Женские образы в произведениях Н. С. Лескова
Женские
образы в произведениях Н. С. Лескова
Изображение
идеала женщины у Лескова насквозь пронизано духовностью. В этом причина
восхищенного удивления, которое вызывают у читателя замечательные образы
обаятельных женщин, воссозданных Лесковым, таких полных душевной красоты
характеров, в ряду которых Наталья Николаевна Туберозова (“Соборяне”), Марфа
Плодмасова (“Старые годы в селе Плодмасове”), княгиня Варвара Протозанова
(“Захудалый род”), старостиха из “Запечатленного ангела”, Любовь Онисимовна из
“Тупейного художника”; а также цыганка Груша (“Очарованный стран-шк”), героини
романа “Некуда” Женя Головацкая, Поченька Калистратова, наконец Александра
Ивановна Син-тянина (“На ножах”) и некоторые другие. Важно понять, что идеал
женщины у Лескова создается через ее восприятие, через ее идеализацию теми,
кто, даже предаваясь самозабвенно земным страстям, способен чувствовать вечную
красоту — красоту духовности.
Женская красота
предстает в произведениях Лескова как источник вдохновения, высокого
наслаждения, как гармонируемое начало, наконец, как несказанная радость, чудо,
открытие того неведомого мира, само прикосновение к которому знаменует
утверждение человеческого в человеке. Так Иван Северьянович Флягин
(“Очарованный странник”) повествует о встрече с красавицей цыганкой: “А я ей
даже отвечать не могу: такое она со мной сразу сделала. Сразу, то есть, как она
предо мною над подносом нагнулась, и я увидел, как это у нее промеж черных
волос на голове, будто серебро, пробор вьется и на спину падает, так Я и
осатанел, и весь ум у меня отняло. Пью ее угощение, а сам через стакан ей в
лицо смотрю и никак не разберу: смугла ли она, или бела она, а меж тем вижу,
как у нее под тонкой кожей, точно в сливе на солнце, краска рдеет и на нежном
виске жилка бьется. Вот она, — думаю, где настоящая-то красота, что природы
совершенством называется.,.”
В этой картине
наблюдается взаимодействие вечной прямой красоты и нежного ощущения. Но Грушу
он станет называть своею сестрою: его чувство слишком велико, чтобы низводить
его к земному обольщению; оно сопоставимо лишь с наслаждением созерцания
божественного совершенства, той спасительной красоты, которая являет собой
высшую духовную ценность. Ибо как духовная ценность любовь героя наяву
осуществилась. И ее высочайшая истина, ее свет может лишь затемниться тенью
земной, плотской страсти. “Природы совершенство” обращает внутренний взор к
духовному. Эта мысль едва ли не основополагающая для Лескова: он верит в
преобразующую силу добра и красоты.
Вместе с тем в
идеале женщины, представленном в творчестве Лескова, отражаются национальные
черты, национальный тип характера. Лесков не раз обращал внимание на то, что
простая русская женщина не скажет о милом ее сердцу: я его люблю, но скажет: я
его жалею. Здесь разгадка одной из сторон национального характера: в основе
любви русской женщины, воплощающей характер, лежат сочувствие, соболезнование,
сожаление, а не страсть-болезнь. Этому соответствует идеал русской женщины,
высказанный устами героя рассказа “Запечатленный ангел”.
Галерея зрелых
земных образов при безусловном разнообразии имеет нечто общее в своей красоте:
внешние черты несомненной внутренней силы духовной убежденности, которая
проступает через симпатичные и мягкие черты их облика, и эта сила, озаряющая
внешнею земною красотой их лица, — сила добра. Несомненной чертою всех героинь
является то неотразимое обаяние, которое светится во внешности замечательных
лесковских женщин: в них земное, плотское пронизано духовным и немыслимо без
него. В их духовном облике гармонически уживаются здравомыслимый и добрый
практицизм и живая способность к непрактическому, незаинтересованному
самоценному стремлению к добру и красоте. Естественность и легкость, с какой
эти героини без насилия над собой осуществляют это стремление, и придает
красоту всему их облику. Для них нет жертвы, а есть жизнь человеческая “во
Христе”, жизнь, в которой они живут так, как умеют, а умеют они только так, как
должны по-человечески и по-божески, и как только могут женщины, сокровенная
суть которых всегда связана с самозабвенными чертами материнства и непреходящей
добротой женственности.
