Зарядив фотоаппарат навинтив кольца я вышел во двор аракчеев егэ

1) Автор с волнением вспоминает день, когда впервые взял в руки фотоаппарат.

2) Увлечение фотоискусством может показать, что удивительное путешествие можно совершить прямо во дворе собственного дома.

3) Путешествия в дальние страны не так интересны, как исследование природы средней полосы России.

4) Мир растений и насекомых может предстать перед наблюдательным и любознательным человеком в многообразии красок.

5) Только детям доступна радость открытий.

(1)3арядив фотоаппарат, навинтив кольца, я вышел во двор старого московского дома. (2)Это было 26 июня 1969 года. (3)Я навсегда запомню столь знаменательный день.

(4)Был вечер, и солнце стояло низко. (5)Оно освещало бежевые, слегка полинявшие от дождей стены нашего дома, уютный зелёный дворик и широкую асфальтовую полосу, рассекающую пополам заросли деревьев, кустарников и густой сочной травы с одуванчиками. (6)Я шагнул в траву и наклонился, глядя в видоискатель.

(7)По толстому зелёному стволу полз кто-то большой, красновато-коричневый.(8)Неуклюжий и мощный, он напоминал рыцаря в медных доспехах. (9)Он методично полз вверх, непрестанно шевеля усами, похожими на стальные плети. (10)Со стебля «рыцарь» перебрался на пологий бугор листа. (И)Бугор под ним закачался… (12)На краю странное существо остановилось. (13)Далеко внизу и во все стороны раскинулись необъятные джунгли, безбрежный зелёный океан. (14)Куда теперь? (15)С минуту «рыцарь» подумал, оставаясь в неподвижности — лишь усы его шевелились без остановки вверх, вниз, вправо, влево, — наконец лениво разломил свои доспехи на спине, выпростал из-под них тонкие прозрачные крылья и… полетел.

(16)Я передвинул объектив. (17)Полыхнуло жёлтым. (18)Гигантская солнечная шапка цветка — множество жёлтых лилий, а на них, небрежно сминая шелковистые нежные лепестки, сосредоточенно копошится мохнатый зверь. (19)Шерсть длинная, тёмно-рыжая, на спине — плоские слюдяные крылья, а глаза миндалевидные, блестящие, внимательные. (20)По-хозяйски охватив тонкими лапками несколько цветков сразу, зверь суёт по очереди в каждую лилию короткий чёрный хобот. (21)Голова его перепачкана жёлтым…

(22) Я принялся исследовать окрестности, чувствуя себя как во сне.

(23) В расплывчатом зелёном мареве по жилке листа ползло длинное изящное существо, неся на себе просторный, отливающий перламутром балахон крыльев.(24)Оно двигалось медленно, грациозно кланяясь и вертя глазастой головой. (25)3о-лотые глаза сверкали, посылая во все стороны изумрудно-бронзовые лучи…(26) В просторной багряной чаше цветка суетился кто-то чёрный, пластмассовый.(27) С высоты плюхнулся сразу на все шесть лап-шасси толстый лайнер и, поворочав в разные стороны головой, принялся вдруг умываться, как кошка чиститься…

(28)Жук-пожарник, шмель, златоглазка, маленький чёрный жучок, обыкновенная муха… (29)Всего-навсего.

(30) Это опять было напоминание.

(31) Потом я проявил пленку у знакомого фотографа, вставил диапозитивы в рамки, приспособил на столе проектор «Свет». (32)Яркий, многоцветный мир распахнулся передо мной на комнатной стене…

(33) Лето прошло в постоянных волнениях.

(34) Странствия в дворовых джунглях — на корточках и ползком, вызывающие нездоровый интерес соседей, путешествия в дебри поляны Измайловского парка, незабываемая охота на бабочку-адмирала и чуткую репейницу в молодом лесу на московской окраине, первые выезды дальше — на станцию Чёрная под Москвой и на озеро Селигер…

(З5)Утерянное детство вернулось, и мир вокруг меня чудесным образом изменился. (З6)Разве я мог раньше предполагать, что, не выезжая ни в какие далёкие страны, а просто выйдя во двор или в парк, можно совершить путешествие?

(Ю. С. Аракчеев*)

* Юрий Сергеевич Аракчеев(р. 1939) — современный писатель, публицист, фотохудожник, автор книг о жизни насекомых, красоте окружающего мира.

Источник

Обновлено: 10.03.2023

ветерок осторожно листает страницы вывалившегося из него букваря.

(12)Поневоле сжимаются кулаки. (13)Майор ускоряет шаг, словно каждая поте

рянная минута — ещё чья нибудь загубленная жизнь.

(14)Вот и площадь Маяковского. (15)Из чёрного рупора репродуктора над ней ве

личественно и звонко расплёскиваются звуки кремлёвских курантов. (16)Затем при

глушённо, словно издалека, доносится голос Левитана: «…Враг, несмотря на огром

ные потери, продолжает продвигаться на можайском и волоколамском направлени

ях. подбито тридцать семь фашистских танков. уничтожено шестьдесят четыре

(17)Алексей Фёдоров вздохнул с облегчением: ведь есть среди этих поверженных

фашистских пиратов и те, что два дня назад сбил он со своим экипажем, участвуя

вместе с истребителями на грозном Пе 2 в отражении ночных массированных налё

тов на столицу. (18)Так думал высокий стройный майор в чёрном реглане*, разма

шисто вышагивая по улице Горького, а за его спиной из того же репродуктора разда

валась волнующая мелодия такой знакомой песни:

(19)Мы не дрогнем в бою

За столицу свою,

Нам родная Москва дорога.

Разгромим, уничтожим врага!

(Е.А. Подольный*)

* Евгений Андреевич Подольный — автор книг о Великой Отечественной войне: Курской

битве, битвах под Москвой и Берлином, о героях летчиках.

Информация о тексте

Примерный круг проблем Авторская позиция

1. Проблема жизни военного города. 1. В войну облик городов меняется, часть города мо

жет быть разрушена.

2. Проблема восприятия человеком мира во вре

2. Во время войны картины разрухи и бедствий вос

принимаются наиболее остро.

(1)Зарядив фотоаппарат, навинтив кольца, я вышел во двор старого московского

дома. (2)Это было 26 июня 1969 года. (3)Я навсегда запомню столь знаменательный

(4)Был вечер, и солнце стояло низко. (5)Оно освещало бежевые, слегка полиняв

шие от дождей стены нашего дома, уютный зелёный дворик и широкую асфальтовую

полосу, рассекающую пополам заросли деревьев, кустарников и густой сочной травы

с одуванчиками. (6)Я шагнул в траву и наклонился, глядя в видоискатель.

(7)По толстому зелёному стволу полз кто то большой, красновато коричневый.

(8)Неуклюжий и мощный, он напоминал рыцаря в медных доспехах. (9)Он методич

но полз вверх, непрестанно шевеля усами, похожими на стальные плети. (10)Со стеб

(12)На краю странное существо остановилось. (13)Далеко внизу и во все стороны рас

кинулись необъятные джунгли, безбрежный зелёный океан. (14)Куда теперь?

лились без остановки вверх, вниз, вправо, влево, — наконец лениво разломил свои

доспехи на спине, выпростал из под них тонкие прозрачные крылья и. полетел.

