…В годы правления Н.С. Хрущёва смысл и содержание сообщений легендарного резидента советской военной разведки Рихарда Зорге, сообщавшего из Токио об агрессивных замыслах врагов, были сфальсифицированы.
Была создана легенда, а вернее искажавший действительность миф о якобы полном раскрытии Рихардом Зорге планов и замыслов Гитлера по поводу разгрома Советского Союза в молниеносной войне. Вплоть до указания даты начала вторжения – воскресное утро 22 июня 1941 года.
Делал это ненавидевший Сталина Хрущёв для создания о руководителе страны представления как о никому и ничему не верившем мрачном мизантропе, по вине которого гитлеровские войска, нанося в первые месяцы войны мощные удары по плохо подготовленной Красной армии, дошли до стен Москвы.
Мифотворчество вокруг Зорге продолжается и в наши дни. Чего стоит, например, появившаяся недавно в телефильме о Зорге «информация» о том, что наш разведчик в Японии якобы переслал в Москву из Токио… план «Барбаросса».
- Что же и когда действительно передавал в Москву из японской столицы Рихард Зорге?
Первая серьёзная информация по поводу опасности гитлеровского нападения поступила от Зорге 11 апреля 1941 года. Он сообщал:
Я узнал относительно щекотливых германо-советских отношений следующее: к человеку Гиммлера, по фамилии Губер, работающему в германском посольстве в Токио, приехал заместитель, который сказал Губеру, чтобы он выехал в Германию немедленно, так как новый человек полагает, что война между СССР и Германией может начаться в любой момент после возвращения Мацуока (министр иностранных дел Японии. – А.К.) в Токио.
Германский морской атташе сообщил мне, что неожиданно получил приказание отправить сырье не через Сибирь, а на пароходах, оперирующих в южной части Тихого океана в качестве рейдеров. Но впоследствии от этого отказались, и он полагает, что напряженность между Германией и Советским Союзом уменьшилась.
Германское посольство получило от Риббентропа телеграмму, в которой заявляется, что Германия не начнет войны против СССР, если она не будет спровоцирована Советским Союзом. Но, если она окажется спровоцированной, то война будет короткой и закончится жестоким поражением СССР. Немецкий генштаб закончил всю подготовку.
В кругах Гиммлера и генштаба имеется сильное течение за то, чтобы начать войну против СССР, но это течение еще не имеет превосходства.
Рамзай».
Следующую важную информацию о приближавшемся нападении Германии на СССР Зорге направляет в Москву 2 мая 1941 года:
«Я беседовал с германским послом Отто и морским атташе о взаимоотношениях между Германией и СССР. Отто заявил мне, что Гитлер исполнен решимости разгромить СССР и получить европейскую часть Советского Союза в свои руки в качестве зерновой и сырьевой базы для контроля со стороны Германии над всей Европой.
Оба, посол и атташе, согласились с тем, что после поражения Югославии во взаимоотношениях Германии с СССР приближаются две критические даты.
Первая дата – время окончания сева в СССР. После окончания сева война против СССР может начаться в любой момент, так что Германии останется только собрать урожай.
Вторым критическим моментом являются переговоры между Германией и Турцией. Если СССР будет создавать какие-либо трудности в вопросе принятия Турцией германских требований, то война будет неизбежна.
Возможность возникновения войны в любой момент весьма велика, потому что Гитлер и его генералы уверены, что война с СССР нисколько не помешает ведению войны против Англии.
Немецкие генералы оценивают боеспособность Красной Армии настолько низко, что они полагают, что Красная Армия будет разгромлена в течение нескольких недель. Они полагают, что система обороны на германо-советской границе чрезвычайно слаба.
Решение о начале войны против СССР будет принято только Гитлером либо уже в мае, либо после войны с Англией…
Рамзай».
Как видно из этого донесения, допускалась возможность начала военных действий против СССР «после войны с Англией». Можно ли было на основе такой взаимоисключающей информации делать окончательные выводы? Конечно, нет! Была ли в этом вина Зорге? Опять-таки нет. Он передавал всю информацию, которую добывал, в том числе противоречивую. Выводы должны были делать в Москве.
Последовавшие затем сообщения от Зорге о сроках нападения Германии на СССР также не отличались определённостью. Допускалось, что война может и не начаться. Вот шифровка из Токио от 19 мая 1941 года:
«Новые германские представители, прибывшие сюда из Берлина, заявляют, что война между Германией и СССР может начаться в конце мая, так как они получили приказ вернуться в Берлин к этому времени.
Но они также заявили, что и в этом году опасность может и миновать.
Они заявили, что Германия имеет против СССР 9 армейских корпусов, состоящих из 150 дивизий. Один армейский корпус находится под командованием известного Райхенау. Стратегическая схема нападения на Советский Союз будет взята из опыта войны против Польши.
Рамзай».
Посол Германии в Токио Ойген Отт
Весьма серьёзное сообщение содержалось в шифровке от 30 мая, когда Зорге передал в Центр:
«Берлин информировал Отто (посол Германии в Японии Отт. – А.К.), что немецкое наступление против СССР начнется во второй половине июня. Отто на 95% уверен, что война начнется… Причины для германского выступления: существование мощной Красной Армии не дает возможности Германии расширить войну в Африке, потому что Германия должна держать крупную армию в Восточной Европе. Для того, чтобы ликвидировать полностью всякую опасность со стороны СССР, Красная Армия должна быть отогнана возможно скорее. Так заявил Отто.
Рамзай».
Сообщение Зорге об информировании Берлином своего посла в Японии о времени нападения на СССР вызывает определённые сомнения. Гитлер, запретив строго-настрого сообщать японцам что-либо о плане «Барбаросса», едва ли мог доверить своим дипломатам в Токио в высшей степени важную информацию без опасения её утечки. Дату нападения на СССР Гитлер скрывал даже от своего ближайшего союзника Муссолини; последний узнал о вторжении германских войск на территорию СССР лишь утром 22 июня, ещё находясь в постели.
Хотя сообщение Зорге о вероятности германского наступления «во второй половине июня» было верным, могли ли в Кремле полностью полагаться на мнение германского посла в Токио? Тем более что незадолго до этого, 19 мая, Зорге передавал, что «в этом году опасность может и миновать».
О том, что посол Отто черпал информацию о войне Германии против СССР не из официальных источников в Берлине, а у посещавших Токио немцев, свидетельствует шифровка Зорге от 1 июня 1941 года. Текст сообщения гласил:
«Ожидание начала германо-советской войны около 15 июня базируется исключительно на информации, которую подполковник Шолл(ь) привез с собой из Берлина, откуда он выехал 3 мая в Бангкок. В Бангкоке он займет пост военного атташе.
Отто заявил, что он не мог получить информацию по этому поводу (о начале советско-германской войны. – А.К.) непосредственно из Берлина, а имеет только информацию Шолла.
В беседе с Шоллом я установил, что немцев в вопросе о выступлении против Красной Армии привлекает факт большой тактической ошибки, которую по заявлению Шолла сделал СССР.
Согласно немецкой точке зрения, тот факт, что оборонительная линия СССР расположена, в основном, против немецких линий без больших ответвлений, составляет величайшую ошибку. Он поможет разбить Красную Армию в первом большом сражении. Шолл заявил, что наиболее сильный удар будет нанесен левым флангом германской армии.
Рамзай».
Опять же в Москве не могли полагаться на информацию немецкого подполковника, военного дипломата, связанного с разведкой в третьеразрядной стране, а не с разработкой оперативно-стратегических планов. Тем не менее сведения привлекли внимание Центра. У Зорге запросили разъяснений: сообщить «более понятно сущность большой тактической ошибки, о которой Вы сообщаете и Ваше собственное мнение о правдивости Шолла насчет левого фланга».
Резидент советской разведки телеграфирует 15 июня 1941 года в Центр:
«Германский курьер … сказал военному атташе, что он убежден, что война против СССР задерживается, вероятно, до конца июня. Военный атташе не знает – будет война или нет.
Я видел начало сообщения в Германию, что в случае возникновения германо-советской войны Японии потребуется около 6 недель, чтобы начать наступление на советский Дальний Восток, но немцы считают, что японцы потребуют больше времени потому, что это будет война на суше и море (конец фразы искажен).
Наиболее определёнными были сведения, которые Зорге направил в Москву за два дня до нападения, 20 июня. Он сообщал:
«Германский посол в Токио Отто сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна… Германское военное превосходство дает возможность разгрома последней большой европейской армии, также хорошо, как это было сделано в самом начале… (искажение) потому, что стратегические оборонительные позиции СССР до сих пор еще более небоеспособны, чем это было в обороне Польши.
Инвест (Хоцуми Одзаки. – А.К.) сказал мне, что японский генштаб уже обсуждает вопрос о позиции, которая будет занята в случае войны.
Предложения о японо-американских переговорах и вопросы внутренней борьбы между Мацуока, с одной стороны, и Хиранума – с другой, застопорились потому, что все ожидают решения вопроса об отношениях СССР и Германии.
Рамзай».
Недооценивать важность этого сообщения нельзя, но ведь дата нападения, вопреки тому, что ошибочно принято считать, названа не была. Следует иметь в виду, что из Токио поступала и другая информация. Так, советской разведкой была перехвачена телеграмма военного атташе посольства Франции (Виши) в Японии, который сообщал:
«Снова ходят настойчивые слухи о скором нападении Германии на Россию. Многие японские дипломаты, известные своей сдержанностью, дают понять, что некие события, последствия которых будут очень важными для будущей войны, произойдут примерно 20 июня 1941 г.».
Здесь срок указывается, но тут же допускается, что речь может идти «либо о нападении на Англию, либо о нападении на Россию».
После германского вторжения в СССР для Кремля критически важной становилась информация о том, какую позицию займёт союзная Германии Япония. После подтверждения подлинности сообщений Зорге о приближении германского нападения в Москве доверие к советскому резиденту в Японии возросло. Уже 26 июня он посылает радиограмму:
«Выражаем наши лучшие пожелания на трудные времена. Мы все здесь будем упорно выполнять нашу работу.
Мацуока сказал германскому послу Отту, что нет сомнений, что после некоторого времени Япония выступит против СССР.
Рамзай»
Хотя усилиями стремившихся угодить Хрущёву журналистов в основную заслугу Зорге ставилось «определение точной даты» нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, в действительности его главным подвигом было своевременное вскрытие японских стратегических планов и информирование Кремля о переносе японского нападения на СССР с лета-осени 1941 года на весну следующего 1942 года. Что, как известно, позволило советскому верховному командованию высвободить часть группировки на Дальнем Востоке и в Сибири для участия в битве под Москвой, а затем для контрнаступления. Об этом – в следующий раз.
КОШКИН Анатолий Аркадьевич, доктор исторических наук, профессор Института стран Востока.
ИЗ очерка В.М. Чунихина «Рихард Зорге: заметки на полях легенды»
…
ЧТО ДОКЛАДЫВАЛ ЗОРГЕ НАКАНУНЕ ВОЙНЫ
Есть, есть и здесь сволочная резолюция, на донесениях самого Рихарда Зорге. На тех самых донесениях, которые, прислушайся к ним Москва, могли спасти миллионы советских людей. Загубленных тупым недоверием Сталина.
Господин Ю. Георгиев, например, сочувственно воспроизвел по этому поводу мнение заместителя директора Института военной истории В. Вартанова:
«…Вартанов напомнил, что отношение Сталина к Зорге было очень сложным, разведчик не пользовался его полным доверием, и это клеймо недоверия преследовало Зорге на протяжении всего срока его работы в Японии. С конца 1940 г., когда германский Генштаб закончил разработку плана «Барбаросса», Зорге регулярно сообщал о подготовке нападения Германии на Советский Союз. Но эта информация вызывала лишь раздражение у советского руководства. 1 июня 1941 г. начальник РУ Ф. Голиков написал на шифровке из Токио с очередным предупреждением: «В перечень сомнительных и дезинформационных сообщений Рамзая». По мнению Вартанова, эта резолюция свидетельствовала о том, что советское руководство упустило уникальный шанс своевременно принять контрмеры против вторжения фашистских армий в СССР…»
Ему вторит господин Ваймант.
«…Телеграмма от 1 июня, в которой Зорге предупреждал об опасности вторжения 15 июня, представляет нам хороший образчик царившей тогда паранойи. На копии телеграммы, расшифрованной и переведенной Четвертым Отделением, начальники Зорге написали свой комментарий: «Неправдоподобно. В перечень телеграмм, рассматриваемых как провокация»…»
К этому донесению, как, впрочем, и другим донесениям Зорге мы вернемся чуть позже.
А сейчас мне хотелось бы остановиться на одном интересном моменте, связанном с ними же.
Вспомним еще раз давно и всем нам привычные слова о том, что советский разведчик Рихард Зорге ещё 15 мая 1941 г. указал в донесении из Токио точную дату начала немецкого наступления — 22 июня.
Их еще до недавнего времени тоже охотно воспроизводили в некоторых школьных учебниках истории.
Давайте-ка на минутку остановимся и задумаемся вот о чем.
Об этом самом донесениии давно и всеми говорится.
А откуда, собственно, появились сведения о нем? Было ли оно когда-нибудь опубликовано? Где имеется ссылка на документ, из которого приводится эти сведения? Где он хранится?
Припомнили?
Вот и я не припомнил.
Строки эти возникли в 60-е годы как бы сами собой. Хотя понятно, что ничего «само собой» в советской публицистике никогда не случалось.
«Оказывается, что еще 15 мая…», «Нам известно, что еще 15 мая…», «Советские историки установили, что еще 15 мая…», «В Истории СССР» (вариант — «В «Истории Великой Отечественной войны») сказано, что еще 15 мая…» и все в таком же духе. Все ссылаются на всех. По кругу.
Но вот, что была хотя бы один раз ссылка на конкретный документ, такого я не припомню.
Нет, что-то подобное время от времени всплывало. На таком примерно уровне.
Некрич А.М. «1941, 22 июня».
«…1 мая 1941 г. Гитлер в беседе с японским послом в Берлине Осима сообщил ему о своем намерении напасть 22 июня на Советский Союз. Было бы хорошо, уговаривал Гитлер японского посла, если бы и Япония напала на Советский Союз в то же самое время. Одзаки немедленно стало известно об этом. Информация была препровождена Зорге.
12 мая Зорге и Клаузен передали в Москву сообщение, что 150 немецких дивизий сосредоточились на советской границе для атаки по всему фронту 20 июня. Главное направление — Москва.
В другом сообщении от 15 мая Зорге уточняет дату нападения — 22 июня. Советский журналист В. Маевский писал, что, Зорге в своих донесениях «дает общую схему военных действий, которые развернут гитлеровцы»…»
Замечательно.
