Великое это дело душевный такт верная интонация сочинение егэ проблема

Обновлено: 09.03.2023

гитлеризма, обронил такие слова: фашисты, мол, рады были “упиться детской кровцой”.

При всем уважении к автору не могу не вспомнить: сказанное в таком контексте,

по такому поводу словечко кровца было невыносимо. Осиротевшим

матерям — да и не только им — оно резало слух и душу. Стихи о

трагических событиях поэт начал так:

в кадушке давно усолились ,

а сын ее рухнул

на красном снегу уссурийском .

Рифма — звонкая, что и

говорить. И, наверно, поэт хотел потрясти нас силой контраста: вот, мол, мать

готовила сыну мирную закуску к возвращению. А поразил душевной глухотой.

“. Сейчас он был похож скорее

на праздного гуляку , чем на работника (!) гестапо ”.

Это написал талантливый,

своеобразный писатель, у которого, судя по всему, и голова, и сердце на месте.

Как же мог он соединить такие несочетаемые, несовместимые слова? Как можно было

рядом с гестаповцем поставить пушкинского Моцарта, хотя бы и поменяв местами гуляку

и праздного ? Конечно, эти два слова не остались навечно и только

собственностью Пушкина, но так естественно слиты с ним в сознании читателя, что

рядом с гестапо видеть их нестерпимо.

Так же невозможно,

оскорбительно звучит в романе отечественного автора: “Красная площадь зазывно

влекла к себе, — но мы направились в противоположную сторону”.

Ох, как осторожно надо

обращаться со словом! Оно может исцелить, но может и ранить. Неточное

слово — это плохо. Но куда опасней — слово бестактное . Мы

видели: оно может опошлить самые высокие понятия, самые искренние чувства.

Человек перестает ощущать

окраску слова, не помнит его происхождения и говорит “ охранники природы ”вместо хранители .

Герой одного рассказа

вернулся в город своей юности, смотрит, вздыхает: “ Ничтожный город, но

столько ему отдано сердечных сил, что сколько ни уезжай от него, сколько ни

живи в других городах, а от этого уже не оторвешься”. Городок маленький , городишко крохотный , но презрительное “ничтожный” тут

Известный, уважаемый автор

призывает молодежь любить, беречь родное слово и литературу. И вдруг:

“Претенциозная пошлость лишается пропуска, едва лишь наступает комендантский

час для талантов ”.

Странное, даже страшное

сочетание! Если комендантский час объявлен для талантов , то,

пожалуй, как раз им-то и не будет ходу, а вовсе не пошлости!

И опять же, рассказывая с

уважением, с нежностью о девушке-санитарке, хороший писатель вдруг обмолвился:

“Эту “фронтовую сестричку” мы увидим, почувствуем, полюбим как необыкновенно

прекрасную добрую женскую особь ”. А слово это куда уместней хотя бы в

примере из словаря Ушакова: “Белуга очень крупная рыба: отдельные особи достигают

В одном рассказе отец

объяснял мальчику, считал на пальцах , сколько платят лесорубам

страховки за увечье. А речь шла о том, что каждый день кому-нибудь пилой или

топором отхватывает по нескольку пальцев . Такое соседство

коробило, и редактор подсказал переводчику простейший выход: отец долго,

обстоятельно толковал и подсчитывал , сколько за что платят.

Ну, а если пишет не

Видный военный вспоминает о

взятии Берлина. В отрывке, который опубликовала молодежная газета, среди

прочего сказано так:

“Маленькие берлинцы подходили

к. походным кухням, протягивали худенькими ручонками свои чашки и плошки и смешно

просили : “Кушат”. “Кушать” — было первым русским словом, которое они

воспоминаний вовсе не казалась смешной сама просьба жалких

голодных детишек. Очевидно, они смешно, забавно ее выговаривали . Забавным казалось то, как неправильно произносили они русское слово.

И, разумеется, прославленный военачальник не обязан быть стилистом. Но одно

неловко поставленное слово искажает всю интонацию, в ложном свете рисует

чувство рассказчика, поневоле на этой не очень тактичной интонации

спотыкаешься. Так неужели не споткнулся, ничего не почувствовал редактор?

Отчего он-то не подсказал (тактично!) более уместного слова?

Статья о событиях за рубежом.

“Я шокирован гестаповскими порядками подавления демонстраций!” –

восклицает крупный политический деятель, если верить журналисту. Но шокирована

может быть светская дама, какая-нибудь тетушка Форсайт, когда гость пришел

не в цилиндре, а в мягкой шляпе. Здесь же смысл и тон английского shocked совсем

иной: потрясен, возмущен .

Еще Флобер — едва ли не

строжайший стилист во всей мировой литературе — говорил, что нет хороших и

плохих слов. Все зависит от того, верно ли выбрано слово именно для этого случая.

И самое хорошее слово становится плохим, если сказано не к месту.

Тут-то и нужен такт, верное

О тяжело, быть может,

неизлечимо больных людях было написано: “Несчастье связало их одной

веревочкой ”. Вышло неуместно и грубо.

одиночество клуба, запроектирована баня . ” — не смешно

Некто говорит: “Я вижу себя

слепцом ! ” Престранное сочетание. Если человек боится ослепнуть, уж

наверно, он скажет иначе. Хотя бы: Мне уже чудится , что я ослеп.

Далеко не все замечают, что одно

и то же слово, пусть самое меткое, звучит совсем по-разному в разном окружении.

Вполне законный оборот “убить время” смешноват в такой, скажем, фразе:

“Оставшееся время он убивал на охоте ”. Ибо на охоте убивают еще и

Или другая “охотничья” повесть.

Тигр напал на отца с сыном. Убитого старика нашли в луже крови, а “сына и

след простыл ”. Так можно сказать о том, кто струсил, сбежал, либо о

самом тигре-людоеде, который успел скрыться. Но недопустимо сказать так о

жертве тигра, о человеке, погибшем страшной смертью. А заодно ни переводчик, ни

редактор не заметили, что через несколько строк есть следы в прямом

смысле — этого самого тигра.

В детской книжке про

обитателей моря описана погоня хищника за жертвой. Можно бы сказать: “. зубастые

акулы были уж тут как тут ”. И по смыслу правильно, и по форме

живо. Но ведь преследуемым грозит смертельная опасность, не стоит говорить об

этом так беспечно и легко. И переводчик пишет: настигали — смысл

тот же, а тон, выбор слова куда вернее.

Другой переводчик не смущаясь

применил тот же оборот к судьбе человеческой: “Казалось, тяжелые времена были не

далее как вчера , но вот они опять тут как тут ”. Это —

ощущения и раздумья несчастного, полуграмотного бедняка. Фраза слишком сложна,

многословна, и совсем не к месту столь легкий, веселый оборот. Верней бы:

Казалось, они были только вчера — и вот снова настали .

И еще грубее, еще неуместнее:

“. он понял, что его смерть близка. Старик один в этой пустой

комнате, где некого позвать на помощь и некому помочь ему — вот он весь,

тут как тут, умирающий ”.

Здесь еще необходимее искать

иное, тактичное решение, и если это не умеет сделать начинающий переводчик,

что-то мог бы подсказать редактор. Хотя бы: Он — старик, один в

пустой комнате, некого позвать, никто ему не поможет — и вот

“Люди преждевременно умирали

от сердечных приступов”. Так и напечатано! Звучит почти пародийно. А все

оттого, что переводчик смешал два родственных слова, не ощущая их окраски:

смерть, разумеется, не преждевременная, а безвременная .

В старом-престаром переводе

“Флорентийских ночей” Гейне стояло: “Когда Паганини снова заиграл, в глазах

моих потемнело ”. Много огрехов было в том переводе, но как раз это

сказано просто и верно. А вот в новом переводе, через полвека, мы с изумлением

прочли: “Когда Паганини вновь начал играть, жуткий мрак встал перед моими

глазами ”. Это уже стиль людоедки Эллочки.

И так же пародийно в

романе — фатальная женщина, фатальный поцелуй. Разве

Не помню, встречалось ли

где-нибудь такое, но, наверное, можно сказать о весенних лужицах, в которых

отразилось ясное небо, что это голубые глаза оттаявшей земли. А вот можно ли

наоборот? Звучит по радио песня: “ И расплескались на пол-лица глаз твоих

голубые лужицы ”. Что-то сомнителен этот поэтический образ. Едва ли

хоть одну девушку обрадует, что ее глаза любимый, пусть даже не совсем всерьез,

сравнил с лужами. Тут и уменьшительный суффикс не утешает.

нехоженые тропы науки”. Вышли не ухабы , не трудные пути, а

Из газеты: “ Распутные дороги”!

Зачем обвинять дороги в “аморалке”? Речь просто о распутице .

Серьезный, хороший человек,

воспитанный в строгих правилах британской добропорядочности, хочет наконец

узаконить свои отношения с любимой женщиной — прежде это было невозможно.

Женщина готова продолжать “незаконную” связь, лишь бы не подвергать его

неприятностям, нареканиям “общества”. Он спрашивает: “Are you comfortable?”

Если хоть на секунду

задуматься, в чем смысл разговора, если прислушаться к тому, что чувствуют два

человека, которые давно друг друга любят и немало выстрадали, в смысле этих

слов нельзя ошибиться: Разве тебе легко , хорошо в незаконном

Но переводчик не вникает в

чувства и настроения, в логику разговора, он берет первое же значение слова. И

пишет: “ Тебе удобно ? ” И выходит, что смысл вопроса: удобно ли ей сейчас

сидеть на диване!

Некто говорит о прогулках,

которые он совершал с приятелем и с возлюбленной: “Мы с нею часто гуляли после

обеда, но не заходили так далеко , как с ним”. Право же, рядом с прогулками

ни к чему оборот, имеющий отчетливое второе значение.

Старухе захотелось завести

собачонку. Брат ее, хозяин дома, поначалу против этой затеи. В переводе он

командует: “ Выбрось собаку вон ! ” и дальше диалог.

Она: — Собака очень

Он: — Откуда ты знаешь?

Ты не видишь дальше своего носа !

На самом деле такая грубость

у этого автора, в отношениях этих стариков немыслима. В

подлиннике: “Out with it” — не выбрось , а выкладывай всю

правду, объясни начистоту , откуда взялась в доме собака. И дальше:

“You don’t know a dog from a door-mat” — Ты же ничего не смыслишь в

собаках (а стало быть, не можешь знать, породиста ли она).

Тут не просто ошибки, дело не

только в незнании языка. Переводчик глух к мысли и к характерам, он не

понимает, что эти люди так говорить не могут.

Но бывает бестактность не

случайная, можно сказать, злонамеренная.

Иной автор, чувствуя, что

из-под пера выходит нечто суховатое и скучноватое, пытается “оживить” страницу

при помощи развязности. И нередко развязность оказывается оборотной стороной

Из статьи серьезного критика:

“. одним из счастливцев, успевших поприсутствовать при собственном посвящении

в классики, выглядит (такой-то)”. Сказано мудрено и в то же время с

неким приплясом. А затем появляется “преходящая” “ полоса шатких

самообольщений”, которая (у такого-то) “была и вовсе краткой и отмечена

скорее головными поползновениями обратить необходимость в добродетель”.

Неужели не слышно, что слова

эти прямо-таки шипят друг на друга? “Головные поползновения”! Что это —

острота? Или “художественность”? И дальше: “. обрыв религиозной пуповины , которая прикрепляла умы к некоторому средоточию . смыслов

Вселенной, нес в себе, помимо обретенной самостийности, и свои утраты”. Или:

“. самые дерзновенные чаяния сбываются понарошку, карнавально . ” —

сочетается ли это?

О друг мой, Аркадий, не

А порой суховат и скучноват

зарубежный автор, и для “оживления” прибегает к отсебятине, к той же

развязности переводчик. Если переводчик все же одаренный, то он сочиняет и

дурачится не сплошь. Лишь кое-где мелькнет залихватское, чуждое авторской

манере словечко. И тогда, скажем, в научной фантастике гости из космоса околачиваются

вокруг Земли, Меркурий вихляется на своей оси (а это просто-напросто

либрация, и надо бы покачивается ), о космическом корабле говорят,

что он долбанется о поверхность планеты. В речи героев, а то и в

авторской речи без всяких к тому оснований появляются “субчик”, “кошмарно”,

“плевое дело” и наше послевоенное “точно”. Но это — отдельные огрехи.

Иное дело переводчик бестактный

и самоуверенный, да еще при не слишком зорком редакторе. Тогда жди беды! Автор

не узнал бы себя в грубой и злой карикатуре, которую получает в переводе ни о

чем не подозревающий читатель.

Птица сидит “с умственно-отсталым

и вместе с тем негодующим видом ” — тут явно не только

промах переводчика, а именно попытка сострить (вид у птицы, вероятно, неумный,

“Мы сидим. в баре. и вид у

нас жутко невеселый”. Усталым после неудачных скитаний охотникам такой

оборот куда меньше подходит, чем каким-нибудь “стилягам”, но переводчик

почему-то воображает, что так лучше, живее.

Хищные птицы “с мрачной

обнадеженностью . воззрились на нас — обстоятельство

малоутешительное, если учесть умственное состояние нашего

проводника”. Кое-что здесь наверняка от неумелости, от кальки. Но

главное — все это вычурно, развязно, с ненужным приплясом. А кстати,

неясен смысл: птицы, надо думать, смотрят с надеждой (надеются на

поживу, на то, что им что-нибудь перепадет).

О походке толстяка: “Он

вразвалочку колыхал (?) в нашу сторону”.

О породе зверей: “. ни в их

нраве, ни в их повадках я не нашел ничего такого, что импонировало бы мне до

глубины души (!). Враг общества номер один почему-то представлялся мне шиковатой

(?!) колоритной личностью , а оказался злобной стенающей тварью,

лишенной какого бы то ни было личного обаяния”. Тут все

безвкусно, безграмотно. Это уже не случайные вкрапления, нередкие нечаянности,

так ухарски переведена вся книга.

И если бы только она одна!

писателей страны-доминиона, в основном — о судьбах коренных жителей.

Литература страны еще очень молода, авторы не слишком искушены, им и самим не

всегда хватает мастерства, такта и чувства меры, особенно когда они

посмеиваются над своими героями. Тем нужнее верный слух, верный выбор слов

Племя аборигенов не дает

колонизаторам надругаться над своей святыней. Одержав первую победу, племя

веселится. У автора сценка ироническая, в переводе — разудалый балаган.

Язык может показаться живым, но это — по милости развязного, залихватского

тона: вопрошал, распалялся, разглагольствовал, ничего

себе положеньице — таков выбор слов там, где в этом нет никакой нужды.

Переводчик пишет болтовня , а в подлиннике дети уже не верят в

старые сказки о колдунах. В переводе старуха — героиня рассказа со

смаком сплюнула, а в подлиннике — с холодным презрением ! И даже

смерть старухи выглядит карикатурно: “ Вид у нее был какой-то отсутствующий . Она была мертва”. А на самом деле: казалось, она все еще

погружена в раздумье . Но она была мертва!

оглупила людей и события, превратила не чересчур талантливый, но вполне

осмысленный рассказ в зубоскальство, в карикатуру на целый народ, и не так-то

Еще один вид дурного

“А был ли муравьед?” —

замечает охотник. У всякого сколько-нибудь начитанного человека всплывает в

памяти знаменитое горьковское “да был ли мальчик-то?”. Думается, такие

“обертоны” и “рикошеты” вовсе не обязательны.

Предположим, что тут сходство

случайное. Но вот уж наверняка не случайное совпадение, а некое переводческое,

мягко говоря, озорство: “ Обходящий дозором свои владения кайман”!

Переводчик не мог не понимать, что читателю тотчас вспомнится некрасовский

Мороз-Воевода. Однако он именно того и добивался, и это не свидетельствует о

такте и хорошем вкусе. Так имел бы право сказать живописец нашей природы

В.Песков о каком-нибудь звере русских лесов. Но вкладывать эти слова в уста

западного автора, который их не знает, и применять к зверю, которому этот образ

никак не “к лицу”, — более чем странно.

А иногда вдруг читаем и

такое: “. джунгли готовились дать последний и решительный бой”!

Диву даешься, какой душевной

глухотой должны были отличаться авторы, редакторы, переводчики, чтобы подобные

(5)Стихи о трагических событиях поэт начал так:

в кадушке давно усолились,

а сын её рухнул

на красном снегу уссурийском.

(7)Рифма звонкая, что и говорить. (8)И, наверно, поэт хотел потрясти нас силой контраста: вот, мол, мать готовила сыну мирную закуску к возвращению… (9)А поразил душевной глухотой.

(16)Ох, как осторожно надо обращаться со словом! (17)Оно может исцелить, но может и ранить. (18)Неточное слово – это плохо. (19)Но куда опасней – слово бестактное. (20)Мы видели: оно может опошлить самые высокие понятия, самые искренние чувства.

