Всегда ли можно доверять власти аргументы егэ

Власть появилась с возникновением общества, и будет всегда сопутствовать его развитию, поэтому данная тема остаётся актуальной во все времена, а в наши дни даже поднимается в ЕГЭ по русскому языку, для сочинения которого необходимы аргументы из художественной литературы и жизни. Выпускники должны уметь разбираться в актуальных проблемах, доказывать собственную точку зрения, опираясь на опыт более осведомлённых людей. Для этого им нужны жизненные примеры или истории из литературных и философских произведений, которые наша команда объединила в данной подборке.

Аргументы

1. Человек, обладающий властью, преследует только свои интересы.
2. Власть портит людей.
3. Человек, у которого есть власть, держит подчинённых в страхе.
4. Власть ослепляет не каждого человека, некоторым удаётся сохранить уважение к людям.
5. Некоторые люди, ощутившие вкус власти, начинают злоупотреблять своим положением.
6. Власть, при которой человек живет в постоянном страхе за свою жизнь и своих близких, никогда не добьётся авторитета у народа.
7. В современном обществе необходимо, чтобы власть обеспечивала равенство в правах, перед законом и судом всех граждан, независимо от обстоятельств.
8. Для того чтобы власть обладала авторитетом, ей необходимо находиться в согласии с народом.
9. Власть – это возможность и способность навязать свою волю другим людям.
10. Проблема конфликта человека и власти актуальна во все времена.

Эпитеты к слову «власть»

Абсолютная, авторитетная, безграничная, безмерная, безраздельная, беспредельная, божественная, большая, волшебная, всепокоряющая, всесильная, высшая, грозная, громадная, губительная, державная, дивная, единоличная, железная, жестокая, иллюзорная, колоссальная, магическая, магнетическая, могучая, мощная, неземная, необъятная, неограниченная, неотразимая, непонятная, огромная, полная, полноправная, призрачная, роковая, сверхъестественная, священная, сильная, слабая, страивая, строгая, суровая, таинственная, твердая, тираническая, царственная, чудная, чудодейственная, авторитарная, буржуазная, верховная, высшая, государственная, дворянская, демократическая, дискреционная, законодательная, исполнительная, местная, народная, политическая, помещичья, республиканская, рабоче-крестьянская, революционная, родительская, самодержавная, советская, тоталитарная, царская, центральная, громадная, звериная, крепкая, молодая, недюжинная, необъятная, необыкновенная, необычайная, непомерная, нечеловеческая, огромная, страшная, титаническая, удивительная, ужасная, чудовищная, злая, размашистая, разящая, свинцовая, хищная, безудержная, беспокойная, бессознательная, бешеная, благодатная, благотворная, бодрая, бодрящая, буйная, бунтовская, великая, величественная, веселая, весенняя, влекущая, внутренняя, волнующая, волшебная, всепобеждающая, всесокрушающая, высшая, гигантская, гипнотическая, гордая, громадная, грозная, грубая, дерзкая, дивная, дьявольская, живая, живительная, животворная, животворящая, жизненная, жизнеутверждающая, загадочная, загробная , зрелая, исполинская, колдовская, мятежная, небесная, неведомая, невидимая, незримая, неистовая, необоримая, необузданная, необъятная, неодолимая, непобедимая, непостижимая, непреклонная, непреодолимая, нервная, неумолимая, нечеловеческая, нравственная, первобытная, первозданная, плодородная, повелительная, подавляющая, подспудная, порывистая, природная, разрушительная, роковая, сатанинская, свежая, сверхъестественная, свободная, слепая, созидательная, спокойная, стихийная, суровая, таинственная, тайная, увядшая, целебная, целительная, целящая, чародейная, чародейственная, чарующая, чистая, щедрая, ярая, яркая, яростная, бурная, всесильная, загадочная, замысловатая, изменчивая, капризная, насмешливая, неведомая, неверная, неизбежная, неизвестная, неминуемая, непостижимая, непостоянная, непредотвратимая, неумолимая, обманчивая, переменчивая, прихотливая, путанная, своевольная, своенравная, фатальная, трагическая, тревожная, трудная.

Примеры из художественной литературы

1. А.С. Пушкин «Медный всадник».

А.С. Пушкин одним из первых противопоставил в своём произведении государство, воплощённое в образе Петра I, и человека с его личными чувствами и интересами. В центре поэмы – конфликт между обычным представителем бедного сословия и «медным всадником», олицетворяющим Петра Великого.

Из-за стихийного бедствия мелкий чиновник Евгений потерял веру и смысл в жизни. Разбушевавшаяся Нева стёрла с лица земли одну половину Петербурга и унесла жизни многих людей. В числе погибших оказалась возлюбленная главного героя, а с ней умерла и надежда на счастливое будущее крепкой семьи. В этой трагедии Евгений обвиняет Петра I, который отдал приказ построить Петербург на болотистой местности, непригодной для проживания.

Сам главный герой живёт на окраине города, где ютятся все представители низших классов. Он добровольно выбрал такой образ жизни, несмотря на то, что его предки относились к знатному роду. Поэтому вина за произошедшее отчасти лежит и на нём самом. Он как гражданин своего государства, тоже в ответе за благосостояние России. Поэтому его бунт оказался бессмысленным, и требующим наказания. Обезумевшему от горя Евгению начало мерещиться, будто статуя ожила и стала преследовать его, а в глазах возмущённого дерзостью мелкого поданного Петра I сверкал гнев. После этого случая главный герой всегда снимал шляпу и виновато прятал взгляд, проходя мимо Сенатской площади.

А.С. Пушкин в своей поэме поддерживал обе стороны. Как поэт он сочувствовал простому народу и переживал вместе с ним все тяготы. В то же время он искренне восхищался реформами великого царя, который, придя к власти, преобразил Россию и сделал его могущественной державой.

1. М.Е. Салтыков-Щедрин «История одного города».

М.Е. Салтыков-Щедрин хотел в своём романе показать противоречия между народом и властью на примере взаимоотношений правителей города Глупова и его жителей. При помощи сатирических приёмов автор описывает отдельные фрагменты из истории города, начиная с давних времён и заканчивая современностью.

Городом Глуповым правило множество градоначальников и все они были глупыми и самовлюблёнными чиновниками, а народ изображён в виде безвольной серой массы, покорно следующей за своим предводителем. У городских жителей нет желания противостоять власти, которые разрушают и разоряют город. На протяжении всей истории Глуповым правили ленивые, лицемерные, глупые деспоты, которые всегда заканчивали своё правление нелепо и бессмысленно. Один из градоначальников умер от укусов клопов, другой – от переедания, третий был съеден собачьей стаей, а четвёртый погиб от мозгового перенапряжения, в попытке понять приказ вышестоящего должностного лица.

Золотым веком города Глупова принято называть правление Василиска Семёновича Бородавкина. Народ постоянно видел его в работе: он всё время спешил, торопился и кричал. Бородавкин мечтал покорить Византию и строил планы на этот счёт. Его взаимоотношения с народом не отличались никакой новизной, через несколько лет правления Василиска Семёновича ни один глуповец не мог показать не высеченного места. Кроме того, за этот период Глупов перенёс четыре войны, после которых последовал экономический кризис и голод.

Жители Глупова даже не задумываются о другой жизни, потому что даже не могут представить себе, как она выглядит. Поэтому слепо выполняют указания свыше, терпеливо снося вседозволенность власти.

Автор пришёл к выводу, что народная глупость сама становится причиной несправедливого правления. Под историей одного города подразумевается действительность современной М.Е. Салтыкову-Щедрину России.

1. А.С. Пушкин «Борис Годунов».

В исторической драме А.С. Пушкина «Борис Годунов» переплетается две трагедии – трагедия власти и трагедия народа. Главный герой представлен со всех сторон: он прекрасный отец, мудрый и справедливый правитель, заботящийся о благе своего народа. Но, несмотря на все его достоинства, народ всё равно не доволен. Со временем Борис Годунов пришёл к выводу, что простым людям ненавистен любой царь.