Творчество
Лескова открывает новую художественную страницу в летописи женских характеров и
истинно возвышенного, единственно человеческого чувства — любви.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://www.coolsoch.ru/
Дата добавления: 17.08.2004
База рефератов на портале KM.RU существует с 1999 года. Она пополнялась не только готовыми рефератами, докладами, курсовыми, но и авторскими публикациями, чтобы учащиеся могли использовать их и цитировать при самостоятельном написании работ.
Это популяризирует авторские исследования и научные изыскания, что и является целью работы истинного ученого или публициста. Таким образом, наша база — электронная библиотека, созданная в помощь студентам и школьникам.
Уважаемые авторы! Если Вы все же возражаете против размещения Вашей публикации или хотите внести коррективы, напишите нам на почту info@corp.km.ru, мы незамедлительно выполним Вашу просьбу или требование.
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru!
/ Сочинения / Лесков Н.С. / Очарованный странник / Женские образы в повести Н.С. Лескова «Очарованный странник»
Женские образы в повести Н.С. Лескова «Очарованный странник»
В произведениях Лескова перед нашим взором предстаёт жизнь средней полосы России. Мы знакомимся с уездными помещиками, господами офицерами средней руки, провинциальными барышнями, купцами и скупщиками, крестьянами, ремесленниками, цыганами… Именно «глубь» русской жизни привлекала писателя.
Особый интерес представляют женские образы, которые Лесков рисует в «Очарованном страннике». Они будто остаются в тени (ярко выделен лишь образ цыганки Грушеньки). Но, несмотря на это, именно женские образы повести отображают нравы конца XIX века.
Итак, первый знаменательный образ, который мы встречаем в повести, — это «барынька», дитя которой «воспитывал» Иван Флягин. Судьба её пересекается практически со всей женской половиной России: «Замуж в своём месте за барина насильно была… выдана… злою мачехой… и мужа своего никак не могла полюбить…».
Вот образ подневольной женщины, бесправной, не имеющей возможности самой строить свою судьбу. Потому у «барышни» даже имени нет в произведении – это типически обобщённый образ. Но эта героиня пыталась бороться за своё счастье и поэтому сбежала с «ремонтёром». Однако у мужа осталось «дитё», к которому рвётся сердце бедной женщины. Материнский инстинкт толкает её обратно к ребёнку: «И вот вижу я и чувствую, как она, точно живая, пополам рвётся, половина к нему, половина к дитяти».
Главный герой «соломоновским» способом испытывает истинность любви матери, а заодно и её избранника: «Ну, тяни его: на чию половину больше оторвётся». Естественно, никто бы не допустил смерти девочки, но сам факт того, что ремонтёр «бросил тянуть», говорит о многом.
Этой «барыньке» повезло. Иван Флягин отдал ей любимое дитя, и она осталась жить да «любиться» с «ремонтёром», самой выбранным суженым. Но сколько женщин в России вынуждены подчиняться воли родителей, братьев?..
Лесков одним из первых заговорил о бесправии женской половины России, ибо этот вопрос не мог долго оставаться закрытым.
Но, несомненно, самый яркий образ повести – это цыганка Грушенька. Её судьба пересекается с судьбой Бэлы из романа «Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова. Это цыганка неземной красоты. «Вот она где настоящая-то красота, что природы совершенством зовётся», — говорит о ней Флягин.