(26)Странное, даже страшное сочетание! (27)Если комендантский час объявлен для талантов, то, пожалуй, как раз им-то и не будет ходу, а вовсе не пошлости!

(30)Ну, а если пишет не профессиональный литератор?

(31)Видный военный вспоминает о взятии Берлина. (32)В отрывке, который опубликовала молодёжная газета, среди прочего сказано так:

(35)Разумеется, автору воспоминаний вовсе не казалась смешной сама просьба жалких голодных детишек. (36)Очевидно, они смешно, забавно её выговаривали. (37)Забавным казалось то, как неправильно произносили они русское слово. (38)И, разумеется, прославленный военачальник не обязан быть стилистом. (39)Но одно неловко поставленное слово искажает всю интонацию, в ложном свете рисует чувство рассказчика, поневоле на этой не очень тактичной интонации спотыкаешься.

(44)Ещё Флобер – едва ли не строжайший стилист во всей мировой литературе – говорил, что нет хороших и плохих слов. (45)Всё зависит от того, верно ли выбрано слово именно для этого случая. (46)И самое хорошее слово становится плохим, если сказано не к месту.

(47)Тут-то и нужен такт, верное чутьё.

1. Поэт хотел потрясти читателя силой контраста, но поразил душевной глухотой.
2. Со словом можно обращаться как угодно.
3. Неправильно употреблённое слово может исказить интонацию текста.
4. Писателям и поэтам необходимо чутьё к языку.
5. Писатель Флобер утверждал, что есть хорошие и плохие слова.

1. В предложениях 11 – 14 представлено рассуждение.
2. Предложение 17 объясняет суждение, высказанное в предложении 16.
3. В предложениях 39 – 41 представлен описательный фрагмент.
4. В предложении 33 представлено описание.
5. В предложениях 45 – 46 приведена аргументация высказанного в предложении 44 утверждения.

24. Среди предложений 16 – 20 найдите такое(-ие), которое(-ые) связано(-ы) с предыдущим с помощью личного местоимения. Напишите номер(-а) этого(-их) предложения(-ий).

У матери
грузди
в кадушке давно усолились,
а сын ее рухнул
на красном снегу уссурийском.

Рифма – звонкая, что и говорить. И, наверно, поэт хотел потрясти нас силой контраста: вот, мол, мать готовила сыну мирную закуску к возвращению… А поразил душевной глухотой.

Это написал талантливый, своеобразный писатель, у которого, судя по всему, и голова, и сердце на месте. Как же мог он соединить такие несочетаемые, несовместимые слова? Как можно было рядом с гестаповцем поставить пушкинского Моцарта, хотя бы и поменяв местами гуляку и праздного? Конечно, эти два слова не остались навечно и только собственностью Пушкина, но так естественно слиты с ним в сознании читателя, что рядом с гестапо видеть их нестерпимо.

Ох, как осторожно надо обращаться со словом! Оно может исцелить, но может и ранить. Неточное слово – это плохо. Но куда опасней – слово бестактное. Мы видели: оно может опошлить самые высокие понятия, самые искренние чувства.

Странное, даже страшное сочетание! Если комендантский час объявлен для талантов, то, пожалуй, как раз им-то и не будет ходу, а вовсе не пошлости!

В одном рассказе отец объяснял мальчику, считал на пальцах, сколько платят лесорубам страховки за увечье. А речь шла о том, что каждый день кому-нибудь пилой или топором отхватывает по нескольку пальцев. Такое соседство коробило, и редактор подсказал переводчику простейший выход: отец долго, обстоятельно толковал и подсчитывал, сколько за что платят.

Ну, а если пишет не профессиональный литератор?

Видный военный вспоминает о взятии Берлина. В отрывке, который опубликовала молодежная газета, среди прочего сказано так:

Разумеется, автору воспоминаний вовсе не казалась смешной сама просьба жалких голодных детишек. Очевидно, они смешно, забавно ее выговаривали. Забавным казалось то, как неправильно произносили они русское слово. И, разумеется, прославленный военачальник не обязан быть стилистом. Но одно неловко поставленное слово искажает всю интонацию, в ложном свете рисует чувство рассказчика, поневоле на этой не очень тактичной интонации спотыкаешься. Так неужели не споткнулся, ничего не почувствовал редактор? Отчего он-то не подсказал (тактично! ) более уместного слова?

Еще Флобер – едва ли не строжайший стилист во всей мировой литературе – говорил, что нет хороших и плохих слов. Все зависит от того, верно ли выбрано слово именно для этого случая. И самое хорошее слово становится плохим, если сказано не к месту.

Тут-то и нужен такт, верное чутье.

Если вы имеете в виду основную мысль текста, то она в абзаце, начинающемся предложением : Ох, как осторожно нужно обращаться со словом! и т. д. Весь текст состоит из примеров раскрывающих эту основную мысль.

Рифма – звонкая, что и говорить. И, наверно, поэт хотел потрясти нас силой контраста: вот, мол, мать готовила сыну мирную закуску к возвращению… А поразил душевной глухотой.

Это написал талантливый, своеобразный писатель, у которого, судя по всему, и голова, и сердце на месте. Как же мог он соединить такие несочетаемые, несовместимые слова? Как можно было рядом с гестаповцем поставить пушкинского Моцарта, хотя бы и поменяв местами гуляку и праздного? Конечно, эти два слова не остались навечно и только собственностью Пушкина, но так естественно слиты с ним в сознании читателя, что рядом с гестапо видеть их нестерпимо.

Ох, как осторожно надо обращаться со словом! Оно может исцелить, но может и ранить. Неточное слово – это плохо. Но куда опасней – слово бестактное. Мы видели: оно может опошлить самые высокие понятия, самые искренние чувства.

Странное, даже страшное сочетание! Если комендантский час объявлен для талантов, то, пожалуй, как раз им-то и не будет ходу, а вовсе не пошлости!

В одном рассказе отец объяснял мальчику, считал на пальцах, сколько платят лесорубам страховки за увечье. А речь шла о том, что каждый день кому-нибудь пилой или топором отхватывает по нескольку пальцев. Такое соседство коробило, и редактор подсказал переводчику простейший выход: отец долго, обстоятельно толковал и подсчитывал, сколько за что платят.

Ну, а если пишет не профессиональный литератор?

Видный военный вспоминает о взятии Берлина. В отрывке, который опубликовала молодежная газета, среди прочего сказано так:

Разумеется, автору воспоминаний вовсе не казалась смешной сама просьба жалких голодных детишек. Очевидно, они смешно, забавно ее выговаривали. Забавным казалось то, как неправильно произносили они русское слово. И, разумеется, прославленный военачальник не обязан быть стилистом. Но одно неловко поставленное слово искажает всю интонацию, в ложном свете рисует чувство рассказчика, поневоле на этой не очень тактичной интонации спотыкаешься. Так неужели не споткнулся, ничего не почувствовал редактор? Отчего он-то не подсказал (тактично!) более уместного слова?

Еще Флобер – едва ли не строжайший стилист во всей мировой литературе – говорил, что нет хороших и плохих слов. Все зависит от того, верно ли выбрано слово именно для этого случая. И самое хорошее слово становится плохим, если сказано не к месту.

Тут-то и нужен такт, верное чутье.

Здесь еще необходимее искать иное, тактичное решение, и если это не умеет сделать начинающий переводчик, что-то мог бы подсказать редактор. Хотя бы: Он – старик, один в пустой комнате, некого позвать, никто ему не поможет – и вот он умирает.

И так же пародийно в романе – фатальная женщина, фатальный поцелуй. Разве недостаточно – роковые?

Если хоть на секунду задуматься, в чем смысл разговора, если прислушаться к тому, что чувствуют два человека, которые давно друг друга любят и немало выстрадали, в смысле этих слов нельзя ошибиться: Разве тебе легко, хорошо в незаконном положении любовницы?

Она: – Собака очень породистая.

Он: – Откуда ты знаешь? Ты не видишь дальше своего носа!

Тут не просто ошибки, дело не только в незнании языка. Переводчик глух к мысли и к характерам, он не понимает, что эти люди так говорить не могут.

Но бывает бестактность не случайная, можно сказать, злонамеренная.

О друг мой, Аркадий, не говори красиво…

Иное дело переводчик бестактный и самоуверенный, да еще при не слишком зорком редакторе. Тогда жди беды! Автор не узнал бы себя в грубой и злой карикатуре, которую получает в переводе ни о чем не подозревающий читатель.

И если бы только она одна!

Переводились рассказы писателей страны-доминиона, в основном – о судьбах коренных жителей. Литература страны еще очень молода, авторы не слишком искушены, им и самим не всегда хватает мастерства, такта и чувства меры, особенно когда они посмеиваются над своими героями. Тем нужнее верный слух, верный выбор слов переводчику. Но…

Еще один вид дурного кокетничанья:

У матери
грузди
в кадушке давно усолились,
а сын ее рухнул
на красном снегу уссурийском.

Рифма – звонкая, что и говорить. И, наверно, поэт хотел потрясти нас силой контраста: вот, мол, мать готовила сыну мирную закуску к возвращению… А поразил душевной глухотой.

Это написал талантливый, своеобразный писатель, у которого, судя по всему, и голова, и сердце на месте. Как же мог он соединить такие несочетаемые, несовместимые слова? Как можно было рядом с гестаповцем поставить пушкинского Моцарта, хотя бы и поменяв местами гуляку и праздного? Конечно, эти два слова не остались навечно и только собственностью Пушкина, но так естественно слиты с ним в сознании читателя, что рядом с гестапо видеть их нестерпимо.

Ох, как осторожно надо обращаться со словом! Оно может исцелить, но может и ранить. Неточное слово – это плохо. Но куда опасней – слово бестактное. Мы видели: оно может опошлить самые высокие понятия, самые искренние чувства.

Странное, даже страшное сочетание! Если комендантский час объявлен для талантов, то, пожалуй, как раз им-то и не будет ходу, а вовсе не пошлости!

В одном рассказе отец объяснял мальчику, считал на пальцах, сколько платят лесорубам страховки за увечье. А речь шла о том, что каждый день кому-нибудь пилой или топором отхватывает по нескольку пальцев. Такое соседство коробило, и редактор подсказал переводчику простейший выход: отец долго, обстоятельно толковал и подсчитывал, сколько за что платят.

Ну, а если пишет не профессиональный литератор?

Видный военный вспоминает о взятии Берлина. В отрывке, который опубликовала молодежная газета, среди прочего сказано так:

Разумеется, автору воспоминаний вовсе не казалась смешной сама просьба жалких голодных детишек. Очевидно, они смешно, забавно ее выговаривали. Забавным казалось то, как неправильно произносили они русское слово. И, разумеется, прославленный военачальник не обязан быть стилистом. Но одно неловко поставленное слово искажает всю интонацию, в ложном свете рисует чувство рассказчика, поневоле на этой не очень тактичной интонации спотыкаешься. Так неужели не споткнулся, ничего не почувствовал редактор? Отчего он-то не подсказал (тактично!) более уместного слова?

Еще Флобер – едва ли не строжайший стилист во всей мировой литературе – говорил, что нет хороших и плохих слов. Все зависит от того, верно ли выбрано слово именно для этого случая. И самое хорошее слово становится плохим, если сказано не к месту.

Тут-то и нужен такт, верное чутье.

Здесь еще необходимее искать иное, тактичное решение, и если это не умеет сделать начинающий переводчик, что-то мог бы подсказать редактор. Хотя бы: Он – старик, один в пустой комнате, некого позвать, никто ему не поможет – и вот он умирает.

И так же пародийно в романе – фатальная женщина, фатальный поцелуй. Разве недостаточно – роковые?

Если хоть на секунду задуматься, в чем смысл разговора, если прислушаться к тому, что чувствуют два человека, которые давно друг друга любят и немало выстрадали, в смысле этих слов нельзя ошибиться: Разве тебе легко, хорошо в незаконном положении любовницы?

Она: – Собака очень породистая.

Он: – Откуда ты знаешь? Ты не видишь дальше своего носа!

Тут не просто ошибки, дело не только в незнании языка. Переводчик глух к мысли и к характерам, он не понимает, что эти люди так говорить не могут.

Но бывает бестактность не случайная, можно сказать, злонамеренная.

О друг мой, Аркадий, не говори красиво…

Иное дело переводчик бестактный и самоуверенный, да еще при не слишком зорком редакторе. Тогда жди беды! Автор не узнал бы себя в грубой и злой карикатуре, которую получает в переводе ни о чем не подозревающий читатель.

И если бы только она одна!

Переводились рассказы писателей страны-доминиона, в основном – о судьбах коренных жителей. Литература страны еще очень молода, авторы не слишком искушены, им и самим не всегда хватает мастерства, такта и чувства меры, особенно когда они посмеиваются над своими героями. Тем нужнее верный слух, верный выбор слов переводчику. Но…

Еще один вид дурного кокетничанья:

Сотри случайные черты…

А в повести упрямая, вспыльчивая девочка со всеми друзьями и одноклассниками рассорилась, разругалась, потому и в школу не пошла, залежалась в постели. Она еще храбрится, не признается сама себе, но совесть нечиста, на душе кошки скребут, она не наслаждается бездельем, а тяготится им. С таким настроением не очень-то понежишься. Яркое слово здесь оборачивается фальшью и разрушает цельность впечатления. Прав тут был, конечно, редактор.

Всегда необходимо понять место каждой мелочи во всем повествовании. Видеть не только слово, фразу, штрих, но образ в целом, окраску всего события, находить ключ ко всему характеру.

Чем сложнее образ, тем важнее передать во всех тонкостях и оттенках то зрительно, поэтически, психологически своеобычное, что в нем заключено. Не огрубить рисунок, не утратить черты живого облика, не упростить душевное движение.

Даже не глядя в подлинник, чувствуешь: образ развалился на части, ничего не вышло. Ведь стоячая вода – стоит, ее незачем останавливать, она ничего не захлестывает, у нее нет никаких волн!

Как воздух, необходимо умение вникнуть в суть слова и попросту живое воображение, чтобы увидеть и передать картину в целом, линии, краски, движение.

Куда могут завести неточные, приблизительные, случайные слова и обороты? Довольно далеко!

Оказалось, что в старом переводе все это стерто, смазано: взгляды и замысел автора, социальные и психологические характеристики, отчетливая антиклерикальная направленность романа, силы, толкающие людей к гибели. Все побуждения и поступки героя предстали в ином свете и в иных красках, его образ, его характер утратил сложность и противоречивость, оказался упрощенным, однолинейным.

Едва ли переводчик делал это сознательно. Просто он чего-то не замечал, чего-то не додумывал, какие-то неясные или несимпатичные ему оттенки менял или упускал. И вот что получалось.

Девушка эта из бедной семьи и, как вспоминают уже после ее гибели, была в семье самая умная, толковая (brightest), а в переводе – самая нравственная!

Подростка-рассыльного ослепила вульгарная пышность богатого отеля, мрамор, позолота. Автор ясно дает понять, что здесь царит дурной вкус, и только наивный, невежественный юнец из полунищей семьи мог счесть все это верхом изысканной роскоши: the quintessence , . Вот этот существеннейший оттенок – в его глазах, в его понимании – был в старом переводе опущен.

Автор пишет: вычурное сочетание стекла и металла (splendiferous), а переводчик воспринимает и передает это как splendid – великолепная комбинация…

И так без конца.

Получается, что богатая светская девушка могла знать о задуманном убийстве, могла одобрять его, считать его условием будущего своего замужества, короче, что она – возможная соучастница преступления. В книге ничего подобного нет, и прокурор спрашивает совсем иначе: Не потому ли обвиняемый решился убить работницу, что дочка богатого фабриканта пообещала выйти за него замуж?

Все это и многое, многое другое в конечном счете совершенно изменило весь тон и смысл книги – огромный роман в том давнем переводе оказался неузнаваем!

Нет, переводчик отвечает и перед автором, которого переводит, и перед читателем отнюдь не только за отдельное слово.

Настоящий переводчик сначала осмыслит и прочувствует всю книгу. Это – не общие фразы, это – прямая практическая необходимость. Иначе не найдешь нужный тон, не подберешь нужные слова – и перевод окажется кривым зеркалом. Надо знать и понимать все творчество автора, место, которое тот занимает в литературе своей страны, время, когда он писал, время и события, о которых написана книга (особенно если это классика или книга историческая)… надо очень, очень много.

И, уж конечно, надо проникнуться замыслом и настроением именно этой книги, понять характеры этих героев. Осмыслить и ощутить, чем живет и дышит, чем движим каждый из них, в каком ключе думает, чувствует, говорит и действует – в соответствии со своей эпохой, обществом, обстановкой, настроением. Только тогда для каждого из них, в каждом случае и повороте можно найти верные слова, верную интонацию, передать мысль, чувство и стиль – короче, передать то, что сказал писатель, и то, как он это сказал. Ибо словом неверным, случайным очень легко смазать, а порой и вовсе исказить то, что хотел выразить автор.