Все считают, что Борис – убийца царевича Дмитрия. Правда, бояре не рискуют выказать своё недовольство царю, потому что боятся потерять привилегии. А в народе недовольство не утихает, униженное и угнетённое положение не даёт покоя представителям низших слоёв общества. А.С. Пушкин очень точно описал и показал народный характер: люди всегда остаются недовольны существующей властью и готовы с лёгкостью подняться на её уничтожение, вселяя ужас в правителей своими мятежами. Но в результате остаются обиженными, потому что к власти приходят снова неугодные.

Борис Годунов строит прогрессивные планы и желает только добра народу, но для реализации этих намерений ему необходима власть, которая даётся всегда ценой преступлений. Нельзя занять трон без пролития крови. Борис надеялся, что искупит свой грех служением во благо народа, но люди отвернулись от своего царя. Покинутый и отвергнутый правитель неизбежно превращается в тирана. Такое изменение власти – не случайность, а закономерность. У отчуждённой от народа власти один путь: благие намерения – преступление – потеря доверия народа – тирания – гибель. Предчувствуя скорую кончину, Борис торопился подготовить сына Феодора к управлению великой державой.

В конце трагедии народ перестал скрывать свою ненависть к царской семье и начинает действовать.

Сочинение на тему что такое власть

Этой заметкой хочу начать серию, посвященную понятию Власть. Как ни крути, а без правильного понятия власти никакие другие суждения в общественных науках правильными не будут. Все опирается на и зависит от нее. Государство без власти правильной, что дом без надежного фундамента. Можно 70 лет строить неприступную и крепость, которая в один день рухнет, и никто не может понять и объяснить отчего. Даже казалось бы самостоятельная и самодостаточная рыночная экономика без государственной власти никак. Хотя бы в виде “ночного сторожа”. С этим не согласятся разве что самые отпетые либералы. Но слово “власть” сегодня звучит немногим пристойнее, чем самое нецензурное ругательство. А вот “государство”, по крайней мере пока, нет. Хотя тождество “государство == власть” верно, по большому счету, на все сто. И чуть беда какая – все надежды наши на государство. Но власть все равно плоха. Почему так? Почему все наши попытки сделать власть лучше получаются “как всегда”? Может это не возможно – хорошая власть? И остается тогда то ли отказаться от нее как анархизм, то ли как марксизм надеяться на постепенное исчезновение государства, а вместе с ним и власти. Но само государство победившего марксизма не только не проявляло признаков исчезновения, но наоборот крепло от пятилетки к пятилетке. И вдруг бац… но опять-таки не исчезло, а развалилось. Не принеся ни свободы, ни радости. Почему не любят власть и государство чаще интеллектуалы, креативный и философствующий класс, от власти и государства больше имеющие, чем теряющие? А народ, как его не гнобит эта власть, не смотря ни на что продолжает верить в царя-батюшку. А нам чему верить – гласу измученного народа или избалованного интеллекта? Знатоки говорят, что существует свыше двухсот определений понятия государство! Определений власти на порядок больше. На славу потрудились интеллектуалы. Но, раз так много определений, то, это значит, что точного определения пока ещё не нашли. И какая польза от сотен определений – сто определений хуже одного, пусть плохого. Вот и получается, что говоря вроде об одном, мы говорим на разных языках. Вот и не можем договориться, что же нам с этой властью делать.Но, тем не менее, оно же должно существовать – правильное определение? И я думаю, что если оно существует в своем точном толковании, то искать это определение надежнее в глубокой древности, когда оно зародилось. Надо попробовать. А пока для затравки задам пару вопросов для самостоятельного размышления: – Почему Власть вызывает у большинства неприязнь, а Государство – нет? – Если нам удастся добиться успеха в деле социального прогресса, Власти станет меньше, и она отойдет на второй план? Или Власть отомрет совсем, как Государство по Ленину, отомрет одна или вместе с Государством? Или просто из гадкого утенка превратится в белого лебедя? О власти(1). Так говорили философы. “Так всё хорошо начиналось…” из к/ф “Волга – волга” Большинство современных исследователей называют первым античным политическим философом Сократа. Символично, по гречески Σ?κρατες – сохраняющий власть. Сократ ратует за профессионализм в делах управления и критикует все известные формы правления за некомпетентность. Считает, что власть в государстве должна принадлежать честным и непременно обладающим искусством государственного управления. Трудно не согласиться, но как этого добиться он не указал. Платон, ученик Сократа, видит предпосылку образования государства в необходимости в разделении труда. Именно это ляжет в основу сословного деления его идеального государства. При этом считает, что высшая цель государства – достижение целостности общества через обеспечение согласия всех общественных сословий, аналогичного с единством частей человеческого организма. Платон также дал, наверное, самое простое и при этом емкое определение политики – это “искусство жить вместе”. Вслед за ним Аристотель определяет государство как общение, организованное ради общего блага. В отличие от позднейших теорий “общественного договора”, он считает государство естественным образованием, аналогичным семье – общению, естественным путём возникшему для удовлетворения повседневных надобностей. Но эти два великих ума античности не оставили нам точного определения понятия власти. Возможно, потому что власть для них тесно связана и производна от государства. Власть не существует сама по себе. Ее формы не хороши или плохи в силу своих собственных качеств, а только по мере того как успешно они справляются с целью идеального государства – “обеспечить максимально счастливую жизнь как можно большему количеству людей”. Так, в отличие от современного доминирующего представления политологов, демократия и две другие формы власти, монархия и аристократия, хороши или плохи не тем, что опираются или нет на мнение и выбор народа, а только в силу способности хорошо решать общие дела. Поэтому у каждой из этих форм есть обратная сторона – охлократия, тирания и олигархия. Получилось похоже на известное определение мятежа через неудачу, но сделаем скидку на то, что это все-таки первые шаги политической мысли. Важно, что главная мысль ясна – государство это способ организации общества при помощи публичной власти, которая решает общие дела населения. А власть только тогда настоящая власть, когда она делает это хотя бы неплохо. Власть это способность государства успешно решать общие дела – такое определение понятия власти можно вывести, на мой взгляд, из контекста рассуждений античных мыслителей. Затем последовали темные века с Градом земным и Градом небесным – аллегорическими рассуждениями о светской власти и церковной. Затем эпоха возрождения восстановила в правах рациональную античную мысль и пошла дальше. Но это в естественных науках. В науках об обществе все происходит с точностью до наоборот: тему власти, как механизма решения общих дел и для общего блага, ни восстанавливать, ни развивать никто не стал и похоже не собирается. Макс Вебер, одна из самых влиятельных фигур в истории социологии, совершенно правомерно расширяет область понятия власти – это не только свойство большой организации – государства, но и более мелких сообществ, социальных групп и даже отдельных личностей. Но при этом власть у него из способности решать общие дела превращается в инструмент неравноправных отношений субъекта и объекта, основанных на господстве. По своей внутренней логике, независимо от идеологических установок, это ведет, в конечном итоге, к принципиальной невозможности подлинной демократии. Власть возможна только как неравноправные отношения господства элиты и народа, буржуазии и народа или… партии и народа. Ведь ясно как дважды два, что господство просто не дает иных вариантов даже в теории! Вебера нередко называли великим буржуазным антиподом К. Маркса или «Марксом буржуазии». Однако, в вопросе о власти их различие связано только приправой у Маркса классовости в отношениях господства. Да еще Маркс сделал неуклюжую попытку все-таки избавиться от господства когда-нибудь в будущем: “Политическая власть в собственном смысле слова – это организованное насилие одного класса для подавления другого. Если пролетариат в борьбе против буржуазии непременно объединяется в класс, если путем революции он превращает себя в господствующий класс и в качестве господствующего класса силой упраздняет старые производственные отношения, то вместе с этими производственными отношениями он уничтожает условия существования классовой противоположности, уничтожает классы вообще, а тем самым и свое собственное господство как класса”. В общем, надежда только на то, что господин сам откажется от господства. Как впрочем, я уже замечал выше – другого варианта при таком определении власти попросту нет. Из дискуссий политологов о власти полностью исчезают темы о разделении труда в обществе, как предпосылки власти, специализации государственного управления и его компетентности. Главной проблемой власти объявляется “легитимность” – по-другому названная вынужденность подчинения господину. Главным основанием становятся материальные ресурсы (капитал, как их обезличенное выражение, или столь же обезличенная общественная собственность), главной целью – обладание и накопление, а не умение ими распорядиться. Сила есть ума не надо – естественное свойство такой власти. Главной задачей, вместо “достижения целостности общества через обеспечение согласия всех общественных сословий”, провозглашается священная охрана собственности приближенных к власти от тех кому не досталось от общего пирога. В таком виде понятие власти превратилось не только в противоположность того, что говорили философы, но просто стало синонимом силы и влияния. То есть обернулось банальной тавтологией вместо содержательного понятия, шарлатанством, выдаваемым за научность. И нет другого пути, кроме как избавиться от современного интеллектуального словоблудия и вернуть мудрость древних. Ну вот, кажется, нашли и вытащили из под вороха сотен псевдоопределений то, как власть понималась еще незамутненным и неприкормленным властью философским сознанием – можно будет идти дальше. О Власти (2). В чем сила, брат? “Если ты такой умный, почему такой бедный?” крылатый вопрос Без сомнения, вопрос в эпиграфе у большинства