В лесу был найден богатырский шлем украшенный чеканными егэ

Тайны любят окружать не только живых существ, но и неодушевленные предметы. Шлем Александра Невского, который хранится в Оружейной палате Московского Кремля, из этого числа. Это, конечно, не Святой Грааль, но загадок в нем не меньше.

Красиво, очень красиво… Такой убор мог венчать голову Рюриковича, истинного Избранника. Все к одному: красное железо, форма в виде купола храма, образ архистратига Михаила Архангела на носовой стрелке, призванный дрогнуть руку врага с вознесенным мечом, золотая насечка, алмазы, рубины, изумруды, жемчуг… И вдруг – арабская вязь! На шлеме православного князя! Что это? 13-й стих 61-ой суры Корана: «Обрадуй верных обещанием помощи от Аллаха и скорой победы».

Историки и коллекционеры всему найдут объяснение. В горизонте собственной эрудиции, опыта, сновидений, обсессий… Они любят логику. Логику педагогов начальных классов, разъясняющих школярам невозможность существования призраков.

Согласно легенде шлем Невского был перекован в XVII веке специально для Михаила Федоровича, первого царя от Романовых. Придворный мастер Никита Данилов дополнил его драгоценными камнями. Обновленный шлем получил имя «Ерихонская шапка царя Михаила Федоровича». Никакой модернизации здесь не было – шлемы на Руси было принято так называть, поскольку русские монархи со времен Ивана Грозного любили сравнивать себя с Иисусом Навином, ветхозаветным царем, взявшим Иерихон.

В XX веке историки не поверили в легенду, усомнившись, что шлем когда-то принадлежал Александру Невскому. Подвергнув булатный головной убор бесчисленным экспертизам и анализам, ученые пришли к выводу, что «Ерихонская шапка» была выкована на Востоке (откуда арабские надписи) в XVII веке. Затем с оказией шлем оказался у Михаила Федоровича, где подвергся «христианскому тюнингу».

Правда, никто не объясняет, а почему царь не распорядился убрать «басурманское письмо»? По халатности? Вряд ли. По незнанию? Едва ли. При царском дворе всегда было немало татар, знакомых с арабской каллиграфией.

Интересно, что арабская вязь украшала и шлем Ивана Грозного, а также других родовитых персон средневековой Руси. Конечно, можно говорить, о том, что это были трофеи. Но сложно представить, чтобы регламентированный Иван IV водрузил на свою венценосную голову бывший в употреблении шлем. Причем в употреблении у «басурмана»…

С большой долей вероятности царственные владельцы «ерихонских шапок» знали происхождение и перевод «арабских узоров». Но при этом проявляли толерантность к присутствию на собственных шлемах. Возможно, выгравированным сурам из Корана придавалось какие-то магические свойства – этакой «графической» иерихонской трубы, разрушающие стены крепостей не звуком, а письменами.

Об этом мы поговорим в следующих наших материалах.

Шлем князя Ярослава Всеволодовича. Именно его вариацию использовали С. Эйзенштейн в фильме «Ледовое побоище» и художник П. Корин на своей знаменитой картине.

Хотите эксперимент?

Выгляньте на улицу и спросите у прохожих, как выглядит шлем Александра Невского.

Большинство скажет: «ну такой, богатырский, с бляхой на лбу».

И попадет впросак.

Потому что вообще-то шлем Александра Невского не найден. До сих пор.

А вот Сергею Эйзенштейну, режиссеру старого фильма «Ледовое побоище», можно заочно присвоить академика по пропаганде. Потому что именно с его подачи шлем с налобной иконой стал визитной карточкой Александра Невского.

Впрочем, есть еще один шлем.
В XIX веке его не только объявили доспехом благоверного князя, но и поместили на государственный герб Российской империи!

Но — о каждом по порядку.

1. Шлем Ярослава: клад в орешнике

Тот самый «шлем с бляхой на лбу» принадлежал отцу Александра Невского, князю Ярославу Всеволодовичу — так гласит официальная версия.

Шлем нашла осенью 1808 года крестьянка Ларионова. Было это во Владимирской области, близ села Лыково. Она собирала в кустарнике орехи, и «усмотрела в кочке что-то светящееся».

Этим чем-то оказался позолоченый шлем. Подойдя ближе она увидела под ним аккуратно свернутую кольчугу . Поскольку на шлеме было изображение архангела Михаила, женщина понесла его настоятелю местной церкви. Находка получила огласку и дошла до царя. Александр I отписал ее министру уделов А.Н. Оленину .

Министр уделов А.Н. Оленин. Он первым изучил шлем, который официально называется сейчас «шлем из Лыково»

Тот, в свою очередь, предположил, что доспехи были оставлены Ярославом Всеволодовичем 22 апреля 1216 года в ходе Липицкой битвы.

Причин так думать у него было, по меньшей мере, три.

1. Шлем дорогой, и по уровню отделки вполне себе княжеский.

2. В местах, где он был найден, случилась знаменитая Липицкая битва, окончившаяся поражением Ярослава Всеволодовича. Значит, есть несколько князей (один из которых Ярослав), которые были там лично вместе со своими доспехами.

3. Налобная пластина шлема украшена образом Архангела Михаила, который в христианской традиции именуется «Архистратигом», иначе говоря, полководцем.
По периметру иконы проходит надпись: «Вьликъи архистратиже ги Михаиле помози рабу своему Феодору
». То есть, «великий Архистратиг Господень Михаил, помоги рабу своему Федору
». А мы знаем, что именно Ярослав получил при крещении христианское имя Федор.

Таким образом, сложив факты вместе, Оленин сделал вывод: шлем принадлежал князю Ярославу Всеволодовичу, отцу Александра Невского.

Но разве в такой момент до аккуратного складывания — кольчуга снизу, шлем сверху? Не до того — враги настигают. Да и снять кольчугу сложнее, чем панцирь, который застегивается ремешками на боках. На скаку это сложнее, чем пешему, а ведь сперва еще надо шлем снять.
Однако другой официальной версии пока нет, будем ждать ее появления.

Кстати, у Эйзенштейна есть интересный «киноляп».

Заметил я его совершенно случайно. Представьте: сижу перед телевизором, смотрю фильм. В кадре — князь, который скачет вперед на верном коне. На голове у него шлем (см. кадр слева).

Вдруг сменяется ракурс, и Александр продолжает скакать, но уже в другом шлеме (см. кадр справа).
Прямо как в компьютерной игре, где у героя из подмышки возникает целый арсенал)))!

Кажется странным, что княжеские шлема в реквизите фильма сильно отличались. Я не знаю, что у них там стряслось, но все, как говорится, вышло по Фрейду.))

Если внимательно посмотреть на шлем князя Ярослава, становится видно, что наносник, берегущий лицо от вражеского удара, приделан поверх налобной иконы. И закрывает собой ее нижнюю часть.

Скорее всего, его когда-то сняли, чтобы снабдить шлем образом Архангела Михаила, а затем вернули обратно.

Этот «нос» породил в XIX веке прорисовку, на которой был частью полумаски. Считалось, что она сгнила в земле, а изначально предохраняла собой скулы.

Однако, найденный в Киеве шлем (справа) доказал, что такой наносник мог быть и отдельным, вполне самостоятельным защитным элементом. Причем, как показывает практика, более ценным в полевых условиях, чем полумаска.

Итак, Ярослав Всеволодович был последним, но скорее всего не первым владельцем этого шлема. Мы можем лишь догадываться, какие князья носили этот шлем до него. И в каких битвах он побывал.

2. Шлем Михаила: крест на имени Аллаха

Второй шлем, который приписывают

Александру Невскому, тоже хранится в Оружейной палате, и является одним из самых ее знаменитых экспонатов.

Его официальное название — «Ерихонская шапка царя Михаила Федоровича».

Того самого царя Михаила, который стал основателем династии Романовых.

Вы конечно спросите: «А при чем здесь Александр Невский, живший не в 17-м, а в 13-м веке?» А вот причем.

В XIX веке появилась легенда о том, что шлем царя Михаила был переделан из бывшего шлема князя Александра Ярославича.

Откуда растут ноги этой легенды не совсем ясно. Возможно, то был политический ход. Цель? Например, напомнить всем, что династия Романовых стала преемником Александра Невского и всей династии Рюриковичей. Так сказать, прорастить публично исторические корни.

Правда это или нет, но в 1857 году был утвержден Большой герб Российской империи. И на почетном месте, аккурат над гербовым щитом, был помещен «шлем князя Александра».

Большой герб Российской империи образца 1857 года

Тем не менее, специалисты сомневались в том, что этот шлем был изготовлен на Руси 13-го века. И после Великой Отечественной войны, с помощью высоких технологий того времени, удалось доказать:
шлем, действительно, относится к началу ХVII века. А значит, все, что связывает его с именем Александра Невского — легенда.

Но легенд было несколько.
О том, как они столкнулись с суровой реальностью, кандидат исторических наук С. Ахмедов рассказал в своей статье «Шлем работы Никиты Давыдова». Вкратце перескажу суть его расследования.

Ерихонская шапка, пишет он, в русской средневековой литературе означала головной убор, связанный с Ближним Востоком, Палестиной. Помните Иерихонские трубы в Библии?

Сам шлем интересен тем, что являет собой чистейший образец восточной доспешной традиции, однако наряду с арабской надписью, на нем содержатся и православные символы.

В «Древностях Российского государства, изданных по Высочайшему повелению» (1853 г.), — откуда и приводится литография, — указывается следующий перевод 13-го Аята 61 Суры: «Помощь от Бога и близкая победа и возвести [это] б л а г о в е р н ы м » . Н о э т о — » п о л и т и ч е с к и й п е р ев о д » с т р о к К о р а н а .

61 Сура носит название Сура Ас-Сафф ( » Р я д ы «) . Сура ниспослана в Медине. Она состоит из 14 Аятов. В начале Суры говорится, что Аллаха славят все, что в небесах, и все, что на земле. Аллаху угодно, чтобы верующие сплотили с ь и с т а л и к а к о д н а р у к а. В Суре устами двух благородных посланников — Мусы и Исы сыны Исраила были объявлены упрямыми неверными и заклеймены за то, что они хотят затушить Свет религии Аллаха. В этой Суре содержится обещание Аллаха сделать Свою религию превыше остальных религий

, даже если это ненавистно многобожникам. В конце Суры содержится призыв к верующим бороться за веру на пути Аллаха, жертвуя своим имцществом и жизнью

. Также содержится призыв к верующим защитить религию Аллаха, как сделали апостолы — последователи Исы, сына Марийам.

13 А я т :

وَأُخْرَىٰ تُحِبُّونَهَا ۖ نَصْرٌ مِنَ اللَّهِ وَفَتْحٌ قَرِيبٌ ۗ وَبَشِّرِ الْمُؤْمِنِينَ

Существует несколько переводов этог

Во-первых, с какой стати православному человеку делать на шлеме другого православного человека арабскую надпись «Обрадуй правоверных обещанием помощи от Аллаха и скорой победы
», да еще вязью, на языке оригинала?

Во-вторых, 18 декабря 1621 года в приходно-расходной книге была сделана запись следующего содержания: «Государева жалованья Оружейного приказу самопальному мастеру Никите Давыдову поларшина (далее следует перечисление тканей, которые надо выдать мастеру), а пожаловал его государь за то, что он и венцы, и мишени, и науши наводил золотом».

Расшифровывается она примерно так: «Выдать мастеру по огнестрельному оружию
(т.е., самопальному мастеру) Никите Давыдову то-то и то-то за то, что он навел золотом верх шлема, его украшения
(гроверовку?) и защиту ушей
».

Украшения шлема царя Михаила

Получается, что перед нами не шлем работы Никиты Давыдова, но шлем, дополнительно им украшенный. Однако, не стоит думать, что мастер выполнял досужую государеву прихоть.

Скорее всего в его работе была политическая необходимость. То, что я расскажу дальше — всего лишь моя версия событий. Возможно, я ошибаюсь.
А возможно, дело было именно так…

Этот шлем — подарок или трофей, попавший к царю с Востока. Скорее всего — подарок, ибо острой необходимости украшать и без того дорогой шлем не было. А вот если это был подарок — дело другое.

Представьте, что вы — царь Михаил.
И некий могучий властитель с Востока дарит вам шлем. Возможно, даже, собственный. Предполагается, что вы наденете его на голову публично.

А вам нельзя — ибо вы царь Православной страны, а на шлеме цитаты из Корана.

Что делать? Восток — дело тонкое. Обидеть дарителя отказом от подарка нельзя. Обида — это повод к вражде и войне. Надеть — тоже нельзя, православный народ не поймет, бунт поднимет.

Тут-то и пригодился Никита Данилов. Его стараниями, на носовой стрелке шлема появилось миниатюрное изображение архангела Михаила, выполненное цветными эмалями.

Кроме того, Давыдов, с помощью золотой насечки, покрыл купол коронами, и изготовил золотой крест, укрепленный на навершии шлема. Крест этот не сохранился, но насколько ясно из Росписи Походной казны 1654 года, он был аналогичен крестам на золотых царских венцах Романовых.

Это, кстати, не единственный случай, когда предметы с Востока обретали на Руси новое значение.
Несмотря на все легенды о подарке из Византии, шапка Мономаха оказалась золотой среднеазиатсой тюбетейкой 14-го века. Попав на Русь, она была обшита соболиным мехом на манер местных шапок и увенчана православным крестом.

…………………………………………………..

Что ж, будем надеяться, что когда-нибудь нам все-таки станет известен настоящий шлем Александра Невского. Возможно даже не один. Как пел Владимир Семенович «Вы поиски, недры, глубины, не сбрасывайте со счетов
«.

Литература:

А. Н. Кирпичников «Древнерусское оружие»

А.Н. Кирпичников «Раннесредневековые золоченые шлемы»

С. Ахмедов «Шлем работы Никиты Давыдова, или Как русские писали арабскими буквами».

Откуда на шлеме Александра Невского мусульманская вязь, почему на печати Ивана III появился орел, убивал ли Иван Грозный своего сына? История русских монархов полна загадок.

Убивал ли Святополк Бориса и Глеба?

Одним из главных «антигероев» истории Древней Руси стал Святополк Окаянный. Его принято считать убийцей благоверных князей Бориса и Глеба в 1015 году. Народная этимология связывает прозвище Святополка с именем Каина, хотя это слово восходит к древнерусскому «каяти» — каяться.
Несмотря на обвинение в убийстве князей, из родового списка княжеских имен имя Святополка не убирали до середины XII века.
Некоторые историки, например, Николай Ильин, считают, что Святополк не мог убить Бориса и Глеба, поскольку они признали за ним право на престол. По его мнению, молодые князья пали жертвой от рук воинов Ярослава Мудрого, который претендовал на киевский трон. По этой причине имя Святополка из родового списка имен не убирали.

Куда исчезли останки Ярослава Мудрого?

Ярослав Мудрый, сын Владимира-крестителя, был похоронен 20 февраля 1054 года в Киеве в мраморной гробнице св. Климента. В 1936 году саркофаг вскрыли и с удивлением обнаружили несколько перемешанных останков: мужской, женский и несколько косточек ребенка.
В 1939 году их отправили в Ленинград, где ученые Института антропологии установили, что один из трех скелетов принадлежит Ярославу Мудрому.
Однако оставалось загадкой кому принадлежат другие останки и как они туда попали. По одной из версий, в гробнице упокоилась единственная жена Ярослава, скандинавская принцесса Ингегерде. Но кем приходился Ярославу ребенок, похороненный вместе с ним? С появлением ДНК-технологий, вопрос вскрытия гробницы встал опять.
Мощи Ярослава — самые древние из сохранившихся останков рода Рюриковичей, должны были «ответить» на несколько вопросов. Главный из которых: род Рюриковичей – скандинавы или все-таки славяне?
10 сентября 2009 года, глядя на побледневшего антрополога Сергея Сегеду, сотрудники музея Софийского собора поняли: дела плохи. Останки великого князя Ярослава Мудрого пропали, а на их месте лежал совсем другой скелет и газета «Правда» за 1964 год.
Загадку появления газеты разгадали быстро. Ее забыли советские специалисты-последние, кто работал с костями.
А вот с «самозваными» мощами дело обстояло сложнее. Выяснилось, что это женские останки, причем из двух скелетов, датирующихся совершенно разным временем! Кто эти женщины, как их останки оказались в саркофаге, и куда пропал сам Ярослав, по-прежнему остается тайной.