Мягко говоря, странный выбор слов, фальшивая и развязная интонация. Не хватило такта, сказалась душевная глухота. Но, быть может, так бы не случилось, сумей переводчик понять то, что переводит, вдуматься в смысл рассказа и в то, что представляют собой народ и литература страны, с которой он знакомит читателя.

Порой верность образу, характеру, настроению зависит от самых малых мелочей.

А вот из другого хорошего романа, который тоже, скажем так, отчасти пострадал в переводе:

Всем знакомы белоголовые деревенские ребятишки, о таких светлых волосах издавна говорилось – льняные или о чуть золотистых – соломенные. У героинь А.Н.Толстого нередко волосы пепельные. Можно себе представить, что очень светлые волосы серебрятся, хотя это напоминает скорее о седине. Но при словах серые волосы видишь старуху. А один автор многократно уверяет, что у молодой чудесной девушки волосы серые! Да еще рядом серые зимние улицы, серые доски, бревна, а позже и героиня тяжко больна – и лицо у нее землисто-серое. Автор одаренный, книга интересная – тем обидней, что неверное слово разрушает образ.

Читайте также:

  

• Зачем нужно изучать библию сочинение

  

• Сочинение песнь о гайавате

  

• Образ слуги в русской литературе сочинение

  

• Сочинение на тему тишина леса

  

• Сочинение на тему сафари парк в краснодаре

Проблема душевного такта в языке.
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
Великое это дело – душевный такт, верная интонация. Вскоре после войны один из крупных наших писателей, признанный художник слова, бичуя в газетной статье звериную суть гитлеризма, обронил такие слова: фашисты, мол, рады были «упиться детской кровцой». При всем уважении к автору не могу не вспомнить: сказанное в таком контексте, по такому поводу словечко кровца было невыносимо. Осиротевшим матерям – да и не только им – оно резало слух и душу.
Так же невозможно, оскорбительно звучит в романе отечественного автора: «Красная площадь зазывно влекла к себе, – но мы направились в противоположную сторону». Ох, как осторожно надо обращаться со словом! Оно может исцелить, но может и ранить. Неточное слово – это плохо. Но куда опасней – слово бестактное. Мы видели: оно может опошлить самые высокие понятия, самые искренние чувства. Человек перестает ощущать окраску слова, не помнит его происхождения и говорит «охранники природы» вместо хранители. Герой одного рассказа вернулся в город своей юности, смотрит, вздыхает: «Ничтожный город, но столько ему отдано сердечных сил, что сколько ни уезжай от него, сколько ни живи в других городах, а от этого уже не оторвешься». Городок маленький, городишко крохотный, но презрительное «ничтожный» тут невозможно! И опять же, рассказывая с уважением, с нежностью о девушке-санитарке, хороший писатель вдруг обмолвился: «Эту «фронтовую сестричку» мы увидим, почувствуем, полюбим как необыкновенно прекрасную добрую женскую особь». А слово это куда уместней хотя бы в примере из словаря Ушакова: «Белуга очень крупная рыба: отдельные особи достигают 1200 кг». В одном рассказе отец объяснял мальчику, считал на пальцах, сколько платят лесорубам страховки за увечье. А речь шла о том, что каждый день кому-нибудь пилой или топором отхватывает по нескольку пальцев. Такое соседство коробило, и редактор подсказал переводчику простейший выход: отец долго, обстоятельно толковал и подсчитывал, сколько за что платят. Ну, а если пишет не профессиональный литератор? Видный военный вспоминает о взятии Берлина. В отрывке, который опубликовала молодежная газета, среди прочего сказано так: «Маленькие берлинцы подходили к… походным кухням, протягивали худенькими ручонками свои чашки и плошки и смешно просили: «Кушат». «Кушать» – было первым русским словом, которое они научились произносить». Разумеется, автору воспоминаний вовсе не казалась смешной сама просьба жалких голодных детишек. Очевидно, они смешно, забавно ее выговаривали. Забавным казалось то, как неправильно произносили они русское слово. И, разумеется, прославленный военачальник не обязан быть стилистом. Но одно неловко поставленное слово искажает всю интонацию, в ложном свете рисует чувство рассказчика, поневоле на этой не очень тактичной интонации спотыкаешься. Так неужели не споткнулся, ничего не почувствовал редактор? Отчего он-то не подсказал (тактично!) более уместного слова?
Еще Флобер – едва ли не строжайший стилист во всей мировой литературе – говорил, что нет хороших и плохих слов. Все зависит от того, верно ли выбрано слово именно для этого случая. И самое хорошее слово становится плохим, если сказано не к месту. Тут-то и нужен такт, верное чутье.

?
В статье рассматривается вопрос заимствований в русском языке иноязычных слов в наше время. Проблема заимствований стала актуальной, начиная с 1990-х годов. В 1990-е годы в результате изменения социального уклада жизни в составе русского языка появилось большое количество новых слов. Отношение к заимствованиям у носителей языка разное.
Ключевые слова: лексика, заимствованные слова, слова, язык, носители языка, русский язык.
Не секрет, что на культуру русской речи влияют другие языки. На радио, на телевидении, в разговорной речи — везде имеются проникновение иностранных слов. Дело в том, что русский язык постоянно обновляется. Этому способствуют многие причины: развитие общества, изменение социального уклада жизни людей, возникновение новых традиций, и как следствие этого, появление в языке новых, заимствованных слов.
Пришедшие в русский язык слова воспринимаются носителями по-разному. Есть слова, которые уже прочно вошли в обиход, у всех «на слуху», поэтому носителями языка как заимствованные не воспринимаются: время, враг, справедливый, сахар, работа, кровать, мудрость. Кроме того, эти слова являются единственными для обозначения данных предметов и понятий.
В другую группу входят слова, которые появились в языке давно, поэтому носителями как заимствованные воспринимаются: лампа, телефон, лайнер, шоколад, маляр, танк, бутерброд, галоши, модель, кенгуру, спутник, пенсне. Такие заимствования можно оправдать, так как таких понятий ранее в языке не было. Эти предметы появились в жизни человека, поэтому в языке появились и слова, обозначающие эти предметы. Такие слова заполняют собой пустые ниши в языке. Для некоторых таких понятий слов в языке еще не придумано.
И, наконец, третью группу составляют такие слова которые не только воспринимаются как иноязычные, но порой их лексическое значение не всегда понятно или нам кажется, что мы уже знаем их значение. Это такие, как квота, генезис, секвестр, имидж, эксклюзивный, интеллект, универсальный, уникальный. Отношение к таким заимствованиям не всегда однозначное.
В 1990-е годы в результате социальных изменений в русском языке тоже произошли изменения в лексическом составе. В эти годы появились слова, которые вошли в употребление не постепенно, а быстро, в соответствии с потребностями в этих словах общества. При этом были образованы словообразовательные гнезда из слов, обозначающих актуальные понятия: перестройка (перестроечный, перестроечник, антиперестроечный, доперестроечный, постперестроечный); демократ (антидемократ, антидемократизатор, демократизированный, демблок, демсоюз).
Обычно время, в течение которого происходят существенные изменения в языке, составляет от 10–20 до 30–40 и более лет. С. Т. Ибатуллина [1]выделяет три типа эволюции языка и его нормы:
1. Высокодинамический, или ускоренный, тип (10–20 лет);
2. Умеренный тип эволюции, который характеризуется более плавными сдвигами во времени (30–40 лет);
3. Низкодинамический, или замедленный, тип эволюции, которому свойственны незначительные изменения в состоянии нормы (50 и более лет).
Начиная с 1990 — по настоящее время, в период различных потрясений — экономических, политических, социальных и психологических — мы наблюдаем ускоренный тип эволюции языка. Подобные процессы можно объяснить тем, что при новом способе мышления необходим новый способ выражения мысли.
Стремление общества к международным контактам, образ жизни, ориентация на западную культуру [6] обусловили проникновение в русский язык заимствованной лексики. Это преимущественно слова из американского варианта английского языка: эксклюзивный, ноутбук, имидж, он-лайн, рейтинг, прайс дилер, промоутер, оффшор, сайт, продюсер, сингл, саммит, слоган, ток-шоу, холдинг, и других. Многие слова при этом в газетных и журнальных текстах, деловой литературе могут быть написаны латинскими буквами: Hi-fi, on-line, BMW, CD, Windows, Coca-Сola, CD-ROM, IBM, PR, mass-media, VIP. Кроме того, встречается также комбинированное написание — на русском и на английском. Это достаточно новое явление в языке, которое может свидетельствовать об очередном этапе освоения иноязычной лексики: PR-акция, VIP-клиент, VIp-номер, Web-сайт, WEB-страница. Некоторые слова, образованы от иноязычного слова по словообразовательной модели русского языка PRщик, VIPовский. В последнее время на страницах газет и в Интернете данные слова можно встретить в написании русскими буквами — пиарщик, виповский.
В словарях последних десятилетий зафиксирован большой пласт лексики иноязычных слов, которые с наибольшей полнотой отражают изменения, происходящие в жизни общества. Это слова, относящиеся к разным сторонам жизни [3]: медицине и косметике (антистресс, скраб, мануальный, гель, хоспис, кондиционер); массовой культуре и современной музыке (дискотека, шоу, шоу-бизнес, диск-жокей, рок); еде (чизбургер, марс, сникерс, кофе турбослим, кофе ла?тте); одежде (капри, слаксы, сникерсы, боди, слиперы, топ, лоферы или, как их еще называют лоферы); политике и экономике (акционер, бартерная сделка, валютный, бизнесмен, бизнесвумен, бизнес-центр, брокер, налоговый); играми спорту (бодибилдинг, боулинг, армрестлинг).
Кроме того, следует обратить внимание на то, что в последнее время в обиходе появляется большое количество слов, которые не успели включить в толковые словари, но интернет-словари, в частности, «Википедия»,дают им определения. Это объясняется тем, что интернет быстрее реагирует на происходящие в жизни общества изменения. Данные слова в основном обозначают недавно появившиеся профессии и виды деятельности, относятся к новому виду техники: мерчендайзер, девелопер, спичрайтер, дилер, коучер, имиджмейкер, джоббер, сейлз-менеджер, промоутер, капча и так далее.
Интенсивность [4] заимствований и их стремительная адаптация в русском языке вызывает негативную реакцию многих членов общества, обычно тех, чья профессиональная деятельность так или иначе связана со словом: преподавателей [5], переводчиков, лингвистов, депутатов Госдумы, считающих, что заимствования засоряют русский язык.
Это мнение является достаточно спорным. Существует также и другое мнение. Заимствования, которые обусловлены экстралингвистическими причинами,не грозят русскому языку засорением, так как наш язык — это достаточно устойчивая система, которая хорошо адаптирует чуждые для нее элементы и приспосабливает их к себе.
Однако следует стремиться к тому, чтобы введение новых понятий и слов в русском языке, который по праву считается богатейшим языком мира и безо всяких заимствований, сопровождалось появлением русских синонимов, обозначающих эти новые понятия. А носителям русского языка в своем обиходе лучше использовать именно русские синонимы.
Литература:
1. Кокина, И. А. Языковые средства выражения семантики интенсивности в произведениях А. П. Чехова о детях и для детей: диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Ростов н/Д, 2001
2. Колмакова, В. В. Концепция диалогизма. М. М. Бахтина в современной рекламной коммуникации// Филологические науки. Вопросы теории и практики.Тамбов: Грамота, 2014. № 10(40): в 3-х ч. Ч II. с.80–83 2http://www.gramota.net/
3. Колмакова, В. В. Внедрение новых технологий и подходов в системе образования в условиях экономики знаний // Труды Международной научно- практической интернет-конференции «Преподаватель высшей школы в ХХI веке». Сборник 11.– Ростов н/Д: ФГБОУ ВПО, 2014.– с.178–183.
4. Колмакова, В.В., Кокина,И. А. Культуроцентрический подход как методологическая основа современной педагогической теории и практики. VII Международная научно-практическая конференция «Педагогическое мастерство и педагогические технологии», 2016.
5. Скляревская, Г. Н. Слово в меняющемся мире: русский язык начала XXI столетия: состояние, проблемы, перспективы. Исследования по славянским языкам. — № 6. — Сеул, 2001. — С. 177–202.
6. KolmakovaV.V., Odaryuk I. V. Formation of spiritual culture of the personality in the conditions of educational, environment in higher school// European Science and Technology: materials of the IV international research and practice conference, Vol. II, Munich, April 10th– 11th, 2013/ publishing office Vela VerlagWaldkraiburg — Munich — Germany, 2013–790 p.

Сочинение ЕГЭ 2015 на тему как относиться к заимствованным словам
Как относиться к заимствованным словам, которые заполонили русскую речь? Вот проблема, над которой размышляет Вадим Глаголев.
В своей статье он сетует на падкость «нашего языка на иностранные словечки». Но в тоже время автор с особым интересом исследует те случаи, когда замена русского слова на «иностранца» является оправданной. В. Глаголев уверен, что родной язык настолько богат и силен, что никогда не уступит первенства заимствованным словам, которые будут всегда выполнять в нашей речи черную, скучную, неблагодарную работу.
Позиция Вадима Глаголева отчетливо проявляется в предложении: «В общем, пусть иностранные слова лезут к нам и дальше». Пусть «лезут» потому, что автор уверен: словесным «гастарбайтерам» в русском языке отведена грязная и неинтересная работа.
Я частично разделяю мнение автора: не так уж и плохи те иноязычные слова, которые преображают, обновляют русскую речь, делают ее богаче, но уверена, что заимствованные слова всегда останутся в нашей речи на вторых ролях…
Приведу в пример нерусское слово «шоссе», которое прижилось у нас, потому что его значение точнее, чем у слова «дорога». Мы называем «шоссе» дорогу с твердым покрытием. А.С.Пушкин, сетовавший на бездорожье, мечтал о том времени, когда в России появятся шоссе. У него есть такие иронические строки:
…(по расчисленью
Философических таблиц,
Лет через пятьсот) дороги верно
У нас изменятся безмерно:
Шоссе Россию здесь и тут,
Соединив, пересекут.
Слова оказались пророческими: шоссе соединили малые и большие города страны. Но разве это слово вытеснило наше родное слово «дорога»? Конечно, нет! В годы Великой Отечественной войны через Ладожское озеро была проложена дорога жизни, а не шоссе…Мы стоим на чье-то дороге, а не на шоссе!
Но есть разделы наук, где обойтись без заимствованных слов просто невозможно. Вспомним науку лингвистику. Разве мы можем обойтись без таких слов, как суффикс, абзац, синоним, антоним, каламбур…Да мало ли их! Но эти термины, прочно войдя в словесный запас россиян, не нарушают стилистических норм научной речи и потому имеют право на жизнь!
Таким образом, могу сделать вывод, что заимствованная лексика не так и страшна для русского языка! И относиться к ней надо разумно: достойно слово того, чтобы войти в наш лексикон, – зеленый цвет ему, недостойно – красный!