Откуда же взял А.М. Некрич сведения, предложенные им читателям?
Исследователь Некрич ссылается на данные политического обозревателя «Правды» Виктора Маевского, который уж совершенно точно знал о сообщении Рихарда Зорге. Потому что журналист Маевский это сообщение Зорге совершенно точно где-то видел.
Только во всем этом благолепии мешается одна мелкая деталь.
А могло ли такое быть вообще?
Если сами немцы определили окончательно срок нападения только 10 июня?
«РАСПОРЯЖЕНИЕ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО СУХОПУТНЫМИ ВОЙСКАМИ ГЕРМАНИИ О НАЗНАЧЕНИИ СРОКА НАПАДЕНИЯ НА СОВЕТСКИЙ СОЮЗ
10 июня 1941 г.
На основе предложения, представленного главным командованием сухопутных войск, Верховное главнокомандование вооруженных сил назначило для приготовления к военным действиям следующие сроки:
1. Днем «Д» операции «Барбаросса» предлагается считать 22 июня.
2. В случае переноса этого срока соответствующее решение будет принято не позднее 18 июня. Данные о направлении главного удара будут в этом случае по-прежнему оставаться в тайне.
3. В 13.00 21 июня в войска будет передан один из двух следующих сигналов: 341
а) сигнал «Дортмунд». Он означает, что наступление, как и запланировано, начнется 22 июня и что можно приступать к открытому выполнению приказов;
б) сигнал «Альтона». Он означает, что наступление переносится на другой срок; но в этом случае уже придется пойти на полное раскрытие целей сосредоточения немецких войск, так как последние будут уже находиться в полной боевой готовности.
4. 22 июня, 3 часа 30 минут: начало наступления сухопутных войск и перелет авиации через границу. Если метеорологические условия задержат вылет авиации, то сухопутные войска начнут наступление самостоятельно.
По поручению: Гальдер
Перевод с немецкого из: DMA Potsdam, H 02.02/10/43, BI.689.»
Взято из сборника документов «1941 год», т.2.
Документ N 536.
Как при всем этом выглядит «известное всем» сообщение Зорге от 15 мая 1941 года о сроке нападения Германии?
Конфуз получается.
Впрочем, существует еще одна версия того же сообщения Зорге. Якобы он прислал его не 15 мая, а 15 июня.
Об этом, в часности, в шестидесятые годы писал П.А. Жилин в своей книге «Как фашистская Германия готовила нападение на Советский Союз»:
«…И, наконец, шли донесения с другой стороны — из Японии. Теперь стал широко известен подвиг бесстрашного советского разведчика Рихарда Зорге. Еще 5 марта 1941 г. он переснял и отправил в СССР фотокопии совершенно секретных документов — телеграмм министра иностранных дел Риббентропа, в которых он информировал посла Германии в Токио Отта о запланированном нападении Германии на Советский Союз во второй половине июня 1941 г.
За месяц до нападения (19 мая) Р. Зорге сообщил в Москву почти точные данные о сосредоточении на западных границах СССР 150 немецко-фашистских дивизий. А за неделю до вторжения (15 июня) Р. Зорге, преодолевая неимоверные трудности, рискуя жизнью, сумел передать в Москву одно короткое, но в высшей степени важное сообщение: «Война будет начата 22 июня».
Про неимоверные трудности сказано хорошо. Поэтично.
Как Рихард Зорге именно это, самое главное свое сообщение передал с риском для жизни. Вот остальные свои донесения он посылал, не особо напрягаясь. А вот именно это — да, это — с риском для жизни.
Еще лучше и поэтичнее сказано про само сообщение Зорге. Вообще без ссылок на что бы то ни было. То есть, совершенно точно, что такие документы, вроде бы, имеются. Где-то там. Ну, в общем, где надо.
Чистая поэзия.
А ведь забавно получается. Уже само разночтение в датах сенсационного донесения Зорге о нападении немцев 22 июня 1941 года говорит о многом.
То «всем известно, что 15 мая…». То, вдруг, «всем известно, что 15 июня…»
Ссылались-то эти «все» вроде бы на какой-то точный документ. А тут выходит, что документ какой-то странный — то одна на нем дата, то другая.
Наконец, в большой статье, опубликованной в газете «Красная Звезда» от 16 июня 2001, посвященной 60-летию начала Великой Отечественной войны, появилась какая-то ясность. В ходе круглого стола удалось журналистам, наконец, напрямую задать вопрос о происхождении легендарного донесения.
Легендарное донесение действительно оказалось легендарным.
В смысле — легендой.
А попросту говоря — фальшивкой.
Именно так охарактеризовал «цитируемый» сорок лет документ один из высокопоставленных офицеров Службы внешней разведки.
Вот как рассказал об этом И. Пыхалов. Воспроизвожу его слова из работы «О чём докладывала разведка»:
«…А как же быть со знаменитым предупреждением «Нападение произойдёт на широком фронте на рассвете 22 июня», якобы отправленном Зорге 15 июня, про которое не писал только ленивый? Увы, как выяснилось, это вульгарная фальшивка.
В июне 2001 года в редакции «Красной звезды» состоялся «круглый стол», посвящённый 60-летию начала Великой Отечественной войны, в ходе которого сотрудник пресс-бюро Службы внешней разведки полковник Владимир Карпов сделал следующее признание:
«Благодаря утечке информации распространялись слухи, доходили до руководства в виде донесений о том, что Германия нападёт на Советский Союз 15 апреля, 1, 15, 20 мая, 15 июня… Эти дни наступали, а война не начиналась. Ведь и Рихард Зорге называл несколько сроков, которые не подтвердились.
— Разве так? Ещё в 60-е годы опубликована телеграмма «Рамзая» с предупреждением: война начнётся 22 июня… После этого и говорилось: «Зорге точно назвал дату».
Карпов: К сожалению, это фальшивка, появившаяся в хрущёвские времена. Разведка не назвала точной даты, не сказали однозначно, что война начнётся 22 июня»[12].»
Взято из статьи:
«22 июня 1941 года. Могло ли всё быть по-иному?» Красная звезда. ?108 (23409). 16 июня 2001. С.4.
Но, может быть, это говорил злобный сталинист, которыми, как всем известно, кишат наши силовые структуры?
Может, и сталинист.
Только вот такая интересная история получилась.
Архивы открыли.
А документа этого, как вдруг оказалось, так нигде и нет.
Уж, наверное, бригада Яковлева-Гайдара, покровительствовавшая составлению сборника «1941 год», должна была перевернуть все до донышка в поисках этой легендарной телеграммы Зорге.
Они и перевернули. Только не нашли. Нету этой телеграммы.
Сталинисты постарались?
Тогда уж придется отнести к сталинистам и японскую службу радиоперехвата.
Дело в том, что японские радиопеленгаторы регулярно засекали выходившую в эфир радиостанцию. Засечь точно работающий передатчик, или даже приблизиться к нему достаточно близко, японцам так и не удалось. Мнение о провале группы как следствие успешно работавших пеленгаторов — это не более чем художественный вымысел.
Первая радиограмма была перехвачена еще в 1937 году. С тех пор донесения перехватывались регулярно.
Однако, расшифровать ни одну из перехваченных радиограмм японцы так и не смогли. До самого начала арестов членов группы Зорге.
И только после того, как на первом же допросе радист Макс Клаузен выдал всё, что он знал о кодах шифрования (а знал он о них всё), японцы смогли расшифровать и прочитать всю подборку перехваченных донесений за несколько лет.
Эти донесения фигурировали в материалах следствия, и по ним обвиняемые давали свои пояснения.
После войны материалы следствия были опубликованы. Сведения о том, что в них фигурировала радиограмма (тем более, радиограммы) про 22 июня, в них отсутствовали.
Тем не менее, упомянутые мною ранее авторы Голяков и Ильинский все же пытаются сделать вид, что такие донесения вроде бы существовали. Правда, утверждать это определенно даже они поостереглись.
А ссылаются они вот на что.
Они рассказывают о том, что им когда-то рассказывал ветеран внешней разведки генерал-лейтенант Сергей Кондрашев, которому, в свою очередь, рассказывал после войны Макс Клаузен. В одну из последних встреч Клаузен рассказал Кондрашеву, что такие радиограммы (про 22 июня) он точно отправлял.
Даже не одну, заметьте. А несколько радиограмм.
Но есть здесь такое вот обстоятельство.
Макс Клаузен был назначен Хрущевым на роль героя, верного соратника Рихарда Зорге, награжден орденом Красного Знамени.
Однако, проживавший в почете до самого конца в ГДР, то есть в зоне досягаемости советских властей, Клаузен не должен был забывать о некоторых обстоятельствах своего прошлого.
Роберт Ваймант:
«…Клаузен — единственный из трио, доживший, чтобы самолично рассказать о происходившем — судя по всему избежал неприятностей, рассказав своим пленителям все, что те хотели. По словам Ёсикава, и Вукелич, и Клаузен признались «через два-три дня. Клаузен стал говорить сразу. Он жаловался на свое сердце. Он ни мгновения не колебался (гудзугудзу сэдзу), прежде чем начать давать показания»[34]…»
А.Г. Фесюн:
«…Вдова Вукелича Ямасаки Ёсико вспоминала рассказ адвоката мужа Асанума о том, что «Клаузен рыдал, всячески ругал Зорге, говорил все, только чтобы спасти свою жизнь, в то время как на меня и даже на следователей большое впечатление произвели Зорге и Вукелич, их спокойствие, собранность и уверенность в правоте своего дела»…
Всё это нашло отражение в протоколах его допросов. Которые со временем были опубликованы в Японии. И могли стать (а может, и стали) известны советским властям.
У Макса Клаузена было больное сердце. Макс Клаузен очень хотел жить. Долго жить.
Японским следователям он сказал всё, что те от него хотели.
И даже более того — я имею в виду его характеристики Зорге, рассказы о его собственном саботаже, о стремлении навредить шпионской деятельности Зорге, о ненависти к коммунистическому режиму, о любви к японскому народу и т.д.
Советские лидеры от него хотели намного меньшего.
Они всего лишь хотели подтверждения существования давно продекларированной ими «телеграммы про 22 июня».
Почему это Клаузен должен был отнестись к их желаниям с меньшим почтением, нежели отнесся он к желаниям японских следователей?
Так в его интерпретации «радиограмма Зорге про 22 июня» превратилась в «радиограммы Зорге про 22 июня».
Макс Клаузен своей жизненной цели добился. Прожил долго. Он умер в 1979 году, намного пережив всех остальных участников группы Зорге.
Но хватит о грустном.
Вернемся к вещам более серьезным.
Итак.
Серьезные исследователи — зоргеведы об этой телеграмме (про 22 июня) сегодня не вспоминают.
А зря, по-моему.
Тому же господину Роберту Вайманту простительно — он не знает, судя по всему, о реалиях бывшей советской жизни. Но наши-то, наши. Ведь прекрасно знают, что советская публицистика, в том числе, историческая (или — тем более историческая), всегда находилась под самым плотным, самым пристальным вниманием Идеологического отдела ЦК КПСС.
Поэтому, все перепевы на тему «телеграммы Зорге про 22 июня» не могли не идти с благословения этого органа. Если не из него самого вообще.
Особено, учитывая, что впервые эта песня прозвучала в исполнении политического обозревателя «Правды», центральной газеты ЦК КПСС.
Нет, молчат про эту телеграмму историки — зоргеведы.
Потому что, если комментировать эту ситуацию, надо как-то признавать и то обстоятельство, что ноги у истории про «телеграмму о 22 июня», растут из того же самого органа, который шестьдесят лет лелеял красивую историю про высокое партийное недоверие к Рихарду Зорге.
А не хочется.
Поэтому, молчат объективные историки.
Будто не было разговоров об этой радиограмме в течение сорока с лишним лет.
Сорок лет была. А сегодня, чудеснейшим образом, нет ее в наличии.
Что же есть?
Давайте-ка не поленимся, и посмотрим.
Хочу только оговориться.
Предлагаемый анализ не имеет целью сказать что-то плохое о самом разведчике. Рихард Зорге честно и самоотверженно делал свою работу и, в конце концов, отдал жизнь за свои идеалы и за Советский Союз.
Речь, естественно, идет не о самом Рихарде Зорге — совершенно неординарном человеке и, действительно, потрясающем разведчике.
Речь идет о политических спекуляциях, в которых бессовестно использовали его имя советские коммунистические деятели. А сегодня так же бессовестно используют беззаветные борцы с коммунизмом.
Итак.
Вот все восемь донесений «Рамзая» (псевдоним Зорге) за первую половину 1941 года, приведенные в «Малиновке». То есть, были в этот период, конечно, и другие радиограммы. Но касались они информации по Японии, поэтому в данный сборник не вошли.
И еще одно. Почему-то имеются некоторые разногласия в датах приведенных радиограмм, опубликованных в сборнике «1941 год» и в публикации А.Г. Фесюна. Я думаю, что это произошло из-за того, что на каждой радиограмме, видимо, было проставлено несколько дат. Это и понятно, если учесть, что прямой связи у Москвы с Токио тогда не было. Поэтому радиограммы сначала принимались во Владивостоке, в радиоцентре штаба Тихоокеанского флота (позывной — «Висбаден»), а потом уже пересылались в Москву. Потом радиограммы дешифровывались, переводились и на каждом этапе их обработки могли проставляться даты работы с документами.
Нижеприведенные радиограммы даны по первому сборнику, поскольку там имеются архивные поисковые данные на каждый из этих документов (в некоторых случаях у А.Г. Фесюна их почему-то нет). Текстуально же они совершенно совпадают.
АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ «РАМЗАЯ» ИЗ ТОКИО ОТ 11 МАРТА 1941 г.
«Начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии
Телеграмма Риббентропа послу Отт относительно внезапного наступления японцев на Сингапур имеет целью активизировать роль Японии в пакте трех держав.
Князь Урах (специальный немецкий курьер, прибывший сюда несколько дней тому назад, близко связанный с Риббентропом и которого я уже знаю много лет) сообщил мне, что немцы хотят, чтобы японцы выступили против Сингапура только в том случае, если Америка останется вне войны и если Япония не сможет быть больше использована для давления на СССР. Урах заявил далее, что эта точка зрения — использовать в будущем Японию для давления на СССР — довольно сильно распространена в Германии, особенно в военных кругах.
Новый германский ВАТ получил от прежнего атташе письмо, описывающее резко антисоветские тенденции среди высшего немецкого офицерства и кругов Гиммлера. Новый германский ВАТ считает, что по окончании теперешней войны должна начаться ожесточенная борьба Германии против Советского Союза. По этим соображениям, полагает он, Япония все еще имеет великую миссию против СССР, однако необходимо достигнуть соглашения и добиться выступления Японии против Сингапура.