Но красота-то и сгубила эту героиню. Она понравилась князьку, у которого служил Иван. Это человек «пылкий был, но переменчивый». Купил князь Грушеньку у табора за баснословную сумму, да вскоре она надоела ему. Груша была необразованна, и князю постепенно стало с ней скучно. Но девушка любила его той пылкой любовью, которая способна на всё, даже на убийство. Через некоторое время князь надумал жениться на женщине с богатым приданым, так как сам все свое имущество отдал за Грушу, да еще и долгов наделал. Он отвозит бедную цыганку в лес и сдает под «конвой» трех «девиц-однодворок». Но Грушенька сумела обманным путем сбежать от них, «хоть и была тяжелой». Встретившись с Иваном, она попросила его: «Больше нет сил так жить да мучиться, видючи его измену и надо мной надругательство… Ударь меня раз ножом против сердца».
Груша не могла решиться на самоубийство. Она – христианка, поэтому знает, что совершит большой грех. Кроме того, героиня боялась совершить еще больший грех: «Если я еще день поживу, я и его, и ее порешу, а если их пожалею, себя решу… убью свою душеньку». И Иван Северьянович спихнул девушку «с кручины в реку», взял ее грех на себя.
Я думаю, лермонтовская Бэла пережила меньше душевных терзаний, чем Груша. Лесков еще раз подчеркивает, что женщина – всего лишь игрушка в руках мужчин, в руках общества, родственников, друзей, которые продали девушку князю, даже не задумываясь о ее дальнейшей судьбе. Что оставалось ей, брошенной и всеми забытой, наедине со своей ревностью, ненавистью к счастливой сопернице и осознанием безысходности? Загубить «невинную душу?» Но князя она бы все равно не вернула. Груша давно уже почувствовала, что «опротивела ему». Смерть — единственный выход для героини, ведь она не могла «успокоиться смирением» и «простить ради прошлых минут счастья».
Груша — такая натура, которая должна жить в гармонии с окружающим ее миром. Когда же эта гармония рушится, происходит разрушение и ее личности. Из-за своих переживаний Грушенька потеряла былую красоту, легкость характера, превратилась практически в тень, причем одержимую тень. Эту женщину, измученную горем, некому защитить и поддержать, а единственно близкого человека, Ивана Флягина, она просит лишь об одном – избавить ее от греха самоубийства.
Совершенно противоположный тип женщины – Евгения Семеновна. Она «имела с князем дочку, но располнела, и он будто за это и бросил». В этой героине не кипели сильные чувства, она смирилась со своей участью. «Прохладная кровь с парным молоком», — так говорит она о себе. Эта женщина не способна бороться с обстоятельствами. Евгения Семеновна — приспособленка, которая во всем пыталась находить положительные моменты.
Итак, мы рассмотрели три совершенно разных типа женщин. На мой взгляд, они существовали и существуют до сих пор, меняются лишь обстоятельства, фон, среда, в которой они находятся. Именно этим и интересна противоречивая галерея женских образов, которую нарисовал Н.С. Лесков в «Очарованном страннике».
0 человек просмотрели эту страницу. Зарегистрируйся или войди и узнай сколько человек из твоей школы уже списали это сочинение.
/ Сочинения / Лесков Н.С. / Очарованный странник / Женские образы в повести Н.С. Лескова «Очарованный странник»
Смотрите также по
произведению «Очарованный странник»:
- Краткое содержание
- Полное содержание
- Характеристика героев
Изображение идеала женщины у Лескова насквозь пронизано духовностью. В этом причина восхищенного удивления, которое вызывают у читателя замечательные образы обаятельных женщин, воссозданных Лесковым, таких полных душевной красоты характеров, в ряду которых Наталья Николаевна Туберозова (“Соборяне”), Марфа Плодмасова (“Старые годы в селе Плодмасове”), княгиня Варвара Протозанова (“Захудалый род”), старостиха из “Запечатленного ангела”, Любовь Онисимовна из “Тупейного художника”; а также цыганка Груша (“Очарованный странник”), героини романа “Некуда” Женя Головацкая, Поченька Калистратова, наконец Александра Ивановна Синтянина (“На ножах”) и некоторые другие. Важно понять, что идеал женщины у Лескова создается через ее восприятие, через ее идеализацию теми, кто, даже предаваясь самозабвенно земным страстям, способен чувствовать вечную красоту — красоту духовности.
