Уже взявшись за ручку двери женька услышал сочинение егэ сочинение

По тексту Тендрякого Щемит сердце, хоть кричи (ЕГЭ по русскому)

В. Ф. Тендряков — известный русский писатель, посвятивший свое творчество ответам на множество важных вопросов, касающихся нравственности человека, заставляет нас задуматься о проблеме поколений, ведь «…конфликт отцов и детей родился не вчера». В настоящее время эта проблема является актуальной, ведь вопрос о непонимании старших и младших в XXI веке стоит остро и противоречиво.

Позиция автора выражена довольно четко и ясно. С чувством сострадания писатель повествует о том, как у ребенка на определенном этапе становления происходит

тот переломный момент, при котором «… каждая семья начинает казаться ему неблагополучной». Владимир Федорович с большим сожалением пишет о том, что спор между поколениями дело не одного дня. Этот конфликт берет начало еще с древности.

Я полностью согласен с позицией автора. Ведь многие ребята по причине своего взросления хотят самостоятельности и свободы. Многие совершают массу необдуманных поступков, показывая протест обществу. Я не разделяю такого рода поступков, ведь прежде, чем что-то сделать нужно подумать не только о себе, но и о близких.

Свою позицию я готов доказать с помощью художественных

произведений. Вспомним рассказ замечательного писателя К. Г. Паустовского «Телеграмма», главной героиней которого является девушка Настя. Когда она получает очередное письмо от матери Катерины Федоровны с просьбой навестить ее, героиня, ссылаясь на свою «вечную» занятость, не может приехать к маме. Только через некоторое время Настя понимает, что ее необдуманный поступок по отношению к самому родному человеку — матери, приведет к тому, что Катерина Федоровна, не дождавшись дочери, — скончается. Позже к девушке придет раскаяние, но будет поздно! Героиня своим опрометчивым поступком обрекла себя на вечные угрызения совести.

Одним из ярких произведений, посвященных конфликту поколений, является роман русского писателя И. С. Тургенева «Отцы и дети». В произведении четко прослеживается противоречие во взглядах Евгения Базарова и Павла Кирсанова. Их конфликт ни на минуту не оставляет читателя без внимания. Споры героев ведутся на различные темы. Выход из конфликта между ними один — уважение к старшим и младшим.

Текст задел меня за живое, заставил задуматься, как остро стоит проблема отцов и детей в наше время. Так давайте же вместе позаботимся о том, чтобы сохранить ценности для будущих поколений!

Вариант 2

Из-за чего возникают противоречия между родителями и детьми? Как подавить этот нарастающий бунт подрастающего поколения? Этими и другими вопросами задавалось человечество еще с древнейших времен. Эти вопросы волнуют и В. Ф. Тендрякова, который поднимает в данном тексте духовно-нравственную проблему конфликта между поколениями.

Недопонимание друг друга порождает конфликты между поколениями. Для того, чтобы выразить эту острую проблему, автор обращается к художественному тексту. Родители недовольны поведением сына, а он хочет свободы и самостоятельности, » … внешний мир манит к себе, опека матери и отца угнетает.»

В. Ф. Тендряков считает, что корнем проблемы является процесс становления человека, который » … неизбежно создает этот неисключительный кризис…».

Я полностью согласна с мнением писателя. Ведь в процессе становления человека возникают определенные вкусы, интересы и принципы.

На страницах мировой художественной литературы конфликты между поколениями возникают нередко. К примеру, в романе И. С. Тургенева «Отцы и дети» ярко отражена данная проблема. Аркадий Николаевич придерживался принципов нигилизма, а его отец Николай Петрович не мог понять ни своего сына, ни принципов нигилизма. Но все равно Николай Петрович пытался найти общий язык со своим сыном, несмотря на противоречия.

Размышляя над проблемой, я вспомнила один случай из жизни. Два года тому назад я пошла в гости к своей подруге. Моя подруга спорила со своей матерью. Она хотела стать модельером, так как профессия модельера была модной, но ее мать настаивала на том, чтобы она стала врачом. У них в семье все были врачами. Мать не понимала свою дочь, она думала, что это всего лишь прихоть, которая забудется через месяц. А дочь не понимала свою мать, которая думала, прежде всего, о ее будущем.

Итоговое сочинение

Проверенное сочинение по тексту «То была первая тихая ночь в разбитом Сталинграде. Поднялась тихая луна над руинами, над заснеженными пепелищами…» В. Тендрякова

Введение:

Жизненный путь всегда труден. Человек

проходит множество испытаний, подвергается опасности, попадает в экстремальные
ситуации
, но самое главное в этих
ситуациях
– несмотря ни на что остаться
человеком.
Проблема:

В предложенном для анализа тексте русский писатель Владимир Федорович Тендряков поднимает проблему
человечности.
«Можно ли уничтожить
человечность?
» — именно такой вопрос ставит автор.
(Проблема может быть обозначена как понятие и как вопрос, но совмещать оба способа в одном тексте – лишнее + слишком много повторов)
Иллюстрация:

Писатель рассматривает проблему, повествуя о пожаре в немецком госпитале Сталинграда. «Выражение боли и покорной беспомощности» было во всех глазах, как в русских, так и в немецких. (Так не говорят. «Было в глазах русских и немцев» — лучше так.)

«Совершающаяся на виду трагедия ни для кого не была чужой», — такой вывод делает автор текста. (Одна из самых распространенных ошибок. Никогда не пишите о выводах автора в иллюстрации. Сам пример неплохой, но слово «вывод» нужно заменить)

Позиция:

Свою позицию В.Ф. Тендряков выразил в мыслях героя отрывка Аркадия Кирилловича: «Ни вывихи истории, ни ожесточенные идеи сбесившихся маньяков, ни эпидемические безумия – ничто не вытравит в людях человеческое. Его можно подавить, но не уничтожить

»
(Излишнее цитирование)
Не могу не согласиться с писателем, так как считаю, что человечность – одно из важнейших качеств личности. Ее нельзя полностью
уничтожить,
потому что именно она делает нас людьми.

Аргументы:

В подтверждение своего мнения приведу пример из повести В. Закруткина «Матерь человеческая». Главная героиня Мария во время войны осталась одна на хуторе. На ее глазах были убиты муж и сын, но это не сломило ее. Она смогла сохранить человечность: приютила эвакуированных детей, помогла молодому раненому немцу восстановиться после ранения. Благодаря этому качеству она выжила в суровые военные годы. (Не факт)

Но не все люди обладают этим качеством. (Противоречит позиции автора, с которой ты, кстати, согласилась).

Вспомним повесть А. Приставкина «Ночевала тучка золотая». Автор повествует о жизни воспитанников детского дома братьев Кузьменышей, эвакуированных на Кавказ. На Кавказе творится страшное: местных жителей держат в страхе чеченцы, которые грабят поселения и издеваются над мирным населением. Эти люди бесчеловечны, они зверски убивают одного из Кузьменышей и вешают его тело на забор. Человечность в этих людях не уничтожена, она отсутствовала в них с самого начала.

Заключение:

Таким образом, человечность нельзя уничтожить. Малая доля ее есть в каждом из нас, нужно только открыть ее и выпустить наружу.

Итоги:

Хорошее сочинение, видно, что очень старалась, но лично ты можешь еще лучше! Подумай, как правильно подойти ко второму аргументу, чтобы его можно было зачесть + нужно быть внимательнее в формулировках, чтобы избежать речевых ошибок и тавтологии. Хочется отметить, что виден потенциал, и если потренироваться, то есть все шансы написать сочинение на максимальный балл)

Формулировка проблем исходного текста	1/1
Комментарий к сформулированной проблеме исходного текста	3/3
Отражение позиции автора исходного текста	1/1
Аргументация экзаменуемым собственного мнения по проблеме	2/3
Смысловая цельность, речевая связность и последователь­ность изложения	2/2
Точность и выразительность речи	1/2
Соблюдение орфографических норм	3/3
Соблюдение пунктуационных норм	3/3
Соблюдение языковых норм	2/
Соблюдение речевых норм	1/2
Соблюдение этических норм	1/1
Соблюдение фактологической точности в фоновом материале	1/1
Общий балл	21/24

Сочинение 9.3: Что такое нравственный выбор? (по тексту К.Г. Паустовского)

(219 слов) Нравственный выбор — это решение, определяющее морально-этические ценности человека. Главной из них является отзывчивость. Очень важно помогать людям, потому что один такой поступок может предотвратить большую беду.

