались заулками и переулками на Дмитровское шоссе, потом на трамвае
добрались до станции метро «Сокол», вошли в почти невидимую дверь, окутанную
морозным паром. (8)Федосеев был разочарован тем, что на станции не оказалось
эскалаторов, но в вагоне всё очень понравилось.
(9)Неожиданно быстро доехали до «Площади Революции». (10)Москвич-лейтенант
сказал, что она в самом центре города. (11)Пора выходить.
(12)Федосеев весьма неуверенно ступил на эскалатор. (13)Всё ему было ново
в подземном этаже Москвы. (14)«Стоять справа, проходить слева, тростей, зонтов
и чемоданов не ставить». (15)Те, кто спускается им навстречу по соседнему эскалатору,
только что с мороза – румяные, особенно девушки… (16)Но вот снова твёрдый пол под
ногами.
(17)Они перешли площадь, прошагали мимо Стереокино, мимо Центрального
детского театра, постояли на площади Свердлова.
(18)Фасад Большого театра, знакомый Федосееву по фотографиям и киножурналам,
неузнаваем. (19)Вся верхушка завешена двумя декорациями: слева двухэтажный дом,
правее роща. (20)Лейтенант объяснил, что это камуфляж.
(21)Вышли на Красную площадь, и Федосеева сопровождало ощущение, что он
ходит по давно знакомым местам. (22)Лейтенант обещал показать Минина и Пожарского,
народных ополченцев старой Руси, но памятник заложили мешками с песком.
(23)А вот Пушкин, до которого они вскоре дошли, оказался ничем не укрыт: стоит
с непокрытой головой, бронзовые плечи присыпаны снегом. (24)Лейтенанта это всерьёз
тревожило. (25)Правда, в пепельном небе маячит аэростат воздушного заграждения, но всё же…
(26)По бульварам дошли до Арбата и не торопясь вернулись на площадь
Революции. (27)Вторично спустились в метро: есть время прокатиться, осмотреть
подземные дворцы. (28)Понравилась Федосееву станция «Маяковская» со стальными
колоннами, приглянулись «Красные ворота» – красные и белые плиты под ногами.
(29)В огромном бомбоубежище, каким стало московское метро, складывался свой
быт. (30)На станции «Арбатская» на служебной двери – табличка «Для рожениц». (31)На
станции «Курская» работал филиал публичной Исторической библиотеки: он открывался,
когда прекращалось движение поездов. (32)Федосеев проникся уважением к подземным
читателям: занимаются в часы воздушной тревоги!
(33)Телефонистом владела радость узнавания нового большого города. (34)Это
чувство острее у человека, который мало путешествовал и жил где-то в медвежьем углу.
(35)А ещё в сердце Федосеева всё больше росла гордость: не всякому довелось защищать
столицу такой страны.

(По Е. Воробьёву)

Связанные страницы:

Источник