Новый германский ВАТ тоже стоит за наступление на Сингапур.
ЦА МО РФ. ОП.24127. Д.2. Лл. 195-196. Пометы: «Копии т.Сталину, т.Молотову, т.Голикову», «Выполнено 14.03.41 г.». Заверенная копия».
Взято из сборника документов «1941 год», т.1.
Документ N 313.
Что мы видим из этого сообщения?
Первое.
Телеграмма была доложена Сталину. Это к вопросу о том, что Сталин не верил Рихарду Зорге по определению. Но внимательно читал идущие от него «дезинформации» (из отвлеченного любопытства, конечно же, когда особенно ему бывало скучно). И в лицо начальнику разведки их, скомкав предварительно, не швырял. Откуда известно? Да все оттуда же, с письменного стола Сталина. На котором, вслед за одной, появлялись и другие радиограммы Зорге.
Второе.
Зорге сообщает о «резко антисоветских тенденциях среди высшего немецкого офицерства и кругов Гиммлера».
Здесь что-то новое может быть только для посткоммунистических борцов с тиранией, отстаивающих мнение о родстве советской и нацистской систем.
Для советского руководства это было ясно еще с 33-го года.
Третье.
Здесь приводится мнение о том, что «должна начаться ожесточенная борьба Германии против Советского Союза».
Но и это не являлось для Сталина секретом. Потому что, вопреки мнению объективных исследователей, Сталин дураком не был. А задачка эта из уровня «дважды два».
Гитлер явно рвался к мировому (или европейскому, во всяком случае) господству. При этом стремлении двух равных игроков на одном поле не бывает. Сама логика событий должна была толкнуть потенциального «господина» континенета на устранение, так или иначе, всех своих возможных конкурентов.
Хотя, конечно же, свидетельство о смещении вектора германской политики в отношениии СССР в сторону ее ужесточения само по себе весьма ценно и своевременно.
Четвертое.
Еще раз повторю. Важнейшей, первостепенной задачей разведчика является добыча информации о сроках возможного нападения врага.
Что же, и об этом Зорге сказал.
Он сообщил, что, по мнению нового военного атташе, эта война начнется «по окончании теперешней войны».
«Теперешней» в марте 41-го была война между Германией и Англией.
То есть, в донесении Зорге указывалось, что Германия может напасть на СССР после окончания войны с Англией.
Вот интересно. Сталину все время вменяют в вину, что он-де «не поверил Зорге».
Этому донесению тоже надо было верить?
Так он же и поверил, кстати.
И доказательства этому имеются.
Только мне, придется остановиться на этом подробнее. И, простите уж великодушно, немного покопаться в скучных цифрах. Но оно того стоит, уверяю вас.
В уже упомянутой публикации А.Г. Фесюна приведенная мной радиограмма значится, как «документ N 140».
Текст у этой радиограммы, приведенной в этих двух сборниках, совершенно идентичен. Однако в публикации А.Г. Фесюна есть то, чего нет в «Малиновке». А именно, на каждой телеграмме у А.Г. Фесюна указаны их регистрационные номера.
В «Малиновке» эти номера опущены.
Радиограмма, о которой идет речь, (в публикации А.Г. Фесюна этот документ датирован, в отличие от «Малиновки», 10 марта) имеет входящие NN 4028, 4029 , а внизу, перед именем «Рамзай» стоят еще два номера — 87и 88.
Множественность нумерации вызвана, видимо, особенностями дешифровки. Предполагаю, что имеется в виду, в данном случае, две расшифрованные группы цифр.
Далее в публикации А.Г. Фесюна идет «документ N 141». Это уже упоминавшееся мной донесение Рихарда Зорге от 10 марта о миссии японского министра иностранных дел Мацуоки, который должен был прибыть в Москву.
Этой радиоргаммы в «Малиновке» нет, поскольку она не касается подготовки немецкого нападения на СССР и выходит за рамки тематики сборника.
Документ 141 имеет входящие NN 4030, 4031, 4032. Перед подписью «Рамзай» проставлены NN 89, 90, 91.
Теперь — внимание.
На этом, втором, документе имеется следующая резолюция генерала Голикова: «Резолюция НУ: НО-3, НО-9. Копии т. Сталину, т. Молотову.
Рамзаю ответ: «Ваши NN 89, 90, 91, 87, 88 имеют значение Д.» Голиков…»
НУ — это Начальник Управления,
НО — соответственно, начальники отделов,
Д. — это «Директор».
Номера 89, 90, 91 — это радиограмма Зорге о миссии Мацуоки.
Номера 87, 88 — это радиограмма Зорге о намерениях Германии.
Другими словами, в такой форме начальник Разведывательного управления Голиков выразил благодарность Рихарду Зорге за его информацию, изложенную в этих двух радиограммах.
Только свою ли личную благодарность? Учитывая адреса рассылки.
Ну вот, представьте себе.
Голиков, опасливо косясь на дверь сталинского кабинета, где бушует недоверием тиран, мужественно пишет одобрительные слова в Токио. Рискуя жизнью, между прочим. Тот самый Голиков, что чуть погодя, напишет о «дезинформационных сообщениях» Рихарда Зорге.
Представили?
Как выглядит? Не очень?
Вот и мне кажется, что не очень.
Думаю, что, если информация была доложена лично Сталину, то слова одобрения в адрес Рихарда Зорге просто не могли возникнуть из другого источника. Никакой Голиков никогда не рискнул бы положительно оценить (документально оценить, что немаловажно) донесения, если бы Сталин не только «не поверил Зорге», но даже и никак не показал бы своего отношения.
Другими словами, если здесь прозвучали слова одобрения, то источником их мог быть только Сталин.
Так вот. Самая пора, по-моему остановиться на минуту. И задать себе один вопрос.
А откуда мы вообще знаем о недоверии Сталина к Зорге? Оттуда же, откуда и о том самом его донесении «то ли от 15 мая, то ли от 15 июня»? Про 22 июня?
Ах, да. Резолюция «про дезинформацию».
Есть такая и мы еще о ней подробно поговорим.
Но есть ведь еще и эта резолюция. Которая, кстати, не вошла (вместе с радиограммой) в сборник «1941 год».
Почему же все, кому не лень, рассуждают на тему «резолюции про дезинформацию»?
Почему же тогда никто не воспроизводит резолюцию на мартовское сообщение Зорге?
Не укладывается она в понимание зоргеведами понятия объективности исследования?
Действительно.
Понять ход их рассуждений можно.
Сталин — сволочь. Отсюда совершенно объективно следует, что он не верил Рихарду Зорге. Резолюция о «дезинформации» подтверждает это. Поэтому она подлежит самому многократному повторению. Чуть не написал: «самому подробному изучению», но одумался. Потому что, если ее изучать, то получится не очень хорошо. Для объективных исследователей — зоргеведов, конечно.
Резолюция же на мартовское сообщение Зорге эту объективную картину никак не подтверждает. Поэтому ее совершенно очевидно можно (и нужно) игнорировать.
В интересах соблюдения объективности исследования.
А мы с вами не историки. Мы просто положим рядом два документа и посмотрим, как они смотрятся рядом.
Слова Сталина в разговоре с Черчиллем, состоявшемся 15 августа 1942 года. И мартовское донесение Рихарда Зорге с резолюцией Голикова, передающей одобрение Сталина.
По-моему, неплохо они смотрятся. Органично.
АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ «РАМЗАЯ» ИЗ ТОКИО ОТ 6 МАЯ 1941 г.
«Начальнику Разведуправления
Генштаба Красной Армии
Я беседовал с германским послом Отт и морским атташе о взаимоотношениях между Германией и СССР. Отт заявил мне, что Гитлер исполнен решимости разгромить СССР и получить европейскую часть Советского Союза в свои руки в качестве зерновой и сырьевой базы для контроля со стороны Германии над всей Европой.
Оба, посол и атташе, согласились с тем, что после поражения Югославии во взаимоотношениях Германии с СССР приближаются две критические даты.
Первая дата — время окончания сева в СССР. После окончания сева война против СССР может начаться в любой момент так, что Германии останется только собрать урожай.
Вторым критическим моментом являются переговоры между Германией и Турцией. Если СССР будет создавать какие-либо трудности в вопросе принятия Турцией германских требований, то война будет неизбежна.
Возможность возникновения войны в любой момент весьма велика потому, что Гитлер и его генералы уверены, что война с СССР нисколько не помешает ведению войны против Англии.
Немецкие генералы оценивают боеспособность Красной Армии настолько низко, что они полагают, что Красная Армия будет разгромлена в течение нескольких недель. Они полагают, что система обороны на германо-советской границе чрезвычайно слаба.
Решение о начале войны против СССР будет принято только Гитлером либо уже в мае, либо после войны с Англией.
Однако Отт, который лично против такой войны, в настоящее время настроен настолько скептически, что он уже предложил принцу Урах выехать в мае обратно в Германию.
ЦА МО РФ. Оп.24127. Д.2. Лл.340-341. Пометы: «НО-9. Дать в 5 адресов (без вычеркнутого). Голиков. 6.05.41 г.», «НО-9. Включить в выписки. Голиков». Разослано согласно резолюции. 7.05.41 г. Заверенная копия».
Взято из сборника документов «1941 год», т.2.
Документ N 443.
Ю. Георгиев дал интересное пояснение о характере пометок на этой радиограмме.
Воспроизводя её текст, вычеркнутый генералом Голиковым кусок он пометил квадратными скобками. Вот что вычеркнул начальник Разведывательного управления:
«…[Немецкие генералы оценивают боеспособность Красной Армии настолько низко, что они полагают, что Красная Армия будет разгромлена в течение нескольких недель. Они полагают, что система обороны на германо-советской границе чрезвычайно слаба.]…»
Ю. Георгиев на это заметил:
«…На шифрограмме имелась следующая резолюция: «Дать в пять адресов (без зачеркнутого). Голиков». И на полях против зачеркнутого: «Включить в выписку». (Русский архив, с. 179.) Это означало, что информация Зорге была доведена до высшего руководства Советского Союза, но без абзаца, поставленного в нашем тексте в квадратные скобки. Начальник РУ Ф. Голиков не решился лишний раз «травмировать» высшее советское руководство столь уничтожающей критикой военного потенциала СССР. К чести Зорге следует сказать, что он в своей работе не занимался такими «дипломатическими играми» и сообщал полученную им информацию в полном объеме, какой бы горькой она ни была…»
Иными словами, донесение это, пусть и в несколько урезанном виде, тоже было доложено Сталину.
В радиограмме Рихарда Зорге снова говорится о сроках германского нападения на СССР.
Что же мы видим? 22 июня?
Нет. В донесении даны разные трактовки сроков и условий возможного нападения Германии на СССР.
Первый.
В любой момент после окончании сева. Срок, естественно, очень приблизительный.
Второй.
Возможное нападение Германии на СССР обусловлено дипломатическими причинами. Ну, а если СССР не будет мешать Германии в ее переговорах с Турцией? Значит, нападения не будет?
Третий.
В мае. В мае 41-го Германия, как известно, на СССР не напала. Как должна была относиться к этому сообщению Москва в июне?
Четвертый.
После войны с Англией.
Причем, из сообщения можно понять, что если нападения не произойдет в мае, в июне-июле-августе его уже не будет. Если не в мае, то далее оно может произойти, опять же, только после войны с Англией.
АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ «РАМЗАЯ» ИЗ ТОКИО ОТ 21 МАЯ 1941 г.
«Начальнику Разведуправления
Генштаба Красной Армии
Новые германские представители, прибывшие сюда из Берлина, заявляют, что война между Германией и СССР может начаться в конце мая, так как они получили приказ вернуться в Берлин к этому времени.
Но они также заявили, что в этом году опасность может и миновать. Они заявили, что Германия имеет против СССР 9 армейских корпусов, состоящих из 150 дивизий. Один армейский корпус находится под командованием известного Райхенау. Стратегическая схема нападения на Советский Союз будет взята из опыта войны против Польши.
ЦА МО РФ. Оп.24127. Д.2. Л.381. Пометы: «9. Запросить «Рамзая»: «На N 125: уточните — корпусов или армий. Если корпусов, то не вяжется с понятием корпуса. Д.». Голиков. Ответ дан согласно резолюции. 23.05.41 г. Заверенная копия».
Взято из сборника документов «1941 год», т.2.
Документ N 488.
Речь идет о 150 дивизиях. И, хотя, на самом деле, немцы (вместе с союзниками) выставили в начале войны 190 дивизий, собственно же немецких дивизий было выставлено, действительно, 153. Но выставлены они были, это надо пояснить, в последний момент.
Поэтому, можно было бы говорить о некоем приближенно точном соответствии с реальностью. Если бы речь шла о второй половине июня.
Но речь ведь в радиограмме Зорге идет о том, что Германия «имеет против СССР» 150 дивизий не к началу войны. А на 21 мая 1941 года.
Тогда как, на самом деле, на эту дату немцы сосредоточили намного меньшие силы.
И. Пыхалов в своей работе «О чем докладывала разведка» указывает, что даже на 1 июня немцы сосредоточили только лишь 81 дивизию. Значительные силы своей ударной группировки немцы подтянули в течение июня — это еще 48 дивизий. Всего на советско-германской границе к утру 22 июня 1941 года немцы сосредоточили 129 дивизий. И еще 24 дивизии находились в резерве ОКХ и к 22 июня оставались в тылу.
Забегая вперед, скажу, что это — единственный случай, когда накануне войны Зорге указал количество немецких дивизий. Видимо, именно это сообщение позволило утверждать составителям энциклопедии «Великая Отечественная война 1941-1945», что Зорге «…один из первых сообщил данные о кол-ве нем.-фаш. дивизий, сосредоточенных летом 1941 года на границах СССР…».
Данные-то он действительно сообщил, с этим не поспоришь.
Добавить к этой формулировке можно только то, что «сообщил данные» и «сообщил данные, соответстующие действительности» — это всё-таки несколько разные вещи, согласитесь.
И есть в этом сообщении странность, на которую, судя по пометам, обратил внимание Голиков.
Последний возглавлял разведку Генштаба, то есть разведку военную.
Советской военной разведке были известны структура и организация Вермахта. Согласно этим данным (а они оказались соответствующими действительности), в немецкий армейский корпус обычно входило 3-4 дивизии. В девять армейских корпусов могло входить, таким образом, ну уж никак не больше сорока дивизий. В донесении же говорилось, что в состав этих девяти корпусов входили 150 дивизий. Речь, поэтому, должна была бы идти о девяти армиях, а не о девяти корпусах. Согласитесь, что неточность в такого рода донесениях не прибавляет у руководства доверия к их автору. Если он путается в понятиях армии или корпуса, может, он путается и в количестве дивизий. Может быть, он имел в виду не 150 дивизий, а 150 полков?