О важности взаимопомощи писал К.Г. Паустовский. Узнав о нужде шарманщика и смерти его помощника, героиня купила для него нового попугая. «Мама мужественно спустилась в овраг, прошла мимо онемевших от изумления растрепанных женщин и даже ни разу не приподняла юбку, чтобы не запачкать ее о кучи мусора и золы» — так рассказчик описывает приход своей матери к беднякам, которые нуждались в ее поддержке. Эта женщина могла бы закрыть глаза на их нужду и остаться в своем обеспеченном мире, но она проявила отзывчивость и помогла нищим не умереть от голода. Ее главным нравственным приоритетом было сострадание, которое предотвратило горе в семье шарманщика, лишившегося своего попугая.

Не менее показательный пример читатель может найти в рассказе А.И. Куприна «Чудесный доктор». Семья оказалась под железной пятой нищеты. Единственный взрослый мужчина в доме отчаялся и был готов свести счеты с жизнью. Но один незнакомец помог ему: осмотрел детей и жену, выписал лекарства, оставил деньги на первое время. Мерцаловы встали на ноги благодаря отзывчивости доктора Пирогова. Если бы не он, погибли бы все герои рассказа.

Таким образом, люди должны помогать друг другу, чтобы избежать страшных напастей вроде нищеты, болезней и голода. Выбор в пользу отзывчивости может спасти мир.

Многомудрый Литрекон написал сочинение 9.3 на тему «Почему важно помогать людям». Чтобы облагородить свои варианты эссе на данную тему, воспользуйтесь подборками аргументов о нравственном выборе (жизненной и литературной). Также есть дополнительные примеры из жизни:

1. Пример из личного опыта. Моя бабушка стала для меня таким примером, каким для была мама для главного героя текста. Она никогда не отказывала в помощи незнакомым людям и часто отдавала половину пенсии на операции детям, которых даже не видела. Ее поддерживала вера в то, что только сообща мы можем преодолеть глобальные трудности. Она была права: усилиями сотен таких же людей были спасены десятки детей, приговоренных болезнью к смерти.
2. Пример из истории. Иногда правильный выбор сделать очень тяжело, но от этого он не перестает быть жизненно важным для многих людей. Например, из истории блокадного Ленинграда нам известно, что многие мирные жители отдали свои жизни, чтобы проложить дорогу жизни через Неву. Вереницы автомобилей с провизией обстреливал враг, но водители, медики и другие специалисты продолжали рисковать собой, спасая замученных обитателей окруженного города.

Реальный текст ЕГЭ 2020. Тендряков. О хлебе. Основная волна.

PDF Button

Реальный текст ЕГЭ 2020. Тендряков. О хлебе. Основная волна. тексты по русскому языку егэ 2020. варианты егэ по русскому языку 2020. Реальный текст ЕГЭ по русскому языку 2020.

Все мы пробыли месяц в запасном полку за Волгой. Мы, это так — остатки разбитых за Доном частей, докатившихся до Сталинграда. Кого-то вновь бросили в бой, а нас отвели в запас, казалось бы — счастливцы, какой-никакой отдых от окопов. Отдых… два свинцово-тяжелых сухаря на день, мутная водица вместо похлебки. Отправку на фронт встретили с радостью.

Очередной хутор на нашем пути. Лейтенант в сопровождении старшины отправился выяснять обстановку.

Через полчаса старшина вернулся.

— Ребята! — объявил он вдохновенно. — Удалось вышибить: на рыло по двести пятьдесят граммов хлеба и по пятнадцати граммов сахара! Кто со мной получать хлеб?.. Давай ты! — Я лежал рядом, и старшина ткнул в меня пальцем. у меня вспыхнула мыслишка… о находчивости, трусливая, гаденькая и унылая. Прямо на крыльце я расстелил плащ-палатку, на нее стали падать буханки — семь и еще половина. Старшина на секунду отвернулся, и я сунул полбуханки под крыльцо, завернул хлеб в плащ-палатку, взвалил ее себе на плечо. Только идиот может рассчитывать, что старшина не заметит исчезновения перерубленной пополам буханки. К полученному хлебу никто не прикасался, кроме него и меня. Я вор, и сейчас, вот сейчас, через несколько минут это станет известно… Да, тем, кто, как и я, пятеро суток ничего не ел. Как и я! В жизни мне случалось делать нехорошее — врал учителям, чтоб не поставили двойку, не раз давал слово не драться и не сдерживал слова, однажды на рыбалке я наткнулся на чужой перепутанный перемет, на котором сидел голавль, и снял его с крюка… Но всякий раз я находил для себя оправдание:не выучил задание — надо было дочитать книгу, подрался снова — так тот сам полез первый, снял с чужого перемета голавля — но перемет-то снесло течением, перепутало, сам хозяин его ни за что бы не нашел… Теперь я и не искал оправданий. Ох, если б можно вернуться, достать спрятанный хлеб, положить его обратно в плащ-палатку! С обочины дороги навстречу нам с усилием — ноет каждая косточка — стали подыматься солдаты. Хмурые, темные лица, согнутые спины, опущенные плечи.

Старшина распахнул плащ-палатку, и куча хлеба была встречена почтительным молчанием.

В этой-то почтительной тишине и раздалось недоуменное:

— А где?.. Тут полбуханка была!

Произошло легкое движение, темные лица повернулись ко мне, со всех сторон — глаза, глаза, жуткая настороженность в них.

— Эй ты! Где?! Тебя спрашиваю!

Я молчал. Пожилой солдат, выбеленно голубые глаза, изрытые морщинами щеки, сивый от щетины подбородок, голос без злобы:

— Лучше, парень, будет, коли признаешься. В голосе пожилого солдата — крупица странного, почти неправдоподобного сочувствия. А оно нестерпимее, чем ругань и изумление.

— Да что с ним разговаривать! — Один из парней вскинул руку.

И я невольно дернулся. А парень просто поправил на голове пилотку.

— Не бойся! — с презрением проговорил он. — Бить тебя… Руки пачкать.

И неожиданно я увидел, что окружавшие меня люди поразительно красивы — темные, измученные походом, голодные, но лица какие-то граненые, четко лепные. Среди красивых людей — я уродлив. Ничего не бывает страшнее, чем чувствовать невозможность оправдать себя перед самим собой. Мне повезло, в роте связи гвардейского полка, куда я попал, не оказалось никого, кто видел бы мой позор.Мелкими поступками раз за разом я завоевывал себе самоуважение — лез первым на обрыв линии под шквальным обстрелом, старался взвалить на себя катушку с кабелем потяжелей, если удавалось получить у повара лишний котелок супа, не считал это своей добычей, всегда с кем-то делил его. И никто не замечал моих альтруистических «подвигов», считали — нормально. А это-то мне и было нужно, я не претендовал на исключительность, не смел и мечтать стать лучше других. Больше в жизни я не воровал. Как-то не приходилось.

Читать онлайн Покушение на миражи страница 5. Большая и бесплатная библиотека

Я был наказан за самомнение.

К тому времени у меня уже подрос сын.

Он увлекался собиранием марок, научной фантастикой, фотографией, среди школьников шестых – седьмых классов занял по лыжам второе место на районных соревнованиях, учился неровно, порывчиками, пятерки и двойки часто соседствовали в дневнике.

Оглядываясь назад, я вижу его в счастливые летние дни на даче в Абрамцеве, которую мы снимали у вдовы художника, – выгоревшие волосы, чистое, тронутое загаром лицо, глаза, доверчиво отражающие небо, тесные потертые шорты и сбитые коленки… Щемит сердце, хоть кричи.

Сева – единственный сын в благополучной семье. Но для подростка наступает такое время, когда каждая семья начинает казаться ему неблагополучной.

Каждая, даже самая идеальная! В ее рамках становится тесно, внешний мир манит к себе, опека матери и отца угнетает. Хочется свободы и самостоятельности.

Становление человека неизбежно создает этот неисключительный кризис, у одних он проходит незаметно, у других перерастает в трагедию. Сева стал чаще пропадать из дома…

Он отпустил волосы, наотрез отказался стричься, сразу утратил ухоженный домашний вид, эдакий одичавший послушничек. Он наткнулся на старую кофту матери с широкими рукавами, его только не устроили обычные пуговицы, где-то раздобыл медные бубенчики, сам их пришил.