вызовет справедливое раздражение – а с какой стати ум должен измеряться количеством денег в кармане? И уж практически никто не согласится, что он практически в миллион раз глупее, скажем, Абрамовича. А в то, что силу ума вообще можно измерить количественно, верят, полагаю, только составители тестов IQ. Зато многие уверены, что власть это деньги и получается тогда, что власть, в отличие от ума, количеством денег в кармане измерить можно. Другим кажется, что власть это скорее руль или большой такой рубильник. Главное всех растолкать и занять место у руля-рубильника. Если руль – крутанул налево, и вот он “левый поворот”, а впереди по курсу долгожданное социалистическое государство справедливости и равенства. Если рубильник – еще проще. Врубил и “да будет свет, и стал свет”. Чересчур просто, чтобы быть правдой, однакож как раз, чтобы быть понятным каждому. Благодаря Александру Великому македонская фаланга приобрела репутацию непобедимой ударной силы, сметающей всех и всё на своём пути. В чем была ее сила? В силе и натренированности воинов и крепости их доспехов? Отнюдь. Для Филиппа II, создателя македонской фаланги, это был единственный дешёвый способ организовать эффективную массовую армию из необученных крестьян, не имевших возможности постоянно упражняться с оружием и приобрести доспехи. Сила фаланги заключена преимущественно в организации ее элементов, а не в индивидуальной силе элементов. По словам Плутарха: “Поистине фаланга напоминает могучего зверя: она неуязвима до тех пор, пока представляет собою единое тело, но если её расчленить, каждый сражающийся лишается силы, потому что они сильны не каждый сам по себе, а взаимной поддержкой”. Аналогия силы фаланги и силы власти уже гораздо интереснее – власть тоже возникает только в организованном сообществе, развивается и укрепляется вместе с ним, исчезает с его распадом. А отсутствие власти, анархия и смута всегда сопровождаются дезорганизацией общества. Эта простая идея организованности, когда суммарная сила больше суммы отдельных сил составляющих ее элементов, увлекала разных политиков. Испанская фаланга, фаланга Фурье, промышленные армии Маркса и затем трудовые Троцкого. Но что будет, если фалангу послать собирать грибы? Понятно, что грибов будет собрано меньше, чем растоптано. И куда спрашивается подевалась ее сила? Сильное тело нуждается и в сильном коллективном разуме. Безусловно, сила власти общества зависит от организованной сплоченности, но в еще большей степени – это способность решать задачи, на которые не способны люди, как по отдельности, так и вместе, но неправильно организованные. Если это и можно тоже назвать фалангой, то это будет фаланга не физической силы, а силы разума. Ну а вернее это лучше сравнить с электронной схемой: микросхема, с большим количеством обратных связей и набором фильтров, и рубильник, включающий питание. Рубильник на виду, его функция проста и понятна – вот и кажется, что он-то и есть здесь главный. Обладание ресурсом дает только потенциальную возможность стать сильным. Сплоченность приумножает силу, но оставляет ее слепой. Сила не в деньгах, но и не в правде, стоящего у руля, – лишь верная организация коллективного интеллекта может дать настоящую силу. С одной стороны жаль, что Власть не вещь, как рубильник или мешок денег, которую можно взять, поделить, забрать. Как просто было бы бороться со злом – если власть у плохих людей, значит надо собрать хороших и захватить телеграф, вокзал или как в 93-м Останкино. И все – дальше только воплощай свою добрую волю. Не надо стараться понять, что такое Власть, пытаться дать ей верное определение, чтобы затем, поняв, организовать ее по всем правилам рациональности и непонятной кибернетики. А с другой стороны как представишь себе, что была бы она вещью в руках обезьян… Впрочем, об обезьянах в следующий раз. О Власти (3). Муравьи против обезьян. “Человек – социальное животное” Аристотель Социальность присуща не только человеку. И чаще всего примером такой социальности среди животных служат муравьи. Дистанция, разделяющая нас, огромна. Но, как и мы, они освоили большую часть суши и почти везде стали самой сильной группой насекомых. Муравьи относятся к тем немногим живым существам, которые не только сами приспосабливаются к среде обитания, но и активно перестраивают окружающий мир применительно к своим нуждам, своим задачам. Разнообразны способы запасания и хранения пищи, фактическое приручение ряда видов насекомых. И все это при почти абсолютном доминировании инстинктов. Многие “рекорды” мира насекомых принадлежат муравьям: наибольшая продолжительность жизни особи, максимальные плотность поселения и биомасса на территории, самая высокая скорость обучения и т.п. А за всем этим сложная и отлаженная организация муравьиной семьи, позволяющая объединить и направить усилия тысяч и даже миллионов индивидов на решение главной задачи: обеспечение благополучия семьи. Все эти рекорды явное свидетельство силы власти сообщества, организованного почти так, как это хотели видеть древнегреческие философы – специализация и сотрудничество ради успеха в общем деле. Каждая особь выполняет лишь часть из нужных функций. По мере роста муравьиной общины и укрепления ее целостности разделение функций становится все более глубоким: число профессий рабочих муравьев возрастает, а специализация каждой особи сужается. Связи всех особей в единой системе осуществляются по двум каналам – пищевому и сигнальному. Специализация может проявляться в морфологическом различии особей, например, каста рабочих муравьев разделилась на солдат и рабочих. Однако у большинства муравьев разделение функций не связано с морфологическими различиями. Основа специализации – физиологическое состояние и психические наклонности особи. Одни из них смелы и агрессивны, другие отличаются робостью. Один муравей находчив, но нетерпелив, другой – может, как автомат, многократно повторять однообразные действия. Соответственно распределяются и профессии среди муравьев. Профессии меняются и по мере старения особи. Поскольку возникновение муравейника и дальнейшее его существование во многом зависит от самок, можно было бы предположить, что они в основном и определяют жизнь муравейника. Такое положение вещей казалось настолько очевидным, что во многих работах прошлого самку называли “царицей”. Однако в действительности оказалось, что хозяевами положения в общине являются все-таки рабочие муравьи. Чем больше в муравейнике самок, тем “непочтительнее” отношение к ним рабочих. На самом деле муравьев отличает четкое взаимодействие всех особей, сохраняющих при этом свою индивидуальность, но в то же время подчиненных властному диктату общего дела, а не воле отдельной особи или группе. Трудно сказать об этом иначе, как вслед за Платоном повторить – это “искусство жить вместе”. Совершенно другой тип социальности присущ более “продвинутым” животным, например, обезьянам. Два важнейших принципа организации, которые использует природа в сообществе муравьев – разделение и слияние на новом уровне, в форме специализации и сочленения, присутствуют и здесь. Только в более простой форме – иерархии и подчинении. Очевидно, что использовать сложную форму тут не позволяет большая свобода условного рефлекса, невозможность на его основе создать столь же четкое взаимодействие. А без нее диктат общего дела, запрограммированный самой природой в инстинктах всех особей, поневоле заменяется диктатом “понимания” общего дела доминантными особями. Таким образом, как ни парадоксально, на этом, более высоком уровне развития живых организмов роль сообщества и власти, порождаемой его организацией, значительно снижается: связь муравья с семьей столь велика, что изолированный одиночка неизбежно погибает, а жизнь в стае уже не столь обязательна. Тогда как организационные формы, которые способны создавать муравьи, разнообразны, напротив стая обезьян иных форм кроме самой стаи предложить не может. Впрочем, для ума диалектического никакой парадоксальности в этом нет. в статье использованы материалы очень интересной книги А.А. Захарова “Муравей, семья, колония” О Власти (4) Иерархия. “Иерархия – (от греч. hieros священный, arche власть) расположение частей или элементов целого в порядке от низшего к высшему, с возрастающим значением и уменьшающимся числом членов” философская энциклопедия В том, что мы унаследовали от обезьян “стайную” иерархическую власть нет ничего удивительного. Удивительно то, что мы не заметили и продолжаем не замечать того, что мы же лишили ее всякого смысла! Смысл иерархии собственно в “порядке от низшего к высшему, с возрастающим значением”. А посмотрите, что стало даже с таким элементарным понятием как “элита”. Вместо прежнего естественного смысла – лучшие, отборные семена, растения, животные или люди, в отношении как раз людей появился и теперь “является преобладающим” так называемый “альтиметрический подход” (от лат. altus высоко). То есть простая констатация самого факта принадлежности к высшим слоям общества. Термин “элита” откровенно используется в качестве самоназвания верхней части социума. Полагаю, всем знакомы и другие, не менее потешные, варианты самоназваний – “креативный класс”, “ум, честь и совесть…” Не будет большим преувеличением сказать, что сегодняшние “лучшие люди общества” вобрали в себя все самые скверные пороки и извращения современного мира. Для этого слоя циничность, измена, скандал, достижение славы любой ценой – обычная норма жизни. На этом фоне уже не кажутся чем-то несообразным такие сочетания, как “элитная проститутка”, “элита преступного мира” и т.