(16)Я передвинул объектив. (17)Полыхнуло жёлтым. (18)Гигантская солнечная

шапка цветка — множество жёлтых лилий, а на них, небрежно сминая шелковистые

нежные лепестки, сосредоточенно копошится мохнатый зверь. (19)Шерсть длинная,

тёмно рыжая, на спине — плоские слюдяные крылья, а глаза миндалевидные, блес

тящие, внимательные. (20)По хозяйски охватив тонкими лапками несколько цвет

ков сразу, зверь суёт по очереди в каждую лилию короткий чёрный хобот. (21)Голова

его перепачкана жёлтым. (22)Я принялся исследовать окрестности, чувствуя себя как во сне.

(23)В расплывчатом зелёном мареве по жилке листа ползло длинное изящное су

щество, неся на себе просторный, отливающий перламутром балахон крыльев.

(24)Оно двигалось медленно, грациозно кланяясь и вертя глазастой головой. (25)Зо

лотые глаза сверкали, посылая во все стороны изумрудно бронзовые лучи.

(26)В просторной багряной чаше цветка суетился кто то чёрный, пластмассовый.

(27)С высоты плюхнулся сразу на все шесть лап шасси толстый лайнер и, поворочав

в разные стороны головой, принялся вдруг умываться, как кошка чиститься.

(28)Жук пожарник, шмель, златоглазка, маленький чёрный жучок, обыкновен

ная муха. (29)Всего навсего.

(30)Это опять было напоминание.

(31)Потом я проявил пленку у знакомого фотографа, вставил диапозитивы в рам

нулся передо мной на комнатной стене.

(33)Лето прошло в постоянных волнениях.

(34)Странствия в дворовых джунглях — на корточках и ползком, вызывающие

нездоровый интерес соседей, путешествия в дебри поляны Измайловского парка, не

забываемая охота на бабочку адмирала и чуткую репейницу в молодом лесу на мос

ковской окраине, первые выезды дальше — на станцию Чёрная под Москвой и на

(35)Утерянное детство вернулось, и мир вокруг меня чудесным образом изменил

ся. (36)Разве я мог раньше предполагать, что, не выезжая ни в какие далёкие стра

ны, а просто выйдя во двор или в парк, можно совершить путешествие?

(Ю. С. Аракчеев*)

* Юрий Сергеевич Аракчеев (р. 1939) — современный писатель, публицист, фотохудож

ник, автор книг о жизни насекомых, красоте окружающего мира.

Информация о тексте

© 2014-2022 — Студопедия.Нет — Информационный студенческий ресурс. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав (0.006)

В предложенном для анализа тексте Юрий Сергеевич Аракчеев ставит проблему восприятия человеком окружающего мира.

Впервые задуматься над поставленным вопросом автору пришлось 26 июня 1969 года, когда он, зарядив фотоаппарат, вышел во двор и удивился тому, как разнообразен окружающий нас микромир. Прозаик неоднократно обращает внимание читателя на то, что день этот ему запомнился в мельчайших подробностях, так как совершенные открытия сильно повлияли на дальнейшую жизнь. Во-первых, отмечает писатель, не нужно ходить далеко, достаточно выйти в собственный двор, и этим он указывает на доступность подобных “путешествий” для каждого человека. Автор намеренно делает акцент на том, что за всё лето не выезжал за пределы родного края, но провел это время “в постоянных волнениях”, и в конце задается риторическим вопросом (предложение 36), в котором еще раз призывает не обделять вниманием возможные путешествия по знакомым местам. Во-вторых, замечает прозаик, целый мир, до того момента ему неведомый, открылся, стоило только приглядеться к деталям, которым в обычной, повседневной жизни он не придавал особого значения.

Самого писателя интересуют насекомые, и на их примере он учит читателей присматриваться к мелочам, которые могут таить в себе нечто большее.

Всем ходом своих рассуждений Юрий Сергеевич Аракчеев подводит нас к мысли о том, что удивительные вещи находятся совсем рядом, нужно только уметь воспринимать их. В этих словах и заключена позиция автора.

Нельзя не согласиться с прозаиком в том, что особое видение человеком окружающего мира способно открыть ему глаза на множество необычных вещей вокруг. Задаваясь теми же вопросами, что и автор, люди с древних времен интересовались устройством мира и, стремясь рассмотреть его под несколькими углами, наблюдали за жизнью других организмов, а с развитием науки и за процессами, обеспечивающими их существование, тем самым открывая для себя новые, неизведанные миры.

Итогом из всего вышесказанного является суждение о том, что даже в самых обыденных вещах может скрываться нечто интересное, нужно только научиться особому восприятию действительности.

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Здесь Вы можете ознакомиться и скачать Сочинение проблема душевной молодости по тексту Ю. Аракчеева.

Если материал и наш сайт сочинений Вам понравились — поделитесь им с друзьями с помощью социальных кнопок!

Почему взрослые теряют ту чуткость, которую имеют дети? Можно ли сохранить чувственное восприятие ко всему, не потеряв при этом самых лучших качеств? Эти и другие вопросы ставит в своем тексте Ю. Аракчеев.

В тексте автор затрагивает проблему душевной молодости и утраты нравственных ценностей. Для того чтобы раскрыть данный вопрос, писатель повествует о том, как рассказчик представлял себя себя героем книги, которую он прочитал : «Я жил в дебрях какого-нибудь куста или цветка, как Дюймовочка, летая на спине прирученной стрекозы над бескрайним океаном трав»

Автор подчеркивает, что не нужно терять интерес ко всему новому и стараться приумножать своё любопытство.

Аракчеев искренне огорчен тем, что люди перестали замечать вокруг себя окружающий мир, а также тем, что люди холодны и бесчувственны ко всему новому. «Не детской ли восторженностью, внимательностью, умением видеть и удивляться отличались многие величайшие ученые, писатели, художники, путешественники? Таким образом, позиция автора заключается в том, что из-за черствости и халатности проявляется вещизм.

Позиция автора довольно ясна. Публицист встревожен тем, что вследствие вещизма люди перестали относиться друг к другу по-человечески.

В этом убеждают нас и примеры из произведений русской классики. В романе-эпопее «Война и мир» Л. Н. Толстого раскрывается образ Наташи Ростовой, которая на протяжении всей своей жизни старалась не терять веру в людей, любила жизнь и умела чувствовать то, что происходило в душе человека. Поступаете в 2019 году? Наша команда поможет с экономить Ваше время и нервы: подберем направления и вузы (по Вашим предпочтениям и рекомендациям экспертов);оформим заявления (Вам останется только подписать);подадим заявления в вузы России (онлайн, электронной почтой, курьером);мониторим конкурсные списки (автоматизируем отслеживание и анализ Ваших позиций);подскажем когда и куда подать оригинал (оценим шансы и определим оптимальный вариант).Доверьте рутину профессионалам – подробнее.

На её образе Толстой показывает её близость к народу «Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала, -эта графинечка, воспитанная эмигранткой-француженкой, -этот дух, откуда она взяла приёмы. «

Приведу ещё один литературный пример, который отражает безразличие и потерю нравственных ценностей. В романе «Война и мир» Л. Н. Толстого образ Элен противопоставляется Наташе Ростовой. В жизни Элен главными ценностями были балы, роскошь и пустые, глцпые разговоры. Она является примером явного вещизма, так как, кроме материальной и личной выгоды, её ничего не интересовало.