В женской кофте с бубенчиками, в потертых, с чужого зада (выменянных), с бахромой внизу джинсах, с неопрятными жиденькими косицами, падающими на плечи, – странная, однако, забота о собственной внешности: стараться не нравиться другим, походить на огородное путало.

Наш сын…

Навряд ли он ждал, что мы станем умиляться, но наше недоумение, досаду, презрительность воспринимал болезненно, стал повышенно раздражительным.

Теперь любая мелочь выводила его из себя: неодобрительный взгляд, горькая ухмылка на моем лице, просьба матери вынести мусорное ведро – все воспринималось как посягательство на его достоинство.

И самые простенькие вопросы для него вырастали в мучительнейшие проблемы – праздновать или не праздновать дома день рождения, ехать ли вместе с классом на экскурсию в Коломенское, просить ли у матери денег на покупку новой пластинки?..

На его физиономии все чаще и чаще возникало вселенски кислое выражение, пока не застыло в постоянную мину и окончательно не обезобразило его. Мы чувствовали – чем дальше, тем больше он уже сам себя не уважал.

А я вспоминал случай в Лондоне и раскаивался в браваде – у нас нет того, не в пример другим безупречны… То, что свойственно временам и народам, в том или ином виде не может миновать и нас.

Сакраментальный конфликт отцов и детей родился не вчера. “Я утратил всякие надежды относительно будущего нашей страны, если сегодняшняя молодежь завтра возьмет в свои руки бразды правления, ибо эта молодежь невыносима, невыдержанна, просто ужасна”. Эти слова произнес Гесиод еще в VII веке до нашей эры. Но отцам последующих поколений от столь древнего признания легче не становилось.

3

Уж если мне не по себе – постоянно на грани отчаянья, – то, казалось бы, как должна чувствовать себя мать? Но странно, она не срывалась на упреки, не заводила душеспасительные разговоры, молчала и приглядывалась. Но я-то видел, чего ей это стоило: осунулась, запали глаза, взгляд их стал беспокойным, словно она постоянно ждала – вот-вот ударят сзади.

Мы поженились, когда я был аспирантом, а она студенткой четвертого курса Катенькой Востровой – акварельное лицо, светлые косы. Мог ли тогда я думать, что это эфемерное существо станет моей незыблемой опорой. Не я ее, она – моей, на всю жизнь. Правда, очень скоро Катя утратила эфемерность, раздалась, приобрела решительную стать.

И надо ли говорить, что светлые косы были отрезаны… Я занимался неуловимыми нейтринами, размышлял, седловидной или сферической является форма Вселенной, и не способен был думать о плитке, отвалившейся в ванной комнате, о пальто для Севочки, о том наконец, что “хлеб наш насущный даждь нам днесь”.

Над этим думала только она, Катя, я лишь покорно преклонялся перед ее предусмотрительной мудростью, теперь вот с надеждой ждал ее решения. И она решила:

– Это бунт, Георгий. Против нас, против всего мира. Ты собираешься его подавить?

Я ничего не ответил.

– Нет, – горько проговорила она, – ты хочешь, чтобы это сделала я.

И я снова промолчал, так как она угадала. Добавить мне было нечего.

– Так вот, Георгий, нам лучше отвернуться от его мальчишеского бунта, сделать вид – не заслуживает внимания. Не будем подбрасывать дров в огонь. Само погаснет.

Лишний раз Катя доказала свою непостижимую для меня мудрость. Действительно, Сева скоро забросил кофту с бубенчиками, подстригся, смыл с лица кислое выражение, взялся тянуть школьную лямку, а она нынче тяжела.

Давно исчезли альбомы с марками, детские фотоаппараты, учебники вытеснили книги научной фантастики, даже выскочить в кино не хватало времени, постоянные заботы об отметках и синяки под глазами от усердия.

Но пора же выбирать то, чему хочешь посвятить себя! Надо чем-то увлекаться, что-то искать, пусть даже за счет успеваемости, отнимая время от домашних заданий, иначе – полная растерянность в начале пути, случайный институт, случайная профессия, бремя до самой могилы, судьба несчастливца.

Я ударил тревогу, и Сева охотно на нее отозвался – стал увлекаться гитарой! Целыми вечерами он бренчал с проникновенной занудливостью:

Трутся спиной медведи О земную ось…

Из четверочников свалился в троечники и уже не поднялся. Мать не попрекала меня за оплошность, лишь глядела порой осуждающим оком.

Он подал на биофак, хотя с таким же успехом мог подать на физический или юридический, был отсеян после первого же экзамена по математике. Тут-то вот и появилась на его еще мальчишески пухлых губах слабенькая улыбочка, ироническая и беззащитная одновременно.

Улыбочка бывалого человека, который во всем разуверился, его уже не удивишь и не сразишь неудачей. Это вам не прежнее кислое выражение недоросля, не подавленность, не растерянность, а обретенная решимость после поражения.

Сева не стал держать нас в неведении:

– Больше не буду никуда подавать. Зачем? В школе была каторга, в институте – снова!.. Хочу жить. Просто. Без натуги. На хлеб себе как-нибудь заработаю.

Решение беспроигрышное уже потому, что для его осуществления не надо прилагать никаких усилий. Я подавленно глядел на улыбочку бывалого человека, приклеенную к мальчишескому лицу.

А мать тихо произнесла:

– Ты меня обкрадываешь, Сева.

– Чем?

– Какая мать не мечтает подарить миру значительного человека.

Но он с ходу отпарировал:

– Что для тебя важней, мама: быть мне значительным, но несчастным или же счастливым, но незначительным?

Я крякнул, а мать с тоскливым удивлением долго разглядывала его.

– Кто тебя так напугал, сын? – спросила она. – Не мы же.

Сева упрямо опустил голову:

– Хочу быть свободным от лишних забот, вот и все!

Его быстро освободили от забот о своем будущем – призвали в армию. Там за него думали, им распоряжались, никаких хлопот…

4

Война родственно связала меня с одним человеком – Голенковым Иваном Трофимовичем, командиром дивизиона, с которым я прошел от Калача-на-Дону до Сталинграда, от Сталинграда до Праги.

Еще до фронта, на подготовительных учениях под Серпуховом грозный майор Голенков случайно обратил внимание, что мальчишка-разведчик батарейного взвода управления мгновенно, не заглядывая в таблицы, делает нужные расчеты для наводки орудий.

Сам майор Голенков пришел из запаса, стрелял в гражданскую из трехдюймовок, дальность обстрела которых четыре версты, баллистику знал слабовато. Он удивился моим способностям, пообещал, что сделает из меня командира, стал называть сынком, и это, право, не было просто ласковым обращением – я оказался под отцовской опекой.

Иван Трофимович поражал костистой громоздкостью нескладного тела, густым басом, суровой угловатостью лица.

Житейская мудрость, которую он изрекал мимоходом, по сей день для меня неустаревшее руководство: “Береги свою голову, но помни, что твой горшок не дороже других… Никогда не горячись, ушат воды тушит костер… Не смей быть сытым, когда подчиненный голоден…” Несу через жизнь бесхитростные отеческие наставления и если не всегда следую им, то потому только, что не обладаю ни силой воли, ни моральными качествами своего наставника.

На Курщине в наступлении немецкая батарея, которую мы пытались подавить, накрыла наш НП, осколком перебило мне левое предплечье.

Иван Трофимович приполз к нам с дивизионными разведчиками, собственноручно тащил меня на плащ-палатке через зону обстрела. Я этого не помню, из-за плохо наложенного жгута потерял много крови, был в беспамятстве.

Он упросил, чтоб меня не эвакуировали, оставили при санбате, боялся потерять. Этого боялся и я, а потому с незатянувшейся раной вернулся в дивизион.

Конец войны застал нас под Прагой, Иван Трофимович сам добился моей быстрой демобилизации: “Не всю же жизнь торчать тебе возле пушек”.

А спустя десять лет утром меня поднял с постели телефонный звонок.

– Прошу великодушно простить, не здесь ли живет Георгий Гребин? – Неповторимый бас, который нельзя ни забыть, ни спутать.

– Иван Трофимович!!

– Узнал, голубчик! Помнит старика! – В басовых руладах непривычное дребезжание.

