Я стал подниматься на безобдал гору отделяющую грузию от древней армении егэ

(1)Я стал подыматься на Безобдал, гору, отделяющую Грузию от древней Армении. (2)Человек мой со вьючными лошадьми от меня отстал. (3)Я ехал один в цветущей пустыне, окружённой издали горами. (4)Прошло более шести часов, и я начал удивляться пространству перехода. (5)Я увидел в стороне груды камней, похожие на сакли, и отправился к ним. (6)В самом деле, я приехал в армянскую деревню. (7)Отдохнув несколько минут, я пустился далее и на высоком берегу реки увидел против себя крепость Гергеры. (8)Три потока с шумом и пеной низвергались с высокого берега. (9)Я переехал через реку.

(10)Два вола, впряжённые в арбу, подымались по крутой дороге. (11)Несколько грузин сопровождали арбу. (12)«Откуда вы?» – спросил я их. (13)«Из Тегерана». – (14)«Что вы везёте?» – (15)«Грибоеда». (16)Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис. (17)Не думал я встретить уже когда-нибудь нашего Грибоедова!

(18)Я расстался с ним в прошлом году, в Петербурге, пред отъездом его в Персию. (19)Он был печален и имел странные предчувствия. (20)Я было хотел его успокоить; он мне сказал:(21)«Вы ещё не знаете этих людей — вы увидите, что дело дойдёт до ножей». (22)Он полагал, что причиною кровопролития будет смерть шаха и междоусобица его семидесяти сыновей. (23)Но престарелый шах еще жив, а пророческие слова Грибоедова сбылись. (24)Он погиб под кинжалами персиян, жертвой жестокости и вероломства. (25)Обезображенный труп его, бывший три дня игралищем тегеранской черни, узнан был только по руке, некогда простреленной пистолетною пулей.

(26)Я познакомился с Грибоедовым в 1817 году. (27)Его меланхолический характер, его озлоблённый ум, его добродушие, самые слабости и пороки, неизбежные спутники человечества, – всё в нём было необыкновенно привлекательно. (28)Рождённый с честолюбием, равным его дарованиям, долго он был опутан сетями мелочных нужд и неизвестности.

(29)Способности человека государственного оставались без употребления; талант поэта был не признан; даже его холодная и блестящая храбрость оставалась некоторое время в подозрении. (30)Несколько друзей знали ему цену и видели улыбку недоверчивости, эту глупую несносную улыбку, когда случалось им говорить о нем как о человеке необыкновенном. (31)Люди верят только славе и не понимают, что между ими может находиться какой-нибудь Наполеон, не предводительствовавший ни одною егерскою ротою, или другой Декарт, не напечатавший ни одной строчки в «Московском телеграфе». (32)Впрочем, уважение наше к славе происходит, может быть, от самолюбия: в состав славы входит ведь и наш голос.

(33)Жизнь Грибоедова была затемнена некоторыми облакамиследствие пылких страстей и могучих обстоятельств. (34)Он почувствовал необходимость расчесться единожды навсегда со своею молодостию и круто поворотить свою жизнь. (35)Он простился с Петербургом и с праздной рассеянностью, уехал в Грузию, где пробыл восемь лет в уединённых, неусыпных занятиях. (36)Возвращение его в Москву в 1824 году было переворотом в его судьбе и началом беспрерывных успехов. (37)Его рукописная комедия «Горе от ума» произвела неописанное действие и вдруг поставила его наряду с первыми нашими поэтами. (38)Несколько времени потом совершенное знание того края, где начиналась война, открыло ему новое поприще; он назначен был посланником. (39)Приехав в Грузию, женился он на той, которую любил… (40)Не знаю ничего завиднее последних годов бурной его жизни. (41)Самая смерть, постигшая его посреди смелого, неравного боя, не имела для Грибоедова ничего ужасного, ничего томительного. (42)Она была мгновенна и прекрасна.

(43)Как жаль, что Грибоедов не оставил своих записок! (44)Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. (45)Мы ленивы и нелюбопытны…

А. Пушкин «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года», 1835 г.