Все вышесказанное позволяет сделать вывод о том, что в современном мире нужно сохранить в душе открытость и желание видеть во всем хорошее.

Георгий Федорович Колюх, начальник экспедиции Ташкентского музея природы.

В Средней Азии я еще никогда не бывал.

Опылители тугайных растений… Пчелы, наверное, бабочки. Тугаи — это какие-то типично азиатские заросли, кишащие кабанами и, кажется, тиграми…

Нечего, конечно, и говорить, что я мигом, не теряя ни минуты, написал ответ. Что обязательно постараюсь принять участие и буду ждать телеграммы.

Одно беспокоило: вдруг не придет телеграмма? Вдруг он забудет ее послать? Или на телеграфе что- нибудь случится?

Но телеграмма пришла. В ней было сказано, что экспедиция откладывается дней на десять — пятнадцать и будет опять телеграмма.

И лихорадочно принялся собираться.

Как журналисту мне приходилось ездить по разным местам, бывал я и в путешествиях. Но только не в пустыне. А тугаи, как выяснилось окончательно, — это заросли по берегам рек, текущих через пустыни…

Первым делом я купил себе дефицитные туристические ботинки. Правда, в книгах о путешествиях по Средней Азии было написано, что самое лучшее — кирзовые сапоги. Потому что змеи, запросто прокусывающие материю брюк, не могут прокусить сапожную кожу… Однако знакомый специалист- энтомолог, Дмитрий Викторович Панфилов, который, кстати, и дал мне адрес Георгия Федоровича, сказал, что ботинки сойдут.

— Только не вздумайте ходить по ночам — змеи в основном охотятся ночью…

— А какие змеи в тех местах водятся, Дмитрий Викторович? — спросил я, как бы между прочим.

— Кобра иногда встречается. Эфа. Щитомордник. Это — из ядовитых.

Из соответствующей литературы я уже знал, что укус всех трех, а особенно первых двух, смертелен.

— Может, все-таки лучше сапоги? — спросил я Дмитрия Викторовича.

— Лучше. Но жарко в них. Вот если бы вы достали брезентовые…

Брезентовых сапог я не достал.

Я узнал также, что в тех местах водятся каракурты, скорпионы, тарантулы, фаланги. Укус каракурта смертелен, остальных — очень болезнен. У фаланги, правда, нет ядовитых желез, но заразить ранку она может гниющими остатками пищи, которые подолгу сохраняются на ее челюстях. В этом случае трупный яд, проникая в кровь укушенного, может привести к самым печальным последствиям.

Долго думая об этом последнем, я пришел к мысли, что все равно от всего не убережешься. Чему быть, того не миновать. Так что, как говорится, была не была…

Хуже всего настраивали специальные книги и руководства. Описания симптомов после укусов ядовитых змей, пауков, насекомых были весьма выразительны. Однако читать все это было необходимо — для подготовки.

Я старался сохранять самообладание и оптимизм. Дело в том, что…

Когда было мне лет двенадцать, прочитал я однажды любопытную книгу. В ней рассказывалось, как мальчик и девочка забрались в лабораторию знакомого профессора и попробовали на вкус загадочный белый порошок. Потом сели на подоконник, болтая ногами, и тут… все вокруг них начало неудержимо расти…

Книга эта ошеломила меня и, наверное, как-то даже перестроила мой внутренний мир. А вернее наоборот: не перестроила, а вернула меня к тому, что я сам думал и чувствовал, но под влиянием каких-то внешних причин подвергал сомнению и забывал. Ведь еще в самом раннем детстве я очень любил странствовать весьма оригинальным способом. Лежал где-нибудь, например, на лесной поляне, смотрел в траву перед собой, и… Воображение следовало за каким-нибудь муравьем по хаосу толстенных травяных стволов, похожих на тропический бамбук, мимо раскидистых кустов земляники с трехлопастными, как у пальм, гигантскими листьями. И над головой висели, источая аромат, огромные спелые ягоды… Далее я мысленно попадал в полумрак муравейника — в этот многоэтажный дом с анфиладами комнат, галереями, пристройками, залами и подземельями… Иногда мне удавалось пожить в зеленых дебрях какого-нибудь куста или в душистом цветке, полетать на спине стрекозы или бабочки над бескрайним океаном трав или сесть на бронированную спину жужелицы и с головокружительной скоростью мчаться по лесной тропинке, усыпанной иголками-бревнами.

Потому, наверное, и подействовала на меня так сильно книга Ларри, что я понял: не один я увлекаюсь мысленными странствиями, не один я думаю и чувствую так, а значит…

Внимание Скидка 50% на курсы! Спешите подать
заявку

Профессиональной переподготовки 30 курсов от 6900 руб.

Курсы для всех от 3000 руб. от 1500 руб.

Повышение квалификации 36 курсов от 1500 руб.

Лицензия №037267 от 17.03.2016 г.
выдана департаментом образования г. Москвы

Помогите пожалуйста. Напишите ЭССЕ по тексту Ю.С.Аракчеева

[email protected] в категроии Русский язык, вопрос открыт 14.04.2017 в 01:25

«Зарядив фотоаппарат, навинтив кольца, я вышел во двор старого московского дома. Это было 26 июня 1969 года. Я навсегда запомню столь знаменательный день.

Был вечер, и солнце стояло низко. Оно освещало бежевые, слегка полинявших от дождей стены нашего дома, уютный зеленый дворик и широкую асфальтовую полосу, рассекающую пополам заросли деревьев, кустарников и густой сочной травы с одуванчиками. Я шагнул в траву и наклонился, глядя в видоискатель.

Я передвинул объектив. Полыхнуло желтым. Гигантская солнечная шапка цветка — множество желтых лилий, а на них, небрежно сминая шелковистые нежные лепестки, сосредоточенно копошится мохнатый зверь. Шерсть длинная, темно-рыжая, на спине — плоские слюдяные крылья, а глаза миндалевидные, блестящие, внимательные.По-хозяйски охватив топкими лапками несколько цветков сразу, зверь сует по очереди в каждую лилию короткий черный хобот. Голова его перепачкана желтым…

Я принялся исследовать окрестности, чувствуя себя как во сне.

В расплывчатом зеленом мареве по жилке листа ползло длинное изящное существо, неся на себе просторный, отливающий перламутром балахон крыльев. Оно двигалось медленно, грациозно кланяясь и вертя глазастой головой. Золотые глаза сверкали, посылая во все стороны изумрудно-бронзовые лучи… В просторной багряной чаше цветка суетился кто-то черный, пластмассовый. С высоты плюхнулся сразу на все шесть лап-шасси толстый лайнер и, поворочав в разные стороны головой, принялся вдруг умываться, как кошка чиститься…

Жук-пожарник, шмель, златоглазка, маленький черный жучок, обыкновенная муха… Всего-навсего.

Это опять было напоминание.

Лето прошло в постоянных волнениях.