Он демобилизовался в чине подполковника, жил в Москве, работал в каком-то отраслевом главке инспектором.

Одно время мы встречались часто, я нес к нему свои радости и печали, теперь видимся куда реже, но раз в году я обязательно его навещаю.

Источник: https://dom-knig.com/read_246674-5

Текст ЕГЭ. Тендряков. О воспитании, формировании характера. Проблемы.

Текст ЕГЭ. Тендряков. О воспитании, формировании характера.

(1)Уже взявшись за ручку двери, Женька услышал густой перекатывающийся бас. (2)Дома его ждал гость столь неприятный, что хоть поворачивайся и уходи. (3)Может, и в самом деле побродить по улице, пока незваный гость не уйдёт?.. (4)Гость-то уйдёт, а проблема останется. (5)И Женька, открыв дверь, обречённо шагнул через порог навстречу гремевшему басу. (6)Посреди комнаты стоял учитель математики Василий Васильевич, размахивал длинной рукой и ораторствовал. (7)Отец и мать, пришедшие с работы на обед, сидели вокруг застланного скатертью стола и почтительно слушали. (8)Василий Васильевич считался одним из самых умных людей в их посёлке городского типа. (9)Мать не оглянулась в сторону сына, отец лишь стрельнул сердитым глазом. (10)Василий Васильевич покосился, но речи своей не прервал. — (11)Нет от природы дурных людей, есть дурные воспитатели! — гремел Василий Васильевич, и оконные стёкла отзывались на его голос. — (12)Мы, учителя, не справляемся с воспитанием, даём брак… (13)Согласен! (14)Подписываюсь! (15)Но!.. (16)Ведь в школе ученик проводит всего каких-нибудь шесть часов в сутки, остальные восемнадцать часов — дома! (17)Законно спросить: чьё влияние сильней на ребенка? (18)Нас, учителей? (19)Или вас, родителей?.. — (20)Вы хотите сказать, Василий Васильевич… — начал было отец Жени. — (21)Хочу сказать, Фёдор Андреевич, — голос Василия Васильевича стал твёрд, лицо величественно, — что когда вы в ущерб семье с раннего утра до позднего вечера пропадаете на работе, то не считайте, что это так уж полезно для общества. (22)Обществу, уважаемый Фёдор Андреевич, нужно, чтобы вы побольше отдавали времени своему сыну, передавали ему то, чем сами богаты. (23)Да! (24)Вы трудолюбивы, вы работоспособны, а сын, увы, этого от вас не перенял. (25)Не перенял он вашу кипучую энергию, не перенял и ваше чувство ответственности перед делом. (26)Не обижайтесь за мою прямоту. — (27)Да что уж обижаться — вы правы, сына вижу только поздно вечером, когда с ног валюсь, — отмахнулся огорчённо отец. — (28)И мать тоже с утра до ночи занята — в больнице у неё дел по горло. — (29)Василий Васильевич, спасибо вам, — подала голос мать. — (30)Что в наших силах, то сделаем. (31)Как-никак он у нас один. — (32)Ну и прекрасно! (33)Ну и превосходно!.. (34)А я, со своей стороны, уверяю вас, тоже приложу все усилия, чтобы экзамены были сданы если не отлично, то хотя бы хорошо… (35)Под прицелом будешь у меня, голубчик, под прицелом! (36)Василий Васильевич заметно подобрел. (37)Он и вообще-то не умел долго сердиться, а уж после того, как поговорит, поораторствует, громко, всласть отчитает своих старшеклассников, всегда становится мирным и ласковым. (38)Все это уже хорошо знали и молчали, когда он выражал своё возмущение их невысокой работоспособностью. (39)Он ушёл успокоенный и великодушный, родители проводили его до дверей. (40)Отец вернулся в комнату, пнул стул, подвернувшийся на пути, и навис над Женей. — (41)Достукался! (42)Краснеть за тебя приходится. (43)Не-ет, я приму меры!.. (44)Я найду способ усадить тебя за рабочий стол!.. (45) Мать прислонилась к стене и позвала: — Подойди ко мне. (46) Отец сразу умолк, а Женя, весь внутренне сжавшись, подошёл к матери. (47)Он с детства больше боялся тихого голоса матери, чем крика отца. (48)Мать положила ему на плечо руку и стала молча вглядываться, долго-долго, в углах губ проступали опасные морщинки. — (49)Женя… — (50)И замолчала, снова стала вглядываться сыну в лицо. (51)Наконец заговорила: — У меня сейчас в больнице человек в тяжёлом состоянии. (52)Я сейчас уйду к нему и вернусь очень поздно… (53)И завтра я должна быть там, в больнице, и послезавтра… (54)Должна я спасти этого человека? — (55)Должна, — выдавил Женя, в тон матери, тихо. — (56)Я спасу этого, появятся другие. (57)И мне снова нужно будет спасать… (58)А может, мне лучше заняться тобой? (59)Ты здоров, но ты так глуп и ленив, что нужно следить, как ты готовишься к экзаменам, хватать тебя за руку, силой вести к столу… — (60)Эх! — (61)В полном расстройстве отец пнул ногой стул. (62)Было ясно, что с таким же удовольствием он отвесил бы пинок уже переросшему его сыну. (63)У Женьки сжалось горло. — (64)Мам… (65)Я всё… (66)Я сам справлюсь со своими делами… (67)Не надо тебе о них думать. (68)Мать сняла с плеча сына руку, отвела глаза, выпрямилась, как струна, и как будто вся внутренне собралась. — (69)У меня сейчас сложнейшая операция. (70)Я очень волнуюсь. — (71)Мам! (72)Я сам… (73)Вот увидишь. — (74)А я всё-таки приму меры! (75)Не-ет, я на самотёк не пущу! — (76)Отец решительно направился к зазвонившему в этот момент телефону. — (77)Слушаю! (78)Что — платформ нет? (79)Выкатку приостановить?! (80)Да вы представляете, что может произойти?! (81)Нужны платформы — кровь из носу!.. (82)Сейчас буду, без меня ничего не предпринимать! (83)И отец, схватив папку с документами, вылетел из дома, забыв о Женьке.

(По В.Ф. Тендрякову)

Владимир Фёдорович Тендряков (1923-1984 гг.) — советский писатель, автор произведений о духовно-нравственных проблемах, о жизни в деревне.

Примерный круг проблем:

1. Кто несет ответственность перед обществом за воспитание детей? 2. Какую пользу может принести человеку общество? 3. Какие факторы влияют на формирование характера детей? 4. Что для человека должно быть приоритетом: профессиональная деятельность или воспитание детей? 5. Как должны относиться подростки к тому кругу обязанностей, который на них возложен? 6. Какими должны быть взаимоотношения родителей с детьми? 7. Можно ли откладывать решение возникающих проблем?

• Подготовка к сочинению ЕГЭ
• Подготовка к ЕГЭ по русскому языку

Решить пробный ЕГЭ Проверить сочинение ЕГЭ Чек-лист «Сочинение ЕГЭ»
Детство / Семья и традиции

0

• adminn
• 0

Проблема верности долгу. (по В. Конецкому “Это избитая истина…”)

(1)Это избитая истина: как только вспомнишь юность, становится грустно. (2)Вероятно, потому, что сразу вспоминаешь друзей своей юности. (3)И в первую очередь уже погибших друзей.

(4)3десь, возле памятника Крузенштерну, я последний раз в жизни видел Славу.

(5)Он шёл по ветру навстречу мне, подняв воротник шинели и тем самым лишний раз наплевав на все правила ношения военно-морской формы. (6)На Славкиной шее красовался шерстяной шарф голубого цвета, а флотский офицер имеет право носить только чёрный или совершенно белый шарф. (7)Из-за отворота шинели выглядывали «Алые паруса» Грина. (8)А фуражка, оснащённая совершенно неформенным «нахимовским» козырьком, выпиленным из эбонита, сидела на самых ушах Славки.

(9)Надо сказать, что за мою юношескую жизнь творения Александра Грина несколько раз делались чуть ли не запретными. (10)А Славка всегда хранил в сердце верность романтике и знал «Алые паруса» наизусть.

— (11)Ты бы хоть воротник опустил, — сказал я.

—(12)У меня недавно было воспаление среднего уха, старик, —сказал он.