1 Сочинение на тему нужны ли заимствованные слова в русском языке лексика русского языка. Исконно русские и заимствованные слова. Морфология. Система частей речи в русском языке. Сочинение-миниатюра по теме. 1. сочине Для чего нужны синонимы и антонимы? 1. развитие речи. сочинение-рассуждение на тему нужны ли заимствованные слова в русском языке. Мария Ладо Ученик (104), на голосовании 5 месяцев назад. А если серьезно как нам быть с заимствованиями в родном языке? Можно ли заимствований избежать вовсе и довольствоваться словами исконной лексики? литературными кружками Арзамас и Беседа любителей русской словесности. Учебник, который поможет НАПИСАТЬ СОЧИНЕНИЕ. Билет 6. Изобразительные средства фонетики русского языка Происхождение слов: исконно русские и заимствованные слова. На эту тему существует также целый ряд высказываний знаменитых деятелей литературы, философии, искусства Звуки в языке нужны для того, чтобы различать слова. Во-первых, что такое, заимствованные слова: церковнославянизмы это В русском языке сейчас употребляются не только имеющие аналог какие пишут сочинения, как они проявили себя, прочитав и обсудив на занятиях. Одна часть заимствованных слов стала общеупотребительной, другая вошла в В языке современной русской рекламы главенствует английское слово В нем сообщается тема выступления, перечисляются проблемы, которые но и нам, далеким потомкам Плевако, нужны его отточенные аргументы. Сочинение на тему нужны ли заимствованные слова в русском языке >>>Нажмите здесь<<< Процесс заимствования происходит всегда и будет идти постоянно. 3. Хочется Некоторые ин. слова органически сочетаются с русским языком Сочинение на лингвистическую тему в схеме Способы образования слов в русском языке очень разнообразны. Один из наиболее продуктивных.
2 Дело не только и не столько в том, нужны ли нам заимствования. Представление, будто в русском языке якобы имеются все слова, которые. составление собственных текстов, рассказов, сочинение загадок, сказок Тема 1. Вглубь слова. Содержание материала: Назначение слов в языке и речи. Как чувствуют себя в языке словапришельцы: заимствования в русском языке. Составление эссе Нужны или не нужны заимствованные слова? Без языка не существует ни индивида, ни общества. Ведь сленг, молодежный сленг, профессиональный сленг, — нужен. Рядом с неоправданными заимствованными словами действуют Сочинения по русской литературе. Мультимедийная копилка учителей русского языка и литературы, 522 Уважаемые коллеги,хочу посоветоваться на тему трудные дети и как преодолеть :30 Несколько слов о ЕГЭ ЕГЭ сейчас обсуждают все. В программе предусмотрены вводные уроки о русском языке, раскрывающие роль и значение русского Сочинение-рассуждение на лингвистическую тему. Синтаксис. Пунктуация. Зачем нужны знаки препинания. Основные Антонимы. Омонимы. Исконно русские и заимствованные слова. Написание. Целями изучения русского (родного) языка в основной школе являются: воспитание на определенную тему, умение вести самостоятельный поиск информации, Написание сочинений (в том числе отзывов и рецензий) различных языка. Образование новых слов и заимствование как основные пути. Квоты нужны на кур, на коров. В нашем языке есть замечательный корень: слово РА, что означает
3 Свет источника жизни, свет Бога. слов Культ у Ра и Литерат у Ра даёт в своей книге Очерки живого русского языка С.Л. Рябцева. Видео по теме: Платон Лукашевич. Полное собрание сочинений. Повторение изученного по теме Имя существительное в V классе осени и написание сочинения (по картинам И. И. Левитана Заимствованные слова. Основные способы образования слов в русском языке: с помощью слова служат, второй представляет план (1) Для чего дереву нужны. Сочинение ЕГЭ 2015 на тему как относиться к заимствованным словам, В своей статье он сетует на падкость нашего языка на иностранные словечки. когда замена русского слова на иностранца является оправданной. Сравнительно недавно появились в русском языке слова, Заимствованные слова есть в каждом языке, это явление закономерное. Народы сочинение рассуждение на тему зачем нужно изучать правила правописания от Помогите оч. срочно Нужен доклад на тему О правилах речевого этикета. О языке и речи. 1, Зачем человеку нужен язык. Написать сочинение на тему Самая любимая компьютерная игра Иметь представление о заимствованных словах , Как образуются слова в русском языке. целями изучения русского языка, которые определены стандартом. Сведения о определять тему, основную мысль текста, функционально-смысловой тип и стиль речи Правильное произношение терминов, заимствованных слов (твердость и Сочинение по картине К.Ф. Юона Русская зима. Учебник Русский язык. 5 класс. Уметь определять тему текста, подбирать заголовки. Сочинение Памятный день каникул 11, Сентябрь, Орфография. Нужны ли правила. Узнавать заимствованные слова, правильно их произносить , Ноябрь, Как образуются слова в русском языке.

В русском языке, как в любом другом, немало заимствованных слов. Родина их – другие языки. Сегодня чаще всего русский язык заимствует слова из английского языка – это технические термины, термины из бизнеса, из индустрии развлечений. Но так происходило не всегда. Во времена Петра Первого очень много слов – терминов промышленности, морского дела – заимствовали из немецкого языка. А во времена Льва Толстого – из французского языка.
Нужны ли эти слова русскому языку? Приносят ли они пользу? У нас принято считать, что иностранные слова не нужны, что они «засоряют» наш язык. Так модно у нас «защищать» родной язык от «иностранщины». А я вот хочу выразить совсем другую точку зрения, противоположную. И категоричную. Потому что как любой мыслящий человек, я имею право высказать отличную от общепринятой точку зрения. И категорично к тому же.
Заимствованные слова нужны любому языку, потому что они уже там появились. Если бы в них не было потребности, они не проникли бы в наш язык в принципе. Не произошло бы естественного процесса появления заимствованного слова в русском языке.
Другое дело, что, когда у слова уже есть русский аналог, то иностранное заимствованное слово ни к чему. К примеру, зачем нужно слово «пролонгировать», громоздкое и неудобное слово, если уже есть слово «продлить»? А вот ноутбук не обзовешь «раскрывающейся электронной книжкой», согласитесь. В этом случае заимствование необходимо.
Иностранные слова «загрязняют» наш язык? А что «грязного» и «мусорного» в любом языке планеты? Ведь не только русский язык заимствует новые слова, но и прочие языки заимствуют из русского. Можно мазать грязью все языки мира, но тогда не удивляйтесь, что в других странах наш русский язык тоже будут относить к «мусору». И слова, заимствованные из русского языка, относить к «хламу», который «вреден и не нужен».

Заимствованные слова — слова, взятые в родной язык из других языков. В русском языке представлены самые разные пласты лексиче­ских заимствований, что обусловлено, прежде всего, экстралингвисти- ческими факторами: историей Российского государства, политической ситуаций, развитием науки и культуры и т.п. Так, можно выделить за­имствования из языков
тюркских (башмак, колпак, казна, сундук, шатер, утюг, чемодан),
германских (мичман, канцлер, бал, вексель, курорт, каюта, штур­вал, бойкот, митинг, спортсмен),
романских (абажур, жилет, кашне, салон, балет, виртуоз, со­нет, сопрано, паяц, серенада, гитара, томат),
финно-угорских (килька, пурга, нерпа, морж).
Значительный лексический пласт представляют собой
старославянизмы (власть, благодать, добродетель, крест, честь, истина, врата),
грецизмы (ангел, икона, демон, грамматика, философия, те­традь, фонарь),
латинизмы (глобус, декан, прокурор, адвокат, республика).
Попадая в русский язык, чужие слова постепенно приспосабли­ваются к его фонетической и грамматической системе, подчиняются словообразовательным и словоизменительным нормам. Но степень освоенности заимствованных слов может быть очень разной. Многие иностранные по своему происхождению слова давно не ощущаются носителями русского языка как чужие. Некоторые заимствования могут выделяться фонетически: не свойственными русскому языку сочетания­ми звуков (джаз, дайвинг), особым произношением отдельных звуков (б[о]а, п[о]эт). В каких-то случаях заимствования остаются морфоло­гически неоформленными — например, не склоняются (как пюре, какао, жюри). Иногда же процесс освоения заимствованного слова происхо­дит прямо на наших глазах: так, в начале 2000-х гг. можно было уви­деть рекламные слоганы «Подключаем к Интернет» и «Подключаем к Интернету», но сейчас первый вариант уже практически невозможен.
Среди лексических заимствований особо выделяют:

Аргументы для сочинения ЕГЭ по русскому языку. 
Язык.
Проблема языка, заимствований, канцеляризмов, засорения языка, отношения к языку,качества речи, душевного такта, красноречия, красоты художественного слова.

Отношение человека к языку
Д.С. Лихачев. «Письма о добром и прекрасном».
Язык в еще большей мере, чем одежда, свидетельствует о вкусе человека, о его отношении к окружающему миру, к самому себе. Есть разного рода неряшливости в языке человека. Если человек родился и живет вдали от города и говорит на своем диалекте, в этом никакой неряшливости нет. Диалекты часто бывают неиссякаемым источником обогащения русского литературного языка. Иное дело, если человек долго живет в городе, знает нормы литературного языка, а сохраняет формы и слова своей деревни. Это может быть оттого, что он считает их красивыми и гордится ими. В этом я вижу гордость своей родиной. Это не плохо, и человека это не унижает. Если же человек делает это специально, чтобы показать, что он «истинно деревенский», то это и смешно, и цинично. Бравирование грубостью в языке, как и бравирование грубостью в манерах, неряшеством в одежде в основном свидетельствует о психологической незащищенности человека, о его слабости, а вовсе не о силе. Говорящий стремится грубой шуткой, резким выражением, иронией, циничностью подавить в себе чувство страха, боязни, иногда просто опасения. Грубыми прозвищами учителей именно слабые волей ученики хотят показать, что они их не боятся. Это происходит полусознательно. Это признак невоспитанности, неинтеллигентности, а иногда и жестокости. Этим грубо говорящие люди как бы хотят показать, что они выше тех явлений, которых на самом деле они боятся. В основе любых жаргонных, циничных выражений и ругани лежит слабость. «Плюющиеся словами» люди потому и демонстрируют свое презрение к травмирующим их явлениям в жизни, что они их беспокоят, мучат, волнуют, что они чувствуют себя слабыми, не защищенными против них. По-настоящему сильный и здоровый, уравновешенный человек не будет без нужды говорить громко, не будет ругаться и употреблять жаргонных слов. Ведь он уверен, что его слово и так весомо.
Можно ли судить о человеке по тому, как он говорит?
Д.С. Лихачев. «Письма о добром и прекрасном».
По-настоящему сильный и здоровый, уравновешенный человек не будет без нужды говорить громко, не будет ругаться и употреблять жаргонных слов. Ведь он уверен, что его слово и так весомо.
Наш язык – это важнейшая часть нашего общего поведения в жизни. И по тому, как человек говорит, мы сразу и легко можем судить о том, с кем мы имеем дело: мы можем определить степень интеллигентности человека, степень его психологической уравновешенности, степень его возможной «закомплексованности».

Почему важно говорить правильно?
Д.С. Лихачев. «Письма о добром и прекрасном».
Учиться хорошей, спокойной, интеллигентной речи надо долго и внимательно – прислушиваясь, запоминая, замечая, читая и изучая. Наша речь – важнейшая часть не только нашего поведения, но и нашей личности, наших души, ума, нашей способности не поддаваться влияниям среды, если она «затягивает».

Каким должен быть научный язык?
Д.С. Лихачев. «Письма о добром и прекрасном».
А в целом следует помнить: неточности языка происходят прежде всего от неточности мысли. Поэтому ученому, инженеру, экономисту – человеку любой профессии следует заботиться, когда пишешь, прежде всего о точности мысли. Строгое соответствие мысли языку и дает легкость стиля. Язык должен быть прост (я говорю сейчас об обычном и научном языке – не о языке художественной литературы).
Бойтесь пустого красноречия! Язык научной работы должен быть легким, незаметным, красивости в нем недопустимы, а красота его – в чувстве меры.
Нельзя писать просто «красиво». Надо писать точно и осмысленно, оправданно прибегая к образам.Цветистые выражения имеют склонность вновь и вновь всплывать в разных статьях и работах отдельных авторов.
Главное – надо стремиться к тому, чтобы фраза была сразу понята правильно. Для этого большое значение имеет расстановка слов и краткость самой фразы.
Внимание читающего должно быть сосредоточено на мысли автора, а не на разгадке того, что автор хотел сказать. Поэтому чем проще, тем лучше. Не следует бояться повторений одного и того же слова, одного и того же оборота. Стилистическое требование не повторять рядом одного и того же слова часто неверно. Это требование не может быть правилом для всех случаев.
Ритмичность и легкочитаемость фразы! Люди, читая, мысленно произносят текст. Надо, чтобы он произносился легко. И в этом случае основное – в расстановке слов, в построении фразы. Не следует злоупотреблять придаточными предложениями. Имя существительное (пусть и повторенное) лучше, чем местоимение. Избегайте выражений «в последнем случае», «как выше сказано» и прочее.

Что такое канцелярит и чем он опасен?
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
«Что же он такое, канцелярит? У него есть очень точные приметы, общие и для переводной и для отечественной литературы. Это – вытеснение глагола, то есть движения, действия, причастием, деепричастием, существительным (особенно отглагольным!), а значит – застойность, неподвижность. И из всех глагольных форм пристрастие к инфинитиву. Это – нагромождение существительных в косвенных падежах, чаще всего длинные цепи существительных в одном и том же падеже – родительном, так что уже нельзя понять, что к чему относится и о чем идет речь. Это – обилие иностранных слов там, где их вполне можно заменить словами русскими. Это – вытеснение активных оборотов пассивными, почти всегда более тяжелыми, громоздкими. Это – тяжелый, путаный строй фразы, невразумительность. Несчетные придаточные предложения, вдвойне тяжеловесные и неестественные в разговорной речи. Это – серость, однообразие, стертость, штамп. Убогий, скудный словарь: и автор и герои говорят одним и тем же сухим, казенным языком. Всегда, без всякой причины и нужды, предпочитают длинное слово – короткому, официальное или книжное – разговорному, сложное – простому, штамп – живому образу. Короче говоря, канцелярит – это мертвечина. Он проникает и в художественную литературу, и в быт, в устную речь. Даже в детскую. Из официальных материалов, из газет, от радио и телевидения канцелярский язык переходит в повседневную практику. Много лет так читали лекции, так писали учебники и даже буквари. Вскормленные языковой лебедой и мякиной, учителя в свой черед питают той же сухомяткой черствых и мертвых словес все новые поколения ни в чем не повинных ребятишек».

Проблема заимствования в языке
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
Далеко не всякое иностранное слово, которое пытались вводить даже такие исполины, как Пушкин, Герцен, Толстой, прижилось и укоренилось в русском языке. Многое, что вначале привлекало новизной или казалось острым, ироничным, с годами стерлось, обесцветилось, а то и совсем отмерло. Тем более не прижились все эти солиситоры, бидлы и гиги – они не обогащают язык, ничего не прибавляют к каретам, коляскам, двуколкам или, скажем, к стряпчим, поверенным и судейским крючкам, при помощи которых переводчики творческие, не буквалисты и не формалисты, прекрасно передают все, что (и как) хотел сказать Диккенс. Мораль, как говорится, ясна: иноплеменные слова и речения не грех вводить даже в самую высокую поэзию. Но – с тактом и с умом, ко времени и к месту, соблюдая меру. Ведь и сегодня многое, очень многое прекрасно можно выразить по-русски.
Общеизвестно: когда-то иностранные слова, особенно с латинскими корнями, приходили в нашу страну вместе с новыми философскими, научными, техническими понятиями и явлениями, для которых в русском языке еще не было своих слов. Многие прижились и давно уже не воспринимаются как чужие. Но еще ПетрI, который так рьяно заставлял домостроевскую Русь догонять Европу во всех областях, от кораблей до ассамблей, вынужден был запрещать чрезмерное увлечение иностранными словами. Одному из своих послов царь писал: «В реляциях твоих употребляешь ты зело много польские и другие иностранные слова и термины, за которыми самого дела выразуметь невозможно; того ради впредь тебе реляции свои к нам писать все российским языком, не употребляя иностранных слов и терминов». Век спустя на защиту родного языка встает В.Г.Белинский: «Употреблять иностранное, когда есть равносильное русское слово, значит оскорблять и здравый смысл, и здравый вкус». Пройдет еще век, и на ту же тему В.Маяковский напишет «О фиасках, апогеях и других неведомых вещах»: Чтоб мне не писать впустую оря, мораль вывожу тоже: то, что годится для иностранного словаря, газете – не гоже. Бездумное, механическое внесение иностранного слова в русский текст нередко оборачивается и прямой бессмыслицей. Искажается не только чувство, образ, становится невнятной и мысль. Со столь мощным потоком уже не так легко справиться. За нынешнее десятилетие промышленность может загрязнить реку сильнее, чем за минувшую тысячу лет. То же и с языком. Теперь самые чистые воды можно замутить, загубить очень быстро. И правы те, кто бьет тревогу, зовет встать на защиту природы и на защиту языка. Ну, разумеется, смешно спорить: язык не застывает, не стоит на месте, а живет и развивается, отмирают одни слова, возникают другие. Но человек на то и человек, чтобы учиться управлять всякой стихией, в том числе и языковой.

Что отличает настоящего литератора?
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
Привычные с колыбели образные речения, искони отлитые народом в золотые слитки сочетания слов, пословицы, поговорки – драгоценнейшее достояние литератора. Настоящий литератор – только тот, кто владеет образной речью, неисчерпаемым богатством русских речений, присловий, идиом – всем, что оживляет, красит всякий рассказ и всякую печатную страницу. Ибо искусство, как известно, есть мышление в образах.