Странствия в дворовых джунглях — на корточках и ползком, — вызывающие нездоровый интерес соседей, путешествия в дебри поляны Измайловского парка, незабываемая охота на бабочку-адмирала и чуткую репейницу в молодом лесу на московской окраине, первые выезды дальше — на станцию Черная под Москвой и на озеро Селигер…

Читайте также:

Сочинение как я болел за команду

Почему родька не стал трогать гнездо чибиса напишите небольшое сочинение

Сочинение на тему цивильск

Мне было двадцать лет когда я впервые приехал из воронежа поглядеть на москву сочинение егэ

Просмотр веб страниц вреден для подростков сочинение

Источник

УТРО С ЦВЕТАМИ

Представьте себе уютную зеленую долину, в глубине которой течет бурная речка с узбекским названием «Кайнар-сай», что означает в переводе «кипящая река». Я не вижу речки, потому что внизу сплошные зеленые заросли. Заросли, настоящие джунгли вокруг, они окружают три скромных белых домика стационара Института ботаники. Стационар создан, чтобы изучать грецкий орех, а потому густые джунгли, покрывающие оба склона долины, состоят в основном из кряжистых экзотических, отчасти напоминающих наши дубы деревьев грецкого ореха. Но не только. Воздух напоен густым сладким ароматом цветущего боярышника. Цветут и черемуха, и алыча, и некоторые запоздавшие яблони, и шиповник, и травы. Но аромат боярышника туркестанского перекрывает всё.

Я не только не вижу, но даже почти и не слышу бурную речку. Потому что на разные голоса поют пеночки, дрозды, зяблики, иволги, множество неизвестных мне ранее птиц — таких, например, как райская мухоловка. Голоса, как звуки инструментов в оркестре, сливаются в одну стройную мелодию, этакий фон, на котором то по очереди, то в несколько голосов сразу — дуэтом, трио или квартетом — солируют соловьи.

Я не вижу и не слышу кипящей реки, но помню, что вчера шел с Шафкатом Камаловым, старший научным сотрудником Института ботаники, поднимался от шоссе по скользкой горной дороге под мелким дождиком и видел и слышал этот бурный поток, любовался его белой пеной и даже мог проследить взглядом, как, спустившись вниз, он делает несколько поворотов, как бы успокаиваясь и приводя себя в более или менее речной вид, а затем вливается в довольно широкую, солидную голубовато-зеленую реку Пскем.

И еще помню, что долину реки Кайнар-сай окружают настоящие высокие горы с ослепительными белыми вершинами — Западный Тянь-Шань. Однако и это последнее — лишь в памяти, потому что, проснувшись утром в одном из белых одноэтажных домиков стационара и сладко потягиваясь, я вижу в окне лишь тяжелые гроздья сирени, мешанину листьев и блики солнца. И только когда спускаюсь по деревянным ступенькам крыльца и шагаю по дорожке к роднику, чтобы умыться, в просвете меж ветвями деревьев мелькает далекий горный пик в белом чепчике. А позади, за домиком, — крутой, уходящий вверх склон, густо поросший деревьями.

А жить мне в этой ароматной долине целую неделю. И я могу делать все, что хочу. Захочу — буду просто слоняться по горам, захочу — выберу себе удобный склон и буду загорать (только осторожней, чтоб не обжечься, горное солнце коварно!). И смотреть себе на вершины Тянь-Шаня, слушать соловьев, дышать, пить горный воздух с боярышником.

Вчера вечером, когда утих дождь, мы с Шафкатом все-таки совершили небольшую прогулку по горной дороге и видели множество ярко-желтых цветов термопсиса (в одном из цветков дремала невиданно огромная черно-синяя пчела) и естественную аллею могучих деревьев грецкого ореха, каждому из которых лет по двести («Невский проспект» — так называется эта аллея на языке стационарцев, об этом я узнаю позже от директора, Александра Яковлевича), и головокружительные обрывы оползней (один из таких оползней увлек за собой и похоронил старое здание стационара, а вместе с ним и тысячу деревьев грецкого ореха, по крайней мере…). Еще видели мы чудеса — метровые, поставленные стоймя капустные листья (оказалось, что это доисторический бузульник), и высокие, в рост человека, желтые султаны с мягкими войлочными лоскутами под ними (коровяк), и шерстистые, чуть-чуть липкие на ощупь темно-зеленые языки лекарственного девясила, и словно бы аккуратно сплетенные кем-то венки шиповника туркестанского, и со вкусом разукрашенные белыми и розовыми цветами круглые кустики оносмы…

— Посмотрите, Шафкат, что это? — сказал я, присев около крошечного, совершенно ни на что не похожего растеньица, состоящего сплошь из одних бело-розовых клубеньков; оно примостилось на обочине дороги под сенью двухсотлетнего великана. — Откуда здесь это удивительное создание? Уж не занесло ли его семена из далеких космических пространств?

— Да, действительно, смотрите-ка, — с недоумением сказал ботаник Шафкат, присаживаясь на корточки рядом со мной и разглядывая диковину местной флоры. — Что-то неизвестное… Хм! Сколько здесь хожу — не встречал… Вы сфотографируйте, пожалуйста, на всякий случай. Вдруг…

Потом выяснилось, что это всего-навсего луковичка гусиного лука с ответвлениями-детками, просто он так причудливо разросся, что Шафкат поначалу его не узнал…

А еще по дороге ползали толстые, неповоротливые, сантиметров пяти в длину бескрылые жуки-майки, напоминающие каких-то странных и опять же древних животных с большим туловищем и ничтожно маленькой головой. Их было много. Медленно, но неудержимо они ползли и ползли, объедая на пути дорожные травинки — целое нашествие ископаемых травоядных чудовищ…

Но это — вчера. А сегодня — пронзительно синее небо и решительные, зовущие к активной жизни солнечные лучи. И ничего общего с ташкентской жарой — прохлада.

Перекинем же через плечо зеленую охотничью сумку с фотоаппаратом, объективами, пленками и, наскоро позавтракав в обществе ботаника Шафката, а также хозяина Мирсаата, высокого крючконосого узбека с лысой, лоснящейся шоколадно-бронзовой головой, и еще хозяйки, полной, вечно улыбающейся, не знающей ни одного слова по-русски, встанем из-за стола и пойдем же скорее в распахнутый солнечный мир долины! Видите, солнце окончательно покинуло свое ночное лежбище за хребтом, выплыло из-за верхушки вон того дерева. Слышите, птицы уже сошли с ума, кричат кто во что горазд, спешат жизни нарадоваться, пока их вечно голодные дети не вывелись. Чувствуете, солнце стало меньше диаметром, но горячее. А боярышник, как пахнет боярышник! Спускаемся по тропинке — и внезапно словно в поток попадаем, в душистый, сладкий поток, и, кажется, даже кожей лица ощущаем густой теплый, ласковый запах. Вот одинокое сильное дерево с мощной кроной, здорово похожее на наш родной дуб, исконно русский, легендарный. Не узнать вчерашней дороги — все залито солнцем, все по-другому, цветы появились там, где их не было, птицы летают, пчелы жужжат, а вон мелькают и бабочки. Какие?.. Белые. Но нет, кажется, не аполлоны. Нет, не аполлоны. Белянки… И все равно вокруг рай. Дорога вынырнула из зарослей, и долина распахнулась во всем своем великолепии.