(13)Мы не виделись несколько лет. (14)Я служил на Севере, а он — на Балтике. (15)Я плавал на аварийно-спасательных кораблях и должен был уметь спасать подводные лодки. (16)А он плавал на подводных лодках.

(17)3дорово! — сказал я.

(18)3дорово! — сказал он.

(19)И мы пошли в маленькую забегаловку в подвале поговорить.

(20)Я уговаривал его бросить подводные лодки. (21)Нельзя существовать в условиях частых и резких изменений давления воздуха, если у тебя болят уши.

— (22)Потерплю, — сказал Славка. — (23)Я уже привык к лодкам. (24)Я люблю их.

(25)Через несколько месяцев он погиб вместе со своим экипажем.

(26)Оставшись без командира, он принял на себя командование затонувшей подводной лодкой. (27)И двое суток провёл на грунте, борясь за спасение корабля. (28)Когда сверху приказали покинуть лодку, он ответил, что они боятся выходить наверх: у них неформенные козырьки на фуражках, а наверху много начальства. (29)Там действительно собралось много начальства. (30)И это были последние слова Славы, потому что он-то знал, что уже никто не может выйти из лодки. (31)Но вокруг него в отсеке были люди, и старший помощник командира считал необходимым острить, чтобы поддержать в них волю. (32)Шторм оборвал аварийный буй, через который осуществлялась связь, и больше Слава ничего не смог сказать.

(ЗЗ)Когда лодку подняли, старшего помощника нашли на самой нижней ступеньке трапа к выходному люку. (34)Его

подчинённые были впереди него. (35)Он выполнил свой долг морского офицера до самого конца. (Зб)Если бы им и удалось покинуть лодку, он вышел бы последним. (37)Они погибли от отравления. (38)Кислородная маска с лица Славы была сорвана, он умер с открытым лицом, закусив рукав своего ватника.

(По В. Конецкому*)

* Виктор Викторович Конецкий

(1929-2002 гг.) — прозаик, сценарист, капитан дальнего плавания.

Организация: МОУ Рудногорская сош

Населенный пункт: Иркутская область, г. Рудногорск

I. Вступление + формулировка проблемы

II. Текстуальный комментарий проблемы (в этом году он «стоит» 3 балла!)

• Комментарий соответствует высшему баллу, если экзаменуемый, опираясь на исходный текст (в виде цитат, цифровых ссылок, элементов изложения), прослеживает путь автора от формулировки проблемы к основным выводам, логику рассмотрения проблемы, систему аргументов. Тем самым в работе будут выделены ключевые моменты проблемы.

V. Аргумент собственной точки зрения — 1

VI. Аргумент собственной точки зрения — 2

VII. Заключение (вывод)

Текст Тендрякова В.

(1)То была первая тихая ночь в разбитом Сталинграде. (2)Поднялась тихая луна над руинами, над заснеженными пепелищами. (3)И никак не верилось, что уже нет нужды пугаться тишины, затопившей до краёв многострадальный город. (4)Это не затишье, здесь наступил мир — глубокий, глубокий тыл, пушки гремят где-то за сотни километров отсюда.

(5)И в эту-то ночь неподалеку от подвала, где размещался их штаб полка, занялся пожар.

(6)Вчера никто бы не обратил на него внимания — бои идут, земля горит, — но сейчас пожар нарушал мир, все кинулись к нему.

(7)Горел немецкий госпиталь, четырёхэтажное деревянное здание. (8)Горел вместе с ранеными. (9)Ослепительно золотые, трепещущие стены обжигали на расстоянии, теснили толпу.

(10)Она, обмершая, заворожённая, подавленно наблюдала, как внутри, за окнами, в раскалённых недрах, время от времени что-то обваливается — тёмные куски. (11)И каждый раз, как это случалось, по толпе из конца в конец проносился вздох горестный и сдавленный — то падали вместе с койками немецкие раненые из лежачих, что не могли подняться и выбраться.

(12)А многие успели выбраться. (13)Сейчас они затерялись среди русских солдат, вместе с ними, обмерев, наблюдали, вместе испускали единый вздох.

(14)Вплотную, плечо в плечо с Аркадием Кирилловичем стоял немец, голова и половина лица скрыты бинтом, торчит лишь острый нос и тихо тлеет обречённым ужасом единственный глаз. (15)Он в болотного цвета тесном хлопчатобумажном мундирчике с узкими погончиками, мелко дрожит от страха и холода. (16)Его дрожь невольно передается Аркадию Кирилловичу, упрятанному в тёплый полушубок.

(17)Он оторвался от сияющего пожарища, стал оглядываться — кирпично раскалённые лица, русские и немецкие вперемешку. (18)У всех одинаково тлеющие глаза, как глаз соседа, одинаковое выражение боли и покорной беспомощности. (19)Свершающаяся на виду трагедия ни для кого не была чужой.

(20)В эти секунды Аркадий Кириллович понял простое: ни вывихи истории, ни ожесточённые идеи сбесившихся маньяков, ни эпидемические безумия — ничто не вытравит в людях человеческое. (21)Его можно подавить, но не уничтожить. (22)Под спудом в каждом нерастраченные запасы доброты — открыть их, дать им вырваться наружу! (23)И тогда… (24)Вывихи истории — народы, убивающие друг друга, реки крови, сметённые с лица земли города, растоптанные поля… (25)Но историю-то творит не господь бог — её делают люди! (26)Выпустить на свободу из человека человеческое — не значит ли обуздать беспощадную историю?

(27)Жарко золотились стены дома, багровый дым нёс искры к холодной луне, окутывал её. (28)Толпа в бессилье наблюдала. (29)И дрожал возле плеча немец с обмотанной головой, с тлеющим из-под бинтов единственным глазом. (30)Аркадий Кириллович стянул в тесноте с себя полушубок, накинул на плечи дрожащего немца.

(31)Аркадий Кириллович не доглядел трагедию до конца, позже узнал — какой-то немец на костылях с криком кинулся из толпы в огонь, его бросился спасать солдат-татарин.

(32)Горящие стены обрушились, похоронили обоих.

(33)В каждом нерастраченные запасы человечности.

(34)Бывший гвардии капитан стал учителем. (35)Аркадий Кириллович ни на минуту не забывал перемешанную толпу бывших врагов перед горящим госпиталем, толпу, охваченную общим страданием. (36)И безызвестного солдата, кинувшегося спасать недавнего врага, тоже помнил. (37)Он верил — каждый из его учеников станет запалом, взрывающим вокруг себя лёд недоброжелательства и равнодушия, освобождающим нравственные силы. (38)Историю делают люди.

(По В. Тендрякову)

Федорович Тендряков (1923-1984) — русский советский писатель, автор остроконфликтных повестей о духовно-нравственных проблемах современной ему жизни.

Образец сочинения по тексту В. Тендрякова

Проблем в современном мире много, одна из них – проблема сострадания. Способно ли чувство сострадания объединить недавних врагов? Именно этот вопрос, который не может не волновать современного человека, затрагивает русский советский писатель Владимир Фёдорович Тендряков. Описывая трагедию, разыгравшуюся в немецком госпитале, автор передаёт состояние и чувства людей, ставших свидетелями страшного зрелища.. Герой рассказа Аркадий Кириллович, увидев дрожащего от холода раненого немецкого солдата, стянул с себя полушубок и накинул ему на плечи. В этот момент они перестали быть врагами. А через некоторое время мы узнаём, что под горящими стенами погибли два солдата: немецкий, бросившийся в огонь, и татарин, кинувшийся его спасать.

Автор считает, что никакие силы не способны уничтожить в людях запасы человечности, сострадания. Именно чувство сострадания способно объединить недавних врагов. С мнением автора трудно не согласиться.
В любом человеке изначально заложены доброта, порядочность, милосердие, отзывчивость. И проявляются эти качества, как правило, в критических ситуациях.Мне сразу вспоминаетсяМария, героиня повести Виталия Закруткина «Матерь человеческая». На её глазах казнили мужа и сынишку, сожгли всю деревню… Почему Мария, увидев раненого немецкого солдата, не заколола его вилами? Что заставило её встать перед ним на колени, смочить водой его потрескавшиеся губы, всю ночь провести рядом, а утром, когда он умер, вытащить и похоронить его? Это были как раз те запасы доброты и человечности, о которых пишет Тендряков.
Похожая ситуация рассматривается также Л.Н.Толстым в романе «Война и мир», когда Петя Ростов пожалел пленного французского барабанщика. Его чувства мне понятны: ребёнок испытал чувство сострадания, встретив, пусть даже на войне, другого ребёнка. Но более всего меня поразила сцена, когда оборванные французские солдаты вышли из леса и направились к русским солдатам. Русские солдаты могли бы их убить, тк они враги, но жестокости уже нет в душе народа. Французов накормили, дали им водки. «Тоже люди», — сказал один из русских солдат. А позднее об этом же скажет и Кутузов. Значит, действительно, никакие силы не способны уничтожить в людях запасы человечности и сострадания.