Следующая странность состоит в том, что сам Зорге перепутать эти понятия не мог. Он не был, конечно, профессиональным военным. Более того, кажется, не имел даже воинского звания в советской военной разведке. Но, одновременно, не был и юной барышней, путающий сержантские нашивки с майорскими звездами.
Рихард Зорге был фронтовиком с трехлетним опытом реальной войны, унтер-офицером германской армии. И, конечно же хорошо представлял себе разницу между корпусом и армией.
С другой стороны, полковник Шолл на то и полковник, чтобы тоже понимать разницу между корпусом и армией.
Между тем, прозвучала именно эта фраза — «девять армейских корпусов».
Из донесений Зорге видно, как он педантично передавал всё, сказанное его источниками, вольными или невольными.
Значит, если эта фраза все-таки прозвучала, значит Шоллу было надо, чтобы она прозвучала именно так. Подчеркнуто глуповато.
Что это — дезинформация?
Вот сидит начальник разведки над этим донесением и ломает себе голову, как ко всему этому относиться?
А для некоторых нынешних объективных ученых здесь нет никаких вопросов.
С. Голяков и М. Ильинский в своей книге «Рихард Зорге. Подвиг и трагедия разведчика» обыграли эту ситуацию с непринужденным изяществом.
«…Мы теперь знаем содержание сообщений, передававшихся в Центр: «На германско-советских границах сосредоточено 80 немецких дивизий. Гитлер намерен оккупировать территорию СССР по линии Харьков, Москва, Ленинград…». «Военный атташе Шолл заявил: «Следует ожидать со стороны немцев фланговых и обходных маневров и стремления окружить и изолировать отдельные группы. Повторяю: 9 армий из 150 немецких дивизий совершат нападение на советскую границу. Рамзай»…»
И нет никаких вопросов.
Это кстати, та самая шифровка, о которой упоминал Р. Ваймант. Только датировал её 19 мая.
Помните?
«… предупреждение от Зорге — послание от 19 мая, указывавшее, что немцы могут начать наступление в конце этого месяца, вызвало, как говорили, взрыв негодования у Сталина, охарактеризовавшего его как «дерьмо, засевшее в японских борделях и окружившее себя мелкими фабриками»[64]…»
С предельно авторитетной сноской на:
«…[64] Andrew and Gordievsky, KGB, The Inside Story…»
Странно, кстати, что не сослался он на Айно Куусинен. Очень уж по характеру выражений эта сцена напоминает описанную ей реакцию Урицкого от 1935 года.
Прямо не сцены, а близнецы — братья.
Только реакция Урицкого понятна и логически мотивирована — с него Клаузен тянул американские доллары. А Сталину-то здесь на что было гневаться?
В шифровке не говорится «война начнется». В шифровке говорится «война может начаться».
Другими словами, война может начаться. А может и не начаться.
Зорге опять сообщает о мае (теперь более точно — о конце месяца). Основанием этому служит догадка: срок возвращения в Германию немецкой делегации прибывшей в Японию.
Но позвольте. А если причины срочного возврата делегации в Германию другие? Скажем, ее глава срочно понадобился в другом месте?
И здесь же, одновременно, сказано, что «в этом году опасность может и миновать». Вернемся к предыдущему донесению Зорге. Давайте вспомним мнение, что если не в мае, то после войны с Англией.
И последнее.
Это, обратите внимание, шифровка от 21 мая. Где же тогда легендарная шифровка от 15 мая, где Зорге «совершенно точно» назвал дату нападения Германии — 22 июня?
Это что же получается, 15 мая он сообщил про 22 июня? А 21 мая он же сообщает, что — может нападение будет, может не будет, а если будет, то в мае?
АГЕНТУРНОЕ ДОНЕСЕНИЕ «РАМЗАЯ» ИЗ ТОКИО ОТ 1 ИЮНЯ 1941 г.
«Начальнику Разведуправления
Генштаба Красной Армии
Берлин информировал Отт, что немецкое выступление против СССР начнется во второй половине июня. Отт на 95% уверен, что война начнется. Косвенные доказательства, которые я вижу к этому в настоящее время, таковы:
Технический департамент германских воздушных сил в моем городе получил указания вскоре возвратиться. Отт потребовал от ВАТ, чтобы он не посылал никаких важных сообщений через СССР. Транспорт каучука через СССР сокращен до минимума.
Причины для германского выступления: существование мощной Красной Армии не дает возможности Германии расширить войну в Африке, потому что 304 Германия должна держать крупную армию в Восточной Европе. Для того, чтобы ликвидировать полностью всякую опасность со стороны СССР, Красная Армия должна быть отогнана возможно скорее. Так заявил Отт.
ЦА МО РФ. Оп.24127. Д.2. Л.422. Помета: «Запросить Гущенко, находится ли в Японии департамент германск. ВВС. Голиков». Исполнено. 3.06.41 г. Заверенная копия».
Взято из сборника документов «1941 год», т.2.
Документ N 513.
Как выяснилось впоследствии, эта информация явилась относительно точной. Не 22 июня, конечно, но и вторая половина июня — достаточно правильные сведения.
Но как им можно было поверить?
Их ведь рассматривали в совокупности с другими донесениями, в том числе и предыдущими (и последующими, как мы увидим) донесениями самого Зорге.
Где он добросовестно называл другие сроки. В каждой шифровке разные.
К тому, же, ценность этого донесения была тут же значительно снижена следующей шифровкой «Рамзая» (видимо, уточняющей) от того же 1 июня.
Кстати, для сторонников теории Виктора Суворова (Резуна) о превентивном характере нападения Германии на СССР. Посмотрите, как на самом деле объясняло для себя руководство Германии причины этого нападения.
АГЕНТУРНОЕ ДОНЕСЕНИЕ «РАМЗАЯ» ИЗ ТОКИО ОТ 1 ИЮНЯ 1941 г.
«Начальнику Разведуправления
Генштаба Красной Армии
Ожидание начала германо-советской войны около 15 июня базируется исключительно на информации, которую подполковник Шолл привез с собой из Берлина, откуда он выехал 6 мая в Бангкок. В Бангкоке он займет пост военного атташе.
Отт заявил, что он не мог получить информацию по этому поводу непосредственно из Берлина, а имеет только информацию Шолла.
В беседе с Шоллом я установил, что немцев в вопросе о выступлении против Красной Армии привлекает факт большой тактической ошибки, которую, по заявлению Шолла, сделал СССР.
Согласно немецкой точки зрения тот факт, что оборонительная линия СССР расположена в основном против немецких линий без больших ответвлений, составляет величайшую ошибку. Она поможет разбить Красную Армию в первом большом сражении. Шолл заявил, что наиболее сильный удар будет нанесен левым флангом германской армии.
ЦА МО РФ. Оп.24127. Д.2. Л.422. Пометы: «НО-5. Пошлите «Рамзаю» след, запрос: На N…: «Прошу сообщить: 1. Более понятна сущность большой тактической ошибки, о которой вы сообщаете, и 2. Ваше собственное мнение о правдивости Шолла насчет левого фланга. Голиков. 3.06.41г.», «Но-5. В перечень сомнительных и дезинф. сообщений «Рамзая». Голиков». Заверенная копия».
Взято из сборника документов «1941 год», т.2.
Документ N 514.
Вот мы и добрались до того самого донесения Рихарда Зорге, на котором начальник разведки Красной Армии генерал Голиков наложил резолюцию:
«В перечень сомнительных и дезинф. сообщений «Рамзая».
Кстати, обратите внимание, что, в отличие от мартовских или майской шифровок Зорге, эту Голиков Сталину не докладывал. Обошелся, так сказать, своими силами.
Эту резолюцию часто приводят для доказательства тупости сталинского руководства, не верившего легендарному разведчику.
Любовно, я бы сказал, приводят. Вот сами его донесения без купюр приводить не очень любят, а резолюцию — это завсегда.
Правда не всегда точно воспроизводят и саму эту резолюцию, иногда позволяя себе невинно фантазировать на эту тему. Я имею в виду утверждение Роберта Вайманта, что резолюция Голикова на эту радиограмму начинается словами: «Невероятно». И дальше -определение, применённое Голиковым — «провокация».
Но, повторю еще раз. Объективному исследователю это можно. Если вольности с текстом помогают отстаивать объективную истину.
Ну что же. Дополним пробел. Посмотрим и само донесение.
Итак.
Эти два донесения от одного числа дополняют друг друга.
И второе значительно обесценивает первое.
Почему обесценивает? Потому что, оказывается не «…Берлин информировал Отт…», как было сказано вначале.
Его информировал подполковник Шолл, прибывший из Берлина. Это его личное мнение. Пусть оно будет самым что ни на есть проницательным, но это частное мнение частного лица в чине подполковника, следующего транзитом к своему ответственному посту германского военного атташе в Таиланде.
Это особо подчёркивает Зорге. Возможно на уточняющий вопрос Москвы, где, конечно же, отчётливо понимали разницу между частными мнениями и официальными демаршами ответственных лиц.
На самом деле Зорге совершенно отчётливо сделал акцент на том, что «Отт заявил, что он не мог получить информацию по этому поводу непосредственно из Берлина, а имеет только информацию Шолла».
Поскольку сам Зорге тоже понимал, что это принципиально разные вещи. Одно дело — официальная информация из Министерства Иностранных Дел для своего посла (как это можно понять из первой шифровки от 1 июня). Другое дело — личное мнение военного дипломата средней руки, который по определению не может быть допущен к информации такой важности.
Тогда что значит «…Берлин информировал Отт…» из первой шифровки? Попытка дезинформации? Не со стороны Зорге, конечно (он сразу же дал уточняющую телеграмму). Значит, его источника? Тогда — кто он? Подполковник Шолл является кадровым сотрудником абвера. Значит, деза идет от немецкой разведки?
И еще непонятная информация.
Действительно, а что это такое: «оборонительная линия СССР расположена в основном против немецких линий без больших ответвлений»?
И снова, действительно, что тогда за источник этот Шолл? Ему можно доверять?
Срок нападения немцев снова изменен. Теперь уже не «вторая половина июня». Теперь уже — «около 15 июня». Проходит 15 июня, 16, 17, 18… Нападения нет (как не было и в мае). Что должен думать человек, оценивающий это донесение? Особенно в совокупности с предыдущими?
И еще информация. Снова от Шолла.
Наиважнейшая, казалось бы, стратегическая информация: главный удар немцы нанесут на ЛЕВОМ фланге.
Левый фланг германо-советской границы лежал тогда на линии Восточная Пруссия — Прибалтика — Ленинград. То есть, по информации, представленной Зорге, немцы планируют нанести главный удар через Прибалтику. На Ленинград.
Руководство военной разведки отнесло это сообщение к явной дезинформации. Как показали последующие события, вполне обоснованно.
С этим, правда, не согласны уже упоминавшиеся мной Голяков и Ильинский.
Вот, оцените, пожалуйста, изящество пируэта:
«…Например, 20 июня 1941 года Зорге радировал: «Германский посол Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна… Нападение произойдет с левого фланга». Так и было. А это противоречило точке зрения Сталина, который считал, что в случае войны главный удар будет нанесен по Украине, в направлении Киева…»
Ну, то, что даты сообщений Рихарда Зорге привычно перевираются — это еще полбеды. К этому еще можно привыкнуть. И с привычной усталостью не обращать на это внимания.
Но дальше-то, дальше…
Нас пытаются уверить, что Зорге точно знал о содержании раздумий Сталина о направлении главного удара немцев. Украина или Белоруссия?
Сеанс спиритической магии на расстоянии.
Но как при этом быть с тем, что из донесения звучит совершенно недвусмысленно то, что нападение произойдет левым флангом вовсе не относительно этих двух направлений. В шифровке ясно сказано: «…левым флангом германской армии…».
То, что авторы дежурно переврали текст и этого сообщения Зорге, не делает их умозаключение убедительнее.
«Так и было» — вот прямо так, в глаза и без малейшего стеснения указанные авторы пытаются убедить ошарашенного читателя, что никакой Группы армий «Север» в природе не существовало. Что на советско-германском фронте наступали всего две группы армий — «Центр» и «Юг». И, соответственно, главный удар, нанесенный в полосе группы армий «Центр», это и есть удар левым флангом.
Так что, как мы с вами видим, объективные позднейшие исследователи с обоснованностью мнения генерала Голикова не согласились. И предъявили его в качестве доказательства того, что «Сталин не верил Зорге».
Правда, почему-то, стесняются обычно приводить эту радиограмму полностью.
Что-то знакомое есть в таком приеме, вы не находите?
Намного изящнее обошёлся с этим эпизодом Роберт Ваймант.
Красотой этого па-де-труа надо любоваться и смаковать его вновь и вновь.
Любуйтесь. Роберт Ваймант. «Сталинский разведчик».
«…У Шолля не было никаких причин не доверять Зорге, коллеге-ветерану студенческих батальонов Первой Мировой войны, а также другу, которому он был обязан составлением многих отчетов в Берлин…
…»Операция начинается 20 июня, — сказал он. — Она может быть отложена на несколько дней, однако приготовления закончены. У нас 170 или 190 дивизий на восточной границе. Все это — танковые или механизированные дивизии. Атака будет проводиться по всему фронту, главные удары направлены на Москву, Ленинград, а после этого — на Украину»…
Можно себе представить эмоции, которые возбудили эти сведения в душе сталинского разведчика. Гитлер изготовился для проведения варварского нападения, намеренный разрушить советскую систему и раздавить русский народ пятой нацизма. Сомнений более не оставалось, наличествовал ясный факт, и Зорге выяснил, когда все начнется. Если в тот момент он испытывал триумфальный чувства, это вполне понятно. Если он верил, что он единственный, кто имеет возможность спасти Советский Союз от катастрофы, то это вполне простительно.
Подавив свое возбуждение, Зорге принялся исполнять свое обещание провести с Шоллем «ночь в городе». Сперва они пообедали в отеле, вероятно, в ресторане «Новый Грилль», где Зорге любил заказывать «бифштекс по-шаляпински», изобретение гостиничных поваров. Затем они поехали на Гиндзу и сильно напились. Мы не знаем, было ли у него время в ту ночь поспать, однако на следующий день он был с рассветом на ногах и записал то, что считал самым важным посланием в своей карьере разведчика[40]…»
Это всё, что сказано об этом сообщении в основном тексте труда Роберта Вайманта. Поскольку содержание радиограммы Зорге, отправленной им в Москву, не так интересно, как подробности ресторанного меню. Но к тексту этому имеется сноска. В конце книги. Там, где не все и не всегда внимательно читают.