п. Если среди теоретических принципов организации власти попытаться подобрать наиболее подходящий для характеристики власти стаи обезьян, то таким очевидно будет “меритократия” – власть, основанная на заслугах и достоинствах. Ведь там нельзя получить власть ни по наследству, ни за деньги. Как ни смешно, естественная для обезьян, такая власть – недостижимая мечта современных политологов. Иерархия в стае обезьян имеет глубокий приспособительный смысл. Ее смысл в том, что лидерство попадает к наиболее опытным членам группы, и таким образом решаются важнейшие задачи любой популяции – выживание, поддержание биологического качества и качественный рост. Большинство же человеческих популяций, при наличествующей в них “альтиметрической” иерархии, а говоря без эвфемизмов – иерархии без заслуг, в настоящее время находятся в состоянии падения качества – и физического, и интеллектуального. Сама по себе стайная организация не так уж и плоха. Но у нее есть своя ахиллесова пята – размер стаи. Любое сообщество большого размера можно построить только на символьно-информационных связях, как показывает пример муравейника. Но такие связи отрывают иерархический статус от реальных физических свойств – достоинств и недостатков – его носителя. Стайная организация не так плохо работает в небольших сообществах древности, небольших общинах или современных сохранившихся племенах аборигенов, где в основном все друг друга знают не по наслышке. В сообществах же размером большим, чем древний полис, иерархия доминантных свойств быстро превращается в иерархию символов-титулов или символов-должностей. Прямым теоретическим следствием этого, к сожалению более чем убедительно подтвержденным практикой, становится возможность занять место в иерархии, вплоть до высшего, любому ничтожеству – болвану, маньяку, алкашу. Не говоря уж о недоросле или немощном старце, что, как очевидно, ни в какой стае обезьян и представить себе невозможно. Попытки противостоять дебилизации иерархии при помощи аристократических правил типа наследования приводят скорее к обратному эффекту и, как следствие, решительному отказу от их применения. Зато другой, ничуть не лучше проявивший себя на практике, способ противиться деградации – выборность, становится безальтернативным. И эта безальтернативность, пожалуй, единственное, что мешает и его отправить на свалку истории, побуждает людей изо всех сил держаться за миф выборной демократии. На примере муравейника было видно, что связи в сообществе осуществляются по двум каналам – пищевому и сигнальному. Пищевой канал в человеческом сообществе становится товарно-ресурсным. При этом постепенно, также как и сигнальная иерархия – иерархия начальников, отдающих команды, товарно-ресурсная иерархия или по-другому иерархия собственности замещается сначала символьной формой – золотом, а затем знаковой – денежными знаками. Таким образом она также, как и сигнальная иерархия, полностью отрывается от физического своего смысла – распределять питание и ресурсы. Вместо этого, пользуясь обладанием ресурсом, как средством влияния, она начинает подменять иерархию, отдающую команды, становится сначала ее дублером, а затем, с развитием товарно-денежных отношений, явным фаворитом властно-иерархических связей. Но не отдавая прямых команд, она остается при этом вроде как и незаметной. Иерархия доминантных свойств – иерархия титулов и должностей – иерархия количества денежных знаков – таков закономерный итог эволюции человеческой стаи. Закономерный, конечно, только в условиях отсутствия рационального знания в науках об обществе и его организации. Можно назвать этот процесс сменой общественно-экономических формаций: от античной, через феодальную, к капиталистической. Только в таком ракурсе как-то не похоже это на восходящие ступени исторического развития. Более того, с точки зрения организационной, эволюция стайного устройства власти дошла до логического конца. Разве что остаточная реальность денежных знаков окончательно будет заменена виртуальностью “электронных” денег. Понятно, однако, что это уже не принципиально. И ясно видно, что никаких ступенек впереди уже нет – ни вниз, ни вверх. Это тупик и никакого исторически неизбежного восхождения в “царство свободы” не предвидится. На этом пути – на пути эволюции “стайной” власти. Но вот сумеем ли перейти на другой путь и подняться до “муравьиной” власти специализации и сочленения? Разум человека и его способность к познанию вроде бы позволяют заменить организационный разум природы на свой собственный – но успехов пока не видно! О Власти (5). Как делить? “…как в других случаях, расчленяя сложное на его простые элементы и рассматривая, из чего состоит государство, мы и относительно перечисленных понятий лучше увидим, чем они отличаются одно от другого” Аристотель. Политика Мы уже выяснили, что иерархия в человеческом обществе лишилась главного своего смысла – порядка “от низшего к высшему, с возрастающим значением”. Но пожалуй еще большая неприятность, с ней связанная – неравноправность властных отношений склонна усиливаться: согласно закону известному с древнейших времен – “сильный становится сильнее”. Власть всегда исподволь норовит стать абсолютной. Вот вам, кстати, железное опровержение распространенного мнения о том, что в политэкономии нет объективных и долговечных законов, независимых от конкретно-исторической специфики, идеологических, экономических и культурных отношений. Конечно, этот закон действует и в стае обезьян, но там он ограничен физически. Альфа самец не может забрать себе все бананы – во-первых, все не съест, во-вторых, все равно испортятся и наконец, ему не позволят остальные, ведь силы его не безгранично велики. У павианов самки бьют и кусают вожака, если тот в чем-то провинился, причем самец даже не пытается сопротивляться, только убегает. Самки собираются в гарем к вожаку не потому, что они обязаны, а потому, что считают его лучшим. Иначе в человеческом сообществе, где властные отношения, отрываясь от материального основания, становятся знаковыми. Тут все определяется буквой в тексте закона или цифирью на бумажке с портретом. И вскоре буквы складываются в слова, а слова во фразу “государство это Я”. И не потому, что все считают это Я лучшим. А количество нулей после цифры один оказывается таково, что получается число даже намного большее, чем реальное количество бананов. Чтобы как-то ограничить этот процесс, была придумана “теория разделения властей” – пожалуй лучший пример того, что теорией называться никак не может. Мы привыкли говорить “теория разделения властей” или даже “принцип” – основополагающая истина, и в соответствии с названием полагаться на нее как на рациональную научную теорию. Стоит ли? Вам доводилось ее если не читать, так хотя бы видеть? Конечно, нет. Потому что последовательного теоретического изложения и тем более обоснования этого чисто идеологического принципа никогда не было и нет. Эта, так называемая “теория”, предлагая что-то делить, не может ответить даже на первый возникающий при делении вопрос: а на сколько, собственно говоря, частей? Сами отцы-основатели предлагали совершенно разные как по количеству, так и по существу варианты. На практике сложилось три. Так и повелось. Неясность и запутанность “теории” оставляют беспредельный простор для фантазии при выборе конкретной формы его воплощения. Именно поэтому эти формы столь многочисленны и противоречивы, а “теория”, соответственно, неуязвима для рациональной критики. Какую форму критиковать-то? Неясно даже то, по какому принципу происходит это деление. Внешне это вроде бы деление на три функции – законодательную, исполнительную и судебную. Однако, если это функциональное деление, то функции всегда соподчинены. Это всегда древо функций, представляющее собой функциональное отражение реализации дерева целей. Закон независимый от исполнения может служить только декоративным элементом политической системы, что впрочем очень часто мы и наблюдаем. Исполнение независимое от закона, которое оно предназначено исполнять, равносильно отсутствию, каких либо законов. И это не в диковинку. Ну а независимый суд, висящий в воздухе и беззаботно болтающий ножками, – прямо картинка с Международной космической станции. Деление на функции условно и, по сути, делением как таковым не является. В любом случае, оно абсолютно не нуждается ни в каких “сдержках и противовесах”, которыми непонятно с какого перепугу рекомендуется дополнять “классическую модель” деления власти. Так что же в действительности мы имеем – функциональное деление или физическое? Судя по практике, которая дала число “три”, налицо физическая система деления и баланса. Именно она, подобно табуретке, нуждается как минимум в трех точках опоры и может для большей устойчивости дополняться противовесами. Функции же делятся по смыслу, а не на заданное число. Но зачем было тогда смешивать ее с совершенно ненужным для достижения баланса функциональным делением? Это остается загадкой. А можно ли вообще власть разделить физически. Считается, что идеи, положенные в основу современного принципа разделения властей, высказывались еще Аристотелем. В четвертой книге своего трактата «Политика» он действительно подразделяет власть в государстве на три части: законодательную, должностную, судебную. Но у него не каждая из властей представлена отдельным органом, а единый организм власти представлен соподчинением важнейших органов. И должностная и судебная власти назначаются и заменяются законодательной властью. Аристотель делит не физически разрезая, а только теоретически, чтобы “лучше увидеть”. Ни о каком раздельном существовании балансирующих отдельно органов у Аристотеля и речи нет! Но допустим, Аристотель был не так умен, как его малюют. И автор десятой статьи нашей Конституции помозговитей будет – “Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны”. Только было бы интересно у этого автора спросить – а в ВТО вступить или выйти эти органы тоже могут раздельно и самостоятельно? Двуглавые птички так хороши на гербах. Но почему же в жизни они не встречаются? Как показывает практика, никакое разделение властей не способно не допустить сосредоточения власти в одних руках или прихода к власти тирана. Даже апологеты этой идеологической теории признают, что механизм разделения властей работает в полной мере, лишь опираясь на мощный экономический фундамент. Богатство относительно других стран позволяет тратиться на позолоченную ширму демократии, за которой прячется власть олигархии. Но важнее еще то, что олигархи богатых стран вполне очевидно не стремятся стать “иностранными агентами” стран бедных, являя тем самым пример образцового олигархического патриотизма. Иными словами, если и работает теория, то только в нескольких “развитых” странах и совершенно не работает в остальных, поскольку, как говаривал тот же Аристотель, нельзя быть “одновременно бедными и богатыми”. Локк и Монтескье не развили до современного понимания то разумное, что можно было найти у древних мыслителей, а полностью извратили, превратив в лжетеорию, усиленно насаждаемую их нынешними коллегами идеологами. Уверен, что двигало и двигает ими не стремление к истине, не благородная цель спасения нашей свободы от тоталитарной власти. Неужели кому-то придет в голову утверждать, что современный человек живет свободнее чем во времена древних полисов? Так может ли такая с позволения сказать теория, не просто считаться теорией, а еще считаться краеугольным камнем политической системы и лежать в основе нашей конституции? Источник: v-bosov.livejournal.com.