В заключение хотелось бы отметить, что именно чувство сострадания способно раскрыть в человеке его лучшие качества, сохранить в человеке человека. Я искренне благодарна
автору за то, что он еще раз заставил меня задуматься над этим вопросом.
Используемые интернет – ресурсы:

https://www.saharina.ru/metod/ege/text/?name=text253

Сочинение по тексту:

Герой рассказа, Аркадий Кириллович, вспоминает эпизод из своего военного прошлого. После сражения под Сталинградом горел немецкий госпиталь. Горел вместе с ранеными. Эту страшную картину видели и советские солдаты, и пленные немцы. Все они одинаково переживали эту трагедию, она ни для кого не была чужой. Герой рассказа накинул свой полушубок на плечи стоящего рядом немца, дрожавшего от холода. А потом произошло то, чего Аркадий Кириллович не видел, но что произвело на него огромное впечатление: один из пленных немцев бросился к горящему зданию, а за ним, пытаясь его остановить, побежал советский солдат. Горящие стены обрушились на обоих, они погибли. Автор подчёркивает то общее чувство боли за погибающих людей, которое объединяло всех в тот момент, — эта трагедия ни для кого не была чужой.

Но большинство не сломилось под невыносимой ношей, люди выдержали всё, сохранили свои лучшие душевные качества: доброту, сострадание, милосердие — всё то, что включает в себя понятие «человечность».

Литература о Великой Отечественной войне даёт нам много примеров, когда в самых страшных условиях люди сохраняли в себе человечность. Рассказ М. Шолохова «Судьба человека» потрясает драматизмом жизни простого русского мужика, на которого свалилось все: и война, и ранение, и плен, и гибель семьи. После войны он остаётся совершенно одиноким, работает шофёром, но чувствует бесцельность и пустоту, потому что нет рядом близкого человека. Но столько в нём нерастраченной любви, доброты, сострадания, что он усыновляет беспризорника, потерявшего родителей в этой страшной мясорубке, не щадившей никого. Он живёт ради этого мальчика, Ванюшки, отдаёт ему всё самое хорошее, что есть в душе.

Другим примером сохранения в себе и достоинства, и доброты, и человечности может стать герой рассказа А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Находясь в лагере, этот человек не только приспособился к нечеловеческим условиям лагерного быта, но остался добрым, уважающим себя и других человеком, с чувством собственного достоинства. Он с радостью работает, потому что вся его жизнь — это труд, когда он трудится, он забывает о плохом, он хочет как можно лучше выполнить свою работу. Он с сочувствием относится к тем, кому очень тяжело, помогает им, делится своим скудным запасом пищи. Он не озлобился на весь мир, на людей, он не ропщет, а живёт. И не как животное, а как человек.

Размышляя над судьбами людей, попавших в страшные, нечеловеческие условия, поражаешься их духовной силе, помогающей им остаться людьми, несмотря ни на что. И я могу повторить за Владимиром Тендряковым: «Историю делают люди».

Текст Владимира Тендрякова:

1)То была первая тихая ночь в разбитом Сталинграде. (2)Поднялась тихая луна над руинами, над заснеженными пепелищами. (3)И никак не верилось, что уже нет нужды пугаться тишины, затопившей до краёв многострадальный город. (4)Это не затишье, здесь наступил мир — глубокий, глубокий тыл, пушки гремят где-то за сотни километров отсюда.

(5)И в эту-то ночь неподалёку от подвала, где размещался их штаб полка, занялся пожар.

(6)Вчера никто бы не обратил на него внимания — бои идут, земля горит, — но сейчас пожар нарушал мир, все кинулись к нему.

(7)Горел немецкий госпиталь, четырёхэтажное деревянное здание. (8)Горел вместе с ранеными. (9)Ослепительно золотые, трепещущие стены обжигали на расстоянии, теснили толпу. (10)Она, обмершая, заворожённая, подавленно наблюдала, как внутри, за окнами, в раскалённых недрах, время от времени что-то обваливается — тёмные куски. (11)И каждый раз, как это случалось, по толпе из конца в конец проносился вздох горестный и сдавленный — то падали вместе с койками немецкие раненые из лежачих, что не могли подняться и выбраться.

(12)А многие успели выбраться. (13)Сейчас они затерялись среди русских солдат, вместе с ними, обмерев, наблюдали, вместе испускали единый вздох.

(14)Вплотную, плечо в плечо с Аркадием Кирилловичем стоял немец, голова и половина лица скрыты бинтом, торчит лишь острый нос и тихо тлеет обречённым ужасом единственный глаз. (15)Он в болотного цвета тесном хлопчатобумажном мундирчике с узкими погончиками, мелко дрожит от страха и холода. (16)Его дрожь невольно передаётся Аркадию Кирилловичу, упрятанному в тёплый полушубок.

(17)Он оторвался от сияющего пожарища, стал оглядываться — кирпично раскалённые лица, русские и немецкие вперемешку. (18)У всех одинаково тлеющие глаза, как глаз соседа, одинаковое выражение боли и покорной беспомощности. (19)Свершающаяся на виду трагедия ни для кого не была чужой.

(20)В эти секунды Аркадий Кириллович понял простое: ни вывихи истории, ни ожесточённые идеи сбесившихся маньяков, ни эпидемические безумия — ничто не вытравит в людях человеческое. (21)Его можно подавить, но не уничтожить. (22)Под спудом в каждом нерастраченные запасы доброты — открыть их, дать им вырваться наружу! (23)И тогда…

(24)Вывихи истории — народы, убивающие друг друга, реки крови, сметённые с лица земли города, растоптанные поля… (25)Но историю-то творит не господь бог — её делают люди! (26)Выпустить на свободу из человека человеческое — не значит ли обуздать беспощадную историю?

(27)Жарко золотились стены дома, багровый дым нёс искры к холодной луне, окутывал её. (28)Толпа в бессилье наблюдала. (29)И дрожал возле плеча немец с обмотанной головой, с тлеющим из-под бинтов единственным глазом. (30)Аркадий Кириллович стянул в тесноте с себя полушубок, накинул на плечи дрожащего немца.

(31)Аркадий Кириллович не доглядел трагедию до конца, позже узнал — какой-то немец на костылях с криком кинулся из толпы в огонь, его бросился спасать солдат-татарин. (32)Горящие стены обрушились, похоронили обоих.

(33)В каждом нерастраченные запасы человечности.

(34)Бывший гвардии капитан стал учителем. (35)Аркадий Кириллович ни на минуту не забывал перемешанную толпу бывших врагов перед горящим госпиталем, толпу, охваченную общим страданием. (36)И безызвестного солдата, кинувшегося спасать недавнего врага, тоже помнил. (37)Он верил — каждый из его учеников станет запалом, взрывающим вокруг себя лёд недоброжелательства и равнодушия, освобождающим нравственные силы. (38)Историю: делают люди.

(По В. Тендрякову)

То была первая тихая ночь в разбитом Сталинграде. Поднялась тихая луна над руинами, над заснеженными пепелищами. И никак не верилось, что уже нет нужды пугаться тишины, затопившей до краев многострадальный город. Это не затишье, здесь наступил мир — глубокий, глубокий тыл, пушки гремят где-то за сотни километров отсюда.

Сочинение

Очень часто человеку удается сохранять доброту сердца и чистое и искренне желание помочь ближнему даже в самых сложных ситуациях.

В данном тексте В. Д. Тендряков заставляет нас задуматься над тем, что же делает человека человеком? Как сохранить человечность в самых страшных условиях?