Вот содержание этой сноски.
«…[40] Вот полный текст телеграммы:
«Ожидание начала германо-советской войны около 15 июня базируется исключительно на информации, которую подполковник Шолль привез с собой из Берлина, откуда он выехал 3 мая в Бангкок. В Бангкоке он займет пост военного атташе.
Отт заявил, что он не мог получить информацию по этому поводу непосредственно из Берлина, а имеет только информацию Шолля.
В беседе с Шоллем я установил, что немцев в вопросе выступления против Красной Армии привлекает факт большой тактической ошибки, которую, по заявлению Шолля, сделал СССР.
Согласно немецкой точке зрения тот факт, что оборонительная линия СССР расположена, в основном, против немецких линий без больших ответвлений составляет величайшую ошибку. Она поможет разбить Красную Армию в первом большом сражении. Шолль заявил, что наиболее сильный удар будет нанесен левым флангом германской армии».
На этой телеграмме есть много неразборчивых каракуль начальства Зорге. В двух местах текст подчеркнут, отмечая ошибки. Рядом с последним предложением стоит большой вопросительный знак: руководство Четвертого Отделение было явно поставлено в тупик словами «левый фланг». Они не знали, что Рихард написал совсем другое, что эта непонятная фраза была результатом небрежной передачи радиста, который уже не видел никакого смысла в своей работе…»
Что-то странное получается здесь у Роберта Вайманта.
Это, действительно, одна из важнейших радиограмм Зорге кануна войны. Между тем, автор дает ее содержание не в основном тексте своей книги, а в комментариях по ссылке.
В них он делает совершенно бездоказательное утверждение, что текст перепутал радист Клаузен. На чём основано такое заявление? Оно и понятно, если бы это утверждение было помещено в самой книге Вайманта, ему пришлось бы свои слова как-то доказывать. А в примечаниях можно ограничиться и скороговоркой.
Хорошо. Не хотите доказывать.
Только, скажите на милость, как можно перепутать что-то иное с «левым флангом»? Если уж и можно с чем-то перепутать «левый фланг», так это с «правым флангом». Если это было так, то это, опять-таки, ничего не меняет. «Правый фланг» является такой же дезинформацией, как и «левый».
Господин Ваймант совершенно здесь все затуманил. Он пишет: «Они не знали, что Рихард написал совсем другое…», но нигде не указывает, что же именно написал Зорге. Он только пересказал, слова Шолла, сказанные им Рихарду Зорге. И подразумевает, что они были в точности включены им в радиограмму. Но простите. На каком основании?
Более того. Он говорит о небрежности или ошибке Клаузена. Но какой ошибкой можно объяснить отсутствие в радиограмме, принятой Москвой, даты немецкого нападения (20 июня), якобы выданной ему Шоллом? Если это сделал Клаузен, это прямое и сознательное предательство, но никак не небрежность.
А Ваймант говорит именно о небрежности.
Между тем, о 20 июня, как о дате немецкого нападения, полученной им от Шолла, вспомнил много месяцев спустя сам Рихард Зорге. Именно эта дата, судя по всему, зафиксирована в протоколе его допроса. Но это, простите, всего лишь слова. Сказанные противнику.
Как к ним относиться?
Не знаю, и гадать не хочу.
Давайте все-таки остановимся еще раз. Для того, чтобы не осталось никакой неясности.
Думаю, в конечном итоге, опираться можно только на документ.
Таким документом является текст телеграммы, полученный в Москве. Все остальное не имеет абсолютно никакого значения.
Все остальное — лирика.
Это на мой, субъективный взгляд.
В связи с этим не просто непонятна ремарка Вайманта о «каракулях». Она говорит о его крайней предвзятости.
Это выглядит примерно так: «Рихард Зорге отправил в Москву такую потрясающую информацию. Было там, правда, несколько ошибок по небрежности радиста. В результате этих ошибок потрясающая информация куда-то делась. Но полуграмотные московские начальники Зорге этого не поняли и изрисовали телеграмму своими каракулями».
Это на взгляд объективных исследователей.
Между тем, полуграмотные «московские начальники» совсем не собирались искать объяснения в тех туманных материях, где ищет их господин Ваймант. Они просто и тупо задали Рихарду Зорге уточняющий вопрос — правильно ли они его поняли насчёт левого фланга немецкого вторжения?
На что Рихард Зорге смог ответить только после довольно большой паузы…
Текста уточняющей телеграммы Москвы в научном обороте нет. Но есть ответ на неё Рихарда Зорге. И он опубликован.
А.Г.Фесюн.
«…Документ N 161
РАСШИФРОВАННАЯ ТЕЛЕГРАММА Вх. N 11583, 11575, 11578, 11581, 11574
НАЧАЛЬНИКУ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ
ТОКИО. 3 июля 1941 г.
Теперь уже поздно Вам отвечать на вопрос в отношении удара левым флангом и некоторых тактических ошибок.
Подполковник Шолль сказал тогда что первый и главный удар будет нанесен немцами по Красной Армии их левым флангом. Немцы полностью уверены, что главные силы Красной Армии будут сконцентрированы в противоположном направлении от линии дающей полную возможность для сильного удара. Немцы очень опасались, что Красная Армия в порядке осведомления главного удара отступит на некоторое расстояние, чтобы изучить силы противника и предпримет кое-что в стороне от направления главного удара. Главная цель немцев — это уничтожение Красной Армии, охватом ее как это было с польской армией. Германский военный атташе сказал мне, что японский Генштаб наполнен деятельностью с учетом наступления немцев на большого противника и неизбежностью поражения Красной Армии…
РАМЗАЙ.
…Резолюция НУ: НО-4… 3) Доложите, сколько времени он не давал ответа на наше требование о левом фланге и саму телеграмму. Голиков…»
Как видим, ни о какой ошибке не может быть и речи. Зорге прямо и недвусмысленно подтвердил в своей позднейшей радиограмме, что речь шла именно о левом фланге.
Давайте всё-таки отдадим должное и оценим то самоотверженное упорство и выдающуюся изобретательность, что проявили объективные учёные в попытке доказать, что сообщение Зорге о направлении главного удара немецкой армии было замечательно точным.
И что во всём виновато тупое недоверие сталинских сатрапов к его прозорливым донесениям. Поскольку они просто не умели их правильно читать.
АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ «РАМЗАЯ» ИЗ ТОКИО ОТ 17 ИЮНЯ 1941 г.
«Начальнику Разведуправления
Генштаба Красной Армии
Американцы еще не предложили ответ японцам о детализации условий в отношении посредничества в Китае.
Мацуока сообщил Отт, что он ждет сообщения Номура о поступлении первого ответа американцев на японскую ноту о готовности вести переговоры.
Мацуока очень обеспокоен слухами относительно возможной войны между Германией и СССР. Он видит единственную надежду на удержание Америки от вступления в европейскую войну и оккупацию Англии германскими войсками отнюдь не в войне с СССР.
Мацуока просил посла Отт доложить об этом Риббентропу.
ЦА МО РФ. Оп.24120. Д.2. Л.453. Пометы: «НО-4, НО-9: дать в 4 адреса. Голиков. 18.06.41 г.», «Выслано Сталину, Молотову, Тимошенко, Жукову». Заверенная копия».
Взято из сборника документов «1941 год», т.2.
Документ N 566.
И снова донесение было доложено лично Сталину.
Интересная картина получается. Сталин упорно не верит этим донесениям. А ему упорно кладут их, одно за другим, на стол. Он же ничего не делает для пресечения докладов ему «дезинформаций». Такой вот мягкий и безвольный Сталин.
Дурят его все, кому не лень. А он ни слова против сказать не может.
Теперь — по тексту.
Обратите внимание: «Мацуока очень обеспокоен слухами относительно возможной войны между Германией и СССР». Эту фразу из сообщения Зорге часто цитировали во многих изданиях, критикующих Сталина за то, что тот не внял предупреждениям разведки.
Да нет, почему же не внял? Внял. Тот же Зорге привел в донесении мнение министра иностранных дел Японии Мацуоки, считавщего, что нападение Германии на СССР похоронит единственную надежду на нейтралитет США и падение Англии. Мнение вполне обоснованное. Логичное. Которое он, к тому же, просит довести до сведения немецкого руководства. И обеспокоен он конечно не из любви к СССР. А потому, что такое развитие событий резко ухудшило бы положение стран «Оси». Он это понимал. А что, Сталин этого не понимал? Тоже понимал. И, читая такие донесения (а они, конечно, шли не только от «Рамзая»), он и делал вполне логичный вывод: Гитлер блефует.
Он не мог допустить, что Гитлер может поступить вне логики в вопросе, судьбоносном для самой Германии.
А Гитлер поступил.
АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ «РАМЗАЯ» ИЗ ТОКИО ОТ 17 ИЮНЯ 1941 г.
«Начальнику Разведуправления
Генштаба Красной Армии
Германский курьер сказал военному атташе, что он убежден, что война против СССР задерживается, вероятно, до конца июня. Военный атташе не знает — будет война или нет.
Я видел начало сообщения в Германию, что в случае возникновения германо-советской войны, Японии потребуется около 6 недель, чтобы начать наступление на советский Дальний Восток, но немцы считают, что японцы потребуют больше времени потому, что это будет война на суше и море (конец фразы искажен).
ЦА МО РФ. Оп.24120. Д.2. Л.454. Имеются пометы. Заверенная копия».
Взято из сборника документов «1941 год», т.2.
Документ N 567.
Самое важное здесь — Зорге удалось прочесть часть документа, направленного из Токио в Берлин. Направленность темы очень важна — действия Японии на случай войны Германии и СССР. Самое вероятное, что это — документ не инициативный, а ответ на запрос из Берлина. Да, это очень важно.
Но опять. Опять эта пресловутая фраза «на случай». «Как отреагирует, если…».
Это намерение, да. Но это, отнюдь, не полная уверенность в скором нападении.
Дальше.
Сообщение немецкого курьера — война начнется в конце июня. Дата примерно верная. Но имеет ли какой-то дипкурьер доступ к сведениям государственной важности? Оказывается, нет, это он, лично он, курьер, в этом убежден.
Снова — дезинформация?
А германский военный атташе, запутавшись, видимо, в циркулирующих противоречивых слухах о начале войны, уже сам не знает, будет война или нет. И об этой запутанности и незнании Зорге добросовестно информирует Москву.
АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ «РАМЗАЯ» ИЗ ТОКИО ОТ 20 ИЮНЯ 1941 г.
«Начальнику Разведуправления
Генштаба Красной Армии
Германский посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна. Германское военное превосходство дает возможность разгрома 399 последней большой европейской армии, также хорошо, как это было сделано в самом начале …(искажение) потому, что стратегические оборонительные позиции СССР до сих пор еще более небоеспособны, чем это было в обороне Польши.
Инвест сказал мне, что японский генштаб уже обсуждает вопрос о позиции, которая будет занята в случае войны.
Предложения о японо-американских переговорах и вопросы внутренней борьбы между Мацуока с одной стороны и Хиранума с другой — застопорились потому, что все ожидают решения вопроса об отношениях СССР и Германии.
ЦА МО РФ. Оп.24127. Д.2. Л.463. Пометки: «Инф.Панфилов», «Кучету 22.06.41 г.». Заверенная копия».
Взято из сборника документов «1941 год», т.2.
Документ N 590.
Последнее сообщение (приведенное в цитируемом сборнике) Рихарда Зорге перед войной. Прочитанное, как видно, из помет, именно 22 июня.
То есть, когда эта радиограмма легла на стол Голикова, советские аэродромы уже горели.
Но именно в этом, самом близком к началу войны сообщении, ничего не говорится о сроках нападения. «Война… неизбежна». Да, это так. Но когда?
Заметим. Даже в этой, самой близкой к началу войны радиограмме нет ничего похожего на утверждение о том, что «война начнётся 22 июня».
Более того. Ведь не сказал тот же посол, что война начнётся в ближайшее время. Даже пусть в такой, неопределенной форме. Просто — война неизбежна.
Это уже впоследствии, когда все свершившееся свершилось, сама дата направления радиограммы (20 июня) и слова о том, что война «неизбежна», на эмоциональном уровне сложили эти понятия в убеждение, что Зорге здесь предупреждал, что «война начнется завтра».
Между тем, и в его мартовском, например, сообщении говорилось о том, что эта война неизбежна. Только тогда было сказано, что «после Англии»…
Неизбежность события вовсе не означает, что оно произойдет обязательно завтра.
О неизбежности войны с Германией знал и сам Сталин (см. запись его беседы с Черчиллем от 15 августа 1942 года). И Сталин считал, что опасность немецкого нападения существует и она очень высока, иначе не двигал бы войска к границам. Он, единственно, полагал, что эту неизбежность можно каким-то образом оттянуть на более позднее время.
Прошли годы.
Нам всем Коммунистическая Партия Советского Союза приказала в своё время считать, что тупой Сталин всячески верил Гитлеру и не верил в саму возможность немецкого вторжения. Нам было приказано считать, что военная катастрофа лета 1941 года случилась из-за неверия Сталина героическому советскому разведчику Рихарду Зорге. Нам было приказано считать, что Рихард Зорге «…Один из первых сообщил данные о кол-ве нем.-фаш. дивизий, сосредоточенных летом 1941 года на границах СССР, дату вторжения и общую схему плана воен. действий нем. — фаш. войск…»
Я показал Вам, мой терпеливый читатель, всё, что на самом деле передал в Москву накануне войны Рихард Зорге.
Предлагаю Вам самому теперь сделать вывод о том, насколько соответствуют действительности эти утверждения.
…
Значение разведывательной деятельности группы «Рамзай» в Японии.
в Японии.
Кусок, выдранный из моей работы, посвященной организации группы Рамзая. Сноски не копируются, к сожалению, а самому сейчас ссылки расставлять банально влом. Если кому и будет интересно, могу переслать отдельным файлом, оформленный по всем правилам данный отрывок.
Осторожно
, много текста!
читать дальше
Зарубежные авторы высоко оценивают результаты деятельности группы Рамзай.
Начальник штаба разведки Мак-Артура генерал Уиллоуби в документальном
издании «Шанхайский заговор»:
«Перед самым нападением Японии на Пирл-Харбор в Токио было обнаружено и обезврежено мощное кольцо советских разведчиков. Группа, руководимая блестящим изобретательным Рихардом Зорге, совершала поистине чудеса. В течение восьми лет она действовала смело, решительно и успешно, работая на свою духовную родину—Советский Союз. Начав буквально на пустом месте, в стране, о которой он имел самое смутное представление, Зорге сумел создать самую блистательную организацию, которую когда-либо знала история японской контрразведки.