Рейтинг публикации:

1

Примеры из жизни

1. Наполеон Бонапарт происходил из незнатного обедневшего дворянского рода. После окончания военного училища он стал служить в артиллерийских войсках королевской армии, имея чин младшего лейтенанта. Спустя год военной службы скончался его отец, и Наполеону пришлось стать главой своей семьи. Он голодал, ради того, чтобы обеспечить родных. Всё своё жалование молодой военный отправлял матери, есть приходилось всего лишь один раз в день. Он даже хотел устроиться в русскую Императорскую армию для поправки финансовых дел, но в последний момент передумал. Начало Французской революции ознаменовало новый период в его жизни, Наполеон сразу включился в политическую борьбу, а вскоре стал помощником представителя французского правительства. На этой службе Бонапарт проявил себя с наилучшей стороны, поэтому в скором времени его назначили главнокомандующим Итальянской армией. После осуществления победоносной Итальянской кампании, он получил чин генерала. Неудержимое желание власти заставило Наполеона принять участие в государственном перевороте, и пока создавалась новая конституция, он сам поставил себя во главе государства. В начале планировалось, что правительство консульства будет длиться десять лет, но, почувствовавшего вкус власти, Наполеона было уже не остановить. Он хотел править пожизненно, поэтому всеми силами стремился укрепить себя в этой должности. Кроме того, император поднял вопрос о том, чтобы власть стала передаваться только по наследству. Вся внешняя политика Бонапарта заключалась в череде непрерывных войн за новые территории. Успех долго сопутствовал императору, Французская империя уверенно росла и развивалась. Наполеон был не только правителем родной страны, также он стал королём Италии, посредником Швейцарской конфедерации и покровителем Рейнской конфедерации. Благодаря усилиям французского императора, королями других государств стали и его братья. Жажда власти ослепила Бонапарта, он знал, что Россия великая держава, но всё же решился на неё замахнуться. Его попытки окончились провалом, французов разгромила русская армия во главе с Кутузовым. Успех России вдохновил жителей завоёванных государств на начало национально-освободительской борьбы.
2. Столетняя война является одним из самых трудных периодов в истории Франции. На французский народ обрушились страшные несчастья: долгая оккупация Англией, разорение, уничтожение многих поселений, гнёт, разбой и внутренние конфликты. Война длилась 116 лет с небольшими перерывами. Поводом к началу Столетней войны стало желание английской династии Плантагенетов занять французский престол и вернуть территории, ранее принадлежавшие Англии. А Франция хотела вытеснить англичан из Гиени, которая стала им принадлежать после Парижского договора 1259 года. Кровопролитную войну начал английский король Эдуард III, являвшийся внуком французского короля Филиппа IV. После смерти действующего правителя Франции, Эдуард заявил о своих правах на трон. Кроме того, он хотел вернуть территории, утраченные отцом. А Филипп VI требовал со своей стороны признать его законным королём. Эдуард согласился не сразу, только столкнувшись с внутренними проблемами, он отказался от французского трона и признал Филиппа единственным правителем Франции. Однако жажда власти не оставила Эдуарда и спустя несколько лет он выступил с войной против действующего короля Шотландии, с целью вернуть трон законному правителю. Франция стала на сторону свергнутого шотландского наследника престола, и Столетняя война возобновилась с новой силой. Ценой всепоглощающего желания власти отдельных личностей стали бесчисленные жертвы со стороны простого народа. Народ всегда страдает от борьбы за власть.

Эссе

О власти

История ничему не учит, а только

наказывает за незнание уроков.
В.О.Ключевский
Успешный бизнес приходит во власть и

превращает ее… в успешный бизнес.
Шутка
Никакое человеческое общество не может жить без власти. Власть есть в семье, в роде, в племени, в нации, в государстве и всегда имеет в своем распоряжении средства принуждения.

Государственная власть конструируется тремя способами — наследованием, избранием и захватом: монархия, республика, диктатура. Республика и диктатура предполагают борьбу за власть — демократическую в первом случае и кровавую во втором. Избрание и захват власти — рационалистические способы. Наследственная власть — власть с позиции общепринятой материалистической случайна и бесспорна, как и бесспорна случайность рождения.