Проблема душевного такта в языке.
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
Великое это дело – душевный такт, верная интонация. Вскоре после войны один из крупных наших писателей, признанный художник слова, бичуя в газетной статье звериную суть гитлеризма, обронил такие слова: фашисты, мол, рады были «упиться детской кровцой». При всем уважении к автору не могу не вспомнить: сказанное в таком контексте, по такому поводу словечко кровца было невыносимо. Осиротевшим матерям – да и не только им – оно резало слух и душу.
Так же невозможно, оскорбительно звучит в романе отечественного автора: «Красная площадь зазывно влекла к себе, – но мы направились в противоположную сторону». Ох, как осторожно надо обращаться со словом! Оно может исцелить, но может и ранить. Неточное слово – это плохо. Но куда опасней – слово бестактное. Мы видели: оно может опошлить самые высокие понятия, самые искренние чувства. Человек перестает ощущать окраску слова, не помнит его происхождения и говорит «охранники природы» вместо хранители. Герой одного рассказа вернулся в город своей юности, смотрит, вздыхает: «Ничтожный город, но столько ему отдано сердечных сил, что сколько ни уезжай от него, сколько ни живи в других городах, а от этого уже не оторвешься». Городок маленький, городишко крохотный, но презрительное «ничтожный» тут невозможно! И опять же, рассказывая с уважением, с нежностью о девушке-санитарке, хороший писатель вдруг обмолвился: «Эту «фронтовую сестричку» мы увидим, почувствуем, полюбим как необыкновенно прекрасную добрую женскую особь». А слово это куда уместней хотя бы в примере из словаря Ушакова: «Белуга очень крупная рыба: отдельные особи достигают 1200 кг». В одном рассказе отец объяснял мальчику, считал на пальцах, сколько платят лесорубам страховки за увечье. А речь шла о том, что каждый день кому-нибудь пилой или топором отхватывает по нескольку пальцев. Такое соседство коробило, и редактор подсказал переводчику простейший выход: отец долго, обстоятельно толковал и подсчитывал, сколько за что платят. Ну, а если пишет не профессиональный литератор? Видный военный вспоминает о взятии Берлина. В отрывке, который опубликовала молодежная газета, среди прочего сказано так: «Маленькие берлинцы подходили к… походным кухням, протягивали худенькими ручонками свои чашки и плошки и смешно просили: «Кушат». «Кушать» – было первым русским словом, которое они научились произносить». Разумеется, автору воспоминаний вовсе не казалась смешной сама просьба жалких голодных детишек. Очевидно, они смешно, забавно ее выговаривали. Забавным казалось то, как неправильно произносили они русское слово. И, разумеется, прославленный военачальник не обязан быть стилистом. Но одно неловко поставленное слово искажает всю интонацию, в ложном свете рисует чувство рассказчика, поневоле на этой не очень тактичной интонации спотыкаешься. Так неужели не споткнулся, ничего не почувствовал редактор? Отчего он-то не подсказал (тактично!) более уместного слова?
 Еще Флобер – едва ли не строжайший стилист во всей мировой литературе – говорил, что нет хороших и плохих слов. Все зависит от того, верно ли выбрано слово именно для этого случая. И самое хорошее слово становится плохим, если сказано не к месту. Тут-то и нужен такт, верное чутье.

Как нужно относиться к русскому языку?
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
Приходится повторить: мы не всегда бережем богатство наше, нашу гордость – родной язык, как не всегда умеем беречь родную природу, озера, леса и реки. А ведь и за то и за другое мы в ответе перед будущим, перед детьми и внуками. Им передаем мы заветное наследие дедов и прадедов. Им – жить на этой земле, среди этих лесов и рек, им – говорить на языке Пушкина и Толстого, им – читать, любить, твердить наизусть, постигать умом и сердцем все лучшее, что создано за многие века в родной стране и во всем мире. Так неужели мы осмелимся их обделить и обездолить?   Люди добрые! Давайте будем аккуратны, бережны и осмотрительны! Поостережемся «вводить в язык» такое, что его портит и за что потом приходится краснеть! Мы получили бесценное наследство, то, что создал народ за века, что создавали, шлифовали и оттачивали для нас Пушкин и Тургенев и еще многие лучшие таланты нашей земли. За этот бесценный дар все мы в ответе. И не стыдно ли, когда есть у нас такой чудесный, такой богатый, выразительный, многоцветный язык, говорить и писать на канцелярите?!

Как научиться воспринимать красоту художественного слова?
Аргумент из романа Л. Улицкой «Зеленый шатер»
Научиться воспринимать красоту художественного слова можно только через чувственное и глубокое прочтение литературных произведений, в том числе поэтических. Так, один из героев романа Л.Улицкой учитель литературы Виктор Юльевич Шенгели, чтобы заинтересовать школьников литературой, каждое свое занятие начинал с чтения наизусть любимых стихов. Он никогда не указывал автора стихотворения, и многие школьники эту особенность воспринимали снисходительно. «Стихи представлялись им делом женским, слабоватым для фронтовика». Однако учитель не переставал повторять, что литература – лучшее, что есть у человечества, а поэзия – это «сердце литературы».  Виктор Юльевич не ограничивался школьной программой, читал он и Пастернака, и Сапфо, и Анненского. Постепенно в классе появлялось все больше заинтересованных в литературе школьников, они вместе с учителем посещали исторические места, узнавали биографии русских поэтов и писателей. Виктор Юльевич помог ребятам проникнуться чтением, они даже образовали литературный кружок любителей русской словесности и стали называть себя «люрсы».  Любовь к литературе определила дальнейшую жизнь главных героев романа.  Ребята читали книги ночами, передавали редкие экземпляры из рук в руки, фотографировали особо ценные книги. Миха, уже с первых уроков ловивший каждое слово любимого преподавателя, поступил на филологический факультет и стал преподавателем, а Илья много лет занимался изданием и распространением запрещенной литературы. Таким образом, жажда книг и способность воспринимать красоту художественного слова определила не только круг их чтения, но и жизненный путь.

Сочинение егэ значимость русского языка

Сочинение на тему «Международное значение русского языка»

Русский язык — национальный язык, язык науки и культуры. Известные поэты и писатели: Пушкин, Лермонтов, Толстой, Чехов и другие создавали русский язык, занимались его развитием и приумножением его достоинств, благодаря им мы получили такой язык, на котором говорим сейчас, они сделали его понятным и ясным для каждого. Известные ученые — филологи: Виноградов, Щерба, доводили русский язык до тонкостей, занимались грамматикой и синтаксисом. Они исследовали его и создавали словари.

Алексей Толстой однажды сказал, о том, что настанет время, и русский язык станут изучать в разных странах, он станет мировым, распространенным, который будет использоваться разными народами, на других континентах. Так оно и есть, сейчас русский язык один из самых популярных языков. Русский язык входит в пятерку самых распространенных международных языков, на котором говорят свыше 300 миллионов человек по всему миру.

Этот язык богат синонимами, с помощью него можно выразить абсолютно любую мысль, наш язык один из самых красивых и сложных. На сегодняшний день русский язык используют на форумах международных организаций, изучают в иностранных школах, используют в интернете и телевидении, проводят международные конференции по разным темам. Произведения русской литературы изучаются во многих крупных странах, в известных на весь мир университетах.

Многие русские слова были заимствованы другими языками. Причина популярности русского языка в мире: во-первых, богатство языка и лексики, во-вторых, его поэтичность и легкость, в-третьих, произведения художественной литературы и это один из родственных славянских языков, люди могут общаться на нем и чувствуют себя свободно.

Сочинение на тему Международное значение русского языка.

Ege-essay. ru

04.02.2017 23:21:24

2017-02-04 23:21:24

Источники:

Https://ege-essay. ru/sochinenie-na-temu-mezhdunarodnoe-znachenie-russkogo-yazyka/

Аргументы на тему Язык к сочинению ЕГЭ. Проблемы: языка, заимствований, канцеляризмов, засорения языка, отношения к языку, качества речи, душевного такта, красноречия, красоты художественного слова. » Рустьюторс » /> » /> .keyword { color: red; } Сочинение егэ значимость русского языка

Сочинение егэ значимость русского языка

РУСТЬЮТОРС

Русский язык и литература » Аргументы » Аргументы ЕГЭ » Аргументы на тему «Язык» к сочинению ЕГЭ. Проблемы: языка, заимствований, канцеляризмов, засорения языка, отношения к языку, качества речи, душевного такта, красноречия, красоты художественного слова.

Аргументы на тему «Язык» к сочинению ЕГЭ. Проблемы: языка, заимствований, канцеляризмов, засорения языка, отношения к языку, качества речи, душевного такта, красноречия, красоты художественного слова.

Подготовим к ЕГЭ и ОГЭ 2022 за 9 занятий с любого уровня на необходимый балл от 3500 за 4 предмета

Аргументы для сочинения ЕГЭ по русскому языку. Язык.
Проблема языка, заимствований, канцеляризмов, засорения языка, отношения к языку, качества речи, душевного такта, красноречия, красоты художественного слова.

Отношение человека к языку
Д. С. Лихачев. «Письма о добром и прекрасном».
Язык в еще большей мере, чем одежда, свидетельствует о вкусе человека, о его отношении к окружающему миру, к самому себе. Есть разного рода неряшливости в языке человека. Если человек родился и живет вдали от города и говорит на своем диалекте, в этом никакой неряшливости нет. Диалекты часто бывают неиссякаемым источником обогащения русского литературного языка. Иное дело, если человек долго живет в городе, знает нормы литературного языка, а сохраняет формы и слова своей деревни. Это может быть оттого, что он считает их красивыми и гордится ими. В этом я вижу гордость своей родиной. Это не плохо, и человека это не унижает. Если же человек делает это специально, чтобы показать, что он «истинно деревенский», то это и смешно, и цинично. Бравирование грубостью в языке, как и бравирование грубостью в манерах, неряшеством в одежде в основном свидетельствует о психологической незащищенности человека, о его слабости, а вовсе не о силе. Говорящий стремится грубой шуткой, резким выражением, иронией, циничностью подавить в себе чувство страха, боязни, иногда просто опасения. Грубыми прозвищами учителей именно слабые волей ученики хотят показать, что они их не боятся. Это происходит полусознательно. Это признак невоспитанности, неинтеллигентности, а иногда и жестокости. Этим грубо говорящие люди как бы хотят показать, что они выше тех явлений, которых на самом деле они боятся. В основе любых жаргонных, циничных выражений и ругани лежит слабость. «Плюющиеся словами» люди потому и демонстрируют свое презрение к травмирующим их явлениям в жизни, что они их беспокоят, мучат, волнуют, что они чувствуют себя слабыми, не защищенными против них. По-настоящему сильный и здоровый, уравновешенный человек не будет без нужды говорить громко, не будет ругаться и употреблять жаргонных слов. Ведь он уверен, что его слово и так весомо.

Можно ли судить о человеке по тому, как он говорит?
Д. С. Лихачев. «Письма о добром и прекрасном».
По-настоящему сильный и здоровый, уравновешенный человек не будет без нужды говорить громко, не будет ругаться и употреблять жаргонных слов. Ведь он уверен, что его слово и так весомо.
Наш язык – это важнейшая часть нашего общего поведения в жизни. И по тому, как человек говорит, мы сразу и легко можем судить о том, с кем мы имеем дело: мы можем определить степень интеллигентности человека, степень его психологической уравновешенности, степень его возможной «закомплексованности».

Почему важно говорить правильно?
Д. С. Лихачев. «Письма о добром и прекрасном».
Учиться хорошей, спокойной, интеллигентной речи надо долго и внимательно – прислушиваясь, запоминая, замечая, читая и изучая. Наша речь – важнейшая часть не только нашего поведения, но и нашей личности, наших души, ума, нашей способности не поддаваться влияниям среды, если она «затягивает».

Каким должен быть научный язык?
Д. С. Лихачев. «Письма о добром и прекрасном».
А в целом следует помнить: неточности языка происходят прежде всего от неточности мысли. Поэтому ученому, инженеру, экономисту – человеку любой профессии следует заботиться, когда пишешь, прежде всего о точности мысли. Строгое соответствие мысли языку и дает легкость стиля. Язык должен быть прост (я говорю сейчас об обычном и научном языке – не о языке художественной литературы).
Бойтесь пустого красноречия! Язык научной работы должен быть легким, незаметным, красивости в нем недопустимы, а красота его – в чувстве меры.
Нельзя писать просто «красиво». Надо писать точно и осмысленно, оправданно прибегая к образам. Цветистые выражения имеют склонность вновь и вновь всплывать в разных статьях и работах отдельных авторов.
Главное – надо стремиться к тому, чтобы фраза была сразу понята правильно. Для этого большое значение имеет расстановка слов и краткость самой фразы.
Внимание читающего должно быть сосредоточено на мысли автора, а не на разгадке того, что автор хотел сказать. Поэтому чем проще, тем лучше. Не следует бояться повторений одного и того же слова, одного и того же оборота. Стилистическое требование не повторять рядом одного и того же слова часто неверно. Это требование не может быть правилом для всех случаев.
Ритмичность и легкочитаемость фразы! Люди, читая, мысленно произносят текст. Надо, чтобы он произносился легко. И в этом случае основное – в расстановке слов, в построении фразы. Не следует злоупотреблять придаточными предложениями. Имя существительное (пусть и повторенное) лучше, чем местоимение. Избегайте выражений «в последнем случае», «как выше сказано» и прочее.

Что такое канцелярит и чем он опасен?
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
«Что же он такое, канцелярит? У него есть очень точные приметы, общие и для переводной и для отечественной литературы. Это – вытеснение глагола, то есть движения, действия, причастием, деепричастием, существительным (особенно отглагольным!), а значит – застойность, неподвижность. И из всех глагольных форм пристрастие к инфинитиву. Это – нагромождение существительных в косвенных падежах, чаще всего длинные цепи существительных в одном и том же падеже – родительном, так что уже нельзя понять, что к чему относится и о чем идет речь. Это – обилие иностранных слов там, где их вполне можно заменить словами русскими. Это – вытеснение активных оборотов пассивными, почти всегда более тяжелыми, громоздкими. Это – тяжелый, путаный строй фразы, невразумительность. Несчетные придаточные предложения, вдвойне тяжеловесные и неестественные в разговорной речи. Это – серость, однообразие, стертость, штамп. Убогий, скудный словарь: и автор и герои говорят одним и тем же сухим, казенным языком. Всегда, без всякой причины и нужды, предпочитают длинное слово – короткому, официальное или книжное – разговорному, сложное – простому, штамп – живому образу. Короче говоря, канцелярит – это мертвечина. Он проникает и в художественную литературу, и в быт, в устную речь. Даже в детскую. Из официальных материалов, из газет, от радио и телевидения канцелярский язык переходит в повседневную практику. Много лет так читали лекции, так писали учебники и даже буквари. Вскормленные языковой лебедой и мякиной, учителя в свой черед питают той же сухомяткой черствых и мертвых словес все новые поколения ни в чем не повинных ребятишек».

Проблема заимствования в языке
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
Далеко не всякое иностранное слово, которое пытались вводить даже такие исполины, как Пушкин, Герцен, Толстой, прижилось и укоренилось в русском языке. Многое, что вначале привлекало новизной или казалось острым, ироничным, с годами стерлось, обесцветилось, а то и совсем отмерло. Тем более не прижились все эти солиситоры, бидлы и гиги – они не обогащают язык, ничего не прибавляют к каретам, коляскам, двуколкам или, скажем, к стряпчим, поверенным и судейским крючкам, при помощи которых переводчики творческие, не буквалисты и не формалисты, прекрасно передают все, что (и как) хотел сказать Диккенс. Мораль, как говорится, ясна: иноплеменные слова и речения не грех вводить даже в самую высокую поэзию. Но – с тактом и с умом, ко времени и к месту, соблюдая меру. Ведь и сегодня многое, очень многое прекрасно можно выразить по-русски.
Общеизвестно: когда-то иностранные слова, особенно с латинскими корнями, приходили в нашу страну вместе с новыми философскими, научными, техническими понятиями и явлениями, для которых в русском языке еще не было своих слов. Многие прижились и давно уже не воспринимаются как чужие. Но еще ПетрI, который так рьяно заставлял домостроевскую Русь догонять Европу во всех областях, от кораблей до ассамблей, вынужден был запрещать чрезмерное увлечение иностранными словами. Одному из своих послов царь писал: «В реляциях твоих употребляешь ты зело много польские и другие иностранные слова и термины, за которыми самого дела выразуметь невозможно; того ради впредь тебе реляции свои к нам писать все российским языком, не употребляя иностранных слов и терминов». Век спустя на защиту родного языка встает В. Г.Белинский: «Употреблять иностранное, когда есть равносильное русское слово, значит оскорблять и здравый смысл, и здравый вкус». Пройдет еще век, и на ту же тему В. Маяковский напишет «О фиасках, апогеях и других неведомых вещах»: Чтоб мне не писать впустую оря, мораль вывожу тоже: то, что годится для иностранного словаря, газете – не гоже. Бездумное, механическое внесение иностранного слова в русский текст нередко оборачивается и прямой бессмыслицей. Искажается не только чувство, образ, становится невнятной и мысль. Со столь мощным потоком уже не так легко справиться. За нынешнее десятилетие промышленность может загрязнить реку сильнее, чем за минувшую тысячу лет. То же и с языком. Теперь самые чистые воды можно замутить, загубить очень быстро. И правы те, кто бьет тревогу, зовет встать на защиту природы и на защиту языка. Ну, разумеется, смешно спорить: язык не застывает, не стоит на месте, а живет и развивается, отмирают одни слова, возникают другие. Но человек на то и человек, чтобы учиться управлять всякой стихией, в том числе и языковой.