В течение всех лет своей деятельности Рихард Зорге передавал в Москву
бесчисленное множество важных сообщений, каждое из которых подвергалось с его стороны скрупулезному анализу и тщательной проверке. Руководители советской разведки и Красной Армии всегда были в курсе всех планов японских и германских вооруженных сил.
Можно только поражаться тому, что, несмотря на постоянное недоверие,
которое японцы питали ко всем иностранцам, несмотря на строжайшую слежку, установленную за ними, и меры предосторожности, предпринимаемые японской контрразведкой, ни гражданская полиция, ни жандармерия, ни другие органы государственной безопасности Японии не имели ни малейшего подозрения по отношению к Зорге или кому-нибудь из его довольно многочисленной группы.”
Бывший шеф Центрального разведывательного управления США Аллен Даллес в книге «Искусство разведки»:
«Основным достижением группы Зорге было предоставление Сталину в середине 1941 года определенных доказательств, что японцы не имели намерений нападать на Советский Союз и концентрировали свои усилия против Юго-Восточной Азии и района Тихого океана, то есть затевали тактику Пирл-Харбора. Эта информация была равноценна многим дивизиям…»
Английский литератор Чарлз Уайтон в книге «Величайшие разведчики мира»:
«Рихарда Зорге с полным на то основанием называют крупнейшим
разведчиком периода второй мировой войны. Советский Союз и косвенно весь коммунистический лагерь многим обязаны этому русскому агенту, сумевшему на протяжении нескольких лет аккуратно информировать Москву едва ли не о всех тайных замыслах стран оси. Сведения, которые Зорге сообщал Советам в критическом 1941 году, помогли им удержать столицу и, вероятно, сыграли первостепенную роль в победе Красной Армии на берегах Волги восемнадцать месяцев спустя».
Мы имеем знаменитые телеграммы Рихарда Зорге, которые, казалось бы, дают исчерпывающую информацию. Возникает вопрос, почему тогда «Центром» не было придано значение информации, поступавшей от Зорге, если, по оценкам западных авторов, ее достоверность не полежит сомнению? Известно, что к информации, поступающей от Рихарда Зорге в Четвертом Управлении было предписано относится с осторожностью. Это дает поводы к различным манипуляциям и подтасовкам фактов, которыми не брезгует, к примеру, Виктор Суворов в своих небезызвестных опусах «Ледокол» и «День М», повествуя о Рихарде Зорге.
Если рассмотреть проблему глубже, то можно прийти к выводу, что значение разведывательной деятельности Рихарда Зорге не может быть однозначным.
Для объективного изучения данного вопроса необходимо разделить поступавшую информацию от Рихарда Зорге на несколько групп:
1. Информация, которая поступала в Японию о СССР.
2. Информация о настроениях среди нацистов в Токио и подготовке Германии к войне с СССР.
3. Информация о настроениях в высших эшелонах власти в Японии и подготовке к военным действиям на «северном» фронте.
4. Информация о подготовке к войне в Тихоокеанском бассейне.
Качество и достоверность поступавшей информации заметно различалась в зависимости от группы
Малоизвестно, что Рихард Зорге косвенно оказал большее влияние на репрессии командного состава.
С середины 1937 года у Сталина конкретизируется намерение «вычистить» Вооруженные Силы. 27 сентября 1937 года уже бывший начальник Разведуправления РККА комкор Урицкий писал Ворошилову:
«1 мая 37 г. после парада у Вас на квартире вождь сказал, что враги будут разоблачены, партия их сотрет в порошок, и поднял тост за тех, кто, оставаясь верным, достойно займет свое место за славным столом в Октябрьскую годовщину» .
Это было сказано о «врагах партии» в присутствии многих военных руководителей, которым наверняка стало ясно, что страшные времена наступают и для них. Хотя некоторые — например следующий после Урицкого начальник ГРУ И. И. Проскурин — все еще пребывали в уверенности, что лично их эта кровавая мясорубка не перемелет. Незадолго до ареста Проскурин как о большом достижении докладывал: «Репрессировано больше половины личного состава разведки…»
12 июня 1937 г. по обвинению в «военно‑фашистском заговоре» была расстреляна группа высокопоставленных военных во главе с М. Тухачевским. Репрессии в армии приобретают колоссальные масштабы. 13 июня 1938 года генерал НКВД Г. С. Люшков бежит, спасаясь от гибели, в Маньчжурию, где сдается японцам. Те перевозят его в Японию, где снимают общие показания, но, не считая себя достаточно компетентными для допросов человека такого уровня, просят о помощи Германию. В октябре—ноябре 1938 года в Токио прибыл полковник абвера. Люшков критиковал политику Сталина, рассказывал о своих антикоммунистических настроениях, о дислокации советских войск на Дальнем Востоке и на Украине, о кодах, применявшихся в военных сообщениях, и об оппозиционно настроенной группе армейских лиц в ДВО. Запись допросов составила несколько сотен страниц, и Зорге, сначала не придавший большого значения инциденту с перебежчиком, сфотографировал лишь половину отчета германского полковника. Москва же вдруг чрезвычайно заинтересовалась этими материалами, и Зорге переслал пленку в Центр в январе 1939 года. Однако основное содержание показаний Люшкова он радировал еще в конце лета 1938 г. Чарльз Джонсон усматривает здесь связь с расстрелом 9 ноября 1938 года В. К. Блюхера, которого убрали тихо, без шума и помпезного процесса.
Зорге ненамеренно напоминал Сталину о Блюхере и раньше. Например, в Записке от 14 декабря 1937 г., говоря о недооценке японцами военной мощи СССР, он пишет:
«Ведутся, например, серьезные разговоры о том, что есть основания рассчитывать на сепаратистские настроения маршала Блюхера, а потому в результате первого решительного удара можно будет достигнуть с ним мира на благоприятных для Японии условиях» .
Эти сообщения могли сыграть свою, пусть косвенную, роль в судьбе маршала.
Так же Зорге передает информацию о методах работы японской разведки в СССР. Зорге с ссылкой на майора Шолля сообщает следующее о шпионской работе Квантунской армии:
«Осуществляются три вида шпионажа.
Первое — наблюдение с линии границы. Во многих пунктах расположены посты, которые с близкого расстояния наблюдают за жизнью на советской стороне. Майор Шолль посетил такой наблюдательный пост, расположенный против Благовещенска, откуда в бинокль можно видеть — что происходит в красноармейских казармах. Каждое движение в казармах фиксируется.
Второе — работа с белогвардейцами. Известная компания Чурина используется в качестве организации с отделениями и для связи Манчжурии с отдаленными районами.
Третий вид шпионажа осуществляется через евреев, имеющих адреса в СССР или Америке, через которые могла бы быть установлена связь в СССР.»
Зорге сообщает, что Квантунская армия очень хорошо осведомлена, получая огромную массу информации и, что имели месот неоднокартыне переходы белогвардейцев через границу.
Данная информация оказалась действительно полезной и ценной.
Наиболее спорным является вопрос о точности и своевременности данных, предоставляемых Зорге, касающихся сроков нападения Германии на СССР.
В массовом сознании утвердился миф, что эти данные были точны и своевременны. В настоящее время данную точку зрения опровергают современные ученые, которые в своих изысканиях основываются в первую очередь на воспоминаниях людей, работавших в предвоенные годы в разведке и анализе поступавшей информации из других источников.
П.А. Судоплатов, возглавивший в 1942 году Четвертое управление, утверждает, что «красивая легенда об игнорировании предупреждения разведки о начале войны Германии против СССР» не соответствует действительности. По его словам, о том, что война будет, все знали, знали, что она начнется летом, но руководство страны не понимало особенностей современной войны и переоценивало чисто по количеству войск возможность отразить удар немцев. Разведка выполнила задачу предупредить правительство о войне; не смогла вместе с тем добыть сведения о реальном соотношении сил на театре военных действий, показать превосходство немцев в авиации, танках, опыт молниеносной войны в Европе.
Данную точку зрения разделяет и более подробно раскрывает В.Сахаров. В своей статье «Крушения мифа. Если бы Сталин поверил Зорге.»
В. Сахаров пирводит информацию, которая свидетельствует, что данные о количестве и численности немецких дивизий, сосредоточенных на советско-немецкой границе были не верны.
В начале июня 1941 года Р.Зорге передал и: «На восточной границе сосредоточено от 170 до 190 дивизий. Все они либо танковые, либо механизированные». Фашистам очень хотелось создать преувеличенное представление о силе вермахта, особенно бронетанковых силах? Оказывается, что в вермахте все 100 процентов дивизий либо танковые, либо механизированные. Как в Москве должны были отнестись к этой информации? У немцев нет пехоты?’ Они хотят воевать без пехоты? У которой на поле боя свои задачи и которые за нее никто выполнить не может. Это значит, что они за 1-1,5 года смогли 170-190 дивизий вооружить, оснастить и обеспечить, как танковые или механизированные? (В вермахте на 22 июня 1941 года было 19 танковых и 14 механизированных дивизий).
17 июня 1941 года, то есть за пять дней до начала войны, Р.Зорге сообщает: «На советско-германской границе находятся 9 немецких армий … Германия имеет на границах с СССР девятьсот тысяч человек в первой линии и около одного миллиона как резерв». Численность армий указывается достаточно точно (8 армий и 4 танковые группы). Сила армии вторжения, по Зорге, около двух миллионов человек, то есть занижена более чем в два раза. На одну треть занижена численность дивизии. Немецкий замысел, характер приграничных сражений представлены здесь в совершенно ложном свете. Получается, что удар нанесут в начале войны силы, равные примерно одному миллиону, остальные (900 тысяч) будут ждать своего часа. На самом деле в резерве командующих групп армии было всего 4,5 процента дивизий (от общей численности армии в 4,6 миллиона человек). Из его информации, однозначно следует, что сила удара (изначально слабая) будет наращиваться постепенно, по мере введения в бой резервной. Если бы Сталин «поверил» Зорге, то для СССР это было бы катастрофой.
Из публикации в публикацию кочуют всемирно известные радиограммы «Рамзая», преданные гласности сразу же после его «реабилитации», на волне всеобщего интереса.
11 апреля 1941 года.
«Представитель генштаба в Токио заявил, что сразу после окончания войны в Европе начнется война против Советского Союза».
15 мая 1941 года.
«Нападение Германии ожидается с 20 по 22 июня».
21 мая 1941 года.
«Германия сконцентрировала 9 армий, состоящих из 150 дивизий, против СССР».
И, наконец, та самая, знаменитая:
15 июня 1941 года.
«Нападение ожидается рано утром 22 июня по широкому фронту».
Выглядят они эффектно, но у историков вызывают сомнения. Это эффектность, так сказать, для массового зрителя. Дело в том, что настоящее разведдонесение обязательно содержит ссылку на источник. А если ссылка нечеткая, то Центр еще непременно, со скрупулезной занудностью, уточнит: «Доложите о ваших источниках – кто они?» Тем более, если сравнивать остальные телеграммы Рихарда Зорге о возможной дате нападения, можно заметить разительный контраст с предложенными – присутствует в первую очередь ссылка ни источник. Объем телеграмм не соответсвует обычному – пара строк для Рихарда Зорге практически нонсенс. Обычно он дает развернутый ответ – то есть, стиль телеграмм совершенно отличен. В официальных документах невозможно найти конкретно эти телеграммы.
Точку в этом вопросе ставят опубликованные 16 июня 2001 года в «Красной Звезде» материалы круглого стола, который проходил в редакции перед 60 летней годовщиной начала войны. Одного из участников, полковника Службы внешней разведки В. Карпова, спросили о радиограммах Зорге. Ответ был категоричным: «К сожалению, это фальшивка, появившаяся в хрущевские времена. Такие «дурочки» запускаются просто: кто то из авторов публикаций о Зорге эти радиограммы для красного словца придумал, а остальные со ссылкой на него, подхватили – и пошла писать губерния.»
Существование телеграмм Зорге о дате нападения Германии на СССР – бесспорно и документально подтверждено. Только информация, которая там содержалась была не столь категоричной.
Во-первых, в основном речь шла о настроениях среди нацисткой элиты в Токио и ожидании возможной войны с СССР .
Во-вторых, Рихард Зорге указывает ряд критических дат, когда может быть произведено нападение Германии. Первая дата — время окончания сева в СССР (после окончания сева война против СССР может начаться в любой момент так, что Германии останется только собрать урожай).
Вторым критическим моментом являются переговоры между Германией и Турцией (Если СССР будет создавать какие‑либо трудности в вопросе принятия Турцией германских требований, то война будет неизбежна)
Стоит отметить, Зорге считает, что Гитлер примет решение о нападении на СССР только в конце мая, когда уже, фактически план «Барбаросса» утвержден.
Стоит отметить о постоянном сдвигании сроков нападения на СССР. Это можно проследить в телеграммах от 2 мая 1941 года, 30 мая 1941 года 1 июня 1941 года. Кроме указанных выше критических дат называются «нападение может быть в любое время» , 15 июня . Это не могло не вызвать определенное недоверие к информации, поступавшей от Зорге. Стоит учесть, что германская контрразведка умышленно распространяла дезинформацию. Это устанавливается документально. Отт и Шоль выступают в двух ипостасях. Они оба и дипломаты, и профессиональные разведчики. В их функции входила задача поощрения и распространения дезинформации о военных замыслах вермахта, а ее действительная суть тщательно от них скрывалась. И вот два человека, достаточно владеющие языками и имеющие соответствующие инструкции, разглашают важнейшую государственную тайну. И кому?! Журналисту, который по роду своей деятельности имеет широкие и разнообразные контакты, и активно, вне контроля, обменивается информацией. А может быть, все проще: журналисту Р.Зорге была в «доверительной» беседе сообщена эта «военная тайна», чтобы он способствовал распространению желательной для штаба верховного главнокомандования вермахта дезинформации.
Судоплатов П.А. считает, что радиограммы Зорге были вспомогательными и служили, в основном, для проверки информации. Еще 18 февраля 1941 года «Альта» (Ильза Штёбе) передавала из Берлина о том, что сформированы три группы армий, называла имена их предполагаемых командующих и направления, по которым они будут наступать. В марте Арвид Харнак («Корсиканец») сообщал о скором начале войны. О том же информировало множество источников, легальных и нелегальных, называя самые разные сроки, – от 15 марта до конца июня. Самый близкий географически информатор сидел в Москве, работал в германском посольстве и дал последнее, экстренное предупреждение 21 июня. Так что нападение гитлеровской Германии никоим образом не было неожиданным.
Более ценную информацию Зорге предоставлял именно о планах Японии.