Сначала о ней, о власти, в общем. Каким бы способом не была сконструирована государственная власть, внутри каждой существует три традиционных вида власти; духовная, государственная, в случае диктатуры подменяемая властью диктатора, и капитала. Сегодня конкуренцию им составляет власть информационная. Государственная власть, как правило, делится на законодательную и исполнительную. Здоровье и перспективность государства зависят в основном от того, как эти власти выстроены, и какова их зависимость друг от друга. Понятно, что хорошо, когда власть государственная зависит от власти духовной и плохо когда наоборот, или, когда она зависит от капитала. И еще одно очень важное обстоятельство — для каждого народа существует своя идеальная власть. Идеальной она может быть названа только тогда, когда полностью соответствует состоянию или зрелости народа, которым управляет. А еще государственный строй зависит от психологии народа или по-другому от его характера.

Феодальный строй средневековой Европы и ее сегодняшняя раздробленность на десятки государств — именно от психологии народов проживающих там, сформированной в какой-то степени их естественным характером, а еще отчасти насильственной правкой германцами в середине первого тысячелетия. У европейских народов есть черта, резко бросающаяся в глаза русскому человеку — внешне подчеркнутая доброжелательность друг к другу, и в то же время отгороженность каждого человеческого существа от другого, даже от родного по крови. Русскому даже не придет в голову вести счет расходам на детей пока они растут в семье, а там это в порядке вещей и счет этот иногда выставляется родителями, когда дети вырастают. Исключение составляют народы, имеющие славянские корни; поляки, чехи, словаки. Мы видим, как эта отгороженность уже практически самопроизвольно плодит бесконечное количество законов, приобретающих все больше и больше характер абсурда. Не абсурдно ли, например, что человек поставлен европейцами в центр мироздания, ребенок в семье уравнен в правах с родителем, а юрист — самая прибыльная и значимая профессия. Ювенальная полиция, в том виде, в котором существует на Западе, — один из монстров, родившийся из этого абсурда. Все человеческие отношения в Европе все больше и больше материализуются и измеряются деньгами. Даже Христианская Церковь там давно уже в основном ушла от реальной веры, от иррационального, в сферу материалистических отношений.

Бесперспективность для себя феодально-европейского уклада жизни простой русский народ понял еще девятьсот лет назад, выбрав свой уклад жизни — монархию. Посадили мизинные (простого звания) люди на престол в 1157 году Андрея Боголюбского3, отвергнув феодализм, предлагаемый боярами. С Боголюбского и началось реальное объединение русских земель и централизация власти. Под названием «Монархия» русские начали строить принципиально новую власть правильное название которой — «Православная монархия».

Обреченность либерально капиталистической Европы целых 150 лет назад очень хорошо видел Константин Леонтьев4. Он писал: «О ненавистное равенство! О, подлое однообразие! О, треклятый прогресс! О, тучная, усыренная кровью, но живописная гора всемирной истории. С конца прошлого века ты мучаешься новыми родами. И из страдальческих недр твоих выползает мышь! Рождается самодовольная карикатура на прежних людей; средний рациональный европеец, в своей смешной одежде, даже невообразимой в идеальном зеркале искусств, с умом мелким и самообольщенным, со своей ползучей по праху земному практической благонамеренностью! Нет, никогда еще в истории до нашего времени не видал никто такого уродливого сочетания умственной гордости перед Богом и нравственного смирения перед идеалом однородного, серого, рабочего, только рабочего и безбожно бесстрастного человека. Возможно ли любить такое человечество?».

Леонтьев также пишет: «Так, я не ошибусь, я думаю, если скажу, что в начале развития государства всегда сильнее какое бы то ни было аристократическое начало. К середине жизни государственной является наклонность к единоличной власти, а к старости и смерти воцаряется демократическое, эгалитарное и либеральное начало».

Уже в то время Леонтьев видел в Европе старость и смерть.

Так, что же с нами русскими сегодня случилось? Куда делось наше историческое чутье, и даже элементарное понимание? Ни 1917 год, ни 1991 нас ничему не научили, и мы продолжаем бездумно, как роботы копировать умирающую Европу.

Рассмотрим, как исторически в России выстраивалась власть. В допетровские времена цари делили власть с церковью и самые важные решения принимались с благословения Церкви. При этом Церковь, в отличие от Европы, никогда на высшую власть не претендовала. Как раз в этот период Россия стала сильным централизованным государством. В начале восемнадцатого века Петр I принял решение революционно перенести экономические достижения Запада на российскую почву, сориентировав на эту деятельность дворянство, сломав при этом традиционный русский уклад жизни. Россия совершила экономический и культурный рывок, но 1917 год показал не только ошибочность перестроения некоторых элементов власти, главным образом, отмены патриаршества, то есть независимости Церкви от светской власти, но и ориентации правящей верхушки на западные ценности. Да, власть встряхнулась, омолодилась, появилась новая аристократия. Благодаря этому России удалось достичь невиданных культурных высот, и она оказалась в шаге от достижения высот экономических, но выяснилось, что стабильность и гармония в государстве была нарушена. История наглядно продемонстрировала, что стабильность полностью зависит от духовной составляющей населения и единства народа с властью. Развалу не помешали ни мощная экономика, ни великая культура. Расслоение общества, заложенное Петром, спровоцировало подъем культуры, и как раз отрыв власти от народа привел к тому, что, например, война с внешним врагом 1914 года впервые в нашей истории страну не сплотила, а расколола, приведя ее к национальной катастрофе.

Коммунисты пошли другим путем, сосредоточив все виды власти в одних руках и построив внутреннюю политику государства на неправде, двойной морали, обесценивании личности и жестокой эксплуатации населения страны. В результате к 1990 году они обанкротились, продемонстрировав ложность своей иррациональной доктрины, свою антинародную, антинациональную суть, и почти полностью утратили доверие населения.

Сегодня у нас возрождается независимая духовная власть — это для России конечно хорошо. Вызывает сомнение власть государственная, которая построена по западному образцу и в силу этого плодит новую аристократию, определяемую не по принципу служения России, а по финансовому влиянию или родственным и приятельским отношениям с власть имущими. Сращивание же государственной власти с капиталом представляется для России убийственным, ведь ментально мы являемся антиподом Запада, и этот рецепт нам совершенно точно не подходит.

Теперь посмотрим, что за люди приходят к власти. Условно всех можно разделить на две группы. Первую составляют личности, имеющие от рождения внутренний стержень, что ли. Благодаря нему они всегда имеют свою позицию в жизни, часто отличающуюся от общепринятой. Такие люди уже с детства сторонятся толпы, стаи. Исключение составляют те, кто рожден властвовать, управлять или развлекать. В школьном классе, дворе, вы всегда найдете группу мальчишек со своим предводителем, и там же всегда встретите доморощенного артиста, которому нужны зрители или слушатели. Творческие личности и настоящая власть — это все люди из первой группы.

Вторую группу составляют люди внутренне аморфные. С детства им комфортно быть рядом с сильной личностью или находиться под ее управлением. Становясь взрослыми, самые честолюбивые из них идут в ряды сильных общественных или государственных объединений. Это совсем не люди второго сорта, они порой с талантами. Просто талант как бы ленив, недоразвит, и его они всегда положат к ногам личности, которую выбрали для себя в качестве лидера.

Можно эти группы разделить и так, на тех, кто ориентируется на собственное «я» или на «я» других, а можно и таким образом. Первая — это стратеги или тактики, вторая — просто ведомые. В первой группе очевидно и еще одно деление — масштаб. Кто-то удачно действует на уровне себя родного, кто-то семьи, или коллектива в котором работает, а может и города, и даже государства.

В человеческом обществе из века в век людей второй группы рождается намного больше чем первой. Разница примерно десятикратная. Относящихся ко второй группе можно еще назвать обывателями. Главные их качества серость, пластичность, податливость. Философ Бокль5 дал им точную характеристику: «Огромное большинство людей всегда остается в среднем состоянии: они не слишком тупы и не слишком даровиты, не слишком добродетельны и не слишком порочны; засыпая в своей мирной и приличной посредственности, они принимают без большого затруднения общепринятые мнения своего времени; не поднимают вопросов, не производят скандала, не возбуждают удивления, а только держатся наравне со своим поколением и беспрекословно подчиняются общему уровню нравственности и знаний своего века и той страны, где живут».