Женская красота предстает в произведениях Лескова как источник вдохновения, высокого наслаждения, как гармонируемое начало, наконец, как несказанная радость, чудо, открытие того неведомого мира, само прикосновение к которому знаменует утверждение человеческого в человеке. Так Иван Северьянович Флягин (“Очарованный странник”) повествует о встрече с красавицей цыганкой: “А я ей даже отвечать не могу: такое она со мной сразу сделала. Сразу, то есть, как она предо мною над подносом нагнулась, и я увидел, как это у нее промеж черных волос на голове, будто серебро, пробор вьется и на спину падает, так Я и осатанел, и весь ум у меня отняло. Пью ее угощение, а сам через стакан ей в лицо смотрю и никак не разберу: смугла ли она, или бела она, а меж тем вижу, как у нее под тонкой кожей, точно в сливе на солнце, краска рдеет и на нежном виске жилка бьется. Вот она, — думаю, где настоящая-то красота, что природы совершенством называется.,.”
В этой картине наблюдается взаимодействие вечной прямой красоты и нежного ощущения. Но Грушу он станет называть своею сестрою: его чувство слишком велико, чтобы низводить его к земному обольщению; оно сопоставимо лишь с наслаждением созерцания божественного совершенства, той спасительной красоты, которая являет собой высшую духовную ценность. Ибо как духовная ценность любовь героя наяву осуществилась. И ее высочайшая истина, ее свет может лишь затемниться тенью земной, плотской страсти. “Природы совершенство” обращает внутренний взор к духовному. Эта мысль едва ли не основополагающая для Лескова: он верит в преобразующую силу добра и красоты.
Вместе с тем в идеале женщины, представленном в творчестве Лескова, отражаются национальные черты, национальный тип характера. Лесков не раз обращал внимание на то, что простая русская женщина не скажет о милом ее сердцу: я его люблю, но скажет: я его жалею. Здесь разгадка одной из сторон национального характера: в основе любви русской женщины, воплощающей характер, лежат сочувствие, соболезнование, сожаление, а не страсть-болезнь. Этому соответствует идеал русской женщины, высказанный устами героя рассказа “Запечатленный ангел”.
Галерея зрелых земных образов при безусловном разнообразии имеет нечто общее в своей красоте: внешние черты несомненной внутренней силы духовной убежденности, которая проступает через симпатичные и мягкие черты их облика, и эта сила, озаряющая внешнею земною красотой их лица, — сила добра. Несомненной чертою всех героинь является то неотразимое обаяние, которое светится во внешности замечательных лесковских женщин: в них земное, плотское пронизано духовным и немыслимо без него. В их духовном облике гармонически уживаются здравомыслимый и добрый практицизм и живая способность к непрактическому, незаинтересованному самоценному стремлению к добру и красоте. Естественность и легкость, с какой эти героини без насилия над собой осуществляют это стремление, и придает красоту всему их облику. Для них нет жертвы, а есть жизнь человеческая “во Христе”, жизнь, в которой они живут так, как умеют, а умеют они только так, как должны по-человечески и по-божески, и как только могут женщины, сокровенная суть которых всегда связана с самозабвенными чертами материнства и непреходящей добротой женственности.
Творчество Лескова открывает новую художественную страницу в летописи женских характеров и истинно возвышенного, единственно человеческого чувства — любви.
Изображение идеала женщины у Лескова насквозь пронизано духовностью. В этом причина восхищенного удивления, которое вызывают у читателя замечательные образы обаятельных женщин, воссозданных Лесковым, таких полных душевной красоты характеров, в ряду которых Наталья Николаевна Туберозова («Соборяне»), Марфа Плодмасова («Старые годы в селе Плодмасове»), княгиня Варвара Протозанова («Захудалый род»), старостиха из «Запечатленного ангела», Любовь Онисимовна из «Тупейного художника»; а также цыганка Груша («Очарованный странник»), героини романа «Некуда» Женя Головацкая, Поченька Калистратова, наконец Александра Ивановна Синтянина («На ножах») и некоторые другие. Важно понять, что идеал женщины у Лескова создается через ее восприятие, через ее идеализацию теми, кто, даже предаваясь самозабвенно земным страстям, способен чувствовать вечную красоту — красоту духовности.