От Зорге поступала информация об этапах создания антикоминтерновского договора между Германией, Японией и Италией. Конкретно, Зорге передает содержание этого договра, так же сообщает о том, какой резонанс это вызвало среди верхушки правительсвта этих стран.
С началом войны, значение группы «Рамзай» возросло необыкновенно. Если о немецких планах у советской разведки было кому сообщать и без Зорге, то в освещении японских планов у него не бьшо конкурентов. Здесь информация шла почти что эксклюзивная. Именно в это время генерал-майоро Колгановым и был составлен документ «Истоки политического недоверия Инсону» – если агент, действительно, работал под контролем, то пришел его «Час X» – время гнать «дезу». Сталин несколько раз по своей собственной инициативе спрашивал у Голикова: «Что там пишет ваш немец из Токио?»
В самом деле, слишком многое зависело от того, куда направит свои военные усилия Япония – на север или на юг. Придется ли СССР воевать на два фронта? Германия была заинтересована в том, чтобы усилия были направлены на север, против Советского Союза – но были ли заинтересованы в этом сами японцы?
3 июля 1941 года.
«Германский военный атташе… думает, что Япония вступит в войну через 5 недель. Источник Инвест думает, что Япония вступит в войну через 6 недель. Он также сообщил, что японское правительство решило остаться верным пакту трех держав, но будет и придерживаться пакта о нейтралитете с СССР».
2 июля 1941 года в Токио собрался Высший совет с участием императора Хирохито. На нем была утверждена «Программа национальной политики японской империи», где говорилось: «Наше отношение к германо советской войне будет определяться в соответствии с духом Тройственного пакта. Однако пока мы не будем вмешиваться в этот конфликт. Мы будем скрытно усиливать нашу военную подготовку против Советского Союза, придерживаясь независимой позиции… Если германо советская война будет развиваться в направлении, благоприятном для империи, мы, прибегнув к вооруженной силе, разрешим северную проблему и обеспечим безопасность северных границ».
Япония выбрала позицию «мудрой обезьяны», которая сидит на холме и наблюдает за дракой двух тигров. Через несколько дней текст «программы» лежал перед Голиковым. Зорге через Одзаки продолжал отслеживать все дальнейшие движения души японского правительства.
30 июля 1941 года.
«…К середине августа месяца в Японии будет под ружьем около 2 миллионов человек. Начиная со второй половины августа Япония может начать войну, но только в том случае, если Красная Армия фактически потерпит поражение…»
11 августа 1941 года.
«В течение первых дней войны Германии и СССР японское правительство и генштаб решили подготовить войну, поэтому провели большую мобилизацию. Однако после 6 недель войны руководители Японии, готовящие войну, видят, что наступление германской армии задерживается и значительная часть войск уничтожена Красной Армией. В генштабе уверены, что в ближайшее время последует окончательное решение, тем более что уже приближается зима. Ближайшие две три недели окончательно определят решение Японии».
12 августа 1941 года.
«Военный атташе германского посольства в Токио совершил поездку в Корею и Маньчжурию и сказал мне, что шесть дивизий прибыли в Корею для возможного наступления на Владивосток. В Маньчжурию прибыли 4 дивизии. ВАТ точно узнал, что японские силы в Маньчжурии и Корее вместе насчитывают 30 дивизий. Подготовка к операциям закончится между 20 м числом и концом августа месяца, но ВАТ лично телеграфировал в Берлин, что решение на выступление японцев еще не принято. Если Япония выступит, то первый удар будет нанесен на Владивосток, куда и нацелено большинство японских сил…»
14 сентября 1941 года.
«Источник Инвест выехал в Маньчжурию. Он сказал, что японское правительство решило не выступать против СССР в текущем году… Инвест заметил, что СССР может быть абсолютно свободен после 15 сентября…»
Эти сообщения, действительно, сыграли огромную роль. Но все же не такую огромную, как о том пишут: что именно на основании информации Зорге было принято решение о переброске дальневосточных и сибирских дивизий под Москву. Крайне слабо верится, что такой важный шаг – оголить огромный участок, который в любой момент может стать линией фронта – был предпринят исключительно на основании данных разведки. Как то очень уж это несерьезно выглядит. Допустим даже, что разведчики не ошибаются, не стали жертвой дезинформации – но что мешает японскому правительству изменить свое решение? Что тогда – срочно перебрасывать дивизии обратно? Но Москва далеко, а Япония совсем рядом. И, кстати, в одной из телеграмм Зорге сообщает: «Япония сможет выступить только в случае, если СССР перебросит в большом масштабе свои войска с Дальнего Востока…»
Павел Судоплатов по этому поводу пишет: «Не соответствует действительности, что мы перебросили войска с Дальнего Востока под Москву и выиграли битву под Москвой, так как Зорге сообщил о предстоящем нападении японцев на США в октябре 1941 года. У нас были документальные данные о низких наступательных возможностях Квантунской армии, о том, что она увязла в длительной и бесперспективной войне с Китаем и не имела достаточных резервов топлива…»
В августе 1951 года делом Рихарда Зорге занимался Конгресс США. В ходе слушания было неопровержимо доказано, что советская военная разведка в лице нелегальной резидентуры «Рамзай» сделала очень много для того, чтобы Япония начала агрессивную войну в Тихом океане, и для того, чтобы эту агрессию направить против Соединенных Штатов Америки
Несмотря ни на что, комиссия по оценке результатов деятельности разведывательной группы Рихарда Зорге под руководством М. И. Сироткина, пришла к выводу, что реальные результаты разведывательной деятельности токийской резидентуры «Рамзая» заслуживают в целом высокой оценки.
Уважаемые читатели!
Сегодня мы проводим виртуальное мероприятие к 125-летию со
дня рождения одного из выдающихся разведчиков 20-го века, Героя Советского
Союза Рихарда Зорге.
Резидент советской военной разведки в Японии, человек,
сумевший добыть для СССР ценнейшие секретные сведения накануне Второй мировой
войны, сын немца и русской, казненный 7 ноября 1944 года по приговору Токийского
суда… Рихард Зорге превратился в фигуру, окутанную таким количеством домыслов и
легенд, как никакой другой советский разведчик.
Итак, мы представляем вам эскиз удивительной жизни «Рихард Зорге: Подвиг и судьба разведчика».
Биография советского разведчика Рихарда Зорге складывалась
из многих «если». Если бы его окружало мирное общество и мирное политическое
окружение, он бы никогда не стал разведчиком, выбрал бы профессию ученого. Так,
во всяком случае, говорил он сам.
Если бы после ареста советское руководство официально
подтвердило, что он советский разведчик, возможно, он остался бы жить, и не
принял бы смерть в японской тюрьме. Но Сталин говорил, что Зорге ему нужен
скорее мертвым, чем живым, потому что слишком много знает.
На протяжении восьми лет Рихард добывал секретные данные в
Японии, и сделал то, что не удавалось ни одному из советских разведчиков.
По сути, всю историю Рамзая, как называли его в оперативных документах Разведуправления РККА, можно разделить на два периода. Первый — документальный, в который укладывается его жизнь от рождения и до начала работы на советскую военную разведку. А второй — история Зорге-разведчика, о которой и сегодня имеется до обидного мало достоверных сведений.
Родился Рихард Зорге 4 октября 1896 года в небольшом поселке Сабунчи близ Баку, в многодетной русско-немецкой семье.
Отец – Густав Вильгельм Рихард Зорге, инженер по
образованию, трудился на нефтедобывающем промысле Нобеля. Мама – Нина Кобелева
– дочь работника железной дороги.
Рихард говорил, что его родственники по отцовской линии принадлежали к интеллигенции, имеющей твердые революционные взгляды. В революции 1848 года принимали участие родные и двоюродные деды будущего разведчика. Один из родственников Рихарда работал секретарем у Карла Маркса и руководил Первым Интернационалом, так что коммунистические и революционные взгляды и традиции были крепки в его семье. Рихард никогда его не видел — родственник умер в США, когда мальчику было 10 лет — но всегда преклонялся перед ним.
Маленький Рихард был любимцем всей семьи, и дома его называли «Ика» — и мать с отцом, и братья с сестрами. Много позже Зорге использует это детское прозвище в качестве своего настоящего имени, а имя «Рихард», напоминавшее ему об отце, запишет в качестве одного из своих оперативных псевдонимов. В школе товарищи будут звать его «Премьер-министром»: за взвешенность суждений и умение быстро разобраться в любой сложной теме, а самое главное, за независимость, которую юный Зорге демонстрировал при каждом удобном случае. В свою первую длительную загранкомандировку в Китай он отправится под псевдонимом «Рамзай», который станет фактически вторым именем легендарного разведчика. А последний оперативный псевдоним — «Инсон» — появится в служебных телеграммах 20 июня 1941 года, за четыре месяца до ареста Зорге.
В 1898 году Зорге всем семейством переехали в Германию, где и прошли детские и юношеские годы Рихарда. Жизнь была размеренной и обеспеченной, финансовых трудностей семья не испытывала.
Отец Рихарда умер рано, успев, однако, создать для семьи неплохие материальные условия. Этих условий хватило до начала Первой Мировой войны.
Рихарда отдали в реальное училище, которое он так и не окончил.
В 1914-м он бросил учебу, записался добровольцем на фронт. Молодого
человека охватил патриотический порыв, и он рвался на фронт, чтобы драться за
великую Германию.
Рихард прошел практически всю войну, дослужившись до унтер-офицера полевой артиллерии и получив три ранения.
В 1917-м получил осколочное ранение от снаряда, находился в
госпитале Кенигсберга, где его пришлось оперировать. После хирургического
вмешательства осталось увечье – одна нога его стала короче. По этой причине в
1918 году комиссован из армии.
С фронта Рихард вернулся с отвращением к войне и к тем, кто
развязал эту бойню. В госпитале он впервые познакомился с левыми социалистами и
примкнул к их движению.
В 1917-м ему вручили аттестат зрелости. Спустя год окончил
императорский университет им. Фридриха Вильгельма в Берлине. После
демобилизации стал студентом факультета общественных наук в Кильском
университете. После открытия университета в Гамбурге, записался туда в качестве
соискателя ученой степени на факультете «Государство и право», сумел отлично
сдать экзамен и стать доктором государства и права. К концу лета 1919-го стал
обладателем еще одной степени – по экономике, которую ему вручили в гамбургском
университете.
Во время матросского восстания 1918 года в Киле, Рихард
находился в гуще событий. Он отвечал за вооружение населения. После начала
революции в Берлине, Зорге принимал в ней самое активное участие. Поэтому
власти были вынуждены выслать его из города.
Рихард переехал в Гамбург, где занимался пропагандистской работой и журналистикой. Здесь он впервые встретил Эрнста Тельмана, будущего лидера Компартии Германии. В 1920-м возглавил партийную газету в городе Золинген. Кроме этого, работал научным сотрудником в институте социальных исследований Франкфурта-на-Майне.
Деятельность германской компартии запретили в 1924-м, и
именно в этот год по приглашению исполнительного комитета Коминтерна, Зорге
переезжает в Москву, вступает в ряды ВКП(б). Его принимают на работу в
информационный отдел, потом он перешел в центральный партийный
научно-исследовательский институт марксизма-ленинизма.
Зорге пять лет проработает на различных должностях в
Коминтерне, запомнившись коллегам принципиальностью, жесткостью суждений и
большой работоспособностью.
Много времени Рихард посвящает науке и написанию статей. Он занимался рассмотрением проблемных сторон в революционном движении Германии и США. Статьи на эту тему опубликовали издания «Большевик», «Мировое хозяйство и мировая политика», «Коммунистический Интернационал».
РИХАРД ЗОРГЕ — СОВЕТСКИЙ РАЗВЕДЧИК
В 1929-м Рихарда завербовала советская разведка и он стал сотрудником Разведывательного
управления Красной армии, поступил в распоряжение Я. Барзиньша и С. Урицкого.
Для разведки он настоящая находка — в совершенстве владеющий
немецким языком, хорошо образованный, эрудированный человек, умеющий вызвать к
себе расположение.
Кроме того, Зорге отлично пишет не только диссертации, но и
статьи для периодической прессы, что позволяет ему работать под абсолютно
правдоподобной легендой немецкого журналиста.
Первой его большой работой после легализации в Германии
(официально Зорге являлся немецким журналистом и представлял германский МИД)
была разведка в Китае, где он не только создал отличную агентурную сеть, но и
наладил контакты с американскими журналистами, китайскими коммунистами и
японскими репортерами.
В 1930-м побывал в Шанхае, назвался псевдонимом Рамзай, и
познакомился с несколькими нужными людьми. Одного их них звали Хоцуми Одзаки,
он был японским журналистом и приверженцем коммунизма. Впоследствии японец
сыграет важную роль в биографии Зорге, станет одним из основных его
информаторов.
Говорят, что Зорге даже втерся в доверие к руководителю Китая
Чану Кайши и гонял с ним на мотоциклах.
В 1932 году разведчик, по поручению центра, вернулся в
Германию, где вскоре, тоже по указанию начальства, провел окончательную свою
легализацию: он не только стал доверенным лицом немецкого МИДа, но и вступил в
нацистскую партию и даже наладил связи с гестапо и разведкой Рейха. Немцы до
конца доверяли Рихарду Зорге, которых ему удавалось впоследствии не раз
обводить вокруг пальца.
До 1933-го разведчик уже обладал важной информацией,
касающейся немецких военных советников, и сделал вполне аргументированное
предположение об укреплении позиций Америки в международной политике.
Зорге удается не вызвать ни у кого подозрений. В Японию он
едет, обзаведясь в Германии массой полезных знакомств и связей, среди которых
дипломаты, военные и видные деятели нацистской партии.
В сентябре 1933 года Зорге прибыл в Японию, где представился сотрудником нескольких германских изданий – «Теглихе рундшау», «Франкфурте цайтунг», «Дойче Фольксвирт». Ему удалось получить должность в посольстве иностранных дел Японии.
А в 1937 году в связи с репрессиями и расправами в советской разведке Рихард Зорге сам чуть было не попал под маховик: его агентуру, которую он наладил с большим трудом, расформировали, финансирование сократили, а к самому Рамзаю (агентурное имя Зорге) стали относиться очень и очень подозрительно, не доверяя собираемым им данным. Рихарду и его сподвижникам пришлось жить на заработок от статей и репортажей.
Несмотря на все, Зорге удалось создать настолько мощную советскую разведывательную машину в Японии, что сам разведчик работал в немецком посольстве и имел тесные дружеские контакты с послом Германии в Японии, а его агенты были внедрены в аппарат самого японского премьер-министра. Именно поэтому Рихард получал одни из самых ценных и точных сведений.