Привет!

Мне представились (сов. вид., изъявит. накл., прош.вр., 3 л., мн.ч.)
новые горы, новый горизонт; подо мною расстилались  (несов.  вид.,  изъявит.  накл., прош. вр., 3 л., мн.ч.) злачные, зеленые нивы. Я  взглянул  (сов.  вид., изъявит.  накл.,  прош.вр.,  3  л.,  ед.ч.,  м.р.)  еще  раз  на  опаленную  Грузию   и стал (сов. вид., изъявит. накл., прош.вр., 3 л., ед.ч., м.р.) спускаться (глаг.  в  неопред, ф., несов.в.,  возвр.)  по  отлогому  склонению  горы  к  свежим  равни­  нам Армении.  С  неописанным  удовольствием  заметил  (сов.  вид.,  изъявит.  накл., прош.вр., 3 л., ед.ч., м.р.) я, что  зной  вдруг  уменьшился  (сов.  вид.,  изъявит. накл., прош.вр., 3 л., ед.ч., м.р.):  климат  был  (несов.  вид.,  изъявит.  накл., прош.вр., 3 л., ед.ч., м.р.) другой.

(Повеств., невоскл., бессоюзное сложное, 1)  двусост.,  распр.,  осл.  рядом  однор.  подлеж.,   полн.;   2)   двусост.,   распр., осл. рядом однор. опред., полн.).

(Повеств., невоскл., сложное предложение с  раз­ ными  видами  связи:  между  1  и  2  —  подчинительная,  между  2  и  3  —   бессо­юзная; 1) двусост., распр.,  неосл.,  неполн.;  2)  двусост.,  распр.,  неосл.,  полн.; 3) двусост., нераспр., неосл., полн.)
На (предлог, непроизв.) Безобдал (сущ., собств., неодуш.) гору (сущ., неодуш., нариц., ж.р., в вин.п., ед.ч.).
Волчьи Ворота (сущ., собств., неодуш.), злачные (прил., относит., полн., им.п., мн.ч.)

16. Тип связи в словосочетании ЖИЗНЬ ГРИБОЕДОВА:

     управление

17. Тип связи в словосочетании СВОИХ ЗАПИСОК:

     согласование

18. Тип связи в словосочетании НЕОБЫКНОВЕННО ПРИВЛЕКАТЕЛЬНО:

     примыкание

19. Тип связи в словосочетании ПОД КИНЖАЛАМИ ПЕРСИЯН:

     управление

20. Тип связи в словосочетании ОКРУЖЁННОЙ ИЗДАЛИ:

     примыкание

__

21. Среди предложений 33 – 42 простое односоставное определённо-личное предложение:

     (40)Не знаю ничего завиднее последних годов бурной его жизни.

22. Среди предложений 36 – 45 сложное предложение, в составе которого есть безличное предложение:

      (43) Как жаль, что Грибоедов не оставил своих записок!

23. Среди предложений 17 – 25 простое предложение с обособленными определениями:

     (25) Обезображенный труп его, /бывший три дня игралищем тегеранской черни/, узнан был только по руке, /некогда простреленной пистолетною пулей/.

24. Среди предложений 33 – 45 сложные предложения с обособленным обстоятельством:

     (39) /Приехав в Грузию/, женился он на той, которую любил…  

     (44) Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, /не оставляя по себе следов/.

25. Среди предложений 26 – 32 предложения с обособленным приложением:

    (27) Его меланхолический характер, его озлоблённый ум, его добродушие, самые слабости и пороки, /неизбежные спутники человечества/, — всё в нём было необыкновенно привлекательно.

    (30) Несколько друзей знали ему цену и видели улыбку недоверчивости, /эту глупую несносную улыбку/, когда случалось им говорить о нем как о человеке необыкновенном.

Как известно, у закавказских турок в большом почете творчество великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина. Разумеется, не все творчество целиком. И даже не его часть. А лишь одна-единственная фраза из поэмы «Тазит», которую гениальный поэт вложил в уста отрицательного персонажа произведения — разбойника и убийцы Гасуба. Все остальное творческое наследие поэта новоделанных «азербайджанцев» волнует мало.

Эта фраза настолько полюбилась потомкам конгломерата огузских кочевых племен, что с началом Арцахского движения они исписали ею все заборы в «интернациональном» Баку и других городах и весях «широко шагающей» республики. Можете себе представить: во всем мире надписи на заборах имеют примерно схожее фривольное содержание, и только закавтурки вложили в свою заборную писанину столь высокоинтеллектуальные мотивы.

«Армяне читают Пушкина, а закавказские турки цитируют Гасуба», — так однажды коротко и точно охарактеризовал светлой памяти Левон Грантович Мелик-Шахназарян эту нечеловеческую «любовь» закавказских турок к одной-единственной фразе поэта.

Вероятно, на Каспии будут поражены, но гениальный поэт, помимо нежно любимой и лелеемой ими строки, написал и множество других прекрасных строк и даже целых произведений. Еще больше их удивит тот факт, что в его произведениях можно найти упоминания и… о турках. Причем, вложенные не в уста отрицательного персонажа — разбойника и убийцы Гасуба, а свои собственные, очень точные наблюдения за их племенем.

Часть этих наблюдений содержится, например, в «Путешествии в Арзрум» — великолепном этнографическом труде, раскрывающем быт и нравы многих народов Малой Азии и Кавказа. В том числе и нравы турок.

«Турки, заметив его, тотчас исчезли, оставя на горе голый труп казака, обезглавленный и обрубленный. Турки отсеченные головы отсылают в Константинополь, а кисти рук, обмакнув в крови, отпечатлевают на своих знаменах».

«Это был мужчина с женской грудью, зачаточными половыми железами и органом маленьким и детским. Сия болезнь, по свидетельству путешественников, встречается часто у кочующих татар и у турков».

«Смотрите, каковы турки… никогда нельзя им доверяться» и т. д. и т. п.

Вообще, если погрузиться в творчество Пушкина несколько глубже одной фразы, то выяснится, что так горячо любимый обеими породами турок поэт понавтыкал целую кучу ножей в их доверчиво открытую спину. Мало того, что любимую ими фразу вложил в уста злодея и разбойника Гасуба, а не какого-нибудь прекрасного ликом азербайджанского батыра, так еще и о соотечественниках Гасуба высказался вполне определенно:

«Они редко нападают в равном числе на казаков, никогда на пехоту и бегут, завидя пушку. Зато никогда не пропустят случая напасть на слабый отряд или на беззащитного. Здешняя сторона полна молвой о их злодействах. Почти нет никакого способа их усмирить, пока их не обезоружат. У них убийство — простое телодвижение. Пленников они сохраняют в надежде на выкуп, но обходятся с ними с ужасным бесчеловечием, заставляют работать сверх сил, кормят сырым тестом, бьют, когда вздумается. Что делать с таковым народом?»

Более того, можете себе представить, русский поэт в своих произведениях рассказывает… об Армении и (какой конфуз!), похоже, никогда слыхом не слыхивал ни о каких азербайджанских ханствах!

«Я стал подыматься на Безобдал, гору, отделяющую Грузию от древней Армении. Я взглянул еще раз на опаленную Грузию и стал спускаться по отлогому склонению горы к свежим равнинам Армении».

Боже мой, а как же эпическая версия о том, что армян в данном регионе не было, и здесь проживали исключительно «азербайджанцы» — камнетесы, земледельцы, будущие первые демократы Востока?! Судя по всему, зловещее мировое армянство успело плотно поработать с великим русским поэтом. И в данном контексте бакинскому «высокоинтеллектуальному» погромному стаду впору менять любимую им пушкинскую фразу на другую — строку поэта о себе, сказанную в письме другу и коллеге по поэтическому цеху, Петру Вяземскому: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын…»

© Пандухт