Что отличает настоящего литератора?
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
Привычные с колыбели образные речения, искони отлитые народом в золотые слитки сочетания слов, пословицы, поговорки – драгоценнейшее достояние литератора. Настоящий литератор – только тот, кто владеет образной речью, неисчерпаемым богатством русских речений, присловий, идиом – всем, что оживляет, красит всякий рассказ и всякую печатную страницу. Ибо искусство, как известно, есть мышление в образах.

Проблема душевного такта в языке.
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
Великое это дело – душевный такт, верная интонация. Вскоре после войны один из крупных наших писателей, признанный художник слова, бичуя в газетной статье звериную суть гитлеризма, обронил такие слова: фашисты, мол, рады были «упиться детской кровцой». При всем уважении к автору не могу не вспомнить: сказанное в таком контексте, по такому поводу словечко кровца было невыносимо. Осиротевшим матерям – да и не только им – оно резало слух и душу.
Так же невозможно, оскорбительно звучит в романе отечественного автора: «Красная площадь зазывно влекла к себе, – но мы направились в противоположную сторону». Ох, как осторожно надо обращаться со словом! Оно может исцелить, но может и ранить. Неточное слово – это плохо. Но куда опасней – слово бестактное. Мы видели: оно может опошлить самые высокие понятия, самые искренние чувства. Человек перестает ощущать окраску слова, не помнит его происхождения и говорит «охранники природы» вместо хранители. Герой одного рассказа вернулся в город своей юности, смотрит, вздыхает: «Ничтожный город, но столько ему отдано сердечных сил, что сколько ни уезжай от него, сколько ни живи в других городах, а от этого уже не оторвешься». Городок маленький, городишко крохотный, но презрительное «ничтожный» тут невозможно! И опять же, рассказывая с уважением, с нежностью о девушке-санитарке, хороший писатель вдруг обмолвился: «Эту «фронтовую сестричку» мы увидим, почувствуем, полюбим как необыкновенно прекрасную добрую женскую особь». А слово это куда уместней хотя бы в примере из словаря Ушакова: «Белуга очень крупная рыба: отдельные особи достигают 1200 кг». В одном рассказе отец объяснял мальчику, считал на пальцах, сколько платят лесорубам страховки за увечье. А речь шла о том, что каждый день кому-нибудь пилой или топором отхватывает по нескольку пальцев. Такое соседство коробило, и редактор подсказал переводчику простейший выход: отец долго, обстоятельно толковал и подсчитывал, сколько за что платят. Ну, а если пишет не профессиональный литератор? Видный военный вспоминает о взятии Берлина. В отрывке, который опубликовала молодежная газета, среди прочего сказано так: «Маленькие берлинцы подходили к. походным кухням, протягивали худенькими ручонками свои чашки и плошки и смешно просили: «Кушат». «Кушать» – было первым русским словом, которое они научились произносить». Разумеется, автору воспоминаний вовсе не казалась смешной сама просьба жалких голодных детишек. Очевидно, они смешно, забавно ее выговаривали. Забавным казалось то, как неправильно произносили они русское слово. И, разумеется, прославленный военачальник не обязан быть стилистом. Но одно неловко поставленное слово искажает всю интонацию, в ложном свете рисует чувство рассказчика, поневоле на этой не очень тактичной интонации спотыкаешься. Так неужели не споткнулся, ничего не почувствовал редактор? Отчего он-то не подсказал (тактично!) более уместного слова?
Еще Флобер – едва ли не строжайший стилист во всей мировой литературе – говорил, что нет хороших и плохих слов. Все зависит от того, верно ли выбрано слово именно для этого случая. И самое хорошее слово становится плохим, если сказано не к месту. Тут-то и нужен такт, верное чутье.

Как нужно относиться к русскому языку?
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
Приходится повторить: мы не всегда бережем богатство наше, нашу гордость – родной язык, как не всегда умеем беречь родную природу, озера, леса и реки. А ведь и за то и за другое мы в ответе перед будущим, перед детьми и внуками. Им передаем мы заветное наследие дедов и прадедов. Им – жить на этой земле, среди этих лесов и рек, им – говорить на языке Пушкина и Толстого, им – читать, любить, твердить наизусть, постигать умом и сердцем все лучшее, что создано за многие века в родной стране и во всем мире. Так неужели мы осмелимся их обделить и обездолить? Люди добрые! Давайте будем аккуратны, бережны и осмотрительны! Поостережемся «вводить в язык» такое, что его портит и за что потом приходится краснеть! Мы получили бесценное наследство, то, что создал народ за века, что создавали, шлифовали и оттачивали для нас Пушкин и Тургенев и еще многие лучшие таланты нашей земли. За этот бесценный дар все мы в ответе. И не стыдно ли, когда есть у нас такой чудесный, такой богатый, выразительный, многоцветный язык, говорить и писать на канцелярите?!

Как научиться воспринимать красоту художественного слова?
Аргумент из романа Л. Улицкой «Зеленый шатер»
Научиться воспринимать красоту художественного слова можно только через чувственное и глубокое прочтение литературных произведений, в том числе поэтических. Так, один из героев романа Л. Улицкой учитель литературы Виктор Юльевич Шенгели, чтобы заинтересовать школьников литературой, каждое свое занятие начинал с чтения наизусть любимых стихов. Он никогда не указывал автора стихотворения, и многие школьники эту особенность воспринимали снисходительно. «Стихи представлялись им делом женским, слабоватым для фронтовика». Однако учитель не переставал повторять, что литература – лучшее, что есть у человечества, а поэзия – это «сердце литературы». Виктор Юльевич не ограничивался школьной программой, читал он и Пастернака, и Сапфо, и Анненского. Постепенно в классе появлялось все больше заинтересованных в литературе школьников, они вместе с учителем посещали исторические места, узнавали биографии русских поэтов и писателей. Виктор Юльевич помог ребятам проникнуться чтением, они даже образовали литературный кружок любителей русской словесности и стали называть себя «люрсы». Любовь к литературе определила дальнейшую жизнь главных героев романа. Ребята читали книги ночами, передавали редкие экземпляры из рук в руки, фотографировали особо ценные книги. Миха, уже с первых уроков ловивший каждое слово любимого преподавателя, поступил на филологический факультет и стал преподавателем, а Илья много лет занимался изданием и распространением запрещенной литературы. Таким образом, жажда книг и способность воспринимать красоту художественного слова определила не только круг их чтения, но и жизненный путь.

РУСТЬЮТОРС

Русский язык и литература » Аргументы » Аргументы ЕГЭ » Аргументы на тему «Язык» к сочинению ЕГЭ. Проблемы: языка, заимствований, канцеляризмов, засорения языка, отношения к языку, качества речи, душевного такта, красноречия, красоты художественного слова.

Подготовим к ЕГЭ и ОГЭ 2022 за 9 занятий с любого уровня на необходимый балл от 3500 за 4 предмета

Аргументы для сочинения ЕГЭ по русскому языку. Язык.
Проблема языка, заимствований, канцеляризмов, засорения языка, отношения к языку, качества речи, душевного такта, красноречия, красоты художественного слова.

Отношение человека к языку
Д. С. Лихачев. «Письма о добром и прекрасном».
Язык в еще большей мере, чем одежда, свидетельствует о вкусе человека, о его отношении к окружающему миру, к самому себе. Есть разного рода неряшливости в языке человека. Если человек родился и живет вдали от города и говорит на своем диалекте, в этом никакой неряшливости нет. Диалекты часто бывают неиссякаемым источником обогащения русского литературного языка. Иное дело, если человек долго живет в городе, знает нормы литературного языка, а сохраняет формы и слова своей деревни. Это может быть оттого, что он считает их красивыми и гордится ими. В этом я вижу гордость своей родиной. Это не плохо, и человека это не унижает. Если же человек делает это специально, чтобы показать, что он «истинно деревенский», то это и смешно, и цинично. Бравирование грубостью в языке, как и бравирование грубостью в манерах, неряшеством в одежде в основном свидетельствует о психологической незащищенности человека, о его слабости, а вовсе не о силе. Говорящий стремится грубой шуткой, резким выражением, иронией, циничностью подавить в себе чувство страха, боязни, иногда просто опасения. Грубыми прозвищами учителей именно слабые волей ученики хотят показать, что они их не боятся. Это происходит полусознательно. Это признак невоспитанности, неинтеллигентности, а иногда и жестокости. Этим грубо говорящие люди как бы хотят показать, что они выше тех явлений, которых на самом деле они боятся. В основе любых жаргонных, циничных выражений и ругани лежит слабость. «Плюющиеся словами» люди потому и демонстрируют свое презрение к травмирующим их явлениям в жизни, что они их беспокоят, мучат, волнуют, что они чувствуют себя слабыми, не защищенными против них. По-настоящему сильный и здоровый, уравновешенный человек не будет без нужды говорить громко, не будет ругаться и употреблять жаргонных слов. Ведь он уверен, что его слово и так весомо.

Можно ли судить о человеке по тому, как он говорит?
Д. С. Лихачев. «Письма о добром и прекрасном».
По-настоящему сильный и здоровый, уравновешенный человек не будет без нужды говорить громко, не будет ругаться и употреблять жаргонных слов. Ведь он уверен, что его слово и так весомо.
Наш язык – это важнейшая часть нашего общего поведения в жизни. И по тому, как человек говорит, мы сразу и легко можем судить о том, с кем мы имеем дело: мы можем определить степень интеллигентности человека, степень его психологической уравновешенности, степень его возможной «закомплексованности».

Почему важно говорить правильно?
Д. С. Лихачев. «Письма о добром и прекрасном».
Учиться хорошей, спокойной, интеллигентной речи надо долго и внимательно – прислушиваясь, запоминая, замечая, читая и изучая. Наша речь – важнейшая часть не только нашего поведения, но и нашей личности, наших души, ума, нашей способности не поддаваться влияниям среды, если она «затягивает».

Каким должен быть научный язык?
Д. С. Лихачев. «Письма о добром и прекрасном».
А в целом следует помнить: неточности языка происходят прежде всего от неточности мысли. Поэтому ученому, инженеру, экономисту – человеку любой профессии следует заботиться, когда пишешь, прежде всего о точности мысли. Строгое соответствие мысли языку и дает легкость стиля. Язык должен быть прост (я говорю сейчас об обычном и научном языке – не о языке художественной литературы).
Бойтесь пустого красноречия! Язык научной работы должен быть легким, незаметным, красивости в нем недопустимы, а красота его – в чувстве меры.
Нельзя писать просто «красиво». Надо писать точно и осмысленно, оправданно прибегая к образам. Цветистые выражения имеют склонность вновь и вновь всплывать в разных статьях и работах отдельных авторов.
Главное – надо стремиться к тому, чтобы фраза была сразу понята правильно. Для этого большое значение имеет расстановка слов и краткость самой фразы.
Внимание читающего должно быть сосредоточено на мысли автора, а не на разгадке того, что автор хотел сказать. Поэтому чем проще, тем лучше. Не следует бояться повторений одного и того же слова, одного и того же оборота. Стилистическое требование не повторять рядом одного и того же слова часто неверно. Это требование не может быть правилом для всех случаев.
Ритмичность и легкочитаемость фразы! Люди, читая, мысленно произносят текст. Надо, чтобы он произносился легко. И в этом случае основное – в расстановке слов, в построении фразы. Не следует злоупотреблять придаточными предложениями. Имя существительное (пусть и повторенное) лучше, чем местоимение. Избегайте выражений «в последнем случае», «как выше сказано» и прочее.

Что такое канцелярит и чем он опасен?
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
«Что же он такое, канцелярит? У него есть очень точные приметы, общие и для переводной и для отечественной литературы. Это – вытеснение глагола, то есть движения, действия, причастием, деепричастием, существительным (особенно отглагольным!), а значит – застойность, неподвижность. И из всех глагольных форм пристрастие к инфинитиву. Это – нагромождение существительных в косвенных падежах, чаще всего длинные цепи существительных в одном и том же падеже – родительном, так что уже нельзя понять, что к чему относится и о чем идет речь. Это – обилие иностранных слов там, где их вполне можно заменить словами русскими. Это – вытеснение активных оборотов пассивными, почти всегда более тяжелыми, громоздкими. Это – тяжелый, путаный строй фразы, невразумительность. Несчетные придаточные предложения, вдвойне тяжеловесные и неестественные в разговорной речи. Это – серость, однообразие, стертость, штамп. Убогий, скудный словарь: и автор и герои говорят одним и тем же сухим, казенным языком. Всегда, без всякой причины и нужды, предпочитают длинное слово – короткому, официальное или книжное – разговорному, сложное – простому, штамп – живому образу. Короче говоря, канцелярит – это мертвечина. Он проникает и в художественную литературу, и в быт, в устную речь. Даже в детскую. Из официальных материалов, из газет, от радио и телевидения канцелярский язык переходит в повседневную практику. Много лет так читали лекции, так писали учебники и даже буквари. Вскормленные языковой лебедой и мякиной, учителя в свой черед питают той же сухомяткой черствых и мертвых словес все новые поколения ни в чем не повинных ребятишек».

Проблема заимствования в языке
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
Далеко не всякое иностранное слово, которое пытались вводить даже такие исполины, как Пушкин, Герцен, Толстой, прижилось и укоренилось в русском языке. Многое, что вначале привлекало новизной или казалось острым, ироничным, с годами стерлось, обесцветилось, а то и совсем отмерло. Тем более не прижились все эти солиситоры, бидлы и гиги – они не обогащают язык, ничего не прибавляют к каретам, коляскам, двуколкам или, скажем, к стряпчим, поверенным и судейским крючкам, при помощи которых переводчики творческие, не буквалисты и не формалисты, прекрасно передают все, что (и как) хотел сказать Диккенс. Мораль, как говорится, ясна: иноплеменные слова и речения не грех вводить даже в самую высокую поэзию. Но – с тактом и с умом, ко времени и к месту, соблюдая меру. Ведь и сегодня многое, очень многое прекрасно можно выразить по-русски.
Общеизвестно: когда-то иностранные слова, особенно с латинскими корнями, приходили в нашу страну вместе с новыми философскими, научными, техническими понятиями и явлениями, для которых в русском языке еще не было своих слов. Многие прижились и давно уже не воспринимаются как чужие. Но еще ПетрI, который так рьяно заставлял домостроевскую Русь догонять Европу во всех областях, от кораблей до ассамблей, вынужден был запрещать чрезмерное увлечение иностранными словами. Одному из своих послов царь писал: «В реляциях твоих употребляешь ты зело много польские и другие иностранные слова и термины, за которыми самого дела выразуметь невозможно; того ради впредь тебе реляции свои к нам писать все российским языком, не употребляя иностранных слов и терминов». Век спустя на защиту родного языка встает В. Г.Белинский: «Употреблять иностранное, когда есть равносильное русское слово, значит оскорблять и здравый смысл, и здравый вкус». Пройдет еще век, и на ту же тему В. Маяковский напишет «О фиасках, апогеях и других неведомых вещах»: Чтоб мне не писать впустую оря, мораль вывожу тоже: то, что годится для иностранного словаря, газете – не гоже. Бездумное, механическое внесение иностранного слова в русский текст нередко оборачивается и прямой бессмыслицей. Искажается не только чувство, образ, становится невнятной и мысль. Со столь мощным потоком уже не так легко справиться. За нынешнее десятилетие промышленность может загрязнить реку сильнее, чем за минувшую тысячу лет. То же и с языком. Теперь самые чистые воды можно замутить, загубить очень быстро. И правы те, кто бьет тревогу, зовет встать на защиту природы и на защиту языка. Ну, разумеется, смешно спорить: язык не застывает, не стоит на месте, а живет и развивается, отмирают одни слова, возникают другие. Но человек на то и человек, чтобы учиться управлять всякой стихией, в том числе и языковой.

Что отличает настоящего литератора?
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
Привычные с колыбели образные речения, искони отлитые народом в золотые слитки сочетания слов, пословицы, поговорки – драгоценнейшее достояние литератора. Настоящий литератор – только тот, кто владеет образной речью, неисчерпаемым богатством русских речений, присловий, идиом – всем, что оживляет, красит всякий рассказ и всякую печатную страницу. Ибо искусство, как известно, есть мышление в образах.