Мотоцикл был настоящей страстью разведчика. Он любил
скорость и таким образом иногда отвлекался от работы. В 1938-м Зорге попал в
аварию, в которой выжил только благодаря чуду. Но опасность заключалась не
только для него, а для всей резидентуры, потому что в момент аварии он вез
портфель с секретными бумагами и долларами. Зорге понимал, что не имеет права
потерять сознание, пока не прибудет Макс Клаузен, радист-шифровальщик
разведывательной группы. И только после того, как дождался боевого товарища и
передал ему весь компромат, Рихард потерял сознание. Клаузен немедленно
отправился к дому Зорге и сумел вынести оттуда все секретные бумаги.
Разведгруппа продолжала работать на территории Японии вплоть
до 1941 года. Ее собирались отзывать, потому что считали информацию, добываемую
разведчиками не настолько полезной и соответствующей действительности, но
передумали. В 1940-м Рихард сказал, что хочет вернуться на родину, но его
оставили работать дальше, так как достойной замены ему не нашлось.
Известно, что он стал одним из тех, кто постоянно докладывал
о грядущем нападении Германии на СССР. Однако его информации не доверяли.
Во-первых, из-за подозрений в адрес самого разведчика, а во-вторых, потому что
данные расходились друг с другом. Однако это не была вина Зорге, который
получал разрозненные данные, потому как в самых высших кругах Рейха точно не
знали о планах фюрера. Одно известно точно: Рамзай не передавал и не мог
передать точной даты нападения немцев на СССР, а сообщал только, что оно
состоится во второй половине июня. То, что он будто бы назвал точный день — 22
июня 1941 года — миф.
Но Зорге был не просто разведчиком, но еще и ученым, и исследователем, и даже геополитиком. Известно его предположение 30-х годов, что США способны в скорое время стать мировым лидером и вытеснить Англию на международной арене. Также он со своей группой старался убедить японский истеблишмент в нежелательности войны с СССР, а после того, как японцы заняли нейтральную позицию в отношении Советского Союза, смог передать эту информацию в Москву. Благодаря этим данным руководство смогло спокойно снять с востока отлично подготовленные сибирские дивизии и перебросить их на оборону столицы.
ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ
В жизни Рихарда Зорге были три женщины, которые называли
себя его женами, но только с двумя из них он успел оформить настоящий брак.
С Кристианой Герлах он приехал в СССР из Германии, но уже
через два года женщина бросила мужа и вернулась домой. Зорге развелся с ней в
1933 году, когда в последний раз побывал на родине.
В 1933 г. Зорге женился на Екатерине Максимовой — своей бывшей преподавательнице русского языка. Последний раз они виделись в 1935 году, когда Рамзай приезжал в отпуск в Советский Союз. Зорге пережил свою вторую жену: в 1942 году, когда в Токио шло следствие по делу Рамзая, Екатерину арестовали, осудили и на пять лет сослали в Сибирь, где летом 1943 года она умерла от тифа.
А последней фактической супругой разведчика стала японка Ханако Исии.
Кстати, после того, как история Рихарда Зорге стала широко известной в СССР, Ханако Исии получала пенсию от советского Министерства обороны как вдова офицера, погибшего при исполнении служебных обязанностей. До самой своей кончины она ходила на могилу Зорге.
Ни в одном из этих браков детей у прославленного разведчика не было.
СМЕРТЬ РАЗВЕДЧИКА
В октябре 1941 года членов резидентуры разоблачили, и начали
массово арестовывать. 18 октября добрались и до Зорге. Японские полицейские
обыскали несколько домов разведчиков, обнаружили там компромат, который вскоре
расшифровали. После прочтения этих шифровок, им удалось предъявить обвинение
Рихарду Зорге.
Существует версия, что Зорге не признал свою вину в обвинении о сотрудничестве с Коминтерном Германии. Однако Гитлер настаивал на его возвращении в Германию. А японские власти были согласны обменять его одного на несколько своих политзаключенных.
Этого не произошло. Сталин не пошел на эти условия, так как
считал, что потеря одного разведчика не слишком большая трагедия для страны.
Есть версия, что во время одного из судебных заседаний Зорге признался, что
является советским разведчиком, и Сталин ему это не простил.
В 1943-м вынесли окончательное решение о казни Зорге.
7 ноября 1944 года его повесили во дворе тюрьмы «Сугамо».
Доктор, присутствовавший на казни, говорил, что после того, как разведчика
вынули из петли, его сердце билось на протяжении 8-ми минут. Но эти данные в
печать не попали.
Похоронили Зорге там же, во дворе этой тюрьмы. И только в 1967-м американские оккупационные власти перезахоронили его останки на кладбище Тама в Токио, и отдали все воинские почести.
Что же касается Советского Союза, то долгие годы наша страна
не признавала факт работы Зорге на СССР. Его имя казалось мифом. И только в
1964 году, когда Хрущеву показали фильм «Кто вы, доктор Зорге?», тот
поручил найти информацию о разведчике и наградить посмертно званием Героя.
С тех пор на могильной плите сияет надпись «Герой Советского Союза Рихард Зорге» — полностью заслуженная великим человеком, выдающимся разведчиком, ученым и журналистом, который, не будучи сыном нашей страны, сделал для нее столько, что стал одним из ее Героев.
Это звание стало второй боевой наградой Зорге: первую,
германский Железный крест II степени, он получил еще в 1915 году за участие в
боях в Галиции — кстати, против русских войск.
Все тайны Рихарда
Зорге, возможно, никогда не будут раскрыты до конца. Такова судьба настоящего
разведчика.
Сейчас его имя носят улицы российских городов, в его честь сняты картины, последняя из которых вышла в 2018 году и получила название «Зорге». Роль знаменитого разведчика сыграл Александр Домогаров.
ПАМЯТНИКИ ЛЕГЕНДАРНОМУ РАЗВЕДЧИКУ
ДОКУМЕНТАЛЬНЫЙ ФИЛЬМ «РИХАРД ЗОРГЕ. ПОДВИГ РАЗВЕДЧИКА»
Автор сценария и режиссер: Ольга Кушаковская. Производство: ИП С. Медведев, 2019
Биография Рихарда Зорге напоминает неразгаданный ребус, в
котором остается еще много темных пятен. Почему вокруг дела самого известного
советского разведчика до сих пор сохраняется некий заговор молчания? И
спецслужбы ряда стран продолжают держать в секрете наиболее важные документы о
его деятельности? Отчего после войны Зорге — резидент враждебного государства —
почитался японцами как герой, а Сталин ему не доверял, считая двойным агентом?
До недавнего времени мы не смогли бы ответить на эти вопросы
— считалось, что протоколы допросов Зорге сгорели в токийской тюрьме во время
пожара 1945 года. Однако теперь все изменилось — нашлись копии. И японцы их
рассекретили.
Теперь мы, наконец, узнаем, кем был на самом деле этот
легендарный человек, сумевший повернуть ход мировой истории. Какую роль в
судьбе Зорге сыграла его первая жена — агент советской разведки? Как он,
специалист по скандинавским странам, стал советским резидентом в Китае и в
Японии? Правда ли, что благодаря работе Зорге немцы не смогли взять Москву?
Почему ему, единственному «шпиону» в истории всех разведок мира, в Токио был
поставлен памятник со словами: «Здесь покоится герой, отдавший свою жизнь в
борьбе против войны, за мир во всем мире»? И в чем секрет уникальной
международной популярности Зорге сегодня?
В фильме принимают участие:
Сергей
Гинзбург — режиссер-постановщик сериала «Зорге»
Александр
Домогаров — исполнитель роли Зорге, народный артист России
Виктория
Исакова — исполнительница роли Хельмы Отт в сериале «Зорге»
Андрей Руденский
— исполнитель роли Отта в сериале «Зорге»
Шион
Накамару — исполнительница роли Ханако Исии в сериале «Зорге»
Михаил
Болтунов — историк, публицист
Александр
Ватлин — профессор, доктор исторических наук
Николай
Долгополов — историк спецслужб, заместитель главного редактора «Российской
газеты»
Александр
Колпакиди — российский историк спецслужб
Михаил
Кубеев — журналист, писатель
Николай
Стариков — историк, политолог, публицист Андрей Фесюн — историк, востоковед
Владимир Чунихин — публицист, историк
ЛИТЕРАТУРА О Р. ЗОРГЕ
При подготовке мероприятия были использованы ресурсы интернета:
Рихард Зорге https://biographe.ru/politiki/rihard-zorge/
Сергей Антонов. О чем на самом деле предупреждал Рамзай: 10 фактов из жизни Рихарда Зорге https://histrf.ru/biblioteka/b/o-chiem-na-samom-dielie-priedupriezhdal-ramzai-10-faktov-iz-zhizni-rikharda-zorghie
Фото из открытых источников интернета
Спасибо за внимание! До новых встреч!
Радиограмма от Рамзая. Советский разведчик Рихард Зорге
Родился в Российской империи близ Баку. Награжден германским Железным крестом за подвиги на фронте против России в Первой мировой войне. Работал ученым секретарем в Институте марксизма-ленинизма в Москве… Жизнь выдающегося разведчика ХХ века Рихарда Зорге овеяна многими легендами. Достаточно назвать такой факт: Советский Союз признал своего разведчика только через 20 лет после его казни в японской тюрьме.
Рихард Зорге / Фото: Public Domain
Рихард Зорге родился 4 октября 1895 года в поселке Сабунчи Бакинской губернии в семье немецкого инженера. Однако уже через три года семья переехала из Азербайджана в Германию, там и вырос будущий советский разведчик с псевдонимом Рамзай. В годы Первой мировой войны Рихард добровольцем записался на фронт. В 1915 году отличился в боях против русских войск в Галиции и был награжден германским Железным крестом II степени. В апреле 1917 года тяжело ранен разрывом снаряда, прооперирован в Кенигсберге.
После войны стал журналистом и коммунистом. В 1924 году германская компартия была запрещена. Зорге по приглашению исполкома Коминтерна приехал в Москву. В1925 году вступил в ВКП(б), получил гражданство Советского Союза и был принят на работу в аппарат Коминтерна. Одновременно работал референтом информационного отдела и ученым секретарем организационного отдела Института марксизма-ленинизма при ЦК ВКП(б).
Профессиональным разведчиком Рихард Зорге, видимо, стал раньше, но официально принят на службу в Разведуправление Рабоче-Крестьянской Красной армии (РККА) в ноябре 1929 года. Уже в мае 1930-го Зорге отправляется на шесть месяцев в Кантон (китайский город Гуанчжоу). В этот период Рамзай, такой псевдоним ему был присвоен советской разведкой, добивается крупного успеха. Разведгруппе Зорге удалось получить шифровальные коды немецких военных советников при армии Чан Кай Ши, их полный поименный список с указанием занимаемых должностей.
В 1933 году принято решение о направлении Зорге в Японию, куда он прибыл 6 сентября в качестве корреспондента нескольких влиятельных немецких газет. Кстати, советский коммунист Зорге будучи в Японии вступает в нацистскую партию НСДАП, иначе казалось бы странным, что такой крупный германский журналист вне гитлеровской партии.
С 1933-го по октябрь 1941 года Зорге — резидент нелегальной советской разведки в Японии. Волна сталинских репрессий 1937 года не обошла и органы разведки СССР, в том числе и агентов за рубежом. Во второй половине 1937 года принимается решение об отзыве Рамзая и ликвидации всей его резидентуры. Однако это решение через несколько месяцев было отменено. Резидентура сохраняется, но уже с сомнительным грифом «политически неполноценной» — «вероятно вскрытой противником и работающей под его контролем».
Самыми важными стали сведения, получаемые от группы Рамзая в 1941 году. Причем то, что Рихард Зорге точно сообщил день вторжения Германии в СССР, оказывается мифом. Перед нападением на Советский Союз немцы провели несколько дезинформационных кампаний. В результате менялись и данные, получаемые от Зорге. В мартовском донесении Зорге утверждал, что нападение произойдет после войны с Англией. В мае указывал на нападение в конце месяца. В конце мая Зорге сообщал, что нападение произойдет в первой половине июня. Два дня спустя уточнил дату — 15 июня. И так далее.
А вот спустя два месяца он передал важнейшую радиограмму в Ставку, оказавшую огромное влияние на исход битвы за Москву. 14 сентября 1941 года, когда до ареста оставался всего месяц, Рихард Зорге сообщил о принятом на сверхсекретном совещании у японского императора решении, что Япония не вступит в войну с СССР до конца 1941-го и в начале 1942 года.
Благодаря этому донесению, Ставка смогла без особого риска снять с восточных границ страны 26 свежих, хорошо обученных сибирских дивизий и перебросить их на Западный фронт. В результате немецкая операция «Тайфун» по захвату Москвы оказалась сорвана. Советские войска удержали столицу и даже перешли в контрнаступление, отбросив врага на сотни километров от Москвы.
18 октября 1941 года 25 из 32 разведчиков группы Зорге, включая самого резидента, были арестованы японской контрразведкой. При обыске квартир основных членов группы документы, свидетельствующие о шпионской деятельности, были найдены у всех, в том числе у Зорге. В январе 1942 года прошла вторая волна арестов по этому делу, уже на основании показаний подследственных, арестованных в октябре 1941 года. Всего по делу группы Зорге было арестовано 35 человек, привлечено к суду 17.
Следствие продолжалось полтора года. Судебные заседания начались 31 мая 1943 года. По каждому обвиняемому выносился отдельный приговор. Приговоры основным обвиняемым были вынесены 29 сентября 1943 года. Рихард Зорге и его ближайший долговременный помощник японский журналист и коммунист Хоцуми Одзаки были приговорены к смертной казни через повешение.
Казнь Рихарда Зорге прошла в токийской тюрьме Сугамо 7 ноября 1944 года. Зорге был похоронен во дворе тюрьмы, в 1967 году его останки перезахоронены американскими оккупационными властями на кладбище Тама в Токио с отданием воинских почестей. Перезахоронила Зорге на этом кладбище его японская гражданская жена Исии Ханако, с которой Зорге познакомился в Токио.
Могила Рихарда Зорге на кладбище Тама в Токио. Фото: Wikimedia Commons / Mil.ru / CC BY 4.0
По некоторым данным, японцы предлагали Сталину обменять Зорге. Однако Иосиф Сталин и Советский Союз в течение 20 лет не признавали, что Рихард Зорге советский агент. Лишь в 1964 году Никита Хрущев, случайно узнав историю Зорге из фильма, приказал подготовить все материалы по этому делу. В Главном разведывательном управлении Генштаба была создана специальная комиссия для изучения дела Зорге. По итогам ее работы 5 ноября 1964 года Рихарду Зорге посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Несколько членов его группы были награждены боевыми орденами, некоторые тоже посмертно.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».