Автор вспоминает эпизод из своего военного прошлого, когда в одну из редких тихих ночей загорелся немецкий госпиталь. Писатель обращает наше внимание на то, что в тот страшный момент, когда запылало деревянное здание, не было ни одного равнодушного человека: и русские и немецкие солдаты были объединены единым желанием помочь. Стерлись все границы, в этот момент не стало врагов: плечо к плечу стояли русские и немецкие солдаты и вместе «испускали единый вздох». И в глазах у каждого застыло «одинаковое выражение боли и покорной беспомощности». Один из героев рассказа, Аркадий Кириллович, заметив дрожащего от страха и холода, покалеченного немца, отдал ему свой полушубок. А позже он же делится тем, что сам не видел, но что произвело на него впечатление: в порыве человечности один из немцев с криком бросился в огонь, а за ним бросился татарин, оба были охвачены жаждой помочь и оба в тот же момент погибли.

Владимир Федорович Тендряков считает, что абсолютно в каждом человеке, кем бы он ни был, в какой бы ситуации не находился и что бы он ни пережил, есть неистраченные запасы человечности. И ничто не способно убить в человеке человека – «ни вывихи истории, ни ожесточенные идеи сбесившихся маньяков, ни эпидемические безумия».

Я полностью согласна с мнением автора и тоже считаю, что невозможно уничтожить в человеке искру милосердия, доброты, сострадания – всего, что включает в себя понятие «человечность», её можно лишь на время притушить. И именно это искреннее чувство способно объединять людей и исправлять все «вывихи истории».

Главный герой романа М.А. Шолохова «Судьба человека» обладал огромным количеством нерастраченной любви, нежности, доброты и сострадания. Автор знакомит нас с огромным пластом жизни Андрея Соколова, и мы убеждаемся, что судьба подготовила ему много жестоких испытаний. Война, плен, голод, ранения, герой лишился всех близких ему людей и погрузился в полное одиночество, однако даже все это не смогло убить в Андрее Соколове человека. Свою нерастраченную любовь и нежность Соколов дарит беспризорнику, маленькому Ване, чья судьба была схожа с судьбой главного героя: жизнь также не была к нему великодушна. Андрей Соколов смог откопать в своем обугленном сердце зерно человечности и подарить его мальчику. Ваня стал для него смыслом жизни, герой стал заботиться о Ване и отдавать ему всю самое доброе и чистое, что осталось в душе главного героя.

В повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка» человечность объединила все сословия. Каким бы ни был каждый герой, в каком бы положении он не находился – он всегда находит в своей душе место доброму и светлому чувству. Петр Гринев не мстит Швабрину ни за одно его злодеяние. И это несмотря на то что вокруг царила атмосфера безнаказанности и жестокости, а Швабрин причинил герою достаточно вреда. Также и Пугачев, несмотря на огромное количество убийств для достижения своей цели, не стал убивать Петра, и не только за то, что тот когда-то не дал ему умереть, но и из чувства человечности по отношению к Савельичу. И Мария также во всех своих действиях руководствовалась лишь добром и желанием помочь – в том числе и когда просила у императрицы помилования любимого. Хотя девушка совсем недавно потеряла родителей и находила в сложных обстоятельствах. Все герои, несмотря на тяжелую ситуацию, сложившуюся вокруг их жизни, смогли сохранить в своей душе те чувства, благодаря которым они продолжали оставаться людьми.

Таким образом, можно сделать вывод, что человека делает таковым желание совершать добро, быть милосердным и отзывчивым к несчастью других. И даже если это чувство спрятано глубоко за страхом и неопределенными нравственными ориентирами, оно все равно есть и по-прежнему способно взрывать «вокруг себя лёд недоброжелательства и равнодушия».

Кухня уютно-тесная, белая, оскорбительно покойная, прибранностью и порядком притворяющаяся — не ведает, что случилось рядом за стеной. Узенький столик у стены покрыт клеенкой с веселыми цветочками. Аркадий Кириллович тяжело опустился за него.

Женщина с ружьем оказалась почти на окраине города, в новом районе, где дома без конца повторяют друг друга, где фонари реже, дождь, кажется, сыплет гуще, закоулки темней, а ночь глуше, неуютней, безнадежней.

Женщина свернула за угол одного ничем не отличающегося от других пятиэтажного здания, тихо постанывая: «Бож-ж… Бож-ж…» — протрусила наискосок через просторный двор, оказалась у флигелька, каким-то чудом уцелевшего с прежних, дозастроечных времен, сохранившего среди утомительно величавого стандарта свою физиономию, облупленную, скривившуюся, унылую.

Женщина пробарабанила в окно, и оно, помешкав, вспыхнуло, вырвав из тьмы одичавшее, залепленное мокрыми волосами лицо, зловеще залоснившиеся стволы ружья…

Маленькая комнатушка была беспощадно освещена свисавшей с потолка голой лампочкой. Переступив порог, женщина с грохотом выронила ружье, бессильно опустилась на пол, и сиплый, гортанный полукрик-полустон вырвался из ее горла.

Тихо ты! Соседей побудишь.

Рослая старуха, впустившая ее, глядела сонно, недобро, без удивления.

Ко-оль-ка-а!.. Отца-а!.. Насмерть!

Женщина надсадно тянула худую шею в сторону старухи, сквозь волосы, запутавшие лицо, обжигали глаза.

Старуха оставалась неподвижной — пальто, наброшенное на костлявые плечи поверх ночной рубахи, босые, уродливые, с узловатыми венами ноги, жидкие, тускло-серые космы, длинное, с жесткими морщинами, деревянное лицо — непробиваема, по-прежнему недоброжелательна.

Евдокия-а! Колька же!.. Отца!.. Из ружья!..

Легкое движение вскосмаченной головой — мол, понимаю! — скользящий взгляд на двустволку, затем осторожно, чтоб не свалилось пальто, старуха освободила руку, перекрестившись в пространство, неспешно, почти торжественно:

Царствие ему небесное. Достукался-таки Рафашка!

Всем телом женщина дернулась, вцепилась обеими руками себе в горло, забилась на полу:

В-вы!.. Что в-вы за люди?! Кам-ни-и! Кам-ни!! Он никого не жалел, и ты… Ты — тоже!.. Ты же мать ему — слезу хоть урони!.. Камни-и-и бесчувственные!!

Старуха хмуро глядела, как бьется на полу рядом с брошенным ружьем женщина.

Страш-но-о!! Страш-но-о среди вас!!

Ну хватя, весь наш курятник переполошишь.

Тяжело ступая босыми искривленными ногами по неровным, массивным, оставшимся с прошлого века половицам, старуха прошла к столу, налила из чайника воды в кружку, поднесла к женщине: — Пей, не воротись… Криком-то не спасешься.

Женщина, стуча зубами о кружку, глотнула раз-другой — обмякла, тоскливо уставилась сквозь стену, обклеенную пожелтевшими, покоробленными обоями.

Дивишься — слезы не лью. Оне у меня все раньше пролиты — ни слезинки не осталось.

Минут через пятнадцать старуха была одета — длинное лицо упрятано в толстую шаль, пальто перепоясано ремешком.

Встань с пола-то. И сырое с себя сыми, в кровать ляг, — приказала она. — А я пойду… прощусь.

По пути к двери она задержалась у ружья:

Чего ты с этим-то прибегла?

Женщина тоскливо смотрела сквозь стену и не отвечала.

Ружье-то, эй, спрашиваю, чего притащила?

Вяло пошевелившись, женщина выдавила:

У Кольки выхватила… да поздно.

Старуха о чем-то задумалась над ружьем, тряхнула укутанной головой, отогнала мысли.

Кольку жаль! — с сердцем сказала она и решительно вышла.

Он считал: педагог в нем родился одной ночью в разбитом Сталинграде.

Кажется, то была первая тихая ночь. Еще вчера с сухим треском лопались мины среди развалин, путаная канитель пулеметных длинных и лающе-коротких автоматных очередей означала линию фронта, и дышали «катюши», покрывая глухими раскатами изувеченную землю, и на небе расцветали ракеты, в их свете поеживались причудливые остатки домов с провалами окон. Вчера была здесь война, вчера она и кончилась. Поднялась тихая луна над руинами, над заснеженными пепелищами. И никак не верится, что уже нет нужды пугаться тишины, затопившей до краев многострадальный город. Это не затишье, здесь наступил мир — глубокий, глубокий тыл, пушки гремят где-то за сотни километров отсюда. И хотя по улицам средь пепелищ валяются трупы, но то вчерашние, новых уже не прибавится.