Именно они есть та инерционная масса, балласт общества, ограждающая его от резких, гибельных социальных поворотов. Правда, из истории мы знаем и исключения, когда эта масса не ограждала, а вела к гибельным поворотам. Но для этого нужно, чтобы во главе толпы были личности уровня Наполеона, Ленина, Гитлера.

Как бы общество устроено не было, везде и всегда оно выделяет из своих рядов элиту. Понятно, что настоящая элита состоит из представителей, как первой, так и второй групп. В элиту входят: духовные лидеры (как правило, это иерархи церкви, но могут быть и идеологи партийных, или иных движений), научная, военная, техническая, гуманитарная интеллигенция, управленцы и олигархи. Это не значит, что в нее входят все имеющие соответствующие дипломы, или работающие в науке, технике и гуманитарных областях. Принцип формирования элиты другой. Настоящая элита формируется главным образом из приоритета желания служить государству и народу. А еще на базе личных качеств, таких как совести, порядочности и чести. Однако всего этого все же недостаточно, важно еще и то на какой платформе осуществлять это служение. Приемлема только платформа национальная, эволюционная, стоящая на вековых традициях. Что такое власть, может и не глупая, даже состоящая в основном из представителей первой группы, но безродная, забывшая традиции собственного народа, мы увидели хорошо после переворота 90-х годов и отчасти видим сейчас. Развалила она все что смогла: науку, культуру, образование и промышленность.

Теперь вспомним историю России, когда обычные люди одаривались и дворянством, и землей, в основном те, кто верно и талантливо служил государству. Сегодня мы наблюдаем почти то же самое. Почти потому, что люди придя к власти, начинают свою деятельность с того, что окружают себя в первую очередь преданными людьми, то есть даруют дворянство, теперь в основном за преданность лично себе. Преданный, даже не справившись с порученной работой, не способный качественно управлять, будет перемещен по горизонтали и оставлен рядом с хозяином, то есть вольется вместе со своим семейством в ряды номенклатуры. Метаморфоза эта произошла в советские времена и не изжита до сих пор.

Здоровье общества зависит и оттого есть ли в нем настоящая властная элита, или она только ложная. Может получиться так, что если общество искусственное, надуманное, то управлять им будут люди только из второй группы — обыватели, как во времена советские. Тогда самым важным качеством человека была преданность коммунистической идеологии, и как раз людям из этой группы естественнее всего было эту преданность демонстрировать. Преданность эта очень часто находилась в противоречии с интересами народа, нации и государства. В связи с этим громадное количество не только управленцев, но и интеллектуалов; даже кандидатов, докторов наук и писателей были обыкновенными обывателями, и людей из первой группы, то есть интеллигентов, в свою компанию они старались не брать. Сильные независимые личности, даже при лояльности к власти все равно подвергались угнетению.

Ложная элита с задачами управления справиться не могла и закономерно привела советское государство к развалу. Самое страшное может и не развал, он был неотвратим, а то, что ей удавалось на протяжении целых четырех поколений уничтожать представителей первой группы, потенциально очень важную часть элиты общества. А кроме этого, может это самый большой негативный результат их деятельности, перекодировать основную массу обывателей со здоровых национальных ценностей на дьявольские идеологические и попутно сильно понизить нравственный уровень населения. Ну, а так долго, больше семидесяти лет, находились они у власти потому, что была в этой идеологии иррациональная идея жизненно необходимая для ментальности народа и его пассионарности — никому непонятный коммунизм. Целых семьдесят лет потребовалось нам для осознания ее ложности.

Вспомним красноречивый лозунг, приписанный поэтом Ленину — «Каждая кухарка может управлять государством». Результат такого управления — наша сегодняшняя жизнь, в которой лозунг этот все еще работает. Двадцать лет мы умудряемся существовать в сплошном потоке перемен. Закодированная советской идеологией власть искренне думает, что все будет в порядке, если в кресла правильно рассадить чиновников. Ну а когда чиновники выбираются по принципу преданности, то получается как в басне Крылова «Квартет»:

А вы друзья, как не садитесь,

Все в музыканты не годитесь.

Власть думает о чем угодно, но совсем не о благе народа и государства, которым управляет и не о том, что устроение нашего государства нездоровое и бесперспективное. Очевидно, что в здоровом государстве у власти в основном должны находиться представители настоящей элиты, причем людей из первой группы там не должно быть много, поскольку люди именно из этой группы, как правило, имеют независимый характер и свои взгляды. Трудно из таких личностей создать сплоченный управленческий монолит. Очевидно, что сложившаяся на обломках Советского Союза власть в нашей стране сегодня во многом слабее власти бывшей, коммунистической. У той власти была стратегия, идея, они были монолитнее, потому что был во власти недостаток людей из первой группы. В сегодняшней власти очевидный недостаток элиты, перебор представителей первой группы и, конечно, нет стратегии.

Европа. Думаю, для адекватного восприятия сложившейся там ситуации сегодня нет необходимости забираться в историю слишком глубоко. Начнем со средних веков, с зарождения капитализма, экономического механизма позволившего Европе стать мировым лидером в науке и технике. Рывок этот Европа начала совершать, когда власть там принадлежала Церкви (духовным лидерам) и монархам. Есть такое выражение «идти в Каноссу» то есть согласиться на унизительную капитуляцию. Речь здесь идет о замке в Италии, где в январе 1077 г., отлученный от церкви император «Священной Римской империи» Генрих IV униженно вымаливал прощение у римского папы Григория VII и три дня в одежде кающегося грешника простоял у стен Каноссы, добиваясь приема Папой.

Из нашей истории мы знаем, что Дмитрий Донской в 1370 году перед Куликовской битвой приехал в монастырь к Сергию Радонежскому просить благословения.

То есть, и в Европе, и у нас государственное развитие было связано с духовной властью и монархией, причем власть духовная в средневековой Европе находилась выше власти государственной.

Демократия — форма власти капитала. Окрепнув, капитал, не зная предела своей жадности и цинизма, тут же расправился со своими родителями Церковью и Монархией. Сегодня он навязывает миру под видом демократии свою волю силой. Суть та же — беспредельная жадность.

Исторически Россия, территориально частично находясь в Европе, развивалась совсем не европейским путем. Должно быть потому, что занимала громадную территорию со значительно более суровым климатом и находилась на стыке Азии с Европой, а кроме этого была окружена воинственным населением. Народы на границах с Россией, набираясь силы, искушались территориями, богатствами ее, и делали набеги. Россия, сопротивляясь, в попытках выжить, вынуждена была стать единым государством с сильной централизованной властью в лице Царя, (окончательный выбор государственной власти был сделан в 1157 году см. выше) начиная с Петра — Императора, а после переворота 1917-го года — Генерального секретаря компартии. Ничто так не объединяет народ как внешняя агрессия. Этот особый исторический путь развития наработал народам России характер абсолютно противоположный характеру европейских народов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Народная мудрость

1. «Любая власть богатым прибавить, у нищих отнять». В этой пословице говорится о том, что люди, наделённые властью, чаще всего заботятся только о собственном благополучии, даже ценой чужих лишений.
2. «Легче за стадом ходить, чем стадо водить». Смысл данной пословицы заключается в том, что управление требует большой ответственности. Поэтому проще следовать чьим-то указаниям, чем самому их раздавать.
3. «Дай дуракам власти, развалят Русь на части». Наши мудрые предки говорили о том, что глупые люди у власти способны разрушить целостность родного государства.
4. «Кто власть имеет, бедных не жалеет». В этой пословице говорится о том, что люди, наделённые властью, редко думают о низших социальных слоях. Их заботит только собственное благополучие.
5. «Перед законом все равны». В этой пословице идёт речь о том, что закон един для всех. Нарушать дозволенное не может ни богач, ни бедняк.
6. «У кого сила – у того и власть». В этой пословице говорится о том, что власть чаще всего обретается лишь при помощи силы. Следовательно, властью обладают влиятельные люди, умеющие правильно применить свои достоинства.
7. «Царь думает, а народ ведает». Смысл данной пословицы заключается в том, что народ мудрее любого царя, простые люди знают множество ответов на вопросы, волнующие их правителя.
8. «Царские милости в боярское решето сеются». В этой пословице говорится о жадности и подлости бояр, которые обманом присваивали себе все царские милости, предназначенные народу.
9. «Кто солому не едал, тот царской власти не видал». Наши предки говорили о том, что честным путём власти могут добиться только те люди, которые прошли в своей жизни множество испытаний.
10. «Не ведает царь, что делает псарь». В этой пословице говорится о том, что царь не может знать обо всём. Его власть не безгранична.

Афоризмы

1. «Забота о человеческой жизни и счастье, а не об их разрушении – это первая и единственная законная задача хорошего правительства». Третий президент Америки Томас Джефферсон говорил о том, что правительство обязано заботиться о жизни своих граждан и их счастье. Обрекать свой народ на страдания может только нехороший человек.
2. «Произвол – это безумие власти». Французский писатель Оноре де Бальзак считал, что люди, обладающие властью, не имеют права на произвол.
3. «Вообще говоря, власть не портит людей, зато дураки, когда они у власти, портят власть». Бернард Шоу
4. «Характер человека по-настоящему можно узнать, когда он станет твоим начальником». Немецкий писатель Эрих Мария Ремарк говорил о том, что люди слишком сильно меняются, добиваясь своих целей. Став начальником, человек снимает свою маску и показывает истинную натуру.
5. «Дай человеку власть, и ты узнаешь кто он». Наполеон Бонапарт считал, что истинная сущность человека проявляется только тогда, когда он чего-то добивается в жизни. Власть портит людей, открывает их тёмные стороны.
6. «Покупающие власть за деньги привыкают извлекать из неё прибыль». Древнегреческий философ Аристотель говорил о том, что люди, добившиеся чего-то нечестным путём, становятся на шаткую дорогу. Д
7. «Одинаково опасно и безумному вручать меч и бесчестному власть». Древнегреческий философ Пифагор предупреждал о том, что бесчестный человек не сможет использовать власть во благо своим подчинённым. Такие люди представляют собой опасность, как безумные с мечом.
8. «Ответственность каждого гражданина – задавать вопросы власти». Бенджамин Франклин был уверен в том, что граждане имеют полное право требовать от власти отчёта своих действий, потому что бездействие одних становится причиной безнаказанности и произвола других.
9. «Когда народ не боится могущественных, тогда приходит могущество». Древнекитайский философ Лао Цзы говорил о том, что истинное могущество приходит только к бесстрашным. Народ может стать великим, только сохранив своё дотоинство.
10. «Власть – это такой стол, из-за которого никто добровольно не встаёт». Советский поэт Ф. Искандер говорил о том, что человек, ощутивший хоть раз вкус власти, уже не сможет добровольно от неё отказаться.

Проблема человека и власти в прозе А.И. Солженицына

Основной темой творчества А. И. Солженицына является разоблачение тоталитарной системы, доказательства невозможности существования в ней человека. Всё творчество притягивает читателя своей правдивостью, болью за человека: «…Насилие (над человеком) не живёт одно и не способно жить одно; оно непременно сплетено с ложью, — писал Солженицын. – А нужно сделать простой шаг: не участвовать во лжи. Пусть это приходит в мир и даже царит в мире, но через меня». В своих произведениях «Один день Ивана Денисовича», «Матренин двор», «В круге первом», «Архипелаг ГУЛАГ», «Раковый корпус» Солженицын раскрывает ужасную сущность тоталитарного режима. Первый том «Архипелага» содержал подробное исследование всего того, что приходилось испытать людям, прежде чем попасть в концлагерь: системы арестов и различных видов тюремного заключения, пыточного следствия, судебных и внесудебных расправ, этапов и пересылок. Во втором томе книги Солженицын исследует уже главную и основную часть империи ГУЛАГа — «истребительно – трудовые лагеря». Ничто здесь не проходит мимо внимания автора. История возникновения лагерей, экономика принудительного труда, структура управления, категории заключённых и повседневный быт лагерников, положение женщин и малолеток, взаимоотношения рядовых зэков и «придурков» , уголовных и политических, охрана, конвоирование, осведомительная служба, вербовка стукачей, система наказаний и «поощрений», работа больниц и медпунктов, несложная процедура похорон, всё это находит отражение в книге Солженицына. Это тщательное художественное исследование основано на достоверных фактах. В «Раковом корпусе» на примере одной больничной палаты Солженицын изображает жизнь целого государства. Автору удаётся передать социально-психологическую ситуации, её своеобразие на таком малом материале, как изображение жизни нескольких раковых больных, волею судьбы оказавшихся в одном больничном корпусе. Все герои – это не просто разные люди с разными характерами; каждый из них является носителем определённых типов сознания, порождённых эпохой тоталитаризма. Важно и то, что все герои предельно искренни в выражении своих чувств и отстаивании своих убеждений, так как находятся перед лицом смерти. Олег Костоглотов, бывший зек, самостоятельно пришёл к отрицанию постулатов официальной идеологии. Шулубин, русский интеллигент, участник Октябрьской революции, сдался, внешне приняв общественную мораль, и обрёк себя на четверть века душевных терзаний. Русанов предстаёт как «Мировождь» номенклатурного режима. Но, всегда чётко следуя линии партии, он зачастую пользуется данной ему властью в личных целях, путая их с общественными интересами. Всё произведение представляет собой некий диалог сознаний, отражающий почти весь спектр жизненных представлений, характерных для эпохи. Внешнее благополучие системы не означает, что она лишена внутренних противоречий. Именно в этом диалоге автор видит потенциальную возможность излечения той раковой опухоли, которая поразила всё общество. Рождённые той эпохой, герои повести делают разный жизненный выбор. Правда, не все они осознают, что выбор уже сделан. Ефрем Поддуев, проживший жизнь так, как он хотел, понимает вдруг, обратившись к книгам Толстого, всю пустоту своего существования. Но это прозрение слишком запоздалое. В сущности, проблема выбора встаёт перед каждым человеком ежесекундно, но из множества вариантов решения лишь один верен, из всех жизненных дорог лишь одна по сердцу. Столкновение позиций разных героев происходит в бесконечных спорах, затрагивающих как бытовые, так и бытийные проблемы. Костоглотов – боец, он неутомим, он буквально набрасывается на своих противников, высказывая всё то, что наболело за годы вынужденного молчания. Олег легко парирует любые возражения, так как его доводы выстроены им самим, а мысли его оппонентов чаще всего внушены господствующей идеологией. Олег не принимает даже робкой попытки компромисса со стороны Русанова. А Павел Николаевич и его единомышленники оказываются не способны возразить Костоглотову, ибо они не способны сами защищать свои убеждения. Это за них всегда делало государство. Русанову не хватает аргументов: он привык сознавать собственную правоту, опираясь на поддержку системы и личную власть, а здесь все равны перед лицом неминуемой и близкой смерти и друг перед другом. Преимущество Костоглотова в этих спорах определяется ещё и тем, что он говорит с позиции живого человека, а Русанов отстаивает точку зрения бездушной системы. Шулубин лишь изредка высказывает свои мысли, отстаивая идеи «нравственного социализма». Именно о нравственности существующего строя и стягиваются в конечном итоге все споры в палате. Разговор Дёмки с Асей раскрывает сущность системы образования: с детства учеников приучают думать и действовать «как все». Государство с помощью школьников учит неискренности, прививая школьникам искажённое представление о морали и нравственности. Главное для писателя – отсутствие «идеологических вывихов», поэтому литература становится ремеслом, обслуживающим примитивные вкусы масс. Идеология системы не предполагает создания нравственных ценностей, по которым тоскует Шулугин, предавший свои убеждения, но не разуверившийся в них. Он понимает, что система со смешанной школой жизненных ценностей нежизнеспособна. Таким образом, судьба человека, по мысли Солженицына, зависит от выбора, который делает сам человек. Тоталитаризм существует не только благодаря тиранам, но и благодаря пассивному и равнодушному ко всему большинству, «толпе». Только выбор истинных ценностей может привести к победе над чудовищной тоталитарной системой. И возможность такого выбора есть у каждого.