Впереди в сиреневом мареве застыли остроконечные белые вершины. Хотя и знаешь, что они далеко, однако именно потому, что видишь их целиком, от подошвы до пиков, кажется, что они — вот они, рукой подать, а взобраться ничего и не стоит… Но опускаешь глаза пониже — и понимаешь, что от их подошвы до того места, где мы с тобой, читатель, стоим, — целая страна лежит. Во-первых, широкая долина Пскема и сам Пскем — голубовато-зеленая полосочка, этакий намек — и тоже в сиреневой дымке. На этой стороне Пскема — крыши домиков, утопающих в зелени, — селение Сиджак. Много ближе — серая нитка шоссе и мост через наш родной Кайнар-сай. Вон он какой — широкий сравнительно, хотя здесь, где мы стоим (он от нас слева), его в зарослях и не видно. Совсем близко, рядом с дорогой, — деревянные домики пасеки, а справа… Справа — крутой склон, где поросший орехом и другими деревьями, где с оползнями, а наверху, на бровке, — желтая пена ферулы! И там же, конечно, лиловый спутник ее — мужественный эремурус…

О ферула! О эремурус! Лида Булгакова в Музее природы так пылко говорила о них, что я полюбил их заочно.

«Вы крупным планом снимаете? Очень интересно! А я тоже вот, в микроскоп… Посмотрите, какое чудо. Это ферула…»

Я посмотрел. И увидел желтовато-зеленоватую кубышку с зачатками лепестков. Ничего особенного.

«Да, красиво, — сказал я. — Очень. Это что такое?»

«Это ферула! — ответила Лида сияя. — Я как раз ее изучаю сейчас. Правда она чудесная?»

«Чудесная. А… на самом деле как она выглядит? Целиком?»

«О, это прекрасное растение, просто удивительное! И она медонос! Это ферула просто, а есть еще асса-фетида…»

Лида смотрела на меня с таким обезоруживающим восторгом, что не полюбить ферулу было бы просто нехорошо. И я полюбил. И тогда Лида достала из своего стола и показала мне толстенную кипу черно-белых фотографий, на которых была изображена или одна ферула, то есть одно растение, или целые заросли ферулы, или Лида на фоне ферулы, или Лида со спутниками на фоне ферулы.

А про эремурус и говорить нечего. Эремурус я видел еще в Москве на картинках путеводителя по заповедникам — высокие, выше человеческого роста, толстые стебли с мощными лиловыми свечами на конце — символ экзотики. А название? «Эремурус» (ударение на первом «у»)! По-моему, прекрасно…

Но музейные экспонаты и фотографии не то! Надо видеть ферулу и эремурус на воле. Под тянь-шаньским солнцем. В окружении гор. Под пронзительной лазурью и под ослепительными белыми облаками. В оранжировке с запахами, криками птиц, жужжанием насекомых…

Однако стоп! До них еще надо добраться — вон они где, наверху, а склон крутой… Держись, читатель, сейчас мы свернем с дороги направо и краем оползня, вон по той узкой ложбинке, мимо раскоряченного дерева, цепляясь за ветви кустарника и за корни, полезем наверх. К феруле, к свежему ветру вершин!

Сначала нужно пересечь нижнюю, сравнительно пологую часть оползня — сухую комковатую глинистую поверхность с кое-где выросшими кустиками трав… Вот он, милый цветок, глянцевитое пятилепестковое солнышко величиной с чайную чашку. Прямо на сухой, растрескавшейся глине — розетка листьев, похожих на одуванчиковые, высокий, нежный, покрытый волосками стебель и — чашечка. И название-то какое солнечное — гляуциум. Но не будем срывать этот цветок, бесполезно: нежные лепестки тотчас же отпадают. Такая изнеженность вдруг у растения, выросшего на растресканной, непригодной для жизни почве! Однако же изнеженность гляуциума кажущаяся: корень его очень прочен, он уходит на большую глубину в поисках влаги и надежно держит своего изнеженного на вид хозяина на реальной почве… С таким корнем можно позволить себе и изнеженность…

А это что за черные прыгающие существа? Похожи на кузнечиков, но… Сверчки! Конечно же, теперь понятно, почему стрекот здесь такой мелодичный. Крошечные заколдованные скрипачи… Чутки, очень чутки, пугливы, никак не сфотографируешь: чуть что — прячутся в глубокие щели меж комьями глины. На вид — помесь кузнечика с черным тараканом.

Но дальше, дальше полезли… Что это зашелестело там? Господи боже мой, о змеях-то мы и забыли! Не кобра, не эфа, но щитомордник здесь вполне может быть, а уж гадюка — подавно… И полоз. Полозы вообще не ядовиты, но есть такой бандит — желтобрюхий полоз, настоящий зубастый агрессор, в отличие от благородных гадюк не оставляющий вас в покое, а, наоборот, бросающийся с открытой пастью, как будто вы и есть самый его заклятый враг. Яда у него нет, но зубы… Так что осторожнее, внимательнее надо смотреть, за что хватаешься, он может как раз на ветке висеть — то-то рассердится! А может, и гадюка — если схватишься за нее, как за ветку, пеняй на себя, смотреть надо было лучше… Еще Дмитрий Викторович говорил, что особенно надо смотреть, за что рукой берешься. Береженого, конечно, бог бережет, а все-таки…

Что-то желтое впереди?.. Ферула! Не только наверху, а уже и здесь, на полпути, авангард сверху. И эремурус тут же, лиловые свечи. Уф, добрались до ферулы, можно передохнуть. Каждая веточка большого, в рост человека, растения усеяна крошечными зеленовато-желтыми цветочками, сквозящая полупрозрачная желтизна, нечто среднее между таволгой, зонтичными и соцветиями винограда. Нежный слабый парфюмерный аромат и множество жужжащих, ползающих, застывших неподвижно блаженствующих насекомых. И — к особой моей радости — итальянские клопы, полосатые, раскрашенные с примитивным легкомыслием: полоса красная, полоса черная, полоса красная, полоса черная. Этакий матрасно-носочный колер. Почему итальянские? Наверное, потому, что открыли их впервые в Италии.

Да, так вот она, живая, настоящая ферула. И эремурус. Как всегда вместе. В горах. Не хватает легенды. Тем более, что есть и подробности. Ну, например, та подробность, что ферула встречается не только в горах, а и в пустыне. Другой, правда, вид. Асса-фетида. Что это означает в переводе с латинского, я скажу позднее. А царственный эремурус — только в горах и только вместе с ней, с ферулой. И еще — есть растение прангос, чрезвычайно похожее на горную ферулу, так что неспециалист даже и не отличит. И эремурус, как видно, не отличает, все равно рядом растет. Хранит феруле верность. Хранит верность желтокудрой своей подруге, а не знает, что рядом с ним — не ферула, рядом с ним — ее двойник прангос. Так что же здесь — обман, измена? Или нет, всё в порядке и желтокудрая прангос — родная сестра желтокудрой ферулы, и дружат они с эремурусом без всякого обмана? А почему ферула спустилась в пустыню и стала там этаким деревцем, цветущим весной, но до корней высыхающим к лету? Уж не потому ли, что люди повадились выкапывать луковицы эремуруса и сажать у себя в садах, разлучив его навсегда с нежной подругой? Ведь сюда, на Тянь-Шань, за луковицами эремуруса приезжали даже голландцы — накопали его мешками и увезли в свою равнинную, низинную Голландию. А о феруле не спохватились… Печальная история, если подумать.

Позже я узнал, что эремурус тоже растет в пустыне — не столь эффектный, правда, как царственный горный робустус (в переводе с латыни «мощный») или двухметровый эремурус Регеля. Еще лучше: значит, не оставил подругу в беде, в сухости и жаре пустыни, спустился следом за нею с гор, хотя и стал зато ниже ростом… Тем приятнее видеть сейчас, в это ясное майское утро, что даже на крутом склоне, на маленьком пятачке, отвоеванном у кустарников и деревьев, они растут рядом. Желтая ферула и лиловый эремурус — прекрасное сочетание! Кстати: если лучшие сорта эремуруса — украшение садов, то ферула асса-фетида (в переводе с латинского это означает «вонючая») — одно из ценнейших лекарственных растений пустыни.

Но сколько же других растений вокруг! Ведь это мы в городе привыкли к однообразию. Выросшие в каменных джунглях, мы редко представляем себе богатство зеленого мира. Из множества деревьев мы разве что можем выделить березу, елку, сосну, осину. Ну клен, дуб, липу, тополь. Ну ясень. Может быть, кто-то ольху назовет, иву, лиственницу. Конечно, если пойти в сад — там свой набор деревьев: яблоня, груша, слива, вишня, черешня, гранат, алыча, айва. В южных городах все знают каштан, платан, белую акацию, кипарис. В Сибири — кедр, пихта… Но ведь есть еще ильм, граб, бук, тис, вяз, самшит, шелковица, лавр, лавровишня, древовидный можжевельник, туя, маслина, актинидия, амурский бархат, пробковый дуб, осокорь и туранга, гледичия, лох, джузгун, кандым и черкез, саксаул, мандарин, адамово дерево, эвкалипт, чинар, орех грецкий, орех манчжурский, орех Зибольда, орех серый, миндаль… Тысячи видов деревьев насчитываются на территории Советского Союза, что уж там говорить об индийских, индонезийских, африканских, южноамериканских джунглях. Только березы — той самой белоствольной, милой русскому сердцу березки, — оказывается, существует 120 видов на земном шаре (в СССР — 65), дуба — 600 (у нас — 62), ивы — 600 (в нашей стране — 120). И каждый вид интересен по-своему, каждое дерево еще хранит множество тайн. А кустарники? А травы? Про орхидеи, например, написаны целые монографии; в свое время да в какой-то степени и сейчас они, как и бабочки Морфо, ценились высоко чрезвычайно, продавались и покупались по огромной цене, имели хождение на уровне драгоценных камней, редких марок, уникальных морских раковин или монет («одна Лаэлия элеганс Турнери была продана за 1000 германских марок, а Ванда коэрулея даже за 1900» — Брокгауз и Ефрон, т. 43, с. 225). В поисках семян редких видов организовывались экспедиции в джунгли Южной Америки, люди гибли за орхидеи! А тюльпан, роза, гиацинт, нарцисс? Про «тульпоманию» голландцев, охватившую чуть ли не каждого жителя этой европейской страны в XVII веке, существует целая литература. Даже Александр Дюма-отец написал роман о выведении редкой породы тюльпана — «Черный тюльпан». Великолепно описано это массовое цветочное увлечение в книге Н. Ф. Золотницкого «Цветы в легендах и преданиях».

В 1559 году несколько луковиц тюльпана привезены в Западную Европу из Турции. Постепенно этот крупный полураскрытый цветок завоевывает себе всё новых и новых сторонников, распространяется по европейским странам и наконец попадает в Голландию. Не отличавшиеся как будто бы особенным темпераментом, расчетливые голландцы заболевают вдруг неумеренной любовью к цветам. Разведением тюльпанов начинает заниматься в конце концов чуть ли не всё население страны. Тем более, что это очень просто — достаточно иметь горшки или ящики с землей и луковицы тюльпанов, которые продаются во множестве. Цветоводы выдают расписки на право приобретения луковиц еще не выведенных сортов. Расписки в свою очередь перепродаются по повышенной цене. Организуется биржа — собрание торговцев и покупателей тюльпанов, которых еще нет в природе, продаются и покупаются пока лишь расписки. Цены на них доходят до фантастических размеров. Иногда происходят счастливые случайности — по распискам, приобретенным по случаю и недорого, владельцы их получают действительно редкостные и дорогие сорта тюльпанов, а это равносильно обогащению, потому что за одну луковицу сорта Семпер Ангустус, например, богатые любители платят 13000 гульденов, за луковицу Адмирал Энквицен — 6000 флоринов. За одну луковицу сорта Фиц-Рой было заплачено «24 четверти пшеницы, 48 четвертей ржи, 4 жирных быка, 8 свиней, 12 овец, 2 бочки вина, 4 бочки пива, 2 бочки масла, 4 пуда сыра, связка платья и один серебряный кубок» (запись об этом сохранена в документах). Дело дошло до того, что одно время в Голландии по рукам обывателей гуляло более 10 миллионов расписок!

«Да и само слово „биржа“ (по-немецки „Бёрзе“), как говорят, — пишет Н. Ф. Золотницкий, — возникло даже от жившей в гор. Брюгге знатной фламандской фамилии ван-дер-Бёрзе, уступавшей под такого рода собрания (где продавцы и покупатели сговаривались. — Ю. А.) свое роскошное помещение». Филиалы бирж стихийно возникали чуть ли не во всех общественных местах — в трактирах, кабаках и т. д. За вывод особых сортов с заранее заказанными признаками богатые меценаты назначали огромные премии, достигавшие нескольких сот тысяч гульденов, по случаю выведения организовывали праздники. Один из таких праздников как раз и описан в романе Александра Дюма.

Были и курьезные случаи. Например, один матрос, случайно зайдя в лавку, взял с прилавка луковицу ценного сорта тюльпана, думая, что она съедобна. Хозяин догнал матроса, когда тот уже разрезал луковицу, посолил ее и собрался завтракать. Напрасно матрос уверял хозяина, что луковица совсем не вкусна и не стоит так переживать за нее. Хозяин передал дело в суд, и матрос получил шесть месяцев тюрьмы. В другом случае молодой человек случайно в разговоре стал чистить небольшую луковку, взятую со стола. Оказалось, это луковица знаменитого сорта Ван-Эйк. Молодой человек был присужден к уплате штрафа в 4000 гульденов с заключением в тюрьму до полной выплаты…

«Тульпомания» достигла таких размеров, что в конце концов вынуждено было вмешаться правительство. И вот 27 апреля 1637 года в Гаарлеме издали закон, «которым всякие сделки по тюльпанным луковицам были признаны безусловно вредными, и всякая отныне по ним спекуляция каралась законом».

Своеобразной памятью об этой истории осталась каменная плита, приобретенная голландским садоводом Креелаге. Эта плита была установлена на одном из двух каменных домов, стоявших на улице Гоора в Амстердаме и снесенных в 1878 году. На плите написано, что оба каменных дома куплены в 1634 году за три тюльпанные луковицы. После закона 1637 года «тульпомания» стала сходить на нет, однако через сто лет Голландия увлеклась новым цветком — гиацинтом. И вот уже 500 — 1000 гульденов за луковицу считается обыкновенной ценой, а луковица ярко-желтого Офира приобретается за 7650, луковица сорта Адмирал Лифкен — за 20000 гульденов. «И это тогда, — восклицает Н. Ф. Золотницкий, — когда воз сена стоил чуть ли ни несколько копеек и на копейку в день можно было отлично прокормиться». Копейка — это, надо думать, одна сотая гульдена…

А в начале XX века массовое увлечение цветами возникает еще в одной европейской стране, народ которой как будто бы славится своей сдержанностью, — в Англии. Только здесь героем выступает не тюльпан и не гиацинт, а нарцисс…

Если же заглянуть в более давнее прошлое, то как не вспомнить, например, пиры Нерона, во время которых с потолка сыпались миллионы лепестков роз и пирующие иногда насмерть задыхались под ними.

Конечно, во всех этих случаях дело не только в любви к цветам. Люди очень подвержены крайностям, а крайности, как известно, ни к чему хорошему не приводят. Однако цветы здесь не виноваты.

Наоборот. В Японии, например, до сих пор существуют праздники цветения сакуры, цветения хризантем. Мастер составления букетов, то есть специалист по икебана, пользуется не меньшей, а то и большей популярностью, чем знаменитый спортсмен или кинозвезда. Цветы в Японии — непременный элемент быта, и это не мешает японцам быть не только культурным, но и весьма деловым народом, обогнавшим все страны мира и по производительности труда.

Что же, поговорим и о производстве. Что бы мы делали без растений? Скажем хотя бы то, что именно растения находятся в основании пирамиды жизни, именно им, так называемым первичным продуцентам, все живое обязано своим существованием на Земле. Всякая жизнь начинается с растений — именно они преобразуют солнечную энергию в энергию питательных веществ, которые потом усваиваются животными, в частности, человеком. Хотя ученые и добились кое-каких успехов по части синтезирования органических веществ из неорганических, однако успехи эти очень невелики и опять же достигнуты только благодаря тому, что ученые не поленились пойти на выучку к растениям и животным.

История распространения ценных для человека растений по странам и континентам изобилует тайнами, приключениями, необычайными событиями и драматизмом. Вспомните истории с похищениями семян какао, кофе, хинного дерева, чая, каучука. Они читаются, как захватывающий роман. А судьба картофеля? Любимая наша картошка, к которой мы все так привыкли и без которой просто немыслимо обойтись, привезена к нам из Южной Америки, и всего каких-нибудь лет триста назад о существовании вкусных рассыпчатых клубней жители России даже не подозревали. Больше того — когда картошку стали вводить на Руси как культуру, то это встретило резкое противодействие населения. Люди боялись есть подозрительные, ни на что не похожие клубни, некоторые думали, что, может быть, их хотят отравить… А помидоры? Их тоже привезли из Южной Америки, в диком виде они могут расти и нормально плодоносить только в Перу. И тоже поначалу многие боялись есть эти большие странные «ягоды».

Новому Свету мы обязаны и тем, что в наш пищевой рацион прочно вошла фасоль. То же и с кукурузой, которой на ее родине, в одном из южных штатов Америки, поставлен золотой памятник в знак признания великих заслуг этого растения, дающего 250 зерен на каждое посаженное зерно, или вдесятеро больший урожай, чем любая из других зерновых культур.

Старый Свет не остался в долгу. Пшеница — первейшая из всех зерновых культур Земли, пшеница, которой засевается сейчас одна треть всех земель, отведенных под зерновые, в диком виде встречается только в Азии, на Балканах, в Крыму. Кофе, знаменитый кофе, которым так славится сейчас Южная и Центральная Америка, завезен туда и во все остальные страны из Африки. Яблоки, рис, чечевица, ячмень, овес, с успехом произрастающие сейчас во многих странах мира, — это тоже богатства Старого Света.

Возможно, когда-нибудь будет написана история растений, и это будет одна из интереснейших книг Земли.

Но не менее важно лекарственное значение растений. Об этом написано множество книг. Огромный трактат Авиценны «Канон врачебной науки» содержит несколько тысяч страниц и посвящен главным образом исцеляющему действию растений. Множество целебных свойств корней, коры, листьев, цветов, соков, плодов, к сожалению, забыто, еще больше, видимо, не открыто. До сих пор не известны медикам многие секреты народной медицины, а многие из известных просто-напросто не исследованы. У тибетских, китайских, индийских, африканских и индейских знахарей по части знания лекарственных свойств растений нам следовало бы учиться и учиться…

Но и это не все. Растения необычайно интересны психологически и философски. Многообразие их форм потрясает. Как и среди животных, здесь тоже есть труженики, хищники, паразиты. Возьмите, к примеру, заразиху, или стригу. Еще одно ее название — колдунья-трава. Это растение широко распространено в Африке, Южной Азии и Австралии, меньше — в Европе. В 1956 году оно проникло в Северную Америку. Это обманчиво красивое растение — один из самых страшных сорняков на Земле…

У нас стрига часто паразитирует на подсолнечнике. Скромненькая, симпатичная, она растет прямо под сенью его широких листьев. Но от такого соседства мощный подсолнечник вдруг начинает хиреть, листья его высыхают, гордая корона цветка сморщивается, семечки завязываются хилые, тощие или совсем не завязываются. В чем дело? А дело в том, что трогательная стрига не имеет собственных корней. Прорастая, семечко стриги пускает всего один корешок-трубочку, который впивается в корень подсолнечника. И сосет его соки. Если стриги много, корни подсолнечника не справляются с такой нагрузкой, и мощное растение засыхает. То же самое происходит со многими злаковыми культурами — пшеницей, ячменем, — а также клевером, люцерной, сорго, сахарным тростником… Стриге что — к моменту гибели своего кормильца она успевает тихонько отцвести, дать семена, которые ветром разносятся по полю и ищут нового полнокровного хозяина. Один-единственный экземпляр заразихи может дать в год до полумиллиона мельчайших, едва различимых невооруженным глазом семян. Эти семена в ожидании растения-кормильца способны пролежать в земле, не прорастая, по крайней мере 20 лет! Для практика-полевода колдунья-трава — непримиримый враг, для ученого-биолога — предмет настойчивых исследований, для философа, художника — загадка природы, источник раздумий, сопоставлений. Бывают ведь и люди-подсолнечники и люди-стриги…

Одним из антиподов стриги по части, так сказать, психологии является грецкий орех. О том, что это за дерево, я расскажу позднее. Сейчас хочу лишь заметить, что природа неисчерпаема, и недаром, по мнению многих ученых, биология пока находится на самой первой стадии своего развития, только-только еще занялась заря. Ботаника же — особенно — при всей своей древности до сих пор не выбралась из пеленок, до сих пор еще она не перестала быть наукой больше описательной, чем проникающей в суть. Да что там… До сих пор ученые ботаники не пришли к единому мнению по поводу систематики растений! И все еще дискутируется вопрос: какие растения считать высшими по эволюционному развитию — однодольные или двудольные? Что говорить о глубинах, если даже не все растения (как, впрочем, и животные) Земли открыты, описаны. Сколько еще белых пятен!

Вот и здесь, в Узбекистане, только недавно составлен шеститомный справочник флоры. Один из составителей его — Александр Яковлевич Бутков, лауреат республиканской премии им. Бируни, директор стационара на Кайнар-сае. А один узбекский ученый, по его словам, защитил диссертацию вот на какую тему: «Растения долины реки Пскем». Месяц или два он поднимался с палаткой в верховья Пскема. А река Пскем, между прочим, — одна из десятка рек Тянь-Шаня. И не всего, а только Западного… Можно ли говорить о том, что некуда приложить силы, что уже все открыто, исследовано, что родились поздно, что времена Пржевальских, Семеновых-Тян-Шанских, Арсеньевых и Билибиных миновали?

Источник

1) В предложении 33 дан вывод, к которому подводят суждения, высказанные в предложениях 28-32.

2) В предложениях 33, 34 представлено рассуждение.

3) Предложения 23-27 включают описание.

4) Предложения 1-6 содержат повествование.

5) В предложениях 4-32 содержится объяснение того, о чём говорится в предложении 3.

(22) Я принялся исследовать окрестности, чувствуя себя как во сне.

(28)Жук-пожарник, шмель, златоглазка, маленький чёрный жучок, обыкновенная муха… (29)Всего-навсего.

(30) Это опять было напоминание.

(33) Лето прошло в постоянных волнениях.

(Ю. С. Аракчеев*)

Источник

Тренировочные задания для подготовки к ЕГЭ по русскому языку 2018. Ответы к заданиям

Загрузчик
Загрузка…

Слишком долго?

Перезагрузить документ

Открыть в новой вкладке

Сохранить [126.01 KB]

Ответы:

Ответы ЕГЭ по русскому языку 2018

Следующая публикация ЕГЭ по русскому языку 2018 вариант 18
Предыдущая публикация ЕГЭ по русскому языку 2018 вариант 16

Добавить комментарий

Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.

Источник

Книга рассказывает о путешествии автора с фотоаппаратом в горы Западного Тянь-Шаня и район реки Сырдарьи.

Издание проиллюстрировано цветными снимками различных насекомых и редких растений.

Название этого каменистого клочка земли — Гармас. Площадь — меньше гектара. По мнению современных маститых ученых, именно здесь было положено начало новой науке — энтомологической этологии, то есть науке о поведении насекомых. Теперь сюда приезжают туристы со всего света. А ведь этот клочок земли ничем не отличается от любого другого, разве только тем, что он невозделанный. Что природа здесь предоставлена самой себе. И жил здесь не активно преобразующий, а умеющий наблюдать человек.

Было время, когда я, становясь взрослым, стал все это забывать… Однако, занявшись обычной любительской фотографией — людей и пейзажей, — узнал однажды, что есть, оказывается, зеркальные фотоаппараты, где наводить на резкость можно по матовому стеклу, и еще есть насадочные кольца, которые позволяют фотографировать с близкого расстояния — крупным планом. А если снимать на цветной обратимой пленке и полученные диапозитивы, или слайды, проектировать потом на экран, то можно…

И я купил зеркальный фотоаппарат «Зенит». И насадочные кольца. И цветную обратимую пленку.

Зарядив фотоаппарат, навинтив кольца, я вышел во двор старого московского дома. Это было 26 июня 1969 года. Я навсегда запомню столь знаменательный день.

По толстому зеленому стволу полз кто-то большой, красновато-коричневый. Неуклюжий и мощный, он напоминал рыцаря в медных доспехах. Он методично полз вверх, непрестанно шевеля усами, похожими на стальные плети. Со стебля «рыцарь» перебрался на пологий бугор листа. Бугор под ним закачался… На краю странное существо остановилось. Далеко внизу и во все стороны раскинулись необъятные джунгли, безбрежный зеленый океан. Куда теперь? С минуту «рыцарь» подумал, оставаясь в неподвижности — лишь усы его шевелились без остановки вверх, вниз, вправо, влево, — наконец лениво разломил свои доспехи на спине, выпростал из-под них тонкие прозрачные крылья и… полетел.

Я передвинул объектив. Полыхнуло желтым. Гигантская солнечная шапка цветка — множество желтых лилий, а на них, небрежно сминая шелковистые нежные лепестки, сосредоточенно копошится мохнатый зверь. Шерсть длинная, темно-рыжая, на спине — плоские слюдяные крылья, а глаза миндалевидные, блестящие, внимательные. По-хозяйски охватив топкими лапками несколько цветков сразу, зверь сует по очереди в каждую лилию короткий черный хобот. Голова его перепачкана желтым…

Я принялся исследовать окрестности, чувствуя себя как во сне.

Жук-пожарник, шмель, златоглазка, маленький черный жучок, обыкновенная муха… Всего-навсего.

Это опять было напоминание.

Потом я проявил пленку у знакомого фотографа, вставил диапозитивы в рамки, приспособил на столе проектор «Свет». Яркий, многоцветный мир Карика и Вали распахнулся передо мной на комнатной стене…

Лето прошло в постоянных волнениях.

Утерянное детство вернулось, и мир вокруг меня чудесным образом изменился. Разве я мог раньше предполагать, что, не выезжая ни в какие далекие страны, а просто выйдя во двор или в парк, можно совершить путешествие? И какое! Раньше мне как-то не приходило в голову, что отцветший одуванчик, обыкновенная «фукалка», может быть похож на серебряный шар, на остров Южного моря, поросший фантастическими белыми пальмами, на сказочную сцену, где выступают балерины. Мог ли я знать, что яички клопа на коре березы — блестящие капельки янтаря? Конечно же, от меня было скрыто, что жук-жужелица выкован из стали, а доспехи жука-пожарника — из меди. Вернее, не было скрыто, а просто я сам забыл. Теперь вспомнил. И постараюсь не забывать никогда.

Знаете ли вы, что гусеница бабочки ольховая стрельчатка, например, в зрелом возрасте носит страусовые перья, а гусеница стрельчатки кленовой — это просто-напросто ползающий лисий воротник? Известно ли вам, что голова стрекозы — это голова космонавта в шлеме с антеннами, спинка клопа-солдатика — индейская ритуальная маска, а спинка клопа-наземника тощего — африканская маска? Паутина после дождя — кружево, отделанное алмазами, а сухая паутина, пронизанная солнечными лучами, — радужное, сказочное сияние?

Наблюдая все это с близкого расстояния, я сделал удивительное открытие. Поведение ползающих, бегающих, прыгающих и летающих созданий иногда странным образом напоминает то, что я вижу в гораздо более крупном масштабе. Аналогий тьма. В конце концов я иногда стал даже путаться, с каким миром имею дело в данный момент — «микро» или «макро». Так у меня появилась галерея портретов: жук — Сева, кузнечик — Семен Петрович, бабочка — Клизавета Степановна, гусеница — Софи Лорен, златоглазка — Уланова… Однажды я вычитал известное изречение древнегреческого философа Анаксагора: «Все — во всем». И понял, что в моих наблюдениях нет ничего удивительного.

Тогда я принялся читать книги по биологии. Что же вы думаете? Аналогии подтверждаются…

Запомнилась фраза из одной книжки: «Какую бы форму жизни мы ни изучали — от вируса до мамонтова дерева, — мы изучаем самих себя». Может быть, все дело в этом?

Ну вот. Теперь, я думаю, вам ясно, почему никакие страхи перед встречей с ядовитейшими из паукообразных и пресмыкающихся не остановили бы меня от поездки не только в Среднюю Азию, но куда угодно.

ЗНОЙНЫЙ ТАШКЕНТ

5 мая утром я вылетел из Москвы.

В Ташкенте цвели пионы и розы, на лицах местных жителей в аэропорту уже утвердилась этакая типично летняя гримаса: «Жарко, но ничего не поделаешь». Было градусов тридцать в тени.

Источник

Здесь Вы можете ознакомиться и скачать Сочинение проблема душевной молодости по тексту Ю. Аракчеева.

Помогите пожалуйста. Напишите ЭССЕ по тексту Ю.С.Аракчеева

Ответы:

Читайте также:

ЕГЭ по русскому языку 2018 вариант 34

ЕГЭ по русскому языку 2018 вариант 39

ЕГЭ по русскому языку 2018 вариант 7

Добавить комментарий