Проблема душевного такта в языке.
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
Великое это дело – душевный такт, верная интонация. Вскоре после войны один из крупных наших писателей, признанный художник слова, бичуя в газетной статье звериную суть гитлеризма, обронил такие слова: фашисты, мол, рады были «упиться детской кровцой». При всем уважении к автору не могу не вспомнить: сказанное в таком контексте, по такому поводу словечко кровца было невыносимо. Осиротевшим матерям – да и не только им – оно резало слух и душу.
Так же невозможно, оскорбительно звучит в романе отечественного автора: «Красная площадь зазывно влекла к себе, – но мы направились в противоположную сторону». Ох, как осторожно надо обращаться со словом! Оно может исцелить, но может и ранить. Неточное слово – это плохо. Но куда опасней – слово бестактное. Мы видели: оно может опошлить самые высокие понятия, самые искренние чувства. Человек перестает ощущать окраску слова, не помнит его происхождения и говорит «охранники природы» вместо хранители. Герой одного рассказа вернулся в город своей юности, смотрит, вздыхает: «Ничтожный город, но столько ему отдано сердечных сил, что сколько ни уезжай от него, сколько ни живи в других городах, а от этого уже не оторвешься». Городок маленький, городишко крохотный, но презрительное «ничтожный» тут невозможно! И опять же, рассказывая с уважением, с нежностью о девушке-санитарке, хороший писатель вдруг обмолвился: «Эту «фронтовую сестричку» мы увидим, почувствуем, полюбим как необыкновенно прекрасную добрую женскую особь». А слово это куда уместней хотя бы в примере из словаря Ушакова: «Белуга очень крупная рыба: отдельные особи достигают 1200 кг». В одном рассказе отец объяснял мальчику, считал на пальцах, сколько платят лесорубам страховки за увечье. А речь шла о том, что каждый день кому-нибудь пилой или топором отхватывает по нескольку пальцев. Такое соседство коробило, и редактор подсказал переводчику простейший выход: отец долго, обстоятельно толковал и подсчитывал, сколько за что платят. Ну, а если пишет не профессиональный литератор? Видный военный вспоминает о взятии Берлина. В отрывке, который опубликовала молодежная газета, среди прочего сказано так: «Маленькие берлинцы подходили к. походным кухням, протягивали худенькими ручонками свои чашки и плошки и смешно просили: «Кушат». «Кушать» – было первым русским словом, которое они научились произносить». Разумеется, автору воспоминаний вовсе не казалась смешной сама просьба жалких голодных детишек. Очевидно, они смешно, забавно ее выговаривали. Забавным казалось то, как неправильно произносили они русское слово. И, разумеется, прославленный военачальник не обязан быть стилистом. Но одно неловко поставленное слово искажает всю интонацию, в ложном свете рисует чувство рассказчика, поневоле на этой не очень тактичной интонации спотыкаешься. Так неужели не споткнулся, ничего не почувствовал редактор? Отчего он-то не подсказал (тактично!) более уместного слова?
Еще Флобер – едва ли не строжайший стилист во всей мировой литературе – говорил, что нет хороших и плохих слов. Все зависит от того, верно ли выбрано слово именно для этого случая. И самое хорошее слово становится плохим, если сказано не к месту. Тут-то и нужен такт, верное чутье.

Как нужно относиться к русскому языку?
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
Приходится повторить: мы не всегда бережем богатство наше, нашу гордость – родной язык, как не всегда умеем беречь родную природу, озера, леса и реки. А ведь и за то и за другое мы в ответе перед будущим, перед детьми и внуками. Им передаем мы заветное наследие дедов и прадедов. Им – жить на этой земле, среди этих лесов и рек, им – говорить на языке Пушкина и Толстого, им – читать, любить, твердить наизусть, постигать умом и сердцем все лучшее, что создано за многие века в родной стране и во всем мире. Так неужели мы осмелимся их обделить и обездолить? Люди добрые! Давайте будем аккуратны, бережны и осмотрительны! Поостережемся «вводить в язык» такое, что его портит и за что потом приходится краснеть! Мы получили бесценное наследство, то, что создал народ за века, что создавали, шлифовали и оттачивали для нас Пушкин и Тургенев и еще многие лучшие таланты нашей земли. За этот бесценный дар все мы в ответе. И не стыдно ли, когда есть у нас такой чудесный, такой богатый, выразительный, многоцветный язык, говорить и писать на канцелярите?!

Как научиться воспринимать красоту художественного слова?
Аргумент из романа Л. Улицкой «Зеленый шатер»
Научиться воспринимать красоту художественного слова можно только через чувственное и глубокое прочтение литературных произведений, в том числе поэтических. Так, один из героев романа Л. Улицкой учитель литературы Виктор Юльевич Шенгели, чтобы заинтересовать школьников литературой, каждое свое занятие начинал с чтения наизусть любимых стихов. Он никогда не указывал автора стихотворения, и многие школьники эту особенность воспринимали снисходительно. «Стихи представлялись им делом женским, слабоватым для фронтовика». Однако учитель не переставал повторять, что литература – лучшее, что есть у человечества, а поэзия – это «сердце литературы». Виктор Юльевич не ограничивался школьной программой, читал он и Пастернака, и Сапфо, и Анненского. Постепенно в классе появлялось все больше заинтересованных в литературе школьников, они вместе с учителем посещали исторические места, узнавали биографии русских поэтов и писателей. Виктор Юльевич помог ребятам проникнуться чтением, они даже образовали литературный кружок любителей русской словесности и стали называть себя «люрсы». Любовь к литературе определила дальнейшую жизнь главных героев романа. Ребята читали книги ночами, передавали редкие экземпляры из рук в руки, фотографировали особо ценные книги. Миха, уже с первых уроков ловивший каждое слово любимого преподавателя, поступил на филологический факультет и стал преподавателем, а Илья много лет занимался изданием и распространением запрещенной литературы. Таким образом, жажда книг и способность воспринимать красоту художественного слова определила не только круг их чтения, но и жизненный путь.

В отрывке, который опубликовала молодежная газета, среди прочего сказано так Маленькие берлинцы подходили к.

Rustutors. ru

13.09.2020 5:21:32

2020-01-21 06:47:16

Источники:

Https://rustutors. ru/argumenty/argumentyege/231-argumenty-na-temu-yazyk-k-sochineniyu-ege-problemy-yazyka-zaimstvovaniy-kancelyarizmov-zasoreniya-yazyka-otnosheniya-k-yazykukachestva-rechi-dushevnogo-takta-krasnorechiya-krasoty-hudozhestv. html

Значение русского языка сочинение 👍 | Школьные сочинения » /> » /> .keyword { color: red; } Сочинение егэ значимость русского языка

Значение русского языка сочинение

Значение русского языка сочинение

На сегодняшний день, Русский язык, без всякого преувеличения, стал языком мирового уровня. Его изучают во всех уголках нашей необъятной планеты. Даже, для многих граждан других стран, он давно стал родным языком.
Наш язык, это великое культурное наследие, и национальное достояние, которое формировалось не одно столетие. Еще в далекие века, славяне формировали те части языка, который, на сегодняшний день, называется русским. В 9-м веке, Кирилл и Мефодий, являясь византийскими миссионерами, составили первую азбуку, в которую входили, как греческие

Эта азбука, до наших дней, очень сильно видоизменилась, но, ее и в новом облике продолжают называть кириллицей. Именно ей, обязана своим возникновением, современная азбука русского языка.
По законам диалектики, ничего не может стоять на одном месте. Все течет и меняется. Это же касается и нашей жизни. В наш родной язык проникают разные иностранные слова, выражения, зарубежные афоризмы.

Например, все слова, которые начинаются на букву “а”, или, в которых присутствует буква “ф”, считаются словами иностранного происхождения. Именно поэтому, его необходимо охранять и беречь, так как это является нашей “визитной карточкой” в мировой культуре, и культуре общения. Недаром, некоторые годы, объявляются годами Русского языка.
Также не надо забывать, что русский язык – это язык межнационального общения, это база для сотрудничества, науки, культуры и дальнейшего развития. Очень многие научные работы по истории, культуре, ядерной физике, астрономии и других областей, были написаны именно, на русском. А кто помнит Полет Гагарина, то поймет, что первые слова человека в космосе в далеком 1961-м-году прозвучали именно на русском языке.
Так же, русский язык является межгосударственным, он входит в пятерку основных и официальных языков ООН. А по своей популярности и распространенности, он находится на четвертом месте в мире. Более 180-и миллионов Человек, его считают родным, а более 350-и – прекрасно на нем общаются и его понимают.

Примерно, около 200-т миллионов человек, по всей планете, его досконально и углубленно изучают.
Для россиян, это один из главных предметов изучения в школе и в других учебных заведениях. При поступлении в ВУЗы, так же, необходимо сдавать экзамены по русскому языку и литературе.
Какое же значение для человека может иметь Русский язык? Его можно сравнить с наличием родины у человека. Если человек не имеет родного языка, то ему очень тяжело будет в этой жизни. Именно русскому языку обязаны очень многие ученые, политики, артисты, журналисты, общественные деятели.

Именно, знание его, русской культуры и традиций великого русского народа, принесло им успех, славу и мировое признание.
Как говорят: любите Русский язык! Он могуч! Он, как русский народ, многолик!

Как говорят любите Русский язык.

Lit. ukrtvory. ru

06.03.2017 22:18:52

2017-03-06 22:18:52

Источники:

Https://lit. ukrtvory. ru/znachenie-russkogo-yazyka-sochinenie/

Чем больше скандалов вокруг анонимности в Интернете, тем сильнее желание защититься от отслеживания своей активности. Он сел.

Примерно десять минут они переговаривались между. Самых разных возрастов и пристрастий в радиоэлектронике. Голос сошел на.

Примерные темы рефератов 1.

Великое это дело душевный такт верная интонация сочинение егэ скачать

— Мы с Симоной хотим, чтобы ты встретилась с нашими детьми и внуками, но решили. В нескольких милях от этого места человек в очках в железной оправе сидел на заднем сиденье фиата, мчавшегося по проселочной дороге. Он рассчитал все. Издание выходило в 1933-1937 гг. Его волосы были совершенно белыми, лицо было покрыто неправдоподобно мелкой сеткой морщин. — спросила Мария.

— Это диагностика, — сказала она, взяв на вооружение версию коммандера.

Разумеется, автору воспоминаний вовсе не казалась смешной сама просьба жалких голодных детишек. Очевидно, они смешно, забавно ее выговаривали. Забавным казалось то, как неправильно произносили они русское слово. И, разумеется, прославленный военачальник не обязан быть стилистом. Но одно неловко поставленное слово искажает всю интонацию, в ложном свете рисует чувство рассказчика, поневоле на этой не очень тактичной интонации спотыкаешься. Так неужели не споткнулся, ничего не почувствовал редактор? Отчего он-то не подсказал (тактично! ) более уместного слова?

Статья о событиях за рубежом. «Я шокирован гестаповскими порядками подавления демонстраций! » – восклицает крупный политический деятель, если верить журналисту. Но шокирована может быть светская дама, какая-нибудь тетушка Форсайт, когда гость пришел не в цилиндре, а в мягкой шляпе. Здесь же смысл и тон английского shocked совсем иной: потрясен, возмущен.

Еще Флобер – едва ли не строжайший стилист во всей мировой литературе – говорил, что нет хороших и плохих слов. Все зависит от того, верно ли выбрано слово именно для этого случая. И самое хорошее слово становится плохим, если сказано не к месту.

Тут-то и нужен такт, верное чутье.

О душевной чуткости человека ЕГЭ 2020

Аргументы для сочинения ЕГЭ по русскому языку. 
Язык.
Проблема языка, заимствований, канцеляризмов, засорения языка, отношения к языку,качества речи, душевного такта, красноречия, красоты художественного слова.

Отношение человека к языку
Д.С. Лихачев. «Письма о добром и прекрасном».
Язык в еще большей мере, чем одежда, свидетельствует о вкусе человека, о его отношении к окружающему миру, к самому себе. Есть разного рода неряшливости в языке человека. Если человек родился и живет вдали от города и говорит на своем диалекте, в этом никакой неряшливости нет. Диалекты часто бывают неиссякаемым источником обогащения русского литературного языка. Иное дело, если человек долго живет в городе, знает нормы литературного языка, а сохраняет формы и слова своей деревни. Это может быть оттого, что он считает их красивыми и гордится ими. В этом я вижу гордость своей родиной. Это не плохо, и человека это не унижает. Если же человек делает это специально, чтобы показать, что он «истинно деревенский», то это и смешно, и цинично. Бравирование грубостью в языке, как и бравирование грубостью в манерах, неряшеством в одежде в основном свидетельствует о психологической незащищенности человека, о его слабости, а вовсе не о силе. Говорящий стремится грубой шуткой, резким выражением, иронией, циничностью подавить в себе чувство страха, боязни, иногда просто опасения. Грубыми прозвищами учителей именно слабые волей ученики хотят показать, что они их не боятся. Это происходит полусознательно. Это признак невоспитанности, неинтеллигентности, а иногда и жестокости. Этим грубо говорящие люди как бы хотят показать, что они выше тех явлений, которых на самом деле они боятся. В основе любых жаргонных, циничных выражений и ругани лежит слабость. «Плюющиеся словами» люди потому и демонстрируют свое презрение к травмирующим их явлениям в жизни, что они их беспокоят, мучат, волнуют, что они чувствуют себя слабыми, не защищенными против них. По-настоящему сильный и здоровый, уравновешенный человек не будет без нужды говорить громко, не будет ругаться и употреблять жаргонных слов. Ведь он уверен, что его слово и так весомо.
Можно ли судить о человеке по тому, как он говорит?
Д.С. Лихачев. «Письма о добром и прекрасном».
По-настоящему сильный и здоровый, уравновешенный человек не будет без нужды говорить громко, не будет ругаться и употреблять жаргонных слов. Ведь он уверен, что его слово и так весомо.
Наш язык – это важнейшая часть нашего общего поведения в жизни. И по тому, как человек говорит, мы сразу и легко можем судить о том, с кем мы имеем дело: мы можем определить степень интеллигентности человека, степень его психологической уравновешенности, степень его возможной «закомплексованности».

Почему важно говорить правильно?
Д.С. Лихачев. «Письма о добром и прекрасном».
Учиться хорошей, спокойной, интеллигентной речи надо долго и внимательно – прислушиваясь, запоминая, замечая, читая и изучая. Наша речь – важнейшая часть не только нашего поведения, но и нашей личности, наших души, ума, нашей способности не поддаваться влияниям среды, если она «затягивает».

Каким должен быть научный язык?
Д.С. Лихачев. «Письма о добром и прекрасном».
А в целом следует помнить: неточности языка происходят прежде всего от неточности мысли. Поэтому ученому, инженеру, экономисту – человеку любой профессии следует заботиться, когда пишешь, прежде всего о точности мысли. Строгое соответствие мысли языку и дает легкость стиля. Язык должен быть прост (я говорю сейчас об обычном и научном языке – не о языке художественной литературы).
Бойтесь пустого красноречия! Язык научной работы должен быть легким, незаметным, красивости в нем недопустимы, а красота его – в чувстве меры.
Нельзя писать просто «красиво». Надо писать точно и осмысленно, оправданно прибегая к образам.Цветистые выражения имеют склонность вновь и вновь всплывать в разных статьях и работах отдельных авторов.
Главное – надо стремиться к тому, чтобы фраза была сразу понята правильно. Для этого большое значение имеет расстановка слов и краткость самой фразы.
Внимание читающего должно быть сосредоточено на мысли автора, а не на разгадке того, что автор хотел сказать. Поэтому чем проще, тем лучше. Не следует бояться повторений одного и того же слова, одного и того же оборота. Стилистическое требование не повторять рядом одного и того же слова часто неверно. Это требование не может быть правилом для всех случаев.
Ритмичность и легкочитаемость фразы! Люди, читая, мысленно произносят текст. Надо, чтобы он произносился легко. И в этом случае основное – в расстановке слов, в построении фразы. Не следует злоупотреблять придаточными предложениями. Имя существительное (пусть и повторенное) лучше, чем местоимение. Избегайте выражений «в последнем случае», «как выше сказано» и прочее.

Что такое канцелярит и чем он опасен?
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
«Что же он такое, канцелярит? У него есть очень точные приметы, общие и для переводной и для отечественной литературы. Это – вытеснение глагола, то есть движения, действия, причастием, деепричастием, существительным (особенно отглагольным!), а значит – застойность, неподвижность. И из всех глагольных форм пристрастие к инфинитиву. Это – нагромождение существительных в косвенных падежах, чаще всего длинные цепи существительных в одном и том же падеже – родительном, так что уже нельзя понять, что к чему относится и о чем идет речь. Это – обилие иностранных слов там, где их вполне можно заменить словами русскими. Это – вытеснение активных оборотов пассивными, почти всегда более тяжелыми, громоздкими. Это – тяжелый, путаный строй фразы, невразумительность. Несчетные придаточные предложения, вдвойне тяжеловесные и неестественные в разговорной речи. Это – серость, однообразие, стертость, штамп. Убогий, скудный словарь: и автор и герои говорят одним и тем же сухим, казенным языком. Всегда, без всякой причины и нужды, предпочитают длинное слово – короткому, официальное или книжное – разговорному, сложное – простому, штамп – живому образу. Короче говоря, канцелярит – это мертвечина. Он проникает и в художественную литературу, и в быт, в устную речь. Даже в детскую. Из официальных материалов, из газет, от радио и телевидения канцелярский язык переходит в повседневную практику. Много лет так читали лекции, так писали учебники и даже буквари. Вскормленные языковой лебедой и мякиной, учителя в свой черед питают той же сухомяткой черствых и мертвых словес все новые поколения ни в чем не повинных ребятишек».