Женская красота предстает в произведениях Лескова как источник вдохновения, высокого наслаждения, как гармонируемое начало, наконец, как несказанная радость, чудо, открытие того неведомого мира, само прикосновение к которому знаменует утверждение человеческого в человеке. Так Иван Северьянович Флягин («Очарованный странник») повествует о встрече с красавицей цыганкой: «А я ей даже отвечать не могу: такое она со мной сразу сделала. Сразу, то есть, как она предо мною над подносом нагнулась, и я увидел, как это у нее промеж черных волос на голове, будто серебро, пробор вьется и на спину падает, так Я и осатанел, и весь ум у меня отняло. Пью ее угощение, а сам через стакан ей в лицо смотрю и никак не разберу: смугла ли она, или бела она, а меж тем вижу, как у нее под тонкой кожей, точно в сливе на солнце, краска рдеет и на нежном виске жилка бьется. Вот она, — думаю, где настоящая-то красота, что природы совершенством называется.,.»
В этой картине наблюдается взаимодействие вечной прямой красоты и нежного ощущения. Но Грушу он станет называть своею сестрою: его чувство слишком велико, чтобы низводить его к земному обольщению; оно сопоставимо лишь с наслаждением созерцания божественного совершенства, той спасительной красоты, которая являет собой высшую духовную ценность. Ибо как духовная ценность любовь героя наяву осуществилась. И ее высочайшая истина, ее свет может лишь затемниться тенью земной, плотской страсти. «Природы совершенство» обращает внутренний взор к духовному. Эта мысль едва ли не основополагающая для Лескова: он верит в преобразующую силу добра и красоты.
Вместе с тем в идеале женщины, представленном в творчестве Лескова, отражаются национальные черты, национальный тип характера. Лесков не раз обращал внимание на то, что простая русская женщина не скажет о милом ее сердцу: я его люблю, но скажет: я его жалею. Здесь разгадка одной из сторон национального характера: в основе любви русской женщины, воплощающей характер, лежат сочувствие, соболезнование, сожаление, а не страсть-болезнь. Этому соответствует идеал русской женщины, высказанный устами героя рассказа «Запечатленный ангел».
Галерея зрелых земных образов при безусловном разнообразии имеет нечто общее в своей красоте: внешние черты несомненной внутренней силы духовной убежденности, которая проступает через симпатичные и мягкие черты их облика, и эта сила, озаряющая внешнею земною красотой их лица, — сила добра. Несомненной чертою всех героинь является то неотразимое обаяние, которое светится во внешности замечательных лесковских женщин: в них земное, плотское пронизано духовным и немыслимо без него. В их духовном облике гармонически уживаются здравомыслимый и добрый практицизм и живая способность к непрактическому, незаинтересованному самоценному стремлению к добру и красоте. Естественность и легкость, с какой эти героини без насилия над собой осуществляют это стремление, и придает красоту всему их облику. Для них нет жертвы, а есть жизнь человеческая «во Христе», жизнь, в которой они живут так, как умеют, а умеют они только так, как должны по-человечески и по-божески, и как только могут женщины, сокровенная суть которых всегда связана с самозабвенными чертами материнства и непреходящей добротой женственности.
Творчество Лескова открывает новую художественную страницу в летописи женских характеров и истинно возвышенного, единственно человеческого чувства — любви.