Почему на печати Ивана III появился орел?

Двуглавый орел в России впервые появился на государственной печати Великого князя Ивана III в 1497 году. Историки почти безапелляционно утверждают, что орёл на Руси появился с легкой руки Софьи Палеолог, племянницы последнего византийского императора и жены Ивана III.
Но почему Великий князь решил воспользоваться орлом только спустя два десятилетия, никто не объясняет.
Интересно, что именно в те же времена в Западной Европе двуглавый орел вошел в моду в среде алхимиков. Авторы алхимических трудов ставили орла на своих книгах в качестве знака качества. Двуглавый орел означал, что автор получил Философский камень, способный превращать металлы в золото. Тот факт, что Иван III собрал вокруг себя иностранных архитекторов, инженеров, лекарей, которые наверняка практиковали тогда модную алхимию, косвенно доказывает, что царь имел представление о сути «пернатого» символа.

Убивал ли Иван Грозный своего сына?

Убийство Иваном Васильевичем своего наследника — весьма спорный факт. Так, в 1963 году в Архангельском соборе Московского Кремля была вскрыты гробницы Ивана Грозного и его сына. Исследования позволили утверждать, что царевич Иоанн был отравлен. Содержание яда в его останках во много раз превышает допустимую норму. Интересно, что тот же яд был найден и в костях Ивана Васильевича.
Ученые заключили, что царская семья на протяжении нескольких десятилетий была жертвой отравителей.
Иван Грозный не убивал своего сына. Такой версии придерживался, например, обер-прокурор Святейшего Синода Константин Победоносцев. Увидев на выставке знаменитую картину Репина, он был возмущен и писал императору Александру III: «Нельзя назвать картину исторической, так как этот момент… чисто фантастический».
Версия же об убийстве была основана на рассказах папского легата Антонио Поссевино, которого сложно назвать незаинтересованным лицом.

Куда пропала библиотека Ивана Грозного?

По легенде, Иван Грозный после своего переезда в Александровскую Слободу перевез с собой и библиотеку. Другая гипотеза говорит, что Иоанн спрятал ее в каком-то надежном кремлевском тайнике. Но как бы оно ни было, после правления Грозного библиотека исчезла.
Существует множество версий пропажи. Первая: бесценные рукописи сгорели в одном из московских пожаров. Вторая: «либерею» во время оккупации Москвы вывезли на Запад поляки и там по частям распродали.
По третьей версии, поляки действительно нашли библиотеку, но в условиях голода, там же в Кремле её и съели.
Библиотеку долго, но тщетно искали. Проводились поиски «либереи» и в XX веке. Впрочем, академик Дмитрий Лихачев говорил о том, что вряд ли легендарная библиотека представляет большую ценность.

Почему Иван Грозный отрекся от престола?

В 1575 году Иван Грозный отрекся от престола и посадил на трон служилого татарского хана Симеона Бекбулатовича. Современники не понимали смысла затеи монарха. Распространился слух, будто государь был напуган предсказанием кудесников. Известие об этом сохранил один из поздних летописцев: «А говорят нецыи, что для того сажал (Симеона), что волхви ему сказали, что в том году будет пременение: московскому царю будет смерть».
Предупреждения такого рода самодержец получал от колдунов и астрологов не однажды.
Иван же стал называть себя «холопом Ивашкой». Но показательно, что власть «холопа» почему-то продолжала распространяться на земли бывшего Казанского ханства, где Иван сохранял титул царя.
Скорее всего, Иван побоялся, что, оказавшись под властью настоящего чингизида, казанцы пожалуй воспрянут духом, подобьют Симеона на восстание. Конечно, Симеон не был настоящим царем, неопределенность его положения усугублялась тем обстоятельством, что он занял царский трон, но получил вместо царского один только великокняжеский титул.
На третьем месяце правления Симеона Грозный сказал английскому послу, что сможет вновь принять сан, когда ему будет угодно, и поступит, как Бог его наставит, потому что Симеон еще не утвержден обрядом венчания и назначен не по народному избранию, а лишь по его соизволению.
Правление Симеона продолжалось 11 месяцев, после чего Иван смещает его, щедро награждает Тверью и Торжком, где Симеон и умирает в 1616 году, приняв перед смертью монашество. Почти год Грозный проводил свой странный эксперимент.

Кто убил царевича Дмитрия?

Если Дмитрий все-таки погиб, что стало причиной его смерти? В полдень 25 мая 1591 года царевич метал ножи с другими детьми, входившими в его свиту. В материалах следствия по факту смерти сына Ивана Грозного есть свидетельство одного отрока, игравшего вместе с царевичем: «…играл-де царевич в тычку ножиком с ними на заднем дворе, и пришла на него болезнь – падучей недуг – и набросился на нож».
Фактически эти показания стали главным аргументом для следователей, чтобы квалифицировать смерть Дмитрия Иоанновича как несчастный случай.
Однако официальная версия до сих пор не устраивает историков. Смерть последнего государя из династии Рюриковичей открыло дорогу к царству Борису Годунову, который фактически был правителем страны еще при живем Федоре Иоанновиче. К тому времени за Годуновым в народе закрепилась репутация «убивца царевича», однако это не сильно его смущало. Путем хитрых манипуляций он все-таки был избран царем

Петра I подменили?

В таком убеждении находились многие русские бояре после возвращения Петра I из 15-месячного турне по Европе. И дело здесь было не только в новом царском «прикиде».
Особо внимательные персоны нашли несоответствия физиологического свойства: во-первых, царь значительно подрос, а, во-вторых, изменились черты его лица, а, в-третьих, у него размер ног стал намного меньше.
По Московии поползли слухи о подмене государя.
По одной версии, Петра «заклали в стену», а вместо него прислали на Русь похожего лицом самозванца. По другой — «царь в немцах в бочку закладен и в море пущен». Масло в огонь добавило то, что вернувшийся из Европы Петр начал масштабное уничтожение «древнерусской старины».
Также ходили слухи о том, что царя подменили еще в младенчестве: «Государь не русской породы, и не царя Алексея Михайловича сын; взят во младенчестве из немецкой слободы, у иноземца по обмену. Царица-де родила царевну, и вместо царевны взяли ево, государя, и царевну отдали вместо ево».

Кем был Павел I?

Император Павел I невольно продолжил традицию генерирования слухов вокруг дома Романовых. Сразу же после рождения наследника по двору, а потом уже и по всей России поползли слухи о том, о том, что настоящим отцом Павла I был не Пётр III, а первый фаворит великой княгини Екатерины Алексеевны, граф Сергей Васильевич Салтыков.
Косвенным образом это подтвердила и Екатерина II, которая в своих мемуарах вспоминала, как императрица Елизавета Петровна, чтобы династия не угасла, велела жене своего наследника произвести на свет ребёнка, невзирая на то, кто будет его генетическим отцом. Есть и народная легенда появления на свет Павла I: согласно ей, Екатерина родила от Петра мёртвого ребенка, и он был заменён неким «чухонским» мальчиком.

В Оружейной палате Московского Кремля под инвентарным номером 4411 хранится воинский головной убор, украшенный золотым орнаментом и драгоценными камнями. До середины XIX века его демонстрировали с указанием, что это шлем святого великого князя Александра Невского. Изображение шлема даже попало на герб Российской империи — несмотря на то что среди украшающей его христианской символики выделяется арабская вязь со строкой из Корана. Но каким образом эта надпись оказалась на головном уборе православного князя?

Шапка ерихонская

Внешний вид шлема очень примечателен. Он выкован из красного железа и покрыт растительным золотым орнаментом. На нем размещены 95 алмазов, 228 рубинов и 10 изумрудов, с трех сторон насечены золотом короны с крестами. Над передней задвижкой, защищающей нос, располагается изображение архангела Михаила.
Арабская надпись представляет собой 13-й аят 61-й суры Корана и переводится так: ««Обрадуй правоверных обещанием помощи от Аллаха и скорой победы». Даже без тщательной экспертизы заметно, что христианские изображения на шлеме появились позже данной надписи — некоторые из них слегка накладываются на нее сверху.
В сохранившейся описи царской оружейной казны от 1687 года шлем назван «шапка ерихонская» с припиской «Мики-тина дела Давыдова». То есть создателем головного убора указан мастер Никита Давыдов, работавший в Оружейной палате Московского Кремля с 1613 по 1664 год. В других исторических документах отмечено, что шлем был преподнесен в дар царю Михаилу Федоровичу, первому из династии Романовых, и упоминается дата этого события — 1621 год.
Но почему же владельцем головного убора называют Александра Невского, жившего намного раньше, в XIII веке?

Смерть великого князя

Историки Российской империи ссылались на легенду, согласно которой ерихонская шапка царя Михаила Федоровича была перекована из шлема святого великого князя.
В 1262 году в русских городах Владимир, Суздаль, Ростов и Ярославль начались восстания против татаро-монгольского правления, в ходе которых убили ордынских откупщиков дани. В это же время хан Берке, готовившийся к борьбе с Ираном, объявил военный набор среди жителей России. Великий князь Александр Ярославич, передав власть сыновьям, поехал к хану улаживать оба важнейших политических вопроса.

Его визит затянулся почти на год. Князю удалось уговорить хана не разорять мятежные города и отказаться от призыва российских воинов. Но, находясь в Орде, Александр Ярославич заболел (по некоторым данным, его отравили). На обратном пути он доехал до Городца Волжского (или Мещерского) недалеко от Нижнего Новгорода и там в Федоровском монастыре осенью 1263 года скончался, перед смертью приняв схиму под именем Алексий. Его тело было перевезено и похоронено в монастыре Рождества Богородицы во Владимире (в 1724 году мощи,святого князя по приказу Петра I перезахоронили в Санкт-Петербурге).
Далее в легенде наблюдается некоторая нестыковка — потому что, согласно преданию, шлем великого князя был перевезен в Москву и позже оказался в Оружейной палате. Хотя Москва только через 100 лет после смерти Александра Невского стала центром Российского государства, а Оружейная палата впервые упомянута в документах как Оружейный приказ вообще только в 1547 году!
Где все это время находился шлем великого князя — неизвестно. Но данную легенду активно поддерживали представители царского дома Романовых. Делалось это сразу по двум причинам: во-первых, головной убор Александра Ярославича, переделанный для царя Михаила Федоровича, символизировал преемственность двух династий — Рюриковичей и Романовых. А во-вторых, вещь, когда-то принадлежавшая канонизированному в 1547 году и ставшему святым Александру Невскому, в глазах народа, несомненно, налагала отпечаток святости и на ее последующих владельцев.

Артист на ордене

Никаких документов о судьбе вещей князя Александра Ярославича не сохранилось. Российские историки долгое время придерживались версии, что шлем мог храниться в Федоровском монастыре -поскольку на Руси при принятии схимы надо было отдавать храму все личное имущество, — и спустя несколько столетий его передали в Оружейный приказ.
До середины XIX века считалось, что шлем был выкован в Золотой Орде, а арабскую надпись объясняли тесными связями Александра Невского с ее правителями. Когда-то его отец, Ярослав Всеволодович, отдал малолетнего сына на воспитание хану Батыю — это было одним из условий утверждения Ярослава на великое княжение. Александр вырос в ханской семье и даже побратался на крови с Сартаком, сыном Батыя, так что ему, несомненно, было известно значение арабской надписи.
Утверждение, что ерихонская шапка когда-то принадлежала святому князю, казалось бесспорным, и ее изображение попало не только на большой герб Российской империи, но и на учрежденный в 1725 году орден Святого Александра Невского. Знак награды представлял собой крест, в центре которого находился круглый медальон с изображение князя на коне. Фигура была очень мелкой, из-за чего черты лица вышли непроработанными, но шлем получился очень узнаваемым.
После Октябрьской революции эта награда была отменена, но в 1942 году ее учредили вновь — для награждения высшего командного состава. Эскиз разрабатывал художник Иван Телятников. Поскольку прижизненных изображений Александра Невского не сохранилось, он воссоздал на ордене образ, созданный артистом Николаем Черкасовым в вышедшем в 1938 году фильме режиссера Сергея Эйзенштейна «Александр Невский». Соответственно, шлем великого князя стал другим, таким, как в кинокартине, — с большой надлобной иконой и без исламской надписи.

Арабский как второй церковный язык?

В середине XIX века историки пришли к единодушному выводу — ерихонская шапка царя Михаила Федоровича не является головным убором Александра Невского и создана в XVII веке (уже в советское время этот факт подтвердила тщательная научная экспертиза). Но ученым Российской империи не хотелось, чтобы такой яркий образец оружейного искусства считался творением зарубежных мастеров. Экспонат Оружейной палаты получил название «Шлем булатный работы Никиты Давыдова» и датировку — 1621 год. Исламскую надпись объясняли тем, что в начале XVII века арабский язык использовался на Руси для некоторых обрядов и в качестве второго церковного языка.

При этом исследователи ссылались на огромное количество хранящихся в разных музеях оружия и украшений, на которые нанесены арабские надписи. Например, на одной из богато инкрустированных сабель есть исламское изречение, которое можно перевести как «Во имя Бога, благого и милосердного». На шлеме царя Иоанна Грозного, из-за формы также названного ерихонской шапкой, по окружности семь раз повторяются арабские слова «Аллах Мухаммед». Исламская надпись присутствует даже на митре православного епископа, которая хранится в музее Троице-Сергиевой лавры, — она размещена под драгоценным камнем, расположенным рядом с православным крестом.
Подобной точки зрения придерживались и советские исследователи середины XX века (в частности, Ф.Я. Мишутин и Л. В. Писаревская): шлем царя Михаила Федоровича изготовлен русским мастером Никитой Давыдовым, а исламская надпись сделана, исходя из существующих в то время военных и религиозных традиций. Но если принять версию об арабском языке как втором церковном, почему на шлеме нет кириллической надписи, относящейся к основному церковному языку? И главное — почему на головном уборе нанесена цитата не из Библии, а из Корана?

Полотно за работу

В красочном альбоме «Государственная Оружейная палата» (авторы И.А. Бобров-ницкая, Л.П. Кириллова и др., год издания — 1990-й) приводится другая точка зрения. Исследователи считают, что русские мастера XVII века попросту копировали восточное оружие вместе с надписями на нем. По их мнению, шлем, который когда-то приписывался Александру Невскому, Никита Давыдов создавал с некоего несохранившегося образца, воспроизведя арабскую вязь и в дополнение украсив православной символикой.
Загадка ерихонской шапки царя Михаила Федоровича была раскрыта только в конце XX века, когда в исторических архивах отыскали лист из книги Казенного приказа, датированный 1621 годом, — о выдаче мастеру Никите Давыдову нескольких аршинов тканей, которые государь пожаловал ему за то, что он «венцы, мишени и науши наводил золотом» (венец — верх шлема, мишень — отдельный орнамент, науши — пластины для защиты ушей). Таким образом, русский мастер совершенно очевидно не изготавливал головной убор, а лишь дополнил и украсил его.
Дальше все достаточно просто и понятно. Само словосочетание «ерихонская шапка» указывает на ближневосточный город Иерихон — то есть шлем, как и многое другое оружие, был выкован на Ближнем Востоке, скорее всего — в Иране. Восточный булат в Средние века очень ценился -и надписи на арабском языке бережно сохранялись и служили чем-то вроде клейма качества.
Подлинный шлем Александра Невского пока так и не обнаружен. Но можно вспомнить, что осенью далекого 1808 года возле села Лыково Владимирской губернии крестьянка Ларионова нашла головной убор, принадлежавший отцу святого князя Ярославу Всеволодовичу (в этих местах в 1216 году была битва на реке Липице — одно из междоусобных сражений сыновей Всеволода Большое Гнездо за владимирский престол). Именно он послужил прообразом княжеского шлема в фильме Сергея Эйзенштейна и на советском боевом ордене. Так что есть надежда, что когда-нибудь найдется и головной убор Александра Невского. И, может быть, даже не один.

Не надо думать, что редкие и очень дорогие шлемы находили и находят только за рубежом. И уж тем более глупо считать в их находках какое-то умаление нашей российской культуры. Ну, не было на наших землях римской культуры, не дошли сюда римляне. Поэтому и нет в наших археологических находках римских шлемов, пусть даже и самых безвкусных. До Англии они дошли, и до Франции дошли. А вот за Рейном их опять-таки не было, так что фиксируется четкая граница находок – река Рейн – и тут римляне, а вот тут – «дикие германцы». Зато после крещения Руси ее духовное развитие шло в едином русле европейской цивилизации, появились те же мечи из Европы, но, и конечно же, свои местные изделия, которые были ничем не хуже западных и скандинавских. И вот как раз шлем князя Ярослава Всеволодовича — одно из этих изделий. Это древнерусский шлем, который датируют второй половиной XII — либо первой половиной XIII века. Находится он в Оружейной палате Московского Кремля.

Хорошие костюмы у русских воинов были в фильме «Александр Невский»!

По типологии российского ученого А.Н. Кирпичникова относится к типу IV. Он же отмечал, что шлем Ярослава Всеволодовича является одной из первых находок, с которых «началось изучение не только , но и вообще русских древностей».

Копия шлема Ярослава Всеволодовича. (ГИМ, оригинал в Оружейной палате Кремля в Москве)

Ну, а нашли его совершенно случайно, причем довольно давно. Случилось так, что крестьянка А. Ларионова из села Лыкова, расположенного вблизи города Юрьева-Подольского осенью 1808 года «находясь в кустарнике для щипания орехов, усмотрела близ орехового куста в кочке что-то светящееся». Это был шлем, лежавший поверх кольчуги, причем и она, и сам шлем сильно проржавели. Свою находку крестьянка отнесла деревенскому старосте, а тот увидел на шлеме святой образ и передал его архиерею. Тот в свою очередь послал его самому Александру I, а тот передал ее президенту Академии художеств А.Н. Оленину.

А.Н. Оленин. Он первым изучил шлем, который сейчас официально называется «шлем из Лыково»…

Тот начал шлем изучать и высказал предположение, что шлем вместе с кольчугой принадлежали Ярославу Всеволодовичу и были спрятаны им во время бегства с места битвы при Липице в 1216 года. Он обнаружил на шлеме имя Феодор, а это было имя князя Ярослава, данное ему при крещении. И Оленин предположил, что и кольчугу, и шлем князь снял, чтобы они не мешали его бегству. Ведь из Лаврентьевской летописи мы знаем, что князь Ярослав, когда потерпел поражение, то бежал в Переяславль, куда приехал лишь на пятом коне, а четырех коней загнал по дороге. Его брат Юрий тоже спешил сбежать с места битвы так, что приехал во Владимир лишь на четвертом коне, и летопись подчеркивала, что был он «в первои сорочице, подклад и тыи вывергл». То есть в одном исподнем, бедняга, прискакал, в таком был страхе.

К сожалению, тулья шлема сохранилась в очень плохом состоянии — в виде всего лишь двух крупных фрагментов, из-за чего точную ее форму, а также конструкцию определить невозможно. Принято считать, что она имела форму, близкую к эллипсоидной.

Рисунок из дореволюционной книги про русские древности…

Снаружи поверхность шлема была покрыта серебряным листом и позолоченными серебряными накладками, с чеканными изображениями образа Вседержителя, а также святых Георгия, Василия и Феодора. Налобная пластина несла на себе изображение образа Архангела Михаила и надпись: «Вьликъи архистратиже ги Михаиле помози рабу свуему Феодору». Край шлема украшает позолоченная кайма, покрытая орнаментом.

В целом можно говорить о высоком художественном мастерстве изготовителей этого шлема, их техническом мастерстве и хорошем вкусе. В его оформлении дореволюционные российские историки видели норманнские мотивы, а вот советские предпочитали сравнивать их с белокаменной резьбой храмов владимиро-суздальской земли. Историк Б.А. Колчин считал, что тулья шлема цельнокованая и сделана из железа либо малоуглеродистой стали при помощи штамповки, после чего последовала еще и выколотка, и этим он отличается от других аналогичных изделий этого времени. Полумаска шлема почему-то закрывает часть надписи, сделанной по периметру иконы, что позволяет утверждать, что сначала ее не было, а добавили ее потом.

По мнению А.Н. Кирпичникова, этот шлем переделывали по крайней мере три раза и что у него были хозяева и до князя Ярослава. Причем сначала он мог и не иметь никаких украшений. Затем к нему приклепали серебряные накладки. И только после этого к нему добавили его навершие и полумаску.

Историк К.А. Жуков отмечает, что у шлема не было нижних вырезов для глаз. Но, по его мнению, шлем переделке не подвергался, а сразу так и был сделан с полумаской. Автор статьи «Шлем князя Ярослава Всеволодовича» Н.В. Чеботарев указывает на нем на то место, где его налобная икона стыкуется с полумаской, и обращает внимание, что она почему-то закрывает часть надписи, обрамляющей икону, чего, в общем-то, быть не должно.

Его рисунок, сделанный в дореволюционное время.

Ведь если бы шлем делал один мастер и, так сказать, единовременно, то нет никаких сомнений в том, что тогда надпись на иконе соответствовала бы месту ее размещения. Но могло быть и так, что полумаску со шлема временно снимали, чтобы закрепить на нем икону, точно размеров ее не вымеряли, ну а потом «в силу традиции» надеяться «на авось», решили, что… «сойдет и так».

Почему-то шлемов у Александра в фильме два. Причем носит он их в ходе действия ОДНОВРЕМЕННО. Отличия в том, что на втором приделана полумаска с острым носом! Так сказать, у него «более боевой вид».

В любом случае форма этого шлема с налобной иконой и полумаской нашла свое отражение в искусстве. Именно такой шлем (причем в двух вариантах!) водрузил на голову своему герою режиссер Сергей Эйзенштейн в художественном кинофильме «Александр Невский». Наборы открыток с изображением князя Александра в этом шлеме печатались тысячными тиражами, так что неудивительно, что долгое время все так и думали, что «киношный шлем» делался по образцу реально существовавшего, хотя на самом деле это и было совсем не так.

Турецкий шлем начала XVII в. из Метрополитен-музея в Нью-Йорке. Обратите внимание, как сильно он похож на древнерусские шлемы. Понятно, что это не из-за того, что «Русь-Орда-Атаманская империя» (именно «Атаманская», потому что «атаманы», то есть «военные вожди», то есть князья/каганы — атаманы!). Просто форма эта рациональна, вот и все. Еще ассирийцы имели такие шлемы, и что они тоже славяне? А затем к таким шлемам добавили козырек, «стрелку-наносник», которую можно было поднимать вверх-вниз, «наушники», назатыльник и получилась… «шапка ерихонская» или как этот шлем называли на Западе – «восточный бургиньот» (бургонет).

Западноевропейский бургонет в восточном стиле. Конец XVI в. Изготовлен в Аугсбурге. Вес 1976 г. (Метрополитен-музей, Нью-Йорк)

Второй шлем, приписывавшийся опять-таки Александру Невскому, также является экспонатом кремлевской Оружейной палаты, и не просто экспонатом, а одним из самых известных и знаменитых!

Официально он называется «Ерихонская шапка царя Михаила Федоровича» — то есть того самого Михаила Романова, который как раз и стал основателем… царского дома Романовых. А почему он считается шлемом благоверного князя Александра Ярославича? Просто в XIX веке существовала легенда о том, что шлем царя Михаила представляет собой переделку шлема Александра Невского. Вот и все!

Откуда появилась эта легенда не вполне ясно. В любом случае, когда в 1857 году утвердили Большой герб Российской империи, то его гербовый щит увенчали изображением «шлема князя Александра».

Однако совершенно очевидно, что этот шлем никак не могли сделать на Руси в XIII веке. Однако доказать, что он был сделан в начале ХVII века смогли окончательно только после Великой Отечественной войны, когда у историков в руках появились соответствующие технологии. То есть все, что так или иначе связывает этот шлем с именем Александра Невского – всего лишь легенда и не более.

Ну, а о том, что же все-таки собой представляет этот шлем, подробно изложил кандидат исторических наук С. Ахмедов в статье «Шлем работы Никиты Давыдова». По его мнению, этот шлем выполнен в восточной традиции, хотя наряду с арабской надписью на нем есть и православная символика. Кстати, очень похожие шлемы имеются в коллекции Метрополитен-музей в Нью-Йорке и о них точно известно, что они… из Турции!

В «Древностях Российского государства, изданных по Высочайшему повелению» (1853 г.), — откуда и взята приведенная здесь литография, — дан такой перевод 13-го Аята 61 Суры: «Помощь от Бога и близкая победа и возвести [это] благо верным». 61 Сура носит название Сура Ас-Сафф («Ряды»). Сура ниспослана в Медине. Она состоит из 14 Аятов. В самом начале Суры говорится, что Аллаха славят и на небесах, и на земле. И что ему угодно, чтобы все верующие в него сплотились и стали бы как одна рука. В ней же Муса и Иса клеймят сынов Исраила, объявляют их упрямыми неверными и обвиняют в том, что они хотят потушить свет веры Аллаха. В этой же суре Аллах обещает сделать свою религию выше всех остальных, пусть это и придется не по нраву язычникам-многобожникам. В самом конце Суры верующие призываются к борьбе за веру в Аллаха, к защите его религии, чтобы они жертвовали и своим имуществом, и даже жизнью. А в качестве примера приводятся апостолы, являвшиеся последователями Исы, сына Марийам.
13 Аят:
وَأُخْرَىٰ تُحِبُّونَهَا ۖ نَصْرٌ مِنَ اللَّهِ وَفَتْحٌ قَرِيبٌ ۗ وَبَشِّرِ الْمُؤْمِنِينَ
Один из переводов этого аята выглядит так:
«Будет еще то, что вы любите: помощь от Аллаха и близкая победа. Сообщи же благую весть верующим!»;
«И другое, что вы любите: помощь от Аллаха и близкая победа. И обрадуй же верующих!»;
«И ещё для вас, о верующие, другая милость, которую вы любите: помощь от Аллаха и близкая победа, благом которой вы будете наслаждаться. Обрадуй, о Мухаммад, верующих этим воздаянием!»
И вот вопрос, как мог русский мастер Никита Давыдов сделать такой шлем (примерно в 1621 году), да еще и будучи православным, написать на нем по-арабски: «Обрадуй правоверных обещанием помощи от Аллаха и скорой победы»?

В приходно-расходной книге Оружейного приказа от 18 декабря 1621 года есть такая запись: «Государева жалованья Оружейного приказу самопальному мастеру Никите Давыдову поларшина (далее следует перечисление тканей, которые надо выдать мастеру), а пожаловал его государь за то, что он и венцы, и мишени, и науши наводил золотом». То есть отделывал он золотом некий шлем, даденный ему для украшения и за то получил от государя плату «натурой».

Рисунки шлема из книги «Древности Российского государства, изданные по Высочайшему повелению» (1853 г.). Тогда вот так подавали информацию о культурных ценностях Российской империи! Вид спереди, сзади.

Вид сбоку.

То есть не сам Никита Давыдов его делал, а только украшал. А украшать его нужно было, потому, как это был явный подарок царю с Востока. Возможно, что подарок непосредственно от государя, который нельзя не принять. Но, как же его носить, если вы православный царь, а на шлеме написаны цитаты из Корана. Восточного правителя обидеть отказом от его подарка никак нельзя. Но и подданные… они такие… Гришку Отрепьева признали самозванцем за то, что после обеда не спал, в баню ходить не любил и даже сказать такое стыдно – «любил жареную телятину». А тут еще и слова из книги «поганых» на голове у царя… Православный народ такого просто не поймет, еще и бунт поднимет.

Украшения, сделанные насечкой.

Поэтому-то Никита Данилов и был приглашен, чтобы привести этот шлем в «употребительный вид». Так на носовой стрелке шлема и оказалась миниатюрная фигурка архангела Михаила из цветных эмалей. На куполе же мастер при помощи насечки «набил» золотые короны, а на самом верху, то есть на навершии, укрепил золотой крест. Правда он не сохранился, но известно, что он был.

Вид изнутри.

И это, кстати, далеко не первый случай, когда оружие с Востока находило себе на Руси новых хозяев. С Востока на Русь попали сабли Мстиславского (шлем его, кстати, тоже восточный, турецкий!), Минина и Пожарского, хранящиеся в той же Оружейной палате и точно так же содержащие на себе восточные клейма и надписи арабской вязью.

П.С. Вот как интересно бывает в жизни. Написал я этот материал по заказу одного из постоянных читателей ВО. Но в процессе работы столкнулся с целым рядом «интересных моментов», которые легли в основу продолжения темы, так что…

Продолжение следует…

Валерий ДАНИЛЕНКО

РУССКИЕ БОГАТЫРИ В БЫЛИННОЙ КАРТИНЕ МИРА

Борьба с врагом внешним и внутренним

Мир

В сказках, как и в мифах, мир делится на посюсторонний и потусторонний. Последний в свою очередь включает в себя две части – подземную (включая подводную) и небесную.

В былинной картине мира мы имеем дело только с одним миром – земным, что свидетельствует о том, что былины приблизились к реальному миру на значительно более близкое расстояние, чем мифы и сказки.

Центральное место в русской былинной картине мира занимают русские богатыри во главе с Ильёй Муромцем. Их образы – идеализация русских воинов-освободителей. О таких освободителях русский народ мечтал как в отношении его внешних врагов, так и в отношении его внутренних, классовых, врагов.

Русская былинная картина мира спроецирована на восприятие мира – его физической природы, живой природы, психики и культуры – со стороны главных былинных героев – русских богатырей.

Физическая природа

Земля, вода, воздух и огонь – основные природные стихии. Они составляют основу для изображения физической природы во всех фольклорных жанрах – сказках, пословицах и др. Они составляют основу для изображения физической природы и в былинах.

Если в сказках земля, вода, воздух и огонь подвергаются фееризации в высшей степени, то в былинах степень их фееризации невелика. Наибольшей фееризации в некоторых былинах подвергается вода. Как и в сказках, она может становиться в них чудесной – сильной и живой. Сильная вода наполняет богатырской силой Илью Муромца. Мёртвая и живая вода возвращает жизнь Добрыне Никитичу. Но и она, как и другие природные стихии, выступает в большинстве былин не в чудесном, а в естественном виде.

Изображение природных стихий в их естественном виде позволяло былинным сказителям героизировать изображаемый мир, поскольку в каждой стихии таятся мощные силы. Они подвластны только настоящим героям. В качестве таких героев в былинах выступают русские богатыри. Микула Селянинович своею богатырской сохой пашет каменистую землю. Илья Муромец очищает её от деревьев, которые он вырывает с корнем. Со своими крестными братцами-богатырями он покоряет водную стихию на Соколе-корабле. И т.д.

Живая природа

Если в сказках самое популярное растение – яблоня, то в былинах – дуб. С его помощью былинные сказители могут героизировать богатырей. В былине «Добрыня и Настасья», например, при встрече с чужеземным богатырём у Добрыни так разгорелось сердце молодецкое, что он, чтобы показать этому богатырю свою силушку, палицей весом в сорок пудов превратил старый дуб в щепки.

По числу изображаемых животных былины явно уступают сказкам. Самым почитаемым животным в былинах является богатырский конь. Он – верный помощник богатыря. Вот почему перед поездкой он тщательно и с любовью готовит для него сбрую. Изредка былинному коню приписываются черты, которые его роднят со сказочным конём – искры из глаз или из ноздрей, дым из ушей и т.д. Но главная особенность былинного коня – его необыкновенная сила. Она соответствует богатырской силе его хозяина. Благодаря своей силе, конь преодолевает огромные расстояния и помогает богатырю выбираться из трудных ситуаций. Более того, в битвах он затаптывает своими мощными копытами бессчётное число врагов. Тем самым он выступает как боевой соратник своего хозяина.

Психика

Некоторые сказочные герои обладают сверхъестественными способностями, связанными с органами чувств, – видят предметы, которые находятся от них на большом расстоянии, слышат звуки, недоступные обычным людям и т.д. В былинах такого рода чудеса встречаются намного реже, чем в сказках. Самый распространённый случай здесь связан с чудесной стрелой. Она слышат, что ей говорит богатырь, и летит туда, куда он её направляет. При этом сам он не видит цели. Она находится за пределами его зрения.

В былинах, как и в сказках, изображаются умные герои и глупые. Богатыри оказываются всегда умнее своих врагов. Вот почему они их побеждают.

Особое место среди былинных богатырей принадлежит Василию Игнатьевичу. В первой редакции былины о нём он уподобляется сказочным умным дуракам – Ивану, Емеле, Мартыну и т.п. Как и эти дураки, Василий очень непрактичен: несмотря на свои богатырские качества, он – пьяница, живёт в нищете и т.д. Его презирают бояре. Между тем, как и сказочный Иван-дурак, Василий Игнатьевич оказывается умнее татарского царя Батыги. Он сумел обхитрить Батыгу и одержать победу не только над ним, но и над его несметной силушкой.

Пища

В былинах нет скатерти-самобранки. Богатырям приходится в основном довольствоваться обыкновенной пищей. Их устраивает простая пища – хлеб, щи, рыба, мясо, капуста, редька и т.п. Только на пирах у Владимира они позволяют себе приобщиться к «ествам сахарным» и винцу. В былинах не раскрываются рецепты «сахарных еств». Слово сахарный в этом словосочетании подразумевает вкусный.

Богатыри, за исключением Василия Игнатьевича, не были пьяницами, но иногда они отдыхали в кабаках. Не был трезвенником и наш самый великий богатырь – Илья Муромец.

Одежда

У богатыря не было шапки-невидимки, сапог-скороходов или чудесных рубашек. Его главная форма одежды – военная. В неё входили кольчуга, панцирь, шелом и т.п. Но наряду с военной богатырь носил и нарядную («снарядную») одежду – шёлковую рубашку, кафтан, сафьяновые сапожки и т.п.

Жилище

В былинах нет чудесных жилищ – таких, например, как избушка на курьих ножках. Богатыри, когда они были в Киеве, жили чаще всего в палатах белокаменных – двух- или трёхэтажных домах. Однако большая часть их жизни проходила на службе, где они жили в шатрах. Только у некоторых богатырей были богатые жилища. К ним относится Чурила Пленкович, который живёт в роскошном дворце.

Техника

У богатыря не было сказочного меча-саморуба. Он был вооружён луком с шёлковой тетивой и калёными стрелами в колчане, палицей, булавой, копьём, саблей, мечом, ножом, плетью и т.п. Ни в одной былине не упоминаются огнестрельные ружья.

Былинные богатыри справлялись с оружием, которое могло весить сорок пудов (такой была палица у Добрыни Никитича), пятьдесят пудов (такой была палица у Алёши Поповича) или сто пудов (такой была палица у Ильи Муромца). 40 пудов – это 640 кг, 50 пудов – это 800 кг, а 100 пудов – 1600 кг.

Религия

В былинах, как и в сказках, языческие верования сохранились в образах чудовищ – Змея Горыныща, Соловья-разбойника, Тугарина Змеевича и т.п. Однако эти образы в них уже утратили свою религиозную природу. Они олицетворяют внешних врагов Русского государства. Вот почему они существенным образом в них очеловечены.

Все русские богатыри были православными христианами. Они не вникали в богословские премудрости. Из своей религии они брали главным образом её обрядовую сторону – посещали церковь, отмечали христианские праздники, крестились и молились.

Самым богомольным богатырём был Илья Муромец. Молитва ему помогает победить своего сына в схватке с ним. Его нательный полуторапудовый крест спасает его от удара копьём, который ему этот сын нанёс. В пылу гнева на Владимира, правда, Илья стреляет по маковкам киевских церквей. Но это была кратковременная вспышка. Он был правоверным христианином. В одной из былин он отдаёт драгоценности для строительства церквей и монастырей.

Богатыри были нетерпимы по отношению к иноверцам-басурманам. Этим объясняется жестокость, с которой Иван Гординович убивает черниговскую красавицу Алёну Дмитриевну, которая собралась замуж за татарского царя.

Наука

Как и в сказках, представление о науке в былинах сводилось в основном к знанию грамоты. Самым грамотным богатырём был Добрыня Никитич. Этим объясняется, почему Владимир давал ему поручения, связанные с дипломатическим мастерством. Он пишет письма татарским предводителям и ездит к ним самолично. Он выдерживает испытания, которые ему устраивает Батый в своей Орде. И т.д.

В былинах, как и в сказках, сохранилось представление о науке как «хитрой науке», которая позволяет человеку самому оборачиваться в животных или оборачивать в них других людей. Колдунья Маринка оборачивает Добрыню то в сороку, то в ворону, то в свинью, то в тура. Но богатырю помогает другая колдунья. Она возвращает ему человеческий облик. Он убивает Маринку.

Искусство

В былинах, как и в сказках, придаётся большое значение украшательству, которое можно расценивать как особый вид изобразительного искусства. Былинные герои украшают одежду, жилище и технику. Особенно искусно в былинах украшены корабли.

Как в сказках, так и в былинах отражено музыкальное искусство. Чаще всего в былинах идёт речь об игре на гуслях и песнях. Искуснейшим гусляром был Добрыня Никитич. По возвращении из длительной поездки он, переодевшись в скомороха, так виртуозно на пиру у Владимира играет на гуслях, что ему завидуют даже настоящие скоморохи.

Нравственность

Положительные былинные герои – носители добра. Со злом борются подлинные богатыри. Борьба добродетелей с пороками есть нравственная борьба.

У разных богатырей было разное детство. Илья Муромец родился в крестьянской семье. Его родители прививали ему крестьянские нравственные идеалы. Добрыня Никитич и Василий Буслаевич родились в богатых семьях. Их матушки учили их добру, исходя из своих нравственных представлений. Они лишь журили их за их проступки. Но их дети часто не поддавались воспитанию. Оба они были богатырями с детства. Вот почему у окружающих сверстников они могли оторвать руку, ногу и т.д.

Для вступления на богатырский путь молодые богатыри просили родительского благословения. Отец Алёши Поповича дал такое благословения своему сыну охотно. Зато Илья Муромец, Добрыня Никитич и Дюк Степанович, несмотря на их очень почтительные отношения с родителями, вступили на богатырскую стезю без первоначального родительского благословения.

По-разному у богатырей сложилась их семейная жизнь. Илья Муромец остался холостяком, Добрыня Никитич женился на полянице-богатырке Настасье Никуличне, а Алёша Попович – на красавице Елене (Олёне) Дмитриевне. Ещё до женитьбы на соблазнённой Олёне Алёша пошёл на обман, чтобы жениться на Настасье Никуличне. Он сказал, что Добрыня погиб. Обман раскрылся. Обманщику пришлось выдержать крепкие тумаки её оскорблённого мужа. Величественным былинным памятником супружеской верности стали женские образы – Василисы Микуличны и Чайны Часовичны.

На первом месте у богатырей были не родственные отношения, а служба. В споре между служебным долгом и родительским в Илье Муромце побеждает первый: он убивает своего сына-изменника.

Служебное рвение не в характере русских богатырей. Они не пресмыкаются перед князем. Все подлинные киевские богатыри в конечном счёте служат не Владимиру, а русскому народу. Яркое тому подтверждение – поведение Ильи Муромца в ссоре с Владимиром. Князь посадил его в погреб, где он провёл целых три года. Несмотря на это оскорбление, великий богатырь соглашается с мольбой князя идти против татарского царя Калина. Илья это делает не ради спасения княжеской власти в Киеве, а ради защиты русского народа от иноземного порабощения.

Смерть богатыря в былинах – редкий случай: богатырь призван побеждать, а следовательно, избегать смерти. Но если она в редких случаях и описывается, то с назидательным смыслом.

Смерть Святогора, Василия Буслаевича, Дюка Степановича и Чурилы Пленковича изображается в былинах о них как наказание: первый ею наказан потому, что он не способен защищать Русскую землю, поскольку она его не выносит, второй ею наказан за безверие, третий – за хвастовство, а четвёртый – за распутство.

Былины о Сухмане и Даниле Ловчанине иного рода. Их герои сознательно идут на самоубийство, чтобы выразить свой протест против Владимира. Эти былины имеют явную антикняжескую направленность. Самоубийства их главных героев – вовсе не проявление слабости, а свидетельство их высоких нравственных требований. Их самоубийства были героическими. Первый покончил с собой потому, что Владимир не сумел оценить его великий подвиг, а второй убил себя, чтобы не вступать в бой со своими, русскими, собратьями-воинами.

Политика

Борьба с внешними врагами

Былинные сказители создали образ внешних врагов русского народа, сравнивая их с бесчисленной и безликой силой. Вот её зарисовки из некоторых былин.

Из былины «Поездка за данями»:

Переправляется сила басурманская,

И той силы доброму молодцу не объехать.

Серому волку не обрыскати,

Чёрному ворону не облететь.

Из былины «Василий Игнатьевич и Батыга»:

Ай у Батыги-то силы сорок тысячей,

А у сына у Батыгина силы сорок тысячей,

А у зятя Тараканчика силы сорок тысячей,

А у чёрного дьячка, дьячка-выдумщичка,

А той ли той да силы счёту нет,

А той ли той да силы сметы нет:

Соколу будет лететь да на меженный долгий день,

А малою-то птичики не облететь.

Из былины «Мамаево побоище»:

Из‑за моря, моря синего,

Из‑за тех же гор из‑за высоких,

Из‑за тех же лесов тёмных,

Из‑за той же сторонушки восточныя

Не тёмная туча поднималася –

С силой Мамай соряжается

На тот же на красен Киев‑град

И хочет красен Киев в полон взять.

И брал он себе силы много множество –

Сорок царей и сорок царевичей,

Сорок королей и сорок королевичей,

И за всяким визирем по сту тысячей,

Да брал своего зятя любимого,

Своего Василия Прекрасного,

И брал за ним силы войска триста тысячей,

А за самим за собой войска счёту не было.

И не матушка ли орда подымалася,

Мать сыра земля от войска потрясалася;

В конном топище красного солнца не видать было,

А светлый месяц от пару конского померкнул весь.

Этой страшной вражеской силе в наших былинах противостоят не бесчисленные русские войска, а немногочисленные герои-богатыри. Киевская богатырская дружина может состоять всего из семи человек.

Семь удалых русских богатырей,

Семь могучих братьицев названых:

Выезжал Горденко Блудович,

Выезжал Василий Казимирович,

Выезжал Иван, Гостиный сын,

Выезжал Самсон Самойлович,

Выезжал Алёшенька Попович млад,

Выезжал Добрынюшка Никитич млад,

Выезжал и матёрый Илья,

Старый Илья Муромец Иванович.

Малочисленность не мешает русским богатырям одерживать победу над многочисленными врагами.

И кричит Илья зычным голосом:

«Ой же где вы, могучие богатыри,

Удалые братья названые?»

Как сбегались на зов его богатыри,

Как садились на добрых коней,

Как бросались на силушку неверную,

Стали силушку колоть-рубить,

Да не столько рубят их богатыри,

Сколько топчут кони добрые:

Бились с силой ровно три часа,

Изрубили силу до единого.

Побеждать бесчисленных врагов может и один богатырь, – как, например, Илья Муромец. Он может это делать необычным способом:

Схватил Илья татарина за ноги,

Начал татарином помахивать:

Куда махнёт – тут и улицы лежат,

Куда отвернёт – с переулками.

О своих богатырских заступниках русский народ мечтал не только в отношении его внешних врагов, но и в отношении его внутренних, классовых, врагов.

Борьба с внутренними врагами

Борьба с внутренними врагами – классовая борьба. Главным классовым врагом угнетённых народных масс был великопрестольный князь киевский Владимир. В яркой форме об этом свидетельствуют былины о Чуриле Пленковиче. Первая из этих былин начинается, как и многие другие, с пира, который устроил в очередной раз Владимир. Но на этом пиру описывается необычная ситуация: на пир врывается множество незваных гостей.

А незнаемы люди к нему появилися:

Есть молодцов за сто человек,

Есть молодцов за другое сто,

Есть молодцов за третье сто,

Вcе они избиты-изранены,

Булавами буйны головы пробиваны,

Кушаками головы завязаны.

Оказалось, что эти избитые и израненные люди – охотники. Они пришли к Владимиру с жалобой:

Бьют челом, жалобу творят:

«Свет государь ты, Владимир-князь!

Ездили мы по полю по чистому,

Сверх той реки Череги,

На твоём государевом займище,

Ничего мы в поле не наезжавали,

Не наезжавали зверя прыскучева,

Не видали птицы перелётныя,

Только наехали во чистом поле

Молодцов за три ста и за пять сот,

Жеребцы под ними латинские,

Кафтанцы на них камчатые…

Они соболи, куницы повыловили

Печёрски лисицы повыгнали,

Туры, олени выстрелили,

И нас избили-изранили,

Тебе, государь, добычи нет,

От вас, государь, жалованья нет,

Дети, жены осиротели,

Пошли по миру скитатися!».

Как же отреагировал на эту жалобу великий князь?

А Владимир, князь стольно-киевский

Пьёт он, ест, прохлаждается,

Их челобитья не слушает.

Появляется вторая делегация – рыбаки. И эти избиты-изранены, и эти жалуются на дружинников-хищников:

Всю они белую рыбицу повыловили,

Щуки, караси повыловили,

Лёгкую рыбицу повыловили,

Нам в том, государь, добычи нет,

Тебе, государю, приносу нет,

От вас, государь, жалованья нет,

Дети, жены осиротели,

Пошли по миру скитатися,

Нас избили-изранили.

Реакция Владимира та же, что и на жалобщиков-охотников:

А Владимир, князь стольно-киевский

Пьёт он, ест, прохлаждается,

Их челобитья не слушает.

Появляется третья делегация – сокольники. И эти избиты-изранены, и эти жалуются на дружинников-хищников, которых было…

За тысячу человек,

Всех они ясных соколов повыхватали,

Белых кречетов повыловили,

А нас избили-изранили,

Называются дружиною Чуриловой!

Вот, оказывается, чья это многочисленная дружина хищников – Чурилы Пленковича! В былине «Владимир и Чурила» долго рассказывается о том, как Чурила хвастался приехавшему князю своим неправедно нажитым богатством и как вкусно он со своим отцом Пленком Сурожениным потчевал князя с княгиней. Но самое главное – он откупился от князя дорогими подарками (взятками):

В те поры Чурила догадлив был:

Берёт золоты ключи,

Пошёл во подвалы глубокие,

Взял золоту казну,

Сорок сороков чёрных соболей,

Другие сорок – печёрских лисиц,

Брал камку белохрущату, 

Цена камке сто тысячей.

Принёс он ко князю Владимеру,

Клал перед ним на убраный стол.

В те поры Владимер, князь стольно-киевский,

Со княгинею возрадовались.

Вопрос с жалобами охотников, рыбаков и сокольников сразу отпал. Заявляет князь:

Хоть и много на Чурилу было жалобщиков,

А побольше того челобитчиков, –

А теперь на Чурилу я суда не дам.

Чурила – сомнительный киевский богатырь. Ему далеко до подлинного богатыря. Подлинный богатырь – народный заступник, а не хищник. Образцовым богатырём был Илья Муромец. Он совершенно бескорыстен. Об этом свидетельствует, в частности, конец былины «Три поездки Ильи Муромца». В заключительном эпизоде рассказывается о том, как её герой поехал по дорожке, где «богату быть»:

Во чистом поле наехал на три погреба глубокиих,

И которые насыпаны погреба златом‑серебром,

Златом‑серебром, каменьем драгоценныим.

Как же поступил Илья с этим богатством?

И обирал тут добрый молодец всё злато это серебро

И раздавал это злато‑серебро по нищей по братии;

И роздал он злато‑серебро по сиротам да бесприютныим.

Богатыри боролись за справедливость. Особого внимания заслуживает былина о бунте Ильи Муромца против Владимира.

Существует множество записей былины о ссоре Ильи с киевским князем. В разных вариантах этой былины указываются различные причины этой ссоры. Вот основные:

1) Илья оскорблён тем, что Владимир не пригласил его на свой пир. Он является на него незваным гостем;

2) Илья оскорблён тем, что Владимир на пиру его не узнаёт. Он расценивает это неузнавание как унизительную оценку его заслуг со стороны князя;

3) Илья оскорблён тем, что Владимир сажает его в гридне не среди почётных гостей, а среди ничтожных «воронят». Это унижает его богатырское достоинство;

4) Владимир дарит своим боярам на пиру очень дорогие подарки.

Княгиня Апраксия напоминает мужу об Илье Муромце. Тот дарит ему соболиную шубу. На фоне тех подарков, которые князь раздаёт боярам, эта шуба – оскорбление для великого богатыря.

Бунт Ильи против Владимира в различных вариантах обсуждаемой былины выражается тоже по-разному. Перечислю основные его формы:

1) Илья издевается над князем. Он выходит на середину гридни и пародирует самодовольные движения Владимира:

Он сапог во сапог да поколачиват,

Он скобка во скобку нащалкиват,

Ещё белыми руками намахиват,

Злочёными перстнями да он нащалкиват.

2) Илья впадает в ярость и угрожает Владимиру и его богатым гостям жестокой расправой;

3) Илья осуществляет свои угрозы: вынимает свою богатырскую плеть и убивает всех бояр на пиру. Владимир прячется от него за печкой под шубой;

4) Илья стреляет из лука по княжескому дворцу и маковкам киевских церквей;

5) Илья устраивает на городской площади свой пир для киевской голытьбы и издевается на этом пиру над шубой, которую ему подарил князь, обливая её вином и уподобляя её Владимиру:

Да уливайся моя шуба зеленым вином,

Да судит ли мне бог волочить собаку князя Владимира

Да по этому лугу зелёному?

6) Илья имеет намерение убить Владимира. После примирения с князем он ему признаётся:

А было намерение наряжено:

Натянуть тугой лук разрывчатый,

А класть стрелочку калёную,

Стрелять во гридню во столовую,

Убить тебя, князя Владимира,

Со стольной княгинею с Опраксией.

Язык

В былинах, как и в сказках, коммуникативные возможности языка подвергаются фееризации. Язык в них используется как средство общения не только с чудовищами (Змеем, Соловьём-разбойником, Тугарином Змеевичем и др.), но также с животными (конём, вороном, голубком и др.) и даже с продуктами физической природы (Непра-рекой). В былинах животные могут разговаривать между собой (как турица со своими детками).

Все говорящие животные обладают пророческим даром. Они предсказывают бедствия, которые могут произойти. Тем самым они помогают богатырям предотвращать надвигающиеся на них угрозы. Однако степень фееризации языка в былинах не идёт в сравнение со сказками. В былинах мы видим лишь бледные отголоски сказочной фееризации коммуникативной функции языка.

***

Среди фольклорных картин мира по степени их приближения к изображению реального мира мы можем смело разместить былинную картину мира между сказочной и пословичной. Выстраивается такая цепочка фольклорных картин мира: сказочная – былинная – пословичная.

Былинная картина мира в этой цепочке ближе к сказочной, чем к пословичной, поскольку былины, в отличие от пословиц, нередко прибегают к изображению чудес, хотя по числу изображаемых чудес былины существенно уступают сказкам.

«Тема богатырской заставы интересовала Васнецова уже в первые годы его художественной деятельности, она не оставляла его потом на всем долгом творческом пути. «Богатыри» ознаменовали начало самобытных исканий художника.

Все время он обращался к ним как к роднику творческого воодушевления, ясности и целостности мысли.

Работа над «Богатырями» давала отдых Васнецову, она «исцеляла» его в моменты смятения и снижения творческой энергии, когда он растрачивал ее на «выколупывание из воображения» того, что требовалось для росписи собора.

«Богатыри» были освежающим источником, как и героическая музыка, к которой так страстно стремился Васнецов, ища вдохновляющих сил в могучем художественном творчестве великих композиторов — Глинки, Бородина, Мусоргского, Римского-Корсакова, которых он особенно любил.

Илья прост и могуч, смел и сдержан, внешне спокоен и внутренне динамичен. В лицо Ильи Муромца Васнецов вносит новые черты красоты и большой одухотворенности. Это прекрасное открытое, честное лицо, выражающее благородство русского характера. Простой шишак глубоко надвинут на лоб. Черные насупленные брови красиво легли над глазами. Острые, орлиные очи зорко вглядываются вдаль. 

Мягко вьющиеся из-под шишака седые кудри украшают настороженное лицо с крепко сжатыми волевыми губами. Могучая рука в рукавице легко держит тяжелую палицу, о которой сложена в народе легенда, что она была в девяносто пудов веса…. Художнику удалось выразить эту тяжесть палицы и громадную физическую силу Ильи. 

Выразительны и объединены в целостную красочную гамму цветовые соотношения плотных суровых тонов желтого, темно-синего, серого и черного, которыми написаны кольчуга, вооружение, одежда и вороная масть богатырского коня. 

Богатыри и их кони — друг другу под стать, и в этом тоже выразилось ощущение реальной действительности прошлого, когда конь для всадника был всем: опорой, верным помощником и другом в битве и жизни. 

В то время как Илья, уверенный в своих силах, пока только вглядывается в даль, Добрыня вынимает свой меч из ножен, а щит держит перед собой. Остроконечный, подобный вершине башни тяжелый шлем Добрыни, щит, который он держит наготове, ноги в стременах — все это выражает полную готовность к бою. 

В. В. Стасов о картине «Богатыри»:

Цель:

приобщение к общечеловеческим ценностям как условию духовно-нравственному развитию ребенка.

Организационный момент.

О, светлая и прекрасно украшенная земля Русская! Многими красотами прославлена ты: озерами многими славишься, реками и источниками,горами, крутыми холмами, высокими дубравами, чистыми полями, дивными зверями, разнообразными птицами, бесчисленными городами великими, селениями славными, князьями грозными, боярами честными и богатырями известными. Всем ты преисполнена, земля Русская, о, православная вера христианская.

Сообщение целей и задач.

(На доске пословица «Славна богатырями земля русская!»)

На доске пословица. Прочитайте ее и определите, о ком говорится в ней. Именно о богатырях у нас сегодня и пойдет речь.

Сильна и могуча Русь. Всегда Россия славилась своими защитниками — от простых солдат до генералов. Много побед было у русского народа. Откуда же черпают русские воины свою неиссякаемую силу? Говорят, она им досталась от далеких предков — от былинных богатырей. Вот об этих силачах, заступниках и справедливых воинах мы и поговорим сегодня.

Вводная беседа с учащимися.

Какие жанры фольклора вы знаете? Назовите. Правильно, это и сказки, и загадки, и пословицы, и потешки, и колыбельные песни, и былины.

Что такое былина?

Былина — это старинная эпическая песня, воспевающая подвиги героев прошлого. Эти народные песни создавались для исполнения на праздниках, пирах. Исполняли их особые люди — сказители, которые по памяти рассказывали былины нараспев и аккомпонировали себе на гуслях.

Каких русских богатырей вы знаете? Назовите. (Слайд с русских богатырей)

Картина «Богатыри» — это главная картина Виктора Михайловича Васнецова.

Открытие новых знаний.

Кто же такие богатыри? Значение слова «богатырь» лучше всего даст Словарь.

Дети читают:

Богатырь — герой русских былин, совершающий подвиги во имя Родины.

Человек безмерной силы, стойкости, отваги.

Да, ребята, герои былин, их ратные подвиги остаются в памяти надолго после их чтения. Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович, Садко — эти русские богатыри воспеты в сказках, песнях художниками и поэтами.

Рассказывает ученик:

Широка и необъятна земля русская. И лесами, и реками богата. Но и воевать приходилось часто. То с юга, то с востока, то с запада жди нападения. А для того строили князья русские «заставы богатырские». Всегда мечтал народ о богатырях, которые защитят родную землю. И слагал о них песни и былины.

В давние времена былины пелись под гусли, а позже пелись и без музыкального сопровождения. Напевы были величаво — спокойные.

Поскольку былины в первоначальном своем виде передавались из уст в уста и не были записаны, то для лучшего запоминания они слагались в виде песен. Слово «былина» происходит от слова «быль», то есть то, что было. Вот как, например, мог бы петь гусляр русский на пиру у князя в стольном граде Киеве по случаю победы над врагом.

Некоторые данные из былин удалось подтвердить археологическими раскопками. Например, «заставы богатырские», о которых часто идет речь в былинах, действительно существовали. Это были довольно мощные земляные укрепления с частоколом наверху. На таких заставах располагались дружины, которые несли дозор и препятствовали неожиданному нападению.

Защита Родины, преданное служение ей, своим соотечественникам — священный долг. Образы былинных героев предельно обобщены, собирательны, но вместе с тем в каждом богатыре есть что-то свое, особенное.

Илья Муромец

принадлежит людям труда. Для его характеристики в былинах используются слова «добрый», «славный», «удалый», а эпитет «старый» подчеркивает его мудрость.

Добрыня Никитич

сдержанный, внимательный и образованный.

Алеша Попович

самый молодой, находчивый, озорной и веселый.

Все они защитники родной земли, лучшие сыны русского народа.

Конечно, о богатырях — героях былин сочиняли и сказки. Они так и называются богатырские сказки.

Алеша Попович говорил, что служил не ради награды. А ради чего?

Кому же служили богатыри: князю или русскому народу?

Чем отличается богатырская сказка от былины? (Сказка написана в прозе, а былина в стихах. В сказке есть сказочные приметы, происходят волшебные события. В былинах много архаизмов, есть слова с двойными гласными.)

Физминутка.

Быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается. Как смотрю я на вас и вижу, что поработали хорошо, но отдохнуть не мешало бы.

Дружно встали — раз, два, три-

Мы теперь богатыри.

Мы ладонь к глазам приставим,

Ноги крепкие расставим.

Поворачиваясь вправо,

Оглядимся величаво.

И налево надо тоже

Поглядеть из-под ладошек.

Наклонились влево, вправо

Получается на славу!

Викторина по былинам.

Сейчас вам предстоит творческая работа. Вам нужно нарисовать щит и меч русского воина-богатыря и украсить его. Подготовьте свои рабочие места.(Слайд — воинское снаряжение богатыря).

Назовите детали одежды русского богатыря и его вооружения. (Шлем, мисюрка, ерихонка, кольчуга, меч, колчан, лук, щит, булава, рогатина, чекан, бердыш, копьё, кистень).

Творческая работа учащихся.

Дети раскрашивают воинские доспехи. Выставка детских работ.

У Ильи бы научиться

Родину любить!

Ни за деньги, ни за славу

Подвиги вершить!

Пример любви святой к Отчизне

И нам не худо перенять.

Враги пусть смотрят с укоризной —

Найдутся рыцари опять.

Не перестанет Русь святая

Родить для битв богатырей.

Не будет мать — земля родная

Быть под защитой сыновей!

Как называли своих врагов богатыри(басурманин).

Славяне отличались отвагой, смекалкой, презрением к физической боли и такой честностью, что вместо клятвы говорили “Да будет мне стыдно!” И слова своего не нарушали. Все это отразилось в пословицах. Предлагаю составить целые пословицы из частей.(Найди вторую часть пословицы)

1. Не силой борются,	1… а товарища выручай
2. Сам пропадай,	2…хвались с боя
3. Враг боек,	3… там победа
4. Не хвались в бой идучи,	4…а умением
5. Лучше смерть,	5… да русский стоек
6. Где смелость,	6…чем позор

Выберите подходящие богатырям человеческие качества (ненужное зачеркни):

Мы считаем, что богатырь:..

Храбрый, трусливый, скромный, вежливый, добрый, ласковый, отважный, мужественный, сильный, смелый, впечатлительный, простой, веселый, черствый, жадный, щедрый, обидчивый, грубый, справедливый.

А есть сейчас в наше время люди с такими человеческими качествами?

Так есть ли в наше время богатыри? Какой профессии они могут быть?

А может ли каждый из нас стать современным богатырем? Что для этого надо?

Выставка работ.

Домашнее задание.

Посмотреть дома мультипликационные фильмы о русских богатырях.

Выставка работ.

Вступительная статья в книге «Былины. Русские народные сказки. Древнерусские повести / [Библиотека мировой литературы для детей, т. 1, 1989 г.]»

Текст

МИР БЫЛИН И СКАЗОК

Уже тысячу лет назад никто на Руси не мог засвидетельствовать, с каких пор повелось петь былины и сказывать сказки. Они перешли к жившим об эту пору от предков вместе с обычаями и обрядами, с теми навыками, без которых не срубишь избы, не добудешь меда из борти — колоды, не скуешь меча, не вырежешь ложки. Это были своего рода духовные заповеди, заветы, которые народ чтил.

Вопреки осудительному отношению церкви к привычкам живущей по своим уставам мирской крестьянской Руси, влияние былины и сказки обнаруживалось во множестве творений изобразительного и прикладного искусства. Мастер писал на иконе святого Георгия, повергающего копьем дракона, — выходил победитель сказочного Змея Горыныча, а спасенная дева напоминала царевну — кроткую жертву земного насильника, с которым в сказке яростно сражался крестьянский сын. Ювелир плавил золото с серебром, вытягивал тонкую нить, свивал ее, крепил сверкающий самоцветный камешек — и возникала явь многоцветного сказочного дива. Строитель возводил храм — получалась просторная палата, под куполом которой из узких проемов в стене лился и играл солнечный луч, словно было возведено жилище для сказочных и былинных героев. В наличниках и коньке, тонком деревянном полотенце, украшавших избу, плотник творил фантастических зверей и птиц, цветы и травы. Ковш для питья напоминал утицу. Прямо с расписной прялки скакали былинные кони, а праздничные сапоги, сшитые сапожником, напоминали те, про которые в былинах пели, что под пяту воробей пролетит, а около носка хоть яйцо прокати. Такова была сила поэтического сказания, сила сказочной выдумки. Где тайна этого всевластия? Она в самой тесной и прямой связи со всем укладом жизни русского человека. По этой же причине, в свою очередь, мир и быт русской крестьянской жизни составил основу былинного и сказочного творчества.

Действие былин происходит в Киеве, в просторных каменных палатах-гридницах, на киевских улицах, у днепровских причалов, в соборной церкви, на широком княжеском дворе, на торговых площадях Новгорода, на мосту через Волхов, в разных концах Новгородской земли, в других городах: Чернигове, Ростове Муроме, Галиче.

Русь и тогда, в далекую от нас эпоху, вела оживленную торговлю с соседями. Поэтому в былинах упоминается знаменитый путь «из Варяг в Греки»: из Варяжского (Балтийского) моря в Неву-реку по Ладожскому озеру, по Волхову и Днепру. Ученые предполагают, что именно этим путем на тридцати одной ладье приплыл в Киев былинный Соловей Будимирович сватать княжескую племянницу. Певцы воспевали широту Русской земли, раскинувшейся под высоким небом, и глубину днепровских омутов:

Высота ли, высота поднебесная,
Глубота, глубота океан-море,
Широко раздолье по всей земле,
Глубоки омуты Днепровские.

Сказители былин знали и о далеких землях: о земле Веденецкой (скорее всего, Венеции), о богатом Индийском царстве, Царьграде, разных городах Ближнего Востока.

С той точностью, которая возможна при художественных обобщениях, в былинах предстает время раннего древнерусского государства: не Москва, а Киев и Новгород называются главными городами.

Множество достоверных черт древнего быта и жизни придает былинам документальную ценность. Былины рассказывают об устройстве первых городов — за городскими стенами, которые защищали селение, сразу начиналось раздолье чистого поля: богатыри на своих сильных конях не дожидаются, пока отворят ворота, а скачут через башню наугольную и сразу оказываются на просторе. Лишь позднее города обстроились незащищенными «пригородками».

В былинах говорится о состязании в стрельбе из лука: лучники сходятся на дворе у князя и стреляют в кольцо, в ножевое острие, чтобы расколоть стрелу надвое и чтобы половинки были равны и мерой и весом; тут же происходили кулачные бои: потеха не была невинной — из боя иной выходил искалеченным, хотя строгие правила обязывали вести честную борьбу. Только храбрый решался соперничать в силе и удали.

Хороший конь был в большом почете на Руси. Заботливый владелец холил коня, знал ему цену. Один из былинных героев Иван — гостинный сын бьется о «велик заклад», что на своем трехлетием Бурочке-косматочке обскачет всех княжеских жеребцов, а Микулина кобылка обошла княжеского коня вопреки пословице «Лошадь пашет, конь под седлом». Верный конь в былинах предупреждает своего хозяина об опасности — ржет «во всю голову», бьет копытами, чтобы разбудить богатыря.
Сказители былин поведали нам о настенных украшениях в парадных жилищах. Терема расписаны на удивление:

На небе солнце — в тереме солнце;
На небе месяц — в тереме месяц;
На небе звезды — в тереме звезды;
На небе заря — в тереме заря
И вся красота поднебесная.

Нарядна одежда былинных героев. Даже на оратае — пахаре Микуле не рабочая одежда: рубаха и порты, как бывало в действительности, —

У оратая шляпа пуховая,
А кафтанчик у него черна бархата.

Это не выдумка, а реальность древнерусского праздничного быта.

Подробно в былинах говорится о конской упряжи и ладьях — кораблях. Певцы стараются не упустить ни одной мелочи: богатырь накладывает на коня потничек, на потничек — войлочек, подпотничек, на подпотничек — седелко, подтягивает двенадцать подпругов, «втягивает» шпилечки, «покладывает» стремена; пряжки у богатыря «красна золота», «да не для красы- угожества, ради крепости»: золотые пряжки хотя и мокнут, но не ржавеют. Красочен рассказ о ладьях: корабли хорошо снаряжены, а всех лучше главный: у него вместо очей вставлено по дорогому камню — яхонту, вместо бровей прибиты черны соболи, вместо усов — острые ножи булатные, вместо ушей — копья мурзамецкие, нос и корма взведены по-туриному, бока — по-звернному. Древнерусская ладья весьма сходна с этим рассказом. В былинах выразилась не только свободная фантазия, но и практический интерес — народ окружал поэзией наиболее важное в своей жизни.

Сколь ни ценны эти черты давнего быта, еще более ценны воплощенные в былинах думы и чувства народа. Людям XX века важно понять, ради чего народ пел о богатырях и об их славных делах. Былины удовлетворяли не только естественному влечению ко всему красочному, необычному, незаурядному; богатырские истории — не беспочвенная игра фантазии: в них по-своему выразилось общественное сознание целой исторической эпохи. Кто они, русские богатыри, во имя чего свершают подвиги и что защищают?

Илья Муромец едет через непроходимые, непроезжие леса ближней, прямой, а не окольной долгой дорогой. Ему неведом страх перед загородившим проезд Соловьем Разбойником. Эта не выдуманная опасность и не выдуманная дорога. Северо-Восточную Русь с городами Владимиром, Суздалем, Рязанью, Муромом некогда отделяли от Приднепровья со стольным Киевом и прилегающими землями дремучие леса. Лишь в середине XII столетия через лесные дебри проложили дорогу — с Оки к Днепру. До этого приходилось объезжать леса, направляясь в верховья Волги, а оттуда — к Днепру и по нему — к Киеву. Однако и после того как прямоезжая дорога была проложена, многие предпочитали ей прежнюю: новая дорога была неспокойной — на ней грабили, убивали. Помехи, чинимые на дороге, были тяжким злом. Илья сделал дорогу свободной, и его подвиг был высоко оценен современниками. Судя по былине, Русь еще не только плохо устроена во внутренней жизни, но и открыта для вражеских набегов: под Черниговом стоит чужая «силушка». Илья разбил врагов, освободил город от осады. Благодарные черниговцы позвали Илью к себе воеводой, но он отказался. Его дело служить всей Руси, а не одному какому-либо городу: для этого Илья и едет к великому стольному киевскому князю. В былине развита мысль о едином сильном государстве, способном навести порядок внутри страны и отразить нашествия врагов.

Не менее значителен смысл былины об Илье Муромце и Калине-царе: в ней сравниваются два противоположных поведения воина в горестную годину, когда враг угрожает самому существованию Русской земли. Обиженные князем Владимиром дружинники не хотят защищать Киева — не действуют никакие уговоры Ильи, а ведь Илья сильнее их пострадал от князя. В отличие от Самсона и его дружины Илья забывает личную обиду. Живой голос современника трагических событий, когда русские воины не были объединены из-за внутренних ссор, слышится в рассказе былинного певца. С высокого холма подъехавший к врагам Илья видит:

Нагнано-то силы много-множество,
Как от покрику от человечьего,
Как от ржанья лошадиного
Унывает сердце человеческо.

Этот рассказ не менее достоверен, чем описания летописей, в которых говорится о скрипе неисчислимого множества телег, реве верблюдов и ржании коней. В смертельно опасные для Руси времена былинные певцы славили мужество русских воинов: Илья не щадит себя, идет на явную гибель.

Пример верности воинскому долгу являет и другой воин-богатырь, прославленный в былинах под именем Добрыни Никитича. Он сражается с крылатым огненным Змеем и дважды одерживает над ним победу. В особенности решительна вторая победа, когда Добрыня освобождает огромный полон и возвращает свободу томившейся у чудовища княжеской племяннице.

Ученые не пришли к одному твердому выводу о том, кто именно и какое событие отражены в былине: песенный рассказ носит сказочный характер. Подвиг воина воспет в форме, привычной для героических сказаний: тут и сказочный запрет, и его нарушение, и похищение Змеем девицы, и советы всеведущей матери, вручившей Добрыне чудесную шелковую плетку, и освобождение девицы. Эхо первоначального исторического события, многократно переходя от эпохи к эпохе, отгрянуло в былине неясным звуком, но самая зависимость былины от истории все же несомненна. В былине устойчиво упоминание горы Сорочинской, на которой обитает Змей — нарушитель покоя Русской земли. Не исключено, что речь идет о южном Урале. Недалеко от Бузулука находилось древнее село-крепость Сорочинское. Некогда в этих местах жили волжские болгары, покоренные хазарами. В X веке русские разбили хазар, а до этого платили им дань. Добрыня побил Змея как раз в этих местах.

Богатыри сражаются с врагами во имя покоя и благополучия Руси, они защищают родную землю от всех, кто посягал на ее свободу. Певцы подняли воинский подвиг на высоту самого благородного деяния. В их помыслы не входило славить захват чужих земель и чужих богатств. В этом всего определеннее выразился народный, крестьянский склад былин. Не менее ясно он сказался и в самой манере былинного рассказа.

Вот Илья Муромец входит в шатер к крестному батюшке воину Самсону. Он застает его с дружиной за обеденным столом. Илья говорит слова, обычные для крестьянина: «Хлеб да соль!» И по тому же крестьянскому обычаю Самсон приглашает Илью: «А садись-ка с нами пообедати». Богатыри «поели, попили, пообедали», «они господу богу помолилися». Таков был обычай в патриархальных семьях. Во всех повадках, словах и действиях богатырей чувствуется крестьянская складка и характер.

Как творения крестьянской Руси, былины охотно делали предметом изображения не только события героической обороны страны, но дела и события повседневной жизни: рассказывали о работе на пашне, сватовстве и соперничестве, конных состязаниях — ристалищах, торговле и далеких путешествиях с товарами, о случаях из городского быта, о споре и кулачных боях, об увеселениях и скоморошьей игре. Но и такие былины не Просто развлекали: певец учил и наставлял, делился со слушателями сокровенными думами о том, как жить.

Новгородским гусляром Садко пренебрегли купцы — три дня подряд они не зовут его на пир, но игра на гуслях полюбилась морскому царю. Он помог гусляру взять верх над купцами. Садко разбогател, выиграв в споре лавки с красным товаром. И тут занесся, возгордился Садко — решил, что стал богаче Новгорода, но ошибся. Да и как было одному, даже самому богатому, спорить с самим Новгородом?! Сколько ни скупал товаров Садко, а

Втройне товаров припавезено,
Втройне товаров прннаполнсно.

Тогда сказал себе Садко: «Не я, видно, купец богат новгородский — побогаче меня славный Новгород!» В свое время В. Г Белинский проницательно заметил, что былина о Садко — не что иное, как торжественное прославление — «апофеоз» Новгорода. Богатства Господина Великого Новгорода, торговавшего «со всем белым светом», восхищали былинных певцов: они не пощадили даже своего любимого героя, когда тот посягнул на новгородскую славу. Достоинство родной земли певцы берегли, защищая от посягательств, исходивших от кого бы то ни было. И в Садко, помимо удали и мастерской игры на гуслях, певцы чтили приверженность к родной земле. Каких только богатств не сулил гусляру морской царь на дне океана-моря, но Садко предпочел всему возвращение домой.
Певцы были чутки к поэзии — их, подобно Садко, тоже манил широкий морской простор, им нравился плеск волн, разрезаемых ладьей, но милее был мирный звон колоколов Софийского собора и шум торговых новгородских площадей. Ненавязчиво, но очень ясно высказана любовь к родному краю.
Очень интересна былина о новгородском удальце Ваське Буслаеве. Певцы всей душой симпатизируют ему, им нравится в нем задор, удаль, отвага, сила, но Буслаев не бесшабашный буян. Важно понять смысл драки, которую он учинил в Новгороде. Известно, что подобные стычки случались в Новгороде часто. В XII — первой половине XIII века происходили столкновения между новгородцами. Буслаев враждует с богатым торговым посадом, польстившимся на выгоды сближения с владимиро-суздальской правящей верхушкой и поступившимся независимостью Новгорода. Посад порицается в былине. Буслаев бьет таких новгородцев без пощады. По словам В. Г. Белинского, былину должно понимать как «выражение исторического значения и гражданственности Новгорода». Это глубокая, верная оценка.
Народная мысль обнаруживается и в других былинах негероического типа. В былине о землепашце Микуле и князе Вольге крестьянская идея выражена со всей ясностью. Будничный труд крестьянина поставлен выше воинского. Неоглядна пашня Микулы, тяжела его соха, но он легко управляется с нею, а дружина князя не знает, как и приступиться к ней — не умеет выдернуть ее из земли. Симпатии певцов былины всецело на стороне Микулы.
Время Древней Руси сказалось и на самом художественном строе, ритмах, строении стиха былин. От поздних песен русского народа они отличаются грандиозностью образов, важностью действия, торжественностью тона. Былины возникли во времена, когда пение и рассказывание еще не сильно отошли друг от друга. Пение придавало былинному рассказу торжественность, а рассказывание так подчинило себе пение, что оно кажется существующим именно ради рассказа. Торжественный тон соответствовал прославлению героя и его деяний, пение закрепляло в людской памяти мерные строки.
Былинный стих особенный, он приспособлен для передачи живых разговорных интонаций:

Из того ли то из города из Мурома,
Из того села да Карачарова
Выезжал удаленький дородный добрый молодец.

Песенные строки легки и естественны: повторение отдельных слов и предлогов, самый ритм ненавязчивы и не мешают передаче смысла. Стихотворный ритм поддерживают устойчивые ударения только в начале и в конце стиха: ударение падает на третий слог от начала стиха и на третий слог от конца и, кроме того, ударным всегда бывает последний слог независимо от фонетической ударности. Чтобы выдержать это правило, певцы нередко растягивали и стягивали слова: «Птица черный ворон не пролетыват» (вместо «не пролетывает»); «А подъехал как ко силушке великоей» (вместо «великой»). Что касается середины стиха, то здесь нет постоянного места для ударений, колеблется и число их. С целью выдержать ритм в стих вставлялись дополнительные слоги — чаще всего междометия: «А й окольноей дорожкой — цела тысяча». Ухо слушателя очень скоро привыкало к этим вставкам и переставало замечать их. Зато сохранялась разговорная естественность фразы. Речи чужды искусственная перестановка слов и вычурное построение.

Рифмы в былине нет: она затруднила бы естественное течение речи, но все же певцы не отказались совсем от созвучий. В былинных стихах созвучны однородные окончания слов:

Так все травушки-муравы уплеталися
Да й лазоревы цветочки осыпалися…

Тонкий слух певцов следил за благозвучием стиха:

Засвистал-то Соловей да по-соловьему,
Закричал злодей-разбойник по-звериному.

В первом стихе настойчиво повторяется звук «с», во втором — «з».
Песенность обнаруживается в однородном синтаксисе стихов:

Уходили все рыбы во синии моря,
Улетали все птицы за оболока,
Ускакали все звери во темные леса.

Стихи одинакового строения воспринимаются как законченное целое. На однородном фоне возможны и отступления, чтобы выделить нужное:

Иной хвалится добрым конем,
Иной хвалится шелковым портом.
Иной хвалится сёлами и присёлками,
Иной хвалится городами с пригородками,
Иной хвалится родной матушкой,
А безумный хвастает молодой женой.

Последний стих отличается от всех других. В этом есть необходимость: ведь дальше речь пойдет именно о безумном поступке Ставра, вздумавшего хвастать перед князем своей ловкой женой.

Мелодия былинных напевов связана с интонацией разговорной речи. Пение настраивало слушателей на восприятие рассказа о событиях далекой истории. Вот как в прошлом веке характеризовал былинный напев известный собиратель фольклора Павел Николаевич Рыбников: «Живой, причудливый и веселый, порой он становился быстрее, порой обрывался и ладом своим напоминал что-то стародавнее, забытое нашим поколением… радостно было оставаться во власти совершенно нового впечатления».

Пение былин в древности сопровождалось игрой на гуслях. Музыканты считают, что гусли — самый подходящий инструмент для подыгрывания словам: мерные звуки гуслей не заглушали пения и располагали к восприятию былины. Красоту былинных напевов ценили композиторы. М. П. Мусоргский, Н. А. Римский-Корсаков использовали их в операх и симфонических произведениях.
Сказки свободны в художественной выдумке, но, подобно былинам, тесно связаны с реальной жизнью. В сказках тоже воссоздается мир забот и интересов народной Руси. Это относится к сказкам всех видов, и в первую очередь к так называемым сказкам о животных.

Уже в древности сказочная лиса слыла за хитрунью: лисой и сегодня называют лукавого человека. В сказке соединился мир зверей, птиц и мир людей. Подойдя к дереву, на которое взлетел петух, лиса ведет речь: «Я тебе, Петенька, добра хочу — на истинный путь наставить и разуму научить. Ты, Петя, на исповеди ни разу не бывал. Слезай ко мне и покайся, а я все грехи с тебя сниму и на смех не подыму». Но и петух не прост: сумел перехитрить лису, хотя и попался в лапы. «Премудрая княгиня! Вот у нашего архиерея скоро пир будет; в то время стану я просить, чтоб тебя сделали просвирнею, и будут нам с тобой просвиры мягкие, кануны сладкие, и пройдет про нас слава добрая». Заслушалась лиса, распустила лапы, а петух — порх на дубок. Сказка исходила от людей, которые знали истину мнимой набожности духовных наставников, знали о выгодах сладкого житья богомольных женщин, обретавшихся при церкви. Критический склад ума у творцов сказки несомненен.

Конечно, не каждая сказка так пряма и откровенна в сатире, но даже самые безобидные истории из жизни зверей, птиц имеют прямое отношение к людским порядкам и человеческим характерам.

Подавился петух бобовым зернышком, кинулась курица за водой. Речка воды не дала: «Сходи к липке, попроси листок, тогда дам водицы». Побежала курица к липке: липка потребовала нитки, а нитки у девицы. Та пообещала дать нитку, но пусть курица принесет от гребенщиков гребень. Так и посылают курицу то за одним, то за другим: от гребенщиков — к калашникам, от Калашников — к дровосекам. Каждому что-нибудь надо. И вот когда дровосеки не пожалели дров, а дрова попали к калашникам, а калашники дали калачей для гребенщиков, а гребень достался девушке, а нитка — липке, а лист — речке, тогда и курица смогла принести петуху водицы. Петушок напился — проскочило зернышко, запел он «Ку-ка-ре-куу!». Помощь пришла вовремя, остался жив петух, но сколько условий, сколько хлопот!

В сказках о животных с полнотой, не известной, может быть, никаким другим произведениям, выразился шутливый склад русских людей. Сказочные истории вошли в пословицы и поговорки. Скажут: «Битый небитого везет» — и сразу вспоминается сказка о лисе и волке; а слова «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел» припомнят, когда надо высмеять беглеца; корешки и вершки из сказки о мужике и медведе упомянут, когда необходимо осудить неправый дележ.

Сказки о животных — бытовая энциклопедия людских пороков и недостатков. «Шутка, задуманная со всей серьезностью», — метко заметил великий немецкий философ Гегель. Сказочников нисколько не стесняло, что звери и птицы почти ничем не отличаются от людей. Лиса говорит, что идет принимать младенца, как настоящая бабка-повитуха, а сама крадет мед. Журавль зовет куму лису в гости и подает на стол окрошку в кувшине с узким горлом в отместку за скупость. Лиса рассказывает тетереву, что была в городе и слышала указ: тетеревам не летать по деревам, а ходить по земле. Рак и лиса бегут наперегонки. Предусмотрительный бык строит крепкую избу и в лютый холод пускает к себе жить легкомысленных барана, свинью и петуха. Курица с петухом идут к боярам, чтобы рассудили их. Журавль и цапля сватаются друг к другу и никак не могут кончить дела из-за обиды друг на друга, из-за строптивости и пр. Так ведут себя, живут люди, а не звери и птицы. Очарование сказочных историй в том и состоит, что в них без всякой искусственности соединяются черты зверей, птиц и людей.

Сказочники не гонятся за сложностью интриг и ситуаций. Дело случается как нельзя более просто. Лиса притворяется мертвой и, поднятая недогадливым дедом, выбрасывает на дорогу рыбку за рыбкой. Волку тоже захотелось есть — лиса учит его ловить рыбу хвостом. Что произошло дальше — известно.

Лиса сунула морду в кувшин и застряла, уговаривала кувшин отпустить — не пускает, пошла его топить и сама утонула.

Унесла ворона рака, держит в клюве; видит рак, что приходится пропадать, стал хвалить родителей вороны: «Славные были люди!» — «Угу!» — сначала отвечала ворона. Но вот рак так похвалил ворону, что она, не сдержав радости, каркнула — и упустила рака.

У сказок о животных есть свои приемы повествования. «Колобок» построен как цепь одинаковых эпизодов: катится колобок, попадается ему заяц, спрашивает, куда бежит, в ответ слышит песенку: «Я по коробу метен…» То же повторяется и при встрече с волком, с медведем, и все задорнее становится пение. Но вот встретилась колобку «черемная» — красно-рыжая лиса, и все кончилось по-другому. Удачливому колобку все сходило до поры-времени, но ведь встречались ему простоватые звери, а лиса — коварна и хитра. Колобок же так осмелел, что захотел пропеть свою песню, усевшись на лисий язык,— и поплатился. Сказочники донесли мысль в предельно ясной форме. И таковы все сказки о животных. Это не примитивность, а простота высокого искусства.

А как выразительна и многоцветна речь сказочников. Лиса говорит колобку: «Сядь-ка на мой язычок да пропой в последний разок!» «В последний разок» — это означает «еще раз», но это — именно «в последний»: колобку больше не петь! Сказочник играет словом. О печалях попавшего в беду дрозда в сказке говорится: «Дрозд горевать, дрозд тосковать!» Певучая сказочная речь пленяет.

По-другому и с другой целью рассказывали волшебные сказки. Сказочников вдохновляло дерзкое стремление поведать о жизни, совсем не похожей на обычную. Нет волшебных сказок без чудес, но логика самого вымысла не чужда жизненной правде. Уронила старуха в подполье желудь, и пустил он росток. Рос-рос и дорос до пола. Прорубили пол. Вырос дубок до потолка — разобрали потолок, а потом и крышу сняли. Дорос дуб до самого неба. Старик взобрался на небо и нашел чудесные жерновцы и золотого петушка. Стали молоть на жерновцах: что ни повернут — все блин да пирог, все блин да пирог! Случилось чудо, чудо невероятное, и жить бы старику со старухой в довольстве и сытости, но нашелся боярин — украл жерновцы. Не будь петушка — не вернулись бы они к старику и старухе. Сказка несложна, и, может быть, поэтому в ней нагляднее выступает связь вымысла с жизненной правдой. По другому поводу, но глубоко верно по существу писал Ф. М. Достоевский: «Пусть это фантастическая сказка, но ведь фантастическое в искусстве имеет предел и правила. Фантастическое должно до того соприкасаться с реальным, что вы должны почти поверить ему». Конечно, история старика, добывшего на небе чудесные жерновцы и петушка, выдумана, но ведь в ней очевиден помысел о благополучии и сытости: мечтали о том, чего хотелось, чего желали. И где было взяться чудесным жерновцам? Это поистине небесный дар. За волшебной историей стоит мысль о том, что должна же существовать высшая справедливость. Это не вера в божественный промысел и провидение: просто люди не мирились с неправдой. Боярин пытался завладеть тем, что ему не принадлежало, но нашлась сила сильнее его, она этого не допустила. Петушок прилетел к боярским хоромам, сел на ворота и закричал громко: «Кукареку! Боярин, боярин, отдай наши жерновцы, золотые, голубые!» И что ни делал боярин — бросал петуха и в воду в колодец, и в огонь в печь,— неправому делу не дано было свершиться. Петух унес у боярина жерновцы и вернул их беднякам. Правда восторжествовала. Тут действует логика чуда, преследующего зло и творящего благо.

Сказочники не оставляли не отомщенной ни одной обиды. В каком бы виде зло не представало: в деяниях Кощея Бессмертного, зловещих гусей-лебедей, мачехи, преследующей падчерицу-сироту, ведьмы, принявшей облик законной жены, царя-дес- пота, вознамерившегося погубить слугу-стрельца, чтобы завладеть его красавицей женой, злых старших сестер, позавидовавших младшей — невесте Финиста — ясного сокола, или в происках многочисленных иных недругов героев сказок,— зло всегда и всюду оказывается устраненным. Сказки исполнены веры в победу добра.

Было бы неверным думать, что неистощимость сказочного вымысла, при всех обстоятельствах побеждающего коварство черных сил, не более чем далекое от жизни мечтание, что сказка только ложь. Конечно, сказочник выдумывает, но очарование вымысла как раз и состоит в том, что в истину рассказа почти верится. Верили, конечно, не в то, что дубок дорос до неба или что можно влезть в правое ухо Сивке-бурке, вылезти в левое — и стать таким молодцом, что ни вздумать, ни взгадать. Верили не в возможность обмолотить в одну ночь триста скирдов, не обронив ни одного зернышка, — нет, верили совсем в другое, верили в пользу деяния, в то, что сопротивление невзгодам в конечном итоге победит, что преодолеются все преграды и человек будет счастливым. Сказки не лгали, они очаровывали.

Чувства, испытанные слушателями сказки, закладывали в душе незримую крепость, делали люден стойкими в бедах. Сильные впечатления уже в детские годы производили в человеке внутренние перемены. И когда он становился взрослым, знание чудесных сказок по-своему отзывалось в его поступках. Разумеется, впечатление сказочного чуда не было единственной причиной того или иного благородного дела, но можно не сомневаться в том, что в числе многих причин могли быть и впечатления, вынесенные из знакомства со сказками: из повествования о Никите Кожемяке, победившем Змея, из истории Ивана — купеческого сына, которого едва не погубила слабость и спасла верность друзей: орла, сокола и воробья, из приключения бедного дворянина, сумевшего узнать, куда каждую ночь уходят двенадцать царских дочерей, из истории мальчика, понимавшего птичий язык и не употребившего своего знания во зло другим.

Догадываясь, что сила сказки в особой связи вымысла с правдой, народные сказочники делали все зависящее от них, чтобы выдумка соединялась с правдоподобием частностей. Волшебные сказки с необычайной точностью воспроизводят живой мир и истину пережитых героями чувств. Истина подробностей влияла на силу впечатлений от всего целого.

Бредет Марьюшка через темный дремучий лес без дороги, без тропы. Шумят деревья. Чем дальше, тем страшнее. Идет- спотыкается, за рукава ветки цепляются. А тут еще кот прыгнул навстречу — трется, мурлычет. Таинственность пустынных мест, в которых на каждом шагу опасность, передана с верностью реально пережитого чувства страха.

А вот перед нами поле за околицей, сидит Иван на меже — дожидается вора-похитника. В самую полночь прискакал конь: одна шерстинка золотая, другая — серебряная; бежит конь — земля дрожит, из ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет. Топот сказочного коня, стремительность его бега, горячее дыхание запечатлели чувство восторга, знакомое крестьянину с детских лет.

Летят в высоком небе гуси-лебеди. Укрыться от них можно только под густыми ветками. Спрятались от них сестрица с братцем под яблоней. Не углядели их зоркие птицы, увидели лишь тогда, когда они выбежали на дорогу, — налетели, крыльями бьют, того и гляди, вырвут братца из рук. Все, однако, кончилось благополучно. Полетали-полетали гуси, покричали- покричали и ни с чем улетели. Весь рассказ наполнен хлопаньем крыльев встревоженных хищных птиц. В нем воспроизведены жизненные подробности, достоверность которых вне сомнения.

Обратила ведьма женщину в Арысь-поле и разлучила с родным сынком. Нянька носит ребенка к лесу — прибежит Арысь, сбросит шкуру под колоду и накормит изголодавшегося мальчика. И уйдет в лес. Проведал про то отец, подкрался из-за кустов и спалил шкуру. «Ах, что-то дымом пахнет; никак, моя шкурка горит!» — говорит Арысь-поле. «Нет, — отвечает нянька, — это, верно, дровосеки лес подожгли!» Незначительная как будто бы подробность, но благодаря ей сказочный рассказ становится живым. Мир сказок наполнен звуками, запахами — всеми ощущениями бытия.

Речь сказочников послушно следует за характером воображаемых картин. Вот Василиса Премудрая едет в золоченой карете к царю на пир — карету везут шесть белых лошадей: «Поднялся стук да гром, весь дворец затрясся. Гости напугались, повскакали с мест». Внезапность приезда передается точно найденными глаголами — всеобщее смятение запечатлено в движении: дворец «затрясся», гости «повскакали с мест» и прочее. Но вот лошади стали; вышла из кареты Василиса — и сказочнику есть время рассказать, как она одета и какова собой: «На лазоревом платье — частые звезды, на голове — месяц ясный, такая красавица». В противоположность предыдущему рассказу совсем нет глаголов — ведь это не движение, не езда. Живой, мгновенно меняющийся ход рассказа сообщает сказочной речи свойства тонкого искусства.

Чудеса, земные превращения, преображение мира в бытовых сказках уступает место всепоглощающей иронии. Самое чудо становится предметом веселой насмешки. Поймал Емеля щуку. Заговорила щука человеческим голосом: «Емеля, Емеля, отпусти меня в воду, я тебе сделаю все, что ни пожелаешь». Пожелал Емеля, чтобы ведра с реки сами домой шли и воды не расплескали. И ведра пошли, поднялись в гору, зашли в сени и стали на лавку. С этой поры и повелось — скажет Емеля: «По щучьему веленью, по моему хотенью» — и все сбывается: сани без лошади едут в лес, топор сам дрова колет, дрова в избу идут и в печь кладутся, дубинка колотит офицера, печь сдвигается с места и едет по улице, царская дочь влюбляется в Емелю. Очевидные нелепицы становятся обыденными. Вне такого вымысла, пронизанного насмешкой, бытовые сказки не могли бы донести своего смысла. Назначение иронии — выставить в неприглядном свете все, достойное осмеяния и осуждения.

Хитрый солдат обманул жадную старуху — пообещал ей сварить кашицу из топора. Глупая старуха не придала никакого значения тому, что солдат приправил кашицу крупой, маслицем, солью, — все спрашивала: «Служивый! Когда же топор будем есть?» Отвечал солдат: «Да, вишь, он еще не уварился, где-нибудь на дороге доварю и позавтракаю».

Глупец жених послушался совета с невестой «покруглее» говорить и только одно словечко и повторял: «Колесо». Круглее ничего не нашел!

В церкви идет служба, и поп, не прерывая пения, просит дьякона поглядеть, нейдет ли кто, не несет ли чего? Дьякон увидел старуху с крынкой масла. «Подай, господи!» — запел дьячок. Но вот показался мужик с дубиной: «Тебе, господи!» — запели и поп, и дьячок. Церковная служба едко вышучена в нарочито глупой сцене, это пародия на молебен.

Барин лает по-собачьи, к попу пристает козлиная шкура, барин-кузнец пережигает железо, и получается у него «пшик», козел удостоивается чести быть похороненным по христианскому обычаю. Аутоня дивится несусветной глупости мужиков, которые палками загоняют лошадь в хомут,— им неведомо, как надевать хомут, а жители другой деревни тащат корову на избу: там выросла трава, так надо ее скормить.

Бытовые сказки изобилуют невероятной и нарочитой выдумкой, и это средство народной сатиры бьет без промаха. Народ высмеял священнослужителей, господ, недогадливых, скупых, жадных людей, лицемеров, глупцов. В сказках явлен ум народа, та насмешка, которая нераздельно соединяется со здравым смыслом, а еще более — с душевной добротой творцов этих веселых историй.
Какой-то балагур сложил сказки на тему «Не любо — не слушай». Повадились журавли летать горох клевать. Мужик решил их отвадить. Купил ведро вина, вылил в корыто, намешал туда меду. Журавли поклевали и тут же попадали. Мужик веревками их опутал, связал и прицепил к телеге, а журавли очувствовались и поднялись в поднебесье вместе с мужиком, телегой и лошадью. Не так ли летал с утками и «самый правдивый человек на земле», фантазер и чудак барон Мюнхаузен, герой известной книги немецкого писателя XVIII века Рудольфа Эриха Распэ? Забава и сатира, шутка и серьезное соединились в таких сказках. Их прелесть в необычной свободе и живости рассказа.

Разговорная речь в бытовых сказках запечатлена передачей оттенков разнообразных чувств. Стащил мужик в лавке куль пшеничной муки: захотелось к празднику гостей зазвать и пирогами попотчевать. Принес домой муку да задумался. «Жена,— говорит он своей бабе,— муки-то я украл, да боюсь — узнают, спросят: отколь ты взял такую белую муку?» Жена утешила мужа: «Не кручинься, мой кормилец, я испеку из нее такие пироги, что гости ни за что не отличат от аржаных». Тут не знаешь, чему больше дивиться: тонкой ли передаче сердечного утешения, дурашливой ли простоте речей.

Искусству сказки неведомы натянутость и скука. Веселой шуткой сказочники скрашивали серость суровых будней — речь звучала празднично, складно. В прямую игру превращалось сказывание так называемых «докучных сказок»: «Жил-был царь, у царя был двор, на дворе был кол, на колу мочало; не сказать ли с начала?». Такой сказкой балагур-рассказчик отбивался от слушателей, требовавших все новых и новых сказок.

Пение былин и оказывание сказок понимались народом как сила, действующая в целях либо созидания, либо разрушения. Лучше всего об этом поведано в былине, пропетой знаменитой северной сказительницей Марией Дмитриевной Кривополеновой.

Пришли к вдове Нениле веселые скоморохи и упросили ее отпустить с ними ее единое чадо — сына Вавилу, чтобы идти им вместе в «инищее царство» — в иную землю, чтобы переиграть царя Собаку с родичами: сыном Перегудом, зятем Пересветом и дочерью Перекрасой. И уже по дороге в далекое царство искусство мастеров творит чудо. Кто верил в силу пения и рассказывания, тому скоморохи благоволили, а кто сомневался, терпел неудачу. Власть и могущество дивной игры в гудочек, в звончатый переладец бесконечны. Сами святые угодники Кузьма с Демьяном «припосабливают» музыкантам. Полоскала девица на реке холсты, увидела скоморохов, сказала им добрые слова — и ее простые холсты превратились в атлас и шелк. Дошли мастера до царства царя Собаки, и от их великой игры загорелось царство — сгорело с краю до края.

Искусство народных мастеров стало легендой, его власть простерлась и на наше время. В искусстве былины и сказки как бы осуществилась связь времен — Древней Руси и нашей эпохи. Искусство прошедших веков не стало музейным, интересным только немногим специалистам, оно влилось в поток переживаний и мыслей современного человека.

В чем «тайна всевластия» былин? Подготовьте сообщение о былинах, используя высказывание М. Горького об устном народном творчестве и рассказ ученого-фольклориста Владимира Прокопьевича Аникина.

Ответы:

Тайна всевластия былин в тесной и прямой связи со всем укладом жизни русского человека, именно поэтому мир и быт русской крестьянской жизни составил основу былинного и сказочного творчества.
Былины (от слова «быль») — произведение устной народной поэзии о русских богатырях и народных героях.
Действие былин происходит в Киеве, на торговых площадях Новгорода и в других русских городах.
Русь и тогда вела оживленную торговлю, поэтому в былинах упоминаются знаменитые торговые пути, певцы воспевали широту земли русской. Но сказители знали и о далеких землях, названия которых упоминали в былинах.
Документальную ценность придает былинам множество черт древнего быта, в них рассказывается об устройстве первых городов.
На Руси в большом почете был хороший конь, поэтому образ коня очень часто встречается в былинах. В былинах также подробно перечисляются и описываются детали одежды, конской упряжи.
Но более всего ценны в былинах думы и чувства народа. Нам, жителям XXI века, важно понять, ради чего народ пел о богатырях и об их славных делах, кто такие богатыри и во имя чего они совершали подвиги?
Илья Муромец совершил много подвигов, в частности, освободил от разбойников одну из дорог. Его подвиги были высоки.
Все богатыри, сражаются с врагами во имя покоя и благополучия Руси, они защищают родную землю.
Но былины изображали не только события героической обороны страны, но и дела и события повседневной жизни: работа на пашне, торговля. Такие былины не просто развлекали: певец учил и наставлял, как жить.
Будничный труд крестьянина в былинах поставлен выше воинского, это выражено в былине о землепашце Микуле и князе Вольге.
Время Древней Руси сказалось и на художественном строе былин, они отличались торжественностью тона, грандиозностью образов, важностью действия.
Былинный стих особенный, он предназначен для передачи живых разговорных интонаций.
В былинах есть зачины, концовки, повторы, преувеличения (гиперболы), постоянные эпитеты. Рифмы в былинах нет, в древности пение былин сопровождалось игрой на гуслях.
В искусстве былины осуществилась связь времен Древней Руси и нашей эпохи.

Былины — произведения устной народной поэзии. В них повествуется о богатырях и народных героях. Действие былин происходит в культурных центрах Древней Руси: в Киеве, Великом Новгороде, Чернигове, Муроме, Ростове, Галиче. Былины сохранили в себе множество достоверных черт древнего быта и жизни. В них рассказывается об устройстве городов, об отношении богатырей к коням, об одежде и оснащении кораблей.
Самое важное в былинах — это образы богатырей, которые совершают подвиги во имя защиты родной земли от врагов: Ильи Муромца, Добрыни Никитича; высокая оценка крестьянского труда даётся в былине о землепашце Микуле и о князе Вольге.
От поздних песен русского народа былины отличаются грандиозностью образов, важностью действия, торжественностью тона. Пение былин в древности сопровождалось игрой на гуслях. В былинах есть зачины, концовки, повторы, гиперболы, постоянные эпитеты.
В былине осуществилась связь времён Древней Руси и нашей эпохи.

Уже тысячу лет назад никто на Руси не мог засвидетельствовать, с каких пор повелось петь былины и сказывать сказки. Они передавались от предков вместе с обычаями и обрядами, с теми навыками, без которых не срубишь избы, не добудешь меда, не вырежешь ложки. Это были своего рода духовные заповеди, заветы, которые народ чтил. Строитель возводил храм — получалась просторная палата, под куполом которой из узких проемов в стене лился и играл солнечный луч, словно было возведено жилище для сказочных и былинных героев.

Такова была сила поэтического сказания, сила сказочной выдумки. Где тайна этого всевластия? Она в самой тесной и прямой связи со всем укладом жизни русского человека. По этой же причине мир и быт русской крестьянской жизни составил основу былинного и сказочного творчества.

Былины
(от слова «быль») — произведения устной поэзии о русских богатырях и народных героях.

Действие былин происходит в Киеве, в просторных каменных палатах — гридницах, на киевских улицах, у днепровских причалов, в соборной церкви, на широком княжеском дворе, на торговых площадях Новгорода, на мосту через Волхов, в разных концах Новгородской земли, в других городах: Чернигове, Ростове, Муроме, Галиче.

Русь и тогда, в далекую от нас эпоху, вела оживленную торговлю с соседями. Поэтому в былинах упоминается знаменитый путь «из Варяг в Греки»: из Варяжского (Балтийского) моря в Неву-реку по Ладожскому озеру, по Волхову и Днепру. Певцы воспевали широту Русской земли, раскинувшейся под высоким небом, и глубину днепровских омутов:

Высота ли, высота поднебесная,

Глубота, глубота океан-море,

Широко раздолье по всей земле,

Глубоки омуты Днепровские.

Сказители знали и о далеких землях: о земле Веденецкой (скорее всего, Венеции), о богатом Индийском царстве, Царьграде, разных городах Ближнего Востока.

Множество достоверных черт древнего быта и жизни придает былинам документальную ценность. В них рассказывается об устройстве первых городов. За городскими стенами, которые защищали селение, сразу начиналось раздолье чистого поля: богатыри на сильных конях не дожидаются, пока отворят ворота, а скачут через башню наугольную и сразу оказываются на просторе. Лишь позднее города обстроились незащищенными «пригородками».

Хороший конь был в большом почете на Руси. Заботливый владелец холил его, знал ему цену. Один из былинных героев, Иван — гостиный сын, бьется о «велик заклад», что на своем трехлетнем Бурочке-косматочке обскачет всех княжеских жеребцов, а Микулина кобылка обошла княжеского коня вопреки пословице «Лошадь пашет, конь под седлом». Верный конь предупреждает своего хозяина об опасности — ржет «во всю голову», бьет копытами, чтобы разбудить богатыря.

Сказители поведали нам о настенных украшениях в парадных жилищах. Нарядна одежда героев. Даже на оратае Микуле нерабочая одежда — рубаха и порты, как бывало в действительности:

У оратая шляпа пуховая,

А кафтанчик у него чёрна бархата.

Это не выдумка, а реальность древнерусского праздничного быта. Подробно говорится о конской упряжи и ладьях-кораблях. Певцы стараются не упустить ни одной мелочи…

Сколь ни ценны эти черты древнего быта, еще более ценны воплощенные в былинах думы и чувства народа. Людям XXI века важно понять, ради чего народ пел о богатырях и об их славных делах. Кто они, русские богатыри, во имя чего совершают подвиги и что защищают?

Илья Муромец едет через непроходимые, непроезжие леса ближней, прямой, а не окольной, долгой дорогой. Ему неведом страх перед загородившим проезд Соловьем-разбойником. Это не выдуманная опасность и не выдуманная дорога. Северо-Восточную Русь с городами Владимиром, Суздалем, Рязанью, Муромом некогда отделяли от Приднепровья со стольным Киевом и прилегающими землями дремучие леса. Лишь в середине XII столетия через лесные дебри проложили дорогу — с Оки к Днепру. До этого приходилось объезжать леса, направляясь в верховья Волги, а оттуда — к Днепру и по нему — к Киеву. Однако и после того, как прямоезжая дорога была проложена, многие предпочитали ей прежнюю: новая дорога была неспокойной — на ней грабили, убивали… Илья сделал дорогу свободной, и его подвиг был высоко оценен современниками. В былине развита мысль о едином сильном государстве, способном навести порядок внутри страны и отразить нашествия врагов.

Пример верности воинскому долгу являет и другой воин-богатырь, прославленный в былинах под именем Добрыни Никитича. В схватках с огненным Змеем он дважды одерживает победу. Богатыри сражаются с врагами во имя покоя и благополучия Руси, они защищают родную землю от всех, кто посягал на ее свободу.

Гусляры. худ. В. Васнецов

Как творения крестьянской Руси, былины охотно делали предметом изображения не только события героической обороны страны, но дела и события повседневной жизни: рассказывали о работе на пашне, сватовстве и соперничестве, конных состязаниях, торговле и далеких путешествиях, о случаях из городского быта, о споре и кулачных боях, об увеселениях и скоморошьей игре. Но и такие былины не просто развлекали: певец учил и наставлял, делился со слушателями сокровенными думами о том, как жить. В былине о землепашце Микуле и князе Вольге крестьянская идея выражена со всей ясностью. Будничный труд крестьянина поставлен выше воинского. Неоглядна пашня Микулы, тяжела его соха, но он легко управляется с нею, а дружина князя не знает, как и подступиться к ней — не умеет выдернуть ее из земли. Симпатии певцов всецело на стороне Микулы.

Время Древней Руси сказалось и на самом художественном строе, ритмах, строении стиха былин. От поздних песен русского народа они отличаются грандиозностью образов, важностью действия, торжественностью тона. Былины возникли во времена, когда пение и рассказывание еще не сильно отошли друг от друга. Пение придавало рассказу торжественность.

Былинный стих особенный, он приспособлен для передачи живых разговорных интонаций:

Из того ли то из города из Мурома,

Из того села да Карачарова

Выезжал удаленький дородный добрый молодец.

Песенные строки легки и естественны: повторения отдельных слов и предлогов не мешают передаче смысла. В былинах, как и в сказках, есть зачины (в них рассказывается о времени и месте действия), концовки, повторы, преувеличения (гиперболы), постоянные эпитеты («поле чистое», «добрый молодец»).

Рифмы в былинах нет: она затрудняла бы естественное течение речи, но все же певцы не отказались совсем от созвучий. В стихах созвучны однородные окончания слов:

Так все травушки-муравы уплеталися

Да й лазоревы цветочки осыпалися…

Пение былин в древности сопровождалось игрой на гуслях. Музыканты считают, что гусли — самый подходящий инструмент для подыгрывания словам: мерные звуки гуслей не заглушали пения и располагали к восприятию былины. Красоту былинных напевов ценили композиторы. М. П. Мусоргский, Н. А. Римский-Корсаков использовали их в операх и симфонических произведениях.

В искусстве былины как бы осуществилась связь времен Древней Руси и нашей эпохи. Искусство прошедших веков не стало музейным, интересным только немногим специалистам, оно влилось в поток переживаний и мыслей современного человека.

В. П. Аникин

Вопрос и задание

• В чем «тайна всевластия» былин? Подготовьте сообщение о былинах, используя высказывание М. Горького об устном народном творчестве и рассказ ученого-фольклориста Владимира Прокопьевича Аникина.

Имена первой тройки самых знаменитых древних витязей до сих пор у всех на слуху – Илья Муромец, Алеша Попович и Добрыня Никитич. Мы вспомнили, чем именно они заслужили свой статус, и какие ещё были русские главные русские богатыри

Откуда есть пошли богатыри?

Впервые русские былины были записаны известными учёными XIX века П. Н. Рыбниковым (четырехтомник с 200 былинными текстами) и А. Ф. Гильфердингом (318 былин). А до этого сказания передавались устно — от дедов к внукам, и, в зависимости от деда — с самыми разными дополнениями и деталями. «Современная наука о богатырях» делит их на две группы: «старшие» и «младшие».

«Старшие» – старше, древнее, относятся к дохристианскому периоду, порой являются существами сверхъестественными, оборотнями с неимоверной силой. «Было ль – не было ль», — это как раз про них. Сказания о них переходили из уст в уста, и многие историки вообще считают их мифами или древними славянскими божествами.

Так называемые «младшие богатыри» имеют уже вполне человеческий образ, они обладают большой, но уже не титанической, не стихийной силой и почти все живут во времена князя Владимира (980-1015 гг.) В исторических летописях сохранилось многое, указывающее на то, что события, перешедшие в былины, действительно имели место. Богатыри стояли на страже Руси и были ее супер-героями.

Главные представители былинного супер-геройства в очередном порядке.

1.Святогор. Богатырь-Гора

Ужасный великан, Старший богатырь величиною с гору, которого даже земля не держит, лежит на горе в бездействии. Былины рассказывают о его встрече с тягой земной и смерти в волшебной могиле. На Святогора перенесены многие черты библейского богатыря Самсона. Сложно определить точно древнее происхождение Святогора. В сказаниях народа древний воин передаёт свою силу Илье Муромцу, богатырю христианского века.

2.Микула Селянинович. Богатырь-Плуг

Встречается в двух былинах: о Святогоре и о Вольге Святославиче. Микула берет даже не силой, а выносливостью. Он – первый представитель земледельческого быта, могучий крестьянин-пахарь. Страшная его сила, сопоставление со Святогором указывают на то, что этот образ сложился под влиянием мифов о титанических существах, бывших, вероятно, олицетворением земли или бога-покровителя земледелия. Но сам Микула Селянинович уже представляет не стихию земли, а идею оседлой земледельческой жизни, в которую он вкладывает свою огромную силу.

3.Илья Муромец. Богатырь и человек

Главный защитник русской земли, обладает всеми чертами реального исторического персонажа, однако все его похождения все еще сопоставлены с мифом. Илья сидит сиднем тридцать лет; получает силу от богатыря Святогора, исполняет первую крестьянскую работу, отправляется в Киев, по дороге захватывает в плен Соловья Разбойника, освобождает Чернигов от татар. А далее – Киев, богатырская застава с «братьями крестовыми», бои с Поленицей, Сокольником, Жидовином; нехорошие отношения к Владимиру, нападение татар на Киев, Калин, Идолище; битва с татарами, три «поездочки» Ильи Муромца. Не все моменты одинаково разработаны в литературе: одним походам посвящено сравнительно много исследований, другими же почти никто до сих пор не занимался обстоятельно. Физическую силу богатыря сопровождает нравственная: спокойствие, стойкость, простота, бессеребренность, отеческая заботливость, сдержанность, благодушие, скромность, независимость характера. Со временем религиозная сторона начала получать верх в его характеристике, так что, наконец, он стал святым угодником. После вполне успешной воинской карьеры и, видимо, вследствие тяжелого ранения Илья принимает решение окончить свои дни иноком и постригается в Феодосиев монастырь (ныне Киево-Печерская лавра). Следует отметить, что это весьма традиционный шаг для православного воина — сменить меч железный на меч духовный и проводить дни в сражении не за земные блага, а за небесные.

Почивающие в Антониевых пещерах Киево-Печерской Лавры мощи преподобного Илии показывают, что для своего времени он действительно обладал весьма внушительными размерами и был на голову выше человека среднего роста. Мощи преподобного не менее ярко свидетельствуют о яркой воинской биографии — кроме глубокой округлой раны на левой руке видно такое же значительное повреждение в левой области груди. Создается впечатление, что герой прикрыл грудь рукой, и она была пригвождена к сердцу ударом копья.

4.Добрыня Никитич. Богатырь-Львиное Сердце

Сопоставляется с летописным Добрыней, дядей князя Владимира (по другой версии племянник). Его имя олицетворяет суть «мягкосердия богатырского». Добрыня имеет прозвание «млад», при огромной физической силе «мухи не обидит», он защитник «вдов и сирот, несчастных жен». Добрыня также «артист в душе: мастер петь и играть на гуслях». Он — представитель высшего русского общества, типа князя-дружинника. Он княжич, богач, получивший высшее образование, стрелец и борец отличный, знает все тонкости этикета, на речах разумен, но он легко увлекается и не очень стоек; в частной жизни он человек тихий и смирный.

5.Алёша Попович. Богатырь — Робин

Тесно связан с Ильёй Муромцем и с Добрыней Никитичем: он находится в постоянных отношениях с ними. Он как бы «младшенький из младших» богатырей, а посему и набор качеств у него не столь «суперменский». Ему даже не чужд порок: хитрость, эгоизм, корыстолюбие. То есть с одной стороны он отличается смелостью, но с другой — горделив, спесив, бранчив, задорен и груб. В бою он вёрток, хитёр, дерзок, но, в конце концов, к позднейшему развитию эпоса, Алеша оказывается бабьим пересмешником, злостным наветчиком женской чести и неудачливым ловеласом. Трудно понять, как богатырь пережил такое вырождение, возможно, всему виной природная черта – хвастливость.

6.Михаил Потык — Богатырь Like A Rolling Stone

Сражается с аллегорическим змеем зла, по Библии отражением исконного врага человека, «который принял на себя вид змея, стал враждебно между первым мужем и первой женой, обольстил первую жену и ввёл первых людей в искушение». Михаил Потык — представитель земской служилой силы, он — непосед, возможно имя изначально его имя звучало как Поток, что значило «бродячий, кочевой». Он является идеалом кочевника..

7.Чурила Пленкович — Богатырь заезжий

Помимо старых и новых богатырей существует отдельная группа заезжих удальцов. Суровец Суздалец, Дюк Степанович, Чурила Пленкович – как раз из этой серии. В прозвищах этих богатырей прямое указание на родную местность. Крым в древние времена назывался Сурожем или Сугдаей, поэтому богатырь, происходивший оттуда, назван был Суровцом или Суздальцем. Из Сурожа происходил также и Чурило Пленкович, имя которого «расшифровывается» как Кирилл сын Плёнка, Френка, Франка, то есть итальянского сурожского купца (этим именем Феленк, Ференк турки и татары обозначали в Крыму генуэзцев). Чурила — олицетворение молодости, дерзости и богатства. Слава о нем шла впереди него – знакомство с князем Владимиром обставил следующим образом: навел страху на бояр и дворян, заинтриговал князя своей дерзостью и удалью, пригласил в имение – и… скромно согласился служить князю. Однако стал заложником своей дерзости – полюбил молодую жену старого боярина. Старый боярин вернулся домой – Чуриле голову срубил, а молодая его жена сама грудью на острые вилы бросилась.