Проблема заимствования в языке
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
Далеко не всякое иностранное слово, которое пытались вводить даже такие исполины, как Пушкин, Герцен, Толстой, прижилось и укоренилось в русском языке. Многое, что вначале привлекало новизной или казалось острым, ироничным, с годами стерлось, обесцветилось, а то и совсем отмерло. Тем более не прижились все эти солиситоры, бидлы и гиги – они не обогащают язык, ничего не прибавляют к каретам, коляскам, двуколкам или, скажем, к стряпчим, поверенным и судейским крючкам, при помощи которых переводчики творческие, не буквалисты и не формалисты, прекрасно передают все, что (и как) хотел сказать Диккенс. Мораль, как говорится, ясна: иноплеменные слова и речения не грех вводить даже в самую высокую поэзию. Но – с тактом и с умом, ко времени и к месту, соблюдая меру. Ведь и сегодня многое, очень многое прекрасно можно выразить по-русски.
Общеизвестно: когда-то иностранные слова, особенно с латинскими корнями, приходили в нашу страну вместе с новыми философскими, научными, техническими понятиями и явлениями, для которых в русском языке еще не было своих слов. Многие прижились и давно уже не воспринимаются как чужие. Но еще ПетрI, который так рьяно заставлял домостроевскую Русь догонять Европу во всех областях, от кораблей до ассамблей, вынужден был запрещать чрезмерное увлечение иностранными словами. Одному из своих послов царь писал: «В реляциях твоих употребляешь ты зело много польские и другие иностранные слова и термины, за которыми самого дела выразуметь невозможно; того ради впредь тебе реляции свои к нам писать все российским языком, не употребляя иностранных слов и терминов». Век спустя на защиту родного языка встает В.Г.Белинский: «Употреблять иностранное, когда есть равносильное русское слово, значит оскорблять и здравый смысл, и здравый вкус». Пройдет еще век, и на ту же тему В.Маяковский напишет «О фиасках, апогеях и других неведомых вещах»: Чтоб мне не писать впустую оря, мораль вывожу тоже: то, что годится для иностранного словаря, газете – не гоже. Бездумное, механическое внесение иностранного слова в русский текст нередко оборачивается и прямой бессмыслицей. Искажается не только чувство, образ, становится невнятной и мысль. Со столь мощным потоком уже не так легко справиться. За нынешнее десятилетие промышленность может загрязнить реку сильнее, чем за минувшую тысячу лет. То же и с языком. Теперь самые чистые воды можно замутить, загубить очень быстро. И правы те, кто бьет тревогу, зовет встать на защиту природы и на защиту языка. Ну, разумеется, смешно спорить: язык не застывает, не стоит на месте, а живет и развивается, отмирают одни слова, возникают другие. Но человек на то и человек, чтобы учиться управлять всякой стихией, в том числе и языковой.

Что отличает настоящего литератора?
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
Привычные с колыбели образные речения, искони отлитые народом в золотые слитки сочетания слов, пословицы, поговорки – драгоценнейшее достояние литератора. Настоящий литератор – только тот, кто владеет образной речью, неисчерпаемым богатством русских речений, присловий, идиом – всем, что оживляет, красит всякий рассказ и всякую печатную страницу. Ибо искусство, как известно, есть мышление в образах.

Проблема душевного такта в языке.
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
Великое это дело – душевный такт, верная интонация. Вскоре после войны один из крупных наших писателей, признанный художник слова, бичуя в газетной статье звериную суть гитлеризма, обронил такие слова: фашисты, мол, рады были «упиться детской кровцой». При всем уважении к автору не могу не вспомнить: сказанное в таком контексте, по такому поводу словечко кровца было невыносимо. Осиротевшим матерям – да и не только им – оно резало слух и душу.
Так же невозможно, оскорбительно звучит в романе отечественного автора: «Красная площадь зазывно влекла к себе, – но мы направились в противоположную сторону». Ох, как осторожно надо обращаться со словом! Оно может исцелить, но может и ранить. Неточное слово – это плохо. Но куда опасней – слово бестактное. Мы видели: оно может опошлить самые высокие понятия, самые искренние чувства. Человек перестает ощущать окраску слова, не помнит его происхождения и говорит «охранники природы» вместо хранители. Герой одного рассказа вернулся в город своей юности, смотрит, вздыхает: «Ничтожный город, но столько ему отдано сердечных сил, что сколько ни уезжай от него, сколько ни живи в других городах, а от этого уже не оторвешься». Городок маленький, городишко крохотный, но презрительное «ничтожный» тут невозможно! И опять же, рассказывая с уважением, с нежностью о девушке-санитарке, хороший писатель вдруг обмолвился: «Эту «фронтовую сестричку» мы увидим, почувствуем, полюбим как необыкновенно прекрасную добрую женскую особь». А слово это куда уместней хотя бы в примере из словаря Ушакова: «Белуга очень крупная рыба: отдельные особи достигают 1200 кг». В одном рассказе отец объяснял мальчику, считал на пальцах, сколько платят лесорубам страховки за увечье. А речь шла о том, что каждый день кому-нибудь пилой или топором отхватывает по нескольку пальцев. Такое соседство коробило, и редактор подсказал переводчику простейший выход: отец долго, обстоятельно толковал и подсчитывал, сколько за что платят. Ну, а если пишет не профессиональный литератор? Видный военный вспоминает о взятии Берлина. В отрывке, который опубликовала молодежная газета, среди прочего сказано так: «Маленькие берлинцы подходили к… походным кухням, протягивали худенькими ручонками свои чашки и плошки и смешно просили: «Кушат». «Кушать» – было первым русским словом, которое они научились произносить». Разумеется, автору воспоминаний вовсе не казалась смешной сама просьба жалких голодных детишек. Очевидно, они смешно, забавно ее выговаривали. Забавным казалось то, как неправильно произносили они русское слово. И, разумеется, прославленный военачальник не обязан быть стилистом. Но одно неловко поставленное слово искажает всю интонацию, в ложном свете рисует чувство рассказчика, поневоле на этой не очень тактичной интонации спотыкаешься. Так неужели не споткнулся, ничего не почувствовал редактор? Отчего он-то не подсказал (тактично!) более уместного слова?
 Еще Флобер – едва ли не строжайший стилист во всей мировой литературе – говорил, что нет хороших и плохих слов. Все зависит от того, верно ли выбрано слово именно для этого случая. И самое хорошее слово становится плохим, если сказано не к месту. Тут-то и нужен такт, верное чутье.

Как нужно относиться к русскому языку?
Нора Галь. «Берегись канцелярита».
Приходится повторить: мы не всегда бережем богатство наше, нашу гордость – родной язык, как не всегда умеем беречь родную природу, озера, леса и реки. А ведь и за то и за другое мы в ответе перед будущим, перед детьми и внуками. Им передаем мы заветное наследие дедов и прадедов. Им – жить на этой земле, среди этих лесов и рек, им – говорить на языке Пушкина и Толстого, им – читать, любить, твердить наизусть, постигать умом и сердцем все лучшее, что создано за многие века в родной стране и во всем мире. Так неужели мы осмелимся их обделить и обездолить?   Люди добрые! Давайте будем аккуратны, бережны и осмотрительны! Поостережемся «вводить в язык» такое, что его портит и за что потом приходится краснеть! Мы получили бесценное наследство, то, что создал народ за века, что создавали, шлифовали и оттачивали для нас Пушкин и Тургенев и еще многие лучшие таланты нашей земли. За этот бесценный дар все мы в ответе. И не стыдно ли, когда есть у нас такой чудесный, такой богатый, выразительный, многоцветный язык, говорить и писать на канцелярите?!

Как научиться воспринимать красоту художественного слова?
Аргумент из романа Л. Улицкой «Зеленый шатер»
Научиться воспринимать красоту художественного слова можно только через чувственное и глубокое прочтение литературных произведений, в том числе поэтических. Так, один из героев романа Л.Улицкой учитель литературы Виктор Юльевич Шенгели, чтобы заинтересовать школьников литературой, каждое свое занятие начинал с чтения наизусть любимых стихов. Он никогда не указывал автора стихотворения, и многие школьники эту особенность воспринимали снисходительно. «Стихи представлялись им делом женским, слабоватым для фронтовика». Однако учитель не переставал повторять, что литература – лучшее, что есть у человечества, а поэзия – это «сердце литературы».  Виктор Юльевич не ограничивался школьной программой, читал он и Пастернака, и Сапфо, и Анненского. Постепенно в классе появлялось все больше заинтересованных в литературе школьников, они вместе с учителем посещали исторические места, узнавали биографии русских поэтов и писателей. Виктор Юльевич помог ребятам проникнуться чтением, они даже образовали литературный кружок любителей русской словесности и стали называть себя «люрсы».  Любовь к литературе определила дальнейшую жизнь главных героев романа.  Ребята читали книги ночами, передавали редкие экземпляры из рук в руки, фотографировали особо ценные книги. Миха, уже с первых уроков ловивший каждое слово любимого преподавателя, поступил на филологический факультет и стал преподавателем, а Илья много лет занимался изданием и распространением запрещенной литературы. Таким образом, жажда книг и способность воспринимать красоту художественного слова определила не только круг их чтения, но и жизненный путь.

            (1)Великое это дело – душевный такт, верная интонация. (2)Вскоре после войны один из крупных наших писателей, признанный художник слова, бичуя в газетной статье звериную суть гитлеризма, обронил такие слова: фашисты, мол рады были «упиться детской кровцой». (3)При всём уважении к автору не могу не вспомнить: сказанное в таком контексте, по такому поводу словечко «кровца» было невыносимо. (4)Осиротевшим матерям – да и не только им – оно резало слух и душу.

            (5)Стихи о трагических событиях поэт начал так:

                                    (6)У матери

                                    грузди

                                    в кадушке давно усолились,

                                    а сын её рухнул

                                    на красном снегу уссурийском.

            (7)Рифма звонкая, что и говорить. (8)И, наверно, поэт хотел потрясти нас силой контраста: вот, мол, мать готовила сыну мирную закуску к возвращению… (9)А поразил душевной глухотой.

            (10)«…Сейчас он был похож скорее на праздного гуляку, чем на работника (!) гестапо».

            (11)Это написал талантливый, своеобразный писатель, у которого, судя по всему, и голова, и сердце на месте. (12)Как же мог он соединить такие несочетаемые, несовместимые слова? (13)Как можно было рядом с гестаповцем поставить пушкинского Моцарта, хотя бы и поменяв местами «гуляку» и «праздного»? (14)Конечно, эти два слова не остались наверно и только собственностью Пушкина, но так естественно слиты в ним в сознании читателя, что рядом с гестапо видеть их нестерпимо.

            (15)Так же невозможно, оскорбительно звучит в романе отечественного автора: «Красная площадь зазывно влекла к себе, – но мы направились в противоположную сторону».

            (16)Ох, как осторожно надо обращаться со словом! (17)Оно может исцелить, но может и ранить. (18)Неточное слово – это плохо. (19)Но куда опасней – слово бестактное. (20)Мы видели: оно может опошлить самые высокие понятия, самые искренние чувства.

            (21)Человек перестаёт ощущать окраску слова, не помнит его происхождения и говорит «охранники природы» вместо «хранители».

            (22)Герой одного рассказа вернулся в город своей юности, смотрит, вздыхает: «Ничтожный город, но столько ему отдано сердечных сил, что сколько ни уезжай от него, сколько ни живи в других городах, а от этого уже не оторвёшься». (23)Городок маленький, городишко крохотный, но презрительное «ничтожный» тут невозможно!

            (24)Известный, уважаемый автор призывает молодёжь любить, беречь родное слово и литературу. (25)И вдруг: «Претенциозная пошлость лишается пропуска, едва лишь наступает комендантский час для талантов».

            (26)Странное, даже страшное сочетание! (27)Если комендантский час объявлен для талантов, то, пожалуй, как раз им-то и не будет ходу, а вовсе не пошлости!

            (28)И опять же, рассказывая с уважением, с нежностью о девушке-санитарке, хороший писатель вдруг обмолвился: «Эту фронтовую сестричку» мы увидим, почувствует, полюбим как необыкновенно прекрасную добрую женскую особь». (29)А слово это куда уместней хотя бы в примере из словаря Ушакова: «Белуга очень крупная рыба: отдельные особи достигают 1200 кг».

            (30)Ну, а если пишет не профессиональный литератор?

            (31)Видный военный вспоминает о взятии Берлина. (32)В отрывке, который опубликовала молодёжная газета, среди прочего сказано так:

            (33)«Маленькие берлинцы подходили к походным кухням, протягивали худенькими ручонками свои чашки и плошки и смешно просили: «Кушат». (34)«Кушать» было первым русским словом, которое они научились произносить».

            (35)Разумеется, автору воспоминаний вовсе не казалась смешной сама просьба жалких голодных детишек. (36)Очевидно, они смешно, забавно её выговаривали. (37)Забавным казалось то, как неправильно произносили они русское слово. (38)И, разумеется, прославленный военачальник не обязан быть стилистом. (39)Но одно неловко поставленное слово искажает всю интонацию, в ложном свете рисует чувство рассказчика, поневоле на этой не очень тактичной интонации спотыкаешься.

            (40)Статья о событиях за рубежом. (41)«Я шокирован гестаповскими порядками подавления демонстраций!» – восклицает крупный политический деятель, если верить журналисту. (42)Но шокирована может быть светская дама, какая-нибудь тётушка Форсайт, когда гость пришёл не в цилиндре, а в мягкой шляпе. (48)Здесь же смысл и тон английского shocked совсем иной…

            (44)Ещё Флобер – едва ли не строжайший стилист во всей мировой литературе – говорил, что нет хороших и плохих слов. (45)Всё зависит от того, верно ли выбрано слово именно для этого случая. (46)И самое хорошее слово становится плохим, если сказано не к месту.

            (47)Тут-то и нужен такт, верное чутьё.

                                                                                   (По Н. Галь)

21. Какие из высказываний соответствуют содержанию текста? Укажите номера ответов.

1. Поэт хотел потрясти читателя силой контраста, но поразил душевной глухотой.
2. Со словом можно обращаться как угодно.
3. Неправильно употреблённое слово может исказить интонацию текста.
4. Писателям и поэтам необходимо чутьё к языку.
5. Писатель Флобер утверждал, что есть хорошие и плохие слова.

Ответ: ______________________________  

22. Какие из перечисленных утверждений являются верными? Укажите номера ответов.

1. В предложениях 11 – 14 представлено рассуждение.
2. Предложение 17 объясняет суждение, высказанное в предложении 16.
3. В предложениях 39 – 41 представлен описательный фрагмент.
4. В предложении 33 представлено описание.
5. В предложениях 45 – 46 приведена аргументация высказанного в предложении 44 утверждения.

Ответ: _______________________________

23. Из предложений 1 – 5 выпишите слово со значением: «Относительно законченная в смысловом отношении часть текста, высказывания».

Ответ: _______________________________

24. Среди предложений 16 – 20 найдите такое(-ие), которое(-ые) связано(-ы) с предыдущим с помощью личного местоимения. Напишите номер(-а) этого(-их) предложения(-ий).

Ответ: __________________________

25. «В слове скрыта могучая сила, и в лексике (А) ______ «исцелить» – «ранить» (предложение 17) отражают его возможности. Что же необходимо, чтобы слово обладало спасительной силой? Отвечая на этот вопрос, Н. Галь использует лексическое средство – (Б) ______ «нужен такт, верное чутьё» (предложение 47). Они помогают читателю понять авторскую позицию по поднятой проблеме: если писатель лишён внутренней культуры, душевно глух, то «одно неловко поставленное слово искажает всю интонацию, в ложном свете рисует чувство рассказчика». Этот троп (В) ____ передаёт впечатление вдумчивого читателя, ощущающего смысловой оттенок слова. А позицию автора отражает лексическое средство – (Г) _____ («хорошее слово становится плохим, если сказано не к месту»): душевная глухота может служить причиной «искажения всей интонации» написанного».

Список терминов:

1. контекстные антонимы
2. метафора
3. синтаксический параллелизм
4. сравнение
5. эпитет
6. фразеологизм
7. контекстные синонимы
8. метонимия
9. антонимы