И в эту-то ночь неподалеку от подвала бывшей одиннадцатой школы, где размещался их штаб полка, занялся пожар. Вчера никто бы не обратил на него внимания — бои идут, земля горит, — но сейчас пожар нарушал мир, все кинулись к нему.

Горел немецкий госпиталь, четырехэтажное деревяное здание, до сих пор счастливо обойденное войной. Горел вместе с ранеными. Ослепительно золотые, трепещущие стены обжигали на расстоянии, теснили толпу. Она, обмершая, завороженная, подавленно наблюдала, как внутри, за окнами, в раскаленных недрах, время от времени что-то обваливается — темные куски. И каждый раз, как это случалось, по толпе из конца в конец проносился вздох горестный и сдавленный — то падали вместе с койками спекшиеся в огне немецкие раненые из лежачих, что не могли подняться и выбраться.

А многие успели выбраться. Сейчас они затерялись среди русских солдат, вместе с ними, обмерев, наблюдали, вместе испускали единый вздох.

Вплотную, плечо в плечо с Аркадием Кирилловичем стоял немец, голова и половина лица скрыты бинтом, торчит лишь острый нос и тихо тлеет обреченным ужасом единственный глаз. Он в болотного цвета, тесном хлопчатобумажном мундирчике с узкими погончиками, мелко дрожит от страха и холода. Его дрожь невольно передается Аркадию Кирилловичу, упрятанному в теплый полушубок.

Он оторвался от сияющего пожарища, стал оглядываться — кирпично раскаленные лица, русские и немецкие вперемешку. У всех одинаково тлеющие глаза, как глаз соседа, одинаковое выражение боли и покорной беспомощности. Свершающаяся на виду трагедия ни для кого не была чужой.

В эти секунды Аркадий Кириллович понял простое: ни вывихи истории, ни ожесточенные идеи сбесившихся маньяков, ни эпидемические безумия — ничто не вытравит в людях человеческое. Его можно подавить, но не уничтожить. Под спудом в каждом нерастраченные запасы доброты — открыть их, дать им вырваться наружу! И тогда… Вывихи истории — народы, убивающие друг друга, реки крови, сметенные с лица земли города, растоптанные поля… Но историю-то творит не господь бог — ее делают люди! Выпустить на свободу из человека человеческое — не значит ли обуздать беспощадную историю?

Жарко золотились стены дома, багровый дым нес искры к холодной луне, окутывал ее. Толпа в бессилье наблюдала. И дрожал возле плеча немец с обмотанной головой, с тлеющим из-под бинтов единственным глазом. Аркадий Кириллович стянул в тесноте с себя полушубок, накинул на плечи дрожащего немца, стал выталкивать его из толпы:

Шнель! Шнель!

Немец без удивления, равнодушно принял опеку, послушно трусил всю дорогу до штабного подвала.

Аркадий Кириллович не доглядел трагедию до конца, позже узнал — какой-то немец на костылях с криком кинулся из толпы в огонь, его бросился спасать солдат-татарин. Горящие стены обрушились, похоронили обоих.

В каждом нерастраченные запасы человечности. Историю делают люди.

Бывший гвардии капитан стал учителем и одновременно кончал заочно пединститут.

Школьные программы ему внушали: ученик должен знать биографии писателей, их лучшие произведения, идейную направленность, должен уметь по заданному трафарету определять литературные образы — народен, реакционен, из числа лишних людей… И кто на кого влиял, кто о ком как отзывался, кто представитель романтизма, а кто критического реализма… Одного не учитывали программы — литература-то показывает человеческие отношения, где благородство сталкивается с подлостью, честность со лживостью, великодушие с коварством, нравственность противостоит безнравственности. Отобранный и сохраненный опыт человеческого общежития!

Известный писатель Владимир Тендряков в своем тексте задается вопросом: как сохранить человечность в драматических условиях?

Герой рассказа Тендрякова, бывший фронтовик Аркадий Кириллович вспоминает один из страшных эпизодов минувшей войны. После тяжелого сталинградского сражения загорелся немецкий госпиталь, где находилось много раненых. За этой картиной наблюдали советские бойцы и взятые в плен немцы. Наши воины не злорадствовали, Аркадий даже накинул свой полушубок на дрожавшего от холода недавнего врага.

Затем произошло то,

чего никто не ожидал: один из пленных кинулся к объятому пламенем зданию, а вслед за ним бросился красноармеец, пытаясь остановить немца.

Как только они скрылись в здании, стены обрушились и погребли под собой обоих. Герой рассказа говорит, что боль за погибших в огне людях в тот момент объединила непримиримых врагов.

Авторская позиция выражена просто и понятно: “ни вывихи истории, ни ожесточенные идеи сбесившихся маньяков, ни эпидемические безумия – ничто не вытравит в людях человеческое”. Полностью разделяю мысли Тендрякова, ведь и в современном мире проблема человечности остается актуальной. На протяжении минувшего столетия нашим соотечественникам довелось пережить немало катаклизмов: революции, войны, разруху, голод, стихийные бедствия. Однако люди выстояли, не сломила их тяжелая ноша, большинство сохранили лучшие качества души: милосердие, сострадание, доброту.

В литературных произведениях о минувшей войне можно найти массу примеров, когда люди, казалось бы, в невыносимых условиях оставались не только мужественными, но и человечными. В рассказе “Судьба человека” М. А. Шолохов описывает жизненный путь обычного мужика, на которого обрушилось много горя. Во время войны Андрей Соколов получил ранение, достойно пережил муки плена, бежал из него, воевал дальше, а по возвращении домой узнал, что вся семья погибла, на месте дома осталась лишь воронка. Он работал шофером, но дальнейшая жизнь потеряла смысл. Однако встреча с мальчишкой беспризорником показала, что сердце Соколова не ожесточилось, в душе сохранились доброта и сострадание. Он усыновил Ванюшку и вместе с сыном обрел и смысл жизни.

Размышляя о людях, на чью долю выпали неимоверные испытания, поражаешься внутренней силе, которая помогала оставаться достойными членами общества. .Можно лишь вслед за В. Тендряковым повторить, что “историю делают люди”.

Другие работы по этой теме:

1. Благодаря таким внутренним ресурсам, как душевные силы, человек наделяется способностью к ведению полноценной жизни, преодолению трудностей, выполнению работы, и творчеству. Хотя душевным силам свойственно иссякать,…
2. Война – страшное явление, античеловечное по своей сущности. Она уносит много невинных человеческих жизней, стирает с лица Земли целые города. Совсем недавно повсюду были слышны…
3. Вступление Гармоничная жизнь в социуме, так прекрасна, но к сожалению, так не возможна в нашем обществе. На протяжении тысячелетий самые выдающиеся философы и писатели неоднократно…
4. Я считаю, что человечность это, прежде всего, осмысленное и гуманное отношение к окружающим. Доброта, любовь, забота – качества определяющие настоящего человека. Ведь именно это отличает…
5. В центре нашего внимания текст Юрия Васильевича Бондарева, советского писателя, в котором описана проблема ответственности человека за сохранение жизни на Земле. В своем тексте автор…
6. Как прекрасна наша природа… Она ведь живая, настоящая… Именно первозданная красота ее делает нас чище, лучше. На такие мысли навел меня отрывок из произведения Гавриила…
7. Нередко мы слышим выражения: “не падать духом”, “проявить силу духа”, “воспрянуть духом”. Эти добрые наставления включают в себя понятия, означающие: не унывать, не отчаиваться и…
8. Чехов – непревзойденный мастер рассказа. В короткое описание Антон Павлович умудрялся вкладывать большую смысловую нагрузку. Даже в обыденных, на первый взгляд, сюжетах писатель затрагивает важнейшие…
9. Внутренний мир человека наполнен чувствами и эмоциями. Он влияет на формирование характера, мировоззрения и определяет сущность личности. Но всегда ли внутренний мир соответствует внешнему облику…
10. Писатель-публицист В. М. Песков поднимает в своем тексте проблему экологии и людского равнодушия к ней. Технический прогресс дает нам определенные блага, однако с каждым годом…

. Сохранение человечности в самых страшных условиях. По тексту В. Тендрякова То была первая тихая ночь в разбитом Сталинграде (ЕГЭ по русскому)