- Дисциплины
- Виды работ
Женские образы в произведениях Н. С. Лескова
Сочинение — Литература
Другие сочинения по предмету Литература
Женские образы в произведениях Н. С. Лескова
Изображение идеала женщины у Лескова насквозь пронизано духовностью. В этом причина восхищенного удивления, которое вызывают у читателя замечательные образы обаятельных женщин, воссозданных Лесковым, таких полных душевной красоты характеров, в ряду которых Наталья Николаевна Туберозова (“Соборяне”), Марфа Плодмасова (“Старые годы в селе Плодмасове”), княгиня Варвара Протозанова (“Захудалый род”), старостиха из “Запечатленного ангела”, Любовь Онисимовна из “Тупейного художника”; а также цыганка Груша (“Очарованный стран-шк”), героини романа “Некуда” Женя Головацкая, Поченька Калистратова, наконец Александра Ивановна Син-тянина (“На ножах”) и некоторые другие. Важно понять, что идеал женщины у Лескова создается через ее восприятие, через ее идеализацию теми, кто, даже предаваясь самозабвенно земным страстям, способен чувствовать вечную красоту красоту духовности.
Женская красота предстает в произведениях Лескова как источник вдохновения, высокого наслаждения, как гармонируемое начало, наконец, как несказанная радость, чудо, открытие того неведомого мира, само прикосновение к которому знаменует утверждение человеческого в человеке. Так Иван Северьянович Флягин (“Очарованный странник”) повествует о встрече с красавицей цыганкой: “А я ей даже отвечать не могу: такое она со мной сразу сделала. Сразу, то есть, как она предо мною над подносом нагнулась, и я увидел, как это у нее промеж черных волос на голове, будто серебро, пробор вьется и на спину падает, так Я и осатанел, и весь ум у меня отняло. Пью ее угощение, а сам через стакан ей в лицо смотрю и никак не разберу: смугла ли она, или бела она, а меж тем вижу, как у нее под тонкой кожей, точно в сливе на солнце, краска рдеет и на нежном виске жилка бьется. Вот она, думаю, где настоящая-то красота, что природы совершенством называется.,.”
В этой картине наблюдается взаимодействие вечной прямой красоты и нежного ощущения. Но Грушу он станет называть своею сестрою: его чувство слишком велико, чтобы низводить его к земному обольщению; оно сопоставимо лишь с наслаждением созерцания божественного совершенства, той спасительной красоты, которая являет собой высшую духовную ценность. Ибо как духовная ценность любовь героя наяву осуществилась. И ее высочайшая истина, ее свет может лишь затемниться тенью земной, плотской страсти. “Природы совершенство” обращает внутренний взор к духовному. Эта мысль едва ли не основополагающая для Лескова: он верит в преобразующую силу добра и красоты.
Вместе с тем в идеале женщины, представленном в творчестве Лескова, отражаются национальные черты, национальный тип характера. Лесков не раз обращал внимание на то, что простая русская женщина не скажет о милом ее сердцу: я его люблю, но скажет: я его жалею. Здесь разгадка одной из сторон национального характера: в основе любви русской женщины, воплощающей характер, лежат сочувствие, соболезнование, сожаление, а не страсть-болезнь. Этому соответствует идеал русской женщины, высказанный устами героя рассказа “Запечатленный ангел”.
Галерея зрелых земных образов при безусловном разнообразии имеет нечто общее в своей красоте: внешние черты несомненной внутренней силы духовной убежденности, которая проступает через симпатичные и мягкие черты их облика, и эта сила, озаряющая внешнею земною красотой их лица, сила добра. Несомненной чертою всех героинь является то неотразимое обаяние, которое светится во внешности замечательных лесковских женщин: в них земное, плотское пронизано духовным и немыслимо без него. В их духовном облике гармонически уживаются здравомыслимый и добрый практицизм и живая способность к непрактическому, незаинтересованному самоценному стремлению к добру и красоте. Естественность и легкость, с какой эти героини без насилия над собой осуществляют это стремление, и придает красоту всему их облику. Для них нет жертвы, а есть жизнь человеческая “во Христе”, жизнь, в которой они живут так, как умеют, а умеют они только так, как должны по-человечески и по-божески, и как только могут женщины, сокровенная суть которых всегда связана с самозабвенными чертами материнства и непреходящей добротой женственности.
Творчество Лескова открывает новую художественную страницу в летописи женских характеров и истинно возвышенного, единственно человеческого чувства любви.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта