В условиях демократии гражданское общество имеет реальную возможность влиять на выработку егэ

В условиях демократии гражданское общество имеет реальную возможность влиять на выработку егэ

В условиях демократии гражданское общество имеет реальную возможность влиять на выработку егэ

№№ заданий Пояснения Ответы Ключ Критерии Инструкция Источник Предметная область Раздел кодификатора ФИПИ Сложность задания Справка
Добавить инструкцию Печать Версия для копирования в MS Word
PDF-версии: горизонтальная · вертикальная · крупный шрифт · с большим полем

Выберите верные суждения о демократии и запишите цифры, под которыми они указаны.

1) В условиях демократии гражданское общество имеет реальную возможность влиять на выработку политических решений.

2) При демократическом режиме существует общеобязательная государственная идеология.

3) В демократическом государстве гарантировано соблюдение прав и свобод человека и гражданина.

4) Реализация разделения властей обеспечивает систему сдержек и противовесов в демократическом государстве.

5) Только при демократии государство обладает исключительным правом установления общеобязательных правовых норм.

№№ заданий Пояснения Ответы Ключ Критерии Инструкция Источник Предметная область Раздел кодификатора ФИПИ Сложность задания Справка
Добавить инструкцию Печать Версия для копирования в MS Word
PDF-версии: горизонтальная · вертикальная · крупный шрифт · с большим полем

1 В условиях демократии гражданское общество имеет реальную возможность влиять на выработку политических решений.

Soc-ege. sdamgia. ru

21.01.2019 10:30:54

2019-01-21 10:30:54

Источники:

Https://soc-ege. sdamgia. ru/problem? id=46606&print=true

ЕГЭ–2022, обществознание: задания, ответы, решения. Обучающая система Дмитрия Гущина. » /> » /> .keyword { color: red; } В условиях демократии гражданское общество имеет реальную возможность влиять на выработку егэ

В условиях демократии гражданское общество имеет реальную возможность влиять на выработку егэ

В условиях демократии гражданское общество имеет реальную возможность влиять на выработку егэ

Уско­рен­ная под­го­тов­ка к ЕГЭ с ре­пе­ти­то­ра­ми Учи. До­ма. За­пи­сы­вай­тесь на бес­плат­ное за­ня­тие!

—>

Задание 10 № 46606 (задание учителя)

Выберите верные суждения о демократии и запишите цифры, под которыми они указаны.

1) В условиях демократии гражданское общество имеет реальную возможность влиять на выработку политических решений.

2) При демократическом режиме существует общеобязательная государственная идеология.

3) В демократическом государстве гарантировано соблюдение прав и свобод человека и гражданина.

4) Реализация разделения властей обеспечивает систему сдержек и противовесов в демократическом государстве.

5) Только при демократии государство обладает исключительным правом установления общеобязательных правовых норм.

—>

Задание 10 № 46606 (задание учителя)

За пи сы вай тесь на бес плат ное за ня тие.

Soc-ege. sdamgia. ru

10.12.2017 5:33:50

2017-12-10 05:33:50

Источники:

Https://soc-ege. sdamgia. ru/problem? id=46606

В условиях демократии гражданское общество имеет реальную возможность влиять на выработку егэ » /> » /> .keyword { color: red; } В условиях демократии гражданское общество имеет реальную возможность влиять на выработку егэ

В условиях демократии гражданское общество имеет реальную возможность влиять на выработку егэ

Демократия

Определение термина «демократия». История формирования и утверждения демократии как формы правления. Основные признаки демократии и ее значение в государстве. Органическая связь демократии и дисциплины. Основные формы демократии в российском обществе.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Существует также то, что признаются идеологическое многообразие, политическое многообразие, многопартийность ( ст.13 Конституции РФ)

Одной из ключевых характеристик демократии является политическое равенство всех без исключения граждан перед законом. Российское государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина (глава 2 Конституции РФ) , в том числе право на свободную и личную неприкосновенность, право участвовать в управлении делами государства, право на распространение, получение и передачу информации, свободу мысли и слова и т. д.

Демократические принципы положены и в устройство государственных органов современной России: выборность представительных органов и законодательных органов Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, а также главы — Президента РФ. В этом же контексте назовём принцип верховенства закона, принцип разделения властей и другие принципы, характеризующие демократию в России.

Современная Россия, несмотря на масштабность изменений в политической системе и экономических отношениях, до сих пор характеризуется многими аналитиками в России и за рубежом как страна и общество «переходного типа». Не в последнюю очередь это связано с «недооформленностью» ее политической системы и, как следствие, с периодически возникающей проблемой выбора между демократией и авторитаризмом. Начиная с 1991 г., эта проблема возникала неоднократно. Причем скептический подход к перспективам российской демократии становится интеллектуальной «модой». Его демонстрируют и «традиционалисты», делающие акцент на неприменимости, отторжении российской «почвой» любых западных моделей развития, и видящие в качестве целей развития России достижение неких «универсальных демократических стандартов». По мнению, например, Г. Вайнштейна еще не факт, что большинство стран, в том числе и Россия, в действительности находятся на некой «промежуточной» станции своего пути трансформации, а не в конечном пункте того развития, на которое они оказались способны. И в этой связи действительной проблемой российской демократии является, не столько ее совершенствование в соответствии с классическими стандартами, сколько сохранение того, что уже достигнуто. Еще более определенно и резко на эту тему высказываются некоторые аналитики, трактуя преследования представителей крупного бизнеса, ограничения свободы СМИ, снижение роли политической оппозиции и т. д. как свидетельство авторитарного перерождения путинского режима. Все чаще звучат голоса и тех, кто в числе «носителей» угроз демократии называет не только власть, но и общество, которое в ней разочаровалось и якобы жаждет наведения порядка жесткими авторитарными методами. В действительности, однако, ситуация выглядит не такой однозначной и одномерной. Прежде всего, не стоит спешить с утверждениями об отторжении российской «почвой» демократических институтов и ценностей. Отношение населения к этим проблемам более сложное и неоднозначное.

Как показывают исследования ИКСИ РАН, россияне сохраняют приверженность многим демократическим ценностям и институтам, отмечают их значимость для жизни страны и для собственной жизни. В частности, большинство россиян (45%) продолжает считать, что «демократические процедуры очень важны для организации жизни общества», тогда как не согласных с этим существенно меньше (19%). Одновременно за последние 8 лет доля тех, кто считает эти процедуры необходимыми, снизилась более чем на 10% и составляет сегодня менее половины населения. Вместе с тем, разделяя позитивное отношение к демократии как социальной идее, эти же самые люди не ставят знак равенства между политическими правами и свободами и демократией как таковой и отказываются признавать произошедшие в стране преобразования демократическими. Таким образом, налицо разрыв между установками на необходимость демократии (еще несколько лет назад широко распространенными в обществе), с одной стороны, а с другой, — невозможностью обнаружить ее в полном объеме в реальной действительности. Сегодня лишь 19% россиян считают современную Россию демократическим государством, тогда как большинство (54%) убеждено в обратном.

Политический режим в современной России: демократия или авторитаризм?

Сложившийся в последние годы в России политический режим вряд ли можно в чистом виде отнести к какой-то одной его модели. Выйдя из недр тоталитаризма, политическая система России пытается обрести черты развитой демократии. Однако пока политический строй в нашей стране отягощен признаками и иных политических режимов. Сохранившиеся российские традиции тоталитаризма имеют свою специфику. В этой связи огромное значение имеет тот момент, что наша промышленная революция была осуществлена за счет превращения всей массы населения в наемных рабочих государства и тотальной экономии на оплате труда. Эта экономия, или сверх эксплуатация, привела к деградации рабочей силы и развитию ее теневого довоспроизводства. В результате качество и количество труда перестали соответствовать потребностям индустриально-информационных технологий.

Сложность реформирования тоталитарной организации в России заключается в том, что для ее осуществления необходимо, кроме всего прочего, значительно поднять уровень оплаты труда наемной рабочей силы. Для этого нужны обширные капиталовложения. В то же время реформирование России осуществляется с целью повышения эффективности экономики, которая сама нуждается в значительных дополнительных инвестициях. Повысить уровень инвестирования экономики для ее модернизации и одновременно повысить оплату труда всей массе наемных работников без громадных иностранных капиталовложений невозможно. Поэтому требуется новая и мощная система «мобилизации» наемного персонала, который должен работать лучше, чем при социализме, за значительно меньшую дореформенной оплату труда.

Вместе с тем в современной России поставлена задача преодоления наследия тоталитаризма. Надежда в чудодейственность частной собственности или рыночных механизмов быстро была развенчана. Национально-государственная идеология опирается лишь на фантомы политического характера. Исполнительная власть заполняет вакуум событиями текущей политики, сменой кадров и обещаниями. Законодательная власть и оппозиция критикуют исполнительную власть, а политические программы и предвыборные обещания превратились в официозную политическую «риторику», которую после выборов никто не вспоминает. В то же время власть еще больше отделилась от народа, нежели при тоталитаризме. Многие противоречия, возникшие еще в эпоху социализма, не разрешены. Идет очень жесткая борьба за статус в высших эшелонах власти. Ослабли контрольные функции власти, что позволяет элите решать свои корпоративные проблемы за счет общества. Однако вариант возврата к тоталитаризму вряд ли возможен, даже в случае выхода из-под контроля государственной власти. Но неустойчивость этой ситуации, сложность социально-политической обстановки затрудняют процессы демократизации общества и создают условия для усиления в стране авторитаризма.

В результате складывающийся демократический политический режим несет на себе четкие отпечатки экономической и политической олигархизации, что свидетельствует об усилении авторитарных тенденций в государстве.

На основании принятой в 1993 г. новой Конституции сложилась президентская республика с действующим двухпалатным парламентом — Федеральным Собранием, состоящим из Совета Федерации и Государственной Думы. Верхняя палата Федерального Собрания — Совет Федерации — включает в свой состав представителей администраций и законодательных органов власти регионов. В Государственную Думу баллотируются депутаты по смешанной избирательной системе. В силу этого политический режим современной России может быть охарактеризован как демократический с устойчивыми авторитарно-олигархическими чертами и элементами политического корпоративизма. Вообще авторитарность заложена в традициях российского общества. В современных условиях тоска по «сильной руке» усиливается ходом и направленностью реформ, за которые подавляющему большинству населения приходится платить слишком большую цену. В результате реформ образовался в стране огромный разрыв между богатыми и бедными, что при отсутствии стабилизирующего «среднего класса» ведет к росту авторитарных настроений. В результате не всегда продуманной политики приватизации значительная часть государственной собственности оказалась в руках малочисленных, но могущественных финансово-промышленных групп, монополизирующих к тому же масс-медиа и распространяющих свое влияние на политику исполнительной и законодательной ветвей власти. Тем самым эти «империи» превращают существующий режим в корпоративно-олигархический. Усиление авторитарных тенденций в политическом режиме обусловлены принятой в 1993 г. Конституцией, в которой перераспределение полномочий явно смещено в сторону исполнительной власти, и особенно Президента. Реальных рычагов воздействия на реальную его политику у других ветвей власти практически нет. Одновременно, гарантией роста российского демократизации политического режима являются свобода слова и печати, наличие реальной многопартийности и политической оппозиции; выборность органов государственной власти, включая депутатов, глав городов и регионов, Президента; изменяющийся менталитет россиян.

С формально-правовой точки зрения Россия, согласно Конституции, является демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления. Человек, его права и свободы объявлены высшей ценностью, гарантировать которую обязывается государство. Единственным источником власти объявлен народ, который на референдумах и выборах изъявляет свою волю. По Конституции Российской Федерации — социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека. В государстве охраняются труд и здоровье людей, устанавливается минимальный размер оплаты труда, обеспечивается государственная поддержка семьи, материнства, отцовства и детства. В 137 статьях Конституции можно найти нормы, которыми удовлетворилась бы любая развитая демократия. Однако в нашей стране до сих пор практически все процессы, начиная от экономики и заканчивая социальной сферой, замкнуты непосредственным образом на государстве. Это приводит к тому, что вся жизнь россиян зависит от непосредственной деятельности властных структур. Преодолеть патерналистский характер государства в России пока не удается. Это приводит к тому, что государственные структуры продолжают выполнять функции не демократического, а дистрибутивного, перераспределительного характера. Поэтому реальная практика деятельности государства в России значительно отличается от той законодательной основы, которая существует как норма. Это приводит к тому, что многие демократические понятия, на которые опираются конституционные нормы, являются символами и метафорами, которые в зависимости от ситуации интерпретируются субъектами политического процесса в своих корпоративных интересах.

Например, мало кто в России знает, что собой представляют по содержанию такие понятия из словаря демократии, как «достойная жизнь», «свободное развитие человека», «гарантии социальной защиты», «единство экономического пространства», «местное самоуправление», «прямое действие Конституции», «гарантия прав и свобод согласно нормам международного права» и т. д. Практическое состояние дел свидетельствует о том, что демократия в РФ носит формальный характер, она не выражает и не может выражать интересов большинства населения, как это происходит в условиях западной демократии. Это будет продолжаться до тех пор, пока в России не возникнет основа демократии — гражданское общество, являющееся гарантом демократии вообще. Это означает, что Россия представляет собой иное государство, нежели провозглашенное в Конституции. Сказать какое — трудно, поскольку нет достаточного идеологического осознания реальности. Но подобное состояние России с неизбежностью будет приводить к противоречию между формальными правовыми демократическими основаниями и реальной действительностью. А это противоречие не может не воспроизводить социальную раздвоенность, свойственную тоталитаризму, состояние алегитимности, теневых отношений и многих иных отрицательных явлений, которые не позволяют осуществлять демократическое реформирование на деле.

Некоторые элементы демократии в России.

Партии. Выборы в Государственную думу РФ на основании пропорциональной системы — это сознательный и вполне определенный элемент создания всей конфигурации партийного и политического поля в стране. Как известно, именно от того, как устроены выборы (мажоритарная система в два или один тур, либо пропорциональная система), зависит то, сколько в стране остается партий, какова при прохождении нескольких электоральных циклов оказывается их удельная сила. Что происходит с населением — сегментируется ли оно на основании местнических интересов или оказывается заинтересованным в крупной общегосударственной идеологии.

Опуская научную аргументацию, отметим, что пропорциональная система практически всегда означает следующее. Если мажоритарное голосование в один тур приводит к двухпартийности, то пропорциональная система — к многопартийности. При пропорциональной системе, впрочем, имеет место некоторая тенденция к сокращению количества партий (до разумного предела), но никогда многопартийность не доходит до двухпартийности или однопартийности. Этот тип голосования в определенной степени консолидирует малые и нестабильные группы избирателей, а также способствует развитию партийной инфраструктуры (настолько, насколько это возможно и необходимо в условиях аудиторной демократии). Также пропорциональная система практически гарантирует усиление общенациональных взглядов и представлений избирателей (в отличие от мажоритарной, которая регионализирует электорат), укрепляя тем самым национальное единство (другими словами об этом говорят как о «национальном единообразии»). Наблюдаемое экспертами в настоящее время идеологическое и ценностное разнообразие, присущее различным регионам России, при сохранении пропорциональной системы постепенно должно сойти на нет. При условии, разумеется, что партии смогут предложить качественные и продуманные идеологические и ценностные ориентиры, подкрепленные стратегическими задачами экономического и культурного развития страны.

Однако многопартийность, вызванная пропорциональной системой, содержит в себе и некоторые угрозы государственной стабильности. Каждая независимая партия может увеличить свою долю электората только за счет электората близких по духу партий. Это означает, что каждая отдельная партийная программа неминуемо радикализируется — у партий возникает потребность подчеркнуть не свое глубинное сходство с родственными партиями (что было бы возможно при разрешении на предвыборные блоки и коалиции). А свое исключительное преимущество и существенное (как правило — искусственно созданное) отличие от соседей по политическому спектру, то есть левые партии становятся все более левыми, а правые — все более правыми. Партии постепенно радикализуются и становятся все более демагогическими. Такого рода обострение межпартийной борьбы в конце концов приводит к общему обострению экстремистских настроений в обществе (ведь известно, что не партии следуют общественному мнению, но общественное мнение «экранирует» партийным расколам). Обратный процесс — центростремительный вместо центробежного, возникновение умеренных партийных платформ вместо экстремистских — происходит при наличии двухпартийной системы.

Выборы. Многочисленные свидетельства нарушений как при самом проведении выборов, так и сопутствующие им нарушения в рамках агитационных кампаний или в деятельности избирательных комиссий, являются крайне тревожными для политической системы страны сигналами, свидетельствующими о том, что выборный механизм, лежащий в основании государственного устройства России, постепенно теряет свою легитимирующую функцию. Доверие к избранной власти базируется ныне не на легитимирующих процедурах электоральной активности. То есть власть от народа передается избранным представителям не на основании институциализированных и формальных выборных процедур, о через некое не фиксируемое и подвижное в своей внеинституциональности неэлекторальное «доверие к лидеру» (что в целом согласуется с характеристиками «аудиторной демократии»), в определенных обстоятельствах (например, при усугублении последствий экономического кризиса) легко трансформируемое и меняющее поляризацию. Кроме того, если поддержка избранных представителей осуществляется через выборы, которые не носят характера правового конституционного действия, объективирующего волю народа («мы, конечно, проголосуем, но не потому, что это в самом деле наш выбор, а потому, что нас просто настоятельно попросили прийти на избирательные участки. Формальные процедуры выборов, фиксирующих доверие к избранным представителям, потому и рассматриваются в современных демократиях в качестве фундаментального принципа, что позволяют канализировать негативную активность масс в контролируемые избирательные процедуры.

Кроме того в современных условиях ослабление «политического», то есть выборной составляющей режима, вообще довольно опасно для любого государства. Дело в том, что политика — это почти единственное, на что ныне имеют возможность влиять граждане. В экономической сфере любые решения (касающиеся действий, меняющих характер государства, или касающиеся возвышения тех или иных лиц в бизнес-иерархии) не имеют никакого электорального статуса — они регулируются не гражданами страны, а «рынком», законами экономического развития, негласными связями внутри бизнес-сообществ и клиентела. Равным образом современные глобальные и наиболее могущественные общественные объединения и организации (типа «Гринпис», «Международная амнистия» и т. д.), являющие собой зону «гражданского общества», также не имеют никакого отношения к выборным процессам. Их структура и функционирование никак не связаны с демократическими процедурами выборов, демонстрируя жесткую иерархию подчинения. Политика, политическое, рудиментарные структуры партий — то немногое, что осталось в современном государстве во власти народа, где еще теплится возможность «влиять через выборы». Утеря этого последнего форпоста демократии может коренным образом изменить конфигурацию взаимодействия общества и государства. Лишив последнее опоры на граждан и резко сместив управленческое целеполагание в сторону от общественного блага, подчинив его воле тех, кто никогда и никем не избирался, то есть принципиально не отвечает ни перед кем, кроме своего непосредственного начальника.

Коррупция. Выводы, сделанные О. В. Гаман-Голутвиной и В. Н. Плигиным, нам представляются крайне важными в связи с тем, что они демонстрируют нарушение фундаментальных принципов управления в нашем государстве. Кажется целесообразным заострить внимание на замечании Джеймса К. Вильсона, что «есть как минимум три ситуации, когда сосредоточение политической власти в руках бюрократов может достичь нежелательных значений:

1. если административный аппарат разрастается до такой степени, что перестаёт поддаваться контролю со стороны общества;

2. если власть над государственной бюрократией — вне зависимости от размера последней — из рук общества переходит в частные руки;

3. если административная структура получает полную свободу действий и может использовать свои полномочия, не руководствуясь общественным благом. Простое перечисление этих общетеоретических факторов сбоя в работе государственного аппарата дает ясное представление о неполадках в российской управленческой ситуации.

Ликвидация указанных выше угроз может осуществляться посредством более четкого уяснения обществом и правящей элитой некоторых базовых условий функционирования репрезентативной демократии. Речь идет о том, что представительное правление являет собой синтез двух принципов — принципа демократии и административного принципа, то есть идеи гражданской свободы и идеи того, что любая власть подчиняется правовым нормам. Как отмечает Петер Кильмансегг, «лишь их слияние дает легитимную конституцию свободы. Демократический принцип предоставляет каждому гражданину равное с прочими гражданами право на участие в общественно важных делах, на участие в принятии значимых для всего общества решений и сводит эти права воедино в образе народа-суверена. Должностной же принцип гласит, что все полномочия, дающие право принимать обязательные для общества решения, должны быть оформлены в виде должности, в виде службы». Понятие службы характеризуется четырьмя моментами:

1. Полномочие принимать за других обязательные для всех решения проистекает не из собственного естественного права, а носит характер поручения;

2. Полномочие принимать за других обязательные для всех решения подлежит правовому ограничению. Идея службы не согласовывается с неограниченной свободой действия;

3. Полномочие принимать за других обязательные для всех решения имеет изначальное предназначение, изменить которое должностное лицо не в праве. Предназначение это — служба интересам общественного блага;

4. Лицо, полномочное принимать за других обязательные для всех решения, должно быть ответственным. Должностная ответственность представляет собой важнейший составной элемент службы как таковой.

Требуется комплекс мер законодательного, административного и образовательного характера, чтобы как можно в более короткой исторической перспективе реализовать эти характеристики подлинной государственной службы в условиях российской представительной демократии. В противном случае клиентелизм, непотизм, гиперкоррупционность и некомпетентность грозят обрушению всей государственной системы.

Впрочем, определенные сигналы позитивного рода здесь уже имеются. В частности, их отмечает в своем исследовании В. Н. Плигин, говоря об уже принятых и еще только готовящихся законодательных мерах сдерживания деструктивных коррупционных и прочих негативных процессов.

Медиа. Некоторые радикальные критики утверждают, что все российские СМИ подвергаются цензуре, умышленно или неумышленно подменяя при этом понятия. Их интенция очевидна — привить общественному мнению идею тождества цензуры советской и цензуры нынешней. Однако подтасовка здесь, как обычно, не является эффективным инструментом объяснения происходящего. В Советском Союзе существовал Институт цензуры. Были сотни (или тысячи — статистика пока нам недоступна) специальных людей, профессионалов, которые отслеживали и при необходимости, понятой ими исключительно на основании должностных инструкций и рекомендаций, приостанавливали потоки разного рода информации — печатной, аудио, визуальной и т. д. Очевидно, что сейчас такого специального института нет, а цензура запрещена Конституцией РФ. Но при этом очевидно и то, что определенного рода торможение информации в СМИ имеет место. Значит, при реализации «цензуры» в современном российском обществе действуют совершенно иные механизмы, чем в условиях СССР. Эти механизмы заключаются в разовом, иногда, впрочем, доходящем до устойчивой регулярности, произволе чиновников местного и федерального уровня, в зависимости от уровня СМИ. Имеется в виду так называемое «телефонное право», подкрепляемое денежным вознаграждением за снятый/поставленный материал, вознаграждениями другого типа или различного рода угрозами. А также можно говорить о «Самоцензуре» самих производителей информации, исходя из индивидуально понятого ими образа, что «можно», а что «нельзя». В определенном смысле этот тип «цензуры» более опасен, чем советский, поскольку не имеет границ, четко очерченных инструкциями и подробной описью «запрещенного к публикации». Он, как воронка, с течением времени будет затягивать в себя все больше и больше самых разнообразных проблем и спорных ситуаций, снимая с эфира уже готовые сюжеты, отправляя в нижний ящик стола уже написанные репортажи. Ведь каждый человек имеет естественное желание обезопасить себя, свою семью и свой коллектив от мнимых или реальных угроз, а в условии рисков, связанных с неопределенными и неожиданными запретами, «лучше перестраховаться». Тем самым постепенно все более отчетливо будут сказываться последствия этих спонтанных и самопроизвольных ограничений информационного поля, что безусловно вредно и для качества принимаемых решений в управленческой связке «общество-государство» и для возможностей граждан реализовывать свои права и свободы. Остановить это можно лишь при более пристальном внимании со стороны правоохранительных органов к давлению на журналистов, а также при усилении роли журналистских профсоюзов.

Гражданское общество. Исторически оно предшествовало появлению представительного правления и было крайне успешно интегрировано последним для своих нужд. Какие же роли отводились гражданскому обществу в условиях демократии, помимо того, что оно призвано было создать свободных граждан, способных адаптироваться к наличию частной собственности и рассчитывающих на свои силы, а не на патронаж со стороны государства, долженствующего стать в условиях либеральной демократии «минимальным»?

Всякое государство нуждается в стратегическом планировании. При монархиях и диктатурах источником стратегирования являются сами монархи и диктаторы (ведь тот, кто разрабатывает стратегию, не должен иметь срок существования меньший, чем отрезок времени, на который осуществляется планирование, а при этом предполагается, что монархи и диктаторы «вечны», то есть находятся у власти «навсегда» — в пределах своего личного жизненного цикла). Они не выпускают этот важнейший инструмент властвования из своих рук и никому его не делегируют. А вот где должен находиться источник стратегического планирования при демократии, если представители народа, то есть руководство страны, принципиально сменяемы, а исполнительная власть напрямую неподотчетна электорату, то есть гипотетически может действовать в собственных краткосрочных интересах?

При демократических режимах источник разработки стратегии развития страны выносится за пределы парламента и исполнительной власти именно в институты гражданского общества, поскольку «временные» представители, реализующие власть в рамках срока своих полномочий, не могут отвечать за выработку «длительных» стратегий развития. Это может делать лишь народ-суверен в рамках «безвременных» (при сколь угодно частой ротации кадров) институтов гражданского общества, поскольку именно он, народ-суверен, «вечен» и именно он, как субъект, заинтересован в создании такого плана развития государства, чтобы при любых потрясениях в будущем ему гарантированно удавалось бы сохранить свое существование. Именно отсюда, кстати, появление в 20-м веке различного рода независимых аналитических центров — на фоне угасания стратегического влияния партий, хотя ранее стратегии развития создавались именно в партийных экспертных центрах.

Поэтому представляется важным, чтобы в России как можно быстрее возникла среда, позволяющая реализовать эту функцию гражданского общества. И не потому, что «так надо», а то «заграница нас не поймет». Нужно это прежде всего нам самим, нашему государству, остро нуждающемуся в дееспособной, легитимной (посредством реализации полномочий народа как легитимирующего суверена) инстанции стратегического планирования.

Хорошо известно, что стабильная демократия не может существовать без такого уровня экономического развития страны, который обеспечивал бы приемлемый для большинства граждан уровень благосостояния. Как справедливо отмечает У. Бек, «только те люди, которые имеют жилье, надежную работу и, следовательно, материально обеспеченное будущее, являются или могут стать гражданами, способными усвоить демократические правила поведения и наполнить демократию жизнью. Простая истина гласит: политические свободы не бывают без материальной безопасности». И россияне, отказывающие в праве системе, которая не обеспечивает реализацию их социально-экономических прав, как мы видим, отнюдь не оригинальны. Так, например, известный американский исследователь К. Лэш небезосновательно утверждает, что, случись ситуация, при которой условия жизни в американских городах начнут приближаться к условиям жизни в странах третьего мира, демократии в Америке неизбежно предстоит утверждать себя заново.

В то же время было бы неправильным считать, что люди, где бы то ни было — в России или любой другой стране мира, склонны рассматривать демократию исключительно потребительски, сквозь «призму» своего кошелька. Сравнивая посткоммунистическую Россию с другими странами, осуществляющими аналогичные реформы, опираясь при этом на исследования в этих странах, А. Мельвиль, например, отмечает, что далеко не везде ухудшение экономических условий сопровождалось снижением уровня поддержки демократических институтов и правительств, осуществляющих эти реформы. Это происходило в тех случаях, когда общество действительно видело, что власть, поддерживая постоянный контакт с народом, в том числе и «разговаривая» с ним, делала все возможное в тех или иных обстоятельствах, но главное — руководствовалась соображениями общественного блага, а не собственной корыстью. Ничего похожего в России все последнее десятилетие не наблюдалось. С этой точки зрения можно констатировать, что общество разочаровалось не столько в самой демократии, сколько в своем политическом выборе, сделанном в начале 90-х годов.

Осуществление социально-политического и экономического проекта, на реализацию которого общество предоставило карт-бланш Б. Ельцину, не оправдало ожиданий россиян, поэтому негативное отношение к нему было перенесено и на те демократические процедуры и институты, с помощью которых этот проект воплощался в жизнь. Наконец, многие россияне отказывают сложившейся за последние десятилетия экономической и политической системе в праве называться демократической, поскольку она не обеспечивает реализацию их гражданских прав и свобод.

Сегодня российский народ не имеет возможности реализовать принадлежащее ему по Конституции право на осуществление непосредственного народовластия. Российская демократия выживет только в том случае, если к оставшимся островкам народовластия, парламентским и президентским выборам, мы сможем добавить пакет конституционных законов, которые подкрепят представительную демократию непосредственными формами осуществления народовластия. Пока что бюрократия не дает возможности развиться этим институтам.

В новой редакции Закона об общих принципах организации местного самоуправления плутовство нашей бюрократии дошло до настоящего совершенства. До сих пор не возможно найти в Конституции место, где описаны федеральные округа, а представители президента представлены как органы государственной власти. Фактически уже несколько лет вопреки Конституции мы закрепляем такую систему органов власти, которая ориентирована не на осуществление народовластия и построение гражданского общества, а исключительно на выстраивание «властной вертикали». Только этим объясняется фактическое упразднение верхней палаты парламента, полное подчинение президенту Государственной думы, правительства, всей экономической и политической жизни страны. Это означает абсолютную монополизацию власти. Поэтому обществу и государству необходим пакет новых законов, базирующихся на положениях действующей Конституции.

Речь идет о Законе, о Федеральном Собрании — парламенте как представительном и законодательном органе власти в России. Наша страна достойна иметь сильный парламент, который будет наделен соответствующими полномочиями, в том числе правом парламентских расследований. В последние четыре года Дума исправно штамповала законы, поступающие из структур президентской власти и абсолютно не связанные с нуждами избирателей всей страны. Но ведь нет ничего плохого, когда депутаты пишут свои законы, хотя в свое время это достаточно сильно критиковалось. Скорее катастрофа в том, что если министерство не поставило свою закорючку на том или ином проекте закона, он не может выйти из правительства. Это пример сверх бюрократизации законотворческого процесса. России нужны альтернативные законопроекты, подобные проекту Владимира Рыжкова о гарантиях многопартийности в Российской Федерации, который поддержали демократические фракции. С бюрократией можно и нужно бороться, но бороться профессионально, а не уговорами. Поэтому следует принять конституционный закон о гарантиях народовластия в Российской Федерации, предусматривающий меры публично-правовой ответственности всех ветвей власти за осуществление своих полномочий и вмешательство в компетенцию друг друга. Именно такой закон мог бы гарантировать принадлежность власти народу Российской Федерации. Без этого механизм разделения властей как не работал, так и не будет работать. Пока исполнительная власть сама и пишет законы, и контролирует их исполнение, мы будем иметь монополию, как в политике, так и в экономике. Думается, что основной особенностью развития демократии в современную эпоху является то, что оно ведет не столько к «прирастанию» демократии (т. е. не к углублению и совершенствованию демократического начала в политических системах), как это происходило в прошлом, сколько к ее «убыванию» — к выхолащиванию этого демократического начала. И связано это отнюдь не только с эгоистическими интересами правящих элит, но и с объективными императивами функционирования демократических систем в изменившемся мире. Следует, однако, сделать одну весьма существенную оговорку. Развитие демократического общества является особенно в современную эпоху процессом со многими неизвестными. И хотя многие факторы, влияющие на этот процесс, представляются сегодня достаточно сложившимися и устойчивыми, было бы все же неверным говорить о некой предопределенности перспектив развития современной демократии и о необратимости тех тенденций, которые вырисовываются на сегодняшний день.

Демократия является характерной чертой современного цивилизованного мира. Не является здесь исключением и Россия, что означает, что наша страна сталкивается с теми же проблемами в политической сфере, что и большинство других демократических государств. И конечно, важно отдавать себе отчет в том, что в современном мире не существует и никогда не существовало «совершенной» демократии. Не было в истории такого «золотого века», чтобы все граждане имели бы равные политические права, а правительство было бы полностью или почти полностью ответственно за свои решения перед гражданами. Нет совершенной демократии и в России. Но у России есть возможность и желание сделать так, чтобы приблизиться к совершенству — переформатировать, подремонтировать, отладить механизм представительного правления, чтобы не краснеть перед потомками и чтобы жизнь нынешних поколений протекала достойно. Добиться уменьшения социальной несправедливости, иметь действенные рычаги для отмены ошибочных политических решений, минимизировать злоупотребления властью и сделать так, чтобы злоупотреблять ею сделалось стыдно, сохранить возможность альтернативного выбора, а значит возможность выбора между другой или той же самой политикой, — конечно, всего этого можно и не делать. Но если мы все же хотим этого, то здесь кратчайший путь — широкое распространение свободы и доверие к воле народа. А это и есть демократия.

Список использованной литературы

1. Кожевников С. Н. Теория государства: Курс лекций. 3-е изд., перераб. и доп. — М.: новый индекс, 2012. — 216с.

2. Марченко М. Н. Демократия и её основные формы// Политология. Курс лекций. — М., 2001. С. 234;

3. Теория государства и права: Курс лекиий / Под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. М., 2000.

4. Четвернин В. А. Демократическое конституционное государство: Введение в теорию. М.: ИГП РАН, 1993

Демократия

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Существует также то, что признаются идеологическое многообразие, политическое многообразие, многопартийность ( ст.13 Конституции РФ)

Одной из ключевых характеристик демократии является политическое равенство всех без исключения граждан перед законом. Российское государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина (глава 2 Конституции РФ) , в том числе право на свободную и личную неприкосновенность, право участвовать в управлении делами государства, право на распространение, получение и передачу информации, свободу мысли и слова и т. д.

Демократические принципы положены и в устройство государственных органов современной России: выборность представительных органов и законодательных органов Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, а также главы — Президента РФ. В этом же контексте назовём принцип верховенства закона, принцип разделения властей и другие принципы, характеризующие демократию в России.

Современная Россия, несмотря на масштабность изменений в политической системе и экономических отношениях, до сих пор характеризуется многими аналитиками в России и за рубежом как страна и общество «переходного типа». Не в последнюю очередь это связано с «недооформленностью» ее политической системы и, как следствие, с периодически возникающей проблемой выбора между демократией и авторитаризмом. Начиная с 1991 г., эта проблема возникала неоднократно. Причем скептический подход к перспективам российской демократии становится интеллектуальной «модой». Его демонстрируют и «традиционалисты», делающие акцент на неприменимости, отторжении российской «почвой» любых западных моделей развития, и видящие в качестве целей развития России достижение неких «универсальных демократических стандартов». По мнению, например, Г. Вайнштейна еще не факт, что большинство стран, в том числе и Россия, в действительности находятся на некой «промежуточной» станции своего пути трансформации, а не в конечном пункте того развития, на которое они оказались способны. И в этой связи действительной проблемой российской демократии является, не столько ее совершенствование в соответствии с классическими стандартами, сколько сохранение того, что уже достигнуто. Еще более определенно и резко на эту тему высказываются некоторые аналитики, трактуя преследования представителей крупного бизнеса, ограничения свободы СМИ, снижение роли политической оппозиции и т. д. как свидетельство авторитарного перерождения путинского режима. Все чаще звучат голоса и тех, кто в числе «носителей» угроз демократии называет не только власть, но и общество, которое в ней разочаровалось и якобы жаждет наведения порядка жесткими авторитарными методами. В действительности, однако, ситуация выглядит не такой однозначной и одномерной. Прежде всего, не стоит спешить с утверждениями об отторжении российской «почвой» демократических институтов и ценностей. Отношение населения к этим проблемам более сложное и неоднозначное.

Как показывают исследования ИКСИ РАН, россияне сохраняют приверженность многим демократическим ценностям и институтам, отмечают их значимость для жизни страны и для собственной жизни. В частности, большинство россиян (45%) продолжает считать, что «демократические процедуры очень важны для организации жизни общества», тогда как не согласных с этим существенно меньше (19%). Одновременно за последние 8 лет доля тех, кто считает эти процедуры необходимыми, снизилась более чем на 10% и составляет сегодня менее половины населения. Вместе с тем, разделяя позитивное отношение к демократии как социальной идее, эти же самые люди не ставят знак равенства между политическими правами и свободами и демократией как таковой и отказываются признавать произошедшие в стране преобразования демократическими. Таким образом, налицо разрыв между установками на необходимость демократии (еще несколько лет назад широко распространенными в обществе), с одной стороны, а с другой, — невозможностью обнаружить ее в полном объеме в реальной действительности. Сегодня лишь 19% россиян считают современную Россию демократическим государством, тогда как большинство (54%) убеждено в обратном.

Политический режим в современной России: демократия или авторитаризм?

Сложившийся в последние годы в России политический режим вряд ли можно в чистом виде отнести к какой-то одной его модели. Выйдя из недр тоталитаризма, политическая система России пытается обрести черты развитой демократии. Однако пока политический строй в нашей стране отягощен признаками и иных политических режимов. Сохранившиеся российские традиции тоталитаризма имеют свою специфику. В этой связи огромное значение имеет тот момент, что наша промышленная революция была осуществлена за счет превращения всей массы населения в наемных рабочих государства и тотальной экономии на оплате труда. Эта экономия, или сверх эксплуатация, привела к деградации рабочей силы и развитию ее теневого довоспроизводства. В результате качество и количество труда перестали соответствовать потребностям индустриально-информационных технологий.

Сложность реформирования тоталитарной организации в России заключается в том, что для ее осуществления необходимо, кроме всего прочего, значительно поднять уровень оплаты труда наемной рабочей силы. Для этого нужны обширные капиталовложения. В то же время реформирование России осуществляется с целью повышения эффективности экономики, которая сама нуждается в значительных дополнительных инвестициях. Повысить уровень инвестирования экономики для ее модернизации и одновременно повысить оплату труда всей массе наемных работников без громадных иностранных капиталовложений невозможно. Поэтому требуется новая и мощная система «мобилизации» наемного персонала, который должен работать лучше, чем при социализме, за значительно меньшую дореформенной оплату труда.

Вместе с тем в современной России поставлена задача преодоления наследия тоталитаризма. Надежда в чудодейственность частной собственности или рыночных механизмов быстро была развенчана. Национально-государственная идеология опирается лишь на фантомы политического характера. Исполнительная власть заполняет вакуум событиями текущей политики, сменой кадров и обещаниями. Законодательная власть и оппозиция критикуют исполнительную власть, а политические программы и предвыборные обещания превратились в официозную политическую «риторику», которую после выборов никто не вспоминает. В то же время власть еще больше отделилась от народа, нежели при тоталитаризме. Многие противоречия, возникшие еще в эпоху социализма, не разрешены. Идет очень жесткая борьба за статус в высших эшелонах власти. Ослабли контрольные функции власти, что позволяет элите решать свои корпоративные проблемы за счет общества. Однако вариант возврата к тоталитаризму вряд ли возможен, даже в случае выхода из-под контроля государственной власти. Но неустойчивость этой ситуации, сложность социально-политической обстановки затрудняют процессы демократизации общества и создают условия для усиления в стране авторитаризма.

В результате складывающийся демократический политический режим несет на себе четкие отпечатки экономической и политической олигархизации, что свидетельствует об усилении авторитарных тенденций в государстве.

На основании принятой в 1993 г. новой Конституции сложилась президентская республика с действующим двухпалатным парламентом — Федеральным Собранием, состоящим из Совета Федерации и Государственной Думы. Верхняя палата Федерального Собрания — Совет Федерации — включает в свой состав представителей администраций и законодательных органов власти регионов. В Государственную Думу баллотируются депутаты по смешанной избирательной системе. В силу этого политический режим современной России может быть охарактеризован как демократический с устойчивыми авторитарно-олигархическими чертами и элементами политического корпоративизма. Вообще авторитарность заложена в традициях российского общества. В современных условиях тоска по «сильной руке» усиливается ходом и направленностью реформ, за которые подавляющему большинству населения приходится платить слишком большую цену. В результате реформ образовался в стране огромный разрыв между богатыми и бедными, что при отсутствии стабилизирующего «среднего класса» ведет к росту авторитарных настроений. В результате не всегда продуманной политики приватизации значительная часть государственной собственности оказалась в руках малочисленных, но могущественных финансово-промышленных групп, монополизирующих к тому же масс-медиа и распространяющих свое влияние на политику исполнительной и законодательной ветвей власти. Тем самым эти «империи» превращают существующий режим в корпоративно-олигархический. Усиление авторитарных тенденций в политическом режиме обусловлены принятой в 1993 г. Конституцией, в которой перераспределение полномочий явно смещено в сторону исполнительной власти, и особенно Президента. Реальных рычагов воздействия на реальную его политику у других ветвей власти практически нет. Одновременно, гарантией роста российского демократизации политического режима являются свобода слова и печати, наличие реальной многопартийности и политической оппозиции; выборность органов государственной власти, включая депутатов, глав городов и регионов, Президента; изменяющийся менталитет россиян.

С формально-правовой точки зрения Россия, согласно Конституции, является демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления. Человек, его права и свободы объявлены высшей ценностью, гарантировать которую обязывается государство. Единственным источником власти объявлен народ, который на референдумах и выборах изъявляет свою волю. По Конституции Российской Федерации — социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека. В государстве охраняются труд и здоровье людей, устанавливается минимальный размер оплаты труда, обеспечивается государственная поддержка семьи, материнства, отцовства и детства. В 137 статьях Конституции можно найти нормы, которыми удовлетворилась бы любая развитая демократия. Однако в нашей стране до сих пор практически все процессы, начиная от экономики и заканчивая социальной сферой, замкнуты непосредственным образом на государстве. Это приводит к тому, что вся жизнь россиян зависит от непосредственной деятельности властных структур. Преодолеть патерналистский характер государства в России пока не удается. Это приводит к тому, что государственные структуры продолжают выполнять функции не демократического, а дистрибутивного, перераспределительного характера. Поэтому реальная практика деятельности государства в России значительно отличается от той законодательной основы, которая существует как норма. Это приводит к тому, что многие демократические понятия, на которые опираются конституционные нормы, являются символами и метафорами, которые в зависимости от ситуации интерпретируются субъектами политического процесса в своих корпоративных интересах.

Например, мало кто в России знает, что собой представляют по содержанию такие понятия из словаря демократии, как «достойная жизнь», «свободное развитие человека», «гарантии социальной защиты», «единство экономического пространства», «местное самоуправление», «прямое действие Конституции», «гарантия прав и свобод согласно нормам международного права» и т. д. Практическое состояние дел свидетельствует о том, что демократия в РФ носит формальный характер, она не выражает и не может выражать интересов большинства населения, как это происходит в условиях западной демократии. Это будет продолжаться до тех пор, пока в России не возникнет основа демократии — гражданское общество, являющееся гарантом демократии вообще. Это означает, что Россия представляет собой иное государство, нежели провозглашенное в Конституции. Сказать какое — трудно, поскольку нет достаточного идеологического осознания реальности. Но подобное состояние России с неизбежностью будет приводить к противоречию между формальными правовыми демократическими основаниями и реальной действительностью. А это противоречие не может не воспроизводить социальную раздвоенность, свойственную тоталитаризму, состояние алегитимности, теневых отношений и многих иных отрицательных явлений, которые не позволяют осуществлять демократическое реформирование на деле.

Некоторые элементы демократии в России.

Партии. Выборы в Государственную думу РФ на основании пропорциональной системы — это сознательный и вполне определенный элемент создания всей конфигурации партийного и политического поля в стране. Как известно, именно от того, как устроены выборы (мажоритарная система в два или один тур, либо пропорциональная система), зависит то, сколько в стране остается партий, какова при прохождении нескольких электоральных циклов оказывается их удельная сила. Что происходит с населением — сегментируется ли оно на основании местнических интересов или оказывается заинтересованным в крупной общегосударственной идеологии.

Опуская научную аргументацию, отметим, что пропорциональная система практически всегда означает следующее. Если мажоритарное голосование в один тур приводит к двухпартийности, то пропорциональная система — к многопартийности. При пропорциональной системе, впрочем, имеет место некоторая тенденция к сокращению количества партий (до разумного предела), но никогда многопартийность не доходит до двухпартийности или однопартийности. Этот тип голосования в определенной степени консолидирует малые и нестабильные группы избирателей, а также способствует развитию партийной инфраструктуры (настолько, насколько это возможно и необходимо в условиях аудиторной демократии). Также пропорциональная система практически гарантирует усиление общенациональных взглядов и представлений избирателей (в отличие от мажоритарной, которая регионализирует электорат), укрепляя тем самым национальное единство (другими словами об этом говорят как о «национальном единообразии»). Наблюдаемое экспертами в настоящее время идеологическое и ценностное разнообразие, присущее различным регионам России, при сохранении пропорциональной системы постепенно должно сойти на нет. При условии, разумеется, что партии смогут предложить качественные и продуманные идеологические и ценностные ориентиры, подкрепленные стратегическими задачами экономического и культурного развития страны.

Однако многопартийность, вызванная пропорциональной системой, содержит в себе и некоторые угрозы государственной стабильности. Каждая независимая партия может увеличить свою долю электората только за счет электората близких по духу партий. Это означает, что каждая отдельная партийная программа неминуемо радикализируется — у партий возникает потребность подчеркнуть не свое глубинное сходство с родственными партиями (что было бы возможно при разрешении на предвыборные блоки и коалиции). А свое исключительное преимущество и существенное (как правило — искусственно созданное) отличие от соседей по политическому спектру, то есть левые партии становятся все более левыми, а правые — все более правыми. Партии постепенно радикализуются и становятся все более демагогическими. Такого рода обострение межпартийной борьбы в конце концов приводит к общему обострению экстремистских настроений в обществе (ведь известно, что не партии следуют общественному мнению, но общественное мнение «экранирует» партийным расколам). Обратный процесс — центростремительный вместо центробежного, возникновение умеренных партийных платформ вместо экстремистских — происходит при наличии двухпартийной системы.

Выборы. Многочисленные свидетельства нарушений как при самом проведении выборов, так и сопутствующие им нарушения в рамках агитационных кампаний или в деятельности избирательных комиссий, являются крайне тревожными для политической системы страны сигналами, свидетельствующими о том, что выборный механизм, лежащий в основании государственного устройства России, постепенно теряет свою легитимирующую функцию. Доверие к избранной власти базируется ныне не на легитимирующих процедурах электоральной активности. То есть власть от народа передается избранным представителям не на основании институциализированных и формальных выборных процедур, о через некое не фиксируемое и подвижное в своей внеинституциональности неэлекторальное «доверие к лидеру» (что в целом согласуется с характеристиками «аудиторной демократии»), в определенных обстоятельствах (например, при усугублении последствий экономического кризиса) легко трансформируемое и меняющее поляризацию. Кроме того, если поддержка избранных представителей осуществляется через выборы, которые не носят характера правового конституционного действия, объективирующего волю народа («мы, конечно, проголосуем, но не потому, что это в самом деле наш выбор, а потому, что нас просто настоятельно попросили прийти на избирательные участки. Формальные процедуры выборов, фиксирующих доверие к избранным представителям, потому и рассматриваются в современных демократиях в качестве фундаментального принципа, что позволяют канализировать негативную активность масс в контролируемые избирательные процедуры.

Кроме того в современных условиях ослабление «политического», то есть выборной составляющей режима, вообще довольно опасно для любого государства. Дело в том, что политика — это почти единственное, на что ныне имеют возможность влиять граждане. В экономической сфере любые решения (касающиеся действий, меняющих характер государства, или касающиеся возвышения тех или иных лиц в бизнес-иерархии) не имеют никакого электорального статуса — они регулируются не гражданами страны, а «рынком», законами экономического развития, негласными связями внутри бизнес-сообществ и клиентела. Равным образом современные глобальные и наиболее могущественные общественные объединения и организации (типа «Гринпис», «Международная амнистия» и т. д.), являющие собой зону «гражданского общества», также не имеют никакого отношения к выборным процессам. Их структура и функционирование никак не связаны с демократическими процедурами выборов, демонстрируя жесткую иерархию подчинения. Политика, политическое, рудиментарные структуры партий — то немногое, что осталось в современном государстве во власти народа, где еще теплится возможность «влиять через выборы». Утеря этого последнего форпоста демократии может коренным образом изменить конфигурацию взаимодействия общества и государства. Лишив последнее опоры на граждан и резко сместив управленческое целеполагание в сторону от общественного блага, подчинив его воле тех, кто никогда и никем не избирался, то есть принципиально не отвечает ни перед кем, кроме своего непосредственного начальника.

Коррупция. Выводы, сделанные О. В. Гаман-Голутвиной и В. Н. Плигиным, нам представляются крайне важными в связи с тем, что они демонстрируют нарушение фундаментальных принципов управления в нашем государстве. Кажется целесообразным заострить внимание на замечании Джеймса К. Вильсона, что «есть как минимум три ситуации, когда сосредоточение политической власти в руках бюрократов может достичь нежелательных значений:

1. если административный аппарат разрастается до такой степени, что перестаёт поддаваться контролю со стороны общества;

2. если власть над государственной бюрократией — вне зависимости от размера последней — из рук общества переходит в частные руки;

3. если административная структура получает полную свободу действий и может использовать свои полномочия, не руководствуясь общественным благом. Простое перечисление этих общетеоретических факторов сбоя в работе государственного аппарата дает ясное представление о неполадках в российской управленческой ситуации.

Ликвидация указанных выше угроз может осуществляться посредством более четкого уяснения обществом и правящей элитой некоторых базовых условий функционирования репрезентативной демократии. Речь идет о том, что представительное правление являет собой синтез двух принципов — принципа демократии и административного принципа, то есть идеи гражданской свободы и идеи того, что любая власть подчиняется правовым нормам. Как отмечает Петер Кильмансегг, «лишь их слияние дает легитимную конституцию свободы. Демократический принцип предоставляет каждому гражданину равное с прочими гражданами право на участие в общественно важных делах, на участие в принятии значимых для всего общества решений и сводит эти права воедино в образе народа-суверена. Должностной же принцип гласит, что все полномочия, дающие право принимать обязательные для общества решения, должны быть оформлены в виде должности, в виде службы». Понятие службы характеризуется четырьмя моментами:

1. Полномочие принимать за других обязательные для всех решения проистекает не из собственного естественного права, а носит характер поручения;

2. Полномочие принимать за других обязательные для всех решения подлежит правовому ограничению. Идея службы не согласовывается с неограниченной свободой действия;

3. Полномочие принимать за других обязательные для всех решения имеет изначальное предназначение, изменить которое должностное лицо не в праве. Предназначение это — служба интересам общественного блага;

4. Лицо, полномочное принимать за других обязательные для всех решения, должно быть ответственным. Должностная ответственность представляет собой важнейший составной элемент службы как таковой.

Требуется комплекс мер законодательного, административного и образовательного характера, чтобы как можно в более короткой исторической перспективе реализовать эти характеристики подлинной государственной службы в условиях российской представительной демократии. В противном случае клиентелизм, непотизм, гиперкоррупционность и некомпетентность грозят обрушению всей государственной системы.

Впрочем, определенные сигналы позитивного рода здесь уже имеются. В частности, их отмечает в своем исследовании В. Н. Плигин, говоря об уже принятых и еще только готовящихся законодательных мерах сдерживания деструктивных коррупционных и прочих негативных процессов.

Медиа. Некоторые радикальные критики утверждают, что все российские СМИ подвергаются цензуре, умышленно или неумышленно подменяя при этом понятия. Их интенция очевидна — привить общественному мнению идею тождества цензуры советской и цензуры нынешней. Однако подтасовка здесь, как обычно, не является эффективным инструментом объяснения происходящего. В Советском Союзе существовал Институт цензуры. Были сотни (или тысячи — статистика пока нам недоступна) специальных людей, профессионалов, которые отслеживали и при необходимости, понятой ими исключительно на основании должностных инструкций и рекомендаций, приостанавливали потоки разного рода информации — печатной, аудио, визуальной и т. д. Очевидно, что сейчас такого специального института нет, а цензура запрещена Конституцией РФ. Но при этом очевидно и то, что определенного рода торможение информации в СМИ имеет место. Значит, при реализации «цензуры» в современном российском обществе действуют совершенно иные механизмы, чем в условиях СССР. Эти механизмы заключаются в разовом, иногда, впрочем, доходящем до устойчивой регулярности, произволе чиновников местного и федерального уровня, в зависимости от уровня СМИ. Имеется в виду так называемое «телефонное право», подкрепляемое денежным вознаграждением за снятый/поставленный материал, вознаграждениями другого типа или различного рода угрозами. А также можно говорить о «Самоцензуре» самих производителей информации, исходя из индивидуально понятого ими образа, что «можно», а что «нельзя». В определенном смысле этот тип «цензуры» более опасен, чем советский, поскольку не имеет границ, четко очерченных инструкциями и подробной описью «запрещенного к публикации». Он, как воронка, с течением времени будет затягивать в себя все больше и больше самых разнообразных проблем и спорных ситуаций, снимая с эфира уже готовые сюжеты, отправляя в нижний ящик стола уже написанные репортажи. Ведь каждый человек имеет естественное желание обезопасить себя, свою семью и свой коллектив от мнимых или реальных угроз, а в условии рисков, связанных с неопределенными и неожиданными запретами, «лучше перестраховаться». Тем самым постепенно все более отчетливо будут сказываться последствия этих спонтанных и самопроизвольных ограничений информационного поля, что безусловно вредно и для качества принимаемых решений в управленческой связке «общество-государство» и для возможностей граждан реализовывать свои права и свободы. Остановить это можно лишь при более пристальном внимании со стороны правоохранительных органов к давлению на журналистов, а также при усилении роли журналистских профсоюзов.

Гражданское общество. Исторически оно предшествовало появлению представительного правления и было крайне успешно интегрировано последним для своих нужд. Какие же роли отводились гражданскому обществу в условиях демократии, помимо того, что оно призвано было создать свободных граждан, способных адаптироваться к наличию частной собственности и рассчитывающих на свои силы, а не на патронаж со стороны государства, долженствующего стать в условиях либеральной демократии «минимальным»?

Всякое государство нуждается в стратегическом планировании. При монархиях и диктатурах источником стратегирования являются сами монархи и диктаторы (ведь тот, кто разрабатывает стратегию, не должен иметь срок существования меньший, чем отрезок времени, на который осуществляется планирование, а при этом предполагается, что монархи и диктаторы «вечны», то есть находятся у власти «навсегда» — в пределах своего личного жизненного цикла). Они не выпускают этот важнейший инструмент властвования из своих рук и никому его не делегируют. А вот где должен находиться источник стратегического планирования при демократии, если представители народа, то есть руководство страны, принципиально сменяемы, а исполнительная власть напрямую неподотчетна электорату, то есть гипотетически может действовать в собственных краткосрочных интересах?

При демократических режимах источник разработки стратегии развития страны выносится за пределы парламента и исполнительной власти именно в институты гражданского общества, поскольку «временные» представители, реализующие власть в рамках срока своих полномочий, не могут отвечать за выработку «длительных» стратегий развития. Это может делать лишь народ-суверен в рамках «безвременных» (при сколь угодно частой ротации кадров) институтов гражданского общества, поскольку именно он, народ-суверен, «вечен» и именно он, как субъект, заинтересован в создании такого плана развития государства, чтобы при любых потрясениях в будущем ему гарантированно удавалось бы сохранить свое существование. Именно отсюда, кстати, появление в 20-м веке различного рода независимых аналитических центров — на фоне угасания стратегического влияния партий, хотя ранее стратегии развития создавались именно в партийных экспертных центрах.

Поэтому представляется важным, чтобы в России как можно быстрее возникла среда, позволяющая реализовать эту функцию гражданского общества. И не потому, что «так надо», а то «заграница нас не поймет». Нужно это прежде всего нам самим, нашему государству, остро нуждающемуся в дееспособной, легитимной (посредством реализации полномочий народа как легитимирующего суверена) инстанции стратегического планирования.

Хорошо известно, что стабильная демократия не может существовать без такого уровня экономического развития страны, который обеспечивал бы приемлемый для большинства граждан уровень благосостояния. Как справедливо отмечает У. Бек, «только те люди, которые имеют жилье, надежную работу и, следовательно, материально обеспеченное будущее, являются или могут стать гражданами, способными усвоить демократические правила поведения и наполнить демократию жизнью. Простая истина гласит: политические свободы не бывают без материальной безопасности». И россияне, отказывающие в праве системе, которая не обеспечивает реализацию их социально-экономических прав, как мы видим, отнюдь не оригинальны. Так, например, известный американский исследователь К. Лэш небезосновательно утверждает, что, случись ситуация, при которой условия жизни в американских городах начнут приближаться к условиям жизни в странах третьего мира, демократии в Америке неизбежно предстоит утверждать себя заново.

В то же время было бы неправильным считать, что люди, где бы то ни было — в России или любой другой стране мира, склонны рассматривать демократию исключительно потребительски, сквозь «призму» своего кошелька. Сравнивая посткоммунистическую Россию с другими странами, осуществляющими аналогичные реформы, опираясь при этом на исследования в этих странах, А. Мельвиль, например, отмечает, что далеко не везде ухудшение экономических условий сопровождалось снижением уровня поддержки демократических институтов и правительств, осуществляющих эти реформы. Это происходило в тех случаях, когда общество действительно видело, что власть, поддерживая постоянный контакт с народом, в том числе и «разговаривая» с ним, делала все возможное в тех или иных обстоятельствах, но главное — руководствовалась соображениями общественного блага, а не собственной корыстью. Ничего похожего в России все последнее десятилетие не наблюдалось. С этой точки зрения можно констатировать, что общество разочаровалось не столько в самой демократии, сколько в своем политическом выборе, сделанном в начале 90-х годов.

Осуществление социально-политического и экономического проекта, на реализацию которого общество предоставило карт-бланш Б. Ельцину, не оправдало ожиданий россиян, поэтому негативное отношение к нему было перенесено и на те демократические процедуры и институты, с помощью которых этот проект воплощался в жизнь. Наконец, многие россияне отказывают сложившейся за последние десятилетия экономической и политической системе в праве называться демократической, поскольку она не обеспечивает реализацию их гражданских прав и свобод.

Сегодня российский народ не имеет возможности реализовать принадлежащее ему по Конституции право на осуществление непосредственного народовластия. Российская демократия выживет только в том случае, если к оставшимся островкам народовластия, парламентским и президентским выборам, мы сможем добавить пакет конституционных законов, которые подкрепят представительную демократию непосредственными формами осуществления народовластия. Пока что бюрократия не дает возможности развиться этим институтам.

В новой редакции Закона об общих принципах организации местного самоуправления плутовство нашей бюрократии дошло до настоящего совершенства. До сих пор не возможно найти в Конституции место, где описаны федеральные округа, а представители президента представлены как органы государственной власти. Фактически уже несколько лет вопреки Конституции мы закрепляем такую систему органов власти, которая ориентирована не на осуществление народовластия и построение гражданского общества, а исключительно на выстраивание «властной вертикали». Только этим объясняется фактическое упразднение верхней палаты парламента, полное подчинение президенту Государственной думы, правительства, всей экономической и политической жизни страны. Это означает абсолютную монополизацию власти. Поэтому обществу и государству необходим пакет новых законов, базирующихся на положениях действующей Конституции.

Речь идет о Законе, о Федеральном Собрании — парламенте как представительном и законодательном органе власти в России. Наша страна достойна иметь сильный парламент, который будет наделен соответствующими полномочиями, в том числе правом парламентских расследований. В последние четыре года Дума исправно штамповала законы, поступающие из структур президентской власти и абсолютно не связанные с нуждами избирателей всей страны. Но ведь нет ничего плохого, когда депутаты пишут свои законы, хотя в свое время это достаточно сильно критиковалось. Скорее катастрофа в том, что если министерство не поставило свою закорючку на том или ином проекте закона, он не может выйти из правительства. Это пример сверх бюрократизации законотворческого процесса. России нужны альтернативные законопроекты, подобные проекту Владимира Рыжкова о гарантиях многопартийности в Российской Федерации, который поддержали демократические фракции. С бюрократией можно и нужно бороться, но бороться профессионально, а не уговорами. Поэтому следует принять конституционный закон о гарантиях народовластия в Российской Федерации, предусматривающий меры публично-правовой ответственности всех ветвей власти за осуществление своих полномочий и вмешательство в компетенцию друг друга. Именно такой закон мог бы гарантировать принадлежность власти народу Российской Федерации. Без этого механизм разделения властей как не работал, так и не будет работать. Пока исполнительная власть сама и пишет законы, и контролирует их исполнение, мы будем иметь монополию, как в политике, так и в экономике. Думается, что основной особенностью развития демократии в современную эпоху является то, что оно ведет не столько к «прирастанию» демократии (т. е. не к углублению и совершенствованию демократического начала в политических системах), как это происходило в прошлом, сколько к ее «убыванию» — к выхолащиванию этого демократического начала. И связано это отнюдь не только с эгоистическими интересами правящих элит, но и с объективными императивами функционирования демократических систем в изменившемся мире. Следует, однако, сделать одну весьма существенную оговорку. Развитие демократического общества является особенно в современную эпоху процессом со многими неизвестными. И хотя многие факторы, влияющие на этот процесс, представляются сегодня достаточно сложившимися и устойчивыми, было бы все же неверным говорить о некой предопределенности перспектив развития современной демократии и о необратимости тех тенденций, которые вырисовываются на сегодняшний день.

Демократия является характерной чертой современного цивилизованного мира. Не является здесь исключением и Россия, что означает, что наша страна сталкивается с теми же проблемами в политической сфере, что и большинство других демократических государств. И конечно, важно отдавать себе отчет в том, что в современном мире не существует и никогда не существовало «совершенной» демократии. Не было в истории такого «золотого века», чтобы все граждане имели бы равные политические права, а правительство было бы полностью или почти полностью ответственно за свои решения перед гражданами. Нет совершенной демократии и в России. Но у России есть возможность и желание сделать так, чтобы приблизиться к совершенству — переформатировать, подремонтировать, отладить механизм представительного правления, чтобы не краснеть перед потомками и чтобы жизнь нынешних поколений протекала достойно. Добиться уменьшения социальной несправедливости, иметь действенные рычаги для отмены ошибочных политических решений, минимизировать злоупотребления властью и сделать так, чтобы злоупотреблять ею сделалось стыдно, сохранить возможность альтернативного выбора, а значит возможность выбора между другой или той же самой политикой, — конечно, всего этого можно и не делать. Но если мы все же хотим этого, то здесь кратчайший путь — широкое распространение свободы и доверие к воле народа. А это и есть демократия.

Список использованной литературы

1. Кожевников С. Н. Теория государства: Курс лекций. 3-е изд., перераб. и доп. — М.: новый индекс, 2012. — 216с.

2. Марченко М. Н. Демократия и её основные формы// Политология. Курс лекций. — М., 2001. С. 234;

3. Теория государства и права: Курс лекиий / Под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. М., 2000.

4. Четвернин В. А. Демократическое конституционное государство: Введение в теорию. М.: ИГП РАН, 1993

Прежде всего, не стоит спешить с утверждениями об отторжении российской почвой демократических институтов и ценностей.

Revolution. allbest. ru

05.09.2020 7:22:48

2020-09-05 07:22:48

Источники:

Https://revolution. allbest. ru/law/00521811_1.html